Первопроходец

Глава 27 - Хара

Долго. Очень долго писалась эта глава. Кто-то скажет, что это вау, много понек, мало Артура. Кто-то скажет что не вау, неужто ЭТО стоило ждать аж 7 месяцев?! Но — оно-таки написалось, а значит, не все еще потеряно :)
Небольшие объяснения, в чем же собственно дело. В начале 2018 я сменил область деятельности и должность. Денег больше, времени меньше (видите, как опасно желать авторам побольше бабла? Желания сбываются, и не всегда так, как хотелось бы :) )
Однако я по прежнему твердо держусь выбранной линии, и фанфикописание будет продолжаться!
Следующую главу, с аликорнизацией Твай, планируется дописать к Новому Году. Я всегда выкладывал одну незадолго до, не хотелось бы нарушать традицию :)

Теперь же не менее традиционное время благодарностей.
Прежде всего — моя неиссякаемая благодарность моим бетам, чье число вновь пополнилось когда-то Николаем 3м, потерей пароля перерожденного в Рыцаря Белой Идеи :)
Честно, я вам даже немного сочувствую — вычитывать по 65 фикбук-страниц за раз это жесть :)

Большая благодарность товарищу Purelight, который указал на чудовищное количество пунктуационных ошибок по всему фанфику. Точное число не помню, но там явно было за полтысячи.
Так же большое спасибо Глухому Лягушонку за полезные советы относительно повседневных сценок, Syntepon за советы и адаптацию стихов к повествованию (другие его творения по теме можно прочесть здесь и kifats за интересные детали и туристические истории :)

Проснулся я от сочетания двух безумно раздражающих факторов: щекочущего тёплого ветерка, треплющего волосы, и яркого солнца, светившего прямо в глаза. У-у-у… голова…

С некоторым трудом и приступом пульсирующей боли я поднялся в вертикальное положение. Ага. Тот самый ветерок, шевеливший волосы у меня на затылке, оказался дыханием спящей Дэш. Памятуя о специфическом восприятии пегаски, я не стал пытаться подняться тихо… и она действительно не проснулась. Эксперимент засчитывается как успешный, необходимо ещё несколько для подтверждения теории.

От умывания холодной водой в голове чуток прояснилось. Что ж мне так нехорошо-то, а? Впрочем, знаю. Легли мы вчера часа в три ночи, а сейчас вряд ли больше восьми утра. Стресс, недосып и алкоголь — вот и результат. Ладно, пойдём по обычному маршруту человека, оставшегося без привычных таблеток. Стакан воды, а потом душ, может быть, этого будет достаточно.

Увы, хоть и помогло, но не особо. Вытершись и с некоторым отвращением натянув на себя вчерашнюю одежду (не будить же Флатти из-за такой ерунды?), я открыл входную дверь и вышел на свежий воздух. Говорят, созерцание зелени успокаивает головную боль… сам я это ни подтвердить, ни опровергнуть не мог. Болела-то она часто, а вот метод показывал разную эффективность в разное время.

Вкусно пахнет летом. И вообще, красиво. Густая трава, поблёскивающая у основания холмика речка, лёгкий ветерок… только голову припекает. Пойду-ка я в беседку, только сначала гляну на задний двор при свете дня.

Обогнув дом и осмотрев последствия вечеринки, я хмыкнул, впечатлившись масштабом беспорядка. Тотально вытоптанная трава, столы с остатками вкусняшек, которые сейчас споро разбирали птицы и лесные зверушки, пустые бочки из-под сидра, фургон Беаты с развёрнутой рядом небольшой сценой, полотнища «Твистера», статуя Дискорда… о, прикольно. Кто-то из понек сплёл венок и нацепил его на духа хаоса. Земнопонькам плести сложно, так что подозреваю, что напакостил кто-то из единорогов.

— Ничего, приятель, — я похлопал каменную фигуру по плечу. — Ещё повеселишься на вечеринках.

До плеча пришлось немного тянуться. А ведь он повыше меня будет, если выпрямится… сложно было это понять, пока он был живым, слишком уж часто он летает и создаёт вокруг суету. Н-да, вид заднего двора взгляд не услаждает совершенно, лучше вернусь и полюбуюсь на речку, благо беседок в своё время я отгрохал аж две.

Ещё где-то полчаса я смотрел на море травы, по которому ветер время от времени прогонял шелестящие волны. Впасть в медитацию не получалось, планшет я оставил где-то в спальне, да и плеер тоже, так что мои возможности по приведению себя в рабочее состояние я почти исчерпал. Но, увы — ни рассола, ни томатного сока у меня нет, а до ближайшего заведения, где их можно найти, полчаса топать по жаре. О! Знаю! Вроде бы я видел на кухонном столе лимоны… надо же, посылал Беату за ними исключительно, чтобы она дольше провозилась в Понивилле, а вон оно как пригодилось!

Вернувшись в дом, я сразу же завернул на кухню, порезал лимон и начал осторожно толочь дольки ложечкой, стараясь не стучать слишком уж сильно по стеклянному дну кувшина. Отвлекло меня появление жёлтого пятна на периферии зрения.

— Доброе утро, Флатти, — поприветствовал её я, поднимая голову, но, к моему удивлению, пегаска с испуганным писком метнулась назад, в мою спальню. Эм… это что-то новенькое.

Я подошёл к двери.

— Всё хорошо?

— Угу! — нервно донеслось из-за двери. Что-то не верю.

— А почему тогда сбежала?

Неуверенное сопение на грани слышимости.

— Что-то случилось? — повторил попытку я.

— Ничего, — судорожный вздох. — Я… сейчас выйду…

А в голосе обречённость приговорённого к высшей мере. Ну-ну, знаю я эти «ничего». Чаще всего действительно какая-то ерунда. Но не просто, а — космически важная для конкретной девушки ерунда. Что бы это могло быть? М-м-м… удрала, лишь когда я начал поднимать голову, значит, не хотела, чтобы я её видел. Собиралась уйти по-английски, не прощаясь? Точно нет. Не в её духе, да и смысл привлекать моё внимание… так, нет, рассуждения о смысле тут излишни… она знала, что я на кухне, звук стучащей ложечки меня полностью выдавал. Значит, она хотела проскользнуть мимо. Либо на второй этаж, либо… я едва не хлопнул себя по лбу. Ну конечно же. Туплю. Куда первым делом шла проснувшаяся Твайлайт? В ванную! Можно предположить, что и Флатти хотела туда же. А прячется, потому что…

Я хихикнул. Засоня и растрёпа боится показаться на глаза. Милота-то какая.

И я хочу это увидеть.

— Ладно-ладно, я все понял. Возвращаюсь на кухню и не смотрю.

Две трети правды: действительно понял, действительно вернулся и даже снова начал толочь лимон, но смотрел в дверной проем во все глаза.

Ибо на мой личный взгляд, девушки с утра находятся в пике своей красоты. Шикарные, чуть спутанные длинные волосы, от чего они кажутся ещё пышнее, беззащитно-сонное выражение заспанной мордашки, все такие мягкие, тёплые, домашние… стрелка мимиметра гладко срезает ограничитель и изображает из себя вертолётный винт.

Угу, если бы они ещё в таком виде показывались. Но не-е-ет… надо срочно расчёсываться, наводить марафет…

Вот и Флатти не доставила мне удовольствия созерцания её в первозданном виде — только мелькнула розовая грива, и слились в один звук хлопки дверей спальни и ванной. Блин, шустрая! И так всегда… хотя не, не всегда. Твайлайт не пыталась прятаться, Беата… Пинки один раз видел, но эта вообще не расчёсывается, с её буйными кудрями даже у стальной расчёски зубья погнутся… Октавия, опять-таки, разок показалась спросонья… аликорн не считаем, им гриву вообще не надо расчёсывать в виду её невнятной материальности. Хм… хотя всё, в общем-то, понятно. Эти-то поньки меня на свиданку не звали, а одна так даже заранее отказалась, а Флатька… вот же странное создание, на кой я ей сдался? Любят нежные девушки себе найти проблем в личной жизни. Выбирают всяких пьяниц, наркоманов… иномировых психопатов… Впрочем, я пока ещё ничем себя не выдал. Вроде бы.

— Ну теперь-то доброе утро? — с ехидной улыбкой поинтересовался я у Флатти, когда та, уже расчёсанная, вошла на кухню.

— Доброе… — тихонько ответила она, пряча глаза за гривой.

Интересный жест. Удивительно естественный, что у неё, что у Марбл. Затрудняюсь подобрать человеческий аналог — для «сложить руки на груди» он слишком пассивный…

— Садись, я сейчас закончу с лимонадом и что-нибудь приготовлю на завтрак, — я жестом пригласил её на один из табуретов, прежде чем вернуться к своему занятию. — Заказывай, раз уж ты такая ранняя пташка.

Птенчик-пташка Флаттершай, милая пегаска… м-м-м… н-да, рифма кончилась. Блин, какой-то кисель вместо мыслей, когда уже кто-нибудь из единорогов проснётся? Эх, как я быстро привык к хорошему! Раньше я в состоянии лишь ненамного лучше просыпался каждый день, и ничего, работал, думал… а теперь единорожек жду. Пристрастился чувствовать себя здоровым человеком.

— Я?.. — удивилась и, кажется, даже чуть испугалась она.

— Угу, — я достал из холодильника банку с водой и залил большую её часть в кувшин с толчёным лимоном. — Пить будешь? Ой, то есть, хочешь?

Нерешительный кивок. Я достал из шкафчика два стакана и налил свежеприготовленный напиток нам обоим. О-о… хорошо… пожалуй, вышел на норму «земного утра».

— Ну-с, и что же прекрасная леди желает на завтрак? — вернулся я к поддразниванию пегаски, едва та осушила свой стакан.

Как же всё-таки умильно она краснеет.

— … — тихо-тихо произнесла она.

Ну вот опять началось… иногда мне кажется, что у Флатти способность общаться с остальными накапливается в процессе общения и стремительно выветривается во сне. Интересно, а она сама себя в таких ситуациях слышит, или ей хватает громкости внутреннего голоса? Я собрался было попросить её говорить громче, но передумал. В конце концов, я же хотел её порадовать, а не пытать вопросами. Это другие поньки могут уверенно заявить о своих желаниях, но не она. Вчера и так, поди, годовой запас решительности выбрала, чтобы позвать меня на свидание прямым текстом.

— Это можно, — кивнул я. — Сейчас сделаю.

Удивлённый взгляд прекрасных бирюзовых глаз. Нет, кажется, она всё-таки понимает, что её нельзя было услышать. Так-с, ладно, а что она могла заказать? С одной стороны, я могу приготовить что угодно, уж кто-кто, а она точно не будет говорить «я хотела не это!», но это будет как-то… попробуем смоделировать. Флатти не будет просить звёзд с неба, скорее, наоборот, что-нибудь максимально простое и ненапряжное. Например, один раз, когда я был у неё с утра, они с Энджелом завтракали нарезанными ломтиками морковью и яблоками. Еда лёгкая и полезная, особенно учитывая, что как минимум ЭйДжей проснётся с похмельем. И Твай, скорее всего, тоже. Вот и решено!

Так что я взял ножик и достал из-под раковины ящичек с морковкой.

— Я помогу, — тихонько предложила Флатти.

— Давай, — согласился я, и достал из ящика стола второй нож. — Вырежешь из яблок сердцевинки?

— Хорошо.

Я протянул ей нож рукояткой вперёд. Честно говоря, я уже неоднократно делал так с Трикси, и меня неизменно забавляла реакция — единорожка, несмотря ни на что, по-прежнему считала, что руки у меня сахарные, и брала нож с потрясающей осторожностью, сначала пуская магию вдоль лезвия, и только потом очень аккуратно вытягивая его из моей хватки. Интересно, как поведёт себя Флатти?

Пегаска сначала неуверенно протянула лапку, но, быстро одумавшись, подошла чуть ближе и аккуратно цапнула рукоятку зубами. Уф… неужели зубами надёжнее и точнее? А как же гигиена?! Лучше бы я этого не делал! Некоторые вещи проще не знать.

А потом мы дружно чистили овощи. Идиллия, почти как в те старые добрые времена, когда Флатти приходила ко мне чуть ли не каждый день, чтобы помочь освоиться на новом месте.

С лестницы донёсся дробный перестук лапок, а в следующее мгновение на кухню влетело нечто размыто-розовое.

— Воды-воды-воды-воды! — чёткость линий Пинки обрела, только остановившись около стола. Я тоскливым взглядом проводил добрых два литра лимонада, с весёлым журчанием утёкших в ненасытную утробу. — А-а-ах!

Ну да, сушняк, вполне можно понять.

— До-о-оброе утро вам обоим! — пропела вечериночная пони, сфокусировав взгляд на нас.

— И тебе тоже доброе, — согласился я. — Как самочувствие после вчерашнего?

— Замечательно! — она широко улыбнулась. — Лучше не бывает!

Страшная мысль пронзила мою голову. Я мог простить им многое. Магию, способность летать, долгую жизнь в сочетании с замедленным до безобразия старением… но ЭТО?! Если чёртовы пони могут бухать до потери адекватности, а наутро просыпаться с широченной улыбкой и говорить, что им замечательно, то… то… я разрывался между идеей о том, чтобы свалить к таким родным минотаврам, чтоб не лопнуть от зависти, и ещё одной о том, что, возможно, предложение Тии стать пони не стоило отбрасывать столь поспешно…

Додумать крамольную мысль до конца я не успел — на площадке второго этажа показалась Эпплджек, и все дурацкие мысли о том, что у пони похмелья не бывает, как ветром сдуло.

Вестерн-пони было нехорошо. С зажмуренными глазами, без своей неизменной шляпы (отчего выглядела удивительно беззащитной), она долго обшаривала лапкой ступеньки перед собой, прежде чем сделать неуверенный шаг. Поньки и в трезвом-то виде не любят лестницы, а уж с бодуна… да, пожалуй, с «нехорошо» я погорячился. Ей чудовищно плохо.

— Доброе утро, ЭйДжей! — радостно воскликнула Пинки.

Яблочная понька вздрогнула, промахнулась мимо ступеньки и едва не покатилась кубарем вниз. Т-а-ак… придётся нести.

— Пинки, пожалей подругу, ей сейчас любой громкий звук — как нож, вбитый в череп.

Краем глаза я увидел, как Флатти вздрогнула. Да что ж вы такие впечатлительные-то?!

— Ой… а почему? — гораздо тише спросила понька.

— Потому что нехрен пить неизвестно что в неразумных количествах. Особенно если «неизвестно что» предложено Винил.

На мою фразу Флаттершай подозрительно покраснела. Да ну нафиг! Я бы учуял… или нет, хрен бы я чего учуял, когда сам пил то же самое… ну, теперь всё становится на свои места. Блин. То-то она сегодня ещё тише обычного. Бли-и-ин… неловко-то как вышло…

Впрочем, пока стоит позаботиться о несчастной земнопоньке.

— Выдави пока сок, — попросил я, катнув в сторону Пинки лимон и взглядом указав на кувшин. — Раз уж ты всё выпила сама.

— Оки-доки! С кожурой? — задала она мне неожиданный вопрос.

— Без, — отрицательно махнул головой я, направляясь к лестнице.

За всё это время Эпплджек одолела ещё две ступеньки. О-о-о… я знаю это состояние. У бедолаги сейчас во всём мире существует только две вещи: она сама, измученная неравной борьбой с зелёным змием, и подвиг преодоления лестницы, который стоит перед ней. Всё остальное скрыто в тумане из головной боли и тошноты.

Хотя, может, у понек и похмелье помягче, чем у людей?

— Тихо, тихо… — сказал я только для того, чтобы обозначить своё присутствие, и очень плавно поднял поньку в воздух.

Я успел сделать несколько неторопливых шагов вниз, прежде чем старшая владычица садов осознала изменения в окружении.

— …поставь… меня… — последний выдох умирающего лебедя. Глаз она так и не открыла.

— Угу, сейчас поставлю, — честно пообещал я. Она хоть и лёгкая (сейчас), но перенапряжённые от вчерашней доставки понек до кроватей мышцы дали о себе знать даже от такой небольшой нагрузки.

Хорошо ещё, что сопротивляться у Эпплджек не было ни сил, ни желания. Хе, я в своё первое похмелье тоже не дёргался бы…

Посадив безвольно-вялую ЭйДжей на стул, я посмотрел на кувшин… и с лёгким охренением перевёл взгляд на останки лимона — влаги в нем оставалось не более чем в арбузной косточке. А Пинки сидит и мило улыбается в своём обычном стиле… вот только мне что-то вспомнилась её сестричка Мод, которая лапкой камни колола. И анекдот про налогового инспектора.

Успокаивает только то, что когда-то Лира говорила, будто у меня хватка почти как у земнопони, а значит, силушкой богатырской могут похвастаться только Пай. Несколько успокаивает.

Разведя лимонный сок холодной водой, я вручил кувшин Эпплджек. Та выдула его весь, большими глотками… как можно за раз выпить полтора литра жидкости?!

Опа. Мне показалось, или у неё шёрстка стала ярче?

— Чисто из любопытства. Сколько ты вчера выпила? — поинтересовался я.

— Не помню… — простонала Эпплджек. — Что это за дрянь была?

Идея пошутить в духе «отрава для тараканов» мелькнула в моей голове и сразу же пропала. Нехорошо издеваться над похмельными.

— Нечто, для пони не предназначенное, — уклонился от объяснений я. — Ещё воды?

— Нет, — чуть качнула головой земнопонька. — Можно я твоим душем воспользуюсь, сахарок?

— Без проблем.

Неуверенной пошатывающейся походкой ЭйДжей двинулась в сторону ванны, а я перевёл взгляд на Пинки.

— А ты сколько выпила?

— Два стакана! — уверенно ответила вечериночная понька.

— Разбавляя? — уточнил я.

— Ой, а надо было? — удивилась Пинки.

— Вообще пить не надо было!

— А мне понра-а-авилось… — с лёгкой мечтательностью протянула Пинки.

У меня по спине пробежался холодок. Не то чтобы пьяная Пинки особо отличалась от Пинки трезвой, но слова Селестии о привыкании я запомнил.

— Это-то и плохо, — пробормотал я и заглянул под стол, где всё ещё сиротливо стояли две пустые литровые бутылки.

Флатти, скорее всего, досталось совсем немного. Пинки… ну, учитывая, сколько она ест сладкого, но при этом размером чуть меньше той же Эпплджек, не сомневаюсь, что её метаболизм может справиться и с куда большим количеством выпивки. Например, ведром. Да, семейка Пай настолько сурова, что могла бы основать второй Челябинск. Предложить им, что ли, шутки ради?

ЭйДжей оказалась менее крута, а судя по состоянию, вполне могла выдуть бутылку целиком… что оставляет нам Винил, Окти и Твай на одну бутылку 60-70 градусного самогона.

— Пинки, выдави ещё парочку лимонов, — попросил я. — Думаю, скоро придут другие жаждущие.

— Оки-доки!

Так, а я пока морковку нарежу, да и Флатти с яблоками уже почти закончила. Отвлёкся я только один раз — посмотреть, как Пинки изображает из себя соковыжималку. Выглядело интересно: сначала она как-то хитро покрутила половинки лимонов в лапках и вытащила их из кожуры, а затем просто примагнитила очищенный фрукт к хуфу и фшух! — весь сок в кувшине, а в лапке у неё только чуть влажные ошмётки.

Жуть.

Вслед за морковкой настала очередь яблок, когда из душа вернулась Эпплджек, ощутимо посвежевшая и замотанная в огромное травянисто-зелёное полотенце. У меня таких не было — неужто Беата купила? Нет, она сама в город не ходила. Тогда… Винил?

— Вот теперь доброе утро, — кажется, я повторяюсь. — Как себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, сахарок, — кивнула она. — Спасибо за гостеприимство, но я пойду. И… звиняй за всё вчерашнее, в общем, ага? Не знаю, чего на меня нашло.

— Не беспокойся на этот счёт, — отмахнулся я, прекрасно зная, что на неё нашло и благодаря кому. — Виновные будут наказаны. И не торопись убегать, обсохни хотя бы. Не понимаю, чего вы обе вообще подорвались в такую рань.

— Это потому что ЭйДжей храпела! — уверенно ответила Пинки.

— Я храпела?! — возмутилась фермерша. — Ты меня стиснула так, шо я дышала-то через раз!

— О-о-о… — чуть поникла Пинки. — Прости, ЭйДжей. Ты была такая приятная, тёплая и обнимашечная…

— Э-э… ладно, подруга, со всеми бывает… — чуть смутилась земнопонька, видимо, вспомнив, как сама вечером лезла к Пинки в объятия.

— Только не кричи, — взмолился я, видя, как радостно воспрянули розовые ушки, а прикреплённая к ним понька набрала воздуху в грудь. — И так голова болит.

— Ой… — Пинки «сдулась», а ЭйДжей бросила на меня чуть непонимающий взгляд.

— У тебя тоже от этого зелья болит голова? — недоуменно спросила она. — Зачем ты тогда его пьёшь?

— Не от зелья, — возразил я. — Ну, точнее, не только от него. Мне нужно соблюдать некоторый распорядок дня, а с этой вечеринкой я нарушил сразу несколько пунктов, вот теперь и страдаю.

— О-о-о… — понимающе протянула земнопонька.

— Может, тогда ты пойдёшь поспишь? — тихо предложила Флатти. — Мы тут сами закончим.

— Не-е, это тоже будет нарушением распорядка, — вздохнул я. — Станет только хуже. А вот ЭйДжей поспать однозначно стоит.

— А яблони кто околачивать будет? — чуть сварливо возразила земнопонька.

— Кто-нибудь без похмелья, — я дорезал последнее яблоко. — Точно не будешь завтракать?

— Шо-т не хочется, — на еду понька посмотрела с явным содроганием. — Я, наверное, пойду всё-таки… куда можно полотенце повесить?

— Просто кинь в корзину в ванной, потом разберусь, — я посмотрел на Пинки. — Ты-то завтракать будешь?

— Буду, — радостно улыбаясь, кивнула она.

— Тогда насыпайте себе, — приглашающе махнул я рукой в сторону миски (скорее тазика, если уж брать по объёму) с яблочно-морковным ассорти.

— Ты не будешь? — чуть обеспокоенно поинтересовалась Флатти.

— Не хочу пока. Может, позже.

Действительно, что-то я поторопился еду для всех готовить. С этими-то тремя поньками всё понятно, они привыкли рано вставать. У Эпплджек ферма, Пинки помогает Кейкам с кафе, Флатти в это время кормит своих зверюшек… а вот остальные могут спать хоть до полудня. Эх, ладно. Если что, потом из остатка яблок и моркови запеканку сделаю. Или из одних только яблок — шарлотку. Кстати, что-то ЭйДжей ушла в туалет и не вернулась… прихватило, видать. Но всё-таки поньки куда более выносливы, чем люди, и в себя приходят тоже быстрее. Помнится, после сходного количества выпитого нас с Айроном можно было не кантовать вплоть до того момента, пока Твай не пришла с лечебными заклинаниями. А ЭйДжей хватило одной лишь регидратации для достижения почти тех же результатов. Так, стоп!

— Пинки, мы ж тебя отдельно положили, — вспомнил я окончание вчерашнего вечера. — А Твай вместе с ЭйДжей. Кто из вас ходит по ночам?

— Фальстарт! — воскликнула Пинки, мгновенно забыв про еду.

— Чего?

— Ты обещал мне ещё одно соревнование на следующей вечеринке! — возмущённо ткнула в мою сторону лапкой Пинки. — А сам усыпил меня, даже не дав подготовиться! Это фальстарт!

— Чего-о-о? — вообще потерял нить беседы я. — Обещал? Соревнование… — А-а-а! Тот дурацкий поединок на сонных кристаллах, который был в Империи!

— Да! Я очень-очень-очень старалась не уснуть! Но всё равно уснула! А когда проснулась, подумала, что вы играете где-то ещё без меня, и пошла вас искать!

Эм… ладно, это Пинки.

— А в соседней комнате были Твай и ЭйДжей. Тоже проигравшие. Вот я и подумала, что подожду их, а потом мы победим вашу с Трикси команду!

Эм… ладно, нетрезвая Пинки.

— Легла между ними и стала ждать, — тем временем продолжала историю ночных похождений вечериночная понька. — Но они были такие тё-о-оплые… и я сама не заметила, как уснула.

Хорошо ещё, что ты в комнату напротив пошла, а не прямо по коридору. Боюсь представить, что б с тобой, невинной розовой зайкой, сделали эти развратные-развратные музыкантши.

— А спать вместе с кем-то прия-а-атно… — протянула вечериночная понька.

— И не спать тоже, — поддел её я. Но покраснела почему-то Флатти.

— Конечно же, глупенький, — рассмеялась Пинки, явно не ухватив подтекст. — Можно веселиться, устраивать вечеринки, розыгрыши, печь тортики, есть тортики, побеждать злодеев…

— …спасать невинных, нести мир во всем мире! — подхватил я в стиле «Маски» Джима Керри.

— Да!

— …но сначала, — я сделал многозначительную паузу. — Всё-таки должны быть тортики.

— А есть? — заинтересованно наклонила голову Пинки.

— Неужто в твоей волшебной гриве ничего не осталось? — наигранно удивился я.

— Не-а, — Пинки для надёжности даже пошерудила в глубинах своих кудрей лапкой. Засунув её туда по локоть. Или это правильнее назвать «по колено»? Неважно, один хрен на законы физики она в очередной раз плюнула. С особым цинизмом.

— Ну и ладно, — решил я не обращать на это внимания. Потом Твай спрошу. — Обойдёмся пока без тортиков.

— Так нельзя! — решительно махнула головой Пинки, вскакивая на ноги. — Я мигом!

И, мгновенно развив полную понячью, исчезла за дверью. Я перевёл чуть удивлённый взгляд на Флаттершай. Всё ещё красную, кстати говоря.

— Флатти, — вкрадчивым тоном поинтересовался я. — А о чём это ты таком думаешь?

Красный цвет мгновенно стал гораздо насыщеннее. Но взгляд не отвела, хоть он и приобрёл такое же выражение, как у кролика перед удавом.

Нет слов. Ладно, вопрос о добровольности её желания пойти со мной на свидание можно считать снятым, а выпитое повлияло только на решительность, но не на предпосылки. Вот вроде бы я знал это и раньше (в теории), но… как-то сложно поверить. Ничего не могу с собой поделать.

— Ладно, замнём для ясности, — улыбнулся я.

— Извини, — неожиданно сказала Флатти, опуская взгляд.

— За что? — удивился я.

— За то, что уснула… и заняла твою кровать… — окончательно стушевалась пегаска. — Ты ведь из-за меня не выспался…

— Фигня какая, — отмахнулся я. — Сам сглупил. Когда нашёл сонный камень, мог бы и к тебе прийти, кровати бы хватило на нас обоих. Но вот упёрся мыслью в этот диван и…

— К-к-к-ко мне? — она снова покраснела до кончиков ушек.

— Спать, Флатти, спать, — ехидно уточнил я. — А не о чём ты там подумала. Вот ведь маленькая развратная…

Её взгляд остановился на мгновение, а затем она с тихим выдохом обмякла. Еле успел потянуться и остановить её падение. Обморок? Судя по стремительно увеличивающемуся весу — точно, он. Н-дя… н-дя-я-я-я… нашёл, Арт, кого, а главное — чем подначивать. Мышцы взвыли во второй раз, но я успел донести пегаску до дивана прежде, чем миоциты устроили бунт.

Пум-пурум-пупум… пегаски! Две штуки. Лежат, отдыхают… хм. Как бы Луна опять не прилетела с претензиями. Наверняка ж почуяла, что я пополнил счёт доведённых до обморока пони до трёх. Ачивмент, так сказать, анлокд. Но всё равно как-то нехорошо получилось.

— Сияют радугой цвета… — пробормотал я строфу одного из стихотворений Бодлера, разглядывая гриву Дэш. — Как вид прекрасный взор ласкает. Хе.

Я потёр лоб. Блин. Что-то меня прёт. Может, это на меня так общение на одной волне с Пинки действует? Полчаса гипертимии, а потом головная боль, всё как обычно. Но это потом, а сейчас… чем бы таким весёлым заняться? Зна-а-аю!!!

Туповато хихикая (ничего не могу с собой поделать), я направился в мастерскую. Ой, точно…

— ЭйДжей, ты там не утонула? — весело поинтересовался я рядом с дверью в ванную.

— Все путём, сахарок, — какие-то нервные нотки в голосе, но раз жива, то причин для беспокойства нет.

Листик спокойненько «рос» около гаража. Обидно, честное слово, обидно! Меня поньки по дуге обходили неделю или две, лишь постепенно уменьшая радиус, а на древолке как покатались — так сразу же потеряли страх. Хм… может, если бы они на мне покатались, то вышло бы то же самое? Эксперимент безнадёжно запоздал, хе-хе. И этически неприемлем, если подумать над этим дважды.

Разобрать древолка на запчасти заняло у меня минут пять, пока не осталось только «ядро», если так можно было назвать шестидесятикилограммового моллюска цвета майской листвы. Так-с, а теперь попробуем проверить одну интересную теорию…

Пони, они ведь не глупые, совсем наоборот. И древесных волков изучали, просто не с теми намерениями, с которыми бы это делали люди, оттуда и причина моего «открытия». Им было достаточно узнать, что надо делать, чтобы жить со зверьками в мире. Моя любознательность простиралась дальше, но их исследования я тоже просмотрел. Дело в том, что пони всерьёз думали, что древолки — это просто что-то вроде наполненных дикой магией деревьев. Они никогда не находили «моллюска», поскольку тот всегда успевал удрать и спрятаться, чему очень помогало… ага! Получилось, хе-хе-хе…

---

Винил Скрэтч имела большой опыт по поглощению спиртных напитков. Самодельные наливки немногих эквестрийцев, которые решались на нарушение запрета, выдержанные бренди грифонов, ароматные вина аравийских пони, забористая ракия минотавров и даже кристальная брага алмазных псов — за свою жизнь диджей попробовала многое и была готова к последствиям. Какие-то напитки наутро оставляли лишь неприятное послевкусие, другие «одаривали» тошнотой, от третьих в теле оставалась противная слабость. Изредка Винил удавалось избежать каких-либо утренних мучений вообще в тех редких случаях, когда она не выдерживала норму, а вчера она эту норму выдержала. Так ей казалось… до того, как она проснулась сегодняшним утром.

Винил с некоторой ностальгией вспомнила, как почти целый день отходила от первой попойки с приютившим её на время лесных выступлений кланом минотавров. Тогда её всего лишь выворачивало наизнанку. Человеческая «самогонка» оказалась гораздо злее. Нет, это было само зло! Винил не знала, как ему это удалось, но взбудораженное воображение живо нарисовало ей вполне правдоподобную картину, как Артур, ведомый безумным, дискордическим вдохновением, разливает по бутылкам тиранию Кризалис, закалённую в холоде бесконечной ночи Найтмер Мун и смешанную со всеми страданиями кристальных пони под железным хуфом короля Сомбры. Ничем иным объяснить превращение яблок, любимых плодов солнца, в ЭТО она не могла.

Яблоки…

Внутренности единорожки скрутило в жесточайшем спазме. Ох, сено… Винил усомнилась, что хоть когда-нибудь ещё сможет посмотреть на фрукты-о-которых-нельзя-даже-думать-без-тошноты.

Единорожка попыталась вспомнить, сколько же они вчера с ЭйДжей выпили, прежде чем ей удалось стащить у той бутылку. Выходило… неясно. Но точно немного. Не тот бочонок, что был у минотавров.

— Никогда в жизни… — прохрипела Винил и осознала, что, помимо всех прочих мучений, ей невыносимо хочется пить. И в туалет. А значит, придётся вставать и спускаться.

С трудом воздвигнувшись на все четыре ноги, она оглядела смятую постель. Окти уже проснулась и ушла… Винил мечтательно улыбнулась, решив как-нибудь ещё разок подпоить подругу. Очень уж хорошо получилось в этот раз.

Покинув комнату и пошатываясь от мучившего её головокружения, единорожка дошла до спуска на первый этаж и удержалась от стона лишь потому, что он нисколько бы не облегчил её страданий. Лестница! Почему сенов двуногий не мог сделать пандус? Туалет-то он оборудовал удобным для пони унитазом!

Ответа не было. Представив себе ощущения от того, что ей придётся идти головой вниз в таком состоянии, Винил в очередной раз была вынуждена удерживать внутри взбесившиеся внутренности. А-а-а, сено с ним! Когда это её волновало, что подумают другие?

— Лунная походка в исполнении пони, прикольно, — раздался с кухни голос человека. — Весьма ловко у тебя получается передвигаться задом наперёд. Иди сюда, я тебе уже приготовил воды.

Ушки пони дёрнулись сами собой, и Винил, насколько могла быстро, потрусила в сторону кухни, где ей был выдан чуть запотевший кувшин с холодным, кисловатым напитком.

Она едва не прослезилась. Идеальный жеребец! Ну ведь идеальный же! Может, стоит попытаться ещё раз?

Опустошив кувшин и ощутив себя несколько более живой, чем раньше, единорожка подняла взгляд на своего спасителя… и замерла.

— Ради интереса, — спокойно поинтересовался он. — Сколько ты выпила?

— П-полбутылки, — от неожиданности даже заикнулась Винил.

— М-м… — чему-то задумчиво покачал головой Артур. — Жаль.

— Я… эм-м-м… в туалет надо, — попятилась назад Винил.

— Только отойди от дома подальше, — ответил человек и пояснил. — Туалет прочно заняла ЭйДжей, так что шуруй в лоно природы.

Винил возможности подышать свежим воздухом только порадовалась. Выбежав наружу, она огляделась в поисках подходящего места. На мгновение мелькнула мысль «отметить» единственную скульптуру в саду Артура, но делать этого Винил все же не рискнула. Кто его знает, духа хаоса?

Закончив с зовом природы и вернувшись в дом, единорожка тяжело вздохнула. Внешний вид человека за это время так и не изменился.

— Арт, ты чего такой зелёный? — весело поинтересовалась она.

— Зелёный? — удивился он. Винил опять чуть попятилась — её нервировал вновь распустившийся вокруг его головы капюшон, самого змеиного вида, очень похожий на тот, что она видела на картинках в учебнике.

— Зелёный, — подтвердила она. — Ты себя в зеркало видел?

— Хм… — человек с некоторым сомнением посмотрел на музыкантшу, а затем, взяв со стола ложку, внимательно всмотрелся в отражение. — Винил. Ещё раз, сколько ты вчера выпила?

— Полбутылки! — решительно ответила диджейша. Уверенности в правдивости её ответа у неё по-прежнему не было.

— Хм… — человек наклонился к ней. Из-под воротника его одёжки высунулось два длинных зелёных отростка и вытянулись в её сторону, словно антенны улитки. Фу!

Единорожка отступила ещё на шаг, и отростки втянулись обратно, словно их и не было. Человек потёр подбородок. Винил с некоторым ужасом отметила, что кожа рук тоже стала зелёной!

— Фум анст царбезам, — требовательно произнёс человек.

— Чего? — не поняла единорожка.

— Лапу вытяни, говорю, — повторил он в том же тоне. — И держи её на весу.

— Э-э…

Но лапку Винил вперёд вытянула. И с ужасом заметила, что она немного дрожит.

— Тремор, — человек напрягся. Змеиный капюшон вокруг его головы снова раздулся. — Винил, у тебя есть галлюцинации? Я по-прежнему зелёный?

— Э, нет, я на это не попадусь, — Винил немного попятилась назад, а затем решительно ухватила человека за кожу лица и дёрнула вбок. — Снимай свою маску!

— Ай! — воскликнул человек, отбивая её лапку. — Совсем сдурела, loshad?!

Единорожка вновь попятилась. Маски не было. Была кожа! Зелёная, тёплая и эластичная!

— Что случилось? — хлопнула дверь, и на кухню забежала Октавия.

— Окти… — в ужасе прошептала Винил.

Не узнать черты лица диджейша просто не могла. Но все остальное! Вместо шикарной длинной гривы Октавии — какие-то длинные, волочащиеся по земле зелёные шланги. То же и с хвостом. Прекрасная ухоженная шёрстка сменилась той же резинообразной штукой, что покрывала и Артура. Только эта была куда более активной, постоянно то покрываясь рябью, то сморщиваясь, то выбрасывая тонкие щупальца.

— Винил, спокойно. Я не знаю, что ты видишь, но это только галлюцинация.

— Точно?! — с истеричными нотками в голосе поинтересовалась диджейша.

— Артур, что с ней? — голос и интонации принадлежали Октавии, но потянувшиеся от её мордашки в сторону Винил тонкие щупальца…

— Belaya goryachka, — ответил он Окти и снова повернулся к ней. — И да, всё точно. Сохраняй спокойствие независимо от того, что может произойти дальше. Не знаю как Октавия, но я с тобой точно не справлюсь.

— Это лечится? Артур, скажи, что это лечится! — взмолилась Винил, с ужасом глядя на новые длинные и тонкие зелёные щупальца, выросшие изо лба Окти и свернувшиеся в единорожий рог.

— М-м-м… — он замялся. — Нет. Но ты привыкнешь. Я же привык.

— Как это нет?.. — мгновенно севшим голосом произнесла Винил, не отрывая взгляда от подруги. «Рог» Окти подёргался в разные стороны, а затем распустился на составлявшие его щупальца.

— Вот так, — вздохнул человек. — Но, правда, кроме глюков никаких больше последствий нет. Я, можно сказать, только благодаря этому и вжился в ваше общество. Сначала думал — мозг сбоит, а когда понял, что всё на самом деле, уже привык. Ты, главное, не волнуйся. Первые недели самые сложные.

Винил продолжала таращиться на щупальца перед мордашкой Октавии. Два верхних свились в кольца, а два нижних переплелись между собой в тонкую косичку.

— Артур, что с ней!? — воскликнула Окти.

— Шок и трепет, — усмехнулся человек. — Хотя здесь скорее шок и ступор.

— Артур!

— Ладно, ладно, что, попугать её уже нельзя было? — хихикнул двуногий, и Винил ошарашенно повернула голову в его сторону. — Все лечится. А решение так и вовсе простое в своей изящности.

Увидев, что именно он выставил на стол, Винил поёжилась.

---

Это просто прелесть, нарадоваться не могу на этих понек. Вот как можно быть настолько доверчивыми? Нет, понятное дело: в похмелье мыслить сложно, а я, следуя классической тактике мошенников, не давал ей времени на размышления, но блин! Она ведь знает, что я разыграл Дэш, и даже знает как! Но, тем не менее, верит. Хотя, возможно, всё дело в Октавии… впрочем, сомневаюсь, что она бы согласилась мне подыграть, если бы не была настолько зла на подругу. В какой-то мере Винилка сама себе вырыла яму.

— А решение так и вовсе простое в своей изящности, — я немного улыбнулся, хотя больше всего мне сейчас хотелось мстительно хохотать. — На моей родине оно называется «похмелиться ». Ну и немножко яблок для очистки организма.

Винил нервно передёрнулась. Ещё бы! Помню своё первое знакомство с алкоголем. На третьем курсе, чуть меньше чем за год до того, как я попробовал прочищающий мозги LSD. По второй из самых популярных причин (а именно — из чистого любопытства) я согласился выпить стаканчик. Тем более, что это была, цитирую: «не какая-нибудь палёнка, а собственная домашняя сливовица!». Угу, именно этому парню я потом делал хай-тёк дистиллятор… но сливовицу не пил больше никогда. И вообще от запаха слив у меня внутри что-то испуганно сворачивается. Винил, конечно, уже не первый раз бухает, но именно сейчас яблоки ей будут до глубины души отвратительны. Хотя… может, и нет. ЭйДжей вот даже внимания не обратила.

— Прямо сейчас? — с просительным выражением в голосе произнесла музыкантша, с тоской посмотрев мне в глаза.

— Нет, через пять минут, когда мы выйдем наружу, — улыбнулся я. — Чтобы тебе проще было справляться с запахом.

От благодарного взгляда Винил мне стало немножко стыдно. На самом деле я собирался тащить её наружу, чтобы не провонять весь дом содержимым её желудка в том случае, если яблоки окажут на неё тот эффект, о котором я думаю. Эх… поэтому из меня плохой манипулятор. Нельзя сопереживать своим жертвам, от этого легко передумать.

Винил пошла первая, я же, взяв в одну руку бутыль самогона и стакан, а в другую — два яблока, подмигнул Октавии, а она в ответ ехидно улыбнулась мне и помахала верхними «щупальцами», украшавшими её мордашку. Вообще, скрипачку явно позабавила возможность «одеться» в древесного волка, и теперь она интенсивно экспериментировала. Я же свои собственные исследования решил отложить на потом. Ощущение, кстати, было прикольное — растёкшийся тонкой плёнкой древолк прилип к коже настолько плотно, что я почти полностью сохранил чувствительность. И когда Винил едва не отодрала от меня кусок, ничего наигранного в моем восклицании не было. А ещё древолк был прохладным и совершенно не торопился нагреваться… может, мне его постоянно носить? В эту жару просто прелесть, что за костюм получается. Тем более что равномерно распределённый по всему телу вес совершенно не чувствуется, разве только чуть-чуть больше усилий прикладывать приходится во время ходьбы.

Чем дальше мы шли, тем быстрее уходила эйфория и тем сильнее накатывала головная боль.

— Начнём? — предложил я, открывая бутылку и наливая жидкость в стакан.

Винил снова передёрнулась, но, бросив беглый взгляд на Октавию (сейчас пытающуюся вырастить себе пегасьи крылья, что смотрелось довольно жутко), выдохнула и протянула лапку.

Гипертимия закончилась так же внезапно, как и началась, оставив на память о себе только звенящую в ушах головную боль. И, до кучи, осознание своих действий.

— Стой, — сказал я Винил и, пульнув «щупальцем», отобрал у неё яблоко. — Извини. Это даже не глупая шутка, а мерзкая издёвка, да ещё и с хреновыми предпосылками.

— А? — удивилась единорожка.

С какого перепугу я вообще решил, что имею право её за что-либо наказывать? Да ещё и подобным образом. Ощущение прохлады начало стремительно сползать с кожи вместе с маскировкой.

— А?! — она ошарашенно повернулась к Октавии. Та вздохнула и тоже «сняла» древолка с головы, обнажая серую шёрстку. — Вы меня надули!!!

И тут же сморщилась. Верно, нефиг орать, когда голова болит.

— Сколько возмущения в голосе, — хмыкнул я. — А сама, значит, ни в чем не виновата? Соблазнила Окти, обокрала и подставила меня…

— Обокрала?! — возмутилась Винил. — Я ничего…

— Тебе было предложено сделать один глоток самогонки, — устало сообщил я. — Но почему-то вчера вечером я нашёл две пустых бутылки.

Винил посмотрела на меня с удивлением. И столь же удивлённо на неё посмотрела Октавия.

— Мы же друзья… — как-то неуверенно произнесла единорожка. Неужто смутилась?

— Винил… — Окти явно была шокирована поведением подруги.

— Неужели ты бы мне отказал, если бы я попросила у тебя пару бутылочек? — о, даже поньки знают, что лучшая защита — это нападение.

— Ещё как отказал бы! — отрезал я. — Блин, ты себе вообще представляешь, как ты мне подгадила?! Сначала мне Селестия сообщает, что алкоголь в Эквестрии запрещён, а я обещаю никого не спаивать, но не проходит и месяца, как у меня полный дом бухих пони, да не простых, а сразу Элементов Гармонии! Спасибо, Винил! Настоящий друг!

И, махнув на неё рукой, быстрым шагом возвращаюсь к дому. А, нет, сначала окончательно снять древолка. Проклятые скачки настроения… как же я ненавижу свою калечную тушку!

— Артур, подожди! — поньки с лёгкостью меня догоняют. — Прости меня, пожалуйста! Я сама не знаю, что на меня нашло!

— Да нет, сам виноват, — я зашёл в тенёк мастерской и отдал команду. Листик начал стекать с тела, превращаясь в большую вязкую зелёную лужу. — Самый умный же. Вылил бы спиртное сразу, ничего бы не было. Или хотя бы хранил в запирающемся сейфе.

Винил даже не решается на меня посмотреть. Поразительно, а я думал, совести у неё вообще нет как класса.

— Прости. Хочешь, я сама напишу Селестии и объясню, что произошло? — с надеждой поднимает взгляд она.

— Не нужно, — покачал головой я. — Я попытаюсь убедить Твай и прочих никому не рассказывать. И самогон вылью нахрен.

Всё равно он какой-то неправильный. Помнится, после посиделок с Луной я наутро был бодр и весел, а от бурды собственного приготовления только хрень всякая творится и похмелье такое, что лучше не просыпаться.

— Ну а если она не согласится, то и будь что будет, — себе под нос пробормотал я.

Надеюсь, если мне впаяют штраф, то у меня останется достаточно денег, чтобы не идти работать массажистом.

— Арт… — я вздрогнул. Это звучание голоса… черт.

— Ну чего тебе ещё, катастрофа ты ходячая? — вздохнул я, глядя в наполненные влагой сиреневые глаза. — Не делай такое лицо, ты ж мне весь свой наглый образ ломаешь.

— А ты меня простишь?

Я немного наклонил голову, анализируя мимику поньки. Абсолютная искренность. Впрочем, Винил и ранее не была замечена в манипуляциях. Вот провокации — это да, совсем другое дело…

— Прощу, — вздохнул я и усмехнулся. — Куда ж я денусь. Но на алкоголь можешь больше не рассчитывать.

— И ладно, — улыбнулась Винил, вытирая лапкой слезы, успевшие образоваться в уголках глаз. — Я к твоему эликсиру зла и так никогда больше не прикоснусь.

— Эликсиру зла? — поднял брови я и подмигнул неуверенно глядящей на нас Октавии. Она несмело улыбнулась в ответ.

Не получается у меня на них ни злиться, ни обижаться, что бы они ни делали. Хотя, в общем-то, я и на людей не обижался… смысл? Корректировать поведение других людей проще целенаправленными действиями, нежели демонстрацией эмоций. Манипуляция эмоциями вообще весьма наглая вещь, если смотреть на предмет непредвзято — тебе выказали некое «фе», а ты сам должен найти причину, сам себя обвинить и сам придумать хорошее извинение, чтоб тебя простили. Такое могут провернуть только красивые девушки, но и им самим это позволяют не просто так, а с корыстными целями. Или не позволяют… я вот не позволял, но мне удобнее вообще не иметь никаких окружающих. Чтоб не окружали! Газовый ключ тому тоже неплохо способствует, но это в других условиях…

— Конечно! Мне после попойки с минотаврами и то легче было! — жарко возмутилась Винил. — Что ты туда добавил?

— Да вроде ничего, — пожал плечами я. — Брага как брага, разве что яблочная, а не зерновая. Но вообще да, если подумать, то коньяк, который я пробовал во дворце, никаких последствий не оставлял… я всё-таки не профессионал в перегонке, а так.

— Хочешь, познакомлю с профессионалом? — глаза Винил лукаво сверкнули. — Если никому не скажешь, конечно.

— Спроси ещё раз через неделю, — задумчиво произнёс я и обратился ко второй музыкантше. — Окти, ты так и будешь щеголять зелёными боками? Снимай, а то я не успею вернуть его на место до того, как Беата проснётся.

— Ну вот, — Окти наигранно надула губки. — Такая хорошая заколка для гривы, и уже отдавать.

— А что это такое, кстати? — поинтересовалась диджейша.

— Древесные волки без скорлупы.

— А… — Винил внезапно осеклась посередине вопроса. — Я вас ненадолго оставлю.

— Туалет в доме, скорее всего, ещё занят, — напомнил я ей вслед.

Впрочем, в дом она и не собиралась. Вот и ладненько.

— Как-то ты легко отказался от своей задумки, — лукаво произнесла Октавия, едва Винил скрылась из вида.

— М-м… — я вздохнул. — У меня такое бывает. Иногда могу так отчудить, что потом только и остается, что сменить место жительства. В здравом уме и твёрдой памяти я бы ни за что не стал заставлять её пить самогон с самого утра. Её бы наизнанку вывернуло.

— Не самое приятное зрелище, но, думаю, ей бы пошло на пользу, — кивнула Окти. — И, кстати, ты молодец.

Я посмотрел на неё с удивлением.

— С чего вдруг?

— Наконец-то дал понять Винни, где проходит граница дозволенного, — пояснила музыкантша. — Она сама с этим справиться не может, из-за чего порой теряет тех, к кому уже успела привязаться.

— О, — я даже вздохнул с облегчением. — Вот почему она слезу пустила. Подумала, что я её выгоню с грязным отпечатком собственной подошвы на её шикарной белой заднице?

— Вроде того, — улыбнулась Окти. — Ты бы не стал первым, кто так поступил. Но Винни не меняется.

— И правильно, — пожал плечами я. — Стоит ли подпускать близко тех, кто ожидает, что ты не будешь собой?

— Звучит как что-то, что сказала бы Лира, — Октавия усмехнулась. — А ещё спасибо. Было весело разыграть её вот так. Кстати… не поймаешь и мне древесного волка?

— Зачем тебе? — удивился я.

— Так… просто, — с непроницаемым выражением лица ответила она.

Я очень выразительно посмотрел на земнопоньку. Вот всё-таки не стоило гонять от себя те мысли, которые мне приходили в голову во время её экспериментов со «щупальцами»

— Нет, Окти. Древолки уже и так от меня в лесу убегают, но если они вдруг узнают, зачем именно я их ловлю, то, боюсь, дружно переселятся куда-нибудь ещё.

— Почему? — Окти сделала вид, что не поняла, но предательский румянец и отведённый взгляд выдал её с головой.

— Так… просто, — отзеркалил я её собственную фразу.

Окти благоразумно решила тему оставить. Вот ведь… всё с этой парочкой ясно! Казалось бы, что может быть общего у серьёзной, элегантной и даже немного чопорной земнопоньки и совершенно отвязной единорожки? Ответ прост: авантюрная натура! Ну и музыка, конечно же.

— Завтракать будешь? — предложил я, вернув волку Трикси первозданную форму и сунув в пасть один из заготовленных кристаллов подзарядки. — А то я сразу же тебя в мастерскую потащил…

— Буду, — кивнула земнопонька. — А что есть?

Окти, конечно, была вежливой аки мультипликационный кролик из моего далёкого детства, но даже без закадрового голоса было понятно, что она ожидала чего-то большего, чем морковные палочки и яблочная нарезка. Так что, подумав немного, я решил всё-таки приготовить ещё и запеканку — мне и самому хотелось чего-то посущественнее. Октавия идею горячо одобрила, да и Беате, думаю, тоже понравится. Они-то вчера не особо травились, так что завтрак сожрут за милую душу. Интересно, а куда пропала Пинки? Уже должна была вернуться…

— Кушать-кушать-кушать… — ритмично напевая себе под нос, на кухню зашла Винил. — Что у нас на завтрак?

— А ты что, хочешь есть? — недоверчиво поинтересовался я. Поньки, конечно, быстро в себя приходят, но не настолько же.

— Ужасно! — подтвердила диджейка.

— Хм. Ну, прямо сейчас есть только морковка. Запеканку я только поставил, ей этак с час до готовности.

— Эх… ладно, я подожду. Схожу в душ! Окти, ты со мной?

— Полотенец нет, — ответил я прежде, чем скрипачка хотя бы открыла рот. — И ещё там плотно засела ЭйДжей.

— Как нет? — удивилась Винил. — Я купила и принесла четыре штуки, ещё пока мы тут жили с Окти.

— Так это твои полотенца? — поднял брови я. — А чего с собой не забрала?

— Это уже твои полотенца. Я их тебе подарила как благодарность за то, что приютил нас, пока у нас шёл ремонт. Только сказать забыла, — она чуть смущённо улыбнулась.

Сюрприз, однако. Не ожидал от неё.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Пригодятся.

— Ага, особенно нам, — безмятежно подтвердила Винил. — А куда они делись?

— В стирке.

— Да ладно, найдём чего-нибудь, — отмахнулась единорожка. — Так ты идёшь, Окти?

— Не помешало бы, — кивнула та.

— Ты сначала ЭйДжей оттуда вытащи, — напомнил я.

— Эт, не надо, сахарок, я уже сама вышла, — на кухню зашла ЭйДжей. — Можно ещё воды?

— Не вопрос, — я потянулся за стаканом.

— Ну тогда мы пошли, — радостно сообщила Винил и ушла вместе с Октавией.

ЭйДжей выпила ещё три стакана, прежде чем довольно выдохнуть и вернуть мне посуду.

— Спасибо. Пойду я.

— Ага. Ты заходи, если шо.

Цитату она, естественно, не уловила, но кивнула и учесала на выход. Эх… даже не знаю, можно ли считать наши отношения улучшившимися после всего этого или нет. Буду надеяться на лучшее.

— Я ещё вернусь, пустые бочки заберу, — сообщила ЭйДжей, обернувшись около двери. И уже тише добавила. — Или Эпплблум пошлю.

— Хорошо. Я сегодня вряд ли куда-то пойду. После таких праздников отдых нужен.

— Это точно. Ну бывай, сахарок.

Проводив взглядом удаляющуюся поньку, я вернулся в дом. Поставил ещё пару банок воды в холодильник, проверил запеканку и свалил с кухни в гостиную, охлаждаться. Кондиционер потихоньку переходит из разряда «неплохо бы» в «необходимо!». Секунду подумав, я снял футболку и повесил её на спинку кресла, а, обернувшись, заметил смущённую мордочку очнувшейся Флаттершай.

Едва наши взгляды пересеклись, она покраснела и отвела взгляд. Мило… признаться, мне нравятся искренне-эмоциональные люди… и пони. Они всегда вызывают какой-то отклик в душе.

— Флатти, — я подошёл к дивану и присел на колени. — Извини за то, что я сказал. Это была очень грубая шпилька.

— Нет… я… — голос перешёл в неразборчивый полушёпот, а потом она закрыла мордочку обеими лапками.

Я аккуратно разрушил эту конструкцию, взяв верхнюю лапку в руки. Особого сопротивления не встретил, хорошо.

— Посмотри на меня, — дождавшись, пока Флатти неуверенно откроет глаза, я продолжил. — Мне очень жаль. И на самом деле я вовсе не считаю тебя развратной. Правда.

Пегаска отвела взгляд. О-о-о… беда. Похоже, есть у Флатти неприятная особенность всех существ с заниженной самооценкой — она верит, когда о ней говорят плохо, но не верит, когда говорят хорошо. А я ей своей неаккуратной шуточкой только что подкинул зёрнышко нового комплекса. Блин!

— Флатти, — окликнул её я. — Ты мне веришь?

— М-м, — она кивнула, по-прежнему не глядя мне в глаза.

— Прощаешь? — уточнил я.

Из взаимодействий с поньками я уже уловил закономерность — в столь жизненно-важном вопросе они предпочитают полную определённость. Двоякое ощущение. С одной стороны, напоминает поведение детей, а с другой — взрослое поведение в подобных ситуациях обычно куда хуже. Боязнь прямых ответов, перекидывание вины… фу такими быть.

— Да, — на это мгновение Флатти всё-таки посмотрела мне в глаза.

— Прекрасно, — я улыбнулся и быстро чмокнул её в носик.

Шок в распахнувшихся глазах и вновь вспыхнувший на щёчках румянец были результатом этого нехитрого действия. Вот и ладненько, думаю, теперь на некоторое время она о мыслях о своей «развратности» забудет, а на свидании надо будет ей рассказать про то, как Винил меня совращала, чтобы у Флатьки сравнительная база была.

— Тебе, случайно, Луна не снилась? — перевёл тему я.

— Нет, — пегаска чуть улыбнулась. — Ничего не снилось.

Я лёгким движением поднялся в полный рост и пересел на кресло.

— А почему ты… снял одежду? — смущённо спросила Флатти.

— Жарко мне, — я вздохнул и поморщился от пронзившей голову иглы боли. Результат резкой смены положения тела, видимо. — Удивляюсь, как вы от такой температуры не страдаете со всей этой шерстью и пушистыми гривами.

Может, шерсть работает как радиатор? Пот капиллярным эффектом поднимается по волоскам и лучше рассеивается в воздухе? Никогда не задумывался.

— А разве люди не считают снимать одежду неприличным? — продолжала любопытствовать Флатти.

Разве я не рассказывал ей? А… точно. Это только Твай была достаточно въедлива, чтобы выпытывать у меня подробности, а Флатти хватило и мимолётного объяснения в духе «у нас так принято».

— Там достаточно много условностей в зависимости от культуры каждой конкретной народности, но, в общем-то, да, слишком уж оголяться неприлично. Но я сейчас далёк от людской культуры, я у себя дома, и мне жарко. Особого стеснения от ходьбы с голым торсом я не испытываю.

Чего мне собственных мослов стесняться?

Флатти на мгновение остановила взгляд на моих штанах, но следующим заданным ею вопросом было:

— А почему у тебя кожа разных оттенков?

— Загорел, — пожал плечами я и, увидев неподдельный интерес, написанный на мордашке пегаски, начал объяснения.

Есть всё-таки у Флатти естествоиспытательская жилка. Поньки про феномен загара не знали — их шерсть от солнечного света не выцветала, чему я после вчерашнего выступления с Винил ничуть не удивлён. У меня вообще теперь есть сильное подозрение, что цвет красящего пигмента у поньки определяется исключительно привычкой. Какой себя в зеркале в первый раз увидела, такой на всю жизнь и останется. Но чтобы это подтвердить или опровергнуть надо проводить опыты, а я раньше сопьюсь от нервов. За те секунды, когда Винил меняла расцветку, я сразу вспомнил все те случаи, когда неопытные гипнотизёры ухитрялись-таки навредить своим пациентам. Вся жизнь перед глазами пролетела, так что ну нахрен. Хотя под постоянным медицинским присмотром и при тесном сотрудничестве со специалистами… а Кантерлотский госпиталь, вроде как, является одним из факультетов университета? Надо будет предложить Кэйр и компании заняться исследовательской работой, думаю, их заинтересует.

— А вот и я! — без стука ворвалась в дом Пинки, заставив вздрогнуть от неожиданности и меня, и Флатти. Дэш же продолжала безмятежно дрыхнуть. Талант!

— Что-то ты долго.

— Ага! Зато напекла много тортиков и пирожных! — похвасталась Пинки, мотнув головой в сторону своих седельных сумок.

— Раскладывай это всё тут, а я пойду позову к завтраку Беату с Твайлайт.

— Оки-доки!

— А я заварю чай, — вызвалась Флатти и спрыгнула с дивана.

Бр-р-р. Поньки — просто какие-то высокотемпературные монстры. Как можно пить горячий чай посреди жаркого лета?

Будить Беату было жалко, ну да что поделать… голова продолжала омерзительно ныть, изредка выбрасывая редкие протуберанцы боли вдоль позвоночника. Я бы это вытерпел, если бы был один и в тишине, но жизнерадостный, бодрый и довольно-таки высокий голос Пинки бил по мозгам не хуже взрывающихся неподалёку петард. Так и сорваться недолго, а не хотелось бы.

Я негромко постучал в дверь, но, как и ожидалось, мне никто не ответил. Вряд ли Беата успела выспаться, так что просто стуком её не разбудить, а если грохотать в дверь, то проснётся и Твай, которой сейчас должно быть если и лучше, чем Эпплджек, то ненамного. Ну что ж… тогда просто зайдём. Всё равно понькам стесняться нечего, голыми они и так ходят.

Блин, всё-таки у них точно какие-то свои взаимоотношения с высокими температурами. По сравнению с первым этажом жара под крышей была выше, явно недалеко от тридцати, но, несмотря на это, Беата дрыхла под тонким одеялом! И непохоже, чтобы при этом хотя бы потела.

Где-то с полминуты я пялился на неё. Очередной эксперимент — просыпаются ли пони от взгляда? Я и ещё этак половина знакомых мне людей — да. Трикси же, похоже, такой фигнёй не проймёшь. Ну что ж…

— Беата, — шепнул я, наклонившись к её уху, и легонько потряс за плечо.

Единорожка что-то промычала и дёрнулась, пытаясь избавиться от моей руки. Навевает воспоминания о нашей первой встрече.

— Беата. Пора вставать.

— М-м… — она с некоторым трудом продрала глаза и окинула меня сонным взглядом. — Арт?

— Угу, я. С головной болью. Извини, что бужу так рано.

— Ладно, встаю, — зевнула она и вытерла выступившие слезы о подушку.

Поднявшись на лапки и скинув с себя одеяло, она сладко потянулась и сразу же после этого занялась мной. Острие рога привычно кольнуло кожу, и меня в который раз охватило приятное чувство, словно из моей головы вымывают неизвестно как попавший туда мазут пополам с песком.

— Что бы я без тебя делал, — с искренней благодарностью произнёс я, когда Беата отвела рог.

— Попросил бы Твайлайт, — хмыкнула единорожка, но чуть улыбнулась, демонстрируя, что она ворчит не всерьёз.

— Ей самой помощь понадобится, — я покрутил головой, разминая шею. Как же хорошо! — Не думаю, что Твай раньше пробовала настолько крепкую выпивку, так что ей будет ещё хуже, чем ЭйДжей, а её штормило знатно. Ты как, ещё одно лечебное заклинание потянешь?

— Конечно. Но я не смогу вылечить её полностью.

— Я в курсе. Так, погоди секунду, я сгоняю кое за чем, быстренько приведём её в чувство и пойдём завтракать. Пинки там принесла целую кучу сладостей.

— Йей! Отличное начало утра! — воодушевилась она.

После прочистки магическим ёршиком моей многострадальной головы я был более чем с ней согласен. Омрачало моё мгновенно ставшее прекрасным настроение только то, что влияние тушки на меня по-прежнему было куда сильней, чем мне бы хотелось. Впрочем, и черт с ним. Больше пытаться перепрошить себе мозг я не буду.

— А что в кувшине? — поинтересовалась Беата, когда я вернулся.

Вместо ответа я просто опустил ёмкость на уровень её носа.

— Лимонад? Как у Джейд? — моментально определила напиток единорожка.

— Угу, она меня научила его делать, — кивнул я. — Дома-то я не заморачивался и просто молол все в блендере, а потом процеживал сквозь ситечко, но так действительно получается лучше. Нежнее как-то.

Впрочем, Трикси меня уже не слушала и приложилась к кувшину. Но целиком его оприходовать не смогла. Даже четверти не выхлебала.

— Хорошо-о-о, — выдохнула она.

— Вижу, — усмехнулся я. — Идём?

Даже несмотря на предусмотрительно открытое вчера ночью окошко, в комнате витал тяжёлый перегарный дух. И Твай нам будить не пришлось — она уже проснулась. К её сожалению, судя по наполненным страданием красноватым глазам.

— Помо… гите… — чуть слышно выдавила она.

— Великая Селестия… — прошептала Беата. — Это у неё от того же зелья, что мы в Кристальной Империи пили?

— Не гордись, — так же шёпотом ответил я. — Ты выпила от силы десятую часть того, что она. А может, и ещё меньше.

Я подошёл к бессильно распластанной по кровати единорожке и, нежно приподняв ей голову, напоил остатками лимонада, ушедших с той же скоростью, с какой их могла бы употребить кухонная раковина. И да, цвет шёрстки Твайлайт точно так же стал ярче, с Эпплджек мне не показалось. Черт побери, они животные или растения, в самом деле?! Видя, как они реагируют на регидратацию, я уже не уверен!

— Лучше? — тихо поинтересовался я, и Твай осторожно кивнула. — Тогда сейчас тебя Беата подлечит, и сможешь спуститься и привести себя в порядок.

— Спасибо, — прошелестела единорожка.

Я пропустил к «больной» Трикси, а сам подпёр дверной косяк и задумался. Что ж не так с моим бухлом, интересно знать? Первак сливал, хвосты тоже, перегонку делал три раза, с отстаиванием, хоть и небольшим, температура под контролем была, вкус в целом приятный, да и запах тоже. Так какого черта с него так плющит?!!

— Хватит, — попросила Твай, отвлекая меня от размышлений. — Спасибо вам обоим! Я уже и не надеялась, что кто-нибудь придёт. Что со мной было? Ох, мне надо… отлучиться.

— Лучись, — разрешил я. — После завтрака все расскажу.

Твай кивнула и чуть неуверенно направилась к двери. Да-а, всё-таки есть чему завидовать у пони. Много чему, если честно. Вот например…

— Что ты так на меня смотришь? — подозрительно поинтересовалась Беата, глядя на меня.

— Радуюсь и даже немного горжусь, — я чуть улыбнулся. — Ты помогла ей безо всякого злорадства.

Единорожка смутилась.

— Ага, — и она тоже улыбнулась. — Я раньше как-то думала, что она всегда и во всем идеальна, но за вчера убедилась, что это не так, вот и…

— Именно, — кивнул я. — Обычная пони, как и все остальные. Даже принцессы.

Меня наградили недоверчивым взглядом, но комментировать не стали.

— Ты, вроде, что-то говорил про завтрак?

— Точно. Идём.

Стол уже был накрыт, и за ним плотным кружком уселись все имевшиеся на данный момент пони за исключением Твайки и Беаты, зато с включением уже проснувшейся Дэш.

— Доброе утречко, — махнул я рукой последней и, натолкнувшись на колючий взгляд, поинтересовался: — Ты не выспалась, что ли? Или тоже страдаешь похмельем?

— Нормально у меня всё, — похоже, радужная, как моё настроение, пегаска встала не с той ноги. Редкое событие в мире пони, ибо комплект ног для вставания у них вдвое больший.

— Точно? Голова не болит? — я повернулся к корню всех бед. — Винил, ты её вчера угощала ведь? Много выпила?

— Один глоток сделала и больше не прикоснулась, — заверила меня диджейка.

— Не болит ничего, — пробурчала Дэш почти одновременно с ней.

— Ну и хорошо, раз ничего не болит, — радостно улыбнулся я и отправился на кухню за запеканкой. Как раз должна была остыть.

В отличие от моих многочисленных постоялиц, я особо есть не хотел, сказывалось как раннее утро, так и жара, так что за столом я лишь лениво грыз нарезанную морковку и разглядывал остальных. Беата с Пинки метали сладости будто наперегонки, Винил, явно выбросившая из головы все утренние события, накладывала себе уже вторую добавку запеканки, щедро полив её сметаной, Октавия сидела с каким-то отсутствующим видом, Флатти с явным удовольствием смаковала ту же морковную закуску, что и я, а сидевшая напротив Дэш время от времени прожигала меня взглядом. Да что с ней такое-то? Решила, что я теперь буду трепаться про её нежную Джульеттичью натуру? Хм… какая хорошая мысль… вот только кому оно интересно?

Вскоре к нам присоединилась и Твай, явно успевшая принять душ и значительно посвежевшая. Только чуть красноватый белок глаз и выдавал вчерашние возлияния.

— Слушай, Пинки, — вспомнил я одну немаловажную в свете грядущего вещь. — А куда девать весь вчерашний инвентарь? ЭйДжей предупредила меня, что за бочками кого-нибудь пошлёт, а остальное?

— Я заберу, — весело ответила она. — Тележку я уже привезла.

— Хорошо тогда.

— Арт, может, тебе помочь с уборкой? — предложила Твай.

— Мне не надо. Разве что Беате сцену разобрать.

— Я и сама справлюсь, — отмахнулась та. — Разбирать проще.

— Ну, значит, совсем нет, — подвёл итог я.

— Твайлайт, а что за заклинание ты вчера использовала, которым все конфетти в бабочек превратила? — с интересом спросила Беата.

О-о-о… профессиональная жилка фокусницы, сразу видно. Кстати да, эффектно было.

— Конфетти в бабочек? — неуверенно откликнулась единорожка. — Я?

— Да-да, — продолжала наседать Беата. — Ты это сделала прежде, чем вызвать меня на дуэль фейерверков, а потом бегать по потолку!

Узнаю это выражение лица. И почти слышу звук чтения сбойной дискетки.

— Я это делала? — Твай начала стремительно краснеть.

— О да! — ехидно подтвердил я. — Зато какое было выражение лица у Беаты, когда ты назвала себя «Единственной и Неповторимой Твайлайт»! Абсолютно бесценно.

— Скинь образ! — встрепенулась Винил и тут же, вспомнив, с кем говорит, увяла. — А…

— Вы меня разыгрываете? — Твай перевела взгляд с меня на Беату и обратно.

— Не-а! Все взаправду! — радостно подтвердила Пинки. — И это было круто!

— Ещё как круто, — кивнул я. — Весь мусор сам улетел, просто мечта, а не заклинание. Обязательно запиши его и распространяй на каждой вечеринке, хозяева точно оценят.

— Но я не помню, чтобы делала что-то такое… — растерянно ответила Твай.

— Скорее всего, вспомнишь позже, — пожал плечами я.

— Может, и не вспомнит, — возразила Беата. — Оно было очень энергозатратное. Превратить сразу такую кучу мелких объектов… я бы точно сразу же вырубилась.

— Так вот почему у меня лёгкое истощение… — пробормотала Твай. — Арт, ты обещал рассказать, что это было такое!

— Угу, — я вздохнул. Завтрак кончился, пора держать обещания… самая неприятная часть. — Пойдём.

На кухне, куда она последовала за мной, я открыл шкафчик и выудил оттуда бутылку.

— Узнаешь?

— Винил сказала, что это такой сидр… — Твай, не иначе вспомнив вкус или запах, поморщилась.

— Правда, хоть и условно, — согласился я. — Это алкоголь, причём очень крепкий. Крепче, чем у минотавров.

Непонимающий взгляд. Хм, а где же восклицания «это же запрещено!»?

— Я его сварил… с запасом, как раз на случай различных вечеринок и тому подобного с участием кучи незнакомого народа. Позволяет расслабиться, притушить инстинкты… проблема в том, что Тия в мой последний визит в Кантерлот сказала мне, что эти напитки запрещены в Эквестрии.

— Запрещены? Но почему тогда?.. — она перевела взгляд с полной бутылки на шкафчик, таковыми практически забитый.

— Тия сказала, что они вызывают сильное привыкание у пони. Но я-то не пони, — я вздохнул. — Так что я пообещал ей, что больше гнать не буду. Ну а про запас промолчал. Мне бы содержимого этого шкафчика до конца жизни хватило, а понькам я предлагать и не собирался… но, как оказалось, я в этой цепочке звено необязательное. Винил захотелось чуток подпоить Окти в поисках новых ощущений, и она не нашла ничего лучше, чем устроить небольшую дегустацию. Собственно, она сама, ЭйДжей и ты вчера надегустировались просто в хлам. Поэтому тебе и было так плохо утром.

— Ужас, — поёжилась Твай. — Никогда больше не прикоснусь к этому.

— Ага, да я его и вылью сейчас весь. Но у меня есть одна просьба… — я поймал взгляд единорожки. — Твай, пожалуйста, не говори обо всем этом Тии. Не хочу в её глазах выглядеть человеком, который сегодня пообещал, а завтра уже забыл.

Внезапное, но очень яркое воспоминание прострелило мне голову. Чё-о-орт… а я, собственно, такой и есть! Я же обещал никому не рассказывать про ту ситуацию с рогом, но Трикси всё-таки похвастался. Вот я… блин. И после этого ещё что-то в сторону Рэрити бухтел. В своём глазу бревна не видно!

— Хорошо, — серьёзно ответила Твай, вклинившись в мой приступ самобичевания. — Но ты должен обязательно вылить всё, что у тебя есть.

— Прямо сейчас и займусь, — кивнул я. — Если хочешь, можешь даже убедиться.

— Не надо, я тебе верю, — улыбнулась единорожка, заставив меня вцепиться зубами в щеку, чтобы не покраснеть со стыда.

Тия ведь тоже как-то сказала это же самое.

— Ладно. Всё равно это лучше делать, когда все пострадавшие уйдут, — вздохнул я. — А то некоторых в похмелье от одного запаха наизнанку выворачивает. И… спасибо, Твай. Я ценю твоё доверие.

Она смущённо пряднула ушками и кивнула. На несколько мгновений в кухне повисла неловкая тишина.

— Ты никуда не собираешься в ближайшие несколько дней? — сменил тему я. Тем более, что вопрос действительно был достаточно важный.

— Нет, — чуть удивилась она. — А что?

— Мне понадобится твой совет и, вероятно, несколько книжек на почитать, так что жди в гости.

— Так пойдём вместе! — с готовностью предложила Твай.

— Не, этот вопрос надо на свежую голову обдумывать, — отказался я. — Так что лучше на днях.

— Тогда я у тебя тоже чего-нибудь поспрашиваю, — улыбнулась единорожка. — Я немного скучаю по нашим беседам про твой мир.

Зато я не скучаю! Пока я жил у неё, устанавливать рамки и границы мне было невместно, чем это жадное до новых знаний чудовище бесстыдно пользовалось, ежедневно приставая с расспросами на самые различные темы. И если в первое время это было весело и забавно, то к концу третьей недели я был готов выть. Но…

— Ладно, это будет честно, — улыбнулся я.

— Тогда буду ждать, — она потянулась. — Спасибо за помощь и за завтрак.

— Не проблема, — отмахнулся я. — Ты домой?

— Да. У меня появилось несколько мыслей по поводу помощи заточенным в кристаллы, и мне не терпится их проверить, — она виновато улыбнулась.

— Только не загоняй себя, — попросил я.

— Не буду, — легкомысленно ответила она и направилась к выходу.

Надеюсь, что и правда не будет, но зная её увлекающуюся натуру… ладно, посмотрим как оно пойдёт. Выйдя с кухни вслед за Твай, я был почти мгновенно перехвачен всё ещё чем-то раздражённой Дэш.

— Эй, Арт. Пойдём-ка поговорим.

— И далеко идти? — поднял бровь я.

Пегаска стрельнула взглядом по сторонам.

— Твой кабинет подойдёт.

Хм.

Нужду именно в моем кабинете я понял, когда Дэш не только плотно закрыла за собой дверь, но ещё и закрыла задвижку. Если не считать входные двери, то их в доме всего две — на ванне и на кабинете. И то пони очень странно на меня смотрели, когда я просил их установить. Не принято у них запираться, и лишние двери они тоже не жалуют.

— Ты им сказал?! — полушёпотом зашипела Дэш, едва закончила свои манипуляции по обеспечению конфиденциальности.

— О чем? — я, конечно, догадывался про что она, но бли-и-и-ин… не подразнить Рэйнбоу, когда есть такая возможность? День будет прожит зря.

— О… — она беспомощно хлопнула глазами. — Про закаты и рассветы! И то, что я тебе предлагала!

— М-м-м? — я притворился, что ничего не помню. Но не успела Дэш просветлеть лицом, как я сбил её на взлёте. — Никому не хочешь показать романтическую сторону своей натуры, Рэйнбоу Джульетта Дэш?

— Не называй меня так! — взвилась она. — И нет у меня никаких сторон!

— Нет? То-о-очно? — я ухмыльнулся. Посетившая меня с утра строчка из Бодлера вернулась одновременно с просто потрясающей идеей.

— Точно, — задрала нос пегаска. — Эти девичьи штучки не про меня.

Я улыбнулся. Идея окончательно сформировалась, как и приблизительный перевод на эквестрийский.

— Твоя краса с её огнём

Как вид прекрасный взор ласкает;

Смех на лице твоём играет,

Как свежий ветер ясным днём.

Глаза Дэш удивлённо распахнулись. Но паузу я делал вовсе не потому что стих кончился, просто менял слова на более подходящие.

— Сияют радугой цвета,

Когда ты мчишься как комета,

В ответ рождается в поэтах

Светло цветущая мечта…

Тебя увидевши, прохожий

Вдруг соблазнён на миг застыл

Он поражён красою крыл…

О-о-о-о, поплыла, цветастая, взгляд затуманился, крылышки подрагивают. Падки они тут на стихи, а уж эта и подавно. Тем веселее будет закончить его так:

— Ну и твоей нахальной рожей, — последнюю строчку я произнёс только с ехидством, безо всякого придыхания.

— А? — сморгнула Дэш.

— Не боись, Джульетта, от меня никто и слова не услышит, — хихикнул я. — Удовольствие дразнить тебя я приберегу для себя.

— Ах ты-ы-ы! — взъярилась пегаска. — Отлягаю!!!

Но я уже с хохотом выскочил за дверь, к которой потихоньку подбирался всё это время. Вдогонку мне донеслось что-то из небогатого арсенала эквестрийских ругательств и несколько тяжёлых ударов, от которых дом слегка вздрагивал. Тю, а я думал — догонялки будут, а она решила зло на стене выместить. Видимо, боится, что убьёт ненароком. Не зря боится, кстати, судя по качающейся люстре. Вот же дурная силища у коняги… но какая же у неё была мордаха!

И хорошо, что она не знает и никогда не узнает про оригинал этого стиха. Там типичный Бодлер, сначала всё мило и бабочки над цветочками порхают, а потом неожиданно начинается трэш. А-а-а, но какая мордаха!

Впрочем, долго хихикать под дверью собственного кабинета мне не пришлось. Злобное пыхтение, перемежаемое ударами, прекратилось, и в гостиную вернулась радужная пегаска, теперь растрёпанная и взъерошенная.

— Ещё одна такая шутка, и я точно тебя скину с Клаудсдейла! — сходу пообещала она мне.

— М-м. Хорошо, — согласился я. — Буду считать это дополнительным стимулом.

— Для чего? — подозрительно прищурилась Дэш.

— Для скорейшего исполнения моего вчерашнего обещания, — ехидно пояснил я и намекающе поиграл бровями.

— Какого… а-а-а, сено! Делай что хочешь! — снова вспыхнула она и метнулась в сторону выхода, оставив меня с огромной, я бы даже сказал, чеширской улыбкой на лице.

Какую доставляет радость любому тонкому уму… о-о-о… да, прекрасное воспоминание. Так, а где все?

— …за вчерашнее, — услышал я обрывок фразы, выйдя на улицу вслед за Дэш, и едва не уронил челюсть, когда Твай обняла Беату, а та не стала вырываться!

— И вам спасибо за то, что пришли, — улыбнулась (!) в ответ Трикси, всё же отстраняясь.

— Мне очень понравилось, — певуче произнесла Флатти и бросила на меня быстрый взгляд.

— Может, как-нибудь повторим, — предложил я.

— Оки-доки! — тут же согласилась Пинки. — Завтра! Нет! Сегодня вечером!

— Через месяц или два, — поёжившись, уточнил я. — Праздники должны быть разбавлены буднями, а то быстро приедаются.

— Глупенький, праздники не могут приесться! — с широкой улыбкой возразила Пинки.

— Мне — могут, — я глянул на Трикси. — Впрочем, теперь ты можешь вытаскивать куда-нибудь Беату.

Единорожка повернулась ко мне с лёгким испугом во взгляде. На её лице чётко читалось «за что?».

— Может, даже со своей семьёй её помиришь, — закончил я.

— Обязательно, — кивнула Пинки. — Мод очень расстроилась, что нам пришлось тебя выгнать.

Неожиданно, но хорошо. Как я понял, именно к Мод Беата и привязалась больше всех в этом семействе.

— Если будешь устраивать там вечеринку, не забудь меня тоже позвать, — усмехнулся я. Безумно интересно увидеть веселящихся Пай.

— Оки-доки! Арти, а что ты сказал Дэш, что она улетела с такой улыбкой?

— Небольшая шутка, понятная только нам, — лукаво ответил я. Ха! С улыбкой! Ещё один повод для подколок, если не забуду. — Пинки, ты когда успела эту телегу нагрузить?

— Мы с Твайлайт помогли, — объяснила Беата.

А. Точно, единороги и телекинез.

— Не тяжело будет? — спросил я и тут же осознал глупость этого вопроса. К земнопонькам вообще и Пинки в частности можно поезд цеплять, вытянут.

— Не-а! — подтвердила эту мысль розовая попрыгушка и для демонстрации с лёгкостью тронулась с места вместе с гружёной телегой. — Пока-пока!

Твай и Флатти улыбнулись нам на прощание и последовали за подругой.

— До встречи! — помахала им вслед лапкой Трикси.

Фух! Наконец-то это празднество окончено! Камень с души, честное слово. Теперь убраться как следует и, наконец-то, закончить портальную схему.

— Только утро, а кажется, будто полдня прошло, — задумчиво произнёс я. — Ну что, Беата, на тебе уборка двора, а я пойду займусь домом.

— Да там и делать нечего, — хмыкнула единорожка, настраиваясь на деловой лад. — Только сцену разобрать.

— Ну, если желание останется, потом мне поможешь. Скажем, посуду помыть после всего этого празднества.

— Договорились, — кивнула она и направилась в обход дома.

Я же пошёл прямиком на кухню. Покуда дом пустует, можно вылить нахрен всё топливо для спиртовок и освободить шкафчик.

Чпок! Бульк-бульк-бульк… забавный звук у выливающегося спирта. С металлическим оттенком, звонкий, совсем не такой как у воды. Так-с, первая пошла, девять осталось…

— А-А-Артур… — от полного отчаяния всхлипа за спиной я едва из штанов не выпрыгнул. — Я была не права, признаю, но зачем же так сразу?!

— Винил, — я сделал глубокий вдох, а потом медленно выдохнул. Блин, до чего же я привык к этой парочке, что даже не вспомнил о том, что они ещё тут. — Не ты ли говорила, что более к «эликсиру зла» не прикоснёшься?

— Ну-у, я подумала… и решила, что в этом тоже была не права, — обезоруживающе улыбнулась она. — Если понемножку, то напиток просто замечательный. Так что, может быть, если тебя не слишком сильно затруднит…

Я чуток раскрутил последнюю бутылку, и её содержимое с шорохом ушло в раковину под аккомпанемент страдальческого стона единорожки.

— Так, и что ты тут делаешь? — великосветским тоном поинтересовался я. На меня подняли взгляд, полный немой укоризны. — И где потерялась Октавия?

— А-а-а… ну, понимаешь, мы там немножко напачкали, — она бы ещё ножкой шаркнула для пущей невинности вида. — И Окти решила, что мы должны всё постирать. Вот мы и стираем. Я вообще пришла спросить, у тебя ещё мыло есть?

— Есть, — кивнул я. — Под раковиной…

— Не, там уже кончилось, — отмахнулась Винил.

— В смысле — кончилось? Вы на один комплект постельного извели три бруска мыла? — поднял бровь я.

— Конечно нет! Мы извели три бруска мыла на всю стирку, которая у тебя там была. Ну, знаешь, в качестве извинений за моё плохое поведение. Ага?

Я молча взял с раковины и отдал Винил последний образец мыла в доме, и, когда она ускакала, тяжело вздохнул. Поньки, блин, простые как три копейки. Эта парочка же, вроде, если и не звезды, то явно музыканты не последнего калибра. И они у меня стирают трусы и простыни. Мылом.

— Когда коту нечем заняться… — пробормотал я себе под нос.

Ну да и ладно, мне же лучше. Хотя, по здравому размышлению, лучше не знать, как они там стирают. Да, точно, меньше знаешь — крепче спишь. И стиралку надо забацать, для начала ультразвуковую, а после можно и барабанную, заодно и с разработкой мощных электродвижков поэкспериментирую.

Проход по всему дому с веником и совочком показал, что волос у понек много, и они радостно оставляют некоторую их часть везде, где бывают. С сотни или более гостей, что были тут вчера, волос нападало столько, что хватило бы связать шерстяной носок. Один. Очень странной расцветки.

Но я всё равно проклял всё, когда начал мыть пол. Постоянно наматывающиеся на пальцы длинные и прочные волосы… бр-р-р, терпеть не могу. Эх, как знал, что так и будет. Надо было вчера воспользоваться моментом и убедить Твай превратить волосы в маленьких змеек, которые уползут куда-нибудь подальше сами. Безнадёжно упущенный момент.

— Ого! Ну ты прям настоящий жеребец, — восхитилась Винил, когда вышла из ванны вместе с Окти.

— И этот вывод ты сделала, основываясь на чём? — поинтересовался я, не отвлекаясь от протирания пыли на полупустом книжном стеллаже.

— Винил, это грубо! — возмутилась Октавия. — Прекрати уже испытывать судьбу!

Я обернулся.

— Это она о чём? — я даже отвлёкся от стеллажа. Интересно же!

— Своим крайне неуместным замечанием, — Окти покосилась на подругу. — Она намекает, что ты стереотипный жеребчик, помешанный на чистоте и порядке. Некоторые могли бы счесть это оскорблением.

— Хм, да? — я вспомнил довольно острую реакцию Санбёрста в похожей ситуации с Трикси.

— Видишь, Окти? Он не такой, — легкомысленно отмахнулась Винил. — И вообще, это был комплимент! Много ты знаешь таких, которые действительно бы сами вели хозяйство, а не перекладывали это на свой табун? Этим стереотипам уже за тысячу лет, сколько можно их мусолить?

— Ты сама же первая и начала!

— Я сказала комплимент!

— Когда-нибудь тебя за такой комплимент оштрафуют!

— Девчат, а вы постиранное куда дели? — поинтересовался я, прерывая зарождающуюся перепалку.

— Обратно в корзину сложили, — отвлеклась на меня Окти.

— Да, как раз хотели узнать, где ты белье развешиваешь, — кивнула Винил.

— На беседки, — я подозрительно посмотрел на чему-то улыбнувшуюся единорожку. — И да, Дискорд у меня тут для украшения сада, не вздумай его как вешалку использовать. Или, тем более, одевать в мою одежду.

— Как ты догадался? — распахнула глаза понька.

— У тебя не лицо, а открытая книга. С картинками.

— Тогда почему меня никто не читает? — надула губки Винил.

— Потому что половина картинок — непристойные, — хихикнула Октавия.

— А зачем тебя читать, если ты и сама всё расскажешь? — я усмехнулся замечанию земнопоньки.

— И покажу, ага, — с лучезарной улыбкой подтвердила единорожка.

— Иди уже, наглядное пособие, — отмахнулся я.

Закончив вытирать пыль, я с чувством глубокого удовлетворения окинул взглядом своё жилье. Совсем другое дело! Блин, а когда ж я убирался-то в последний раз? Как бы ещё не когда Спайк тут жил. А потом то Дискорд меня в больницу отправит, то сам в Кристальную Империю свалю. Хорошо ещё, что пыли почти нет по сравнению с земными городами.

— М-м-м, хорошо-то как! — протянула Беата, зайдя в дом. — Пахнет свежестью.

Я посмотрел на неё скептически. Какой, нахрен, свежестью? Температура воздуха под тридцать градусов, а задувающий с улицы ветерок горячий, словно из печки. Я до сих пор в одних шортах щеголяю, и мне всё равно жарко!

— Что-то ты долго, — заметил я. — Вы вчера сцену собирали куда быстрее.

— А я ещё в фургоне убралась, — похвасталась Беата.

— Вон оно что. Ну молодец, — усмехнулся я. — Пойдём теперь поработаем?

— Может, лучше выходной устроим? — с надеждой внесла контрпредложение Трикси. — Отдохнём после праздника.

— Хм… — я задумался.

Признаться, особого жжения работать у меня не было, да и после вчерашних возлияний, треволнений и сегодняшнего недосыпа браться за требующую повышенного внимания работу — только косячить. И вообще! У меня тут река под боком, а я последний раз купался после знакомства с Церкой.

— А давай! — согласился я.

— Йей! — радостно воскликнула Трикси. — Значит, остаток дня буду есть крекеры с арахисовым маслом, слушать музыку и валяться на диване! И ничто в этом мире не помешает мне отдыхать!!!

— Но я-то не из этого мира, — коварно произнёс я. — Так что внемли! Кхм. Крекеры твои кончились.

— Ка-ак!? Но ведь вчера ещё целый пакет был!..

— Угу. Его высыпали в вазочку и выставили как угощение для гостей. Мои соболезнования.

— И совсем-совсем ничего не осталось? — грустно спросила Беата.

— Ну, у нас нет. А вот в Понивилле, жительницей которого ты официально со вчерашней ночи являешься, их полно. Так что бери биты и дуй за покупками. Кроме крекеров возьми ещё лимонов и мыла, штук несколько.

Окончание фразы я говорил уже хвосту Трикси. Какая, однако, послушная. Или всё дело в любви к выпечке?

Впрочем, единорожку я недооценил. Вернулась она за минуту, с хитрой ухмылкой и мешком крекеров килограмма на два, после чего показала мне язык и прогарцевала на кухню.

— Не понял, ты что, аж в Понивилль телепортировалась? — поразился я её возможностям.

— Не-а, — она достала большую миску и с сосредоточенным выражением лица стала пересыпать туда содержимое пакета. — В фургон сходила. У меня там всегда запас есть, вдруг где-нибудь застряну из-за непогоды, и даже крекеров нет?

— Действительно, кошмарная перспектива, — хмыкнул я. — Ладно. Вечером сходим в какую-нибудь кафешку в Понивилле, а на обратном пути купим что нужно.

— Здорово! — улыбнулась Трикси, но тут же посмотрела на меня с прищуром и уточнила: — Это не свидание.

— Дружеские посиделки, — кивнул я. — Я помню.

— А нас с собой в кафешку возьмёте? — весело поинтересовалась нарисовавшаяся в дверях Винил. Следовавшая за ней Окти рядом покачала головой и тяжело вздохнула.

О, вернулись уже.

— Возьмём? — покосился я на Беату. Она пожала плечами, дескать, сам решай. — Возьмём. Но платить за себя сама будешь.

— Только я?! А Окти?

— А Окти хорошая, самогон у меня не тырила, — ехидно ответил я.

— Ты мне теперь это всю жизнь припоминать будешь? — грустно спросила Винил.

— Чего? Суток ещё не прошло! — возмутился я.

— И всю мою жизнь с того момента ты мне это припоминаешь! — парировала единорожка.

— Хм. Довод, — я почесал подбородок. Побриться! Черт побери, постоянно забываю! — Ну ладно, тогда всю жизнь.

— Злой ты.

— В кафешки её беру, да ещё и злой, — хмыкнул я. — Что ж тогда добрые делают?

— На свидания зовут! — показала мне язык Винил. — Трикси, а ты чего отказываешься? Он тебя звал?

А-а-а-а! Стой! Не отводи взгляд! Ещё и покраснела! Ну ёрш твою ме-е-едь… щас начнётся.

— Да ну, правда?! — восхитилась Винил. — А ты что? И чего теперь не хочешь свиданий, не понравилось?

— Ну, мне… — Беата бросила на меня беспомощный взгляд. Спасать или не спасать, вот в чем вопрос. Хотя нет, вопрос в том, чего она вообще стесняется?

Я наигранно захлопал глазами, дескать, «да-да, мне тоже очень интересен ответ».

— А-Арт! — донёсся снаружи девчачий голос.

— О, Блум за бочками пришла. Извините, девочки, я вас ненадолго оставлю.

За дверью действительно была Эпплблум, а ещё, до кучи, Свити, Скут и Спайк. Последний-то тут чего забыл?

— Доброе утречко, — поздоровался я с ними.

— До-о-оброе! — в один голос пропела вечная троица, пожирая меня очень странными взглядами

— Вы ведь за бочками? — подозрительно поинтересовался я. Мордашки у них такие… каверзные.

— Угу, — кивнула Эпплблум.

— Постойте тут, я сейчас их принесу.

И я двинулся в обход дома. Дракончик последовал за мной.

— Хотел о чём-то поговорить? — поинтересовался я. Не просто же так он такой хмурый.

— Я за Твайлайт, она ещё здесь? — буркнул Спайк.

— Нет, уже ушла, — качнул головой я. — А ты разве не из библиотеки шёл? Вы бы точно встретились.

— Я у Рэрити ночевал, — в голосе дракончика проскользнула мечтательно-довольная нотка, но затем он снова нахмурился. — И ты её опять обидел.

Когда успел? А…

— Ничего подобного, — нахмурился я. — Её подруги попросили поработать для них массажистом, я отказал. Они начали меня упрашивать, но я всё равно не согласился. Если Рэр обиделась на меня за то, что я не собираюсь потакать её хотелкам, то это её проблемы.

— И всё? — подозрительно поинтересовался дракончик. — Или как в прошлый раз?

Я задумался, прокрутил вчерашнюю сценку в голове и вздохнул. Пожалуй, да, как в прошлый раз. Ничего обидного по смыслу я не сказал, но интонационное наполнение было откровенно враждебным. Вчера-то я ещё мог оправдать себя тем, что Рэр болтает много, но сегодня… ну рассказала она спа-понькам про то, что я массаж делаю, а я чем лучше? Тоже ведь Селестии клялся, что никому не расскажу про рог, а Трикси всё-таки шокировал. Нет, понятно, что она об этом точно никогда никому, слишком уж боится обеих аликорн, но сам факт…

Да и спа-понькам ответил не лучшим образом. Можно было куда мягче, чем «нет — значит нет» через губу. Эх…

— Да, наверное, грубовато было, — вздохнул я. — Слова — нет, а смысл и интонации — да. Но блин, не соглашаться же мне было понек массажировать?!

— А почему нет? — после моего «признания вины» мордашка дракончика просветлела. Эх, наивный, то, что кто-то согласен со своей ошибкой ещё не значит, что он её будет исправлять. А, черт, кого я обманываю.

— Тяжёлая и не особо приятная работа, — поморщился я, подхватывая одну из бочек. — Целый день чужие спины мять? Да даже раз в месяц я найду этому времени лучшее применение.

— Но ты же не был против делать массаж Твайлайт, — возразил он.

— Твайлайт я знаю, она мне нравится, многим мне помогла, и мне не жалко иногда потратить пятнадцать минут, чтобы сделать ей приятно. Это вроде как порыв души. Делать же что-то через силу без какой-либо в том необходимости не по мне.

Но ладно, милых юных понек ещё можно было бы изредка порадовать, благо обратная связь такая, что ух! Может, лет через сорок мне и перестанут нравиться довольные женские стоны, но сейчас нервишки себе пощекотать время от времени я бы не отказался. Однако на массаж могут не только милые и юные приходить, а от одной мысли как могла бы довольно кряхтеть бабуля Смит меня пробирает нервная дрожь. Но самое худшее — могут заявиться и жеребцы! Такие же искренне наслаждающиеся моими прикосновениями. Тот же кондитерёнок Карвин… УЖАС!!! Свят-свят-свят…

— А я бы согласился… — мечтательно вздохнул Спайк. — Может, научился бы делать массаж получше, и Рэрити туда часто ходит…

— Куда ходит? — прозвенел голосочек Свити.

— В спа.

— Угу, два раза в неделю или даже больше! — на что дракончик горестно вздохнул.

Я сгрузил бочки в телегу и собрался было просветить своего чешуйчатого падавана относительно того, что его ждёт на этой стезе, как вдруг мне пришла в голову совсем другая мысль.

— Слушай, а почему бы и нет? — произнёс я её вслух. — Поговори с Твайлайт, если она тебя отпустит на полдня в неделю, то я могу порекомендовать тебя Лотос и Алоэ вместо себя. Ты, в конце концов, тоже уникум, вполне можешь оказаться единственным драконом-массажистом в Эквестрии. Все остальное у тебя есть, силу дозировать умеешь, чешуйки мягкие, да ещё и горячие, энтузиазма так вообще хоть отбавляй.

— Правда?! — в глазах дракончика вспыхнула отчаянная надежда.

Я монстр. Лишённый сочувствия и жалости монстр.

— Правда, — заверил его я.

— Йей! Обязательно спрошу её сегодня же! — подпрыгнул от радости Спайк. — Арт, ты лучший!

Как скажешь, приятель. Надеюсь, ты об этом не пожалеешь… да, я само зло.

— Готово, — я сгрузил вторую пару бочек в телегу. — Как там ЭйДжей?

— Позавтракала и уснула в амбаре, — ответила Эпплблум и переглянулась с подругами. — Арт, можно мы ещё раз зайдём сегодня?

— Пожалуйста! — жалостливо добавила Свити, и даже Скут сделала щенячью моську.

— М-м… да я, вообще-то, занят буду… ближайшую неделю точно, — признался я. — И так по срокам отстаю. Но если быстренько, то, наверное, можно. А чего хотели-то?

— Метку! — в один голос воскликнули девчонки.

— Это быстренько! — тут же добавила Блум.

— Да, это всего пару минуточек! — добавила Свити.

— Раз! — и всё! — энергично кивнула Скуталу.

Кхм! Это что за метку они собираются получить с моей помощью?

— Та-а-ак… вот что, давайте-ка с начала и по порядку.

Выслушав объяснение и предысторию, я покивал, вздохнул и ответил вполне однозначно:

— Ни за что на свете. Даже не мечтайте.

— Ну, А-А-А-Арт! — тут же заканючила Эпплблум.

— Тебе ж не сложно! — поддержала её Скут.

— Пожалуйста-пожалуйста-а-а… — в один голос протянули они, сделав самые наищенячнейшие моськи из тех, что я когда-либо у них видел. Глазки огромные, просящие, ушки прижаты, губки дрожат… сердце кровью обливается.

— Нет! Нет, нет, нет и ещё раз нет! — одно нет на всех, по одному «нет» каждой и ещё одно контрольное «нет» в голову. Головы.

— Но почему? — возмутилась Скуталу, первой догадавшись, что меня умильной мордашкой не проймёшь.

Хотелось бы верить. Может, поканючь они ещё минуток десять… не, вряд ли.

— Потому что это опасно, во-первых, и может иметь любые последствия, во-вторых.

— Мы рискнём! — заявила пегаска. — Правда ведь?

— Ага! Нам уже надоело ждать! — поддержала её Блум.

— А почему опасно? — ну хоть у одной тут есть чувство самосохранения.

Я вздохнул. Идея девчонок в какой-то мере интересная. Если не вдаваться в подробности, то они вчера прокрались на вечеринку Беаты (обычно жеребят на такие мероприятия не зовут, но я ж, типа, «свой» стал после Кристальной Империи) и забрались в одну из комнат на втором этаже. Поскольку под крышей висели дискотечные прожекторы Винил, скрывшихся в тени девчат никто не заметил, а вот сами они видели всё в мельчайших подробностях. В частности то, как мигнула и сменилась на секунду-другую Метка одной наглой единорожки. Вполне естественно, что в их заточенные только под одну цель головушки мгновенно ударила мо… кхм, мысль попросить меня «сделать им метки с помощью магии слов». Впечатлились, блин, на мою голову.

— Потому что случиться может что угодно. Например, Метка у вас появится, но работать не будет.

— Тогда попробуем ещё раз! — возразила Скут.

— Но это ещё лучший вариант из всех возможных худших, — терпеливо продолжил я. — «Магия слов» была создана людьми и для людей, а мы не меняемся так же легко как вы. Поэтому подобное грубое вмешательство может привести к чему угодно. Вы можете перестать быть собой, впасть в кому или даже сойти с ума.

— Но ты ведь сделал это с Винил, — неуверенно произнесла Блум.

— Когда я увидел, как она начала меняться, у меня от страха чуть сердце не остановилось, — серьёзно произнёс я. — И я сразу же прекратил номер. А Винил мне потом призналась, что даже это небольшое превращение её сильно вымотало.

— Но у неё-то уже была Метка, — кажется, девчат всё-таки проняло, хоть Скуталу и продолжает возражать.

— Ёлки-палки, да что вы в неё так вцепились? — вздохнул я. — Вы что, знаете хоть одного взрослого пони без Метки? Когда-нибудь и у вас появится.

— Но мы хотим сейчас! — вскинулась Блум.

— Пони с меткой уже считается взрослой! — подтвердила Скут. — Может выбрать себе наставницу и заниматься чем захочет!

— Так вы и сейчас занимаетесь чем захотите, — скептически произнёс я. — Девчат, вы же не вытягиваете себе по полдня лапки на блоках, чтобы казаться выше и взрослее? Потому что больно и, скорее всего, закончится уродством. Вот и с Меткой так же.

— Тебе-то откуда знать, — фыркнула недовольная Скут.

— Книжки умные читал, — пожал плечами я. — Так что повторюсь: «нет, даже не мечтайте». Всё! Все свободны.

И сделал рукой прогоняющее движение, дескать, кыш-кыш!

— Ла-а-адно… — протянула Эпплблум и начала разворачиваться вместе с повозкой.

— Жадина, — буркнула Скуталу, а Свити виновато улыбнулась, прежде чем последовать за подругами.

Мдяк. Ну ладно, с этим разобрались.

— Спайк, присмотри за ними, а? — тихонько попросил я, наклонившись к дракончику. — Ещё решат сами что-нибудь попробовать и точно покалечатся. И Свити передай, она тоже умничка.

— Хорошо, — понятливо кивнул он. — Арт, а когда мы пойдём в спа?

— Ты сначала с Твай договорись, — качнул головой я. — А так можно будет и сегодня вечером, раз уж мы всё равно с Беатой в кафешку идём.

— Тогда я побежал! — обрадовался он и бросился догонять меткоискательниц.

Так-с… вроде бы, теперь всё, и до вечера день свободен. Можно брать верёвку, мыло… а, черт, мыло же кончилось! Ну что за невезуха.

— Арт, мы пошли! — меня легонько толкнули в бедро, как это делает только и исключительно Винил.

— Уже? — ехидно удивился я. — Я думал, мне вас придётся пинками выгонять. И под «вас» я, конечно, подразумеваю тебя.

— Может, и пришлось бы, — показала мне язык Винил. — Но у меня ночью выступление в Кантерлоте, а я ещё даже не подготовила оборудование.

— То есть она сейчас придёт домой и завалиться дрыхнуть, — просветила меня Окти. — А потом будет в панике метаться в последний момент.

— Скучные вы, — хмыкнула единорожка. — Не цените дух приключений!

У меня на мгновение заныло разодранное кристальным волком плечо. Не все приключения одинаково полезны…

— До вечера? — улыбнулся я им.

— До вечера, — вернула улыбку Окти, а Винил с довольной мордахой уточнила:

— До ужина!

— Кстати, ты катушки сейчас заберёшь? — поинтересовался я у диджейши.

— Ой, точно! — распахнула глаза она и ускакала за дом.

Октавия вздохнула.

— Надеюсь, в этот раз она дом не спалит.

— Не, точно нет, — заверил её я.

— Почему ты так уверен? — подняла брови Окти.

— Это же Винил, — как само собой разумеющееся пояснил я. — Она что-нибудь новое придумает.

— Не успокаивает, — вздохнула скрипачка.

— Зато привносит нотку непредсказуемости в скучную повседневность. За это мы её и ценим, нет?

— Да уж, — с улыбкой фыркнула Окти. — Главное, чтобы она этого не услышала.

— Вряд ли это хоть что-то изменит, — пожал плечами я, и Окти, подумав пару мгновений, согласно кивнула.

Дождавшись возвращения гружёной Винил и ещё раз попрощавшись с музыкантшами, я вернулся в дом. Блин… жарко. Вроде бы и двадцати минут снаружи не был, а на лбу уже испарина. Кондиционер! Сразу же, как закончу с порталами, возьмусь за это устройство. В конце концов, у пони есть холодильник, работающий на кристаллах, так что создать аналог будет не слишком сложно. Сделать вентилятор и использовать его для обдува нескольких магически-холодных пластин. На выходе поток холодного воздуха, причём всю эту систему можно даже вставить в форточку, совместив приятное с полезным — воздух будет и свежий, и прохладный. Блин, если бы не проблемы с созданием движка для вентилятора, я бы занялся этим прямо сегодня. Но там столько возни же будет… расчёты произвести, магниты статора сделать, подшипники найти, корпус под это всё, катушки на ротор наматывать… тоскливая муть. После порталов, всё после порталов. И девчонок Блуси ещё припахать, пусть учатся на моих ошибках.

Так что сегодня я освежусь совсем другим образом. В конце концов, я построил дом рядом с рекой не в последнюю очередь ради этого! Так-с, мыла нет, верёвка есть, затычки для ушей… что бы использовать вместо них?

Готовых под моё ухо нет, понячьи не подойдут, пилить за ними аж до города не хочу. Пластилин? Что-то такое я у понек видел, но не покупал. Из ваты сделать… хотелось бы чего-нибудь поплотнее, да и намокнет обычная вата. Оболочка нужна. Стоп, туплю, я только что выкидывал ошмётки лопнувших воздушных шариков. А вместо ваты можно сделать немножко теста, будет полный аналог пластилина.

Насвистывая себе под нос «Время, вперёд!», я быстренько сделал себе беруши, подхватил моток верёвки и, подмигнув Беате, бросившей на меня беглый взгляд, направился на выход.

Пара узлов вокруг перил, и небольшая часть мотка летит в воду. Красота! Жаль лишь, что речка мелкая. Нельзя разбежаться и прыгнуть, так чтоб облако брызг во все стороны… а потом уфигачить куда-нибудь на центр озера и лежать на спине, глядя в небо. Меня от этого всегда охватывает потрясающее ощущение — словно я лежу на границе двух бездн, не падая ни в одну из них. Эх. Даже если где-нибудь в Вечнодиком и есть подходящие озера, не уверен, что рискну заплывать в них так далеко. Мало ли какие тут динозавры водятся. Я хоть и самоубийца, но быть банально сожранным не интересно.

Я плавно зашёл в реку и, дойдя до её середины (воды было чуть выше пояса), погрузился с головой. Хорошо! Хорошо-то как!

Смыв с себя липкую плёнку пота, я добрёл до мостика и начал подготовку к священнодействию — воткнул беруши, пропустил верёвку под мышками и, устроившись так, чтобы голова была в тени, лёг на спину, позволив течению подхватить моё тело. Отлично, течение достаточно сильное, я не погружаюсь, и в нос вода не попадает. Идеально.

Почти полная тишина, лишь сглаженный подводный гул и почти неслышимо перекатывающиеся по дну песчинки. Мелкие рыбёшки поклёвывают пятки. Чувство потока реки, омывающей тело. Я сосредоточился на нем, не обращая внимания ни на что больше.

Я растворился. Я стал прозрачным для течения, позволяя ему смыть с меня всю накопившуюся усталость, все мои мысли и устремления, все чужие слова и взгляды, всё лишнее и наносное. В мире была лишь вода, текущая мимо и сквозь меня, разделяя свою безбрежную память. Тепло воздушных потоков, несущих вверх пока ещё незримый туман, густые структуры облаков, ликование гроз и восторг падения миллиардов капель, шепчущих свои бесконечные истории океану, с радостью встречающему свои легкомысленные частички, сливая их память со своей, и сохраняя их истории в своих спокойных глубинах. Истории о хрустальном сиянии струй горных рек, проложивших себе путь с тысячелетних ледников сквозь континенты, о жаре и неукротимом движении гейзеров, о тропических ливнях и величественно-неторопливом движении айсбергов, о медленном течении соков в растениях и о горячем токе крови животных, истории, которые рассказывали океану не раз в прошлом и расскажут ещё не раз в будущем…

ТЮК

От неожиданного прикосновения ко лбу я дёрнулся всем телом и тут же погрузился в воду с головой, заодно хорошенько хлебнув носом. Резко найдя дно и поднявшись во весь рост, я одновременно кашлял, пытаясь избавиться от всей лишней воды, успевшей в меня налиться, и протирал глаза. Сквозь затычки доносился звонкий смех. Кто посмел?! Урою нахрен!

Я, наконец восстановив чёткое зрение, впил разъярённый взгляд в висевшую на перилах мостика белую пони.

— Совсем сдурела?! — рыкнул я и, вспомнив про беруши, вырвал их из ушей, попутно чуток оглушив себя резким перепадом давления. Хорошего настроения мне это не добавило.

— Прости-прости, — со смехом ответила всё ещё висящая вниз головой понька. — Я думала, что ты просто уснул, а дозваться до тебя не получалось.

Я раздражённо прошипел несколько нецензурных слов. Вырывать из глубокой медитации таким образом… по ощущениям это можно сравнить с пробуждением от осколков оконного стекла, хлестнувших по лицу от взрыва влетевшей в соседний квартал бомбы. Спокойно!

Спокойно. Сам виноват. Начисто забыл, что приглашал Бон-Бон прийти сегодня. Кто меня вчера за язык тянул, спрашивается? Только что она тут забыла в такую рань?

Или не рань? Тени ощутимо удлинились, а оттенок солнечного света сменился, значительно потеплев. Это что, я полдня в медитации провёл? Неплохо…

— Я помешала? — в сиреневых глазах земнопоньки по-прежнему искрилось веселье. Она легко подтянулась, схватилась за перила передними лапками, перевернулась через ограждение и встала на все четыре.

Прекрасная физическая форма, однако. Я бы так легко… да не, не факт, что вообще бы смог.

— Ещё как, — я неприязненно посмотрел на земнопоньку. — Подожди немного, если тебя не затруднит. Мне надо прийти в себя.

— Нет проблем.

К сожалению, «прийти в себя» не получалось. Вода потеряла всякую сакральность и стала просто потоком H2O с примесями, да и не продолжать же медитацию под любопытствующим взглядом Бон-Бон? Так что я просто ополоснулся, попутно заметив ещё один признак того, что валялся в воде куда дольше, чем собирался — холод. Промёрзнуть до костей в близкую к сорокаградусной жару… не простудиться бы. Впрочем, сейчас разогреюсь! Я с ухмылкой посмотрел на Бон-Бон.

— Начнём? — предложил я, выбравшись на берег.

— Так сразу? — удивилась она.

— К драке надо быть готовым всегда, — пожал плечами я. — Или вместо драки будет избиение.

Она недоуменно наклонила голову, но обсуждать утверждение не стала, вместо этого перебежав мостик, скинув седельные сумки и встав напротив меня.

— Условия… — начал было я, но сделал паузу. Какие условия в драке? Не убьёт же она меня в самом деле? А если убьёт… хех, да, пусть попробует. — Не сдерживайся.

— Совсем? — миг недоумения, а затем по симпатичной мордашке расходится довольная ухмылка.

— Почти. Выдавливать глаза, кусаться и бить по яйцам всё-таки не стоит. Обижусь.

— Идёт, — она легко и уверенно поднялась на задние лапки. — Начинаем!

Шаг в мою сторону, удар лапкой сверху вниз… видел я это уже в исполнении Шайнинга. И закончилось оно точно так же: подсечкой и валяющейся на траве понькой. Впрочем, она тут же вскочила, пылая энтузиазмом, и… попыталась повторить то же самое, закономерно, точно так же оказавшись на траве.

На этот раз меня наградили задумчивым взглядом, на который я мило улыбнулся. О нет, девонька, тебе я как Шайну лекции читать не буду. Нехрен меня было из медитации так выдирать. И не надо мне сказки про «не добудилась», водой поплескаться никто не мешал, ты меня специально напугать хотела.

Бон-Бон третий раз поднимается на задние лапки. Хм. Шаг, второй, на этот раз куда быстрее, но вместо удара сверху в понячьем стиле она пытается нанести прямой тычок. Уклоняюсь, делаю подсечку… подпрыгивает! Второй удар целит в голову — еле разминувшись с подушечкой хуфа, я, схватив её за лапку, использую её собственную инерцию в броске. Испуганный писк, и земнопонька снова растянулась на травке.

— Ой-ей-ей… — тихонько простонала Бонни.

Меня словно ведром жидкого азота окатило. Черт, у них же другая анатомия!

— Больно? — всполошился я, рванув к ней. — Где? Как болит?

— Не, просто неожиданно, — она задорно улыбнулась, вскакивая на задние лапки. — Давай дальше!

— Точно? От такого и вывих может быть, знаешь ли. Повращай лапкой.

— Все нормально, — недовольно повторила Бон-Бон и продемонстрировала мне это, действительно поводив плечом без малейшего проявления признаков боли на лице. — Правда, это я только от неожиданности.

— Ладно. Тогда давай дальше.

И понька тут же рванулась вперёд, причём раза в два быстрее, чем раньше, несмотря на то, что по прежнему стояла на двух задних лапах. Ого!

Прямой удар в грудь, уклоняюсь, второй удар, перехватываю, бросок — но уже готовая к такому пони колесом перекатывается по земле и тут же снова вскакивает на обе задние и бросается в бой.

Странно.

Новая сшибка. В этот раз меня попытались снести с ног плечом, уклонился, толкнул — падение, перекат, и Бон-Бон вновь бросается вперёд. Тот же приём с плечом, но в момент уклонения она резко меняет направление движения и всё-таки сбивает меня с ног.

— Подловила, — признал я, глядя на довольную мордаху свалившейся сверху поньки.

— Ещё! — весело требует она.

— Да пожалуйста! — хватаю её за шею и, воспользовавшись тем же, чем и она десяток секунд назад, откидываю её в сторону. Да, тридцать килограмм бодрствующего веса это не только низкая инерция, но ещё и крайнее упрощение любых бросков. — Давай!

Она сияет довольной улыбкой, вскакивая на лапки и вновь рывком сокращая дистанцию.

Странно. Но зато, черт её дери, весело!!!

Прыжок и попытка лягнуть меня обеими задними лапками, от чего я не успел уклониться и получил весьма болезненный удар в грудь. Стояла бы она на земле, был бы каюк, а так — её отбросило дальше, чем меня.

— Ну держись, — усмехнулся я.

Следующую попытку нападения я встретил перехватом лапки и почти классическим захватом за шею и выполнением броска. Следующую за ней — «контролем запястья», если этот приём можно так назвать применительно к пони, но оказавшимся вполне эффективным. А потом Бонни снова подловила меня, намертво вцепившись хуфом во время очередного броска и на землю мы полетели уже вместе.

— Ещё! — воскликнула она.

И мы одновременно вскочили на ноги.

Уклонения, броски, удары, прыжки и много, очень много импровизации. С каждым новым кругом Бонни всё больше адаптировалась к моему стилю боя, и всё чаще раздавался хрустальный смех и звонкие «ещё!», сопутствовавшие её победам. Впрочем, я не сдавался. Выворачивать руку из захвата хуфа земной пони почти так же реально, как порвать защёлкнувшиеся на запястьях наручники, поэтому хватать её теперь приходилось так, чтобы она никак не могла зацепиться за меня в падении. Тактику по уклонению тоже пришлось пересмотреть, поскольку теперь Бонни практически всегда была к ней готова и больше не бросалась вперёд в стиле «задавить грубой силой». А попытка второй раз провести бросок из позиции «пони сверху» не удался — сдвинуть вцепившуюся в землю хуфами земную пони могут только ещё две земных пони, чем Бонни мне и похвасталась. К счастью, такой неспортивный приём, как щекотка, заставил её отпрыгнуть самостоятельно.

Впрочем, «драка» уже давно напоминала скорее весёлую щенячью возню, хоть и не отменявшую вполне серьёзного подхода и с её, и с моей стороны.

— Ну как, не выдохлась ещё? — поддразнил я поньку после того, как в очередной раз отправил её прокатиться по земле.

— Не-а, ещё! — радостно улыбнулась она.

Выглядела она совсем не как та вчерашняя ухоженная аккуратистка. Двухцветная грива растрепалась, превратившись во взбесившееся месиво, из которого торчали оборванные травинки, кремово-белая шёрстка испачкалась в грязи, бока вздымались от недостатка воздуха, но на довольной мордашке было выражение незамутнённого счастья. Я усмехнулся. В конце концов, я тоже был «хорош». Сначала высох, потом снова взмок, причём до такого состояния, что шорты опять можно выжимать. Волосы прилипли ко лбу, глаза то и дело заливает потом, весь в грязи, налипшей траве и, наверное, с точно такой же довольной харей объевшегося сметаны кота.

— Ладно, но последний раз, — предупредил я. — А то я так скоро тепловой удар получу.

— Тогда берегись! — задорно воскликнула она, бросаясь в очередную атаку.

Сближение, удар в грудь, уклоняюсь, но тут она внезапно ныряет вниз, пользуясь тем, что я ещё не восстановил равновесие и заправским брейкдансерским движением делает «косу», легко сшибая меня с ног.

— Ого! Не ожидал, — признал я, даже не делая попыток подняться обратно на ноги.

— Я тоже, — хихикнула она. — Столько всего нового узнала за сегодня, голова кругом идёт! Когда повторим?

— То есть даже не «если», а именно «когда»? — усмехнулся я.

— Да ла-а-адно, — она толкнула меня в плечо. — Тебе же тоже понравилось.

— Не буду отрицать, — хмыкнул я. — Ну, можно раза два в неделю…

— Два раза в неделю!? — распахнула глаза она. — Правда? Вау!

— Что, других ценителей такого времяпровождения нет? — посочувствовал я.

— Совсем! Хоть я и говорю им, что это как танец, — ослепительно улыбнулась кобылка. — А ещё вызов и соревнование. Только в танце партнёры помогают друг другу, а в драке — нет, но ведь в обоих есть своя красота, правда?

— Пони, оценивающая красоту драки, — хмыкнул я. — Ты только что перевернула мой мир.

— Разве я неправа?

Стоны. Слезы. Вкус крови. Боль. Чувство беспомощности. Злоба. Ненависть.

Жжение в ссадинах. Ругательства. Угрозы. Прохладный рифлёный металл в руке. Смех. Превосходство.

Чужая боль, эхом отдающаяся в душе. Жалость. Отвращение к себе.

Права ли она?

— Ну… я скорее считаю это причудой. Но полностью понимаю — у меня у самого такие есть.

— Почему сразу причудой? — обиженно протянула Бон-Бон.

— Потому что у вас умение драться не даёт никаких преимуществ, даже чисто спортивных, — пожал плечами я. — А учиться такому «на всякий случай» — всё равно что заранее заготовить некий набор паролей, благодаря которым ты сможешь взаимодействовать с человеком, попавшим во временную петлю. Он говорит пароль, а ты ему безоговорочно веришь, поскольку знаешь, что если он сказал пароль тебе, то когда-то ты сказал пароль ему. Или, скажем, учиться мыслить без слов только потому, что в мире могут быть телепаты.

— Хм… а если они и правда есть? — лукаво улыбнулась она.

— Тогда первое и второе надо совмещать, — хихикнул я. — А то вдруг телепаты узнают твой пароль и обманут? Но поскольку и то и другое крайне маловероятно, по крайней мере, в нашем, немагическом мире, то подобные навыки только и можно что мягко назвать «причудой».

— И какая причуда у тебя? — заинтересовалась Бон-Бон.

— Ну… если дать мне минутку на подготовку, то после меня можно будет разорвать на части, а я ничего не почувствую.

Бон-Бон явственно поёжилась.

— Кажется, теперь я понимаю, почему пони так относятся к моей «причуде», — пробормотала она.

— Ага, — я подмигнул. — Но мы-то знаем, что у любой причуды есть достаточно веская причина.

— И какова твоя? — её глаза расширились. — Или в твоём мире это необходимость?

— Нет-нет, — я фыркнул. — Во всяком случае, абсолютному большинству такой навык совершенно не нужен. Для меня это… свобода. Свобода от боли — это почти полная свобода вообще, а для меня важно самому выбирать свой путь несмотря ни на что.

Она задумалась.

— Не грузись, — я поднялся на ноги и направился в сторону речки. — Говорю же, причуда это.

— Но я-то со своей хоть удовольствие получаю, — серьёзно глянула она на меня.

— Так и я тоже. Видела же вчера моё представление? Неверие, испуг и восторг зрителей вполне стоят того, чтобы научиться чему-то этакому.

— Тебе видней, — донеслось до меня.

Добравшись до реки, я с наслаждением окунулся. Всё-таки драки на сорокоградусной жаре — это жесть, постарайтесь этого избегать. По ушам ударил шум всплеска, и я вынырнул, чтобы увидеть рядом с собой довольно отплевывающуюся от воды Бон-Бон.

— У-у-ух! — она мотнула головой и перестала прижимать ушки. — Холодненькая!

— Н-да? — я хмыкнул. Градусов двадцать тут точно было. — То есть для пони такая вот погода нежаркая?

— А тебе жарко? — удивилась земнопонька. — Но у тебя же даже шерсти нет!

— Была бы у меня шерсть, я бы точно жил где-нибудь в Кристальной Империи, — поёжился я.

— А ты там был? — заинтересовалась Бонни. — И как у них?

— Съезди да посмотри, — хмыкнул я. — Куда лучше, чем чужие рассказы слушать.

— Ну да, а магазин что, закрывать? — возмутилась она.

— Какой магазин?

— Мой, — и на вопросительный взгляд пояснила: — Я кондитер. О!

Что-то вспомнив, она выскочила из воды и ненадолго умчалась, вернувшись уже с парой… хм… яблочных шашлыков, наверное.

— М! — она дёрнула мордашкой в мою сторону, явно предлагая взять одно из угощений. Хм, ну ладно.

Я очень аккуратно вытянул одно лакомство. Второе довольная Бон-Бон вытащила изо рта сама, усевшись на берегу.

— Попробуй. Это яблоки в карамели, семейный рецепт, — похвасталась она. — Хотела тебя угостить, но увлеклась и забыла.

— Но вспомнила же всё-таки… — я с внутренним содроганием посмотрел на палочку. Около нижнего яблока был влажный отпечаток губ.

Не думай об этом, просто не думай об этом… в конце концов, нижнее яблоко можно и не есть, просто уронить его в воду. Да, замечательное решение, маленькая неловкость и никаких проблем!

Я осторожно надкусил яблоко.

Ох, черт!

…

…

…

Как? Ну вот КАК они это делают? Явно же не магией. Просто кулинария, прокачанная до того уровня, когда её можно назвать кунг-фу.

— С этого момента я твой постоянный клиент, — со всей возможной искренностью сказал я.

— Йей! — Бонни сделала это в комплекте с жестом, с которым человек бы сказал «йесс!».

Удивительное, конечно, сочетание увлечений. Кондитерское дело и драки… хотя, не мне об этом говорить со своим образованием (и работой!) по специальности 052701, притом что немалую часть свободного времени я проводил за книгами по психологии и чтением последних исследований сознания и подсознания. Каждому своё, как говорится.

— А если ты тут, то магазин что, закрыт?

— Нет, — она довольно улыбнулась. — За ним Лира присматривает.

— И что мешает попросить Лиру посмотреть за магазином, пока ты съездишь в Кристальную Империю?

На меня посмотрели так, будто я невероятную глупость сморозил.

— Я же хочу вместе с ней поехать, — как нечто самоочевидное объяснила Бонни. — Кто вообще поедет путешествовать один?

Ну… как-то не заметил я неудобств от того, что один прошвырнулся по всей Азии. Но ладно, я личность асоциальная.

Блин, какие яблочки, а? Тают во рту. Просто невероятно, как этого вообще можно добиться? О!

— Бонни, а ты можешь что-то такое сделать с лимонами? — поинтересовался я, помахав палочкой в воздухе.

— Можно попробовать, — с сомнением отозвалась она. — Думаешь, будет вкусно?

— Мне — точно будет! Только кожуру не снимай, вот прям так же, как с этими яблоками сделай.

— Сорок бит, — озвучила цену она. — За десяток.

— По рукам, — она доела свою порцию карамельных яблок и по-собачьи встряхнулась, на мгновение окутавшись целым облаком брызг. — На следующую драку принесу.

— Отлично, заходи через недельку.

— Бу-у-у… чего так долго? — накуксилась она.

— Работать надо, — я вздохнул и с тоской посмотрел на пустую палочку. Кончились яблочки.

О, черт! Я же не собирался есть последнее! Меня передёрнуло.

— Это да, — со вздохом кивнула она. — Мне тоже надо. Пойду я домой, а то вдруг у Лиры мечтательное настроение.

— И что будет? — заинтересовался я.

— Она пойдёт куда-нибудь играть, а я останусь в магазине, — охотно поделилась Бон-Бон. — Бывай! И заглядывай как-нибудь!

— Обязательно. Пока!

Земнопонька уже давно ускакала, радостно напевая какой-то мотивчик, а я всё продолжал плескаться в реке и размышлять над предыдущей схваткой и странностями моей противницы.

Слишком уж легко она нарушила общественно-культурное «табу», которое и людям-то приходится преодолевать, а здесь запрет на насилие должен быть гораздо сильнее в отсутствие вообще какой-либо необходимости силовой конкуренции. Даже у вроде как подготовленного Шайнинга были заминки, а вот Бон-Бон наносила удары без участия тормозящего руку разума. Но при этом она всё-таки сдерживалась, ни разу не вложив полную земнопоньскую силу. Даже попав, она бы оставила лишь синяк, а не сломанные кости. Оттуда и разница в скорости между началом поединка и его окончанием — она просто приноравливалась. И ещё она привыкала к тому, что драться приходится стоя на задних ногах. И ведь ни разу не опускалась на все четыре! Просто для понимания трудозатрат — представьте, что вам придётся постоянно перемещаться на четвереньках. А она при этом дралась! Условный человек на четвереньках, ага. Но даже не это самое страшное.

Самое страшное то, что она побеждала примерно в каждой третьей схватке. Несмотря на ограничение силы, скорости и мобильности. По факту, это было сражение в рукопашном бою велосипедиста на велосипеде с пешеходом, и отнюдь не в пользу последнего.

Не то чтобы я был таким уж прям дофига бойцом, но разницу в уровне я понять могу. Как и то, что она, по факту, наслаждалась каждой победой из-за того, что этим она рывками ломала свой предел. Словно мастер кулачного боя, решивший сражаться с медведем для того, чтобы вспомнить азарт схватки. На четвереньках сражаться. И побеждать.

Ну что тут скажешь… с такими кондитерами стража действительно не нужна. «Советский мирный трактор», блин. Или лучше сравнивать со стройбатом, которые «такие звери, что им даже оружия не дают»? Но раз уж ей нравится эта возня, то я только за. Отличный способ держать себя в форме, да и… просто прикольно. Эх, ладно, пора бы уже возвращаться домой и собираться на ужин в Понивилль. Сколько там времени?

Обтеревшись уже высохшим на беседке полотенцем и его же намотав на бедра, я зашёл в дом. Беата тихонько сопела на диванчике рядом с ополовиненной миской крекеров и упавшей на пол книжкой. А… «Комментарии к СТМ». Отличное снотворное. Тот удручающий случай, когда автор говорит сложно о простом, а уж не будучи единорогом понять эту книгу вообще нереально. Очень уж многое из теории магии завязано на наличие рога. Понятия не имею, почему Твай мне это порекомендовала, но, полагаю, она просто сама училась по этой литературе, вот и выбрала те, что ей понравились больше всего. Так себе методика, но у неё ведь преподавательского опыта нет. Я тоже на эти грабли наступил, когда рекомендовал стажёрам «для начала» прочитать внутреннюю вики компании… м-да. Как меня потом начальник песочил за наплевательское отношение к людям. Имя не помню, а вот ту взбучку — ещё как. Да и правило хорошее, правильное. Занимаясь чужим обучением, как минимум структурируешь собственные знания, а послать читать сборник документов объёмом в две «Войны и Мира» много ума не надо.

Найдя планшет и взглянув на часы, я задумчиво кивнул. Обед проспал, полдник тоже, но до вечера ещё как минимум пара часов, как раз хватит на то, чтобы сделать все запланированные дела.

Беату я решил пока не будить, вместо этого занявшись хозяйственными делами — собрать высохшую одежду, написать список покупок… впрочем, когда я уже заканчивал, она что-то пробурчала себе под нос и открыла глаза.

— Добрый вечер, — я оторвал взгляд от бумаги. — Я тебя настолько рано разбудил? Совсем не выспалась?

— До-о-обрый, — она зевнула и потёрла лапкой мордашку. — Нет, я выспалась, просто заклинание сорвалось…

Её глаза в испуге распахнулись, вдоль рога пробежало сияние магии, и книжка на полу превратилась в бутафорскую шпагу. Беата тут же расслабилась.

— И что это было? — поднял бровь я.

— Показалось, что твоё внушение перестало действовать, — она издала нервный смешок. — Но всё хорошо.

— А что за заклинание-то ты пыталась сотворить? — заинтересовался я.

— Крылья, — она пожала плечами. — Оно сложное, но я подумала, что уже могу с ним справиться.

— А раньше ты и не пыталась? — уточнил я и, дождавшись её кивка, вздохнул. — Беата, я же говорил, что чудес не бывает. Гипноз может облегчить обучение и тренировку, но не заменить.

— Уже убедилась, — отмахнулась она. — А ты что всё это время делал?

— Большую часть дня провалялся в медитации, потом немножко размялся с Бон-Бон. Она, кстати, делает потрясающие конфеты, надо будет как-нибудь совершить набег на её магазинчик. Так, ладно, что нам нужно докупить в Понивилле?

— Крекеры и арахисовая паста, — с лукавинкой в глазах внесла предложение Беата.

— На первом месте записал, — хмыкнул я, и её улыбка на миг стала похожа на ту, что можно часто увидеть на мордашке Флатти.

Могу предположить, что ей по-прежнему немного в диковинку то, что о ней заботятся.

— Что-то ещё?

— Я думаю, не торопи меня, — недовольно попросила она.

Дополнив список результатами размышлений Беаты, я пошёл одеваться во что-нибудь относительно приличное, а моя помощница — умываться. Ну а потом мы выдвинулись в город.

Не оставляя самое неприятное напоследок, я сразу пошёл к Рэрити. Когда-то мне было интересно, откуда возникает такое внутреннее сопротивление признания своей неправоты? Объяснение нашлось сравнительно скоро после того, как я закопался в психологию, и оказалось невероятно простым — когнитивный диссонанс. Отлично прослеживается у детей того возраста, когда они начинают формировать собственное «Я». Ни разу не видел ребёнка, который бы искренне извинялся, а не пытался перевести стрелки или делать вид, что его к этому вынуждают обстоятельства неодолимой силы (читай «наказание») — просто на этом этапе формирования личности наиболее трудно признавать свои недостатки. Маленький «Я» всегда идеален, и он просто не может быть ни в чем виноват, а значит, виноватого надо найти или назначить. На крайний случай как-то объяснить саму ошибку и на этом успокоиться, дескать — «ну ты же видишь, так получилось!». И если это не переломить ещё в нежном возрасте, то впоследствии образуются взрослые, идущие тем же путём. Даже понимая свою неправоту и оттого терзаясь совестью (что уже встречается не так часто), они будут усугублять ситуацию вместо простых действий, предназначенных для её разрешения.

Вот у пони, например, здесь всё правильно — когда они не просто искренне просят прощения, но ещё и всегда убеждаются, что их порыв понят и принят противоположной стороной. А вот мне приходится перебарывать себя. Прям ловлю себя на мысли, что люди самой природой созданы для того, чтобы непрестанно конфликтовать. О! Отличная отмазка второго типа: «ну вот такая я какашка, так получилось, природой заложено!». Просто и противно, фу таким быть.

Рэрити встретила меня весьма прохладно, но после извинений и частичного объяснения моей мотивации оттаяла (впрочем, явно она это показывать не стала — видимо, решила «повоспитывать» меня чуток) и уволокла Беату куда-то вглубь своих швейных закромов, тараторя про костюмы и прекрасное вчерашнее выступление. За неимением Спайка для ещё одной партии в «морской бой» я решил прошвырнуться по магазинам. Закупить надо не так уж и много, пока Беата занята, как раз успею, тем более что за исключением лимонов и ещё кое-какой зелени всё можно приобрести у моего давнего знакомца.

— …не волнует наша репутация?! — невнятный шум, который я слышал, подходя к магазину Рича, на мгновение прорвался чётким концом фразы, когда из распахнувшейся двери вылетела и стремительно убежала куда-то небольшая розоватая тень. Жеребёнок?

Семейная сцена, судя по женскому голосу. Не люблю. Так что, подождав пару минут и убедившись, что шум прекратился, я зашёл в магазин, сделав вид, что ничего не слышал. К моему счастью, жена Филси уже ушла. Не нравится она мне — пересекался лишь пару раз, но ощущение от сочетания её выражения лица и взгляда вызывало острое желание помыть руки. Впрочем, вопроса «и что Рич в ней нашёл» у меня не возникало. Видел мельком, как они шли вместе куда-то, и могу ответственно сказать, что нежная улыбка полностью её преображает. Ну а то, что я ей не нравлюсь… да похрен.

— Рич? — почему-то жеребец не любил своё полное имя и всегда просил называть его так. Мне не сложно, тем более что первая часть была какая-то сложновыговариваемая. Свистяще-шипящее сочетание звуков было совершенно нехарактерным для других имён пони, что заставляло предположить другое происхождение.

— Минуту! Я сейчас спущусь! — раздался голос из глубин дома. Вскоре явился и сам владелец голоса, а заодно магазина и ещё целой кучи разных предприятий.

— Тяжёлый день? — посочувствовал я. Жеребец выглядел недовольным и каким-то растрёпанным. Довольно сильно отличается от обычного предупредительного и мягкого образа.

— Да уж, — он вздохнул, а потом его словно прорвало. — Иногда эта маленькая кобылка просто не понимает, что я стараюсь ради её же блага! А мать ей потакает.

— Это плохо, — согласился я. — Если по какому-то вопросу у родителей нет единства, то ребёнок непременно этим воспользуется. Так что сначала вам всё-таки придётся решить вопрос с женой. Или же убедить дочь иначе.

— Как?

— Заинтересовать, — улыбнулся я. — С детьми это гораздо проще, чем со взрослыми, надо только найти правильный подход. Они сами с этим справляются на ура, например…

И я рассказал внимательно слушающему Ричу историю о том, как некий Томас Сойер мастерски применил житейскую смекалку и интуитивное понимание психологии к процедуре покраски забора, не забыв при этом и собственную выгоду. Первоначально мрачный, к концу истории Филси тихо смеялся и поцокивал хуфом, видимо, аплодируя предприимчивому мальчугану.

— Охота пуще неволи, как говорят у меня на родине, — закончил я этот поучительный рассказ. — Ну а найти способ сделать так, чтобы ребёнок добровольно и с песней сделал то, что нужно ради его блага, да ещё и был этим доволен, это и есть настоящее родительское мастерство.

— У вас были дети, ну… там?

— Своих — не было, — я улыбнулся. — Только очень младшая сестра, но порой некоторые взрослые ведут себя хуже детей.

— Это верно, — смешливо фыркнул он.

— Ладно, как бы ни приятно было с вами поболтать, но я тут всё-таки по делу, — я достал из кармана список.

— Конечно, чем могу помочь? — настроился на деловой лад Рич.

— Начнём с мыла…

Закупив бо́льшую часть списка, я тепло распрощался с жеребцом, позвавшим меня как-нибудь зайти на кружечку сидра, от ответа на что я вежливо уклонился. Рич, конечно, хороший мужик, но выслушивать семейные истории я не жаждал. Не говоря уже о сидре! О, нет, я помню рассказ Эпплблум, и этот напиток в рот не возьму! Бр-р.

После я заглянул на рынок и купил зелень, хоть и пришлось сделать немалый крюк, а затем вернулся к Рэрити. Как и ожидалось, моего более чем часового отсутствия даже никто и не заметил.

Примерно оценив шансы отбить Беату у Рэр как близкие к нулю (они там как раз находились в середине интереснейшего обсуждения о применении левитационных лент в образе), я решил, что у меня более чем достаточно времени, чтобы оставить покупки в бутике и сходить за Спайком. Осуществить, ткскзть, обещанную протекцию.

Дракончик, едва завидев меня, просиял, отбросил комикс и рванул навстречу.

— Она разрешила! — а радости, радости-то сколько в голосе.

— Хорошо. Где она, кстати?

— Закрылась в лаборатории, — вздохнул дракончик. — Говорит, что нашла какой-то метод и сказала её не отвлекать.

Я цыкнул. Вот же упёртое однорогое…

— Ладно, потом разберёмся, — проворчал я. — Идём?

— Ага!

Лотос и Алоэ встретили меня куда теплее, чем Рэрити. То ли поскольку изначально ни на что не рассчитывали, то ли сказывалась привычка к работе в сфере услуг. На всякий случай извинившись за грубоватый отказ, я перешёл к делу — рекламе своего мелкого экс-помощника. Небольшой презентационный спич, вариация того, что я задвинул самому Спайку, демонстрация навыков (и энтузиазма) паренька на Алоэ, и дело в шляпе — спа-поньки охотно согласились принять дракончика на обучение и подработку. Довольные сестрички утащили счастливого Спайка показывать будущее место работы и знакомить с распорядком, а я, всю дорогу улыбаясь, вернулся в бутик «Карусель».

Люблю, когда всё кончается хорошо.

---

— А почему именно эта? — с интересом оглядывая небольшую кафешку, спросила Винил.

Хотя чего там разглядывать. Архитектурных изысков нет, обычная летняя веранда со столиками и навесом. Прелесть конкретно этого места была в другом…

— Из-за кухни. Это одно из двух понивилльских кафе, где подают хоть что-то приемлемое для моего желудка, а ещё здешний повар оказался склонным к экспериментам парнем, и я подсказал ему несколько рецептов, — к нам подошла миловидная земнопони-официантка с цепочным подносом в зубах. — Добрый вечер, Лилия.

— Добрый вечер, профессор, — поставив свою ношу на стол, она улыбнулась и разложила перед нами меню.

— Значит, ты уже побывал во всех кафе Понивилля? — продолжила допрос Винил, едва официантка отошла от нас.

— Если и не во всех, то во многих, — усмехнулся я. — Видишь ли, пока я жил у Твайлайт, было лишь три способа ненадолго избавиться от её навязчивого любопытства. Первый: спать. Второй: мыться. Третий: сбежать. Вот я каждый вечер и уходил на прогулку и шарился по окрестностям, а Твай говорил, что изучаю Понивилль, чтобы не теряться, как в первый день, когда мы с тобой познакомились.

— Неужели она так плоха, что тебе приходилось сбегать? — игривым тоном поинтересовалась единорожка.

— Твай-то? Исключительная милаха. Но когда ты отвечаешь на самые разные вопросы по шесть часов в сутки… — я поёжился. — Но не отказывать же ей было? Я у неё, считай, и так нахлебником жил. Кхм. В общем, каждый вечер я гулял по городу, заодно подмечал всякие интересные места и заходил во все кафешки в поисках чего-нибудь съедобного, но при этом не сладкого.

— И что здесь есть такого особенного? — спросила Окти, все это время листавшая меню.

— Острый томатный суп с грибами, — мечтательно произнёс я. — И к нему чесночные булочки по моему рецепту с дополнениями от местного шеф-повара, с которым я, кстати, почти сразу же познакомился. Очень вкусно, рекомендую.

— Попробую, — решилась Винил. — О, они тут и сидр подают!

Я передёрнулся. Не-не-не… ни за что.

— Я, наверное, не буду, — с сомнением произнесла Окти. — Не люблю острое.

— Хм… — я листал меню и в конце натолкнулся на картинку крайне знакомого блюда. — Ага, они ему всё-таки понравились! Попробуй вот это, тоже рецепт из моего мира, «галушки» называется. Сваренное в подсоленной воде тесто, подаётся с жареным луком и сметаной.

— Выглядит интересно, — согласилась земнопонька.

— А мне что посоветуешь? — поинтересовалась Беата.

— Хе, крекеров здесь нет, уж извини, — поддел её я. — А все остальное ты хомячишь без излишней разборчивости, так что выбирай сама. Разве что из выпечки попробуй вот это. Не совсем рецепт, я скорее описал, что должно получиться в итоге, но выглядит похоже.

— Значит, это твоё любимое кафе? — улыбнулась Винил.

— Ага. Уютно, вкусно готовят, знакомый повар — опять-таки немалый плюс… правда, обычно тут меньше народу.

Значительно меньше. Не иначе, на расширение меню слетелась целая куча охочих до новых ощущений понек.

— А ты что-то повторяться стал в последнее время, — чуть обвинительно заявила Винил. — Раньше всегда готовил что-то новенькое каждый раз, а теперь нет…

— Вот ведь наглая морда. Я, между прочим, не ресторатор, чтоб мне такие претензии кидать — хмыкнул я, уловив весёлые искорки в глазах единорожки. — Впрочем, я знаю решение. Как говорится, всё новое — это хорошо забытое старое, так что отлучу-ка я тебя от кухни на месяцок-другой, и еда снова заиграет новыми красками.

— Не-е-ет! Я пошутила! — ужаснулась Винил.

— Нет, — похоронным голосом ответил я. — Всё куда хуже. Ты зажралась.

Окти прыснула в меню.

— Ну А-А-Арту-у-ур! — плаксиво протянула единорожка.

— Да-а? Думаешь, надо три месяца отлучения?

— Нет!

— Четыре?

— Н… — её глаза расширились, когда она осознала паттерн, и Винил обиженно засопела. — Ты ведь шутишь, да?

— Не знаю, не знаю…

— У-у-у! Бука.

Я усмехнулся. Винил каким-то непостижимым образом ухитрялась сочетать в себе детскую непосредственность, подростковое поведение и вполне взрослый разум. Когда она им пользовалась, конечно, что бывало не часто. О, точно!

— Что будете заказывать? — к нам вновь подошла Лилия.

Все озвучили свои хотелки, официантка их записала и ушла на кухню, а я решил предаться светским разговорам.

— Винил, слушай, давно хотел спросить, но всё как-то повода не было. Ты же училась в консерватории вместе с Окти?

— Ага, мы там вместе были, — расплылась в улыбке единорожка.

— Но при этом ты как-то упоминала, что сдавала сложные экзамены по магии. И теперь, узнав побольше, я более чем уверен, что это был не школьный уровень.

— Ага, я очень умная! — похвасталась Винил. — Закончила школу для одарённых единорогов, а потом пошла в консерваторию.

— Разве у тебя не было метки ещё в школе? — удивилась Беата.

— Не было, — единорожка вздохнула. — Мы с Окти вроде как сестры по несчастью. Только она Мелоди, а я аристократка чуть ли не со времён основания Эквестрии. Мамы хотели, чтобы я стала магом, а я тогда никогда-никогда им не возражала.

— Ты ли это была? — усмехнулся я.

— Наверное, нет, — качнула головой Винил. — Когда я закончила школу для одарённых единорогов, я ничем не могла себя занять. Магия — неинтересно, книги — неинтересно, семейные заморочки — тоже неинтересно.

Я кивнул.

— Как будто спишь с открытыми глазами, да? — более чем знакомое мне ощущение.

— Именно! — кивнула единорожка. — Я просто шаталась по городу целыми днями или ездила в другие города и бродила уже там…

— Ждала, сама не зная чего.

— Угу. И я дождалась! Однажды, гуляя по Кантерлоту, я встретила… — Винил широко улыбнулась.

— Окти? — Беата заинтересованно подалась вперёд. Ты ж погляди, и этой не чужда романтика.

— Не-а, не угадала, — Винил показала ей язык, довольная, что хоть кто-то попался на её маленькую ловушку. — Я встретила зебр. Ты когда-нибудь слышала, как они танцуют на барабанах?

Беата мотнула головой.

— Это… — Винил восторженно выдохнула. — ТАК умеют только они. Я пришла на выступление просто как скучающая пустобокая пони, не знающая, чем себя занять, а ушла с Меткой и знанием о том, чему я хочу посвятить всю свою жизнь. На следующий день я нашла себе учителя, а в следующем году поступила в консерваторию.

— И как к этому отнеслась твоя семья? — поинтересовалась Беата.

— По-разному, — пожала плечами Винил. — Но я всё равно ни о чем не жалею.

— Представляю, что ты творила в консерватории, — усмехнулся я. — Если сейчас сжигаешь дома и спаиваешь посторонних понь чужим самогоном.

— Не представляешь, — заверила меня Октавия. — Сейчас она ещё остепенилась, а тогда была просто стихийным бедствием.

— Я просто навёрстывала годы бессмысленной жизни! — возмутилась Винил.

— Ну-ка, ну-ка, — теперь уже заинтересовался я. — И что она делала в свою бытность студенткой?

— Однажды она разбавила яблочный компот крепким сидром…

— И всего-то? — удивился я.

— В столовой консерватории, — весело уточнила Винил. — Там был чан, в котором пони могла бы искупаться. И никто ничего не заметил!

— Кроме преподавателей, — фыркнула Окти. — Аэри Сонг, она преподавала вокал, сказала, что такого прочувствованного хорового пения она не слышала никогда за все шестьдесят лет своей работы.

Я хихикнул, представив себе эту картину. Хор хмельных пони — это должно быть нечто.

— Да, весело было! — мечтательно протянула Винил. — А помнишь, как я заколдовала фрак дирижёра, чтобы он цвет сменил прямо во время церемонии открытия нового учебного года?

— Только время не рассчитала, — хихикнула Окти. — И фрак стал жёлтым в розовый горошек, когда он поклонился Селестии, но все подумали что так и надо.

— Все я правильно рассчитала! Фрак должен был сменить цвет от вступления барабанов! Кто ж знал, что на выступлении появится принцесса?!

— А она тут при чем? — удивился я.

— Все зааплодировали, и магия сработала.

— А-а… вон оно как.

Ну да, поньки же лапками по земле стучат, чем не барабан?

— Ну всё равно прикольно получилось, — возразила Винил. — И Селестии понравилось, хоть она и сделала вид, что ничего не произошло.

— Это да, шутки она любит, — хмыкнул я.

— А я не только люблю, но и творю! — похвасталась единорожка.

— Как-то раз, — продолжила «сдавать» подругу Окти, — Винил подменила партитуры, и на осеннем концерте оркестр вместо «Предчувствия весны» сыграл «Озорную кобылку»! — и земнопонька, без того едва сдерживавшая смех в ходе всей этой фразы, расхохоталась.

— Серьёзно?! — прыснула Беата.

— Ага, — самодовольно улыбнулась Винил, выглядевшая так, словно ей дают престижную награду. — Моя лучшая шутка! Я неделю партитуры переписывала, чтобы они ничего не заметили, пока не станет слишком поздно.

— Какие там у всех аристократов были лица! — сквозь хохот поделилась Октавия. — Одно из лучших воспоминаний моей жизни!

— А что это за «озорная кобылка»-то? — я чувствовал себя лишним на этом празднике жизни, хоть догадки и были. — Что-то похабное?

— Ща, — Винил откашлялась, набрала воздуха в грудь, и… была заткнута лапкой Окти, прежде чем издала хоть один звук.

— Не вздумай петь её здесь! — взмолилась она. — Нас выгонят ещё до припева!

— И ладно! — бесшабашно воскликнула Винил. — Зато весело!

— Тогда ужина не будет.

— М-м, — на её лице явственно отображалась борьба, впрочем, быстро закончившаяся. — Ну ладно, потом спою.

— Так, я уже почти полностью уверен, но всё-таки, что это?

— Очень известная кабацкая песня, — пояснила улыбающаяся Беата. — Весьма недвусмысленного содержания.

— Ещё она как-то заколдовала лестницу на этаж пианистов, — Октавия поспешила увести тему в сторону от опасных песен. — Каждая ступенька издавала собственную ноту. Первую неделю все было хорошо, некоторые пони даже начали вытанцовывать на лесенках свои маленькие мелодии… а потом случайные ступеньки начали издавать непристойные звуки.

— В той же высоте, между прочим, чтобы не портить музыку! — отметила Винил, сияя пакостной улыбкой. — Как дипломированный маг, я просто обязана была сделать что-то хорошее для родной консерватории!

— Да ты прям ходячая катастрофа, — хихикнул я.

— У неё и прозвище было соответствующее, — ностальгически улыбнулась Октавия. — Винил «Белое Бедствие» Скрэтч.

— Или, сокращённо, ВББ Скрэтч! — Винил выставила в стороны лапки и скорчила «крутую» мордашку.

— Но никто тебя так не называет.

— В глаза, — веско возразила единорожка, и подруги засмеялись.

Я бросил беглый взгляд на притихшую Беату. О, блин… да, ей вряд ли по душе эта тема. В конце концов, она о своих школьных временах вряд ли может вспомнить что-то безусловно хорошее.

— А как вы познакомились? — спросил я, надеясь, что возврат беседы на околоромантические рельсы понравится Трикси больше.

— О-о-о… — протянула Винил и улыбнулась.

— Она меня спасла, — серьёзно, но тоже с потаённой улыбкой ответила Октавия. — В своём стиле, конечно, но спасла.

— От чего?

— От помолвки.

Я вопросительно поднял бровь.

— У вас тут что, практикуются браки по расчёту?

— Да, аристократами и большинством старых родов, — кивнула Октавия.

— Ушам своим не верю. И Селестия до сих пор не покончила с этим варварством?!

Вся понячья троица посмотрела на меня с непониманием.

— Почему варварством? — осторожно спросила земнопонька.

— Ограничение права на выбор разумного в подобном вопросе иначе чем варварством не назвать! — отчеканил я.

— Обычно никто не против, — заметила Винил.

— Почему?! — поразился я.

— Шутишь? — удивилась Винил. — При вступлении в род тебе сразу жеребца дают, причём красивого! И никуда он уже не денется!

— Но Окти же не жеребец, — всё ещё сбитый с толку, произнёс я.

— Мелоди пригласили в семью одного флейтиста, очень талантливого, и он согласился. Но я должна была войти в его табун, — пояснила Октавия.

— А почему ты не хотела, если это так хорошо, как Винил рассказывает? — честно говоря, я вообще не понимал причину, по которой подобные штуки это «хорошо», и решил отложить на будущее подробности. — Он стрёмный был?

— Да не, вполне красивый, — хихикнула Винил. — Как кобылка прям. Но он нашу Окти боялся до дрожи в коленках.

— За что? — поразился я.

— Это она здесь вся такая милая, — пояснила Винил. — Видел бы ты её в Кантерлоте, всё бы понял. Айсберги Великого Барьера и то теплее!

— Так как Винил тебя спасла? — нетерпеливо вмешалась Беата.

— Она написала две записки, одну послала моему жениху, а вторую — какому-то своему знакомому, подстроила им встречу в кафе… и они начали встречаться!

— Жеребцы? — сморщился я от мгновенно появившегося ощущения грязных рук. Тьфу, пакость…

— Ага. Я в жеребцах разбираюсь, сразу таких любителей вижу, — хихикнула Винил. — Так что тот флейтист ушёл к другому, а Мелоди остались кусать хуфы. А моя Окти осталась только моей.

— Так вы уже тогда встречались? — поинтересовался я.

— Ну, она и после этого сопротивлялась, конечно… — ехидно заметила Винил. — Но разве можно устоять перед моим обаянием?

Окти безмятежно улыбнулась, а я хмыкнул. От скромности, как известно, не умирают.

— Ты ведь могла отказаться от брака? — уточнил я на всякий случай.

— Да, но тогда бы возникли большие проблемы с семьёй, — вздохнула Октавия. — Скорее всего, меня бы изгнали или лишили скрипки, и я бы не смогла ничего изменить в будущем.

А, да, припоминаю. Она хотела устроить революцию среди отдельно взятого музыкального клана.

— Но они ничего не имеют против Винил? — с сомнением посмотрел на «особо обаятельную» я.

— Они не знают… подробностей, — с небольшой запинкой сказала Октавия.

— Понятно, — кивнул я. — А в чем вообще смысл приглашать кого-то в род специально? И зачем кому-то хотеть попасть в старый род? Там есть какие-то преимущества?

— Помимо того, что табунчик искать не придётся? — сделала задумчивую мордашку Винил. — Ну… даже не зна-аю…

— Это признание, — вздохнула Окти и кинула на подругу скептический взгляд. — Мелоди считаются лучшими музыкантами в Эквестрии, и если мой род приглашает к себе кого-то, то, значит, этот кто-то талантлив не менее, чем мы.

— А ещё есть семьи, у которых контракты заключены на тысячелетия, — добавила Беата. — Если у их детей неподходящая Метка для того, чтобы продолжать дело предков, то они ищут учеников среди других, и тех, кто проявляет талант, приглашают к себе.

— Это какие-такие контракты можно на тысячелетия заключать? — натурально охренел я.

— Обслуживание городов. Дороги, там, уличные фонари, канализация… — на этом Беата немного стушевалась, видимо, не найдя больше никаких примеров.

— Лучшие мастера дают гарантию на свои музыкальные инструменты — дополнила Октавия. — Не тысячелетия, но больше ста лет точно.

— Охренеть… — выдал я.

Гарантия качества через века. Я уже сталкивался с этой концепцией у пони, но всё равно… поражает. Блин! Так вот на кой чёрт мне Шарм предложили к их семье присоединиться!

— И не-пони тоже зовут? — решил всё-таки уточнить этот вопрос я.

— Да, — кивнула Октавия. — У меня тётя грифон.

— У пони и грифонов может быть потомство? — удивился я.

— Нет, — удивлённо посмотрела на меня земнопони. — С чего ты взял?

— Ну ты так сказала…

— Она в табуне моего дяди, — уточнила Окти с улыбкой. — Почему тебя это интересует?

— Кто-то позвал тебя к себе? — лукаво поинтересовалась Винил.

— Наверное, те кристальные пони, — предположила Беата.

— Какие кристальные пони? — навострила ушки Винил.

Да, тут «навострить ушки» становится буквальным выражением. Они у них встают торчком и чуть-чуть поворачиваются, прямо как у кошек.

— Шарм, — прервал я возможное распространение сплетней. — Никто меня никуда не приглашал, я просто пытаюсь понять мотивацию чисто для расширения кругозора.

Вру-вру! Вру-у-у-у, вру-у-у… кхм.

— В случае с приглашениями в род талантов среди пони все понятно: селекция по выбранному набору признаков, — продолжал я. — Но если потомство получить нельзя, то в чём смысл?

К моему удивлению, высказывание вызвало явное отторжение не только у излишне романтичных Окти и Беаты, но и у весьма практичной Винил.

— Воспитание и обучение, — все же ответила Октавия. — Играть на виолончели меня учила тётя, я ею очень восхищалась и пыталась во всем подражать.

— Так вот в чем дело! — воскликнула Винил. — То-то я думала, откуда у тебя грифонские замашки?

Окти прожгла подругу взглядом с явным посылом «пошути мне тут».

— Фу, как можно всё сводить только к этому? — не выдержала Беата. — Разве можно создавать табун без капли симпатии?!

— Видимо, можно, если это традиция, — пожал плечами я.

— Это ненормально, — буркнула Беата.

— Конечно ненормально! — горячо согласилась Октавия. — Может быть, во времена Империи это и считалось приемлемым, но не сейчас!

— Погоди-ка. Ты была предметом для обмена, против своей воли поставленная между весьма жёстким выбором между мечтой и свободой. Или я что-то не так понял?

— Всё было не настолько плохо.

— Разве?

Октавия с тоской посмотрела на подругу, а затем вздохнула.

— Он бы всё равно отказался, даже если бы Винил ничего не сделала.

— Почему? — не понял я. — Признание клана Мелоди, красивая девушка… с чего ему отказываться-то?

— Красивая? — ехидно поинтересовалась Винил.

— Ну… на мой взгляд — да… — я с сомнением посмотрел на Беату. — Она же красивая по меркам пони?

Единорожка уверенно кивнула. Улыбка Винил стала ещё шире, а Окти чуть заметно смутилась.

— Ну вот. С чего ему отказываться?

— Да потому что он меня боялся! — закатила глаза земнопони. — Когда я на него смотрела, он даже рта открыть не мог! Какой жеребец согласился бы так испортить себе жизнь?

— Тогда от чего тебя спасла Винил? — я окончательно был сбит с толку.

— От неприятной необходимости обещать парню, что если он станет Мелоди, то я сделаю его жизнь хуже Тартара, — и она мило улыбнулась.

— У-у-у… Окти страшная! — хихикнула Винил.

— Н-да, так эта история звучит куда менее романтично, — хмыкнул я. — А ещё я удивлён, что вмешательство одной зажигательницы привело лишь к положительному результату без потерь имущества и жертв среди населения.

— Эй! Я хоть и не такой ходячий праздник, как Пинки, но тоже делаю мир лучше!

— Чем это?

— Своим присутствием, — единорожка показала мне язык.

— Да ты сегодня в ударе. И не поспоришь ведь, — усмехнулся я. — О, а это, кажется, нам.

К нашему столику подошли сразу три официантки, две из которых несли на спине огромный поднос со всеми заказанными нами блюдами и напитками. Лилия стала аккуратно переставлять их к нам на стол с моей посильной помощью. Ну не мог я остаться в стороне — поньки хоть и умеют пользоваться лапками как руками пока сидят, но мне кажется, что им это не слишком удобно. Хотя выглядит в чём-то забавно — как кошка, сидящая на задних лапах, а передними болтающая в воздухе. Вот только одна вещь немножко царапнула восприятие.

— Как вкусно па-а-ахне-е-ет… — восторженно протянула Винил.

— Это да, — согласился я, хищно втягивая в себя воздух. Есть хотелось уже просто невыносимо.

И на этом разговор на некоторое время затих, сменившись постукиванием ложек, вилок и довольными звуками со стороны одной белой единорожки. Меня даже на секунду посетила мысль о том, какие у неё будут реакции в постели, с такой-то непосредственностью.

Мысль, которую я тут же выкинул.

Суп был безумно хорош. Всё-таки Сэйвори Диш гений в том, что касается кухни… хм, как и все поньки, посвятившие свою жизнь кулинарии. Если бы я пытался сварить что-нибудь из помидоров, то в лучшем случае результат можно было бы использовать в качестве краски, и я себе немного льщу. Я вообще сей овощ признавал только как составную часть салата, а попытки мамы делать яичницу с помидорами пресекал на корню. Но тут всё приготовлено так, что даже я наслаждаюсь вкусом, несмотря на свою предвзятость к варёным помидорам.

Утолив первый голод, я начал осматривать кафешку в поисках подтверждения той самой, зацепившей меня вещи. Искать долго не пришлось, ещё за двумя столиками сидели единороги, жеребец в окружении двух кобылок ближе к центру веранды и одинокая кобылка в самом углу.

— Хэй, Арт, а ты правда познакомился с Блубладом? — поинтересовалась Винил, тоже закончившая уплетать суп и булочки.

— М-м? — я перефокусировался на Винил. — Да, а что?

— Я слышала, что он собирается завести табун, знаешь что-нибудь об этом? — заговорщическим тоном спросила единорожка.

— Да ладно! — воскликнула Беата.

— Этот напыщенный франт?! — поразилась Октавия.

— Ага, — довольная произведённым эффектом, кивнула Винил. — Моя подруга в Кантерлоте говорила, что его в последнее время часто видно в компании трёх земнопони, и они очень хорошо ладят между собой.

— Не понимаю, как они его терпят, — фыркнула скрипачка.

— А что с ним не так? — удивлённо поинтересовалась моя помощница.

— Шутишь, что ли?! — воскликнула Винил.

— «Его высочество» — самовлюблённый и заносчивый эгоист, — саркастично поведала Октавия. — Довелось как-то познакомиться на одном из приёмов.

— Это же вся Эквестрия знает! — дополнила диджейка.

Я внутренне усмехнулся. Ага, знает… молодец, Блуся, шпион бы из тебя вышел просто на загляденье.

— А я его только издалека видела, — голос Беаты на мгновение приобрёл мечтательные нотки. — Красавчик!

— Ещё какой, — кивнула Винил с теми же интонациями.

Мне кажется, или они о нём рассуждают как о каком-то редком деликатесе? М-м… ну Винил-то понятно, но Беата? Хотя, вспоминая рассказы про жеребцов по барам…

— Всё равно я им не завидую, — хмыкнула Октавия. — В жеребцах красота не главное.

— Любовь творит чудеса… — с каким-то ехидным подтекстом протянула Винил, и Окти слегка покраснела. — Может, им и удастся поменять принца к лучшему.

— Вряд ли, — решил вставить свои пять копеек я. — Эти девчонки — перспективные инженеры-авиаконструкторы, решившие создать кое-что особенное, а Блюблад их спонсирует.

— Авиаконструкторы? — глаза единорожки жадно вспыхнули. — Эпплы, что ли?

— М-м-м… не знаю. Я с ними разговаривал только о двигателях. В любом случае, о романтике там и речи нет, со стороны Блублада уж точно.

— Жа-а-аль, — протянула Винил.

— Со слухами всегда так. В реальности всё оказывается гораздо банальнее… — я зафиксировал движение около единорожки за угловым столиком и перевёл взгляд туда. — Обычно. Закажем чего-нибудь к чаю? И сам чай тоже.

— Я буду сидр, — уверенно решила Винил.

— Я тоже, — присоединилась к ней Беата.

— А я лучше чай, — решила Октавия.

Я помахал Лилии, и буквально через минуту обе единорожки утопили носы в кружках с сидром. Бр-р-р. Хоть пахнет и вкусно, как старый-старый советский лимонад, только с яблочным оттенком, а не с грушевым.

— Арт, а почему вы с Трикси такие недотроги? — вопросила Винил, поставив полупустую кружку на стол и облизнувшись.

— В смысле? — слегка удивился я.

— В прямом! Всегда держитесь на расстоянии, ни к кому не прикасаетесь… — Винил неопределённо покрутила лапкой в воздухе. — Вот и сейчас между вами можно ещё одну пони посадить.

— Мне и без меховых понек под боком жарко, — пожал плечами я. — Да и не в тех мы с Беатой отношениях, чтобы льнуть друг к другу.

— И всё? Дело только в этом? — воздела вверх бровки Винил.

— Была ещё одна причина…

Я задумчиво посмотрел на кончики пальцев. Хм-м… осязание — это единственное чувство, которое я не пытался обмануть, и поэтому я доверяю ему больше всего. То, что я вижу или слышу для меня всегда немножко иллюзия, немножко ненастоящее. Нечто становится реальным, только если коснуться его.

— Впрочем, для себя я её уже исчерпал, — медленно произнёс я. — Первое время мне казалось, что если я буду трогать пони, то они сочтут это оскорбительным.

— Фигня! — возмутилась Винил. — Лаской оскорбить нельзя!

— Можешь считать это человеческим стереотипом, — хмыкнул я. — Где-то с месяц назад я понял вашу точку зрения, которую ты сейчас и озвучила, но привычка-то осталась. У людей не принято, м-м-м… распускать руки по отношению к другим людям. Так что я даже не знаю, с чего начать, а в книгах я таких нюансов не нашёл.

— Ха, да ничего сложного! — и Винил продемонстрировала это утверждение, с довольной улыбкой потеревшись щекой о шею улыбнувшейся Октавии.

— Да ну? — я поднял вверх одну бровь. — И при каком уровне межличностной близости допустим этот жест? Ты можешь провернуть это с любым незнакомцем, и он отреагирует как Октавия? Или нужно быть приятелями? Друзьями? Любовниками? Меняется ли при этом смысловое наполнение? Затем, у нас разная физиология. Обязательно ли касаться головой, или можно руками? Опять-таки, как это повлияет на смысл жеста?

Винил выпучила на меня глаза.

— Например, если поглаживание по гриве — это обычная дружеская ласка и выражение симпатии без дополнительного подтекста, то каковы граничные условия, в которых они таковыми остаются, не скатываясь, скажем, в невербальное предложение сексуального характера?

— Нифига себе… — протянула Винил. — Я знала, что ты замороченный, но чтоб настолько! Как вообще поглаживание гривы может стать предложением продолжить в постели?

— Показать? — ехидно улыбнулся я.

— А давай! — Винил нырнула под стол и вынырнула ко мне на колени.

— Ну смотри, — кивнул я, и запустил руку ей в гриву. — Пока я делаю вот так, ни за какие рамки я не выхожу…

Я некоторое время просто гладил её по электрически-синей гриве, наслаждаясь изредка вспыхивающими искорками отблесков и хрустким шуршанием волос, а Винил чуть ли не мурчала.

— Однако, если я начну, скажем, делать вот так… — я переместил руку на её голову и аккуратно стал поглаживать кожу у основания рога. Винил чуть заметно вздрогнула. — Ага, вижу, ты поняла. В случае с земнопони и пегасами никаких проблем, я могу шебуршиться в их макушке сколько угодно. А вот для единорогов это очень быстро превращается в прелюдию. Основание рога-то чувствительное. Или я могу сделать вот так…

— М-м-м!.. — не удержала короткого стона Винил. Я бросил быстрый взгляд на посетителей кафе, и, к счастью, никто ничего не заметил.

— Лично я в этом жесте, как и в предыдущем, не вижу абсолютно ничего эротичного, — поделился я, убирая руку. — Ваши рога покрыты коротенькой шёрсткой, и она прикольно щекочет подушечки пальцев, особенно если идти против роста волос. Как кошку по носу гладить. Но это для меня, а для вас… ну, тебе виднее.

— У-у-у, сделай так ещё раз! И почему ты убрал руку?!

— Всё, демонстрация окончена, кыш на своё место, — я легонько толкнул её в плечо, требуя освободить свои колени.

Винил вздохнула, но подчинилась и с сожалением нырнула под стол.

— У пегасов аналогично, очень приятные пёрышки, особенно там, где шёрстка переходит в оперение крыла. Нежные такие… вот только их тоже лучше не трогать.

— И как же, интересно, ты обо всём этом узнал? — ехидно поинтересовалась Винил, вынырнув на своём месте.

— На практике. И хорошо, что пони были уже относительно знакомыми, а то было бы неловко.

— Если бы ты был грифоном или минотавром, то все было бы нормально, — отмахнулась Винил. — У тебя просто слишком нежные пальцы. Как маленькие сухие язычки.

Окти немного покраснела. Развитая у неё фантазия, как я погляжу.

— О чём я и говорю, — кивнул я. — Вот и получается, что в моем исполнении, казалось бы, дружеские жесты, принятые среди пони, могут легко восприниматься не так, поэтому если я кого-то и касаюсь, то лишь крайне мимолётно. Мне проще держать дистанцию, чем разбираться с возникающим непониманием.

— А тебе нравится нас гладить? — хитро уточнила Винил.

— Интересно, который раз мне задают этот вопрос? — хмыкнул я. — Ответ тот же: да. Словно огромная домашняя кошка.

— Ну тогда сразу предупреждай, что ничего такого не имеешь в виду, и всё! — Винил улыбнулась.

— Ага. И это сработает, — сарказм из моего голоса можно было выжимать.

— Конечно!

Я вздохнул.

— Беата, ты не возражаешь, если я тебя немножко поглажу? По-дружески.

— Нет! — испуганно замотала головой единорожка.

— Так? — я с улыбкой посмотрел на Винил.

— Она не считается, — возразила та. — У неё для этого свои причины.

— Да? Хорошо, — я усмехнулся. — Окти, давай я тогда тебя поглажу? По-дружески, без подтекста… заодно удостоверюсь, что эрогенные зоны у земнопони именно там, где я их заметил при массаже…

Окти на мгновение застыла, словно фотография.

— Нет, извини, — качнула головой она, отмерев. И только ма-а-ахонькая нотка сожаления в голосе проскользнула. Видимо, авантюрная натура всё-таки тянула её согласиться.

— Так? — я победно ухмыльнулся единорожке.

— Окти тоже не подойдёт, она просто слишком заботится о своей репутации, — возразила Винил, метнув в подругу укоризненный взгляд. — Полежит она у тебя на коленях, а завтра про неё все газеты писать будут.

— Да? — глянул я в сторону Октавии, и она изобразила на мордашке что-то вроде сожалеющего согласия. — Впрочем, что и требовалось доказать. Это просто не стоит возможных неудобств ни для меня, ни для выглаживаемой пони.

— Эх… — она тяжело вздохнула, но тут же воспрянула. — Если захочешь кого-нибудь погладить, то я всегда к твоим услугам!

— Для этого тебя надо держать дома, — ехидно заметил я. — Кормить, развлекать, алкоголь прятать. Пожалуй, воздержусь.

— Жа-а-аль… — протянула единорожка.

Я ухватил движение в зале. Ага! Вот и жеребцу принесли заказ. Так. Так… да. О, а вот и наш заказ тоже…

— Мне вот кое-что непонятно, — сказал я, наливая похрустывающий трескающимся льдом лимонад в свой стакан. — Почему никто не пытается помочь официанткам? Ведь единороги же могут одним заклинанием переставить все тарелки на стол. Ну и вообще, вы ведь уже сидите, а им приходится очень неудобно тянуться, стоя на задних лапах.

— А у вас так делают? — удивилась Винил.

— Нет, — признал я. — Но у нас и проблемы такой нет. Мы можем держать поднос в одной руке, а другой переставлять его содержимое.

— У земных пони тоже нет никаких проблем, — в голосе Октавии явственно звучало… раздражение? — Не надо считать нас беспомощными.

— Да я и не… — я сконфуженно замолк. Точно не считаю?

— А ещё ты этим грубо нарушаешь этикет, — хихикнула Винил. — Как говорила мама: «даже если ты очень голодна, не смей выхватывать блюда у официанта! Ты не дворовая собака, чтобы ронять своё достоинство из-за еды!»

— То есть это выглядело так, будто я оголодал настолько, что пытался отнять еду побыстрее?

— Ага! — ехидно подтвердила единорожка.

— Стыдоба… — простонал я, чувствуя как кровь приливает к щекам. — Что ж вы раньше-то молчали?

— Ну, ты же не пони, — отмахнулась Винил. — Скорее минотавр, а они постоянно так делают.

Бли-и-ин… это же надо так лажануться! И Окти тоже права, я действительно считаю понек, не то чтобы беспомощными, но… даже не знаю. Когда я вернулся из больницы, меня частенько отправляли выводить сестру «гуять!» на улицу, и я хоть и не испытывал по этому поводу радости, но всё же ходил. И постоянно держался рядом, чтоб если она споткнётся на ровном месте (она и в пятнадцать это могла…), успеть поймать её за шкирятник. Тогда я, конечно, думал, что это потому, что от её ора голова лопалась, но сейчас понимаю, что дело в заботе… которая тогда была оправдана, но сейчас — точно нет. Блин, я ведь не воспринимаю пони как детей! Вполне могу обсуждать с ними серьёзные вещи или шутить на скользкие темы… так почему?! Отчего я так осторожничаю?

Наверное, всё-таки из-за внешности. Одно дело знать, что практически любой взрослый пегас может поднять меня в небо, или что земнопони способны вытянуть из болота трактор, и совсем другое — общаться с ними в повседневной жизни. Да и «подарочек» от Церки сильно смешал акценты… это теперь не просто пони — это девушки! Милые, хрупкие девушки! Как можно о них не заботиться и не беречь? Ну, хотя бы в пределах минимального «да мне не трудно» уровня?

Раньше было проще. Во всяком случае, особых терзаний совести по поводу того, что «девушки» строят мне дом я не испытывал… так, царапало немножко, но быстро прошло.

Из размышлений меня вывел взрыв хохота.

— …правда? — сквозь смех спросила Октавия. — Он правда это сделал?

— Да!

— Представляю! — Винил стёрла выступившие на уголках глаз слёзы. — Они такие, да. Как Артур, никогда не пройдут мимо.

Я наклонил голову. О чём речь?

— И он просто дотащил мою телегу до следующего города, — улыбнулась Беата. — А там я купила тент и металлические прутки, чтобы сделать дуги. Доски я купила уже после следующего выступления…

— Ты сделала фургон сама?! — поразилась Винил.

— Ага! — похвасталась она. — От колёс и до крыши!

— Офигенно! И сцену? И все эти штуки, чтобы быстро её разворачивать?

— Ага! — довольно улыбнулась единорожка. — И лоток, и тенты, и всё-всё.

— Ва-а-ау… а ты заказы не принимаешь? Я знаю с десяток пони, которые бы отвалили кучу бит за такой же фургон!

— На такой же? Но ведь там ничего особенного… — растерялась Беата.

— Шутишь?! Там всё особенное! — воскликнула Винил. — Это же мечта любого путешествующего музыканта! Разворачивающаяся сцена, все эти навесные ящики, в которые можно положить инструменты и оборудование, да и внутри уютно, хоть жеребцов зови!

— А ещё у неё там месячный запас еды, — поделился я. — В общем, сразу видно бывалого путешественника.

Глаза Октавии внезапно расширились.

— Ты ведь и зимой выступала? — спросила она.

— Конечно, — как-то даже с недоумением посмотрела на неё Беата. — Зимой больше всего пони на выступления приходит!

— И не холодно?

— Не-а. У меня там кристаллы есть, и щели между досками я зарастила перед покраской. Днём идёшь, а вечером забираешься внутрь с книжкой…

— Хочу такой же! — с пылающим энтузиазмом взглядом сказала Винил. — Сколько?!

— Зачем он тебе? — скептически поинтересовалась Октавия.

— Поставлю там колонки, катушки Арта, пульт — и буду летом давать концерты под открытым небом! А, и прожекторы ещё!

— И между городами тоже его тянуть сама будешь? — ехидно спросила земнопонька.

— Что, думаешь, не смогу? — с вызовом спросила Винил. — Я, между прочим, по утрам весь Понивилль оббегаю!

— От Понивилля до Кантерлота тебе придётся день бежать без перерыва, — просветила подругу Окти. — А если ты соберёшься куда-нибудь в Лас-Пегасус, то две с половиной недели.

— Эм-м-м… а твой фургон к поезду прицепить можно? — немного заискивающим тоном спросила Винил у Беаты.

— Можно, — кивнула она. — У меня даже специальные кристаллические колеса есть под днищем.

— Йей! — победно воскликнула единорожка. — Сколько?

— Ну… наверное, девять тысяч бит, если всё то же самое, — с сомнением произнесла Трикси.

— Смотри не продешеви, — хмыкнул я, с улыбкой глядя на эту своеобразную сделку. — Это для тебя это просто фургон, а на самом-то деле это инновационный передвижной концертный зал, вобравший в себя десятилетия опыта непрерывного использования, причём не абы кем, а самой… нет, САМОЙ! Великой и Могучей Трикси! Которая, к тому же, соберёт новый фургон собственнорожно с применением не имеющих аналогов конструкторских решений. И это чудо инженерной мысли ты собираешься продать всего лишь за девять тысяч?

— Двенадцать. Серебряными монетами, — твёрдо заявила Трикси.

— А-А-Арт! — взвыла Винил. — За что?!

— За всё хорошее, — показал я ей язык. — Ишь чего удумала, на свои хотелки мою помощницу сманивать.

— Ах так? — прищурилась Винил. — Беру!

— Хе, — я подмигнул ошарашенной Беате. — Видала? Три тысячи как с куста.

— И этот же жеребец мне жаловался, что не умеет торговаться! — патетично воздела лапки к небу «ограбленная».

— До тех пор, пока не понял, что торг у вас — это состязание в изящной словесности, — хмыкнул я. — Скорее игра, чем реальная попытка получить больше положенного.

— Эх… а и ладно! — Винил махнула лапой и лучезарно улыбнулась. — Зато у меня будет восхитительный фургончик… о, а можно его сделать двухместным? Чтобы мы с Окти могли вместе путешествовать?

— Зачем двухместный-то тогда? — съехидничал я. — Надо только кровать чуть-чуть пошире сделать. Будете спать в обнимку.

— О-о-о… гениально! — расплылась в мечтательной улыбке единорожка.

— Заодно и вопрос с тягловой силой для фургончика решится… — не меняя интонации произнёс я.

— Да-а-а…

— Что?! — возмутилась Октавия. — Ни-ко-гда!

— А? Ой! Арт! — возмутилась Винил. — Окти, не слушай его! Он просто хочет нас поссорить и забрать тебя себе!

— Тц! Раскусила… — сделал я лицо разоблачённого преступника и отвёл взгляд в сторону.

— Видишь? Видишь?!

И не выдержав, первой над этой сценкой начала смеяться сама Октавия, а мы присоединились, включая Беату.

— Впрочем, Винил тут можно понять, — вытерев выступившие слезы и снова хлебнув холодного лимонада, продолжил я, обращаясь к Октавии. — Это в уютной кафешке хорошо рассуждать о романтике странствий, а на деле-то лучше, когда фургон тянет кто-нибудь другой. Тебе-то нормально, у тебя цвет такой, что дорожной грязи не видно будет, а вот Винил после любого перехода будет выглядеть так, словно она болото вброд переходила.

— О да-а-а… — с какой-то даже ностальгией произнесла Трикси. — Осенью, весной, в дождь, или зимой, как потеплее станет, всегда так…

— Вот, послушайте бывалого чел… кхм, путешественника, — кивнул я. — Так что, Окти, фургон и правда лучше тянуть тебе. И как земнопоньке, и по цвету шерсти, и вообще… ты же не хочешь, чтобы твоя прекрасная белая Винни изо дня в день в грязи барахталась? Она ж после первой же недели вся в тёмных разводах будет, словно на неё кофе пролили, а потом отстирать не смогли.

Окти снова прыснула. Точно богатая фантазия.

— Вот ещё, сама буду тянуть! К тому же я могу и заклинанием почиститься! — с видом оскорблённой в лучших чувствах возмутилась Винил.

— Слышала? — обратился я к Октавии. — Вот когда она попросит тебя фургон тянуть, так ей и скажешь.

— Хм… — она иронично улыбнулась и кивнула. — Я запомню.

— А-А-А!!! — распахнула глаза Винил, тыкая в мою сторону лапкой. — Ты, ты… ТЫ! Злюка!

Я хихикнул. Да-а, в такие моменты я прекрасно понимаю привычку Тии любые фразы собеседников тут же пускать в ход против них. Весело же!

Пока Винил строила из себя обиженную, я взял с блюда попытку Диша воспроизвести пахлаву по моим рассказам. Вкусно… но всё-таки не похоже на пахлаву, и что ещё лучше — ни на что, что я бы пробовал раньше. Меня это даже порадовало: как бы я ни пытался гнать их от себя, меня всё же иногда посещали мысли о иллюзорности всего, что меня окружает, но уникальные чувственные впечатления меня всё-таки успокаивали.

Не думаю, что я могу придумать совершенно новый вкус. Правда же?

— А ты тоже много путешествовал? — поинтересовалась Беата.

— Гораздо меньше чем ты, но вообще да, — кивнул я. — Больше, чем средний человек, скажем так.

— Расскажи что-нибудь?

— Хм-м-м, давай, но только в обмен. Одну историю я, одну ты.

— О, давайте-давайте! — тут же отбросила свою «надутость» Винил. — У вас двоих наверняка есть что послушать!

— Ладно, — согласилась Беата. — Начинай ты.

— На самом деле, историй у меня не так уж и много, но ладно… м-м-м… о, расскажу про то, как я первый раз поехал в лес с ночёвкой. Это было когда я учился в университете, и до этого я надолго на природу не выбирался, в тайгу хоть и ходил на весь день, но только с отцом, так что думал, что я весь такой бывалый турист… ага, два раза. Собрал рюкзак, палатку, вместо спальника взял надувной матрац, лето же, вместо одеяла взял махровое полотенце, место же в рюкзаке не резиновое. И поехал. Дошёл, значит, до одного озерца в глубине леса, разбил палатку, поджёг по периметру несколько кусочков спирали от насекомых, развёл костерок, пожарил шашлыки, искупался, посмотрел фильмец на планшете и лёг спать.

— Бедняга… — посочувствовала мне Беата.

— Почему? — тут же заинтересовалась Винил.

— Вот сейчас и расскажу, — усмехнулся я. — Проснулся я где-то на рассвете, дрожа от холода так, что аж зубы стучали. Я до того думал, что это поэтическое преувеличение, да куда там! В палатке было холодно, всё вокруг было влажное и от этого ещё более холодное, одежда отсырела и ни капли не грела, так что я решил, что лучше я разведу костёр и погреюсь рядом с ним. Высовываю морду из палатки, а там… ни зги не видно, вокруг густой туман, поднявшийся с озера, и воздух аж звенит. На меня сразу налетело штук двадцать комаров, и несколько ещё и успели укусить. Пока я спрятался в палатку, туда их целая стая залетела. Пришлось, всё ещё трясясь от холода, надевать всё-таки мокрую одежду, пока поджигал спирали и разводил костёр, мне всё лицо и руки искусали, так что утро я встретил замёрзший, невыспавшийся, злой и с расчёсанными руками, поскольку крем от укусов я тоже не взял, решив, что спиралек по периметру будет более чем достаточно. Едва туман сошёл, я свернулся и почапал обратно, и ещё неделю потом ходил с красными созвездиями укусов на морде, за что мои донельзя злоехидные друзья меня дразнили пубертАртом.

— А что такое комары?

— Мелкие кровососущие насекомые. Многочисленные, мерзко пищащие твари, которые, ко всему прочему, ещё и болезненно кусаются, а на месте укуса потом появляются отеки и зуд. Как же хорошо, что у вас их нет!

— Я слышала, что в Забытых Джунглях и Трухлявых Болотах что-то такое водится, — передёрнулась Беата. — Кусают за нос, в глаза и… туда.

— Туда?! — ужаснулась Винил. — Никогда не поеду в джунгли.

— А почему пубертАртом? — быстро спросила Окти, явно решив увести тему от обсуждений некоего загадочного «туда».

— На определённом этапе взросления у людей из-за перестройки организма возникает целая куча проблем, первая из которых — некрасивые пятна, сыпь и прыщи на коже, особенно на лице. Этот период называется «пубертатом», и он очень неудачно рифмуется с моим именем.

— А у людей есть перестройка организма? — заинтересовалась Винил. — Как у насекомых? Вы сначала выглядите иначе?

— Нет. Внутренняя перестройка, — я поморщился. — Из гусениц в бабочек мы не превращаемся. Блин, ты правда хочешь послушать лекцию по ксенобиологии? Если да, то библиотека недалеко отсюда, спросить Твайлайт.

Трикси хихикнула.

— Не, обойдусь. Просто было интересно, как раз насчёт гусениц, — мотнула головой Винил.

— Бр-р, — я передёрнулся. — Спасибо, нам и без метаморфизма хорошо. Беата, твоя очередь.

— М-м-м… ладно, — кивнула она. — Как-то раз я выступала в одной деревушке недалеко от Ржущих Водопадов. Все было хорошо, на выступление собрались все тамошние пони, а один жеребёнок был в таком восторге, что просил взять его в ученики.

— Жеребчик? — удивилась Винил.

— Угу. Я тогда только начинала карьеру фокусницы, да и многие вещи я делаю с помощью магии, а он был земным пони, поэтому я ему отказала. Он расплакался и убежал, а я пошла в магазин, покупать еду и материалы для следующего выступления. Купила, сложила их в фургон и пошла дальше. На закате остановилась, вытащила походную кухню, чтобы отпраздновать удачное выступление…

— Кажется, я догадываюсь, что сейчас будет, — усмехнулся я. — Воздаяние за то, что кое-кто сбежал из дома в Кантерлот.

— Как ты догадался?! — поразилась Беата.

— Ты бы не стала упоминать жеребёнка просто так…

— Сено, Арт! Не порти рассказ, мы же тебя слушали! — возмутилась Винил.

— Молчу, молчу.

— Ага… ну, Арт прав. Захожу я в фургон, открываю ящик с припасами, а там сидит этот мелкий и доедает мои крекеры! И улыбается ещё! Ну да, ему хорошо, а мне вместо ужина пришлось топать обратно в деревню, чтобы вернуть его родителям. А он ещё и рыдал, чтобы я взяла его с собой! Мне пришлось запереть его в тот же ящик, чтобы он не мешал мне тянуть телегу!

— Бывает… — утешительно протянул я.

— Думаешь, это всё? — хмыкнула она. — Как бы не так! В деревню я вернулась только к середине ночи, как на меня, полусонную, набросились жители, скрутили и посадили в домике у старосты под надзор! Потому что они решили, что я чейнджлинг, похитивший жеребёнка, чтобы сделать его новым чейнджлингом! И не желали ничего слушать, когда я пыталась объяснить, что мелкий паршивец сам залез в мой фургон, а я пришла его вернуть! Я там два дня просидела, прежде чем из Кантерлота прилетели стражники и освободили меня! И это мне ещё повезло, что в деревне жило несколько пегасов, а то могла бы и неделю просидеть! — возмущённая единорожка, захваченная теми воспоминаниями, схватила кружку с сидром и сделала большой глоток, прежде чем проворчать: — От этих жеребят одни неприятности.

— Мда-а-а… они извинились хоть?

— Угу, долго и всей деревней, — вздохнула Трикси. — А ещё дали с собой кучу еды и битов, так что я их простила.

— Неужели кто-то ещё верит в эти сказки про чейнджлингов, похищающих жеребят? — неверяще спросила Октавия.

— Верят, верят, — буркнула Трикси. — В болотных монстров ещё верят.

— И в Понивилле такие есть, — подтвердила Винил. — Помнишь ту суматоху из-за Зекоры?

— Сравнила! — всплеснула лапками Октавия. — Одно дело — окраина Вечнодикого, откуда постоянно приносит какие-нибудь неприятности, и другое — Великая Равнина, где никогда ничего страшного не водилось!

— А… — Винил явно пыталась вспомнить хоть что-либо происходившее на упомянутой равнине, но ей это не удалось. — Ну да.

— Я так понимаю, что болотные монстры — это не для красного словца сказано было? — посмотрел я на Трикси.

— Угу, — она фыркнула. — Но сейчас твоя очередь.

— Точно… — согласился я. — Хм… что бы такого?.. О! Знаю. Эпическая история из серии «нарочно не придумаешь». Но она… немножко жутковатая. В какой-то момент. Рассказывать?

— Да! — тут же выпалила Винил.

— Нет! — всего доли мгновения опоздала Октавия.

— Беата?

— Конечно, твоя же очередь!

— Извини, Окти, два голоса против одного, — улыбнулся я. — Лады. Представьте себе: середина лета, густой лес, вечер, я иду вдоль реки к одному очень удобному местечку, чтобы устроиться на ночлег. Местечко ну прямо очень удобное, однако добраться до него сложно, а ещё оно одно такое на ближайшие десять километров.

— Там кто-то был, — улыбнулась Беата.

— Тс-с! Почему вы постоянно друг друга перебиваете? — возмутилась Винил.

— Не перебиваем, а дополняем. Это называется «взаимопонимание», — я показал белой единорожке язык. — Ну так вот. К своему крайнему неудовольствию, задолго до места я слышу голоса, причём общение идёт на повышенных тонах. Выхожу на полянку. Два парня, три девушки, девушки возмущаются, парни огрызаются. По возрасту — уже не школьники, ещё не студенты. Как потом выяснилось, они поехали праздновать поступление в ВУЗ. Едва они меня увидели, так сразу же одна из девушек метнулась ко мне с вопросом, есть ли у меня консервный нож. Когда консервный нож у меня нашёлся, другая девушка заинтересовалась, есть ли у меня аптечка. В общем, — я издал короткий смешок и покачал головой. — Эти ребята оказались типичными городскими детьми, решившими на пару дней выбраться «на природу» при том, что раньше они этого никогда не делали. Они были просто хрестоматией туристических ошибок. Одна деваха пошла в летних туфельках и стёрла себе ноги в кровь, а её парень вообще додумался надеть сандалии…

— А что это? — недоуменно спросила Окти.

— О, точно, вы же такое вообще не носите, — я потёр лоб. — Сандалии это очень лёгкая обувь, которая оставляет большую часть ноги открытой. Идти так в лес… ну представьте себе, что вы пойдёте куда-то, не «включая» хуф. Вот прям так, голой кожей по земле.

— Бр-р-р, — дружно передёрнулись все три поньки.

— Естественно, эта парочка стёрла себе ноги до лопнувших мозолей, а парень ещё и посёк пальцы о ветки. Второй парень корчил из себя крутого выживальщика и напялил на себя полный набор одёжки — плотную ветровку, штаны, берцы… ни разу не ношенные, так что тоже заимел кучу мозолей.

— А берцы?..

— Тоже обувь. Я сам планирую себе такую сделать, так что когда-нибудь покажу. Возвращаясь к тем ребятам — оказалось, что никто из них не взял аптечку. Зато взяли гитару, как же в лесах без неё. Но это было только начало! Они взяли консервы, чтобы сварить суп, но забыли открывашку, и второй парень, всё ещё пытаясь показать какой он весь бывалый, попытался вскрыть консервную банку обычным ножом. На момент моего прихода он как раз пытался кровь остановить футболкой.

— Ужас! — передёрнулась Окти. — Я, наверное, не хочу это слушать.

— Ничего страшного с ними не случилось, так что не волнуйся. Это пока только затравка… — я хлебнул свой лимонад и продолжил. — Самое главное — они не взяли с собой спички! Так что сидели они без костра, с едой, которую нельзя было приготовить или достать из банок, израненные, голодные и злые, причём назад бы они вернуться уже не смогли, уже смеркалось, а до цивилизации далеко. И тут появляюсь я. Девочки… вы себе даже не представляете их лица, когда я достал из рюкзака всё, что нужно.

Я хихикнул. Да, в тех глазах было столько надежды, веры в чудо и благодарности, что я боялся, что у меня вот-вот прорежутся крылья, и мне придётся упорхать на небеса.

— От мозолей выдал крем и бинт и поручил одной из девчонок помочь товарищам, от заноз выдал второй пинцет и небольшую лупу, третью, самую нормальную из них всех, послал за хворостом, дав ей свою походную пилу, а сам занялся парнем, который себе ладонь резанул. В общем, пришёл и всех спас, сохранил и накормил.

— Ва-а-ау, — посмотрела на меня Винил влюблёнными глазами.

— Да-да, примерно такую же реакцию я получил и от тех девушек, особенно после того как все поели и успокоились. Поездка перестала казаться ребятам катастрофой, вечер, костёр, романтика, вино, гитара… все бы хорошо, но, к сожалению, в отличие от пони, люди очень конкурентные существа. Одна из девчонок начала льнуть ко мне, парни приревновали, а остальные две девчонки, уловив это, стали их подзуживать, тоже всячески хваля меня. Вроде как наказать за то, что на словах они герои, а на деле котята, — я вздохнул. — Ладно, это уж точно совсем не весело. Я решил убрать причину конфликта в своём лице и ушёл спать. Удобно устроился в своей палатке, завернулся в одеялко…

Я хитро улыбнулся и снова приложился к лимонаду.

— Ну, не томи! — взмолилась Винил. — Что потом было-то!

— Проснулся я посреди разворошённого лагеря. Поваленные палатки, угли от костра размётаны по округе, единственный источник света — это догорающая куртка выживальщика. Вокруг никого, и тут в неровном свете пламени я вижу, что мои руки в кровавых полосах…

— Мамочки! — пискнула Окти.

— И что там произошло на самом деле? — деловито поинтересовалась Винил.

— А как же насладиться ужасом момента? Со страхом смотреть на меня и думать, что за кровожадное чудовище сидит рядом с вами? Может быть, даже попытаться слинять под благовидным предлогом? — хихикнул я.

— Не ве-е-ерю! — пропела Винил.

— Минотавр, которого Арт побил в Кристальной Империи, с тобой бы не согласился, — возразила Беата, бросив на меня лукавый взгляд.

— А ведь и правда, — Винил улыбнулась. — Может, нам и вправду стоит бояться?

Я усмехнулся и покачал головой.

— Ну вы пока решайте, а я продолжу. На чем я там остановился? А, да. Минут через десять меня окликнула из леса одна из девчонок, а через пятнадцать они всей компанией сидели у костра, и женская половина на чем свет стоит костерила мужскую. Всё банально. Парни просто решили устроить пранк. Причём задумывали они его ещё до поездки, так что взяли с собой светящиеся маски. Хотели взять ещё и видеокамеру, но забыли, чему я, учитывая всё то, что они забыли, совершенно не удивлён. Сначала они хотели попугать девчонок, поскольку те тоже пошли спать, но по мере того, как винишко перекочёвывало из бутылок парням в желудок, акценты несколько сместились, и пугать они решили меня. Ведь гораздо смешнее, когда по ночному пляжу бегает и орёт взрослый мужик, правда? Ах, как недолговечна людская благодарность… они нацепили маски и полезли ко мне в палатку. Один сразу же получил в жбан и с воем вылетел наружу, второй запутался в шнурах и грохнулся, а я с тигриным рыком… кстати, это всё цитаты, я ничего не помню… вот, с тигриным рыком выпрыгнул следом и попытался отгрызть ему голову. В это время на крики и звериный вой поедаемого заживо из палатки выскочили девчонки. Спросонья они увидели мечущиеся в темноте светящиеся жуткие морды, и все это с сопровождением рыка, воя, воплей… Абсолютно искренних и очень экспрессивных. Парни потом говорили, что от раздавшегося от такого зрелища визга они чуть не оглохли. В то же время моя неудачливая жертва вырвалась и с невразумительными воплями рванулась к палаткам, я за ним, схватил за ногу, и он рухнул в костёр, разметав угли и подпалив свою крутую куртку. Нежная девичья психика не выдержала всей этой вакханалии, и они бросились врассыпную. В лес. Я вроде как за ними не погнался, оставшись на берегу.

— Ва-а-ау… — восторженно протянула Винил.

— Мне пришлось объяснить, в чём было дело, и почти до рассвета восстанавливали лагерь и опять потрошили мою аптечку для новых раненных, все это под эйфорический от отходняка хохот всей компании, вспоминавшей всё новые и новые детали произошедшего.

— А зачем аптечку потрошили? — удивилась Беата.

— Ночь. Не видно ни зги. Неодетые люди рванули в лес — в результате одна рассадила лоб о низкую ветку, у других куча царапин от веток и падений, все искусанные нечуткими к человеческим проблемам насекомыми, у «выживальщика» открылся порез, когда он от меня отбивался, оттуда, кстати, и кровь у меня на руках, плюс небольшие ожоги от падения на угли, у второго парня синяк на скуле, у меня сбитые костяшки… то ещё получилось приключение. Боевое, можно сказать!

— Зачем ты их бил? — недовольно спросила Октавия. — Тебе нравится, когда кому-то больно?

— Нет, — покачал головой я. — Ни в коем случае. Дело тут в другом. Беата подтвердит, что я предупреждал её о том, что меня нельзя будить иначе, чем просто взглядом с почтительного отдаления.

— Да, — кивнула единорожка.

— Собственно, если это правило нарушить, то получается что-то вроде. У меня… — я остановился, подбирая слова. — Проблема. Со сном. Я не могу уснуть с кем-то рядом без сильного снотворного, но если я сплю и меня разбудить, то, скажем так, тело просыпается раньше, чем сознание. Вообще-то это ненормально для людей, но… скорее всего, это из-за того, что я сильно разбил себе голову в детстве, и в мозгу что-то нарушилось, и теперь так. Обычно я предупреждаю об этом.

— Но их ты не предупредил, — теперь в голосе Октавии было скорее сочувствие, чем неодобрение.

— Опыт. Подростки обязательно попробовали бы, если бы я им сказал об этом. Люди… порой склонны к бессмысленному риску, особенно если хотят покрасоваться или опровергнуть то, что кажется им ложью, — я на мгновение посмотрел на Беату. — Когда я учился в университете, я проболтался об этом на вечеринке, и в ту же ночь один парень решил проверить, а не вру ли я. Ему тоже понадобилась аптечка.

— И ты даже не можешь уснуть, даже если рядом кто-то близкий?

— Угу. Пока мы с сестрой в одной комнате жили, я постоянно на снотворном сидел, тогда ещё не было понятно, в чём дело… а теперь вместо таблеток использую единорожек, — я усмехнулся и пояснил. — У них усыпляющие заклинания хорошие.

Ненадолго воцарилось молчание. Окти поглядывала на меня с сочувствием, Винил сидела с мечтательной мордашкой, Беата хмыкнула, словно что-то вспомнив, и приложилась к своей кружке. Воспользовавшись моментом, я допил лимонад и махнул Лилии, чтобы заказать ещё.

— Ну, так и кончается моя маленькая, но все же эпическая история о глупости, спасении и неблагодарности. Кстати, когда я пришёл домой, я обнаружил, что я лишился не только аптечки, но и консервного ножа, который мне забыли отдать. Впрочем, за такое воспоминание не жалко. Однако с тех пор я как-то окончательно разочаровался в совместных походах и всегда ходил один.

— Знаешь, а у меня есть похожая история, — встрепенулась Беата. — Как-то после выступлений в Лас-Пегасусе я решила пойти в Эппалузу, зайдя в несколько деревушек по пути, и за мной увязалась одна земнопонька…

Фокусница на секунду напряглась, явно пытаясь вспомнить имя. Неудачно.

— Мы познакомились в баре, она была на моем выступлении и, узнав, куда я собираюсь, попросилась идти со мной. Говорила, что тоже хочет попробовать путешествовать, что вместе будет веселее, что поможет тянуть фургон, поделится припасами и всё такое, так что я решила попробовать. Первый день мы прошли нормально — я тянула фургон, а она болтала обо всякой ерунде про то, как весело жила в Лас-Пегасусе и осталась совсем без бит. На второй день тянула она, а я шла рядом за компанию, и она снова болтала!

— Родич Пинки по духу, — хмыкнул я. — Ей только волю дай, потом разве что тортиком и заткнёшь.

— Не-а, Пинки другая, — мотнула головой Беата. — Ей не надо, чтобы ей отвечали!

— О… ну тогда сочувствую.

— Угу. Потянув фургон полдня, она начала жаловаться, что ей больно, и оказалось, что она с непривычки натёрла себе плечи. Мне пришлось подлечить её, насколько можно, и положить в фургоне с пропитанной зельем повязкой. Так она и проехала следующие два дня! Да ещё и…

— Съела все твои крекеры, — хихикнул я.

— Откуда ты знаешь? — прищурилась Беата.

— Уникальный оттенок возмущения в твоём голосе, — с улыбкой пояснил я. — Уже запомнил.

— А что потом? — спросила Октавия.

— В ближайшей же деревеньке она вышла, решив остаться там на сезон сбора урожая, — недовольно пробурчала Беата. — А мне в благодарность за все отдала свои припасы. Два зелёных яблока, луковицу и пачку жареного сена. Больше я попутчиков не брала.

— Ну не все же такие! — горячо возразила Окти.

— Заранее не узнаешь, — почти одновременно произнесли мы с Беатой. Винил хихикнула.

— Из вас точно получилась бы хорошая парочка, — прокомментировала она.

— Не будем об этом, — отмахнулся я. — Так-с, мой черёд? Хм… честно говоря, пока ходишь один и подготовленным, особых историй не появляется. На ум приходит только та, где меня чуть не убили во время путешествия, но не думаю, что вам это понравится.

— Чуть не убили?! — ужаснулась Октавия. — Другие люди? Специально?

— Ну… в моем мире такое случается, — я развёл руками. — Нет, наверное, я не буду про это рассказывать. Так что у меня истории кончились. Я бы лучше послушал историю про Трикси и болотного монстра.

Окти до сих пор таращится на меня шокированно. Да и остальные две поглядывают… с сомнением.

— А-а… ну, это было ещё до того, как я поставила на фургон тормоза, — начала рассказывать Беата. — Первый год моего путешествия по Эквестрии, я тогда только по Великой Равнине ходила, а тут надумала податься в Ванхувер. Там начались холмы, и еле как подняв фургон на самый крутой из них, я решила расположиться на ночлег. Но когда стемнело, я увидела внизу деревеньку, а ветер доносил такой приятный запах свежеиспечённого хлеба, что я передумала и стала спускаться, прихватив с собой фургон. Идти под горку было гораздо легче, и я набрала неплохую скорость, а потом, неожиданно, поскользнулась, и фургон потащил меня дальше, а я не могла затормозить…

— Ужас какой! — ахнула Окти.

— Угу, — Беата передёрнулась. — До сих пор не доверяю колёсам и проверяю тормоза перед каждым спуском.

— Цела-то осталась? — уточнил я.

— Конечно! — фыркнула она. — Я же Великая и Могучая Трикси! Как я могла пострадать?

Я хмыкнул. Угу, так и запишем — перепугалась до смерти.

— У основания холма фургон повело в сторону, он заехал в какое-то болотце и упал на бок, макнув меня в тину. Еле как выпутавшись из оглоблей и нахлебавшись воды, я выбралась на берег и из последних сил вытащила фургон телекинезом, но спать в нем было уже нельзя, так что я оставила его около дороги, а сама пошла в деревню, подсвечивая себе дорогу заклинанием. Постучалась в первый же дом и попросила меня впустить. Дверь открылась, но едва кобылка за ней меня увидела, как тут же её захлопнула и убежала. Я постучалась в следующий дом, и там открыл жеребец, но увидев меня, он закричал «не ешь меня!» и тоже захлопнул дверь быстрее, чем я успела глазом моргнуть!

— И что тогда? — тихо спросил я.

— Я уже очень замёрзла, проголодалась, и сил не хватало уже даже на то, чтобы держать зажжённым огонёк. Там был амбар, я зашла туда, забралась в самый большой стог сена и очень быстро уснула. Утром меня разбудил гомон, я вылезла из стога и пошла посмотреть, в чем дело. Оказалось, что около амбара собралась почти вся деревня, и теперь они обсуждали, как будут ловить «болотного монстра». Еле как почистившись заклинанием, я крикнула, что я никакой не болотный монстр и что не надо меня ловить. И вышла к пони.

— И тебя снова связали? — тихо спросил я.

— Нет! Наоборот! — замотала головой Трикси. — Меня сразу же взяли под крыло две кобылки, которые жили в первом доме, досыта накормили, помогли вычесать все сено из шерсти и гривы и позволили жить у них, пока не высохнет фургон. А старосты деревни потом извинялись за негостеприимство и объяснили, что это байка, которая ходит по деревне уже не первое десятилетие, поэтому пони испугались, увидев меня среди ночи.

— Ну вы вообще довольно пугливый народ, — хмыкнул я.

— Неправда! — возмутились все трое одновременно.

— Да ладно? — хмыкнул я. — Беата, помнишь первый день нашей совместной работы?

— Там был древесный волк! Настоящий, живой! — возмутилась единорожка. — Кто угодно испугался бы!

— А Окти, как и большинство жителей Понивилля, долгое время предпочитала держаться подальше от меня.

Земнопонька опустила взгляд.

— Прости? — произнесла она. — Сама не знаю, почему я так вела себя вначале. Просто ты казался опасным.

— Ага, земнопони тебя почему-то всё побаиваются, — хихикнула Винил.

— Да? — удивился я.

Если подумать, то да… так оно и было. Пегасы и единороги шли на контакт куда проще, в то время как земные рядом со мной всегда держались настороженно, словно будучи готовы удрать в любой момент. В принципе, первое время в Понивилле все не особо желали общаться со мной по своей воле, но если знать куда смотреть, то поведение земных пони действительно было гораздо более напряжённым.

— А почему? — с интересом вопросил я Октавию.

— Не знаю, — виновато ответила она. — Просто было чувство, что ты постоянно наблюдаешь за мной и чуть что — набросишься.

— Оу.

— Сейчас оно пропало! — замахала лапками в воздухе Окти. — Я же говорю, сама не знаю, что на меня нашло!

— Наверное, интуиция земнопони, — пожала плечами Беата. — Ты ведь можешь есть мясо, и ел его, вот они и опасались тебя.

— То есть, от того, что я изменил диету, земнопони стали относиться ко мне проще? — удивился я.

— А ведь может быть, — кивнула Винил. — Помню, что-то такое нам рассказывали в школе. Лучше у Твайлайт спроси.

И каким, стесняюсь спросить, методом они это определяли, а? Ведь не по запаху же! Меня в больнице лечили и мазали какими-то мазями… или рацион меняет обмен веществ, а пони это могли учуять? Да не… они не настолько чувствительные. И вообще, тогда бы они все шугались, а не только земные. Видимо, остаётся только какое-то магическое чувство. ЭйДжей вот только на днях говорила, что от меня «веет нехорошим», однако сегодня разговаривала со мной без обычного напряжения. Привыкла?

— Н-да, — вздохнул я. — Пока просто смотришь со стороны, всё кажется таким понятным, но стоит хоть немного углубиться…

— Наверное, это очень одиноко, — тихо произнесла Октавия. — Оказаться неизвестно где без единого знакомого лица вокруг.

— Одиноко? — удивился я. — Блин, вот уж чего у меня тут точно нет, так это одиночества! Даже наоборот! Блин, да я на таких вот дружеских посиделках последний раз был… года четыре назад. О! Знаю. У меня есть отличная короткометражка, которая показывает, как я себя тут чувствую.

Я полез в сумку за планшетом.

— Ты везде с собой таскаешь эту штуку? — подняла бровь Винил.

— Естественно, — хмыкнул я. — Это и рабочий инструмент, и записная книжка, и целый персональный кинотеатр с библиотекой, и возможность что-то записать или сфотографировать… так, где оно?.. Ага, нашёл. Маленький киносеанс объявляю открытым!

И я запустил пиксаровского Piper’а. Безумно умилительная штука, настолько, что я даже сохранил её себе, и вот, пригодилась.

— Ух ты! — восхитилась Беата. — Ты мне её раньше не показывал!

— Тс-с!

Моя троица как заворожённые смотрела за происходящим на экране действом. А вот я сразу же отметил целую кучу заинтересованных взглядов от посетителей кафешки. Как бы невзначай к нам подошла троица официанток во главе с Лилией, ещё одна-две кобылки пошли в направлении туалета, но тоже залипли. Прочие поньки с интересом вытягивали шеи…

— Да подходите все! — громко сказал я. — От нас не убудет.

Народ в кафешке оказался около нашего столика просто мгновенно.

— А можно сначала? — робко попросил жеребец-единорог, тот самый, за которым я наблюдал изначально.

— Не вопрос, — кивнул я и голосом перезапустил воспроизведение. На удивление, никто из моей троицы возражать и не подумал.

После окончания мультика я разблокировал ещё одну ачивку — «Заумилять более чем десять пони за раз». А уж растроганный вздох, издаваемый целой толпой одновременно… хе, уникальное впечатление.

— А что-нибудь ещё есть? — спросил все тот же жеребец.

— Есть. Когда-нибудь это всё появится в кинотеатрах, — заверил я понек. — Но пока всё остальное будет непонятно, поскольку оно на языках моего мира.

— А когда появится? — донёсся из толпы девичий голос.

— Когда-нибудь.

— Пожалуйста, всепони, расходитесь, не мешайте другим посетителям, — очнулась и решила навести порядок Лилия.

— Больше кина не будет, — подтвердил я.

И поньки разбрелись по кафе, только сбиваясь в небольшие компании и с интересом обсуждая увиденное. Не перестаю дивиться непосредственности этого народа. Сразу вспоминается, как за нами танцевала целая толпа, когда я с метконосцами шёл знакомиться к Лире.

— Ну вот я как этот птенчик, открывший для себя новый и удивительный мир, — сообщил я, пряча планшет в сумку.

— И ты пищал и прыгал от восторга? — хихикнула Винил.

— Хотела бы я на это посмотреть, — улыбнулась Октавия.

— Ну… думаю, это было бы не в моем духе, — хмыкнул я. — Так что за меня можете не переживать. Я не жалуюсь на жизнь, просто я здесь не так давно, и многое кажется странным и чуждым. Зато интересно! «Из-за неясностей и непонятностей и неизвестности и неприятности — ой как это всё сложно! Но в этом-то и прелесть!»

— А дальше? — с интересом спросила Беата.

— Не помню, — сознался я. — Можно поискать в планшете.

— Ладно, не надо, — смилостивилась единорожка.

— Мне интересно, как вы смогли заставить птиц так хорошо играть свои роли? — спросила Октавия.

— Кстати, да! — встрепенулась Винил. — Я слышала про то, что можно заставить птиц петь хором по нотам, но про такое… или у вас птицы разумнее, чем здесь?

— Не-а, — я улыбнулся. — Это все анимация. Не настоящие птицы.

— Что?! Как?! — поразилась Трикси. — Они слишком разумные и живые для големов! И у вас же нет магии, ты сам говорил!

— Какой магии, ты о чем вообще? — удивился я. — Анимация в смысле как рисунки. Компьютерная графика.

На меня с интересом и полным непониманием смотрела вся троица. Блин… задачка из разряда «вы переместились в прошлое и сейчас сидите рядом с Исааком Ньютоном. Объясните ему, что такое интернет так, чтобы он понял».

— Художники при помощи специальных инструментов создали образ птичек и при помощи других инструментов заставили их двигаться… ну, вроде как очень быстро меняя один рисунок другим. Так мы делаем подобные фильмы.

— То есть это всё были рисунки?! — поразилась Октавия. — Но там же… столько деталей! Они совсем как настоящие! Сколько же труда было вложено на такой короткий фильм?

— Много, — признал я. — Но сейчас это проще за счёт куда более мощных компьютеров вроде моего. Художники рисуют одну очень детализированную птичку, то, как она может двигаться, как ведут себя её перья… а потом вроде как заставляют их перемещаться по определённым траекториям. Это довольно сложно объяснить… но у меня есть мультфильм, который нарисован художниками полностью от руки. Вроде бы его рисовали более пяти сотен художников в течение нескольких лет.

— Вау! Покажешь?!

Я задумчиво посмотрел на Винил. Денег осталось не так уж и много, а экспериментов предстоит изрядно…

— Девочки… а не заняться ли нам озвучиванием? Нет, стоп, я сначала сделаю субтитры, чтобы показать вам один фильм, а потом поговорим более предметно.

— Когда сделаешь? — заинтересованно спросила единорожка.

— Как только — так сразу, — пожал плечами я. — У меня есть ещё другие проекты.

— Точно! — хлопнула в лапки Винил. — Арт, а как сделать такое звучание, как у этих э-лек-тро-ги-тар? Звукосниматели работают, но нужно ведь что-то ещё?

— Да, усилитель, причём работающий с перегрузкой…

— Нет! — взмолилась Октавия. — Давайте не будем про вашу работу!

— Почему? — с интересом спросила Беата.

— Стоит им только начать что-то обсуждать, и они будут потеряны для мира. А очнутся только тогда, когда кафе превратится в свалку магической скульптуры!

— Ну не всё так плохо, — протянула Винил.

— Да нет, всё именно так, — хмыкнул я. — Ладно, и правда, у меня сегодня день отдыха от всего этого. Если коротко, то тебе нужно два усилителя, соединённых последовательно, один слабый и работающий немножко за пределами своих возможностей, а второй нормальный. Поэкспериментируй с этим.

— Оки-доки, как говорит моя лучшая заказчица, — хихикнула Винил. — Арт, порекомендуй мне что-нибудь ещё из местной кухни, а то мне всю ночь выступать, а я голодная!

— Хм, — я закопался в меню. — Тогда попробуй вот это…

---

Где-то через часок после заката Винил засобиралась на свою ночную дискотеку (и чего только Луна жаловалась? Или за тысячу лет всё изменилось?), и мы закончили наши посиделки. Окти, позёвывая, пошла домой, бодрая Винил — на работу, ну а мы с Беатой — в получасовое странствие до окраины Вечнодикого.

Я любовался небом и огромной, яркой луной, а Беата зажгла на кончике рога что-то вроде фонарика, к счастью, светящего только вперёд. Мне подсветка была не особо нужна — луна здесь была раза в два ярче, и её света мне было вполне достаточно.

— Хорошо сегодня было, — расслабленно произнёс я.

— Ага-а-а, — согласилась Беата. — Я давно так ни с кем не сидела и не говорила обо всём… с тех пор как Сансет ушла, наверное.

— А Флаттершай?

— И с Флаттершай, — кивнула единорожка. — Но тут это было как-то… иначе.

— Новые грани взаимодействия? — хихикнул я. — Нравится?

— М-м-м… да, — ответила она. — Но это всё ещё немного непривычно. Наверное, я буду скучать по ним, когда вновь отправлюсь странствовать.

— Ну, если наша затея с порталами выгорит, то сделать подвижный портал будет не так уж и сложно, — пожал плечами я. — Ты сможешь даже завести собственный дом, если захочешь.

— Дом… — тихим эхом прошелестела Беата и замолчала.

Вообще с сидром она чуток перебрала, как мне кажется. Учитывая, что алкоголя в нём примерно столько же, сколько в домашнем квасе, я не удивлён тому, как легко упились все, кто пробовал мой самогон. Хорошо, что пьяненькая Трикси была скорее лирично-задумчивой как Дэш, а не бегающей по потолку как Твай.

Вообще было странно наблюдать за тем, как Беата ведёт себя с другими. Более интроверсивно, чем я ожидал от кого-то с профессией бродячего фокусника. Хотя, если подумать, то для неё стандартным днём было неспешное путешествие по дорогам Эквестрии, нежели каждодневные выступления. Пожалуй, в данном случае я попал под власть стереотипа.

— Эй, Арт… — позвала она меня. — А тебе правда нравятся принцессы?

— В каком смысле?

— Винил сегодня спрашивала меня, почему я до сих пор не вместе с тобой. И когда я сказала ей, что просто не могу быть с кем-то другого вида, она сказала, что поняла, на чем ты замороченный.

— О-о-о? — протянул я. — Очень интересно. Ну-ка?

— Она думает, что тебе нравятся только те, кто никогда не будет с тобой. Принцессы, я… а другие тебе не интересны. Как Флаттершай.

— Хех, интересная теория. В ней прям пропадает отличный журналист, — хихикнул я. — Ну, понять то, как она до этого дошла я могу. К счастью, она ошибается.

— Тогда почему ты до сих пор не обзавёлся табуном? Ты ведь собираешься отказать Флатти, да?

Я вздохнул. Вообще — да.

— Ну… блин, я просто не знаю, чего она от меня ждёт. Мы разных видов, разных культур… что смешного?

— Когда они лечили меня от отравления ядошуткой, мы обсуждали то же самое, — хихикнула Беата. — Что же Артур ждёт от Шай и что ей надо сделать по человеческим правилам.

— Это… блин. Имеет смысл, — я потёр лоб. — Пожалуй, нам обоим пора избавиться от посредников и поговорить с ней об этом напрямую.

— И что она должна сказать, чтобы ты согласился?

— Не сказать, понимать… — задумчиво протянул я. — Ладно, разберёмся. Раз уж у нас пошёл вечер откровений, я тоже хочу кое-что знать.

— Я просто не встретила подходящего пони, — быстро ответила Трикс.

— Не-не, меня это не волнует, — я сделал драматическую паузу. — Почему ты так любишь крекеры?

— Они вкусные. А ещё не портятся. И дешёвые!

— И всё?

— И всё.

— Ну вот, никакой интриги.

Она негромко рассмеялась.

— Уж прости, как есть.

— Так и быть, прощаю, — улыбнулся я.

Так, перешучиваясь, мы дошли до дома и зашли внутрь. Я кинул сумку с планшетом в кресло и пошёл на кухню за водой. Трикс запрыгнула на диван.

— Ну что, по кроватям и спать? — предложил я, вернувшись.

— Ты, вроде, обещал какие-то страшилки порассказывать? — лениво поинтересовалась Трикси и перевернулась на спину. — Лав-крафт, вроде бы.

— М-м-м… ты уверена? По-моему, я сильно переборщил, когда предлагал это.

— Ты думаешь, я испугаюсь каких-то россказней? — всем своим видом единорожка показывала, что правильный ответ на это будет «нет».

— Мгм. Беата, ты помнишь пранк для Дэш? Так вот, по меркам людей это всего лишь «жутковато». А то, что я тебе пообещал — рассказы признанного гения в области кошмара, родоначальника жанра в какой-то мере.

— Я не боюсь! — гордо вскинула носик понька, снова перевернувшись на живот.

— Ну ладно. Я предупредил, — пожал плечами я. — Туши свет, а я пока покопаюсь в планшете, найду текст. Это та вещь, которую лучше читать, а не пересказывать.

Трикси погасила свет, и мы расположились в гостиной, как обычно — она на диване, а я в кресле. Я выкрутил яркость экрана на минимум и устроился так, чтобы на лицо ложились глубокие тени. Начали.

— К западу от Аркхэма высятся угрюмые кручи, перемежающиеся лесистыми долинами, в чьи непролазные дебри не доводилось забираться ни одному дровосеку…

«Цвет из иного мира» вообще очень подходящее произведение для того, чтобы познакомить кого-либо с творчеством Лавкрафта. Все основные аспекты есть, кроме древних богов. Для пущего результата я решил слегка изменить рассказ, адаптировав его под слушательницу. В конце концов, слушать жуть про пони должно быть куда эффективнее, чем про относительно абстрактных людей…

Вообще самое главное в ужастиках — это атмосфера. Лавкрафт или Дин Кунц, которых ты читаешь, сидя в солнечный денёк на лавочке в переполненном людьми парке, особого эффекта не оказывают. А вот читать их одному, среди ночи, да ещё в каком-нибудь скрипучем деревянном доме — это да, пробирает. Со временем, правда, уровень впечатлительности сильно падает, и адреналинчик потустороннего ужаса приходится добывать другими путями.

— Мне ужасно не хочется, чтобы он превратился в пепельно-серое, визжащее, разваливающееся на куски чудовище, что день ото дня всё чаще является мне в моих беспокойных снах, — закончил читать я и выключил планшет.

— Совсем не так страшно, как ты говорил, — хмыкнула Беата.

Я промолчал.

— Дешёвый трюк, — ехидно произнесла единорожка, зажигая светляк на кончике рога. А, ч-черт… забыл, что они так умеют.

— Ладно, ладно, — я вздохнул. — Проспорил так проспорил. Я боюсь темноты и шастать по подземным заброшенным шахтам, совсем как маленький ребёнок. Пойдём спать? Поздно уже.

— Ага, пойдём, — согласилась она. — Но с тебя желание!

— Договорились, — кивнул я. — Спокойной ночи, Беата.

— Спокойной ночи.

И она всё с тем же огоньком на роге пошла на второй этаж. Проводив её взглядом, я ухмыльнулся и пошёл в кабинет. После того, как я провёл большую часть дня в медитации, сон можно отложить как минимум на пару часов, если я собираюсь завтра проснуться бодрым, а не как сегодня. Поработаю пока со схемой, пожалуй.

---

Тихонько посмеиваясь про себя, Трикси поднялась в свою комнату. Неужели Артур и правда думал, что сможет напугать её какими-то страшилками? Она уже в детстве не боялась всего этого! Иначе как бы она смогла путешествовать по всей Эквестрии в одиночку? Пф-ф-ф!

Комната встретила единорожку какими-то чересчур резкими тенями. Необычно резкими, словно скрывающими что-то в своих глубинах. Снова фыркнув и мотнув головой (заодно осветив на мгновение все тёмные углы и убедившись, что там никого нет), Трикси запрыгнула на кровать и накрылась тонким одеялом. Но не смогла расслабиться. Неприятный, идущий изнутри холодок словно сковал плечи и шею.

— Глупости это всё! — произнесла единорожка, просто чтобы хоть как-то рассеять давящую тишину.

Но едва последний отзвук её голоса затих, тишина вернулась, став ещё более оглушающей. Трикси с удивлением заметила, что кончик её рога светился все ярче, заливая комнату резким белым светом. Ей показалось, что в нём мелькнули какие-то новые оттенки, которых она никогда не видела, но едва она перевела взгляд, как всё исчезло. Только болезненно яркий свет отражался от стен.

Но, несмотря на это, Трикси… не могла решиться потушить рог.

— Я не боюсь! — произнесла она, вдохнула… и прекратила заклинание.

Густая непроницаемая темнота навалилась со всех сторон, окутывая её неизвестностью и чувством беспомощности. Тишина стала звенящей. Не в силах разглядеть ничего кроме звёзд за окном, Трикси напряжённо вслушивалась в окружающий мир, ожидая хоть какого-нибудь шороха. Артур наверняка попытается провернуть с ней какую-нибудь из своих шуточек и напугать до смерти, ворвавшись в комнату. Точно! Но она услышит его заранее и только скажет ему что-нибудь насмешливое… что-нибудь вроде…

От резкого металлического звука Трикси подпрыгнула на кровати и засветила рог с такой яркостью, что вновь на несколько секунд ослепла. Едва её зрение привыкло к освещению, она окинула комнату беглым взглядом, готовая в любой момент кинуть отбрасывающее заклинание. Но в комнате никого не было.

Единорожка решительно отбросила одеяло и выглянула из комнаты, осветив коридор по всей его длине. Но, вопреки её ожиданиям, там вовсе не стоял Артур с ехидной ухмылкой на лице и какой-нибудь штуковиной для того чтобы издать тот резкий звук. Коридор был пуст.

Неужели в доме всегда было так тихо?

Трикси стиснула зубы, вернулась в комнату, накрылась одеялом и хотела было погасить рог, когда… стул. Этот стул всегда стоял так? Вроде бы он был около двери… нет! Трикси решительно потушила рог.

Но успокоиться не получалось. Закрыв глаза, она каждой шерстинкой своего тела чувствовала мёртвую тишину, окутывавшую дом. Словно он был давно заброшен.

Словно он стоял посреди пустоши, в которой ничего более не росло.

Она на мгновение даже ощутила призрачный, неуловимый запах влажной застарелой пыли и плесени.

Трикси открыла глаза и коротким импульсом телекинеза распахнула окно. В комнату ворвался свежий ночной воздух… но тишина не рассеялась. Невдалеке на фоне неба грозно чернела громада Вечнодикого леса, и впервые единорожка подумала, что, возможно, Артур зря не поставил решётки на втором этаже.

Но зачем он поставил их на первом? Чего он боялся? Трикси вспомнила Кристальную Империю, яростное нападение на минотавра и жуткий рассказ белой кристаллопоньки о том, как волк вырвал ему часть плеча… и вряд ли с его сном к нему можно подкрасться незаметно.

Может быть, он знал что-то?

Невероятные растения, деревья, чьи ветки качаются безо всякого ветра, жуткие агрессивные твари… Вечнодикий! Может быть, эта история была правдой? Может быть, этот лес тоже образовался возле подобного метеорита? И он решил жить здесь, потому что…

Единорожка снова зажгла свет на кончике рога. Испуганные мысли, метавшиеся в её голове, чуть успокоились, и она ощутила, как шерсть на шее и загривке стоит дыбом, а глаза неприятно ломит от того, что она напряжённо вглядывалась в окно.

— Бред, — прошептала она пересохшим горлом и сглотнула ставшую слишком вязкой слюну.

Единорожка встала, откинула одеяло и пошла на кухню, не в силах избавиться от ощущения, что темнота следует за ней, скрывает в глубинах себя что-то зловещее. Невольно ускорив шаг, она сбежала по лестнице, стараясь не обращать внимания на мечущиеся с каждым её движением тени. И тут она заметила свет, горящий в кабинете Артура.

Не в спальне. В кабинете. В единственном помещении, которое запиралось изнутри.

Трикси почувствовала, как ноги становятся ватными.

Неуверенным шагом подойдя к двери, она повернула ручку, даже не надеясь, что дверь откроется.

Но она открылась, вновь ничем не нарушив вязкой тишины.

Она сделала два шага в кабинет. Артур сидел за большим столом спиной к ней. Блеклый, как и всегда… словно из него давно ушёл весь цвет жизни. Его голова неспешно повернулась к замершей в ужасе единорожке, а затем…

— Не спится? — произнёс он с обычной теплотой. И улыбнулся.

---

Ну что ж… это не заняло слишком уж много времени. Я ощутил лёгкое движение воздуха от открывшейся двери и медленно повернулся.

— Не спится? — спросил я с мягкой улыбкой.

— Ага, — у неё на мордашке было написано огромное облегчение. — Тебе тоже?

— Ну да, — я попытался подавить улыбку. — Я полдня считай что спал, пока в речке плавал.

— Ага, я тоже ведь уснула, когда заклинание не сработало! — её лицо просветлело. — Шла на кухню воды попить и увидела, что в кабинете горит свет. Чем занимаешься?

— Выходной закончился, настали трудовые будни, — пожал плечами я, разворачиваясь к почти законченной схеме. — Проверяю теперь всё поблочно. Завтра начнём собирать.

— Она большая получилась, — заметила Трикси, подойдя ближе.

— Сначала убедимся, что оно работает так, как должно, и только потом будем пытаться это как-то миниатюризировать. Это ведь только так, прототип.

— Угу… — она окинула взглядом многочисленные элементы схемы. — Выглядит сложно.

— Здесь их хотя бы можно сосчитать, — улыбнулся я. — У меня где-то есть фотография чертежей одного из первых процессоров общего назначения. Тот ещё рулон. Хочешь посмотреть?

— Давай, — кивнула она.

Я нашёл картинку достаточно быстро и протянул ей планшет.

— Ого! — поразилась она. — И они собирали это вручную?

— Нет-нет. Это уже печаталось. Эпоха собираемой вручную электроники к тому времени уже кончилась. К счастью. Вручную собирались вот эти штуки, например. Погоди, сейчас… на первом курсе я по ним обзорный доклад делал… да где же оно? А, вот. Первый калькулятор. Что-то вроде того, что мы делаем сейчас.

— Великие сестры! Надеюсь, у нас не будет столько проводов?

— Ну… как тебе сказать…

— Сено…

Мы помолчали.

— Арт, а что за фильм, о котором ты говорил в кафе? — спросила Трикси. — Который надо перевести и озвучить?

— «Король Лев». Думаю, станет хитом. По крайней мере, у людей был.

— Давай посмотрим?

— Сейчас? Без перевода?

— Сейчас, ага. А ты будешь переводить.

Я задумчиво посмотрел на схему. Затем на Беату, смотрящую на меня с просто-таки умоляющим выражением. Ну… новые впечатления после Лавкрафта на ночь ей точно не повредят.

— А, ладно, давай, — согласился я. — Только принеси воды с кухни. Она мне точно понадобится пару раз смочить горло по ходу действа.

Беата радостно кивнула и ускакала на кухню, а я достал из небольшого кармашка в чехле одну из microSD-карточек, на которых хранил свою походную фильмотеку.

…ну что я могу сказать. Подзабыл уже, как действует «Король Лев» при первом просмотре, пусть даже и пересматривал его исключительно из-за того самого отголоска чувств из далёкого детства. На смерти Муфасы Беата плакала навзрыд, промочив мою футболку так, что её можно было выжимать. Да, я тоже плакал когда-то… дальше мы смотрели уже в обнимку, и на моменте финального сражения со Скаром она была напряжена настолько, что я чувствовал дрожь её мышц и рефлекторные подёргивания во время обмена ударами. Победу Симбы она встретила громким воплем радости и облегчения…

— Это потрясающе, — тихо сказала она, когда фильм закончился.

— Знаю. Как тебе мой перевод? — улыбнулся я.

— Ой… — она смутилась.

— Ой?

— Я перестала обращать внимание, где-то после этой песни, про желание быть королём, — призналась она. — Это все было настолько захватывающе, что я и не обращала внимания на то, что язык чужой… казалось, что это они говорят, а твой голос совсем не мешал.

— Хорошо. А то я бы не оценил его качество как высокое, — хихикнул я. Не Володарский и слава КПСС. — Как думаешь, пони понравится?

— О да! Да-да-да! Я бы ещё раз посмотрела! И… — она смутилась ещё больше. — Можно… я буду озвучивать кого-нибудь?

— Ого? Неожиданно!

— Что? — удивилась она.

— Вроде бы, это первый раз, когда ты просишь меня о чём-то, а не соглашаешься на моё предложение.

Она чуть покраснела и отвела взгляд.

— В принципе, не вижу препятствий, — пожал плечами я. — Сценический опыт есть, голос хороший, управляешься ты с ним талантливо. И чует моё сердце, если в этой озвучке не поучаствуют как минимум меткоискательницы, мне придётся уехать из Понивилля куда-нибудь на край мира.

— Они найдут тебя и там, — хихикнула единорожка.

— Ну, значит, не буду противиться неизбежному. Жаль лишь, что большинство моих знакомых здесь кобылки, в то время как большинство персонажей мужские. И если детские голоса озвучивать может кто угодно, то для мужских надо будет поискать желающих.

Я усмехнулся.

— Что?

— Подумал, что из Айрон Вилла получился бы отличный Пумба. Но это так, к слову… ну что, теперь спать?

Она едва заметно дёрнулась.

— Ага, пора… — вздохнула Беата и с некоторой неохотой выпуталась из моих объятий. — Спасибо. Это был прекрасный вечер.

— Да, хорошо посидели, — усмехнулся я, отлепляя от себя всё ещё сырую от её слез футболку. — И в ресторане, и вообще. Я, правда, сначала думал, что ты так и просидишь весь вечер, стараясь прикинуться скамейкой.

— Это странно, — тихо произнесла она, пропустив подначку мимо ушей. — Несколько друзей, ходить с ними куда-то… я как будто в детство вернулась.

— Если нравится, то почему бы и нет? — я потянулся. — Не хочешь тоже поехать на фестиваль?

— Не, — мотнула головой она. — Не хочу вам мешать. Да и я не настолько люблю музыку. Посижу дома, поработаю над фокусами…

— Дело твоё.

Я вышел из кабинета, она за мной.

— Спокойной ночи, Беата, — улыбнулся я, открывая дверь своей спальни.

— Спокойной ночи.

И она начала забираться на второй этаж. Я же, не зажигая свет, быстро разделся и лёг на кровать, даже не пытаясь чем-нибудь укрыться. Артур out… м-м-м?

Запах.

Почти незаметная нотка зоомагазина — смесь запаха зерна, соломы и опилок и более чётко выраженный аромат ромашек, памятный по вчерашнему танцу.

Флаттершай. Точно, она же спала здесь вчера.

Наверняка несколько волос осталось… длинных таких, розовых.

М-м-м… так, а где мысли про необходимость перестелить постель?

Нету.

Прогресс, однако. Глядишь, и молоко перестану кипятить. Нет, отклик отвращения есть, так что не в ближайшее время.

Ладно. Артур…

— Арт, ты спишь? — донёсся до меня неуверенный голос от двери.

— Нет ещё, — я зевнул. — А что?

— Не могу уснуть… — виновато произнесла она. — Столько впечатлений за этот вечер… Можно я наложу на тебя сонное заклинание?

— М-м… — я на секунду задумался. Вообще-то у меня есть усыпляющие кристаллы. Впрочем, причина же не в этом, а в страшных сказках и пони, слишком гордой, чтобы признать, что сказка была действительно страшной. Завтра научу её кое-чему, а пока… — Ладно. Стой!

— Что? — не поняла Трикси, уже зажёгшая рог.

— Ты не забыла, что тебя мгновенно вырубит? Упадёшь, ударишься, да и вообще, неудобно на полу. Иди сюда.

— К тебе?! А ты не…

— Приставать не буду.

— Нет, я про… ну, то, что ты рассказывал в кафешке…

— Беат, мы ведь уже так спали. На присутствующих рядом во время сотворения заклинания берсерк-эффект не распространяется.

— Л-ладно…

Она тихонько процокала к кровати, и та чуть заметно вздрогнула, приняв на себя незначительный (пока…) вес единорожки.

— Раз уж ты здесь, есть ли заклинание, чтоб воздух стал прохладнее?

— Есть. Сделать?

— Да!

Её рог некоторое время полыхал призрачным пламенем, и оп! — в комнате стало сразу на десяток градусов холоднее. Интересно, что обычное свечение рога почти не освещает ничего вокруг, даже мордашка колдующей остаётся в полутьме.

— О-о-о… хорошо-то как… — с удовольствием протянул я. — Надо было тебя раньше попросить.

— Кажется, я перестаралась, — заметила она.

— Чуть-чуть, — согласился я. Всё-таки шестнадцать или около того — это уже слегка некомфортная температура… для того, чтобы спать без покрывала. — Но, думаю, не замёрзнем.

И я накрыл нас обоих.

— Обниматься будем? — весело спросил я.

— Ты обещал не приставать! — возмутилась Беата.

— Да я ж просто так, по-дружески, — ехидно возразил я. — Пинки не жаловалась.

Секунда молчания.

— Если только немножко…

— О, нет, лучше не надо. Я себя знаю, немножко не получится, — хмыкнул я. — Кастуй, пока я не передумал.

По рогу пробежали искорки, слившиеся в свечение…