Адреналин для "заключенного"

Первая и единственная

Сознание понемногу возвращалось к К. после длительного сна. Как часто это бывает у людей, которым удалось проснуться раньше момента, когда противный писк будильника поднимет тебя и заставит послать к чертям весь мир, молодой человек испытывал некоторое удовольствие от сознания, что ему удалось совершить сей малый подвиг. Неспешно переведя взор на табло зеленых мигающих цифр, К. попытался высчитать, сколько ему еще можно не вставать, припоминая, во сколько же он вчера намеревался подняться с постели, и на какое время был заведен дешевый будильник, доставшийся ему от его старшего брата, который уже как семь лет ушел из-под родительского крова. К его великому разочарованию, было уже 7:48 утра, что означало возможность поваляться лишь двенадцать минут пот теплыми затхлыми простынями. С одной стороны, немедленно вскочить не было абсолютно никакого желания, с другой стороны, выключать будильник так же не хотелось. Это означало бы провал, поражение, слабоволие, отступление от планов, катастрофу... Поэтому юноша решил для себя, что, сосчитав до тридцати, он вихрем встанет с постели для реализации всего запланированного на сегодня.

"Раз, два, три, четыре, пять... Если вспомнить, то сегодня должен быть действительно прекрасный день, если верить прогнозам. Впрочем, меня мало волнует, что творится там снаружи. В последний раз я выходил из дома пару дней назад, и то это было поздно вечером, чтобы подышать свежим воздухом, т.к. комнатный смрад даже меня иногда достает. Ночь тогда была действительно прекрасна, хотя огни ночного города и не давали увидеть ночные светила. Атмосфера была кристальна и чиста, а в парке, куда я шел, не было ни души. Шесть, семь, восемь, девять... Сегодня мне удалось подняться с постели даже раньше, чем я планировал. Но зачем? Я ведь преркасно знаю, что это обман. Не было абсолютно никакой причины это делать. Если бы я простал все двадцать четыре часа, никто бы этого не заметил, не пожалел об этом. Кажется, я хотел закончить чтение одной книги, которую я начал читать несколько месяцев назад, но так до сих пор и не закончил. И не то чтобы она мне нравилась или не нравилась, просто хотелось что-нибудь закончить из тех сотен начатых мною дел. Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать... Зачем я вообще принялся читать эту скучную и с непонятными словами книгу? Зачем вообще писать такие книги, в которых сам дьявол ничего не поймет? Чтобы выглядеть умнее? Да брось, я уже давно не в том возрасте, чтобы кого-либо удивить хорошо брошенной цитатой или напрашиваться на похвалу у кого бы то ни было. Я отнюдь не гений, чтобы одним взглядом пожирать целые страницы и впитывать как губка в себя их смысл. Чтение занимает у меня очень много времени. Четырнадцать, пятнадцать... Все бы ничего, мне ничего не жалко, только если бы мне действительно нравилось их читать. Скорее, по старой привычке я возвращаюсь к вещам, которые я любил в прошлом. Шестнадцать, семнадцать... Я до сих пор помню тот момент, когда мне было лет девять. На полках с книгами в кабинете моего отца лежал красавец в подарочном переплете. Это были "Большие надежды" Чарльза Диккенса. На кожаном переплете была выведена интересная картина: женщина в свадебном платье у огня и мальчик с девочкой, играющие перед ней в карты. В этом изображении было столько волшебства, столько притягивающей магии. До той поры мне приходилось читать только детские книжки. Эта же вскружила мне голову, заставила забыть обо всем на свете. В первый раз в своей жизни я нашел что-то сам, открыл нечто значимое и восхитительное. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать... После этого я зарылся в просторах классической литературы, научной фантастики, детективов, новелл, пьес, романов. Тогда мне казалось, что я самый счастливый человек на свете. О Боже, как я был наивен! Двадцать один, двадцать два... А, к черту! Пора вставать."

С таким настроем юноша начал свой новый весенний день. В этом году ему исполнилось девятнадцать лет. Он все еще жил со своими родителями, которые не были сильно богаты, умны или просто чем-либо интересны другим людям. Так уж случилось, что колледж К. (где он, к слову сказать, не опявлялся последние несколько недель вовсе из-за нахлынувшей на юношу меланхолии, причина которой заключалась в большом самомнении К, но малой популярности К. и его столь же крайней слабохарактерности, что отпугнуло его друзей по колледжу и оставило бедного юношу совсем одиноким) был совсем неподалеку от его дома, поэтому жить в студенческом общежитии не было ровно никакого смысла. Комната представляла собой небольшое помещение с кроватью, столом для компьютера, книжным шкафом, небольлшим чуланом. К. изредка наводил в ней порядок... Если уж быть искренним, то особым старанием по части гигиены юноша не отличался. Не принять душ день или два? Пару пустяков. При этом К. отюдь не был противен, т.к. природа дала ему довольно приятную внешность: карие глаза, густые и черные как вороново крыло волосы на голове, правильные черты лица. Он был немного худоват и постоянно сгорблен. Если ему приходилось о чем-то задуматься, сложив перед собой руки, то со стороны он производил впечатление красивого молодого человека.

На столе лежал том "Критики чистого разума", изрядно покрывшийся пылью из-за редкого употребления и нежелания хозяина убрать предмет на свое место, где он бы никому не мешал. Раз, два и К. уже сидит в удобном кресле перед горящим монитором, на экране которого красуются иконки в виде нарисованных азиатских девочек. "Кажется, вчера я также собирался посмотреть тот самый мультфильм про цветных лошадок, о котором столько шумят люди со всех концов света. Вот интересно, что они находят во всем этом? А ведь я о нем впервые узнал от одного из моих друзей по переписке чисто случайно. Если не ошибаюсь, так называемый ToTheMOOON!!! даже старше меня, а смотрит мультфильмы для маленьких девочек. И угораздило же меня поинтересоваться, что за дурацкое он выбрал себе прозвище! Впрочем, возможно, это и в самом деле очень забавное шоу..."

На следующий день:

— Вы только посмотрите, кто выбрался из своей норы! — девушка с белокурыми волосами и небольшого роста с улыбкой на лице, отражающей, скорее, иронию и безразличие, чем радость при встрече с другом, с которым давно не встречалась, посмотрела на К. В некотором недалеком прошлом К. принял бы такое безразличие к его появлению как глубокую ножевую рану в самое сердце, но не сегодня, — Я уж думала, что тебя выгнали от нас или ты сам решил бросить колледж. Чем ты занимался все это время?

— Было кое-что, с чем я все никак не мог разобраться. Прости, Фли, что однажды так грубо ответил на твой телефонный звонок, когда вовремя не сдал свою часть нашего совместного реферата, а ты только поинтересовалась, все ли со мной в порядке.

— Ха! А ведь было такое. Мне потом пришлось работать как лошадь, выполняя твою часть работы.

— Да, и мне искренне жаль, что я так подвел тебя. И не только тебя...

— Воу! Довольно необычно слышать подобное от тебя. Ты точно в норме? Словно тебе все это время вправляли мозг в какой-нибудь лаборатории.

— Да, все нормально, Фли. Просто недавно кое-что мне напомнило, как важно быть среди друзей.