Тёмное искусство шитья

Семь раз отмерь, один отрежь, ни о чём не жалей

Рэрити привыкла работать всю ночь напролёт. Честно говоря, последние несколько дней ей почти не удавалось поспать — приходилось разрываться между управлением несколькими бутиками одновременно, заказами, требующими личного присмотра (или за которые клиенты заплатили достаточно щедро, чтобы обеспечить подобное отношение) и работой над собственными проектами.

Это была уже шестая кружка кофе за ночь, и Рэрити осушила её до дна. Времени до рассвета почти не осталось; единорожкой овладело сильнейшее желание творить, а также опасение, что приступ вдохновения, захлестнувший её этой ночью, больше не повторится. Её копытца дрожали от усталости и кофеина, когда она закончила шов и… вдруг поняла, что шить больше нечего. Платье было готово.

Рэрити отошла на шаг и едва не упала в обморок.

Оно было совершенно. Совершенно во всех отношениях.

Затем ноги единорожки подломились от истощения, Вселенная содрогнулась, откуда ни возьмись налетел могучий магический поток и размазал её по всем мирам.

---

— Рэрити…

Чьё-то мягкое прикосновение взъерошило ей гриву, и Рэрити, недовольно пробурчав что-то сквозь сон, отмахнулась копытцем.

— Рэрити.

— Я только прикрыла глаза, всего на минутку… — слова слетали с губ совершенно без участия сознания.

Та, что будила её, ненадолго задумалась, а затем наклонилась к Рэрити и тихо прошептала ей прямо в ухо:

— Свити Белль готовит тебе завтрак в постель.

Рэрити вскочила на копыта, словно подброшенная пружиной. Почти остановив сердце, по венам хлынул чистый адреналин, её захлестнул ужас, пять литров ужаса на литр пони. Она почувствовала, как её голова врезалась в кого-то, в замешательстве отступившего на шаг назад.

— СВИТИ БЕЛЛЬ, НЕТ! — задыхаясь, крикнула Рэрити, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках огня и дыма и пытаясь сообразить, надо ли ей перекатиться, встать и упасть^[1] или эти действия положено выполнять в другом порядке.

Кто-то обнял её мягким белым крылом.

— Прости, что разбудила тебя столь бесцеремонно, но у нас мало времени.

Рэрити подняла глаза и вновь чуть не лишилась сознания.

— Принцесса Селестия? Что вы делаете в моей спальне? — спросила она. Затем огляделась вокруг, впервые сфокусировав взгляд на окружающей действительности. — Это не моя спальня.

Место, в котором она находилась, было нечётким, казалось сотканным из тумана и света; стоило ей отвести взгляд, оно тут же начинало таять, словно существовало, лишь когда она удерживала его в сфере своего внимания, или вообще было иллюзией реальности.

— Рэрити, ты добилась чего-то поистине великого, — сказала Селестия, на мордочке которой уже отчётливо проступил синяк как раз в том месте, куда угодила головой Рэрити. — Искра творчества есть в каждой пони, но тебе удалось раздуть её в настоящее пламя, согревающее сердца тех, кто рядом с тобой, и напоминающее им о величии, которого они могут достичь. Во многих отношениях ты вдохновляешь всех, кто встречается на твоём пути.

— Что это за место? — оглядываясь вокруг, спросила Рэрити.

— Астральный план, — ответила Селестия. Она повела крылом, и вокруг них, словно грани кристалла, осветившие туман, засияли окна со сценками из жизни Рэрити.

— Как красиво…

— Это потому что твоя жизнь была красива, — сказала Селестия. — С присущими тебе милосердием и решительностью ты отдала её на служение ближним. Ты жертвовала собой ради других и делала всё, чтобы мир, который ты оставила, стал хоть немного лучше.

Рэрити поёжилась:

— Принцесса, простите, что спрашиваю, но, ох, все эти разговоры о моей жизни, и особенно последняя часть, про то, что я оставила мир. Я знаю, что в последнее время почти не щадила себя…

Селестия тихонько усмехнулась:

— Рэрити, ты не умерла.

— О, слава… — она запнулась. — Слава вам.

— Я не обижаюсь, когда пони поминают моё имя всуе. Хуже, когда они ссылаются на отдельные части моего тела, а я не хотела бы, чтобы они упоминались в подобном ключе.

— Ох, да. — Швея откашлялась. — Догадываюсь, как это, должно быть, беспокоит.

— Рэрити, ты здесь потому, что заслужила это. Ты была избранна самой магией Гармонии, чтобы стать аликорном, ибо тебе дано понимать себя и свой талант так, как немногим пони на свете.

— Вы имеете в виду… — У Рэрити перехватило дыхание, её глаза вспыхнули.

— Я так горжусь тобой, — склонив к ней голову, Селестия улыбнулась. Выражение её лица стало немного подтрунивающим. — Принцесса…

— О, кстати, — оживилась Рэрити. — Если для того, чтобы стать аликорном, нужно полностью постичь себя и свою магию, как так получилось, что Фларри Харт уже родилась аликорном? Это что-то вроде предназначения или…

— Похоже, наше время вышло! — сказала Селестия, отступая назад. Рэрити окружил свет.

— Не могли бы вы быстренько сказать мне…

— Не забудь собраться перед приземлением!

— Каким приземлением?!

---

В небе, словно сверхновая, ослепительно вспыхнула незнакомая звезда. Нежный свет раннего утра, озаряющий рынок Понивилля, внезапно сместился в синюю часть спектра, придав городу сказочный вид. Откуда-то донёсся изящный перезвон колокольчиков, быстро сменившийся куда менее изящным воплем, когда в паре сотен метров над городской площадью из воздуха материализовалась Рэрити.

Ей удалось с удивительной точностью определить расстояние до земли, в чём ей, без сомнения, помог богатый опыт падений с большой высоты, грозивших неминуемой смертью во время короткой, но неизбежной остановки в самом конце. Вспомнив напутствие Селестии, она подумала, что неплохо было бы собраться до приземления, а не после, иначе придётся делать это по частям, учитывая лежащую внизу прочную булыжную мостовую.

Рэйнбоу Дэш увидала свет с расстояния в несколько километров. У Рэрити отлично получалось быть "дамой в полёте", потому спасение вышеупомянутой бедовой дамы не стало для пегаски чем-то новым.

Тут же забыв об облаке, которое она помогала буксировать на место, Рэйнбоу Дэш без рассуждений бросилась на помощь, налету высчитывая правильный угол и скорость, чтобы когда она подхватит Рэрити, погасить её кинетическую энергию. Она не смогла бы объяснить, как это делает: пегаской двигал чистый инстинкт, в этот момент она не думала даже о самой себе; возьмись кто рассказывать ей о векторах сил, она не поняла бы ни слова.

Всё ещё падая, Рэрити уделила толику времени — благодаря огромной высоте, оно ещё оставалось, и, говоря откровенно, это было лучше размышлений о собственной безвременной кончине — осмотру своего тела и заметила, что обрела пару дополнительных конечностей. Её крылья, плотно прижатые к бокам, чуть шевельнулись, ветер взъерошил перья, а затем внезапно проснулись инстинкты, о существовании которых она и не подозревала ещё несколько минут назад.

Рэйнбоу Дэш летела над самыми крышами, оконные стёкла дребезжали в рамах и чуть не лопались, когда она проносилась мимо. Оставалось совсем чуть-чуть.

Крылья Рэрити широко распахнулись, поймали ветер и замедлили падение.

Чуть ниже, под её копытцами, стремительно пронеслась Рэйнбоу Дэш; из-за того, что скорость Рэрити резко снизилась, попытка пегаски спасти подругу провалилась. Испуганная и сбитая с толку, она оглянулась. Это была плохая идея: не стоит оглядываться, когда ты летишь почти со скоростью звука, а вокруг тебя так много помех и препятствий.

До земли оставалось совсем немного, когда Рэрити угодила в полосу турбулентности, оставленную пегаской. Пытаясь выровняться, она забарахталась в воздухе, словно стараясь удержать голову над водой, как жеребёнок, которого, чтобы научился плавать, бросили в глубокий пруд. Скользя по воздуху, ей почти удалось сориентироваться, но земля приближалась слишком быстро, и Рэрити ужасно мотало из стороны в сторону.

К счастью для Дэш, окно почтового отделения было открыто. Она влетела в него, словно пушечное ядро, и в воздух взвился целый фонтан из писем.

Копытца Рэрити ударились о брусчатку и заскользили, изящные и отполированные, они никак не могли найти точку опоры; дорога шла под уклон, что превратило скольжение почти в падение. Она запуталась в собственных ногах, крылья захлопали будто сами по себе, почти подняв пони в воздух (последнее место на свете, где она хотела бы оказаться), она закружилась на месте и в итоге, зацепившись копытом за выступающий камень, застыла на цыпочках, словно балерина.

Застонав, Рэйнбоу Дэш села и уставилась в золотистые глаза, которым никак не удавалось встретиться с её собственными, по крайней мере, обоим одновременно.

Рэрити аккуратно подобрала под себя все четыре копытца (она научилась этому трюку у своей кошки) и попыталась сделать вид, что всё прошло так, как и было задумано, невзирая на вопли и жёсткое приземление, протащившее её почти через всю площадь, прежде чем ей удалось остановиться.

— Ай да я! — пробормотала она под нос.

---

— Не понимаю, почему я должна извиняться, — сказала Рэрити, когда паника улеглась, а вызванные ею обычные в таких случаях волнения пошли на убыль. Воспользовавшись этим, Твайлайт Спаркл быстро умыкнула её в свою Нерушимую Крепость Единства, или как там она звалась на этой неделе. Принцесса часами просиживала за словарями синонимов, чтобы подобрать правильное название для здания, которое большинство обитателей Понивилля предпочитало не замечать, дабы, не приведи Селестия, им не подняли из-за него налоги на недвижимость.

Сердито посмотрев на Рэрити, Рэйнбоу Дэш поправила пузырь со льдом. Под действием холода огромная шишка у неё на голове медленно, но верно сходила на нет, чего нельзя было сказать о въевшихся в шёрстку чернилах. Приземляясь, она врезалась лбом в почтовый штемпель, и теперь её синяки складывались в легко читаемую фразу «вернуть отправителю».

Рэрити вздохнула:

— Спасибо, что попыталась спасти меня, — сказала она, наконец. — Мне так жаль, что я справилась самостоятельно и я… нет, это глупо! — Швея раздражённо фыркнула.

— Нет, что глупо, так эт’ то, что ты получила крылья за какое-то моднючее платье, — возразила Эпплджек. — Ты уверена, что тайком от нас не спасла Эквестрию от какого-н’ть Древнего Зла?

— Разумеется, нет, — ответила Рэрити, а затем ненадолго задумалась, потирая копытцем подбородок. — То есть, скорее всего, нет. Последнее время то тут, то там что-нибудь да случается, дорогуша. Но я уверена, если бы я столкнулась с пришедшим извне воплощением непостижимого зла, я обязательно позвала бы вас на помощь.

Она снова задумалась.

— К тому же, это платье премилое.

— Я трижды всё перепроверила, — сказала Твайлайт. — И мало того, несколько минут назад прибыл свиток от принцессы Селестии, он подтверждает мои выводы. Рэрити действительно аликорн, а не чейнджлинг, голем или материализация чьей-то фантазии.

— Знаешь, а это забавно, — вклинилась Пинки Пай. Её лицо приобрело задумчивое выражение. — Я думала, что если кто из нас и соберётся в аликорны, это будет Рэйнбоу Дэш или Эпплджек.

— И не говори, — простонала пегаска. — Из-за этого я продула пятьдесят бит на тотализаторе!

— И на кого ты поставила? — спросила Пинки.

— На себя, разумеется, — фыркнула Дэш. — Я тут задумала один потрясный трюк, и хоть я не люблю хвастаться, похоже, мне вскоре понадобятся уроки магии.

— Девочки, по-моему, мы свернули куда-то не туда, — сказала Твайлайт. — Давайте лучше поздравим Рэрити! У нас есть целая неделя, чтобы спланировать коронацию…

— Вполне хватит времени для предкоронационной посталикорнизационной вечеринки, — добавила Пинки.

— Эм… — Флаттершай оглянулась на подруг. — Кому-нибудь ещё интересно, что это за платье?

— Это очень красивое платье, — подтвердила Рэрити.

— Мне просто любопытно, насколько хорошим оно должно быть, чтобы подарить своему создателю бессмертие и космическую силу, — сказала жёлтая пегаска. — Я неплохо вяжу, знаете ли…

— Хорошая мысль, девочки, — кивнула Твайлайт. — Пойдём и посмотрим.

---

Твайлайт захлопнула дверь швейной мастерской. По лицу принцессы стекал пот.

— Мы должны запереть её, крепко-накрепко! — спустя несколько секунд, сказала она. — Оно совершенно. Совершенно во всех отношениях.

— Вот это уже ближе к истине, — приподняв бровь, сказала Рэрити.

— Рэрити, оно не просто хорошее, не просто великолепное, оно совершенное. Все остальные платья — лишь несовершенные тени созданного тобой величайшего архи-платья. Оно не от мира сего. Оно — идеал, которому не место в нашей несовершенной реальности!

— Твайлайт, это платье, — медленно сказала Рэрити. — Знаю, я приложила много усилий, чтобы внушить тебе, как важно элегантно одеваться, но сейчас ты явно преувеличиваешь. К счастью, я знаю, что надо делать. Мы просто уложим тебя на мой обморочный диван, снабдим несколькими ведёрками мороженого и заклинанием для сжигания лишних калорий (ты воспользуешься им позже), и всё будет хорошо.

— Диван уже занят, на нём Эпплджек и Флаттершай, — возразила Твайлайт. — Им не повезло, они успели увидеть твоё платье прежде, чем Рэйнбоу Дэш выключила свет. Их нервная система в шоке от…

— Они в порядке! Просто их… поразила его красота!

— Хорошо ещё, что зрение Рэйнбоу Дэш так и не восстановилось после встречи с почтамтом, — сказала Твайлайт. — Если бы у неё не двоилось в глазах, мы все уже лежали бы без сознания. Дэш, как ты себя чувствуешь?

Рэрити посмотрела туда, где перед стойкой с платьями сидела Рэйнбоу Дэш, тупо уставившись на ткань и что-то неслышно шепча себе под нос снова и снова.

— Она тоже в порядке, — констатировала Рэрити. — А как насчёт Пинки Пай?

Розовая пони пожала плечами:

— Милое платье.

— Если применить заклинание вре́менной слепоты, я смогла бы надёжно упаковать его и доставить в Кантерлот, в одно из запретных хранилищ, — вздохнула Твайлайт. — А потом я опробовала бы на Эпплджек и Флаттершай заклинание изменения памяти…

— ЕГО МЕСТО В МУЗЕЕ! — внезапно выйдя из ступора, завопила Рэйнбоу Дэш.

— Да, непростой будет денёк, — простонала принцесса Дружбы.

---

— Спасибо, что пришли, принцесса Луна, — сказала Твайлайт.

— Это наименьшее, что я могла для тебя сделать. — Ночная принцесса смотрела на чай, приготовленный Твайлайт, раздумывая, как бы поделикатнее намекнуть ей, что она предпочитает кофе. — Мне доводилось иметь дело с опасными артефактами, к тому же, по словам моей сестры, я не способна ценить красоту.

— Ха, — улыбнулась Твайлайт. Но Луна продолжила, и её улыбка увяла.

— Разумеется, она не узнает истинную красоту, даже если та вознамерится цапнуть её за седалище, и красоте сей вряд ли суждено промахнуться: уж больно крупная предстанет перед ней мишень, — проворчала Луна. — Разве моё полночное небо не в сотни, нет, В ТЫСЯЧИ РАЗ КРАСИВЕЕ ВСЕГО, ЧТО ОНА…

Луна закашлялась, внезапно осознав, что успела перейти на Королевский Кантерлотский Голос, а Твайлайт уже укрылась за чем-то надёжным и прочным.

— Приношу свои извинения, — сказала Луна. — Итак, где платье?

Твайлайт выползла из укрытия и повела её по коридору в запретную комнату. Она была запретной, даже несмотря на то, что не запиралась: принцесса снабдила её угрожающей надписью, недвусмысленно дающей понять, что «Несанкционированный доступ запрещён, за исключением чрезвычайных ситуаций. Пожалуйста, принимайте решение об открытии этой двери, имея веские на то основания и лишь в случае крайней необходимости».

— Мне пришлось самой перенести его сюда, — сказала она. — Спайк и Старлайт помогают остальным прийти в себя, но, кажется, лишь я и Рэрити имунны к его власти. — Твайлайт здорово польстила себе, говоря о собственном иммунитете. Впрочем, взглянув на платье, она хотя бы не сошла с ума сразу, а это было уже немало.

Она распахнула дверь затенённой комнаты, и Луна недоверчиво заглянула внутрь. Платье было надето на поникен, и лишь это не давало ему стать поистине смертоносным — самое совершенное платье лучше смотрелось бы на модели, хотя, конечно, оно и сейчас безмерно превосходило любой наряд из когда-либо созданных.

Увидев платье, Луна ахнула. Она созерцала его несколько долгих безмолвных секунд. Затем ещё несколько более долгих, но не менее безмолвных секунд. А затем Твайлайт забеспокоилась и помахала копытцем у неё перед глазами, отчего Луна, освободившись от чар платья, моргнула и отвела взгляд, чтобы вновь не подпасть под его власть.

— Что же нам делать? — спросила Твайлайт.

— Может… — Луна облизнула губы, — я попытаюсь облечься в него? Просто чтобы узнать, как я буду выглядеть…

— Луна…

— Ненадолго. Например, на время Гала. Я вышла бы в нём, и они узрели бы мою красоту и величие, и то, что сестра моя — лишь бледное отражение…

— Луна!

Её глаза расширились, и она резко захлопнула дверь.

— Очень милое платье, — пересохшими губами промолвила Луна.

— Старлайт Глиммер не может подойти к нему ближе, чем на пятьдесят шагов, — сказала Твайлайт. — Хохоча как сумасшедшая, она начинает кричать о том, что их всех ждёт расплата, а Санбёрст будет любить её и страдать. А вот на Рэрити оно совершенно не действует.

— Ну разумеется, — отмахнулась Луна. — Любой создатель видит в своих творениях лишь недостатки, даже в тех, кои безупречны.

— Так что мы должны сделать?

— Ну, обычная практика такова: заточить это платье на тысячу лет, и пусть потом с ним разбирается кто-то другой, — сказала Луна. — Мы распространим о нём несколько легенд, и однажды всё разрешиться само собой, нам и копытом шевельнуть не придётся.

— Я… что?

— Ты принцесса, Твайлайт. Так принцессы решают проблемы, которые сами же и создали. — Луна огляделась. Маленькая комнатка почти в самом сердце замка, надёжные кристальные стены и никаких окон — практически готовое хранилище, даже если не принимать во внимание ведро и швабру, недвусмысленно намекавших на её первоначальное назначение. — Как думаешь, мы сможем запечатать эту комнату лет так на тысячу?

— Я могу перефразировать запрещающую надпись, чтобы она звучала построже.

— Эта дверь запирается?

— …Нет.

— Придётся разместить его в другом месте.

---

— Думаю, мы так и сделаем, — сказала Старлайт, отойдя от Флаттершай. Она оставила её напоследок, полагая, что из всех пострадавших жёлтая пегаска наиболее психологически уязвима, но, как ни странно, пока Старлайт возилась с Эпплджек, она почти пришла в себя, причём самостоятельно.

— В измерении Дискорда мне доводилось видеть довольно ужасные вещи, — объяснила свою небывалую стойкость Флаттершай. — Там были такие лестницы, ведущие вверх и вниз одновременно…

— Как и все лестницы. Это зависит от того, поднимаешься ты или спускаешься.

— Но не так, как те лестницы… — прошептала Флаттершай.

— Я просто хочу сказать, да, это самое совершенное платье из всех, когда-либо созданных, но я понятия не имею, почему оно на всех так действует, — сердито заявила Рэрити. — А ты утверждаешь, что это не наряд, а какой-то злобный артефакт.

— Так и есть, — буркнула Старлайт.

— Ага, точно, после той почты я и подумать не могла, что голова может болеть ещё сильнее, но теперь я боюсь даже шевельнуться, мозги вот-вот из ушей полезут, — пожаловалась Рэйнбоу Дэш. — А Эпплджек не может сказать ничего, кроме слова «яблоки».

— Яблоки, — грустно подтвердила Эпплджек.

— Через несколько часов это пройдёт, — сконфуженно прошептала Старлайт.

— Я знаю, ты никогда не создала бы злобный артефакт нарочно, — вклинился Спайк, который тоже был в комнате. Он останется здесь до конца нашей истории, но ничего дельного сказать так и не сможет, посему речи о нём больше не пойдёт.

— Спасибо, Спайк, — сказала Рэрити, чуть успокоившись, отчего её возмущённо встопорщившиеся крылья слегка опали. — Полагаю, это просто… моё величайшее достижение, и мне кажется, что его не оценили по достоинству…

— Рэрити, из того немногого, что смог удержать мой смертный разум, пробившись сквозь завесу теней и размытые образы, я помню, что это было очень красивое платье, — улыбнувшись, сказала Флаттершай.

— Это много для меня значит, — обняв её, сказала Рэрити.

— Кроме того, как здорово, что ты теперь тоже принцесса, — продолжила жёлтая пегаска. — Я давно хотела попросить Твайлайт доработать несколько законов о налогах и пенсиях по инвалидности, но она всё время занята чем-то другим.

— Доработать несколько законов… — прошептала Рэрити. — Интересно, я смогу освободить от налогообложения саму себя?

— Яблоки яблоки яблоки? — спросила Эпплджек.

— Прости, ЭйДжей, Твайлайт утверждает, что это был бы непотизм^[2], — ответила Рэйнбоу Дэш. — Поверь, я уже спрашивала.

— Яблоки! — ругнулась Эпплджек.

— Кто-нибудь видел Пинки Пай? — спросил Спайк, неожиданно вернувшись в повествование, несмотря на то, что выше ему была уготована в нём бессловесная роль. Это был очень хороший вопрос, он заставил пойти волнами даже гладкую ткань самой истории, обеспокоенной, не затерялась ли Пинки Пай среди её запятых, тире и инфинитивов.

— Она унеслась готовить вечеринку для Рэрити, — ответила Дэш. — Интересно, почему ей нипочём это платье?

— Яблоки яблоки яблоки, яблоки. Яблоки? Яблоки яблоки! — рассмеявшись, сказала Эпплджек.

— Ага, похоже на то, — согласилась Дэш.

— Как ты вообще понимаешь, что она говорит? — спросила Старлайт.

— Просто... — отмахнулась Дэш, так и не ответив на вопрос.

---

Стоит признать, реакция подруг на её платье, как и отсутствие таковой, не слишком воодушевила Рэрити. Впрочем, Пинки наверстала это с лихвой.

Вечеринка, которую она приготовила, охватила весь город; розовой пони пришлось бросить в бой все свои экстренные вечериночные запасы, чтобы веселье вышло не меньше — нет, даже больше — чем то, что она устроила для Роузлак в честь её окончательной победы над боязнью сборищ и громких звуков. Правда никто не видел цветочницу с тех пор, как она провела на своей вечеринке первые пять минут, но её врач уверял всех, что со временем она оправится.

— Я так люблю декор, — сказала Рэрити, кивнув на растянутые от здания к зданию полотнища ткани, образовавшие неправдоподобно длинные почти идеальные пурпурные полосы, обвитые блестящими праздничными огоньками и похожие на Млечный Путь, протянувшийся через бескрайние фиолетовые небеса. Парящие вокруг шарики и нескончаемый поток конфетти делали окружающее ещё больше похожим на сон.

Она хотела было спросить, откуда берётся конфетти и почему оно ещё не засыпало всё вокруг, но побоялась, что розовая пони и правда может знать ответ.

— После Твайлайт я спланировала вечеринки для каждой из нас на случай, если кто-то ещё станет принцессой, — объяснила Пинки. — Но, думаю, эти планы надо чуть доработать. Мне едва хватило времени на выпечку.

Рэрити молча посмотрела  на столы, заставленные едой.

— Я собиралась приготовить крокембуш^[3], но не успела, — уточнила Пинки.

— Когда это случится в следующий раз, я постараюсь предупредить тебя заранее, — заверила её Рэрити.

— Но ведь тогда ты станешь кем-то вроде… двойного аликорна? — Пинки потёрла подбородок. — На что это вообще похоже? У тебя будет четыре крыла? Или вырастут дополнительные рога?

— Я и с двумя-то крыльями еле управляюсь, — пожаловалась Рэрити, пытаясь пристроить их на место. — Вот, кстати. Хоть я и говорила Рэйнбоу Дэш, что больше не собираюсь перед ней извиняться, думаю, что, к несчастью, она была абсолютно права: мои платья слишком тесны и недостаточно аэродинамичны.

— Это ведь платье со шнуровкой, так?

— Если у меня есть выбор между красивой фигурой и способностью дышать, я всегда выбираю первое.

— Так чем ты займёшься теперь, став принцессой? — спросила Пинки.

— Наверное, тем же, чем и раньше, — пожала плечами Рэрити, — разве что станет гораздо проще получать приглашения на разные мероприятия. От Твайлайт, разумеется, требуется лишь явить своё королевское присутствие там, где оно необходимо. Ну а меня, если повезёт, станут приглашать судить показы мод и конкурсы красоты, и тогда я, наконец, выскажу им всё, что на самом деле думаю об их неудачных переделках моих моделей.

— Собираешься поговорить с Селестией и Луной? — спросила Пинки, посмотрев в сторону, где стояли обе принцессы. Вокруг них ещё оставалось немного свободного места, но скорее из-за окружающих их стражников, чем почтения толпы.

— О нет, похоже, они что-то обсуждают, не хотелось бы их беспокоить, — ответила Рэрити. — Наверное, вопросы государственной важности.

---

— Прекрасная вечеринка, — сказала Луна. Разглядывая кексик, парящий в облаке её магии, она пыталась понять, какой у него вкус и почему этот вкус вообще существует. — Довольно сдержанная, несмотря на то, что её устроила мисс Пай.

— Кукурузные ириски^[4] и лаванда, — кивнула Селестия в сторону подозрительного лакомства.

Скажи это кто другой, Луна могла бы усомниться, но её сестра действительно была экспертом.

— Я подумывала предложить Рэрити должность посла в Занзебрии, — сказала Селестия. — Она изумительно владеет собой, и я верю, что ей будет под силу запомнить многие, многие правила их этикета.

— С чего бы вдруг кукурузные ириски и лаванда? — удивилась Луна, не обратив внимание на попытку сестры поболтать о всяких пустяках. — Это бессмысленно. Ладно ещё лаванда, но кукурузные ириски? Тем более всё вместе.

— Тем не менее это вкусно, — отметила Селестия.

— Не в этом дело, — возразила Луна. — А как же ваниль, шоколад или… какой там был твой любимый? Мускатный орех?

— То же самое можно сказать о подножном корме. Пони до сих пор питаются им, время от времени, но с годами их вкусы станут более рафинированными.

— Не думаю, что кукурузные ириски когда-нибудь станут рафинированным лакомством.

— А вот и нет, Луна, они уже практически рафинированны. Это буквально сахар-рафинад.

Луна прищурилась.

Не в силах больше сохранять невозмутимый вид, Селестия фыркнула и рассмеялась над собственной шуткой.

— Будь мы на луне, ты поплатилась бы за столь бездарный каламбур.

— Хорошо, что мы не на луне.

---

— Мисс Рэрити, принцесса Твайлайт? Простите, можно вас отвлечь?

Рэрити и Твайлайт с радостью согласились отвлечься от безуспешной попытки убедить Дэйзи, Роузлак и Лили Вайли, что всё происходящее не есть несомненный знак надвигающегося конца света. Преуспеть в этом им так и не удалось.

— А, Мадам Мэр! — Твайлайт была счастлива, что можно поговорить хоть о чём-то, кроме грядущей катастрофы. — Чем обязаны?

— Простите, что прервала вас, — сказала Мадам Мэр напряжённым голосом, — но у меня есть несколько вопросов. Я уже писала вам, но так и не получила ответа.

— Вы насчёт законов о зонировании? — спросила Твайлайт. — Дело в том, что, строго говоря, Неодолимый Оплот Взаимовыручки не подпадает под местные законы о зони…

— Нет, я не об этом, — вздохнула Мадам Мэр. — Я насчёт прошлых выборов.

— А! Ну, по правде говоря, я не голосовала, я подумала, что голос принцессы за любого из кандидатов может быть воспринят, как попытка оказать покровительство.

— Я голосовала, — сказала Рэрити. — Кажется. Никак не вспомню. Разве они не были давным-давно?

— На прошлых выборах было подано всего два голоса. Один из них мой, а второй — почтовой кобылки, которая была там лишь потому, что помогала мне всё организовать!

— Да, это нехорошо, — согласилась Твайлайт. — Надеюсь, вы сообщили всем правильную дату?

— Ну ещё бы. Они просто подумали, что выборы больше не имеют значения. Я ходила от дома к дому, упрашивая их проголосовать, но они отвечали мне, что мэр им больше не нужен, поскольку у них уже есть принцесса! — От возмущения у Мадам Мэр даже растрепалась всегда аккуратно уложенная грива.

— Я созову в ратуше собрание и всё им объясню, — пообещала Твайлайт. — Они прислушаются ко мне.

«Ага, в этом-то и проблема!»

— О, Твайлайт, смотри — фейерверк начинается! — сказала Рэрити.

— Поговорим позже, — извинилась принцесса Дружбы. — Согласуйте время встречи со Спайком, и я внесу её в свою повестку дня.

Глядя, как уходят аликорны, Мадам Мэр вздохнула.

«Может, ещё не поздно подыскать себе работу в Эпплузе?»

---

Позже, когда все пожары были потушены, пони пришли к выводу, что хотя фейерверки Пинки были выше всяких похвал, привлекать Метконосцев к их подготовке явно не стоило.

---

Рэрити разглядывала набросок нового платья. Оно без сомнения входило в десятку величайших платьев, какие она только могла себе вообразить, но всё равно состояло из сплошных недостатков.

Пони смяла листок и отбросила прочь. Всё, чего она хотела — это создать платье почти такое же хорошее, как… ТО платье, только без этих досадных побочных эффектов. Нечто «лучшее после первого». Это должно было быть несложно. Рэрити уже приходилось создавать ухудшенные варианты своих моделей. Подружки невесты, бэк-вокалистки… всегда найдутся пони, нуждающиеся в красивых платьях, не отвлекающих внимание от главного действующего лица.

Но сейчас каждая модель, что приходила ей в голову, была просто ужасна. Рэрити была источником творческой силы, а они все…

— Конские яблоки! — завопила она. Опрокинув стопку рулонов ткани, пони принялась нервно вышагивать по комнате. Её крылья трепыхались по бокам и задевали за предметы обихода.

Она посмотрела на свои новые конечности. Их было невозможно содержать в чистоте, казалось, они обладали собственным разумом, и часть её даже была почти уверена, что у Рэйнбоу Дэш они смотрелись лучше, а уж этого просто и быть не могло. Однако часть её почти жалела, что она стала аликорном (очень маленькая часть, настолько крошечная, что учёным пришлось бы разработать новое поколение ускорителей элементарных частиц, чтобы точно определить её размер).

— Рэрити! Ты здесь? — послышался голос снизу. — Я писала тебе на прошлой неделе, наверное письмо не дошло, а ещё в городе был какой-то странный фестиваль; я наткнулась на твоих подруг, и они велели поговорить с тобой лично, отказавшись что-либо объяснять…

Заглянув в свой еженедельник, Рэрити напустила на себя сосредоточенный вид и бросилась вниз.

— Коко, дорогуша, прошло столько времени и…

Задохнувшись от удивления, Коко рухнула на колени:

— Я н-не знала! Мне так жаль, Ваше Высочество…

— Коко, — застонала Рэрити, — встань. Ты не должна опускаться на колени.

«По крайней мере, в ближайшие несколько дней», — отметила она про себя.

— Как это произошло? — Глаза Коко были полны изумления, словно бездонные колодцы… изумления. Похоже, творческие возможности Рэрити достигли предела, и на подбор надлежащих метафор их уже не хватало.

— Я создала кое-что совершенное, — вздохнула Рэрити и упреждающе подняла копытце:

— Но его уже забрали отсюда. Обещаю, я приглашу тебя посмотреть, когда это станет безопаснее.

— Безопаснее?

— Я убила несколько часов на то, чтобы убедить всех в обратном, дорогуша. Поверь мне, так оно и есть. — Она вздохнула. — Я тут как раз работала над новыми моделями, но пока ни одна из них меня не воодушевила.

— О, ну… я не хотела мешать тебе, когда ты занята. — Коко вновь согнулась в поклоне. Рэрити застонала. Коко покраснела и выпрямилась. — Извини. Просто… работать с пони, столь талантливой, как ты, было потрясающе ещё до того, как ты стала принцессой.

— Строго говоря, я стану принцессой лишь через несколько дней, — поправила её швея.

— Рэрити, ты всегда учила меня, что внешность — уже половина успеха, — улыбнулась Коко. — И ты всегда выглядела как принцесса. Крылья лишь придали уверенности, что никто не сможет этого отрицать.

— Что ж. — Рэрити покраснела. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне и не выпить кофе, а заодно напомнить, чем я могу тебе помочь? Боюсь, с этой неразберихой я успела всё позабыть.

— Я люблю кофе, — ответила Коко. — У тебя есть слуга или…

— Нет, нет. Спайка здесь нет. Он помогает Твайлайт с бумагами. Думаю, она изобретает формуляров больше, чем успевает заполнять. По-видимому, когда это случится в следующий раз, она хочет быть готовой заранее. — Рэрити усмехнулась. — Подожди здесь, дорогуша.

— Я могу приготовить кофе! — запротестовала гостья.

— Благодаря Свити Белль у меня появилась некая… — Рэрити вежливо кашлянула, — озабоченность. Глубоко укоренившееся беспокойство. Фобия, если честно, и она касается присутствия пони на моей кухне. Просто побудь здесь, я скоро вернусь.

Коко кивнула и подошла к столу, наступив на один из скомканных эскизов, сделанных Рэрити. Подобрав его и разгладив смятые края, она увидела набросок пони в широком, похожем на крыло платье. Каким-то невероятным образом он буквально дышал красотой и движением, несмотря на то, что был лишь небрежным рисунком на обрывке бумаги.

— В-вот это...— У Коко перехватило дыхание.

— Это халтура, — фыркнула Рэрити, входя с чашками кофе. — За весь сегодняшний день я так и не смогла придумать ни одной достойной модели.

— Это прекрасно! — Коко повернула рисунок к Рэрити. — Только взгляни! Это потрясающе!

— Не стесняйся, возьми себе, — пожала плечами Рэрити. — Я всё никак не нащупаю правильное направление.

— Я не могу просто… — Коко помотала головой. — Я не хочу красть твои модели, Рэрити.

— Она не из тех, что я собиралась создавать. Пожалуй, я сделаю… — Модельерша хихикнула и подписала эскиз летящим размашистым росчерком, впервые поставив перед своим именем титул принцессы, — …вот что. Через несколько лет он может и будет сколько-нибудь стоить.

Коко покраснела.

— Он кое-чего стоит уже сейчас.

И они уселись пить кофе и наслаждаться обществом друг друга.

---

Копытца Рэрити погрузились в облако ещё на пару сантиметров, и она издала звук, расслышать который смогли бы лишь летучие мыши, да и то не все.

— Я хочу домой! — отчаянно пискнула она. Всё её тело было так напряжено, что писк был самым низким звуком, на который она ещё была способна.

— Ты сказала, что хочешь научиться летать до коронации, а теперь ты хочешь домой, — простонала Рэйнбоу Дэш. — Послушай, Твайлайт полетела, и ты полетишь. На всё про всё у нас с тобой ровно один день.

— Я просто не понимаю, почему мы не можем заниматься этим поближе к земле, — прошипела Рэрити, пытаясь сохранять полную неподвижность. Она была уверена, что облако под ней вот-вот растает. Действительно ли облака над Кантерлотом выше? Из Понивилля они ей не казались такими высокими.

— Потому что ты всё время падаешь, — ответила пегаска. — Мне уже кучу раз приходилось спасать твою ж…

— Дважды! Это было всего лишь дважды! В третий раз я спаслась сама, спасибо большое.

— …твою жизнь, — невозмутимо закончила Дэш. — И я хочу быть уверена, что успею поймать тебя прежде, чем ты шлёпнешься на землю. Падение отсюда займёт почти минуту, так что у меня будет уйма времени.

— Я просто не уве…

— Ты можешь учиться летать вместе со мной, когда я могу тебя подстраховать, или я уйду и ты можешь попытаться сделать это самостоятельно, — сказала пегаска. — Что до меня, я предпочла бы заниматься с кем-то. Но я не ты. Может, тебе больше понравится упасть и выяснить на собственном опыте, стоит ли бессмертие аликорнов того, что о нём рассказывают. К тому же, никто не осудит тебя за то, что ты в плохой форме, когда ты врежешься в землю на скорости сто шестьдесят километров в час.

Рэрити сердито сверкнула глазами.

— Эй, это я так, к слову, — сказала Дэш, отлетев подальше и примирительно подняв копыта.

— Дело не в том, что меня волнует, как я буду выглядеть, — тихо ответила Рэрити. — Я просто… после того, как я несколько раз чуть не разбилась насмерть, у меня появилось что-то вроде страха высоты. Это как, например, пони, которую часто кусают гадюки, может начать бояться змей.

— Ясно. Поняла, — кивнула Дэш. — Проблема уверенности. Ладно. Я знаю, как её преодолеть. Ты должна поверить в себя, а чтобы добиться этого — поступай так, будто уже поверила, пока это не станет правдой!

— Вряд ли у меня по…

— ТЫ СДЕЛАЕШЬ ЭТО! — заорала Дэш. — СКАЖИ ЭТО ВМЕСТЕ СО МНОЙ!

— Ты сделаешь это, — холодно сказала Рэрити.

— Используй правильное место имения.

— Местоимение. И я искренне надеюсь, что «место имения» никто не говорит.

— Я СДЕЛАЮ ЭТО! — не обратив на неё внимания, заорала Дэш.

— Ты сделаешь это, — повторила Рэрити.

Дэш сердито зыркнула на неё глазами, и Рэрити сдалась:

— Ладно. Я сделаю это. Ну что, теперь довольна?

— Нет, ты ведь ещё не в воздухе.

— Я более чем уверена, что большинство пони сказали бы, что я в воздухе.

— Рэрити, если ты пойдёшь мне навстречу, клянусь, я не стану жаловаться, когда в следующий раз ты запихаешь меня в одно из своих платьев с таким количеством деталей, что нужно звать Дэринг Ду, чтобы выкопать из-под них пони.

— Если я должна, — вздохнула Рэрити, — я сделаю это.

— Громче. Ты должна сама в это поверить!

— Я сделаю это!

— Громче!

— Я сделаю э… похоже, крики тут не помогут.

— ГРОМЧЕ!

— Я СДЕЛА-А-А-А-А!

— Наконец-то это облако растаяло. Можно было догадаться, что рано или поздно это случится, учитывая, как долго и неправильно она на нём стояла, — проворчала Дэш.

Несколько секунд она наблюдала за падением подруги, а затем наклонилась и прокричала:

— СОХРАНЯЙ УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ!

Это не помогло. Пегаска вздохнула и ринулась вниз, вслед за Рэрити.

---

До коронации остался всего день, а Рэрити так ничего и не придумала.

Все её модели были ужасны, хотя пони, которым довелось их увидеть, пытались убедить её, что это лучшее из того, что она создавала. Должно быть, они делали это из жалости. Рэрити пыталась спорить с ними, но заканчивалось это всегда одинаково: выйдя из себя, она раздавала им свои эскизы, лишь бы поскорее от них отделаться. Пони уходили, бережно прижимая к груди свои сокровища, а Рэрити, поплакав немного, приходила к неутешительному выводу: их взгляды не так широки, как у неё, а на чувство вкуса и вовсе можно не рассчитывать.

— Рэрити, ты читала новости? — спросил Спайк, помахав ей газетой.

Он был таким милым, каждый утро заглядывал к ней, чтобы попытаться поддержать и приободрить. Рэрити была рада тому, что они такие хорошие друзья. Не такие, как Бон-Бон и Лира, а просто друзья. Которые не спят в одной постели и не имеют романтических отношений.

Она сделала себе заметку: чуть настойчивей подтолкнуть Спайка к мысли, что искать предмет обожания ему надлежит среди особей одного с ним биологического вида, возраста или хотя бы размера.

— Они все только о тебе! — сказал он, держа газету неподвижно, чтобы ей было удобнее прочесть заголовки.

«Модели принцессы Рэрити взрывают Мэйнхэттен!»

— Коко сшила несколько платьев по твоим эскизам, и они произвели фурор. Говорят, это начало новой... — Спайк запнулся. — Конь-цап-чего? В общем, линейки или типа того.

— О, Спайк, — грустно улыбнувшись, вздохнула Рэрити. — Так же было и тогда, когда Твайлайт стала принцессой. Пару недель пони просто сходили по ней с ума. Но однажды на первые полосы попадёт что-нибудь новое, и все эти модели будут забыты.

— Не знаю, Рэрити, — сказал Спайк. — Ты видела снимки?

— Я этого не вынесу, — оттолкнув газету, ответила Рэрити. — Этим платьям место в огне, а не на пони! Представь, что бы ты чувствовал, если нарисовал бы крайне неудачную картину, а Твайлайт нашла бы её и начала показывать всем подряд. Вот что это такое — слышать об этих платьях. Я просто хочу забыть о них навсегда, и я хочу, чтобы о них забыли и все остальные.

---

День Коронации.

Ну, не тот День Коронации, который стал официальным праздником. Он был, когда Твайлайт Спаркл получила корону. Или была коронована? В общем, праздник был несколько месяцев назад, так что, несмотря на то, что и в этот день возлагалась корона, это был не День Коронации, а просто день коронации.

Рэрити уже составила целый список идей, как назвать праздник в свою честь. Она склонялась к «Фееричной Фиесте» и «Дню Вдохновения», но была бы рада, даже если пони, празднуя его, просто наряжались бы в привлекательную и качественную одежду.

Между тем, прислуживающие ей кобылки закончили с гривой и макияжем, и Рэрити сделала себе мысленную заметку: предложить Алоэ и Лотос стать её личными служанками. Они справились бы лучше, так как им не пришлось бы по три раза объяснять, какие шампуни и лосьоны ей подходят. Возможно, эвкалипт и неплох для гривы из звёзд или солнечного ветра, но он совсем не подходит для пони с сухой кожей головы и крайне редкими, находящимися под строжайшем контролем проблемами с перхотью (слава звёздам, что на белоснежной шёрстке её совсем не видно).

Рэрити расположилась перед зеркалом, таким большим, что в нём отражалась вся пони целиком от кончика рога до хвоста. До начала церемонии оставалось ещё два часа, но ей хотелось как следует подготовиться. Она пережила слишком много показов мод чуть не закончившихся катастрофой из-за проблем со временем.

Рэрити нахмурилась и поправила плечи, затем поправила их снова.

Шагнув, она поняла, что подол не такой, как надо, хотя она и не смогла бы сказать, длиннее он должен быть или короче.

Намётанным взглядом она сразу заметила места, где машинная строчка была не совсем…

Не совсем совершенна.

Совершенна во всех отношениях.

Рэрити закусила губу.

---

Волшебные замки́, созданные Луной, были рассчитаны на тысячу лет. К ним невозможно было подобрать ключи, их было невозможно взломать при помощи грубой силы. Если бы половина охранной системы не была её детищем, ей никогда не удалось бы проникнуть внутрь не подняв тревоги и не оповестив всю Эквестрию о том, что нечто ужасное вырвалось в мир.

Когда Луна медленно распахнула каменную дверь, ведущую в подземное хранилище, сигнализация промолчала. Поворачиваясь на добротно смазанных петлях, дверь бесшумно отворилась, хотя была такой толстой, что смогла бы сдержать даже того, у кого хватило бы сил снести всю гору, в недрах которой таилась гробница. За дверью был коридор, вымощенный белыми и чёрными плитами, расположенными в шахматном порядке, достаточно длинный, чтобы скрыть кое-какие устройства и дать непрошенным гостям последнюю возможность одуматься. Он вёл в погребальную камеру.

В ней хранилось платье.

— Сестра, прости меня, — прошептала Луна. — Я должна надеть его. Если я сделаю это, я обрету любовь и восхваления, которых достойна!

Встав всеми четырьмя копытами на одну ничем не примечательную плиту, Луна, отпрыгнув вбок, перескочила на другую. Ненадолго замерев на месте, она почувствовала фазу луны, а затем двинулась вдоль по коридору, держась левой стороны и наступая только на чёрные плиты. Перед самым входом в камеру был порожек, и она перешагнула его высоко поднимая копыта, словно на высоте лодыжки была натянута невидимая верёвка. Несмотря на все её усилия, или, скорее, благодаря им, ничего не произошло.

— Не беспокойтесь, его уже нет, — сказала Старлайт Глиммер. Она сидела перед каменным саркофагом, покоящимся в центре камеры. Его крышка была открыта и аккуратно сдвинута в сторону.

— Зачем ты… — Луна моргнула. — Как…

— У меня проблемы с самоконтролем, — отмахнулась единорожка. — А что насчёт вас?

— …О некоторых вещах лучше не спрашивать.

— Всё в порядке, вы не обязаны передо мною оправдываться, — Старлайт вздохнула. — Однако кто-то нас опередил. С этим будут проблемы. Наверное, придётся собрать всех подруг Твайлайт, столкнуться с гнусным злодеем и получить что-то вроде краткого урока дружбы.

Осмотрев каменный саркофаг, Луна ненадолго задумалась.

— Крышку снимали очень аккуратно. Тот, кто сделал это, не хотел её повредить. — Луна прищурилась. — Следов инструментов не видно, значит, похититель владеет магией. Он достаточно безрассуден, чтобы вломиться в хранилище, но при этом уважает чужую собственность, слабости и творения.

— Вы думаете о том же, о чём и я? — спросила Старлайт.

— Пойдём проведаем принцессу Рэрити.

Ненадолго забыв о механизмах, скрытых в стенах, и пытаясь выглядеть по-королевски, Луна величественно перешагнула порожек.

Раздался грохот, а за ним звук бегущей воды.

— Ах, да. Ловушки, — вздохнула она.

---

Луна отжала гриву; промокшие звёзды и разбухие от влаги туманности безжизненно свисали с её головы.

— Вы знаете хоть какое-нибудь заклинание, чтобы нас высушить? — в третий раз спросила Старлайт.

— Обратись к моей сестре, — огрызнулась Луна. — Но будь уверена, что сможешь достойно объяснить ей, почему вся мощь полуденного солнца нужна, дабы изгнать из костей твоих сырость и хлад.

— Вы опять говорите на староэквестрийском.

— Мы битый час мокли в ледяной воде, прежде чем поток не вынес нас из-под горы Кантерхорн! — завопила принцесса. — Нам опостылело, мы замёрзли, и даже если мы успеем привести себя в порядок до коронации, у нас не будет самого красивого платья!

Резким пинком Луна распахнула дверь в гостевые покои.

— Отрекись от Этого Платья, Рэрити! — прокричала принцесса Ночи. Судя по её тону, заглавные буквы в словах «Это Платье» были не просто очевидны, а почти что зримы, словно след Соник Рейнбума в небесах.

Из-за бумажной ширмы выступила Рэрити.

— Отвернитесь! — крикнула Старлайт, прикрыв копытцами глаза — Не смотрите на него, Луна!

— Да, это не лучшее платье из всех, что я когда-либо носила, но оно не настолько ужасно, — оскорблённо заметила Рэрити.

Старлайт рискнула выглянуть из-за копыт.

То, что было надето на Рэрити, не было Платьем. Это было просто платье. Достаточно дорогое, чтобы его можно было обменять на целый дом, но оно было лишь тканью и драгоценными камнями.

Уверившись, что платье не ослепит её и не сведёт с ума, Старлайт немного успокоилась.

— Так ты не брала Платье… — чуть помедлив, сказала Луна.

— Ну разумеется нет. — Рэрити обиженно отвернулась. — Вы с Селестией положили его под замо́к. А я вам не взломщик какой-нибудь.

— Ей бы ни за что не вскрыть гробницу, — перевела Старлайт.

— И это тоже, — признала Рэрити.

— Но если это не она, тогда кто? — вопросила Луна.

— Луна! Вот вы где! — Твайлайт вихрем влетела в комнату. Оказавшись на мокром мраморном полу, её копытца заскользили, пони занесло, и она чуть не врезалась в Рэрити; Старлайт успела поймать её магической сетью, избавив служанок от многочасового восстановления гривы и макияжа будущей принцессы.

— Твайлайт, что случилось? — спросила Луна.

— С Селестией что-то не то. Она не хочет выходить из комнаты!

---

Луна прижала ухо к двери и прислушалась.

— Она плачет, — сообщила принцесса пару секунд спустя.

— Постучитесь ещё раз, — посоветовала Твайлайт.

— В прошлый раз она ничего не ответила, — напомнила Луна.

— Может, нам стоит засунуть под дверь записку?

— Не думаю, что ей сейчас до записок, — сказала Рэрити. — Поверь мне, дорогуша, я знаю, каково это, когда тебя переполняют эмоции.

— Сколько её помню, ей никогда ещё не было так худо, — забеспокоилась Луна. — Нам нужен план.

— Я могу отослать ей целую кучу писем, полных уроками дружбы, — предложила Твайлайт. — Спайк как раз неподалёку — собирает группу поддержки для коронации.

— О нет, уж лучше никогда не знать ему об этом, — предостерегла её Луна. — Невинный сей дракон не должен догадаться, что мы, в конце концов, всего лишь пони и уязвимы так же, как и остальные. В эмоциональном смысле. С другой стороны, мы бессмертны и исполнены силы.

Она посмотрела на закрытую дверь:

— Да, вскоре эмоции сестры моей, возможно, толкнут её на сторону истинного зла, и она уничтожит всю Эквестрию из-за какого-нибудь ничтожного повода, после чего нам придётся изгнать её на солнце. А может, это лишь этап психологического взросления, и она легко его преодолеет.

Луна пожала плечами.

Твайлайт передёрнуло. Её грива растрепалась и пошла кудряшками.

— Давайте просто постучимся ещё раз, как советовала Твайлайт, — предложила Рэрити. Она подошла к двери. — Принцесса? Это я, Рэрити.

— Нет! Не входи! — взвыла за дверью Селестия. — Не смотри на меня! Я м-монстр! — Её голос дрогнул, и всё потонуло в сплошных всхлипываниях и рыданиях.

Луна потянулась к дверной ручке, но Рэрити коснулась её копытца:

— Это нештатная модная ситуация, дорогуша, — тихо сказала она. — Оставайтесь здесь. Я сделаю всё возможное, чтобы помочь ей.

Кивнув, Луна отошла на шаг назад.

— Я вхожу, — сказала Рэрити. — Всё будет хорошо…

Она приоткрыла дверь и скользнула внутрь. В комнате царила почти непроглядная тьма: все лампы были погашены, а поспешно задёрнутые шторы едва пропускали свет. Если бы она не знала, что это не так, Рэрити подумала бы, что в комнату проник грабитель и перевернул всё вверх дном.

К тому же зеркало было разбито. Похоже, той, кто сделала это, двигали страх и гнев.

— С-стой! — прошипела Селестия. Если бы она не пошевелилась, Рэрити и не заметила бы её в темноте; одеяло, в которое была закутана принцесса, словно скрывало что-то ужасное. — Ни шагу ближе!

— Что бы ни случилось, уверена, мы сможем это исправить, — успокоила её Рэрити. — Готова поклясться, это вряд ли хуже некоторых вещей, что может сотворить с собой Свити Белль, даже если вам как-то удалось раздобыть ведёрко сосновой смолы.

— Это намного хуже, — ответила Селестия. — Я омерзительна!

Она повернулась к Рэрити, и модельерша увидела, что её лицо прекрасно, как и всегда.

— О, дорогуша, всё не так уж плохо. Тушь немного потекла, но мы это быстро исправим. Вы выглядите…

Она потянула за одеяло, и оно упало на пол. Рэрити ахнула.

На Селестии было Платье, самое совершенное на свете. Такое красивое. Наряд нежно облегал тело принцессы, все его линии и изгибы; он сидел на ней так же великолепно, как на поникене, но был ещё чудесней оттого, что его носила настоящая пони.

— Я лишь хотела выглядеть красиво, хотела надеть его буквально на минутку… — прошептала Селестия.

Но всё познаётся в сравнении. В сравнении.

Платье было настолько совершенно, что на его фоне Селестия выглядела омерзительно. Её шёрстка, белоснежная и безупречная, выглядела тусклой и безжизненной. Великолепная грива казалась грязной половой тряпкой.

Рэрити уже сталкивалась с этим раньше.

У каждой пони, особенно в школе или во время массовых мероприятий, совершенно естественным образом появлялись подруги более или менее симпатичные, чем она. Мудрые пони, к числу которых относила себя и Рэрити, держались тех, кто менее привлекателен, чтобы на их фоне выглядеть лучше, тщательно избегая обладательниц более естественной красоты, дабы избежать ненужного сравнения. Это была одна из причин её крепкой дружбы с Эпплджек.

Надев Платье, Селестии пришлось вступить в борьбу с чем-то слишком грандиозным и ужасным для любой пони. Оно было прекрасно, и… нелегко разглядеть это сквозь ослепительное сияние его совершенства, она тоже была прекрасна. Просто ни одна пони не выдержит сравнения с беспредельной красотой.

— Давайте снимем его, — с трудом выдавила Рэрити.

— С ней всё будет хорошо. — Спустя некоторое время она вышла из комнаты Селестии и вручила Луне коробку. — Думаю… думаю, нужно вернуть его туда, где оно больше не сможет никому навредить.

— Ты как, в порядке? — спросила её Твайлайт.

— Я кое-что упустила, — прошептала Рэрити. — Платье должно возвышать пони, которая его носит. А это платье красиво само по себе. Оно никогда не сделает ни одну пони счастливой.

— Когда-нибудь, Рэрити, и для него найдётся достойная партия, — сказала Луна. — Если вспомнить историю Эквестрии, думаю, лет через тысячу или около того.

— Слишком рано, — вздохнула Рэрити. — Я больше никогда не хочу видеть эту ужасную вещь.

— Ваши Высочества? — Появившись из ниоткуда, как и подобает опытному королевскому советнику, Рэйвен Инквел^[5] деликатно откашлялась. — Коронация? Торжества должны начаться с минуты на минуту. Нам стоит ожидать Селестию?

— Нет, — ответила Луна. — Дадим ей время прийти в себя. Есть вести от Кадензы?

— Принцесса Кейденс шлёт свои извинения и сообщает, что не сможет присутствовать,  — сообщила Рэйвен. — Возможно потому, что она, я цитирую, — пони достала из седельной сумки свиток и прочитала: «Должна обновить свои таблицы шиппинга».

— Я думала, Кристальная Империя не имеет выхода к морю^[6], — удивилась Луна.

— Это не тот шиппинг, о котором вы подумали, — зардевшись, пробормотала Твайлайт. — Однажды она составила целую матрицу шиппинга со мной и каждой пони из тех, с кем я училась в Школе Одарённых Единорогов. Для всех своих любимых вариантов она даже придумала короткие забавные названия.

— Довольно безобидно, — сказала Рэрити.

— А потом, когда я переехала в Понивилль, она составила новый чарт.

— С… ой. — Рэрити нахмурилась и потеребила подбородок. — Просто любопытно, а я в нём на каком месте?

— Между Черили и принцессой Селестией.

— Хм. Достойный результат, — одобрительно кивнула Луна.

— Ваши Высочества и почти Высочества? — спросила Рэйвен. — Нам давно уже пора быть на балконе. Я попросила королевский оркестр потянуть время, но зрители вот-вот заметят, что они играют рефрен снова и снова.

---

— …И мы представляем вам принцессу Рэрити Белль Эквестрийскую, принцессу Вдохновения! — Луна шагнула в сторону, и занавеси разошлись.

Из-за них, расправив крылья, выступила Рэрити. Её шёрстка сияла. В прямом смысле, благодаря некоторым затейливым осветительным заклинаниям, призванным помочь ей выглядеть ещё более потрясающе, чем обычно. Она преклонила колени, и ей на голову была возложена корона — тонкая платиновая тиара, украшенная голубыми бриллиантами.

Луна помогла ей подняться, и когда новоиспечённая принцесса выпрямилась, обняла её и расцеловала в обе щёки.

Помахав собравшейся толпе, Рэрити почувствовала, что у неё отнялся язык.

Сшитое ею платье, ужасная вещь, похороненная на веки вечные, делало красивым лишь само себя.

Коко и другие модельеры, приходившие к ней, взяли её эскизы и воплотили их в жизнь, и хотя эти платья были всего лишь несложными комбинациями ткани и нитей, они заставили пони, носивших их, выглядеть красиво, и что гораздо важнее  — чувствовать себя красивыми. Ей поведали об этом сияние их глаз, их гордость и улыбки, и то, как они праздновали её возвышение, одетые в тысячи вариаций её собственного творения, несовершенных и ущербных, но в то же время, чудесных и неповторимых.

Похоже, она успела забыть, в чём вообще смысл творчества. Вот он, идеал — прямо перед ней, в лице каждой радостной пони Эквестрии.

— Приветствую, пони, — обретя, наконец, голос и смахнув слезинку, сказала она. — Рада вас видеть.

И это была истинная правда.