Средиземский синдром
Глава V. Граница верности
Дом Рейнбоу Дэш парил в бледно-голубом небе, его тень медленно ползла по густому слою облаков внизу, напоминающему заснеженную пустынь.
«Будь я умной, как Твайлайт, – размышляла пегаска, – или чувствительной, как Флаттершай, я бы сразу поняла, что с Саруманом что-то не так, и занялась бы его перевоспитанием еще в первые дни вместо того, чтобы прохлаждаться. Тогда и он, и все погубленные им остались бы живы. И ничего этого вообще бы не началось, если бы мне не приспичило опять испытать катализатор талантов! От меня одни проблемы!» Ей стало казаться, что лучший выход – недеяние: «Если не стану ничего делать, не навлеку больше никакой беды», – и почти неделю она не вылетала из дома, предаваясь самобичеванию за глупость и безответственность.
Рейнбоу Дэш перевернулась на спину и уставилась в небо. Пронзительная голубизна наливалась вечерней синью, солнце ползло на запад. «Вот и еще один день без происшествий», – слабо улыбнулась пегаска.
Раньше она считала, что ничего не делать ужасно скучно, что время, не занятное полетами и приключениями, тянется невыносимо медленно. И с удивлением обнаружила, что ошибалась: праздность оказалась жадным до времени едоком, стремительно сжирающим минуты, часы и дни. В душу Рейнбоу закрался страх, что она так и состарится, не добившись ничего в жизни, и умрет, всеми забытая. «Но у меня ведь есть друзья, – успокаивала она себя, – куда более толковые. И, разумеется, если они позовут, я приду на помощь и сделаю то, что они скажут – я, как никак, Хранительница Элемента Верности… И нет, я вовсе не пытаюсь переложить на них ответственность за то, что буду делать по их просьбе».
Рейнбоу Дэш прикрыла глаза, а когда открыла, солнце уже уплыло за горизонт. Сквозь небесный полог начали по одному пробиваться бледные пока гвоздики звезд. Пегаска взбила копытами облачную подушку и, вжавшись в нее, погрузилась в сон.
Проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Разлепив веки, Рейнбоу Дэш увидела Твайлайт и радостно приветствовала подругу.
– Тихо, – та заткнула ей рот копытом. – Летим в Кантрелот.
– Что-то случилось? – вскочила Рейнбоу с кровати.
– По пути расскажу, – нетерпеливо бросила Твайлайт.
Рейнбоу Дэш наскоро сконденсировала атмосферной влаги и умылась, после чего подруги пустились в путь.
Ветерок, ласкающий лицо, и привычные движения крыльев приободрили Рейнбоу, с каждым взмахом у нее прибавлялось сил. Она и забыла, как здорово летать!
Звезды не то, чтобы померкли, но свет их как будто не выходил за пределы небосвода. Ночь была так темна, что аликорн выглядела не фиолетовой, а почти черной.
Но чернее были принесенные ей вести.
«Это не круто, – сокрушалась пегаска, – совсем не круто. Но кто, как не Твайлайт, знает, что делать? И я обязательно ей помогу, не подведу ее. Пусть Селестия и Луна оказались злодейками, но уж на меня-то всегда можно положиться».
Казармы Сумеречной Стражи располагались в том же крыле замка, что и покои Твайлайт Спаркл. В распоряжении нового гвардейского формирования имелись две просторных спальни для кобыл и жеребцов, небольшая оружейная комната и просящий косметического ремонта конференц-зал, где аликорн каждый день проводила с новобранцами политбеседы.
Первые двое суток Рейнбоу Дэш провела на плацу, где генерал Сентри лично прививал новичкам военную дисциплину. Плац был общим, и пони из Дневной и Ночной гвардии посмеивались над салагами и жалели бывалых стражей, по приказу принцессы причисленных к «потешному полку» Спаркл.
Затем Твайлайт хотела поручить подруге участвовать в наборе Стражей, но Рейнбоу отказалась, объяснив:
– Несчастье с Саруманом показало, что я не особенно разбираюсь в людях, то есть, в пони. Вряд ли я смогу запросто отличить благонадежных.
Так и получилось, что от присвоенного пегаске ранга «полковника» осталось одно название. Вместе с прочими Стражами она маршировала на плацу и патрулировала город по вечерам, когда солнце уже скрывалось, но время луны еще не наступало. Узкие белокаменные улицы Кантерлота всегда были тихи, и в прежние времена Рейнбоу Дэш заскучала бы, но теперь она радовалась, что делает полезное дело и не приносит никому бед.
Через шесть дней после посвящения в Стражи Твайлайт вызвала подругу к себе в покои. Пегаска застала аликорна сидящей за столом, уткнувшись мордой в скрещенные передние ноги. Единственным источником света была тусклая масляная лампа, в ее мерцании по комнате ветвились причудливые тени – не только вдоль стен, но, казалось, и в самом воздухе, будто имели объем и плотность, как настоящие ветви черного дерева.
Рейнбоу помотала головой, стряхивая наваждение: утомленная службой, она иногда засыпала на ходу, – и отрапортовала, как того требовал устав:
– Полковник Дэш по вашему приказанию явилась!
Твайлайт слезла со стула, но прежде чем повернуться к Рейнбоу, долго терла глаза копытами. Наконец, медленно повернулась и сказала:
– Рейнбоу, я в затруднительном положении.
– Что случилось? – подалась вперед пегаска. – Ты что, плакала?
– Это не слезы, – быстро-быстро заморгала аликорн, – это жидкие сомнения. Я не так проницательна, как тебе кажется, и как мне бы того хотелось. Я хочу быть уверена во всех Стражах так же, как в тебе, но не могу. И даже если бы их верность не подлежала сомнению, их всё равно слишком мало. Нам не справиться с гвардиями Селестии и Луны.
– И? – насторожилась Рейнбоу.
Твайлайт села на пол и, несколько мгновений собираясь с духом, сказала:
– Я думаю использовать «исправительное заклятье».
– Так вроде они все нормальные ребята, – не поняла Рейнбоу Дэш. – Что в них исправлять-то?
– Поэтому мне и не решиться: правильность и неправильность – относительные понятия: что эльфу хорошо, то орку смерть. Объект «исправительного заклятья» не становится лучше или хуже, он лишь принимает ту же правду, что и колдун. Иными словами, пони подчиняется чужой воле.
Рейнбоу Дэш снова почудилось, что тени сползают со стен, и теперь выглядят не ветвями, а щупальцами, тянущимися к Твайлайт.
– Звучит не очень здорово, – нахмурилась пегаска. – Как-то не круто бороться с тиранами их же средствами.
– Но другого выхода нет! – топнула ногой принцесса. – Без заклятья наша борьба обречена на поражение!
– Ты не посоветоваться меня позвала? – прищурилась Рейнбоу. – Ты боишься брать ответственность за дурной поступок и хочешь, чтобы я разрешила тебе околдовать всех гвардейцев.
– Ты несправедлива к себе, Рейнбоу, – горько усмехнулась аликорн, – ты очень проницательна и прекрасно разбираешься в пони.
– Я просто догадалась, потому что сама размышляла о том, как легко следовать чужим указаниям, когда что бы ни случилось, виновата будешь не ты, а указчик.
– Прости, – голос Твайлайт дрогнул, – конечно же, вся ответственность лежит на мне. А ты – единственный оставшийся мне кусочек того светлого и доброго мира, за который я борюсь, поэтому мне и хотелось получить твое благословение.
Рейнбоу Дэш мало понимала в магии, но это «исправительное заклятье» напомнило ей зачаровывающий голос Сарумана. Пегаска сжала зубы, собираясь с силами, и выговорила:
– Я против, Твайлайт. Мне не нравится твоя затея. Не проще ли вообще бросить эти теневые игры, активировать Элементы Гармонии и направить их силу на принцесс?
– Нет! – повысила голос Твайлайт, и у нее задергался левый глаз. – Мы все под колпаком у Селестии, она наверняка проведает об этом заранее и подготовится. Кто знает, что за чары у нее припасены? Нет, наше оружие – скрытное наращивание силы, ясно? Я не пытаюсь спихнуть на тебя свою ответственность, я одна отвечаю за всё. Но знай: кто в ответе, тот и прав. И будет по-моему!
– Спокойно, подруга, – попятилась Рейнбоу Дэш, – я просто предложила. Я всегда буду на твоей стороне.
«В конце концов, – подумала она, – Твайлайт – не Саруман. Я знаю ее не первый год, и уж она-то точно всегда руководствуется благими намерениями. А когда угроза сестер-принцесс исчезнет, можно будет снять заклятие с гвардейцев и всё им объяснить».
Пегаска не особенно жаловала всякие нежности, но сейчас чувствовала, что Твайлайт необходимо ощутить дружескую поддержку, и обняла ее.
– Спасибо, что не отворачиваешься от меня, – прошептала молодая принцесса, – только на тебя я и могу положиться.
Масляная лампа на столе погасла, и комната погрузилась во тьму. Рейнбоу ойкнула, а Твайлайт сказала:
– Не обращай внимания, масло кончилось. Теперь ступай, отдохни хорошенько. Завтра всё решится.
Верхняя койка располагалась так близко к потолку, что Флаттершай спросонья решила, что оказалась в гробу. Вскрикнула, подскочив, и вскрикнула еще раз, ударившись головой о доски.
– Флаттершай! – донеся снизу бодрый голос Эпплджек. – Как спалось, сахарок?
Вагон, освещенный рыжими лампами, уютно покачивался на рельсах, колеса успокаивающе стучали. Двое пони и Спайк сидели за откидным столиком и пили чай с конфетами, в черном окне дрожали их отражения.
– Х-хорошо, – неуверенно пробормотала Флаттершай, спускаясь к друзьям.
«Неужели и впрямь нет никаких орков? – изумлялась она. – Чудовища не вторглись в Эквестрию?»
Спайк побежал за чаем для пегаски, а Пинки Пай протянула ей самую большую конфету в золотисто-зеленой обертке.
– Спасибо… Простите, пожалуйста, что напала на вас.
– Да без проблем! – отмахнулась Эпплджек. – Но ты толком не рассказала, шо тебя так напугало-то?
– Я…, эм, пошла в парикмахерскую, наверное. И там были клинки…, – пегаска съежилась, – такие острые…
Пинки Пай пересела поближе к подруге и приобняла передней ногой:
– Ножницы, глупышка, всего лишь ножницы.
– А мне показалось, что это огромные ножи орков.
– Мда, – задумчиво протянула Эпплджек, – видать, можно вытащить пони из Средиземья, но нельзя просто так взять и вытащить Средиземье из пони. Неслабо оно нам аукается.
Вернулся Спайк с подносом и поставил на стол четыре высоких стакана.
– Пинки, ты заняла мое место возле окна, – беззлобно проворчал он.
Розовая пони освободила место, запрыгнув на свою верхнюю койку. Через несколько секунд оттуда в ее стакан опустилась длиннющая красно-белая соломинка, и чай в стакане запузырился.
– Вишь, Спайк, – заметила Эпплджек, – Пинки в своем репертуаре. Подумаешь, похоронное бюро открыла! Профессия не изменит того, кто она есть.
– Ага-ага, – подтвердила Пинки, свесившись в верхней полки. – Я просто стала смотреть на вещи более по-взрослому.
И с шумом втянула через трубочку полстакана.
– Ой-ой-ой, горячее! – завизжала она, по-собачьи вывалив язык. – Надо запить!
– Стой, опять обожжешься! – хором воскликнули пони и Спайк.
Флаттершай рассмеялась, прикрыв рот копытом, а Пинки Пай подмигнула ей, как будто только и хотела ее развеселить. Скорее всего, так и было.
Пинки завернулась в простыню и вскоре засопела с присвистом – заснула.
– Нет причин бояться, – сказала Эпплджек пегаске. – Сейчас приедем к Твайлайт и мигом со всем разберемся: и с тучами, и с Рэрити.
– С ней что-то случилось? – встрепенулась Флаттершай.
Эпплджек и Спайк рассказали о заколдованном платье, и пегаска охнула:
– Мамочки! К-кругом ужасы страшные! Она вас не поранила? Ох, Селестия, надеюсь, с ней всё в порядке. Ой, да я же сама вас чуть не…
Флаттершай закрыла лицо копытами и задрожала.
Остаток пути Спайк и Эпплджек успокаивали ее и уверяли, что не держат зла.
Поезд прибыл в Кантерлот поздним вечером. Гвардеец-проводник разбудил разморенных путешественников:
– Леди Хранительницы и господин Спайк, прошу на выход.
В Кантерлоте тьма была еще гуще, чем в Понивилле, из дымки едва выступали белые углы зданий.
На пустом перроне пони и дракончика встретили пять Стражей – во главе с Рейнбоу Дэш! Ее черно-серые латы резко контрастировали с пестрой гривой, вызывая ощущение неправильности, тревожности.
После сдержанного – к бурным восторгам обстановка не располагала – приветствия Стражи и Хранительницы двинулись к дворцу.
Улицы были безлюдны, тишину нарушало лишь цоканье копыт и поскрипывание доспехов пони да неумолчный шум Кантерлотского водопада: низвергающиеся сверху подземные воды наполняли многочисленные городские каналы и через них изливались к подножию горы, давая начало полноводной реке, текущей на запад через пол-Эквестрии.
– Почему прохожих совсем нет? – поинтересовался Спайк.
– Поздно, – с заминкой ответила Рейнбоу Дэш. – Все спят.
– Н-не спят, – пискнула Флаттершай, прижав уши.
Ей чудилось, что горожане, запершись в домах, выглядывают из окон и следят за нею недобрыми, настороженными взглядами.
– У нас комендантский час, – неохотно признала Рейнбоу.
Когда пони миновали Астролябическую площадь, полковник Дэш приказала Стражам продолжить патрулирование, а сама свернула с подругами на Старсвирлову аллею.
– Шо это за тучи, ты знаешь? – нарушила молчание Эпплджек.
– Работа Твайлайт, – беспокойно оглядевшись по сторонам, ответила Рейнбоу. – Только никому пока не говори, она обещала, что скоро это прекратится.
– Шо это-то? Откуда взялись эти Сумеречные Стражи, и шо вообще случилось? Почему ты в доспехах?
– Потому что она тоже Страж, глупенькая, – объяснила Пинки Пай. – Меня больше комендантский час беспокоит – с каких это пор он введен? И про какую государственную измену писала Твайлайт: кто кому изменил?
Рейнбоу Дэш тяжко вздохнула и пообещала всё разъяснить, когда они дойдут до дворца.
Пони расположились в гостевой комнате с выложенным серыми и белыми плитами полом, двумя большими диванами и длинным столом. Рейнбоу Дэш распорядилась насчет ужина и, пока его не принесли, рассказала подругам, как обстоят дела.
– Быть не может! – воскликнула Эпплджек. – Ты серьезно веришь, что принцессы злые?
– Так сказала Твайлайт. Кому верить, как не ей?
– Ой, беда, беда, – запричитала Флаттершай. – Это пострашнее вторжения орков.
В дверь постучали, и двое Стражей принесли подносы с едой: горячий картофельный суп, гренки и сладкий чай. Как и на улице, в присутствии гвардейцев пони невольно замолкали.
– Они какие-то странные, – заметила Пинки Пай, когда Стражи вышли. – Не могу понять.
– Они под «исправительным заклятьем», – объяснила Рейнбоу.
– Они шо-то натворили?
– Нет, – покачала головой радужная пегаска, – все гвардейцы в городе околдованы Твайлайт: она боялась, что они поддержат принцесс, и с помощью магии заставила всех выполнять свои приказы. Знаю, это выглядит плохо, но Твайлайт заверила, что это временно. Сейчас нам нужно собраться вместе и использовать Элементы Гармонии, чтобы призвать и обезвредить Дискорда, и заодно, Твайлайт надеется, Элементы помогут ей поднять солнце, и тогда можно будет убрать тучи.
– А вернуться из Бредограда в реальный мир Элементы ей не помогут? – скривилась Пинки Пай. – Все эти заявления насчет принцесс – полная бессмыслица.
К еде никто так и не притронулся. Рейнбоу, Эпплджек и Пинки спорили, Флаттершай обхватила ногами подушку и нервно грызла копыто, сбитый с толку Спайк переводил взгляд с одной подруги на другую, не в силах решить, как отнестись к ситуации.
С одной стороны, во всей Эквестрии для него не было пони роднее Твайлайт: она вырастила его, ни разу не позволив усомниться в своей заботливости и справедливости. С другой – иногда здравомыслие ей отказывало: то она становилась одержима исследованием пинки-чувства, то паниковала из-за того, что не успевала отправить очередной отчет принцессе Селестии.
«Но Твайлайт всегда верила в принцессу так же, как я – в нее, – дракончик почесал лоб когтем. – Чтобы Твайлайт пошла против своей наставницы, ей понадобились бы причины получше, чем те, которые назвала Рейнбоу».
– Девочки! – окликнул Спайк, и все повернулись к нему: – Рейнбоу, вот ты говоришь, что после исчезновения принцесс Дискорд стал очень опасен. А может быть, он уже сделал что-то нехорошее с самой Твайлайт? Ну, заколдовал ее, как тогда в лабиринте?
Пони переглянулись, и Эпплджек сказала:
– А это здравая мысль.
– Тогда почему он до сих пор не объявился сам? – спросила Рейнбоу.
– Потому шо тогда мы бы сразу собрались и наваляли ему! А так – он правит Эквестрией через Твайлайт, и нам до него не добраться.
– Не-не-не, – возразила Пинки, – во-первых, Дискорд любит хаос, а Твайлайт только и делает, что наводит порядок, во-вторых, она ведь собирается призвать его с помощью Элементов и обратить назад в камень! Ему это не на лапу.
– Эм…, хм, – подала голос Флаттершай, – насчет Дискорда. Я думаю, он тут не причем: он перевоспитался.
– Шо ж он тогда не явится, не вернет принцесс и не вправит Твайлайт мозги? – спросила Эпплджек. – Ему ж это раз плюнуть!
– Ууу, голова болит от гаданий, – подавила зевок Рейнбоу Дэш. – Вы-то, небось, в поезде поспали, а я целый день в дозоре. Давайте поедим – и отбой.
– Да уж, – покивала Эпплджек, – хватит переливать из пустого в порожнее. Утро вечера мудренее.
После ужина Рейнбоу Дэш вернулась в казарму, а гости разложили диваны и улеглись спать.
Делящие один диван Пинки и Флаттершай долго о чем-то шептались. Эпплджек сразу захрапела, а устроившийся рядом с ней Спайк всё ворочался под одеялом, гадая, когда же он встретится с Твайлайт, и какой будет встреча.
Утром пони и Спайка разбудил стук в дверь. Двое конвоиров в черно-серых латах привели закованную в кандалы единорожку. Ее выпачканная тушью мордочка выражала грусть и смирение.
– Рэрити! – воскликнула Эпплджек и сурово воззрилась на Стражей: – Какого сена вы ее стреножили?
– Приказ леди-протектора, – сухо ответил один. – Заключенная временно передается в ваше распоряжение.
– Тогда снимите цепь! Под мою ответственность.
Гвардейцы переглянулись и, пожав плечами, расковали пленницу.
Когда они удалились, к Рэрити подбежал Спайк и спросил:
– Что с тобой случилось?
– Я сделала очень дурную вещь, – тихо ответила та, не поднимая взгляда. – Пинки, Эпплджек, простите, что я вас… заморозила. С вами всё в порядке?
– В полном, – оранжевая пони усадила ее диван и сунула в копыта тарелку недоеденных гренок.
А Пинки Пай ободрила:
– Что до заморозки – пустяки! Подумаешь, ты была одержима заколдованным платьем, с кем не бывает? Кстати, куда оно делось?
– Ох, – единорожка утерла глаза и рассказала о своих злоключениях в Мейнхэттене.
– Твайлайт ни за что не посадит тебя в тюрьму! – горячо заверил Рэрити Спайк.
– Ох, дорогой мой, не видел ты ее. Она изменилась. Впрочем, не мне ее судить после того, как я сама себя вела.
– Ты гренки-то кушай, – сказала Эпплджек. – Выглядишь совсем обессиленной, да и немудрено, коли вы целую ночь летели.
Рэрити принялась молча хрустеть жареным хлебом и, опустошив миску, спросила:
– А где тут ванная? Мне бы умыться.
– Да и нам освежиться не помешало бы, – заметила Флаттершай.
Когда пони открыли дверь, чтобы отправиться на поиски ванной комнаты, оказалось, что вход караулят два крупных пегаса.
– Не велено выпускать вас без особого приказа, – преградили они путь скрещенными алебардами.
Тут в коридоре поднялся ветер, и из-за поворота вылетела Рейнбоу Дэш. Она отпустила Стражей и повела гостей в казарму – к умывальникам и на завтрак. На все вопросы о Твайлайт отвечала лишь, что она в своих покоях отдыхает с дороги.
Тронный зал Кантерлотского Дворца освещало сине-зеленое пламя факелов на стенах. Его блики мерцали, как звездочки, на тусклых витражах, изображавших былые подвиги Хранительниц.
Пятеро пони и Спайк приблизились к трону, на котором восседала хмурая леди-протектор.
– Твайлайт! – кинулся к ней дракончик. – Наконец-то мы увиделись!
– Здравствуй, Спайк, – сказала аликорн, поднявшись. – Приветствую вас, Хранительницы.
Спайк потупился, огорченный сухостью ее голоса, а Эпплджек сказала:
– Я понимаю, шо закон и всё такое, но мы, Пинки и я, против заключения Рэрити в тюрьму. Мы простили ее и не будем, как говорится, подавать заявление.
– Пострадали не только вы, – ответила Твайлайт. – Жертвами платья Рэрити стало множество пони в Мейнхэтене. Однако я приму твои слова к сведению и они станут смягчающим обстоятельством так же, как и ее помощь в нейтрализации Дискорда.
– Но ты даже Трикси отпустила! – привела довод Пинки Пай. – А она ведь причинила понивилльцам гораздо больше бед, причем, в отличие от Рэрити, из злых побуждений.
Твайлайт задумалась и сказала:
– Благодарю за напоминание. Я объявлю Трикси в розыск, как только мы разберемся с Дискордом. А теперь активируем Элементы.
Пони встали в круг у подножия трона и закрыли глаза, сосредотачиваясь. Спайк видел, как призрачно-искристое мерцание возникло вокруг их шей и над головой Твайлайт, но прошла минута, две, а оно так и не приняло форму Элементов.
– Ничего не происходит, – гневно топнула ногой Твайлайт и начала ходить взад-вперед: – Почему, почему? Не понимаю!
– А я скажу, почему, – заявила Эпплджек. – Потому шо Элементы вызывает магия Дружбы, а ты хочешь упечь свою подругу в тюрягу! Какая уж тут дружба?
– Ты думаешь, мне это нравится? – вскричала Твайлайт. – Но я должна быть беспристрастной ради всего нашего народа! Что скажут простые пони, если леди-протектор начнет давать преференции своим друзьям? Может быть, вам еще каждой по коттеджу построить на казенные биты? А может, не во мне дело, а просто вы не хотите помогать мне? Еще раз!
Пони послушались и вновь встали в круг, но Элементы так и не снизошли.
– Д-давайте я одна п-попробую? – тихонько, опасаясь рассердить аликорна, предложила Флаттершай. – Дискорд мой друг, так может быть, он придет, если я позову? Эм…, Дискорд? Дискорд… Дискорд, ау! Приходи, пожалуйста, если тебе не трудно.
– Бесполезно! – ударила себя копытом по лбу Твайлайт. – Похоже, принцессы всё-таки догадались, что я знаю об их коварстве, и испортили Элементы. Но это им не помогло!
Леди-протектор разразилась нервным хохотом. Его эхо разлетелось по залу, загудели мраморные стены, задребезжали витражи. Пони попятились, а Спайк мягко погладил аликорна по крылу и дрожащим голосом попросил:
– Твайлайт, перестань, пожалуйста. Ты нас пугаешь.
– Спайк, – смутилась она, оборвав смех. – Прости, я не могу иначе. Я делаю то, что должна, чтобы защитить вас всех.
– Но от чего? – спросил дракончик. – При принцессах всё было в порядке. Пусть они и не посвящали тебя во все свои дела, но ведь нам жилось хорошо: было светло, пони не боялись гвардейцев…
Мордочка Твайлайт на миг сделалась растерянной, показалось, что сейчас она призовет принцесс обратно, и всё вернется на круги своя. Но аликорн ударила в пол закованным в черную сталь копытом и оттолкнула дракончика.
– Что ж, – сказала она твёрдо, – я планировала смягчить свою политику, когда исчезнет угроза хаоса, но, поскольку Элементами нам Дискорда не одолеть, придется закручивать гайки, чтобы хаос не просочился. Стража!
Тронный зал мигом заполнили гвардейцы, и Твайлайт распорядилась:
– Рэрити – под арест.
Шестеро стражников окружили единорожку и надели ей на ноги кандалы.
– Да как ты смеешь? – возмутилась Эпплджек. – Она твоя подруга!
– Знаю, но иначе нельзя. Эпплджек, Пинки, Флаттершай, вступайте в ряды Сумеречной Стражи, помогите мне охранять покой Эквестрии.
– Вступим, если освободишь Рэрити, – заявила фони-фермер. – Верно, девочки?
Пони согласно закивали, а Спайк сказал:
– Пожалуйста.
С минуту Твайлайт задумчиво переводила взгляд с дракончика на единорожку и, наконец, покачала головой:
– Нет.
– Тогда и помощи не жди, – сжала зубы Эпплджек.
– Службу Эквестрийскому Протекторату нельзя так легко отвергать! – грозно провозгласила Твайлайт Спаркл. – Убирайтесь, пока я не арестовала вас за измену.
– И арестуй! – вскинулась Эпплджек. – Будем вместе с Рэрити под замком сидеть, вместе с нашей подругой.
– Вывести их, – приказала леди-протектор, и Стражи, направив на пони копья, начали теснить их к выходу.
Спайк понуро поплелся следом.
– Куда ты? – удивилась Твайлайт. – Верный мой ассистент, неужели и ты покинешь меня?
Дракончик обернулся, в глазах его стояли слезы.
– Пожалуйста, – взмолился он, шмыгнув носом, – не делай этого, не будь такой злой.
– Я не злая, я справедливая.
Спайк подошел к трону и, обернувшись к подругам, позвал:
– Не уходите! Сделайте, как Твайлайт хочет, не надо ссориться! Рейнбоу, скажи стражам, пусть их отпустят. Вы же друзья.
Пегаска уставилась в пол и промолчала, а Эпплджек крикнула:
– Иди с нами, Спайк! Ты же видишь: это не твоя Твайлайт. Это Черная Властительница какая-то!
– ВОН! – аликорн перешла на Традиционный Голос Владык Кантерлота. – УБИРАЙТЕСЬ, ПРЕДАТЕЛЬНИЦЫ, И НЕ СМЕЙТЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ!
Спайк зарыдал в голос и побежал за выдворяемыми Стражами пони.
«Я отказалась брать инициативу в свои копыта, чтобы не вызвать новых бед, – корила себя Рейнбоу Дэш, – но нерешительность ничуть не лучше. Что мне стоило поддержать остальных и пойти наперекор Твайлайт? Неужели я трусиха? Нет, никогда не была и не буду! Я обещала Твайлайт свою верность, поэтому я до сих пор здесь и выполняю ее приказы. Но есть ли у верности граница – что-то, чего я не смогу сделать для подруги, или что-то, что может сделать она, чтобы стать недостойной верности? И где граница между свободным, но верным пони и рабом?»
Так размышляла полковник Дэш, продолжая выполнять обязанности Сумеречного Стража. А работы становилось всё больше.
Комендантский час продлили до комендантских суток: все увеселительные мероприятия были запрещены, пони разрешалось выходить из дома только на работу. Сумеречные стражи патрулировали улицы в поисках нарушителей – и находили их: прежде пустовавшая дворцовая темница быстро наполнялась заключенными.
Уличные транспаранты и газетные заголовки пестрели девизами: «С – значит Спаркл, С – значит Стабильность», «Если не Спаркл, то кто?», «Седельная Аравия и Мейритания вводят санкции против Эквестрии, но страдают сами», «Молчание Кристальной Империи: братский ли они народ?». А еженедельник «Здоровая Эквестрия» выпустил целый номер о вреде солнечного света: Твайлайт так и не смогла поднять светило, и над страной до сих пор клубились тучи.
Дошло до того, что комитет по цензуре запретил употреблять выражение «утро вечера мудренее», усмотрев в нем намек на сочувствие опальной принцессе Селестии и сомнение в компетентности леди-протектора Твайлайт.
Кантерлотской гильдии портных поручили разработать одинаковую униформу для всех граждан, потому что от разнообразия, по словам Твайлайт, один шаг до беспорядка. Когда заказ был выполнен, всех кутюрье и прочих представителей творческих профессий отправили на строительство новой тюрьмы.
«Хватит! – не выдержала, наконец, Рейнбоу Дэш. – Я должна ее образумить».
Но встретиться с Твайлайт стало не так-то просто: она без отдыха вершила государственные дела, на аудиенцию с ней выстраивались толпы пони. Пегаске было стыдно пользоваться служебным положением, но она боялась опоздать – хотя и не знала, к чему, – поэтому с криком: «Пропустить полковника!» – растолкала очередь и вломилась в тронный зал.
Со дня изгнания Хранительниц обстановка немного изменилась: витражи закрывали черные стяги с серыми буквами «СС», трон Луны был убран, а перед троном Селестии, который теперь занимала Твайлайт, стоял длинный письменный стол, заваленный бумагами.
– Рейнбоу Дэш, – леди-протектор подняла взгляд от документов, – почему не на посту?
– Я пришла сказать то, что никто больше тебе не скажет: довольно! – выпалила пегаска. – Ты не вернула солнце, не сняла с гвардейцев «исправительное заклятье», не выпустила под шумок Рэрити, как обещала! Ты обвиняла принцесс в тирании, но подумай, как называется то, что творишь ты? Все пони напуганы, газетчики пишут всякие благоглупости тебе во славу, лишь бы ты и их не лишила работы. Я до сих пор не понимаю, от какой такой напасти ты нас избавила своим переворотом, но знаю одно: при Селестии такой фигни не было!
– Припомни давние времена: пони были разобщены, ненавидели друг друга и воевали. Элементы Гармонии, казалось, исправили ситуацию, но посмотри: конкуренция, зависть, ложь, предательство и бессердечие никуда не делись, лишь стали менее заметными и потому более опасными. Я меняю лишь средства, а цель остается прежней: сплоченная нация, единодушие и порядок.
Рейнбоу Дэш обмерла: «Снова! На те же грабли! Нерешительность и Верность ослепили меня, но теперь-то я вижу…»
– Речи, знакомые до боли, – медленно произнесла она. – Ты говоришь, как Саруман. Как он когда-то, борясь с тьмой, впустил ее в свое сердце, так и ты, страшась предателей и диктаторов, сама стала предательницей и диктатором. Довольно твоего порядка, верни всё, как было, или на меня больше не рассчитывай!
Твайлайт взлетела под потолок и выгнула шею, наставив рог на пегаску. Факелы на стенах вспыхнули, и в их сине-зеленом свете Рейнбоу будто увидела подругу заново: ее шерсть стала совсем черной, а Метка-звезда налилась алым пламенем.
– Так-то говорит Хранительница Элемента Верности? – грозно вопросила аликорн. – Или тебя исподволь околдовал Дискорд, заставив отринуть верность мне?
Рейнбоу Дэш напрягла крылья, готовясь к резкому взлету, и проговорила:
– Я верна умной, справедливой и милосердной пони – верна своей дорогой подруге Твайлайт Спаркл. А ты кто?