Erin Go Bragh!
Глава 8
16.
-Дони..., — лепетала Пинки, — Донал! Донал МакБрайд!, — гневно крикнула она и ударила копытом статую. -Ты не можешь вот так просто взять и превратиться в камень! Ты не можешь меня так бросить, — Пинки опустилась на пол и горько заплакала.
Джордж подбежал к статуе и взял Донала за окаменевшую руку:
-Дружище...Ну как же ты так..., — парень тоже не мог удержаться от слёз.
-Дискорд!, — закричал бывший начеку Спайк. Дискорд поднялся и наблюдал за этой сценой.
-Ах, как трогательно! Надеюсь, вы меня простите, что превратил вашего друга в камень? Ну перестаньте! Что это такое? Селестия плачет, Пинки Пай плачет, Джорджи плачет...Веселитесь же! Дэши, — он подпшёл к Рейнбоу, но та в ужасе метнулась и забилась в угол. -ЭпплДжек!, — он подошёл к ослабшей кобылке, — ты ведь не сбежишь от меня?
-Заткнись, мерзавец..., — выдавила из себя ЭйДжей и тяжко вздохнула.
Дискорд хлопнул в ладоши громогласно объявил:
-Довольно! Все вы понимаете, что меня теперь не победить! Привыкайте к новому порядку вещей, дорогие..., — он подошёл к Селестии, которая теперь не плакала, но истерично хватала воздух ртом, -ну же, Селестия, прекращай. Тебе не идёт. Где твоя гордость? Умей проигрывать! Тоскуешь по своим крыльям и рогу? Так вот они, смотри — рог появился на лбу Донала, а крылья — у Флаттершай.
-Хахаха, вот так прелесть, а?, — он потыкал локтем безутешную правительницу, но та никак не реагировала. В отличие от пегаски и человека. Флаттершай упала в обморок а Джордж до того перепугался, что теперь просто пытался рог отломить. Конечно, безуспешно.
-Ну, кажется, всё, — резюмировал Дискорд. -Теперь-то меня не будут отвлекать? Ах, ещё остался мой любимый мезальянс!, — он приблизился к Рарити и Спайку.
Единорожка задрожала от ужаса. Спайк обнял её и взял в лапки её копытце.
-Рарити, успокойся, прошу тебя! Пока я жив, с тобой ничего не случится. Я буду защищать тебя, чего бы мне это не стоило!
-Спайк, драгоценный ты мой, почему всё это случилось так поздно?...Если бы у нас было чуть больше времени...
Они прижались друг к другу в ожидании неизвестно чего.
-На самом деле, это и впрямь отвратно!, — пробормотал Дискорд, — ну, неважно! Время для хаоса!
-Я люблю тебя Рарити!, — зажмурился Спайк.
-И я люблю тебя, Спайки-Вайки!, — из глаз Рарити падали маленькие бриллиантики слёз.
И тут все, кто был в сознании, но бездействовал по ряду причин — Джордж, Селестия, Рейнбоу, ЭйДжей, Пинки— стали свидетелями неожиданной, но знакомой картины.
Рог Рарити засветился, выдал сноп искр и сформировал в пространстве нечто вроде сердечка. Светящееся, оно начало разрастаться, заключая в себя Рарити и Спайка.
-Что за дрянь?, — подивился Дискорд. Он принялся совершать какие-то телодвижения, видимо, призванные сотворить хаос, но ничего не происходило.
-Давай, Рарити! Совсем...Как...Кэденс..., — ЭпплДжек с трудом проговорила эти слова — силы оставляли её всё интенивнее.
Сфера росла, и теперь начала тихо звенеть.
-Что происходит? Как так? Эй-эй, этого не должно было произойти!, — метался перепуганный Дискорд.
-Это называется Любовь, Дискорд!, — ответила Селестия, которая, почуяв благоприятную развязку, успокоилась и перестала стинать.
-Какая ещё лю...
Дух не договорил. Сфера лопнула, осветив весь зал. Как ударная волна, прокатилась эта магия по всему залу, сметая магию хаоса.
С истошным криком «Неееееет!» Дискорд в совершенно неприглядной позе превратился в каменной изваяние. Всё мигом вернулось на круги своя. Селестии вернулись крылья и рог. Джордж, соответственно, рог потерял. Дэш обрела свои яркие краски и в глазах её загорелись знакомые задорные огоньки. ЭпплДжек в приливе сил подпрыгнула чуть не до потолка, крикнув по-ковбойски «Йии-ха!». Лишь Пинки всё ещё безучастно сидела подле каменного Донала, да Флаттершай прибывала в обморочном состоянии. Но уже на руках Джорджа. Твайлайт тоже пришла в себя и смотрела на всех непонимающим взглядом, требующим разъяснений.
С красными и распухшими от слёз глазами, Селестия, шмыгая носом, подошла к Рарити и Спайку, которые, похоже, и не замечали, что происходит вокруг.
Она хотела сказать что-то, но поняла, что сейчас для них действительно не существует ничего и никого. Потому она обратилась к остальным:
-Друзья! Сегодня Спасена Эквестрия! Благодаря вам! И пусть никто за стенами Кантерлота не знает о вашем подвиге...Я обещаю — о вас будут слагать легенды!
И гордая правительница склонила колени перед героями, немало смущёнными этим явлением.
Джордж, стоявший рядом со статуей Донала, прошептал:
-Монаршая особа кланяется перед нами..., — Джордж подавил в себе слёзы, -Дони, тебе бы это понравилось...
17.
-Флатти! Счастье моё, ты скоро? Мне бы не хотелось опаздывать!, — прокричал ласково светло-бежевый пегас с чёрной гривой. На его боку была кьюти-марка — четырёхлистный клевер.
-Я бегу, Джорджи!, — произнёс нежный и бархатный голосок из соседней комнаты, -мне же нужно собрать Уоллеса! А ты лучше бы помог мне...
Уже буквально через пару минут появилась Флаттершай, рядом с ней был совсем юный жеребёнок-пегас изумрудного цвета с пшеничной растрёпанной гривой.
-Ой, папа, куда мы идём в такую рань?, — спросил, недовольно зевая, ребёнок.
-Уолли, тебе несколько раз уже сказали — мы идём проведать нашего друга...
Жеребёнок, радостно подпрыгнув и сделав в воздухе тройное сальто, закричал:
-Дядю Дони! Мы идём к дяде Дони!
Джордж обеспокоенно глянул на сына и спросил:
-Флатти, ты уверенна, что у него нет проблем с памятью? Он словно и не слышал, куда мы идём...
-Ох, дорогой, он всё прекрасно помнит. Но он же просто жеребёнок — ему нравится так дурачиться.
-Лишь бы это не вошло в привычку...
Флаттершай обняла супруга:
-Ну, кажется, желание дурачиться у него в папу...
-Этого я и боюсь, — сказал Джордж, памятуя о своих «приключениях», -и так, мы идём?
Уоллес подлетел к отцу сзади и приземлился к нему на спину:
-Ты хотел сказать, летим? У нас ведь крылья есть!, — и в доказательство своих слов Уоллес продемонстрировал несколько кульбитов в воздухе.
-Аккуратнее, дорогой, не наткнись на что-нибудь, — беспокоилась Флаттершай.
Джордж, наблюдая за всем этим, вдруг сказал:
-Надо будет поговорить с Рейнбоу Дэш. Уверен, она будет рада заиметь в своей лётной школе такого курсанта.
-Об этом пока рано, дорогой. К тому же, ты сам говорил, что мы опаздываем, не так ли?
-Всё верно, верно...Идём.
Семья вышла из дома. Точнее, Джордж выше, а Флаттершай и Уоллес вылетели — они же были пегасы.
-Джорджи, с тех пор, как принцесса Селестия обратила тебя в пегаса, прошло семь лет, а ты всё ещё ходишь по земле. Тебе не нравится летать?, — с добродушной улыбкой спросила Флаттершай.
-Отчего ж, нравится...Просто до этого я двадцать три года по земле ходил. Уж извини — не отвык...
Так,за милой семейной болтовнёй, дошли они до станции, где пересели на экспресс до Кантерлота. Всю дорогу Уоллес не мог усидеть на месте от восторга и трещал без умолку:
-Мы едем в Кантерлот? А Мы увидим принцессу? А дядю Донала? Я жутко по нему соскучился! А нас пропустят стражники?
Экспресс доехал быстро, к счастью Джорджа. Теперь семья шла по кантерлотскому саду, мимо кустов, деревьев, клумб с цветами и скульптур.
-А вот и Пинки!, — указала копытом Джордж.
И вправду, возле статуи Дискорда, стоявшей посередине сада, сидела Пинки.
-Тётя Пинки!,- взвизгнул Уоллес и кинулся было к ней, но Джордж попридержал его.
Пинки сидела у застывшего Дискорда и, не отрываясь, смотрела. Однако взгляд её был направлен не на духа хаоса, а на изваяние, стоявшее подле него. На высоком пьедестале стоял юноша в полосатой юбке, на губах его застыла радостная улыбка, а глаза светились гордостью и лихим задором. В руке его, поднятой вверх, по прежнему была крепко зажата самодельная свирель.
Семья тихо подошла к подруге.
-Привет, Пинки, — тихо сказала Флаттершай.
-Тётя Пинки!, — Уоллеса было не сдержать, он кинулся к ней на шею и тут, кажется, Пинки заметила, что здесь есть кто-то, кроме неё.
-О, Уолли, дружок, здравствуй!, — Пинки очень обрадовалась пареньку.
-А когда будет ещё одна вечеринка, тё...
-Мы не для этого здесь, Уоллес!, — строго сказал Джордж.
-Да перестань, Джи!, — сказала, улыбаясь, Пинки, -мальчонке хочется праздника и веселья. Это ж нормально в его возрасте! Вспомни себя. Или вон, — она коснулась копытцем постамента, — Дони...
-Хохо, дядя Дони! Я так скучал! А ты совсем не изменился с тех пор, как я последний раз тебя видел!, — кричал Уоллес, летая вокруг памятника.
Тем временем, друзья говорили между собой.
-Пинки, ты что, вообще не отходишь от него? Ну послушай, семь лет прошло и...
-Да-да, — отвечала Пинки, -я в курсе, семь лет, сто двадцать пять дней, три часа, пятьдесят две минуты...И я не всегда здесь сижу. Просто...Просто достаточно часто.
У меня ведь и работа в «Сахарном уголке» есть, если вы не забыли.
Джордж и Флаттершай молчали. Им не хотелось развивать эту тему. Несмотря на то, что прошло семь лет, печаль ещё не отпустила их сердца.
Побыв ещё немного в саду, поболтав ни о чём и обо всём, друзья направились к выходу, они возвращались в Понивилль.
-Самое неприятное, — говорила Пинки с горечью в голосе, — что Донл не заслуживает того, чтобы просто стоять здесь. Он...Он много сделал для Эквестрии. Он герой, так ведь? Но пони о нём вспоминают лишь когда праздно прогуливаются здесь. Да, многие знают его и помнят...Но этого мало. А подрастающие жеребята даже и не в курсе, кто это.
-Донал в наших сердцах и умах, — ответил Джордж. -И пока он там, пока память о нём будет жива, он будет жив. Он будет в этом мире.
-В том-то и дело, — Пинки махнула копытом, — он только в наших сердцах... Если хотя бы одна пони так же хранила о нём память, как мы, я была бы спокойна. Я бы знала, что память об этом человеке не прервётся...С нами...
С такими невесёлыми разговорами друзья покинули сад Кантерлота, оставив каменного ирландца охранять покой пони от коварного Дискорда. Донал стоял, подставив свою вечную улыбку садящемуся солнцу, а у ног его, источая еле уловимый аромат выпечки и черники, лежал зелёный матерчатый кулёк, кем-то заботливо положенный на пьедестал этой ночью.