Летописи Демикорнов
Глава 2. Вайлдсайд
"Летописи Демикорнов" продолжаются. На этот раз, глава расскажет об одном дне молодого Демикорна, по имени Вайлдсайд, тем самым открыв часть жизни этой странной расы.
Вайлдсайд.
Его звали Вайлдсайдом. Сколько помнил себя этот статный и, несмотря на суровый вид, весьма жизнерадостный Демикорн, это имя всегда было с ним, как и та кьютимарка, что была на его крупе. Светлый кружок, словно монетка, отбрасывающая тень в форме ползущих по земле корней. Сейчас, она почти всегда находилась под броней, но было время...
Когда этой кьютимарки не было на его крупе. И не было брони, с которой он редко когда расставался...
— В пещеры жеребят проникли каменники! — Раздался чей-то вскрик и несколько Демикорнов побежали в ту сторону, на бегу застегивая на себе артефакты, глухо щелкая замками и активизируя их прикосновением копыт. — Более дюжины идут по коридорам. Там под завалами мог остаться еще кто-то.
— Я в восточный туннель, остальные в северный и западный. — Громко крикнул молодой перепончатокрылый пони. Цокот его копыт раздался по каменному полу в поглотившей его тьме.
— Делаем, как он сказал, остальные по туннелям. Уводите каменников куда угодно, но прочь от жеребят. Это приказ. Кто будет свободен, на помощь Вайлдсайду. — Послышался другой голос, более мелодичный и спокойный. Демикорны рассыпались по туннелям, из которых уже слышался гулкий рокот катящихся булыжников.
Он бежал по туннелю, заглядывая в проемы и убеждаясь, что там никого нет, продолжал бежать дальше. Жеребята, сокровище, равного которому не было ничего в горах, были в опасности и это вливало в его копыта новые силы. Тяжелое дыхание отражалось от стен и ему казалось, что помимо него еще кто-то бежит рядом. Но он был один. В этом постепенно становящемся темнее туннеле, он бежал сломя голову в одиночестве, чуть приоткрыв крылья и оставляя отметины на стенах, если вдруг туннель решит измениться. А он непременно изменится. Тупые и неповоротливые каменники создадут новые, завалят старые и отрежут не так давно созданные помещения от остальных. Вместе с теми, кто там остался. Такое уже было не раз, пока не нашли способа держать этих глыбообразных существ подальше от подземных ходов.
Но они снова пришли. Снова создают хаос и ради своей прихоти рушат то, что было создано с таким трудом. И мало того, теперь они угрожают самому ценному...
Вайлдсайд уткнулся в тупик и стал оглядываться по сторонам. Стены были гладкими, словно тут никогда и не было прохода. Он развернулся и без всякого удивления заметил, что выхода теперь тоже нет. Со всех сторон его окружали каменные стены и, внезапно замерцавший кристалл в стене, окончательно погас, оставив его в кромешной темноте. За стеной послышался тихий плач нескольких тонких голосков, и он тихо постучал по скале копытом.
— Эй, там есть кто? Жеребята? С вами все в порядке? — В ответ послышался лишь ставший громче плач. — Эй, держитесь, я что ни будь придумаю... что ни будь...
Вайлдсайд ощупывал стену копытами, пока не наткнулся на погасший кристалл. Постучав по нему и вытащив из стены, он заставил его снова тускло светиться, но это не принесло особой пользы. За стеной слышался плач, но не в его копытах было помочь им, он сам оказался в ловушке изменчивых коридоров.
— Проклятые каменники. — Фыркнул он, ударив копытами по стене. — Что вам нужно от нас? Это наш дом, наш!
Крикнул он во тьму и ответом послужила странная и пугающая тишина. Плач перестал доноситься до него с другой стороны и это насторожило его.
— Эй, малыши, отзовитесь? — Понимание того, что могло произойти, пугало его больше, чем подбирающаяся тьма и медленно угасающий кристалл. — Не молчите, плачьте, делайте что угодно!
Но тишина оставалась нерушимой. Лишь его голос, начинающий дрожать, отталкивался от стен и носился по небольшой каменной ловушке как напуганная летучая мышь.
— Нет... — Прошептал он, сбивая копыта о стену, откалывая кусок за куском, камень за камнем. — Нет, нет, нет... НЕТ!
Скала поддавалась и осыпалась под тяжелыми ударами, равно как под его копыта капала выступившая кровь и каждый новый удар отдавался болью. Еще немного, на четверть копыта, еще небольшой кусочек и в стене появилась узкая брешь. Он снова крикнул в отверстие, стараясь хоть немного разогнать тьму тускнеющим камнем, но та лишь улыбнулась ему в лицо своей бесформенной и тянущейся как смола улыбкой.
— Вайлдсайд не вернулся. — Сказал кто-то, пряча за крылом несколько жеребят, испуганно смотрящих по сторонам, словно их вытащили из кроваток и потащили куда-то, ничего не объяснив. — Мы отогнали большую часть этих тварей. Но с ними пришло что-то еще... мы не знаем, что это может быть.
— Если он не вернется, через несколько часов, мы завалим туннель и поставим печати. Никто и ничто больше не пройдет по ним в эту часть гор. Простите. — Послышался другой голос и два Демикорна с метками магов механиков покинули остальных, уйдя в сторону сложенных наспех ящиков.
— Вы не можете так поступить! — Тонкий голосок раздался позади всех. Цвета свежего мха пони, укрывающая крыльями нескольких жеребят подняла голову и с беспокойством осмотрела окружающих. — Это же Вайлдсайд... как вы можете просто так бросить его? Оставить его там?
— Айсфлорин... детка, ты слишком молода и не знаешь. Твои часы запущены совсем недавно и... это простительно. — Массивный и угловатый Демикорн подошел к ней потрепав за гриву. — Жизнь одного ради многих других. Мы не можем рисковать. Механики запечатают этот ход. Если он успеет — ему повезет.
— Но...
— Никаких, но. — Голос его повысился и он немного грубо толкнул её, пройдя к остальным. — Никаких исключений. Это выбор, который был сделан, чтобы жили те, кого ты сейчас греешь под крыльями. Подумай о них.
Почти черные глаза Демикорна сверкнули графитовым блеском и он медленно двинулся в сторону суетящихся механиков.
— Малыши... где же вы... я же уже тут... — Тяжело дыша и хромая проговорил уставший молодой Демикорн. Протискиваясь в проделанное им отверстие он ободрал крылья и даже потерял свой браслет, который расстегнулся и укатился во тьму. Идя на ощупь он то и дело спотыкался и несколько раз упав рассадил себе бровь. — Отзовитесь... не молчите. Ска...
Под разбитым копытом что-то хрустнуло. Словно кусочек горного хрусталя, рассыпавшись звонкими осколками.
— Хм... — Он снова потряс кристалл, с трудом взятый с собой и вопль ужаса и отчаяния разбился об окружившую его тьму.
Хранительница была у себя. Она всегда оставалась в самом безопасном месте гор, выполняя одну единственную функцию — следить за ограничителями, отмечая любые отклонения в этих, еще не достаточно освоенных механизмах. За исключением первых прототипов, остальные копии часто вели себя странно. Пытались бунтовать, отключались, выдавали данные не соответствующие реальному положению дел. Хотя, к её удовлетворению, таких случаев становилось все меньше. Это радовало её, хотя и приближало к моменту, когда её услуги не понадобятся.
— Хранительница, ограничитель номер девяносто отказал... — Послышался голос за её спиной.
— Причина? — Она даже не обернулась. Зачем, кто бы это ни был, важна информация, а не тот, кто её принес.
— Разрушение личности, о, Хранительница... — Не без сожаления в тоне ответил голос и шелест металлических артефактов выдал почтительный наклон головы говорящего.
— Причина, причина, а не следствие. — Нетерпеливо цокнула она копытом по стальной поверхности. — Где сейчас ограничитель?
— Восточный туннель, Хранительница. Но его скоро запечатают. — Так же тихо и с почтением произнес голос.
— Чей приказ? Нет, не говори, я уже знаю. Благодарю и свободен. Я хочу остаться одна. – Она, не оглядываясь махнула в сторону копытом и удаляющиеся шаги известили её о вновь наступившем одиночестве. — Только из-за каменников механики не стали бы запечатывать туннель.
Добавила она про себя, вглядываясь в цветущее на стене дерево из соединяющихся символов. От тринадцати самых крупных кружков, шли, перевиваясь, мерцающие линии, словно жидкий свет под поверхностью камня. Они завершались кружками, и снова разделялись на линии. Сейчас, один из таких кружков стремительно темнел, и Хранительница молчаливо смотрела на это кажущимся пустым и безразличным взглядом.
— Проклятье! Я отдала тебе себя всю... я пожертвовала всем! Ты, Дерево Знаний моего народа... кость и плоть меня самой, лишающее моих желаний, моих мыслей. Что еще нужно тебе, чтобы настал покой? Что еще ты хочешь, чтобы я отдала тебе!? — Неожиданно для самой себя взвизгнула она, прислонившись к этой холодной и мерцающей стене, в обществе которой уже не один десяток лет проводила она, почти не покидая своей безопасной комнаты. — Я ничего не могу... О, Алая, я ничего не могу...
Она сползла на пол и, продолжая вздрагивать в тихом плаче, смотрела на угасающий кружок света. Тот темнел, становясь бордовым, затем почернел и металлическое колечко, хрустнув, выпало из камня, покатившись по полу.
— Вот и все... — Голос её оборвался и она лишь смотрела как колечко катится по полу в темноту.
Несколько Демикорнов пробежали по коридору таща за собой тяжелый ящик, в котором что-то гулко дребезжало металлом и перекатывалось из стороны в сторону. В тусклом и мигающем освещении на ящике был виден знак магической мастерской.
— Печати не удержат эту тварь... — Послышался тихий голос. — Это что-то новое... Если бы Алая могла покинуть свой храм...
— Если она покинет свой храм, от этих гор не останется и камня на камне. — Ответил ему другой голос, обладатель которого всматривался в затянутый пылью зев подземного хода. — Её магия с нами, это главное.
В клубах пыли-то появлялись, то исчезали ломанные кристаллы. словно двигающиеся сами по себе. Слышался рев исполненного силой существа, которое рвало стягивающие его путы. Из клубов дыма выкатился каменник и замер. Его прочное тело оказалось располосовано когтями, оказавшимися куда прочнее камня, и теперь он медленно распадался на щебень, которым в принципе и являлся.
— Жеребят все еще уводят. Задержите эту дрянь любой ценой! — В коридоре раздался властный и мощный голос. Демикорн, закованная в отливающую темным броню, словно не обращая на пыль и кашляющих от нее соплеменников раздавала приказы не сбивая дыхания. — Есть раненые?
Ответом было несколько приглушенных голосов.
— Кто главный в команде механиков? — Рядом с нею возникла тонкая, с черной шкуркой Демикорн и. стараясь держать дыхание ровнее, поклонилась.
— Шейдра, командир... печати были установлены в согласии с инструкциями против каменников. Но это что-то совершенно другое. Оно целенаправленно преследует отряд, уводящий жеребят в безопасное место, мы ничего не можем сделать. Командир? — Темная Демикорн осторожно подняла глаза и. увидев что-то во взгляде той, кого назвала командиром, тихо ойкнула.
— Отделите нескольких жеребят и заманите тварь в ловушку. — Холодно бросила та. — Если это все, что ей нужно, у нас нет другого выбора.
— Но капитан... — Шейдра смотрела на неё раскрыв глаза, в которых плескалось непонимание. — Вы... хотите отдать...
— ДА! Шейдра, я лучше отдам ей нескольких, чем потеряю всех! — Рявкнула закованная в броню фигура, раскрошив под копытом камень. — Больше того, я сама пойду с ними. Право носить "живой доспех" у меня не просто так!
Шейдра отшатнулась от полыхнувшей жаром командира и вжалась в стену.
— Я механик, я не боец, но так же нельзя... пожалуйста, найдите другой способ, командир... — Пролепетала она, отодвигаясь от командира, нависшей над нею неприступной темной фигурой. — Пожалуйста...
Горячее дыхание обожгло щеку Демикорна и, услышав тихие слова командира она лишь тихонько кивнула, побежав, прочь из коридора, оставив ту одну.
Командир развернулась и таким же быстрым шагом скрылась в боковом туннеле, вслушиваясь в крики и звуки разворачивающейся битвы за восточные проходы.
Голоса звали его по имени, манили в темноте, заставляли его плутать в бесчисленных переходах, окончательно заставляя его терять ориентацию. Всегда исправно тикающие "око-часы", молчали в этом душном и замкнутом пространстве, оставив его наедине с собой. Но мрак внутри него был темнее того, что его окружал. Он расползался в нем темными корнями, опутывал сознание и проникал в суставы, дергая за них как марионетку. Он брел, не понимая, куда держит путь. Лишь в зубах, до боли сжав скулы, он нес то, что нашел в темной комнате. И воспоминание об этом вызывало желание истошно выть и рассекать окружающие стены своим рогом.
Он упрямо шел, ведомый раскручивающейся внутри него темной пружины, которая невидимой лентой уже раскладывала кольца вокруг его истощенного тела...
Его звали тонкие голоса, и он шел. Не понимая куда, но точно зная... зачем.
Она вела за собой послушных жеребят. Командир с осадком на сердце вспоминала разговор с Айсфлорин, умоляющей придумать другой способ. Но другого способа нет. Она заманит эту тварь туда, откуда она никогда не выберется, и в этом ей помогут эти несколько жеребят, что плетутся рядом, не понимая ситуации. Командир оглянулась и слегка повела в сторону своим правым стальным крылом, хрустнувшим многочисленными металлическими суставами.
— Живее, идите за мной, не отставайте.
— Но мы устали... нам хочется есть... Айсф...
— Здесь её нет. — Сухо ответила Демикорн. — Здесь только я. Слушайтесь и возможно все будет хорошо.
Кажущийся громовым голос, вовсе не успокаивал. Жеребята вновь захныкали и стали чаще оглядываться назад. Это её раздражало. Хныкающие маленькие существа, заставляли её ощущать странно и неуютно и это злило. Она даже не могла сказать, что злило больше. Шаг, на который она пошла или вынужденность этого шага. Мгновение задумчивости и между нею и жеребятами возникла стена...
— Что за...
Тварь охотилась. Каменники редко, но вбирали в себя вкусные вещицы и осколки редких кристаллов. Но не каменники привлекли её внимание. Добыча куда более вкусная, влекла это порождение глубин гор к поверхности, заставляя её облизывать свою раскрывающуюся на множество челюстей пасть и отвратительно улыбаться в предвкушении пира. Страх, тот самый соус, политый которым, становится вкусен любой камень. Особенно тот, в котором плещется магия. С каждым новым таким камнем, названия которому она не знала, тварь становилась сильнее, мерцала алым и... одновременно становилась неосмотрительной.
Ловушка сжалась на ней тонкими прутьями, вспыхнули какие-то знаки, и коридор сжался на ней как тиски. Днями ранее, это было бы смертельно, но сейчас, отъевшееся новых камней существо алкала большего. Эта жалкая ловушка лишь была досадной помехой, и каменная порода стала для неё такой же подвижной стихией, как вода для рыбы. Стряхнув вцепившиеся в неё металлические цепи, она ушла в горную породу, оставив от себя лишь несколько отломанных шипов.
Она искала, она ощущала и вскоре, чарующий запах вкусных камней, исполненных магией снова донесся до её отвратительной морды. Играясь, она стала медленно свешиваться с потолка коридора, протягивая свои когти к вкусным камешкам. Все что нужно, лишь очистить их от странной скрывающей их оболочки, но это уже не такая проблема, нужно лишь вонзить когти и кристаллы сделают свое дело...
Ближе... еще ближе...
Она наслаждалась тем ужасом, что наполнял маленькие глазки существ, внутри которых мерцали и манили полные магии камни. Они бились, стучали, их мелодия очаровывала существо своей энергией и оно любовалось своим отражением в этих глазках...
— Проклятье, проклятье... проклятье!! — Кричала командир, вспарывая каменную стену механическим крылом, почти не замечая того, что суставы уже не выдерживали нагрузки и мелкие металлические детали сыпались в стороны, мелодично звеня по камням. От доспеха исходил жар, шевеля и поднимая её гриву над обломком её рога, но она продолжала бить в стену стараясь сделать её достаточно тонкой, чтобы использовать артефакт в груди доспеха с максимальным эффектом. За стеной звучали тоненькие голоса полные ужаса.
Они звали её, стучали копытцами по стене, но она все еще была слишком далеко.
— О, Алая!! — Командир внезапно поняла, что за стеной наступила тишина, пугающая своей неизвестностью. Стена хрустнула и в центре расползалась сеть трещин, фыркнувшая мелкой шрапнелью из острых осколков, что застучали по металлическому крылу, которым прикрылась командир. В коридор, воя и извиваясь, вывалилась кристаллическая тварь, вокруг которой вилась темная фигура. Раздался всхлип удивления, словно хищник встретился с кем-то, более яростным, чем он сам. Командир бросилась к пролому и, облегченно вздохнув, осела на пол...
В комнате лежали жеребята, и их тяжелое дыхание выдавало глубокий обморок. Демикорн обернулась. Вытянутое тело с множеством когтистых лап пыталось схватить что-то темное, быстро и стремительно нападающее на него. Тварь безуспешно скребла когтями по стенам, лишь получая удар за ударом, что откалывал куски её каменной брони. Командир прищурилась и чем больше вглядывалась она в этот силуэт, тем шире открывались её глаза от ужаса и удивления...
Жеребята вжимались в стену, стараясь отодвинуться от приближающегося существа, что тянуло к ним свои лапы и, довольно ухмыляясь, раскрывала свои пасти, облизываясь игольчатым языком. За стеной слышался голос той, с кем они шли, но так тихо, что казалось, что кроме них и этого существа никого рядом нет. Первым заплакал самый маленький из них, уткнув мордочку в маленькие крылышки, словно это могло защитить его от приближающейся участи, отчего и остальные стали тихо всхлипывать и звать на помощь...
Они закрыли глаза.
Тварь ощутила удар идущий оттуда, откуда не могла ожидать. Что-то, ломая её шипы и одну из лап, вонзилось в её бок, вминая в стену над добычей и, проломив её весом каменную преграду, выбросила далеко в коридор. На миг существо потеряло дыхание, ощутив еще один удар, но уже слабее. Уродливая морда повернулась в сторону помехи её обеду и встретила еще один удар, откинувший её еще дальше от вкусной добычи прочь, в глубину туннеля. Когти схватили пустоту, но клыки сжались на чем-то мягком. Послышался короткий вскрик и новый удар, куда более мощный отломил и отбросил в сторону одну из её челюстей, заставив хищника взвыть от такого незнакомого чувства боли.
Колечко кружилось на каменном полу, разбрасывая в стороны искры и горя чистым белым пламенем, не подпуская к себе удивленную Хранительницу. Металл раскалился до предела, расчерчивая на полу темные полосы копоти и пел тонкую песню, знакомую каждому, кто слышал, как умирает металл.
— Ограничитель, серийный номер девяносто. Гибель личности. Повторяю. Ограничитель, серийный номер девяносто. Гибель личности. — Глухо раздался механический голос со стороны покрытой металлическими пластинами стены, от которой лучами расходились такие же, медного цвета, полосы, по которым пробегали искры и подсвечивались вмурованные в камень кристаллы. — Субъект носитель первичной связи. Статус не может быть получен.
Хранительница удивленно обернулась.
— Древо... что значит статус не может быть получен? Объяснись. — В голосе послышалась неуверенность.
— Повторяю. Статус не может быть получен. Субъект носитель первичной связи находится вне рамок известных статусов.
— Имя носителя? — Осторожно спросила Хранительница, отчасти уже зная ответ.
— Имя субъекта носителя первичной связи. Вайлдсайд. — Блекло ответил механический голос. — Повторяю. Имя. Вайлдсайд.
Он не выпустил зажатый во рту камешек, даже когда на его бедре сомкнулись острые клыки, пробив "око-часы" насквозь и рассыпав в стороны их тонкую начинку. Он с холодной и отстраненной рассудительностью лишь опустил на возникшую рядом морду оба копыта, вложив в удар часть той силы, которая казалась безграничной вокруг него. Он черпал её, едва не захлебываясь, ощущая, как даже взмах крыльев становится воздушным лезвием, рассекающим каменную чешую этого монстра, которого он едва успел сбить с ног. Словно в тумане он видел фигурки жеребят и склонившуюся над ними тварь и в таком же вязком и медленном тумане он двигался, стараясь увести тварь подальше.
Темное тело Демикорна скользило словно капля ртути, уклоняясь от ударов когтистых лап, несколько из которых уже лежали отрубленными на полу и исторгали каменную пыль.
Глаза пылали светом, который вырывал из тьмы, почти целиком, то чудовище, с которым он схлестнул копыта.
— Остановись! Ты погубишь нас всех!! — Раздался громовой голос, но ему было все равно. Язык, ощущающий вкус крови прижимался к драгоценности зажатой в зубах и эти ощущения разжигали огонь там, под ребрами, где билось сердце. Темные, полупрозрачные, словно ожившие тени, всполохи, вились вокруг его копыт, словно придавая ударам еще больше сил. — Вайлдсайд! Я знаю, что это ты... остановись, пока не поздно! Это приказ...
Он не знал значения этого слова. Знал когда-то, но сейчас оно было просто звуком, отвлекающим его от охватывающей радости, причины которой он не понимал. Копыта снова ударились в темную броню твари и свернутые словно пружины темные ленты усилили этот удар в сотни раз, отбрасывая воющую тварь в холодную темноту подземного хода.
— Остановись... Остановись сейчас же, иначе ты заберешь жизни тех, кого спас... — Раздался голос над самым ухом и он ударил.
"Живая броня" носила свое название не просто так. Доспех, полностью адаптирующийся к телу, становился частью своего владельца и, даже если реакции того было не достаточно, мог инстинктивно сдвинуть своего владельца с линии прямого удара. Но не в этот раз. Командир ощутила, как хрустнули ребра, от прямого, словно разогнанного пружиной удара и закашлялась. Уже второй удар удалось принять на жалобно скрипнувшее механическое крыло, что прогнулось и потеряло сразу несколько частей за раз. В её объятьях бился молодой Демикорн, все тело, которого было расчерчено диковинным, словно живым узором. Сочленения доспеха заскрипели и теперь, уже щедро влитая в него магия, старалась подавить неистовую силу этого, кажущегося хрупким тела.
— Кха... — Командир вернула себе способность дышать, ощущая боль в груди. — Да замри же ты, наконец, тварь уже ушла...
Молодой Демикорн замер и его глаза стали приобретать фиалковый цвет.
— Командир? Что... — Еле слышно произнес он, роняя на пол что-то, что было зажато в его зубах. Демикорн уложила его рядом с жеребятами и, покачиваясь, подошла к предмету. Беглого взгляда на этот небольшой тусклый камешек заставил её вздохнуть.
Она сняла свою броню, деталь за деталью надевая её на непонимающе смотрящего на неё Вайлдсайда, пока все его тело не оказалось под теплым металлом.
— Командир? — Он непонимающе смотрел, как та, рывком и, зашипев от боли, содрала свои "око-часы" и застегнула на его бедре, несколько раз проверив очередность загоревшихся символов. — Командир? Командир Кьюра!
Та качнула головой, молчаливо застегивая на нем многочисленные замки доспеха лишь изредка прерываясь, чтобы произнести едва слышимые слова. Закончив, она наклонилась к нему и произнесла:
— Ты будешь спать. А когда проснешься, отведешь их к Айсфлорин. Вайлдсайд... ты и она, новые поколения. Другие. Видимо Алая больше благоволит вам, чем тем, кого первым коснулось её дыхание. — Голос капитана Кьюры рокотал, словно она с трудом сдерживала громкость своего голоса.
Он впервые видел её без доспеха. Покрытое редкой чешуей и коротким мехом тело, хвост, с обломанными и массивными шипами, бока и бедра, покрытые шрамами, даже часть кьютимарки, была словно стерта огненным дыханием. От спины, в сторону уходило механическое крыло. Но только сейчас он видел, что на деле оно крепилось к целой конструкции, похожей на вцепившегося в тело паука, мигая магическими камнями и подсвечиваясь откуда-то изнутри холодным светом. Крыло было все погнуто и недосчитывало несколько ключевых частей, но Кьюра не обращала на это внимания. Он слышал рассказы о том, что капитан потеряла крыло, но даже рассказчики не знали, что вместе с ним у той недоставало части тела.
— Капитан... — Произнес он, неожиданно ощущая, как силы покидают его.
— Ты будешь хорошей заменой. — Тихо произнесла та, лизнув заснувшего в доспехе Демикорна в нос. Оставив его, она завалила вход и скрылась в тьме, куда была отброшена тварь.
Подземные ходы содрогнулись от взрыва. Освещение мигнуло и засветилось вновь, словно что-то разом выпустило всю силу магии сжатую в одной точке. Чувствительные маги-механики, качаясь шли по коридорам сжимая головы сгибами крыльев, стараясь унять этот свистящий и раскалывающий голову звук. Айсфлорин укрывала от падающих с потолка камней жеребят, раскрыв над ними свои крылья как многие другие Демикорны, что были постарше. Горы содрогались, словно внутри проснулся вулкан, и внезапно замерли, оставив полы проходов перекошенными. Мелкие жители пещер разбегались от эпицентра, сея хаос и панику. Живые ковры пушистых странных и невесомых созданий, покидали пещеры, в которых жили. В одном из таких проходов, полном облаков пыли возникло несколько силуэтов.
В сопровождении трех жеребят, на свет вышел качающийся и уставший молодой Демикорн, доспехи на котором были знакомы многим, и потому выглядели на нем несуразно громоздкими.
— Капитана... больше нет... — Еле слышно произнес он и упал на каменный пол. — Той твари... тоже...
Кто-то облегченно вздохнул. Крепкие крылья подняли его и понесли прочь от осыпающихся скал...
Его звали Вайлдсайдом и с этого дня, он ни разу не расставался с этим потрепанным, но верным доспехом. Лишь изредка, он отстегивал часть тяжелой брони, смотря как по его телу, все еще различимые ползли темные узоры, словно живые, огибая изгибы его ставшего крепче, чем прежде тела. Лишь грудные пластины на этой броне были новыми. Очнувшись он не нашел их на доспехе, решив, что их забрала с собой командир.
Сейчас, стоя перед отполированным до блеска зеркала камнем, он смотрел на свое отражение и, на миг ему казалось, словно правое его крыло отливает металлом и светится холодным огнем в выемке у спины, а левая часть покрыта живой струящейся тьмой. Он улыбался этим двум, слившимся в одно существо, половинкам и эта грустная улыбка отражалась в лежащем на полочке камне, в форме небольшого сердечка.
— Жеребята, наше сокровище, которому нет равных в этих горах. — Тихо произнес он и ощутил, как чьи-то копыта и два нежных крыла обняли его. — Правда, Айсфлорин?
И зеленоватое отражение рядом с ним, согласно кивнуло.