Последний бой Арнау / The Last Stand of Arnau

Последний бой Арнау

— Мне нужно было составить план лучше. Нужно было продумать всё лучше.

Я взглянула на него: он потупил горящий ненавистью взгляд. Ненавистью не к кому-то другому, нет, поняла я, но к самому себе. Меня не переставало удивлять его многообразие. Его прозвали Фортисом Беззаконным и Фортисом Мятежником, Погибелью Блаженных и Богохульником. Кто-то сразу же вообразил бы какого-нибудь устрашающего грифона, чья шкура изуродована шрамами, а перья не знали гребня. Однако он, напротив, был поджарым земным грифоном с короткой коричневой шерстью и тёмно-синим оперением.

— Я доверяю тебе, — произнесла я.

Он посмотрел на меня в ответ, стараясь не выдать ни единой эмоции на лице. Впрочем, всё читалось во взгляде. Обычно выразительные карие глаза сузились практически вполовину.

— А вам не следовало бы, — ответил он. — Только не в этом.

Я окинула взглядом полыхающую Долину Бурь, где когда-то стоял гордый город Юга. Блаженная Тиерра не поколебалась ни на мгновение, когда призвала с небес пламя, поглотившее и её саму, и её город – всё, лишь бы остановить продвижение врага. Мои Северные Стражи и вольные грифоны Фортиса совместными усилиями спасали раненых и отставших. Слышались вопли, грифонов ли или кого иного.

— В твоём плане есть зерно разума, Фортис.

— Мой план – всеми силами быстро отступить на север в надежде, что это рассеет их неисчислимые полчища. Ещё же я прошу вас всюду сжигать пахотные наделы и отравлять землю, и лишь под самый конец дать отпор орде Роя. Тогда у меня будет достаточно времени, чтобы созвать Южную Стражу. Где же здесь зерно разума? — с жаром спросил Фортис, дрожа всем телом.

— Ты хочешь вынудить Рой сражаться на два фронта, одновременно отняв у них возможность подпитывать себя. Я буду наковальней, ждущей, когда твой гневный молот падёт и сокрушит наших врагов, Фортис, — был мой ответ. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что нас никто не видит, я нежно куснула пёрышки на его шее. Из его клюва вырвалась довольная трель, а по моему телу прокатилась волна тепла. — Мне кажется, в твоём плане много зёрен разума.

— О предки, — прошептал Фортис. — Мы на грани уничтожения. Нам следует уйти.

— И куда же?

— Не знаю. На запад?

— Ты наслушался Западных Стражей и их историй про далёкие неизведанные земли? — усмехнулась я.

— Ну, звучит как прекрасное место, чтобы начать всё сначала, миледи, — слегка улыбнувшись, ответил Фортис. Он медленно провёл лапой по моей белоснежной шёрстке и пёрышкам.

На сей раз довольная трель вырвалась из моего клюва. Я взглянула на грифона.

— А как же живущие там пони? Рогатые пони, у которых есть магия, крылатые пони, которые умеют летать, да и просто пони? Что, если им не понравится наше присутствие?

— Мы всегда сможем их съесть, — улыбнулся он.

Я рассмеялась и в первый раз с начала войны почувствовала себя легко. Он всегда знал, как меня успокоить. Мой Фортис.

Мы вместе окинули взглядом пылающий дол. Я глубоко вздохнула.

— Можем ли мы вообще победить такое? — спросила я.

— Всегда есть надежда, миледи, — он посмотрел на меня. — Всегда есть надежда.

___________________________________

Вороньё меня побери. Очнуться ото сна вроде этого – сущая пытка. Представьте, вот одно мгновение ты нежишься в согревающем тепле, а другое – тебя вырывает обратно в суровый настоящий мир. Всё вокруг сбивает с толку. Всё вокруг слишком холоднó.

Я вздрогнула – инстинктивно протянувшись к левому боку, лапа схватилась за холодные железные ножны Лейхтенстарка, родового меча Севера, Светоча во Тьме. Он – единственное, что досталось мне от отца, когда его жизнь забрал Рой. Мгновением спустя всё улеглось, пришло то самое умиротворение, которого не хватает в нашем неспокойном мире.

О Фортис, подумала я, когда же ты явишься?

Я просто стояла, осматривая выделенные мне покои. Просто тесноватая, аскетично обставленная келья с гладкими белыми стенами и стойкой для доспехов в углу. Не то, к чему привыкли подобные мне, но гораздо большее, о чём может просить любой грифон. Слегка размяв крылья и лапы, я подошла к стойке и принялась облачаться: крепко затянуть каждый ремешок, чтобы ни одна пластина не отвалилась, шагни я только за порог.

Первое, что поприветствовало меня снаружи – выкрики строевых команд, разносящихся в ночном воздухе. Стоя у самых зубцов крепостной стены, я смотрела, как повсюду сновали грифоны и грифины с самым разнообразным оружием; гремели и лязгали доспехи. Центурионы подгоняли солдат. Но даже громкоголосые приказы тонули в пронзительном плаче птенцов, силком утягиваемых родителями поглубже в пещеры Белой Твердыни, Фальштайна.

Высеченную прямо в скалах, эту двухъярусную цитадель строили как оборонительный гарнизон почти в самом центре четырёх земель – Северных гор, гаваней Запада, Восточных равнин и Южных нив. Ранее она считалась нейтральными владениями, где встречались Блаженные для ведения переговоров. Ныне же она – последний рубеж между нами и нашими врагами.

В небе несли дозор небесные грифоны с копьями, не имеющие себе равных на поприще разведки и лётного мастерства. Они выслеживали вражеских соглядатаев или же, наоборот, сами собирали сведения о противнике; их зоркие орлиные глаза цеплялись за каждую мелкую деталь.

Внизу же, на земле, сияли колдовским огнём посохи – это грифоны-маги, наделённые волшебным даром Предков, трудились не покладая лап, исцеляя легко раненных, дабы облегчить бремя тех в предстоящем бою. Они оставляли за собой ряды стонущих грифонов, многие из которых потеряли глаза, лапы или даже крылья – это забота врачевателей, занимающихся более серьёзными ранами.

Земные грифоны, благословленные бесподобной силой, таскали огромные валуны и заряжали катапульты. Могучие машины не прекращая запускали каменные снаряды высоко вверх, обстреливая поля перед крепостью. Иные же земные грифоны возили тележки со старыми, изувеченными, да и просто ранеными. Откуда-то из глубин доносились ритмичные удары молота – это кузнецы во вспышках искр работали с раскалённым докрасна металлом, придавая ему форму на тлеющих углях.

А за стеной раскинулось кошмарное зрелище. Даже с высоты скалы мой острый глаз различал следы бойни. Белые уступы Фальштайна обагряла кровь раненых и умирающих. В воздухе витал смрад меди и железа, привлекая воронье – они чёрной тучей кружили над нашими головами, словно предрекая гибель.

Война никогда не была чужда грифоньим племенам. Даже со времён их зарождения род Блаженных не прекращал бороться за земли друг друга. Но ещё никогда они не видывали уничтожений таких масштабов; на сей раз войну развязал враг, единственная цель которого – пожрать нас всех.

Как забавно. Пару месяцев назад крупнейшей проблемой для Блаженных был Фортис, грифон из незнатного рода, который прославился тем, что убил лорда Альдуса Восточного и переименовал Восточные земли в Вольный Грифон. Его идеи о том, чтобы освободить грифонов от оков нашей родословной и жить не по нашим правилам, расползлись по всем владениям, так что Блаженные сочли его врагом народа. Ох, как же все переменилось.

Сейчас Западные и Северные Стражи воюют под одними знамёнами, а Щиты Грифона, фортисовы солдаты, помогают им. Несмотря на всю смерть и разрушения, несмотря на весь учинённый хаос, враг так же совершил невозможное – сплотил наш народ.

— Блаженная Арнау.

Я посмотрела налево и заметила поклонившегося трибуна-стратега, высокого подтянутого грифона с белым в голубую крапинку оперением и серовато-коричневой шерстью.

— Да, Викт?

— Наземные силы Роя направляются к последней линии обороны. Наши солдаты пока ещё неплохо держаться перед натиском с воздуха, но это продолжается уже несколько дней, моя Блаженная. От трибуна ауксилии по-прежнему ни слова, — Викт на секунду умолк. — Возможно, нам стоит предположить, что Фортис не явится вовремя.

— О чём ты, Викт? — вздохнула я. Что ж, он хотя бы не говорит, что Фортис вообще не придёт.

— Моя Блаженная, у Западных врат ждёт небесная колесница. Она доставит вас в гавани, где уже подготовлен корабль. Он отвезёт вас на запад, к землям трёх племён пони, где вы будете в безопасности.

— Ты просишь меня сбежать, трибун? — на мгновение ошарашенная, я моргнула, но затем нахмурилась.

— Так точно, — ответил Викт. — Следует ли мне напомнить, что вы последняя из рода Блаженных?

Утвердительный кивок.

— Я знаю, кто я, трибун-стратег. Знаю своё предназначение. И никакие посулы из твоих уст не убедят меня бросить моих подданных, — я скривилась в усмешке. — Беги, если хочешь, Викт. Но я остаюсь.

— Я лишь беспокоюсь за вас, моя Блаженная. И пребуду с вами до тех пор, пока сами небеса не падут нам на голову, — болезненно отреагировал грифон.

— Отлично, — сказала я, на мгновение прикрыв глаза, а потом, снова посмотрев на грифона, спокойно произнесла. — Ты наш самый опытный трибун. Если ты погибнешь сейчас, это будет серьёзной потерей. Что же касается Фортиса, Викт, то он прибудет в срок, — я глубоко вдохнула. — Значит… Рой у порога. После почти пяти дней. Щиты Грифона в самом деле заслуживают своей репутации.

Сжав клюв, Викт недовольно кивнул.

— Сноровка в обороне, стена щитов – это заслуживает уважения.

— Укреплены ли стены и ворота Фальштайна?

— Все выгаданное время мы использовали по полной, — кивнул трибун.

— А упреждающая атака? Всё ли готово? — спросила я.

— Я говорил с трибуном-тактиком вольных грифонов, — ответил Викт. — Она сказала, что они разлили масло на всём пути, пока отступали. И я собрал всех магов, скольких смог.

— Отлично. Готовьтесь и ждите моего сигнала, — приказала я. — Сегодня враг познает пламя нашего гнева.

Трибун одарил меня довольной улыбкой и отрывисто поклонился. Я просто не могла его винить. Обычно мы бились с врагами яростно, наступали и обходили их с флангов. Однако с противником вроде Роя предпочтительней оборонительные построения – нужно держать ухо востро.

Мы разошлись в разные стороны. Я сконцентрировалась на том, что происходило внизу, на грифонах Фальштайна. Защита выкупит нам немного времени, но обагрит Белую Твердыню кровью грифонов. Пора вернуть старый должок.

Я приземлилась перед зубцами барбакана, наблюдая, как грифоны с воздуха осыпают горшками с кипящим маслом и камнями живое оранжево-чёрное море – Рой.

Они представляли собой причудливых насекомоподобных существ. Поначалу все думали, что это всего лишь горстка грузных, закованных в панцирь жуков. Но, когда они впервые напали на грифоньи племена, все были поражены и ошеломлены – Рой подчинял себе наш народ. Паразиты, крохотные твари, залезали жертве в рот и прогрызали путь до мозга, овладевая телом. Мы так и не поняли, с чем же столкнулись по-настоящему.

Всё началось с того, что они принялись выслеживать Блаженных, сея в наших землях семена сомнений и раздора. Родич пошёл против родича, сосед против соседа. Наша власть столкнулась с недоверием, и в итоге всё рухнуло в водоворот безумия: Блаженного Риверию Западного убил собственный сын, мой отец пал от лапы вернейшего телохранителя, а Блаженную Тиерру чуть не прикончил её возлюбленный.

Мудрено ли, что мы зовём таких грифонов «осквернёнными»?

В авангарде всей орды смерти вопреки шагали осквернённые грифоны, зачастую без лап, с окровавленными перьями и открытыми ранами. Мой взгляд принялся выискивать среди них самых опасных – магов, которые не растеряли своих разрушительных способностей. Слава Предкам, их не было.

За рядами осквернённых шествовали солдаты самого Роя. Сейчас они, подражая нам, приняли облик с самыми примитивными кошачьими и орлиными чертами – чёрно-оранжевый хитин, бездонные чёрные глаза, в которых нет искры жизни. Наземные грозно потрясали парой острых косообразных когтей, расположенных на месте крыльев, и щёлкали неестественно вытянутыми клювами. У пока что незамеченных летунов были удлинённые когти и шипастый хвост.

Однако совсем не это делало Рой таким опасным. То была сверхъестественная дисциплина: они двигались и действовали все как один, каким-то образом подчиняясь лишь владыкам. Ни камни, ни стрелы, ни копья – ничто не тревожило и не стесняло их. Если падёт один, на его место встанут два. Рухнут ли раненые с неба или погибнут, раздавленные поступью своих товарищей – Рою всё равно.

А невероятные количества окончательно превращали этих тварей в неостановимую орду.

— Леди Арнау.

Я быстро оглянулась и увидела, как ко мне направляется мускулистая грифина, трибун-тактик Фортиса. Она склонила голову – наверное, так вольные грифоны выказывают почтение.

— Да, трибун?

— Упреждающий удар проходит, как и планировалось. Первый Щит отступает с позиций, — ответила трибун и указала в сторону Щитов Грифона неподалёку от главных ворот – последней линии обороны.

В первых рядах стояли могучие земные грифоны с шестиугольными щитами, сомкнутыми вместе, и, преградив Рою дорогу, отражали атаки волна за волной. Такой щит специально делали так, чтобы тот служил как бы дополнительной ногой для опоры, и если надо, то щитоносцы в случае чего могли взлететь в организованном построении.

Время от времени два щита раздвигались как раз на столько, чтобы копейщик успел ткнуть в проём копьём; иногда сами щитоносцы разили солдат Роя и осквернённых короткими клинками. По команде центуриона передний ряд что есть сил ударял стеной щитов вперёд и быстро взмывал высоко вверх, а на их место тут же вставали свежие грифоны из второго ряда.

Раздался пронзительный клёкот. С небес на дрогнувший строй Роя спикировали Северные Стражи. Вклинившись во вражеские порядки, они без жалости набросились на противника, однако отлетели прежде, чем твари смогли контратаковать. Следом за Северными то же самое повторили и Западные Стражи на другом участке фронта.

— Ни летунов, ни осквернённых магов, — отчиталась трибун с широкой улыбкой. — Думаю, ваш план сработает, леди Арнау.

— Надеюсь на то, — пробормотала я. — Как там владыки?

— Недавно мы прикончили двух, — ответила грифина. — Все твари сразу же разбежались поджав хвост, а наши солдаты даже чуть-чуть воодушевились. Больше они не появлялись, но ещё могут подойти под прикрытием.

— Надеюсь, упреждающий удар прикончит побольше их.

— Вполне вероятно, — кивнула трибун.

Я взирала на то, как началось отступление. Даже несмотря на налетавших Стражей, врагов меньше не стало. И правда, неважно, сколькие падут – на их место всегда встанут новые. Рой и осквернённые и не думали останавливаться, наседая на щитоносцев, тогда как те медленно и непоколебимо отходили назад. Меня не переставала восхищать слаженная работа Щитов Грифона: сначала построение спокойно разбилось на части по тридцать щитоносцев, затем по двенадцать, потом по десять и в конце концов по три –и всё это они проделывали, продолжая отступать к открытым воротам.

— Прикрыть отступающих! — приказала трибун-тактик. Один из грифонов справа от неё поднял над головой высокий флаг, подавая сигнал. По воздуху прокатился глухой стук – скрученные тетивы спустили с держателей – затем резкий свист, и кончилось всё неприятным чавканьем. Наступление Роя захлебнулось, когда их ряды осыпал град тяжёлых болтов из баллист.

— О Предки, как же я их обожаю, — поделилась мыслями трибун. Я не сразу не поняла, что она имеет в виду баллисты. — Капитан даже поговаривал, что можно сделать их настолько маленькими, что они будут умещаться в лапах одного грифона.

— Ты предполагаешь, что подобное чудо будет меня или у вас, трибун? — я не сдержала улыбки.

— Миледи, капитан не глуп. Даже если мы победим в войне, по-прежнему может случиться так, что нам придётся продолжать сражаться. Вольных грифонов, в конце концов, кличут не признающими власти бандитами и безбожниками.

— Ты беспокоишься за него. Это очень похвально, — я на мгновение приумолкла. — Знай же, трибун… мне нечего делить ни с капитаном Фортисом, ни с вольными грифонами. И, раз уж я последняя из рода Блаженных, он страшит меня сильнее, чем я – его.

Трибун, на секунду озадаченная, посмотрела на меня, но затем отвернулась к полю боя.

— Ходит молва, что вам не стоит его опасаться, по крайней мере не в битве. Хотя толкуют, что и в кое-чём другом он не так уж плох.

Слава Предками, за шлемом не было видно моих щёк.

— Сейчас не время обсуждать досужие слухи, трибун.

— Конечно нет, — ответила трибун-тактик. На её лице заиграла улыбка, однако она исчезла так же быстро, как и появилась – взгляд грифины обратился на закрытые ворота. — Миледи, отступление завершено. Маги только ждут вашего сигнала.

Мои глаза окинули раскинувшиеся у подножия поля. Чёрно-оранжевое море колыхалось под стенами Фальштайна. Моя правая лапа инстинктивно сжала рукоять Лейхтенстарка.

— Давай чуть повременим. Я хочу удостовериться, что мы заберём как можно больше этих тварей.

Трибун ничего не сказала, оставив меня созерцать поле боя. Внизу скапливалось всё больше и больше чёрных силуэтов; в меня закралась тень сомнения. В памяти почему-то всплыли слова Викта.

— Трибун, — прошептала я. — Минули уже многие дни, а он так и не показался.

— Я верю в капитана, — немедля ответила грифина. Я развернулась и взглянула ей в лицо, однако оно отражало лишь непоколебимую убеждённость. — И вам бы стоило, миледи.

Я не сдержалась и улыбнулась. Её вера в Фортиса не дрогнула, и это подкрепило моё решение. Молниеносным движением я воздела Лейхтенстарк высоко вверх. Покинув ножны, он засверкал ослепительным голубовато-белым светом – идеальный сигнал. Во внутреннем дворе крепости, будто бы в ответ, тьму озарили разноцветные огни посохов.

Где-то торжествующе загудели грифоны, а сияние меж тем начало обретать форму красных шаров, стремительно увеличивавшихся в размерах. Ликования усилились, когда пламенные сферы, взлетев, обрушились на головы Роя: всякий раз забирая с собой не меньше десятка, они оставляли лишь груды оплавленного хитина и воронки размером с порядочный валун. Словно только того и ожидая, равнина внезапно взорвалась – прожорливый огонь объял разлитое заранее масло и, распаляясь, поглотил всех, кто стоял на земле.

На секунду грохот поступи Роя и осквернённых не прекращался, но затем стал постепенно стихать. Потрескивающий рёв пламени затмил победные выкрики, а рыжая погибель ползла всё дальше, от ворот и к горизонту.

— Вот, — кивнув, пробормотала я себе под нос. — Это даст нам ещё пару часов.

— Эм… где-то так, — был ответ трибуна.

Моё внимание привлекла нерешительность в её голосе. Я обернулась и взглянула на грифину.

— Что случилось, трибун?

— Почему стихли вороны?

Я моргнула. Едва трибун закончила, как я немедля подняла глаза к небесам и вдруг обнаружила, что каркающего воронья больше не видно; вокруг… похолодало. Мгновением спустя вокруг меня взметнулся вихрь неестественной силы. Грянул гром, и я увидела, как небо прорезала вспышка молнии, словно пульсирующая вена на звёздном полотне. Это было словно…

— Берегитесь!

Белое – всё залило белым. Что с воздухом? Не знаю. Я поморгала. Ничего, всё по-прежнему белым-бело. Уши заложило – лишь звон; удивлюсь, если бы я услышала что-то ещё.

Чуть погодя зрение начало возвращаться – медленно, постепенно. Я перевернулась со спины и увидела грифон. Он стоял ко мне спиной, который как будто вглядывался куда-то… в пустоту. Я обнаружила, что без своего ведома встаю и направляюсь к одинокому незнакомцу. Подойдя ближе, я начала различать больше деталей. Его облик, осанка – слегка, нет, очень знакомо.

— Отец? — спросила я.

Грифон неспешно развернулся. Но лица по-прежнему… не было видно. Ничего, лишь очертания. Я не видела его глаз, не видела, улыбается он или нет. Не видела, узнал ли он меня.

Раскат грома заставил меня вскрикнуть. Я была высоко в воздухе, и вспышки ярких огней озаряли пурпурные небеса. Внизу виднелась земля. Владения грифоньих племён. Кипела война, однако не только на нашей родине – везде. На западе, далеко за морем, лежали не отмеченные на картах земли трёх племён пони: их обитатели бились друг с другом, а всё вокруг сковывал лёд.

Я посмотрела на отца. Но он был не один. Из-за его спины выходили грифоны – всюду, от края до края неба, так далеко, насколько хватало глаз. У всех, даже отца, глаза были белыми. И все они обратили взоры на меня.

— Будь стойкой, дщерь Севера, — изрёк отец; его голос гремел, сотрясая саму ночь. Я инстинктивно зажала уши лапами, но это ни капли не помогло. Голос проникал прямо в голову. — Он в пути.

— Ч-что? — я отшатнулась, и мой голос… он вообще раздавался изо рта? — Кто вы все? И к кому вы обращаетесь?

— Отринь колебания. Будь сильной. Будь стойкой. Фортис Восточный в пути, — все как один возвестили они.

«Фортис идёт? Что они имеют в виду?» Видение начало расплываться, и я, обуреваемая вопросами, выкрикнула:

— Постойте! Поведайте ещё! Прошу! Где он...

— ...еди Арнау!

Что-то твёрдое упёрлось мне в броню. Я распахнула глаза, и меня немедленно поприветствовали старые знакомые: тёмное ночное небо и хлыщущий ливень. Я всмотрелась в маячащее перед глазами лицо. Это трибун-тактик: она трясла меня за плечи.

— Миледи! Мы должны уходить!

Я, только что получившая весть от своего отца, покачала головой. Он сказал, что Фортис идет. Фортис в пути.

— Миледи!

Я повернулась сначала к грифине, а потом к краю стены. За воротами собиралось множество грифонов.

— Что происходит? — спросила я на удивление твёрдым голосом.

— Они исполняют свой долг, — пояснила трибун. Она отвернулась куда-то налево. — Позови ко мне трибуна-стратега! И скажи, что нам нужно как можно больше грифонов. Да! Даже птенцы! Все здоровые грифоны. Ну! Чего стоишь! Центурионы! Постройте когорты! И всех остальных прихватите!

Я едва держалась на ногах. Трибун-тактик подставила мне плечо, и я, твёрдо встав на все четыре, наконец осмотрелась. Верхняя площадка барбакана, где мы недавно стояли, сейчас являла собой чёрную груду обугленных обломков. Как было заметно, похожее творилось на всё втором ярусе.

— На самом деле они выжидали, когда мы выставим наших магов, чтобы потом пустить в дело своих, — проворчала грифина. — Сотворили у нас над головами грозовую тучу, да так, что мы не заметили, и засыпали молниями. Наверное, приняли ваш меч за посох. Наших чародеев в живых не осталось.

Послышался какое-то жужжание. Мои глаза расширились: только летуны Роя могли издавать этот гулкий звук. В воздухе похолодало, да и сам он будто потяжелел. В вышине гремели раскаты грома, сопровождаемые тусклыми разрядами молний. Прямо на моих глазах неподалёку рухнул какой-то грифон; завоняло смрадом палёных перьев и горелого мяса.

— Оттяните наших воздушных бойцов! Без магического прикрытия они подставятся прямо под вражеские заклинания! — отдала приказ трибун и покачала головой. — Мы их недооценили. Спрятать своих магов в засаду и выждать нужного момента… вот же кровожадные стервятники.

Перед воротами стекались грифоны, щитоносцы занимали позиции, а жужжание тем временем лишь усиливалось.

— Вы должны уходить, миледи. Положение дел ухудшается, — пояснила трибун.

Я покачала головой.

— Нет.

— Миледи?

— Со мной говорил отец, — ответила я. — Он сказал, Фортис уже в пути.

— Леди... Арнау?

Трибун пребывала в замешательстве. Да и мне ли её винить? Со стороны это выглядело так, будто у меня помутился рассудок, однако почему-то я верила своим словам. Знала, это правда. Фортис в пути. Мой взгляд наткнулся на всё ещё мерцающий Лейхтенстарк, который валялся в паре шагов от меня. Нагнувшись, чтобы его подобрать, я встрепенулась: грифоны вокруг перешёптывались.

— Построиться! — громко прокричала я. Мой голос охрип, но мне было всё равно. Грифоны недоумённо моргали, но меч наконец оказался в моей лапе. Я воздела его высоко над головой. — Я сказала, построиться! Хотите, чтобы ваш капитан увидел, как вы трясётесь от страха?!

— Вы слышали леди, праздные лентяи! — откликнулся один из центурионов. — А ну живо подняли задницы! Живо!

Он схватил какого-то солдата за нагрудник, дабы поправить небрежно надетый доспех. Остальные центурионы последовали его примеру, и вольные грифоны наконец принялись выстраиваться в линию.

— Щиты! Поднять щиты!

— Копья к бою! К бою, я сказал!

Я бросила взгляд на земных грифонов Блаженной Гвардии. Их центурионы не отставали.

— Не дайте вольным опозорить нас перед Блаженной Арнау! Боевые молоты на изготовку! Стройся!

— Они здесь!

С небес хлынул Рой. Закованные в хитиновые панцири летуны пикировали свысока, сбрасывая крупные чёрные булыжники. Некоторые забарабанили по стене щитов, другие же настигли тех, кому не посчастливилось стоять в одиночку. Обрушиваясь на голую землю без вреда для себя, летуны превращались в наземных солдат и, не медля ни секунды, набрасывались на всех грифонов в поле зрения.

Одной невезучей твари пришлось поздороваться с Лейхтенстарком – острый клинок снёс гаду голову с плеч. Всё больше летунов приземлялось рядом с Блаженной Гвардией. Раздался неприятный влажный хруст, сопровождаемый короткими всхрапами и свистом ветра – боевые молоты делали своё дело. Щиты Грифона хорошенько подготовились на тот случай, если их строй попытаются прорвать: расступаясь на две линии и окружая врага, они с безжалостным рвением закалывали любого пойманного летуна. Всюду из надломленного хитина сочилась чёрная кровь. Мои крылья яростно били, помогая удерживаться на задних ногах – сжав великолепный меч двумя лапами, я рубила и колола всех тварей, что посмели встать у меня на пути; клинок оставлял в воздухе яркие голубовато-белые росчерки.

Но затем… мои уши разорвал оглушительный скрежещущий крик, от которого кровь стыла в жилах.

— Приближается владыка! — проклёкотал какой-то грифон.

Гул нарастал, почти потонув в шуме схватки. Толчок невероятной силы сотряс землю. Краем глаза заметив осыпавшую шлем каменную крошку, я с ужасом взирала на огромное чудовище размерами как минимум с двух грифонов, которое появилось прямо передо мной. В отличие от большинства солдат Роя, оно не принимало грифонье обличье. Напротив, то была широкоплечая тварь с крупной угловатой головой – вертикальная пасть хищно распахнулась, явив десятки острых зубов. Вместо передних лап у него была пара огромных косообразных когтей, а вместо задних – мощный хвост, извивающийся кольцами, как змея. Жёлтые глаза за секунду окинули взглядом всё поле боя и замерли на мне. Кажется, они светились.

Внезапно в воздухе завоняло кровью, а у меня перед глазами встали образы меня самой, растерзанной в клочья: я лежала без головы, без лап и с кишками наружу – а вокруг всё полыхали земли наших Предков. В голову вклинилась острая боль, словно в меня впилась ледяная игла. Не я одна ощущала присутствие владыки. Соседние грифоны жалобно клёкотали, раздираемые желанием броситься прочь.

«Это его мысли? Это так он контролирует Рой?» — прежде, чем я обдумала бы ответ, тварь бросилась на меня молниеносным вихрем могучих ударов. Отражать наскоки становилось всё труднее: онемевшая лапа отдавала болью и начала дрожать. Чудовище с лёгкостью отшвырнуло меня и принялось за ошеломлённых вопящих грифонов. Всё больше и больше видений моего изуродованного тела мелькало перед глазами.

— Защищайте леди Арнау!

Передо мной возникли Щиты Грифона, но не успели сомкнуть щиты вовремя: владыка протаранил строй, опрокинув несколько рядов. Больше боевых кличей – Гвардейцы с молотами наперевес окружила существо, но либо были отброшены назад, либо пали, пронзённые когтями. Больше грифоньей крови обагряет землю Фальштайна.

Этого нельзя допустить. Я поднялась на ноги и воззрела на порождение кошмара, стоящее передо мной.

— Убирайся прочь из наших земель! — проорала я, прежде чем ринуться в атаку.

Стремительный взмах Лейхтенстарка был нацелен точно во владыку, но тот ушёл от удара с невероятной скоростью. Мой меч рассёк лишь воздух, а мощная вражеская контратака была скорой. Клинок вонзился в землю, однако с усилием мне удалось удержаться на ногах – с криком я бросилась вперёд. Я не могу умереть. Фортис уже близко. На кону слишком многое, ради чего стоит жить.

Бок разорвала острая жгучая боль. Я опустошённым взглядом посмотрела налево. Коготь владыки пронзил меня, но... но почему?

— Блаженная Арнау! — закричал кто-то.

Владыка пронзительно заверещал. Картина моего окровавленного бока застыла в глазах. Тварь, наверное, гордилась. Как-никак, он убил последнюю из Блаженных.

Я было открыла клюв, но оттуда не вырвалось ни единого звука. И даже тогда, когда он поднял меня высоко над головой, выставляя всем на показ, словно какой-то трофей. Боль не передать словами. Глаза никак не сходились на чём-то конкретном. Всё, что улавливал взгляд: больше насилия, больше убийств. Швырнув моё тело обратно на землю, владыка закричал мне прямо в лицо, разбрызгивая слюну и обдавая гнилостным дыханием.

Всё начало погружаться во тьму. Я закрыла глаза.

И вновь передо мной появился отец, равно как и прочие грифоны с белыми глазами – они смотрели, не отрываясь. Мне хотелось добраться до них, спросить что-нибудь. Однако я не выдавила ни единого слова. Не чувствую передних ног. Не слышу ничего, кроме барабанного боя. Барабаны… Южной Стражи?

Мысленные образы владыки переменились. Вместо подавляющего смрада крови и смерти я ощутила… смятение. И страх. Открыв глаза, я увидела, что существо смотрит куда-то в сторону. Видения, осаждающие мой разум, изменились. Окровавленный бок ушёл в небытие, уступив место Южной Страже, захлёстывающей орды Роя. И вёл их в бой… сам Фортис.

— А вот и он, — прошелестела я, и владыка повернулся ко мне. Он не визжал, не произносил ничего. Я одарила тварь улыбкой. — Ты проиграл.

На исходе сил я воздела Лейхтенстарк, сверкающий голубовато-белым, над головой и молниеносным выпадом пронзила глотку чудовища.

Окружающий мир вновь побелел. Меня окружали грифоны с незнакомыми очертаниями и белёсыми глазами. Отец взирал на меня с улыбкой.

— Дщерь Севера, ты поступила верно.

Я наконец поняла. Предки пришли за мной. Это конец.

В ответ я кивнула. Послышались голоса. Хочется пить.

— Блаженная Арнау! — воскликнул Викт.

— Леди Арнау! Очнитесь! Фортис здесь! Он сдержал слово! — прокричала трибун-тактик. Но в её голосе печаль?

— Внемлите, — слабо прохрипела я.

— Моя Блаженная, не говорите. Маги уже близко!

— Я, Блаженная Севера, обещаю помилование Фортису Восточному. Таково моё слово. Я, Блаженная Севера, владычица этих земель, также провозглашаю Фортиса своим преемником. Пусть будет он светочем надежды для грядущих поколений. Таково моё слово.

Никто не проронил ни слова. Я бы вздохнула, если бы могла.

— Викт, прошу, помоги Фортису объединить грифонов. Прошу, помоги ему построить лучшее будущее.

Секунда молчания. Наконец он ответил:

— Так точно, моя Блаженная. Как пожелаете.

«Я буду ждать тебя, Фортис», — промелькнуло в голове, прежде чем моя душа отправилась к Предкам.

Наконец я почувствовала покой.

___________________________________

История в конечном счёте способна поведать очень многое. Я предвижу предания и баллады о том, как грифоны с мужеством встретили врага и смерти вопреки одержали верх над неостановимым Солнечным Роем. Они поведают о том, как в жарчайшем горниле ковались мы, грифоны, и как мы закалились.

Но, впрочем, давайте не забывать, какой ценой досталась нам победа, ибо пусть у нас есть победы, но есть и поражения. Наши поля разорены, семьи разлучены. Не сосчитать всех, кого мы потеряли – храбрых воинов и юных птенцов, любимых и близких. Мы должны помнить, что они погибли не напрасно: они погибли ради нашего будущего.

И из всего этого именно мне поручено вести нас. Я с радостью приму сию ношу в память о павших. Наш долг – жить. Наш долг – помнить. И мы залечим наши раны. Мы отстроим наши дома. Мы подготовимся и переживём зиму. И пусть мне не ведомо, что таит в себе будущее, я знаю одно: мы должны идти вперёд.

В единстве.

— Фортис, первый василевс и король Грифоньих Королевств