Фоллаут Эквестрия - Лунные Тени
Центр, у нас проблема
-Твай, а, Твай? Чем мы будем заниматься сегодня вечером?
-Тем же, чем и всегда, Пинки.
-Устроим вечеринку с пуншем и кексиками?
-Нет! Только не Базилика Объятий! – Воланд пал на колени перед троном своего повелителя.
-Базилика объятий? – весело спросила розовая кобылка, чуть не выпрыгнув из возвышающегося посреди преисподней кресла-вертушки, – Базилика объятий только для тех, кто ещё может исправиться!
-Нет! Прошу! Я буду хорошим пони!
-В пиньяту его!
Кажется, я проснулся. Но сил открыть глаза или, упаси проведение, пошевелиться не было. Находящиеся видимо на другом конце звёздной системы, копыта весили тонну, как и пульсирующая голова. Сейчас меня бы не смог поднять никакой зебрийский некромант, полагаю, был бы бессилен даже сам товарищ Стальон с расстрельной командой.
-Сапфир-11? Я слышал, что её затопили незадолго до начала войны, – голос Метеора долетал как будто с другой планеты.
Чтобы не провалиться обратно в кошмар, я попытался сосредоточиться на том, что говорил пегас.
-А здесь написано, что её использовали для исследований окололунного пространства, — Байт говорил на грани слышимости.
-Прочти всё ещё раз.
-Привет Блекберт. Кажется, я нашёл того, кто нам нужен. Наш новый бортинженер, Шлиц, похоже, может заткнуть за пояс половину коллег из МВТ. Я всегда говорил, что при желании нет ничего невозможного, но встреча с собратом, освоившим традиционное искусство земных пони — магию двутавра, приятно поражает. Признаюсь, при первой встрече меня настораживала его внешность. Не каждый день увидишь пегаса с крыльями летучей мыши и кьютимаркой в виде балки с эпюрами на боку…
Но при подготовке конструкций станции к стыковке с межорбитальным буксиром этот прочнист творил настоящие чудеса. Кстати, кому первому пришла идея законсервировать «Сапфир-11» до лучших времён, засунув его в пятую точку Лагранжа на орбите луны? И почему для этой операции непременно решили использовать спец-изделие Порыв?
-Думаешь, это написал твой Хуфхаузен? – Балу явно терзали сомнения.
-Когда я занимался слежением за космическим мусором, то успел просмотреть немало справочников, и «Сапфир-11» нигде не значился, в отличии от генерала Блекберта. К чему бы это?
-К тому, что в анклаве не ты следишь за чем-то через терминал, а терминал следит за тобой? — Байт усмехнулся, а если серьёзно, версия, что твои друзья постарались о чём-то забыть — звучит логично.
-Что плохого может случиться на космической станции, к которой пристыкован атомный межорбитальный буксир? – Флер на редкость фальшиво изобразил наивного жеребёнка.
-И что там мог забыть будущий стратег Анклава?
-Тише, Метала разбудишь, — программист шикнул на пегаса.
Внезапно я понял как сильно хочу спать… Сопротивляться больше не было сил…
Голоса стало различать все труднее, и я снова провалился в забытье.
Смешанный с сажей иней покрывал всё в кабине Кветцеля. Вокруг не было нипони.
Шум вентиляции больше не нарушал поистине мёртвую тишину.
Я аккуратно подошёл к приборной панели.
На ней горели два красных транспаранта: «Приборно-агрегатный отсек –пожар» и «Бытовой отсек — Падение Давления».
— В голове роились мысли. Что происходит? Где все?
Я посмотрел на расстилающееся впереди небо. И не увидел планету под нами.
По космосу пробежала тонкая белая трещина.
Мгновение, и она разветвилась, став похожей на молнию.
Остекление разрушается!
Я спешно надел шлем, и развернулся, готовясь бежать к переборке.
В проходе стоял рыжий пегас в синей фуражке поверх светлой гривы.
-Не тяни ручку на себя. Вас ещё на луне ждут.
-Что?
За спиной раздался треск, и тут же сменился воем улетающего в бездну воздуха. Непреодолимая сила дёрнула меня за плечи, и мгновение спустя, я увидел стремительно удаляющийся нос челнока.
Пара секунд и корабль превратился в точку на звёздном небе.
Я остался один в бескрайнем космосе. Что делать?
Радиомодуль! Нужно позвать на помощь!
Дрожащая нога потянулся к ПипБаку, но зарождающаяся паника сменилась обреченностью. Индикатор заряда не светился.
На моё плечо легло чьё-то копыто.
-Какой любознательный пони. Если бы ты был единорогом, я бы, пожалуй, взяла тебя в ученики, — грациозно размахивая крыльями, передо мной зависла принцесса Луна.
-Что ты?
-Не уверенна, что смогу объяснить. Думаю, твой друг справится с этим получше.
Блеснула серебристая вспышка, и передо мной возник Балу со следами губной помады на щеках. Несколько мгновений земной пони ещё пытался обнимать пустоту, но, увидев принцессу, мгновенно принял серьёзный вид, и материализовал в копытах шприц угрожающих размеров…
-Мэм, у вас очень плохой вид! Отравление видно буквально невооружённым глазом!
-Джентльпони не следует говорить дамам, что они плохо выглядят.
-Простите мисс, но в первую очередь я — врач! Будьте любезны задрать хвост…
-Хорошо доктор, но не могли бы вы вначале помочь мне с другой проблемой?
-На что вы жалуетесь?
-Последние двести лет я чувствую себя как-то… странно…
— Не беспокойтесь! Я проходил практику санитаром в Филлидельфийском дурдоме. Были ли у вас недавно травмы головы?
-Не знаю, после того как моё тело умерло…
-Тогда возможно у меня есть объяснение:
Если считать разум набором программ, устанавливаемых как патч поверх заложенных природой инстинктов, а личность — подборкой баз данных и алгоритмов их обработки, то из этого получается ряд интересных следствий.
Например, мы можем условно разделить биологическую и социальную составляющие феномена. И рассматривать их соответственно как устройство-носитель, и ту самую подборку данных.
-Звучит слишком упрощённо?
-Разумеется, свойства носителя влияют на работу программ и существенно отличаются у различных экземпляров. Если принцесса ночи соизволит «подгрузиться», например, в мозг спящего медпони — то, вероятно, станет говорить как медсестра.
-Да, это так, — кивнула Луна.
-Но почему ты можешь, говорить с пони только в их снах… — задал я очевидный вопрос.
-Мозг спящего пони работает, как бы в тестовом режиме, специальная программа в подсознании попеременно обрабатывает полученную информацию и моделирует ситуации, из которых сознание пытается выкрутиться, как пилот на тренажёре.
Я могу влиять на её работу и посредством этого контактировать с носителем. Когда пони просыпается, активность мозга растёт, и нам двоим становится слишком тесно. Объём доступной мне вычислительной мощности сужается, как бы выдавливая меня, приходится срочно искать новую обитель.
-Нелегко тебе… — мне стало жалко пони, из-за которой произошёл весь этот ужас. Она ведь не хотела, чтобы всё закончилось так. Но возможно ли было в сложившихся обстоятельствах поступать иначе? Выбор всегда есть только на словах. На деле же оптимально единственное из решений, и если ты принял его на основе неверной информации…
-Зато она может оказаться где угодно, — со скоростью мысли возразил Балу.
-А ещё я имею доступ к памятям носителей, мило улыбнулась аликорн.
-Что?!
Рог принцессы вспыхнул…
Гигантская колонна ракеты возвышалось на стартовом столе. Вокруг неё, выполняя различные технические операции, суетились пони в костюмах химзащиты. Тот самый маршал руководил процессом из стоящего посреди площадки кресла техника.
Я шёл к нему быстрым шагом, но что-то было не так.
Странное ощущение. Мои копыта цокали по бетону, но я чувствовал вес удерживаемого перед собой планшета. Вокруг моего рога разливалось приятное тепло… Стоп, ЧТО?! Вокруг моего рога!?
Я мельком увидел своё фиолетовое копыто и хотел закричать, но тело жило своей жизнью — рот не слушался.
-…И организуйте кофе и бутерброды второй смене техников на третьей площадке, ребята там уже шестой час работают без перерыва!
-Так точно, товарищ командир! – щуплый малиновый пегас с мешками под глазами взял под козырёк, и, улыбаясь, полетел выполнять ответственное поручение.
-Академик, вы что-то хотели мне сказать? – седогривый пони в кресле повернулся ко мне.
-Да, Вик. Циклограмма слива топлива не отработана. В целях безопасности вам, как не принимающему прямого участия в процессе, следует немедленно покинуть площадку, — мои губы зашевелились сами по себе.
-Слив топлива штатная процедура.
-Да, но…
-Предлагаешь мне отдохнуть в бункере, пока мои пони рискуют жизнью?
-Наши инженеры со всем прекрасно справятся, тем более с помощью ваших специалистов. И вообще есть же инструкция…
-Ты отличный друг, но когда долго не куришь, становишься таким нервным…
-Ну не рядом же с заправленным изделием мне затягиваться!
-Если ты отойдёшь с площадки на пять минут, то ничего страшного не случится. Твои ребята знают, что делать, а если что — я тебя подменю.
-Спасибо. Но только на пять минут…
-Давай, наука, если что — я тебя прикрою.
Пронизывающий ветер не давал зажечь спичку на открытом месте, и я двинулся к стене Монтажно-испытательного комплекса.
За спиной раздавались возгласы:
-Что ты дёргаешь шланг как свой х..?! Жить надоело?! Нежнее, тяни самоубийца! Нежнее!
-Направь прожектор ниже! Предупреждений об авианалёте пока не поступало!
Даже в такой ситуации старый вояка во всю юморил, поддерживая дух подчинённых.
Пройдя мимо часового на КПП, я достиг стены и достал папиросу.
По рогу пробежала волна тепла… Это что, «моя магия» так осветила стену? Наверное, этот единорог сильный пирокинетик, но почему папироса выпала из его губ?
Развернувшись, я увидел, как пылающая ракета рушится на залитую пламенем стартовую площадку.
Там же пони!!!
Я галопом бросился обратно.
Меня остановил юный часовой.
-Стойте! Не положено!
-Пусти! Там пони!
-Вы погибните, спасатели уже в пути…
Горящий единорог добежал до КПП и безвольно повис на колючей проволоке ограждения.
Солдат бросился к нему, чтобы сбить пламя.
Я воспользовался моментом и проскочил мимо.
Рёв пламени заглушал крики сгорающих заживо.
Из караулки выскочили ещё два жеребца. Один полетел с огнетушителем к ракете, а второй встал у меня на пути.
-Вам туда нельзя!
-Пусти! Пусти меня, сукин ты сын!- на ходу выпалил «я», надеясь проскочить мимо него…
Последним, что я увидел, был стремительно приближающийся приклад.
Проснувшись, я понял, что всё ещё слишком слаб, чтобы пошевелиться.
Что же мне вколол этот эскулап?
-Да вы расслабьтесь. Здесь нас никто не услышит, — голос Кванта прозвучал наигранно весело.
-А эти… — Вольт явно не разделял оптимизм собрата.
-Они без сознания, — тон астрофизика мог бы заморозить гиперзвуковой поток обтекающей спускаемой аппарат плазмы.
-А если очнутся? – спасённый единорог даже не пытался скрыть страх, и это заставило меня напрячься. Что-то явно было не так.
-Если они когда-нибудь и очнутся, то я уверяю вас, что это случится очень нескоро, — учёный явно терял терпение.
-Хорошо. Но то, что вы предлагаете… Мне совсем не нравится…
-Чем же?
-Мы подставим остальных пони на корабле!
Мои опасения подтверждались. Вероятно, эти умники задумали очередной эксперимент. Или что похуже? Надеюсь, получится узнать.
-Отчего же? Никто не помешает им свести Кветцель с орбиты. Челнок аэродинамически устойчив, и затормозится без посторонней помощи. А где хранятся парашюты — мы им скажем. По рации, – Квант стал напористее.
-Я не могу. Они же спасли нас… – тихо пискнул Вольт.
-Кто именно? – спросил астроном голосом экзаменатора.
-Ну, Метеор, Флер.
Дезертирство. Древнее, давно забытое и ушедшее вместе с регулярными армиями слово высветилось у меня в мозгу как красное табло пожара. Рогатые явно собираются кинуть нас в этом летающем гробу!
— Флер? Он предлагал допросить вас с пристрастием и выбросить в открытый космос. По мнению комиссара, вы, в целях обеспечения секретности операции, ради всеобщего блага подлежите ликвидации, как опасные свидетели. Метеор вообще хотел спасти Райза, потому что принял его за собрата-пегаса. На тебя и Рейн ему глубоко плевать. Если, конечно, он не решит использовать экзотичную кобылку по прямому назначению.
-А раненые?
-Их шансы невелики. Даже в том случае, если в районе посадки нас будут ждать спасатели, а не расстрельная команда, в чём я, зная Стальона, сильно сомневаюсь.
Дискорд, я ещё слишком слаб, что бы решить проблему просто отлягав двух единорогов. И раз ощутить успокаивающую мягкость подушки на мордочке мне не улыбается, придётся дальше слушать это плутократское кудахтанье и прикидываться спящим. Астрофизик, конечно, передёргивает, обрабатывая Вольта, но единорог ещё не отошёл от шока, и сейчас поверит хоть в Летающего Маффинного Монстра.
-Кто этот Стальон вообще такой? — наивно поинтересоваться размороженный пони, так, как будто комиссар его не просвещал.
Ну вот, сейчас наша жертва системы и сорвёт все покровы со зверств «кровавого режима».
-Ещё один диктатор в Пустоши, – Квант проявил неожиданную сдержанность.
-Но Балу…
-Я слышал, как этот медпони лечил любителей дэша при помощи наручников и радиаторной системы отопления, — единорог нервно хихикнул.
-Всё равно. То, что мы собираемся сделать — выглядит подло! -упорно продолжал изображать муки совести Вольт.
Квант сменил тактику.
-Хорошо. Подумай, в чьи же копыта попадут технологии, если мы ничего не предпримем? Регион — это сборище плюющих на жизни пони отморозков. Они не признают прав личности, частной собственности и авторского права. Я горбатился, проводил исследования, и что? Плоды моих трудов теперь принадлежат всем пони. А я? Что получу я? Квартальную премию? Смешно! В НКР с патентом на такое заклинание я бы стал миллионером. Впрочем, не после того, как контролирующие рынок корпорации продавили через грифину закон, сделавший работу исследователя-одиночки попросту невозможной.
Мои подозрения укрепились. Квант умный жеребец, и значит понимает, что пони, ноющий о недостатках фракции, в которой сам же и состоит — чаще всего выглядит жалко, и не может убедить кого-либо в чём-то кроме своей никчёмности. Но зачем ему прикидываться неопасным, согласным на всё неудачником?
-Но ведь, после представителя региона с нами по закрытой линии вышел на связь Стальной Рейнджер. Их предложение выглядит очень неплохо, — услышать такое от Вольта было неожиданно.
-Не нравится мне этот Дедхуф. Подумай сам, в начале разговора он признался, что подслушал наши радиопереговоры, и предложил, раз мы уже в космосе «слетать заодно к одной станции на высокой орбите», пообещав в случай успеха членство в их банде, — Квант активно изображал оскорблённую невинность.
Вот оно что. Кому-то в Регионе так не терпелось получить новые игрушки, что он решил на удачу связаться с нами при помощи остронаправленной антенны. Благо, дело нехитрое. Положение Кветцеля на небе известно, наличие радиоприборов вероятно, и, судя по часам, мы давно пристыковались. Вот только, теперь об этом знает кто-то третий.
-Да, лучше крышечками, — Вольт попытался подыграть.
-Не в этом дело. Судя по тому, каким хорошо заученным экспромтом этот вояка продиктовал данные для орбитального манёвра — им впору заниматься нашему бюро по робоконтролю. Что будет, если такие паладины получат мегазаклинание?
-Ещё одна «прекрасная долина»… Но почему, тогда твои коллеги согласились? Они не выглядят такими уж кровожадными.
-Ха! Вон тот не выглядящий кровожадным берсерк вчера зарубил сапёрной лопаткой трёх химер. Думаешь, что-то бы помешало ему сделать это с пони? Или его приятель-сектант. Странно, как этот латентный сапог вообще ещё не вступил к рейнджерам… — Квант медленно закипал.
-Чем они тебе так не нравятся? – Вольт видимо был давно согласен с коллегой, но зачем-то его накручивал.
-Я попробовал для виду согласиться с Дедхуфом, сказав : «Мы без сомнения укрепим послевоенную цивилизацию этой технологией, надеюсь она будет направлена только в мирное русло», на что он мне ответил бородатым анекдотом, мол, пишет пожилой жеребец письмо Каденции: «укрепи и направь!», а жена ему из кровати кричит: «пиши чтобы укрепила, направим мы уж как-нибудь сами!»
-Тогда у нас нет выбора.
-Именно, Вольт. Видел бы ты, как эти ястребы радовались, найдя вашу жар-бомбу. Мы не сможем убедить этих кондовых солдафонов в своей правоте, они мыслят слишком топорно, чтобы её понять.
Ну спасибо за лестную оценку, профессор! Надеюсь, Балу умеет вправлять челюсть, и не слышал, как вы отозвались о его методах терапии.
Радуйтесь ещё, что вас не услышал Флер! Нет конечно, этот тихий земнопони мечтательно улыбался бы вам до самого входа в атмосферу… Но о причине веселья вы бы догадались, только дёргая кольцо нераскрывающегося парашюта.
Или Метеор. Пегас, после такого, оставил бы вас на Кветцеле с цистерной воды и парой банок тушёнки. Или вообще отправил в воспитательных целях прогуляться по обшивке без скафандра.
-Так вот вы где, раздолбаи! – недовольный голос медпони прервал мои размышления о судьбе заговорщиков. – И что вам эта фиговина покоя не даёт? А ну, марш из лазарета!
-Вольт, напомните мне потом, что мы остановились на проблеме нелинейности сингулярности.
Я почувствовал укол в плечо и через минуту понял, что могу открыть глаза и встать. Впрочем, не без помощи Балу.
-Аккуратнее, Метал. У тебя был тепловой удар, осложнённый интоксикацией и обезвоживанием. Как ты сейчас себя чувствуешь?
Я прислушался к ощущениям своего тела.
Затылок пульсировал болью, а во рту как будто кошки нагадили.
-Голова…
-Видел бы ты себя со стороны! Метеор из-за судорог не мог протащить тебя в шлюз. Пришлось вколоть микродозу яда мантикоры.
-Серьёзно?! – при мысли об этих создания мне всегда становилось не по себе.
-Не беспокойся, я проследил, что бы тебя парализовало в пристойной позе. Пегас говорит, что ещё никогда не видел такого образцового выполнения стойки «смирно».
-А сейчас ты мне что вколол? — я недовольно уставился на медпони.
-Противоядие, — Балу показал мне довоенный шприц-тюбик с перечёркнутым изображением странного животного с чешуёй и без лап, – Ладно, поднимай Байта, обед ждёт вас в салоне.
Проводив взглядом медика, я осмотрелся в поисках напарника.
Раскинув копыта, он висел на другом конце машинного отделения.
— Байт, проснись! — я потряс друга за плечо.
-Ай! Больно! — зелёный земнопони вздрогнул как от удара током.
-Прости, — я спешно отдёрнул копыто.
-Дай воды, — программист показал глазами на флягу.
Я протянул ему железный сосуд.
-Спасибо, бро! – Байт стал выглядеть немного лучше.
-Больше не будешь?
-Чтобы всё тут заблевать? Мы скоро будем сходить с опорной орбиты!
-На траекторию спуска? – мне внезапно стало обидно, что наш полёт закончится вот так, без Луны. Высунулись в космос, осмотрелись, и сразу домой. Может ещё под землю, в стойло вернуться, и ходить по выходным в храм, грехи замаливать?
-Не-е-т, теперь наш путь лежит в глубину пятой точки Лагранжа! – ответ Байта вернул мне надежду на прогресс и торжество разума.
-Я что, пропустил что-то важное?
-Ну, пока ты рубил мутантов, нас застукал за непристойными занятиями «товарищ-измена».
Вот теперь у нас точно проблемы, отрешённо подумал я. Этот умудрившийся побывать пилотом облачного разбойника, шаманом племени кочевников и правым копытом главы региона пегас, ввиду высокой харизмы и полного отсутствия каких-либо технических знаний представлял немалую опасность.
-Готов поспорить на тонну маффинов, сейчас этот бдительный идиот докладывает Стальону, о заговоре на корабле.
-Или летит на максимальной скорости к границе НКР. Одним выходом в эфир демаскировать всю миссию — для этого нужно быть или засланным плутократом, или законченным гуманитарием… — Хак Байт еле удержался от того, что бы сплюнуть.
-Скорее второе. Флер тебе не рассказывал, как этот «мастер политтехнологий» предлагал создать двигатель, втягивающий линии магнитного поля, или распечатать новую ракету на 3D-принтере по довоенным чертежам?
-Нет, мне хватило рассказа перехватившего наши переговоры паладина о том, как он угробил самолёт, — программист из последних сил сдерживал смех.
-Паладина?
-Да. Некий паладин Дедхуф вышел с нами на связь по закрытой линии спутниковой связи МВТ, и посоветовал держаться подальше от этого «аса».
-И всё?
-Нет, — Байт погрустнел, — Ещё он сказал, что автодок Стальона давно сломался.
-И что?- в первый момент я не понял всей серьёзности ситуации.
-Балу говорит, что под бинты попала неизвестная ему инфекция. Теперь ожоги мокнут и гноятся. Антибиотики не помогают. Автодок был моей последней надеждой.
-Байт… — я понял, что плачу. Мой самый близкий друг, пони, вместе с которым мы прошли от школьной скамьи до низкой опорной орбиты, умирал. Сколько раз я не уделял ему должного внимания, не замечал его проблем, думая только о своих? Сколько раз я срывался на ставшего мне почти родным напарника? А он всегда был рядом. Всегда был готов помочь! В каком бы крупе мы не оказывались. И вот теперь я ничего не мог для него сделать.
Крепко обняв друга передними ногами, я уткнулся в его фиолетовую гриву и всхлипнул как жеребёнок.
Он не сопротивлялся.
В сознании упорно вертелись две мысли. Первая — как это выглядит со стороны? Вторая — отобьёмся ли мы с Флером вдвоём? И если да, то как? От этого становилось мерзко. Пока понячная часть меня оплакивала обречённого друга, прагматичная уже думала, как использовать его смерть, и я ничего не мог с собой поделать.
Внезапно, вспомнилось, что земной пони говорил про инфекцию под бинтами. Умом я понимал, что она вряд ли представляет для меня какую-то опасность. Но, хоть внутригоспитальные хвори, по идее, и косят только раненных — мои объятия непроизвольно стали слабее, а уважение к себе ниже.
-Дедхуф сказал, что стандартный автодок должен стоять на «Заре-16». И предложил нам отправиться туда, — Байт пытался выглядеть храбрецом, но я понимал, как ему на самом деле страшно.
Будучи инженером, я хорошо знал, что сложное оборудование без присмотра живёт недолго. Но что мы теряли? Вдруг станцию со всеми приборами успели законсервировать? Мёртвый остов не заинтересовал бы так сильно стальных рейнджеров.
— Тогда всё будет хорошо, даже если он сломался, там должны быть запчасти. Мы сможем починить его для тебя, — сгорая от стыда соврал я.
-Спасибо Метал, но… — Байт замялся.
-Но? — поддержал его я.
-В записке Хуфхаузена станция называлась «Сапфир-11». А Дедхуф упомянул «Зарю-16»… Это очень странно.
-Возможно, они имели в виду разные аппараты?
-Да, но Метеор вспомнил, что «Сапфир» — это закрытая в середине войны из-за нехватки ресурсов программа по созданию боевых космических станций Министерства Военных Технологий, а «Заря» — гражданский проект Министерства Тайных Наук.
-И что?
-Пегас говорит, что в архивах нет ни одного упоминания запусков станций «Сапфир». Но Эпплджек и Твайлайт неплохо ладили...
-Ты думаешь... – версия программиста показалась мне возможной.
-Кто во время тяжелейшей войны будет изучать влияние космического излучения на рост монокристаллов?
-Впрочем, какая нам разница? Выполним оба задания. Стальон получит игрушки Найтмер Мун, а этот амбициозный паладин -мощное противокосмическое средство. У нас на орбите всё равно ничего нет? А плутократы пусть трясутся за свою Селестию Прайм.
-Метеор с Флером решили так же.
-Немудрено. Если Дедхуф не соврал — то наш единственный шанс, спасти ваши с пилотом крупы спрятан на этой станции. А если и не спрятан — то у нас есть криогенные капсулы, а инфа про автодок Стальона не проверена.
-Не проверенная, но стальных рейнджеров основала Эпплджек, — заметил программист.
-И каков тогда наш план? – как можно решительнее спросил я.
-Используем Кветцель с остатками топлива как разгонную ступень, а потом отстыкуемся, развернём Бореалис, и доберём оставшийся импульс маршевым двигателем. А мы с Метеором на время перелёта с чистой совестью ляжем в криогенную капсулу.
Долетим. Пристыкуемся к станции. Сделаем всё что надо. Дадим слабый импульс вспомогательной ДУ, и гравитация луны сама доставит нас к указанной комиссаром цели. Останется только сесть.
-Звучит неплохо.
-Если на Заре-16 не окажется автодока, Метеор согласился вздремнуть в криокамере ещё немного, и посадить челнок в Пустоши.
-Ладно, похоже нам нужны силы. Пошли, поедим,- я потянулся к обожженному.
-Пошли.
К моменту начала орбитального манёвра Бореалис успел остыть на столько, что годился скорее в качестве бани, чем места, где пони могли находиться длительное время. Пришлось остаться на лишившемся штатных систем управления Кветцеле.
Обычный запуск двигателя ещё можно было с горем по полам осуществить замкнув нужные контакты отвёрткой. Но с ориентацией челнока, тем более двух, при помощи одних копыт и магии, возникали серьёзные проблемы. Это было, как лететь с дохлым слоном на буксире. Центр тяжести сцепки должен располагаться, где угодно, только не на продольной оси кветцеля!
И чем гасить такие моменты?
Космический корабль — это вам не плацкартный вагон, хотя мирная внешность бытового отсека и вызывает именно такие ассоциации. Созданная для межпланетного полёта машина весит как небольшой подводный крейсер, и телекинезом её не сдвинуть даже легендарной Дарительнице Света, про реальных единорогов, вроде нашего мага-теоретика, вообще молчу.
К счастью мы не успели отодрать прикрученный болтами в приборно-агрегатном отсеке терминал, и Вольт радушно предоставил нам код доступа к основным системам корабля.
После долгих раздумий Квант указал копытом на одно из раскинувшихся за ветровым стеклом созвездий.
-Что бы оказаться на нужной траектории нам требуется сориентировать челнок во время разгона носом на Дельту Мантикоры.
Метеор проследил за его жестом, а затем, кивнув, уставился на свой бок, проверяя склонение и часовой угол неприметной звезды, и убеждаясь, что в заданное время на нужных координатах, она будет лежать на векторе ускорения корабля, после чего произнёс:
-Надеюсь, Дедхув не ошибся с траекторией, или мы улетим с его археотехом далеко и навсегда…
-А такое бывало? – Вольт перестал коситься на меня и перевёл испуганный взгляд на пегаса.
-На заре космонавтики был случай, когда неверно сориентированный зонд вместо торможения перед спуском развил вторую космическую, и потерялся в глубинах космоса, — Метеор, наконец, нашёл достойную жертву своих страшилок и теперь наслаждался впечатлительностью собеседника. Интересно, он уже поведал ему о свой первой операции на скалистых островах?
Время начала манёвра стремительно приближалось, и как всегда перед чем-то не приятным, стрелки часов ускорили свой бег.
Запускать реактор, и использовать для разгона маршевую двигательную установку Кветцеля было слишком рискованно. Жидкостной ракетный двигатель открытой схемы на криогенных компонентах после нескольких проведённых на орбите лет может отказать тысячей разнообразных способов, тем более, если его оснащённый редуктором турбонасосный агрегат заодно прокачивает водород через активную зону реактора… Поэтому, было решено обойтись вспомогательной ДУ. Благодаря вытеснительной системе подачи топлива, она могла поспорить в надёжности с любым ПипБаком, но платила за это скромнейшими показателями скорости истечения, и, как следствие, тяги.
Ускорение, в принципе не могло превысить пол-джи, но я всё равно проверил ремни кресла.
-Товсь! – гаркнул пегас из кресла в голове салона.
-Так точно, — замогильно донеслось из машинного отделения.
-Импульс через четыре! Три! Два! Один!
За похожим на рёв урагана шумом двигателей последовал тихий скрежет стрингеров. Показалось, что давно забывший о нагрузках каркас не выдержит. Но довоенные инженеры не зря ели свой овёс.
Кем-то забытый в салоне карандаш, постепенно ускоряясь, полетел в направлении хвоста. Звёзды за стеклом медленно поплыли в сторону.
Мои копыта автоматически вцепились в подлокотники.
-Право руля!!! — судя по голосу вцепившегося в панель приборов пилота, он уже начинал жалеть, о своём решении.
-Другое право, Пинки Пай тебя побери! — голова силящегося уследить за ориентиром пегаса стала медленно поворачиваться, словно антенна сопровождающего цель локатора.
-Система управления по каналу рыскания не отвечает! – глухо донеслось из приборно-агрегатного отсека.
Насцы мне Селестия на лицо солнечным пламенем! С терминала в машинном отделении Флер мог дистанционно проверить исправность электронных схем управления. Но никак не самих исполнительных органов! Только Твайлайт знает, что нас подвело! Электроподжиг? Один из импульсных клапанов? Удача?
-Попробуй ещё раз! – пилот не собирался сдаваться так просто.
-РезеэээрвнААААААЯ ЦЕЭЭЭПЬ! – прокричал я, глядя на проносящиеся за стеклом звёзды и чувствуя, как челнок заваливается на правый борт.
-Не могу! Упирааается! — Флер пытался ответить спокойным голосом, но я сразу представил, как он вцепился в ручку управления. – Зарааза! – раздражение и спортивная злость не позволяли панике овладеть земным пони, бешенство от того, что у него ничего не получается и страх окончательно облажаться, заставляли его цепляться зубами, за наверное уже трижды проклятый джойстик.
-Крен по правому борту! – пегас принял новое решение.
Созвездия перед нами стали вращаться, как в довоенном планетарии.
Ощущения от быстрого вращения, в нескольких плоскостях чем-то неуловимо напоминало падение. Дыхание перехватило.
Древний почти забытый страх заставил меня сильнее уцепиться за подлокотники.
Что если ремни не выдержат? Я прогнал эту глупую мысль. И попробовал, закрыть глаза, чтобы не видеть мельтешащих светил. Помогло слабо.
Вестибулярный аппарат продолжал исправно докладывать, что я кувыркаюсь, как Луна на душу положит, а вовсе не стою на земле всеми четырьмя копытами. Разумная часть меня понимала, что выпасть невозможно, и ни какой опасности нет, но зашитые в тело инстинкты трубили об обратном!
Я открыл глаза и попробовал разобраться в окружающей обстановке.
Что творит этот пегас? Нужно вырубать тягу! Если мы не прекратим, нас закрутит!
-Остановить вращение по крену! Тангаж! Кабрирование!
-Отставить кабрирование! Пикирование!
-Отставить! Крен на левый борт!
-Дискорд! Не могу выровнять! Эта звезда просто танцует в иллюминаторе! Пикирование! Всё равно, что лететь с дохлой Большой Медведицей на буксире! Кабрирование!
Метеор выкрикивал приказы со скоростью, сделавшей бы честь любому зенитному пулемёту. Сейчас, наверное, он мог бы состязаться с кобылой министерства крутости. На секунду у меня возникло подозрение, что пегас дунул деша.
Нас бросало из стороны в сторону. Казалось, что челнок не летит в безвоздушном пространстве, а прорывается сквозь ярость тропического шторма.
От особенно сильного рывка сердце пропустило удар.
Так вот что испытывали пони, катаясь на горках в Филлидельфийском парке аттракционов.
А в этом даже что-то есть…
Ну что Метал? В жеребячестве мечтал о космических сражениях? Прятал под партой комиксы про капитана Андромеду на уроках арифметики? Клеил из бумаги модели звездолётов? Ну вот и получи желаемое, где теперь расписаться? В завещании?
Когда я подумал, что уже начинаю привыкать к проносящимся за иллюминаторам как метель звёздам, по диагонали через лобовое стекло пролетела луна, заставив всех рефлекторно вжалась головы в плечи!
Несколько неожиданных, несмотря на предупреждавшие приказы Метеора рывков спустя шум стал тише, очевидно Флер, посмотрев на расходомеры, решил, что пора начинать останов ( штатное выключение, не путать с остановкой – отказом ) двигателя, и снизил тягу.
Вьюга впереди сменилась лёгкой пургой. Теперь белые искры не вихрились, а как бы сыпались перед носом ракетоплана.
Ледяные узоры на краях стекла дополняли иллюзию, что нас окружала не холодная чернота космоса, а простая морозная зимняя ночь.
Вскоре, выработавший последние капли топлива ЖРД смолк навеки.
Что ж, вечная память ему и его создателям. У этих пони по праву есть чем гордиться.
Одной вселенной известно, как пилот не потерял злосчастную Дельту Мантикоры. Может, сказалась подготовка вандерболта, а может простое везение — откуда нам знать?
Трясущимся копытом я с трудом отстегнул ремень. Удержать в себе обед после такой карусели было непросто. И придя в себя, я первым делом направился хлебнуть воды в приборно-агрегатный отсек.
Легко достигнув переборки, я постарался сделать вид, что не заметил украдкой сползающего по ней командира, в невесомости это движение выглядело так же бессмысленно, как и смешно, но даже вандерболты иногда выдыхаются.
Ищущий дрожащим копытом в карманах скафандра пачку, чего угодно, главное из табака, пегас растерял всё свою суперпонячную крутость. Став простым, смертным, и, в общем-то, не внушающим особых опасений.
Я почувствовал, что понимаю этого пони и готов дать ему шанс. До стыковки он вёл себя не слишком дружелюбно, но ведь не сделал нам ничего действительно плохого. Каково было бы мне оказаться запаянным в одну банку с бывшими анклавовцами и безумным учёным?
Кстати, где он.
Я почувствовал в себе силы мокнуть профессора рогом в парашу. Может этот единорог и великий маг, но попытки дезертирства, лучше подавлять в зародыше, и своими средствами. Ведь после каждого такого случая, чтобы избежать его повторения, принимаются какие-нибудь дебильные меры профилактики. В последнюю войну, например, когда один пегас увёл свой облачный разбойник к зебрам, мин.мор. от греха постановило заправлять все машины перед рейсом так, что бы им не хватило топлива до границы. У нас, конечно, до такого не дойдёт, но всё равно оно мне надо? И вообще за попытку сбежать в самый ответственный момент, тем более с хабаром, да ещё и с не тонущего корабля… Кванту с Вольтом крупно повезло, что они нарвались только на меня. Может быть, потом спасибо скажут, если вдруг поумнеют, академики доморощенные.
Взглядом ищущего жертву орла я осмотрел салон. Кроме пегаса. Там были что-то обсуждающий с зеброй медпони, и откинувшийся в кресле Байт, надо бы принести воды и ему.
Я собрался лететь в приборно-агрегатный отсек за живительной влагой и обречёнными единорогами, но из люка показался взмыленный Флер.
-Метал, ты не видел Кванта, нам нужно проверить курс.
-Нет, я думал, он у вас.
-ЗАРАЗА!!!
-Да ладно тебе, челнок всё равно задраен. Куда он денется с подводной лодки? Давай пока на всякий пожарный бытовой отсек осмотрим.
-Зачем?
-Я услышал странный звук, когда перевёл тягу на минимум, не сразу, где-то за пару секунд, до того как топливо выгорело.
-На что он был похож?
-На что-то магическое, я даже на движок этот странный оглянулся, но нет, стоит.
-Селестию за ногу! Оставив подвисшего дикаря, я бросился к стыковочному узлу.
Люк на Бореалис был задраен, и заблокирован изнутри.
А чего следовало ожидать в такой ситуации? Ковровой дорожки? Всё логично. Первое с чего бы я начал на месте единорогов – обезопасил бы себя от проникновения.
Второе, разобрался с системой управления.
Дискорд! Что бы отстыковаться и сесть с точностью до континента — не надо быть асом. А вот разбираться баллистике или небесной механике желательно.
Я попытался изложить свои подозрения подоспевшему Флеру:
-Это подстава! Единороги! Нас предали! Рогатые забаррикадировались на Бореалисе! Собираются отстыковаться!
-Ты с ними говорил? – последователь обожал задавать глупые вопросы.
-Ещё нет!
-Это хорошо! – комиссар недобро усмехнулся, очень хорошо…
-У них сейф с оружием! – подлетевший пегас совсем не разделял его оптимизма.
-Ключ у нас, — продолжил улыбаться земной пони, к тому же разве мы не перенёсли что-то и на Кветцель?
-Два карабина, штурмовая винтовка и плазменный пистолет – это даже не что-то, а уже кое-что! — Метеор ощутимо взбодрился.
-Против звукового эмиттера — неплохо для начала переговоров, — Флер отлично помнил об угрозе разгерметизации, но, видимо, забыл, что для игры в дипломата нужны красноречие и харизма.
А может, не будем мудрить и просто вскроем дверь? – пилот трезво оценил шансы занимающего должность комиссара техника.
Нам ещё садиться…- отрезал Флер.
Мне удалось получить в копыта верный плазменник после минутной толкотни у сейфа, недавно хранившего антимех винтовку и мегазаклинание.
Карабин уже успел неведомой магией оказаться в копытах медпони, за что я решил высказать Флеру, когда мы окажемся наедине пару тёплых, но не слишком печатных слов.
Продолжая мысленно материться, я ещё раз взвесил на копыте маленький и на первый взгляд слегка неказистый пистолет. Удивительно, как такая маленькая штука может придавать так много уверенности.
На ум пришла одна из многочисленных цитат главнокомандующего Харикейна:
«Лучшая профилактика бунта — держать воинов и оружие в разных сараях!»
Логика может и не железобетонная, а в случае внезапной угрозы так вообще опасная, но пример того, что случается, когда кое-кто сквозь копыта смотрит на безобидного астрофизика, «забывшего» сдать звуковой эмиттер, на мордочку.
Надеюсь, что госпожа математика ещё не успела окончательно забрать его разум, и яйцеголовый кретин достаточно вменяем, чтобы не воспользоваться своим «прибором»… Корпус, конечно, вещь виброустойчивая, но аппаратуре может и конкретно не поздоровиться.
-Флер вызывает Кванта. Флер вызывает Кванта. Как слышно, приём, – комиссар спокойным голосом попытался начать переговоры через радиомодуль ПипБака.
-Квант, сцука млять, я знаю, что ты слишком умный засранец, чтобы отключить рацию!
-Доктор, вы успешно осуществили свой план, можем, теперь просветите нас относительно ваших петушиных требований?
-Ты этому мулу ещё отсосать предложи! – не выдержав, Метеор оторвался от проверки затвора Байтова карабина. Селестия знает, где и как пегас обучался ладить с «пушками внутреннего сгорания», но объяснений каким концом целиться ему явно не требовалось.
-Что ты перед этим предателем расшаркиваешься , — согласился я, с очевидным,- скажи, что он обосрался, все пушки у нас, и если этот петух сдастся по-хорошему, то может быть мы его и не кончим сразу.
-Критика, ущемляя чувство собственной значимости собеседника, вынуждает его доказывать свою правоту, чисто чтобы не уронить самооценку, — невозмутимо парировал комиссар.
-Какое мне дело до самооценки этого козла?
-Тебе никакого, а ему огромное.
Флер снова включил микрофон.
-Профессор! Ты же знаешь, что советская власть не ведёт переговоров с изменниками, и просто нажимая тангету, чтобы тебя образумить, я сам рискую загреметь под трибунал!
— Ладно Вольт, парень ещё не отошёл от шока, так что с него спрос невелик, но ты то разумный пони!
-Невелик? – не сдержался я.
Пегас начал нервно хихикать.
-Что смешного? Необходимо вбить клин между изменниками, — прекратив передачу, невозмутимо пояснил комиссар. — А заслуженная похвала помогает расположить к себе даже предвзято настроенного собеседника, скажи любому ослу, что он плохо выполняет свои обязанности, и он найдёт тысячу оправданий, но похвали его хоть раз, застав за прилежным выполнением чего бы то ни было, и он в лепёшку расшибётся чтобы снова добиться одобрения.
-С чего бы это?
-С того, что похвала здорово поднимает самооценку, что весьма приятно, а любой опыт, расцененный как приятный хочется переживать снова и снова.
-Где ты научился этой фигне? – Метеор честно постарался сдержать усмешку.
-На двухнедельных комиссарских курсах в Стальонграде, — как можно более убедительно, как ему казалось, ответил земной пони.
— Квант, дружище, если мы чем-то задели твои чувства, то можешь просто сказать об этом, никто не хотел тебя обидеть, всё ещё можно исправить.
-Немного звездюлей его исправит, — шёпотам вставил я, под беззвучный смех пегаса.
-Не мешай, нужно дать ему надежду, что всё может закончиться без последствий, — шикнул комиссар.
-Он что, жеребёнок, в такое верить? – вмешался до того спокойно наблюдавший за происходящим Балу.
-Испуганный пони может поверить хоть в бриззи, если это сулит ему спасение… — неожиданно встал на защиту Флера Метеор.
-Квант, Вольт, если откроете дверь по-хорошему, я гарантирую вам жизнь, слово комиссара.
-Иди покрутись на роге Селестии! – истерично прокричал с того конца один из учённых.
— Уже прогресс, — цинично усмехнулся Флер.
— Зачем ты всё это делаешь Квант?
-Как вы ещё не осознали! Это оружие слишком мощное, что бы снова попасть в копыта пони!
— Возможно. Но так ли много бед может сотворить одно маленькое мегазаклинание?
— Поэтому вы собрались лететь на луну! Ваши хозяева ослеплены жаждой власти! Им мало одной жар-бомбы! Они хотят наложить свои грязные копыта на игрушки Найтмер Мун!!!
-С чего ты взял, что на луне спрятано именно оружие? – неожиданно мягко спросил пегас.
-А что ещё там может быть?
-Всё что угодно. Вдруг там хранятся устройства вроде того, которым НКР очистила от радиации столичную пустошь? Представь, сколько жизней спасёт такая технология!
-Попав в копыта Стальона? — единорог завёлся с лёгкостью цепного потрошителя.
-Например. Чем плох такой вариант?
-С чего бы начать, в регионе, например, не соблюдают естественные права пони…
-И что это за права такие, естественные? И где же их соблюдают? – на мордочке комиссара медленно проступала ненависть, но голос продолжал быть иронично спокойным.
-Даже в НКР, например. Там свобода, жизнь и собственность пони священны, а в вашем проклятом Стальонграде копытным даже не принадлежат дома, в которых они живут.
-Да, жилые постройки у нас принадлежат государству, которое предоставляет их на условиях бессрочной аренды населению, в соответствии со статьёй конституции о гарантированном праве граждан на жильё. А в НКР, по последним разведданным, цены на стройматериалы и землю таковы, что 70 процентов населения может приобрести жильё, только взяв долгосрочный кредит на рабских условиях в одном из так называемых «Банков». При этом, их семьи могут оказаться на улице, если компания, на которую этим пони посчастливилось работать, решит разорвать трудовой договор, — Флер принялся припечатывать оппонента фактами с методичностью охранной турели.
-Кстати, если мне не изменяет память, он отличается от рабства у Красного Глаза только тем, что платят немного крышечек, как раз столько, что бы хватило на взносы по кредитам, покупку овса, очищенной воды и спарк-батареек, если ты ценный работник.
— Инженер чтоли?,- Мысленно спросил я друга, наслаждаясь контрастом застывшей на его мордочке жажды немедленно сжечь еретика и спокойного голоса.
-Ах да, с этого всего НКР ещё собирает налоги, идущие одной Селестии ведомо куда! Статей о праве на образование и медицинскую помощь в их конституции не предусмотрено, в отличие от тюремного срока за долги и смертной казни за уклонение от сборов.
-В ничейной пустоши пони грабят только рейдеры, а в НКР ещё и государство, корпорации, и ростовщики…
-Ты говоришь так как будто кого-то заставляют их брать кредиты и устраиваться на низкооплачиваемую работу, — Квант, наконец, не выдержал.
-Государство не должно заботиться о пони! Государство не должно мешать пони позаботиться о себе самим!
-Не мешать одним пони грабить других, ехидно перевёл Флер, не включая микрофон.
-Да, многие пони живут не слишком хорошо, но они сами в этом виноваты!
-Более всего виноваты жеребята, у чьих родителей нет денег на колледж, — продолжил комментировать выступление свободного пони комиссар.
-Даже у нас в институте только пять процентов исследователей реально что-то делали, оставшиеся просто имитировали бурную деятельность, и были безмерно довольны таким положением!
-Что отлично характеризует организацию, — довольно хмыкнул Флер.
-Большинству пони – бездельники, которые хотят много получать, при этом совершенно не желая трудиться! Если бы этим неудачникам действительно хотелось жить лучше, они бы давно занялись бизнесом и без проблем обогащались. Но нет, республика им почему-то должна давать что-то кроме законов!
Комиссарское копыто снова легло на тангету.
-Думаешь, торгашам и проституткам из НКР есть дело до науки? Да большинство из них с радостью согласятся, чтобы пони не полетели на луну ближайшие лет двести, если это посулит им новый ПипБак!
-Нет, но подумай, зачем делить ресурсы между всеми, если можно доверить их объективно лучшим?!
-В число которых ты, без сомнения, входишь, — Метеора перестала забавлять передача.
-Ну, до вас анклавовцев, мне в этом плане, конечно, как комиссару до Флаттершай! Просидеть два столетия на облаках, и не сбросить братьям, умирающим внизу из-за вашего предательства, ни грамма гуманитарной помощи! Это надо уметь.
-Мне послышалось, или ты что-то сказал про предательство? Повтори!
-Эквестрия прекратила своё существование, потому, что в самый сложный для неё момент кое-кто решил всех кинуть — объявить независимость и выйти из тяжёлой войны, прихватив с собой наименее разрушенную часть страны!
-Предавать было нечего! Грязекопы, свесив ноги, сидели на шеях моих предков! Эти уроды ни в чём не нуждались, пока мы получали овёс по карточкам! Они наслаждались мирной жизнью, пока мы проливали кровь в сражениях с зебрами! Решение генерала Лупуса и неизвестных основателей сбросить эти мешавшие подлинному взлёту пегасов гири с копыт, выйдя из состава Эквестрии, было наиболее правильным! Как и выбранный момент! Естественно, что освобождённый от кровавой тирании, Луны народ избрал спасших его пони правителями.
-Ты сам-то в это веришь? – Флер укоризненно посмотрел на командира.
-А что нам нужно было делать? Посылать войска для наведения порядка в разверзшемся внизу аду? Или сбрасывать дикарям, собравшимся развеять облачную завесу и лишить нас всего, еду и антибиотики?
-Например, не доводить нас до подобного состояния. Красный Глаз бы никогда не появился, если бы население поверхности не находилось в столь отчаянном положении. А уничтожение облачного занавеса не стало бы для нас вопросом выживания, если бы кто-то делился продовольствием, например, в обмен на произведённую в Филлидельфии технику.
-Хочешь сказать, анклав должен был прийти и отстроить всё вместо Красного Глаза?
-Если бы был чем-то большем, чем сборище позёров, пригревших свои крупы на мягком облаке!
Перед глазами, почему-то, отчётливо встал виденный мною полгода назад скелет земного пони, забаррикадировавшегося в подвале продуктового магазина.
-Я не осуждаю твоих предков за то, что они попытались сохранить свой образ жизни, но подумай, куда в итоге уходили все их ресурсы? На бесконечное усиление армии! Имея такие возможности можно было отправить зонд на поиски жизни в облаках одного из газовых гигантов, или основать базу на луне. Но нет, вы тратили все силы на создание и поддержание орудий убийства!!!
Конец фразы Кванта заглушил ревун корабельной тревоги.
-Слетай, глянь, что там, — Метеор показал копытом на машинное отделение, я осмотрю кабину, — Флер, поразвлекай умников немного без нас.
— Хорошо, — довольно вытянулся земнопони. О хуфболе, кобылках и политике я могу говорить хоть до самой победы арментуизма.
Надеюсь, мы справимся быстрее, подумал я, глядя, с каким энтузиазмом земнопони берёт микрофон.
За прошедшие полчаса что-то неуловимо изменилось в машинном отделении корабля. Но что?
В поисках подсказки, я внимательным взглядом прошёлся по ближайшим устройствам.
Агрегаты выглядели так же паршиво, как когда мы оставили их в крайний раз.
Стрелка индикатора на углекислотном фильтре перешла в жёлтую зону.
Ладно, переживём как-нибудь.
Похожий на облупившийся холодильник конденсатор влагосборник натужно гудел дуэтом с покрытым потёками масла двигатель-генератором.
Одна из гаек, державших ведущие к трансформатору клеммы, как бы намекала на лёгкую перегрузку системы, затмевая красным свечением мигающий по соседству светодиод прибора регенерации атмосферы.
Жалко конечно, что в радиусе пары световых лет не нашлось волшебной принцессы со способностью к телепотрации, третьим размером и привычкой бесплатно менять всю встречную проводку, но галактика жестока.
Помедлив ещё полминуты, я обратил внимание на приятный тёплый свет заливающий отсек.
Жёлто оранжевая подсветка сделала мрачное, похожее одновременно на мастерскую, караулку и лабораторию место значительно уютнее.
Синеватые отсветы от криогенных камер, которые мы не успели скрутить, причудливо играли на металлических частях агрегатов. Их простой, лишённый всего лишнего дизайн, напомнил мне родное стойло.
Интересно, кто же так постарался с освещением?
Флер?
Сомнительно, темнота и замкнутые пространства вряд ли могли его смутить, скорее наоборот.
Балу?
Возиться с обустройством места, которое вскоре будет покинуто, не входило в привычки медпони.
Метеор?
Конечно, теоретически пегас мог вкрутить лампочку в один из патронов, но зачем?
Бравый сапёр определённо не походил на эстета, страдающего от тонкой душевной организации. Может, командир в тайне боится темноты?
Бред!
Источник мерцающего света находился за так увлёкшей учёных установкой.
Я двинулся к нему в надежде выкрутить, не успевшую перегореть, лампочку. А что? Пригодится же! Зачем добру пропадать?
В ноздри ударил исходящий от прибора запах горелой проводки, а к гулу вентиляции примешался непонятный шум.
Заглянув за таинственный агрегат, я сразу понял, из-за чего сработала тревога.
Стенку проклятого аликорнами устройства лизало оранжевое пламя.
Как такое возможно в невесомости?!
Не веря своим глазам, я поднёс к огню ногу.
Вонь палёной шерсти молниеносно перебила запахи смазки и гари.
Спешно отдёрнув копыто от нестерпимого жара, я сунул его в поток холодного воздуха, идущий от вентиляции.
Так вот, что раздувает языки пламени!
Стараясь не обращать, внимания на дрожь в ставших ватными ногах я полетел к интеркому.
Главное не паниковать! Иначе мы все точно сгорим заживо! Главное не паниковать!
Агась! Проще сказать, чем сделать. Не смотря на окружающую жару моё тело, сплошь покрылось мурашками.
Интерком приближался ужасающе медленно!
Ну нафига?! Нафига я позволил Флеру с Байтом втянуть меня в эту самоубийственную авантюру?!
Дрожащее копыто легло на кнопку. Нужно сообщить командиру о случившемся!
-ПОЖАР! – вместо спокойного доклада получился, отозвавшийся эхом в переборках, крик. Ладно, в такой ситуации верещал бы даже киборг.
Почему пегас не отвечает?
-Это машинное отделение! У нас пожар! Меня кто-нибудь слышит?! В приборно-агрегатном отсеке пожар!!!
Внутренняя связь отказала? Что же делать? Теряя время лететь с докладом в кабину? Воспользоваться ПипБаком и заодно сообщить приятную новость отступникам? Дискорд побери!
-Успокойся, Метал. Всё будет хорошо, — настенный динамик ожил голосом пилота. Что у вас происходит?
-Та портальная штука опять загорелась! На этот раз серьёзно!
— А у меня огнетушители кончились, плохо дело, придётся отключить вентиляцию!
Спустя десяток ударов сердца, гул системы рециркуляции пропал.
Пламя должно погаснуть? Верно?
Я медленно выдохнул и обернулся.
На месте портального двигателя висело округлое облачко жёлто-оранжевого марева. Всё металлические поверхности вокруг него зловеще светилось красным, а излучаемый жар быстро заполнял отсек.
Заворожённый зрелищем я замер в оцепенении.
В невесомости не происходит конвекции. Из-за отсутствия разницы между верхом и низом менее плотному горячему воздуху некуда всплывать, освобождая место для более холодного. Но диффузия работает и здесь, медленно, но верно затягивая кислород внутрь облака перегретых выше точки воспламенения паров полимеров. Энергия, высвободившаяся при окислении органических соединений, передаваясь окружающим молекулам, заставляла те совершать более быстрое броуновское движения. Часть её терялась в моменты столкновений, уходя не на пинок соседней частице вещества, а на возбуждение её электронов. Потом потерянная энергия снова магическим образом находилась в виде излучения, нагревающего окружающие предметы и испаряющего новые порции входивших в конструкцию резин и пластмасс.
Машинное отделение постепенно превращалось в раскалённую домну.
Из ступора меня вывело превращение в огненный шар подлетевшего слишком близко к маленькому солнцу карандаша.
Твою мать… — тогда отрешённо подумал я,- это просто звиздец!
-Метал, — снова ожила коробка интеркома. Сейчас я подлечу, и мы прольём очаг питьевой водой. Огонь погас?
-Не совсем…
-Это как?
-Кокон пламени продолжает висеть над прибором!
-Дискорд!!! – выругался пилот, сейчас попробую его сбить!
-Чем?
-Воздухом! Для подержания горения необходимы, высокая температура, горючее и окислитель. Если последнего слишком много, то большая часть теплоты уходит, на нагрев не участвующего в процессе избытка, — похоже пегас сбрендил, что ж этого следовало ожидать, вояка наверняка был контужен, может и не раз.
-Командир вы точно…
-Не очкуй, в учебке мне рассказывали, как поражённый зажигательным заклятием летун, уйдя в крутое пике, сбил пламя и спасся.
Гул снова заработавших на полную мощность вентиляторов заглушил треск пламени.
Через пару секунд практически белый сгусток огня оторвался от продолжающей дымиться поверхности прибора и медленно полетел к стенке отсека.
-Получается!
Огненный шар врезался в стрингер, и мгновенно облепил его.
-Что за?
Сталь продольного элемента конструкции мгновенно засветилась красным.
Раздался похожий на стон треск и раскалённая балка, изогнувшись из-за потери устойчивости, сломалась так же легко, как игла шприца сутки назад.
Натянутый изгибом, словно древко лука, двутавр, распрямляясь, врезал по корпусу с силой стенобитного орудия.
Вслед за раскатистым громоподобным ударом, появилось тихое шипение, как от пробитой покрышки.
-Разгерметизация! – проорал я в интерком.
Пока ум понимал, что утечка мизерная, копыта пулей несли тело к переборке.
Пролетев в лаз люка, я наткнулся на пегаса, держащего в зубах пропитанное спаркл-колой одеяло.
-Что в отсеке?! – из голоса вандерболта, наконец, исчезли спокойствие и ирония…
-Разгерметизация!
-Ремкоплект! Живо! – Метеор обернулся к стоящим за ним Балу и Флеру.
Комиссар, невозмутимо объяснявший единорогам, что вода, мать её мокрая, пол твёрдый, а механика стыковочного узла не предусматривает возможность расстыковки, если один из люков не задраен, вероятно, переключил рацию на приём, только когда в отсек вбежали Метеор и Балу, и ещё не мог быть в курсе происходящего.
-Ну ты как там, не обгорел? – готовое поддержать копыто здоровяка потянулись ко мне.
-Тебе что Байта мало, доктор смерть? – какого позолоченного болта Селестии этот клистир вообще не сдувает сейчас пылинки с его бинтов?
-Нужно срочно прекратить утечку! – крутость игнорируемого нами из-за «более важных дел» командира, внезапно куда-то делась.
А таким он мне даже нравится, ещё чуть-чуть и станет добавлять после каждого приказа «пожалуйста» и спрашивать хотим ли мы заступать на вахту…
-Да, нет здесь никакого ремкомплекта, это же не Бореалис! – Балу развёл копытами.
-Кто в здравом уме может полететь в космос без ЗиПа? – пробурчал Флер, ни к кому не обращаясь.
-Наверное, кто-то очень смелый, ну, или очень глупый, — невпопад предположил я.
-В любом случае, он стал очень мёртвый, и я не собираюсь отправляться следом! Флер, отдери кусок от обивки кресла! Балу, принеси спаркл-колу! Метал, найди скотч! Давайте пони, необходимо залатать пробоину, времени мало! – собравшись, после секундной слабости пилот полетел к люку.
-Что он собирается делать? От удара стрингером в обшивке наверняка образовалась не простая пробоина, а полноценная трещина! И она растёт с каждой секундой! Мы не сможем герметизировать утечку чем бы то ни было, пока не засверлим её концы!
-Инструкция по борьбе за живучесть предписывает задраивать повреждённый отсек,- согласился Флер. Жаль упускать такую возможность избавиться от анклавовца, но он нам ещё нужен, — комиссар с куском пластика двинулся к люку. -Пошли, я видел изоленту около терминала.
В машинном отделении мы ожидали увидеть всё что угодно, но только не то, как взмыленный пегас затягивается сигаретой в полуметре от потолка.
Что там говорила Стерн по поводу смоления? ,,Я вам не кобыла Министерства Мира, засранцы! Предупреждаю в последний раз, курение на моём складе ГСМ может повлечь за собой особенно тяжёлый вред здоровью!'’
-Метеор!? — искусственный ветер системы рециркуляции развеял выпущенное пилотом облачко дыма.
-Твою мать! Где док со спаркл-колой?
-Нам не остановить утечку! Необходимо задраить отсек, — Флер попытался перекричать шипение уходящего воздуха.
-Нужно попытаться!
-Нам нечем засверливать трещину! И нечем её стягивать! Ты не сможешь залепить подплавленным куском термопластичного полимера расширяющуюся щель! И скотч её не удержит, про лёд вообще молчу…
Сэр?! – появившийся из лаза Балу протянул полупустую бутылку газировки.
Ну ты и проглот, — Метеор по дуге взмахнул бутылкой, что бы центростремительное ускорение выдавило жидкость из её горлышка.
Несколько шарообразных капель спаркл-колы лениво поплыли, гонимые воздушным потоком, подобно облакам.
Пегас последовал за самой крупной из них, стараясь создавать как можно меньше возмущений.
Решив, что время на неудачные попытки ещё есть, мы с Флером также выбрали себе по капле.
Несколько долгих минут казалось, что циркуляция атмосферы будет медленно крутить их в своём произвольном танце до скончания времён.
Но вот Флерова капля уверенно двинулась к злосчастной балке и исчезла под непечатный возглас земнопони.
Шипение на пару секунд стало тише.
Перед тем как присоединиться к созерцающему трещину товарищу, я аккуратно взмахнул передними копытами и, сделав губы трубочкой, втянул каплю занимавшую моё внимание последние пять минут.
Не с чем ни сравнимое удовольствие от поглощения тёплой отдающей гарью колы в душном отсеке «подбитого» ракетоплана, мгновенно исчезло, когда я увидел «пробоину».
К чести Флера нужно сказать, что он ещё сдерживался.
Мало того, что сокрытая белёсым туманом трещина оказалась недоступна из-за близости к раскалённому стрингеру, она ещё и тянулась по шву.
«Вшшш» -мой отборный мат оборвало шипение пара, когда пегас попытался охладить балку остатками спаркл-колы.
-Метеор, мы ничего не можем сделать, нужно задраивать машинное отделение, — Флеру пришлось орать в самое ухо пилота.
-Ты уверен?! – пегас колебался.
-Зачем нам отстаивать отсек? Разве мы не собирались в ближайшее время свалить отсюда со второй космической? – я подержал коллегу.
-Собирались. Но это же сердце корабля!
-Кветцель мёртв! Нужно минимизировать ущерб и пока не поздно задраить повреждённую часть. Жар от проклятой балки расплавит полиимид, сожжёт скотч и уж наверняка растопит лёд, мы ничего не можем здесь поделать!
-Ладно,- пегас тяжело полетел к люку.
-Спасибо, что не пришлось отстранять тебя от командования… — комиссар устало выдохнул.
Проведя быструю перекличку, и убедившись, что в машинном отделении никого нет, Метеор с чистой совестью приказал задраивать обречённый отсек.
Я до упора затянул крышку переходного люка и с галактических размеров облегчением стал созерцать, как Флер закручивает аварийный вентиль.
Внезапно, копыта земного пони остановились, не силах повернуть красный, как его мордочка вентиль ещё хотя бы на миллиметр.
-Что-то мешает опустить перекрывающую вентиляцию заглушку, придётся активировать импульсный клапан с приборной панели.
-Метал, это должно быть слева, над ложементом пилота, — повернувшись к командиру, я заметил, что спортивный пегас держится на копытах, неуверенно, как алкопони, после месячного запоя. И ещё он был бледен, как утренний туман.
Это пожар и разгерметизация выбили из колеи прожженного вандерболта? Меня кольнуло смутное сомнение.
Но утекающий в мировое пространство воздух не сильно способствовал дальнейшей трате времени на отвлечённые мысли.
Решительным пинком я распахнул ведущий в салон Кветцеля люк.
-Ой! – зебра испуганно пискнула.
-Стучаться не учили? – склонившийся над «жертвой» медпони даже не оглянулся.
-Что с Байтом!? – мои нервы были уже на пределе.
-Его ожоги мокнут под повязками, а это приводит к воспалительным явлениям, чтобы спасти пациента, нам требуется снять бинты, и подсушить раны марганцовкой, — Балу попытался выглядеть уверенно, и я решил, что давить на «делающего всё возможное» медпони, не есть хорошая идея.
-Метал! Я должен сказать тебе кое-что важное, — голос уставившегося в ПипБак программиста дрогнул.
-Не сейчас бро, у нас большие проблемы.
Дискорд, я больше не мог терять времени. Нужно срочно перекрыть вентиляцию, иначе остальное станет не важно. Байт, Балу, Метеор, всё потом, да простит меня за это когда-нибудь Санта Миамора Де-как-там-мать-её-дальше!
Пилотский ложемент, где мы когда-то нашли Эрга Норма, протяжно заскрипел под ногами.
Внимание, Метал, главное не понажимать чего лишнего.
Консоль управления системой рециркуляции.
Тумблер с символом импульсного клапана.
Щелчок.
Индикатор остаётся зелёным.
Ставшим ватным копытом я ещё раз дёргаю его туда и обратно.
Как горох об стену.
Возможно, управляющий кабель повреждён.
Придётся ждать, пока перепад давления станет достаточным для срабатывания отсечного клапана прямого действия. А если этого не случится, утечка пока ещё совсем не большая и давление между отсеками успевает выровняться.
Ну и что теперь делать? Молиться? Отнюдь! Необходимо найти решение.
Выдуть мусор из вентиляции?
Но она же и так работает на полную мощность, и даже более того если учесть декомпрессию в машинном…
Выжечь его? Ну где же Флер с огнемётом, когда он так нужен…
Зараза, придётся самому лезть в тесный проход и доставать оттуда неведомо что.
Ладно, лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем! Если я что в Филлидельфии и усвоил, так именно это, и ещё то, что всегда необходимо предупреждать о своих действиях подельников.
-Флер, открой заглушку. И не вздумай стрелять по вентиляции!
Интерком же работает? Правда?
Выключив, и затем с мясом выдрав вентилятор; ничего, посоздаём циркуляцию копытами, если останется чему циркулировать; я залез в узкий проход.
И как ксеноморфы здесь только бегали?
Что бы просочиться, пришлось вытянувшись ноги вперёд как на зарядке и вползать, сориентировав тело по диагонали к лазу. Каждый сантиметр моего движения к цели сопровождался гулким грохотом копыт по металлу, теснота было страшная.
Спустя тридцать метров и содранные в кровь колени я успешно достиг цели.
Это оказалась издохшая, судя по следам на стене, в луже собственной кровавой блевотины химера.
Протолкнув «несчастную зверушку» за многострадальную заглушку, я заметил нечто блестящее в зубах первой.
Жадность и любопытство по традиции взяли вверх над осторожностью, и я морщась от отвращения извлёк из полуразложившихся челюстей мутанта кусок странного, голубоватого металла.
Позади что-то щёлкнуло, прошелестело и опять щёлкнуло.
Что за фигня?
Вытянутые задние ноги встретили неизвестную преграду.
Развернуться и воочию увидеть её, в тесной трубе практически не представлялось возможным.
Драть мать Селестии под хвост используя вместо вазелина ВД-40!
С аналогичным звуком передо мной повернулся закрыв проход дюралевой заглушкой, барабан клапанного золотника.
Мда, пожалуй, я немного недооценил утечку…
Ладно, кораблю ничего не грозит, и теперь настало самое время заняться обеспечением безопасности самой важной персоны космофлота, ведущего инженера Хот Метала. Что там по плану? Эвакуация крупа в более просторное место.
Обожаю держащиеся на соплях вентиляционные решётки.
В мою мордочку приветливо уставился ствол штурмовой винтовки Флера.
Ха, а ведь по уставу ему положены церемониальные лазпистолет и цепной потрошитель. Но бережённого Селестия бережёт.
-Утечка устранена, я гордо вывалился из вентиляции.
-Квант, возможно, наша экспедиция — единственный шанс копытных достигнуть луны в этом столетии! Подумай, сколько открытий ты упускаешь! Что, если на поверхности спутника можно найти нечто более важное, чем возня в пустошах, нечто способное действительно изменить мир! Сможет ли учёный вроде тебя спокойно жить дальше, отказавшись от такого? – комиссар продолжил уговаривать Кванта.
-Может быть ты и прав, что если мы найдём что-то способное удовлетворить энергетические потребности послевоенной цивилизации, допустим милитаризация действительно — реакция социума на нехватку ресурсов, позволяющая мобилизовать силы на развитие технологий. Тогда обнаружив новый источник энергии, мы сможем избежать кровопролития, — единорог задумался.
-Да ресурсов на тушу пони станет больше, а самих пони не станет меньше, ты же тоже этого хочешь, верно?
-И никто ни у кого ничего не отберёт, никакого насилия, войн и революций. Но откуда мне знать, что если я открою, вы просто меня не убьёте?
-А ты рискни, сам же говоришь, есть ради чего.
-Мне нужно подумать.
-Хорошо, — отключив радиомодуль, Флер довольно потянулся.
-Я один это слышал? – напряжённо спросил пилот.
-Что?
До того очевидно заглушаемый голосами и шумом статики звук, достиг и моих ушей.
Через секунду всё внутри сжалось, тихий, на грани слышимости стук шёл из разгерметизированного отсека.
-Может терминал взорвался? – предположил Флер
-Три раза?
-Стук повторился, на этот раз громче.
-У Байта для вас срочная информация, — высунувшийся из ведущего в салон люка как танкист медпони, обвёл нас взглядом не предвещающим ничего хорошего.
-Мы летим точно во внутренний радиационный пояс! Я прикинул нашу траекторию после ускорения, если не совершать манёвров, то мы окажемся у его границы через 14 минут… — скороговоркой выпалил зелёный жеребец. Затем его ноги покосились, и тело безвольно повисло.
В наступившем безмолвии, я практически кожей ощутил, как холодный метал мёртвого корабля высасывает тепло, а вместе с ним и саму жизнь из раненного друга. Нужно выбираться отсюда. Срочно!
Дробь ударов из приборно-агрегатного вызвала дрожь в коленях. Умом я понимал, что все пони на Кветцеле сейчас находятся по эту сторону люка. Но воображение упорно продолжало рисовать задыхающихся в темноте товарищей.
Удары становились всё сильнее, не одно копытное не могло наносить их с такой скоростью. Внезапно я кожей ощутил скрывающуюся по ту сторону люка ненависть.
На переборке появились вмятины.
-Кветцель, больше не хочет терпеть живых на своём борту! – истеричный крик Рейн был до краёв наполнен ужасом.
-Ты о чём?!
-Мы обрекли корабль на бесславную гибель, и теперь он хочет, навечно оставить нас в своих отсеках! — до того старавшаяся лишний раз не привлекать к себе внимания зебра поборола страх и говорила с гордостью и смирением.
-Что за антинаучный бред! – копыто Флеру судорожно искало предохранитель винтовки.
-Подумай, как много здоровья и будущих лет жизни забирает у пони работа на металлургическом комбинате, а на химическом? Сколько жеребцов и кобыл не жалея себя трудились, что бы был создан ракетоплан, на заводах и фабриках, а в карьерах и шахтах? Не забудь ещё про армию не спавших ночами инженеров! Куда утекала их жизненная сила, за тысячи пони часов кропотливого труда? Работавшие над проектом конструктора наверняка вкладывали душу в своё творение…
-Хочешь сказать, железо напиталось жизненными силами техперсонала на столько, — прервал я зебру начав понимать, о чём идёт речь, что…
-Да! И теперь мы бросаем его в космосе даже не пытаясь бороться за живучесть! Дух машины разгневан! Он не отпустит нас!
Зебра обречённо сжалась. И мне почему-то захотелось её обнять.
После очередного удара послышалось знакомое шипение.
Разгерметизация? Опять? Вот теперь и мои колени задрожали.
Мозг отчаянно прорабатывал варианты спасения.
За сколько минут давление на Кветцеле упадёт? Пять? Десять?
Нам не успеть найти утечку за такое короткое время! Шансы минимальны…
Забаррикадировавшись в салоне, мы никогда не сможем использовать стыковочный узел, и гарантированно погибнем от отравления углекислым газом.
Ещё идеи?
Мурашки забегали по спине. Умирать совсем не хотелось.
Жизнь инженера в пустоши конечно навоз, да и в стойле было не сахар, но когда бесконечная пустота космоса забирает последние кубометры кислорода, оказывается, что жить прекрасно.
Пленником, рабом, да хоть цветочком каким или деревом!!! Главное жить! Просто ЖИТЬ!
Почему то вспомнилась отгрызенная лапа монтикоры, которую я однажды видел в медвежьем капкане.
Я галопом подбежал к переходному люку, по другую сторону было спасение.
-Откройте! У нас разгерметизацыя! Откройте!!! – моё копыто отчаянно забарабанило по металлу.
-Кажется, твой друг завибрировал…- Метеор неодобрительно усмехнулся.
Мне было всё равно.
-Они тебя не слышат, — тихо подошедший Флер положил копыто мне на плечо.
Внезапно я как-то разом понял – НЕ ОТКРОЮТ, зачем им это, ЗЕБРА ПРАВА. НАМ НЕ ВЫБРАТЬСЯ С ПРОКЛЯТОГО КОРАБЛЯ. Моё тело навечно останется в его безжизненном нутре. Страх исчез. Стало просто как-то обидно. На всех сразу. На смотрителя стойла. На родителей. На Байта. На Флера. На товарища Стальона. И больше всего, на единорогов!
Почему я должен умереть? А эти мулы будут жить дальше?
ЭТО НЕ СПРАВЕДЛИВО!
Копыто само нащупало пистолет.
-Ну уж нет уроды! Я заберу вас с собой в вечность…
Прежде чем комиссар успел опомниться, я высадил в люк всю обойму.
Безрезультатно, обшивка даже не нагрелась, что для рассчитанной выдерживать вход в атмосферу керамики, восемь зарядов плазмы?
Чувствуя безысходность, я продолжал давить языком на бесполезный спуск, и созерцать неприступный люк.
Флер потянулся к ПипБаку.
-Нет, давай на этот раз я, — Метеор недобро усмехнулся. Эй, зебра, подойдика сюда.
Полосатая вздрогнула, но не повернулась.
-Рейн, на моём корабле следует выполнять приказы.
-Вы мне что-то приказали?
-Да, я только что приказал одной тупой зебре подойти поближе, раздражённо прохрипел пегас.
-Я такую не знаю, — Рейн демонстративно огляделась.
-Ты что зебра, совсем охренела?!
-Я пони!!!
-Да хоть единорог, мне похер, просто иди сюда, тварь блохастая!
Полосатая неохотно подошла к командиру.
-Эй Вольт, ничего на Кветцеле не забыл? – мрачно начал пилот, у меня в копытах, что-то полосатое и колкое, никого не напоминает?
-Ээ, Пижама? Так и быть, можешь оставить её себе, — по ту сторону линии раздался нервный смешок.
-Смейся, смейся у меня твоя зебра…
-Она не моя!!!
-Раз так я, возьму её, попользоваться.
-Что?! Но она же…
-Гуль? И это меня дииискордовски заводит! — Метеор рывком подтянул к себе почуявшую неладное Рейн, прежде чем кобылка успела отскочить, щекотки боишься?
-Что?! Нет!
Пилот быстро поднёс ПипБак к карману скафандра и громко расстегнул его. В следующий миг копыто Метеора умело коснулось полосатого бока.
-Аа! Прекрати! Хватит! – истошные визги брыкающейся зебры наполнили корабль.
-Эй прекрати! Прекрати сейчас же грязный ублюдок! Она ни в чём не виновата, я открою! – стоило Метеору переключиться на приём, отсек наполнили мольбы Вольта.
-Я не слышу! – провозгласил пегас.
-Я открою! Пять минут! Пожалуйста!
-Вольт, ты что, тупой? – Кванту план определённо не понравился.
-Время пошло, — Метеор демонстративно отключил радиомодуль.
-То что ты сделал, это… — Флер не находил слов.
-Круто?
-Аморально!
-Зато эффективно, или кто-то забыл, как размещать зенитки рядом с бараками рабов?
Крышка люка со скрипом поехала назад, выпустив по периметру тугую струю горячего воздуха, как пар из свистка довоенного чайника.
Однако вызванный перепадом давления ветер не помешал бледному как смерть пегасу ворваться в открывающийся проход и парой чётких профессиональных движений скрутить замешкавшегося Вольта.
Мы с Флером следовали за вандерболтом.
Требовалось смыть позор пятиминутной давности, и мои копыта чесались сделать это кровью предателей.
Пусть любой из «глухих» единорогов только дёрнется.
В детстве Байт рассказал мне страшилку «О пони которых не пустили в стойло». Если она правдива, обречённые неделю барабанили в закрытую дверь, выстукивая азбукой Морзе, по словам служившего на Флоте охранника, вначале мольбы, затем проклятья. Уже на моём веку смотритель официально объявил, что опаснейшими врагами стойла являются те, кого в стойло не пустили. И сейчас я начал по своему понимать его больную логику.
Что интересно, скелетов под дверью мы не нашли.
Пока пегас клал мордочкой в пол «героя-любовника» я заметил убегающего в приборно-агрегатный отсек Кванта.
Профессор нажил себе серьёзного врага, оставив меня медленно умирать за закрытой дверью!
-Стой, гнида яйцеголовая!!!
Кванту почти удалось закрыться в машинном Бореалиса, но в последний момент, комиссар просунул в сужающуюся щель приклад штурмовой винтовки.
Кто-то более решительный мог бы попытаться завладеть оружием, но единорог просто бросил ручку люка, и сделав шаг назад замер.
-Сдаюсь! Ваша взяла!
-Ноги верх! — Флер наставил на учёного винтовку.
-Хорошо, хорошо.
-Встать на колени! Копыта за голову!
-Ладно, но зачем?
-Я сказал стоять и не выделываться!
-Стою.
-Стреляю, — комиссар движением ствола изобразил отдачу, — пщщ.
-Что? – единорог сжался и закрыл глаза.
-Получи падла! – Флер с явным наслаждением заехал профессору прикладом под дых, — нравится?
-За что?! – Квант принял позу эмбриона под ударами ног дикаря.
-У нас семь минут! Какого дискорда вы тут творите? – к нам присоединился медпони.
-Господин профессор изволит сопротивляться, — пояснил я, стараясь не улыбаться слишком широко.
-Он же без сознания!
-А вот и нет, — остановившись, Флер склонил голову над учёным,- Квант, дружище, сколько копыт видишь?
-Три…
-А оно одно, жертва зебрийской пропаганды! – добрый и всё понимающий, до недавнего времени, последователь замахнулся прикладом.
-Уймись, нам нужно расстыковываться!
-Да, Флер, теперь моя очередь! – я попробовал разрядить обстановку, понимая, как велика в моей шутке доля правды.
-Вы что, совсем мулы, бить лежачего? Прекратите немедленно, — светило медицины эконом класса достал пистолет необычной конструкции и направил на нас.
-Что?!
Я рефлекторно включил З.П.С.
Похожее на «карманный арбалет» оружие дважды щёлкнуло, выпустив в Кванта с Флером по короткому дротику с синим пером на хвосте.
Словно на замедленной съёмке, я увидел, как рог учёного засветился, и стрелы изменили направление полёта, теперь одна из них летела в живот медпони, другая мне в плечо.
Замедление времени исчезло, и я почувствовал лёгкий укол.
Мгновение и ослепительный разряд молнии швырнул искрящегося комиссара на другой конец отсека.
Я попробовал поднять плазменик, но копыта не слушались.
Что за фигня?! Тело перестало подчиняться мне. Прямо как после… Яд мантикоры! Так вот как медпони в прошлый раз его «ввёл».
-Карау… — крепкий организм Балу сопротивлялся препарату достаточно долго, чтобы док успел поднять тревогу.
Единорог деловито глянул на выход и спрятался за углекислотным фильтром.
Метеор, матерясь, влетел в машинное отделение.
-Вот вы где, будущие импотенты! До радиационного пояса пять минут, и у нас по ходу заклинило одно из креплений! Я не могу отстыковаться в ручном режиме!
Копыто Флера судорожно дёрнулось.
-Что за навоз?! – пегас выхватил карабин и стал озираться.
Получен новый уровень.
Новая способность – Из последних сил.
Вы остаётесь дее- и бое-способны ещё десять секунд, после того как ваш запас здоровья иссяк (доступно только арментуистам, стальным рейнджерам и анклавовцам, не совместимо с «Найтмер Мун Акбар!» и «Розовым Безмолвием»).