Глава 8
Дождь мчал колесницы туч, подгоняемый блестящими бьющими вожжами-молниями, оставляя за собой радужный свет, который был таким неестественно цветным для этого места. В других городах, если вы найдете уголок, где начинается радуга, вас встретит шумный лепрекон, курящий трубку и с ухмылкой задающий вам задачу на мешок золота. На концах радуге в этом пропитанном смрадом месте, вы найдете билет из Триксвилля в один конец.
Зекора дважды говорила не стихами на моей памяти. Когда ее прогнали из Понивилля и сейчас.
Я направлялся в Ленивый Круп. Таверна, которую многие обходили стороной. Если в Копыте царила веселая, развязная атмосфера всепоглощающей похоти и алкоголя, такая привычная для здешних обитателей, то Круп был более… Интересен. Там сидели за одинокими черными столами, пряча лица и заказы друг от друга, обсуждая не городские сплетни или повседневности, а… работу. В большинстве случаев работу. Доставка, покупка, конвой. Нейтрализация случайных свидетелей. И я бы не сказал, что тамошние старожилы знали другие методы обезвреживания, как полного уничтожения. Хелли Спаун, своей магией являл такие чудеса, от которых замирало сердце, в прямом смысле этого слова. Файри Скул, бреющий полет которого, зачастую приносил свежесть и пару пуль в ненужные головы; одно время этих имен боялся любой триксвиллец, хотя теперь все давно превратились в обычных барыг. И все же это было логово мыслей, жажды легкой наживы и элиты преступной сцены. Я направлялся в место, где охранники не похожи на тупоголовых громил, скорее на змей, всегда готовых к броску и быстрой расправе, а в барном меню значился только ром и чай – без нужных знакомств вы не достанете ничего из того, за чем пришли.
Сладкая кровь, сладкая кровь… «… Он вкус бы твой не изменил». А что если не мой? А что если на кобылок он действует по-другому?
Аспидный пегас возвращался из странного вида строения, находившегося на окраине города и походившего на округлый терем из камня, стилизованного под дерево. Наверное, посетил своего давнего друга, а может быть нашел очередную нитку в расследовании. Молния ударила примерно в ста метрах от него. Громкий крик на повышенных тонах вырвал его из мыслей, в которые он сбегал из этого мрачного места.
Зекора! Крылья взметнулись. Рассуждать было некогда, думать о боли тоже. Я расправил крылья – страх лечит. Резкие взмах, и вот я уже летел, через вязкий, будто несвежее желе, воздух, обратно к дому. Гшрррах! С противным треском я влетел в дверь, проломив ее собой, и упал, разбивая пустые банки на книжном шкафу. От внезапного полета крылья болели как после многочасовой тренировки. Я поднялся, испещренный порезами от острых осколков, я не представлял себе, как в таком состоянии я собираюсь драться, но я вскинул крылья. Шерсть на загривке стояла дыбом, придавая ощущение уверенности. Я впервые огляделся – слишком поздно. Зекоры не было, половины ингредиентов тоже. Окно. Летящая банка. Разлетающийся по комнате пурпурно-желтый дым. Я видел силуэты в проеме выбитой двери, я хотел бежать но не мог, копыта были ватными, крылья словно набили опилками, взгляд немел, словно после резкого подъема в пять утра без возможности умыться.
Черный пегас смотрел на ухмыляющегося земнопони, но вряд ли видел что-нибудь, кроме смутных очертаний. Зекора славилась хорошими зельями, а Желтая Смерть у нее выходила лучше всего.