Бюрократ
Вы нам подходите!
Душа, лишенная своей телесной оболочки, находится в смятении… Наша задача – позаботиться о том, чтобы путь в Тартар оказался для нее не серьезным испытанием, но невероятным приключением…
Выдержка из монографии Солид Дримера, автора концепции приемных шлюзов.
Здравствуйте, друзья. Меня зовут Свитуотэр, и история, которую мне хотелось бы рассказать, началась после того как я… умер. Довольно иронично, особенно с учетом того, что на этом для любого пони все истории имеют обыкновение заканчиваться, но поверьте, так лучше для повествования, ибо жизнь рядового чиновника не слишком богата на приключения.
Судите сами.
Я работаю в головном офисе Эквестрийского Комитета градостроительной политики, и это определенно не самая интересная профессия, о какой можно мечтать. Мой типичный рабочий день начинается с кипы бумаг на столе. В каждой из них – очередной претендент на застройку какого-то участка, и моя задача − проверить, действительно ли он имеет право занять эту землю. На деле это означает: просматривать огромное количество официальных документов, искать несоответствия с кучей реестров, а то и выезжать на место в составе комиссии. Пикантность же ситуации состоит в том, что любой подавший документы может оказаться как честным предпринимателем, так и жуликом, решившим немного «упростить» для себя процедуры подачи заявок или отхватить территорию побольше. В общем, не стройте иллюзий: все вышеописанное − нисколько не весело.
Право слово, иногда я по-черному завидую ребятам из отдела приоритетных проектов. Они имеют дело либо с объектами государственной важности, либо с социальной инфраструктурой: школами, больницами, транспортом. Первые почти всегда разработаны и утверждены принцессами, и думать над ними не нужно, а вторые… Тут и так все ясно. Все прекрасно понимают их необходимость и без вопросов пропускают на первые позиции в списках. Никому, даже самому прожженному дельцу, и в голову не придет шельмовать, когда дело касается благополучия, скажем, жеребят. Так уж мы устроены.
Мои коллеги – самые скучные пони во всей Эквестрии. Не поймите неправильно, они добры и прекрасно знают свое дело, но вне службы с ними банально не о чем поговорить. Среди них: ярая любительница кошек, обожающая демонстрировать многочисленные фотографии своих любимцев каждому встречному независимо от желания последнего; жеребец, настолько увлеченный своей коллекцией марок, что создавалось впечатление, будто он тратит на нее всякую свободную минуту; пара пони из отдела статистики, которые, казалось, вообще не существовали за пределами офиса. Наконец, шеф отдела – живое воплощение безликости, настоящая квинтэссенция серости. Серьезно, иногда мне кажется, что если его заменить доской с заданиями, абсолютно ничего не поменяется. Разве что в лучшую сторону.
В общем, знаете что? Я ненавижу свою работу! Точнее, ненавидел. Теперь мне многие вещи придется упоминать в прошедшем времени…
Скажите честно, вы когда-нибудь задумывались над тем, каково это – умирать? Что ждет вас за чертой, отделяющей Эквестрию от потустороннего мира, и ждет ли там хоть что-нибудь? Нет? А я вот, каюсь, размышлял над этим пару раз, и то, чему я стал свидетелем после хм… инцидента, несколько не совпало с моими представлениями. Да что там говорить − совсем не совпало!
Помню, что сначала мне снился весьма странный, но при этом очень четкий и чрезвычайно, даже пугающе реалистичный сон. Я плыл в толще чистейшей, отливающей сине-зеленым цветом воды, стремясь туда, где над моей головой безмятежно колыхалась освещенная приглушенным светом поверхность. Казалось, до нее всего пара-тройка гребков, но как я не старался, как ни напрягал свое отчаянно жаждущее сделать вдох тело, она приближалась слишком медленно. А меж тем, за моей спиной, в темной глубине, уже мелькали быстрые тени неведомых монстров, готовых в любой момент схватить меня и утащить на дно.
Наконец, последним решительным усилием я добрался до цели, вырвался на свободу из удушающего плена. Прохладный воздух, опьяняя, ворвался в легкие, а в следующее мгновение и водная гладь, чуть не ставшая моей могилой, и едва освещенные нагромождения скал вокруг – все исчезло, уступив место развернувшемуся надо мной полотну ночного неба, скрытого темными облаками. Я неторопливо поднимался вверх, не замечая при этом ни следов магии, поддерживающей меня, ни каких-либо устройств. Далеко внизу сияли медленно удаляющиеся огни ночного Кантерлота.
Мысль о смерти пришла на ум совершенно незаметно и, как ни странно, не вызвала никакого отторжения. Хотя… может, и не было в этом ничего странного: я ведь рассказывал вам про мою работу, верно? Семьей я обзавестись так и не успел, а из родственников у меня осталась только младшая сестренка. Что ж, она, конечно, расстроится, но в остальном я за нее спокоен. Она у меня кобылка разумная и самостоятельная, недавно вышла замуж, занимается любимым – в отличие от меня! – делом. Жеребенка вот растит. Не пропадет. Успокоив себя таким образом, я расслабился и решил, что можно со спокойной совестью оставить все земные проблемы позади и наслаждаться полетом. Тем более, вокруг было на что посмотреть.
Добравшись до темной облачной завесы, я с легкостью пронзил ее, на мгновение почувствовав холодную сырость, и внезапно будто оказался в другом мире, удивительном и прекрасном. Главную скрипку здесь, безусловно, исполняла луна, яркая, непривычно огромная и близкая настолько, что думалось, будто всего одного небольшого усилия хватит, чтобы дотянуться и дотронуться до нее копытом. Ее мерное сияние мягким дождем проливалось на поверхность облаков, легко стирая давешнюю мрачность и превращая их в бескрайнее, серебристое, усеянное пушистыми волнами море. Довершали же картину многочисленные звезды, щедро разбросанные творцом по темно-синему холсту неба. Что ж, я недаром всегда восхищался нашей ночной принцессой и ее умением управляться с небосводом. И хотя прекрасно осознавал наивность подобных мыслей, было чрезвычайно приятно на мгновение представить, что сегодняшнее великолепие создано специально для меня.
Между тем, вдалеке забрезжил мерцающий огонек, и я тотчас ощутил, как меня разворачивает и медленно, но верно несет прямо к нему. По всей видимости, полный впечатлений полет подходил к концу, и теперь меня ожидал персональный свет в конце тоннеля. Несмотря на горечь расставания с восхитительным вечерним пейзажем, я чувствовал, что готов завершить свой путь.
По мере приближения огонек из еле заметной точки превратился сначала в отчетливо различимый шар, а затем – в ярчайшую сверхновую, закрывшую своими лучами весь небосклон. Несмотря не это, его свет не был слепящим или болезненно-обжигающим, вовсе нет! Наоборот, он нес с собой лишь приятное тепло и успокоение, обволакивал мягким коконом, бесследно испаряя сомнения и тяготы. Воздух вокруг меня наполнился мириадами сверкающих искр, струящихся сквозь гриву, кружащихся красочным хороводом. Убаюкивающее сияние полностью поглотило меня, затопило душу, я потянулся вперед… И тогда из ниоткуда раздался ангельский голос, произнесший:
− Внимание, зафиксирован сбой иллюзорного барьера. Аварийное отключение симуляции. Производится повышение уровня поведенческого блокиратора.
Эм… да… Совсем не такого ждешь от ангельского голоса, приветствующего тебя в загробном мире…
Эти совершенно неподходящие к ситуации слова словно повернули некий невидимый переключатель, и декорации вокруг меня второй раз за сегодняшний насыщенный вечер сменились, только на сей раз – куда более радикально. Я оказался в довольно большом, шагов тридцать-сорок в длину, помещении, сразу же вызывавшем ассоциации – о, ирония высших сил! – с подавляющим большинством бюрократических учреждений Эквестрии, в коих мне довелось побывать и которые успели надоесть еще при жизни. О них напоминало все: те же бежевые стены с небольшими вкраплениями творческого подхода в виде темно-коричневых мягких диванов, тот же свет, льющийся с ламп на потолке и напольных светильников на длинных тонких ножках, та же атмосфера… раздражающей правильности и бездумного следования инструкциям. Ну и последний штрих – разместившаяся в дальнем углу полукруглая регистрационная стойка из темного дерева, за которой исполняли свои обязанности местные секретари. Ситуацию делало менее раздражающей лишь то, что в роли последних выступали три молоденькие кобылки, все как на подбор милые, улыбчивые и приветливые.
Я повнимательнее присмотрелся к одной из них, машинально отмечая красивые фиолетовые глаза, роскошную, стянутую в хвост гриву, кружевную бежевую блузку. Сделав стоявшему перед ней пони знак подождать, кобылка что-то тихонько говорила, слегка склонив голову на бок и дотрагиваясь копытом до вплетенного в ее гриву странного веретенообразного предмета, испускающего слабое синее свечение. Слабые отголоски фраз наподобие: «Да, мы уже вызвали техников… Нет, все в порядке, просто повысили мощность «Умиротворителя»» донеслись и до меня. Присмотревшись, я обратил внимание на блестящую серебристую эмблему у нее на груди – стилизованную голову какого-то странного существа с рубинами вместо глаз, обрамленную парой острых крыльев.
Закончив разговор с невидимым собеседником, пони вновь обратила все свое внимание на ожидающего посетителя.
Кстати, о посетителях. Как и в любом уважающем себя госучреждении, здесь имелась очередь, пусть и не такая длинная, как в Комитете в лучшие его деньки. Именно в ней я, собственно, занимал место, а прямо передо мной стоял пожилой седовласый жеребец в потертом пиджаке и смотрел на меня таким красноречивым взглядом, каким одаривают любимую кошку, разбившую дорогущую вазу. Мол, это же животное, оно не понимает, что делает.
− Что такого вы нашли в этом светильнике, юноша? – подозрительно прищурившись, поинтересовался он.
Упс… Как выяснилось, все это время параллельно с разглядыванием антуража я натуральным образом пялился на стоявшую неподалеку лампу, чье теплое, убаюкивающее сияние… Так, похоже мой пресловутый свет в конце тоннеля, которым я не так давно любовался, нашелся. Признаться, я думал, что в тот же миг сгорю со стыда прямо на месте, но реальность внесла свои коррективы.
После фиаско с этим дискордовым светильником я должен, просто обязан был чувствовать неловкость, обиду, злость, на худой конец! Однако сознание по какой-то причине придерживалось совершенно иного мнения: отрешенно отмечая, как я продолжаю выставлять себя идиотом, оно и не думало предпринимать попыток спасти положение и подкинуть полезных идей.
− О, еще один блаженный, − махнув копытом, отвернулся от меня жеребец, устав, очевидно, ждать осмысленного ответа. – Эх, что за молодежь пошла! В мое время о Департаменте все знали, и нужды не было в этих фокусах…
Не то чтобы я сильно сожалел по поводу потери новоиспеченного собеседника, но его раздраженное бормотание вкупе со словами о «поведенческом блокираторе» и «Умиротворителе» натолкнули меня на более-менее правдоподобную версию происходящего. По всей видимости, я действительно находился в офисе какой-то организации, и именно она установила здесь странные чары, затуманивающие рассудок. Зачем это нужно и почему на старика заклинание не действовало, я еще не разобрался, но прогресс определенно радовал. Дальше – больше: мозг, словно подстегнутый догадкой, встрепенулся и немного ослабил сдерживающие его магические оковы.
Оглядев остальных присутствовавших в приемной пони, я кристально ясно осознал, что почти все они, так или иначе, находились под действием здешней магии: выражения благодатной растерянности и глуповатые улыбки просто не оставляли простора для иного толкования. Теплилась искренняя надежда, что после небольшого «прозрения» я не выгляжу так же, но проверить это пока не удавалось. Впрочем, возможность оценить свой внешний вид представилась буквально через минуту. Когда очередь снова продвинулась вперед, я оказался как раз напротив единственного декоративного предмета интерьера – стоявшего у стены большого стеклянного прямоугольника, по которому медленно стекали струи воды, и смог разглядеть в нем свое отражение.
Что ж, смерть нисколько не изменила меня внешне, хоть я и не отказался бы от пары-тройки поправок. Например, я всю жизнь считал, что шерсть насыщенного небесно-голубого цвета и чуть более светлая грива с бледно-красной полосой куда больше подошла бы кобылке, чем жеребцу. Судя по многочисленным издевкам, которым я подвергался в детстве со стороны сверстников, они были со мной полностью солидарны.
К моему огромному разочарованию, неизменной осталась и кьюти-марка с несколькими исписанными мелким почерком листами бумаги – наглядное свидетельство того, что у судьбы откровенно посредственное чувство юмора. Только во времена наивной молодости я недальновидно считал талант к работе с официальными документами манной небесной, мечтая о том, сколько пользы смогу принести обычным пони, помогая им разбираться в бюрократических хитросплетениях. Глупый был… В общем, кто бы не занимался раздачей меток, в моем случае он серьезно просчитался.
Что оказалось для меня в новинку, так это неизвестно откуда взявшаяся небольшая сумочка, висевшая на груди, поддерживая коротким ремешком. Отметив наличие подобного аксессуара у всех, кому в этот день не посчастливилось отойти в мир иной, и здраво рассудив, что просто так их раздавать бы не стали, я открыл сумку, доставая из нее маленькую книжицу в мягкой обложке. В принципе, она здорово смахивала на рекламные проспекты, что активно раздавали на площадях Кантерлота, если не принимать во внимание мрачноватую раскраску, наличие уже знакомой мне серебристой эмблемы и совершенно неподходящий заголовок. Будущим рекламщикам на заметку: «Итак, вы умерли…» − не та фраза, с которой начинается успешная рекламная кампания! Совсем не та…
Прочтение нескольких первых страниц благополучно подтвердило мои догадки. Я действительно попал в Тартар и одновременно – под юрисдикцию потусторонней организации, именовавшейся Департаментом Контроля Грани. Как следовало из написанного, дальше меня ждала собственно регистрация и прохождение какого-то распределения, призванного, я цитирую, «оценить мирскую жизнь пони и определить воздаяние по заслугам его». Да, над слогом авторам нужно очень серьезно поработать….
Очередь моя довольно быстро приближалась, и оставшуюся часть брошюры я решил просмотреть, не особо всматриваясь, тем более, в самом ее начале утверждалось, будто она призвана дать умершим лишь базовые знания о Тартаре, а детали обязательно донесут работники Департамента. Однако увиденное буквально через пару-тройку пролистанных страниц заставило меня вздрогнуть от испуга, а кровь – застыть в жилах. Метафорически, конечно, ибо в наличии у меня крови я серьезно сомневался…
Все изображения в книжке были стилизованными и не могли в полной мере отразить детали, но имевшихся хватало, чтобы произвести неизгладимое впечатление. С разворота на меня смотрел невероятный монстр, жуткая, гротескная пародия на пони, укутанная в беспросветно-черную накидку с полами, извивающимися тонкими струйками дыма. Части тела создания, не скрытые темным полотном, матово поблескивали серыми пластинами внушительной брони; на его груди красовалась, сверкая кроваво-красными рубинами, пресловутая эмблема с распахнутыми металлическими крыльями. Из провала капюшона злобно скалился белоснежный … череп пони, «украшенный» сверху полоской коротких шипов. Довершала картину изгибающаяся металлическая спираль, сплетенная в хвосте существа и удерживающая на весу устрашающее изогнутое лезвие внушительной косы.
Насилу оторвав взгляд от картинки и прочитав сопровождающий текст, я с удивлением узнал, что это не дежурная страшилка, которой пугают жеребят, а вполне себе реальный представитель Департамента, чья задача – следить за правильным исполнением каких-то законов потустороннего мира. Что ж, сдается мне, с уровнем преступности здесь все более чем нормально. Уверен: покажи такого стража порядка кому-нибудь из шустрых дельцов, мухлюющих с документами по застройке, и он навсегда думать забудет о махинациях. Если копыта от страха не отбросит, конечно…
Увлекшись рассматриванием свежего материала для ночных кошмаров, я как-то пропустил момент, когда в стене неподалеку от меня открылась совершенно незаметная невооруженным взглядом дверь, и хмурого вида пегас темно-бордового окраса, бегло осмотрев присутствующих, целеустремленно направился ко мне. Опомнился я лишь после того, как он, сверившись с какими-то бумагами, произнес:
− Мистер Свитуотэр?
− Эм, да… − опасливо отозвался я, гадая, что такого успел натворить за время своего пребывания здесь. А в голову тем временем непроизвольно лезли образы вооруженного хвостовой косой монстра. – В чем дело?
Вместо ответа сотрудник Департамента вдруг улыбнулся.
− Я смотрю, вы уже прошли первую фазу воздействия «Умиротворителя», − довольно сказал он. – Очень хорошо. Вы не представляете, насколько приятнее общаться с теми, кто в полной мере контролирует свои действия.
Улыбка жеребца была на удивление заразительной, а тон – мирным, и я уже начал было думать, что все обошлось, и речь идет о неких бюрократических проволочках, но…
− Пожалуйста, пройдите со мной, − попросил пегас. − Не волнуйтесь, это не займет много времени. Обычная проверка.
Обычная проверка… Да, именно так мой начальник говорил, намереваясь обрушиться на какого-нибудь бедолагу с массированным аудитом.
Следуя за своим проводником, я не уставал поражаться тому, как он умудряется ориентироваться в здешних однотипных, похожих, словно близнецы, коридорах. Серьезно, посреди этого бежевого антуража, настенных – хоть какое-то разнообразие! – светильников и попадающихся изредка дверей глазу было совершенно не за что зацепиться. Несмотря на мизерное пройденное расстояние, я был на сто процентов уверен – самостоятельно мне дорогу назад ни за что не найти. Кроме того, с того самого момента, когда мы покинули приемную, меня не оставляло неприятное чувство, что я нахожусь под постоянным наблюдением. Казалось, будто чей-то пристальный взгляд повсюду следует за мной, контролируя каждое движение; это жутко нервировало и заставляло то и дело оглядываться.
Вскоре пегас остановился, приложил копыто к едва заметной выемке в стене, и перед нами с тихим шелестом открылась очередная дверь. Сначала я не увидел за ней ничего, кроме беспросветного мрака, но стоило моему сопровождающему сделать шаг за порог, как у его ног вспыхнула ярко-белым пара магических искр. По полу и потолку побежали светящиеся линии, заливая помещение ровным, мягким светом.
Прямоугольная в плане комната оказалась небольшой: я бы с легкостью мог пересечь ее за десяток-полтора шагов. Ее стены, пол и потолок были облицованы совершенно незнакомым мне серым матовым материалом, не дававшим ни единого блика; таким же покрытием могли похвастаться и расположенные по углам колонны, щедро усыпанные какими-то непонятными рунными письменами. Дорожки из таких же символов тянулись от колонн в центр комнаты, сливаясь в пестрый водоворот в начерченном на полу круге. Четыре шестиугольных каменных столба по периметру этого круга были увенчаны каменными же шарами, между которыми то и дело проскакивали зеленоватые разряды магической энергии.
Впрочем, для меня главной характеристикой неизвестного устройства стало подспудное нежелание подвергаться его действию. Конструкция не внушала никакого доверия, но и способов избежать процедуры я пока не видел: оказывать сопротивление или спорить казалось слегка неразумным, особенно с учетом местной охраны, сталкиваться с которой совершенно не хотелось. Правда, была у меня одна идейка…
Знаете, среди граждан Эквестрии бытует мнение, что чиновники абсолютно лишены чувства юмора, но это не совсем соответствует действительности. Чувство юмора у нашей братии имеется, но весьма… специфическое, и моему собеседнику предстояло испытать его на себе.
− Прошу прощения, − обратился я к сотруднику Департамента самым медовым голосом, на который был способен. – Правильно ли я понимаю, что вся эта ситуация отличается от стандартных процедур регистрации прибывших пони?
− Ну… Вообще да, отличается, − несколько неуверенно ответил пегас, явно не ожидав подобного вопроса. – Правда, такое случается не так уж редко…
− Отлично, − продолжил я, прерывая его объяснения. – В таком случае, могу я узнать, кем санкционирована подобная проверка? А еще лучше – увидеть разрешительные документы?
О, как же я сожалел в тот момент, что не захватил с собой фотоаппарат! Жеребец имел совершенно неописуемый вид; так могла выглядеть кошка, которой пойманная мышь заявила: «Так, постойте, уважаемая киса. Будьте любезны продемонстрировать охотничью лицензию, да чтобы без мухлежа со сроками действия, а то ведь я и в профсоюз пожаловаться могу». Впрочем, стоит отдать ему должное: он смог-таки взять себя в копыта и ответить.
− Данная процедура прописана в Инструкциях по Деятельности, утвержденных Главой Департамента и завизированных Советом Старейшин Тартара, − протараторил он, ожидая, что таким образом отобьет у меня желание выяснять подробности. Наивный…
− Замечательно! – совершенно искренне обрадовался я. – Значит, вы не будете возражать, если я ознакомлюсь с соответствующими статьями Инструкций? Не обязательно с оригиналами, достаточно будет и заверенных копий.
Сотрудник Департамента вновь взял паузу, дабы переварить мою просьбу, но на сей раз раздумывал он куда меньше.
− Прошу меня извинить, − сказал он, направляясь в сторону двери. – Я должен проконсультироваться с начальством. Это не займет много времени.
Дверь снова прошелестела, закрываясь, и я остался один.
Серьезно, постановка службы здесь начинала меня несколько напрягать. Вы подумайте: оставить меня вот так, наедине с какими-то несомненно важными приборами, без присмотра. А если мне взбредет в голову что-нибудь тут сломать или попытаться сбежать? Об этом никто не подумал?
Оказалось, еще как подумали…
Стоило мне сделать всего один шаг к столбам, как в помещении похолодало, причем настолько резко, что уже следующий мой выдох повис в воздухе облачком пара. Тени, отбрасываемые предметами, всего мгновение назад едва заметные в свете лучей магии, внезапно удлинились, наливаясь чернильной темнотой, заклубились, собираясь у входной двери. А затем… в образовавшемся мраке послышался размеренный цокот копыт, сопровождаемый громким металлическим лязгом.
Вопреки стереотипу об ограниченности чиновников, я довольно много читал. Проблема заключалась в том, что я не особо утруждал себя выбором действительно качественных произведений, и потому в моей коллекции насчитывалось приличное число откровенно посредственных приключенческих книг. Знаете, таких, где герои, попав в похожую ситуацию где-нибудь в древних руинах, темной ночью, принимают «гениальные» решения, например: идут в одиночку проверять, что такое шуршит в темноте, начинают трогать что попало в заросших пылью гробницах или – лидер моего персонального хит-парада! – принимают решение разделиться. Естественно, подобные действия оканчивались для персонажей весьма и весьма плачевно, и я отнюдь не собирался повторять их ошибки. Медленно и спокойно я отошел в дальний от дверей и окутывавшего их мрака угол комнаты и оставался там, внимательно наблюдая за странным явлением, до тех пор, пока в отдалении не послышались шаги возвращавшегося пегаса. Стоит ли говорить, что живая тьма и могильный холод исчезли в тот самый миг, когда он вошел?
− Руководство дало согласие на вашу просьбу, мистер Свитуотэр, − сказал сотрудник Департамента, протягивая мне папку с официально выглядевшими бумагами. – Ознакомьтесь.
Подивившись сговорчивости местных чиновников, я принял документы и, едва взглянув на них, обнаружил в моем плане пару существенных изъянов. Во-первых, я понятия не имел, кто здесь имеет право заверять подобные документы, и красовавшиеся под простыней текста подписи не говорили мне абсолютно ничего. Во-вторых, наивное желание проверить, правомерно ли применение ко мне особых процедур, подобно неудачливому судну, со всего маху напоролось на скалы полного непонимания используемой терминологии. Впрочем, сам факт наличия вполне пристойно смотрящихся документов уже радовал: вряд ли в Тартаре стали бы затевать сложную аферу с подделками ради какого-то там рядового посетителя.
− Что ж, все в порядке, − преувеличенно бодро заявил я, возвращая папку и делая вид, что все шло в точности как задумано. – Приступим.
Повинуясь приглашающему жесту жеребца, я встал в самый центр знаковой системы. Пегас прикоснулся копытом к незаметной панели в стене, и в воздухе перед ним возник набор слегка мерцающих символов, наверняка управляющих. Послышалось мерное гудение, руны на полу и колоннах загорелись бледно-зеленым светом, активно шипя, заметались между каменными шарами искрящиеся разряды, а затем центр комнаты с тихим треском накрыло полотно волшебной энергии. Подойдя к сияющему куполу, сотрудник Департамента достал небольшой черный обруч, на котором также виднелась тонкая перевязь каких-то знаков, и просто толкнул его внутрь. Восходящий магический поток подхватил предмет и бережно опустил его мне на голову.
Процедура, вопреки опасениям, не вызвала практически никаких ощущений, за исключением приятного холодка и легкого покалывания в конечностях. На несколько секунд у меня перед глазами промелькнули кадры из недавнего сна, но не успел я поразмыслить над этим, как оказалось, что все закончилось. Со спокойным, будто облегченным выдохом система медленно затухала.
− Вот и все, − произнес пегас, принимая назад обруч. – Благодарю за сотрудничество. Будьте добры, подождите еще немного, пока я отнесу результаты начальству.
На сей раз я благоразумно не стал приближаться к оборудованию, да и ждать пришлось совсем недолго: уже через пару минут мой сопровождающий вернулся, сообщив, что проверка прошла успешно, а Департамент приносит мне извинения за беспокойство.
− Мне, наверное, стоит вернуться в общую очередь? – предположил я, но мою догадку быстро опровергли.
− Это не понадобится, − раздался со стороны дверей незнакомый голос.
Повернувшись, я встретился взглядом с входящей в помещение земной пони. Высокая, стройная кобылка с шерсткой цвета молочного шоколада была облачена в черный пиджак строгого покроя; на отвороте белоснежной блузки, рядом с узлом аккуратного бордового галстука поблескивала глазками-рубинами вездесущая металлическая эмблема. Заправив за ухо прядь, выбившуюся из красиво уложенной, иссиня-черной гривы, и изящным движением поправив элегантные прямоугольные очки, она слегка улыбнулась.
− Меня зовут Мист, мистер Свитуотэр, − произнесла она. – Я из управления кадров ДКГ. Нам с вами нужно поговорить.
− Итак, − обратилась ко мне Мист, когда мы устроились за столом в просторном кабинете, куда меня вновь отвели, и куда я снова не запомнил дорогу, − перед тем, как мы начнем, возможно, вы хотели бы что-нибудь спросить? Я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
− Зачем вам эта давящая на мозги штуковина? «Умиротворитель», кажется… – почти не задумываясь, озвучил я вопрос, мучивший меня с самой приемной. – Не очень-то приятно чувствовать себя овощем, знаете ли!
Кобылка слегка усмехнулась.
− Прекрасно понимаю ваше недовольство, но и вы поймите наши мотивы, − принялась объяснять она. – Не каждый попадающий в Тартар воспринимает свою смерть спокойно. Наша главная задача – обеспечивать эффективное и безопасное распределение душ, а беспорядки на приемных шлюзах отнюдь не способствуют ее успешному выполнению. «Умиротворитель» же дает пони время все обдумать, прочесть брошюру о Департаменте, рассмотреть ситуацию с более рациональной точки зрения… Как только вновь прибывший полностью осознает и принимает факт своего перехода в загробный мир, «Умротворитель» прекращает воздействовать на него.
Что ж, это прекрасно объясняло как мое «прозрение» после догадки о наличии и предназначении системы подавления, так и поведение пытавшегося пообщаться со мной жеребца, который наверняка успел раньше принять свою участь. Со скрипом, но я все же признал такой подход оправданным.
− Хорошо. Тогда еще один вопрос, если позволите, − дождавшись утвердительного кивка Мист, я продолжил: − Нельзя ли поподробнее насчет этого самого распределения? В брошюре про него написано, но язык.. эм… слегка витиеват, и я не совсем понял, что именно меня ждет.
Как ни странно, своим заявлением мне удалось кадровика удивить. Взяв книжку и безошибочно раскрыв ее на нужной странице, кобылка мельком проглядела текст, и глаза ее опасно сощурились.
− Информационный отдел, Цербер их всех задери!.. Работнички!.. – не хуже ядовитой змеи прошипела она, заставив меня вздрогнуть от неожиданности, но уже в следующее мгновение глубоко вдохнула, поправляя галстук и успокаиваясь. – Прошу прощения, мистер Свитуотэр. Видите ли, Департамент не так давно пережил смену руководства и сейчас находится… скажем так, в стадии реформирования и некоторой реорганизации структурных подразделений. Естественно, в подобных условиях легко можно упустить некоторые детали. Ознакомительная брошюра была разработана давно и во многом устарела, но заменить ее еще не успели.
− Так что насчет распределения? – вновь спросил я.
− Ах да. По прибытии в Тартар и после регистрации каждая душа проходит независимую и беспристрастную оценку ее поступков в мире живых. Если при жизни вновь прибывший следовал принципам Гармонии, то он направляется в нулевой сектор. – Заметив мое недоумение, Мист спохватилась и пояснила: − Элизиум. Царство вечной весны и умиротворения. Прекрасное место, скажу я вам! А какие там музыкальные вечера!
− А если… не следовал? – с некоторой опаской поинтересовался я.
− В таком случае, − кобылка тихонько вздохнула, − его ждет наказание. В зависимости от тяжести проступков, такая душа отправляется в один из секторов Тартара, чтобы послужить на благо Департамента и всех попадающих в загробный мир. Рассматривайте это как … своего рода исправительные работы.
− Звучит не так уж страшно… − пробормотал я себе под нос, но Мист услышала и не замедлила парировать:
− Смею предположить, что распределенные в Девятый Сектор пони с вами не согласятся.
В тот же миг, словно в подтверждение ее слов, откуда-то из глубины комплекса донесся, упорно пробиваясь сквозь стены, жуткий вибрирующий рев. Напоминающий невообразимую смесь из звуков чудовищного контрабаса и рокота этих новомодных машин для уборки урожая, которые так упорно продвигались в Эквестрии ушлыми торговцами, он заставил меня испуганно вздрогнуть и нервно завертеть головой, а мою собеседницу – всего лишь возвести глаза к потолку с видом, выражающим запредельную усталость от рутины. Эффектно и театрально получилось, ничего не скажешь. Не будь я под таким впечатлением, непременно подумал бы, что этот момент заранее спланирован.
− Те, чьи проступки не столь серьезны, также помогают организации, иногда даже не в Секторах, а в главном штабе, − как ни в чем не бывало, продолжила Мист. – Но, как вы понимаете, на подобных кадрах далеко не уедешь, и Департаменту время от времени приходится вербовать обычных пони. И вот тут мы переходим непосредственно к основному предмету нашего разговора…
С этими словами кобылка положила на стол средней толщины синюю папку, заполненную какими-то бумагами, и раскрыла ее.
− Мы бы хотели предложить вам работу.
− Вот так просто? – Сказать, что я удивился, значило допустить серьезнейшее преуменьшение. – Безо всякой проверки? А вдруг я, скажем… безумный злодей с замашками на мировое господство?
Слишком поздно до меня дошло, что говорить о себе подобное в присутствии возможного работодателя как минимум неразумно, но к счастью, Мист отнеслась к моим словам с долей юмора.
− Без обид, но до лавров Найтмэр Мун или Дискорда вам очень и очень далеко, − изобразив голосом искреннее сожаление, сказала она. – Поверьте, мы прекрасно знаем, что вы не злодей. Кроме того, мы осведомлены о вашем особом таланте и предыдущем месте работы. Комитет Градостроительной политики, не так ли?
Тут прямо-таки напрашивалась парочка нелицеприятных вопросов о здешнем отношении к неприкосновенности частной жизни и собираемой о мире живых информации, но мое внимание привлекло кое-что другое.
− Стоп, стоп… Кажется, я начинаю понимать, к чему все идет. Вы намереваетесь предложить мне работу аналитика или кого-то вроде?
− Вообще-то, да, − нисколько не впечатленная прозорливостью кандидата, кивнула Мист. – Нашему аналитическому отделу не помешала бы помощь…
− Извините, леди, но – нет, − чуть более резко, чем планировалось, отрезал я. – Если уж вы в курсе моей профессии, то должны также знать, насколько меня достало на протяжении последних нескольких лет разбирать бумажки! Это − сущая пытка!
− О, случись вам побывать в зоне сдерживания объектов класса «Венец», вас ожидал бы большой сюрприз! − с несколько неуместной мечтательностью произнесла кобылка, и пока я гадал, о чем, собственно, шла речь, отложила в сторону одну из стопок листов. – Но я отвлеклась. Что ж, подобного ответа следовало ожидать, поэтому у нас есть еще пара предложений. К примеру, вы могли бы присоединиться к информационному отделу, с хм… творчеством которого у вас сегодня уже был шанс ознакомиться. У него имеется два основных направления работы: первое – сбор и хранение всех накопленных Департаментом знаний о Тартаре и существах, его населяющих, второе – формирование заданного отношения к службе в мире живых путем внедрения фольклорных элементов. Большая часть мифов, сказок, страшных историй, рассказываемых у костров – работа наших специалистов. В свете проходящих реформ им точно не помешали бы лишние копыта.
Я призадумался. Первое направление сильно отдавало работой библиотекаря и не внушало энтузиазма совершенно. Что касается второго… Скажем так, в рассказывании красивых историй я никогда не был силен. Помнится, когда сестренка просила рассказать племяннику на ночь сказку, я ни разу не зашел дальше примитивной фабулы в духе: «На Кантерлот напали полчища злых-презлых чейнджлингов, но прилетела принцесса Селестия и отправила их к Дискорду на рога».
А уже после, с большим запозданием пришло понимание того, что я действительно на полном серьезе размышляю над предложениями Департамента, и это привело меня в состояние некоторого смятения. Еще бы! Только что избавившись от нелюбимой работы, я по каким-то непонятным пока причинам решил обзавестись новой…
По-своему истолковав мое молчание и напряженный внешний вид, Мист отложила в сторону вторую стопку бумаги. Теперь в папке перед ней оставалось всего лишь несколько листов, но на них красовалась большая, яркая печать в виде вездесущей крылатой эмблемы.
− Напоследок – самое интересное, − доверительно сообщила она. – Отдел расследований, о котором сейчас пойдет речь, был организован совсем недавно и во многом под давлением обстоятельств. Направление его деятельности для нас не столько в новинку, сколько… отличается по форме. Естественно, нам очень нужны новые кадры.
Что ж, она знала, как меня заинтриговать. На фоне предыдущих вакансий, отдающих тяжелым смрадом статистических исследований и анализа данных, новое предложение оказалось просто глотком свежего воздуха.
− И чем же конкретно там занимаются? – как можно небрежнее спросил я, стараясь скрыть интерес в голосе.
Мист улыбнулась с едва заметной ноткой снисходительности, как преподаватель, от которого нерадивый студент отчаянно пытается скрыть шпаргалку, и я тут же понял, что мои навыки актерской игры оставляют желать много лучшего.
− Ну, если не углубляться в детали, к которым у вас пока нет допуска… Как вы уже знаете из брошюры, главным законом загробного мира является «Акт о продолжительности жизни и допустимых способах ее продления» или Вита-Акт. Пони, нарушающие его, попадают под юрисдикцию оперативного отдела Департамента и, если их вина доказывается, принудительно переправляются в Тартар. Проблема в том, что иногда встречаются сложные случаи, когда не сразу удается определить виновность подследственного. Именно для решения таких задач и был создан отдел расследований. Его главная задача – не допустить ошибок в определении нарушителей Акта.
− Погодите-ка, − удивленно моргнул я. – Вы хотите сказать, что были случаи ошибочной отправки пони в Тартар?
− Такого еще не бывало, − с несколько излишней, как мне показалось, поспешностью ответила Мист. – Но не так давно… мы оказались очень к этому близки. И не хотим повторения.
Честно говоря, я не смог сразу решить, какое чувство захватило меня сильнее после этих слов: страх или облегчение. С одной стороны, было не особо приятно узнать, что те, кто способен отправить тебя в подземный мир, могут совершать ошибки. С другой же… Безгрешных бюрократических аппаратов не бывает – это непоколебимое правило никогда меня не подводило, и перспектива столкнуться с исключением из него заставляла нервничать. Знаете, вроде как встреча с облаченной во фрак гидрой, приглашающей на чашечку изысканного чая, − непонятно и внушает определенные опасения.
− А как вообще вы… стимулируете своих сотрудников? – Решив сменить тему, я удачно вспомнил про вопрос, который должен был заинтересовать меня с самого начала. – Честно говоря, не могу представить, что здесь работают за зарплату.
− Верно подмечено, − согласно кивнула кобылка. – Деньги для здешних обитателей, как вы понимаете, ничего не значат, но есть и другие способы мотивировать их. К примеру, тем, кто по результатам распределения должен был отправиться в Сектора на исправительные работы, мы платим самой ценной для них валютой – искуплением. Их работа в интересах Департамента со временем перевешивает их проступки и через некоторое время они становятся чисты перед законом.
− Что касается остальных… Их помощь организации правильнее всего будет описать как добровольную, − несомненно, мой вид отражал чрезвычайный скептицизм, и Мист поспешила пояснить: − Поймите, Элизиум − действительно прекрасное место, где души предоставлены самим себе и вольны делать, что угодно. Но вы удивитесь, скольким из них такая жизнь быстро наскучивает. Множеству пони необходимо чувствовать, что они привносят какой-то вклад в общее дело
Уж мне ли этого не знать!
− Каковы базовые условия контракта? – продолжил я расспросы.
− Каждого претендента ждет трехмесячный испытательный срок, − с готовностью ответила Мист. − В случае его успешного прохождения с сотрудником заключается контракт на год с возможностью продления. Должна сразу предупредить, что досрочное расторжение контракта по инициативе сотрудника или вследствие ненадлежащего исполнения им должностных обязанностей влечет за собой пени в виде определенного срока работы в Секторах.
− А что насчет отпусков и вообще… досуга? – уточнил я. – Или в Тартаре такие вещи не предусмотрены?
− Ну что вы! Сотрудникам Департамента предоставляются выходные и отпуска с пребыванием в Элизиуме. Очень приятное времяпрепровождение, скажу я вам… − с нотками мечтательности произнесла Мист и, посерьезнев, посмотрела на меня. − Мистер Свитуотэр… Исходя из сути ваших вопросов, могу ли я предположить, что вы заинтересованы в предложении Департамента?
Да, именно так, вопреки всякому здравому смыслу. А ведь у меня было множество причин спокойно проигнорировать потенциального работодателя. Я только что расстался с рабочим местом, на протяжении нескольких лет вытягивавшим из меня все соки. Я был практически уверен в том, что чист перед законами Тартара, − или, по крайней мере, в том, что мне можно инкриминировать очень немногое. Наконец, небольшой отдых наверняка пошел бы мне на пользу. Вот только все эти несомненно разумные доводы меркли перед убежденностью внутреннего голоса, упрямо твердившего: «Ты же хотел что-то изменить. Хотел получить возможность повлиять на что-то, принести реальную пользу. Вот он – твой шанс. Воспользуйся им!»
− Заинтересован, − сказал я вслух. – Но сначала скажите, почему для этой работы выбрали меня? Я могу понять про место аналитика или сочинителя баек, но расследования…
− Поверьте, на то есть причины, − ответила Мист. – Я ведь уже говорила, в каких условиях создавался ваш новый отдел. Так уж вышло, что основной его костяк составили пони с.. весьма специфичным чувством справедливости. Иначе говоря, дайте им шанс – и они начнут пытаться оправдать Древних Демонов. Нам был нужен кто-то, способный несколько … придержать их энтузиазм. У вас подходящий для такой работы тип мышления. Вы – циник, и, как нам кажется, сможете стать достойным противовесом.
Что ж, по крайней мере, она ответила честно, хотя было даже обидно, что Департамент знает обо мне чуть ли ни больше, чем я сам. Да и фраза про демонов несколько… настораживала.
− Вы же понимаете, что окончательный ответ вы получите не раньше, чем я тщательно изучу контракт? – съехидничал я. − Благо, мне уже известно, кто у вас заверяет официальные документы.
− Не сомневалась, что вы ответите именно так, − улыбнувшись, произнесла Мист, поднимаясь из-за стола. – Я скоро вернусь с бумагами.
− Надеюсь, кровью ничего подписывать не придется? – бросил я ей вслед, ухмыльнувшись.
− Вообще-то кровью заверяется только форма тридцать пять для прикомандированных сотрудников, − не моргнув и глазом, ответила кобылка, исчезая за дверью, − так что вам это не грозит.
Хоть убейте, я так и не понял, шутила ли она…
Корпоративный дух
Отдел расследований находится в оперативном подчинении у начальника оперативного отдела … Вопросы финансирования отдела и его кадровой политики находятся в ведении начальника Департамента…
Выдержка из приказа Департамента «О создании Отдела расследований деятельности контролируемых субъектов».
Итак, я стал сотрудником Департамента! Правда, сдается мне, Мист успела как минимум немного задуматься над правильностью такого решения начальства…
Стоило кобылке принести контракт – толстенную кипу бумаг с кучей официальных печатей – как я набросился на него, словно оголодавший параспрайт на плоды труда какого-нибудь невезучего садовника. Я по несколько раз вчитывался в строчки, стараясь обнаружить спорные моменты или внутренние несоответствия. Чуть ли не с лупой исследовал текст в поисках пресловутого мелкого шрифта. Просматривал листы на просвет – не подделка ли? – хотя понятия не имел, как отличить подлинник. И одновременно засыпал кадровика кучей уточняющих вопросов, особенно напирая на упомянутых в предыдущем разговоре демонов.
К чести Мист, она терпеливо и подробно отвечала, и не выглядела при этом готовой прибить меня на месте. Выяснилось, что от более-менее близкого общения с демонами в Тартаре не застрахован вообще никто, и интересоваться следовало не тем, состоится ли встреча с ними, а тем, как скоро. Впрочем, то же самое в более формальном виде было прописано и в документах, так что тут Департамент оказался честен. Кроме того, в проекте должностного регламента отдела расследований говорилось, что его сотрудники отправляются на задания исключительно под прикрытием оперативников, которые, кстати, в ДКГ назывались Жнецами. Не особо оригинальное название, но суть оно отражало.
А вообще, местный контракт произвел на меня благоприятное впечатление. Составлен он был грамотно, четко, не в пример тем опусам, что порой порождала наша собственная бюрократическая машина, а предусмотрительность его авторов порой и вовсе поражала: так, например, отдельным пунктом была упомянута страховка для сотрудников – в форме более щадящего отношения следователей Департамента к получателю страховой выплаты при Распределении. Иначе говоря, если тот, кого сотрудник указал в соответствующих документах, не был замешан в попытках… скажем, обретения мирового господства, ему могли списать некоторые грешки и направить в Элизиум поскорее. В общем, я, недолго думая, решил внести в этот пункт сестренку.
Когда с формальностями было покончено, Мист дружелюбно, но в некоторой опаской – представив, видимо, что будет, если я возьмусь-таки кого-нибудь защищать – улыбнулась.
− Добро пожаловать в Департамент, мистер Свитуотэр, − сказала она, подвигая ко мне небольшой серый сверток. – Время примерить вашу новую униформу.
Да уж, перед дизайнерами явно не ставилась задача взять первый приз за оригинальность: внутри пакета, помимо моего персонального значка ДКГ, обнаружилась лишь выглядящая совершенно обыденно черная жилетка с парой карманов по бокам. Жетон преподнес чуть больше сюрпризов. Стоило мне прикрепить его к униформе на уровне груди, как глазки-рубины ярко сверкнули, будто приветствуя нового хозяина, а металлический корпус озарила золотистая вспышка, перекидываясь на меня и разливаясь по телу приятным покалыванием.
− О многочисленных возможностях жетона вам еще расскажут, и весьма подробно, − пообещала Мист, − а пока необходимо уладить кое-какие формальности и побеседовать с начальником оперативного отдела. Он уже оповещен и ждет вас. Удачи, мистер Свитуотэр!
В сопровождающие мне достался тот самый жеребец, что не так давно проводил проверку, и я уж было настроился на очередную скучную прогулку по опостылевшим коридорам, но на сей раз маршрут оказался куда живописнее. Для начала, мы прокатились на лифте, на голову превосходившем все, виденное мной в Эквестрии. Я был на сто процентов уверен − ни один гидравлический подъемник в мэйнхэттенских зданиях не смог бы двигаться так же плавно и бесшумно, и это при том, что внешне кабина напоминала огромную каменную коробку! Серьезно, неведомый механизм работал настолько плавно, что определить, спускаемся мы или поднимаемся, удалось только по небольшому толчку в самом конце.
Скрывавшийся за разъехавшимися дверями холл, может, и не блистал особыми красотами, но излучал некое мрачноватое величие. Облицованные серо-зеленым мрамором, слегка наклонные стены словно делали посетителям одолжение, не смыкаясь и не расплющивая их в лепешку, безучастно нависал над ними арочный потолок, пронизанный сияющими артериями системы освещения. Довершал картину безразличный, кажущийся даже несколько презрительным взгляд пары дюжин статуй по обеим сторонам коридора.
Справа от меня, очевидно, располагались представители правопорядка. Сперва я поравнялся со своим старым знакомым – пони, облаченным в костюм Смерти. Пластинчатая броня, черная накидка, изогнутое хвостовое лезвие – все выглядело настолько похоже на картинку из брошюры, что уже не слишком-то впечатляло, а вот следующему изваянию, изображающему крупного минотавра, удалось меня поразить. Он был облачен в тяжелый, прикрывающий торс панцирь, испещренный символами незнакомого мне алфавита; прямоугольный кусок полотна, усиленный, насколько я смог понять, металлическими пластинами свисал с его пояса и опускался до уровня колен; и без того широкие плечи выглядели еще шире из-за массивных наплечников, украшенных искусными изображениями чьих-то оскаленных пастей. Рука сжимала внушительных размеров секиру. Там, где должна была присутствовать голова, красовался сияющий какой-то инфернальной веселостью череп с немаленькими рогами.
После этого появление в ряду статуй грифона меня уже не удивило. Немного уступавший в размерах минотавру, он застыл в атакующем движении, расправив мощные крылья с острыми режущими кромками вместо маховых перьев. Легкая броня, мелкие элементы которой были отчетливо видны даже выбитые в камне, плавно перетекала в какую-то странную гибкую конструкцию на хвосте, ощетинившуюся множеством зубьев, как у цепной пилы.
Осмотрел я и противоположную сторону, где собрались представители противоположного лагеря. Здесь царило полное видовое разнообразие: скалилось нечто, похожее на древесного волка с шестью изгибающимися во все стороны лапами; чуть поодаль застыло на постаменте существо, больше всего напоминавшее беспорядочный клубок острых лезвий; угрожающе приподнялась на длинном хвосте уродливая тварь, напоминавшая большого ската, чья нижняя часть была плотно утыкана тонкими иглами. При виде всех этих «милашек» оставалось только надеяться, что профессионализм оперативников уже позволил засадить этих тварей куда подальше.
В конце коридора располагалась дверь – огромный, кажущийся непоколебимым монстр размером почти во всю стену, на котором красовались изображения круглых печатей, вызвавших у меня совершенно неподходящие ассоциации с лабиринтами, какие рисуют в книжках для маленьких жеребят. А посередине тускло блестел интересный символ – фигура пони-Жнеца, обнимающего хвостовым лезвием какую-то странную круглую штуковину, смахивающую на кухонный таймер. По ее периметру шла надпись, которую я, к сожалению, понять не смог, и, немного помявшись, решил обратиться с вопросом к моему спутнику.
− Здесь говорится: «Ваше бессмертие кончается там, где начинаются жизни других», − ответил пегас и, заметив мой озадаченный вид, улыбнулся: − Чуть позже вы и сами поймете…
И вот теперь я коротал время в просторном кабинете, ожидая хозяина – начальника оперативного отдела Департамента, и размышлял над тем, насколько его рабочее место отличалось от всего виденного мною раньше. Нет, местный горе-архитектор никуда не делся, но на сей раз его приверженность строгим линиям и беспричинная любовь к бежевым оттенкам смотрелись… уместно.
Здесь не было ни следа той бюрократической машины, что знал я – жуткого голодного монстра, долго убеждавшего пони в том, что призван служить им, и теперь почивавшего на лаврах, посмеиваясь и требуя постоянных подношений в виде измотанных нервов, терпения и потерянного времени. В кабинете собирались для того, чтобы решать проблемы, а не создавать их. Такой подход чувствовался повсеместно: в отказе от приемной, где начальство намеренно ограждалось от проблем армией секретарей; в длинном столе для заседаний из черного дерева без ярко выраженного места лидера, чей не всегда разумный, но при этом решающий голос мог легко обесценить плоды упорного труда. Наконец, в отсутствии россыпи официальных бумаг, создающих ощущение постоянной спешки. Здесь действительно могли принимать правильные и своевременные решения.
В остальном кабинет тоже производил благоприятное впечатление. Небольшой книжный шкаф у дальней стены чуть ли не ломился от книг, и я был готов спорить, что среди них не нашлось бы ни одного юридического справочника или земельного реестра. Почему такая уверенность? Не в последнюю очередь потому, что я не припоминал ни одного тома по этой тематике, написанного на древнеэквестрийском, а именно его символы, напоминающие руны, красовались на большинстве корешков. Я легко узнал их, даром что моя учеба закончилась давным-давно. Правда, на узнавании дело и заканчивалось – с переводами у меня отношения всегда были натянутыми.
Интересный факт: в кабинете нашлись два широких окна, закрытых массивными ребристыми ставнями. Что интересного, спросите вы? А разве вам не хотелось бы поглядеть на пейзажи подземного царства хоть одним глазком? То-то же!
Но главной достопримечательностью в кабинете была, безусловно, огромная картина, занявшая почти всю стену так, чтобы все собирающиеся пони могли легко ее видеть. На холсте, сделанном из странного, похожего одновременно на пергамент и маслянистую бумагу материала, красовалась карта Тартара, нарисованная столь искусно, что пейзажи на ней казались по-настоящему живыми. Впрочем, присмотревшись, я понял − дело не только в мастерстве неведомого художника: полотно жило и дышало на самом деле под влиянием неизвестной магии.
Вот в левом верхнем углу гостеприимно распахнулись золотые кованые ворота, за которыми зеленели бескрайние сады, заполненные раскидистыми деревьями и цветами. Вдалеке виднелись блестящие на солнце шпили элегантных белоснежных башен. В теплом весеннем воздухе проносились стайки птиц с ярким оперением. В общем, полная идиллия! Надпись под изображением вновь оказалась на недоступном мне древнеэквестрийском, но присутствовавшая в ней цифра «0» и воспоминания о разговоре с Мист подсказали название этого райского местечка – Элизиум. Нулевой сектор.
Следующий пейзаж больше всего походил на совершенно обычный рисунок. Поглядев на него некоторое время, я уж было подумал, что на него пожалели чар, когда сверкающие в свинцовых облаках яркие оранжевые вспышки показали мою неправоту. Протяженная цепь присыпанных красно-коричневым песком гор и застывшая в центре композиции огромная черная пирамида, по высоте не уступающая остроконечным вершинам, попросту задумывались именно такими – неподвижными и безмолвными… По всему выходило, что первый сектор уж точно не являлся самым веселым местом подземного мира. А нависшая над пирамидой эмблема в виде печати, аналогичной тем, что были изображены на дверях в холле, явственно намекала на мое текущее местоположение и давала понять, что, возможно, я зря надеялся на местные пейзажи.
Плоская запыленная равнина, которую представлял собой сектор под номером два, выглядела ничем не примечательно, если бы не накрывший ее гигантский светящийся купол. Множество магических нитей пересекались в ясном синем небе, образуя подобие сетки из плотно подогнанных друг к другу шестиугольных ячеек; в нескольких узловых точках в землю били толстые столбы сырой волшебной мощи. Внизу же раскинулся протяженный комплекс, насчитывавший множество зданий и непонятных ребристых конструкций. В общем, доведись мне угадывать, я бы предположил наличие в этой части Тартара какого-то энергетического производства.
Третий сектор разительно отличался от предыдущих. В пространстве, ограниченном кистью и фантазией незнакомого художника, бушевало яростное море. Гигантские волны сюрреалистического темно-фиолетового цвета вздымались, подобно горам, и с ревом обрушивались вниз, рассыпаясь не брызгами, но мириадами магических искр. То тут, то там поверхность тяжело пробивали высоченные иссиня-черные колонны непонятного назначения и, поплавками поднявшись, вновь скрывались из виду. В такие моменты прямо с полотна на меня дул холодный колючий ветер.
Парящие в воздухе, увитые лианами горы, небо нескольких кислотных оттенков, явно сошедшая с ума погода − вот лишь малая доля того, что позволяло мне назвать следующий уровень Тартара странным. С неподдельным изумлением разглядывая небольшой, всего с десяток шагов пятачок, на котором спокойно соседствовали пустынная жара, тропический ливень и мощная метель, я раздумывал над тем, каким психом надо быть, дабы придумать подобное. Хотя, сдается мне, собственные критерии нормальности в подземном мире еще придется серьезно подправить.
По сравнению со своим собратом, пятый, «экваториальный» сектор, полностью покрытый непроходимыми зловонными болотами, сильно проигрывал в оригинальности. Впрочем, ближе к границе с предыдущими уровнями зеленоватая топь, укрытая густым тягучим туманом и пронизанная корнями растений, словно мангровыми зарослями, была методично и беспощадно уничтожена. На ее месте осталось плоское поле, то тут, то там усеянное странными столбами, на вершинах которых горели красноватые огоньки, а чуть поодаль, закрывая горизонт, высилась Стена. Именно так, с заглавной буквы – называть громаду из черного камня как-то по-другому язык просто не поворачивался. Собранная из огромных глыб, каждая с небольшой деревенский домик размером, она тянулась, насколько хватало глаз, ощетинившись острыми зубцами. Массивные крепостные башни, испещренные какими-то странными рисунками, отбрасывали непривычно длинные тени… Что ж, гипотезу о безжизненности местных «красот» можно смело отбрасывать: вряд ли такую преграду построили развлечения ради. И действительно, приглядевшись внимательнее, я разглядел стремительное движение чего-то гибкого возле поверхности болот…
Подтверждение мыслям о враждебности дикой фауны Тартара сразу же нашлось в секторе под номером шесть. Поглотивший все изображение лес сначала выглядел мирным, даже несмотря на сильный разброс расцветок листвы, но вскоре я начал замечать все больше откровенно пугающих деталей: огромные, угрожающе покачивающиеся мечевидные листья некоторых кустов, так и норовящие проткнуть любого, кто потревожит их покой; искореженные ветви некоторых деревьев, напоминавшие крючковатые лапы; наконец, мелькающие в тенях силуэты каких-то невиданных монстров, при виде которых я понимал – встретиться с их обладателями мне никогда не захочется. Но и в этом наверняка гиблом месте Департамент не оставлял ничего на самотек: в самой чаще, в центре идеально ровных кругов, свободных от растительности, располагались какие-то приземистые здания, а срезанные, будто идеально заточенным ножом, стволы деревьев на границах этих кругов ясно давали понять, что не стоит подходить ближе.
Часть деревьев на самой окраине леса стояли обугленными, почерневшими, и неудивительно – до них доходило пылающее дыхание следующего уровня. Здесь безраздельно властвовала огненная стихия. Горели земля, скалы, и даже со скрытых тяжелыми облаками небес, окрашенных в кроваво-красный цвет, вместо дождя проливались дымящиеся метеоры. С громкими всплесками они пробивали поверхность раскаленной докрасна магмы, заполнявшей множество вырубленных в камне каналов. Они пронизывали весь сектор, подобно артериям, то и дело превращаясь в полыхающие водопады и выстреливая огненными гейзерами. Даже бумага рядом с изображением обуглилась, пожелтела, словно чувствуя исходящий от изображения жар.
Что именно изображено на следующем рисунке, мне удалось понять не сразу. Лишь спустя полминуты я разобрался, что представляет собой непрерывно движущаяся дымка, размазанная по холсту серой краской. Смерчи. Гигантские, достающие с земли до неба вихри яростно обрушивались на поверхность, поднимая в воздух тучи острых камней, размалывая в пыль скалы, через мгновение собирающиеся вновь под воздействием каких-то невиданных сил. Присмотревшись к одному из смерчей, я испуганно отпрянул, заметив мелькнувшую в его глубине длинную извивающуюся тварь с огромной, похожей на растянутый мешок пастью и четырьмя парами перепончатых крыльев. Повернувшись ко мне грязно-серым боком, монстр исчез, а за ним уже мелькали тени его собратьев…
Наконец, очередь дошла до последнего рисунка. В самом низу карты, вдалеке от остальных я увидел пресловутый Девятый Сектор – самое страшное, судя по всему, место в Тартаре. Там, под пологом нарисованных, но от этого не менее мрачных сумерек над поверхностью бескрайнего замерзшего озера возвышались огромные скалы, искрящиеся от инея. На вершине каждой из них, окутанной обжигающе-холодным туманом, между двух похожих на стилеты остроконечных утесов размещалась круглая площадка. Внутри сияющего синим светом круга в воздухе парили усыпанные шипами кандалы – по счастью, пустые, ибо я свято уверовал, что не хочу видеть здешних заключенных. На первый взгляд, добраться до импровизированных камер не было никакой возможности, но понаблюдав некоторое время, я заметил, как периодически из ледяной бездны вверх взмывали осколки камней и, завертевшись, собирались в длинную лестницу. А где-то в глубине перспективы, в чернильной тени мелькал гигантский силуэт с тремя парами горящих огнем глаз…
Сильное похолодание я заметил лишь тогда, когда перед моими глазами повисло облачко пара от очередного выдоха. Опомнившись, я отдернул свое копыто на полпути к покрывшейся изморозью картине…
− Не стоит подходить так близко, − раздался голос у меня за спиной. – Иногда карта воспроизводит влияние секторов слишком достоверно.
В художественной литературе меня всегда коробили сцены, в которых чем-то увлеченный герой вздрагивает от неожиданного прикосновения или оклика. Я недоумевал: насколько нужно «уйти в себя», чтобы совсем не обратить внимания на появление другого пони, явно не бестелесного. Впрочем, в этот раз мой скепсис оказался повержен. Говоривший проник в комнату, не издав ни звука, не вызвав ни единого движения воздуха, и даже чувство, возникающее, когда в темной комнате кроме вас появляется кто-то еще, молчало. С тем же успехом это мог быть призрак.
Как реальность опровергла все мои домыслы относительно устройства жизни… эм, быта в подземном мире, так она разбила вдребезги соображения о внешности главы здешних оперативников. Я-то наивно представлял его огромным матерым пони с мрачным взглядом, типичным представителем древних северных народов, испещренным шрамами от жестоких схваток. На деле же, единственное, что у моих предположений оказалось общего с действительностью – его принадлежность к виду пони.
Я смотрел на высокого, стройного жеребца, на его ослепительно белую шерсть, на роскошную белоснежную гриву с двумя черными полосами, одна из которых проходила по всей спине до длинного пышного хвоста, и размышлял. Размышлял о том, каким же образом некто, внешне настолько напоминавший холеного представителя знати, ни разу не державшего в копытах ничего тяжелее бокала изысканного вина, смог возглавить оперативный отдел. Представьте, скажем, принца Блюблада, ведущего отряд гвардейцев в бой на дракона, и поймете все глубину этого противоречия. Но в то же время, было в начальнике нечто, не вписывавшееся в образ избалованного сыночка богатых и знаменитых родителей. Крылось ли это в его скупых, но пластичных движениях, во внимательном пристальном взгляде или же в кьюти-марке, изображавшей черную, будто состоявшую из абсолютной пустоты косу, − я не мог понять. И эта неизвестность лишь усиливала чувство дискомфорта.
− Свитуотэр, верно? – обратился ко мне жеребец, присаживаясь за стол и указывая копытом место напротив. – Присаживайся, потолкуем.
Он, видимо, успел заметить мой несколько растерянный вид, и потому спросил:
− Что, Тартар оказался не таким, как ты представлял?
− Эм, вроде того, − дабы скрыть мешанину в своих мыслях, я попытался отшутиться. – Ожидал более… мрачного антуража.
− Ну да, ну да, − мой собеседник понимающе закивал. – Мы часто сталкиваемся с подобными суждениями. Умершие ожидают увидеть кости вместо писчих перьев, чашки в виде черепов… Забудем на время про потакание стереотипам, но ты хоть представляешь, как неудобно из таких пить?
Белоснежный пони усмехнулся, и меня передернуло: почудилось, будто из тени, скрывшей на мгновение его лицо, показалась не усмешка – злобный, полубезумный оскал и не менее страшный взгляд. Стоило моргнуть, как наваждение бесследно пропало, но я на всякий случай немного отодвинулся, а жеребец напротив, то ли не заметив моих манипуляций, то ли талантливо притворившись, продолжил говорить.
− Ладно, давай к делу. Меня зовут Хорфрост, и я возглавляю Оперативный отдел ДКГ, − представился он. – А с недавних пор по глупости наших доморощенных реформаторов, которую они почему-то называют «стратегическим кадровым планированием», у меня в подчинении оказался еще и отдел расследований, куда ты имел честь недавно вступить.
− Буду откровенен: ответственность за еще одно подразделение мне нужна примерно так же, как Церберу – поводок, − Я еще не до конца разобрался в местных идиомах, но недовольство в этой фразе явно уловил. – Поэтому требования к новым сотрудникам следственного отдела у меня чрезвычайно просты. Первое – добросовестно выполнять свои обязанности. И второе – стараться, чтобы у меня не болела из-за вас голова. Все понятно?
− Предельно! – бодро выпалил я, но тут же, замявшись, продолжил: − Только вот… Насчет моих обязанностей…
− Не проблема, − отрезал Хорфрост. – Сейчас подыщем тебе проводника.
Он застыл, сосредотачиваясь; вплетенный в его гриву веретенообразный артефакт, похожий на тот, что я видел у секретарей в приемной, засиял синим – и тут я понял, что не давало мне покоя во внешности начальника отдела. Его тень! Чуть более яркая, чем остальные тени в помещении, чуть более размытая по краям, она не следовала, как положено, строго за своим хозяином, нет. Она то и дело совершала короткие самостоятельные движения, порываясь навсегда оставить его, а когда тот замер, повернула ко мне голову, словно желая пообщаться без свидетелей.
− Все в порядке, − довольно заявил Хорфрост, когда я уже стал подумывать о позорном бегстве, и в тот же миг жуткая тень вернулась в норму. – Я вызвал одного толкового следователя – твоего будущего коллегу. Он все расскажет.
Едва он закончил фразу, дверь кабинета отворилась, пропуская земного пони, примерно моего ровесника. По сравнению со своим начальником, тот выглядел куда менее впечатляюще: блеклого серого цвета шерсть, слегка топорщаяся на груди, где едва заметно розовел длинный тонкий шрам; черная грива, не то чтобы неряшливая, но явно сталкивающаяся с расческой чуть реже, чем следовало; внимательный взгляд. Необычной была кьюти-марка незнакомца, представляющая собой бесформенное, шевелящееся черное пятно, но после всего, чему я за сегодня стал свидетелем, это уже не вызывало ожидаемого трепета.
Сотрудник Департамента, тем временем, подошел к столу, вытянулся по струнке и бегло отрапортовал:
− Жнец второго класса Дарк Раш по вашему приказанию прибыл!
Пока я предавался размышлениям о том, как мне удалось попасть в компанию помешанных на субординации психов, Хорфрост, нахмурившись, отмахнулся от подчиненного.
− Прекращай, Раш! Не на смотре! – буркнул он. – Да и одет ты не по форме.
К моей вящей радости, жеребец тут же сбросил с себя вид отпетого солдафона, слегка смутившись и пробормотав что-то про только закончившуюся тренировку.
− Для тебя есть задание, − продолжал Хорфрост. − Этого новичка зовут Свитуотэр, и теперь он твой коллега по отделу, Твоя задача – показать ему, где тут у нас что, помочь освоиться… В общем, ты в курсе. Приступай.
− Понял, сэр, − кивнул Раш и, повернувшись ко мне, протянул копыто. – Приятно познакомиться. Добро пожаловать в отдел расследований.
− Спасибо, − ответил я на приветствие. – Взаимно.
Когда мы вышли, я, не удержавшись, оглянулся и бросил еще один взгляд на начальника оперативного отдела. Через быстро сужающуюся щель между дверью и косяком я успел увидеть, как в кабинете резко потемнело, тень за спиной Хорфроста разрослась почти во всю стену, обзаводясь совершенно лишними, на мой взгляд, деталями вроде зубастой пасти и какого-то длинного шеста, торчащего из-за спины. Дохнуло могильным холодом, и с негромким стуком дверь захлопнулась.
− Что, произвел он на тебя впечатление? – поинтересовался Раш.
− О, определенно! – выдохнул я и, стараясь аккуратнее подбирать слова, спросил: − Эм… Тебе не кажется, что он… слегка странный?
− Не стоит обращать внимания, − усмехнулся мой проводник. – Просто в борьбе со своими демонами он прошел куда больший путь, чем многие из нас…
Интересно, это была метафора?..
Утром следующего дня… Ну, я предполагал, что это было утро и, собственно, следующий день… В общем, Дарк Раш встретил меня возле моих новых «апартаментов» и сообщил, что для меня пришло время немного «понадкусывать гранит науки».
− Как ночь на новом месте? – осведомился он по пути.
− Неплохо, − бодро отозвался я. − Даже очень неплохо.
Вчера, когда Раш сказал, что обучение начнется позже, и порекомендовал мне отдохнуть, я с удивлением осознал – как раз отдыхать-то мне совершенно не хочется. Несмотря на исключительно насыщенное прибытие и тот факт, что в Тартар я попал, по сути, посреди эквестрийской ночи, сон не шел. Я чувствовал себя способным бодрствовать еще минимум несколько суток.
− Это с непривычки, − объяснил Раш. – Впервые тебя не сковывает первопричина возникновения усталости − физическое тело, и первое время кажется, что можно горы свернуть. Но поверь, ментальная усталость никуда не исчезла и вскоре даст о себе знать. Многие так попадались…
Впечатления о размещении остались смешанные. С одной стороны, меня поселили в отдельной комнате, что весьма неплохо для новичка. С другой же, тот, кто эту комнату проектировал, будто имел весьма смутное представление об устройстве типичного жилища пони: кроме письменного стола, пары стульев, лампы и кушетки тут не было вообще ничего. И если отсутствие ванной я еще мог списать на какие-то ограничения, то недостаток постельного белья или хотя бы подушки несколько напрягал.
− Сон в подземном мире немного отличается от сна в Эквестрии. Поверь, подушка тебе не понадобится, − поспешил успокоить меня Раш, и оказался совершенно прав. Некоторое время я просто лежал в полумраке, глядя на потолок и прокручивая в голове все последние события, и вскоре, сам того не заметив, прикрыл глаза… Когда жетон ощутимо нагрелся, призывая вставать, мне показалось, что я поспал всего-то несколько минут. Когда подобное происходило со мной в Эквестрии, я еще полдня существовал только за счет бесчисленных чашек кофе, но здесь почувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим. Что ж, и в загробном мире есть свои плюсы…
Сегодняшний холл, словно извиняясь за чрезмерную мрачность своего коллеги из оперативного отдела, встретил меня мягким светом и освежающей прохладой. Едва ступив на кремового цвета пол, я застыл, разинув рот: одна из стен представляла собой гигантское панорамное окно, а за ним…
− Не может быть… − выдохнул я, завороженный зрелищем.
Через огромные стекла струился рассвет, окрашивая помещение в приятный нежно-розоватый цвет. Яркое солнце медленно поднималось из-за холмов в чистое лазурное небо, проливая свое сияние на бескрайние зеленые луга и тенистые рощицы; легкий ветерок бережно обдувал берега небольшой речки с кристальной, нереально прозрачной водой; вдалеке расплавленным серебром блестел водопад.
− Это… Тартар? – прошептал я.
− Эх, если бы! – рассмеялся, глядя на меня Дарк Раш. – Будь он таким, мы не отбились бы от желающих здесь работать. Нет, это просто СВИВМ – Система Визуальной Имитации Верхнего Мира, созданная Старейшинами, когда выяснилось, что для организации, состоящей преимущественно из покойников, у нас слишком много случаев депрессии. В своей истинной форме местные пейзажи плохо влияют на психику, знаешь ли!
Ну, что тут можно сказать… Я мог бы и раньше догадаться, конечно – недаром же провел столько времени, рассматривая изображение первого сектора на карте Тартара! – но предложенная иллюзия выглядела настолько заманчиво, что критическое мышление меня подвело. Немного поднять настроение удалось лишь разглядывая остальных новичков, обманувшихся так же жестоко, как я. Обнаружить их оказалось до смешного просто: следовало только найти взглядом пони, пялящихся на окна с максимально глупым видом.
Теперь, когда система имитации больше не отвлекала своими фальшивыми, но исключительно завораживающими пейзажами, я смог разглядеть помещение в подробностях, и уведенное мне очень понравилось. Это место обладало каким-то особенным шармом, чувством легкости, буквально впитавшимся в каждую деталь интерьера. Сюда хотелось возвращаться после насыщенного рабочего дня, чтобы расслабиться, насладиться тихим журчанием декоративных фонтанов, посидеть на одной из многочисленных скамеек и вдохнуть умопомрачительный запах цветов, разноцветным ковром раскинувшихся на нескольких клумбах. Прикасаться к ним, дабы понять, настоящие ли они, я не стал – разочаровываться в очередной раз не хотелось.
Аудитория воображения не поражала. Довольно обширная, выстроенная в форме амфитеатра с вычурными, усыпанными рунной вязью колоннами, она все же больше напоминала нечто эквестрийское. Исключением стала лишь лекционная доска, поверхность которой представляла собой движущийся разноцветный песок, способный отображать различные картины. Эту возможность сразу же продемонстрировал лектор, одним взглядом заставивший ее написать свое имя.
− Итак, меня зовут Филд Тест, − сообщил облаченный в коричневый пиджак земной пони, обращаясь к слушателям, которых, к слову, кроме меня оказалось не так уж много − всего четверо жеребцов и пара кобылок. – Вы здесь, чтобы узнать, чем занимается Департамент Контроля Грани, и какую роль придется в его деятельности сыграть лично вам. Итак, вот первое, что вам следует знать и запомнить. Мы, сотрудники ДКГ, трудимся для того, чтобы все, кому положено, оказались в Тартаре в срок, а те, кто находится здесь, никогда не вырвались за его пределы! Это вкратце…
В целом, профессор преподносил материал весьма толково, и вот что мне удалось вынести из его рассказа. Департамент действительно контролировал прибытие всех умерших в Тартар, а помогала им в этом хитрая система, сердцем которой являлся артефакт, называемый… вита-контрольной… эм… биоэнергетической сущностью. Дискорд побери местную терминологию! Вита-Таймером, по-простому! На доске, повинуясь жесту профессора, возникла та самая штуковина, которую я видел на дверях оперативного отдела, и в которой с трудом можно было заподозрить сложное магическое устройство. Как выяснилось, при рождении каждой души автоматически созданный таймер связывался с ней и начинал считать прожитое время; в момент же смерти отсчет останавливался, а душу начинали ожидать на приемных шлюзах. Фокус заключался в том, что иногда после остановки контролируемый субъект в загробный мир не торопился или же таймер неожиданно начинал менять скорость отсчета. В Департаменте такие аномалии считались признаком нарушения местного законодательства, в особенности – «Акта о продолжительности жизни и способах ее продления», о котором, помнится, упоминала Мист. В этом законопроекте перечислялись все основные преступления, направленные на незаконную отсрочку безвременной кончины и попадающие под юрисдикцию ДКГ: некромантия, ритуалы крови, вызов демонов и тому подобные мерзости. Селестия милосердная, да я и представить не мог, что в Эквестрии когда-то происходило нечто подобное!
Но все оказалось не настолько драматично. Подобных случаев уже давненько не происходило. Выяснилось, что чуть более шестисот лет назад началось время, прозванное здесь «Периодом Тишины»: нравы пони поменялись, Эквестрия вступила в эпоху процветания, и вызовов Департаменту становилось все меньше. Тут бы все наверняка порадовались за всеобщую гармонию, если бы не одно «но»: раньше, когда Жнецы Департамента периодически являлись в мир живых и награждали нарушителей закона преждевременными путевками в Тартар, они нет-нет, да попадались на глаза очевидцам, и истории про них росли как на дрожжах. Пиарщикам ДКГ оставалось лишь немного корректировать их в нужном направлении. Когда вызовы прекратились, информационному отделу пришлось все больше изобретать, а коль скоро никто и так не собирался преступать Вита-Акт, эту становившуюся бесполезной работу начали забрасывать. В итоге знаний об организации в Эквестрии практически не осталось, и это уже успело стать одной из причин смены старого руководства, а также аукнуться кому-то на первой за долгое время операции. Правда, о том, что именно произошло, лектор нам не поведал, подозрительно быстро перейдя на другую тему.
Прояснился также вопрос о магии. Ситуация оказалась такой же, как наверху: единороги могли полноценно колдовать, а земным пони и пегасам пришлось довольствоваться своими пассивным волшебством. Исключение составляли допущенные к работе оперативники, которых оснащали чем-то под названием Образ Жнеца, позволяя использовать магию, независимо от вида.
После того, как в лекции объявили небольшой перерыв, часть аудитории нас покинула. Именно тогда я выяснил, что после вводной, общей для всех, части следовала специализированная, различавшаяся для представителей каждого отдела. И тогда же узнал, что ввиду молодости отдела расследований, своей учебной программы у него не было, и мне придется довольствоваться комбинацией из других.
Вернувшийся на трибуну Тест обратился к оставшимся пони – ко мне и еще двум жеребцам.
− Всех присутствующих здесь объединяет одно – их неизбежная будущая встреча либо непосредственно с демонами Тартара, − лектор бросил взгляд на двух земных пони, а затем повернулся ко мне, − либо с последствиями их действий. Именно поэтому для вас так важно четко знать, что они собой представляют.
Демоны оказались той еще занозой в крупе. Большинство из этих полуэнергетических сущностей не имели собственных тел, а список их устремлений был не очень широк: разрушение чего попало, питание и попытки прорваться в мир живых, чтобы обеспечить первые два устремления. Те же из них, кто посильнее, да поумнее, добавляли к этому списку постоянные междоусобицы, взаимные хитроумные подставы и предательства в попытках подняться выше по местной иерархии. В общем, настоящие душки!
Как оказалось, местная «дикая» фауна подразделялась на четыре класса по степени опасности. Первый из них носил имя «Пустой», и к его представителям, на местном сленге называемым «пустышками», относилось великое множество паразитов, обитающих в энергетических потоках Тартара, а также несколько разновидностей низших демонов, промышляющих наведением помех на сложные чары и выводом из строя разных технологических устройств. Иначе говоря – мелкая живность, не отличающаяся особой силой и умом. Они довольно редко порывались покинуть пределы подземного мира, обладали очень ограниченными навыками вселения, легко изгонялись и для более-менее опытного сотрудника ДКГ были совершенно неопасны. Что уж говорить о прошедших специальную подготовку Жнецах!
Куда сложнее дела обстояли со следующим классом – «Трикстер». Наиболее обширный и разнообразный из всех, он включал огромное количество разновидностей зооморфных демонов, суккубов, инкубов, духов-кровососов и прочей мерзости. Разнообразие порождало проблемы: среди представителей этой группы попадались исключительно злобные создания, сладить с которыми мог только опытный оперативник. «Трикстеры» очень любили прорываться в Верхний Мир. Естественный иммунитет к экзорцизму у них был слабым, но они брали своей способностью перестраивать организм носителя под свои нужды, при надобности превращая его в недурную боевую машину. Например, по словам лектора, большинство легенд о вампирах имели под собой реальную основу и рассказывали о несчастных, захваченных демонами-кровососами.
Демоны класса «Октагон» попадались значительно реже, но уж если попадались, то доставляли множество хлопот в девяти случаях из десяти, часто поддаваясь лишь хорошо подготовленной группе Жнецов. И дело заключалось не только в их силе, сложности изгнания и повышенных энергозатратах на сдерживание: просто, в отличие от своих собратьев из низшего эшелона, в своем развитии часто не уходящих дальше магических животных, демоны высоких классов почти все обладали разумом — изворотливым и чрезвычайно злобным.
− Иногда случается так, что особи демонов одного и того же вида могут относиться к разным классам. Примером могут служить вот такие создания, называемые кроулерами, − рассказывал Филд Тест, а на доске, тем временем, формировался рисунок клубящегося темного облака, в верхней части которого светились голубоватым светом глаза и узкая зубастая пасть. – Они – чистой воды «Трикстеры», питающиеся кошмарами и проникающие в верхний мир через сны живущих. Но в некоторых случаях среди группы кроулеров попадаются необычные экземпляры…
Изображение вновь сменилось, показывая очередное темное облако, только на сей раз оно было куда больше, а оскаленная морда демона светилась ярко-малиновым.
− Активатор, − представил монстра лектор. – Особая разновидность кроулера, относящаяся к классу «Октагон», и намного… намного более опасная. Проникая внутрь носителя, активатор вторгается в его мысли, путает их при помощи своих кошмаров, очерняет, сводя с ума, а затем – порабощает его, превращая в ведомое безумием чудовище.
С тихим шелестом разноцветный песок заструился, закручиваясь изощренными узорами, и на доске возник рисунок пони, захваченного клубящейся темной субстанцией. Его тело было уже почти полностью скрыто черным полотном, над гривой взвивались в воздух клубы дыма, а в глазах с необычайной для изображения реалистичностью читались страх и обреченность. Ну, точнее… в одном глазу. Другой, скрытый полупрозрачной пеленой, щеголял вертикальным зрачком и выглядел скорее угрожающе, нежели обреченно.
− Жертвы кроулера-активатора – единственные носители демонов, которые могут быть классифицированы, − отметил Филд. – Вплоть до «Венца».
А, ну да, «Венец»! Класс, которым здесь принято пугать новичков и не только их. Демонов, относящихся к нему, было очень немного, но те компенсировали свою малочисленность огромной разрушительной мощью, изощренным интеллектом и чрезвычайной злобностью. Их выход в Верхний Мир грозил обернуться для последнего пренеприятнейшими последствиями, вплоть до уничтожения, потому всех таких демонов Департамент держал в Девятом Секторе под строжайшей охраной. В смысле, всех известных демонов… А наряд в «девятке» до сих пор оставался одним из самых серьезных наказаний.
Не ограничившись одними словами, лектор даже продемонстрировал нам несколько самых известных, как он сказал, представителей класса «Венец». На интерактивной доске поочередно мелькали образы, один другого страшнее. Парочка запомнилась мне больше всех. Первый − гигантский демон, состоявший из огромного количества плоских зубастых пастей на длинных то ли щупальцах, то ли стебельках. Второй – странное создание, тело которого походило на тело пони, но на месте головы возвышался болезненно хилый торс с тонкими ручками и похожей на обезьянью головой. На груди демона болтался золотой треугольный амулет…
К тому моменту, как лекция подошла к концу, я вовсю ощущал… нет, не чувство голода в привычном понимании, но нечто похожее. Казалось, я – верхняя часть песочных часов, из которой медленно, но верно утекает песок, и это было очень и очень неприятно. Именно поэтому, как только объявили обеденный перерыв, я резво направился в холл, где меня должен был встретить Дарк Раш, обещавший дать разъяснения по поводу приема пищи.
− Учти, здесь все не так, как ты привык, − предупредил мой коллега по пути.
Когда мы добрались до места, я подумал было, что Раш преувеличил: светлые кафельные полы, множество элегантных столиков и пони, собравшиеся у стойки – все как в привычных для меня столовых. Смущало разве что отсутствие у посетителей подносов, но я рассчитывал прояснить это позже.
Серьезные различия начались едва мы встали в очередь. Ни какой-либо еды, ни вышеупомянутых подносов не обнаружилось, хотя меню выглядело совершенно обычно, а типичный заказ выглядел так: пони что-то говорил работнику столовой, тот производил какие-то несложные манипуляции над несколькими непонятными артефактами, и золотистое облачко сияющей энергии впитывалось в жетон Департамента.
− Будьте добры, ромашковый сэндвич, − вежливо улыбнулся Раш кобылке за стойкой, а затем наклонился ко мне и сказал, понизив голос: − Рекомендую, кстати. Он всегда удается на славу.
Оставалось лишь покорно последовать его совету…
− Может, объяснишь, в чем соль? – спросил я, стоило нам усесться за столик.
− Видишь ли, тебе, как биоэнергетической сущности, обычная еда теперь не подходит; нужна энергетическая подпитка, − принялся объяснять Раш. – Нужная порция сохраняется в накопителях жетона, и ты можешь в любой момент ее использовать, чтобы подкрепиться.
Я всегда считал себя открытым новым веяниям, но в этот раз голод заставил меня сказать только:
− Что за бред!
− Тебе бы поблагодарить судьбу, что не попал к нам месяцем-другим раньше, − с обидой отозвался Раш. – Тогда подпитка была совершенно безвкусной; чувство голода отступало, но… А не так давно руководство внесло изменения в управляющие заклинания, и теперь питательный магический комплекс подключается к рецепторам, имитируя вкус. Не отличишь от настоящего! Попробуй!
Повторив за жеребцом его действия, я почувствовал, как энергия струится – метафорически, конечно! − по моим жилам, а мгновением позже пораженно заморгал, ощутив на языке вкус ромашек и даже ощутив их запах. Я словно вдруг оказался в моем любимом кантерлотском кафе под названием «Лунная дорожка»: там подавали похожее блюдо.
− Признаю, что был полным идиотом! – оживленно воскликнул я, искренне наслаждаясь необычной по форме едой. – Расцеловать готов гения, придумавшего такую систему!.. Эм… Это ведь не жеребец, верно?
Раш тепло улыбнулся, но отнюдь не благодаря моей, откровенно говоря, посредственной остроте. Нет, он выглядел как пони, неожиданно вспомнивший нечто хорошее, произошедшее с ним в жизни.
− Не то чтобы у тебя было много шансов с ней встретиться, − протянул он, − но на всякий случай… Ее зовут Пинки Пай.
− Прости, что? – не понял я.
− Кобылку, которая подала Старейшинам идею, зовут Пинки Пай.
Почему у меня такое чувство, будто я где-то слышал это имя?
Не прошло и пяти минут с начала нашей необычной трапезы, как кто-то зычным басом окликнул Дарк Раша. Тот поднял голову, приглашающе махнул копытом, и спустя несколько секунд, за столик уже подсаживался бледно-лиловый единорог.
− Привет, сыщик! – с ухмылкой проговорил он. – Как жизнь?
Выглядел жеребец… неоднозначно: ростом он на голову превосходил Раша, а меня – так и вовсе на полторы, а вот телосложением несколько подкачал. Форменная черная жилетка Департамента словно специально подчеркивала его округлый живот, серебристая эмблема выглядела игрушечной на фоне мощной шеи, а растрепанная серо-фиолетовая грива придавала ему вид этакого добродушного деревенского увальня, только что поднявшегося с сеновала после сладкого сна на свежем воздухе. Я машинально отметил такую же, как у моего коллеги, кьюти-марку в виде медленно шевелящегося темного пятна.
− Не жалуюсь, Стомп, − отозвался Раш и тут же вернул усмешку: – А как твоя доблестная борьба с демоническими силами? Сколько щупалец ты сможешь торжественно повесить на пояс за эту неделю?
− Эх, если бы! – с явным разочарованием вздохнул единорог. – Да только не вызывали нас в последнее время – слишком простые случаи попадались.
Ха, они серьезно рассчитывали, что я на такое куплюсь? Этот полноватый здоровяк, которого я бы с легкостью мог представить в колпаке мороженщика, − охотник на демонов Тартара? Да еще и на самых опасных, судя по его словам о «простых случаях»? Очень смешно!
Естественно, своих соображений я вслух не высказал. В первую очередь потому, что не хотел портить отношения с коллективом, а кроме того – запоздало вспомнив о том, что периодически здесь все переворачивается с ног на голову, и делать поспешных выводов никак нельзя.
− Это Свитуотэр, новый сотрудник отдела расследований, − решил представить меня Раш. – Свитуотэр, перед тобой Эйр Стомп − один из лучших оперативников Департамента.
− Как всегда преувеличиваешь, − Единорог шутливо пригрозил Рашу копытом и, дружелюбно улыбнувшись, кивнул мне. – Добро пожаловать и удачи на новом поприще!
Затем Стомп прикоснулся к своему жетону и с наслаждением прикрыл глаза.
− О, этот шоколадно-ореховый торт просто божественен! – выдохнул он. – Вы, ребята, обязательно должны попробовать!
− Ну не за обедом же! – скептически поднял бровь Раш. – Кстати, а что насчет кремово-фруктового ассорти, о котором ты мне все уши прожужжал? Появилось оно в меню?
− Обещали через недельку, − так горестно, словно речь шла о нескольких годах, протянул Стомп. – Эх, не могу дождаться…
Один из лучших оперативников… Ну, конечно!
Тем временем, Раш, завидев кого-то среди посетителей, неожиданно закрыл глаза копытом и пробормотал:
− Великие Врата Тартара, только не это…
Мысленно выругавшись, я обернулся в поисках очередной страшной угрозы – и обомлел, почувствовав, как перехватило дыхание.
Кобылка, приближавшаяся к нашему столику, была прелестна, и это определение, заметьте, пришло в голову мне, ни разу не одаривавшему пони эпитетами изощреннее, нежели «симпатичная», «красотка» или, скажем, «милашка». Сейчас эти слова казались неуместными, даже… вульгарными.
Она была стройна, по-спортивному подтянута, но не лишена грации, а форменный жилет лишь подчеркивал ее точеную фигуру, не в пример сидящему рядом со мной Стомпу. Гладкая шерстка, цветом приближающаяся к отменному выдержанному вину, глянцево поблескивала. Роскошная черная грива, зачесанная набок, кокетливо скрывала часть симпатичной мордашки и снизу оканчивалась аккуратной косичкой, где среди прядей виднелся уже знакомый мне веретенообразный артефакт – устройство ментальной связи, как пояснили на занятиях. Но самой примечательной ее чертой оказались, безусловно, большие фиолетовые глаза, холодные, но с едва заметно искрящейся хитринкой в глубине.
В тот момент мне подумалось: если Раш и ее представит каким-нибудь оперативником, я окончательно уверую в то, что в Департаменте работают сплошь психи!
Кобылка уже почти поравнялась с нашим столиком и я, дабы не казаться полным придурком, отвернулся, стараясь не слишком глазеть на нее. Давалось это нелегко.
− Привет, Раш, − дружелюбно сказала незнакомка моему коллеге, кивнула Стомпу, затем повернулась ко мне и…
Помимо всего прочего, в художественной литературе мне не очень нравится прием, когда неловкую или угрожающую ситуацию описывают фразами, вроде «в комнате резко похолодало». Однако в последнее время избитые метафоры, по всей видимости, решили взять меня измором и доказать свою состоятельность: температура на небольшом пятачке возле нашего стола действительно ощутимо понизилась, а взгляд кобылки впился в меня не хуже сотни острых льдинок.
− Живчик, значит… − протянула она, расплываясь в не предвещающей ничего хорошего ухмылке. – Раш, за какие же прегрешения тебя заставили возиться с неумехами?
− Вайн, хватит тебе! − поморщился Раш. – Сколько же можно…
Пока они спорили, а я сидел с совершенно ошарашенным видом, пытаясь понять, чем умудрился с первых же секунд не угодить новой знакомой, ко мне склонился Эйр.
− Видишь ли, Свитуотэр, наша Вайнес Лайт немного… эм недолюбливает живых. А те, кто только поступил на службу, в ее глазах от них ничем не отличаются.
Сказать, что я был удивлен, значило нанести испытанному мной шоку смертельное оскорбление, сравнив его с банальным удивлением. Нет, я слышал, конечно, про дискриминацию, но не в такой же ультимативной форме!
− Почему?! – изумлённо спросил я. Видимо, недостаточно тихо – пони отвлеклась от перебранки с Рашем и вновь обратила внимание на меня.
− А как еще относиться к тем, кто не способен самостоятельно справиться со своими проблемами? – бросила она. – К тем, кто, случись нечто незапланированное, тут же бегут к своей богине или к ее приближенным! К государству, чьи вооруженные силы способны лишь насмешить противника до смерти!
И вот тут я не выдержал. Селестия мне свидетель, я бы подписался под некоторыми пунктами этих обвинений, но сейчас во мне говорил исключительно праведный гнев и обида за свой вид!
− Послушайте, милочка! – повысил я голос. – Конечно, я и сам знавал некоторых пони, чья полезность для общества достигала чуть ли не отрицательных величин, но это не повод стричь всех под одну гребенку!
После этих слов Дарк Раш взглянул на меня с откровенным ужасом, а Стомп – с уважением. По всей видимости, я допустил непросительную ошибку, ввязавшись в спор…
− Неужели? – Я машинально отметил, что для того, кто явно вознамерился меня прикончить, у Вайн необычайно приятный грудной голос…
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Раш вдруг не склонился резко над столом, скривившись от пронзившей его боли и дотронувшись копытом до груди, где под тканью жилетки прятался шрам. Вайнес Лайт тут же позабыла про меня и, метнувшись к нему, обеспокоенно заговорила:
− Что, опять? Я же предупреждала, что тебе нужно периодически наблюдаться у целителей! С этим не шутят!
− Все в порядке… − выдавил Раш. – Сейчас пройдет…
− Нет уж, − решительно отмела возражения кобылка. – Мы немедленно отправляемся в лазарет!
Когда они удалялись от стола, Дарк Раш обернулся и, подмигнув мне, одними губами прошептал: «Ты мне должен».
− Что это было? – совершенно растерявшись, спросил я у Эйр Стомпа.
− Этот хитрец спас тебя от больших проблем. Рана уже давно не беспокоит его, но иногда он пользуется ей, когда нужно слегка умерить пыл Вайн, − усмехнулся тот и похлопал меня по плечу. – А ты неплохо держался, приятель! Далеко пойдешь!
− Погоди-погоди, − прервал я его. – Почему она вообще так беспокоится из-за этого шрама?
− Ну, это вполне естественно, − хмыкнул Стомп, − ведь именно она его и оставила.
О, Принцессы, куда же я попал!
Главное – влиться в коллектив
Главной задачей сотрудников отдела является определение легитимности применения законов и подзаконных актов Тартара в спорных случаях…
Выдержка из должностного регламента сотрудников Отдела расследований деятельности контролируемых субъектов
Порядок взаимодействия отдела расследований с другими подразделениями Департамента находится в ведении начальника Оперативного отдела… Возможность придания дополнительных сил и средств определяется в зависимости от приоритетности выполняемых отделом задач…
Выдержка из приказа Департамента «О создании Отдела расследований деятельности контролируемых субъектов»
На мой вполне резонный вопрос о том, что такого произошло между Рашем и Лайт, Стомп отвечал уклончиво.
− Была тут недавно небольшая заварушка, − с явной неохотой говорил он, – и мы с Вайн оказались на противоположной от Раша стороне баррикад. Нехорошая история…
Тем временем, Раш преподнес новый сюрприз. Оказалось, мой новый коллега, до перехода в отдел расследований всего несколько лет проработавший в качестве Жнеца, успел стать местной знаменитостью: его имя с поразительной частотой упоминалось в разговорах в связи с недавней сменой власти в Департаменте. Все обсуждавшие его в целом делились на две группы: первые считали Раша чуть ли ни героем, отважно выступившим против огромной машины ДКГ и выстоявшим, вторые – всего лишь удачливым выскочкой, оказавшимся в нужное время в нужном месте и использовавшим это, дабы стать любимцем начальства. Имелись, конечно, и те, кто не обращал внимания на досужие сплетни и просто общался с ним, но шансы встретить таких пони примерно равнялись вероятности обнаружить нетронутый огненный рубин в пещере алмазных псов.
Что лично я думал по этому поводу? Ну, в первую очередь, я был на сто процентов уверен, что общественное мнение – вещь слишком непредсказуемая и подверженная влиянию. Раш мне казался вполне нормальным жеребцом: он старался подробно и доходчиво мне все объяснять, не кичился своим опытом и вообще выглядел толковым работником. Кроме прочего, уж кого-кого, а карьеристов-выскочек я на своем веку повидал немало, и он походил на одного из них примерно так же, как Вечнодикий лес – на подходящее место для уютного дружеского пикничка.
Именно поэтому я решил выяснить все самостоятельно. И начал, как ни странно, с похода в библиотеку.
Общая библиотека Департамента была местом уникальным, хоть и умудрялась успешно это скрывать под искусной маской посредственности. Рассказывая, как до нее добраться, Раш как-то загадочно улыбался, а под конец так и вовсе пожелал удачи. Тогда я еще не понимал, к чему он это сказал…
Интерьер, представший передо мной после выхода из лифта, выглядел совершенно обыденно, и я нисколько не удивился бы, встретив такой в какой-нибудь муниципальной библиотеке где-нибудь в захолустье. Помещение было совсем небольшим. Деревянный пол средней степени потрепанности слегка поскрипывал, когда на него наступали. На стенах цвета красного клена висели привычные для подобных заведений плакаты о необходимости бережно относиться к выдаваемым книгам, а также описания новых поступлений. А прямо напротив входа располагалось большое окно со стойкой, за которым виднелись тесные ряды заполненных фолиантами полок.
В общем, на фоне остальных локаций штаба, где мне удалось побывать, библиотека казалась до обидного обыкновенной. Точнее, казалась бы, если б не одна деталь… Была в ней какая-то внушительная, даже угрожающая основательность. Как бы вам объяснить… Вот, к примеру, плакаты с правилами. Они имеются в любой библиотеке, но только здесь при взгляде на них создавалось впечатление, что наказание за нарушение будет куда серьезнее отобранного читательского билета. «Возвращайте книги вовремя!..» − гласили плакаты. «А не то…» − добавляло воображение и прикладывало пакет всевозможных кар.
От размышлений меня отвлек странный звук, раздавшийся откуда-то из-за книжных полок. Самым странным в нем была даже не похожесть на панический крик (что, в принципе, тоже не слишком типично для библиотек), а сопровождавшее его эхо: гулкое, многократно отражающееся от стен, оно создавало впечатление, будто я попал не в книгохранилище, а в какую-то древнюю гробницу. Возможно, кто-то мог посчитать, что мне стоило подойти поближе к стойке и посмотреть, но эй, сколько второстепенных книжных персонажей закончили именно на таких решениях? Прекрасно помня об этом, я решил просто подождать, однако даже разумное поведение не смогло спасти меня от очередной порции адреналина: стоило отвлечься, как…
− Приятель, так можно и неделю здесь проторчать! Зачем, по-твоему, звонок придумали?
От неожиданности я чуть не грохнулся на пол. Серьезно, что здесь у всех за проблема с подкрадыванием?!
Внезапно появившийся за стойкой земной пони выглядел весьма обыденно… если только вам часто доводится видеть летающих земных пони. Фокус заключался в том, что на спине у него ремнями крепилось странное устройство с двумя металлическими обручами по бокам. Внутри обручей горело, извиваясь оранжевыми протуберанцами, бледное магическое пламя, очевидно, помогая владельцу удерживаться в воздухе. В остальном же в облике незнакомца действительно не было ничего необычного: бежевая шерсть, начинающая седеть, но все еще держащаяся за свой натуральный цвет коричневая грива и твидовый пиджак с заплатами, вышедший из моды примерно… во время пошивки.
− Меня зовут Лайт Бискит. Я – местный библиотекарь. Чем могу помочь? – спросил жеребец.
− Рассказать о первых симптомах сердечного приступа? – огрызнулся я, еще не до конца придя в себя. – Мне бы это пригодилось!
Пока библиотекарь без доли сочувствия надо мной посмеивался, я взглянул наконец за стойку и тут же понял причину такого эха. Пола не было, как, впрочем, и потолка. Ряды книжных полок тянулись вверх, вниз и в глубину гигантского помещения, насколько хватало глаз, и я в очередной раз убедился в том, что в Тартаре первое впечатление обманчиво у всего.
− Новичок, верно? – закончив потешаться, осведомился Бискит. – Из крайнего набора?
− Откуда вы знаете? – Прежде чем я сам успел осознать весь идиотизм подобного вопроса, библиотекарь, приподняв бровь, произнес:
− А как думаешь, сколько опытных сотрудников Департамента при виде меня пугаются чуть ли не до обморока и спрашивают про сердечный приступ?
На это мне ответить было нечего. Лайт Бискит, тем временем, вызвал повисшую в воздухе магическую проекцию пульта, напоминающего тот, что использовался во время моей недавней проверки, и быстро пробежался копытом по пиктограммам.
− Так, стандартный комплект учебных пособий, − бормотал он, − и кроме того…
Тут он неожиданно запнулся на полуслове и как-то по-новому взглянул на меня. Я невольно поежился.
Не поймите неправильно, приятно, когда на вас смотрят с интересом. Но только не с таким, какой ощущает на себе лабораторная мышь прямо перед тем, как услышит фразу «Интересно, что будет, если вколоть вот это?».
− Отдел расследований, значит… − протянул Бискит, ехидно усмехаясь. – Уже выбрал какой-нибудь клуб защитников фауны?
Сначала я растерялся, но тут же вспомнил слова Мист о пони со «специфичным» мышлением, составивших костяк моего отдела. По всей видимости, об их особенностях были осведомлены не только кадровики.
− Честно говоря, после всего услышанного о демонах, я бы выбрал клуб с лозунгом вроде «Сначала бей эту штуку молотком по голове, потом разбирайся»! – фыркнул я, не желая попадать под раздачу за компанию.
Взгляд, которым одарил меня Лайт Бискит, теперь содержал куда больше уважения.
− Новичок со здравым смыслом в ОР? – хмыкнул он. – Непривычно, но достойно уважения… Ладно, подожди немного, я подберу для тебя все, что нужно.
С этими словами он продолжил возиться с пультом, и через несколько секунд из глубины бесконечных рядов полок позади него к стойке начали… подлетать книги. Я не замечал никаких заклинаний, тома не были окутаны магической аурой, но, тем не менее, весьма резво слетали со своих мест и послушно складывались в стопку.
Не успел я восхититься необычным явлением, как предо мной предстала его обратная сторона: из полумрака библиотеки донесся чей-то крик, и мгновением позже прямо за спиной библиотекаря вертикально вниз пролетел отчаянно вопящий пегас. Летел он не сам: несмотря отчаянное сопротивление, его тянула за собой довольно толстая книга в темно-красной обложке.
− Эм… − начал было я, но Бискит, не поднимая глаз, отмахнулся:
− Молодняк натаскиваю. Демонстрирую им… превратности работы в библиотеке Тартара.
− Похоже, тому пони не помешала бы помощь, − предположил я, и тут же получил в ответ возмущенный взгляд.
− Если я буду бежать к ним на помощь по каждому пустяковому поводу, они никогда ничему не научатся! Им нужно прочувствовать все на своей шкуре, чтобы добиться успеха!
Следующую мысль, пришедшую мне в голову, подстегивало огромное количество прочитанных мной фэнтези-книг, и я решил ее озвучить.
− Книги здесь… обладают разумом?
− С чего ты взял? – искренне удивился Лайт Бискит. – Нет, ни в коем случае! А то что же получится: сначала разум, затем – свобода воли, и не успеешь оглянуться, как сборник кулинарных рецептов начнет указывать тебе, где его ставить. Нет, приятель, в каталогизации книг нет места демократии!
− А как тогда объяснить все… это? – Я кивнул сначала в сторону порхающих, точно весенние пташки, фолиантов, а затем – туда, где пропал из виду пытающий побороть своенравную книгу пегас.
− Знаешь, я мог бы, конечно, рассказать тебе про особую, внушающую ужас силу библиотекарей Тартара, как делаю со всеми новенькими, − усмехнулся Бискит, − но раз уж ты показал себя более-менее разумным, сделаю исключение. Покажитесь ему, ребята!
Не успел я и глазом моргнуть, как левитирующие книги зависли, и вокруг них прямо из воздуха возникло несколько странных маленьких существ. Их крошечные сгорбленные тела, размером чуть меньше рядового параспрайта, были покрыты матово-серой чешуей, тонкие лапки оканчивались острыми коготками, а плоские, слегка приплюснутые головы со сверкающими глазами-бусинками оканчивались широкими, зубастыми ртами. Крылья, удерживающие существ в воздухе, делали такие частые взмахи, что сливались в размытые пятна.
− Это глайдеры – низшие демоны класса «Пустой», которых в ДКГ приспособили для работы, − рассказал Бискит. – Они, естественно, не умеют читать, но отменно ориентируются в магических полях, и с легкостью находят энергетические метки, нанесенные на книги, так что в поиске нужных изданий им просто нет равных.
Библиотекарь подал демонам знак, и они вновь растворились, продолжив работу.
− Что ж, теперь ты знаешь мой секрет, − заговорщицки подмигнул мне Лайт Бискит. – Но не вздумай болтать о нем: не представляешь, насколько слепая вера сотрудников в темные силы библиотекарей помогает поддерживать здесь порядок!
− Я – могила! – Только произнеся эту фразу вслух, я понял, что в Тартаре она звучит как-то не так…
В тот вечер я отложил в сторону учебные пособия и принялся штудировать дополнительно взятую в библиотеке книгу по новейшей истории Департамента, пытаясь выяснить, в какой же переплет умудрился угодить Раш.
Выяснилось, что еще недавно во главе Департамента стоял жеребец по имени Бэк Стэб. Занимал он эту должность ни много ни мало девятьсот лет, на протяжении всего «Периода Тишины», но незадолго до моего прибытия произошло нечто, заставившее Старейшин Тартара его сместить и назначить на должность начальника ДКГ Скай Шедоу. Все упиралось в первую за многие годы миссию Жнецов в Эквестрии. Согласно записям, началось все довольно привычно – с аномалий Вита-Таймера какого-то несчастного пони. Когда группа наружного наблюдения, как обычно направленная для первичной проверки субъекта, вернулась без каких-либо доказательств, Департамент был вынужден направить кого-то из Жнецов в Эквестрию во исполнение стандартного протокола, чтобы тот предъявил официальные обвинения и разобрался в ситуации. Дело выглядело не слишком сложным, и жребий выпал Дарк Рашу, в то время – стажеру оперативного отдела. А дальше…
Я перевернул страницу в ожидании лихо закрученной истории в стиле книг о Дэринг Ду, но вместо этого с удивлением уставился на несколько скупых строк с описанием того, как при посредничестве принцессы Селестии операция была признана нелегитимной, а в управляющих заклинаниях таймеров обнаружились серьезные упущения. При этом роль Раша осталась непонятной, как и причины такого неоднозначного отношения к нему остальных сотрудников. Дело пахло каким-то секретом, и я решил получить сведения более традиционным способом – попытками разговорить остальных секретоносителей.
Общаясь с сотрудниками, я осознал две вещи. Первая – механизм распространения слухов в подземном мире был совершенно аналогичным таковому в Эквестрии. Вторая – здешние пони в большинстве своем повидали куда больше среднестатистического эквестрийского обывателя, и это накладывало отпечаток на их истории – некоторые из них звучали абсолютно безумно даже по меркам Тартара.
Каких только версий я не наслушался за это время! Локомотив фантазий и домыслов уверенно стартовал с весьма вероятных вариантов, вроде того, как Раш помогал солнечной принцессе в проведении переговоров, но затем с ревом оторвался от железнодорожного полотна и взмыл в небо на магических двигателях, предлагая все более экстравагантные истории. Тайные заговоры, сражения Раша с ордами Древних демонов Тартара, а также схватка оперативника с самой Селестией, внезапно увидевшей в нем угрозу своей власти, − вот далеко не полный список того, что поведали мне коллеги. Ситуация усугублялась их подспудным желанием как можно сильнее впечатлить новичка, то есть меня, и чем больше они старались, тем большее количество этих самых демонов фигурировало в рассказах, тем яростнее и разрушительнее становился гнев правительницы Эквестрии.
Я уж было отчаялся найти что-нибудь путное, когда мне на помощь неожиданно пришел пожилой единорог, с которым мне как-то довелось сидеть за одним столиком во время обеда. Он поведал мне историю, которая хоть и смотрелась несколько фантастично, тем не менее, следовала некоей внутренней логике. Дескать, в ходе пресловутой операции случилась первая за много лет междоусобица между Жнецами, и Рашу пришлось столкнуться со спецназом Департамента – подразделением, окутанным завесой настолько жутких слухов, что большая часть фольклора про тварей из бездны Тартара по сравнению с ними смотрелась сказочками для жеребят. А еще, добавил старик, в деле были замешаны Элементы Гармонии.
Кстати, насчет Элементов. В отличие от некоторых моих знакомых, считавших их то ли красивой сказкой о всепобеждающей дружбе, то ли удачным коммерческим пиар проектом, я точно знал, что они существуют, и даже видел некоторых из них. Дело было на Грэнд Гэлопинг Гала, куда я, волею судеб – а точнее, волей моего начальника – оказался приглашен. Как раз там я и повстречал миловидную единорожку лавандового цвета по имени Твайлайт Спаркл – ученицу принцессы Селестии, приветствовавшую гостей рядом со своей наставницей. А чуть позже мне показали одну из ее подруг – совершенно ослепительную белоснежную кобылку в нарядном платье. Правда, несмотря на все великолепие, я мог ее только пожалеть: она появилась на празднике в компании Блюблада, и любой, кто мало-мальски знал этого фигляра, прекрасно понимал, насколько ужасным будет вечер для его дамы.
Так вот, в существовании носительниц Элементов Гармонии я нисколько не сомневался, чего не скажешь о подвигах, которые им приписывали. Можете считать меня черствым циником, но мне отчего-то кажется, что образцовых личностных качеств и крепкой дружбы явно недостаточно для победы над злобным тысячелетним аликорном или, на минуточку, бессмертным Духом Хаоса. Правда, оказалось, не все разделяют такую точку зрения: как-то за обедом в столовой я поделился своими мыслями с Рашем, а тот в ответ лишь улыбнулся и взглянул на меня так, как родители смотрят на своего жеребенка, брякнувшего несусветную глупость.
− Ты не прав, − сказал он, покачав головой. – Они способны на куда большее, чем ты можешь представить…
Вскоре Дарк Раш познакомил меня с коллегами по отделу расследований, и я начал примерно понимать, зачем ДКГ потребовался пони, вроде меня. А еще – осознавать, что предстоящая карьера может оказаться отнюдь не такой головокружительной, как изначально казалось.
Некоторые сомнения начали закрадываться уже при виде нашего… офиса. Знаете, существует известная поговорка, гласящая: можно многое узнать о сотруднике, просто взглянув на место, где он трудится. Так вот, судя по виду моего будущего места работы, в профессиональном плане отдел расследований был изначально обречен. Начнем с того, что располагался он Дискорд знает где, в каких-то глухих закоулках Оперативного корпуса, и по пути туда я раза три сбивался с пути, несмотря на Раша в качестве проводника и новообретенные знания о маркерах – магических метках, проложенных по всему Департаменту и заменявших указатели. Именно на них, как выяснилось, ориентировались местные пони, поражая невежественного меня своими способностями, и именно эти маркеры по дороге к офису ОР периодически сбоили.
Внешний вид помещения, где нам предстояло работать, также оставлял желать много лучшего. Нет, в целом он был выдержан в общем стиле ДКГ, с непременными бежевыми стенами и декоративными вставками из коричневого дерева, но обладал… скажем так, характерными особенностями: почти половина деревянных панелей была отломана, покрытие стен выглядело довольно потрепанным, а довершал картину пересекавший почти всю боковую стену «шрам» − похожая на след от какого-то мощного заклинания полоса в полкопыта глубиной с обугленными краями. Причем Раш меня «обрадовал», сообщив, что убрать ее не получается из-за остаточных магических наводок.
Еще в офисе имелась пара окон, но по словам того же Раша их подключение к центральному контуру СВИВМ постоянно сбоило, и изображения в них менялись совершенно хаотично. И действительно, когда мы вошли, в одном из них на темное ночное небо взбиралась полускрытая тучами луна, в то время как на втором бушевала свирепая метель.
Я услышал, как Раш сказал «Прошу минутку внимания…» и отвлекся от созерцания местных «красот», дабы познакомиться с коллегами, но в следующее мгновение моим вниманием всецело завладело кое-что другое.
Посреди комнаты, спокойно общаясь с сотрудниками отдела, стояло нечто. Болезненно худое, стоявшее на двух ногах существо возвышалось над обычными пони, превосходя их в росте раза в два с половиной. Оно было облачено в длинный, почти до пола черный плащ, роль пуговиц на котором исполняли массивные металлические застежки с нанесенными на них рунными символами. Из рукавов выглядывали казавшиеся хрупкими кисти с тонкими пальцами, заканчивающимися когтями… Нет, не так. Сами пальцы заострялись на концах, образуя нечто наподобие острейших костяных шипов. Но самой запоминающейся частью тела создания была его голова. Сидящий на гибкой шее, слегка вытянутый овал, обтянутый кожей матово-серого оттенка, был… абсолютно пуст. Никаких признаков глаз, носа, ушей, хоть чего-нибудь, напоминавшего о нормальных живых существах!
− А, Скрипт, рад, что ты зашел! – приветливо произнес Раш. Его, очевидно, присутствие этого нисколько не волновало.
То, что дальше произошло, окончательно выбило почву здравого смысла у меня из-под ног. Существо слегка поклонилось; по его шее вверх побежали тонкие белесые черточки, словно вырезаемые кем-то невидимым прямо на коже, и спустя несколько секунд на том месте, где должно быть лицо, красовался грубый рисунок, изображавший глаза, нос и изгибающуюся линию рта. У меня язык не поворачивался назвать это улыбкой, но стоило посмотреть правде в глаза – нечто было радо видеть моего спутника.
− Приветствую, Раш. – Начертанные губы не шевелились, а голос (к слову, весьма приятный баритон), казалось, звучал прямо в сознании, не тревожа барабанные перепонки. – Вижу, к вам прибыло пополнение.
− Верно, − кивнул Раш и, повернувшись ко мне, торжественно произнес: − Свитуотэр, познакомься: Скриптум – почти что единственный демон во всем Тартаре, заговорив с которым, ты не рискуешь существованием своей души. Более того, он – наш внештатный консультант по вопросам паттернов поведения демонических сущностей.
− Мистер Свитуотэр, рад встрече с вами, − сказал демон, и черточки на его «лице» вновь зашевелились, делая «улыбку» еще шире. – Отрадно видеть, как новые рекруты присоединяются к доблестному отделу расследований.
Неизвестно, сколько бы я еще бездумно пялился на порождение Тартара, свободно разгуливающее по штаб-квартире ДКГ, если бы Раш не пихнул меня копытом в бок, причем довольно чувствительно. Это помогло мне опомниться и через силу проговорить:
− Эм… Приятно познакомиться с вами, мистер Скриптум…
− О, прошу, зовите меня просто Скрипт. Формальности ни к чему.
Раш, заметив, что я пребываю в некоем эмоциональном нокауте, подтолкнул меня, и я впервые после встречи с демоном обратил внимание на других присутствующих. Первой копыто для приветствия подала мне Пьюрити, белая пегаска с шикарной, бронзового цвета гривой, закрепленной красивым костяным гребнем. Кобылка была слегка полновата, как пони, позволяющая себе на пару-тройку пирожных с заварным кремом больше, чем нужно, однако это отнюдь не портило ее внешность. Наоборот, придавало вид настолько уютный и умилительный, что я невольно представил ее в окружении многочисленных жеребят, завороженно слушающих какую-нибудь сказку в ее исполнении. Простое ситцевое платье цвета кофе с молоком лишь усиливало впечатление.
− Добро пожаловать, мистер Свитуотэр, − улыбаясь, сказала мне Пьюрити. – Рада, что вы присоединитесь к нашей борьбе с несправедливостью.
Я тут же насторожился, отбрасывая умилительные мысли в сторону: не то чтобы я был против противостояния несправедливости, но такой лобовой подход настораживал.
− С несправедливостью?
− С дискриминацией демонических сущностей, конечно, − просто, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, вроде погоды, пояснила Пьюрити.
М-да, а еще минуту назад демон с лицом, похожим на книжку-раскраску, казался странным.
Раш демонстративно закашлялся, попытавшись меня предупредить, но было уже поздно: я не нашел ничего лучше, чем сказать:
− Эм… серьезно?
Очевидно, мой тон кобылке пришелся не по вкусу. Взгляд выразительных карих глаз Пьюрити заметно потяжелел, и она холодно произнесла:
− А как еще назвать ситуацию, когда каждая сущность, попадающая в Тартар, проходит через оценку ее деяний, а демонов Жнецам разрешено уничтожать на месте без суда и следствия?
− Вы простите, конечно, я новенький, и не знаю всех нюансов, но… − Даже без многозначительного подмигивания Раша я понимал, что умудрился затронуть очень скользкую тему, но остановиться уже не мог. Запредельная ирреальность происходящего начинала меня доставать. – Разве демоны нуждаются в справедливой оценке их действий? Я имею в виду… На занятиях нам рассказывали, чем они развлекаются, и это как-то не тянет на материал для судебного заседания. Кроме того, разве Департамент не держит вполне себе живых демонов в глубинных секторах?
− Ну конечно, система здешнего образования создана с целью выбивания подобных мыслей из всех новичков, − горько усмехнулась Пьюрити, и весь ее вид говорил о том, что уж ее-то ужасной машине Тартара не обмануть. – Конечно, вам рассказали, что они делают. Питаются, вот что! И именно за это руководство ДКГ ставит их вне закона! А что касается тюрем… Их держат там лишь из-за их влияния на энергетические поля!
Да, об этом я слышал. Филд Тест рассказывал, что каждый демон является частью общей экосистемы Тартара и в той или иной степени влияет на здешние энергетические потоки.
− Но насколько я помню, − нахмурился я, вспоминая, − для классов «Пустой» и «Трикстер» это влияние минимально.
− И это развязывает Жнецам копыта в их отношении! – взвилась явно задетая за живое Пьюрити. – А ведь эти демоны – живые, мыслящие существа! Посмотри хотя бы на Скрипта – он даже основал собственную религию!
Я почувствовал, что мое сознание начинает медленно отключаться от перегрузки. Нет, действительность Департамента определенно решила меня доконать.
− Ну, я бы не назвал это религией, − вступил в разговор Скрипт. Он сложил руки перед собой, будто в молитве, а черточки на его голове сформировали одухотворенное выражение лица. − Скорее – учением, пропагандирующим общие для демонов и пони ценности, и призывающим к мирному сосуществованию.
− И сколько же… последователей у вашего учения? – поинтересовался я, когда способность более-менее ясно мыслить вернулась ко мне.
− К превеликому сожалению, не слишком много, − вздохнул Скрипт. – Двое, строго говоря. И они не слишком умны. Все дело, мистер Свитуотэр, в том, что большинство демонов весьма консервативны в своих суждениях относительно душ живущих. Или, проще говоря, они − эгоистичные сволочи, и не заслуживают и доли того смиренного отношения, что предлагает им мисс Пьюрити.
− Не представляю, как ты можешь так говорить! – строго произнесла Пьюрити, пока я дивился откровенности демона по отношению к своим собственным сородичам. Весь ее вид говорил о том, что подобный спор разгорался не в первый раз. – При условии, что Департамент, за который ты так ратуешь, даже не разрешает тебе находиться в Первом секторе!
− Да, на самом деле я не присутствую сейчас с вами. По крайней мере, физически, − предусмотрительно пояснил Скрипт, заметив мое недоумение. – Это всего лишь моя проекция. Сам я нахожусь в Секторе номер пять, на границе зоны размещения всех демонических сущностей класса «Трикстер» и выше. И смею заметить, что таким образом всего лишь следую официальным инструкциям ДКГ, обязательным для всех сотрудников.
− Ты не понимаешь!.. – Пока увлекшаяся Пьюрити пыталась доказать Скрипту правильность своей позиции, Шарп под шумок ловко вывел меня из поля ее зрения. Правда, ее взгляд, пойманный мною напоследок, недвусмысленно говорил, что начать полноценную работу в отделе с заведения друзей мне не очень-то удалось.
Следом меня представили Грасс Хопперу, по-юношески нескладному жеребцу болотно-зеленого окраса и настолько флегматичного вида, что декоративные тыквы, заполнявшие улицы эквестрийских городов в канун Ночи Кошмаров, по сравнению с ним показались бы образцами активности. Посмотрев на меня сквозь спадающие на глаза пряди темно-зеленой гривы, он медленно приподнялся из-за стола, буквально заваленного огромной кучей бумаг, и приветственно кивнул.
Не желая повторять ошибок, я решил попытаться наладить контакт. Еще раз оглядев высокоэнтропийную систему, по недоразумению называемую рабочим столом Хоппера, и ухитрившись разглядеть несколько исторических книг, я спросил:
− Увлекаетесь историей?
− Не совсем, − покачал головой Грасс. Голос его был под стать внешности – тихий, с минимумом вкладываемых эмоций. – Изучаю случаи применения некоторых правил из устава Департамента и собираю доказательства того, что некоторые из них нарушают права попадающих в Тартар душ.
Пока я пытался удержаться от возгласа «Да вы издеваетесь!», в разговор вступил Раш.
− Последнее время Хоппер работает над петицией в пользу раскрытия алгоритма Распределения, − сообщил он. – По его мнению, финальная оценка мирских деяний попавшей в Тартар души должна быть прозрачной. В нынешнем же виде пони просто не понимают, по каким критериям их судили.
Ну, это немудрено – из брошюры информационного отдела я даже не понял, что такое Распределение. Проблема заключалась в другом: согласно базовой лекции, все поступки пони, совершенные при жизни, находят отражение в ауре, и именно ее исследование дает ответ на вопрос, следовала ли душа принципам гармонии. Такое исследование слишком трудоемко даже для целого научного отдела, поэтому его проводила специально разработанная биоэнергетическая сущность, а алгоритм, положенный в ее основу, был настолько сложен, что для его понимания пригодилась бы пара-тройка докторских степеней. Я слабо представлял себе, каким бы стало Распределение, добейся Хоппер успеха. Что-то в духе: «Простите, сэр, но функция вашей доброты аналитична в указанной эпсилон-окрестности, а обобщенный гармонический ряд, определяющий параметры сострадания, расходится. Будьте добры, проследуйте к камерам строгого режима».
− Что ж, прекрасное начинание… − пробормотал я, опасаясь, как бы нотки сарказма не нашли себе дорогу в сказанное. – Надеюсь, у вас получится.
Грасс кивнул и вернулся к своим делам, а мы с Рашем двинулись дальше.
Итак, среди моих коллег оказалось уже целых два активиста: одна борется за права демонов (Демонов, прости Селестия, демонов! До сих пор в голове не укладывается!), другой пытается исправить «несправедливые» законы. Пони, подобных Хопперу, мне уже доводилось встречать раньше: только пришедшие на работу, романтично настроенные юнцы, полагающие, что уж они-то точно способны изменить устоявшееся положение вещей и осчастливить всех вокруг. В целом, они довольно безобидны, да и запала у них обычно надолго не хватает. Посмотрим, как будет с этим.
От третьего знакомства я уже не ждал ничего хорошего, поэтому к дальнему от входа рабочему столу приближался с некоторой опаской. Поднявшийся мне навстречу жеребец выглядел опрятным и ухоженным: его темно-коричневая шерсть чуть ли не блестела в свете ламп, воротник форменной жилетки был украшен золотистым узором, а ярко-оранжевая грива пребывала в высокохудожественном беспорядке. Иначе говоря, имела тот самый «Я только что встал с кровати»-вид, на создание которого тратится где-то около получаса.
− Мистер Свитуотэр, приветствую вас в отделе расследований! – с несколько излишней торжественностью произнес жеребец, протягивая мне копыто для приветствия. – Меня зовут Смолдер, я специализируюсь на юридической стороне нашей с вами работы. Если столкнетесь с каким-либо сложным случаем, не стесняйтесь обращаться за помощью. А сейчас прошу меня извинить, нужно просмотреть сводки.
С этими словами он уселся обратно, а я, несколько обескураженный таким напором, принялся раздумывать. Смолдер выглядел самым адекватным из присутствующих, и при всей моей нелюбви к юристам, я не мог не признавать пони его специальности полезным для отдела с таким кругом задач. Потому единственное, что я мог сказать Рашу, когда мы отошли в другой конец комнаты, было:
− Ну и что с ним не так?
− Становишься параноиком? − усмехнулся Дарк Раш. – И правильно делаешь. Смолдер действительно юрист, только специализируется он на громких делах, позволяющих заработать себе имя. Именно в поисках подобного дела он и пребывает с первого дня в ОР, и именно поэтому он предложил тебе помощь – чтобы потом забрать себе лавры.
− Вот теперь все встало на свои места! − фыркнул я. Затем, оглядевшись и осознав, что для заявленной в официальной документации численности личного состава не хватает еще двух пони, спросил: − А где остальные?
− Осталась всего пара прикомандированных к отделу ученых, − пояснил Раш. – Причем «прикомандированных» означает, что они будут помогать нам при условии, что у них не будет дел поважнее, вроде перерыва на кофе или чего-то в этом духе. Правда, есть еще Лимит – мировой пони и надежный товарищ, но его в последнее время сильно нагружают работой в Четвертом секторе, так что…
− Можешь не продолжать, − прервал его я.
Отлично! Просто замечательно! Команда мечты, чтоб ее!
Вечер этого слишком затянувшегося дня я провел в баре. Да-да, вы не ослышались – в самом настоящем баре, нежданно-негаданно обнаружившемся на верхних уровнях пирамиды ДКГ; причем отвели меня туда сердобольные сотрудники Департамента. Это стало для меня сюрпризом. Признаться, мне казалось, что работа в таком месте рано или поздно превращает даже самых душевных пони в черствых профи, которым чуждо сопереживание, но я ошибся: стоило мне, подавленному общением с коллегами по отделу, выйти в общий холл, как от группы пони неподалеку отделился жеребец и, подойдя ко мне, сказал:
− Приятель, ты выглядишь так, словно тебе нужно выпить.
Я оценил свое состояние и кивнул.
− Тогда следуй за нами…
За разъехавшимися дверьми лифта, поднявшего нас на верхние этажи, расположился знакомого вида мрачноватый коридор, почти такой же, как в оперативном корпусе. Однако спустя всего несколько десятков шагов угрюмая, серо-зеленая каменная кладка уступила место куда более приятному дизайну входа в бар. Фасад блестел серебристым металликом, гармонично дополняемым обсидиановой чернотой четырех прямоугольных колонн; между двумя из них располагались двустворчатые двери из непрозрачного дымчатого стекла, над которыми магическим синим светом горела надпись «Первый круг». Не особо изобретательный намек на местонахождение штаб-квартиры ДКГ, если спросите меня, хотя, возможно, я ошибался, и это как-то связано с выпивкой.
Изнутри «Круг» выглядел намного более внушительно, чем снаружи. В принципе, закономерно: собираясь в бар, вы обычно не ожидаете увидеть помещение, способное вместить в себя главный зал кантерлотского оперного театра. А вообще местная стилистика напоминала мне новомодные столичные ночные клубы, только без раздражающих меня лично, вытрясающих душу басов. Вместо них откуда-то с потолка лилась легкая, плавная джазовая мелодия.
Двуцветное оформление играло первую скрипку и здесь, а его квинтэссенцией стал пол, превращенный в подобие гигантской шахматной доски из серебристых и черных квадратов. Слева от входа раскинулась большая открытая площадка, очевидно представлявшая из себя танцпол, на данный момент почти пустовавший – всего несколько парочек медленно кружились там в танце. Остальное пространство бара было заполнено разнообразными столиками: большими, способными с легкостью принять шумную вечеринку, и совсем маленькими, за которыми, казалось, и одному-то пони было не присесть.
Справа от входа сияла мягкой подсветкой барная стойка из прозрачного стекла, вдоль которой выстроились высокие, изящные стулья. За стойкой клиентов обслуживали два бармена − кобылка и жеребец. Очевидно, свое дело они знали: их движения были скупы и точны, и, похоже, ни один клиент не ожидал своего заказа дольше минуты. А прямо за их спинами свет магических огней освещал то, что меня несколько удивило − батарею разнообразных разноцветных бутылок. Нет, в обыкновенном эквестрийском баре это никому не показалось бы чем-то выдающимся, но здесь, в Тартаре, я успел привыкнуть к «энергетическому» характеру пищи, и наличие физического воплощения у алкоголя несколько сбивало с толку.
− Многие пони предпочитают, чтобы выпивка привычно плескалась в бокале, − догадавшись о причине моего замешательства, прояснил ситуацию жеребец, приведший меня сюда. – Заказ как обычно размещается в жетоне, но специальное заклинание на стаканах способно создавать иллюзию настоящей жидкости. А вообще, если что будет непонятно, бармены подскажут. Удачи тебе, приятель. Надеюсь, у тебя все придет в норму.
С этими словами он вернулся к своим друзьям, и в тот момент я был очень признателен ему за то, что он не стал звать меня присоединиться к ним. Скорее всего, мой вид достаточно красноречиво говорил о нежелании проводить вечер в шумной компании.
Подойдя к стойке, я принялся рассматривать меню. Ассортимент напитков поражал воображение своим разнообразием, картинки всяческих коктейлей выглядели очень красочно, а их названия… ни о чем мне не говорили, так что в итоге я остановился на крепкой яблочной настойке: довелось как-то пробовать ее в Кантерлоте, и я запомнил, что после нее все твои проблемы кажутся куда менее серьезными. В общем, именно то, что доктор прописал.
Я озвучил свой заказ бармену. Жеребец внимательно посмотрел на меня и безошибочно выдал:
− Вы новенький или просто выдался неудачный день?
− И то и другое, если честно, − мрачно хмыкнул я.
− О, ясно, − понимающе кивнул бармен. – В таком случае, я бы советовал вам взять «Яблочную зарю». Она действует не хуже, а то и лучше настойки, но… эм… постэффекты переносятся не в пример легче. Поверьте, если объявят срочный сбор, вам это пригодится.
Я не видел причины не верить тому, кто, по всей вероятности, перевидал немало пони, стремившихся напиться вусмерть, и согласился. Жеребец поставил передо мной высокий бокал, выглядевший довольно обыденно за вычетом темно-серой подставки с начерченными на ней рунами, и несколькими экономными жестами перенес в мой жетон порцию золотистой энергии.
− В столовой наверняка уже побывали, − сказал он. – Принцип работы с бокалами тот же. Просто приложите мыленное усилие для выполнения команды переноса. Приятного вам вечера!
Я поблагодарил его и, забрав зачарованный бокал, стал продвигаться вглубь бара, оглядываясь по сторонам и подмечая все новые особенности местной обстановки. К примеру, путем недолгого наблюдения мне удалось понять, как здесь справляются с шумом, неизбежно преследующим любое подобное заведение: сверху столики с посетителями были накрыты энергетическими полусферами, иногда прозрачными, а иногда – темно-серыми, не позволявшими разглядеть, что происходит под их поверхностью. По всей видимости, они служили одновременно барьером для звуков и способом для страждущих немного побыть в одиночестве.
Плюс, выяснилось, что одним этажом «Круг» не ограничивался. Привлеченный странным бледно-оранжевым свечением, мягкой волной проливавшимся на потолок, я поднял взгляд и обнаружил наверху второй зал. К нему вели две винтовые лестницы, по которым то и дело поднимались пони. Заинтригованный, я последовал их примеру. Источником загадочного света оказались высокие, узкие окна, выстроившиеся в ряд на наклонной боковой стене; подключенные к СВИВМ, они могли транслировать разные пейзажи по желанию посетителей, но сейчас, в виду немногочисленности последних, показывали визуальный ряд по умолчанию − заполненную красно-коричневым песком, унылую равнину Первого сектора Тартара. Что ж, многие назвали бы такой вид вгоняющим в депрессию, но в данный момент он казался мне весьма и весьма подходящим к ситуации.
Вскоре я нашел себе место. Опять же, кто-то назвал бы мой выбор неудачным: за малюсенький столик в самом углу смогли бы сесть максимум двое – и то при должной сноровке, да и окно рядом с ним было уже остальных, но зато пони за таким столиком всем своим видом должен был говорить «Компания мне сейчас не нужна». Это меня полностью устраивало.
Усевшись, я тут же нашел взглядом сияющую в полумраке золотистую магическую метку – по всей видимости, пульт управляющего защитной полусферой заклинания. Стоило мне дотронуться до мерцающей руны, как в воздухе передо мной возникли пиктограммы, описывающие различные доступные функции. Я разобрался довольно быстро, и вскоре мой стол накрыл затемненный купол, сквозь который я, впрочем, отлично видел происходящее в баре.
Кроме того, выяснилось, что создатели заклинания наделили его довольно интересной возможностью проецировать на внутреннюю поверхность полусферы картинку какого-нибудь другого интерьера. Видимо, пошли навстречу сотрудникам, питающим ностальгические воспоминания по любимым при жизни заведениям. Конечно, точно воссозданных копий эквестрийских баров сюда не завезли, но среди набора имеющихся вариантов мне удалось найти неплохой вариант – уютный, располагающий к себе бар, да еще и с цветом красного дерева в качестве основы дизайна. Помнится, нечто похожее было в горячо любимом мной пабе «У камина» на окраине Кантерлота.
Устроившись, я на секунду сосредоточился, и вскоре бокал передо мной почти до краев заполнился золотистой жидкостью, в глубине которой плавными турбулентными потоками закручивались ярко-красные искрящиеся частицы. Первый глоток оставил после себя приятное, слегка терпкое послевкусие, несущее в себе одновременно нотки яблок и мяты, а грудь заполнил приятный холодок, быстро переходящий в успокаивающее тепло.
Впрочем, от неприятных мыслей это не спасало.
Отдел расследований оказался тем, что на моей прежней работе называли «заглушкой». Я видел такое не один раз: структурные подразделения, созданные по указанию вышестоящего начальства, занимающиеся работой, необходимость которой существует только в воображении этого самого начальства; пони, банально отсиживающие рабочее время; и все это продолжается до тех самых пор, пока до власть имущих не дойдет, что их детище не работает, как надо. В организации, занимающейся таким важным делом, как управление делами Тартара, я такого встретить не ожидал, тем более что с документальной точки зрения все было оформлено идеально и не вызывало подозрений.
Внезапно иллюзия вокруг меня подернулась рябью и задрожала. Подняв голову от бокала, я встретился взглядом с Дарк Рашем, аккуратно стучавшим по заглушающему куполу, и, коснувшись пульта, отключил барьер.
− Гляжу, ты уже успел оценить прелести местного сервиса… − начал Раш, усаживаясь напротив, но я тут же перебил его.
− Наш отдел – всего лишь пустышка, верно?
Повисла долгая, тяжелая пауза. Раш очень внимательно, испытующе глядел на меня, и я уже начинал беспокоиться: не мог же он не видеть этого, не понимать…
− Поздравляю, − хмыкнул он, делая глоток из своего бокала. – Ты – первый из новичков, кто догадался.
Я облегченно перевел дух, а Раш, тем временем, продолжил:
− Старейшины заговорили о необходимости создания отдела расследований после инцидента 2-087 – не самой хорошей истории, когда Департамент чуть не отправил в Тартар невинную пони из-за… скажем так, технического сбоя. Но, видишь ли, большая часть опытных Жнецов – личности довольно консервативные, и для них такое решение равнялось сомнению в их работе, практически плевком в душу. Они и раньше недолюбливали всяческие исследовательские подразделения, считая, что от «яйцеголовых» сплошные беды, а теперь выходило, что подобное подразделение должно заниматься исправлением их ошибок. Скай Шедоу, Новый начальник Департамента, и сам являвшийся выходцем из высокопоставленного круга Жнецов, не мог проигнорировать мнение оперативников. Да и думается мне, он сам считал ту историю лишь случайностью, не требующей введения новых отделов. А как наиболее грамотно донести до Старейшин идею о ненужности чего-либо, учитывая, что напрямую отказать им никто бы не рискнул? Показать, что оно не работает. Именно так в ОР стали набирать пони не то чтобы бесталантных, но… слегка своеобразных в своих суждениях. И это до сих пор мешает им заниматься настоящим делом.
− Погоди-ка… − Я вздрогнул от неожиданно пришедшей в голову мысли. – Так что же получается? Я совершенно безнадежен, раз меня тоже взяли?
− Не стоит быть столь самокритичным, − усмехнулся Раш, но тут же посерьезнел, задумавшись. – Вообще, это странно: ты и в самом деле обладаешь качествами, необходимыми для эффективной работы в ОР. Не укладывается твое назначение в общую логику руководства Департамента, совсем не укладывается…
− «Ну, слава Селестии», − с облегчением подумал я, а вслух сказал: − А что насчет тебя? Ты-то как в это ввязался?
− А я доброволец, − улыбнулся Раш, едва не заставив меня поперхнуться порцией «Яблочной Зари». – И пока ты не посчитал меня психом, позволь объяснить. Мне сразу не понравилось, во что превратили ОР, и в какой-то момент пришла мысль, что если в ряды отдела вступит Жнец, ситуация может измениться. Кроме того, Бэкграунд, мой хороший друг и наставник, поддержал меня. Мы с ним были уверены, что все получится, но… В итоге все оказалось не так просто…
− Но почему тогда ты все еще с ними?! Ведь ясно же, что ничего не удастся изменить! – воскликнул я, не сдержавшись. – Ты явно не похож на работника, которым руководство будет бездумно разбрасываться, так почему же ты остался?
− Потому что верю в дело, которым мы должны заниматься, − просто ответил Раш. – Потому что побывал в ситуации, когда отдел расследований был жизненно необходим. Его не оказалось, и невинная душа едва не попала в Тартар по неправильному обвинению. Я не хочу повторения.
С этими словами он поднялся из-за стола и, остановившись перед самой границей заглушающей полусферы, повернулся ко мне.
− Послушай, Свитуотэр, никто не осудит тебя, если ты решишь просто отсидеть время действия контракта, не ввязываясь во всю эту историю. Департамент играет нечестно, и ты вправе ответить тем же… Но я все же надеюсь, что ты так не поступишь, и мы сможем превратить отдел расследований в то, чем он должен являться. Подумай над этим.
Раш собрался уходить, но за секунду до того, как он вышел за пределы полусферы, я окликнул его:
− Ты в самом деле считаешь, что дело того стоит?
Он кивнул.
− Я уверен.
Я думал над словами Раша всю ночь. Размышлял следующие несколько дней, краем уха слушая объяснения лекторов на занятиях, подолгу засиживаясь в столовой перед нетронутым заказом. И никак не мог принять решение.
Так продолжалось до тех пор, пока не случилось первое за время моего пребывания в Тартаре ЧП.
Я как раз заканчивал обед, намереваясь отправиться на очередную лекцию по структуре ментально-энергетических прототипов, когда воздух разрезал низкий, пробирающий до костей вибрирующий звук тревоги, заставив всех в столовой на миг замереть. Однако уже в следующее мгновение помещение наполнилось движением, и первыми со своих мест поднялись Жнецы, чьи фигуры на ходу скрывались под темной рябью активирующихся Образов. Ничего удивительного: прозвучавший сигнал означал тревогу уровня «Венец».
Вообще, к поддержанию высокого уровня боеготовности в Департаменте относились очень серьезно, и разной интенсивности учения были обычным делом. Я понимал лежащую в основе идею – приучить сотрудников к постоянным тренировкам настолько, чтобы они без каких-то особых эмоций выполняли свои обязанности во время очередной тревоги, не задумываясь, учебная она или настоящая. В принципе, схема работала, но в тот раз, выходя из столовой, пони едва заметно нервничали – сигнал «Венец» подавали нечасто.
Я все еще немного плавал в вопросах боевого расписания, поэтому положился на коллег, довольно сноровисто двигавшихся к ближайшему Убежищу – защищенному, экранированному помещению, заполненному изнутри рунными энергетическими проводниками. С их помощью укрывшиеся в Убежище пони должны были в случае необходимости обеспечивать дополнительное питание защитным системам ДКГ. Да, в этом был весь Департамент: не расходовать ресурсы впустую, и приставлять к полезному делу даже тех, кто не мог помочь непосредственно в бою.
Все шло довольно спокойно и деловито, и я уже думал, что вскоре мы все сможем выйти, когда один из вновь прибывших в бункер сотрудников нервно заявил:
− Это не учения. Цербер сбежал.