Город Тысячи Мостов
Глава 06. Город Мастеров.
С рифмами зебры вновь выручает CrazyDitty, спасибо ей.
Идея страны оленей Кервидерии принадлежит Aluxor, использовано с позволения автора.
Иллюстрация также авторства Aluxor
Идея страны верблюдов Камелу принадлежит автору так и не переведенного фанфика «Там, где кончается мир».
Несмотря на то, что город Сталлионград стоял на поверхности, он был окружен мифами и легендами не меньше, чем парящий на заоблачной высоте Старспайр.
Говорили, что там не бывает лета и круглый год лежит снег, что было справедливо лишь для Мерзлых Земель, переходящих в Кристальную Империю значительно севернее. Что этот город до сих пор не привечает у себя чужаков, особенно единорогов. Что по улицам бродят медведи в поисках местного хмельного (и очень крепкого!) напитка под названием vodka. И даже такое, что Сталлионград – наглая разбойничья вольница, извечная колыбель войн и раздоров, которая не покорилась даже объединившей Эквестрию принцессе Селестии.
И это несмотря на то, что божественные сестры, собирающие земли по крупицам после опустошительной Эры Раздора и последовавших за ней Темных Веков, даже не думали никого «покорять». Эквестрия, в ее современном виде, смогла возникнуть лишь на основе дружбы, взаимопонимания и гармонии. Иначе это была бы лишь новая Империя Эр, которая, как и старая, была бы обречена сгнить изнутри. Потому что невозможно построить великое государство на принуждении, рабстве и алчности правителей.
Пусть и именитых волшебниц. И даже богинь.
Оружием принцесс и тогда, и сейчас, была дипломатия, компромиссы и взаимная выгода.
Видя процветающую новую страну, раздираемые внутренними проблемами осколки старых государств, по большей части, сами были готовы принести вассальную присягу аликорнам. Кто-то нуждался в защите, кто-то – в торговле, третьи – в продовольствии, а четвертые просто делали как все.
Справедливости ради надо признать, что Сталлионград тогда и вправду сперва отказался вступать в новое государство: в отдалении от главных торговых путей, расположенный в богатом ресурсами краю, город гордых земнопони не нуждался в помощи. Трудности не страшили местных жителей, издревле привыкших бороться с суровой природой родного края, и даже не опасались таких соседей, как надменные и спесивые грифоны.
Но принцесса Селестия не была бы собой, если бы не нашла ключик к сердцам суровых сталлионградцев. А именно, чувство долга. Попросив Сталлионград «хранить рубежи взамен на широкомасштабную помощь», Селестия, образно выражаясь, ловила сразу два падающих яблочка. Во-первых, присоединяла к Эквестрии, пусть пока лишь формально, один из самых гордых и непримиримых народов пони. И, оставив при этом Сталлионграду широчайшую автономию, не задевала чувства гордого народа. А заодно обретала на севере страны сильного и преданного союзника.
Шло время, и Эра Гармонии потихоньку брала свое. Суровая северная твердыня гордых земнопони постепенно превращалась в город умелых мастеров, трудолюбивых фермеров, отважных путешественников и разудалых праздников с невиданным северным колоритом. Давно уже селились в Сталлионграде и окрестностях пегасы и единороги, а «просьбы» принцесс, доставляемые из Кантерлота, обычно принимались на заседаниях Центрального Комитета без существенных поправок.
Обо всем этом рассказала капитан Сильвер Шейд, прежде чем высадить трех кобылок в воздушной гавани северного города.
К временным юнгам за время перелета успела привязаться вся команда.
Например, суровый боцман на прощание попросту затискал Арию и сказал ей что она — настоящий пират, только маленький.
— Дажедра она, а не пират, — заметил на это Молчун, почесываясь когтистой лапой.
Сидел он, понятное дело, на безопасном от фестралочки расстоянии: один раз молниеносный бросок звеньевой уже был вознагражден цветастым пером из птичьего хвоста.
— Я бы хотела остаться, — заметила Ария, в гриве которой красовалось это самое трофейное перо, — но Вы и без того сделали для нас много…
— Подрастайте, — улыбнулась капитан, — и возвращайтесь. В моей команде всегда найдется место для тех, кто действительно этого хочет. Тем более, для таких отважных первопролетцев, умелых механиков и одаренных штурманов.
— Обещаете?! – восторженно пролепетала Ария Миднайт.
— Обещаю, — серьезно кивнула капитан.
Трое Меткосталекров после такого буквально повисли на царственной пегаске с восторженным писком, чем вызвали умилительные улыбки команды и румянец на щеках сурового капитана.
— Будьте осторожны, — сказала та последнее напутствие трем юнгам, — и удачи в поисках, отважные Меткосталкеры.
Лоудстар же, начитавшаяся книг по воздухоплаванию, козырнула по уставу, сделав улыбки команды еще шире.
— Только вернем наши задания – и сразу назад, — энергично закивала Ария, нетерпеливо приплясывая на месте. — Спасибо, капитан Сильвер Шейд! Огромное спасибо!
Грей Маус тоже прошептала благодарность, смущенно отводя взгляд: оказавшись вне машинного отделения, она сразу стала прежней тихой стесняшкой.
Сталлионградский воздушный порт не был похож на тот, что расположился возле замка Сестер: основательная постройка из камня с поднятыми мачтами и причалами на огромных опорах позволяла множеству воздушных судов одновременно разгружаться или высаживать пассажиров. Сюда же направлялись немногочисленные воздушные повозки, колесницы пегасов.
И оживленная, наполненная трудолюбивой суетой гавань уже пленила сердце Арии Миднайт.
Особенно древний дирижабль-памятник, поставленный на вечную стоянку у дальнего причала: обшитый плотными кусками толстого брезента, с закрытой кабиной и зловеще ощетинившийся бойницами.
А дальше, за портом, возвышались каменные башни и деревянные терема города, дымящие мануфактуры и даже сохранившийся кремль: белокаменная крепость, оставшаяся со времен Темных Веков и призванная защищать пони от набегов наземных чудовищ из, отступивших теперь на почтительное расстояние, диких лесов.
Кроме того, здесь, на севере, стены выполняли еще и дополнительную функцию защиты от пронизывающих зимних ветров. Лоудстар в это с легкостью верила, лишь только ощутив промозглый порыв, прилетевший из окружающих степей. А ведь сейчас была всего лишь середина осени!
«Наверное, зимой тут прямо как на островах Пояса, — подумалось маленькой ментатке, — и все ходят в теплой одежде, пьют горячее какао…»
Подруги восторженно переглянулись: все подумали об одном и том же.
— Мы привезем из Сталлионграда не только наши задания, — уверенно сказала Лоудстар.
— Да, — согласилась Ария, важно кивнув. – Еще – наши кьютимарки. Тут наверняка найдется все что нужно: экзотическое северное животное для тебя, Мышка, и что-нибудь заумно-научное для тебя, Кудряшка.
— А для тебя? – спросила ментатка.
— А для отважного первопролетца вроде меня, — со знанием дела сообщила фестралочка, тряхнув непослушными вихрами, — тут есть целый неведомый город!
На ее мордочке играла торжествующая улыбка, а в голосе звенела стальная уверенность.
— Только прежде нужно всего лишь найти четырех артистов, — заметила Грей Маус, — в этом огромном, неизведанном и шумном понячьем муравейнике.
— Не бойся, — сказала Ария, обняв подругу крылом, — мы с тобой.
Лоудстар же просто ободряюще улыбнулась.
Маленькие пони, еще раз помахав на прощание провожающему их взглядами экипажу «Селены», направились к выходу из порта. Правда, задержались возле боевого дирижабля-памятника, и стало заметно, как Лоудстар, поправив темные очки, надетые поверх обычных, что-то рассказывает подругам.
Капитан Сильвер Шейд и ее столпившаяся у борта команда, провожая трех Меткосталкеров взглядами, улыбаясь, махали им на прощание, пока те не отдалились на достаточное расстояние.
Боцман, не меняя выражения морды и продолжая махать вслед девочкам, спросил:
— Мы ведь сообщим о них в Старспайр, Ваше Высочество?
Капитан, тоже с прежним выражением мордочки, уверенно кивнула:
— Незамедлительно.
Трое жеребят шли по улице Сталлионграда, возбужденно переговариваясь о том, о сем.
Ария Миднайт с удивлением обнаружила, что Лоудстар, оказавшись в неизведанной обстановке, близка к тому, чтобы потерять самоконтроль. Белохвостой отличнице то хотелось разузнать все на свете о северном городе, то стоять и слушать уличных музыкантов, то налопаться местных сладостей.
Впрочем, насчет последнего Ария и сама бы не возражала, будь у них хоть немного больше денег. Фигурные леденцы на палочке, резные пряники, сдобные крендельки и орешки в меду так и манили отважных Меткосталкеров.
Одернув подругу в очередной раз и заглянув в восторженно блестящие даже сквозь задымленные гогглы глазищи, звеньевая было подумала, что у Лоудстар попросту эйфория от свободы. Сбежав из четырех стен Академии, та нарушила сразу несколько пунктов Дисциплинарного кодекса, и от этого вопиющего безобразия у правильной во все поля отличницы попросту рвало крышу.
— И только посмотрите, как может преобразиться пони, получив свободу... – усмехнулась фестралочка.
Грей Маус же интересовало другое. Скромную кобылку было не оторвать от прилавков с заводными игрушками, часами, измерительными приборами и другими устройствами, сделанными вкопытную знаменитыми механиками Сталлионграда.
Ария с удивлением наблюдала, как две подруги-тихони неожиданно превратились в восторженную малышню. Ежеминутно подбегая к Арии, у которой оказались единственные пять битов маленького отряда Меткосталкеров, они чуть ли не на коленях умоляли ее приобрести что-нибудь. Причем одна все время пыталась налопаться сладким, а вторая — купить каждую вторую механическую безделушку.
«Если мы сейчас потратим деньги, — думала звеньевая, не слушая очередной восторженный щебет, — то вечером нам нечего будет есть. А уж если придется тут ночевать… да и вообще, как нам теперь вернуться домой?.. Ох, надеюсь, капитан Сильвер Шейд еще не уйдет из порта к тому времени, как мы вернемся с домашним заданием! А то придется снова делать облачную колесницу для Лоудстар и лететь к Звездному Мосту самим!»
Беспокойство Арии нарастало от таких вопросов. А еще от того, что рассудительную Лоудстар и тихую Грей Маус будто подменили.
— Кудряшка, — позвала фестралочка, решив предпринять отчаянную попытку вернуть мысли подруги в привычное русло, — скажи, а что такое «Дажедра»?
Рогатая поняша мгновение похлопала на подругу скрытыми под гогглами глазами, потом неловко хихикнула:
— Ну это… персонаж одной… книжки. В картинках.
— А какая она, Дажедра? Смелая?
— Очень! – снова захихикала Лоудстар, прикрыв мордочку копытом.
— Имя странное. Она пони?
Лоудстар, которой дали возможность прочитать лекцию, словно вернулась в прежний образ ходячей энциклопедии:
— Это не имя, а прозвище. И да, она пони. Единорожка, волшебница. Одна из героев-приключенцев.
— А что оно означает? – продолжила наседать Ария, отмахнувшись крылом от восторженно пищащей о каких-то «микроходиках» Грей Маус.
— Ну… — смутилась Лоудстар. — Оно значит… эм… «очень храбрая», да.
Ария отметила про себя, что ученая подруга совершенно не умеет врать: прижатые уши, бегающие глаза и покрасневшие щечки выдавали ментатку с головой.
— Укушу, — очень честным голосом пообещала звеньевая.
Лоудстар пришлось капитулировать:
— Оно означает, что… «ДАЖЕ ДРАкон побрезгует».
Ария остановилась:
— Что?!
Ментатка повторила, снова смущенно прижав ушки.
— Да я… да я… — задохнулась фестралочка от возмущения. — Ну все! Я сейчас вернусь в порт и сожру этого петуха ощипанного вместе с перьями!.. А вы не смейте меня так звать!!!
Она уже собралась на взлет, но резкий рывок заставил остаться на месте. Повернув голову, она увидела красное магическое поле, ухватившее растрепанные волосы хвоста.
— Остынь, Ария, — сказала Лоудстар, поправив неплотно сидящие и сползающие из-за оптических очков гогглы. – Во-первых, Дажедра – и вправду отважная воительница и преданный друг, а во-вторых, у нас не так много времени, помнишь?
Ария, подумав секунду, кивнула и спустилась обратно. Мимоходом подумалось, что над Сталлионградом совсем немного пегасов: как бы там ни было, город был основан земнопони, и именно они составляли тут большую часть населения.
Меткосталкеры подошли к площади, видимо, главной. На трех маленьких кобылок ночного народа оглядывались, но не то чтобы сильно пялились. Очевидно, фестралы залетали сюда с торговыми судами: продукция из дастолита или звездной пыли весьма ценилась на поверхности из-за неприхотливости, дешевизны и необычного вида, а сталлионградцы издревле ценили в вещах практичность и красоту.
Лоудстар с удовольствием глазела вокруг. Ее интересовало все: островерхие дома из резного дерева, диковинные товары на прилавках, яркие краски и залитые удивительно теплым для этих краев и времени года солнцем улицы. Улыбчивые и громкие жеребцы в ярких кафтанах или, наоборот, грубых рабочих рубахах. Кобылицы в длинных сарафанах и с заплетенными в косы гривами. Веснушчатые мордочки и непонятный диалект языка. Проскакавшие по улице жеребцы в синих мундирах, папахах и с украшенными флажками пиками.
Так все это было непохоже на сумрачный, тихий Старспайр!
Засмотревшись на яркую кавалькаду, Лоудстар даже не заметила, как Грей Маус, остановившаяся у очередного прилавка с заводными игрушками, вдруг отвлеклась еще на одно чудо местных умельцев.
Невдалеке, почти скрытая толпой любопытных, стояла на помосте самая настоящая механическая пони.
Столь искусно выполненная, что Грей Маус даже не сразу догадалась, чего все так беззастенчиво пялятся на стоящую на помосте маленькую кобылку-единорожку. Но приглядевшись, фестралочка поняла, что пони покрывает не шерстка, а крашенный фиолетовый войлок. Что желтая грива сделана из пакли, а подвижные глаза – это стекляшки глубокого золотистого цвета. А из того места, где, по идее, должна была быть кьютимарка, торчал и медленно вращался, отдавая силу пружины, заводной ключик.
Но самое удивительное, пони двигала передней ногой, передвигая по расчерченной доске самые натуральные шашки. Торчащий из гривы рог, наверное, все же не работал: невозможно для земнопони создать классическую магию.
Пройти мимо такого чуда было выше сил Грей Маус. Мало кто знал, но ее с самых ранних лет влекли всякие самодвижущиеся игрушки. А собранная коллекция заводных зверьков подтолкнула родителей на мысли, что Грей тоскует по общению с животными. С тех самых пор строгие предки изо всех сил подталкивали Грей Маус к этому таланту, хотя на самом деле скромная кобылка живых зверей даже побаивалась: они были так непредсказуемы! А неопределенность всегда настораживала и даже пугала поняшу, всегда и во всем любившую точность математики и механизмов.
Попытки же объяснить все родителям всегда натыкались на железобетонную уверенность, что они-то все знают гораздо лучше молчаливой и тихой дочки, продуманные аргументы которой под строгими взглядами предков всегда превращались в испуганный писк.
Противником маленькой заводной кобылки был молодой жеребчик, ярко-рыжий и с россыпью белых веснушек. Одетый в бледно-розовую рубаху и с гривой в виде черного залихватского чуба. Кьютимарка его изображала что-то непонятное, похожее на парочку чуть вытянутых пельменей.
Механическая единорожка сделала ход, и на поле появилась третья белая дамка. Черных шашек почти не осталось.
— Да щоб тебе! – рассмеялся рыжий земнопони и встал с подушки. — Здаюся!
— Кто еще бросит вызов Малышке Ду? — с апломбом обвела копытом зрителей серая голубоглазая поняша с русой гривой, заплетенной в толстую косу. Из одежды на ней красовался грубый рабочий комбинезон и задвинутые на лоб очки-гогглы, что безошибочно выдавали в ней мастера, создавшего механическое чудо.
В толпе зрителей послышался смех и восторженный топот, а в специальную кадушку полетели сверкающие монетки. Грей Маус восторженно затопала вместе с остальными. Она с удовольствием и сама бы кинула денег выдающемуся таланту создавшего чудесный автоматон механика, но снова с тоской вспомнила, что все деньги отряда были у звеньевой.
Мышка оглянулась в поисках Арии, но вдруг обнаружила, что вокруг спешат по своим делам только незнакомые пони. Взрослые и жеребята, земнопони и немного других. Что вокруг грохочут повозки и слышится гвалт полной народа торговой площади.
— Пи! – только и сумела выдавить фестралочка, едва ее посетила мысль о том, что она потерялась в огромном незнакомом городе.
Прижав уши, она еще раз обвела взглядом толпу пони, спешащую по своим делам.
По-прежнему нигде не наблюдалось ни малейшего признака подруг.
Пытаясь сохранять спокойствие хотя бы внешне, Грей Маус на плохо гнущихся ногах прошла назад, туда, где видела Арию и Лоудстар в последний раз. Там их тоже не было, и Мышка решила держаться того направления, в котором они шли изначально.
И только через несколько минут блуждания между торговых рядов и помостов, так напоминающих Старлайт Сквер, маленькая фестралочка поняла, что окончательно и бесповоротно заблудилась.
Ужас охватил малышку ледяными когтями. Захотелось отчаянно позвать Арию, но из горла вырвался только невнятный писк, в гомоне площади вообще никем не услышанный…
— …Я поверить не могу, что ты потеряла Мышку! – сердито выговаривала ментатке Ария Миднайт. — Мне что за вами, теперь следить, как за маленькими? На шлейку привязывать?
Лоудстар, опустив глаза и уши, думала, что ей совсем не нравится такая Ария: строгая и кажущаяся неимоверно взрослой. И то, что причиной такого преображения послужила она сама, забывшись и расслабившись в незнакомом месте, лишь усугубляло это чувство.
— Стой здесь, — решительно приказала звеньевая, — и никуда не уходи. Никуда, поняла? Я сейчас взлечу, найду Мышку и приведу ее сюда.
Ментатка только обреченно кивнула. Она была готова на все, чтобы вернуть прежний расклад, когда она, Лоудстар, казалась самой взрослой и организованной.
И достойной кьютимарки лидера.
Ария, взмахнув крылышками, стремительно взмыла в воздух. Лоудстар вздохнула, но неожиданно в воздухе раздался испуганный вскрик и последовавший за этим глухой удар.
Множество мордочек, включая маленькую ментатку, тут же задрались к небу, и увидели, как светло-синяя пегаска с яркой, бросающейся в глаза радужной гривой, держит в передних копытах бессильно обмякшую Арию Миднайт. И что рядом висит парящая повозка, в которую впряжена крылатая оленяша, обеспокоенно что-то лепечущая.
Очевидно, неожиданно взлетевшая в своем стиле (а именно, сломя голову и не глядя вперед) Ария Миднайт с разгона врезалась в повозку, что тянули пегаска и перитонка.
Остановить тяжелый транспорт мгновенно не удалось, и маленькая фестралочка основательно получила по голове.
— Скорее, где больница?! – выкрикнула пегаска, обращаясь в толпу.
Несколько копыт сразу показали в одну сторону, и синяя молния, оставляя радужный след, рванулась туда, унося пострадавшую малышку.
Лоудстар, забыв все указания выведенной из строя звеньевой, бегом бросилась в указанном направлении. Потерять Арию из виду было слишком страшно...
Несколько минут спустя на это место подошла близкая к панике Грей Маус, но ментатка того уже не увидела…
...Ария Миднайт, облаченная в черный с серебром мундир и крутую, прямо как у капитана Сильвер Шейд, треуголку, стоит на мостике летучего корабля. Взрослая и с кьютимаркой в виде Веселого Роджера. С игуаной на спине. И никаких вредных попугаев.
Фестралка смотрит, как от нее пытается удрать стая грифонов верхом на драконе. Подняв к глазам подзорную трубу, Ария Миднайт видит поджатый чешуйчатый хвост.
Еще бы, ведь «Гроза Небес» вышла на свою охоту!
— Так держать! – приказывает Ария.
— Есть так держать! – отзывается знакомый голос.
Ария оглядывается, и видит за штурвалом корабля Лоудстар, в лихо повязанной бандане, очках с темными стеклами и почему-то с трубкой в зубах. Рогатая кобылка надувает щеки, и оттуда вылетает несколько мыльных пузырей. Точно таких, какие на кьютимарке ученой пони…
Капитан с улыбкой уже хочет что-то сказать, но в поле зрения появляется боцман, Гранит Кэнди. Земнопони обеспокоенно говорит, практически кричит, что они нигде не могут найти Грей Маус. Ария кивает, отворачивается.
И тут ее осеняет.
С ужасом кобылка смотрит на боцмана, а потом мир вокруг начинает трескаться и сыпаться, будто сделанный из стекла…
— …МЫШКА!
Ария Миднайт резко села. Вернее, попыталась.
Сильные копыта мягко, но настойчиво, удержали ее… в кровати. А точнее, на больничной койке.
Фестралочка, ошалело моргая, огляделась. Она лежала в небольшой палате, а рядом с ее койкой сидела светло-синяя пегаска, радужная грива которой была заплетена в недлинную толстую косу.
Голова немного кружилась и побаливала.
— Тихо, — сказала пони, которой как раз и принадлежали удержавшие малышку копыта. – Тебе нужен покой.
— Какой еще покой?! – возмутилась звеньевая. — Мышка потерялась!
— Да, сильно головой ударилась, — загрустила радужная пегаска, — лежит в больнице, а думает о своей зверушке…
— Мышка — это пони, — пояснила Ария, сдерживая раздражение. — Моя подруга, Грей Маус.
Ее голос прозвучал покровительственно, ведь взрослым иногда так трудно понять столь очевидные вещи!
— Родители твои где? – спросила тем временем пегаска.
Ария на секунду задумалась. Очень эта пони походила на одну из тех, за кем Меткосталкеры и отправились в далекий Сталлионград. По крайней мере, Ария ни у кого больше не видела такой яркой гривы.
— А кто ты такая? – осведомилась кобылка. — И вообще, где это я?
— Я Аврора Бласт, артистка. Мы прилетели в Сталлионград на гастроли, и как раз подыскивали на ярмарочной площади место под помост, как ты врезалась своей глупой головой в нашу телегу. Уж не знаю, кто учил тебя летать, маленькая ночная пони, но за такие взлеты в школе Клаудсдейла тебя бы на неделю без сладкого оставили. Поэтому ты в больнице.
Фестралочка не ответила, откинувшись на подушки. Бейн Фаер тоже говорила, что Ария летает «сломя уши», и «когда-нибудь расшибет голову».
— Так где родители твои? – спросила пегаска снова. — Мне, знаешь ли, недосуг с тобой засиживаться. Надо им сообщить, и…
— В Старспайре родители, — честно, но не без злорадства ответила Ария.
Синие уши встали торчком, а глаза удивленно вытаращились:
— Где?! И они отпускают тебя одну в такую даль?!
— Я не одна. Со мной… — Ария вдруг осеклась. — Где ментатка, что была со мной?!
— Кто? – переспросила, в свою очередь, Аврора.
Пони уставились друг на друга. Разговор выходил какой-то глупый, практически из одних только вопросов.
— Давай по очереди, — предложила акробатка.
— Ладно. Вы выступали в Старспайре? И в труппе еще зебра, оленяша и… этот, как его…
— Дромад, да. Это была наша предыдущая остановка.
— Где наше домашнее задание?! – снова взвилась Ария, но пегаску было так просто не пронять:
— Не твоя очередь. Как тебя зовут?
— Ария Миднайт. Где Лоудстар?
— Понятия не имею, о ком ты, — пегаска пожала плечами и задала свой вопрос. — Если не с родителями, то с кем ты тут?
— С подругами. С Мышкой и Лоудстар. Где наши свитки?
— А, это вы те жеребята, которые участвовали в представлении, — усмехнулась Аврора, — Тогда все ясно. У Амина свитки ваши. Не было времени нести их в бюро находок – мы и без того опаздывали на корабль. Что ж, не придется их отправлять почтой в эту вашу Академию…
— Еще не хватало!
— Ты упомянула какую-то «ментатку». Это кто?
— Лоудстар. У нее нет крыльев, но есть рог. Но она из ночного народа.
— Так бы и сказала, «ночная единорожка»…
— Это длинно, — поморщилась Ария.
— Итак, — сказала пегаска и заставила фестралочку настороженно вздрогнуть, вдруг чем-то неуловимо напомнив Лоудстар с ее менторски-покровительственным тоном. — Если я правильно тебя поняла, то вы с подругами попросту сбежали из-под надзора родителей и учителей ради своих глупых свитков, и сейчас совсем одни за тридевять земель от родного города?
Взгляд пронзительно-синих глаз внимательно уставился на фестралочку, которой стало как-то очень не по себе…
Грей Маус, бродя по незнакомым улицам, чувствовала себя очень несчастной.
Лишь оставшись без друзей, она, кажется, осознала, насколько этот город большой и шумный. Что могло тут случиться с одинокой маленькой кобылкой, думать не хотелось.
Не особо радовало теперь даже обилие механических игрушек на прилавках.
В дополнение ко всему живот издал недовольное бурчание, стоило носику учуять очередные вкусности. На этот раз – печатные пряники.
Настроение окончательно испортилось. А хуже всего было, что Грей представления не имела, что же ей делать дальше.
— …найдем наши кьютимарки! – донесся до слуха чей-то бойкий голос.
Навострив ушки, Грей повернулась, надеясь увидеть Арию, но в поле зрения попали три незнакомые дневные кобылки. Желтая земнопони, хулигански-рыжая взъерошенная пегасенка и белоснежная единорожка.
— Ой, смотрите, бэтпони! – вдруг воскликнула вторая из компании.
При этом она подпрыгнула и, смешно жужжа крылышками, медленно спланировала прямо к Грей Маус. Та, в свою очередь, испуганно прижала ушки, моментально оказавшись в окружении желто-рыже-белого вихря.
— Ты правда бэтпони? Как тебя зовут? Что ты тут делаешь? Ой, у тебя тоже нет кьютимарки? – посыпались вопросы.
Грей, спрятавшись в крыльях, издала только панический писк.
— Постойте, девочки, мы ее пугаем! – раздался тонкий голос, принадлежащий единорожке с нежно-фиолетовой гривой, затем фестралочка почувствовала, как ее приобняли. – Не бойся. Просто мы никогда раньше не видели таких как ты.
Это так походило на понимающих и добрых подруг, что Грей Маус рискнула открыть глаза. Кобылки, угомонившись, стояли вокруг и немного виновато улыбались.
Грей про себя отметила, что на местных они были не похожи: совсем не носили одежды (если не считать кричаще-малинового банта у земнопони и шейного платка у единорожки) и говорили на общеэквестрийском без характерного акцента.
Единорожка, продолжая держать Грей, сказала:
— Меня зовут Свити Бель. Это Эпплблум и Скуталу. Мы из Понивиля и…
— Гуляем! – закончила пегасенка.
— А еще хотим найти свои кьютимарки, — добавила земнопони. – А ты?
Фестралочка, обведя новых знакомы взглядом, вдруг почувствовала, как ей хочется поделиться переживаниями хоть с кем-то.
— А я… я… — пролепетала она, затем все же решилась, — я Грей Маус.
— Ты правда бэтпони или эт’ такой костюм? – продолжила спрашивать желтая поняша.
В копытах пегасенки с пурпурной гривой, представленной как Скуталу, тут же оказалось кожистое крыло Грей Маус. Осторожно потыкав в перепонку, дневная поняша подняла взгляд фиолетовых глаз на подруг:
— По ходу, не костюм.
— Да, я… я фестралка, — призналась Грей, отдернув крыло и вспомнив, что ее народ в Эквестрии и вправду иногда зовут «бэтпони». И если раньше это была презрительная кличка, то теперь, в Эру Гармонии, уничижительное значение слова давно размылось.
— Эт’ так здоровско! – воскликнула земнопони, снова напугав ночную летунью. — А ты что делаешь тут, в древнем Сталлионграде?.. Ой!
Единорожка, ласково держа одно копыто Грей в своих, ловко пнула подругу по ноге.
— То есть, в обычном Сталлионграде, — непонятно поправилась желтая пони.
Глаза, прикрытые темными гогглами, обвели новых знакомых взглядом.
Грей Маус, шок от такого ультимативного знакомства уже частично прошел, вдруг вспомнила, что она осталась совсем одна в большом и незнакомом городе.
В следующий миг она сделала то, что давно хотелось, но от страха не получалось.
А именно, беспомощно разревелась:
— Я… потеряла-а-ась!
Вокруг сразу образовалась суета. Трио жеребят начали что-то бурно обсуждать, но Грей Маус не слушала, упиваясь своим горем и возможностью излить его в виде слез.
— Меткоискатели – утешатели бэтпони, йей! – достиг слуха тройной вопль, после чего Мышку подхватили заботливые копыта и куда-то повели…
…Вскоре все четверо сидели в ближайшем кафе.
Напоенная шипучим сладким напитком под названием «kvass» и накормленная бутербродом с ромашками, Грей Маус немного пришла в себя и вкратце поведала свою историю.
… — и вот теперь я не нашла ни заданий, ни свою кьютимарку, потерялась и не знаю, что мне делать дальше, — закончила она свой рассказ и тяжко вздохнула.
Не радовали сейчас ни сытый животик, ни весело стреляющий в нос напиток. Стоило только представить, как подруги ищут ее, бестолково мечась по рыночной площади...
— Не переживай! – рубанула копытом воздух Скуталу и тоже отхлебнула кваса. — Сильнее ты все равно не потеряешься, а раз так, то тебе остается лишь найтись.
— Точно! – рассмеялась земнопони с красной гривой. — Да и вообще, эт’ не ты потерялась, а твои подруги, во! Так что давай, бегом на поиски, пока они не угодили в какие-нибудь неприятности… без тебя.
— И помни, — добавила Свити Бель, — все пони – добрые, поэтому не бойся спросить у них дорогу или обратится за помощью. Наверняка кто-то видел твоих друзей.
— Спасибо, девочки, — скромно спряталась за кружкой Грей Маус, — вы меня просто выручили!..
Все три кобылки тут же синхронно оглянулись, но, судя по разочарованно опустившимся ушкам, в районе хвостов ничего ожидаемого не произошло.
Грей Маус уже хотела об этом спросить, как рядом раздался громкий голос:
— Ага, вот вы где!
Все четыре кобылки вздрогнули от неожиданности. К столику подошел гнедой земнопони слегка растрепанного вида. Шею жеребца украшал воротничок с зеленым галстуком, а голову – сувенирная войлочная шапка с синей звездой – гербом Сталлионграда.
В общем, выглядел он как обычный турист, разве что в копыте держал странный фонарик, мерцающий синим волшебным огоньком. Зачем ему такая странная штука среди белого дня, было совсем непонятно.
Скуталу виновато улыбнулась и пояснила фестралочке:
— Вот, а мы, похоже, нашлись.
Судя по смущению новых знакомых, им было нельзя находиться здесь, а надо было быть где-то совсем в другом месте.
— Вижу, вы время зря не теряете, — покосившись на Мышку, заметил земнопони. – Простите этих хулиганок, юная леди.
— Н-ничего, — пискнула Грей, — они мне очень помогли, правда.
— Рад слышать! – улыбка жеребца стала шире, затем он повернулся к притихшим кобылкам. — А с вами, сорванцы, нам еще предстоит серьезный разговор. Это ж надо угнать Т... телегу и сбежать в другое… другой город!
— Мы просто хотели найти наши кьютимарки… — тихо пискнула Свити.
Но земнопони оставался неумолим:
— У вас на все одно объяснение! А ну, марш за мной, создатели парадоксов и катастроф!
— Да, сэр… — унылым хором ответили кобылки.
Грей Маус, наблюдая эту милую семейную сцену, не удержалась от улыбки. Ей понравились эти три поняши, озабоченные такой знакомой проблемой и делающие все, чтобы достичь цели.
И при этом – готовые протянуть копыто помощи первой встречной.
Взрослый земнопони, бросив на стол несколько монет для подошедшего официанта, еще раз строго посмотрел на трио жеребят, и те послушно поплелись на выход.
Слуха достиг тихий разговор:
— Девчат, а у нее ведь тож не было кьютимарки, — сказала Эпплблум. — Может, стоило пригласить ее в наш клуб Меткоискателей?
Три пары глаз вопросительно обернулись на фестралочку, и та вдруг сказала голосом, в котором прибавилось изрядно уверенности:
— Я уже состою в клубе Меткосталкеров. И мы не ищем, а идем к цели!
Услышавший это строгий земнопони обернулся и сказал:
— Это – самое важное, маленькая фестралочка. Продолжайте, и вам сопутствует успех.
— А нам? – с вызовом спросила Скуталу.
— И вам, — легко согласился земнопони, но наставительно добавил, — если только не перестанете влипать в неприятности.
Мышка, проводив взглядом странноватую компанию и ответно помахав на прощание, улыбнулась.
Действительно, решение лежало на поверхности.
В конце концов, много ли в Сталлионграде маленьких ночных пони?
Лоудстар в больницу сперва не хотели пускать. Да, как ей сказали в регистратуре, в травматическое отделение поступила юная ночная пони, но с ней и так сидят два посетителя.
— Так что успокойся, малышка, и иди домой.
Говорившая это пожилая земнопони бежевого цвета очень удивилась, когда маленькая единорожка в темных очках встала копытами на стойку и прошипела, сердито прижав уши:
— Там МОЯ подруга, мэм, и я намерена пройти. Представьте, что кто-то из ваших друзей на чужбине получил по затылку телегой, и я посмотрю, как Вы будете сохранять спокойствие!
— Ну хорошо, моя маленькая пони, — вздохнула медсестра, стараясь не улыбнуться от вида милой сердитой мордашки. – Только веди себя тихо и не ломись в палату. Договорились?
— Договорились. Спасибо, мэм!
…Больница Лоудстар не понравилась.
Казенные зеленые стены, тускловатые светильники на стенах и потолке, неприятно щекочущие нос запахи медикаментов и дезинфекции.
Совсем не похоже на залитые лунным светом просторные палаты лазарета в Академии, где всегда пахло свежестью, а воздух просто пропитан магией!
В коридорах почти никого не было. По пути к палате попался только бородатый земнопони-доктор, что-то бормочущий под нос на ходу. В благородной задумчивости он едва не налетел на спешащую кобылку, и та едва успела увернуться.
Еще одна земнопони в сером халате надраивала шваброй каменный пол, распространяя раздражающий запах хлорки. Лоудстар чихнула, проходя мимо, и на нее тут же шикнули, как будто дело было в библиотеке.
Маленькая пони поспешила отойти подальше.
Наконец, палата с нужным номером обнаружилась за поворотом. Оттуда доносились приглушенные голоса, но внимание Лоудстар привлек еще один посетитель, терпеливо ждущий на скамейке возле двери.
Тонкие ноги, грустно опущенные закругленные ушки, а также выражение мордочки не оставляли сомнений: перед ней была кобылка… то есть лань… народа оленей. С веснушками на миловидной мордочке, удивительными темно-карими глазами и сложенными за спиной крыльями.
Голос Арии Миднайт из-за двери что-то горячо доказывал. Лоудстар, поймав себя на том, что попросту пялится на представительницу загадочного народа, уже взялась было магией за ручку двери, но потом вспомнила свое обещание не ломиться в палату, и уселась рядом с оленяшей. Она изо всех сил старалась не коситься и буквально молила про себя принцессу Луну, чтобы темные гогглы и тусклое освещение коридора скрывали любопытный взгляд.
Внимание обеих вдруг привлекла какая-то возня.
Дюжие санитары, зажав боками третьего жеребца, шли по коридору в сопровождении двух врачей: бледно-зеленой единорожки с белой гривой и голубой земнопони с серо-черной.
Пациент, оказавшийся белым единорогом с растрепанной черной гривой, вяло трепыхался, сдавленный с двух сторон и замотанный в смирительную рубашку. Голову его охватывала повязка, а под глазами налились синяки. В заключение на роге красовалась металлическая конструкция с замочком, очевидно, призванная блокировать магию.
Рот, правда, ему заткнуть не догадались, и ничто не мешало жеребцу громогласно нести околесицу:
— Грифоны наши враги! Эквестрия окружена врагами! Пока не поздно, опомнитесь, поняши!.. К оружию, к оружию! Вива, легио!..
Доктор-земнопони сокрушенно покачала головой, не замедляя хода:
— Ох уж эти единороги... вечно голова набекрень от их магии-шмагии... Теперь вот лоб чуть не разбил об стену. Придется закрыть в мягкой комнате.
— Не утрируйте, коллега, — отозвалась зеленая пони, пропустив шпильку о магии мимо ушей. – Всего лишь пара шишек. Но спасибо, что так оперативно доставили его ко мне. Я понимаю, как в Вашем отделении тяжело. Психиатрия – это каждый раз испытание и для собственного рассудка.
Земнопони, будто не слушая, продолжала сокрушаться:
— То у него приступы паранойи, как сейчас. То он думает, что механический и копыта к спирту тянет... И где только достает? А недавно ему взбрело в голову, что он – кобыла, к тому же, пегаска. Чуть не выбросился в окно, еле спеленали…
— Да, коллега, тяжелый случай, — согласилась единорожка. — А тут еще и алкоголизм... Пьяные пони всегда бьются ужасно. Как травматолог говорю.
— Алкоголь — это мое топливо! – возразил пациент безапелляционным тоном и строго посмотрел на врачей.
— Да, беда… — вздохнула психиатр. – Иногда наступает улучшение, но в целом картинка весьма печальная.
— Главное, не позволяйте ему биться головой, — со знанием дела посоветовала единорожка, — и не давайте пить… по возможности хотя бы.
— Птицы сильны крыльями, а пони — дружбой! – решительно проговорила психиатр. — Поставим на ноги и этого несчастного…
— К оружию! – вновь заголосил единорог. — Грифоны в отаке опасны!
— Закопай топор войны уже, — вздохнула психиатр, но жеребец не уступил:
— Я закопаю его в ваши шеи!..
Процессия свернула за угол, направляясь, видимо, в отделение психиатрии. Тихий разговор врачей перестал быть слышен, и только донесся очередной возглас белого жеребца:
— Мне обещали лоскутный коврик!.. Давайте вступим в партию реформаторов! Сообщите принцессам…
Лоудстар вздохнула. Ей эта сцена показалась в чем-то смешной, но при этом было безумно жаль жеребца, что заблудился в лабиринте собственного больного воображения.
«Надеюсь, эти добрые пони смогут ему помочь», — подумалось малышке отстраненно.
Она поймала себя на том, что снова таращится на крылатую оленяшу, и что та это, определенно, заметила.
— Давай уже познакомимся, — сказала оленяша мягким голосом, — а то ты во мне дырку проглядишь.
— Извините… — смутилась ментатка.
— Я понимаю, что вряд ли ты видела много оленей, — не обиделась собеседница. – Да и привыкла к вниманию на сцене. Меня зовут Эшиана Лиф, я перитонка из Кервидерии. А тебя зовут, ночная единорожка?
— Лоудстар.
— Ты подруга той фестралочки, что в палате?
— Да… а как Вы…
— Можно на «ты». Нетрудно догадаться. Вряд ли ты пришла, чтобы попросить автограф у Авроры.
— У кого?
— У Авроры Бласт. Нашей примы, что считает себя исключительной… Надо признать, почти не кривит душой. Ты ее видела. Пегаска с радужной гривой.
Лоудстар улыбнулась:
— Да, Вы… ты права. Я тут с Арией, и нам нужно скорее выйти отсюда, чтобы продолжить поиск нашей подруги. Она потерялась на площади.
— Найдется. Маленькую кобылку здесь никто не оставит без помощи… Ты хочешь что-то спросить?
— О твоей стране, — зарделась ментатка, но оленяша, вздохнув, покачала головой:
— Прости, малышка, я не очень люблю рассказывать о родных краях. К тому же, у нас это не принято.
— Я понимаю, — пискнула Лоудстар, смутившаяся еще больше.
Мысленно она отметила, что язык тела оленей мало чем отличается от понячьего: опущенные уши, и отведенные огромные глаза почему-то сразу напомнили скромную подругу.
— Как думаешь, уже можно войти? – решила сменить тему Лоудстар, покосившись на дверь.
— Аврора сказала мне ждать ее тут.
Лоудстар, чувствуя себя просто как непослушная Ария Миднайт, усмехнулась:
— Мне тоже сказали ждать тут.
— Но ты ведь пообещала так сделать, правда? – покосилась на нее оленяша.
— А я когда обещала, хвостом ногу обвила, — лукаво скосила глаза Лоудстар.
— Не поняла?
Ментатка вдруг подумала, что хвост-помпончик оленей не позволял сделать этот понячий жест и, сдержав хихиканье, пояснила:
— Если что-то обещаешь, оплетя хвостом ногу, это не считается.
Оленяша секунду изумленно таращилась на ночную единорожку, затем прыснула:
— Ах вот что это значит!.. Ну, Аврора, берегись!
Лоудстар не удержалась:
— А что она обещала тебе?
— Не щекотаться, — не стала отпираться перитонка и даже топнула по скамье копытцем. — Это ж надо!
— Я тоже очень щекотки боюсь, — призналась ментатка, и хихиканье стало двухголосым, хотя Лоудстар немного опасалась такого вопиющего нарушения тишины.
Отсмеявшись, оленяша и пони переглянулись. За дверью тон разговора повысился, и обе, не сговариваясь, встали со скамейки.
Зайдя в палату, они обнаружили Арию Миднайт с перевязанной головой, сердито пытающуюся вырваться из копыт светло-синей пегаски, что удерживала фестралочку в кровати и тоже смотрела на собеседницу хмурым взглядом.
— …Ты мне не мама! – выпалила кобылка. — И я не обязана отчитываться!
— Еще как обязана, — возразила артистка, — если не хочешь отправиться в ближайший приют!
Открывшаяся дверь отвлекла спорщиц.
— Кудряшка! – обрадовалась Ария, на мгновение забыв об остальном. – Как хорошо, что ты нашлась!
— Я особенно и не терялась, — улыбнулась ментатка. – Достаточно было идти по следу беспорядков.
— Отлично, — подала голос радужногривая пегаска, отпуская ее, — вас тут целая шайка.
— Шайка?! – хором воскликнули Ария и Лоудстар.
— Не сказать даже, «банда», — развила успех Аврора, после чего обратилась к перитонке. – Что делать-то с ними теперь? Они, по ходу, сбежали из дома.
— Хей! – взвилась Ария, но ее никто не слушал.
Лоудстар, стараясь не показать волнения, предложила:
— На выходе со Звездного моста мы сказали, что ваши помощники. И нас пропустили. Можем придержаться этой легенды.
— Вот еще! – фыркнула Аврора. – Тоже мне, помощники выискались!
Лоудстар поправила очки и обезоруживающе-менторским тоном продолжила:
— Иначе вам придется заботиться о нас до прибытия представителей органов опеки из Старспайра.
Перитонка с пегаской переглянулись, и белогривая отличница решила развить успех, хотя вовсе не была уверена в правдивости собственных утверждений:
— А так же заполнять гору бумаг. Где жеребяток нашли, почему телегой сбили…
Ария не выдержала:
— Ну же, нам всего лишь нужны наши свитки и короткий отдых! А потом мы отправимся домой!
Эшиана положила копытце на плечо уже готовой сказать очередную резкость пегаски и сказала:
— Хорошо. Эту ночь вы проведете у нас в вагончике, а завтра – отправитесь домой вместе со своими заданиями. Идет?
— Не идет! – сбросила копыто пегаска. – Некогда нам присматривать за малышней! Пусть с ними разбираются местные гвардейцы, а нам выступать надо!
— Между прочим, — заметила Лоудстар, — это по вине вашей труппы мы оказались здесь. Знаете, как нам бы влетело из-за потерянных заданий?
Ария хотела было сказать, что повод довольно натянутый, а за самовольную отлучку влетит никак не меньше, но прикусила язычок, а вслух сказала:
— Да, а я теперь вообще раненая, вот!
Аврора Бласт, обложенная со всех сторон, лишь прижала уши и отвернулась, уйдя в глухую оборону. Но Эшиана не сдалась:
— Аврора, — произнесла она с нажимом.
— Что?! – резко отозвалась та. — Я тоже сбежала из дома в возрасте даже младше чем они и...
— И к чему это привело? – перебила оленяша. — Ты только с виду взрослая, а в душе все тот же жеребенок... Ну вот, накуксилась.
— Ну ладно, — буркнула пегаска, так и не обернувшись, — но я их нянчить не буду, так и знай!
— Йей! – раздался двухголосый вопль жеребят, уже предвкушающих новое приключение.
— Только сначала надо найти Мышку! – заявила Ария, и Аврора сокрушенно прикрыла мордочку копытом:
— Опять она про своих мышек…
— Я здесь, — вдруг сказали от дверей, и все взгляды направились на стоящую в проходе Грей Маус.
— Мышка! – обрадованно подпрыгнула Ария. — Как ты нас нашла?
Темо-серая фестралочка удивленно приподняла бровь:
— Вы смеетесь? Мы же не в лесу, это город, полный пони! А так ли много ночных жеребят в Сталлионграде?
Настала очередь Арии и Лоудстар удивленно переглядываться. Последняя решила на всякий случай уточнить:
— Ты что же, спрашивала совершенно незнакомых пони?
— Ну… — смутилась Мышка, — да. А что такого?
— Они ведь могли… оказаться не очень хорошими?
Удивленный взгляд золотистых глаз поднялся на подруг:
— Девочки, пони в большинстве своем – хорошие, отзывчивые и гостеприимные. Вот потеряться в диком лесу или в круговерти шторма – вот это было бы страшно…
— Тебя будто подменили, — заметила Ария.
Грей не стала отпираться:
— Я просто встретила трех очень милых жеребят... а потом пришел их папа, гнедой земнопони с синим фонариком, и они как-то быстро засобирались. В общем, они мне и присоветовали спросить дорогу. Местные пони, оказывается, такие дружелюбные!
— Лоудстар, — сказала Ария, уперев в бока передние ноги, — я же тебе сказала ждать на месте. А вдруг бы Мышка пришла туда? И вообще, со мной ничего не могло случиться, а с ней могло. Я-то в госпиталях не в первый раз…
— Вот тут я ни разу не удивлена, — вставила радужногривая, за что была вознаграждена взглядом прищуренных золотистых глаз.
— Ты могла бы придумать план, как быстрее найти Грей, — продолжила Ария Миднайт, снова превратившись в строгую звеньевую для Лоудстар. — Расставляй приоритеты, Кудряшка, ты же умная.
— То есть я должна была бросить раненую подругу и спокойно ждать Мышку, когда шансы на случайное столкновение близки к нулю? — осведомилась ментатка.
— Все же в порядке, — в целях восстановления мира сказала Грей Маус, подходя к опустившей мордочку ментатке и обнимая ее крылом. — Зачем ты так, Ария?
— Прости, Мышка, — виновато развела копытами та, — я за тебя в ответе и не уследила. Моя вина.
В разговор вклинилась Эшиана Лиф:
— Девочки, можно спросить?.. Почему Кудряшка?
Ария Миднайт оскалилась в улыбке:
— О, это целая история… — она перехватила вскинувшийся умоляющий взгляд ментатки и добавила, — которую Лоудстар нам расскажет по дороге, если захочет.
— По дороге? — переспросила Мышка, которая не слышала недавнего разговора. — Куда?
— Туда, где нам вернут свитки, — пояснила Ария, встретившись торжествующим взглядом с Эшианой Лиф и Авророй Бласт…
…Фургончик артистов оказался наполнен интересными вещами не меньше, чем каюта капитана Сильвер Шейд. Большая крытая повозка была для небольшой труппы и средством передвижения, и домом, и гримеркой. А то, что все четверо артистов принадлежали к разным народам, накладывало свой отпечаток.
Акробатка-прима Аврора Бласт была родом из Клаудсдейла, и в ее части фургона была самая настоящая облачная кровать. А также множество афиш, рекламирующих грядущие выступление «легендарной наследнице клана Скай Фесзе».
Эшиана Лиф украсила свой угол мебелью из «живого» дерева, имитируя, видимо, частичку собственной культуры. По стенам и потолку вились настоящие лозы, а в углу стоял цветущий пышным цветом бонсай.
Место верблюда Амина с длинным и непроизносимым полным именем было завешано коврами и завален подушками. Дополнял картину низкий письменный стол с бумагами и тусклый светильник: не иначе, конферансье и управитель группы нередко работал по ночам.
В последней же четверти, принадлежащей зебре-фокуснице Мбанди, висел на стене пяток жутковатых масок, а мебель казалась самой обычной, только потемневшей от времени. Если, конечно, обычной мебелью можно назвать буфет, полный разноцветных эликсиров и пучков неведомых трав.
— А что это за Скай Фесзе такие? – тут же спросила любопытная Лоудстар, едва ей на глаза попались яркие афиши на одной из стен фургона.
Пегаска с удовольствием пояснила:
— Это – древний и могущественный клан пегасов. Всех их отличало одно: яркие, разноцветные волосы гривы и хвоста. Теперь такое – редкость, но я, как видишь, в полной мере могу похвастаться наследием предков.
— А я думала, это краска, — с детской непосредственностью заметила Ария Миднайт. — Ну там, чтобы на зрителей впечатление производить…
Аврора наградила звеньевую испепеляющим взглядом, и стоящая сзади нее Эшиана Лиф тихо захихикала в копытце. Видимо, это была больная тема для яркой поняши.
Пока улаживали дела в больнице и объясняли ситуацию Амину и Мбанди, время для выступления уже прошло, и артисты решили устроить себе незапланированный выходной. Конечно, дромад был недоволен: вечерний торг Сталлионграда был шумным и веселым, и обещал хорошие сборы. Но Аврора только отмахнулась, заявив, что здесь каждый день так.
Ужин артистов, вопреки ожиданиям Лоудстар, оказался простым и понятным: сено, фрукты, чай. Да, у Мбанди нашлись ароматные травки, добавленные в сено, а у Амина — хрустящие медово-ореховые сладости к чаю. Но никакой шокирующей экзотики, как можно было бы ожидать.
За ужином артисты беседовали, как старые друзья, коими они, вне всякого сомнения, и были.
Когда разговор зашел о трюках, в него вмешалась Ария Миднайт. Бойкая фестралочка была просто не в состоянии промолчать, когда кто-то другой рассказывал о своей крутости.
Дискуссия едва не переросла в перепалку, но Лоудстар пришла на помощь, задав вопрос на отвлеченную тему:
— А как вышло, что такие разные существа объединились в единую труппу?
Мбанди с улыбкой переглянулась с Амином:
— О, та история длинна,
И необычная она.
Столь необычная, как мы,
Что собрались средь кутерьмы.
— А что такого-то? – в своей нагловатой манере поинтересовалась Ария Миднайт.
— Да ничего особенного, — будто невзначай рассматривая собственное копытце, заметила Эшиана, — если не считать того, что мой народ традиционно живет в затворничестве, пегасов Скай Фесзе нынче днем с огнем не сыщешь, а верблюды и зебры вообще чуть ли не воюют.
— Сначала я делала свои потрясные трюки в одиночестве, — начала рассказывать Аврора, — но потом как-то столкнулась с Эшианой на той же площади, где выступала сама. Сперва мы конкурировали и ссорились, и даже стали соревноваться… С моей бесспорной победой, конечно.
— Ну не бесспорной, — вставила оленяша, дернув ушами, — но да. Аврора победила, а ставкой было то, кто останется выступать на площади, а кто уйдет и не будет мешать.
Пегаска только фыркнула:
— Верь в это, если тебе так легче. Так вот, я победила, но наши соревнования собрали столько битов, сколько по отдельности нам ни разу не удалось. И я решила…
— Мы решили, — снова перебила оленяша.
— Да, мы решили, что будем выступать вместе, а выручку пополам. Выходило больше, чем по отдельности. Так у нас и началась совместная карьера.
Взгляды Меткосталкеров обратились на зебру, что только улыбнулась в пиалу с чаем:
— Когда давно пришла беда,
Подружки две пришли сюда.
Коль вы хотите это знать,
Могу ребятам рассказать.
— Не, это неинтересно! – воскликнула тут же Аврора Бласт. — Давайте сразу к моменту, когда наши дела пошли плохо, и Амин…
— Любовь – это всегда интересно, — возразила Эшиана Лиф.
Радужная пегаска фыркнула и отвернулась. К ней тут же присоединилась Ария Миднайт, подлетевшая ближе:
— Бе-е, любовь-морковь! Лучше расскажи про тот трюк, как ты говорила? Звуковой Радужный удар?
— Если это личное… — начала было Лоудстар, но Мбанди не дала закончить:
— Не так, чтоб это был секрет,
Его скрывать причины нет
И, думаю, такой урок
Пойдёт и жеребятам впрок.
— Я не желаю это слушать! – отозвалась Аврора. – Идем, малявка. Расскажу тебе настоящую крутую историю, а не эти сопли с сахаром.
— Она просто не любит выглядеть слабой, — пояснила Эшиана. – И почему-то считает тот случай слабостью.
— О, это нам знакомо, — сказала Лоудстар, бросив взгляд на Арию Миднайт, которая проигнорировала это замечание.
— М-может быть, тогда не стоит рассказывать? – спросила Грей Маус, покосившись на отвернувшуюся пегаску.
— О, пожалуйста! – не оборачиваясь, воскликнула та. — Рассказывайте сколько угодно, я свое мнение не изменю!
— Мы ведь все еще о появлении в труппе Мбанди, да? – на всякий случай уточнила Лоудстар.
Ей показалось, что разговор ушел в какое-то совсем не то русло.
— Да, — кивнула Эшиана, — просто у Авроры с этим связаны болезненные воспоминания…
Зебра сказала, бросив взгляд на акробатку, старательно делающую вид, что ее не интересует разговор:
— Болезненными их делает, увы, сама Аврора,
Не хочет с неприятностью она расстаться скоро.
— Зато опыт был очень удачный, — буркнула радужная пони. – По крайней мере, научил меня не связываться с теми, кто лезет в душу.
Перехватив выжидательные взгляды Меткосталкеров, Мбанди начала рассказывать:
- Давным-давно, признаюсь я,
Свои покинула края.
Ушла я против воли пусть,
Но не тревожит сердце грусть.
Пришла на Север,и затем
Облюбовала Троттингем.
И там я стала колдовать
И чудо-зелья продавать.
Подруги-акробатки две
Пришли туда, объехав свет.
Радужногривая была
И хороша, и весела.
Но тут, увы, пришла беда –
Влюбилась в стражника тогда.
Любовь пегаску увлекла,
Но только горе принесла.
Чтоб боль на сердце исцелить,
Явились зелия испить.
Разговорились, и потом
Мы в путь отправились втроём.
— А так можешь? – раздался голос Авроры.
Все повернулись и увидели, как пегаска задрала заднюю ногу невероятным образом и заложила ее за затылок.
— Не могу, — призналась Ария.
— В такые момэнты я благославляю Всэединого, что мораль поны куда свободнэе нашей, — подал голос Амин. – Можно наслаждаться запрэтными видами без опасносты прослыть развратныком.
— Ну не при жеребятах же! – пискнула Эшиана, спрятав покрасневшую мордочку в копытцах.
Не осталась в стороне и зебра:
— Развратник старый ты и есть
Хоть с сединою твоя шерсть,
И скряг таких, хочу сказать,
Ещё попробуй поискать.
Помянутые жеребята не поняли, а Амин не обиделся:
— Я думаю о будущэм труппы.
— Что тут думать! – Аврора скрестила передние ноги на груди. – Бита от тебя не допросишься, а как таращиться – тут ты первый.
— На базарэ в Камелу за такую гыбкую рабыню я, не скупясь, отдал бы три сотны драхм! – улыбнулся Амин. – Рэшил бы обе проблэмы.
— Это был самый отстойный комплимент, который я получала даже от тебя! – воскликнула радужная пегаска, опустив ногу и смерив улыбающегося верблюда полным укора взглядом.
— А как Вы появились в труппе, Амин? – повернулась к верблюду Лоудстар, снова решив спасти положение.
— Все очен просто, малэнкая поны, — отозвался верблюд. – Когда красавыцам стало сложно вэсти дэла самим, то понадобылся я. Тот, кто был готов путэшэствоват в такой разномастной компании, и кому было все равно как на их внэшный вид, так и…
Тут верблюд осекся, и на губастой морде расплылась просто отеческая улыбка.
— Ой, да ладно, — махнула копытом Аврора Бласт, — а то мы не знаем, куда ты все время пялишься!
— Куда? – тут же навострила ушки Ария.
— Куда нельзя! – отрезала пегаска, после чего бросила взгляд в окно и добавила. — А вам вообще спать пора, малышня.
Протяжный стон разочарования был прерван резким стуком светло-синего копыта об стол, после чего все трое жеребят были загнаны сперва к умывальнику, а затем — к кровати Эшианы, достаточно широкой, чтобы вместить трех жеребят. Кровать Авроры бы тоже подошла, но Лоудстар провалилась бы сквозь пушистое облако, а поддерживать всю ночь заклинание хождения по облакам у нее не хватило бы сил. Тем более, без свитка.
— А где будешь спать ты? – спросила Грей Маус у перитонки, устраиваясь рядом с подругами.
— С Авророй, — ответила та и демонстративно шевельнула крыльями. — Сквозь облако я не провалюсь, и нам часто приходилось спать вместе, чтобы не замерзнуть.
— Прости за неудобства, — сказала Лоудстар, — мы ненадолго вас стесним.
— Все в порядке, — заверила оленяша с улыбкой.
Ария же обиженно проворчала:
— Как вообще это можно — спать ночью?
На корабле капитана Сильвер Шейд юнги, как правило, бодрствовали в ночную вахту. Благо, значительная часть команды состояла из фестралов. Но в Сталлионград «Селена» пришла днем, и толком поспать кобылки не успели.
Но у Эшианы Лиф будто заранее был готов ответ:
— Раз уж вы спустились со своих островов, то и живите, как тут принято. А в Эквестрии принято, чтобы маленькие жеребята спали ночью.
— Трудновато будет заснуть при свете звезд, — заметила Лоудстар.
— А если я расскажу вам сказку моей родины? – лукаво улыбнулась перитонка.
Подруги переглянулись. Искушение было слишком велико, и вскоре три пары глаз с вертикальными зрачками выжидательно уставились на оленяшу с широкой кровати.
Эшиана села рядом и мечтательно подняла взгляд, после чего начала рассказывать:
— Жил да был один витранг… Это олени, которые могут творить магию своими кристальными копытцами… Так вот, жил он в лесу и был очень могущественный и сильный маг. Но все, на что он использовал свои силы — это самолюбование. Он мог заставить поля цвести, но не хотел. Он мог превращать пустыни в сады, он мог спасать других оленей от опасности созданием живых деревьев-стражей. Но вместо этого он тратил свои силы на пустяки. Выращивал огромные зеркала, чтобы любоваться собой. Создавал изысканные блюда, прекрасные, но хрупкие дворцы, что разрушались после его ухода из них. Народ оленей, что жил рядом с ним, страдал от набегов лесных монстров, нехватки хорошей еды и жилищ: это было в давние времена, когда очень мало кто мог похвастаться подобными силами. Но самовлюбленному витрангу было все равно. С него сталось бы заморозить единственное в округе чистое озеро, чтобы то лучше отражало его красоту. И вот однажды к витрангу пришел один старенький фордир… это лесной олень, бескрылый и не обладающий магией, зато отлично находящий тропы и определяющий суть растений с одного взгляда. Так вот, старик пришел в выращенный дворец витранга и попросил приюта и защиты от преследующих его волков. Но надменный маг лишь посмеялся над слабостью старика и прогнал его. Вернее, попытался. Потому что вместо старого фордира перед витрангом предстал могучий эйкеррен… Это все равно что аликорн. Царственный король-олень сказал, что витранг недостоин той силы, которой обладает, потому что могущество — это всегда ответственность. Маг пытался просить прощения и даже сопротивляться, но все было бесполезно: его кристальные копыта стали обыкновенными, и волшебная сила ушла от него навсегда. Вскоре он вынужден был познать на себе нелегкую жизнь в лесу и трудности жизни тех, кого всегда презирал. Он быстро понял, насколько мог облегчить жизнь целого народа, всего лишь используя свой талант по назначению… но было поздно. Царственный эйкеррен больше не явился ему. И бывший маг всю оставшуюся жизнь жалел, что так и не внял мольбам тех, кто просил о помощи…
Закончив рассказ, Эшиана Лиф посмотрела на жеребят, и на ее мордочке расплылась улыбка. Все трое сладко спали, умаявшись за день.
Дети всегда остаются детьми. Будь это жеребята, оленята или кто угодно.
Эшиана вздохнула: к сожалению, мораль этой сказки, похоже, позабыли в родных краях: Кервидерия, обладающая могущественной магией, все больше отгораживалась от мира. И артистка была уверена: недалек час, когда наступит расплата. Столь же страшная и безжалостная, как в сказке про витранга-эгоиста.
Поэтому юная Эшиана Лиф в свое время и сбежала из родных пределов. От страха. Страх погнал ее прочь через Запретную Границу, гнал ее и сейчас. Предчувствие нависшей над родиной беды не покидало перитонку ни на миг. И ужаснее всего было то, что ни один старейшина не желал слушать молодую крылатую лань, что со слезами на глазах пыталась предупредить всех…
Тихонько поднявшись, Эшиана направилась на четверть радужной пегаски. Сама Аврора, отвернувшись к стене, уже и сама сладко посапывала, не иначе, тоже заслушавшись историей о надменном витранге.
«Какой же она тоже, в сущности, жеребенок еще», — с теплотой подумала перитонка и осторожно легла на пушистое облако, прижавшись к подруге спиной.
Карие глаза укладывающейся оленяши встретились с Амином Абу-ль-Фатх Омаром ибн Шешезом аль-Нишапури, который тоже еще не спал. Нацепив очки, дромад разбирал какие-то бумаги. Что-то писал зажатым в странном разделенном копыте пером и шевелил толстыми губами.
Очевидно, прикидывал убытки труппы от пропущенного дня. Прижимистый бухгалтер и конферансье старался учитывать все. С тех самых пор, как откликнулся на объявление труппы, у которой, несмотря на все успехи, деньги почему-то кончались неимоверно быстро.
Как оказалось, стоило лишь ввести учет, и становилось ясно, на какие глупости что тратилось. Теперь же большую часть выручки дромад откладывал в Эквестрийский Королевский банк. «На будущее», как он говорил. Этого Эшиана понять не могла: ну что такого могло случиться в будущем, что потребует значительных расходов? Но при этом перитонка считала, что мудрому дромаду видней, и не спорила. И даже убедила этого не делать Аврору Бласт. Мбанди же к сбережениям относилась положительно: все равно большую часть экзотических травок выращивала сама в небольшой оранжерее. Покупать их здесь, в Эквестрии, означало переплачивать в разы.
Встретившись взглядом с оленяшей, Амин слегка улыбнулся и кивнул, желая той спокойной ночи. Насчет завтрашнего дня можно было не волноваться: дромад, несмотря на свои ночные посиделки, ни разу не выглядел сонным во время представления. По крайней мере, не больше чем обычно для спокойного почти до флегматичности представителя своего народа.
Думая об этом, Эшиана Лиф накрылась вязаным пледом и закрыла глаза, чувствуя теплую спину подруги…
…Лоудстар проснулась.
Ей снова снился ночной шторм, летящий сквозь него корабль и огромная, в полнеба, луна. Лик ночного светила украшал силуэт прекрасной кобылицы. Не иначе, самой принцессы Ночи.
На «Селене» это видение посетило маленькую ментатку в первый раз, и с тех пор Лоудстар каждый раз с трепетом ждала повторения. Это было самое прекрасное, что ей доводилось видеть, а переполнившие чувства не могли сравниться ни с чем.
Ночная единорожка повернулась на другой бок, но сон не шел. Она будто вновь перенеслась туда, в бодрящую прохладу штормовой ночи, навстречу опасности среди молний, к захватывающей песне под музыку мира…
Грей Маус, как выяснилось, тоже не спала, и просто лежала, глядя в потолок. Заметив шевеление Лоудстар, фестралочка скосила глаза и робко улыбнулась. Ментатка вернула улыбку, и тут поняла, что за ритмичный звук раздавался под пологом фургона бродячих артистов.
Единственной из Меткосталкеров, кто спал без задних копыт, оказалась Ария: распластавшись на спине и раскрыв рот, звеньевая с совершенно безмятежным видом дрыхла и даже похрапывала при этом. Не вызвать улыбки это зрелище просто не могло.
Почувствовав жажду, Лоудстар слезла с кровати и подошла к столу, где как раз на такой случай стоял глиняный кувшин. В фургончике горела одна-единственная тусклая свеча, но для чувствительных глаз ночной пони она была подобна миниатюрному солнцу. Зрачки Лоудстар, вышедшей на середину комнаты, превратились в узкие щелочки, когда она попала в круг оранжевого света.
Сделав несколько глотков, она увидела, что Амин Абу-ль-Фатх… и так далее… все еще что-то пишет, обложившись бумагами.
Любопытство с легкостью одолело маленькую ментатку, и та подошла ближе.
— Что Вы пишете, Амин? – спросила она, стараясь не смотреть на слепящее пламя свечи.
Дромад поднял взгляд и отодвинул подсвечник так, чтобы свет падал на бумаги, а маленькая пони оказалась в тени стопки книг.
— Пытаюсь доказат тэорему велыкого ученого-дромада Джалала Фарида ибн Рахни, — ответил он,- коего научный мир дрэвнэй Камелу со всэм возможным почтэнием прозвал «Верблюдок».
Лоудстар, вглядевшись в набор непонятных символов на бумагах перед Амином, поняла, что познания дромада несоизмеримы со всем, что ей доводилось читать по математике раньше.
Правда, не математика заинтересовала маленькую ментатку в ответе верблюда:
— Насколько древней? – уточнила малышка, усевшись напротив.
— Эры Раздора, малэнкая мэтресса. Когда велыкий матэматик вызвал на поэдинок знаний самого Нэназываемого Шутныка.
— Дискорда? — опешила Лоудстар.
— Так его зоветэ вы, поны, — подтвердил дромад.
— И?
— Конэчно, вэлыкый Джалал проыграл. Матэматика бэссыльна пэрэд бесконтролным хаосом. Послэ этого Нэназываемый Шутнык сдэлал так, что матэматыческие тэории Джалала стали нэдоказуемы.
— А Вы?..
— Пытаюс доказат одну из ных. Пэрвая из так называемых «тэорем Верблюдка».
Сердце маленькой ментатки переполнило восхищение мудрым дромадом, что осмеливался столь своеобразным образом бросить вызов не кому-нибудь, а самому духу Хаоса и раздора.
— Какую? – спросила она.
— «Прямую вэщэствэнных чысэл можно так раскрасыть в счётноэ колычество цвэтов, что ни для какой чэтвёрки чысэл одного цвэта их попарныэ суммы нэ равны», — прочитал дромад.
— Кому-нибудь удавалось сделать это раньше? – пролепетала пораженная Лоудстар, которая даже не поняла смысла части слов.
— Нэт. Ныкогда.
Увидев немой вопрос в красных глазах кобылки, дромад добавил:
— Но кто-то всэгда должен быть пэрвым, малэнкая мэтресса.
Простой ответ потряс Лоудстар до глубины души.
Кто-то. Должен. Быть. Первым.
— Иды спат, — сказал тем временем дромад. — Еще очэн поздно.
— Спасибо… Спасибо, Амин! – пролепетала кобылка, подняв на него взгляд повлажневших глаз.
— Да за что же? – не понял тот.
— «Кто-то должен быть первым», — сказала Лоудстар. – Это же так просто!
Она вдруг почувствовала, как ее обнимает крыло. Повернувшись, встретилась глазами с Грей Маус, которая бесшумно то ли подошла, то ли подлетела к подруге.
— Можно задать вопрос? – спросила фестралочка еле слышно, но в тишине вагончика, нарушаемой лишь разноголосым сопением и похрапыванием Арии, голос прозвучал на удивление четко.
— Конэчно. Пры условии, что вы послэ моего отвэта отправитэсь обратно в постэл.
— Вы говорили, что думаете о будущем труппы… Что Вы имели в виду?
Дромад вздохнул:
— Ох, малышка. Всэ дэвочки сейчас молодые, гыбкие и сыльные, но ныкто из ных нэ думает о том, что так будэт не всэгда. И встанэт вопрос о том, гдэ бы осесть и остэпэниться, на их счетах в Эквестрийском банкэ будэт достаточно битов, чтобы купыт дом. Или даже нэсколко, каждому отдэлный, если оны продолжат собират так много как сейчас еще хотя бы год.
— Так они… вы…
— Пуст оны зовут мэня скрягой и скупэрдяем, — улыбнулся дромад. – Но когда годы неизбежно нагонят их, им не прыдется думать ни о крыше над головой, ни о сене насущном. Я сказал.
Мышка и Лоудстар переглянулись. В таком свете будущее разномастных артистов выглядело вполне радужным. И маленьким ночным пони отрадно было слышать, что о молодых артистках кто-то заботится, даже пусть пока те и не понимают этого.
Одна и та же мысль посетила Лоудстар и Грей одновременно.
Щечки обеих покраснели, когда они вспомнили строгость мэтра Блю Сейджа и тренера Бейн Фаер.
Стало ужасно стыдно, а та, кто могла найти неблагодарному непослушанию оправдание, безмятежно спала неподалеку, похрапывая и пуская пузыри.
Слов не было.
— Идыте спат, — повторил тем временем Амин, от которого такие подробности скрывала темнота, — а то будэте клевать носами весь дэн.
Когда малышки заново устраивались в кровати рядом с Арией, обе думали об одном и том же…
…Мэтр Блю Сейдж ходил взад-вперед по своему кабинету в Академии и испытывал смешанные чувства.
И в обоих случаях причиной была Лоудстар, его лучшая ученица за многие годы. Бывшая лучшей, пока ее дисциплина катастрофически не упала, несмотря на оформленное шефство над двумя хулиганками из Летной школы. Теперь ей предстояло несколько взысканий, которые, безусловно, опустят ее рейтинг в общем зачете студиозусов.
Во-первых, ментат сердился. Очень сильно. Лоудстар, до того показывавшая себя с самой лучшей стороны, вдруг решилась не непростительную авантюру и сбежала. Не только из Академии, но и из Старспайра, самовольно спустившись на полную опасностей поверхность.
Во-вторых же Блю Сейдж испытывал неимоверное облегчение: Лоудстар и сбежавшие с ней две подруги нашлись.
Правда, нашлись они при более чем странных обстоятельствах. Письмо, сообщавшее о местонахождении беглянок, пришло по магической почте, на бланке Канцелярии Ее Высочества принцессы Луны. Это было и вовсе непонятно, а еще грозило пока неясными мерами относительно ответственных за малышей пони.
Пока же предстоял дальний путь. Аж в самый Сталлионград.
В дверь кабинета постучали.
— Входите, тренер Бейн Фаер! – громко сказал ментат, ждущий преподавателя фестралок-потеряшек, но это оказалась не она.
— Мэтр? – осторожно всунулась в кабинет серая мордочка жеребенка. — Это я.
— Найтглоу? – удивился преподаватель, но быстро совладал с собой. — Прости, сейчас не слишком подходящий момент…
— Простите, мэтр, мой вопрос быстрый.
— Тогда давай, — кивнул взрослый ментат.
Маленький жеребчик вошел в кабинет, и Блю Сейдж с удивлением отметил, что тот одет в поход: теплый плащ прижимали к бокам туго набитые седельные сумки.
Опередив вопрос, Найтглоу выпалил, очевидно, собрав воедино всю решимость:
— Мэтр, возьмите меня с собой!
— Куда? – опешил ментат.
— В Сталлионград! Спасать Лоудстар.
— Откуда…
— Я… подслушал Ваш разговор с Бейн Фаер, мэтр. И должен идти тоже!
Блю Сейдж от удивления даже не сразу обратил внимание на главный посыл фразы жеребенка:
— Подслушал? Но как?
— Заклинанием.
— А защита кабинета?
— Взломал… Мэтр, я волнуюсь за Звездочку, да и ей будет спокойнее, если за ней придет кто-то из сверстников!
Совладав с собой, Блю Сейдж вздохнул и покачал головой:
— Забудь. Мало мне будет там трех глупых жеребят, ты еще предлагаешь взять четвертого.
— Мэтр, я должен ехать с Вами!
— Ничего ты не должен. Возвращайся в общежитие и на уроки.
Сказав это, Блю Сейдж отвернулся с намерением вновь проверить седельные сумки, но вместо хлопка двери услышал слова Найтглоу:
— Мэтр, если Вы меня не возьмете, я все равно сбегу.
— Прикажу не пускать через Звездный мост жеребят без сопровождения взрослых, — отозвался ментат, не оборачиваясь. — Четыре штрафных очка классу за пререкание.
— Тогда я… я спрыгну с парашютом!
Блю Сейджу стало нехорошо при мысли о жеребенке, сигающего в пятнадцатикилометровую бездну с жалкой тряпочкой за спиной. И который обязательно замерзнет, если будет спускаться медленно, а если раскроет парашют слишком поздно, тот просто порвется от рывка.
Он постарался не подать вида, но маленький ментат развил успех:
— А еще я всему классу расскажу, куда делать Звездочка и две ее подруги. И что надо идти ее спасать.
— Но…
— Все согласятся, так как испытывают стыд за то, что до этого вели себя недостойно.
Магистр все же обернулся. Жеребенок выглядел воплощением решимости. Будь он фестралом, еще, небось, и крылышки бы топорщил.
Блю Сейджа даже посетила мысль о том, чтобы посадить малыша под арест на время операции спасения. Но к чему приводит излишняя строгость, красноречиво свидетельствовал свиток на бланке Королевской Лунной канцелярии, лежащий на письменном столе: отчаянные шаги храбрых маленьких сердец.
В открытых дверях появилась Бейн Фаер, одетая в полетный комбинезон. Она посмотрела на стоящего рядом Найтглоу и вопросительно перевела взгляд на ментата.
Тот вздохнул. Целых два раза.
После чего сказал:
— Планы немного меняются. Согласитесь на небольшой довесок в колеснице, тренер?..