Долгая дорога к дружбе / Long Road to Friendship
Шаг 5: Не стой, не спи, за мной скорей иди!
Бряцнула последняя банка, зашвырнутая Сансет в кузов грузовика. Девушка обтёрла пальцы о джинсы, размазывая по ним краску, и скривилась.
Она отвернулась от тротуара и окинула любовным взглядом результат напряжённых трудов — спустя целую неделю фасад школы выглядел как новенький. Ну, более-менее как прошлый. Директриса Селестия сказала, что со школьным бюджетом на что-нибудь эдакое не раскошелишься. Но Сансет всё равно чувствовала удовлетворение: она помогла всё отстроить. Слезами, потом и кровью, но сама!
И поклялась никогда такого не повторять.
Девушка почти улизнула, когда они поставили парадную дверь, однако один из рабочих вежливо «попросил» остаться и подсобить в уборке. Где уж тут откажешься?
На приведение территории в божеский вид ушёл ещё один час. Не то чтобы Сансет куда-то торопилась, но всё-таки! Чем дольше работаешь, тем сильнее это опостылевает.
Солнце уже садилось за горизонт, когда строители наконец ушли, оставив Сансет, Снипса и Снейлза перед школой. Ребята о чём-то болтали, а девушка отдыхала, прислонившись к статуе; от каждодневного физического труда ныли руки.
Но стоило парням двинуться куда-то в свою сторону, как Сансет их окликнула. В груди ворочалось неприятное чувство, и она несколько дней собиралась с духом, чтобы произнести заветные слова.
— Снипс, Снейлз! — гаркнула девушка. Сама того не осознавая, она по привычке обращалась к ним, как к прислуге.
Оба подпрыгнули на месте, а затем медленно повернулись, точно нашкодившие дети, пойманные на таскании конфет. При виде их огромных щенячьих глаз Сансет невольно поджала губы и скрестила руки. Снипс и Снейлз обычно делали такие лица, когда приносили с собой плохие вести.
А они знали, как Сансет не любит плохих вестей.
Снипс почесал затылок, стараясь не смотреть ей в глаза.
— Слушай, Сансет, мы того... ну, больше не хотим с тобой тусоваться.
— А-ага, — подхватил Снейлз и медленно попятился назад. — Мама говорит, ты на нас дурно влияешь. А мы не хотим попадать в передряги.
Оба мгновенно ссутулились и закрыли лица руками, ожидая неизбежной кары. Сансет буравила их взглядом целую минуту и честно размышляла: отвесить им по прощальной оплеухе или нет?
Когда удара не последовало, Снейлз удивлённо выпрямился; с его лица даже пропало обычное туповатое выражение.
— Э-э, и ты нас даже не поколотишь?
— Нет. А вы хотите, чтобы я вас поколотила?
Снипс зажал Снейлзу рот.
— Спасибо, нам и так хорошо, — поспешно открестился он.
— Как знаете, — Сансет просто пялилась на них, не в силах подобрать нужные слова. Она ещё никогда не извинялась по-настоящему, по крайней мере именно добровольно.
Девушка вздохнула, запрокинула голову и уставилась в розовато-белое небо.
— Вы двое, послушайте, я просто хотела... — она пробормотала что-то, но её слова унесло дуновение слабого ветерка.
— Что? — хором переспросили парни.
— Хотела извиниться, ладно? — она снова посмотрела на них. А это нервировало, судя по тому, как те вновь вздрогнули. — Простите, что утянула вас за собой. Вы же просто делали, что я говорю. Вы не виноваты. В общем... извините.
Сансет подавила внутреннее желание заткнуться. Уже от того, что она просит прощения, сводило живот. Однако какая-то крохотная частичка внутри неё — весьма гадкая частичка, что всё больше раздражала с каждым разом — чувствовала, что извиниться надо. Хотя бы за то, что весь прошедший год относилась к ним, как к безмозглым приматам.
В их глазах читалось непонимание. Парни переглянулись, посмотрели на Сансет и снова переглянулись.
— Сансет, ты... — было начал Снипс, но девушка оборвала его взмахом руки.
— Не спрашивай! Просто... просто знайте, что я извинилась, хорошо? Можете не принимать меня, но я извинилась, — девушка обогнула вздрогнувших парней и побрела по дороге. И уже была на углу, когда Снипс окликнул её.
— Сансет... м... спасибо типа. Если уж на то пошло, не всё так плохо.
— Ага, быть монстром вообще круто. Прям как на Хэллоуине, — поддакнул Снейлз.
Сансет лишь покачала головой и продолжила путь.
— Ну что за кретины, — пробормотала она.
Хорошо, что они не возненавидели её. При иных обстоятельствах девушка с лёгкостью переманила бы их обратно на свою сторону. Но теперь... её сердце уже не то.
Хотелось быть жестокой, быть злобной, обвинять всех подряд и бушевать во имя отмщения. Но с каждым новым днём в душу закрадывались сомнения: так уж ли она непогрешима? Вина лежала на ней.
Ну, в большинстве своём.
Можно по-прежнему костерить Твайлайт Спаркл и её приятельниц — хоть какая-то отдушина. К несчастью, эта самая отдушина быстро сменялась раздражением, когда Сансет вспоминала, что отныне вынуждена с ними дружить. Поражение следовало за поражением. Побеждённую и всеми проклятую, её силой приковали к людям, повинным во всём этом.
«Это до поры до времени, пока не обману Элементы и они не снимут мерзкую порчу. Уж вот тогда-то я отомщу! А потом умотаю куда подальше, лишь бы их не видеть».
Но на словах всяк молодец. Завтра будет первая проверка на вшивость — целый день на уличной ярмарке. Девушка невольно содрогнулась при мысли об этом. Существовали тысячи вещей, какими она бы с радостью занялась — но нет, шляйся весь день с этой пятёркой.
«Интересно... а если себя связать, что я стану делать?..»
Сансет залилась краской.
«Кхм, ладно, эти фантазии до добра не доведут».
* * *
Сансет продрала глаза — в ухо непреклонно трезвонил будильник. Она спрятала голову под подушку, лишь бы не слышать мерзких звуков. Но наконец здравый смысл возобладал, и девушка, вытянувшись, хлопнула по тренькающему устройству.
В комнате вновь воцарилась блаженная тишина. Сансет с облегчением прикрыла глаза и уже вознамерилась досмотреть остаток сна...
«Строго говоря, Пинки не сказала, когда нужно выходить...»
...когда вселенная в очередной раз подтвердила, что ненавидит её. В кармане куртки зазвонил телефон.
«Не бери трубку. Забудь. Если не возьмёшь, оно не сработает».
Мобильник продолжал настойчиво пиликать надрывной мелодией. Он не отстанет, но и Сансет упрямая — ну уж нет, из своего уютного гнёздышка она не вылезет.
Телефон всё звонил и звонил; а тем временем ей в голову закрался вопрос: откуда у них вообще её номер? Надо будет обязательно разузнать в следующий раз.
По прошествии часа девушка на полном серьёзе вознамерилась вышвырнуть трубку из окна. Сансет кое-как выползла из постели, нашарила в кармане телефон и уставилась в экран.
«157 пропущенных»; «156... Дзинь!.. 157 голосовых»; «50 непрочитанных» — и все с одного номера. Мобильник вибрировал в её руке, будто умоляя, чтобы та ответила.
«Брось, Сансет, брось! Вынь батарею, пускай заливается! Во имя Селестии, не смей брать трубку!»
Большой палец сам скользнул по кнопкам, и девушка приложила телефон к уху.
— Алло?
«Чтоб тебя, девчонка, ну зачем, а?»
— Божечки-божечки, Сансет, я уж думала, ты не ответишь! — визгливый голосок Пинки вгрызся в мозг Сансет. — Ты что, спала? Ну точно, разумеется, спала — сегодня же ж воскресенье! Я просто обожаю валяться в кровати по воскресеньям, но зависать с друзьями обожаю ещё больше! Уже одиннадцать, а моя бабуля Пай всегда говаривала: «Ранняя пташка носок прочищает, а поздняя глаза продирает». Чудесато, ну скажи, а? Мы ведь не птицы и уж тем более не чистим себе носы. Ой, и пока не забыла: встречаемся на углу 3-й и Сенной, а потом отрываемся весь день! Совсем запамятовала сказать тебе в субботу, и будет ой как плохо, если ты заблудишься!
— ...Да, Пинки, я спала, — наконец ответила Сансет.
— Ой-ёй, прости, что разбудила. Но всё равно уже самое время вставать. Проснись и пой! Утречка, утречка! Какой прекрасный день! Утречка, утречка...
Девушка остервенело вырубила телефон и чуть было не запустила им в стену, но вовремя остановилась. О да, Пинки заслуживает отдельного котла в преисподней.
Протяжно застонав, она поднялась и окинула себя взглядом в зеркале: на голове «взрыв на макаронной фабрике», под глазами — мешки.
— Лучше приоденься, пока тебя не потащило на улицу в таком виде.
Сансет сграбастала прикид на день и направилась в ванную. Этим утречком вода показалась до дрожи ледяной. Натянув одежду, девушка навела лёгкий марафет, а затем переместилась на кухню и засунула в микроволновку блинчики. Но только послышался заветный сигнал, как по спине пробежало покалывание, а ноги задвигались сами по себе.
— Иду я, иду, дай мне хоть минутку! Да погоди же ты! — она дотянулась до телефона и проверила время. Ровно полдень.
Сансет ухватилась за дверной косяк и попыталась втащить себя обратно на кухню, чтобы хотя бы позавтракать. Но тело с ней не согласилось. С громкими проклятьями девушка уступила неведомой силе и, потопав из дому, хлопнула входной дверью с удвоенной злобой.
— Это самое бессердечное и странное наказание.
* * *
— Ты опоздала.
Сансет смерила Рейнбоу Дэш дерзким взглядом, когда приблизилась к пятерым девчонкам, сидевшим в скромном кафе на углу 3-й улицы. Все дружелюбно улыбались; за исключением Рейнбоу — та обвиняюще тыкала в неё пальцем.
— Уж простите, ваше высочество, про время мне никто не говорил.
— Только давай без этого вот, — отрезала Рейнбоу. — Пинки сказала, что битый час пыталась до тебя дозвониться.
Пинки энергично закивала.
— Агась. Но, похоже, я прикончила твой телефон, потому что звонок оборвался прямо на ровном месте.
— Да-а... батарея села... Бывает, — Сансет старательно отводила взгляд. — Но неважно, мы и так засиделись, давайте поторапливаться.
— Да не прикидывайся. Чё ты, не стесняйся, можешь сваливать, — сердито засопела Рейнбоу.
«О, поверь, с радостью. Если б могла ещё».
Флаттершай положила руку на плечо Рейнбоу.
— Ну, не дуйтесь. Мы идём повеселиться, вы же помните?
Сансет присмотрелась: в самом конце улицы понаставили целый лабиринт из стендов и шатров. Незатейливые ярмарочные игры перемежались с лавочками безделушек, а где-то на окраине затесался даже зверинец. И ничто из этого не спешило обнадёживать.
— Ага, только вот «весельем» там особо не пахнет, — недоверчиво заявила Сансет. Вдруг она почувствовала руку на шее — к ней крепко прижалась Пинки.
— Ой, да не куксись, Сансет! На уличной ярмарке есть всё!
— Пинки, первое правило нарушаешь, — раздражённо перебила Сансет.
Розоволосая девушка убрала руку, но улыбаться не прекратила.
— Помереть как хочу поглядеть потом на выступление волшебника!
Флаттершай указала в конец улицы.
— А я бы не отказалась пройтись по зверинцу. Если это не сильно затруднит, конечно...
— Мы с Дэши побились об заклад, — произнесла Эпплджек, — шо кто добудет на играх меньше призов, тот заявится в школу в платье с рюшками. С тебя платье, Рэр!
Рэрити, до того потягивавшая смузи, оторвалась от стаканчика.
— А почему мне ничего не сказали?
— Ну вот, теперь типа сказали, — осклабилась Рейнбоу.
— Хмф, — Рэрити встала из-за столика и выбросила стаканчик в урну. — Так и быть, сошью, но только чтобы увидеть Эпплджек в рюшах. Оно того совершенно точно стоит.
— Эй-эй, а с чего эт я сразу проиграю?
— Да ни с чего, но что, девушке уже и помечтать нельзя?
Сансет потёрла виски и неслышно выругалась.
— Слушайте, вы так и будете сидеть и трещать о чём попало? Мы вообще куда-нибудь собираемся? Если б я захотела пострадать фигнёй, я бы дома осталась.
Ухмылка сошла с лица Рейнбоу, и она нахмурилась.
— Так может, умотаешь уже к себе, а?
Сансет попыталась развернуться и уйти, но сапожки точно приклеились к полу. Она вновь посмотрела на Рейнбоу и прорычала:
— Не могу.
— А чё это так сразу?
Девушка подождала, пока голосовые связки перестанут сокращаться по своей воле. Живот скрутило от страха, сердце бешено стучало в груди.
«Твою ж, они ведь узнают о проклятии! Вот и спета моя песенка!»
Без разницы, благие у них намерения или нет. Если эти пятеро разнюхают, что она сделает что угодно, только попроси... всё будет кончено. Сейчас и так сущий кошмар, хотя они даже не подозревают. А стоит им выяснить...
Безмолвие. В горле не чувствовалось силы, возникавшей обычно, когда Сансет о чём-нибудь спрашивали. Девушка глупо хлопала ресницами, постепенно осознавая, в чём дело.
«Не нужно говорить правду! Ещё чего, услышат они у меня! Можно соврать!»
Стоит признать, у Элементов осталась ничтожная, но капелька милосердия. Сансет тотчас же сплясала бы... да хоть гопак, если бы все вокруг не пялились на неё с недоумением в глазах. Вопрос Рейнбоу повис в воздухе.
— Э-э... потому что жду не дождусь провести с вами целый день!
«Ух, давненько не врала... Приятное ощущение!»
— Видите, видите? Говорила же, она с нами подружится! — радостно возвестила Пинки.
Рейнбоу с недоверием покосилась на обеих девчонок, но лишь махнула рукой и зашагала по тротуару.
Сансет в мыслях глумливо усмехнулась.
«Ничего-ничего, Дэш, взаимно».
Не желая разводить новых скандалов, все дружно выдвинулись из кафе — решив, что перво-наперво обследуют каждый уголок, потом чуть отдохнут на магическом представлении и в завершение дня заглянут в зверинец.
Где бы они ни останавливались, в палатках торговали лишь всякой мелочёвкой и скучными финтифлюшками. Кто бы ни спрашивал, интересно ли ей что-то, Сансет огрызалась коротким «нет». И виновато в этом было отнюдь не проклятие честности.
Ещё полчаса они проторчали у скромного стенда с ювелирными украшениями, пока Рэрити определялась, быть или не быть.
Она нацепила пару серёжек — на вид немалой стоимости — и вертелась перед зеркалом.
— Что думаешь, Сансет? Мне идёт?
Сансет, с воплощённым унынием на лице, облокотилась на прилавок.
— По-моему, с ними ты похожа на шлю...
— Ой, а это что, неужели рубиновое колье? — Рэрити кинулась к соседнему столику.
Сансет облегчённо выдохнула. Было бы... досадно, если б та услышала окончание фразы.
В конце концов, модельер решила, что все эти цацки придутся ей не по карману.
— Восхитительные вещицы, но мне правда-правда нужно приберечь деньги до каникул.
— Ну вот, ещё полчаса жизни потрачены впустую, — буркнула себе под нос Сансет и покосилась на Рэрити, которая будто бы ничего не расслышала.
Следующей остановкой оказались игровые стенды: Эпплджек и Рейнбоу Дэш с рвением бросились соревноваться друг с другом. ЭйДжей отхватила первое место в водяном тире, а Рейнбоу обошла её в метании мячей. Итог схватки предстояло решить классическому «сбей-мячом-бутылки».
Соперницы буквально обменивались безупречными бросками, пока Рейнбоу наконец не промахнулась — одна бутылка всё-таки устояла на месте.
Эпплджек взяла свою награду, упитанного плюшевого медведя, но не отошла, а взяла новый бейсбольный мяч и протянула Сансет.
— Смелей, сахарок, вылазь из своего болота и айда к нам!
Рука Сансет самовольно вытянулась в ответ, беря шарик. Это надо понимать как любезность, да? Девушка пожала плечами — от одного раза всё равно ничего не случится. Она подкинула мяч пару раз, дабы приноровиться, а затем прицелилась в сероватые бутылки из-под молока; её лицо застыло в сосредоточенности. Взялся делать — делай на все сто.
Она завела руку за спину и что есть силы швырнула шарик — он пронёсся в воздухе... аккурат мимо бутылок и проделал в шатре зияющую дыру.
У Рейнбоу из глаз брызнули слёзы, и она взорвалась безудержным хохотом.
— О боже, какой бросок-то!
— Елки-палки, — Эпплджек почесала затылок. — Эт было... неожиданно.
Сансет в изумлении таращилась на свежепроделанную прореху. Каким местом можно вот так промазать? У неё аж глаз задёргался, когда Рейнбоу со смеху не удержалась на ногах и покатилась по полу.
Владелец шатра перевёл взгляд с девушки на порванное полотнище и обратно.
— Э-э, попробуете ещё разок?
— Да, попробую, — отрывисто рыкнула Сансет, глаза её метали молнии.
Мужчина, выложив на прилавок новый метательный снаряд, отодвинулся от греха подальше. Девушка схватила шарик и вновь взяла прицел, стараясь пропускать ржание Рейнбоу мимо ушей. Она б с радостью засандалила этим мячом ей в голову, но за такое дружбометр очков не начислит.
Рука швырнула мяч — и вновь он промчался в воздухе, но на сей раз прямиком в бутылки. Склянки зазвенели, затрещали — и посыпались на пол. Сансет крутанулась и торжествующе ткнула в Рейнбоу пальцем.
— Ха! Что, выкусила?
Та с ухмылкой поднялась на ноги.
— У-у, ну ты вообще всем показала, где раки зимуют. Королева спорта прям-таки.
Сансет уже хотела было колко съязвить, однако хозяин шатра опередил её.
— Ваш приз, мэм, — из-под прилавка он вынул миниатюрного фиолетового единорога.
«Ирония судьбы просто», — пронеслось у девушки в голове, когда она взяла плюшевую игрушку в руки.
— О-оу, — из-за плеча выглянула Пинки. — Какая милаха! Как назовёшь?
— Никак. Зачем давать имена неживым предметам?
— Потому что весело, дурашка!
Сансет закатила глаза и всунула игрушку Пинки в руки.
— Вот и держи. Не сомневаюсь, вы вдвоём навеселитесь вдоволь.
Но розоволосая девушка, покачав головой, вернула единорога обратно.
— Я не могу взять, это твой выигрыш! Да и потом, с тобой ей будет гораздо лучше! У вас двоих столько общего!
— Ей? — Сансет перевела взгляд на единорога: в нём и вправду проглядывались женские черты. Ну естественно, учитывая, что в этом мире всех единорогов записывают в кобылы.
«Хм, а знаешь, оставлю тебя, — лицо девушки расплылось в зловещей ухмылке. — Назову тебя Твайлайт Спаркл, а когда придём домой, покажу твой новый замок. Будешь у меня царствовать в духовке!»
— Хе-хе-хе-хе.
— Вот видишь? Знала, что вы поладите! — просияла Пинки.
* * *
— Приходите взглянуть на Загадочного и Всемогущего Артемиса Луламуна, — прочитала Рейнбоу надпись на афише перед импровизированной сценой. — Луламун... Луламун... Минуточку, а это не фамилия Трикси, случаем?
— Именно так. Это её отец, готова поклясться, — кивнула Рэрити.
— Фу, Пинки, тебе серьёзно туда охота?
Пинки кивнула.
— А-агась! Слышала, он неподражаем. И не как Трикси — она всё-таки подражаемая — а всамделишно неподражаемый! Он дебютировал в Лас-Вегасе!
— Ну, мы уже согласились, так что поздняк метаться. Пойдёмте места займём, что ли, — вздохнула Рейнбоу.
Впервые Сансет согласилась с ней. Более пустой траты времени вовек не сыщешь. Трикси в лучшем случае навевала тоску и уныние; если дочурку обучал её папаня, он вряд ли окажется лучше.
Они расселись в первом ряду; Пинки, обуреваемая волнением, нетерпеливо раскачивалась на стуле. А вокруг всё продолжал собираться народ.
«Вот ведь жалкий сброд. Ну, хоть за вход платить не заставили».
Сцену заволокло клубами густого пурпурного дыма, и из пелены выступил человек: высокого роста, волосы тронуты сединой, козлиная бородка аккуратно уложена, голубой плащ и белые ботинки с фиолетовой шляпой явно не из дешёвых.
— Дамы и господа, мальчишки и девчонки! — объявил он характерным «чародейским» голосом. — Добро пожаловать на представление... Артемиса Луламуна, Загадочного и Всемогущего!
Сцена взорвалась сиянием софитов и вспышками бенгальских огней — зрители разразились овациями и приветственными возгласами.
— Это ещё не магия, уважаемые, всего лишь банальная пиротехника, — усмехнулся фокусник.
По толпе прокатилась волна смешков. Сансет обречённо смахнула с лица прядь растрёпанных волос.
— О, уже вам скажу: зрителями вы будете что надо! — ловким мановением руки он вынул из рукава пышный букет и швырнул в «зал». И стоило какой-то девушке постарше его коснуться, как цветы лопнули в облаке мыльных пузырей.
Незадачливую девицу такой трюк расстроил, хотя все остальные повелись и поражённо зааплодировали.
— Пф-ф, просто дым и зеркала, — пробурчала Сансет, но Рейнбоу тут же на неё шикнула.
— Баловство в сторону, время для настоящей магии! — возвестил Артемис и вытянул из другого рукава палочку. — Сейчас с помощью волшебных слов я заставлю... — он пристально вгляделся в зрителей, пока его взгляд не замер на Пинки Пай, — эту юную особу взлететь прямо на сцену!
Розоволосая непоседа ахнула и расплылась в улыбке — Сансет руку бы дала на отсечение — в буквальном смысле до самых ушей.
— Раз, два, три — Луламун! — Артемис взмахнул палочкой. И тут же стул с Пинки воспарил над землей и медленно поплыл к подмосткам.
Все ошеломлённо зашептались; даже Сансет, отнекивайся не отнекивайся, будто громом поразило. В этом мире же не существует магии.
Пинки приземлилась на сцену и довольно захлопала в ладоши.
— Изумительненько!
— Рад, что тебе понравилось, юная леди, но это ещё не всё! Сейчас я достану кролика из твоих волос!
Кудесник запустил руку в бедлам, царивший у Пинки на голове, поводил там пару секунд и нахмурился.
— Вот так поворот, — он поднял руку, в которой оказался отнюдь не белый кролик, а некрупная зелёная ящерица. — Крокодильчик?
— Не-а, — девушка одарила Артемиса улыбкой и забрала чешуйчатого обратно. — Знакомьтесь: Гамми, мой домашний аллигатор! Ничего страшного, у него нет зубов! Видите, да?
Она раздвинула животному челюсти и продемонстрировала оголённые дёсны.
— Ну, что тут сказать, кое-какая магия бывает и сама по себе, — волшебник почесал затылок и улыбнулся; зрители похихикивали над его и Пинкиными чудачествами. — Но пускай. Луламун!
Стул вновь взмыл вверх, а затем вернулся на своё место аккурат между Сансет и Рейнбоу.
Сансет с поджатой губой покосилась на Пинки и Гамми.
— Ты что, носишь в волосах детёныша аллигатора?
— Агась. Ибо аквариумная рыбка — это слишком мейнстримно.
— А теперь, — продолжал Артемис, — мне нужен доброволец. Кто здесь смельчак?
Рука Сансет сама взметнулась вверх, а губы произнесли:
— Я!
«Какого хрена? Он не ко мне обращался! И вообще, говорил про добровольца!»
Но поздно пить боржоми — кудесник уже заметил её и поманил к себе.
— Давай, Сансет, ву-ху! — голосила Пинки.
— Я даж удивлена, шо она по доброй воле вызвалась, — шепнула Эпплджек, на что Рэрити утвердительно кивнула.
Сансет с хмурой миной протопала на подмостки.
— Ладно, и чего от меня надо?
— Для начала — улыбочку пошире. Будет ой как обидно, если твоё милое личико застынет в таком выражении, — сострил Артемис.
— Не застынет.
— Да ты же вся сияешь, как солнышко, драгоценная моя! — в то же мгновение над головой девушки завис шар света, и зрители разразились очередным взрывом хохота. — Или скажи хотя бы, как тебя зовут.
— Сансет Шиммер.
— Что ж, Санни, в своём следующем фокусе я распилю тебя надвое!
Её до того полуприкрытые глаза мгновенно расширились в ужасе.
— Ч-чего?
— Да ладно тебе, будет забавно! — чародей махнул палочкой на занавес у себя за спиной — тот расступился и явил взорам длинный горизонтальный ящик. — Полезай внутрь, публика ох как не любит ждать. И после всего подожди немного, я сбегаю за молоком, а потом вернусь и соединю тебя обратно.
— Хорошие у вас шутки, — огрызнулась Сансет.
— Совет таков, подруга моя: заведи себе чувство юмора получше, — Артемис щёлкнул её по носу и приосанился. — Кроме того, сама вызвалась, так что ящик тебя уже заждался!
Нехотя она проследовала к продолговатому контейнеру и вскарабкалась внутрь. Колдун закрыл оба отделения, так что наружу остались торчать только голова да ноги. Сотворив будто из ничего пилу, он разместил её точно посередине ящика.
«Ну вот, теперь я умру. Почти что завоевала Эквестрию — вот так достижение всей жизни. Ха! А вообще печально звучит, да».
Такого рода фокусы постоянно у всех на слуху. Но девушка всегда считала, что якобы «добровольцев» обучают всему заранее, а из второй половинки ящика свешиваются ненастоящие ноги. Теперь же она внезапно осознала: её ведь серьёзно распилят напополам!
— Дети, не пытайтесь повторить это дома! Готова, Сансет?
— Нет, и вы совсем выжили из ума!
Артемис пожал плечами.
— Слыхивал и похуже. Луламун!
С этими словами он пристроил инструмент к желобку, разграничивающему две части, и принялся пилить. Сансет крепко зажмурилась — ещё чуть-чуть, и зубья вгрызутся ей в живот.
«Ну что, Элементы, довольны?! Сейчас я умру, и это будет на вашей совести!»
По прошествии пары минут она осмелилась чуть-чуть приоткрыть один глаз, ибо нестерпимая мучительная боль всё не приходила. На неё с любопытством глядел волшебник.
— Я уж подумал, ты уснула, — он упёр руки в ящик и громко огласил. — Луламун!
С силой надавив, он растолкнул обе половинки в стороны; в области живота у Сансет осталось странное щекочущее чувство.
— Что за... — она подёргала ногой — было видно, как на том конце шевелится её ступня. — Это... ненормально.
Зрители буквально взорвались аплодисментами, и Артемис театрально поклонился.
— Благодарю, благодарю, сё не составило труда.
— Эй, может, уже склеите меня обратно?
Тот хохотнул.
— Ну конечно, но только если скажешь волшебное слово.
Сансет закатила глаза и пробубнила что-то себе под нос.
— Прости, не расслышал тебя, драгоценная моя.
— Луламун, — повторила она уже громче. Со стуком две части ящика соединились в одно, и причудливый щёкот пропал. Она выкарабкалась наружу и тут же прощупала живот, но шрамов там не обнаружила.
— Ничего не понимаю, — поражённо пролепетала девушка. — Как вы это сделали?
— Глупенькая Санни, чародей никогда не раскрывает своих тайн.
Она скрестила руки на груди.
— Так говорят дилетанты, когда ответ не самый очевидный, но лежит на поверхности.
— Дилетанты, говоришь? — Артемис хлопнул в ладоши и в мгновенье ока пропал среди клубов лилового дыма.
Когда пелена развеялась, на его месте сидел кролик и преспокойно грыз морковку.
— Я только что превратил себя в кролика, — губы ушастого двигались точно в такт словам, но кто на это купится? — А ты так можешь? Что-то мне не кажется.
— Нет, но зато могу обернуться демоном и сожрать вас в один присест.
Повисло молчание. Мигом спустя тот разразился громогласным хохотом, после чего поднял глаза на Сансет:
— Ты мне нравишься, юная особа. Не каждый умеет шутить.
Снова дымный хлопок — и возникший Артемис-уже-человек представительно поклонился.
— Прошу, аплодисменты моей прекрасной помощнице, — он указал на Сансет; его руки отделились от рукавов, взлетели над сценой и захлопали сами по себе. По «залу» прокатилась целая буря оваций, хотя даже это не смогло заглушить вопли Пинки. Сансет почувствовала, как щёки наливаются краской, и насупилась пуще прежнего — лишь бы никто не увидел!
Кудесник похлопал её по плечу и незаметно прошептал на ухо.
— Улыбайся почаще, правда. Улыбка города берёт, вот увидишь.
Сансет фыркнула. Ну, хотя бы без «пожалуйста».
— Спасибо за совет, обязательно учту.
— Вот и славненько. Ну, дамы и господа, на сегодня всё! Приходите завтра, будет ещё больше невероятных фокусов! На сих словах прощаюсь!
Артемис скрылся в облаке дыма, оставив после себя фейерверк, что взмыл в воздух и бабахнул дождём разноцветных огней.
Стоило девушке спуститься со сцены, как на неё налетела Пинки.
— Ух ты, Сансет, крутецки круто! Из тебя выйдет отличная ассистентка! Ну, не томи — каково это, когда тебя распиливают на две части?
— Чуднó, — Сансет рефлекторно потёрла живот.
«Не хочу признавать, но было весьма впечатляюще... для простого фокусника».
* * *
После представления девчонки остановились перекусить. Сколько ни старайся, Сансет так и не отыскала нужной палатки — везде продавали жирное и жареное во фритюре. В итоге пришлось остановить выбор на хот-доге.
Усевшись вместе со всеми за небольшим столиком, Сансет слушала рассказ Рэрити об осенней моде на этот год, тогда как Рейнбоу Дэш и Эпплджек подсчитывали, кто сколько и чего выиграл. Одно-единственное колечко с пауком принесло победу первой из них.
— Ненавижу рюшки, — простонала Эпплджек и уткнулась лицом в стол.
Рэрити похлопала её по плечу.
— Не переживай, дорогуша, я сделаю тебе такое сногсшибательное платье, что все мальчишки глаз не оторвут.
— Жуть какая...
Сансет ухмыльнулась — надо признать, она б на это поглядела.
Они двинулись дальше, к последнему месту назначения — зверинцу. Флаттершай без умолку трещала про каждую «милую зверюшку», которая попадалась ей на глаза, хотя интересовало это, похоже, только Пинки.
Загоны благоухали ароматами навоза и кое-чего похуже, на что Сансет недовольно морщила нос. Пускай девушка когда-то и была пони, она никогда не питала особой любви к животным. И уж точно не к местной неразумной скотине.
На Флаттершай же, однако, они действовали как цветы на пчелу. Она прытко подскочила к ближайшей овце и принялась поглаживать шерсть, приговаривая:
— Ты самое, самое мягкое созданьице на белом свете!
— Бе-е-е, — довольно проблеяла в ответ та.
Сансет бесцельно слонялась из стороны в сторону и осмотрительно поглядывала под ноги — как бы не засадить сапог в чью-нибудь лепёшку. И пока она всеми силами отстранялась от всяческой живности, остальным вполне нравилось.
— Эй, глянь, Сансет, — Пинки ткнула в сторону коричневой пони. — Твоя сестричка!
— Ха-ха, искромётный юмор, — Сансет сделала лицо кирпичом.
Вдруг за край её куртки кто-то схватился и потянул назад. Она оглянулась: какой-то козёл решил отобедать её кожаным прикидом.
— Какого... Пусти! Не твоя куртка! — девушка дёрнула на себя, пытаясь освободиться, но козёл лишь всхрапнул и как ни в чём не бывало продолжил жевать. Она хлопнула его по морде. — Фу, фу, кому сказала!
— Ой, мамочки. Сансет, пожалуйста, поаккуратнее с ним, — Флаттершай оторвалась от кормления свиньи.
— Отпусти мою куртку, тупой козёл, а не то я...
Ширх.
Сансет пошатнулась и рухнула на сено, устилавшее пол. Нахальная животина тем временем бесцеремонно дожёвывала кусок чёрной материи, свисающий изо рта.
Флаттершай бросилась вперёд и поддержала девушку.
— О божечки, с тобой всё хорошо?
— Лучше не бывает! — Сансет отбила протянутую руку в сторону, поднялась и продемонстрировала зияющую прореху в безнадёжно испорченной куртке. — Эта козлина сожрала кусок моей одежды! Какого чёрта он вообще прогрыз кожу?
Флаттершай попятилась на пару шагов.
— Ох, эм... Я думаю, ему правда-правда очень жаль.
— Это безмозглое животное! А жалостью куртку не починишь! — Сансет грубо ткнула её в плечо. — И из всех мест ты потащилась именно в зверинец! Это всё ты виновата!
Внезапно на Сансет налетела Рейнбоу и повалила её в стог сена.
— А ну отвали, Шиммер! Ничё она не виновата! Это ты весь день только и делала, что ныла! Не хочешь с нами? Ну так сделай одолжение — катись к чёртям!
— Да с радостью! — по спине пробежало знакомое покалывание; Сансет вскочила на ноги и пронеслась мимо ревущей Флаттершай и разозлённой Дэш.
— Сансет, постой...
Девушка зажала руками уши, не желая слушать причитания Пинки. Она наконец-то освободилась — и хватит с неё, назад она не собирается.
«Дурацкая была затея, вот как знала же!»