Если память не изменяет

Если память не изменяет

Сойдя с дороги, я подошла к элегантному белокаменному зданию и вытерла ноги о лежащий у входа коврик. Отсюда я не могла видеть подножья гор, находящихся по ту сторону дома, но внушительные вершины и утончённые башни Кантерлота всё ещё были видны над крышей. Путь от Понивилля достаточно долгий, но для меня это была отличная разминка. Регулярное упражнение, каждый вторник, четверг, и дважды на выходных. Было непросто находить время для прогулки, когда я училась в школе, но за прошедший с ее окончания год это уже стало обыденностью.

Я толкнула дверь, и секретарь улыбнулась мне из-за своего обшитого панелями стола. Вестибюль выглядел довольно привлекательно, со всем этим приглушённым освещением и плюшевыми креслами, но, если честно, окружение было лишено своеобразия. К тому же, кресла были довольно жёсткими.

Секретарь передала мне через стол бэйдж посетителя и записала моё имя в регистрационном журнале.

— Приятно видеть вас снова, мэм.

— Спасибо. Она там же, где обычно?

Я спросила, заранее зная ответ. Наша рутина стала... ну, рутинной. Портье утвердительно кивнула, так что я повесила значок на шею и направилась по коридору. Люминесцентные лампы, индустриальный дизайн... по крайней мере они покрасили стены в милый, расслабляющий голубой цвет. Создается впечатление, словно ты на улице. Немного.

Открываю двери перед собой, одну за другой. Даже после всего проведённого здесь времени, я так и не уделила достаточно внимания тому, чтобы выучить, где тут чей кабинет, по крайней мере, в этом холле. Я заглянула в третью или четвёртую комнату — стены покрывали футбольные вымпелы, и, кажется, услышала, как диктор на радио рассказывал о предстоящей сегодня игре между Клаудсдейлом и Балтимейром. В следующей комнате на красивом вишнёвом столе стояла коллекция хрустальных ваз, каждая с веточкой гипсофила, золотарника или ещё какого-нибудь цветка. В ещё одной комнате не было ничего, кроме непокрытого матраса со сложенными на нём чемоданами... и жеребца, уставившегося в стену. Я помахала ему, но не думаю, что он заметил.

Я открыла двойные двери в конце холла и пересекла пустую столовую. С кухни доносилось эхо звенящей посуды и тихого постукивания по металлу, и уже отсюда я могла почувствовать запах прекрасного томатного супа. И какого-то соуса для пасты. Сегодня должен быть хороший ужин. Но до него ещё несколько часов.

Я вышла на веранду с другой стороны столовой и увидела ранее скрытые от моих глаз подножья гор: дикие и переплетённые между собой. Лишь несколько захудалых деревьев и море высокой, сухой травы, колышущейся на ветру. На довольно холодном ветру — в нём уже некоторое время ясно чувствовалось приближение осени. И надо всем этим возвышался Кантерлот, с играющими на витражах замка утренними лучами. Если прищурюсь, то смогу разглядеть тот, который посвящён моей сестре и её друзьям. По крайней мере, мне так кажется.

Я взглянула направо и увидела пони, сидящую в одиночестве у чугунного стола в конце веранды. Я тихо подошла к ней и села в соседнее кресло, но она так и не отвела взгляд от растущих вдалеке клёнов.

— Рэрити?

Она несколько раз моргнула и резко повернулась ко мне.

— Ох, прости, Эппл Блум! Я тебя не заметила.

Я утонула в подушках кресла и указала копытом на её чайную кружку.

— И как чай сегодня?

— Ох, хорош, хорош. Дарджилинг, если я не ошибаюсь. Он прекрасен холодным утром, но скоро должно потеплеть. — Её глаза уставились вдаль, на те же самые деревья. — Прекрасные цвета в этом году. Не уверена, что когда-нибудь видела их такими яркими.

Да, некоторые из них начали увядать раньше обычного. Великолепное смешение красного и оранжевого. Я кивнула ей.

— Ну что, как дела?

— Не жалуюсь, дорогая, — сказала она, махнув копытом. — Делала обход. Мне это нравится, конечно. Хотя не так уж много пациентов уже поправились. Я знаю, что они ценят, когда к нам заходит молодёжь. Разогнать эту затхлость. Особенно ты. Твоя энергия распространяется повсюду, сама знаешь.

Я засмеялась и похлопала её по копыту.

— Я знаю, Рэрити. Приятно помочь.

— Что же, я рада, что ты снова смогла заглянть ко мне на утренний чай, Эппл Блум. — Её глаза посмотрели на вершины гор, и она расплылась в широкой улыбке на все лицо. — Все пони из Понивилля заходят сюда время от времени, но ты и Пинки Пай чаще всех. Кстати, Пинки ужинала со мной после работы всего две ночи назад.

— Это здорово! И как она?

Рэрити взяла паузу и отхлебнула чаю, затем промокнула губы салфеткой.

— Нормально, я полагаю. Снова жаловалась на свой артрит. — Она поджала губы и, нахмурив брови, взглянула на меня. — Грустно видеть её с такой болезнью в столь юном возрасте, но все эти годы постоянного скакания вокруг не могли не сказаться на её коленях. Но при этом она всё ещё не останавливается!

Она хихикнула в кружку, которую всё ещё держала у лица, и я задала ещё один вопрос.

— Ты всегда любила говорить о них. Может, поделишься ещё какой историей? У тебя должно быть ещё несколько, которых я раньше не слышала. Никогда бы не подумала, что на тебя может свалиться так много бед.

Ещё один смешок. Теперь она покраснела.

— Ох, не начинай порочить моё доброе имя.

Я закрыла глаза и представила, как она плетется по какой-нибудь горной гряде или через болото. Хоть она и старалась поддерживать образ изысканной красавицы, ей нравились случайные приключения, шансы доказать, что она способна не только сидеть за швейной машинкой. Она никогда этого не признавала, конечно, но я знала её уже достаточно долго. Что бы Рэрити ни делала, она делала это с гордостью, даже то, к чему вряд ли каким-то образом могло подойти слово «изящность».

— Может, я и смогу вспомнить историю-другую, — продолжила она. — Но сначала позволь разделить с тобой этот чудесный чай. Мне попросить кого-нибудь из прислуги принести тебе чашечку? Он сегодня исключительно хорош. — Она отхлебнула ещё немного чая из исходящей паром кружки и немного посмаковала его, прежде чем проглотить. — Дарджилинг, я думаю.

У меня дёрнулось плечо, и я зажмурилась. Я глубоко вздохнула, а затем взглянула на неё.

— Да. но ты не волнуйся. Я попрошу официанта, когда кто-нибудь из них будет рядом. Не хочу тебя волновать.

— Ох, никаких проблем, Эппл Блум! Я просто заскочу туда и...

— Пожалуйста, не стоит, — сказала я, подняв копыто. — Давай продолжим разговор. Так, ты сказала, что всё же одаришь меня одной из историй о своём героизме.

— Ох, Эппл Блум, — сказала она с вежливым смешком, покачав головой. — Из твоих уст это звучит так грандиозно. Многие из этих старых приключений произошли тогда, когда мы ещё жили в Понивилле. Они для тебя не в новинку.

— Это не важно, — я махнула копытом и наклонилась вперёд, готовая слушать. — Я бы хотела услышать их от кого-то, кто ими жил, и я знаю, как тебе нравится вспоминать прошлое.

— Да. Старые истории. Как же хочется, чтобы у меня появились и новые. — Она вздохнула и лениво стукнула копытом по краю стола. — У других девочек, я смотрю, они появляются, в то время как я обосновалась здесь в своём маленьком уголке Эквестрии.

Я просто ждала, пока её хмурость рассеется. Это случилось довольно скоро. Наиболее утешительной вещью в её характере было то, что она никогда не могла долго грустить.

— Как насчет той истории, когда вы сокрушили дракона? — напомнила я.

— Ммм... Ох, да. Это... — Она хихикнула и поставила чашку на подставку. — Да, Пинки Пай нам всем дарила радость. Это было необходимо, если учитывать, что по дороге мы то и дело спорили, — добавила она, подняв бровь и беря чайную ложку, чтобы снова перемешать свой чай.

— Спорили о чём?

Всё то же, о чём они обычно спорят, думаю, но я буду не против услышать об этом снова.

— О том да об этом, ничего важного. Но когда мы пришли — что вообще пришло Пинки Пай в голову? Просто представляю её в этом дурацком наряде...

Рэрити буквально взорвалась смехом, но быстро успокоилась и вытерла струйку чая, стёкшую на подбородок. Она неловко прижала уши, я полагаю, от того, что повела себя столь неженственным образом, и посмотрела, заметила ли я. Я очень удачно успела отвести взгляд в сторону.

— Так вот, — начала она снова, — Рэйнбоу Дэш пнула этого дракона прямо между глаз. И если были какие-то сомнения, — добавила она с резким кивком, — у нас с ним потом был довольно серьёзный разговор. Мы больше его никогда не видели.

Мне очень понравилось, как она вздернула носик. Да уж, гордость во всём, даже в чём-то таком неэлегантном, как громкое отчитывание дракона. Я, кстати, знаю эту историю...

— Я тоже это помню. Конечно, тогда я была совсем маленькой, но чёрное облако над городом навсегда останется в моей памяти.

Рэрити вежливо кивнула, как всегда любезно принимая комплимент.

Она вскинула брови.

— Ох! Мои извинения — я такая невнимательная хозяйка. Могу я предложить тебе чашечку чая?

Я чуть посильнее зарылась в подушки и вздохнула.

— Всё в порядке. Кто-нибудь из официантов скоро подойдёт. Не стоит беспокоиться.

Прошло несколько долгих минут тишины, нарушаемой лишь далеким шелестом травы и редкими трелями птиц. Я попыталась снова.

— Это всё, что ты помнишь об этом дне?

Она пожала плечами.

— Ну, что я могу ещё добавить, дорогая? Мы столкнулись с драконом, он улетел, конец истории.

Прошло несколько минут, и я уже начала беспокоиться, не уснула ли она, но когда я посмотрела на неё, её глаза следили за ярким оранжевым листом, пока тот, порывисто болтаясь в воздухе, падал на землю. Она фыркнула.

— Что?

— Ох, я просто задумалась, Эппл Блум.

Она положила подбородок на копыто.

— О чём?

— Листья напомнили мне о том, как Рэйнбоу Дэш и Эпплджек вели себя как пара спорящих жеребцов, помечающих территорию. Видишь ли, дело было во время Осеннего забега.

— Ох, ты там была? Я не знала.

Я слышала эту историю, конечно, но никогда не слышала её от Рэрити. Я села прямее и слегка повернула кресло к ней.

— Да, — резко сказала она. — Я победила из-за этих двоих. Если бы они сосредоточились на беге, а не на том, как бы помешать да выпендриться друг перед другом, то они бы победили. Но победила я, медленно, но верно, как говорится.

— Я думала, победила Твайлайт, — сказала я, прищурившись.

— Твайлайт? — она изучила цветочный узор на своей чашке, словно в поисках ответа. — Ох, Принцесса Твайлайт. Нет, дорогая, принцессы не участвовали.

Я сглотнула и поёрзала копытами. Я знала, каково ей, но всё же поднажала.

— Она ещё не была принцессой, Рэрити.

— Ты уверена? — она прижала копыто к подбородку. — Я помню, что видела на ней крылья, когда я и Пинки объявили забег. Оттуда было видно вообще всех, а вид падающих осенних листьев был просто божественным!

— Как ты могла победить, если ты осталась на воздушном шаре с Пинки?

Тут надо действовать очень аккуратно. Заставить её думать, но не злиться.

Она сжала челюсть, и молнии засверкали в глубине её глаз.

— Ты хочешь сказать, что я лгу?

— Нет, Рэрити. Прости.

— То, что ты Элемент Честности, ещё не значит, что...

Я опустила голову и попыталась собраться с мыслями. Всё пока было в порядке. Но ещё одна вещь...

— Это Эпплджек.

— Ох, да, — сказала мгновенно обезоруженная Рэрити. На секунду она хмуро взглянула на пейзаж, словно не узнавая его. — Да, конечно. Эпплджек, твоя сестра. К-как у неё дела?

Я медленно вдохнула и задержала дыхание.

— Всё так же трудолюбива. Как слышала, с фермой всё хорошо, и теперь мне уже кажется, словно Бабуля Смит нашла способ остановить старение. Сильна как всегда.

— Если бы только... — сказала Рэрити себе под нос, и её глаза на мгновение заблестели. Скоро вернулась обычная улыбка. Да, если бы только...

Рэрити поёрзала и протянула копыто.

— Что же мы все обо мне да обо мне, Эппл Блум! Как твоя учёба в колледже?

Она непременно спрашивала меня об этом при каждой встрече.

— Я закончила его в прошлом году. Помнишь, ты же была на выпускном? Вы ехали на поезде вместе с Эпплджек, Пинки Пай, и Флаттер...

— Да! Я-я сидела сзади — я сидела рядом с Флаттер. Ну, та не особо сидела, всё время бродила взад-вперёд между сиденьями и беспокоилась о своих финансах. По крайней мере Эпплджек сидела тихо, но я не знаю, зачем она настояла на том, чтобы тащить этого своего кролика в Кантерлот. — Махнув копытом, она едва не сбила со стола чашку. — То есть, Пинки Пай я ещё могу понять, но не может Флаттер перестать держать всех в напряжении?

— Флаттершай, — сказала я.

— Д-да, Ш-шай. Флаттершай. А я что, не так сказала?

Когда она так говорила, я не спорила. Просто поддакивала.

— Да нет, так. Всё... всё в порядке.

Я выдавила улыбку, и она снова вернулась к своему нормальному настроению, издав булькающий смех.

— Ох, как бы они мне ни действовали на нервы, я никогда ни на что не променяла бы проведённое с ними время. — Она вздохнула. — Ты знаешь, Пинки Пай приходила два дня назад, — добавила она, прижимая копыта к груди.

— Да, ты говорила.

Я улыбнулась ей, в этот раз более искренне. Разговоры о Пинки по какой-то причине были безопасной зоной. Она не разозлится.

— Ох... да? — она улыбнулась мне в ответ краем губ и осушила чашку. — Что же, как твоя карьера? Управляешь какой-то там строительной компанией, да?

Я покачала головой — я не очень любила каждый раз объяснять, почему у меня нет постоянной работы. Как только я открыла рот, чтобы ответить, в дверях показалась голова официанта. Я указала на чайную чашку Рэрити, он кивнул, затем исчез обратно. — Всё не так просто для свежих выпускников. Я по большей части сейчас перебиваюсь случайными подработками то здесь то там, ну и ещё пара стажировок на горизонте. Возможно, на какой-нибудь из них я останусь на постоянную работу.

Я посмотрела на её копыто, лежащее на столе. По всем правилам, его должны были покрывать царапины и уколы от игл, но она всегда держала их ухоженными. Ещё один признак гордости. На её месте я бы не беспокоилась об этом — окружающим было плевать, как выглядят мои копыта. Но, думаю, что это моё членство в Меткоискателях как-то снизило моё внимание к уходу за собой.

— Не можем же мы все просто так взять и запустить свой собственный бизнес, как ты, — заметила я.

Я наклонилась к ней, чтобы похлопать её по плечу, но моё внимание привлёк звон фарфора о стол. Ещё одна чашка для меня, тарелочка с кусочками лимона и свежая порция чая. Я выжала немного лимона в свой чай, затем в чай Рэрити, но прежде чем я успела положить использованный ломтик обратно на тарелку, Рэрити подхватила его своей магией и закинула себе в рот.

— Никогда не понимала, как ты можешь это делать, — сказала я сквозь лёгкий смех.

— Полезно для шерсти, — пробормотала она в ответ, продолжая жевать. — В кожуре содержатся натуральные масла.

— Тогда ешь только кожуру. Она не такая кислая.

Она пожала плечами, а я засмеялась. Все это ради таких моментов. Моменты, когда в её глаза возвращается живой блеск, и я почти забываю, что… Нет. На этом слове я прикусила губу. Сильно.

Я добавила себе ложку сахара из сахарницы. Букетик искусственного олеандра в вазе рядом с ней напомнил мне о любимых духах Рэрити. Забавно, как запахи формируют такую сильную связь с прошлым. Беготня по двору возле Бутика Карусель с метконосцами, постоянно хлопающая дверь, когда мы не могли прийти к согласию по поводу того, играть нам на улице или внутри. И каждая поездка к Рэрити позволяла мне вспомнить запах этого парфюма. Я всегда находила его элегантным, но более того, он стал тем, что вызывало в памяти те самые старые добрые дни, когда только самые обыденные вещи казались такими важными. Порой я бы отдала всё, что угодно, чтобы снова стать жеребёнком.

Я покачала головой и снова переключилась на настоящее.

— А ты? Всё занята работой?

Искра в её глаза загорелась ярче.

— Именно так! Я всегда в курсе модных веяний Кантерлота, и мне очень нравится делать что-то своё.

И я могла сказать, что здесь она ничего не потеряла. Её одежда и аксессуары всё ещё становились только популярнее год от года. Она не могла работать столько же, как раньше, но зато она могла поднять цены. Так что Бутик Карусель продолжал работать без проблем, хотя само здание теперь просто простаивает. Даже кошка там уже не жила — Опалессенс не стало. Рэрити не любила об этом говорить, так что и мне не стоит.

Кто знает, почему некоторые вещи она запоминает лучше других. Она никогда не забывает Пинки Пай — хотя кто её забудет? «Пинки Пай это» да «Эппл Блум то», два имени, которые она никогда не забывает. Чтобы вспомнить остальные, нужно было её слегка подтолкнуть. Но в хорошие дни, если затронуть что-нибудь из этого или заговорить с ней об одежде, то можно оживить её память.

— Расскажи мне, как вы впервые оставались на ночь у Твайлайт. Помнишь, вы с Эпплджек там были?

Она подула на чай и закатил глаза.

— Твайлайт? У п-принцессы Твайлайт? Нет, нет, я бы даже...

— Сильная гроза? Вы тогда вымокли до нитки.

Рэрити посмотрела на меня из-под полуопущенных век и вдохнула поднимающийся из чашки пар.

— Глупости. Для леди это было бы неподобающе.

Она резко кивнула, как бы ставя точку.

— Ты заставила Эппджек надеть платье, — я слегка улыбнулась. Она тоже ответила мне улыбкой — в который раз упоминание об одежде прояснило её мысли.

— Ах да. Твою сестру. Должна отметить, оно ей шло. — Она задрала нос и улыбнулась. —Новое платье, в котором она пошла на Гала, шло ей не хуже, но впервые ее внутренняя женская красота раскрылась именно той ночью. Думаю, это придавало ей силы и уверенности в себе. Н-да.

Она хихикнула в копыто и искоса посмотрела на меня.

— И если ты когда-нибудь будешь с ней драться подушками, учти, она играет грязно. Не смей... — она ткнула в меня этим же копытом, — ...позволять этой так называемой «честности» ослабить твою бдительность.

Я засмеялась и понимающе взглянула на неё.

— Ох, не волнуйся. Я много раз видела эту её сторону.

Ещё несколько мгновений улыбка Рэрити держалась на её лице, затем она наморщила нос.

— Ну... я преувеличила. Она чрезвычайно преданный друг и, как мне представляется, замечательная сестра.

— По своему опыту могу сказать, что да.

И тут я заметила, что всё это время рассеянно помешивала чай в чашке. Я отложила ложку и попробовала напиток — это был Дарджилинг.

— Наверное, она и тебя кое-чему тоже научила.

Она снова покраснела.

— Д-да, я... это было когда я... — её улыбка исчезла, а глаза уперлись в стол.

— Всё хорошо, Рэрити. Вспоминай. Состязание Сестёр, помнишь?

— Да... — она снова посмотрела вверх и нахмурила бровь. — Я... я бежала с...

Ещё один небольшой толчок. Я снова попробовала намекнуть на одежду.

— На тебе была шляпа Эпплджек.

— Да... да! Я пряталась в этой ужасной яме с грязью. И я бежала... с Эппл Блум — с тобой! И Эпплджек бежала с-с... Она бежала с... — она сдвинула челюсть и несколько раз моргнула. — Мы победили, кажется. Мы должны были. Эпплджек пришла... нет, она не бежала. Она...

Её копыто задрожало, и я положила свое сверху. Я повернулась к ней с полной сочувствия улыбкой, но она уже отвлеклась на летящий вдалеке клин гусей. Они направлялись на юг, пролетая мимо рано покрасневших деревьев. Бедная Пинки, её колени больше не поспевали за её энтузиазмом. Так рано, всё так рано.

Когда я родилась, мои родители были старше, чем Рэрити сейчас. Сегодня она должна была быть в расцвете своей жизни, но вселенная сдала ей не лучшие карты. В прекрасном здравии, жива, но не жива. Почти жива. Возможно, наоборот было бы и лучше.

Все началось незаметно: пропустила несколько встреч, не узнала на улице пару знакомых, забыла закрыть дверь, уходя в магазин, повторяла слова... потом она три дня подряд забывала покормить Опалессен, забыла текст во время концерта Понитонс, не появилась на дне рождения Твайлайт. Она заблудилась по пути в библиотеку. В городе, который она знала всю свою жизнь. Мы... мы не могли больше это игнорировать.

А сейчас...

— Она будет в порядке, — сказал доктор на последнем приёме несколько месяцев назад. — Сомневаюсь, что будут какие-то улучшения, но твои посещения явно идут ей на пользу. Как врач могу сказать, что твои посещения для нее чуть ли не полезнее, чем любые лекарства и процедуры. Твои и Пинки Пай. Она очень вас любит.

— Рэрити, — сказала я, нарушив тишину. Мне было приятно, как она реагировала на новости, вот только она редко их запоминала. — Я выхожу замуж на следующей неделе. Ты помнишь?

Её глаза просияли, и она изумлённо взглянула на меня.

— Свадьба! — она прижала копыта к груди. — Я люблю свадьбы! Если бы я только знала... я бы сшила тебе что-нибудь.

— Я прислал тебе приглашение несколько месяцев назад, чтобы оно было у тебя на виду. Я надеюсь, ты придёшь.

— Конечно приду! Приглашение?.. — она посмотрела на свои бока в поисках седельных сумок.

— На полу, — сказала я, указав головой.

Она хмуро посмотрела через подлокотник своего кресла на холщовые мешки, лежащие рядом.

— Думала, забыла их, — пробормотала она, и затем подняла на стол аккуратно сложенную ткань с торчащей из неё карточкой. Она аккуратно расправила ткань на столе, с которого я предусмотрительно убрала чай, и, развернув, ахнула.

И я ахнула тоже. Что за восхитительное платье! Я видела его по несколько раз в неделю, каждый раз все ближе к завершению, и у меня всегда слегка перехватывало дыхание. Талант никогда её не покинет, если есть в этой жизни хоть капля справедливости. Он был её неотъемлемой частью слишком долго — он у неё в крови.

— Это тебе! — воскликнула Рэрити — Да, я вспоминаю, как мы делали примерку, ну, две, три недели назад? Да, да. Я его немного прибрала у шеи, как ты хотела, и добавила немного рюшей вокруг талии. Осталось лишь немного вышивки, а затем добавить жемчужные вставки.

Она резко кивнула, её глаза приобрели остроту, которою я уже давно не видела.

— Я с ним работаю каждый день за утренним чаем. Мне удаётся сделать не так много, прежде чем пойти помогать с пациентами. Бедняги ценят, когда я время от времени дарю им новую шляпу или шарфик.

Она провела копытом по одному из швов.

— Бедняги, — повторила она, поджав губы и покачав головой. — Но бьюсь об заклад, они тоже рады, когда ты здесь.

Она замолчала и взяла моё копыто. Я просто улыбнулась в ответ.

— Так. Свадьба, — сказала я наконец. — Мне все-таки разрешили тебя пригласить. Я буду рада, если ты придешь.

— Спасибо, Эппл Блум. Буду ждать с нетерпением.

Я нахмурилась и похлопала её по копыту. Я хотела было что-то сказать, но лишь снова похлопала её по копыту. Со второй попытки ко мне вернулся голос.

— Рэрити, ты помнишь Меткоискателей?

Она опять, прищурившись, смотрела на те же самые деревья, сжав брови.

— Всегда бегали вокруг твоего магазина, опрокидывали твои манекены, вечно были уверены, что нашли смысл жизни, и все равно меняли его каждые пять минут?

— Я-я не...

Точно. Одежда.

— Мы носили эти смешные плащи.

— Ох! Эм... О, да! Ты и... и Скупс, и... ещё кто-то? Трое? Или двое? Эппл Блум, Скупс и...

Она нахмурилась ещё сильнее, буквально буря взглядом стол.

Ради Селестии, почему именно это имя она так легко вспоминает? Ладно… Ладно. Попробую еще раз. Не всегда выходит сразу.

Я почти прошептала:

— Рэрити, опиши меня.

Она подняла взгляд.

— Нет. Закрой глаза. Сосредоточься на жеребятах, буйствующих по твоему магазину, на плащах, которые они носили, как они выглядели, как они звучали. Скажи мне, — я сглотнула, — что приходит тебе на ум, когда ты вспоминаешь имя «Эппл Блум»?

Она сделала, как я просила, зажмурив глаза и опустив голову.

— Бант. Этот гигантский красный бант, который она всегда носила. Красная грива и хвост, бледно-жёлтая шёрстка. Вроде бы.

Она улыбнулась.

— Да, маленький ангел и маленький черенок. Я так рада тому, какой ты выросла, и я знаю, что твоя сестра тоже рада.

— Всё верно, — сказала я.

Эта милая улыбка. Я ненавижу смотреть, как она исчезает.

— Рэрити... открой глаза.

Она медленно повернула голову. Сначала её взгляд упал на мою белую шерсть, затем на двухцветную гриву и, наконец, на мой рог. Её губы задрожали, а горло перехватило. Я ненавижу такие моменты. Как будто это все ради меня, не ради нее, и я чувствую себя эгоистичной и бесчувственной. А через раз это просто не срабатывает. Но доктор сказал, чтобы я продолжала пытаться.

Рэрити судорожно вздохнула, и в её глазах появился тот панический взгляд, словно она приехала на вокзал и вдруг поняла, что забыла билеты дома. Она дышала всё тяжелее и тяжелее, ее рот то открывался, то захлопывался.

— Ты... Ты же моя...

Она покачала головой и прижала копыта к вискам.

Я встала, обошла стол и крепко обняла ее.

— Да. Я люблю тебя, Рэрити. Я так тебя люблю.

Хорошо, что с ней все хорошо. Большую часть времени она счастлива, и она все еще шьет великолепные платья. Но я должна пытаться помочь ей вернуться. Я хочу помочь ей вернуться.

Не отпуская её, я опустилась перед ней на колени и посмотрела ей в глаза, но она с улыбкой высвободилась из объятий.

— Это правда?.. — улыбка не исчезла, и её глаза заблестели. — Как?..

Она слегка всхлипнула, затем её взгляд упал на платье, и она снова начала с ним возиться. У меня получилось, хоть и на секунду. Одну прекрасную, кисло-сладкую секунду у меня снова была сестра. Но секунда пролетела, и она снова увлеклась чем-то другим. Возможно, это и к лучшему.

— Всё хорошо, — прошептала я. Если бы я говорила хоть чуть громче, я бы могла — я всхлипнула и вытерла глаза. Она спросит. Ели она видит, она захочет узнать, почему, и она никогда не поймёт. Так что я сдержалась, сдержалась до боли в горле, глубоко вздохнула, и распрямила плечи.

Всё в порядке. Я никогда не сдамся, но когда ей будет нужно, я могу быть для неё Эппл Блум.

— Что такое, дорогая? — спросила она, вздёрнув бровь, но не отводя взгляда от платья.

— Ничего. Мне нравится это платье. Ты придёшь на свадьбу, чтобы увидеть меня в нём?

Я часто спрашивала себя, что же вредит ей больше: блаженное неведение или же понимание того, что же она потеряла. Я не знала, как ответить на этот вопрос.

Жизнь продолжается, я полагаю. Я вернулась в своё кресло. Осталось лишь несколько минут, прежде чем появятся пациенты и персонал, и мы лишимся приватной обстановки.

— Ты действительно вложила в него много работы.

Она кивнула, но затем пренебрежительно махнула копытом на то, что несколько секунд назад так её загипнотизировало и на что было потрачено столько месяцев кропотливой работы. Для неё это никогда не было трудностью.

— Ох, ты выходишь замуж, Эппл Блум? Это великолепно, дорогая! Мои поздравления.

На одно утро хватит — я больше не могу. Мы снова проведём прекрасный день, когда её захлестнут фантазии. Я попробую снова через пару дней. И еще раз на выходных. И еще, и еще, и еще. Это никогда не было для меня в тягость. Я просто люблю свою сестру, даже если она этого не знает.

Авторская заметка:

В моей истории «Обещания, что мы держим», я сказал, что написал её о моей жене и о том, как она смотрела на угасание своей матери. Эта история чем-то похожа. Она о том, как моя жена смотрела на то, как угасал разум её бабушки, но стоило показать ей какое-нибудь шитьё, как её глаза вновь загорались. И моя жена держалась. Что тут сказать? Она удивительная женщина.