Фоллаут Эквестрия - Лунные Тени
Допрос с пристрастием часть 1
201 год на посту номер 1, я всё ещё мыслю тактически, значит существую как боевая единица. (Рядовой Этернал Лайт, в ожидании смены караула)
Протиснувшийся в люк-лаз командир, обвёл стволом карабина приборно-агрегатный отсек. Кажется, его ноги слегка дрожали.
Луч лазерного целеуказателя метался в тумане из стороны в сторону, ощупывая тесное пространство.
Куда стрелять? Как определить где в нагромождении различных жизненно важных агрегатов скрывается противник, а где… ну может быть и не друзья, но те, кто по крайней мере не цель? Если ты всего лишь ветеран мощнейшего спецподразделения в пустоши?
Пока вандерболт взвешивал вероятности всевозможных рикошетов и разгерметизаций, сцепка Кветцель-Бореалис приближалась к апогею своей новой орбиты, неудержимо падая навстречу радиационному поясу планеты.
Пегас медлил, стараясь не допустить роковую ошибку, а ведь в уходящие секунды ещё понадобится утрамбовать разделение кораблей, отделение Кветцеля и необходимый для спасения экипажа манёвр.
Пилот опасливо сделал шаг в нашу сторону, не обращая внимания на захлопнувшийся за спиной люк.
Экая невидаль, сквозняки в невесомости!?
Внезапно ярко оранжевый ореол магического сияния окутал оружие в зубах анклавовца.
Мгновение, и приклад вырванного Квантом карабина уже с силой бьёт в кадык не успевшего понять, что происходит вандерболта.
При нормальной силе тяжести подобный удар оказался бы фатальным, но в невесомости, пегас лишь отлетел назад, и дважды перевернувшись, врезался в конденсатор-влагосборник.
Невероятно, но облепленный водой командир остался в сознании. Чудом не захлебнувшийся пегас быстро стряхнул прилипший к мордочке слой воды и прыгнул вслед за уплывающим автоматом.
И как он только ориентацию в пространстве не потерял??? – поразился я, глядя на то, как разбрасывающий сферические брызги суперпони хватает ртом воздух.
Что это, реакция? Самоконтроль? Лошадиная доза стимуляторов? Новый виток эволюции копытных?
Дотянувшись до брезентового ремня, вандеболт рывком подтянул к себе оружие, и навскидку прицелился в притаившегося за кислородным аппаратом противника.
Поняв, что его укрытие обнаружено учёный засветил рог.
Звиздец… — неожиданно отрешёно понял я, видя, как огненная бабочка заплясала на конце ствола автоматической винтовки.
Уши заложило от грохота стрельбы в замкнутом пространстве.
Единорог вздрогнул, ударившись головой о шпангоут, но к счастью для нас всех, усилием воли удержал щит, в котором словно в киселе вязли проносящиеся мимо меня трассеры.
Теперь понятно, почему Метеор предпочитает энергетическое оружие!!!
Очевидно, профессор вернул себе контроль над обстановкой, так как упражнения пегаса в стрельбе по неподвижной цели были грубо прерваны телекинетическим полем сгустившимся вокруг его хвоста.
Резко дёрнув жертву назад, единорог раскрутил аклавовца, как в центрифуге, и метко швырнул в стальной ящик с фильтрами углекислоты.
-Вот за это, я и не люблю чародеев, меланхолично пожаловался промокший с ног до головы пилот, проплывая вверх копытами мимо нас с комиссаром.
-Ты просто не умеешь их готовить, — согласился отходящий от электрошока Флер.
Я скосил глаза на поражённого током напарника, грустно думая что две электротравмы за один полёт, это пожалуй многовато и по головке меня, как главного инженера за такое никто точно не погладит.
А больно надо!!! – вспышка гнева испарила накрывавшую меня апатию.
Вот кинет сейчас проклятый единорог молнией в ящик с кислородными шашками и сгорим тут все на хрен, из-за придурка!
А ведь когда Байта долбануло, он тоже поблизости крутился!!!
Собака!!!- запоздалое озарение принесло сомнительное удовольствие.
Зато меня больше не беспокоило, что моя парализованная тушка беззащитно висит среди оборудования, от которого зависит наша жизнь и за которое я же кстати и отвечаю. Отошли на второй план став неважными радиационный пояс и странное устройство на борту космического скитальца.
Теперь всё моё внимание сосредоточилось на гордо стоящем посреди отсека единороге. Его высокомерная усмешка выводила из себя.
Щурясь от тёплого свечения рога, я представил как сломаю этот ,,рабочий орган волшебника” засунув между косяком и дверью. А потом отпилю ножовкой то, что осталось!
Так спокойно Металл! – постарался одёрнуть себя я. Видение с кричащим от боли единорогом неохотно рассыпалось. Возможно, этот пони не в чём невиноват. Может всё это просто его истерика и моя паранойя.
Ага щас! — думать так, глядя то, как Квант с размаху бросает об переборку никак не отключающегося вандерболта, получалось с трудом.
Так, а что в оправдание астрофизика способна сказать столь любимая им серьёзная наука?
Если какое-то явление при определённых обстоятельствах происходит один раз — это всего лишь заурядная случайность, два раза - уже занятное совпадение, три и более раз — выявленная закономерность!
Вот только изучая любую закономерность крайне полезно найти в ней исключения, и понять, почему они возможны.
Конечно, у Кванта был доступ к криогенной камере Райза. И если он готов положить жизнь, что бы наша высадка на луне не состоялась то всё логично… но почему тогда он просто не дал нам неверные координаты или не разгерметизировал кабину выстрелом в иллюминатор?
И почему Флер так легко отделался?
Кожаная куртка с кольчужной подкладкой защитила его, рассеяв большую часть энергии разряда?
Конечно, старомодные пилоты ценили кожу, именно за способность её поверхности обугливаясь, задерживать жар, препятствую дальнейшему прогоранию.
И Флер вязал кольчугу отнюдь не из нихромовой проволоки? Следовательно, основной заряд стёк по ней. Но всё же электрического сопротивления стали не хватило, что бы прошедший ток раскалил подкладку.
Значит, не сходится: либо стеснительный маг не может работать в полную силу, когда на него злобно смотрят, либо волшебство единорога тут абсолютно не причём.
Хороша была версия, вот только мощи у подозреваемого чародея, однозначно не достаёт, — я посмотрел на единорога с сарказмом.
Ну что ты будешь делать, уже десять секунд пытается отодрать вцепившегося в аварийный щит вандерболта. Морщит лоб бедняга.
А взмокший аклавовец явно хочет жить и из последних сил цепляется зубами за ручку здоровенной такой кувалды.
Тактику сменить вынуждает.
Будто тому сложно? Вылез из укрытия и засветил рог по новой, делов то? Щас поди опять молниями кидаться начнёт… вредитель.
Ладно, попасть разрядом в летящего на тебя с кувалдой вандерболта задача не из лёгких.
Их ведь и виражам обучали, когда-то, давно.
И точно, завалившись на правое крыло пегас с презрительной лёгкостью ушёл от протянувшейся к нему дуги. Разряд угодил в корпус, не причинив повреждений тонкостенной конструкции.
Кинув ещё пару молний, единорог потянулся за карабином, но не успел.
По ушам врезал оглушительный раскат грома.
Нечто твёрдое, но упругое впечатало меня в потолок отсека.
В карусели перед глазами промелькнули лампочки аппаратного шкафа, бесконечно далёкий люк-лаз и полоса показавшегося в свете ламп сизо чёрным тумана.
В ноздри ударил неожиданно острый запах озона.
Селестию за ногу!!! Куда попал этот засра…ец? Топливные элементы? Кислородные шашки?
Вздор!
Откуда озон?
Углекислотный фильтр с диоксидом калия пробил корпус аккумуляторной батареи и попал в серную кислоту? – пугающее озарение обожгло мозг новой волной паники.
Спокойно Метал, это технически невозможно, ты же сам просил Байта перед полётом убедиться, что в нашей системе ЖизнеОбеспечения Пилотируемого Аппарата применяют безопасный литий о аш? Забыл?
Ладно, закон сохранения энергии не позволит трубке с реактивами разогнаться в тесном пространстве до скорости необходимой чтобы проткнуть защитный кожух даже при маневре с предельной перегрузкой. Прочнисты два века назад знали что делают.
Ай! — моё вращение прекратилось после пары столкновений с препятствиями, и ощутив пульсирующую боль в бедре и рёбрах я смог убедиться, что аккумуляторы в полном порядке.
К сожалению, тоже самое можно было сказать и о заклинании щита отступающего к ним единорога. Метеор безрезультатно обрушивал град титанической ударов кувалдой на поверхность смахивающего на оранжевый стеклоблок препятствия. Раздавался угрожающий треск, во все стороны летели искры. Но преграда упорно не поддавалась.
-Зачем ты это делаешь? – подчёркнуто спокойно спросил единорог.
Вандерболт скосил глаза на нас с комиссаром, и убедившись, что мы достаточно в сознании, что бы запомнить его подвиг продекламировал:
-Мы красноармейцы! Мы сражаемся за победу арментуизма во всём мире! И мы не знаем страха! – сопровождая каждый свой крик, яростным ударом молота.
-Ты в это веришь?
-Это правда!
-Не что не истина, всё прах! – единорог исчез во вспышке телепортации, за миг до того как перегруженное заклинание щита распалось на тысячу тающих осколков.
-Проклятый мул обвёл нас вокруг копыта, — безучастно прокомментировал пытающийся подняться на ноги комиссар, так как будто дело касалось некачественного табака!
Я проследил за его взглядом и увидел, как гермозатвор люка медленно поворачивается, отделяя нас от остального корабля.
Метеор стрелой подскочил к люку и дёрнул его на себя.
Двухсотлетняя, ручка осталась в зубах анклавовца.
Но было поздно. Ловушка уже захлопнулась
-Аккуратнее, этот челнок старше нас всех вместе взятых, — невпопад заметил Флер, пока Квант летел в кабину.
Святая Селестия! Как же меня бесят эти психи!!! Ладно, ещё сидеть с ними в одной консервной банке! Но отправляться в их компании к праотцам!!!
Неожиданно за переборкой послышалась возня и неразборчивые крики.
По спине пробежал суеверный холодок, и я неожиданно понял, как сильно хочу забраться в какую-нибудь щель. Нет не в интимном плане, а в самом, что не на есть прямом. Как кролик. В вентиляцию там, или ящик с инструментами какой...
Кто-то или что-то начало открывать люк с той стороны.
Напрягшийся пегас встал в боевую стойку напротив лаза, определённо намереваясь надрать хвост любому вошедшему.
Секунда.
Две.
Ой, что сейчас будет...
Стальной люк с лязгом отъезжает в сторону, и в проходе появляется силуэт Рейн, сжимающей в зубах бесполезный пистолет вандерболта.
Пегас молниеносно прыгает вперёд хватается передними ногами за выступ шпангоута, и качнувшись подобно маятнику лягает вошедшую обоими копытами.
Вскрик и кувыркающаяся зебра, выпустив разряженный лазер, летит вглубь бытового отсека.
-Какого …уя? Она помогла нам! – неуверенно возражает комиссар, но его никто не слышит.
-Дискордовы рефлексы, — извиняется вандерболт. Помоги перетащить медика в кабину!
Десяток секунд и я остаюсь в гордом одиночестве и всё той же нелепой позе.
После холода и мёртвой тишины тёмных отсеков Кветцеля душное машинное отделение кажется невероятно уютным. Мерцание ламп и гул вентиляции успокаивают, и я немного расслабившись, от нечего делать, начинаю прислушиваться, что происходит в передних отсеках. Интересно же, как протекает процесс нашего спасения…
Возня. Щелчки тумблеров. Кто-то ругается, но слов не разобрать…
Вроде что-то про привод третьего замка… Но что именно?
Я мысленно благодарю нашего асса, и обещаю себе, что если выберусь из передряги живыми, то впредь не позволю мистическим страхам и панике брать вверх.
Космический скиталец не хочет отпускать?! Ага щас? Может, кому то стоило проверить механизацию лепестков андрогинного стыковочного агрегата, перед тем как тыкать им в наш челнок?
Ну что они там? Забыли обо мне? – я представил, что произойдёт со мной при начале разгона, и несказанно обрадовался, услышав шелест далёких взмахов.
Шум крыльев приблизился. Как через вату я почувствовал прикосновение. Тёмно-синие копыта пегаса схватили меня под мышки, и поволокли прочь из машинного отделения. Сила инерции опрокинула невесомое тело на спину, позволив лицезреть крайне довольную усмешку на мордочке Вандерболта.
Это ему взбесившегося мага куском арматуры обезвреживать так понравилось что ли? И за что он их братию так невзлюбил?
Колено задело стенку прохода, и раз я сейчас это чувствую – синяк обеспечен внушительный. Но это фигня…
Пролетая мимо ведущего на Кветцель лаза, я обнаружил, что он ещё открыт. Что мне решительно не понравилось, как и здоровенная заклёпка, пробившая на вылет, переборку, между нами и приборно-агрегатным отсеком гибнущего ракетоплана.
Из оставленного в дюралиевом листе отверстия вырвалась струя синего пламени.
Ну хотя бы всё встало на свои места, никакой мистики, сплошная гидравлика. Слышанные нами, удары по переборке, были ничем иным, как крепежами, вылетающими из фланцев пошедшего в разнос трубопровода высокого давления.
И значит картина маслом: разгерметизированный, но далеко не остывший отсек хорошенько так надут водородом.
Задница…
Добравшись до салона пегас осторожно встегнул меня в кресло и поспешил, к сидящим за пультами Флеру с Байтом.
-Где мы?!
-Бореалис дальше от радиационного пояса, чем я предполагал, сэр – иронически отрапортовал дорвавшийся до ЭВМ программист. Мы приближаемся к апогею, это значит: наша скорость ниже круговой для данной высоты.
-На много?
-Всё равно не успеем ускориться, что бы пройти над ним.
-Отказ? Двигатели не могут дать импульс?
-Никак нет. Все системы работают нормально.
-Пристыкованный гроб снижает нашу тяговооруженность.
-А если проскочить под поясом? – Вольту идея прекращать полёт, а заодно и половую жизнь, из-за сотни другой лишних рентген, определёно не пришлась по душе, мне кстати тоже.
Наивное предложение взбесило Байта:
-А если заткнуться и не советовать под ногу всякую херню! Сгореть захотел? Нам не хватит времени, что бы стабилизировать орбиту! Даже разогнав реактор, мы зацепим атмосферу! – выглядящий без бинтов даже более похожим на мумию, программист проворно выстегнулся из кресла, и полетел в хвост космолёта.
-Без единорога-ядерщика! Даже не думай об этом! – вылезшая, Дискорд знает откуда, зебра умоляюще посмотрела на пилота.
Вот же гулия ядовитая! Нашла время. Ей-то радиация не повредит.
Предчувствуя выяснение отношений, Метеор подлетел к нервно дёргающему какой-то тумблер бортмеханику и подчёркнуто спокойно спросил: что со стыковочным узлом?
-Ничего хорошего, — земнопони вяло огрызнулся, не отрываясь от своего увлекательного занятия.
-Отлично Флер, остаёшься за старшего, я посмотрю, что можно сделать, — пегас противоестественно улыбнулся и не теряя времени скрылся в проходе.
Следующие пару минут, я мог созерцать лишь шелест вентиляторов, необычно громкий после мёртвой тишины, тёмных отсеков Кветцеля. Затем ПипБак Флера заговорил голосом нашего напарника.
-Это Байт. Сбой на Кветцеле устранён. Можете начинать расстыковку.
-Отлично бро! Начинаем разделение! – комиссарское копыто легло на неприметный тумблер, когда в кабину влетел взмыленный Метеор, в частично натянутом скафандре.
-Отставить!!!
Пегасу не хватило пары секунд, что бы остановить бортмеханика.
-Идиииот! Ваш товарищ ТАМ!
В кабине повисло напряжённое молчание.
-Отстыковывайтесь немедленно! – снова вышел в эфир Байт.
-Мы тебя не бросим! – копыта Флера заплясали над пультом, неожиданно, земнопони замер, заклинило!
-Улетайте, пока не стало слишком позднааааааа!!!!! Получи гни…….. ааааааааааатаяааа!!!!!
-Включить резервный контур питания, – что-то для себя решив, не приказал, а скорее предложил Метеор.
-Отказ системы…
-Экстренный привод!
-Опять отказ.
-Быть такого не может! Ещё раз попробуй!
-Бесполезно, похоже, редуктор заело.
-Как?
-Не знаю! Я не тратил время на проверку второстепенных систем.
-Черезжопник! Все авиакатастрофы начинаются со слов АВОСЬ! И ТАК СОЙДЕТ!!!
-Думаешь, отдел баллистики обрадовался бы переносу старта?
-Не более, чем товарищ Стальон! – пилот довольно ухмыльнулся, глядя в глаза комиссару.
-Отстыковывайся!!!! Или МЫ ВСЕ УМРЁ… – короткий удар полосатого копыта прекратил начинающуюся истерику единорога.
Интересно, где это Рейн так насобачилась?
Вольт безвольно повис на ремнях противоперегрузочного кресла, слушая гневный шёпот зебры, и мне по понячьи стало жалко раздолбая.
-Узел накрылся, придётся отстыковываться в аварийном режиме! – окончательно решившийся пегас, занял место в кресле пилота.
Вспышка магии осветила кабину, и что-то сине-зелёное со знакомым, напоминающим порыв вьюги звуком, материализовалось в проходе над нами.
-Дискорд побери, а я уже соскучился! Держитесь! — вандерболт потянулся к вмонтированной в подлокотник ручке управления двигателями ориентации.
Пришедший по корпусу гул и вибрация подсказали мне: что встреча самовоспламеняющихся горючего и окислителя прошла на ура.
Неподвластное мне тело начало быстро приобретать вес.
Как о ком-то другом пришла отстранённая мысль: сколько может выдержать лежащий на спине пони? Двадцать пять джи, кажется.
Неожиданный рывок, заставил ремни больно впиться мне в грудь.
-Не так уж страшно… — выдохнул Флер.
-Это были СОЗы… — злорадно усмехнулся пегас.
— Переходящее в свист шипение заглушил нарастающий рокот маршевых двигателей. Пришедшая перегрузка вдавила меня в кресло, сзади послышался треск рвущегося металла, мимо пронеслось синее копыто, и свет перед глазами погас.
В окутавшей меня темноте загорелась звёздочка, и я обнаружил, что лежу, откинувшись в противоперегрузочном кресле.
Какое же оно мягкое… Аж вставать не хочется…
Перед глазами продолжали вспыхивать фиолетовые искры, мышцы ощутимо болели.
Долго ли я пробыл без сознания?
Низкий гул и привычная тяжесть, означали, что ракетоплан разгоняется, ну или уже стоит в шахте.
Осторожно подняв веки, я осмотрелся. В кабине была тишь, да гладь, радиометр ПипБака молчал.
Где мы сейчас?
За иллюминатором виднелся голубоватый край планетарного диска с ползущим по нему терминатором. Еле заметные созвездия замерли над подёрнутым дымкой горизонтом.
Неожиданно крыло ракетоплана осветил яркий отблеск, показалось, что тёмный мрак космоса позади нас разорвало бушующее в пустоте пламя.
Первой пришедшей мне в голову версией было – Кветцель, наконец-то, взорвался?!
Прижавшись носом к стеклу, я стал искать быстро рассеивающуюся сферу из горячего газа и обломков.
Взгляд сразу зацепился за нечто напоминающее облако полярного сияния, но рассмотреть странный феномен никак не получалось. Марево колыхалось и пульсировало на фоне звёзд.
Это совсем не похоже на взрыв! Как что-то вообще может гореть в безвоздушном пространстве? Тем более так долго! – закалённый физикой разум отчаянно протестовал, наотрез отказываясь верить в увиденное.
Призрачное фиолетово-синее свечение становилось всё ярче. Казалось, что сама ткань реальности порвалась, и таинственный свет изливается из трещины в пространстве, как лава из разлома. Несмотря на окружающую жару, я поёжился, как от космического холода в отсеках проклятого корабля.
Было в тусклом мерцании что-то жуткое, но прекрасное. Приковывающий взор огонь словно звал к себе, дразня любопытство обещаниями ответов на ещё не заданные наукой вопросы.
Вспомнив полярное сияние, я зажмурился. Но колючее неоновое свечение никуда не исчезло, продолжая фантомом висеть перед глазами.
Я отвернулся от иллюминатора, но видение осталось.
Поднял веки. Бесполезно. Скосил глаза…
Несмотря ни на что тусклый блик оставался в центре поля зрения.
Ясно. Догадываясь в чём дело, я снова посмотрел в стеклоблок, но ничего не увидел.
Таинственное свечение пропало, оставив исчезающий след на сетчатке, и ещё одну нерешённую загадку вселенной.
Гул маршевых двигателей стих и невесомость вернулась.
-Метеор! Ты сделал это мы прошли в щель между радиационными поясами! – Флер хлопал по плечу взмокшего бледного пегаса.
-Получи! Получи тварь рогатая! На другом конце салона насаженный на рог астрофизика Байт, захлёбываясь кровью, бил отключившегося учёного искорёженным ПипБаком.
Мы с Балу, отстегнувшись, поспешили к ним.
Медпони с трудом удалось отодрать программиста, предварительно вкатив тому двойную дозу Мед-Х.
Пусть только попробует подсесть! Детоксина на корабле нет, — ни к кому не обращаясь, констатировал док.
Мы с подлетевшим Флером отволокли Кванта в машинное отделение.
-И что будем с ним делать?
-Для начала проведём воспитательную беседу, на тему бдительность конвойного уголовным кодексом удвоена, может он уже всё понял, раскаялся и готов искупить вину кровью, — Флер расстегнул комиссарского кушак, блеснув серпасто-молотастой пряжкой.
-Хочешь замять инцидент, — я последовал за ним, доставая ремень из стойловского комбеза. Однажды, во время работы на Красноглаза, такой же кусок ткани, примененный в качестве жгута, спас мне шкуру.
Единожды обмотав ленту вокруг левой копыта дезертира и подлокотника, я продел свободный конец внутрь пряжки, протянул между шерстью и внешним витком, что бы отплёвываясь вытянуть зубами с другой стороны.
Ну и мерзкий же у профессора шампунь, антирадинами всякими воняет, представить страшно, против каких ядрёных блох такой применяют.
Поясные и плечевые ремни защёлкнулись со звуком, сделавшим бы честь любым наручникам. И я, посмотрев на фуражку напарника, живо представил, что мы довоенные копы, поймавшие какого-нибудь особо опасного наркоторговца.
Пока Флер надевал на рог учёного глушитель из аптечки первой психологической помощи, моё внимание привлёк ПипБак на его ноге.
-Чтобы наш умник чего лишнего не сколдовал, — надёжно зафиксировав единорога, комиссар уплыл в кабину, разбираться с остатками топлива.
Убедившись, что меня никто не видит, я протянул копыта к устройству.
На загоревшемся экране мерцал список программ.
Одну из строк выделяла зелёная полоска.
,,Исправленный расчёт истинной аномалии во времени”, – прочитал я, и не до конца веря глазам, кликнул по странному приложению.
,,Анализ движения невозможен. Обнаружена сингулярность’’
,,Сингулярность'', — слово показалось смутно знакомым.
Кажется, нечто подобное выдала мне ЭВМ в далёкой Филлидельфии, когда я попытался посчитать на разрыв бесконечно тонкую плиту.
Чем же всё это время занимался учёный на Кветцеле? Раздразнённое любопытство требовало немедленных объяснений.
-Квант, очнись, — я потряс астрофизика.
-Мама, мне завтра рано вставать, потом в комнате уберу, — сонно пробормотал пришибленный Байтом доктор.
Ладно, пусть отдохнёт пока что. Вспомнив, о друге, я быстро проверил углекислотные фильтры и полетел в бытовой отсек.
Зелёный земнопони расслабленно висел у иллюминатора, созерцая облака внизу. Наш корабельный врач уже дал ему пару исцеляющих зелий.
Я осторожно подлетел к снова перебинтованному товарищу и положил копыто ему на здоровое плечо.
Вздрогнув, он обернулся.
-Видал, как я ему врезал!!! – Байт натянул отрепетировано молодцеватое выражение мордочки.
-Ты хотел остаться на Кветцеле? – спросил я спокойнее, чем собирался.
-Мне всё равно конец бро, и мы оба это знаем… - бесцветно ответил программист, так как будто речь шла о проигранной ЭВМ партии в крестики нолики.
Сговорились, они что ли?!
-Чушь, Балу поставит тебя на ноги, в очередной раз безбогиньно соврал я.
-На твоём месте я бы не доверял медпони, — произнёс Байт в полголоса, я видел, как он подсыпает в чай что-то из препаратов.
-Думаешь, доктор собирается нас отравить?
-Не знаю, на тюбике было написано Бромид Калия, предупреди Флера на всякий случай.
Подлетая к ведущему в кабину люку, я услышал приглушенные голоса и замер в нерешительности.
А предназначен ли этот разговор для моих ушей?
-Думаю, что здесь нет ничего странного, оба контура питания были в порядке, электродвигатели исправны, а вот волновой редуктор полетел, мы бы всё равно не смогли восстановить герметичность прохода, — Флер уверенно оправдывался перед командиром, давя ,,беззащитную’’ по причине технической безграмотности ,,жертву’’ матчастью.
Ну нет бы честно признаться, что не успел понять капитана? В такой-то ситуации… — неодобрительно подумал я.
-Ты нарушил приказ, однако это спасло наши крупы, поэтому я послушаю тебя, а не выкину в открытый космос, — Метеор, стараясь выглядеть в меру страшным, лаконично закончил распекать бортмеханика.
-Спасибо сэр, а вы оказались отличным командиром, сдержанно поблагодарил Флер, — добавив в полголоса, именно поэтому я не расстрелял тебя за не компетентность.
-Что ты там бормочешь политрук?! – шутливо пригрозил пегас.
-Я говорю, что просто поражён вашей компетентностью.
-Продолжай в том же духе инженер, продолжай в том же духе.
-Без проблем пилот.
Довольные взаимопониманием жеребцы нервно рассмеялись.
Выждал пару минут, чтобы товарищи не заподозрили, что их разговор подслушан, я собрался влетать в кабину, но Метеор неожиданно привлёк внимание комиссара к чему-то внизу.
-Флер, видишь вон ту облачную воронку под нами?
-Агась, красивая.
-Это ураган пятой категории.
-Ни фига себе!?
-Я наблюдал за этим циклоном, с тех пор как он был жалкой тропической депрессией. И могу с уверенностью сказать — Тайфун движется к побережью Мейнхетена. Жизни сотен ничего не подозревающих пони в опасности.
-Ты же не хочешь предупредить плутократов, правда? – в голосе земного пони проступила ирония.
-Знаешь, друг, довоенные пегасы сказали бы, что это мой долг. Но дело не в них, за службу в анклаве, я совершил слишком много ошибок, безоговорочно выполняя приказы меркантильных козлов. И вот теперь, у меня есть шанс самому принять решение. Чем я буду лучше них, если не поступлю по совести?
Искренность вандерболта вызвала у меня смутные сомнения. Пони, хладнокровно ровнявший с землёй кварталы, внезапно озаботился тем, что наши потенциальные противники недополучат штормовое предупреждение?
-Высокие чувства взыграли? А знаешь, как серьёзные дела из-за вот таких вот эмоций проваливаются? Инструкции по радиомаскировке для кого писана! Мы не можем выходить в эфир и точка, — Флер воспринял терзания командира, как сами собой разумеющиеся.
Я же заподозрил, что пегас хочет снять с себя ответственность, и надеется, что фанатичный комиссар подыграет, разъяснив генеральную линию партии. Но ошибся.
-А если бы ты там, внизу был? — задавлено, по-жеребячьи спросил ,,благодетеля’’ пегас, ваш политикан нас всё равно с головой выдал. А молчание сейчас – верный геноцид гражданского населения! Как цивилизованный пони может доверять такому партнёру?
-Молча. Где ты в пустоши гражданских нашёл? – язвительность ,,не заметившего’’ шантаж комиссара ощущалась даже через алюминий переборки, однако пилота было не так-то просто пронять. И я как-то невзначай задумался, сколько у этого бравого вояки на счету грифонов?
-Ты же последователь апокалипсиса? Или когда дело касается борьбы за архиотех, идеалы секты для вас со Стальоном отходят на второй план?
По известной ему одному причине, Метеор не использовал железобетоннейшие, на мой взгляд аргументы вроде того, какой пони на корабле главный, и на чьём крыле повис бросившийся на Флера ксеноморф.
Пристыженный играющим на грани фола пегасом Флер, решил, что не имеет права ударить в грязь лицом перед новым другом, и приберёг в ответ угрозу отстранения для какого-нибудь другого командующего.
-Ладно, ладно, ну и как ты предлагаешь их предупредить? Рация два века назад сдохла? Да и вообще хорошо бы через ретранслятор такое сообщение слать.
-Будет тебе и рация и ретранслятор, — прямо таки нездоровый восторг бывшего анклавовца окончательно убедил меня, что экспедиция, теперь по уши в навозе.
-Мы же сейчас должны быть не далеко от орбиты захоронения старых спутников. Посмотри на карту! – вандерболт заставил меня мысленно выматериться. Вот же неугомонный мародёр, смотреть не может, как что-то по орбите плохо летит!
— По кладбищу спутников при свете звёзд пошастать захотел! А боевую задачу кто выполнять будет! Надень штаны , извращенец! Вдруг кто из команды зайдёт, а ты мне тут созвездие крупа подставляешь. Медпони будешь своими шишками геморроя трясти! – всё ещё не разделяющий энтузиазма пилота и заоблачных понятий о приличии адепт Флатершай изо всех старался выглядеть невозмутимым. Получалось плохо.
-Как скажешь, милый, а я думал к последователям можно в бане хвостом поворачиваться, — притворно обиделся пегас. Впрочем, не о том речь, с этой вознёй при разделении мы всё равно пропустили момент разгонного импульса.
-Попытаемся разогнаться на следующем витке.
-Я может и не баллистик, но сомневаюсь, что луна нас подождёт? А так свинтим передатчик, предупредим радиолюбителей в НКР, побеседуем о небесной механике с Дедхуфом, проведём корректировку и всё в ажуре, представь, сколько сторонников мы приобретём, спасая жизни простых пони?
-Хорошо, мне нужно всё взвесить, это слишком ответственное решение.
-Рад что у меня есть на кого его спихнуть, схожу покурю, пока ты мучаешься. Пожарная тревога сработает через пять минут.
-Если увидишь Метала, передай: он мне нужен, срочно.
А вот последняя фраза комиссара мне совсем не понравилось.
Встревоженный, я еле успел опустить копыто к ширинке, когда мимо пронёсся энергичный Метеор.
Что ж, перед таким начальством лучше выглядеть смешным, жалким и не опасным, в стиле: ну чего лишнего мог услышать идущий из гальюна техник.
Игнорируемый всеми, я наконец, проник в кабину.
Ну, Флер держись.
Комиссар одиноко висел у лобового стекла, и о чём-то думал, глядя на внушительный белый вихрь на планете под нами.
-Надеюсь, у тебя была достаточно веская причина, чтобы оторвать меня от важных дел? – на всякий случай я решил сделать вид, что только что прилетел из машинного отделения.
Земной пони еле заметно вздрогну, но не обернулся. Обычно это он нас так кошмарит, но течка Луны, приятно осознавать, какой я сегодня внезапный.
-Твои истерики могут и подождать, Метал. Нужно решить, что мы будем делать дальше. Подойди сюда и посмотри!
-Я знаю, всё о системах этого корабля, у нас небольшие пробле…
Когда я приблизился к напарнику, дикарь больно схватил меня за шкирку и ткнул мордочкой в стекло.
-Ничего ты не знаешь!!! – резкий голос земного пони стал елейным. Видишь вон тот шторм? Если мы ничего не предпримем, он без предупреждения обрушится на Мейнхетен.
Словно в подтверждение слов комиссара очередная вспышка молнии озарила бело-розовые облака в сгущающихся сумерках под нами.
-А нам то что? – притворно удивился я, вспоминая второе правило юного бомбиста – не касаться того, что тебя не касается. Родина и Партия приказали нам лететь на луну, за одной Твайлайт ведомо чем, ну вот и прекрасно, остальное уже не наше дело.
-Вот именно, сейчас нас должны беспокоить более близкие к важные проблемы. Например, навигация, а точнее навигатор.
-Дай угадаю, ты собираешься образцово показательно наказывать единорогов, — предположил я, чувствуя отвращение. Неправильно как-то — причинять вред пленным.
— Кого запугивать собрался? – подивился моей кровожадности последователь. Смысла в расстреле дезертиров сейчас немного.
-Не понял, – противоестественное для комиссара поведение Флера озадачило меня.
-Если мы не убедим Кванта помочь, то придётся, как предложил анклавовец: вначале доставать рацию, прямо здесь, на орбите, а потом выходить с неё в эфир, со всеми вытекающими,
Вытекающим в итоге может оказаться воздух из нашей пробитой скорлупы. Прикинь, сколько противокосмических средств поместится в радиоактивную помойку величиной с планету.
Я согласился, предложив для начала допросить астрофизика.
Идея пришлась Флеру по душе, а вот меня начали терзать смутные сомнения, что единорог добровольно пойдёт на сотрудничество, после задержания с особым пристрастием.
-Моё пристрастие его от расстрела спасло, — отмахнулся комиссар. Теперь инцидент вроде, как исчерпан на месте неуставными средствами, и никому не придёт в голову требовать официального расследования.
-Думал, в твои обязанности входит следить за соблюдением законов, а не нарушать их, — съязвил я.
-Закон в Стальонграде не определяющая точный порядок действий инструкция, как у плутократов. Его задача лишь создать рамки, за которые никто не имеет права выходить. И я действовал в их пределах, не переходя границу допустимого.
-В машинном отделении больше было похоже, что ты сводишь с учёным какие-то старые счёты, — не выдержал я. Может, расскажешь, наконец, куда из Филлидельфии пропадал!
-Куда надо! И не кому я не мстил, не мщу и мстить не собираюсь! Нам ещё нужен навигатор, да и вообще, сама жизнь таких пони неплохо наказывает. Можно сказать, что высшая мера уже скрыта в сознании единорога, — дикарь цинично улыбнулся, но полученное объяснений в стиле — пьяного сфинкса, меня категорически не устраивало.
-Хочешь сказать, после посадки он возьмёт, и сам себя расстреляет?
-Не совсем, скорее просто рано или поздно вляпается в проблемы, из которых не сумеет выбраться.
-Без посторонней помощи? – осторожно усомнился я.
-А что тебя удивляет? – перешёл в атаку дикий пони. Помнишь, почему инструкция обязывает космопони пристёгиваться, перед выполнением челноком любого маневра?
-Потому же, почему необходимо проверять воду дозиметром даже в чистых местах. Если сделать исключение и позволить себе расслабиться, забыв о правилах безопасности хотя бы один раз, то за ним непременно последуют второй и третий.
Последователь снова задавал вопросы с очевидными ответами, пытаясь подвести меня к какому-то неприятному выводу, так что бы сделав его сам, я не стал спорить.
-Агась, ясное дело никто не вырабатывает пагубных привычек специально. Пони просто идёт по пути наименьшего сопротивления, не пристёгивает ремень, не тратит время на проверку воды, портит репутацию — нарушая договорённости. Неприятные последствия таких поступков носят вероятностный характер и обычно отстоят во времени. В результате удачливый мудыга испытывает чувство ложной безопасности, и искреннее удивляется, когда законы статистики берут своё.
-Его можно понять, привычка вторая натура. Мы не контролируем большую часть своих действий. Совершая их как бы автоматически, мы опираемся скорее не на осознанный анализ обстановки, а на уже имеющийся опыт и рефлексы. Это быстрее и позволяет сэкономить мышление для ,,более важных дел’’.
-Если бы только так, — грустно выдохнул земной пони. Есть такое смертельно опасное явление – вектор психологической инерции называется. Уверенный, что уже знает решение проблемы пони, даже не пытается подойти к нему критически и изучить альтернативные варианты. Вот Квант с Вольтом даже не попробовали вникнуть в обстоятельства, вынудившие нас, а ранее Стальона, принять решение о целях миссии, даром что учёные.
-Интересно, кто из этих учёных сам порождение науки? И нужен ли нам такой попутчик?
-Подумай лучше, нужен ли мне напарник, устраивающий истерики, и пытающийся всех угробить пальбой в кабине.
-Не больше чем компаньон, который идёт по пути наименьшего сопротивления, как наркопони принимающий минталки каждый раз, когда не может в чём-то разобраться? – чувствуя нарастающую обиду, но не найдя что ответить проклятому ,,прагматику’’ я перевёл стрелки на Вольта.
— А что будет с Электроном? — голос, появившейся как из под хвоста Селестии, Рейн дрожал.
-А тебе какое дело? – усмехнулся влетевший в отсек пегас.
-Ну это, — замялась зебра, в общем он мой особый пони!
-Отлично, вашим особым пони по возвращении займётся особый отдел… — оба жеребца заржали.
Покрасневшая зебра сверкнула глазами, отвернулась, и всхлипывая, поплыла к люку.
-Да пошутил я!!! – уязвленный моим молчанием Флер последовал за кобылкой.
Я остался один на один с успевшим заметно вырасти в моих глазах за последние полчаса командиром. Всё-таки переступить через свою ненависть к кучке торгашей и проституток, что бы спасти сотню другую жизней — это заслуживает уважения. Хотя перед тем как спорить с комиссаром, было бы неплохо узнать мнение пони шкуры, которых поставлены на кон.
С чего бы начать… Под ободряющим взглядом Метеора мысли в моей черепной коробке попрятались в самые тёмные углы.
-Ты что-то хочешь мне сказать воин? – пегас пока не догадывался о моём знании.
— Жаль, что в Филлидельфии, всё так сложилось! — неуверенно проговорил я, слишком поздно поняв, какую глупость сморозил.
Вот только попадания в прицел раптора или встречи с вандерболтом нам тогда, для полной икебаны и не хватало.
-Если бы Анклав победил, нас бы считали героями, принесшими цивилизацию в пустошь. Но теперь для плутократов мы такие же военные преступники, как и вы.
-Иронично. Зато героями стала банда отбросов, умудрившихся выбрать из двух зол оба.
-История ,, Дарительницы Света’’ правдива в одном, эта единорожка реально существовала. Вот только знающие пегасы говорят, что при штурме Наиварро она случайно угодила под дружественный огнь одного из драконов, с концами. Об этом плутократы сообщить широкой публике, как-то забыли.
-Предсказуемый конец, — мне, почему-то, вспомнились рассказы Байта о кибернетике.
Если считать пустошь системой состоящей из множества прямых и обратных связей, хозяйственной, военно-политической и прочей природы, то логично предположить, что она не смогла бы долго находится в одном и том же состоянии, если бы это не было состояние устойчивого динамического равновесия.
То есть равновесия, при котором приложенные к системе силы при любом возмущении стремятся вернуть её в исходное положение, демфируя дестабилизирующий фактор, чем бы он ни был.
-Логично. Пытающийся изменить мир пони, обычно похож на персонажа легенды о вечно выкатывающем драгоценный булыжник из кратера грифоне, которому противостоят не злодеи, а гравитация.
-Теоретически он может перекатить камень через вал, но лишь затем, что бы тот скатился в другую расщелину.
-Да Дарительнице удалось преодолеть сопротивление среды и стать спусковым механизмом нашего краха, но не более. Анклав погубило не поражение на земле, а неразрешённые за двести лет противоречия в облаках. Слишком долго политиканы откладывали проблемы в долгий ящик, вместо решения придавливали их проблемы сверху, надеясь спихнуть ответственность на приемников.
-Хм, — сказанное пегасом заставило меня пересмотреть взгляды на их вид, — не совсем понимаю, какие противоречия могут угробить сытое общество с единой идеологией?
-Когда после удара мегазаклинаний на поверхности всё рухнуло, у нас армия взяла власть в свои копыта. В те времена столичные пегасы во всю носились с идеей выхода из войны, независимости и самобытности, а жители провинции ещё не успели забыть патриотизм, но очень хотели сохранить предвоенный уклад жизни, тот который с отоплением, и электричеством.
— Совсем как в НКР, – разочарованно протянул я, всю жизнь представлявший общество пегасов ламповой Спартой. Теперь понимаю, почему ты сочувствуешь плутократам.
Метеор достал из седельной сумки боксёрскую перчатку с надписью ,,Чемпиону воздушно-космической академии имени Харрикейна Великого’’ и внезапно стал очень убедительным.
-Не смей сравнивать анклав с этими козлами! У нас были идеалы! Была высшая цель! Честь, верность, дисциплина и ещё множество слов, о значении которых ты не догадываешься! А что у них? Что такое НКР? Общество пони жаждущих комфорта, удобств, роскоши! Общество потребителей! Может плутократы, и взяли всё худшее у анклава, но остальное прихватить поленились.
-Тогда почему ты хочешь им помочь?
-Жёг когда-нибудь с друзьями костёр в пустоши?
-И не раз, — странный вопрос заставил меня усомниться в адекватности стоящего в воздухе с боксёрской перчаткой на копыте командира. Но он был так харизматичен.
-Что делают пони, когда кончаются дрова?
-Одни жмутся к огню, толкаясь за наиболее тёплые места. Другие идут искать хворост.
-Мы с тобой судя по всему относимся ко второй категории, — пегас дружески подмигнул.
-Мать твою прямо аллегория на всю мировую цивилизацию.
-Но если на борту моего корабля оказалась парочка раздолбаев вроде Вольта с Рейн. То и среди плутократов может найтись несколько честных пони.
-Почему нет.
-И я не хочу, что бы ураганом накрыло кого-нибудь из моих бывших сослуживцев.
Я оставил Флера с Метеором в кабине одних. Сейчас ничто не мешало нам отложить выяснение отношений с единорогами, и ещё пару витков свободно попадать в упустившем момент разгонного импульса челноке.
А для роли доброго полицейского, которую мне предстояло сыграть, было совсем не лишним поесть и отдохнуть.
И я нисколько не удивился застав в бытовом отсеке Балу.
Не замечающий меня медпони разглядывал старую фотокарточку.
Присмотревшись, я узнал на потускневшем снимке самого доктора в потрёпанной форме НКР с ленточным пулемётом на плече и несколькими медалями на груди. Санитара окружали ещё несколько таких же бравых земных пони и единорогов. На заднем плане зеленела подпалённая роща.
Старые догадки, что медик не так-то прост окончательно подтвердились, когда я потянувшись за любимыми чипсами с геконом случайно наступил копытом на взятый из микроволновки тюбик с борщом.
Струя горячего бульона попала в торс Балу, и в кармане мгновенно прилипшего к шерсти белого халата проступил металлический крест.
-Не могу представить, в каких исследованиях ты участвовал, если так спокойно воспринимаешь космический полёт, — невзначай спросил я, когда спустя пять минут неловкий инцидент был ликвидирован.
Исчерпавшего запас шуток о моей прямоногости дока вопрос вывел из равновесия не сильнее, чем морская рябь тяжёлый дредноут класса Лунный.
-Про Фрэнка Эндштейна слышал? – оскалился он.
-Неа.
-Жеребец, которого вначале мы сделали алликорном без помощи ЗВТ. А потом алликорны петухом без применения…
-Ну не за столом же, млять!!! – разговор о магии напрочь перебил мне аппетит и медпони поспешил расширить свой рацион за счёт моего.
-В общем, подопытный доброволец обвинил нас во всех своих бедах и подал в суд. Рад, что хоть на орбите этот мул меня недостанет.
-Всё я про вашу плутократскую медицину знаю, — проворчал я, клиент всегда прав, ваше дело предложить, к хорошему врачу в НКР состоятельные пациенты возвращаются, с рецидивами.
-А вот тут ты не прав, — примирительно улыбнулся медпони, за спасение жизней я крышечки не беру, мне за здравоохранение обидно! И не долеченным от меня ещё никто не убегал, сначала Клятва Медоу Брук, потом крышечки. Импланты и прочие улучшения другой вопрос.
-Неудивительно, что ты не прижился в Новом Кантерлоте.
-А я и не стремился! Моя Родина…
-Неприметное стойло под Стальонградом?
-Ну зачем же так много, — покачал головой жеребец, моя ,,Родина” удобна для переноски как портсигар и легко умещается на одном листке бумаги с водными знаками банка тенпони.
-Ты сам-то в это веришь?
-Кому в этой вселенной есть дело до того что я думаю, и во что верю?
-Мне, например.
-Буду иметь в виду… — замялся медпони. Лучше покажи своему другу странный камень с Кветцеля. А то я уже устал смотреть, как Флер прячет под подушкой институтский учебник по петрологии за авторством Мод Пай.
А мы, то наивные думали у него, после всего пережитого, выработался фетиш на суровых пегасок в форме.
-Почему нет, согласился я, но для начала слетаю, отнесу обед Байту, а то он, небось, уже запарился колдунов стеречь.
-Заодно скажи, что бы как поест, плыл на перевязку!
-Если так пойдёт и дальше, то ещё через сто лет пони будут сжигать за утверждение, что наша планета круглая!
Когда я вошёл в машинное отделение, привязанный к креслу Квант пытался доказать очередную безумную теорию гордо скрестившему копыта на груди программисту.
-Да я бы уже сейчас голову отворачивал за использование в баллистических расчётах модели сферической земли, — негодовал оператор ЭВМ.
-Ты же вырос в цивилизованном стойле, и должен понимать, что небесное тело на котором мы живём можно с достаточно высокой точностью считать шаром! – не выдержал надёжно связанный астроном, если не веришь мне просто посмотри в иллюминатор космолёта!
-Планета, на которой мы живём не шар, а грёбанный Референц Эллипсоид Красовского, мудыга!!! Полярное сжатие и неоднородность структуры, знаешь ли! Если ты не учтёшь гравитационные возмущения вызванные неравномерностью распределения массы небесного тела, то можешь забыть про устойчивую орбиту! – Байт нежно хлопнул астрофизика свёрнутой программой полёта по рыжей гриве, наслаждаясь превосходством инженера прикладника над теоретиком фундаменталистом, когда дело переходит от научных проблем к техническим решениям.
Я зааплодировал, даже не пытаясь сдержать хохот.
-Следующим номером на арене нашего цирка выступает, — земной пони изобразил театральную паузу, знаменитый дрессировщик маэстро Хак Байт и его учёные академики. И так кажется, в прошлой серии нашего шоу кто-то пытался дезертировать с космического корабля, кто же у нас здесь такой умный? – зелёное копыто нежно коснулось солнечного сплетения единорога.
Квант всем своим видом продемонстрировал прилетевшим на шум Флеру с Метеором, что не собирается играть в подобные игры, а вот Вольт, очевидно собрав яйца в кулак, решил попытать счастье, играя в жалкого и в меру смешного пленника, вдруг нам для помывки сортиров как раз таких и надо?
-Ну я, а что ведь никто бы не пострадал…
-Ну и кто ты после этого? – широко улыбнулся напарник, очевидно вспоминая старину Тангстен Чери — нашего сержант инструктора по материаловедению с авиабазы в Нелисе.
Добрейший и интеллигентнейший жеребец с превосходным чувством юмора, разумеется, держал эти качества подальше от студентов, награждая наш поток двенадцатиэтажными оборотами суровой заводской брутальности.
-Я мудыга (прим. редактора: пони не сумевший оправдать доверие коллег)!!! – заучено отрапортовал Электрон.
-Правильно. А что такое мудыга? – спросил Байт у затаившей дыхание аудитории.
-Это состояние души, — подыграл Флер, очевидно тоже вспоминая студенческие годы и спасшего его от отчисления наставника, который, кстати, и научил дикаря выговаривать слово – черезжопник (прим. редактора: пони, справившийся с порученной ему задачей обожаемым нами всеми способом)!!!
-Тогда кто ты? – бортмеханик показал два копыта, как бы подсказывая.
-Я, — начал Вольт, но увидев, как последователь загнул одно из них, на секунду задумался, черезпопник!
-Чётче жо!
-Я черезжопник!
-Отлично, и что ты хочет сделать, после осознания столь архиважного факта?
-Исправиться?!
-И как ты хочешь это сделать?
-Молча!
-Молодец! Я прямо чувствуя, как ты рвёшься высадиться на Зарю первым? – комиссар дружески подмигнул единорогу.
Уши Вольта опустились.
-Квант, ты же поможешь своему другу исправиться? Нам нужны координаты корабля.
-Это исключено! – астрофизик отрицательно замотал головой.
-Ну за чем же так сразу?
-Я забочусь о благе всех пони.
-Доктор вы вынуждаете меня прибегнуть к допросу третьей степени! – комиссар театрально оскалился. Итак, с кого мне начать?
-Если хочешь, пытай меня, но это тебе ничего не даст, — Квант с вызовом посмотрел в глаза Флеру.
-Да, пытай его! — поддержал товарища Вольт.
-Кажется, кто-то решил поиграть в героя. Что ж, и для таких пони у нас тоже есть… хм… методы. Если ты не начнёшь думать головой, Балу сделает твоему приятелю маленький такой укольчик, — комиссар сдвинул копыта перед мордочкой учёного на миллиметровое расстояние. Вначале, ему станет хорошо, а потом как-то не очень. Так, не очень, что он будет молить, чтобы ему дали новую дозу, или пристрелили. И ты мой дорогой друг будешь на это смотреть, подумай Квант, хорошо подумай, оно тебе надо?
-Ты самый мерзкий тип из всех пони, кого я встречал! Шмыгнув носом, единорог прицелился и плюнул в адепта Флатершай.
-Я всё сказал, умник. У тебя полчаса на размышления. Время пошло! – политработник вытер копытом растёкшиеся сопли интеллигента, пошли кэп, нам не о чем с ним разговаривать.
-Вы не понимаете! Последствия могут быть непредсказуемы!!! — в отчаянии прокричал учёный им в след.