Предсказание Ангросса.
Глава 22. И снова здравствуйте!
Глава 22. И снова здравствуйте!
Понивиль.
Городок Понивиль оказался не таким большим. Он скорее всего походил на
типичные городки Германии или Голландии, то есть не более двухсот домов, чаще
на одну, чем на две семьи. Ближе к центру города возвышалось странное
сооружение, чем-то напоминающее цирковой шатер синего цвета с небольшой
надстройкой и большими овальными окнами. Внутри Лэры Фест, сопровождаемой
Флаттершай, снова начались перепалки:
ИИ: "Это что? Цирк? А где клоуны?"
ЗЛ: "Здесь, только они вместо статистов."
ИИ: "Странное сооружение, надо узнать что это."
— Флаттершай, — обратилась ярко-синяя кобылка аликорн к желтой пегаске с
розовой гривой. — Это что за строение?
— Это бутик "Карусель". — тихо ответила та. — Здесь живёт и работает моя
подруга и модельер Рарити.
ЗЛ: "`бутик ``Карусель``? Странное название."
ИИ: "Тут много чего странного, например все живут там где работают."
— Флатти, можно я так буду тебя называть? — поинтересовалась Лэра.
— Да. — еле слышно ответила Флаттершай.
— Объясни мне вот что. — киборг решила уточнить. — Что у тебя на крупе делают
бабочки? Ты их ловишь?
— Не-е-т! — весело ответила пегаска. — Это означает мой талант, или скорее
моё призвание. Я умею ладить с животными. Я о них забочусь, подкармливаю,
помогаю перезимовать, в особо студёные зимы.
— Ты обо всех животных заботишься или о домашних? — вопрос это назрел у
аликорна потому, что ИИ напрочь не понимал, зачем заботиться о диких животных?
— Я о всех забочусь, — ответила Флаттершай, — Без исключения.
— Даже о хищниках? — "fatal error!" кричали программы общения и восприятия.
Ответом был утвердительный кивок и особый, добродушный и нежный взгляд
зелёных, красивых глаз.
"Warning!! Fatal error writing base! Failed file write!" — кричала программа
контроля обмена данными.
Стабилизирующий Алгоритм (СА) первым откликнулся на такую ситуацию.
СА: "Если продолжить общение с ней, можно уйти в ступор бесконечного цикла."
ИИ: "Слушай, вахтёр, я разберусь! Мне надо минуту. Сейчас!"
ЗЛ: "Ну что, цифровые? Трудно? Или ОЧЕНЬ ТРУДНО?"
ИИ: "Не ёрничай! Этот мир ещё не приведён к логической отцифровке. Нужно
время."
— Лэрочка, — опять в своей манере обратилась Флаттершай к киборгу, разглядывая
её перебинтованную ногу. — Тебе не больно?
— Нет, заботливая, — максимально нежным голосом ответила Лэра. — У меня ведь
отсутствуют нервные окончания. Просто я чувствую потери или повреждения, но
боли для меня не существует. Даже немного ущербно себя чувствую в этом плане.
— А как понять, — пегаска была удивлена. — Ты ведь не можешь чувствовать,
и вдруг говоришь о чувствах?
ЗЛ: "Пародоксальная ситуация. Она права."
ИИ: "Вот и выкручивайся. Я не помощница."
ЗЛ: "Тебя надо закрутить, чтоб резьба накрылась!"
СА: "Опять не пьющие играют в игру `Ты меня уважаешь`?"
— Видишь-ли в чём дело, Флатти. — аликорн наклонилась к пегаске. — В меня
записана личность, что когда-то была живой как ты и твои подруги. Её память
об ощущениях и чувствах сохранена почти полностью. Сенсоры, команды заложенные
в меня, позволяют анализировать ту или иную жизненную ситуацию, а записанная
личность их интерпретирует как чувства и ощущения. Просто... Вот например моя
записанная личность не может точно передать что она чувствует, когда я отвечаю
тебе так, что бы ты поняла меня. Просто в вашем мире пока увы, таких технологий
нет, да и не нужно что бы они появились. Однако когда я говорю правду, даже во
вред нашим отношениям, записанная личность испытывает, как она сообщает,
чувство удовлетворения, что я не лгу.
— А кто сейчас со мной говорит? — удивлённо взглянув на аликорна, спросила
Флаттершай.
— Всеми системами, реакцией на изменение обстановки, — Лэра говорила
максимально "живым" голосом. — Руководит Искусственный Интелект. Сокращённо
ИИ. Именно он отвечает за мою ходьбу, речь, действия, анализ обстановки. Но
когда дело доходит до определения, как надо действовать с точки зрения живого
организма с его чувствами и ощущениями, в дело вступает Записанная Личность.
Она и регулирует мою речь, что бы она максимально точно вписывалась в рамки
общения обычных пони. Хотя ты же видишь, не всегда удачно. — киборг изобразила
улыбку.
— Ты сейчас улыбнулась, как дань традиции? — спросила желтая пегаска.
— Вот! — чуть громче сказала киборг. — Ты сейчас меня поняла.
— А, знаешь, Лэрочка, — Флаттершай улыбнулась в ответ. — Твоё происхождение
меня сейчас не волнует. Я даже рада что ты ТАКАЯ. С тобой интересно, может
быть и невозможно научить тебя любви и нежности, но ты хотя-бы будешь пытаться
этому научиться.
— Спасибо Флатти! — ответила аликорн и потерлась головой о розовую гриву.
— Знаешь... — пегаска смотрела себе под копыта. — А когда ты играла в игру
там, в библиотеке, ты это специально... Ну... Ты поняла.
— Анализируя твоё состояние и фразу, — киборг решила ответить как робот, а
не "в живую". — Ты сейчас спрашиваешь о том, каким образом я выбрала вариант
прикалывания хвоста именно туда и кто за меня решил это сделать. Я права?
— Да. — радостно ответила Флаттершай и опять своим фирменным взглядом счастья
и доброты поглядела на аликорна.
— Когда мне предложили сыграть в игру, — Лэра отвечала уже нормальным
голосом. — Мой ИИ сказал что использование радара будет жульничеством и нам,
придётся играть в поддавки. А моя записанная личность, утверждала что надо
вам подыграть. Вот я и отключила все свои сенсоры кроме копыт. Я конечно по
моей памяти помнила как расположена картинка, как она выглядела, вот только,
поняв, что большая точность никчему, я, кинула мысленно игральный кубик и
сместила хвост согласно очкам выпавшим на кубике. Так уж получилось, записанной
личности было, как она выражается, "стыдно". — закончила киборг под заливистый
смех Флаттершай.
— Я поняла! — отсмеявшись сказала желтая пегаска. — А вот твои Интеллект и
"записанная", не конфликтуют?
— Конфликтуют иногда. — аликорн отвернулась. — Но стараются работать вместе.
Контроль за телом всё равно у ИИ, так что тут всё в порядке.
— Вот ты внутри железная, а сможешь ли ты летать? — спросила Флаттершай.
— Пробывала, но не здесь. — ответила ярко-синяя. — В возух поднимаюсь, но
вот скорости не хватает. Может Райнбоу Дэш чему-нибудь меня научит?
— Но ты же железная! — опять сказала желтая пегаска.
— Так я всего лишь в пять раз тяжелее вас, а ширина моих крыльев почти в
два с половиной раза больше ваших. — киборг распахнула свои ярко-синие крылья
и они накрыли очень большое пространство. — Они просто складываются плотнее
чем ваши.
— Ах! Какие большие! — восторженно произнесла Флаттершай, разглядывая этот
ярко-голубой шедевр. — Да! С такими можно обогнать луч Солнца!
— Ну это, невозможно. — коротко возразила киборг-аликорн, медленно сворачивая
крылья.
— Почему? — удивлённо спросила желтая пегаска.
— У света, хоть и конечная, но очень большая скорость. — ответила ярко-синяя.
— На сколько большая? — испуганно спросила Флаттершай.
ЗЛ: "ИИ, не вздумай с десятитысячными долями давать ответ!"
— Почти сто восемьдесят шесть тысяч двести восемьдесят три мили в
секунду. — ответила Лэра Фёст.
Желтая пегаска съёжилась от такой ошеломляющей величины.
Лэра шла рядом, только в какой-то момент, она странно повела головой, и
наклонившись, обратилась к пегаске:
— Флатти, — тихонько произнесла ярко-синий аликорн. — А за нами подглядывают.
— Кто? — испуганно и заинтересованно спросила Флаттершай.
— Ну, неужели не догадываешься? — изобразив улыбку, спросила Лэра Фёст.
— Где? — и желтая пегаска стала крутить головой, беспорядочно оглядываясь.
— Эх, Флатти, — киборг ещё больше растянула улыбку и выпрямилась. — Смотри на
облако, над нами.
— Ну облако... — задумчиво протянула Флаттершай.
— Слетать к нему не хочешь? — прищурившись спросила Лэра. — Оно тут одно, и
висит над нами, а ветерок-то дует.
— А! — радостно воскликнул желтый комок счастья и нежности. — Это Дэш за
нами подглядывает! Райнбоу Дэш!!! — закричала, так громко, на сколько могла,
Флаттершай в сторону облака. От туда сразу выглянула радужногривая голова.
— Это вы как меня нашли?!! — прокричала сверху Дэш.
— А ты не догадываешься? — громко крикнула в её сторону Лэра. — Я же вам всё
о себе рассказала, неужели не поняла?
— Ну я так не играю! — крикнула радужногривая, и, оставляя за собой красивый
радужный след, стремительно улетела в направлении дальних холмов.
Аликорн радаром прощупывала каждый дом, каждую калитку, каждый камень,
попутно фиксируя всё, что происходило в радиусе двухсот футов. Вот побежала
единорожка желтого цвета, вот в доме семья двух земнопони собирается обедать.
Через дорогу, у одноэтажного домика, пожилой коричневый жеребец с яркозелёной
гривой, желтыми глазами и кьютимаркой ромашки поливает клумбу с цветами.
Киборг зафиксировала, что на неё смотрят. Причём в упор, и через оптику.
Скан большего радиуса, короткая, ультрофиолетовая вспышка мини-разряда на роге
и ответный блик оптики. Вот она. Тысяча футов, балкон дома, молодая пегаска
светло-сиреневого цвета с телескопом рассматривает ярко-синюю кобылку аликорна.
Лэра жестко зафиксировала свои зрительные сенсоры на объекте, показала язык
и отвернулась. Даже на таком расстоянии киборг, через направленный сенсор
звукоуловителя получила голос пегаски: "Ого, вот это зрение!".
ИИ: "Ты смотри, даже не обиделась. Странные они."
ЗЛ: "Потом познакомимся, извинимся. Зафиксируй дом."
Ярко-синяя кобылка и желтая пегаска остановились у низенького заборчика, с
одиноко стоящим двухэтажным желтым домиком. Дальше, дорога петляла среди
холмов, пересекала речку через мостик и упиралась в большое трёхэтажное
строение, на котором был виден большой красный крест.
ЗЛ: "Понивильская больница или госпиталь."
ИИ: "Своевременный и правильный вывод, коллега."
ЗЛ: "А вот умничать не надо, могла бы и промолчать."
ИИ: "В дом надо, а мы тут базар развели."
— Ну, Лэрочка, — обратилась к киборгу Флаттершай, — Я пойду домой, мне ещё
Энжела кормить.
— А кто такой Энжел? — задала своевременный вопрос Лэра Фёст.
— Кролик, я о нём забочусь. — ответила пегаска и, взмахнув крыльями, полетела
куда-то к северу.
ЗЛ: "Есть много, друг Горацио, на свете, чего не сыщешь в интернете."
ИИ: "Ты о чём?"
ЗЛ: "Да я всё о кроликах..."
Ключи слетели с рога аликорна и вставились в небольшой замок на резной
калитке красненького заборчика. Короткое движение стальным копытом и вот уже
ярко-синяя кобылка перед дверью, теперь своего, дома. Ключи выскользнули из
замка, аккуратно подлетели к двери. Безошибочно определив ключ, киборг,
открыла и этот замок. Просканировав сквозь стену помещение, аликорн шагнула
внутрь дома.
Включив спецсредства обнаружения, Лэра не обнаружила признаков живых
обитателей дома.
ИИ: "Дом как хард после низкоуровневого форматирования. Пустой. Живых нет."
ЗЛ: "Или как после неитронной бомбы. Я и не надеялась. Только мало-ли, мыши
или тараканы?"
ИИ: "А нам они так важны? С мышами всё просто, сейчас спецзвуком и не
будет их."
На первом этаже была гостинная: стол, стулья, диванчик, книжные полки и
маленькая, запорошенная пылью, кухня. Мебель была старинная, добротная, не
ДСП, а настоящее ДЕРЕВО. В задней стене дверь в санузел и ванную. Правда
ванная для Лэры была маловата, но душ есть, даже с каким-то магическим
подогревом. Поднявшись на второй этаж по лестнице, аликорн обнаружила две
спальни и коридор, с выходом на небольшой балкончик. Зайдя в спальню, киборг
сняла тряпку, видать магическую, против пыли, с кровати. Кровать, была
двухместной, добротной из черного дерева, застеленной нежным, шелковым
бельём с пуховой периной и одеялом.
ИИ: "Нам конечно не нужно, но вдруг гости?"
ЗЛ: "Опять палиться будем? Надо хоть изобразить спящих. Давай, поваляемся!"
И Лэра Фёст запрыгнула в кровать. Пружины скрипнули, но выдержали.
ЗЛ: "Тебе не понять, ИИ. Я любила поваляться в таком."
ИИ: "А мне и не надо. Точнее, нам с тобой теперь это не нужно."
ЗЛ: "Не напоминай."
Лежа в постели на животе, подобрав под себя ноги, Лэра Фёст замерла в
бесконечном цикле внешнего статиса, она даже закрыла глаза. Но работа внутри,
кипела. Ей это было нужно, просто для того, что бы переварить сегодняшнюю
информацию и разложить её по полочкам в архиве. ИИ приступил к модернизации
ПО, так как требовалось дополнить алгоритмы действий на новые открывшиеся
обстоятельства и данные. А данных было не просто много, а черезвычайно
много. Даже для её квантового процессора.
Выпроводив своих подруг, Твайлайт Спаркл грустно вздохнула. Оглядела ещё
раз полки с книгами и, зацепившись взглядом за книгу с названием "Големы и их
классификация", телекинезом переместила книгу к себе. Единорожка легла на
животик, подобрала копытца и стала перелистывать книгу, читая её внимательно.
Она и не заметила как со второго этажа спустился её "помощник номер один" и
внимательно стал наблюдать за хозяйкой библиотеки. Наконец, случайно разглядев
что именно читает Твайлайт, Спайк решился прокомментировать ситуацию:
— Твайли, не читай это, не поможет. — и он хихикнул.
— Почему? — спросила фиолетовая волшебница, отвлекаясь от книги.
— Ты ведь видела КТО она. — дракончик чуть наклонил голову набок. — Ты ведь
поняла что она не магическое создание, она не такая как все. Так зачем читать
то, что описывает только то что мы знаем? Я то же не могу понять как она
действует и живёт, но надо-ли это понимать? Тебе её вручила сама Селестия,
считай это подарком что-ли.
— Спайк, но я должна!... — упрямо сказала "лучшая ученица Селестии".
— Ничего ты не должна. — угрюмо прервал её фиолетовый дракончик. — Ты её
на запчасти разобрать хочешь или помочь ей? Ты реши это для себя сама, и не
читай эту книгу. И это, Совелий просил передать, раньше чем через неделю
его не жди. — закончил Спайк и опять начал подниматься по лестнице на второй
этаж.
Твайлайт ещё раз поглядела в книгу, закрыла её и не поворачивая головы
молвила:
— Спасибо Спайк. Я, думаю, ты прав.
— Всегда пожалуйста, Твайлайт. — ответил тот с лестницы, продолжая
подниматься выше.
— Спа-айк! — громко окликнула дракончика единорожка. Когда тот остановился и
поглядел на неё, Твайлайт, глядя на него, спросила. — Так с чего мне начать?
Чем мне ей помочь?
— Не знаю, — пожал плечиками "помощник номер один". — Своди её на ферму к
Эплджек, на речку своди. Как ты сама знакомилась со всеми? Вот и проведи
её тем-же маршрутом. Только в лес не води. — и Спайк ехидно прищурился.
— Это почему? — не поняла Твайлайт.
— Я её молнию видел. — заговорщицки ответил дракончик, широко раскрыв
глаза. — Если лес подожжет, ничем не затушишь.
— Какая "молния"? — спросила фиолетовая волшебница, нахмурившись.
— Из рога как из тучи. Бам, бубух! И всё! — коротко описал Спайк.
— Понятно. — протянула Твайлайт, уставившись в потолок, и о чём-то задумалась.
Спайк решил "не мешать мыслить" и ушел на кухню.
Твайлайт Спаркл думала долго, минут двадцать, наконец, что-то решив про себя
она аккуратно перенесла телекинезом книгу, которая до сих пор лежала перед ней,
на её место на полке, встала на копыта и сверкнув рогом вызвала бумагу, перо и
чернила. Через некоторое время родилось письмо.
Дорогая принцесса Селестия.
Я очень удивлена, что вы мне не рассказали, КЕМ на самом деле является Лэра
Фёст. Я впервые столкнулась с неизведанным. Не тем, что можно понять опираясь
на наши знания и магию, а тем, что выходит за рамки понимания нашего мира.
Кто её создатель? Где её создавали? Как может существовать и иметь своё мнение
ГОЛЕМ? Я не могу поверить, что в неё вложена душа. Она ведёт себя как обычная
пони, только не дышит, не моргает и не ест. Она даже улыбается и радуется
различным шуткам как обычная пони. Ответьте мне, что мне делать? Чем ей помочь
и как я должна себя вести с ней?
Ваша верная ученица Твайлайт Спаркл.
— Спайк! — громко позвола своего помощника фиолетовая волшебница. — Мне
необходимо отправить письмо её высочеству!
— Егей! — дракончик, для ускорения спуска со второго этажа, воспользовался
съездом по перилам. Правда закончилось это не хорошо: Спайка вынесло в самом
низу по касательной с перил, и он впечатался бы в стену, если бы не магия
Твилайт. Она подхватила его телекинезом в сантиметре от стены и аккуратно
поставила своего помощника на пол перед собой. — Ой! Ого!
— Где письмо? — поинтересовался Спайк, всё ещё оглядываясь на проделанный
им путь.
— Вот! — коротко ответила хозяйка библиотеки, протягивая телекинезом уже
запечатанный свиток.
Магическое зелёное пламя и письмо отправилось к адресату.
— Спайк. — тихо обратилась к дракончику Твайлайт. — Как ты думаешь, возможна
дружба между нами и такой как Лэра?
— Ну ты спросила! — хихикнул помощник номер один. — Я бы и не знал что она
не живая, если бы Флаттершай не заметила. Ты слышала как она разговаривает?
Она мэра в сильное удивление своей речью поставила, а ты многих знаешь что бы
так могли, да ещё с первого раза? Я уверен, она училась точно не у Селестии,
а за её крыльями не только школа и академия. А дружба... Не знаю, мне пока
вас хватает. Да, обед готов, но наверно тебе рано, после тортиков-то? Если я
больше не нужен, то я по делам, пойду пройдусь. — дракончик, подойдя к входной
двери, обернулся. — Если письмо придёт, принесу сразу. — и вышел из библиотеки.
— Кто ты, Лэра? — задумчиво проговорила фиолетовая единорожка. — Зачем ты
здесь? Могу-ли я тебе доверять?
Окрестности Кантерлота. Загородный дом.
Дэн стоял на берегу реки, и смотрел в воду. Вода была прозрачной и такой
чистой, что видна была каждая песчинка на дне, каждый камушек. В реке,
протянувшейся с северо-востока на юго-запад по равнине, плавали электрические
угри. Ярко-зелёные, очень похожие на змей, немного светящиеся как фосфорные
указатели на компасе. Они, в количестве примерно двадцати штук, сновали то
вверх, то вниз по течению, но не отдаляясь от места где стоял Дэн, больше чем
на десяток метров.
Позади черного аликорна, на возвышении, за небольшим забором, маячил
двухэтажный дом. Небольшой "подарок" Дэну фон Бюррену от принцессы Селестии,
для сокращения времени пребывания "непонятного гостя" перед взором стражи. Ну
не нравился он многим, совсем не нравился. Нет, конечно все понимали что
черный аликорн — не кобылка, но... Его внешность прямо кричала: я из ада,
чертов брат. Вот Селестия и решила, пусть побудет подальше от дворца, а то
ещё на каком-нибудь приёме брякнет что-нибудь нецензурное, с него-же станется,
скандала только не хватало. Говоря по чести, Дэн не отличался культурой речи,
когда разговаривал не с принцессами. Он спокойно мог указать какому-нибудь
зазевавшемуся гвардейцу или дворцовому служащему, как и куда тому идти или
лететь, в зависимости от отсутствия или наличия крыльев, и как быстро. Да ещё
бы художественно и опять не литературно расписал как и что того ждёт, если тот
не поторопится к конечной цели маршрута. Правда "фон" это делал лишь в том
случае, если делали замечания ему, когда Дэн неумеренно "играл словами", при
этом подчёркивая что черный аликорн — "страшилище", "чернь" и "ненормальный".
Но ведь во дворце и в самом городе Кантерлоте, городе знати и мажоров, по
другому быть не могло. Вот по этому, теперь, Дэн и отдыхал, на так называемой
"ближней даче".
А в доме раздавался стук и шум каких-то строительных и хозяйственных
инструментов, там, обустраиваясь, начала размещаться "группа сопровождения"
Дэна фон Бюррена, черного аликорна, личного гостя их высочеств принцесс.
Раздавались команды "лунного офицера", ночного пегаса, с непомерно развитой
мускулатурой, Флаттера Громинга. Кто то из шеф-сержантов добавлял прыти
работникам своими командами. Дом и двор постепенно обретали жилой вид, но
Дэн не спешил идти и помогать. Он думал.
Он думал о том, как сложилась-бы его судьба, ответь он тогда, месяца два
назад, на вопрос их главного "куратора" Аль-Ризаля "А ты, человек, из рода
военных, не желаешь помочь своему товарищу?" отрицательно. Вернули-бы его
домой? Возможно. Он помнил и второй вопрос Аль-Ризаля: "Вы согласны на эту
миссию, зная что не сможете вернуться?". И опять, тогда, он, ещё человек,
ответил утвердительно. Что он терял? Там, на его планете, в его, продолжающей
агонизировать под коррупционным гнётом стране, его Дениса Борисовича Романова,
отставного капитана, без своей личной квартиры, семьи и дяди олигарха, ничего
не ждало. А здесь? Возможно его ждала близкая, через каких-то семь-восемь
месяцев смерть. Самая настоящая, смерть защитника другого мира. Он очень
удивился, когда Эссель-Раалин, главный биологоконструктор той расы, что
предложила ему и его другу Андрею, сменив оболочку, попасть в этот мир, узнал
о том, КЕМ, в биологическом и физическом виде он окажется там. Он не лгал
принцессе Селестии когда рассказал, что ему предложили выбрать себе тело.
Правда, когда он ткнул в изображение будущего себя, он мысленно ухмыльнулся,
злорадствуя о том, что эти "учителя" могут и не получить того, что сами
предложили. Но, тогда ещё Денис, не знал, как хитро ухмыльнулся Эссель-Раалин,
как понимающе переглянулся он с другим биологом Туур-Ахоором, и подписался
теперь вечно, по меркам срока жизни тел выбранного существа, иметь такой облик.
Дэн помнил первые ощущения, первые шаги в этом теле. Как он долго обогащал
нецензурщиной словарный запас русского языка, который был у этих неземных
"конструкторов вселенной", тогда, когда пытаясь пойти в первый раз иноходью,
растянулся на ровном месте, только потому, что забыл в каком порядке надо
переставлять копыта. Им, "новым защитникам Эквестрии", отводился месячный срок
на подготовку и адаптацию к новым телам и возможностям. Было тяжело, но в
отличии от Андрея, теперь Арзеса, он научился летать, и достаточно хорошо. А
вот когда Эссель-Раалин рассказал Дэну о его магии... Дэн чуть с катушек не
поехал, начав проверять свою память на знание того или иного заклинания. Он
видел улыбку, хотя Дэн не мог однозначно понять мимику расы "кураторов",
на лице Туур-Ахоора, когда он, Дэн фон Бюррен, попробывал первый раз применить
свой "психологический ментальный удар". Он помнил, как привезли обратно Арзеса,
с так называемого магического полигона, помнил его состояние. То-ли там что то
пошло не так, то-ли Арзес, "маленько переборщил", причём ТАК, что один из
"кураторов" ходил "сильно удивлённым". Итог: у одной необитаемой планеты стало
на один спутник меньше. Эндрю, придя в себя, объяснил, что не стоило
организовывать "глубинное землетрясение одновременно со штормом и извержением
вулкана, повторив это заклинание раз пять". Дэн знал, что если в каком нибудь
заклинании стоит ограничитель времени, то его лучше не нарушать. Его друг,
Арзес, едва не получил кровоизлияние в его новый мозг, повторив пять раз одно
и то же, без положенного трёхчасового интервала. Он помнил, как впервые увидел
их "железного телохранителя", ЛэРу Фёст. Личность Роботизированная
Фёст (Первая). Так получалось её имя. На нём настоял Дэн. Первая встреча
закончилась первым фэйлом. Когда Дэн попытался с ней заговорить, он получил
сначала копытом в голову, от такого удара, голова болела три дня, а потом, этот
"ненормальный терминатор", сказала что с "чертом из преисподней" вести диалог
не намерена. Лишь вмешательство Арзеса, который сразу обратился к киборгу
фразой "Лариса, ты-же не пила, откуда агрессия?", привела к тому, что после
этого ярко-синюю кобылку как словно подменили. Конечно, она не стала сразу
паинькой, но она теперь хоть выслушивала, что говорили ей Дэн и Арзес. Дэн был
шокирован, когда узнал ЧТО встроено в эту "железную кобылу". Она, маскируясь
под местных, спокойно и не напрягаясь могла изучить с огромного расстояния
местность и любой объект, до которого дотянется радаром и сканером. Только
спустя две недели Дэн узнал, что в эту "терминаторшу" записана личность
когда-то обычного человека. Дэн даже рассердился, когда узнал что на этом
настоял Эндрю. А больше всего, Дэну не понравилось теперешнее ехидство и
злорадство этой Лэры, когда у самого Дэна что-то шло не так.
Теперь, стоя на берегу, столь чистой, но опасной, из-за угрей, реки, Дэн
думал о том, как теперь ему жить и существовать в этом сказочно-красивом, и
таком миролюбивом, пока правда, мире. То что здесь, "не совсем сказка", он
убедился общаясь с принцессами, Шайнингом Армором и случайными личностями
во дворце. Недавний болезненный опыт, "электрованны" в реке, тоже убедил
черного аликорна что "сказка была в рисунках", а здесь опасная реальность.
"Первым делом, думать надо о защите страны, лишь потом о том, что делать и
как жить дальше." — подвёл итог своим долгим размышлениям Дэн фон Бюррен.
И тут черный аликорн дернулся как от ещё одного удара током. Он смутно вспомнил,
как перед отправкой их сюда, Аль-Ризаль говорил ему и Арзесу: "Есть один
минерал, имеющий очень интересное свойство, и это свойство, вам, может
пригодиться. Этот минерал невозможно получить в условиях плавки или ковки того
мира, в который вы направляетесь. Но этот минерал, может блокировать магическую
энергию." К сожалению, в голове Дэна сохранился только конец этого длинного и
ненаучно-позновательного инструктажа: "Перестроенной кристаллической решеткой в
виде октаэдров, полностью блокируют магию любого существа, если она излучается
рогом или каким-либо предметом." Черный аликорн аж подпрыгнул. "Вот оно, теперь
надо Арзеса напрячь. Он должен помнить элементы и пропорцию!".
— Сэр Дэн фон Бюррен! — прокричал какой-то пегас от забора. — Вы будете
обедать со всеми или потом?
— Со всеми!! — громко ответил черный аликорн, разворачиваясь к дому. — Щас
приду!
Кантерлот. Город.
Было около четырёх часов по полудни, когда белый аликорн Эндрю Арзес Новер
покинул здание штаба городской стражи. Точнее он оттуда сбежал. Дело в том,
что после того, как строгий и грозный капитан городской стражи получил известие
о происшествии на Вокзале, и мгновенно ускакал из столовой, стол, за которым
теперь в одиночестве доедал второе Арзес, оккупировали сразу четыре офицера
стражи с вопросами: "А как несут караулы у вас? А как вы связываетесь друг с
другом? Как не путаете кто свой кто чужой?" и другими похожими детсадовскими
"почемучками". В общем, у Арзеса, через минут десять общения с этой "военной
элитой Эквестрии", порядком "перегрело крышу", и он, спросив где туалет, на
самом деле слинял из здания.
По страному стечению обстоятельств, перед ним, уже собравшимся идти к своему
дому, одновременно, материализовались два единорога-курьера. Первый, в светлых
гвардейских доспехах, белого цвета единорог с серой гривой и хвостом, с меткой
голубя и письма, протянул телекинезом уведомление. В этом уведомлении, Эндрю
Арзеса Новера, старшего инструктора Королевской Гвардии по боевой подготовке,
приглашали на аудиенцию к её королевскому высочеству принцессе эквестрийской
Селестии на шесть часов вечера.
Во второй записке, которую передал единорог серого цвета с коричневой гривой
и хвостом, с меткой письма и пера, без формы, была коротенькая запись от
строительного надзора. Данная записка уведомляла Эндрю Арзеса Новера, что
капитальный ремонт его дома завершен, и он смело может вселяться.
Теперь, с чувством полного удовлетворения, Арзес, едва не напевая что-то
от удовольствия, возвращался к себе домой. Но он не учёл одного, его внешность,
столь разительно отличающаяся от остальных жителей, сама собой привлекала
внимание. Конечно, грива и хвост ярко-белого аликорна выглядели хоть и не как
у принцесс, но тоже шикарно. Потом, он был почти на голову выше самых больших
пони, и его было заметно издалека. Изредка, у какой либо красочно оформленной
витрины, Арзес, как бы заинтересовавшись чем-то, останавливался, внимательно,
через отражение, смотря за действиями проходящих мимо жителей. Заметив, что его
рассматривают слишком долго и пристально, он, разворачивался к смотрящим грудью,
наклонял голову и с хитрым прищуром начинал ловить взгляд смотрящего, через
какое-то время вводя того в краску. Все кто краснел, а таких было большинство,
Арзес провожал фирменным взглядом движения глаз и коротким кивком головы,
показывая, КУДА следует начать движение "слишком долго глядящим".
Идущих на встречу пони становилось всё больше. Вот прошла пожилая кобыла
единорог, ярко-фиолетового, почти ядовитого окраса, в каком-то фирменном чепце
и с двумя седельными сумками. Рядом с ней, так-же чинно вышагивая, прошли две
кобылки помоложе, и, судя по окрасу, и внешнему сходству, её дочери. Прошла
пара. Он — почти черный, тёмно-коричневый единорог с ярко-зелёными глазами,
коротко стриженной гривой и хвостом, ярко-красного цвета, в цилиндре и в
"бабочке". Она — единорог, в розовой шляпе, чуть сдвинутой набок, окраса цвета
кабачка, с синими, как предрассветное небо, глазами и тёмно-коричневой гривой,
уложенной в косу, и пышным хвостом. Вот шумно, с галдежом, воплями, визгами
и топотом маленьких копыт, проскакала группа жеребят, возглавляемая не то
воспитательницей, не то учительницей, ярко-зелёного цвета, в очках, с серыми
гривой и хвостом. Изначально построенные парами, жеребята не придерживались
этого порядка, и двигались как маленькая коробочка открытых акварельных
красок-квадратиков, постоянно перемешиваясь, и визжа от восторга, падая,
поднимаясь, и перепрыгивая друг через друга, они перемещались вдоль улицы,
сопровождаемые недовольными взглядами, чинно идущих не спеша своей дорогой
жителей Кантерлота.
Наконец, вот она, Старая площадь. Пройдя вдоль неё, Арзес, подойдя к тому
месту, где у него ещё утром был дом, едва не грохнулся на мощеную мостовую от
увиденного. Его, до этого одноцветный, дом, теперь представлял собой красочное
произведение искусства. Это была картина, пейзаж написанный на фасаде дома.
Причём не какой-нибудь, а морской пейзаж. Ярко-синее небо, белые, густые
облака, дирижабль и два корабля с белоснежными парусами, рассекающие бескрайнее
лазурное море. Окна, гармонично вписывались в паруса кораблей, а балкон второго
этажа, выглядел как гондола к нарисованному дирижаблю. "Твою-ж грёбанную
навозную кучу!" — подумал белый аликорн. "Я, конечно предполагал, что дом
отреставрируют, но ТАК?!!!". Наконец, придя в себя, Арзес ещё раз осмотрел
дом. И тут он заметил, что чуть в стороне, на маленьком раскладном стульчике,
сидит бледно-зелёный пегас, в каком-то старом полупиджаке, на голове у него
надет коричневый берет, из под которого торчит неопрятная ярко-желтая грива, а
кьютимарка изображает две перекрещенные кисти с красками. "Вот, блин! Только
художника мне здесь не хватало!". Но подойдя ближе, Эндрю понял, почему сей
труженник холста и мольберта сидит столь неподвижно. Тот просто спал, сидя.
"Умаялся бедняга, пока разрисовывал. Ну я тебе щаз разбужу!"
— ХАЮШКИ! — спцголосом рявкнул Арзес, подойдя вплотную к художнику. Но когда
тот, проснувшись, от столь не стандартного пробуждения, едва не свалился со
своего складного стульчика, аликорн быстро подхватил, этого уставшего
"понячьего Айвазовского", своим телекинезом, не дав тому завалиться на спину.
— Здравствуй, "Рерих". — начал приветствие Арзес, глядя в ещё ошалелые,
но уже открывшиеся, оранжевые глаза художника. — Твоё творение? — продолжил
аликорн, кивая на дом-картину.
— Да, — тихо, едва слышно, ответил пегас. — Вам нравится, сэр?
— Если я скажу "нет", вы это закрашивать будете? — пошутил Эндрю.
— Нет сэр, — всё так-же тихо отвечал пегас-художник. — Придут маляры и всё
замажут однотонным цветом, а мне придётся вернуть девяносто процентов моей
зарплаты.
— Тебя как звать, художник, от слова х... — аликорн осёкся. Что-то внутри
Арзесу подсказало, что не стоит со столь творческой и светлой натурой ТАК
разговаривать. И Эндрю поправился. — Имя-то у тебя есть?
— Альферо Хувс. — ответил художник.
— В общем, Альф, — Арзес сразу сократил имя. — Я ценю твою работу, конечно
это смотрится несколько нестандартно. — белый аликорн копытом указал на
соседние дома, которые так не выглядели. — Но ведь и я не стандартный жилец,
не так-ли? — он подмигнул художнику, достал телекинезом из поясной сумки
монету в двадцать бит и вручил её художнику. — Это тебе за ожидание мнения
клиента.
В глазах, незадачливого оформителя отразился восторг и радость, что его
оценили, да ещё как!
— Спасибо вам... — начал благодарить художник, но Арзес его прервал.
— Во первых, спасибо за твою работу. — и белый аликорн чуть ткнул пегаса
копытом. — А во вторых, совет: прежде чем реализовывать свои идеи на практике,
посоветуйся с заказчиком. Разные заказчики встречаются, я знаю. — и Арзес,
подмигнув ошарашенному "Рафаэлю", начал подниматься на крыльцо, теперь уже
такого нестандартного дома.
На пороге, Арзеса встретила дверь с копытным магическим замком. Именно
так определил эту дверь Эндрю, когда привычным заклинанием, безуспешно
попытался вскрыть замок, которого он нигде на двери не наблюдал. Наконец,
увидев, что прямо по середине двери, в тридцати сантиметрах от порога,
находится какой-то позолоченный круг, напоминающий по форме отпечаток подковы,
Арзес прислонил к нему копыто. Раздался мелодичный звон, и дверь охватило
розовое свечение, и, как только оно утихло, дверь сама распахнулась навстречу
аликорну. "Автоматика по эквестрийски." — улыбнулся Эндрю, делая шаг, через
порог своего дома. Лучше-бы он этого не делал, ибо войдя в дом и разглядев
КАК РАЗУКРАШЕНЫ стены внутри...
На крыльцо "пейзажно-морского" дома, как снежный буран, выскочил, неожиданно
и со свистом, белый аликорн, с бешенными, мечащими искры глазами. Его длинный,
ярко-белый рог, светился на кончике ядовито-зелёным светом, не предвещая ничего
хорошего тому, на кого падёт гнев владельца. Наконец, белый аликорн, узрев, что
художника, который был, на свою беду, оформителем не только снаружи, но и
внутри дома, уже след простыл, заорал, спецголосом во всю мощь своих лёгких:
— Я ЕЩЁ ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ, ГРЁБАННЫЙ ПИКАССО!!!