В перекрестье
Глава 1: Из огня да в полымя
Когда ко мне вернулось сознание, я чувствовал себя очень странно. Мысли путались и не могли идти в одном направлении – им мешал клубящийся в голове туман. Так… мы сражались с боевиками… я полез на крышу и… а, вспомнил.
Вспышка резкой боли в спине прояснила разум куда быстрее цепочки событий. Я не сдержал стон и попытался открыть глаза, но в них сразу ударил яркий свет и заставил отчаянно слезиться. Я решил пока не дергаться. Не после падения с десяти метров… Наши ребята наверняка закончили дело, нашли меня и оказали первую помощь. Хотя, конечно, могли бы и в тенёчек положить…
Словно повинуясь моей мысли, на лицо набежала темная прохлада, но как только я снова разлепил веки, солнце заставило меня пожалеть об этом.
— Да что… — Ого, это мой голос? Такой хриплый, что им впору диктовать завещание.
Чертовски хотелось пить. Я сглотнул, превозмогая боль, и позвал:
— Эй…
Ответом была тишина и… шелест листьев? Какого черта? Как ни старался, я не мог припомнить ни деревьев, ни кустов в пределах того поселения, где мы оказались. На третий раз все же заставив себя открыть глаза, я увидел ярко-голубое небо и большой лист, который ветерком качало из стороны в сторону над моей головой. Это и была движущаяся тень. Насколько я мог видеть, вокруг были верхушки деревьев и бездонное озерцо неба между ними.
— Кто-нибудь?
Снова ничего. Я еще раз прислушался к своим ощущениям. Спину странно саднило, рук-ног я почти не чувствовал, а кожу на шее, судя по всему, кололи кончики травы. К черту, решительно подумал я и попытался сесть.
Позвоночник прострелила такая боль, что я упал обратно и закричал. Словно между каждой парой позвонков вставили по воронке и стали заливать в них расплавленный свинец, переехав меня до этого карьерным самосвалом! Стиснув зубы, я переждал вспышку, кое-как перекатился на живот и подтянул под себя руки. Дождавшись, когда они полностью вернут чувствительность, я уперся ими в землю и поднялся на четвереньки. В паре метров росло большое раскидистое дерево, я подтащил себя к нему и привалился к стволу, чтобы отдышаться.
Вокруг был лес. Чертов лиственный лес, какие растут в плодородных землях умеренных поясов, только здесь кое-где торчали кусты с огромными пальмовыми листьями, а с веток некоторых деревьев свисали лианы. Легчайший ветерок приятно холодил кожу на лбу, я поднял руку и нащупал на нем большую ссадину. В опустевший мозг закралась одна-единственная мысль, которая быстро разбухла и заняла все место в моем черепе.
Что за хрень?!
Я огляделся. Проплешина в лесу. Ни тропинки, ни пня от срубленного дерева, ни дымка в воздухе – ничего, что указывало бы на близость людей. Я уже хотел разразиться изумленной тирадой, состоящей в основном из не самых красивых, но очень сильных слов, как заметил пару огромных глаз с радужкой насыщенного зеленого цвета, которые глядели на меня из-за куста на другой стороне поляны.
Руки машинально рванулись к бедру, где у меня была кобура с МП-7 на всякий случай – не отбиваться же прикладом винтовки, если тебе зайдут в спину? Сердце забилось чаще от облегчения, когда я обнаружил оружие на месте. Негнущимися пальцами расстегнув ремешки, я вытащил пистолет-пулемет и направил его на глаза.
Честно скажу, я всякого ожидал. Что мне вот-вот прилетит в голову пуля, которая положит конец моей жажде. Что обладатель глаз, увидев ствол, ударится в бегство. Или что меня попытается сожрать какой-нибудь представитель местной фауны. Но вот чего я не ожидал, так это слегка настороженного голоса:
— Эй, кто это тут у нас? – И с этими словами на поляну вышло… нечто.
На первый взгляд существо напоминало лошадь, сжатую до размеров большой собаки. Возможно, я и принял бы его за собаку, если бы не характерный стук, какой могут производить только копыта. Но на этом дело не кончилось: оно было ярко-оранжевым, пшеничного цвета хвост и грива были перетянуты красными резинками, а на голове красовалась лихая ковбойская шляпа.
Мысль «Что за хрень?!» уже забила собой все пространство внутри моей головы и теперь лезла из ушей. Если бы не спина, я бы, наверное, убежал с воплями типа: «А-а-а, оно разговаривает!». А может, это галлюцинация?
— Я. – Молодец, парень, ты просто не мог выдать что-то еще более тупое.
— А ты кто?
Вопрос поставил меня в тупик.
— Я раньше таких не видела, — с интересом произнесло существо, медленно подходя ближе. Ага, так это «она». Стоп, это она про меня?
— В смысле… «таких»?
Она подошла ко мне сбоку – не слишком близко – и стала с любопытством рассматривать камуфляж, который, будучи предназначенным для военных действий в пустыне, на фоне травы выделялся так же ярко, как Дональд Макдональд выделялся бы среди снегов Антарктиды.
— Ты похож на дракона-подростка, — последовал ответ. – Только без чешуи.
Чего?
Я осторожно потряс слегка гудящей головой. Я, конечно, не врач, но одно из двух – контузия или сотрясение – у меня было точно. Не в силах больше терпеть мучительную резь, я спросил без особой надежды:
— Слушай, кто бы ты ни была… здесь поблизости есть какой-то ручей или пруд? А то я пить очень хочу.
Существо встрепенулось и порысило в те кусты, откуда вышло. Немного пошуршав, оно вернулось, таща в зубах мешок, похожий на седельную сумку, сбросило ее на землю передо мной и к моему вящему удивлению достало стеклянную бутылку с водой. Я протянул за ней руку, открутил крышку и сделал три больших глотка, ополовинив емкость. Горлу сразу стало намного легче, и я с благодарностью во взгляде вернул бутылку владелице. Все-таки не галлюцинация.
— Спасибо.
— Так ты мне не ответил, кто ты? – спросила она, пряча ее в сумку.
Я вытер губы тыльной стороной ладони и задумался. Кто я прежде всего?
— Ну… человек.
— Че-ло-век, — по слогам повторила она. На секунду наморщившись, будто что-то припоминая, она согнала с морды это выражение и изрекла: — Не, не слышала.
Становится все интереснее! Хотя можно было предположить, что если люди не знают о каком-то разумном виде, то и он не знает о них. Впрочем, эта фраза отдает людской самонадеянностью.
— А ты кто?
«Лошадь, сжатая до размеров собаки» фыркнула.
— Ты, что ли, с Луны свалился? Никогда не видел пони?
Это… пони? Я, как бы, представлял их себе… немножко другими. Да что там, я даже видел одну в детстве, и они выглядели просто как маленькие лошади, а не как оранжевые покемоны.
— Ну, так ведь и ты таких, как я, не видела, — пробормотал я, разглядывая собеседницу. Под короткой шерстью перекатывались явно натренированные мускулы каждый раз, как она меняла положение, особенно выделяясь на задних ногах, но при этом не выглядя гротескно и складываясь в идеально ровную фигуру. На крупе у нее зачем-то были нарисованы три стилизованных яблока, а на морде (это слово вообще применимо к разумному существу?) красовалась россыпь веснушек, придавая простецкий деревенский вид. Она даже говорила с характерным южным акцентом, полностью пропуская некоторые звуки. Не подумайте, что я указал на это в обиду; в конце концов, я сам вырос в маленьком городишке, который раскинулся полукругом возле фермы в Оклахоме, и очень ценил такую простоту.
— Отродясь не видала, — согласилась пони. – Откуда будешь?
— Э… из Америки, — неуверенно сказал я.
Она вздохнула.
— М-да, моя подруга всегда говорила мне расширять образование. Я и не слышала о таком месте.
Зашибись. Либо я в горячечном бреду валяюсь в походном лазарете, либо в не меньшем бреду сижу в параллельной вселенной.
— Что-то мне кажется, мы не понимаем друг друга, — подытожила пони. – Но, думается, с этим можно будет разобраться позже. Меня Эпплджек зовут.
— Что это за имя такое? – удивился я. Нет, серьезно? «Яблочная Водка»?
— Имя, как имя, — слегка обиженно ответила моя новая знакомая. Хе, Эпплджек. А если не вдумываться, звучит неплохо. Ей подходит.
— Дрейк. Дрейк Хофферсон.
Эпплджек хмыкнула:
— Ну и у кого странное имя?
— Нормальное имя, — буркнул я.
— Думаю, мы поладим, — ухмыльнулась кобылка, потом посерьезнела. – Давай-ка я отведу тебя к себе домой. Мне не хотелось бы попасться на глаза какому-нибудь заблудшему патрулю.
— Какому еще патрулю?
— Это действительно так важно сейчас? Одно скажу, если ты не местный и не хочешь неприятностей, то пошли со мной. Да и помощь тебе не помешает — выглядишь так, будто тебя мешком с песком по голове ударили. – Она осмотрела меня еще раз, подумала и добавила: — И переехали телегой. Дважды.
— Ты умеешь подбодрить, — простонал я, цепляясь за дерево в попытках выпрямиться. Стиснув зубы, я для пущей храбрости посчитал до трех и рывком принял подобающее от природы вертикальное положение. Ох, этот хруст не к добру. Боль снова пришла резкой вспышкой, но не такой сильной, как в первый раз, и я перетерпел ее без крика. Хруст, видимо, услышала и Эпплджек, потому что с легким беспокойством спросила:
— Что с тобой?
— Последнее, что я помню – падение спиной вперед с башни высотой в четыре этажа. Не знаю, как не расшибся в лепешку.
Пони вытаращила глаза.
— Долгая история, — отмахнулся я.
Идти или не идти – вот в чем вопрос. Я все еще не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Но если посмотреть с другой стороны, выбор у меня был нехитрый – искать выход из леса самому, на что могли уйти недели, или принять предложение говорящей оранжевой пони.
Эпплджек как раз закончила нацеплять на себя свои сумки и смотрела на меня со смесью ожидания и интереса.
— Ну так что?
Я мысленно пожал плечами.
— Ну пошли. Не здесь же мне ночевать.
— А это твое там? – Она ткнула копытом в густую траву в метре от того места, где я очнулся. Среди примятых стеблей лежала какая-то тонкая длинная трубка, по матовой металлической поверхности ползали солнечные пятна, выдавая форму, иначе я не заметил бы ее. Подойдя, я аккуратно поднял с земли свой «Барретт».
— Да, мое. – Ремень винтовки привычно перехватил грудь, даруя успокаивающую тяжесть за спиной.
— А что это? – с любопытством поинтересовалась пони.
— Потом расскажу. Идем.
Спустя один час и три километра немилосердной ломоты в позвоночнике мы вышли на опушку леса. Последние метров четыреста я прошел, натужно пыхтя и переставляя ноги одной только силой воли, но Эпплджек настаивала, что скоро стемнеет и она хочет попасть домой до этого, хотя по солнцу можно было сказать, что времени было около пяти часов вечера. Обычно летом в пять часов до темноты еще далеко, но я не стал выпрашивать минутку на отдых.
Я так и шел бы дальше, но, когда я, аки танк, принялся давить какой-то куст, пони ухватила зубами мой ремень, вынудив остановиться.
— Тпру! – Она выплюнула мою одежду и обошла меня. – Куда собрался?
Я – на этот раз аккуратнее – потряс головой и огляделся. Лес начинался на небольшом пригорке, который широким полукругом охватывал гектары и гектары необъятного яблочного сада. Деревья росли где ровными рядами, где вразнобой, но все ветки ломились от румяных плодов. Невдалеке над этим зеленым ковром виднелась пурпурная крыша амбара с башенкой и флюгером на ней.
— Ого, — только и смог вымолвить я, пока Эпплджек с материнской заботой смотрела на холмистую долину, почти не видимую под густыми кронами. – Это все твое?
— Фактически, да, — гордо ответила она. – Моя семья занимается яблочным садоводством в этих местах уже около… э-э… очень долго, короче. Добро пожаловать на ферму «Яблочные Акры», раз уж на то пошло. И, если что, это не я придумала такое название!
На мой взгляд, название подходило этому месту донельзя. Мы спустились с возвышенности и углубились в сад, направляясь к амбару. Я предположил, что там были и другие строения фермы, включая жилой дом.
— Ты сказала: «фактически», — произнес я в попытке поддержать беседу. Говорить было лучше, чем барахтаться в путанице собственных мыслей. – А юридически?
Эпплджек помрачнела.
— Юридически, ферма все так же принадлежит моей семье, только вот я в ней больше не состою.
— Можно спросить, почему?
— Можно. Только пока мы не дойдем и я не смогу все тебе рассказать в спокойной обстановке, ответ мало что прояснит для тебя.
— И все же?
— Меня объявили вне закона.
И правда, я ничего не понял. Кажется, у них тут развитое общество, раз она говорит о таких вещах, как закон. Получается, я иду рядом с преступницей?
Я озвучил свою догадку, и пони издала смешок.
— О да, государственных масштабов!
Я не смог определить, серьезно она сказала это или нет, а потому дальше мы шли в молчании до тех пор, пока мне не захотелось попробовать яблоко, висевшее так низко, что тюкнуло меня по макушке. Без шуток – оно было сантиметров двенадцать в диаметре! А уж пахло от него так, что у меня, и без того проголодавшегося, потекли слюни. Я откусил кусок с румяной стороны плода и чуть не растаял на месте – фиг там могли соревноваться с ним в сладости все человеческие лакомства, что я когда-либо пробовал! За минуту я обглодал яблоко до палочки, на что желудок ответил благодарным урчанием.
Долго ли, коротко ли (а на самом деле минут через десять), мы наконец вышли к амбару. Неожиданно он оказался одновременно и домом, о чем говорили два ряда окон с белыми рамами и палисадниками, хотя половина первого этажа все же определенно была отведена под хранилище урожая. Рядом стояли несколько больших ровных курятников, отгороженных забором, ближе к нам располагался каменный колодец с уютной двускатной крышей, а с другой стороны здания начинались обширные овощные грядки. Ярдов через пятьдесят от ворот амбара двор заканчивался живописной аркой из живой изгороди, от которой сквозь поредевший сад уходила широкая утоптанная тропа.
— Сюда, — позвала Эпплджек, уже скрывшаяся из виду за углом. Я последовал за ней и увидел открытые створки классического входа в погреб, перед которыми меня и ожидала пони.
— А зачем нам в погреб? – поинтересовался я. Глупо было ожидать, что она свяжет меня и порежет на начинку для выпечки, но все же…
— Затем, что парадный вход с другой стороны, за ним могут наблюдать. А из амбара в дом попасть нельзя.
— А из погреба, значит, можно?
— Да, из погреба можно. – Она уже спустилась на несколько ступенек, и теперь над уровнем земли торчала только ее голова со слегка насмешливым выражением лица. – А ты никак темноты испугался?
Я фыркнул и стал спускаться следом.
Бояться темноты повода не было, ибо погреб оказался довольно приятным глазу хорошо освещенным помещением, кое-где отделанным деревянными панелями. Больше половины пространства подвала, который, судя по размерам, протянулся под всем домом, было заставлено разносортными бочками, ящиками и мешками. В центре погреба к потолку, ненамного превышающему мой шестифутовый рост, поднималась лестница, упирающаяся в очередные закрытые створки. Эпплджек забралась наверх и три раза стукнула в них копытом.
Через несколько секунд сверху донесся, я бы сказал, мужской голос:
— ЭйДжей, это ты?
— Агась. Я привела кое-кого.
Дверцы открылись, заливая подвал более ярким светом, и кобылка, поманив меня за собой, вылезла наружу. Я секунду помедлил и тоже высунул голову, оказавшись под изумленными взглядами где-то полудесятка других пони. Давай, Дрейк, скажи что-то приветливое, чтобы они не сомневались в твоем дружелюбии!
— Ого, вы все разноцветные…