Сказка о славном городе Троттингем
Внезапно.
Выезжаем мы, понимаешь, на рояле из кустов, а тут…
Мотивчик, один из немногих дошедших до нас из средневековья, когда-то именовался “Зеленые рукава”:
https://www.youtube.com/watch?v=ZbSHeDZ7ois
Кобылка вся трясется от напряжения, изо всех сил пытаясь направить дальше, до края, насколько ее хватит.
Идет выше. Еще выше. Достигает самого предела возможностей.
Ну. НУ!
Вздох боли и облегчения, когда уже нет сомнений, что больше просто не выйдет.
Она отпускает его, давая расслабится и вернуться, неся с собой искомое.
— Ну как? – полюбопытствовал Серый.
— Одна большая пустота и кучка более мелких – не открывая глаза, отозвалась Трикси – но все еще слишком далеко. Мне не пробиться.
— Агась – кивнул Биг Мак – тогда пошли дальше. Кстати, может тебя понести? По идее, быстрее ведь восстановишься?
— Вряд ли – задумчиво ответила волшебница – однако от предложения не откажусь – должна же мне быть хоть какая-то награда за спасение ваших шкур.
— То есть, презентованная накидка с подкладкой из золотого шелка уже не считается? – с легким ехидством поинтересовался следопыт, ложась перед ней.
— Я решила засчитать ее как возмещение за свой плащ, утраченный по вине трех здоровенных лбов, не смогших защитить единственную даму в отряде – она с некоторым трудом встала и пристроилась на поданном транспорте.
Раздавшееся гавканье перевода так и не получило. Впрочем, ей не особо и интересно.
Маленький отряд вновь двинулся в путь.
Кто бы мог подумать, что «камнеслух» ей еще когда-нибудь пригодится. Хотя, конечно, вряд ли стоит сравнивать маленький конус, который она использовала дабы не долбить пустые камни в поисках драгоценностей и этот огромный шатер, пронзающий скалу на много метров. Кстати, тут-то кристаллы как раз не редкость, жаль только в большинстве своем глубоко. Да и не до них сейчас...
— Господа, у меня приятные новости – наконец завершила она анализ полученных ощущений – наверху кто-то копает. Много.
— Агась – откликнулся через пару минут Биг Мак – и к чему ты это сказала? Мы же все равно не сможем до них добраться.
— К тому, что это скорее всего, не пони – хмыкнула единорожка – практически никакого металла в месте «ухода» камня. А ведь хотя бы кирки-то должны были быть, не говоря уже про вагонетки и прочие инструментарий – вам должно быть виднее.
— Ну и что? – пожал плечами ее собеседник – не нахожу ничего особо странного в том, что твари это могут.
— Я тоже – кивнула кобылка – проблема в том, КУДА они копают. Мы ведь вроде пытаемся идти в сторону Троттингема?
Страшила опять захихикал.
— Хватит уже так делать – резко бросила она психу – ситуация и без того не особо радостная, так еще и ты тут…- глубокий вдох и мысленное обещание больше не обращать на него внимания – так что теперь вы скажите насчет достоверности моих «глюков»?
— Сведений до сих пор не хватает – пожал плечами понивиллец – мало ли…
— Давайте не будем пока говорить о неясном будущем – прервал его Серый – хотя в любом случае стоит готовится к худшему.
-
«Вечером» разговор зашел таки о перспективах. Самая вероятная – их пожизненное блуждание по подземелью с последующей смертью от голода – рассмотрения не удостоилась, как скучная. Версия, что они выйдут к Троттингему, когда все уже будет кончено, также долго не продержалась. Поэтому большую часть времени обсуждали самый оптимистичный вариант: отряд придет вовремя, убедит тротов в реальности непонятно с какого бодуна появившейся угрозы и организует отпор.
Как они это сделают практически не рассматривалось, так как ни один из присутствующих не был сколь-либо хорошо знаком с оборонительными возможностями города. Все только согласились с тем, что не стоит оглашать имеющуюся у них информацию о договоре Первых с тварями без крайней необходимости. По крайней мере, пока атака последних не будет отражена.
Настоящим камнем преткновение стали дальнейшие события.
Биг Мак непременно настаивал на сообщении о местных делах Ордену Сумерек с последующей казнью всего правительства как худших из всех возможных преступников – коллаборационистов. На замену им, что вполне естественно, предполагались те же фиолетовые. Тем более они и так небось всеми силами вцепятся в столь лакомый кусочек.
Страшила был вроде согласен с данным предложением, во всяком случае его сверкание глазами, хихиканье и игра с ножиками выглядели на редкость предвкушающее. А вот она с Серым подобного энтузиазма как-то не ощущала.
Стадзер тут же начал рассуждать о невозможности силового навязывания тротам нового, чуждого им правительства, плавно затем перейдя на критику самой идеи передачи орденцам полного контроля над поселением, приводя в пример собственный опыт общения с тамошними «эффективными менеджерами», которые высасывали из своих подчиненных все соки ради увеличения количества производимой для нескончаемой войны продукции. Впрочем, он также не отрицал необходимости фундаментального усекновения нынешних стоящих у руля.
А вот ей последнее обстоятельство совсем не нравилось. Сразу вспомнились несколько славных ребят, коим просто «непосчастливилось» родится Первыми и которые как пить дать в случае развития данного сценария попадут под общую гребенку. И это еще не говоря о Криме…
В итоге их уже перешедшая в свару беседа была прервана расхохотавшемся психом, «мягко» напомнившем им через следопыта о неразумности дележа шкуры неубитого медведя, особенно учитывая, что во-первых: шансы дожить до сего события относительно невелики, а во-вторых: их скорее всего, вообще туда не пригласят.
— Кое-кому просто лень думать о будущем – уже ложась спать, язвительно заметила волшебница, которой его аргументы крыть было нечем, но очень хотелось.
Широкая улыбка, отражающая свет едва горящего фонаря. Лай.
— Напротив: все уже распланировано – сказал лежащий на другой стороне «костра» Серый – буду нести справедливость в массы.
— Да ты хоть знаешь, КОМУ ее надо нести? – презрительно усмехнулась волшебница.
— А разве это так важно? – ответил стадзер тем же и в его голосе появилась какая-то пугающая вкрадчивость и чуть ли не нежность – в конце концов, меня и многих других сделали козлами отпущения ради безопасности и процветания города в целом. Те, кто отдавал приказ – виновны. Те, кто выполнял его – виновны. Те, кто знал и ничего не делал – виновны. Те, кто не положил жизнь свою за других – виновны.
Новый сеанс жуткого смеха.
— Воистину: все согрешили и лишены сияния Единого — с неприкрытым унынием в голосе перевел проводник – а возмездие за грех – смерть – псих на секунду задумался — впрочем, мэра убивать точно не буду.
— А его почему нет? – удивилась волшебница, которую последнее заявление сбило с только начавшей раскручиваться мысли о необходимости избавится от этого маньяка до прихода в город.
— Бедолага уже настрадался авансом – отворачиваясь к стене произнес переводчик, недвусмысленно намекая обеим сторонам на конец разговора – к тому же сомневаюсь, что при всем желании смогу сделать ему ЕЩЕ больнее.
Страшила приглашающе поднял брови, чуть заметно напрягшись.
Трикси с трудом не поддалась желанию вдарить чем-нибудь по этой уродливой наглой морде. Он ведь только того и ждет, а сшивать накидку после его ножей ну никак не хочется. Пришлось ограничиться негодующим взглядом и отвернуться.
Увы, настроение урод испортил безвозвратно и вместо того, чтобы спокойно и мирно заснуть, кобылка проворочалась полночи в тщетных попытках уйти одновременно от неприятных воспоминаний и мысленного разбора провокатора по кусочкам. К счастью, со временем усталость взяла свое: волшебница расслабилась и постепенно сошла в легкую дрему, уже готовую было перейти в настоящий, здоровый сон.
Однако, этому не суждено было случится.
Внезапно до нее донесся тонкий, едва различимый зов, исполненный тоски, горя и мольбы.
«Ну хоть кто-нибудь, ответьте!»
В голову сразу пришла мысль о жеребятах, попавших под обвал.
Единорожка постаралась прислушаться.
«Мы потерялись!»
В этот раз ей удалось ухватится за этот крик и он проявился перед ее глазами тонкой, едва различимой во тьме сине-зеленой лентой. Она мигала и извивалась, готовая в любой момент уйти в небытие. Забыв про все, кобылка рванула к терпящим бедствие детям.
Летела долго, несколько раз едва не упустив все время пытающуюся истончится нить. Повороты, ямы, раздваивающиеся коридоры, небольшие завалы, разбивающиеся одним зарядом.
Наконец она почувствовала, что подлетает и закричала в ответ. Заблудившееся сперва примолкли, а затем разродились целым хором жалостливого плача и отчаянных просьб найти их.
Все ближе.
Трикси с разгона повернула за угол и увидела их: маленьких, несчастных, голодных и замерзших малышей, которые при виде совершенно незнакомой тети торопливо сбились в кучку на дальней стороне пещеры. Все вокруг пропитал страх.
Пару мгновений потратив на осмысление происходящего и выработав стратегию, кобылка медленно и осторожно пошла к ним, пытаясь успокоить демонстрацией пустых копыт и шепча ласковые слова.
Бедняжки совсем одичали. Не способны доверится. Вот один из, очень красивый и самый смелый, вышел вперед и принял угрожающую позу, всем своим видом показывая готовность умереть за других. Нить сверкнула пламенем.
А волшебница в ответ запела. Как умела. Как успела научить ее мама. И сделала шаг.
Маленьких защитник ощерился, сделал вид, будто хочет ударить. Глупыш. Еще ближе.
Топанье, угрожающее рычание, топорщение еще мягких шипов ничего не дали. Единорожка все так же постепенно приближалась к ним. Он запаниковал, не зная, что делать. Попытался было отступить, но позади братья и сестры, последнее оставшееся в мире родство.
Храбрец снова попробовал пригрозить ей, но Трикси уже подошла достаточно близко. Протянутое копыто коснулось головы несмышленыша и песня влилась в него веселым ручейком.
Пару секунд малыш стоял неподвижно, веря и не веря, ища объяснение и не находя, а затем громко заплакал, прильнув к ней. Через мгновение и остальные также услышали ее и наперегонки побежали искать защиты и утешения от пришедшей им на помощь волшебницы.
Она гладила их, ласково шепча и напевая неизвестно откуда пришедший прекрасный мотив.
Как же они прекрасны. Каждая черта, каждое переплетение линий. По отдельности и еще более – вместе.
Дети запели вместе с ней…
-
Что это?
Опасность!
Кобылка мгновенно покинула состояние сладостной дремы и начала оглядываться, ища источник.
Совсем близко, у входа.
Чернота с проблесками злого огня.
Хищник, ищущий кого поглотить.
Смерть всех линий.
Они радуются, ошибаются, не понимают.
Несмышленыши.
Не зовите его! Не показывайтесь ему!
Он сожрет вас, убьет вас, порвет связь и исторгнет свет.
Поздно.
Багровое пламя вспыхнуло.
Прячьтесь! Бегите скорее!
Я защищу вас!
Ее послушались все – кроме того храброго малыша.
Отважный, но глупый – беги!
Он помотал головой и встал между ней и монстром.
Снова приказать ему Трикси уже не успела – враг попытался обойти их и догнать остальных.
Они вместе встали на его пути…
-
Холодная вода коснулась лица.
В голове появился гул.
А сразу за ним – боль, будто дубиной огрели.
Начали возвращаться остальные чувства.
Глаза открылись.
Тьма, лишь самую малость разогнанная маленьким огоньком.
Черное пятно прямо перед ней.
Слабые отблески в странно смотрящих зрачках.
Таких знакомых…
— Отвали – она с трудом приподняла копыто и легонько шлепнула Страшилу по щеке.
Послышался облегченный вздох и ее просьба была мгновенно выполнена.
Волшебница попыталась осознать, что происходит.
Пещера. Она выжата как лимон. Никого кроме психа.
Не понимаю.
Единорожка повернула голову.
Какая-то тварь. Еще подергивается.
Стадзер рядом с ней.
Втыкает нож…
— АХххсхррряя! – Трикси не смогла сдержать крика.
Отчаянная вопль.
Мольба.
Детский плач.
— Не смей! – жалкая искра, ушедшая в никуда.
Но цель достигнута — жеребец отпрыгивает в сторону.
Она вскочила на ноги и не пройдя трех шагов упала снова.
Поползла, не смогши встать, к истекающему кровью тельцу.
Прикоснулась к нему.
Алый росчерк.
«Больно».
Ребенок почувствовал ее и потянулся к ней.
У него не получилось.
Ей видно, как чернота расходится от ран и линии одна за другой гаснут.
Волшебница начала лихорадочно рыться в памяти, ища способ помочь.
Рог зажегся было оранжевым светом и едва коснувшись покрытой кровью чешуи, тут же погас.
Сил нет.
Она попробовала хотя бы остановить кровотечение, однако и это у нее не вышло.
Пришло осознание, от которого слезы потекли по щекам.
Уже слишком поздно.
Трикси подползла ближе и сделала единственное, что могла — обняла дрожащего малыша.
Попыталась отдать ему свое тепло.
Быть рядом, когда он уйдет.
Храбрый детеныш попытался успокоить ее, обнадежить.
Попросить прощения, что не смог защитить.
«Ты все сделал правильно».
Последние плетения гаснут.
Копыта гладят гладкую чешую.
«Я не хочу умирать».
-
Кобылка апатично смотрела, как Биг Мак скрывается за поворотом.
— Ну-с теперь когда свидетелей больше нет – начал Серый, поворачиваясь к ней – я наконец могу признаться тебе…
Затянутая пауза.
— В любви – брякнул следопыт драматическим тоном.
Единорожка отвернулась.
— К салату – безнадежно закончил шутку жеребец и перешел на место, куда ныне был обращен ее взгляд – на самом деле, нам нужно серьезно поговорить.
Трикси медленно моргнула.
— Мой собрат рассказал о вашем марафоне. Ты ни с того ни с сего сорвалась с места и рванула в пещеры. Никаких взятых с собой вещей или предупреждений. Метки тоже пришлось оставлять ему – проводник ткнул вбок. На стене была белесая царапина – это еще можно понять: мало ли вдруг страдаешь лунатизмом, пусть даже у нас тут в принципе Луны нет. Ну и ты, в конце концов, дама, а у этой публике вообще мозги не в порядке…
Новый взгляд украдкой и как бы невзначай подставляемая под удар голова.
-…однако дальше маразм лишь крепчал – разочарованно продолжил Серый – Страшила сообщил, будто некая единорожка на его глазах обнималась с кучей мелких тварей, затем пыталась прикрыть их отход собственным телом, а в завершение битый час рыдала над трупом какой-то башковитой недособачки. Вам не кажется, что это несколько ненормально?
Кобылка снова закрыла и открыла веки.
— Может все-таки что-нибудь ответите? – помахал у нее перед носом копытом жеребец — хоть знак какой дайте, если вообще дома.
Она безэмоционально смотрела вперед.
— Ага, значит так – скептически поднял бровь следопыт – в таком случае счастлив уведомить, что ваша героическая защита не принесла результата – подопечные были успешно загнаны в угол и все до одного перерезаны.
Миг осознания.
Из уже казалось бы давно должных быть опустошенными глаз покатились слезинки.
— Ффеерррррр – прорычал стадзер, спешно доставая очередной платок и пытаясь вытереть ей лицо – да что с тобой такое?
Через пару минут влага иссякла и он положил тряпицу обратно.
— Я не скажу этого при Биг Маке и Страшилу попросил не распространятся, но другого объяснения просто не вижу – следопыт сочувственно посмотрел ей в глаза — Гнездо все-таки успело до тебя добраться, ведь так? Заразило?
Может быть – мелькнула мысль, чтобы тут же пропасть.
-Умз Готтенз вилленц – простонал «собеседник» – не важно. Быть может, завтра тебе будет лучше. Или мы что-нибудь придумаем…- жеребец пару минут помялся, после чего сказал уже спокойней — есть и хорошая новость: ваш бег с препятствиями оказался на удивление результативен. Страшила притащил не только заплаканную кобылку с пустыми глазами, четким отпечатком копыта на лице и кровью на животе – из-за чего кстати его чуть было не линчевали – но и весьма интересные новости. Пойдемте.
Поскольку волшебница не реагировала, он просто перекинул ее через себя и потащил вслед за другими членами отряда.
Здоровенная пещера. Они сами стоят на козырьке. Идти дальше – к погибшим детям. Однако вместо этого останавливаются у самого края.
Далеко внизу копошатся твари, разбирающие огромный завал, из-под которого виднеется гигантский, сильно поломанный скелет с крыльями и без головы.
— То есть, вы просто убьете их? – не узнала она собственного голоса.
Злобное хихиканье и красноречивые движения ножами.
— Агась – пожал плечами Биг Мак – сомневаюсь, что в свете предстоящей бойни их потроха будут интересны кому-либо. Разве только «светлячков» можно будет посмотреть – мало ли чего у них там внутри…
— Ничего особо интересного – охладил его энтузиазм следопыт, опасливо глянув на нее – таких у нас в подземелье полно. Просто светляк.
— Жаль. Хотя с другой стороны, будь у этих фонарь не только для освещения нам же было бы хуже – отозвался понивиллец — однако все это: камни, последние бомбы и прочее мы используем лишь после того, как твари организуют нам выход. Кстати, раз уж ты наконец очнулась, то не просветишь нас, куда…
Кобылка перестала слушать и отвернулась.
Как объяснить не имеющему глаз, что такое красный? Или дать понимание о тональности глухому?
Она снова посмотрела вниз, на трудолюбивых и самоотверженных существ, без отдыха и жалоб копающих туннель, чтобы устроить кровавую баню тем, кого они винят в смерти Матери. Для спутников они лишь чудовища, цель, нечто безгласное, чужое и опасное.
А в ее глазах «монстры» видятся детьми. Потерянными, обиженными и испуганными жеребятами, лишившимися самого главного существа в их жизни. И все их клыки, ядовитые жала, когти и шипы не способны разубедить Трикси.
Кто-то определенно сошел с ума.
Взгляд сам собой переместился на смотрящего в ту же сторону Страшилу. В его копытах плясали ножи, как бы уже выбирая себе жертву. Стадзер широко улыбается, наверняка в красках представляя себе предстоящее избиение. Злосчастных тварей просто расплющат чрезвычайно удачно подвернувшимися несколькими уровнями выше пола валунами. А выжившим после каменного дождя предстоит пасть от их гранат, копыт, стали…
…и магии.
Это подразумевалось как-то само собой. Все ждут, что несчастная, едва не съеденная несколько дней назад жертва Гнезда с радостью обрушит на чудищ свою ярость и проблемой скорее будет унять ее.
А она ничего не может сделать – даже в случае отказа, скажем, по причине недомогания, жеребцы все равно легко расправятся со скопившимися внизу созданиями. Там ведь почти все являются рабочими, то есть, по идее, нон-комбатантами, которых по всем писанным и неписанным правил войны трогать никак нельзя, так как они и защитится-то не могут. Вот только вряд ли сие обстоятельство остановит кого-либо из пони. Скорей уж подстегнёт.
В пораженном апатией разуме забурлило возмущение, спустя всего несколько минут породившее очевидную и гениальную в своей простоте идею, могущую не допустить гибели ни в чем не повинных детей.
Трикси внимательно присмотрелась к скопившемся на другом крае карниза жеребцам. Прикидки и расчеты заняли секунды. В ее голове начали формироваться начальные строки заклятия...
Резкий удар по лбу.
Собственным копытом.
И пришедшее секундой позже четкое и недвусмысленное понимание ЧТО она чуть было не совершила. С уст сорвался мучительный стон, мгновенно уловленный Серым, который тут же подскочил к ней с вопросами о самочувствии и начал уговаривать поспать. От этого стало только хуже.
В итоге стадзер все-таки уложил ее на заботливо предоставленные тряпки, долженствующие имитировать постель, и увел остальных подальше, дабы те не мешали «больной» отдыхать.
В кои-то веки она полностью согласна с подобным определением, ибо здоровый пони никогда бы даже мысли не допустил разменять жизни своих сородичей на благополучие тварей.
Тем более, когда есть другие пути…
-
Ее заметили очень поздно – когда до первого отдыхавшего после успешно выполненной работы существа оставалось не больше полутора десятков шагов. Воистину, воины из них и так никудышные, а без управления Матери несчастных трудяг вовсе можно брать голыми копытами. Куда же смотрят их немногочисленные защитники?
В данный момент, судя по рыку и начавшемуся развороту всей толпы на сто восемьдесят градусов – на нее. Наконец-то пришли в себя. Рабочих назад, слабых по краям, единственный здоровяк – треугольный из породы плюющихся, судя по брюху и раздутым «жабрам» — прямо напротив угрозы. А руководитель всего этого видимо в центре.
Буквально минуту назад «расслабленная» кучка превратилась в стену различных остростей во главе с оскалившейся химерой, могущей в мгновение ока превратить кобылку в подушку для булавок. Пока что стоят, осмысливают, но это определенно не надолго. Если делать чего-нибудь, то сейчас.
Волшебница глубоко вздохнула и постаралась отрешится от всего окружающего, как впрочем и от роящихся в голове нелестных мыслей в свой адрес. Сейчас будет самое трудное.
Вспомнить происшедшее с ней. Нежность и заботу Матери, жаждавшей нести в жестокий мир любовь и свет. Отчаянье и горе потерявшихся детей, загоревшихся счастьем и надеждой при виде ее и павших жертвой не понимавшей их красоты злобы.
Отзыв, изошедший из ее души.
Чувство единства, полноты и завершенности. Осмысленность.
Совершенство.
Воссоздать ту нить, которая связывает Семью воедино. Выровнять, выгладить, сделать ее прямой и понятной. Обратится к взявшему на себя ответственность за них. Достичь.
Глаза открылись и увидели ее – тоненькую, будто бы колеблемую ветром ленту, переливающуюся всеми цветами радуги. А перед ней стояла уже не ощерившаяся десятками орудий убийства мрачная стена, а сверкающий кристалл со множеством граней. И точкой, в кою сходится все.
Еще один глубокий вздох.
Нить поплыла к ним.
Первым ощутил ее треугольный. Огромный бронированный червяк, давно готовый сделать из нее нечто неприглядной, замотал башкой, задвигал конечностями и начал бить по полу хвостом, пытаясь избавиться от неожиданного и непонятного, а потому пугающего присутствия.
Однако не он интересовал единорожку. Она просто вошла в него и коснулась узла, соединявшего бойца с соседями. Попыталась было пройти напрямую к центру, но нечто воспрепятствовало ей. Какая-то «канава». Ничего такого, что могла бы заставить ее сдаться. Лента пошла по одному из каналов, ведущему к бойцу второй линии. А оттуда к рабочему. С каждым разом защитный ров казался все меньше. Это лишь вопрос времени.
Которое вдруг резко начало убывать.
Кобылку прошиб пот – кристалл начал явственно наливаться решимостью. Вердикт по ее вопросу явно близко к вынесению и нечто подсказывает ей, что в нем будут упоминание о поцелуях взасос, исполненных смертной муки объятиях и приглашении на обед.
Быстрее.
Волшебница заторопилась. Ее лента вытягивалась и извивалась все сильнее. Грани буквально пронзались насквозь. Углы пробивались, а узлы вспучивались. «Собеседники» стали беспокоится уже и индивидуально, что еще более ускоряло движение песчинок в часах отпущенной ей жизни.
Она должна.
Обязана спасти их.
Чего бы это…
Внезапно в голову зашла совершенно неподходящая к моменту мысль.
Кого?
Секундная заминка.
Осознание.
Трикси едва удержала нить от распада.
Выдохнула.
Смахнула заливший глаза пот.
Стена все еще неподвижна.
И даже нерешительна. Едва-едва.
Волшебница сглотнула.
Глаза забегали, ища пути отхода, а разум отчаянно пытался найти альтернативу идиотскому плану, который готов вот-вот провалится. Бездумное бегство, в том числе и магическое, пусть и является весьма популярным вариантом действий, однако в данной ситуации вряд ли оправдает себя: для треугольного убить пони на таком расстояния – раз плюнуть, в прямом смысле слова. А если защититься оберткой, то итак едва держащаяся нить отрежется уже окончательно и на нее обрушиться волна. Надеяться же исключительно на свою реакцию и мастерство как-то не хочется.
Одним глазом единорожка глянула вверх. Кажется тени, хотя скорее это просто ее излишне старательное в утешениях воображение: когда она уходила, все спали и местные поползновения никак не могли вызвать достаточно шума, чтобы тамошние забеспокоились – как-никак чудовища копались довольно громко. Скорее уж наступившая при ее выходе на сцену тишина должна была бы насторожить лесовиков…
Лента дернулась и чуть не порвалась.
Так. Сосредоточится.
Старый план.
Только без всяких заморочек на твареспасительную тему. Где уж тут, когда своя шкура вот-вот украсится дополнительными и уже десять лет как не выходящими из моды аксессуарами.
В горле пересохло.
Кружение вдоль главаря продолжилось, но почему-то теперь приходилось буквально тащить нить по граням. Будто из эфира они превратились в вязкий мед. Все еще не нападают. Странно: хоть ее виденье «кристалла» нынче и оставляло желать лучшего, однако решительность толпы была очевидна.
Так чего же они ждут?
Размышления пришлось резко прервать – ей наконец удалось преодолеть «канаву». Еще чуть-чуть и перед ней откроется центр этой системы. Пора бы начать приветственную речь.
Трикси зажмурилась и послала по нити чувства.
Снова воспоминания о Матери. Потом клочок собственной «любви» и надежды на мирное сосуществование. По крайней мере в ближайшей перспективе. Просьба…
Внезапно пришло понимание – ее не слушают. Вообще. Она открыла глаза. Затравленно огляделась. Твари заметили оторванность «собеседницы» от мира и воспользовались подаренным временем, чтобы окружить посмевшую приблизится к ним идиотку.
Волшебница попробовала еще раз, но натолкнулось на то же НЕЖЕЛАНИЕ сообщатся с ней. Отказ. Изгнание чужеродного элемента. Пусть кристалл является лишь осколком, но это не лишает его монолитности. Он черпает силу в самом себе. И не ведет переговоров.
Либо ты присоединяешься и подчиняешься либо подчиняешь.
Вот только где найти столько силы, чтобы воплотить второй вариант?
Единорожка дернулась было назад, но нить не далась. Более того – по ней пошло нечто…
…не такое, как у Матери. Или детей.
Пугающее.
Грубое.
Давящее.
Идет к ней.
Бросить ленту – набросятся и они. Держать – значит позволить изнасиловать собственный разум.
А что будет потом?
Перед глазами замаячил крайне неаппетитный портрет: Трикси-труппер называется.
Уже начавшаяся паника была задавлена на корню.
Она усмехнулась выглядывающему из-за треугольного лидеру этой шайки и, прекратив попытки задержать его движение по нити, начала готовить всем большой сюрприз…
Внезапно вверху что-то полыхнуло и раздался клич:
— Фюр Цзоколад!
Волшебница буквально в последний момент успела подхватить падающее тело и направить его на, судя по всему, его изначальную и самую логичную в данный момент цель – точно на скрывавшуюся за плевателем тварь, которой вдруг стало очень, ОЧЕНЬ больно.
Взметнулся целый фонтан крови и сразу после этого раздался хриплый смех.
Кристалл дал трещину и в самом его сердце полыхнуло радостное багровое пламя, от которого связи начали корчится и извиваться, а соединенные ими чудовища остлобенели.
Она ударила, лишь в последнее мгновение добавив небольшую поправку…
-
— Долго вы там еще копаться будете?! – не оборачиваясь, крикнула кобылка спутникам – я не могу удерживать их вечно!
Едва это было произнесено, как жаждущее пообщаться с ними подкрепление тварей вдребезги разнесло сразу две ее стены. Как говорится, без комментариев.
Остававшихся хватит максимум минут на двадцать, да и то при условии, что ей удастся нарастить еще одну, одновременно с тем удерживая имеющиеся.
— Четверть часа – и мы покойники! – решили обнадежить Трикси товарищей, которые к этому моменту, по идее, уже должны были взорвать завал.
Как-то не слишком радостно заканчивается их путешествие.
А они-то еще обрадовались, когда перерезали ту жалкую кучка отпрысков Создателя. Ведь надо же было понять, что копают рабочие не для себя. Хорошо хоть ей хватило мозгов не пытаться завязать знакомство с новоприбывшими, будучи буквально облитой кровью их родственников.
Хотя чего уж там, спутники оказались не менее одаренными: «Мы сейчас все раскопаем, ты только гостей не пускай». Ага, как же.
Вот и верь после этого жеребцам – заведут представительницу прекрасного пола в тупик и отдыхать, а работать ее заставляют.
Чудовища нанесли еще один излишне мощный удар, сократив время беглецов до десяти минут, о чем она поспешила оповестить соратников. При этом скрыть истерические нотки в голосе ей, увы не удалось. Ответа в очередной раз не последовало. Да и вообще, как-то там у них больно тихо…
— Эй! – единорожка таки улучила момент и извернулась ради инспекции тылов – вы чего там, сзади творите-то?
От удивления чуть не посыпалась вся фортификация – в крошечном закутке, коей был столь неуважительно выделен им судьбой для последнего боя, был только Серый. Два других представителя сильного пола куда-то испарились. Завал, долженствующий к этому моменту отсутствовать, выглядел абсолютно целым.
Что за бред?
— Где они?! – стадзер не ответил, а только совершил какое-то резкое движение копытами. Вверх от него побежал крошечный огонек.
Чудища с другой стороны также не дремали – как раз в тот момент, когда Трикси собиралась возмутится, некто громоздкий развалил почти всю остававшуюся защиту и явил находящимся на другой стороне пони свой рог, вылезший из последней стенки. Отвлекшись на сию незначительную проблему, волшебница пропустила как следопыт успел оказаться вплотную к ней.
— Будь готова – ее совершенно бесцеремонно подсекли и взвалили на спину, сразу затем рванув назад.
— Чего? – от столь неуважительного обращения последние остатки ее усилий обратились в прах и перед глазами предстали морды столь досаждавших все это время гости.
— Вдохни – единорожка извернулась и с немалой долей изумления определила их практически достигнутую цель.
Вдох Трикси таки произвела – для возмущенного высказывания на тему недопустимости вульгарного убиения такой великой волшебницы, как она, об стену — героизмом тут и не пахнет. Однако произнести ее не успела:
— Не дыши – свет исчез.
А боль так и не пришла.
Серый под ней все еще отлично осязался, ощущение движения также никуда не делось, однако все остальные органы чувств внезапно лишились работы.
Это было куда хуже, чем в темноте у Матери.
А беспомощность, в принципе, та же.
Трикси что есть силы вцепилась в своего носильщика и постаралась успокоиться.
Кошмар закончилась минуты через полторы – у нее как раз кончался воздух, когда стадзер сделал последний рывок и они вылетели из таинственного пространства в какую-то темную захламленную комнату, щедро поделившуюся с ее легкими пылью при первом жадном вздохе.
Какое-то время она просто дышала, уже стараясь не заглатывать слишком уж много летучей грязи, но еще и не пытаясь осознать произошедшее. А затем пришло время запоздавшего страха, прямо-таки озверевшего любопытства и бардака в мыслях, организованно вылившихся в удивительно краткий вопрос:
— Ээээээ? – и жестикуляция, никому, естественно, не различимая без света.
Каков вопрос, таков и ответ — темнота внезапно захрюкала.
Тишина.
Трикси изо всех сил пыталась понять, каким образом из крошечного, как раз готовившегося к чести стать ее могилой закутка она внезапно переместилась в место, где обитают свиньи. Судьба просто не посмела бы подложить ей такое – погибнуть в свинарнике. Спустя пару минут мысли окончательно свернулись в узел, который было принято решение разрубить самым простым и естественным путем – спросить:
— В каком смысле «хрю-хрю»? — у нее это вышло куда нежнее.
— В самом прямом – сообщил мир голосом Серого.
— Ага – облегченно выдохнула кобылка – мы в безопасности?
— Понятие не имею – ответил стадзер – но вряд ли здесь дела обстоят хуже, чем на предыдущем месте. Не посветишь?
Единорожка напряглась. Несколько часов интенсивного чудодействия не прошли даром и в данный момент наконец напомнили о наличии такой неприятной и всю жизнь досаждавшей ей штуке, как предел. Хорошо хоть она лежит, а то бы упала еще незнамо на что. Используя уже точно самые-самые последние силы волшебница все-таки осветила новое декорации ее приключений слабым зелено-желтым огоньком.
Бочки, ящики, доски. Склад, одним словом. Прямо перед ней следопыт. Чуть дальше виднеется сидящий вполоборота Страшила. Биг Мак наверняка тоже где-то рядом.
И никаких свиней.
— А кто хрюкал? – ответ прийти не успел, так как буквально секунду спустя заданный вопрос был прямо-таки выпнут из головы новой мыслью.
Позади, откуда ее несколько минут назад вынес стадзер, была стена. Обыкновенная, каменная, даже без следов обработки.
Она оглянулась на спутника и тот, видимо прочтя выражение ее глаз, усмехнулся и с размаху ударил виновницу изумления копытом.
У кобылки глаза на лоб полезли – столкновения не произошло: камень трусливо избежал его, вместо этого без каких-либо возражений приняв немаленький кусок жеребца в себя. И также безропотно отпустив пару мгновений спустя.
Проводник покровительственно поднял бровь и сделал приглашающий кивок. Субстанция не стала ее дискриминировать и столь же спокойно дала себя пронзить. Никаких ощущений.
Не дожидаясь более разрешения, единорожка сунула туда голову. Свет погас, хотя она не отменяла заклятья. Воздух пропал. Больше никаких изменений.
— Что это такое? – уже не столько потрясенно, сколько заинтересованно спросила волшебница, вернувшись в нормальный мир.
— Стена – пожал плечами спутник с выражением донесения до неграмотных дикарей некоего очевидного факта.
— Сейчас стукну – угроза была откровенным блефом, ибо она и на ногах-то удерживалась одним только любопытством – давай по-нормальному.
— Это скорей уж тебя надо спрашивать – снова усмехнулся жеребец – рог-то, как могла бы давно заметить, есть только у тебя. А мы пони простые, чудеса творить не умеем.
— Ну-ну – взгляд сам собой переместился на третьего члена их отряда, едва видневшегося на самом краю производимого ею света.
— Кстати да – оживился собеседник, проследив за направлением ее глах – не могла бы ты посмотреть его? Как минимум пара ребер сломаны.
— Увы, сейчас разве только как лампа могу работать, да и то скорей всего, недолго – Трикси фыркнула – пусть это послужит ему уроком: может в следующий раз подумает прежде, чем сигать с высоты четырех этажей с примотанной к пузу железякой.
— Ты чересчур оптимистична – фальшиво вздохнул следопыт – хотя откровенно говоря, он сначала и не собирался совершать очередную глупость, вместо этого предлагая очень даже разумно скинуть-таки имевшиеся валуны несмотря на окруженную их целями кобылку. Ему, видите ли, надоели твои безумства.
— Чья бы корова мычала! – возмутилась волшебница.
— Отчасти согласен – кивнул Серый – однако твоя деятельность в последнее время также откровенно попахивает альтернативной одаренностью. Пояснений дать не хочешь?
Настроение, уже успевшее было перейти чуть ли не в эйфорическое, стремительно упало.
— Может я и правда сошла с ума – после долгого молчания, произнесла кобылка и легла на пол. Пожевала губу, посмотрела на едва не погибшего из-за нее друга и со вздохом призналась – Великая и Могучая Трикси пыталась уговорить предназначенных вами для убиения тварей уйти. Чтобы СПАСТИ их. Жалко было милых пушистиков…
Долгое молчание. Затем одиночный гавк от Страшилы, перешедший в короткую перебранку между стадзерами.
-…хотя в целом я вынужден согласится – уже по-эквестрийски закончил следопыт – твое намеренье выходит за границы традиционного понимания нормальности в современной Эквестрии – робкая обнадеживающая улыбка — однако в старой, времен Селестии, подобное отношение к живым существам говорят было довольно-таки распространенным.
— И ведь это еще не все – единорожка мысленно плюнула и бросилась головой в прорубь – до этого у меня была еще более вдохновляющая идея: убить вас, дабы не дать вам убить их. До настолько кардинального решения вопроса о защите окружающей среды не додумалась бы даже Флаттершай.
— Это одна из Хранителей – сказал видимо в ответ на гавк собрата Серый – шесть очень важных кобылок. До войны каждая из них воплощала один из элементов эквестрийского понимания Гармонии – Дружбы. Трое – верность, честность, красота — являются нынешними Магистрессами. Твайлайт – магия в волшебной коме. Пинки – смех якобы в свое время добровольно пошла на службу к Создателю Чудовищ в обмен на превращение в дракоаликорна. Уничтожена. Последняя, Флаттершай – доброта пропала без вести еще перед Битвой за Понивилль и давным-давно считается погибшей. В свое время прославилась прямо-таки нездоровой любовью к животным.
— С чего это «нездоровой»? – неожиданно возмутилась Трикси.
— Слухи, всякие никому неинтересные и совершенно не имеющие под собой оснований слухи – сразу попытался выкрутится стадзер.
— Это какие, например? – подозрительно уточнила кобылка.
— В основном, зацензуренные Орденом – жеребец вздохнул – и тем самым ставшие в глазах многих куда более достоверными – копыто к лицу – давайте оставим эту тему и вернемся к другой, уже без всякой политики явно нездоровой привязанности некой единорожки к стремящимся убить ее тварям, хорошо?
Волшебница мгновенно сдулась:
— А что еще тут можно сказать? – в голосе прорезалась горечь – ты был прав. До меня все-таки добрались – она посмотрела ему в глаза – я вижу как они, слышу их, могу общаться. Почти понять. Мать изменила…
Ей внезапно заткнули рот. Стадзер приложил копыто к губам и сделал кивок в сторону. Там никого не было, однако Трикси догадалась прислушаться.
Тихий, едва различимый цокот.
А затем голос:
— Это я – Биг Мак – все в порядке?
— Вполне – отозвался следопыт – наш план вполне удался.
— Слава Твайлайт – облегченно выдохнул жеребец, начиная маячить в темноте за ее кругом света – никогда бы не подумал. Это просто чудо.
Короткий лай.
— Ты слишком жаден – хохотнул Серый – спастись от целой орды тварей, отделавшись при этом всего парой сломанных ребер – куда уж чудесней? К тому же, откровенно говоря, вся это катавасия не только спасла наши шкуры, но и избавила меня от начавших было терзать сомнений.
— Агась? – заинтересовался понивиллец, садясь рядом с ними.
— Хочу попросить у тебя прощения – повернулся к ней следопыт – за то, что думал будто ты все-таки заразилась там, в Гнезде. Сама понимаешь, поведение некой кобылки в последние дни было слегка ненормальным даже для тебя. Однако оно же позволило нам воспользоваться самым точным из имеющихся определителей зараженности…
Он улыбнулся:
-…твари попытались тебя сожрать. Значит, ты не их. Слава Единому.
-
Ходивший на разведку Биг Мак заявил, будто склад кончается запертой с той стороны дверью. Никаких звуков оттуда он не услышал, однако ломать не стал, весьма разумно решив дать им отдохнуть, прежде чем снова нырять в неизвестность.
Заодно и поговорить смогли, пусть и не обо всем – Трикси в общем-то разделяла мнение Серого, что их приверженец Ордена Твайлайт как-то чересчур категоричен во всем, так или иначе касающемся тварей. Безусловно, у него есть на то свои причина, да и приводимые им доводы обычно вполне весомы, однако будет лучше все-таки сперва попытаться разобраться в ситуации без привлечения фиолетовых и их идеологии. А то мало ли…
Зато ей наконец объяснили, как их отряд избег смерти. Всего-навсего прошел сквозь неожиданно податливую стену, которую жеребцы случайно обнаружили, когда Биг Мак «слишком сильно толкнул» потерявшего его любимый меч Страшилу. Вполне даже вероятно, что это и правда был просто толчок – избиение товарищей ну никак не подходило к сложившемуся у нее образу понивилльца. Хотя и железкой своей он вроде действительно дорожил. Только чего ради тогда отдал ее на растерзание мечтам этого психа по превращению в живое копье? Не суть.
Дальше уже было дело техники: эти экспериментаторы по очереди заходили в непонятную аномалию, по общему согласию сочтенную дискординкой, и бежали пока был воздух на обратный путь. Обнаружили комнатенку, сочли ее лучшим вариантом, нежели неизбежная гибель. После этого заминировали насколько могли потолок над таинственным проходом и эвакуировались. Правда из гарантий непрохождения тварей за ними все равно была в основном надежда на их здравый рассудок – ну не будет нормальное живое существо биться головой о стену.
Она было занервничала после этих слов, но быстро приняла усталый фатализм спутников: все равно ведь шансов отбиться нет и даже пробейся они тогда, далеко бы не убежали. Где-то в этот момент Страшила опять начал кашлять кровью и Трикси употребила восстановившиеся крохи сил на обследования своего самого неуравновешенного спутника.
Этот псих, когда его предложение просто расплющить ее вместе с чудовищами было отвергнут, превозмог самого себя и выдал новый, еще более бредовый план: внаглую напасть силами трех пони на полтора десятка чудовищ без применения всяких примитивных камней.
Первым и в сущности единственным сколь-либо продуманным этапом было привязывание к его пузу Биг Макова меча с последующим прыжком точно на безошибочно определенного главаря. Им оказался жировик – довольно редкая тварь без панциря, но с очень глубоко залегающими под слоями эластичной и прочной кожи органами. В общем-то поэтому, он и не мог ограничиться ножами – они бы просто не достали. А дальше предполагалось ПРОСТО всех перерезать.
Его бред, естественно, также хотели отбросить, однако ее к тому времени уже начали окружать, поэтому за неимением времени было решено воплотить мечту идиота в жизнь, тем более, что рисковал только он сам. Разумеется, кое-какие попытки предотвратить практически неизбежное насаживание Страшилы на рукоятку меча были предприняты, и даже оказались успешны, но полностью защитить стадзера от возмездия со стороны законов физики они не смогли. Как минимум три сломанных ребра, одно, вроде бы, пронзило легкое. Пациент, кажется, все еще ни о чем не жалеет.
Впрочем, явно не настолько, чтобы расплачиваться за свой полет жизнью. Услышав о серьезности ранений своего собрата, Серый забеспокоился и уже собирался было начать ломать дверь, когда Биг Мак остановил его и предложил для начало собрать хоть какие-то сведения о новом месте пребывания.
Увы, разумная инициатива не принесла ожидаемого результата: ящики с инструментами, бочки с сыпучими мтериалами и доски носят интернациональный характер и могут принадлежать как тротам, что было бы прямо-таки слишком хорошо, так и очередным почившим стадзерам или любой другой когда-то поселившейся здесь группке пони. Климат тут сухой, здоровый, а определить возраст по слою пыли оказалось сложновато – они успели больно хорошо тут пошуровать.
Короче, отряд шел в неизвестность. Небось смертельно опасную, как обычно…
-
— Готовы? – спросил Серый.
— Агась.
— Яоль.
— Кажется.
— Забавно, как-то не припомню у тебя прежде подобной неуверенности – следопыт медленно снял дверь с петель и аккуратно опустил ее на пол открывшегося темного коридора. После чего прокомментировал — не самое плохое начало.
— Агась – кивнул Биг Мак, вместе с ним выходя наружу – но и на Троттингем вроде не смахивает. Или я не прав?
— Понятия не имею – пожал плечами проводник – сам город меня практически не интересовал, поэтому знаю о нем не намного больше случайно забредшего туриста. Слово предоставляется…
— Ничего сказать не могу – сразу ответила Трикси – разве только могу с уверенностью заявить, что мы не в Верхних кругах – там везде освещение. И не в залах. Все.
Лай и кашель.
— Первую часть фразы переводить не буду – произнес Серый – а вот вторая таки дельная. Пыли нет. Во всяком случае, ее не много. Значит, кто-то здесь не так давно проходил.
— Агась – кивнул Биг Мак – это хорошо?
— Ну, по крайней мере шанс умереть от голода и жажды несколько снизился – оптимистично ответил следопыт – да и оружие стоит немного опустить. Куда пойдем? – неожиданно обратился он к ней – на мой взгляд разницы никакой, однако все же ответственность. Чего ж ее на себя-то брать?
— Ишь какой хитрый – возвел она глаза к потолку – ну давайте направо. А то ведь стоит жеребцам хоть раз пойти налево, как это входит у них в привычку.
— Чувствуется голос опыта – уважительно протянул проводник – особенно же забавно слышать его от кобылки, никогда не бывавшей замужем.
Вокруг начали фыркать…
-
— Поздравляю, вы стали героиней наскальной живописи местных аборигенов – наконец в своей привычной издевательской манере высказался стадзер по поводу их находки.
Гавканье.
— Да, безусловно синих единорогов наверняка больше, чем один – согласился Серый – однако не кажется ли тебе, что наличие одного из них с нами именно в данный момент как-то уж слишком подозрительно?
Они уже битых три часа шлялись по этим уже точно обжитым коридорам – погашенные фонари с маслом на крюках, доносившиеся сверху отзвуки — но до сих пор никого не встретили. Сперва вокруг были склады, потом попалась та крошечная и явно неудобная комната с постелью и столом, затем целое небольшое хозяйство пищевых грибов с поломанным забором.
А где-то с полчаса назад спальни, мастерские и подземные фермы пошли прямо-таки потоком вкупе с зажжёнными лампами. И все еще никого. Причем явно видно, что пони были здесь как минимум вчера, а потом внезапно взяли и куда-то сбежали: еда на тарелках была недоедена, а кое-где и не начата, книги лежали открытыми, вещи валялись будто их уронили всего минуту назад.
Честно сказать, от всего этого ей стало жутко. Что привело к раздражению.
А тут еще и эта синяя клякса в стиле Страшилы.
Хорошо хоть надписи по-эквестрийски…
— Стоп! – спутники, также явно бывшие на взводе, мгновенно ощерились оружием – вы видели?
Она ткнула копытом вперед. На тень.
Из-за угла, вальяжна переваливаясь, вышла кошка, серо-коричневая. Глянула на них со смесью удивления и презрения.
Псих зарычал…
— Не смей – остановил готовый вылететь нож Серый – во-первых: она может быть нормальной. Во-вторых: они тогда сразу почуют нас.
— Уже чуют – с ужасом поправила его Трикси, зачарованно глядя как нежданная гостья прошествовала по коридору мимо.
— Хватит – рявкнул Биг Мак – это была просто кошка. Пошли дальше – и уже тише добавил – все равно выбора-то нет.
Отряд побежал наверх, более не отвлекаясь на обстановку. Звуки стали громче, но понять что это такое до сих пор не удавалось. Чем выше они забирались, тем знакомей казалось ей окружение. Вроде бы даже некоторые повороты начали узнаваться.
Следопыт в очередной раз сходу распахнул дверь и на них обрушался солнечный свет. А за ним – будто бы шум прибоя.
Этот пейзаж ей не спутать ни с чем, пусть Трикси обычно видела его с другой стороны. Центральная пещера. Сердце Троттингема, из которого расходятся все пути.
Путешественники сперва от неожиданности вжались в тоннель, но спустя буквально полминуты как пробка вылетели наружу – к столь долгожданному простору и воздуху поверхности.
Чтобы узреть, как огромная, как минимум в несколько тысяч пони, толпа хлынула в их сторону, гонимая сзади взрывами…