Последний пони на Земле

Глава 27: 4 июля

[Запись сделана «от руки», полностью заполняя одну страницу и продолжаясь на следующей]

4 июля 2015

Дневник.

Я думаю, я тут в безопасности. Господи, как я на это надеюсь. Двигатели я больше не слышу. Думаю, они уже ушли. Рисковать включать ноутбук не буду, мало ли что. Меня могут услышать, говорить для распознавания приходится громко, да и Джозеф услышит, что я говорю. Спасибо, не надо. Самое время как следует взяться за обучение чистописанию. Рисовать я могу, значит, и писать тоже.

Оливер, обычный пони (прямо как я! :)), был совершенно прав. Над нами в Сакраменто действительно летали самолёты. Только они не просто летали, они ещё и приземлились.

Поздно вечером, когда я с Оливером была в больничном саду (Джозефу моя помощь не требовалась, а с электричеством я уже закончила), мы услышали, как они приближаются с северо-востока. Звук был как от стаи вертолётов (летают ли вертолёты стаями?), и быстро приближался. Я выскочила из прохлады сада и хорошенько рассмотрела парочку.

Два летательных аппарата, летящих тесным строем. Никогда раньше таких не видела, даже когда изучала все возможные самолёты, вертолёты и вообще всё, используемое ВВС США. Чёрные, элегантные птички, угловатые, для обмана радаров. Основной движитель с виду – большие пропеллеры, встроенные в короткие крылышки, поворачивающиеся независимо от самого аппарата. Знаю, потому что наблюдала за ними спрятавшись под деревьями, пока они кружились над аэропортом в миле от меня, плавно перешли в висение и медленно начали опускаться. Один был большой, не как «Гэлэкси», но почти такой же. Второй – значительно меньше, примерно с автобус.

Что-то мне в них не понравилось, поэтому я сразу позвонила Джозефу. Хвала небесам, что догадалась, он был слишком поглощён своей работой, чтобы что-то заметить. Сказала ему, чтобы глушил всё и прятался. Кто знал, что может случиться, но идея, что те, кто летает в таинственных самолётах нас найдёт, мне не нравилась. От него требовалось схватить сумки (в одной из которых я хранила этот дневник) и спрятаться в подвале самого скучного и неинтересного здания, какое ему попадётся, и как можно дальше от спутникового офиса. Рявкнула, чтобы он быстре шевелил своей тупой задницей.

Страх или ярость в моём голосе, наверное, прослушивались, потому что он даже не попытался спорить, как он обычно делает. Оливеру я уже принесла новую рацию, и он тоже поддержал идею спрятаться. Я скомандовала Хуану оставаться с ним, и он меня послушался. Нет, правда, я просто крикнула ему, и он остался.

Бросила всё, что несла, кроме винтовки и рации, и понеслась галопом к аэропорту быстрее, чем когда-либо раньше бегала. Хорошо, что я теперь ботинки не снимаю. Галоп по твёрдой поверхности слышно издалека, но «понячьи кроссовки» заглушали звук до уровня бегущего человека. Может даже, получилось бежать быстрее, чем когда была человеком. Наконец-то достаточно приспособилась, что тело становится преимуществом, а не обузой.

Добежала до холмистой улицы, с которой сквозь деревья видно аэропорт (в этом городе много деревьев), и как раз увидела, как большой приземлился. На каждом аппарате были написаны три большие буквы, белые на чёрном, «HPI». По крайней мере, мне кажется, что эти.

Самолёты приземлились, заняв изрядную часть взлётной полосы и служебных дорожек, оставшихся пустыми, когда человечество пропало. Сзади каждого открылись рампы, и из большого выехали несколько машин, а из маленького – только одна.

Все машины были чёрные, наглухо закрытые, прямо как чуть более грациозные версии бронетранспортёров, как показывали в хрониках войн на Ближнем Востоке. Я таких никогда не видела, но на каждой тоже было написано «HPI» большими белыми буквами.

Одна остановилась возле самолётов (по крайней мере, мне так показалось с моего наблюдательного пункта), а ещё три развернулись и резво направились к выезду на дорогу (и ко мне). Грузовик с открытым кузовом, без водителя (автомат?) следовал между бронеавтомобилями, везя здоровенный контейнер в кузове.

Времени на то, чтобы спрятаться, у меня почти не было. Я выбрала близстоящее здание (самое высокое, какое смогла найти), и побежала по лестнице насколько ноги позволили. Продолжала вслушиваться, но броневики двигались почти бесшумно. У них вообще есть двигатели?

Неважно. Я выглядывала в окна, и поэтому не пропустила, как они проехали мимо. Они меня либо не увидели, либо не придали мне значения. Даже не притормозили, когда проезжали мимо на своих почти бесшумных машинах, направляясь к центру города и моим друзьям.

Было ли ошибкой решение спрятаться? Ты можешь сказать: «Ты месяц всеми силами старалась, чтобы тебя заметили, наконец что-то серьёзное направляется в твою сторону, а ты, вместо того, чтобы бежать к спасателям, бежишь от них со всех ног. Почему?»

Я не уверена, что смогу это понятно описать. У меня просто появилось это… чувство. Чем они были ближе, тем сильнее оно было. У меня грива дыбом встала и внутренности похолодели. Я чувствовала страх, ужас в груди, хуже, чем когда Скай запенивала мне ботинки и мои ноги были парализованы на целый час. И чем ближе подъезжали грузовики, тем хуже я себя чувствовала. Чуть было не сбежала от окна, когда они мимо проезжали. И чуть было не обмочилась.

Ничего естественного в этом чувстве не было. Оно пропало, как только грузовики удалились где-то на милю, и я наконец снова смогла думать. Самолёты просто сидели на полосе и ничего не делали. Никто и ничто не вылезло, не попыталось заправить их из запасов аэропорта. Никто не попытался набрать еды, ничего. Если подумать, на них и окон-то видно не было. Можешь назвать это галлюцинацией, но в темноте мне показалось, что по корпусу у них проскакивают маленькие искорки, как будто у каждого из них внутри была спрятана молния, и она немножко просачивалась сквозь швы.

В этот раз я усталости не чувствовала. Продолжала лезть наверх пока не добралась до крыши. Там попробовала включить спутниковый телефон, потому что понятия не имела, что с нами будет дальше, и мне не хотелось, чтобы оно случилось до того, как я смогу всё рассказать Скай. Рассказала ей про самолёты, про направление, в котором они летели, и что я хочу, чтобы она начала грузить скотину в грузовик как можно быстрее. Если этот караван отправится дальше на юг, ей надо будет спрятаться на ферме.

Несмотря на вечер, я по-прежнему не чувствовала усталости. Разбила копытом автомат по продаже закусок. По пустоте и ужасу в груди я поняла, что автоколонна возвращается, и заставила себя выглянуть в окно. Машины по одной загрузились в самолёты. Те подняли рампы и включили двигатели. Оторвались от земли почти как один, и поднялись в небо.

Как я и опасалась, они улетели на юг, почти точно вдоль дороги на Лос-Анжелес. Я была невероятно напугана, но постаралась не выдать этого, когда звонила Скай. Она уже подготовилась, стадо загружено в грузовик, и ждала только команды. С помощью Мории она их довезёт. Сказала, что с ней всё будет в порядке, и чтобы я не волновалась.

Но я волнуюсь! Скай мой друг! Первый друг после начала всей этой катастрофы. Ничто такое, что может меня заставить почувствовать себя такой пустой и испуганной, как эти грузовики, не может скрывать в себе ничего хорошего. Ничто. Нам придётся от них прятаться. Мы не можем позволить им нас найти.

Когда самолёты улетели, я стала звонить Джозефу, пока он наконец не ответил и не рассказал, где его искать. Я сказала, что скоро туда направлюсь, как только проверю место посадки. Заставила себя спуститься на первый этаж. По дороге наткнулась на рысь, которая решила, что из меня получится классный ужин. После всего, что со мной сегодня произошло, я даже не поздоровалась. Знаешь ли ты, как сильно пони лягаются? Достаточно сильно, чтобы ломать кости, вот как. И этой чёртовой кошке ещё повезло я не воспользовалась винтовкой.

Я думаю, уже понятно, что назад я добралась без проблем. Джозеф и я забились в подвал, чтобы поспать, на случай, если самолёты вернутся. Не хочется оказаться застигнутой в мобильном доме с подсветкой прямо в центре города. Я спросила про караван, и он сказал, что они очень быстро проехали мимо него по дороге на окраину города. Он почувствовал такой же дискомфорт, как и я, но с его волшебным рогом он смог найти слова, которые мне не удалось понять только своим нутром.

Я не уверена, сколько из того, что он сказал, я готова принять на веру, но я всё равно запишу, потому что никакого лучшего объяснения у нас пока нет. Если верить Джозефу, «магия» есть во всём. Он её может чувствовать, как гремучая змея чует тепло. Сильнее всего она сконцентрирована в пони, послабее в животных, а сквозь всё остальное проходит насквозь, как лёгкий ветерок, почти не замедляясь. В машинах не было ни следа магии, как в чёрных дырах, притягивающих к себе всю магию и заглатывающих её. Даже просто описывая это он выглядел, как будто его сейчас стошнит, хотя ему и не удалось объяснить, почему.

Магия. Интересно, было бы мне легче, если бы он пользовался каким-нибудь другим словом? Ну там «энергия», «сияние», «неуверенность», или ещё что-то такое. Нельзя же это называть магией только потому, что мы не можем объяснить, как работает его рог, правда ведь?

Любая достаточно развитая технология неотличима от магии. Может, это биотехнология. Сказать, что эти тела не живые, я не могу, только не после того, как я увидела так много внутренностей Мории. Кровь была самая настоящая.

Я сожалею, что облегчила им поиск. Всё это время я давала чёткие указания, где нас можно найти, думая, что это поможет пони в той же ситуации, что и мы. Мы бы могли объединиться, и вместе плюнуть в рожу нашей жестокой судьбе.

А теперь я боюсь, что допустила большую ошибку. Может, стоило жить тихо. Умереть в одиночестве, но в мире.

А может, это просто инстинкты. Может, в этих кораблях ничего опасного. На борту у них были английские буквы, и это может означать только, что внутри у них – экипажи, которые когда-то были людьми (конечно, если это не автоматы). Да, они выглядели незнакомо, но ничего за пределами существующих технологий в них не было.

Может, это какая-нибудь частная военная компания? Или… останки частной военной компании, которые используют пони? Если так, ТО ПОЧЕМУ ОНИ НАМ НЕ ОТВЕТИЛИ?! Такие таланты и упорство – именно то, что нужно остаткам человечества.

Не знаю, что мы будем завтра делать. Уже почти утро, и, похоже, адреналин из меня начинает выветриваться. Я выключу лампу и попробую хоть немного поспать. В этот раз я рада, что рядом кто-то есть. Может, это тоже инстинкты. Неважно, я слишком устала, чтобы меня это волновало.

— А