Fallout: Equestria. Promise

Глава VI. Искупление

^{— И в награду за твою стойкость, Пустошь сделала свое самое страшное порождение твоим другом. А когда твой друг – самый жуткий из кошмаров, остальных ты уже можешь не бояться.}

— Пить!

Файрфлай капризно надула щеки и топнула копытцем, глядя на своего похитителя.

— Ты пила час назад, — ответил он.

— Нет! – малышка забарабанила передними ногами по спине жеребца. — Это было двадцать часов назад!

Тот промолчал.

— Пить хочу! – прошипела Файрфлай.

— Нет, не хочешь, — ответил жеребец.

Малышка громко фыркнула.

— Да?! – она надула щеки. – Тогда я сваливаю нахер!

Кобылка вскочила, тут же болезненно поджав заднюю ногу. Рана, нанесенная Файрфлай одним из работорговцев, дала о себе знать. Жеребенок сердито фыркнула и попыталась спрыгнуть, но уперлась головой в прозрачный барьер. Она сильно надавила на поле, пытаясь его оттолкнуть, но толку от этого не было. Этот странный пони, или кто он вообще там, ее не отпускал. Шипящая от негодования Файрфлай села на место и вонзила в затылок своего похитителя взгляд разноцветных глаз.

— Говно! – обиженно пробубнила Файрфлай и сморщила мордочку.

Очередная попытка к бегству вновь не удалась. Хотя, если быть честным, кобылка и не пыталась убежать. Она, сколько себя помнила, ни разу не путешествовала вот так – свободно и без веревок. Вот только у всей этой радости был существенный изъян. Последние сутки с того момента, как жеребец спас ее, убив работорговцев, поездка по Пустоши на спине этого пони оказалась неимоверно скучной. Ни работорговцев, ни бандитов, ни даже рейдеров. Никого! Пару раз Файрфлай замечала чьи-то головы и силуэты, снующие вокруг, но нападать они не решались. Как будто знали, кто сейчас идет по пустыне. И это было ужасно неинтересно! А возможности поспать и как-то разбавить эту скуку тоже не было, ведь рана, оставленная клинком того работорговца, болезненно ныла. Старая тряпка, которой ее похититель перевязал рану, лишь усиливала эту боль. Еще хуже было то, что каждый шаг странного пони неприятно отзывался в ноге, потому уснуть никак не получалось.

Единственным развлечением за сутки стала лишь горстка рейдеров на старой железнодорожной станции. Когда Файрфлай и ее похититель оказались рядом, большая их часть, ломая двери, хлипкие стены и заколоченные окна, пустилась наутек, в то время как другая — была до смерти пьяна. Пока странный пони искал припасы, Файрфлай удалось убедить одного из пьяных рейдеров отстрелить себе яйца, так как тот, находясь в неадекватном состоянии, почему-то признал в ней свою покойную сестру, которую не смог уберечь. После долгих колебаний, бедный жеребец все же совершил акт искупления под довольный вопль кобылки. А дальше опять – скука, Пустошь и молчаливый странный пони.

Файрфлай еще раз громко прорычала. Попытка достучаться до похитителя вновь оказалась неудачной, потому осталась последняя надежда в борьбе со скукой — ПипБак. Но прибор продолжал барахлить и отказывался выполнять свои функции, потому малышка принялась, как и раньше, хаотично нажимать на все кнопки и переключатели в надежде, что эта долбанная штука заработает. Ведь если нет, делать уже просто ничего не оставалось. Даже занятное копошение в сумках похитителя осточертело. Жеребец все равно спрятал всю еду, воду и оружие в отдельный мешок, до которого малышке было никак не добраться, а копаться во всякой ерунде было неинтересно. Хотя Файрфлай удалось стащить из мешка две гранаты. Одна была с виду обычной – круглой и коричневой. Именно такими порой развлекались те, кто заставлял Файрфлай драться с другими жеребятами, закидывая вот такие вот подарки ради «накала обстановки». Так что малышка прекрасно знала, что эта штука превращает пони в фарш, если выдернуть чеку. А вот вторая была совсем другой – тоньше, чем первая, и имела темно-оранжевый цвет. Таких Файрфлай еще не видела. Во всяком случае, эта найденная пара гранат родила в голове жеребенка хитрый план, в котором, если ее похититель-странный-пони будет продолжать ее игнорировать, она засунет ему их в рот или задницу, пока тот будет спать. Вот только тот пока даже и не думал об этом, так что оставалось лишь радио. Но у ПипБака было свое мнение на этот счет, и он отвечал кобылке лишь попискиванием и шипением.

— Вонючий кусок бизоньей жопы! – пробубнила себе под нос Файрфлай, стукнув по экрану копытцем.

Середина дня ничем особо не отличалась от другого светлого времени суток. Все тот же пустынный безжизненный пейзаж, те же редкие и мертвые стволы деревьев и свинцовые серые тучи, прячущие голубое небо от глаз тех, кто проклят на всю жизнь скитаться среди этих земель. Однако сегодня в скучную серую палитру туч вклинивался совсем другой оттенок. Черные сгустки поднимались сплошной стеной со стороны Понивилля и Вечнодикого леса. Файрфлай спрашивала у своего похитителя, что это значит и откуда берется эта туча дыма, но тот не дал внятного ответа. Хотя, это и неудивительно, ведь малышка видела его истинную форму и знала, что глаз у него попросту нет. Все равно, что спрашивать немого.

Вдруг ПипБак сильно затрещал, а сквозь многочисленные помехи стали пробиваться обрывки слов и фраз. Файрфлай опять нажала на кнопки и крутанула переключатель. Прибор затрещал и зашипел, словно обиженный дикий зверь, кого заставляли делать то, что ему не нравилось.

— Предупр… вс… ит… Не и… Башн… авер! – говорил кто-то. — М… де… Повторяю! Мы в ос… е!

Даже сквозь многочисленные помехи было понятно, что голос был взволнован и хотел о чем-то предупредить. Вот только о чем – понять было невозможно. Жеребенок постучала копытцем по прибору и, насупившись, сильно ударила его по экрану. ПипБак ответил сердитым треском и громкими помехами, словно высказывая малышке все, что он о ней думает.

— Долбаная херовина! – прошипела Файрфлай. – Музыку дай!

Жеребенок еще раз стукнула по прибору, задев переключатель. Из-за этого, казалось бы, простого действия, большая часть помех мгновенно пропала, а через динамик послышался более менее четкий голос какого-то жеребца.

— Это автоматическое сообщение! Всем, кто меня слышит! – говорил он.

— Да мне насрать! – прорычала Файрфлай, стукнув прибор копытцем. – Я ХОЧУ МУЗЫКУ! МУЗЫКУ МНЕ ДАЙ!

Жеребенок принялась жать на все кнопки, погружая голос жеребца в помехи.

– Тенпони Тауэр находится под осадой наемников Красного Глаза! – продолжала запись. — Повторяю!

— Да мне по!.. — фыркнула малышка.

Но договорить кобылка не успела.

— Стой, — подал голос ее похититель.

Странный пони остановился, повернув голову к кобылке и ее прибору. Он навострил уши и прислушался к радиопередаче.

— Тенпони Тауэр находится под осадой! Если вам дорога ваша жизнь, разворачивайтесь и уходите! – вещала запись. – Повторяю! Тенпони Тауэр находится под осадой наемников Красного Глаза! Это автомат…

— Да насрать! – фыркнула Файрфлай, стукнув ПипБак.

Голос жеребца пропал, заменившись треском и помехами. Жеребенок сердито выдохнула, надула щеки и, вновь ударив прибор по экрану, повернулась в сторону своего похитителя.

— Какое нам дело до этих уродов? – прошипела малышка.

— Мы идем в Тенпони Тауэр, — ответил странный пони.

Он повернул голову вперед и двинулся дальше. Ушко Файрфлай встало торчком. Они идут в эту самую башню?

— Туда? – переспросила кобылка. — Где живет этот сраный кусок отбросов, кого выблевал блотспрайт, потом сожрал брамин, а после чего высрал через зад Ди-Джей Пон-Хер в жопе?

Лишь одна мысль об этом пони вызвал внутри Файрфлай жгучий огонек ненависти. Если эта гребаная башня, где живет этот урод, в осаде, вот бы побыстрее их там всех перебили! Или, если повезет, этого сраного ди-джея прикончит ее похититель. Вот было бы здорово увидеть, как странный пони складывает этого урода пополам и бросает в сторону сточной ямы. Мысль приободрила кобылку.

— Да, — ответил странный пони.

— Прекрасно, — хихикнула кобылка.

Этот поганый Ди-джей, чьи слова разливались по всей Пустоши, для многих пони, что Файрфлай встречала, был словно голосом надежды. То, что, по их словам, заставляло с новыми силами бороться против опасностей и жестокости Пустоши. Вот только Файрфлай была против этого, потому что все пони, ВСЕ, будь то жеребец, кобыла, старик или, в особенности, жеребенок – должны сдохнуть в самых жутких муках со слезами на глазах и моля о пощаде. За все те муки… За всю ту боль… Каждый! ДОЛЖЕН! СДОХНУТЬ! А этот проклятый голос надежды только мешал этому. Файрфлай, сжав зубы, сделала глубокий вдох. Гнев внутри уже бушевал вовсю, но помимо него зрело еще кое-что. Мордашка кобылки расплылось в дерзкой ухмылке, а копыто погладило гранаты, припрятанные за пазухой.

«Ничего… Скоро. Скоро вы все ответите»

Пустынный пейзаж сменился руинами, когда Файрфлай и ее похититель вступили в пригород Мейнхеттана. Очертания серых развалин, среди которых копошатся как крысы, так и мусорщики в надежде найти припасы, изрытая трещинами земля и нависающие мрачные скелеты небоскребов. Хорошо знакомый Файрфлай пейзаж. Кобылка прекрасно помнила свою жизнь в «большом городе», как скиталась между руинами в поисках еды и надеялась, что сама не станет едой. Пока малышку не схватили бандиты и не заставили драться насмерть с другими жеребятами, каждый день Файрфлай проходил по одному сценарию: проснуться от странного шороха и в ужасе забиться в угол, убедиться, что опасности нет или же броситься наутек. Если опять повезло – попытаться найти или украсть еду. Во втором случае есть вероятность получить по голове. А воровать у Файрфлай получалось довольно скверно. Если удалось найти хоть что-нибудь съедобное, то начиналось самое сложное – попытаться не замерзнуть ночью. В раннем детстве, когда у Файрфлай был друг – такой же бездомный жеребенок, как и она, по ночам можно было согреться, прижавшись друг к другу. Но этот ублюдок ради куска старой солонины продал ее рейдерам. Благо, тогда Файрфлай удалось улизнуть, прыгнув в канализацию. С этого самого дня кобылка осознала простую истину – друзей нет. Есть только ты сам.

Странный пони остановился и замер на месте. Можно было подумать, что он присматривается или прислушивается, однако его уши не двигались, а глаз попросту не было. Но как-то же он ориентируется в пространстве! Только вот как именно — Файрфлай не понимала. Хотя было бы интересно узнать, как именно слепой монстр всегда знал, где его противники. Спустя полминуты рядом с ним всплыл револьвер. Похититель раскрыл барабан, достал из него патроны, которые так же, как и оружие, зависли рядом. Боеприпасы некоторое время висели, словно странный пони проверял их, после чего все они вновь заняли свое место в барабане. Он как будто готовился к драке. И неудивительно, ведь сообщение говорило как раз о том, что Тенпони Тауэр в какой-то там осаде. Смысла слова малышка не знала, однако по действиям своего похитителя быстро смекнула, что осада – нечто крайне веселое. Ведь иначе, зачем этот странный пони перезарядил свой револьвер?

— Постарайся не шуметь, — попросил он.

— А если буду? – провокационно фыркнула Файрфлай.

Странный пони промолчал, двинувшись вперед. Сейчас наоборот стоило бы громче покричать, чтобы на зов сбежалась как можно больше ублюдков. А потом похититель их бы всех убил. Жестоко и медленно! Но кто знает, вдруг этот хрен опять свалиться спать и не успеет проснуться к тому моменту, как Файрфлай уже будут вовсю иметь под хвост или того хуже – резать? Все-таки лучше пока помолчать.

Мимо проплывали серые руины. Все вокруг, как и обычно, казалось тихим и мертвым. Ни снующих крыс, ни мусорщиков, ни, на худой конец, озлобленных рейдеров. Видимо, голос действительно не врал. Впереди виднелись очертания странных сооружений, которых раньше Файрфлай не видела: это были словно железнодорожные рельсы, но построенные в самом верху. Выглядело довольно необычно и, чего греха таить, крайне интересно. Тут и там, куда ни взгляни, были заметны вздымающиеся столбы дыма от костров. Наемники Красного глаза, судя по всему, разбили свои лагеря прямо вокруг того самого места, куда направлялся ее похититель. На фоне серых туч виднелись чьи-то силуэты, патрулирующие район. Сразу видно, что весь этот сброд тут подготовился основательно, и, возможно, без хорошей драки не обойдется! Файрфлай вожделенно потерла копытца и, пододвинувшись чуть ближе, уперлась копытами в шею своего похитителя. Тот был абсолютно спокоен. Впрочем, как и всегда – что ему стоит сложить пополам здорового жеребца?

Внезапно похититель замер, словно что-то почувствовал.

— Что? Где? – удивленно спросила малышка.

Файрфлай принялась оглядываться по сторонам в надежде увидеть то, что насторожило странного пони, но вокруг ничего интересного не было. Лишь серые руины и пустота. Спустя полминуты уши уловили звук хлопающих крыльев откуда-то сверху. Файрфлай тут же подняла голову, увидев пару грифонов, что направлялись прямиком к ней и ее похитителю. Серый грифон в металлической броне и парой пистолетов по бокам, словно коршун, спикировал вниз и встал ровно в паре десятков метров перед Файрфлай и ее похитителем, вонзив в них остервенелый взгляд. Его напарница, красно-белая грифина, приземлилась на крышу небольшого полуразрушенного здания. В ее когтях блеснул карабин, который она нацелила на стоящих внизу Файрфлай и странного пони.

— Какая неожиданная встреча! – злорадно хохотнула грифина.

Странный пони даже не шелохнулся. Напарник наемницы тоже расплылся в злобной ухмылке, а в его лапе блеснул нож.

— Что Вас привело сюда? – колко поинтересовалась грифина.

Обычно в таких ситуациях Файрфлай помалкивала, потому что шанс схватить пулю или нож в горло – неимоверно высок. А сейчас? Да эта пара идиотов даже не подозревает, кто стоит перед ними! Кобылку прямо затрясло от осознания того, что сейчас она может ответить этим говнюкам, а не прятаться за наигранным страхом.

— Извините, мисс, — Файрфлай сделала щенячьи глаза и повернулась к грифине, – можно спросить?

Та удивленно отвела голову в сторону, а ее дерзкая ухмылка сменилась на пародию смущения.

— «Мисс»? Ебите меня семеро, как мило! – захохотала она и повернулась к товарищу. — Ты слышал, Кроу?! Мисс, блять! Позволим малышке спросить, раз она такая вежливая?

Грифон, хохотнув, утвердительно кивнул.

— Я… — Файрфлай постучала копытами друг о друга, изображая смущение. – Я хотела спросить…

Ее разноцветные глаза смотрели точно на улыбающуюся грифину.

— Я хочу узнать, — продолжила малышка, — где находится то место…

Глаза Файрфлай расширились, а лицо стало сердитым.

— …где ВЫСИРАЮТ ТАКИХ УЕБКОВ?! – рявкнула малышка ткнув копытом в сторону грифины.

Та просто остолбенела.

— Это же пиздец! – Файрфлай вскинула копытца. – Такого мерзкого ебальника я с рождения не видела! Ты особый говнорожий клювохер?!

Малышка повернулась к товарищу грифины, что сидел и удивленно хлопал глазами, не зная, как реагировать.

— А это что, блять?! – возмутилась Файрфлай. – Это же еще больший пиздец! ПИЗДЕЦИЩЕ! Кто тебя выпустил из клетки, мошонка брамина с хуем на еблище?!

Глаз наемника дернулся.

— Кроу, — прорычала грифина, передернув затвор. – Зарежь жеребца. Маленькое говно оставь. Хочу услышать, что она еще пропоет, когда я буду отрезать ей ноги.

— С удовольствием, — прошипел тот.

Наемник сорвался с места. Секунда, и грифон приблизился к странному пони. Большая ошибка, которую совершают почти все, кто рискует напасть на этого монстра. Грифона тут же подняло над землей, его конечности распластались в разные стороны, а перья на шее сдавила невидимая сила. Но сейчас что-то было не так. Обычно, насколько Файрфлай помнила, ее похититель просто ломал шею или складывал пополам своих врагов, но сейчас он… он словно медлил. Как будто что-то заставило его сомневаться.

— Кроу, что, мать твою, там происходит?! – рявкнула грифина.

Грифон корчился и хрипел, пытаясь сопротивляться, но у него ничего не получалась. Его напарница нацелила свой карабин на странного пони. А тот все стоял и не двигался, держа наемника.

— Чего ты ждешь?! – крикнула Файрфлай, стукнув копытами по спине похитителя. – Убей его!

Она толкнула странного пони, но толку от этого не было. Он все так же стоял, удерживая хрипящего грифона.

— Ах ты ублюдок! – прорычала грифина.

Наемница открыла огонь. Очередь пуль разразилась фонтанами пыли на земле под похитителем, пара врезалась тому в голову, а одна угодила в спину. Почти что туда, где сидела Файрфлай. Кобылка испуганно бросилась в сторону, стараясь уйти из-под огня. Она спрыгнула вниз, но стоило копытам коснуться земли, как рана от ножа тут же дала о себе знать, заставив Файрфлай громко вскрикнуть. Сильная боль заструилась по бедру, в глазах потемнело, а дыхание перехватило.

«Твою!..»

Стоило малышке припасть на одну ногу, как странный пони словно ожил. Голова грифона, которого он держал перед собой, резко развернулась. Раздался неприятный хруст и тело наемника обмякло.

— Кроу! – закричала грифина, давая еще одну очередь в сторону странного пони.

Пули проскользили по спине и шее, часть из которых срикошетила и пролетела над головой Файрфлай, из-за чего кобылка упала на землю и закрылась копытами. Перед ее похитителем всплыл револьвер. Дуло навелось на стреляющую грифину. Прогремел мощный выстрел. Голову наемницы буквально взорвало фонтаном крови, а ее мертвое тело упало в дырку на крыше, рухнув где-то внутри здания.

— Блять! – Файрфлай подняла голову, злобно сверля взглядом своего похитителя. — Почему ты сразу его не убил?!

Тот промолчал. Внутри жеребенка начала закипать ярость. Опять молчание, это игнорирование ее вопросов. Как же это уже все осточертело!

— Ты так и б!.. – рявкнула Файрфлай.

— Тихо! – перебил ее похититель.

Он тут же подхватил жеребенка телекинезом, поднося ее к себе. Рана в ноге отозвалась на это новой порцией боли, заставив кобылку сердито зарычать.

— Что ты делаешь, урод?! – прошипела жеребенок.

Но странный пони уже ее не слушал. Его объяла зеленая аура, придав ему облик грифины, которую он только что убил. Похититель быстро сорвал с грифона броню, после чего надел ее на себя, а тело наемника взвалил себе на плечи. Файрфлай он схватил за загривок свободной лапой и подвесил над землей.

— ТЫ ОХ!.. – возмущенно закричала малышка, но не успела договорить.

Ее челюсти сдавила неведомая сила, не давая ей открыть рот. Единственное, что оставалось, злобно мычать и сопеть, болтая ногами в воздухе. Последнее было делать опрометчиво, ведь рана на ноге тут же добавила в общее негодование и злость еще чуток боли.

— Помолчи, — шикнул похититель голосом грифины.

Ровно в этот самый момент на близлежащие крыши приземлилось несколько грифонов.

— Лив, че за херня происходит? – поинтересовался один из них, что держал в когтях дробовик.

— Нарушитель, — странный пони пожал плечами и кивнул на Файрфлай. — Во! Смотрите, какой трофей мне попался!

Похититель поднял мычащую кобылку в воздух, чем вызвал очередную волну протестов и негодования со стороны малышки, после чего кивнул на мертвого грифона, что лежал у него на плечах.

— Кроу пытался ее поймать, но долбанулся башкой о стену! – хихикнул странный пони голосом грифины.

Часть грифонов хохотнула, часть переглянулась.

— Ладно, тащи этого неудачника в лазарет, — махнул лапой грифон с дробовиком. – А трофей посади в клетку. Красному Глазу нужны жеребята.

— Заметано, — кивнул странный пони.

Файрфлай громко зарычала, пытаясь сопротивляться, но толку от этого не было.

— Ретивая, — усмехнулся наемник. – Из нее может получиться отличный боец. Похоже, ты сорвала банк!

— Не надейся, что я буду делиться, — похититель потряс Файрфлай.

Наемник загоготал.

— Скорее у меня отсосет Красный Глаз, чем такая сука, как ты, с кем-то поделится! — он повернулся к остальным. — По местам, представление окончено. Ты тоже, Лив.

Странный пони кивнул. Все грифоны ринулись в небо, оставляя Файрфлай с ее похитителем одних. Как только грифоны отлетели достаточно далеко, похититель отпустил челюсти малышки, позволив ей говорить.

— Почему ты их просто всех не убил?! – прорычала она.

— Не кричи, — странный пони сбросил с себя труп грифона, но оставил облик грифины с надетой броней.

Выглядело это странно, но Файрфлай сейчас интересовало совсем другое. Боль и негодование струились по телу, забираясь в разум и тревожа те самые старые душевные раны.

— Веди себя тихо, — добавил странный пони. – Ты привлекаешь слишком много внимания.

Рядом с Файрфлай появился мешок.

— Нет! – сердито пискнула малышка.

На глазах выступили слезы. Пусть кобылка изо всех сил сопротивлялась, это не помешало похитителю засунуть ее внутрь. Файрфлай сжала зубы. Вновь плен, вновь темнота. Все повторялась, раз за разом. И не было пути, что мог бы порвать этот порочный круг. Да, пусть малышке поначалу и понравилась возможность быть пленником такого чудовища, ведь он убивал пони. Но сейчас она осознала – дальше все будет так же, как и раньше. Он просто доставит ее, живую, в нужное место и отдаст очередным гребаным пони, которые будут вставлять в нее иглы, колоть всякой дрянью или, если «вообще повезет», Файрфлай попадет к очередному рабовладельцу или кому похуже, превратившись в игрушку.

«Хватит…»

Маленькая мысль сверкнула в сером океане грусти и скорби. Файрфлай надоело. Надоела эта жизнь, где каждое мгновение приходиться сражаться с этим гребаным миром. Надоело быть игрушкой в чужих копытах, развлечением, куклой для битья.

«НАДОЕЛО!!!»

Не было больше злости, ненависти, зависти. Все улетучилось в один миг, когда внутри малышки поселилась одна единственная мысль. Та, которая обещала избавление от этих мук, от этого проклятия. Уже даже было неважно, заслужила ли она это или нет. Плевать. Сегодня все закончится…

Странный пони куда-то нес малышку, сворачивая или спускаясь вниз. Снаружи слышались звуки выстрелов, чей-то голос, какие-то шорохи и скрипы. Куда сейчас нес ее похититель, малышка и так знала – в Тенпони Тауэр. Это там он должен ее передать новому хозяину, который получит в свои мерзкие копыта новую игрушку? Насрать! Все эти муки кончатся сегодня. И две гранаты, которые лежат за пазухой Файрфлай, ей в этом помогут. Вот только с собой жеребенок хотела забрать еще кое-кого. Того, что дарит этим поганым ублюдкам на всей пустоши надежду. Да, забрать у них надежду. Что может быть лучше для последнего аккорда, верно?..

Похититель остановился. Мгновение, и мешок, где сидела Файрфлай, открылся, а саму кобылку подхватила магия странного пони, вернув ее ему на спину. Кобылка оказалась в канализационном тоннеле, который шел под городом. Сквозь круглые отверстия в потолке пробивался тусклый дневной свет, а пылинки танцевали в этих редких блеклых лучах. Смрад стоял жуткий. От него слезились глаза и щипало в носу, а желудок с каждой секундой хотел вывернуться наизнанку.

— Мы близко, — шепнул похититель.

Он уже избавился от мерзкого облика грифины, приняв свой обычный – земного пони. Вот только менее противным для самой Файрфлай этот образ не становился. Но уже было плевать. Внутри малышки родилась решимость. Решимость покончить со всем этим дерьмом, что окружает ее с самого рождения.

— Не шуми, иначе привлечешь их внимание, — добавил похититель.

Вопрос «кого?» родился лишь на секунду в голове Файрфлай. Впереди виднелся силуэт пони, что стоял, прижавшись головой к стене. Вот только от пони там остался лишь силуэт – почти выпавшие зубы, пустые глаза, облезлая шерсть, из-под которой виднелись кости и желтая кожа. Гуль. Файрфлай уже успела однажды познакомиться с подобной мерзостью. Выглядели эти твари куда хуже, чем обычные пони, но, в отличие от последних, они никогда не прятали свои намерения под масками лжи. И те и другие всегда хотели одного – сожрать тебя.

Похититель двинулся вперед. Гуль, услышав шаги, повернулся и стал всматриваться во тьму, ища глазами свою жертву. Жалобно постанывая, он двинулся навстречу Файрфлай и странному пони. Худые и облезлые ноги, спотыкаясь, несли это полумертвое тело вперед, а рот, из которого капала слюна, судорожно открывался и закрывался. Похититель сделал несколько быстрых шагов вперед, оказавшись рядом с гулем. Мгновение, и голова мертвеца резко развернулась назад. Странный пони осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, положил тело убитого на пол. Переступив через него, он двинулся дальше.

Похититель нес Файрфлай вперед. Тоннель имел множество ответвлений направо, налево и даже немного направо. Не зная, куда идти, тут можно было легко заблудиться и стать обедом для гулей. Однако странный пони точно знал, куда двигаться и на каком повороте свернуть, словно этот путь он проделывал уже не единожды. Им то и дело встречались гули, которых странный пони тихо и быстро лишал жизни. Забавно предположить, что будет, если кто-нибудь тут выстрелит. Наверное, сюда сбежится целая свора этой гнили и сожрет дурака с потрохами. Сейчас кобылка бы отдала все лишь за то, чтобы пустить каждую из тварей внутрь Тенпони Тауэр и посмотреть, как они будут пожирать всех ее обитателей. Слишком хорошая мечта. Слишком.

Примерно через полчаса пути впереди показалась развилка. Странный пони свернул налево и, пройдя еще несколько десятков метров, уткнулся в тупик. Впереди виднелся завал. Десятки огромных булыжников преграждали путь, однако похитителя это ничуть не смутило. Подойдя ближе, он остановился и несколько секунд стоял абсолютно неподвижно. Рассмотреть в полумраке, что же он там делает, было невозможно, да кобылка и не пыталась. Сейчас в голове Файрфлай зрела лишь одна мысль – попытаться сбежать. Но как? Он всегда успевал перехватывать ее всякий раз, когда та пыталась улизнуть. Сложная проблема, которая стоит на пути, но малышка должна ее решить. Она обязана! Ведь впереди – избавление. Скоро это дерьмо кончится.

Вдруг самый большой камень, что перекрывал завал, с приглушенным гулом оторвался от общей кучи и медленно взмыл над головой Файрфлай. Малышка от неожиданности закрыла голову передними ногами и вжала шею. Это было настолько внезапно, что у жеребенка перехватило дыхание. Поборов удивление, Файрфлай осмотрелась. Как оказалось, под самым огромным валуном имелось некое подобие прохода, который прятался от лишних глаз за этим завалом. Через пару метров впереди виднелась толстая стальная дверь с круглой ручкой и окном, сквозь которое сочился тусклый желтый свет. Похититель шагнул внутрь, закрывая проход позади себя тем самым огромным камнем. Приблизившись к двери, он объял ручку телекинезом и повернул ее. Внутри двери что-то заскрипело и принялось двигаться, словно там ожил какой-то монстр, который долгое время спал, а сейчас его нагло и бесцеремонно разбудили. Прозвучал гулкий удар, и дверь с возмущенным скрипом принялась медленно открываться, пропуская похитителя и Файрфлай внутрь.

«Другой возможности может и не быть!»

Малышка дотронулась до гранат за пазухой. Если ей повезет, взрыв как раз завалит ее похитителя и даст ей время, чтобы успеть убежать. Он, рано или поздно, все равно ее найдет, но много времени Файрфлай не требовалось. Малышка расстегнула свой комбез и достала самую толстую гранату коричневого цвета. Раз она самая большая из двух, значит, взрывается сильнее. Ту, что поменьше, лучше оставить для главной цели. Ее хватит. Оставалось надеяться, что силы взрыва будет достаточно, чтобы странного пони завалило камнями и задержало. Малышка уже выяснила, что этого урода пули и ножи не берут, а значит и вряд ли возьмет взрыв. И чтобы не погибнуть тут самой, следует прикрыться похитителем и надеяться, что все получится.

Держа гранату зубами, Файрфлай потянулась копытом к одной из седельных сумок на левом боку странного пони, где висел огромный сверток. Как только он шагнул внутрь, кобылка дернула чеку на гранате и, ухватив ее передними копытами, бросила в сумку. Сердце бешено заколотилось, в голову ударила кровь. Адреналин принялся танцевать на нервах, а дыхание превратилось в судорожные вздохи. Это тут же почувствовал странный пони, остановившись в дверном проеме. Копыта Файрфлай затряслись. Слишком близко! Кобылка, собрав все имеющиеся силы, поджалась вперед и прыгнула, стараясь прикрыться похитителем. Тот, как и всегда, тут же подхватил ее телекинезом, поймав на уровне своей груди.

«Дерьмо!»

В этот самый момент произошел оглушительный взрыв, сопровождаемый ярчайшей вспышкой. Странный пони был достаточно большого размера, потому основная часть ударной волны ушла в его бок и назад, в сторону завала. Дверь и потолок затянуло дымом, а саму Файрфлай, выбив из магического захвата, откинуло прочь. Взрыв повредил как дверь, так и часть потолка, из-за чего тот обвалился, придавив собой похитителя.

«Твою мать!..»

Уши заложило, все тело ныло, а любая попытка пошевелиться отдавалась сильной болью в груди. Рана на ноге уже не так беспокоила, хотя из-за взрыва она открылась, принявшись кровоточить. Вот только сейчас на это было плевать, ведь болело абсолютно все, а звон внутри головы мешал думать. Кряхтя и борясь с муками, Файрфлай медленно села, обернувшись на дверь. В заваленном дверном проеме виднелся силуэт странного пони, что боролся с завалом и пытался освободиться. Но сейчас он не мог дотянуться до малышки.

«Свобода!»

— Стой! — прорычал он.

Файрфлай тряхнула головой и, превозмогая боль, встала. Раненая задняя нога уже почти перестала слушаться, но до этого не было дела. Вновь свобода, которая дает маленькому жеребенку, пусть и на очень короткое время, сделать то, что она хочет, а не то, что хотят всякие уроды.

— Да пошел ты! – усмехнулась Файрфлай.

Жеребенок прекрасно помнила, что этот монстр очень медлительный, и ей нужно просто быть чуть-чуть быстрее его. А для этого вполне хватит и трех копыт! Малышка встала и, прихрамывая и спотыкаясь, направилась в сторону лестницы. Позади слышался звук ломающегося камня и скрежет металла, а тело малышки с трудом преодолевало каждую ступень. Но это уже неважно. Осталось совсем чуть-чуть! Еще немного, пара шажочков и вот оно – избавление! Конец этим мукам, конец страданиям, конец унижениям, конец боли! Осталось потерпеть самую малость. Осталось буквально ничего – добраться до Ди-джея. И забрать его с собой…

— Это для тебя и меня, Пон-хер, — прошептала Файрфлай, прижав последнюю гранату к груди.

— Да, это определенно безумие, — кивнула Хомэйдж.

Она повернулась к идущей рядом Литтлпип. Многочасовое обсуждение ее будущего плана по ликвидации Богини буквально вымотало единорожку, потому предложение прогуляться по башне, а после перекусить, она приняла с радостью. Что же до самой Хомэйдж, то после этого разговора на душе у нее тоже было неспокойно. Пусть ее избранница и является Дарительницей Света, постоянно лезущей во всякие авантюры, полные опасности, но именно вот этот амбициозный и, что греха таить, воистину сумасшедший план разбудил целую ораву кошек внутри Хомэйдж, которые тут же принялись скрести ее душу. Но показывать этого сейчас нельзя. Литтлпип так яро отстаивала свою позицию и желание довести начатое до конца, что самым благоразумным было бы скрыть от нее свое беспокойство. Уверенность и вера в своего героя – именно это сейчас и нужно было маленькой единорожке, которая взвалила на свои хрупкие плечи тяготы жестокой Эквестрийской Пустоши. А зная, как эта кобылка умеет нервничать…

— Спасибо, что напоминаешь мне об этом, — пробубнила Литтлпип.

Хомэйдж улыбнулась. Своим маршрутом к ресторану, Ди-джей выбрала наименее населенный участок Тенпони Тауэр, потому тут было относительно тихо и пусто. Слегка пожелтевшие стены, мраморный потолок, пол с красными коврами, расстеленными вдоль длинных коридоров, и мягкий свет от ламп быстро успокаивали. Хорошее место, чтобы остудить голову и собраться с мыслями.

— Безумный, но и не менее смелый, – добавила она. – Если бы какой-нибудь другой пони предложил подобное, его точно можно было бы назвать сумасшедшим или самоубийцей.

Литтлпип повернулась к подруге, встретившись с ее взглядом.

— Но не мою Литтлпип, — Хомэйдж приблизилась к кобылке почти вплотную.

После фразы «моя Литтлпип», щеки серой единорожки начали быстро покрыться румянцем, а взгляд отправился искать место на полу, где можно было бы спрятаться. Внутри Хомэйдж опять щелкнул тот самый рубильник. Уже в четвертый раз за сегодня. Или в пятый? Вид краснеющего лица избранницы вновь разбудил в Хомэйдж маленького хищника. Юная беглянка из Стойла, которая без страха и сомнения бросалась на выручку первому встречному в беде, которая при первой необходимости, невзирая на боль и причиненные увечья, шла на защиту того, что ей дорого, всегда оставалась стеснительной и преступно милой. Даже после… такого количества «громких» минут наедине с Хомэйдж. Верность, смелость, альтруизм и готовность к самопожертвованию, помещенные в тело молодой и привлекательной кобылки, вызывали у Ди-джея огромную бурю разнообразных эмоций и желаний. Маленький хищник внутри Хомэйдж опять был голоден. И утолить этот голод могла только сладенькая серая единорожка, идущая рядом.

— И, раз уж… — промурлыкала Хомэйдж, еще сильнее прижавшись к Литтлпип.

Кобылки остановились. Взгляд Ди-джея сейчас был устремлен точно в глаза кобылки.

— …ты решила стереть себе память, — продолжила она, говоря вполголоса, — то мы ведь запишем «особый» шар памяти?

Хомэйдж похлопала ресницами, продолжая вожделенно смотреть на свою избранницу. Та, в свою очередь, продолжала краснеть.

— Ос…особый?.. – переспросила Литтлпип.

— Самый «особый», — кивнула Хомэйдж.

Ди-джей хищно улыбнулась. Она приблизилась, мягко поцеловав Литтлпип в щеку.

— Только твой и мой, — прошептала Хомэйдж ей на ухо.

Внезапный громкий металлический скрежет заставил обеих пони спохватиться. В нескольких метрах впереди начала медленно открываться тяжелая металлическая дверь, ведущая на нижние подвальные этажи. И толкала ее, пыхтя и что-то бормоча себе под нос, маленькая кобылка. В глаза тут же бросился необычный окрас пони – пегая черно-желтая масть с короткой белой гривой, а также комбинезон жителя стойла с цифрой «36» на воротнике, надетый на жеребенка. Цифра показалась Ди-джею до ужаса знакомой. Внешне малышка выглядела запыхавшейся, словно только что пробежала целый марафон. Взгляд Хомэйдж остановился на задней правой ноге, где красовался ПипБак с красным экраном. Почему он был именно на задней ноге, а не на передней, заставляло задуматься. Однако все вопросы были отметены, стоило глазам Ди-джея замереть на задней левой ноге жеребенка. Бедро было перемотано куском ткани, пропитанной кровью. Ее тонкие струйки тянулись по ноге малышки, оставляя капли на полу. Сама же нога волочилась за своей хозяйкой мертвым грузом, заставляя жеребенка сильно хромать.

— Еб… ебаные… ебаные ступеньки… — прошипела она.

Малышка сильнее надавила на дверь и, оттолкнув ее вперед, уперлась передними ногами в пол. Правое копыто жеребенка дотронулось до груди, словно проверяя что-то. Убедившись, что все на месте, она принялась жадно хватать ртом воздух.

— Рог Луны мне в!.. — запнулась Литтлпип.

Обе кобылки тут же сорвались с места, ринувшись к жеребенку. Увидев двух пони, мчащихся к ней, малышка тут же напряглась и повернулась в их сторону. Сердитый взгляд разноцветных глаз жеребенка – синего и зеленого, уперся сперва в Хомэйдж, а потом прыгнул на Литтлпип. Малышка ощетинилась и сделала неуклюжий шаг назад, боязливо глядя на приближающихся кобыл.

— Милая, ты в порядке? – озабоченно спросила Хомэйдж, приблизившись к пони, и протянула копыто.

Жеребенок сердито оскалилась, отпрянув от Ди-джея. Ее недоверчивый взгляд метнулся на Литтлпип, заставив ту остановиться.

— Все хорошо, ты в безопасности! – добавила она. – Не бойся!

В ответ жеребенок болезненно улыбнулась, тихо засмеявшись.

— В… в безопасности? – она откашлялась.

Голос жеребенка был тихим и хриплым. Ее разноцветные глаза посмотрели на Литтлпип.

— Что случилось? – Хомэйдж осторожно обошла малышку сбоку, взглянув на нее.

Вид кобылки был крайне потрепанный и затравленный. Левое ухо неподвижно висело, в то время как правое пыталось прислушаться к происходящему вокруг. На лбу, спине и боках виднелись ссадины и мелкие порезы, а грязная тряпка на бедре уже полностью пропиталась кровью. Сердце Хомэйдж сдавило тисками. Кто вообще мог сотворить подобное с жеребенком?!

— Малышка, скажи нам, — Литтлпип осторожно протянула копыто к малышке. – Скажи, кто это сделал?

Жеребенок вновь сердито оскалилась, неуклюже отступив назад. Весь ее взъерошенный и агрессивный вид как будто кричал всем вокруг, что к ней лучше не приближаться. Глаза, полные страха и презрения, словно у загнанного в угол раненого зверька, отчаянно бьющегося за свою жизнь, сверлили Литтлпип.

— Позволь нам помочь тебе, — добавила единорожка. – Все будет хорошо.

Жеребенок сделала еще один осторожный и тяжелый шаг назад.

— Помочь? – хрипящим голосом переспросила малышка.

Она вновь усмехнулась, громко кашлянув. Сделав несколько глубоких вдохов, кобылка посмотрела на Хомэйдж и вернула взгляд на Литтлпип.

— Да… вы можете помочь, — кивнула она.

Жеребенок сглотнул, смачивая пересохшее горло.

— Мне нужен этот… Ди-джей с радио, — добавила она после короткой паузы.

Литтлпип удивленно наклонила голову.

— Ди-джей Пон-3? – переспросила она.

Жеребенок кивнула, опустив голову. Несколько секунд она тяжело дышала, после чего подняла взгляд на единорожек перед ней.

— Он… самый… — кивнула малышка.

На лице жеребенка появилась вымученная улыбка.

— У меня… важное послание для него, — добавила пони. – Очень важное…

Она дотронулась до своей груди, проверяя что-то.

— И очень… личное, — малышка опять усмехнулась. – Я могу отдать это только ему в копыта…

Литтлпип и Хомэйдж переглянулись. Затравленный вид жеребенка явно говорил о том, что ее послание может быть действительно важным, ведь ей пришлось все это вынести. Однако это никак не исключало того факта, что пони стоит немедленно доставить в клинику, а когда она отдохнет, все выяснить.

— Тебе нужна помощь, — возразила Литтлпип. – Давай мы отнесем в…

— НЕТ! – рявкнула малышка.

Она ощетинилась, сделав еще один тяжелый шаг назад, и схватилась за грудь, словно боясь, что оттуда что-то выпадет.

— Пожалуйста, успокойся, — Хомэйдж сделала шаг, подойдя чуть ближе. – Я личный ассистент Ди-джея Пон-3. Как только мы окажем тебе помощь, я сразу же отведу тебя к нему.

Жеребенок впилась разноцветными глазами в единорожку. Ноздри малышки то и дело раздувались, ясно давая понять, что еще капля – и у нее начнется истерика.

— Мне… надо… передать послание… лично! – сквозь зубы прошипела жеребенок. — Сейчас!

— Но ты ранена! – топнула Литтлпип. – Ты еле на ногах стоишь, тебе нужна помощь! Позволь нам отн…

Кобылка отрицательно помотала головой.

— Мне нахуй не нужна ваша помощь! – рявкнула она. – Мне нужно!..

Договорить она не успела. Жеребенка прервал громкий звук удара, которой донесся из открытой двери, ведущей в подвальное помещение. Все тут же повернулись в сторону дверного проема, посмотрев на лестницу.

— Что за?!.. – Литтлпип шагнула к проходу и посмотрела внутрь.

— Блять!.. – прорычала малышка. – Времени мало!

Она тут же встала на три ноги, болезненно поджав четвертую, и повернулась к Хомэйдж.

— Пошли, хер с вами! – жеребенок ткнула копытцем в Ди-джея. — Только быстрее! А потом ты меня сразу отведешь к этому ебаному пони с радио!

Хомэйдж кивнула. Жеребенок, вновь испуганно оглянувшись на дверной проем, сделала осторожный шаг к кобылкам. Внезапно уши Ди-джея уловили топот чьих-то копыт, доносящихся позади. К кобылкам и жеребенку быстро приближались три вооруженных пони в форме охранников Тенпони Тауэр. Оказавшись рядом, двое земных жеребцов тут же повернулись к открытой двери, а третий, единорог, поочередно посмотрел на Литтлпип, жеребенка около нее и повернулся к Хомэйдж.

— Мисс Хомэйдж? – он приветственно кивнул. – Что тут происходит?

— Я не знаю, сержант, — Ди-джей покачала головой. – Мы сами оказались тут только что, встретив этого жеребенка.

Она показала на малышку, которая не сводила глаз с жеребца.

— Ясно, — кивнул тот. – Мы услышали странный шум, вы ничего не знаете об этом?

Хомэйдж и Литтлпип отрицательно покачали головами.

— Так ты сходи, посмотри, — усмехнулась малышка, одарив охранника едким взглядом. – Тебе понравится.

Глаза охранника сузились. Он пристально посмотрел на раненого жеребенка, после чего повернулся к товарищам и кивнул. В магическом захвате сержанта появился пистолет. Секунда, и охранники, прикрывая друг друга, шагнули вниз.

— Им пиздец, — покачала головой жеребенок.

Она повернулась к Хомэйдж.

— Пойдем! – малышка нетерпеливо потопталась передними копытами. – Пока они нам выиграли пару минут!

Ди-джей кивнула Литтлпип.

— Давай я тебе помогу, — единорожка подошла к жеребенку.

Она окружила малышку телекинезом и посадила себе на спину. Жеребенок поджала раненую ногу, болезненно поморщившись.

— Вот так, — улыбнулась Литтлпип, взглянув на жеребенка, сидящего на спине. – Все будет хорошо, не переживай.

— Хватит… блять… сюсюкать! – болезненно добавила малышка, упершись ногами в ее комбинезон. – Пойдем! Времени мало!

Литтлпип взглянула на Хомэйдж. В обеспокоенном взгляде единорожки читались все ее мысли, главенство в которых сейчас занимала одна – того, кто сотворил такое с малышкой, надо обязательно поймать. И пристрелить. Хомэйдж даже не будет ее останавливать, если его не пристрелит охрана Тенпони Тауэр. Но сперва — оказать помощь жеребенку, а потом выяснить, кто этот ублюдок. Обе кобылки двинулись в сторону главного холла.

Жизнь в Тенпони текла своим чередом, даже несмотря на осаду. Красиво разодетые и расфуфыренные жители башни не спеша шли по своим делам, бросая мимолетные взгляды на крайне необычную спутницу Хомэйдж и ее подруги. Жеребенок же, в свою очередь, не отставала от них, отвечая пижонам не менее пренебрежительным и полным отвращения взглядом.

— Кто это был? – Хомэйдж повернулась к малышке. – Там, внизу? Тот, кто тебя принес.

Взгляд разноцветных глаз встретился с глазами единорожки.

— То, с чем вам лучше не встречаться, — на лице жеребенка появилась злорадная ухмылка. – Пони такие встречи не переживают.

Хомэйдж нахмурилась.

— Что же это? – она повернулась к жеребенку.

— Хер его знает, — фыркнула та.

Уши Литтлпип прижались к голове. Да, что-что, а сквернословила эта кобылка похлеще некоторых бандитов. Хотя, глядя на ее крайне затравленный вид и плохое отношение ко всем пони, росла она отнюдь не в прекрасном месте. К тому же, жеребенок точно никогда тут не появлялась, ведь такую необычную внешность Хомэйдж бы точно запомнила. Значит, она попала сюда через подвал, вернее, через один из тоннелей, ведущий из башни. Осталось понять, кто ее привел и не опасен ли он. Как только они отведут малышку в клинику, нужно будет срочно доложить охране.

— А как тебе тогда удалось улизнуть? – спросила Хомэйдж.

Жеребенок повернулась, одарив сердитым взглядом в ответ. Что-то в ней было явно не так. Хотя, это и неудивительно, учитывая внешний вид и раны. Кто его знает, какие ужасы удалось пережить малышке, прежде чем она оказалась тут.

— Я ему зачем-то была нужна, — она колко усмехнулась.

— Зачем, если не секрет? – в разговор включилась Литтлпип.

Глаза жеребенка сузились.

— Наверное, потому, — ехидно ответила малышка, — что у меня слишком маленькая пизда и его хер в меня не пролезает? Может, ждет, пока я подрасту?

Литтлпип несколько раз удивленно моргнула, не понимая услышанной фразы.

— Я В ДУШЕ НЕ ЕБУ «ЗАЧЕМ?»! – злобно добавила жеребенок.

Взгляд ее разноцветных глаз впился в серую единорожку. Все пони, кто сейчас находился вокруг, тут же обратили внимание на бранящегося жеребенка. Кто-то возмущенно прикрывал рот копытом, а кто-то развернулся и пустился прочь, уводя своих детей.

— А теперь хватит мне ебать голову! – кобылка топнула. – Отведите меня уже в эту сраную больницу!

Литтлпип сердито надула щеки, покрытые румянцем от стыда. Она опустила голову и ускорила шаг, стараясь покинуть место скопления пони со сквернословящим пассажиром как можно скорее.

— Ее надо выпороть… — сквозь зубы прошипела сгорающая от стыда Литтлпип.

Хомэйдж хихикнула.

— Расслабься, — шепнула она так, чтобы ее слышала лишь подруга. – Это всего лишь жеребенок. И, насколько я могу судить, с не самой лучшей судьбой.

Литтлпип сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и кивнула. Вступать в перебранку с раненым жеребенком, особенно с таким темпераментным, а еще когда вокруг много других пони, не самая удачная идея. Видимо, Литтлпип это тоже понимала и держала всю обиду и желание высказать маленькой засранке все, что она сейчас думает, внутри.

— Кстати, — Хомэйдж наклонилась к надутой подруге, прижавшись к ней щекой. – Мы можем ее удочерить, и тогда ты, как мать, беспрепятственно сможешь ее выпороть.

Ди-джей ехидно поиграла бровями. Щеки Литтлпип еще больше надулись, став просто алыми.

— Ага! — фыркнула жеребенок. — Два раза, блять!

Единорожки одновременно повернулись к ней.

— Ее вон свяжи и выпори! — малышка указала копытом на Литтлпип.

Улыбка Хомэйдж стала еще шире. Она повернулась к своей избраннице и одарила ее похотливым и хищным взглядом.

— Какая великолепная идея! — Ди-джей облизнулась.

— ХОМЭЙДЖ! – Литтлпип возмущенно задрала голову и ускорилась.

Благодаря единорожке, подгоняемой смущением, кобылки быстро преодолели общий холл и остановились около лифтов. Благо, тут сейчас никого не было, и Литтлпип стала успокаиваться после недавней эмоциональной встряски. Пока группа ждала лифт, Хомэйдж повернулась к жеребенку. Та выглядела куда более спокойной, чем во время их встречи у дверей в подвал.

— Ездила когда-нибудь на таком? – она кивнула в сторону лифта.

Малышка секунду смотрела на закрытые двери лифтовой шахты.

— Когда тебя сажают в темный мешок и куда-то тащат — считается? – наконец, ответила она, взглянув на единорожку.

Глаза кобылки встретились с взглядом малышки, но теперь он был мертво-холодным, полным безразличия. Ди-джей, сглотнув, молча покачала головой.

— Тогда не ездила, — отворачиваясь, добавила жеребенок.

Лифт спустился, оповестив ожидающих тихим звонком. Створки отъехали в стороны, пропуская двух кобылок и жеребенка внутрь кабины. Пол лифта был устлан, как и большая часть полов в Тенпони Тауэр, красным ковром, стены украшены лепниной золотого цвета, а заднюю стенку заняло большое зеркало. Как только пони вошли внутрь, жеребенок, повернувшись к зеркалу, боязливо дернулась, впившись в свое отражение злобным взглядом. В самый последний момент Литтлпип успела удержать малышку от падения, подхватив телекинезом.

— Твою мать… — прорычала жеребенок.

Вернувшись на свое место, она еще раз посмотрела на зеркало, сердито поморщившись, и, фыркнув, отвернулась. Хомэйдж, взглянув на зеркало и не найдя там ничего необычного, кроме отражения лифта, обеспокоенно посмотрела на малышку.

— Что-то случилось? – осторожно спросила Ди-джей.

Жеребенок ничего не ответила, продолжая отстраненно смотреть в угол. Очередной странный момент в поведении. Малышка испугалась своего отражения? Или, быть может, она испугалась другого жеребенка, что смотрел на нее? Ответа не было, ведь зеркала редкость на Пустоши, и рассердить малышку могло что угодно. Особенно с таким темпераментом.

— Кстати, — Литтлпип повернулась к жеребенку. – А как тебя зовут?

Та, продолжая смотреть в угол, устало вздохнула.

— Обычно маленькое дерьмо, — ответила малышка. – Или тварь. Иногда – мелкая сука.

Она медленно повернулась и взглянула на единорожку усталым взглядом.

— Но ты можешь попробовать придумать что-нибудь более оригинальное, — жеребенок кисло ухмыльнулась.

Литтлпип отвернулась, сжав зубы. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, насколько сейчас зла серая единорожка. И, раз уж это была именно Литтлпип, зла она была отнюдь не на дерзкого жеребенка, а на тех, из-за кого она стала такой. Чего греха таить, даже у самой Хомэйдж, от взгляда на малышку, сердце кровью обливалось. Нет, так быть не должно, но это Пустошь, и она безжалостна. Потому единственное, что остается – бороться. Чтобы таких искалеченных жеребят было как можно меньше.

Двери лифта отворились, открывая перед группой медицинский блок Тенпони Тауэр. Лифт останавливался точно в центре клиники Хелпингхуффа, потому тебя сразу же встречал большой просторный холл, от которого вперед, направо и налево шли длинные коридоры, ведущие к палатам и другим отделениям больницы. Белые стены и потолок, пол из белой плитки, такой непривычный запах медикаментов и относительная тишина. Словно за этими стенами нет жестокой и мрачной Пустоши. Вокруг виднелись идущие по своим делам медпони, помогающие пациентам либо переносящие больничную утварь. Обычный рабочий день для тех, кто спасает жизни в этом мире.

— Ну, вот мы и на месте, — улыбнулась Хомэйдж, выходя из лифта первой.

Жеребенок, судя по всему, ее энтузиазма не разделяла, фыркнув в ответ. Неожиданно, взгляд Ди-джея замер на нескольких пони впереди, что довольно шумно спорили, нарушая общую спокойную атмосферу клиники.

— Хомэйдж? – Литтлпип заметила странную реакцию подруги.

— Подожди, Пип, — Ди-джей двинулась к спорящим.

Хомэйдж узнала Лайфблума, доктора и по совместительству члена «Общества Сумерек», – белого единорога с красно-розовой гривой и хвостом. Он что-то оживленно доказывал двум кобылам: светло-серой пегаске с фиолетовой гривой, одетой в серый комбинезон ученого, и бежевой земной пони с красной гривой и такого же цвета полосками на теле, облаченной в металлическую шипастую броню. Рампейдж и Морнинг Глори. У последней отсутствовало крыло. Хомэйдж хорошо знала, кто это, ведь благодаря «ушам и глазам» по всей Эквестрийской Пустоши, Ди-джей Пон-3 был в курсе большинства важных событий. И одним из таких важных событий была Охранница из 99 Стойла — Блэкджек. Именно эта пони, как и Литтлпип, покинула стены защищенного убежища, ступив своими копытами на жестокую и безжалостную Пустошь. Она, как и Дарительница Света, уже успела помочь многим пони, спасая их от рейдеров или работорговцев.

Но Пустошь жестока, особенно к героям. Недавно поползли слухи о том, что Охранница была убита, однако буквально вчера ее друзья принесли Блэкджек в Тенпони Тауэр в ужасающем состоянии. Ослепленная и лишенная ног, единорожка держалась в этом мире лишь благодаря Рампейдж. Казалось, даже если ей удастся сохранить жизнь, она обречена навсегда быть прикованной к постели. Однако у ее друзей было другое мнение на этот счет. Они собирались поставить свою подругу, пони, которая объединила их, на ноги при помощи кибернетических имплантов. Амбициозное и крайне рискованное занятие, однако Хомэйдж, зная, как много эта пони успела сделать для Пустоши, уговорила Лайфблума помочь им. И, судя по оживленному спору в холле клиники, речь единорога не устраивала друзей Блэкджек.

— Я еще раз повторяю вам, — голос Лайфблума был встревоженным, — я не могу позволить провести эту операцию!

— Доброго дня, – поздоровалась Хомэйдж, посмотрев на него. – Доктор?

Ди-джей приветственно кивнула собеседницам Лайфблума и вновь повернулась к жеребцу. Литтлпип с малышкой встали слегка позади.

— Что-то не так? – обеспокоенно спросила Хомэйдж.

— Я в который раз пытаюсь убедить мисс Глори, — Лайфблум указал копытом на пегаску, — что та авантюра, которую они затеяли, заведомо обречена! Сейчас любое вмешательство – огромный риск для Блэкджек! Она с вероятностью в девяносто процентов его просто не переживет!

Стоящая рядом Рампейдж топнула.

— Так подключите меня к ней, Тартар побери! – рявкнула она. – Мы теряем время!

Лайфблум покачал головой, устало вздохнув. Малышка, сидящая на спине Литтлпип, нетерпеливо постучала копытами по спине, пытаясь привлечь к себе внимание, но единорожка ее проигнорировала.

— Это так не работает! – продолжил доктор. – Поймите же меня, наконец! Состояние Блэкджек сейчас крайне тяжелое! Помимо внешних травм, часть ее органов поражена радиацией и порчей, а другая часть попросту отказывает! И вы хотите, чтобы я позволил вашему увальню Роверу установить ей протезы, которым больше двух сотен лет?! Это пони, а не алмазный пес! У него даже инструментов для этого нет, я уже молчу об опыте!

Рампейдж сердито выдохнула.

— Но ведь должен же быть какой-нибудь способ! – Глори топнула.

Судя по ее выражению лица, подобные новости от доктора ее крайне сильно расстроили. И неудивительно. Хомэйдж ее прекрасно понимала, ведь случись с Литтлпип нечто подобное…

«Даже не хочу думать об этом…»

Малышка вновь постучала копытами по спине Литтлпип, привлекая внимание к себе. Но опять неудача.

— Мы долго еще будем слушать этот бред? – сердито спросила она.

— Подожди, милая, — ответила Литтлпип, не поворачивая головы. – Сейчас.

Жеребенок надула щеки.

— Может быть, он и есть! – настаивал доктор. – Но это точно не то, о чем вы меня просите. Она сейчас жива только благодаря аппаратуре! Сделай я, как вы хотите – и она умрет.

Глори сокрушенно уронила голову, а Рампейдж злобно топнула копытом, громко прорычав.

— Значит что, мы будем просто сидеть и смотреть, как она подыхает?! – рявкнула кобыла.

Лайфблум осторожно отшагнул назад и, помотав головой, сделал глубокий вдох. Сейчас ему тоже надо было успокоиться.

— Другого варианта у нас сейчас попросту нет! – более спокойным голосом ответил он.

— Вы уверены, доктор? – поинтересовалась Хомэйдж.

Лайфблум потер виски. Видимо, этот вопрос ему был сегодня задан не единожды.

— Даже если бы в Тенпони сейчас были искусственные органы или первоклассные протезы, — ответил доктор, — у нас просто нет специалистов. Настолько сложные операции нельзя выполнить при помощи автодока! А доверять ее…

— ЭЙ, БЛЯТЬ?! – рявкнула жеребенок.

Все одновременно встрепенулись, направив взгляды на гневающуюся малышку, сидящую на спине Литтлпип. Мордочка пони была красная от возмущения, а сердитый взгляд буравил Хомэйдж.

— Вы, блять, сказали, что после вашей ебаной больницы вы отведете меня к Ди-Джею! – прорычала малышка. – Так какого хера мы сейчас стоим и пиздим тут ни о чем?! Времени нет!

Жеребенок сердито топнула.

— Не кричи, пожал… — Хомэйдж попыталась успокоить малышку.

— Ты че орешь?! – Ди-Джея перебила Рампейдж, сделав шаг вперед.

Разноцветный взгляд жеребенка впился в глаза кобылы.

— А у тебя че, проблемы?! – малышка рявкнула в ответ. – Ты че, блять, бессмертная?!

— Че?! – Рампейдж вскинула брови. – Повтори?!

Ее ноздри расширились от возмущения и накатывающего гнева. За секунду темперамент жеребенка накалил ситуацию до предела, а Хомэйдж довольно хорошо знала о том, кому сейчас дерзит малышка. Хорошим для жеребенка это не кончится, если сейчас же не вмешаться.

— Эй, не кипятись! – Рампейдж тут же была остановлена копытом Глори. – Это всего лишь жеребенок!

— Да я ей башку сейчас оторву! – прошипела та.

Жеребенок тоже уже была готова вспыхнуть. Ее разгневанный взгляд продолжал буравить Ди-Джея, словно старался прожечь дыру.

— Так, спокойно, давайте все остынем! – в перепалку подключилась Литтлпип. – Подож…

— НЕТ! – топнула жеребенок.

Малышка встала на три ноги, поджав раненую, и вытянула шею.

— У МЕНЯ НЕТ НА ЭТО ВРЕМЕНИ! – рявкнула она, ткнув копытом на Литтлпип. – ОН СКОРО!..

Договорить малышка не успела. Она слишком сильно вытянула свою ножку, из-за чего ее комбинезон приподнялся, а оттуда вывалился небольшой темно-оранжевый цилиндр, который жеребенок прятала от лишних глаз. Взгляды всех, кто сейчас стоял рядом с Хомэйдж, прыгнули на странный предмет, который, упав на пол, покатился в сторону. Через мгновение Хомэйдж узнала в нем энергомагическую гранату. Зрачки единорожки сузились.

— Это?!.. – Литтлпип ошеломленно пошатнулась.

— Блять! – рявкнула жеребенок.

Пользуясь секундным замешательством, малышка сильно приложила левым копытцем по щеке Литтлпип и, не теряя времени, спрыгнула со спины кобылки. Оказавшись на земле, жеребенок рванула к гранате. От неожиданного удара, голову Литтлпип развернуло в сторону, потому единорожка просто не успела среагировать и поймать малышку телекинезом.

— Хомэйдж! – крикнула она.

Рог Ди-Джея загорелся магической аурой, а телекинез устремился к малышке, пытаясь схватить ту за ногу. Однако стоило магии коснуться жеребенка, как она тут же выскользнула из хватки, словно рыба, которую пытаешься поймать голыми копытами.

— Твою!.. – Хомэйдж стиснула зубы.

В этот самый момент жеребенок, схватив гранату зубами, рванула в сторону одного из коридоров, ведущего к палатам.

— Осторожно! – крикнула Литтлпип. — У нее граната!

— А ну стоять, маленькое дерьмо! – зарычала Рампейдж.

Лайфблум тут же ринулся к стойке регистратуры.

— Я позову охрану! – крикнул он.

Все кобылы мгновенно встали в галоп, рванув вслед за жеребенком. Малышка оказалась достаточно шустрой, даже несмотря на то, что в распоряжении у нее было лишь три ноги, а на одной из задних находился достаточно большой ПипБак, который должен был мешать при беге. Но посоперничать в скорости со здоровыми и взрослыми кобылами она, само собой, не могла. Однако жеребенку помогал маленький рост и больничная утварь, стоящая тут и там. Рампейдж, не успев дотянуться до малышки, что нырнула под одну из больничных каталок, врезалась и перевернула ее, вынудив остальных перепрыгивать через создавшуюся баррикаду.

— Теперь я ее точно придушу! – злобно прошипела кобыла, вставая с пола.

Это позволило малышке оторваться от преследователей.

— Никому не выходить из палат! – крикнула Хомэйдж.

— Твою мать!.. – прошипела бегущая рядом Литтлпип. – Надо было проверить ее!

Ди-джей повернулась к подруге.

— Ты не могла знать! – Хомэйдж помотала головой.

— А должна была! – крикнула единорожка. – Представь, если бы мы действительно отвели ее к… к Ди-джею!

Литтлпип отвернулась. По лицу подруги было видно, что сейчас ее обуревают самые неоднозначные чувства и эмоции. Пип была права – если бы эту малышку с гранатой они доставили прямиком в радиорубку, кто знает, что могло бы произойти? Но сейчас это было неважно. Напуганный и рассерженный жеребенок с гранатой в зубах – куда опаснее и важнее мысленных метаний.

Малышка свернула в одно из ответвлений. Из-за расставленных тут и там медицинских каталок и столов, ей удавалось пока избегать скачущих следом Глори и Рампейдж. Вторая раз за разом сносила на своем пути очередной больничный инвентарь, вынуждая Литтлпип и Хомэйдж, бегущих позади, оббегать препятствия и просить всех не выходить из палат. Жеребенок вновь свернула, чудом не попав под копыта Рампейдж.

— Блять! – фыркнула та. — Только не сюда! А ну стой!

Кобыла повернулась к пегаске.

— Надо ее сейчас же поймать! – рявкнула Рампейдж.

— Я вижу! – пегаска, кивнув, рванула за жеребенком.

Однако шустрая малышка успела нырнуть под каталку. Внезапно вдалеке показалась несколько медпони. Увидев впереди бегущую на них группу из четырех кобыл, которые преследовали жеребенка, они остановились.

— Остановите жеребенка! – крикнула Хомэйдж.

Врачи тут же перегородили проход, блокируя путь малышке.

— Нет! – закричала пегаска. – Нет! Нет! Не тут!

Увидев заслон, жеребенок не нашла ничего лучше, как рвануть в ближайшую палату.

— Твою!.. – глаза Глори расширились от ужаса.

Кобылы рванули следом за жеребенком. Внутренности Хомэйдж сковали ледяные тиски ужаса. Не хватало, чтобы малышка взорвалась в палате, полной больных!

— Пип! – крикнула Хомэйдж.

Та кивнула. Через мгновение они вбежали в палату. Оказавшись внутри, Ди-джей замерла на месте. Перед единорожкой открылась больничная палата, где размещалось до четырех пациентов, но эта была отведена лишь для одной. У дальней стены стояла больничная койка, на которой лежала перевязанная белая единорожка, подключенная к различной медицинской аппаратуре, поддерживающей в ней жизнь.

«Хуже не придумаешь…»

Около койки стояла одетая в платье темно-синяя единорожка с длинной кобальтовой гривой. Хомэйдж тут же узнала еще одного члена группы Охранницы из Стойла 99. Лакуна, аликорн из Единства Богини. Она, сидя около койки, напряженно смотрела то на ворвавшихся подруг в лице Рампейдж и Глори, то на маленького, тяжело дышащего жеребенка, забившегося в угол.

— Твою мать… — прошипела Рампейдж.

Лакуна еще раз посмотрела на жеребенка.

— А теперь в двух словах: «Что тут происходит?» — поинтересовалась она.

Глаза аликорна широко распахнулись, стоило ей заметить энергомагическую гранату в зубах жеребенка.

— А нет, — она несколько раз моргнула. – Я уже догадалась.

Аликорн осторожно шагнула вперед, встав между жеребенком и больничной койкой. Хомэйдж и Литтлпип вошли внутрь, остановившись около Рампейдж и Глори. Теперь жеребенка окружили со всех сторон. Кобылка это прекрасно понимала, потому сверлила взглядом каждую кобылу перед собой. Сейчас малышка была действительно похожа на маленького зверька, загнанного в угол и отчаянно борющегося за свою жизнь. А ее потрепанный и затравленный вид лишь подливал масла в огонь. Вжавшись спиной в стену, жеребенок взяла гранату передними ножками и взяла чеку в зубы.

— Н… НАЗАД!.. – прошипела она. – А НЕ ТО ВСЕМ ТУТ ПИЗДЕЦ!

Малышка сжала зубы. Ее гневный взгляд прыгал по каждой, стоящей сейчас напротив, а копытца все сильнее сжимали гранату. Сердце Хомэйдж екнуло. Кто мог довести жеребенка до подобного состояния? Почему она хочет ее убить? Ответов не было, лишь затравленный и напуганный жеребенок, вжавшийся в угол больничной палаты.

— Маленькое!.. — прошипела Рампейдж.

Кобыла попыталась сделать шаг, но была остановлена пегаской. Глори покачала головой.

— Не надо, – она старалась говорить как можно тише и спокойнее.

Взгляд кобылки продолжал метаться между присутствующими пони, а грудь судорожно вздыматься от каждого тяжелого вздоха.

— Милая, пожалуйста, успокойся, — Хомэйдж вытянула копыто в сторону малышки. – Все будет хорошо.

Оскалившись, жеребенок впилась в нее разноцветными глазами. Малышка отвела голову назад, опасно натянув чеку.

— СТОЯТЬ! – прорычала она. – СТОЯТЬ, БЛЯТЬ, ГДЕ СТОИШЬ!

Ди-джей замерла на месте.

— Спокойно, — Глори повернулась к Рампейдж. – Не горячись. Это всего лишь напуганный жеребенок.

Стоящая ближе всех к малышке Лакуна подняла копыта, чтобы жеребенок их видела, и краем глаза посмотрела на остальных.

— Есть идеи? – спросила она.

Рампейдж, сердито фыркнув, попыталась сделать шаг, но ей в грудь тут же уперлось копыто Глори, которая, продолжая смотреть на малышку, отрицательно покачала головой.

— Не раздражайте ее, — шепнула пегаска. – Это энергомагическая граната. Барьер тут не поможет. И даже если ты попытаешься прикрыть ее собой…

Пегаска взглянула на пышущую гневом кобылу, после чего на больничную койку.

— Би-Джей точно этот взрыв не переживет, — она вновь отрицательно помотала головой.

— Дерьмово… — прошипела Рампейдж.

Взгляд малышки вновь начал неистово бегать между кобылами, а чека, зажатая в зубах, уже была оттянута на максимальное расстояние. Одно неосторожное движение, и комната поджарится.

— Я могу попробовать вырвать ее телекинезом, — шепнула Литтлпип.

— Не дури, — Глори отрицательно помотала головой. – Выдернешь чеку и нам конец…

Хомэйдж присмотрелась к гранате. Действительно, предохранительный рычаг был спилен. Ди-джей знала, что подобным обычно развлекались работорговцы, кидая пленным такие гранаты, словно «горячее яблоко», не дающее им возможности хоть как-то спастись.

— Дерьмо… — единорожка сглотнула и, шагнув в сторону, чуть громче добавила: — Милая, не надо! Прошу тебя.

Жеребенок повернулась к ней. Ухо малышки встало торчком, а глаза злобно сузились.

— Приведите мне этого сраного Ди-джея с радио! – ее копыта затряслись.

— Просто успокойся, пожалуйста, – голос Литтлпип дрогнул. – Мы не хотим причинить тебе вреда!

Жеребенок несколько раз глубоко вздохнула. Невооруженным взглядом было видно, что ее нервы натянуты до предела, и не было способа успокоить ее.

— ВРАНЬЕ! – крикнула малышка. – ТЫ ВРЕШЬ!!!

Она помотала головой. Чека принялась ходить из стороны в сторону, грозясь с каждой секундой активировать гранату.

— ВСЕ ПОНИ ВРУТ! – продолжила малышка.

На ее глазах выступили слезы.

— Не делай этого, — Хомэйдж села на пол, подняв копыта и показывая их малышке. – Мы не хотим обмануть тебя. Положи эту штуку и расскажи нам, что случилось?

Жеребенок приглушенно засмеялась. Это был очень тихий и грустный смех. Малышка опустила голову.

— Как будто бы вас это ебет! – всхлипнула она.

Жеребенок подняла заплаканные глаза, снова посмотрев на Хомэйдж. Ее зубы сжались, а губы задрожали. Она всхлипнула, сильнее сжав чеку зубами.

— Не надо… под… — Хомэйдж попыталась успокоить малышку.

— ЗАТКНИСЬ! – рявкнула она. – ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ!

Жеребенок сильнее обхватила гранату трясущимися копытами. Слезы уже вовсю текли из глаз, оставляя на щеках влажные следы, а яростный взгляд стал просто невыносимым. Казалось, что если присмотреться, в нем можно увидеть все муки, которые пережила эта малышка. Внутри Хомэйдж все похолодело. Жеребенок уже была на грани срыва, а утешить или забрать проклятую гранату, вариантов просто не было.

— Скоро все кончится… — малышка шмыгнула носом. – Скоро все-все это кончится…

На плечо Хомэйдж легло копыто Литтлпип, которая тут же стала тянуть ее назад, пытаясь, в случае чего, прикрыть собой от взрыва. Сама единорожка сделала короткий шаг вперед, поставив свое копыто перед Хомэйдж.

— Пип, не смей! — прошептала Хомэйдж, не сводя глаз с малышки.

— Ты важнее! — ответила та.

От мысли, что возлюбленная уже решила, как будет действовать в случае взрыва, внутренности Ди-джея словно сжали стальными тисками. Пип точно не даст ей погибнуть, даже ценой собственной жизни, ведь передачи Ди-Джея Пон-3 делают то, что не может никто – вселяют надежду и придают сил, но с другой стороны, стоит ли все это потери любимой? Опять?

«НЕТ!»

Хомэйдж приподняла копыто подруги и, отведя его назад, легонько оттолкнула Литтлпип назад. Ди-джеев будет еще много, а Литтлпипов?

— Нет! – шикнула единорожка.

— Луна копытом Селестию ебущая!.. – шепнула Литтлпип, чуть громче добавив: — Милая. Не надо! Позволь нам помочь! Мы не хотим тебе навредить!

Жеребенок вновь тяжело вздохнула.

— Скоро… — прошептала она.

— Зачем ты хочешь убить Пон-3? – Литтлпип сделала шаг в сторону.

Взгляд малышки скользнул на единорожку.

— Почему? – грустно усмехнулась кобылка.

Через мгновение ее лицо наполнилось злобой, а рот скривился в злобном оскале.

— Потому что я вас ненавижу! – глаза жеребенка вспыхнули яростью. – Я хочу, чтобы такие твари, как вы, сдохли!

Жеребенок осмотрела всех пони перед собой, вернувшись на единорожку.

— Но я не могу убить вас всех… — кобылка потупила взгляд.

Она громко всхлипнула, покачав головой. Чека вновь опасно натянулась.

— Однако я могу убить вашу надежду!.. — глаза малышки наполнились еще большей ненавистью.

— Это не выход! – топнула Глори. – Ты не должна это делать! Не все пони ужасные! Позволь нам п…

Копыта жеребенка еще сильнее затряслись.

— ВРАНЬЕ! – закричала она. – НЕТ! ВЫ ВРЕТЕ! ВСЕ ПОНИ ВСЕГДА ВРУТ! ВСЕ!

Малышка закрыла глаза и шмыгнула носом. На пол палаты упало несколько слезинок.

— Никогда… всегда ложь! – пискнула жеребенок. — Надоело!.. Надоело!.. НАДОЕЛО!..

Подняв голову, она посмотрела на кобыл перед ней. На этот раз во взгляде малышки, помимо злости и отчаяния, читалась уверенность. Уголки губ жеребенка слабо дернулись, изобразив на заплаканной мордочке некое подобие вымученной улыбки. Она еле заметно кивнула.

— Вы меня отсюда уже не выпустите… — малышка тихо усмехнулась. — Верно?

— Отдай гранату, милая, – Глори сглотнула. – Мы тебе поможем!

Улыбка жеребенка стала шире. Она сильнее схватились зубами за чеку.

— Нет… — малышка отрицательно покачала головой и, сделав глубокий вдох, добавила: — Мне может помочь только это.

— Дерьмо!.. – прошипела Рампейдж, рванув на жеребенка.

Лакуна тут же сместились вбок, пытаясь закрыть собой койку и оборудование.

— Хомэйдж! – Литтлпип схватила копытами Ди-джея и, невзирая на сопротивление, отвернула от малышки, закрыв своим телом.

Жеребенок зажмурилась и потянула чеку.

— СТОЙ!

Громкий возглас, больше похожий на рык, прокатился по комнате. Все, включая жеребенка, тут же замерли на месте. Даже Рампейдж, что находилась уже в паре шагов от малышки, встала, как вкопанная, повернувшись вместе со всеми к входу. В дверном проеме стоял единорог в каске охранника Тенпони Тауэр. Хомэйдж сразу узнала сержанта, которого она и Литтлпип встретили в том месте, где нашли кобылку. Однако сейчас было что-то не так: на жеребце отсутствовала штатная форма, на левом боку находился какой-то массивный сверток, а на спине виднелось несколько седельных сумок, одна из которых была порвана. Пустой взгляд смотрел перед собой, не реагируя ни на что вокруг.

— Не делай этого! – добавил жеребец рычащим голосом и шагнул в палату.

Взгляды всех находящихся в комнате остановились на единороге, который вошел в комнату. Заплаканные глаза малышки гневно сузились, а ноздри принялись раздуваться от каждого вздоха. Но чека оставалась на своем месте, не позволяя гранате взорваться.

Пони сделал несколько шагов вглубь комнаты, остановившись точно между Хомэйдж и Глори. Стоящая в паре шагов от малышки Рампейдж вновь повернулась к жеребенку. Видя ее замешательство, кобыла резко подалась вперед, пытаясь дотянуться до жеребенка, но у нее ничего не вышло. Что-то невидимое схватило Рампейдж за хвост и потянуло назад. Не было видно ни ауры телекинеза, вообще ничего. Рампейдж, словно невесомая, оторвалась от пола и отлетела назад, ударившись спиной о стену.

— Блять!.. – прорычала кобыла. – Что за нахер?!

Она встала, грозно оскалившись. Очередная ее попытка ринуться на жеребенка была остановлена Лакуной.

— Рампейдж! – крикнула та, выставив копыто вперед. – Стой!

Аликорн помотала головой, останавливая кобылу, после чего повернулась к вошедшему жеребцу. Взгляд Лакуны замер на красной повязке на его ноге.

— Повязка, — шепнула аликорн. – И я не чувствую его эмоций…

— Чего?! – нахмурилась Рампейдж.

Ее взгляд, как и взгляд Лакуны, скользнул на единорога, что стоял около Глори. Она внимательно присмотрелась к нему. В этот момент рог аликорна объяла магическая аура. Она подняла карандаш с тумбочки и направила его к незнакомцу. Не долетев метра до жеребца, предмет упал на пол, словно магию аликорна что-то рассеяло.

— Это он… — ее голос дрогнул. – Безликий…

Во взгляде Рампейдж появился ужас. Она тут же схватила зубами хвост Глори и потянула ту назад.

— Что ты делаешь?!.. – возмутилась пегаска.

— Заткнись! – перебила ее кобыла. — Заткнись и не рыпайся!

Взгляд Рампейдж встретился с глазами Лакуны, которая осторожно отступила назад. Обе кобылы сместились в сторону, стараясь стоять точно между незнакомцем и койкой.

— Что происходит? – Глори недоумевающе посмотрела на Лакуну и Рампейдж, затем на сержанта.

— Просто молчи, — шикнула аликорн. – Молчи и не двигайся. Если ему нужен этот жеребенок, пусть забирает!

Странная реакция со стороны кобыл заставила Хомэйдж напрячься. Они жили на Пустоши и знали ее как никто другой, в то время как самому Ди-джею приходилось довольствоваться лишь рассказами да записями с камер. Что же их так насторожило?

— Сержант? – Хомэйдж сделала шаг в сторону, осторожно посмотрев на жеребца.

Стеклянный и отстраненный взгляд и каменное выражение лица. Как будто перед ней какая-то кукла, а не пони. Глаза Ди-джея остановились на красной повязке на правой ноге, после чего переместились на массивный сверток, часть ткани которого была порвана, а под ним виднелось что-то металлическое, похожее на пушку. К тому же, что-то рассеяло магию Лакуны. Хомэйдж, найдя взглядом карандаш на полу, попыталась его поднять. Телекинез попросту не сработал. Повязка, пустой взгляд, невозможность использовать магию рядом… Внутри Ди-джея все похолодело. Она вспомнила одну из тех старых и глупых баек, что уже давно ходили по Пустоши. Ту самую, которой безумцы пугают доверчивых и малодушных пони. Зрачки Хомэйдж сузились.

«Геспенст?!»

— Хомэйдж?.. – обеспокоенная Литтлпип посмотрела на подругу.

— Пип, — единорожка отшагнула к стене, — отойди! Назад!

Литтлпип, непонимающе глядя на подругу и жеребца рядом, все же повиновалась и отступила.

— Хомэйдж?! – Литтлпип обеспокоенно крутила головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит. – Я не понимаю!

Ди-джей отрицательно помотала головой.

— Стой, где стоишь! — добавила единорожка, не сводя взгляда с охранника.

Происходящее в комнате не осталось без внимания маленькой кобылки. Увидев испуг и недоумение у пони, что стояли сейчас тут, жеребенок слабо улыбнулась. Через мгновение ее красные от слез глаза посмотрели на охранника Башни. Зубы продолжали держать чеку так, что одно простое движение – и граната рванет.

— Не делай этого, — нарушил молчание единорог.

Его голос уже был более тихим и спокойным, однако взгляд продолжал отстраненно смотреть на стену перед ним. Жеребенок нахмурилась, взявшись крепче за гранату.

— Почему?.. – спросила она, шмыгнув носом.

— Ты нужна мне, — ответил тот.

Глаза малышки сердито сузились. Она вжалась спиной в стену, продолжая сверлить жеребца недоверчивым взглядом. Тот приблизился еще на один шаг. Экран на ПипБаке малышки принялся неистово дергаться от помех.

— З… зач… зачем? – прошипела она.

Жеребец секунду стоял молча, словно собираясь с мыслями. Он наклонил голову до уровня пола, чтобы она была напротив жеребенка. Теперь казалось, что взгляд его пустых глаз смотрит в глаза малышки.

— Ты помогла мне вспомнить, кто я, — ответил единорог.

В комнате воцарилась мертвая тишина, разбавляемая лишь попискиванием приборов жизнеобеспечения около больничной койки.

— Последние дни я думал об этом… — продолжил он.

— И что с того?! – перебила его жеребенок.

Ее голос задрожал от злости. Единорог на секунду замолчал. Сейчас казалось, что он тщательно обдумывает, что сказать, ведь одно неверное слово, и малышка убьет себя.

— Ты сейчас единственная, кто не дает тьме утащить меня обратно в бездну, — ответил жеребец.

Малышка всхлипнула. По ее заплаканной щеке прокатилась слезинка. Жеребенок отрицательно покачала головой.

— Что… что за херню ты несешь?!.. – прорычала она.

— Мне нужна твоя помощь, — его голос стал звучать тише.

Жеребец сделал короткий шаг, приблизившись к малышке.

— Помоги мне, — добавил он. – Помоги мне остаться собой. Я больше не могу так…

Зубы кобылки сжались, а глаза опять сердито сузились. Она тяжело вздохнула.

— А я могу?! – крикнула она. – Я?! ДУМАЕШЬ МНЕ НЕ НАДОЕЛО?! Каждый сраный день этой ебаной жизни меня мешают с дерьмом!

Жеребенок громко всхлипнула.

— Я устала смотреть на мир через сраную клетку! – прорычала она. – Где бы я ни оказалась, везде мне хотят сделать больно! Вколоть очередное дерьмо, чтобы я срала кровью! Стравить меня с другим жеребенком, чтобы повеселиться! Или просто избить! Просто так! Посмотреть, как я рыдаю и плююсь кровью! ПРОСТО РАДИ РАЗВЛЕЧЕНИЯ!

Малышка заморгала. На пол перед ней упало несколько слезинок. Мокрые покрасневшие глаза жеребенка посмотрели на пони перед собой, а губы и копыта опять задрожали.

— МНЕ НАДОЕЛА ЭТА ГРЕБАНАЯ ЖИЗНЬ! – жеребенок закричала. – Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ! ПОШЕЛ НАХЕР ЭТОТ СРАНЫЙ МИР! ПОШЛИ НАХЕР СРАНЫЕ ПОНИ! ВСЕ ПОШЛО НАХЕР!

Она тяжело уронила голову, зарыдав. Видно было, как сотрясается ее тело, а копытца обнимают гранату, словно это действительно ее спасательный круг. Билет на тот самый поезд, который увезет ее от боли и страданий. Увезет ее туда, где тепло и спокойно. Громко всплакнув, малышка опять посмотрела на жеребца, вытерев мокрый нос копытом.

— Я хочу, чтобы это кончилось!.. – прошептала она. – Хватит!

— Я могу защитить тебя от этого, — кивнул жеребец.

Жеребенок отрицательно покачала головой.

— Вранье!.. – пискнула малышка. – Ты врешь! Как и пони!

Она, помотав головой, кивнула на кобыл в комнате, после чего сильнее обняла дрожащими копытцами гранату.

— Нет, я не лгу, — голос жеребца оставался спокойным и ровным.

Хомэйдж казалось, что в заплаканных глазах жеребенка сейчас видна вся боль и страдания жителей Пустоши, которым приходилось переносить те же невзгоды, что и малышке. Как будто вся та боль, что терзала сгоревшую в огне Эквестрию, материализовались в жеребенке, жмущейся спиной к стене. И она хотела только одного – чтобы эти муки кончились. Пусть и ее смертью…

— ВРАНЬЕ! ВСЕ ПОНИ ВРУТ! – крикнула малышка. — ВСЕГДА! НЕНАВИЖУ ВАС!

Комнату озарила зеленая вспышка. Изумрудная аура, словно пламя, сожгло облик единорога-охранника, явив перед Хомэйдж и остальным уже совсем иное. Теперь посреди комнаты стояло существо, гораздо больше, чем обычный пони, из-за чего каска охранника Тенпони Тауэр сползла с его головы и упала на пол. Все его тело было покрыто черным панцирем, который на голове приобретал некое подобие треугольного нароста, а на шее был похож на толстый пластинчатый доспех. Спину существа украшала белая пластина, которую частично прикрывал тот самый большой сверток и пара седельных сумок. Однако больше всего удивило именно его лицо – изо рта торчала пара длинных клыков, а в том месте, где должны быть глаза, виднелись лишь пустые глазницы, испещренные шрамами.

— Ох ты ж мать моя пегаска… — Глори сглотнула.

Рампейдж с Лакуной тут же резко отстранились, сделав еще шаг назад. Зрачки бежевой кобылы сузились от ужаса.

— Дерьмо… дерьмо… дерьмо… — голос Рампейдж слабо дрогнул.

— Ты его знаешь? – пегаска повернулась к ней.

Рампейдж промолчала. В этот самый момент ногу Хомэйдж схватила Литтлпип, готовая при необходимости оттянуть Ди-джея назад. Существо сделало еще один шаг. Теперь его опущенная голова находилась в полуметре от жеребенка, но та даже не шелохнулась. Малышка не испугалась, когда чудовище приняло свой истинный облик. Либо она уже это видела, либо ей действительно было плевать, от чего погибнуть – от клыков или от взрыва гранаты.

— Меня зовут Ферус, — продолжил монстр. – Я чейнджлинг-гвардеец белого улья.

Чейнджлинг? Хомэйдж это слово показалось очень знакомым. Что-то похожее мелькало в записях Твайлайт Спаркл, но ничего существенного, насколько Ди-джей помнила, там не было. Или, может быть, Хомэйдж просто не придала этому значения?

— Моя Семья погибла много лет назад, — продолжил Ферус, — когда на Эквестрию упали бомбы. Остался лишь я…

Он покачал головой. В голосе существа чувствовалась горечь. Даже несмотря на внушительные размеры и устрашающий вид, почему-то сейчас, стоя перед жеребенком, которая хотела себя убить, и уговаривая ее не делать этого, он не казался монстром. Он казался такой же заблудшей и потерянной душой, как та, что сидела в углу и смотрела на него в ответ.

— И чтобы не сойти с ума, мне помогли это все забыть, — Гвардеец сделал глубокий вдох. – Я стал лишь тенью, без прошлого и настоящего.

Жеребенок молча сидела и слушала это откровение. Лишь ее грудь изредка вздымалась, а заплаканные разноцветные глаза моргали.

— Ты помогла мне вспомнить, — добавил Ферус. – Вспомнить себя. Ты вернула свет в мою душу…

Гвардеец на мгновение остановился. Невооруженным глазом было видно, что этот разговор дается ему с трудом.

— Но вместе с воспоминаниями вернулись боль и одиночество, — Ферус покачал головой.

Мгновение он молчал, словно подбирая те самые правильные слова, которые хотел сказать маленькой кобылке.

— Я устал от этого, — продолжил Ферус.

Малышка сглотнула. Трясущиеся копытца не удержали гранату, и та выскользнула, упав на пол перед жеребенком. Кобылы вокруг мгновенно напряглись, а малышка испуганно пискнула. В эту же секунду Гвардеец вскинул голову и повернулся к стоящим позади. Ферус, обнажив острые зубы, которыми был усеян весь его рот, громко зарычал, предупреждая всех в комнате. Глори осторожно подняла копыта и помотала головой.

— Спокойно, мы ничего такого не думали… — добавила она.

Гвардеец вновь повернулся к жеребенку, опустив голову. Гранату, лежащую на полу, что-то подхватило. Ферус сделал еще один шаг. Теперь его голова находилась вплотную к жеребенку, и та, если бы протянула копытце, могла дотронутся до одного из длинных клыков. Граната подплыла ближе и встала на пол около малышки. Та тут же схватила ее передними ножками и прижала к себе. Гвардеец опустил голову еще ниже, почти коснувшись пола носом. Его поза стала больше похожа на поклон. Теперь перед малышкой были его пустые глазницы, из которых, казалось, на нее смотрит полный надежды взгляд.

— Без тебя я вновь перестану быть собой, — Ферус покачал головой.

Малышка недоумевающе хлопала глазами, не зная, как реагировать на все это.

— Я не могу видеть, но я чувствую всю твою боль и гнев, — продолжил он. – Я могу оградить тебя от того, что причиняет такие страдания.

Гвардеец сделал глубокий вдох. В голосе Феруса чувствовался гнев.

— Я был рожден защитником… — чуть тише добавил он.

Жеребенок моргнула. На пол рядом с ней упало еще несколько слезинок. В ее взгляде уже не было видно отчаяния и злости, только искреннее непонимание происходящего. Удивление распространилось не только на малышку, но и на всех остальных кобыл в палате.

— …поэтому позволь мне стать им для тебя, — закончил Ферус.

Малышка сглотнула.

— Т… ты… ты хочешь быть моим защитником? – дрожащим голосом спросила жеребенок.

Ее глаза вновь намокли.

— Да, — ответил Гвардеец.

Жеребенок сглотнула.

— Ты врешь… — пискнула она. – В… вс… все пони… врут!..

— Мне нет смысла тебе врать, — Ферус покачал головой. – Потому что без тебя я обречен.

Малышка громко всхлипнула. Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь хоть чуть-чуть успокоиться. Ее умоляющий взгляд, который сейчас был наполнен не гневом, а надеждой, смотрел точно в пустые глазницы Гвардейца.

— Почему… почему я должна тебе верить? – жеребенок вытерла мокрый нос копытцем.

— Ты и не должна, — ответил Ферус. – Я лишь прошу тебя дать мне шанс доказать, что я смогу уберечь тебя от всего, от чего только смогу.

Малышка уронила голову, громко всплакнув. По ее щекам вновь скатилось несколько слезинок. Через несколько секунд она, вытерев слезы с глаз, посмотрела на Феруса.

— Прав… правда?.. – ее губы слабо задрожали. – От всего?..

— Я обещаю, — ответил Ферус.

Малышка прикусила губы, посмотрев на всех, кто стоял позади Гвардейца.

— Тогда убей их всех! – прорычала жеребенок.

Она указала на пони вокруг, гневно надув щеки. Все в палате тут же напряглись.

— Нет, — Ферус покачал головой. – Я не убийца — я защитник.

Глаза малышки наполнились слезами, а взгляд впился в Гвардейца.

— Но если тебе попытаются причинить вред, — тут же добавил Ферус, — я не буду сдерживаться.

Кобылка вытерла глаза и еле слышно всхлипнула.

— Останься со мной, — Гвардеец слегка отступил назад. – Пожалуйста.

— Ладно!.. — кивнула жеребенок, шмыгнув носом.

Она протянула гранату Ферусу. Та, подхваченная чем-то, взлетела в воздух и скрылась в одной из его седельных сумок. Через мгновение по комнате пронесся выдох облегчения.

— Идиотизм… — Лакуна покачала головой.

Хомэйдж почувствовала, как с души упал огромный валун. Этому странному существу, очень похожему на пони, удалось уговорить малышку не совершать самоубийство и не калечить никого вокруг. А самое удивительно было то, как именно он это сделал.

Ферус осторожно поднял малышку магией и посадил себе на спину. Недавняя перепалка далась той большой ценой – взъерошенный вид, заплаканное лицо и взгляд, полный бесконечной усталости. Это не добавляя рану на ноге, которая никуда не делась, потому стоило Ферусу усадить жеребенка на спину, как малышка болезненно поморщилась. Гвардейца объяла зеленая аура, вернув ему вид земного жеребца с темно-желтой шерстью и коричневой гривой.

— Я должен принести извинения, — Ферус повернулся к кобылам.

— Да ладно, — махнула копытом Литтлпип, нервно усмехнувшись. – Никто вроде не погиб…

Ее взгляд встретился с взглядом Хомэйдж. Ди-джей улыбнулась. В этот самый момент дверь в палату распахнулась, и внутрь комнаты быстро вбежали трое охранников Тенпони Тауэр с оружием наготове. Следом за ними в палату вошел Лайфблум. Один из охранников, окинув взглядом всех стоящих перед ним, остановил взгляд на жеребенке, сидящей на спине Феруса.

«ОХ!»

Гвардеец тут же напрягся. Выходка малышки, которая пронесла гранату в клинику, не останется без внимания, потому, как ее, так и ее нового защитника, с большой вероятностью попытаются арестовать. И что-то подсказывало Хомэйдж, что жеребенок, как и Гвардеец, будут против этого. К тому же, Ферус только что пообещал малышке защищать ее, а агрессивные действия охраны, скорее всего, будут очень хорошо подходить под пункт «то, от чего стоит защитить». Почему-то сейчас Хомэйдж искренне не хотелось проверять, на что способен разъяренный двухсотлетний Гвардеец, особенно посреди клиники, полной больных и раненых. Эту проблему стоило сейчас же решить без лишней крови и жертв.

— Все в порядке, мы все уладили! – Хомэйдж тут же шагнула вбок, встав между Гвардейцем и охранниками. – Случилось… маленькое недоразумение. Это была не граната, а малышка просто сильно испугалась. Все хорошо! Верно?

Хомэйдж посмотрела на остальных присутствующих, встретившись со взглядами Глори, Лакуны и Литтлпип. Кобылы уже все поняли и дружно кивнули. Лишь одна Рампейдж продолжала сверлить Гвардейца гневным взглядом.

— Да… да, — кивнула пегаска. – Мы все уладили. Все в порядке, доктор Лайфблум.

Доктор окинул палату взглядом.

— Вы уверены? – осторожно спросил он.

— Абсолютно, — кивнула Глори.

Охранники переглянулись. Старший из них посмотрел на Лайфблума.

— Ложная тревога, — тот махнул копытом. – Спасибо за помощь.

Жеребцы кивнули и, еще раз осмотрев комнату и присутствующих, вышли наружу. Лайфблум взглянул на Феруса.

— Если у тебя тут больше нет дел, — взгляд доктора замер на пустых глазах Гвардейца, – уходи. Мы не хотим проблем.

С этими словами доктор развернулся и покинул помещение.

— Могло быть и хуже… — выдохнула Литтлпип, устало опустив голову.

Гвардеец повернулся к Хомэйдж.

— Спасибо, — кивнул он.

Странное ощущение – разговаривать с собеседником, который на тебя даже не смотрит. Однако только что Ди-джей узнала, что у Феруса глаз попросту нет, так что подобное ему простительно. Но вот как именно он ориентируется в пространстве – было загадкой. Хорошо бы было его расспросить, ведь кто знает, чего интересного может рассказать тот, кто жил еще до того, как Эквестрия сгорела в огне. Но в голове Хомэйдж сейчас родился совсем другой вопрос.

— Что случилось с сержантом? – осторожно спросила она. – Ты его убил?

— Нет, — ответил Ферус. – Я больше не убиваю без необходимости.

Гвардеец повернул голову к сидящей на его спине малышке.

— С недавних пор, — добавил он.

Хомэйдж кивнула. Может он и врал, но вступать в очередную перепалку сейчас было неразумно.

— Жеребенку нужна помощь, — в разговор вмешалась Литтлпип.

— Ла ладно?! – фыркнула малышка.

Она поджала раненую ногу, болезненно поморщившись.

— Согласен, — вновь кивнул Гвардеец. – После этого я покину Башню. Но пока…

Ферус запнулся. Он, не говоря ни слова, быстро повернулся всем телом к больничной койке и выпрямился, приняв угрожающий вид. Жеребенка на его спине объял еле заметный прозрачный купол. Малышка, заметив это, удивленно наклонила голову вбок, пытаясь рассмотреть причину такого поведения ее нового защитника.

— Чего там? – нахмурилась она.

Ферус молчал. Он стоял точно напротив больничной койки, как будто всматриваясь в ту, что сейчас лежит на ней.

— Что-то не так? –спросила Глори.

Ее взгляд скользнул от Гвардейца, после чего переместился на больничную койку и вернулся обратно. Заметив странную реакцию Феруса, Рампейдж и Лакуна, не отрывая глаз от молчащего Феруса, быстро встали между ним кроватью. В комнате вновь повисла напряженная тишина.

— Ты что задумал?!.. – зарычала Рампейдж.

Внезапно из-под седельной сумки Гвардейца выплыл огромный серебристый револьвер. Его курок тут же взвелся с характерным щелчком, а ствол смотрел точно на искалеченную единорожку, неподвижно лежащую на койке.

— А ну опусти ствол! – Лакуна приняла угрожающую позу.

Рог аликорна вспыхнул яркой аурой, а перед ней появился длинный клинок. Ошеломленный взгляд Хомэйдж метался между револьвером и Ферусом. Его внешне безразличное и каменное лицо с пустым взглядом сейчас напоминало какого-то психа или маньяка, хладнокровно убивающего и калечащего даже не ради развлечения, а просто так.

— Какого хрена ты творишь?! – крикнула Глори.

Пегаска вскинула копыта.

— Я чувствую угрозу, — ровным голосом ответил Гвардеец.

— Угрозу? – брови Глори поднялись от возмущения. — От кого?

Пегаска посмотрела на дуло револьвера, после чего повернулась туда, куда оно было направлено. Взгляд пегаски остановился на неподвижно лежащей искалеченной единорожке.

– От кого угроза?! – Глори обернулась. — Она в коме!

Курок револьвера тут же плавно опустился на место, а дуло склонилось к полу. Секунду он стоял молча, после чего его оружие не скрылось под седельной сумкой, а прозрачный барьер, окружающий жеребенка, рассеялся.

— Ясно, — Ферус выпрямился. – Приношу извинения.

Малышка разочарованно фыркнула.

— У тебя даже глаз нет! – Глори сердито нахмурилась. – Каким хреном ты определил угрозу?!

— Я чувствую, — Ферус кивнул в сторону койки.

Глори, оглянувшись на неподвижно лежащую Блэкджек, повернулась к Ферусу и сделала шаг ему навстречу.

— И что же ты там почувствовал? – недоверчивый взгляд пегаски смотрел точно на Гвардейца.

— Эмоции, — ответил он. – Я ощутил гнев. Ненависть. Ярость…

Ферус секунду молчал, словно прислушивался к тому, что происходит в комнате.

— Но сейчас я чувствую боль, — продолжил он. – Гордость. Радость. Печаль…

Пегаска повернулась к Блэкджек. Секунду Глори смотрела на нее, не говоря ни слова, после чего вновь взглянула на Феруса.

— Она… она все это чувствует прямо сейчас? – осторожно спросила Глори.

— Да, — ответил Ферус.

Пегаска кивнула. Она развернулась и приблизилась к кровати, где лежала ее подруга. Глори положила свое копыто на одеяло, которым была укрыта белая единорожка, и глубоко вздохнула.

— Что это значит? – Лакуна взглянула на пегаску.

— Что она борется, — не отрывая взгляда от Блэкджек, ответила та. – Она борется…

Глори поочередно посмотрела на Рампейдж и Лакуну.

— А значит должны и мы, — кивнула она. – Все мы…

На лице Рампейдж появилась легкая полуулыбка. Она обошла койку и встала сбоку, повернувшись к лежащей подруге.

— Это ты правильно, Би-Джей, — кивнула кобыла. – Борись. Тебе еще рано подыхать. Ты мне кое-что обещала…

Взгляд Рампейдж переместился на Феруса.

— …а обещания надо выполнять, — закончила она.

Глори, сделав еще один глубокий вздох, вновь повернулась к Ферусу.

— Спасибо, — кивнула пегаска.

Гвардеец промолчал. Взгляд Глори остановился на ране на ноге жеребенка.

— Ферус, я врач, — добавила она, — позволь помочь малышке.

Тот несколько секунд хранил молчание, после чего кивнул.

— Хорошо, — кивнул Гвардеец. – Но помни — пока жива она, живы все в этой башне.

Ферус повернулся к Хомэйдж, словно почувствовав скакнувшее внутри единорожки напряжение.

— Это не угроза, — он покачал головой. – Она сейчас единственная, кто не дает тьме в моем разуме вновь взять верх. И если это произойдет, то назад я уже не выберусь.

Странно было осознавать то, что настолько опасное существо может так сильно переживать за маленького жеребенка. Крохотная Искра в лапах жуткого монстра, который, к огромному удивлению, всеми силами пытается сохранить ее яркость, ее тепло, защитить ее саму от тьмы вокруг. Словно… словно в эту комнату явилось одно из самых жутких порождений Пустоши, пообещав малышке беречь ее.

— Да, я поняла, — кивнула Глори. – Я буду осторожна.

— Или тебе пиздец! – прошипела жеребенок.

На лице пегаски появилась улыбка.

— Надрать бы ей задницу, — покачала головой Рампейдж.

Ухо малышки встало торчком, стоило ей услышать эти слова. В глаза кобылы вонзился сердитый взгляд малышки. Жеребенок взглянула на затылок Феруса, словно убеждаясь, что ее защитник тут и никуда не делся, после чего вновь повернулась к Рампейдж. Она надула щеки и выпятила грудь, став похожей на очень маленький и разгневанный комок шерсти, который на этот раз уже был переполнен уверенностью и отвагой.

— У меня есть предложение получше! – фыркнула малышка. – Как насчет того, чтобы ты пошла нахер?

Рампейдж подняла бровь, краем глаза взглянув на Феруса, после чего повернулась к Глори. Пегаска в свою очередь закрыла губы копытом и еле слышно хихикнула. Улыбка Рампейдж стала чуть шире.

— Знаешь, — ухмыльнулась Глори, — а она мне нравится.

Рампейдж прыснула.

— Ну вот как Би-Джей очнется, — хохотнула кобыла, — можете ее удочерить!

— Эй! – подала голос Хомэйдж. – В очередь!

Она приобняла Литтлпип, подтянув ее ближе к себе.

— Мы первые ее нашли! — Ди-джей поиграла бровями, взглянув на единорожку.

Лицо Дарительницы Света тут же вспыхнуло алыми тонами, а ушки прижались к голове.

— Хомэйдж! – прошипела Литтлпип, сгорая от стыда.

— Оставьте право выбора за малышкой, — хихикнула Лакуна, указав на жеребенка.

Та вскинула копытца, еще сильнее расфуфырившись, словно маленький черно-желтый филин.

— Все идите нахер! – грозно прошипела жеребенок и ткнула копытцем.

Проделала она это чересчур энергично, и чуть было не упала со спины Феруса, заставив всех в комнате засмеяться. Неожиданно, взгляд Хомэйдж остановился на цифре «36», что была на воротнике малышки. Ди-джей, вспомнила, что за Стойло имело подобный номер, и, если память ее не подводила, там проводились какие-то важные эксперименты с устройством или артефактом, способным очищать от токсинов и радиации. Малышка могла знать кое-что об этом, но, скорее всего, она просто пошлет Хомэйдж, если та станет ее допытывать. А вот ПипБак на задней ноге жеребенка уж точно расскажет все секреты, если они там есть. К тому же Литтлпип, чей любопытный взгляд уже не раз останавливался на приборе на ноге малышки, будет только «за». Доктор тоже есть, ведь Глори вызвалась ей помочь, потому самым хорошим вариантом сейчас увести эту странную парочку в лице чейнджлинга-гвардейца и шумного жеребенка в тихое место, где нет лишних глаз и ушей. Да и сама Хомэйдж хотела задать пару вопросов Ферусу о его прошлом.

— Ладно, – выдохнула Ди-джей. – Предлагаю отвести эту шумную малышку в радиорубку.

Она повернулась к Литтлпип. Единорожка утвердительно кивнула.

— Там спокойнее, — добавила Хомэйдж.

Взгляд Ди-Джея остановился на Глори. Та не возражала.

— Ферус, ты согласен? – Ди-джей взглянула на Гвардейца.

Тот мгновение молчал, обдумывая предложение.

— Да, если там ей можно будет оказать помощь, — ответил он.

— Я только захвачу кое-какие инструменты, — Глори направилась к выходу. – Я догоню вас у лифта.

С этими словами пегаска вышла из палаты. Хомэйдж взглянула на надутого жеребенка, что сейчас сидела и сердито озиралась уставшим взглядом. Да, приключение у нее сегодня было крайне необычное и богатое на эмоции. Любой другой жеребенок уже давно бы упал без сил, но не эта. Откуда жеребенок черпала энергию, оставалось загадкой.

— Ну что, милая, хочешь подняться в радиорубку? – Хомэйдж улыбнулась жеребенку. — Думаю, Ди-джей Пон-3 будет не против таких необычных гостей.

— К этому сраному куску грифоньего дерьма Ди-джею пон-херу-в-жопе?! – малышка вытаращила глаза.

Хомэйдж с трудом удалось подавить в себе желание рассмеяться. Жеребенок быстро запустила передние копытца в одну из сумок Феруса, почти забыв о раненой ноге, и достала складной нож-бабочку. Раскрыв и взяв его в зубы, малышка уперлась копытцами в шею Гвардейца и воинственно помотала головой из стороны в сторону.

— Дфа! – грозно затопала она. — Фпефет! Ему пифцец!

Рядом стоящая Литтлпип, закрыв губы копытами, захихикала, в то время как улыбка Хомэйдж стала еще шире. Воистину, есть в этой бранящейся кобылке что-то милое. Единорожки шагнули к выходу, уводя за собой Гвардейца и жеребенка с ножом в зубах. Следовало побыстрее увести эту колоритную парочку, потому что поднятый шум взволновал приличное количество пациентов и медицинского персонала. Благо, узнав, что они сейчас направляются прямо в рубку и малышка сможет встретиться с Ди-джеем Пон-3, жеребенок выразила острое желание оказаться там. Потому она, выпятив грудь и с ножом в зубах, сидела на спине своего защитника, воинственно глядя вперед. Пони вокруг она практически не замечала, ведь все ее мысли сейчас были там, в рубке, и, судя по взгляду, они уже проигрывали сценарий того, как этот крохотный воин набросится на свою жертву и растерзает. Вот только сам воин выглядел крайне замученным и уставшим. И если бы не ее защитник, она бы точно свалилась со спины.

— Не стоит меня опасаться, — неожиданно сказал Ферус, когда группа сворачивала к лифтам. – Я не настроен агрессивно, пока жеребенку ничего не угрожает.

Хомэйдж удивленно обернулась, взглянув на Гвардейца. Не найдя у него ответа, Ди-джей посмотрела на Литтлпип, поймав ее озабоченный взгляд. Да, Дарительница Света выглядела нервной, и неудивительно, ведь буквально пару минут назад жеребенок чуть было не подорвала их всех, а сейчас она, сидя на спине еще одного большого сюрприза из прошлого, двигалась позади. Ее настороженность можно было понять, однако Хомэйдж, как ни странно, была абсолютно спокойна. Если истории с Пустоши верны, и Ферус – тот самый Геспенст из глупых баек и страшилок, то бояться вообще нечего. Если бы он хотел убить кого-нибудь из них, он бы уже это сделал, а не разыгрывал глупый и никому не нужный спектакль. Его сейчас заботила только раненая малышка. А недавнее откровение двухсотлетнего Гвардейца только сильнее убедили Ди-джея.

— Все будет хорошо, — широко улыбнулась Хомэйдж.

Литтлпип сглотнула.

— Ага… — кивнула она.

— Ну, или Дарительница Света всегда сможет меня защитить, — хихикнула Ди-джей.

Литтлпип невольно посмотрела на Феруса краем глаза и, нервно облизнувшись, повернулась обратно к Хомэйдж. На лице единорожки появилась скромная ответная улыбка.

— Шарительница Минефа, — буркнула себе под нос жеребенок, надув щеки.

Хомэйдж не удержалась и прыснула. Бурчание малышки услышала и Литтлпип, устало закатив глаза и покачав головой. Однако лицо Ди-джея, украшенное ехидной улыбкой и взглядом, хищно смотрящим на возлюбленную, заставило единорожку заметно насторожиться.

— Какой интересный титул… – Хомэйдж поиграла бровями.

— Хомэйдж! – пропищала Литтлпип.

Ее щеки взорвались алым. Она тут же отвернулась, направив взгляд перед собой, и надулась. Всевозможные эмоции смущения и негодования сейчас дружно резвились на лице серой единорожки. О, эта тонкая грань между сдерживающим стыдом и жгучим желанием «броситься во все тяжкие». Тот шаткий баланс противоречий, заставляющий Литтлпип одновременно сгорать от смущения и неимоверно радоваться столь провокационным словам. И наблюдать эту картину каждый раз было просто потрясающе. Хомэйдж ничего не оставалось, как расхохотаться, уткнувшись носом в шею своей кобылки.

— Ты очень плохая пони… — обиженно пробубнила Литтлпип.

Группа приблизилась к лифтам, у которых их уже дожидалась Глори с желтой сумкой медпони, на которой красовались три розовых бабочки – символ Министерства Мира. Таких наборов было полно в клинике, но выдавалась они отнюдь не всем. Видимо, пегаска как-то убедила дежурного медпони поделиться с ней одним.

— Видимо, все сборе, — Хомэйдж приблизилась к панели и нажала на кнопку.

Двери лифта неспеша открылись, издав характерный звенящий звук. Группа вошла внутрь, однако стоило копытам Феруса ступить на пол лифта, как индикатор перегрузки резко загорелся красным, издав предупредительный сигнал. Хомэйдж, подойдя к панели управления, вскинула бровь. Ди-джей поочередно посмотрела на всех, после чего повернулась к Ферусу.

— А… странно… — Хомэйдж пожала плечами. – Грузоподъёмность у таких лифтов же около тонны, ведь им приходилось возить как пони, так их багаж. Не говоря уже о научном оборудовании…

Взгляды Литтлпип и Глори теперь тоже смотрели на Гвардейца. Само собой, три кобылки уж точно не могли весить настолько много, не говоря уже о жеребенке на спине Феруса. Оставался сам Гвардеец. Но ведь он же как-то поднялся на этот этаж достаточно быстро, чтобы успеть догнать жеребенка.

— Кажется, у кого-то проблемы с лишним весом? – колко ухмыльнулась Хомэйдж.

Ди-джей поочередно взглянула на Глори и Литтлпип, после чего повернулась к жеребенку. Не обратив внимания на провокационный взгляд Хомэйдж, малышка широко зевнула, чуть не выронив свой нож-бабочку. С момента, как они покинули палату, вид жеребенка становился все более вялым. Усталость брала свое, заставляя малышку уже почти плавать. Но она все еще сопротивлялась. Видимо, скорая встреча с Ди-джеем Пон-3 все еще держала ее на ногах.

— У меня есть идея! — восхищенно воскликнула Литтлпип. – Я могу нести телекинезом кого-нибудь, пока лифт будет подниматься.

Жеребенок, посмотрев на единорожку, подперла копытцем свой подбородок и несколько раз утвердительно кивнула, словно говоря «Какая отличная идея!». Хомэйдж лишь усмехнулась, закрыв губы копытом.

— Чего? – насупилась Литтлпип. — Нормальная идея! Я часто так делала! Я Стилл Хувза поднимала, так что мой телекинез…

Внезапно она осеклась. Ее лицо слегка помрачнело, разбавившись толикой смущения. Взгляд зеленых глаз замер на Ферусе.

— А… ну да, — добавила единорожка.

В этот самый момент что-то схватило Хомэйдж, подняв ее над полом. Глори и Литтлпип так же взмыли в воздух. Секундное удивление и замешательство было прервано звуковым сигналом, сообщившим, что перегрузка благополучно устранена.

— Ну, теперь-то мы точно знаем, что это кто-то из нас троих! – хихикнула Хомэйдж, краем глаза взглянув на Литтлпип.

Та скрестила передние ноги на груди, надув щеки, но уже через мгновение в глазах единорожки сверкнула искорка, а уголки губ расползлись в стороны.

— Не переживай, твой лишний вес все равно не помешает нашим отношениям, — Литтлпип махнула копытом, нежно улыбнувшись.

Брови Хомэйдж подпрыгнули. Вот это называется превентивный удар! Мгновение, и кабина лифта наполнилась хихиканьем трех кобылок.

— Я тебе припомню, — глаза Хомэйдж хищно сузились.

Литтлпип в ответ показала язык. Ди-джей нажала на кнопку верхнего этажа, после чего двери лифта не спеша закрылись, а кабина двинулась вверх. Было довольно странно парить в воздухе над полом. Ощущения, что тебя держит телекинез, все же имелись, однако привычной ауры нигде видно не было. Скорее всего, особенность магии этой самой расы, к которой принадлежал сам Гвардеец. К тому же было неясно, почему обычная магия вокруг него попросту не работает. Хомэйдж попробовала дотронуться до Литтлпип телекинезом, но, само собой, ничего не случилось. Еще интереснее было и то, что это странное поле влияло и на техномагические устройства – ПипБаки. Что у Литтлпип, что у жеребенка они барахлили, отказываясь нормально работать. Однако если верить тому эксперименту Лакуны в палате – стоит отойти от Феруса дальше, чем на метр, и все возвращается в норму. В этом, судя по всему, уже успела убедиться Литтлпип, иначе она бы уже сидела с отверткой и вовсю копалась в своем ПипБаке, пытаясь его починить. Но почему магия так странно себя ведет? Есть только один способ узнать.

— Ферус, почему магия рядом с тобой словно исчезает? – Хомэйдж повернулась к Гвардейцу.

— Я не знаю, — ответил он.

Ферус слегка повернул голову в сторону Ди-джея, но его взгляд по-прежнему продолжал смотреть перед собой на стену.

— Я чувствую твой интерес, — продолжил Гвардеец, — У тебя много вопросов, но я не дам на них ответы.

Хомэйдж несколько раз удивленно моргнула.

— Почему? – спросила Ди-джей.

— Ради безопасности жеребенка, — ответил Ферус. – Я признателен за то, что вы решили помочь, но в благодарность я могу предложить лишь крышки.

Гвардеец выпрямился, вновь направив взгляд своих пустых глаз перед собой.

— И лучше будет, если вы забудете о нас, — добавил он. – После того, как жеребенку помогут, я покину Тенпони Тауэр, и больше вы обо мне не услышите.

— С такой-то темпераментной кобылкой? – усмехнулась Глори. – Ты еще сам не знаешь, на что подписался.

Пегаска скрестила копыта на груди, взглянув на жеребенка. Малышка в ответ одарила ту сердитым взглядом, однако это заставило Глори лишь улыбнуться.

— Я, думаю, вы еще прогремите на всю Пустошь, — кивнула пегаска и, повернувшись к Гвардейцу, добавила: — Не переживай, я сохраню в секрете все то, что я сегодня услышала.

— А я вообще планирую себе память стереть, — пожала плечами Литтлпип.

Внутри Хомэйдж что-то екнуло. Упоминание амбициозной задумки Дарительницы Света вновь расшевелило сидящее в глубине разума напряжение, но Ди-джей тут же попыталась подавить это чувство, скрыв его за улыбкой.

— А я просто умею хранить секреты, — Хомэйдж пожала плечами. – Можешь на нас рассчитывать.

Ферус промолчал.

— По-моефу, они пифтят, — подала голос жеребенок.

Она поправила нож в зубах и постучала копытцем по панцирю Гвардейца, одарив кобылок колким взглядом.

— Офобенно фот эта фот, — малышка указала на Глори. – У нее мофда подофрительная.

Пегаска скрестила передние ноги и сузила глаза, хищно ухмыльнувшись.

— Как врач, я авторитетно заявляю, что организму этой малявки необходим срочный курс объятий и тисканий, — широко улыбнулась она.

— Фот! – малышка вновь постучала по спине Феруса. – Ей ната фрочно дфать пифды! Фмотри! Фидиф?

Ферус слегка повернул голову к жеребенку.

— Я взгляну, как представится возможность, — с каменным лицом ответил Гвардеец и вновь отвернулся.

Хомэйдж не выдержала и захохотала. Через мгновение к ней присоединилась и Литтлпип, наполняя кабину своим звонким смехом. Глори лишь закрыла копытом глаза и отрицательно покачала головой. Одна только малышка не поняла всей ситуации, продолжая сверлить кобыл сердитым взглядом, что только сильнее подливало масла в разгорающийся хохочущий пожар.

— Ну, хоть осмотреть ее ПипБак можно? – Литтлпип смущенно постучала копытами.

— Если она не против, — ответил Ферус.

Взгляды устремились на жеребенка, которая к этому моменту вновь широко зевнула и начала клевать носом, попросту пропустив последний вопрос. Судя по ее отрешенному взгляду, ей сейчас было все равно. Последние силы уходили на борьбу с усталостью, чтобы быть «во всеоружии» при встрече с Ди-Джеем Пон-3, но с каждой секундой оборона малышки слабела.

— Я думаю, она будет не против, — хихикнула Хомэйдж, глядя на сонную кобылку.

Кабина лифта прибыла на нужный этаж, оповестив всех внутри характерным звонком. Двери не спеша отодвинулись в стороны, пропуская гостей внутрь. Магия Гвардейца отпустила кобылок, позволив им ступить на пол кабины, вновь вызвав перегрузку. Лифт издал громкий сигнал, а индикатор загорелся красным. Пожав плечами, Хомэйдж первой вышла наружу.

Группа оказалось в роскошном мраморном холле, который по бокам обнимали две лестницы, ведущие на второй этаж. Через ограждающие их перила виднелась надпись «Министерство Магии — Мейнхеттан», выполненная большими бронзовыми буквами. Центр холла занимал фонтан со статуей аликорна, чью шею украшал водяной талисман — ожерелье с большим сапфиром. Позади фонтана находились двойные двери, на которых бронзой были вымощены слова: «Библиотека имени Твайлайт Спаркл». Точно над входом в библиотеку, на втором этаже, находился еще один проход, закрытый такими же двойными дверями, надпись на котором уже гласила: «М.М. Станция Экстренного Радиовещания».

— Пип, отведешь наших гостей в библиотеку? – Хомэйдж повернулась к подруге. – Я сбегаю в радиорубку, узнаю у Ди-джея Пон-3 о…

Взгляд невольно прыгнул на жеребенка, ведь упоминание Пон-3 точно может вызвать у нее очередной приступ гнева, вот только этого не случилось. Оборона малышки не выдержала, и усталость окончательно взяла свое. Перед собой Хомэйдж увидела отнюдь не рассерженный черно-желтый клубок шерсти, а распластавшуюся на спине у Феруса кобылку, что обнимала передними копытами свой нож-бабочку и сладко сопела в обе ноздри. Зрелище было настолько умилительным, что Хомэйдж не смогла сдержать улыбку.

— А она очень милая, когда спит, — Глори покачала головой. – Я уже боялась, что малышка, оказавшись тут, рванет с ножом в зубах на поиски Ди-джея Пон-3. Это было бы неприятно…

Она повернулась к Хомэйдж.

— Надеюсь, мы не помешаем? — добавила пегаска.

— Думаю, что нет, — хихикнула Хомэйдж. – Я только заскочу к Ди-джею и уведомлю его, что все в порядке.

Глори слегка нахмурилась.

— А сам он спустится? – поинтересовалась пегаска.

Хомэйдж пожала плечами.

— Вряд ли, — ответила она. – Он в это время обычно занят записью очередной программы. Наверное, опять о Дарительнице Света…

Взгляд Ди-джея замер на Литтлпип, чьи глаза уползли исследовать потолок, а щеки начали покрываться румянцем.

— Надо поставить его в известность, что у нас гости, — Хомэйдж повернулась обратно к Глори.

— Жаль, — слегка разочарованно вздохнула пегаска. – Было бы интересно с ним познакомиться.

Ди-джей посмотрела на Литтлпип. Та кивнула. Хомэйдж двинулась вверх по лестнице, в то время как единорожка повела Глори и Феруса в сторону библиотеки. Да, удачное совпадение, что жеребенок уснула, ведь если бы этот комок гнева начал бегать по холлу и, упаси Богиня, умудрился залезть и в радиорубку, проблем было бы не избежать. Хотя, судя по тому, что Хомэйдж увидела в палате совсем недавно, жеребенок сейчас вряд ли захочет далеко отходить от своего нового защитника. Да и тот, судя по всему, теперь так просто не позволит ей слинять.

Поднявшись к входу на станцию радиовещания, Ди-джей толкнула дверь и вошла внутрь. Единорожку встретил знакомый свет от десятков мониторов, на чьих экранах можно было увидеть большую часть Эквестрийской Пустоши. Да, именно с этого места каждый день Ди-джей Пон-3 вещает своим голосом на всю Пустошь, вселяя уверенность и даря надежду многим пони, что вынуждены каждый день вести борьбу не на жизнь, а насмерть. Это все могло закончиться сегодня, если бы не двухсотлетний Гвардеец, уговоривший жеребенка не взрывать гранату. Мысль заставила Хомэйдж улыбнуться.

Ди-джей подошла к панели с кнопками. Хорошо, что она успела заранее записать радиопередачу, иначе с таким насыщенным на события днем это было бы сложно сделать. Но чутье, как обычно, не подвело, потому можно спокойно включать запись и идти к остальным. Вдруг Литтлпип все же что-нибудь найдет в ПипБаке жеребенка, а Ферус нет-нет, да и расскажет что-нибудь о своем прошлом. Надежда, как всегда, умирает последней. Убедившись, что все готово для вещания, Хомэйдж вышла из радиорубки, плотно закрыв дверь, и двинулась вниз по лестнице.

Библиотека имени одной из самых начитанных и любознательных единорогов полностью оправдывала свое название. Полки с книгами тут были везде, кроме пары читальных уголков в разных местах большого зала и трех больших сводчатых окон. По периметру библиотеки было несколько колонн, которые, само собой, как и все вокруг, были окружены еще большим количеством книг. В центре стоял массивный стол, вместо ножек у которого была кольцеобразная полка, заполненная научными трактатами, романами, учебниками и прочими копытописями. Все это напоминало один сплошной книжный океан, который, если не захватить спасательный жилет, точно поглотит тебя целиком. Единственное, что не вписывалось в общий упорядоченный бумажный хаос – кровать под окнами и несколько предметов мебели: холодильник, столик и несколько стульев, рассеянных по комнате.

Именно около кровати и решили расположиться гости Хомейдж. Глори, расстелив простынь на полу, уже вовсю хлопотала над жеребенком. Пегаска времени зря не теряла, в буквальном смысле выпотрошив сумку для оказания первой помощи около малышки и, орудуя копытами и пинцетом в зубах, приводила шерстку жеребенка в порядок. Рядом уже успела собраться небольшая кучка из использованных бинтов и ваты, которые пегаска предусмотрительно складывала в изодранный комбинезон малышки. Все равно у него теперь одна дорога – в мусор. Жеребенок, судя по всему, настолько вымоталась, что вообще не обращала ни на что внимания, а просто посапывала, изредка подергивая передней ногой.

В паре метров от хлопочущей Глори стоял кофейный столик, за которым, вооружившись отверткой и своим любопытством, сидела Литтлпип и копалась в ПипБаке жеребенка. Единорожка уже сняла переднюю панель прибора и что-то откручивала в плате.

— Ди-джей Пон-3 не против нашей маленькой вечеринки, — улыбнулась Хомейдж, привлекая внимание остальных.

При упоминании имени Ди-джея жеребенок скривила мордочку, тряхнув передним копытцем и что-то пробубнила сквозь сон.

— Конечно, всех-всех поубиваешь, — шепнула Глори. – Никого не останется.

Пегаска смочила бинты раствором и продолжила чистить шерстку жеребенка.

— Как наш пациент? – шепотом спросила Хомейдж, приблизившись к Глори.

— Великолепно, — улыбнулась пегаска. – Спит, как убитая. Ее сейчас даже пушкой не разбудишь.

Глори кивнула в сторону Феруса.

— Даже такой, как у нашего новоиспеченного защитника, — добавила она.

— Не соглашусь, — в разговор включился Ферус. – Один раз от выстрела она проснулась.

Глори и Хомейдж повернулись к Гвардейцу.

— Ты ее хоть не сильно напугал? – Ди-джей скрестила передние ноги, вооружившись ехидной улыбкой.

— Она не испугалась, — ответил Ферус. – Просто обматерила меня и опять уснула.

Пегаска уронила голову, громко хохотнув, в то время как Ди-джей, закрыв губы копытом, начала смеяться.

— Говорю тебе: ты сам еще не знаешь, на что подписался, — пегаска ткнула копытом в сторону Феруса, после чего вернулась к спящей малышке.

Улыбающаяся Хомейдж, покачав головой, шагнула к Литтлпип, терзающей ПипБак жеребенка. Она уже как раз открутила от прибора еще какую-то поврежденную плату и отложила ее в сторону.

— А у тебя как? – спросила Ди-джей, взглянув на микросхемы и шурупы, валяющиеся на столике.

Литтлпип почесала затылок.

— Ничего особенного, — она пожала плечами. — В целом ПипБак вполне исправен, за исключением нескольких вмятин на корпусе и трещин на экране. Ну, с таким-то темпераментом хозяйки…

Единорожка широко улыбнулась, мельком взглянув на спящую малышку.

— Хорошо, что по прочности эти приборы между Стилл Хувзом и Сосудами Душ, — хихикнула Литтлпип и, указав на поврежденную плату, добавила: — Но малышка все равно как-то умудрилась сломать отслеживающий маячок.

Хомейдж нахмурилась, пока ее подруга принялась собирать прибор.

— Ну, обычно по ним можно легко обнаружить местонахождение ПипБака, — ответила на немой вопрос единорожка.

— То есть, — Хомейдж указала на прибор, — благодаря этому маячку ее могут отследить?

Литтлпип отрицательно покачала головой, ставя переднюю панель ПипБака на место и прикручивая ее болтами.

— Теперь уже точно нет, — она махнула копытом.

Единорожка подняла сломанную плату маячка телекинезом.

— Странно еще то, — добавила Литтлпип, – что обычно такие маячки в ПипБаки не ставят. Это более продвинутая модель. Видимо, кто-то очень не хотел, чтобы она потерялась. Однако темперамент нашей кобылки оказался куда сильнее.

Хомейдж взглянула на микросхему, которая парила в воздухе перед Литтлпип. В центре платы виднелось большое сквозное отверстие, в которое был помещен круглый стеклянный сосуд с парой контактов внутри. И, судя по тому, что сам он был весь в трещинах, а контакты внутри были порваны, маячок действительно больше не работал.

— В нем есть что-нибудь важное? – спросила Хомейдж, переводя взгляд на подругу.

Литтлпип отрицательно покачала головой.

— Ничего, кроме вмятин и маячка, — ответила единорожка. – Но одно могу сказать точно – это ПипБак из Стойла 36.

— Как и комбинезон на малышке, — Ди-джей задумалась.

Все совпадало. Жеребенок точно имела какое-то отношение к 36 Стойлу. А если добавить маячок, установленный в ПипБак, подтверждались подозрения насчет того, что малышку не просто так держали в Стойле, лишь усилились. Добавить к этому еще и тот факт, что, судя по слухам, в этом месте обосновались наемники, а само убежище использовали в качестве базы для производства наркотиков, жеребенка там точно бы не стали держать без веской на то причины. Ферус, скорее всего, мог бы пролить свет на эту загадку, но он отказался. Слишком много вопросов и, как всегда, ответов почти нет, лишь догадки.

— Ты знаешь, где это? – осторожно спросила Литтлпип, увидев замешательство на лице Ди-джея.

Та, вздохнув, кивнула головой.

— Да, — ответила Хомейдж. – 36 Стойло находится недалеко от руин Лас Пегасуса и, судя по слухам и разрозненной информации с не самых проверенных источников, в нем, после его расконсервации, обосновались не самые порядочные и добрые жители Пустоши.

— В каком смысле? – Литтлпип заметно напряглась.

Хомейдж указала на ПипБак жеребенка.

— Там начали производить различные сложные химикаты и наркотики, — ответила Ди-джей. – И, судя по всему, уже довольно давно. Ко всему прочему, опять же, если верить слухам, в этом Стойле удалось обнаружить какой-то артефакт или что-то подобное, способное бороться с различными видами загрязнений на Пустоши. Радиация, розовое облако, порча – что угодно.

Хомейдж кинула взгляд на спящую кобылку, после чего взглянула на Феруса и повернулась обратно к Литтлпип. Та уже закончила собирать ПипБак, отложив его в сторону.

— Был ли этот артефакт в 36 Стойле с самого начала или его туда принесли – одной Богине известно, — покачала головой Хомейдж.

Литтлпип удивленно наклонила голову, положив поврежденный маячок на стол.

— Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась единорожка.

— Я хочу сказать, что какой смысл держать маленького жеребенка в таком месте? – осторожно начала Хомейдж. – К тому же, насильно надевая на него ПипБак, оборудованный продвинутым маячком.

Глаза Ди-джея встретились с настороженным взглядом подруги.

— Теперь становится понятно, почему он на задней, а не на передней ноге, — Литтлпип приставила копыто к подбородку. – Да еще и во вмятинах и трещинах… Она явно не хотела его носить.

Хомейдж кивнула. Взгляды обеих кобылок устремились к Ферусу, однако Гвардеец с каменным лицом продолжал стоять около Глори и жеребенка. У лифта он четко дал понять, что ничего рассказывать о себе и малышке не намерен. А вопросов становилось все больше.

— Ну, чтобы вы не мучились, — подала голос Глори, — я вам отвечу – это она.

Хомейдж и Литтлпип повернулись к пегаске. Та уже как раз заканчивала накладывать повязку на бедро малышки. Это заставило жеребенка что-то пробубнить сквозь сон и дернуть передней ножкой.

— Да-да, — проворковала Глори и осторожно погладила свою пациентку по голове, — все-все умрут.

Пегаска хихикнула и, подняв голову, повернулась к Хомейдж.

— Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила Ди-джей.

— Вот наш маленький артефакт, способный бороться с загрязнениями, — пегаска указала на жеребенка. – Теперь я в этом убедилась.

Глори осторожно завязала узел, обрезав излишки бинта, и скинула их в общую мусорную кучу, которая после очищения и оказания помощи жеребенку выглядела довольно внушительно.

— Откуда ты знаешь? – нахмурилась Литтлпип.

— Для лечения раны я использовала два экстра-сильных лечебных зелья, — ответила Глори. – И знаете что?

Пегаска улыбалась. Сейчас на ее лице читалась какая-то странная радость, словно она выиграла какой-то приз или нашла что-то крайне важное.

— Почти что ничего! – хихикнула Глори. – Два экстра сильных лечебных зелья! И почти никакого эффекта!

Теперь нахмурилась еще и Хомейдж. Трудно было понять, чему именно радуется пегаска. Ведь, если зелья не сработали, значит, рана в ноге продолжит беспокоить малышку. Но почему зелье не сработало? Экстра-сильный эффект помогал вылечить очень серьезные травмы и ранения даже у крупных жеребцов, но что пошло не так с жеребенком?

— Ты что-то скрываешь, – теперь уже подал голос Ферус.

Гвардеец сделал шаг к пегаске.

— Ну, я хочу сказать, что… — начала Глори, но осеклась.

Секунду она молчала, словно собираясь с мыслями.

— Ладно, давайте начистоту, — она махнула копытом, указав на жеребенка. – У этой малышки крайне редкая и необычная генная мутация. К тому же, ее организм обладает очень высокой магической резистентностью и…

Глори осеклась. Ее взгляд поочередно остановился на недоумевающих лицах Хомейдж и Литтлпип, после чего замер на пустых глазах Феруса. Что пегаска сейчас сказала, видимо, поняла только она сама.

— Так, ясно… — Глори помассировала виски. – Я хочу сказать, что тело жеребенка способно бороться с радиацией и прочими видами загрязнений, а ко всему прочему имеет очень высокое сопротивление магии. Очень.

— Поэтому ее так тяжело держать телекинезом? – Литтлпип почесала затылок.

Пегаска кивнула. Хомейдж вспомнила, как тоже пыталась поймать малышку телекинезом, однако та попросту выскользнула из магического захвата.

— И потому экстра сильные зелья почти не возымели эффект, — добавила Глори. – До того, как… я рассталась с Анклавом, я была ученицей у лучшего ученого и имела доступ ко многим проектам, в том числе и секретным. Один из таких – проект «Чистое небо».

Пегаска принялась заворачивать жеребенка в простыню, делая из нее нечто наподобие маленького кокона, из которого вылупится отнюдь не красивая бабочка, а маленький сварливый жеребенок.

— Проект был начат примерно пару лет назад, — продолжила Глори. – В нем говорилось, что внизу удалось обнаружить таинственный объект, способный бороться с различными видами загрязнений. Однако из-за того, что информации о нем у нас почти не было, а достать его с Пустоши не представлялось возможным, проект так и остался лежать на полке, ожидая своего часа.

— Но Анклав ведь очень сильная организация, — Литтлпип почесала затылок. – Что им мешало забрать ее из обычного Стойла?

Хомейдж пожала плечами.

— Ну, с учетом того, что наркобароны нагнали туда почти что целую армию, — ответила она, — прямой штурм такого Стойла поднял бы приличную шумиху. К тому же, я не думаю, что о таком необычном артефакте не знали и Стальные Рейнджеры.

Ди-джей взглянула на Глори.

— И те и другие легко смогут вскрыть Стойло, — добавила она. – Вот только ответный удар в спину оставит с носом того, кто полез первым.

— И не забывай, что Анклаву придется нагнать на Пустошь приличное количество солдат, — кивнула пегаска. – И упаси Богиня, если кто-нибудь из них увидит, что тут отнюдь не мутировавшие чудовища, а такие же пони, которым нужна помощь…

Глори покачала головой.

— Да, прямым штурмом Стойло не вскрыть, — Хомейдж скрестила передние ноги на груди. – А тихо выкрасть этот самый «объект» может только приведение…

Взгляды трех кобылок одновременно устремились на Феруса.

— И теперь малышка «сбежала» из Стойла, — усмехнулась Глори, обращаясь к Гвардейцу. – Когда я сказала, что ты подписался на что-то сумасшедшее, я имела в виду не только темперамент твоей новой спутницы.

Лицо пегаски стало серьезным.

— За ней теперь будут охотиться как Анклав, так и Стальные Рейнджеры с наркобаронами, у которых ты ее украл, — добавила она. – Это, опуская тот факт, что на Пустоши и без них хватает всякого дерьма…

Ферус повернул голову к пегаске. На мгновение показалось, что его стеклянные глаза смотрят на кобылку.

— Тогда пусть приходят, — голос Гвардейца запестрил агрессивными нотками.

Литтлпип вышла из-за стола, встав рядом с Хомейдж.

— Ты уверен, что справишься в одиночку? – осторожно спросила единорожка.

Ферус встал прямо. Теперь взгляд его пустых глаз, как и всегда, смотрел точно перед собой. Несколько секунд двухсотлетний Гвардеец молчал, словно собираясь с мыслями или решал, что же ему делать дальше и как поступить.

— Я… я должен, — наконец, ответил Ферус.

Он сделал глубокий вдох. Даже маскировка под пони и каменное выражение лица не могли скрыть того, что Гвардеец нервничает. Это ощущалось по тому напряжению, которое витало вокруг него. Сейчас внутри Феруса шло сражение за его разум, и только маленькая взбалмошная и вредная кобылка могла помочь ему победить.

— Много лет назад я не смог уберечь то, что поклялся защищать, — добавил Ферус. – Защитник Королевы и улья потерял как Королеву, так и улей…

Гвардеец сделал еще один глубокий вдох. Его голова медленно повернулась к Хомейдж и Литтлпип.

— Это мое искупление, — продолжил Ферус. – Я слишком долго бродил во тьме, забыв то, для чего был рожден.

Гвардеец повернулся к спящему жеребенку и Глори.

— И если сейчас я не смогу защитить ее, — его голос стал тверже, — пусть тьма поглотит меня.

Приблизившись, Ферус замер в шаге от малышки и склонил голову. Жеребенок вновь что-то пробубнила сквозь сон и, используя свой нос, плотнее укуталась в простынь.

— Меня называли множеством имен, — голос Гвардейца стал тише. – Опустошитель, Безликий, Ангел Смерти, Ириму, Геспенст. Но мое имя всегда было Ферус.

Он выпрямился.

— И я был рожден защитником, — Ферус повернулся к Глори. — Поэтому, пусть приходят. Если ради безопасности этого жеребенка мне придется убить их всех либо погибнуть самому – так тому и быть.

— Смелое заявление, — усмехнулась пегаска.

Она указала копытом на малышку.

– В таком случае можешь забирать своего жеребенка, мистер Большая Нянька! – хихикнула Глори. — Она будет в полном порядке, только рекомендую остаться в Тенпони Тауэр еще на ночь. Пусть выспится и придет в себя.

Гвардеец кивнул. Спящий жеребенок медленно взмыла в воздух и приблизилась к нему. Странно было наблюдать за такой достаточно трогательной сценой, ведь двухсотлетний Ферус никак внешне не походил на няньку, а уж тем более на родителя. Если отринуть все сомнения и шероховатости ситуации, то спящий жеребенок, казалось, каким-то чудом выиграла самый ценный приз, который может получить пони ее возраста на жестокой и смертельно опасной Пустоши.

— Хорошо, я сделаю, как ты говоришь, — кивнул Ферус.

Рядом с ним в воздух взмыл средних размеров мешочек, который приземлился около Глори, издав шуршащий звук.

— Что это? – пегаска подняла его и потрясла.

Через мгновение ее глаза расширились от удивления, а сама она повернулась к Ферусу.

— Н… не надо!.. – Глори отодвинула мешочек от себя.

— Это благодарность за помощь, — кивнул Ферус и, невзирая на сопротивление пегаски, добавил: – Тебе они все равно сейчас нужнее, чем мне.

Глори хотела что-то возразить, но запнулась. Секунду она смотрела на мешок, после чего вздохнула и повесила его на пояс.

— Спасибо, — она неуверенно потопталась на месте. — Вам хоть есть, где переночевать?

Гвардеец покачал головой.

— Можешь снять комнату в отеле Тенпони Тауэр, — добавила пегаска. – Я провожу.

Глори подхватила мусор, оставленный после перевязки жеребенка и, сложив его в сумку первой помощи, закинула себе на спину.

— Да, так будет быстрее, — ответил Ферус. – Нам не помешает отдых.

— А завтра можешь уже идти, куда хочешь, — усмехнулась Хомейдж. – Только не громко, а то начнешь шуметь и ненароком снимешь осаду Красного Глаза, оставив Дарительницу Света без работы.

Ди-джей ехидно улыбнулась, посмотрев на Литтлпип. Единорожка, надув покрывшиеся румянцем щеки, тут же отвернулась. Вдруг Литтлпип, неожиданно спохватившись, стукнула себя копытом по лбу и, повернувшись к кофейному столику, подхватила телекинезом ПипБак жеребенка. Взяв его в копыта, единорожка поднесла его к Ферусу.

— Вот, я тут немного поковырялась и перенастроила пару узлов, — усмехнулась она. – Теперь он частично будет работать в твоем поле, или что там у тебя?..

Хомейдж удивленно повернулась к подруге.

— Ты когда успела? – Ди-джей подняла бровь.

— Так получилось, — Литтлпип смущенно пожала плечами.

ПипБак жеребенка взмыл в воздух. Мгновение прибор висел около Феруса, словно Гвардеец его каким-то образом исследовал.

— Спасибо, — устройство скрылось в седельной сумке Феруса.

— Только не надо крышек! – Литтлпип вскинула копыта. – Это просто так!

Ферус промолчал.

— Спасибо за гостеприимство, — Глори кивнула Хомейдж. – Жаль, что не удалось познакомиться с Ди-джеем Пон-3.

— Ну, видимо, в другой раз, — улыбнулась та.

Глори и Ферус вышли из библиотеки, остановившись у лифтов. День оказался крайне богат на события, и очень жаль, что об этом нельзя рассказать во всех подробностях. Такая радиопередача определенно бы заимела успех, а сказать Хомейдж сейчас было что. Но это было бы нечестным по отношению к Ферусу и его новоиспеченной спутнице. Если Глори права, и за жеребенком начнется настоящая охота, то Гвардейцу и малышке лучше оказать всю посильную помощь. И в данном случае – это сохранение их тайны. Прозвучал тихий звонок, оповестивший присутствующих о том, что лифт прибыл на этаж. Глори вошла первой, однако Ферус почему-то остался стоять на месте.

— Можете ответить мне на один вопрос? – Гвардеец повернулся к Хомейдж и Литтлпип. – Искренне.

— Да, — кивнула Ди-джей. – Какой?

Ферус секунду молчал, собираясь с мыслями.

— Я лишился глаз еще тогда, когда упали первые бомбы, потому, ответьте мне, — его голос стал звучать заметно тише, – на что сейчас похож мой дом?

Вопрос был крайне неожиданным. Хомейдж заметно нахмурилась, повернувшись к Литтлпип. Та тоже была удивлена подобной просьбой двухсотлетнего Гвардейца и, как и Ди-джей, находилась в легком замешательстве.

— Твой дом? – переспросила Хомейдж.

— Эквестрия, — кивнул Ферус. – Я помню зеленую траву. Солнце. Синее небо. Счастливые лица пони на улице. Улыбку моей Королевы…

Гвардеец говорил медленно и полушепотом, тщательно подбирая каждое слово.

— И свет, — на его лице неожиданно мелькнула слабая улыбка. – Много света…

Улыбка пропала с лица Феруса. Он сделал глубокий вдох.

— Я чувствую ненависть, боль и гнев, что царят вокруг, но я не могу увидеть, – продолжил Гвардеец, — потому, я прошу вас ответить мне честно: на что сейчас похож мой дом?

У Хомейдж встал ком в горле. Ее словно попросили совершить какой-то ужасный поступок, против которого протестовало все внутри, но сделать это было необходимо. Увиливать и врать было еще более подлым, чем промолчать и не сказать ничего.

— Теперь Эквестрия — это выжженная пустыня, Ферус, — рядом с Хомейдж прозвучал голос ее подруги. – Трава высохла, небо и солнца больше не видно из-за облачной завесы, а счастливые лица пони слишком большая редкость. Вокруг царствует только мрак.

Литтлпип говорила громко и четко, чтобы Гвардеец услышал каждое ее слово. В словах Дарительницы Света чувствовалась искренность. Пусть правда и была ужасной, но она одна была в десятки раз лучше самой сладкой и приятной лжи. Эта единорожка буквально недавно сама ступила на выжженные и опустошенные земли Эквестрии из защищенного Стойла, увидев весь ужас воочию, как и вспомнивший себя двухсотлетний Гвардеец, с чьего разума спала пелена. Потому кому, как ни ей, рассказывать Ферусу о том, во что превратился мир, который он помнил.

— Теперь это ужасное место, — Литтлпип опустила взгляд. – Место, сгоревшее в огне магической радиации и превратившееся в Пекло…

Ферус молчал. Звенящая тишина, разбавляемая лишь еле слышным журчанием воды в фонтане, резала слух. Через несколько долгих секунд Ферус молча повернулся и шагнул к лифтам, где его уже ждала Глори.

— Прости… — шепнула Литтлпип.

По ее щеке скользнула слезинка. Ферус замер около входа в лифт.

— Хорошо, что я лишился глаз, — Гвардеец шагнул в кабину.

Тишина. Сейчас в номере отеля царила лишь она. Врач, что помогла оказать помощь жеребенку, не солгала – Ферусу и его спутнице подобрали самый отдаленный и тихий номер, правда без удобств. Только кровать, тумбочка и скромный санузел, но Гвардейцу большего не требовалось. Завтра они покинут башню и отправятся путь.

Ферус еще раз прислушался, пытаясь услышать сопение спящего жеребенка. Кобылке досталась вся кровать, в то время как Ферус просто сидел у ее края и слушал. Каждую минуту, а может быть и чаще, он аккуратно щупал телекинезом край кровати, словно она может куда-то пропасть вместе с малышкой. Но нет, громкое сопение жеребенка и мягкие эмоции спокойствия и доверия отчетливо давали понять, что она тут и никуда не делась. Однако эти нехитрые действия для Феруса сейчас стали какой-то необычной мантрой, повторяемой им раз за разом. И виной тому было непривычное свербящее чувство, не дающее ему расслабиться и постоянно напоминающее о себе. Ферус уже забыл, что значит волноваться, и теперь с его воспоминаниями о прошлом вернулось и оно, как и ворох других чувств. Придется вновь привыкать к ним.

Благодаря Глори, которая после перевязки жеребенка вызвалась помочь с припасами после заселения в номер, Ферус был полностью готов к путешествию. Она даже нашла где-то пару новых седельных сумок вместо тех, что порвал взрыв, устроенный жеребенком. Вода, еда и несколько медикаментов – все уже было тщательно отсортировано и лежало в сумках около Гвардейца. Проблема была в боеприпасах для револьвера. К несчастью, малышка бросила гранату именно в ту сумку, где Гвардеец хранил свои патроны, и теперь они были безвозвратно потеряны для него. Времени собрать их попросту не было, да Ферус и не пытался. Жеребенок важнее. Но теперь придется заглянуть к оружейнику, чтобы купить новых. Ближайший из них находится в Новой Эпплузе, потому Ферус с малышкой поначалу отправятся туда. Оставалось дождаться, пока жеребенок проснется, но свербящее чувство волнения не давало покоя.

«Но что дальше?»

Этим вопросом Ферус принялся задаваться сразу после того, как покинул верхний этаж Тенпони Тауэр. Да, жеребенок себя не убила и решила остаться вместе с ним, но что теперь? Пони, с которыми Ферус недавно общался, были правы. Если жеребенок так важна, то за ней придут и попытаются отнять. И пусть Гвардеец готов сделать все и даже больше, чтобы защитить ее, но хватит ли у него сил? Последние годы Ферус был лишь скрытным чудовищем, молчаливо путешествующим от одного поселения пони к другому. Он брался за самую грязную работу только лишь для того, чтобы заглушить голод и шепот. Теперь же все совсем иначе. В его копытах не просто маленький беззащитный жеребенок, в его копытах та, кто удерживает разум Гвардейца от падения в бездну. Та, кто не дает потокам отчаяния и боли вновь заполнить каждый уголок сознания Феруса, ведь, если это случится, они смоют Гвардейца обратно в темноту, из которой будет уже не выбраться.

Масла в огонь подливало еще и то, что помимо обещания малышке Ферус дал еще одно, то самое, в Дыре. Он обещал той кобыле, Шарп, что доставит жеребенка в Ванхувер, и, как только Гвардеец там окажется, она потребует кобылку. Но отдаст ли Ферус свой последний лучик надежды?

«Нет»

Гвардеец сделал глубокий вдох. Вместе с волнением в океан чувств вклинилась уверенность и решимость. Да, он обещал доставить малышку в Ванхувер, но он не обещал, что отдаст ее. Никому. И значит, если там ему придется принять бой, так тому и быть. Другой на его месте просто отказался бы идти в тот город и спрятался, но Ферус дал обещание. Один раз он уже нарушил клятву. Больше этого не повторится.

Ферус опять коснулся кровати и прислушался. Вновь громкое сопение и яркие эмоции спящей кобылки. И волнение. Оно продолжало терзать разум Гвардейца, как будто он сидел на иголках. В таких ситуациях нужен совет, но к кому идти? Пусть пони ему сегодня очень сильно помогли, но доверять им Ферус не мог. Слишком долго Гвардеец ходил по выжженной радиацией и ненавистью Эквестрии. Пустошь ожесточила его, сделав своим посланником, молчаливым и жестоким, который давно разучился различать, где плохое, а где хорошее. Этому тоже придется учиться заново.

Две сотни лет скитаний Ферус полагался только на себя и мог справиться с любой угрозой. А теперь? Теперь же все стало совсем иначе. За малышку придется драться, придется… убивать. Вновь. Эта мысль тоже не давала Ферусу покоя. Раньше это не было проблемой, но теперь… Защитник не убийца. Защитник оберегает и охраняет то, что ему дорого, а не стоит по колено в крови. И теперь возвращаться обратно туда, где страдания и боль текут рекой, а Ферус, не обращая на них внимания, слепо шел вперед и калечил любого, кому не повезло с ним встретиться, Гвардеец был не намерен. Пламя ненависти и злобы должно было погаснуть! Лучше смерть, лучше забвение, чем это! Но… но что делать? Как вновь не ступить на эту скользкую дорожку, ведущую к саморазрушению? Ферус не знал, а тех, у кого можно попросить помощи или совета, просто нет…

— Ты всегда можешь спросить свою Семью.

Гвардеец выпрямился от неожиданности. Шепот! Громкий, отчетливый. Не те слабые отголоски, преследовавшие Феруса две сотни лет, нет. Четкий, ясный и мягкий шепот. Голос Королевы. Гвардеец почувствовал, как между стенающими страхами и паранойей загорелось пламя. Словно в бушующем океане, среди серых туч капитан маленького суденышка смог рассмотреть яркое пламя маяка, указывающее, куда плыть. Семья, которая теперь всегда с ним. Его улей, его близкие, его Королева… Но чтобы поговорить с ними, придется уснуть.

Ферус усилил свое эмоциональное чутье. Вокруг было так же, как и пару часов назад – Тенпони Тауэр жила своей жизнью, не обращая внимания на него и его спутницу. Гвардеец осторожно положил голову рядом с жеребенком, отчего та еле слышно хрюкнула, перевернулась на другой бок и вновь засопела. Тот самый такой неимоверно приятный и важный для Феруса эмоциональный фон из доверия и спокойствия, который легко можно было почувствовать даже сквозь сон. Это Ферус уже успел выяснить, пока лежал без сознания. Потому, если хоть кто-нибудь попытается проникнуть в номер и украсть малышку, это не останется незамеченным.

Гвардеец сделал глубокий вдох, приготовившись окунуться в мир грез и вновь встретиться со своей Семьей.

Ферус открыл глаза. Чернота реальности растворилась в мягком белом свете, погрузив все в тишину и покой. Гвардеец вновь оказался в том огромном пространстве, заполненным десятками тысяч черных фигур, пристально смотрящих на него. Рядом, прямо около груди, парил маленький яркий Светлячок, еле заметно подмигивая своему защитнику.

— Здравствуй, Ферус, — раздался тихий шепот.

Каждый чейнджлинг еле слышно тряхнул крыльями, наполнив все вокруг мягким шуршанием. Белый улей приветствовал своего Гвардейца, и, как полагалось, прямо напротив него стояла она – Королева.

— Ферус!

— Он снова тут!

— Привет!

— Гвардеец вернулся!

Все чейнджлинги, как один, улыбались, еле слышно перешептываясь и заполняя разум Феруса тысячами голосов. Радостными, возбужденными и неимоверно приятными. Они, словно мягкий и прохладный бриз, спасали от зноя и заряжали энергией, напоминая ему, что он не одинок. Ферус встал и поклонился.

«Моя Королева»

Гвардеец окинул взглядом весь свой улей.

«Я рад вновь видеть всех вас»

Ферус повернулся к Инвиди. Вновь это беспокойство, которое не покинуло его даже тут. Эту нервозность чувствовала и Инвиди, потому, поймав на себе взгляд Феруса, она широко улыбнулась.

«В суматохе этих дней я совсем забыл о вас. За последнее время случилось так много»

Ферус покачал головой и, окинув взглядом все пространство вокруг, склонил голову.

«Столько всего…»

Инвиди подошла ближе, сев напротив Гвардейца. Королева осторожно взяла его за подбородок и приподняла, встретившись с ним взглядами.

— Тебе не обязательно все рассказывать, — она посмотрела Гвардейцу в глаза. – Мы – часть тебя, Ферус. Мы чувствуем то же, что и ты, и слышим каждую твою мысль. Твоя Семья все знает.

Ферус зажмурился и глубоко вздохнул. Даже в мире его снов, где все просто и легко, крохотная игла волнения продолжала колоть.

«Я запутался…»

— Кажется, ты скоро познакомишься с тем, что значит брать на себя ответственность за кого-то, — на лице Инвиди сияла хитрая улыбка. – Особенно, если этот кто-то – куда младше тебя и еще многого не знает.

Пространство вокруг наполнилось милым хихиканьем и шелестом крыльев, а улыбки чейнджлингов вокруг стали еще шире.

— Я знаю, что тебя гложет, Ферус, — голос Королевы стал серьезным, – Мир, в котором вы сейчас живете, суров и безжалостен. Тебе придется драться за то, что ты хочешь защитить.

Она отпустила подбородок Гвардейца и встала. Королева развернулась и отошла на несколько шагов от Феруса, остановившись около самого первого ряда чейнджлингов.

«Все эти годы… Перед моими глазами проносятся эмоции тех, чьи жизни я отнял. Их гнев, боль, скорбь. Тогда мне было все равно, а теперь…»

Ферус сжал зубы.

«Я больше так не хочу! Но, я не знаю, что мне делать…»

— Мы знаем, — Инвиди кивнула и повернулась к остальному улью. – Каждому из нас есть, что тебе рассказать и чему научить.

Она принялась всматриваться куда-то вдаль, словно ища среди тысяч чейнджлингов кого-то. Наконец, найдя его, она замерла, а ее улыбка стала шире. Чувства Королевы окрасились в уверенность и еще большую радость, словно вот-вот должно было произойти что-то важное. Остальная Семья, почувствовав это, замолчала, и, точно так же, как и Королева, устремила взгляды куда-то вдаль.

— И мы знаем того, кто может тебе помочь, — Инвиди сделала короткий шаг вперед.

Сидящие перед ней чейнджлинги расступились. Их примеру последовали и те, что были позади, принявшись образовывать нечто вроде прохода, который начинался от Инвиди и шел куда-то вглубь. Своеобразная дорожка текла вглубь улья, пока не остановилась на одном чейнджлинге. Все члены улья сделали от него шаг назад. Десятки тысяч глаз, включая Инвиди, теперь смотрели точно на него. Чейнджлинг поднялся, принявшись озадаченно оглядываться и вертеться на одном месте, не понимая, что происходит. Но его взгляд упирался лишь в улыбающиеся лица, пока не остановился на Инвиди.

— Иди!

— Королева ждет!

— Давай!

— Хватит молчать!

— Она зовет!

Королева кивнула ему, продолжая мягко улыбаться. Такая теплая улыбка, которую Ферус помнил из воспоминаний детства. Чейнджлинг еще раз неуверенно оглянулся, после чего сделал глубокий вдох и шагнул в сторону Королевы. Ферус присмотрелся. Хоть внешне он почти ничем не отличался от остальных сородичей Гвардейца, но что-то в нем было не так. Взгляд Феруса остановился на крыльях. Крылья! Они были белого цвета, почти такого же, как и у Инвиди, отличаясь от крыльев остальных членов Семьи. А значило это лишь одно.

«Инфильтратор?»

— Он покинул Семью еще до твоего рождения, так и не вернувшись назад при жизни, — в голосе Королевы звучали грустные нотки. – Но он вернулся потом…

Весь улей одновременно еле слышно затопал и зашелестел крыльями, пока белокрылый медленно шел к Королеве, опустив голову. Остановившись около нее, он на секунду зажмурился и тяжело вздохнул, словно собираясь с силами. Спустя мгновение, он открыл глаза и посмотрел на Королеву взглядом, полным раскаяния. Весь улей замолчал.

— Большая Война забрала тебя у нас, — голос Инвиди звучал в абсолютной тишине. – А когда ты покинул поле брани, не в силах больше выносить все те ужасы, тебя у нас забрало другое чудовище.

Чувства королевы окрасились в сердитые цвета, однако среди них все равно самым сильным было другое — печаль. Чейнджлинг, сжав зубы, попытался склонить голову, но Инвиди ему не позволила, аккуратно взяв его за подбородок. Сердитые тона сменилась на более мягкие, но куда более грустные оттенки сожаления. Белокрылый потупил взгляд. Ферус не мог почувствовать, что он испытывает, но все и так без труда читалось на его лице.

— Став инфильтратором, ты перестал чувствовать и слышать свой улей, как и он тебя, — продолжила Инвиди. – И пока весь улей молчал, боясь потревожить сознание Феруса, ты мог говорить.

Белокрылый сглотнул.

– Каждый день ты переживал внутри себя свое прошлое, — добавила она, – все то, что ты успел сделать, и всех тех, кого успел встретить.

Чейнджлинг широко распахнул глаза, ошеломленно посмотрев на Королеву. Услышанное было для него огромной неожиданностью. Инвиди улыбнулась.

— Ты думал, что тебя никто не услышит, — покачала она головой, — но Королева никогда не теряет связь со своими чейнджлингами. Я слышала твою тихую исповедь, и рассказывала ее другим.

Сидящий вокруг улей в одночасье одобрительно зашелестел крыльями и затопал, словно поддерживая как Королеву, так и того, кто сидел перед ней. Вокруг чувствовалась только радость и гордость. Белокрылый молча смотрел на Инвиди, не зная, что сказать. Вдруг лицо королевы стало грустным, а чувства окрасились в оттенки печали.

— Прости меня за это и за то, что я набралась смелости сказать тебе об этом только сейчас… — добавила Королева.

Ее голова поникла, а взгляд устремился в пол. Теперь уже настала очередь белокрылого остановить Инвиди от этой накатывающей волны грусти. Он тут же встал и громко топнул, устремив на Королеву серьезный взгляд, словно говоря, что время старых обид и нерешительности кончилось. Все это осталось далеко позади и погибло вместе с Эквестрией под жаром мегазаклинаний. Сейчас нет места сомнениям.

— Вам не нужно просить у меня прощения, — он покачал головой.

Голос белокрылого был низким и тихим. Он очень напоминал речь старого солдата или наемника — грубую и спокойную, отдававшую какой-то бесконечной усталостью.

— Мне уже давно нечего скрывать, — добавил чейнджлинг. – Улей должен знать, с кем его заперли…

Инвиди кротко улыбнулась и погладила белокрылого по щеке.

— Я не знаю, почему ты был верен нашему самому злейшему врагу, — Королева говорила ровно и спокойно, глядя ему в глаза, — но я знаю, что у тебя были на то причины. И, когда-нибудь, ты расскажешь и о них…

Белокрылый попытался что-то сказать, но слова встали комом в горле. Он лишь открыл рот, но, не сумев выдавить из себя ни слова, просто сжал зубы и промолчал.

— Не будем о том, что уже прошло, — Королева указала на Феруса. – Настоящее сейчас важнее.

Чейнджлинг повернулся к Гвардейцу, встретившись с ним взглядом. Секунду они молча смотрели друг на друга. Странно, в его взгляде, помимо раскаяния и печали, теперь уже читалось некоторое сомнение и непонимание. Белокрылый отвернулся обратно к Королеве.

— Когда-то тебя спросили: «Насколько ужасным чудовищем ты готов стать, чтобы защитить то, что ты любишь?», — голос Инвиди стал твердым и ровным. – Помнишь, что ты ответил?

Белокрылый кивнул.

— После твоей исповеди я теперь куда лучше понимаю эту фразу, — добавила Королева. – Именно поэтому ты тогда и не вернулся к нам…

Она вздохнула.

— Но одно я знаю точно, — Инвиди покачала головой, – ты не стал чудовищем.

Королева повернулась к Ферусу. Сейчас вокруг нее ясно ощущалась уверенность и непоколебимость. Королева верила, что сидящий белокрылый чейнджлинг около нее, погибший вместе со всем ульем так давно, даст ответ на все вопросы Феруса.

— И теперь я хочу, чтобы ты рассказал это Ферусу, — Инвиди указала копытом на Гвардейца. – Рассказал ему, как ты смог преодолеть этот трудный путь.

Лицо Королевы вновь озарилось мягкой и доброй улыбкой. Хоть она и предназначалась для белокрылого, но даже Ферус почувствовал часть ее тепла.

— Ты поможешь ему, Ангелус? – спросила Инвиди.

Весь улей в одночасье вновь зашелестел крыльями.

— Помоги ему!

— Ты сможешь!

— Сделай это!

Ангелус посмотрел на Феруса.

— Только… только, если он сам этого хочет, — ответил он. — Если я действительно могу помочь.

«Если Королева так считает, я ей верю»

Ангелус несколько секунд пристально смотрел на Феруса в полной тишине, словно ожидая ответа, после чего опять повернулся к Королеве.

— Он тебя не слышит, Ферус, — покачала головой Инвиди. – Как и не слышит всю свою Семью. Он был инфильтратором до самой смерти.

После этих слов Королева слегка склонилась, чтобы ее голова была на уровне головы Ангелуса.

— Но это не значит, что мы от него отвернулись, — она ободряюще улыбнулась. – Ферус согласен, как и мы все.

На лице Ангелуса появилась ответная улыбка. Он сделал глубокий вдох, после чего поднялся и шагнул к Ферусу, остановившись напротив него.

— Я обещаю, что расскажу тебе все, что знаю, — сейчас Ангелус смотрел в глаза Гвардейца, — но не сразу. Я прошел через многое… Слишком многое. Потому мне нужно время, чтобы выбрать из воспоминаний самые важные.

Ферус кивнул. Во всяком случае, помимо сна у Гвардейца есть еще одна обязанность, которая спит около него и нуждается в защите. Ферус взглянул на Искру, парящую рядом. Та еле заметно сверкнула в ответ.

— Хорошо, — Ангелус сел, закрыв глаза. – Тогда я покажу тебе, с чего все началось…

«Я готов»

Ферус так же, как и белокрылый, сел и закрыл глаза. Яркая вспышка озарила все вокруг, но тут же погасла, погрузив Гвардейца в кромешную темноту. Через мгновение на черной пелене стали появляться еле различимые разноцветные блики, которых с каждой секундой становилось все больше и больше. Слабые отголоски собирались в один сплошной ураган, набирающий обороты. Он кружился вокруг Феруса, сливаясь с ним воедино и рисуя перед Гвардейцем картины прошлого…

Солнечный луч, отразившись от приоткрытого окна, на мгновение ослепил одиноко сидящего белого пегаса. Раннее утро на главной площади Кантерлота, недавно прозванной Аллеей Министерств, уже было заполнено приличным количеством пони. Вокруг проносились жеребцы и кобылы, что спешили по своим делам. Полностью погруженные в собственные мысли, они наполняли площадь самыми разнообразными эмоциями, словно по главной улице Кантерлота в буквальном смысле текла разноцветная река. Вся эта суматоха, вкупе с мягким летним солнцем и прохладным ветерком, уносили мысли прочь от неурядиц и проблем, заставляя на мгновение забыть о тяготах реальности. И о том, что вокруг идет война.

Солнечный зайчик, мелькнувший на мгновение на глазах Ангелуса, пробудил из глубин сознания чейнджлинга недавние воспоминания. Яркая вспышка, отдаленный крик бегущих рядом товарищей. Взрыв. Еще взрыв. Вокруг слышится канонада выстрелов, крики, брань, стоны… Очередной взрыв. Голову и спину засыпает землей, а в ушах стоит несмолкаемый звон. Во рту пересохло. Адреналин бьет по ушам, а громкий стук собственного сердца заглушает грохочущее вокруг сражение. Яркие линии трассеров и стрекот пуль вокруг тебя. И вновь взрывы. Бесконечная какофония безумного оркестра, чья музыка переворачивает все твои внутренности вверх дном, а голову превращает в огромный колокол, по которому безостановочно долбят изо всех сил. Бесконечная череда земляных гейзеров, вздымающихся тут и там. Вот около одно такого падает твой товарищ. Ты бросаешься к нему, переворачивая на спину… Лучше бы взрыв его прикончил. Среди развороченного живота, лужи крови и разбросанных внутренностей ты видишь лишь его умоляющие глаза. Трясущимися копытами он достает из кармана какое-то письмо, уже испачканное его кровью и, глядя на тебя, что-то пытается сказать дрожащими губами… Вновь взрыв.

Ангелуса передернуло. Чейнджлинг зажмурился, стиснув зубы и, уперевшись передними копытами в мостовую, сделал глубокий вдох. Прошло уже около года и нескольких месяцев с того момента, как Ангелус покинул фронт, переведясь в фельдъегерскую службу, но воспоминания продолжали терзать его душу. И если бы не полковник Харт, они бы его прикончили…

— Доброе утро, Габриэль, — чей-то голос вывел Ангелуса из размышлений.

Эмоциональное чутье тут же уловило два потока эмоций — интереса и скуки, исходящих от поприветствовавшей его пони и ее спутницы. Чейнджлинг выпрямился, повернувшись к ним.

— Министр Спаркл, — кивнул Ангелус, глядя на фиолетовую единорожку в строгом черном пиджаке и блузке.

Чейнджлинг повернул голову к ее спутнице – голубой пегаске с радужной гривой, одетой в темно-синий мундир офицера Вондерболтов.

— Министр Рэйнбоу, — Ангелус отдал честь.

— Вольно, лейтенант, — кивнула пегаска.

Чейнджлинг принял более расслабленную позу, опустив копыто.

— Полковник сейчас подойдет, — добавил он.

Твайлайт достала телекинезом из нагрудного кармана часы.

— Видимо, мы прибыли на пару минут раньше, — открыв крышку, она посмотрела на циферблат. – Полковник обычно не опаздывает.

Дэш широко зевнула, прикрыв рот копытом. Эмоции пегаски продолжали мерцать оттенками скуки.

— Можно было провести эту встречу и попозже, — Рэйнбоу потянула крыльями. – Незачем тащиться в такую рань.

Она тут же поймала осуждающий взгляд своей подруги, чьи эмоции окрасились в легкую палитру негодования.

— По словам полковника Харта, это очень важное дело, которое требует нашего непосредственного присутствия, — монотонным голосом затараторила Твайлайт. – И я не вижу никаких причин ему не верить в этом вопр…

— Бла-бла-бла! — перебила ее Дэш. — Полковник Харт, бла-бла-бла!

Рэйнбоу помахала копытом, отправив взгляд изучать утреннее небо, чем вызвала еще большее негодование со стороны Твайлайт.

— Ты мне еще вчера все уши прожужжала этой «Важной поездкой в Кристальную Империю» и продолжаешь занудствовать еще и сейчас, — пегаска помассировала виски. – Все-все, Твай, я поняла! Это очень важно! Это требует моего присутствия, как министра, и бла-бла-бла-бла!..

Пегаска подняла копыта, помахав ими в воздухе.

— Только если мы опять будем рассматривать новый рацион питания, камуфляж, слушать тактическую информацию или еще какую-нибудь нудятину, свойственную тыловым крысам…

Твайлайт громко прокашлялась, заставив Дэш осечься. Пегаска, нацепив не очень искреннюю извиняющуюся улыбку, мельком взглянула на Ангелуса, после чего вновь посмотрела на подругу.

— …тыловикам! — прокашлялась Рэйнбоу. – Да, тыловикам! То я с огромной вероятностью опять усну и все пропущу.

Дэш пожала плечами.

— Потому можно было сходить и без меня, а потом все рассказать, — она криво ухмыльнулась.

Твайлайт глубоко вздохнула и, закрыв глаза копытом, осуждающе покачала головой.

— Что? – надулась Рэйнбоу. – Я разве не права?

— И кто тебя сделал министром?.. – едва слышно вздохнула Твайлайт.

Пегаска наклонила голову ближе к подруге, пытаясь ее расслышать.

— А? – переспросила Дэш.

— Ничего, — Твайлайт устало махнула копытом. – Все хорошо.

Пегаска пожала плечами, непонимающе глядя на подругу.

— Тем более, это же полковник Харт, — добавила Дэш. – Чего он нам может сказать такого важного, из-за чего ты так переживаешь?

Рэйнбоу повернулась к Ангелусу, вопросительно взглянув на того.

— Лейтенант, что такое супер-важное собирается нам показать полковник? – поинтересовалась пегаска.

— Извините, министр, но я не уполномочен отвечать на данный вопрос, — ответил чейнджлинг.

Дэш громко фыркнула в ответ, закатив глаза. Взгляд Твайлайт в этот момент вновь остановился на часах, после чего переместился куда-то вперед.

— Вот сейчас у него и спросишь! — хмыкнула единорожка.

С другой стороны улицы, от главного здания Администрации, к группе двигался темно зеленый жеребец с короткой коричневой гривой. Пони был облачен в черный кожаный плащ и такого же цвета фуражку, а на его спине виднелась седельная сумка. Строгий, ничем не выделяющийся вид, твердая и уверенная походка, острое лицо и пронзительный взгляд зеленых глаз, смотрящий перед собой – все это выдавало в полковнике боевого офицера, а никак не пони, ответственного за снабжение и, по официальной версии, почти не участвовавшего в боевых действиях. Эмоции Рэйнбоу еще больше потускнели.

— Он только появился, а мне уже скучно, — зевнула пегаска.

Твайлайт промолчала, сердито вздохнув в ответ. Когда полковнику оставалось всего десяток метров до группы, Ангелус почувствовал какой-то сильный эмоциональный скачек недалеко от Харта. Это уловил и полковник, тут же остановившись и повернувшись в сторону, откуда чувствовались яркие эмоции радости и счастья, никак не вписывающиеся в общую более-менее спокойную атмосферу, царящую на Аллее Министерств. В ту же секунду из толпы проходящих мимо пони, на Харта бросилась белая пегаска, повиснув у него на шее. Пони была облачена в камуфлированную куртку и черный берет, а на ее спине виднелась большая серая сумка. Желтые глаза, полные радости, смотрели точно на лицо полковника, а широкая улыбка, казалось, освещает всю площадь.

— Лейтенант Виктория Фоулер-Харт, — Харт, глядя на пегаску, строго прищурился, — что за нарушение воинского устава?

Пони в ответ надула щеки и сморщила нос, посмотрев на Харта из-подо лба. Строгое выражение лица полковника в ту же секунду сменилось на более мягкое.

— Никакой дисциплины, — он покачал головой и улыбнулся. – Что у тебя, что у твоей матери.

С этими словами он крепко обнял пегаску, а та, улыбнувшись еще шире, прижалась носом к его шее.

— Папочка! – промурлыкала кобылка. – Я так рада тебя видеть!

— И я тебя, милая, — Харт поцеловал дочь в ушко.

Ангелус уловил слабый скачок удивления со стороны Министерских кобыл.

— И я все равно никак к этому не привыкну… – Рэйнбоу покачала головой.

— К чему? — Твайлайт посмотрела на подругу.

На лице Дэш появилась некоторая задумчивость.

— Ну вот к этому! — ответила Рэйнбоу, указав на полковника и его дочь. – Викторию не просто так прозвали «Белой Бестией», а ее мать — «Ночной Ведьмой». Я знаю, на что они способны в бою. Но видя, как два боевых офицера, прошедших не одно сражение, ведут себя рядом с Хартом вот так…

Твайлайт, на чьем лице появилась хитрая полуулыбка, многозначительно кивнула.

— Я вообще не понимаю! — Дэш недоумевающе покачала головой. – Что вообще Фоулер в нем нашла?

Твайлайт скрестила копыта на груди и слегка наклонила голову, жестом предлагая пегаске закончить мысль. Дэш поерзала на месте, изобразив копытом круг в воздухе.

— Нет, ну вот что в нем такого? — Рэйнбоу пожала плечами. – Вокруг война, а он, насколько я знаю, даже ни разу не был на фронте. К тому же, Харт какой-то невзрачный, занудный и скучный. А еще…

— …а еще мы совершенно не похожи, — закончила за пегаску Виктория.

Пока Дэш пыталась выразить свою мысль, полковник с дочерью уже успели приблизиться к остальным. Рэйнбоу криво улыбнулась, а ее эмоции заплясали смущением. Харт и Виктория выпрямились и отсалютовали.

— Доброе утро, — поздоровался полковник.

— Доброе утро, полковник, Виктория, — Твайлайт поклонилась, поочередно посмотрев на жеребца и кобылку рядом с ним.

Дэш и Ангелус ответно отдали честь.

— Сэр, — кивнул чейнджлинг.

— Д… доброе утро, — прокашлялась Рэйнбоу, отведя взгляд в сторону, – прошу прощения.

Виктория широко улыбнулась, обнажив пару довольно больших клыков, совершенно не свойственных пони.

— Ерунда, мэм, — отмахнулась она, мельком взглянув на отца. – Вам все равно пока далеко до моего кольтфренда, когда он первый раз увидел нас с папой в баре.

Эмоции пегаски окрасились в цвета радости и смущения. Виктория повернулась к отцу, улыбнувшись еще шире.

— Он подумал, что я ему изменяю, и пришел с намерением «объяснить, кто тут главный», — она повернулась к Дэш. – Я его там чуть не убила!

Рэйнбоу и Виктория одновременно рассмеялись, тогда как полковник лишь слабо улыбнулся.

— И это неудивительно, — пожала плечами Рэйнбоу. – Вы ведь действительно не похожи.

Харт переглянулся с дочерью.

— Это только на первый взгляд! – усмехнулась Виктория и махнула копытом. – Вы просто плохо знаете папу!

Она прижалась щекой к отцу, вновь широко улыбнувшись и сверкнув парой клыков, вызвав у полковника слабый скачек возмущения на лице. Рэйнбоу лишь покачала головой.

— И да, лейтенант, — Дэш посмотрела на Викторию. – Спасибо лично от меня за то, что ваш батальон, а точнее твоя и пятая роты, смогли выбить полосатых из Желтого Бора. Теперь Сталлионграду будет куда спокойнее без зебринской артиллерии под боком.

— Это наша работа, мэм! — та выпрямилась и козырнула.

Эмоции вокруг Виктории вспыхнули алым цветом гордости. Рэйнбоу ответно отдала честь.

— Кто-кто, а вы точно заслужили немного отдыха, — кивнула Дэш.

Виктория повернулась к отцу и, вооружившись хитрой улыбкой, указала на него копытом.

— Кстати, об отдыхе, — добавила она. – Я надеюсь, у вечно занятого полковника Харта сегодня нет никаких планов на вечер?

Пегаска мило похлопала ресницами.

— Только т-с-с, это тайна, — она приставила копыто к губам.

Полковник посмотрел на Дэш и Твайлайт.

— Все зависит от министров Спаркл и Рэйнбоу, — Харт повернулся к дочери.

Дэш фыркнула, махнув копытом.

— Ой, не переживай, — хихикнула она. – Я не думаю, что эта очередная нудная встреча в Кристальной Империи долго продлится.

Твайлайт ткнула подругу в бок, громко прокашлявшись.

— Чего? – недоумевающе поморщилась та.

Виктория рассмеялась.

— Тогда не буду вас отвлекать! – пегаска посмотрев на Дэш. – Только, мэм, позвольте одну просьбу!

Та кивнула.

— Разрешите нарушить устав! – бойко спросила Виктория.

Харт покачал головой. Взгляд Рэйнбоу скользнул на полковника, а губы расплылись в хитрой улыбке.

— Разрешаю, — медленно и важно кивнула Дэш

Виктория тут же повернулась к отцу, крепко обняла и прижалась своей головой к его шее, отчего ее берет сполз, а из-под него показалась короткая желтая грива с красным локоном, подстриженная в форме ирокеза.

— Никакой дисциплины, — устало выдохнул Харт и, улыбнувшись, обнял дочь.

Ангелусу до сих пор было непривычно видеть мягкую улыбку полковника. Строгий и прагматичный, Харт почти всегда был угрюм и немногословен, с каменным выражением лица и такой же холодной речью. Казалось, что ты разговариваешь с кем-то, кому чувства вообще неведомы, однако рядом со своей дочерью и супругой все эти многочисленные маски спадали с его лица, и на короткий промежуток времени ты видел настоящее лицо Десерто Харта. Тяжелые времена заставляют надевать маски, и у чейнджлингов этих масок больше, чем у кого либо. Главное не запутаться в них и не забыть, где твое истинное лицо. Харт преуспел в этом, но сможет ли Ангелус?

Полковник закрыл глаза и прижался носом к гриве Виктории, сделав глубокий вдох. Через секунду его лицо стало слегка удивленным. Харт отстранился от пегаски и серьезно посмотрел в ее желтые глаза.

— Вики, ты куришь? – полковник нахмурился.

На лице Виктории появилось легкое возмущение, а губы еле заметно надулись.

— Папа, я уже взрослая кобыла! – пегаска напряглась, вскинув брови. – Я сама могу решать, что мне делать, а что нет! К тому же, я – боевой офицер, а не какая-то там папенькина дочка!

Все это Харт слушал, пристально глядя на дочь, а та, в свою очередь, вызывающе смотрела в ответ. Через секунду уши Виктории опустились, голова поникла, взгляд стыдливо уполз изучать тротуар, а окружающие ее эмоции наполнились голубыми оттенками стыда.

— Только не говори маме… — жалобным полушепотом пропищала она.

Умоляющие глаза пегаски посмотрели на отца.

— Я подумаю, как нам решить эту проблему, — многозначительно кивнул полковник, широко улыбнувшись.

Через секунду он обнял дочь и поцеловал ее в макушку.

— До вечера, — кивнул Харт.

— До вечера, — ответно кивнула Виктория.

Пегаска отдала честь, поочередно взглянув на Ангелуса, Твайлайт и Дэш, подняла с тротуара свой берет и, развернувшись, легкой рысью устремилась вглубь площади.

— Я только сейчас осознала, какое у тебя необычное хобби, Десерто, — усмехнулась Твайлайт.

Харт повернулся к единорожке, вопросительно взглянув в ответ.

— Собирать вокруг себя белых пегасов с необычными именами, — она указала на сидящего рядом Ангелуса.

— Будем считать это моей слабостью, — на лице полковника появилась полуулыбка.

Он повернулся к Ангелусу.

— Все готово? – спросил полковник.

— Да, сэр, — ответил чейнджлинг.

В копыте полковника появились часы. Мельком взглянув на циферблат, он спрятал их в карман.

— Отлично, — Харт двинулся первым. – Тогда не будем терять времени. Следуйте за мной.

— Да, давайте уже покончим с этим, — зевнула Рэйнбоу.

Группа, миновав площадь, обошла здание Администрации, вышла к черному ходу. Пони тут было гораздо меньше, чем на Аллее Министерств, в основном патрули и охрана. Около черного входа в здание Администрации стояло три черных бронированных автоколесницы. Угловатые и массивные машины были вычищены и отполированы до блеска так, что в их корпусе отчетливо отражалась вся улица. Около них внимательно озирались по два пони в черной форме с отличительными знаками Службы Безопасности. Увидев полковника и группу вместе с ним, один из охранников двинулся им навстречу.

— Все готово, сэр, — пони отдал честь, приблизившись к Харту.

Тот кивнул и осмотрел небольшой кортеж.

— Хорошо, — он повернулся к охраннику. – Фарсайт, я хочу, чтобы ты остался тут. Вечером я не смогу присутствовать на совещании, потому тебе надо взять у майора Фезера все документы и подготовься к докладу.

— Но, сэр, это же коллегия по… — попытался возразить пони.

— Вам это по силам, лейтенант, — твердо добавил Харт. – Это приказ.

Фарсайт неуверенно кивнул.

— Есть, сэр, — он отдал честь.

Полковник проследовал к средней автоколеснице, охранники около которой тут же открыли боковые двери, приглашая внутрь. Внутренняя отделка такого транспорта для важных персон всегда поражала изяществом – мягкие и широкие кожаные сиденья белого цвета, большой и просторный центр, куда при необходимости можно было выставить стол и вести важные переговоры прямо в машине, а также огромное количество прочих мелких удобств и новшеств, которые позволяли важным персонам перемещаться с комфортом. Помимо этого, такая автоколесница с легкостью выдерживала как почти любой калибр стрелкового оружия, так и взрыв средней мощности. Хоть Ангелус уже несколько раз бывал в таких бронированных колесницах, но все равно каждый раз подобная роскошь заставляла его на мгновение восхититься. Жаль, что только лишь на мгновение.

— Обычно такие кортежи куда больше, — усаживаясь, заметила Рэйнбоу. – Что-то маловато для официального визита в Кристальную Империю. Экономите?

На лице пегаски появилась хитрая ухмылка.

— Это не совсем официальный визит, Дэш, — ответила пегаске Твайлайт. – Мы поедем в общем потоке.

Рэйнбоу удивленно вскинула бровь.

— Но об этом позже, — добавила единорожка.

— Как интригующе… — Дэш, скрестив копыта на груди, посмотрела на полковника. — Быть может, эта поездка и не будет такой нудной.

Тот промолчал. Эмоции пегаски окрасились в легкое удивление и интерес. Кортеж не спеша двинулся вперед, выезжая на одну из самых оживленных автомагистралей Кантерлота. Каждая полоса уже была заполнена повозками, грузовиками, общественным транспортом и обычными легковушками, ловко маневрирующими между большими собратьями. Кантерлот в любое время суток напоминал один большой муравейник. С очень воинственно настроенными муравьями. То и дело вокруг мелькали различные агитационные плакаты и лозунги. На фонарном столбе висел постер на котором рядом с сидящим в автоповозке пони был изображен контурный силуэт зебринского Цезаря. Надпись на плакате гласила: «Если ты едешь один – ты едешь с Цезарем!». Фронту требовались ресурсы, в том числе и топливо, потому всех пони призывали экономить. На одном из автобусов виднелся огромный плакат, на котором была изображена зебра на фоне горящих руин, а слова на постере гласили «Твой дом может быть следующим!». Война шла уже десять лет, однако почему-то именно сейчас, когда все так от нее устали, ее пламя разгорелось с еще большей силой, ненасытно требуя все новых и новых жертв. Ангелус глубоко вздохнул, уперевшись копытами в сидение. Вновь эти воспоминания…

— В это трудно поверить… — послышался голос Твайлайт. – Буквально недавно на всех улицах пони призывали к миру и хотели конца этой войны… А после Литтлхорна Эквестрия жаждет крови.

— Полосатые ублюдки хотели драки, и они ее получат! — сердито фыркнула Рэйнбоу. – За каждого жеребенка, что погиб в Литтлхорне. Они все ответят!..

Эмоции пегаски сияли гневом и ненавистью. Казалось, такой эмоциональный поток сейчас свойственен вообще всем, а особенно военным.

— Можем ли мы надеяться, что это когда-нибудь кончится? – Твайлайт посмотрела на подругу, после чего повернулась к полковнику, который все это время молча смотрел перед собой.

Харт взглянул в ответ.

— Это только начало, мисс Спаркл, — ответил он.

— Это точно, Тартар подери, — усмехнулась Рэйнбоу.

Твайлайт тяжело вздохнула. Кортеж, ловко пробираясь между автоколесницами в плотном потоке, подъехал к тоннелю, ведущему на один из военных аэродромов. Завидев кортеж, охрана сразу же подняла шлагбаум, без лишних вопросов пропуская группу внутрь. Миновав тоннель, кортеж оказался в просторном скальном гроте, который был превращен в огромную взлетно-посадочную полосу. Место было закрытым для гражданских, потому тут обычно встречали исключительно важных гостей или доставляли военные грузы. Под потолком находилось множество прожекторов, освещающих все пространство, а по самому аэродрому туда-сюда сновал персонал, перемещаясь между богатым авиапарком Эквестрии. Тут можно было заметить как и устаревшие ветролеты на педальной тяге, так и более массивные и мощные десантные, снабженные уже двигателями. Однако «рабочей лошадкой» авиации все равно оставались пегасы. Боевых пилотов и солдат было тут куда больше, чем обычного персонала. Кто-то тренировался, кто-то проходил брифинг, а кто-то помогал приводить боевые машины в порядок. На базе кипела жизнь, как и в самом Кантерлоте. Выехав на полосу, кортеж устремился к одиноко стоящему ветролету. Внешне он не сильно отличался от собратьев – продолговатая обтекаемая форма, больше напоминающая хищную птицу, укрепленная кабина пилота и открытый десантный отсек. Однако пара автопушек и два больших двигателя по бокам, заменившие педали, выдавали новое поколение десантных ветролетов, поступивших на вооружение буквально полгода назад.

— Ого! – Рэйнбоу припала к окну. – «Черный Ястреб»!

Пегаска посмотрела на полковника.

— Извините, но летать придется без удобств, — лицо полковника было каменным.

— В жопу удобства! – дерзко усмехнулась Дэш, вновь посмотрев на ветролет. – Я так давно не летала на этой потрясающей малышке! С каждым мгновением мне все больше нравится эта нудная поездка!

Твайлайт, закатив глаза, с улыбкой покачала головой. Кортеж, сделав небольшой маневр, остановился около ветролета. К машине, откуда вышел полковник и Ангелус, тут же подскочила бежевая пегаска с темно-алой длинной гривой, одетая в летный шлем и куртку пилота.

— Все готово, сэр! — бойко отрапортовала она, отдав честь.

На ее лице сияла широкая улыбка, а карие глаза восхищенно смотрели на полковника.

— Отлично, сержант, — кивнул Харт. – Запускайте двигатель.

Пегаска повернулась к Рэйнбоу и Твайлайт, вышедшим с другой стороны автоколесницы.

— Это большая честь приветствовать всех вас! – ее крылья затрепетали.

Казалось, что она сейчас взлетит в воздух от волнения и нетерпения, а бушующий вокруг нее ураган эмоций восхищения и радости усилит этот эффект, отправив пегаску в космос.

— Диджет? – удивленно засмеялась Рэйнбоу, отсалютовав в ответ. – А ты что тут делаешь?

— Летаю, мэм! – гордо ответила пегаска. – Я личный пилот полковника Харта!

Она выпятила грудь и задрала голову.

— Да? – Рэйнбоу подняла брови. – И с каких пор?

— Года уже четыре! – улыбнулась Диджет.

Дэш ничего не оставалось, как ошеломленно вытаращить глаза. Она повернулась к полковнику, задавая ему глазами немые вопросы, но, к сожалению для пегаски, Харт промолчал, оставляя их без ответа.

— Становится жуть как интересно! – Дэш повернулась к Диджет. – Тогда заводи эту птичку! Ужас как хочется полетать на ней!

— Есть! – пегаска выпрямилась, развернулась и рванула к ветролету.

Полковник повернулся к одному из сопровождающих охранников.

— Дальше мы справимся сами, — он обратился к жеребцу.

— Вы уверены, сэр? – поинтересовался тот.

Харт кивнул.

— Абсолютно, — добавил он. – Возвращайтесь в штаб к майору Фезеру, у него есть для вас распоряжения.

Охранники одновременно отдали честь. Полковник с Ангелусом двинулись к ветролету, и уже через пару шагов с ним поравнялась Рэйнбоу.

— А я все гадала, куда она пропала? – ухмыльнулась Дэш. — Как Вы умудрились заарканить «Валькирию»?

— Это мой маленький секрет, — ответил полковник, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Рэйнбоу ничего не оставалось, как усмехнуться. Она повернулась к идущей позади подруге.

— Мне кажется, это будет незабываемое приключение, — хихикнула пегаска.

— Даже не сомневайся, — улыбнулась в ответ Твайлайт.

Десантный отсек представлял собой длинные скамейки, расположенные вдоль стенок так, чтобы солдаты при необходимости могли быстро покинуть машину через боковые выходы, которые были достаточно широки, чтобы через них могли проходить одновременно три бойца. Твайлайт и Рэйнбоу сели напротив Ангелуса и Харта, надев шлемы для внутренней коммуникации. Через мгновение дверь отсека начала закрываться, а двигатели ветролета загудели.

— Добро пожаловать на борт нашего скромного лайнера! – в эфире прозвучал бойкий голос Диджет. – Просьба всем пристегнуться! Напитков и удобств не обещаю, но прокачу с ветерком!

Двигатели заревели еще сильнее, заглушая все вокруг.

— Диспетчер, это Валькирия! – радостный голос пегаски звучал в эфире. — Запрашиваю разрешение на взлет, прием!

— Валькирия, даю разрешение, ваша полоса седьмая, — ответил оператор. – Счастливого пути.

Гул усилился.

— Валькирия приняла, спасибо! – добавила Диджет.

Ветролет медленно оторвался от земли, слегка свернул вбок и, ускоряясь, начал двигаться в сторону огромной расщелины. Покинув пределы грота, машина резко начала набирать высоту, заставляя всех сидящих внутри вжаться спинами в сидения.

— Вот это я понимаю полет! – заулюлюкала Рэйнбоу.

Твайлайт радости подруги не разделяла, ухватившись копытами за сиденье и сжав зубы. Спустя несколько минут, тряска и давление начали быстро спадать, а оглушительный рев снаружи стал тише.

— Пять тысяч! – наконец, в эфире зазвучал голос Диджет. – Все, теперь будет поспокойнее.

Твайлайт, сделав судорожный вздох, сглотнула.

— И зачем я на это подписалась… — пискнула она.

— Да расслабьтесь, министр Спаркл! – засмеялась Дэш. – Здорово же!

Она похлопала подругу по плечу.

— Кому как, — возразила единорожка.

Дэш повернулась к полковнику.

— Если в Кристальной Империи вы подготовите что-то такое же, — добавила она, — я буду просто счастлива!

— Мы летим не в Кристальную Империю, министр Рэйнбоу, — Харт посмотрел на пегаску.

Рэйнбоу нахмурилась. Ухмылка сползла с ее лица, а окружающие эмоции окрасились в непонимание и настороженность. Пегаска посмотрела на Твайлайт и, увидев спокойное лицо подруги, повернулась к полковнику.

— Теперь, без посторонних, мы можем говорить более открыто, — добавил Харт. – Но хочу напомнить Вам, что все, что будет сказано, должно остаться тут. Никаких документов, никаких шаров памяти, Вам понятно, министр?

Рэйнбоу слегка отклонила голову.

— Сюрпризы? — усмехнулась пегаска, изобразив копытом застегивающуюся молнию у себя на губах. – Как интересно! Можете на меня рассчитывать.

– В настоящий момент мы направляемся в «Последний приют», — продолжил полковник.

Улыбка окончательно сползла с лица Дэш, сменившись на удивление. «Последний приют», по рассказам полковника, был сверхсекретной тюрьмой, где содержались личности, которых нельзя было держать на воле, но и избавиться от них было пока рано. Построенное внутри горы, что находилась в глубине Морозного Севера, это место стало неприступной крепостью, откуда невозможно бежать. Попасть внутрь, как и покинуть ее, можно было только при помощи специального телепорта, связывающего сооружение с внешним миром. Никаких входов и выходов в тюрьме не было. И, даже если бы у тебя и получилось сбежать, бушующий вокруг шторм, многометровый покров снега и тьма не позволили бы тебе уйти далеко.

— Секретную тюрьму в самой заднице севера, чье отличие от Тартара лишь в том, что там кормят три раза в день? – нахмурилась она.

— Именно, — кивнул полковник.

Из сумки Харта выплыли несколько папок, объятые зеленой аурой телекинеза, и легли около него. Рэйнбоу, не привыкшая видеть подобные манипуляции от земных пони, тут же напряглась. Вокруг пегаски запестрели эмоции настороженности и недоверия. Она осторожно повернулась, взглянув на Твайлайт.

— Да, я в курсе, — ответила та на немой вопрос.

— Хорошо-о… — протянула Рэйнбоу. — А теперь поподробнее, что тут происходит?

Крылья Дэш слегка приподнялись, а голова опустилась, сделав ее позу агрессивнее. К эмоциям недоверия добавились ярко-желтые оттенки гнева, тесно переплетающиеся со слабыми цветами страха. Пегаска занервничала.

— Успокойтесь, министр Рэйнбоу, — спокойно добавил Харт. – В цели этого визита не входит как-либо навредить вам.

— А что же тогда входит в цель этого визита? – пегаска прищурилась.

Одна из папок, лежащих около полковника, взмыла в воздух, направившись к пегаске. Та тут же отстранилась, недоверчиво поглядывая на документ, объятый зеленой аурой. Через мгновение взгляд Дэш впился в глаза полковника, спокойно смотрящего в ответ.

— Согласитесь, если бы я хотел Вам навредить, я бы придумал что-нибудь более практичное, нежели папка с документами, — голос Харта оставался ровным и спокойным.

Рэйнбоу громко хмыкнула и подхватила копытом парящие в воздухе бумаги. Открыв папку, Дэш стала бегать глазами по имеющимся там фотографиям и тексту, перелистывая страницу за страницей. С каждым мгновением ее лицо все больше хмурилось, а эмоции непонимания и удивления вытесняли опасение и гнев. Спустя полминуты, Рэйнбоу подняла глаза и посмотрела на полковника.

— Что это? – взгляд пегаски недоверчиво буравил полковника.

— Досье Блэк Торча, — ответил Харт. – Кличка «Притворщик». Бывший наемник, впоследствии ставший оперативником SIS. Принимал участие в большом количестве секретных операций против зебр. Частичный список находится на десятой странице.

Рэйнбоу вернулась к документу, найдя копытом нужную страницу. Несколько долгих секунд ее глаза бегали по строчкам, внимательно вчитываясь.

— Троттингтемский хребет, остров Сельдиния, Коралловый мыс, — Дэш вполголоса читала названия, водя копытом по бумаге. – Восточный Эль-Хамиль?

Удивленный взгляд Дэш оторвался от документа.

— Седельная Аравия? – Рэйнбоу посмотрела на полковника. – И дата как раз за год до начала войны с зебрами… Именно тогда благодаря перевороту к власти пришел Принц Фади, более лояльный Эквестрии, чем его отец…

Эмоции Дэш запестрели оттенками интереса.

— Совпадение? — пегаска хитро прищурилась.

— Вы и без меня знаете, что Эквестрии нужна была Седельная Аравия в качестве союзника, — ровным голосом ответил полковник. – Без их запасов и технологии переработки нефти, мы бы не продержалась и пары месяцев против Империи.

Взгляд Дэш опять проскользил по документу, после чего пегаска закрыла его, и отложила в сторону.

— И за год Вы уже точно знали, когда начнется война? – Дэш хитро прищурилась.

Харт ничего не ответил. Вопрос был риторическим, что лишь подстегнуло пегаску. Улыбка Рэйнбоу стала еще шире.

— Ваша Служба Индексации Снабжения точно занимается снабжением, полковник Харт? – усмехнулась она.

(прим. – SIS – Supply Index Service [Служба Индексации Снабжения])

— Не совсем, — ответил тот. – Снабжение – лишь часть того, чем занимается SIS.

Полковник достал из внутреннего кармана своего плаща удостоверение в черной обложке и, раскрыв его, повернул к Дэш.

— Специальная Разведывательная Служба Ее Величества, — продолжил Харт. — Если вкратце, то в наши обязанности входит шпионаж, разведка, контрразведка, а также сбор и анализ любой агентурной информации.

(прим. – SIS — Special Intelligence Service [Специальная Разведывательная Служба])

Пегаска секунду смотрела на документ, после чего, удивленно присвистнув, отстранилась и взглянула на полковника.

— Разведывательное крыло было создано еще до войны, — добавил тот. — SIS занималась проведением спецопераций по всей Эквестрии и за ее пределами, но теперь, после прихода к власти другой сестры, работа SIS… сильно усложнилась.

— Ну да, у Вас с Принцессой Луной как-то разговор не пошел, — усмехнулась Дэш, показав копытом на полковника. – Особенно после того, как Вы назвали ее назначение ошибкой, а создание Министерств еще большей ошибкой.

Рэйнбоу поймала на себе сердитый взгляд Твайлайт, тут же поменяв выражение лица на более серьезное.

— И я не откажусь от своих слов, — кивнул Харт. – Принцесса Луна слишком недальновидна, резка и эгоистична.

— Честно говоря, я думала, что она попросту вышвырнет Вас вон за Вашу речь на собрании Правительства, — Рэйнбоу пожала плечами. – Я давно ее не видела такой злой.

Ангелус вспомнил, насколько зол был полковник после того дня, а еще больше зла была Принцесса Луна и ее ближнее окружение во время тех дебатов на собрании. Казалось, посреди Кантерлота проснулся огромный вулкан, готовый поглотить весь город и половину материка.

— Так, возможно бы, и случилось, — продолжил Харт. – Однако когда Принцесса Луна узнала, чем я действительно занимаюсь, а также благодаря просьбе Принцессы Селестии, решено было оставить меня на посту с рядом условий: организация под моим руководством должна оказывать любую помощь недавно созданным Министерствам и Департаменту Межминистерских Дел, обеспечивая их как информацией, так и персоналом. Для Вас и Вашего министерства у меня тоже есть предложение. Но об этом позже.

Рэйнбоу почесала затылок.

— Никогда бы не подумала, что SIS занимается разведкой и шпионажем… — она покачала головой. – Еще и аббревиатуры одинаковые! Где Вы научились становиться призраком, полковник?

— В школе, — ответил Харт.

Дэш засмеялась, махнув копытом, в то время как полковник продолжал сидеть с серьезным выражением лица. Пегаска повернулась к Твайлайт.

— А ты тут, видимо, затем, чтобы я себя чувствовала комфортно? – ехидно спросила Дэш.

Твайлайт улыбнулась.

— Не только, — ответила она. – Я тут еще и по поручению Принцессы Селестии, чтобы убедиться, что Десерто… будет не слишком прагматичным.

Дэш покачала головой и повернулась к Харту.

— Так чем же мне может помочь этот Ваш оперативник, полковник? – Рэйнбоу указала на папку около себя.

— Торч обладает огромным опытом в плане секретных операций, — ответил Харт. – Я не сомневаюсь, что он может быть полезен… кхм… Министерству Крутости.

Дэш сощурилась.

— И чем же он лучше других наших ребят? – Рэйнбоу скрестила копыта на груди. – Что в нем такого?

Полковник повернулся к Твайлайт.

— Министр Спаркл, — обратился он к единорожке, — Вы сделали то, о чем я Вас просил?

Та кивнула, взглянув на Рэйнбоу.

— Дэш, помнишь, я недавно дала тебе почитать одну книгу? – спросила Твайлайт.

Рэйнбоу вновь почесала затылок.

— Э-э-э… — пегаска скривила лицо, пытаясь вспомнить. – Ту самую, про свадьбу Принцессы Ми Аморе Каденции и твоего братца?

Твайлайт энергично закивала.

— А, эту? — ухмыльнулась Дэш. – Да, помню. Конечно, это не книга о «Дэринг Ду», но история все же довольно занимательная. Жалко, что это всего лишь выдумка. Мы все были на свадьбе Шайнинг Армора и Принцессы Кейденс, и там было ужасно скучно! Я была бы не против, если бы ее похитили, подменив какой-то злой Королевой, а мы потом все вместе сражались против орд ее приспешников!

Пегаска воинственно помахала копытами.

— А почему ты спросила? – Рэйнбоу удивленно посмотрела на подругу.

— Я попросил мисс Спаркл дать вам прочесть это произведение, — ответил Харт.

Рэйнбоу повернулась к полковнику. Вокруг пегаски запестрели эмоции непонимания и удивления.

— Частично – это выдумка, а частично – нет, — продолжил полковник. — Вы помните описание существ, умеющих изменять свой облик?

Пегаска на секунду задумалась.

— Вроде бы, да, – Дэш несколько раз моргнула. – Чеид… чент… чейнджлинги, если я правильно помню. У одного такого, вроде, убили его Королеву, и он поперся в Кантерлот резать себе подобных.

— Верно, — кивнул полковник. – Сама история – выдумка, однако описание чейнджлингов в ней – правда.

Он указал на папку в копытах Рэйнбоу.

— Торч — чейнджлинг, — продолжил он. – Инфильтратор красного улья, основные эмоции – гордость и ревность, Королева – Ирбис. К досье я приложил более подробное описание.

Дэш вновь принялась читать документ, все больше хмурясь и не веря своим глазам. Через пару секунд она взглянула на Харта.

— Два других, так же, сейчас сидят перед Вами, — добавил полковник.

— Чего? – Дэш выпучила глаза.

Харт повернулся к Ангелусу.

— Лейтенант, — кивнул он.

— Да, сэр, — чейнджлинг кивнул в ответ.

Мысленная команда сняла с Ангелуса маскировку белого пегаса. То же самое сделал и полковник, лишившись облика земного жеребца. Теперь перед министерскими кобылами они сидели в истинном обличии – чейнджлинга белого улья и бесцветного.

— Ага! – Рэйнбоу вскочила и громко топнула передним копытом. – А я знала! Я точно знала, что что-то явно не так!

К большому удивлению, эмоции вокруг пегаски сейчас были наполнены радостью и гордостью, словно она победила в соревновании. Восхищенный взгляд пегаски прыгал от Твайлайт, которая старалась сохранить серьезный вид, к полковнику.

— А я гадала, где подвох? — Дэш указала копытом на ноги Харта и его клыки. – Теперь понятно, откуда у Виктории дырки в ногах и эти зубки!

Пегаска ударила копытом о копыто. Твайлайт, мельком взглянув на подругу, слабо улыбнулась, покачав головой.

— Теперь понятно, кто именно скрывается под этой личиной занудного тылового офицеришки! – Рэйнбоу расправила крылья.

Твайлайт сердито насупилась, впившись взглядом в подругу, которая даже не обратила внимания на свое последнее высказывание. Единорожка посмотрела на полковника, на чьем лице появилась слабая улыбка. Он повернулся к Ангелусу и кивнул. Через мгновение обоих объяла зеленая аура, вернув им облики пони. Рэйнбоу покачала головой, продолжая восхищенно смотреть то на полковника, то на Ангелуса.

— Я уже готовилась к супер-скучной поездке в Кристальную Империю, а тут такое! – радостно затопала Дэш. – А Вы умеете удивлять, полковник Харт! Если это Ваше настоящее имя…

Она указала на чейнджлинга копытом, хитро прищурившись.

— Будьте уверены, — заверил ее Харт.

— А Элизабет и Виктория тоже чейнджлинги? – спросила пегаска.

Харт отрицательно покачал головой.

— Они пони, — ответил он. – Можете не сомневаться.

Рэйнбоу приставила копыто к подбородку. Эмоции вокруг пегаски окрасились в цвета неподдельного интереса, словно у нее в голове возник каверзный вопрос, и она очень сильно хотела его задать.

— Наверное, удобно, когда глава семьи руководит как снабжением, так и разведкой? – Дэш хитро прищурилась. – Да, полковник Харт?

Она скрестила копыта на груди.

— Я вижу, к чему Вы клоните, министр Рэйнбоу, — продолжил Харт. – Я не буду отрицать, что войска, в которых находятся моя дочь и супруга, всегда получают своевременное снабжение и самую актуальную информацию о противнике. Но Вы прекрасно знаете как Элизабет, так и Викторию. Они всегда стремятся на самые сложные и опасные участки фронта, и с моей стороны было бы непростительной глупостью не предоставлять им подобные… преференции. Как с точки зрения военного специалиста, так и с точки зрения отца и мужа.

Дэш широко улыбнулась, разведя передние копыта в стороны.

— А этого никто и не отрицает! – она вскинула брови. — Теперь понятно, почему два боевых офицера, прошедших не одно сражение, пищат при виде Вас, как молоденькие кобылки, получившие подарок на День Согревающего Очага! А я сижу и думаю, что Фоулер нашла в этой тыловой крысе! А папашу, оказывается, не копытом делали!

— Сочту это за комплимент, — усмехнулся Харт.

Дэш вновь открыла папку с досье.

— То есть, этот парень, как и Вы, — Рэйнбоу покрутила копытом в воздухе, не отрывая глаз от текста, — может принимать абсолютно любой вид?

— Да, — кивнул Харт. – И обнаружить чейнджлинга может только другой чейнджлинг. Как я уже говорил, в конце досье я прикрепил более подробную информацию о чейнджлингах, как о расе.

Рэйнбоу перевернула папку, открыв ее с конца. Несколько секунд глаза пегаски бегали по тексту, а удивление и волнение в ее эмоциях все нарастало. Вдруг ее эмоции сменились на настороженность. Пегаска закрыла папку и пристально посмотрела полковнику в глаза.

— И много вас таких живет среди пони? – осторожно спросила Рэйнбоу.

— Достаточно, — кивнул Харт. – На территории Эквестрии сейчас проживает восемь ульев.

В эмоции Дэш влили еще одну порцию удивления.

— И, как я понимаю, ульи есть и у зебр? — Дэш скрестила передние ноги на груди.

— Да, — кивнул полковник.

Перед ним всплыла еще одна папка, из которой Харт извлек несколько фото и показал Рэйнбоу.

— Они называют себя «Рой», — продолжил он. – Идеология этих фанатиков полностью отличаются от Эквестрийских ульев. Эта Семья чейнджлингов грезит идеей единства и стремится поглотить все имеющиеся ульи, создав один. Звучит довольно неплохо, однако для поглощенных ульев это скорее рабство. Несколько месяцев назад они вступили в войну против Эквестрии.

Глаза Дэш бегали по фотографиям, а удивление в ее эмоциях все больше и больше сменялось опасением. Пегаска взглянула на Харта.

— Именно благодаря Рою мятежникам удалось осуществить переворот в Империи, — добавил он.

Полковник сложил фотографии и спрятал их в папку.

— Помните, в оперативных сводках говорилась о стычке с зебрами в районе Троттингтонского хребта? – Харт посмотрел на пегаску.

— Да, — кивнула Рэйнбоу. – Вроде, ничего существенного. Очередная попытка расширить занятый ими плацдарм на наших южных берегах.

Полковник еле заметно покачал головой.

— Да, так было заявлено, чтобы не сеять панику, — он выпрямился, сделав глубокий вдох. – В те дни в режиме полной секретности на южных берегах Эквестрии, в довесок к имеющейся там группировке, высадились объединенные силы Империи и Роя. Три легиона, двести тысяч солдат, не менее тысячи боевых роботов и пять драконов. Соединившись с имеющимися силами, вся эта армада достаточно быстро прорвала оборону наших войск в районе Шелкового пляжа и Красного леса, после чего двинулась вглубь Эквестрии с одной целью – взять Кантерлот.

Рэйнбоу молчала.

— К сожалению, из-за событий в Литтлхорне, — добавил Харт, — и последующей суматохе из-за Принцессы Луны, мы не смогли вовремя обнаружить как подготовку, так и сам момент высадки. Но нам повезло. Будучи уверенными, что Эквестрия не сможет остановить наступающие легионы, войска, заняв шахты по добыче драгоценных камней в Пустошах и у Троттингтонского хребта, остановились для грабежа. Это было нашим шансом, иначе, миновав хребет, войска Империи вышли бы на оперативный простор, и Кантерлот было бы уже не спасти.

Эмоции Рэйнбоу заплясали нотками нервозности, но она продолжала молчать.

— Ночью, войска, собранные из Эквестрийских ульев и частей двадцать пятого танкового корпуса майора Клеймора, — голос полковника оставался холодным и ровным, — перешли в наступление. Эта атака стала полной неожиданностью для зебр и чейнджлингов Роя.

Взгляд пегаски смотрел сейчас точно в глаза полковнику.

— Бой длился тридцать шесть часов, — продолжил Харт. – Благодаря неожиданности атаки и излишней самоуверенности противника, нам не только удалось выбить его с хребта и Пустошей, но и оттеснить к береговой линии, вновь заперев на плацдарме.

— Потери? — осторожно спросила Рэйнбоу.

Полковник секунду молчал.

— От половины до шестидесяти процентов личного состава и более семидесяти в боевой технике, — ответил он.

Эмоции Дэш окрасились в сердитые тона. Пегаска опустила голову, отрицательно ей покачав.

— Война изменилась, министр Рэйнбоу, — добавил полковник. – С вступлением в войну Роя, проводить любые специальные операции, связанные с разведкой, шпионажем и диверсиями, стало крайне непросто. Вы должны уже были это заметить. Будучи опытным оперативником и чейнджлингом, Торч может очень сильно помочь нам.

Пегаска погрузилась в раздумья, приставив копыто к подбородку.

— Это верно, — кивнула она спустя пару секунд, – но что, если он откажется?

— Тогда я буду вынужден его ликвидировать, — ответил полковник. – Торч слишком много знает и умеет. Если он попадет к противнику, это закончится для нас большими потерями. Я не могу допустить этого.

Рэйнбоу вдохнула. Эмоции пегаски пестрили настороженностью, удивлением и замешательством. От такого количества новой информации голова министра в лучшем случае уже должна была кипеть.

— Что же он такого совершил, — Дэш вопросительно наклонила голову в бок, — что Вы заперли его в таком некомфортабельном месте, как Последний приют?

— Торч вышел из-под контроля, нарушил приказ и поставил под угрозу национальную безопасность, потому я был вынужден его арестовать, — спокойно ответил Харт. – Боевые навыки и уровень подготовки подобных оперативников исключает возможность их содержания в обычной тюрьме.

Пегаска слабо ухмыльнувшись, покачала головой.

— Он, видимо, очень зол на Вас, — усмехнулась она. — И как Вы планируете «уговорить» его вновь встать на нашу сторону, не говоря уже о том, чтобы контролировать? Особенно после того, как упрятали его в место, похожее на Тартар?

Рэйнбоу скрестила копыта на груди.

— При помощи Вас, — Харт указал на нее.

Дэш вскинула бровь.

— Меня? – пегаска нахмурилась.

— Да, — полковник кивнул. — Торч готов слепо следовать за Вашими убеждениями и идеалами. Я бы назвал это крайним фанатизмом, вызванным каким-то психологическим фактором. Подробностей у меня нет, так как сам Торч по этому поводу не распространялся. Но в одном я уверен точно – он пойдет за вами, невзирая ни на что.

На лице Рэйнбоу появилась улыбка.

— Ну, в таком случае, нам остается лишь довериться Вам, полковник, — хмыкнула она. – Жду не дождусь увидеть Вашего «ценного кадра».

Пегаска дотронулась до своего шлема.

— Валькирия, ты меня слышишь? – спросила Рэйнбоу.

— Отчетливо и ясно, мэм! – ответила Диджет.

Дэш едко ухмыльнулась.

— Поддай газу! – ее голос стал куда веселее. – Мне уже не терпится оказаться в «Последнем приюте»!

Пегаска повернулась к Твайлайт. Лицо единорожки сейчас выражало крайнюю степень нежелания ощущать все радости перегрузки и тряски во время высокой скорости полета, но ее подруга была непреклонна.

— И не сметь реагировать на нытье министра Спаркл! – добавила Дэш.

— Есть поддать газу! – бойко ответила Диджет. – Есть не реагировать на нытье министра Спаркл!

Ветролет ускорился. Оставшуюся часть полета в десантном отсеке царило некоторое затишье, иногда нарушаемое Рэйнбоу, задающей полковнику вопросы после прочтения очередной страницы досье. Однако больше всего интереса у пегаски вызвала дополнительная часть материала, приложенная к документам, — информация о чейнджлингах, как о расе. Вокруг то и дело сновали эмоции удивления и восхищения от Дэш, дополненные радостью от сидящей около нее Твайлайт, однако большей части разговоров Ангелус уже не слышал. Все его внимание сейчас было сосредоточено на проплывающих внизу облаках. Глядя на бесконечно белый океан сквозь крохотный иллюминатор Черного Ястреба под монотонный гул двигателей ветролета, чейнджлинг вновь погружался в свои мысли. Ангелусу стало казаться, что он слышит чьи-то голоса, какое-то отдаленное эхо вместе с громким гулом. Послышался сильный удар, за ним еще один. Голоса стали громче, гул сильнее. Вот уже сквозь них слышатся слабые щелчки, которые с каждой секундой превращаются в сильные удары. Еще мгновение, и следующее слабое постукивание превращается во взрыв. Перед глазами опять пелена из дымовой завесы, сквозь которую видны вспышки выстрелов. Криков становится еще больше. Пули, разрезая белую пелену, заставляют клубы дыма переплетаться в непонятные символы и фигуры. Кажется, что если засмотреться на них всего на секунду, это убьет тебя. Громкий и яростный выкрик откуда-то спереди. Его поддерживают десятки таких же, но уже позади. Слышен топот сотен копыт, стрекот оружейных выстрелов и гул взрывов. Но увидеть сквозь белый туман, кому они принадлежат, невозможно. Еще секунда, и весь этот шум начинается двигаться к Ангелусу, зажимая его спереди и сзади. Две яростные толпы невидимых призраков несутся друг на друга, словно приливные волны, готовые стереть все с лица земли. Грохот и вопли становятся просто невыносимы. Из-за постоянных ярких вспышек рябит в глазах. Голова ноет так, что еще мгновение – и твой мозг взорвется. Чейнджлинг чувствует, как это давление сжимает его виски и рвет все мысли в клочья. Дыхание становится частым и прерывистым. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Хочется кричать. Вдруг кто-то хватает Ангелуса за плечо…

— Лейтенант!

Спокойный и строгий голос полковника вырывает чейнджлинга из наваждения. Ангелуса передернуло. Он вновь оказался на борту ветролета. Ничего не изменилось, кроме обеспокоенных и удивленных лиц Твайлайт и Рэйнбоу, чьи эмоции просто пестрили беспокойством и легким опасением. Ангелус повернулся к полковнику, чье копыто сейчас было на его плече.

— Лейтенант? – Харт пристально посмотрел в глаза чейнджлинга.

Тот сглотнул.

— Все… все в порядке, сэр, — кивнул Ангелус.

Харт кивнул в ответ. Обеспокоенный взгляд Твайлайт прыгнул на полковника, после чего вернулся на Ангелуса.

— Габриэль, вы в порядке? – спросила единорожка. – Вы… Вы что-то говорили, а потом…

— Все в порядке, министр Твайлайт, — перебил ее чейнджлинг, подняв копыто. – Просто задремал. Не стоит беспокоиться.

Твайлайт хотела что-то сказать, но была остановлена Рэйнбоу. Пегаска покачала головой, ясно давая понять подруге, что разговор на эту тему закончен. Той ничего не оставалось, как еще раз обеспокоенно посмотреть на Ангелуса и отвернуться.

— Мы в пяти минутах от «Последнего приюта»! – по рации прозвучал голос Диджет. Пристегните ремни, начинаем снижение! Погодка внизу прескверная, так что будет трясти! Но не стоит переживать, я лечу тут не впервой!

Ветролет начал быстро терять высоту, оставляя голубое небо и погружаясь в облака. Стоило Ястребу спуститься ниже, как он тут же попал в объятия настоящего снежного урагана. Ветролет сильно затрясло, а видимость в иллюминаторах упала почти до нуля. В десантном отсеке тут же включилось освещение.

— О Богиня!.. – начала причитать Твайлайт. — О Богиня!..

В витавшие вокруг эмоции страха единорожки тут же вклинились издевательские нотки от ее подруги, которая, глядя на метания Твайлайт, широко улыбнулась и захихикала. Однако даже это не могло отвлечь единорожку от нахлынувшего на нее приступа паники. Твайлайт крепко схватила передними копытами ремни безопасности и сильнее вжалась в сидение.

— Последний приют, на связи борт 1-8-6, позывной Валькирия, — в рации прозвучал задорный голос Диджет. – Как слышите, прием?

Казалось что она, как и Рэйнбоу, невероятно радуется такому экстремальному полету внутри урагана.

— 1-8-6, это Последний приют, — ей ответил голос молодой кобылы, слегка искаженный помехами. — Слышим Вас хорошо, прием.

Ветролет сильно тряхнуло.

— Последний приют, это 1-8-6, — пилот, казалось, даже не заметила этого. – На борту министры Спаркл и Рэйнбоу, а также директор SIS! Мы записаны на визит! Запрашиваю разрешение на посадку, прием.

— Подтверждаю, 1-8-6, — ответил диспетчер. – Даю разрешение на посадку. Держитесь курса 8-39, Ваш проход открыт. Мягкой посадки, конец связи!

— 1-8-6 приняла, курс 8-39, — добавила Диджет. – Спасибо, конец связи!

Ветролет слегка накренился. Из-за бушующего шторма снаружи и постоянной тряски трудно было понять, летит он сейчас или просто падает. Однако волновало это исключительно Твайлайт. Харт оставался спокойным, в то время как Рэйнбоу Дэш все это доставляло какое-то непонятное удовольствие. Что до Ангелуса, чейнджлинг чувствовал некоторую нервозность, однако разум сейчас был поглощен той очередной вспышкой воспоминаний, да еще и случившийся перед полковником и министерскими кобылами. Нужно было взять себя в копыта. Все самое плохое еще впереди, и прошлое не должно мешать борьбе с этим.

Спустя минуту перед ветролетом показался светло-синий блеск, виднеющийся во мгле бури. «Последний приют» был оборудован продвинутой системой противопогодных барьеров – технологии, позаимствованной у Кристальной Империи. Особым нововведением было также и то, что подобный купол не только защищал от беснующегося шторма, но и не пропускал внутрь тех, кто не получал разрешения. По тем обрывкам информации, что знал Ангелус, подобной технологией сейчас пытаются снабдить и саму Кристальную Империю, однако из-за гораздо больших размеров по сравнению с маленьким входом в тюрьму, сделать это было проблематично.

Как только Ястреб преодолел светло-синий пузырь, тряска тут же прекратилась. Ветролет, гудя двигателями, шум которых после урагана казался мягким шепотом, плавно спускался вниз. Пространство под куполом было не больше пары десятков метров по периметру, покрытых асфальтом с белой разметкой. Впереди в скале виднелись массивные стальные ворота, рядом с которыми находилась небольшая дверь. Над входом располагались две автоматические турели, которые тут же стали сопровождать ветролет, стоило тому оказаться внутри купола. Шасси Ястреба коснулись поверхности, а гул двигателей стал затихать.

— Добро пожаловать в «Последний приют»! – хихикнула Диджет.

Твайлайт сморщилась, приставив копыто к губам, и сильно икнула. Вокруг единорожки танцевали сердитые эмоции отвращения и крайнего недовольства подобным полетом. Но свое негодование она решила оставить при себе. Да, полет на боевом десантном ветролете нельзя назвать комфортабельным и достойным министра, но, к сожалению, другой способ попасть в «Последний приют» займет гораздо больше времени.

Двери десантного отсека начали открываться, пропуская внутрь светло-синее свечение от купола.

— Сержант, — полковник обратился к пилоту, – останьтесь тут.

— Есть остаться тут и бездельничать! — раздался голос Диджет.

Через секунду из кабины послушалась бодрая музыка, дополненная постукиванием копыта по бортовой панели.

— Опасные штучки, — усмехнулась Рэйнбоу, взглянув на автоматические турели. – Надеюсь, они нам рады?

Копыта пегаски ступили на асфальт, вслед за полковником и Ангелусом.

— У «Последнего приюта» приказ открывать огонь на поражение по любой неавторизованной цели, — он повернулся к Дэш. – К счастью, мы авторизованы.

Пегаска хитро улыбнулась. Позади нее, шатаясь и держась за ветролет, вышла Твайлайт. Полет сквозь ураган явно дался ей с трудом.

— Я… я в порядке… — икнула она, отмахнувшись от озабоченного взгляда Рэйнбоу. – Все… все нормально… Я справлюсь.

Борясь с рвотными позывами, единорожка шагнула за остальными. Харт шел первым, направляясь к двери около ворот и, как только группа приблизилась к ней, внутри двери что-то с металлическим скрежетом отодвинулось в сторону, а сама она отъехала вбок. Пройдя внутрь, Ангелус и остальные оказались в квадратной комнате, у дальней стены которой находилась еще одна дверь и динамик над ней. В самом центре помещения по потолку и стенам ползла черная арка – металлодетектор, а прямо под ним стоял небольшой стол с черной коробкой. Задняя дверь с громким стуком закрылась, заставив Твайлайт боязливо отпрянуть.

— У меня от этого места уже мурашки, — пробубнила единорожка.

— Расслабьтесь, министр Спаркл, — ехидно хихикнула Рэйнбоу.

Динамик над дверью зашипел.

— Формальные меры предосторожности, — прохрипел голос. – Просьба поочередно подойти к столу и выложить на него все имеющиеся металлические и колюще-режущие предметы, а также личное оружие, если такое имеется. При выходе вы получите их назад. С правой стороны от стола есть разъем – вложите туда удостоверение личности, назовитесь и сообщите цель визита.

Рэйнбоу повернулась к полковнику.

— А какая у нас цель визита? – спросила она.

— Национальная безопасность, — ответил Харт.

Дэш усмехнулась и шагнула первой. На стол перед Рэйнбоу лег армейский нож и табельный 10 миллиметровый пистолет с двумя магазинами.

— Глава Министерства Крутости, Рэйнбоу Дэш, — пегаска положила свое удостоверение в разъем в стене. – Цель визита – национальная безопасность.

Она пожала плечами.

— Все в порядке, мисс Рэйнбоу, Вы можете пройти, — через секунду ответил голос.

Следующей к столу приблизилась Твайлайт. Вокруг единорожки витали эмоции опасения и тревоги. Она сглотнула, после чего просунула свое удостоверение в щель на стене и положила на стол перед собой несколько карандашей, ручку, четыре пера и пару блокнотов с набором канцелярских кнопок.

— Глава Министерства Магии, Твайлайт Спаркл, — осторожно начала единорожка. – Цель визита… та же?..

Видя, как подруга выкладывает на стол маленький канцелярский магазинчик, Дэш улыбнулась.

— Твай, ты не меняешься, — покачала головой Рэйнбоу.

Через пару секунд динамик вновь зашипел.

— Все в порядке, мисс Спаркл, — добавил голос. – Можете пройти.

Пони шагнули вперед, миновав металлическую раму.

— Следующий, — продолжил голос.

Настала очередь Ангелуса. Чейнджлинг приблизился к столу и извлек свой «Шершень» из кобуры, положив его вместе с тремя обоймами, после чего достал телекинезом свое удостоверение и протиснул его в щель.

— Лейтенант Габриэль, — начал Ангелус. – Оперативный сотрудник Специальной Разведывательной Службы. Личный номер I-GA1596. Настоящее имя Ангелус. Инфильтратор белого улья. Королева…

Чейнджлинг на секунду запнулся, тяжело вздохнув. Имя Королевы, всплывшее в подсознании, болезненно отозвалось в груди. Он сильно зажмурился и тряхнул головой, отгоняя наваждение прочь. Не сейчас.

— Королева Инвиди, цель визита – национальная безопасность, — закончил Ангелус.

Он открыл черный коробок на столе. Внутри него находилось шестнадцать колб разных цветов, наполненные энергетическим гелем. Чейнджлинг подхватил две емкости, наполненные белым светящимся веществом, и залпом выпил их. Ангелус почувствовал вкус зависти и доверия – основных эмоций его улья, его Семьи… Воспоминания о доме вновь разбудили жалостливые чувства, которые чейнджлинг с усилием подавил.

— Все в порядке, лейтенант Габриэль, — ответил голос. – Вы можете пройти.

Ангелус шагнул через металлодетектор к Рэйнбоу и Твайлайт. Последним остался полковник. Харт открыл коробок и достал телекинезом четыре колбы – красную, фиолетовую, голубую и желтую.

— Полковник Десерто Харт, — ровным голосом начал он. – Директор Специальной Разведывательной Службы Ее Величества. Личный номер C-DH0001. Бесцветный чейнджлинг. Улей – нет. Королева – нет. Цель визита – та же.

Закончив с представлением, Харт просунул свое удостоверение и какую-то папку в щель, после чего осушил все четыре колбы и положил их обратно в коробку. Закрыв ее, полковник достал личное оружие. В магическом захвате Харта парил большой револьвер серебристого цвета с крупным стволом, на котором золотыми буквами было выгравировано слово «Элизабет». Ангелус сразу узнал этот пистолет. Штурмовой Револьвер, оружие, разработанное зятем полковника на седьмой год войны. Армия хотела получить что-то, что могло бы эффективно поражать зебринских боевых роботов и солдат противника за укрытиями на близких дистанциях, а также быть достаточно компактным, но таким, чтобы им не могли пользоваться зебры. Однако из-за мощнейшей отдачи и дороговизны боеприпасов, он не получил широкого распространения и использовался только в спецподразделениях. Насколько Ангелус помнил, подобные револьверы выпускались только одного цвета – вороненого, но револьвер полковника был эксклюзивом и имел серебряный. Харт открыл барабан и достал четыре длинных патрона, больше похожих на винтовочные, нежели на револьверные, и положил их на стол. После этого полковник достал из-за пазухи еще два снаряженных захвата и поставил их рядом с теми боеприпасами, что уже лежали на столе, а сам револьвер спрятал обратно.

— Ты с ней точно не расстанешься, да, Десерто? – усмехнулся голос.

— Даже не проси, — полковник взглянул на динамик.

Жеребец на той стороне вновь усмехнулся.

— Опять мне приходится делать исключения? — добавил он. – Ну ладно, только ради тебя. Все в порядке, можешь пройти.

Харт шагнул к остальным. Металлодетектор тут же отреагировал на него, громко запищав.

— Откуда у Вас такой интересный револьвер, полковник? – прищурилась Дэш.

— Подарок супруги, — ответил Харт.

Дверь впереди несколько раз гулко щелкнула и отодвинулась в сторону, пропуская группу внутрь. Харт первым шагнул в дверной проем, уводя остальных за собой. Ангелус оказался в большом двухэтажном помещении с темно-серыми стенами, черным полом и таким же потолком, под которым виднелось несколько массивных ламп. Вокруг пестрили эмоции скуки и легкой грусти, однако сразу после появления тут гостей, в это тусклое озеро подлили немного краски. Второй этаж представлял собой несколько платформ, расположенных по периметру вокруг всей комнаты, по которым ровным шагом ходило несколько пони-охранников, пристально наблюдающих за пришедшими. На первом этаже прямо напротив входа у дальней стены виднелась двустворчатая металлическая дверь, около которой также стояла пара охранников.

— Ох, не нравится мне тут… — Твайлайт оглянулась.

Справа от себя Ангелус услышал звук открывающегося замка. Навстречу группе вышел коричневый единорог с черной гривой, в которую уже въелась седина, и тонкой линией усов под носом. Одет пони был в серую униформу с бейджем на груди и черный берет. Позади него стояли два крупных жеребца уже в черной форме, облаченные в бронежилеты и каски. На боках у каждого виднелась дубинка, наручники и перцовый баллончик.

— Добро пожаловать в «Последний приют», — голос единорога был хриплым и грубым. – Меня зовут капитан Спрингфилд. Я комендант этого прекрасного и жизнерадостного места. Сегодня я буду вашим экскурсоводом и, надеюсь, никогда не стану тюремщиком. Личные вещи и документы вы получите на выходе.

После этих слов жеребец криво улыбнулся и козырнул. Его эмоции окрасились в яркие тона радости и интереса. Дэш и Ангелус сделали то же самое, в то время как Твайлайт слегка поклонилась, еще раз боязливо оглянувшись. Последняя фраза жеребца явно пришлась ей не по душе.

— Рад тебя видеть, капитан, — Харт отдал честь и, сделав шаг к Спрингфилду, протянул копыто.

Тот тут же протянул в ответ свое, поздоровавшись с полковником. Комендант повернулся к Твайлайт и Рэйнбоу. Его эмоции запестрели радостью и некоторым возбуждением.

— Вы уж извините меня, если что не так, — он учтиво поклонился. – К нам крайне редко захаживают гости, тем более такого калибра.

Рэйнбоу улыбнулась в ответ, в то время как Твайлайт нервно кивнула.

— Только вот полковник Харт к нам что-то зачастил, — хмыкнул Спрингфилд, указав на Харта. – Такими темпами он у нас тут скоро обоснуется.

Жеребец хрипло усмехнулся, вскинув бровь. Полковник колкость проигнорировал.

— Все готово? – спросил полковник.

— В лучшем виде и так, как Вы хотели, полковник, — ответил Спрингфилд.

Харт посмотрел на часы.

— Тогда не будем терять времени, — добавил он.

— Как скажете, полковник, — кивнул комендант. – Следуйте за мной.

Спрингфилд двинулся к дверям, что находились у дальней стены. Приблизившись к ним, комендант дотронулся копытом к контрольной панели сбоку, после чего нагнулся и приставил правый глаз к ней. Прозвучал еле слышный сигнал, и массивные створки плавно отодвинулись в сторону. Впереди из темноты показался длинный коридор, на потолке и полу которого начали зажигаться лампы. Они, словно рисуя маленькую дорожку через темноту, углубились на пару десятков метров и уперлись в другую двустворчатую дверь.

— У меня от этого места уже клаустрофобия, — прошептала Твайлайт, взглянув на тоннель.

— Не переживайте, министр Спаркл, — усмехнулся Спрингфилд. – Все под контролем.

Единорог усмехнулся и вместе со своими охранниками первым шагнул в тоннель. Следом за ним двинулись Ангелус и Рэйнбоу, в то время как Твайлайт, несколько секунд поколебавшись, осторожно шагнула следом. Миновав еще одну дверь, группа оказалась в небольшом круглом помещении, больше напоминающим арену не более десяти метров в диаметре. На полу было начерчено несколько белых кругов с красными цифрами. Прямо под потолком находилось круглое устройство, больше похожее на сильно увеличенный динамик или что-то подобное.

— Занимайте места согласно купленным билетам, — ухмыльнулся Спрингфилд и встал в один из белых кругов.

— Что это? – Твайлайт указала на устройство под потолком.

Комендант поднял голову.

— Это? – спросил жеребец. – Телепорт. Единственный способ попасть в тюрьму. Других входов и выходов тут попросту нет.

Спрингфилд колко взглянул на Харта.

— Я думал, полковник Вам уже все рассказал, — жеребец сверкнул глазами.

Твайлайт нервно хихикнула.

— Рас… рассказал… просто… — единорожка сглотнула. – Это… как бы так сказать…

— Запускайте, капитан! – перебила ее Дэш, занимая место на белом кругу. – Свое восхищение министр Спаркл выскажет позже!

Как только все заняли места, один из охранников подошел к пульту управления и вставил ключ. Спрингфилд, убедившись, что все готово, кивнул.

— Глубокий вдох и выдох, — криво улыбнулся комендант и повернулся к охраннику за пультом. – Может немного укачать. Запускайте, сержант.

— Есть, сэр, — жеребец повернул ключ и нажал на кнопку.

Прибор под потолком загудел, после чего послышался еле уловимый треск, и уже через секунду все затянула белая пелена. Ангелус на мгновение ощутил себя словно невесомым. Как будто что-то выбило землю у него из-под ног, а сам чейнджлинг остался парить в пустоте. Однако это ощущение пропало так же быстро, как и появилось. Ангелус оказался в точно такой же комнате, как и мгновение назад, только она выглядела так, словно ее отзеркалили. Дверь теперь располагалась совсем в другой стороне, как и пульт управления.

— Шорт, за пульт, — скомандовал Спрингфилд и повернулся к остальным. – А мы продолжаем наше увлекательное путешествие. Следуйте за мной.

Миновав очередной тоннель, группа попала в круглое помещение, но, к радости Твайлайт, оно было куда больше, нежели те комнатушки, встречающиеся ранее. Диаметр комнаты был несколько десятков метров, а высота около четырех. Довольно просторно даже для пегаса. Смущало лишь одно – внутри было пусто и достаточно жарко.

— Вам бы тут проветрить, – Рэйнбоу помахала копытом. – А то душно.

Голос пегаски отразился эхом от стен.

— Лаве не прикажешь, — пожал плечами комендант.

Твайлайт тут же вытянула шею в сторону жеребца.

— Тут есть лава?! – единорожка вытаращила глаза.

— Не, не прямо тут, — усмехнулся Спрингфилд. – Чуть ниже, метров эдак на четыреста. Зато у нас нет проблем с утилизацией мусора и отходов.

Он вновь посмотрел на полковника.

— Я рассказывал и об этом, — Харт ответил на немой вопрос капитана.

Единорожка нервно хихикнула, смущенно отведя взгляд в сторону.

— Справитесь дальше сами, полковник? – поинтересовался Спрингфилд.

— Да, капитан, — кивнул тот.

Спрингфилд прошел вперед, встав в центре помещения, и поднял голову.

— Варден, впусти меня, – скомандовал он.

— Да, сэр, — ему ответил голос кобылы.

Через секунду капитана объяла синяя аура, раздалось громкое шипение телепортации, и комендант растворился в воздухе. Харт повернулся к Рэйнбоу и Твайлайт.

— Все в порядке? – спросил он.

— Вы еще спрашиваете? – она потерла копытами. – Я прямо не могу дождаться посмотреть, что же это за парень такой, которому Вы выделили подобные апартаменты! Да еще и с таким послужным списком!

Пегаска подняла копыта, указав на помещение. Твайлайт ограничилась лишь слабым кивком и вымученной улыбкой.

— Хорошо, — полковник посмотрел на кобыл. — Только позвольте мне начать первым.

Дэш кивнула. Харт повернулся к Ангелусу.

— Лейтенант, будьте начеку, — полковник взглядом указал на Твайлайт и Дэш.

Ангелус выпрямился и утвердительно кивнул.

— Ваш заключенный готов к транспортировке, — прозвучал голос Спрингфилда. – Если нужна будет помощь, только свистните.

— Спасибо, Спрингфилд, — Харт шагнул ближе к центру. – Мы готовы.

Центр помещения озарился короткой вспышкой. Теперь там стояли две фигуры — единорог-охранник и чейнджлинг. Последний был облачен в оранжевую робу, на его передних и задних копытах были надеты стальные магнитные башмаки, которые тут же включились, полностью обездвижив заключенного. На голове чейнджлинга находилось устройство-блокиратор – пара колец, скрепленных крест-накрест, что были надеты на голову и не позволяли снять прибор. На горизонтальном виднелось несколько блоков, соединенных проводами, а его центр заняло кольцо, надетое на рог заключенного. Все это заканчивалось большой пластиной, полностью закрывающей глаза. При любой попытке сотворить заклинание, устройство тут же било током. Охранник сделал шаг назад и взглянул на полковника. Харт кивнул. Единорог, отдав честь, растворился во вспышке телепортации.

— Говорят, — начал Харт, — чейнджлинг узнает себя только тогда, когда его лишают свободы…

Заключенный навострил уши, повернувшись к полковнику. В этот момент Ангелус смог разглядеть еще одну его особенность – у чейнджлинга отсутствовал гребень, который помогал имитировать гриву, а на его месте виднелся кривой шрам.

— Интересно, насколько хорошо знаешь себя ты? – полковник сделал еще шаг.

Харт говорил медленно и спокойно. В помещении, где было абсолютно тихо, его голос звучал как что-то необычное… что-то зловещее. Полковник сделал шаг, обходя заключенного сбоку. Чейнджлинг яростно оскалился.

— Заключенный 626, — взгляд Харта холодно смотрел на заключенного. – Блэк Торч. Убийца, лжец, трус, предатель…

Тот попытался дернуться в сторону полковника, но магнитные башмаки надежно держали чейнджлинга на месте. Его оскал стал еще злее.

— Дьявол, самое время! — прорычал Торч, скривившись в полуулыбке. — Как же тебя сегодня тянет на «поговорить»!

Чейнджлинг вскинул голову и медленно покрутил ей из стороны в сторону.

— А-а-а… — улыбка заключенного стала шире. – Ты привел с собой зрителей.

Торч приглушенно засмеялся, громко сплюнув в конце.

— А я-то думаю, какого хрена ты решил так повыделываться? – добавил заключенный. – Так что же вынудило благородного полковника Харта притащить свою важную жопу в нашу скромную обитель?

— Рой вступил в войну против Эквестрии, — ответил Харт.

Торч громко рыкнул.

— Что, совать повсюду свой нос стало чуточку сложнее? – язвительно прошипел он.

— Текущая ситуация обязывает ульи вернуть всех инфильтраторов, чтобы избежать диверсий и утечек, — не обращая внимания на колкость, продолжил полковник.

Харт зашел чейнджлингу за спину и остановился.

— Тебя я отпустить не могу, — добавил он. – Как и не могу позволить тебе попасть к противнику.

Лицо Торча исказилось яростью. Он повернул голову к полковнику и оскалился.

— Ты, как обычно, прав, — прорычал заключенный. – Зебрам или фанатикам даже не придется меня уговаривать помочь им, если они позволят мне выдрать твои поганые клыки…

Торч отвернулся, вновь встав прямо.

— Но ты бы не притащил сюда свою жопу только ради того, чтобы рассказать мне все это, — добавил он. – Что тебе надо, Харт?

— Твоя помощь, — спокойно ответил полковник.

По помещению прокатился громкий смех заключенного. Торч опустил голову и помотал ей. Чейнджлинг попытался развернуться к полковнику, но магнитные башмаки удержали его на месте. Его лицо исказилось яростью.

— Помощь? – рявкнул он. – После всего того, что ты сделал, ты просишь меня помочь тебе?! С какой стати я должен помогать такой лживой твари, как ты?!

Харт сделал шаг вперед, встав перед заключенным.

— Помощь нужна не мне, — возразил полковник. – Наемникам, как ты, не ведомо понятие о долге, чести, достоинстве…

— Трус и лжец заговорил о чести и мужестве?! — прошипел Торч. – Как на тебя похоже!

-…но у каждого из вас есть своя цена, — продолжил Харт, проигнорировав высказывание.

Заключенный тихо засмеялся, покачав головой.

— В мире нет ничего, что заставило бы меня вновь встать на сторону Эквестрии, пока там есть ты! — он оскалился в яростной гримасе. – Даже если из-за этого она сгорит к херам собачьим!

Полковник повернулся к Рэйнбоу. Пегаска с интересом наблюдала за заключенным, дерзко ухмыляясь. Поймав на себе взгляд полковника, она еле заметно кивнула, а ее улыбка стала шире. Крепежи по бокам пластины на обруче-блокираторе объяла аура телекинеза и повернула их. Металлическая пластина, что скрывала глаза Торча, слегка подалась вперед. Полковник подхватил ее копытом и снял. Заключенный тут же опустил голову и зажмурился, принявшись часто моргать, помогая глазам привыкнуть к тусклому свету. Тряхнув головой, Торч резко вскинул ее и, вновь оскалившись, впился в полковника красными глазами. Если бы чейнджлинги излучали эмоции, это круглое помещение точно было бы заполнено гневом от пола до потолка. Но стоило глазам Торча заметить за спиной Харта Рэйнбоу Дэш, он тут же замер на месте. Полный ненависти взгляд превратился в удивленный, а злобный оскал сполз с лица, словно вода, выплеснутая на стену.

— Я думаю, у меня все же есть, что тебе предложить, — голос полковника резал, словно скальпель.

Харт сделал шаг в сторону, встав сбоку от заключенного. Губы Торча задрожали.

— Л… ложь!.. – прошипел он.

Глаза заключенного сейчас смотрели точно на хитро улыбающуюся пегаску.

— Ты ведь чувствуешь ее эмоции, не так ли? – спросил Харт.

Лицо полковника оставалось таким же спокойным, а голос ровным и холодным. Торч сжал зубы.

— Она настоящая, будь уверен, — он посмотрел на Дэш. — За все твои деяния ты приговорен к смерти. Но министр Рэйнбоу благородно решила дать тебе еще один шанс. Если, конечно, ты будешь держать рот на замке и делать то, что прикажут.

Заключенный сглотнул, еще сильнее сжав зубы. Его глаза, впившиеся в радужную пегаску, казалось, просто съедят ее на месте. Это чувствовала и Рэйнбоу, вокруг которой витали эмоции интереса и удивления, тесно переплетающиеся с волнением. Однако теперь на ее лице Ангелус не заметил улыбки. Дэш, глядя на Торча, была сильно напряжена, как и ее подруга.

— Четыре года я не видел солнца… — губы заключенного дрожали. – Четыре долгих года в полном одиночестве…

Торч медленно повернул голову к полковнику.

— Ты подонок, Харт, — на лицо чейнджлинга вернулся сердитый оскал. – Ты отнял у меня все, и я бы с радостью сделал что угодно только ради одной единственной уверенности в том, что ты будешь вечно гореть в Тартаре…

Тяжелый вздох заключенного прокатился эхом по пустому помещению.

— Но сейчас ты привел сюда ту, ради которой я готов сделать куда больше, — голос Торча стал тише. — И ты знаешь, что я не могу отказать…

Чейнджлинг сжал зубы и, закрыв глаза, опустил голову.

— Я снова твоя марионетка, Харт, — прошептал он.

— Верный выбор, — кивнул полковник и посмотрел на Дэш. – Все в порядке, министр Рэйнбоу.

После откровения Торча эмоции пегаски, помимо удивления и настороженности, окрасились в оттенки непонимания и даже жалости. Она мельком взглянула на полковника, после чего опять повернулась к Торчу. Чейнджлинг все также продолжал стоять с опущенной головой, благодаря чему можно было видеть кривой длинный шрам, идущий от холки до затылка. Рэйнбоу шагнула к полковнику и заключенному, остановившись в полуметре от Торча. Тот, почуяв это, поднял голову.

— Почему? – спросила Дэш, глядя заключенному в глаза. – Что во мне такого особенного?

— Самая крутая пони в Эквестрии не знает, что в ней особенного? – Торч ответно посмотрел на пегаску.

Дэш хмыкнула.

— Отвечай на вопрос, — голос Рэйнбоу стал тверже.

Заключенный отрицательно покачал головой.

— Это не имеет значения, — ответил он.

— Мне нужно понять твои мотивы, — эмоции пегаски окрасились в неподдельный интерес. – И понять, можно ли тебе доверять.

Торч слегка подал голову вперед.

— Когда последний раз ты спрашивала о мотивах у своей винтовки, когда стреляла из нее в зебр? – спросил чейнджлинг. – А когда спрашивала об этом свой нож или пистолет?

— К чему ты клонишь? – Дэш слегка наклонила голову вбок.

Заключенный еле слышно усмехнулся.

— У инструментов не спрашивают об их чувствах и мотивах, — ответил Торч. – Ими просто пользуются.

Заключенный пристально посмотрел в глаза Дэш. От бушевавшей ранее ярости и гнева в его взгляде не осталось и следа. Теперь их заменили покорность и смирение, словно в голове разъяренного чейнджлинга кто-то переключил рубильник, стоило ему увидеть перед собой радужную пегаску.

— Ты считаешь себя инструментом? – спросила Дэш.

На лице пегаски появилась колкая полуулыбка. В ответ чейнджлинг лишь ухмыльнулся.

— Тебе не стоит меня опасаться, Радужная, — ухмыльнулся он. – Только не сломай свой инструмент слишком быстро, а то у полковника вряд ли найдется подходящая замена.

— Радужная? – пегаска прищурилась.

(прим. — Торч называет Дэш не Rainbow, а Iridescent, что значит «радужный», «переливающийся»)

Эмоции Рэйнбоу окрасились в игривые оттенки, тесно переплетающиеся с легким раздражением. Глядя на очень опасного заключенного по словам Харта, она не чувствовала страха или опасения. Пегаске все это, как ни странно, нравилось.

— Ты псих, — Дэш покачала головой и повернулась к полковнику. — Я беру. Ваша Лавка Чудес принимает наличные?

— Я торгую только за души, министр Рэйнбоу, — с каменным лицом ответил полковник.

Пегаска удивленно вскинула бровь.

— Шутка, — не поменявшись в лице, добавил Харт.

Позади Ангелуса послышался еле уловимый выдох, который услышал только белый чейнджлинг. Министр Спаркл принялась обмахивать себя копытом, а эмоции нервозности, витавшие вокруг единорожки, стали сменяться на более спокойные, среди которых самой яркой было облегчение.

— Спрингфилд, мы его забираем, – Харт слегка поднял голову.

— Ты терзаешь мою ранимую душу тюремщика, — сквозь скрытый динамик послышался голос коменданта.

Жеребец засмеялся. Через мгновение на магнитных башмаках Торча красные индикаторы переключились на зеленые. Чейнджлинг поочередно поднял передние ноги и согнул их в коленях, после чего сделал то же самое, но уже задними.

— Теперь тяжело будет отвыкнуть каждый раз просить разрешения сходить поссать, — хмыкнул Торч, разминая затекшие конечности.

— Для тебя я могу составить официальное разрешение, — колко ухмыльнулась Дэш.

В ответ чейнджлинг лишь тихо, но грустно усмехнулся.

— Спрингфилд, остальные готовы? – спросил Харт.

— Если ты отберешь еще и их, я умру от разрыва сердца! – наигранно взмолился тот. – Цветут и пахнут, полковник!

Рэйнбоу удивленно взглянула на полковника. Эмоции пегаски в очередной раз окрасились в удивление и интерес, но уже без ноток опасения.

— Остальные? – пегаска подняла бровь.

— Вы получили сильного солдата, министр Рэйнбоу, — ответил полковник. – Но любому, даже самому хорошему солдату, не справиться одному. Великие герои, способные одолеть все беды в одиночку, бывают только в сказках.

Полковник достал из своего плаща часы, взглянув на них.

— Потому, пользуясь случаем, хочу предложить вам вместе с Торчем взять и небольшую группу специалистов, — добавил Харт. – Я лично принимал участие в их подготовке и могу поручиться за них. Они Вас не разочаруют.

Дэш скрестила копыта на груди, хитро прищурившись.

— Интрига? – захихикала Рэйнбоу. — В вашей Лавке Чудес, оказывается, сегодня распродажа!

— Можно сказать и так, — кивнул Харт. – Только сегодня и только для Вас.

Торч сердито зашипел.

— Ну тогда показывайте мне Ваше «Специальное предложение»! – Дэш потерла копыта.

Притворщик краем глаза посмотрел на Рэйнбоу, после чего повернулся к Харту.

— Решил приставить ко мне еще и своих шавок? – лицо заключенного исказилось отвращением.

Полковник проигнорировал выпад.

— Вы слышали министра, капитан Спрингфилд, — обратился он к коменданту, — не заставляйте ее ждать.

— Сию секунду! – рассмеялся жеребец. – Держите ваших красавцев.

По помещению прокатилось шипение множества телепортов. В одно мгновение перед полковником и Дэш появилось шесть охранников «Последнего приюта», около которых находилось еще шесть чейнджлингов, облаченных в оранжевые робы, блокираторы и металлические башмаки. Эмоции Рэйнбоу окрасились в интерес, однако стоило ей увидеть ошеломленное лицо Торча, как в них хлынула изрядная доля радости и гордости. Чейнджлинг, казалось, просто не верит своим глазам, а его челюсть вот-вот отвалится и укатится куда-то прочь. На лице Дэш появилась ехидная улыбка.

— Было довольно трудно найти их всех и привести сюда, — полковник поймал на себе взгляд радужной пегаски.

Услышав голос полковника, пять чейнджлингов тут же сердито оскалились, в то время как шестой просто навострил уши и повернул голову в сторону полковника.

— А когда жрать дадут? – громко спросил он.

Голос принадлежал кобыле, был высоким и слегка скрипучим. Услышав его, остальные заключенные тут же навострили уши, повернувшись вместе с Торчем к говорящей.

— Тристит?! – по помещению прокатился гул пяти ошеломленных голосов.

Заключенную передернуло. Она тут же выпрямилась, принявшись удивленно и возбужденно крутить головой по сторонам. Стоило остальным чейнджлингам услышать голоса друг друга, как они так же, как и Тристит, принялись крутить головами по сторонам и удивленно открывать рты.

— Р… р… ребята?.. – осторожно пискнула Тристит.

Но больше всех в смятении сейчас был Торч. Его глаза, которые были подобны двум красным сферам, смотрели на шестерку заключенных и просто не могли поверить в реальность происходящего.

— Т… ты их не убил?.. — голос красного чейнджлинга дрогнул.

Харт слегка приподнял подбородок и посмотрел на Торча. Казалось, что полковник смотрит на него сверху вниз, а через его каменно-спокойное выражение лица просвечиваются победоносные нотки.

— Стал бы я убивать тех, в чью подготовку вложил столько сил и средств? – в голосе Харта чувствовались гордость.

Он повернулся к охранникам.

— Снять блокираторы! – скомандовал полковник.

Охранники почти синхронно сняли обручи и пластины с глаз чейнджлингов, после чего сделали шаг назад. Шесть разноцветных пар глаз тут же впились в Торча.

— Командир! – по помещению прокатился хор голосов, полных радости и удивления.

Торч и сидящие перед ним заключенные, наплевав на все, тут же бросились друг к другу. Охранники хотели помешать этому, но полковник остановил их жестом.

Чейнджлинги с лицами, полными счастья и искренней радости, навалились на Торча, сжимая того в объятиях. Это было похоже на какую-то встречу старых друзей, которые не видели друг друга уже давно. А если верить словам полковника и самого Торча, то так оно и было.

— Вы еще скажите, что они все знакомы? — Дэш, широко улыбаясь, смотрела на творящуюся вакханалию счастья.

— Более чем, — ответил Харт. – В личном деле Торча часто фигурировал отряд «Хокс Хаунд». Вы еще спрашивали меня о нем.

Дэш кивнула.

— Перед Вами Хокс Хаунд в полном составе, — полковник указал копытом на мешанину из счастливых чейнджлингов. – После пленения Торча они скрылись. Пришлось потратить около года, чтобы найти их всех.

Пегаска удивленно моргнула, после чего покачала головой и посмотрела на Торча в окружении шести чейнджлингов. Внезапно из общей кучи высунулась голова одного из заключенных. Взгляд его фиолетовых глаз устремился на Рэйнбоу, а на лице появилась полная удивления улыбка.

— Oh la-la! — он восхищенно вскинул брови.

Голос чейнджлинга был мелодичным и гладким, больше подходящим аристократу, нежели солдату. Однако его громкости вполне хватило, чтобы прервать взаимную радость остальных его товарищей и сосредоточить свое внимание на Дэш и Твайлайт.

— Mademoiselle Рэйнбоу! — фиолетовоглазый элегантно поклонился, поочередно взглянув на каждую. – Mademoiselle Спаркл! C’est un grand honneur лицезреть столь прекрасных леди перед собой.

Чейнджлинг повернулся к Торчу.

— Мечты сбываются, mon ami? – хитро прищурился он.

— Вроде того, Пас, — Торч покачал головой. – Вроде того…

На плечо Торча легко копыто другого чейнджлинга – с темно-синими глазами, чье лицо, как и лицо Паса, сияло хитрой улыбкой.

— Судя по всему, полковник опять купил твою жопу с потрохами, да, Притворщик? – усмехнулся он.

Его голос был низким и хриплым, словно его обладателю приходилось часто кричать.

— Со всеми, Холлер, — ухмыльнувшись, ответил Торч. – Я еще даже должен остался.

Вдруг до его плеча дотронулся другой заключенный – чейнджлинг с голубыми глазами, который до этого молчал. Поймав на себе взгляд Торча, он слабо улыбнулся.

— Твою мать, Зелус! – радостно воскликнул Торч.

Он крепко обнял товарища, похлопав его по спине.

— Как же я рад, что ты еще жив! – добавил чейнджлинг.

Зелус отстранился и, улыбнувшись шире, кивнул в ответ.

— Это, конечно, все очень мило, — послышался голос другого заключенного. – Но на столе слишком много фишек!

Он принадлежал чейнджлингу с желтыми глазами и был похож на говор нечестного торговца или плута, который при любой возможности пытается тебя обдурить.

— Я не думаю, что полковник сделал эту ставку просто так, — он посмотрел на Харта.

— А Туз прав, — кивнул Холлер.

Взгляды семи пар глаз устремились на Харта. Полковник достал папку и при помощи телекинеза извлек оттуда несколько листов, после чего повернул их лицевой стороной к чейнджлингам и поднес ближе.

— Тут приказы на ликвидацию каждого из вас, так как все вы представляете угрозу национальной безопасности, — он посмотрел на часы и добавил: — Приговор был приведен в исполнение десять минут назад.

Дождавшись, когда заключенные бегло посмотрят на документы, Харт сложил их обратно в папку.

— Поздравляю, теперь вы все официально мертвы, — взгляд полковника проскользил по заключенным, остановившись на Торче.

— Всегда мечтала побыть призраком, — хмыкнула чейнджлинг с оранжевыми глазами и скрестила передние ноги на груди.

Ее голос звучал надменно и гордо, а по выражению лица было сразу ясно, что подобный исход для нее был ожидаем, но все равно неприятен. Полковник подхватил папку телекинезом и направил ее к Дэш.

— Будете ли вы мертвы неофициально, зависит от министра Рэйнбоу, — Харт указал на документы в копытах пегаски. – И от ее согласия на сотрудничество с вами.

Чейнджлинги переглянулись. На лице каждого появилось сомнение и настороженность. Взгляды заключенных молча скользнули на пегаску, ожидая, какое же решение она примет. Но больше всех сейчас нервничал именно Торч. И неудивительно, ведь перспектива потерять своих вновь обретенных боевых товарищей, с которыми он прошел огонь, воду и еще кучу других жутких мест, для красноглазого чейнджлинга была воистину недопустимой. В комнате повисла напряженная пауза.

— Вы шутите?! – возмутилась Дэш, недоумевающе посмотрев на полковника.

Она указала копытом на Торча и остальных чейнджлингов. Легкое непонимание на ее лице сменилось раздраженностью, словно ей сейчас сказали что-то обидное или попытались выставить дурой.

— Если хотя бы половина из того, что написано в досье Вашего заключенного – правда, — она нахмурилась, — а эти ребята те, кто был там с ним бок о бок, Вы думаете, я сейчас тут буду стоять и сомневаться, брать ли мне Красноглазика и его ребят под крыло или нет?! Я что, дура?!

Чейнджлинги тут же расплылись в ехидных ухмылках, покосившись на Торча.

— «Красноглазик», — промурлыкала чейнджлинг с оранжевыми глазами, слегка наклонившись к командиру. – Кажется, мы сделали первый шаг?

— Селентия, не трави душу… — Торч, не отрывая глаз от Рэйнбоу, слабо улыбнулся.

Та сложила губы в трубочку, а глаза отправила изучать потолок. Холлер сделал шаг и, усевшись точно рядом с Торчем, приобнял того и стукнул в плечо.

— Ну что, Притворщик, опять в кабалу? – злобно улыбнулся он, указав кивком в сторону Харта.

Чейнджлинг, подняв брови, молча кивнул в ответ.

— Ну, теперь-то хоть с радужным ярмом! – засмеялся Холлер, повернувшись к командиру. – Ну, ты знаешь — куда ты, туда и мы! Честно говоря, у меня уже копыта чешутся что-нибудь взорвать! А то мирная и тихая жизнь как-то… слишком тихая и мирная. А ты знаешь, что когда вокруг тихо, я всегда хочу сделать громко.

Остальной отряд кивками и согласными возгласами поддержал того. Торч засмеялся, утвердительно кивнув в ответ, после чего опять взглянул на пегаску.

— Лучше фокусников тебе не найти, Радужная, — гордо добавил чейнджлинг. – Поверь мне, эти ребята могут посадить тебя вместо Цезаря на престоле Империи. Или Эквестрии. На оба престола не проси, потому что Холлер все равно захочет подорвать один из них.

Торч указал на сидящего рядом товарища, который, выпятив нижнюю губу, смущенно пожал плечами. Пегаска многозначительно приставила копыто к подбородку, словно предложенная идея ее очень заинтересовала. Поймав на себе неодобрительный и возмущенный взгляд Твайлайт, Дэш громко захохотала, наполнив помещение своим звонким смехом, чем вызвала очередной возмущенный вздох подруги. Бросив на пол папку с приказами о ликвидации и демонстративно наступив на нее, она подошла к группе из семи чейнджлингов.

— Я подумаю! – хихикнула пегаска,

Она наклонилась к Торчу.

— Тогда представь мне своих фокусников! – Рэйнбоу указала на заключенных.

На лице чейнджлинга появилась широкая улыбка.

— Как скажешь! — козырнул тот.

Торч сделал шаг к Дэш и повернулся к остальным. Чейнджлинги без лишних слов тут же встали в шеренгу, устремив взгляды на пегаску. Командир указал на самую первую в строю – чейнджлинга с оранжевыми глазами.

— Это Селентия, кличка «Крыса», — начал он. – Лучше снайпера ты не найдешь. Может отстрелить член комару с километра, когда узнает, что он сосет кровь не только у нее. Только осторожно – не хвали ее слишком часто, а то она лопнет от гордости.

— Если вам нужна лучшая, я тут, мэм! – Селентия утвердительно кивнула.

Чейнджлинг выпрямилась и отдала честь.

— А почему Крыса? – спросила пегаска.

— От меня очень трудно избавиться, — ухмыльнулась она.

Дэш ухмыльнулась в ответ. Торч указал на второго в строю – чейнджлинга с желтыми глазами.

— Метум, кличка «Туз», — продолжил командир. – У Мета золотые копыта – он может починить буквально все, что вообще можно починить. Только не садись с ним играть в карты.

Метум колко улыбнулся.

— Это почему? – Дэш хитро прищурилась.

— У него черный билет во все существующие казино в Эквестрии и за ее пределами, — ответил Торч. – Сядешь с ним играть – проиграешь свое министерское кресло.

Рэйнбоу, ухмыльнувшись, пристально посмотрела на Метума.

— У меня было скучное детство и очень много свободного времени, мэм, — козырнул тот и выпрямился.

Дэш кивнула в ответ.

— Это Тристит, кличка «Дрифт», — Торч указал на следующего члена отряда — чейнджлинга с зелеными глазами. – Умеет водить все, что водится: от велосипеда до стратегического бомбардировщика.

Тристит отдала честь, выпятив грудь.

— Главное – не перепутать педали, мэм! – она бойко махнула копытом.

— Только жрет как целая авиабаза, — добавил Торч.

Дэш засмеялась.

— Так много? – пегаска хитро посмотрела на Тристит.

— Да ее проще убить, чем прокормить! – подал голос Холлер.

Тристит насупилась, закатив глаза. Торч указал на следующего в строю — чейнджлинга с голубыми глазами, который за все время не проронил ни слова. Внешне он выглядел вполне обычно, как и остальные чейнджлинги его отряда, однако в глазах почему-то читалась какая-то бесконечная усталость и печаль. Это заметила и Дэш. Эмоции пегаски запестрели удивлением, которое быстро сменилось на понимание и даже некоторое сочувствие, стоило ей встретиться глазами с голубоглазым чейнджлингом.

— Это Зелус, кличка «Шаман», — продолжил Торч. — Зел специалист по зебрам. Он у нас не слишком разговорчив, но, поверь мне, надежнее друга, чем Зел, ты просто не найдешь.

Чейнджлинг слабо улыбнулся и молча отдал честь.

— Это у нас Холлер, кличка «Триггер», — Торч указал на предпоследнего в строю – чейнджлинга с темно-синими глазами. – Холлер у нас композитор. Он любит писать громкую и яркую музыку. Примерно от 20 килограмм тротила.

Синий чейнджлинг выпятил грудь, важно стукнув по ней.

— Тартар следует за мной! – добавил Холлер. – Укажи мне место, и через час там будет воронка!

— Жду не дождусь послушать какую-нибудь Вашу симфонию, маэстро! – Дэш кивнула Холлеру.

Тот вожделенно потер копыта, оскалившись в полуулыбке.

— Это Пас, кличка «Казанова», — Торч указал на крайнего в строю – чейнджлинга с фиолетовыми глазами. – Пас специалист по взломам. Особенно – по взломам сердец симпатичных кобылок. Если бы он не был чейнджлингом, ревнивые жеребцы бы давно сожгли его на главной площади Кантерлота.

— Mon cher, — Пас элегантно поклонился. — Я могу подобрать ключик к любой двери.

— С ним мне стоит быть поосторожнее? – Рэйнбоу краем глаза посмотрела на Торча.

Провокационный взгляд пегаски, приправленный поднятой бровью, встретился с его глазами. В ответ тот лишь слегка приподнял подбородок и, сжав зубы, еле заметно вздохнул.

— Или я недостаточно симпатичная? – глаза пегаски скользнули теперь уже на Паса.

Тот тут же поднял передние копыта.

— Mon cher, Вы очень симпатичная кобыла, — Пас переглянулся с Торчем. — Но je почитатель дамской красоты, а не самоубийца.

Дэш, как и остальной отряд Торча, прыснув, взглянули на красноглазого чейнджлинга. Тот же, в свою очередь, отрицательно покачал головой и улыбнулся.

— Ну а про меня ты уже и так знаешь, — добавил Торч, дождавшись, когда Рэйнбоу и остальная группа перестанут хихикать. – Блэк Торч, кличка «Притворщик».

Он отошел от Рэйнбоу, встав в строй с остальными и выпрямился.

— Хокс Хаунд в твоем распоряжении, Радужная, — Торч отдал честь.

Остальные сделали так же.

— Только, судя по словам полковника, мертвый Хокс Хаунд, — Холлер высунулся из строя, посмотрев на командира и остальных. – Мы же официально покойники!

Торч приставил копыто к подбородку, задумавшись на мгновение. Спустя секунду он повернулся к остальным.

— Проклятье, а ведь Холлер прав! — кивнул командир. – Ребята, нам нужно новое название…

Чейнджлинги, переглянувшись, утвердительно закивали. Торч, опустив голову, несколько секунд напряженно думал, после чего повернулся к Рэйнбоу, остановив свой взгляд на ее гриве. Нахмурившись, он повернулся к товарищам, поочередно взглянув на каждого. Через мгновение задумчивое выражение лица командира сменилось на хитрую улыбку.

— Кажется, у меня есть прекрасная идея, — Торч повернулся к Рэйнбоу.

Эмоции вокруг пегаски заплясали удивлением, а сама она слабо нахмурилась, заинтересованно смотря на Торча.

— Радужные Параспрайты, — ухмыльнулся чейнджлинг.

Дэш вскинула бровь и несколько раз моргнула.

— Ну, радужный – мой любимый цвет, — улыбка чейнджлинга стала шире.

Командир указал копытом на своих товарищей.

– Тем более, все вместе мы тоже немного «радуга», — добавил он.

Рэйнбоу посмотрела на остальных чейнджлингов. Торч был прав, и это трудно было не заметить — на пегаску сейчас смотрело семь пар разноцветных глаз – от красного до фиолетового.

— Даже так! – восхищенно хохотнула она, повернувшись к Торчу. – А почему тогда «Параспрайты»?

Тот колко улыбнулся.

— Потому что мы сожрем любое дерьмо, что ты нам подкинешь, — ответил чейнджлинг, слегка наклонив голову.

Рэйнбоу засмеялась еще громче, принявшись аплодировать. Звонкий смех пегаски прокатился по помещению, поддержанный легким смешком от Твайлайт.

— Я не знаю почему, но это круто! – Дэш восхищенно расставила копыта в стороны. – Это настолько нелепо, что даже восхитительно!

Полковник сделал шаг, встав около Рэйнбоу.

— Рад, что мы договорились, — кивнул он и обернулся. – Еще одна деталь. Лейтенант, подойдите.

Ангелус, услышав команду полковника, быстро шагнул к нему и встал рядом, тут же поймав на себе пристальные и недоверчивые взгляды Торча и его товарищей.

— Лейтенант Ангелус с этого момента поступает под твое командование в качестве бойца, — Харт посмотрел на Торча. – Его основная специальность – полевой врач. Лейтенант также является ветераном боевых действий и прошел дополнительную подготовку в SIS. В обязанности Ангелуса также будет входить предоставление мне еженедельных отчетов о вашей деятельности.

В помещении воцарилось напряженное молчание. Для Ангелуса подобное оказалось полной неожиданностью, однако ему удалось подавить в себе зарождающееся беспокойство и сохранить внешне спокойный вид.

— Это не просьба, Торч, — добавил Харт. – Это приказ. И да…

Он сделал шаг, встав почти в плотную к нему.

— Береги его, — полушепотом добавил полковник. — Пока жив он, живо и все то, чем ты так сильно дорожишь.

Голос Харта звучал все так же холодно, однако даже сквозь эту стену льда чувствовались нотки угрозы. Торч приподнял подбородок и сделал глубокий вдох, которым как будто пытался задушить зарождающуюся внутри ярость. Его взгляд скользнул на Дэш, на которую сейчас по какому-то странному стечению обстоятельств падала тень полковника. Торч сжал зубы, после чего вновь посмотрел на Харта.

— Как скажете, сэр, — выдавил из себя он. – Будем нежны и аккуратны.

Сердитый взгляд чейнджлинга переместился на Ангелуса.

— Не сомневайтесь…

Краски прошлого начали размываться и блекнуть, стирая лица и образы…

Темнота расступилась, вернув Феруса обратно. Белая комната, наполненная чейнджлингами его улья, встретила своего Гвардейца приветственным шелестом крыльев. Ферус опустил голову, взглянув на сидящего перед ним Ангелуса.

— Это пока все, что я могу тебе рассказать, — белокрылый посмотрел на Гвардейца.

Тот благодарно кивнул и повернулся к Инвиди.

«Моя Королева, спасибо Вам и ему за все. Я буду ждать, когда Ангелус сможет рассказать мне больше»

Королева приблизилась к белокрылому.

— Ферус благодарен тебе, Ангелус, — улыбнулась Инвиди. – Он будет ждать, когда ты будешь готов продолжить.

— Хорошо, — кивнул тот. — Я дам знать.

В эту же секунду перед Гвардейцем замаячил Светлячок. Искра нетерпеливо покрутилась около груди, после чего сделала круг вокруг головы Феруса и замерла перед его глазами.

— Видимо, не только нам нужно твое внимание, — хихикнула Королева. – Ступай Ферус и возвращайся, когда будешь готов.

«Спасибо еще раз. До встречи»

Ферус окинул взглядом сидящих чейнджлингов и остановил его на Ангелусе, поклонившись в конце. Все вокруг начало стремительно тускнеть, погружая Гвардейца в темноту.

Сон покинул Феруса, вернув его в реальный мир. Гвардейца тут же встретил эмоциональный фон, состоящий исключительно из негодования и возмущения. Дополняло его сердитое сопение и стук маленьких копыт о панцирь. Жеребенок усиленно барабанила передними ножками по носу Феруса, безуспешно пытаясь того разбудить. И если бы не яркий эмоциональный фон малышки, он, вероятно, этого бы даже и не почувствовал. Гвардеец поднял голову.

— Ну, блять, наконец-то! – жеребенок громко фыркнула. – Я есть хочу! Есть давай! И пить!

Телекинез Феруса нащупал сумку, в которую они с Глори сложили всю провизию, и поставил ее около малышки. Та незамедлительно нырнула внутрь с головой и, достав яблоко, вгрызлась в него, принявшись громко и вожделенно чавкать. Гвардеец и сам чувствовал голод, но маленькая пони, сияющая эмоциями, как солнце, прогоняла это чувство, насыщая его.

— Фефофня мы офять пфойшем к эшому шраному Ши-шею? – давясь следующим яблоком, спросила малышка.

— Нет, мы уходим, — ответил Ферус.

Жеребенок, пытаясь проглотить слишком большой кусок, сильно нахмурилась. Одолев его, кобылка слизала остатки яблока с губ.

— И куда мы пойдем? – она вновь укусила фрукт.

— В Ванхувер, — Ферус встал.

Гвардеец телекинезом поднял все свои сумки и кобуру с револьвером, начав надевать их.

— А шам шефо? – добив яблоко, жеребенок достала из сумки кусок солонины.

Ферус замер. С одной стороны, врать малышке было нельзя, да Гвардеец и не хотел. В Ванхувер они идут лишь потому, что он обещал привести жеребенка Шарп. Сказать правду – малышка точно разозлиться. Но если промолчать — значит солгать, а как можно верить своему защитнику, если он лжет? Пусть уж лучше гнев, чем недоверие. К тому же, быть может именно сейчас Ферусу удастся ее уговорить.

— Мы идем в Ванхувер, потому что я обещал доставить тебя туда, — ответил Гвардеец.

Жеребенок, проглотив кусок, пристально посмотрела на него. Ее эмоциональный фон окрасился в настороженность, постепенно начиная принимать сердитые тона.

— Еще до того момента, как встретил тебя, — продолжил Ферус, — я обещал одной кобыле выкрасть тебя из лаборатории и доставить в Ванхувер.

Закрепив седельные сумки и удобно расположив кобуру с револьвером под одной из них, Ферус поднял с пола свой дробовик.

— А я всегда держу свои обещания, — Гвардеец закинул за спину свое оружие.

Эмоциональный фон малышки окрасился в цвета гнева.

— Так ты просто отдашь меня им? – она насупилась.

— Нет, — ответил Ферус, наклонившись к жеребенку. – Я обещал привести тебя туда, но не обещал кому-либо отдавать.

Малышка нахмурилась, шмыгнув носом.

— А если они попытаются меня спереть?! — она вытерла копытцем остатки яблока с подбородка.

— Пусть попробуют, — ответил Ферус.

Эмоциональный фон малышки быстро сменился с сердитого на удивленный, а через пару секунд засиял оттенками радости и удовольствия.

— То есть, — жеребенок почесала затылок, — если эти пидоры попытаются меня забрать, ты поотрываешь им нахер бошки?

— Если в этом будет необходимость – да, — кивнул Ферус.

Жеребенок размашисто кивнула и достала из сумки морковку.

— Зашибись! – она подняла ее вверх, словно маленький генерал. – Тогда мы идем в Ванхувер!

— Какое интересное безумие, — усмехнулся Красный Глаз. – Я бы даже назвал это крайне оригинальным и необычным безумием!

Жеребец, приставив копыто к подбородку и облокотившись на стол, с неподдельным интересом посмотрел на серую единорожку перед ним. Дарительница Света, как ее называл вездесущий Ди-джей Пон-3, буквально несколько минут назад проникла в его палатку, воспользовавшись стелсбаком, и заявила, что им нужно поговорить. Крайне смелый и безумный поступок, но от этого не менее интригующий, потому пришлось попросить выйти личную охрану, включая аликорнов, дарованных ему Богиней, оставшись с кобылкой наедине. Довольно рискованно, особенно с учетом того, что эта пони из Стойла умудрилась учудить за последнее время. Но жеребца это не беспокоило. Такие благородные натуры, как она, не станут заниматься подобной подлостью. Да и если Дарительница Света хотела с ним покончить, ей хватило бы просто подложить гранату или зайти с пистолетом за спину. Вот только продвинутый ЛУМ, вмонтированный в кибернетическую часть головы Красного Глаза, само собой, подобный исход событий не допустил. Однако пони пришла сюда одна и с твердым намерением поговорить, грех было ее не выслушать.

— Стереть себе память, оставить себе подсказки в шарах памяти, отвлечь Богиню и при помощи зебры в стелс-плаще пронести в Марипони жар-бомбу и подорвать ее! – Красный Глаз покивал. – Браво! За все мои годы жизни я не припомню, чтобы слышал нечто более абсурдное!

— Я предложила тебе решение проблемы с Богиней и ее аликорнами, — единорожка скрестила передние копыта на груди. – Других идей, как я вижу, у тебя все равно нет.

На лице Дарительницы Света мелькнула хитрая улыбка, заставившая Красного Глаза усмехнуться.

— К тому же, все равно ты почти ничего не теряешь, — она развела копытами. – Весь план мне придется проворачивать лишь своими копытами.

— Верно, почти не теряю, — кивнул жеребец, указав копытом на единорожку. – Кроме довольно сильного рычага давления как на всю Тенпони Тауэр, так и на твои благородные намерения им помочь.

На лице Красного Глаза появилась ответная колкая улыбка, в то время как лицо Дарительницы Света слегка помрачнело.

— Понимаешь, милая, — жеребец подался чуть вперед, — мне нужны гарантии. А в озвученной тобой авантюре нет даже намека на них. К тому же, откуда мне знать, что эту жар-бомбу ты не используешь против меня?

Красный Глаз пристально посмотрел в зеленые глаза пони. В палатке воцарилось молчание, пока оба сверлили друг друга взглядами.

— Это верно, гарантий у меня нет, — нарушила молчание Дарительница Света. – Но…

— Э-э, ты куда, бля, собрался?!

— Пусти меня, мудила!

Единорожку прервала начавшаяся у входа в палатку перепалка. Кто-то из наемников хотел попасть внутрь, однако у личных охранников Красного Глаза было иное мнение по этому поводу.

— Меня послала Стерн! – прорычал наемник. – Это важно, тупая твоя башка!

Красный глаз нахмурился. Он посмотрел на единорожку, которая осторожно взглянула на вход, после чего опять повернулась к жеребцу.

— Да мне насрать, кто тебя послал, — ответил охранник. – Хочешь, еще я тебя пошлю?

— Те че, жить надоело?! – прошипел наемник. – Хочешь, что б те язык через жопу выдрали?!

Красный Глаз заинтересованно прищурился.

— Видимо, там что-то очень важное, — он кивнул на вход, взглянув на Дарительницу Света.

Пони, поняв его намерения, кивнула и активировала стелс-бак, растворившись в воздухе.

— Гласс! – крикнул Красный Глаз.

В палатку тут же просунулась голова единорога оранжевого цвета в черной куртке и каске с дыркой под рог.

— Что происходит? – спросил жеребец.

— Хер знает, — он пожал плечами. – Прилетел Ворфилд и орет, чтобы я его впустил. У него что-то типа важного послания от Стерн.

Красный Глаз жестом приказал впустить наемника. Голова охранника скрылась в проеме, а через мгновение внутрь влетел взъерошенный грифон серого цвета в кожаной броне с дробовиком за спиной.

— Красный Глаз! – сходу начал он. – Стерн сказала срочно привести Вас!

Тот поднял копыто, призывая наемника успокоиться.

— Тише, Ворфилд, — спокойно начал Красный Глаз. — Что случилось?

— Не знаю! – не унимался грифон. – Мне было приказано срочно привести Вас! И это… как его, мля…

Он на секунду задумался, словно пытаясь что-то вспомнить.

— А, точно, — добавил наемник, — «Файрфлай».

Услышав это имя, Красный Глаз тут же вскочил, впившись взглядом в наемника. Жеребца словно окатили холодной водой. Сердце принялось бешено колотиться, грудь сдавило тисками, а чувство волнения заполнило разум, мешая адекватно думать. Все вокруг в одночасье стало неважным и мелким, а в голове крутилось лишь одно — это имя. Прошло уже столько лет с того момента, но призрак прошлого возвращается, принося с собой боль утраты. Но если это вовсе не призрак?.. Ворфилд не мог знать эту пони, но ее отлично знала Стерн. Увидев подобную реакцию от Красного Глаза, грифон сглотнул и испуганно отступил.

— С-Стерн сказала п-передать это В-Вам! – голос наемника дрогнул. – Сказала, В-Вы все п-поймете…

Больше не говоря ни слова, жеребец рванул к выходу. Ворфилд ринулся следом. Оказавшись на улице, Красный Глаз поймал озабоченные взгляды аликорнов личной охраны, а также пары других бойцов, что сидели неподалеку. Но на все уже попросту было плевать.

— Веди, — прорычал жеребец, сурово посмотрев на грифона.

Тот испуганно кивнул и рванул вперед. Красный Глаз поспешил следом. Личные охранники, недоумевающе переглянувшись, двинулись следом за лидером и Ворфилдом, несущимся впереди и расталкивающим наемников, что попадались на пути. Судя по ЛУМу, Дарительница Света тоже двинулась за ними, но сейчас было не до нее. Это имя, произнесенное грифоном, разожгло какой-то пожар внутри Красного Глаза, заставив нервничать и обливаться потом. После стольких лет… Не может быть, что это правда. Ворфилд свернул около руин многоэтажного дома и устремился в сторону линии Луны. Вокруг мелькали огни и палатки остальных наемников, что участвовали в осаде Тенпони Тауэр. Бойцы то и дело кидали удивленные взгляды на бегущего сломя голову лидера, переглядываясь и задавая друг другу вопросы, но на это Красный Глаз внимания уже не обращал. Все мысли сейчас были заняты только Стерн и именем, что принес Ворфилд.

Покинув лагерь, группа еще пару минут неслась галопом вперед, пока не оказалась около линии Луны. Даже на подходе уже слышались гневные и дерзкие выкрики вперемешку со смешками. Один голос показался слишком писклявым и высоким по сравнению с остальными, но из-за барабанящего сердца и адреналина Красному Глазу это вполне могло просто показаться. Или нет?.. На окружающих руинах и в воздухе над линией виднелось около двух десятков наемников как пони, так и грифонов, чьи взоры сейчас были устремлены на кого-то впереди. Импровизированное кольцо, словно небольшая арена, медленно двигалась куда-то вперед, а ее зрители, перебегая от одной развалины к другой, пристально следили за представлением, что разворачивалось в самом центре. Однако никто из наемников не стрелял, ограничиваясь лишь наблюдением и выкриками. И это понятно, ведь если Стерн действительно ее нашла, любой выстрел в сторону этой пони, и Красный Глаз попросту оторвет голову стрелявшему.

Ворфилд еще раз свернул около остатков автобусной остановки и, перейдя улицу, приблизился к двухэтажному зданию, на чьей крыше сидело несколько единорогов-наемников с пулеметом. Увидев лидера собственной персоной, жеребцы удивленно вытаращили глаза.

— Ого! – хохотнул один из них. – Она даже до Красного Глаза докричалась!

Его товарищи гоготнули в ответ. По развалинам вновь прокатился писклявый, но громкий и сердитый выкрик, поддержанный хохотом окружающих наемников. Красный Глаз сжал зубы и поднял голову. Его взгляд тут же нашел одну из грифин-наемниц, что парили в воздухе, — черного цвета с белоперой головой в темно-серой броне и антимеханической винтовкой за спиной. Увидев Красного Глаза, она тут же спикировала вниз, приземлившись около него.

— Ты просто не поверишь! – сходу восхищенно воскликнула грифина.

Красный глаз сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить волнение. Как давно он уже так не переживал по какому-либо поводу? Слишком давно. Можно сказать, он уже разучился испытывать это неприятное и раздражающее чувство, позволяя ему терзать себя еще сильнее.

— Что там, Стерн? — Красный Глаз пристально посмотрел на грифину.

— Мистер Безликий! – засмеялась та. – Или Опустошитель. Как тебе больше нравится!

Она указала куда-то в сторону центра оцепления из наемников.

— Вышел прямо из Башни и поперся на запад! – Стерн повернулась к жеребцу и усмехнулась. – Ребята попытались его остановить, но куда им? Жахнул раз из своей волыны так, что им мало не показалось!

Грифина указала на свою винтовку.

— Я, конечно, не поверила и всадила ему пулю между глаз, — она пожала плечами. – Но он этого даже не заметил! Пока приказала ребятам не сметь стрелять в него, а то еще ненароком разозлим!

Хмыкнув, грифина поправила свое оружие.

— Так что я могу тебя заверить – это он! – добавила она. — Но это все херня!

Стерн указала большим пальцем себе за спину, широко ухмыльнувшись.

– Взгляни, кто сейчас сидит у него на спине и материт твою армию! – хохотнула Стерн.

Красный Глаз взглянул на свой ЛУМ. Впереди была лишь одна красная точка в окружении зеленых. Но, если их там двое, то одного из них ЛУМ попросту не видит. А Красный Глаз знал лишь одно существо на Пустоши с подобной особенностью. Сделав глубокий вдох и сжав зубы, пытаясь подавить волнение, жеребец осторожно шагнул вперед. Стерн лапой приказала личной охране остаться на месте. Вдалеке вновь послышался чей-то разгневанный писклявый голос, поддержанный хохотом и ответным возгласом кого-то из наемников. Жеребец ускорился и быстро приблизился к трем пони, что прятались около большой кучи бетонных обломков, и взглянул на одиноко двигающуюся фигуру. Вдоль линии Луны не спеша шел земной жеребец темно-желтого цвета с коричневой гривой и красной повязкой на правой ноге. Рядом с ним парил монструозных размеров дробовик, который Красный Глаз узнал сразу. Когда-то давно, лидеру Филлидельфии удалось воспользоваться услугами одного из чудовищ Пустоши. И Опустошитель полностью оправдал свое прозвище, оставив после себя лишь руины и мертвые тела. После этого он испарился, вновь став байкой, которой пугают слабовольных и глупых. И вот призрак Старого Мира вновь появляется из песков времени и, не обращая ни на кого внимания, молчаливо идет вперед.

Взгляд Красного Глаза остановился на крохотном силуэте, что сидел на спине Опустошителя. Копыта жеребца в одночасье налились свинцом, утратив всякую возможность двигаться. Прямо на спине спокойно идущего жеребца сидела маленькая кобылка, чья сердитая мордашка и взгляд были направлены точно на грифона-наемника, что парил в нескольких метрах над жеребенком, маневрируя между развалинами. Расстояние было достаточно большим, чтобы наемник успел скрыться за руинами, но и вполне достаточным, чтобы малышка и грифон отлично слышали друг друга.

— Хуемордый пиздокрыл! – жеребенок рявкнула на бойца. – Пошел ты нахер и пусть тебя там ебут в жопу Яо-гаи, а ты громко стонешь и просишь добавки!

Наемники рядом с Красным Глазом, как и грифон, громко заржали.

— Я такого еще не слышал! — пони повернулся к товарищу. – Ты записывай, Скул! Расширяй, так сказать, словарный запас!

Оба жеребца вновь захохотали. Красный Глаз сделал осторожный шаг вперед, медленно двинувшись к Опустошителю и жеребенку. Это тут же заметили наемники.

— Э… босс?.. – один из них посмотрел на Красного Глаза.

Но жеребцу уже было не до них. Его взгляд впился в малышку, что гордо сидела на спине Опустошителя и выкрикивала оскорбления. Редкая пегая черно-песочная масть, короткая белая грива и громкий дерзкий голосок – все это, словно маленький ключ, нырнуло в глубины памяти и открыло замок на одной из самых темных и хорошо спрятанных дверей. Перед глазами всплыла картина из прошлого. Облик одной земной пони. Ее пегая масть, округлые черты лица, дерзкий и своенравный характер, зеленый цвет глаз и голос, гордый и властный. Она всегда была готова поддержать своего жеребца в трудную минуту или хорошенько дать под зад, если он вдруг начинал хандрить.

«Н…не может… быть?..»

Красный глаз, словно завороженный, перейдя на слабую рысь, стал приближаться к Опустошителю, не отрывая взгляда от жеребенка. Увидев это, Стерн тут же ринулась вверх, зависнув над импровизированной «ареной».

— Всем опустить пушки! – рявкнула грифина, достав свою винтовку. – Кто попытается пальнуть, пристрелю нахер!

Красный Глаз не услышал этих слов. Все его внимание сейчас было сосредоточено только на жеребенке, которая, заметив Стерн, тут же ткнула в нее копытцем и что-то прокричала. Когда до жеребенка и Опустошителя осталось несколько метров, огромный дробовик, что парил около жеребца, резко повернулся в сторону Красного Глаза, заставив того замереть. Жеребенок, заметив это, отвлеклась от Стерн и повернулась к нему, пристально посмотрев на лидера Филлидельфии парой разноцветных глаз…

«Это… это же…»

Гетерохромия. Взгляд Красного Глаза переместился на правое ушко малышки, что неподвижно висело, в то время как левое стояло торчком и прислушивалось ко всему вокруг. Из глубин разума всплыло еще одно болезненное воспоминание о той самой травме, что изменила цвет одного из зеленых глаз малышки на синий, повредив хрящ в ухе. Этих зеленых глаз. Таких же, какие когда-то были и у нее…

— Фа… Файрфлай? – дрожащим голосом спросил Красный Глаз, глядя в глаза жеребенка.

Она тут же удивленно нахмурилась, слегка выпрямившись, а гнев на лице малышки мигом сменился на удивление. Ее спутник остановился, словно почувствовал резкую смену эмоций жеребенка, и, немного отодвинув свой огромный дробовик в сторону.

— Чего?! – фыркнула она. — Откуда ты знаешь мое имя?

Опустошитель повернул голову к жеребенку. Его желтые глаза стеклянным взглядом смотрели перед собой.

— Это твое имя? – ровным голосом спросил он.

Малышка повернулась, ответно посмотрев на него.

— Ну… одна старуха как-то говорила, что это было написано на медальоне, который у меня был когда-то давно, — ответила она. – Но его потом сперли.

Жеребенок потеребила свою гриву, пытаясь вспомнить.

— Может, она это выдумала? — она пожала плечами. – Хер его знает!

Опустошитель слегка наклонил голову вбок и задумался. Медальон. Красный Глаз вспомнил эту безделушку в виде светлячка, на которой было выгравировано имя жеребенка.

«Подарок… В честь дня рождения. Первого дня рождения…»

— Хм… Файрфлай, — задумался Опустошитель. – Файрфлай…

На его лице появилась улыбка. Жеребенок, увидев это, тут же насупилась и, вскочив на три ножки, поджала к себе перебинтованную четвертую.

— Че ты лыбишься?! – она «грозно» вытянула шею. – Ты на свое имя посмотри! Ферус-говнерус!

Улыбка Опустошителя стала еще шире.

— Мне нравится имя «Файрфлай», — кивнул он. – Можно я буду тебя так называть?

Гнев жеребенка угас, а сама она опять села, приняв более спокойный вид. Малышка несколько секунд молча смотрела на своего спутника.

— Давай, — ответила она после короткой паузы. – Только тебя я не буду звать Ферус! Тупое имя! Ты будешь Фыр-Фыр!

— Я согласен, — кивнул Опустошитель и отвернулся.

Это было неимоверно странно наблюдать за тем, как маленький и беззащитный жеребенок дерзит и фыркает на одного из самых опасных наемников Пустоши, а тот лишь улыбается в ответ. Красный Глаз заметил еле слабое свечение вокруг малышки и сумок Опустошителя. Силовое поле. Теперь стало понятно, как им удалось покинуть Тенпони Тауэр без единой царапины и пройти через руины Мейнхеттана, кишащие наемниками. Опустошитель почему-то защищал жеребенка, и та это прекрасно знала, используя свой яркий темперамент и накопленные ругательства против всех вокруг. Но сейчас не это было важно. Малышка жива, после стольких лет… И, судя по всему, у нее появился защитник. От этой мысли на душе у Красного Глаза, где царила лишь тьма и холод, в одночасье стало чуть-чуть тепло и светло.

— Рад, что ты жива, — слова дались ему с трудом.

Услышав голос, Файрфлай повернулась к жеребцу и удивленно нахмурилась.

— А ты вообще кто? – насупилась малышка, указав на него копытцем.

В горле Красного Глаза встал ком. Горький, острый. Его невозможно было ни проглотить или задавить, как и все воспоминания, ни выпустить вместе со всеми словами, которые так долго сидели внутри. Слишком долго. Но имеет ли он право их произнести? Нет. Уже давно не имеет. Красный Глаз опустил голову и, сделав глубокий вдох, сильно зажмурился. Через секунду он вновь посмотрел на малышку.

— Я… просто пони, — грустно ответил жеребец. – Просто пони, который…

Он отвел глаза в сторону, не в силах больше выносить пристальный взгляд жеребенка. Сердце стучало с частотой барабанной дроби, а ком в горле мешал дышать. Еще раз глубоко вздохнув, Красный глаз собрал последние силы и посмотрел в глаза малышки.

— Я пони, который хочет попросить у тебя прощения, Файрфлай, — в глазах защипало. – Пони, который просит тебя простить его. За все…

Красный глаз сжал зубы и сглотнул. Ком в горле стал только больше, а сердце с каждым мгновением все сильнее и сильнее стремилось пробить грудную клетку и сбежать.

— Да? – Файрфлай подняла бровь.

Внезапно ее лицо стало сердитым, а глаза наполнились гневом.

— Пусть я вижу твою рожу в первый раз и не знаю, какого хрена ты извиняешься, — она топнула копытцем, указав на жеребца, — НО ХЕР ТЕБЕ!

Она уперлась передними ножками в спину Опустошителя.

— Прощения он, блять, просит! – прошипела малышка. – Пошел ты нахер вместе со всеми сраными пони! Вы заслужите мое прощение только тогда, когда передохните все к херам собачьим!!!

С этими словами она повернулась к своему спутнику и постучала копытцем по его спине.

— Фыр-Фыр, пошли! – она указала на Красного Глаза. — Меня тошнит от этих уродов! А вот от этого железнорожего больше всех!

Опустошитель кивнул, двинувшись дальше. Массивный дробовик описал дугу и устремился следом за своим хозяином.

— Да, ты права, — шепнул Красный Глаз, глядя на спину малышки. — Я это заслужил…

Слова жеребенка больно вклинились в грудь, но, как ни странно, от них стало чуть-чуть легче. Горечь и боль остались, но этот острый нож, который малышка вонзила ему в грудь, как будто вскрыл старый гнойник, что постоянно болел и давил, мешая жить. Где-то в глубине души появилось облегчение. Поздно что-либо менять, поздно сожалеть. Теперь с этим остается только жить. Опустошитель с жеребенком на спине медленно уходили вперед, скрываясь между руинами, пока все наемники стояли на месте, недоумевающе глядя то на странного пони, то на своего лидера. Рядом с Красным Глазом приземлилась Стерн.

— Я есть Солнце и Луна, — тихо прошептал жеребец, — начало и конец, свет и тьма; жаждущему дам даром от источника воды живой, скорбящего утешу добротой, страдающего укрою в нежных объятиях…

— Ее любимая цитата, – Стерн пристально смотрела вслед Опустошителю.

Красный Глаз еле заметно кивнул, провожая взглядом все больше отдаляющийся силуэт жеребенка.

— Семь лет, — его голос слабо дрогнул. – Семь долгих лет назад Пустошь забрала у меня твою маму…

Жеребец стиснул зубы, сделав глубокий, полный печали вдох.

— А потом и тебя… — добавил Красный Глаз.

Через мгновение его взгляд стал увереннее. Жеребец сделал короткий шаг вперед.

— Но ты выжила, — голос Красного Глаза стал тверже.

Стерн повернулась к жеребцу. Тот закрыл глаза и сглотнул. Грудь все еще сдавливали невидимые раскаленные тиски, но эта боль была в сотни раз легче той, что раньше.

— Моя малышка выжила, — Красный Глаз покачал головой. — Несмотря ни на что…

На лице жеребца появилась слабая улыбка.

— И в награду за твою стойкость, — добавил он, — Пустошь сделала свое самое страшное порождение твоим другом. А когда твой друг – самый жуткий из кошмаров, остальных ты уже можешь не бояться. И от этого мне легче…

Силуэт Опустошителя и Файрфлай постепенно растворялись, сливаясь с руинами Мейнхеттана. Вместе с ними растворялись и последние отголоски скорби и чувства вины, сменяясь смирением и принятием. Поток боли нашел выход из темницы прошлого, в которой прятались самые горькие воспоминания, терзающие душу долгие семь лет. Сейчас он потерял ее окончательно без права вернуть назад. Пустошь не прощает ошибок. С этим остается только жить…

— Это я виновата, — вздохнула Стерн.

— Мы все виноваты, — Красный Глаз покачал головой. – Мы все…

Он сел, опустив взгляд на потрескавшийся асфальт под собой.

— Мне надо побыть одному, — добавил он. – Отправляй всех по местам. И охрану тоже.

Стерн несколько мгновений смотрела на Красного Глаза, после чего понимающе кивнула и, поднявшись в воздух, окинула взглядом наемников вокруг.

— Все! – рявкнула она. – Концерт окончен! Живо по местам!

Наемница развернулась и подлетела к личной охране Красного Глаза. Аликорны, выслушав грифину, нехотя кивнули, взглянули на лидера и, развернувшись, зашагали в сторону лагеря. Окружающие руины начали быстро пустеть, и только одна зеленая точка на ЛУМе продолжала быть рядом. Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая слабым завыванием ветра среди развалин. Красный глаз вздохнул и достал из-за пазухи старую пожелтевшую фотографию, на которой были изображены трое: улыбающийся жеребец, обнимающий кобылу, что держала в своих копытах спящего жеребенка. Закрыв глаза, Красный глаз сделал глубокий, продолжительный вдох, задержал дыхание на несколько секунд, после чего медленно выдохнул. Казалось, с воздухом уходят и остатки прошлого, забирая с собой часть боли. Назад дороги больше нет. Теперь уже точно нет.

— Ты получишь свою бомбу, Дарительница Света, — нарушил безмолвие Красный Глаз.

Стелс-поле с тихим шипением рассеялось, явив перед жеребцом серую единорожку. Она шагнула ближе, остановившись около него в паре метров.

— Она твоя?.. – осторожно спросила Дарительница Света.

— При одном условии, — перебил ее Красный Глаз.

Он повернулся к пони, пристально посмотрев ей глаза.

— Это воспоминание ты не сохранишь в шаре памяти и сотрешь его вместе с остальными, — твердо добавил жеребец.

Красный Глаз встал, после чего повернулся к единорожке всем телом и приблизился, продолжая смотреть ей точно в глаза. Дарительница Света отступила назад, удивленно нахмурившись.

— Но… почему?.. – в ее голосе чувствовалась неуверенность вперемешку с сожалением.

— Чтобы ты не сомневалась, когда придет время спустить курок, — ответил Красный Глаз. – Пустошь пойдёт только за самым сильным лидером. А когда придет время окончательно выяснить, кто же это из нас – ты не должна мешкать.

Взгляд жеребца стал холоднее. Он смял фотографию в своих копытах и, отбросил ее в сторону, вытянул шею навстречу кобылке.

— Потому что я не буду, — он покачал головой.

Дарительница Света молча смотрела в ответ, после чего мельком взглянула в сторону, куда ушли Опустошитель и Файрфлай, и опять посмотрела на жеребца. Во взгляде кобылки появилась решимость и понимание.

— Я обещаю.

---

Новый уровень!

Получена новая способность:

Ловкие копыта (Уровень 1)

— Кому нужен телекинез? Вы способны манипулировать предметами при помощи своих копыт так, как Вам заблагорассудится. Чем выше уровень навыка, тем сложнее манипуляции.

Заметка: Ферус присоединился к группе.

Внимание! Обнаружена новая пассивная способность:

Эгида Неразрушимого

— Вы не можете получить урон, пока находитесь рядом с Ферусом. Исключением является урон, который Вы нанесли себе сами по собственной глупости.

— Все ваши коммуникативные способности получают дополнительные бонусы, пока Вы находитесь в группе с Ферусом:

[Юный Оппозиционер]: значительно снижает вероятность быть атакованной.