Blue Angels

Глава XIX. Целеустремлённость

— Итак, давайте по порядку, — Спитфайр сняла лётные очки и гневно бросила их в угол. — Вы притащились ко мне всей честной компанией — я могу понять этих двоих угашенных, но Вы-то куда, Принцесса?! — выдернули меня с тренировки, сдвинули мой график и затащили в первую попавшуюся подсобку для того, чтобы рассказать, как я толкнула целый брикет зебринской наркоты какому-то живущему с родителями до седых волос бездельнику, да ещё и подарила ему за это дом? — пегаска помолчала, давая осмыслить сказанное, заорала Соарину в лицо: — У вас совесть есть вообще?!

— Факты сходятся… — спокойно начал пегас, но капитан резко развернулась, уронив хвостом швабру, и бросила, глядя в небо сквозь маленькое оконце:

— Факты у них сходятся. Вот вам хороший факт, просто замечательный: я сплю пять часов в сутки. Как думаете, есть у меня время заниматься такой ерундой?

— Как бы там ни было, Зэфир Бриз действительно бездельник. — Продолжил Соарин. — На такой мощи наркотики у него не хватило бы ни денег, ни связей — хоть он сердце продай и на Луне женись. Если он указал на тебя…

— Он ещё сказал, что трахнул Рэйнбоу Дэш на собственном выпускном, — шипением перебила огненная пегаска. — На сцене в актовом зале — и как ещё в момент кульминации фейерверки не загрохотали!

— Кстати, насчёт этого, — кивнула Твайлайт Спаркл, пропустив брань мимо ушей. — Рэйнбоу беременна.

— Мои поздравления, — отмахнулась крылом Спитфайр. — Уйдёт в декрет, родит, вернётся, если желание останется… и место. — Она всё же повернулась ко всем лицом, рассматривая их. — К слову, кто счастливый отец?

— Мы не знаем. — Вздохнула Рэйнбоу. — Скорее всего, Соарин, потому что больше некому.

— У Соарина бесплодие. — Спитфайр нашла отброшенные в гневе очки. — И я понимаю, конечно, что у вас с друзьями в порядке вещей все проблемы решать вместе, но разыгрывать целую драму для прикрытия измены — это чересчур. А сейчас я вернусь на плац, хотя это, учитывая всё потраченное время, скорее всего, уже ни к чему.

Закрыв за собой дверь подсобки, капитан с сердитым бормотанием вернулась к работе. Твайлайт, Соарин и Рэйнбоу Дэш остались чесать головы.

— М-да, имеет смысл, — кивнул головой пегас, зевая. — Я с самого начала не верил россказням Зэфира, теперь это только подтвердилось. В конце концов, мы со Спитфайр полжизни были вместе, зачем ей такое делать?

— Откуда она знает, что ты не можешь иметь жеребят? — повернулась к Соарину Твайлайт.

— Я вступил в «Вандерболтс» в тот год, когда её уже назначили капитаном, — рассказал жеребец. — Все результаты медкомиссии проходили через неё. Там же мне и сказали о проблемах в этой области, но всё же приняли. — Соарин усмехнулся. — Часть, так сказать, не ходовая и на качество полётов не повлияет, да ещё и бонус для команды: не уйду из спорта из-за жеребёнка. А я не сильно расстроился, просто пожал плечами — и пустился жить дальше.

— Ты проходил обследование где-нибудь ещё?

— Нет, — небрежно дёрнул крылом пегас. — Медкомиссия каждые полгода, и каждые полгода она показывала один и тот же диагноз.

— Хорошо… Есть одно заклинание того же толка, ты не против, если я опробую его на тебе?

— Чтобы узнать, правда ли я не могу иметь потомство? — посмотрел на Принцессу Соарин. Ответом был кивок:

— Примерно так.

— Конечно, без проблем. Это больно?

— Нет, нисколько, но ты можешь почувствовать себя странно. По крайней мере, так было написано.

— Ты будешь творить его впервые? Почту за честь, — улыбнувшись, жеребец слегка поклонился.

Твайлайт зажгла рог, и по телу Соарина зебринскими полосками неторопливо и мерно заскользили ярко-розовые лучи. Пегас не шевелился. Рэйнбоу Дэш напряжённо всматривалась в его лицо, а затем решила подойти.

— Не больно? — тихо спросила пегаска. Синегривый жеребец добродушно скосил на неё глаза и так же тихо ответил:

— Нет. Тепло и холодно одновременно.

Небесно-голубая кобылка из любопытства быстро ткнула копытом в один из бегущих по сильному белесому телу лучей.

Вскоре Твайлайт погасила рог, и полосы, не закончив свой бег, лёгким дымком отошли от шерсти Соарина.

— Заклинание показало, что ты можешь иметь жеребят. Но я попробую ещё раз — не исключено, что вмешательство Рэйнбоу исказило результат. — Под взглядом подруги Рэйнбоу виновато улыбнулась и задом наперёд отошла в дальний угол подсобки, пока не упёрлась крупом в набитый всяким хламом шкаф.

Принцесса повторила заклинание, на сей раз — дольше и тщательнее. Во второй раз погасив рог, она некоторое время молча смотрела на Соарина.

— Первое заклинание не ошиблось. Ты не страдаешь бесплодием. Жеребёнок Рэйнбоу — твой.

— Этого не может быть, — нетвёрдо возразил жеребец. — На протяжении лет каждое обследование давало один и тот же результат!

— Каждое обследование, но в одном и том же месте, через одни и те же копыта… — Твайлайт говорила что-то ещё, а Соарин лишь вспоминал двух кобылок, приведших к нему жеребят под видом его сына и дочери.

Синегривый пегас никогда не думал о том, чтобы завести семью, но время, проведённое бок о бок с преступниками, повлияло на его мировоззрение. Те пони были бесчестными, готовыми вонзить нож в спину существами, но для своей семьи они были совсем иными. Особенно покоряло тогда ещё юного Соарина то, что ни один вор, убийца или мошенник из той среды не бросал своих жеребят — ни законных, ни незаконнорождённых. Где бы они ни находились и кем бы ни были, они получали полагающуюся им помощь в каком угодно эквиваленте.

«Получается… получается, из-за этой ошибки я бросил на произвол судьбы двух своих жеребят?» — тяжело ворочалось в голове пегаса. Он, как контуженный, перевёл взгляд на Рэйнбоу Дэш. Что с ней делать? Что делать с жеребёнком в её утробе?

— Ты точно не ошиблась? — хрипло спросил Твайлайт жеребец, возвращаясь из своих безрадостных мыслей.

— Я могла бы провести сканирование и в третий раз, и в четвёртый, и в пятый; сейчас или через неделю; здесь или в своей лаборатории. — Осторожно ответила аликорночка, видя, как нелегко воспринял это Соарин. — Результат будет одинаковым, где бы и когда бы я это ни делала. Ты можешь иметь жеребят и уже имеешь.

— Но это ненадолго, — поморщилась Рэйнбоу. — Я хочу от него избавиться.

Твайлайт возмущённо распахнула рот, но Соарин вдруг вскинулся:

— Кому это понадобилось?

— Единственная подозреваемая — снова Спитфайр, — пожала плечами Твайлайт. — Но ты уверен в том, что она не виновна.

— Самое время пересмотреть эту точку зрения. — Пегас копытом толкнул дверь, она не поддалась. — Заело? — ещё один толчок, и ещё, и ещё. — Ох. Мгм. Твайлайт. Теперь я тем более не уверен в её невиновности. По крайней мере, невиновные пони не запирают дверь комнаты с пришедшими к ним обвинителями на замок.

— Спасибо хоть, что не подожгла, — ухмыльнулась Рэйнбоу.

Несколько секунд друзья осознавали ситуацию, а затем каждый с грохотом ринулся к двери; Соарин предпринял попытку выбить её плечом, но Твайлайт остановила его:

— Постой, пропусти меня. — Наклонив рог на предполагаемый уровень замка, Принцесса пустила по завиткам магию. Спустя пару десятков секунд она сумела заклинанием открыть его и сбросить на пол — и трое пони галопом понеслись к кабинету Спитфайр.

— Нет, подождите! — вдруг затормозила Дэш. Соарин и Твайлайт тоже остановились, выжидательно обернувшись на неё. — Если бы она захотела вернуться в свой кабинет, она бы не стала нас запирать. Больше похоже на то, что она сделала это для побега.

— Умница, Дэши! — похвалила её аликорночка с видом невероятно гордого учителя. — Тогда разделимся. Соарин, ты остаёшься здесь, ищешь в штабе и казармах; я — наружу, искать её на всех плацах и площадках; Рэйнбоу, лети за пределы острова, возможно, она уже сбежала.

Радужногривая пегаска быстро отдала честь и шмыгнула в окно. За ней, не церемонясь, вылетела Твайлайт и понеслась на всей доступной ей скорости в другую сторону. Соарин решил всё же добежать до кабинета.

И не ошибся. Спитфайр совершенно спокойно сидела за своим столом и сортировала бумаги, взяв их столько в копыта и крылья, что оперативно сбежать не получится. Она бросила устало-презрительный взгляд на взмыленного синегривого пегаса и коротко буркнула:

— Что на этот раз? Я украла чьего-то мамонта, чтобы обменять на вставную челюсть для дракона?

— У тебя всё ещё хранится моя медицинская карта? — подошёл к столу Соарин. Рассеянный и безразличный взгляд Спитфайр стал цепким и внимательным.

— Разумеется. Ты ведь в команде. Вон они все, пожалуйста. — Огненное копыто махнуло в сторону одного из отсеков большого шкафа. — Ищи.

Соарин с полминуты потратил на то, чтобы отыскать свою карточку и сведения о репродуктивных свойствах в ней.

— Тут по-прежнему написано, что я бесплоден.

— Если твоя точка зрения изменилась из-за того, что ты поверил в лапшу Дэш, — скучающе разложила листы по стопкам Спитфайр, — будь добр, избавь меня от соответствующей сцены. Хочешь прицеп — пожалуйста. Твоё дело.

— Из-за твоей лжи я уже дважды бросил своих жеребят!

— Из-за моей — чего? Полегче с обвинениями, — угрожающе прищурилась капитан. — Их на один час что-то сделалось слишком много. Если у тебя начал утекать через распахнутые уши ум…

— Твайлайт провела сканирование, — зверски смотрел на Спитфайр Соарин. Бумаги выскользнули из копыт кобылы. — Дважды. Оно показало, что я здоров, полностью, и по жеребцовой части — тоже. Оба раза. — Пегас захлопнул карточку и, бросив её на пол, прошёл по ней к столу нахохлившейся пегаски. — Зачем ты сфальсифицировала результаты? Зачем ты фальсифицировала их столько лет?

Спитфайр чувствовала, что её крепко поймали за хвост. Её вид доказал Соарину правоту заклинания Твайлайт.

— Я хотела уберечь тебя, — низким голосом ответила пегаска.

— Уберечь? Может, сберечь для себя?! — копыто жеребца отчеканило последнее слово ударом по столу прямо перед огненной кобылой. — Ты, помнится, не так давно сама с большим удовольствием прыгнула ко мне в постель!

— Что мне ещё оствалось делать, если ты — идиот? — сунулась к нему Спитфайр, почти столкнувшись с пегасом лбами.

— Изволь объясниться. — Холодно потребовал Соарин.

Капитан медлительно уселась на свой стул и выпрямилась. Некоторое время она внимательно всматривалась в лицо пегаса полуприкрытыми тёмными глазами, а затем усмехнулась, но без единой крупицы веселья.

— А ты серьёзно настроен, я посмотрю? Так увлёкся этой молодой пегаской, что ничего перед собой не видишь. — Она тяжело вздохнула и махнула копытом. — Впрочем, ты никогда и не думал смотреть. Когда мы встретились, ты был жеребёнком, зелёным юнцом, который огрызался на сверстников и влезал в драки, побеждая во многих из них. Если бы ты проигрывал, тебе пришлось бы у нас легче, Эквестрия до странности лояльна к слабакам. Но нет, ты был на голову выше всех остальных, почти догнал взрослых жеребцов и перегнал меня, несмотря на семь лет разницы. Ты был неотёсан и груб, перенял у той шпаны, от которой тебя забрали, многие привычки — настоящий беспризорник. Но моим сверстникам-слюнтяям ты давал сто очков вперёд. Сила, бурная и нестареющая — вот что я видела в тебе тогда и вижу до сих пор. Только ты мог выдерживать моё пламя, не плавясь и не прогибаясь подо мной. Я нашла в тебе соперника и напарника, друга и врага — этим ты больше всех выделялся среди других. Ты был упрям и сложен, и понять тебя было нелегко.

Соарин слушал, впав в состояние меланхолической ностальгии. Всё именно так, как описывала Спитфайр — она неплохо понимала его тогда, когда он был буйным подростком, неспособным ужиться с привыкшими к железной дисциплине кадетами. Спитфайр же уже закончила обучение и стояла первой в резерве.

— Я взяла тебя под своё крыло, потому что видела недюжинный потенциал… и саму себя в твоём возрасте, такую, какой могла бы стать, но частично предала свою естественную натуру ради мечты. А вот тебя я стремилась сохранить. Ненавязчиво воспитывала, заставляла взрослеть, открывала глаза, но никогда не насиловала твою душу. — Пегаска закрыла глаза и каким-то ослабевшим голосом вспомнила: — Сколько раз я вытаскивала тебя из переделок, подставляя себя под удар — что в драке, что в академических разбирательствах. Терпела даже твои регулярные загулы по всяким шлюхам и развлечения, после которых приходилось искать тебя по всему городу, чтобы ты не проспал соревнование и заодно своё будущее. Потом — да, потом ты как-то очнулся, сделался ответственнее, и мне уже не нужно было бороться с тобой так часто. Порой ты уже сам боролся за меня. — Она печально улыбнулась. — И как я могла не влюбиться в своё собственное создание, что благодарило такой преданностью? И как я могла не приревновать жеребца, на глазах сделавшегося за всё это время жеребцом моих мечтаний?

— Поэтому, принимая меня в ряды Вандерболтов, ты сделала так, чтобы я думал, что бесплоден? — тускло спросил Соарин. — Потому, что не смогла бы примириться, уйди я к другой? Ты понимаешь, что наделала?

— Если бы это было единственное из того, что я сделала, ты бы мог меня винить, — пронзила его взглядом Спитфайр. — Я была готова на всё ради тебя, я выкладывалась на полную, если тебе нужна была помощь. Я была готова вынуть из груди сердце и приподнести его тебе, отправиться за тобой на конец света, растоптать свою гордость. Но каково мне было видеть, что после всего, что я сделала для тебя, тебе от меня ничего больше не нужно? Ты воспринимал меня как друга, партнёра и сестру. Не как кобылку, которая любит тебя и готова мыть тебе ноги и пить эту воду, а как на «своего жеребца», с которым можно хряпнуть эля после трудного дня. Я понимала, что не нужна тебе, как жена. Сама виновата в этом, не спорю. Но в течение многих лет видеть, как ты флиртуешь и уходишь на всю ночь с другими кобылами, было невыносимо. Должна же я была оставить для себя хоть что-то? Хоть какую-то частицу тебя, даже если это будет ложью? Хоть какой-то шанс, что ты рассмотришь во мне ту, что тебя любит? Ведь, я знаю, если бы я сказала тебе об этом прямо — ты не воспринял бы это всерьёз.

Соарин, не отрываясь, смотрел бесконечно печальным взглядом на партнёршу, как-то умудрившуюся в него влюбиться. «Она права. Я никогда не смотрел ни на неё, ни на других кобылок из команды как на кого-то большего, чем друг», — мысленно согласился он. Какая-то его часть даже жалела её, какая-то — испытывала вину за невозможность ответить взаимностью.

— А теперь у тебя появилась Рэйнбоу. И знаешь, кого я вижу в ней? Тебя. Тебя самого, когда мы только познакомились, только в видоизменённом, улучшенном виде. И что же теперь? Я помогла тебе выжить лишь для того, чтобы ты, бросив меня, помог выжить кому-то другому? И ты, подобно мне, решил, что незаменим, что без тебя Дэш погибнет. Так это не так! Это ты погиб бы без меня! А у неё есть фанаты, друзья и, возможно, семья — это я не особенно уточняла. Но ты тоже будешь лепить из неё собственный идеал и тоже влюбляться больше и больше. Да, одну мою ошибку ты исправил: сразу начал заодно и спать с ней. Но при этом она никогда не будет любить тебя. При этом ты для неё не будешь больше, чем наставником. И ты по-прежнему слеп, по-прежнему не видишь меня, даже когда я раскрылась тебе, не утаив ничего. Вместо того, чтобы открыть глаза, ты будешь лететь на видимые сквозь сомкнутые веки радужные всполохи, постоянно ускользающие от тебя, вместо того, чтобы повернуться к огню, который грел тебя половину жизни.

— Очень поэтично, — сухо оценил жеребец. — Но ты заигралась и забыла себя в тех временах, десять лет назад. С тех пор многое изменилось. Я больше не крутился постоянно рядом с тобой, и ты сама не могла вечно контролировать меня. Я встретил новых пони, с новыми взглядами на жизнь, и каждая из моих, как ты сказала, шлюх, научила меня чему-нибудь, дала начало каждому из принципов, по которым я живу. Но знаешь, чему меня научила Рэйнбоу? В ту ночь, когда я нёсся за ней над океаном и нырял под волны, я чувствовал себя как никогда живым. Там не было ни намёка на огонь и тепло — только беспощадный ветер, тяжёлая вода и не оставляющий шансов холод. Ужас? А я чувствовал себя живым. Таким живым, каим никогда не был. — Соарин посмотрел на свою кьютимарку. — Я чувствовал себя именно тем, чем должен быть. И я понял: мне не нужен огонь и тепло. Больше нет. Я скорее буду гнаться за чем-то размытым и радужным, проламываясь сквозь тернии и раздирая своё тело в кровь, страдая и добиваясь, чем просто приму всё готовое и останусь на одном месте. Прости, Спитфайр. Я уже очень давно не тот, кем был раньше.

— Но теперь у тебя не получится вечно лететь и проламывать себе путь, — сузила глаза пегаска. — Рэйнбоу беременна. — Её взгляд смягчился. — Но я могу тебе помочь. Существует зелье, сладкое на вкус, но вызывающее выкидыш.

— Его можно купить у зебр?

— Практически у любой.

— Как наркотики?

Спитфайр, собравшись было ответить, остановилась.

— Нет, Соарин. Это ты на меня не повесишь. Я не снабжала Зэфир Бриза ничем запрещённым.

Пегас мрачно молчал некоторое время, а затем медленно перевёл взгляд на пегаску:

— Тогда откуда тебе известно, что он — бездельник, живший до седых волос с родителями?

Огненная кобыла вновь угрожающе прищурилась, но здесь дверь приоткрылась, и внутрь вошла Твайлайт с непроницаемым выражением на лице.

— А вот откуда, — почти скучающе сказала она, но прятать ликование у неё получалось плохо. — Чтобы вести с пони дела, о нём нужно кое-что разузнать. Итак, позвольте мне дополнить картину всем недостающим. Спитфайр, сколько Вам лет? Тридцать четыре? По обычаям «Вандерболтс» капитаном может быть только молодая пегаска, а Вы близитесь к отставному возрасту. Успешная карьера способствовала сохранению за Вами этого места, но с появлением Рэйнбоу Дэш всё пошло наперекосяк. Рэйнбоу обладает опытом, который в столь юном возрасте превышает тот, что имеет вся пилотажная группа, а также несокрушимым авторитетом — как внутри команды, так и во всей Эквестрии. К тому же, в неё влюбился Соарин, на которого Вы также положили глаз. Интервью, в которое вмешался Зэфир Бриз, подал Вам идею обтрясти три яблони одним ударом: сохранить место, избавиться от соперницы и убедиться, что она ни при каких обстоятельствах не вернётся к предавшему её жеребцу. Поэтому Вы полетели в больницу и нашептали Зэфу всё, что необходимо было сказать Соарину, и как это сказать. А как заставить его это выучить и исполнить? Только дать то, в чём он нуждается больше всего. Взяткой стал дом. В итоге: создана видимость добровольной измены с соответствующим доказательством, которое вяжется с мнимым бесплодием Соарина; если бы всё пошло по плану, Соарин вышвырнул бы Рэйнбоу из «Вандерболтс», как они и договаривались с Зэфир Бризом, и она ни за что бы не вернулась к нему, не простив такое предательство. Нетрудно догадаться, что на этом фоне Зэфир состроил бы благородного жеребца и спас лишённую всего кобылку, но это — дело десятое. По факту мы имеем то, что Вы решили убрать одну, чтобы жить смогли трое: Вы бы сохранили своё место и Соарина, Соарин избавился бы от, как Вы уверены, простите, подслушала, губительного влияния Рэйнбоу, а счастье Зэфир Бриза стало бы бонусом: он получил бы и дом, и деньги, и любимую. Неплохой план, неплохой. Но Вы ошиблись только в одном. Рэйнбоу Дэш и Соарин умеют разговаривать.

— У Вас есть ещё какие-нибудь доказательства, кроме этой «логической», — она презрительно поставила перьями кавычки в воздухе, — цепочки, Ваше Высочество?

— Косвенное. Видите ли, не каждый пони в Эквестрии вообще знает о том, что зебры варят зелья, и ещё меньше — что зельями зебр можно торговать. Вы же не просто знаете и о том, и о другом, а даже можете назвать ассортимент. Я услышала всего одно название, но, согласитесь, даже знающие о зебрах и зельях пони до такого не додумаются. Вы же даже смогли описать вкус.

— Прекратите клевету, — раздражённо поднялась с места капитан. — Ваша способность мыслить впечатляет, но Вы читаете слишком много книг и явно привыкли фантазировать. Я не признаю ничего из того, что было сказано. Это оскорбляет моё достоинство.

— В таком случае, я охотно извинюсь, если Вы позволите мне просмотреть Вашу память, — легко согласилась Твайлайт. Спитфайр поморщилась. — Только имейте в виду, что это преступление очень серьёзно как с нравственной точки зрения, так и через призму законов Эквестрии. Магия, шаманство и зельеварение, являющиеся насилием над личностью и разумом, причисляются к чёрным и караются очень сурово. Именно поэтому я прошу у Вас разрешения на проведение этого заклинания. Оно безболезненно и не вызывает неприятных ощущений, а если Вы невиновны, бояться вам нечего. Но имейте в виду: отказ я восприму как ещё одну улику против Вас.

«Странно, а Взгляд Флаттершай этот закон обходит, — мысленно хмыкнул Соарин. — Интересно, это потому, что она слишком милая, и её внешность как будто Богини лепили? Кстати, надо было притащить её сюда, дело пошло бы быстрее».

— Вы хотели сказать, «первую», — с язвительной учтивостью поправила пегаска. — Ну ладно, давайте. Надеюсь, это недолго, я и так потеряла уйму времени за пустыми разговорами.

Твайлайт кивнула и жестом подозвала Спитфайр к себе; капитан подчинилась. Заклинание началось, и некоторое время стояла тишина, нарушаемая только сосредоточенным дыханием Принцессы и мерцающим звоном текущей по взведённому над головой пегаски рогу магической ауры. Затем огненная кобыла резко вскинула голову вверх.

Сверхчувствительный во время такого заклинания рог словно раскололся надвое от не слишком сильного удара; с надрывным болезненным криком аликорночка разорвала паутину заклинания и отшатнулась. Спитфайр, пользуясь тем, что Соарин замешкался от удивления, развернулась на передних ногах и задними лягнула Твайлайт в грудь. Принцесса мешком ударилась в стену, упала на пол и осталась так лежать, стоная и держась копытами за голову. Жеребец наконец-то вышел из оцепенения и бросился на партнёршу, намереваясь прижать её к полу, но его прервал оглушительный звук бьющегося стекла — и в следующий момент в Спитфайр влетела Рэйнбоу Дэш. Она через окно увидела момент удара и не стала тратить время на поиски двери.

Пегаски сцепились в драке, которая не имела ничего общего ни с одним из боевых искусств, которыми владели они обе: это был общенациональный для всех видов существ кобылий мордобой. Соарин, зная его великолепные свойства, даже не решился сунуться, чтобы разнять: некоторое время Рэйнбоу и Спитфайр катались по кабинету, как две сбесившиеся собаки, круша всё, что попадалось на их пути. Потом старшая пегаска, наконец, сумела совладать со своими инстинктами и прицельным ударом задними ногами в живот побросила Рэйнбоу к потолку. Вывернувшись, Спитфайр пулей вылетела в разбитое окно, оставляя за собой расплавленно-огненный след. Синегривый пегас метнулся было за ней, но остановился в замешательстве, бросив взгляд на Дэш. Она висела под потолком, потирая копытом пострадавшую макушку.

— Будь с Твайлайт! — коротко приказала радужногривая и ринулась в погоню за капитаном. Соарин повернулся к корчащейся от боли аликорночке и недоверчиво кивнул.

Рэйнбоу Дэш молотила крыльями по воздуху, вытянувшись в струну и не сводя глаз с приближающейся огненной точки вдали. «Не знаю, что там у вас происходило, но ты ударила мою подругу. Ты также совершила покушение на королевскую семью, но ты в первую очередь ударила мою подругу!» — яростно думала пегаска, с пугающей стремительностью нагоняя Спитфайр и нанося ей удар по спине сцепленными копытами.

Капитанами лучших пилотажных групп не становятся те, кто легко пропускает удары. Ориентируясь по накрывшей её тени и изменению течения воздуха, огненногривая пегаска легко ушла от атаки, посредством сальто оказавшись над Рэйнбоу и отправив её вниз её же ударом, только совершённым вниз спиной. Радужногривая вскрикнула и ушла в стопор; не тратя ни секунды, Спитфайр бросилась за ней, избивая и рыча:

— Ты решила, что сможешь справиться со мной?! Сейчас я покажу тебе, насколько ты ошибаешься!

К Дискорду имидж.

Никому не хочется гнить в темнице.