Никогда не суди о жуке по надкрыльям (Хроники разрыва по-королевски: Кризалис)

Часть 3. Связь

Предисловие от автора:

Извините за ожидание, народ, но не волнуйтесь.

Поскольку я давно начал работу над этой частью, то полагаю, что для выкладки следующей настолько быстро, насколько возможно, мне самому придётся выложиться на все сто, что я и начну с завтрашнего дня :D

Как всегда, не стесняйтесь высказывать, что думаете, но главное – это… получайте удовольствие!

И прошу извинить, но секс будет в следующей части, не в этой. Так что вот вам моё предупреждение. Если не нравится секс между перевёртышем и человеком (который, ИМХО, всяко извращённый), то кликайте на Х и уходите, как только до этого дойдёт.

Ладно, шучу… Хотя, если вам не нравится клоп, то я всерьёз полагаю, что читать эту историю дальше не стоит.

В общем, не мудрствуя лукаво…

Погнали!

Ричард
«Что со мной происходит?»

Я плыл посреди моря тьмы. Куда ни глянь – ни света, ни защиты, ни тепла…

Куда они делись?

Я… я нуждался в них… жаждал…

Но ничего не было. Ничего, кроме бесконечной черноты, бесконечной волны отчаяния… потери. И всё же… было что-то ещё, я чувствовал это рядом с собою – так горячо обволакивающее… которое я обнимал в ответ с такой силой, с таким желанием…

Внезапно возник звук, меня начала окружать мелодия, заполняя ум и душу. Она была простой, но почему-то такой красивой. Я почувствовал, как по лицу потекли слёзы, когда боль начала отступать.

Но затем появилась другая теплота, чуть влажная, которая с любовью их осушила. Вскоре последовал голос, знакомый голос, наполнявший меня уютом и тем самым чувством защищённости… но в то же время вызывавший страх и ненависть.
«Не плачь, малыш, мама здесь, всё будет хорошо…»

Как я мог это ненавидеть, бояться этого голоса… голоса своей матери?

Окружавшая тьма исчезла, когда прямо передо мною загорелся свет. Тепло, что он дарил… я желал его, так сильно хотел. Так что поддался желанию и поднял руку, потянувшись к нему, стремясь достать, желая коснуться… пока, наконец…

Свет вспыхнул, едва я схватил его, меня ослепило сияние, обжигающее своим теплом, ошеломляющее, пока не…

Я понемногу начал осознавать множество ощущений, которые становились всё заметнее, когда я заставил себя поднять ослабшие веки. Едва глаза открылись, окружавший меня мир быстро заслонила масса чего-то сияющего… и всё же такого приятного белого цвета, подобного которому я никогда не видел.

– Мама, – прошептал я с усилием, от которого саднило горло. – Ма… мочка… мама…

И почему… почему я зову её мамой?

Моя мать покинула меня и Эмили, почему же я так остро желаю её коснуться?

Ответ не заставил себя ждать, когда белая масса пошевелилась, приблизившись ко мне, пока нечто невероятно нежное не коснулось щеки.

– Шшшш… – убаюкивал голос, такой мягкий.

О, этот голос…

Я… он заставлял меня ощущать… ощущать заботу, любовь…

И почему я не могу нормально видеть?

Почему ничего не вижу?

– Я ничего не вижу, – я всхлипнул: осознание этого наполнило меня ужасом. – Где мамочка?.. Мама… Я ничего не вижу.

Внезапно белая масса исчезла, а затем внезапно промяла… по-видимому, кровать, в которой я лежал.

Следующее, что я ощутил – невероятной силы тепло, проложившее себе путь под одеялом, мягко обволакивающее меня. И… к нему присоединилась мордочка, с любовью прижавшаяся к моему лицу, носу и шее.

– Закрой глаза, милый, – пропел голос.
Закрыть?!

– Нет, пожалуйста, – умолял я, от страха по моему лицу текли слёзы. – Я не хочу, я боюсь темноты, прошу, не заставляй меня.

Внезапно по моей шее прошлись тёплые, глубокие вдохи; последовавший за ними… язык медленно лизнул мой подбородок, но за этим не было ничего иного, кроме чистейшего намерения… я не мог сказать, как это узнал… просто знал это.

– Ох… моё маленькое солнышко, – ласково прошептал голос. – Мамочка здесь, я рядом… Я люблю тебя и всегда защищу.

«Мама?»

Внезапно я понял, что… чьи-то копыта проскользнули по моему животу, прежде чем добраться до руки, которая их тут же сжала.

– Держи меня за копыто, милый, – мягко прошептала она. – И знай, когда ты закроешь глаза… оно, как и я, останемся рядом.

Я не смог удержать расплывшиеся в улыбке губы, равно как и сильного желания прижаться в ответ, остановившись только когда мой голый зад коснулся её… невероятно мягкого меха. Этот мех был как музыка для моих ушей, почти как колыбельная.

Нет… постой…

– Тише, спокойней, пора опустить свою сонную голову, – тихо напела мама, её голос отдавался вокруг таким чудесным эхом. – Тише, спокойней, время ложиться в постель.

И когда мои глаза по её желанию закрылись, что-то аккуратно коснулось моего затылка.

Мир исчез.

«Криззи… помоги… мне…»

«Риччи?»
Криззи

«Криззи… помоги… мне…»

«Риччи?»

Что-то было не так.

Понятия не имею, что… но что-то было не так.

С Риччи, с моим Риччи.

Я не могу этого объяснить… но как-то же я его услышала, почувствовала его страх, его ужас; то, как он захлестнул его… Всё произошло так быстро, и в то же время как-то неспешно.

«Мне… почудилось?»

Я как раз надевала одни очень вызывающие чулочки, когда испытала эту… связь. Впрочем, это случилось так быстро, что я почти сразу отбросила эти ощущения прочь.

Чулки были приготовлены специально для Риччи, когда он вернётся домой. И всё же, пока я глазела на отражавшуюся в зеркале единорожку и тихо рассуждала о своей психике, мои глаза…

Они засветились, изменившись сами собой. Внезапно тело приняло свой истинный облик – но оно сделало так по собственному желанию.

– Что за хуйня?! – завопила я, мои мысли захлестнуло удивление.

Никогда за всю свою жизнь я не меняла облик не по своему желанию. Тем не менее, именно это только что и произошло… и пока я искала в сознании причину этого… ответ… я медленно начинала понимать – уже во второй раз – что, бесспорно, моё существо на это побудила некая неправильность.

Что-то было не так, и на вопрос «почему?» я безо всяких подсказок просто-напросто знала, что причина этому – Риччи.

Поэтому я заставила себя превратиться обратно, сняв чулки со своего сексэлегантного облика, прежде чем спустилась по лестнице и вышла из дому.

Разумеется, я заперла его на второй ключ, который Риччи доверял только мне.

«Потому что он любит меня, – я тихо застыла. – Он хочет, чтобы я была с ним всё время, именно всё время… и, клянусь своей матерью, я хочу того же».

Это заняло несколько минут, но, едва увидев невдалеке Королевский Дворец, я остановилась и спряталась между двумя плотными кустами, заставила себя прервать ступор влюблённости и постараться сфокусироваться на связи, которую чувствовала до этого.

Сначала ничего не было… Но затем оно появилось и едва заметная линия протянулась через весь Кантерлот.

К моему любимому.

«Как? – задумалась я про себя. – Мы никогда не спаривались, и я никогда не давала ему своей крови… Мне стоило бы знать… Стоило ли?»

Пока я размышляла, что-то где-то глубоко внутри меня встряхнуло. Я вздрогнула, узнав одну из первичных сторон своей сущности, моих сознательных инстинктов перевёртыша. Хоть я и была мысленно готова к борьбе с волнами отчаянной потребности лелеять веление своего сердца и любить его во что бы то ни стало. Прежде чем, наконец, нежно и любяще сделать укус и влить в него свою кровь, связав таким образом нас до самой смерти… но это ожидаемое желание не появилось.

Вместо него пришло урчание чистого удовлетворения, радости и любви… удовлетворённой любви.

«Почему это больше не бушует во мне так, как раньше? – спросила я себя. – Прежде надо было прикладывать усилия, чтобы удерживать это».

Нужны были ответы… и потому я сделала то, чего перевертышам настоятельно говорят не делать.

Я открыла свой разум и позволила первичной ментальности наполнить мою самую суть, пусть и на миг. И в тот миг я ощутила… невероятное счастье. Я почувствовала, как погасли все мои желания, все… кроме одного.

В спаривании нет необходимости для того, чтобы завязать связь; это помогает, разумеется, но не является обязательным условием, чтобы эту связь сформировать, особенно для того, кто её желает. Тем не менее, каким-то образом я просто знала – то, что я чувствовала, не было нежеланным. Оно было искренним и прекрасным, восхитительным и захватывающим дух.

Но я знала… знала…

Моё видение было пылким, оно внезапно накинулось на меня с образом, с… воспоминанием. Память, что была у меня, не имела подобных воспоминаний… или того, что происходило перед моими глазами.

От третьего лица?

Я… я наблюдала сама за собою, вне собственного тела. Я знала, что подобное может произойти с перевёртышем, но только в последние часы его жизни.

Так как же я?..

Я видела себя; мои светящиеся глаза, когда они на миг раскрылись и тотчас же закрылись, покоясь на… шее Риччи! Мой возлюбленный спал глубоким сном, и я не смогла удержать довольного вздоха, сорвавшего с губ, пока наблюдала за воспоминанием… воспоминанием о нём, спящем так умиротворённо, словно ничто в мире не могло его потревожить.

Но потом случилось это… и как я ни старалась остановиться, разбудить своего драгоценного человека и оттолкнуть его, та… первичная сторона меня… Увы, я ничего не могла поделать.

Ничего, кроме как наблюдать за тем, как она… как я густо покрыла одну из сторон его шеи своей обезболивающей слюной, прежде чем мягко погрузить в него клыки. Мой рог едва мерцал, мягко лаская его лицо потаённой магией, заструившейся в его уши.

Чтобы не потревожить его сон… и ещё…

Неожиданно его глаза засветились, прямо под веками, что немного удивило меня, ничего не оставив от собственной прежней уверенности в том, что это – одна из проделок разума.

«Нет, нет! – крикнула я беззвучно. – Это не так должно случиться. Мы должны были связать друг друга, объявив о нашем желании быть вместе на все времена!»

Я могла лишь наблюдать, как другая я отстранилась от его шеи. Мою мордашку украшало выражение дикого восторга; в это время магия погасла, а язык – мой язык! – накрыл маленькие отметины, принявшись нежно их лизать.

Загорелась связь.

«Почему я ничего не чувствовала до сих пор? – подумала я: любопытство моментально перекрыло подступившее отчаяние. – Мы были вместе в то утро, и всё же я не ощущала…»

Единственное… в холле, когда ощутила любовь и вожделение моего любимого… всю для меня.

Что-то вынудило меня в тот момент… нет, потребовало!.. чтобы я поступала именно так, чтобы я приняла его и показала ему всё, любя всем сердцем, заботясь и лаская его со всею любовью… для него.

Пришлось приложить усилие, чтобы остановиться, и я внезапно осознала, как отчаянно нуждаюсь… нет, жажду творить с ним любовь, так ужасавшую меня.

Риччи прежде лишь отшучивался и успокаивал мой метущийся разум, но теперь…

Я видела себя, взбирающуюся на него; моя магия скинула простыни и обхватила его, истинные первобытные похоть и инстинкты вели меня.

«Нет… нет, прошу, не показывай мне… не говори, что я…»

Внезапно моя прежняя я… замерла. Свечение погасло, она рухнула… и затем воспоминание перенеслось, показывая Риччи, робко перетягивающего на себя одеяло, с любовью целующего мою голову… а затем шепчущего, вздрагивающего, ворочащегося, пока не…

«РИЧЧИ!»

Он проснулся и упал с кровати, в то время как я кинулась к нему с выражением беспокойства, красовавшейся на моей мордочке.

…
Я моргнула раз, другой… пока мир, наконец, не обрёл очертания.

«Мы уже сформировали связь, но всё же я не передала ему свой очищающий геном яд… лишь свою кровь. И мы не спаривались… Я… мы… всё ещё должны исполнить сей драгоценный акт!»

Меня наполнили одновременно и ликование, и ужасающий стыд. Стыд за то, что сделала, и ликование – за то, чего нет.

«Знаю, что мало контролирую то, что делаю… и всё же я расскажу ему, и надеюсь… более чем надеюсь, что когда признаюсь и попрошу у него прощения, он даст мне его и по-прежнему будет любить.»

С этой мыслью, твёрдо повторяющейся в голове, я попыталась сосредоточиться на связи, которую, как я теперь знала, мы разделяли.

И теперь, со знанием этого… эта связь окутала всю мою душу.

Я могла чувствовать его, как себя. Я могла буквально видеть насколько переплетены наши души. Как они обтекали одна другую, с такою любовью лаская.

Чистое, истинное счастье наполняло мой разум, моё тело и душу. Ибо я могла ощутить… всё, всю его любовь и то, как она была направлена на меня.

«О, Риччи, я люблю тебя так сильно, я… Постой-ка, а это что?»

Внезапная вспышка любви – родственной любви – неожиданно вырвалась из него, заставив нашу связующую сущность ослабнуть, почти сведя её на нет.

«Родственная любовь? – подумала я недоверчиво. – У него же не осталось семьи. Кто тогда может любить его подобным образом?»

В этом не было никакого смысла; он ведь сейчас у Селестии, не так ли? Так почему же он чувствует такую любовь прямо сейчас?..

Воспоминание объяснения моего любимого эхом отозвалось в голове. И всё же, это было невозможным, в том смысле… этого не могло быть.

Ведь не могло же?
– И почему ей хочется знать о моём детстве? – спросил он, скрасив озадаченностью своё великолепное лицо.

– Не имею ни малейшего понятия, – ответила я честно, – что она… Как она ведёт себя, находясь рядом с тобою?

Он положил письмо на кофейный столик и задумчиво на меня посмотрел:

– Ну… теперь, когда ты это принесла, её поведение выглядит немного забавным, – ответил он задумчиво.

Это заставило меня насторожиться.

– В каком смысле «забавным»? – задала я «невинный» вопрос.

– Ну, она иногда немного… лезет в личное своими вопросами, – медленно начал он, – в смысле, когда вместе она и Луна. Но, как только дело доходит до уговоров остаться и помочь спасти ваш вид, она становится очень… настойчива насчёт этого. На самом деле, куда больше, чем её сестра.

Он прервал разъяснения и поджал губы, уйдя в себя. Я почувствовала очень необычную волну ностальгии, столь же неожиданно схлынувшую – она ушла также быстро как появилась, как раз тогда, когда Риччи, казалось, вернулся из своих мыслей.

– И, кроме того, когда она пыталась обнять меня – неудачно, ты не подумай! – тогда она, в общем, была… нормальной, наверное.
Едва образ, наконец, рассеялся, я покачала головою и поджала губы при мысли, странной, но всё же… где-то рядом с моим сознанием сложился возможный вариант событий.

«Почему он чувствует ностальгию? – подумала я подозрительно. – Я раньше не придавала этому значения, но теперь…»

Я должна узнать больше, должна убедиться, что то, о чём думала, было невозможным, даже если так и было.

Но как Королеву, меня учили ожидать неожиданное, никогда не исключая возможности, случая, каким бы невероятным и немыслимым он не казался.

И потому… я должна встретиться с Селестией лично.

Селестия… если честно, её я боялась больше всех. Не из-за её могущества, не из-за её многовекового опыта… но потому, что парой простых слов она способна разлучить меня с Риччи.

На этот раз ей удалось вычислить, кем и чем я являлась на самом деле. Обеспечить будущее – наше совместное будущее – стало… трудно. Просто сбежать могло быть слишком тяжело, но если честно, полагаю, мы бы справились. Тем не менее, со знанием моей истинной природы у неё бы появился идеальный повод натравить на нас буквально всю гвардию, а заодно и своих сестёр в придачу. Мы бы не знали покоя ни от одной из них!..

И, наконец, она могла отправиться бы за нами лично.

Понятия не имею, насколько я теперь могущественна, правда. Не знаю, смогу ли победить её, как раньше, не говоря уж о них.

«Всё, чего хотела для нас – это быть вместе, Риччи, – подумала я, отчаянно надеясь, что он как-нибудь меня услышит. – Быть вместе до самой смерти, создать семью, вновь возродить род перевёртышей…

На самом деле, я просто хочу… остаться с ним… навсегда».

Я почувствовала как навернулись слёзы, но быстро сморгнула их, не позволяя себе расстраиваться от того, чего быть не может.

Тем не менее, факт оставался фактом: я должна отправиться во дворец. То, что я видела, не было такой уж проблемой – попасть туда я смогла бы под любым предлогом. Остаётся надеяться, что никто не почувствует мою магию и не узнает её… или даже хуже, что я не превращусь случайно в саму себя.

«Я иду, малыш. Неважно, что стало причиной твоего страха, оно не затронет нас… обещаю».

Я люблю его, и пока дышу, ничто не причинит ему вред.
Риччи
Я очнулся. В черепушке гуляло эхо до боли знакомого голоса. Покачав головой и отогнав его прочь, я потёр слезящиеся глаза и проморгался, пока мир полностью не обрёл очертания.

– Гд-где я? – устало прохрипел я, окидывая взглядом роскошные покои и нахмурился, неожиданно их узнав.

«Дворец? – сообразил я медленно. – Почему я… Что случилось?»

Я принялся ломать голову над последним, что сумел вспомнить… только чтобы испытать невероятно мучительную боль, из-за которой вскрикнул и схватился за лоб, прерывисто дыша сквозь стиснутые зубы.

«Аргх, моя голова!»

Борясь с внезапной агонией, я заставил себя выползти из кровати. К удивлению, на мне было что-то, похожее на… пижаму?

«Где, чёрт возьми, я был…»

Я быстро потерял нить мысли, когда очередная вспышка боли рванула в черепе, заставив пошатываться на месте, пока я боролся, чтобы остаться на ногах.

Громко матерясь, я осмотрел комнату и нашёл свои родные шмотки, висящие на стуле. Стиснув ещё раз зубы, я поплёлся к ним и, стащив пижаму, принялся их надевать.

Едва я натянул семейки, дверь внезапно открылась, впустив внутрь изящно рысящую Селестию. Она тут же меня заметила и спокойно улыбнулась. Её глаза излучали такую теплоту, что я был вынужден схватиться за стул, так как желание кинуться на неё и чем-нибудь прибить стало почти непреодолимым.

– Что произошло? – спросил я, идя на поводу у гнева, в то время как в черепе отдалась очередная волна боли.

Её улыбка слегка дрогнула, а глаза причудливым образом расширились. Впрочем, это продолжалось недолго, и означенная улыбка быстро вернулась на место, когда она ответила на мой вопрос.

– Вы упали, – мягко проговорила она. – Я как раз приносила извинения, когда вы прямо передо мною рухнули в обморок.

– В обморок? – переспросил я. – Но я помню… думаю, я-а-А-А-АЙ!

Я вскрикнул от боли, когда что-то начало злобно пульсировать прямо посередине лба.

– О, вы в порядке? – спросила Селестия с беспокойством в голосе.

– Да, я в порядке, просто моЯ ГОЛОВА!!!

Колени подогнулись и я упал на пол, уткнувшись в него лбом. Боль, как я уже говорил, была неописуемой.

Всё вокруг потемнело и расплылось. Внезапно приблизившийся голос Селестии, как и её копыта, не сделали ничего, чтобы хоть как-то её унять.

– Ричард! – воскликнула она; в её голосе явно была тревога и страх.

Без какого-либо предупреждения она буквально убаюкала меня в своих копытах, моя щека оказалась прижата к мягкой шёрстке на животе. Фактически, к моему абсолютному замешательству, из меня вырвался жалостливый стон, даже несмотря на то, что я охотно зарылся лицом в её мех.

– Тише, всё хорошо, я теперь здесь, – она с любовью улыбнулась.

Неожиданно я обнаружил себя поднятым магией и отправленным под одеяла, вокруг всё ходило ходуном, когда обзор полностью закрыло лицо Селестии с любящей улыбкой, украшавшей её мордашку.

– Сейчас я пойду и принесу тебе кое-что, это поможет облегчить боль, – мягко пояснила она. – Не мог бы ты подождать, пока мамочка вернётся?

Мои губы скривились в сонной улыбке, когда я кивнул, не имея за своим ответом ни единой мысли.

Хотя почему же? Она ведь моя мать, в конце концов.

– Хороший жеребчик, – похвалила она ласково, нежно целуя в центр лба, одновременно вызвав там успокаивающую дрожь, – Просто закрой глаза, дорогой, я сейчас вернусь.

Подчинившись, я закрыл глаза и широко улыбнулся, на моём лбу запечатлелся ещё один поцелуй. Счастливо мурлыкая, моя мама вышла из комнаты и её поспешное цоканье было радостью для моих ушей…

…
«Погодь… МАМОЧКА?!!»

Понимание того, что она только что сказала, что я только что с готовностью подумал, внезапно затопило разум.

Как такое вообще возможно, что она – моя мать?

Нет, это невозможно. Я не был пони, я был человеком!

И всё же… не могу отрицать, что в глубине души я по-настоящему наслаждался, будучи в её объятиях, как и от того, сколько любви слышал в её утешающем голосе.

«Нет! – крикнул я беззвучно. – Я Ричард Тайлер, человек. Селестия не моя мать, не важно, что говорит она, не важно, что думаю я… Нужно выбираться отсюда!»

Однако, когда я заставил себя выбраться из-под покрывала, которым мама… Нет, Селестия!.. меня укутала, что-то внутри завопило, сопротивляясь:
«Не уходи, не надо. Мама вернётся, правда! Тогда она будет защищать нас и любить, когда мы погрузимся в безмятежный сон… Разве не этого ли мы хотим?»

«Я… Я этого не хочу, – пробормотал я слабо. – Я хочу домой, к Криззи».
«Но мы не хотим её, – прошептал голос. – Мы хотим спать, чтобы её крыло защищало нас, чтобы её лицо дарило любовь каждым прикосновением».

Не хочу это признавать, но часть меня действительно этого хотела… причём очень сильно.

Тем не менее, я всё же выбрался из покоев, не обращая внимания на стоящего снаружи гвардейца.

– Подождите, сэр! – резко окрикнул он. – Принцесса Селестия приказала нам в настоящее время удерживать вас от того, чтобы вы покидали покои. Так что, если не возражаете, я бы…

– А не пошёл бы ты на хуй! – хрипло крикнул я; боль и его командование вынудили меня его ударить.

Кулак попал в бок шлема, буквально вмяв его. Означенный гвардеец отлетел в стену, где быстро обмяк и замер, всё же продолжая отрывисто дышать.

«Как я?..»

Вытряхнув эту мысль из головы, я заставил себя ковылять вперёд, изо всех сил стараясь игнорировать голос в голове, умолявший вернуться назад, раздеться и прилечь в ожидании, когда эта… мам...лестия вернётся и прижмёт к себе.

Меня буквально трясло, и слёзы текли ручьями по щекам, пока я этому сопротивлялся.

Я сильно этого жаждал.
«Мамочка… мы хотим нашу маму! – молил голос. – Пожалуйста, она нужна нам… нам страшно…»

«Заткнись… Заткнись… Заткнись…» – повторял я устало, яростно моргая в попытке подавить слёзы.

Я повернул за угол и увидел открытую дверь, из которой сочился солнечный свет. Устало улыбаясь, я, пошатываясь, направился к ней и потянул на себя, полностью открыв, прежде чем вновь продолжить путь наружу.

Пока я осматривался и улавливал обстановку, в мысли проникла капелька опасения.

«Понятия не имею, где я».

Я был вне дворца, это очевидно. Дверь должна быть кратчайшим путём наружу… и всё-таки это был не Кантерлот.

К счастью, едва я бросился вперёд, город внезапно показался… будучи в каких-то полумиле или около того.

– Повезло, – прошептал я сонно, прежде чем вздохнул и медленно направился вперёд, прочь от дворца. – Я буду в порядке… буду… в порядке…

К сожалению, всё пошло совсем не так.

Я чувствовал, как по телу ручьями тёк пот, пропитывая одежду и создавая невыносимо неловкое ощущение…

А затем вернулась боль.

– Аргх, моя голова! – крикнул я, стиснув зубы; по лицу потекли слёзы.

Ужасные ощущения, как будто что-то пробивалось наружу из черепа. И это не говоря о невыносимой агонии, что ощущал чуть пониже лопаток.

Но хуже всего… сильнее всего… хуже всего… моя голова…
«Мама!»

«Криззи!»
«Ма… ма!»

«К… риз… зи!»

Я не мог связать и двух мыслей. По большому счёту, всё, о чём я мог думать, всё, чего я отчаянно желал в тот момент – это найти Криззи… Она была нужна мне.
«Нет… ты нужен мне, Ричард, – баюкал тёплый голос, тот, который я просто не мог не узнать. – Ты нужен своей маме… Не убегай…»

– ПОШЛА ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!!! – заорал я, голос был натянутым и хриплым.

Резкая боль поразила каждую частицу меня… ни на одном языке нет слов, чтобы описать подлинную силу всего этого.

С размытым взглядом, я заставил себя направиться через внешнюю границу Кантерлота, изо всех сил стараясь не оказаться обнаруженным или услышанным. Впрочем, учитывая, что я перед этим орал, как сумасшедший, в этом отношении помочь я себе уже ничем не мог.

– Я должен найти… Криззи, – в отчаянии пробормотал я, – должен найти… Криззи… должен… найти… Кр… мам… Нет!

Я упал на колени, когда сквозь меня прошла очередная волна боли. Я чувствовал свои мысли – те немногие, что ещё мог сформулировать. Сливаясь вместе, они образовывали единственную просьбу… всего одну.

И не от меня.
«Не шевелись, малыш, позволь маме тебя найти, – напевала Селестия, отдаваясь эхом в голове. – Раскрой разум и дай маме унять боль».

Я и не мог пошевелиться… как раз это было как два пальца. Я всего лишь… не мог себя пересилить.

– Криззи, – скулил я жалобно. – Помоги… мне…

Шум крыльев, бивших о воздух, достиг ушей. За ним последовало быстрое прикосновение мордашки к моей щеке – прикосновение настолько успокаивающее, что я вынужден был заставить себя сдерживать всхлипы от смеси облегчения… и страха.

Я почувствовал себя поднятым магией на спину, её окрашенные в розовый сферы ни на миг не оставляли меня. Там было столько… любви в них, любви, направленной на меня и только на меня.

– Нет, – слабо пробормотал я, – Криззи…

Господи… её голос был повсюду, окружая мою душу, разум, уши… Повсюду.

И источавшаяся любовь… на этот раз я ничего не мог поделать.

Я был взрослым мужиком, но, судя по её голосу и взгляду, Селестия видела во мне только ребёнка.

«Криззи… я должен найти… должен… найти».

Память о Криззи и обо мне, о том, как мы играли, дразнили, целовали и обнимали друг друга… Я удерживал её, когда воспоминания начали растворяться.

Но тут вновь вмешалась Селестия: прижавшись к моему носу, она с любовью поцеловала меня в лоб.

– Спи, Ричард, – убаюкивающее произнесла она. – Ты почувствуешь себя намного лучше.

Воспоминание исчезло, как если бы его внезапно подожгли.

Пожар, дочиста сжигающий память.

А затем мир начал исчезать вместе с ним…

…
Пока не…

– Что?.. ТЫ?!

– А ну отвалила от него!

Меня окружила волна зелёного света, и следующее, что я понял – что лежу на земле.

Селес… Ма… рядом больше не было.

– Риччи?

Я вдруг обнаружил, что меня перевернули на спину… и почти закричал от облегчения, когда почувствовал, как ко мне внезапно вернулись мои ощущения.

Сверху на меня глядела Криззи… в своём истинном обличье. По её щекам потекли слёзы, когда её мордашку украсила любящая улыбка.

Она выглядела потрясающе.

– Здравствуй, прелестное создание, – слабо прохрипел я, поднимая до невозможности тяжёлую руку и нежно проводя по её щёке.

– И тебе привет, – хихикнула Кризи, вокруг неё кружил оттенок радости, когда она магией помогла мне сесть.

«Постой-ка… Я что, могу видеть её эмоции?»

– А я могу слышать твои мысли, – парировала она, всё так же не имея за этими словами ничего, кроме любви.

– Как…

– Перевёртыш!

Звук голоса Селестии заставил меня вздрогнуть одновременно и от страха, и от ощущения привязанности, от смеси, которая не сделала ничего хорошего – лишь ещё раз спутала мои ощущения.

Криззи подняла голову и посмотрела на… неё с сорвавшимся с губ шипением.

– Что ты с ним сделала?! – резко спросила она, воздух вокруг неё помутнел от ярости.

– Ничего, что могло бы вас заботить, – отрезала Селестия, переключаясь взглядом с моей любимой на меня, где тот сменился на беспокойный, только чтобы затем быстро обратиться обратно на Криззи, расширившись от осознания.

– Криззи, я полагаю? – спросила она строго, в ответ Криззи не удостоила её и грамма удивления, вместо этого зарычав и прищурив глаза.

– Что ты с ним сделала? – повторила Криззи, отказываясь играть в её игру.

Откуда я это знал? Понятия не имею… просто знал.

– Ничего, – повторила Селестия. – Во всяком случае, ничего такого, что могло бы вас заботить. Вы разыскиваетесь как террористка, и не заслуживаете пощады за то, что сотворили с моей племянницей, равно как и с её супругом.

Впрочем, к моему удивлению, выражение Селестии стало другим, почти материнским.

– Тем не менее, я понимаю, зачем вы это сделали, – мягко продолжила она.

– Ничего ты не понимаешь! – сердито отрезала Криззи. – Ни обо мне, ни о нашем народе, ни о нашей борьбе!

– Я знаю, что вы были в отчаянии, – нежно успокаивала Селестия. – Я знаю, что ваши подданные голодали, и я знаю, как их голод влиял на ваш разум.

Она посмотрела на меня и улыбнулась ещё шире, к моему большому страху… и радости.

– Я предлагаю вам шанс обсудить это со мной как два цивилизованных существа. Всё, чего я прошу – для начала – вернуть Ричарда, – предложила она любезно. – Очевидно, что вы о нём заботитесь, однако даю слово, что ему вреда не причинят.

– Я никуда… не пойду… с тобой! – возразил я, изо всех сил выдавив эти слова.

На эти слова Селестия лишь улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза.

«Тише, малыш, – баюкала она… прямо в моей голове! – Я чувствую, тебе страшно, но ему нет здесь места, ибо я никогда не сделаю тебе больно».

Её присутствие стремительно начало душить мой разум, заключая его… меня в такие утешающие объятия.

Однако, к моему удивлению, физически Селестия отшатнулась, отступив на несколько шагов и от шока широко раскрыв глаза. В то же время её присутствие исчезло, не оставив после себя ничего, кроме… кого-то ещё на её месте.

Кого-то… излучавшего защиту и любовь… и всё это – для меня.

«Криззи!»

– Вам известно, принцесса, что, как правило, я соглашаюсь с вашими условиями, – внезапно прошипела Криззи. – Однако вторжение в разум и попытка силой усмирить моего возлюбленного лишает вас любых шансов.

Селестия шокировано моргнула, но затем быстро зажгла рог и направила на Криззи.

– Не надо, Криззи, – предупредила она угрожающе. – Я предлагаю тебе возможность мирного сосуществования для наших видов, не стоит его отбрасывать!

От этих слов моя любимая нахмурилась, но выглядела так, словно и впрямь обдумывала их.

Так ведь?

– Я прошу прощения, принцесса, – сказала она, от этих слов Селестия подняла голову и погасила магию. – Правда, за обоих из нас.

Криззи посмотрела вниз, на меня, с выражением какой-то… внутренней борьбы … которую быстро сменила слабая любящая улыбка.

– Но Ричард для меня значит гораздо больше всего остального, в том числе и будущего нашего вида.

В один миг она перевела полные слёз глаза на Селестию, и её взгляд загорелся яростью, а злоба буквально разлилась в воздухе.

Селестия вновь быстро зажгла рог…
Недостаточно быстро.

Рог Криззи вспыхнул, привычное зеленоватое свечение росло и в размерах, и в силе.
«Прости, мама, – всхлипнул голос в моей голове. – Я подвёл тебя».

Я едва успел моргнуть, прежде чем она выпустила магию… сметавшую абсолютно всё на своём пути.

Заметка от автора:

И на этом всё!

Знаю, знаю…

Где отрывок за Крисси, про то, как она добиралась до дворца?

Почему она вернулась в истинную форму?

Звиняйте, не скажу XD

О, и извините за вправду долгое ожидание и такой обрыв на интересном месте. Но, как я и говорил, я был занят. А ещё я ублюдок.

До следующей части!