Письма

Глава V "Темница"

Уснуть этой ночью принцесса так и не смогла. Слишком много вопросов и проблем обрушилось на неё, как гром среди ясного неба. Ей нужен был совет, и она – ещё с вечера – решила поутру пойти к своей сестре.

«Кто-кто, а Тия должна мне помочь. Она старше и опытней меня. К тому же, как мне кажется, с ней подобное уже случалось», — размышляла Луна, направляясь к сестре.

Застать Селестию в тронном зале, принцессе Луне не удалось. От стражников она узнала, что её сестра решила взять небольшой перерыв и отдохнуть в своих покоях. Это было как нельзя кстати, потому что разговор предстоял на личную, за одним исключением, тему и требовал приватной обстановки.

Покои принцессы Селестии и Луны строились по схожим чертежам. Однако, помимо явных различий в интерьере – наличие камина, другая кровать, ковры, письменный стол и ещё много чего, − в покоях старшей сестры преобладали тёплые краски. От них словно исходило внутреннее тепло, которое, наряду с жаром камина, поднимало настроение и создавало ощущение домашнего уюта.

Луна застала свою сестру за чтением какого-то письма. «Неужели она их нашла?» — с ужасом подумала принцесса.

— Привет, Луна, — сказала Селестия приветливо и улыбнулась.

— Привет, Тия. Что читаешь? — спросила Луна, и её сестра сразу же положила письмо на стол.

Немного подумав, богиня дня дала неоднозначный ответ:

— Это личное.

У Луны ёкнуло сердце, и она, не сумев скрыть своего волнения, спросила:

— Откуда оно у тебя?

— Это напоминание мне об одном чудесном дне, — ответила Селестия замечтавшимся голосом и, неоднозначно улыбаясь, спросила: — Но ты подумала о другом, ведь так?

Только наедине, когда можно было забыть о титулах и воспитании, сёстры позволяли себе подобные вопросы и вольности.

— Так ты обо всём уже знаешь? — спросила Луна и отвела взгляд в сторону.

— Смотря, какой смысл ты вкладываешь в эти слова. Если ты о том фестрале, которого по твоей милости бросили в темницу, то да. Если ты про свой вчерашний поступок с луной, то и об этом я знаю. Как, собственно, и о многом другом… Что с тобой, Луна? Это так на тебя не похоже! — сказала Селестия с тревогой.

Но Луна, казалось, не обратила никакого внимания на тревогу сестры и спросила с опаской:

— Откуда тебе об этом известно?

— Такие поступки не могут долго оставаться незамеченным. Ты – принцесса, и поэтому должна понимать, что на тебя постоянно смотрят, и любой твой необдуманный поступок вызовет вопросы и подозрения. Вопросы перерастают в догадки, догадки – в слухи, а слухи доходят до меня, — ответила Селестия прежним тоном. — Но в твоём случае я обо всём узнала из первых уст. Что случилось, Луна?

Луна тяжело вздохнула. Разговор подошёл к своей кульминации, ради которой богиня ночи его и затеяла. Вот только она никак не ожидала, что всё будет так быстро и к этой теме сестра подойдёт такими вопросами.

— Хорошо, Тия, я тебе всё расскажу, — сказала Луна с подозрительной решимостью. — Всё началось…

Принцесса Луна поведала своей сестре обо всём, но лишь в общих чертах. Когда дело доходило до содержания писем, некоторых событий и поступков, Луна не вдавалась в подробности. Она несколько раз смущенно краснела, иногда повышала тон или, наоборот, старалась говорить как можно тише. То, на что Луна не имела право прежде – позволить эмоциям взять вверх, − сейчас она охотно делала.

Несмотря на скупость некоторых описаний и пояснений, Селестия смогла многое почерпнуть из истории сестры. По крайней мере, теперь её поступки не казались Селестии таким безрассудными, как раньше. Но вопросы ещё оставались, и богиня дня решила поскорее получить на них ответы.

— Ты хочешь сказать, что какой-то пони писал тебе всё это время любовные письма. Ты пыталась узнать, кто же он. И, когда узнала, бросила его в темницу? — подытожила Селестия слова сестры. — Знаешь, Луна, в сравнении с этим даже попытка Найтмэр Мун устроить вечную ночь не кажется мне такой уж и бессердечной! — закончила принцесса с горечью.

То ли сыграл свою роль тон Селестии, то ли Луна посмотрела на свои поступки со стороны, но так или иначе она почувствовала сильную вину. Её взгляд поник, она села на край кровати и закрыла лицо копытами.

Селестия подошла к сестре и нежно её обняла. Она хотела добиться подобной реакции, но смотреть на сестру ей было просто-напросто больно.

— Все мы совершаем ошибки, — начала Селестия с пониманием. — От этого не застрахованы даже принцессы. Но нужно уметь их признавать и делать соответствующие выводы.

— Тебе легко говорить, — ответила Луна немного грубым тоном и встала с кровати.

— Вовсе нет, я тебя прекрасно понимаю… — Селестия легла на кровать и, задумчиво смотря куда-то вперёд, ласковым голосом начала свой рассказ: — Давно, когда я была чуточку моложе, за мной тоже ухаживал один кавалер. Он был благородных кровей, занимал высокий государственный пост, да и был не лыком шит! Как и твой офицер, он начал с писем…

— Постой! — вдруг крикнула Луна. — Я забыла рассказать тебе самое главное!

Богиня ночи посмотрела на свою сестру таким взглядом, словно спрашивала разрешения продолжить. Селестия томно вздохнула.

— Рассказывай.

— Ещё раз извини, но это того стоило, — начала Луна взволнованным голосом. Она нашла тонкую тростинку, оправдывающую её решения, и теперь цеплялась за неё всеми копытами. — В письмах Сивел часто писал о том, что я собираюсь делать.

— Ты об этом уже говорила.

— Не перебивай меня, пожалуйста, позволь закончить.

Селестия посмотрела на сестру с недовольным лицом, но ничего не сказала.

— Мне кажется, — продолжила Луна, — что Сивел заранее знал обо всех моих планах. Куда бы я не отправилась, будь то Клаудсдейл или Гранд Галопин Гала, он об этом знал!

— Не вижу в этом ничего удивительного: он офицер твоей личной гвардии и, конечно, ему были известны твои планы.

— Я это понимаю, но о некоторых вещах он просто не мог знать. Помнишь, ты попросила меня подменить тебя на ежегодной инспекции на фабрику радуги. Я и сама узнала об этом только в день инспекции. А Сивел… сейчас я покажу тебе это письмо! — Луна материализовала конверт и протянула его сестре.

Селестия со скептическим настроем достала из него письмо и приступила к чтению. На её лице несколько раз появлялась улыбка, и некоторые слова она зачитывала вслух. Закончив чтение, Селестия отложила письмо в сторону и высказала своё мнение:

— Хорошо, Луна, я с тобой согласна, странности присутствуют.

— Он пишет об этом в будущем времени, — подметила Луна.

— И это тоже, — Селестия кивнула. — Но всему этому несложно найти логическое объяснение.

— Но есть и другие письма, сама посмотри!

Богиня ночи телепортировала ещё два десятка писем, которые опустились на копыта Селестии, словно снежники.

— Я не собираюсь всё это читать, — возмущённым тоном заявила Селестия. — Он – офицер твоей личной гвардии. У него могут быть друзья в верхах. У тебя паранойя, Луна!

— Тогда прочитай вот это! — попросила Луна и протянула сестре аккуратно сложенное письмо.

Селестия цокнула языком, но письмо взяла.

— Читай, читай.

— Да читаю я. Только убери, пожалуйста, эту ухмылку, она не подобает принцессе.

Луна рассмеялась в ответ. Однако, увидев, что сестра даже не развернула письмо, исполнила её просьбу. «Вот так-то лучше», — подумала Селестия и приступила к чтению.

По мере того как она приближалась к концу письма, её взгляд приобретал всё более суровые и серьёзные черты. И, когда Селестия отложила письмо в сторону, от её скептицизма не осталось и следа.

— Ты многое можешь объяснить. Но получится ли у тебя объяснить это, Селестия? — спросила Луна серьёзным, но в то же время и довольным голосом.

Селестия не спешила с ответом. Она пыталась найти какое-нибудь логическое объяснение этому письму. Но в итоге признала правоту сестры и то, что каким-то образом Сивел заранее знал о возвращении Дискорда.

— Я хочу с ним поговорить, — заявила Селестия.

— Я тоже.

— Тогда идём, Луна. Пора задать твоему горе-ухажёру несколько вопросов.

Как и во многих других замках, в Кантерлотском темница располагалась не в отдельном здании, а здесь же. На глубине нескольких этажей, под замком тянулась обширная сеть подземных коридоров. Их существование, особенно для приближённых к принцессам пони, не было тайной, однако лишь единицы спускались вниз. Смотреть здесь, собственно, было не на что. Мрачные коридоры, освещаемые факелами; затхлый воздух, способный со временем погубить лёгкие любого; полное отсутствие окон и, как следствие, солнечного света; гробовая тишина, прерываемая лишь звоном капели, писком грызунов – мышей и крыс − да редким цоканьем копыт или чьими-то голосами – вот, что слышал и видел каждый, кто спускался сюда.

Сивела содержали в камере, расположенной в самом начале темницы. Это облегчало участь всем: заключённому, стражникам и принцессам.

Сивел лежал на деревянной лавке и пытался уснуть, когда вдруг услышал цокот копыт. «Для смены рановато», — подумал он и рассудил, что к нему идут вовсе не стражники. Фестрал подошёл к решёткам и, насколько позволяли металлические прутья, выглянул в коридор. В свете одного из факелов он различил две больших тени, приближающиеся к нему.

— Кто бы это мог быть? — спросил Сивел, то ли задавая вопрос стражникам, то ли рассуждая вслух.

Два фестрала, которые охраняли заключённого, вопросительно посмотрели друг на друга, но озвучивать свои мысли вслух не стали.

Наконец в коридоре появились две принцессы. Стражники тотчас стали по стойке смирно, а Сивел вернулся на своё место. Он не знал, радоваться ему или горевать.

Принцессы подошли к камере.

— Оставьте нас, — приказа Селестия, и фестралы удалились.

Сивел поднял взгляд и посмотрел на Луну. Он надеялся увидеть радость, сочувствие или хотя бы жалость, но взгляд принцессы был наполнен лишь безразличием. Фестрал опустил голову, словно поклонился принцессам и признал свою ничтожность.

— Это ты писал моей сестре? — спросила Селестия по-королевски безэмоциональным голосом.

— Нет… — ответил Сивел шёпотом. — Я ничего не писал.

— Говори громче, когда с тобой разговаривает принцесса, — потребовала Селестия.

Обычно взгляд Селестии излучал какое-то внутреннее тепло, заботу. Но сейчас, когда Сивел поднял голову, он увидел лишь решительность. По его спине, словно волна во время шторма, прокатилась полоса мурашек. Фестрал проглотил не пойми откуда взявшийся ком в горле и громким, чётким голосом повторил свой ответ:

— Я не писал никаких писем, ваше высочество.

— Тогда, что ты делал в покоях принцессы Луны с этим письмом? — Селестия показала фестралу конверт, появившийся в белой вспышке.

— Я могу всё объяснить… — сказал Сивел и поведал принцессе Селестии точно такую же историю, которую рассказал её сестре.

Однако, выслушав фестрала, Селестия и бровью не повела. Её лицо сохраняло серьёзность, но не выражало ни гнева, ни презрения. И этого хватило, чтобы заставить бывшего офицера усомниться в собственных словах.

— А тебе не кажется, что всё это похоже на сказку? Ты отдаёшь приказ своим гвардейцам вернуться в казармы. Сам слышишь какие-то звуки в покоях принцессы Луны. Но, когда заходишь, никого не видишь, зато находишь это письмо.

— Так и было, ваше высочество, — подтвердил слова принцессы фестрал.

— Возможно, — согласилась Селестия, и на её лице мелькнула улыбка. Но затем принцесса продолжила прежним тоном: — Но никто из стражников не подтвердил твои слова. Все как один говорят, что твой приказ был неожиданным и необоснованным.

Слова принцессы шокировали Сивела. Он выпучил глаза. Все мысли смешались в вязкую кашу. На лице появилось недоумение. Всем своим видом фестрал словно спрашивал: «Как такое может быть?» Однако озвучить вопрос, как, собственно, и сказать что-либо в свою защиту, Сивел так и не смог. Из его уст звучал лишь несуразный лепет.

— Никто. Не подтвердил. Твои слова, — повторила Селестия, делая паузы между словами, чтобы фестрал как можно лучше её понял.

Вся защита Сивела, опиравшаяся на показания его сослуживцев, в одночасье рухнула. И пони, словно преступник, признавший свою вину, опустил голову.

Повисла томительная пауза. Но её вскоре нарушил тихий, подозрительно безразличный голос Сивела:

— А разве это преступление?

— Так ты сознаешься? — моментально среагировала Луна.

Она старалась не выдавать своих истинных эмоций, но чуткий слух фестрала уловил в её голосе волнение и (он мог легко ошибаться) радость.

— Я этого не говорил, — ответил Сивел и лёг на лавку, спиной к принцессам.

— Сознайся! — никак не могла уняться Луна.

— Подожди, сестра. Не забывай, мы пришли сюда не за этим, — остудила Селестия пыл Луны, а затем обратилась к Сивелу: — Ты прав, любовь – не преступление. Это ваше личное дело, в которое я не собираюсь вмешиваться. Но, — Селестия повысила тон, — дело касается не только тебя и моей сестры. Безопасность Эквестрии всегда была, есть и будет для меня первостепенной задачей. И я никому не позволю посягать на неё! Поэтому ты здесь. По этой причине я стою перед тобой. И, — Селестия телепортировала другой конверт вместо первого, — я хочу услышать от тебя объяснения.

Богиня положила конверт на пол, но Сивел даже не шелохнулся.

— Мы вернёмся завтра. Надеюсь, к этому времени ты образумишься и объяснишь нам, как об этом узнал.

Принцессы покинули темницу, оставив Сивела наедине с его мыслями и письмом.