Ласковый дождь
Куда угодно, как угодно, что угодно
Мы просто сидели и смотрели друг на друга. Флаттершай выглядела уставшей, это было хорошо заметно по глазам, в которых виднелась вселенская тоска. Некогда длинная розовая грива, локоны которой концами почти дотягивались до земли, превратилась в каре, тоже самое случилось и с хвостом, он также был безжалостно укорочен. Ее тело покрывала серенькая рубашка с длинными рукавами, почти такая же, как у этих борцов за мир.
Я думала, как начать. Ох, конские перья! я же ее несколько лет не видела! Я кинулась на нее с объятиями, и, к моему удивлению, она ответила.
― Флаттершай! Как я рада тебя видеть! ― Я обнимала ее так сильно, как могла.
― Я тебя тоже, ― тихо и робко ответила Флаттершай. ― Поверить не могу, мы все это время ехали в одном поезде.
― Это самое забавное. ― Мы встали друг напротив друга, и я вспомнила о Рэрети.
― Рэр, это моя подруга детства ― Флаттершай. Флаттершай, это Рэрети ― моя подруга, которая помогает и поддерживает меня после окончания войны.
― Я очень рада увидеть подругу детства Рэинбоу Дэш, ― проворковала Рэрети.
― Я… я… мне тоже приятно встретить нового друга Рэинбоу Дэш.
― У вас такая чудесная рубашка, что это за материал?
― Конопля.
Флаттершай купила коттедж на окраине Вечнодикого Леса еще до начала войны. Мне ничего не сказала, потому что не хотела отвлекать. Это в ее стиле. За разговорами мы дошли до ее дома. Я, как и в случае с Рэрети, помогла отодрать доски от окон и дверей, Рэрети подсобила с уборкой. К обеду все было готово, мы расположились в прибранной гостиной с чашками чая.
― Флаттершай, а чем ты занималась во время войны? ― спросила Рэрети.
― Работала в цехе. Стригла овец, шерсть от них шла…
― На ткацкую фабрику, где шили форму, я знаю, я работала именно там, ― закончила Рэрети. ― А где он находился?
― В двадцати милях от Мэинхеттана есть городок, рядом с которым была ферма, ее переоборудовали в завод по производству овечьей шерсти. Со всей страны к нам привозили овечек, мы их стригли и отправляли шерсть в Мэинхеттан. Это несложная работа, но день и ночь шум животных и нескончаемый гул электробритвы очень выматывают. После смены хочется просто прийти домой и не слышать ничего.
― Дорогая, как я тебя понимаю, ― искренне посочувствовала Рэрети. ― Я брала по несколько смен, и от гула швейных машин и станков мои уши вяли.
― Я даже не стала располагаться в общежитии, которое мне выделяло правительство, я построила небольшой лагерь на краю города. Чтобы слушать только звуки природы и ночную тишину.
― Ты жила в палатке? ― удивилась я.
― Нет, арендовала трейлер, ― Флаттершай посмотрела на меня. ― А что ты делала в Мэинхеттане?
― Мне тут в Понивиле банда преступников крыло отпилила. Так что пришлось съездить в “большое яблоко” на замену.
― П...п...преступники? ― испуганно спросила она.
― Не переживай, Рэинбоу Дэш поставила на уши весь город на тему безопасности, и в Понивиле уже спокойно. Рэинбоу кстати, капитан погодного отряда города. О! Ты должна провести зимнюю уборку, мы уже отстаем от остальных городов.
― Серьезно? Завтра же выхожу на работу, я им там устрою!
― Флаттершай, наверное, приятно снова вернуться в Понивиль? ― задала вопрос Рэрети.
― Да… приятно, ― Флаттершай опустила взгляд в свою кружку. Мы с Рэрети недоуменно посмотрели друг на друга.
― Ладно, я пойду домой, приму душ и отосплюсь. А завтра вернусь в штаб и наведу там порядок, ― воинственно объявила я.
― Я слышала, им не хватает эксперта по животным, ― сказала Рэрети.
― Эксперта по животным? ― оживилась Флаттершай.
― Ну да, того, кто бы руководил пробуждением животных от зимней спячки, их адаптацией, давал бы консультации... ― начала перечислять я.
― Я готова помочь, я хорошо лажу с животными, ― робко сказала она.
А ведь и правда, как-то осенью, когда мы были маленькими жеребятами, мы встретили стаю заблудившихся уток. К моему и ее удивлению, она поняла их и помогла, так она получила свою кьютимарку.
Так что я приняла ее на работу без собеседования. Мы попрощались с Флаттершай и отправились в Понивиль.
― Твоя подруга очень мила, ― задумчиво сказала Рэрети. ― Она такая грациозная, и у нее самый нежный голос, какой я только слышала.
― Хи-хи… я знаю. Кстати, если тебе интересно, у нее дверь с петель слетела, и она может стать твоей миссис.
― Она бисексуалка?
Я лишь кивнула.
― Нет, после того случая с тобой, я поняла, что врала самой себе, и я все еще люблю больших, сильных жеребцов. А ты заметила ее реакцию, когда я спросила о возвращении в Понивиль?
― Да, заметила. ― И если честно, это меня насторожило. Флаттершай всегда была той пони, которая держит все проблемы в себе, надо постараться, чтобы она рассказала хоть что-то. Надеюсь, ничего плохого с ней не произошло.
Я просматривала вечерние новости, чувствуя сладкую истому после длинного рабочего дня. Мой заместитель полностью запорол уборку зимы. Нет, ну это надо же, начать топить снег, не разбудив животных. В итоге не обошлось без жертв. Когда я рассказала об этом Флаттершай, она конечно расстроилась, хотя сказала, что проредив и без того большую популяцию грызунов, мы можем не переживать, что гигантский рой кроликов двинется на наши грядки, пожирая наши скудные запасы. Но завтра все изменится, завтра я и моя подруга Флаттершай возьмемся за дело, если мы все сделаем правильно, то к концу недели можно будет приступать к посадке овощей. А пока можно погреться в лучах телевизора.
― Сегодня Принцесса Селестия присутствовала на торжественном открытии нового боевого крейсера “Буцефал”. На экране показали Принцессу, которая держала бутылку шампанского, привязанную к ленточке. Она размахнулась и разбила бутылку о корпус гигантского крейсера, который, загудев, вышел из дока и оказался во власти неба. Как сказали в передаче, этот корабль превосходит другие летучие корабли почти во всем. Броня, оружие, особая инновационная разработка: сфера с кристаллом, установленная на носу корабля, это магическая установка, которая стреляет мощным сгустком энергии, буквально испаряющим врагов и запекающим почву до состояния стекла. Но здоровая пушка это еще не все, на корабле есть единорог, обученный заклинанию телепортации, когда он создает заклинание, то подключает рог к сфере, и она дает возможность телепортировать весь корабль сразу. Я просто представляю лица наших врагов, когда посреди их флотилии из ниоткуда появится крейсер и начнет палить во все стороны. Ведущий сказал, что они уже начинают оборудовать такой технологией все имеющиеся корабли.
Капитан крейсера приказал подать сигнал и крейсер загудел. На этом месте я словно провалилась внутрь себя.
---000---
― Помогите! ― кричала лиловая кобыла, ее задние ноги были придавлены каркасом от летучей части корабля. Вокруг все горело и взрывалось, крики о помощи заглушала уцелевшая корабельная сирена, которая еще работала на остатках энергии. Те пони, что смогли выбраться из-под обломков, помогали спасателям доставать пока еще живых товарищей.
Я окликнула трех пони, чтобы помочь достать ту кобылу. Двое приподняли каркас, насколько это возможно, а я стала вытаскивать ее. Ужасное зрелище, я потянула ее на себя, а ее задние ноги просто отделились от тела. Словно я сломала шоколадный батончик пополам, и лишь нить карамели соединяет оба конца. Части кожи с шерстью все еще держали конечности вместе, как расплавленный сыр на отрезанном куске пиццы.
Она кричала, я, наверное, еще никогда не слышала такого крика. Сразу, как мы ее вытащили, к нам подбежали санитары, они погрузили ее на носилки и понесли.
Я продолжила поиски. Он должен был быть тут, я уверена, он еще жив! Райдер! Райдер! ― я подбежала к очередной груде обломков, оттуда на меня выскочил горящий пони.
---000---
Я очнулась у себя на диване.
― Посттравматическое стрессовое расстройство, ― резюмировал врач. ― Сопровождается повторяющимся, навязчивым воспроизведением в сознании психотравмирующего события. Думаю, вы наткнулись на триггер.
― Тригга… что? ― переспросила я.
― Триггер, та или иная вещь, которая может вызвать у вас травматический синдром. Вы сказали, что приступ начался, когда вы услышали гул сирены корабля по телевизору. И в вашем воспоминании о крушении также была сирена.
Я кивнула.
― Сирена была частью травмирующего воспоминания, и когда вы ее услышали…
― Я поняла, но как мне с этим бороться? Сирена была не единственным триггером, да и нечасто я возвращаюсь на поле боя. Зачастую я оказывалась в довоенные времена, когда мой муж был жив.
― Хм… ― врач задумчиво почесал подбородок. ― Это скорее попытка уйти от реальности, погружая себя в воспоминания о хорошем, вы всячески пытаетесь уйти от тех ужасных событий.
― И что мне делать?
― Можно попробовать попринимать препараты или психотерапевтическое лечение. Но я вам советую попытаться самой себя вылечить, вместо того чтобы травиться лекарствами. Если наткнетесь на подобный триггер или будете чувствовать, что снова проваливаетесь в прошлое ― попытайтесь отвлечься. Не важно на что, просто гоните свои мысли подальше.
Уборка зимы была в самом разгаре. Земные пони расчищали поля от оставшегося снега, команды пегасов разгоняли облака, позволяя лучам солнца прогреть землю. Я решила проверить, как идут дела у нашей новенькой, Флаттершай. Пегаска выводила животных из зимней спячки. Точнее оставшихся в живых животных.
Я рассказала ей, что случилось со мной.
― Я помогу тебе, чем смогу, Рэинбоу, ― сказала Флаттершай, подходя с колокольчиком к очередной норке.
― Спасибо, Флаттершай, поддержка ― как раз то, что нужно. Как сама? Обживаешься?
Она позвонила в колокольчик возле норки. ― Все еще привыкаю к новой обстановке. Непривычно просыпаться в отдельной спальне, а не в крохотном трейлере, где кровать стоит рядом с газовой плиткой.
― У меня было тоже самое, когда я вернулась домой. После этих маленьких коек в казармах, кровать в спальне это просто аэродромом.
― Ох, нет… ― опечалилась желтая пегаска. ― И эту норку затопило.
― Мне жаль, что так все обернулось, если бы я приехала в Понивиль чуть-чуть раньше…
― Дэш, не надо себя корить, это произошло, и нам это никак не исправить, ― спокойно сказала она и пошла к следующей норке.
― Как дела у мамы с папой? ― спросила я, пытаясь нарушить тягостное молчание.
― Все хорошо, они рады, что война наконец-то закончилась, и они смогут отправиться в свое путешествие, о котором мечтали после выхода на пенсию.
― А брат?
― Бризз? Пока что вернулся домой к родителям, но уже не старается устроить ремонт или перестановку, и свои прочие чудачества отложил. Похоже служба на военной базе заставила его повзрослеть. Он спрашивал про тебя.
― Клянусь Селестией, если он придет “утешать” меня, то я сломаю его пополам. ― А сама меж тем подумала, не пригласить ли его на ужин.
― Могла бы дать ему шанс, ― пробормотала Флаттершай. ― Слушай, а твоя подруга Рэрети, она это…
― Она очень щедрая, всегда готова прийти на выручку. Очень романтична, мечтает о принце. А ты, Флаттершай, успела познакомиться с кем-нибудь в той деревне?
― Я… я… было... ― Флатти прижала ушки и прищурилась, словно пытаясь сдержать слезы. Но затем она справилась с эмоциями и надела на мордочку нейтральное выражение. ― Я пока не хочу говорить об этом.
― Заметано… ладно… хорошо знать, что у тебя все… хорошо, я полечу посмотрю, как там засеваются поля. А то знаешь… может они еще и морковку вверх ногами посадят.
Я улетала в смятении, понимая, что с моей подругой что-то не так, что-то гложет ее. И я должна выяснить и помочь. В моем сознании снова слышны крики и мольбы о помощи из-под обломков. Я взяла себя в копыта и попыталась отвлечься от этих мыслей. Кто бы мне помог?
Мы благополучно закончили с уборкой зимы, и наступило долгожданное лето. Можно забыть о теплых вещах и наконец-то понежиться в лучах солнца. Чем я и занялась, пригласив подруг: Рэрети, Флаттершай и Эпплджек на местный пруд в эти выходные. Рэрети по такому случаю преподнесла мне цельный купальник ярко-красного цвета, к нему прилагалась белая шляпка и солнечные очки в белой оправе. Сама же она предстала передо мной в темно-синем купальнике в белый горошек и в красной шляпке с большими полями.
Сначала я отнеслась к обновке скептически, но потом сказала самой себе: “Дискорд с ним! Буду выглядеть потрясно”. И мы пошли на пляж. Там было полно народу: семьи, парочки или просто группы друзей пришли, чтобы отдохнуть. Жеребята играли в воде или строили на берегу замки из песка. Были и родители Рэрети с ее сестрой, их отец принес барбекю и готовил для всего пляжа.
Мы расположились недалеко от ее родителей и легли на подстилки. Флаттершай и Эплджек скоро должны были прийти. А пока мы с Рэрети решили побеседовать.
― Как твое крыло? ― поинтересовалась она.
― Отлично. Признаюсь, со старым я не могла выполнить некоторые фигуры высшего пилотажа, а тут словно я его никогда и не теряла. А еще оно куда лучше сочетается с нарядами.
― Наряды? ― спросила подошедшая Флаттершай. Она была в розовом парео.
― Да. А что не так? ― уточнила Рэрети.
Флаттершай достала из сумки покрывало и продолжила говорить. ― Ты не поверишь, но десять лет назад слова “Рэйнбоу Дэш” и “наряды” были просто несовместимы.
― Хах… все мы взрослеем, проходим через многое, и наши взгляды меняются, ― попыталась объяснить я.
― На свадьбе ты хотела себе юбку покороче без длиннющего шлейфа, тянущегося по полу, а под ней спортивные легинсы.
― Кошмар, ― с ужасом произнесла Рэрети. ― Но я видела свадебные фотографии, она там в шикарном платье, как так?
― Просто надо внушить Рэйнбоу, что она будет выглядеть круто в свадебном платье. Это всегда работало, ― захихикала Флаттершай.
― Надо же, расскажи еще что-нибудь про Рэйнбоу Дэш, ― заинтересовалась Рэрети.
― Рассказать что? ― К нам подошла Эпплджек. Лицо Флаттершай стремительно изменилось, словно она встретила хулигана, который издевался над ней в школе. ― О, привет. Ты, видимо, та подруга Рэинбоу Дэш. Меня зовут Эпплджек.
― Ф… Флаттершай, ― робко представилась та.
― Вот и чудно, ― сказала Эйджей. ― Эй! Рэрети, это твой отец стоит у барбекю? ― яблочная пони принюхалась. ― Ммм… пахнет вкусно. Сразу вспоминаю времена, когда мы были маленькими, и я была у тебя на дне рождения. Мы праздновали у тебя на заднем дворе. Твой папа готовил чудесные закуски на своем барбекю.
― Ох… я помню. Он всегда говорит, что главный ингредиент ― это любовь. Погоди. ― Рэрети встала и подошла к отцу, от него она вернулась с четырьмя бургерами. ― Угощайтесь, девочки, ― единорожка дала нам по бургеру в копыта.
Я посмотрела на угощение. Вроде ничего особенного, просто две булки с кунжутом, а между ними поджаренные на гриле овощи. Но запах этой стряпни заставил мой желудок урчать, как котенок. Я откусила кусочек, и Селестия всемогущая! отцу Рэрети надо открыть ресторан быстрого питания. Это должны попробовать все!
― Ммм… Мои похвалы повару, ― сказала я. На мгновение я представила ее отца в качестве свёкра. Он был бы отличным свекром, интересно, какая из ее матери свекровь?
― О чем задумалась? ― спросила Рэрети.
― Да так…
― Эпплджек, ― начала Флаттершай. ― Ты ведь владеешь фирмой “Яблочные Акры Инкорпорейтед”?
― Эм… только малой частью. Почти всем заправляет Бабуля Смит. ― Лицо Эпплджек выглядело до крайности унылым. ― А что ты хотела узнать?
― Просто спрашиваю, почему такая богатая семья не помогает городу и нуждающимся?
Казалось, что весь этот вопрос услышал весь пляж. Так как он буквально замер на несколько мгновений. Мы смотрели на Эпплджек, я думала, что она взорвется в гневе. Но она держалась. Сняв темные солнечные очки, она посмотрела на Флаттершай большими зелеными глазами.
― Я бы очень хотела, честно. Пойми, бизнесом руководит Бабуля Смит, и она не желает ничего слышать об этой благотворительности.
― Так поговори с ней, ― тут же нашлась Флаттершай.
― Флаттершай, дорогая, ― вмешалась Рэрети. ― Миссис Смит будет непреклонна. Я просила ее, Рэинбоу Дэш и Эйджей не дадут соврать, я вступила в перепалку с Бабулей, убедившись, что их семья живет не зная бед, в то время как пони бедствуют по ту сторону изгороди.
Флаттершай поджала губы, видимо это не тот ответ, который она хотела услышать.
― Кхм… Эпплджек, как там дела со свадьбой? Когда девичник? ― задала вопрос Рэрети.
― Отлично, ― устало ответила Эйджей. ― Подписывать приглашения на свадьбу так увлекательно. ― Это был явный сарказм. ― Насчет девичника пока не думала. Слишком много свалилось на нас в этом году.
― Что такое? ― спросила я.
― Да так. На нескольких фабриках забастовки, рабочие требуют лучших условий и повышения зарплат.
― Какие условия? ― встрепенулась Флаттершай.
― Зарплаты, как я уже говорила, уменьшение рабочего дня. Всякие мелочи вроде телевизоров в сборочных цехах.
― Откуда они взяли такую глупость? ― начала я. ― Не, про зарплаты и рабочее время это их право. ― Я получила скептический взгляд от яблочной пони. ― Но вот телевизоры в цехах.
― Сказали, что есть какая-то компания, у которой такие вот условия труда, и платят там в два раза больше, и работают на четыре часа меньше, и телевизоры. Это еще не все, у нас завелась крыса, которая сдает наши корпоративные тайны. Недавно маленькая фабрика по производству яблочного пюре получила наш секретный рецепт и обзавелась точно таким же продуктом. Хорошо что они не добрались до нашего сидра.
― И кто это мог быть? У тебя есть догадки? ― спросила Рэрети.
― Да кто угодно. Но я сомневаюсь, что это кто-то из семьи, свои вредить не будут.
― А что насчет… твоего… ― я не договорила, как глаза Эйджей расширились.
― Нет, он же мой будущий муж. Он… не... никогда бы не занялся подобными вещами. С чего бы?! Мы уже условились, что после нашей свадьбы наши компании начнут слияние.
― Я не хотела тебя обидеть, Эпплджек. Просто предполагаю. У Флима и Флэма дурная репутация, вспомни хотя бы наш разговор этой осенью, когда он просил меня отдать свое крыло.
― И слушать не хочу, это все неправда. Мой Флими никогда бы так не поступил, а тебе следует извиниться за сказанное.
Я думала возразить по поводу извинений. И по поводу Флима. Но мне не хотелось разжигать скандал. И я просто извинилась.
― А еще эти дискордовы борцы за мир. Гребаные хиппи! ― бесцеремонно выругалась Эпплджек. ― Мало нам забастовки, так еще эти несчастные курильщики конопли встали со своими транспарантами и кричат, чтобы мы освободили земли от фабрик и прекратили кормить армию. Эти кретины вообще в курсе, что мы тут всю Эквестрию кормим, а эти неблагодарные твари ненавидят нас, ― она сделала паузу. ― Как и все в этом городе.
― Ну не все, ― попыталась смягчить Рэрети. ― Вот мы с Рэинбоу не ненавидим, и Флаттершай. Да, Флаттершай?
Мы посмотрели на пегаску, она выдавила скромную улыбочку.
― Простите, ― Мы подняли головы. К нам подошли четыре жеребца. ― Леди, мы хотим сыграть в волейбол, и нам не хватает игроков. Присоединитесь к нам?
― Почему бы и нет, ― согласилась я и поднялась с подстилки. ― Вы идете, девочки?
― Я пойду, ― кокетливо сказала Рэрети.
― Я… я… может посижу тут, ― пискнула Флаттершай.
― Ой, да ладно тебе, не замуж тащат, пойдем.
Флаттершай встала, за ней последовала Эйджей, и мы пошли играть.
― Вау! Это просто вау! Я не думала, что у нас городе будет что-то подобное. ― Я стояла у входа на частную территорию семьи Эплов. Эпплджек позвала меня к особняку посмотреть на что-то, сказала что объяснит потом. Когда я прилетела, то объяснения мне не понадобились. На кирпичном заборе возле ворот красной краской было написано: “Жадные капиталисты”.
― Ты это видела!? ― Эйджей вышла из калитки. ― Я уже вызвала копов. Хотела, чтобы ты была со мной.
― А как же родные? ― спросила я.
― Мама с папой и бабулей ведут переговоры с профсоюзами, пытаются закончить эту гребаную забастовку. Биг Мак сейчас подойдет.
Я снова посмотрела на надпись. ― Как думаешь, кто это сделал? Борцы за мир или ваши работники?
― Пока только подозреваю, а еще есть жители города. Давно у них копыта чесались.
Через пять минут появились полицейские. Огородили зону жёлтой лентой, собрали кое-какие улики, сделали пару фотографий. Опросили Эпплджек и ее брата на предмет чего-то необычного. Брат на все вопросы отвечал: “Неа” и “Агась”.
На следующий день ситуация повторилась, только пострадала мэрия. На стенах появились высказывания: “Продажное правительство”. А на флагштоке развевался красный флаг с плугом и подковой.
Затем возле ратуши собрались хиппи. Пригнали свои фургончики, выкрашенные, как будто художники ловили кайф, перед тем как раскрашивать их, разложили палатки. Уселись посреди площади с транспарантами, призывающими к миру. Начали петь песни и обзывать всех лживыми капиталистами и рабами системы. И теперь мне надо решить, как идти на работу. Ведь штаб погодного отряда находится в ратуше.
Мы с Рэрети наблюдали за этим зрелищем, сидя на улице у ресторана.
― Ты посмотри на них, Рэинбоу. Думают, что сидя на месте, выкрикивая лозунги и распевая чушь, чего-то добьются. Думают, что их ментальная сила заставит оружие исчезнуть или превратиться в цветы. Политики, которые бьются друг с другом в парламенте, станут лучшими друзьями, а в небе всегда будет светить радуга.
― Все пытаются найти утешение, смысл жизни или путь. Пони просто не могут жить без идеи. Кто-то находит свой смысл в семье, воспитании нового поколения, кто-то дарит смех и радость людям с большого экрана, а кто-то сидит под открытым небом в рубашке из конопли с венками из ромашек на голове и кричит о мире во всем мире, поливая краской несогласных.
― Как хорошо, что мы с тобой достаточно взрослые и самодостаточные пони, чтобы не увлекаться подобной чепухой, ― сказала Рэрети.
― И не говори, подруга. ― Мы чокнулись чашками кофе. ― Кстати, это еще не весь цирк, где есть борцы за мир, будут и милитаристы или, как я их назвала, ПННП.
― ПННП? ― переспросила Рэрети.
― Пони, Не Нюхавшие Порох. Считают, что каждый военный с радостью желает ворваться в чужую страну и поубивать вражин. Ага, сейчас встали и пошли.
― Кстати вот, похоже, и они, легки на помине.
Вдоль улицы навстречу любителям конопли, шли любители зеленых военных курток, касок и жетонов военнослужащих. Запевая песню о том, что все они в грязь мокнут, они довольно нагло потеснили хиппи и расположились рядом. В результате площадь возле ратуши поделилась на два лагеря.
― Интересно, что госпожа Мэр будет с этим делать? ― протянула Рэрети.
― Не знаю, что будет делать Мэр, потому что я даже не представляю, что нам делать с ЭТИМ, ― и я показала в толпу хиппи, там в пестрой массе пони можно было различить желтенькую пегаску с розовой гривой, которая держала транспарант со знаком мира.
― Какого Дискорда там делает Флаттершай? ― вырвалось у Рэрети.
Мы поднялись со своих мест, оставив деньги за кофе, и подошли к ней. Заметив нас, Флаттершай попыталась ускользнуть в глубь толпы, но мы ее быстро нагнали и окружили.
― Флаттершай, что ты тут делаешь? ― спросила я.
Она повернулась ко мне и посмотрела строгим взглядом. ― Я борюсь, Рэинбоу.
― Против чего?
― Против превращения Эквестрии в один большой супермаркет. Я хочу, чтобы все было как раньше. Чтобы не было этих корпораций, военных действий, я хочу, чтобы было как до войны. Жить в сказочной стране, любоваться цветочными лугами, наблюдать за зверушками, а не смотреть на фабричные трубы и военные парады.
― Флаттершай, что за вздор? Не будет такого, ― сказала Рэрети.
― Посмотрите сами, война закончилась, но по-прежнему идут сообщения о вооруженных конфликтах на границе, принцесса Селестия оснащает флот в пограничные земли. Нам обещали, что с окончанием войны все будет как прежде, но ничего не стало прежним!
― А думаешь, размахивая флагами, рисуя красками на стенах и стоя вот так на площади, вы чего-то добьетесь?! ― не отступала я. ― Флаттершай, мы никогда не сможем вернуть то, что было.
― Может стоит попытаться, Рэинбоу, ― тихо сказала она.
Я хотела ей ответить, но на меня стали обращать внимания остальные участники движения.
― Что эта солдафонша делает среди нас?! ― воскликнул жеребец.
― Не твое собачье дело! ― рявкнула я и тут же оказалась в самом центре бури.
― Иди прочь, убийца! ― кричала на меня кобыла. ― Сходи на очередную войну!
Я подумала, что борцы за мир это не только хиппи, а еще анархисты, социалисты и прочий сброд. И все они объединились с одной целью ― свергнуть систему.
Какая-то кобылица додумалась привести сюда своих детей, они выглядели совершенно испуганно и потерянно. ― Вот смотрите, дети! Пойдете в армию, станете такой же уродиной, как она.
― Простите?! ― не успела я толком возмутиться, как меня окатили из ведра красной краской. Жеребец, сделавший это, смотрел на меня с ехидной улыбкой, словно ему это доставило удовольствие. Но я быстро смыла его улыбку, от души заехав ему по морде. И, возможно, меня бы тут и забили до смерти эти любители мира и любви, если бы Рэрети не вытащила меня в своем захвате магии.
― Идем, Рэинбоу, поговорим с ней после.
― Сегодня активисты движения борцов за мир и сторонников милитаризма замечены в городке Понивиль в центральной Эквестрии. В данный момент они разместились в центре города возле городской ратуши, ― говорила кобылка-репортер, стоя на фоне вышеупомянутой ратуши и толпы из двух фракций, которую уже огородили и оцепили полицейские, а также местных жителей, которые пришли посмотреть на этот зоопарк.
― Госпожа Мэр прокомментировала эту ситуацию, ― неутешительный вид Понивильской площади сменился кабинетом мэра, где седовласая кобыла сидела за своим рабочим столом.
― Эквестрия ― свободная страна, и каждый пони вправе выражать свои идеи. Митингующие пока не сделали ничего противозаконного, и мы не имеем право оказывать на них давление. В законах просто отсутствуют нормативные акты о незаконных демонстрациях. Да и сделать мы можем немногое. Наш полицейский департамент слишком мал, чтобы разогнать или арестовать такую толпу пони. Однако мы оцепили территорию вокруг митингующих, чтобы предотвратить возможные конфликты между группами и местными жителями.
― А что насчет актов вандализма на стенах мэрии и особняка Эпплов? ― задала вопрос репортер.
― Следственные действия ведутся, мы уведомили вышестоящие инстанции об инциденте, можете не сомневаться, виновные понесут наказание.
― Итак, очередной городок захватило противостояние между красными и синими. О дальнейшем развитии событий буду сообщать вам я, Пайпер Стинг, специально для Первого Эквестрийского Канала.
Я выключила телевизор. И снова села на диван. Рядом со мной сидела Рэрети. Она помогала мне отмыть краску и просто составляла компанию.
― Не могу поверить, что Флаттершай сейчас находится там, ― буркнула Рэрети. ― А ведь казалось такой тихой и застенчивой.
― Она такая и есть, Рэрети. Что-то подтолкнуло ее к подобным действиям. Флаттершай, которую я знаю, просто так не пойдет в хиппи и ко всяким левым.
― Но что могло ее подтолкнуть?
― Не знаю. Давай подумаем, она рассказывала, как жила в городке, работала, но больше ничего. Она хоть и тихоня, но у нее должны быть друзья, знакомые или даже особенный пони. Что-то случилось в том городке. И я это выясню.
Несмотря на ситуацию в городе, надо было продолжать работать. Нам выдали особые пропуска, чтобы мы могли свободно заходить в мэрию. Сегодня по плану дождевая погода, особо не хочется закрывать летнее теплое солнышко, но растениям, помимо света, нужна и влага. Ну а еще можно попробовать разогнать эту толпу возле ратуши плохой погодой. Мэр нам так и сказала: “Мы должны работать, чтобы поддерживать жизнь в городе и отведенном нам регионе, а не потакать всяким недовольным”.
Вчера я отправила пегасов за дождевыми облаками в Клаудсдеил, сегодня в обед они должны быть тут. А пока мы проверяли, все ли готово к дождю, по расписанию это будет долгая и местами штормовая неделя, и не хотелось, чтобы кому-нибудь веткой разбило окно или залило дом.
― Миссис Дэш! ― Я посмотрела вниз, это был отец Скуталу.
― Мистер Пастер, добрый день, ― приветливо сказала я.
― Мне бы тоже хотелось, чтобы он был добрым, ― сухо ответил он. ― Я по-прежнему убеждаюсь, что вы пагубно влияете на мою дочь.
― Не поняла?
― Теперь она загорелась идеями этих пони, которые желают, чтобы мы воевали со всеми подряд, как их там? Милитаристы?
― Погодите, как я на нее повлияла?
― Я подслушал ее разговор с подругой. Она рассказала, что видела вас, дерущейся в толпе сторонников мира. Она сказала, что вы боретесь за правое дело. После чего взяла каску своей матери и жетон, и пошла к этим… кретинам, ― пренебрежительно сказал он.
― Она там? ― я посмотрела на толпу пони. ― Ох нет-нет. Мистер Пастер, она не так все поняла. Надо ее оттуда вытащить!
Мы вошли в толпу.
― Я все еще не понимаю, что вы там тогда делали?
― Эх. Моя подруга там, и я пыталась вытащить ее. Но все подумали, что я милитаристка из-за моего крыла, а потом меня окатили краской, ну я и врезала этому миролюбивому.
Я поднялась на несколько метров вверх в надежде, что найду ее. И к счастью, затея увенчалась успехом. ― Мистер Пастер, я нашла ее! ― я стала спускаться к Скуталу. Она стояла посреди толпы совершенно потерянная, по ее мордочке было видно, что ей здесь некомфортно. Но увидев, как я спускаюсь с неба, она быстро повеселела.
― Рэинбоу Дэш, ты пришла, чтобы поддержать нас в нашем деле? ― она стала крутиться вокруг меня.
К нам подоспел ее отец. ― Пойдем отсюда.
― Но… ― она посмотрела на меня.
― Скут, то, что ты увидела, было ошибкой, я не… ― Мне не дали договорить, кто-то выстрелил рядом со мной хлопушкой, а потом еще раз. Я глубоко задышала, мои глаза стали бегать туда-сюда в поисках того, на что я могла отвлечься.
― Рэинбоу, с вами все хорошо? ― спросил Пастер.
Я не успела ответить, один из жеребцов зажег сигнальную ракету. Я оказалась у Радужных водопадов, а в мою сторону летела динамитная шашка. Взрыв!
Я валялась на земле и истошно кричала, держась за протез. Пони обступили меня и смотрели. У Скуталу был вид, словно она увидела призрака, а морда ее отца была крайне озадаченной.
Я кое-как поднялась и сказала Скуталу, что нам надо уйти.
Отправившись к ним домой, на кухне мы провели беседу со Скуталу. Я объяснила ей причины той драки и почему не надо лезть в эти движения.
― Я все поняла, ― наконец сказала Скуталу. ― Простите, что заставила вас беспокоиться, ― она сняла шлем и жетон и пошла наверх.
― Ну хорошо то, что хорошо заканчивается, ― вздохнула я. ― Я пойду, мне надо еще дождик устроить.
― Подождите. Как давно это у вас? ― Он имел в виду мой посттравматический синдром.
― Наверное с осени. Нечасто, но бывают такие вот вещи, которые посылают меня обратно во времени переживать то, что хотелось бы забыть.
― Вы пробовали лечение?
― Таблетки пока не пробовала. Пытаюсь справиться сама, когда подкатывает приступ пытаюсь отвлечься. Но это сложновато, когда кругом пони в форме и сигнальные ракеты. ― Я облокотилась на кухонную стойку. ― Справлюсь. Бывало и похуже.
Я посмотрела на жетон мамы Скуталу. Оттом Ли восьмая рота.
― Как она погибла, ― спросила я.
― Она со своим отрядом попала в окружение, когда мы штурмовали захваченный Спринг Фолл. Они знали, что не выберутся живыми.
― Во время атаки на Спринг Фолл погибли многие. По земле в город был только один подступ, все остальное окружено горами, это была бойня, ― вспомнила я.
― Осознав, что им не спастись, они… вызвали огонь на свою позицию.
― Я слышала об этом, одна из рот вызвала огонь на себя, в обороне врага появилась брешь, и штурмовые отряды смогли пробиться к городу. Мне очень жаль.
― Видели бы вы ее лицо, когда она узнала, что произошло с ее матерью. Скуталу всю войну рассказывала, что мы будем делать, когда мама вернется: походы, пикники, путешествия… Скуталу даже записывала в ежедневник истории, которые произошли с ней за день, чтобы все-все рассказать, ― он закрыл лицо копытами. ― Почему она меня не послушала? Я говорил ей, чтобы шла со мной, помогать в больнице. Но она сказала, что нужна на фронте.
Она всегда была такой вольной, ей не сиделось на одном месте. Все время тянуло всем помочь. Скуталу пошла в нее. И вы похожи на нее.
― Поэтому вы и боитесь, что я стану для Скут дурным примером. Мистер Пастер, я понимаю ваши опасения, но заключая ее в рамки, вы сами провоцируете ее на бунт. Сейчас она жеребенок, но с возрастом в ней проснется характер.
Он презрительно посмотрел на меня. ― Я думаю, я сам знаю, как мне воспитывать свою дочь.
― Я просто высказала свою точку зрения, ― я развернулась к выходу. ― Еще раз простите за недоразумение, которое произошло на площади.
― Рэинбоу Дэш. ― Я обернулась. ― Если вы не справитесь со своими приступами... обращайтесь, я попробую вам помочь.
Я выдавила улыбку... ― Спасибо, ― ...и покинула дом.
Все шло по плану. Дождливая погода, которую мы установили в городе, работала по графику. Шум возле ратуши не стихал, эти пони готовы стоять день и ночь, в зной и дождь. Два дня назад между ними произошла стычка, полиция с трудом смогла утихомирить толпу и добраться до зачинщиков. Но было ясно, что накал между двумя группами в Понивиле дошел до предела. Вышло так, что тут собрались самые ярые активисты Эквестрии, что благоприятно сказалось на зарождении конфликта между сторонами.
Полицейским от этого было нерадостно, они день и ночь стояли на площади, следя, чтобы ничего не произошло.
Я заполняла бумаги с отчетами погодных отрядов, когда в кабинет вбежал Тандерлейн. Он позвал меня посмотреть, что творится на улице. Мы вышли на балкон ратуши. Милитаристы и хиппи были готовы друг друга порвать. Вставшие между ними полицейские отчаянно пытались сдержать толпу. Но они не могли удержать банки, сигнальные ракеты и прочий мусор.
― Полиция не справится, ― пробормотала я.
― Мэр уже отправила срочную телеграмму в Кантерлот с просьбой о помощи, они отправили сюда гвардию. Нам сказали покинуть ратушу через запасный выход.
Все служащие эвакуировались. После того как мы покинули здание, в небе из яркой салатовой вспышки появился десантный корабль с флагами Эквестрии, он сделал круг над городом и приземлился на открытой местности. Ко мне подбежала Рэрети. Вид у нее был потрепанный, возможно она работала, когда ее вот так вот отвлекли.
― Рэинбоу, что происходит? ― спросила она.
― Ситуация накалилась. Сейчас наши активисты будут бить друг друга, а еще к этому присоединится гвардия.
― Ох Селестия! Там же Флаттершай! Они сметут ее вместе со всеми, ― с ужасом произнесла Рэрети.
― Знаю. ― Мы побежали к толпе, но полицейский не дал нам пройти.
― НАЗАД! ― кричал он.
― Сэр, нам надо туда, наша подруга там, она ни в чем не виновата! ― попыталась объяснить я.
― Ей надо было подумать, прежде чем идти к этим сумасбродам.
― Прошу вас!
― У нас приказ: никого не впускать, сейчас тут будет работать гвардия. Отойдите!
― Он нас не пропустит, Рэинбоу, если ты полетишь, то тебя просто схватят. ― сказала Рэрети.
― Надо что-то придумать, ― ответила я. ― Есть идея.
Это была не лучшая идея и не самая безопасная. Мы помчались к месту посадки корабля, там отряд гвардейцев выстраивался в каре, планируя захватить демонстрантов. Я сумела незаметно пробраться на корабль, расположение кладовых там не отличалось от тех кораблей, на которых мне довелось служить. Мне удалось позаимствовать оттуда шлем, бронежилет и дубинку.
Строй выдвинулся в сторону Понивиля, мы с Ререти осторожно последовали за ними. Когда мы подошли достаточно близко к толпе, капитан достала рупор и попыталась призвать пони к порядку, но там уже бушевала драка. Бедных полицейских вышвырнули из толпы, как жеребят.
― Ладно, ребята, они не хотят разойтись по-мирному, значит будет по-нашему, доставайте дубинки!
Гвардейцев от толпы отделяло всего пятнадцать метров. Единороги начали первыми, запустив в дерущихся заклинания, чем-то похожие на фейерверки, которые с ярким светом прогремели над головами пони. Я почувствовала нарастающий гул в ушах и звуки корабельных двигателей. “НЕТ!” ― сказала я самой себе. Не время для этого, я нужна Флаттершай.
Строй гвардейцев качнулся вперед, и я присоединилась к ним, маскируясь под одного из них. Мы схлестнулась с милитаристами и борцами за мир. Гвардейцы крушили палатки, колотили дубинками особо буйных, хватали всех подряд и грузили в приехавшие через несколько минут фургоны. Я видела, как один гвардеец пытался вынести нескольких жеребят из этой суматохи. Они плакали и звали маму, один из этих чудил в своем мешке из конопли с жирными немытыми волосами накинулся на меня с гитарой наперевес, я отправила его в нокаут, съездив по морде задними копытами. Где же она? Вскоре я нашла Флаттершай, она стояла посреди этой неразберихи со своим транспарантом, испуганно смотря по сторонам, как будто ожидая, чтобы ее огрел дубинкой какой-нибудь гвардеец. К счастью, я добралась первой.
― Пожалуйста, не трогайте меня, я сдаюсь! Только не бейте! ― она заплакала.
― Флаттершай, это я, Рэинбоу, ― я схватила ее за переднее копыто. ― Пойдем, я выведу тебя. ― Я вытащила ее из толпы, и мы быстро полетели прочь.
Мы добрались до дома Флаттершай, по пути я сняла броник и шлем и выкинула их подальше, чтобы никто не нашел. Она все еще плакала. Даже когда оказалась в безопасности.
― Фух… ну и заварушка, хорошо, что мы выбрались, ― сказала я, настороженно смотря в окно. Флаттершай не проронила ни звука, просто сидела на диване и хныкала. Я должна стать хорошим другом. Присев рядом с Флаттершай, я спросила: ― Может расскажешь мне, что толкнуло тебя на подобное?
Спустя несколько минут она успокоилась. И начала.
― Когда я жила в Джерси, я… встретила одну пони. Звали ее Миринда, шкурка оранжевая, как апельсин, глаза ярко голубые, а грива такая красная, словно томатный сок. Я помню тот день, когда мы познакомились.
Я шла с дневной смены домой и услышала, как из одного амбара играет музыка. Мне захотелось узнать, что там такое. Оказывается там был клуб, куда многие пони приходили отдохнуть от работы, выпустить пар. Там была барная стойка и импровизированная сцена, с которой играли музыканты. И я решила, что хватит с меня бесконечной работы, пора немного развеяться.
Она подсела ко мне за столик, когда я допивала свой сидр. Я сначала стеснялась с ней говорить, но сидр свое дело знает, ― она грустно улыбнулась. ― Спустя пару встреч, она предложила мне сходить на свидание. Там-то я и пригласила ее остаться у меня на ночь.
Хотя шла война, я была рада, что у меня есть Мири, я знала, что когда я вернусь домой, меня встретит не пустая комната, а любящая пони, которой я могу поведать все-все.
Когда армия Эквестрии начала наступление на Кристальную Империю, она сделала мне предложение.
Мы уже заказали часовню, я, купив старые платья на рынке, сшила себе новое… ― Флаттершай замолчала.
― Но потом..?
― Война закончилась, не представляешь, как мы с ней были рады. Я рассказала ей о своем коттедже в Понивиле, какой он чудесный, и что мы можем туда переехать. Мы даже обсуждали, а не взять ли нам жеребенка из приюта или пойти на искусственное оплодотворение. Она поддерживала меня во всем.
А потом стали приходить вести, что Принцесса желает укрепить Эквестрию, сделать ее сильнее, чтобы ничего подобного не могло повториться. Стали появляться противники этой идеи, пони просто хотели жить как раньше, и не думать, что где-то, прямо сейчас, наши братья и сестры отдают свои жизни. И сторонники милитаризации, желающие, чтобы при малейшей угрозе мы обращали врага в пепел. Именно туда пошла Миринда, поначалу просто ходила с ними, покричать, пообщаться с идейными товарищами. Но затем все больше и больше времени она стала посвящать им, перестала ночевать у меня. В нашем доме скапливались листовки, флаги и прочая атрибутика милитаристов.
Она стала агрессивной, называла всех, кто против войны, поганью, изменниками и предателями. В конце-концов я решила поговорить с ней, ― на этом моменте у Флаттершай снова показались слезы. ― Я сказала ей, что уважаю ее увлечение, но оно заходит слишком далеко. На что она ответила, что они близки к тому, чтобы победить этих миролюбов, слабаков, которые поднимут хвост перед захватчиками, чтобы их поимели. Я сказала, что я тоже против войны, что я хочу, чтобы в Эквестрии было все как прежде, что я хочу жить в своем коттедже со зверушками, своей женой и двумя жеребятами. Она стала кричать, что я изменилась, что я уже не та пони, которую она полюбила.
Мы расстались. И я больше не могла найти себе места, и, как ни странно, я пошла в противоположный лагерь. Я затуманивала себе разум идеей, что если мы победим, то в Эквестрии все будет как раньше: никаких фабрик, корпораций. Но это всего лишь иллюзия. ― Она закончила.
― Флаттершай, мне жаль, что так все вышло с Мириндой. Наверное, я бы тоже хотела вернуть все как прежде: свое крыло, моего мужа. Но нельзя войти в одну и ту же реку дважды, Флаттершай, все всегда будет другим.
― Ты права, Рэинбоу, нам пора перестать жить прошлым и начать творить настоящее, ― решительно сказала Флаттершай.
― Вот это настрой.
Флаттершай созналась полиции, что это она сделала надпись на заборе поместья Эпплов. Но это была не ее собственная инициатива, а куратора борцов за мир в Понивиле. Эплджек и Биг Мак не стали поднимать шумиху и простили ее. Хотя Флаттершай все равно приговорили к сорока восьми часам исправительных работ. Дали желтый жилет, ведро, щетку и сказали убрать это безобразие с забора Эпплов.
― Может помочь? ― предложила я, сидя на облаке и наблюдая, как Флаттершай отмывает стену.
― Нет! Я это сделала, я это и исправлю, ― твердо ответила Флаттершай.
К нам подошли Эпплджек и Рэрети.
― Ну что, как оно? ― спросила оранжевая пони.
― Как видишь, стена скоро будет как новая, ― сказала я.
― Я еще раз хочу тебя поблагодарить, за то что не стали писать на меня заявление, ― высказалась Флаттершай.
― Да ладно тебе, я же не бабуля, к тому же Рэинбоу попросила за тебя. И все же так с друзьями не поступают.
― Друзья? ― переспросила Флаттершай. ― Мы друзья?
― Да, конечно мы друзья, и ты будешь желанным гостем в моем доме, ― Эйджей подошла поближе к пегаске. ― К тому же мой брат хотел с тобой познакомиться.
Мы засмеялись.