Ноктюрн на ржавом саксофоне

Глава 8. Фигура в плаще.

Полил дождь. Седеющие ржавчиной крыши домов раскинули свои объятия для этой водной стены – каждый миллиметр металла освежался, купался в этих струях, а тучи не жалея себя лили, лили в угоду своим братьям-домам. Те тоже будто сотканные из воздуха и воды, расплывались кривыми силуэтами. растворялись в дожде, и все эти сотни ниток, спускающиеся с небес на землю, связывали в единое целое верх и низ, право и лево, преступников и законников, лепя огромный водяной ком из настоящего-настоящего и настоящего-несбывшегося…

Флаттер..шай? – Серви стукнул копытом, но не в дверь, а в пол около нее. Внутри что-то завозилось, но дверь не открылась.

— Флаттрешай, открой, мне нужно поговорить о Роте. — Серв нетерпеливо взрыл пол еще пару раз, и подергал зубами ручку.

— Укх-укх... Укх-ходи. – раздался тихий кашель в запертой комнате.

— Флаттершай, я с личным письмом от офицера полиции.

Серв подождал немного и толкнул дверь. Она подалась. Странно, но на пороге никого не было. Оглядывая комнату, он нехотя присвистнул. Это надо, такую дыру и так обставить… Двуспальная кровать, развесистая хрустальная люстра… Правда, за исключением этой пары деталей, комната и правда была старой – цветастые обои давно потеряли живость, в некоторых местах отклеиваясь целыми полосами, пол скрипел и немного прогибался, а над люстрой, у потолка, были черные пригоревшие окружности – от работы ламп, потолок медленно, но верно обугливался.

Флаттершай была у окна, куталась в штору. Серв не сразу заметил ее – маленькая и хрупкая, она вливалась в этот развесистый гобелен, казалось выточенной из камня фигурой, так и стоявшей всю жизнь в этом месте.

— Серв, я… — она начала говорить, но голос сорвался и она зарыдала. Пытаясь сдерживаться, она сделала вид, что успокоилась, но только открывала рот – сразу же громкие всхлипы пробивались сквозь ее речь.

— П-просто уйди. – треск камина вторил ее словам.

— Ладно, я просто оставлю конверт с деньгами здесь, хорошо? – Серви аккуратно кинул бумажную передачу на кровать и молча встал около массивной двери.

— Д…Д…Деньгами? – желтая пегаска отвернулась от окна и шторы с легким шорохом соскользнули с нее. Тремя смешными бабочками блестела кьютимарка, так не подходившая этому городу.

— Ну да. Роттериан, — Серви напряг копыто и пол под ним слегка хрустнул, — ой. Роттериан, говорю, не приходил?

— Нет. Но м-мне сообщили… — по вновь начатым рыданиям, Серв понял, что лучше сейчас ничего не спрашивать.

— Да… Сообщили – это хорошо. Ну вот Фэт и решил, передать тебе немного денег – на первое время. Начальник… Рота. – как низко было даже не зайти домой, думал Серви.

— Н-не стоило…

— Стоило. – Серв знал, что характер Флаттершай непозволительно мягок, но он не мог бросить ее в таком положении. – Серьезно, забирай, и не заставляй меня насильно впихивать тебе их в копыта. Это – нужно. Если бы Рот был здесь, — Серви поднял глаза к потолку, из-за того, что пришлось сделать это ненавистное ему сравнение, — то он бы сказал тоже самое.

Сдерживаясь из последних сил, Флаттершай кивнула, рассеяно смотря куда-то за голову Серва, в открытую дверь.

— Ну, я пойду? – натянуто улыбнулся Серв и не дождавшись никакой реакции тихо закрыл дверь.

Взрыв рыданий за его спиной, мягко намекнул ему, что он не умеет общаться с кобылками. «В конце-концов это не мое дело! Он ей… Дважды родственник. Тьфу! Вот пускай сам все и решает».

Яркое солнце. Трава, чуть-чуть согнутая от утренней росы, развесистый домик-дерево. Зверята прыгают около дверей, зайцы, ежи, даже курицы вышли из курятника покудахтать о своем. Поодаль резвятся детишки. Одна желтая, с большими глазами и красным-красным бантом, под стать гриве. Она несется на другую, оранжевую, с неопрятной челкой.

— Удар кьютимарками! – хором кричат они и прыгают навстречу друг другу. В самый последний момент, меж их крупами влетает белое зеленоглазое нечто, тоже попробовавшее что-то прокричать.

— Удар кпфффф!.. – щеки ей сплющивает и все в троем они падают на землю. Двое с детской укоризной смотрят на третью.

— Что? – протерла она копытом глаз. – Я почти успела!

— Девчонки‼! – раздался из дома тихий крик. На порог вышла желтая пегаска, с розовой спадающей гривой, которую дергал непоседливый кролик. – Обед стынет, а ну бегом в дом!

Трое жеребят, врезаясь в друг друга и дразнясь, бегут к домику.

Гроза. Флаттершай очнулась от легкой дремы около окна. Полузаброшенные улицы. Погасшие окна глазницами василиска впиваются в нее. Начал моросить дождь – холодно, к окну теперь не прислониться. В пустыне города, перекати-полем служили пьяницы, ползком перебирающиеся через темные переулки. Сереющие номера домов. Бескрылый Переулок. Первый Тартаровый. Проспект Зебры Альбиноса. Даже названия здесь не такие. Неправильные. Кусающие за веки, спутывающие копыта. По сточным трубам бегут черные реки, правда корабли листьев давно потонули. Да и откуда тут взяться листьям? На весь парк штук семь деревьев. А парк в трех кварталах отсюда. Через офисные здания, малый продуктовый рынок и полицейский участок. Полицейский участок. Флаттершай закрывает глаза. Яркое солнце. Трава чуть-чуть согнутая от утренней росы…

Ряды, ряды, бесконечные ряды, параллельные, перпендикулярные, пересекающиеся под углами и окружностями выходящие из прямых – здесь было все, от латунных часов, до цинковых гробов, от свежих помидоров, до несвежих новостей, от затасканных бывшими хозяевами вещей – до самих хозяев. Здесь только и делали, что торговались или ругались, реже бродили, сталкиваясь друг с другом и пряча глаза. Пегасы не расправляли крылья, единороги прятали рога под шляпами – территория земных, территория молчаливой силы. Не нравится товар? Пшел вон! Страховка? Я не знаю таких слов! Кого-кого ищите? Да, знаю такого, вчера убили, не вернул два крупса.

Я шел и пытался выхватить глазами какую-нибудь похожую на прошлое наваждение фигуру, искал ее в этих переплетениях. Но находил только очередного торгаша.

— Пст. Видел здесь фигуру в плаще, скрывающую лицо?

Громкий булькающий смех очередного торговца — для отвода глаз — овощами был ему ответом.

— Тут каждый второй такой. Ты и сам подходишь под описание. Шел бы ты отсюда, пегасик…

И я шел, не потому что принимал поражение, а просто потому, что не мог не идти – искать, искать и еще раз искать, перерыть весь этот рынок, но найти фигуру, или – к черту фигуру! – найти Зекору и уйти. Извинения перед Флаттершай, восстановление на службе, это все казалось таким простым и понятным, после того как я найду давнюю знакомую. Если только найду… В голове строились воздушные замки – правда замки были из туч. Я парил, разрезая их, а Зекора и Флатти были на самом самом верху, в чернеющих башнях. Взлетел – но вдруг обнаружил, что крыльев у меня нету, и приходится махать копытами. Что за чертовщина. Ладно, и не с таким справлялись. Яростно мельтеша в воздухе всеми четырьмя, я будто геликоптер поднялся на самую вершину башен. Одна из них наклонилась под большим углом. Стоп какого… Они наклонялись и наклонялись, пока не перевернулись целиком, а я так и не остался висеть в воздухе. Теперь чертовы башни были в самом низу! Или верху? Дискорд, да что здесь творится! Я понял, что опять нахожусь у самого основания.

— Иди сюда. Тебе сюдааа…

Откуда-то сверху прозвучал голос.

— Тб сда. – из переулка донесся неясный шепот.

Реальность с корнями вырвала меня из микросна. Черт, надо больше спать, засыпать на ходу – так и свои крылья не найдешь, не то что тайные берлоги банд наркобаронов. Я оглянулся. Хождение по рынку привело меня почти к подвальчику – тому самому, что я видел недавно. В противоположном переулке, стояла фигура, окутанная дымом. Пф, опять эти эффекты. Или я опять сплю?

— Что-что? – на всякий случай переспросил я.

— Тебе сюда. подходи, не бойся. – туман оказался всего лишь испарениями из канализационного люка и я смело подошел к силуэту.

— Узнаешь?

— Нет, но…

— А так? – фигура приподняла шляпу и ухмыльнувшись, показала свое лицо. Довольно мягкие черты, надо сказать, для таинственного жеребца в плаще. Стоп, да это же!..