Железное Крыло и Разрушительная Команда

Рейнбоу — Я Боевой Клич

Мы услышим их прежде, чем увидим.

Никаких варварских песнопений. Никаких криков боли или ударов плетью. Только хруст снега под их копытами и свист брони оповещает об их прибытии, сотни тысяч раз отдаются эхом их шаги, пока не станет громче барабанов. Казалось бы, это обычный звук, но я вижу, как по нашим войскам пробегает дрожь. Прямо сейчас мощь врага для них не имеет значения. Никто не думает о наших прошедших тренировках, никто не смотрит на стоящую сверху принцессу, и никто из них не говорит, что кристальные пони — это всего лишь пустые оболочки. Все, что их волнует, это то, что армия Сомбры пришла, и что их много.

Я посматриваю на Вондерболтов. Если в них и есть страх, то они его тщательно скрывают. Так много волнения в наших рядах, а показать чувства в шлемах мы может только через глаза. Но страха в своих солдатах я не вижу, как и сомнения или ненависти. Я вижу тот самый стальной решительный взгляд, что я практиковала перед зеркалом, и теперь они все стали моим отражением. Они мои братья, мои сестры. Они мой батальон.

Я сделала шаг вперёд и расправила крылья. Шорох и лязг механизмов вражеской армии по-прежнему привлекает внимание тех пони, кто его слышит. Хрюкая, они обратили на меня внимание с восхищением и надеждой. К тому же, просто смотря на меня, все их страхи уплывают прочь. Но этого недостаточно. Им самим нужно стать храбрыми.

— Скажите мне, кто вы, — я не повышаю свой голос. Мне никогда не приходилось. Они и так внемлят моим словам. Ответ начинается с малого, тихого шепота, но позже перерастает в крик, воодушевляя каждого воина моего батальона.

— Мы пони! Мы воины! Мы Эквестрия! — каждое предложение, каждое слово, каждый слог наполняет их силой. Эхо наших голосов сливаются в один, распространяясь по всей долине, и я надеюсь, что кристальные пони слышат нас.

— Скажи мне, Эквестрия, что держат на своих копытах земные пони?

— Камни и землетрясения! — земные пони поднимают свои копыта, и я чувствую, как по земле пробегает дрожь.

— И скажи мне, Эквестрия, что держат в своих рогах единороги?

— Огонь и смерть! — в строю сверкает магия, треск заклинаний заставляет мои перья встать дыбом. Двое есть, осталось одно.

— Хорошо. Тогда скажите мне! Что держат пегасы на своих крыльях? — я взмахиваю крыльями и поднимаюсь всего на дюйм выше от земли, как сразу же слышу радостные возгласы. Я осматриваюсь и вижу, как каждый Вондерболт следует моему примеру. Спитфайр сегодня особенно хороша.

— Гром и молнии! — по сравнению с первым криком этот просто оглушительный. Что-то новое появилось в глазах солдат, чего кристальные пони будут бояться после этого дня. Это не страх, но и не отвага. Правда, я не думаю, что как-то можно описать их лица. «Безумие» тут точно не подходит.

Позже я вижу, как движется Селестия. Ее стража встала в строй и марширует прямо перед ней. Ее крылья раскрыты, копыто поднято. Я снова поворачиваюсь посмотреть на Вондерболтов, время для песен закончилось. Я встречаюсь с ними взглядами, и они осознают то же, что и я.

Я разворачиваюсь как раз во время к тому моменту, как Селестия дает сигнал. Больше никаких речей. Пришло время битвы.

Я едва смогла подумать прежде, чем поднялась в воздух. Ко мне сразу же подлетают Спитфайр и Соарин. Мы видим наступающую орду, и, спрятанными глазами под своими шлемами они видят нас. Никаких слов, никаких приказов, мы втроем просто начинаем пикировать. Слова уже давно стали излишни.

Марш кристальной орды превращается в заряд, разваливая свои прямые и узкие ряды. Похоже, их стратегия изменилась. Я вижу зеленый свет в их щелях для глаз и вспомнила, как принцесса рассказывала нам о них. Они не видят наступающую к ним навстречу армию Эквестрии. Они видят что-то еще хуже. Зло наполняет их таким количеством страха и ненависти, что все, о чем они только могут думать, это убивать.

Иногда мне интересно, кем они видят самих себя.

И тут мы вступаем в бой, где нет времени на философские размышления. Я вижу эти пустые шлемы, эти бессмысленные шипы, большие черные перья, и я окончательно впадаю в ярость. Первый пони, которого я увидела, получил два копыта в челюсть, и та малая ужасная часть меня засмеялась, когда я слышала что-то, похожее на треск под этим шлемом. Он повалился на снег вялым и, надеюсь, безжизненным телом в то время, как я уже пересекла равнину. Я расправляю крылья, разворачиваюсь и взлетаю. Еще одно краткое проклятие боли, еще один павший. Я ускоренно взмываю ввысь и пикирую вниз, как гнев солнца, на спины других бездумных рабов. Звук их ломающегося позвоночника ужасной музыкой звучит в моих ушах.

Я только посмела остановиться на мгновение, чтобы оглядеть все поле боя. Оно едва отличается от тысячи других равнин и долин, где мы уже воевали, и в этот раз мы, кажется, повторяемся. За каждого павшего раба падает наш солдат. Мы, Вондерболты, конечно, являемся преимуществом для нашей армии, но если смотреть снизу, ни одна из сторон в выигрыше.

Я почти благодарна за внезапный вес на моих плечах. Ничто, как хороший ближний бой, не вытащит из грусти. Ну, я сказала хороший; я всего лишь поворачиваю голову и лягаю своего противника, отправляя его в незабываемый полет. Он смог забрать с собой мой шлем, но никакой пользы от этого не было.

Как только моя грива освободилась, я стала видеть намного больше. Хвост легко не заметить, и в пылу битвы не каждый сможет разглядеть крыло, но радугу на моей голове пропустить невозможно. Я рычу для эффекта и ох, гляжу на солдат.

Внизу находится один жеребец, придавленный тремя рабами. Я встречаюсь с его глазами, и он сбрасывает их без малейших усилий. Это не надежда. Не вера. Самое подходящее слово – это уверенность. Он не думает, что я неудержима, он знает, и никакая отметина на моем теле не сможет сказать ему обратное. Я не Рейнбоу Деш для этого жеребца. Я уже долго не была для кого-то Рейнбоу Деш. Для него я Железное Крыло.

Как только я бросаюсь на следующего раба, чье лицо так и просило синяков, крыло чувствуется тяжелее. Оно больше, чем какая-то замена конечности. В эти дни это символ, флаг для пони, кто не может верить в политику, но верит в других пони. В некотором роде я герой войны, ходячая легенда. Не пегас, а феникс. Шрам, отметивший мой глаз, дал мне магическую способность видеть слабости, порванное ухо, слух которого стал острее, чем у любого пони, слышит падение булавки на далеком расстоянии, а мое фальшивое крыло настолько быстрое, что я еле поспеваю за ним.

Иногда я чувствую себя больше сказкой, нежели солдатом. Хотя, не могу отрицать, это мне нравится.

Оттолкнув последнего раба, я замечаю растущую тень. Она отделилась от той скалы, и я подняла глаза. Время замедляется, представив его передо мной. Прямо на меня летит гигантский булыжник с нарастающей скоростью.

Мое копыто инстинктивно поднимается, а часть моего разума кричит мне убраться с дороги. Пока этот булыжник двинулся бы на дюйм, я уже смогла бы пересечь всю долину. Но хладнокровие мысли куда-то пропало. Страх захватывает каждый мускул, и я осознаю, что просто смотрю вниз. Если бы я не видела его, наивная часть моего разума сказала бы, что он не сможет мне навредит.

Я ожидаю, как мое тело раздробит камень. Я жду проверки, настолько ли я сильная, как рассказывают истории, стала ли я вправду тем Железным Крылом, которой они молятся день и ночь. Но ничего не происходит. Что-то падает передо мной в снег, и что-то приземляется по обе стороны, но гигантского булыжника уже и в помине нет.

Я опускаю копыто и смотрю на утес. Наверху стояли два раба, которые, должно быть, скинули его, и уже готовой наброситься на них я что-то замечаю периферийным зрением. Булыжник валяется вокруг меня, разломанный на миллионы кусочков, а рядом стояли ответственные за это пони.

Мод и Пинкамина Пай. Если бы мне пришлось выбрать слово, чтобы описать этих двух кобылок, то я бы выбрала «катастрофические». По документам они «разрушительная команда», но они провели так много времени в пехоте, что вы бы не сразу догадались, почему их зовут именно так. Все что солдаты говорят обо мне — правда из их уст. Крепче алмаза, быстрее взгляда, и патриотичнее самого Эквестрийского флага. Это и, по крайней мере, хотя бы одно из перечисленного оставило на мне разрушительный эффект. Точно не могу сказать какое именно. Они все друг друга перевешивают.

Но, как всегда, нет времени на пустые разговоры. Они одновременно отдали мне честь, и я уже только хотела улыбнуться, как улыбка сразу пропала с моего лица, и я просто кивнула. Не знаю, может ли Сомбра видеть сквозь глаза своих рабов, но если может, то я не хочу проявлять никакой слабости. Дай перо, и они заберут все крыло сразу.

Узнала на собственном опыте.