Мы просто пили чай
...
Принцесса Селестия шла по лесу, делая вид, будто бы просто прогуливается. Ей это прекрасно удавалось, пусть никто из знавших её лично и не поверил бы, и обязательно задался бы вопросом:
— А что принцесса делает здесь в такой чудесный день столь далеко от Кантерлота?
Но существо, которое она собиралась посетить, таким вопросом вряд ли задавалось, и потому уже через несколько минут Селестия услышала тихий стон, доносившийся из небольшой пещерки в холмике неподалеку.
Принцесса навострила ушки, повернулась на звук и застыла в позе гончей, почуявшей добычу — вытянув шею, приподняв переднюю ногу над землей и прижавши хвост к телу. Весь её вид выражал тревогу — хотя внутренне она была собрана и спокойна — эта игра была предназначена для того, к кому она направлялась.
И она сработала — через несколько секунд стон повторился, и Селестия торопливо направилась к пещере. Войдя внутрь, она остановилась, ожидая, пока глаза её приспособятся к мраку, но тут стон раздался вновь, явно ближе. Принцесса послушно последовала за ним, и через минуту осторожного продвижения оказалась внутри большой залы с высоким потолком.
Не успела она осмотреться, как вход позади неё обвалился. Рог Селестии засиял, рассеивая тьму. Свечение становилось ярче, до тех пор, пока из тени не выплыло нечто, что можно было сперва принять за огромный валун или стену пещеры — нечто бесформенное, слизкое, серо-зелёного цвета.
На нём открылись десятки глаз, и каждый из них уставился на Селестию. Та мгновенно сбросила с себя маску робости и громко сказала:
— Ты должен вернуться в море.
В ответ существо затряслось, забулькало и утробно пророкотало:
— Еда указывает мне. Жалкое пони, ты ничтожно со мной. Я пожру тебя, но перед тем я покажу тебе боль.
— Я — принцесса Селестия, — не выказывая страха, аликорн подошла на шаг ближе. — Ты должен убираться с суши. Если ты убьешь меня — за тобой придут.
— Довольно.
Огромное щупальце вытянулось из тела чудища и обрушилось на Селестию, но та мгновенно телепортировалась в другой конец зала и начала:
— Ты должен уй…
— Маг. — не обращая внимания на речи принцессы пророкотал монстр. — Я встречал магов.
Из его тела показался один рог, за ним второй, третий… разной длины и цветов, вскоре их стало не меньше пары десятков. На одном из низ Селестия заметила маленькую зарубку, и мигом вспомнила его обладателя — знаменитого искателя приключений, пропавшего несколько столетий назад.
Не успела принцесса ничего предпринять, как её отбросило в стену — с такой силой, что от удара сломалось крыло и пара рёбер. Селестия сжала зубы, сосредоточилась и попыталась подняться, как вдруг неведомая сила прижала её к земле, и тело принцессы объяла ужасная боль. Всё её тело ниже шеи пылало — Селестия видела, как превратилась в пепел её шерстка, как кожа покрылась нарывами, лопнула и испарилась, как начали прогорать мышцы, на ногах мгновенно сгорев до костей — и тут она, не выдержав боли, истошно завопила, захлёбываясь кровью и слезами.
Монстр прекратил пытку:
— Ты узнала боль. Теперь я пожру тебя. Ты узнаешь большую боль.
Но принцесса уже не слышала его. Мучения её прекратились. И лишь только монстр протянул щупальце к её обезображенному трупу, как тело Селестии распалось на мириады золотых искр, взвившихся вихрем и рассеявшихся без следа.
Чудовище забулькало, огорчённое пропажей добычи — и вдруг почувствовало, как что-то, прокравшееся к нему словно тень, пока он играл с этой наглой, глупой пони, взобралось на него, и прислонило к шкуре что-то холодное.
Он посмотрел туда, и обнаружил на себе еще одну пони — тёмную, похожую на ту, что он только что убил. Монстр собрался было просто поглотить её, как вдруг стены пещеры поплыли, смазались, и уже спустя мгновение он взирал на пони сквозь грани небольшого алмаза. Он попытался вырваться, но тщетно — он мог лишь осознавать происходящее, но тело не контролировал — да и было ли оно у него теперь? — и тогда он впервые почувствовал страх.
Луна, только что заключившая чудовище в его новую тюрьму, облегчённо вздохнула. В вспышке света перед ней появилась Селестия — целая и невредимая, будто бы не её только что жестоко убили. Она склонилась над кристаллом и медленно сказала:
— Это твой новый дом. Может быть, он кажется тебе плохим, но вскоре ты поймешь, что может быть еще хуже, — Селестия вздохнула. — Ты хоть представляешь, как это больно, умирать? Меня давили, сжигали заживо, отрубали голову, пробивали насквозь пиками… это очень больно, — принцесса выпрямилась и отвлечённо продолжила:
— Мы не убьём тебя. И, как бы это не было печально, пока твоя тюрьма цела, ты можешь вырваться. Но, к несчастью для тебя, ты останешься внутри, даже если она будет уничтожена. А потом ты отправишься в место, которое дальше смерти. Но не бойся — больно тебе не будет.
Рог Селестии засиял, алмаз пошел трещинами — и превратился в мелкую пыль. Удерживая её в воздухе телекинезом, принцесса посмотрела на Луну, демонстративно отведшую взгляд от сестры — она не любила поучения злодеев, особенно тех, кто отправляется в один конец. Тем не менее, принцесса ночи достала из седельной сумки кружечку и небольшой термос.
Благодарно кивнув, Селестия перенесла пыль в кружку и залила чаем, после чего выпила. Боль пронзила её горло — мелкая алмазная крошка впилась в него, и она поморщилась — но скорее не от боли, а от вкуса.
— Луна, жасминовый! — прохрипела она с наигранной обидой. — Моя последняя в жизни кружка чая, и он жасминовый!
— Я убью тебя, — вздохнула Луна огорчённо, и одним усилием воли заставив рог испустить ужасающей мощи луч, испарила голову сестры.
Тело еще не успело упасть, как исчезло в снопе искр и уже через несколько секунд перед принцессой ночи появилась сестра.
— Лучше смерть от огня, чем жасминовый чай, — заметила Селестия.
— Ты могла бы быть осторожнее, — ответила Луна. — У меня есть с собой и твой любимый, но ты его не заслужила.
— Но я же отвлекла его, разве нет? — удивилась Селестия, магией растаскивая камни от выхода из пещеры.
— Ты могла бы сделать это и аккуратнее, — повела взглядом Луна. — Не нужно пытаться переучить такого… злодея. Ты же знала, оно заслужило свою судьбу.
— Я не уверена, что хоть как-то можно было заслужить такую судьбу, — мгновенно погрустнела Селестия. — Но он оказался ближе всех.
— Надеюсь, окажется и единственным. Полетели домой.
— Принцесса! — Твайлайт радостно вбежала в тронный зал, но в последний момент вспомнила об этикете и поклонилась, не отводя взгляда от сидящей на троне Селестии. Та благосклонно кивнула, и единорожка прогарцевала прямо к подножью трона.
— В кристальной империи всё возвращается к нормальной жизни. Теперь пони веселы, как и прежде — а еще к ним вернулись воспоминания. Кадэнс просила передать, что со всем справится.
— Молодец, Твайлайт, — улыбнулась Селестия. — Ты с друзьями отлично поработала. Думаю, тебе стоит отдохнуть.
Единорожка расплылась в самодовольной улыбке и зарделась — но тут же решила из вежливости и уважения спросить свою наставницу:
— А вы что делали?
— Я? — Селестия улыбнулась чуть шире. — Ничего. Большую часть времени… Мы просто пили чай.