Пони, которая никогда не смеялась
II. Генерал-трубач
Небольшая инструкция о том, как правильно косплеить Шайнин Армора, если у вас есть с собой только банка с зеленой краской и шило в одном месте.
Думаю, что стоит сделать небольшое отступление и рассказать немного о той таинственной юной пациентке, которая по иронии судьбы оказалась в одной палате с малышкой Кросс. Это была маленькая единорожка голубоватого окраса с распушенной прической ярко-зеленого цвета. Кьютимарки у неё не было. Она еще не нашла своего призвания, и честно говоря – сложно найти его, когда всё твоё окружение ограничено четырьмя стенами клиники, которые с годами периодически меняются – из Кентерлота в Филлидельфию. Из Филлидельфии – еще куда-нибудь… А теперь и Понивилль.
Дело в том, что в Эквестрии нет детских домов. И никогда не было. Сама мысль о том, что какая-то пони сможет отказаться от своего жеребенка после его рождения, казалась многим слишком ужасной. Это было неправильно. Такого не должно существовать, это же чудесный, славный мир!
Но иногда такое случалось. А порой какая-то пони не выдерживала всех мук, связанных с родами и испускала дух, оставляя мужей – вдовцами, а жеребят – сиротами. Это очень грустно. Особенно, когда у новорожденного нет ни отца, ни каких-либо других родственников, способных его приютить.
Конечно, какая-нибудь сердобольная поняшка не выдерживала, глядя на чудесного маленького жеребенка, столь рано оставшегося без родителей, и оформляла над ним опеку. Такие случаи достаточно часты, и не заслуживают моего пристального внимания. За что хотелось бы воздать благодарность таким добрым и славным жителям Эквестрии в этих строчках.
Совершенно другой, более неприятный вариант событий – это случай с этой маленькой единорожкой, имя которой – Шайнблизз
Гиппо Мэй оставил не очень много информации. Шайнблизз родилась в Кентерлоте, в семье потомственных чародеев, занимавших видные посты. Судя по документам, её мама была очень интересной личностью: могущественная волшебница, заседала в приемной комиссии Королевской академии волшебства, где с легкостью могла найти искру таланта среди сотен посредственностей.
Дальше информация о ней была сплошь и рядом обрывочна, поэтому всё остальное – лишь мои догадки по поводу того, отчего же она отказалась от собственной дочери.
Не скрою, любая пони счастлива рождению жеребенка. Пускай даже если он и не первый в семье. Про тех, кто не очень доволен таким раскладом событий, я лучше умолчу — они недостойны упоминания. Так же счастлива была и мама Шайнблизз, когда её третье по счету чадо появилось на свет. Рост, вес – всё в норме. Врачи утверждали, что у неё нет никаких отклонений в развитии. Она абсолютно здоровая, крепкая маленькая единорожка, что вызвало у родителей восторг.
Вот только у матери на её счет были несколько иные планы. Оба её жеребенка были юными талантами. Она видела в них бриллианты магического потенциала, которые ей предстояло грамотно отшлифовать и оправить, дабы они сверкали над Эквестрией, прославляя её семью в памяти грядущих поколений пони. И они действительно добивались немалых успехов в обучении магией, которую её семья считала священной. Старший сын с легкостью сдал все вступительные экзамены, да и младший старался от него не отставать, составляя конкуренцию в детской борьбе за благосклонность матери.
С Шайнблизз возникла небольшая проблема. Точнее, проблема казалась вполне обыденной, но только не в глазах её родных. Она не умела колдовать. Невзирая на ту форму тренировок, которую её мама опробовала ранее на своих жеребятах, она упорно не сдавалась – в том плане, что как колдовать не могла, так и близко не собиралась. Все утешали их, говоря – мол, талант нельзя раскрыть в таком раннем возрасте. Тем более, вполне возможно, что магия им и не была.
Её мать всё это отрицала. А позже, окончательно убедившись, что её дочка не проявляет каких-либо значимых умений на этом поприще, пришла в клинику Кентерлота и оставила её там. Кто-то утверждает, что она сделала это тайно, где-то указано, что она официально подписала отказ от жеребенка… но в любом случае, больше Шайнблизз не имела ни семьи, ни родного дома. Её никто никогда не навещал, и никто не интересовался её судьбой.
К тому же, как можно найти друзей в больнице? Тем более, если больница не одна, и ты постоянно переезжаешь из одной клиники в другую. Ей не с кем было тут общаться, она постоянно видела перед собой новые и новые лица. Щедрость и доброта сменялись раздраженностью, а вскоре в душе Шайнблизз воцарилось вынужденное равнодушие к собственной судьбе и судьбе других пони.
А на следующее утро Ред Кросс проснулась и привычным причмокиванием поприветствовала новый день. Элфи Твитч уже куда-то с грохотом ускакал (вот его гиперактивности может позавидовать даже Пинки Пай), а новая пациентка понуро поправляла кровать.
-А, можешь этим даже не заниматься, — услышала единорожка её голос. Пегаска медленно выползла из своей теплой кроватки в холодную и серую реальность, что заставило её поёжиться и залезть обратно. Единорожка непонимающе на неё уставилась.
-Все санитары всегда убирают простыни, если они испачканы. Наделай хорошую кучу на кровати и они всё уберут.
На её мордочке появилось недоумение.
-Ха-ха! Шучу, — Ред наконец решилась слезть с кровати, и теперь она стояла перед Шайнблизз, помогая ей поправлять подушку. Пегаска в свое время прошла хорошую тренировку в лётном лагере Клаудсдейла, и потому знала целое множество всяких мелочей, полезных в жизни. Почему-то ей в этот момент захотелось показать маленькой поняшке, как правильно разводить костёр, но не решилась. Врачи не оценят.
-Спасибо, — просто ответила она, посмотрев на Кросс. Та ей залихватски подмигнула. Но в ответ Шайнблизз больше ничего не ответила и пошла на процедуры. Ред Кросс кивнула. День начинается довольно-таки неплохо.
Но чем чаще Ред сталкивалась с Шайнблизз – на приеме таблеток, на обеде, или на тихом часу, тем быстрее начинала понимать — что-то с ней не так. Внешне она выглядела вполне нормальной и здоровой – перебрасывалась с врачами приветственными словами. В ней не было подавленности, она просто не хотела ни с кем общаться. Она строго следовала распорядку, ни на минуту не опаздывая, и даже выполняла особенно неприятные для маленьких пони процедуры. К тому же, в остальное время она посещала врачей, которые вроде как не обязательны – особенно, когда ты лежишь в реабилитационном отделении. Например, зубной врач, появление у которого способно нанести юному жеребенку травму похуже, чем у некоторых военных.
И, раз уж на то пошло, она расспросила о своей новой соседке у Гиппо Мэя.
-Ты часом не жаловаться на неё пришла? – удивленно поднял он глаза.
-Да нет уж. Она очень милая. Но грустная.
-Ты бы тоже грустила, если бы у тебя не было родителей, — сказал ей престарелый пегас.
И так он рассказал ей всё то, что я приводил выше. Ред Кросс еще раз посмотрела на единорожку.
-Да уж, никогда бы не подумала. Это в наши-то времена?
-Времена не меняются, Кросс. Всегда есть кто-то, кому даже в Эквестрии нет места.
-А её кьютимарка? – спросила Ред, — как можно получить её здесь? И за что?
Гиппо ничего не ответил.
-Эта маленькая пони никогда не знала веселья, жила под гнетом родителей. Ничего хорошего из неё не вырастет при таком раскладе.
-Вот насчет этого согласен, — кивнул Гиппо, — но понимаешь какая проблема: эта пони никому не нужна. В смысле, вообще. В Академию Кентерлота она уже вряд ли попадет. Она не умеет даже колдовать. Может, это связано с постоянным напором со стороны матери… я не уверен, но такое бывает. Сильная психологическая травма, или неуверенность в своих силах…
Ред Кросс сдержанно кивнула. Магия и медицина иногда сталкивались вместе, чтобы вылечить какого-нибудь безнадежного пациента. Но для того, чтобы изучать влияние каких-то болезней или патологий на магию, нужно было самому быть единорогом. И получить нужную специализацию медика в Кентерлоте. Так что они оба были как минимум, несведущими в данном вопросе. Гиппо специализировался на болезнях внутренних органов, а Кросс была крылопатологом.
-Это несправедливо. Она мучается в этих застенках, и никто за ней никогда не придет, — вздыхала Ред, обращаясь ровным счетом ни к кому. Она просто рассуждала, ковыряясь в овсяном пюре в полном одиночестве за столиком.
-Может, это и к лучшему, — услышала она за своей спиной. Повернувшись, она увидела Шайнблизз, спокойно поедавшую бутерброд с розмарином.
Кросс прикусила язык.
-Ну, не говори так, малышка, — ободряюще начала она, — в конце концов, нельзя быть всю жизнь одной. Это ведь ужасно!
-Я не одна.
-Правда?
-Да. Есть же вы, Ред Кросс.
Ред Кросс выпучила глаза. Такого она не ожидала.
-Эм… ну… спасибо, конечно, — протянула она, — я как-то… хм. Просто ты даже не знаешь ничего обо мне… мы только познакомились, верно?
-Так расскажите мне.
Её голос был таким же обыденным, простым как и раньше. Пегаска даже вздрогнула, представив, какие мысли крутятся в её голове. Хотя и само их отсутствие её бы испугало.
-Ну… — Кросс отложила пюре и подошла к её столику, глядя прямо ей в глаза. Думая, с чего бы ей начать, она произнесла: — я врач.
-Врач? А почему вы не лечите?
-Потому что лечусь сама, — ответила ей Кросс, — врачи тоже болеют.
-Никогда бы не подумала…
-Я тоже, — усмехнулась Ред, — а что тебе еще рассказать, малышка? Не бойся, спрашивай.
Единорожка задумалась. И задала, возможно, самый сложный вопрос на памяти у Ред.
-А как живут нормальные пони?
Ред поникла. Действительно, нормальные пони в Эквестрии живут вполне хорошо. Те же случаи, которые она видела на своей памяти, редко уходили из той же клиники. Но главная проблема этого вопроса заключалась в том, как ей рассказать о простой жизни в нескольких словах. Даже если этих слов и будет много, подвести их под какую-то рамку будет ой как непросто.
Пегаска всерьез задумалась над этими словами, и в её голове созрела интересная идея. Ей было просто жалко бедную единорожку. И возможно, её не смогут осудить за следующие слова.
-Ты знаешь, Шайни… ты же не против, если я буду тебя так звать? – дождавшись её кивка, доктор Кросс продолжила:
-Жизнь нормального пони слишком многогранна, чтобы я всё могла так просто взять и рассказать. Кто-то продирается через успех путем долгой работы над собой. Кто-то тянет своё призвание по жизни, а кто-то пытается из него вырваться. У тебя нет кьютимарки, и ты вольна выбирать своё предназначение сама. Я не слишком запутанно выражаюсь?
-Нет. Похоже на мою маму. Я уже и наловчилась, — сказала она, заметно оживившись. Кросс мысленно похвалила себя за успех, и тут же сместила разговор в нужное ей русло:
-Я и правда не смогу тебе рассказать, какая она – жизнь у пони. Но… если бы ты мне доверилась…
Шайнблизз впервые видела такую пегаску. В ней было что-то такое притягивающее, светлое, дарующее надежду. В больницах таких пони было мало – ведь само понятие больницы запечатлелось у многих как что-то неизбежно-роковое, лишающее надежд и приносящее тоску и обыденность.
А в глазах доктора Кросс – ну, если она действительно была доктором – горел очень странный огонек. Скорее, искорка, в которой что-то было… в общем, Шайнблизз никогда такого не ощущала. И потому она с интересом подошла чуть поближе.
-Я могла бы показать тебе этот мир.
Итак, моя милашка Кросс решилась на побег.
Если честно, это был очень необдуманный шаг с её стороны. Роль пациентки давалась ей тяжело – например, нежелание проходить некоторые процедуры объяснялось стремлением к личной свободе и абсолютным непринятием врачебной рутины. Ну, и жалким подобием подросткового бунтарства. Но Кросс держалась, стойко переносила свою судьбу, втайне надеясь на что-то лучшее…
И вот она дожидалась конца рабочего дня в клинике. В её голове уже созрел небольшой план, когда она бродила вокруг территории больницы. Клинику она знала очень хорошо, как свои копыта. Знала она и расположение дежурных врачей, которые ночью смотрят за больными и следят за ночным покоем в больнице.
Возвращаясь в свою палату, она увидела перед собой Шайнблизз. Кобылка уже была готова к выходу, и даже немного приоделась. На ней была красная вязаная шапочка с помпоном и свитер. Правда, в кромешной темноте цвета её одежды несколько смазывались.
-Вообще-то сейчас весна, можно и так пойти, — сказала ей Кросс.
-Это моя одежда. Не хотела бы её здесь оставлять, — виновато сказала ей кобылка. Кросс немного поникла. Какая-то грусть её захлестнула при мысли о том, что мама отказалась от неё именно в холодную зимнюю пору. Да и Гиппо что-то такое упоминал…
И вдруг Кросс чуть не закричала. У своей кровати в углу стоял Элфи Твитч. Он не двигался, не дышал и даже не шевельнулся, когда Кросс шепнула его имя. Самое страшное было вот что — у него не было головы. По его шее стекала какая-то жидкость, оставляя мутные следы на полу.
Страшно было смотреть на это. Еще более страшной казалась реакция молодой кобылки на происходящее. Чувствуя, что вот-вот свалится в обморок, Кросс потянулась к выключателю.
И с её груди вырвался вздох облегчения. Элфи Твитч не был обезглавлен, как ей казалось. Этот недопонь нацепил на свою пустую голову банку с краской, явно забыв о её содержимом. Оно и выливалось медленной тягучей зеленой струйкой по его телу, пачкая совсем недавно отчищенный до кристального блеска пол.
-Ты что, спятил? – яростно зашипела Кросс, — я чуть копыта не откинула!
-Я уже не тот, кого вы знали, как Элфи Твитч, — раздался глухой голос из банки, — я – верный трубач и гвардеец великой Селестии, генерал Шайнин Армор!
-Шайнин Армор белого цвета, — поморщилась Кросс.
-Белой краски я не нашел, — ответил ей глухой голос из-под банки. Генерал-трубач полез под кровать. Вытащив из-под неё черный кейс, он раскрыл его, и перед кобылками предстал музыкальный инструмент, увеличенная копия той золотой трубы, которая красовалась на его кьютимарке.
-Сегодня мы соберем парад в честь Селестии и Луны! – возвестил он, шлепая краской на копытах в сторону выхода. Ред Кросс сделала натуральный фейсхуф, который пришелся вместо тысячи слов.
-С ним всё хорошо? – озабоченно спросила молодая кобылка.
-В каком-то роде. Он был… еще младше тебя, когда упал в чан с волшебным снадобьем. Теперь он большой, а дурачится не хуже остальных маленьких пони, — Ред заведомо не стала рассказывать ей о его небольшой патологии.
-А он пойдет вместе с нами? – шепотом спросила она.
-После того, как отвлечет на себя внимание санитаров, он нас нагонит, — неуверенно ответила ей Кросс. В тайне она всё же надеялась, что врачи не дадут ему такой возможности..
«Шлёп. Шлёп-шлёп. Шлёп-шлёп-шлёп»
Элфи Твитч твердой боевой походкой ступал по длинному коридору больницы, пачкая её полы зеленой краской. В его зубах уже была зажата труба. Он, не зная даже, куда идёт (банка на голове придавала бы ему некоторые… неудобства в плане обзора, если бы он не изредка поднимал её, уточняя для себя нужный маршрут), тем не менее, уверенно топал прямо к посту дежурных врачей. Ред Кросс и Шайнблизз аккуратно выглянули из-за угла и побежали в другую сторону – к пожарному выходу. Зная, что он не закрыт, пегаска уверенно потянула за ручку двери, и они вместе уже спускались по лестнице вниз, к долгожданной свободе.
В это же время один молодой врач развлекал медсестру страшилками о призраке Грязнули, который бродит по больнице и пачкает всё, до чего ни притронется. Учитывая кьютимарку кобылки в виде швабры, такие истории она воспринимала очень серьезно.
Уже у выхода Кросс услышала зов трубы. Обычно так королевские глашатаи возвещали о прибытии каких-нибудь важных персон, будь то Принцессы или их родня. Кросс даже мельком задумалась – уж не служил ли он в Гвардии? И выглядит крепким, и маршировать умеет… хотя и не пегас. Тем более, что Элфи о своем прошлом никогда не распространялся.
-Просыпайтесь, славные гвардейцы Селестии! Мы идем на парад! – гремел его голос. О том, что сейчас творится на третьем этаже, лучше умолчать. Но думаю, что каждый врач, увидевший такое… зрелище, прокручивал в голове с десяток фейсхуфов разных вариаций.
Убегая из клиники, Кросс обернулась. Во всех окнах клиники уже горел свет. Видимо, позывные трубы надолго запомнятся многим пони. До неё доносились глухие возгласы и звуки борьбы, возвещавшие о храбром сражении Элфи Твитча с несметными полчищами медперсонала. Решив не присоединяться к общему веселью, она крикнула Шайнблизз:
-Бежим! – и они вместе понеслись в сторону глухого леса, не оборачиваясь и стараясь замести следы.
Только Ред Кросс просчиталась. Не видя перед собой городских огней, она повела кобылку через лес. Луна освещала им путь, но в спешке они побежали не в сторону Понивилля, а в густую и непролазную чащу Вечнодикого Леса. Они бежали очень долго, надеясь, что погони за ними не будет. А когда наконец остановились, чтобы перевести дух, поняли лишь одно.
Они заблудились.