Из Сталлионграда в далёкую Понию
День понька
Попончик испытывает всю гамму эмоций и теряет сознание.
Когда сытая и счастливая Попончик наконец-то вывалилась из мэйд-кафе, солнце уже спряталось за горизонт и улицы Акихабары были погружены в загадочную полутьму, расцвеченную призывными огнями неоновых вывесок. Ноги у пони-путешественницы гудели, глаза слипались, — сказывалось раннее пробуждение и полный впечатлений день, — поэтому она решила возвращаться в отель.
По пути кремовая единорожка из любопытства заглянула в пару ещё открытых магазинчиков, но те в основном продавали компьютерные комплектующие и бытовую электронику — решительно ничего интересного. Даже цены, после пересчёта с пони-йен на сталлионградские рубли, выходили примерно такие же, как и дома.
Большинство лавочек, активно торговавших днём, сейчас уже были закрыты, толпы спешащих с работы понцев тоже исчезли, и кроме пары-тройки случайных прохожих улицы были абсолютно пусты. Даже вездесущих молоденьких служанок с флаерами как ветром сдуло. На этом фоне ей особенно бросились в глаза фигурки двух кобылок, одиноко ёжившихся на ветру посреди пустой улицы.
Пони-промоутеры были одеты в легкомысленные костюмчики ведьмочек из вселенной «Тохо». Они тоже заприметили нашу героиню и как по команде заулыбались, отчаянно протягивая ей свои рекламные листочки дрожащими копытами. Сердце сталлионградской единорожки ёкнуло, и она, взяв флаеры, обратилась к мёрзнущим местным.
— На улице дубак такой, — неловко начала Попончик, — вам холодно наверное?
— Вовсе нет, вы очень добры, — стуча зубами, ответила пони с большим красным бантом на голове, точно как у храмовой служительницы Рэйму Хакурэй.
— Прохожих уже почти нет, — посетовала пони-путешественница, — давайте я заберу все ваши флаеры, а вы пойдёте домой?
При этих словах обе пони нервно оглянулись и отрицательно помотали головами.
— Вы бы хоть попросили у своего босса тёплую одежду, — не унималась наша героиня, — заболеете ведь!
Пони в чёрной островерхой шляпе, как у ведьмы Марисы Кирисамэ из «Тохо», наклонилась поближе и обиженно прошептала:
— Мы просили, а он говорит: «тёплой одежды нет, но вы держитесь там, здоровья вам, хорошего настроения».
— Ну не знаю… Может вам кофе принести? — осенило вдруг кремовую единорожку.
Кобылки ничего не ответили, только удивлённо смотрели на Попончика, мелко дрожа от холода.
Кремовая пони всё поняла и мигом сгоняла к светящемуся неподалёку автомату, где купила по банке горячего кофе с молоком и сахаром. Поспешно вернувшись, Попончик одарила Марису и Рэйму кофе, великодушно отмахнулась от их благодарностей и потрусила к зданию станции.
Тем временем становилось всё холоднее, Попончик заметила, что изо рта у неё идёт пар и натянула на голову капюшон толстовки.
— Ничего, сейчас в электричке отогреюсь, — успокаивала себя наша героиня. Но её планам не было суждено сбыться. Стоило единорожке завернуть за угол магазина «Gamers», как её кто-то ухватил за рукав толстовки. Пони-путешественница пискнула от неожиданности и резко крутанулась на месте, пытаясь разглядеть в полутьме улицы, кто и зачем её схватил.
Прямо перед её мордочкой в темноте полыхал зелёной магией длинный рог, выхватывая из мрака белый череп с окровавленным ртом и мерцающими зелёным пустыми глазницами. От страха у нашей пони отказали задние ноги и она беспомощно шлёпнулась на круп.
— Что такое?! Что вам нужно?! — забыв с перепуга понский язык, вскрикнула по-сталлиоградски Попончик.
Огонёк на чужом роге загорелся сильнее и осветил фигуру высокой и статной кобылы в длинном богато расшитом кимоно. Её изящную мордочку покрывал толстый слой белого грима, а тонкие губы были ярко накрашены вишнёво-красной помадой. Горделивая осанка и томный взгляд полуприкрытых миндалевидных глаз выдавал в незнакомке профессиональную гейшу.
— Всё знают боги неба и земли. И светом путеводным осветив, они ко мне ту пони привели, что предо мной сидит сейчас, застыв, — высокопарно, будто на сцене театра Кабуки, обратилась единорог к испуганно таращащейся на неё сталлионградской пони.
— Ой, и-извините… — промямлила кремовая единорожка, пытаясь подняться.
— За вашими плечами долгий путь, устало тело, мечется душа, — продолжала таинственная незнакомка, помогая ей встать, — в моём салоне можно отдохнуть, пополнить свои силы не спеша.
Низкий напевный голос ласкал уши нашей героини, вводил в полусон-полутранс. Загадочная кобыла стала постепенно пятиться от здания станции, ведя за собой зачарованную сталлионградскую пони.
— А где ваш салон, и что вы там делаете? — сонно спрашивала Попончик, послушно топая следом.
— Тут рядом, мы сейчас придём… Вот в эту дверь, за мною, сквозь пассаж, — мягко увещевала нашу пони гейша, ведя её всё глубже в плотную жилую застройку, — а вот уже и скромный мой салон, усталость тела снимет вам массаж.
Каждая фраза высокой незнакомки пускала волны мурашек по затылку и спине пони-путешественницы, а при упоминании массажа у неё в груди зародилось распирающее чувство радости.
— О да, массаж бы мне сейчас не помешал, — мечтательно произнесла наша единорожка и доверчиво зашла в небольшой холл массажного салона.
Совершенно голая Попончик ничком лежала на массажной кушетке, — голова была опущена в специальное отверстие для мордочки, а светло-кремовое тело блестело от ароматных масел. Её толстовка, седельные сумки и даже неразлучная нашейная сумочка были разложены на тумбочке рядом.
Сталлионградская единорожка со стоном пришла в себя и чуть приоткрыла глаза. Внизу был виден кусок пола, по которому двигались размытые тени.
— Где я... — пробормотала пони-путешественница. Её щёки горели, а из приоткрытого рта тянулась длинная ниточка слюны. Тело было горячим, кожу приятно покалывало от втёртых в неё массажных масел.
Постепенно в голове нашей героини начали формироваться воспоминания о событиях последнего получаса. Вот загадочная единорог завела её в массажный кабинет, обустроенный в традиционном понском стиле. Пока Попончик зачарованно осматривалась, рог пони-гейши вспыхнул трижды: зажглись расставленные повсюду ароматические свечи, погас верхний свет и что-то тихонько зажужжало.
— А что это жужжит? — спросила навострившая ушки кремовая единорожка.
— Оставьте страхи вы свои, одежды сбросьте и ложитесь, — успокаивающе пропела высокая кобыла, указывая на массажную кушетку в центре комнаты, — о неге думайте, любви; от негатива отрешитесь.
— Не дай Селестия это скрытые камеры, — проворчала наша героиня, послушно снимая толстовку и складывая её на тумбочку рядом, — я же помру со стыда.
Гейша, оказавшаяся ещё и массажисткой, помогла сталлионградской пони забраться на кушетку и накинула ей на круп лёгкое полотенце. Левитируя магией флакончик с ароматным массажным маслом, она побрызгала им на спину кремовой единорожки и принялась передними копытами втирать его в кожу.
Мягкие круговые движения разогревали мышцы, даря тепло и комфорт усталой пони-путешественнице. На губах нашей пони играла лёгкая улыбка, она сладко вздохнула, с головой погружаясь в блаженство, как вдруг по её спине снизу вверх легонько прошлись кончики крыльев.
— Вы аликорн?! — рывком подняла голову Попончик, и увидела незаметно вошедшую в комнату вторую кобылу, точную копию первой, только с крыльями вместо рога.
— Не зря же гости нас порой зовут божественным дуэтом, — гордо произнесла массажист, приобняв копытом кобылу-пегаса, — доставим в рай вас. Мы с сестрой уж позаботимся об этом.
Дальше воспоминания были погружены в тёплый кисель наслаждений: сёстры в четыре копыта массировали умиротворённую кремовую пони, массажные масла приятно щекотали кожу, а ароматические свечи наполняли комнату томной негой...
Из воспоминаний нашу героиню выдернул знакомый низкий напевный голос:
— Вернулся к вам рассудок ваш, пусть робко и несмело, — на шею и спину единорожки снова легли две пары нежных копыт, — ну что ж, продолжим мы массаж. Сестра моя, за дело!
Опытными движениями копыта принялись разминать мышцы шеи и спины, в то время как кончики перьев лёгкими прикосновениями нежно ласкали разгорячённое тело. Ни на минуту не прекращая умело массировать тихонько постанывающую от удовольствия кремовую пони, копыта постепенно спускались всё ниже: со спины перешли на поясницу, оттуда на крестец, потом, скинув полотенце, на круп...
— Ой! Мой пончик! — пискнула пунцовая Попончик, сразу вспомнив, как она потеряла сознание в прошлый раз.
Неловко ступая заплетающимися задними ногами пони-путешественница вышла из электрички на станции Икебукуро. После долгого массажа её тело ощущалось лёгким и звонким, и только внутренняя сторона бёдер до сих пор находилась в плену тёплого онемения.
— Кто ж знал, что массажистка вздумает заткнуть сюжетную дыру своим рогом? — бормотала про себя Попончик.
Погрузившись в мысли, кремовая единорожка сама не заметила, как оказалась на незнакомой улице — вокруг высились одинаковые здания, и нигде не было видно двойных башен-близнецов её отеля. Из-за позднего времени на улице совсем не было прохожих и спросить дорогу было решительно не у кого.
Самое ужасное, что покрутившись на месте, пони совершенно позабыла, с какой стороны она пришла. Наша героиня попыталась сориентироваться по номерам домов и названиям улиц, — из этого ничего не вышло, так как дома в Понии пронумерованы совершенно наобум, и даже местным приходится рисовать стрелочки на карте, чтобы показать, как добраться до того или иного места.
Совершенно заблудившаяся и отчаявшаяся пони вдруг набрела на единорога-поницейского, одиноко стоящего на перекрёстке.
— Ой, омавари-сан, — радостно закричала Попончик, срываясь с места, — помогите мне, пожалуйста!
Поницейский испуганно воззрился на несущуюся на него иностранку. Поняв, что пугает его, сталлионградская пони притормозила и перешла на трусцу.
— Я не могу найти отель «Двойные башни» в Икебукуро, — прохныкала усталая путешественница, подойдя к поницейскому.
Тот молча взял её магией за рукав толстовки и повёл за собой.
— Да что это у них за мода, хватать поней за рукава? — попыталась было возмутиться кремовая единорожка, но сменила гнев на милость, заметив в просвете между зданиями зеркальные башни-близнецы отеля, — может это просто такая национальная особенность, относиться к иностранцам как к несмышлёным жеребятам?