Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 26 «Дежавю»

Два года. У меня было весьма сложное душевное (образно говоря) состояние, однако, несмотря на отсутствие новой главы, читатели по-прежнему подписывались в группу в ВК (https://vk.com/foe_parallelnost), комментировали, поддерживали и даже рисовали арты по своему желанию, которые я публиковал в той же группе в ВК. Всё это помогло укрепить мою уверенность в выбранном пути, вдохновлял, и я сумел это преодолеть. У меня не хватит слов, чтобы выразить благодарность за эту поддержку.

Дальше следует информация для тех, кто был знаком с рассказом до осени 2018 года. Новеньким, которые начали читать этот рассказ летом 2019 года, эта информация не принесёт ничего существенного, а также тем, кто следит за группой в ВК и уже освежил память, перечитав рассказ после мая 2019 года. Поэтому, приятного чтения.

Что же до остальных, то суть вот в чём. Осенью 2018 года я начал перечитывать рассказ, делая в них некоторые исправления: добавлялись/переписывались/удалялись некоторые абзацы, предложения, фразы... и даже целые диалоги. Главы редактировались мной на протяжении осени 2018 и до конца апреля 2019, а затем новый редактор в течение июня того же года вычитал мои изменения. Вам желательно перечитать рассказ перед прочтением этой главы. И да, как упоминалось в описании рассказа, канон оригинальной истории с предельной точностью соблюдаться не будет. Наслаждайтесь чтением :)

Если вам понравилась моя работа, рассмотрите возможность материально поддержать меня (Payeer): P1017611991

— О, а вот и вы! — воскликнул, скучающий до этого, фиолетовый дракон, безразлично разглядывающий свои когти. Его зелёные глаза с вертикальным зрачком пристально изучали нас с напряжённым видом, а затем он заметно расслабился, слегка прикрыв глаза и легонько вздохнув. — Судя по вашим безмятежным лицам, разговор закончился благополучно, — мягко и застенчиво улыбнулся он.
 — Чему я искренне поражаюсь, — сказал я, отрешённо вглядываясь в точку перед собой, всё ещё пытаясь осознать произошедшее. Все мои страхи и предрассудки... во всём виноват лишь я сам, что является следствием моей привычки слишком много думать. — Однако я осознал свою оплошность, принял её и попытался, по возможности, всё объяснить и загладить вину.
 — Это было потрясением для меня... как и то, что он намеренно скрывал нечто подобное. Но... — пегаска расплылась в снисходительной улыбке, глядя в сторону дракона. — Я всё же решила дать ему ещё один шанс, ведь в нём слишком много чего, что мне нравится. — Она взглянула на меня с прикрытыми глазами. — Было бы глупостью упускать его только из-за этой ошибки... пусть и крупной... как для меня.
 — Для тебя ложь имеет большое значение? — полюбопытствовал дракон.
 — Да, — не глядя на него, ответила пегаска. — Единственным препятствием в любых отношениях является ложь. Для меня главным в пони... ну и в человеке, раз уж на то пошло, — хмыкнула она, не спуская с меня своего взгляда в котором мелькали нотки снобизма, — является искренность.
 — Не могу не согласиться, — проронил Спайк, кивнув в подтверждение своей чешуйчатой головой. — Но... Это очень трудно, к тому же не все любят принимать горькую правду.
 — Не нужно лукавить. Никто не любит её принимать, как и я, — изрекла она, повернувшись к нему. — Однако это не повод избегать её. — Услышав это, дракон хмыкнул, а затем широко улыбнулся.
 — Рад за вас, ребята, — благосклонным тоном сказал он. — Желаю вам обрести крепкую любовь без лжи и недопонимания. Приятно видеть, что в нынешние суровые времена может существовать такая... такие крепкие и взаимные чувства. Даже немного завидно, — смутился он напоследок.
 — Спасибо на добром слове, Спайк, — с робким чувством благодарности проронила Мотли, а затем она наклонилась ко мне и зазывающее прошептала: — Давай попытаемся обнять его с двух сторон. — В ответ на это моя бровь потянулась к потолку. — Да, — продолжила она шёпотом. — Я вижу, что он большой, но все любят обнимашки и верят в их полезность. Могу предположить, что его редко навещают дружественно-настроенные гости... никто не любит затянувшееся одиночество.
 — Убедила... — тихо ответил я, а затем повернулся к дракону и широко улыбнулся. — Иди сюда, большой ты крепыш! — Дракон на мгновение удивился, а затем ощутимо вздрогнул, когда увидел вспышку голубого цвета, когда я уже начал обнимать его в районе шеи, умостившись у него на плече. Отойдя от небольшого шока, Мотли резко поднялась в воздух, взмахнув крыльями, и подлетела к противоположному плечу, начав также обнимать его. — И пусть никто не уйдёт обиженным, — добавил я, после того, как присоединилась пегаска.
 — Вы на мгновение испугали меня... — произнёс он испуганным тоном.
 — По-другому не получилось бы сюрприза, — самодовольно объяснила Мотли. Мы все задорно и дружно рассмеялись. Разумеется, дракон нас обоих переплюнул в плане громкости смеха, от его звуковых колебаний едва уши не заложило.

Какое ребячество...

Да ты просто завидуешь. Ты ведь существуешь только у меня в голове, вот ты и дуешься. Второй «я» замолчал.

 — Какие же вы всё-таки чудесные пони. Спасибо.
 — Всегда пожалуйста... — радостно ответила пегаска.
 — Стоп... — внезапно осведомился дракон. — Ты сумел овладеть заклинанием телепортации?
 — Ну ты же вроде бы не слепой... — начал я, отпустив дракона и аккуратно спрыгнув с него. Мотли поступила аналогичным образом.
 — Да это скорее риторический вопрос... — проговорил он. С этого ракурса, стоя перед ним, было видно, как его одолевал налёт смущения. — Очень немногим удаётся им овладеть. Настоящая редкость.
 — Как и встреча с драконом, — подметил я. — Причём дружелюбным. — Спайк вновь хохотнул, но в этот раз робко и более сдержанно.
 — В тебе действительно есть что-то... что заставляет других улыбаться... — двусмысленно проронил он. Пегаска с ухмылкой взглянула на меня, немного склонив голову на бок. Я лишь снисходительно покачал головой.

На данный момент я лишился того беспокойного и вечно донимающего меня гнетущего чувства касательно наших отношений. Переизбыток эмоций, а затем внезапное их исчезновение породило внутри меня отрадное чувство свободы, покоя и умиротворения. Неудивительно, что я так легко согласился на объятия... с драконом. Дискорд... сама мысль звучит так, словно я перебрал с веществами. Зато теперь перед Мотли у меня никаких тайн, раскрытия которых я бы боялся больше всего на свете. Эта прекрасная мысль не может не воодушевлять...

Несмотря на то, что тебя вроде как принимают в этом мире, в особенности твоя.... потенциальная пассия, которая ещё должна свыкнуться с этим, нам по-прежнему не место в этом мире. Чёрт, мы даже не выяснили причин нашего пребывания здесь! Вдруг нам не место здесь, вдруг нам по каким-то неблагосклонным причинам нужно улепётывать отсюда как можно скорее, поскольку всё это может стоить нашей жизни? И вообще, эта земля никогда не будет нам родной. Рано или поздно, ты это осознаешь, и начнёшь чувствовать себя неуютно, словно ты находишься не в своей тарелке.

По моему телу пробежался неприятный и тревожный холодок, заставивший меня поёжиться, ибо он в чём-то прав... В голове начали возникать пугающие предположения и гипотезы, которые я был не в состоянии остановить.

 — Что вы намерены делать дальше? — поинтересовался дракон, вырвав меня из пучины беспокойных и тягостных размышлений. От неожиданности я вскинул голову и осмотрелся, ощущая своё учащённое дыхание. Мотли взглянула на меня с обеспокоенным выражением, дотронувшись до меня копытом. Единственное, что я сейчас осознаю, это свою эмоциональную усталость и податливость на тревожные мысли. Я даже не заметил, как перед этим опустил голову.
 — Если ты не против, — медленно и неуверенно начал я, а затем продолжил в привычном для меня размеренном и дружеском тоне, — мы заберём у тебя ключ-карту и отправимся спать. Мой рассказ о себе, а также испытанные мною эмоции за сегодня изрядно потрепали мне нервы. И да, можешь не волноваться, мы переночуем в нашем вертибаке, а на утро, или когда проснёмся, отправимся в руины Кантерлота на поиски очередной ключ-карты. Так что, я думаю, стоит сейчас с тобой попрощаться, чтобы завтра утром тебя не тревожить коротким прощальным визитом и не отвлекать тебя от дел... наблюдений, Наблюдатель.
 — Эх... — раздосадовано вздохнул дракон. — Так хотелось тебе рассказать о прошлом Эквестрии. Не часто у меня бывают гости, которые имели бы достаточный уровень доверия и дружелюбия, чтобы быть здесь, а общение через спрайт-ботов порой не позволяет поддерживать длительную беседу.
 — Мы это понимаем. Для нас это будет очередным поводом выжить, придти к тебе и вновь побеседовать. По крайней мере, для этого я сделаю всё, что в моих силах. — От этих слов он оживился и приободрился, предвкушая следующую нашу встречу.
 — Ну... тогда, успехов вам, и пусть на вашей дороге жизни всегда будет сиять солнце, — сказал он, проделав своей правой лапой жест, обратив её куда-то вверх.

Спайк любезно отдал нам четвёртую ключ-карту фиолетового цвета, и мы не торопясь пошли к Авантюре, чтобы подготовить себе ложе, а затем улеглись спать, плотно прижавшись друг к другу.

---

Открыв глаза, я ощутил прилив сил и учуял благоухающую гриву каштанового цвета. Лицо Мотли зарылось где-то у меня под подбородком, уткнувшись в шёрстку на моей шее и тем самым согревая её своим дыханием, заставляя шёрстку радостно извиваться. Моя передняя нога под покрывалом заботливо закинута на шею пони, видимо, во сне я сделал это инстинктивно. Так не хотелось нарушать эту сладкую и блаженную идиллию, и я просто наслаждался ею дальше.

Через некоторое время внезапно из-под моего подбородка раздался знакомый голос: — Что, неужели мои объятия парализовали тебя?
 — Твоя аура слишком тяжёлая, вот и не могу пошевелиться, — ответил я, не проснувшимся голосом и витая где-то в облаках сна. Я ощутил недовольный толчок со стороны пони. Внезапно меня атаковала опасная зараза, которая тут же, используя моё уязвлённое и сонное состояние, одолела меня в мгновение ока, заставив широко разинуть рот: я глубоко вдохнул, быстро наполнив свои лёгкие жизненно необходимым кислородом, а затем, как бы нарочно громко и протяжно выдохнул. Как и предвиделось — пегаска вздрогнула и пискнула от неожиданности.
 — Ох... небо, — с облегчением произнесла она после лёгкого испуга. — Ты это специально?
 — Я сделал это в удовольствие... — Я ощутил второй недовольный толчок в бок. — А вообще, это для того, чтобы поскорее проснуться. — Мотли хихикнула. Она показала свою милую мордаху, взглянула мне в глаза и нежно улыбнулась.
 — Доброе утро, — сказала она в приветливом тоне и, потянувшись ко мне, одарила беглым поцелуем.
 — И тебе доброе утро, ангел.

Она забралась на меня и передним копытом начала задумчиво выводить фигуры у меня на груди, взъерошивая бежевую шёрстку. Я в свою очередь хоть и лежал словно бревно, но своей магией решил помассажировать её крылья. Она сдавленно охнула от неожиданности, а затем едва слышно промычала от удовольствия.

 — Обожаю, когда ты нежно играешь с моими крыльями... — мечтательно начала она, — твоё владение магическим телекинезом заставляет меня трепетать от удовольствия... Удивительно, что в твоём мире не было магии, а тут её так быстро освоил.
 — Я сам удивляюсь этой... удаче. Я привык быстро учиться, ты же знаешь. Поверхностные знания из разных научных сфер позволили мне более-менее понимать закономерность и принципы того, как работает мир, а соответственно обучаться проще. Пытаюсь поддерживать в себе гибкий ум, однако всё же предпочитаю копаться в технологиях, ибо они являются вершиной инженерной мысли... ведь они работают и приносят материальную помощь.
 — И как ты умудрился стать таким... относительно метким стрелком?
 — Во многом благодаря этому, — я приподнял свою левую ногу, дабы продемонстрировать ПипБак с надписью «Пип-Бой 3000». — Что ПипБаки, что ПипБои... все они имеют один и тот же принцип работы, только с разными компонентами и составляющими. Функция прицеливания в обоих технологиях повышает мою реакцию, работу нервной системы и мыслительные процессы в голове, отчего кажется, что время замедляется... Без этой штуки я бы не смог выжить.
 — Я знаю об этом, — лукаво улыбнулась пегаска.
 — Так зачем спрашиваешь?
 — Я думала, что ты что-нибудь ещё расскажешь о своём мире.
 — Неужели это тебе так интересно?
 — Ты ещё спрашиваешь? — с риторическим вопросом хохотнула пони. — Естественно! Знаешь, пришельцы из других миров каждый день мне не встречаются, не говоря уже о том, что они вообще где-либо были на этой планете... — Она задумалась, взглянув куда-то вверх. — Хотя я в этом не уверена. Возможно, и раньше они были, но скрывали своё происхождение... как ты. — Она опустила взгляд и сосредоточила его вновь на мне. — Как же я люблю твой массаж крыльев... — Я сосредоточил свою магию на ягодицах пегаски и начал нежно массировать. — Ох... — вздохнула пони, прикрыв глаза в томном наслаждении. Её крылья начали становиться всё твёрже, да я и сам ощутил прилив тёплой волны возбуждения.
 — Я знаю, что тебе и массаж крупа неописуемо нравится, — ухмыльнулся я и невольно облизнулся.
 — Но только от близких мне пони... — Её глаза заглянули в мои, и она оскалилась. — Остальным, кто также без разрешения прикасается туда... я как минимум выбиваю несколько зубов... эдакая, своеобразная плата за причинённые неудобства.

Я рассмеялся.

 — Да, ты можешь... — согласился я. — И да, у нас будет ещё много времени, чтобы я смог побольше поведать тебе о своём мире... если ты поможешь мне с тем, чтобы здесь я выглядел, как обычный среднестатистический пони.
 — Это будет трудно...
 — Почему? — немного удивился я, не прекращая массировать её крылья и круп и ощущая всё сильнее нарастающее возбуждение.
 — Мой король... Ты в Ванхувере навёл такого шороху, что уже теперь не можешь считаться среднестатистическим пони, — с улыбкой подметила Мотли.
 — Ха... Ну... ты поняла, что я имел ввиду.
 — Просто хотела внести немного ясности, — произнесла она, невинно пожав плечами. Она в очередной раз принялась водить копытом по моей груди. — Безусловно, я буду тебе помогать... но для начала прежде, чем продолжить... учитывая, что ощущаю нечто... твёрдое внизу своего живота... — она сладко закусила свою губу, игриво глядя своими разноцветными глазами на меня. — Почему ты называешь меня ангелом?
 — Ах... это. В одной древней религии человечества были такие существа, почти что похожие на людей, однако они обладали крыльями. Они исполняли волю своего Бога, как вестники добра. Были чистыми... святыми... Ангелы всегда ассоциировались с чем-то прекрасным и божественным.
 — Оу... — ухмыльнулась она, наклонилась ко мне и провела своим языком по моей шее. По мне пробежались мурашки, а мой друг между задних ног напрягся до предела, упёршись в самую нижнюю часть её живота... в небольшие два холмика... — Я не попадаю под это описание... — с придыханием добавила она.
 — А для тебя, что значит это слово?
 — Позже... — шёпотом ответила она, растянув это слово, и заключила меня в продолжительный поцелуй, возбуждающе заёрзав своим тазом, из-за чего по телу пронеслась блаженная дрожь, в груди возникла сладкая тяжесть, и я закатил глаза от накатившего удовольствия.

---

Размеренное гудение и шум несущих винтов за бортом Авантюры, а также умиротворённая и мягкая вибрация её самой сопровождали нас на пути к руинам Кантерлота. Мотли целиком погружена в управление транспортом, а я... погрузился в свои размышления, присев поблизости сидения пилота, дабы вспомнить обо всём, что слышал об этом месте, когда бывал в Башне Тенпони, читал «Копытоводство по выживанию в Пустошах» и услышал от одиноких бродяг в развилинах Мэйнхеттена. Мы оставили неимоверно высокую гору, в которой живёт фиолетовый одинокий дракон, и держали курс на одно из самых опасных мест на территории Эквестрийской Пустоши. Мрачные, загадочные и удручающие руины довоенной столицы некогда великой и процветающей страны, о которых поведано немало пугающих и леденящих душу легенд, создано множество неисчислимо устрашающих и будоражащих воображения мифов, рассказано невероятное количество различных мистических историй... Не существует точного описания или теорий о том, что там творится, поэтому при путешествии в это место нельзя как-либо подготовиться. Лишь самонадеянные безумцы и глупые авантюристы... вроде меня... осмелятся посетить подобное кладбище, окутанное розовым туманом, полагаясь во многом на везение...

Несмотря на то, что нам известно местоположение ключ-карты и что мы пришли только за ней, всё же хочется иметь более чёткие представления о происходящем в этом покрытом мифами месте, как в Стойле Шестьдесят Шесть. Руины Кантерлота безусловно более популярны среди жителей Пустоши... особенно среди малообразованной части, которая составляет преимущественное большинство, от того столько нелепых и абсурдных выдумок. На них нельзя положиться в этом вопросе... даже в том же «Копытоводстве по выживанию в Пустошах» собраны лишь популярные гипотезы. Стальные Рейнджеры немногословны... думаю, только в Анклаве что-то должно быть известно об этом месте помимо легенд и мифов. Хотя, если и было бы что-то существенное и кардинально важное, то Мотли непременно сообщила бы мне об этом. А вдруг она просто не интересовалась этим местом или просто не помнит...

 — Ангел... — начал я, повернувшись к пегаске и задумавшись. Её взгляд устремлён прямо через стекло кабины пилота на пространство впереди. На панели управления, все показатели находились в пределах нормы. Всё лениво мигало, щёлкало и тихо попискивало. — Я... — почему-то мне трудно было сформулировать свой вопрос. Возможно, это из-за чудесного совместного утреннего времяпровождения... или же виной тому умиротворённое гудение и вибрация транспорта, а возможно, просто причиной является то, что к неоднозначным явлениям, вроде Кантерлота, трудно подобрать конкретный и чёткий вопрос.
 — Что хотел? — после небольшой паузы непринуждённо поинтересовалась Мотли, видимо, не дождавшись моих слов.
 — Да... думал спросить о Кантерлоте, но, вспомнив, насколько неоднозначным самим по себе является это место, не знаю, о чём и спрашивать в первую очередь.
 — Ты же бывал в подобном месте... Серра-Маде... Сье-Маре...
 — Сьерра-Мадре.
 — Ага. Так вот, ты должен знать больше меня, учитывая, что ты имеешь определённые представления о Кантерлоте из своего опыта о Сьерра-Мадре, из-за... пугающих совпадений твоего и моего мира, о чём даже думать не хочется, если честно... — в её голосе чувствовался страх и беспокойство.
 — Безусловно... но в моём мире нет магии, вынужден тебе напомнить, поэтому то, что эти места, внешне похожи, как лимонный сок и моча по своему виду, но в сути своей могут отличаться, как небо и земля. Ты была членом Анклава, скрытой от жителей поверхности организации, которая то и делала, что занималась постоянной разведкой, всякими поисковыми и исследовательскими заданиями. Анклаву должно быть в курсе об этом месте...
 — Если я была членом Анклава, то это не значит, что я обладала широким уровнем доступа... даже если и была капитаном целого отряда. От общественности Анклав скрывает немало вещей, и там есть такие... из-за которых моего отца решили казнить, как только он о них узнал, подстроив всё таким образом, что он погиб в бою, — в её голосе то и дело улавливалась сдерживаемая ярость в интонациях, когда речь заходила об Анклаве. — Мне известно лишь то, что и тебе. Анклав остерегается этого места, как Порчи, однако они наблюдают за ним в случае появления угрозы оттуда для пегасов, — пояснила каштаногривая пони, не оборачиваясь.
 — Совсем ничего? — опечалился я, чувствуя огорчение и досаду.
 — Ну... тебе же известно о фактически бессмертных кантерлотских гулях, разъедающем Розовом Облаке, мистических и убийственных радиочастотах?
 — Совсем чуть-чуть... в общем, всё то, что и жителям поверхности. Я тебе это говорил. Но. На своём опыте могу с уверенностью сказать, что... чем меньше доступных объяснений существует о чём-либо, тем нелепей и безумней выдумки об этом. Поэтому им нельзя верить... Чего стоят рассказы о том, что там поселился какой-то особый дух в виде этого самого Розового Облака, который ворует у пришедших туда души за их любопытность и жадность.
 — Анклаву известно не больше, — пегаска пожала плечами. — Из-за высокого уровня угрозы они не посылают туда разведывательных отрядов, несмотря на то, что там расположена штаб-квартира Министерства Крутости, к которому Анклав имеет самое прямое и непосредственное отношение. Эта штаб-квартира единственное, что их удерживает от того, чтобы разбомбить это место в пыль орудиями «Хищников», и «Громовержцев» в частности. Им достаточно того, что это место все избегают. Да и к тому же подобное уничтожение привлечёт лишнее внимание со стороны жителей поверхности, испугаются и вдруг захотят объединиться против Анклава... — она покачала головой. — Не... Высшим офицерам не по душе такой расклад.
 — Уничтожить угрозу... просто заставив её исчезнуть при помощи взрывчатки... — хохотнул я.
 — Мой любимый метод, — согласилась Мотли, и на её устах промелькнула тень улыбки. — В общем, из-за высокого риска туда никого не отправляют, не говоря уже о ресурсах, которые понадобятся в разведке и исследованиях.
 — Ясно... — Я в задумчивости рассматривал приближающуюся гору, на склоне которой располагался Кантерлот, место обиталища двух нестареющих принцесс, что напомнило мне ко о чём. — Я слышал... что там объявились аликорны Богини.
 — Верно, в основном они суетятся в центральных районах, но почему-то они терпят неудачу... все аликорны в этом месте, по данным разведки внезапно начинают сопротивляться ей... возможно, это из-за свойства Розового Облака, которое влияет на телепатическую связь Богини с аликорнами. В общем, бунт, восстание, хаос и анархия... — И к этому моменту разговора очертания руин, окутанных Розовом Облаком на склоне одинокой горы, стали более чёткими, возникли противоречивые переживания, заставив нас с напряжением вглядываться в эти руины, что послужило поводом для очередного налёта свободно блуждающих размышлений об их прошлом.

Мне доводилось слышать о Кантерлоте. Все слышали легенды о нём и его проклятиях. Небылицы о городе мертвецов, укрытым тёпло-розовым облаком. Яркая, подобная маяку, столица довоенной Эквестрии, заманивающая охотников за сокровищами и тайнами на погибель. Самые известные магнаты, богачи и лидеры государства проживали в роскошных стенах этого места на склоне одинокой горы. Проживание здесь было свидетельством... мирового признания. Это место было воплощением самой гармонии и светлого будущего не только для планеты... но и для любого, кто докажет своё стремление к миру и порядку. Шанс на окончание войны. Вот только... окончание войны не было таким, каким всем хотелось. Кантерлот замер во времени, как будто погасла гигантская лампочка. Мир между сторонами был достигнут путём тотального взаимного уничтожения — один большой конец для цивилизации. Город всё ещё стоит на Пустошах, в сохранности, в ожидании, когда кто-то откроет его министерские и государственные секреты миру. Но проникнуть в этот город — не самое сложное. Покинуть сложнее.

Из-за облачного занавеса, Пустошь казалась унылой и мрачной, но на фоне Кантерлота она выглядит хотя бы безопасной и даже в какой-то мере желанной и спокойной. Розовое Облако, которое окутало этот город, выглядит зловещим, враждебным и грозным из-за своего наивного и безобидного розового оттенка, которое несёт отнюдь не весёлье и добро, а беспощадную смерть и холодный ужас, однако вместе с тем оно придаёт руинам заманчивую таинственность. Место, в котором пони пытались остановить войну... и по иронии судьбы эти же пони стали её соучастниками. Возникают противоречивые чувства, из-за которых хочется обойти это место десятой дорогой, но в тоже время познать его чарующие тайны...

Прямо как ту пещеру... в которой мы и обнаружили ту сферу, благодаря чему мы и попали в этот мир... А ещё, это место напоминает руины Сьерра-Мадре с его Красным Облаком. Не хватает только радиовещания о том, что можно начать жить сначала... с чистого листа.

 — Дежавю... — безотчётно произнёс я.
 — Что? — опомнилась Мотли, засмотревшись на руины этого загадочного города, как и я.
 — Да так... — сказал я медленно из-за моего пленённого внимания Кантерлотом, — у меня это иностранное слово, которое означает чувство схожести... чувство того, что я уже сталкивался с чем-то подобным.
 — Разве это не относится ко всему тому, что ты увидел в этом мире? Анклав... Стальные Рейнджеры... Наши миры ведь совпадают.
 — Да... но... — запнулся я, ведь в её словах была истина, однако, всё совсем не так. Тяжело было оторвать взгляд от этих загадочных руин. — В общем, сложно выразить словами. Возможно, из-за того, что Сьерра-Мадре оставило на мне какое-то особенное и уникальное тревожное впечатление, которого я ещё нигде не испытывал... и вот, перед моим взором похожее место, только в другом мире. Возможно, из-за... той сферы, о которой я вспомнил мгновение назад и по причине которой я здесь и оказался... — Я отогнал от себя наваждение, помотав головой. — В общем, приземляйся вот туда... — Я указал ей на место, которое находилось поблизости от ключ-карты, на которую указывал мой отслеживающий чип. — Благо, она находится на окраине руин. Я пойду и подберу её, а затем унесём отсюда копыта. Ебал я лезть в эти руины только из-за своего больного любопытства... мне Стойла Шестьдесят Шесть хватило на всю жизнь, — добавил я, проведя в воздухе копытом на линии шеи, мол, я сыт этим по горло.
 — Справишься? — издевательски спросила Мотли. — Ты выглядел чересчур внимательным, а твои глаза так и пожирали пейзажи этих руин.
 — Обижаешь... — ответил я и внезапно на своём ПипБаке уловил неизвестную частоту. Только я хотел проверить её, сосредоточив магию на переключатель радио, как пегаска вновь заговорила таким напыщенным и довольным тоном, словно она поймала меня за чем-то непристойным.
 — Ты же не собираешься проверять радиосигналы в Кантерлоте? Ты же не настолько глупый?

Мои губы плотно сжались, и возникла небольшая пауза, будто я потерял связь с реальностью... во время которой я услышал дикой хохот своей второй личности.

 — И в мыслях не было... хотел проверить карту... — невинно соврал я. Авантюра приземлилась на небольшой земляной участок без единой растительности с внутренней стороны массивной белой стены, ограждающий город от остального мира.
 — Ага... как же... — ответила она и повернулась ко мне, с победоносной улыбкой покачав головой. Я в этот момент надел шлем, дабы скрыть своё смущение.
 — Ладно... жди, я мигом... — быстро произнёс я, открывая дверцу вертибака и покидая транспорт.

Выйдя наружу, я сразу же прочувствовал угнетающую и мрачную атмосферу этого места. Сплошная давящая тишина, за исключением дуновения ветра, появляющегося время от времени. В перерывах иногда мне казалось, что я отчётливо слышал биение своего сердца. Я ощутил своё нарастающее волнение, когда разглядывал местные обветшалые здания с облупившейся белой штукатуркой, крыши с керамическим покрытием и искусно вымощенные камнем дороги и тротуары, находящиеся в плену неестественного, загадочного и зловещего розового тумана. Ну вот... наслушаешься всяких нелепых и глупых суеверных историй, из-за которых теперь становится жутко при взгляде на окружающую обстановку.

В дополнение к этому возникло лихорадочное беспокойство, когда на ПипБаке то и дело всплывают красные или нейтральные метки. Мне известно, что некоторые виды аппаратуры в этом месте подвержены беспричинным сбоям, но чтобы именно Л.У.М. оказался жертвой Розового Облака... теперь нельзя узнать наверняка, есть ли угроза за углом. Я начал испытывать предательскую слабость и желание поскорее убраться отсюда.

Так... всё. Перестань. Перед Стойлом Шестьдесят Шесть ты тоже изрядно волновался. И знаешь что? Если бы ты и дальше уделял внимание своим чувствам и переживаниям, то сгинул бы там. Не позволяй страху взять над тобой контроль.

Тебе легко говорить... учитывая, что ты можешь, как по мановению копыта, абстрагироваться от тех ощущений, что меня одолевают в данный момент.

Именно! Поэтому и буду тебе напоминать о том, чтобы ты не проявлял малодушие.

Собравшись с мыслями и возмужав, я уверенной походкой отправился туда, куда указывает отслеживающий чип. Раздражало и напрягало лишь то, что я слышал свои шаги из-за этой тишины, изредка нарушаемой ветром. Находиться в руинах Кантерлота в одиночку явно некомфортно и затруднительно.

Всё это напоминает мне первое посещение Сьерра-Мадре... когда мы очухиваемся и ощущаем на своей шее металлический галстук, напичканный взрывчаткой... как мы были верной и послушной собачкой Элайджи, ибо у нас не было выбора. Вот прям буквально. Однако в этот капкан мы попали по собственной инициативе, из-за нашего интереса относительно этого мифического места, покрытого пеленой тайн и неизвестности. Сейчас... Сейчас мы ступаем на те же грабли. Думаешь, в этот раз всё обернётся иначе?

Я думаю, что ты чаще меня тревожишь наше прошлое. И да, я думаю, что всё будет иначе. В какой-то мере, всё отличается друг друга. У меня проблемы с головой, здесь есть магия и мы в теле сказочного и волшебного единорога в мире радуг и розового тумана. К тому же, мы пришли сюда за конкретной целью и знаем, где она находится, нужно лишь взять её и уйти.

Тебе не кажется, что всё не может быть настолько просто?

Не наговаривай...

И когда это ты стал таким суеверным? Быть пони — верить во всякую потустороннюю чушь?

Здесь магия, и другие виды различной энергии, которой нет в нашем мире... возможно, не существует. Из этого следует, что любые сверхъестественные, на наш взгляд, вещи могут иметь твёрдое основание.

Всему есть предел...

Я подошёл к указанному месту. Это было одно из зданий на окраине города, располагающее двумя этажам. Белая краска на стенах, двускатная крыша покрыта тёмно-красной керамической черепицей. Другие дома отличались цветом крыши, а их кровли приобретали разные формы, по большей части разнились углом наклона. Цвет стен выдержан в светлых тонах, практически всегда белые, иногда бежевые или жёлтые. Однако из-за воздействия облака и времени они заметно износились и потускнели. Вся улица впереди усеяна обветшалыми зданиями, похожми друг на друга, за исключением цвета кровли и их форм, из которых не выделялось ничего экстраординарного или вызывающего отдельное внимание.

Сначала мне показалось, что ключ-карта находится внутри этого дома, но потом, приблизив карту в ПипБаке, увидел, что она гнездится с наружи... на стене дома. Как только я подошёл к ней и поднял голову, то впал в недоумение. Ничем непримечательна потускневшая белая стена... лишь в самом углу располагался огромный громкоговоритель под выступающей керамической черепицей крыши. Только я хотел подойти поближе, чтобы разглядеть, то внезапно до моих ушей донёсся шум помех, вызывавший тревогу, и резко разболелась голова... Вовремя спохватившись, что это такое я тут же попятился назад. Рабочий радиоприёмник. Значит, его необходимо отключить. Благо, стрелять не придётся, ведь с моей магией дотянуться до выключателя отсюда раз плюнуть.

Сколько проблем подобное устройство нам доставляло в Сьерра-Мадре... устройство, которое могло в лёгкую сдетонировать наш ошейник и лишить без головы. Белый шум так расшатывал наши нервы... пока обнаружишь его... А тут ты просто можешь магией до него дотянуться и без особого напряга выключить.

Не напоминай мне те времена так часто... у меня и так кровь стынет в жилах от этих воспоминаний, а тело пробирает неприятной дрожью.

Здесь включённое и рабочее радиоприёмное устройство не более чем заноза в заднице. Как только я его выключил, то принялся выискать ключ-карту... перед этим ещё раз заглянув на карту в ПипБаке. Мои брови затерялись где-то в волосах от недоумения — отслеживающий чип внезапно начал указывать на другие место поблизости.

Так... погодите. Какого сена здесь происходит?

Моей второй личности тоже не было что сказать на этот счёт. Я простоял в отрешённом недоумении секунд десять, пытаясь сообразить, что за хрень сейчас произошла. Осознавал лишь одно... своё плохое и безотрадное предчувствие. Я попытался обратно включить громкоговоритель, не спуская взгляд с карты в ПипБаке. Только я щёлкнул выключатель, отслеживающий чип начал указывать на этот громкоговоритель... Я вновь выключил, и чип в очередной раз указал в другое место, на которое указывал перед этим. Я повторил эту процедуру несколько раз, но результат был одним и тот же.

Странно... чип не выдавал таких сбоев. С другой стороны, некоторая аппаратура, вроде моего Л.У.М.а, сбоила, показывая красные или нейтральные метки в разных направлениях. Я обратил внимание, что эти метки появляются в стороне руин Кантерлота, с противоположной стороны их вообще нет... Розовый туман от этих мыслей стал казаться ещё гуще из-за своей новой загадки.

Я решил проверить другое место, на которое указывал отслеживающий чип, благо, оно также было поблизости. Да и кого-либо поблизости не слышно и не видно. Лишь в конце улице увидел тёмные силуэты с очертаниями пони. Волнение от одного взгляда на них резко пробило потолок спокойствия и мужества... ибо почему-то вспомнилось Стойло Шестьдесят Шесть, в котором также встретился неясный образ кобылы в, казалось бы, пустом Атриуме. Надеюсь, в этот раз мне не мерещится, и это просто кантерлотские гули, которые меня пока ещё не заметили.

Не успел я подойти к указанному месту, как вновь до ушей вновь начали доноситься помехи, и возникла резкая головная боль. Я тут же отступил назад и внимательно осмотрелся. Вскоре, в поле моего зрения попал скромный и непримечательный радиоприёмник, который лениво и беззаботно отдыхал на каменной лавочке у дороги, поблизости неё находились скелеты, вплавленные в бетон тротуара. Выглядело жутко и лишь сильнее удручало от осознания того, какой кошмар здесь случился двести лет назад. Похоже, кантерлотская радиочастота исходила от него... только я магией выключил этот ретранслятор убийственных звуков, дабы заняться поисками ключ-карты, как тут же чип на карте ПипБака соизволил указать на совершенно другое место, которое также находилось поблизости.

Да что же такое...

Я неоднократно повторил процедуру с включением и выключением, как с громкоговорителем. Метка на карте постоянно перескакивала с этого радиоприёмника, что на лавочке, в какое-нибудь другое место неподалёку, и обратно.

Меня охватывало раздражение от непонимания, а потом до меня кое-что дошло пугающее. Да так дошло, что я аж потерял равновесие и плюхнулся на свою пятую точку. Внутри меня разом всё обвалилось и оборвалось. В моей голове возникло безумное, несправедливое и жестокое по отношению к нам предположение...

Да... — внезапно опомнилась моя вторая личность. — Похоже, что на частоту отслеживающего чипа влияет кантерлотская частота, которая проходит через эти включённые радиоприёмники. Этот чип ошибочно указывает на ближайший радиоприёмник, который проигрывает местную радиочастоту. А ещё, что самое важное, это означает только одно...

Мне захотелось закричать от злости и негодования, чтобы мой разгневанный вопль, полный ненависти и отчаянья разнёсся по всем уголкам Пустошей. Я с непосильным трудом сдерживался, моё тело начало подёргивать и дрожать от накатившейся волны ужасного и неописуемого понимания безвыходности своего положения.

...означает только одно — тебе придётся выключить каждый рабочий приёмник радиочастот в руинах Кантерлота, и делать это придётся до тех пор, пока ключ-карта не окажется поблизости.

---

— Мотли... кажется, у нас возникли весьма серьёзные проблемы, — сказал я с лихорадочным и беспокойным голосом, неуклюже войдя в вертибак от эмоционального перенапряжения.
 — Что случилось? — взволновалась она, сидя на сидении пассажира и читая книгу, которая она тут же захлопнула и отложила в сторону.
 — В общем... госпожа Удача коварно подставила подножку.

Спустя несколько минут я поведал ей всю суть дела, что сумел для себя прояснить в ходе размышлений.

 — Ох, небо... — со страхом в глазах и дрожью в голосе проронила Мотли после того, как я закончил. — И что... ты действительно собираешься проверять каждое место в руинах Кантерлота, на которое будет указывать отслеживающий чип?
 — До тех пор, пока не найдём подсказок, где же его искать. Будем не торопясь продвигаться через город к главному замку, стараясь избегать ненужных потасовок с местными аборигенами. Другого варианта у меня нет...
 — Слушай... а может, ну его этот "Купол"? Помнится, ты искал его с целью поиска высоких технологий... однако... ты вчера поведал, что не отсюда... И... у меня возникло подозрение, что ты искал это место в надежде, что сможешь вернуться в свой родной мир?
 — Для этого я и искал высокотехнологичные устройства, включая магические, — медленно кивнул я.
 — Ну... — она неловко опустила взгляд. — Ты до сих пор хочешь вернуться? — Я тяжело вздохнул, а затем замолчал. В воздухе повисло крайне неловкое и напряжённое молчание. Я не знал, как ей ответить на этот вопрос, ибо сам ещё не определился.
 — Смотри... — с трудом начал я, она подняла взгляд с чувством беспокойства. Я подошёл поближе к ней и присел. Однако она оказалась выше меня из-за того, что была на пассажирском сиденье. — Я до сих пор не знаю, каким судьбами оказался в этом чудесном мире радуг и единорогов. Пока не выясню всех обстоятельств этого, я не смогу быть уверенным в том, что смогу прожить здесь всю оставшуюся жизнь... с тобой. Если "Купол" уцелел или нет, но в нём, хотя бы сохранились определённые технологии или знания, то это будет самой передовой информацией в этом мире. Это единственное место, где я могу получить более-менее внятное представление о том, как здесь очутился и внешне стал представителем этих миролюбивых пони. К тому же... моя вторая личность не оставит меня в покое и будет выгрызать мне мозги, пока не выясним обстоятельства нашего пребывания здесь, а уж тем более метаморфоз нашего тела. Да уж... физиологически никто не заметил отличия меня от других пони, но всё же. А вдруг я могу нести угрозу для тебя или окружающих? Ты понимаешь важность всего этого? — серьёзным тоном закончил я. Мотли выглядела мрачной и опечаленной до такой степени, что я уже пожалел о своих сказанных вероятных предположениях.
 — Да... — через силу прошептала она. Возникло минутное молчание, которое я нарушил первыми, собравшись с мыслями.
 — Важность не столько в «Куполе», сколько в том, что он может мне открыть и что он может предоставить... и не только мне, но и всем на Пустошах.
 — Хорошо, я... всё это понимаю, — вздохнула она, всё ещё находясь под неизвестным давлением. — Просто... я и так переволновалась за тебя из-за Стойла Шестьдесят Шесть... а после этого ты рассказывал о том, как тихо покинул Столичную Пустошь и Нью-Пег... Нью-Вегас. Ты так стремился отыскать этот «Купол»... дабы затем покинуть мир, никого не уведомив... — добавила она, притихнув на последних словах. Я мягко положил переднее копыто на её ногу и заглянул в её глаза, которые наполнены страхом и беспокойством. Глубоко вздохнув, хорошенько подумал над тем, что собираюсь сказать как можно мягче.
 — Причины моего ухода заключались в моей неусидчивости и поиске того... что принесёт мне покой и умиротворение. Плюс... вторая личность очень сильно хочет вернуться обратно. Всё запутанно и неоднозначно... но это дело мы оставим на потом. Хорошо? — Она неуверенно кивнула. — Я понимаю твои волнения, но сейчас на повестке дня руины Кантерлота. Как только найдём ключ-карту, тут же возвращаемся, — я хмыкнул. — Забавно, но благодаря этому же отслеживающему засранцу... чипу... мы не проморгаем радиоприёмные устройства и не попадём под их влияние. А теперь... давай подготовимся и возьмём всё необходимое.

---

Проделав все подготовительные работы, мы отправились в путь. Один из самых главных моментов нашей подготовки было наложение защитного заклинания на нашу броню и вещей, которые соприкасались с нашей шёрсткой и кожей, к примеру ПипБак. Оно должно на определённое время отгородить нас от эффекта сплавления, затем придётся вновь, неоднократно, накладывать заклинание, ибо я чувствую, что топтать таинственные руины будем довольно долго, а Розовое Облако станет нашим третьим спутником на продолжительное время.

Вместе мы отправились в заброшенные руины прекрасного города, внимательно изучая мрачные окрестности и прислушиваясь к каждому незначительному шороху, ведь опознавательные системы нашего снаряжения не позволяли точно определить местоположение потенциального любителя плоти. Появлялись «фантомные» цели, и неизвестно, чем это вызвано. Стабильно отображалась лишь нейтральная метка Мотли, состояние её систем и датчиков совпадало с моими в ПипБаке.

Первым делом мы направились к той группе кантерлотских гулей, что ошивались на конце той улицы, на которой на одной из лавочек я обнаружил тот радиоприёмник. Хоть я и понимал, что это довольно глупая затея, лезть так напрямую к ним, однако мне крайне интересно, почему они сгруппировались у одного места, словно там мёдом намазано.

Медленно продвигались мимо заброшенных домов с раскрытыми нараспашку дверьми, фонарных металлических столбов по одному плафону в виде шара на каждом, металлических мусорных урн, кованных позолоченных скамеек, пожарных одиноких гидрантов, аллеи засохших некогда прекрасных деревьев, разбросанных газет... и посреди всего этого встречались вплавленные в тротуар ужасно обезображенные останки несчастных пони. В довершении всё это находилось в плену розоватого света... на некоторых поверхностях замечались сконденсированные сгустки Розового Облака. Весь этот мрачный пейзаж наводил гнетущее и тягостное впечатление. На одной из белых потускневших стен дома в поле моего зрения попалась, заставившая меня вздрогнуть, корявая и жуткая надпись засохшей кровью: «НЕ ШУМЕТЬ!».

За несколько минут произведённое глубокое впечатление окружающей обстановкой, заставляло нас содрогаться от каждого шороха или поскрипывания дверей и ветвей под действием дуновений, словно загробного и кладбищенского, ветра, который в свою очередь заставлял нас поёжиться, несмотря на то, что мы с копыт до головы облачены броню... Я цеплялся за каждую возможность с легкомыслием воспринимать окружающую обстановку, чтобы сохранять самообладание. У меня это получалось в Сьерра-Мадре... получится и здесь.

Подобравшись поближе, мы не заметили вокруг ничего примечательного или опасного. Вымощенная камнем и останками пони улица, по которой мы в данный момент прогуливались, наслаждаясь местными неприветливыми видами, упиралась в улицу, проходящую под прямым углом к нам. Забавно, что чип указывал именно на эту явно недружественную кучку ходячих трупов, замеченную мной с самого начала своего появления здесь. Значит, либо там ключ-карта, что очень маловероятно, либо там затесался очередной радиоприёмник. Я шёпотом высказал своим мысли Мотли, крадущаяся поблизости от меня.

 — Скорее всего, — начала она по рации шлема, пребывая в раздумьях, — на одном из гулей находится ПипБак с включённой кантерлотской радиочастотой.
 — Погоди... — Я замедлил шаг. — Как часто ПипБакам до войны пользовались вне Стойл?
 — В Кантерлоте. Они были невероятно дорогими, поэтому их могли позволить только местные богачи. — После её ответа, я более внимательно рассмотрел их передние ноги, и на одном гуле в роскошном обшарпанном официально-деловом наряде я углядел ПипБак.
 — Так... — произнёс я тихо, задумавшись и остановившись у ближайшего угла дома. — Не будем на пустом месте поднимать шум... с нашим-то оружием. Давай лучше не будем тревожить их покой и обойдём их стороной.
 — Ты уверен? — выразила сомнение пегаска, на мгновение повернув свою голову ко мне. Жёлтые фасетчатые глаза её шлема порой заставляли поёжиться от своего вида из-за обстановки вокруг. Она вновь повернулась к гулям в конце улицы. — Если нам придётся отступать, то нас окружат плотным кольцом.
 — Мы сможем улететь. Они летать-то не умеют...
 — Среди них могут быть и пегасы... в Кантерлоте их было не так уж и мало.
 — Это просто бесподобно... — приглушённым тоном потрясения сказал я, уставившись на гулей. — Всё равно, — продолжил я, — что выбирать между двух навозных куч — оба варианта не нравятся... Всё же, давай поищем другой путь, иначе ресурсы на ветер выбросим, если ввяжемся в бой.

Мы вышли на задний двор одного с небольшими клумбами и засохшим цветами в них, а затем на соседний двор Мотли помогла мне перебраться, подняв в воздух, ибо каменный забор оказался неприступным из-за своей высоты. На удивление здесь много чего сохранилось за исключением какой-либо растительности, обвалов где-либо практически не наблюдалось. Также отметил невысокую концентрацию Розового Облака. Возможно, на окраинах города его совсем немного, как и его жителей. Сдаётся мне, что последних больше всего будет там, где много этой розовой дряни в воздухе. По крайней мере, люди призраки из Сьерра-Мадре любили обитать там, где Красным Облаком можно было до смерти нанюхаться... это удобно, дабы заманивать своих невнимательных и опрометчивых жертв. Однако гулями, как здесь, они не являлись, поэтому от них можно ожидать чего угодно, хоть ритуальных танцев с бубнами в угоду своим невидимым божествам и покровителям, к примеру, образу Розового Облака.

Миновав пустоватый в плане интерьерной обстановки дом, мы вышли на улицу, осторожно перед этим выглянув и внимательно посмотрев по сторонам. Местный вид ничем не отличался от того, что было на предыдущей улице. И вот отслеживающий чип начал указывать на один из домов, находящийся в поле нашего зрения. По стилю он ничем не отличался от других домов, однако у этого была примечательная особенность — над ним возвышалась башня высотой в несколько этажей. Похоже на башню обозрения или что-то вроде этого.

Не торопливой и аккуратной походкой подобрались к этому дому, я попытался заглянуть через уцелевшее окно с открытой форточкой. Внутри никого не обнаружил, и никаких звуков. Я телекинезом опробовал дверь, и она оказалась не запертой. Мы встали по обе стороны от неё, прислонившись к стене, я магией мягко толкал её вовнутрь. Дверные петли начал противно скрипеть, и в этот момент я услышал рычание насторожившегося существа изнутри. От неожиданности сердце ёкнуло в груди, а сам затаил дыхание.

Холера...

Я мгновенно включил фонарик на шлеме, выхватил свой шоковый меч, активировал в нём электричество и вдоль его лезвия замерцали электрические разряды голубоватого оттенка, издавая характерные трескучие звуки, и лихо ворвался вовнутрь, резко толкнув дверь. Перед взором предстала прихожая... а сверху на лестнице, укрытой тёмно-синим ковром и ведущей на второй этаж, бело-жёлтый свет моего нашлемного фонаря выявил очертания злобной и обезображенной жертвы Розового Облака, которая стала единым целом с одеждой, состоящая из рубашки и синего свитера. При моём появлении мертвец с хищным стремлением бросился на меня, однако и я не был медлительной черепахой, успев направить в его шею свой наэлектризованный меч. Его острие под углом, с противным звуком вонзилось ему в шею и упёрлось в заднюю часть головы, однако его это не остановило. Тело гуля пронизывал разряд, но ему будто было до фонаря. Не смотря на то, что я крепко удерживал меч своей магией, он неистово махал копытами, с животной яростью пытаясь до меня дотянуться. Его напор становился сильнее... или же это моя хватка ослабевала. Противные и испорченные почерневшие зубы, уродливая и облезшая морда... представляю, какой омерзительный и отталкивающий запах всё это издавало. Он также обладал завораживающими глазами с мистическим серебряным свечением, однако взгляд был совершенно пустым и безэмоциональным, что в данной ситуации прибавляло страха и налёта ужаса перед чем-то таинственным и неизвестным. И ещё сильнее чувство ужаса усиливалось от того факта, что при таком безжизненном взгляде его неукротимо щёлкающая пасть изо всех сил старалась вцепиться в меня.

Крепкий мерзавец!

Понимая, что я его не удержу, ловко отступил в сторону, вынимая меч, перед этим дав сигнал Мотли атаковать его.

Пегаска, виртуозно подпрыгнув, влетела в дом, нацелив энергомагичесий кастет «Нахрап» прямиком в его облысевшую с облезшей кожей голову. Её удар пришёлся ровно в тот момент, когда я успел с отвратительно хлопающим звуком выдернуть меч. Небольшая синяя вспышка образовалась у его головы, однако её это не оторвало от стального тела, звуковой удар разорвало часть мышц на щеке, а также её это резко развернуло в бок, что на мгновение его дезориентировало. Мысли о прочности вызвали во мне неподдельный страх.

Какие же они, сука, твёрдые орешки!

Похоже, Мотли ожидала подобного исхода и тут же развернулась, нанеся ему следующий удар этим высокотехнологичным кастетом. В этот раз я услышал противный хруст: голова резко развернулась в обратную сторону. Гуль беспорядочно свалился на деревянный пол, укрытый тёмно-синим ковром. Пегаска нанесла третий удар прямо в шею, превратив её в кровавый фарш. Весь кастет заляпан тёмно-розовой кровью, а ковёр в свете моего фонаря начал насыщаться густой кровью, растекающийся от изуродованной шеи мертвеца. Мотли отошла, а её забрало с включённым фонарём повернулось ко мне, и тем самым одарив меня жёлтым светом.

 — Я вспомнила, — раздался её спокойный голос по рации, — что кантерлотские гули обладают телом с невероятной стойкостью к различным повреждениям. Они обладают мощной регенерацией, поэтому нужно интенсивно наносить удар за ударами, пока их голова не полетит с плеч.
 — Да уж... — подал я голос, придя в себя от осмотра истекающего густой кровью тела кантерлотскаго гуля. — Они действительно впечатляют. В Сьерра-Мадре их собратья не настолько крепкие телом, — задумался я. — Так... будь осторожней. Здесь могут быть ещё гули, но самое главное, здесь есть радиоприёмник. — Я поднял ПипБак и взглянул на электронную карту локальной местности. — Судя по всему, он совсем рядом... и если мы не попали под его воздействие, значит, он где-то в той обзорной башне. Можешь незаметно подняться в воздух и смотреть её?
 — Сейчас, — произнесла пони в чёрной броне со скорпионьим хвостом, вившимся у неё позади, и покинула дом. А я пока тем временем осмотрелся в гостиной.

Стандартный интерьер, в котором преобладали тёмные тона, с дорогой и изысканной мебелью, живописными картинами и уютным камином. Внимательно присмотревшись к картинам, заметил одну общую черту — все они изображали звёздное небо: звёздные скопления, отдельные яркие звёзды и туманности. Я подошёл поближе и рассмотрел их. К сожалению, время не пощадило их и они никуда не годятся. По стилю отличались друг от друга, каждая подписана каким-то именем, я полагаю, художников, которые их рисовали. Видимо, здесь жил тот, кто увлекался астрономией. Та обзорная башня над домом может служить доказательством этой гипотезы.

 — Я нашла, — внезапно послышался голос Мотли позади меня через внешний динамик её шлема. От неожиданности сердце убежало в копыта, а я чуть ли не подскочил к потолку. Я обернулся. — Прямиком на смотровой площадке. Обычный радиоприёмник, — добавил она.
 — Блять, Мотли! — облегчённым от испуга голосом выругался я. — Не пугай меня так. — В ответ на это уже по внутренней рации я услышал её победоносный смешок. Очевидно, что она это сделала намеренно.
 — Не теряй бдительности, — невинно сказала она. — Отличный способ напомнить тебе это, даже если знаешь, что я прикрываю твой... крупец. Ведь и я могу проморгать опасность.

В этом плане я с ней соглашусь. Это же очевидно, что когда рядом с тобой кто-то есть... к примеру, очаровательные особы, то ты незаметно для себя расслабляешься... теряешь бдительность... от того и допускаешь ошибки, — с ехидством согласился второй «я». Как бы тяжело не было это признавать, но в его словах есть доля правды. — Отношения делают тебя мягким... излишне легкомысленным... По этой причине мы с тобой когда-то и потеряли Брис.

Заткнись, мысленно завопил я, уже видя пред собой возникшие образы её ужасной смерти, которые вскоре сменились образом растерзанной Мотли. В подобном месте кошмары воспринимаются особо ощутимо. Нельзя позволять себе думать об ужасном! Закрыв глаза, я сделал мысленное усилие, дабы пресечь все эти мысли ещё в зародыше.

Ты только мешаешь.

Я лишь предостерегаю тебя быть внимательным. Чего ты завёлся?

Ты мог бы выбрать метод более располагающий, но вместо этого выбрал язвительный тон.

Ответа не последовало.

 — Урок понят... — произнёс я вслух, после несколько затянувшегося молчания. — Выйдем на улицу, ты подымешь меня в воздух, и на безопасном расстоянии я смогу вырубить это радио.

Мотли подняла меня в воздух так, чтобы я смог разглядеть этот источник радионеприятностей. Смотровая площадка без кровли, а её опоясывали каменные перила. На ней располагались деревянные шезлонги и кресла, а ещё большой такой телескоп, установленный на трёх ножках. Включённое радио находилось на шезлонге. Я повернул выключатель, обезопасив нас от убийственных частот в этом доме. Мотли опустила меня обратно к входу.

Раз уж мы его посетили, то почему бы не осмотреть его чуть пристальней и внимательней.

На первом этаже ловить было особо нечего, поэтому мы довольно быстро отправились исследовать второй этаж. И вот там уже было на что поглазеть. Судя по всему, это дом какого-то учителя астрономии. О том, что он учитель, говорят различные методичные книги, одобренные государственной образовательной структурой, стопка тетрадей учеников с проверенным домашним заданием. Очевидно, что преимущественная часть оценок оказались низкими. Я так понимаю, мало кого интересовала астрономия в Эквестрии.

О роде его деятельности говорила рабочая комната с множеством различных звёздных карт, включая и карты созвездий, измерительные устройства и инструменты, мудрёные приборы, испещрённые графики и расчёты относительно расстояний, расположений, светимости, яркости звёзд и других космических объектов... и всё в таком духе. Луна и Солнце вращается вокруг планеты... причём они удивительно одинакового размера, однако имеют разное расстояние к планете. Луна ближе, чем Солнце. В этом месте мои знания об устройстве мира прояснились заметно лучше, сложив воедино разрозненную информацию, которая доносилась до моего сведения за эти два месяца. Мощным толчком был разговор с Хомэйдж и Литлпип в Башне Тенпони, но после этого кусочки различной информации продолжались встречаться мне на пути, а поговорить об этом, не вызывая подозрений, было не с кем. Одно могу сказать точно, что здешние законы мироздания отличаются от тех, что в моём мире... может, поэтому я и превратился в миловидного жеребца?

Я услышал обречённый вздох своей второй личности от заключительной мысли своих размышлений.

В той комнате на светло-синей стене висела физическая карта всей планеты. Сохранилась она довольно неплохо, позволяя мне разглядеть детали местность... и там есть над чем поразмыслить. Я взял деревянный стул и сел на него. Мотли просто села на пол своим крупом в своей силовой броне. Для последующего разговора мы беседовали через внешний динамик шлема, так удобней.

 — Как много ты знаешь о нашем мире? — полюбопытствовала она, глядя со мной в сторону большой карты с эквестрийскими наименованиями и измерительной системой. Я уверен, что другие разумные расы называли те или иные объекты и части мира по-своему, учитывая их разнообразную культуру, обычаи, мировоззрение, верования и языки.
 — О Пустоши ещё более-менее... да и то об окрестностях Мэйнхеттена, но о довоенной истории мало что знаю... или помню по различным обрывкам информации тут и там, даже с теми шарами Эрика Фроста для меня ваша история была чем-то далёким и неизведанным. Я боялся задавать вопросы об этом мире и его истории, ибо возникал риск, что чем-то могу выдать себя... Однако я немного в курсе о главном раздоре между зебрами и пони. Сначала это были разногласия по поводу самоцветов и угля, а затем это отчасти переросло в устоявшийся конфликт, в котором фигурировала Принцесса Луна как источник гнева для зебр, ведь те воспринимали её как Дитя Звёздного Зла, ибо Найтмер Мун была её частью... и что-то в этом духе. У зебр предвзятое и суеверное отношение ко всему, что связано со звёздами, а это в свою очередь раздражало пони, поскольку они почитали свою звёздную принцессу. Даже у людей появления комет на звёздном небе воспринимались как предзнаменования устрашающих бед, чумы и так далее.
 — Суть конфликта верная, однако в ней есть много нюансов...
 — В этом я не сомневаюсь, — хмыкнул я, безотчётно покачав головой, а затем пристально взглянул на висящую карту. На этой всемирной физической (рельефной) карте планеты (Эквус), которая, согласно перерасчёту на американские метрические системы, примерно в два раза меньше Земли, изображено два континента: западный носит название Эклипс, а восточный — Солстис. Хм. «Затмение» и «солнцестояние».

На западе от Эклипса и на востоке от Солтиса простирается невероятно огромный Пустынный океан. Между континентами раскинулось большое Сапфирное море; что Эклипс, что Солстис в северных частях ближе всего сходятся друг к другу. Эквестрия занимает две трети Эклипса, а именно центральную и южную часть, тогда как северная часть преимущественно утыкана горными хребтами, где гнездились грифоны. Последнее мне известно ещё из рассказов Стальных Рейнджеров Ванхувера, а именно от паладина Уилфорда.

Вдоль всей западной части Эклипса с севера на юг простираются горные массивы под названием Дорога Звёзд. Наивысшая гора в Эквестрии носит название Умпайр, расположенная в центре Дороги Звёзд, поблизости Сталлионграда. В Сапфировом море, в северной его части, возвышается массивный Лавовый остров. Половина восточного континента Солстис почти от центра и на север испещрена горными хребтами, тогда как на юге — равнины, расположенные примерно на уровне моря. Исходя из этого, можно предположить, что там тропическая и влажная среда, как и в юго-восточной части Эклипса (и Эквестрии в частности), поскольку находятся примерно в тех же широтах и на том же уровне моря. На юге от этого же континента словно в печальном одиночестве находится остров, который чуть-чуть уступает Лавовому по площади — остров Эрис.

 — Ну что, наш мир тебе по нраву? — напомнила о себе Мотли, пока я разглядывал настенную физическую карту планеты.
 — Пока я вижу только карту с наименованиями частей света... — шутливо бросил я, не отвлекаясь от дела.
 — Вот тебе и будет повод... остаться здесь подольше, дабы полюбоваться тамошними красотами и пейзажами. Я однажды видела их на фотографиях, собранные разведывательными отрядами Анклава... — мечтательным тоном промурлыкала она. — У нас есть Авантюра, на которой можно отправиться во многие из мест, что изображены здесь на карте...
 — Почему лишь многие, а не все? — слегка удивился я, обратившись взглядом на пернатую собеседницу.
 — Особенности местности, — тут же ответила она непринуждённым голосом. Я вернулся к карте.
 — Мне ещё многое предстоит узнать... — сказал я отрешённым тоном, заворожённо взирая на карту и мечтая о тех невероятных красотах, видами которых можно вдоволь насладиться, получив неизгладимые впечатления на всю жизнь. Пегаска прямо-таки заразила меня своими эмоциями относительно этих живописных мест.

Так-так-так... — ощутимо запаниковала вторая личность, которую я пытался игнорировать. — Тихо. Не гони лошадей... Как бы странно это не звучало в нашем случае. В нашем мире также есть неописуемые пейзажи... отчасти ради этого мы и путешествуем в уединении. Мотли тебя словно подбивает остаться, давая тебе ещё один повод. Она использует нашу слабость... любопытство ко всему невиданному. Сопротивляйся этому! Ты выше этих любовных мечтаний.

 — Я в Анклаве начиталась о многих местах на планете Эквус. Хоть я и мало что помню в плане деталей, но в общих чертах смогу обрисовать тебе ситуацию, если ты хочешь... — продолжала она ласковым и зазывающим тоном, словно подталкивая меня к расспросам. Я подождал, пока утихнет вторая личность и вокруг наступит тишина.
 — Хм... Что за Лавовый остров? — Я снова обратил внимание на упомянутый мной остров, территория которого возвышающийся над уровнем Сапфирового моря довольно высоко. Он пестрит горными хребтами и скалами, как елочка на Рождество.
 — Он называется так из-за наличия на нём активных вулканов, к тому же там огромное количество точек выхода лавы. Является частью владений драконов. Они, в свою очередь помимо этого острова занимают и северо-западную часть континента Солстис, — она указала копытом на соответствующую местность карты. На протяжении всего разговора она то и дело, что указывала на различные места на висящей карте. А я, как прилежный ученик на занятии по истории и географии, увлечённо внимал словам своего учителя, лишь изредка удивляясь и поражаясь услышанному. Ох... зря я сравнил себя и её, как ученика и учителя... в голову полезли пошлые мысли о ролевых играх: что бы она со мной сделала, если бы я был невнимательным... и какими грязными (в самых разных смыслах этого слова) методами она бы воспользовалась, чтобы привлечь моё внимание к себе... Вторая личность, я так пониманию, с изумлённым молчанием воспринимает все эти мои фантазии с пони. Прошлось сделать над собой усилие, дабы эти грёзы не зашли слишком далеко... иначе у меня в промежности станет весьма тесно. Так. Мне необходимо сосредоточиться! Сфокусироваться на карте!
 — Я в курсе, что Эклипс на севере занимает Королевство Грифонов, а Эквестрия — центр и юг. Однако я не имею совершенно никакого представления о втором континенте, за исключением того, что именно там находится Империя Зебр.
 — Ну... на восток от места, занимаемой драконами располагается уединённая и склонная к разрушению раса — яки. Скрупулёзно чтят свои древние традиции, очень редко пытаются выходить за пределы своих горных берлог.
 — А что насчёт Империи Зебр?
 — Полностью занимает юг и практически весь центр Солтиса с прилегающими к этому континенту островами, однако большая часть их поселений и городов, а также столица расположена на юге, в самой тёплой и приветливой для них среде. — А я всё-таки оказался прав в своих предположениях относительно тропиков. — В центральной части восточного побережья и островах находится весьма опасная и суровая территория, которую никто не может взять под контроль из-за полуразумных агрессивных существ — Тартар. Неизвестно, что удерживает самых опасных представителей тамошних видов, но зебры на протяжении известной истории предпринимали неоднократные попытки проникнуть в его недра за секретами, видимо, в поисках самоцветов, ведь там наблюдается высокая магическая нестабильность. С началом конфликта с Эквестрией, они всего лишь следили за своими границами в той части мира и не тратили свои драгоценные ресурсы на исследования тех неприветливых мест.
 — Любопытно... Иными словами, там находятся... чудовища этого мира?
 — Да, и не только там. После падения мегазаклинаний северная часть Сапфирового моря также пополнилась новыми видами монструозных и огромных созданий, из-за чего ту часть моря переплывать крайне опасно и нежелательно. Лишь драконы могут с ними тягаться на равных. Даже в воздушном пространстве не стоит летать из-за наличия там магических бурь, ветров, способных разорвать пони на куски, и других погодных аномалий, возникших от последствий использования мощных и разрушительных мегазаклинаний при бомбёжке Королевства Грифонов... Практически сразу после этого события она «сместилась» в море, возможно, из-за ветров, освободив территорию грифонов от своего воздействия. Благодаря этому примерно через два десятилетия Анклаву и удалось захватить и разграбить их ослабленную страну.
 — Странно... но, когда я был в Мэйнхэттене, в частности в Башне Тенпони, то я слыхом не слыхивал ни о каких-либо огромных чудищах или погодных аномалиях, а ведь его берега омывает северная часть Сапфирового моря. Почему так?
 — В Эквестрии много жителей даже не знает, что находится по соседству или у них под носом, а без диджея Пон3 таких неосведомлённых было бы в разы больше, как и различных суеверных историй и россказней. Что же касается того района... Мэйнхэттен и Сапфировое море разделяет большой Солнечный залив, в который монстры не заплывают... — бежевая пегаска внезапно смолкла. — О! Я вспомнила. Эти крупные существа, как в северной части Сапфирового моря, так и в Тартаре, вероятно, не покидают те границы, ведь по одной из гипотез они обитают лишь в местах с высокой магической нестабильностью.
 — И снова... Высокая магическая нестабильность... — задумался я. В голове всплыли воспоминания об этом понятии, однако при знакомстве с ним я не придавал тому должного внимания из-за отсутствия какой-либо информации его сути. — Я знаю, что радиация возникает от использования насыщенных магией самоцветов, после стремительного и полного истощения они «растворяются», а этот процесс сопровождается возникновением особого магического излучения. Побочный продукт. В незначительных дозах оно практически ни на что не влияет. Чем больше доза, тем сильнее воздействие этого излучения... которое по сути является «раздробленной» магической энергией, из-за чего она вызывает различные изменения при взаимодействии с материей. А что насчёт высокой магической нестабильности? Они как-то связаны?
 — Это сложная тема... в которой не считаю себя знатоком, поэтому я не могу с точностью рассказать об этом. Лишь то, как понимаю её я.
 — Давай, я хочу иметь по крайней мере представление об этом.
 — В общем... радиация и высокая магическая нестабильность не одно и то же, хотя обе могут вызывать мутации и физические изменения живых организмов. Но лишь из-за второй возникают постоянные и непрекращающиеся погодные аномалии таких огромных масштабов. Скорее всего, дело в... концентрации, я полагаю. Зашкаливающий уровень этой «раздробленной» магической энергии... как бы «группируется» друг с другом под действием собственных или внешних сил... концентрируется... и словно превращается в другой отдельный самостоятельный вид магической энергии... Радиации становится так много, что она порождает новую нестабильную силу... или как-то так. Этим вопросом отчасти занимались учёные Анклава. Мне об этом мало что известно, честно.
 — Но эта другая нестабильная магическая энергия всё равно является источником мутаций и изменений?
 — Да... только при этом радиационного фона почти не фиксируется аппаратурой. Думаю... можно воспользоваться такой аналогией. Если радиация — это падающие снежинки вокруг тебя, тогда в таком случае высокая магическая нестабильность является огромной сходящей с горы лавиной, состоящей из этих самых слепленных снежинок. Она более непредсказуема, чем радиация. Если от радиации изменения ожидаются и наблюдаются, тогда высокая магическая нестабильность может, как действовать на живых существ, так и не влиять на них совсем... и лишь на окружающую среду она воздействует постоянно, к примеру, бури, ураганы, ветры и прочее аномальные явления. Плюс, этой нестабильной самостоятельной энергией, вероятно, и питаются те чудища, приспособившись к ней. Для остальных она может оказаться губительной, если попасть в порождаемые ею аномалии, даже незначительные. Как видишь, поэтому в её определении присутствует слово «нестабильность». Иными словами, непостоянство и хаос.
 — Этому можно противостоять?
 — По логике вещей, да. Она же не распространяется по всей планете. Видимо, стандартная магия её сдерживает. Или другой вид энергии. Я без понятия. Однако на практике... одни неудачи, ибо эта нестабильная энергия по своей сути лишь теория, так как пока нет датчиков и устройств, которые позволили бы напрямую её зафиксировать. Отсутствует высокий радиационный фон, где он должен был быть согласно расчётам и вычислениям, но вместо этого там возникают различные аномалии, причинами которых не может быть радиация, даже если бы она там и была. Так и появилась теория о высокой магической нестабильности. Её выдвинули учёные Анклава, и, к слову, природу этой энергии отнесли к разряду магических из-за её связи со стандартной магией.
 — Любопытно... и сколько таких мест на планете с высокой магической нестабильностью?
 — Есть четыре самых масштабных. Две из них возникли после падения мегазаклинаний — это северная часть Сапфирового моря и Мидл Дезерт, что в центральной части Эквестрии. Другие две существовали ещё задолго до появления Селестии — это Тартар и большая часть Пустынного океана.
 — Погоди... хочешь сказать, что этот огромный океан насыщен этими магическими бурями и другими внушительными погодными аномалиями?
 — Да, поэтому он почти не исследован. Те небольшие островки в нём, фактически находятся на границе, откуда ещё можно вернуться. С расстояния ничего нельзя увидеть из-за густого белого тумана. Отправившиеся туда экспедиции не возвращались, а связь с ними при этом обрывалась. Полёты также невозможны из-за высокой магической нестабильности: непрекращающиеся бури, сильнее потоки ветров, интенсивные вспышки и удары молний, неистовые торнадо и прочее магические вещи, которые наблюдаются и в северной части Сапфирового моря, но не в таких количествах.
 — Если подобное существовало ещё до Селестии, то почему теорию о высокой магической нестабильности выдвинули в Анклаве, а не довоенным учёными Эквестрии?
 — Разве это не очевидно? До войны было много гипотез и предположений относительно причин возникновения тех двух аномальных областей, связывая их с уже известными видами магии и энергий, но не было даже косвенных доказательств, которые подтвердили бы это. И тут после падения мегазаклинаний эти аномальные зоны возникли в тех местах, где по расчётам относительно использованных типов бомб должен был быть невероятно высокий радиационный фон. Учёные Анклава озадачились, ибо его там и в помине не было... вместо этого там происходит непонятная ерунда, а эта самая ерунда в точности совпадает с тем, что происходит в двух аномальных местах, которые будоражили умы всех ещё до Селестии, породив множество мифов, легенд и сказок об опасности кристаллов и самоцветов. Учёные в Анклаве увидели закономерность появления этих аномальных областей, сложили два и два и выдвинули эту теорию высокой магической нестабильности, то есть, теорию о неизвестном ныне виде магической силы. Ты не встречал упоминаний о ней в уцелевших книгах на Пустошах, поскольку её выдвинули в Анклаве уже после Великой Войны... спустя сотню лет.
 — Теперь понятно, почему о подобной немаловажной теории в магии я слышу впервые. Забавно получается, что древние предостережения именно об опасности самоцветов в какой-то мере подтвердились... в виде радиации и в виде этой высокой магической нестабильности. А что за Мидл Дезерт?
 — Это пустынная область в центральной части Эквестрии, — она указала на карте область, находящейся относительно высоко над уровнем моря. — Как в случае с северной частью Сапфирового моря, она образовалась от последствий падений мегазаклинаний, а именно от невероятной концентрации невообразимого уровня радиации. Полёты над этой областью также опасны из-за сильных ветров и песчаных бурь, которые имеют противное свойство подыматься даже выше Облачного Занавеса, устроенного пегасами незадолго до апокалипсиса, и частично дырявя его. Первое время все дыры заделывались, но потом на это положили болт... и в Мидл Дезерт просачиваются солнечные лучи, чего обычно нет в других уголках Эквестрии, за исключением местности вдоль западного и восточного побережья. Заделывают лишь огромные дыры, возникающие после бурь.
 — Ну... я вижу, что Эквестрию на карте разделяют пустыни и горы в ней... эта область полностью их покрывает? — Мотли провела мнимые границы. Хм. Новая Эплуза, оказывается, находится примерно в сотне миль на север от Мидл Дезерт. — Ого... это почти 70% пустынь и гор в центральной части страны, — впечатлённым тоном произнёс я. Мотли в своей тёмной силовой броне Анклава закивала в знак подтверждения.
 — Они и до войны являлись слабозаселёнными из-за неприветливых условий, среди которых жара и низкий уровень растительности... а теперь прибавились ещё и высокая магическая нестабильность с её песчаными бурями и другими погодными аномалиями, а также подземные огромные черви. Поэтому... пересекать эту область по земле без быстрого транспорта рискованно, ибо будет трудно унести ноги от этих противных и отвратительных червей или аномалий, нестабильная магия которых способна разорвать тебя на куски или ещё что похуже. Однако там обнаруживаются небольшие островки стабильности в районе гор... по ним можно пройти, но не рекомендуется.
 — Почему?
 — Огромная концентрация одичавших племён пони и не-пони (к примеру, быки), которые вряд ли оставят путешественников без своего извращённого внимания. Они научились там выживать... много передвигаются на транспорте, возникли целые культы почтения и поклонения, построенные вокруг них: считают различные виды транспорта своими духами, покровителями, посланниками покровительствующих им богов... И это не удивительно, ведь благодаря им по стечению обстоятельств они и смогли выжить и перемещаться по пустыне. Там практически нет... цивилизованных по меркам Пустошей поселений, как в других уголках Эквестрии.
 — Откуда они берут топливо или источники энергии?
 — Разведчикам Анклава трудно проникнуть на их территории незамеченными, а уж тем более без подозрений, ведь те частенько видят, как высоко в небе в некоторых местах пегасы заделывают особо крупные дыры в Облачном Занавесе, поэтому об этом мало что известно. Там всех чудищ и летающих существ, и не только пегасов, но и грифонов, воспринимают за демонов, слугами злых духов и богов, так как пегасы, к примеру, перекрывают прекрасное синее небо. А ещё пегасы ассоциируются с погодой... К слову, этими самыми духами и богами выступают те самые погодные аномалии и другие причуды воздействия высокой магической нестабильности. Некоторые племена пытаются этим духам и богам угождать, принося жертвы и воздавая молитвы, дабы они не гневались на них... Полная жесть. Забавно то, что хаотичное поведение порой способствует этим молитвам и жертвам, укрепляя их веру. Как обычно и бывает... совпадение воспринимают как волю божественных сил. Что с этих невежд взять? За пернатыми внимательно бдят... отсюда разведка затруднена, так как демонов, то есть, пегасов и грифонов, ждут, но пребывают в суеверном страхе перед ними и ничего особого не предпринимают. Анклав устраивает расклад, когда жители поверхности жалуются на них, но при этом замирают от страха... когда те в небе, но стоит им приземлиться, как тут же обретают храбрость и отвагу, придаваемые якобы этими священными пустынями земель, и идут в атаку...
 — Я, безусловно, понимаю, — вежливо перебил я её, — что их взгляды на окружающий мир и на пегасов в частности довольно забавны для тебя, но вернёмся к тому, откуда у них топливо или другие источники энергии для их транспорта?
 — Виновата, увлеклась... В общем... смотри. Лишь незадолго до войны эту местность пони стали лучше осваивать, вторгаясь на территории быков, которые до этого принадлежали им по мирному договору с Принцессой Селестией. Эквестрийское государство использовало в этой пустынной части континента лишь территорию вдоль восточного и западного берегов. Когда назрел конфликт с зебрами и после прихода на трон Принцессы Луны, Эквестрийскому государству было в край необходимо прокладывать дополнительные транспортные наземные пути, включая железнодорожные, и искать ещё больше залежей природных ресурсов. Ведь воздушные пути уже и так полностью забиты, а часть пегасов отправлена на фронт... банально не хватало тяговых пегасов, учитывая, что немногие вообще хотели быть в упряжке. Через определённое время там обнаружили незначительные залежи угля, того самого из-за которого и возник конфликт, самоцветов и других полезных ископаемых, поэтому там бесцеремонно начали укладывать железные дороги, полностью подмяв под себя их дома. Зебры были в курсе этого и неоднократно пытались захватить эту местность, солидно богатой на природные ресурсы... поэтому во время перебрасывания мегазаклинаниями... Империя Зебр активно закидали эту местность мощными магическими бомбами, дабы лишить Эквестрию части ресурсов... или хотя бы доступа к ним. Скорее всего, как предполагает Анклав по не особо тщательным исследованиям, это и стало причиной возникновения высокой магической нестабильности. Я не сомневаюсь, что выжившие в тех местах пони и быкам было известны об этих залежах... и сейчас почти ни с кем не делятся ими.
 — Почти?
 — Ну... некоторым торговым караванам удавалось налаживать связь, обменивая топливо и самоцветы на различные необходимые им припасы или вещи, которые они не смогли раздобыть в своих священных землях.
 — Любопытно... — произнёс я, не прекращая разглядывать карту в центральной части Эквестрии. То есть, в центральной части Мидл Дезерт в племенах есть как быки, так и пони.

Это напомнило мне о временах, когда мы бродили по землям Легиона Цезаря, а также конфликт в Зайоне, в котором мы приняли участие...

Есть такое...

На севере от этой пустынной зоны в более умеренном климате были такие крупные города, в которых проживали около миллиона жителей и больше: Мэйнхэттен и Троттингхем на восточном побережье, Филлидельфия на юге и юго-западе от них соответственно, Хуфлэнд на западном побережье... и это самый ближайший к Ванхуверу город, находящийся прямиком на север от него. Ванхувер, к слову, в этом перечне северных городов-гигантов не находился, населённостью не вышел: в нём и в его окрестностях до войны лишь проживало до полумиллиона. Кантерлот также оказался в сторонке, ведь в нём проживало едва до сотни тысяч. В этой же части Эквестрии находился Понивилль, Старая и Новая Эплуза, Вечнодикий Лес, Прекрасная Долина...

Затем мой взгляд заскользил по нижней части континента.

На юге от пустынной зоны в таком же умеренном и, даже в некоторых местах восточного побережья, тропическом климате находилось примерно в два раза больше как городов, так и городков. В списке городов-гигантов южной части Эквестрии было восемь. Сталлионград, расположенный на островах западного побережья неподалёку от пустынной зоны, ровно на востоке от него за Дорогой Звёзд в центральной части располагался Сан-Сити, а ещё дальше уже на восточном побережье, омываемым Сапфировым морем, раскинулся Балтимэйер. На юг от последнего вдоль восточного побережья, идущей под углом по отношению к западному (то есть, территория континента сужалась) были: Хуфингтон, Хорнвилл и Рейнпорт. В центральной части, на юге от Сан-Сити и примерно на севере от Рейнпорта находился Флэнкфорт. На западном побережье у берегов Пустынного океана далеко на юге от Сталлионграда раскинулся последний город-миллионник — Тейслфилд.

Однако помимо них здесь особым шрифтом выделялись ещё пять городов, разбросанных по всей Эквестрии: Клаудсдейл — на севере; Лас-Пегасус — над западным побережьем поблизости Хуфлэнда; Вингсайд — на юге от Троттингхема, над пустынной зоной, частично задевая область Мидл Дезерт; Винд-Луис неподалёку от Сан-Сити; Скайрок — примерно между Тейслфилдом и Рейнпортом, но на востоке от Дороги Звёзд.

 — У пегасов было пять облачных городов? — спросил я вслух, всматриваясь в эти названия.
 — Да... — грустно отозвалась пегаска. — Были. Клаудсдейл, столица пегасов, полностью уничтожена, как и Вингсайд. Лас-Пегасус, Скайрок и Винд-Луис уцелели частично. Как в случае с Лас-Пегасусом, их успели слегка сместить в сторону от траекторий попадания мегазаклинаний. В этом преимущество расположения города на облаках — их можно отодвинуть от надвигающейся угрозы, по крайней мере, снизив потенциальный уровень повреждений.
 — Хм... насколько я помню... в отчёте, который ты составила об Анклаве, ты упоминала четыре его подразделения: Северо-Западное, Северо-Восточное, Центрально-Южное и Южное. Я думал, что они пошли от крупных облачных городов...
 — Так и было. Южное подразделение Анклава является потомками выживших пегасов Скайрока и его окрестностей. Центрально-Южное — Винд-Луиса и его окрестностей. Северо-Западное — Лас-Пегасуса и его окрестностей. В Северо-Восточном подразделении Анклава находятся потомки из окрестностей двух городов — Кладусдейла и Вингсайда.
 — И это последнее подразделение считается самым главным, насколько я помню...
 — Да.
 — Все эти двести лет... не считая нападения на Королевство Грифонов, Анклав занимался разведывательными и собирательными заданиями... что им известно относительно других мест? Ты ведь упоминала, что видела современные фотографии местности из различных уголков мира.
 — Помимо того, что я тебе перечислила... На руинах Империи Зебр ситуация обстоит не лучше, чем в Эквестрии. Там так же, как и у нас, подобно грибам, растут племена и организации, но они объединяются между собой в небольшие... легионы, альянсы и союзы. Зебры более едины... чем пони, хотя и у них все эти различные формы объединений обычно длятся не дольше, чем период течки у кобылы из-за внутренних разногласий и трактовок традиций. У них есть что-то наподобие пророчества... Суть его заключалась в том, что должен объявиться новый Цезарь, гораздо лучше и умнее всех предыдущих лидеров, и он объединит все разрозненные племена зебр и восстановит Империю.
 — Оттуда есть угроза для пегасов? — поинтересовался я, поскольку подобные стремления должны предоставлять приличную угрозу.
 — Информации мало, а большая часть и так засекречена. Однако угрозы нет... наверное, что нет, ибо зебры не умеют летать. Единственными их крылатыми союзниками были драконы, которые в данный момент занимаются внутренними разборками за владение территориями. Единство им помогли обрести зебры во время конфликта с Эквестрией, а до этого они так же, как и сегодня, занимались междоусобными войнами и зубодробительными стычками.
 — Из довоенной истории я помню, что Королевство Грифонов было союзником Эквестрии...
 — Всё верно. Территория Королевства Грифонов служила эдакой буферной зоной, защищающей север Эквестрии от налёта драконов. Они быстро согласились на альянс с Эквестрией, ведь постоянно грызлись и царапались с драконами, находящимися фактически у их порога.
 — А что насчёт остальных рас?
 — У быков, как и у бэтпони... или фестралов... как тебе удобней, не было своей независимой страны, они являлись частью Эквестрии. Что первые, что вторые не особо горели желанием участвовать на стороне Эквестрии в войне против полосатой угрозы, особенно быки после того, как их территории, нарушив мирные соглашения, начали осваивать пони ради нужд их армии, добычи ископаемых и транспортировки. В тех местах постоянно происходили нападения, жестокие вооружённые столкновения... дошло до гражданской войны между племенами быков — одни хотели уступить пони, тогда как вторые воевали за свою независимость и не хотели сдаваться из-за того, что пони оскверняют их священные земли. До падения мегазаклинаний там активно шли гражданские конфликты. Из-за мегазаклинаний почти вся раса едва не была истреблена, как и бэтпони, что проживали в пустынной зоне, но им повезло гораздо больше, ведь жили они в уютных пещерах скалистых гор.
 — А как насчёт Алмазных Псов, ставшие впоследствии Адскими Гончими из-за Порчи? Да, я помню, что их пытались выгнать из родных домов, но они до этого воевали на стороне Эквестрии? Или они изначально жили, как кошка с собакой?
 — Судьбы пони их нисколько не волновали, лишь самоцветы на уме. В довоенное время ходили слухи, что зебрам была известна их заметная жадность к самоцветам, поэтому они пытались заключить союз с Алмазными Псами, взывая к их неудержимой любви к этим чудесным магическим камешкам и нашёптывая им, какими запасами обладают пони. Они намеревались использовать их, как тайных шпионов или солдат в тылу врага. К тому же, они немного разбирались в природе самоцветов... выгода для зебр на лицо, как видишь. Неизвестно, был ли этот союз заключён... но все эти слухи, которые вероятно распространяли сами же зебры, окончательно вбили клин между расой пони и Алмазными Псами.
 — И чем эта вражда в итоге обернулась?
 — Из-за стремительного развития промышленности с повальным использованием самоцветов, пони вторглись в их дома в Прекрасной Долине с богатыми запасами на эти ресурсы и понастроили там научные комплексы по их исследованию и электростанции по их переработке в энергию. Их принудительно — без вооружённых конфликтов не обошлось — переселили в другие места, а их дома использовали в качестве хранения побочных продуктов после использования магии самоцветов и продуктов неудачных последствий экспериментов, вроде Зелья Вынужденной Трансформации, которые при смешении в итоге образовали... Порчу. Страшным оказалось то, что они вернулись в свои дома под конец войны... и их никто не предупредил об этой опасности, поджидающей их там. Да и узнали они об этом не сразу... лишь после серии взрывов от мегазаклинаний бочки с опасным содержимым распространились в воздух и смешались... но сильнее всего пострадали именно они, став в итоге Адскими Гончими.
 — Суровые вы пони... — поразился я, ибо полагал, что они ведут себя, как люди лишь в среде Пустоши. А оказывается, что и в довоенное время в конфликте с зебрами пони не уступали нам. Но это закономерно... каждое существо хочет жить и производить потомство.

Довоенные Штаты также вторгались третьими лицами в страны, богатые на ценные ископаемые и нефть, а затем также посредниками переправляли добытые ресурсы на свою территорию. Куда ни глянь, история одна и та же.

Я помню... зачем это повторять?

Воспоминания и знания о человеческом мире всплывают скорее у меня, чем у тебя. Ничего с этим не поделать. Вернёмся к теме разговора... Очевидно, что пони мало чем отличаются от людей.

 — Как видишь, мы не те радужные и миролюбивые создания, которыми мы представляемся в вашей человеческой культуре.
 — Моя вторая личность раньше меня обратила на это внимание, — изрёк я. Пегаска тоскливо вздохнула.
 — До войны был этот... образ, успешно поддерживаемый Селестией на протяжении тысячи лет. Успешный, поскольку пони действительно стали считать себя миролюбивым и дружеским видом, и что все их проблемы можно решить небезызвестной дружбой. Зебры также не ожидали таких действий от пони по отношению к жившим на их территории расам, как быки и Алмазные Псы. В основном из-за того, что перед этими событиями на трон пришла Принцесса Луна, которая была заметно жёстче своей старшей сестры. Эти действия в долгосрочной перспективе помогли остановить наступление и стабилизировать фронт, но с другой стороны дали очередную порцию новых идей властям зебр для пропаганды на их территории. Теперь им не приходилось даже изворачиваться перед своим населением с целью убедить их в том, какими пони могут оказаться жестокими и беспощадными, особенно во главе с Луной, что лишний раз доказывало их убеждение, что она ужасное и беспощадное Дитя Звёзд, которая «заботится» лишь о своих подданных. На самом деле, она была довольно миловидной и с виду наивной... ну, это только внешне... и этим она умело пользовалась.
 — Ты упоминала яков. Какими фруктами они являлись?
 — Они, несмотря на свою тягу к разрушениям, не хотели участвовать в убийствах. Их территории на юге и так отчасти граничили с Тартаром, поэтому у них были... свои развлечения. Защищаться они любят... упорные и стойкие, дерутся до конца. Зебры их за это уважали, хоть и всячески пытались склонить их на свою сторону. Лишь драконы изредка устраивали налёты в попытках полакомиться чем-нибудь мясным и крупным помимо самоцветов, а яки довольно большие. Мегазаклинания задели и их... и сейчас ситуация плачевная. Их культура сильно деградировала... как у нас на поверхности.
 — Драконы вообще кого-то оставляли в покое? — удивлялся я от услышанных историй этого мира.
 — Да... зебр. Они умудрились заручиться их поддержкой, временно объединив большую часть драконов, и тем самым обезопасили себя от налётов большинства из их вида. Без алхимических способностей и определённой части самоцветов там не обошлось. Это было эдакой платой.
 — Понятно... Это все расы?
 — О бэтпони рассказывать нечего... Я тебе упоминала о них, в контексте рассказа о костяных вампирах... — бормотала пегаска в раздумьях. Ох, да... эта тварь. Хамелеон-переросток в Радужной шахте, заставивший Ферриса визжать от страха. — О... Точно. Помнишь остров Эрис?
 — Что за остров Эрис? — уставился я на пегаску, а затем вспомнил, когда Мотли указала на карту. — А... — протянул я. — Он выглядит одиноким и отстранённым от происходящего в мире, но выглядит заселёнными, судя по наличию названий городов. И какие же сказочные создания там обитают?
 — Там в изоляции от всего мира живут летающие гиппогрифы... Это словно помесь пони и грифона: телосложение почти как у пони, в том числе грива и хвост, однако вместо передних копыт лапы с когтями, а вместо носа — клюв. Невероятно слабы в научной сфере, однако излишне творческие личности: музыканты, писатели, художники, скульпторы... много чего Эквестрия позаимствовала у их культуры. Попасть к ним труднее, чем пролезть через ухо, ибо излишне недоверчивы и предвзяты к остальным расам... Воевать умеют, но лишь для обороны, подобно якам... как зебры, так и пони пытались их склонить на свою сторону, но всё безрезультатно. Последствия падений мегазаклинаний на континенте они почти не почувствовали, однако после этого они вообще ни кого не пускают. Туда можно попасть только с использованием физической силы, поэтому данных о происходящих там сейчас делах с гулькин нос.
 — Любопытно... и что из всего выше перечисленного является потенциальной угрозой Анклаву?
 — В порядке спадания от большей степени опасности к меньшей: драконы, Богиня и Единство, Армия Красного Глаза из-за наличия в ней немалого количества грифонов, Стальные Рейнджеры, Ванхувер... и в целом всё. Анклав часто вмешивался в дела жителей поверхности, дабы ликвидировать зарождающиеся угрозы для себя, но лишь те, которые имели низкий риск обнаружения во время этих зачисток. В основном, поэтому у пони не было единства.
 — Ты говорила, что пони не настолько едины, как зебры... во всём виноват Анклав?
 — Отчасти. У зебр есть пророчество, неизвестно откуда взявшееся, побуждает их к попыткам объединения. Подобного у пони не было.
 — А как же баснословная Дружба и Гармония у пони?
 — Вся эта доктрина дружбы была осквернена и запятнана в войне с зебрами, особенно после прихода Принцессы Луны. Да, они верили в неё и почитали... но в ходе всей этой войны и под её стальным копытом пони словно позабыли то, чему обучала их Селестия. Их одолевал страх... и гнев... по отношению к зебрам. По этой причине, сейчас пони не верят в силу дружбы, как это было при Селестии. Анклав обливается холодным потом, предполагая, что против них могут объединиться и сплотиться выжившие жители поверхности. Как видишь, боятся напрасно... хотя лучше перебдеть, чем недобдеть. Однако даже в таком случае случались просчёты и халатность... вроде той же Богини, её аликорнов и армии Красного Глаза, успевшие разрастись до опасных масштабов. Хоть они и не несут прямую угрозу Анклаву, но косвенно её представляли.
 — А как насчёт Стальных Рейнджеров и Ванхувера?
 — Как ты знаешь, Принца нельзя убить обычными способами... Если это вообще возможно. Анклав, вероятно, не решался привлекать его внимание, так как не знали, что с ним делать. Стальные Рейнджеры... тут ситуация немного сложнее. Они, как особое спецподразделение армии Эквестрии существовали ещё до появления Анклава... я мало что помню об их истории.
 — Расскажи, что помнишь.
 — Хм... несмотря на то, что Стальные Рейнджеры существовали до войны, свои нынешние цели по защите и сбору технологий у них сформировались в окрестностях Сталлионграда. Там был их центральный штаб, и до сих пор остаётся.
 — А почему там?
 — Сталлионград — самый огромный город в мире, построенный трудолюбивыми земными пони. Министерство Военных Технологий составляли в основном земные пони, учёные и инженеры из этого города. Именно в нём и проходил научно-промышленный прогресс Эквестрии там и создали первый паровоз, пушки и много других технологий. В военное время они быстро «перековали орала на пушки», как и в Филлидельфии, а с приходом Луны, они начали стремительно развиваться, благодаря государственным инвестициям. Пони лишались различных социальных привилегий, субсидий и прочего... но вместо этого по стране прошёлся каток научного развития, в особенности в Сталлионграде. К слову, в нём и производили силовую броню, а до этого там, как корпорация, образовался Стойл-Тек. Там же зародилась космическая программа, были построены стартовые площадки для ракет... благодаря чему на орбиту были запущены спутники, с которыми сейчас и синхронизируются ПипБаки. — Мотли кивнула на мою переднюю левую ногу с упомянутым компьютерным устройством, заставив меня мельком взглянуть на него. — Передовые умы земных пони жили в этом месте... выжившие там Стальные Рейнджеры определили свои цели по поиску технологий и написали свод правил и установок — Кодекс. Именно они указывали путь всей их организации. Отдельные подразделения могут действовать автономно и делать то, что не противоречит Кодексу. Изначально было двенадцать подразделений, отправленные в руины и окрестности каждого крупного города.
 — Я слышал, что бойцы одного подразделения обязаны подчиняться старшим по рангу из других подразделений. Это разве не приводило бы к конфликтам между Старейшинами?
 — Естественно, проводило бы, поэтому у каждого подразделения прикреплена своя территория поиска, дабы не возникало внутренних конфликтов.
 — Погоди... все крупные города в Эквестрии в той или иной мере уничтожены. Думаю, что Сталлионград, как город с научно-исследовательскими центрами не оставался без внимания зебр, по крайней мере, в момент падения мегазаклинаний получили приличную долю оных. Как в таком месте могло сформироваться столь мощное подразделение?
 — Это же город земных трудолюбивых пони... «Земные» не просто так в их названии расы. Они умеет обрабатывать землю и работать с ней... Понимаешь, к чему я веду? Немало их научных центров и лабораторий были спрятаны под землёй... и не обязательно под городом, но где-нибудь в его окрестностях. Сестра Министерской Кобылы МВТ была одной из основателей Стойл-Тек, занимавшиеся строительством подземных сооружений. Немудрено, что Стальным Рейнджерам из-за их столь прямой... близкой и интимной связи с МВТ, располагали информацией о местонахождении многих из этих военных или научно-исследовательских объектах... и вскоре проделали ходы и/или обнаружили уцелевшие запасные. Разведку Анклав проводил с трудом в тех местах... и именно этих стальномордых они боятся больше всего. В последнее время у них и вовсе повысилась странная активность, что не на шутку встревожило моих бывших старших офицеров.
 — Занимательно... Ты сказала, что изначально было двенадцать подразделений... сколько сейчас?
 — Тринадцать.
 — Пф. Немного... хотя это счастливое число. И куда же это подразделение было отправлено?.. — поинтересовался я, но после этого в голову ответ пришёл сам собой.
 — Ванхувер, — подтвердила мою догадку Мотли. — Изначально этот город и его окрестности были закреплёны за Стальными Рейнджерами Хуфлэнда, что на юге, но из-за отдалённости и горной местности они не смогли оперативно и эффективно контролировать проводимые поисковые операции на таком расстоянии, поэтому туда они практически не забредали. Всё изменилось, когда Королева Ванхувера создала столь крупную организованную группировку, состоящей из рабовладельцев, рабов, Семейств и Королей, и объявился Принц. Стальных Рейнджеров это встревожило, заодно они начали задаваться вопросом относительно столь стремительного экономического роста, что побудило их сформировать отдельное подразделение для решения этих вопросов. Анклав в свою очередь ещё только начинал проводить разведывательные операции в поиске потенциальных угроз... и обратили внимание на Ванхувер уже после того, как это сделали Стальные Рейнджеры. Из-за бессмертия Принца, обе стороны, имеющие в распоряжении силовую броню, не знали, как бы подступиться к этому городу... поэтому, за этим регионом просто наблюдали. С другой стороны, как ты знаешь, Принц сам не решался предпринимать против своих потенциальных врагов каких-либо открытых действий таким образом, чтобы город, экономика и уклад жизни при этом не пострадали. Так и играли в гляделки больше сотни лет.
 — Интересно... а что до остальных подразделений?
 — В среднем в каждом из них начисляется около тысячи пони личного состава. Хотя есть и исключения вроде Сталлионградского и Балтимэйерского подразделения. В первом точное количество неизвестно даже Анклаву... но их примерно до десяти тысяч. Много их баз находятся под землёй всё-таки. Особенности этого подразделения включает ещё и то, что там аж три Старейшины.
 — А между ними нет конфликтов? — невольно усмехнулся я.
 — Это скорее... Совет. Нет, конфликтов нет... разве что споры и разногласия по определёнными вопросам, не более. Это подразделение смогло даже восстановить и поставить себе на службу железнодорожный путь, начинающуюся где-то в окрестностях Сталлионграда и идущую вдоль центральной части западного побережья вплоть до Хуфлэнда.
 — Что там относительно второго, который в Балтимэйере?
 — В самом печальном состоянии. Личный состав не превышает и сотни пони.
 — Почему так?
 — В довоенное время Балтимэйер был когда-то оккупирован зебрами, но за несколько лет до падения мегазаклинаний пони отбили город, и пошли в наступление... и за пару лет полностью вытеснили зебр с Эквестрии. Столь резкой перемене в расстановке сил послужило создание энергомагического оружия, Силовой Брони, «Хищников» и других технологий.
 — А почему зебры начали проигрывать и сдавать позиции?
 — По многим причинам, среди которых ключевую роль играет истощение. Не только пони устали от затяжной войны, но и зебры. Это в свою очередь порождало внутренние конфликты в высших элитах власти и активной части гражданского населения. Немало было зебр, которые недолюбливал Цезаря... одни за его медлительность, вторые — за поспешность, что привела к ошибкам и проигрышам как на фронте, так и в политике. Но практически все хотели победы над Эквестрией... поэтому тогда в воздухе ходили слухи о перевороте, дабы поставить более разумного и сильного лидера у власти. Возможно, это в свою очередь и послужило фундаментом пророчества, сформировавшегося уже в послевоенное время о новом Цезаре, который восстановит их славную Империю. Разумеется, внутренние конфликты не обходили сторону и Эквестрию... стоит хотя бы вспомнить быков, Алмазных Псов и растущее недовольство среди пегасов, что вылилось в появление Анклава незадолго до апокалипсиса. Разница заключалась в том, что Эквестрия обладала огромными запасами самоцветов, которые после многих лет интенсивных исследований в военное время, помогли им склонить чашу весов в свою сторону.
 — Напомни мне, где проходила линия фронта?
 — Она постоянно смещалась в начале войны, однако за пару лет стабилизировалась после прихода Принцессы Луны. К этому времени, зебры оккупировали Балтимейер и множество прибрежных городов на восточном побережье в южной и центральной части Эквестрии. Северную территорию они доверили драконам, и сами зебры там практически не участвовали. Они также захватили и восточные железнодорожные пути... что фактически ускорило строительство оных в центре пустынной зоны... что, как ты помнишь, не нравилось быкам, считавшие, что пони оскверняют их священные земли. На самом деле линей фронта фактически являлось Сапфировое море, разделявшее два континента, и все острова и побережья, что оно омывало. Меньше всего от военных действий страдало побережье в районе Мэйнхэттена и Троттингхема.
 — И каким образом это относится к упадку Стальных Рейнджеров Балтимэйера? — пытался я сообразить, к чему вели её рассказы о прошлом.
 — После падения мегазаклинаний там зародилась нынешняя экономика Пустошей — крышки, потеснив стандартную бартерную систему. Этому также способствовали зебры, приплывавшие в Балтимэйер. Этот город за время оккупации им породнился... за десять-то лет! Обычные пони смогли с ними поладить... тогда как Стальные Рейнджеры помнят их, как полосатую угрозу, виновные в том, что произошло с их страной. Стальные Рейнджеры хорошо помнят историю, тогда как обычные жители Пустоши волновались лишь о выживании. Им всё равно с кем сотрудничать, лишь бы им от этого была польза...
 — Я понял, к чему ты клонишь... — хмыкнул я. — Это в стиле стальномордых. Ксенофобы.
 — Ага... Действия Стальных Рейнджеров мало кому приходились по вкусу, и у них не было преимуществ, кроме технологий. Но из-за активной торговли Стальным Рейнджерам там не боялись давали отпор, безусловно не без помощи ресурсов и оружия, которые регулярно проходили через руины города. Благодаря такому ходу дел торговые организации восстановили железнодорожную путь, которая шла вдоль восточного побережья прямиком к Троттингхему, а тамошнее подразделение Стальных Рейнджеров на протяжении двухсот лет в той или иной степени оставалось самым «мягкими» из всех: они не препятствовали проходу караванов с технологиями. Как понимаешь, там существуют плодородные условия для процветания караванного бизнеса. Красный Глаз даже активно сотрудничает с этими караванами, ведь Филлидельфия и Троттингхем находятся сравнительно близко. Благодаря этим караванам и восстановленной ими железной дороги у него есть лёгкий доступ к ресурсам, добытыми не только жителями Эквестрии, но и из соседнего континента, а соответственно доступ к так называемой экзотике.
 — Пони и зебры сумели поладить? — удивлялся я.

Чего ты удивляешься? Забыл что ли? В нашем мире похожая ситуация. В руинах Сан-Франциско экипаж с китайской подлодки основали свою группировку Ши, и они вполне поладили с местными жителями. Даже Братство Стали особо не возникало против них.

Мне хотелось было возразить, но, обдумав всё ещё раз события из своего прошлого, в итоге согласился с ним. Удивляться и, правда, не чему.

 — По большей части лишь в окрестностях Балтимэйера, — сказала Мотли. — Почти все руины города после взрывов погрузились под воду, и поэтому там часто плавают на лодках и подлодках при исследовании руин и морского дна. Препятствие заключалось лишь в наличии приличного уровня радиации. Вообще, сейчас к зебрам предвзято относятся лишь те, кто хорош знаком с историей. В остальные места Эквестрии зебры особо не суются... да и опасно нынче в южной части Сапфирового моря.
 — Чего так?
 — Там образовался... перемещающийся магический туман, — драматично-устрашающим тоном произнесла пони. Я лишь молчал, выжидая объяснений. — Как ты помнишь, в северной части Сапфирового моря высокая магическая нестабильность, порождающая погодные аномалии, как и в Пустынном океане. Так вот, южная часть моря не подвергалась бомбардировке, как и любая территория поблизости, но после падения мегазаклинаний в Эквестрии, как гром среди ясного неба образовался этот перемещающийся туман... который словно обладает разумом, ведь он аккурат преследует плывущие в тех местах корабли. Он оказывается быстрее них в разы. Если они попадали в туман, то их больше никогда не видели.
 — И в него также нельзя проникнуть, как в центр Пустынного океана?
 — Да. Об этом загадочном тумане также сложено немало легенд и мифов, как среди пони, так и среди зебр, ибо он также объявляется и у берегов их континента Солстис, когда там в море выходят корабли. Известно лишь то, что в этой области велись ожесточённые морские бои во время войны Эквестрии с Империей Зебр.
 — Интересное совпадение. Высокой магической нестабильности не наблюдается, однако эта погодная аномалия в виде тумана всё же образовалась.
 — Одна из загадок послевоенного мира... как Кантерлот и Розовое Облако.
 — Я так понимаю... ты, работая на Анклав, расследовала северно-западную часть Эквестрии. Там же находился Хуфлэнд. Что скажешь о тамошних Стальных Рейнджерах?
 — О... Кровавые Рейнджеры... да, о них я знаю лучше остальных подразделений.
 — Почему они кровавые? — произнёс я, ожидая худшего, а именно обезумевших в край стальномордых.
 — Хуфлэнд являлся курортно-туристическим местом, почти как Лас-Пегасус для пегасов. Они даже находятся относительно близко друг к другу. Туда на отдых и отпуск съезжалось огромное количество пони... с разными взглядами на жизнь, мировоззрениями и причудами из всех уголков Эквестрии. После падения мегазаклинаний, эта поликультурность породила неимоверное количество различных культов и излишне религиозных группировок с разной степенью безумия, среди которых были немало и тех, кто поклонялся технологиям... или их ненавидел и пытался уничтожить... Стальным Рейнджерам с таким соседством не позавидуешь. Несмотря на своё прозвище, они ничем не отличались от остальных подразделений, однако из-за наличия высокой концентрации ополоумевших фанатиков им пришлось принимать свои... силовые методы соразмерно чаще, ибо это настоящий рассадник мифов, небылиц, верований, религий и культов.
 — А... теперь понятно, откуда ноги растут...
 — Ага... Благодаря этим суеверным и чудаковатым пони Ванхувер и приобрёл в итоге столь зловещую репутацию, которая затем распространилась вместе по остальным уголкам Эквестрии. Демоны, монстры, чудовища, злые духи и чего только не слагали об этом городе. Бессмертие Принца лишь сильнее укрепляло их «аргументы» его демонического происхождения, из-за чего нельзя было отделить правду ото лжи. Обострение произошло в тот период, когда Главный Демон Пустошей, то есть, Принц, решил оборвать связи с внешним миром, уничтожив несколько караванов, вместе с которыми скрытно и проходили эти фанатичные безумцы. Он осознавал, что его город привлекает подобных личностей, подрывающие уклад жизни в городе... вот он и решил пока повременить с сотрудничеством с внешним миром. Эти... суеверные и верующие пони сыграли ему лишь на копыто, отговаривая караваны и путешественников от походов в это гиблое место... в этот «второй Тартар». Лишь Стальным Рейнджерам и Анклаву известно истинное положение в Ванхувере.
 — Да уж... забавно получается... — я облегчённо вздохнул, ибо устал. Да и больше вопросов не было. — Ты довольно много мне рассказала... и даже заинтриговала.
 — Всегда приятно помочь своему жеребцу и побыть немного учителем, — в этот момент она встала, подошла сзади и нежно обняла за шею. — Не менее приятно и то, что кто-то с таким вниманием слушает мои речи.
 — Ну... ты же была капитаном отряда, говорить и подбирать слова умеешь. — Она мило хихикнула, слегка покачивая меня из стороны в сторону. Мы не спускали глаз с карты, однако некоторое время находились в молчании. Я же переваривал всю услышанную информацию и отходил такой продолжительной лекции.
 — Как видишь... — прервала молчание пегаска, — в этом мире много чего интересного сокрыто от глаз жителей поверхности. Преимущество быть пегасом заключается в том, что мы видим всю картину происходящего, поэтому пегасы не имеют суеверий... почти. Заскоки случаются везде от недостатка информации и банального невежества.
 — Да я понял, что пегасы — заклятые атеисты. С такой лёгкостью говорите о недостатках Луны и Селестии.
 — Небесные светила и без них могут перемещаться. Согласна, что они когда-то стандартизировали порядок смены дня и ночи, создали новый календарь... но не более. За столько времени Солнце и Луна словно привыкли двигаться в согласии с их календарём.
 — А до этого... они двигались непостоянно и не так, как сейчас?
 — Ага... неизвестно лишь то, было ли так изначально или же что-то иное нарушило их движение в вакууме, из-за чего они потеряли своё... равновесие, скажем так, порой двигаясь совершенно непредсказуемо.
 — Ты настолько была хорошим учителем, что я не мог не думать об этом, как о ролевой игре... — высказал я, ожидая реакции пегаски. За секундным молчанием с её стороны последовал лёгкий и мелодичный хохот.
 — В какой-то момент, я подумала о том же... — ласково промурлыкала она. Теперь был мой черёд смеяться.
 — Ты просто чудесна.
 — Спасибо, — она покрепче сжала меня в объятиях, а затем отпустила. — В этом мрачном и неприветливом городе необходимо думать о чём-то хорошем, поэтому, почему бы не совмещать приятное с полезными? — с придыханием добавила она и подошла к большому шкафу, плотно заставленному книгами. Рядом находился шкаф со свёрнутыми в рулон картами звёздного неба и не только. Я встал и подошёл к ней.
 — Достаточно будет шутливых разговоров. Сомневаюсь, что руины Кантерлота подходят для подобных... интимных развлечений.
 — Разумеется. Я же говорила о приятных мыслях. Мои мозги не настолько промаринованы пошлостью, чтобы хотеть этого в данный момент... в отличие от кое-кого. — Я ощутил прилив смущения, и мне захотелось отпинать свои мозги за свои фантазии. Вторая личность расхохоталась, и мне начало казаться, будто она задыхается от этого. Внезапно Мотли мягко ткнула меня копытом, повернув забралом в мою сторону, и я тут же почувствовал волну облегчения. — Если хочешь узнать что-нибудь больше, то возьми книги отсюда, — она повернулась к книгам.
 — Не знаю, будет ли у меня время их читать... но ты права, кто знает, вдруг в чём-то или кому-то пригодятся.

Я пробегался глазами по корешкам всех книг. Такое разнообразие поражало воображение, заставляя меня восторгаться от увиденного. Много книг посвящены мифологиям, легендам и культурам с их специфическим отношением к звёздам: «Древние пегасы и их виденье "Вторых небес"», «Единороги, вдохновлённые звёздами», «Взгляд на звёзды через глаза грифонов», «Злые Духи Космоса. Записки зебр-алхимиков», «Ночные Стражи» и всё в таком духе. Другие книги являлись методичками, научными работами и учебниками, одобренные Министерством Стиля и Просветительским Советом Эквестрии в сфере астрономии с различными фактами, результатами экспериментов, таблицами, анализами, измерениями и математическими расчётами касательно движения космических объектов, природы звёзд, состава планет, свойства вакуума и так далее. Иные книги являлись околонаучными трактатами не только в среде астрономии, но многих других: «Самоцветы и радиация», «Астрофизика для тех, кто спешит», «Управление Солнцем и Луной. Какие подводные камни?», «Эквусопология. В двух словах об истоках пони», «Невозможная алхимия», «Происхождение Элементов Гармонии», «Дискорд из Тартара?», «Кристальная Империя: правда или миф?» и им подобные. Остальные посвящены эзотерике, философии, теме экзистенциального предназначения, смысла бытия и типичным околорелигиозным вещам.

 — Здесь такой набор необычных книг... — всё ещё под впечатлением произнёс я, притрагиваясь к корешкам книг, словно прикасаюсь к истории этого мира.

Брис бы такое понравилось... Такое обилие самого разнообразного чтива, если даже мы заходимся от благоговейного трепета.

 — Я ничего подобного ещё не видел... — продолжал я. — Даже в Ванхуверском политехническом институте нет подобной литературы. Там в основном книги научного направления, различные книги заклинаний и дешёвое бульварное чтиво. А здесь?.. Мне предполагалось, что здесь светлые и лучшие умы решали вопросы о том, как завершить конфликт и придти к всеобщему миру.
 — Ответы на подобные вопросы, — начала она, размышляя и поглядывая то на меня, то на книги, — могли находиться даже в мифах. Нет, не так... Я бы сказала, что с большой вероятностью мифические и экзотические книги могли натолкнуть на интересные размышления, заставляли переоценить историю в ретроперспективе. Мифы и суеверия позволяют понять... как раньше разные расы воспринимали и воспринимают окружающий мир. Даже бредни безумцев порой могут преподнести интересную пищу для размышлений. Посмотреть на мир с разных точек зрений, так сказать. Чем шире взгляд на мир, тем лучше понимаешь принцип его работы, а также поведение разумных существ... Подозреваю, что таким способом можно и докопаться до корня любой социальной проблемы.
 — Согласен... Обычно подобной ретроспективой я занимаюсь в отношении себя... и своего прошлого, обдумывая его с учётом обновляющихся знаний... и надеясь обнаружить что-то новое... или ответы на свои вопросы... — задумчиво произносил я, пока не притих и не уцепился взглядом за одну из книг: «Кристальная империя: правда или миф?». Твёрдый переплёт, полностью охваченный изображением причудливых больших кристаллов, на корешке и сверху на лицевой части вдавленным изящным шрифтом, который переливался неизвестным мне образом всеми цветами радуги, красовалось название книги. — Кристальная Империя? — приглушённым и задумчивым голосом спросил я вслух самого себя, пытаясь прошерстить свою память в надежде найти упоминания этого названия. И не вспомнив ничего, обернулся к Мотли, пролеветировав перед ней вышеупомянутую работу в прекрасном переплёте. — Что это?
 — Книга, — тут же бросила пегаска. Я ощутил, как мои губы плотно сжались, оторопев от её внезапного легкомысленного выпада.
 — Я рад, что у тебя со зрением полный порядок, — парировал я тем же невинным тоном. Я услышал смешок. — Что за Кристальная Империя?
 — Открой и посмотри аннотацию. Мне знакома эта книга... как-то дала почитать одна сокурсница во время обучении в академии, — ответила она, пока я открывал книгу. Автор книги Черри Айз. Вишнёвые глаза? Любопытное имя.

«Кристальная Империя. Сколько легенд и мифов скрываются за этими двумя словами... трудно даже вообразить. Задолго... за тысячи лет до правления Селестии возникло множество самых невообразимых и диковинных рассказов о неком загадочном месте, омываемым Пустынным океаном. Вам, вероятно, доводилось слышать о том хаосе, состоящем из погодных аномалий и других магических причуд, что царит в центре океана, не позволяя нам заняться его исследованием? Много гипотез и предположений, что происхождение этого являются последствиями некого кошмарного катаклизма невероятного масштаба на третьем континенте, существование которого также не подтверждено. Нас интересуют лишь некоторые из них... По древним изображениям и текстам весьма примитивного содержания на этом же недоказанном третьем континенте рассказывается о существовании некогда неописуемо прекрасной и невообразимой империи из кристаллов, пониподобные жители которой сумели открыть силу магических кристаллов и самоцветов. В какой-то момент они возжелали большего... и поплатились за свои дерзкие и амбициозные эксперименты с ними. Давайте же разберёмся в этом ворохе мифов и легенд, оставленные нашими предками, а также рассмотрим все имеющиеся у нас гипотезы, предположения, научные знания о радиации и результаты археологических исследований».

Ха! — с непонятным выражением воскликнула моя вторая личность в голове. — Вот мы нашли местный миф об Атлантиде. В целом, после применения мощных мегазаклинаний, спровоцировавших появление высокой магической нестабильности, в Сапфировом море и Мидл Дезерт действительно началась творится похожая херня, как в Пустынном океане и Тартаре. Может, эта Кристальная Империя не такая уж и выдумка? Мегазаклинания не могут обойтись без самоцветов и кристаллов.

Пока это лишь совпадение. Между кристаллами и самоцветами есть разница. Кристаллы в тысячи раз реже встречаются, а ещё от них не возникает того излучения во время разрушения самоцветов после истощения. Да и нет у меня особого желания заниматься изучением достоверности или хотя бы правдоподобности местных легенд, не относящихся к «Куполу». К тому же, одной книги явно недостаточно. Мне вполне хватит и того, о чём задумывался прошлый мир, какие цели он перед собой ставил помимо окончания войны.

 — Забавно... — сказал я, мягко закрыв книгу и положив её в свои сумки, — у людей есть нечто аналогичное. Затерянная Атлантида. Правда, о ней я практически ничего не помню.
 — И правда, забавное совпадение, — хохотнула она.
 — А что за третий континент?
 — Ещё один миф, неразрывно связанный с Кристальной Империей. Последняя существовала на нём. По некоторым предположениям он должен был находиться в Пустынном океане. — Она медленно повернула голову на рельефную карту. Я также взглянул на неё, держа в голове мысли об этом месте. — Острова в этом океане, возможно, являются остатками этого континента... Одни говорят, что он уничтожен тем самым катаклизмом, вторые, что он существует до сих пор, просто находится в недрах высокой магической нестабильности, и мы не можем туда попасть.
 — Обнаруженные острова... прямо на границе высокой магической нестабильности... Согласен, что они намекают на наличие ещё одного континента. Хотя я бы не заметил этой... весьма притянутой за уши закономерностью, если бы ты не сказала... А Анклав предпринимал попытки проникнуть туда? — Я повернулся к книгам.
 — Да... Один раз. Тогда ещё даже не было теории о высокой магической нестабильности. Результат... думаю, ты и сам догадался. После этого неудачного случая, когда не вернулся отправленный разведывательный отряд, Анклав больше и не пытался рисковать ресурсами и солдатами. Сейчас они просто наблюдают... В общем, возьмёшь ещё что-нибудь с этих шкафов? — кивнула она в сторону стоящих книг. Я погрузился размышления, разглядывая их и пытаясь сформулировать тему своих интересов, дабы было проще подобрать подходящую литературу.
 — Пожалуй, да. Меня всегда интересовали местные законы, по которым вокруг планеты двигаются Солнце и Луна... — я начал свой поиск, вновь пробегая взглядом по всем корешкам довоенных книг. Возможно, у меня появится время их как-нибудь почитать, дабы отвлечься от поисков «Купола», проблем Ванхувера и взаимоотношений Пяти Семейств.
 — Хоть я могу и ошибаться, — размышляла пони в силовой броне, пока я выбирал себе занятную литературу, — всё же скажу, что Эквус, как я помню, обладает огромным запасом магической энергии в своих недрах. В десятки раз больше, чем содержит в себе Солнце и Луна вместе взятые. Не знаю, как работает гравитация у вас, но у нас огромное значение имеет количество магических энергий. И чем больше их концентрация, тем сильнее они имеют силу притяжения... Я в это не особо вникала, так как подобная астрофизика не моё...
 — У нас ведь Солнце в десятки тысяч раз больше нашей планеты... и это она вращается вокруг светила, а не наоборот. Это уже расходятся с нашей астрофизикой.
 — Но наши миры обладают многими сходствами...
 — Ага... к примеру, название «ангелы»... К слову, ты так и не рассказала мне, что оно означает в вашем мире, — сказал я, положив последнюю интересовавшую меня книгу в свои сумки. Не хотел набирать больше, ибо неудобно будет таскать её с собой.
 — Да ничего особенного... — бросила пегаска, махнув копытом. — Так на древнем языке пегасов назывался статус самых доверенных защитников высших лидеров и аристократской знати, как телохранители. С приходом Селестии и Луны этот статус упразднили, ведь с их появлением у страны не было особых конфликтов, как и между пони. Доктрина дружбы. Слово «ангел» с того момента постепенно начали употреблять в качестве имени или называли тех, кому можно доверять. Я думала, что тебе известно значение этого слова, поэтому ты использовал его в качестве обращения ко мне, ссылаясь на то, что я пегаска... Хотя, иногда мне казалось, что ты произносил это в ироничном смысле, так как ты никому не доверяешься на все сто процентов.
 — Как видишь... — хохотнул я от слов относительно ироничности понятия «ангел», — всё оказалось гораздо интересней. Я тебя называл им, потому что ты первая пегаска в Эквестрии, которую я увидел вживую. Существа с крыльями ассоциируются у меня либо с птицами, либо с ангелами.
 — Осмотримся с обзорной башни? — предложила мне пони после небольшого молчания.
 — Почему бы и нет?

Мы с Мотли вышли на смотровую площадку башни, обдуваемую слабыми потоками ветров, куда можно было подняться по винтовой лестнице с каменными и аккуратно отёсанными ступеньками. Телескоп наверху требовал починки механизмов, калибровки и новых оптических линз, так что из него, к глубокому сожалению, нельзя было полюбоваться. Могу поклясться, что отсюда можно было бы понаблюдать за окнами окружающих домов...

Перед тобой вид мёртвого города с мрачной атмосферой уныния и губительным Розовым Облаком, а ты всё равно думаешь о том, чтобы подглядывать?.. Хотя, ты и Мотли одного поля ягоды, когда задумывались о ролевой игре учитель-ученик...

Мне нечего было ответить на это. Вместо этого, я и Мотли всматривались в окружавшие нас унылые и опасные руины, присев у каменных перил. Вдалеке виднелись роскошные шпили главного замка, в котором в относительно мирное время когда-то обитала элита государства. В разных уголках руин города проглядывались восхитительные и необычные достопримечательности, вроде домов с особой архитектурой, других возвышающих башен, молчаливых памятников. В голову невольно прокрадывались мысли и представления о том, каким грандиозным и незабываемым местом выглядел этот колоритный город. Возникло мучительное желание увидеть его в довоенное время, полакомиться в местных забегаловках, посетить магазины, достопримечательности, прогуляться по его улицам и насладиться местной временами причудливой архитектурой, не боясь при этом быть съеденным заживо местными обезображенными гулями... До нас донёсся приглушённый шум выстрелов где-то в руинах города, развеяв мои иллюзии и вернув меня с небес на землю.

 — Как я погляжу, — опоминалась пегаска, видимо, также поддавшись иллюзорным представлениям о былом величии города, — безумцы продолжают посещать это место в поисках сокровищ древности.
 — Прямо как мы... Вот бы увидеть этот город до войны... без этого Розового Облака... — изрёк я, мечтательно прикрыв глаза. Я пытался вновь вообразить местные виды в тёплых лучах солнечного света на фоне безоблачного синего неба... без всего этого угнетающего и смертельно-опасного Розового Облака.
 — Не могу не согласиться... — произнесла она волнующим голосом, прижавшись ко мне. — Это было бы чудесно...

Мы просидели некоторое время в тишине, придаваясь сладким фантазиям о прошлом, а затем я с взглянул вверх и увидел лишь серо-розовые облака из-за витавшего в воздухе Розового Облака. Никаких птиц и насекомых, никакой живности... лишь тёмные силуэты ходячих мертвецов, безмолвно стоящие посреди этих безжизненных руин, в которых изредка гуляет заунывный ветер... это пристанище самой Смерти. Я закрыл глаза, так как от увиденного зрелища внезапно ощутил нарастающую тоску и горечь.

Теперь... у меня хотя бы есть определённая и сложившаяся картина мира. И от того тяжело и обидно наблюдать за ужасами, что в нём происходят сейчас. Полный загадок мир, в конечном итоге уничтоженный его же недальновидными и амбициозными жителями... что в мифической Кристальной Империи, что на Земле. Хотелось бы верить, что здесь, что у нас Земле всё когда-нибудь изменится в лучшую сторону.

---

Пробираясь по безмолвным улицам к очередному месту, на которое указывал отслеживающий чип, я оказался с противоположной стороны улицы, напротив одного двухэтажного дома, в котором на первом этаже обвалилась стена, тем самым предоставив дополнительный проход вовнутрь. Этот дом привлёк меня ещё одной зловещей надписью, написанной слева от зияющей дыры и также засохшей кровью, но уже другим почерком: «У НИХ ГЛАЗА НА ЗАТЫЛКЕ». Это предостережение заставило меня зябко поёжиться. Я остановился и попытался осмыслить написанное, отрешённо уставившись в образовавший проход в потускневшей белой стене. Внезапно меня охватил необъятный страх, парализовавший меня, поскольку в темноте дыры этого дома я разглядел молчаливо стоящее тело кантерлотского гуля. Пристальнее всмотревшись в его очертания, я увидел то, от чего я испытал ещё больше ужаса. Судя по едва заметному серебристому свечению, оно смотрело прямо в мою сторону. Всё вокруг замерло: я слышал своё дыхание, боясь делать каждый вздох. Мотли ушла вперёд и, заметив, что я остановился, повернулась.

 — Что случилось? — обеспокоенно спросила она. Мои слова так и застряли в горле, из-за чего я не смог ответить. — Дэнни? — тревога в её голосе нарастала.
 — Не... шевелись... — с трудом выдавил я шёпотом, совершенно забыв, что по внутренней рации шлема нас никто не может услышать.
 — Почему?
 — Гуль... во мраке... смотрит... на... меня... — медленно произносил я, делая паузы между словами. Мысли, об увиденной некоторыми мгновениями ранее надписи о том, что у них глаза на затылке, вводили меня в лихорадочное смятение. Я пытался вернуть своё самообладание другими размышлениями.

Он смотрит на меня. По крайней мере, его взгляд направлен в мою сторону. Чего же он ждёт? У них же глаза на затылке... образно говоря. Какого Дискорда здесь происходит?

Задавая подобные вопросы, мой страх начал сходить на нет... вместо него возникло любопытство и заинтересованность. Возможно, он меня не видит, но это идёт вразрез той надписи на стене. Что-то тут не так... либо я чего-то не понимаю. Мотли пребывала в ожидании.

 — Что намерен делать? — послышался приятный моему слуху голос этой пегаски, несмотря на наличие в нём беспокойства. Её голос помог мне обрести контроль над своими эмоциями и телом, позволив мне медленно и аккуратно поднять переднюю правую ногу. Я, затаив дыхание, пристально следил за реакцией гуля в доме, словно кроме нас вокруг никого не было. Лишь я и он. — Милый, что ты... — начала волноваться она от непонимания.
 — Тихо, — мягко перебил я её. Она тут же умолкла. От гуля тем временем не было совершенно никакой реакции. Я решил поднять ставки и не спеша встал на дыбы. Тот же результат — ноль внимания. К сожалению, с такого расстояния я не мог услышать даже его дыхания, заставив меня засомневаться в его дееспособности. Вдруг он уже окончательно откинул копыта в такой стоячей позе?

Его излучающие серебряное сияние безжизненные зрачки с пустым взглядом направлены в мою сторону. Я глубоко вздохнул перед последней, самой дерзкой и глупой попыткой... и принялся танцевать. В следующее мгновение, не успев комично подёргать своими ногами в попытке изобразить бодрый танец, я услышал, что он злобно зарычал и с хищным рвением бросился на меня.

К такой резкой смене обстановки я не был готов, из-за чего замялся на мгновение, но всё же бросился в ближайший переулок, доставая меч. Мотли также, видимо, от моей выходки, словно выпала из реальности, но в следующую секунду последовала за мной, приготовив жало своей силовой брони Анклава к бою. Там мы и приняли нашего недальновидного, в прямом смысле этого слова, мертвеца. Так как пегаска была первой на его пути, она первой и нанесла удар жалом ему в шею, после чего уже я, при помощи З.П.С, сумел ловким боковым взмахом направить меч точно в то же место. Голова мертвеца слетела с плеч, брызнув тёмно-розовой кровью по округе, и с глухим шлепком, пролетев мимо меня, упала на брусчатку в переулке и покатилась по ней, сделав несколько оборотов, а тело свалилось по инерции вслед за головой.

 — Твой танец ему явно не понравился... — задумчивым голосом произнесла Мотли, глядя на обезглавленное тело жертвы Розового Облака.
 — Зато от моего искусного владения мечом он потерял голову.

Я услышал по рации, как пегаска мелодично рассмеялась. В данный момент я анализировал в голове полученную экспериментальным путём информацию об их восприятии, или, по крайней мере, один из её аспектов. Пытался логическим анализом собрать этот любопытный пазл.

 — Из этого можно сделать вывод, — продолжил я, размышляя и глядя на лежащий труп. Я обратил внимание, что у обезглавленной головы пропало серебряное свечение из безжизненных глаз. Взгляд после смерти тот же, что и при жизни... Мысль об этом откликается во мне тягостным впечатлением. — Я шёл неспешным шагом напротив того дома. Медленные движения они не замечают, однако стоит сделать резкое движение, как ты тут же становишься в центре их внимания. Если они реагируют подобным образом, тогда что означает та надпись на стене, гласящая, что у них глаза на затылке?
 — Вероятно, кто-то пытался ввести тебя в заблуждение. На Пустошах немало подобных ловушек, которые заманивают жертв в опасные места, чтобы затем обобрать их трупы.
 — Это понятно... но что-то мне подсказывает, что в этой метафоре есть нечто большее... Хм... Ладно, пошли. Поищем ещё одиночек и поэкспериментируем с границами и возможностями их загадочного восприятия. Сдаётся мне, что эта информация окажется весьма полезной.

---

Мы даром времени не теряли, когда при отключении радиоприёмников выпадала возможность испытать восприятие гулей на окружающий мир. Экспериментальным путём нам удалось выяснить смысл фразы: «У НИХ ГЛАЗА НА ЗАТЫЛКЕ», которую мы встречали на стенах и каменных заборах ещё не раз, написанную тем же характерным почерком. Она означала, что гули, с определённого расстояния, если подойти к ним сзади всё равно заметят нас... даже если мы не будем издавать хотя бы малейшего звука. Это правило работает даже когда они смотрят прямиком на нас: я невероятно медленными шагами приближался к ним будучи в их поле зрения, но только с определённого момента (с того самого расстояния, когда Мотли подбиралась сзади, она ведь в этом хороший специалист) становился предметом их интереса. Если же делать резкие движения без лишнего шума позади них, находясь за пределами этого статичного радиуса обнаружения, то они, как и должно быть, этого не замечают, но если начать очень медленно леветировать предметы к ним, пересекая границу радиуса обнаружения с любой стороны, как они тут же сбрасывают неравнодушный вид.

Мы не захотели проводить испытания их слухового аппарата, но и этой информации вполне достаточно для безопасного продвижения по руинам. Теперь нам известно, что можно идти у них на виду, не боясь быть съеденными заживо целой толпой, но только если медленно, без шума, резких движений и не пересекая радиус обнаружения. Радиус обнаружения... так я обозвал это явление.

Неоднократно нам попадались стаи кантерлотских гулей, ютившихся вокруг громкоговорителей на углах пересечения улиц. Исходя из наблюдений, можно предположить, что кантерлотские гули ловят кайф не только в местах с самым плотным скоплением Розового Облака, но и поблизости устройств, транслирующих эту мистическую и убийственную радиочастоту. Каким-то непостижимым образом им она кажется весьма привлекательной, такой же привлекательной и желанной, как для меня — клубничный десерт. Однако почему часть гулей находятся поодиночке в обычных жилых домах без высокого скопления Розового Облака или вне зоны слышимости кантерлотской частоты, нам не совсем понятно.

Также я заметил одно любопытное и в то же время пугающее сходство: радиус обнаружения кантерлотскими гулями практически в точности совпадает с радиусом воздействия кантерлотской частоты. Это наводило на нас с Мотли весьма смутные и тревожные мысли, которым мы и так были подвержены из-за окружавшей нас удручающей атмосферы безжизненных руин.

В данный момент мы медленно шли по широкой улице поближе к стенам продолговатого и высокого сооружения, который мой ПипБак отметил как «Исторический музей Селестии». Металлические, с витиеватыми узорами заборы от цветочных клумб и безмолвных сухостоев (а также они сами) служили не только украшением, придавая мрачности и уныния этому некогда великому музею, но и небольшим прикрытием для нас.

Пробираясь вдоль стен с роскошными декоративными колонами и прячась за клумбами с сухостоями, я обратил внимание, что отслеживающий чип неоднократно менял местоположение точки на карте, однако во время этих «прыжков» они всегда указывали на сооружение музея. Это говорит о том, что внутри сразу несколько рабочих устройств, транслирующих кантерлотскую радиочастоту. В любом случае, место нестандартное, вдруг найдём там пятую ключ-карту, поэтому мы с Мотли решили осмотреть этот музей. Забавно, что вообще на остальные ключ-карты, находящиеся за пределами Розового Облака чип указывает верно.

Подойдя к большому входу, мы увидели перед главными дверьми каменную статую в виде крылатой единорожки, находящейся в царственной позе. Я так понимаю, это была Селестия. Рассматривать табличку с обратной стороны от входа мне не хотелось, ибо могли привлечь внимание не одной стаи кантерлотских гулей поблизости. На удивление их здесь было что песку морского, поэтому привлекать их смерти подобно. Мы тут же пошли вовнутрь здания, благо одна из дверей была распахнута.

В просторном вестибюле со сводчатым потолком мы никого, к счастью, не обнаружили. Потолок украшенный обворожительными фресками с изображением Селестии, рассказывающими о её жизненном пути. Отсюда у нас была возможность попасть в три отдела, не считая выхода, через который мы сюда и вошли. У выхода, где мы в данный момент находимся, есть специальная зона, отделённая от остальной части вестибюля металлической решёткой белого цвета, краска которой заметно выцвела. Впрочем, время здесь ничего не пощадило: всё было в приличном слое пыли, штукатурка и искусные фрески осыпались. Внутри специальной зоны вдоль решётки стояли мягкие кресла и диваны в светлых цветах: белого, бежевого и золотистого. Мебель трухлявая и, казалось, вот-вот проломится под собственным весом. Ещё были небольшие столики с брошюрами и газетами. На выходе из зоны в остальную часть музея находился пост охраны и кабинка, которая, как мне кажется, служила неким детектором, выявлявшим у посетителей опасные предметы, которые могли бы принести угрозу другим посетителям, персоналу и экспонатам. Беглый осмотр кабинки сообщил о том, что она уже давным-давно неисправна. Очевидно, что она питалась от магических самоцветов или кристаллов.

Напротив входа расположена деревянная дверь белого цвета с незамысловатыми, позолоченными узорами с табличкой «СЛУЖЕБНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН». Слева двойные двери, выполненные в том же стиле, однако без табличек, вели в зал «Расцвет славы Селестии», а справой стороны аналогичные двойные двери вели в зал «Тысячелетие дружбы и гармонии». Названия залов находились над дверными проёмами соответственно в виде позолоченных букв, складывавшихся в изгибающуюся по дуге надпись.

К счастью, концентрированных скоплений Розового Облака здесь не наблюдалось. И на этом спасибо.

В первую очередь я прошёл по каменному полу бежевого цвета к небольшим изящным столикам из дерева, дабы осмотреть едва уцелевшую от гниения брошюру. Я встряхнул её, дабы убрать пыль. Текст ещё был различим, как и изображения, хоть это давалось с трудом. Мотли взяла другую брошюру, стряхнула с неё пыль и принялась её молча осматривать.

«Приветствую вас, любители истории и нашей Принцессы Селестии Эквестрийской! Музей посвящён нашей с вами любимой великодушной принцессе, а именно тому, как она пришла к власти, как управляла целым государством на протяжении всей истории вплоть до последних событий. Это некая дань и уважение ей за то, что она сделала для страны пони и всего мира в частности.

В этом чудесном музее собраны различные экспонаты, часть из которых являются оригиналом, подаренные нам самой Селестией, а часть — лишь наглядная, но точная копия. По известным причинам Селестия предпочла оставить часть вещей себе, в Замке Гармонии, мы это понимаем, однако она активно содействовала развитию музея. Чудесные копии экспонатов и щедрых подарков (и оригиналов), историю которых вы сможете услышать из уст самой Селестии. Да-да! Мы смогли добиться регулярных встреч с ней и устроить длительные интервью, которые мы записывали на рекордеры, дабы поведать вам обо всей её жизни перед тем, как она сошла с трона в угоду своей младшей сестры — Принцессы Луны Эквестрийской.

Предлагаем вам самим всё увидеть и услышать о нашей с вами любимой белоснежной принцессе. Вы даже сможете увидеть некоторые её потрясающие фотографии, сделанные во время интервью. Спустя столько лет она умеет так смущаться, что не умилиться этому просто невозможно. Это того стоит, вы не пожалеете!».

 — Слегка попахивает помешательством, — тихо откликнулась Мотли по рации с неприязнью, бросив брошюру обратно на столик. Я свою мягко положил на её прежнее место.
 — Согласен, но... я услышал в твоём голосе презрение. Почему?
 — Ну... — задумалась она. Её забрало направлено на лежащие брошюры. Затем она повернулась ко мне. — Думаю, в моём мнении сыграло отношение Анклава и пегасов в целом относительно Принцесс Эквестрии. Во время войны они их невзлюбили, да настолько, что в итоге взбунтовались и закрыли небо.
 — Да... я помню, ты рассказывала часть этого. Это произошло за несколько дней до падения мегазаклинаний, хотя слухи о недовольстве пегасов начали распространяться ещё задолго до этого.
 — Многие в Эквестрийской Пустоши за столько лет начали почитать их как богинь, тела которых хоть и умерли, но душа якобы осталась в каком-то особом месте. — Она небрежно вскинула переднюю ногу. — Даже культы и секты возникли, особенно в Хуфлэнде. Да и вообще, слепая вера и поклонение ни к чему хорошему не приводит. Она удобна, но чаще всего этим просто манипулируют ради своей личной цели. Министерство Стили часто использовали их образы непогрешимых и знающих всё принцесс в качестве пропаганды. Хм. — Пегаска окинула взглядом вестибюль. — Неудивительно, что в итоге на Пустошах их начали считать за божества, а их души бессмертными — столько плакатов осталось о них в Эквестрии... Этот музей тому подтверждение.
 — Однако во время отчаянья и безысходности вера во что бы то ни было мотивирует других справляться с проблемами и... да... и смысл жизни даёт. Естественно, она порождает заблуждение и другие проблемы, но нам от этого никуда не деться.
 — Как я погляжу... в твоём мире с религией возникла та же ситуация.
 — Угадала... а теперь, давай осмотрим сначала служебные помещения, рабочие радиоприёмники именно в том направлении, — я кивнул головой в сторону двери, расположенной напротив выхода. — Вдруг найдём что интересное, а затем осмотрим те два зала.

Пройдя мимо кабинки с детектором, мы направились прямиком к двери, ведущей в служебные помещения. Тишину вокруг нарушила лёгкое и глухое постукивание нашей обуви, а также завывание слабого ветерка от главного входа. Вдоль стен вестибюля также находились горшки с давно засохшими растениями: спустя столько времени от этих растений в них не осталось практически ни следа.

Стоя у двери, я прислонился к ней и попытался что-либо расслышать, затаив дыхание. Ничего необычного оттуда не доносилось, поэтому я мягко надавил на ручку двери, из-за чего она тихо заскрипела, и медленно начал толкать её вовнутрь. Не успел я включить фонарик, перейти порог и увидеть тёмный коридор, ведущий направо и налево, как мои уши начали улавливать знакомый радиочастотный шум. Я сделал шаг назад и взглянул на локальную карту. Чип указывал на место немного слева от меня. Значит, мне необходимо быстро попасть в правую часть коридора, что я и сделал.

За те секунды, что я потратил на исполнение задуманного, моя голова, уши и глаза испытали резкую и пронзительную боль, пока я не оказался вне зоны действия радиоприёмника. Мотли включила жёлтый фонарик в своём шлеме, повторила за моими действиями, но изящней и грациознее, и оказалась в коридоре, выкрашенном в бежевый цвет, его пол укрывал ковёр золотистого цвета. Я внимательно осмотрелся по сторонам, вглядываясь в места, куда мой нашлемный фонарь доставал своим белым светом и никого не обнаружил, кроме пыли и осадков Розового Облака то тут, то там. Небольшой по длине коридор, потолок сравнительно в два раза ниже, чем в вестибюле. Дальше, то есть с правой стороны виднелся проход со сходами, ведущими вверх и вниз. С левой стороны от входа в коридор виднелись ещё двери.

Я заметил на стенах таблички с указаниями, куда ведёт тот или иной путь. Мы подошли к ним. Поскольку Мотли шла позади меня, то от света её фонаря я видел перед собой свою тень, от чего чувствовал себя некомфортно и неуютно из-за понимания того, что мы находимся в покрытых тайнами руинах столицы.

Напротив прохода к сходам висели три золотистые таблички с белыми выгравированными буквами. Верхняя табличка была со стрелочкой вверх, а рядом от неё было написано: «Офисы». Нижняя изображала стрелочку вниз и надпись: «Складские и технические помещения». Средняя покоилась справа от предыдущих двух, на ней указана стрелочка направо, а также надпись «Вестибюль, столовая, подсобное помещение».

Возле этих табличек, метка на карте показывала уже в другое место. Она на самом деле довольно часто скачет в разные места, это раздражает и отвлекает.

Мои глаза обратили внимание на небольшие отверстия в стене. Пулевые отверстия и характерные следы от взрыва осколочных гранат.

Интересно, появились ли они до появления Розового Облака или же после?

 — Пойдём проверим второй этаж, — сказал я пегаске по рации, повернувшись к ней. Она кивнула, и мы по мраморным ступеням поднялись на второй этаж.

Обстановка коридора второго этажа совпадала с обстановкой коридора этажом ниже. Третьего этажа не было. Слева от нас коридор заканчивался тупиком с окном, поэтому, мы двинулись направо. Впереди нас в коридоре виднелся небольшой просвет возле открытых дверей. Мы подошли поближе к проёму, выключив наши фонари. Я аккуратно заглянул вовнутрь и увидел чудовищную разруху: перевёрнутые офисные столы, часть из которых разломаны, картотечные шкафчики, разбросанные листы с бухгалтерским текстом. В дальнем левом углу этого просторного помещения виднелась дыра, которая могла оказаться следствием взрыва или даже нескольких, ибо всё разбросано от неё.

Сомневаюсь, что пулевые отверстия внизу, а также эта дыра, причиной которого послужил взрыв, образовались до войны...

По центру, возле выбитых окон, находились кантерлотские гули, стоявшие к нам... крупами. Они окружили один предмет... вернее, устройство, которое стояло на подоконнике — радиоприёмник. С такого расстояния телекинезом до него я не дотянусь, однако если подойти ближе, они тут же засекут меня. Я подобрал лежащую папку с листами бумаги и бросил её в ту дыру. Шум поднялся достаточный, чтобы гули обратили на него внимание и отправились в сторону источника внезапного шума.

Трёхочковый!

Я переключился на радиоприёмник. Перед тем, как я ощутил, что радиочастота начнёт на меня воздействовать, тут же дотянулся телекинезом и вырубил его, а затем мигом и тихо вернулся в коридор.

 — Отличный бросок, — прокомментировала Мотли, как только мы пошли дальше по коридору, включив фонарики на шлемах. Я тяжело вздохнул, и она это услышала. Моя вторая личность весело хохотнула. — Что случилось?
 — Ты вторая, кто сделал этот комплимент, — уныло проговорил я, идя к следующей двери.
 — А?.. — удивилась она. — О... — послышалось от неё, а следом за этим небольшой смешок.

Я остановился, ибо обратил внимание на то, что метка на карте оказалась слишком близко. Мы вот-вот попадём под влияние радиоприёмника или другого устройства, который воспроизводит принимаемые радиочастоты. Полагаю, что это именно тот, в чью зону действия мы едва не попали, когда зашли в коридор снизу из вестибюля. Вовремя я это вспомнил, и тут же, стараясь особо не шуметь, промчался в конец коридора. По пути я вновь ощутил резко нарастающую боль в голове, глазах и ушах.

Мозги так и стремятся расплавиться и вытечь через уши и глаза.

Я повернулся и увидел ловко перебирающуюся ко мне пегаску в чёрной силовой броне с жёлтыми линзами в шлеме. В этот же момент до меня донеслось осторожное зловещее рычание. Где-то снизу. В очередной раз подтверждается тот факт, что они почувствуют тебя где угодно, если окажешься достаточно близко независимо от того, как бесшумно ты к ним подобрался.

Часть из них уже ощутило наше присутствие.

Это плохо, но пока ещё не критично, и всё же нужно закругляться.

Мы подошли к последней двери и увидели на ней табличку: «ДИРЕКТОР МУЗЕЯ: СТРОУБЭРИ АЙСКРИМ».

Так... не нужно дразнить меня в такой напряжённый момент.

 — Такое имя... — странным тоном проронила Мотли. — Клубничное мороженное... ты бы отведал?
 — Что именно? — невинно удивился я, собираясь повернуть ручку. Они оказались незапертыми. — Клубничного мороженного или пони, который носил это имя? — спросил я, повернув ручку и толкнув дверь вовнутрь. Послышался сдавленный смешок Мотли.

Свет наших фонарей осветил комнату получше, чем свет, попадающий сюда снаружи через разбитые окна. Внутри кабинета было... просторно: пол обвалился прямо в подсобное помещение и таким образом они стали частями одного целого. Внизу беспорядочно лежали обломки пола и всего, что было здесь, от роскошной мебели до канцелярских принадлежностей, а под всем этим просматривались швабры, чистящие средства, различные испорченные и требующие ремонта элементы интерьера. В кабинете на стене слева висел сейф... пустой, судя по открытой дверце. Видна россыпь отверстий разных размеров на стенах, это свидетельствует о взрыве осколочной гранаты. Висящая на соплях... вернее, на проводах, позолоченная люстра незамысловатой формы. Кажется, что достаточно будет одного дуновения ветра из разбитых окон, и она с грохотом рухнет...

Моё дыхание словно парализовало от страха сделать хоть малейший вздох, а всё тело в ужасающем ожидании напряглось. Ох, блять. Она же подымет столько шума, что сможет привлечь всех гулей в помещениях поблизости!

Используй телекинез и аккуратно сними её.

А... Да, можно попробовать.

Не успел мой рог засветиться, как внезапно Мотли зашипела ко мне с нескрываемым негодованием.

 — Ты рехнулся?! — спросила она, видя, как моё забрало и свет фонаря было направлено на люстру.
 — Да я магией сниму... и всё. Лучше проконтролировать спуск лично, чем ждать, когда она отвалится само собой в неподходящий момент. Да не волнуйся... ты же знаешь, как я могу магией аккуратно работать. В постели ты балдеешь от моей филигранной работы.
 — Ух... — взволнованный и судорожный вздох донёсся с её стороны. Видимо, её охватили воспоминания о том, что испытывала в те сладкие и восхитительные моменты. — Ладно...
 — Спасибо, ангел, — ответил я без сарказма.

Я сосредоточил часть магии под люстрой, дабы поймать её, когда отсоединю провода. Поработав в нужны местах, люстра тут же устремилась вниз, и услышал от Мотли сдавленное и испуганное «ой», однако я успел подхватить и удержать её своей магией, из-за чего её декоративные и болтающиеся части слегка зазвенели об металлическую основу. От напряжения крепко сжав зубы, с предельной осторожностью опустил её на обломки пола внизу, одарив нас очередным тихим позвякиванием.

 — Давай вниз... — начал я, глядя на обломки внизу. — Если мы попадём на первый этаж отсюда, то сумеем без серьёзных последствий добраться до радиоприёмника, что на первом этаже, и отключить его.
 — Только спускать тебя буду я, здесь всё равно просторно. Вдруг поскользнёшься, забьёшься... и невольно разразишься проклятиями, и ходячие мертвецы заинтересуются тобой, учитывая, что они и так узнали о нашем присутствии.
 — Я думал... что ты меня нарочно пнёшь или что-то в этом духе.
 — Как ты мог о таком даже подумать? Да, я порой люблю сыграть в дурочку, но не в ебанутую, — обидчивым тоном произнесла она, а затем поднялась в воздух, взмахивая своими крыльями, закованными в силовую броню. Вокруг поднялась пыль, которая отлично начала виднеться в свете наших фонарей. Она обхватила меня передними ногами, подняла и тут же опустила, а затем непринуждённо приземлилась рядом.
 — Теперь ты снова ведёшь.
 — Да... спасибо, — сказал я, принявшись отодвигать обломки от двери при помощи магии, дабы хоть немного её приоткрыть и пролезть в неё с нашим-то снаряжением.

Проделав все очистные работы, мы сумели приоткрыть дверь достаточно, чтобы в неё пролезть, и оказались в том самом коридоре. Не успели мы подойти к первому проходу, как оттуда показались кантерлотские гули. Как же всё так хреново складывается, когда враги не отображаются на Л.У.М.е, начинаешь чувствовать себя обычным смертным без преимущества внезапности. Обезображенные тела пони со сросшимся одеяниями, которые они носили до всего этого кошмара, тут же набросились на нас с хищным рычанием и желанием нас сожрать.

Мы начали отступать, а я — включать имплантат микроволнового излучения, дабы поджечь этих недомертвецов. Затем я леветировал свой меч, развернулся и запустил в толпу из четырёх гулей разряд. Троих из них получилось поджечь одновременно, четвёртому повезло этого избежать.

 — Мотли, — проговорил я в рацию шлема, не оборачиваясь, — пойдёшь в атаку сразу после меня. Не мешкай.
 — Так точно, почтальон.

Первый горящий факел набросился на меня, от него удалось увернуться в сторону. Второму всадил меч в глазное яблоко, затем попытался резко дёрнуть меч за собой, дабы хотя бы повалить его. Для более надёжного эффекта я использовал дополнительный телекинез, окутав магией его голову, чтобы подтолкнуть. Это удалось, хоть и с трудом.

Третьего также пришлось пропустить, ибо я не успевал его атаковать. Он пролетел мимо меня и врезался во второго. К сожалению, с четвёртым получилось не так, как я планировал. Я успел только развернуть меч острием в район его шеи прежде, чем он совершил свой резвый бросок. Его громко клацающая пасть оказалась в угрожающих дюймах от моего шлема.

Я мельком услышал позади глухой звук ударов «Нахрапа» и последующие за этим его вибрирующие звуковые волны, невероятной силы.

Отлично, особенная пони справляется. Повезло, что двое свалились друг на друга, это предоставило ей дополнительное время. Осталось избавиться от неутомимого верзилы перед собой... Легче подумать, чем сделать.

Сосредоточивши свою магию на кончиках задних ног, я упёрся этими ногами и попытался оттолкнуть мертвеца, который неистово жаждет выгрызть мне лицо. Во время толчка я использовал сосредоточённую телекинетическую магию, дабы придать телу мертвеца ускорению. И это удалось, оно отлетело на несколько метров. Я тут же поднялся, подбежал к нему и несколько раз прицельно рубанул по шее мечом, пытаясь её отрубить. С четвёртой попытки у меня это удалось. У этого очень крепкая шея оказалась.

Взглянув на пегаску, я с приоткрытым ртом уставился на то, как та наносит последний смертельный удар встроенным жалом в своей силовой броне в шею последнему, догорающему гулю. С хлюпающим звуком оно вонзилось ему в шею и разорвало её в окровавленные ошмётки, а тёмно-розовая кровь равномерно растекалась по роскошному золотистому ковру. Я не мог оторвать взгляда от раскинувшегося зрелища передо мной, от вида которого чувствовалась слабость в коленях, перехватывало дыхание и вводило в покорный трепет: горящие тела обезглавленных пони, разгорающийся ковёр, вздымающийся густой дым, и посреди этого огненного ада силуэт пони в устрашающей чёрной силовой броне, медленно выходящий из окружавшего его языков пламени, а рядом с ним, подобно шипящей ядовитой змее, плавал скорпионий хвост с невероятно острым окровавленным жалом.

 — Что? — послышалось удивление в голосе по рации, как только Мотли вышла из огня и подошла ко мне. Свет от ярких оранжевых языков пламени огибал очертания её тёмной силовой брони, немного подсвечивая её. Я с трудом вернул свой дар речи.
 — Не хотел бы я встретить тебя в тёмном переулке... — дрожащим голосом сказал я. — Выглядишь пиздец как грозно.
 — В этом весь Анклав... Шок и трепет, — с тенью гордости и торжества произнесла. Вокруг доносилось озлобленное рычание других гулей, был слышен их топот над нами. Мы осмотрелись, думая, что делать дальше. — За мной.

Я последовал за пегаской. Мы вбежали в помещение, которое являлось столовой. С правой от входа стороны находился буфет, а за ним дверь на кухню. На одном из полок буфета стоял радиоприёмник. Я подошёл чуть ближе к нему и вырубил при помощи телекинеза, а затем побежал дальше за Мотли. Она стояла у обломков пола со второго этажа, над ней зияла та самая дыра. Не говоря ни слова, она обхватила меня передними ногами и подняла на второй этаж через эту образовавшуюся дыру.

 — Дальше куда? — поинтересовалась она.
 — Эм... — задумался я в нерешительности, и взглянул на карту ПипБака. Отслеживающий чип указывал, что в этом музее, по крайней мере, находится ещё одно радио. Скорее всего, оно где-то в подвале или технических помещениях. — В подвал... но осторожно, подождём, пока остальные, услышавшие бой, гули сбегутся к горящим трупам мертвецов. — Пегаска молча кивнула.

Мы вышли из этого помещения и направились к лестнице. Спустились по ней на первый этаж, выглянули из-за угла и увидели в конце коридора с дюжину гулей в тени расползающего по золотистому ковру огня.

Я невольно сглотнул.

Мы всё равно пока не можем попасть в вестибюль, заметят, поэтому решили спуститься и осмотреть нижние помещения. Внизу, помимо табличек с указаниями, на каком этаже что и где находится, мы увидели небольшую карту коридоров, которые проходят под всем музеем. Всё внизу сделано из металла — потолки, стены, полы... Первые ближайшие к лестнице коридоры оказались пустыми, видимо, часть гулей была отсюда. Мы тут же двинулись на поиски очередного радиоприёмника.

Я уже не полагаю, что ключ-карта здесь окажется... и зачем я только этим занимаюсь?

Облегчить себе поиски ключ-карты.

Да знаю... просто... С таким гнетущим настроением задумываешься о смысле своего существования. Поиск радиоприёмников только ради того, чтобы их выключить. Пиздец какой-то.

Что-то ты совсем размяк... а меня подобное лишь сильнее вдохновляло. Это же вызов! Мы тут одни, ответственности почти никакой нет. Прям рай.

Какой-то этот рай... мёртвый. К тому же, я тут не один. Мотли под моей ответственностью.

И я тоже...

Ты — другой случай.

Ты и сам стал другим.

Ох, не сейчас... Не мешай сосредоточиться. В последнее время ты становишься слишком разговорчивым и назойливым. Это даже немного... напрягает. Иногда в твоём голосе чувствуется раздражение и недовольство.

В ответ ничего. Сплошное молчание.

Тем не менее, мы случайно набрели на место с металлической дверью. Вернее, здесь было нечто похожее на дверь. Её словно... проломили, её всячески обгрызали. Делали это, пытаясь пробраться вовнутрь помещения за ней. Гули, не иначе. С такой-то челюстью и зубами... Тут едва пролазил пони. Я решил снять с себя всё снаряжение, кроме брони и пролез через дыру. Мотли осталась стоять на стрёме.

Всё оборудование, установки и приборы в той или иной степени имеют следы насильственного разрушения от взрывов. Я так понимаю, это что-то вроде комнаты контроля над системами в музее. На стене возле одного места сильнее всего виднелись следы от последствий взрыва осколочных гранат. Если кто-то и был до нас, то он явно очень любил пускать в ход взрывчатку. Внезапно я заприметил здесь останки пони, разбросанные вокруг. Ещё я увидел здесь два обезглавленных тела кантерлотских гулей, у обоих, между тем оторваны некоторые конечности. Я не эксперт, но окружающая обстановка говорит, что одновременно в одном месте произошёл взрыв сразу нескольких гранат.

Я заприметил металлическую шкатулку, толщиной и размером с мою ногу позади останков пони, находящихся в эпицентре взрыва. Я подобрал её и разглядел. Ничем непримечательная коробочка, которую ощутимо раздавило от останков пони после взрыва. Пришлось применить заклинание ремонта, дабы открыть её. Внутри я увидел фотографию крупным планом белой смущающейся милой, очаровательной и красивой единорожки с разноцветной гривой и пурпурными глазами.

Да это же Селестия! Впервые вижу её лицо вблизи на столь чёткой и ясной фотографии. И действительно, её смущающееся личико слишком умилительно, и не заулыбаться и не восхититься этим просто невозможно. Необходимо быть совсем уж бездушной скотиной, чтобы не отреагировать на это чудесное и восхитительно создание. Селестия обладала незаурядной привлекательностью, она словно излучала доброту и материнскую заботу. Она как олицетворение самого понятия «милота». Если бы у меня спросили, как бы я бы описал милоту, то тут же показал бы эту фотографию. Неудивительно, что пони её так полюбили, а музей акцентировал внимание именно на этой фотографии, добытой их интервьюерами.

Зуб даю, что она становилось предметом грязных и откровенных фантазий многих жеребцов... и кобыл. А если бы она с похотливым выражением взглянула на тебя, то ты тут же расплавился бы на месте от охватившей тебя жары и смущения.

У меня начали возникать образы весьма грязного, постыдного и необузданного характера. Мне внезапно стало жарко и неуютно, а дыхание стало судорожным и тяжёлым.

Ты это специально! Мерзавец!

В ответ я услышал лишь его торжественный и злорадный смех.

Какая же ты мразь... знаешь меня, как никто другой и играешь на моих чувствах.

Я тут же убрал фотографию с глаз долой, дабы избавиться от возникающих фантазий с этой довоенной персоной. Я закрыл глаза, вспомнил мрачные руины Кантерлота и глубоко вздохнул. По ощущениям, мне это помогло. Я положил фотографию в один из карманов брони, чтобы потом показать Мотли, да и просто сохранить на память. Сдаётся мне, что даже в самые ужасные и кошмарные моменты жизни, достаточно будет посмотреть на это смущающее лицо одной из самых прекрасных и добрых пони на свете, чтобы поднять себе настроение и избавиться от гнетущих мыслей. Редко встретишь такие экземпляры.

Помимо фотографии внутри было две голографические записи. Я повертел ими перед собой при помощи своего телекинеза. Торопиться было некуда. Пока что. Поэтому я скопировал их себе на ПипБак и включил одну из них на воспроизведение внутри моего шлема, а сам лениво разглядывал обстановку внутри помещения и начинку разрушенных устройств.

На записи, которая была длинной, слышался хриплый и сдавленный голос пожилого жеребца, он всё время кашлял, говорил медленно и словно задыхался. На фоне изредка доносился настойчивый и громкий стук копыт об металл.

«Вроде... ещё работает... Как же тяжело говорить-то... Эти суки... вот-вот до меня доберутся. Даже и не знаю, ради чего я... я начал это записывать. На что надеяться?.. На... На что? Что это кому-то бу... будет интересно? Что это кто-нибудь найдёт в... в этом Селестией забытом месте?.. Город окутан... этим... блять... розовым облаком. Я столько нахватался этой дряни из в... воздуха, что мне тяжело дышать.

Это уже не имеет значения. Я... я знал, на что шёл. В общем, меня зовут Строубэри... А... Айскрим. Я когда-то был владельцем этого музея... Я вложил в него слишком много сил тогда. Хотелось вновь его ув... увидеть. Спустя двадцать... двадцать ебучих лет. Когда начался весь это... этот пиздец... я был на курорте в Хуфлэнде со своей семьёй. Мы... пытались просто выжить, но... в конечно итоге я потерял всю семью... в течении этих лет. Я видел... видел на своих глазах до чего докатились пони... они словно обезумели... и... озверели. Все просто... потеряли надежду... перестали верить в д... дружбу.

Я... я был с другими выжившими, кто хоть имел капельку... благоразумия. Никто не знал, что делать... дальше... в этом ужасном мире. Рано или поздно... я начал рассказывать другим о Селестии, об её истории... дабы х... дабы... как же меня достал этот блядский кашель... Дабы скоротать время и отвлечься на... что-нибудь светлое и приятное. Пытался из... избегать... горьких моментов... Ха... И вновь я допускаю её ошибку... Приукрашивал и... давал надежду... однако эти времена ещё хуже, чем тогдашние... Сейчас... она необходима, сейчас она оп... оправдана, чт... чтобы выжить в этом суровом мире... Многие слушали с интересом... другие... от скуки. Они начали восхищаться Селестией... как и я когда-то... когда возвёл этот музей ради... неё. Я был когда-то влюблён в неё, как и... как и многие жеребцы и кобылы тогда... Я не настолько наивный, чтобы не... не осознавать... этого. Она была... великолепной, прекрасной... божественной...

Я уже тог... тогда знал, что случилось с Кантерлотом... об этом месте пошло столько слухов. Я хо... хотел вновь увидеть этот музей... вновь увидеть её... услышать её голос... Потеряв семью, я... я жил только этим воспоминаниями. И лишь из-за этого... другие смогли уговорить меня отправиться в этот музей... Также хотели увидеть... Селестию, но также хотели раздобыть... и некоторые экспонаты, в частности оружейные, ведь... Селестия никогда не любила оружие... и принимала подарки от различных оружейных компаний... лишь из-за вежливости... а тем в свою очередь нужна был... была реклама. Она была рада от них избавиться. Она всячески содействовала созданию музея... ведь... отойдя от престола, у неё появилось больше... свободного времени... отыскать ответы... и мир для всех. Мне стоило больших трудов, дабы добиваться аудиенции, интервью... и... и выпрашивать подарки или... просить её помочь в... в создании репликации. Она с радостью начала мне помогать... Хотелось верить, что... что я ей действительно нравился... Но я пон... понимаю, что это в её характере. У неё слишком... прекрасный голос... чтобы уличить её в... лести или обмане.

Вновь увидев Кантерлот и музей... я... меня переполняли смешанные и неописуемые чувства... радость от ностальгии... печаль от разрухи и упадка... гнев... на... да на всё. Отправившееся со мной группа пони... они... Я сам прыгал в это о... облако, дабы достать для них, как можно б... больше. Они пытались меня отговорить, но... но я был упрямым и непоколебимым, как стена... ч... чего не скажешь о моём здоровье. К сожалению... мы привлекли слишком много внимания... этих... этих тварей... План был таков... я... я отвлекаю всех тварей... заманиваю их в музей при помощи взрывов гранат... и даю возможность остальным убежать незаметно. Возможно, те экспонаты и реплики... которые они смогли утащить... будут давать им... небольшую надежду, вспоминая о Селестии.

Их лица... Шок... Страх... Ужас... Печаль... Боль... Они явно не хотели, чтобы я это делал... но другого варианта не было. Я им признался... что уже заранее знал, что это будет билетом в один конец... я готовился к этому дню... да и здоровье уже необратимо было подпорчено обла... облаком. Последние годы я жил лишь тем... лишь тем, дабы напоследок увидеть этот музей... увидеть и услышать Селестию. Вспомнить мирное прошлое... хотя бы на мгновение. Им было трудно со мной расставаться... План пошёл в исполнение... Я сумел обнаружить в своём сейфе ли... лишь одну уцелевшую и неопубликованную голозапись с голосом Селестии... это было последнее интервью... заключительные и не преданные огласке слова Селестии... а также её фотографию... мою самую любимую...

О. Пора закругляться... Я вижу, как эти твари пытаются проникнуть сюда. Они уже проделали дыру размером с голову... Привет, ублюдки! Что? Так жаждете моей плоти? Скоро вы её получите...

Я не хочу пре... превращаться... в им подобное... у меня осталось лишь парочка гранат... и подорву их вместе с собой... дабы меня разорвало так силь... сильно... чтобы никакая проклятая сила не смогла поднять меня снова... Я сделал, что хотел... увидел музей, и моё последнее желание исполнится... я прослушаю последние слова Селестии на том интервью... и... надеюсь, что... эти твари хоть немного оценят... оценят белоснежную пони... Положу её фотографию в коробочку... которую нашёл в офисе... а также эти две голозаписи... И помните... цените любую надежду и веру... ибо только они помогут вам... стерпеть всё и не сдаваться».

Запись закончилась. От прослушивания на душе становилось тоскливо и тягостно, а сердце предательски щемило. Он построил этот музей, этим поступком он показал не только любовь Селестии, но и уважение и признательность. Мысли о ней и об этом музее, труде его жизни поддерживали в нём огонь и страсть. Этим заражались и другие, когда он с пламенными эмоциями рассказывал о великом прошлом Селестии. У них появлялась надежда и вера, благодаря которым они смогли стерпеть все невзгоды. Тяжело думать о нём без горести и досады, но с другой стороны я искренне рад, что ему удалось достигнуть своих целей. Он в последний раз увидел свой любимый музей о своей любимой принцессе и он упокоился, а его тело так и не стало частью Розового Облака.

Поразмыслив о его судьбе, я обратил внимание на вторую запись. Значит... она содержит в себе последние слова самой Селестии? Что же она такого сказала, что это оставили без огласки? Ну что ж... сейчас узнаем.

«...и так. Может, вы что-нибудь скажете напоследок, в заключение? Подобного, как у вас, опыта нет ни у кого, — послышался молодой и полный жизни голос Строубэри Айскрим. На фоне послышался сдержанный вздох.
 — Это будет трудно описать результат своей жизни... — задумчиво начал второй голос. Я так понимаю, это голос Принцессы Селестии. Я впервые слышу её голос. Он был мягким и ласковым, прямо сладкое удовольствие для ушей, побуждающий внутренний благоговейный трепет и восторг. Я с удовольствием слушал бы этот прелестный голос в качестве колыбельной. — ...в нескольких словах, но я постараюсь. С момента моего рождения, когда меня создали с вмешательством магии великим волшебником Старсвирлом Бородатым, я повидала много чудесного в этом мире. Старсвирл занимался нашим с сестрой обучением, а когда мы подросли, то отправились в путешествие по миру, дабы понять, как он устроен. Как в нём живут другие расы и культуры. Это было частью нашего обучения. Я пришла к тому, что единственным мирным и оптимальным вариантом для пони будет дружба. Она была прекрасной и... магической. Я стремилась распространять её по всей Эквестрии, когда взошла со своей сестрой на престол и взяла под управление Солнце. Мы с сестрой смогли наконец-то стандартизировать время для всей планеты во время смены дня и ночи. Тогда и начался отчёт времени, который идёт до сих пор... как и начало главного приоритета для страны — дружбы. Вначале нам никто не пытался противостоять. Вернее, количество таких личностей стремительно уменьшалось. Затем ссора с сестрой... но даже без неё я поддерживала это направление. Пони мне доверяли... Они перестали осознавать ужасы войны, стали наивными. А я... размякла, за это тысячелетие потеряла свою... настойчивую часть и свои боевые способности, и сама стала наивной, ведь из-за страха и трепета никто не пытался мне даже перечить. Я надеялась, что дружбой удастся изменить сущность пони, искоренить жестокость, подавить агрессию и гнев... В какой-то мере благодаря моим же действиям все забыли о тех ужасах, что были среди пони когда-то, но также из-за этого я и не смогла уладить нарастающий конфликт с зебрами... поэтому и покинула трон в пользу своей сестры. Я ей помогаю, но... возможно, она отыщет лучший вариант, чем я сейчас пытаюсь отыскать.
 — Но вы всё правильно сделали, ведь дружба, — внезапно вставил свой протестующий комментарий Строубэри, — сделала нас лучше! Вы направили нас на путь мира и гармонии. Вы поддерживали сплочённость всех пони!
 — Возможно. Прошло больше тысячи лет, память не может хранить всё с точностью. Вероятно, что также я внушала самой себе не то, что было нужно... отбрасывая любые жестокие события, творимые пони в истории до меня или в моё время, как плод чужого воображения... к примеру, Дискорда. Могу сказать точно, пока мы жили в навязываемой мной дружбе и гармонии... остальной мир не стоял на месте. Мой нейтралитет к внешней политике привёл к таким печальным последствиям, всё из-за того, что я сосредоточилась лишь на внутренней.
 — Не теряйте надежду, принцесса! Дружба творит чудеса! Рано или поздно она возобладает на всей планете и во всех народах и культурах! — в голосе Строубэри чувствовалась нерешительность, которую тот пытался скрыть. Он сам не до конца верил в то, что говорил. — Без вас всё могло быть гораздо хуже.
 — Мы этого никогда не узнаем. Узнала лишь, как показал мой опыт, что не всё вертится вокруг дружбы. Мои благие намерениями привели нас в конечном итоге к жестокой войне. Я потеряла контроль над ситуацией. Вся вина лежит лишь на мне. Не говоря уже о моих некоторых страхах по поводу активного использования самоцветов.
 — Я помню... вы говорили, что предпочитали выделять ресурсы на благополучие граждан, те же праздники и материальная поддержка, из-за чего у нас практически не было бедных, а соответственно обильного воровства, как в других странах. Вас волновал не столько прогресс, сколько радость и благосостояние пони. Да, возможно, из-за этого мы немного отстали от других... тех же зебр в плане использования самоцветов и кристаллов, хотя благодаря нашим агентам удалось раздобыть кое-какие знания у них и мы смогли их догнать. Но всё же... вы верите, что существовал третий континент и Кристальная Империя в частности? А вследствие и гипотез, гласящих, что оно было уничтожено магическим взрывом от экспериментов с самоцветами и кристаллами?
 — Слишком много предостережений было в мифах и сказках, а они в свою очередь так или иначе на чём-то основываются. Опасность была, есть и будет. Я никогда не финансировала исследований самоцветов и кристаллов, считая подобное угрозой... и не даром, как оказалось. Хоть я и не запрещала частные исследования, которых практически не было — лишь зебры понемногу осваивали их возможности — но вынуждена признать, что когда Луна выделила деньги и средства на их комплексное и систематизированное исследование, раз уж у нас их много, то через десяток лет нам удалось выбить шанс на победу... силовая броня, энергомагическое оружие и так далее. Благодаря этому нам удалось отбить Балтимейер и выгнать зебр из нашей страны, но они так просто не сдадутся. И всё же... Побочные эффекты. Неудачные исследования самоцветов, нерациональное и неумелое их использование привело к появлению магической радиации, наносящей вред всем. Возникает впечатление, что мифы оказались верными... вполне вероятно, Эквестрия повторит судьбу Кристальной Империи... мы открыли Ящик Хаоса... — её голос за всё это время этой реплики звучал на редкость мрачно, с оттенком страха перед неизвестным.
 — Принцесса... — послышался глубокий и протяжный вздох жеребца. Его голос также не выдавал какой-либо уверенности, от охватившего его волнения и тревоги. — Я понимаю, что это ваши заключительные слова, но, не сочтите за грубость, они вообще не воодушевляют. Дружба... Самоцветы... Да, согласен, что в этих вопросах есть тёмные стороны... но... вы слишком резки в своих предположениях. Возможно, вам стоит... пересмотреть сказанное? — беспокойным и осторожным голосом спросил он. Несколько секунд на записи не звучало ничего, кроме небольшого фонового шума.
 — Предлагаете, — подала голос Селестия, словно вырвавшись из небольших раздумий, — скрыть правду?
 — Ну... — жеребец совсем растерялся. — Сейчас неспокойное время... пони хотят видеть в своих Принцессах уверенность... и...
 — То есть, вы хотите повторить мои ошибки? — словно риторически спросила Селестия.
 — Ч-что? — смущённо недоумевал пони.
 — Начало моего правления Эквестрией было неспокойным, и я также пыталась скрывать правду о сущности пони, дабы было проще говорить о дружбе и мире. Не успела я опомниться, как вокруг меня возник культ личности. Это было одной из причин ссоры с сестрой... и, как вы помните, это также привело и к сегодняшней ситуации. Пони пора научиться смотреть правде в глаза и... — во время этой реплики голос Селестии начал переходить на повышенный и сдержанно-раздражённый тон, а затем он внезапно умолк. Повисло молчание, затянувшееся на десять секунд, а затем послышался смиренный вздох принцессы. — Да... давайте я пересмотрю свои заключительные слова, — тихим и обречённым голосом продолжила она. Невозможно равнодушно слышать её. Мне стало её так жалко, что захотелось пойти и заключить в обнадёживающие объятия. Соврать ей, лишь бы она не расстраивалась. — Переосмысление своего прошлого от начала и до конца заставило меня говорить необдуманно и резко. Мне не хочется приукрашивать и скрывать правду, вновь становясь соучастником очередных «благих намерений»... однако другого варианта я действительно не вижу».

Услышанное заставило меня глубоко задуматься и пробыть в отрешённом от окружающего мира состоянии около минуты.

Да уж. Не ожидал, что откровения принцессы будут настолько драматичными, но в её словах есть смысл. Помимо чувства дружбы есть много другого, что не совместимо с ней. Необходимо поддерживать баланс между внешней и внутренней политикой, между благополучием граждан и прогрессом. Зебры ещё ненавидели пони за то, что они живут как общество потребления: ленивые, во всём полагаются на других, в особенности на свою Принцессу Луну, которая для них в свою очередь является порождением космического зла. Это дало мне новую пищу для размышлений, ведь даже с самыми приятными чувствами можно переусердствовать, из-за чего оно станет лишь проблемой. Подавленные инстинктов агрессии через культуру и обычаи ни к чему хорошему не привели. Пустошь тому подтверждение... Теперь мне понятно, как пони, которые по идее должны символизировать доброту и мир, дошли до такого. Оно было просто навязанным, хоть и не безосновательно. Принцесса Луна и вовсе развеяла эти иллюзорные представления о дружбе — о чём свидетельствуют весьма суровые действия в отношении Алмазных Псов в Прекрасной Долине и быков в центральной части Эквестрии, — однако в качестве компенсации пони начали выигрывать войну.

Подавляй инстинкты и эмоции, или же вовсе не подавляй... так или иначе ничем хорошим оба варианта не закончатся. Тот же баланс... Люди ведь тоже пытались подавлять... агрессивные эмоции культурными обычаями. Вместо того, чтобы их принять и не бояться их, всё сложилось не на пользу людям. Демонизировали гнев, злость, похоть, гордость, зависть, алчность и тому подобное... называли всё это грехом и всякими аналогичными злополучными ярлыками в зависимости от культуры. Это привело к тому, что люди не смогли их контролировать, ведь боялись как чумы или болезни. Разделили всё на чёрное и белое.

Пропутешествовав столько лет... побывав в стольких местах и увидев стольких людей... мутантов и пони, осознаешь, что деление мира на чёрное и белое не соответствует действительности. Печально, что люди, что Селестия даже не хотели рассматривать последствия сдерживания и порицания якобы разрушительных эмоций... ведь с точки зрения биологии все условно хорошие и условно плохие эмоции помогли нам выжить в этом мире...

 — Ты там долго ещё? — прервал голос Мотли, раздавшийся из динамика моего шлема. Это заставило меня встряхнуть голову и облегчённо вздохнуть от навалившихся размышлений.
 — Да уже всё... задумался над услышанным, — ответил я, вялой походкой направившись к дыре в металлической двери. Пробравшись сквозь неё, я накинул на себя сумки и повесил оружие на спине.
 — И что такого интересного услышал? — не без интереса спросила она, наблюдая за окружающей обстановкой, выискивая вероятное появление кантерлотского гуля, о чём свидетельствовали её частые повороты головы.
 — Узнал судьбу этого несчастного... и услышал неопубликованные откровения Принцессы Селестии.
 — Последнее звучит интригующее, — с гораздо более ожившим интересом произнесла пегаска, обратив своё забрало ко мне. — Однако... послушаю позже. Не хочу отвлекаться по пустякам... мне и так тут неуютно. Особенно в темноте.
 — Неужели капитан бесстрашного Анклава боится темноты?.. — подстегнул её я.
 — Обычно, нет. Но здесь... меня не покидает чувство тревоги и беспокойства. Как только ты оказываешься рядом, оно тут же пропадает.
 — Это льстит...
 — Только сильно не обольщайся, дорогой... — с издёвкой сказала она, на мгновение отвернувшись. — Я боюсь одиночества, это моя... слабость... в руинах Кантерлота это чувствуются заметно остро, и мне нелегко в этом признаваться... в остальном же... — она внезапно воспользовалась своим закованным в броню хвостом, обвила им вокруг моей шеи и повернула своё забрало на меня, — ...прячьтесь, кто может.
 — От тебя попробуй спрятаться.
 — Верно, — она убрала хвост от меня.

---

Порыскав в технических помещениях и избегая мертвецов, мы отыскали радиоприёмник в комнате одного рабочего техника, судя по надписи на двери, и выключили его. Затем отправились на верх, отвлекая вернувшихся кантерлотских гулей аналогичными методами, которые я использовал в офисном помещении. Удалось избежать конфликтов, и это не могло не радовать. Тот ковёр в коридоре сгорел не полностью, ибо огонь по какой-то причине быстро угас.

Оказавшись в вестибюле, я решил заскочить в те два зала с экспонатами... может, там ещё что-то осталось. Мотли это нисколько не обрадовало.

 — Сейчас неподходящее время для посещения и осмотра экспонатов, — с негодованием прошипела пегаска по рации.
 — Да я ненадолго... — сказал я возбуждённым от предвкушения голосом, тихими шагами приблизившись к левому залу от входа, в котором находилась история о первой половине правлении Селестии: «Расцвет славы Селестии». — Ты же знаешь... мне необходимо лучше понимать историю этого мира.
 — В ней нет ничего особенного! — сдерживая свой крик, произнесла пегаска.
 — Это для тебя... — проговорил я тем же взволнованным тоном, прислушиваясь к двери. По рации послышался тяжёлый и продолжительный вздох пегаски, словно она пытается сдержать свои эмоции. Через мгновение я услышал равномерное постукивание по каменному полу. Я подождал пегаску, она встала боком у стены справа от меня. Внезапно она ткнула передней ногой в носовую часть забрала моего шлема.
 — С тебя первоклассный массаж и завтрак в постель, — снисходительным, но требовательным тоном добавила она, а затем опустила ногу.
 — Без проблем, ангел, — произнёс я, улыбаясь, ибо ощутил, что от такого предложения мне не хотелось отказываться. Компромисс достигнут... За это я её и обожаю.

Не распознав за дверью ничего подозрительного и опасного, я аккуратно толкнул дверь вперёд. Просунул голову вовнутрь и быстро окинул взглядом зал, дабы узнать, что там никого не было. Облегчённо вздохнув, уверенно вошёл в зал и принялся оценивать оставшиеся экспонаты и местный интерьер. Мотли вошла следом, частенько поглядывая назад, в то время как я заворожено и самозабвенно вглядывался в... историю этого мира. Интерьер был выполнен в том же живописном и утончённом стиле, что и вестибюль: гармония белых и золотистых цветов, роскошные и с затейливыми формами люстры, канделябры, экзотические и драгоценные экспонаты в витринах... Даже в пыльном и обветшалом зале всё выглядело магически красивым и умиротворённым. В центре зала была стена, обставленная с обеих сторон витринами и подставками и увешенной картинами в позолоченных рамах с узорами. По периметру зала располагались высокие прямоугольной формы окна, через которые сюда проникал завывающий ветер: практически все окна либо полностью были без стекла, либо частично повреждённые. Между окнами располагались ещё витрины и различные подставки.

Мы начали обходить зал по периметру, и, судя по всему, Мотли не разделяла моих переживаний и ощущений относительно увиденного. Лишь кратко подметила, что здесь чувствуется некий уют и далёкая древность.

Многие экспонаты отсутствуют, всё укрыто пылью, частично трещинами... а в некоторых местах всё ещё клубится Розовое Облако. В основном они представляются уникальными подарками от неравнодушных мастеров, поклонников и творцов из различных культур и рас: ожерелья из драгоценных металлов, камней и жемчугов; изящные накопытники, роскошные одеяния и элементы брони, отличающихся по форме и стилю выполнения; необычные и порой наводящие тревогу маски для древних обрядов, а также сопутствующие ритуальные предметы для их исполнения, вроде посохов и старинных музыкальных инструментов; книги с подписями авторов и вычурными переплётами; восхитительные статуи и причудливые статуэтки каких-то враждебных или же дружелюбно настроенных божеств и существ; сервизы с изысканным орнаментом и другие предметы быта; множество резных безделушек разного качества и выполнения в зависимости от культуры; и тому подобное. Почти всё было точной копией, исключением являлось оружие... которого в свою очередь здесь уже не было. Среди оружия упоминались мечи, щиты, копья, луки, стрелы, а также нестандартные, вроде тяжёлых шаров с шипами, раскручиваемые при помощи стальной цепи. Картины, не смотря на то, что время их не пощадило, всё ещё отчётливо изображают Селестию с теми или иными личностями, в тех или иных местах и событиях, в которых она побывала, оказывая весомое влияние или воздействие на ход истории. Она довольно часто становилась центром изображавшихся сюжетов, на остальных же красовались иные исторические личности, гротескные магические существа, достопримечательности, внушительная архитектура и живописные пейзажи.

По качеству и глубине прорисовки картин особенно отличились гиппогрифы. Они, как я сегодня узнал от своей пегаски, являлись великими и непревзойдёнными творческими личностями. Помимо картин, они отличились и литературой, мифами и обрядами, что отражалось в статуэтках, масках, драгоценностях их мастеров. Они много уделяли внимания некой мифической расе морских пони, которые якобы существовали у побережья третьего континента. Также они пытались представить ту самую Кристальную Империю. Должен сказать, что выглядит она сказочной даже для этого мира: всё состояло из кристаллов разных размеров, переливающихся всеми цветами радуги и не только... некоторые не уступали по высоте главному замку в Кантерлоте. Обработка кристаллов и самоцветов, как я понимаю, в этой стране достигла неимоверных высот, таких, что из них делали целые дома. И, тем не менее, всё выглядело завораживающее и незабываемо... вот о чем обычно мечтали пони и другие расы, однако в то же время боялись дерзости жителей империи относительно экспериментов с кристаллами и самоцветами, о чём было сложено немало мифов и легенд. Опасность самоцветов в итоге оправдалась в виде радиации... а затем — теории высокой магической нестабильности.

Подобные виды из кристаллов напомнили моей второй личности о красных кристаллах из Большой Горы. Определённая схожесть есть, но Кристальную Империю невозможно с чем-либо сравнить.

Яки выделялись каменной обработкой, что прослеживалось в их искусных памятниках, статуях и других каменных изделиях. Грифоны могли похвастаться оружейными изделиями, необходимыми им для охоты. И, само собой, здесь находятся и труды пони. К сожалению, от культуры зебр здесь почти ничего нет... возможно, по политическим соображениям, либо музей не хотел их выставлять, либо сама Селестия не желала подливать масла в огонь конфликта.

Разглядывать всё это было одно удовольствие. Словно прикасаешься к истории не только пони, но и всего мира, а именно в тех уголках, где Селестии довелось побывать. Я не такой уж любитель старины и древних артефактов, однако я испытываю трепет и восторг при их виде, поскольку осознаю, что за ними стоит интересная история, не говоря уже о том, сколько труда и сил в них было вложено. К тому же, всё это подарки и сувениры, а Селестия ценит подобное, кроме разве что оружия. Неудивительно, что оружейные изделия она без проблем отдала, тогда как с остальных предметов позволила сделать лишь точные копии.

Возле каждого экспоната располагались небольшие установки с динамиком. Я так понимаю, это от них исходили записанные комментарии самой Селестии об экспонатах, которые упоминались в последней записи Строубери Айскрим. Хотелось услышать, что думала Селестия о тех или иных моментах её прошлого, но я боялся, что это привлечёт внимание здешних аборигенов, которые с особой неприязнью воспринимают любые громкие звуки... даже шелковый и нежный голос Селестии. Я с трудом удержался от того, чтобы их включить.

Рассматривая картины, я обратил внимание на то, что до определённого времени там изображалась ещё одна принцесса... Принцесса Луна. Несмотря на то, что этот мир полон удивительных и необычных вещей, одна картина всё же смогла привлечь моё внимание тем, что там изображено: Луна и Селестия с решительными выражениями окружены какими-то шести разноцветными камнями, из которых и извергалось что-то подобие радуги... и оно падало прямиком на... непонятное существо с продолговатым телом, являвшимся месивом из частей других... животных. Радужный луч от камней практически достиг этого существа... и в этот момент оно широко раскрыло пасть, морда устремилась под углом к небу, глаза закрыты, передняя правая лапа находится в районе груди, а левая откинута в сторону. Выглядело так, словно он вот-вот собрался страстно и энергично запеть, как это делают с пафосом в опере.

 — Ах... — опомнилась пегаска, её голос из динамика внутри моего шлема заставив меня обернуться на неё, тогда как она продолжала глядеть в сторону картины с этим существом. — Знакомый... персонаж.
 — Ты знаешь это?
 — Ага... одна из самых загадочных личностей. Его прозвали Дискордом, Богом Хаоса, Безумия и Дисгармонии.
 — Богом? — удивился я, а затем повернулся к картине. — Так вот кого я призывал, когда выражался этим именем...
 — Его способности изменять окружающий мир по своему желанию пугало и устрашало весь мир. Когда происходила неудача, хаос и тому подобное то обычно обвиняли его... так это и вошло в лексикон. Никому неизвестно, откуда он и кто, откуда у него такое могущество.
 — Даже нет никаких предположений?
 — Всё гораздо хуже... вокруг него собралось неисчислимое количество предположений, легенд и мифов, написано много трактатов с разбором его личности, происхождения и так далее. Одно не лучше другого.
 — Ты много читала о нём?
 — Достаточно. Мне больше импонирует история об одном единороге, стремившемуся к бессмертию, так как это предположение имеет больше остальных подтверждённых фактов. Это было незадолго до появления Селестии и Луны, говорят, у него учился сам Старсвирл Бородатый. Имени не помню. В общем, он был талантливым волшебником и алхимиком по совместительству. Изучал различные культуры и способы к бессмертию, на основе его знаний Старсвирл в итоге сумел посодействовать рождению бессмертных Селестии и Луны. Ему это удалось лишь единожды.
 — И как отреагировал этот самый единорог на достижения его ученика?
 — Он к тому моменту бесследно исчез, — кратко ответила пегаска, сделав после этого небольшую паузу, а затем продолжила: — Говорят, что перед этим он занимался ужасными экспериментами по продлению жизни через похищение и заточение в себе жизненной энергии или... душ различных животных, как неразумных, так и полуразумных, но уже на соседнем континенте Солстис, на востоке Империи Зебр. Я тебе уже об этом месте упоминала в контексте рассказа о теории высокой магической нестабильности. Тартар. Опасное место с непредсказуемой магией и самыми ужасными и свирепыми чудовищами... и неизвестно, что сокрыто в недрах этого места. Последний раз его видели именно там.
 — Это наводит на мысль о... — задумался я, и тут же мне вспомнилось название одной книги из жилища преподавателя астронома: «Дискорд из Тартара?».
 — О том, почему Дискорд выглядит, как неправильно собранный пазл? — риторически спросила Мотли, на мгновение её забрало повернулось ко мне. Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Незадолго после исчезновения волшебника, смерти его ученика Старсвирла и начала правления Селестии и Луны, объявился этот кадр... Дискорд. Сначала его заметили поблизости Тартара, потом он веселился в стране яков, затем гиппогрифов, вследствие чего те стали жить в изоляции. Зебры каким-то неизвестным образом сумели отогнать его от себя... а после этого он уже перебрался в Эквестрию. Здесь Селестия и Луна практически сразу его обезвредили, при помощи Элементов Гармонии обратив в камень... в той позе, которая изображена здесь на картине.
 — Любопытно...
 — Ещё бы. Одна из главных загадок не только Эквестрии, но и всех, кто живёт на этой планете. На самом деле, многие исследователи сгинули в Тартаре... кто знает, может этот волшебник нашёл там нечто такое, благодаря чему обрёл невероятное могущество.
 — И как обычно в подобных историях, платой за него был рассудок.
 — Или обретённые знания свели его с ума, — пожала плечами пегаска. — По поводу его помешательства также написано много историй и выдумок. Однако неоспоримым фактом было то, что его возможности реальны. Ничего подобного никто не видел за всю историю. Однако сотворённое им безумие и хаос возвращалось в норму... после того, как он исчезал из тех мест.
 — А что насчёт камня, в который он был обращён?
 — Его поставили на специальный пьедестал, сделав тем самым статуей. Он сначала находился в саду Замка Двух Сестёр, что в Вечнодиком лесу, а затем Селестия переместила его в Кантерлот, после того, как тот был построен.
 — О, может, нам доведётся увидеть статую и...
 — Не получится, — помотала пегаска головой.
 — Почему? — с огорчением недоумевал я. Внезапно забрало пони повернулось ко мне.
 — Статуя бесследно исчезла, — в её голосе ощущается лёгкая дрожь и неуверенность. По мне пробежались мурашки. — Практически сразу, после падения мегазаклинаний. Или же Розовое Облако каким-то мистическим образом уничтожило его... или освободило.
 — Откуда это известно?
 — Она находилась на самом видном месте... в саду на заднем дворе Главного Замка Кантерлота. Её можно было заметить с облаков при должном оптическом оборудовании.
 — Допустим... он освободился... тогда, его должны были заметить где-нибудь.
 — Я некоторые время интересовалась им... и попыталась найти какие-либо упоминания в отчётах. Официальная версия Анклава гласит, что, скорее всего, Розовое Облако его уничтожило, ведь нигде не было заметно его влияния. Вроде.
 — Возможно... он ослаб и вернулся в Тартар для восстановления сил или ещё куда...
 — Ох... только твоих фантазий на этот счёт не хватает, — тяжело вздохнула пегаска, повернувшись к картине. Меня настолько удивила её реакция, что я даже не знал, что и сказать. После небольшой паузы, она добавила: — Меня мама когда-то пугала, мол, если я буду сильно паясничать и часто дурачиться, то Дискорд заберёт меня в Тартар...
 — Она и костяным вампиром тебя пугала... с которым мы встретились в Радужной шахте.
 — Чем только меня не пугали... В общем, поэтому помимо костяного вампира я и им интересовалась, думая, как укрыться от него в случае чего. Я настолько увлеклась им ещё когда был совсем маленькой кобылкой, что он даже снился мне в кошмарах... Однако я подросла и осознала, что всё это суеверные выдумки. Розовое Облако уничтожило его.

По её тону ощущалось, что она и сама не до конца верила в правдивость своих слов. Я невольно вновь посмотрел на картину... и ещё раз пристально взглянул на это существо. От одного вида этого существа я испытал очередной приступ смутной тревоги и необъяснимого беспокойства. Атмосфера в этом месте и так вызывает постоянную тревогу и мрак, что мне на мгновение даже показалось, что на его устах образовалась торжественная ухмылка. Только я встряхнул головой, всё пришло в норму, ухмылки не видно. Да уж... если сильно думать о чём-то, то тебе начнёт казаться, что ты это видишь.

 — Ладно... — начал я, беспокойно отвернувшись. Не хотелось думать о нём, ибо ещё и мне он приснится... а в таком гнетущем месте у него есть все шансы. — Пошли отсюда.

---

Я решил заскочить во второй зал: «Тысячелетие дружбы и гармонии». Опять по рации слышалось негодование пегаски, но она всё же решила составить мне компанию. Я вновь прислушался у двери, пытаясь понять, нет ли кого поблизости за ней. Открыв дверь, я попытался осмотреться: концентрации Розового Облака здесь ещё больше, однако есть небольшие «окна», которые можно миновать его; по обустройству зал был идентичен предыдущему, однако пустующих витрин здесь также больше. Видимо, в этом месте как раз и находились экспонаты с современным оружием, которые Селестия яро не любила, и не хотела видеть в своём Главном Замке.

Да и высокая концентрация облака говорит о том, что именно здесь, рискуя своей жизнью, Строубери Айскрим сто восемьдесят лет назад доставал оружие из витрин для пришедших с ним пони из Хуфлэнда. Однако спустя столько времени облака здесь поубавилось, но всё же достаточно, чтобы лишить жизни. Исходя из местоположения, эта часть музея находится ближе всего к Главному Замку, поэтому Розового Облака здесь много. И да, я раньше уже успел путём наблюдений определить, что оно распространилось где-то из района Замка, значит там Розового Облака больше всего. Концентрация ведь постепенно увеличивается, чем ближе мы приближаемся к центру.

Только я ступил на пол этого зала, как заметил в дальнем углу по левую сторону от стены в центре фигуру пони. Сначала из-за высокой концентрации облака мне показалось, что это статуя какого-то пони... сейчас я разглядел в нём кантерлотского гуля. Мотли заметила его как раз после меня и тут же сообщила, что лучше развернуться и не вступать в бессмысленную схватку. Но моё любопытство не хотело так просто оставлять его. Что-то в нём меня заинтересовало, и я не могу понять почему...

Я решил подойти поближе и разобраться. Негодованию пегаски не было предела, но она смиренно пошла за мной. Шёл я с правой стороны от центральной стены, поближе к той стене, что разделяла зал и главную улицу. Проходя мимо картин и экспонатов, я всё же удостаивал их хотя бы беглого взгляда, однако из-за осознания, что рядом находится кантерлотский гуль, я не мог ими насладиться и полюбоваться. Как только центральная стена закончилась, мы увидели кантерлотского гуля, стоящего к нам крупом.

На нём белая ряса, под которой находился окрашенные в жёлтый цвет элементы от полимерно-керамической боевой брони. Гуль-единорог словно смотрел на изображение перед собой, которое являлось увеличенной копией той самой фотографией смущающейся Селестии, найденной мной в коробочке в комнате с директором музея. Обычно гули в спокойном состоянии смотрят либо вперёд, либо слегка опустив голову, но я никогда ещё не видел, чтобы она смотрела слегка вверх. Это меня и привлекло, судя по всему. И тут я едва вздрогнул от неожиданности: от гуля послышалось довольно внятное бормотание.

 — Великая мать, — хриплым и рычащим низким голосом в полушёпоте произнёс гуль. Голос монотонный и бесстрастный, от которого мне становилось неуютно. — Где же ты?.. Открой врата. Прими меня.

Происходящее меня удивило, что я оцепенел на некоторое время. По тембру я определил, что это кобыла. Затем гуль вновь повторил сказанное ранее также монотонно и без эмоций. Моя кровь застыла в жилах от нарастающего беспокойства от того, что произойдёт дальше, ведь неизвестно, насколько она разумна и что от неё можно ожидать. Сочетание цвета её наряда и смысл её фраз в отношении фотографии наталкивал на мысль, что она с благоговением почитала Селестию. Ещё бы, учитывая, какая она невероятно милая, когда смущается. И пришла она сюда уже после падения мегазаклинания. Неужели кто-то остался от экспедиции директора этого музей? Или же кто-то пришёл сюда позже?

Пока я размышлял, гуль повторяла из раза в раз одну и ту же фразу. Каждое произносимое слово отдавалось во мне тревожным впечатлением. Я едва не потерял самообладание и тихо прошептал в радио своего шлема: — Мотли... что будем делать?

В ответ сначала послышался судорожный вздох, словно перед этим пегаска затаила дыхание, глядя на это пугающее зрелище.

 — Без понятия... Давай лучше уйдём, дабы не тревожить его...
 — Её, — поправил я. Ответа не последовало. И я застыл в нерешительности относительно того, стоит ли предпринимать какие-то действия в отношении гуля, попытавшись заговорить с ним, или не терять драгоценного преимущества в виде внезапности и атаковать сразу. Моё болезненное и извращённое любопытство склонило меня к первому варианту. От волнения я безотчётно начал кусать свои губы.
 — Мисс, с вами всё... — подал я голос, подавшись вперёд, однако в этот момент я услышал злобное и животное рычание, сопровождавшее внезапный разворот гуля в нашу сторону. Оно тут же бросилось на нас без какого-либо промедления с безжизненным взглядом глаз, излучающие таинственное серебряное свечение.

Я и Мотли приготовились отражать атаку, как внезапно... рог гуля засверкал белым сиянием... она была единорогом и... кантерлотские гули умеют использовать магические заклинания?! Ошеломлённый этим фактом, я оторопел, в следующее мгновение помещение озарила вспышка белого света, за которой тут же последовала ударная волна. Неизвестно, был ли это телекинез или заклинание ударной волны, но нас отбросило в стену позади нас. Встретившись с обветшалой стеной музея, я тут же заработал несколько ушибов и синяков, и повалился на пол. Легко отделался ещё... Аналогичное произошло и с Мотли.

Пока мы, вставая, пытались придти в себя и собраться силами, единорожка в белой рясе с элементами боевой брони бросилась на таран, широко раскрыв пасть и ядовито шипя. Она явно целилась в шею. Чудом мне удалось заметить это, и я тут же прилёг обратно, из-за чего она споткнулась об меня и впечаталась головой об стену, которую мне только что не посчастливилось обнять. К этому моменту Мотли уже раньше меня успела легко и грациозно вскочить на все четыре копыта.

Как только гуль ударилась мордой об стену, пегаска побежала мимо нас, плавно и изящно завертелась вокруг себя, приготовив свой скорпионий хвост и воткнув его в разлагающуюся шею единорожки. Она потянула её за собой, резко дёрнув тем самым стянув её с меня. В следующее мгновение пегаска быстро развернулась, отпустив мертвеца, и при помощи взмахов крыльев подпрыгнула, готовясь нанести решающий удар «Нахрапом». Я успел заметить, как на роге мертвеца возрастало мерцание белого света, что говорило о готовящемся заклинании, однако удар пегаски настиг голову единорожки прежде, чем чтение заклинания было завершено. Возникла привычная голубоватая вспышка с характерным вибрирующим звуком вокруг головы гуля, и лицо превратилось в кровавое месиво, а затем последовал второй удар, который окончательно разнёс голову пони с тошнотворным чавкающим звуком. Ошмётки частично заляпали меня и мой шлем. Прелестное, хоть и потускневшее, белое одеяние поверх брони окрасилось тёмно-розовой кровью.

 — Мой беспомощный жеребец в порядке? — раздался голос пегаски в рации моего шлема. В этот момент пегаска оттряхивала тёмно-розовую кровь и ошмётки с себя и оружия.
 — Ха-ха, — саркастически произнёс я, вставая. Телекинезом я оторвал от рясы единорожки небольшой кусок ткани и начал вытирать им следы крови с себя. — Кантерлотские гули могут использовать заклинания... — бормотал я с раздражением и изумлением.

Сюрпризы всегда будут, пегаска с ними справилась... в отличие от тебя, беспомощный ты пони...

Будешь много болтать — я возьму ментальный шнур и удавлю тебя им.

В глубинах моей головы послышался злорадный смешок.

 — Становится ещё веселее, — добавил я, завершив процедуры небрежной чистки. Мотли, судя по всему, также.
 — Кантерлот удивляет меня всё больше и больше... — Её забрало повернулось в мою сторону. — Что, уже жалеешь о своём походе по залам с экспонатами?
 — Не совсем... Теперь мы будем знать, что единороги могут представлять опасность, — парировал я.
 — А по тебе и не скажешь, что предоставляешь опасность... — многозначно подстегнула меня Мотли. Я обречённо вздохнул.
 — Я говорил о мертвецах... — сказал я, принявшись осматривать содержимое карманов только что убитого гуля.

Везёт же тебе, Мотли... У тебя нет в голове второй надоедающей личности, которая в последнее время стала излишне раздражительной.

И всё я опять виноват... — с наигранной обидой прозвучало у меня в голове. В это же время я не нашёл в карманах что-либо ценного, примечательным оказался лишь дневник с кожаным переплётом, поверх которого белой краской изображён символ солнца... больше напоминавший кьютимарку Селестии, разница лишь в белом цвете. Краска лишь слегка стёрлась. В этот момент, когда я рассматривал переднюю часть дневника в своей магической дымке, рядом находилась Мотли.

 — Знакомый символ... — задумчиво пробормотала она через несколько секунд, после увиденного дневника.
 — Да ладно. Он похож на кьютимарку Селестии, — произнёс я в таком тоне, словно это было нечто очевидное.
 — Да... но я не об этом. Этот символ мелькает у меня в памяти, но я не могу вспомнить, где же я его видела... — произнесла она, явно роясь в своих воспоминаниях. Я же повернул к себе обратную сторону дневника, и, ничего там не обнаружив, вернул его в прежнее положение. Подождав несколько секунд в ожидании ответа пегаски, я положил его в одну из своих седельных сумок. — В любом случае, — откликнулась она, — пошли отсюда. Сделаем где-нибудь привал и перекусим. Я проголодалась... возможно, тогда вспомню, когда ты зачитаешь мне его содержимое.

Мы осторожно и тихо покинули здание музея и отправились дальше по улице, минуя столпившихся вокруг громкоговорителей жертв Розового Облака.

---

Мы нашли подходящее место для того, чтобы перевести дух, немного расслабиться и наполнить свои желудки сытной едой, которую нам приготовила Фло перед отбытием, плотно и бережно упаковав её в специальные контейнеры и баночки. Этим местом по совпадению оказалась кухня довоенного ресторана под названием «Набитое пузо». И кому только пришло в голову называть ресторан чем-то подобным? Этот пони обладал весьма скудной фантазией или своеобразным чувством юмора. Зал для посетителей словно застыл во времени: оставленная еда на столиках, насыщенная Розовым Облаком настолько сильно, что фактически превратилась в розовую жижу; сросшиеся останки пони на небольших красных диванчиках; плакаты с различной фирменной и не только едой и улыбающимся на них пони.

К счастью, в этом ресторане не оказалось кантерлотских гулей или рабочих радиоприёмников. В кухне практически не ощущалось присутствия этого пагубного магического газа, лишь в некоторых местах оно конденсировалось в небольшие сгустки в различных уголках помещения. Мы расположились между столами для готовки пищи, на которых вот уже двести лет стоит поржавевшая кухонная утварь, кастрюли всех возможных размеров и форм, тарелки с остатками не до конца приготовленной едой, которая превратилась в розовое месиво, приборы для готовки пищи, печи, контейнеры для ингредиентов и всё такое прочее.

Я, сняв свой шлем и сидя на плиточном полу, за обе щёки уплетал печёное мясо яо-гая в сочном овощном соусе. У меня слюнки потекли от одного только запаха, живот восторженно заурчал от предвкушения этого аппетитного лакомства. Мотли в свою очередь довольствовалась овощным супом, сидя напротив меня.

 — Ну что? — обратилась она ко мне, временно прервав свою трапезу. — Как еда?
 — Восхитительно мокрая и сочная, — ответил я, прожевав.
 — У меня она целиком влажная и горячая. — Мы одновременно хохотнули от выбранных слов для оценки. Этим мы всё время напоминаем себе о необходимости поддержания здравости своего рассудка в таких-то мрачных и сводящихся с ума местах, как Кантерлот. Меня тешит мысль, что Мотли это понимает. — Фло как всегда превосходно готовит, — добавила она, продолжив увлечённо налегать на свой овощной суп. Я запил проглоченный кусок мяса в соусе Спаркл-Колой. Довольно непривычно запивать овощной соус газировкой морковного привкуса.

Что-что? — внезапно встрепенулась моя вторая личность. — Это ещё что за перемена в тебе? — искренне удивлялась она.

Ты о чём?

Спаркл-Кола... у нас же неприязнь к морковному привкусу в газировке подобного рода.

Не знаю... сейчас она кажется мне даже... привлекательной.

Это меня и пугает... ты всё больше меняешься. Ты уподобляешься пони. Не только в физическом смысле, но и в ментальном.

И что с того? Мясо я по-прежнему употребляю с удовольствием... И да... дай поесть нормально.

Меня крайне раздражает, когда меня отвлекают от еды. Хочется насладиться этим лакомством, пока есть возможность.

 — О чём думаешь? — пегаска заметила мой пустой и задумчивый взгляд.
 — Да так... моей второй личности не понравилось, что я с удовольствием пью Спаркл-Колу.
 — А ведь точно... — с небольшим чувством осознания произнесла она, опустив взгляд на еду перед ней. — Я практически ни разу не видела, как ты её пил, — она снова взглянула на меня. Я лишь пожал плечами с куском откушенного мяса яо-гая во рту.
 — Ну... — начал я, прожевав и проглотив сочное мясцо, и невольно поднял глаза вверх, словно пытался найти там ответ, — второй «я» также добавил, что я всё больше уподобляюсь пони и что его это, мягко говоря, напрягает.
 — А я вижу в этом... положительный аспект... — мягко и осторожно улыбнулась она. Видимо, она подумала, что для меня это может прозвучать эгоистично с её стороны.
 — Лично мне всё равно, так как я ничего не чувствую по этому поводу... — сказал я, сцедив остатки соуса и мясного выделения себе в рот. Облизнувшись, я запил всё это Спаркл-Колой, полностью высушив бутылочку до дна. Я облегчённо вздохнул. Набив своё пузо сытной едой, я достал дневник с символом белого солнца на обложке и принялся его листать, ожидая, пока пегаска закончит трапезничать.

 — Почитай вслух... — с оттенком смущения сказала Мотли, как только она увидела в моей телекинетической хватке дневник.
 — С удовольствием, ангел.

Почерк было трудно разобрать, что довольно стандартно для жителей Пустоши. Большинство так вообще писать не умеют, не говоря уже о чтении. Я довольно много начитался различных записок, поэтому у меня есть определённый опыт в разборе почерка.

«Меня зовут Уайт Флэр. Я обнаружила этот пустой дневник в одном канцелярском довоенном магазине близ окрестностей Хуфлэнда, как только я отправилась в путешествие на восток. Дневник неплохо сохранился, а в путешествии мне, возможно, будет одиноко, поэтому почему бы и не начать записывать свои мысли об увиденном? В конце концов, это моя последняя возможность увидеть проклятые и грешные земли. По определённым причинам я не могу записывать здесь всё о себе и о месте назначения своего похода. Пока что. Буду воздавать молитвы своей белоснежной Госпоже, дабы она благословила мой путь и мне не попадались на нём те, кому я неугодна, ибо это жестокий и беспощадный мир, в котором нет ничего хорошего и светлого. Мне так хочется поскорее покинуть его».

 — Поскорее покинуть мир? — произнесла вслух Мотли, сосредоточив своё внимание на мне. Она уже завершила свою трапезу. — Звучит... мрачно. Хотя, насколько ты помнишь, окрестности Хуфлэнда полны всяческих культов и религиозных группировок... которые в свою очередь когда-то посодействовали созданию репутации Ванхувера, налепив вокруг него множество нелепых слухов. Если эта пони оттуда... Неудивительно, что этот символ на дневнике мне кое-что напоминает... один из культов того места.

Я продолжил своё чтение вслух, однако после нескольких записей мы с Мотли согласились, что в них нет ничего интересного, поэтому я пробегал глазами текст, в надежде, что внимание зацепится за что-то интересное. Там просто описания увиденной местности, упрекающие мысли по поводу пони и чиновников прошлого, в особенности встречались нападки в адрес зебр, превратившие эти чудесные земли в настоящий кошмар, который превосходит разве что земли Тартара. Ещё были упоминания о том, как она искала еду, каких существ повстречала, в каких поселениях и забегаловках побывала и всё в таком духе. Неоднократно упоминалось заклинание ударной волны, которое она часто использовала против группы недругов, затем добивала их как-нибудь режущим оружием. Стандартная и частая её тактика. Ударная волна... так вот чем она... или то, что от неё осталось, поразило нас тогда в музее. Естественно, она жалеет об убитых и молилась за спасение их душ.

Дневник исписан полностью. Очевидно, что пони испытывала нужду в общении, в чём даже прослеживались её мысли. И так я добрался до последней записи, которая была больше других... и, я так понял, являлась заключительной.

 — Судя по всему, тут осталось несколько страниц... и эта запись отмечена как «Врата достигнуты». Зачитывать вслух?
 — Если тебе хочется и оно не вызывает дискомфорта... — неуверенным тоном начала она. — Твой голос... успокаивает.
 — Так... — начал я, слегка улыбнувшись, — садись поближе. Что ты сидишь напротив меня, словно я для тебя чужой пони? В таком месте мы должны держаться как можно ближе. — Она робко улыбнулась, встала, подошла ко мне и с комфортом устроилась у меня под боком, приготовившись слушать. Её взгляд явно был направлен не на дневник.

«Врата достигнуты.

Я уже у их порога. Эмоции переполняют меня от ожидания и предвкушения! Пора раскрыть цели своего путешествия.

До войны это некогда прекрасное место называлось Кантерлотом. Местом, где когда-то жили главы государства и светлые умы, которые пытались найти способ решения мира, но, к сожалению, им этого не удалось. Они недостаточно прилагали усилий, думали лишь о собственной выгоде и обеспеченности. Великая Госпожа проявила малодушие в военное время, покинув трон, и Её Младшая Сестра не сумела взять под контроль государство, частично она возложила обязанности на Шестёрку Элементов Гармонии, но и те потерпели неудачу. Да, она смогла выгнать зебр, но из-за неё пони потеряли веру в дружбу, и их души испоганились.

Великая Госпожа, искала другой способ в достижении гармонии для пони, оставив трон. И Ей это удалось. В особом месте, где нет физического мира, где нет этих мерзких тел, из-за которых мы проявляем агрессию и жестокость. Всему виной наше физическое тело, но самоубийство — самый гнусный поступок. Мы можем избавиться от тела, сохранив душу, лишь попав в Священное Розовое Облако. Несомненно, когда упали мегазаклинания, Селестия попыталась спасти всех достойных пони в Эквестрии, но, к сожалению, она не успела подготовиться, и Её накопленных сил оказалось недостаточно, чтобы распространить священный розовый газ, благодаря которому мы бы все, очищенные от телесного порока, попали бы в страну Надежды, где царит гармония и мир. Госпожа по-прежнему поддерживает облако, иначе оно бы уже давно рассеялось. Целый город стал вратами в страну Надежды.

У Врат оставлены Стражи, души которых находятся в стране Надежды, тогда как их физические тела оставлены для защиты от испорченных и неочищенных душ, которые могут навестить эти места. Стражей необходимо избегать всем, и мы знаем как. В эту тайну посвящают лишь тех, кто уже достоин. Эти испорченные души подверглись пагубному влиянию физического тела, и необходимо пройти длинный путь исправления, ибо Священное Облако подвергнет тебя суровым испытаниям.

Обо всём этом нам известно от Первого Пророка Селестии — Строубэри Айскрим. Он жил тем, чтобы поведать нам о Госпоже, о её прекрасных целях и возможностях. Своим примером он показал Свидетелям, как можно попасть к нашей Госпоже: перед отправлением никому не рассказал, что идёт в последний путь, пока он не достиг Врат, сообщив, что много лет готовился к тому, чтобы её увидеть. Он только этим и жил. И теперь все следуют его примеру. Он позволил Свидетелям забрать священные артефакты, благодаря которым мы смогли выжить, наставлять других на путь исправления и рассказывать о Ней. Добавлю, что посещение музея, посвящённого нашей белоснежной Госпоже, не является обязательным заключительным этапом, достаточно выполнить те самые условия, о которых я даже сейчас не имею права раскрывать. Я же хочу увидеть восхитительный милый лик своей Госпожи в её стране Надежды, когда выполню последнее условие. Это я пишу тем, кто каким-то образом попал в этом место, не пройдя Солнечный Путь Исправления и сумев одолеть моего Стража. Отправляйтесь в Хуфлэнд, там найдите пророков Белого Солнца, они наставят вас на путь исправления, вы очистите свою душу от всего лишнего, после чего вы заслужите право отправиться сюда и вас посвятят в последнюю тайну. Если вы пройдёте этот путь, то сумеете выдержать суровые испытания Розового Облака, и Врата сами откроются перед вами.

Теперь мне пора идти. И да благословит ваш путь и душу Селестия! Увидимся в стране Надежды».

 — Наконец-то я вспомнила, — с громким вздохом произнесла Мотли, находясь у меня под боком. — Это же один из самых известных культов, существовавший в Хуфлэнде. Культ Белого Солнца.
 — Существовавший? — поинтересовался я, закрыв дневник.
 — Да... Он... пал под напором Пустоши примерно пятьдесят лет назад. Этот культ мне запомнился тем, что в Академии Анклава его приводили как один из примеров религиозности, причиной чего являлось невежество и неправильная интерпретация одних и тех же событий в зависимости от имеющихся знаний. Анклав не сомневался во влиянии Строубэри Айскрима в создании этого культа, однако все сходились во мнении, что он делал это непреднамеренно. И последняя запись, которую я услышала сегодня это... подтверждает. Виноваты оказались те самые Свидетели, которые отправились с ним за экспонатами. Они, вероятно, были настолько восхищены его самопожертвованием, что невольно преувеличили его поступки.
 — А до этого он и так скрывал некоторые факты о Селестии... из-за чего в глазах его слушателей она казалась святой и непогрешимой, — согласился я, добавляя свои размышления. Вторая личность решила озвучить свои мысли.

Любопытно. У нас на Земле популярная религия христианства берёт истоки от Иисуса Христа рассказывающий о любви божьей и о покаянии... его в итоге вознесли к лику божественных. И мне вот интересно, как тогдашние события происходили на самом деле... Безусловно, в этом нет ничего удивительного. Все, так или иначе, преувеличивают достоинства некоторых людей, в особенности в отношении самих себя. Но всё же... занимательная тема, ты так не считаешь?

Считаю.

 — Строубэри действительно просто хотел дать пони надежду. Они даже свой идеальный мир назвали страна Надежды. Теперь ты понимаешь, к чему приводит отсутствие информации и знаний, это отражается в деятельности Анклава — они всё время проводят разведывательные и поисковые операции, стараясь экономить ресурсы и личный состав. Они хотят знать как можно больше. Ненасытная жадность знаний — это хорошо в моём понимании.
 — Я это всё отчётливо понимаю, но религия и вера, они как наркотик. В суровых условиях Пустошах это необходимо. Строубэри сам это сказал...
 — Предрассудки и стереотипы как раз и основываются на вере и религии. Ты сам это видел... члены этого культа сознательно шли на смерть! — в её голосе чувствовалось негодование. — Из-за отсутствия информации о происходящем они понастроили себе иллюзий!
 — Дорогая... я понимаю твои чувства по этому поводу. Я их разделяю, но я чаще тебя контактировал с жителями поверхности. Ты же лишь наблюдала. Во время общения с ними я чувствовал значимость веры... даже если это заблуждения, переубедить других фактами практически невозможно. Первое время в Пустошах я пытался это делать, но в итоге пришёл к выводу, впустую трачу своё время и нервы. Я лучше использую это время для реальной помощи, без вступлений в споры и демагогию. Я продолжал изучать и чинить технологии, чтобы использовать их возможности на благо других. Пустошь переполнена металлолом и различными неисправными устройствами. А остальные... пусть живут в своих иллюзиях, если они помогают им выжить. Не пойми меня неправильно, я хочу научного просвещения для всех, но это чуть ли не утопия... особенно в условиях Пустоши. Ты же с этим согласна? — В воздухе повисло молчание. Мотли отвернулась и лишь раздражённо сопела. Я терпеливо ожидал.
 — Да... — недовольно пробурчала она спустя некоторое время.
 — За это я тебя и обожаю, — я крепко её обнял. Она тут же растаяла и довольно замурлыкала. — Давай вернёмся конкретно к нашему культу. Я так понимаю, Анклаву достаточно хорошо известно об этом Белом Солнце? Что им известно?
 — Хм... дай подумать... Различными способами, Анклаву стал известен этот Солнечный Путь Исправления, Проход через Врата, и другие тайны. К примеру, Пусть Исправления заключился в различных делах, которые способствовали росту достоинства души, вроде пожертвований, бескорыстных действий не членам их культа, привод новых душ в их семью и наставление их на этот самый путь... ну и всё в таком духе. А та самая тайна о том, как избегать Стражей заключалась в том, чтобы просто не подходить к ним близко и не шуметь. Звучало слишком банально и очевидно. И сейчас... когда я вспоминаю это... никто и не думал, что за этим скрывается то, что кантерлотские гули не замечают медленно движущиеся объекты на расстоянии, а вблизи они могут засечь твоё присутствие даже за стеной, не издавая при этом каких-либо звуков, — искренне удивлялась Мотли под конец.
 — Всё-таки Анклаву что-то известно о кантерлотских гулях... — улыбнулся я.
 — Я же сказала, что Анклаву известно не больше, чем жителям Пустошей, — парировала она с самодовольной улыбкой. — Правда, слишком много всяких небылиц, в которых трудно отделить зёрна от плевел... Возможно, было что-то ещё, но либо эта информация засекречена, либо я просто не помню, — она виновато пожала плечами. — Всё-таки, Кантерлот находился за пределами юрисдикции нашего Северо-Западного подразделения, поэтому информация о Кантерлоте являлась не обязательной, в отличии от Хуфлэнда и принадлежащих ему территорий.
 — А что поводу того, как проходят через Врата?
 — Ты сам читал строки о примере Первого Пророка, упомянутой Уайт Флэр, и слышал последнюю запись Айскрима. Они повторяли всё за ним всё... Не раскрывали своих намерений до самого конца. Последнее испытание, наверное, заключилось в том, чтобы нахвататься как можно больше Розового Облака.
 — Откуда такой вывод? — я поднял бровь.
 — Ну... он же бросался в Розовое Облако ради экспонатов, и говорил им при этом, что он всё равно жил только ради этого... ради того, чтобы увидеть Селестию. Те самые Свидетели, возможно, потом под впечатлением его самопожертвования каким-то образом и совместили всё это. Бросался в Розовое Облако... чтобы увидеть Селестию. Всё могло смешаться.
 — Да уж... Довольно типично для Пустоши, — размышлял я вслух, глядя на символ дневника, словно заворожённый.
 — В Анклаве нам приводили массу подобных примеров.
 — А что поводу испытаний?
 — Об этом совершенно ничего не сказано. Вообще от упоминания об испытании на ум приходит только неоткуда взявшаяся смутная тревога и необъяснимое беспокойство. Этому трудно сопротивляться.
 — В таком случае какое-то лёгкое испытание. Достаточно немного пошутить или подурачиться, как ты сам отвлекаешься от этой гнетущей атмосферы.

Мы продолжили беседу, обсуждая причины возникновения и последствия существования этого культа, а затем отдохнули и отправились дальше на поиски.

---

Какой же я невнимательный тупица!

Во время осмотра одного из ювелирных магазинов, под завязку набитых различными украшениями и драгоценностями, я случайно задел лазерную систему безопасности, вслед чего сигнализация взревела на всю округу, привлекая внимание всех кантерлотских гулей поблизости. К глубокому сожалению, из-за угла на Мотли набросился один из мертвецов, вцепившись в её левое крыло, прокусив броню своими острыми зубами и мощной челюстью. Рана оказалась не слишком серьёзной, но пегаска оказалась неспособной летать, из-за чего мы попали в невероятно серьёзную и опасную ситуацию, и нам пришлось уматывать копыта подальше. Однако толпа неумолимо нас преследовала, а во время бега к ним присоединялось из разных углов и закоулок всё больше и больше злобно рычавших мертвецов. Казалось, им не было конца.

В такой спешке я не могу сосредоточиться и применить заклинание телепортации, дабы занести нас на крышу. Мы уже не боялись применять энергомагическое оружие и взрывчатку. Синие энергормагические молнии, извергаемые «Озарением» поражали преследующих нас смертельными и громоподобными выстрелами: их тела охватывали голубоватые искры, часть гулей падали без сознания, а другие прямо на ходу превращались в пепел. Автоматический гранатомёт в седле Мотли запускал разрывные снаряды в самые густые места толпы, поражая наибольшее число противников вспышками, тем самым разбрасывая их в разные стороны и отрывая им конечности. Но всего этого было недостаточно. Более того, в толпе оказались единороги, которые, видимо, по привычке, имевшие при жизни, запускали в нас сгустки магический энергии, способные нанести немалый вред и сбить с копыт.

К тому же, и спереди на нас бежали кантерлотские гули, помимо всего прочего пришлось избежать некоторых мест из-за наличия там радиоприёмников. В такой суматохе невозможно было хоть на чём-то сосредоточиться больше секунды — внимание перебрасывались из одной вещи на другую. Я отчаянно и лихорадочно искал возможности спасения. В глаза попалась надпись, написанная кровью, на одной из стен: «Кантерлот помнит всё». От неё веяло какой-то необъяснимой зловещей силой.

Внезапно я услышал чей-то пронзительный вопль... и он исходил по радиочастоте внутри моего шлема. Кровь застыла в жилах от осознания, кому он принадлежал.

Мотли!

Я обернулся и увидел, что она лежала на брусчатой дороге, повернувшись к своим преследователям. По розовой ауре, которая её окутывала, можно было предположить, что одному из мертвецов удалось её подбить розовым сгустком магии из своего рога. Толпа практически настигла её, а она отчаянно звала меня помочь. От увиденного ужаса я едва не потерял самообладание и тут же остановился, развернулся и побежал к ней. Толпа была ближе, чем я...

Готовясь применить заклинание, я осознал, что запасов моей магии и так были на исходе. При низком запасе и обуздавшей меня панике невероятно трудно создавать заклинание... и я осознал, что не успеваю. С десяток мертвецов набросились на неё, и в этот момент я услышал по радиочастоте её душераздирающий вопль, она закричала в лютой и невыносимой агонии... от увиденного и услышанного внутри меня всё сжалось, похолодело, тело стало словно ватным, ноги уже не слушались. Внезапно я споткнулся и начал падать... возникло ощущение, что оно длилось целую вечность, а перед глазами проносились мои лучшие и приятные моменты проведённые с Мотли, которые ускользали всё дальше от меня в какие-то неведомые пучины безграничного и необъятного розового ужаса...

---

Я вздрогнул и с такой жадностью вздохнул, словно вынырнул из воды, широко раскрыв глаза. В глазах ярким отпечатком, как от после долгого взгляда на лампу, маячила картина, как мою пегаску кантерлотские гули заживо пожирают. Её надрывной и истошный вопль по-прежнему словно звенел у меня в ушах. Лишь мгновение спустя я услышал её испуганный и дрожащий голос.

 — Дэниэл?..

Я с отрешённым и непонимающими чувством повернулся на источник. Пегаска подняла боязливый и изумлённый взгляд: в её мокрых глазах различался непередаваемый страх, а губы дрожали. Её закованные в силовую броню копыта крепко обвивали меня вокруг живота. Меня словно кинули в холодную воду, когда я осознал, что это было... Всё ещё помня увиденное, я безотчётно обхватил её передними ногами, заключив в продолжительное объятие. Я сам чувствовал, что бессильно дрожал... или это она дрожит... или мы оба. Сейчас меня переполняли такие бурлящие и противоречивые эмоции, что я был готов разрыдаться.

Мы так и просидели несколько минут, крепко держа друг друга в объятиях, после чего у меня возобновился дар речи. Я огляделся и понял, что мы находимся в той самой кухне ресторана, где я вчера зачитывал дневник Уайт Флэр.

 — Как же я испугался... — с трудом выговорил я, ощущая, как всё внутри меня начало постепенно успокаиваться. — Всё было настолько реалистичным и правдоподобным...
 — Угу, — едва слышно и судорожно произнесла она. Я услышал, как она шмыгнула носом.

Я разжал объятия и взглянул на неё, увидев там те же мокрые и перепуганные глаза, уставившиеся на меня. У меня сжалось сердце при виде этой испуганной пони, по щекам который медленно стекали слёзы, при этом она не хныкала и не издавала каких-либо звуков кроме едва слышимого дыхания. Безмолвный и пугливый взгляд жеребёнка, который только что увидел ужасного и жуткого монстра, оставивший его в покое по случайности в самый последний момент.

 — Это был всего лишь сон... — с вялым языком произнёс я. Чувствую, нам ещё понадобиться некоторое время, дабы оправиться от этого кошмара.
 — Дэнни, я... — её голос дрожал.
 — Ш-ш-ш... — ласково перебил её я, и наклонился к ней, уткнувшись в её милый носик. — Всё хорошо, ангел. Дыши... — По виду, ей это удавалось с трудом. Для поддержки я одарил её кратким поцелуем, а после принялся своим носом нежно вытирать слёзы её лица. По её судорожным и кратким вздохам, я понял, что ей было немного щекотно, но она не пыталась противиться этому, более того, она ещё ближе наклонилась в мою сторону, доверившись мне. Ей ощутимо становилось лучше, а соответственно, и мне, особенно немало существенно сказывался тот факт, что тереться носом об её лицо побуждало во мне тёплые и щекочущие чувства, что даже захотелось глупо хихикать. — Необходимо делать это чаще, — шутливо добавил я, отклонившись назад и вытерев свой нос от её слёз. Она слабо усмехнулась и вздохнула с осторожным облегчением.
 — Спасибо... — с чувством благодарности и признания сказала она, а затем уже меня одарила поцелуем. Мы глядели друг на друга со слабой улыбкой на наших устах, всё более осознавая о том, что мы так или иначе видели лишь сон. Эта мысль тешила нас обоих.
 — Хочешь... — осторожно начал я, — поговорить об увиденном? Или тебе будет тяжело? — тихо проговорил я, словно боясь кого-то потревожить.
 — Думаю... да... — ответила она скованным тоном. — Мне приснилось, что я... в каком-то ювелирном магазине случайно задела всё ещё рабочую сигнализацию. — Я слегка вздрогнул от упоминания сигнализации и ювелирного магазина. — Ты был в ярости от моей неосторожности... и мне стало стыдно и страшно... а затем мы выбежали наружу, чтобы я смогла унести нас, однако один гуль показался изнутри магазина и атаковал меня сзади, вцепившись в левое крыло, из-за чего я... не смогла летать. И нам пришлось бежать... мы отстреливались... а ты всё это время кричал по рации... упрекал меня в случившемся... считал меня обузой и что жалеешь, что вообще связался со мной... — её голос внутрь дрожал, а на её лице виднелся испуг. В этот момент она боялась взглянуть на меня. — Потом... слыша всё это, я споткнулась. Последнее, что я увидела, как ты не обратил на это внимания и побежал дальше, а я хотела крикнуть тебе, чтобы ты помог мне, но моё горло словно что-то сковало... стыд и сильное чувство вины не позволило мне выкрикнуть... ты побежал дальше, а гули в этот момент... — она внезапно умолкла.

Я же ощущал, как меня охватило изумление и смутный страх... от поразительно сходства наших снов. Молчание затянулось, из-за чего пегаска начала испытывать нарастающую вину. Во время взяв себя под контроль, я вновь обнял в районе талии сидящую рядом со мной пони и произнёс: — Ты же меня знаешь, ты слышала мою полную историю, я бы тебя не бросил и уж тем более не стал бы упрекать тебя в такой ситуации... И... в общем, у меня был похожий сон... и я сейчас не выдумываю. — Она подняла на свой вопросительный и усталый взгляд. — Сейчас расскажу.

По мере рассказа, удивление и чувство страха нарастало.

 — Так что... — продолжил я, — видимо, я переволновался по тому поводу, что в случае чего не смогу тебя спасти. Я однажды уже потерял любимую... этот страх будет и дальше меня преследовать. Но... неужели тебя до сих пор волнует то, что я могу бросить тебя из-за подобного?.. — Мотли молчала, лишь горько улыбнулась. — Я понимаю, что на это нужно время... а с кошмарами, это будет тяжелее. Слишком уж много твоих сил на преодоление себя было затрачено, чтобы позволить каким-то гнусным кошмарам всё испортить. Одну с этим переживаниями я тебя не оставлю. — Она слабо и признательно кивнула, а затем обняла.

Как это мило... Обсуждаете кошмары друг друга.

А тебе, что, завидно?

Нет. Мне повезло, я кошмаров не увидел... был лишь сон о том, как вновь был человеком.

Ты же... Стоп. Обычно я мог предугадывать его чувства, когда он говорит правду или ложь, но сейчас... он словно находится за пределами моей досягаемости.

Верно. Ты всё больше уподобляешься пони, а значит, всё больше отдаляешься от своей человеческой природы... в частности, от меня.

 — Что-то не так? — взволновалась пони, вглядываясь в моё лицо. Я осознал, что эту тему нужно ещё будет обдумать в будущем. Кто знает, к чему может привести такая отдалённость друг от друга.
 — Да так... очередные тёрки со своим вторым «я»... Ничего нового. В общем, давай немного отдохнём, позавтракаем, я наложу очередные защитные заклинания на нашу броню, выпью зелья восстановления магии и отправимся дальше.

---

Оказалось, что мы проспали немало, почти девять часов. Было ранее утро, светало, однако из-за облака сказать об этом было бы трудно, если бы не время в ПипБаке. Продвижение по руинам города-призрака в такую рань оказалось нетрудным, но приходилось лишний раз напрягаться, дабы разглядеть вдалеке силуэты и очертания потенциальных кантерлотских гулей. Иногда мне они даже мерещились, что естественно вызывало во мне смутную тревогу, подпитываемую местной атмосферой смерти и неизвестности. Особенно после пережитого кошмара сохранять самообладание было стало куда труднее, чем обычно.

Тем не менее, мы продолжали путь, отключая по пути радиоприёмники и избегая ходячих мертвецов...

Знаешь, Испорченный, текст из дневника этой обожательницы принцесс Селестии наталкивает на интересные размышления по поводу тебя.

Испорченный?

Ага. В общем. Физическое тело заставляет душу проявлять агрессию и жестокость и всё в таком духе. Разумеется, душа — это полный бред с научной точки зрения, даже здесь это признают... признают лишь наличие некой энергетической составляющей. Но сам момент, заставил меня задуматься о твоём превращении в пони... Тело изменило не только твоё психологическое поведение — ты уже готов жить с пони и быть с одной из них до конца жизни — но и твои предпочтения... уже и Спаркл-Колу с морковью полюбил! Вот увидишь, зуб даю, что начнёшь есть сено и в скором времени уже не с таким удовольствием будешь употреблять мясо! Ты испортился и стал пони!

Как скажешь, Белоснежка. Я чувствую себя тем, кем был... ну, не совсем. Привязанность к Мотли, возможно, повлияла на меня. И, возможно, в твоих словах есть смысл. Однако сейчас не самое лучшее время для бесед. Имей ввиду, если я сдохну, то лишишься жизни и ты. Не в твоих интересах отвлекать меня и вводить в мрачное состояние своими предположениями или размышлениями. В конце концов, ты уже достаточно отделился от меня, чтобы скрывать свои мысли, поэтому, будь добр, не мешай мне сосредоточиться.

Пока я пристально оглядывал окрестности, мой взгляд зацепился за ювелирный магазин... «Кристальная подкова»... И у меня внезапно возникло всеобъемлющее чувство дежавю. Всё так пугающее совпадало с тем, что я видел во сне, учитывая, что здесь я точно не был... хотя из-за этого сна я не могу сказать наверняка. Однако названия я совершенно не помню. Возможно, мне просто мерещится, и я бы думал так и дальше, если бы не обратившаяся ко мне Мотли через радиосвязь в наших шлемах.

 — Возникло ощущение, что я здесь была... — рассеянно и слегка дрожащим тоном говорила она. — Это было... как во сне...

Я решил умолчать, что испытал те же переживания, ей не стоит слишком много думать об этом. По крайней мере, не сейчас, ибо у самого меня кровь стынет в жилах и ком к горлу подбирается от этого ужасающего совпадения. Подобного я даже в Сьерра-Мадре не испытывал! При виде на какое-то довоенное строение испытывать столь напряжённое чувство, побуждающее бежать куда подальше, вызывало у меня также извращённое и нездоровое любопытство заглянуть туда. Увиденный во сне кошмар сильно повлиял на меня и мне трудно осознать почему.

Мы инстинктивно широкой дугой обходили этот ювелирный магазин, и я мысленно поклялся себе, что ни за какие сокровища мира не войду в подобный магазин в Кантерлоте.

...за исключением ключ-карты, которая можем там оказаться.

Заткнись!

Отойдя как можно дальше от этого ювелирного магазина, я словно испытал внутреннее облегчение и безмятежную радость, и в тоже время ноги ощущались ватными, хотелось просто лечь и перевести дух.

Через некоторое время у себя под ногами на вымощенной камнем дороге различил остатки давно засохшей лужи крови. Такое встречается довольно часто в здешних руинах города. Безрассудных путешественников здесь побывало достаточно, чтобы это являлось стандартным явлением. Мой взгляд поднялся на расположенные вдоль улицы двухэтажные белые дома с керамической черепицей на крыше, когда я размышлял об этих гостях, у которых чувство любопытства и алчности ощутимо превышало инстинкт самосохранения.

В окружавшей обстановке, где-то в домах выбиты окна, распахнуты двери, обвалившиеся стены или край крыши, и посреди этой медленной разрухи и запустения на тротуарах стоят безмолвные металлические лавочки и потухшие фонарные столбы, а вдалеке на разном расстоянии друг от друга виднеются тёмные очертания жертв Розового Облака. Вдруг на одной из стен я разглядел надпись, заставившую меня похолодеть с головы до кончиков копыт. От испытываемого ужаса, тупо уставившись на неё, в моей голове ярким пламенем вспыхнули самые невероятные гипотезы и лихорадочные предположения от такого пугающего совпадения. Эта надпись так же, как и многие остальные оставлена кровью, но от этой веяло какой-то знакомой зловещей силой, сама мысль о том, что сейчас я вижу ту же самую надпись из кошмара в том же самом месте, бросала меня в дрожь. Эти три слова будут всегда напоминать о нём: «Кантерлот помнит всё». Перед моими глазами явились образы споткнувшейся Мотли, а затем неистово вопящей, когда в её тело вонзались укусы...

---

Я пытался хоть как-то придать стольким совпадениям рациональное обоснование. Я умолчал Мотли, что видел эту надпись в кошмаре в том же, блять, месте на стене! Она, очевидно, не заметила её в своём кошмаре, иначе упомянула бы об этом... Или же, она умалчивает об этом, как я?..

Нет. Я не хочу думать об этом подобным образом. Всему есть объяснение, но пока у меня не появится факты, насчёт этого совпадения, то лучше не рассуждать об этом заранее, да и сама надпись «Кантерлот помнит всё» оставляет весьма смутные и тягучие переживания из-за того, что я совершенно не имею представления, как её можно истолковать. Почему кто-то решил изъясниться именно подобным загадочным образом? Почему она оставляет во мне столь неординарные эмоции? Возможно, из-за её ассоциации с тем кошмаром? Возможно, между ними есть смысловая связь? Или же она является случайным ориентиром? Совпадением? Да... Оставлю всё, как совпадение... да. Это лишь мрачное и удивительное совпадение. И тут я заметил, как моё тело начинает дрожать, а сердце бешено колотится в груди. Идти трудно в таком состоянии... Зараза! Как же тяжело унять своё чересчур взволнованную реакцию на свои мысли? Я решил обратиться за помощью к своей второй личности.

Почему ты мне не помогаешь?

А что я? Мне известно то, что и тебе, у меня нет предположений об увиденном. Я же не видел твоего кошмара, возможно, ты просто бредишь... а всё увиденное тобой передалось и мне, поэтому в этом плане мне нельзя доверять. Тебе бы стоило лучше спросить у Мотли, а не видела ли она следов засохшей лужи крови, а также той надписи. Но поскольку ты далеко, то спрашивать её об этом было бы глупо.

Звучит правдоподобно... но есть одна маленькая неурядица. Мотли сама сказала, что испытывает чувство дежавю относительно того ювелирного магазина, а значит, увиденное нами во сне существует на самом деле... и это при том, что мы там не бывали.

Может, вы оба бредите...

Хотелось бы верить... Ладно. Не будем об этом. Пока что. Всё, думаю позитивно... о чём-нибудь забавном... да. Точно. Забавное.

Пока я пытался настроиться на позитив, вспоминая комичные и курьёзные моменты из своей жизни, что и вправду начало оказаться затруднительным, впереди нас замаячило почтовое одноэтажное здание белого цвета, возле которого тусило с десяток кантерлотских гулей, и ещё неизвестно, сколько внутри. Метка отслеживающего чипа довольно быстро перескакивала с места на место. Так просто к ним не подобраться. Бегло осмотрев окрестности, я понял, что оттуда их так просто не выманить... если только не увести их отсюда толпой за какой-нибудь наживкой.

Увести целой толпой? Толпа... Мысль об этом вновь вызвала во мне воспоминания того кошмара, когда нас одновременно преследовало несколько десятков гулей. Я поёжился и задрожал.

 — Необходимо выкурить оттуда? — задумчиво поинтересовалась пегаска через рацию. От неожиданности, я всего лишь кивнул. — Можем отвлечь их при помощи взрыва неподалёку. Я использую свой гранатомёт, а ты тем временем заскочишь туда, выключишь радиоприёмники и, если не окажется ключ-карты на складе, унесёшь оттуда копыта. Как тебе такой план с фейерверками?
 — Чудесно... но тебе нужно будет аккуратно добраться до необходимого места и не попасться мертвецам, когда будешь идти туда и когда обратно.
 — Я справлюсь... в крайнем случае, улечу, — произнесла она твёрдым и полным решимости голосом.
 — Ну... хорошо, я верю в тебя, — произнёс я как можно более ободряюще. Мотли уже собралась уходить, как у меня нашлось ещё что сказать: — Ангел... — быстро обратился я к ней, она остановилась в ожидании. — Пожалуйста, будь осторожной, и... не повреди крылья, — сказал я обеспокоенно.
 — Не волнуйся. С ними всё будет в порядке, — ответила она, демонстративно пошевелив крыльями, закованными в силовую броню, и исчезла в ближайшем переулке, после чего я увидел её тёмный силуэт, грациозно взлетающий над зданиями, и тут кое-что осознал.

Ох... У неё на это может уйти меньше минуты! Необходимо поторопиться. Я подошёл как можно ближе к зданию почты, стараясь держаться на безопасном расстоянии, когда они побегут. Я прислушивался к их хриплому едва слышному дыханию, но ничего интересного в этом не оказалось. В оставшуюся минуту ожидания я лишь рассматривал их обезображенные тела, с приросшими к ним одеждами: пёстрые платья, изысканные наряды, шляпки, галстуки, сумочки и украшения. Некоторые из них обладали ПипБаками, но так как отслеживающий чип не указывал на них, говорило о том, что либо они неисправны, либо не настроены на проигрывание радиочастоты. Я всматривался в этих ходячих призраков, и чем дольше я это делал, тем ощутимей становилось тревожное волнение. Я здесь уже вторые сутки, но всё равно при их виде мурашки по спине бегают. С этими мыслями вдалеке прогремел взрыв, отчего все гули резко обратили свои головы на источник звука и они тут же галопом понеслись к нему. Я успел насчитать около двадцати гулей... Я с лёгкой дрожью и опасением глядел на эту бегущую толпу смерти. Ну что за напасть... всё время всплывает этот кошмар.

Встряхнув головой гнетущие мысли и пугающие образы, я быстрым шагом двинулся к зданию, с опаской поглядывая по сторонам, встал сбоку входа и осторожно туда заглянул. Никого не заприметив, я включил фонарик и принялся рассматривать окружающую обстановку.

 — Сработало? — услышал я по рации, отвлёкшись.
 — Да. Побежали, как мухи на говно.
 — Хочешь сказать, что моя проделанная работа — дерьмо?.. — обидчивым тоном спросила она.
 — Что? — с придыханием изумился я, оторопев от её слов. На том конце раздался беззаботный смешок.
 — Подловила! — весело произнесла она. Я безотчётно покачал головой.
 — И где ты только этого набралась... — проговорил я с улыбкой на устах.
 — От тебя, от кого же ещё?
 — Я думал, что от Лемон.
 — И от неё тоже, но больше всего вдохновляешь меня именно ты.
 — Ладно... Давай ко мне.
 — Как скажете, сэр.

Окончив сеанс связи, я переступил порог почты и вблизи рассматривал выхватываемые светом фонаря некоторые детали помещение. Вдоль стен расставлены диваны для ожидания, а перед ними журнальные столки с выцветшими газетами «Кантерлот Адвэртайзер». Самые последние на момент падения мегазаклинаний выпуски с крупными заголовками. Месяц Дождя, 11, Гриндэй, 1152 год— «БАЛТИМЭЙЕР СПУСТЯ ТРИ ГОДА ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ». Месяц Дождя, 12, Саяндэй, 1152 год — «ВОССТАНИЕ И ПЕРЕВОРОТ В ГОРОДАХ ПЕГАСОВ». Месяц Дождя, 13, Блюдэй, 1152 год — «ПЕРЕГОВОРЫ С ПЕГАСАМИ». Месяц Дождя, 14, Вайолетдэй, 1152 год — «ИЗВЕСТЕН ВОСЬМОЙ ОБЛАДАТЕЛЬ АПОСТОЛА». И газета на самый последний день... когда упали мегазаклинания: Месяц Дождя, 15, Рэддэй, 1152 год — «ПЕГАСЫ НАМЕРЕВАЮТСЯ ЗАКРЫТЬ НЕБО?».

Вновь с тоской задумываешься над тем, что даты начала апокалипсиса в этом мире и на Земле совпадают. Месяц Дождя... это местный Октябрь. В каждом из двенадцати месяцев в эквестрийском календаре всего по 28 дней, но каждый день длится 26 часов. Получается довольно забавно, что суммарно количество часов за год на Эквусе и за год на Земле практически одинаковое. Те же семь дней в неделе, но здесь они названы согласно семи цветам радуги: от красного к фиолетовому. Рэддэй... Красный день... Учитывая, что именно в этот день недели здесь начался апокалипсис, то звучит он неоднозначно и даже отчасти иронично. Из-за того, что в каждом месяце ровно по 28 дней, то все они без остатка разделяются на четыре недели, поэтому дни недели не смещаются по календарю из года в год, а это говорит о том, что годовщина апокалипсиса всегда будет «отмечаться» в Рэддэй.

Разглядывая эти газеты, моё внимание сосредоточилось на заголовке «ИЗВЕСТЕН ВОСЬМОЙ ОБЛАДАТЕЛЬ АПОСТОЛА». То есть, всего Апостолов, экземпляров оружия с ядрёными кристаллами, было восемь. Я телекинезом поднял этот выпуск, поднеся его поближе. В свете фонаря, бегло взглянув по истёртым от времени чернилам газеты, я узнал, что получила его какая-то героиня войны, которая на тот момент времени уже вовсю проходила на территории Империи Зебр. Апостолом является какой-то мудрёный пистолет с названием «Бдительность». Героиня является единорожкой, родом из Хуфингтона, и звали её Блэк Джек. Пишется, что среди знакомых и друзей она известна, как ценительница виски, а её излюбленный напиток это виски «Дикий Пегас». Рядом с названием в скобках была пометка курсивом: «это не реклама брэнда».

Любительница виски?..

Ценительница, поправил я свою вторую личность.

Да это по сути одно и то же. Так или иначе, я был бы не прочь выпить с ней этого чудесного напитка, затереть о жизни и обменяться опытом об употреблении виски.

В статье также было указано, что по мнению друзей она безрассудна и безбашенна, обладает лёгкими поведением и постоянно идёт на риски.

Прямо как мы... Неудивительно, что она отличилась на фронте... не иначе, как удача поспособствовала.

В качестве положительных качеств отмечается её толерантность к другим расами... Хм. Толерантность к другим расам и лёгкое поведение... Если ты и вправду собрался выпить с ней виски, то будь осторожен, а не то попадёшь в ситуацию, в которую нам обоим, подчёркиваю, уже довелось попасть в этом мире.

К чему ты...

Новая Эплуза... Мы напились... Блюрайз... Просыпаемся в её номере... Самое весёлое было то, что мы были с тобой едиными целым.

Нет! — истошно завопила Белоснежка. — Мне уже расхотелось!

Вы бы напились... и, даже будучи человеком, она всё равно бы с тобой переспала, учитывая её толерантность и лёгкое поведение...

Ах... эти омерзительные образы... Иди ты на хрен!.. Ты таким образом мне мстишь, Испорченный?

Да, Белоснежка, сказал я своей второй личности, с удовольствием смакуя его ментальные страдания, тогда как для меня это кажется вполне естественным.

Позлорадствовав над своей второй личностью ещё немного, я почувствовал, что моё настроение улучшилось, и я обратил внимание, что мы потратили слишком много времени у журнального столика. Я положил газету на прежнее место, так её и не дочитав, каким именно безрассудным поступком она прославилась и как выглядела, и продолжил лениво осматривать интерьер.

Помимо диванчиков и журнальных столиков, здесь ещё были искусственные растения, картины и... пропагандистские плакаты, которыми практически полностью увешаны стены. Подобное я встречал и ранее, вроде плаката с призывом на работу в Министерстве Тайных Наук, однако здесь большинство имело иной характер... касающийся информации и шпионажа. Я подходил к некоторым и окидывал взглядом.

Предостерегающий красный плакат, на котором большими буквами написано «ДЕРЖИ СВОЙ», под которым изображена сработанная мышеловка с клочком газеты в качестве наживки, а под ней третье слово «ЗАКРЫТЫМ». Ниже идёт подпись более мелкими буквами: «НЕ ПРЕДОСТАВЛЯЙ ПОЛОСАТЫМ КРЫСАМ КАКОЙ-ЛИБО ИНФОРМАЦИИ», рядом с которым изображены карикатурные головы зебр.

Наполовину красный плакат, вторая половину представляет собой голубое море, а в центре чёрным силуэтом изображён тонущий и дымящий корабль. Над силуэтом в рифму написано «УСТА, БОЛТАЮЩИЕ БЕЗ КОНТРОЛЯ», а под ним — «ОЗНАЧАЮТ КОРАБЛИ, ИДУЩИЕ НА ДНО МОРЯ».

Другой плакат с бежевым фоном изображает голову кобылы с военным головным убором, недоумённый взгляд которой направлен в сторону, откуда её рот прикрывает розовое копыто. Ниже идёт подпись шириной в плакат и идущая в два ряда: первый — «МОЛЧАНИЕ», второй — «ПОДРАЗУМЕВАЕТ БЕЗОПАСНОСТЬ».

Есть плакат аналогичный предыдущему, однако там изображена уже испуганная гражданская пони в деловом костюме, которой то же розовое копыто затыкает рот. Сверху рядом большими буквами написано слово «ТИХО!», а уже под силуэтом пони чуть меньшим шрифтом «НЕКОНТРОЛИРУЕМАЯ БЕСЕДА МОЖЕТ СТОИТЬ ЖИЗНИ».

Я, кажется, понял, кому принадлежало розовое копыто... Среди плакатов было изображение розовой пони... Пинки Пай. На фоне нежно-розового цвета она прикладывает копыто к своим устами, строго глядя при этом на смотрящего. Над ней написано тёмно-розовым цветом: «Я ПОЛАГАЮСЬ НА ТЕБЯ!», а уже под ней в несколько рядов меньшим шрифтом: «НЕ ОБСУЖДАЙ: ПЕРЕДВИЖЕНИЕ СОЛДАТ; ПУТЬ КОРАБЛЕЙ; ВОЕННУЮ ТЕХНИКУ».

Некоторые повторялись, но суть оставалась та же. Пинки Пай призывает пони не трепаться, особенно на военную тему. Эх... старый добрый дух пропаганды, прямо как в моём мире. Такая концентрация пропаганды даже немного успокаивает, воспринимается как беззаботная шалость, учитывая, какая пиздец происходит вокруг.

На некоторых дальних журнальных столиках стояло радио, и лишь одно из них работало. Я его тут же выключил. Я взглянул на ПипБак и направился по направлению к следующей точке на карте. Это радио стояло на столе, где принимали письма и посылки. На стене висел календарь... на все существующие годы вперёд, ведь дни недели — Рэддэй, Орэндждэй, Еллоудэй, Гриндэй, Саяндэй, Блюдэй и Вайолетдэй — никогда не смещаются из-за равных двадцати восьми днях в каждом из двенадцати месяцев: Месяц Дуба, Месяц Жемчужины, Месяц Земли, Месяц Цветов, Месяц Травы, Месяц Поля, Месяц Липы, Месяц Хлеба, Месяц Вереска, Месяц Дождя, Месяц Листьев и Месяц Ветра. Первые два месяца зимние, затем три месяца весны, вслед три месяца лета, за ним три месяца осени... и оставшийся месяц зимы. Забавно, что местный Новый Год празднуют также, как и на Земле.

Поразмыслив очередной раз о совпадении наших миров, я выключил радио, и тут отслеживающий чип указал на ещё одно место, которое, я так понимаю, находится где-то в глубине здания — на складе. Ступая на лежащие листы бумаги, письма и листовки с пропагандой, я пробрался вовнутрь просторного помещения, в котором небольшие оконца расположены под самым потолком... и тут я услышал позади себя шаги. Обернувшись, я увидел пони закованную в силовую броню Анклава.

 — Как раз вовремя... Я в тебя верил.
 — Без твоей веры я бы точно не справилась, — она произнесла это таким тоном, словно это был и сарказм и благодарность одновременно. — Ну что, будем читать чужие переписки? — с озорной интонацией произнесла она. Её забрало вертелось в разные стороны. Могу только представить, какой у неё жадный и хищный взгляд. И действительно, тут было на что поглазеть...

Стоящие в ряд стеллажи, отмеченные по датам, и на которых всё пылились пакеты и посылки разных размеров и форм. На одном из столиков для рабочих я увидел оставленные карты, откупоренные бутылки с алкоголем, жидкость внутри была насыщенно розового цвета, пепельницы... и радиоприёмник. Отключив его, я взглянул на ПипБак, метка указывала уже за пределы помещения и здания. Значит, по почте ключ-карту здесь точно никто не отправлял. Звучит глупо, странно, что я не пришёл к этой мысли раньше. Зря гулей потревожили и потратили взрывчатку.

Пока я повозился с радиоприёмником и разглядывал карту ПипБака, Мотли уже вовсю мародёрила посылки. Она одним точным и быстрым взмахом своего лезвия на хвосте открыла одну из коробок. Внутри обнаружились различные медикаменты. Ничего особенно, там были таблетки и ампулы от головной боли, понижающие давление, успокоительные... Она позволила мне их присвоить, и я разложил в сумки, вдруг пригодиться. Тем временем, она с прилежным усердием открывала второй, чтобы обнаружить там... книгу «Автостопом по Эквестрии». Судя из её описания, это какая-то сатирическая и юмористическая история. Мы оставили её покоиться на стеллаже. В третьей посылке обнаружились... ничем непримечательные носочки в полоску: белый и оранжевый цвет.

 — О, а эти должны мне подойти, — взволнованным тоном произнесла она, разглядывая их.
 — Ты разве любительница подобного?
 — Ну... да. Я вообще люблю носить что-либо обтягивающие и мягкое. Оно вызывает во мне... приятные чувства и в целом повышает настроение... А почему ты ничего не открываешь? — поинтересовалась она, складывая четыре носочка себе в сумку.
 — Зачем? У нас нет на это времени... — проворчал я, словно мы торопились. В действительности, мне было просто не по душе подолгу задерживаться в этом складе. Вдруг гули вернутся.
 — Да открой хоть один! Вдруг тебе попадётся что-то интересное. Наугад возьми один и распакуй. Ты же азартный пони...
 — И то правда... — произнёс я, ободрившись при слове «азарт». Что-то я не подумал о сюрпризах. Надеюсь только, что гули не застигнут нас со спущенными штанами. Я достал с одной из полок первый попавшийся пыльный пакет прямоугольной формы. Похоже на книгу. Магией распаковав его, внутри обнаружилась... и правда, ещё одна книга в твёрдом переплёте. Её название нарушило расслабленный и равномерный поток моих мыслей: «Капризные кобылы. Всё о половом цикле». В изумлении приоткрыв рот, я уставился на обложку, как брамин на новые ворота. Мотли подкралась возле меня.
 — Ну что там?.. — с детским волнением поинтересовалась она, и почти сразу умолкла.
 — Э... Интересное чтиво, — только и выдавил я из себя. Тут я услышал сдавленный смешок Мотли.
 — Вот это находка... Будешь читать?
 — Вряд ли... Судя по всему, это что-то вроде медицинского учебника. Это скорее... для тебя.
 — Я её уже читала. Ещё до обучения в Академии. Моя мать же в клинике работала, — она пожала плечами. — Скорее это будет полезно жеребцам...
 — Мне это не нужно.
 — Ладно... потом не жалуйся, что я тебя во сне изнасиловала... — с непонятным выражением проговорила она. Моё внимание с книги переключилось на пегаску. Фасетчатые линзы её брони направлены в мою сторону. Возникло напряжённое молчание... вслед за которым пегаска рассмеялась. — Это шутка... Популярный миф, что кобылы чуть ли не сходят с ума в период течки. Разумеется, есть клинические случаи... но это лишь исключение. У каждой кобылы это проходит по-разному, кто-то особо ничего не чувствует, кому-то просто плохо... а кто-то и вправду начинает вести себя более... легкомысленно, скажем так.
 — Обнадёжила, — уныло буркнул я.
 — А если серьёзно... почему не хочешь читать?
 — Во-первых, я не кобыла. Во-вторых, я почитывал книгу об анатомии пони в Башне Тенпони, и там был раздел о половом цикле у кобыл, поэтому, немного в курсе об этом.
 — Ну а... поглубже в этом... болоте увязнуть не желаешь? — в полголоса спросила она, особым образом акцентировав внимание на словах «поглубже» и «болоте». Я озадачился, поскольку не сразу сообразил двусмысленность её слов.
 — Странную формулировку ты подобрала... — обронил я после небольшой паузы, на что в ответ я услышал слабый смешок с её стороны. Она с такой легкостью и непринуждённостью говорит об этом... прямо как Брис. Хотя в словах последней почти всегда было больше учёности и научной терминологии.
 — До определённого момента в довоенной Эквестрии эта тема была табуирована за пределами медицинской практики, и на публике её не обсуждали.
 — Почему? — слегка удивился я, а потом вспомнил, что в человеческом мире на эту тему также особо не распространялись. Вполне закономерно, что развитие интеллекта так или иначе будет сопряжено с табуированием
 — Долгая история... Скажу лишь то, что после прихода на трон Принцессы Луны, темы секса и интимной жизни, а также всего, что с этим связано уже не считались чем-то постыдным. Не сразу, а постепенно это происходило. Селестия, в отличие от Луны, придерживалась традиционного этикета и норм общества. Луне же по большей части было до лампочки всё это... что не удивительно, она во снах пони чего только не навидалась. Давления на эту сферу жизни уже не было и под конец войны всё... вытекло наружу, однако по-прежнему основная часть общества оставалась консервативной, что иногда прослеживается в поведении жителей Пустоши. Ещё это совпало с увеличением жестокости среди пони... ну ты помнишь конфликты с Алмазными Псами и быками, что также негативно повлияло на отношение пони к интиму, и большинство по-прежнему избегает открытых разговоров на эту тему.
 — Это странно слышать от существ, которые могут без какого-либо дискомфорта находиться в обнажённом состоянии.
 — Из-за строения тела и наличия шёрстки, практически ничего не видно в спокойном состоянии. Возбуждённую кобылу, а уж тем более возбуждённого жеребца сразу замечали... отчасти поэтому и не обсуждали сексуальные темы. Будут отвлекаться или ещё что.
 — Подожди... а как же в период течки кобылы...
 — Понимаю, к чему ты клонишь, — прервала меня пегаска. — Всё просто, они остаются дома и ублажают себя до изнеможения, пока течка не пройдёт... — Я обречённо закатил глаза. — На самом деле уже давным-давно придумали специальные настойки, зелья, препараты и заклинания, которые снижают сопутствующие внешние проявления периода «охоты». Ты же сам видел аналогичные заклинания в порностудии Ванхувера.
 — Точно... В общем, понятно... — я положил книгу обратно на стеллаж. Как бы то ни было, но у меня нет времени на чтения литературы, от которых не будет зависеть моя жизнь... По крайней мере, в ближайшее время. — Ты у меня и так ходячая энциклопедия. Если возникнет потребность, то спрошу у тебя... Так... мы здесь слишком задержались. Пошли отсюда, пока гули не вернулись... если они вообще планируют это делать.
 — Веди.

Идя к выходу, я краем глаза зацепил стеллаж, где лежали посылки, которые должны быть отправлены в назначенную дату. Не знаю, что побудило меня схватить пачку конвертов с паузой при отправке, но, видимо, такие письма обычно имеют определённую важность, ведь отправитель за это время может передумать или ещё что, и забрать их.

---

Мотли шагала впереди меня, высматривая потенциальную опасность. Мне же необходимо на чём-то сосредоточиться и отвлечься от окружающей атмосферы мрака и запустения, поэтому я взялся читать пачку писем, которую схватил перед уходом из склада. Всё равно цель нашего назначения находится за два квартала отсюда. Не успел я раскрыть первый конверт, как тут же пегаска подала голос по рации.

 — Слушай... Дэниэл... — неуверенным тоном с привкусом волнения начала она, заставив меня отвлечься и невольно поднять голову. Пегаска шла, не оборачиваясь в мою сторону, наблюдала за местностью. Я же в перерывах изредка сам смотрел по сторонам. Мы шли медленно, иногда она указывала, куда нужно свернуть. Непривычно, что поблизости вообще нет радиоприёмников, а количество кантерлотских гулей сведено к минимумуму. — Из-за этого молчания моё настроение кажется мне каким-то напряжённым. Может... поболтаем?
 — А ты разве отвлекаться не будешь? — известил я вслух свои сомнения.
 — Мне необходимо развеять возникшие напряжённые мысли... ибо иногда из-за них мне так и кажется, что опасность поджидает нас за каждым углом. Тем более, я хочу просто слышать твой чудесный голос... Надеюсь, тебе не трудно будет во время чтения что-нибудь мне поведать?
 — Нет, не трудно. Зависит от темы рассказа. О чём конкретно ты хочешь услышать?
 — Ну... — протянула она по рации и замолчала, видимо, впав в размышления. Следующие секунд десять мы шагали в молчании. Я же открыл конверт и развернул письмо, начав взглядом бегать по тексту. — О, точно... О своём мире. К примеру, о событиях в Нью-Пег... Кхм. Виновата. О событиях в Нью-Вегасе. Ты оказался в центре большого по меркам Пустоши конфликта, здесь подобного ещё не было, насколько ты помнишь. Новая Калифорнийская Республика... Легион Цезаря... Мистер Хаус... но ты предпочёл действовать по своему усмотрению. Почему ты отдал бразды правления искусственному интеллекту... забыла, как его кличку...
 — Йес-мэн, — безучастным голосом сказал я, успев распаковать очередной конверт и начав проникаться текстом от очередного письма. Предыдущее я просто выбросил вместе с конвертом в сторону, ведь в нём не оказалось ничего интересного. Какой-то пони не мог решить, раскрывать ли гнусную правду о себе своей тётке.
 — Да. Ему. Ведь ты знаешь моё отношение к подобным... роботам. Хоть Новая Калифорнийская Республика и являлась несовершенной, по твоим словам, но всё же, как по мне один из лучших вариантов.
 — Хм... — Я отвлёкся от письма и взглянул на затянутое облаками розового оттенка небо, роясь в своём прошлом, затем опустил обратно свой взор к нему. Я говорил медленно, подбирая слова и хоть как-то пытаясь следить за сутью письма. Иногда увиденные в тексте слова помогали озвучивать мои мысли. — НКР... Они ненасытные, слишком прожорливые. Стремительное расширение сыграло с ними злую шутку, к примеру, они были не в состоянии защищать территории, которые они якобы контролируют. Огромные налоги, однако практически никакой защиты, только когда убьют, тогда и почешутся что-то сделать. Медведь — это я так Республику называю после события в Разломе — являлся подобием довоенного общества... общества потребления и абсурдной роскоши. Из этого следовала невероятных масштабов коррупция и взяточничество. Даже если я и поддержал бы их, то в конечном итоге история просто повторилась бы. Что-нибудь серьёзное произошло бы внутри, и оно распалось бы... как это случилось с моей страной до войны. Либо они уничтожили бы сами себя. К тому же, они не умеют распоряжаться озёрами должным образом, из-за чего они высыхают почти что на глазах. У власти сидят те, кого интересует лишь собственная выгода и благополучие. Я видел последствия их действий собственными глазами, и другие также видели. Такие люди хотели переселиться подальше... и я им однажды помог, в итоге по воле случая стал соучастником создания целого поселения в Разломе. Однажды НКР явилось туда, ворвавшись со всех ног, и аннексировало поселение в тысячу человек... я был, мягко говоря, расстроен и раздосадован этим событием.
 — Ты... так сильно привязался к этому месту?
 — Я пробыл там достаточно времени... появились хорошие знакомые... среди которых была одна девушка, симпатизировавшая мне, но... с ней произошёл несчастный случай. Иногда я подозревал, что НКР виновно в её смерти, ибо она сильнее всего сопротивлялась им и показывала им свои зубки. Возможно, это просто совпадение... но из-за этой аннексии я их сильно невзлюбил. К тому же, своими действиями они привлекли Легион Цезаря, с которыми, на тот момент, у них не по дням, а по часам накалялся конфликт. С того момента я пытался избегать территории НКР и отправился куда подальше... и вскоре мне довелось увидеть земли Цезаря.
 — Твоё отношение к НКР изменилось спустя время после того события? — спросила пегаска. Я же к этому времени дочитал письмо и просто развеял телекинетическую хватку, и оно, вместе с конвертом, покачиваясь, упало на вымощенный камнем тротуар мне под копыта. Буквально в следующее мгновение мне я осторожно переступил бесформенные останки пони, которые сплавились с поверхностью каменной дороги. Бедняга или бедняжка... Тем временем, я открыл следующий конверт и продолжил рассказ, отвечая на вопрос пегаски.
 — К моменту Второй битвы за дамбу Гувера не сильно. Я полагал, что этот проигрыш заставит пересмотреть их власть и граждан желания своей Республики. Пусть для начала откажутся от всесторонней аннексии, докажут, что смогут защищать свои территории также эффективно, как Легион, тогда уже можно о чём-то говорить. Этот крупный позор заставил граждан НКР встрепенуться... и там действительно начали происходить изменения. Они медленные и неторопливые, как я сонным утром, из-за коррупции, но всё же хоть что-то. Нация начала просыпаться. Есть надежда... Забавно... — с улыбкой хмыкнул я. — Если так подумать, то Принц в Ванхувере является противоположной частью НКР в плане расширения, он невероятно медлителен за эти сотню лет, буквально, он не продвинулся дальше Ванхуверского региона, более того, много сконцентрировано в самом городе. Он чрезвычайно осторожен. Красный Глаз же наоборот расширяется даже быстрее, чем НКР. Ведь при Танди, самом любимом президенте, НКР медленно, но уверенно расширялись и укреплялись, а потом, когда Паттерсон пришёл к власти, они словно с катушек слетели... пытаются откусить за раз как можно больше, но они рискуют подавиться. — Возникла небольшая пауза, позволившая мне побыстрее дочитать это небольшое письмо, которое не содержало в себе чего-либо существенного. Параноидальные бредни одного типа, считавшего, что зебры его убьют.
 — Я вот тут подумала, почему ты приводишь в пример Легион Цезаря? Это же худшие из худших в плане общего блага... — с отвращением в голосе произнесла пегаска. Я сложил обратно вдвое письмо, запихнул в конверт, из которого оно было извлечено, и, повернув ребром, прицелился в ближайшую металлическую позолоченную урну и метнул его подобно диску параллельно тротуару. Засвистев и завертевшись в воздухе, оно в итоге пролетело мимо урны и с глухим шлепком приземлилось где-то за ней. Слегка огорчившись своему промаху, я взялся раскрывать очередной старинный конверт. В определённый момент я осознал, что не следил за словами пегаски, которая даже и не обращает внимания на мои развлечения в выбрасывании прочтённых писем с конвертами. — ...хотя их методы работали и создали из них чуть ли самодостаточную империю.
 — Да... Их территория самая безопасная на Пустошах... если не быть женщиной и не торговать наркотиками и алкоголем. Я видел их поселения... города... караванные пути... всё работает слаженно, без заминок, как часы. Возможно, если прибегать к силе и работорговле, а также полностью устранить индивидуальность, то только тогда можно построить сильную организацию в Пустошах. Ибо вот он наглядный пример...
 — И что же тебе не понравилось в них? — лёгким издевательским тоном поинтересовалась она.
 — Не будем обсуждать в очередной раз моральную сторону работорговли или применения силы. Легион самый худший вариант в том плане, что они не хотят развиваться и учиться на собственных ошибках. К примеру, НКР эффективно использует снайперов, и это их главное преимущество. И после Первой битвы на Дамбе Цезарь по-прежнему не создал какое-нибудь снайперское подразделение. Они используют огнестрельное оружие, но очень редко. Из дальнобойного оружия у них, по большей части, луки со стрелами, собранные из разного хлама. Отряды лучников есть... но против снайперов... Цезарь, как баран, упрям в своих принципах. Он радикален в том плане, что на технологии нельзя положиться, ведь они, видите ли, могут подвести. Это правда, но отказываться от них невероятно глупо, как от прививки. Помимо этого они используют женщин лишь как скот, ничего кроме домашней работы, бытового труда и рождения детей. И даже здесь прослеживается лицемерие, мол, если женщины слабы, тогда какого хрена их заставляют таскать огромные мешки с различными припасами и вещами? — Я услышал, как Мотли охотно рассмеялась. — Женщины в интеллектуальном плане не отличаются от мужчин, да и в физическом тоже, самый опасный противник на их арене в 2281 году в лагере возле дамбы был рейнджер... женщина. То есть, Легион из-за своих принципов теряет половину своей потенциальной силы. Это же абсурд. Да и без Цезаря Легион быстро утратит свою силу, этому диктатору недолго осталось. Да, их тактика работает, но лишь в отношении простых племён и рейдеров, но в перспективе у них нет будущего. Я не утверждаю это, однако слишком многое указывает именно на такой расклад. С такими принципами и недальновидным руководством, когда они просто противоречат сами себе... — Тут уже я отвлёкся от чтения, начав невольно посмеиваться. — В общем, я послал этот Легион куда подальше.
 — Мне понравилась логика твоих рассуждений... Если нельзя обвинить Легион Цезаря в банальном отсутствии у них сострадания, то, по крайней мере, можно в лицемерии и ослином упрямстве.
 — Ага... Первая битва на дамбе Гувера ничему их не научила. Снайперы убивают их с расстояния... а они в свою очередь не могут им что-либо противопоставить, кроме слабеньких и недальнобойных луков. Вишенкой на торте абсурда являлось то, что один из высокопоставленных офицеров, Луций, сам подмечал, что у НКР на дальнем расстоянии превосходство... но никаких существенных изменений за четыре года не произошло. С таким когнитивным диссонансом в головах офицеров пусть катятся куда подальше. Таким прислуживать мне совершенно не хотелось. Даже если они и победили бы, научного прогресса не было бы.
 — К слову о прогрессе... Мистер Хаус же вроде это предлагал, разве нет? — спросила Мотли, пока я дочитывал письмо. И, вновь ничего полезного не обнаружив, я и конверт и письмо смял в два отдельных комка и забросил их в ближайшую урну. Конверт глухо стукнулся о её металлическую вершину и упал на тротуар из-за перелёта. Я испытал досаду. А я ведь был так близок! Скомканное письмо даже не долетело до урны из-за своей лёгкости.
 — Он слишком самоуверен, — ответил я, начав возиться с новым конвертом. — Безусловно, он имеет право распоряжаться Вегасом, ведь в конечном итоге он его и защитил, однако он часто поступает радикально. Он почти полностью залил бетоном Убежище Двадцать Один... так и непонятно для чего. Он торопится... как и НКР. В спешке он прибегает к самым жестоким и простым решениям, он планировал уничтожить целое подразделение Братства Стали лишь потому, что они могут стать для него потенциальной угрозой, что лишь в очередной раз подтверждает идеологию этих изоляционистов, что люди по-прежнему не научились распоряжаться своими ресурсами, знаниями и технологиями. И речь идёт о гении робототехники... Хаусе... Он уверен в своих расчётах, он уверен в правильности своих решений, лишён сомнений... однако среди семей, которых он нанял для восстановления Стрипа... Нью-Вегаса, было племя, основной сферой которого являлось предательство! Предательство! — повторил я как можно выразительней последнее слово. — Это я говорю об Омерте. Будучи племенем, они заманивали в свои сети путешественников, грабили их и, либо убивали, либо продавали в рабство. И при этом он оправдается в стиле, мол, это я их использую... и всё в таком духе. Нет, таким самоуверенным выскочкам также не особо хочется помогать.
 — Получается... ты разуверился во всех и решил действовать самостоятельно... разве ты не поступаешь так, как тот же самоуверенный Хаус? — с вкрадчивым выражением поинтересовалась Мотли. Я задумался над её словами, складывая из листа письма бумажный самолётик. Быстро сделав его, я запустил его в пространство позади себя, не сбавляя при этом шага. Он равномерно и тихо рассекал воздух, постепенно снижаясь... пока в итоге не столкнулся с брошенной детской коляской голубого оттенка, упав возле неё. Не знаю, пустовала ли она или же там на протяжении вот уже двести находятся сросшиеся с ней останки жеребёнка или кобылки... От этих неприятных и мрачных размышлений я поёжился и остановился, и поблизости я заметил ещё одну, в три ряда, надпись засохшей кровью на белой стене: «Плоть. Единство. Неживое». Недолго подумав, это оказалось не так уж сложно истолковать... ибо связано с мыслями о коляске, да и своей сутью она напоминает другие увиденные надписи об этом, но с другой формулировкой. Нам это уже давно известно. Она гласит, что живая плоть срастается с окружающей неживой материей. Обратив внимание, что я остановился, пошёл дальше, прибавив шагу, дабы догнать пегаску. Мотли по-прежнему следила за обстановкой впереди себя, видимо, она предполагает, что в минуты своего молчания я увлечённо читаю письмо, что даже временно приостановился от прочтённого.
 — Обнаружил что-то интересное?.. — не оборачиваясь, спросила она.
 — Нет... — я смял конверт и прицельно бросил его в урну, но он, пролетев по дуге, приземлился в считанных дюймах левее, вновь вызвав у меня огорчение, — всего лишь бредни довоенных жителей, неуверенных в завтрашнем дне.
 — А... ну так что с моим предыдущим вопросом?
 — Я не один раз думал об этом, — ответил я, раскрыв ещё один конверт и достав оттуда письмо. — Разница между мной и ним заключается в том, что я не собираюсь вырезать целое поселение лишь потому, что он может предоставлять определённый уровень угрозы. Однако я не настолько глуп, дабы идти с предложением о мире с поехавшими на все катушки Чертями. Да, их судьбе не позавидуешь... ровно, как и судьбам их жертв. К тому же, управление я доверил Йес-Мэну, а ещё у меня была поддержка технологий и знаний Мозгового Центра.
 — И почему именно ИИ?
 — Он стал полноценным ИИ недавно, он всё ещё учится, но уже показывает хороший результат. Смотри... — фигурально выразился я на последнем слове. — На протяжении истории люди во главе наций устраивали войны, священные походы, решали таким-то образом различные споры и так далее. И видишь, к чему это привело? С появлением ИИ в плане управления появился совершенно новый игрок. Если история неоднократно показала, к чему приводят действия людей ввиду их неизменимой сущности, как таковой, то почему бы не попробовать предоставить эту возможность ИИ? Такого в истории ещё не было, и если дать ему шанс... В конечном итоге, интересно посмотреть, кто лучше справится, нейронная сеть машины или обычная природная нейронная сеть в мозге человека. Похоже на рискованный эксперимент, но пора бы уже задуматься о таком. Безусловно, возможности самообучающегося искусственного интеллекта напрямую зависят от компетентности программистов и от оборудования, на котором оно находится, а соответственно и от располагаемых им данных и информации. В Лаки 38 самые продвинутые технологии... не считая Мозгового Центра и Большой Горы в частности, но последние оказывают существенную поддержку, насыщая его научными знаниями. В любом случае, люди почти уничтожили цивилизацию на планете из-за... своей природы, грубо говоря. Я даже представить не могу, что ИИ мог бы сделать хуже... Соглашусь, что больше похоже на рискованный и безрассудный эксперимент... но почему бы не попробовать? Я же рисковый пони.
 — А я вот, в своё время, достаточно начиталась о сошедших с ума роботах и тому подобное. К тому же, в Пустошах достаточно историй, собранных разведчиками Анклава, в которых фигурировали роботы. — Пока она это произносила, я с безразличным интересом повертел только что прочтённое письмо, засунул его обратно в конверт и с лёгким чувством раздражения швырнул его куда подальше, так и не увидев, где он приземлился. Я задумался над словами пегаски, подбирая слова.
 — Перекладывай вину на тех, кто их программировал и задавал алгоритмы, и на инженеров, создававших оборудование, на котором всё это работало... Так или иначе, у меня больше доверия к развитым ИИ, чем к людям или пони...
 — Ха, — Мотли хохотнула. — То есть, на тебя... инженер-волшебник... — добавила она, даже не обернувшись, видимо, понимая, что моё лицо и так скрыто за забралом шлема. Я безотчётным побуждением снисходительно улыбнулся и продолжил изучать оставшиеся конверты.
 — Ты удовлетворена ответом? — полюбопытствовал я при этом.
 — Вполне... Спасибо за беседу... мне уже лучше сосредоточиться, и есть над чем пораскинуть мозгами. К примеру, над своим отношением к Кэролайн. Я по-прежнему буду осторожной, но это не значит, что я буду относиться к ней предвзято.
 — Молодец, ангел, — искреннее произнёс я, доставая очередное письмо из очередного конверта, уже ожидая увидеть там очередные признания, сомнения и всякие бредни о заговорах.

Оно должно было бы отправлено в Месяце Дождя, 20, Блюдэй, 1152 год. Иными словами, на пятый день после падения мегазаклинаний. Адресатом был один из полицейских участков в Кантерлоте, а отправителем был некий или некая Сонорус Сплэш. Текст составлен на пишущей машинке.

«Зовут меня Сонорус Сплэш. Я обращаюсь к тому, кто прочтёт это письмо. На самом деле это лишь одно из двух писем, которые я составила. Причиной этого поступка послужило событие, связанное с моей деятельностью. Сразу сообщу, что обстоятельства вынудили меня сделать этот шаг. Если это письмо достигло адресата, значит, со мной что-то произошло. Для подобного случая я и отправляла его с задержкой, надеясь, что всё пройдёт удачно. Если оно к вам попало, значит я... Не хочу об этом даже думать. Для протокола. Я не предательница и не изменница!

Я узнала, что моих любимых, отправившихся на фронт в качестве медиков, захватили в плен зебры. На один из городков (Сентинум) на побережье Империи Зебр, захваченного армией Эквестрии, была проведена контратака зебрами с целью отбить его. Как недавно стало известно из газет, им это удалось. Многие были убиты, часть захвачены в плен. Зебры прознали, где я работаю через пленных любимых, и заставили меня посодействовать в выдаче секретов в обмен на их освобождение, а в случае отказа их отправят на жестокие пытки. Звучит маловероятно, но другой надежды у меня не было. Я согласилась, ибо мне были предъявлены доказательства того, что они живы и что они у них в плену. Они запретили мне обращаться в полицию или к кому-либо из Министерства, им сразу станет известно, если я проболтаюсь об этой сделке, поэтому мне пришлось отправить письма с задержкой, если со мной что-нибудь случиться, в случае удачи я бы их забрала. Мне дали неделю, в течение которой я должна была раздобыть как можно больше секретной информации в своём Министерстве Морали, в частности о неком проекте, ради которого создали целое подразделение — настолько он был масштабным и запутанным. Подразделение "Контролёры". С момента отсчёта в назначенный срок (а это и есть неделя) мне надобно будет явиться в указанное место.

Не знаю, чем всё в итоге обернётся, но я смогла лишь раздобыть шар памяти об этом проекте. Да и информация там незначительная. Лишь по счастливому стечению обстоятельств глава отдела Министерства Мира в Кантерлоте отлучилась на днях по срочным делам в другую часть страны, а в качестве заместителя была моя хорошая знакомая, так что у меня не возникло трудностей в том, чтобы раздобыть информацию об этом проекте. У нас, насколько мне известно, больше нет никакой информации о нём, однако я ещё в этом не уверена. Почти все его тайны находятся в архивах Контролёров. Нам даны лишь несколько указаний от самой Пинки Пай относительно этого подразделения, среди которых содействовать им и не задавать лишних вопросов об их проекте.

Адрес отправителя указан действительный. Если письмо будет вскрыто кем-то преждевременно, то текст исчезнет благодаря специальному заклинанию, поэтому рабочие на почте или зебры не смогли бы узнать суть написанного здесь. Повторюсь, я вынуждена была пойти на этот шаг. Ради своих близких. Простите меня. Простите меня посмертно».

Я испытывал смешанные впечатления. С одной стороны мне её жаль, я проникся к ней сочувствием. Ей пришлось сделать трудный выбор: её любимые ценимые близкие и родная страна. Что же, она сделала выбор не в пользу страны. Её можно понять, в такие моменты в первую очередь думают о благополучии близких, а уже потом обо всём остальном. С другой стороны... Наконец-то! Первая зацепка. Необходимо отправиться к дому этой Сонорус и осмотреть там всё. Назначенный день наступил уже после падения мегазаклинаний, значит, ещё один шар памяти о «Куполе» может находиться у неё дома, ведь она раздобыла его уже на момент написания письма.

 — Эврика! — ликовал я.
 — Что случилось? — резким и задыхающимся голосом спросила Мотли, видимо, испугавшись от моего громкого счастливого возгласа по рации.
 — Я ухватился за соломинку. «Купол», мой ангел! Я нащупал след... осталось отыскать адрес дома отправителя.
 — Превосходная новость! — задорно произнесла она, словно заразившись моим энтузиазмом. — Я на почте видела карту. Сейчас туда мигом слетаю. Давай адрес.

Впервые за всё время у нас появилось конкретное место, откуда можно начать поиски. Пегаска взмыла в воздух и направилась в сторону почты. В момент её отсутствия я подошёл к урне и выбросил туда оставшиеся нераскрытые конверты. Мне они были уже без надобности.

Ну хоть раз ты попал в урну... Похвально, ничего не добавить.

Спасибо, поблагодарил его я, сделав вид, что не заметил его сарказма и прикинулся дурачком.

То письмо... с вынужденным предательством. Я подумал об Эрике. Как думаешь, может ему, подобно Сонорус, также пришлось пойти на предательство страны? Он собрался мстить... вдруг, этот кто-то был под защитой зебр на их территории и он не смог бы до него добраться. Как думаешь, такой расклад уместен?

Вполне. Однако... убийства. Я сомневаюсь, что месть заставила бы его совершать лишние убийства.

Месть может толкнуть тебя на самые гнусные и бессовестные поступки. Мы неоднократно становились свидетелями этого... а также сами подвергались его влиянию, к примеру, перебили не один десяток пришельцев в порыве гнева и ярости, как только увидели распотрошённое тело Брис.

Тут с тобой соглашусь. Эрик преследовал лишь собственные цели, он ради этого и вступил к Контролёрам, чтобы найти убийц и отомстить... О. Мотли уже возвращается.

---

По давно заброшенным улицам, где когда-то водопадом бурлила жизнь, между останками умерших пони, которые расплавились и стали частью тротуаров в то самое печальное и мрачное время в истории Месяца Дождя, 15, 1152 года, тихим и неспешными шагами с напряжением и осторожностью брели две фигуры. Этими фигурами являлись я и Мотли. Давящую на уши окружающую тишину, прерывал лишь слабый заунывный ветерок. По пути к дому Сонорус мы отключали радиоприёмники или громкоговорители на столбах. В определённый момент времени метка указала на один с виду непримечательный двухэтажный дом, стоящий в ряду множества других обособленных домов, которых окружают дворы с живой (уже таковой не являющиеся) изгородью, но место остались лишь иссохшие голые ветки, уныло покачивающихся время от времени на ветру. Богатенький район. На входных металлических дверях серебряного цвета примеченного мною дома красовался фиолетовый символ. Он явно из области музыки. На языке вертится... Эх... какой-то там музыкальный ключ... Скрученный? Нет, навряд ли. Крученный? Тоже не то... Скрипящий? Вот это уже близко... Точно. Символ был в виде скрипичного ключа.

От размышлений об этом символе мне вспомнилась пони, которую мы спасли от белых яо-гаев в банке Норт-Парка. Флитроуз, если мне память не изменяет?.. В любом случае, её имя записано у меня в ПипБаке.

Символ на дверях мог подразумевать, что в этом доме проживал музыкант, либо какой-нибудь ярый фанат или ценитель музыки, кто знает, может там будет наводка на магазин музыкальных инструментов, где мы можем отыскать виолончель для Флитроуз. Быть может, удача предоставит мне поблажку и этот музыкальный инструмент окажется в этом доме.

Я дал сигнал Мотли, что пойду и осмотрю этот дом. Она последовала за мной. Поблизости, напротив этого дома, я увидел сросшиеся с тротуаром останки пони. Хоть и привычное зрелище, оно всё же вызывало во мне чувство сожаления и ужас.

Подойдя к дверям двухэтажного дома, в котором преобладали серые тона, я принялся изучать их, поскольку они кажутся весьма надёжными от всевозможных посягательств. Владелец жилища явно думал о безопасности себя и своего имущества, о чём, кстати, говорят металлические решётки на окнах. Во время беглого осмотра фасада дома, я краем глаза увидел на стене соседнего дома над засохшими веточками, некогда живой, изгороди надпись чёрной краской: «Живое и Неживое стремится друг к другу». Очередное уведомление другим об эффекте Розового Облака на плоть, которая соприкасается с неживой материей.

Мотли следила за нашим тылом, я тем временем возился с замочным механизмом двери. Он не является стандартным и простым любителям слесарного дела он был не по зубам и не по копытам, благо я им не являлся. Однако для взлома этой двери мне придётся прибегнуть к магическим навыкам взлома. Не люблю я это... Мне больше по нраву старая школа, когда я могу ощущать, как этот замок сопротивляется мне... Особенно это чувствовалось, когда я пользовался своими человеческими руками...

Я по ним скучаю больше всего. Магия не предоставляет того самого... мягкого и волнующего эффекта от процесса.

Мне и с рогом нормально, хоть я был бы не против заскользить своими руками об шёрстку Мотли. Так хочется погладить её по каштановой гриве, увидеть умиротворённую улыбку и глаза, излучающие наслаждение и удовольствие...

Ты бы ещё представил, как она вываливает язык, подобно собаке. Не отвлекайся на пустом месте, Испорченный.

Как скажешь, Белоснежка.

В последнее время мы стали более самостоятельными и слишком независимы друг от друга. Мы даже особо и не заметили, как дали друг друга прозвища...

Прошло около десяти минут пота, сил и терпения, чтобы разобраться в конструкции мудрёного замка. Во время процесса, я услышал характерный и короткий звук отперевшегося замочного механизма двери. Я мысленно возрадовался успешному результату.

 — Этот «замочек» заставил тебя попотеть, да? — Мотли задала двусмысленный риторический вопрос. Она понимала, что во время подобной работы меня отвлекать нельзя, скорее, невозможно, поэтому не стоит тратить на это силы. И она не могла не вспомнить ту шутку с замками.

Я потянул на себя дверь, и тут же до моих ушей донеслось то, что заставило мою кровь оледенеть, а мои коленки — задрожать. Меня словно парализовало, мысли вскипели, сердце забилось в страхе, стало страшно даже дышать. Я будто окаменел и превратился в безмолвную и статую. Судя по всему, Мотли также впала в оцепенение от услышанного, превратившись в подобие изваяния с устрашающей чёрной бронёй.

Изнутри дома доносилась мелодия... Жалостливые и тоскливые звуки, доносившиеся от игры на виолончели. Сначала я предположил, что это на каком-то приборе воспроизводится записанная музыка, к примеру, на граммофоне, однако было в ней что-то такое неестественное, что лишь усилило моё ощущение страха, задевающее струны моих нервов. Завывание виолончели было настолько жутким и пронизывающим, что я даже после минуты от прослушивания не мог совладать с собой и хотя бы пошевелиться. Я был как в трансе, объятый внезапным ужасом, даже дыхание давалось тяжело. Мелодия невероятно выразительная и глубокая, а высокие ноты подобно лезвию ножа проходят сквозь мои уши и сознание, из-за чего возникают ассоциации с чьим-то пронзительным криком из потустороннего мира. Она вызывает во мне инстинктивное и первобытное чувство опустошающего страха перед... неотвратимой смертью. Настолько глубоко она затрагивает моё естество, будоражит моё воображение и встряхивает мои нервы, что трудно сохранять самообладание. Мне казалось, что если бы не моё парализованное состояние, я бы закричал. Казалось, что сама Смерть исполняет этот замогильный и трагический мотив.

Это не может быть записью, ведь она звучала пугающее живо.

 — Дэниэл... — послышался жалобный и сдавленный голос. Это была Мотли по рации. — Может, не будем заходить в этот дом? Мне... — она затихла, словно слышимый тон мелодии вынудил её заткнуться.
 — И мне тоже... — надломлено ответил я. Её голос помог мне слегка взбодриться и вернуть контроль над телом. — Но это всего лишь мелодия...

Вспомнив о фонаре на шлеме, я включил его, и он заставил темноту расступиться. Я поднял дрожащую переднюю ногу, дабы войти в дом, но замешкался от неуверенности. Переполнявшая меня тревога почему-то напоминала мне тот момент, когда я собрался переступить порог Стойла Шестьдесят Шесть, но мелодия словно усилила всё в разы...

Ох. Точно... я неосознанно увлёкся её прослушиванием. И действительно, это как с тем Стойлом. Нельзя поддаваться страху! Это всего лишь музыка, пусть и с пугающим и пронизывающим тоном.

Как только Белоснежка поговорила со мной об этом, из меня тут же словно выветрился тот безотчётный страх и давящие переживания. Я глубоко вздохнул, дабы укрепить своё душевное равновесие, и оценил прихожую перед собой. Пол укрывает дорогой тёмно-фиолетовый ковёр; стены имеют серебристый оттенок. Изысканный и классический стиль мебели говорил о том, что владелец дома являлся весьма утончённой натурой. Комод, столик с зеркалом, весящим над ними, шкафчик с верхней одеждой напротив входа и рядом с дверью, ведущей, судя по всему, в подвал. Деревянные ступени, укрытые фиолетовым ковром и ведущие на второй этаж. Интерьер прихожей, как и всего дома, выполнен с сочетанием различных оттенков серого и серебристого цвета, а иногда и фиолетового.

Когда мы оказались в прихожей, у нас появилась возможность отправиться в одно из пяти направлений. Слева от меня находилась гостинная с телевизором, пышным диваном, засохшими в вазонах и горшках растениями, картинами с различными живописными пейзажами, на одной из которых раскинулся вид пустынной и скалистой местности, что в центральной части Эквестрии. Проход справа вёл в комнату, заставленную книжными шкафами, между которыми затесался уютный с виду камин, там же находилось несколько мягких и удобных кресел. Вперёд мы могли пойти по лестнице на второй этаж, либо в подвал... или же, как хотела Мотли, выбрать пятый вариант — развернуться и убраться с этого дома как можно дальше.

Я вот только сейчас осознал то, что не слышал игру на виолончели снаружи, когда возился с замком двери. Довольно любопытно... Также любопытным оказалось и то, что здесь практически не наблюдалось осадков Розового Облака, особая концентрация была замечена лишь возле камина, что закономерно, учитывая дымоходную трубу, через которую он смог бы легко проникнуть. Да и интерьер вполне себе неплохо сохранился. Я решил пойти в левую часть дома, ибо именно туда указывала метка, мне неизвестно только то, где именно она находится... на первом этаже, втором или же вовсе в подвале?

Мотли последовала за мной. Было заметно, что она переволновалась, ибо пугливо держалась близко возле меня. Ей трудно игнорировать эту неестественную, словно загробную мелодию на виолончели, в то время как мне это не составляло особого труда. В Стойле Шестьдесят Шесть я и не такого повидал... оцепенение и тревога завладели мной от внезапности, ибо я не ожидал здесь нечто подобного. Розовое Облако нагоняет беспокойство и необъяснимое волнение, особенно в периоды тишины, нарушаемый лишь завывающим ветром, однако живой игре на виолончели я точно не ожидал... а может, у нас обоих звуковые галлюцинации, что довольно странно. Хотя сегодня ночью мы видели кошмары, которые совпадали в определённых моментах. Это уже не должно так удивлять. Безусловно, Розовому Облаку нужны вещи уже более пугающие и устрашающие, если он хочет сломить меня и убить во мне здравый рассудок.

Смотри не наговаривай... Зазнайство не в нашем стиле, забыл?

Для того, чтобы отогнать страх оно как раз кстати.

Передвижение по дому под влиянием этой загробной музыки оказалось для меня тревожным и затруднительным. В какой-то момент шум радиоприёмника начал уже доноситься до моего уха, что означало мою рискованную близость с его радиусом действия. К сожалению, он находится вне зоны видимости. Придётся обойти с другой стороны. Передав указания Мотли, мы двинулись через комнату, заставленную книжными шкафами, под завязку забитыми книгами.

Не только утончённая, но и весьма образованная натура!

Как только мы переступили порог этой комнаты, загробная музыка внезапно и резко оборвалась, а вместе с ней и моё сердце едва не остановилось биться, и тут же последовало едва слышимое глубокое и озлобленное рычание со второго этажа. Несомненно, это кантерлотский гуль.

Погодите... неужели это он играл на виолончели?.. Что тут происходит? На разумного он никак не смахивает, учитывая его угрожающее рычание.

Ну не знаю... Я бы на его месте также отреагировал на бесцеремонно ворвавшихся в мой дом незнакомцев.

Не успел я это всё как следует осмыслить, включая замечание Белоснежки, как со стороны лестницы на втором этаже доносился беспорядочный цокот копыт. Мы тут же развернулись и отступили слегка поглубже в комнату, затаившись в ожидании неприятеля и достав оружие ближнего боя. Свет наших фонарей направлен в сторону прихожей. И в следующей мгновение оно спрыгнуло с лестницы, попав под лучи света, и резко развернувшись в нашу сторону. Разглядеть мертвеца не получилось, так как он тут же с хищным рвением набросился на нас. Я направил на него меч в район шеи, и с трудом проткнул её. Мотли тут же подхватила инициативу, бросившись навстречу противнику слегка в стороне от него, дабы пронзить своим засвистевшим в воздухе жалом голову.

Удар пришёлся прямиком в глазное яблоко, лопнувшее в следующее мгновение с отвратительным звуком. Тёмная и густая розовая кровь ещё не успела заструиться из глазного отверстия, как пегаска резко развернулась и дёрнула хвостом с намерением повалить гуля, едва я вытянул шоковый меч, и он свалился с копыт в тот самый момент, когда я отошёл в сторону. Тело нападавшего тут же врезалось в книжную полку, заставив её покачнуться, и из неё на гуля посыпались обветшалые книги.

Знания посыпались на голову...

Он не прекращал зловеще и хищно рычать. Мотли не теряла времени и тут же набросилась с кастетом на голову гуля с остатками локонов тёмно-серой гривы, поднявшегося из-под книг. Точное и смертельное попадание в голову, от которой впоследствии в разные стороны разлетелись кроваво-красные пропитанные розовой кровью ошмётки, заляпав также и отброшенные ударной волной «Нахрапа» книги. Тело обмякло и осталось лежать похороненным под окровавленными и не разлетевшимися книгами.

Чувство видимой опасности нас немного взбодрило, что мы практически позабыли о той леденящей душу загробной музыке, однако у нас отпало желание рассматривать тело. Вместо этого перевели дух, пошли на кухню и вырубили рабочий радиоприёмник. При беглом осмотре кухни, когда луч фонаря выхватывал из мрака облики предметов, и возникших мыслях о запертой двери, я пришёл к выводу, что жертва, перед тем как стать кантерлотским гулем, продолжительное время сохраняла осознанность. В кухне в шкафчиках нараспашку открыты все дверцы, внутри нет совершенно никакой еды, на столах стоят пустые и вылизанные под чистую банки и бутылки вина, возле мусорной урны валялось большие количество обёрток, консервных банок, картонных коробок из-под еды...

Каким же образом концентрация Розового Облака внутри не оказалась губительной здесь, как в других домах?

Я выразил вслух свои размышления по этому поводу, но пегаска лишь пожала плечами — у неё не было предположений. Мы спустились в подвал для его осмотра, однако кроме бытовой рухляди и старых ещё до войны вещей, там ничего не оказалось. Опустошены были лишь полки, предназначенные для хранения вина. Здесь концентрация Розового Облака, как и их осадков, также была ниже стандартного.

Поднявшись на второй этаж, мы заглянули в первую же попавшуюся дверь. Этой комнатой был туалет. Подойдя к унитазу, я увидел на его дне розовую воду. А ведь точно... Розовое Облако просачивается везде, и это закономерно, что водопровод не станет исключением. Опустошённые полки с винам в подвале говорят, что заточённой здесь жертве, скорее всего, не нравилось употреблять воду из-под крана из-за наличия в нём этой гадости.

И как ты до такого додумался... — с ядовитым сарказмом произнесла Белоснежка у меня в голове.

 — Судя по твоему заинтересованному взгляду, — внезапно встала пегаска сбоку от меня, что заставило меня повернуть к ней голову, — подумываешь над тем, чтобы испробовать это... розовое вино? — спросила она едким и насмешливым тоном.
 — Не... — махнув копытом, ответил я после небольшой паузы. — Из подобного овального сосуда воду употребляют лишь настоящие гурманы, коим я не являюсь. — Послышался заливистый смех пегаски по рации.
 — Вот же... всегда найдёшь что ответить. И вправду, чего это ты задумался? — она повернула своё забрало ко мне.
 — Потому что это кабинет задумчивости. Сядешь на унитаз — возникнет желание пораскинуть мозгами, — объяснил я, в ответ на что услышал краткий смешок.
 — В твоих словах есть доля правды. Пошли осматривать дальше.

Я лишь кивнул.

В ванной не нашлось ничего интересного. В одой из комнат была двуспальная кровать, однако в ней же шкафчики и комоды пусты, как те бутылки из-под вина на кухне. Видимо, это комната предназначалась для вероятного гостя, по определённым причинам решившего переночевать у хозяина или хозяйки. Скорее всего, у хозяйки, ибо как мужчины, так и жеребцы в редких случаях озабоченны порядком в жилище, особенно в случае заточения. Даже тот мусор на кухне и пустые банки сложны тщательно и аккуратно, что выглядело несколько абсурдным и неестественным.

Следующая комната оказалась уже регулярно используемой спальней, о чём говорили заполненные вещами роскошные шкафчики и столики с узорами. Когда я проходил мимо зеркала, то невольно остановился перед ним и рассмотрел свой отражённый на нём образ. Когда-то я видел в отражении прямоходящего двуногого существа... сейчас же там лишь пони на четырёх ногах. И сейчас мне кажется уже непривычным, если бы я увидел там человека.

Думал, что вторая личность что-то скажет по этому поводу, но Белоснежка молчит, хоть я и ощущаю её присутствие.

Я обернулся на скрипящий звук петель только что открывшегося шкафа — Мотли уже вовсю осматривала имущество заточённой здесь жертвы двести лет назад. Я услышал, как она присвистнула.

 — Надо же... Здесь жила, словно какая-то угрюмая пони. Платья и другие одежды здесь в основном тёмных цветов, хоть иногда и проскальзывают белые воротнички и рубашки. Поразительно, что всё относительно хорошо сохранилось.
 — Подумываешь что-нибудь заиметь себе из этого ассортимента?
 — Ага... Не хочу слышать твоё нытьё по поводу впустую потраченных крышечек.
 — Эй... — изрёк я, ощутив неподдельное огорчение. — Я не скряга и ты это...
—...знаю, — перебила она, звучно хихикнув. — Я понимаю, что тебе не жалко на меня денег, щедрый ты наш... просто не хочу утруждать тебя лишними тратами, особенно когда такая халява подкатила... — на этих словах она с головой погрузилась в процесс расхищения шкафчиков и комодов. Я подошёл к окну и увидел за ним внизу задний дворик, поглощённый плотным скоплением Розового Облака. С трудом удалось различить в этом розовом тумане очертания плотно рассаженных деревьев и остатков некогда пышных кустов, а между ними в центре располагался деревянный шезлонг с таким же низеньким столиком. Эти скопления растительности служили, наверняка, прекрасной иллюзией того, что находишься посреди лесной местности. Я, закрыв глаза, погрузился в фантазии о том, как я разлёгся на этом шезлонге и дремлю в окружении благоухающих деревьев и зелёных кустов. Через какое-то время просыпаюсь, вглядываюсь в синее небо и слежу за тем, как там мирно проплывают белые облака. Сладко потягиваясь, я делаю глубокий вдох и вновь медленно погружаюсь в сон под это умиротворяющее зрелище... Из этих грёз меня вырвал внезапный приглушённый звук упавшего предмета.
 — Ой, — виноватый голос послышался со стороны пегаски по рации, заставивший обратить моё внимание на неё. — Я хвостом случайно что-то зацепила... — Она оглянулась, я проследил за направлением её забрала и света её нашлемного фонаря, которое почти сразу остановилось на лежавшей лицевой стороной вниз фотографии в рамке. Мотли продолжила рыться в шкафчике. Я подошёл к упавшему предмету, поднял его с тёмно-фиолетового ковра при помощи телекинеза и повернул его к себе лицевой стороной. В синей мерцающей дымке своей магии и луче света своего фонаря я увидел изображение серой земной пони лет под сорок в тёмном платье посреди сцены в каком-то театре. У пони была тёмно-серая ухоженная длинная и густая грива, она стоит на задних копытах и удерживает передними серебряную виолончель...

Я так понял, именно её мы внизу и убили. Вернее, убили то, что от неё осталось. Она выглядела привлекательной и очаровательной. Я рассмотрел её более внимательно, и увидел, что её глаза с изящно подведёнными ресницами прикрыты, мягкое и расслабленное выражение лица, она явно наслаждается музыкой, которую исполняла на своём музыкальном инструмента, на шее ещё красовалась розовая бабочка.

Полюбовавшись фотографией, я поставил её на комод, с которого она упала, увидев, что там находилось ещё две рамки с фотографиями. Поставив эту, я принялся разглядывать остальные две. На одной из них изображена белая единорожка с кричаще синей гривой со стилем примерно как у меня, но она чуть длиннее, из-за чего некоторые локоны свисали вниз с правой стороны. Её глаза прикрывают розовые матовые очки с чёрной оправой, на ушах стилизованные наушники, а её уста расплылись в яркой и обольстительной улыбке. Она стоит за какой-то мудрёной музыкальной установкой с мерцающими лампочками и изобилующей переключателями, её передние копыта лежат на двух виниловых пластинках, а на тёмном фоне в разнобой проходят яркие лучи различных цветов. Судя по всему, она на какой-то вечеринке.

Я подобрал эту рамку и повернул её к себе обратной стороной и увидел надпись: «Моей любимой Тави. Поскольку ты не смогла придти на эту улётную вечеринку первой годовщины освобождения Балтимэйера, присылаю тебе фотографию». Первая годовщина? Выходит, фотография сделана за два года до апокалипсиса. Вот только я не могу сообразить, что же за устройство это было.

Я отвлёк Мотли от её дела и продемонстрировал ей эту фотографию.

 — Ах... Винил Скрэтч, или диджей Пон3, — объяснила она, удерживая своей правой ногой один из элегантных нарядов чёрного цвета. — Первый Пон3, между прочим.
 — Любопытно... но больше всего меня интересует музыкальный пульт, за которым она стоит. Я таких не видел.
 — Она сама его придумала. Уникальный в своём роде из-за комбинации звуков, которые он производил помимо обычного воспроизведения известных музыкальных композиций. Зажигательная, динамичная и качающая музыка. Воссоздать устройство никто не мог, ведь его уникальные возможности работали за счёт магии и заклинаний самой Винил. Своих секретов она никому не раскрывала. Неповторимость и необычность издаваемых сочетаний звуков сделало её известной, а её приглашали на все масштабные вечеринки Эквестрии. Даже в таком пожилом возрасте отжигала так, словно ей двадцать лет. Её энергичности даже я завидую. Вот мне, когда состарюсь, также активно шевелить крупом...

Я вновь взглянул на фотографию и спустя небольшую паузу поставил её обратно на комод. Внезапно Мотли обратилась ко мне.

 — Я отнесу всё награбленное в Авантюру... как и некоторые платья и одежды... А пока перетащу их вниз к выходу, вдруг ещё что интересное заприметим, чтобы перенести всё разом, — сказала она и начала подбирать понравившееся ей вещи, который в данный момент лежали на большой кровати. Там были платья, украшения и различные наряды. — Даже если некоторые из них мне не подходят, — продолжила она, — то их можно отдать Блюрайз, вдруг ей они будут впору, или же продаст их по неплохой цене. Надеюсь, что остатки Розового Облака со временем выветрятся уже за пределами города.

В молчании понаблюдав за тем, как она накинула на себя различной одежды и затем покинула комнату, я вернул своё внимание к комоду, дабы рассмотреть третью фотографию. На ней эта Винил и Тави изображены вместе: белая обнимает серую пони, прижимая её к себе. У первой дружеский и добрый взгляд, тогда как вторая чувствует себя немного скованно и напряжённо. И лишь на этих фотографиях у меня появилась возможность увидеть цвет их глаз: у белой пони они рубинового цвета, у серой пони — фиолетовые. Последнее даёт ответ на то, почему в интерьере дома и её вещах среди серых оттенков встречается именно фиолетовый цвет. Милая парочка пони, которым уже почти шестьдесят.

Почему-то эта белая единорожка своей улыбкой напомнила мне Хомэйдж из Башни Тенпони. Практически один в один, если не считать цвет шёрстки. Забавное совпадение, учитывая, что у обоих псевдоним Пон3.

Не обнаружив в спальне что-либо ценного, я покинул её. На выходе меня уже встретила Мотли, дабы продолжить со мной осмотр комнат. Мы отправились в последнюю, но самую просторную комнату из всех, что вмещал в себе этот дом. Переступив её порог, мы не могли не восхититься её богатым и утончённым убранством... но без каких-либо окон, что довольно необычно на мой взгляд. Стены укрыты каким-то плотным и многослойным материалом, однако сохранился антураж всего дома со светло-серыми оттенками, пол целиком укрыт паркетом, выкрашенным в серебристый оттенок. Совершенно никакой растительности, всё заставлено вазами различных форм и размеров с витиеватыми узорами. Картины с живописными и прекрасными пейзажами заснеженных гор и скал, берегов с пенистыми волнами, лесов с могучими деревьями и пышными кустарниками, бескрайних равнин и холмов, усеянными переливающихся всеми красками радуги цветами... и все отличались по временам года. Элегантно отделанные из дерева столики, ларцы, шкафчики, полки, выкрашенные под окружающий антураж. Уютный мягкий диванчик, шкафчик с плотно забитыми виниловыми пластинками, рядом с которым на столике размещается граммофон, статуэтки и бюсты пони и не только, среди которых я распознал Селестию и Луну. На некоторых полках стоят повёрнутые обложкой книги, их совсем немного, однако отличаются они именно своим переплётом и рельефными изображениями.

Главной особенностью комнаты является стойка с установленной на ней серебристой виолончелью, на которой изгибаются в виде узоров фиолетовые и белые линии. Та же виолончель, что я видел на фото. Перед ней располагается пюпитр с нотной бумагой, поблизости лежит смычок. На обратной стороне виолончели в нижней части размещён рельефный узор в виде фиолетового скрипичного ключа, подобно тому, что красуется на входной двери дома. Нотная бумага исписана музыкальными символами, к сожалению, больше ничего там не было указано.

 — Дэн, — раздался голос Мотли по рации. Я обернулся и увидел её, стоящей у рабочего стола. — Подойди сюда.

Стол усыпан нотной бумагой: часть лежит в беспорядочном виде, другая хранится внутри альбомов, третья представлена в виде стопки, а четвёртая так и осталась неиспользованной. На этом же столе находятся перья и сосуд с чернилами. Самый верхний лист нотной бумаги обращён вверх своей задней стороной без шаблонов для нот, она частично исписана чернилами. Почерк невразумительный, дёрганный, неравномерный, и разобрать его трудно, если вообще возможно. По оставленному перу на месте последних закорючек могу предположить, что автор текста по какой-то причине не смог завершить даже предложение. Скорее всего, у неё окончательно помутился рассудок. От этих мыслей пот телу пробежался неприятный холодок и сожаление.

Я телекинезом подобрал беспорядочно разбросанную по столу нотную бумагу и принялся их осматривать. Судя по тексту на обратной стороне, там велись записи, в то время как другая сторона, предназначенная для заполнения нот, так и осталась неиспользованной. Я попытался отсортировать их по дате написания, благо здесь указывался день. Даже при беглом взгляде во время сортировки я обратил внимание на то, что вначале записи велись весьма стройным и аккуратным почерком, что доставляло эстетическое удовольствие от осмотра, однако постепенно он становился всё менее красивым и всё более кривым, корявым, неустойчивым, временами торопливым, и беспорядочным, напоминающий бредни сошедшего с ума безумца. Если сравнить первую и последнюю запись, то складывается впечатление, что их писали совершенно разные личности.

Отсортировав, я пододвинул их поближе Мотли.

 — Теперь твоя очередь читать вслух, а я тем временем буду здесь всё осматривать, — добавил я при этом.
 — С удовольствием... Только потом ты продолжишь. Я видела, во что превратился почерк автора под конец, я не смогу его разобрать.
 — Хорошо. Без проблем, — легко и непринуждённо ответил я, присев возле шкафчика с виниловыми пластинками, принявших их все лениво осматривать в свете своего фонаря. Для лучшего комфорта я включил подсветку и в моём ПипБаке.

Первая записка.

«Месяц Дождя, 16, Орэндждэй, 1152 год. Второй день появления розового тумана. Пыталась унять свою дрожь и всё обдумать после случившегося кошмара. Чтобы хоть как-то успокоить себя и отвлечься от угнетающего настроения и бурлящих переживаний, я вознамерилась излагать свои мысли на бумаге. Рядом нет никого, кто бы меня выслушал, вслед чего мне бы стало легче, но мне необходимо высказаться хоть как-то или на чём-то, к примеру, на нотной бумаге, а чтобы процесс казался более сосредоточенным и увлечённым, уделяла внимания правилам каллиграфии. Меня это всегда расслабляло и помогало сконцентрироваться при написании нот.

Всё началось совершенно внезапно. Я даже и не подозревала, что произошёл подобный кошмар. Стены моего дома имеют множество звукоизоляционных материалов, в особенности эта комната, дабы укрыть меня от всей той мирской суеты снаружи... которая когда-то была, а сейчас там царит леденящий душу ужас. Благодаря звукоизоляции этой комнаты, когда все пони снаружи неистово кричали в агонии от охватывающего их жуткого и смертельного розового тумана, я безмятежно и в удовольствие занималась исполнением любимых композиций на своей виолончели. Вчера, когда я намеревалась пойти в ресторан и заказать их фирменного жасминового чая, что я проделывала каждый вечер, то увидела странный розовый туман за окном. Перед тем, как выйти, я попыталась выяснить, что это было за явление, высматривая что-нибудь за окном, и ужаснулась, увидев обезображенное тело пони, которое словно... словно сплавилось с тротуаром! От увиденного я лишилась чувств. Пришла в себя через несколько часов. Предположила, что это был всего лишь кошмар, однако я разглядела вокруг себя и увидела тот же тёмно-розвый мрак и едва вновь не потеряла сознание от сплавленного с тротуаром бедолаги за окном. Меня это взбодрило, развеяв сонливость и заставив резко подняться.

В панике и страхе я побежала в свою спальню и... стыдно признаться, но я, словно маленький жеребёнок, спряталась под одеяло и заплакала от нахлынувших эмоций. Вчерашнее утро не предвещало беды, но к вечеру Кантерлот было не узнать. Но что случилось с остальным миром? Почему никто не приходит на помощь? Такое должны были заметить все... столица страны... или эти проклятые зебры всё-таки сделали это? Они уничтожили мир?»

Да... Тави, подумал я. Мир уничтожен, но он выжил. Прошёл через мясорубку в виде всеобщей анархии и хаоса, но всё же уцелел и сейчас пытается хоть как-то восстановиться.

Вторая записка.

«Месяц Дождя, 17, Еллоудэй, 1152 год. Третий день с момента катастрофы. Помощь по-прежнему не пришла, а на телефонной линии никто не отвечает, телевизор ничего не показывает, на радио проигрывается лишь классическая музыка. Мне страшно даже выглядывать в окно, а тем более выходить на улицу. В моём доме еды хватит на пару недель, а потом... не знаю, что буду делать. Читать мне трудно и невыносимо, особенно в такой момент. Единственное, что спасает меня от паники и ужаса, это игра на виолончели. Она всегда меня успокаивала, а когда нужно добавляла уверенности и придавала душевного равновесия.

Наружу выходить не решилась. Возле камина скопилось огромное количество этой розовой дряни в виде газа, да и в других слабозащищённых местах она появилась. Как только я лишь подошла к нему, тут же испытала тошноту и головокружение. Выходить на улицу не стоит, иначе понятия не имею, что буду ощущать, когда полностью окажусь в окружении большой концентрации этого газа. Повезло, что зачарованные звукоизоляционные материалы в стенах дома, особенно в этой комнате остановили его повальное проникновение».

И правда, повезло. Однако в каком плане повезло? Другие уже давно мертвы, а тебе ещё предстоит... претерпеть превращение в ходячего мертвеца, учитывая, что ты почти двести лет беспрерывно играла на виолончели. Причём исполняла столь пугающую композицию, вызывающую трепет и ассоциации с неизбежной смертью. Страшно даже представить, что творилось в твоей голове в последние моменты осознанного существования.

Третья записка.

«Месяц Дождя, 18, Гриндэй, 1152 год. Идёт четвёртый день с момента катастрофы. Пришлось разбавлять оставшуюся воду с вином, дабы хватило на больше количество времени и не пьянеть от этого. Я пришла к выводу, что канализация и водоснабжение, так или иначе пропитаны этим розовым туманом, рано или поздно, резервуары в доме с чистой водой опустеют, и туда вольётся вода с этой гадостью. Из-за волнения и гнетущих мыслей я съела слишком много еды, необходимо быть экономней, чтобы хватило дольше. Смогла наконец-то отвлечься на чтение книг, стараясь не приближаться к этому облаку возле камина.

Несмотря на окружающую обстановку, мне всё уже удалось долго поспать, однако во всех случаях мне виделись ужасные кошмары. Когда я впервые попыталась задремать в течение первых суток, то ничего не могла различить во сне. Непонятная розовая пустота. В последнем увиденном сне я словно брела по улицам Кантерлота, в окружении розового облака, вызывающего боль во всём теле и жуткий страх, ибо улицы усеяны останками пони, сросшихся с тротуаром. Просыпалась в холодном поту в тот момент, когда внезапно начала медленно и болезненно прилипать к поверхности тротуара. Боль была столь реальной и правдоподобной, что я ещё около часа пыталась отойти от испытанного».

Наш с Мотли кошмар также оказался правдоподобным, из-за чего показалось, будто всё происходило в действительности... и подозрения об этом навело первое знакомство ювелирного магазина из сна, которого до этого ещё не видел в бодрствовании, а также чуть дальше с надписью «Кантерлот помнит всё», поблизости которой я увидел остатки лужи крови. Поразительное и пугающее совпадение, от которого по-прежнему мурашки бегают по шёрстке. До сих пор не могу вникнуть в смысл этой зловещей фразы. Все остальные надписи интерпретировались без особых затруднений, а вот именно эта... слишком много гипотез возникает, когда вдумываешься в смысл этих трёх слов.

Четвёртая записка.

«Месяц Дождя, 19, Саяндэй, 1152 год. Пятый день. Смогла начать писать свою новую композицию. Вдохновение пришло, когда я прослушивала на граммофоне пластинку с записанной на ней зимней метели во время очередного разглядывания картины заснеженных гор Дороги Звёзд. Сейчас картины и пластинки являются моей единственной возможностью сменить обстановку, по крайней мере, благодаря им я смогла это вообразить. Это значительно облегчает своё вынужденное пребывание здесь.

Вновь кошмар. В этот раз я бежала по знакомой улице Кантерлота в окружении розового тумана, который медленно разъедал меня, особенно мои лёгкие, и постепенно лишал сил. Откуда-то сверху доносились приглушённые хлопки и взрывы, но я не могла поднять голову и не видела, что происходит над городом. Копыта с каждым шагом будто липли к каменной брусчатке тротуара. Боялась остановиться. Я кричала о помощи, как и многие пони вокруг. Некоторые успевали укрыться в домах. В конечном итоге, сил был совсем немного, из-за чего я споткнулась. Пронзительная боль охватила мои копыта и ноги, я попала в ловушку и не смогла выбраться. Прежде, чем погрузиться в розовую пустоту, в последний момент осознанной и болезненной агонии я увидела свой дом. Почему-то это напомнило мне останки того бедолаги, что я увидела в первый день».

Это типичный кошмар, связанный с увиденным. Знакомая улица, мёртвый пони возле её дома... который я уже мимолётно видел, когда подходил к этому дому. Не трудно было представить, что происходило с несчастными пони, оказавшихся в этот печальной исторический момент снаружи и не успевших где-нибудь укрыться.

Пятая записка.

«Месяц Дождя, 22, Рэддэй, 1152 год. Восьмой день. Я завершила свою композицию, не хотела отвлекаться на написания этих записей. Хоть у меня времени и достаточно, но игра на виолончели доставляет больше спокойствия и умиротворения, чем ведение дневника. По мере возможности экономлю калории и меньше двигаюсь, ибо не знаю, когда придёт помощь... если вообще придёт. Свою написанную композицию я назвала "Вой северного ветра".

Сегодня вечером, идя с кухни, я увидела в окне гостиной мелькнувший силуэт. Не знаю, что это было, может, померещилось. Трудно находиться столько времени без общества пони или вообще кого бы то ни было, чтобы тебе не началось что-либо мерещиться. От гнетущего и поглощающего чувства одиночества и волнения спасает лишь музыка. Подойдёт всё что угодно, лишь бы не эта давящая тишина».

Возможно, она увидела проходящего мимо кантерлотского гуля, однако обычно они без причины не передвигаются. Не исключаю, что ей действительно померещилось.

Шестая записка.

«Месяц Дождя, 23, Орэндждэй, 1152 год. День девятый. Кошмары продолжаются каждую ночь. Приснился такой, когда я шла по улицам Кантерлота, всё по-прежнему было окутано розовым туманом, хоть он и не влиял на меня по какой-то причине и мои копыта не липли к поверхности, по которой я иду. Ещё я видела безмолвных пони в окнах и переулках. Казалось бы, что это должно быть радостью и утешением, когда можно поговорить хотя бы с воображаемыми пони во сне, но я себя не контролировала и не могла к ним подойти или хотя бы что-то произнести. С другой стороны у меня возникало чувство, что их лучше остерегаться. Но на пути мне попался один из них. Помимо их повального молчания, проблема заключалась в том, что эти пони не имели каких-либо оттенков, они словно покрыты сплошным мраком, как безграничная пустота, принявшая очертания пони. Теперь понятно, что меня отталкивало в них. Такой инстинктивный ужас кого угодно оттолкнёт. Отличительной чертой также было и наличие пугающего серебряного свечения, исходящего от места, где должны были быть глаза. Проснулась я от того, что случайно моя голова во сне опустилась и вместо своего тела увидела ту же необъятную пустоту. От увиденного у меня возникла паника и я начала задыхаться. Уже проснувшись, я ощущала своё тело так, словно я только что действительно задыхалась.

Никогда не интересовалась трактовкой сновидений, лишь использовала имеющийся там символизм для своего вдохновения. В этот раз меня потянуло почитать книги, связанные с этой темой, может, я найду объяснения своим кошмарам или хотя бы найду способ им сопротивляться».

Безмолвные фигуры пони... которых лучше сторониться. Чем-то напоминают кантерлотских гулей. Однако откуда она узнала, что их глаза обладают серебряным свечением? Удивительное совпадение. Опять же, сны настолько реальны, словно ты действительно там побывал. Какую же природу имеет это Розовое Облако?

Седьмая записка.

«Месяц Дождя, 24, Еллоудэй, 1152 год. День десятый. В очередной раз опробовала свою новую композицию, сделав несколько правок и изменений в расстановке нот, в остальное время зачитывалась книгами о сновидениях, но всё безрезультатно.

Мысленно я привыкла к своему заточению, но всё же испытываю трудности в плане тревоги и переживаний. Они никак меня не покидают, а всё сильнее усиливаются. Это удаётся игнорировать только за чтением, прослушиванием музыки, исполнением на виолончели и написание этого дневника. Одиночество переживается невероятно тоскливо и уныло. Страстно хочется поговорить с кем-то, обнять, почувствовать его тепло. Особенно Винил.

Как я и предполагала, вода из-под крана и в туалете приняла тёмно-розовый оттенок. Только я прикоснулась к этой воде, как испытала нечто вроде ожога, хоть его и не было. Писать становиться труднее. Может, не стоит выключать музыку на радио в кухне? Она успокаивает и даже манит, по крайней мере, во время еды.

Кошмары становятся однообразными. Они повторяются, что непривычно, хоть и обстановка, а именно улицы или переулки, меняются. Декорации другие, сюжет тот же».

Манящая музыка на радио? Любопытно... как и то, что на десятый день на этой частоте по-прежнему играет классическая музыка. Это означает, что убийственная частота возникла не в первые дни, а в последствии каких-то факторов.

Восьмая записка.

«Месяц Дождя, 25, Гриндэй, 1152 год. Одиннадцатый день. Мне приснился необычный кошмар. Те же образы безмолвных пони с тьмой и пустотой внутри, однако в этот раз среди них замаячил образ Винил. Она не была, как остальные. Имела тот же облик, что и при жизни. Даже в таком возрасте она умудряется выглядеть на двадцать лет. Всегда завидовала этому. Она улыбалась... как и прежде. Я так жаждала увидеть её беззаботную и энергичную улыбку. Боялась, что больше никогда её не увижу. Внезапно улыбка исчезла, а её тело начала постепенно охватывать пустота. Меня охватил необъяснимый ужас, словно она медленно умирает, захотелось кричать, сделать хоть что-нибудь, но мрак медленно поглощал её, начиная от копыт и подымаясь до головы. Хотелось рыдать, но я не могла, моё тело бесстрастно наблюдало за этим чудовищным процессом. Беспросветная пустота поглотила её, и она стала, как все остальные, а её глаза обрели вызывающее страх серебряное свечение. Затем уже привычный взгляд на себя. Та же пустота, которая начала меня втягивать, только я туда взглянула.

Утром мне захотелось броситься в объятия Винил, чтобы она согрела меня в своих копытах. Я так скучаю по ней, по её бодрому и животрепещущему голосу. Старалась избегать мыслей о ней, ибо за этим неизбежно следовали бы размышления о её судьбе, а следом и кошмары. Хоть бы с ней всё было в порядке. Лучшей пони у меня в жизни не было, несмотря на то, что временами бывает весьма эксцентричной, но воображения ей не занимать. Интересно, что она думает сейчас обо мне? Может, и она оказалась где-нибудь в ловушке, как я?».

Боялась, что больше не увидит улыбку... Это почему-то зацепило моё внимание. Меня также заинтересовало время возникновения этой боязни: появилась она ли у неё давно, перед сном или это уже она описывала чувство страха постфактум? И снова серебряное свечение из глаз. Она ещё не видела кантерлотского гуля... Почему же она видит эту отличительную особенность? Видимо, это должно наводить на мысли, что виной кошмарам является именно Розовое Облако. Серебряное свечение из глаз у гулей проявляется после превращения под его воздействием. Пока буду продолжать слушать дальше.

Девятая записка.

«Месяц Дождя, 26, Саяндэй, 1152 год. Двенадцатый день. Вспомнив о Винил, мне захотелось перечитать книги. К тому же, это помогло мне отвлечься от правдоподобных ощущений пережитых ночных кошмаров.

Винил... Сколько всего интересного у меня связано с этим именем. Кто бы мог подумать, что подобная энергичная и безбашенная личность сможет оказать на меня влияние. Я с удовольствием проводила с ней время. Её безумные мысли и интересы порой могли вдохновить меня к созданию новых и необычных композиций, а её мировоззрение повлияло и на мои убеждения, касающихся общества, да и не только его. Она словно не испытывала в чём-либо стыда или робости. Особенно в постели. До знакомства с ней в музыкальном университете я не могла и подумать о таком без пристыженных переживаний, но даже вода камень точит, так случилось с моими "каменными" убеждениями, а этой самой "водой" послужили книги, которыми она, как бы забавно это не звучало в контексте выбранной аналогии, зачитывалась взахлёб.

Несмотря на её сумбурный и социально-активный характер, она интересовалась книгами и технологиями в музыкальной сфере, что в итоге создала уникальный музыкальный пульт для воспроизводства различных композиций, завязанный на её магии и некоторых заклинаниях. Благодаря ему она во мгновение ока обрела популярность... которой я даже завидовала первое время, но вскоре смирилась. Её музыка вызывала во мне двойственное чувство, она и привлекала и отталкивала. Возможно, она была для меня привлекательная из-за ассоциации с Винил, которая была для меня как глоток свежего воздуха, благодаря ей моя жизнь стала разнообразной и не скучной.

Всё, что могло бы издавать хоть какой-то звук, привлекало её внимание. Своё вдохновение она черпала из тех же книг о различных древних культурах пони, грифонов, яков, гиппогрифов... и их обрядах, связанных с мелодиями и различными песнопениями. Признаюсь, подобной экзотикой заразилась в итоге и я. Изучая культуры и их обычаи, которые сменялись на протяжении разных периодов истории, она увидела закономерность, а именно — нормы общества неустойчивы. Они всё время меняются. То, что раньше являлось для кого-то нормальным, для нас считается дикостью и варварством. Однако то, что мы сейчас считает хорошим, правильным и достойным через сотни лет или тысячи окажется бессмысленным, наивным и даже гнусным.

Первое время я сопротивлялась этим дерзким и нахальным заявлениям, но чем больше я видела в исторических книгах о смене культур и обычаев народов под влиянием времени, тем больше начала склоняться к взглядам Винил. Разумеется, это происходило много лет, но всё же. Благодаря этому я избавилась от чувства непогрешимой истинности современного этикета и обычаев в нашем обществе. Я не перестала следовать этим обычаям, как и Винил, но она, в отличие от меня, в большинстве своём ими просто пренебрегала. Я же продолжала использовать их в качестве инструмента для пребывания в обществе, который всё время меняется, поэтому не стоит цепляться за это, как за что-то верное и истинное. Мысли об этом освободили меня от различных бессмысленных рамок и правил хотя бы в личной жизни. Всё ещё непривычно, но Винил... в постели так ещё выдумщица. И всё ещё энергична.

Длинной получилась запись, но лучшая и верная пони заслуживает внимания с моей стороны. В конце концов, она была той, перед которой я чувствовала себя свободной, открытой и принятой. За всю жизнь я не встретила кого-либо ещё подобного ей. Если ты читаешь это, Винил, знай, что я всегда думала о тебе и никогда не переставала любить даже во время ссор. Хотя, ты и так это знаешь. Но тут как с любимыми, время от времени необходимо показывать и напоминать им про свою любовь к ним, не обязательно словами, но в данный момент это всё, что мне доступно. Не хочется вот так умирать здесь... либо кошмары меня прикончат, либо голод, либо тот проклятый розовый газ».

Да уж, общество сейчас однозначно лучше, чем прежде... Нормы общества неузнаваемы: рабство, убийство без суда, выживание, жестокость... С другой стороны, я согласен с ней в том плане, что общество меняется, не всегда в лучшую сторону из-за катаклизмов или войн, та даже в довоенные времена, если вспомнить о Алмазных Псах и быках. Её отношения с Винил меня тронули, и теперь я уже не могу быть к этому совсем равнодушным. С самой молодости и до самой старости.

Десятая записка.

«Месяц Дождя, 27, Блюдэй, 1152 год. День тринадцатый. В окне гостиной на противоположной стороне улицы я увидела силуэт пони, смотрящего в мою сторону. От страха я испугалась и тут же опустилась на пол, чтобы он не увидел меня. Что-то в его фигуре меня напугало, не знаю, что именно. Однако сейчас я вспоминаю кошмары, они вызывали тогда аналогичные отталкивающие чувства, побуждая меня остерегаться его. Осознав, что ничего не происходит, я в дрожащем страхе приподняла голову, но тот по-прежнему стоял неподвижно на том же самом месте, пялясь в сторону моего окна. Сердце бешено застучало, когда я поднялась и осмелилась подойти поближе. Я смогла разглядеть в розовом тумане его внешний вид... от которого я едва сдерживая свой вопль умчалась на второй этаж, спрятавшись под одеяло, дрожа от увиденного ужаса.

Это было обезображенное тело пони, со слипшейся одеждой. Оно было настолько отвратительным и ужасающим, что трудно было поверить, что я увидела это наяву. А его глаза... о, ужас! Они обладали серебряным свечением, точно такое, какое я видела во сне! Что здесь происходит? Откуда я узнала, что у него будет то же самое свечение из глаз?

До конца дня я не решалась опускаться на первый этаж, а занялась тем, что полностью увлекло мои мысли, хоть и не сразу. Размышляя вчера о Винил и будущем нашего общества, каким оно будет, мне пришла в голову идея о создании композиции. Эта тема сейчас меня сильно волнует... вдруг, это кто-нибудь найдёт. Хотелось бы надеяться, что мои труды не пропадут даром».

Чувство отторжения такое же, как и во сне при виде тех тёмных фигур с очертаниями пони? Не отрицаю, что вид кантерлотских гулей заставляет временами содрогнуться, особенно, безжизненные с серебряным свечением глаза, но каким образом всё это связаны с тем, что она видела во сне? По её словам, это одно и то же чувство отторжения. Видимо, просто ассоциации. И всё же, совпадение касательно свечения из глаз отдельно пугало Октавию.

Одиннадцатая записка.

«Месяц Листьев, 4, Гриндэй, 1152 год. День восемнадцатый. Я закончила создание композиции, и назвала её "Надежда на будущее". Всё это время я старалась избегать гостиной и не выглядывать в окна. Еды становиться всё меньше. Кошмары продолжают истязать меня по ночам. Всё тоже, только теперь там появляется Винил, и её всё время поглощает мрак. Настроение постоянно меняется, это трудно контролировать, ибо я не знаю причины возникновения перемен. Становится невероятно трудно соображать. Случаются истеричные припадки от увиденных кошмаров, я часто плачу.

Винил, пожалуйста, спаси меня от этого. Твоя Октавия нуждается в этом».

Начали сказываться признаки нервного расстройства из-за заточения, в котором она оказалась. Вполне закономерно.

Двенадцатая записка.

«Месяц Листьев, 4, Гриндэй, 1152 год. День восемнадцатый. Дополнение. Я даже не знаю, как написать об этом. Сегодня я пережила нечто ужасное. Оно, несомненно, будет преследовать меня в кошмарах. Именно те монстры.

Я спустилась в гостиную и решила понаблюдать за ходячей фигурой, напоминающий пони. Долгое время я разглядывала его и не смогла оторвать глаз, хоть увиденное вызывало во мне тревогу, отторжение и холодный страх. Это серебряное свечение из глаз было каким-то таинственным и загадочным, вызывающее благоговейный ужас. Внезапно я из-за звукоизоляционных стен и окон с трудом расслышала чей-то вопль. На мгновение, я посчитала это галлюцинацией, однако в этот самый момент фигура повернулась в сторону, откуда доносился вопль, и тут же неестественным и быстрым шагом двинулось туда. Затем перед моими глазами неуклюже пробежало ещё двое таких монстров.

Любопытство пересилило меня, и я впервые открыла входные двери. Я уже привыкла к розовому туману и его влиянию, поэтому могла и потерпеть, чтобы успеть посмотреть происходящее снаружи. Однако не успела я открыть дверь, как моё сознание заполонил распространяющийся по округе душераздирающий вопль, полный агонии и всеобъемлющей боли. Услышанное подкрепилось эффектом розового облака, стало дурно, лёгкие словно запылали огнём... но я, повинуясь какому-то извращённому любопытству, высунула голову и увидела, как те твари напротив соседнего дома окружили кого-то и начали... пожирать заживо. Судя по всему, это была кобыла, и она вопила и молила о помощи, а меня окончательно парализовало от происходящего.

Внезапно всё стихло, кроме противного чавкающего звука и хищного рычания, а мне с трудом удалось выбраться из объятий облака... ибо уже теряла сознание. Я задыхалась и вот-вот уже могла умереть, но вовремя доковыляла до кухни, залезла в медицинский ящик и достала оттуда все имеющиеся лечебные зелья... выпив их все в лихорадочном порыве, ибо пока я шла, впечатление от увиденного проходил и вскоре уже в полной мере ощутила обжигающую боль, а затем потеряла сознание. Лишь через несколько часов я проснулась.

Мне приснилось, что этой пони, кого пожирали заживо... была я. Чувствую себя откровенно плохо, сдаётся мне, что я пробыла в облаке слишком долго, из-за чего влияние было необратимым. Зелья, видимо не смогли меня полностью излечить. Всё время чувствую тошноту, а в ушах изредка появляется свист, возможно, из-за радио на кухне, но его почему-то не хотелось выключать».

Меня вновь охватили воспоминания моего кошмара, когда я видел, как Мотли споткнулась, гули настигли её и начали пожирать заживо. При этом она с душераздирающим воплем взывала о помощи. Похоже, у Тави случался переломный момент, ускоривший её превращение. Владелец музея Строубэри Айскрим на записи как-то упомянул, что он надышался этой дряни и не хочет превращаться в одного из них. Однако при этом у него не было перепада настроения... по крайней мере, он о них не обмолвился.

Тринадцатая записка.

«Месяц Листьев, 1152 год. Я уже не знаю, сколько дней прошло. Может, неделя с момента последней записи. Писать и думать трудно. Всё время меня изводят назойливые кошмары, где постоянно преследуют те твари и нагоняют, а затем пожирают заживо, отхватывая от меня куски плоти. Я слышала противный хруст собственных костей во время этого неописуемо ужасного процесса. Я не могла нормально поспать. Испытываю недосыпание. Кошмары настолько реалистичны, что трудно было отличить их от реальности, поэтому я не имею никакого понятия, сколько времени прошло. Иногда события кошмара разворачивались уже у меня в доме.

Перепады настроения начали случаться в разы чаще, с трудом могу контролировать свои истерические припадки. Мне всё время кажется, что меня что-то тянет куда-то. Внезапно начала испытывать неоткуда взявшийся холод. Он то появлялся, то исчезал. Особенно он возникал после кошмарных снов в моём доме.

Последним в данный момент был тот, что я увидела после ужасающего инцидента с кобылой, которую съели заживо. Однако в этом сне появилось больше подробностей. В меня по-прежнему вонзались их острые зубы и раздирали мою плоть, из-за возникшей пронзительной и безумной боли моя глотка надрывалась от крика. До сих пор возникает ощущение, что это на самом деле происходило со мной. В какой-то момент этого невыносимого ужаса я различила, что цвет моей шёрстки был другим. Он точно не был моим... и вдруг, перед тем, как я "лишилась жизни" моя голова безвольно повернулась на бок. По мере того, как окружение вокруг угасало, я увидела себя, выглядывающей из порога своего дома. Это точно была я... и я смотрела, как меня пожирали заживо. Всё выглядело слишком правдоподобным. Реальность и кошмары словно слились воедино, и мне уже сейчас трудно соображать, где действительность, а где сон. Возможно, я пишу эти строки будучи во сне. Я ничего не понимаю.

В голове всё перемешалось. Я уже сомневаюсь, был ли тот инцидент реальностью. Или вернее, что из увиденного было реальностью, а что галлюцинациями или кошмаром».

Под конец чтения записки голос Мотли заметно стал стихать, и она красноречиво замолчала. Я отвлёкся от просмотра виниловых пластинок и тупо уставился в одну точку, в очередной раз вспоминая увиденный нами кошмар, начавшийся у того ювелирного магазина. То, что он происходил в действительности, намекали ориентиры в виде надписи «Кантерлот помнит всё» и остатков лужи крови. В кошмаре Мотли съедали заживо именно на том месте... Так что же получается... это происходило на самом деле? Каким образом?..

В голове закралась поистине ужасающая мысль... предположение, что я до сих пор сплю. В конечном итоге, магазин оказался неподалёку от ресторана, на кухне которого мы незаметно уснули. Возможно, я и сплю и бодрствую одновременно, и сейчас я вижу не всю окружающую действительность.

Так, тихо... Это опасные мысли, Испорченный. Не торопись их воспринимать всерьёз. Ты же меня не можешь слышать во снах.

А вдруг и ты лишь моё воображение?..

Блять... Я не подумал об этом. В общем, будь аккуратным. Лучше помолчу, пока у нас не будет больше сведений.

Я попросил Мотли читать дальше.

Четырнадцатая записка.

«Я вижу пустоту. Она хочет поглотить меня. Чёрные силуэты хотят поглотить меня и забрать в пустоту! Нет, я им так просто не дамся. Сопротивляйся, Октавия! Сопротивляйся им».

О сути этих безумных волеизъявлений я могу лишь только гадать. Вероятно, ей снится, как гули пытаются до неё добраться, а ощутимость пережитого кошмара ощутимо воспринимается наяву.

Пятнадцатая записка.

«Сдаётся мне, что я начинаю сходить с ума. Проблески сознания случаются всё реже. В эти моменты просветления я пытаюсь ухватиться за музыку, за свою игру на виолончели. Она словно успокаивает моё безумие и неистовство. В основном из-за голода. Я вижу на себе следы собственных укусов».

Вот следующую записки уже пришлось читать мне, так как почерк к этому моменту Мотли уже не смогла разбирать. Пришлось потрудиться, дабы и мне прочесть эти каракули. Часть я текста я так и не сумел разобрать.

Шестнадцатая записка.

«Хладная!.. розовая пустота! Я слышу её... зовёт меня к себе. Нет... Или зовёт. Оттуда... Это голоса поют... Радио... Как же... прекрасны. ...Силуэты. Они не... забрать меня. Просят... присоединиться. ...Согласна. ...Тянусь к тому, чтобы... подыграть их хору... виолончель... Не могу остановиться...».

Семнадцатая записка.

«Я вижу... Пустоту! Она... нравится. ...Просто бесподобна. Силуэты... как я... поют... превозносят... её. Радио помогает... её. Я... тоже... Необходимо сыграть... Славить её. Моей драгоценной виолой...».

На этом записки закончились. Мне понадобилось придти в себя и всё осмыслить. Мотли тем временем молчала и, видимо, обдумывала что-то своё, пытаясь придти к каким-либо выводам.

Виолончелистка оказалась в ловушке в собственном доме и умудрилась пропустить момент начала апокалипсиса, благодаря звукоизоляции. Неудивительно, что я не слышал завывания виолончели, когда взламывал замок на двери. Играемая при этом мелодия казалась загробной, вызывая трепещущие и глубокие чувства перед смертью. Судя по последней записи, она якобы восхваляла пустоту вместе с каким-то хором голосов. Теперь понятно, почему мне мерещились мотивы смерти в исполняемой ею композиции. Пустота, причём холодная, всегда ассоциируется со смертью. Её сознание медленно умирало, из-за чего ей мерещился холод.

В общем, она увидела весь этот кошмар снаружи, когда собралась выпить жасминового чаю. И чтобы взять над собой контроль, она начала вести этот дневник на обратной стороне нотной бумаги, читать книги, играть на виолончели и даже смогла написать две композиции. Вспоминала о своей любимой Винил. Кошмары не давали ей покоя, когда она засыпала. Вначале ей снилось, что она сливается с каменным тротуаром после того, как увидела бедолагу снаружи, сросшегося с поверхностью, на которой он находился. Ходила в окружении тёмных силуэтов, очертания которых напоминали пони, среди которых позже она начала видеть Винил. Как уже я подумал ранее, это были кантерлотские гули, но на тот момент она их ещё в глаза не видела, и тем не менее ей каким-то образом стало известно о наличии серебряного свечения глаз до того, как она увидела их наяву. Она пыталась экономить пищу и воду, но в конечном итоге она закончилась, а в порыве безумия даже начала себя кусать.

Всё изменилось после того, как она выглянула наружу и увидела устрашающее и пугающее зрелище — эти кантерлотские монстры пожирали её заживо. Очевидно, что были и другие выжившие, оказавшиеся в ловушке, куда Розовое Облако не смогло проникнуть в той концентрации, чтобы вызывать необходимый эффект. Если же концентрации оказывалось слишком много, как, к примеру, снаружи, тогда их тела сливались с поверхностью, на которой они находились. И чем ближе мы к главному замку Кантерлота, тем больше подобных... останков мы встречаем на пути. Ещё один довод в пользу того, что Розовое Облако распространялось где-то со стороны главного замка, и к этому времени пони на окраинах успели где-нибудь укрыться. Теперь неудивительно, что мы находили разложившиеся останки пони и самих кантерлотских гулей в самых необычных местах.

Потом Октавии снились аналогичные сюжеты с её участием, когда её пожирали заживо... и вот спустя время объявился такой же сон, но с внезапными подробностями, к примеру, когда она увидела себя со стороны, а сама тем временем не была собой. Её это так удивило, не иначе, она ещё не переживала подобного в своих снах. Примерно в этот же период она начала терять чувство времени, а также границу реальности и снов, этому могло послужить высокая концентрация Розового Облака в её теле из-за того, что она выглянула наружу. Плюс это совпало с закончившейся едой. Затем у неё начались полноценные приступы безумия и помешательства. Она начала упоминать какую-то пустоту, что-то о тёмных силуэтах, прославлении пустоты, которому она не могла сопротивляться. Ещё упомянула радио, которое что-то делает... с Пустотой, либо для неё. Не стоит забывать о том, что до этого она словно находилась под каким-то гнетущим давлением. Как мы с Мотли сейчас.

Я пытался с Белоснежкой и Мотли придти к каким-либо выводам относительно надписи на стене «Кантерлот помнит всё». Как назло эту надпись я видел лишь два раза... один раз во сне, а затем уже наяву. Мы тогда во сне точно были собой, видели почти один и те же события, и всё это каким-то образом находило отражение в реальности. У меня возникает смутное предчувствие, что увиденный нами кошмар, отсылающий к реальным ориентирам, которых до этого в жизни ещё даже не видел, каким-то образом связан с тем, что Октавия во сне увидела себя с позиции пони, пожираемой заживо, не говоря уже о знании о серебряном свечении глаз у кантерлотских гулей до того, как она увидела хотя бы одного наяву. И та надпись по совпадению может оказаться ключом к разгадке. Ещё бы чуть-чуть и я смог бы нащупать эту ключевую ниточку, за которую можно было бы потянуть и тем самым распутать клубок с загадкой наших кошмаров.

После прочтения записок и размышлений, мы решили забрать из этой комнаты серебреную виолончель, ноты с записанными на них различными композициями, как её личными, так и чужого авторства, а также её виниловые пластинки.

Так как трофеев скопилось приличное количество, учитывая, что и до этого у нас они были, я попросил пегаску перенести всё накопленное нами добро к Авантюре, и чтобы она смогла взять больше сняла с себя полностью всё снаряжение и боевое седло, однако этого было недостаточно, из-за чего придётся делать две ходки. Я помог телекинезом все вещи связать и укрепить таким образом, чтобы у Мотли не возникало трудностей во время перелёта, благо в подвале дома было достаточно верёвок и всякого рода креплений. Пегаска отправилась к Авантюре, а я тем временем решил ещё набрать книг из библиотеки на первом этаже. Всё-таки, увиденные издания довольно редкие в Пустоши, а меня в последнее время всё больше интересует история этого мира и пределы его возможностей. Вдруг в «Куполе» произошло нечто ужасное и катастрофическое, из-за чего там не останется не только уцелевших технологий, но и знаний довоенного мира, поэтому придётся искать упоминания о дальних путешествиях и иных мирах в других местах, к примеру, в книгах. Возможно, затем отдам эти книги ванхуверскому политеху. Подобного там ощутимо мало. Я считаю, что хоть мифам и легендам не стоит доверять, однако все они на чём-то основываются, и на этих домыслах можно разглядеть какую-нибудь закономерность, наводящей на интересные размышления. Пони из довоенного прошлого осознавали всю пользу древних знаний, разумеется, они не могли сравниться с современными, но и бесценными их назвать нельзя. Вдруг помогут найти ответ, на что надеялись пони, пытаясь закончить войну.

Подбирая себе книги и пролистывая в них аннотации и предисловия, мой взор невольно уходил прямиком на лежавший труп жертвы Розового Облака, погребённый под окровавленными книгами. Из-за записок, которые она оставила со своими размышлениями и переживаниями, я теперь не могу не смотреть на неё без доли сострадания и сожаления, что у неё сложилась такая судьба. Немного радует тот факт, что даже в порыве безумия и отсутствию сознания она занималась любимым делом. Похоже, и правда, кантерлосткие гули делают всё то, что до «смерти». По крайней мере то, что было у них в привычке. Для Октавии это игра на виолончели. Для прислужницы культа Белого Солнца — заклинание ударной волны при виде противника.

 — Не волнуйся, — произнёс я обнадёживающим тоном, глядя на тело. Я ощутил, как мои губы тронула улыбка. — Твоя музыка не затеряется в песках временами. Я позабочусь о том, чтобы твои работы радовали уши современных слушателей.

Проявив эту сентиментальность, я словно получил облегчение, после чего мне уже не хотелось оглядываться на обезображенное и безголовое тело.

В этот раз я решил взять побольше книг, чем в доме преподавателя астрономии. Набралось где-то с три десятка, пытался также выбирать такие, которые заинтересовали бы мою пегаску. Я их все упаковал в картонную коробку, обнаруженную в подвале, и поставил у входа, рядом с двумя ящиками виниловых пластинок. Мотли вернулась практически сразу, и я тут же запряг её оставшимся багажом. Она устало вздохнула, но, ничего не произнеся, принялась относить всё это добро в наше главное средство передвижения. Пока она этим занималась, я осматривал электронную версию книги по заклинаниям ремонта от главного писца Стальных Рейнджеров. Свои знания, как и тело, необходимо поддерживать в тонусе, постоянно освежать.

Время пролетело незаметно, Мотли объявилась практически сразу же. Она попросила дать ей немного отдохнуть, после чего она нацепила на себя боевое седло и сумки, а затем мы отправились в путь к дому Сонорус Сплэш.

---

Мы достигли того самого дома, что был указан в письме Сонорус Сплэш, отключив по пути ещё несколько радиоприёмников. С виду ничем непримечательный двухэтажный обветшалый дом, с облупившейся штукатуркой и выбитыми окнами. Вот и настал тот самый момент, когда я могу узнать нечто такое, что позволит мне сэкономить время на поисках ключ-карты, ибо, к глубокому сожалению, отслеживающий чип не указывал на этот дом, значит здесь нет даже рабочих радиоприёмников. И, тем не менее, я с предвкушением переступил порог дома, взломав замок и перед этим убедившись, что внутри никого нет. Вроде. Я был слишком взволнован от предвкушения.

Мы принялись осматривать дом и шарить по его углам. Интерьер дома ничем особенным не выделялся от других: полки с книгами, картины на стенах, вазы и горшки с засохшими растениями, мягкая мебель, телевизор и всё в таком духе. В окружающей обстановке чувствовалось, что здесь жили медики, о чём говорят соответствующего содержания книги и журналы, находящиеся по всему дому, а также инструменты и медицинские препараты, которых не найти у обычного обывателя. На втором этаже было три спальни, в одной из них располагалась большая кровать, однако лишь в комнате с небольшой кроватью мы обнаружили сейф за шкафом, в котором, после взлома весьма трудного и зачарованного замка, обнаружил указанный в письме шар памяти. Становится очевидным, что Сонора ещё не отправилась на встречу с её нанимателями. Вероятно, в момент появления Розового Облака она находилась в своём Министерстве Морали или же в другом месте.

Я едва не заглянул вовнутрь шара памяти. Моё неуёмное любопытство помогла побороть Мотли, выхватив из моей телекинетической хватки своими копытами этот самый мерцающий голубоватым сиянием шар.

 — Ты что это вздумал? — с негодованием и изумлением сказала она. — Нам нельзя терять бдительности в таком месте. Забыл, что произошло, когда мы просто уснули в руинах этого города?
 — Я... — стыдливо начал я, ошеломлённый её правотой. — Д-да... Ты права. Я не подумал, как на меня повлияет Розовое Облако, если начну просматривать шар памяти... — Я услышал, как она тяжело вздохнула по рации, а затем подошла ко мне, дав мне возможность магией подобрать шар, что я и сделал, положив его в одну из своих сумок.
 — Я понимаю, как тебе хочется засунуть вовнутрь свой любопытный носик, — произнесла она снисходительным голосом, легонько ткнув моё забрало в область носа, — но давай для начала выберемся отсюда.
 — Верно... — произнёс я слегка отрешённо, уставившись в фотографию в рамке, стоящую на скромном деревянном комоде возле кровати. — К тому же, я сомневаюсь, что в этом шаре памяти я узнаю о местоположении ключ-карты. Скорее всего, там будет что-то о самом «Куполе»... — На фотографии изображено трое пони. Один жеребец с короткой гривой обнимает двух кобыл, находящиеся по правую и левую сторону и перекинув через них свои передние ноги соответственно. Одна кобыла с завязанным в пучок гривой слева от него, справа — пони с очками на лице. В голове тут же всплыло, как одна из них записала в своём письме об остальных двух, как о любимых... — Как думаешь, — начал я, глядя на фотографию, — кому они друг другу приходились? — Мотли на мгновение обернулась.
 — Отец-одиночка и две дочери? Отец, мать и дочь? — размышляла она вслух, глядя в мою сторону. — Нет... они одного возраста. Влюблённые.
 — И кто в кого?
 — Все три состоят в любовных отношениях друг с другом, возможно даже полигамная семья, — лёгким небрежным, словно это очевидно, тоном сказала пегаска. Не успел я осознать услышанное, как мои мысли словно повисли в воздухе, и меня парализовало.

Погодите, что?

Погодите, что?

 — Разве... — начал я после небольшой паузы, неуверенным от правильности услышанного тоном, — до войны пони заключали официальные браки не с одним партнёром?..
 — Ну... да... — непонимающий голос пегаски раздался во внутренней рации шлема. Последовал короткий вздох, свидетельствующий о неком осознании, издавшего его. — А... Забыла. По рассказам твоего мира, люди — это моногамные существа.
 — Не совсем, в истории человечества в различных культурах были полигамные отношения, однако в последнее время в лидирующих и развивающихся странах мира устоялись именно моногамные, тогда как полигамия считалась неприемлемой, по крайней мере, на официальном уровне, — пояснил я.
 — Пони также в доисторическую эпоху являлись полигамными и стадными созданиями. Я мало что об этом помню, скажу лишь, что соотношение жеребцов и кобыл в те далёкие времена были более неравномерными, чем сейчас. В общем, в стаде всегда присутствовал альфа-жеребец и альфа-кобыла. Главный жеребец защищал и оберегал табун, когда как главная кобыла занималась поиском пропитания. К оплодотворению других кобыл имел лишь доступ главный жеребец, а остальные выросшие жеребцы либо соревновались за лидерство, либо уходили на поиски другого табуна.
 — И что же потом?
 — Много чего произошло, из чего я практически ничего не помню, лишь суть. Различная концентрация магии влияли на эволюцию живых существ, и пони не были исключением. Альфа-кобыла брала больше обязанностей, она решила следить за успехом своего потомства и потомства других кобыл в табуне, помогая им создавать новый табун. Без сотрудничества с другими главными кобылами из других табунов не обошлось. Таким образом спустя некоторое время даже альфа-жеребец остался вне власти, поскольку выступал лишь как охранник и осеменитель. Тогда как альфа-кобыла начала... если можно так выразиться... заниматься внешней политикой. Она распоряжалась своим потомством, создавая целые династии... и таким образом наступил матриархат. Главные кобылы начали всем заправлять. Разумеется, там есть много нюансов и оговорок... в общем, такой уклад жизни устоялся на длительный период. И вот постепенно начал нарастать бунтарские мысли, когда кобылы не захотели, чтобы ими распоряжались, как и жеребцы... Тогда табун и полигамия в частности ассоциировались с принуждением и рабством, под удар частично попала и тема секса. Начали возвышаться личные качества. Социальный бунт достиг своего пика, обязанность состоять в табуне отпала, вместе с обязанностью заводить жеребят. К этому времени, соотношение жеребцов и кобыл не было столь разительным, как прежде, на одного жеребца приходится по две или три кобылы, как сейчас. Не так много времени прошло с того периода, но при этом задолго до Селестии и Луны.
 — И как же в таком случае справлялись с одиночеством кобылы? Их же больше по моим наблюдениям...
 — Под влиянием множества факторов, большинство кобыл стали бисексуалками, как и я. Они составляют половину. Оставшаяся же часть чистые лесбиянки и натуралы. Полигамия не была запрещена, однако из-за возвышения личности, найти даже одного подходящего партнёра оказалось трудным делом. Понимаешь, не так много кобыл, что желают моногамии (в основном это натуралы) дело именно в характерах и личностях, которые просто не подходят друг к другу. В полигамных отношениях есть проблемы — с учётом тех, что есть и в моногамных, — которые не позволяют найти второго партнёра. К примеру, среди основных кобылы из-за комплексов или ещё чего не хотят быть в «низком ранге», а жеребцы не хотят чувствовать себя использованными и быть в стороне семейных дел, боятся остаться ненужными с возрастом. На протяжении не одного тысячелетия успешными были именно моногамные отношения, полигамия, как ты видишь по вышесказанному, неустойчивы.
 — Полигамные быстрее рушатся... — заключил я.
 — Именно.
 — А как насчёт тебя?
 — Ну... я всегда хотела иметь в семье больше, чем одного пони, неважно, жеребец это или кобыла, главное, чтобы мы любили друг друга. Мой Лайт, к примеру, не особо желал иметь кого-то ещё.
 — Как и я, — отозвался я. Мотли внезапно стихла, а затем тяжело и продолжительно вздохнула. Я ощутил, что мне необходимо объяснить свои взгляды на этот вопрос. — У меня не было желания искать кого-то ещё, если с нынешними отношениями у меня полный порядок. Вот будучи с Брис у меня не было совершенного никаких внутренних или подсознательных побуждений в поисках кого-то третьего.
 — А не обязательно искать... — невзначай проронила Мотли.
 — Что ты имеешь ввиду?
 — При всём желании, если намеренно искать ещё одного партнёра, то, хоть в лепёшку разбейся, ничего не получится. Я уже пыталась... со своей подругой, возникало немало серьёзных ссор. Получалось так, что по тем или иным причинам либо мне что-то не понравилось в другом пони, либо ей, либо ему не нравилось во мне... Знаешь, это как в танце. Проще танцевать с одним партнёром, чем с несколькими... добиваясь многосторонней синхронизации действий, работать в команде... и... в общем, неважно.
 — Извини, мне просто всё это непривычно. Вот сейчас мне трудно думать о ком-то ещё, когда ты меня удовлетворяешь по всем необходимым мне параметрам.
 — О... это льстит... — она замолчала на несколько секунд. — Просто... — и она вновь умолкла.
 — И почему тебя так тянет найти ещё одного партнёра?
 — Не отрицаю, что добиться взаимопонимания, искренности и честности друг с другом очень трудно, конфликтов больше, но в тоже время и положительных моментов.
 — Например?
 — В ссорах порой окажется полезным третья сторона, которая сможет разрешить конфликт.
 — А как насчёт друзей или близких? Разве им это не по плечу?
 — Они не смогут увидеть всей картины происходящего. При искренности между партнёрами и равными правами, конфликт удастся разрешить благополучно. Плюс, иногда кто-то может надоест, а поболтать хочется...
 — Надоест?
 — От изобилия сладкого также иногда становится тошно, знаешь ли. Ты же обратил внимание, что в этом доме три спальные комнаты? Как видишь, кому-то захочется побыть одному или в тишине выспаться. Чем больше, тем труднее... однако также и веселее. Я потом смогу больше тебе об этом рассказать, если это тебя заинтересовало... — спросила она с некой надеждой в голосе.
 — Как и я сказал, мне непривычно... любить сразу двоих.
 — У родителей несколько детей... но при этом умудряются любить всех и уделять им внимания.
 — Это немного не то...
 — Конечно, но это ближайшая аналогия. Просто... подумай об этом, пожалуйста. Я не прошу тебя сразу принять решение и искать кого-то ещё. Но если тебе и мне кто-то приглянётся, то почему бы не вовлечь её или его в нашу семью? Это не совсем свободные отношение, как это может показаться, я не желаю доверять тебя кому попало. И если тебе кажется, что только ты будешь тянуть лямку за всех, скажу, что это не так. Обязанности делятся между всеми поровну, но и здесь есть нюансы... В общем, это слишком сложная тема, чтобы вот так здесь это рассусоливать. Как я сказала, поразмысли над этим, свыкнись с мыслью о таких отношениях...
 — Но ты ведь со своей подругой ссорилась... Я не хочу с тобой ссориться.
 — Никто не хочет. Да и тогда мне с ней было примерно по двадцать лет. Всё ещё горячие и вспыльчивые.
 — Ты и сейчас горячая... — подметил я шутливо. Мотли смущённо хохотнула.
 — Ну... не столько в этом смысле. Горяча на голову. Мы... слишком много мечтали и строили планы по поводу семьи, а реальность, как ты знаешь, имеет мало общего с мечтами. С того времени прошло немало лет, я стала больше понимать, как работает этот мир... хоть кажется, что до конца так и никогда и не пойму этого. — В воздухе повисло молчание. Я обдумывал и собирал воедино всё сказанное пегаской. В любом случае, это будет новый опыт. Плюс, мне самому интересно, как это будет работать. Да, это сопряжено с рисками и трудностями... но я и так всю жизнь рискую. Поэтому, почему бы и нет?
 — Хорошо... — ответил я, после небольшой паузы, вновь уставившись на фотографию. Они выглядит вполне счастливыми. — Подумаю, ангел. — Послышался радостный писк с её стороны, и она заключила меня в объятия. Да уж, для неё это важный вопрос. И каких планов она себе настроила, что полигамные отношения для неё выглядят стали выгодней моногамных? Будет время выяснить, осталось найти ключ-карту и убраться из этого мрачного города.

Ты всерьёз будешь думать об этом? Ну ты... Ты просто... У меня нет слов, твой уровень испорченности натурой пони только что увеличился.

Заткнись, со спокойным чувством ответил я Белоснежке.

---

Не успели мы выйти из дома Сонорус и определить следующую цель нашего посещения, как на компасе моего ПипБака появилась устойчивая красная метка.

С того момента, как я оказался среди руин Кантерлота в окружении остатков Розового Облака, постоянно объявлялись и исчезли красные и нейтральные метки, и непрерывно отображалась у меня лишь Мотли. Это может означать только одно, этой меткой точно не является кантерлотский гуль. Я дал знать Мотли и мы, держась укрытий, двинулись в сторону метки, которая располагалась где-то в недрах четырёхэтажного здания, на первом этаже которого располагалась нечто вроде парикмахерской. Мы находились на противоположной стороне улицы, зайдя в один пустой жилой дом, и начали наблюдать оттуда нашего потенциального врага...

Это был крупный тёмно-синий пони с рогом и... крыльями. Аликорн.

Вот мы и наконец встретились. Мотли упоминала, что подданные Богини, её аликорны, в этом месте весьма успешно ей сопротивляются, так как постоянные неудачи свидетельствуют о том, что они не могут скооперироваться в поисках того, чего так жаждет их великая, могучая самоуверенная госпожа. Бунтуют так, что любая оппозиция обзавидовалась бы. Но что же мне предпринять в отношении этого... индивидуума? Она по-прежнему отображается как враждебная. Вычислительным способностям ПипБоя, а теперь и ПипБака я склонен доверять, ибо он, как известно, просчитывает предполагаемую реакцию на моё появление в поле зрения сканируемого существа, проанализировав электрохимическую мозговую деятельность цели на наличие враждебности по отношению ко мне. Однако, из-за того, что это делается на расстоянии, точность далека от совершенства... примерно в 62% случаев ПипБой предсказывал гарантированную враждебность противника. С роботами это дело обстоит проще... Мимо пройти не получится, ибо отслеживающий чип указывает на здание парикмахерской, в котором она как раз что-то ищет, заглядывая за каждую мебель. От раздумий, я застыл в нерешительности, невольно засмотревшись на ещё одну надпись сошедшего с ума бедолаги на соседнем здании с белой штукатуркой. Эта отличалась от всех остальных, каждая буква разного цвета, и гласила она: «РАДУГА — ЭТО ПЕРЕВЁРНУТАЯ ПОДКОВА». Интересно, что заставило его подумать о радуге в таком месте?..

Я едва не отвлёкся на ненужные размышления. Мотли быстро развеяла мои сомнения относительно бунтующих аликорнов. Она сообщила мне, что во всех зафиксированных случаях аликорны в Кантерлоте действуют агрессивно по отношению к не-аликорнам. Они стремятся либо убить, либо захватить в плен и использовать в качестве наживки для отвлечения кантерлотских гулей.

И тут я внутренне задался вопросом об устойчивости их к Розовому Облаку. Я принялся обдумываться план.

 — Так или иначе, мы привлечём внимание... Мотли, — проговорил я по рации, увлечённо размышляя, — а ну-ка потеряйся.
 — Что?.. — тут же последовал непонимающий голос каштаногривой.
 — Тьфу ты, спрячься и затаись, — быстро пояснил я. — На нашей стороне внезапность. Я отвлеку аликорна на себя, а ты выбери удачный момент и позицию, чтобы атаковать её с тыла, а сам попытаюсь выманить её наружу.
 — Звучит просто. Хорошо. Однако хоть мы и атакуем первым благодаря внезапности не будь столь самоуверенным, она порождает невнимательность. Я заберусь на крышу, дабы потом налететь на неё с «Нахрапом» сверху.

Я подобрался вплотную к зданию с парикмахерской с левой стороны, поближе к той надписи, а пегаска незаметно взмыла в воздух и притаилась на крыше. Изнутри слышалось невнятное, но явно негодующее бормотание аликорна, лихорадочное шуршание и иногда беспорядочный стук копыт по кафельной плитке. Она явно что-то ищет, причём хочет сделать это побыстрее.

 — Чего ты ждёшь? — спросила по рации Мотли.
 — Чуда, — кратко ответил я, ещё раз задумавшись о том, а не упустил я из виду чего-либо важного. Глубоко вздохнув и морально подготовившись, я включил внешний динамик шлема и прокричал: — КУ-КА-РЕ-КУ-У!

В мгновение я услышал порхание крыльев... ни ничего не увидел...

Что?.. Какого... Ох... Блять! Я забыл, что они становятся невидимыми!

Успев это осознать, я, стоя у стены здания, возвёл вокруг себя магический щит, который тут же испарился от удара прилетевшей молнии, от чего в районе рога я ощутил неприятную кратковременную боль. В следующее мгновение я увидел, как Мотли спрыгнула, порхая крыльями, закованными в силовую броню Анклава, в позе атаки энергомагическим кастетом. Удар пришёлся в невидимого аликорна, вокруг места попадания возник голубоватый ореол в виде вспышки. Сразу после удара пегаска сгруппировалась и при помощи своих крыльев замедлила свой затяжной прыжок, дабы тут же с удобством и лёгкостью приземлиться на все четыре ноги. Это было красиво и изящно. Наблюдать за Мотли одно удовольствие. Вслед за ударом заклинание невидимости рассеялось, а тело крылатой синей единорожки свалилось набок. Половину её головы в районе удара разворотило, превратив в окровавленный ужас: кровь с хлюпающим звуком стекала на вымощенную камнем дорогу, половина черепа раздробленна, во внутренней части головы была лишь кровавая каша из мозгов и костей.

 — Ты в своём репертуаре... — произнесла она, подойдя к трупу, но общаясь со мной по рации. — Напомни-ка мне, в который раз я вытаскиваю тебя из подобной передряги?
 — Я... — задумался я на несколько секунд, подбирая оправдание, — просто притворяюсь беспомощным, дабы ты на моём фоне выглядела ещё более величественным ангелом, чем можно было бы вообразить.
 — Так я тебе и поверила... — насмешливым голосом произнесла она, и мы услышали и увидели, как из всех щелей на нас, словно из рога изобилия, посыпались толпы гулей. Не теряя времени, пегаска подлетела ко мне, резво схватила передними ногами и подняла в воздух, опустив на склон крыши, покрытой керамической черепицей, четырёхэтажного здания с парикмахерской.
 — Теперь куда, петушок? — тяжело дыша, поинтересовалась она, и лёжа на животе.
 — Нужно ещё заглянуть в здание под нами, там же находится либо ключ-карта, либо включённое радио.
 — Сейчас это сделать весьма трудно из-за образовавшейся очереди внизу...

Снизу послышалось недовольное, враждебное и злобное рычание столпившихся вокруг мертвецов, желающих продегустировать нашу плоть.

 — Придётся как-то проникнуть вовнутрь незаметно для этой самой очереди и не попасться им на глаза, иначе загрызут, — произнёс я после небольшой паузы, с прокатившейся по телу дрожью вспомнив о сегодняшнем кошмаре.
 — Как и в любом месте, если ты попытаешься пролезть без очереди... — уныло произнесла пони, опасливо взглянув через выступление крыши. — Придётся их отвлечь. В этот раз я побуду приманкой.
 — Что? — взволновался я.
 — Со мной всё будет хорошо, — сказала она, похлопав меня по плечу передней ногой. — У меня есть преимущество, — в подтверждении этих слов она демонстративно пошевелила крыльями.
 — Только смотри, чтобы тебя не подбили заклинанием, если таковой гуль, который их создаёт, обнаружится. Или телекинезом не захватит.
 — Не забывай, силовая броня Анклава имеет специальную магическую матрицу, не позволяющая единорогу использовать на мне заклинание телекинеза, а также она частично нейтрализует магический урон. Всё будет просто волшебно... — Рычания снизу не прекращались. — Какие нетерпеливые, — пробормотала она, тяжело вздохнув. — Ладно, я пошла дразнить их своим крупом.
 — Сделай это так, чтобы я тобой восхищался. — В ответ на это она ткнула меня в плечо, заставив меня тем самым сдавленно хохотнуть.
 — Это я делаю лишь только для тебя... — произнесла она, взмыв в воздух, и повисла над улицей, кишащей кантерлотскими гулями. — Эй, дуботрясы! Не меня ищете? — громко прокричала она с включённым внешним динамиком, а затем медленно, плавно покачиваясь, полетела дальше по улице. Снизу доносился беспорядочный топот копыт по вымощенной камнями дороге. Подождав ещё с минуту, я выглянул вниз. Никого.

Отлично... можно и спускаться.

На четвёртом этаже располагался балкон. Я повис на краю крыши, поддерживая себя магическим телекинетическим полем, дабы не соскользнуть и не сигануть внизу, и аккуратно спрыгнул на него. Достав меч на готовность, я вошёл вовнутрь. Вокруг клубилось Розовое Облако в небольших концентрациях тут и там, а мебель и другие предметы интерьера выглядели более-менее приличными на вид за эти двести лет. Не теряя много времени на осмотр, я подошёл ко входной двери, однако не успел к ней приблизиться, как мои уши начали улавливать кантерлотскую частоту. Не ключ-карта...

Я повесил меч обратно на ремешок.

Что же делать? Метка указывает справа от меня... Я попробовал телекинезом открыть дверь, но она оказалась запертой. Пришлось ещё повозиться с замком на расстоянии, что само по себе трудно и непривычно. Как только мне удалось сразить его, я открыл дверь и перед моим взором возник коридор.

 — Мотли, ты там в порядке? — обратился я по рации.
 — Ага... развлекаю гулей, покачивая перед ними своими бёдрами. Как у тебя ситуация? — отвлечённым голосом спросила она.
 — Могу сказать, что это точно не ключ-карта.
 — Жаль... Так что, забирать тебя?
 — Конечно, сейчас попытаюсь лишь отключить приёмник.

Я осмотрелся в поисках того, что помогло бы мне обнаружить радиоприёмник. Отключить с расстояния не такая уж и проблема, однако мне нужно видеть, что я делают или хотя бы иметь представление о том, где он находится. Мои глаза зацепились взглядом за запылённое зеркало в деревянной раме, висевшее в прихожей. Я окутал его своим голубоватым свечением телекинеза, бережно снял со стены, протёр лежащим в комоде куском какой-то ткани и леветировал его в коридор. Наклонял его в стороны под разным углом, пока в отражении я не увидел радиоприёмник, окутанный плотным скоплением розового газа и находящийся в конце коридора возле открытого нараспашку окна на небольшом деревянном столике, у которого находился силуэт пони, сидящего спиной ко мне на деревянном стуле. Пони очевидно мёртвый, так как его тело являлось единым целым с этим стулом. За окном едва различались очертания грандиозного и роскошного белого замка, с тёмно-фиолетовыми куполами. Прекрасный был когда-то вид, я думаю.

Щёлкнув переключателем, я вышел обратно на балкон, повесив перед этим зеркало на прежнее место. Я дождался, пока пегаска подобрала меня, и мы отправились проверять остальные метки, на которые указывал отслеживающий чип.

---

Последний бой возымел печальные для меня последствия. При очередном неминуемом столкновении с гулями, одна тварь умудрилась куснуть за мой нос, вернее, за носовую часть моего шлема, из-за чего мой он оказался открытым для небольших концентраций Розового Облака. Так как конструкция и устройство шлема довольно витиеватое и сложное, без специфических запчастей здесь не обойтись. Мне необходимо найти хотя бы любой шлем с респираторной системой, ибо она пришла в негодность из-за того мощного укуса ходячего мертвеца в ходе противостояния, а запасных запчастей на Авантюре всё равно не было из-за моего просчёта. Не предполагал, что респираторная часть моего шлема пострадает. Из-за этого случая нам пришлось спуститься в подземные коллекторные и канализационные системы, ведь концентрация Розового Облака здесь практически сведена до нуля: весь газ либо конденсировался, либо смешался с водой...

 — АПЧХИ!!! — внезапно для себя, так как находился в задумчивом состоянии, чихнул я, тихой поступью идя за Мотли. Та от неожиданности подскочила, мгновенно выругавшись, а из соседнего коридора коллектора послышался хор, состоящий из злобных рычаний. Вокруг царила темнота, которую расталкивал лишь свет моего ПипБака и луч нашлемного фонаря Мотли.
 — Чихание к беде ведёт... — виновато проговорил я с нарастающим беспокойством. Некоторое время пегаска передо мной молчала, явно она пыталась сдержать свои эмоции, потому как своим чихом я оповестил рядом находящихся гулей-призраков о нашем присутствии. Пегаска всё же решила что-то сказать.
 — Значит, чихал ты на нашу тайную... операцию? — съехидничала она нервным тоном. Я чувствовал в её дрожащем голосе, как она шуткой пытается сдержать свой гнев и вместе с ним нарастающее волнение. Мы оба помним увиденное во сне... когда в аналогичной ситуации на нас набросилась толпа этих мертвецов. Однако в этот раз мы сделали то, чего не додумались сделать тогда в кошмаре... мы в строгом порядке успели принять несколько видов боевых наркотиков. Благодаря силовой броне с автоматизацией этого процесса, ей было достаточно сделать лишь несколько манипуляций, тогда как мне необходимо было самостоятельно употребить их.

Из соседнего помещения к нам повалила целая стая этих живых мертвецов, став единым целым со своим служебным снаряжением в виде комбинезонов золотистого цвета. В тот момент, когда они показались, я ощутил воздействие наркотических веществ: меня охватил прилив сил, восприятие окружающего мира обострилось, мышцы словно гудели от напряжения и нетерпения, стремясь вступить в бой с кем-нибудь (горю желанием набить кому-то табло!), а реакция заметно увеличилась и теперь я видел чуть ли не каждое движение гулей.

 — Да начнётся оргия! — на эмоциях и под воздействием препаратов выкрикнул я, когда нас настигла вся эта толпа из десятка разношёрстных пони.

Всё происходило настолько быстро и стремительно, что не успевал всё это осознавать, тело, словно двигалось само, инстинктивно и под воздействием боевых наркотиков. Точные взмахи меча, фонтаны крови, оторванные части кожи и мяса, удары «Нахрапом» и вспышки с голубоватым ореолом света, извивающийся скорпионий хвост с невероятно острым жалом, рассекающий воздух и проникающий в тела пони. Это был не бой... это необъятный хаос и вакханалия из противно чавкающих и хлюпающих звуков, злобного и хищнического рычания, тяжёлых и резких вздохов, свиста жала, меча и глухих ударов.

В какой-то момент я начал осознавать, что они всё равно нас одолеют... и я пустил в ход «Озарение», используя стандартный режим стрельбы, целясь прямиком в их пасть (один оказалась настолько близко, что едва не откусил переднюю часть ствола). Ко всему этому безудержному хаосу присоединилось гудение и яркие громкие выстрелы энергомагического оружия, как моего... так и пегаски. Она также решила не тянуть с этим, пустив в ход свою оранжевую плазменную винтовку «Тайфун» в боевом седле. Участки тел гулей плавились и обугливались от выстрелов, а иногда они в небольшой вспышке света превращались в бело-голубоватую золу или вязкую противную лужицу...

Всё залапано кровью, кровавыми останками обезглавленных и изувеченных тел, лужицами и золой от энергомагическое оружия... запах от всего этого был горелым, до тошноты противным и резким, придавая последствиям боя ещё более омерзительный и отталкивающий вид. Мы сумели одолеть эту дюжину... однако выстрелами энергомагического оружия привлекли гулей из более отдалённых от нас мест этих подземных коридоров. Приготовив оружие и встав в защитную позу, мы открывали пальбу из энергомагических винтовок, порой приходилось делать по несколько выстрелов, дабы сразить этих тварей, однако хватало и одного меткого попадания в голову. Летящие оранжевые сгустки плазмы и удары голубых молний пересекали и освещали коридор, а тела гулей от этого светового шоу либо теряли голову, либо, засияв от радости и восторга, превращались в золу или лужицу. Иногда, по возможности, я активировал особые режимы стрельбы «Озарения», в виде цепного эффекта, ибо они довольно часто оказывались близко друг к другу. Выстрелы были настолько интенсивными, что мы едва успевали перезаряжать спарк-батареи.

Внезапно всё стихло. В итоге, мы отправили к праотцам ещё с две дюжины гулей, надеюсь, сверху шум стрельбы не сильно переполошил гулей. Плазменное оружие Мотли равномерно гудело, тогда как моя молниевая винтовка с кустарными и колхозными модификациями старшего писца Стальных Рейнджеров едва ли не дымилась и не раскалилась до оранжево-красного состояния. От такой интенсивной стрельбы ей предстоит длительный ремонт. Ещё бы чуть-чуть и её состояние стало бы критическим.

 — Даже в канализации Ред Спарка, — откликнулась Мотли, задыхающимся голосом, — наше раскрытие из-за твоего неосторожного движения прямиком на чью-то валявшуюся кость не было столь критичным.
 — То было случайностью. Сейчас же это от меня не зависело. Это всё мой организм.
 — Значит, ему не по душе скрытность...
 — Ага, — согласился я. — Он словно мазохист — ему по душе, когда в приключениях он огребает по полной программе...
 — Ух... как я тебя за этот чих отшлёпаю! — притворно-угрожающим тоном пророкотала пегаска, повернувшись ко мне, а затем... упала в мои объятия. — В любом случае, я рада, что всё обошлось... — облегчённо добавила она.
 — И я... Однако наша броня это не пережила... — произнёс я, а мой взгляд заскользил по вмятинам и следам от укусов гулей. Её броня была покрепче моей... поэтому у меня были не только следы укусов, но и оторванные части брони, некоторые из укусов задевали и шёрстку, немного отведав мою плоть, благо, раны не оказались слишком глубокими. Также своими укусами они наградили и мои сумки, испортив часть снаряжения. Суки ненасытные.
 — Забей... главное, что мы выжили, — устало проговорила она. — Ох... что будет, когда эффект наркотиков сойдёт на нет. Главное, не потерять сознание.
 — Мы приняли не столь большую дозу, как я тогда... но ты права, необходимо найти привал и отдохнуть.

---

Мы находились ещё под действием боевых наркотиков, когда в комнатах находящихся по соседству обнаружили импровизированную лабораторию, размещённую в двух помещениях, возле которых неподалёку обнаружилась обвалившаяся от взрыва стена. Этот взрыв произошёл давно из-за неисправности работы генераторов, находящихся по соседству с коллекторами в технических помещениях какого-то медицинского учреждения.

По внешнему виду можно было определить, что лабораторию развернули уже после всемирного апокалипсиса, учитывая, что здесь кто-то изучал кантерлотских гулей. На проржавевших в разной степени столах находились колбы с реактивами, мензурки, пробирки, аппаратура и оборудование различного уровня сложности и предназначения, вроде мощных микроскопов, терминалов и консолей, а также другие для исследований принадлежности и инструменты. В некоторых стеклянных сосудах и пробирках находилось сконденсированное Розовое Облако, как в очищенном виде, так и в смеси с другими химическими элементами и веществами, вроде воды. На некоторых столах и вовсе размещались останки обезглавленных кантерлотских гулей или их отдельных частей тела, отсечённая голова одного из гулей и вовсе была присоединена электродами и проводами к какому-то прибору размером со шкаф. Разумеется, они окончательно мертвы без каких-либо намёков на движения. В углу располагались две кушетки. Все приборы и источники света выключены, но соединялись с двумя генераторами, один работал за счёт органического топлива, тогда как второй — за счёт самоцветов.

В генераторе, работающем на органическом топливе, всё ещё оставалась жидкость. Осмотрев его состояние и убедившись, что с ним полный порядок, я запустил его, но не с первой попытки. После включения он слабо загудел и задрожал от работы, а затем я щёлкнул переключателем, к которому шли провода от этого генератора. Я сразу осознал, что к этому генератору подсоединено освещение в этой комнате и соседней. Лампочки замерцали и осветили пространство бело-жёлтым светом. Методом исключения, становится очевидным, что генератор, работающий на самоцветах, питал всю аппаратуру вокруг, но у меня не было желания возвращать их к жизни.

Мы осмотрели соседнее помещение и увидели там множество различных цепей, ремней и других механизмов для удержания свирепых узников. Стены изобиловали царапинами, вмятинами и укусами. Комната разделялась на две части небольшим силовым полем, в данный момент выключенным. С одной стороны когда-то находились узники, а с другой несколько столов с записями, инструментами и пробирками конденсированного Розового Облака.

 — С этой стороны, — произнёс я вслух, ощущая отход воздействия наркотических веществ, что пришлось присесть возле одного стола, — судя по всему, велись наблюдения за кантерлотскими гулями. — Я беглым взглядом оценил содержимое записей. — Эти записи подтверждают мои мысли, — заключил я.
 — Кому в голову захотелось экспериментировать над кантерлотскими гулями? — спросила Мотли, глядя на цепи. — Ох... — устало донеслось от неё. — Тяжело стоять на ногах... — добавила она и обессилено присела.
 — Пойдём в другую комнату. Там отдохнём и перекусим. После такого изнурительного боя мне сильно захотелось жрать.
 — И мне тоже... — вяло сказала пегаска и, пошатываясь, отправилась в соседнее помещение. Я последовал за ней той же неуверенной походкой.

Пребывая в соседней комнате в окружении множества приборов, столов, разделанными по частям тел гулей, и химических принадлежностей, мы сытно наелись нашими припасами, а затем принялись отдыхать. В данный момент я испытывал ещё и магическое истощение... из-за чего мне пришлось принять магическое зелье восстановление магии, оно, между прочим, частично помогло и с восстановлением жизненных сил. Поэтому в данный момент я чувствовал себя лучше, чем пегаска. Она же сняла с себя силовую броню, размялась и улеглась на кушетку.

 — Пусть моё тело немного подышит, — сказала она лёжа, разглядывая усталым взором потолок. Я подошёл к ней. — Розовое Облако здесь вообще не ощущается... Меня так и тянет вздремнуть.
 — Хочешь вновь пережить кошмар? — подшутил я. В это мгновение её глаза широко распахнулись, очевидно, что мысль о вероятных кошмарных сюжетах её заметно взбодрило. — Я понимаю, что после боевых наркотиков накатывает временная усталость, но потерпи... а если не получится, то я тебя буду всё время будить.
 — Я и сама хотела попросить тебя об этом... А как же ты сам? Не хочешь спать?
 — Да не особо... — я пожал плечами. — Зелье восстановление магии частично повышает мою физическую активность, поэтому спать совершенно не хочется... я лучше посмотрю заметки в терминале.
 — Везёт тебе... — обидчивым тоном вымолвила она. Я наклонился и поцеловал её.
 — Учитывая, что передо мной полностью обнажённый ангел с изящными формами тела... то да, соглашусь, мне повезло. — В ответ на это пегаска хихикнула.
 — Может, почитаешь мне те записки?.. — спросила она.
 — А тебе не надоело слышать мой голос?
 — Неа, — она расплылась дурацкой улыбкой. Я лишь покачал головой, чувствуя, как сам улыбаюсь.

Я подошёл к терминалу, сел за него и включил. Записи разделены на три категории. Первая категория называлась «Наблюдения и результаты исследований», вторая — «Краткий отчёт исследований в формате аудио», а третья — «Краткий отчёт исследований в текстовом формате».

Я хмыкнул.

 — Мне и зачитывать не придётся тебе... тут есть записи в виде аудио, — раздался мой голос по помещению, слегка перекрывая гудящие звуки генератора. Я открыл первую категорию и от увиденного у меня едва челюсть не отчалилась. — Перечитывать методы и ход проведения исследований, количество задействованных инструментов и ресурсов не собираюсь... чтобы всё беспрерывно зачитать придётся потратить несколько дней... — монотонно проговорил я, бегло просмотрев первую категорию. — Тем более, здесь всё изобилует научными терминами и понятиями в области биологии и генетики, куча цифр, таблиц и расчётов.
 — Давай включай те отчёты.

Я воспроизвёл первую запись, и помещение заполнилось голосом быстрым по своему характеру и чётким по произношению. Голос оказался невероятно знаком.

«Вводная».

«Для тех, кто не умеет читать. Это мой седьмой полигон для научно-исследовательских работ окружающей среды. Нынешняя цель — Кантерлот и Розовое Облако. Этот аудиодневник предназначен для обобщения всей полученной мною информации и результатов по ходу исследований и анализов в данном месте. Более подробную информацию о проведённых здесь экспериментах смотрите в разделе "Наблюдения и результаты исследований"».

 — Да это же... — ахнула от удивления пегаска, так и не договорив. Она приподнялась и повернула голову к терминалу, на который я ошеломлённо уставился, находясь рядом с ним.
 — Наш знакомый... Профессор, — заключил я, обернувшись на пегаску, а затем вернул свой взор обратно на слегка мерцающий зелёный экран. — И почему же он умолчал, что посещал это место и что, судя по всему, обладал информацией о кантерлотских гулях и Розовом Облаке?! — искренне удивился с нарастающим возмущением. Сейчас в моей голове воцарился хаос из негодующих и озлобленных мыслей. Как он мог со мной так поступить, ведь знал, что мы отправляемся в такое опасное место, в котором он не только побывал, но и сумел проводить эксперименты по исследованию окружающей обстановки! Не удивлюсь, если здесь будет информация о гулях, которую мы смогли добыть эмпирическим путём, рискуя своими жизнями. Это... просто... ебучая несправедливость. Так и захотелось съездить этому Профессору по лицу...
 — Возможно, он просто забыл... Сам знаешь, какой он занятой и насколько поглощён своей работой.
 — Наверное... — снисходительно проговорил я, осознав разумность её выводов. Мой гнев начал постепенно остывать, ибо я вспомнил, что из-за своей работы он не привык интересоваться происходящим вокруг. К тому же, он сварганил зелья восстановления магии, когда я попросил у него помощи в походе. Хотя, возможно, он не думал, что мы будем исследовать мрачные и опасные руины, учитывая, что у нас есть отслеживающий чип, который привёл бы нас прямо к цели. И всё же обидно осознавать, что полезная информация нам могла бы быть уже известна ещё до посещения Кантерлота. Проглотив свои огорчённые эмоции, я проиграл следующую запись, решив при этом лениво просматривая методы проведения экспериментов в соответствующих разделах.

«Подготовка».

«На этот раз мне пришлось воспользоваться услугами одного опытного грифона наёмника, так как в одиночку заниматься научной деятельностью в руинах Кантерлота чрезвычайно опасно и рискованно. Ни в какой из научных сфер деятельности этот наёмник совершенно не разбирается, что довольно типично для среднестатистического жителя Пустошей, но опыта и навыков ведения боя и выживания у него вполне удовлетворительны. В таком опасном месте его мускулы и крылья окажутся не лишними. К тому же, он и сам был бы не против исследования руин Кантерлота, но не решался отправляться сюда самому или с кем-то кто ничего не знал об этом месте, не беря во внимание тот факт, что в Пустоши трудно кому-то доверять.

Так как он увидел во мне «целеустремлённого яйцеголового», то согласился на обеспечение моей безопасности в руинах Кантерлота на моменты проведения исследований, надеясь, что с моей помощью он получит необходимую ему информацию и сможет лучше других ориентироваться и выживать в окружении Розового Облака и кантерлотских гулей. Его мотивация ясна — он хочет получить знания и опыт, которые помогут ему браться за наёмные работы в здешние руины, так как других желающих отправиться в эти покрытые мифами и байками, но набитые сокровищами древнего мира, места почти нет, несмотря на привлекательную в таких случаях оплату. Очевидно, что собственная шкура дороже. Договариваться с ним об оплате мы будем после окончания моих исследовательских работ.

Наблюдая за мной, он решил последовать моему примеру и начал вести что-то наподобие своего дневника, куда записывал основные моменты того, что мне удалось выяснить в ходе различных исследований, а ещё изливал своё мнение по этому поводу. Наличие грифона помогает мне избегать лишних передвижений по опасным руинам, помимо этого он по воздуху покидал Кантеролот и улетал за его пределы, дабы раздобыть нам еды и чистой воды в ближайших рудниках, пока я занимался исследованиями».

Ему повезло, что он не сам сюда отправился и тем самым уже мог спокойно избежать гнетущего влияния окружающей атмосферы Кантерлота, вслед за которым шла бы неизбежная потеря рассудка. Изоляция от общества само по себе негативно сказывается на ментальном состоянии любого социального индивида, однако я сомневаюсь, что Профессору это угрожало, я бы сказал, ему от этого только комфортней, учитывая, с каким прыжком он погружается в свою работу.

При беглом осмотре записей из раздела «Наблюдения и результаты исследований», а именно того, как проходили оные, какие использовались формулы, методы, расчёты и другой математический анализ, можно в очередной раз убедиться, что Профессор очень требовательно и трепетно относился к своей работе. Такому усердию, тщательному вниманию к деталям и рутинной перепроверке результатов любой бы позавидовал, и я уже не говорю о сложности самого анализа результатов, которые изобилуют, во многом непонятными для меня, терминологиями и определениями из сферы генетики, биологии, химии и медицины. Он явно горит желанием создать универсальное средство, которое поможет избавиться от нежелательных мутаций. Условный шаблон, который можно подстроить под любую мутацию.

«Оборудование».

«Первые мои исследования касались непосредственно самого Розового Облака, а потом я уже занялся изучением его порождений. Необходимо было оценить степень его влияния на окружающую среду. Для этого мы искали подходящее место для проведения экспериментов. Среди критериев как всегда было наличие поблизости какого-нибудь медицинского учреждения или института с медицинской направленностью, а ещё лучше с биологической или генетической. Там я мог найти бы не только необходимое мне оборудование и принадлежности, но и соответствующую литературу, а также данные о недавних проводимых экспериментах и наблюдениях. Недавних, в данном случае, означают те, что проводились незадолго до падения мегазаклинаний. Мы обнаружили такое место, оно, как и ожидалось, принадлежало Министерству Мира. "НИИ нейрохирургии им. Флаттершай".

Основную часть оборудования мы притащили оттуда. В технических помещениях после взрыва в стене образовалась дыра, предоставившая доступ в коллекторные системы, в одном из помещений которых мы и развернули данную лабораторию. Разумеется, часть оборудования и аппаратуры находилось в плачевном состоянии, но, имея за плечами приличный опыт работы с подобной техникой, я сумел вернуть её к жизни, и сразу же приступил к анализам вещества Розового Облака.

В ходе экспериментов, оборудование постепенно пополнялось всё более витиеватыми и мудрёными образцами, благодаря чему опыты и исследования становились более точными, позволяя мне проверить результаты на разной технике и устройствах, дабы снизить погрешность и исключить другие влияющие факторы. Чистота результата прежде всего, от этого зависит истинность. Моя электронная библиотека также пополнялась новой литературой, дабы потом иметь возможность поделиться ею с остальными учёными, которые уже встречались на моём пути. Этот Кантерлот просто кладезь знаний. Если бы я посетил его изначально, то вероятно смог бы избежать тех ошибок в исследованиях на других полигонах.

Вскоре мне повезло наткнуться на целое поселение разумных кантерлотских гулей в Стойле Один под Министерством Военных Технологий, чего само по себе я никак не мог ожидать. Слухи о тайных повелителях в Кантерлоте оказались не такими уж беспочвенными, но по-прежнему остаются преувеличенными, о чём позже станет вам известно. Они также жертвы Розового Облака. Как раз у них я и выяснил где можно попробовать отыскать более продвинутые технологии для исследований, специфическую научную литературу, а также выведал кое-какую полезную информацию о самом Розовом Облаке, которая им была доступна по наблюдениям. В некоторых случаях у них мне доводилось заниматься обменом продовольствия и технологий, которые я не мог обнаружить сам, на другие найденные мною или наёмником вещи, а также на информацию, добытые на тот момент данные по Розовому Облаку. Сотрудничество, как вы понимаете, было взаимовыгодным.

Список всего полученного оборудования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе "Оборудование"».

У меня в голове возникла очередная буря недоумения и шока. Разумные кантерлотские гули? Чего?.. И почему я их ещё не встретил? Они что, только в Стойле Один обитают?

Мотли оказалась не менее удивлённой и поражённой, чем я. Не успел я всё это как следует обмозговать, как мой ПипБак обозначил это месте на карте. Я отвлёкся и взглянул на него. Стойло Один находилось возле главного замка, с той стороны, по моим скромным мысленным подсчётам и распространилось Розовое Облако. Да уж... вот будет забавно, если ключ-карта окажется у них. Вход в Стойло находится под Министерством Военных Технологий. Интересное решение, хотя, чему я удивляюсь? Одна из трёх основательниц Стойл-Тек приходилась сестрой главной кобылы этого министерства.

Я продолжил прослушивание вместе с беглым осмотром результатов исследований, включив на озвучивание следующую запись.

«Состав Розового Облака».

«Исследования состава Розового Облака не предоставило мне никаких существенных данных. Мне удалось лишь подтвердить свои гипотезы о Розовом Облаке ещё до того, как попал сюда, из слов путешественников и книги "Копытоводство по выживанию в Пустоши".

Состав Розового Облака не имел за собой каких-либо необычных или неизвестных мне компонентов и химических элементов, однако мне так и осталась неизвестной сама технология и метод производства подобной газообразной смеси, то бишь все условия и факторы, необходимые для её создания. Я сумел выяснить, что использованные в составе химические элементы не могут служить в качестве катализатора "перемешивания" в момент контакта живой плоти и обычной материи. Более того, такое сочетание компонентов является совершенно безвредной. Это я сумел определить, воспроизводя химическую смесь в лабораторных условиях. Она является настолько простой по структуре, составу элементов и лёгкости производства, что её может наколдовать единорог, имеющий соответствующие навыки и знания в области химии.

Наука в состоянии изучить состав чего бы то ни было, но в очень редких случаях удаётся выяснить определяющие факторы и условия его создания и за счёт каких законов природы оно имеет те или иные свойства. После довольно длительных исследований у меня не остаётся сомнений, что дело именно в магии или энергии, которая наложена на эту газообразную смесь. Проще говоря, это зачарованный газ, и его цель — распространить наложенную магию воздушно-капельным путём. Накладывание магии на газообразную смесь может быть вызвано необходимостью контроля Розового Облака в будущем. Мне вот интересно, в каком виде или чем осуществлялся бы этот самый контроль?

К несчастью, я не могу определить природу его магии. Я по части биологии и генетике, и не занимаюсь углублённым изучением магии и энергий с их потенциальными свойствами и возможностями, лишь поверхностно. Я пытался выяснить о происхождении магии или энергии Розового Облака из приборов, фиксирующих их, но каждый раз терпел неудачу. Магическую природу этого облака невозможно определить с имеющейся у меня аппаратурой.

С другой стороны это подводит меня к несомненному утверждению, что магия или энергия зачарованного газа явно неэквейстрийского происхождения, раз чувствительные сенсоры и датчики, созданные при помощи магии пони, не могут её зафиксировать и определить. Зная историю, Розовое Облако — это непременно детище зебр, и его магия также принадлежит зебрам. Однако в этом вопросе я некомпетентен.

Более детальную информацию о полученных результатах анализов и экспериментов, а также список задействованного оборудования и методах проведения исследования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе "Состав Розового Облака"».

Получается, Розовое Облако несёт в себе безобидные химические элементы, но в тоже время они являются транспортным средством для мистической и необъяснимой магии или энергии. Интересно... каким способом им удалось использовать магию, которую даже пони ещё не смогли её открыть, а уж тем более манипулировать? А хотя... это и не удивительно, учитывая, что благодаря Селестии и её вниманию к социальным проблемам ресурсы на различные научные исследования почти не выделялись, оставаясь прерогативой частных любителей. Это было мало кому интересно, никакого заметного спроса, поэтому многие работы и их результаты затерялись во времени или пылились на полках частных библиотек, пока не поползли слухи о войне, что привело к ошеломительному научному прорыву и увеличенному интересу к этим знаниям. Профессор — такой же самоучка и любитель сейчас, как учёные и волшебники довоенной эпохи.

«Влияние Розового Облака. Окружающая среда».

«Путём длительных исследований мне удалось выяснить эффекты воздействия Розового Облака на окружающую среду, поскольку у меня возникло множество вопросов, когда я подготавливал лабораторию к рабочему процессу.

Я обнаружил, что множество вещей в Кантерлоте имеют лучшую сохранность в сравнении с другими уголками Эквестрийской Пустоши. Меня интересовал источник такого феномена, и я заподозрил в этом Розовое Облако. Мои догадки нашли своё подтверждение. Я сумел зафиксировать, что Розовое Облако воздействует на поведение и жизнь микроорганизмов. Для них облако губительно, что заметно уменьшает их количество, а соответственно и их влияние на всё вокруг снижено. Это объясняет, почему, к примеру, останки пони дольше разлагаются, а некоторые вещи в определённых условиях лучше сохраняются.

Розовое Облако медленно "убивает" жизнедеятельность практически любой органики, вроде деревьев и растительности. Пропитанная газом и магией неживая материя при касании с живой, вроде плоти, начинает сплавляться друг с другом, но за пределами Кантерлота без какой-либо концентрации облака вокруг, имеющейся в них скоплений будет уже недостаточно, чтобы вызывать такой эффект. Исключением являются жидкости и вещи с высоким уровнем влажности, вроде еды. С ними всё гораздо сложнее. Но могу сказать с уверенностью, не употребляйте их вовнутрь, если вы не кантерлотский гуль.

Даже из обычных наблюдений видно, что Розовое Облако проникает практически через любую поверхность. Всё зависит от толщины и плотности материала: чем она выше, тем труднее ему проникнуть через него. Помимо этого на проникновение влияет и наличие магических заклинаний на материале.

Замечено, что высокая концентрация Розового Облака наблюдается поблизости главного замка, и чем дальше от него, тем меньше этого зачарованного газа наблюдается в окружающей среде. Наталкивает на размышления, что оно постоянно откуда-то возникает. Где-то внутри замка должен быть "распылитель", но из-за высокой концентрации это выяснить не удалось, а разумным кантерлотским гулям не удастся проникнуть в его недра из-за обилия охранных систем.

Для нейтрализации действия Розового Облака достаточно будет воспользоваться обычными лечебными зельями, но потребуется их огромное количество, поскольку его магия или энергия соответственно сильна. Напомню, что может "воскрешать" мертвецов!

Больше ощутимых эффектов Розового Облака, требующих отдельного внимания, на окружающую среду не было зафиксировано. Более детальную информацию о полученных результатах анализов и экспериментов, а также список задействованного оборудования и методах проведения исследования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе "Влияние Розового Облака. Окружающая среда"».

Выходит, мы можем не беспокоиться, что добытые в Кантерлоте вещи, такие как книги и наряды, слипнуться с нами, если будем их носить или держать в копытах длительное время уже за пределами розового газа. Мотли также это подметила и обрадовалась этой новости. Мои наблюдения касательно увеличения концентрации по мере приближения к главному замку подтвердились, но в тоже время я и не подумал о том, что Розовое Облако по-прежнему возникает и распыляется где-то из его недр. Неужели там невероятно высокая концентрация, что только наличие условного распылителя может объяснить подобное?

«Влияние Розового Облака. Природа кантерлотских гулей». Эта запись самая длинная из всех. Первый абзац (я успел его глянуть в текстовом варианте перед прослушиванием) раскрывает причину.

«Эффекты оказываемые зачарованным газом на организмы вызывают во мне горячий интерес, заставляя шевелить извилинами, так как именно к генетической биологии я предрасположен больше всего и разбираюсь в ней на углублённом уровне. К кантерлотским гулям я не намерен применять такое понятие как "мертвец", когда он ещё в состоянии разорвать свою жертву на куски. Это для того, чтобы избежать недопонимания в дальнейшем.

Нам удалось захватить и обследовать как живых гулей, так и мёртвых, и проверить их в самых различных условиях, какие только мы смогли провести. Ранее упоминались и разумные кантерлотские гули, но в их случае они не желали ложиться на операционный стол, лишь позволяли взять некоторые образцы, вроде кожи и шёрстки. Они также не особо желали участвовать в проведении некоторых экспериментов по своему поведению, поэтому большинство моих записей о них будут основываться по большей части на моих наблюдениях. О поведении всех гулей будет указано в соответствующей записи.

Перейду к сути. Как мёртвые, так и живые тела подопытных формально считаются недееспособными из-за отсутствующих естественных физических процессов. Нам удалось проверить воздействие Розового Облака с несколькими расами, но во всех случаях изменения приходят к одному и тому результату. К примеру, отсутствие сердцебиения. Большинство клеток организма помимо своей жизнедеятельности прекратили и процесс разложения, но при этом они не являются "активными". Они словно заморожены, но не в буквальном смысле. Следует присмотреться к тому факту, что лишь большинство клеток подверглось влиянию. Остальные также не функционируют, но и не считаются "мёртвыми".

Упомянутое большинство клеток, это те, что находится во внешних слоях тела, вроде эпидермиса: кожа, шёрстка. По очевидным причинам, сильно заражены органы воздушного дыхания и кровеносная система. Кровь впоследствии приобретает тёмно-розовый окрас, потому как насыщается магией Розового Облака, попавшей в основном через лёгкие с газообразной смесью. Когда магия Розового Облака начинает действовать, подчинив организм, то заражение прекращается, а тело получает иммунитет к нему, более того, в высоких концентрациях оно вызывает едва ли не мгновенную регенерацию. К этому моменту, уцелевшая часть клеток просто перестаёт функционировать. Из-за чего датчики моего ПипБака не могут зафиксировать, что организм жив, определяя его как мёртвый. На тепловизорах они также не видны, из-за отсутствия температуры тела, которая проявляется в ходе естественной жизнедеятельности организма, чего не наблюдается у кантерлотских гулей, поэтому температура последней соответствует температуре окружающей среды. Исключением являются разумные кантерлотские гули, обнаруженные мной в Стойле Один.

По поводу исключений. Они находятся по обе стороны баррикад. Случаются условные осечки, когда магия Розового Облака не может подчинить тело подобной интоксикацией. Бывают заметные случаи, когда тело интенсивно сливается с каким-нибудь крупным и массивным объектом, вроде каменного тротуара. Когда происходит процесс интоксикации Розового Облака, в клетках живых организмов умирают те клетки, которые первыми попадаются на пути у зачарованного газа, из-за этого у всех кантерлотских гулей кожа и шёрстка становятся обезображенными. В этот момент неестественный и быстрый некроз клеток, вызванный магией Розового Облака, сказывается на окружающих их неорганические структуры. Происходит нечто наподобие эффекта "расшатывания" этих структур на молекулярном уровне, и они становятся неустойчивыми, и молекулы без особых проблем проникают в эти клетки. Из-за колоссальной "перетасовки" клеток организма и неживой материи при этом "расшатывании", магия не в состоянии им больше управлять: внутренние системы организма разрушаются до ошеломляющего безобразия, в особенности это касается нервной системы. И это происходит довольно часто в условиях колоссальной концентрации Розового Облака. Оно и к лучшему, что такие жертвы не будут живыми. Вид живых, злобно рычащих и резво дрыгающихся кантерлотских гулей, когда их тело является единым целом с тротуаром, вызывал бы глубокие впечатления ужаса, даже у такого пони, как я, который много чего повидал в Эквестрийских Пустошах. Остаётся лишь гадать, является ли это намеренной функцией облака или же простым побочным эффектом.

Обратной стороной нашей условной осечки при интоксикации являются жертвы, сохранившие свой разум. Из-за уникальной физиологии каждого организма, процесс заражения и подчинения происходит не до конца. Магия Розового Облака не может окончательно умертвить личность и выселить душевную энергию. Благодаря продвинутой аппаратуре и приборам из "НИИ нейрохирургии им. Флаттершай" я смог проанализировать деятельность мозга кантерлотских гулей и нервной системы в частности. Среди разумных лишь одна особь пришла сюда и позволила подсоединить к ней электроды, поэтому уверенности относительно всех её сородичей в этом вопросе у меня нет. Могу сказать, что деятельность мозга по крайней мере одного разумного кантерлотского гуля принципиально не отличается от незаражённых представителей своего вида, в данном случае пони. В целом, их тела застряли, как в узком оконном проёме — ни туда, ни сюда, между двумя состояниями: являются живыми пони, но в тоже время обладают всеми преимуществами обычных кантерлотских гулей. Среди этих преимуществ: регенерация и иммунитет к облаку. Я не знаю, является ли возможным искусственно вызвать трансформацию именно в разумного кантерлотского гуля. У меня нет совершенно никаких гипотез относительно того, почему так происходит. Скорее всего, на это влияет целый набор факторов, которые мы в данный момент не в состоянии зафиксировать, а уж тем более манипулировать ими.

Деятельность мозга обычных кантерлотских гулей не возможно проанализировать имеющейся аппаратурой. С ней не удаётся определить, что происходит в них в голове.

Некоторые индивиды различных рас при полном заражении приобретают способность создавать новые порции Розового Облака. Их лёгкие начинают самостоятельно вырабатывать уже зачарованный магией Розового Облака газ. Опять же, из-за незнаний природы этой магии я не могу определить всю последовательность образования, поскольку газ появляется уже в зачарованном виде, и формируется он только у живых особей, а не мёртвых.

Ещё заметной особенностью порождений Розового Облака являются глаза, а именно их серебряное свечение. Это наблюдается у всех видов и рас. У всех глаза издают небольшое серебряное свечение, в то время как мёртвые этим свойством не обладают. Если обезглавить кантерлотского гуля, то серебряное свечение в их глазах постепенно угаснет. Если его сильно повредить, вслед чего он может просто "вырубиться", то свечение не исчезнет. Стоит отметить, наличие безжизненного взгляда у обычных кантерлотских гулей, как живых, так и мёртвых. Касательно угасания у разумных кантерлотских гулей: мне не удалось осмотреть их глаза в момент смерти (из них никто не желал умирать ради эксперимента, что вполне ожидаемо), могу лишь сказать, что с их слов после смерти у их сородичей глаза также не теряют свечение сразу, лишь спустя некоторое время. На веру их слова принимать не нужно, но этого вполне достаточно для теории, в конце концов, разумные кантерлотские гули практически ничем не отличаются от обычных. Кроме рассудка, хотя за его адекватность я не уверен. Они немного двинуты на голову даже по меркам Эквестрийской Пустоши.

Не будет лишним упомянуть и регенерацию, о которой уже всем известно из рассказов о кантерлотских гулях. Их можно убить только двумя путями — обезглавливанием или дезинтеграцией. В остальном же любые повреждённые участки тела живого мертвеца будут регенерированы до состояния, когда процесс заражения организма Розовым Облаком был завершён. И чем выше в теле ещё живых мертвецов концентрация Розового Облака, тем выше скорость их восстановления и регенерации после сильных повреждений, а если их вырубить в области смертельной концентрации зачарованного газа, то восстановление происходит ещё быстрее, в частности, отрубленная конечность растёт быстрее, практически на глазах! Невероятно мощная магия.

Несмотря на то, что большинство клеток организма мертво и, соответственно, тела физически не могут быть усиленны, даже временно, о чём доказывают данные с аппаратуры и приборов, их тела крепче и твёрже, чем должны быть. Даже под микроскопом путём не наблюдалось укрепления мышц и остатков кожи, но по факту оно есть! Несомненно, это магия зачарованного газа. Стоит нанести повреждения, как тело оказывает сопротивление внешнему раздражителю и его физическому воздействию. Даже я ощущал эту прочность, как только пробовал проткнуть подопытного иглой. Она в итоге согнулась от сопротивления. Воткнуть иглу в их тело можно лишь с большой скоростью. Зубы у всех становятся настолько прочными и острым, что с их усиленной челюстью они способны перекусить кость и немногослойный металл, а когти гулей-грифонов (был лишь один экземпляр, да и то послевоенного периода) становятся невероятно прочными. У обезглавленных все эти преимущества исчезают вместе с угасанием серебряного свечения в их глазах. Очевидно, что Розовое Облако поддерживает в гулях не только жизнь, но и увеличивает их физические характеристики.

Тело кантерлотских гулей не может двигаться и регенерироваться без контакта с головой. Чем это вызвано, мне не до конца понятно. Я осмелюсь высказать гипотезу, что тут замешана взаимосвязь с мозговой деятельностью, словно именно там магия Розового Облака и отдаёт команды всему телу. Могу сказать, что магия Розового Облака управляет телом по такому же принципу, как это проходит естественным образом, через нервную систему. Забыл также отметить, что душевная энергия, которая образуется от естественной жизнедеятельности организма (подобно крови, и которая также после потери со временем восстанавливается), у кантерлотских гулей отсутствует, как у истинных мёртвых. Думаю, она заменена магией или энергией Розового Облака. Замечу, что даже в этом случае изначальный цвет магии у единорогов-гулей остаётся неизменным, ведь душевная энергия и магия — это разные вещи. Что же касается разумных, то они по-прежнему обладают этой энергией. Может, магия Розового Облака ошибочно принимает её своей, я не знаю. Опять же, природа этой магии или энергии мне неизвестна, чтобы проанализировать её активность.

В конечном итоге, чтобы полностью понять весь принцип функционирования кантерлотского гуля необходимо потратить десятилетия, но перед этим ещё нужно узнать природу этой магии или энергии! Я этим заниматься не намерен, меня интересовали лишь изменения между заражёнными и незаражёнными клетками для моей работы. Однако я удосужился поинтересоваться их поведением, хотя бы поверхностно, а это гораздо интересней для жителей Пустоши, поскольку напрямую зависит от их выживания. Грубо говоря, если тебе известна тактика врага, в данном случае, поведение мутантов, тем проще ей противостоять или использовать на свои нужды.

Так или иначе. В этой записи я попытался дать краткое описание того, что мне удалось узнать в ходе главных для меня экспериментов. Более детальную информацию о полученных результатах анализов и экспериментов, а также список задействованного оборудования и методах проведения исследования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе " Влияние Розового Облака. Природа кантерлотских гулей"».

Ох... сколько информации нужно переварить.

В принципе, ничего существенного я отсюда не узнал. Подтвердил собственные наблюдения и прояснил для себя некоторые моменты. Я узнал лишь то, что усиление физических способностей тела кантерлотских гулей явно магического происхождения, и что разумные кантерлотские гули имеют те же преимущества, что и обычные. Также, я получил объяснение того, почему кантерлотские гули не отображаются на ПипБаке: оказывается, его датчики и сенсоры определяют их как мёртвых. Плюс тот факт, что они не имеют души... а вернее, душевной энергии, также отрицательно сказывается на их обнаружении. Однако по какой причине красные метки возникают там, где никого нет? Надеюсь, я получу хоть какой-то ответ или намёки на него в следующих записях.

«Влияние Розового Облака. Поведение кантерлотских гулей».

«Я не особо занимаюсь изучением поведения живых существ, но в ходе этого неизбежно соприкасаешься с их паттерном поведения. Кантерлотские гули не стали исключением. Как и на предыдущих исследовательских полигонах, я не стал вдаваться в подробности, учитывая, что мозговая деятельность кантерлотских гулей так и осталась для меня загадкой. Однако вот что удалось выяснить по наблюдениям и некоторым экспериментам.

Большую часть времени кантерлотские гули проводят на одном месте, в особенности поблизости работающих источников кантерлотской радиочастоты. По какой-то причине это их привлекает. Об этой неизвестной радиочастоте скажу отдельно в соответствующей записи. Разумные кантерлотские гули из Стойла Один считают эту частоту назойливой, но никакого эффекта кроме этого она на них не оказывает.

Почти всё время обычные кантерлотские гули простаивают возле включённых радиоприёмников. Они отвлекаются лишь с появлением неприятеля или какого-либо источника звука. Последнее можно использовать в качестве отвлекающего манёвра. Есть и одиночки, которые ещё при этом не находятся поблизости каких-либо рабочих радиоприёмников. Обычно они находятся в домах. У меня есть предположение, что это связано с их привычками или привязанностями, они остаются поблизости того, что им знакомо. Возможно, имеющиеся поведенческие нейронные связи (привычки) в момент смерти или процесса заражения задают им образ действий в состоянии покоя. Это также может объяснять и то, что некоторые гули-единороги в состоянии применять заклинания, когда гонятся за жертвой. Они ведут себя согласно недавним воспоминаниям или привычкам. Но это лишь гипотеза.

Ещё отличительной особенностью является то, что они не видят на дальние расстояния. По крайней мере, медленно движущиеся объекты. Бегущий или стремительно передвигающийся объект они тут же замечают. Из этого напрашивается вывод, что серебряное свечение однозначно не помогает им видеть. С другой стороны, они могут увидеть медленно движущийся объект даже за стеной, если оказаться внутри определённого радиуса. Об этом даже говорят записи сумасшедших на стенах. Расстояние радиуса имеет приблизительно длиной в шесть среднестатистических пони. Перейдя черту этого радиуса, уже становится неважным, с какой стороны находишься, издавал или не издавал ли ты каких-либо звуков, они всё равно ощутят твоё присутствие. Они также обращают внимание на леветируемые к ним неживые объекты, а, возможно, они просто окружающую их магию телекинеза.

Неизвестно, почему они слеповаты на дальние расстояния, и по какой причине стремятся сожрать своих жертв, если им выгодней превращать их в себе подобных? Иногда они произносят односоставные предложения, вроде "Еда!" и "Убить!". Это довольно странно, учитывая, что для их жизнедеятельности не обязательно употреблять еду. Магия Розового Облака и так им всё обеспечивает. Возможно, это просто побочный эффект их поведения?

Мы попробовали вывеси кантерлотского гуля за пределы Розового Облака, что окружает руины города. Он следовал за нами неустанно, но как только мы пропали из его вида, он поплёлся обратно в руины. Мы проследили за ними. Как только он оказался в зоне досягаемости розового газа, то остановился и больше не двигался, как памятник.

Какой из всего этого можно сделать вывод для путешественников? Не шуметь, не делать резких движений, даже если окажешься у них на виду, но если они ощутят твоё присутствие, то не зевай и уноси копыта. Злобным громким рычанием они привлекают сородичей неподалёку.

Больше ничего особенного обнаружить в их поведении не удалось. Мало чем отличаются от гулей в плане паттернов поведения. Более детальную информацию о полученных результатах анализов и экспериментов, а также список задействованного оборудования и методах проведения исследования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе "Влияние Розового Облака. Поведение кантерлотских гулей"».

Он, по сути, озвучил то, что мне удалось узнать экспериментальным путём. Если бы эта информация у нас была изначально, мы могли бы сэкономить массу времени. Также гипотеза о том, что, будучи уже гулями они ведут себя согласно привычкам, имевшихся у них перед смертью, будто заклинания... или игра на виолончели. Но почему же играемая композиция была столь загробной и пугающей? Или это всё специфика сознания Октавии в последние моменты превращения?

«Влияние Розового Облака. Кантерлотская радиочастота».

«Об этом явлении я мало могу что сказать. Радиоволны совершенно не в моей компетенции, но кое-какими базовыми знаниями я обладаю. По крайней мере, могу описать её необычное влияние.

Кантерлотская радиочастота влияет на мозговую активность всех не-гулей, что сопровождается для них сильными головными болями и болезненным кровотечением из носа и ушей. Достаточно десяти секунд, чтобы умереть от неё, к ней иммунные лишь кантерлотские гули. Стоит отметить, что не сами радиоволны оказывают на нас влияние, а воспроизводимый через радиоприёмник звук. Расспросы разумных кантерлотских гулей из Стойла Один не дали каких-либо внятных объяснений о происхождении убийственных звуков этой частоты. Слишком много мифов даже среди них, которые вот уже сто семьдесят с лишним лет контактируют с ними. Мне известно лишь то, что она проигрывалась в момент объявления Розового Облака, поэтому я склонен к тому, что в подобной трансформации только он и замешан. Источник радиопередатчика этой частоты я так и не смог обнаружить, даже с расспросами у них.

Отмечу один момент. Если записать этот убийственный звук на голоплёнку или на любое другое звукозаписывающее устройство, то после проигрывания он не окажет совершенно никакого эффекта. Тот же шум, не без болезненных последствий. Я проверял на себе. Это говорит о том, что радиочастота подвержена влиянию магии Розового Облака, о чём подтверждается интерес к ней обычными кантерлотскими гулями. Этот шум нужно слушать "вживую", чтобы оно смог оказать своё воздействие, чего, конечно же, я не рекомендую делать. По странному стечению обстоятельств, радиус воздействия этого звука из рабочего радиоприёмника совпадает с радиусом обнаружения кантерлотскими гулями. Я ради интереса разобрал местные рабочие радиоприёмники и не обнаружил в них какого-либо дефекта, ибо если настроить их на любую другую радиочастоту, то работают они в естественном режиме, а исходящий звук не приносит какого-либо дискомфорта. Хотя, тут уже зависит от вкуса, ведь у некоторых от того, что играет на радиостанции у диджея Пон3, образно говоря, кровь из ушей идёт... как бы иронично это не звучало в данном месте. Не как иначе, виновником убийственного шума является магия Розового Облака.

У меня на ПипБаке время от времени появляются красные и нейтральные метки. Не знаю, чем это вызвано, поэтому упомянул об этом в записи о радиочастотах. Скорее всего, опять же, это из-за магии Розового Облака: вероятно, что ПипБак ошибочно засекает в радиоволнах живые объекты. Это единственное объяснение, которое мне приходит на ум с учётом полученных результатов.

Вот, что мне удалось выяснить по этому вопросу. Немного, но это лучше, чем ничего. Проще говоря, если вы не кантерлотский гуль, то в любом случае избегайте воспроизводимого шума в радиоприёмниках, настроенных на кантерлотскую частоту. Как же меня достало употреблять эпитет "кантерлотский". Жители Пустошей не могли придумать более самобытные и запоминающиеся названия?

Более детальную информацию о полученных результатах анализов и экспериментов, а также список задействованного оборудования и методах проведения исследования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе "Влияние Розового Облака. Кантерлотская радиочастота"».

И вправду, странно. Остальные радиочастоты воспроизводятся без какого-либо дискомфорта для тех, кто их слушает. Мной уже ранее было замечено, что на все пять ключ-карт отслеживающий чип указывает верно, тогда почему с обнаружением того, что затерялся в Кантерлоте произошла такая беда? Я, что немаловажно, получил хоть какие-то намёки на причину появления красных и нейтральных меток в моём ПипБаке. Не отрицаю, что обвинять во всём магию или энергию Розового Облака слишком легко, но ничего другого не остаётся. Природа магии Розового Облака так и осталась неизвестной Профессору... а, может, ему она уже известна? Он всё-таки побывал на территории зебр, которые по идее и создали Розовое Облако. Нужно будет его как-нибудь расспросить об этом.

«Влияние Розового Облака. Психическое состояние»

«Сюда следовало бы внести и проблемы с кошмарами, но я выделил им отдельную категорию, поскольку в ходе исследования этого вопроса обнаружились любопытные моменты.

С того самого времени, как мы впервые попали в руины Кантерлота я испытывал на себе какие-то смутную и необъяснимую тревогу. Она не покидала меня до тех пор, пока я находился в пределах Розового Облака. Этому же подвергся и мой наёмник-грифон. Он предпочёл, чтобы я не упоминал его имя в своих записях, что я делал на протяжении составления и озвучивания этих записей. Его право. Но я отвлёкся. Опять же, психология и нейропсихология не входит в мою компетенцию, но этот любопытный феномен заслуживает своего раздела. Как обнаружилось, оно непосредственно связано с Розовым Облаком, ибо я проводил несколько дней с разным интервалом вне его досягаемости. Необъяснимое беспокойство исчезало практически сразу, ощущался осадок только после того, как вспоминаешь об этом, но это уже свойство наших воспоминаний: вместе с ними возникают и отдалённые ощущения того, что мы испытывали в тот момент. Это же наблюдал и мой ассистент-грифон, ведь он неоднократно покидал руины Кантерлота и окружавшее их Розовое Облако ради припасов.

Очевидно, что Розовое Облако напрямую сказывается на психологическом настроением тех, кто оказывается в зоне его действия. Причём наличие самого газа необязательно, как здесь. Безусловно, что чем меньше его в воздухе, тем слабее воздействие на сознание не-гулей, но практическое его отсутствие полностью не избавляет от его магического влияния. И всё это подкрепляется мрачной окружающей обстановкой запустения и ходячими мертвецами, способными без проблем перекусить кости своих жертв, словно соломинку.

Некоторые записки путешественников недвусмысленно намекали на то, что они испытывали на себе тревогу неизвестного характера, а некоторые и вовсе сходили с ума и превращались в кантерлотских гулей. Скорость превращения напрямую зависело от поглощённого количества Розового Облака, а также от стойкости рассудка самих жертв. Чем сильнее она подвержена предрассудкам и суевериям, тем быстрее впадала в безумие. Разумные кантерлотские гули иногда покидают пределы Кантерлота и Розового Облака в частности, но никаких изменений при переходе не замечают. Возможно, они просто привыкли.

Есть подозрение, что настроение сказывается и на наличие кошмаров, которые довели моего грифона до сумасшествия. Вначале он охотно делился со мной переживания, ощущениями и мыслями, которые записывал в свой дневник, но под конец он стал закрытым и замкнутым. Отвечал односоставными предложениями и редко вступал со мной в дискуссии. Когда я попытался поинтересоваться тем, что он пишет в дневнике, то в его взгляде тут же видел раздражение, злобу, а иногда даже гнев. Он явно хочет от меня что-то скрыть. За всё проведённое здесь время его адекватная подозрительность сменилась клинической паранойей. Какое-то помешательство. Я склонен предполагать, что в этом было виновно нагоняемое магией Розовым Облаком настроение... но сейчас осознал, что этим могут быть сны. Вот они оказывает гораздо больше эффекта, особенно в таких мрачных условиях.

Смягчить угнетающее ощущение пребывания здесь можно приятными ощущениями от чего угодно: вкусная еда, хорошая музыка, юмор, хорошая компания, мастурбация и так далее.

Более детальную информацию о полученных результатах анализов и экспериментов, а также список задействованного оборудования и методах проведения исследования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе "Влияние Розового Облака. Психическое состояние"».

С момента прослушивания первых записей я всё гадал, что же произошло с грифоном. Всё-таки, виновным в гнетущем настроении было именно магия Розового Облака. Теперь буду знать. Но в этой записи меня горячо заинтересовали сны. Надеюсь, Профессор обнаружил нечто такое, что позволит мне разгадать этот таинственный клубок из различных фактов, и картина происходящего сложится сама собой.

«Влияние Розового Облака. Сны и кошмары».

«Сны. В руинах Кантерлота, как я обнаружил со временем, обретают необычные свойства. Существует слишком много направлений научной деятельности, о которых я знаю лишь поверхностно, и сновидения не являются исключением. Я мало что знаю о них, но их необычность налицо, и заняться этим вопросом, хотя бы поверхностно стоит.

Сразу отмечу, что благодаря аппаратуре из "НИИ нейрохирургии им. Флаттершай" удалось хотя бы определить, что аномальной мозговой активности не наблюдалось. Чем же эти сны отличаются от стандартных? Происходящим в них. Я не сразу заметил закономерность снов, но, когда это произошло, я стал их записывать и анализировать в свободное от основной деятельности время. Поначалу грифон также делился сюжетами своих снов.

Во всех случаях они довольно отчётливые и память о них всегда сохраняется после просыпания, что само по себе не такое уж частое явление. Кратко опишу сюжеты наших снов и кошмаров. Главной закономерностью является то, что все сюжеты снов происходят в местности, поблизости нашей лаборатории, а иногда и внутри неё. Именно это я и заметил со временем, грифон подтвердил, что такое совпадение наблюдалось и у него. Это естественно, что мы видим во сне то, что и наяву... но интересным и необычным является то, что все сюжеты, так или иначе, связаны с лабораторией и её окрестностями. Статистически такого просто не может быть. Плюс, мы порой неоднократно видели один и тот же сон, одновременно, иногда мы даже оба там присутствовали. Отсюда я и сделал вывод, что это очередное влияние Розового Облака.

Сначала сны были связаны с нашими... переживаниями, осознанными и неосознанными страхами. Какие не имеет значения. Мы во снах иногда видим их в том или ином обличие. Важно лишь их само наличие, повторяющиеся из раза в раз, что также статистически не может происходить естественным ходом вещей. Неизбежно ощущается внешнее влияние, в данном случае, магии или энергии Розового Облака. После пробуждения сны ощущаются весьма правдоподобно, что в свою очередь непривычно и любопытно, но у меня не было достаточно времени, чтобы во всём этом разобраться и проанализировать.

Ещё заметной особенностью стало, что грифон со временем во сне начал видеть не себя, а пони. Он словно находился в теле пони, что непривычно для него, ведь его никогда особо не интересовало то, каково быть пони или что-то в этом духе. То он задыхается и умирает от высокой концентрации Розового Облака, то его тело сплавляется с каменным тротуаром местных улиц, то он убивает сам себя быстрым способом, не желая, видимо, страдать от пагубного воздействия зачарованного газа. Такие сюжеты видел и я, к слову, под конец в своих снах и я перестал видеть самого себя, а происходящее заметно повторялось. Видимо, мы прочли слишком много записок и надписей на стенах от выживших, которые стали свидетелями ужасающих последствий Розового Облака. Грифон, возможно, именно из-за этого сошёл с ума, но его помешательство было... необычным.

Он иногда бормотал во сне с того момента когда стал скрытным и замкнутым. Трудно было распознать что-то внятное из его бормотания, но речь шла о каком-то богатстве. Иногда в моменте бодрствования он куда-то пропадал, не говоря при этом, куда отлучался и по какой причине. От него иногда веяло краской и на когтях оставались следы оной, приём цвета различались друг от друга. Невольно можно подумать, что он занялся художественным рисованием. Попытки выяснить у него мотивы вылазок вызывали в нём злобу и агрессию. Перед тем, как исчезнуть в последнем сне он пробормотал что-то насчёт сада главного замка Кантерлота. Думаю, он отправился туда, и уже не вернётся, поскольку там слишком высокая концентрация Розового Облака. Помешательство его сгубило, а виной этому могли послужить кошмары или сны.

С того момента, как я научился сопротивляться воздействию этих снов, не без помощи моего аналитического и скептического ума, они стали казаться мне просто назойливыми.

К сожалению, это всё, что мне удалось выяснить. Более детальную информацию о полученных результатах анализов и экспериментов, а также список задействованного оборудования и методах проведения исследования вы найдёте в разделе "Наблюдения и результаты исследований" в подразделе "Влияние Розового Облака. Сны и кошмары"».

Профессор не предоставил мне ничего особо нового о снах. Он, по сути, озвучил то, с чем мы сами сталкивались. Я быстро глянул его записанные сны в разделе «Наблюдения и результаты исследований» в подразделе «Влияние Розового Облака. Сны и кошмары», но ничего существенного не обнаружил. Придётся, поразмышлять над тем, что он изложил в своём отчёте, а пока послушаю последнюю запись.

Ещё я обратил внимание, что от грифона иногда веяло краской, а на его когтях были пятна оной, причём по цвету они не соответствовали друг другу. Неужели это он сделал ту надпись разноцветными буквами «Радуга — это перевёрнутая подкова»? Точно похоже на помешательство. Интересно, что же разум грифона нашептывал ему самому?

Отыскать «Купол» и вернуться домой, — тут же подметила Белоснежка у меня в голове.

Нашёл время шутить и иронизировать по поводу постановки моего вопроса.

«Заключение».

«Собираюсь уходить.

Я довольно плодотворно поработал в этом месте, много узнал о природе кантерлотских гулей и при этом коснулся различных аспектов Розового Облака, вроде влияния на психику, а также неестественные сны. К сожалению, много вопросов оставляет сама сущность магии или энергии Розового Облака. Её тайны могут раскрыть только сами зебры. И вряд ли, нынешние, скорее всего именно их предки — довоенные учёные и алхимики посредством их отчётов и записей исследований. Я давно желал отправиться на их родину. В конечном итоге, не смотря на то, что они дикари, у них было довольно много талантливых умов. Для справки, дикарями я называю всех, независимо от расы и принадлежности. Дикари по моему определению те, кто безоговорочно верит в существование того, чего нельзя доказать в данный момент. Суеверные болваны.

Мне известно, что в Балтимэйере есть торговые корабли, которые курсируют между двумя континентами по центральной части Сапфирового моря. В основном, этим занимаются зебры. Я в Балтимэйере, признанном торговым центром Эквестрийской Пустоши, уже бывал и беседовал с находящимся там зебрами. Вполне нормальные ребята, если не затрагивать вопросы по поводу их суеверной веры в Злых Звёзд. Отправлюсь на их родину. Мне это полезно по той причине, что за последние пять лет моя популярность сильно выросла, а это может привлечь нежелательных... личностей. Полезно укрыться на некоторое время, пусть обо мне позабудут, хороший повод для того, чтобы свалить на соседний континент.

Грифон уже не вернётся, слишком много времени прошло, а лезть в облака розового газа мне не хочется. Вначале сотрудничество было с ним плодотворным. Его кристальный меч был довольно любопытный... и довольно острый. Он оказался полезным против местных аборигенов с их крепкой и прочной кожей. Ни разу в жизни не видел и не слышал о подобном мече: он целиком из кристалла. Невольно возникают ассоциации с мифической Кристальной Империей. Жаль, что в последний поход он взял его с собой.

Так или иначе, это все исследования, которые я провёл на этом седьмом полигоне и которые додумался провести с учётом имеющихся у меня знаний и средств. Надеюсь, вся информация здесь оказалась вам полезной. Если я успешно выберусь отсюда, то смогу передать её остальным, но оставляю её здесь, вдруг по какой-то причине она не будет вам известна».

Какая забота... но всё равно, по словам Мотли, информации в Пустоши об этом месте не много и не мало. Судя по записям, он проделал колоссальную работу по Розовому Облаку и кантерлотским гулям, так почему же она не стала достояние общественности, если он, к тому же, собрался передать её результаты другим? Возможно, это из-за того, что Пустоши редко что распространяется быстро, возможно, из-за чего-то ещё.

За последние пять лет на момент составления записей он стал популярен, что могло привлечь неких нежелательные личности... Если Хомэйдж упоминала о нём, как об известной личности, то своей популярности он обязан тогдашнему диджею Пон3. Ему, мягко говоря, не нравилась известность, и я могу понять почему. Очевидно, что это из-за его прошлой связи со Стальными Рейнджерами, которых он не просто покинул, но и ограбил перед уходом. Он же был в розыске в своём отделении, и эта информация могла распространиться на другие отделения. Любопытно, что он не упоминал аликорнов, а был он здесь, судя по всему, больше двадцати лет назад. Из этого следует, что они появились относительно недавно, по крайней мере, открыто тогда они не светились на публике.

Итак, пора разобраться со снами. Сомневаюсь, что у нас удастся получить ещё большое какой-либо информации, которая приоткрыла бы завесу тайны. Профессор провёл здесь достаточно времени, но до сих пор не обнаружил каких-либо данных, которые смогли бы навести его разгадку природы видимых нами снов. Мотли и Белоснежка также участвовали в этом мозговом штурме, дабы помочь мне собрать воедино разбросанные кусочки пазла.

Что мы имеем? Сны каким-то образом отражаются в реальном мире. Некоторое время у меня были размышления того, что в данный момент я нахожусь между двумя состояниями: сном и бодрствованием. Однако эта гипотеза несостоятельна по двум причинам. Во-первых, последовательность наблюдаемых мною событий идёт своим чередом, и никакого нарушения не было. По крайней мере, это не было столь очевидным. Во-вторых, экспериментально Профессор проверил, что аномальной мозговой активности во время сна не наблюдается. Конечно, эта информация может быть плодом моего воображения в состоянии полусна, но я не заходил с этими мыслями слишком далеко, так и поехать крышей можно.

Иными словами, эта гипотеза не подходит. Вместо этого, мы начали думать сначала. Я ведь уже нащупал эту ниточку, которая помогла бы мне добраться до правды. Может, в этот раз мне больше повезёт с учётом тех крупиц информации из записей Профессора относительно снов?

Всё началось около ювелирного магазина, а поскольку нельзя проследить точное место начала сна, то будем считать его главной точкой отсчёта. Мы с Мотли видели одно и то же место, которое до этого ни разу не посещали. В своём сне именно я случайно задел сигнализацию. Сон Мотли демонстрировал ту же случайность, но только совершила её она. Довольно непривычно, что мы оба запустили цепочку событий преследования, активировав оповещение системы безопасности. Профессор в своих записях упоминает, что бывало так, когда он с грифоном видел один и тот же сон, а иногда даже одновременно находились во сне. Выходит, наш с Мотли случай далеко не уникальный.

В обоих снах, моего и Мотли, погибает лишь она. Опять же, по той же неряшливости и невнимательности, что никак нельзя приписать ловкой и грациозной пегаске. Она спотыкается, и её заживо пожирают кантерлотские гули. Само по себе это зрелище отдаёт во мне тягостными переживаниями, аналогично это и для Мотли, судя по её тревожному взгляду. В своём сне я попытался её спасти, тогда как в её я словно не заметил этого, не говоря уже о том, что я был ею крайне разочарован. Она явно переживает из-за того, что она может предстать передо мной в нелицеприятном свете, очевидно забывая, что ошибаются все. Главное, чтобы не раз за разом. О чём я ей поведал, за что в свою очередь меня поблагодарила.

В общем, уже проснувшись, мы практически сразу натыкаемся на этот ювелирный магазин из сна, точно не видев его до этого, по крайней мере, осознанно, но однозначно уснули мы тогда неподалёку от него. Ощущалось как... дежавю, словно мы там бывали. Сны Октавии так или иначе были связаны со знакомыми местами поблизости её дома. Сны Профессора и грифона-наёмника имели аналогичный шаблон — всё, так или иначе, происходило поблизости обустроенной ими лаборатории.

Во всех случаях сны отсылают нас к реальности и ощущаются таковыми. Октавия в первый день катастрофы увидела тело пони, сплавленного с тротуаром. После чего ей снилось, как с её телом происходит аналогичный болезненный кошмар. Вполне закономерно, что нам обычно снятся события последних дней, особенно нас впечатливших. Это же касается и того, как она увидела пожираемую заживо пони. И это также стало преследовать её во снах. До этого она видела в них тёмные фигуры из мрака с очертаниями пони, а их глаза имели серебряное свечение. Это недвусмысленно намекает на кантерлотских гулей, которых она тогда на тот момент ещё даже не видела. Любопытно, что Профессор и грифон, по мнению первого, могли видеть одинаковые сновидения из-за того, что читали записки выживших и их оставленные настенные надписи, но очень странно, что они одновременно видели один и тот же сюжет. К слову, для них произошедшее во сне также ощущались, словно пережили это в действительности.

Почему же Розовое Облако нагоняет именно такие сны? Или же это побочный эффект чего-то другого?..

Я всё-таки решил спросить, видела ли Мотли надпись на стене аккурат перед тем моментом, как споткнуться. Она ответила, что не заметила какой-либо надписи, но сейчас она уже не уверена в этом. Я признался ей, что видел надпись «Кантерлот помнит всё» во сне, именно возле той засохшей лужи крови. Ей это заметно не понравилось, что я намеренно скрыл это совпадение, но смягчилась, так как осознала, что в тот момент она не смола бы адекватно воспринять ту информацию, и тут же обратила моё внимание на то, что если лужа крови засохшая, значит, это произошло давно. И действительно, я не подумал об этом раньше.

Тем не менее, это удивительное и пугающее сходство. Тогда, что означает надпись «Кантерлот помнит всё»? Неужели, это простое совпадение? Хотя мне в очередной раз кажется, что это не так. Я нутром чую, что вот уже близко, но не могу понять насколько, и в какую сторону мне следует смотреть. Я всё как следует переосмыслил по второму кругу, пытаясь понять, а не упустил ли я какую-то важную деталь... Деталь... подробности...

Мои мысли начали блуждать вокруг слов Октавии, которые она изложила на бумаге, описывая свои сны. Для начала её просто пожирали заживо, но потом она словно для неё прояснились некоторые подробности, и увидела себя со стороны пони, которую тогда убили гули возле её дома. И не в каком-либо другом месте, именно там... Она словно видела себя со стороны... будучи той пони... и ощущала так, словно пережила этот сон, как и любой другой, взаправду... Кантерлот помнит всё... Помнит... Память... Воспоминание...

Воспоминание!

Вот! Наконец-то! Я нащупал ниточку. Я чувствую, что это именно та, но для начала её необходимо протянуть через всё, что нам известно о снах в Кантерлоте.

Что я и сделал. Я был взволнован не на шутку! Внимательно прокрутив всё, что мне известно о происходивших здесь снах через призму воспоминаний как главный источник, и картина тут же сложилась! Сначала Октавии снились сны о том, что её пожирали заживо, но потом со временем подробности проявились. Это же произошло и со снами Профессора и грифона, сначала они видели себя, но со временем они стали видеть себя в телах других, больше всего необычным это оказалось для грифона. Изначально во снах они видели себя, но со временем стали воспринимать себя, как других пони, но при этом происходящее особо не менялось. И все сны воспринимались взаправду, как воспоминания! Как просмотр шара памяти!

Предполагаю, что здесь во снах мы видим последние минуты или часы жизни тех, кому не посчастливилось здесь сгинуть в виде их же воспоминания. Если так подумать, то нечто аналогичное я испытал на себе в Стойле Шестьдесят Шесть. Я ведь не знал, что за шкафом... или картотекой в кабинете Смотрительницы находился сейф. Но я узнал о его местоположении от воспоминания дочери Смотрительницы. Правда, тогда я не бодрствовал, но всё же. Розовое Облако... Кантерлот помнит всё... вероятно, предсмертные минуты и часы умерших жертв, здесь каким-то образом отпечатываются на окружающих руинах, может, даже на самой магии Розового Облака, пронизывающей теперь здесь всё вокруг. Почему именно последние часы или минуты? Без понятия, возможно, это связано с тем, что Розового Облака уже достаточно накопилось в их телах, и оно стало выступать в роли записывающего устройства, а когда интоксикация завершалась успешным подчинением тела, то воспоминание сливались с магией вокруг.

Выходит, мы с Мотли во сне видели одно и то же воспоминание, вероятно, ближайшее к нам с точки зрения пространства и времени. Так как из-за слабой связи, оно накладывалось с личностью нас самих, нашими переживаниями и... страхам. Октавия видела смутные очертания пони из мрака с серебряным свечением в глазах до того, как увидела их наяву. Вполне возможно, что она видела последнее осознанное видение того пони перед тем, как он превратился в кантерлотского гуля. Проще говоря, воспоминания умерших здесь жертв накладываются на наши сны. Сначала мы видим в них себя из-за слабой связи с нашим сознанием, а со временем воспоминания открываются ему полностью. И обычно воспоминания тех, кто умер поблизости, как в случае с тем ювелирным магазином, возле которого мы уснули... вместе... получается, что в зависимости от того, где мы уснём, то увидим там последние осознанные воспоминания тех, кто умер.

Всё встало на свои места. Вся теория работает. Разрозненные факты соединяются в элегантную теорию. Нащупанная ниточка крепко удерживает всё, что знаем о снах. В момент осознания этого я испытал необыкновенное облегчение, глубокую радость и неизмеримое удовольствие, ибо разгадал природу местных снов! Да! Я сделал это. Как же я обожаю подобные моменты прозрения, словно глоток свежего и ободряющего воздуха.

Разумеется, я поделился со всеми своими выводами Мотли, а Белоснежка и так со мной полностью согласилась. Пегаска, как и ожидалось, сначала приняла услышанное со скептицизмом и заметным сомнением, но я дал ей время подумать. И по мере размышлений было видно, как её взгляд словно проясняется, когда смотрит на известную ей информацию через принцип последнего воспоминания умершего. Она охнула и обрадовалась, её эмоции переполнили её настолько, что даже вскочила с кровати и принялась меня обнимать. И тут в голову ударила очередная мысль: необъяснимая смутная тревога может быть следствием того, что руины Кантерлота в буквальном смысле насыщены предсмертными, а соответственно болезненными и ужасными воспоминаниями. Шар памяти может хранить воспоминание... Кантерлот помнит всё... как большой шар памяти.

Неважно, кто оставил эту единственную надпись, но она в буквальном смысле элегантно объясняет природу местных снов. И мне повезло её увидеть! Удача точно на моей стороне! Пока что.

Чувство эйфории от разгадки незабываемое! Мы с Мотли не можем нарадоваться... всё равно поблизости нет гулей, поэтому, почему бы и нет?

---

Получив дополнительную информацию о гулях и Розовом Облаке в Кантерлоте, восстановив свои силы после воздействия нескольких боевых наркотиков одновременно, а также разгадав секрет природы местных сновидений, мы уже готовы были покинуть лабораторию, но необходимо было ещё отремонтировать мой шлем. Ранее, ещё до того, как попали в импровизированную лабораторию Профессора, нам попался полицейский участок, однако мы прошли мимо него, ибо не возникало причины его посещать, так как отслеживающий чип не указывал на него. Мотли влезла в свою тёмную силовую броню Анклава, я наложил на неё очередное защитное заклинание от влияния небольших концентраций Розового Облака (поскольку в бою с гулями оно полностью рассеялось от первого же укуса), и она отправилась на поиск полностью закрытого шлема в тот самый полицейский участок. Я предупредил её, чтобы она не вступала в бой и не рисковала своей жизнью, мне пригодится любой шлем с респираторной системой.

Пока она занималась поисками шлема, я пролистывал книгу заклинаний в области ремонта. Она вернулась через полчаса, притащив мне чёрный матовый шлем с золотистыми узорами и полностью закрытым забралом. Хоть респираторная система уступала той, что была в моём шлеме, но это лучше, чем ничего. По оценке ПипБака стоил он приличных крышек, однако мой гораздо дороже и технологичнее. Я разобрал принесённый шлем на составляющие и использовал необходимые мне запчасти из респираторной системы, а также проделал магические манипуляции и воспользовался соответствующие ремонтные заклинания для починки, на что у меня ушло ещё где-то с полчаса.

По завершению ремонтных процедур, я, восхитившись своим результатом, надел шлем, проверил его работоспособность, наложил на себя заклинание, защищающее броню и мою кожу от воздействия Розового Облака, и мы двинулись дальше.

НИИ нейрохирургии им. Флаттершай был пустым, как сердце рейдера: Профессор до нас там уже всё обчистил и присвоил все имеющиеся препараты, а они у него расходовались неимоверно быстро, судя по записям о проведении экспериментов. Нам ничего не осталось, как пройти мимо опустошённых помещений, жителем которых был только уныло завывающий время от времени сквозняк. Мотли шла впереди меня. Выбравшись наружу, на вымощенную камнем улицу, мы тут же оказались... в ловушке, под магическим барьёром зеленоватого оттенка.

На круп Мотли не нужно было заглядываться...

 — Походу, мы круто влипли, — встревожено произнёс я, оглянувшись, пытаясь отыскать создателя заклинания. Мотли усиленно молчала, сосредоточённо поворачивая голову в разные стороны. Внезапно перед нами мягко приземлилась аликорн зелёного цвета. Её рог лениво мерцал зелёным свечением. Она сложила крылья, а её глаза внимательно следили за нами. Любопытным оказалось то, что она не отмечалась на ПипБаке, как враждебная...
 — Не нужно насилия, — проговорила она дружеским голосом, упёршись в нас слегка взволнованным взглядом. — Я не хочу вас убивать.
 — В это трудно поверить. Что тебе нужно? — опасливым тоном спросила пегаска.
 — Помощь. — Внезапно повисло молчание. Она с напряжённым выжиданием уставилась на нас, стоящих возле главного входа в НИИ нейрохирургии им. Флаттершай под надёжным и крепким магическим зелёным барьером. Я точно помню, как такой барьер смог выдержать мощный лазерный залп аж четырёх турелей. Сопротивляться не имеет смысла. И, тем не менее, мои мысли сейчас занимали не столько этот неприятный для нашего положения факт, а просьба о помощи. Судя по молчанию пегаски, не я один был ошеломлён одним единственным словом, озвученной сущностью, что нас пленила.
 — В чём? — подал голос я.
 — А ещё благодарность за то, что ты не оставил меня тогда на крыше, — добавила она, всё ещё с напряжением ожидая нашего ответа. Её слова на мгновение вызывали во мне недоумение. Не оставил на крыш... Разрази меня гром!
 — О чём это ты? — поинтересовалась Мотли, заметив моё молчание.
 — Примерно два месяца назад, — взволнованным тоном начала она пока я всё ещё находился в шоке, — на крыше Информационного центра Луны, что в Мэйнхеттене, во время схватки я воспользовалась заклинанием щита от турелей, которые там образовались. Этот... пони в шлеме с красными визорами и характерным плащом по определённым обстоятельствам он был тогда подо мной... — На этих словах забрало Мотли повернулось в мою сторону. И тут до меня дошло, как это прозвучало, освободив меня от удивления. Моя вторая личность захохотала.
 — Это не то, о чём ты подумала... — оправдывающимся голосом выдавил я. От такого совпадения, я уже начал думать, что мне всё это снится.
 — ...и я потеряла сознание от перенапряжения. Затем я очнулась уже на шестнадцатом этаже здания. Не понимая, что произошло Богиня отправила меня сюда... однако я потеряла с ней связь... я уверена в том, что не хочу ей больше подчиняться.
 — Это делают все аликорны здесь, — откликнулась Мотли, повернувшись обратно к собеседнице. — Но откуда нам знать, что ты именно та? Вдруг знание о нём, — она кивнула в мою сторону, — передалось остальным, как и произошедшее на крыше.
 — А зачем мне тогда было затевать с вами разговор? У меня было преимущество внезапности, могла с лёгкостью вас убить, но, как видишь, я вас обоих не тронула. Вам некуда бежать, и я могу без особых проблем сосредоточить свою магию и искусственно вызывать у вас разрыв сердца.
 — Согласен... И какого рода тебе нужна помощь? — откликнулся я, отойдя от небольшого шока. Не ожидал я очередной встречи с ней.
 — Если ты поможешь мне отыскать один предмет... то в качестве признательности, ещё и за спасение до этого, я могла бы отправиться с тобой. Твоё присутствие, как поняла Богиня, находится вне зоны её досягаемости. Там я также могла бы быть в безопасности.
 — И... — вклинилась пегаска, — этот предмет поможет избежать её контроля над тобой, пока ты не окажешься с нами за пределами её досягаемости?
 — Без малейшего понятия, — виновато произнесла она, опустив взгляд на секунду. — Но этот предмет... в отсутствии контроля Богини появляется в моих смутных воспоминаниях уже месяц. Некое... чувство почему-то говорит мне, что он находится здесь, в Кантерлоте. Непонятная сила, связывает меня с ним. В моих образах, вот уже не одну неделю всплывает этот меч... из кристалла... — Я тут же вздрогнул, вспомнив, что Профессор упоминал о наличии некого необычного кристального меча у грифона, который утащил с собой, отправившись к саду главного замка.
 — У нас есть подозрения... где он может находиться, — сказал я, задумавшись. — В общем, мы поможем тебе... но, может, ты хотя бы представишься? Или сказать, как нам тебя называть?
 — Я не помню своего имени... В смутных и отрывочных воспоминаниях всплывало прозвище, которое использовали при обращении ко мне... — она впала в раздумья, всё ещё поддерживая зелёный барьер вокруг нас.
 — И что за прозвище? — с интересом спросил я.
 — Хирург, — кратко ответила она. В моей голове тут же всплыли слова Хомэйдж из Башни Тенпони... о неком путешествующем Хирурге, который двадцать с лишним лет назад бесследно исчез... неужели это он сейчас стоит передо мной?..