Дружба миров
Обманувшие смерть
Сознание возвращалось медленно, словно вокруг постепенно рассеивалась плотная дымка. Мозг просыпался не сразу. Она то приходила в себя, то снова проваливалась в сон. Сквозь дремотную пелену пробивался раздражающий ритмичный звук, мешающий спать. Сон нехотя отступил. Аппаратура почувствовала активность биотоков мозга, и включила внешнее освещение. Лежащая в камере приходила в себя. Внутри камеры ещё чувствовался слабый запах сероводорода, входящего в состав анабиотической газовой смеси, но подача кислорода уже вытеснила усыпляющий газ.
«Ирис… меня зовут Ирис», –она с трудом вспомнила своё имя.
Потом начала вспоминать события, из-за которых она оказалась в криокамере. Память была словно затуманена. Прошло несколько часов, прежде чем она вспомнила, из-за чего она оказалась в анабиозе. «Что-то случилось… Надо выйти и проверить аппаратуру…»
Стеклянная створка с шипением откинулась в сторону. Ирис попыталась подняться. Ослабшие после долгого сна мышцы её не держали. Выручили надетые на ногах силовые браслеты, часть экзоскелета, придавшая суставам дополнительную устойчивость. Покачиваясь, словно пьяная, инженер выбралась из камеры и огляделась.
Над безмолвными рядами криокамер успокаивающе светились ряды зелёных огоньков – надёжное оборудование продолжало работать. Везде лежал толстый слой пыли – автоматические уборщики были выключены для экономии энергии и моторесурса. Освещение включилось, хотя многие лампы мигали – видимо, окислились контакты. Она повернулась и пошла по длинному коридору в зал управления.
Главная консоль работала. Первым делом Ирис набрала команду, чтобы узнать текущую дату. Результат ошеломил. Вместо ста лет, на которые они программировали анабиоз, прошло... она не поверила своим глазам... Ей показалось, что она стоит на краю бездны времени, заглядывая в неё.
– Ка-х-х... – пробормотала Ирис. Она хотела сказать «Какого...?», – но едва шевелящийся после долгого бездействия язык не слушался.
Набрав следующую команду, она проверила статус криокамер. Выжили почти все. Из тысячи двухсот криокамер отказали лишь три – более чем отличный результат для столь длительного анабиоза. К сожалению, в одной из отказавших криокамер была доктор Санфлауэр. Двух других Ирис даже не знала – их имена ничего ей не говорили. Теперь вся ответственность за проект свалилась на неё.
Она запустила общую диагностику всех систем, чтобы понять, что её разбудило. Прежде всего программа диагностики проверила реактор, с ним всё было в порядке. Проверка внешних датчиков показала, что сработали сейсмометры. Судя по всему, где-то недалеко в горах произошёл сильный обвал, и система приняла его за землетрясение. В программе на случай землетрясений была предусмотрена процедура аварийной побудки части персонала, чтобы они осмотрели и проверили аппаратуру. Проснуться должны были два инженера, система опрашивала их криокамеры циклично, выбирая для пробуждения тех, чьи показатели были ближе всего к оптимальным. По протоколу следовало ещё разбудить кого-то из медиков и руководителей. Судя по показаниям систем, вторым разбуженным инженером была Дейзи, но она приходила в себя медленнее, и ещё не выбралась из криокамеры, хотя её жизненные показатели были, вроде бы, в пределах нормы.
Хранилище генофонда, их «священная корова», ради сохранения которого и был затеян проект «Ковчег», тоже было в порядке. Ирис подняла антенну и мачту с датчиками, расположенные вблизи вершины горы. Экспресс-анализ атмосферы показал, что уровень радиации снаружи в пределах нормы, ядовитых газов и опасных бактерий в воздухе тоже не обнаружилось, хотя это не означало, что их нет. Смущало молчание радио – из динамика доносилось лишь потрескивание атмосферных разрядов. Ирис запустила сканирование по частотам, но на всех частотах царила жутковатая тишина.
Из коридора донёсся неуверенный звук шагов. Они приближались. Ирис отошла от пульта и пошла навстречу. Дейзи выглядела неважно, её шатало ещё сильнее, чем Ирис, но она могла передвигаться. Говорить пока что не могли обе. Поддерживая друг друга, подруги подошли к консоли. Дейзи вопросительно ткнула в панель связи.
– У-у, – отрицательно покачала головой Ирис.
Дейзи кое-как набрала запрос. Динамик на пульте ожил:
— Получаю ответы от комплексов. Ваш запрос... запрос... в очереди. Комплекс Света. Статус — полное уничтожение. Комплекс Щита. Статус — частичное повреждение, функционирующие системы в данный момент теряют мощность. Данные сохраняются в плановом режиме. Комплекс Алой. Статус — уничтожение во время проведения вторичного процесса «Слияния». Отчёт сохранён. Параметры результата записаны. Комплекс Древа. Статус — уничтожен. Комплекс Водопада. Статус — уничтожен. Комплекс Книги. Статус — уничтожен. Комплекс Рубин... нет данных. Комплекс Круг Древних. Статус – уничтожен...
– Ы-ы-ы... – в голосе Дейзи явственно слышалось отчаяние.
Она промотала вывод назад, увидела дату, и со стоном схватилась за голову.
– Бо'фе семи тыфяф леф... – с трудом ворочая языком, произнесла Ирис.
– Фы хофь хофо'ифь мофефь... О-ох... Х'азбуди А'оэ... – с неменьшим трудом произнесла Дэйзи.
Это была хорошая идея. Им явно требовался медик – запускать после столь долгого сна пищеварительную систему без присмотра врача было опасно. Ирис набрала код камеры Алоэ и послала команду на пробуждение.
К тому моменту, как блондинка-медик проснулась и смогла выбраться из криокамеры, Дэйзи и Ирис уже начали говорить более-менее внятно. Перед пробуждением система сделала им инъекции питательных веществ, они пока не ощущали голода, но затягивать с приёмом пищи было опасно. Так же, как и принимать её без врача. Проблема была и в самой пище. Ирис и Дейзи заглянули в холодильник пищеблока. Брикетированные продукты хотя и рассчитывались на длительный срок хранения, и выглядели с виду прилично, но можно ли было их есть после столь длительного периода – в этом обе подруги сильно сомневались. У них были запасы высушенной хлореллы – если её развести водой и выставить на солнечный свет, у них будет пища. Но до солнечного света ещё предстояло добраться, да и хлорелла – тяжёлая пища для желудка, тем более – давно бездействовавшего.
– Большинство пищевых отравлений начинается со слов: «Да что ему в холодильнике сделается!» – напомнила Дейзи.
– Это точно... – кивнула Ирис. – Было бы жутко обидно проснуться после тысячелетий анабиоза и сдохнуть от несвежего кексика...
Приковылявшая на голоса Алоэ жестами подтвердила их опасения. Она сделала им ещё по инъекции для поддержания сил. Когда врач вернула себе способность говорить, они втроём устроили военный совет.
– Основные системы комплекса работают. Хранилище в порядке, – сообщила Ирис. – Внешние контуры безопасности не нарушены. Снаружи чисто. Радиации и отравляющих веществ не обнаружено.
– Проблема в том, что мы ничего не знаем о ситуации, – заметила Дейзи. – Сохранились ли жители? Кто там сейчас правит? Какой общественный строй? Какой уровень развития? На каком языке, хотя бы, там говорят? Прежде, чем будить остальных, нужно всё это выяснить.
– Выходить нам, так или иначе, придётся. Нам нужна еда, – сказала Алоэ. – Но выходить сразу – опасно. За столько лет произошло множество мутаций, должны были появиться новые бактерии и вирусы, к которым у нас нет иммунитета.
– У нас есть сомнаморфы. Надо послать их на разведку, – предложила Дейзи. – Их, собственно, для того и создавали. Я посмотрю, можно ли запустить хоть одного.
– А есть какие-нибудь известия от других комплексов? – спросила Алоэ.
– Ничего, – ответила Ирис. – Все остальные комплексы разрушены.
– О-ох... неужели мы остались одни? – простонала врач.
– Спокойно, подруга. Нас готовили именно к такому исходу. Я тоже надеюсь на лучшее, но готовиться надо всегда к худшему.
Пока Дейзи возилась в соседнем зале, пытаясь включить камеру сомноопыта и запустить хотя бы одного сомнаморфа, Ирис и Алоэ надели скафандры биологической защиты и, по длинному, узкому, едва освещённому коридору поднялись к запасному выходу вблизи вершины горы, в недрах которой скрывался комплекс. Долгий путь на ослабевших ногах сильно их вымотал.
– Нам придётся не одну неделю восстанавливать форму, – печально констатировала Алоэ.
Ирис подорвала пиропатроны, и тяжёлая плита, прикрывающая внешний гермолюк шлюза на случай близкого взрыва, отъехала в сторону. Внутренний люк с чмокающим звуком впустил их в шлюз, закрылся, на крышке внешнего люка засиял зелёный огонёк, и она с чмоком уплотнений отошла в сторону.
Поддерживая друг друга, они выбрались на смотровую площадку. Поднеся к глазам мощный бинокль, Ирис осматривала раскинувшуюся вокруг горную страну, освещённую лучами клонящегося к закату солнца.
– Вон там, в долине... – Алоэ указала в сторону. – Внизу. Какое-то строение.
Ирис посмотрела в ту сторону, куда указала врач.
– Кажется, там что-то вроде фермы. Вижу обработанные участки земли. На них что-то растёт.
– Дай посмотреть.
Ирис передала подруге бинокль.
– Кажется, капуста... Гм... лёгкий овощной супчик нам сейчас не помешал бы, – заметила Алоэ. – О, кажется, вижу телегу...
– Телегу? Не мобиль?
– Не-а, именно телегу... – Алоэ вернула бинокль инженеру.
– Проклятое средневековье... Радио молчит, фермер с телегой, – раздосадованно произнесла Ирис. – Там есть ещё один выход, ниже по склону. Можем попробовать сходить на эту ферму...
– Только лучше – ночью, – посоветовала Алоэ, – Ты же не хочешь насмерть перепугать этих фермеров своим видом, в этом скафандре. Пока я не сделаю кучу анализов и не проведу курс вакцинирования, даже не думай снимать шлем.
Когда они вернулись в комплекс, Дейзи огорошила их сообщением:
– Радио записало какой-то сигнал. Вот, послушайте. Я возилась с камерой сомноопыта, и не успела ответить.
– И хорошо, что не успела, – Ирис сосредоточенно вслушивалась в сигнал, звучащий из динамиков, изучая выведенные на консоль частоту и прочие параметры. – Непохоже на обычную передачу. Скорее, то ли управляющий сигнал, то ли вообще пакетные данные, – она вывела сигнал на осциллограф. Смотрите. Это явно цифровой сигнал, он состоит из нолей и единиц.
– Сложновато для средневековья, – заметила Алоэ.
– М-да... Возможно, я поторопилась с выводами, – согласилась Ирис. – Источник сигнала где-то на юге. Когда сможем ходить, стоит выбраться туда на разведку.
Ночью они с Алоэ выбрались в долину, через нижний запасной выход. Он был замаскирован под небольшую нишу в скале, даже не пещеру. Им удалось спереть на фермерском поле несколько кочанов капусты для супа и надёргать морковки, из которой Алоэ сделала мягкое, жидкое пюре.
– Мы обязательно заплатим этому фермеру, – сказала Ирис. – Как только разберёмся в правилах их экономики.
– С питанием пока придётся быть очень осторожными, пока перистальтика не наладится, – предупредила их врач.
Ели по чуть-чуть, по несколько ложек. Алоэ ещё дала подругам какие-то таблетки для стимуляции пищеварения. Непривычная активность быстро утомила, ослабленные за время долгого сна организмы требовали отдыха.
В последующие дни подруги постепенно приходили в норму, начали нормально питаться. Они много тренировались в спортзале комплекса – на беговой дорожке, силовых тренажёрах и аэротрубе, пока не восстановили ослабленные мышцы. Ирис привела в порядок гидропонную оранжерею. Из запаса семян сохранили всхожесть менее половины, но для них троих этого было более чем достаточно. Дейзи включила камеру сомноопыта, запустила сомнаморфа, и отправила его на разведку. Искусственное создание, с его способностью «натягивать» на себя почти любой голографический облик, передвигаясь на четырёх и на двух конечностях, было идеальным разведчиком. Алоэ обнаружила несколько опасных бактерий, неизвестных в прошлом, приготовила вакцины и сделала прививки. Теперь можно было выходить наружу без скафандров биологической защиты.
Ирис поймала ещё несколько радиопередач, на этот раз – что-то вроде музыкального концерта по заявкам. Музыка и песни перемежались экспрессивной и несколько бессвязной болтовнёй ведущих. Язык, на котором они говорили, был знаком «пробудившимся», хотя многие слова произносились несколько иначе, изменилось построение фраз, интонации. Казалось, язык стал проще, но появилось много новых, незнакомых слов.
Вернувшийся из первой вылазки на разведку сомнаморф притащил свежие газеты, букварь, несколько книг по истории. Алфавит изменился больше, чем язык. По сути, Ирис и её подругам пришлось заново учиться читать. Заодно они выяснили много подробностей о мире, в котором проснулись.
– Их экономика, похоже, находится в переходном периоде от позднего феодализма к капитализму, – заключила Ирис, изучая учебник истории и газеты. – Тут пишут, что у них есть железная дорога и дирижабли, радио и кинематограф.
– Во всяком случае, нам будет чем заняться, когда наша миссия будет выполнена, – усмехнулась Дейзи.
– Боюсь, что нам придётся выйти на контакт с их обществом раньше, чем мы рассчитывали, – с тревогой сказала Алоэ. – Нам нужно чем-то питаться. Урожай в оранжерее созреет ещё нескоро. Но и оставлять комплекс без присмотра тоже опасно.
– Придётся разделиться, – решила Ирис. – Я попробую найти какую-то работу. Как только будут новости – свяжусь с вами через радиобраслет.
– И ты собираешься идти искать работу в таком виде? – с сомнением спросила Дейзи, показывая на фотоснимки в газете.
– Попробую замаскироваться, – коротко ответила Ирис.
Изготовление маскировки заняло ещё два дня, и всё равно Ирис, оглядывая себя в зеркале, озабоченно покачивала головой – её внешность заметно отличалась от местных, что они видели на газетных фотографиях. Вернувшийся из очередного разведвыхода сомнаморф доложил, что неподалёку проходит железная дорога. Ирис вышла к ней ночью, заняла позицию на повороте, где поезда должны были сбавлять ход, дождалась проходящего товарняка и забралась в один из вагонов.
Менее чем через час поезд прибыл на какую-то станцию, достаточно крупную. На запасных путях стояло несколько составов. Местные паровозики выглядели дохленькими, но нарядными. Ирис разыскала в дальнем тупике один паровоз, к которому явно никто давно не подходил, достала свои инструменты из сумке и немного в нём покопалась, изучая конструкцию. Всё выглядело донельзя примитивно, кроме одного узла – регулятора давления пара. Исследовав его с помощью стилуса, она поняла, что некоторые из технологий прошлого сохранились и используются до сих пор. В конструкции регулятора использовалась схема на нескольких кристаллах. Очень простая, можно сказать, тупая.
Дождавшись начала рабочего дня, Ирис отправилась в депо, разыскала кабинет начальника и решительно толкнула дверь.
Начальник депо едва не выронил стакан с чаем, когда на пороге возникла высокая фигура в плаще. Голос неожиданной гостьи звучал с непривычным акцентом:
– Здравствуйте. Меня зовут Ирис. Я – инженер. Разбираюсь в механизмах, электричестве, электронных схемах. Мне нужна работа…