Врата
VI.Белая ненависть
Моя жизнь меняется не в самую лучшую сторону, но встаёт один вопрос: смогу ли я остаться самим собой?
За один день город изменился до неузнаваемости. Былая серость растворилась с невероятной скоростью, а на её место пришла всеобщая злость, ненависть и желание вернуть прежний тихий мир, который после убийства стал напоминать что-то не реальное, не существующее. Много людей бродит по улицам с цветами, и они все идут туда, где и произошло это чёртово убийство и мне даже кажется, что это всё банальная оптическая иллюзия, навеянная всё тем же пресловутым кукловодом, управляющим людьми из-за кулис.
Лера себя чувствует довольно спокойно, держится не смотря на всё произошедшее и старается не подавать виду, правда слёзы не спрячешь. Я её в какой-то мере понимаю, ведь Смерть – это странное создание с косой, которой всё равно на твои чувства, на твою любовь к тому, кому скоро будет суждено отправиться на тот свет. Она никого не жалеет, никого не щадит, у неё нет понятия о любви, о дружбе и прочего, что так присуще человеку. Беспристрастная стражница царства Аида.
Дядя Андрей. Хороший человек, не смотря на всё наше прошлое, на все те разногласия, которые были между нами, он заменил мне погибшего ещё в девяностом году отца. Я много орал на дядю, просил его забрать меня, но тогда я был глупым и наивным ребёнком, который хотел простой любви и ласки. В одиннадцать лет я понял, что жизнь дяди не такая простая, как кажется на первый взгляд. Он очень тяжело переживал смерть брата в девяностом, а затем смерть жены спустя шесть лет, потом своего сына, больного *гемофилией спустя ещё четыре года, а я… я лишь тешил свой эгоизм, не думая о том, как жестоко с человеком обошлась жизнь.
К нужному дому я добрался только ближе к половине одиннадцатого вечера. В это время на улице уже темно и луна заняла своё законное место, только вот звёзд на ночном полотне практически нет, а это говорит лишь об одном – завтра будет дождь, холодный, промозглый дождь.
На парковке, да и возле подъезда стоят машины с наклейками, рассказывающими о принадлежности машины к той или иной телекомпании, а на некоторых и вовсе стоят спутниковые тарелки. Не самое приятное стечение обстоятельств.
-Журналисты приехали. – устало подметила Лера, облокотившись спиной на стенку подъезда. – Может мы туда не пойдём?
-Пойдём. – спокойно сказал я и, покопавшись в одном из карманов, достал ключ и дал его Лере. – Только ты возьми ключ и не отпускай мою руку ни в коем случае.
-Хорошо. – согласно кивнула она и выполнила просьбу.
Нас ожидает встреча с толпой журналистов, которым только и подавай информационную бомбу – они её переврут, перекроят и выставят в непонятно каком свете, а публика это послушно проглотит. Семья дяди и так натерпелась, а тут ещё эти назойливые журналисты, которые стучатся в двери и не дают никому покоя.
Мы открыли в дверь в подъезд, и меня немного зашатало от ощутимого запаха спиртного. Здесь частенько собираются алкоголики и дебоширят ночи на пролёт, а милиция только и знает, что забирает этих товарищей в вытрезвитель. Это место какое-то заговорённое – вечно сюда этих личностей тянет, и они совсем не помышляют о том, что бы перекочевать в другое место.
-Ты в порядке? – спросила Лера после того, как откашлялась, пытаясь выгнать из лёгких этот отвратительный запах.
-Вполне.
Это было ужасно, но такова среднестатистическая картина состояния подъездов во всём городе. На стенах было много рисунков и карикатуры, рассказывающей о соседях такое, чего ни в одном кино не покажут. Под подъездной батареей стояли бутылки из-под водки, и в некоторых из них всё ещё была эта живительная жидкость – не дали алкоголикам нормально посидеть. Деревянные перила на лестницах были вырваны с корнем, и эти палки кто-то с собой унёс, только зачем?
Дядя хотел уехать из этого района, переселиться в квартиру, которая была бы поближе к месту работы, но не успел.
Лестничный пролёт, ведущий на третий этаж, и сам третий этаж уже оккупировали толпы журналистов, толпы поборников «правды», ищущих что угодно, но уж точно не правду. Они мне чем-то напоминают птиц, дерущихся между собой за червячка, только пока стоят довольно тихо, выжидают. Лера прошла сквозь эту толпу, как нож проходит сквозь масло и стоило ей только вставить ключ в замочную скважину, как эти журналисты тут же осыпали меня тонной вопросов.
-Вы их родственник? – спросила журналистка одного из местных телеканалов и поднесла к моим губам микрофон.
Лера уже заскочила в квартиру и теперь моя очередь, но сперва стоит убедить журналистов в том, что они перегнули палку и что пора расходиться, а то не хочется и дальше видеть, что кто-то ломится туда, где их не ждут.
-Уже одиннадцать вечера, дамы и господа, расходитесь по домам и не приходите завтра – у людей горе, а вы тут стоите и чего-то пытаетесь добиться.
-Мы просто хотим получить ответы на свои вопросы. – возразил один из журналистов.
-А я просто могу подать на вас в суд и уверен, что судья поймёт как меня, так и остальную мою семью. Уходите.
Вспышки фотокамер так и норовят ослепить, но что тут поделаешь? Никакого уважения к личной жизни людей. Я заскочил в квартиру и закрыл дверь на все замки. Надеюсь, что они разбегутся хотя бы через полчаса, а то придётся звонить в милицию и просить их забрать этих поборников «правды», иначе придётся дело дойдёт до суда, а это никому не нужно.
Эта квартира стала для меня вторым домом после детского дома. Тут я бываю не так часто, как хотелось бы – всего раз в месяц, а то и реже, но когда прихожу, то не хочу никуда уходить, а всё из-за двух сорванцов, любящих переворачивать всё вверх дном.
-Коля, Костя, идите ко мне!
Эти два маленьких сорванца только услышав мой голос, завопили и от радости побежали ко мне обниматься. Улыбнулся. Я им двоюродный брат, но они считают меня родным и мы как семья, как единая, крепкая и дружная семья, которую ничего не сможет разделить.
-Брат, где ты был? Мы скучали. – спросил Коля. Шестилетний маленький сорванец, который чем-то напоминает меня, но не в его возрасте, а уже после тех самых одиннадцати лет, которые много в моей жизни изменили.
-У меня были дела. – соврал я, не горя никаким желанием говорить правду какой бы она ни была. Не хочу разговаривать ни с кем на эту тему.
-Расскажи. – попросил Костя. Моя своеобразная копия до одиннадцати лет, хотя ему всего сейчас пять, но энергии хоть отбавляй, а напористость просто города берёт.
-Я бы рассказал, но инопланетяне меня заберут с собой и как тогда я смогу к вам приходить?
Вопрос на потерю интереса. Костя верит в то, что инопланетяне существуют, и он хотел бы хотя бы раз увидеть их в живую, но семья куда важнее каких-то зелёных человечков на летающих тарелках. Знал бы он, что инопланетянами могут быть милые пони, пользующиеся магией и живущие с минимумом технологий, то не поверил бы и засмеялся. Порой лучше хранить молчание, ведь болтун – находка для шпиона.
Братья приуныли, но продолжили улыбаться, правда уже не с тем запалом, который был минуту назад. Они знают о том, что папа больше не придёт – их мама предпочла сразу сказать правду, а не отмахиваться «командировкой» или же ещё чем-нибудь, да и зачем оно? Порой лучше сказать правду, чем жить в неведении и надеяться на то, чего уже никогда не будет.
Лера стояла за моей спиной с недоумевающим видом – она чувствовала себе неуверенно, скованно и совсем не понимала, что же нужно делать.
-Мальчики, проводите тётю Леру на кухню и угостите чаем.
Братья согласно кивнули, взяли Леру за руки и потащили на кухню. С ними ей станет лучше, и она сможет немного расслабиться, а я пока узнаю у мамы этих сорванцов о жизни дяди.
Я прошёл чуть дальше по коридору и вошёл в комнату правую комнату, и сразу же убедился в том, что вопросов не будет – Яна, мать двух братьев, спит. Понимаю. Сначала узнала о смерти, потом пришла милиция и устроила допрос и в конце пришли журналисты. Горькие слёзы, взрыв эмоций, апатия, усталость, а затем сон. Такой коктейль опасен для здоровья.
Я сел в кресло, стоящее в углу и стал размышлять.
Первая версия следствия: несчастный случай. Почему именно несчастный случай? Я пока шёл сюда, спросил нескольких людей об этом и попутно отправился к месту, где всё и произошло. Там стояли несколько сотрудников, и я спросил у одного из них о произошедшем. Показали фотографию, где дядю буквально обглодали бездомные собаки и лишь половина лица уцелела. Меня чуть не вывернуло от этой картины – она ужасна и бесчеловечна, но какая-то неестественная, неправильная. Потом пришло осознание того, что это всё же убийство, которое закручено вокруг моей крови да и нож в груди тоже опровергает несчастный случай.
Меня осматривал второй врач, на которого дядя сетовал – Денис Андронов. Он же брал и анализ крови, результаты которого передержал и я уверен, что не просто так. Придётся наведаться к нему в кабинет и хорошенько всё осмотреть, устроить самый настоящий обыск, который может быть мне что-то и подскажет. Для этого придётся вспомнить старые уроки взлома замков, которые были забыты примерно на пять лет. В рюкзаке есть швейцарский нож, со всеми прилагающими и он поможет с большинством замков, но без отвёртки некоторые замки могут оказаться недосягаемы, а ломать их не вижу смысла.
Я встал с кресла и отправился прямиком в кладовку, где лежит много интересных вещей, включая самые разнообразные полезные мелочи, инструменты, заботливо сложенные в ящики, бутыли с соленьями и прочее. В тяжёлом и немного проржавевшем ящике и оказалась отвёртка, довершающая небольшой набор взломщика-самоучки.
Вернулся в коридор и позвал дорогих мне людей, дабы попрощаться. Чувствую, что уже всё, что уже не смогу вернуться сюда и увидеть этих двух маленьких сорванцов, радующих мою уставшую душу, не смогу увидеть Леру и поддержать её в трудные минуты. Чувства сошли с ума и не просят успокоения.
-Лера, Костя, Коля… — возьми паузу, соберись с мыслями.– Мне тут позвонили, следователь, он попросил подойти в отделение для разговора. – ложь во благо скроет правду. – Я скоро вернусь.
Они обняли меня так, как будто знают, что я больше их не увижу. Во мне всё перемешалось: боль, тоска, горечь, радость и… отчаяние. Мне страшно, мне очень страшно…
-Спасибо.
Я накинул рюкзак на спину и вышел из квартиры. Журналисты всё же одумались и покинули эту лестничную клетку, напоминающую чем-то своеобразное преддверие между раем и адом. Я ступил на скользкий путь и теперь не могу с него сойти, даже если захочу…
Больница.
Это место вечно что-то прячет и не важно, что именно, оно просто прячет, скрывает от любопытных глаз. Тут может быть или подтверждение, или опровержение моей обоснованной версии, которую стоит проверить, ведь мимо такого бельма невозможно пройти.
На улице холодно, очень холодно – сентябрьские промозглые ветра постепенно берут свое, и ледяные капли дождя уже срываются с тёмных облаков, разбиваясь о твёрдую, подмёрзшую и покрывшуюся инеем землю. Погода меняется, меняются люди, меняются нравы, холодеют сердца, а ты идёшь в ногу с обстоятельствами, которые так или иначе всё меняют.
Парадная дверь для меня закрыта, ведь там бродит охранник и несёт свою службу. Прыгнуть в окно какого-нибудь из этажей тоже не представляется возможным – они все закрыты, а разбивать их довольно глупо. Остаётся всего лишь один вариант, которым больше всего любят пользоваться рядовые взломщики – взлом двери чёрного хода, если таковой имеется.
Чёрные тучи на ночном небе скроют меня и все те махинации, которые я собираюсь провернуть с этой деревянной дверью, отделяющей улицу и тёмную лестницу. Подбежал, вставил ножик в замок, аккуратно и не спеша повернул лезвие, услышал щелчок, открыл дверь, вошёл и закрыл. Это было только начало, а как известно по закону подлости: начинаем хорошо, а заканчиваем плохо.
Оказывается, что я ещё не забыл это своеобразное тонкое искусство взлома замков, которому научил меня покойный Саня. Он постоянно говорил одно: умеешь баловаться скрепкой – автоматически избегаешь проблемы. Я не балуюсь скрепками, я балуюсь ножами и понимаю, что всё же в кое-чём Саня был прав, правда ему уже не передашь слова благодарности.
Лестница была каким-то подарком судьба: свет не горит, а одинокое окно спокойно пропускает ночную тьму и прячет меня в своём тёмном плаще, смазывая контуры тела и вещей. Травматология расположена на третьем этаже и там же расположен кабинет Андронова, на которого все эти странные стрелки подозрений и сходятся. В его кабинете должно быть что-то, что прольёт свет на эту ситуацию и поможет понять, верное ли я выбрал направление или же нет.
Тяжёлые, томные и гулкие шаги прорезали тишину и заставили меня немного затрястись от нахлынувшего страха. Это охранник шагает по первому этажу больницы и стучит своими берцами по каменному полу, только вот идёт как раз в сторону чёрного хода. Под лестницей я не смогу спрятаться, а назад возвращаться как-то стыдно и, поэтому, я просто поднимусь на первый этаж и прильну к стенке, дожидаясь визита охранника в эти тёмные места.
Я не хочу поднимать много шума, как и отправлять охранника на несколько часов в царство снов, но если он всё же ступит на лестницу, то тогда у меня просто не останется выбора.
Стратегия тишины. Эти тяжёлые шаги становятся всё громче и громче, охранник всё ближе и ближе, а воришка смирённо ожидает кульминации. Ему кажется, что всё тянется куда дольше, чем на самом деле, как будто целая пропасть существует между каждой секундой. Дверь начала медленно открываться и воришка уже сжал кулак для удара, но тут прозвучали спасительные слова:
-Сергей, подойди сюда на минуточку.
Охранник закрыл дверь и ушёл, а я облегчённо выдохнул и разжал кулак. Леди Фортуна впервые за долгое время решила повернуться ко мне лицом и помочь, подать свою изменчивую руку помощи и теперь можно продолжать своё дело.
Я поднялся на третий этаж и принялся при помощи ножа открывать и эту старенькую белую дверь, пережившую не одно поколение пациентов и врачей. Она послушно открылась и я улыбнулся, увидев всё ту же медсестру, спящую на рабочем месте. Не понимаю, как у них это получается? Я тоже хочу спать на занятиях и не получать за это нагоняй.
Дядя всегда к медсёстрам относился снисходительно и позволял спать на рабочем месте, но с одним условием – табличкой, привинченной к стене, которую Андронов иногда отвинчивает (любит этот человечек пакостить). Табличка гласила:
Спать на рабочем месте вредно, но работать в больнице утомительно. Если вам что-нибудь понадобиться, то не бойтесь и просто разбудите.
Хирург со стажем не понаслышке знает, как иногда бывает тяжело работать в больнице и что методы кнута редко когда приводят к чему-то хорошему, а методы пряника довольно действенны, но только если знать меру. Строгий, но в то же время и добрый человек тут работал, а теперь его нет и фоторамка с фотографией и чёрной ленточкой, стоящая на столе, свидетельствует о том, что всем его будет не хватать. Печально.
Кабинет Андронова был напротив кабинета дяди и кое-что вспомнив, я врезал себе по лбу от негодования. Сегодня этот врач на ночном дежурстве и тихо покопаться у него в кабинете не получиться, но если немного пораскинуть мозгами, то можно заставить его всполошиться и совершить ошибку, которая выдаст тайник, если таковой имеется.
Я подошёл к двери кабинета Андронова и постучал несколько раз. Там точно кто-то есть, о чём свидетельствует шорох листов, стук металла и дерева, чем-то напоминающие выезжающие полки стола и паника, выражающаяся в судорожных вдохах и выдохах. Ещё раз постучал.
-Войдите. – раздался с еле слышной ноткой паники и внутреннего беспокойства голос Андронова.
Он точно что-то спрятал. Ещё пару раз постучал.
-Войдите. – Андронов разозлился, только тихо – голос отдавал холодом, свойственным некоторым врачам и некой ненавистью к своей работе. Осталось ещё пару раз постучать и… — Да что же это такое?!
Он встал со своего насиженного кресла, подошёл к двери и резко открыл её, а затем побледнел от того, кого перед собой увидел и без чего – без гипса. Кстати об Андронове: брюнет, лет тридцати, довольно худощавый, но так может показаться на первый взгляд. Амбициозный, весь пропитан какой-то зловещей аурой, напоминающей собой привкус ржавого металла.
Приказ «спать» был отдан с ударом по голове и Андронов послушно его исполнил, а я вместе с его бессознательным телом зашёл в кабинет и закрылся. Хм… а ты у нас оказывается не особо любишь скромность и практичность.
Столик был дубовый, современный и с кучей полочек, в которых наверняка найдётся двойное дно, где Андронов что-то может прятать от посторонних глаз. Шкаф тоже не лишён шика и это выражалось в резьбе по дереву, но довольно простой и невзрачной. Полки с различными папками тоже тут присутствовали, как и в кабинете дяди и выглядели точно так же, только чуть-чуть темнее. Кровать практически без всяких излишеств окончательно дорисовывала всю картину врача, который точно не чист на руку.
Одна рука – хорошо, а две – лучше. Мне пришлось снять гипс, не смотря на то, что перелом ещё не до конца сросся, но организм об этом позаботился – практически полная подвижность, только немного болит. Я бы не смог нормально действовать только левой рукой, ведь ведущей является именно правая.
Андронов что-то спрятал именно в столе и глупо начинать перерывать все остальные места, ведь это вряд ли что-то даст. На поверхности стола лежат мелочи в виде ручек и карандашей в органайзере, всякие различные бумаги, которые были сложены в стопку, и в них не было ничего такого примечательно, что определённо бы заинтересовало меня…
Полки стола. Куча медицинских карт, бумаг, вчерашние пирожки, коробочка сахарного рафинада, пакетики с чаем, чашка, крошки от печенья – это всё было на поверхности. Я всё это тихо выложил на пол, а затем принялся искать полки со вторым дном. В фильмах довольно часто показывают, как некоторые люди что-то прячут именно таким способом.
Тук-тук. Пустота. Тук-тук. Ничего. Тук-тук. А вот это уже интересно. Гул воздуха между пластинами, шелест листов бумаги и отзвуки мрачной пустоты. Я подцепил лезвием второе дно, аккуратно отсоединил его и получил подарочек в виде небольшой пачки бумаги с какими-то странными пометками.
BR. Видимо это аббревиатура какой-то секретной организации, стремящейся тайно захватить мир. Ниже полное Ф.И.О. спящего врача, потом… чёрт!
Приказ руководства: Объект 032es (Колоссов Дмитрий Александрович) был рассмотрен и принят руководством во внимание. Результаты анализов произвели на нас впечатление, и Объект 032es подлежит переправке в один из секретных комплексов для дальнейшего изучения. Следите за объектом и докладывайте о его состоянии – скоро приедет оперативная группа.
Вот не зря я боялся! Это подтверждение версии того, что дядю убили именно из-за меня, из-за моей изменившегося под воздействием усиления организма крови. Другой врач пошёл бы и проконсультировался с коллегой, но с Андроновым мне банально не повезло, и он рассказал своему начальству, стоящему куда выше покойного дяди. Убийца найден и теперь дело остаётся за малым.
Вообще мы с дядей старались наше родство не афишировать просто потому, что оба этого не хотели. Я плохо помню, почему мы пришли к такому решению. Может я хотел быть самостоятельным или же дяде было просто не до меня. Не помню.
Любопытство сподвигло меня полазить ещё по полочкам и не зря, там была ещё парочка интересных вещей: пистолет Беретта и флакон, в который обычно наливают духи. К флакону прилагалась инструкция, которая довольно полно описывала его предназначение – своеобразная приманка для собак. Достаточно всего нескольких капель и аппетит у местных собак просыпается просто звериный и всё, не успеешь убежать и тебе конец. Вот почему следствие сначала посчитало, что дядя умер от собак, а потом оказалось, что дело было в ноже.
Я смотрю на Андронова и хочу убить его. Каждая клеточка моего организма наполняется ненавистью, гневом и отчаянием, а мозг начинает обволакивать туман безумия. Хочу убить эту тварь его же оружием, его же «духами». Хочу бросить его в какой-нибудь глухой подворотне связанным и беспомощным, смотрящим прямо в глаза своей смерти и видя злобный оскал тех, кого он вроде бы приручил.
Нет, я не буду этого делать, я не убийца, я не стану опускаться до уровня этого ублюдка. Меня держит собственный разум и кошка, царапающая своим коготками двери запертой души – они знают о последствиях. Я буду долго ходить и убиваться, буду рвать и метать, а в итоге стану тем самым подобием ходячего трупа, который не живёт, а просто существует, просто волочит своё жалкое существование. Флаттершай мне бы этого никогда не простила…
-Тебе сегодня повезло. – угрюмо сказал я и стал доставать верёвку из рюкзака. – Но твоё везение скоро закончиться.
Андронов отправится в тюрьму, не смотря на то, что творится сейчас у меня внутри. Думаю, что долго он не проживёт – его высшие начальники до него доберутся даже за решёткой и убьют как лишний груз.
Быстро написал записку, сложил вещи, которые определённо заинтересуют следователей в пакет, связал Андронова по рукам и ногам и спустил через окно на улицу, а затем спрыгнул сам и отправился в милицию.
Надеюсь, что служители Фемиды разберутся с этим делом.
Андронов теперь там, где ему самое место – за решёткой и там о нём позаботятся, может даже хорошенько допросят, но это уже не моё дело. Сотрудники милиции получили всё, что касалось этого «врача», а так же получили ту самую записную книжку людоедов – семьи погибших теперь узнают правду, только нужна она им?
Если бы людям было дано право выбирать своё будущее, то они бы так ничему и не научились. Я знаю, что всё же чему-то научился, но эти уроки мне даются тяжёлой ценой, о которой я не хочу говорить. Моё решение покажется вам глупым, необоснованным и тяжёлым для восприятия, но я должен уйти. Это решения взвешенное и обдуманное, связанное с последними событиями – дядю убили из-за меня и вас тоже могут убить, а если я уйду, то всё может быть обойдётся и вы будете жить дальше.
Простите и прощайте, Колоссов Д.А.
Никогда не думал, что прощальное письмо будет так тяжело писать и ещё тяжелее будет ложить его между дверью и дверной рамой, а затем позвонить в звонок и убежать. Я не могу передать словами всё, что чувствовал в те минуты, не могу описать этот океан эмоций, затмивший всё и вся, просто это слишком…
Над моим родным городом нависла чёрная пелена, спрятавшая некогда любимое душою место и пусть оно полно интриг и тайн, это ничего не значит. Где-то в нём бродят оперативники BR и ищут меня, хотят засунуть в один из своих секретных комплексов, а там уже будет твориться неизвестно что.
Я заканчиваю свой старый путь оттуда, откуда когда-то начал и сейчас я снова гуляю по той самой долине, печально склонив голову и перебирая всё недавнее прошлое. Лагерь всё такой же нетронутый, как и окружающая обстановка, только немного припорошило снегом, и холодный ветер обдувает эти невинные места. Одинокое дерево, стоящее неподалёку от примёрзшего пруда, стало для меня пристанищем, где можно спокойно посидеть и подумать.
Я слышу музыку во всех вещах, но только не ту, что звучит обычно, а другую, тайную, которая играет намного тише. Эти вещи играют новые мелодии на руинах старых нот. Они задевают за живое, заставляют сопереживать или же просто предаваться собственным мыслям, раздвигая давно нависший туман. Окружающее сейчас практически молчит, только едва слышно играет на скрипке.
Одна неделя – два убийства. Два дорогих мне человека больше не смогут бороздить этот свет, больше не смогут радовать как меня, так и своих близких и больше не смогут делать то, что у них лучше всего получается. Я хочу всё бросить и сдаться, но не могу, я просто не посмею это сделать из-за своих принципов, которые никуда не собираются исчезать.
Сейчас можно немного расслабиться и прочесть шестую страницу:
Мы все ждём чуда и порой не понимаем, что оно может упасть на голову как одинокая звезда, уставшая каждый день становиться на ночное небо. Я нашла своё собственное чудо, которое мне снится каждую ночь и совсем не хочет отпускать, как будто оно что-то нашло во мне. Неужели я… влюбилась? Нет, глупости! Не верю в это, такого быть просто не может… или может?
Ощущение свободного полёта. Я… я знал, что Флаттершай может написать что-то подобное, но это всё как-то неожиданно, как-то необычно и… неправильно! Кого ты обманываешь? Всё естественно и произошло с течением обстоятельств, которые ты просто не мог контролировать, хотя ты и не хотел этого делать. Флаттершай… она греет мне душу даже тогда, когда мы не видим друг друга и держит во мне то, что стремится стать погребённым под тяжестью жизни. Невероятно…
Провожу пальцем по буквам. Остаётся на них чернильный след. Хм… свежая запись, определённо, но как? Магия…
Волос с гривы держу в руке как талисман, и смотрю на него так, как будто в нём сокрыта самая большая тайна Вселенной. Этот лёгкий аромат розы, смешанный с морковным привкусом и послевкусием малины сейчас был каким-то волшебным, пропитанным магией и загадочным, только вот в это загадке было одно но – она казалась такой нереальной, как иллюзия. Именно этот локон и позволяет мне понимать то, что Эквестрия – это не плод воображения, а правда, правда, которая существует не в этом времени, ни в этой Вселенной и ни в этой реальности! Она просто существует, и я хочу прикоснуться к ней, хочу ощутить всю ту красоту собственной кожей, увидеть всё собственными глазами и потеряться во всех тех невероятных красках, свалившихся на голову как одинокая звезда, уставшая каждый день занимать своё место на ночном полотне.
Я поднял голову и улыбнулся. Снова тот самый скелет, от которого я убегал сломя голову сейчас уже не казался таким злым, таким враждебным и пугающим, каким казался раньше. Я не спеша встал, не боясь этого странного создания, созданного не по воле некроманта, а по воле магии.
-В этот раз я никуда не буду убегать. – спокойно произнёс я, глядя в пустые глазницы скелета.
Гул ветра заставляет косточки скелета вибрировать и стучать, напоминая чем-то спокойную, но немного грустную игру на скрипке, смешанную с плачем умирающих листьев.
-Я тогда испугался, и если бы я сразу понял, то не стал бы убегать. – секундная пауза. – Ну что, мир? – вытянул руку, дабы пожать руку скелета.
Он ответил взаимностью, а затем превратился в облако и обвил руку белыми нитями. Магия. Она столько в моей жизни изменила, столько нового привнесла, что ещё немного и места не останется для прочих чудес. Всё старое под воздействием магии превращается в новое, в уникальное и чистое, это как синтез, как слияние двух противоположных вещей.
Шипение, как будто змея приготовилась атаковать свою добычу, выпустив клыки, пропитанные смертельным ядом, и именно этот звук заставил меня пригнуться. В стволе дерева оказался дротик с красным оперением и содержимое этого дротика какое-то мутное, но понятно одно – это транквилизатор. Сезон охоты на человека с необычной кровью открыт, брать только живым.
Ещё одна змея полетела и сейчас чуть не вонзила свой клык прямо в ногу, благо ветер немного сбил первоначальное направление полёта этой своеобразной летящей стрелы. Решили поиграть в охотников? Ладно, поиграем.
Встал с земли, затем набрал скорость, пролетел через долину, а затем прыгнул через насыпь и оказался на том самом злополучном склоне, по которому так глупо катился вниз, прямиком в озеро. Все лишние звуки, включая хруст снега и веток под ногами, а так же какие-то посторонние шорохи приглушались, а звуки шипения, свидетельствующие о выпущенном дротике, становились громче, что позволяло уклоняться от них. Организм в очередной раз перестроился.
Путь вниз по горе для меня отрезан – охотник не один, а как минимум десяток и все они подобно белкам, сидят на ветках и пытаются меня подстрелить. Единственный верный выход – это прыгать в озеро, в то самое холодное озеро, возле которого и произошла встреча с тем самым скелетом.
Прыгаю, пускаюсь в управляемое скольжение, прячусь за деревьями, жду и снова пускаюсь в сумасшедший танец. Охотник в один миг стал жертвой, которая нужна коллекционеру и перемена ролей сейчас никак не возможна – нет подходящих условий для этого, а именно тумана или ночной пелены, способной спрятать бывшего охотника или же если трактовать по формулировке BR, Объекта 032es.
Мой бег до заветной цели всё же выявил одного из этих охотников, сидящего на ветке и в руке у него какая-то странная винтовка явно отечественного производства, судя по отдалённому сходству с СВД, только полностью облачённая в камуфлированный чёрно-белый корпус. Сам же охотник одет в чёрную форму без каких-либо опознавательных знаков и выражение лица у него злое и восторженное, ведь добыча к нему сама пришла.
Политика моя такова: уклонение от дротика, затем прыжок по веткам и удар по голове, после которого охотник летит вниз, а я второй рукой вырываю транквилизаторную винтовку из его рук и благополучно приземляюсь на ветку.
Беглый осмотр выявил ещё несколько интересных примечательностей винтовки: полупрозрачная обойма на пять дротиков, прицел с тепловизором, чем-то напоминающий собой небольшую коробку и двойная система спуска – курок или же сенсор, смотря по предпочтениям. Какие интересные у вас технологии, вы явно в будущее смотрите, только почему не делитесь? Мировое господство должно быть абсолютным, даже в плане технологий.
Я не умею пользоваться винтовками, только пистолетом, да и то только ПМом по долгу одной из двух будущих профессий – если бы не повезло с адвокатом, то пошёл бы работать в милицию. Если не умеешь – научим, не можешь – заставим.
По веткам как по лестнице сошёл, чуть не упал из-за летящих навстречу дротиков, но стоило только ботинкам моим оказаться на земле, как я незамедлительно пустился в бег, а спустя двести метров прыгнул в пропасть.
Уже третий раз в своей относительно недолгой жизни я лечу навстречу воде и с высоты, которая обычного человека просто бы убила и в этот раз мне суждено выжить. Можно силу проклинать, а можно и благодарить, но я бы, наверное, нашёл бы больше слов благодарности, чем слов проклятия – не раз эта сила спасла мне жизнь и ещё не раз поможет сделать что-то важное, что ещё много раз перевёрнёт привычный ход жизни.
В двадцати метрах от земли я швырнул винтовку в сторону берега, а затем встретился с водой. На трассе зима приходит намного раньше и холода становятся просто жуткими, благо озеро ещё не покрылось льдом, но вода… брр… она просто ледяная.
Выплыл из озера, поднял винтовку и побежал куда глаза глядят. Это не так уж и удобно – бежать в одежде, которая уже начала покрываться ледяной корочкой, только сам организм работает против холода и согревает тело, хотя это как-то странно и даже непривычно.
Я не очень-то и люблю появляться в районе трассы просто по одной причине – часто меняющаяся погода. Пару минут назад дул лёгкий ветерок, а сейчас он постепенно начал набирать силу и срывающийся крупными хлопьями снег был «отличным» дополнением к начинающейся метели или же снежной бури.
Снова змея зашипела. Охотников оказалось гораздо больше, чем я представлял и теперь мне придётся выбирать: выиграть себе время при помощи транквилизаторной снайперской винтовки или же предаться бегу и скрыться в снежной буре, только вот проблема во втором варианте лишь одна – если я туда сунусь, то одежда превратится в лёд и меня поймают.
Через полкилометра этого сумасшедшего бега, я запрыгнул по веткам на высокую сосну и спрятался в её кроне, полной смоляных иголочек и этих знакомых из детства еловых шишек. Здесь хорошая позиция для того, что бы немного попрактиковаться в стрельбе и дать одежде хотя бы чуть-чуть высохнуть.
-Колоссов, выходи! Тебе всё равно не убежать!
Стратегия тихого охотника. Посмотрим: надо прицелиться, учесть скорость ветра и частоту его порывов, а затем задержать дыхание и выстрелить. Змея отправилась искать свою добычу. Целился в голову того самого крикливого охотника, но попал в плечо и он упал, заснув блаженным сном.
Эти охотники мне чем-то напоминают муравьёв, пытающихся своими жвалами вцепиться в гусеницу и парализовать её, а затем утащить к себе в муравейник. Закон естественного отбора прописан для всех, но не все хотят ему подчиняться.
Беглый осмотр через тепловизор выявил около двух десятков охотников, вооружённых винтовками и пистолетами, и эти товарищи рассыпались как шарики и попрятались за деревьями, правда парочка из них всё же решила утащить своего спящего друга в укрытие.
В обойме осталось всего три дротика, которые стоит потратить с умом и посеять панику в рядах уже не охотников, а добычи, ведь они не знают, кто из них следующий падёт жертвой укуса змеи. Прицелился… выстрелил. Ещё один отправился спать, причём неподалёку от основной группы экс-охотников.
Тихий охотник должен быть осторожен, расчётлив и прекрасно должен понимать, кто первым должен пасть от укуса змеи. Тепловизоры этих винтовок довольно мощные и позволяют засечь объект даже через плотную завесу снега, которая довольно быстро набрала силу, только ветер пока не спешит превращаться в своеобразное подобие бури.
Один из оперативников перешёл допустимую черту – практически вплотную и незаметно подобрался к моему укрытию и это без внимания не осталось. Змея ужалила бедолагу точно в грудь, но на этом ничего ещё не кончилось.
Остался последний дротик, который нужно потратить с умом и отвлечь экс-охотников, а затем убежать. Запомни, последний выстрел… задержи дыхание, замедли скорость биения сердца, прицелься, а затем плавно нажми на спусковой курок.
Что чувствует дротик, летящий навстречу своей жертве? Можно сказать, что ничего, но это было бы проявлением эгоизма с моей стороны. Металл тоже может петь, и его пение напоминает чем-то морской прилив, смешанный с лёгким колокольным звоном, который с каждой секундой становиться чуть громче, а затем происходит удар, напоминающий стук кузнечного молота о наковальню.
Как только дротик достиг своей цели, я поспешил покинуть насиженное дерево, а затем вновь пуститься в этот сумасшедший бег. Одежда на мне так и не подсохла, а вот тело стало мощным источником тепла, которое для тепловизоров транквилизаторных винтовок будет как бельмо… ауч…
Подстрелили, попали в шею, только организм упорно сопротивляется этой заразе, разливающейся бурным потоком по телу и ослабляющей весь организм. Всё постепенно отказывает: слух, зрение, обоняние, осязание, тело…
Ваши щупальца обвили меня против моей же воли и утащили в своё царство. Я бы всё равно не смог убежать – через несколько минут наступила бы снежная буря и тогда одежда превратилась бы в лёд, сковав всё тело.
Осколки. Помню, как осколки одежды вонзались в моё тело, помню как их становилось всё больше и больше с каждым ударом, отпускаемым мне этими охотниками. Помню как эти осколки потом из меня извлекали, а затем накладывали многочисленные швы… это всё я чувствовал кожей.
Кома… меня ввели в искусственную кому. Это странное состояние: ты словно понимаешь, что находишься между жизнью и смертью, а всё зависит лишь от какого-то препарата, способного вывести из этого состояния. У тебя всё забрали и оставили только возможность думать, прокручивать все моменты из жизни и осознавать свою никчёмность.
Им нужна моя сила…
Как только в тело вошла холодная медицинская игла, я очнулся и тут же чуть не захлебнулся в этом жутком кашле с кровью, потом появилась чудовищная боль, плясавшая словно языки пламени по тем местам, где есть шрамы от осколков и по рёбрам, получившим множество ударов ногами. На мне практически не осталось живого места…
-Вот ты и добегался, Объект 032es. – монотонно произнёс чей-то голос из динамика, и моя голова чуть не треснула на множество частей от жуткой вспышки боли. – Ну, что? Будешь с нами сотрудничать?
Снег… помню эту начавшуюся снежную бурю, помню этот пробирающий до костей холод, это падение. Я добегался, оказался там, где не хотел быть и теперь мне предлагают сотрудничать? Вы знаете, что я слишком принципиален для того, чтобы помогать злу в достижении мирового господства.
-Вы знаете мой ответ. – злобно бросил я и на лицо нахлынула злость, ненависть и гнев. – Вы убили близкого мне человека, а это не прощают.
Арх… да… чёрт! Приличный электрический импульс прошил всё тело, но моего мнения это не изменит, пусть даже эти твари предложат мне полцарства и сногсшибательную принцессу в придачу… Арх! Я… я только что понял, что мне ничего не надо, кроме… кроме любви, кроме той, которая скучает по мне и ждёт. Флаттершай, прости меня, если сможешь – я уже вряд ли когда-нибудь смогу вернуться к тебе. Надо было признаться раньше…
-Это личная инициатива Андронова.
-Ложь! – терпи, стисни зубы и терпи эту чёртову боль. – Арх… Я видел… бумаги и тот флакон, который вы ему прислали… не обманывайте меня!
Арх… бесчеловечно! Я должен стерпеть эту боль, должен сопротивляться их воле и не поддаваться на любые уговоры, не смотря на то, насколько они будут заманчивы и сколько боли будет причинено.
-Он уже там, где не сможет сказать ни единого слова. – монотонный голос начал отдавать злостью и даже какой-то ненавистью, как будто моему собеседнику совсем не хочется вспоминать больную мозоль.
Андронова достали даже за решёткой – он слишком много знал о BR и я ни сколько не удивлён, что его уже убили. С одной стороны я радуюсь этому, но с другой мне даже его жалко, а ведь мог столько всего интересного рассказать.
-Это не изменит моего решения… арх… вы же всё равно не дадите мне право бродить по этому комплексу, как ни в чём не бывало?
Арх… уже кожа начала дымить. У вас всё равно ничего не выйдет.
-Не хочешь – заставим. – десятисекундное молчание, протянувшееся целую вечность. – Ладно, уведите его.
Серебро… я только сейчас обратил внимание, что нахожусь в стальной комнате, отливающей серебром, и в ней есть тёмное одностороннее стекло, за которым точно кто-то стоял и именно он говорил через динамик со мной. Я же прикован к кольцу с небольшим отсеком, откуда вполне мог выдвинуться шприц с иглой и живительным содержимым. Этот голос… он не был настоящим.
Два мужика в чёрной форме вошли в комнату через открывшуюся дверь, спокойно подошли ко мне, сняли кандалы и поволокли за руки.
-Считайте, что это только начало.
Начало? Я уже давно в аду…
Тысячи игл вонзаются в тело, причиняя столько боли, что и в страшном сне не приснится. Каждый день через моё тело проходит электричество, психотропные вещества, излучение, стремящееся превратить мозг в некое подобие каши. Шёпотом скажу вам кое-что: сопротивляйся или умри, по другому тут не выжить…
Я ненавижу это место! Здесь всё настолько современное, что я теперь понимаю, почему некоторые люди не хотят технологического прогресса и возвращения в эпоху средневековья – технологии разлагают человека изнутри, делают его злее, коварнее и развращают умы. В людях, которые бродят здесь, нет никакой жалости ко мне, они похожи на роботов, которым чуждо всё человеческое.
Прошло уже чуть больше года. Моя душа отравлена ядом, вызывающим зависимость, но меня не ломает, я не хочу добавки, не хочу новой порции этой адской радости, а всё благодаря организму – он выводит всю эту дрянь через слюну. Эти учёные приходят ко мне через несколько часов и спрашивают: «хочу ли я ещё?» Я им всегда отвечаю одно: «Нет». Они хотят получить раба, который будет выполнять их прихоти за новую дозу, но они его не получат.
Этот год меня сильно изменил внешне: тело покрыто шрамами, оставленными ледяными осколками одежды и линиями от скальпелей, даже лицо не осталось безучастным. Волосы лишились своего прежнего цвета и стали серебряными с белым, стали седыми и всё это из-за этих учёных. Душа уже не та, что прежде: она всё ещё верит в добро, верит в чудо, но она разбилась как зеркало, а её осколки причиняют невероятную боль. Единственны плюс от всего этого ада – это способности к телекинезу, о которой эти бездушные пока не знают.
Моей темницей стала серая комната с белым потолком и массивной стальной дверью, а кандалами – белая смирительная рубашка с железной пластиной на спине. На стене есть большой магнит, который постоянно держит меня в подвешенном состоянии и не позволяет от него оторваться – он очень мощный. Мне надоела эта обстановка, могли хотя бы для приличия сделать тут евроремонт или поклеить обои, но разве их волнует мнение подопытной крысы? Не думаю.
За этот год я многое успел перебрать в своей жизни, но всё это было, есть и остаётся всего лишь крупицей в пустыне Сахара. Тот скелет – это я, это моя потаённая сущность, которая хотела меня тогда предупредить, а я от неё убежал. Господи! Какой же я идиот!
Смирительная рубашка довольно тугая и в ней трудно хоть что-либо сделать, но мне многого не надо, только пальцами шевелить, ведь именно с их помощью я и осваиваю телекинез.
Книга в серебряной обложке послушно упала на пол и я начал шевелить пальцами. Они становятся тёплыми, приятно греют все тело и обвивают уставшее за многие бессонные ночи сердце, а так же навевают на книгу едва заметную для глаз зелёную дымку, заставляющую её двигаться по полу. Уже на протяжении многих дней я пытаюсь открыть и прочитать седьмую страницу, но не могу – книга только катается по полу как шарик и не больше, хотя это далеко не предел моим возможностям.
Миленькая книжка доброй пегаски, откройся, пожалуйста, и позволь мне узреть те буквы и получить ответ на вопрос, который мучает мою душу уже больше года. Жар, горячие капли пота начали стекать со лба и падать на пол… потерпи. Давай миленькая книжка, откройся… есть! Первая страница открыта, но мне нужна седьмая, хотя…
Зелёное облачко подхватило локон розовой гривы и поднесло к моему носу. Как же я соскучился по этому доброму коктейлю из различных ароматов. Уже от этой маленькой картины я хочу танцевать, просто летать от счастья, но рубашка портит всё удовольствие, а эта металлическая пластина на спине и вовсе высасывает эмоции.
Локон вернулся обратно на место, а я продолжил свои махинации с телекинезом и медленно, стараясь не порвать страницы, переворачивал их одну за другой. Вторая, четвёртая, пятая, шестая, седьмая. Вот и настал тот самый кульминационный момент:
Это правда? Я действительно похожа на влюблённую? Рэрити смотрит на меня и говорит, что так и есть, что я где-то витаю в облаках, и с каждым днём я всё сильнее в этом убеждаюсь. Я не всегда замечаю, что практически каждый разговор с подругами или же с питомцами оборачивается в то, что я начинаю говорить о тебе.
Понимаешь, я устала от тоски и одиночества, подушка вся пропитана слезами. Я не могу найти себе места, и не знаю, какие слова нужно подобрать, что бы сказать то, что давно просится наружу. Я… понимаешь… я… я прошу, возвращайся, мне без тебя плохо.
Паника! Воздух в лёгких как будто забился в истерике и просится наружу. Всё тело напиталось такими сумасшедшими эмоциями, что я просто… я не знаю! Сумасшедшая улыбка застыла на моём лице, глаза сумасшедшее забегали, пытаясь за что-нибудь зацепиться, но не за что. Снова чувствую себя живым за столь долгое время. Голова идёт кругом, а всё из-за ответа, всё из-за взаимности, из-за высшей формы дружбы – любви.
Любовь как форма дружбы – этот урок для меня долго оставался не изученным. От этого чувства вырастают крылья, и хочется ими тут же воспользоваться, но никогда нельзя забывать, что ты при этом находишься в маленькой тесной комнате, где невозможно взлететь и практически невозможно развернуться. Всё вгоняется в какие-то рамки…
Предел ещё не исчерпан. Все муки кажутся настолько привычными, что организм уже практически перестал чувствовать физическую боль, а душевная боль стала крылатой и лёгким эхом отдаёт в моём сердце. В книге практически каждый день появляются новые записи и это наверное потому, что сейчас кое-кто имеет возможность их читать.
Мне приснился сон. Я видела серую комнату с белым потолком, видела тебя, висящего на стене без какой либо магии, видела твою естественную улыбку, но в глазах прочитала боль и печаль. Гнев и ненависть – это всё витает вокруг тебя, но этого в тебе нет, я этого не почувствовала. Я спросила: «Могу ли я чем-нибудь помочь?»Ты ответил: «Не бойся, Флаттершай, я скоро вернусь, ты только дождись». Я жду, я буду ждать столько, сколько потребуется…
Это был вещий сон. Флаттершай чувствует меня при помощи снов, при помощи книги в серебряной обложке, которая возвращается к ней каждые несколько дней, позволяя поделиться чем-то новым. Она очень изменилась за это год и почти три месяца, которые уже давно остались позади. Мы сильно изменились за это время, которое течёт в наших мирах практически одинаково, и теперь я даже немного побаиваюсь будущей встречи в царстве снов, которой у нас ещё не было или же встречи в живую.
Я украл у одного из служащих при помощи телекинеза ручку и оставил всего лишь одну короткую запись:
Ты меня не узнаешь, когда я вернусь в Эквестрию…
Мне не хотелось исписывать страницы, тратя на это и без того скудные силы, которые нужны для побега из этой осточертевшей тюрьмы, напоминающей чем-то чёрную и безжизненную пустоту, хотя она всё ещё остаётся серой коробкой.
Монотонный скрип двери в дальнем конце комнаты разрезал эту гнетущую тишину, и все чувства во мне тихо ожили, предвкушая будущие сладостные моменты. Магнит, держащий меня в подвешенном состоянии, стал постепенно ослабевать и опускать меня на пол, а затем безоружный охранник в чёрной форме и с подносом в руках вошёл в комнату. Притворись рабом, который хочет остаться один и ради этого готов сделать всё, что попросят…
Этого момента я ждал долгие месяцы, полные мучений, полные боли и крови, пролитой на эти аппараты, не знающие никакой жалости. Как только магнит практически полностью потерял свою прежнюю силу и опустил раба на пол, а охранник оказался практически возле него, то он сразу же стал воплощать свой план в жизнь, предвкушая свободу, оставшуюся только в старых воспоминаниях. Он перепрыгнул охранника и оказался примерно в середине комнаты, а затем начал сорвался с места и побежал в сторону двери, не смотря на то, что магнит начал набирать силу. Прыжок и заключённый получил свободу, а его сторож добровольно поменялся с ним местами.
Мне не составило особого труда закрыть эту массивную стальную дверь и лишить бедолагу какой-либо возможности выбраться из камеры ближайшие пять минут. Магнит медленно набирает свою силу, нежели гасит её и магнитные замки, не смотря на всю свою надежность, так быстро не откроются, особенно если хороший удар локтём сломает панель управления дверью.
Телекинез стал сильнее за всё это время и теперь способен проводить довольно мелкие и точные манипуляции, включая и такое дело, как освобождение из смирительной рубашки. Пальцы зашевелились и ремешки на рубашке окутала полупрозрачная дымка, ставшая постепенно высвобождать меня из этих тяжёлых оков, покрывшихся серым налётом и ржавчиной.
Как гром среди ясного неба раздался звук сирены, оповестивший весь комплекс о том, что кое-кто сбежал. Не исключено, что уже вся тамошняя охрана знает, кто именно сбежал и насколько он непредсказуем и опасен, но его нужно взять живым – слишком много на него трудов было потрачено.
Справа от тюремной двери не было ничего особенного, коридор был прямым и угрюмым, свидетельствующим о том, что в его конце ничего хорошего ждать не придётся, только возвращение в «камеру», а всё лишь по одной причине – там ад, там лаборатория, там пыточная. Левый коридор тоже не был своего рода уникальным, только дальше уже были не голые стены, а различные двери, за которыми должно что-то находиться.
Я послушал чувства и побежал по левому коридору, не продумывая каких-либо планов по спасению из этого комплекса – только импровизация.
Чёрная роза на фоне красного щита, обвитая лозой. Этот символ я видел на халатах, на форме охранников, на аппаратуре учёных и на многих других вещах. BR. Чёрная Роза, эта организация, явно стремящаяся захватить мир всеми доступными методами, только она пока остаётся в тени и постепенно собирает оружие, а так же его ещё и создаёт. Транквилизаторные снайперские винтовки являются далеко не первым оружием из длинного списка, которое эта организация создаёт.
Три фигуры в чёрной форме и со знакомыми транквилизаторными винтовками шли по коридору примерно в противоположной от меня части, и я чуть не попался им на глаза, благо рядом оказалась угол, где можно было спрятаться. Я бы вырвал у одного телекинезом из рук винтовку, но это проблематично – всё это время я развивал тонкий телекинез, хирургический, позволяющий оперировать мелкими вещами, да и было на чём практиковаться. Придётся действовать грубой силой.
Эти долгие секунды, длинною в целую вечность, были утомительными, держали в невероятном напряжении, а всё ради того, что бы начать действовать. Одного солдата взял за ворот и за грудки и швырнул в другого, а к третьему быстро подскочил и хорошенько врезал локтём в грудь. Жить будете, только немного проведёте время на больничном, если ваше руководство вообще позволит вам на него выйти.
У одного из этих бедолаг был с собой нож и именно он мне сейчас нужен больше, чем всё остальное, а всё лишь по одной причине – капсула. В ней есть датчик слежения, а так же маленький источник излучения, под воздействием которого я не могу быстро регенерировать силы.
Багровые ручейки крови стали бежать по руке и маленькие капли с лёгким звоном падали на холодный белый пол. Никогда не думал, что буду заниматься мазохизмом практически в прямом смысле этого слова, но тут скорее удовольствие приносит не боль, которую лезвие ножа оставляет после себя, а результат. Между кистью и локтём появился небольшой квадрат, через который эта мерзкая серебряная капсула, начинённая электроникой и вышла. Такая маленькая и хрупкая, что её можно раскрошить всего лишь двумя пальцами… ой, а вот не стало штучки.
Силы со временем восстановятся, но это не даёт гарантию того, что я всё же смогу отсюда сбежать, если не потороплюсь, а если так смотреть, то кровь свернётся быстрее, чем я успею переодеться. Знакомая чёрная форма, тактический шлем, полностью скрывающий лицо за слоями прочной ткани и естественный элемент военной формы – берцы. Это всё оказалось на мне, и было даже как-то непривычно, особенно в шлеме: встроенные датчики пульса, датчик делающий заборы воздуха и выводящий информацию на экран, ПНВ и интегрированный противогаз, использующий абсорбирующие вкладыши. Всё это интересно и даже увлекательно, но я не в музее и времени разглядывать достопримечательности практически нет.
По сути я выгляжу точно так же, как и большинство охранников из этого комплекса и если немного постараться, то можно без лишнего шума и пыли выбраться отсюда. Эта сказочная возможность не ввязываться в затяжной и опасный бой транквилизаторов просто не может не подбодрить.
Я закинул транквилизаторную винтовку за спину, закрепил кобуру с пистолетом на ноге и распихал обоймы с транквилизаторами по карманам, а затем побежал по коридору. Уборная, общежитие для сотрудников и обслуживающего персонала и прочие были пусты, в них никого не было и это не наводило на странные мысли – все как муравьи заняты своими делами и большинство сейчас ищет меня, только вот попробуй определи, где один из солдатов Чёрной Розы, а где – сбежавший Объект 032es.
Пробежав до конца коридора, я свернул влево и, услышав знакомый свист дротиков, которые пролетели всего в нескольких сантиметрах от руки, тут же спрятался за стену. Мечтать не вредно, да и не стоит питать надежду на лучшее, когда находишься в аду с кучкой видеокамер, которые только что заметил. Вот идиот! Конспирация накрылась медным тазом, придётся баловаться транквилизаторами.
Всего пять солдат, вооружённых транквилизаторными винтовками попрятались за стенами и у них явно не добрые намерения. Хотите повоевать? Ну чтож, я с радостью окажу вам такую услугу, ведь деваться мне всё равно некуда – вы перекрыли единственную дорогу к свободе.
Милосердие. Один из солдат выглянул и уже собирался выстрелить, но я его опередил и попал прямо в грудь. Пусть долгое время мне приходилось жить под пытками, под физическим насилием и попытками морального уничтожения, я не приобрёл той жестокости, что пытались пробудить во мне учёные, наоборот, я приобрёл милосердие и не хочу никого убивать. Один солдат решил проявить хитрость и попробовать подкрасться ко мне, но берцы грохотали, соприкасаясь с полом, и это его погубило. Вы пошли работать на плохих людей, а могли бы послужить своей родине, но это всё же ваше право – ступать на скользкую дорожку или же нет.
Перебираю пальцами по винтовке, как будто играю партию на скрипке и практически ни о чём не думаю, стараюсь превратить свои мысли в подобие кристаллов, дабы прочесть позже, но это сложнее, чем кажется. Выглянул, прицелился, выстрелил. Реакция выросла на триста процентов от уровня нормального человека и есть возможность прогрессировать посредством учёбы и концентрации. Телекинез поднял одну из винтовок бедолаг, а затем развернул её и нажал на курок, отправив четвёртого за остальными. Телекинез становится с каждой секундой сильнее, но поднять человека всё ещё остаётся за гранью возможностей, но при должной практике и это станет возможно.
Последний решил пойти напролом и получил заслуженную порцию транквилизатора в ногу. Они чем-то похожи на людей с промытыми мозгами – не думают сами и подчиняются воле тех, кто отдаёт приказы, как будто инстинкт самосохранения атрофирован, выброшен как ненужное. Смена обоймы в винтовке и горький факт. Вряд ли этих солдат можно назвать людьми и стоит проявить милосердие, убив их, но… разве это справедливо? Бог дал человеку жизнь не для того, что бы другой человек её забирал.
Я спокойно побежал дальше по коридору, надеясь добраться до заветного выхода, который прячется… вот это да! Этажом ниже располагался своеобразный ангар или же склад с кучей разных ящиков, наполненных пугающими штукам, несколько БТРов, на колёсах которых была свежая грязь с примесью снега и парочка автопогрузчиков, готовых немедленно приступить к работе. За массивной стальной дверью была моя свобода…
-Стоять!
Ну вот, даже помечтать не дают! С обеих сторон меня окружили солдаты, порядка двух дюжин и все с транквилизаторными винтовками. Бежать от них по потолку невозможно, а вот прыгнуть в стекло и разбить его на тысячи мелких осколков, которые можно превратить в оружие, способное отправить на свет иной парочку солдат ещё как можно.
Прыжок, разворот в полёте и телекинез. Флаттершай… арх, не могу, никаких смертей. Осколки быстро сформировались в щит, способный отразить летящие дротики и как только я приземлился на каменный пол, то тут же принялся петлять и прятаться за всевозможными предметами.
Чёрная Роза и её приспешники не горят желанием выпустить самый ценный объект, которые им помогал против своей воли в создании одного проекта, проекта «Суперсолдат». Не чувствуют боли, не знают страха, готовы беспрекословно выполнять приказы и жертвовать всем ради достижения целей хозяев, люди без души, идеальные марионетки. Они пытались из меня извлечь… эм… экстракт силы, который помог бы им создать хотя бы одного суперсолдата, но организм всячески этому противился, меняя состав крови, генерируя ложные мозговые волны, меняя структуру ДНК и РНК, а так же ещё некоторые особенности, которые определённо спутали этим учёным все карты, только им это не помешало создать маленький излучатель, замедляющий регенерацию энергии.
Коробки и жужжащие пчёлы. Человек разворовал их улей, украл весь мёд и теперь они хотят наказать его, только он хитрый, коварный и явно не горит желанием почувствовать на своей шкурке жала пчёл. По всей этой наскоро собранной схеме я ещё не выбрался из улья, а эти пчёлки уже стремятся закрыть двери, ведущие на свободу.
Стальные массивные двери стали со скрипом закрываться и мне нужно быстро принять единственно верное решение, способно навсегда избавить меня от тяжких оков прелой тюрьмы и отпустить, или же промедлить и остаться здесь навсегда с одним горьким последствием – боль станет ещё сильнее и всё умоется реками крови, моей крови.
Фух… Вязкие капли тёплого пота поступили на лбу от усталости, навеянной использованием хирургического телекинеза, позволяющего поддерживать стеклянный щит. Это магия утом… ляет… Больше нельзя медлить. Я встал из-за коробок и побежал к свободе, прикрываясь щитом, рассыпающимся прямо на глазах. Мышцы тяжелеют, зелёная дымка начинает мерцать, показывая то, что телекинез вот-вот исчезнет, и мне больше нечем будет прикрываться, тяжело, но… я должен вдохнуть в себя… свободу.
Прыжок, решивший мою судьбу. Прыжок, подаривший мне свободу, о которой раб мог бы только мечтать, но его хозяин в ответ на просьбы лишь потуже стягивает ремешки и хлестанет плёткой по спине, вызывая канонаду боли и море страданий. Массивная стальная дверь меня чуть не перекусила пополам, но всего лишь какие-то доли секунды не дали разрушить мой хрупкий мир, позволив благополучно вылететь через проём и проскользнуть по земле, считая рёбрами камни и глотая пыль, смешанную с крошками земли.
Я еле выдавил из себя улыбку, ту самую улыбку, которая так нравится Флаттершай и на несколько секунд предался размышлениям. Прошло так много времени, мы изменились, стали другими и сейчас переживаем не самые лучшие времена, а это всё проходит не в одной Вселенной, не в одной параллели и даже условия не схожи. Флаттершай мучается сильнее, чем я…
Чуть отдышавшись, бывший заключённый лаборатории встал и сорвался с места навстречу солнцу, навстречу морозному воздуху и белоснежному снегу. Его свобода совсем рядом, нужно только дотянуться рукой.
По тоннелю тянулись электрически кабели, подпитывающие не оставшийся далеко позади комплекс, а электрические фонари и большую грузовую платформу, на которую не то что БТР спокойно поместится, а целый современный танк. Платформа была на удивление пуста, и я заскочил на неё, а затем нажал на панели управления кнопку подъёма, но кроме приглушённого жужжания ничего не произошло. Что тут сказать? Обесточили платформу, но… хм… Разве это может мне помешать? Платформа поднимается наверх при помощи системы стальных тросов и механизмов, спрятанных за двумя стальными кожухами, напоминающим чем-то своеобразные строительные леса, по которым можно забраться на самый верх.
Паук. Я прыгнул, вцепился руками в одну из балок стального кожуха и начал свой подъём. Шестьдесят секунд – это время, которое нужно солдатам Чёрной Розы для того, что бы оказаться на платформе и примерно десять-пятнадцать секунд для подъёма до верхнего уровня. Раз, два, три, вот чёрт! Одна из балок сорвалась вниз и с характерным звоном упала на платформу, а я чуть не сорвался следом. Старая техника времён Советского Союза обычно славится своей надёжностью и долговечностью, но это явно не касается этой конструкции или же её частей, только и жаждущих сорваться вниз. Прыжок, за ним ещё один, подъём по балкам и прыжок, который стал последним.
Подъём по стали благополучно завершился, но теперь предстояло совершить последний шаг, которого не хватает до свободы. Своего рода КПП преградило мне путь своей стальной дверью, и она, скорее всего, что уже заблокирована из командного пункта лаборатории. Справа от двери было что-то вроде двухэтажного здания, закованного в стальные латы и где-то в нём должен быть выход.
Я не успел сдвинуться с места, как пришлось тут же вскинуть винтовку и прицелиться прямо в голову вышедшего из стальной коробки человека, облачённого в форму Чёрной Розы, но он не собирался воевать, а совсем наоборот – шёл сдаваться.
-Дмитрий, пошли со мной. – позвал он и это меня заставило не на шутку встревожиться и почувствовать подвох.
-С чего бы мне это делать? – чуть рыча спросил я и стал не спеша подходить к солдату. – Лучше не дёргайся, а то нервы ни к чёрту, возьму и прыгну, а затем шею сверну. – он хотел полезть в карман, но неизвестно что у него там лежит, может какое-то хитроумное устройство, способное вызвать паралич или что ещё похуже.
-Мне не выгодно возвращать тебя в лабораторию.
-Это ещё почему?
-ФСБ, майор Разумовский.
Я поперхнулся слюной. Он это серьёзно сказал? ФСБ? Неужели наше доблестное правительство всё же не оставляет без внимания тайные организации, стремящиеся захватить мир? Интересно, но всё же я почему-то не верю или просто не хочу верить в такой своеобразный подарочек судьбы.
-Пошли со мной, времени мало.
Этот агент развернулся и вернулся в стальную коробку, а я чуть постоял и пошёл следом за ним. Вряд ли уже хуже будет и если всё это правда, то ФСБшник или как его там, может меня отсюда вывести. Это как-то наивно, наигранно и даже странно – Чёрная Роза промывает своим сотрудникам мозги, забирая у них собственную волю, или же это они хотят, что бы я так думал? Всё это не стыкуется…
В стальной коробке было нечто интересное, что заставило уровень моего доверия к майору подняться на пару ступенек повыше – парочка солдатов Чёрной Розы, отправившихся при помощи пуль в страну вечного сна. Майором в отличие от меня не движет милосердие.
На первом этаже не было ничего интересного, только голые стены и лестница ведущая на второй, а вот там уже начиналось нечто поинтересней – своеобразное подобие командного центра, только уменьшенный вариант и с более ограниченными функциями, да ещё и окна закрыты стальными пластинами.
-Почему ты их не убил? – спросил майор, не скрывая удивления этакому странному милосердию. Он видел большинство моих действий через мониторы, которые даже сейчас прокручивают все те моменты. – Ты достаточно силён для того, что бы одним ударом убить человека, но всё же ты никого не убил.
-А зачем? Их главари всё равно с них шкуру спустят в прямом смысле этого слова.
Я видел, как учёные не раз перед моими глазами жестоко убивали солдат, не давали им умереть в течение нескольких дней, и всё это не могло во мне вызвать желаемого равнодушия, была только жалость, отражающаяся эхом в сердце и тупая ненависть, слабо бьющая по вискам. Учёные здесь бесчеловечны.
-Логично. – майор подошёл к панели управления и сел на стул прямо перед компьютером и стал что-то набирать на клавиатуре.
Стальные оконные заслоны послушно открылись и обнажили яркий солнечный свет, больно ударивший по глазам, но в то же время и вызвавший какую-то странную улыбку на лице, как будто сейчас произойдёт что-то великое. До свободы рукой подать.
-Чёрт! – майор врезал кулаком по клавиатуре от злости, вызванной всего лишь одной надписью на мониторе компьютера: В доступе отказано. – Ну хотя бы платформа немного задержится.
Я подошёл к одному из стёкол и постучал по нему. Толстое, бронированное, отдающее неким колокольным звоном. Если все двери, ведущие на свободу, заперты, то это ещё ничего не значит. Как там сделал Пётр Первый? Прорубил окно в Европу, вот и я буду прорубать себе окно, но на свободу и без топора, а собственным телом. Отошёл назад, разбежался и прыгнул.
Перезвон осколков стекла сейчас прозвучал особенно приятно и даже упоительно, как своеобразная колыбельная, спетая младенцу, который не хочет засыпать и это может быть даже и к лучшему. Свежий зимний воздух во мне всё всполошил, заставил организм вспомнить давно забытые ощущения. Лёгкий мороз пробудил кожу, и мне на секунду показалось, что чья-то тёплая рука коснулась кончиками пальцев моего сердца и вселила в него жизнь, отсеяв всё ненужное. Едва тёплые солнечные лучи чем-то напомнили тёплую жёлтую шёрстку Флаттершай и я на доли секунды впал в ностальгию, а затем встал и отряхнулся от осколков стекла.
-Сила есть, ума не надо. – немного злорадно проговорил майор и спрыгнул на землю через разбитое окно.
-А ум тут бы и не помог. – с усмешкой произнёс я и неспешно побежал в сторону свободы.
Разумовский побежит следом, ведь если он действительно из ФСБ, то я нужен правительству, только внутри меня горит огонь, путеводное пламя, ведущее к свободе, к той самой долине, откуда всё началось.
Разумовский знает много о Чёрной Розе и с радостью поведал мне о них. Эта организация имеет очень глубокие корни, начиная с далёкого средневековья, когда великие священные ордены начали появляться на земле, когда ещё Ричард Львиное Сердце ходил в крестовые походы за несметными богатствами и во имя Бога. Чёрная Роза как раз является этаким эхом прошлого, рыцарским орденом, предпочитающим вершить свои дела в тени. Сам же Разумовский начал работать в лаборатории ещё в двухтысячном году. Он собирал информацию не для ФСБ, а для другого рыцарского ордена, называющих себя «Белая Стрела» и как только появился я, то всё сразу всполошилось, завертелось, закрутилось и пришлось прибегать к самой жестокой конспирации, включая практически полную изоляцию от внешнего мира.
Майор Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации в отставке, Разумовский Борис Константинович. Сорок три года, на лице читалась усталость от всей тяжёлой жизни, прожитой то на опасной работе в ФСБ, то в Чёрной Розе в качестве шпиона, что его заметно состарило, лет этак на десять. Серьёзный человек, скептик и в чудеса не очень-то и верит, больше реалист, чем мечтатель, да и вообще он немного странный, хотя кто сейчас в этом мире нормальный? У всех свои тараканы в голове.
Как оказалось, майор оставил своеобразный тайник в земле в виде камуфляжной одежды зимнего и летнего вариантов и одну белую форму. Так же там ещё лежал рюкзак, который отошёл ко мне вместе с камуфляжами, а майор оделся в белое. Так мы стали практически незаметными для глаз и спокойно ближе к полуночи добрались до того самого озера, в которое я падал дважды. Нужен был отдых, а там уже как получиться.
-И что дальше? – устало спросил я, пытаясь прогнать сон, но это получалось плохо и тогда пришлось самому себе хорошенько врезать ладонью по щеке.
Организм чувствует, что учёные больше не будут пытать и наконец за долгие месяцы можно хорошо поспать, не боясь ночных кошмаров. Я пытаюсь сдержаться, ведь абсолютная свобода ждёт меня в долине, откуда доносится манящий голос, постоянно повторяющий одну фразу: «Вернись ко мне…»
-Ты можешь пойти со мной в Белую Стрелу, а там мы уже продолжим воевать с Чёрной Розой.
-А если я не хочу ввязываться в вашу красочную войну с технологиями и прочими штучками?
Вы как хотите, но я не горю желанием ввязываться во всю эту войну, закрученную на старых легендах и рыцарях с мечами, ведущих непримиримую борьбу со злом. Я вне ваших игр и я просто хочу вернуться в Эквестрию, где уже который месяц Флаттершай не может найти себе места.
-Тогда можешь идти, только не попадись ещё раз Чёрной Розе – в следующий раз тебя уже жалеть не станут.
Неподдельное удивление. Могу идти? Это что, шутка такая? Где тут стоит скрытая камера? Ах, ладно, я просто поверить не могу – столько всего произошло и меня так просто отпускают, ничего не требуя взамен. Тяжёлые оковы усталости послушно отстегнулись от ног и рук, и я побежал в свою обитель, в свою долину, откуда доносится эхо свободы.
«Ты уже рядом, моё сердце невольно сжимается от предвкушения будущей встречи». – прозвучала в моей голове фраза, подарившая крылья, подарившая второе дыхание. Майор не стал меня преследовать и сдержал своё обещание – я среди звуков хрустящего снега, собственного урывистого дыхания и голоса в голове не слышал чего-либо ещё, просто слышал то, что касалось только меня, а чего-либо постороннего во всей этой картине просто не существовало.
Взобравшись на самый верх, в ту самую долину, я пришёл в дикий ужас. Она… она словно выжжена, словно находится в коме и умирает, сама того не понимая. От деревьев остались только чёрные обугленные остовы, раскинувшие свои безжизненные ветки в разные стороны. Трава стала желтой и лишь в нескольких местах были ещё видны зелёные проблески, но и они умирали. От пресного пруда осталась пустая яма, покрытая тысячами листьев, которые медленно умирали, напевая на прощание грустную мелодию скрипки и пианино, но среди этого были и мольбы о помощи, как будто плач умирающих листьев снова вернулся и колышет мне душу. На моё плечо сел маленький воробушек и печально склонил голову, как будто тоже молил о помощи. Я взял его в руки и он немного ожил, даже едва слышно запел свои добрые песни, способные разогнать нависшую тьму, но его сил слишком мало для этого.
«Помоги мне…»
-Да, Флаттершай, я помогу тебе… — еле слышно произнёс я с одинокими слезами на глазах и посадил воробушка на плечо, а затем сел на траву и сложил ладони.
Мы всегда совершаем глупости, а всё лишь потому, что многие из них нам кажутся вполне разумными и даже логичными, имеющими что-то под собой.
-Время проходит и моя боль крепчает. Муки исчезнут, сердце биться начнёт всё быстрее, пробуждая некогда хладный труп ото сна. Ты принесла в мою душу смятенье, а я дал тебе всего лишь забвенье, думая, что больше ничего дать не смогу, но это неправда! Это чистая ложь! Я дал тебе больше, чем можно представить… это крылья, крылья любви, на которые ты сложила свою печаль и уныние… ты более не смей печалиться, ведь скоро я вернусь, ты только дождись и большего просить не смею…
Эта странная исповедь показалась мне лучшим решением, способным вернуть красоту обратно в эту невинную долину и так и произошло. Я открыл глаза и улыбнулся, видя то, что долина приходит в норму: деревья возвращают себе кору и медленно обрастают листвой, трава зеленеет и от неё источается аромат озона, оставшегося когда-то в глубине собственного сознания. Небо окрашивается в голубые цвета и серые, тягучие и угрюмые облака рассеиваются прямо на глазах, давая возможность солнцу набраться сил и начать ласково поливать своими тёплыми лучами всё окружающее. Птицы сюда вернулись и начали петь свои радужные мелодии, радуясь тому, что магия всё же может жить даже там, где её не должно быть. Яма с листьями наполнилась пресной водой, и в ней то и дело плещутся рыбы, радуясь своему возвращению в некогда девственные места. Здесь царит лето, но стоит только выйти за пределы долины, как тут же наступит зима.
Эта долина – не отражение моей души, как я считал ранее, а отражение души Флаттершай, и сейчас она переживает не самые лучшие дни, продолжая ожидать чуда, которое должно вот-вот придти в виде человека, сильно изменившегося как внутренне, так и внешне за столь длинное время. Я даже думаю: а стоит ли мне снова появляться в её жизни? Наверное стоит рискнуть, иначе мы так и будем терзать друг друга.
-Прощай, Земля…
Последние слова перед тем, как контуры уставшего человека стали размываться, а затем он и вовсе исчез с глаз долой. Его судьба не решена и если смотреть в корень, то всё лишь только начинается…
*Гемофилия или малокровие – заболевание, при котором процесс свёртывания крови останавливается и есть шанс умереть даже от небольшого пореза.