Апокалипсис: рождение Императора
Глава 1 Прибытие
Серега шел по ночным улицам Ростова со своих, уже ставших вечными, тренировок. Холодный декабрьский ветер хлестал по лицу, но после тяжелого физического напряжения это почти не чувствовалось. Он очень хотел быть похожим на своего кумира – Федора Емельяненко, и усиленно занимался самбо. Следует отметить, он делал в этом определенные успехи, и уже был чемпионом города в тяжелом весе. Но пробиться дальше без нужной «крыши» было делом почти нереальным: местным чиновникам было совершенно неинтересно заниматься спортсменом, за которого не хлопотали. И последние полгода Серегу это несказанно злило.
Эх, жалко, что не лето. Сейчас бы на мотоцикле с ветерком проехался. Но кататься с ветерком первого декабря было бы глупой идеей. А вот летом… Серега замечтался. Он вспомнил, как лихо выделывал трюки на своей старенькой Хонде. Стая байкеров, что проезжала через Ростов-на-Дону и остановилась на треках для выступления и ночевки, была в восторге от его мастерства. Но принять его они отказались: для вступления в клуб нужно было обладать внушительным и дорогим мотоциклом. У Сереги не было такого мотоцикла, не было и денег на его покупку, да и вряд ли они бы у него появились. Откуда у простого токаря возьмутся лишние двадцать – тридцать тысяч долларов на статусный байк?
Но Сергей не унывал. Он все еще рассчитывал вернуться в милицию, откуда его под фанфары поперли два года назад. После армии он устроился участковым в своем районе. Он упрямо отказывался терпеть всякое безобразие. Он был тем редкостным, сегодня уже почти вымирающим видом милиционера, которого можно было назвать идейным. Он дважды ловил на горячем одного драгдиллера. И каждый раз не более чем через неделю того выпускали. Руководство прямым текстом заявило молодому милиционеру, что этого человека нельзя трогать, а нужно лишь через определенные периоды взимать у него определенную сумму денег, часть из которой можно оставить себе, а остальное – передавать начальству. Конечно же, Сергей не стал терпеть такого положения дел и на следующий день, встретив урода возле школы, избил его до полусмерти и сломал тому позвоночник, бросив на ступеньки возле школы. Скандал поднялся нешуточный, но, благо, у наркоторговца был при себе нож и травмат, а у Сережиного отца был знакомый следователь – майор, который, в общем, и устроил парня в милицию, так что дело до уголовной ответственности не довели. Но из милиции выгнали. Серьезные мафиози решили, что инцидент исчерпан, раз Сергей больше не на должности, да и мелких сошек им хватало, они их особо не жалели, поэтому Серегу они не трогали. Кореша искалеченного наркодиллера собирались было устроить Сереге крутую разборку, но после армии тот усиленно занимался самбо, да и в десантуре рукопашке его научили неплохо, поэтому результат возмездия оказался предсказуем. Пятеро тварей остались лежать со сломанными и вывихнутыми костями. Больше попыток «восстановить справедливость» не предпринималось.
Еще до армии Сергей закончил ПТУ на токаря. С трудом ему удалось устроится на доживающий свое завод, большую часть которого уже порезали на металлолом. Зарплату платили абы как, но ничего лучше молодому парню было не найти. Идти в офис очередным манагером он не хотел.
Он расправил затекшие могучие плечи.
Была надежда на спортивную карьеру, но отсутствие протеже ставило серьезные препятствия. Вот что Сергея серьезно напрягало, так это армянская и дагестанская диаспоры, которые умудрялись везьде без мыла пролезть. Их бойцов принимали в областные, и даже федеральные сборные, и классом они были ниже чем Серега на порядок. Ему было очень обидно. Почти со всеми протащенными от диаспор бойцами ему доводилось не единожды выходить на ринг, и он без напряжения побеждал их. Обидно было и то, что против двадцатилетнего Сереги иногда выходили матерые дядьки лет под 30 – 35. В паспорте у них значилось, что им 19-20. Шансы молодого бойца против матерого профессионала просто смехотворны, и это был главный секрет «непобедимости» горцев. Но Серега все равно побеждал, таким уж он был упрямым, причем, чем менее справедливой ему казалась ситуация, тем фанатичнее он сражался.
Но победы и очки упрямо не замечались спортивной чиновничьей братией, зато хорошо замечались ими подарки и подношения. Одно время от злобы на хитросделанные диаспоры он даже примкнул к скинхедам. Но быстро понял всю убогость этого движения. Эти зиги, наколки и пафосные речи могли придать этой организации вид сплоченной и целеустремленной, но Серега быстро убедился, что это не так. За грозными речами скрывалась кучка трусов, которые с радостью колотили толпой таджика-дворника и кричали угрозы возле синагоги, но с ужасом разбредались и оставляли своих на избиение, когда армянские наркоторговцы прислали для разборок только пять человек. Да и глупости вроде расового превосходства и почитания Гитлера ему претили. Он хорошо понимал, что его проблема, на самом-то деле – не диаспоры, его проблемой была та гнилая система, которая такое допускала. Он оставил ряды «грозных бойцов» после того, как узнал о плотных контактах руководителя ячейки с местным раввином. Как оказалось, тот периодически просил за определенное вознаграждение пройтись толпу скинхедов по улицам и покричать «смерть жидам». Зачем раввину это было нужно, Сергею было невдомек, но то, что эти скинхеды – сплошной спектакль, ему было понятно и достаточно для выводов. Он все еще продолжал общаться и тренироваться с одним из парней скинхедов, но тот был вполне вменяемым и просто надеялся таким образом когда-то получить какую-то должность от националистических сил. Тот читал очень много литературы, и был разносторонне образован. Сереге нравилось беседовать с ним, и они были дружны. Часто его друг рассказывал об удивительных цивилизациях пошлого, и эти истории завораживали Сергея.
Честно сказать, он не знал, как поступать дальше. Сейчас его физическая форма отлична, и нужно начинать серьезно выступать. Но уверенность с каждым месяцем уходила из него, и тяжелые мысли каменной глыбой навалились на плечи. Он купил макароны в магазине возле дома и поднялся на шестой этаж. Мама, наверное, уже нажарила ему картошки. Так и есть. Он знал, что жареная картошка не особо полезна для спортсмена, но он любил ее с самого детства. Мама жарила, и он не мог отказаться.
— Слышь, Сереж! Че-то возле Сирии какая-то возня начинается. – крикнул отец из комнаты.
— Ну и пусть. Уже год начинается и никак не начнется. – Сергей не особо интересовался политикой, а вот отец – да, следил. Только зря он следил по телевизору. Сергей пытался приучить отца к интернету, но тот боялся компьютера так, как если бы тот взорвался от первой ошибки оператора. Сергей поужинал и пошел спать в свою комнату. Там Сергей почесал голову, вороша свои русые волосы. Он уже собирался раздеться, как вдруг почувствовал легкое головокружение, и оно усиливалось. Наконец его начало шатать, и он ухватился за шкаф, чтобы устоять. «Инсульт!» — испуганно сообразил парень, но ничего не мог сделать: ужас сковал его ледяным дыханием. В глазах потемнело, и он почувствовал, что падает. Падение было долгим, Сереге показалось, что он летит в темную бездну.
— Денис, ты ведь просто обязан знать. Я знаю, что ты знаешь! – толстый дядя, пыхтя папиросой, нервно поглядывал по сторонам.
— Можешь знать, конечно. Кто запрещает. Но ведь это не то, что ты хочешь знать ведь так? – небольшой человек в рыжей кепке хитровато щурился и улыбался. Было видно, что такой разговор для него легок словно сон. Ему так нравилось все комбинировать и проворачивать. Тусовка бизнесменов Тюмени любила шутить о том, что Денису не страшно попадать даже в ад: он с самим чертом договорится, да еще и вокруг пальца обведет три раза.
— Просто скажи, чего ты хочешь. – толстый дядя, наверное, уже свыкнулся с мыслью о необходимости дополнительных трат, поэтому оставил свои попытки выболтать нужные ему сведения. Наивный, он полагал, что сможет выболтать нужное у самого Деньки Курбатова! Ха-ха три раза!
— Пятнашку я хочу, и ты узнаешь все. – Денис потянул сок из стакана.
— Пятнашку! А не жирно? – толстый аж побагровел.
— В самый раз. – Денис допил сок и огляделся. – Давай быстрее решай, я и так потратил на тебя слишком много времени. У меня максимум десять минут.
Толстый помолчал.
— Может, десять?
— Пятнадцать и никаких гвоздей. Слушай, Кеша, ты ведь не на базаре. – Денис снял кепку и поправил свои черные и жесткие как поволока волосы. Они удивительно сочетались с его пронзительно-голубыми глазами.
— Ты просто грабитель. – толстый дядя потряс головой и полез за кошельком. В принципе, такая цена информации его вполне устраивала, но негодование выразить полагается.
Получив деньги, Денис рассказал дяде, где и что выгоднее купить, и пошел к машине. Все было как всегда, денежка была в кармане. В принципе, он неплохо зарабатывал мелким бизнесом и знанием рынков. Не олигарх, но на жизнь ему хватало, и на хлеб, и на икорку. В свои тридцать с небольшим он неплохо раскрутился. Он сел в машину и задумался.
Нет, он никуда не спешил, он просто хотел побыстрее все закончить: Иннокентий был ему противен. Он завел свой L200 и отъехал на пару кварталов. Машина не новая, но живая. Он решил просто посидеть и попить кофе минут пятнадцать. Он любил подумать в одиночестве. Он был душой компании, всегда веселым и находчивым, ведь он никому не показывал свои тяжелые мысли.
Денис заехал во двор, во дворе была кофейня. Когда тепло — они ставили во дворе летник, сейчас же внутри было только пара столиков, и все были заняты веселыми студентами Тюменского государственного нефтегазового университета. Ребята смеялись, один даже приволок гитару и пытался петь надломившимся козлиным голосом. Получалось очень забавно, Денис усмехнулся, вспоминая себя в молодости, и заказал себе латте. Он решил попить в машине.
Он пытался отогнать мрачные мысли, но он был не из тех, кому лишь бы сейчас пожрать, а там – хоть трава не расти. В последнее десятилетие все так радуются увеличению добычи нефти. И только специалисты хватаются за голову: для увеличения добычи стали массово и повсеместно использовать метод гидроразрыва, это действительно ускоряет извлечение нефти, да вот только делает больше 65% нефти неизвлекаемой. Да, господа, до 50% нефти навсегда теряется для человечества только ради того, чтобы олигарх Вася выкачал из вышки максимум за короткий промежуток времени, пока власть не поменялась и вышку у него не отобрали. А ведь новых месторождений практически не разведывают, уж кому как не ему, геологу, это известно. И что будет с Сибирью, когда варварская недальновидная добыча исчерпает рабочие месторождения, Денис старался не думать. И что будет с человечеством, когда закончится нефть, страшно даже представить, ведь заменить ее фактически нечем. Денис все время старался занять себя чем-то чтобы не думать об этом, но не думать он не мог: уж так он был устроен.
Он вытащил из бардачка потрепанный томик Гоголя. Уж сам он не знал почему, но произведения Гоголя он обожал. «Мертвые души» он перечитывал раз десять. Как бы ему хотелось, чтобы слухи о втором томе оказались правдой. Он мечтал прочесть о том, как Чичиков исправится и станет порядочным человеком. Он был уверен: второй том существует, даже распечатанный отрывок у него имелся в этом томе. Он вытащил залапанный листок и начал читать.
«Вот моя просьба. Знаю, что никакими средствами, никакими страхами, никакими наказаниями нельзя искоренить неправды: она слишком уже глубоко вкоренилась. Бесчестное дело брать взятки сделалось необходимостью и потребностью даже и для таких людей, которые и не рождены быть бесчестными. Знаю, что уже почти невозможно многим идти против всеобщего течения. Но я теперь должен, как в решительную и священную минуту, когда приходится спасать отечество, когда всякий гражданин несёт всё и жертвует всем, − я должен сделать клич, хотя бы к тем, у которых ещё есть в груди русское сердце и понятно сколько-нибудь слово благородство».
Денис мог и не читать: он знал этот отрывок наизусть и мог рассказать его, проснувшись среди ночи. Когда он его впервые увидел в интернете, то мог бы поклясться, что эти слова уже были ему известны. Когда-то давно, странное такое дежа-вю.
Да, странным, неверное, кто-то бы нашел размышление современного коммерсанта о благородстве на полном серьезе. Денис хмыкнул и допил кофе. В ушах зашумело. Крепкое, наверное. Надо откинуть кресло и вздремнуть минут этак -надцать. Денис откинул кресло и плюхнулся на него, но почему-то продолжил падать дальше, как будто вместо кресла была дыра.
Дзын-н-н-н-нь!
Пуля прошла в десятке сантиметров от головы и громко вляпалась в бетонный блок. В ухе зазвенело. Да, Константин Иванович, видимо, взялись за вас как следует, мелькнула быстрая мысль. Какое-то шестое чувство заставило его нырнуть в укрытие ни с того ни с сего. И это продлило жизнь на какое-то время.
На камуфляжном погоне болталась оторванная звезда майора. Константин зачем-то оторвал ее окончательно и положил в карман. «Чтоб не болталась» — первое, что пришло на ум. Наверное, оттого, что он любил порядок.
Вот тебе и стабильность хренова. Последних полгода его батальон спецназа дислоцировался в Алагире, и боевые столкновения с группами боевиков за эти полгода происходили регулярно. Уже три десятка двухсотых отправил он на милую родину. Он предпочел бы сам все тридцать раз прокататься в цинковом гробу вместо них, но ему нужно было жить: с ним намного меньше ребят поляжет.
А бородатая вооруженная волна все не спадала, отчаянно пытаясь пробиться на равнину. Он отвлекся и осмотрел дырку от пули в блоке. Это тяжелая 12,7-миллиметровая плюха разорвет голову как арбуз, без труда оторвет руку или ногу. А это значит, что за ним охотится не сопливый юноша, где-то раздобывший СВД, а профессионал с тяжелой винтовкой. Рация ожила.
— Товарищ майор, мы видели все. Степахин уже выдвинулся! – прохрипело в эфире.
— Какое двинулся!!! – заорал майор в ответ. – Верни его нахрен! Отставить! Отставить!
Было уже поздно. Солдат был профессионалом, и умело маневрировал между укрытиями. Но участок, на котором ему нужно было открыться буквально на полторы секунды, стал роковым.
БАХ!
Пуля вывала кусок спины солдата вместе с остатками легкого. Смерть была моментальной. Чудовищной энергии крупнокалиберного снаряда было достаточно, чтобы отбросить тело человека на полтора метра.
— Сука, кто еще высунется, расстреляю собственноручно! Слышите, собственноручно! – майор старался не смотреть на сержанта, который лежал в двух десятках метров от него. В эфире повисла тишина. Константин начал соображать. За укрытием его не достать, до темноты осталось полтора часа. Если у них нет минометов, то все будет в порядке. Рация снова захрипела.
— Держись, комбат. Недалеко есть коробочка, уже выдвинулась.
— Потерпите лучше, скоро темнота. – майор не хотел рисковать. Вдруг у духов есть ПТУРы?
— Да хрен их знает. Держись, батя, уже едут.
— Хорошо.
Минут пятнадцать прошли тихо, и у майора затеплилась надежда. Но она улетучилась, когда он услышал характерный свистящий звук мины. БАХ! На пятьдесят метров правее смазали. Но они быстро откорректируют огонь. БАХ! На двадцать метров правее. БАХ! На десять метров левее.
Он уже слышал свист мины над головой и точно понимал, что эта мина – его. Эх, извини, Светка, так и не купил я тебе норковой шубы. Зато, хоть квартиру получишь.
Все вокруг потемнело, и майор начал проваливаться в мягкую бездну. Видать, не такая уж ты, смерть, и страшная.
В этот вечер долго буду
С принцессой говорить.
Все магические новости
Должны мы обсудить…
На мониторе мелькали веселые разноцветные поняши в красивых платьях и величественная белоснежная принцесса Селестия. Из динамиков лилась их задорная песенка. Рома уже раз пятый просматривал эту серию, она была его любимой. Раздался звонок в дверь. Роман дернулся и быстро закрыл проигрыватель. Тщательно проверив, не открыты ли в браузере ресурсы брони, он пошел открывать дверь. Признаться, если бы у него была открыта порнуха, он бы даже не почесался ее закрывать.
— Че так долго. – Петька лыбился в розовые с мороза щеки.
— Заваливайся и не задавай лишних вопросов.
— Окей, без проблем, братишка! – Петька быстро разделся и развернул свой ноутбук.
— Начнем, пожалуй! – Рома закончил с аппаратурой, установив микшер рядом со своим сверхмощным ноутом и выносной звуковой картой.
И ребята начали творить невероятной красоты миксы и техно-музыку. К сожалению, никто кроме них эту музыку не слышал, только они через свои супермодные наушники.
Деньги у ребят водились. Они оба работали в видной софтовой компании Киева. Рома был программистом по универсальным платформам, Петька – тестировщиком. Они еще с детства были не разлей вода, вместе закончили физмат, и теперь вместе работали. Руководящие должности им не светили, это дело было расписано для деток начальства на многие годы вперед, даже если детко начальника было дебильно и ни черта не разбиралось ни в чем кроме тусовок. Чаще всего так и было, и это уже воспринималось коллективом аки норма и непреложная истина. Иногда Роме хотелось убить всех тех, кто подставлял зад, считая это нормой.
Работу свою ребята считали нудной, просто вынужденной мерой. Никакого удовлетворения она не приносила, разве что неплохую материальную отдачу. Но их отдушиной была музыка. Они были на слуху у андерграундного музыкального мира Киева. Конечно, на реальные тусовки их не приглашали: их музыка была через чур сложна для тусовщиков. Рома не принимал развлекательную концепцию музыки. Он был непременно уверен, что музыка должна воспитывать человека и делать его лучше. Он был главным вдохновителем и руководителем их маленького техно-ансамбля. Их музыка действительно заставляла задумываться о мире и своем месте в нем.
Музыка уносила их в далекие пространства, где было лишь творчество и гармония звуков. Они работали как единый организм, как единый разум, за долю секунды понимая намерения друг друга, и развивали эти идеи и концепции каждый на своей машине.
Наконец, по прошествии двух часов экспериментов, ребята были удовлетворены: три новых трека были готовы.
— Сегодня же залью на ютуб. – радовался Ромчик.
— Опять с этими своими понями? – Петька хитро подмигнул. – Да ладно, не парся. Все мы в этом мире немножко брони. Кто больше, кто меньше.
— Ай, держи краба, братишка!
— Ай и держи!
Друзья посмеялись, попили чайку, и Петька пошел домой.
Роман уже второй час листал аналитику в интернете. Музыка – не единственное его увлечение. Он внимательно следил за событиями в мире, и обстановка не была обнадеживающей. Было такое впечатление, будто кто-то разом начал дестабилизировать все возможные точки напряжения на планете. Роме было непонятно зачем это делать, ведь такими темпами цивилизация сожрет сама себя. Масоны? Но какой смысл? У них и так сейчас и влияние, и ресурсы астрономические. Зачем обрушивать цивилизацию в пропасть, ведь и сами они сгинут вместе с ней? Он не находил ответа, хотя информацией владел огромнейшей.
Наконец, он решил досмотреть прерванный эпизод мультика про поняш перед сном. Не успела Рейнбоу Деш поймать пирог Соарина, как мир вокруг начал колыхаться.
«Землетрясение!» — почему-то мелькнуло в голове Романа. Он в панике схватил самое дорогое, что у него было – всю свою аппаратуру, которая валялась тут же на столе, и уже собирался выбегать из квартиры на улицу, как вдруг провалился во тьму. «Ну вот и все» — была его последняя мысль.
— Решение окончательное. Я отказываюсь от сделки, ваша репутация, мягко скажем, не очень обнадеживающая. – его глаза цвета закаленной серой стали яростно блеснули, и никто не мог в них смотреть.
— Понимаете, Степан Петрович, сейчас вы отказываетесь не только от солидного вознаграждения. – лысый маленький человечек слащавым голосом вещал свою речь, но в его голосе чувствовалась угроза. – Вы можете потерять нечто большее.
— Смотрите не надорвитесь. Разговор окончен. Господа, мне пора заняться более важными делами. – Ивашкин Степан Петрович поднялся с дивана, вместе с ним поднялись остальные участники переговоров. Разозленные неудавшиеся покупатели сделали это против своей воли. Они не хотели показывать уважение ему, но словно какая-то невидимая сила парализовала их волю и заставила вскочить влиятельных московских бизнесменов перед директором самой заурядной агрофирмы Шкловского района Могилевской области, словно солдат перед генералом. Он еще раз обвел их своим стальным взглядом, и снова все опустили глаза. Он медлительно развернулся и вышел. Было совершенно непонятно, ЧТО заставляло всех их так панически бояться этого человека.
Степан Петрович совершенно не выглядел свирепо, а кое-где даже комично. Он не был великаном, обычный средний рост. Не был он и красавцем: животик и залысина присутствовали. Он не имел особого влияния: его агрофирма была хоть и самой преуспевающей в области, но отнюдь не могла поспорить с пищевым гигантом РФ, который хотел купить молокозавод этой агрофирмы. Особых связей также не было, да и что могла противопоставить маленькая Белоруссия политическому прессингу РФ, ведь хозяева пищевого гиганта имели мощное лобби в правительстве. Но все это улетучивалось вместе со всеми понтами и уверенностью даже у влиятельнейшего олигарха, лично прибывшего на встречу, когда этот маленький и невзрачный человек был рядом.
Степан Петрович вышел из комнаты переговоров, улыбнулся в усы своему главному бухгалтеру, которая нервно ожидала его появления, и закурил свою любимую трубку. Подчиненные часто шутили, говоря за глаза, а иногда и прямо, что он был Сталиным в прошлой жизни. Все они, да и сам Степан Петрович, были бы сильно удивлены, узнав правду.
Вечер выдался долгим. Он знал, что с ним обязательно разделаются. Но он был не из тех людей, кто спрячет голову в песок. Ему часто говорили, что таких как он руководителей почти не осталось, и что пора учиться деловому подходу. Да, черт возьми, даже пусть он такой останется один-единственный на Земле, но все равно не перестанет поступать правильно! Он знал что будет, если он продаст завод. В договоре написано, что покупатели обязуются все собранное с инфраструктуры молоко перабатывать на заводе и только по утвержденным технологическим регламентам, и принимать его по ценам, не ниже чем по области.
Но пресловутый «деловой подход» превратит этот договор в бумагу, которой можно будет только что подтереться: покупатель просто перепродаст завод через две-три организации, и конечный покупатель уже ничего никому не будет должен. И они начнут свою обычную практику, как не раз уже поступали в Белоруссии – они будут скупать молоко с инфраструктуры за бесценок, в лучшем случае перерабатывать на заводе по ужаснейшим опасным для человека технологиям, а, скорее всего, просто будут возить молоко в РФ и делать эту химическую бодягу там совершенно бесконтрольно. И за это ему лично обещали два миллиона евро. А как же крестьяне в его районе? Как же рабочие завода? Как же, в конце концов, потребители молочных продуктов? Он не мог их предать. Пусть таких как он и осталось мало, но он не станет еще одним паразитом и предателем. Лучше уже умереть в бою как мужчина.
В дверь постучали. «А быстро они» — мелькнуло у него в голове. Он не стал открывать: пусть ломают дверь. Он не будет облегчать им работу. Бежать было некуда, да и бессмысленно. Его будут искать просто для того, чтобы показать другим пример. Чтобы было неповадно взбрыкивать перед «серьезными людьми».
Он лег на кровать и закрыл глаза. Когда он их открыл, то вокруг было темно и было такое ощущение, что он куда-то летит.
Хорошо. Я нашел всех, кого искал. Команда будет небольшой, но больше я не успею подготовить, придется полагаться на то, что есть.
Манипуляторы экзоскелета вытащили кристаллы из активной зоны и я крикнул:
— Отключить питание!
— Есть отключить питание. – Варон как всегда действовал четко.
Пустота в активной зоне завибрировала еще больше, потом резко схлопнулась в точку, которая после исчезновения породила небольшую ударную волну. Волна колыхнула волосы на моей гриве, и ударилась о стенки ангара, погаснув навсегда. Я искал нужных мне сущностей около двух часов. Пришлось отключить их сознание до того момента, пока я не соберу всех. Дорн по очереди носил их в зал для брифингов. Кажется, вместе с предпоследним я захватил целую гору какой-то аппаратуры, назначение которой мне было неизвестно. Ну да ладно, сейчас меня это интересовало мало, гору сложили в его будущем жилище. Последняя сущность была выдающейся. Уже дважды этот великий дух становился во главе своего народа и сумел подвигнуть его на великую победу в, казалось бы, совершенно безнадежных условиях. Думаю, он не будет против сделать это еще раз.
По сути, все эти сущности были выдающимися. Все они в разные исторические эпохи были на острие борьбы. Каждый из них не единожды был героем, поэтом, писателем или вождем. Это пять самых сильных и мудрых духов человечества, и сейчас им предстоит схватиться за свою цивилизацию в неравной схватке.
Дорн и Варон с изумлением смотрели на людей. Я довольно детально описывал им внешность человека, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Люди сидели в креслах через одно, чтобы подлокотники соседнего кресла не были заняты.
— Они выглядят… довольно хрупкими. – сказал Варон, когда мы все уже были в зале. В зале было несколько рядов кресел и трибуна с экраном для слайдов. Все люди сидели в креслах первого ряда без сознания. – Кажется, их можно сломать пополам одним хорошим ударом копыта.
— Да, их тела слабее наших. Но не стоит их недооценивать, Варон. – я разглядывал тела моей команды, и с неудовольствием отметил, что только двое имели крепкое тело.
— Все они в одежде. Они носят ее постоянно? – Дорн не мог сдержать своего волнения и живейшего интереса.
— Да ты посмотри на них – шерсть только на голове. Конечно, им нужно во что-то кутаться. – Варон разглядывал людей со всех сторон. – однако, почему у них такая странная и разная одежда? Особенно у этого, самого большого. Какая-то пятнистая, оборванная и грязная. Он что, нищий бродяга?
Но больше всего Дорна и Варона заинтересовала обувь майора. Они с живейшим интересом осматривали тяжелые берцы с причудливой шнуровкой.
— Интересно посмотреть, как они ходят. – Дорну не терпелось. Его аж трясло от любопытства. – И если они действительно ходят только на задних ногах, то они могут быть выше принцессы Селестии!
— А ты посмотри на их передние ноги! Это просто невообразимо! Этим они все делают? А как это все двигается? Просто удивительно! – жеребцы еще минут пять осматривали людей и удивлялись деталям. Я не мешал им, да и время я зря не терял. В то время я тестировал совместимость их тел с условиями нашей планеты и биосферой. Хоть эти параметры были синхронны до карантина, но я беспокоился о том, что они могли стать различными. Но нет, все в порядке. Я отметил сильное токсическое загрязнение их организмов, особенно тех, кто был постарше. Видимо, экологические условия планеты людей значительно ухудшились.
— Ладно, ребята, будем начинать. – сказал я, и жеребцы ушли за дверь. Не нужно, чтобы люди увидели их без подготовки.
Я пробудил людей. Один за одним они открывали глаза и удивленно озирались по сторонам. Майор тихо прошептал:
— А это че, уже ад, или только суд? – его соседи уставились на него круглыми как тарелка глазами.
Все дико смотрели друг на друга, некоторые встали и озирались стоя. Я был невидим, и начал самым добродушным тоном, на который только был способен:
— Приветствую вас, люди. Не беспокойтесь, с вами все хорошо, вы не умерли и находитесь в безопасности.
Спокойствия группе это не придало, все запаниковали еще больше.
— Не следует бояться, я все вам сейчас расскажу. Я не желаю вам зла, я принес сюда вас против вашей воли, но это было вызвано необходимостью. Я прошу вас успокоится, и занять удобные вам места.
Люди переглянулись, послышался легкий ропот, начались нервные пересадки, наконец, они уселись. Они предпочли сесть максимально близко друг к другу.
— Меня зовут Корвин. Вы сейчас находитесь на другой планете, и это связано с кризисом на вашей. Вы были выбраны для преодоления этого кризиса.
— Оп-па. Так мы на летающей тарелке? – Сергей присвистнул. – А ловко вы. Меня из самой спальни свистнули.
— Нет, я не использовал корабль. Вы были телепортированы.
— И теперь вы сделаете нас суперкиборгами? – Роман оживился и глаза его заблестели. – А вы можете приделать мне ионную пушку на плече как у хищника?
— Ваши тела не будут подвергаться изменениям. Вы пройдете курс обучения, который позволит вам эффективно преодолеть кризис вашей цивилизации.
— Круто – одновременно сказали Роман и Серега. – И посмотрели друг на друга с улыбкой. Лица остальных людей были каменными. Думаю, они все еще не были уверены в реальности происходящего.
— Вид жителей нашей планеты может быть вам непривычен, но, проанализировав ваши эстетические предпочтения, я пришел к выводу, что мы вполне удовлетворяем их требованиям. Сейчас я покажу себя и познакомлю вас с моими помощниками. – с этими словами я снял невидимость, и пять пар округленных глаз уставились на меня. Я позволил им понаблюдать за мной пару минут, после этого пригласил зайти жеребцов.
— Красный жеребец с серой гривой и хвостом – это Дорн. Коричневый жеребец с черной гривой и хвостом – это Варон. – сказал я.
— Вы что, единороги? – выдавил из себя Степан Петрович.
— Наш вид имеет несколько рас, кроме единорогов есть еще пегасы – они с крыльями – и земные, они без рога и крыльев. – я говорил медленно, чтобы люди все успевали расслышать. Видимо, наш внешний вид не показался людям угрожающим, потому что они стали гораздо меньше волноваться.
— Ага. Прямо Эквестрия форева. – сказал Роман. – Мне казалось, что в Эквестрии контактами с людьми ведает Селестия.
Дорн и Варон уставились на худощавого парня с опаской, Дорн даже начал дрожать. Видимо, они предположили невероятные псионические его способности. В принципе, так и было, но сейчас они были заблокированы. Я не удивился факту того, что люди могли кое-что знать о нашей планете.
— На сегодня наше знакомство будет окончено. Завтра с утра мы продолжим с вами более предметную беседу. Пока же вам лучше отдохнуть и приспособить сознание к новым фактам, которые так неожиданно на вас свалились. Вам нужно обязательно хорошо выспаться, тогда вы значительно лучше адаптируетесь к новым условиям. Я предполагаю, что вам будет очень нелегко заснуть, учитывая стресс и неожиданности последнего дня, поэтому сейчас вы примете снотворное, после этого мои помощники проводят вас в ваши апартаменты. Я прошу вас на полном серьезе отнестись к вашему обучению, так как от этого напрямую зависит судьба вашей цивилизации.
— Как обычно. – флегматично заявил Роман. Видимо, он привык к подобным фразам, но я не мог понять, как именно это могло произойти.
Дорн перестал дрожать, и указал на стол с заранее приготовленным снотворным зельем в стакане.
— Снотворное начнет действие через полчаса. У вас будет достаточно времени для того, чтобы расположиться. – люди по очереди выпили каждый свой стакан, после этого Варон сказал:
— Следуйте за нами.
Люди ушли располагаться, а я остался анализировать обстановку. В принципе, все прошло лучше, чем я ожидал. Во всяком случае, не было никаких истерик, более того, о нашем мире людям кое-что известно, это тоже хороший знак: наши бессознательные пласты вполне совместимы на данном историческом этапе.
Я отметил быструю адаптацию двух более молодых людей и их готовность воспринимать новую реальность. Более старшие пока отказались воспринимать ее. В принципе, все это ожидаемо. Завтра будет интересный день.