Что связало их [What Bound Them]
03 - Карусель Бутик
Один дюйм = 2,54см.
Пиф Хэлмет и Тэйлспин поднимались по лестнице вслед за Спайком, оставив Компасс Роуз у обеденного стола наедине с картами.
"Не совсем то, чего я ожидал от дракона размером с гору" — думал Пиф про себя.
Конечно, дракон больше не был таким уж большим. Он всё ещё был крупнее, чем Пиф, и выглядел весьма опасно, но, по крайней мере, больше не смог бы раздавить их одним пальцем, если бы вдруг захотел. Да и казался достаточно дружелюбным, хоть и немного странным.
...Ну ладно — не немного. Он, очевидно, проспал разрастание Сплетения, говорил о пони и местах, о которых они никогда не слышали, жил в решительно... Девчачьем доме в окружении чего-то, вроде рисунков платьев, и разливал чай по изукрашенным цветами фарфоровым чашкам. И в доме по-прежнему были вода и электричество — без какой-либо видимой причины. Магия, предположительно.
"Итак", — следуя за Спайком вверх по лестнице и по-прежнему осторожно поглядывая на него, произнёс Пиф. — "Чего мы теперь ищем?"
"Ну, вам же нужны были карты". Спайк дошёл до конца лестницы, распахнул дверь и проскользнул внутрь. Это далось ему с трудом — дверь была рассчитана на пони, а не на драконов, — но он справился. "Возможно, тут найдётся ещё несколько. Ну, знаешь, таких, где показан не только Понивилль. А замок, кстати, может быть заперт. Твайлайт оставила мне ключ".
Жеребец прошёл в дверь вслед за ним, а затем резко остановился, озираясь. Он почувствовал, как Тэйлспин протолкнулась сбоку и зашипела: "Что? Что тут... О". Затем она начала хихикать — это был настоящий приступ, который она, весьма очевидно, пыталась подавить и, столь же очевидно, не могла.
Это была спальня. В оформлении видное место занимали ленты и кружева — при некотором добавлении драгоценных камней: тут и там — для акцентов. Бирюзовый, фиолетовый и розовый являлись преобладающими цветами. На лампах были украшенные кружевами розовые абажуры. И ещё там была огромная кровать с балдахином и вырезанным по дереву узором в виде сердец, сделанная, очевидно, для кого-то размеров Спайка — с запасом дополнительного места.
Дракон стоял перед большим гардеробом, сосредоточенно копаясь в его содержимом. Он явно что-то там искал. Просто так уж получилось, что он искал это в гардеробе, полном экстравагантных платьев.
Пиф ткнул Тэйлспин локтем, чтобы та прекратила хихикать, а затем двинулся по комнате, критически оглядываясь. Теперь первый шок прошёл, и он изучал реальное состояние вещей. Комната выглядела абсолютно нетронутой — будто её прибрали буквально несколько секунд назад.
"На это место наложено заклинание сохранения", — медленно проговорил он.
Спайк не поднял глаз: «Полагаю, что так". Его слова были немного приглушены тканью. "Твайлайт сказала, что позаботится, чтобы с ним ничего не случилось, пока я сплю".
Тэйлспин ткнула Пифа копытом. Он обернулся — пегаска показывала на прикроватный столик. Помимо розовой изукрашенной лампы там стояли две фотографии в серебряных рамках. Он подошёл ближе и взглянул на них повнимательнее.
Одна из них была намного больше другой. Это была фотография шести стоящих рядом друг с другом и улыбающихся в камеру кобыл. На ней не было и следа фиолетового дракона, но Пиф Хэлмет чувствовал, что знает, кто держал фотоаппарат.
Другая фотография была куда меньше, но стояла на краю столика — ближе к кровати, — и её рамка была более изукрашенной. На фотографии были всего двое, и только одна — пони.
Это было изображение белой единорожки. На ней было экстравагантное, украшенное драгоценностями белое платье, но по-настоящему глаз цеплялся за вправленный в ожерелье рубин в форме сердца. Рубин ярко сиял даже на неподвижном изображении. А рядом с ней — в явно пошитом специально на него смокинге — стоял Спайк. Дракон держал копыто кобылы в своей лапе, и оба лучезарно улыбались в камеру.
"Это кобыла, которую изображает статуя", — прошипела Тэйлспин. "А это — то самое ожерелье. Пиф, я думаю, она была..."
"Моей женой", — закончил голос Спайка прямо у них за спиной.
Тэйлспин испустила писк и вновь подпрыгнула в воздух. Земной пони хотел, было, обернуться и вновь оказаться с ним лицом к лицу, но вместо этого он обернулся медленно. Какой-то из основных инстинктов на задворках его разума кричал о том, что резкие движения в присутствии дракона — даже дракона, который спал в доме, полном кружев — были плохой затеей.
Спайк стоял позади Пифа и выглядел он мрачно. Дракон стоял на задних ногах, что делало его почти в два раза выше жеребца. В его передних лапах был маленький, но искусно покрытый декоративной резьбой сундучок.
"Твоей женой". Это, на самом деле, был даже не вопрос. Пиф Хэлмет просто наблюдал.
Спайк пожал плечами. "Да", — сказал он, не выглядя ни смущённым, ни даже в малейшей степени не желающим говорить об этом. Он выглядел печальным. "Это не было... Нормальным, но мы постарались, и это сработало. И мы были счастливы".
"Но она умерла", — произнесла Тэйлспин. Пегаска спорхнула на пол, хотя и стояла в данный момент таким образом, что жеребец находился между ней и Спайком. "На статуе сказано 'Светлой Памяти'».
Выражение печали на лице Спайка углубилось, он отвернулся и присел на край кровати. "Все пони когда-нибудь умирают", — не отрывая взгляда от коробки в своих лапах, проговорил дракон.
Земной пони осторожно наблюдал: Спайк поднял сундучок к чешуйчатой морде, поджал губы и дунул. Крохотная полоска зелёного пламени жухнула от щели в зубах к маленькой скважине. Раздался щелчок.
"Все пони когда-нибудь умирают", — подумал Пиф. "Но не ты".
Он глянул на Тэйлспин, предостерегая её от дальнейшего исследования данного вопроса. Та кивнула, они прошли вперёд и увидели, как Спайк откинул крышку сундучка.
Сундучок был полон исписанных копытом листов пергамента — очевидно, старых, но, столь же очевидно, хорошо сохранённых. Там были письма и свитки, рисунки и фотографии — всё аккуратно разложено так, чтобы избежать складок и разрывов от соприкосновения предметов друг с другом. Надписи на конвертах гласили что-то вроде "Пинки Пай", "Воссоединение семьи Эпплов" и "От Скуталу".
Они продолжали тихо смотреть — Спайк один за другим вытаскивал предметы и крайне осторожно складывал их на кровати. На самом дне сундучка был другой — меньший – ящичек: едва ли размером с копыто, и всего дюйм1 иди два в толщину. Дракон очень осторожно зажал его меж двух когтей, а затем открыл — послышался мягкий скрип.
Внутри — на вельвете — лежал маленький золотой ключ с цепочкой. Дракон вытащил ключ и протянул его Пифу. "Если вы хотите проникнуть в замок, вам понадобится вот это", — сказал он. "Храните его хорошенько. Замок зачарован, так что только Твайлайт или кто-то, у кого есть такой ключ, может открыть ворота. Раньше она всегда держала их открытыми", — добавил он. — "Но что-то мне подсказывает, что сейчас ворота заперты".
Пиф кивнул, поднял копыто и взял ключ. Секундой позже тот оказался в безопасности внутри одной из его седельных сумок, и жеребец вновь повернулся к Спайку. Дракон копался в свитках из сундука, бережно разворачивая и изучая каждый из них.
"Ты так и не сказал нам, кто такая эта Твайлайт", — напомнил земной пони.
Спайк поднял глаза. "Оу". Он моргнул, а затем вытянул коготь, вновь указывая на фотографии на прикроватном столике. "Она — единорожка на групповой фотографии. Фиолетовая — не Рэрити. Твайлайт была..." Он нахмурился, очевидно, неуверенный в том, как это сформулировать. «...Она вылупила меня из яйца. Я был её помощником номер один". Что-то в этой фразе заставило дракона широко, оголив частокол бритвенно-острых зубов, ухмыльнуться. "Она была, вроде как, моей старшей сестрой — я полагаю, это самое подходящее слово. И она была принцессой".
Тэйлспин рассматривала групповую фотографию, но при этих словах подняла глаза. "Принцессой?"
Спайк кивнул. "Ага", — сказал он. "Это, вроде как, трудно объяснить, раз вы не слышали о Принцессе Селестии, или Принцессе Луне. Но в те времена существовали аликорны. Они были правителями Эквестрии".
Он замолчал, в замешательстве глядя на пони. Пиф Хэлмет и Тэйлспин вдруг прижались друг к другу, а спокойный ранее взгляд жеребца стал резким и подозрительным.
"Что?"
Пиф медленно осматривал его с ног до головы. Что-то в его внешности ясно показывало, что жеребец прикидывает свои шансы победить в схватке.
"Мы знаем, кто такие аликорны", — медленно произнёс он.
Спайк моргнул, глядя на него. "Я полагаю", — столь же медленно проговорил он. — "Что они — не хорошие пони, которые используют свою магию, чтобы всем помогать".
Пиф помотал головой, но, хотя бы, немного расслабился. "Нет", — ровно сказал он. "Не хорошие". Взгляд, которым он смотрел на Спайка, в данный момент был скорее любопытным, нежели встревоженным — он ждал объяснений.
"Ну, такими они были перед тем, как я лёг спать", — нахмурившись, проговорил Спайк. "Принцесса Селестия и Принцесса Луна заботились о... Деловой части управления Эквестрией, я думаю. Они следили, чтобы все были в порядке, и чтобы пегасы пригоняли дождь куда надо, и всё в таком духе".
Он заметил, что Тэйлспин слегка смущённо посмотрела на Пифа, но всё равно решил углубиться. "А Твайлайт заботилась о том, чтобы мы могли быть уверены, что нам не грозят вещи, вроде ченжлингов. У неё была большая библиотека, полная всех старых книг, какие она только могла найти по теме каждого монстра, или катастрофы, или плохого пророчества, или чего-нибудь другого, что могло грозить Эквестрии, и она следила за тем, чтобы мы были в безопасности. Они не были плохими».
Пиф медленно кивнул, а затем проговорил: "Ну, теперь они не такие".
Спайк озадаченно смотрел на них. Именно Тэйлспин, наконец, ответила на незаданный вопрос.
"Теперь осталась только одна", — выйдя из-за жеребца, тихо произнесла она. "И она страшнее всего, о чём я знаю".
Спайк нахмурился. "Кто?"
Пегаска сглотнула. "Кобылица на Луне".
Пиф Хэлмет первым спустился по лестнице. Придя, он застал Компасс Роуз за рассовыванием инструментов по седельным сумкам, и вид у той был довольный. Карта была по-прежнему разложена перед ней на столе, покрытая новыми метками и символами, обозначающими расположение ориентиров с карты Спайка. Она устало, но удовлетворённо ему улыбнулась.
"Ну что?" — спросила она. "Я закончила. Остальные готовы отправляться?"
Тэйлспин слетела вниз по лестнице вслед за Пифом и кивнула. "Он идёт", — ответила она. "Он хотел побыть один перед тем, как уйти. Поднялся на террасу. Я думаю, чтобы попрощаться".
Жеребец кивнул, шагнул вперёд и взглянул на карту. "Он уверен, что, если найдёт эту Твайлайт, та сможет всё исправить".
Компасс подняла бровь. "Всё исправить? В каком смысле?"
Земной пони пожал плечами. "Избавиться от ченжлингов, например. Возможно, что и от Сплетения тоже".
Компасс фыркнула. "Ага. Не стану пока возлагать на это надежды. Но я по-прежнему хочу увидеть тот замок".
"Как минимум", — раздался с лестницы голос Спайка. — "Ты сможешь забрать с собой несколько книг из старой библиотеки. Они должны оказаться полезными". Он выскользнул наружу и выпрямился. Пиф моргнул.
На шее дракона висело роскошное, увенчанное рубином в форме сердца золотое ожерелье.
Компасс выдохнула. "Это оно", — прошептала она.
Спайк моргнул. "Что?"
"Это магия, которую я чувствовала всю дорогу!" Компасс встала из-за стола так резко, что чуть не перевернула его. "Она сильнее, чем когда-либо. Что это такое?"
Спайк смущённо глянул на ожерелье. "Это? Это... Просто ожерелье. Я подарил его Рэрити, ещё когда был маленький. Хотел взять его с собой, чтобы помнить о ней. Оно не магическое».
"Ещё какое магическое!" Компасс метнулась к Спайку так резко, что дракону даже пришлось слегка попятиться. Она в благоговении глядела на своё отражение в одной из рубиновых граней. "Невероятно. Не знаю, что это такое — слишком сильно для магии пони, но кажется таким... Знакомым". Она глянула на Спайка. "Ты уверен, что не знаешь, что это?"
Дракон посмотрел на неё сверху вниз, и на него снизошло озарение. "Твайлайт", — произнёс он.
Компасс моргнула. "Что?"
"Твайлайт", — повторил Спайк. "Она, должно быть, наложила заклинание после того, как я уснул — чтобы его сохранить. Наверное, именно поэтому дом до сих пор стоит". Он нежно поднёс коготь к поверхности рубина. "Она была аликорном", — объяснил он. "Так что это было бы похоже на магию единорогов, но, э, не совсем, я полагаю".
В этот раз уже Компасс попятилась назад и посторонилась. "Аликорном?"
Спайк вздохнул и смущённо улыбнулся двум другим. "Ага", — сказал он. "Аликорном. Я им уже объяснил. В моё время они не были плохими. На самом деле, они были хорошими. Самыми хорошими — они даже поднимали солнце и луну".
Дракон узнал многозначительное молчание. Затем Пиф спросил: "Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что они поднимали солнце?"
Небо было полно тяжёлых туч. Их он узнал. Они были чёрные и маслянистые, с под странными углами пронзающими их голубоватыми шипами. Тучи пульсировали, расширяясь и сокращаясь со странной периодичностью — почти как бьющееся сердце. Но он смотрел не на них. Он смотрел за них — на неправильность, что была там.
Там – высоко — мир был залит жутким полусветом. Небеса были тёмно-розовыми, на грани с фиолетовым, словно сверкающий закат. Некоторое количество слабо мерцающих звёзд виднелось там и тут.
А в центре — похожие на два следящих глаза — солнце и луна одновременно весели в небе над Эквестрией.