← Акт 1.Глава 17 - Встреча с врагом - часть 2 Акт. 2 Глава - 2 Белая жизнь - Часть - 2 →

Темная и Белая жизнь

Акт. 2 Глава - 1 Белая жизнь - Часть - 1

Эквестрия — это не единственное государство, где проживают пони. Есть в этом мире множество материков, где ведут свою мирную, процветающую жизнь страны. За большим океаном располагается материк Ергесия, на котором находятся три государства. Первое занимает левую часть, где пески, оазисы, где бескрайние барханы и дюны, на пустынных землях катит свои воды на многие километры большая река, над которой расположилась страна Зебрика. Населяют эту страну зебры. Некоторые живут племенами, другие ведут кочевую жизнь. Но у этой страны есть своя столица, где собираются все вожди племен, главы государств Зевера.

Следующее — центр полушария — это суровая земля. Начиная с первых лучей солнца, температура подымается до пятидесяти градусов. А в полдень она подымается до шестидесяти пяти. Земля пережила множество войн. Сколько раз её травили, не давая выращивать растительность! Сколько выжигали до такой степени, что трещины, словно паутина, разбегались в разные стороны, распространяясь по всей части материка, образуя большие неровные туннели. После стольких лет плохого обращения земля затвердела, словно металл, не давая влаги и жизни.

Но некоторая растительность смогла адаптироваться к такому климату. Кактусы поменяли свою окраску на желтую, таким образом сохраняя свою влагу в два раза дольше и маскируясь под пейзаж, не давая врагу уничтожить их. Источников питьевой воды на этой земле очень мало. Лишь маленькая речушка снабжала живительной влагой обитателей этого края. Проживают там только верблюды. В стране Камелу верблюды смогли адаптироваться: сохраняя в своих горбах воду, они могут прожить на этой земле дольше всех. Проживают они в городах и деревнях, столица их страны — Дромедор. Это воинствующая нация, ведущая войны с соседями, а иногда и гражданские. Жители за многие века довели свою землю до такого состояния.

Последняя — правая часть, где всегда зелень, где процветают и живут в мире с природой граждане страны Кервидас. Её заселяют благородные олени. Здесь нет ни войн, ни страданий, здесь сосуществуют в мире с окружающей средой. Это нейтральная государство. Олени славятся своими благородными жестами помощи, сами не нападают. Их земля — единственная на континенте, которая плодоносит, на которой можно вырастить такую важную для всех еду. И этими землями очень хочет завладеть страна Камелу. Но пока она не подает признаки агрессии и раздора, а тихо сидит в ожидании, наращивая силы, пока олени ничего не подозревают. Столица, где проживает большинство кланов, — Конкордия. Там осуществляют все торговые, политические и даже военные переговоры. У оленей клановая политика: чем клан старше, тем он главнее.

И в конце, на заднем плане, за всеми этими тремя странами — дикие земли. На них проживают драконы. Здесь стоят высокие горы, достигающие самого солнца, которые никому не дают пройти через свой каменный щит. Земли там делятся на две зоны. Первая — горная, там множество туннелей, залежей кристаллов, магма, бьющая из-под земли, которая пересекает границы государств двух народов — верблюдов и благородных оленей. Она разделяет эти границы, не позволяя туда никому пробраться. Можно пройти лишь через горы, защищенные драконами. Вторая зона — зелёная, там тоже есть подземная магма, которая не дает пройти как-либо на эту зону. Только прямиком через драконьи земли.

Но и там есть те, кто проживает уже много лет в зелёной зоне. В маленькой деревне Драген обитают пони. Это очень старая раса, она была вынуждена уплыть к этому материку из-за правления Дискорда.

Приплыв на этот материк, они столкнулись с разными трудностями с самого начала: они не могли ни с кем ужиться. Дикие племена зебр их убивали, верблюды брали в рабство, олени, ещё не ставшие благородными, защищали свою территорию, не подпуская никаких чужаков. Им некуда было податься. И тогда они решили перейти большие горы. Многие погибли, многие были брошены из-за серьёзных переломов. Но те, кому удалось преодолеть этих каменных гигантов, смогли найти себе дом.

Но после у них появилась новая проблема — драконы. Из-за генома защиты территории драконы не стали нападать на пони, давая тем расплодиться, словно скоту, чтобы после можно было ими питаться. Через сто лет драконы начали нападать и разорять деревни. Но они не учли одно: поколения пони восстановили свою популяцию с разными генотипами, восстановив единорогов с пегасами, которых было очень мало. И теперь они могли спокойно себя защитить. Война между драконами и пони продолжалась очень долго: успели смениться три поколения. Те и другие выигрывали и проигрывали битвы. И тогда настал тот день, когда и тех, и других стало значительно мало. Сломив свою гордость и ненависть, две стороны решили заключить перемирие. Спустя несколько лет перемирие переросло в мирное соглашение, а позже — в дружбу. И в этот день драконы начали доверять четвероногим, как лучшим друзьям.

Деревня Драген.

Небольшой поселок, полный выстроенных из дерева домиков с соломенной крышей. Здесь проживали пони разных мастей и рас, начиная от единорогов, пегасов и заканчивая земными пони. У тех и других не было распрей между собой. Они проживали в гармонии и равенстве.

Единороги занимались исследованиями, изучением анатомии драконов, их лечением. Для них был выделен большой участок, на котором обитают сами драконы. Там построили для них каменные здания, в целом напоминающие ромбовидную фигуру, если поглядеть с высоты птичьего полета. С разных сторон стоят специальные посадочные места, куда драконы могут приземляться, чтобы получить первую помощь или привести раненого.

Стоит расказать немного про нашего героя. Этот блондинистый, светло-серого цвета единорог работает в лаборатории, занимая так называемую должность наседки. Он отвечает за яйца в инкубаторных камерах. Даже его кьютимарка об этом говорит: на ней изображено гнездо, а в нем — драконье яйцо. Он получил её, когда проник в лабораторию, украл яйцо, выхаживал его и за каких-то три недели смог произвести на этот свет дракона. Этот дракончик выбрал его своим родителем, и в этот день у жеребёнка появилась эта кьютимарка. Он вернул дракончика обратно, но единороги не приняли его, сказав: "Он выбрал тебя, и теперь он — твоя семья и твой соратник". После долгих лет житья вместе дракон выбрал его своим всадником, и они стали единым целом. Потом серый единорог устроился на вышеупомянутую работу.

Драконы позволяли единорогом ухаживать за потерянными яйцами, у которых не было ни матери, ни отца. Драконы просто брали и уничтожали ненужную кладку, освобождая место для других, у кого есть шанс взрастить новое поколение. И так у них и прижилось: если находят покинутую кладку, её отдают единорогам.

Пегасы занимаются разведкой, делают все возможное, чтобы на эту землю не проник, помогают драконам избавиться от ненужной шкуры, когда у тех происходит линька. Пегасы смогли из этих шкур создать для себя броню, позволяющую держаться под огнем дольше в два раза. И была еще непыльная работенка — управление погодой. Когда был нужен дождь, они его приносили. Когда был не нужен, они его убирали.

Земные пони занимались выращиванием растений, строительством, добычей полезных ископаемых — железа и угля. Они мастерили разную утварь для домашних занятий. Больше всего они занимались кузнечеством и делали изысканные орудия. Сам Гефест позавидовал бы их искусству.

Тут также можно упомянуть нашего второго персонажа. Это рыжая, ярко-белая единорожка. Она стала всадником с шести лет: её выбрал дракончик и сразу заключил с ней контракт крови. И за это она получила свою кьютимарку в виде ярко-желтого дракона, летящего вперёд. Её призвание — обучать наездников, как управлять и как действовать слаженно со своим драконом, понимать его, быть с ним как со своим кровным братом. Она обучала новичков, основываясь на своих пробах и ошибках, которые допускала со своим драконом с самого детства.

Пони смогли оседлать драконов. Те яйца, которые были брошены, нуждались в уходе после вылупления. И было решено с главным драконом, что детёныши будут отдаваться на попечение семьям пони, которых сами выберут, которые смогут дать приёмышам любовь и хорошо их воспитать. Детёнышей драконов учили летать пегасы, давали им знания мудрые драконы. По достижении совершеннолетия дракончики выбирали себе всадника и заключали с ним магический контракт крови. И таким образом они становились единым целым.

Хоть все занимались своими делами по отдельности, но объединяло их одно — крепкая нерушимая дружба. Все жили в одной деревне, у всех были одинаковые права и равноправие.

Деревня Драген в наше время.

Стоял весенний погожий день. Деревня жила своей жизнью. Жеребята прыгали, бегали, играли с маленькими дракончиками. А взрослые занимались своими делами. То кузнец скует на заказ утварь для кобылки, то кобылка продаст свои свежие цветы, то пегасы принесут тучку на поле к фермеру, чтобы полить его урожай, то единороги откроют что-то новое и представят всем пони. Одним словом, жизнь бьет ключом в этой деревне.

Но в одном домике проживает одна очень интересная семья. Интересная тем, что в их роду были одни наездники, и в этот день должен был родиться новый всадник.

— Сэм ты где? Я хочу чернила, – кобылка начала звать своего супруга, капризничая.

Серый единорог, уже уставший от прихотей своей жены, буквально бился головой об стол. Он достал чернила, написал что-то на листе бумаги, спокойно выдохнул и спустился к своей любимой белой кобылке. Протянул бумагу; она вырвала её из копыт мужа и начала слизывать с бумаги чернила.

— Кейт, ну не надо тебе всё это, – он, беспокойно наблюдая за своей женой, приложил копыто ко лбу.

— Сэм, не начинай, я знаю, что нужно нашему ребёнку, – пронаблюдав за реакцией мужа, она с удовольствием до конца слизала чернила. — Ты лучше приготовься к тому, что будешь дарить нашему жеребенку.

— Кейт, не начинай, я не могу так поступить, сама знаешь. Если Арканиус узнает, то он меня быстро слопает за обе щеки!

— Ну, Сэм, Фирела согласилась отдать одного нам, – уговаривая мужа, Кейт посмотрела на него невинно и умоляюще и с радостью увидела, как он стал сдавать позиции.

— Ну, не надо так на меня смотреть, прошу, – он не смог снести невинного взгляда белой единорожки и под его натиском сдался. – Хорошо, твоя взяла, – тяжело выдохнул он.

— Замечательно, милый, я так тебя люблю! – засмеялась нежным голоском кобылка, хлопая в копытца в предвкушении.

— Но учти: если через пару часов я не вернусь, ищи меня в желудке Арканиуса. – раздраженно обратился он к кобылке.

— Да ладно тебе, не будь букой, ничего он тебе не сделает! – Уже успокоившись, она начала гладить свои живот.

— Будем надеяться.

Он подошел к своей кобылке и поцеловал её. И после направился на улицу.

Пещера, уже вечерело.

Недалеко от деревни располагались пещеры, где проживали драконы всадников. Войдя в глубь пещеры, единорог настороженно огляделся по сторонам. Не найдя засады на свою шкуру, он с облегчением выдохнул.

Вдруг одна из теней на камне зашевелилась, взобралась на потолок. Хищник ждал свою жертву.

Единорог подошел к своей подруге — темно-синему дракону. Она сидела, высиживала кладку яиц, укутав их кольцом. Заметив единорога, она приподняла свою голову треугольной формы, украшенную несколькими тёмными шипами на кончике морды. Она взглянула на гостя своими лазурными глазами.

— Привет, Сэм, что тебя сюда привело? – спросила она единорога, взглянув на потолок и заметив своего дурака мужа.

Он был сапфирового цвета. Его отличали большая голова, длинная шея, широкие плечи, толстые лапы, сильный, прочный хвост и очень широкие крылья. Кости дракона очень прочны, но полые и легкие, как у птиц. Челюсть у дракона большая и снабжена мощнейшими мускулами. Дракон в состоянии вывихнуть свою челюсть так же, как это делают некоторые змеи, чтобы заглатывать большие объекты. Он имеет два типа зубов, что подразумевает всеядность: он может есть как мясную, так и растительную пищу. Клыки и резцы очень длинные и острые, как бритва, а коренные зубы предназначены для того, чтобы жевать пищу, а не проглатывать ее целыми кусками. Кости плеча прочны, чтобы обеспечивать необходимую поддержку и опору для больших крыльев в полете. Кости „пальца“ крыла очень длинные, чтобы туго натягивать тонкую полетную мембрану во время полета и управлять крылом.

— Ну, я сюда пришел за... – он не успел договорить: прямо с потолка упал Арканиус, совсем неожиданно напугав единорога.

Сэм подпрыгнул от страха, рог его загорелся магией, мощный луч ударил по дракону. Удар пришелся по чешуйчатым пластинам ромбового вида яркого темно–синего цвета. Луч отлетел от ни, врезался в стену пещеры.

Единорог упал на круп от страха и начал восстанавливать дыхание, наблюдая, как Фирела, синяя дракониха, отчитывает своего сапфирового мужа Арканиуса.

— Ты что, с ума сошел? А если бы луч попал по мне или, ещё хуже, по детям?! – серьезно и гневно вскричала она.

— Прости, дорогая, я не хотел, чтобы так случилось! – Он виновато опустил голову и посмотрел на свою жену, которая укоризненно взирала на него.

— Всё, успокойтесь, я тоже хорош. Чуть что, сразу пускать магию в бой! Фирела, прости своего дурака, и забудем этот инцидент, – вмешался в разговор единорог, разнимая их словесно.

Успокоившись и выдохнув, синий дракон перевел свой лазурный взор на единорога.

– Сэм, ты так и не договорил, что тебя сюда привело.

Собравшись с мыслями, он выдавил на одном дыхании:

– Вы нам говорили, что отдадите одно яйцо из кладки для нашего жеребёнка, вот я пришел сюда, – быстро, но разборчиво протараторил единорог. Увидел удивлённый взгляд драконов.

Арканиус сменил свой вид с виноватого на серьёзный.

– Значит, наступил этот день. Я так надеялся, что он не наступит...

Он посмотрел на свою жену, а она кивнула головой, давая своё согласие.

– Подойди. – Он отошел, давая проход единорогу.

Фирела встала, дав единорогу лицезреть кладку, которую она обогревала, защищала от вредоносных паразитов. Но она доверяла Сэму, как самой себе.

Он подошел к кладке. Все яйца были как на подбор, но только одно из них ему показалось очень непохожим. Оно выделялось среди своих братьев и сестер. Сэм подошел к этому гладкому яйцу. Оно было синим, высотой в девяносто сантиметров. Когда единорог тронул яйцо копытом, оно на миг засветилось. Сэм посмотрел на драконов, и те только вдвоём качнули головой, давая согласие. Он магией обволок яйцо и уложил в свой подсумок аккуратно, словно своего жеребёнка.

— Сэм, запомни то, что ты видел: это знак. Нечасто дракончики в яйце соглашаются, это редкость. Она понимает, к кому попадет, – сказал дракон с горделивым выражением на морде, видя удивление пони.

— Погоди, она? – спросил единорог в замешательстве.

— Да, это будет девочка. Сиянием, которое она испустила, она раскрыла нам свое сердце и чувства. Так что береги её.

"Счастье и потеря"

Смеркалось, последние солнечные лучи ушли за горизонт, давая выйти неяркому лунному свету.

Серый единорог прошел полпути от жилища драконов. Ничто не предвещало беды, как вдруг к нему подлетела пегаска. Её золотистая шкурка и аккуратно уложенная назад коричневая грива давали понять, что летела кобылка с чрезвычайными новостями.

— Сэм, срочно… Кейт… жеребёнок… сейчас… — надрывно, с одышкой она передавала информацию единорогу, который, слушая её, никак не мог понять смысл связанных в цепочку слов.

Магией он поставил на пегаску немоту. Та, почувствовав, что не слышит самой себя, остановилась. Он поставил перед ней копыта.

– Так, успокойся, отдышись. И расскажи мне все членораздельно. Что именно случилось с Кейт и жеребёнком? – Он снял магией заклятие немоты и спокойно начал слушать пегаску.

— Прости, Кейт рожает, жеребёнок захотел выйти преждевременно. Тебе надо поспешить, – спокойно, уже не тараторя, сказала пегаска и увидела перед собой отвисшую челюсть единорога.

— Как? Но ещё оставалась неделя! Что делать? Ещё ничего не готово к появлению малыша! – Он уже сам начал себя вести как дурак, тараторя всякую ересь.

Теперь настала очередь кобылки. Она схватила серого единорога копытами за голову, зафиксировала взгляд на себе.

– Успокойся, возьми себя в копыта, что ты как маленький? Все будет хорошо. Давай соберись, нам нужно как можно быстрее оказаться в больнице, а то пропустишь рождение своего жеребёнка, – произнесла она успокаивающим голосом, приводя парня в чувство. В его взгляд вернулась уверенность и искра разума.

— Ты права, что я как маленький жеребёнок! Спасибо, всё, побежали. – Пони побежали вместе к больнице, где лежала его жена.

Больница Драгена.

— Дышите ровно, при каждых схватках делайте три вдоха, на четвертый делаем сильный выдох, будто хотим потушить огонь, – проинструктировал врач свою беременную пациентку.

Та, вся мокрая, замученная схватками, терзавшими её каждые пять минут, уже не в силах терпеть, просила у доктора что-нибудь от боли.

Но врач категорически был против этого. Была вероятность того, что при использовании болеутоляющих жеребёнок мог получить внутренние повреждения органов. И обязанностью врача было при консультации сообщать об этом молодым кобылкам на пятой неделе беременности. Те подписывали бумаги, что готовы терпеть боль, не подвергая риску жизнь жеребёнка.

Снова схватки; кобылка закричала на весь корпус больницы, напоминая о своём присутствии. Боль отпустила бедную жертву, давая ей немного отдохнуть до следующих, ещё более сильных схваток.

Уже прошло несколько минут; доктор подошел к кобылке. Осмотрев её, он установил, что она готова. Врач только хотел приступить, как дверь палаты распахнулась. В палату вбежал серый единорог, еле дышавший после стомильного марафона по скалистой местности без всякой поддержки.

— Кейт… я успел?.. – высунув язык, словно замученная собака, с одышкой спросил парень.

— Сэм… — только и смогла сказать кобылка, получив большой разряд в виде схватки.

Его глаза расширились, он подлетел к кровати жены и схватил за её копыто.

– Доктор, что с ней? – в голосе слышались панические нотки, тревога.

— Все хорошо, я уже начинаю. Будьте так любезны, снимите яйцо, уберите его в инкубационный отсек. – Он указал в правый угол комнаты, где стояли огненные кристаллы, вокруг которых располагалась нагретая до нужной температуры железная выемка для яйца. – Я не знаю, как ваша супруга догадалась либо знала. Она мне все уши прожужжала, чтобы я выставил сюда инкубатор.

— Хорошо, – серый жеребец отошел от своей супруги. Подошел к инкубатору, вытащил магией аккуратно яйцо и поставил его в выемку. Кристаллы резко засверкали и начали отдавать тепло.

Он подошел к Кейт, сжал копытами её копыто. Она посмотрела в глаза своего любимого, давая знать, что она счастлива, что он с ней. Тот поцеловал её. И доктор приступил к процедуре.

— Поздравляю, у вас мальчик, – сообщил доктор, показывая родителям жеребёнка.

Укутанный в одеяльце, белый единорожек тихонько посапывал. Доктор аккуратно подал новорождённого родителям. Они приняли его, словно тонкую чашу из хрусталя, словно при малейшем нажатии он мог треснуть. Доктор оставил молодых родителей с жеребёнком, а сам удалился по делам.

— Кейт, у него твой рог и носик, как у тебя, – восторженно и тихо заметил новоиспечённый отец и прильнул к голове своей кобылки.

— Сэм, спасибо тебе, я так счастлива! – она тоже прижалась к нему, и они вместе смотрели под одним углом на жеребёнка.

Новорождённый жеребёнок приоткрыл свои карие глаза; взгляд его был мягок и невинен. Не понимая, что происходит вокруг него, он широко улыбнулся, издал звук, подобный смеху. Родители жеребёнка ещё шире улыбнулись. Кобылка притянула к себе поближе и поцеловала единорожка в лобик.

Вспышка озарила все небо красным сиянием. Луна поменяла свой цвет с родного белого на кровавый. Сэм подошел к окну, его взгляд сразу упал на луну. Его мордочка резко поменялась с счастливой на серьезную. Он стоял и наблюдал, не шевелясь, пару минут. Эти две минуты казались вечностью. Не выдержав, кобылка обеспокоенно взглянула на него.

— Сэм, что происходит? – волнуясь за своего мужа, спросила она, прижав к себе своё чадо.

— Арканиус... моя с ним связь резко ослабла, я его практически не ощущаю, – ответил единорог и повернулся к кобылке, все равно обеспокоенно поглядывая в окно.

Кейт вдохнула воздух, прикрыла глаза и спокойно выдохнула. Резкий тупой удар в голову — и глухой, но различимый голос раздался в голове кобылки:

— Кейт… скорее… беги… — после голос словно пал в бездонную пропасть, где растворился на тысячи частиц. Тело кобылки пронзила резкая боль.

Кобылка потеряла связь с реальностью. Её тело растеклось по кровати, не удержав при этом ребёнка; тот оказался на краю кровати. Серый единорог подбежал и подхватил ребёнка.

— Врача! Срочно! – панически закричал он, держа ребёнка, при этом другим копытом придерживая кобылку.

Врачи не заставили себя долго ждать, они стремительно ворвались в палату. Один из них сразу был шокирован, увидев, в каком состоянии кобылка. Её мордочка побледнела, вокруг глаз залегли темные, словно смола, круги. Она тяжело дышала, при этом что-то неразборчиво бормоча.

— Что с ней? Доктор! – уже панически допытывался Сэм у доктора, а тот тем временем доставал капельницу. Младенец от крика и шума врачей начал плакать. Из-за всей этой какофонии звуков доктор, не отвечая, оставил жеребца с ребёнком. К Сэму ринулся красный жеребец с серой точкой, словно кляксой, на правой ноге.

— Сэм, уровень тревоги — красный, – сообщил ему жеребец, смотря на растерявшегося единорога, который не понимал, что вообще происходит. Плач младенца так и продолжался, раздаваясь в больнице.

Вдруг резкая боль ударила в голову парня. Сэм поспешно протянул младенца красному жеребцу. Он, закрыв глаза, прижал копыта к голове. Минуту он стоял неподвижно, после открыл глаза. Его зрачки резко поменяли свою форму: вместо круглых они стали драконьими.

— Нет, не может быть! Арканиус, слышишь меня? Ответь! – словно к воздуху, серый единорог обращался к кому-то.

Но красный жеребец понимал всё. После заключения контракта с драконом дракон и его всадник могли общаться на большом расстоянии. Ученые назвали этот феномен «искрой голоса». Пони держал жеребёнка, который, не переставая, все плакал.

— Сэм, слушай меня, драконы взбесились. Красная луна свела их с ума. Спаси яйцо, прошу тебя, я не хочу потерять ещё и её. Я с другими всадниками постараюсь их не подпустить к больнице и деревне. Но их очень много, поторопись, прошу тебя, – голос прервался. Глаза единорога вернулись в нормальное состояние. Он посмотрел на красного жеребца и после на палату.

Он вошел внутрь палаты. Кейт лежала уже в сознании, но никак не шевелилась. Она повернула голову в сторону мужа. Глаза её были словно пустые, не было той искры, которая дает силы жить.

— Сэм, её больше нет, она мертва, её убили, – хриплым безэмоциональным голосом обратилась она к мужу, который в ужасе подошел к ней.

— Кейт, нам нужно идти, драконы сошли с ума! Они убивают всех, нужно уходить! – Он склонился над ней. Врачи подали каталку, он усадил на неё кобылку. Та, не сопротивляясь, словно кукла, не подавала никаких признаков жизни. – Доктор, что с ней? Скажите! – панически обратился к нему серый жеребец.

— Это «срыв». Этот феномен проявляется, когда у всадника погибает дракон. Он на время теряет себя самого, тело больше не слушается его, сознание тускнеет, создается такой образ, что не хочется больше жить, – ответил на вопрос единорога врач, доставая из инкубатора яйцо и поднося серому жеребцу.

— И сколько это будет длиться? Ну, сколько продлится этот срыв с Кейт? – Приняв яйцо от доктора, единорог аккуратно уложил его себе в сумку.

— Это по-разному, у кого какие были узы с драконом. Некоторые после смерти дракона сразу приходили в себя. Но учитывая, в каком возрасте она заключила договор и сколько времени она провела со своим драконом, у меня неутешительный прогноз: она может и не выйти из этого состояния никогда, – подытожил доктор, взглянув на отчаявшегося единорога, который прильнул к своей кобылке.

— Нет, этого не может быть, я не верю в это! Она не может меня просто так покинуть! Доктор, должен быть способ вернуть её... – отчаянно молил он доктора. Но тот призадумался и покачал головой.

— Она слишком рано заключила кровный договор, из-за этого она подвергла свое сознание опасности, дав ещё не сформировавшемуся дракону доступ к своему сердцу и разуму, сделав их единым целым. Мы специально дали ограничения на это: только после совершеннолетия можно заключить договор, не подвергая свое сознание и сердце угрозе. Но есть один способ. Он может на некоторое время вернуть её в нормальное состояние. Но по истечении времени произойдет сильная отдача, её тело не выдержит, и она умрет. – Он достал синий кристалл и вручил единорогу.

— Нам нужно идти, если не поспешим, то мы можем не успеть, – сказал доктор серьёзно.

Сэм с мокрыми глазами поцеловал свою жену. Взялся за коляску и кристалл, покатил её к выходу. Едва он оказался снаружи, к нему подлетел всадник на драконе. В копытах у него была сумка.

— Кто тут Сэм и Кейт? – осведомился незнакомец, обращаясь к толпе, которая в первую очередь перепугалась при виде дракона. Из толпы вышел светло-серый единорог.

— Это я, – ответил он твёрдо.

— Ты нам нужен, мы мобилизуем всех всадников, остались у них драконы или нет.

— Стойте, вы хотите сказать, что Арканиус жив? – с надеждой спросил он у всадника.

— Да, сапфировый дракон, он сейчас сражается. Собирайтесь, у нас мало времени, вот доспехи и оружие. – Он кинул сумку с броней и оружием. Единорог поймал её магией.

Поставил перед собой, вскрыв, достал броню. Броня вся блестела, её алый цвет приносил воину вдохновение, а герб в виде дракона придал мужества. Единорог с помощью магии надел на себя броню. Она стала с ним как одно целое. После достал два меча. Один он расположил на спине, другой отложил. Его взгляд упал на Кейт, он подошел к ней и что-то шепнул на ушко.

Сознание тотчас вернулось к кобылке, в темных безжизненных глазах появилась искра. Она что-то ответила и кивнула, затем снова погрузилась в темную пучину подобия смерти. Сэм, прикусив губу, магией обволок второй комплект брони, облачил в него свою кобылку. Он достал кристалл и приложил к кобылке. Тот засветился яркой вспышкой, тело кобылки приподнялось, изгибаясь, из уст вырвался хриплый крик. И после её сознание вернулось, взяв верх над кромешной тьмой.

— Сэм, спасибо, – выдохнула Кейт, обняв мужа. Её глаза светились синим светом.

Они подошли к красному жеребцу.

— Аргус, брат, прошу, позаботься о сыне. И сохрани это яйцо. – Сэм магией снял себя седельную сумку, где покоилось яйцо, и положил на красного жеребца. На другой стороне сумке было все жизненно важное для ребёнка.

Тот был озадачен, не понимал, что происходит, почему Сэм просит его о том, чтобы позаботиться о младенце. И ещё яйцо какое-то дает.

— Сэм, я не понимаю тебя. О чём ты? Я иду с тобой! – запротестовал жеребец.

— Нет, Аргус, ты уйдешь. Защити моего сына и яйцо, обучи его всему, что должен знать настоящий всадник. – Сэм достал меч и протянул его своему брату. – Возьми его.

— Это меч отца, ты что! Он тебе его отдал! – отстранился Аргус, не понимая, зачем тот отдает ему реликвию семьи.

— Прошу, исполни мою волю, мы можем не вернуться с этой битвы. Прошу, возьми его. – Он настойчиво протянул меч, вручая его брату.

Из глаз Аргуса потекли слезы. Он обнял брата, после взял меч и убрал его за спину.

– Я исполню твою волю.

Кобылка протянула карту жеребцу.

— Аргус, направляйся в Эквестрию, через большой океан. Там должен жить мой брат. Он покинул эти земли очень давно, тайно от старейшин. Сейчас у него там есть ферма. Отправляйся туда и вырасти дитя там. И передай, что я очень сильно сожалею о Кайле. – Кобылка поцеловала младенца, надела на того амулет. Сама развернулась и направилась к дракону.

Сэм тоже поцеловал своего сына, печальным взглядом окинул брата и после направился за кобылкой. Дракон резко взлетел вверх, подняв облако пыли.

Аргус посмотрел в последний раз на улетающего дракона. Врач подошел к красному жеребцу.

— Аргус, нам нужно идти, времени не очень много, – сообщил он жеребцу, который смотрел в другую сторону, где располагались горы.

— Простите, док, но я, пожалуй, пойду один. – Он развернулся в сторону гор, магией усадил младенца на спину, оборачивая того в магический кокон, и поскакал галопом, не слыша кричащего ему вслед врача.

— Держите оборону, не давайте им пройти! – скомандовал сапфировый дракон, выпуская из пасти алую огненную струю, которая обволокла приближающегося к нему дракона. Он почувствовал, что кто-то сел на него. Приподняв на миг взгляд, он увидел своего брата по крови — всадника.

— Сэм, это ты? Я так рад тебя видеть! — воскликнул счастливый дракон. И заметил правом краем глаза ещё Кейт. – Кейт! Что она тут делает? Кто остался с яйцом и младенцем?

— Всё хорошо, они в надежных копытах, – успокаивающе сказал единорог, уже выпустив мощный луч из рога по ближайшим драконам.

Небо озаряла кровавая луна, пятьдесят драконов находились в воздухе со своими всадниками. Всадники были облачены в латы, некоторые — в кольчуги. На самих драконах были мифриловые пластины, защищающие их грудные и шейные части.

Поле боя делилось на две части: воздушную и земную. Воздух защищали всадники на драконах с ловкими летунами пегасами. На земле стояли, словно каменная стена с башнями, искусные воины, прошедшие тяжелые тренировки, не единожды упражнявшиеся с драконами земнопони. С ними — овладевшие искусством магии, просидевшие за множеством книг, экспериментировавшие с магией, обучавшиеся у самых мудрых драконов единороги. Бой обещал быть тяжелым и последним для всех. Все чувствовали, что это последний раз, когда они видят этот мир и дышат этим воздухом. А дальше их будет ждать только Создатель.

Отбив маленькую атакующую группку, воины получили пару минут на подготовку следующей, самой мощной атаки. Они готовы принять на себя любого, чтобы защитить своих любимых и близких. Прошли эти две минуты мгновенно, на горизонте показалась первая орава темных, синих, всех оттенков и цветов драконов. Они были разных размеров и строения, начиная с маленьких и заканчивая большими. Всадники с пегасами построили из себя живую стену, преграждая им путь в деревню. Земные и единороги построили преграды, у них не хватило времени на постройку ловушек. Они создали из телег и разной утвари подобие стены, которая закрывала разные бреши и могла бы задержать на миг противника, давая защитникам в этот миг убить врага.

Всадники выбирали самых больших драконов, хотя их было немного. Но они знали, как можно быстро нейтрализовать большого дракона. Двое всадников обходили дракона с обеих сторон, уворачиваясь от ударов его когтистой лапы; они разрезали мембраны крыльев, делая из летучего дракона наземного. При его падении единороги использовали мощную магию «огненный клинок», которая убивал дракона, не давая тому даже шанса на выживание. Пегасы в это время занимались мелкими драконами. Они имели на накопытниках разные лезвия, начиная с толстых рубящих и заканчивая тонкими колючими. Они косили мелких быстро и безжалостно, но те были недооценены: их скорость превышала скорость пегасов и вообще кого-либо. Из-за это они убивали пегасов, которые по ходу дела совершали ошибки. Драконы пользовались этим и не щадили никого.

Земнопони использовали всё, начиная от тупого оружия и заканчивая острым тяжелым. Это было из-за того, что по земле всегда ходили толстокожие драконы, чью броню нелегко пробить колющим лезвием. Пони применяли против крупных каменных драконов секиры, ломая им сначала ноги; после, когда те падали, их добивали одним мощным ударом в глаз, доходя до самого мозга. Так они быстро избавлялись от колоссов и принимались за мелкоту.

Бой был тяжелый и неравный: драконы все шли, не прекращая, им не было числа. За долгое время перемирия драконы расплодились очень сильно. Их популяция занимала больше половины заднего континента. Защитники не были к этому готовы, они теряли одного за другим: товарища за товарищем, брата за братом. Все сражались храбро и умирали храбро, забирая с собой лишнего дракона. Битва шла уже двадцать минут, и горы трупов разных существ покрывало кровавой пеленой. Защитники смогли удержать позицию, но с большими потерями. Защитников оставалось в три раза меньше, чем первоначально, а всадников — единицы.

Но самые живучие оставались в строю и умудрялись не умирать. У них была цель: задержать врага как можно дольше ценой собственной жизни. Но этого оказалось мало. Ряды противника редели. Всадников с драконами оставалось меньше половины, единорогов, пегасов — и того меньше, земнопони все были убиты. Наземные драконы, которые только и могли ходить, уже направлялись к деревне. Единороги и пегасы начали обороняться. Они уже были готовы начать свою контратаку, чтобы окончательно смести противника. Но они заблуждались.

Свет красной луны померк на мгновения, всадники и все пони на земле остановились, их взор устремился в небо.

— Кейт, я люблю тебя, – Сэм обнял свою жену.

— Сэм... и я тебя, – шепнула она, уже еле дыша: её силы и сами свойства магии, данные кристаллом, уже дошли до предела.

— Арканиус, это будет последний наш бой!

Полчища драконов объединились в одном месте, словно саранча, собравшаеся на пир. Они одним мощным ударом покрыли всадников и всю деревню.

— В бой!!! – прокричал серый единорог. Все всадники влетели в надвигающую живую темную тучу.

Драконы погрузили последних всадников в живую темную смерть. Тем, кто бежал, не хватило времени. Их догнали драконы и перебили всех. Лишь красный жеребец с младенцем и яйцом шёл через тайную пещеру, которую он сделал для побега.

Ночь, пещера, материк Ергесия, недалеко драконьего логова.

Группа незнакомцев вышла из пещеры на свет божий. Луна в зените сияла не своим родным нежно-белым, а ярким кровавым светом. Трое незнакомцев вышли из толпы и, сняв капюшоны, посмотрели друг на друга. Двое из них, стоявшие чуть дальше от первого, отвесили поклон.

— Ярл, простите нас, план по возвращению темного принца провалился. Нам очень жаль, – виновата сказал единорог, не подымая взгляд на величественного повелителя, который спас их жизнь от каторги.

— Покорно прошу и меня простить, мой господин. Если бы я только знал, что так случиться… – пегас не смог продолжить. Его перебил сам Ярл.

Караковый единорог не стал слушать, стальным голосом перебил своего коричневого слугу.

– Тихо! Хватит, встаньте, мы сделали с вами самую сложную работу: вернули принца на эту землю. Но не удалось его забрать у этих проклятых святош, – процедил сквозь зубы последние слова. – Но это все вопрос времени, когда наступит тот день. И он поведёт свою кровавую армию по всем материкам. Но пока этого не случилось, мы будем наращивать нашу мощь до этого дня, – закончил он свою проповедь, вдохновляя своих братьев и сестер. Он взглянул на темно-синего единорога.

— Харикс, замети наши следи телепортации, чтобы ни одна муха не узнала, где мы, – после темный владыка посмотрел на коричневого пегаса. — Зэн Викс, проведи разведку. Я хочу знать, что тут есть и где мы, кто наши будущие жертвы, – закончив, он приподнял копыто. И двойка жеребцов двинулась по своим заданиям.

Два часа спустя.

Группа магов с предводителем — темно–синем единорогом — меняла мельчайшие частицы магии в другую степь, не давая элитным магам или самой принцессы обнаружить их местоположение.

Сам Ярл восседал на сделанном из камня троне. После массовой телепортации ему требовалось очень много отдыха. Это заклинание могло его убить из-за перегруза массы. Он, закрыв глаза, ушел в медитацию, давая телу полностью расслабиться, а мыслям — собраться воедино и придумать новое решение по их нынешней ситуации.

Резкие звуки, издаваемые стуком копыт по полу, раздававшиеся эхом по пещере, потревожили владыку и отвлекли от медитации. Он медленно приоткрыл глаза, обратил свой тяжелый взор на коричневого пегаса. Тот преклонил колено.

— Господин, мы обнаружили множество туннелей и пещер, которые обжили драконы. Я раньше не видел таких ящероподобных гигантов, а количество их я не могу назвать. Нужно больше времени на разведку и подсчет. Было замечено, что драконы вели себя очень агрессивно.

— В чем заключалась агрессия?

— Они убивали своих соплеменников, не щадя даже свой молодняк.

Призадумавшись, Ярл потеребил бородку.

– Как сейчас себя ведут драконы? — спросил он пегаса.

— Сейчас они успокоились и не проявляют никакой агрессии относительно нас, – ответил пегас.

— Понятно. Всему виной красная луна. Это она сделала их такими агрессивными. Я предполагал, что она так скажется на их слабом разуме, — с иронией в голосе заметил единорог, смотря, как пегас ни разу не пошевелился. – Продолжай.

— Нами была найдена разрушенная и полностью спаленная деревня. Обойдя её с воздуха, обнаружили трупы драконов, жеребят и пони. В живых никто не остался. Это все, что мы смогли узнать за это короткое время, – закончил свой рапорт пегас и приподнял голову. Увидев, каким пронзительным взглядом смотрит на него коричневый единорог, и как его лазерные глаза словно прожигают его душу, он резко опустил глаза. – Повелитель, скажите, где мы?

Опершись головой на копыто, ЯРл непринуждённо ответил с улыбкой:

— Мы дома!

"Долгий путь"

Темная пещера проглотила Аргуса. Завалив вход, единорог пошел по коридорам, по которым петлял: тоннель то сужался, то расширялся, но других ходов в нём не было – он шел то в полный рост, то ползком, обволакивая защитным коконом яйцо и младенца.

Ему хотелось всё время идти вперёд, не останавливаясь и не оглядываясь, в то же время чем дальше он уходил, тем больше нарастало чувство тревоги. Остро стали ощущаться все древние страхи пони: страх перед тьмой, перед неизвестностью и перед одиночеством. Но кроме этих ощущений появилось ощущение свободы.

Тут коридор расширился, небольшое помещение предстало перед ним. Оно не отличалось внушительными размерами: пять на восемь метров; все стены были неровные: одна сторона была покрыта выбоинами, другая имела выемку... Оглядевшись по сторонам, Аргус решил сделать привал. Магией он вытащил все из сумки, оставив там мягкие вещи. Отстегнув от главного ремня сумку, он расположил её на камне. Положил младенца на самодельную кроватку, достал бутылочку и подготовленные пять смесей для младенцев. Он приготовил для единорожки еду и начал его кормить.

— Как меня это угораздило! – корил сам себя единорог.

Новорождённый единорожек весь путь провел под магией кокона. Кокон этот был тюремной магией, обездвиживал врага и фиксировал на одном месте. Внутрь не проникал звук, но можно было видеть, что происходит снаружи. Эта идея оказалась удачной для красного единорога, но был большой минус: на это тратилось очень много сил, и при этом держать этот кокон было не так легко, чего только концентрация стоит. Если отвлечься на миг или попасть под удар, то можно получить нехилую отдачу. Единорог понимал всю серьезность ситуации, в которую он попал.

Сначала от него отказывается магистр, после его не хотят повышать по званию на мастера магии и меча. Потом эта красная луна, взбесившиеся драконы, родной брат со своей супругой отдает ему только что родившегося племянника — и на яйцо тебе в подарок. Единорог размышлял об этом про себя и анализировал свой прожитый прошлый день жизни.

— Черт, почему это произошло?! Деревня, брат и Кейт, они все ушли, оставив только меня и племянника! – опечаленно говорил единорог, кормя малыша.

Малыш кушал жадно, не прошло и пяти минут, как смесь в бутылочке закончилась. Единорог помнил, как нужно обращаться с малышами. Проведя месяц в загоне вылупившихся дракончиков, он научился кормить каждого из бутылочки и укладывать спать, играть с ними. После три месяца провел в яслях, где каждый так и норовит что-то сломать, проглотить или упасть. Весь этот опыт, который он заработал, давал ему преимущество в этой ситуации и возможность не ударить мордой в грязь.

После обильного завтрака или позднего ужина жеребец уже потерял после такой суматохи счет времени. Он сделал малышу массаж животика, после уложил его обратно на подобие кроватки. Жеребёнок немного поплакал, но Аргус смог его быстро успокоить: магией левитации приподняв его, раскачивал, словно в колыбельке.

От стольких приключений на свой круп он сильно устал. Размявшись, он вытащил яйцо, достал огненные камни. Расположив несколько рядом с собой и парочку у малыша, он прислонил к себе яйцо; то было холодным. Ему это не понравилось, Сэм ему рассказывал, что при снижения температуры яйцо может погибнуть. Он решил согревать его при помощи маленьких тёплых импульсов магии. Эту магию применяют на учебных стрельбищах для точного выстрела по противнику. Но это был не противник, а живое существо. Немного превысить температуру импульса — можно не спасти, а сварить заживо. Это его больше всего волновало. Сосредоточившись, он стал выпускать маленькие пучки магии. Кольцо окружило яйцо, из которого словно шаровые молнии били по скорлупе, нагревая её.

— Так, только аккуратно, ты должно выжить. Я не собираюсь после объясняться с Сэмом на том свете, почему ты была уничтожена, – успокаивал он сам себя, при этом концентрируясь.

Вся процедура продолжалась полчаса. Резкая вспышка — и яйцо начало отдавать бликами, то тускнеть, то снова набирать яркость. Единорог отшатнулся, он начал крутить головой в разные стороны. В голове у Аргуса раздался шёпот, тихий, непонятный. Но с каждой новой набирающей силу вспышкой голос становился все четче.

— Я… жива… спасибо… теперь… я сама… — потом голос в голове стал тише, и слова повторялись, но все тише и тише, пока не затихли полностью.

— Не может быть! Что это было? – Он удивленно стал рассматривать яйцо.

Яйцо перестало выпускать вспышки, оно стала покрываться какой-то новой оболочкой. Спустя мгновение единорог, не понимая, что это было, тронул яйцо и почувствовал, что вместо гладкой поверхности оно было покрыто чешуёй, как у настоящего взрослого дракона. Такая чешуя защищает их жизненно важные органы, не позволяет большой температуре прожечь их и не дает температуре понизиться.

Единорог был очень сильно этому удивлен. Изучая драконов и открывая все новое о них, он записал себе подсознательно новое открытие. Озадаченный, он всё же понимал, что теперь ему будет проще. Ребёнок при этом на вспышки никак не среагировал. Он спокойно спал, не обращая на этот мир внимания, у него были свои дела в своём мире.

Единорог быстро уснул после небольшого инцидента с яйцом, который перешел в небольшой подарок. Проснулся Аргус от детского плача. Он привстал, сонной походкой подошел к малышу; тот плакал, не прекращая. Принюхавшись, единорог понял, из-за чего весь сыр-бор.

— Фу, какая тут вонь, и так трудно дышать, а ты тут устроил газовую камеру! — зажав нос, бормотал единорог.

Достав запасные пелёнки, он спеленал ребёнка. Старые предварительно выкинул. Накормив его снова, подкрепившись сам, Аргус собрал сумки, переложил меч на боковой пояс, чтобы не мешался. Уложил малыша на спину, но теперь он применил не кокон, а подобие его. Это заклинание только фиксировало цель, и то при её желании: если цель будет сопротивляться, то заклинание распадётся. Вот это очень хорошо подходил для малыша. Но слышать этот мир ему придется.

Яйцо разместил в той же сумке, после, рассмотрев, все ли в порядке, двинулся в путь. Коридор пещеры то подымался, то резко опускался. Бывало, чувствуешь, что ходишь зигзагами, словно из угла в угол. Но это продлилось недолго. Теммпература стала повышаться. Единорог почувствовал, как стало жарко, и, чтобы температура не навредила малышу, применил кокон. Защитив малыша, он вышел из пещеры. Его взору предстала огромная река магмы. Она протекала на пять километров, вдалеке можно было видеть берег, где была растительность.

— Да-а-а… ну мы и попали с вами, – Аргус озадачено почесал он себе макушку.

Единорог стал шарить глазами, ища спасительный для него и малыша шанс. И вот он — рояль в кустах: взор Аргуса наткнулся на большой камень в виде лодочки. Но этот камень был не так прост: по сведениям о драконах, были найдены залежи странного минерала, который оказался скелетом самых древних драконов. Эта лодочка напоминала череп гигантского дракона. У единорога было мало времени на поиск альтернативы. Он магией обхватил череп дракона, затащив его на реку из магмы.

Сначала осторожно потрогал дно черепа. Оно было холодным. Встав на него всеми копытами и убедившись, что все нормально, он магией сделал из остатков черепа, которые валялись рядом, подобие весла. Уже оттолкнувшись от берега, он начал грести к другому. Его тело горело, было очень жарко, пот тек ручьем, дышать становилось все тяжелей. А способность поддерживать магией кокон вообще могла пропасть, повредив малыша. Но единорог не хотел об этом думать, все греб и греб, не переставая, силы кончались, а берег приближался, оставалось чуть–чуть. Уже приблизившись, он, услышав вдалеке жуткий голос и оглянувшись, увидел, как из магмы вышла тварь.

— Богиня, даруй мне сил, – только и смог сказать единорог, уставившись на неё.

Она имела форму круглой пластины, в середине которой располагались пять маленьких глазок. По бокам расходились в виде перьев хвоста павлина отростки в виде крыльев. Сама пластина была её ртом, и при открытии его было видно несколько рядов зубов. Тварь посмотрела на свою жертву в предвкушении, выпустила звуковую волну, подымая волну магмы, которая направилась на единорога. Единорог не стушевался; он уже был на пределе, но, зная, что он в ответе за жизнь ребёнка и яйца, он рванул что есть мочи в сторону леса. Воспользовавшись магией, он телепортировал себя в мгновение, когда лава уже была над его головой. Таким образом он избежал попадания магмы на себя и малыша. Но была ещё одна проблема: накопытники его стали быстро нагреваться, принося невыносимую боль в ногах. Дракон приближался, но, терпя боль, он выбежал из ущелья, прикусив свою губу до крови и не давая сознания уйти в глубокий сон.

«Благородные олени — размеры средние, высота в плечах около 135 см, череп — 41—44 см. Хвост сравнительно длинный, почти равный уху. Они превосходят по высоте средних пони и жеребцов. А окраска у оленей разная, их геном очень разнообразный».

— Господин Вонаш, за пределами наших границ произошел выброс магмы, – обратил на себя внимание бронзовый олень, преклонившись перед серебряным собратом.

— Еирел, направляйся туда, выясни, что там происходит. Возьми с собой моих лучников. В случае нападения врага выпустите в небо синюю стрелу, – отдал приказ серебряный олень, передавая своему разведчику стрелу.

Тот принял стрелу от своего князя. Положив её в колчан к другим, бронзовый олень вышел из помещения князя. Оказавшись снаружи, он позвал девять лучников, при этом он спрыгнул с дерева и, как в паркуре, отталкивался то одной, то другой, пока не оказался внизу с девятью лучниками.

— Выходим, действуем быстро и незаметно, при обнаружении врага подаем сигнальную стрелу, в бой с противником не вступаем, – громко и четко рассказал он задание своей группе, после этого она выдвинулась к предположительной цели.

Они оказались уже у расщелины, где должен был выйти противник. Каждый занял свою позицию, оговорённую предварительно в пути. Было создано подобие полукольца, полностью покрывающее обзор видиости. Не прошло и минуты, как из ущелья выбежал пони. Олень был озадачен, кроме него, больше никого не было видно. Он стал дожидаться; к его удивлению, вместо вражеской армии пони вел за собой пластинчатого дракона.

Еирел наблюдал за драконом. А тот, в свою очередь, уже догонял пони. Пони был уже на пределе, Еирел пригляделся и увидел у него на спине младенца, который держался с помощью магии, как мог. Не став ждать, взяв всю ответственность на себя на будущее, благородный олень достал горн и что есть мочи подал сигнал в атаку. Девятка лучников не заставила себя ждать. Каждый вышел из укрытия, сократив дистанцию для выстрела, все выпустили в дракона стрелы. Каждая стрела попала в свою цель, отвлекая на себя дракона. Пони удалось убежать, но недалеко. Он был в семидесяти шагах от дракона. Но, по-видимому, он уже был на пределе и, упав на землю, потерял сознание.

Стрелы не смогли пробить толстую чешую дракона. Почувствовав боль, он развернулся к обидчикам. Одним резким ревом создал звуковую волну, которая снесла правую сторону лучников. Но левая и центр не стояли на месте: не дожидаясь хода противника, они уже снова натянули тетиву луков со стрелой. Но теперь, едва они начали бормотать что-то, стрела начала как-то странно светиться. У всех стрелы покрылись белым цветом. Выпустили тетиву, и стрелы полетели к своей жертве. Дракон услышал громкий звон тетивы, он резко взмыл в воздух. Но было поздно, от пары стрел он увернулся, но вот остальные нашли его. Войдя в дракона, каждая стрела стала выпускать маленькую дорожку льда, которая стала расстилаться по телу, заковывая дракона в ледяную тюрьму.

Когда дракон набрал высоту, одна из стрел, по закону жанра, попала в крыло. Ледяная дорожка стала распространяться по крылу, превращая в сосульку. Дракон больше не контролировал своё крыло, набрав при этом высоту; он стал падать. Рухнув на землю, он вскочил на свои маленькие лапки.

— Продолжать стрелять, не допускайте к себе близко! Вы двое, к пострадавшему, отведите его в безопасную зону! Левая группа — дымовая роса, правая группа — импульс веры! – скомандовал бронзовый олень, отдавая каждой группе приказ. Сам стал говорить на странном языке.

Все услышали, левая группа оленей натянула стрелы, и те стали светиться светло-серым, источая при этом дым. Выпустили стрелы, те полетели на дракона. Тот, в свою очередь, хотел отбить их крытом. Но как только он их тронул, стрелы сами разрушились, выдав большое облако снежного дыма. Оно обволокло небольшую территорию, где находилось чудовище. После правая группа выпустила вслед другие стрелы; те сверкали подобно инею, искрящемуся в лучах солнечного света. Соприкоснувшись с туманом, импульс дал большой разряд тока, который распространился по всему облаку дыма,нанося сильные повреждения как снаружи, так и внутри тела дракона.

Сильный рев послышался из тумана, но это никак не обеспокоило бронзового оленя. Он стоял смирно, шептал странные слова. Минута. Дракон одним взмахом крыла рассеивает дым. Его взору предстала такая картинка: перед ним стоит его жертва, у которой светится ярче, чем солнце, стрела. Дракон уже набрал в себя воздух для очередной звуковой волны, но благородный олень выпускает стрелу. Мгновение — и стрела прошибает насквозь дракона, продолжая лететь до самого ущелья.

Брызги крови покрыли поле, превращая его в красную пустошь. Олени собрались вместе, каждый помог своему собрату перевязать рану или вправить сустав. Но самому Еирелу пришлось хуже всех: после этого фокуса произошла большая отдача. Он был без сил, к нему подбежали его подчинённые и помогли разместиться на камне.

К нему подошел лавандовый олень.

– Господин, пострадавший в лагере, ему оказывают первую помощь, младенец полностью здоров, у него был найден странный камень, который покрыт чешуёй. Его поместили в хранилище для полного изучения. Князь просит явиться как можно быстрее, – отрапортовал он.

— Слава богине леса, они живы. Хорошо, через пять минут я буду у князя, – с облегчением в голосе ответил своему собеседнику бронзовый парень. Разведчик в это время развернулся и ушел восвояси.

В своих покоях благородный князь восседал в кресле, ожидая своего лучшего воина, товарища или просто друга, с которым они вместе прошли через огонь и воду. Но терпением его природа обделила, он никогда не любил подолгу ждать. И когда его заставляли ждать, он всегда имел такую манеру бить копытом по дереву, при этом увеличивая темп, пока последний удар не будет мощным и не выведет из себя. Но этого не произошло, как только он захотел начать свою "чечетку", явился посетитель.

Внутрь вошел бронзовый друг, вид его был удручающий. Видя, как он стоит и держится по стойке "смирно", не давая своему измотанному телу отдыха после тяжелого боя, Вонаш встал со своего кресла, подбежал к другу, схватил его, не давая ему упасть. Тот был очень сильно удивлен жестом своего князя.

— Ты что, с ума сошел? Почему не сказал, что после боя? – возмутился князь, с укором усадил Еирела на своё место, достав флягу с жидкостью, протянул бронзовому другу.

— Спасибо, я просто не мог перед подчинёнными сломаться, как высохший листок с молодого дерева в летнюю пору, – улыбнулся тот и, приняв флягу и приложившись хорошенько к горлышку, осушил её полностью.

— Рассказывай, что произошло, что это за жеребец? Он не похож на здешних зебр. И что это за камень с чешуёй? – задавал князь вопрос за вопросом своему другу, забрав у него при этом пустуя флягу.

— Ладно, ладно, не всё сразу, и так голова раскалывается после заклинания имени... – Еирел начал массировать копытом правый висок.

— Какое ещё заклинание?! Ты что, вступил в бой? – рявкнул на него князь, уже встав перед ним. Тот немного подпрыгнул от неожиданности.

— Все, успокойся, сейчас все расскажу.

И он поведал историю о том, на кого наткнулись, и как решил спасти не жеребца, а младенца, которого он нес, рассказал про битву с драконом, при этом не упустив ни единого момента. Все равно рано или поздно князь снова попросит кого-то из лучников, входивших в его отряд, рассказать ему. И если утаить от него хоть крупицу правды, тебе несдобровать.

– Вот так все было, – закончив рассказ, бронзовый олень уже пришел в себя. Встав с кресла, он уступил место князю, а сам уселся на простенький стульчик.

Князь вернулся на своё место. Взгляд его стал тяжелым и задумчивым. Тишина в помещении становилась тяжелой, угнетающей, Еирелу стало не по себе. Ему казалось, что если тишина продлится ещё пять минут, то он не выдержит, закричит, приводя свою психику в норму. Но этого не произошло. Серебряный олень взглянул на разведчика.

— Я должен с ним поговорить, как только очнётся, приведи его ко мне. А пока иди отдохни.

— Хорошо, – бронзовый олень, встав, поклонился своему князю и направился в свои покои. Там он упал на импровизированную кровать и уснул долгим тяжелым сном.

Яркое сияние желтого светила попало прямо в глаза спящего Аргуса, приводя его в сознание и вырывая из лап Морфея, который держал его мёртвой хваткой. Открыв глаза и прищурившись, он отодвинулся в тень, где уже мог воочию разглядеть, где он. К его удивлению, он оказался в помещении, сделанном из листьев. Стены были полностью зелёными. Тронув одну из них, можно было почувствовать твёрдую поверхность, которая напоминала дерево. Помещение было небольшое, пять на четыре метра. Из всей мебели только импровизированная кровать, которая из себя представляла мешок, набитый сухими листьями, лежавший на деревянной пластине, имеющей четыре маленькие ножки. Вот все, что было в этом помещении.

Единорог начал делать свои первый шаги после потери сознания. Ему с трудом давались попытки встать. Но после нескольких неудач он смог встать и выпрямиться. Тело ныло и ломало, будто стадо буйволов пробежалась по нему и один жеребёнок. Так он чувствовал себя. Вдруг в голову жеребца словно что-то клюнуло. "Где малыш, а яйцо?" – в панике стал метать взгляд из угла в угол. Поняв, что тут все пусто и здесь, кроме его, больше никого, он решил сделать первые попытки ходьбы, но это оказалось не так уж сложно по сравнению с подъёмом, который занял много времени и стоил отбитого крупа.

Доковыляв, Аргус открыл подобие двери, которое было сделано из веток бамбука, полностью скреплённых между собой. Выйдя наружу, он был озадачен: перед ним был виден, словно на ладони, весь лес. Он стоял на платформе, которая была прикреплена к дереву, его взгляд метался в разные стороны, ища объяснение всему этому. Но объяснение не заставило себя ждать: один из лучников, стороживший домик, заметил, что единорог вышел из домика, и предстал перед ним.

— Доброе утро, прошу, пойти за мной, – сказал берёзовый стражник на голову выше жеребца.

Его окрас был специфичный: его тело не полностью покрывала береза, в некоторых местах виднелись полоски, которые хаотически изображали узоры и переливались зелёным цветом. А его рога относительно простые, с пятью отростками, и поставлены более или менее прямо. На спине располагался лук, но стрел не было видно, то ли из воздуха он их берёт, что ли. Не став задумываться над подробностями, он пошел за стражником. Шли недолго. Между разными деревьями были натянуты мосты, так что те просто-напросто не качались, даже если подует сильный ветер. Дойдя до отличающегося от остальных строения, стражник открыл дверь и пропустил вперёд жеребца.

Нехотя и волнуясь, Аргус вошел в помещение, которое было обставлено в два или даже в десять раз лучше, чем у него. Большое помещение, двенадцать на двадцать метров. На стенах висели разные картины, начиная от картин в стиле экспрессионизма, где были всякие кляксы, заканчивая портретом серебряного оленя. Большой шкаф из красного дерева, кровать стояла, не ясно, то ли шерстяной, то ли пуховой матрас. Но это мало волновало единорога, к его взору приклеился взор серебристого, словно осевший первый снег, отдавая лучами солнца. Его шерсть была настолько ярко-серебристая, что сами боги позавидовали бы. На его теле не было никаких узоров, он был девственно чистым. Но рога были намного больше. Глаз не отвести было от двух слегка изогнутых, округлых стволов и ряда отходящих от них заостренных отростков; число последних на каждой ветви равнялось дюжине. Верхние отростки образовали чашеобразную крону.

Его тяжелый взгляд упал на красного жеребца, они так смотрели друг на друга, пока не вошел внутрь бронзовый олень, на боку которого был выведен узор в виде птицы красного цвета. А рога его были не очень большими, от кроны расходились в разные стороны пять отростков, и это было все. Князь и единорог отвлеклись друг от друга.

— Прошу, не стой, как статуя, присаживайся, у князя к тебе будет много вопросов. Прошу тебя, отвечай честно. Нашего господина лучше не обманывать. И не говори, пока тебя не попросят, – предупредил его олень, указавший ему место, где присесть, а сам устроился поодаль от князя.

Аргус не стал сопротивляться и послушал оленя. Усевшись поудобнее, он только хотел что-то сказать, как ему не дали слова.

— Первое, кто ты и откуда? – задал Вонаш вопрос жеребцу.

Выдохнув, он собрался.

– Меня зовут Аргус. Я прибыл из деревни Драген, где обитают драконы, – ответил парень спокойным размеренным тоном.

Князь был удивлен услышанным, но не подал виду.

– Чем ваша деревня занималась? Как вы туда попали? Как получилось, что вас не истребили драконы?

— Я плохо помню историю, но наши предки прибыли с другого материка. Все, что я могу сказать. Деревня занималась изучением драконов. У нас был договор с ними. Но после эти твари убили всех, не пощадили даже брата, – парень опустил голову, и образы прощания с братом возникли в его мозгу. И после резко в голову ударило воспоминание о долге, который он обещал исполнить. — Прошу прощения, но где яйцо? Самое главное — малыш, с ним всё порядке?

Бронзовый олень привстал, но князь поднял копыто, успокаивая своего друга.

– Яйцо? Значит, оно помещено в хранилище, где будет храниться, пока не решим, что с ним делать дальше. Ребёнок в полном порядке, сейчас за ним ухаживает моя дочь. Можешь не волноваться о нем, он в благородных копытах. И если ещё раз выкрикнешь с места без моего позволения, то я не стану сдерживать его. Ты меня понял? – тяжелым и холодным голосом сказал он ему, предупреждая. – Продолжим, зачем ты нес этого жеребёнка и яйцо?

— Мы последние, кто остался живых. Остальные либо убиты, либо скрылись, я не могу точно сказать. Мой брат пожертвовал собой, чтобы я спас его сына. А яйцо... оно предназначено малышу.

— Как предназначен, для чего вам вообще эти драконьи яйца?

Он приподнял голову, взглянул на князя серьёзным взглядом, в котором можно было увидеть важность его слов.

– Он последний, кто сможет оседлать дракона.

Бронзовый олень встал.

– Ты что за ерунду городишь? "Оседлать дракона"! Я предупреждал по поводу обмана. – Он подошел к жеребцу и ударил того в правую скулу, тот упал. – Я не для того своей шкурой рисковал, чтобы слышать от тебя сказки. Это всего лишь сказка, которую читают на ночь оленятам. – Ещё один удар, теперь пошел в другую скулу — левую. – Говори, для чего яйцо? – он подтянул к себе единорога, их взгляды встретились. Он смотрел в глаза Аргуса, и в них не было даже частички лжи.

Вдруг сильный удар послышалсяпозади бронзового оленя. Повернув голову, он увидел Вонаша, который сломал ударом подлокотник.

— Еирел, что ты творишь? – громко и грозно сказал тот, нахмурившись.

— Но, Вонаш, он лжет, этого не может быть! – оправдывался олень.

— Еирел Лангарнарский! Вы начинаете забывать, кто перед вами! – рявкнул Вонаш, привстав.

— Прошу простить меня, князь. – Он отпустил жеребца и преклонился перед своим князем. — Этого больше не повторится.

— Я надеюсь на это. И не забывай, кто ты, а кто я, – указал он на свой статус.

— Да, мой князь, – покорно принял все сказанное в свой адрес разведчик.

— А теперь вернёмся к тебе, Аргус. Ты говоришь правду, что твои соплеменники смогли оседлать драконов? – он внимательно смотрел в глаза единорога и ждал ответа.

Тот встал и стер с губы маленькую струйку крови.

– Да, мы можем оседлать драконов, – он серьёзно повторил свои слова.

Князь пристально вгляделся, его взгляд с тяжелого сменился на мягкий.

– Значит, так тому и быть. Ты не лжешь, я вижу это. Прости моего разведчика, он немного вспыльчивый бывает, когда начинают обманывать меня, – пояснил князь, усаживаясь в своё кресло. – Ответь на ещё один вопрос: что вы за раса? Вы не похожи на зебр.

Аргус выдохнул с облечением, что все разрешилось.

– Мы раса пони, нас есть три вида: земнопони, которые хороши в силе и ремеслах, пегасы, летающие пони, которым нет равных в воздухе, и единороги, то есть я. Мы обладаем магией, рог позволяет нам творить заклинания, – рассказал о своей расе единорог.

— Магия с помощью рога... Очень интересно! Можешь показать что-нибудь из заклинаний?

Единорог осмотрелся по сторонам и, найдя сломанное кресло князя, сконцентрировался; рог засиял. Магия обхватила сломанный подлокотник, все обломки, которые были разбросаны по полу, вернулись на свои места. Кресло полностью стало как новенькое. Вонаш сидел и наблюдал за всем, что делал единорог. Он был немного удивлен увиденным, но не подал виду.

— Еирел!

— Да, мой князь?

— Приведи его в порядок, отведи к моей дочери, пусть повидается с малышом. Подготовь отряд и провизию, мы направляемся в Конкордию, пора повидаться с кланами и продать сырьё, – отдал приказ князь – Всё, свободны.

Разведчик подошел к единорогу и, повернув его к выходу, вытолкал его наружу. Однако у единорога оставались вопросы, которые хотел задать, но не успел. Еирел вышел вместе с Аргусом, он повернул его к себе мордой.

— Прости, что так поступил, я это сделал, чтобы защитить тебя. Если бы я не вмешался, и он бы решил, что ты обманываешь его, он бы без промедления убил тебя и малыша, – оправдался олень перед жеребцом, который не мог прийти в себя от услышанного.

— Ладно, ничего, спасибо, наоборот.

— Ну, тогда пошли, я покажу, где малыш, – он повел единорога в другую сторону, где располагался небольшой домик, откуда раздавался приятный звонкий голосок.

— Тише, малыш, тише, не плачь, – тонким нежным голоском убаюкивала малыша благородная лань.

Она качала в колыбельке жеребёнка, при этом напевая колыбельную песенку. Её голос был так прекрасен, что сами птицы стали завидовать её голосу. Начали прилетать к ней, чтобы учиться у неё, слушая, как она поёт. Малыш стал засыпать, веки его тяжелели, он ушел в добрые руки Морфея, который присматривал за ним в своём царстве.

Дверь приоткрылась, внутрь вошли двое. Один был бронзового цвета, на боку его были изображены зелёного цвета узоры в виде ястреба. Второй — красного цвета, с коротко подстриженной гривой, на ноге его была серая точка в виде кляксы. На правом боку была какая-то картинка — изображение серебряной четырехконечной звезды, которую обвивали с разных сторон два серых кольца. Важенка обратила внимание на двух визитеров и, прижав копыто к мордочке, показала жест тишины. Подойдя поближе к ним, она поволокла их в другую комнату.

Они оказались в небольшой комнате, где стоял маленький столик в окружении четырех кресел. В правом углу комнаты стоял книжный шкаф: лань очень сильно любила культуру своего народа, перед сном брала одну книжку, чтобы почитать. И это всё, что было в этой комнате. Не так уж густо, но не пусто.

Дымчато-белая лань, выйдя последней, прикрыла за собой дверь.

— Добрый день, что вас привело ко мне, господа? – нежным голосом обратилась она к присутствующим.

Красный единорог стоял в оцепенении, смотря на лань, а олень спокойно ответил:

— Госпожа, простите, что ворвались без приглашения, но по приказу князя я сопровождаю нашего гостя к малышу, – поклонившись, он толкнул единорога в бок, чтобы тот вернулся с небес на землю.

Единорог был очарован красотой дымчато-белой лани. Она была подобием белого лебедя. Лань шагала мягко, словно ветер трогал кончики травы, а те тихо ложились на землю. Её голос был мелодичный, как журчание маленького ручья, медленно протекающего через ущелье, создавая легкое эхо. Она была чуть выше пони, но ниже Еирела. На мордочке можно было увидеть расписанные вокруг глаз разные узоры, напоминающие лозу. А глаза её были цвета сапфира, такие яркие, что единорог уже был готов украсть её. Но от удара он пришел в чувство.

— А, что, я вас люб… — только хотел он сказать последнее слово, как осекся. На мгновение он замялся на пару секунд и нашел выход: – Любезно хочу поблагодарить за то, что присматривали за малышом, — смог он как-то выкарабкаться

Она прикрыла копытцем ротик и тихонько посмеялась над суетливым единорогом.

– Всегда пожалуйста. Я только никак не могла понять, что это у него на лбу было. Я попыталась вытащить, но он начал громко плакать. Но, увидев, что у вас тоже есть рог, я поняла, что совершила ошибку. Примите мои извинения. – Она сделал реверанс, таким образом извиняясь. Единорог в это время взглянул на неё и начал махать копытами.

— Что вы, что вы, не надо никаких извинений, всё в порядке!

— Да? Ну, хорошо, вы хотите взглянуть на ребёнка?

— Да! – ответил уже твердо единорог, не показывая свою слабость перед слабым полом.

— Тогда попрошу вас тут подождать, пока он проснётся. Малыш не спал всю ночь, только недавно мне удалось его уложить спать.

— Хорошо, тогда я тут подожду, если вы не против. А как можно к вам обращаться?

— Илали, дочка Вонаша, северо-восточный клан «Богини зимы», – представилась она, кивнув головкой. – А вас как?

— Аргус.

— Какое у вас странное имя, Аргус! Расскажите о себе. Откуда вы, что вас к нам привело?

Красный жеребец, сидя в кресле, посмотрел на своего соседа, который кивнул ему. Но по выражению морды можно было прочитать: "Только попробуй обмануть или скрыть правду!" Единорог повернулся к дочке князя и начал свой рассказ. Рассказ длился три часа. За это время он рассказал, чем занимался, кем был, как спас яйцо и племянника. Как его чуть не убил дракон, как он общался с князем, как его побил его разведчик. На этом месте Илали хмуро посмотрела на Еирела (тот виновато склонил голову), после стала дальше слушать. По окончании рассказа из комнаты раздался плач. Единорог машинально вскочил с кресла. Он открыл дверь и, войдя внутрь, подошел к колыбельке, где плакал малыш.

Аргус был счастлив. Он магией поднял плачущего малыша, прижал его к себе. Он обнял его, и жеребёнок притих, вместо плача стал смеяться. Илали и Еирел стояли за дверью и наблюдали, как единорог играет с малышом.

Прошел один день. Солнце взошло в зенит. Караван с продовольствием вышел в путь к столице страны Конкордии. Князь с дочкой и с красным единорогом ехал в карете. Илали сидела и играла с малышом, не давая тому дергать за бороду серебряного Вонаша. А единорог тем временем изучал культуру благородных оленей, читая книгу. Он периодически задавал вопросы князю по их культуре, но больше времени они ехали в тишине. Только единорожек один то плакал, то смеялся, бывало, что засыпал, но при малейшем шуме вновь начинал плакать и раздражал тем князя, который начинал нервничать и бить копытом. Илали знала, к чему это, старалась успокаивать малыша, но не получалось. И за дело принимался сам Аргус: магией он обволакивал малыша в кокон, и тот затихал. А после единорог снимал заклинания и продолжал дальше читать книгу.

Вот прошло несколько часов, и на горизонте показалось гигантское дерево. Его верхушка доставала до самого неба. Вокруг пышной листвы были видны собирающиеся облака. Они окутывали крону, не давая разглядеть её как следует. Уже приближаясь к дереву, можно было увидеть множество построек на нем, начиная с самого низа ствола и заканчивая серединой. А в некоторых местах было видно, что в самом дереве сделали подобия жилья, но при этом обработали специальным раствором, чтобы дерево не страдало от нехватки воды.

Уже заехав внутрь, путники заметили вокруг дерева необычные, сделанные из белого камня строения. Они были разного размера, и каждое отличалось от другого своей рисовкой узорами, лепниной и барельефами, размером и шириной. Город был красив и прекрасен по-своему. Оказавшись внутри, князь отдал приказ начать торговлю, а сам со своим гостем и разведчиком пошёл в ратушу.

Внутри Вонаша встретили как почётного гостя. Некоторые делали странный жест в знак уважения к проходящему рядом с ними князю: со стуком били себя копытом в грудь, после отодвигали его в сторону и делали поклон. Этот жест показался единорогу очень знакомым, но где он раньше его видел, никак не мог вспомнить.

Вот они уже оказались внутри большого зала. Внизу было пусто, а вот наверху было пять трибун, где стояли полукругом пять благородных оленей. Если судить по их статусу, то они были самые главные, их рога говорили сами за себя. Но самый главный был посередине пятерки. Он стоял величаво и наблюдал за всеми свысока, но в глазах его была мудрость. Кто-то сбоку неожиданно начал говорить.

— Князь Вонаш, северо-восточный клан «Богини зимы», — огласил его стражник, который убрал свиток.

— Вонаш, что привело тебя сюда? И кто с тобой пришел? – задал ему вопросы крайний слева темно-коричневый олень, у которого на правом глазу была повязка. Один рог его был сломан, но это не отнимало его важность и статус: его клан помог в прошлом этому городу.

— Это мой гость, он мастер всадников драконов. Он прибыл из драконьих земель, он прожил там много лет, но после драконы напали на деревню. Они уничтожили всех, не оставив после себя ничего, только прожжённую землю. Я пришел просить от его лица помощи, – он приукрашивал своего гостя, который стал немного нервничать. Единорог повернулся к разведчику.

— Еирел, я не мастер всадников драконов. Князь слишком преувеличивает, я не хочу столько внимания привлекать к себе, – шепотом в самое ухо стал жаловаться он. Но разведчик, стоя смирно, ответил только в двух словах:

— Доверься князю, – и после он стал игнорировать каждое слово единорога.

По-видимому, Аргус стал нервничать ещё сильнее. Если дело дойдет до демонстрации, то он не сможет ничего показать. Если не покажет, то пятерка может счесть князя лжецом и наказать его. И после он просто-напросто вышвырнет его, как предателя и обманщика. А этого он не хотел. Что же делать? Вот что крутилось у него в голове. Затем князь перестал говорить, наступило затишье, которое длилось три секунды. Эти три секунды длились, словно ты застрял во времени и не знаешь, где выход. Один из оленей заговорил.

— Пусть он сам скажет, что хочет, – сказал крайний справа белый, словно снег, олень с серебристыми узорами по всему телу.

Князь поклонился и прошел мимо жеребца, сказал только лишь губами:

– Книга, действуй, – и после встал рядом с разведчиком, уступая место единорогу.

Аргус смог почесть по губам, что Вонаш подсказал ему выход из сложной ситуации. Он вышел вперёд, встав за место предыдущего оратора; мысли вертелись в его голове, словно юла, кружащая очень быстро, не делая остановок. Неожиданно для него юла остановилась, и мысль — вместе с ней. Точно, книга, которую он читал в карете по пути сюда! Там был раздел, посвящённый кланам. Красный жеребец вдохнул, медленно выдохнул, приводя свои мысли в равновесие и выводя их из бездны хаоса.

Единорог вышел вперёд, отвесил поклон.

– Главы четырех кланов! Анарион – князь клана запада (огненных камней), Барлах – князь клана севера (водных хребтов), Дагнир – князь клана востока (грохота ветров), Кирдан – князь клана юга (каменных сынов) и Кэлэбриндал – лорд всех (четырех стихий)! Я Аргус, последний из своего рода на этом континенте. Прошу вас о помощи. Прошу вернуть меня обратно на старую забытую родину Эквестрию. – Он, не подымая головы, как можно ниже склонил её, прося у благородных вождей кланов помощи.

Те, в свою очередь, были удивлены этому. Только Лорд не повел бровью, но он тоже был чуть удивлен, но не подавал вида, хоть другие показывали свои чувства. Он ударил копытом один раз, и в зале повисла гробовая тишина.

— Встань, мастер Аргус, я, Кэлэбриндал, Лорд этих земель, помогу тебе. Ты доказал нам, что являешься благородным душой, познав нашу культуру. Мы, пять кланов, снабдим экспедицию на материк, если там обитают такие же благородные духом и телом. Мы хотим иметь такого союзника, как ты. На этом мы закончим, – подытожил светло-зелёный олень, разворачиваясь в сторону выхода.

Единорог так и не подымал голову. Он застыл, словно статуя, не шевелился и не дышал. Когда все удалились, остался лишь князь с разведчиком. Они подошли к нему. Разведчик толкнул единорога — тот упал на бок. Он забеспокоился за своего гостя. И не зря: единорог был без сознания, из-за неожиданного положительного ответа весь скопившийся стресс и нервозность исчезли, словно их не было. Тело почувствовало облегчение и, решив, что всё прошло гладко, отключило мозг хозяина, давая ему отдохнуть от напряжения. Ериел хотел привести Аргуса в чувство, но его остановил князь, сказав, что пусть он, мол, отдохнёт, он выполнил свое задание. И бронзовый парень взял единорога на спину, повел его в покои, где тот мог прийти в себя.

Очнулся Аргус уже в кровати. Оглядевшись по сторонам, он понял, что находится не в ратуше, а в комнате какого-то здания. Не вникая, что произошло, он схватился за голову, почувствовал стыд, что так свалился без чувств при своих спасителях, словно какая-то тряпка. Но этого мало: они его ещё уложили в кровать и прикрыли одеялом, словно жеребёнка укладывали спать. Он чувствовал себя так неловко в этой ситуации, что готов был сквозь землю провалиться.

Неожиданно открылась дверь, и перед жеребцом предстала благородная дымчато-белая лань, держа перед собой малыша. Тот, удобно расположившись, изучал новый мир, все время норовя что-то либо сломать, либо попробовать. Но эти попытки сразу пресекались, что доводило его до слез, после которых он все равно получал то, что хотел. И этим малыш пользовался, доводя свою няню до полного сумасшествия. Но после многих проб и ошибок она смогла выработать против его выходок свою тактику. Когда он начинал плакать или капризничать, она начинала напевать странную песню, после которой малыш или засыпал, или просто успокаивался и блаженно вслушивался.

Глазки малыша были направлены на единорога. Он всматривался в красного дядю, изучал его. Аргус заметил это, он тоже решил поиграть в гляделки с жеребёнком. Но когда он отошел вправо, не отводя взгляд, то малыш повернул чуть в сторону головку и продолжал смотреть, не отвлекаясь. Илали заметила это, она была в предвкушении, ей было так интересно, что эти двое делают, что она не решилась вмешиваться. Но, по закону подлости, это было не вечно: малыш получил, что хотел, запомнив все мельчайшие черты морды единорога. Он устало зевнул, уткнулся мордочкой в грудь дымчато-белой лани и ушел в свои сны.

Илали посмотрела это представление, и по её взгляду было видно, что ей не терпится задать вопросы. Но сначала она решила уложить малыша туда, где раньше лежал единорог. Аккуратно уложив дитя и укрыв его одеялом, она направилась к единорогу. Он уже сидел в другой комнате и

рассматривал портрет. Она ввглянула из-за спины парня и увидела себя в детстве, где она с отцом и покойной матерью.

— Это я и моя семья, – сказала она за спиной единорога, давая понять парню, что он тут не один.

Он шарахнулся, чуть не уронив из копыт портрет, но магией его удержал.

– Святой дракон, зачем так пугать?! – уже поставив портрет на место, возмутился он. Илали обошла его и села перед ним, их разделял лишь стол.

— Скажи, а что вы делали с малышом? – задала она так долго вертевшийся у неё на язычке вопрос.

Он удивленно среагировал на этот вопрос, ответ на который, как он считал, должен знать каждый.

– Ты сейчас шутишь, правда?

— Нет. – Лань посмотрела на него, не понимая, где он нашел тут шутку. Она приподняла одну бровь, показывая, что она говорит на полном серьёзе.

— Прости, я думал, что вам рассказывают про это, когда вы становитесь самостоятельными и при этом сознательными, понимаете, что делаете, и отдаёте себе отчет в своих поступках… – но его объяснения резко прервали.

— Давай покороче, а то я так понимаю, ты будешь долго отчитывать, – она нахмурила лобик и уже готова была его побить, если он не ответит на её вопрос.

Аргус заметил, что лань начала уже нервничать, в её голосе можно было это слышать. Он не стал испытывать судьбу и перешел к самой сути.

— Он впервые за своё пребывание на этом свете решил отвлечься от своих игр и познания и взглянуть на того, кто был с ним дольше всех. Он помнил запах, слышал голос, видел меня нечетко: перед глазами была пелена. Но после, когда он стал видеть четко, ему стало интересно, кто его кормил, убаюкивал и тому подобное. У нас это называется «Алар» — когда жеребёнок запоминает тебя на всю жизнь и будет помнить тебя после, когда ты умрешь, – закончил он на плохой ноте.

У Илали был такой недоуменный вид, что пони понял: появилось ещё больше вопросов. В свою очередь, жеребец отрицательно покачал головой, говоря этим, что больше не знает ничего об этом. Энтузиазм дочери князя упал, она была разочарована, ей хотелось больше, но получила она меньше, чем рассчитывала. Разочаровавшись, она положила свою моську на копыто и, подобная задумчивой статуе, рассматривала портрет.

— Аргус, совет пяти проголосовал за то, чтобы снарядить экспедицию в так называемую Эквестрию. И, обсудив все с отцом, он решил отправить как дипломата меня. Если ты говоришь, что там таких, как ты, много, и вы прибыли оттуда-то, нам нужно совершить первый контакт. Ты будешь не против моей компании?

— Нет, конечно, буду только рад. Погоди... дипломатия? Вы хотите начать переговоры с правительством Эквестрии?

— Да, – твердо сказала она.

— Хм… с этим будет проблема, я не знаю, кто сейчас там правит, и что будет с вами, если все пойдет не так. Прошло уже много лет с тех пор, как мы покинули те края.

— Не волнуйся, я не дам себя обидеть, а подход к правящему я найду. У меня же отец князь, а я не слабая в политике, – она стала себя нахваливать так, что единорогу показалась, что у неё корона появилась от такого хвастовства.

— Хорошо, убедила. Но, когда я там окажусь, нам придется разделиться, и боюсь, что навсегда.

— Ясненько, значит, ты отправишься в путь и будешь сам воспитывать ребёнка?

— Вообще-то нет, я обещал отвести его к брату жены моего брата. Там он будет в безопасности, а я в это время буду хранить яйцо, пока он не вырастет и не унаследует все знания всадника.

— Всадника... – она повторила его слова, давая понять, что созревают новые вопросы на новую тему.

— Я понял, что ты хочешь спросить. Да, всадника драконов. Он будет летать на нем. Как это происходит, спросишь ты? Это секрет. Прости, не могу, хоть пытай, но это тайна деревни.

Он пресекал каждый вопрос, который она хотела задать, но не успевала. Он знал наперед, что она хочет, и быстро лавировал, чтобы она не успевала за мыслью. Но, когда он поставил перед ней тупик в виде секрета, вопросы сами по себе исчезли, опуская её настроение ещё сильнее вниз.

— Илали, скажи, что решили по поводу яйца? Вы мне вернёте его? – спросил единорог в надежде узнать судьбу детёныша.

Та минуту молчала: хотела поиздеваться малость и при этом поднять свое и так пошатнувшееся настроение, но её статус не позволял ей такой роскоши, и она просто указала копытцем в сторону сундука.

– Оно там, можешь посмотреть.

— Спасибо! – Он встал из-за стола, порывисто подбежал к сундуку и, аккуратно открыв его, увидел синее покрытое чешуей яйцо.

Оно лежало на мягкой подушке с нишей, которая давала ему углубиться вниз и укутывала его боковые стенки, не давая ей биться лишний раз. Аргус провел копытом по яйцу, и то подало маленький импульс, давая знать, что все в порядке, никто не тронул, обращались по-царски. Поняв это, он закрыл сундук и повернулся к дочери князя.

— Когда мы отплываем?

— Сегодня вечером, – ответила она, встав из-за стола. – Ладно, я, пожалуй, пойду, а ты пока подготовься, путь будет долгий. – Она вышла, закрыв за собой дверь.

Порт. Корабль.

Порт — красивое место, куда приплывают торговые корабли распродать свой товар, где делают остановку путники, чтобы набраться сил и снова пуститься в плавание, где проводят ремонт корабля после небольшого шторма, когда его неудачно занесло на скалы, но он удачно выжил. Можно описать его в несколько слов. Гавань порта имеет удобный вход — полмили, на западе защищена от преобладающих ветров западных направлений. Оборудована современными плавучими причалами и позволяет вместить до двухсот лодок длиной от пяти до тридцати метров с осадкой до трех метров. Стояночные места для судов до четырнадцати метров оборудованы швартовочными штангами и пальцами. Для судов более четырнадцати метров предусмотрена стоянка лагом. Этот порт может вместить самую большую армию кораблей, при этом останется место для торговых.

Корабль был небольшой, напоминал чем-то бриг, но у него нос был картошкой. Имелось на нем три мачты, на которвх располагались три зелёных паруса. Было четыре каюты, где могли разместиться начальники, и общая большая, куда спускалась охрана с командой. Имелось что-то типа столовой, но она была настолько маленькой, что отдали это место коку в качестве камбуза, чтобы он мог творить свои шедевры без стеснения. Склад занимал самый нижний отсек корабля, где находились продукты и нужное сырьё.

Единорог в черных доспехах стоял на палубе и наблюдал, как олени натягивают канаты, подымают паруса, а капитан отдает приказы, при этом пытаясь сдерживаться, чтобы не выругаться на одного из матросов, который неправильно привязал канат. Но это мелочи, каждый занимался своим делом. Дочь князя Илали стояла рядом с капитаном и тоже наблюдала за всем этим хаосом. Вот и последний груз в виде сундука с яйцом погрузили в каюту.

И капитан отдал приказ на отплытие так громко, что Илали чуть не оглохла и накричала после этого на капитана. Но в этом крике показалось, что она ругнулась неприличным словом, обозначающим круп и то, что она туда засунет, только в жесткой форме. Единорог взял для себя на заметку не злить дочку Вонаша. А то может и на самом деле засунуть что-то и куда-то.

" Морской путь и возращения в старые края "

Ночь единорог провел ужасно. Познавая все прелести мореходства, он понял только одно: у него непереносимость качки, или, как по-простому, морская болезнь. Его мучения были жестокими, он никак не мог понять, почему единорог, обладающий магией, не может вылечить себя от морской болезни. И ответ пришел быстро: да потому что никто ещё ни разу из его соплеменников не покидал деревню, кроме единичного случая, и тем более ни разу не плавал на больших кораблях, пересекая при этом целый океан. И только из-за этого никто не придумал даже, по-другому не задумывался о том, чтобы создать заклинания от укачивания. Но этот пробел жизни можно потом закрыть после, когда он окажется на твердой земле, обмозговав, придумает, а если не получится, найдет лекарство от неё.

Аргусу было плохо, он старался, как мог, отвлечь свои мысли от качки. Но когда корабль накренялся вбок, чувство озноба, тошноты возвращались, беря его в плен мучений. А в это время в колыбельке тихо спал малыш, он наоборот был даже доволен этому. Его все время качают из стороны в сторону — это успокаивало его, и он быстро уходил в свой сон.

Нежданно-негаданно в каюту постучались. Стук был прерывистым и нежным, словно вовсе не стучали, а легонько поглаживали, из-за чего дверь создавала нежный звук. Аргус не мог понять, кого в такую позднюю ночь сюда занесло. Но не став себя мучать, болезнь сама его уже до пятого колена доводит. Он побрел к двери, дойдя, шатаясь в разные стороны, открыл дверь. Перед ним стояла, уже можно сказать, подруга.

Когда они уплыли подальше от материка, Илали решила поговорить с единорогом наедине. Единорог был ошарашен таким заявлением от дочки князя. И немедля они уединились в закуток, где было меньше глаз и ушей. Оставшись наедине, Илали перешла сразу к делу: она была против того, чтобы он обращался с ней на «вы». Ей категорически это не нравилось. И она предложила перейти на «ты», но единорог понимал, что, если он будет обращаться перед командой корабля с дочкой князя на «ты», то его жизнь превратится на этом корабле в сущий ад. А капитан ему устроит не то что ад, а ещё что похуже, что после этого захочется сесть в шлюпку и самому догрести до Эквестрии. Оленица понимала, что будет, если он будет к ней обращаться по-дружески. Тогда она, смирившись, решила, что при уединении, где ни было, он должен обращаться к ней как к другу. Промотав в голове все за и против, он согласился на это. Девчонка была рада этому, и после этого они разошлись кто куда.

Она внимательно взглянула на жеребца. На лице того не было живого места. Он был весь зелёный, словно огурец. Под глазами были хорошо выраженные темные ямки, взгляд мутноват, а сам он немного покачивался.

— Аргус, ты как? Давай я помогу, — забеспокоилась она. Войдя в каюту, лань взяла под копыто жеребца. Уложив того в постель, она, как можно быстрее достала ведро с тряпкой и сделала компресс.

— Илали, спасибо, уже лучше, — пролежав с компрессом немало времени, ответил жеребец.

— Богиня, что с тобой сотворила эта качка, у тебя ни живого места на лице! — Она обтирала мордочку парня.

Жеребец лежал, закрыв глаза, не понимал, что происходит. Из-за качки его мысли были в полном хаосе. Вернуть его в нормальное состояние возможно только лишь двумя способами: первое — это как можно быстрее причалить к берегу, тогда организм вернётся в норму; второе — это что-либо извне, которое может успокоить и убрать симптомы качки — лекарства, магические заклинания, физические упражнения. Но из всего этого только одно смогло помочь ему.

Илали не могла больше видеть страдания своего друга, и пошла на большой риск. Это ещё никто не делал за всю жизнь существования благородных оленей. Она провела копытцем по волосам жеребца, почувствовала грубый волос парня. После она провела по лицу парня, запоминая все его черты не по-зрительному, а по-внутреннему, подсознательно очертила его силуэт, — все до мельчайших частиц. После она прислонилась к уху парня.

— Скажи мне свое истинное имя, — в её голосе были слышны нотки волнения, она боялась, что это может не сработать или, ещё хуже, навредить единорогу.

Аргус услышал голос у своего уха. Он был нежен, словно весенний ветерок, гонящий прохладу в солнечный день. Но при этом, он был какой-то странный, в нем чувствовалась что-то чарующее. Кто-то или что-то его заставляло сказать всего одно слово, которое могло бы навлечь на единорога беду. Он боялся этого ощущения. Сопротивление было недолго. Уже не выдержав, единорог сдался.

— Аргуис, — ответил единорог, сказав свое истинное имя.

Илали отстранилась от жеребца; она шевелила лишь губами. Парень взглянул на неё, но под пеленой мути он не смог ничего точно увидеть. Прошло несколько секунд, и перед благородной ланью появился маленький огонек. Он то и дело ярко светил, а потом тускнел. Она подошла к единорогу, положила этот огонек на грудь жеребца. Он начал светиться, набирая все больше оборотов света, пока не стал светиться словно солнце. Хлопок; свет померк. Светлячок прошел насквозь жеребца через грудную клетку. Он стал темным, его свет стал настолько тусклым, что его еле было видно. Он упал на доски корабля; снова хлопок, и вместо темного шарика были темные следы.

Единорог ощутил странное чувство, будто его кто-то разрывает изнутри. Его тело поднялось дугой, когда светлячок уже вышел из него, к нему вернулось чувство облегчения и свободы. Жеребец больше не чувствовал симптомы качки. Ему стало настолько легче, что сознание вернулось в свое русло, а пелена мути спала, давая дорогу четкости. Повертев головой в разные стороны, он увидел сидевшею без сил на кресле Илали. Она смотрела слабым взглядом на жеребца и легонько улыбалась.

— Получилось, — только и смогла промолвить она. Парень забеспокоился, встав с кровати, подошел к подруге.

— Что ты сделала? — он взялся за копыто дочки князя, и сам, на замечая этого, начал поглаживать.

— Мне пришла безумная идея, как можно тебя вылечить от этого недуга. Я не могла смотреть, как ты страдаешь. И я применила на тебе магию имен, — раскрыла все карты лань, глядя, как у единорога появлялось все больше и больше вопросов. Но ответы он получит от них только завтра или позже. Её веки тяжелели, ей хотелось уйти в глубокий сон. Но назойливый единорог не давал ей уснуть, говоря тем, что она не может тут уснуть, что подумает капитан с командой, когда узнают, что она ночевала у пони. Но её это больше не волновало, организм взял своё, сознание заглушило реальность, и дочка князя уснула.

Единорог увидел, что Илали больше его не слушает и не реагирует никак, и сдался. Он перенес её на свою кровать, уложив, и накрыл, потушил свечу, приводя помещение в полный мрак. Сам он разместился в кресле, смотря в одну точку, и анализировал, что произошло и что такое сила имен, не поняв, сам ушел в глубокий сон.

Утро наступило нежданно-негаданно. Оно предвещало солнечный и ясный день. Паруса поймали встречный ветер и вели корабль к Эквестрии. Но все было бы так просто, если бы не одно но: на море поплыли странные слухи, что участились грабежи на корабли. Все это можно привести к одному: пираты. Это шайка разбойников, терроризирующая один участок моря за другим ради стоящей наживы.

Громкий бег по палубе разбудил Илали с Аргусом. Они одновременно проснулись. Взглянув на единорога, Илали была удивлена, увидев себя, лежащую на кровати вместо кресла. Ей стало неудобно перед парнем: она хотела что-то сказать, как увидела реакцию парня. Аргус приподнял копыта, показывая, что все нормально не волнуйся. Громкий бег как-то успокоился; в дверь постучались. Единорог магией открыл её, и перед ними предстала лучница, личная охрана Илали. Она укоризненно смотрела то на единорога, то на лань. Выдохнув, зелёная, с белыми узорами у глаза в виде лозы с шипами, обратилась к Илали:

— Госпожа, на нас движется шхуна с черными парусами и флагом в виде черепа с костями. Мы подозреваем, что это враги, — отчиталась лучница, сделав поклон.

— Нейна, ты остаешься тут, охраняй малыша с яйцом — это мой прямой приказ. Аргус, ты будешь мне нужен на палубе. Боюсь, боя не миновать, — она серьёзно среагировала, не дав и мига панике.

Она слышала о кораблях с такими эмблемами. И справиться можно: либо иметь хороший корабль, либо откупиться золотом, чтобы они были удовлетворены добычей, либо драться. У них не было скоростного корабля и что-то на откуп; оставалось только одно — принять бой.

Зелёная лань только кивнула, подошла к спящему малышу, который не реагировал на реальный мир, а спал в своем. Она встала рядом и приготовила наизготовку лук. Аргус достал свой темный меч, прицепив его на спину, спешно вышел из каюты на палубу. Илали, выйдя из каюты, зашла к себе, проведя немного времени там, вышла на палубу одетой в белую броню. На голове был обруч, на котором рисовались, как живые, руны. Её тело покрывали, словно вторая кожа, белоснежные пластины. На груди у неё было что-то наподобие кирасы тонкой работы, на нем тоже были узоры серебряного цвета. Начиная с плеча и заканчивая серединой копытца, вокруг её ноги были тонкие пластины, они ложились друг на друга, не сковывая движения. На спине располагался лук, а по бокам — два тонких меча.

Она вышла воинственно; солнечные лучи отражались от её доспехов, образуя в тени солнечных зайчиков. К ней подбежал капитан.

— Капитан, доложите, кто, сколько их, спустя сколько времени они прибудут к нам? — она продолжала смотреть вдаль на приближающуюся к ним шхуну.

— Госпожа, это раса волков, их более двух десятков, но, может, и больше. По расчёту, примерно через двадцать минут они уже приблизятся к нам, — ответил на вопросы капитан, наблюдавший за госпожой, которая не отрывала свой взгляд от врага.

— Приготовиться к бою! Лучники, использовать ледяные стрелы; как только подойдут на выстрел, замораживать воду перед ними! Так замедлим их. Войны, поставить щиты и защищать лучников! Капитан, направьте корабль по ветру, нам нужно больше скорости! — Скомандовала она, указывая копытом всё, что нужно делать. Её движения были плавные, не было ни единого лишнего движения в её руководстве.

— Госпожа, у нас проблема, корабль уже на пределе! Если ветер станет ещё сильнее дуть по парусам, то они разорвутся или, что ещё хуже, мачта просядет и может сломаться. Я боюсь, что после этого мы умрем в открытом море, без еды и воды! — Предупредил её капитан, уже стоящий у штурвала, прищуриваясь от солнца.

— Темные копыта верблюдов! — ругнулась она, стиснув зубки.

Капитан, Аргус и даже команда были удивлены услышанным. Никто ни разу не слышал от госпожи таких слов. Все их представления о хрупкой, невинной дочке князя рассыпались прахом. Они увидели её другую сторону, из-за чего все были обескуражены этим. Только единорог никак не мог понять, почему все так уставились на Илали.

Один из лучников не стал смотреть на госпожу, а внимательно наблюдал за врагом. И вот когда корабль достиг дистанции выстрела, он стал что-то шепотом говорить. Появилась белая стрела; от неё исходили мириады белых искр. Он выпустил стрелу; та со свистом привлекла внимание всех остальных. Отрывая свои взгляды от принцессы, все устремились на звук. Стрела достигла своей цели, она попала прямо рядом с кораблём противника. Начала образовываться ледяная корка, на которую напоролся корабль.

Все надеялись, что корабль хоть на миллиметр остановится, но нет: не обращая внимания на препятствия, он снес это корку, продолжая свой путь. Но надежда оставалась, что получится; Илали верила, что это сработало. Все лучники одним разом выпустили ледяные стрелы. Стрелы попадали кто куда, но из-за этого корка получалась шире. Шхуна приблизилась к ледяной преграде. Послышался шум поломанного льда, и только оставалось надеяться, что она остановится. Все стало тщетно; наблюдавший за кораблем через подзорную трубу капитан сообщил:

— Госпожа, у них на форштевень установлен таран. Если они на полной скорости протаранят нас, то мы можем не выдержать удар, — убрав от глаза подзорную трубу, он с взволнованным видом посмотрел на неё. В свою очередь она стиснула зубы, прикусив нижнюю губу, посмотрела на единорога.

— Аргус, у меня нет выбора, нам придется сражаться. Если что-то случится с малышом, я… — единорог не дал ей договорить, перебив:

— Не нужно ничего говорить, я собственной жизнью защищу его и тебя. У меня есть план, как покончить с этим. Вам нужно будет как можно дольше задержать их, пока я подготовлю заклинания, которые помогут нам, — он успокаивающие дал надежду ей и всему кораблю.

— Хорошо, тогда начинай, а мы защитим тебя, — с улыбкой она приказала двоим воинам окружить единорога щитами, не давать никому проникнуть и пролететь какой-либо стреле.

Вражеский корабль уже был у самого правого борта. Лучники не переставали стрелять, но по ним было видно, что уже были на пределе. По приказу начальницы они перешли на обычные стрелы. Им удалось убить двух — шести волков, которые высунули свои головы раньше времени и получили в голову по две стрелы. Когда корабль пристыковался к кораблю Илали, серые волки разных мастей и роста повыскакивали из-под больших щитов на палубу своих жертв.

Волки были чуть выше оленей. Они стояли на двух лапах. В передних они сжимали саблю, дубинку; у других можно видеть рапиру; самый маленький из них в зубах держал кинжал. Их клыкастые удлинённые пасти выпячивались вперёд, а тела напоминали чуть загнутую букву Г. В таком полусогнутом положении они бегали по кораблю, сражаясь с благородными оленями.

Бой был жестоким, пара волков на веревках пересекли корабль и с воздуха убили двух лучников, которые уже хотели убить волков. Один из воинов корабля отомстил за своих собрата и сестру. Он достал из-за спины кортик; зачаровав его, он бросил его в двух волков, которые уже теснили одного оленя. Кортик проткнул двоих насквозь, давая пленнику волка свободу. Он в свою очередь выпустил зачарованную стрелу, которая создала вспышку. Под эту вспышку попали сразу несколько волков. Ослепшие, но понимающие по запаху, где свой, а где чужой, они продолжали махать саблями. Но при этом их мастерство и попадание упало, вдвое давая защитникам сравнять счет.

Волки набрасывались на защитников, били, ни щадя своих сил, и так они теснили их. Но и те были не лыком шиты, волки не подозревали, что нескольким лучникам удалось проплыть незаметно на их корабль. Взобравшись на самый верх мачты, они стреляли в спину, давая своим братьям теснить врага. Но эта попытка была тщетна. Увидев, где находились лучники, пара волчьих арбалетчиков вывела их из строя, попав тем прямиком в голову. Олени начали падать духом. После того, как последний шанс на победу пал в бою, волки начали яростнее убивать, не давая более никому скрыться. Но яркая вспышка озарила корабль защитников. Волки и даже сами благородные олени остановили драку, привлечённые странным сиянием.

Аргус сидел вокруг трех воинов, которые прикрывали его от врага. Он был сосредоточен; эти заклинания позволят ему изменить ход боя. Но для этого ему нужно больше времени, чего у него и так нет. Каждые три минуты воин говорил о результате боя, давая понять Аргусу, что ему пора или ещё есть время. Прошло уже не так много и не так мало времени. Один из воинов, который защищал единорога, выбежал на помощь. После — второй за ним. Единорог стал понимать, что пора. Рог стал сиять, словно газовый паяльник. Струя огня выходила из рога, она осветила весь корабль, привлекая внимания на себя всех.

Воин отошел от единорога, давая пойти вперёд. Тот, прошагав немного, встретил перед собой врага, который прыгнул на него. Тот не успел долететь до него, как волк превратился в кучку пепла. После он направил рог на другого волка, превращая и его в пепел. И так было с каждым, кто попадался на пути единорога. Волки начали ретироваться, увидев, что перед ними маг, который превращает их в пепел, резко начали возвращаться на свой корабль, при этом олени не стали брезговать благородством. Начали бить в спину волкам, делая их меньше. Единорог резко посмотрел на корабль и мощным лучом направил свой рог на него. Луч пробил шхуну насквозь, при этом отталкивая её от своего корабля.

Волки стали прыгать за борт, они не понимали, что он может ещё учудить. И от греха подальше начали бежать как можно быстрее по воде, плывя кто куда.

Бой закончился, капитан отдал приказ оставшимся в живых матросам спустить паруса. Он крутанул руль, и воздух заполнил паруса, приводя в движение корабль. Единорог, после применения такого заклинания, сразу упал, не приходя в сознание. Из носа, глаз и ушей потекла кровь. Илали, легкораненая, подбежала к единорогу. Позвав медика, который по стечению обстоятельств остался в живых, спрятавшись в бочке, применил первою помощь с последующим лечением.

Прошло несколько дней после той битвы. Плаванье прошло спокойно, погибли многие. Капитан потерял половину команды, а Илали две трети своих воинов. Бой был для них тяжелым и плачевным. Никто не рассчитывал на такие потери. Если бы не единорог с магией, то экспедиция была бы провалена.

Аргус лежал в бессознательном состоянии уже пятый день. Илали не отходила от него, надеясь, что он скоро придет в себя. Но это не происходило, врач провел разные анализы, дал вердикт, он впал в кому. Услышав такую новость, Илали была опечалена; она не знала, что ей делать теперь. У неё было только одно решение: сворачивать экспедицию и плыть обратно домой. Но капитан наотрез отказался, говоря о том, что они проплыли уже много и за ними уже начались сезоны штормов. Если повернуть обратно, то они могут не выжить — корабль не предназначен для этого. И бедной дочке князя пришлось только ждать, когда они причалят к неопознанному материку и войдут в контакт с правителем Эквестрии. Может, там помогут бедному единорогу.

Аргус лежал на каменном полу, который был усеян кристальными венами, которые пульсировали, как живой организм. Он приоткрыл глаза и был ошарашен увиденным. Каменный дракон, в двадцать метров росту, вытянутая морда, как у китайского дракона, тело покрыто чешуей в виде ромба, наложенной друг на друга. Перепончатые крылья располагались на спине, перепонки были все рваные. Можно было видеть, что на морде были старческие морщины, брови покрыты белой коркой старости и от подбородка шла большая длинная белая бородка — если её тронуть, то она как будто сделана из мрамора.

Драконий белый незрячий взгляд обрушился на единорога. Тот посеменил назад ползком. Он боялся увиденного; каменный дракон выше его в двадцать раз обратил на него внимание. И плюс, не понимая где он, придавало боязнь, страх и волнение. Он хотел покинуть это место, но, быстро осмотрев глазами помещение, понял, что от сюда нет выхода. Дракон опустил свою голову поближе к семенившему парню.

— Аргиус, не бойся меня. Ты в безопасности, — сказал он монотонно и так долго, будто уже не один раз говорил эти слова. Его голос был твердый, как скала, а звуки, словно обвал. Услышав его голос, жеребцу стало не по себе: у него заболела голова. И он перестал семенить назад.

— Моя голова!.. Прошу перестать так говорить, мне больно. Словно тысячи камней падают мне на голову, — попросил он дракона, который в свою очередь приподнял голову, отдалившись от единорога.

— Прошу прощения, я давно не общался с вами, позабыл про это, — ответил дракон уже другим голосом, словно ветер, проходящий между камнями. Это успокоило голову единорога и тот смог трезво понять, что происходит.

— Где я, кто ты и откуда знаешь моё истинное имя? — он задал вопросы и ждал на них ответа, но при этом начал немного волноваться, не допустил ли он в обращении к дракону ошибку этикета.

Дракон прикрыл свои старческие глаза.

— Ты находишься между жизнью и смертью — это чистилище. Я Дагуин, бог драконов, судья, смерть драконов, можешь называть, как хочешь. Твоё истинное имя, значит, ты знаешь, что это такое, это упростит мой ответ. Ты потомок всадников; заключив первый кровный договор с драконом, ты отрекаешься от своего бога. И за место него я становлюсь вашим богом! — воскликнул он, подымая свои могучие порванные крылья вверх, демонстрируя своё величие.

Жеребец увидел дракона во всей его красе. Но, вспомнив, что тот не ответил на его вопрос, повторил:

— Я не могу понять, как вы узнали мое истинное имя. Я же не говорил его вам и не заключал кровавый контракт с драконами.

Дракон опечалено посмотрел на единорога; он думал, что он понял всё. Но оказалось наоборот. Расположив обратно крылья на место, где они должны быть, он тяжело выдохнул, словно повторяет множество раз одно и то же

— Твои предки были всадниками, как и родители. Кровь дракона, попавшая в тело твоей матери, передалась и тебе. Теперь ты считаешься тоже всадником и отрекаешься от своего бога. Все, кто становятся всадниками, я знаю их истинные имена. Теперь ты понимаешь, в каком ты сейчас положении? — дракон с интересом посмотрел на жеребца, смотря, как он себя поведёт на этот раз.

Единорог опустил голову вниз, проанализировал в себе всю полученную информацию. Понял, что его положение не утешительное. Он находится в чистилище, на грани жизни и смерти. И причем у бога драконов, а не бога пони. Вот что делать дальше, он не знал. Подняв голову, он с досадой спросил:

— Это из-за заклинания я тут оказался? — он посмотрел на дракона и увидел его реакцию.

— Да — кивая, давая положительный ответ жеребцу, ответил Дагуин.

— Что мне нужно сделать, чтобы вернуться. Я не могу оставить яйцо и малыша одних в том мире!

Дракон призадумался, лапой тронул свою бороду. Единорог стоял в отчаянности: если не выбраться от сюда, то не выполнит обещания, которое дал Сэму и Кейт. Вдруг резкая вспышка, и с двух сторон от бога появились два больших огня. Один был синего цвета, а другой сапфирового.

— Дагуин, отец всех драконов, позволь мне, Арканиусу, отцу ребёнка, который должен защитить тот пони, сказать. — Резкая вспышка, и уже не огонек, а большой сапфировый дракон, приклонив голову, обращался к богу.

— И мне, матери ребёнка, Фиреле, тоже защищать его, — от вспышки образовался теперь синий дракон, только с другой стороны единорога.

Аргус был шокирован появлением двух его друзей и драконов Сэма и Кейт. Бог посмотрел на них, убрав лапу с бороды, кивнул, давая первому слово.

— Владыка, верните его обратно в мир живых, там находится моя дочь, последний сапфировый дракон. Я готов отдать свою душу за место него, — обратился он к богу, приподняв взгляд. Старик снова продолжил гладить свою бороду задумчиво.

Фирела не стала ждать, тоже предложила свою душу за место души Аргуса. Но тот не подал никакой реакции, продолжая дальше задумчиво гладить бороду. Тишина была долгой, тяжелой, все взгляды троицы устремились на бога. Он перестал гладить бороду, тяжело открыл свои глаза и, словно метеорит на голову, сказал.

— Ты вернёшься обратно, но твоя жизнь сократиться наполовину. Вот твоя плата будет за это заклинание. Теперь отправляйся обратно в мир живых. И не возвращайся, пока не выполнишь свой договор с Арканиусом и Фирелой, — его ответ был тяжелым, но при этом спасительным. Он знал, что легко так не отделается — за большую силу нужно платить. После он исчез вспышкой, оставив наедине троих.

— Аргус, о чем ты думал, когда применял то заклинание? — злобно крикнул на него сапфировый дракон.

— Я думал о жизни тех, кто мог бы погибнуть на корабле, а особенно о малыше и о вашей дочери. У меня не было выбора: их было много, нас теснили. Если бы я не применил, то все погибли бы. — Тоже зло ответили дракону.

— Тише, успокойтесь, мальчики, у нас и так мало времени, — разняла двоих синий дракон, ударив мужа хвостом по голове, приводя того из злого состояния в нормальное. Тот, получив удар, увидел рассерженную жену, выдохнул и успокоился.

— Ты понимаешь, что теперь ты будешь жить меньше чем все остальные? — уже спокойно обращаясь к единорогу, сказал он.

Он кивнул, понимая все прелести и ужасы короткой жизни.

— Тогда мне не остаётся ничего, как подарить тебе знания, накопленные твоими предками. Они со временем появятся у тебя в голове, и ты спокойно сможешь обучить малыша и мою дочку всему, что им нужно знать, — он протянул когтистую лапу к рогу и тронул кончиком ногтя.

Вспышка, и единорог упал. Сознание стало тускнеть. Он услышал от синего дракона последние слова

— Скажи, что мы её любим, — и он упал в небытие.

Очнулся единорог уже в кровати, рядом с которой сидела Илали, спящая и уставшая. Он протянул копыто и положил на её копытце. Она дернулась, легонько открыла свои прекрасные глаза и посмотрела, кто её тронул. На глаза навернулись слёзы, она резко обняла единорога. Он тоже не стал стесняться, обнял её, так они провели немало времени.

— Земля-я-я-я! — выкрикнул олень, смотрящий на верхушке мачты, давая знать всем, что за горизонтом виднеется земля.

Доплыли до земли без эксцессов, сделав копию карты для Илали. Аргус спровадил их до конечной цели, куда вела дорога в Кантерлот, где, как было сказано на карте, проживал правитель. А самому пегасу с малышом и яйцом пришлось идти в другую сторону. Илали уговаривала единорога пойти с ними, но он категорически отказывался. После получасового разговора он сдалась; она привязалась к этому жеребцу, а он к ней. Но у него был долг, который он должен был исполнить. Попрощавшись, они разошлись в разные стороны.

Путь был недолгий. Жеребец быстро нашел ферму по карте всего лишь за пару дней. Подойдя к белому дому, он постучал туда, и перед ним предстал старик пурпурного цвета, с козлиной седой бородкой и синей гривой.

— Что тебе нужно, незнакомец? — сказал ему насторожившийся кузнец, приготовившись.

— Я пришел сюда, чтобы передать вам этого малыша, — он показал его жеребцу; тот, не понимающий, прищурившись, покачал головой.

— Это тебе не сиротский дом, Кейт передает, она очень сильно сожалеет за Кайла, — он повторил слова кобылы. И увидел, как глаза старика расширились.

— Ты… ты… кто такой?

— Я Аргус из деревни, это сын Сэма и Кейт, она просила передать его тебе, чтобы ты воспитал его, — он магией протянул его к жеребцу и тот принял малыша. И оставил одну сумку с разными принадлежностями для ребёнка. Развернувшись, он накинул на себя капюшон. Стоило ему пройти немного, как его рог загорелся, и он исчез.

Старик стоял с ребёнком. На его лице был удивлённый вид. Он не мог поверить своим ушам, что его навестил его соплеменник из деревни и принес малыша сестры. Он не стал вдаваться в подробности, взял малыша, взглянул на амулет, который висел на шее малыша и показывал его имя, взял вещи и вошёл в дом.

Аргус появился у водопада. Его грива побелела, став полностью белой. Глаза его стали светло-голубыми. Эти изменения давали знать, что его жизнь постепенно будет гаснуть год за годом.

Единорог, получивший знания своих предков с помощью магии, нашел безопасное и годное жильё. Войдя сквозь бьющийся ручей, он обнаружил просторную пещеру. Невзирая на слякоть и сырость тут, помещение было уютным, было где разгуляться, имелись кое-где проходы, где можно было найти ещё одну или две комнаты. Только они были небольшие и могли вместить в себя немного-негусто двух жеребят или одного жеребца.

Аргус остановился на этой пещере. Ему незачем было уходить далеко от той фермы: когда-то наступит день, и он снова встретится со своим племянником. Аргус взглянул на поток ручья, бьющегося о камень, который уже стал настолько гладкий, что можно было поскользнуться на нем. Он обошел водопад и устремил взгляд в небо.

— Я буду ждать тебя, Даеан, — он смотрел на небо до тех пор, пока солнце не ушло за горизонт и не появились на небе звезды.

Я Дирижабль

Голос сверху

Беспокойный вечер

Извещение об отчислении

Класс Черили

Месть королевы

Серая вечеринка

«Наркотик» для Твайлайт Спаркл

Самурай о четырех струнах

Песнь угасания

Темная и Белая жизнь

Акт. 2 Глава - 1 Белая жизнь - Часть - 1