Вторая жизнь, том второй: борьба с прошлым
Глава 21. Что же теперь?
Глава 21.1 Это не должно было случиться…
«Что он тут делает? Разве принцессы не прогнали его поганой метлой? Я не видел этого единорога на входе…» — эти и ещё десяток других мыслей мгновенно появились в голове, отчего каждый мускул ощутимо напрягся, словно на меня готовилось нападение — все инстинкты буквально кричали о том, что он тут не просто так.
— С тобой всё в порядке? — тихо для своего голоса прошептала грифина, незаметно оглядываясь по сторонам во время очередного па. Проследив за моим осторожным взглядом, она тотчас заметила «цель» и постаралась как можно незаметнее «оттанцевать» в сторону.
— Что не так с этим жеребцом? — её голос был сух и спокоен, казалось, она уже примеривалась, как будет действовать во время боя.
Да-а, как-то забываешь за такой выразительной внешностью, что она ещё и воин.
— Он мне не нравится, — честно выразил я свои опасения, и Салина, вместо того, чтобы пытаться что-либо спросить, молча кивнула. Чёрт, теперь мне практически хотелось посмотреть на эту грифину в бою. Конечно, в Ночную Стражу её не затащить, но всё же…
— Может, стоит его аккуратно вывести из зала?
Танец закончился, и мы направились к своему месту, стараясь не терять из виду Эркейн Хорна и кобылу, с которой он танцевал.
— Мы слишком уж заметны, — с досадой в голосе я негромко хватанул по столу ладонью, — Ночная Стража патрулирует замок снаружи, а использовать дворцовых…
И я, и грифина невольно поморщились, прекрасно понимая, что уж им точно не стоит доверять ничего подобного.
Однако затем произошло нечто донельзя странное: Эркейн Хорн распрощался с кобылой и встал из-за стола, после чего целенаправленно двинулся в нашу сторону. А вот это было уже не просто неожиданный ход — вообще все предположения рушились одно за другим.
— Я, пожалуй, пойду… За пуншем, например, — мгновенно сориентировалась Салина, заглянув в пустой бокал. — Надеюсь, если твои опасения верны, ты не будешь сильно махать мечом, а то пони порой пугливы.
С этими словами она встала, вежливо раскланялась со мной и поспешила к одному из столов с едой.
Единорог же, не скрываясь, преодолел всё пространство между столами и сел на самый край дивана, внимательно глядя мне в глаза.
— Приветствую вас, Королевский Ночной Гвард, — вполне серьёзно произнёс жеребец.
— Приветствую… простите, запамятовал ваше имя.
— Эркейн Хорн, — с услужливой интонацией в голосе он ещё меньше напоминал вивисектора, который однажды едва не спалил меня светлой магией. — Некогда я исследовал ваш случай. Боюсь, это очень пагубно сказалось на моей карьере.
— Что ж, у каждой профессии есть свои изъяны, — я как можно беззаботней пожал плечами, стараясь следить не только за движениями копыт пони, но и его рогом.
— Да, вы абсолютно правы. После того, как принцессы… рассчитали меня, я некоторое время провёл за пределами страны. Знаете, изучал другую культуру, повышал квалификацию. Обычное дело для мага-теоретика.
— Это, конечно, всё очень интересно, но у меня есть дела… — я хотел было подняться, однако единорог поднял ногу.
— Две минуты, Капитан, и я сам пересяду. Мне хотелось бы кое-что узнать.
События разворачивались странным образом. Я чувствовал, что во всей этой встрече есть какое-то второе дно, однако никак не мог понять, какое именно. Нападение? Исключено — после недавнего восстания все прибывшие в город проходили незаметную для них проверку, а небо постоянно патрулировали пегасы…
— Например? — довольно невежливо поинтересовался я, стараясь не сильно выдавать свой настрой, однако, казалось, я был как на ладони перед этим пони.
— Как так случилось, что незнакомец иной расы и вида так просто взобрался так высоко? И что такого сделал лич, чтобы некогда напавший на Эквестрию враг сейчас преспокойно сидел рядом с принцессой Селестией?
Тик-так.
Проходящий мимо нас официант вёз тележку со льдом для напитков, однако внезапно запнулся на ровном месте.
Тик-так.
Свет окутал рог Эркейн Хорна, и в ту же секунду тележка словно взорвалась изнутри, являя миру небольшую коробку из светлого материала, спрятанную до этого среди кубиков льда.
Почему время тянется так медленно? Я пытаюсь вытянуть руку, но все словно в тягучем желе.
Контейнер разваливается на части от сжатия телекинезом, обнажая скрытый в нем чёрный кристалл, буквально источавший магию Смерти. Последние отзвуки музыки ещё плыли по воздуху, когда почти все присутствующие в зале невольно повалились на пол от животного ужаса, внушаемого близкой гибелью.
Я не успел даже выхватить клинок, когда кристалл был направлен в сторону королевы Кризалис. Она ещё медленно поворачивала голову в сторону опасности, не осознавая всей угрозы.
От этого не было спасения. Магия Смерти буквально переполняла этот артефакт, невольно напоминая об инциденте в Зебрикании, отравленных пещерах, куда не было хода простым смертным.
Я не успею ни прыгнуть, ни сбить заклинание. Но я должен успеть сделать нечто другое.
Торжествующая ухмылка ещё не стёрлась с лица Эркейн Хорна, когда с громким хлопком воздух ринулся заполнять то место, где находилось моё тело.
С неприятным хрустом, словно врезаясь в зеркало, артефакт чистой смерти пробил живот и высунулся с другом стороны, несколько сантиметров не дотянувшись до хитина королевы в своей неестественной жажде разрушения.
Время вновь потекло своим чередом, закричали от ужаса гости, в окна замка ворвалась стража… Я же лишь вырвал кристалл из живота, рана на котором стремительно затягивалась под влиянием родственной магии.
— ВЗЯТЬ ЕГО! — кажется, эти слова крикнуло очень уж много существ — от звуковой волны жалостно задребезжали оставшиеся окна зала. Однако мне было не до этого — выхватив из-за спины фламберг, я попытался в несколько прыжков настигнуть единорога… когда в зале зазвучала музыка.
И в то же мгновение все присутствующие в зале существа оказались заперты в магические сферы бледно-серого цвета. Все произошло так быстро и внезапно, что я не успел хоть как-то затормозить и буквально впечатался в не слишком уж мягкий барьер.
— Проклятье… — с некоторым трудом поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам: аликорны и королева тоже оказались заперты в магические тюрьмы, вот только, в отличие от остальных сфер, эти были непроницаемо-белого цвета.
Видимо, звук эти шары тоже не пропускали — многие гости в панике пытались разбить магическую поверхность своих тюрем, однако ни на йоту не преуспели в этом деле.
— Успокойтесь, жители Эквестрии, — голос Эркейн Хорна раздался так близко, словно он находился в сфере вместе со мной. Однако со своего места я мог разглядеть единорога — он как ни в чем не бывало стоял у стола, с некоторым любопытством на лице разглядывая происходящее в зале. Рядом с ним на столе находилась небольшая музыкальная шкатулка, из которой как раз и лилась странная музыка.
— Вы в полной безопасности, уверяю вас. Окружающая вас сфера — защита, дабы в поднявшейся суматохе никто не пострадал. Возьмите себя в копыта, мне хотелось бы, чтобы все гости этого вечера были в здравом уме, когда им откроют глаза.
— От… откроют глаза? — услышал я голос какой-то кобылы. Кажется, звуковая завеса потихоньку спадала, однако большая часть пони молчала, со страхом глядя на жеребца. Что примечательно, сферы с принцессами и королевой всё также оставались непроницаемы.
— К несчастью, принцессы нашего королевства уже одурманены, а потому мне пришлось задействовать подарок древних времён, дабы они в замутнённом сознании не навредили себе.
«Это что, очередная попытка переворота? Только теперь целью стал Эквестрийский Престол?» — воровато оглядевшись по сторонам, я попытался расцарапать сферу кристаллом, который всё ещё был у меня в левой руке, однако безрезультатно.
— Одурманены? — подала голос Салина. — Интересно, кем же? Не тобой ли, изменник?
— Вовсе нет. К моему сожалению, тот, кто исподволь поработил наших принцесс, находится к ним куда ближе, чем все думают. Разумеется, я говорю о Королевском Ночном Гварде.
Все взгляды присутствующих тотчас обратились в мою сторону.
«Он это серьёзно? Обвинять Капитана Ночной Стражи в измене, это как подозревать, что копыто Луны подписывает бумаги так, что сама принцесса ничего не подозревает. Странно, я это уже слышал, буквально пару дней назад».
— Это что, традиция теперь такая? — поинтересовался я уже вслух, складывая руки крест-накрест. — Совсем недавно я уже слышал подобные обвинения. Из-за этого погибло много жителей Кантерлота, неужто ты хочешь того же?
— Я? — единорог удивлённо приложил копыто к груди, после чего улыбнулся. — Жители Кантерлота! Я, Эркейн Хорн, слуга этой страны, хочу спросить вас — как много бед и проблем свалилось на нашу страну, когда принцесса Луна и принцесса Твайлайт Спаркл нашли это существо и позволили ему остаться?! Сколь часто жители Вечнодикого Леса пытались выбраться из своего, обычно более спокойного, обиталища?! Раз за разом на Эквестрию нападали враги, и внезапно лишь этот… человек, — последнее слово он произнёс с явным отвращение, — этот человек почему-то всегда находился в нужном месте и в нужное время, будь то нападение ледяных волков или восстание чейнджлингов, почему-то раз за разом он выходил «спасителем» нашей страны!
Салина и успевшие ворваться в зал Ночные Стражники явно хотели что-то сказать, однако их тюрьмы тотчас окрасились в белый цвет. «Это бессмысленно, как бы ни правдоподобно он тут орал, стоит сферам рассыпаться, и принцессы и камня на камне не оставят от его аргументов. И, скорее всего, от него самого».
— А я скажу вам! Ваш мессия сам является причиной всех этих несчастий! Этот… Дэс, этот человек, на самом деле явился сюда из совсем другого мира! Знали бы вы, сколько раз ваш «спаситель» убивал таких же людей, как и он сам! — большая часть гостей невольно вздрогнула и повернулась в мою сторону, однако я лишь ждал, пытаясь понять, что именно ему обо мне известно, и, что самое главное, откуда?
— Почему-то ни у кого не возникало мысли, откуда он знает все решения? Почему всегда у таинственного Гварда были ответы на вопрос — «как спасти Эквестрию?» Да потому что ответ у него всегда был один — убийство. И поверьте, я покажу вам это позже. Но взгляните на себя…
На секунду прервавшись, он подошёл к ближайшей сфере и ткнул копытом в сторону заключённой в неё кобылы.
— Кем же вы стали… Мелкие, слабые, ничтожные… Когда принцесса Луна, уже одурманенная человеком, изгнала меня, я смог увидеть главное — чем больше власти и силы вы отдаёте «Гварду», тем слабее вы становитесь. Наша доброта обернулась нам же могилой — приютив у себя чейнджлингов, мы не только позволили вчерашним врагам свободно тянуть у нас любовь — мы заплатили кровью за их восстание! Подумайте, не странно ли то, что некогда напавшие на Кантерлот чейнджлингли вдруг так быстро предложили мир? Этому есть вполне логичное объяснение — человек уже очень давно продвигается к власти, сперва одурманив принцессу Твайлайт и принцессу Луну, после чего создал эту «Ночную Стражу»… Вы начали невольно слушаться его, но ему нужны не вы, а желание ощутить свою силу, подмять под себя власть…
Родной мир изгнал его из себя, а изгоняются ли достойные и благородные? Мне кажется, это скорее попытка избавиться от чего-то мерзкого и ненужного. Вы все смотрите с непониманием и откровенным недоверием — слишком уж зыбки мои слова, слишком безосновательны обвинения. Вы помните «тёмные времена»?
От одного лишь упоминания многие присутствующие в зале вздрогнули, хотя и прошло уже достаточно много времени. Однако я всё никак не мог понять, как именно он пытается подтвердить свои слова? Да, он запер нас здесь, явно с помощью артефакта эпохи Древних — иначе как ещё объяснить тот факт, что Селестия или Луна не разнесли сферы по кусочкам? Но у него не было главного — доказательств. Все его слова были пусты. По крайней мере, так я думал, исподволь пытаясь хоть как-то разрушить сферу, увы, всё ещё тщетно.
— Тогда вы помните и того, кто мучил вас, — с самодовольной ухмылкой единорог цокнул копытами и, к моему ужасу, воздух из сферы исчез в одно мгновение. Попытка вдохнуть ничем не увенчалась — вокруг меня вообще ничего не было. В отчаянной попытке я бросился на стену барьера и заколотил по нему кулаками.
Тщетно.
Ближайшие ко мне пони закричали, взывая к милосердию единорога, однако я это понял лишь по раскрывающимся ртам кобыл и жеребцов.
Это конец?
Нет… Хуже…
В какой-то момент сфера-тюрьма поднялась в воздух и стала полностью прозрачна, позволяя всем гостям видеть меня, скрюченного на полу темницы.
Нет, Тьма, нет!
Вспышка бирюзового пламени на мгновение скрыла меня от пони. Сперва раздались крики радости, когда я пошевелился, однако вскоре они сменились возгласами удивления… страха… ярости…
Эркейн Хорн достиг своей цели.
Это я был вынужден признать, вставая в полный рост и безмолвно проводя костяными руками по камзолу. Жители увидели монстра из кошмаров. Того, кто заставлял многих присутствующих здесь просыпаться в поту.
Королевского Ночного Гварда и Капитана Ночной Стражи.
Дэса Мун'Уиспера.
Лича.
Кобылы и жеребцы, гости, слуги, стражники — они все с суеверным ужасом смотрели на монстра, в которого я обратился, когда с меня спали чары сокрытия смерти, неспособные удержать облик из-за смертельных условий, созданных в сфере.
— А теперь скажите мне, что я не прав! — в голосе этого ублюдка звучало неподдельное ликование. — Капитан Мун'Уиспер — лич, мертвец, исторгнутый из собственного мира! Именно поэтому он выжил после того, как я пронзил его тело кристаллом чистой смерти — вы сами ощутили силу этого грозного оружия, одно явление его заставило вас содрогнуться, а вы видите, как он спокойно держит его в… руке!
Поднеся артефакт к лицу, я задумчиво оглядел его так, словно не смотрел кристалл до этого. Теперь не было смысла скрывать от жителей свою природу, а значит, можно не церемониться.
Вместитель магии жалобно хрустнул, крошась под пальцами, словно был сделан из хрупкого хрусталя. Вырвавшаяся на свободу магия окутала тело и стремительно поглотилась. Однако какой в этом толк — тюрьма как была несокрушимой, так ею и осталась.
— Вы можете не верить моим словам, но своим глазам вы можете поверить! И когда я покину дворец, пусть принцессы объяснят вам, как же такое «чудо» стало жеребцом табуна двух принцесс без запудривания голов!
Барьер жалобно звякнул, когда фламберг попытался пробить магическую стену, отчего ближайшие ко мне пони невольно пригнулись.
— Они тут не при чем! Принцессы не знали о моей природе, а потому спрашивать с них что-либо бесполезно! — рыкнул я, в очередной раз обрушивая клинок на барьер.
«Вот и все, любимые. Не получилось из меня хорошего Гварда… Впрочем, в Эквестрии много мест, где я могу прятаться. Надеюсь, хоть изредка будут навещать…»
— Монстр! — первая крикнула какая-то кобылка и слишком многие вторили голосу страха и паники, однако всё что они могли — как можно дальше отодвинуться в противоположную от меня сторону, словно нас уже не разделяли магические стены.
Заключавшая меня сфера медленно опустилась вниз, рядом с Эркейн Хорном.
— Вот и все, твоей лжи пришёл конец, — злорадно улыбнулся единорог. — Все увидели твоё истинное лицо и…
Низкий смех прервал слова пони, постепенно распространяясь по залу, словно ядовитый туман, становясь все ниже и ниже, словно моему смеху вторили десятки и сотни мёртвых голосов.
— Истинное лицо? — я провёл рукой по лицу, словно смахивая несуществующие слезы. — Да вы можете себе представить хотя бы на секунду, что значит моё «истинное лицо»? Сегодня ты подписал себе приговор. Рано или поздно, но твоя шарманка остановится, а я окажусь на свободе. И после этого… беги, пони. Беги, перебирай своими ножками так быстро, как только можешь, потому что когда я догоню, я покажу тебе своё «истинное лицо». Ты будешь молить Свет о том, чтобы смерть настигла тебя… — мои пальцы коснулись барьера, а я продолжил говорить, глядя в глаза Эркейн Хорна, мне было уже плевать, что меня слышат другие пони и, скорее всего, слышат принцессы. Сейчас мой холодный разум был заполнен одним желанием — местью за загубленную жизнь.
— Ты пройдёшь через всё, на что я обрекал своих жертв, раз за разом ты будешь умирать самыми жуткими способами, чтобы затем вернуться в этот мир опять. А когда твой разум и душа будут переполнены муками, я прикую тебя к миру не-мёртвых как слугу. Беги, цветная лошадка, спасай свою ничтожную жизнь, — кажется, ближайшие ко мне пони явно захотели сделать то, что я говорил жеребцу, даже сам единорог сделал неуверенный шаг назад. — Ты думаешь, что это все угрозы? Нет, это просто мои планы. Ты можешь бежать, прятаться, но у меня будет время всего этого мира, чтобы найти тебя. Когда я найду тебя, то первое, что я сделаю — сниму с тебя шкуру живьём и вывешу над главным входом в замок, где ты обрёк себя собственными копытами.
Что-то толкнуло меня вытянуть вперёд руку и указать на жеребца.
— Я, Дэс Мун'Уиспер, отмечаю тебя своей добычей по праву младшего Короля Мертвых, — после этих слов на лбу единорога вспыхнуло нечто вроде метки в виде руны, после чего тотчас исчезло. — Ты разрушил мою жизнь, и я разрушу твою.
Фламберг вновь оказался в моих руках. Вложив всю ненависть и ярость в удар, я обрушил Наследника на магическую стену и он… хрустнул. Обсидиановый клинок беспомощно рассыпался в моих руках, словно я был не зачарованным клинкам, а обычным стеклом.
Это было невозможно, решительно невозможно.
Губы единорога растянулись в злорадной усмешке, его рог на мгновение засветился и обломки меча оказались перед ним на полу. Следующие его чары я не мог расшифровать, однако то, что осталось от фламберга обратилось в пыль, лишь рог Сомбры остался лежать перед копытами пони, в целости и сохранности, словно и не был измельчён в пыль многие месяцы назад.
— Не может быть… — пробормотал я, глядя как жеребец спокойно поднимает фрагмент тела короля-тирана и куда-то телепортирует. — Нет! Будь ты проклят, ничтожество!
Холодная ярость затопила разум, хотелось добраться до этого выскочки и разорвать его голыми руками! Зарычав, я ударил по барьеру, один раз, другой, третий… Кажется, когда аликорны создавали эту шкатулки, они никогда не думали о том, что будут упекать туда лича — стена темницы странно задрожала, словно входила в резонанс с моей магией. Или может, артефакт переставал действовать? Был лишь один способ узнать, а потому я вновь и вновь бил по барьеру, вкладывай ярость в каждый удар.
Не сдерживаясь, я испустил высокочастотный крик и схватил что-то, попавшееся под руку. Магическая сталь холодно блеснула серебром перед тем, как обрушиться на стену тюрьмы. Артефакт определённо слабел — музыка стихала, а барьер дрожал всё сильнее от моих ударов. Понимая, что ещё немного — и ему не спастись, единорог схватил со стола шкатулку и опрометчиво бросился в сторону выхода, чтобы не телепортироваться на глазах у всех — в зале было полно тех, кто мог отследить, куда он перенёсся.
Я был так близок. С мелодичным звоном сфера рассыпалась на куски, но жеребец был у самого входа, его рог уже загорался. Выбросив вперёд левую руку, я с силой сжал ладонью, представляя, как горло пони хрустнет под моими пальцами. Увы, я опоздал, он уже телепортировался, а след заклинания был стёрт через пару секунд. Я опоздал.
От безысходности моей ситуации мне оставалось лишь закричать, невольно внушая ужас почти всем, кто находился в зале. Сферы треснули, и толпа напуганных пони заметалась по залу, переворачивая столы и сбивая друг друга с ног.
«Это всё уже не важно…» — я печально смотрел на весь кавардак, который принцессы пытались привести в порядок, одновременно с этим стараясь снять чары ужаса. Щёлкнув пальцами, я убрал из разума гостей магическую составляющую страха, однако пони хватило лишь затравки, чтобы быстро превратиться в типичное стадо. Я видел, как какую-то кобылу сбили с ног, как Луна бросилась на помощь, но как мог помочь я? Стоит мне приблизиться к ним, и мой облик лишь усилит панику.
Развернувшись, я лишь молча двинулся вглубь замка…
Очень медленно, но всё же паника стихала, из окон в коридоре можно было видеть нескольких медиков, приводящих гостей в чувство, однако, как оказалось, мой крик, подкреплённый силой Короля и кристалла, был слышен не только в зале или даже в замке. То тут, то там появлялись отряды стражников, отправленные принцессами в город для помощи возможным пострадавшим — в страхе пони могли причинить себе или близким увечья. И это всё моя вина…
— Что же я наделал… — двигаясь куда-то вперёд, я лишь смотрел под ноги, боясь поднять голову и встретиться взглядом с кем-нибудь в замке. По счастью, коридоры были пусты.
— What have I done? What have I done? How could I be so blind?
Остановившись у ближайшего окна, я посмотрел на город, переполошенный, словно муравейник.
— All is lost, where was I?
Мои слова и действия… Наверняка уже нашлись пони, истолковавшие всё в своей манере, да что там, даже особо изгаляться не требуется.
— Spoiled all, spoiled all… Everything go all wrong… What have I done? What have I done?
Теперь воистину лишь один выход — бежать, бежать и прятаться от жителей Эквестрии.
Find a deep cave to hide in
In a million years they'll find me
Only dust and plaque
That reads, «Here lies poor old Des»
Камень подоконника жалобно хрустнул, когда мои пальцы неосознанно пробили его, пока я смотрел вниз, во двор замка.
— But I never intended all this madness, never… And nobody really understood, well how could they?
Печаль сменилась недовольством и гневом — да что эти пони могли понимать? Я добровольно взял на себя роль того, кто будет идти против морали во благо общества. И теперь всё, что я получу — страх в их глазах? Опять?! Да пошли они все!
— That all I ever wanted was to bring them something great! Why does nothing ever turn out like it should?
Оттолкнувшись от подоконника, я двинулся по коридору уже более активным шагом.
— Well, what the heck, I went and did my best, and, by god, I really tested something swell! And for a moment, why, I even touched the sky! — на этих словах сгустившееся под ногами облако на мгновение приподняло меня над полом, словно в напоминание о том странном танце в небесах. — And at least I left some stories they can tell, I did!
Замерев на месте, я лишь посмотрел на своё отражение в окне.
— And for the first time since I don't remember when I felt just like my old bony self again… And I, Death, The Undead King…
Я словно увидел себя в первый раз. И правда, неужели я отрину своё я, каким ужасным оно ни кажется другим? Схватившись за ткань камзола, стремительно разрываю истлевающую буквально под пальцами ткань, обнажая чёрный с серебром наряд. Чёрный плащ возникает из воздуха, застёгиваясь на груди фибулой с луной.
— That's right! I am The Undead King! — расхохотался я своему отражению, ощущая кипящую в филактерии магию. Да кто этот единорог такой, чтобы переходить дорогу МНЕ?!
And I just can't wait until next meet with him, cause I've got some new ideas that will really make him scream! And by god, I'm really gonna give it all my might!
И лишь глядя на такого себя, я с ужасом осознал, в кого могу превратиться… Каждый шаг, каждый враг заставляет меня всё больше окунаться в свою природу, чтобы находить силы бороться с напастями. Пальцы осторожно коснулись полупрозрачной кожи, после чего дотронулись до стекла напротив.
— Uh oh… I hope there's still time to set things right.
Но кто поможет мне? Кто владеет знаниями о мёртвых, превышающие мои или знания Гримуара? Меня не спасут мёртвые знания, нужен опыт, кто-то, кто мог бы подсказать решение или выход. Кто-то, кому больше тысячи лет? Ответ тотчас всплыл в памяти:
— Master's mare! Hmm…
Развернувшись на месте, я опрометью бросился в сторону своих покоев. По крайней мере, есть кто-то, имеющий хоть малейшее представление о том, что можно сделать в моей ситуации.
Глава 21.2 За гранью
… но это всё же произошло.
Дверь спальни с грохотом открылась, а я буквально ввалился внутрь, едва не упав на пол. Сейчас мне было не до элегантности или безопасности: с каждым шагом в сторону покоев появлялось ощущение, что я не просто должен, а обязан поспешить.
И я не сильно удивился, когда обнаружил на кровати рогатую и крылатую копию Зекоры, увлечённо читающую мой дневник.
— Долго идёшь, — попеняла мне кобыла так, словно у нас здесь была назначена встреча.
— Я должен был догадаться, что твоя филактерия может воссоздать тело даже без материалов.
В ответ зеброчка лишь улыбнулась, обнажив белоснежные зубки:
— Разумеется, мне всё-таки больше нескольких тысяч лет, за это время можно успеть овладеть магией смерти, даже если изначально ты был в ней полный бездарь. Даже после личифицирования… личификации? Знаешь, с этим новым языком можно язык сломать.
— Хватит уже шутить. Я крупно влип, — я озадаченно потёр лоб и сел на пол, бесцельно переводя взгляд с одной вещи на другую. Зебра согласно кивнула, после чего посмотрела в окно.
— Я не буду ходить вокруг да около. У меня есть план, как всё исправить, но тебе не понравится. Точнее, тебя это удивит.
— Я горю от нетерпения узнать, как можно исправить «всё», это меня точно озадачит.
Аликорноподобная кобыла несколько секунд молча смотрела мне в глаза, словно решала для себя какую-то важную задачу, после чего поднялась с кровати и подошла ко мне. Сделав несколько кругов вокруг сидящего меня, зебра тяжело вздохнула.
— Нужно сварить «Наедине с судьбой».
— Отвратный перевод, — не преминул отметить я, после чего потряс головой. — Стоп, решение моих проблем — зелье?
— Ты ждал чего-то иного от зебры? — поинтересовалась кобыла, мимоходом шлёпнув хвостом мне по лицу. — Однако большая часть ингредиентов весьма необычна. Более того, я понятия не имею, что именно потребует зелье для тебя. Да и варить его можно лишь дважды в жизни для себя самого. Так что собирайся, нам нужен лес, котёл, кладбище и кошка. Желательно та, у которой больше двух жизней. Неважно, найдём на месте.
Я даже и слово-то сказать не успел, как рог «аликорна» засветился, и темноту комнаты прорезал яркий прямоугольник портала, куда меня без всяких церемоний закинула зебра, словно какого-то котёнка, после чего прыгнула следом. Приземлившись в траву Вечнодикого Леса, мне пришлось признать, что портал она создала безукоризненно чётко, не потратив ни йоты лишней магии, при этом тщательно замаскировав не только направление врат, но и место, где они вообще были созданы. На моей памяти вообще ещё никто не создавал такое вот средство передвижения, а потому я был, мягко говоря, впечатлён.
— Мы на месте, — озвучила очевидную мысль кобыла, оглядывая кладбище близ Замка Двух Сестер. — Котёл я прихватила из хижины твоей возлюбленной принцессы.
И впрямь, рядом с ней уже стоял всеми известный инструмент алхимика, уже заполненный невесть откуда взявшейся водой. Можно было предположить, что она его свистнула даже не задумываясь, когда выходила их портала.
«Мда, не желай она сама поделиться силой там, в пещерах, меня бы раскатали ещё на входе» — с горечью был вынужден признать я, наблюдая за тем, как котёл левитирует по воздуху, после чего спокойно бухается на могилу Плант Сид.
— Э-э! А ну убрала с могилы! — тотчас возмутился я, вручную взяв несчастную ёмкость и передвинув на пустую землю. — Ты прекрасно знаешь, что не на холм котёл-то поставила!
Зеброчка лишь закатила глаза и топнула ножкой, заставив зелёное пламя вспыхнуть прямо под металлическим дном, стремительно нагревая воду.
— Варить будешь ты, а значит, и ингредиенты собирать под тебя… — кобылка задумчиво постучала копытцем по щеке, словно пытаясь вспомнить забытый рецепт. Я явно не желал ей мешать — о зелье с подобным названием мне вообще не доводилось ни слышать, ни читать, а Зекора, между прочим, владела весьма древними рецептами своего народа.
— Хорошо, думаю, это подойдёт, — рог зебры вспыхнул лишь на мгновение, а передо мной уже появился небольшой сундук с клеткой на крышке. В клетке сидела белоснежная кошка, не менее удивлённая своим появлением здесь, чем я сам. Впрочем, в отличие от кошки, свои эмоции мне удалось держать при себе, в то время как животное практически мгновенно начало натурально выть от ужаса. Видимо, нахождение рядом с двумя личами корёжит психику любого живого существа, неважно, насколько оно разумно.
— You'll cook up a solution with the knowledge I've accrued, — неожиданно для меня пробормотала кобыла, окончательно выбивая меня из равновесия знанием английского, однако я ничего не успел и сказать, как клетка окуталась магической аурой и зебра вытащила отчаянно упирающуюся кошку из клетки и буквально всучила мне в руки.
— They say a kitten time is nine, but I'm just taking two! — и словно повинуясь словам лича, я взял животное за шкирку, точно зная, что мне делать: окутанная бирюзовым пламенем рука коснулась воющей от ужаса кошки. Спустя секунду, на моей ладони покоились два шарика с «кошачьей жизнью» — если моё чутье не было притуплено, это были что-то вроде отражений кошачьей души, которые я только что отобрал у живого существа, по факту два раза убив её в будущем. Однако сейчас животное было цело и здорово, а потому я поспешил отпустить её на траву. Едва моя хватка ослабла, она буквально порскнула в сторону леса.
— I've gathered the ingredients to make some doom sorbet, there's hardly room for seconds when the seconds melt away!
Повинуясь жестам напевающей зебры, я просто опустил руку в котёл и тотчас вытащил из воды — «жизни» тотчас растаяли. Сундук распахнулся, обнажая тщательно рассортированные ингредиенты, взглянув на которые хотелось переспросить, готовим ли мы зелье или пытаемся испечь нечто ядовитое.
Глаз тритона и щепотка корицы первые отправились в будущий отвар, пока я искренне радовался тому, что в облике лича мне будет откровенно наплевать на вкус варева. Инжир, кусочек хлеба, масло… Мне все больше казалось, что зебра откровенно надо мной издевается, иначе что тут делает шоколадная глазурь и дрожжи? Впрочем, когда в котёл полетел сыр проволоне, я уже махнул на все это рукой.
— Слезы морских пони? Клянусь, если это окажется шуткой… — угрожающе пробормотал я, однако зеброчка лишь хитро улыбнулась, наблюдай за тем, как я опустошал флакон с прозрачной жидкостью. К счастью, эту странную помесь не нужно было мешать, кобыла лишь напевала что-то себе под нос, нарезая круги вокруг меня, пока последний ингредиент не отправился в котёл.
— И что теперь? — поинтересовался я у любовницы Мастера, стоило её странной песенке закончиться.
— А теперь самая забавная часть. Тебе придётся немного пошевелить мозгами. Перейди в магическое зрение, — стоило мне взглянуть на котёл в другом диапазоне зрения, как мне стало довольно неуютно — от кипевшего варева исходили волны мощной магии, непостижимым образом направленные именно на меня. И что более странно — никаких колебаний в эфире это зелье не вызывало, словно я видел лишь иллюзию магическим зрением. Это было настолько странно и неожиданно, что руки невольно потянулись к вареву, чтобы убедиться в его реальности, однако зебра довольно ощутимо шлёпнула по пальцам копытом. Будь я в живой форме, было бы, наверно, больно. А так я лишь опустил конечности и посмотрел на лича.
— Всему своё время. Зелью надо настроиться на тебя ещё сильнее, а пока сядь напротив котла и постарайся ни о чем не думать.
Выполнив указания кобылы, я опустился на землю и скрестил ноги.
— Что есть твоя проблема? — неожиданно раздался голос «Зекоры».
— Моя природа, — ответ был на поверхности.
— Она приносит несчастье?
Вопрос явно был риторический, не будь мои природа столь ужасна для живых, я мог бы жить простой жизнью исправляющегося преступника, стараясь принести в мир что-то ещё, кроме крови на руках и чувства потери самого себя.
— Да.
— Она приносит счастье? — а вот этот вопрос был чуть более неожиданный.
Будь я простым смертным, и рано или поздно, но принцессам пришлось бы провожать меня в последний путь, становясь очередным печальным опытом в череде возлюбленных для Селестии. Хотя нет, она бы и не пожелала в очередной раз хоронить любовника. Моя природа позволила стать чем-то большим, чем какой-то неудачливый палач в чужом мире.
— Да, — наконец ответил я.
Наступила тишина, настолько противоестественная, что я на всякий случай оглянулся. Рядом со мной никого не было.
— Один человек всё время страдал, — очень уж знакомый голос раздался прямо над ухом, заставляя озираться в поисках этого самого собеседника. — Ему было то слишком жарко, то слишком холодно, то много одного, то мало другого… Ему хотелось кричать от радости или забиться в угол от тоски. От переживаний его сердце грубело, тело разрушалось, а мысли застывали в голове. А когда он совсем перестал меняться…
Котёл разорвало на части, а меня взрывной волной откинуло назад, прямо к копытом стоявшей позади меня аликорночки. В этот раз её шёрстка была чёрного цвета, её странные серебристые глаза смотрели устало и с некоторым сожалением.
— Тебе не уйти от меня, Дэс.
Появившаяся в воздухе коса была простым орудием труда какого-нибудь крестьянина, которым она изящно взмахнула и с размаху вонзила его мне в череп.
Глава 21.3 За гранью
Куда не ступала нога живого.
С ленивым шелестом вода омывала небольшой кусок скалы, высунувший свою верхушку из серых волн этого странного места. До горизонта, куда только ни брось взгляд — бескрайние водные просторы.
Безоблачные небеса были окрашены в тот же цвет, что и всё вокруг — серый, казалось, это единственный цвет для всего мира. Лишь моё тёмное одеяние неестественно выделялось на общем фоне пустой реальности.
«Попасться на такую глупую ловушку мог только такой идиот, как я» — был вынужден признать горькую истину. О, нет, она не обманула, зелье сработало. Вот только явно не так, как я предполагал. Впрочем, а как оно должно было сработать в «правильном» способе?
— Слишком много ненужных вопросов, наверно, мёртвые только это и делают, — я с неприязнью посмотрел на костяные руки, несколько удивляясь тому факту, что внешне моё тело имело облик лича даже после кончины. «Наверно, это из-за того, что я потерял большую часть человечности и души».
Не знаю, когда она появилась рядом с «островом», если так можно назвать этот кусок скалы, однако от размышлений меня отвлёк всплеск воды. Небольшая чёрная лодка неторопливо рассекала серую гладь, направляясь в мою сторону. Управляющая ей кобыла вновь окрасилась в серые тона, словно пытаясь подстроиться под этот пустынный мир.
Мне оставалось лишь молча наблюдать за тем, как она приближается к «земле». А что ещё оставалось делать? Это не пещеры Кантерлота, где я «умирал» лишь из-за незнания о своей природе. Даже если я попытаюсь напасть на Смерть, это ничего не изменит. Теперь я это точно знал.
Что-то странное было со слухом, мне начиналось казаться, что где-то недалеко от меня играет музыка, однако я не мог её услышать, как ни старался…
Лодке нужно было ещё преодолеть некоторое расстояние, а потому у меня было время разгадать странную загадку этого места. Я пытался не вслушиваться в окружающую меня тишину, после чего наоборот старался поймать мелодию, которая казалась мне странно знакомой. К несчастью, моё время явно подошло к концу — с тихим стуком лодочка коснулась скалы, а Смерть отложила в сторону шест, которым она каким-то образом отталкивалась от воды.
— Ну как? Тебе понравилось жить? — аликорночка села на дно лодки, глядя на человека снизу вверх.
— Ну… — вздохнул я, безуспешно пытаясь оторвать взгляд от внимательных серых глаз, — и да, и нет. В жизни есть солнце, дружба и любовь, а есть холод, предательство и боль. Но кажется, я не нашёл в ней никакого смысла.
Кобылка рассмеялась и отвела взгляд, позволив мне перестать смотреть в эти странные глаза.
— Когда ты только появился, смысл был. Но ты растерял его по пути сюда. Ты знаешь, у нас есть всё время мира, и я дам тебе совет, как всё исправить.
— Но какой в этом смысл? — недоуменно спросил я, уже сам посмотрев ей в глаза.
— И на этот вопрос ты найдёшь ответ, — Смерть рассмеялась и встала на ноги. — Ты должен найти три Средоточия. Они помогут тебе всё вспомнить.
С этими словами она взмахнула крыльями, и на меня обрушилась тьма.
Я не помню, сколько брёл в кромешной тьме, пытаясь найти хоть что-нибудь, но всё вокруг было скрыто от моих глаз, и лишь осязание помогало мне понять, иду ли я по полю травы или медленно бреду сквозь какой-то лес. Тьма была безмолвной и непроницаемой.
И лишь странное упорство не позволяло мне остановиться на одном месте и заставляло двигаться вперёд. С каждым сделанным шагом мне вспоминалась прошлая жизнь. Странные и незнакомые обрывки памяти, словно вырванные кадры из старой киноплёнки. Понивилль, лицо Луны… улыбающаяся Твайлайт… Вечнодикий Лес, сосредоточенное лицо Зекоры… Кантерлот, плачущая Селестия… Кризалис, внимательно глядящая мне в глаза и…
— Я ждала тебя, — раздался тихий шёпот у моего уха, и мои глаза тотчас узрели говорящую. Впрочем, это мало что изменило, понял я, ощущая, как по спине бегут мурашки. Это было Средоточие — Тьма.
Малая доля того мрака, что вечно существовал с момента сотворения миров, достаточно малый, чтобы мой разум смог охватить его своими чувствами, и достаточно могучий, чтобы не сомневаться в подлинности сущности.
— Зачем ты здесь? — спросила Тьма, и отчего-то я точно знал ответ.
— Я хочу понимать, — немного неуверенно произнёс я, после чего неведомая сила мягко толкнула меня вниз, на землю. Последовав совету, осторожно опускаюсь и… сотни образов и мыслей затопили сознание. Не будь я уже мёртв — это стало бы моим концом.
Воистину, это была Тьма, обитавшая везде, где не было Света. Её сущность была проста, как и всё великое, действующее в во всех мирах — равновесие. Будучи рождённой задолго до Света, она хранила всё, чем полнились миры, оберегая каждый кусочек опыта ушедших существ.
«Душа существа непрерывно излучает всё: и счастье, и страдание. Разумное существо и есть первопричина всего. Но важнее всего — равновесие, ибо именно оно ведёт к свободе разума и даёт смысл жизни».
И многое ещё говорила мне древняя сущность, повергая меня в ужас и трепет от осознания того, насколько велики и хрупки пути всего, что окружает меня.
Я не помню, сколько я слушал тьму, но её голос утих, и непрекословная сила вышвырнула меня из такой привычной темноты на яркий свет, обжигающий, казалось, своим существом. Однако что-то внутри меня говорило, что это лишь начало пути, а потому мне нет смысла сидеть на месте, беспомощно закрывая глаза.
Когда мне наконец удалось подавить ещё живые инстинкты, я отнял ладони от пустых глазниц и двинулся вперёд. Если до этого мои глаза затопила тьма, то теперь перед моим взглядом был яркий белый свет, не позволяющий увидеть ничего из того, что меня окружало.
— Я ЖДАЛ ТЕБЯ! — громовой голос заставил меня распластаться по земле от накатившей мощи и величия того, кто снизошёл до меня. Это было Средоточие — Свет.
Малая доля той силы, что зародилась до начала времён по велению Творца, что вела всех и вся вперёд, достаточно малая, чтобы мой разум смог охватить её своими чувствами, и достаточно могучая, чтобы не сомневаться в подлинности сущности.
— Зачем ты здесь? — спросил Свет, и ответ был тот же.
— Я хочу понимать, — уже более уверенно ответил я. Неведомая сила подняла меня в воздух, оставив в таком довольно непривычном состоянии, с которым я через какое-то время смирился. И вновь, образы и мысли заполняют разум, ибо слишком медленен для таких сущностей простой разговор.
Воистину, это был Свет, присутствием своим отодвигающий Тьму. Его сущность была проста, как и всё великое, действующее во всех мирах — равновесие. Будучи рождённым после Тьмы, он сподвиг всё, чем полнились миры, на изучение всего и движение вперёд.
«Вечность — это сейчас. Будущее и прошлое — это лишь разные формы памяти разума. Но важнее всего — равновесие, когда ты не живёшь прошлым, не убегаешь в будущее, это и ведёт к свободе разума и даёт смысл жизни.»
И многое ещё говорила мне древняя сущность, заставляя осознать, сколь многого придётся достичь каждому, чтобы гармония наконец заполнила все миры.
И многое из того, что говорили они мне, останется навеки в темных и светлых чертогах. Но когда неведомая сила коснулась меня вновь, я сделал отчаянный рывок в сторону…
С ленивым шелестом вода омывала небольшой кусок скалы, высунувший свою верхушку из серых волн этого странного места. До горизонта, куда только ни брось взгляд — бескрайние водные просторы.
Полюбоваться небом мне не дали — лодка никуда не делась, а сидящая на её дне Смерть внимательно оглядела меня с ног до головы.
— Что же ты не ищешь третье Средоточие?
— Я так и думал, что это ты перетаскиваешь меня между чертогами. Позволь мне рассказать о Средоточии Света и Тьмы. Они говорили мне равновесии. Вроде бы об одном и том же, но всё же — о разном.
— Вот как? — кобыла приподняла бровь, ожидая продолжения.
— Да. Они говорили обо мне. Это я выбираю между чёрным и белым. Я выбираю между добром и злом, действием и бездействием. Я составляю с миром целое, и мы оба наполняем друг друга. Когда я несу в этот мир разрушение — он становится безжалостным.
По щелчку пальца рядом со мной закружились картины пыток и стычек с террористами.
— Когда Я несу в этот мир красоту — он становится прекрасным.
Изображения сменились, показывая улыбающихся пони, весело болтающих со мной в зале библиотеки.
— В этом и есть смысл жизни. Я вспомнил!
Аликорночка улыбнулась и встала в полный рост, после чего взмахнула крыльями и зависла в воздухе передо мной.
— Что ж, ты нашёл третьего учителя, — сказала Смерть — своё Я. А теперь иди, встреть свою судьбу.
Она в последний раз взмахнула крыльями и вновь безжалостная сила вытолкнула меня куда-то за грань…
Африка. Дорога. Палящее солнце.
Они, должно быть, издеваются. Когда я смотрел это последний раз, все едва не закончилось тем, чем закончилось сейчас. Мне вновь решили показать сцену моей казни? Боюсь, сейчас это не окажет того эффекта…
Вместительный фургон остановился недалеко от дороги, его двери открылись с неприятным скрипом, выпуская живых моделей на плакаты «нужен живым или мёртвым». Я всё ещё предпочёл бы второй вариант. Та же корзина, тот же мешок… Зачем всё это?
Судьба.
Тьма говорит о земле и живущих на ней и внутри неё. Свет говорит о небе и живущих над головой. Тьма помогает быть ближе к корням своим. Свет зовёт в дорогу. Тьма не даёт забыть. Свет открывает будущее. Тьма внутри меня. Свет вокруг меня. Тьма — это Я. Свет — это Я.
— И долго нам с эт'й падалью в'зиться? — с жутким акцентом поинтересовался один из мордоворотов, помогая вытащить из фургона нечто вроде столба, который начали вкапывать в землю.
Всё идёт так, как и нужно. Баланс должен быть соблюдён.
Весь мир качается, но он сбалансирован. Нет покоя нигде и ни в чём. Любой покой разрушается временем. Любой покой разрушается внешним миром. Любой покой нестабилен. Тот, кто умеет держать равновесие, находясь то справа, то слева, то сверху, то снизу, то внутри, то вовне, способен быть над миром. Именно он способен быть воплощением Тьмы и Света.
— Этот говнюк ничего нам толком не сказал, так что шеф сказал сделать всё в чистом виде и снять на камеру, так что давай, помоги мне достать дрова. Быстрее начнём — быстрее закончим.
— Ага, а то приходиться из-за каждого мудака целый день тратить. Он не сдохнет там?
— Не, наши коновалы вкатили ему двойную дозу, продержится…
Каждое действие всегда ведёт к последствиям. Наша жизнь — это выбор, который мы делаем, учитывая обстоятельства. Будь то убийство или любовь.
Радость всегда обращается в горе. Слёзы всегда обращаются в смех. Нежное со временем становится грубым. Дружба превращается в любовь. Любовь в привычку. Привычка в ненависть. Ненависть в успокоение. Успокоение в любопытство. Любопытство в дружбу. Тьма обращается в Свет. Свет обращается во Тьму.
— Ну всё, давай уже!.. — крикнул один из мордоворотов. Они уже успели установить столб, обложенный пропитанными бензином дровами. «Не знаю, как часто им нужны меха для раздува, но они в хорошем состоянии», — был вынужден признать я, спокойно рассматривая инструменты.
Но вот, мешок раскрыт, и то, что некогда было тем Дэсом, привязали к столбу. Живодёры, что тут сказать…
Когда Тьма выходит на свет, она становится серой, как всё вокруг. Когда Свет погружается во мрак, он становится серым, как всё вокруг. Когда Тьма смотрит на Свет, а Свет на Тьму, всё обретает краски. Когда Тьма и Свет становятся единым целым, обнаруживается Я.
Почему я думаю об этом? Неужели я должен осознать нечто важное перед тем, как это воспоминание дойдёт до конца?
Языки пламени взвились вверх, пробуждая воспоминания «с места событий», однако небольшое встряхивание головой прогоняет их. Сейчас должны совершиться чары. И впрямь, как и тогда, ход времени властно замедляется невидимой рукой. И… ничего.
Встреть свою судьбу.
— Нет… Это невозможно… — ошеломлённо прошептал я, глядя на замерший огонь. — Это не может быть…
Сознание — это Свет. Тело — это Тьма.
Точно сомнамбула, я подхожу вплотную к огню и бестрепетно сую в него руку.
Я должен сам определить мою судьбу…
Торопливо отдёрнув руку, отхожу на некоторое расстояние и без лишних слов падаю на колени. Магия щедро тычет по линиям энергии, изливаясь наружу волшебным пламенем.
Это безумие…
Я — это Тьма и Свет.
Круг вычерчивается торопливым движением, однако получившаяся фигура может поспорить по точности с человеческими машинами.
Я — это тот, кто помнит, что было, и думает о том, что будет.
У меня даже нет нужного зелья, гримуар не призвать… Это глупая затея, и…
Шёпот кобылы заставляет отбросить панику и закатать рукава. Времени расшифровывать нет, однако вставшие перед глазами лица возлюбленных заставляют поменять вектор магии, несмотря на то, как сильно я не хочу этого делать… Но тотчас чувствую отчаянное сопротивление мира. Мой родной мир, Земля, отвергает меня… Даже сама реальность не позволит мне остаться тут.
«Вот значит как, да?! Хорошо» — нахмурившись, грожусь я неизвестно кому и начинаю вливать весь тот огромный объем магии, что я скопил за последние дни, в начерченную чистой магией октограмму.
Я — это тот, кто не в прошлом и не в будущем.
Краски поблекли и пропали, расступаясь, словно живые, перед тем, кто шёл к костру.
Высокая фигура была скрыта традиционным черным плащом с вязью зелёных знаков на полах одеяния. Серое древко косы спокойно лежало на плече своего хозяина, не сдвигаясь ни на миллиметр несмотря на стремительные шаги этого создания. Когда до столба оставалось сделать пару шагов, за спиной вечного жнеца распахнулись величественные крылья, однако и они были тронуты тленом, некогда бывшая на них плоть почти вся истлела, что, однако, не помешало ему воспарить к ещё дёргающемуся куску мяса.
Я — это сейчас.
Откинув капюшон, Смерть коснулся косы и… решительно закинул её за спину, где она прилипла, словно попав в какие-то ножны. С тихим шелестом, слышимым лишь нам, из складок одеяния был извлечён изогнутый кинжал, форма которого напоминала серп.
Весь мир — это вечное сейчас.
Стремительный, неразличимый взмах — и в левой руке Жнеца извивается нагая человеческая фигура, схваченная за горло. Душа источает приглушенное сияние, которое меркнет там, где костяная рука Палача касается её.
Я — центр этого мира.
Он поворачивается и смотрит на меня. В глазницах черепа полыхает синий огонь, весь облик его внушает ужас, но Смерть вновь поворачивается в сторону своей добычи. Приставив нож к голове жертвы, он точным движением… разрезает душу, обращая её в белую пыль, после чего идёт в мою сторону и останавливается прямо напротив меня.
— Ты определил свою судьбу.
Я — центр своей реальности.
Глава 21.4 В небеса сквозь муки
Ключник Петр выглядел как-то иначе…
Отзвуки чар ещё гуляли по телу, заставляя бездумно идти вперёд с неизвестной целью. В голове крутилось лишь одно — это был я.
Это я сделал то, что мною же считалось невозможным. Однако за всем этим можно было увидеть чью-то волю, и, кажется, я знаю, чью… Стоило этой мысли лишь краешком зацепить разум, как я словно шагнул куда-то за грань мира.
Вокруг простиралась тьма. Но с каждым мгновением то тут, то там, появлялись странные огоньки, словно старались осветить хоть что-то вокруг себя, и когда их стало очень уж много, я осознал, что эти «огоньки» — свет далёких звёзд. А моё тело, стало быть, находилось в чём-то вроде космоса? Но нет, филактерия не сообщала ни о межзвёздном холоде, ни о каких-то иных признаках пребывания в космосе.
— Интересно, так выглядит рай или ад? — вслух предположил я, попытавшись сделать шаг вперёд. К моему удивлению, под ногами ощущалось нечто вроде опоры, позволяющей мне вообще двигаться вперёд. «Весело… Тогда это скорее частилище, если оно в этом мире вообще есть».
Каждый следующий шаг и движение давались всё проще и проще, словно тело подстраивалось под здешние законы физики.
К моему сожалению, просто так побродить в этой странной невесомости мне не дали — откуда-то из окружающей темноты стали появляться необычные полупрозрачные фигуры. И чем ближе они становились, тем отчётливей можно было их разглядеть. В мою сторону двигались пони. Земные, пегасы, единороги, они все шли в мою сторону, однако смотрели они не на меня. Казалось, они вообще никуда не смотрели. Дойдя до меня, они продолжили свой путь в никуда, а за ними начали появляться фигуры аликорнов. Эти жеребцы и кобылы не были мне знакомы, отчего я осмелился предположить, что это Древние старых времён. Выходит, это призраки? Мучимый этим вопросом, я попытался коснуться ближайшей кобылы, но моя рука прошла сквозь её спину, а сама она даже не повернула головы. Впрочем, не все они шли мимо меня: в какой-то момент рядом со мной остановились жеребец и кобыла. Два Древних внимательно меня разглядывали, словно оценивая, после чего оба призрака улыбнулись и мотнули головой куда-то в сторону, словно указывая путь.
— Береги их, — голос жеребца звучал очень странно, словно я слушал далёкое эхо в горах, однако у меня не было времени спросить у них хоть что-то — сделав шаг назад, они смешались с остальными, отчего я тотчас потерял их из виду. Если бы меня уже в тот момент попросили описать их внешность, я бы лишь беспомощно развёл руками: казалось, их облик стёрся из моего разума быстрее, чем они пропали среди других призраков. Да и кого «их» беречь-то?..
Однако стоять в потоке призраков и впрямь было бессмысленно, а потому я двинулся в указанном направлении. С каждым шагом бесчисленный сонм душ тускнел и постепенно таял, а когда я вновь оказался в одиночестве, за моей спиной раздался голос:
— Ты всё же добрался сюда, дитя моё.
Когда я повернулся, то увидел высокого, ростом с Селестию, а то и больше, аликорна, стоящего, как и я, в этой космической пустоте. Скользнув по мне взглядом, жеребец слегка мотнул головой, после чего двинулся куда-то вбок, словно давая мне шанс рассмотреть его поподробнее. Шерсть этого пони имела тёмно-серый окрас, который, казалось, мог бы быть чуть более светлым при лучшем освещении. Чёрная грива спускалась длинными прядями за спину, в то время как спереди была достаточно коротка. Достаточно длинный для жеребца хвост делал странный изгиб вверх у основания хвоста, после чего свободно ниспадал вниз. Прямой рог был явно длиннее, чем у единорога, что немного выбивалось из картины, учитывая тот факт, что его лицо не было так уж сильно вытянуто вперёд, отчего магический орган больше напоминал оружие, а не проводник магической энергии. В отличие от принцесс, не считая, наверно, Твайлайт, он держал свои крылья в закрытом положении. Все это промелькнуло буквально за несколько секунд, после чего я встретился с ним взглядом и невольно пошатнулся: в его глазах читалась настолько невообразимая мощь, что единственный, с кем я бы его сравнил по силе, был мой временный наставник — Дискорд. Однако, в отличие от аватара Хаоса, он излучал уравновешенную и сбалансированную мощь.
Увы, мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Чем дальше мы шли, тем светлее становилось вокруг — казалось, с каждым его шагом зажигались всё новые и новые созвездия, освещая наш путь. Наконец, он остановился и, повернувшись ко мне, молча лёг на невидимый «пол», я лишь последовал его примеру. Некоторое время мы изучали друг друга, после чего я отважился задать главный вопрос:
— Кто ты?
Жеребец неопределённо покачал головой, словно раздумывал, стоит ли мне отвечать, однако всё же заговорил.
— Мои имя ничего тебе не скажет. В Эйквинии меня звали Серым или Тёмным Мастером.
Это могло показаться глупым, но я сразу ему поверил — существу такой силы нет никакой необходимости лгать.
— Я следил за тобой, Дэс Мун'Уиспер, мой последователь и вассал.
— Я не твой вассал, — довольно самоуверенно для умершего возразил я, однако аликорн лишь покачал головой.
— Каждый некромант, лич и демилич этого мира присягает мне на верность, когда делает первый шаг за грань жизни, когда первый раз видит изнанку этого мира. Как я погляжу, Древние в кои-то веки решили не лгать совсем уж в лицо и рассказали тебе почти всё, что знают обо мне. Какая жалость, что большую часть знаний смело Штормом.
— Штормом? Это та катастрофа, что…
— … что была создана проклятым Мастером, да-да-да, мои сородичи хорошо потрудились, заметая следы.
— Следы твоих экспериментов с некромантией, я полагаю? — довольно мрачно поинтересовался я, однако это не разозлило Мастера, как я предполагал, напротив, он рассмеялся.
— Знаешь, ты всё больше напоминаешь мне меня самого в первые сто лет, — казалось, из голоса аликорна ушло всё веселье, когда он продолжил. — Воистину, алэфемы потратили много сил, скрывая правду.
— Алэфемы? — недоуменно переспросил я, пытаясь вспомнить хоть что-то, касаемо этого странного термина. Ударение на первый слог, иное построение слова… Даже в староэквестрийском или языке жизни не было ничего, что могло подсказать значение. Аликорн же, посмотрев на моё непонимающее лицо, лишь тяжело вздохнул и огляделся по сторонам, словно подсчитывая что-то.
— Я так понимаю, без более точного экскурса в историю ты меня просто не поймёшь. Я бы предложил тебе устроиться поудобнее, однако нам обоим довольно бессмысленно менять положение в пространстве, ибо ни я, ни ты не можем ощущать неудобства как такового. Неважно…
Много тысяч лет назад, когда Древние населяли этот мир, народ пони состоял из трёх родов аликорнов: эл'ирсы, или алирсы, эл'эры (алэры), эл'эфемы (алэфемы). Каждый из родов имел свои отличия, которые, однако, зависели не от родителей новорождённого, но от того, как Древний принимал и «перерабатывал» магию реальности.
Алирсы были самыми высокими и крупными аликорнами, чья физическая сила была очень высока по сравнении со своими собратьями, их чары, как и ток их энергии, были медленны, но неотвратимы.
Алэфемы, напротив, были самыми низкими и хрупкими среди всех аликорнов, однако их магия внушала ужас всем, кто дерзал встать у них на пути, она была очень разнообразная и хаотичная. Впрочем, Древние этого рода по большей части были мастерами в регуляции потоков энергии и высшем, тонком чародействе. Часто бывало так, что от переизбытка магии некоторые аликорны вырастали до уровня алирсов, однако такое было довольно редко.
Когда речь идёт об алэрах, на ум идёт одно слово — баланс. Эти древние обладали очень изменчивой и самонаправленной магией, отчего все великие трансформаторы всего и вся выходили именно из этого рода.
Цивилизация аликорнов строилась на одной очень простой мысли: гармония во всём. Стараясь жить в некоем подобии идеального баланса, они очень редко вмешивались в дела окружающего мира, стараясь добиться равновесия. Эйквиния, а именно так называлось королевство аликорнов, простиралось на многие дни полёта на север, юг и восток.
Казалось, всё должно было идти своим чередом — Древние следили за миром, изучая его и постепенно приближаясь к некоему «пику гармонии». Однако не существует идеального мира — хотя поток времени и обходил прекрасных созданий стороной, они всё ещё были смертны, и не раз многие народы мира пытались захватить сказочное королевство, польстившись на знания и богатства аликорнов. Во время одного такого противостояния возлюбленная одного аликорна стала жертвой предательства. Вся магия и знания Древних не смогли спасти кобылу, оставляя безутешного жеребца рыдать над её могилой.
Однако там, где другие аликорны лишь склонили головы в печали, вдовец отказался оставлять всё как есть. Веря в то, что магия является первоосновой всего, он погрузился в изучение всевозможных сфер чародейства, стараясь найти способ вернуть свою возлюбленную к жизни. Шли годы, и маг всё больше погружался в тайные знания. Первой серьёзной победой стало обнаружение иного источника магии, кроме Гармонии — Тьмы. Увы, не существовало чар, позволяющих концентрировать эту самую Тьму для использования в заклинаниях, магу оставалось лишь искажать уже привычные системы магии для получения хоть какого-то результата. И чем дольше он практиковался, тем больше опасений вызывал среди своих сородичей, замечающих странные перемены в жеребце, однако он старался скрыть влияние новой стихии, дабы преподнести её всем в уже законченном, совершенном виде.
Однако Тьма не могла воскрешать мёртвых, и это знание на какое-то время заставило аликорна бросить исследования. Ровно до того момента, когда ему на глаза попался свиток со старыми исчислениями. Несколько недель провёл аликорн над своими записями, пытаясь понять, что именно ему кажется странным в исчислении чар, когда, наконец, его не посетило озарение — за пределами Гармонии, Света и Тьмы существовала другая сила, куда более могущественная, чем всё, до чего дошли его сородичи!
Смерть.
К безумному восторгу чародея, смерть имела свою собственную стихию. А если есть стихия — есть и заклинания, позволяющие направить хаотичную энергию в нужное русло. И вот тут-то маг наткнулся на довольно неожиданное и неприятное открытие. Смерть была не просто событием, или, как до того времени считал аликорн, стихией. Это была вполне разумная сущность, чьё внимание было привлечено исследованиями Древнего. В попытке воскресить свою возлюбленную он заключил договор со смертью, согласившейся обучать жеребца искусству Смерти.
Но чем больше он учился, тем больше понимал, что его «Наставник» держит большую часть нужных для воскрешения знаний под замком запрета. И тогда аликорн пошёл по другому пути, став, таким образом, первым некромантов этого мира, ещё не зная о том, что его действия уже пошатнули хрупкую систему магии.
И вот настал день, когда жеребец мог честно утереть трудовой пот со лба: он достиг вершины некромантии — создание лича, существа бессмертного, прошедшего сквозь врата смерти и вернувшегося обратно. Намереваясь провести ритуал, аликорн собрал все необходимые материалы, провёл все предварительные ритуалы. Однако всё это не прошло бесследно — другие аликорны, прознав про его план, попытались вмешаться. В результате ритуал был проведён не на теле возлюбленной некроманта, в попытке спастись от атак сородичей он сам принял отвар.
Именно это стало причиной Шторма — жуткой магической катастрофы, исказившей весь мир и приведшей к войнам Древних и их вымиранию.
— … и меня искренне забавляет факт того, что твой путь, дитя моё, довольно сильно напоминает мой собственный. Мы с тобой оба хотели мести самой смерти, да и шли похожими путями. Но теперь пора посмотреть, что ты успел «нажить», — тут аликорн усмехнулся собственному каламбуру, — за всё время пребывания в этом мире.
Я попытался открыть рот, ведь всё же было интересно, как он собирался это всё «смотреть», да и какой смысл, если мы оба, скажем так, уже вне игры? Однако он лишь молча взмахнул головой, на кончике его рога засветился огонёк и оставил пламенный след в воздухе.
— Хм, посмотрим… Теория единорожьей магии, теневые и тёмные заклинания, некромантия… Довольно неплохо. О, чистый стиль алирсов? Никогда бы не подумал, что она отважится втихую закачать в тебя знания об этом стиле боя. Хождение по снам? Дитя моё, ты явно путаешь домены и миру Грёз ты не принадлежишь. С этого момента, — уточнил он перед тем, как я внезапно ощутил странную пустоту внутри, — я очищаю тебя от домена Грёз, лишь Кошмары останутся твоей пищей по праву. Я очищаю тебя от чар Теней, ибо негоже младшему Королю обращаться к полумраку. Отныне Тьма и Смерть станут твоим щитом и копьём. Я очищаю тебя от дара Иллюзий, лишь обман Тьмы и Смерти останется с тобой — негоже личу полагаться на Лунную магию.
— Да что ты делаешь? — не выдержал я, попытавшись встать, однако жуткая слабость лишь сильнее вцепилась в тело, не позволяя даже приподняться.
— Я очищаю тебя от магии, недостойной младшего короля. Твои действия идут мне на пользу, и я не хочу думать о том, что на мой триумф кто-то ещё заявит о своих правах.
— На пользу? Стоп, Мастер, какой смысл очищать меня теперь? Неужто в загробной жизни настолько сложная бюрократия, что даже мои умения повредят «триумфу»?
Какое-то время аликорн внимательно смотрел мне в глаза с таким видом, словно пытался понять, насколько сильно я спятил. Видимо, нужного уровня безумия я ещё не достиг, потому как жеребец лишь сделал медленный вдох и не менее медленный выдох, сдерживая эмоции.
— Кто сказал, что ты мне нужен в загробной жизни?
— Пардон? — я на всякий случай наклонился вперёд. — А зачем тогда вообще этот цирк?
— Потому как ты отправляешься обратно. Твоя гибель выпустила бы Призывающего, а мне крайне важно, чтобы баланс сил мира не менялся. У тебя нет выбора, пять замков уже сомкнули двери зверя.
— Пять?
Вместо ответа аликорн посмотрел куда-то вбок, где тотчас появилось нечто вроде окна.
Среди искорёженных остатков костра лежало моё тело — облачённый в тёмные одеяния лич. Первое время ничего не происходило, однако вскоре раздался тихий шорох травы. Появившаяся в «окне» королева Кризалис нервно оглядывалась по сторонам, словно ожидала за собой погоню. Увидев пустую филактерию, она ненадолго замерла на месте, расширившимися глазами оглядывая кладбище у замка. Не найдя никого, кобыла осторожно приблизилась к телу и опустилась на землю рядом с ним, спиной к «окну». Я не знаю, что она делала, однако вскоре королева поднялась в полный рост, а её лоб украшал серебряный венец без всяких символов и украшений. В последний раз Кризалис бросила печальный взгляд на тело и опрометью поскакала в сторону Замка.
На этом видение закончилось, и разрыв в пространстве закрылся.
— Как я и говорил… Каждое твоё действие выгодно мне. А Мастер ценит своих слуг. Хм… Твоей человечности всё меньше и меньше, места хватит.
Короткая вспышка заклинания ознаменовалась странным жжением в районе груди, торопливо расстегнув одеяние, я уставился на свою метку, которая начала источать яркое сияние, после чего из неё вырвалась сфера яркого света, которая несколько раз облетела вокруг меня. Остановившись прямо напротив моих глаз, магическая аномалия, словно решившись, бросилась в лицо, и яркий свет затопил моё сознание.
Глава 21.5 Литургия Кризалис
Теряя что-то, что-то находишь.
Двери кабинета захлопнулись, и Селестия устало провела ногой по лбу, стирая пот. События последних дней словно сговорились проверить её с сестрой на выносливость, подкидывая то одну проблему, то другую. И сейчас кобыла искренне не понимала, как можно унять слухи среди подданных, напуганных и обозлённых тем фактом, что Королевский Ночной Гвард и Капитан Ночной Стражи оказался существом из страшных легенд прошлого, да ещё и ответственным за кошмары среди пони.
— Это какая-то катастрофа… — наконец описала она всю ситуацию, пытаясь понять, куда делся её любимый. Он явно должен быть шокирован и разозлён последствиями бала, но кобыла была целиком и полностью на его стороне — изображение Экрейн Хорна уже разлеталось по всей стране с пометкой «живой или мёртвый». Последний раз такое было довольно давно, однако на этот раз Селестия была полностью уверена в необходимости подобных мер.
— Сестра, ты не видела Дэса? — двери балкона тихо распахнулись, являя принцессу Ночи в весьма напряжённом состоянии. — После всей этой кутерьмы я пыталась найти его, но нигде не могу обнаружить ни малейшего следа ауры. Что-то не так.
— В каком смысле? — Селестия задумчиво помахала свитком, после чего повернулась к сестре.
— Подумай сама, произошло нечто такое, чего никто не ожидал, и вместо того, чтобы искать невесть куда пропавшего любимого, мы с тобой разгребаем документы, словно ничего не произошло?! — в конце Луна уже кричала, потеряв последние остатки самообладания.
Словно застигнутая врасплох последним вопросом, Селестия уставилась на сестру, медленно переваривая информацию. И тут она почувствовала, как по спине побежали мурашки, как будто только сейчас оно осознала факт того, что её жеребец пропал несколько часов назад после разоблачения перед кучей подданных, а они тут спокойно работают с документами!
Стол лишь жалобно хрустнул, когда принцесса вскочила на ноги, отшвыривая ни в чем не повинную мебель на пол.
— НЕМЕДЛЕННО ЗОВИ СТР… м-мпфх!!! — она с возмущением уставилась на копыто, заткнувшее ей рот.
— Умерь свой пыл, моя сестра, — медленно произнесла Луна, сдерживая волнение не только сестры, но и своё собственное. — Какие-то чары коснулись нашего сознания, однако ты должна подумать о том, какой силы должен быть неведомый нам чародей, если он или она столь незаметно изменили наше сознание. И, судя по всему, сознания наших подданных. Могу поспорить, Твайлайт и Зекора вообще не знают о случившемся.
Убрав ногу сестры, Селестия начала нервно расхаживать по кабинету, пытаясь понять, кто мог это сделать и кому подобное поведение было на копыто. Разумеется, первым под подозрение попал Дискорд, однако эту мысль кобыла отмела практически мгновенно — слишком уж тщательно следил аватар Хаоса за человеком, обучая его основам магии и исподволь пытаясь привнести немного «беспорядка» в жизнь королевства чужими руками. Но кто тогда?
— Неважно, — ответила кобыла самой себе, — нам нужно найти Дэса и…
— Не думаю, что это проблема, — Луна замерла на пороге, не отрывая взгляда от небосвода.
— Что ты имеешь в виду?.. — настала пора Селестии уставиться на луну, ощущая странную дрожь.
Метка Дэса — странное сочетание ночного светила его мира и круга символов — полностью заняла собой всю луну, загадочно мерцая в тёмном небе.
— Нет… — недоверчиво прошептала она, невольно подавшись вперёд.
— Да! — победоносно вскинув копыто вверх, расхохоталась Луна. — Давай, шевели крупом, он точно будет там!..
Как оказалось, не только они заметили столь странное изменение луны: всё население Кантерлота высыпало на улицу, разглядывая изменившийся рисунок светила и громко обсуждая причины подобного явления. К счастью, их никто не заметил, а потому оба аликорна как можно быстрее покинули воздушное пространство столицы и поспешили на юг, в Понивилль.
— Кажется, тут тоже намечается суматоха! — Луна поближе подлетела к Селестии, внимательно разглядывающей лежащий под ними городок.
— Давай-ка снижаться, пока не… — что именно она имела ввиду, принцесса уже не договорила: на мгновение полыхнув нестерпимым светом, рисунок на луне изменился на привычный, а отделившаяся от неё искра стремительно понеслась в сторону опушки Вечнодикого Леса. Преодолев огромное расстояние за считанные секунды, светящаяся сфера с оглушительным грохотом врезалась в землю, отчего оба аликорна едва не сжали крылья с защитном инстинкте.
К некоторому удивлению, бо́льшая часть жителей не бросилась по домам, а наоборот побежала в сторону падения «метеорита». И впереди всех бежала очень уж знакомая единорожка…
Обменявшись понимающими взглядами, аликорны резко спикировали к самой земле, меняя свой облик, и вскоре две пегаски быстро смешались с толпой…
В эпицентре приземления горело бирюзовое пламя, вокруг которого сгрудились все пони, с опасливым любопытством глядя на магический огонь, безмолвно освещающий всё вокруг. В глубине магической аномалии можно было заметить странную тень, постоянно меняющую своё очертание, однако это удивительным образом завораживало. И некоторых больше, чем остальных — Эмералд Даст сделала шаг вперёд, неотрывно глядя куда-то вглубь огня. Её никто не остановил, так что она беспрепятственно прошла все расстояние от остальных пони до своей цели, после чего без малейшего колебания погрузила ногу в пламя.
Неведомая сила тотчас откинула устоявшую на ногах кобылу назад, а из умирающего огня выступил жеребец. Серая шкура пони, казалось, становилась темнее, чем темнее был окружающий его мрак, однако поляну тотчас осветили десятки огоньков, зажжённых единорогами. Бирюзовые глаза растерянно скользили по стоящим вокруг «зрителям», после чего остановились на Эмералд Даст. Рог жеребца слабо засветился, однако тотчас потух, стоило пони попытаться сделать шаг вперёд. Он покачнулся и едва не упал лицом вперёд, когда единорожка бросилась ему на помощь, буквально подхватив у самой земли. От неожиданности крылья аликорна распахнулись в неосознанной попытке удержать равновесие, и дружный вздох удивления прошёлся по поляне.
Злорадная улыбка скользнула по губам кобылы, когда она нашла взглядом небольшую группу пони, возглавляемую двумя пегасками, после чего единорожка повернулась к жителям деревни и набрала воздух в грудь… превратившись в королеву Кризалис. С торжествующим видом она прокричала:
— Гвард мёртв, да здравствует Принц!