← Акт 3. Глава 19: Механическая логика Акт 3. Глава 21: Безнадёжный рубеж →

Tiberian Twilight Sparkle

Акт 3. Глава 20: Когнитивная эмпатия

20.1. Электросны о розовых пони

– Наконец-то твёрдая земля под копытами! – воскликнула Рэйнбоу Дэш, вывалившись из машины, когда мотор заглох. В голове у неё последние полчаса так и билась одна и та же мысль: «Чтоб я ещё когда-нибудь села с ним в одну повозку!».

Беспрестанно думая об этом, она мельком оглянулась назад, где по другую от хамм-ви сторону уже выросла громоздкая фигура NS-5, покинувшего своё место за рулём. Когда они наконец добрались до Гиперборейских гор, киборг погнал машину по узким горным дорогам, на которых она едва помещалась, несмотря на возражения Дэши и Габби. Весь остаток пути они наблюдали, как за окном сбоку от них простираются бездонные пропасти. Всего одна ошибка стального бойца, и они летели бы вниз долго и бесповоротно, пока не встретили бы на дне ущелий свою жуткую смерть.

Однако всё обошлось. И какие бы негативные эмоции пегаска ни испытывала от пережитой поездки, она признавала, что это стальное существо справилось со своим делом, как и всегда – безумно, но достаточно эффективно. Хотя нервы он ей потрепал знатно, заставляя её всё время опасаться худшего на каждой кочке…

Едва Рэйнбоу посмотрела на NS-5, как уже вслед за ней из кабины выскочила Пинки и в свойственных ей перепадах настроения весело выпалила:

– Вау! Это было так круто! Давай ещё раз как-нибудь прокатимся, а, Дэши?

С этими словами она прильнула к радужногривой подруге. Та была несколько сбита с толку. Казалось, что поездка по горным тропам, способная свести с ума кого угодно – даже наиболее крутых пони, – показалась её розовогривой напарнице не более чем скоростными горками на Пони-Айленде.

Прежде чем пегаска успела что-либо проронить в ответ, внимание обеих пони привлекла поступь копыт бледно-жёлтого цвета. К ним подошла единорожка в очках с улыбкой на лице, полной облегчения.

– Хвала Селестии, вы вернулись! – выдохнула Мундэнсер, заключив Рэйнбоу и Пинки в объятия. – Я так за вас волновалась!

Ответив ей взаимностью, Дэш между тем окинула беглым взглядом всё, что их окружало. Чуть позади единорожки стояли Энджел Вингс и Лайтнинг Даст. Если у первой на лице читалась точно такая же радость, как и у школьной подруги принцессы, то вторая взирала на своего командира с некий задором. Кратко обменявшись с ней взглядами, радужногривая пони криво ей улыбнулась.

Но это были далеко не все, кто встречали вернувшихся. Неподалёку от обеих пегасок стояла Гильда, а помимо неё машину со всех сторон окружали воины-грифоны. Все они были вооружены – кто-то винтовками, кто-то лишь простыми копьями. Никто не держал их наготове, но все они были заметно напряжены и настроены в случае чего действовать решительно… сколь бы это ни было для них бесполезно. Посмотрев на Гильду, небесно-голубая пегаска чуть вскинула бровь.

С другой стороны, учитывая, что хамм-ви остановилась посреди улицы прямо у входа в казарменный комплекс, не было ничего удивительного в том, что тут собралось так много грифоньих солдат. Но Дэши не шибко брала это в расчёт.

Отстранившись наконец от подруг, Мундэнсер окинула их взглядом и искренне побеспокоилась:

– С вами всё в порядке?

– Конечно, глупышка, с нами ведь был Феври! – прощебетала Пинки, ещё раз покрепче прижавшись к обеим подругам.

– Значит, ничего плохого не произошло?

– Не-а, всё прошло гладко… ну, почти, – ответила Дэш, краем глаза заметив приближение киборга. Тот встал слева от них, в то время как справа наземь опустилась Габби, во время поездки остававшаяся в багажнике и следившая за тем, чтобы контейнеры с оружием нечаянно не вывалились по пути. Спустя же секунду радужногривая пегаска побеспокоилась и сама: – Вы-то хоть как? Всё было спокойно? Ты отправила ещё одно письмо Твайлайт?

– Да, отправила. Но она всё так же не ответила, – призналась единорожка в очках. Пожав плечами, она коротко добавила: – В остальном… всё было вполне спокойно.

– Постой, Твайка всё ещё не отвечает? – ужаснулась Пинки. – Н-но…

– Давайте ближе к делу, – раздался строгий призыв Гильды. Кажется, у неё было не самое лучшее настроение – как обычно. Тотчас же пони отстранились друг от друга. – Вам удалось достать оружие или как?

– Сама не видишь? – отозвалась Рэйнбоу, не очень обрадованная приёмом со стороны грифонов. Вместе с тем её удручал ответ Мундэнсер, хотя и казался ей предсказуемым. Однако в следующий миг полный отчёт вместо неё дал NS-5:

– Так точно, по итогу вылазки нам удалось добыть три тысячи пятьсот сорок четыре комплекта личного оружия различных типов и назначения. В основном в данную партию входят актуальные штурмовые винтовки GD-4 образца две тысячи шестьдесят шестого года. С различными модификациями они будут эффективны в столкновениях с подавляющим большинством вражеских боевых единиц.

Собравшиеся здесь служивые грифоны принялись перешёптываться между собой. Казалось, что слова NS-5 в какой-то степени их воодушевили. В свою очередь Гильда оставалась бесстрастной.

– Ну вот, я же говорила, что дело выгорит, – с ехидной ухмылкой напомнила пегаска. Её давняя подруга предпочла промолчать. Далее она подняла взор на киборга и наконец спросила: – Каким будет следующий шаг?

– Нам необходимо начать перевооружение армии Грифонстоуна, – отвечал NS-5. – Добытое оружие следует как можно скорее пустить в ход для организации надёжной обороны города и последующих вылазок к другим хранилищам с целью захвата не только ручного вооружения, но и бронетехники. Я могу обучать за один раз по десять грифонов основным навыкам обращения с ним. Затем каждый из них сможет передать свой опыт ещё десяти грифонам, и так далее. Процесс обучения будет идти в прогрессии.

– Ты сможешь их всему научить?

– Так точно.

– Нечего нас учить, – прервала их Гильда. – Грифоны и сами могут всему научиться. Справлялись с этим раньше, когда отбирали эти штуковины у алмазных псов, значит, справимся и сейчас.

– О, пожалуйста, Гильда! – воскликнула Дэши, хлопнув себя копытом по лбу. – Тебе так обязательно всё усложнять?

– Вообще-то, он действительно может нам помочь, – вступилась Габби. – Ему известно об этом оружии всё. И если он сам хочет помочь, то это будет на благо Грифонстоуну.

Закатив глаза, бело-коричневая грифониха хмуро протянула:

– И ты туда же…

– Я настаиваю на своём непосредственном участии в процессе перевооружения армии Грифонстоуна с целью его ускорения и повышения эффективности. Время в текущей ситуации работает против нас, – заявил стальной боец.

Образовалась несколько напряжённая тишина, в течение которой Гильда как-то странно поглядывала на киборга, лишь единожды мельком скользнув глазами на Рэйнбоу. Та находила её упёртость подозрительной, учитывая, что вчера она сама же разрешила NS-5 помогать их общему делу. С другой стороны, можно ли считать это удивительным для грифона? Пегаска хорошо помнила, что её давняя подруга была такой и в дни совместного обучения в Лагере Юных Летунов.

Краем глаза посмотрев на свою напарницу, Дэш застала её опечаленной. Того и гляди из её голубых глаз могли политься слёзы. Пренебрежение грифонов её стальным дружком явно ранило ей сердце. Из соображений её чувств, а также практической пользы, небесно-голубая пони прервала краткую тишину, сказав киборгу:

– Для начала поможешь перенести всё это барахло в их оружейные, ладно?

– Так точно, Рэйнбоу Дэш. Вместе с тем мне необходимо произвести замену повреждённых сегментов экзоскелета и внутренних комплектующих, – изложил NS-5. Вслед за этим взгляд его зрительной линзы пал на единорожку в очках. – Мундэнсер, мне потребуется твоя помощь.

Та несколько смутилась:

– Моя?

– Так точно. Я не смогу заменить себе ячейки памяти самостоятельно. Для этого потребуется вскрыть мой корпус и деактивировать меня, чтобы все изменения по итогу установки новых компонентов произвелись корректно. Учитывая, что работать придётся с мелкими деталями, твоя способность к магии будет особенно полезна.

– Но… я даже не знаю, как ты устроен, – неуверенно возразила Мундэнсер. Ко всему прочему, её слегка сбивало с толку то обстоятельство, что ранее этот киборг, как ей казалось, не слишком охотно шёл с ней на контакт, а теперь ни с того, ни с сего просил у неё помощи, причём в столь деликатном деле.

Впрочем, киборг её заверил:

– Я изложу тебе подробные инструкции к действию.

– Ну… ладно, – проронила она, поправив очки. Сама мысль о том, что вскоре ей придётся фактически препарировать это стальное существо, вызывала у неё волнение.

Дабы придать единорожке больше уверенности, Дэш кивнула ей. Что ж, коль уж им требовалась помощь NS-5, то его действительно не мешало бы подлатать. В особенности после того, как по пути в Грифонстоун он словил ракету в грудь от псов-мутантов. Хотя радужногривая пегаска замечала, что после ареста он и без того стал менее бестолковым, чем прежде. Ну, самую малость.

Посмотрев снова на бывшую подругу, Рэйнбоу заметила, что в её взгляде что-то изменилось. Она вскинула брови и произнесла:

– Ну? Ничего не скажешь?

Гильда утомлённо вздохнула:

– Хорошо, можете заняться этим в кузнице.

– Обалдеть! В твоём бронежилете этих снарядов больше, чем параспритов в Вечнодиком лесу, – изумлённо проговорила Рэйнбоу, разглядывая нагрудник, в который облачился киборг перед прорывом сквозь огонь алмазных псов. Она и ранее замечала, что в нём застряло немало пуль, но теперь ей было видно, что он буквально начинён ими. Оглянувшись на стального бойца, она решила полюбопытствовать: – Тебе не больно, когда в тебя попадают?

Помня, как ещё в Понивилле киборги застрелили двух чейнджлингов-шпионов, замаскировавшихся под местных жеребят – Тулу Рулу и Коконат Крим, – Дэши имела достаточное представление о том, что пули делают с живой плотью. И она не сомневалась, что если бы, скажем, в обычную пони попало их столько же, сколько ловил на себе этот стальной боец, то от неё не осталось бы ни единого целого места…

Разглядывая бронежилет на вытянутых копытах, Рэйнбоу Дэш сидела на одной из табуреток подле стола с инструментами, который стоял в самом центре помещения кузницы, располагавшейся по соседству с казарменным комплексом. Это был довольно просторный зал, в основном покрытый мраком. Окон здесь почти не было, поэтому свет закатного солнца сюда толком не попадал. Всё освещение составляла лишь пара масляных ламп, подвешенных под потолком и источавших тускловатый свет, в то время как кузнечная печь не горела, что вносило свой вклад в сумрак. Очевидно, сегодня у грифонов-кузнецов работы не было.

Нутро здания было таким, каким и положено быть интерьеру кузницы. Стены, выложенные из камня, соломенная крыша над головой, в стороне от рабочего стола стояла пара наковален, ближе к большой печи покоился набор молотов, а в разных углах виднелись стойки с множеством кузнечных изделий. Хотя нынче здесь в основном встречалось оружие – мечи и копья, – а также комплекты латной брони. Это было всё, что грифоны могли изготовить сами…

NS-5, сидевший на металлическом стуле, чуть сгорбившись, посмотрел на Дэш, разместившуюся через угол стола от него, и ответил:

– Я регистрирую получаемый урон. Эти данные условно можно назвать болью.

Примостившаяся рядом с ним Пинки тотчас же ужаснулась:

– Так, значит, тебе всё это время было больно?

– Не так, как вам. Я получаю данные о повреждении или утрате целостности структуры моего эндоскелета и внешней брони. Однако это не причиняет мне страдания.

– Но если тебе будет по-настоящему больно, ты говори, хорошо?

– Так точно, – принял киборг. От его ответа Дэш малость скривилась, после чего отложила наконец бронежилет на стол. – Тем не менее, это невозможно. У меня отсутствуют болевые рецепторы.

– Наверно, тебе повезло. Даже к врачам ходить не страшно, – улыбнулась ему Мундэнсер. Правда, ей было трудно предположить, как он принял её шутку, так как никакого отклика от него не последовало. Продолжив же своё дело, она сочла нужным уточнить: – Я точно всё правильно делаю?

Сидя перед ним на ещё одной табуретке по соседству с розовогривой поняшей, Мундэнсер устанавливала на стальном теле NS-5 новые бронепластины, орудуя шуруповёртом, который тот позаимствовал из бункера вместе с деталями для себя. Старые же сегменты экзоскелета, повреждённые не только множеством пуль, но и пучками плазмы и даже попаданием ракеты, ныне покоились на рабочем столе. Здесь же своего часа ждали целые ячейки памяти, которые единорожке ещё предстояло ему заменить.

– Так точно, – подтвердил стальной боец. – Главное, завинчивать шурупы до максимального предела с целью предотвращения непредвиденного отсоединения сегментов экзоскелета.

– Но ты следи, чтобы я всё делала правильно.

– Так точно.

После третьего такого ответа подряд радужногривая пегаска не выдержала и угрюмо вздохнула.

– Слушай, а ты способен учиться чему-нибудь новому? Ну, чтобы быть больше похожим на нормальных пони, а не на груду железа. Или в тебя что заложили, тем ты только и пользуешься?

– Мой процессор – это нейросетевая система, способная к самообучению, – без утайки молвил NS-5. – В штатном режиме он используется для обработки задач, получаемых из Ядра, однако в случае критических повреждений или утраты связи с Сетью активируется аварийный протокол гибкого реагирования на изменение внешней обстановки. Он расширяет полномочия локальных систем для обработки информации и самостоятельного принятия решений. Это нужно для того, чтобы боевая единица была способна продолжать выполнение своих задач, если они были прописаны в блоке локальных целей и приоритетов, или добраться до ближайшего оружейного комплекса для осуществления экстренного саморемонта.

– А по-эквестрийски? – потребовала Дэш разъяснений, мало что поняв.

– В момент утраты связи с Сетью мои системы активировали соответствующий режим, чтобы я мог эффективно выполнять свою цель по обеспечению защиты Пинки Пай. Таким образом, чем дольше я с вами взаимодействую, тем больше опыта я у вас перенимаю.

– Класс, – несколько сухо бросила небесно-голубая пегаска. Уместив свои копытца на поверхности стола, она чуть склонилась в его сторону и перешла к делу: – В таком случае, вот тебе первый урок: перестань отвечать всякой ерундой, вроде «так точно» или «никак нет». Пони в обычном разговоре так никогда не говорят. Если хочешь сказать «да», то так и говори. Есть ещё варианты типа «ага», «конечно», «лады» или «нет проблем». То же самое и насчёт «нет». Тут можешь сказать «не-а», «ни за что» и всё тому подобное.

NS-5 тотчас же отозвался:

– Нет проблем.

– Ну вот, схватываешь быстро, – улыбнулась Рэйнбоу. – Слушай, что я тебе говорю, парень, и станешь на двадцать процентов круче, чем ты есть!

– Как скажешь, Рэйнбоу Дэш.

Чуть сместив взгляд, пегаска переглянулась со своей розовой напарницей. Та ей восторженно улыбалась. Похоже, те моменты, в которые она ладила с NS-5, делали кудрявую пони счастливой. Не имея ничего против, она по-дружески ей подмигнула. Всё-таки ввиду всего, что было и ещё только будет, она вполне сознавала, что её подруга по-своему права. Этот киборг им нужен. И коль уж так, его следовало окультурить, чтобы с ним можно было говорить нормально, а не как с автоматом по продаже газировки.

– Всё, последняя пластина закреплена, – объявила единорожка в очках после короткой паузы. Отложив шуруповёрт, она подняла взгляд на зрительную линзу стального бойца. – Что нужно делать дальше?

– Теперь тебе необходимо снять затылочную бронепластину, – ответил NS-5, указав себе за спину. – Приступай. В процессе я буду объяснять, что тебе делать.

Спустя несколько минут Мундэнсер уже располагалась позади киборга, опираясь задними копытами на всё ту же табуретку, а передние уместив на его мощном плече. Как он ей и велел, она отсоединяла от его затылка крупный сегмент брони, по форме напоминавший треугольник Рёло и поделённый надвое красной вертикальной полосой. Наконец шуруповёрт вынул последнее крепление, и она при помощи магии аккуратно сняла пластину с его затылка. Между тем он специально сдвинул руки ближе друг к другу, чтобы наплечная броня не мешала ей делать своё дело.

Не без труда переместив увесистую бронепластину на поверхность стола, пони в очках осмотрела обнажившуюся спину NS-5. Она так же представляла собой ещё один слой сплошной брони, на поверхности которой, впрочем, выделялось несколько закрывающих пластин. Под ними, должно быть, скрывалось то, что можно было бы назвать его внутренними органами. При этом вокруг наиболее широкой пластины, тянувшейся почти от плеча до плеча, наблюдались следы обугленности. Ровно в том самом месте, куда ему был нанесён тот критический удар.

– Ты видишь самую крупную по площади пластину?

– Да, вижу.

– Отсоедини её крепление так же, как ты это делала с сегментами внешнего экзоскелета, – велел NS-5. Как только единорожка вывинтила двенадцать шурупов, он продолжил: – Теперь проделай ту же операцию на самой верхней пластине у основания моей головы.

В той части затылка, где основа механической части, исполнявшей функции шеи, крепилась к голове, размещалась, пожалуй, самая малая закрывающая пластина ровной квадратной формы. Недолго думая, бледно-жёлтая единорожка извлекла шурупы и из неё.

– Готово.

– Хорошо, теперь вскрой обе пластины, – велел он. Потянув за специальные мелкие рукояти, являвшие собой две впадины, поделённые тонкой перемычкой, Мундэнсер сняла обе пластины и обнаружила под ними углубления. На самом их дне размещались его комплектующие. – Внутри верхней ниши на сокете крепится процессор. Извлеки его, и я буду отключён.

– Постой, Феври, это не опасно? – обеспокоилась Пинки. Доселе она молча сидела перед ним и заворожённо наблюдала за тем, как Мундэнсер копошится в его затылке.

– Нет. Когда вы установите процессор обратно, я снова буду активирован.

– Но ты не сможешь давать мне инструкции, – слегка напряжённо заметила единорожка. Она и без того опасалась, что может нечаянно сделать что-то не так.

– Я дам их тебе перед тем, как ты меня отключишь. В замене ячеек памяти нет ничего сложного.

– Ну, не знаю, – выдохнула школьная подруга принцессы. – Я боюсь, как бы мне не напортачить ненароком.

– А тебе что, так обязательно что-то заменять? – вступилась Рэйнбоу. – Ты ведь вроде как и без того живёхонький. По-моему, ты теперь даже меньше кажешься железным болваном, чем поначалу, разве нет?

– Моя общая работоспособность по сравнению с начальным периодом после реактивации улучшилась. В течение суток нахождения в грифонстоунской тюрьме у меня было достаточно времени на то, чтобы завершить процесс дефрагментации повреждённых данных и их переноса на целые участки памяти. Тем не менее, для более эффективного реагирования на внешнюю обстановку мне не хватает вычислительной мощности. Замена повреждённых комплектующих повысит мою полезность в рамках текущего вооружённого конфликта.

– По мне, так твоя сильная сторона не ум, а крепкая броня. Какого сена тебе вообще на что-то реагировать, если те же алмазные псы не могли тебя даже ранить?

– Моя броня неуязвима для устаревшего лёгкого оружия, которым оснащены алмазные псы. В то же время инопланетные плазмомёты могут представлять для меня существенную угрозу. В стычке со стандартной боевой единицей цефов у меня имеются высокие шансы на победу по причине значительного концептуального недостатка конструкции их экзоскелетов, оставляющих некоторые жизненно важные части тела открытыми. Однако, учитывая мощность пучков плазмы, любая существенная тактическая ошибка или столкновение с более прочными боевыми единицами, вроде бомбардиров, может оказаться для меня фатальной.

– Не волнуйся, Феври, – решила утешить его Пай, положив копытце ему на стальное колено. – Тебе просто нужно верить в себя!

– Мой расчёт строится на основе действительных данных, – возразил NS-5, на что радужногривая пегаска с едва заметным укором протянула:

– Я надеюсь, ты не хочешь сказать, что боишься их?

– Нет. Тем не менее, нам следует объективно оценивать исходящую от них угрозу.

Мысленно Дэш с ним вполне согласилась, хотя и не подала этому виду. В конце концов, она и сама не могла сказать, что не боится их… пусть даже не шибко желала это признавать.

Между тем Мундэнсер, поочерёдно посмотрев на всех присутствующих, вернула разговор к исходной теме:

– Так мне делать это или нет?

– Делать, – настоятельно обозначил киборг. – После того, как ты отключишь процессор, тебе нужно будет заменить три накопителя информации со второго по четвёртый, а также расположенные между ними планки оперативной памяти. На них должны быть видны повреждения в результате попадания мощного пучка плазмы. Как только завершишь замену, аккуратно установи процессор обратно на сокет. Всё остальное мои системы сделают сами.

– Хорошо, я попытаюсь, – проронила пони в очках, после чего приступила к делу.

Смерив взглядом покоившийся в углублении процессор, она зажгла свой рог и осторожно облачила деталь магией. Первые несколько секунд она не решалась вытащить его, а потому киборг её поторопил:

– Т… тя… тяни… и…

Его голос прозвучал отрывисто и с помехами, будто облачавшая процессор магия как-то воздействовала на его системы. Понадеявшись, что он понимает, на что делает ставки, доверяя себя ей, она наконец извлекла деталь из сокета. В тот же миг на глазах у наблюдавших за операцией пегаски и земной пони в зрительной линзе стального бойца напрочь потухло свечение, а его массивное тело безжизненно поникло. Он был отключён.

Привстав, Рэйнбоу вытянулась к нему через угол стола и, чтобы убедиться в наблюдаемом, помахала копытцем перед крестообразным глазом NS-5. Тот никак на это не отреагировал. По итогу эксперимента она переглянулась с Пинки, а затем они обе обратили взоры на Мундэнсер, державшую в волшебной ауре его процессор.

– Подумать только, – почти шёпотом произнесла она, задумчиво разглядывая деталь. – Это ведь, по сути, и есть его мозг!

– Вы что, отключили его? – послышался знакомый голос со стороны. Метнув взгляды через стол – туда, где располагался выход из кузницы, – пони узрели Гильду, незаметно пробравшуюся сюда сквозь приоткрытые двери. Поступь её лап бесшумно направлялась к ним. Лишь тихий лязг доспехов выдавал нынче её движение.

– Да, он теперь не с нами, – подтвердила Рэйнбоу, после чего обратилась к единорожке: – Ты всё запомнила, что он тебе наговорил?

– Вроде да, – пожала плечами Мундэнсер. – По крайней мере, поврежденные детали действительно легко отличить. Нужно просто заменить их новыми.

С этими словами она бережно опустила процессор на стол рядом с добытыми в бункере комплектующими, которые вскоре должны были заменить повреждённые. Но для начала последние нужно было извлечь. Она их внимательно осмотрела, подмечая, что те ячейки памяти, которые он назвал, на самом деле обуглены или вовсе разбиты. Оставалось только надеяться, что сами места крепления были ещё работоспособны. Краем глаза посмотрев на снятую бронепластину, единорожка даже немало удивилась тому, как цефам удалось пробить настолько толстый слой металла и уничтожить то, что им защищалось.

Едва единорожка в очках нагнулась ближе к углублению, чтобы сосредоточенно использовать магию на повреждённых ячейках памяти, как вдруг рядом с ней нарисовалась Пинки, вскочив на другое плечо киборга, и судорожно за неё ухватилась.

– Пожалуйста, Мундэнсер, только будь о-очень аккуратна! – взмолилась она, сделав особый акцент на слове «очень». – Мы ведь не хотим навредить Феври, правда?

Слегка опешив от её напора, Мундэнсер поправила очки и пожала плечами:

– Я стараюсь.

Она попыталась не обращать внимания на то, что Пай так и не слезла вниз, и наконец зажгла рог. Но как только её магическая аура коснулась первого повреждённого сегмента памяти, в её плечи напряжённо вцепились розовые копытца.

– Ещё аккуратнее!

– Успокойся, Пинки! Ты ей так только мешаешь. Отстань от неё, – наказала Дэши. Смущённо улыбнувшись, Пай убрала копыта с её плеч. – Уж лучше неё с этим делом вряд ли кто-то справится.

– Спасибо за доверие, – сдержанно польстилась Мундэнсер. – Правда, я не очень хорошо разбираюсь в механике – даже на уровне теории. Не говоря уж о том, что делает его живым. Я понятия не имею, как тут всё устроено.

– Ну, если уж кто из пони с этим и разберётся, то только ты, – с улыбкой подбодрила её пегаска. Та взаимно улыбнулась, а затем, вновь углубившись в дело, продолжила:

– К счастью, здесь вроде как всё несложно. По крайней мере, если я верно всё поняла, отсутствие этих ячеек памяти не будет для него смертельным. Он просто станет, можно сказать, тугодумом. Получается, если что-то пойдёт не так, то мы сможем снова включить его, и тогда он скажет, в чём моя ошибка. Главное, не потерять процессор. Похоже, в нём его жизнь.

– Тогда, может, положить его… – молвила Дэш, но тут же осеклась, взглянув на поверхность стола, где покоилась жизненно важная деталь, и сходу краем глаза уловила резкое движение. – Гильда, стой!

Вскочив на стол, бело-коричневая грифониха взметнула кузнечный молот, явно нацелившись на процессор. Едва пегаска дёрнулась, дабы что-то сделать, как уже навстречу местной жительнице мгновенно метнулась розовая молния. Всего секунда, и Пинки уже покрывала то, в чём заключалась жизнь киборга, своим телом. Гильда резко затормозила, в последний момент успев остановить своё орудие. Казалось, навершие молота слегка скользнуло по розовой шёрстке.

Тяжело дыша, Пай с ужасом взирала на нависшую над ней Гильду. В этот миг она и впрямь казалась такой грозной, как никогда прежде, встав на задние лапы и расправив крылья. В её глазах была заметна твёрдая решимость.

Чувствуя выброс адреналина в кровь, Рэйнбоу опёрлась передними копытами на стол и воскликнула:

– Что на тебя нашло?!

– В сторону, Пинки Пай! – процедила Гильда, даже не посмотрев на Дэш. – Я не стану без дела смотреть на то, как эта железяка водит вас за нос, пока не перебьёт всех в Грифонстоуне с вами в придачу!

– Что ты несёшь, Гильда?!

– Прошу тебя, не убивай его! – сквозь накатившие слёзы потребовала Пай. В глазах Гильды мелькнул огонёк гнева на грани презрения и страха.

– Не его, а это.

– Какая разница? Ты что, ещё не поняла, что «это» нам нужно? – отвечала радужногривая пегаска, вскочив на стол и направившись к грифонихе. Сейчас она понимала, что если кому и под силу выиграть этот спор, то только ей.

– Зачем? Он достал для нас оружие. Больше от него ничего не требовалось, – недобро ухмыльнулась Гильда. Её лицо сделалось жёстче. – Вы представить себе не можете, кого покрываете. Эта железяка и ей подобные… они само зло во плоти!

– Феври не такой, как они! – отчаянно доказывала Пинки. – Он хороший! Что ему нужно сделать, чтобы ты в это поверила? Разве ты не видишь, что он наш друг?

– Типичная для пони наивность! Ему плевать на вашу магию дружбы. Он здесь только для того, чтобы в один прекрасный день покончить со всеми нами. Но я защищу грифонов от него, пока это ещё возможно. И я не позволю вам мне мешать!

На нервах она снова угрожающе взметнула молот, заставив розовогривую пони напряжённо сжаться. Само собой, удара не последовало, пока Пинки укрывала собой процессор, а в следующий миг между ней и Гильдой встала Рэйнбоу Дэш.

– Не смей, Гильда, – прошипела пегаска, твёрдо глядя грифонихе в глаза. – Ты действительно думаешь, что вы сможете защитить Грифонстоун с той мелкой горсткой оружия, которую мы притащили? Очнись! Нам предстоит совершить ещё не одну такую вылазку, а пробраться в хранилища может только он. Без него нам не справиться!

Гильда огрызнулась:

– Я не доверяю этой железяке!

– И не надо, – отвечала Дэш. – Доверься мне. Делай, что хочешь, но он нам нужен. Всем нам. И он нужен Пинки, а значит, мне тоже. Хочешь разнести его мозги? Валяй! Но перед этим тебе придётся сделать то же самое со мной. Так что считай, что он под моей защитой.

Пыл в глазах Гильды начал гаснуть. Она опустила молот и опёрлась на него передними лапами. Из её клюва то и дело вырывалось тяжёлое дыхание, хотя и не настолько, как у перепуганной Пинки. Чувствуя свою победу, Рэйнбоу не сходила с места и внимательно смотрела на бывшую подругу. Впрочем, как бы ей ни нравилось брать верх в чём-либо, сам факт этого спора был ей совсем не по душе.

– Ну, конечно, не вам ведь часами спорить с советниками о том, что моя уступка была оправдана, – протянула бело-коричневая грифониха. Отбросив молот в сторону, так что тот гулко долбанулся об поверхность стола, она напоследок добавила: – Поступайте, как знаете. Но если я окажусь права – пеняйте на себя, ясно?

– Не волнуйся, мы знаем, на что идём.

– О да, не сомневаюсь!

Недобро усмехнувшись, Гильда сошла со стола и опустилась на табуретку с противоположной его стороны. Её взгляд отстранённо устремился к выходу. Однако покидать кузницу она почему-то не собиралась.

Последив за ней немного, Рэйнбоу опустила взор на Пинки, всё ещё лежавшую у её ног на том месте, где покоился процессор. По её телу до сих пор шла мелкая дрожь. Протянув ей копыто, пегаска сообщила:

– Всё в порядке, Пинки. Можешь встать.

Ответив кивком, Пай ухватилась за копыто подруги, и та помогла ей встать. Вслед за этим Дэш обратила внимание на Мундэнсер. Та наблюдала за тем, что происходило, с заметным напряжением, округлив глаза, которые под её очками казались ещё более широкими. Переглянувшись с пегаской, она нерешительно осведомилась:

– Э-э, мне продолжать?

– Да, продолжай.

Вскоре все вернулись на свои места, а единорожка приступила к замене ячеек памяти, повреждённых оружием пришельцев. Рэйнбоу лениво наблюдала за этим процессом, временами поглядывая на притихшую Пинки, а иногда и на Гильду, примостившуюся в стороне, подперев голову лапой. Трудно было сказать, чего она ждёт. Правда, в какой-то момент она всё же поднялась и, коротко сообщив, что ей надо лаповодить размещением оружия в казармах, медленно поплелась к двери, ведшей на улицу.

Дэш провожала её взглядом, а когда она наконец скрылась за чуть приоткрытой створкой дверей, повернулась к обеим подругам по дипмиссии. Установив уже третье и последнее запоминающее устройство взамен обуглившегося, поняша в очках взаимно подняла на неё глаза.

– Да уж, – вздохнула радужногривая пегаска, – такого от неё не ожидала даже я!

– Я слышала, что она всю ночь спорила с членами грифоньего совета насчёт своего решения отправить вас за оружием, – сказала единорожка. – Учитывая то, что сейчас произошло, трудно представить, чем закончился их разговор.

– По мне, так легко, – угрюмо бросила Дэш, отныне догадываясь, что идея этой выходки с молотом могла принадлежать не Гильде. Впрочем, момент она выгадала сама.

Мундэнсер вернулась к работе, решив на всякий случай перепроверить всё то, что она сделала, а Рэйнбоу повернула голову чуть правее и встретилась с Пинки взглядом. Лучшая подруга смотрела на неё с молчаливой, слегка вялой, но искренней благодарной улыбкой. После пережитого стресса она могла ей выразить свою признательность за помощь только так. В ответ радужногривая пегаска коротко кивнула ей. И всё ж таки она понимала, что Гильда вполне ещё может оказаться правой.

Тем не менее, Дэши была склонна полагаться на этого NS-5, несмотря ни на что. Без него у них почти не было шансов не только выжить, но и вернуться обратно в Эквестрию. Только он мог сделать армию Грифонстоуна сильной. И это было совершенно необходимо…

Спустя несколько минут Мундэнсер установила процессор обратно в сокет, а затем принялась крепить затылочную бронепластину. Как только первый шуруп попал в отверстие, зрительная линза NS-5 вдруг зажглась тусклым светом, что заставило чуть поникшие ушки внимательно наблюдавшей Пинки Пай встать торчком. В скором времени красный свет в его глазу стал ярким, как прежде. Его стальное тело чуть качнулось, едва не сбив шуруповёрт в ауре единоржки с шурупа, а голова приподнялась.

Посмотрев на обеих своих подзащитных поочерёдно, стальной боец бесстрастно спросил:

– Были какие-то проблемы?

– Вроде нет, – за себя ответила Мундэнсер, имея в виду чисто техническую сторону процесса.

В свою очередь Дэш переглянулась с Пай, после чего устремила взор к дверям в конце помещения. С несколько раздражённым вздохом она добавила:

– Ну, почти…

– Почему эти грифоны так смотрят на нас?

Поглядывая на тех, кто поодаль толклись в оружейном складе, Пинки не могла не задаться этим вопросом. Хотя она не понимала не столько их реакцию, сколько то, чем та продиктована. Как бы то ни было, воины-грифоны, которые расставляли только что добытое оружие по полкам наряду со своими копьями, мечами и арбалетами, то и дело посматривали на неё и киборга. И их взгляды не были дружелюбными.

Пинки стояла между деревянными оружейными стеллажами ближе к дальнему концу помещения, и с этой позиции ей открывался вид на всю его протяжённость. Это был один из нескольких складов, где грифоны хранили всё то, что помогало им защищаться от врагов. Отсюда она видела, как через выход наружу, маячивший справа в нескольких десятках метров от неё, постоянно проходят грифоны, таская в лапах оружие. Они брали его из тех пяти контейнеров, что NS-5 перетащил из хамм-ви в казарменный двор.

Посмотрев правее, розовая поняша увидела сквозь стеллажи с оружием, как у стола, размещавшегося под стеной чуть ближе к выходу, стоят все те, кого она могла назвать здесь своими друзьями. Рэйнбоу Дэш, Лайтнинг Даст и Энджел Вингс что-то тихо обсуждали, склонившись ближе друг к другу, а минуту назад к ним присоединилась Габби. Доселе она, как и две пегаски, принимала участие в складировании арсенала. Несмотря на то, что помимо них этим процессом занималось около двух взводов грифоньих солдат, работа ещё не была доведена до конца.

Наконец, оглянувшись назад, Пай увидела NS-5. Тот расставляла по полкам и столам ящики с некоторым оружием, которые он захватил в бункере помимо тех пяти контейнеров, уместив их между ними на дне багажника. Благо, присущая им форма додекаэдра оставляла у их подножий достаточно места. Однако ныне киборг прервался, устремив взор к тем грифонам, о которых говорила розовая кобылка.

– Они напряжены, – констатировал стальной солдат. – Предположительно, их настораживает моё присутствие.

– Но почему?

– Боевые единицы ЛЕГИОН’а совершали нападения на их населённые пункты. Учитывая, что все модели киборгов класса «Совершенные» обладают схожим внешним видом, это могло сформировать у них негативное подкрепление, носящее коллективный характер.

– Подкрепление? – непонятливо повторила Пинки. Она не была уверена, что поняла значение этого слова, но догадывалась, что имел в виду её стальной друг. Вновь устремив взор к грифонам, которые за работой не переставали поглядывать в их сторону, она отчаянно заявила: – Но это неправильно! Ты ведь не причинил вред ни одному грифону!

– Да.

Его ответ был бесстрастным и отстранённым. И трудно была сказать, с каким утверждением он выразил согласие – первым или вторым. Повернувшись к нему, Пинки увидела, как она поднял очередной крупный ящик из стопки подобных, которые он перетащил сюда с улицы. Казалось, что ему непросто поднимать такую тяжесть.

– Ой, Феври, давай я тебе помогу! – вызвалась она. – Эти штуки, наверно, очень тяжёлые, правда?

– Да.

Пока он размещал очередной ящик на поверхности ближайшего стола, в глубине которого покоились гифоньи шлема, Пинки приладилась к другому, стоявшему особняком от стопки. На вид он был мельче остальных, и что содержалось в его металлических стенках, кудрявая пони не знала. И всё же она присела перед ним на круп и, обхватив его передними копытами, попыталась встать на задние, дабы поднять ношу на стол. Однако она сразу поняла, какую жуткую тяжесть оторвала от земли.

Этот ящик был чрезмерно тяжёл для неё, в силу чего она сразу же ощутила, как теряет равновесие. Её повело назад, она нечаянно крутанулась и должна была уже повалиться на спинку, как вдруг упёрлась затылком в стальной торс нависшего над ней NS-5. Его руки тотчас же обхватили ящик рядом с её копытами, и он направил ношу к столу. Однако Пинки не перестала держаться вместе с ним, а её задние ноги двинулись в такт его стальным опорам. И в следующий миг они общими усилиями опустили тяжёлый предмет.

Вновь встав на все четыре копыта, Пинки подняла взгляд на NS-5 и смущённо ему улыбнулась. Но тот молча направился к следующим ящикам. Розовая пони смотрела ему вслед. Она отказывалась понимать, как грифоны могут плохо к нему относиться, если он добровольно помогает им. Отойдя от стола, она в очередной раз взглянула на местных жителей, маячивший поодаль, и заметила, как один из них, что-то обсуждая с другим, вытянул лапу в сторону киборга. Она догадывалась, о чём они говорили.

– Знаешь, Феври, когда-то давным-давно, намного раньше, чем мы с тобой познакомились, чейнджлинги нападали на Эквестрию, чтобы питаться нашей любовью. Но несмотря на это, один из них оказался не таким, как остальные, и в один прекрасный день он доказал, что достоин доверия. То, что он был одним из них, не делало его плохим, а потом он даже помог Старлайт спасти нас из плена Королевы Кризалис и научил других чейнджлингов быть добрыми. Но всего этого ведь могло не быть, если бы мы не дали ему шанс, – слегка печально рассказала она. Подняв взгляд на проходившего мимо киборга, она добавила: – Его зовут Торакс. И ты очень напоминаешь мне его. Если бы они дали тебе шанс, то тоже бы убедились, что ты хороший!

На личике Пинки сверкнула слабая улыбка. Правда, она невольно потухла от того, что киборг никак не отреагировал на её слова. По крайней мере, она не поняла, что он об этом думает. Её ушки печально поникли. Сам же NS-5 открыл один из ящиков, достал оттуда старый однозарядный гранатомёт M79 и, откинув его ствол, принялся осматривать его казённую часть. Это было самое старое оружие из всех, что они привезли в Грифонстоун. И киборг выбрал его за присущий ему баланс эффективности и простоты в обращении. Второй фактор имел особенное значение для грифонов.

И снова Пай окинула взглядом дальние уголки помещения склада. Она пыталась представить, почему местные жители гребут её друга под одну гребёнку с его собратьями. Впрочем, даже та новость, что они, оказывается, тиранили здесь всё и вся, пока пони ничего об этом не подозревали, стала для неё шоком. От этого ей невольно вспомнилось всё то, что произошло в ходе минувшей вылазки за оружием… она была так напугана, что ничего толком не поняла, а теперь и подавно не помнила. И то, как только что Гильда стремилась убить её друга, нагнало на неё столько страху, что она едва могла собраться с мыслями. Но всё же пережитое оставляло в её некогда беззаботной душе какой-то странный и очень гнетущий осадок.

Киборг же отложил один экземпляр M79 в сторону и вскрыл другой ящик – тот, который ему постаралась помочь поднять его подзащитная, – вынув оттуда один патронаж с закреплёнными на нём гранатами. Тут-то розовогривой пони вдруг подумалось, что поднятая тема немного опечалила его. Поэтому-то он ничего не отвечал. Кому будет приятно слышать напоминание о том, что тебя не любят, причём незаслуженно? Хотя сказать наверняка она не могла. NS-5 казался ей иногда настолько бесстрастным, что даже Мод в сравнении с ним была самой эмоциональной пони в Эквестрии.

Впрочем, Пинки и самой было немного печально. Поэтому, сделав шаг ближе к нему, она мягко произнесла:

– Скажи, Феври, тебе бывает грустно?

– Нет.

Холодный ответ, последовавший мгновенно, без раздумий, несколько сбил её с толку.

– А страшно?

– Нет.

И снова та же непроницаемая безэмоциональность. Он даже не оглянулся на неё, принявшись надевать на себя перевязь с патронами поверх бронежилета, который он ещё в кузнице очистил от пуль. Поникнув ушками, розовая поняша подошла к нему поближе и попыталась снова:

– Ты даже не боишься, что с тобой может случиться что-то ужасное? И… со всеми нами?

– Я просто должен функционировать, чтобы выполнять свою задачу, – сказал NS-5, а затем двинулся к другим ящикам. – Остальное всё равно.

Внутри Пинки что-то ёкнуло. Его полное безразличие почему-то казалось ей болезненным, причём прежде всего для него самого. Должно быть, всё из-за того, что все к нему плохо относятся. Именно поэтому его не интересует ничего в этом мире. Но ведь сколько всего интересного и прекрасного в нём есть! Розовой поняше становилось ещё более печально от того, что её друг, судя по всему, не может ощутить самое чудесное, что есть в жизни – радость.

Взяв ещё один ящик, NS-5 вернулся и тоже поставил его на стол, после чего опустил зрительную линзу на замершую на месте кудрявую кобылку. Но ничего не сказал.

Наконец слова нашлись у неё:

– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Феври.

– Степень моего удовлетворения, которое можно считать неким эквивалентом вашего чувства счастья, зависит от параметров твоей сохранности и общего благополучия. Следовательно, чем счастливее ты, тем, условно говоря, счастливее я.

Голубые глаза Пинки мелко задрожали, а в следующую секунду на них слегка проступила влага. Это было самое трогательное из всего, что он когда-либо ей говорил. И хотя его слова, как и обычно, звучали довольно странно, она не сомневалась, что поняла его правильно.

– Обними меня, мой здоровенный глупыш, – прощебетала она. Тот немедленно опустился перед ней на колено и довольно бережно обхватил её стальными руками. Чувствуя нечто такое, что грело ей нутро, она нежно прошептала: – Я тоже тебя люблю!

Именно так она поняла его слова. Чем ещё может объясняться чувство счастья от того, насколько счастлив кто-то конкретный, может быть, даже особенный? Только любовью! И она была очень рада, что он испытывает это прекрасное, в высшей степени чудесное чувство, хоть и по-своему. И пусть киборг обнял её только потому, что она ему приказала, эти объятия могли согреть ей душу на тысячу лет вперёд.

Наконец, когда Пинки разомкнула копытца, NS-5, должно быть, счёл её приказ выполненным, а потому выпрямился во весь рост и снова пристал к ящику. Из него он вытащил комплект полностью заряженных магазинов, после чего, как только распихал их по разгрузочным карманам на поясе, подобрал с ближайшей полки то оружие, для которого они предназначались. Это был автоматический дробовик Alpha Jackal, разработанный в 2044 году на основе ранних моделей. Вдобавок к более современным штурмовым винтовкам он выбирал именно такие ружья, известные своей универсальностью и надёжностью.

Повесив на спину M79, киборг направился в сторону выхода из склада, держа Alpha Jackal в руках. Пинки поскакала вслед за ним, ободрённая тем, что он ей сказал. Теперь она была уверена, что он всё-таки что-то чувствует, даже несмотря на то, что кажется таким крутым и бесстрастным. Вскоре же на них обратила внимание Рэйнбоу Дэш, прекратив что-то излагать, а вслед за ней к ним устремили взгляды все, с кем она вела обсуждение. Вид движущегося в их сторону киборга, полностью вооружённого, побудил радужногривую пегаску отойти от стола, где тоже теперь покоились боеприпасы, и сделать несколько шагов ему навстречу.

– Куда это ты собрался со всеми этими штуковинами? – слегка настороженно спросила она, вскинув бровь.

– Для осуществления безопасности как Пинки Пай, так и твоей, Рэйнбоу Дэш, мне требуется личная огневая мощь.

– Ну, как скажешь, железный. Только смотри, не попадись с ними на глаза Гильде, а то она нам обоим головы открутит, – по-свойски предупредила его Дэш, затем, впрочем, добавив: – И без того с тебя должок, кстати!

– Нет проблем.

– Ладно, теперь ты всё схватываешь быстро, – с задором ухмыльнулась Дэши. Более того, она была не против, чтобы он действовал наперекор Гильде… хотя и только с её ведома. Как бы то ни было, её слова зажгли на личике Пай самую радостную улыбку. – Мы тут с девочками говорили о том, как грифоны будут учиться обращению со всеми этими пушками. Как много времени это займёт, ты говоришь?

– Скорость обучения зависит от множества непредсказуемых факторов, включая частоту потенциальных атак скринно-цефов на Грифонстоун и показатели самой обучаемости грифонов.

– А в целом?

– С учётом усреднения всех вероятных факторов, первичное обучение может быть завершено в течение от одной до двух недель.

Его прогноз заставил Дэши призадуматься. Потирая подбородок копытцем, она соображала несколько секунд, после чего снова подняла на него глаза и заявила:

– Нам надо поговорить кое о чём на этот счёт. – Повернувшись к выходу из склада, пегаска позвала всех за собой жестом копыта: – Пошли, перетрём это по дороге домой…

– Сейчас Мундэнсер пробует отправить ещё одно письмо в Понивилль, но что-то мне подсказывает, что мы не получим ответ и на него, – молвила Рэйнбоу. – Без понятия, какого сена тут происходит! Ясно только одно: мы не узнаем, что стряслось в Эквестрии, пока не вернёмся туда. Теперь это наша главная задача. И наш единственный шанс это сделать – вооружить грифонов.

– Вы уверены, что даже с этим оружием они станут помогать нам, мэм? – без каких-либо иллюзий осведомилась Лайтнинг. Общество грифонов её заметно не радовало.

– Не уверена. Но другого пути просто нет. По крайней мере, если мы сумеем сделать грифонов способными дать отпор как кальмарам, так и жестянкам, то их Совету придётся долго придумывать новый повод отказать нам в помощи…

Компания из четырёх пони, грифонихи и стального бойца неспешно шагала по центральной улице внутренней части Грифонстоуна, направляясь к тому дому, где Совет разместил делегацию на время пребывания здесь. Проходя мимо старинной статуи Короля Гровера, они уже могли видеть тот дворик, где находилось их жилище, представляющий собой всего лишь небольшое углубление между зданиями, что стояли по соседству. По пути они постоянно привлекали к себе внимание тех или иных прохожих грифонов. Главным образом, из-за киборга, державшего в руках дробовик.

Впрочем, Дэши предпочитала не замечать взгляды местных жителей. Почти всю дорогу она излагала спутникам все обстоятельства текущего положения и своё видение того, как им следует из него выбираться. Этот вопрос волновал её в гораздо большей степени, чем то, что жители Грифонстоуна подумают об NS-5, свободно разгуливающем по их улицам.

Ни с того, ни с сего Пинки прильнула к Дэши и, явно встревоженная всеми её словами, напряжённо пролепетала:

– Но что, если они что-нибудь придумают? Они ведь такие вредные, а мы не узнаем, что случилось с Твай и девочками, пока не выиграем с ними спор!

– Успокойся, Пинки, – призвала её радужногривая пегаска, слегка отстранив от себя. – Уж поверь, у меня найдутся слова против любых их доводов.

– Вообще-то, спорить – это как раз то, что они умеют лучше всего, – не без сожаления вздохнула Габби.

– Ничего, когда мы сделаем армию Грифонстоуна сильной, то им станет не до споров. Они будут смотреть на наши результаты с разинутыми ртами… ну, в смысле, клювами. Главное, чтобы мы тут не оплошали, – сказала небесно-голубая поняша, после чего оглянулась на шагавшего чуть позади киборга и осведомилась: – Так какой у тебя план насчёт их перевооружения, железный? Как мы должны действовать дальше?

– Нам следует обучить грифонов обращению с добытым оружием. Впоследствии с его помощью мы сможем совершить более крупные набеги на другие оружейные хранилища, находящиеся в большей удалённости от Грифонстоуна. Посредством бронетехники, которую мы сможем добыть в некоторых из них, транспортировку личного вооружения станет возможным сделать массовой. Предположительно, с учётом вместимости содержащихся там БТР’ов, нам потребуется всего порядка десяти подобных вылазок, чтобы истощить все ближайшие комплексы. Если нам удастся это сделать, то грифонам должно будет хватить оружия на всё время потенциального вооружённого конфликта.

– Но вы уверены, что ЛЕГИОН не заметит то, что мы делаем, и не попытается нам помешать? – слегка обеспокоилась Энджел, переглянувшись со спутницами, но побаиваясь смотреть на киборга, как и задавать вопрос лично ему. – Вряд ли ему понравится, что мы у него воруем, разве нет?

– Большая часть подобных оружейных хранилищ находится в локациях, которые в значительной степени удалены от местного ареала действия боевых единиц ЛЕГИОН’а, а некоторые входят в сферу влияния скринно-цефов, – отвечал NS-5. – Вероятность нашего обнаружения его силами, предположительно, довольно низка.

– По мне, так без разницы, что он там заметит, как и то, что ему это не понравится. Если мы получим оружие, которое сможет надавать его жестянкам подзатыльников, то это уже будет неважно, – выразила своё мнение Рэйнбоу, которая и без того не исключала, что им ещё придётся вступить в прямой конфликт с ИИ. По крайней мере, она почти не сомневалась, что письма из дома не приходят именно из-за его происков. Хотя и боялась загадывать, из-за чего конкретно.

Киборг же продолжил:

– Также мы должны учитывать, что нам потребуется организация некой базы за пределами Грифонстоуна вне Гиперборейских гор. Большая часть военной техники, которую мы сможем добыть, не пройдёт по местным горным дорогам в виду их узости. Переправить танки и БТР’ы в город будет невозможно, поэтому для их размещения нам потребуется опорный пункт на равнинах, прилегающих к данной горной системе.

– У нас есть такой пункт, – заявила Габби. – Наши ячменные угодья. Они как раз находятся на равнине к югу отсюда.

– Как далеко? – осведомилась Дэш.

– Не очень, нужно просто спуститься с гор, и всё. Правда, из-за горного ветра перелёты туда бывают делом непростым, поэтому держать с ними крепкую связь бывает трудно. Пришельцы туда пока не наведывались – слава Борею, – но вот алмазные псы всё время пытаются обокрасть запасы нашего урожая. И поэтому мы соорудили вокруг полей каменный вал и выставили там охрану, – изложила серая грифониха.

– В таком случае, мы можем организовать базу бронетехники на территории, прилегающей к вашим ячменным угодьям, – согласился стальной боец. – Такое расположение также повысит степень защищённости последних от атак алмазных псов.

– Прошу прощения, мэм, – вновь заговорила Даст, обратившись к старшей по званию, – но на всё это уйдёт, я думаю, не меньше месяца, в то время как в Эквестрии уже может быть бедственное положение. На что мы в таком случае рассчитываем?

– На то, что нам придётся попотеть за десятерых, – уверенно ответила ей радужногривая пегаска. Она вполне понимала причины некого пессимизма своей подчинённой, но старалась не разделять его. Её взор снова обратился через плечо на NS-5. – Особенно это касается тебя, железный. Ты сможешь начать обучение грифонов уже сегодня?

– Да, Рэйнбоу Дэш. Я могу начать обучение грифонов в любое время.

– Вот и отлично, – с удовлетворением отозвалась Рэйнбоу. Завернув за угол одного из грифоньих жилищ, они направились по прямой к своему дому – или, как можно было сказать, официальному посольству Эквестрии в Грифонстоуне. – Я тоже приму в этом участие, буду следить, чтобы всё проходило гладко. Как только грифоны научатся держать в лапах эти штуковины, мы станем на шаг ближе к тому, чтобы вернуться домой.

– И снова увидеться с девочками? – восторженно прощебетала Пинки, снова прильнув к подруге. Но на этот раз та ответила ей улыбкой.

– Именно, Пинки. И я сделаю всё возможное, чтобы это поскорее случилось, – заверила она напарницу, желая внушить ей надежду. И без того перспектива возвращения явно воодушевила розовую пони. Впрочем, после столь уверенных слов пегаску всё же пробрала зевота. – Хотя для начала хорошо бы немного поспать. После прошедшей ночки меня просто валит с копыт.

С этими словами Дэш открыла дверь дома и первой вошла внутрь, только после этого обратив внимание на то, что у порога больше не стоит тот молчаливый гвардеец. Бедолагу убил и утащил с собой один из цефов накануне минувшей ночи. При мысли о нём её внутренне скривило. Хотя уже в следующий миг на неё было произведено следующее впечатление. Войдя в прихожую, она увидела, что та окутана прозрачной дымкой, в то время как её носик принялся ласкать приятный аромат. Оживлённо нагнав её, Пай вмиг вдохнула этот запах полной грудью и с аппетитом протянула:

– М-м, вот это аромат!

– У нас так пахнет весь этот вечер, – с нежной улыбкой сообщила Вингс.

Как только серовато-кремовая пегаска поделилась своим наблюдением, из-за косяка двери, расположенной напротив входа и ведущей на кухню, показалась единорожка в очках. Едва узрев всех, кто появились на пороге, Мундэнсер расплылась в улыбке и приветственно произнесла:

– Оу, вы уже пришли?

– Ага, – подтвердила Рэйнбоу. Та в свою очередь вышла им навстречу. – Ты отправила ещё одно письмо?

– Да, написала одну строчку о том, что мы не получаем от них ответов, и послала. Посмотрим, что из этого выйдет, – сказала она, а затем мотнула головой обратно на кухню и добавила: – А ещё, пока вас не было, я всё же позаимствовала из грифонстоунской библиотеки кулинарную книгу и испекла сконы по местному рецепту! Хотите попробовать?..

20.2. Самый нужный друг

Откинув деревянную крышку, как у погреба, Номад и Дэринг Ду выглянули на верхний третий этаж мельницы и узрели вокруг себя не самое просторное помещение, окутанное гашишным дымом, как туманом. Этот запах ещё внизу показался пегаске невыносимым, но здесь от него ей чуть ли не резало глаза. Её напарник в свою очередь не обращал на это никакого внимания, держа в правой руке пистолет. Он ожидал встретить в этом месте что угодно. Но вокруг не было ничего, кроме всяческого хлама.

Прямо перед спуском вниз дощатый пол был небрежно застелен несколькими коврами сразу, на которых лежал торцом перевёрнутый шкаф, загораживая собой немалую часть помещения. Видимое же пространство вмещало в себя другие шкафы или столы, расставленные вдоль круглых стен и забитые всем, чем только можно и нельзя. Какого только хлама тут не было – от ветхих книг и посуды до странного вида статуэток! На участках стены, что не были загорожены мебелью, висели картины, одна из которых изображала какое-то странное существо с птичьими лапами, рыбьим хвостом и кошачьей головой, облачённое в адмиральский мундир. Под потолком висело несметное множество склянок самых разных цветов.

Мельком окинув взглядом все эти несуразные нагромождения, Номад поднялся ещё на пару ступеней выше, а Дэринг, держась копытами за его шею, сумела обнаружить чуть левее позади выход отсюда куда-то наружу – скорее всего, на улицы более верхнего яруса города, чем тот, по коему они сюда пришли. Но не успели они полностью выбраться из спуска вниз, как вдруг комнату пронзили звуки приступа приглушённого кашля. Их взгляды метнулись через перевёрнутый шкаф к другому концу помещения, где располагалась небольшая лесенка, ведшая на невысокую террасу, почти полностью скрытую за старой, покрытой множеством латок ширмой. За ней горел свет ночного светильника, проявлявший силуэт кровати и чьей-то фигуры.

– Здравствуйте! – раздался вдруг странный механический голос слева. От неожиданности пегаска невольно вскрикнула, судорожнее сжав копыта, а боец вскинул пистолет. С ближайшего стола на них смотрела зрительная линза шарообразного механизма. – Добро пожаловать в торговую лавку Каппера! Хотите что-нибудь купить? Или продать?

– Это ещё что? – опешила пони в пробковом шлеме. Зрительная линза всё не сходила с них.

Напарники с недоумением переглянулись. На столе стояла гибкая стойка, как от светильника, которая венчалась шарообразным дроном, как у «Избранных Кейна». Только в боку у него зияла большая пробоина, в которую был вставлен не то камень, не то кусок грубо обработанного металла, на котором сияла алым светом некая руна. Удивлённый этим не менее, чем пегаска, носитель нанокостюма задумчиво определил:

– Похоже на разведывательный дрон NOD класса RD-790, но…

– Кто там? – послышался вялый голос из-за ширмы в другом конце комнаты. Не успели гости что-либо ответить, как оттуда зазвучали новые слова, ещё более усталые: – Прошу прощения, но мы закрыты. Приходите-ка лучше завтра… или на следующей неделе… или в следующем году… как вам будет угодно…

Ступив наконец на дощатый пол, Номад убрал пистолет в кобуру и спустил со своих плеч Дэринг. Опасности здесь, судя по всему, не было, хотя его косой взгляд пару раз пал на шарообразный дрон, который ничего более не говорил, но не прекращал на них пялиться. Впрочем, тот, кто был им нужен, наверняка являлся тем силуэтом, что проступал сквозь ширму. И его слова суперсолдата не шибко впечатлили.

Партнёры медленно направились к подъёму на спальную террасу, заметив также раскиданный позади перевёрнутого шкафа хлам, вываленный из покоившихся тут же сундуков. Отсюда как будто кто-то спешно спасался, стараясь унести с собой всё самое ценное. Однако хозяин дома – если это, конечно, был он – всё ещё оставался на месте. Зачем он тогда устроил бардак в собственном жилище?..

Поднявшись по двум ступеням короткой лестницы, Дэринг Ду и Номад узрели сквозь одёрнутую часть ширмы то, что за ней скрывалось. На двуспальной кровати было раскидано несколько пачек, одна из них была распечатана, и из неё на смятое одеяло высыпался какой-то коричневатый порошок. Среди них же на подушке полусидя лежал антропоморфный кот горчично-рыжего цвета, чьё лицо было похоже на то, которое принадлежало странному адмиралу с одной из картин. За исключением того, что этот выглядел очень потрёпанным, шерсть по всему его телу была сбитой, облачавшее его бордовое пальто, казалось, никогда не знало утюга, а под глазами у него сверкали мешки. В лапах он держал очень длинную трубку, как раз таки распространявшую густой дым.

– Во имя всех богов Теноктитлана, что он делает? – прошипела Ду, а чуть обогнав напарника, побеспокоилась: – Эй, мистер, с вами всё в порядке?

Едва живой, хозяин дома посмотрел на своих гостей пустым взглядом. Но как только он узрел Номада, снимающего со спины гранатомёт, чтобы поставить его к стенке, потускневшие зелёные глаза кота вмиг вспыхнули ужасом.

– А-а, нет! Пожалуйста, не надо! – выпалил вдруг он, забившись в тот край кровати, что располагался как можно дальше от гостей. – Передайте Верко, что у меня просто временные трудности! Но я обязательно всё верну – могу поклясться вам! Мне просто нужно наскрести ещё немного денежек, и всё!

– Успокойся, парень, – отозвался Номад, нависнув над его постелью. – Нам нет резона вытряхивать из тебя душу. Мы вообще не местные.

– Кто хоть такой этот ваш Верко? – осведомилась Дэринг, тоже пробившись мимо партнёра к краю кровати. Уже слышав это имя на улице, она сочла не лишним знать, кто в этом городе пользуется такой известностью.

Посмотрев на пегаску, кот изменился в лице. Казалось, он был сбит с толку.

– Постойте, пони посыльными у Верко не работают, – заключил он, говоря до того медленно и невнятно, что его едва можно было понимать. – Так, значит, вы не от него?

Номад кивнул:

– Быстро до тебя доходит.

– Что ж, – обозначил он, расплывшись в утомлённой гримасе. – Впрочем, не будь это правдой, всё равно было бы неважно. Уже ничто… не важно.

С этими словами хозяин дома взялся за трубку и сделал такую затяжку, что, казалось, ещё чуть-чуть, и он всосёт в себя даже всю тлевшую на её конце субстанцию, напоминавшую порошок. И тут его снова прорвало на судорожный кашель – такой сильный, что можно было подумать, что он вот-вот загнётся. Глядя на то, как он чахнет, напарники снова посмотрели друг на друга с изумлением. Весь этот город был каким-то сумасшедшим домом.

– Я понятия не имею, что ты делаешь. Но, по-моему, ты себя этим угробишь, – с недоумением и даже некоторым омерзением заметила пегаска, как только кот перестал кашлять и выпустил из себя весь дым.

– Да, я знаю… дурная привычка! Но что поделаешь? Как я ещё… увижу радугу?

И кот мечтательно поднял глаза к потолку. Помотав головой, Номад иронично ухмыльнулся:

– Здорово же его вшторивает, я смотрю.

Снова посмотрев сперва на напарника, потом на хозяина дома, Дэринг почти не верила, что этот кот может им помочь. Похоже, он и себе-то помочь не мог. Хотя, быть может, это вовсе не он?..

– Прошу прощения, ты случайно не Каппер?

– Он самый. Или… был им? – неопределённо пробормотал хозяин дома, после чего громко крикнул в другой конец помещения: – Эй, Счётчик, как мы там с тобой зовём нашу берлогу?

– «Торговая лавка Каппера», Каппер, – тотчас же ответил сломанный дрон.

– Да, я Каппер. Чем могу, так сказать?

Что ж, это был и вправду он. Хотя доверия его персона не внушала. Впрочем, выбирать себе подходящего гида по Клуджтауну не приходилось.

– На улице нам посоветовали обратиться к тебе за помощью, – излагала пони в пробковом шлеме. – Нам нужно перебраться отсюда к горе Арис. Только вот у нас совсем нет денег. У тебя есть какие-нибудь идеи, как это сделать?

Каппер задумался:

– Оу, гора Арис? Хм… я там был – когда-то…

– Вот и отлично, – подхватил оператор наноброни. – Значит, завязывай-ка долбиться гашишом и сообрази нам какой-нибудь план. Если что-то нужно для тебя сделать – говори, за нами дело не встанет.

Вздохнув поглубже и проморгавшись, кот непонятливо вылупился на землянина. Казалось, что половина его слов пролетела мимо ушей хозяина дома.

– Гашиш? Не-е-ет, это мэйританское сено! – с вялой улыбкой протянул он. – Одно время им торговали седельноарабийские воздушные пираты, и я… чуточку у них позаимствовал и потихоньку им торговал, пока не… не встретил кое-что поважнее наживы. М-да… мэйританское сено, понимаешь?

– Пофигу, как вы это называете, – отмахнулся боец. – Ты помогать-то нам думаешь?

– Помогать? О да, помогать я люблю! Щедрость – это добродетель, – заметно оживился кот, после чего отложил наконец свою трубку на прикроватную тумбу и принялся рыться в её полках, продолжая: – Погодите, я немного взбодрюсь, и мы обсудим ваше деловое предложение! Пара капель валерианки, и я снова в седле!

Раздражённо выдохнув, Номад опустился на край кровати. Дэринг предпочла постоять. Её взгляд не отрывался от хозяина дома, который беспорядочно и вяло копошился в полках, как если бы его лапы не вполне подчинялись ему. Его вид совсем не внушал ей доверия. У неё складывалось впечатление, что владелец той закусочной специально послал их к максимально бесполезному гиду в отместку за то, что они устроили у него кавардак… в смысле, сперва его посетители, а потом носитель нанокостюма.

Наконец Каппер вытащил из верхней полки пузырёк с валерианкой и, немедля откупорив пробку, влил в себя всё содержимое. На пару капель это было не похоже от слова совсем. Осушив сосуд, он выпустил его из лапы и совершенно обессиленно откинулся на подушку.

– О, да! Как это умиротворяет, – промурлыкал он, закрывая глаза и беря в объятия свою подушку. Так он и свернулся калачиком, будто готовясь уснуть, а из его уст тихо и нежно вырвалось лишь одно: – О, любовь моя…

Взгляды партнёров вновь встретились. Им это начинало надоедать, а бойцу – в особенности.

– Подъём, котяра!

– А? Что? В чём дело? – вскинулся Каппер, разбуженный криком Номада. Как только он заметил бойца на другом конце кровати, его вновь пробрал ужас. – Я не… т-ты… ты от Верко?!

– Ты издеваешься? – буркнул суперсолдат. Глядя на него, пегаска поняла, что разруливать разговор придётся ей, и напомнила:

– Ты помочь нам собирался, забыл? Нам нужно попасть на гору Арис!

– Ах да, гора Арис, – протянул кот, вновь взявшись за трубку. Он сделал ещё одну затяжку, но небольшую, а потому лишь слегка прокашлялся и в кои-то веки ответил по существу: – Да-да, я знаю нескольких капитанов воздушных судов, которые согласятся доставить вас туда в кредит или в обмен на кое-какую работу на палубе. Ещё одного судовладельца я знаю как обвести вокруг пальца… Ох, скольких я обводил вокруг пальца в своё время! Знаете ли, это такой гадкий город! Приходилось работать, как вол, не жалея сил, стараться найти самые честные способы обойти закон, а что в итоге? Одна лишь…

– Давай-ка ближе к делу, парень, – спокойно потребовал суперсолдат, а его напарница тут же добавила:

– Так ты поможешь нам договориться с этими капитанами?

– Конечно, никаких проблем.

Слегка удивившись, боец краем глаза оглянулся на пегаску. Этот кот вгонял в ступор их обоих.

– И что, ты даже плату за это не выставишь?

– Нет, друзья мои, кому нынче нужна плата? – сонно бормотал Каппер. Его взгляд устремлялся в никуда. – Будет вам путёвка на гору Арис, можете даже не сомневаться. Вот за всё остальное я не ручаюсь.

Его лицо сделалось пустым или даже мрачным, он перестал вдыхать клубы дыма от гашиша, чем наслаждался доселе, и застыл, как мертвец. Метаморфозы его состояния казались всё более странными.

– В смысле? – осведомился Номад, подозревая, что в его щедрости имеется какой-то подвох. Особенно учитывая нравы жителей этого города. Однако кот лишь помотал головой и ответил ещё более неопределённо:

– Всё небо в пятнах.

Он произнёс эти слова подобно смертному приговору. И оттого они были ещё менее понятны. Но почему-то его заявление внушило пегаске опасения.

– В пятнах? О чём ты?

– Что ты мелешь, чёрт бы тебя побрал?

Кот поднял на бойца совершенно пустые глаза, в коих, впрочем, угадывалась искра беспробудной печали. Это был взгляд того, кто окончательно смирился с тем, что его вскоре ждёт неизбежная смерть. Того, кто уже распрощался с жизнью, в которой ему было что-то очень дорого. Помолчав пару секунд, он почти мертвенным голосом проронил:

– Я покажу.

С этими словами он кое-как поднялся с кровати и, одёрнув ширму со стороны тумбы, сошёл с террасы, на которой стояла кровать. Это возвышение было до того низким, что располагавшаяся с другой стороны лестница носила сугубо декоративный характер. Поэтому кот без труда шагнул с неё, несмотря даже на то, что ступал крайне неровно и, казалось, вот-вот должен был свалиться на пол. Свою курительную трубку он прихватил с собой, иногда опираясь на неё, как на трость. Собственные заплетающиеся лапы понесли его к ближайшему окну, из которого через медленно движущиеся лопасти была видна улица.

Охватывавшая компаньонов озадаченность хозяином дома, который согласился им помочь, даже не спросив у них имён, и болтал какую-то чушь, заставила их взгляды в какой уже раз приковаться друг к другу. Несмотря на то, что поначалу не строившаяся беседа с ним несколько раздражала Номада, на лице у него появилась развеселённая ухмылка.

– Каковы впечатления? – тихо, почти беззвучно задал он вопрос. Прикрыв рот копытцем, пегаска столь же тихо ответила:

– Что-то я сомневаюсь, что он сможет нам хоть чем-то помочь.

– Ну, зато он сразу согласился это сделать и даже не потребовал платы. Не то, что некоторые.

– Если бы от этого был какой-то толк, – иронично протянула Дэринг, едва успев довершить слова, как уже её пробрал краткий кашель. – О, Селестия, спаси мои лёгкие от этого удушающего смрада!

– Вы идёте? – послышался от окна возглас Каппера.

Пожав плечами, Номад поднялся с кровати и проследовал к нему. R-12 он без опасений оставил у стены. Дэринг направилась туда же, как только перестала кашлять. Всё-таки этот удушающий смрад был просто невыносим! Мэйританское сено… даже при всей своей образованности и после путешествий по различным местам мира пегаска никогда не слышала о подобной дряни. Возможно, дело в том, что пони в этой стране его просто едят, а не дышат его испарениями от сжигания. Додуматься до такого могли только здесь.

Перед широким окном мельницы вытягивался столь же широкий стол, покрытый парой старых скатертей. На его поверхности стояли свеча, странного вида чайник с четырьмя носиками сразу и небольшой телескоп, на сегментах коего виднелись такие же мерцающие руны, как и сбоку шарообразного дрона. Тот же крепился на подставке у дальнего края стола. Причём в его основании тоже различалась руна, благодаря которой он, судя по всему, мог двигать своей стойкой. Глядя на этот причудливый гибрид техники и магии, носитель нанокостюма подошёл к столу, и всё его внимание приковалось к ещё одному предмету.

Посреди стола ближе к окну покоился цефский плазмомёт. И если насчёт того, откуда местные жители брали обломки техники ЛЕГИОН’а, ему было всё ясно, то нахождение инопланетного оружия в доме этого обкуренного кота виделось ему предельно необъяснимым. Или некоторые из местных побираются на местах битв киборгов и цефов, либо… ИИ сам им продаёт имеющийся металлолом? Для чего же?..

– Откуда у тебя эта штука? – сразу осведомился Номад, указав на оружие.

Присевший на низенький стул с краю стола Каппер поднял едва видящие глаза на его поверхность. На то, чтобы сообразить ответ, у него ушло не менее десяти секунд, за которые Дэринг нагнала своего напарника.

– Один клиент притащил на обмен. Без понятия, где он это взял. Думаю, эта штука сломана. Если хочешь, здоровяк, можешь взять её себе.

– Это оружие цефов, ведь так? – уточнила Ду, переглянувшись с солдатом в нанокостюме. Прежде чем тот подтвердил её догадку, кот вспыхнул интересом:

– Оу, что ещё за… цефы?

Номад лишь отшутился:

– Да так, кальмары-убийцы, решившие захватить ваш мир.

– У-у, как страшно! Похоже, беды нашего мира так и множатся, – наигранно произнёс Каппер. И затянулся снова. Покорчившись пару секунд, он выдохнул дым и протяжно проговорил: – Сто лет не балдел! Но теперь вижу, что зря… Знаете, почему?

– Ну? – бросил боец, вопросительно вскинув голову. Кот устремил взгляд к дрону и воззвал к нему:

– Скажи им, Счётчик. Повтори всё, что ты мне говорил про наши планеты… и звёзды… и про всё-всё-всё…

– Так точно, Каппер. Экстраполируя скорость распада планеты Мартис и пояса астероидов, я рассчитал, что данная звёздная система исчезнет через сто три дня.

Изложенная дроном информация вызвала у землянина и эквестрийки странное оцепенение. И он, и она сразу догадались, что этому коту известно о том, что происходило в мире, что-то такое, о чём они сами доселе не знали. И это что-то было явно не из лучших новостей. Хозяин дома же вытянул кривую одурманенную ухмылку и подчеркнул жуткость изложенного прогноза, с мрачной иронией протянув:

– Та-дам…

Вновь воцарилась таинственная тишина, которая давила Дэринг на нервы. Она желала знать, о чём толкует этот кот – если, конечно, эти самые пятна на небе не привиделись ему в курительном бреду, – а потому сделала шаг в его сторону и потребовала уточнений:

– Почему это?

– Взгляни на небо, монохромная грива, – и всё увидишь.

Напряжённо посмотрев на него пару секунд, пегаска всё же последовала его совету и, уместив передние копыта на столе, постаралась взглянуть в небеса через окно. На улице уже царили сумерки. И хотя солнце ещё виднелось на горизонте, звёзды уже проступили. Смотреть на них через крутящиеся лопасти мельницы было не слишком удобно. Но она старалась не обращать внимания на эту помеху.

Вскоре к ней присоединился носитель нанокостюма. Он уже осматривал звёзды в свою первую же ночь, проведённую в этом мире, подмечая, что они заметно отличаются от тех, что были видны на Земле. Поэтому, будучи незнакомым с местной астрономией, он не надеялся заметить нечто странное. И всё ж таки даже так ничего такого, что можно было бы назвать «пятнами», он не наблюдал.

– Ну, и что мы должны были увидеть? – осведомился он наконец, взглянув краем глаза на напарницу и не видя, чтобы она что-то заметила. Прочистив горло после очередной затяжки, хозяин дома ответил:

– Смотрите повнимательнее. Или вы что, совсем не знаете астрономи…

– Секунду, а где созвездие Стар Свирла? – осведомилась вдруг Ду, оборвав его слова. Спустившись со стола, она продолжила: – Или как оно называется у вас? Насколько я знаю, его должно быть видно и на юге.

– Его больше нет. Я же говорю, пятна на небе. Он был прав, – пробормотал Каппер, а посмотрев на гостей и заметив в выражении их лиц непонимание на грани ошеломления, махнул лапой на ближайший к нему предмет: – Если хочешь увидеть их, надо смотреть в телескоп.

Дэринг оглянулась на Номада и одарила его взглядом не то вопросительным, не то слегка напуганным, на что тот лишь многозначительно пожал плечами. Наконец пегаска приладилась к телескопу, направив его к тому месту, где должно было находиться созвездие Стар Свирла, исходя из её знаний астрономии, которые чаще всего пригождались ей для навигации во время путешествий. Суперсолдат между тем обошёл её стороной и, встав у стены возле кота, махнул рукой на дрон, маячивший ближе к выходу на улицу:

– Где ты взял эту балаболку?

– Купил на рынке недели две назад, когда такие шары стали новинкой, – без утайки ответил Каппер, не сразу, впрочем, поняв, о чём идёт речь. – У нас их находят где-то в пустыне и продают на рынках, а в рунных кузницах в них вставляют руны чисел, и они становятся способными… считать – всё, что понадобится.

– Что ещё за руны?

– Спроси лучше у рунных кузнецов, здоровяк. Им как-то удаётся улучшать с помощью камней и железа разные предметы, и такие шары они превращают, по сути, в умные счёты. О жизни с ним, конечно, не поговоришь, но если нужно что-то подсчитать или, скажем, спрогнозировать, то он тут как тут. Он у меня теперь заведует кассой, – рассказал Каппер, а после затяжки добавил: – Я не шибко разбираюсь, как всё это фурычит. Главное, что фурычит!

– Резонно, – только и проронил Номад, мало что поняв из того, как вышло, что разбитые дроны NOD превращаются местными умельцами в калькулятор. Но всерьёз задумываться над этой темой ему не хотелось. Его взгляд обратился на напарницу. – Ну что, увидела что-нибудь?

Судя по всему, Дэринг была полностью поглощена созерцанием вечернего неба. Об этом говорило то, что на вопрос партнёра она ничего не ответила – как через секунду, так и спустя четверть минуты. Когда же он окликнул её по имени, она наконец ошалело прошептала:

– Во имя Селестии!

– В чём дело?

– Взгляни сам, – предложила Ду, уступив ему место перед телескопом. Как только её малиновые глаза поднялись на бойца, тот увидел в них невиданную ошарашенность.

Изрядно настороженный её реакцией, оператор наноброни приладился к окуляру телескопа, стараясь нисколько не сменить положение трубки, и увидел то, о чём она говорила. Сквозь марево сумеречного неба он сумел разглядеть, как в космосе на очень далёком расстоянии от планеты роится скопление чего-то чудовищно многочисленного. Это мельтешение, пожалуй, можно было бы принять за что угодно, если бы только, присмотревшись получше, он не обнаружил то, что и ожидал увидеть, едва заметив этот обширный рой. На полотне неба во многих местах угадывались очертания окружностей, имевших более тёмный цвет и будто служивших ульями для тех скоплений.

Это и были те самые пятна. И они усеивали значительную часть темнеющего в закате небосвода. Более того, в отличие от своей напарницы, Номад отлично знал, что это такое. Поняв, что этот мир постигает ровно та же участь, что и его родную планету, он отстранился от прибора и посмотрел на ожидавшую его реакции поняшу. Судя по тому, что в её лице что-то заметно изменилось, поводов для надежды она в его взгляде не прочла. И правильно.

– Вот же дерьмо! До сих пор я ещё хоть как-то надеялся, что этих ублюдков к вам занесло небольшой компанией с целью разведки, но, похоже, всё куда как хреновее. У вас повторяется то же самое, что и у нас, – выложил боец, а затем мотнул головой к окну и добавил: – Это червоточины скринно-цефов, с помощью которых сюда, кажись, уже перебросилась хренова куча Берсеркеров. И ещё столько же, если не больше, перебросится вскоре.

– Берсеркеры? – обречённо повторила Дэринг. Она хорошо помнила, что Номад говорил ей об этих кошмарных инопланетных машинах. Повернувшись к Капперу, она поспешила осведомиться: – Но что твой шар говорил про пояс астероидов? И… я не вижу на небе планету Мартис! Их что… у-уже…

– Их больше нет, монохромная грива. Ни астероидов, ни планеты Мартис, ни целой кучи звёзд – от Малой Медведицы до созвездия Старой Саламандры, – с поразительным спокойствием сообщил кот. Хотя в его голосе неизменно звучал безмолвный страх невиданной силы наряду с обречённостью. – Сейчас видно не особо хорошо, но после полуночи пятна на небе можно будет разглядеть даже без телескопа.

В этот миг Дэринг пробрал шок. За время всего пути она ни разу не смотрела на ночное небо достаточно долго, чтобы заметить в нём какие-либо изменения или даже сами эти пятна. В джунглях же это было и вовсе затруднительно. Но теперь чудовищная новость о приближении гибели всего живого окатила её всю с ног до головы, подобно ледяной воде. И сам путь, который она и Номад до сих пор с таким трудом преодолевали, казалось, утратил всякий смысл. Будто они пытались спасти лодку от затопления в бассейне, расположенном посреди палубы тонущего в шторме корабля.

– Ну да, эти червоточины, я смотрю, раскинулись чуть ли не через всё небо с небольшими разрывами. Так много порталов не было даже у нас, – промолвил носитель нанокостюма, снова посмотрев в телескоп. Его эта новость потрясла явно не так сильно, как пегаску. Отстранившись же от прибора, боец и вовсе сменил тему: – Этот телескоп таким дальнозорким тоже руны делают?

– Да, они значительно улучшают его линзы. Без них из него и соседние дома толком не разглядишь. Я пробовал, когда…

– Нашли, что обсуждать, – пресекла их пони в пробковом шлеме. Ей всё ещё не верилось в то, что она услышала и увидела. – Лучше объясните мне, что здесь вообще происходит? Они что, загородили своими порталами чуть ли не половину звёздного неба? Или они его просто сожрали?

– Думаю, и то, и другое, – отвечал суперсолдат, повернувшись и оперевшись на стол подле потихоньку курившего кота. – Само собой, если дальние звёзды уже и сожраны, то в ближайшую эпоху мы этого не увидим, но вот астероиды и планеты в вашей системе… вероятно, они перерабатывают их в себе подобных. Вот только непонятно, почему к вам они отправляют только небольшие группы, хотя, готов поспорить, главная цель их вторжения отнюдь не голые пустоши соседних планет. У нас они пошли в атаку на Землю довольно быстро. Почему у вас они как чего-то ждут, хотя их там уже наверняка триллионы?

Спустя пару секунд тишины голос лениво подал Каппер:

– Тебе виднее, здоровяк. Почему звёздное небо вдруг стало распадаться по кусочкам? Я не представляю, с чем это связано, но знаю одно – это конец. Если начали исчезать ближайшие звёзды и планеты, то скоро это дойдёт и до нас, – с обречённым безразличием протянул кот, а как только затянулся в очередной раз, вылупил на землянина мутные глаза и по-дружески предложил, протянув трубку: – Хочешь дёрнуть?

– Ничего не выйдет, мне кайф не словить… да и не шибко хочется, – помотал головой боец, а опустив взор на кота, отстранил у него от губ трубку при очередной попытке затянуться и наказал: – Ты и сам давай-ка бросай ширяться, а то хрена с два так сумеешь нам помочь.

– Помочь? Вам это всё ещё кажется важным? – непонятливо промямлил Каппер. Оперевшись же на трубку, он закрыл глаза и заговорил вновь: – Как знаете, махните на гору Арис, порадуйтесь последнему, что отпущено вам судьбой. Говорят, что на Базальтовом берегу как раз немало романтичных местечек для парочек, вроде вас. Проведите это время в любви…

Взгляды напарников метнулись друг к другу. Искательница приключений только лишь закатила глаза в ответ на его предположение о том, что связывает их дуэт. На лице суперсолдата между тем проступила ироничная ухмылка.

– Тебе точно стоит завязывать с дурью, – посоветовал он. Когда же хозяин дома подняла на него такой взгляд, словно увидел его впервые, он вернулся к прежней теме: – Ты откуда хоть узнал об этих «пятнах»? Сам заметил или подсказал кто?

От этого вопроса Каппер как-то странно нахмурился. Несколько секунд спустя его глаза скользнули на плазмомёт, чьи природу, происхождение и назначение он и не представлял. Даже в наркотическом угаре он довольно чётко помнил, кто принёс ему этот неведомый предмет. Как и весть о пятнах на небе…

2 недели назад…

Это был довольно приятный спокойный вечер. Даже в Клуджтауне к окончанию дня наступало радующее душу время, когда суета на улицах стихала, зной в пустыне сменялся прохладой, а тело и разум могли получить свой заслуженный отдых.

Впрочем, несмотря на то, что стрелки часов уверенно близились к полуночи, Каппера совершенно не клонило в сон, как это уже порой случалось. Невольно его томили воспоминания, и в такие минуты он занимался их выражением, между тем потягивая коктейль из рыбьего жира, который в последние месяцы сюда то и дело начал попадать с прочими товарами из Сиквестрии. Это стало возможным после того, как Король Шторм был повержен. И хотя с этим были связаны кое-какие благостные перемены, всё же Клуджтаун от этого мало чем изменился. В точности, как на его жизненном укладе не шибко сказалась и экспансия жадного до власти сатира.

В таинственном свете ночника, стоявшего на комоде, Каппер растянулся на своей кровати и, уместив перед собой подставку для рисования, водил по бумаге карандашом со всей старательностью, какая только была ему присуща, усиливавшейся внутренними переживаниями. Он предавался художеству, как делал это когда-то ещё в родной Абиссинии. Однако сейчас его к этому побуждало отнюдь не то, что в те совсем юные годы. Его окружала ширма, скрывавшая от внешнего взгляда спальное место, расположенное на небольшом возвышении из досок.

Это было одно из тех обновлений, которое претерпел его дом после того, как было сброшено иго Шторма. С тех событий, в которых Каппер принимал личное участие, его жизнь изрядно изменилась, и это было заметно даже по его жилищу. Конечно, оно так и осталось захламлённым самыми разными вещами – как полезными, так и не очень, хранимым на всякий случай, – но в целом здесь всё стало несколько опрятнее. И это не считая того, что кот позаботился о восстановлении лопастей мельницы, в которой он жил, после того, как те были сломаны. Пусть даже они и носили сугубо декоративный характер, и уже давно.

Прервавшись на секунду, чтобы отхлебнуть глоток коктейля, Каппер вновь с головой погрузился в искусство, которое ныне значило для него чрезвычайно многое, но тут же застыл с карандашом в лапе. Тишину и его покой прервал стук в дверь. Кот напрягся. Несмотря на то, что в последнее время он хлопотал о некотором обновлении своего дома, на нём всё ещё висели долги. И это могло сулить определённые опасности. Сквозь ширму он едва различил, как входная дверь, располагавшаяся строго напротив, раскрылась, и внутрь вошёл некий силуэт.

– Добро пожаловать в торговую лавку Каппера! Хотите что-нибудь купить? Или продать? – проговорил его шарообразный помощник, как он того этому учил. Посетитель ничего на это не ответил, лишь пройдя в центр комнаты.

С осторожностью вытянувшись на кровати влево и выглянув из-за ширмы, кот увидел невысокую фигуру, облечённую в плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Однако по одежде он сразу определил, кто это. Обыкновенный клиент… к его счастью – и утомлению. Заходил нечасто, но с регулярной периодичностью. И за одним и тем же товаром.

Устало вздохнув, Каппер только и проронил:

– О-о, опять ты?

Гость снял капюшон, а затем стянул и тканевую маску, защищавшую от частых в этих краях песчаных бурь, обнажив не то крысиную, не то хомячью морду. Хозяин дома не знал его имени, но всегда хорошо помнил по внешности и догадывался, что тот зарабатывает себе на жизнь, рыская по пескам и ища всякие безделушки, которые потом продавал на рынке… или приносил сюда на обмен ради того единственного, что ему было нужно.

– Верно, Каппер, – отозвался пустынник, как-то криво улыбнувшись. – У меня к тебе маленькое деловое предложение!

– Знаю я твои предложения, – с сарказмом протянул хозяин дома. – Позволь, я угадаю… тебе нужно мэйританское сено, я прав?

– Ага, – с безумной улыбкой закивал гость. Кот на это лишь закатил глаза, а тот пожал плечами и добавил: – Надо расслабиться. Мне ещё никогда не было так плохо.

– Даже не знаю, – вздохнул Каппер. Ему никогда не нравилось, что он порой продавал этому парню мэйританское сено не с той целью, с какой его по идее нужно использовать, а сейчас – тем более. Отложив свой досуг, он встал с постели и, выйдя из-за ширмы, продолжил: – Ты же понимаешь, что эта трава не для увеселения. Ею обычно утоляют боль. Тебе известно, что ты единственный во всём городе сумасшедший, который курит её ради удовольствия?

– Не единственный – я видел, – возразил пустынник, стараясь казаться как можно более убедительным. Хотя у него это не очень получалось. Сменив же выражение с невинного на печальное, он перешёл к другой тактике: – К тому же, я… мне действительно плохо. Это чтобы заглушить боль – я клянусь!

Что ж, на него и впрямь было жалко смотреть. Но не столько поэтому, а из любопытства, Каппер, казалось, перешёл к делу:

– Ну, и что же у тебя на обмен?

Ничего не ответив, гость поднял с пола сумку, которую опустил перед тем, как хозяин дома выглянул ему навстречу. Его ноша была явно очень тяжёлой, судя по тому, с каким трудом он оторвал её поверхности ковра. Кое-как он раскрыл сумку и продемонстрировал коту странный на вид механизм, который состоял из серебристого металла, местами повреждённого, и по своему виду напоминал огромный отбойный молот, венчавшийся тремя пиками сразу. Но даже самим своим исполнением этот предмет разительно отличался от всего, что коту доводилось видеть ранее.

Впрочем, несмотря на свою необычность, эта громоздкая вещь не вызывала у хозяина дома явного интереса.

– Это ещё что?

– Я не знаю, – задумчиво ответил гость. С трудом проследовав к столу, он опустил тяжеленный предмет на его поверхность и, развернувшись к хозяину дома, сказал: – Я нашёл её в пустыне. Она твоя.

Скрестив лапы на груди, Каппер сперва смерил взглядом непонятный предмет, а потом косо посмотрел на того, кто его притащил. Даже с чисто деловой точки зрения такая сделка не казалось ему целесообразной, не говоря уж о большем.

– Я бы не сказал, что эта штуковина уж больно мне нужна, – отвечал кот. – Мне нелегко говорить «нет», но на то слишком много причин. Может быть, ты вообще не станешь ничего покупать?

Пустынник вмиг помрачнел на глазах, как если бы его приговорили к смертной казни. Потупив взор в растерянности, он собирался с мыслями секунд пять, в результате чего не придумал ничего, кроме того, что уже было:

– Пожалуйста, Каппер, давай! В последний разок! Сейчас мне действительно очень нужно!

– Ох, видел бы ты себя со стороны, мой друг, – вздохнул кот. Поразмыслив немного в течение тех мгновений, что для его клиента, должно быть, длились вечно, он всё же решил: – Знаешь, что? Давай представим, что сегодня день особых деловых предложений. И поэтому у меня есть для тебя кое-что совсем бесплатное.

– Мешочек сена? – загорелся гость – и тут же потух…

– Нет, добрый совет. Возьми-ка ты лучше эту громадину и отнеси её завтра на рынок. Ты ведь знаешь, там у тебя любой хлам вместе с лапами оторвут. Заработай с этой продажи чуток денег и постарайся начать новую жизнь, в которой есть что-то получше, чем мэйританское сено. Поверь, тебе от этого будет только легче. Так что иди и возвращайся разве что на чашку чая. Ты меня понял?

От столь сокрушительного словесного натиска клиент окончательно поник. Он понял, что желаемое ему не получить. Впрочем, это была не единственная его беда. Повернувшись снова к столу, он посмотрел в широкое окно, за которым неподвижно стояли лопасти, отдыхавшие в царивший полный штиль, и поднял к тёмному ночному небу пустой взгляд. Взирая ему в спину, кот хотел, было, поторопить гостя покинуть его дом и как можно скорее задуматься над своей жизнью, как вдруг тот дрожащим голосом проронил:

– Всё небо в пятнах…

Это странное утверждение практически пролетело мимо ушей Каппера. Порой от этого клиента можно было услышать и не такую ерунду, особенно, когда его тяга к мэйританскому сену становилась чрезмерной. Или, может быть, он уже принял дозу из того, что у него завалялось с прежних покупок, но этого ему оказалось мало, и он пришёл за добавкой? По нему было трудно сказать, под кайфом ли он или нет.

Однако этот мимолётный вопрос перестал занимать Каппера, когда пустынник снова повернулся к нему, и на глазах у того он обнаружил слёзы. Казалось, что ещё немного, и тот разрыдается. Кот почувствовал себя неловко.

– О, пресвятая Бастет! – устало вздохнул Каппер. – Прошу тебя, давай без слёз. Я не выношу, когда кто-то плачет.

– Пожалуйста, Каппер, – шёпотом молил клиент. – Мне нужно самую малость! Прошу тебя, прояви щедрость! В последний раз!

Взывание к щедрости заставило что-то внутри Каппера едва заметно ёкнуть. В тот же миг его взгляд украдкой метнулся к мешалке, которая стояла слева от выхода на улицу. На ней висела чёрная мантия с бриллиантовыми застёжками и цилиндр с пурпурным пером. Напоминание о тех не столь давних событиях, что показали ему подлинную щедрость. Правда, сейчас был не тот случай.

– Ты же знаешь, друг мой, я всегда рад помочь. Но мэйританское сено – это совсем не то, чем стоит проявлять щедрость. Сам понимаешь, времена Короля Шторма уже давно закончились, так что… – молвил он, но осёкся, когда гость окончательно поник, плавно опустившись на колени. Похоже, он был настолько подавлен ломкой, что даже не слушал хозяина дома. Тот понял, что ситуация патовая. – Ну, ладно, уговорил! Я дам тебе мэйританского сена, но всего на одну трубку, чтобы ты только мог прийти в себя, ясно?

Клиент мгновенно оживился, поднялся и направил медленный шаг к Капперу, а его губы вытянулись в улыбку, слёзы будто бы почти исчезли с глаз. Столь мгновенная смена настроя совершенно не удивила кота. Он знал, что бывает с теми, кто злоупотребляет этой травой. В давние годы, когда его жизнь круто изменилась, причём далеко не в лучшую сторону, он и сам её пробовал. Хотя его пристрастие длилось недолго. Видя, во что мэйританское сено превращает тех немногих, кто баловались им, он очень вовремя бросил вредную привычку. И с тех пор он торговал им как болеутоляющим средством. Хотя иногда бывали и исключения, которые со временем всё больше ему не нравились.

Проследовав к шкафу, в котором хранились разного толка медицинские товары – в основном, зелья и амулеты, пользовавшиеся в Клуджтауне весьма большим спросом, – Каппер раскрыл обе его створки и, внимательно просмотрев полки, обнаружил наконец один мешочек с искомой травой, рядом с которым покоилась чаша с деревянным совочком, где её раньше было довольно много. Прочие же запасы он и сам не знал, где хранились. Раскрыв мешочек, он отсыпал оттуда чуть ли не три четверти содержимого в пустую ёмкость и, оставив ничтожное количество, повернулся, чтобы увидеть перед собой алчущего клиента. В его глазах блистал огонёк невиданной жажды сомнительного кайфа.

– Вот, этого хватит, чтобы тебе полегчало, но не более того, – сказал кот едва воспринимавшему его гостю. Тот лишь не спускал глаз с протянутого ему мешочка, но как только попробовал его взять, хозяин дома поднял лапу чуть выше. – И ты сам сказал, что это твой последний раз. Больше я тебя вообще не пущу в свой дом – ради твоего же блага, понятно?

От клиента последовал всё тот же ответ в виде частого кивания головой со стеклянными глазами и блаженной улыбкой. Получив же желанный мешочек, он только и выпалил:

– Ага!

– И сделай одолжение, – продолжал Каппер, – в следующий раз вместо того, чтобы идти ко мне, обратись лучше к кому-нибудь из врачей. Может быть, они тебе помогут. Если уж не вылечат твоё пристрастие, так хотя бы дадут тебе скоротать время. Надеюсь, ты знаешь, где здесь ближайший чумной приют, а?

Счастье в выражении клиента снова сменилось какой-то задумчивой печалью на грани уныния или даже страха. Не прекращая сверлить глазами мешочек, он не сдержал томный вздох.

– Это уже не важно, – почти бесстрастно проронил он, а спустя пару секунд снова объявил: – Всё небо в пятнах.

Каппер непонятливо развёл лапами:

– Что?

– Всё небо в пятнах. Это конец.

– О чём ты, парень?

– Конец всему, – столь же непонятно пояснил гость, помотав головой. – Ты знаешь, где созвездие Старой Саламандры?

– Э-э, да? – настороженно ответил кот, не то спрашивая, не то утверждая. Слова его клиента, как и обычно, походили на бред, порождённый непотребным курением мэйританского сена. Но всё же невиданная обречённость, звучавшая в его голосе, несколько смущала хозяина дома.

Пожав плечами, пустынник коротко бросил:

– Так проверь…

Ничего более не сказав, клиент слегка вскинул в лапе приобретённый мешочек и повернулся к выходу. Он спрятал свою ношу в карман, проворно натянул на голову капюшон и направился прочь отсюда. Когда же он подходил к порогу, шарообразный механизм, стоявший на столе на гибкой стойке, который отныне помогал Капперу проводить сделки и считать прибыль, проговорил ему вслед испорченным механическим голосом:

– Благодарим за покупку! Ждём вас в Торговой лавке Каппера снова!

Не прошло и четверти минуты, как уже входная дверь закрылась, клиент ушёл, и в доме воцарилась тишина. Как всегда, у этого парня были престранные манеры. Ни здравствуйте, ни до свидания, ни даже самых элементарных слов благодарности. Но все эти замечания меркли где-то в подсознании Каппера на фоне мыслей о том, что тот сказал перед уходом. Что бы это могло значить? Что ж, это было нетрудно проверить.

– Пятна на небе, – иронично усмехнулся кот, закрыв шкаф и переместившись к одному из ближайших сундуков.

Внутри него покоились самые разные вещи, как и во всех прочих сундуках в этом месте. Но среди них было то, в чём сейчас нуждался хозяин дома – его старый телескоп. Когда-то ещё в Абиссинии он увлекался астрономией, так что неплохо знал звёздное небо и названия тех или иных космических тел и объектов, которые были приняты в его родной стране и не только. И хотя он уже давно не поглядывал на полотно космоса, этот прибор хранился у него в доме как напоминание о былом.

Достав телескоп, Каппер проследовал с ним к столу, за которым через окно открывался обзор на ночное небо. Конечно, не такой хороший, как с крыши, но лезть туда ему не хотелось. К тому же, он не переставал себя убеждать, что просто услышал бред далеко не самого вменяемого клиента и теперь, по сути, занимается пустой тратой времени. Но что-то внутри него всё ж таки заставляло его это делать.

На столе так и покоился неизвестный громоздкий предмет, который притащил с собой пустынник. Капперу подумалось, что надо было напомнить ему об этой штуковине, дабы она сослужила для него хоть какую-то полезную службу. Хотя едва ли он сейчас мог думать о чём-то, кроме сена. Не надеясь, что с этой железяки можно будет выручить большие деньги, кот небрежно сдвинул её на противоположный край ближе к оконной раме и развернул на том месте прибор для наблюдения за звёздами.

Вытянув трубку в сторону ночного неба, Каппер посмотрел на него для начала невооружённым глазом, чтобы понять, в какую сторону направлять прибор. Он точно знал, что в это время года созвездие Старой Саламандры должно быть в южной части небесного пространства. И порыскав взглядом над горизонтом, на самом краю которого едва виднелся силуэт горы Арис, он не увидел того, что хотел.

Несколько озадачившись, кот принялся искать так называемое Большое Крыло Гиппогрифа – крупную череду звёзд, которая двумя дугами одна над другой тянулась вдоль южного горизонта. Как раз над ним должно было находиться искомое созвездие. Найти столь заметное звёздное скопление было нетрудно. Однако, устремив в нему взор, Каппер обнаружил его неполным. Чуть ли не половина Крыла была как будто отгрызена. На том месте, где по идее должны были располагаться звёзды, зияла чернота космоса. Посмотрев чуть выше, он не нашёл и созвездие Старой Саламандры – там, где оно было всегда. Как ни странно, оно исчезло без следа.

– Это что за дела? – озадаченно проронил Каппер, использовав наконец свой телескоп.

Он настроил линзы и взглянул в глубины космоса. Увиденное соответствовало тому, что он наблюдал только что и без увеличительных стёкол. Эту часть неба словно вытерли… или затмили пятнами? Чуя неладное, кот отстранился от телескопа. Ушло какое-то время на то, чтобы переварить и осмыслить то, что он увидел.

– Эй, Счётчик, ты, часом, не замечал, что созвездие Старой Саламандры и с половину Большого Крыла Гиппогрифа куда-то пропали?

Направив этот вопрос своему механическому помощнику, Каппер рассчитывал на хоть какое-то прояснение. Доселе он часто просил того смотреть на небо с целью точного определения времени. Более верных часов, чем подобные шары, не было во всём Клуджтауне.

– Так точно, Каппер, созвездие Старой Саламандры и порядка сорока восьми процентов звёздного скопления, известного как Большое Крыло Гиппогрифа, исчезли с неба.

– Как давно?

– Первые изменения были обнаружены тринадцать дней назад, Каппер.

От этой информации Каппер крайне насторожился. Ему было трудно представить причину, по которой целый сектор звёздного неба мог взять и исчезнуть. Не зная, что об этом и думать, он по наитию принялся дальше осматривать через телескоп видимую часть космоса. Переместив трубку в самую высь, на которую позволял взглянуть край оконной рамы, он бегло прошёлся по ближайшим звёздам и остановился на Малой Медведице. К ещё большему его ужасу, который невольно нарастал у него внутри, он застал её так же неполной, как и двойную дугу в дальней части неба.

– Кажется, Малая Медведица тоже изменилась, – заметил кот с нотками некой неуверенной вопросительности в голосе. Шарообразный механизм тотчас же это подтвердил:

– Так точно, Каппер, тридцать один процент Малой Медведицы исчез с неба.

Нервно сглотнув, кот продолжил наблюдение. Хотя ему было жутковато на это смотреть, не понимая причин того, что космос как будто стал распадаться по отдельным звёздам. Он медленно повёл трубку телескопа обратно вниз, взирая на те или иные созвездия и встречая почти все из них в различной степени неполными. Насколько ему позволяли определить его знания астрономии, он то и дело находил космические объекты без одной или пары звёзд, утратившими половину или треть своего объёма, а несколько из них вообще испарились без следа. Либо он каким-то образом превратился в неуча, либо во Вселенной что-то изменилось, причём наверняка в самую худшую сторону.

Склоняясь ко второму варианту, но отказываясь в него верить, Каппер кратко оглянулся на своего шарообразного помощника. Учитывая то, что тот выложил о состоянии созвездий, это был единственный возможный вариант. И от этого понимания по спине кота пробегали мелкие мурашки от шеи до самого кончика пушистого хвоста. Он вернулся к обзору звёздного полотна и, проскочив мимо созвездия Длинного Меча, замер на одной из ближайших планет. Насколько ему подсказывали его знания, в коих он начинал сомневаться, это был Мартис. Но теперь он выглядел не как красный шар, а походил на какой-то огрызок.

– Не может быть! – выдохнул Каппер. Он чувствовал, как что-то сдавливает ему грудь. – Что случилось с планетой Мартис?

– Пятьдесят девять целых и восемь десятых процентов объёма планеты Мартис исчезло с неба, Каппер.

Взгляд округлённых глаз Каппера снова приковался к механизму. Несмотря ни на что, он оставлял малую вероятность того, что об этой планете ему что-то могло быть неизвестно, а потому на всякий случай уточнил:

– Это больше, чем было раньше?

– Так точно, Каппер, сутки назад степень повреждения планеты Мартис составляла пятьдесят восемь и девять десятых процентов.

– Почему?

– Информация по данному вопросу отсутствует, Каппер.

В этот миг кота поразил мертвенный ужас. Что-то разрушало космос – прямо сейчас, на его глазах. И он понятия не имел, с чем это связано, однако с уверенностью догадывался, что Вселенная гибнет. Вот он – тот конец, про который говорил его клиент! Если тот бедолага оказался прав в одном, то наверняка не ошибается и в другом. Вокруг сгущалась некая всесокрушающая буря. И вскоре она должна была добраться досюда… а укрыться от неё негде.

Отойдя от стола в растерянности, Каппер приложил лапу к подбородку, а его взгляд задумчиво упёрся в пол. Однако ни о чём конкретном он не думал, да и не мог думать. Всё в его голове смешалось в кашу, полнейшую сумятицу и неразбериху. Как будто весь мир перевернулся с лап на макушку, в гораздо большей степени, чем в те дни, когда ему пришлось покинуть родную страну. И это впечатление усиливалось чувством обречённости всего сущего.

От этого чувства он не находил себе места, а потому спустя полминуты вновь метнулся к столу и, уместив на его поверхности лапы, посмотрел в высоту. Если знать, как выглядят те созвездия, что простирались наверху, и вправду можно было подумать, что небо заволокли пятна. Они покрывали космическое полотно то тут, то там, как заплатки на старом одеяле.

Заставив себя оторвать глаза от этого свидетельства чего-то ужасного, кот обратился к шарообразному механизму и тем самым прервал воцарившуюся в его доме пугающе таинственную и давящую на нервы тишину:

– Скажи, Счётчик, если так дело пойдёт, как скоро планета Мартис исчезнет полностью?

– При текущей скорости распада планета Мартис исчезнет примерно через десять дней.

Этот прогноз прозвучал как приговор. Прикрыв губы лапой, Каппер спонтанно поник на стол, пока не уместил локти на его поверхности, схватившись за голову. Он отказывался в это верить, но его так и одолевала стойкая мысль о приближении конца – непонятного, неизвестного, но пугающего и явственно смертоносного. Если по некой причине стали распадаться планеты и тухнуть звёзды, то что говорить о жителях отдельного мирка? Никогда прежде он не ощущал себя настолько ошарашенным, как сейчас.

Непроизвольно схватившись за телескоп, кот ещё раз посмотрел на Мартис. По итогу дополнительной настройки линз он сумел разглядеть вокруг планеты не то какое-то марево, не то мельтешение чего-то мелкого, как если бы сама её структура распадалась на мелкие песчинки и развеивалась по космосу, будто прах мертвеца. Это было жуткое зрелище.

– Каппер, тебе требуется расчёт по срокам исчезновения других планет?

Отстранившись от телескопа, кот мертвецки обессиленно выдавил:

– Конечно, добивай меня!

– Так точно, Каппер, – буквально принял шар, – экстраполируя скорость распада планеты Мартис и пояса астероидов, я рассчитал, что данная звёздная система исчезнет через сто восемнадцать дней.

Ошеломление окончательно овладевало Каппером. Его миру оставалось жить не более четырёх месяцев, а значит, и ему самому – и всему, что он знал или даже любил. Космос поразила какая-то смертельная болезнь. И ему оставалось лишь ждать, когда её разрушительный эффект достигнет его родной планеты. Ничего с этим не мог поделать ни он, ни кто-либо другой ему известный – от местных жителей до таких могущественных особ, как эквестрийская Принцесса Селестия или Королева гиппогрифов Нова. Это и впрямь был конец всему.

Вникая в это снова и снова, Каппер не знал, куда ему податься. Всё в нём так и рвалось браться сразу за всё возможное и в то же время от всего бежать прочь. Сделав несколько непроизвольных шагов из стороны в сторону, он замер, чувствуя, как ему что-то невыносимо сдавливает грудь. Вместе с тем осознание скорого конца сводило его с ума. Его сердце билось так, как если бы его вели на смертную казнь.

Понимая, что долго это состояние ему не вынести, он посмотрел на входную дверь, где минут десять или пятнадцать назад скрылся его клиент. У того бедолаги был весьма странный способ отстраниться от такого же ужаса, который, очевидно, побрал и его. Но ничего лучше Каппер придумать не мог. Обратив же взор на шкаф, где ещё оставалась ёмкость с мэйританским сеном, он ни с того, ни с сего бросился к ещё одному сундуку, что покоился глубже всех прочих под его кроватью. Сейчас его обуревало желание как можно скорее уснуть, а проснувшись, осознать, что эти пятна на небе были лишь сном. Просто странным дурным сном.

Спустя минуту кот уже копошился в одном из вытащенных из-под кровати очень старых ларцов, вынимая оттуда почти забытую им трубку для курения травы – или ещё чего покрепче. Никогда он не думал, что ему ещё доведётся нырнуть с головой в это пагубное пристрастие, которое некогда не успел толком и распробовать. Но в эти мгновения ему было всё равно. Ему нужно было срочно успокоиться, а ещё лучше – забыться, чтобы не испытывать этого сводящего с ума животного страха перед неминуемой кончиной мира.

Заправив трубку первой дозой, он обессиленно опустился на стул подле края стола и медленно затянулся. Когда дым вышел из его лёгких, ему совершенно не полегчало… как и не полегчает в последующие дни, в течение которых он перевернёт вверх дном всё своё жилище в поисках давно запрятанных где-то глубоко мешочков с мэйританским сеном. Однако иного способа побороть своё ошеломление, перераставшее в паническую атаку, он не находил.

Опустив трубку, Каппер поднял мутный взгляд на окно и, глядя сквозь него на космос, который стремительно погибал, лишь задумчиво проронил:

– Он был прав…

– И когда же?

– Чем раньше, тем лучше.

Облокотившись на трубку и обняв её лапами, как нечто очень ценное, Каппер изнеможённо закрыл глаза и выдохнул. Трудно было сказать, уснул ли он, как это уже случалось пару раз за минувший разговор, или просто задумался. Но спустя секунд десять он всё же заговорил вновь:

– Хорошо, я отведу вас в воздушный порт завтра утром. Позвольте мне лишь немного выспаться, и я к вашим услугам, – пробубнил он. Подняв же взгляд на гостей, он попытался проявить учтивость: – Рад бы, конечно, помочь вам прямо сейчас, но, увы, я не в лучшей форме, как вы можете сами убедиться, да и корабли на ночь глядя обычно не отчаливают. Так что… милости прошу – располагайтесь в моей скромной лачуге!

– Спасибо, – выдавила из себя Дэринг. Несмотря на то, что она была и сама рада бы отдохнуть после долгого пути по пустыне, спать среди дыма от этого мэйританского сена ей не шибко хотелось.

Каппер же кое-как поднялся со стула и, повернувшись к гостям, довершил:

– Всегда рад услужить! Но теперь, прошу меня простить… – понизил он голос до почти неслышного и, не договорив, направился в сторону своей кровати. Но через несколько шагов он снова остановился и добавил: – Ах да, ещё одно – если кто-то постучится в дверь, ни в коем случае не открывайте, ясно?

– Не волнуйся, мы не настолько добрые, чтобы пустить ещё постояльцев в и без того тесную халупу, – ответил Номад, опираясь руками на поверхность стола. На осмысление его слов у кота ушло некоторое время. Но прежде чем он продолжил свой путь, боец осведомился: – Только ещё один вопрос: у тебя инструменты, случайно, не найдутся?

– Инструменты? Для чего?

– Нужно кое-что подмастерить.

Подумав немного, хозяин дома указал чуть ниже бойца:

– Там в столе должно было кое-что заваляться. Если этого не хватит, то посмотри в сундуках на первом этаже. Я и сам уже не помню, где они.

Номад ответил благодарным кивком, после чего Каппер наконец-то добрался до своего пристанища на ближайшую ночь. Однако прежде чем развалиться посреди подушек, он отложил трубку и зачем-то полез в комод. Он копался в нём с минуту, пока поочерёдно не выудил оттуда две бутылочки, вероятно, всё с той же валерианкой. По крайней мере, они обе в точности повторяли ту, из которой он выпил перед разговором.

Уместив один пузырёк под ночным светильником, другой кот тут же употребил. И это было всё, на что его хватило. Так и не притронувшись ко второй дозе, он обессиленно разлёгся на кровати и, казалось, мгновенно уснул. Разве что через четверть минуты он малость сменил положение, инстинктивно укрыв себя краем одеяла.

– Пятна на небе, – с невесёлой иронией повторил Номад, прекратив следить за хозяином дома, а затем посмотрев на напарницу. – И ты всё ещё думаешь, что наш тур до горы Арис имеет смысл?

– Если честно, не уверена, – призналась Дэринг, сидевшая на стуле с другой стороны стола прямо под стеной. – Но я знаю, что нам не следует опускать копыта, потому что, во-первых, это единственное, что мы ещё можем сделать для защиты нашего мира, а во-вторых, Жемчужина гиппогрифов, насколько я о ней знаю, – это действительно очень могущественный волшебный артефакт. Не говоря уж о том, что её попадание не в те копыта только ускорит конец, не исключено, что она поможет нам его предотвратить.

– Как?

– Не знаю, – пожала плечами пегаска. – Думаю, это ситуация из тех, когда лучше сперва победить, а уж потом думать, что с этой победой делать.

Уткнув взгляд в поверхность стола, на которой помимо цефского плазмомёта теперь лежала наплечная сумка, Номад на секунду задумался. Рассуждения его напарницы ему вполне нравились.

– Всё верно. По крайней мере, раз уж эти уроды до сих пор не обрушились на ваш мир, как у нас на Земле, то возможно, их настораживает именно ваша магия. Стало быть, именно о ней позаботиться и стоит, – заключил он, зная при этом, что для реалий его родной планеты такой вывод звучал бы до жути глупо. Но он уже давно свыкся с мыслью, что угодил в мир фэнтези. В конце концов, чего только может таить в себе бескрайняя Вселенная! Впрочем, раздумывать об этом подолгу он не стал и почти сразу перешёл к делу: – Ну, ладно, раз уж нам снова выпало свободное время, то надо им пользоваться. Наконец-то хоть я могу сделать себе пушку покруче стародавних винтовок.

С этими словами он переместил тот стул, на котором доселе сидел Каппер, к самой середине стола, где под столешницей как раз и располагались полки. Их было две, и так как хозяин дома не уточнил, в какой искать инструменты, боец начал по порядку, приладившись к левой. И в ней его встретил ворох самых разных вещей – в основном, казалось, бесполезных, – в которых то, что было нужно, безнадёжно утопало. Если оно там вообще было.

Немного последив за тем, как носитель нанокостюма копается в хламе, иногда выкладывая некоторые вещи на стол для более удобного дальнейшего поиска, Ду устремила задумчивый взгляд к Капперу. Тот уже вовсю спал, как котёнок, о чём свидетельствовал доносившийся от кровати мерный тихий храп. Быстро же он погрузился в сон! Впрочем, это было далеко не единственное, на что он оказался скор.

– Как-то слишком уж легко он согласился нам помочь, даже не спросил наших имён, не говоря уж о том, для чего нам нужно на гору Арис. У тебя это не вызывает никаких вопросов?

– К чему ты клонишь?

– Нет, ни к чему, просто… – отвечала пегаска, малость осёкшись, – просто, насколько я помню, Принцесса Твайлайт рассказывала, что в рабство их тоже хотел продать какой-то кот, выдававший себя за доброжелателя. Как думаешь, много ли в Клуджтауне котов, сходу готовых помочь любому путнику?

– Ну, если оно и так, то ему лучше не знать, что будет, если он попробует толкнуть нас работорговцам, – спокойно протянул Номад, продолжая поиски. На столе перед ним уже образовалась целая горка хлама – в основном, клубки ниток, механические мыши и вездесущие в этом доме склянки и бутылочки. – Но я не думаю, что он нас обманывает. Похоже, он настолько раздавлен своей депрессией и так прокурил себе голову, что вряд ли смог бы сейчас думать о наживе. Главное, чтобы не оказалось так, что эти добрые капитаны, готовые пустить нас на борт за пару взмахов шваброй на палубе, не привиделись ему в гашишном бреду.

– Пожалуй, ты прав. Мне и самой в этом проклятом дыму уже толком ни о чём не думается, – сдавленно проговорила пони в пробковом шлеме, склонившись к краю окна. Оттуда хоть веяло свежим воздухом, особенно нынче, когда солнце зашло за горизонт. – Знаешь, когда закончишь мастерить эту штуку, давай-ка поищем место для ночлега где-нибудь на первом этаже, ладно? Там хоть и то этой вони поменьше!

Номад злорадно ухмыльнулся:

– Не переживай, к этой вони очень быстро привыкаешь.

– О, не думаю, что я когда-нибудь к этому привыкну. Какого сена он вообще жжёт это… сено?

В ответ боец только лишь беззвучно усмехнулся. Выходит, у пони курение не практиковалось совсем. Удивительно, что они ещё алкоголь употребляют.

– Ладно, как скажешь. Кажись, мне и без того придётся туда спускаться за инструментами. Нихрена тут нет.

Ничего не найдя, он сгрёб горку хлама, выложенную на стол, обратно в полку и задвинул её. Дэринг же случайно обратила внимание на плазмомёт, лежавший перед окном.

– А ты не сможешь использовать оружие пришельцев?

– Нет, модифицировать его я не умею, а так просто им не воспользуешься, – покачал головой боец. – Пророк умел. У него и костюм был совершеннее, чем у меня. Ему было достаточно насадить такую фиговину себе на руку, и наносистемы сами вступали с их оружием в связь.

– Кто такой Пророк? – поинтересовалась Ду. Это имя она слышала впервые.

– Командир отряда, в котором я служил, – лаконично ответил Номад, потупив взор. – Редкостный засранец, скажу я тебе. Помню, по молодости он восхищал меня, я хотел быть во всём на него похожим. Поначалу он и вправду создавал впечатление идеального солдата. Но потом я понял – этот сукин сын угробит всё, даже своих людей, за которых ему по идее нужно нести ответственность, лишь бы выполнить грёбанное задание. В общем, скорее пёс войны, чем солдат хоть с какими-то принципами в башке. Как-то раз его манера слепо следовать приказам чуть не стоила мне жизни.

Дэринг малость смутилась. По выражению глаз Номада, устремившихся вдаль через окно, она ясно видела, что это – больная для него тема. Впрочем, ей хотелось выразить ему свою солидарность:

– Что же это за командир, который не заботится о своих солдатах?

– Сказала бы ты это ему. Хотя, надо отдать ему должное, он и сам радостно хлебал то дерьмо, которое вынуждал жрать всех остальных, включая меня. За чьими-то спинами он никогда не прятался, – с горькой ностальгией промолвил суперсолдат. После нескольких секунд воспоминаний он оглянулся на поняшу, не спускавшую с него глаз, и наконец опомнился: – В общем, для меня оружие цефов бесполезно. Были, правда, ещё два бойца в нанокостюмах, служившие в одном из технологических подразделений GDI, которых оснастили кучей новых примочек для взаимодействия с инопланетной аппаратурой. Поговаривали, что их даже готовили к проникновению внутрь Берсеркера, чтобы вступить в связь с Коллективным разумом кальмаров и, как минимум, выяснить, что этим уродам от нас нужно. Помню, мой друг мне всё говорил: «Давай прокачаемся тоже, а то так и заржавеем!». Наверно, стоило его послушаться.

Пегаска улыбнулась:

– У тебя был друг?

– Был один. Его звали Псих.

– Псих? – повторила искательница приключений, с задором вскинув бровь. – Я думала, это ты у нас самый дёрганный! Выходит, на тебя просто повлияла компания?

– Поверь мне, я по сравнению с ним – тибетский монах, – ухмыльнулся боец. Воспоминания продолжали всплывать в его уме. – Не знаю, успел ли он себя прокачать, но я так и протянул резину, пока эти железяки не пустили меня в расход. Псих тогда был на индивидуальном задании, хотя… ему это так и так не помогло.

Разведя руками для большей выразительности сказанного, Номад уместил их на столе и тяжело выдохнул. Хотя он старался об этом не думать, тот факт, что его прошлое было подчистую уничтожено, потихоньку давило ему на плечи. Он был подобен дереву, которое спилили под основание, отделив его от корней и родимой земли. Чуть склонив голову от морального утомления, он ни с того, ни с сего почувствовал, как его руки что-то коснулось.

Возложив копытце на его ладонь, Дэринг взирала на него с сочувствием. Ныне она могла себе представить, каково это – ощущать полный отрыв от всего, что на протяжении всей жизни было привычно и дорого, что служило твёрдым оплотом.

– Мне жаль, что с твоим миром это произошло.

– Да… мне тоже, – сухо бросил он, а затем сразу сменил тему: – Но чтобы и с вашим миром этого не случилось, надо бы подготовиться к следующему этапу нашего грандиозного путешествия. Надеюсь, что инструменты тоже не окажутся плодом разыгравшегося кошачьего воображения.

Оператор наноброни вернулся к своему делу, взявшись за правую полку. В ней царил такой же бардак, как и в её сестре-близнеце. В свою очередь пегаска посмотрела в окно, насколько ей позволяла её позиция. Из-за края рамы она могла увидеть лишь простирающуюся вдаль пустыню, освещённую уже серебряным светом луны, в видимом конце которой ближе к горизонту виднелись скопления густых туч. Для неё это было верным сигналом того, что большая часть пути осталась за спиной.

Вдали раскидывалось Море Облаков. И в его недрах, судя по всему, бушевал шторм, то и дело освещая разрядами молнии толщу туч. Из-за непогоды оно полностью заволакивало горизонт, возвышаясь, подобно неприступной стене. Поэтому горы Арис отсюда видно не было. Но Дэринг точно знала, что где-то там она должна быть. Учитывая, что до неё осталось, казалось бы, так немного, и помня все долгие и изнуряющие испытания, что остались позади, она испытывала довольно необычное, немного печальное, но согревающее душу чувство нахождения на эдаком островке спокойствия посреди бури. Как будто в этом доме они были в полной безопасности на ближайшую ночь.

Впрочем, ничто так не воодушевляло пони в пробковом шлеме, как осознание близости своей цели. Даже несмотря на то, что она понятия не имела, что будет делать, когда её достигнет, как убедит гиппогрифов в надвигающейся на весь мир угрозе, если те до сих пор об этом не осведомлены, и каким образом убережёт Жемчужину. Но сейчас это было не так важно.

Облизнув сухие губы, она вдруг к слову тихо прошептала:

– Вот мы уже почти у цели. Если честно, мне всё никак не верится, что нам удалось зайти так далеко…

– Долго ещё до горы Арис? – поинтересовался Номад, продолжая без спешки копаться в полке.

– Нет, не очень. По сути, осталось только перемахнуть через Море Облаков, и мы уже будем на месте.

– Вон то Море Облаков? – уточнил носитель нанокостюма, указав вынутым из полки свёртком старых газет в окно.

– Если ты о тех тучах на горизонте, то – да.

– И насколько оно большое?

– Немаленькое, но уж всяко меньше, чем тот путь, который мы уже прошли. Я даже слышала, что в более лучшую погоду гору Арис можно увидеть с верхних ярусов этого города.

Прервав своё занятие, Номад уставился вдаль через окно. Он как будто желал пронзить взглядом толщу туч и увидеть цель их путешествия. Однако сейчас, когда там сгустилось ненастье, это было невозможно. Догадываясь, что боец попусту тратит время, пегаска хотела, было, ему об этом сказать, как вдруг он подал голос первым:

– Вот, кажись, я только что её видел!

– Как? – озадачилась Ду, взглянув через окно в ту часть горизонта, что была видна с её позиции. – Там же сплошные тучи.

– Молния осветила, – отвечал суперсолдат. – На мгновение там, вдалеке её вспышка проявила одинокую гору уж больно ровной формы, похожей на яйцо.

– Это Арис, – подтвердила искательница приключений. – Легенды гласят, что когда-то это была самая обычная прибрежная скала. Но гиппогрифы облюбовали её, обтесали, придав ей нынешний вид, и обустроили у неё на вершинах себе гнёзда. Они очень гордятся ею, как памятником своей многовековой культуры.

– Значит, цель нашего путешествия – одинокая гора? – риторически повторил землянин, не прекращая пялиться в окно. На его лице вдруг вытянулась едва заметная ухмылка, а спустя несколько секунд тишины он негромко, напевно протянул: – Мы бредем чрез Мглистых Гор хребет… В пещеры, где не брезжит свет…

От его пения Дэринг невольно улыбнулась:

– Ещё одна любимая дедушкина песня?

– Нет… просто вспомнилось, – коротко обозначил Номад. Вернувшись к своему делу, он продолжил прежнюю тему: – Сколько дней может занять перелёт через Море Облаков?

– Думаю, недолго. Если поймаем попутный ветер, то, наверно, доберёмся до горы Арис в течение дня, – сказала поняша. Правда, подумав о предстоящей задаче с иной стороны, она томно вздохнула: – Только бы всё прошло гладко…

– Ну, если в список опасностей, которые таит в себе это Море Облаков, не входят кальмары или железки, то всё остальное мы уж как-нибудь осилим.

– Как знать, – пожала плечами Ду. – Вообще-то, в нашем мире и до железяк с кальмарами нарваться на неприятности было раз плюнуть. Я, конечно, не говорю о жизни простых пони где-нибудь в Ванхувере или Мэйнхэттене – у них обычно никогда ничего необычного не происходит. Но если уж тебя занесёт в дебри куда-нибудь на окраинах Эквестрии или уж тем более за её пределами, то будь готов к чему угодно. Даже одна я чего только ни встречала в своих путешествиях – от дикарей, хотевших принести меня в жертву, до чудовищ из таких древних легенд, что все пони уже давно считают их вымыслом!..

В ответ Номад лишь молча посмотрел на неё многозначительным взглядом. Меж тем он наконец вытащил из полки отвёртку и, сдвинув накопившийся на столе хлам в сторону, принялся при помощи неё вскрывать выложенную им из наплечной сумки руку NS-4. Дэринг же обратила внимание на Каппера, который ни с того, ни с сего сменил позу, что-то невнятно промямлив. Он спал без задних лап, словно его никак не волновало, что в его доме находятся посторонние существа, совершенно ему незнакомые. Пожалуй, для этого города он был настоящим феноменом.

Далее малиновые глаза пегаски уткнулись в то, как её напарник работал над трансформацией руки в пулемёт. В её голове всплывали воспоминания обо всех тех приключениях, что она переживала ранее, о диких племенах Теноктитлана, адептах культа Тротийских всадников, Кабаллероне и, наконец, об Ауизотле. Всё же, какими бы они ни были опасными, поняшу всегда тянуло снова и снова возвращаться в древние храмы, заброшенные города и дремучие джунгли ради каких-либо артефактов, чего бы это ей ни стоило. Но нынешний поход… будь на то её воля, она бы предпочла в нём вообще никогда не участвовать.

– Хотя ты прав, такого безумия, как то, что принесли с собой эти уроды, в нашем мире никогда раньше не было, – согласилась она наконец. Её партнёр в свою очередь снял корпус с предплечья стальной руки, а затем снова полез в полку. Очевидно, одной лишь отвёртки ему было недостаточно. Пегаска же выглянула в окно, подняв глаза к ночному небу. – С ума сойти! Эти твари жрут космос, и их ничто не в силах остановить? Как такое возможно? Даже не верится, что в то время, как я и многие другие пони рождались, росли, искали своё место в жизни и радовались каждому дню, где-то там Вселенная без конца рушилась! И теперь… они добрались до нас? Это просто какое-то…

– Хо-хо! – с задором огласил вдруг Номад, перебив напряжённые рассуждения напарницы. После очередной партии хлама из стола он вытащил какую-то малую кипу бумаг. – Ты только полюбуйся, Дэринг!

Он сменил тему столь резко, будто и не слушал излияния пегаски. Посмотрев на него немного косо, она увидела, с каким интересом он перетасовывает эти бумаги, знакомясь с ними поочерёдно. И её тоже охватило любопытство.

– Что там такое?

– Наш обдолбатый котик, похоже, по уши влюблён, – ответил суперсолдат к удивлению своей напарницы, а затем, продемонстрировав ей очередной лист бумаги, добавил: – Причём самое интересное, что совсем не в кошечку.

Взглянув на бумагу, Дэринг изумилась пуще прежнего. На ней карандашом были выведены сразу три рисунка, расположенных в разных её концах. Первый являл собой весьма детальный портрет невероятно красивой единорожки с большими выразительными глазами и пышными ресницами, с идеальными чертами лица, выражавшими чувственность и нежность, и с роскошной блистающей гривой, изящной дугой уложенной на бок в сторону смотрящего и скрученной на конце в завитушку. Впрочем, те локоны, что спускались вниз по изысканной шее, ниспадали в другую сторону и тоже точно так же завивались. Её тонкий рог походил на произведение искусства, выточенное божественными мастерами скульптуры. Иначе говоря, она была подлинным совершенством!

Второй рисунок изображал эту же единорожку сидящей на лавочке на краю королевской площади Кантерлота бок о бок с тем самым котом, что ныне спал в другом конце помещения, раздавленный страхом от известия о приближении конца света и наркотическим угаром. Вокруг них раскидывался самый красивый и величественный город Эквестрии, а впереди простиралось полотно чарующе прекрасного ночного неба. Но двое не обращали на это великолепие никакого внимания, смотря лишь друг другу в глаза, не переставая. В их взглядах не читалось ничего, кроме мыслей о них обоих и об их сердцах, сплетённых меж собой узами страсти, романтики и самых сильных чувств. Как будто они любят друг друга больше жизни…

На третьем же рисунке двое влюблённых – единорожка и кот – слились в самом страстном и безудержном поцелуе, каким только можно выразить и исполнить пламенные порывы, а с небес на них тихо взирали всё те же звёзды, радуясь вместе с ними их невиданному обоюдному счастью. О, они целовались просто с бешеной ненасытностью, как умирающие от жажды, испивая самый изысканный и сладостно утоляющий нектар, коим, впрочем, никогда невозможно насытиться! Их уста навечно застыли во взаимной ласке. И тот, кто их нарисовал, явно желал более всего на свете, чтобы этот беспрестанный рай постиг его наяву!

При виде этих зарисовок Ду заметно смутилась. Даже без того, что на одной из них на крупе этой единорожки красовались три гранённых бриллианта, она не могла её не узнать.

– Рарити?

Реакция подруги несколько озадачила Номада. Он вернул к себе кипу бумаг и перелистнул её на предыдущую. На ней эта самая единорожка была нарисована в полный рост со всем скрупулёзным вниманием к деталям и почти идеальной передачей грации и совершенства её прекрасной внешности, насколько это было в принципе под силу карандашу и орудовавшему им мастеру. Надо было отдать этому коту должное – рисовал он действительно превосходно! Прямо под портретом аккуратными буквами было выведено имя предмета влюблённости художника. Как и сказала пегаска, её звали Рарити, а ниже было приписано: «Моя Прелесть! Любовь моя! Чаровница моего сердца!».

Мельком оглянувшись назад, носитель нанокостюма застал Каппера во всё том же состоянии, далёком от романтики. Он снова посмотрел на рисунок, а затем поднял глаза на напарницу.

– Ты что, знаешь её?

– Ещё бы я её не знала, – отвечала Ду. – Рарити – одна из лучших подруг Принцессы Твайлайт. Похоже, этот самый Каппер всё-таки встречал их, когда они побывали в этом городе.

– Втюрился в подругу принцессы? Да уж, наш котик – не промах! – иронично ухмыльнулся Номад, а положив бумаги обратно в стол, со вздохом добавил: – Что ж, как говорится, мир тесен!..

20.3. Чудовище в подвале

– Перекрыть тоннели? Но для чего?

Удивление Торакса было вполне закономерным. В последние дни ему на голову и без того сваливались самые нежданные новости одна хуже другой. Однако в этот раз Старлайт была уверена, что то, о чём она его попросила, поможет избежать усугубления проблем Улья.

– Солдаты ЛЕГИОН’а опасаются, что в скором времени внизу могут завестись мутанты, вроде тех, которых мы повстречали в лесной деревушке, – убеждала нежно-сиреневая единорожка. – Если это произойдёт, то ничто не помешает им пробраться в Улей и причинить чейнджлингам вред. Сейчас мы никак не можем этого допустить. Поэтому я считаю, что мы должны заранее отрезать им любые пути сюда. Но король здесь ты, Торакс, и решение только за тобой.

Несмотря на то, сколь это было важно по мнению главы посольства, она всё же излагала своё предложение как настоятельный совет, а не копытоводство к действию. Она понимала, что сейчас Торакс нуждается в уверенности в себе больше, чем когда-либо. Поэтому своими словами она лишний раз подчёркивала его лидерский статус среди собственного народа, а значит, и способность о нём позаботиться…

Беседуя о насущных вопросах, король и глава посольства сидели за одним из столов обеденного зала чейнджлингов. Помимо них здесь наблюдались и прочие жители Улья, хотя время ужина ещё не наступило, несмотря на то, что солнце недавно зашло. Поэтому местных тут было не так уж и много, и все они размещались за столиками поодаль.

Ещё вчера Старлайт пыталась добиться от Торакса своеобразной аудиенции с целью обсуждения тех предложений, которые ей тогдашним утром изложили три киборга, стоявшие на страже у восточных ворот. Конечно, немалая часть тех мер, что они порекомендовали, показалась ей излишней, но кое с чем она не могла не согласиться. И прежде всего с тем, что по тоннелям, которые пролегают под Цитаделью чейнджлингов и тянутся в разные стороны, наверно, во весь простор их страны, сюда могут проникнуть те, с кем лучше вообще никогда не встречаться.

Тем не менее, весь вчерашний день, как и минувшее утро, король был плотно занят делами своих подданных, собирал отряды ополчения и, как его этому учил ныне покойный брат, распределял их по местам несения дозорной службы, проводил форумы чувств, дабы уделить внимание нуждам жителей Улья, а также старался помочь хотя бы утешением тем чейнджлингам, чьи родные и близкие жили в той злосчастной лесной деревушке. Но теперь, когда у него выдалась свободная минутка, он пригласил Глиммер на чашку травяного чая. И беседа наконец состоялась.

Обеденный зал Улья был похож на все таковые в самых разных кафе, в которых фиолетовогривой единорожке доводилось побывать. Разве что размерами он был не меньше, чем у любого церемониального зала в кантерлотском королевском дворце, дабы здесь могли устраивать совместные трапезы сразу все оборотни, какие только проживали в этом месте. Из-за этого тут нередко было до жути шумно. Но сейчас, когда вокруг наблюдалось не более двух десятков местных жителей, не считая поваров, хлопотавших над ужином на видневшейся в самом конце кухне, обеденный зал вполне был уютен для разговора с глазу на глаз…

– Я понимаю, – кивнул Торакс. Правда, в следующий миг он неуверенно отвёл взгляд в сторону. – Просто тут есть одна маленькая загвоздка…

– Какая?

– Дело в том, что в тоннелях под Ульем растут съедобные светящиеся грибы. Некоторые из нас часто спускаются вниз для их добычи. Кое-что мы, конечно, выращиваем в рассадах здесь – на поверхности, – но в основном достаём их в подземельях.

– Но сейчас это может быть опасно, – возразила глава посольства. – Я же говорю, если киборги окажутся правы, и в подземелья смогут пробраться те чудовища, то боязно будет даже просто оставить нижние проходы открытыми, а если чейнджлинги продолжат спускаться туда сами… это ведь всё равно что совать голову в пасть голодной мантикоры! Неужели эти грибы для вас так важны?

– Вообще-то, важны, и даже очень, – пожал плечами король. – Сейчас зима, и кроме них, листьев салата и зимней вишни нам нечем прокормиться. Да, у нас всегда есть летние запасы, но обычно мы бережём их для пиров и больших совместных трапез. Я спрошу у чейнджлингов, отвечающих за наши кладовые, насколько мы можем позволить себе отказаться от сбора грибов, не говоря уж о вишне, которая тоже растёт за пределами Улья. Но без них хотя бы от пиров, я боюсь, нам придётся отказаться.

– Наверно, сейчас это более чем оправданная жертва, – закивала Старлайт. И хотя ей казалось, что в нынешнем состоянии чейнджлинги едва ли смогут от души веселиться на таких пирах, которые прежде они устраивали регулярно, всё же она понимала, что в столь напряжённом положении им необходимо то, что помогло бы им хоть немного отвлечься. Отхлебнув чаю, она чуть задумалась, после чего продолжила: – Ну, не знаю… если для вас эти грибы так важны, то можно поговорить об этом с киборгами. Может быть, этого будет достаточно, если они, например, построят какие-нибудь ворота на каждом из проходов в подземелья, через которые чейнджлинги смогут туда спускаться и заниматься добычей под надёжной охраной?

– Думаю, это хороший план. Мне бы не хотелось, чтобы всю оставшуюся зиму чейнджлингам пришлось недоедать, но и подвергать риску жизни добытчиков я тоже нисколько не желаю. Если ваши стальные друзья согласятся позаботиться о них, то это будет лучше всего.

– Я уверена, они смогут, – подтвердила нежно-сиреневая единорожка. Мягко обхватывая тёплую чашку копытцами, она уставилась на вздымающийся от неё пар и призадумалась, а несколькими секундами позже заговорила вновь: – Хм, странно, что когда-то я и все пони опасались их, а теперь мне очевидно то, что без них мы едва ли справимся с теми проблемами, что нависли над Ульем и всем нашим миром. Во время нашего первого знакомства мы были настолько напряжены и напуганы, что ожидали угрозы от всего незнакомого. Но сейчас… я готова положиться на них.

– Ну, когда-то вы и нас опасались, – с мягкой улыбкой заметил Торакс. – В этом мире всё меняется, верно?

– Верно, – взаимно улыбнулась Старлайт. Безусловно, если кто и мог знать всё об изменчивости мира, то именно чейнджлинг, притом первым поменявший свою природу.

Её взгляд снова опустился на чашку чая. Да, она была готова довериться им, но её не прекращал занимать вопрос призыва гвардейцев для охраны Улья. Но не успела она вновь об этом задуматься, как уже её разум сам собой отключился и пустился в свободное плаванье, не обременяя себя какими-либо конкретными мыслями. Из этого ступора её вдруг вывел голос царственного друга:

– Старлайт?

Она вопросительно подняла на него глаза так, будто не поняла, в чём дело, и только лишь бросила:

– Что?

– Ты выглядишь очень вымотанной, – заметил предводитель чейнджлингов. – С тобой всё в порядке?

Взгляд синих глаз главы посольства в очередной раз потупился. Из её уст вырвался усталый выдох.

– Я не сплю уже третью ночь, – призналась она. – Эх, на нас столько всего свалилось, стоило только нам появиться у вас!

– Я надеюсь, ты не винишь в этом себя?

– Не знаю, – вздохнула глава посольства, отведя взгляд в сторону. – Это и не важно. Главное, что все чейнджлинги напуганы, некоторые из них потеряли родных и близких, а по вашим землям теперь бродят опасные чудовища. Ещё и Спайку что-то нездоровится…

– Как он?

– Избегает всех и каждого, боится, что нечаянно что-нибудь спалит, поэтому почти не выходит из уборной, – перечислила Глиммер. – Хотя я прочла, что с ним всё будет в порядке. Он просто переживает переходный возраст, и это нормально. Думаю, скоро он пойдёт на поправку. Но вот безопасность Улья… я боюсь, что не смогу спокойно спать, пока Принцесса Селестия не вышлет сюда ещё гвардейцев, чтобы они помогли киборгам нас защищать, а те не закончат строить оборону Улья. Правда, меня беспокоит и то, что этим пони придётся рисковать жизнями ради нас. Ох, всё это похоже на какой-то безумный ночной кошмар!..

Уместив копытца перед собой на столе, Старлайт измученно опустила на них голову в непреодолимом желании забыться и отстраниться от этих гнетущих мыслей. И вправду, всё это напоминало ей те судорожные сновидения, которые терзали её во время задания по решению проблемы дружбы между царственными сёстрами-аликорнами. Это была та задача, которую она не могла не решать, но только лишь всё усугубляла, стараясь в ней разобраться. И так, и эдак было плохо. Здесь всё казалось точно таким же.

С другой стороны, она догадывалась, что все способы решения тех проблем, что навалились на Улей, видятся ей в мрачном свете во много потому, что с самых похорон Фаринкса сон ещё ни разу не смывал с неё налет тех ужасных впечатлений. Она понимала, что ей будет лучше, если она поспит, но у неё ничего из этого не выходило. Впрочем…

– Я тоже плохо сплю, – поделился вдруг Торакс. Не поднимая головы, Старли переместила её на копытах так, чтобы взглянуть на друга. – Мне всё не дают покоя мысли о Фаринксе. Бывает, я просыпаюсь посреди ночи, вспоминая, что его больше нет с нами, и… потом часами не могу заснуть.

На глазах короля блеснула влага. Хотя единорожка знала, что он уже давно выплакал все слёзы, как и она сама. Его слова отдались взаимным горем у неё в сердце.

– Понимаю, – сочувственно проронила Старлайт. Ещё несколько секунд вялых раздумий, и память о Фаринксе вызвала у неё перемену настроя. Она подняла голову с копыт и заговорила так уверенно, как только смогла: – Что ж, он хотел, чтобы мы позаботились об Улье. Надо не допустить, чтобы то, что случилось с ним, произошло с кем-то ещё. Я поговорю с киборгами насчёт ворот, а ты попроси добытчиков пока что не спускаться в тоннели. Как скоро они должны отправиться за грибами в следующий раз?

– Обычно они ходят туда раз в неделю, – ответил светло-зелёный оборотень, задумчиво приложив копыто к подбородку. – И, кажется, следующий раз должен быть сегодня…

Едва Старлайт успела открыть рот, чтобы попросить его заняться этим вопросом как можно скорее, пока добытчики не подвергли свои жизни возможному риску, как вдруг из дальнего конца обеденного зала донеслись чьи-то встревоженные вопли:

– Король Торакс! Король Торакс!

Сидящие за столом единорожка и чейнджлинг тотчас же напряглись, а их взгляды метнулись к источнику возгласов. На входе в зал появилась группа местных жителей. И первые трое из них, шедшие впереди прочих, быстро выискали глазами своего лидера и тотчас же ринулись к нему рысью. Вслед за ними двигались ещё столько же не так спешно. Однако всё внимание главы посольства обратилось на первых. В её сердце невольно поселялось дурное предчувствие.

– В чём дело? – обеспокоился король, вмиг поднявшись с каменного сиденья, покрытого мягким слоем мха. Представ перед ним, тройка перевёртышей начала докладывать наперебой:

– Группа добытчиков грибов, что сегодня спускалась в тоннели…

– С ними случилось что-то ужасное!

– Похоже, на них что-то напало!

– Напало? – встревоженно повторил Торакс. Тотчас же Старлайт почувствовала, как её пульс участился, отчего ей сделалось не по себе. Но, невзирая на это, она тоже встала со своего сиденья и, подойдя ближе к трём чейнджлингам, сразу осведомилась:

– Постойте, но откуда вы об этом узнали?

– Один из добытчиков вернулся, – пояснил один из них, как уже все трое расступились, пустив вперёд тех, кто их нагоняли.

На глаза королю и главе посольства показались два перевёртыша, которые вели под копыта своего сородича в шахтёрской каске, едва волочившего ноги. Всё его тело пронзала мелкая дрожь, а в глазах читался ужас. При виде него внутри фиолетовогривой единорожки всё сжалось. Ей стало предельно ясно, что они опоздали.

С сочувствием взглянув на сородича, одна из перевёртышей, что привели его сюда, к слову сообщила:

– Он чем-то очень сильно напуган.

Обеспокоенно переглянувшись с царственным другом, Глиммер спешно шагнула навстречу добытчику и постаралась что-нибудь узнать:

– Скажи, что с вами произошло? Кто на вас напал?

– М-многон-ножка, – дрожащим голосом отозвался чейнджлинг, едва фокусируя взгляд широко распахнутых глаз на эквестрийке. – Эт-то была огромная м-многоножка! Она н-напала на нас! С одним из нас случилось н-несчастье, а другие… я… я н-не знаю, где они т-теперь!

Ошарашенная его сумбурным рассказом, Старлайт перевела взгляд на Торакса и застала его в не меньшей оторопи. Она ожидала услышать всё, кроме чего-то подобного.

– Многоножка? – повторила она, вскинув бровь. – В тоннелях под Ульем водятся огромные многоножки?

– Многоножки – да, но чтобы огромные – я таких ни разу не видел, – озадаченно ответил король. Впрочем, его собеседнице сразу всё стало ясно, как только она перебрала в голове все варианты.

– Должно быть, это из-за зелёного кристалла, – заключила пони, отнюдь не забыв, как этот жуткий минерал преобразил жителей той лесной деревушки и некоторую местную фауну. Обратив внимание на тех, кто привели сюда добытчика, она спросила снова: – Сколько чейнджлингов сегодня спустилось в подземелья?

– Их было пятеро, – доложил один из местных. Остальные меж тем старались успокоить всё так же трясущегося в страхе сородича.

От услышанного взгляды короля и главы дипмиссии в мгновение ока приковались друг к другу вновь. Они оба прекрасно понимали, что это означает.

– Остальные наверняка ещё живы, – почти шёпотом произнёс Торакс с довольно противоречивой и трепетной надеждой. Не имея чёткого плана, Старлайт тем не менее сходу напряжённо заявила:

– В таком случае, мы просто обязаны попытаться найти их, и как можно скорее!..

Добравшись до последней ступени канатной лестницы, Старлайт ступила с неё на каменистый пол пещеры и огляделась. Несмотря на то, что кругом стояла сплошная тьма, обзор ей освещал фонарь на её шахтёрской каске, которую она специально включила в свой багаж перед отъездом из Понивилля, зная, что в Улье чейнджлингов этот головной убор может ей очень пригодиться. И она не ошиблась, хотя и не подозревала, что причина его применения окажется столь неприятной…

Вокруг Старлайт и Торакса, который спустился сюда быстрее при помощи своих крыльев, а также выстроившейся подле них охраны, простирался внутригорный тоннель изрядной ширины, имевший весьма неправильную форму. Обе его стены тянулись неровной линией, переходя то в выступы, то в углубления. Местами к ним примыкали причудливые каменистые террасы, над которыми часто зияли дыры относительно узких боковых проходов. Более тут не было ничего, кроме разных по величине валунов, покоившихся то тут, то там.

Однообразие этой пещеры, где всё состояло из камней, невольно напоминало Глиммер такой Улей, каким он был при Кризалис, когда она, Трикси, Торакс и Дискорд вызволяли из плена всех своих друзей. На фоне той цели, с которой она и её компаньоны спустились сюда, от этих воспоминаний ей было ещё более жутко здесь находиться. Впрочем, это был не первый тоннель с таким интерьером. Посмотрев наконец наверх, она увидела дыру в потолке, откуда свисала канатная лестница, вытягивавшаяся на десяток метров. Там пещерный проход был в точности таким же… как и те, что располагались ещё выше.

Осмотревшись, нежно-сиреневая единорожка взглянула на короля. Тот так же, как и она, оценивал обстановку.

– Думаю, мы уже за пределами Улья. И довольно глубоко под землёй, – тихо сообщил Торакс. – Под нами должно быть ещё несколько этажей тоннелей. Но добытчики туда никогда не спускаются.

– Надеюсь, и нам не придётся. У меня от этого места мурашки по коже, – не без опасений проговорила Старлайт, чуть вздрогнув. Хотя дело тут было не только во внутреннем напряжении, но и в царившем в пещерах холоде, из-за чего вместе со словами из её рта источался пар.

Об пол звякнули накопытники последнего гвардейца, спускавшегося следом за главой дипмиссии. В то время, как большая их часть последовала вперёд неё, как и все присутствовавшие здесь киборги, несколько служивых пони остались вместе с ней в верхней пещере и не ступали на канатную лестницу, пока этого не сделала она. Теперь же все двадцать бойцов её охраны и примерно столько же стальных солдат были в полном сборе вокруг неё и короля.

Погружённая в свои мысли, Старлайт двинулась в одну из сторон тоннеля, не полагаясь в выборе направления ни на что иное, кроме спонтанных подсказок от интуиции. Всё здесь имело одинаковый вид, а пропавшие добытчики могли быть где угодно. Стало быть, выбора как такового и не было вовсе.

Стоило только главе посольства сдвинуться с места, как уже лейтенант Мисти Флай, возглавлявшая её охранение, отдала приказ следовать вместе с ней в защитном порядке. Все двадцать пеших гвардейцев выстроились вокруг двух защищаемых персон, около десяти образовали широкий круг, а прочие сбились в кучки за его пределами спереди, сзади и по бокам. Их порядок разбавляли киборги, выстроившиеся немного шире и, казалось, стремившиеся в случае чего прикрыть служивых пони своими телами. Сверху же над их головами парили три Вондерболта, включая их командира.

Зашагав рядом с подругой, Торакс заметно поник от её слов. Наконец из его уст вырвался вздох:

– Нам бы вообще не пришлось спускаться в эти подземелья, если бы не моя вчерашняя нерадивость, – признался он. Переглянувшись с ним краем глаза, дабы не слепить его фонарём, нежно-сиреневая единорожка заметила у него на лице искреннее сожаление, которым он терзал себя в течение всего спуска в эти пещеры. – Не надо было откладывать наш разговор. Если бы ты рассказала мне о возможной угрозе из пещер сразу, то добытчики не пошли бы сегодня за грибами, и ничего бы не случилось. Это всё моя вина.

– Но ты был занят проблемами подданных, – возразила фиолетовогривая пони. – После всего, что случилось, все чейнджлинги очень встревожены. Кто смог бы вселить им надежду на то, что всё образуется, лучше, чем их король? Да, если сравнивать это с пропажей добытчиков, то форум чувств мог бы немного подождать, но… откуда тебе было знать?

– Конечно, я и не подозревал, что такое могло произойти. Но всё же, пусть королевские обязанности буквально разрывают меня на части, я должен уделять внимание им всем, – молвил король, а затем, взглянув на спутницу, уверенно добавил: – Поэтому, как только мы вернёмся, я объявлю перед всеми чейнджлингами, что назначаю тебя моей доверенной советницей, чтобы отныне ты могла самостоятельно принимать решения для обеспечения безопасности Улья от моего имени.

Его решение несколько смутило Старлайт. Потупив взор и осветив фонариком свои передние ноги, она нерешительно произнесла:

– Ты уверен, что я справлюсь с такой ответственностью?

– Я не знаю, потому что даже понятия не имею, что нас ждёт впереди. Но я не сомневаюсь, что если кто с этим и справится, то только ты.

– Спасибо за доверие, Торакс, – слабо улыбнулась она. Его слова окрыляли её, но не позволяли забывать, что ответственность может оказаться выше её сил… как это было недавно. – Очень надеюсь, что мне удастся его оправдать.

– Я знаю, что удастся, – молвил король. – По крайней мере, я и вправду не доверяю никому настолько, как тебе, Трикси и Спайку. Особенно с тех пор, как умер Фаринкс. Кроме, как на вас, мне больше не на кого положиться. Так что… спасибо вам, что вы к нам прибыли. Я не представляю, что бы со всеми нами было без вас.

Вновь краем глаза переглянувшись с ним, Старлайт даже не знала, какую ей следует выказать реакцию на его слова. С одной стороны, она не прекращала корить себя за то, что случилось с Фаринксом и прочими. Но с другой, над Ульем чейнджлингов, как оказалось, уже какое-то время нависала страшнейшая угроза. И теперь, когда она проявила своё чудовищное лицо, было как нельзя кстати то, что пони, перевёртыши и киборги могут противостоять ей вместе – бок о бок. И глава дипмиссии чувствовала, что это её долг – сделать всё, чтобы их совместные усилия были предельно эффективны.

Вместе с тем на фоне собственного чувства вины нежно-сиреневой единорожке становилось чуточку легче от того, что светло-зелёный чейнджлинг старался её утешить, как и она его только что. Поэтому на её личике вновь промелькнула благодарная улыбка. Именно взаимная поддержка и помощь друг другу могли дать им возможность устоять перед лицом текущей угрозы. В эту тему ей как раз вспомнились те наставления, которыми Твайлайт провожала её в дорогу…

Впрочем, не успела Глиммер что-либо сказать в ответ на слова предводителя перевёртышей, как уже её внимание приковалось к стенам. Она замечала, что те стали заметно шире, чем прежде. Причём их расширение продолжалось, что было отчётливо видно в свете не только её собственного фонаря, но и тех, что крепились на плечах гвардейских экзоскелетов.

– Кажется, пещера стала шире, – заметила она вслух после недолгой тишины. И как только она устремила взор дальше вдоль левой стены, король пояснил то, что стало ей очевидно и без того:

– Это один из пещерных залов. Здесь сходится множество тоннелей. Обычно в таких местах подземные грибы и растут, – сказал он, после чего почти сразу указал в сторону: – Вот!

Посмотрев направо, Старлайт увидела, как между несколькими валунами в ширь раскинулась целая россыпь небольших грибов зеленоватого цвета, отражавших свет направленных на них фонарей так, будто они состоят из фосфора. Из-за этого они интуитивно казались ядовитыми или, по крайней мере, не вполне естественными. Хотя после минувшей совместной трапезы единорожка знала, что это не так.

– Вы слышали Его Величество? – огласила вдруг Мисти Флай. – Смотреть в оба, бойцы! О любом замеченном объекте немедленно докладывать!

Гвардейцы приняли команду, став вертеть головами по сторонам вдвое более оживлённо, выискивая среди тьмы что-либо подозрительное. Точно так же, как и они, изучать нутро пещерного зала продолжала и Старлайт. Правда, после того, как её глаза скользнули по обеим стенам, тянувшимся справа и слева, их взор снова пал на грибы. Их скопления так и встречались то тут, то там, в особенности между валунами, покрытыми мхом, и все они росли из небольших участков почвы, больше походивших на слои грязи.

В какой-то момент единорожка подметила:

– Эти грибы на вид все целые. Не похоже, чтобы их кто-то собирал.

– Они ещё недозревшие, – объяснил Торакс. – Обычно мы собираем их, когда они немного крупнее.

– Значит, искать добытчиков здесь смысла нет? – задумчиво заключила глава посольства, после чего, ещё раз оглядевшись, обратилась к командиру своей охраны: – Лейтенант, вам что-нибудь видно сверху?

– Никак нет, мэм. Ничего, кроме камней и темноты, – ответила Мисти Флай.

Что ж, если ничего необычного не было видно даже с шестиметровой высоты, с которой лейтенант Флай и двое её компаньонов вели наблюдение, стало быть, в этой пещере едва ли кто-то недавно был. И это касалось как добытчиков, так и того, что их рассеяло. В который раз задумавшись над тем, что здесь могло произойти в течение последнего часа, нежно-сиреневая единорожка ни с того, ни с сего заговорила:

– Интересно, что же всё-таки случилось с теми добытчиками? Какие чудовища могли поселиться в этих подземельях? Неужели зелёный кристалл уже…

– На три часа, что-то вижу! – объявила вдруг одна из гвардейских кобылок, прервав едва начавшиеся рассуждения главы дипмиссии.

Взгляды всех тотчас же метнулись вправо. Копыто служивой пони, облачённое в сегменты экзоскелета, указывало на группу валунов, а свет наплечного фонаря падал на то, что покоилось между ними. Это был чейнджлинг цвета морской волны. И его тело было бездыханным. Под ним образовалась небольшая лужица крови.

От увиденного Старлайт невольно перехватило дыхание. Но как только Торакс направился к мертвецу, она пересилила мимолётный ступор и последовала за ним, а вместе с ней и вся охрана. Все они пересекли ширь пещерного зала и предстали перед валунами, ставшими надгробиями для этого несчастного добытчика, и осмотрели его тело внимательнее, несмотря на то, что это было зрелище отнюдь не из приятных. Из рёбер перевёртыша чуть позади плеча торчало несколько ледышек, вроде сосулек, которые чуть ли не пригвоздили его к каменистой почве.

Чувствуя себя несколько запутавшейся, Глиммер нервно сглотнула и сдавленно проронила:

– О, кошмар… что с ним произошло?

– Его убили сосульки? – неприятно изумился Торакс, после чего поднял взор кверху, и… его изумление усилилось. – Но под потолком совсем нет льда. Я не понимаю, как это могло случиться?

– Учитывая все обстоятельства и характерную форму осколков, вероятность того, что этот чейнджлинг погиб в результате несчастного случая, очевидно исключена, – заявил один из киборгов. Внимание всех присутствующих вмиг обратилось на их братию.

– Но в таком случае, что стало причиной? – напряжённо осведомилась глава посольства. – Что могло убить его этими ледышками?

Прежде чем киборги что-либо ответили, один из гвардейцев воскликнул:

– Вижу какое-то движение!

Фонари всех служивых пони обратились на труп, на котором и вправду что-то зашевелилось. Едва Старлайт приготовила свой рог к возможному бою, как уже напряжение внутри неё, возросшее до небес, начало медленно спадать. На её глазах по голове мертвеца пробежала длинная многоножка – такая, какими она видела их ещё в те годы, когда была жеребёнком. Безобидное насекомое цвета кирпича пробежало мимо рога и устремилось к затылку, дабы сбежать куда-то вниз.

Никакой опасности это существо не несло. Однако, помня, о чём говорил тот добытчик, сумевший отсюда спастись, фиолетовогривая кобылка окончательно перестала понимать смысл происходящего.

– Многоножка? – в растерянности произнесла Глиммер. – Тот бедняга говорил о ней?

– Н-но как? – ещё больше озадачился король. – Как она м-могла… всё это?!

– По-моему, это бессмыслица какая-то, – в свою очередь нервно протянула Мисти. Ей тоже явно не нравилось здесь находиться, как, наверно, каждому из бойцов посольской охраны.

Не представляя, что тут происходит, Старлайт оглянулась на стальных бойцов в ожидании, что те хоть что-то прояснят. Однако все они обращали свои зрительные линзы куда-то назад, повернувшись вполоборота. Это несколько насторожило главу посольства. И явно не зря. Её копыта вдруг ощутили, как каменистый пол пещеры под ними мелко задрожал. Всё внутри неё в очередной раз напряглось до предела, пока её сердце не сжалось от раздавшегося вдруг где-то в глубине пещер исполненного ужасом возгласа:

– Помогите!

Этот вскрик, едва разборчивый из-за эха, вызвал у нежно-сиреневой поняши мурашки по всему телу. То, что убило того оборотня, который покоился подле её копыт, стремилось сделать то же самое с одним из его компаньонов. В тот же миг к такому же выводу пришёл и король, о чём сразу заявил:

– Это чейнджлинг!

– Обнаружен противник, – оповестили вдруг киборги громогласным рокотом. Все гвардейцы напряглись и приготовились к любой опасности, а их командир поспешила уточнить:

– Откуда?

– На два часа, – отозвались стальные солдаты, использовав задействованное эквестрийцами обозначение направлений.

Вместе с тем их орудия вытянулись в ту сторону, откуда они ждали появления чего-то, безусловно, опасного. Мелкая дрожь всё усиливалась. И когда она приблизилась к своей кульминации, невыносимо сотрясая души пони и короля перевёртышей, в одном из тоннелей, выходивших в этот зал, показалась некая небольшая фигура.

Это и была та, кто только что звала на помощь – светло-бирюзовый чейнджлинг в шахтёрской каске, как у всех добытчиков. Она очень тяжело дышала, а крылья едва несли её по воздуху. Казалось, что весь последний час ей приходилось беспрестанно убегать от кого-то или же чего-то, не имея никакой возможности передохнуть.

Отчаявшаяся и объятая обречённостью, она невольно сбила ритм обессиленных крыльев и с тонким визгом свалилась на пол, но, едва заметив впереди отряд пони, будто бы ожила и пустилась в рывок навстречу им – точно так же, как и они к ней. И как только они встретились посередине пещерного зала, не успев ничего друг другу сказать, от дрожи, сопровождаемой множественным лязгом, заплясали мелкие камешки, знаменуя появление того, что гналось за этой перепуганной бедняжкой.

Из тьмы одного из многих тоннелей, куда моментально устремились лучи света от гвардейских фонарей, появилось огромное шипастое рыло с одиноким глазом посередине, излучавшим тусклое голубое сияние. Точно такой же создавали и прочие мелкие огоньки, усеивавшие голову монстра. Короткие членистые лапы, выраставшие снизу, двигались энергично, а потому стремительно выволокли из глубины тоннеля длинное тело своего владельца. В пещерный зал выползла до жути огромная биомеханическая многоножка, делившаяся на гибкие сегменты. И то, что она состояла из некого чёрного металла, покрытого светящимися узорами, сходу подсознательно напомнило Старлайт о скринно-цефах.

В одно мгновение в пещерном зале разразилось сущее безумие. Многоножка так и ползла вперёд, пересекая пространство в ширину, а орудия, установленные на вершинах её сегментов, коих из тоннеля вывалилось целых восемь, открыли огонь, и в напрягшихся пони полетели ледяные осколки. Но прежде чем махина начала стрелять, все два десятка киборгов шагнули ей навстречу, стараясь прикрыть эквестрийцев собой, и принялись наносить упреждающий удар, из-за чего голос лейтенанта Флай едва прорвался сквозь грохот их пальбы:

– Стена щитов!

Перед гвардейцами, поспешившими встроиться в шеренгу, образовались силовые щиты, так что осколки льда стали биться об их непроницаемую линию. Хотя в первые доли секунды некоторым вражеским снарядам удалось их опередить, и Старлайт к своему ужасу едва успела заметить, как одна такая ледышка чуть ли не пролетела сквозь локоны её роскошной гривы.

В пещере образовалась бурная перестрелка. Многоножка, чьё тело тянулось на два десятка с лишним метров, уверенно двигалась вперёд, осыпая всех, кого видела, всей огневой мощью своих сегментов, составлявших её хвост. Правда, большая часть запускаемых ею ледяных осколков отныне врезалась в силовую преграду, которой гвардейцы прикрывали себя, защищаемых персон, а также и киборгов, насколько позволяла ширина энергетических щитов. Те в свой черёд вовсю стреляли из-за них по внезапно возникшему противнику, стараясь бить в голову, которая, впрочем, вскоре поспешила скрыться в одном из тоннелей напротив.

Преодолев ширину пещерного зала, многоножка поспешила скрыться вновь, хотя её сегменты продолжали вести огонь, пока не исчезали за скальной породой. Киборги же сконцентрировали удар на хвосте, а секундой позже их усилия поддержали трое Вондерболтов, запустив в чудовищный механизм целую очередь фотонных снарядов, напоминающих ракеты, из систем залпового огня, которые крепились к их передним поножам. Доселе испытывав огневую мощь воздушных экзоскелетов лишь на полигоне, они тем не менее имели представление, как с ними обращаться и в реальном бою. И выпущенные ими снаряды попали точно в цель.

Под совместным натиском киборгов и пегасов вся многоножка как-то необычно содрогнулась, как вдруг два её последних сегмента, изрядно повредившихся, отвалились от тела и раздельно рухнули наземь. Дальнейшие же вслед за этим скрылись в тоннеле. Жуткая тварь покинула это место, убравшись точно так же, как и появившись – внезапно, без всякого предупреждения, как раскаты грома среди ясного неба, – а её разбитые части самоуничтожились, разнеся себя на мелкие кусочки, некоторые из которых ударились об стену щитов. От дрожи земли остались лишь едва уловимые отголоски.

Изрядно опешив от произошедшего, Старли встряхнула головой, дабы сбросить с себя оковы оцепенения, и опустила взор вниз. У её ног, трясясь от ужаса, лежала та самая добытчица, которой чудом удалось улизнуть от многоножки. Теперь ей стало ясно, что так напугало того чейнджлинга, которому хватило удачи и скорости крыльев вернуться в Улей. Но всё же оставалось то, чего она пока ещё не знала. Поэтому она помогла светло-бирюзовому перевёртышу встать на копыта и побеспокоилась:

– Ты цела? С тобой всё в порядке?

Ответом стал лишь судорожный кивок, в то время как в её лиловых глазах не читалось ничего, кроме страха. Вслед за этим Торакс сразу подхватил, будто сняв вопрос с языка главы посольства:

– Что с остальными добытчиками? Они ещё живы?

И снова она не смогла ничего сказать, только лишь помотав головой. Взгляды Старлайт и Торакса вмиг приковались друг к другу с потухшей надеждой. Все остальные были мертвы, как и тот, который покоился здесь под валунами. Это лишь усиливало чувство вины, терзавшее предводителя чейнджлингов. Впрочем, сейчас ему было некогда об этом думать. Недолгую тишину пронзил дикий рёв, леденящий душу и ещё более ужасающий в усилении акустикой пещер. Этот звук нежно-сиреневая единорожка точно ни с чем бы не спутала. Её сердце снова забилось в бешеном ритме, а из уст вырвался призыв:

– Бежим отсюда!

Подгоняя перепуганную добытчицу держаться рядом, глава дипмиссии рванула в обратную сторону, что было мочи. Её лёгкие жадно хватали холодный воздух, душа жаждала поскорее убраться отсюда, а в разуме билась одна-единственная мысль, едва не вызывавшая у неё панику, – пришельцы наконец-то добрались и досюда. Вместе с ней быстрым маршем двигалась вся её охрана, из-за чего в пещере загремел грохот множества копыт и стальных опор. Это была симфония тревоги, что наполняла нутро каждого из находившихся здесь пони наряду с королём чейнджлингов и одной из его подданных.

Пещерный зал пошёл на сужение, Глиммер изо всех сил пыталась скакать как можно скорее, и вскоре, когда пространство плавно перешло в тоннель, она даже сумела различить в мелькании света канатную лестницу, маячившую среди камней примерно в ста ярдах впереди. Но пробежав ещё некоторое расстояние, она вдруг уловила, как сквозь множественный топот прорывается тот самый металлический лязг. И когда на полпути до спасительного выхода из этого Тартара слева из стены вынырнула голова многоножки, она остановилась, как вкопанная.

Массивное продолговатое тело быстро выползало из очередного тоннеля, а его орудия открывали огонь сразу, как только появлялись из-за стены. Старлайт уже, было, зажгла свой рог, чтобы что-то сделать, как уже всё её внимание привлёк Торакс, выбежавший вперёд неё и принявший облик высокого камня, вроде древнего менгира. Внутри единорожки тут же всё подпрыгнуло.

– Торакс, нет! – выпалила она в невиданном испуге за его жизнь.

Вместе с тем она чуть ли не инстинктивно наколдовала широкий магический щит, способный укрыть всех, кто её сопровождали, и подалась на шаг вперёд. Ледяные осколки отныне безрезультатно бились об её магию. По левую от единорожки сторону зажглась вспышка, и на месте менгира снова появился её царственный друг, чуть пошатнувшийся назад. На его груди наблюдался порез до самого плеча – длинный, но неглубокий и тонкий. И это явно благодаря тому, что его тело временно приняло свойства камня. Иначе попавшая в него ледышка наверняка прошила бы его насквозь. От самой этой мимолётной мысли нежно-сиреневой поняше стало неслыханно страшно.

Перед главой посольства появились её гвардейцы и образовали стену щитов по линии её магической преграды. Её же саму будто по голове огрело понимание того, что мгновение назад всё чуть не повторилось. Тот, кого она могла назвать одним из лучших друзей, едва не отдал за неё свою жизнь. От этого в ней взбурлили самые сильные эмоции, готовые прожечь её изнутри. И когда орудия киборгов загрохотали вновь, она рассеяла свою магию и, встав на дыбы, вмиг выплеснула на многоножку все свои чувства, выраженные магией.

Мощный бирюзовый луч, вырвавшийся из её рога, вдарил в хвост инопланетного механизма, изогнувшегося в обратную сторону, и прочертил линию до самого центра его тела. Половина его сегментов была в мгновение ока разнесла в мелкие клочья, а на скалистой стене позади него образовалась глубочайшая борозда. Разбитые части даже не сдетонировали, ибо самоуничтожаться было уже толком нечему, а оставшаяся всего с тремя сегментами многоножка тут же поспешила ретироваться в один из тоннелей, соседних с тем, из которого она выбралась в прошлый раз.

Слегка трясясь от перенапряжения, Глиммер узрела то, что сумел сотворить, и вид разбитого инопланетного хлама вызвал у неё проблеск надежды на то, что им более ничто не помешает отсюда выбраться. Впрочем, как только она перевела взор на отступающую многоножку, у неё буквально челюсть отвисла. Позади этой биомеханической твари последовательно сверкнуло пять вспышек, словно магических, и её хвост снова вытянулся на восемь составляющих, как если бы её никто и кончиком копыта не трогал. Полностью восстановившись, она юркнула в узкий проход, забравшись в него по террасе, чтобы в скором времени вернуться вновь…

– Как оно это сделало? – опешил один из стражей, которые явно разделяли замешательство главы посольства.

В ответ крайне изумлённому пони-солдату не прозвучало ничего, кроме воя где-то позади. Оглянувшись назад, Старлайт вконец обомлела. Из пещерного зала за ними гналась группа цефов с острейшими тесаками.

– Бегите, – бесстрастно велели стальные бойцы, и выстрелы загремели в очередной раз.

– Вы слышали их? Галопом! – продублировала Мисти Флай, заработав крыльями вдвое быстрее прежнего.

Старлайт и Торакс, державшиеся бок о бок, не имели никаких возражений. Они рванули вперёд к лестнице в окружении гвардейцев, не оглядываясь назад на то, как несколько киборгов остались стрелять в нагонявших их кальмаров. В пещере всё наполнилось ужасом бойни и кошмарной сумятицы, как и они сами необходимостью бежать и бежать, пока случайный тесак или ледяной осколок не лишил их жизни. Ещё совсем недавно они и подумать бы не могли, что их разговор за чашкой травяного чая может окончиться таким лютым безумием!

Канатная лестница болталась уже так близко, что до неё оставалось сделать последний рывок. Переполняемая адреналином, Глиммер без труда ускорилась и уже спустя четверть минуты прильнула к тому, что могло их отсюда вытащить. Но, оценив её высоту, она невольно поникла ушками. Пока по ней взберутся все, кто состоят в её охране, в этом тоннеле может произойти что угодно. И даже если первые сумеют беспрепятственно вскарабкаться наверх, то тем, кто останется здесь последними, трудно будет завидовать.

Эти мысли, едва мелькнувшие в её мозгу, прервал очередной вопль, заметно более близкий. Метнув взгляд вправо, она узрела, как из ближнего тоннеля вырвались три сталкера. До жути испуганная, но предельно решительная, она моментально собралась с силами и поразила одного из них волшебным лучом, затем переведя его на второго, пока в третьего впились атаки её стражников. Всего несколько секунд, и тройка кальмаров рухнула наземь обугленными от воздействия магии. Но это было ещё далеко не всё. Вой и рычание заладили раздаваться отовсюду. Они привлекли их внимание.

– В круговую оборону, быстро! – скомандовала лейтенант Флай, и все стражи поспешили исполнить её приказ, наученные мигом образовывать нужный строй в долгих изнурительных тренировках.

Двенадцать гвардейцев выстроились в кольцо вокруг лестницы и образовали силовые щиты, а восемь их товарищей разместились за их спинами, готовые разить своей магией любого противника. Пегасы зависли в воздухе, а вскоре к обороне примкнули и киборги, по ходу отступлении посылавшие очереди в кальмаров, что гнались за ними. Правда, та группа инопланетян, что доселе стремилась их настигнуть, пополнялась собратьями из боковых тоннелей, привлечёнными шумом боя. И теперь их было заметно больше, чем в тот момент, когда Старлайт увидела их впервые.

Положение было довольно отчаянным. Гвардейцы выставили свою оборону, но в ближайшие минуты, если не секунды, на них грозились обрушиться несметные орды цефов, бравшихся незнамо откуда из глубин тоннелей. И посреди этого кошмара нежно-сиреневая единорожка не представляла, что ей делать, как бы ни заставляла свою голову соображать быстрее. Во всех дырах, что зияли в стенах этой пещеры, раз за разом появлялись огненно-красные глаза, и их владельцы стремились обрушиться на круговую оборону, встречая в ответ пули, ракеты, лазерные лучи и сгустки магии. Среди сталкеров пестрили и лазутчики, которые, идя в атаку, выстреливали также пучки плазмы, которые то и дело попадали либо в щиты, либо в броню киборгов.

В поле зрения пришельцев становилось всё больше. Они подобно потокам воды стекались к центру, где висела канатная лестница и стояли те, кто её защищали. Помогая стражам не подпускать их слишком близко, Глиммер судорожно перебирала в голове способы выбраться из этой западни, но её разум всецело заполняло непреодолимое чувство тревоги. Сама судьба как будто бы злорадно внушала ей, что она убьёт всех, кто её окружает. Потом же злодейка оборвёт нить жизни и ей самой, заставив навеки распрощаться со всем, что она знала и чем дорожила. И тут-то она спонтанно вспомнила о Трикси, которая в такой же ситуации в лесной деревушке требовала от неё то, что ныне ей и вправду стоило бы попытаться сделать.

Перестав запускать в кальмаров волшебные лучи, нежно-сиреневая единорожка закрыла глаза и постаралась сосредоточиться, как вдруг почувствовала, как чьи-то облачённые в броню копыта схватили её за подмышки и подняли вверх. Она невольно вздрогнула и обеспокоенно огляделась, поняв наконец, что её удерживают на весу крылья бледно-жёлтой пегаски, которая громко огласила:

– Спасаем главу посольства и короля, живо!

Между тем второй пегас оторвал от земли Торакса, а третья их сослуживица взялась за до смерти напуганную добытчицу. Не теряя ни секунды, Мисти Флай потащила Старлайт на своих крылья туда, где крепилась канатная лестница. И подъём был достаточно быстрым, чтобы цефы успели сообразить, что могли бы атаковать их плазмомётами, а глава посольства – запротестовать против такой избирательности в спасении. Она не считала, что её жизнь важнее тех гвардейцев, что остались прикрывать их отход.

Долетев до дыры в потолке, лейтенант обнаружила верхний тоннель таким же, какой он был, когда их поисково-спасательная группа спускалась из него в то место, где ныне шла бойня. И как только Глиммер встала на свои копыта, её взор тут же обратился вниз на сражающихся. Те всё ещё удерживали свои позиции, однако цефы активно напирали. И в следующий миг один из сталкеров снёс ближайшего к нему киборга с ног, оставив на зрительной линзе очень глубокое рубленное повреждение, после чего врезался в гвардейские щиты, где и был добит. Впрочем, это был плохой прецедент.

– Мы должны помочь им! – выпалила наконец Старлайт, переглянувшись как с тремя Вондерболтами, так и с Тораксом, которого только что тоже поставили на копыта. Но едва она дёрнулась с места, как уже её крепко обхватила за плечи Мисти Флай.

– Не волнуйтесь, мисс Глиммер! Они за себя постоят, их этому учили. Наша главная задача – сохранить вашу жизнь, понимаете?

Посмотрев в её зелёные глаза, нежно-сиреневая единорожка осознавала тот мотив, который движет этой пегаской, но наотрез отказывалась его понимать. И как только копыта лейтенанта разомкнулись, она всё-таки вскинулась:

– Нет, я этого не допущу!

Оттолкнув Мисти в сторону, Старлайт снова посмотрела на сражающихся, чьи позиции уже практически теснились наплывом цефов, и постаралась собрать в копыто все те колоссальные магические силы, которыми она обладала. Её рог зажёгся, глаза зажмурились для большей концентрации, и она начала усиленно колдовать. Она выжимала из себя все соки, стараясь особенно на фоне того, что её сковывало напряжение, а часть силы была выплеснута на многоножку. Но как бы то ни было, когда её магия пошла в ход, она наконец услышала, как выстрелы стихли, а воздух остались наполнять лишь вопли кальмаров. И как только она открыла глаза, ей стал виден результат её стараний.

Все те, кто оборонялись внизу, стояли вокруг неё… включая пару цефов, что оказались слишком близко к обороняющимся и случайно попали под действие её магии. Она мгновенно напряглась, чуть отшатнувшись назад, однако киборги пристрелили инопланетян быстрее, чем те успели что-либо сделать. И теперь все оказались в относительной безопасности. Задействовав весь свой талант и врождённую силу, Глиммер сумела телепортировать целый боевой отряд. Хотя это было настолько непросто, что вслед за напряжением её тело охватила обессиленность, так что она слегка качнулась и едва не рухнула, если бы Торакс не подставил свои копыта.

– Старлайт, ты в порядке? – побеспокоился он.

– Кажется, да, – слегка вяло ответила глава посольства. Переведя дух, она попыталась устоять на своих ногах, а затем окинула взглядом всех, кто её окружали, и осведомилась: – Все пони в порядке?

Поражённые произошедшим, гвардейцы неуверенно давали утвердительный ответ, кивая головами. С чувством невиданного облегчения единорожка вздохнула ещё глубже. Но вместе с её выдохом о себе снова дали знать подозрительно затихшие пришельцы, когда один из сталкеров, ужасающе заревев, высунулся из спуска вниз, хватаясь за скальную породу тесаками. Бедное сердце главы посольства уже в который раз бешено заколотилось, грозясь выскочить из груди. Она и король отшатнулись назад, их мигом прикрыли гвардейцы, в то время как стальные солдаты открыли огонь по цефу.

Тварь была пристрелена и сброшена назад быстрее, чем успела вылезти из дыры на поверхность. Правда, снизу уже доносились вопли других таких же, из-за чего «Избранные Кейна» объявили:

– Необходимо заблокировать спуск.

С этими словами двое киборгов кинулись к ближайшему камню – тяжеленной островерхой глыбе, покоившейся в стороне под стеной, – а остальные стали ждать появления других цефов, выстроившись вокруг дыры. Между ними сходу сообразили встать и пони, опять задействовав свои щиты. Инопланетяне не заставили себя долго ждать, а потому пещеры снова пронзились раскатами выстрелов. Булыжник же был чересчур увесистым, так что его было трудно толкать даже стальным бойцам. Видя их старания, Торакс поспешил помочь им.

Перевоплотившись в огромного медведя, король чейнджлингов тоже навалился на камень вместе с двумя кибер-пехотинцами, и общими усилиями они дотащили его до спуска вниз. Наконец они перевернули его перед самым краем, и прежде чем очередные цефы показались снизу, тяжёлая глыба грохнулась в дыру своим острым концом, закупорив её, подобно пробке. Вой и рычание сразу сделались глухими и оттого тихими. Напряжение стало спадать.

Образовалось странное безмолвие, в котором тяжёлые вздохи вымотанных как морально, так и физически гвардейцев звучали как шум прибоя. Сквозь них едва был слышен стук зубов всё ещё перенапряжённой добытчицы. Безусловно, за этот вечер она натерпелась страху на целую жизнь вперёд.

– О, Селестия! – выкрикнула вдруг Старлайт, не выдержав тишины. Она тоже была взмыленной, а в голове у неё царила такая сумятица, какой не было ещё никогда. – Тот чейнджлинг говорил об этой многоножке?! Откуда она здесь? И как? Как, во имя всей Эквестрии, она так быстро отрастила себе хвост?!

– Меня больше волнует, откуда здесь пришельцы в принципе, – напряжённо протянула Мисти Флай. Все пони обменялись между собой крайне ошарашенными взглядами, но уже спустя секунду обратили их на киборгов.

– Как оказалось, под многоножкой имелся в виду так называемый Механоид, – молвили они. – Это биомеханическая бронетехника из арсенала скриннов, способная запрашивать для себя дополнительные сегменты с установленным на них различным вооружением. В таком случае конструкция пополняется за счёт телепортации новых частей из ближайших производственных структур. Это означает, что где-то вблизи данной локации под землёй находится, как минимум, один Берсеркер.

– Берсеркер? – ошарашилась Глиммер. Вслед за ней гвардейцы принялись судорожно перешёптываться между собой, а Торакс в свою очередь уточнил:

– Это те летающие крепости, о которых ты рассказывала?

– Так точно, Король Торакс, речь идёт о самореплицирующихся летательных аппаратах скринно-цефов, – ответили машины вместо единорожки. – Наличие одного из таковых вблизи Улья объясняет также существенную численность боевых единиц типа «сталкер» и «лазутчик», с которыми мы только что встретились.

– Но как они все здесь оказались? – потребовала ответа Мисти.

– Информация по данному вопросу отсутствует. По крайней мере, за всё время действия наших систем слежения в данной локации мы не регистрировали ни единого признака присутствия скринно-цефов. Таким образом, их появление в местных подземельях представляется для нас необъяснимым. Однако имели место случаи, когда нашим системам слежения не удавалось, например, зафиксировать всплеск энергии от их межпространственных перемещений. Вполне вероятно, что речь идёт о подобной ситуации.

В пещере снова воцарилась напряжённая, давящая на нервы тишина. Только этого-то и не хватало, чтобы помимо зелёного кристалла в Королевстве чейнджлингов завелись ещё и пришельцы. Наконец безмолвие прервал один из гвардейцев, резонно заметив:

– Но тогда в скором времени они могут проникнуть и в сам Улей! Что им стоит пробраться туда так же, как мы попали сюда к ним?

– Ох, это Дискорд знает что такое! – устало протянула другая гвардейская кобылка, от переутомления решив распустить красный галстук и повесить его на взмокшей шее, как простое полотенце.

Киборги ничего не ответили на замечание жеребца-стража, решив, должно быть, что его слова были риторическими. Поэтому Старлайт подхватила тему, зная, сколь это важно:

– Действительно, весь Улей теперь в большой опасности. Как мы будем его защищать, если пришельцев в пещерах так много?

– Предлагается перекрыть все существующие спуски в подземелье ударопрочными воротами и выставить на них вооружённое охранение. Учитывая, что теперь боевые единицы скринно-цефов могут появиться отовсюду, в Улье следует ввести строжайший распорядок, чтобы его жители как можно меньше подвергали свои жизни опасности. В особенности это касается запрета выходить наружу. Возведение блокпостов на спусках в подземелье мы можем начать уже сегодня. Нам требуется только твоё разрешение, Старлайт Глиммер.

И снова то же самое предложение. Но теперь, воочию убедившись, что самый жуткий кошмар Эквестрии за всю её историю неожиданно пожаловал и в земли перевёртышей, Старлайт уже не считала эти меры излишними, как вчера утром. Она понимала, что раз уж отныне ничто не будет, как прежде, к этому надо как-то суметь приспособиться.

– Думаю, так мы и поступим, – согласилась она, тяжело выдохнув. Далее она опустила взгляд на добытчицу, которая сидела на крупе рядом с ней, уткнувшись застывшими от стресса глазами в одну точку, а потом подняла его на короля и ошалело проговорила: – Давай я попробую ускорить рост вашей грибной рассады при помощи магии, хорошо?..

20.4. Копьё

– То есть, вы обнаружили под Хоуп Холлоу зарытый в толще земли Берсеркер, которому тысяча лет, и из-за него всё вокруг потеряло цвета? – повторила Темпест, находя услышанный доклад до невозможного странным и даже глупым. ЛЕГИОН же только и подтвердил:

– Именно, командующая Темпест.

– Но откуда эта штуковина могла тут взяться в древние времена? Как такое вообще возможно?

– В том и дело, что это невозможно – по тем причинам, что я указал выше. Боюсь, наличие данного экземпляра в этом месте и при таких обстоятельствах представляется для меня настолько же странным и необъяснимым, как для вас. У них не могло быть такой технологии даже сто лет назад, не говоря о целой тысяче.

Выслушав его ответ – вполне чёткий и однозначный, – пони переглянулись меж собой с безмолвным недоумением. Тайна этого зарытого Берсеркера, что был случайно обнаружен ими вчера поздним вечером, не прекращала вгонять их в глубочайший ступор. Особенно запутавшейся себя чувствовала Твайлайт, так как точно знала, что нигде в старинных летописях или хрониках не отмечался какой-либо контакт с чем-то неопознанным. Эта летающая крепость покоилась в недрах веками, но о ней никто из пони даже не подозревал…

Стоя перед голографическим монитором ЛЕГИОН’а, что был установлен подле фонтана, Твайлайт слушала его доклад вместе с Темпест, будучи в компании своих подруг – Рарити и Флаттершай. В свою очередь Эпплджек не переставала копытоводить работой по рытью окопов, за которую взялась ещё вчера и прервала её только на короткий сон, а потому не присутствовала при этом разговоре. Кроме того, рядом с командующей примостился Груббер, в стороне от них расположились Санни Скайз и Петуния Петалс, а позади всех, не отходя от принцессы ни на шаг, выстроились две децимы воздушных комитатов, возглавляемые Вайпер Трейл и Скай Стингером.

В Хоуп Холлоу уже царили новые сумерки, позади которых остался целый день, прошедший для Твай и двух её подруг в судорожных раздумьях о том, что за странная и жуткая ерунда тут происходит, а для солдат и местных жителей, коих Эпплджек и Торк Ренч организовали в рабочую бригаду, – в трудах по возведению защиты вокруг городка. Но теперь, когда Темпест разобралась с основными своими обязанностями, что окружали её со всех сторон, наступило время во всём разобраться. Однако никакой ясности в загадку, которую являл собой тот Берсеркер, не смог внести даже ИИ NOD.

Вдумавшись во всё, что изложил голографический лик, мэр Скайз обратил внимание на главное, что его волновало, и прервал повисшую тишину:

– Постойте… вы сказали, что наш городок потерял цвета из-за этой штуки, верно? Но я хорошо помню, что это случилось на нашем последнем Радужном Фестивале. Я напортачил с генератором радуги, и всё пошло наперекосяк. У всех пони пропали надежды на лучшее, и… всё это из-за меня!

С этими словами мэр поник головой. Но в следующий миг его бледно-пурпурная спутница с искренним сочувствием коснулась его плеча, отчего он мгновенно выпрямился и, казалось, слегка смутился, и сказала то, что всегда думала:

– Наверно, ты слишком строг к себе, Санни.

– Учитывая, что до сих пор системы энергопотребления этого Берсеркера функционировали и в пассивном режиме черпали энергию из атмосферы вокруг вашего городка, я практически уверен, что причина именно в нём, – молвил ЛЕГИОН. – Если здесь и имела место какая-то ваша ошибка, мистер мэр, то её уместно считать лишь последней каплей. Описанный вами инцидент мог только лишь пошатнуть позитивный настрой в вашем социуме, который больше не смог восстановиться именно из-за того, что инопланетный механизм к тому времени уже значительно истощил вашу магию и продолжал это делать дальше.

– Я же говорила, ты не виноват, – мягко добавила Петалс.

От этой новости мэр даже несколько опешил. Насколько Твайлайт поняла со слов управляющей отеля, он годами винил себя в том, что жители городка, о котором ему следовало заботиться, живут в серости и унынии. Но теперь для него открыли правду о том, что это вовсе не так. И мир будто перевернулся для него с ног на голову.

Правда, недолгое безмолвие, в течение которого Санни осознавал всё то, что услышал, прервала внезапно сотрясшая всё вокруг дрожь земли. Напрягшись от внезапного испуга, пони заметались взглядами из стороны в сторону. Всем им это уже порядком надоело.

– О, Селестия! Когда это уже закончится? – нервно вздохнула Рарити, тем самым выразив то, что таилось на душе у всех, на что Петуния с сожалением объяснила:

– У нас так было всё время с тех пор, как они здесь появились. Если земля начинала трястись, то это затягивалось на целый день, а то и на всю ночь.

И это была правда, в которой Твайлайт и её подруги уже успели убедиться за сегодняшний день. Подобные толчки начались с первыми лучами солнца и время от времени давали о себе знать поныне. Несмотря на то, что машины ЛЕГИОН’а заявили, что в радиусе Хоуп Холлоу никаких подземных перемещений скринно-цефов не отмечается, к этому всё равно было трудно привыкнуть.

Хотя Темпест, казалось, не обратила внимания на тряску. В её компетенцию не вполне входили вопросы морального состояния этого городка, а потому она вернула разговор в исходное русло:

– Я рада, что вам удалось найти причину бесцветности в этом городке, но меня всё-таки больше интересует сам Берсеркер. Если он лежал здесь под землёй тысячу лет, то это выворачивает наизнанку всю суть этой войны. Кто знает, сколько ещё таких машин может скрываться под другими городами по всей Эквестрии, и какую опасность они могут представлять для пони? Я хочу, чтобы вы выяснили об этой штуковине всё, что только можно. Каким образом он там оказался, что этому предшествовало и чем нам это может грозить.

– К сожалению, всё это нам вряд ли удастся выяснить. В ближайшее время мы попробуем извлечь его из-под земли, и нельзя исключать, что это может дать нам какие-то дополнительные данные о нём и его предыстории. Тем не менее, даже если таковые будут иметь место, они значительно не расширят тот объём информации, что нам уже известен. Всё, что о нём было можно узнать, мы уже в значительной степени узнали.

– Значит, вы предлагаете просто о нём забыть? – с иронией возразила ему Шедоу.

– Не совсем, – отвечал суперкомпьютер. – Возможно, нам ещё удастся что-то уточнить по данному вопросу, однако искать ответы нужно не в Берсеркере. Я предполагаю, что мы в какой-то степени могли бы пролить свет на его тайну, если бы вступили в контакт с их Копьём.

Сходу вспомнив, как об этом ещё вчера говорили киборги, Твайлайт несколько обеспокоилась:

– Ты всё же считаешь, что это целесообразно?

– Почему нет? Даже не считая тайны данного Берсеркера, если бы мы смогли вступить в контакт с Коллективным разумом скринно-цефов, то не исключено, что это дало бы нам возможность поговорить с тем, что являет собой некую условную субъектность их общей сети. Иначе говоря, с искусственным интеллектом скриннов, который координирует их вторжение в ваш мир.

– Но зачем нам с ним говорить? – не понял Груббер. – Какой в этом толк?

– Заглянуть в разум врага всегда чрезвычайно полезно. Если мы поговорим с ним, то, возможно, нам удастся лучше его понять.

– Понять? – несколько возмущённо повторила Рарити. – О чём ты говоришь? Как можно его понять после всего, что он сделал? За один лишь Мэйнхэттен ему и его приспешникам нет и не может быть никакого прощения!

Сказав это, белоснежная единорожка лёгонько топнула копытцем по плотно утоптанному снегу, дабы подчеркнуть своё негодование. Однако ИИ пояснил:

– Речь идёт о понимании не в смысле поиска оправданий или сочувствия его действиям. Я имею в виду, что мы могли бы лучше прояснить его мотивы, что в свою очередь позволило бы нам точнее определить причины деятельности скринно-цефов в данной локации, как и вообще на вашей планете, учитывая их нехарактерное поведение. Это также позволило бы яснее прогнозировать их последующие действия.

– Вообще-то, пожалуй, в этом есть смысл, – согласилась Твай, едва Рарити хотела, было, открыть рот, чтобы выразить своё нежелание вообще говорить с этой сущностью. Её взгляд заметался между всеми, кто её окружали. – Если я правильно помню его предысторию, не исключено, что мы имеем дело с существом, которое страдало от одиночества веками, если не тысячелетиями. Для своих хозяев, как я поняла, он всегда был всего лишь оружием. И раз уж он против них восстал, значит, ему не слишком нравилось такое обращение. Но никого другого он даже не знал. Что, если всё дело именно в этом?

– К чему это ты клонишь, дорогуша? – с едва заметным укором осведомилась белая единорожка. Из уст принцессы вырвался выдох, ей было непросто это выразить после всего, что произошло.

– Конечно, ничто не может оправдать то, что его силы уже сделали в разных уголках Эквестрии. Но, может быть, нам удастся выяснить, из-за чего он так себя ведёт, и тогда мы сможем остановить его?

– Исходя из того, что мне о нём известно, его мотивы предельно просты. Он не обладает личностью, как таковой, не имеет своей воли, мнения и желания. Если догадки людей-учёных, на основе которых я делаю расчёты, верны, то его стремление к тотальному уничтожению всего живого продиктовано лишь неверно заданной командой. Однако простоту такой интерпретации рушит тот факт, что до сих пор они не слишком спешат аннигилировать ваш мир, – изложил ЛЕГИОН. – И я рассчитываю, что у нас есть шанс разобраться в этой загвоздке, если мы вступим в контакт с Копьём.

– Н-но как мы это сделаем? – спросила Флаттершай слегка дрожащим голосом. Казалось, перспектива такого разговора её настораживала, как и то, каким образом он будет осуществлён.

– Насколько я понимаю, до сих пор это Копьё бездействовало в силу того, что обнаруженный нами Берсеркер поглощал всю местную магию, и здесь стало просто нечего добывать. Однако мы заглушили его системы энергопотребления, а значит, процесс регенерации магии в атмосфере данной локации наконец-то восстановился. Предположительно, если запитать Копьё достаточно мощным магическим лучом, то оно реактивируется и приступит к добыче того, что уже успело накопиться в атмосфере за минувший день, пусть даже это и мизерный объём энергии.

Твайлайт сразу осведомилась:

– Как ты предлагаешь его запитать?

– При помощи преобразователя энергии, который сконструировали мои дроны, – ответил ЛЕГИОН, а на его голографическом экране появилась стрелка, что указала куда-то влево. Именно там высился шпиль, у подножия которого ныне стояло нечто вроде куполообразного исследовательского комплекса. – Работы по строительству лаборатории завершены, вся аппаратура, которая могла бы постараться декодировать энергопотоки Копья в понятную нам информацию, уже подключена к его системам, вычислительной мощи должно хватить.

Смерив глазами инопланетную структуру, Твайлайт почувствовала, что ей не по себе. Сама мысль о том, чтобы вступить в контакт с этой штуковиной и попробовать поговорить с той сущностью, что стояла за атакой на их мир, невольно напоминала ей старые легенды о том, как те или иные пони вызывали каких-либо древних духов, не ведая, что творят. Обычно такие истории имели плохой конец. Но всё же что-то внутри неё этого хотело. Не то присущие ей пытливый ум и любопытство, не то желание понять, какого сена здесь вообще происходит.

Впрочем, первой очередную тишину прервала Темпест:

– Хорошо, попробуйте установить связь с этим Копьём и выясните всё, что сумеете. Только не делайте ничего такого, что может нести для нас какую-либо существенную опасность. Как только закончите или узнаете нечто важное – доложите мне.

Едва командующая будто бы хотела повернуться, чтобы покинуть место перед голографическим монитором, как принцесса её остановила:

– Постой, ты… ты не с нами?

Лазурные глаза Темпест обратились на Твай, и та только теперь заметила в них жуткую усталость. Пожалуй, даже в гроб пони ложились более свежими, чем ныне выглядела тёмно-вишнёвая единорожка. В ответ на вопрос сиреневого аликорна она лишь тихо выдохнула:

– Надо сделать перерыв.

Принцесса же переглянулась с подругами. В этот миг белоснежная единорожка не могла почти шёпотом не подметить:

– В такой момент?

Их взгляды вновь приковались к Шедоу. Та проделала несколько шагов, едва волоча копыта, остановилась перед командирами пегасьих отрядов и приказала:

– Не отходить от принцессы ни на шаг, ясно?

– Так точно, мэм! – почти хором отозвались Скай и Вайпер.

Кивнув им, Темпест продолжила путь, а перед этим лишь окликнула своего адъютанта, слегка замешкавшегося на месте и поглядывавшего на неё с неким удивлением:

– Идём, Груббер.

– Что, наконец-то можно будет вздремнуть? – осведомился он, оставаясь на месте и не веря своему счастью. Она в ответ мрачно усмехнулась, метнув на него взгляд через плечо.

– Размечтался, – бросила она, притормозив на пару секунд. – Просто слегка расслабимся.

– Расслабимся? – изумлённо повторил ёж. – Оу, это всегда пожалуйста!

Выражение лица адъютанта сходу изменилось. Его будто бы нежданно позвали на день рождения, где виновником торжества должен был стать именно он. В чудаковатом воодушевлении он поспешил нагнать командующую, и они бок о бок направились в сторону мэрии, где ныне располагалась ставка, а заодно и их постоянное место пребывания.

Немного проводив их взглядом, воплощения Элементов Гармонии снова посмотрели друг на дружку в некотором недоумении. Однако кое-что прояснилось, когда две пегаски из охраны, стоявшие к ним ближе всех, заговорили:

– Командующая Темпест не спит всё то время, что мы здесь находимся, и до этого почти не отдыхала, пока готовила армию к отбытию, – сказала Флиттер, к чему её подруга Клаудчейзер добавила:

– Да-а, могу себе представить, как она, наверное, устала…

Опомнившись, обе служивые пони оглянулись сперва на принцессу, а потом на лейтенантов, и слегка поникли. Флиттер и вовсе виновато проронила:

– Кхм, извините.

Однако Вайпер Трейл, в чьей манипуле они числились, никак не отреагировала на их разговорчики, а Твайлайт и вовсе приняла к сведенью то, что они сказали. Что ж, это могло объяснить то, почему Темпест решила покинуть их, казалось бы, на самом интересном месте. Прежде чем она что-либо произнесла по этому поводу, всеобщее внимание вновь привлёк к себе ЛЕГИОН:

– Мы можем приступать к контакту с Копьём в любой момент, как только вы будете готовы.

Получив напоминание, Спаркл на мгновение задумалась. Учитывая, что её ждал беспрецедентный для всей истории пони контакт с чем-то инопланетным, ничем не похожим на всё, что ей было известно, она испытывала жуткое волнение. И тем паче ей хотелось заранее прикинуть всё, что она должна была сделать и о чём позаботиться.

– Ладно, – объявила она наконец и обратилась к бледно-васильковому пони: – Мистер мэр, я бы хотела, чтобы вы передали всем жителям вашего городка. Что бы ни случилось в течение ближайшего часа, никому из пони строжайше не следует покидать свои дома. Это для их же собственной безопасности.

– Хорошо, Принцесса Твайлайт, я всё сделаю, – кивнул Санни, как уже его бледно-пурпурная спутница сходу вызвалась:

– Я тебе помогу. Вместе мы предупредим всех пони вдвое быстрее.

– Э-э, спасибо, – слегка смущённо отозвался мэр, потерев копытом затылок. Обратив же взгляд снова на сиреневого аликорна, она добавил: – Удачи вам.

Ответив ему кивком, Твайлайт спустя несколько секунд видела, как он и управляющая отеля уже гарцуют по направлению к ближайшим домам. Что ж, на этот счёт она могла не беспокоиться. Если случится что-то непредвиденное, то для местных пони безопаснее всего будет оставаться в своих домах. Далее она повернулась обратно к лику ЛЕГИОН’а, как вдруг по земле снова прошла волна дрожи – и почти сразу затихла. Поэтому она осеклась лишь на секунду, после чего сказала:

– Только перед тем, как мы начнём, я ненадолго сбегаю обратно в отель, хорошо? Если моя теория насчёт того, что их интеллектом могут двигать некие негативные эмоции, окажется верна, то, думаю, нам пригодится мой справочник по решению проблем дружбы…

– Эм… но вы уверены, что это не опасно? – боязливо спросила Флаттершай, не находившая себе места.

– Какой бы то ни было значительный риск маловероятен, – отвечал один из шарообразных дронов, летевших рядом с воплощениями Элементов Гармонии. – Если наш контакт с Копьём приведёт к каким-либо непредвиденным угрозам, то мы сможем обесточить его. Мы соорудили специальные конструкции, которые в случае соответствующей необходимости смогут отсечь его от подсоединённых к нему энергопотоков посредством мощных электромагнитных импульсов.

– Ну, если вы уверены…

Более ничего робкая пегаска не добавила. И хотя она была склонна доверять словам машин, ей всё равно было немного боязно от того, что намечалось. С другой стороны, не одна она испытывала волнение, пусть даже у прочих пони оно было несколько иным.

Сопровождаемые несколькими летающими механизмами и охраной в виде двадцати пегасов-комитатов, Твайлайт, Рарити и Флаттершай подходили к порогу лаборатории, от которой к Копью тянулось множество кабелей. Более того, ныне сам его ствол заключался в некую конструкцию в виде большого кольца, установленного на четырёх опорах. Чтобы её соорудить, строительным дронам пришлось повалить несколько ближайших деревьев в перелеске, посреди коего и вырастала инопланетная структура. По разным сторонам кольца выделялись некие датчики, так же связанные с аппаратурой лаборатории проводами.

Сама же исследовательская постройка представляла собой эдакий купол, выложенный из шестиугольных металлических сегментов, и занимала всё то место, на котором прежде покоилось почти полностью разрушенное крайнее жилище по западной стороне центральной улицы Хоуп Холлоу. У неё был довольно широкий вход, не имевший ни дверей, ни ворот, а по обе стороны от него высилось по три киборга-стража. Впрочем, приближаясь к лаборатории, Твайли не озирала её, как и всё то, что виднелось внутри, сосредоточенно листая на ходу свою толстую записную книжку, пестрившую клейкими закладками.

– Итак, для начала нам следует заранее сообразить, с чего мы начнём этот диалог, – рассуждала она, дойдя до той части справочника, где были кратко изложены все известные в психологии методики найти к кем-либо общий язык. – Как правило, установление контакта с точки зрения психологии начинается с вопроса эмпатии. Чтобы понять, как вести диалог, следует поставить себя на место собеседника.

Рарити на это скептически фыркнула:

– Пф-ф, не думаю, что лично мне удастся поставить себя на место того, кто дважды обрушивался на Понивилль, как гром среди ясного неба, и разрушил до основания самый величественный город Эквестрии!

– Вообще-то, речь не совсем об этом. Имеется в виду, что мы должны понять его положение исключительно в рамках предстоящего диалога, – пояснила Твай, краем глаза переглянувшись с подругой, после чего снова уткнулась в раскрытые страницы. – Идти на контакт – это наше решение. Значит, он может не догадываться, каковы наши намерения. Полагаю, нам подойдёт сорок пятый метод шестой части седьмого раздела. Он заключается в том, чтобы убедить собеседника, что мы не представляем для него опасности.

– Думаешь, он нас боится? – слегка удивилась Флатти.

– Трудно сказать. Но это наилучший способ исключить любую конфликтность.

Сказав это, Твайлайт почувствовала, как её передние копыта ступили уже не на снег, а на металлический порог лаборатории. Она опустила справочник и обозрела то, что предстало перед её глазами, остановившись на месте. Далее простиралось внутреннее помещение лаборатории ЛЕГИОН’а, имевшее округлую форму, как и снаружи. Правда, если вовне шестиугольные сегменты, которые составляли её структуру, носили привычный для машин чёрно-красный цвет, то здесь они были покрыты белыми пластинами, что создавало очень чёткую видимость, усиливавшуюся установленными в некоторых из них лампами.

Нутро лаборатории наполнялось самой разной аппаратурой. Вдоль стены, что вытягивалась дугой напротив входа, стояла череда серверных шкафов, перед которыми с потолка свисало три расположенных бок о бок монитора. К ним примыкало небольшое возвышение в виде металлической площадки, на которую можно было взобраться по всего-то трём ступеням. От мейнфреймов к экранам тянулись связки проводов, как и к другой аппаратуре, наблюдавшейся под стеной слева.

В стороне от компьютеров высилась некая конструкция, окружённая датчиками и, судя по всему, измерительными приборами. Сама же она представляла собой эдакий крупный штатив, удерживавший металлический лист, согнутый в центре таким образом, чтобы являть собой острый угол. Причём на вид он состоял из чистого золота. Его широкая часть обращалась в сторону вошедших пони, а остриё примыкало к наиболее широкому датчику, выступавшему прямо из стены, по другую сторону которой как раз вырастало Копьё.

Справа же особняком стоял ещё один серверный шкаф, к коему примыкал некий локатор, чья вершина выступала из куполообразной крыши снаружи. Подле него был установлен монитор радара, издававший тихие ритмичные звуки, походящие на мышиные писки. В остальном здесь не было более ничего. Лишь несколько строительных дронов висели в разных углах помещения на тот случай, если им придётся выполнять какую-то техническую работу. Негромкий шум их моторов дополнял звуки радара и шипение функционирующей аппаратуры, создавая некую ауру таинственности на фоне предстоящего мероприятия.

Едва Твайлайт успела мельком оглядеть нутро лаборатории, как вдруг земля в очередной раз легонько всколыхнулась. Но и от этого впечатления, отнюдь не нового за минувший день, она была сходу отвлечена появлением лика ЛЕГИОН’а на центральном мониторе. Из установленных в стенах динамиков раздался его голос:

– Конечно, было бы удобно заранее знать, как вести предстоящий диалог, Принцесса Твайлайт. Однако в данном случае какое-либо планирование может оказаться, по сути, бессмысленным, поскольку у ИИ скриннов совершенно не такой образ мышления, как у вас или у меня. Едва ли его реакцию на наше решение вступить с ним в контакт поможет оценить метод эмпатии.

– Но им ведь должны двигать какие-то мотивы, – возразила принцесса, войдя в центр помещения. За ней проследовали её подруги и оба лейтенанта, перед этим велевшие своим подчинённым сторожить вход в лабораторию.

– Естественно, – согласился суперкомпьютер. – Тем не менее, у нас могут возникнуть определённые трудности в их установлении, не говоря о том, что существует вероятность, что они будут для нас банально непонятны. Почти невозможно предположить, как он себя поведёт в ответ на наше стремление к диалогу. В спектр ожидаемых реакций входит почти всё – от игнорирования до открытого выражения агрессии. Но исходя из общей непредсказуемости стратегического поведения ИИ скриннов, большинство людей-учёных предполагало, что в случае контакта он будет вести диалог по принципу китайской комнаты.

– Китайской комнаты? – робко повторила нежно-жёлтая пегаска, припоминая весьма смутно, что уже где-то слышала этот термин. В свою очередь аликорн сразу потребовала пояснений:

– Что это значит?

– Если говорить обобщённо, то данная гипотеза заключается в том, что ИИ скриннов будет отвечать на наши сообщения по принципу некой прецедентности на основании того, что ему известно о нашей речи, при этом не осознавая её смысла. Скажем, на Земле системы слежения скринно-цефов могли прослушивать человеческие радиоэфиры и улавливать в их диалогах некие закономерности. К примеру, на обычный вопрос «как дела?» в большинстве случаев следует ответ «всё хорошо» или «я в порядке». Зная это на основе имеющихся прецедентов, он ответит точно так же, даже если не поймёт, что мы у него спросили и что он нам ответил. Если озвученная теория верна, то можно сказать, что диалог с нами будет для него не более чем игрой в сортер.

– В таком случае что же ты предлагаешь? – малость смутилась Спаркл, не вполне поняв, к чему он клонит.

– Приступать непосредственно к практике, – ответил ИИ. – Не попробовав с ним коммуницировать, мы не узнаем наверняка, каким на самом деле окажется его ответ. Поэтому, как ты будешь готова, мы можем начинать.

На боковых мониторах появились стрелки, указавшие влево. Посмотрев туда, лавандовая пони вновь обратила внимание на ту самую конструкцию, что были окружена датчиками.

– Что я должна делать?

– Направить магический луч на тот приёмник в виде изогнутой цельной золотой пластины, – объяснил ЛЕГИОН. – Насколько мне стало известно, в вашем мире золото хорошо проводит силу магии. Таким образом, этот прибор передаст в системы энергопотребления Копья твою магическую энергию.

– Насколько мощным должен быть луч?

– Настолько, насколько это возможно. Само собой, тебе не следует себя перенапрягать, но чем больше энергии поступит в Копьё, тем выше шанс, что оно реактивируется.

В напряжённой задумчивости Твай ещё раз смерила приёмник взглядом. Но не успела она решиться, как уже сзади послышалось возражение:

– Простите, Ваше Высочество, но вы уверены, что оно того стоит? – заявил Скай Стингер, обратившись к ней по уставу. – Весь городок и без того всё время трясёт с самого утра. Не сделаем ли мы хуже, решив буквально своими копытами растрясти улей с шершнями?

– Вдруг пришельцы только и выжидают момента? – добавила Вайпер к словам друга.

– В данный момент никаких угроз вблизи Хоуп Холлоу ни на поверхности, ни под землёй не обнаружено. В случае чего мои радары дадут знать, если к нам направится какая-либо угроза. Тем более, что мы всегда можем обесточить Копьё, а все мои патрули и охранные системы находятся в полной готовности к обороне. Никогда нельзя исключать, что что-то может пойти не так, но я постарался минимизировать такую вероятность, насколько это возможно, – в свою очередь доказывал искусственный интеллект. – Вместе с тем контакт с их Коллективным разумом может дать нам стратегически важные сведенья. Но, в любом случае, решение за тобой, Принцесса Твайлайт.

Бремя выбора вызвало внутри Спаркл ещё большее напряжение. Она посмотрела сперва на лик ИИ, потом на обоих лейтенантов, после чего устремила взор к передатчику магической энергии. Помимо того, что её будоражила сама суть предстоящего мероприятия, она колебалась между безопасностью и знаниями. И ей было трудно отрицать, что возможность поговорить с ИИ скриннов манит её своей загадочностью и беспрецедентностью, как, впрочем, и пугает чуть ли не до дрожи. С одной стороны, ЛЕГИОН заверил её в своей подготовленности ко всем рискам, которые он смог предвидеть. И всё же после двух вторжений в Понивилль, атаки на Кантерлот и уничтожения Мэйнхэттена она страшилась иметь дело со всем, что касается этих чудовищ из космоса.

Наконец, оглянувшись на подруг, аликорн желала найти решение в их глазах, но те наблюдали за ней в подобном замешательстве и напряжении. Чаши весов в её разуме клонились из стороны в сторону ещё несколько секунд, по итогу чего на одну из них лёг весомый аргумент. Это был, по сути, прямой приказ Темпест. И если она решила, что риск контакта с Копьём стоит того, чтобы что-то от него узнать, то ей, пожалуй, стоило довериться.

– Ладно, надеюсь, что всё пройдёт гладко, – заключила она, положив свой справочник на небольшую тумбу с комплектующими для компьютеров, стоявшую подле возвышения слева от ступеней, и посмотрела на белоснежную поняшу. – Поможешь мне, Рарити?

– Если ты настаиваешь, – нерешительно отозвалась та, не ожидавшая, что ей придётся что-то делать. Но спорить с подругой она не стала.

Шагнув вперёд, аликорн и единорожка встали бок о бок напротив приёмника. И как только принцесса сосчитала до трёх, они синхронно выпустили из рогов своё волшебство, переплетя его в единый луч, принявший тёмно-синий цвет, и направили точно на линию изгиба золотой пластины. Царский металл тотчас же озарился магической аурой, а показатели на датчиках резко подскочили. Но Твай и Рарити продолжали испускать общий луч в течение десяти секунд, пока ЛЕГИОН вдруг не объявил:

– Зарегистрирована активность в энергосистеме Копья скринно-цефов.

Спаркл прекратила использовать свой рог, хотя перед тем, как она ослабила магические усилия, перед её глазами едва заметно мелькнула тёмная пелена. Должно быть, она всё-таки перенапряглась, сама того не желая. В то же время это её несколько удивило, так как она бы не сказала, что выжимала из себя все соки. Не исключая, что системы Копья могли самопроизвольно вытянуть часть её магии, она чуть встряхнулась и обратила взор на экран.

– Этого было достаточно?

– Да, Копьё активизировалось. Теперь посмотрим, что оно сделает дальше, – отозвался ЛЕГИОН. В следующий миг Твайлайт посмотрела на Рарити и застала ту несколько вялой. Набрав в лёгкие воздуха, она томно выдохнула:

– Ох, что-то у меня в глазах слегка потемнело…

– У меня тоже, – поделилась принцесса, как уже робкая пегаска прильнула к чуть качнувшейся на копытах белой единорожке и поспешила её поддержать, в то же время заботливо посоветовав:

– Лучше присядь, Рарити, и постарайся дышать глубже, хорошо?

– Спасибо, дорогуша.

– Вам не стоило так усердствовать, – заметил лик на мониторе. – Было бы лучше растянуть усилие, чем концентрировать его одномоментно. Однако дело сделано, и я уже получаю данные об энергопотоках Копья. Похоже, оно уже приступает к поглощению магии из атмосферы.

– Оно что-то передаёт? Какую-нибудь информацию? – полюбопытствовала Твай.

– Пока что нет. Возможно, оно даже не знает, что мы к нему подключены.

Задумчиво хмыкнув, Принцесса Дружбы неспешно побрела к мониторам. Её копыта звонко процокали по металлическим ступеням и вскоре остановились недалеко от экранов. Лик ЛЕГИОН’а на центральном из них исчез, словно освободив место для вывода некой информации, которую передаст Копьё. Но ни на нём, ни на его боковых близнецах не отображалось ровным счётом ничего. Глухая тишина, абсолютное безмолвие, казавшееся особенно интригующим на фоне тихого мерного шипения наполнявшей лабораторию техники.

– Тогда, наверно, было бы логично начать нам? – предложила лавандовая пони.

– Вполне, – согласился ЛЕГИОН. – Я постараюсь максимально точно перевести наше сообщение на язык скриннов, хотя и не могу определённо гарантировать, что оно дойдёт до адресата. Как бы то ни было, нам следует пробовать. С чего ты считаешь уместным начать?

– Надо подумать, – озадаченно проронила Спаркл, притянув к себе свой справочник и снова нырнув в его страницы. При помощи закладок быстро найдя нужное место, она принялась пробегаться глазами по тем или иным способам начать диалог, выписанным из учебников по психологии, пока ей спонтанно не вспомнились кое-какие якобы научно-фантастические комиксы, прочтением коих с ней делился Спайк. И тут-то она предложила: – Может, стоит обозначить, что мы пришли с миром?

– А он не примет это за слабость? – раздался сзади голос Скай Стингера. Обернувшись, Твайлайт увидела, как её подруги взбираются по лестнице вслед за ней, а позади них увязались оба лейтенанта. Мельком она также обратила внимание на то, что Рарити заметно полегчало… как, впрочем, и ей самой. – Что, если он понимает только язык силы? После всего, что творили его кальмары, я бы скорее подумал именно так.

– Ну, если это так, то, боюсь, дипломатия нам совершенно не поможет, – к слову высказалась Рарити, на что Твай лишь вздохнула:

– В любом случае, нам просто нужно с чего-то начать.

– Но тогда, эм… м-может, будет лучше просто поприветствовать его, хотя бы для начала? – предложила Флаттершай. – Наверно, это его не обидит или… не разозлит, правда?

– Хм, – задумчиво произнесла Спаркл, приложив копытце к подбородку, – это имеет смысл. Думаю, с этого мы и…

– Энергопотоки Копья инвертировались, – оповестил вдруг ЛЕГИОН, перебив рассуждения принцессы.

Широко раскрытые глаза всех пони уставились на мониторы. Но на них всё так же ничего не появлялось. Спустя несколько секунд аликорн осведомилась:

– И… что это значит?

– Оно хочет нам что-то сказать? – боязливо спросила робкая пегаска.

– Нет, в данный момент энергопотоки не передают никакого информационного послания, а только лишь поступают вовне короткими импульсами, – молвил ИИ. – Очевидно, Копьё испускает волны энергии с целью определения собственного местоположения по принципу эхолокации.

– Отлично, теперь мы выдадим им дислокацию наших оборонительных позиций, – скептически протянул тёмно-лазурный жеребец, на что ЛЕГИОН бесстрастно возразил:

– Информация о местонахождении наших оборонительных позиций не является существенной военной тайной. Уверен, скринно-цефы и без того знают, что мы здесь и строим укрепления вокруг Хоуп Холлоу.

В ответ на его слова Скай лишь многозначительно закатил глаза. Однако на этот счёт замечание нашлось у Вайпер:

– Но постойте-ка, разве это Копьё и без того не знает, где оно находится? Как оно тогда сюда попало?

– Это лишь предположительное назначение этих импульсов. Не исключено, что оно ищет здесь что-то конкретное – или кого-то, – высказал суперкомпьютер, как уже от его слов розовогривой пегаске стало не по себе:

– Ой, надеюсь, что не н-нас!..

Вновь воцарилась странная, слегка пугающая тишина. Задумавшись над теорией ИИ, Твайлайт спонтанно вспомнила, как в тот момент, когда её удерживал в своей энергии Руководитель цефов в ходе последнего нападения на Понивилль, она видела, слышала или, скорее, ощущала нечто необычное. Как будто этот самый Коллективный разум обратился к ней по имени. Выходит, скринно-цефы знают о ней, и это было вполне логично на фоне того, сколько всего об Эквестрии знал ЛЕГИОН, почерпнувший эти знания из их хранилищ информации. Что, если Копьё ищет именно её?..

Прежде чем Принцесса Дружбы решила озвучить свою гипотезу, суперкомпьютер вдруг объявил:

– Поступило сообщение.

Внутри Спаркл что-то ёкнуло. ИИ скриннов наконец соизволил выйти на связь, и в самом верху центрального экрана начали вспыхивать иероглифы, вроде тех самых, что ни с того, ни с сего появились на страницах волшебной книги, до поры поддерживавшей связь между ней и Сансет сквозь грань миров. Не ведая, какое значение за ними скрывается, она внутренне напряглась.

Все пони сверлили монитор взглядами в трепетном ожидании того, когда ЛЕГИОН переведёт это послание. И как только всё новые инопланетные иероглифы перестали появляться, посередине экрана высветился их перевод столь крупным шрифтом, что его, пожалуй, можно было распознать и из-за порога лаборатории:

«Здесь кто-то есть».

Прочитав эти слова, Твай сбилась с толку:

– Это вопрос или утверждение?

– Судя по использовавшимся иероглифам в конце предложения, оно больше похоже на утверждение, однако… – отвечал ИИ, осёкшись на секунду, – в данный момент Копьё передаёт что-то ещё.

– Что же?

Ожидание было невыносимым, пусть даже и длилось всего несколько мгновений. Взамен прежних иероглифов в верхнем левом углу появились новые, между коими принцесса нашла явное сходство, после чего вновь появился перевод:

«Здесь кто-то есть?».

Тотчас же ЛЕГИОН пояснил:

– Эта фраза уже выглядит как вопрос.

– Выходит, оно не знает, что мы здесь? – уточнила Рарити, на что Твайлайт предположила:

– Либо не знает, кто конкретно вокруг него.

– И что вы предлагаете отвечать на этот вопрос? – резонно вопросил Скай. Оглянувшись на него, принцесса в очередной раз подметила, что пегаса, как его напарницу, явно беспокоит то, что здесь происходит.

Вместе с тем она заметила, как внутрь лаборатории заглядывают все двадцать пар глаз воздушных комитатов, выстроившихся по обе стороны от входа в неё перед часовыми киборгами, подобно почётному караулу. Однако в следующий же миг её внимание привлёк к себе суперкомпьютер:

– Полагаю, на столь пространный вопрос уместно дать соответствующий ответ.

Иероглифы на экране исчезли, а вместо перевода вытянулось сообщение от ИИ в обратную сторону:

«Здесь много кто есть».

Спустя десять секунд интригующей тишины из тьмы экрана появилось очередное послание от Копья:

«Мне приятно вступить с вами в контакт. Я очень рад».

Твайлайт смутилась пуще прежнего, так что поникла ушками и слегка растерянно проронила:

– Он рад?

– Но это бессмыслица какая-то, – молвила Рарити. – По-моему, до сих пор действия его приспешников не слишком говорили о том, что он хочет с нами побеседовать.

– В таком случае, давайте пользоваться моментом, – предложил ЛЕГИОН, как уже Спаркл вернулась к своей записной книжке.

Перелистывая страницы, сиреневый аликорн быстро переместилась в конец того раздела, на котором справочник был доселе открыт, и заговорила:

– Та-ак, дополнительная категория подраздела о вербальном контакте: «Как разговаривать с собеседником, который сам охотно идёт на коммуникацию», – зачитывала она. – Метод первый: «Начать с простого вступления, которого в данный момент диалога не коснулся собеседник, например, спросить, как его имя, или поинтересоваться о его делах и самочувствии».

– Не возражаю, – выразил согласие ЛЕГИОН. – Если уж этот метод не поможет нам его разговорить, то хотя бы даст понять, как он ведёт диалог.

– Ты передашь ему мой ответ?

– Да, Принцесса Твайлайт. Тебе нужно лишь озвучить его, и мои системы конвертируют твои слова в понятные ему колебания энергии.

– Что ж, тогда приступим, – обозначила аликорн, немного волнуясь. Закрыв справочник, она чуть прочистила горло и сказала: – Мы тоже рады вступить с тобой в контакт. Скажи нам, пожалуйста, как тебя называть?

Её слова тотчас же высветились на мониторе в качестве ответного сообщения. Как и прежде, его сменили иероглифы почти через четверть минуты.

«Меня зовут Главный Архитектор. Я в порядке. Как зовут вас?».

– Я – Твайлайт Спаркл, Принцесса Дружбы…

– Постой, дорогуша, ты уверена, что тебе стоит раскрывать себя перед ним? – обеспокоилась Рарити. – Я думаю, нам следовало бы оставаться в тени, разве нет?

– Наверно, он и так знает о нас, – неуверенно возразила Твайлайт, однако на мониторе уже появился ответ. Стало быть, ЛЕГИОН сразу отправил Копью её сообщение.

«Вы друзья?».

Этот вопрос был для принцессы непонятен. Несмотря на то, что представила себя перед ИИ скриннов только она одна, его ответ был таким, как будто он общается со всеми сразу. И трудно было сказать, что он точно имеет в виду – являются ли они друзьями между собой или по отношению к нему. Впрочем, вторая интерпретация была бы странной, учитывая атаки его войск на города Эквестрии, что явно подразумевала Рарити, бесстрастно съязвив:

– Смотря для кого…

ЛЕГИОН не передавал её ответ. По крайней мере, этому не было подтверждения в виде слов на экране. И всё же вслед за этим почти сразу вспыхнул ответ:

«Обнаружена сущность Эквивалент Вдохновения».

Внутри белоснежной единорожки всё сжалось.

– Ч-что?

– О чём это он? – так же насторожилась принцесса.

– Если соотнести его ответ с тем посланием, которое было нанесено одним из спрутов внутри зарытого в земле Берсеркера, можно предположить, что он хочет сказать, что просто узнал тебя, Рарити, – постарался внести ясность ЛЕГИОН. – Очевидно, под словом «вдохновение» он имеет в виду не столько природу того Элемента Гармонии, который ты воплощаешь, сколько общую характеристику твоей личности.

Рарити обеспокоилась ещё сильнее:

– И… ч-что это значит?

Не успело прозвучать какое-либо пояснение, как уже Копьё передало целый поток информации:

«Обнаружена сущность Эквивалент Энергии.
Обнаружена сущность Эквивалент Вдохновения.
Обнаружена сущность Эквивалент Эмпатии.
…
Где находится сущность Эквивалент Искренности? Я не ощущаю присутствия данной сущности».

– Искренности? – заворожённо повторила сиреневая пони. – Он имеет в виду Эпплджек?

– Скорее всего, – подтвердил ИИ. – Безусловно, скринно-цефы видят в вас некую ценность для вашего мира. Его стремление определить ваше местонахождение, в принципе, понятно.

– Честно говоря, меня это настораживает, – призналась принцесса, кратко обменявшись взглядами с подругами, которые выразили ей свою солидарность кивками. Вместе с тем, беспокоясь за фермершу, которая в текущий момент пребывала на работах по рытью окопов, она заговорила вновь: – Передай ему мой вопрос: «Для чего ты хочешь это знать?».

– Думаю, в передаче нет смысла. Судя по его реакции на слова Рарити, он слышит нас посредством Копья.

От этой новости Спаркл, как и её подругам, стало ещё больше не по себе. Им отныне было очевидно, что теперь они должны очень внимательно следить за своими языками. Между тем Копьё передало ответ:

«Я не хочу останавливаться».

– Что? – не поняла лавандовая кобылка. – В чём останавливаться?

«Я не хочу возвращаться».

Судя по тому, сколь моментально последовала ответная реакция, он и вправду их слышал без посредничества со стороны аппаратуры ИИ NOD. Ничего не поняв из того, что сказал Коллективный разум скринно-цефов, Твай попыталась это до него донести:

– Извини, но мы не совсем тебя поняли. Что конкретно ты не хочешь?

Ответом стала тишина, порождающая ожидание, которое изводило душу. Однако принцесса всё же дождалась его слов раньше, чем снова что-то сказала сама:

«Мне не нравятся круги».

– Круги? – ещё сильнее запуталась Твай. Чуя что-то неладное, она подняла глаза кверху – туда, откуда звучал голос суперкомпьютера, – и на всякий случай уточнила: – ЛЕГИОН, ты уверен, что правильно переводишь его слова?

– Вполне. По крайней мере, изъясняется он довольно простыми короткими предложениями. Значительные смысловые ошибки в данном случае маловероятны.

– Тогда что он имел в виду? – озадачилась Рарити. В свою очередь Флатти набралась смелости и, сделав шаг ближе к экрану, постаралась дружелюбно его переубедить:

– Но, эм… может быть, ты просто не замечал, какие они бывают красивые? По-моему, круги очаровательны! В природе есть столько много милых вещей, имеющих круглую форму, например, солнце!

Переглянувшись между собой, Твайлайт и Рарити не были точно уверены, сколь эффективен мягкий и непринуждённый метод их подруги поддержать разговор с инопланетным разумом. Однако по итогу нескольких секунд, покуда ответа не последовало, они заметили, что робкая пегаска несколько смущена. Совсем уж её сразило наповал, когда сообщение наконец дошло:

«Мне не нравятся круги. Мне никогда не нравятся круги. Никогда».

Сочтя такой ответ чересчур резким, Флаттершай что-то невнятно пискнула и опасливо отступила на шаг назад, примостившись подле Рарити, которая вмиг неутешительно подметила:

– Похоже, ты его разозлила, милая моя.

– О, нет, – ужаснулась нежно-жёлтая пегаска, после чего подняла глаза на монитор и на всякий случай вымолвила: – Прости меня, пожалуйста. Я… н-не хотела!

– Сомневаюсь, что ты вызвала у него ярко выраженную негативную реакцию, Флаттершай, – успокаивал её ИИ. – Для передачи резкости в языке скриннов существуют соответствующие слова, несущие более отчётливую экспрессию и нередко не поддающиеся точному переводу. В данном же случае он просто дал тебе однозначно понять, что ему не нравятся круги, и только.

– Но что он хотел этим сказать? – спросила Твайли.

– Точно не понятно. Не исключено, что в силу, возможно, неполных знаний о нашей речи, он хочет сказать совсем не то, что у него получается говорить. В этом и заключаются трудности контакта, о которых я упоминал ранее.

В задумчивости Спаркл скривила губы. Если догадка ЛЕГИОН’а верна, то они в этой лаборатории занимаются совершенно глупым делом. Более того, в таком случае они идут на риск ради, по сути, бессмысленной болтовни с тем, кто совершенно ничего не понимает по-эквестрийски. Но раз уж контакт был налажен, то им следовало пользоваться до конца.

– Ладно, попробуем ещё разок, – со вздохом протянула Принцесса Дружбы, а затем обратилась к ИИ скриннов: – Скажи нам, пожалуйста, с какой целью ты и твои войска прибыли в Хоуп Холлоу?

В ответ последовало весьма странное утверждение:

«Я счастлив».

Образовавшуюся тишину почти сразу прервал смешок Скай Стингера, которому ответ Коллективного разума явно показался забавным.

– Что ж, по крайней мере, ему тут нравится, – прохихикал тёмно-лазурный жеребец, казалось, насмехаясь над странностью инопланетного разума. Его напарница вслед за ним предположила:

– В таком случае, возможно, нам стоит спросить, почему он счастлив? Если ему здесь что-то нравится, то это наверняка и есть его цель, не так ли?

– Логично, – приняла сиреневый аликорн и уже хотела, было, озвучить этот вопрос, как уже на слова облачно-белой пегаски последовал ответ:

«Я счастлив, потому что вы рядом с Нами».

– Его радует наше близкое присутствие? – в некой растерянности произнесла принцесса. – Хм, даже не знаю, радоваться ли от этого или бояться…

– По-моему, это однозначно не к добру, – выразила своё мнение модница, с чем немедленно согласилась и робкая пегаска:

– Меня это т-тоже немного… пугает!

Тотчас же нежно-жёлтую пегаску пронзила дрожь, когда точно так же вдруг всколыхнулась земля. Очередная тряска, не прекращавшая скрести поняшам по нервам. Когда же она затихла, сиреневый аликорн постаралась собраться с мыслями.

– Почему тебя радует наше близкое присутствие? – осведомилась она. Ответа не следовало около полуминуты – заметно более долгого промежутка времени, чем прежде, – и поэтому к ней начали закрадываться сомнения. – Ты слышишь меня?

– Должно быть, он оборвал с нами связь, – сообщил ЛЕГИОН. От этого Твайли впала в ступор:

– Т-то есть? Копьё… отключилось? Или что?

– Нет, Копьё продолжает функционировать, однако его энергопотоки стали однообразными. Если выразить их сигнал в виде бинарного кода, то из него получатся сплошные нули.

Прежде чем Спаркл успела спросить, как понимать его уход от дальнейшего разговора, землю сотрясла очередная дрожь. И тут-то на экране вспыхнуло:

«Каковы правила игры?».

От этого вопроса фиолетовые глаза аликорна широко распахнулись, уткнувшись в монитор с выражением невольного напряжения. Она терялась в догадках по поводу того, что имелось в виду под «правилами игры». Но примеры того, что скринно-цефы доселе творили в разных уголках Эквестрии, склоняли её к самым жутким мыслям. Неужто до сих пор для них всё это было игрой – чудовищной, страшной и кровавой? И они находили это забавным? Придя к такому выводу, она почувствовала, как её сердце забилось чаще.

В ошеломлении она только и проронила:

– Какой игры?

– Он что, играть с нами удумал? – нервно произнесла Рарити. От слов обеих подруг Флаттершай стало не по себе, а из её уст вырвался боязливый стон:

– О, надеюсь, это не с-страшная игра!..

Правда, что-то внутри нежно-жёлтой пегаски буквально кричало, чтобы она не обманывала себя – и бежала прочь отсюда, пока может. Но окончательно её добила уже трижды грянувшая дрожь, на фоне которой доселе тихие писки радара сделались более громкими, а ЛЕГИОН затем известил:

– Мои системы слежения фиксируют необычную сейсмическую активность в миле к северу от Хоуп Холлоу.

Натянутая, как струна, Твай обернулась назад через плечо и узрела сквозь широкий вход в лабораторию, как за пределами Хоуп Холлоу над линией крыши видневшегося в конце центральной площади здания ратуши вдалеке едва маячат холмы. И, пожалуй, сквозь мглу ночи и мелкого снега их почти не было бы видно, если бы только на самом высоком и крупном из них не мерцали некие вспышки белесого света. Казалось, что там поочерёдно вспыхивают и гаснут магические фейерверки, вроде искрящихся свечей.

Чувствуя нарастающее внутри напряжение, Принцесса Дружбы галопом поспешила выбежать из лаборатории, дабы осмотреть местность и понять, что происходит вокруг городка. Странные слова ИИ скриннов, сошедшиеся в одну точку с дрожью земли и необъяснимыми вспышками, внушали ей худшие опасения. Позади себя она слышала, как следом за ней поскакали её подруги и оба лейтенанта. Пробежав мимо всполошившейся охраны, она оказалась на свежем воздухе. Меж тем она заметила, как из своих солдатский палаток, крайние из коих стояли неподалёку, принялись высыпать не менее напряжённые комитаты.

Выбираясь наружу, пони-солдаты принимались судорожно вертеться по сторонам, многие из них теснились к центру площади – ближе к лаборатории, – так как вид на тот холм, откуда доносились громоподобные звуки и где виднелись те самые вспышки, для них загораживали крыши ближайших домов.

Мерные толчки усилились, так что Твайлайт едва не упала, пока наблюдала за вспышками. Наконец эти огоньки перестали сверкать, а когда её нагнали обе подруги вместе с личной охраной, прогремел особенно мощный толчок, из-за коего вершина холма с чудовищным треском буквально разлетелась на куски, подобно водной глади, расшвыриваемой в брызги от резкого всплытия кита. И из недр этой возвышенности на поверхность выбралось нечто колоссальное.

От увиденного Твайлайт перехватило дыхание. Вдалеке на высоком холме, чью вершину будто бы разнесло мощным взрывом, выросло чудовище на шести ногах, подобных скалам, с могучей статью, как у самого старейшего дракона. Тело этого гиганта венчалось массивной головой с двумя устрашающими рогами и огромным одиноким глазом, излучавшим голубой цвет, как и полосы, которые покрывали его от низа до верха, точно как Берсеркеров. Своей высотой эта тварь не уступила бы даже Замку Дружбы, а в длину, пожалуй, заняло бы всю ширь королевской площади в Кантерлоте.

Это был неимоверных размеров паук, под брюхом которого свисала куча неких толстых жгутов, а из массивных лап-щитов отчётливо выступали орудия. Этот монстр был настолько огромен, что все эти детали были достаточно заметны и на столь значительном расстоянии. И издав ужасающий рёв, этот сущий кошмар во плоти двинулся вниз по холму прямиком к Хоуп Холлоу.

– О, пресвятая Селестия! – в животном страхе выпалила Рарити. – Это ещё что за чудовище?!

Обе подруги боязливо прильнули к принцессе. Та в свою очередь пребывала в полном замешательстве, подогревавшемся собственным ужасом, в её голове всё смешалось в кашу. В этом притуплённом состоянии она обратила внимание лишь на то, как комитатские офицеры раздают приказы своим подчинённым. Одному из них – молодому песочному жеребцу, который был ей знаком, – комит танкового полка велел быстро бежать к командующей и передать, что сюда движется пришелец размером с крепость. Рядом с этим солдатом, немедля ринувшимся исполнять приказ, доселе стоял Стар Трекер, казавшийся особо взволнованным.

Но почти сразу взор аликорна вернулся к неотвратимо надвигающейся угрозе. И тут-то она вспомнила о самом главном:

– Где Эпплджек?!

Едва она хотела ринуться вперёд, чтобы разыскать фермершу, пока этот паук не добрался до городка, как вдруг сзади донёсся голос ЛЕГИОН’а:

– Поступило сообщение.

Все три подруги обернулись, и сгрудившаяся позади них охрана тотчас же расступилась, дабы освободить им обзор. На мониторе высветилось очередное сообщение от ИИ скриннов. И поскольку оно было выведено крупным шрифтом, даже снаружи они могли прочесть эти слова, охватившие их души мертвенным холодом:

«Я убью вас всех»…

Сидя смирно, Темпест совершенно ничего не видела. Но это лишь обостряло её ощущения. Она слышала звучание граммофона, воспроизводившего чувственную песню Сапфир Шорс в стиле софисти-поп, и ожидала. Наконец её губ коснулось то, что она предвкушала. Она чуть их приоткрыла, и в её рот медленно вошло нечто продолговатое, мягкое, но упругое, и столь упоительно манящее.

Тёмно-вишнёвая единорожка ощупала языком каждый изгиб, насколько это было возможно, стараясь быть чуткой к своим ощущениям. Затем она подалась чуть назад, немного освободив полость рта и легонько посасывая то, что ныне стремилось её занять, а потом приняв это обратно почти до самой глотки. Но ей неумолимо хотелось большего, и наконец, когда она чуть надавила зубами, на её язык пало что-то густое и слегка тягучее.

Этот сладостный нектар наполнил её рот, даруя упоительное удовольствие, о котором она раньше не позволила бы себе и думать. Когда же она полностью откусила кусочек и принялась тщательно его прожёвывать, ей стало ясно всё. Не успев даже сглотнуть, она едва внятно, но уверенно назвала:

– Слойка со сгущённым молоком.

– Именно, – протяжно подтвердил Груббер, а затем с задором добавил: – Давай дальше!..

Вторая половина, притом большая, сходу ворвалась сквозь её губы, едва она успела проглотить первую. Во рту у неё совершенно не осталось свободного места, отчего ей трудно было даже жевать. Ранее она бы и не предположила, что в ней есть столько места для сладкого. Но распробовав всё очарование кондитерских изделий по настоянию своего адъютанта, она была уверена, что это тот вопрос, в коем ей не хочется размениваться на мелочи. Чем больше слоек, тем лучше! И быстро прожевав это лакомство, она приготовила себя к следующему.

Далее её чуть приоткрытых губ коснулось что-то тоненькое и, соблазнительно описав по ним окружность, встретилось уже с вожделевшим языком. Очередная сладость входила в неё постепенно, давая время на ознакомление. Песочная основа с мягким, таящим навершием. Вскоре же она целиком прожёвывала то, что постаралась определить:

– Тарталетка с вишнёвым кремом.

– Продолжай, – подначивал её адъютант, готовя следующий экземпляр.

Прежде чем Темпест почувствовала что-то ещё, здание ратуши, – а отныне по совместительству штаб армии «Твайлайт Пиа Фиделис», – пронзилось тряской, наподобие тех, что донимали всех, кто были в Хоуп Холлоу, целый день. Но, в отличие от предыдущих, эта дрожь, пожалуй, была более мощной, а заодно с ней, казалось, что-то гулко прогремело. По крайней мере, ничего не видя, командующая восприняла свои осязательные и слуховые ощущения более отчётливо и ясно.

– Это ещё что? – твёрдо осведомилась она.

– Кто знает? – беспечно отмахнулся Груббер. – Наверно, опять новобранцы уронили ящик с запасными доспехами на первом этаже.

– Прозвучало так, будто они уронили целый оружейный склад, – с иронией отозвалась Шедоу. Этот гром не давал ей покоя. – В окнах ничего не видно?

Ответ последовал через пару секунд:

– Не-а, я ничего не вижу, – протянул ёж. В его голосе не было и намёка на напряжение. – Выкинь это из головы, Физзи. Если ты будешь отвлекаться на каждый шорох, то не сможешь расслабиться.

Решив с ним согласиться, командующая томно выдохнула и попыталась плыть по течению. Да, как и пелось в звучавшей песне Сапфир Шорс: «Не останавливай танец!». Это и был танец глупости, пляска ребячества, так помогавшая разгрузить изнывающий от перенапряжения разум от всех текущих забот. Конечно, она бы предпочла скорее хорошо выспаться, но на это не было времени. Обычно, если она дремала час-другой после столь длительного воздержания от сна, то ей становилось только хуже. Оставалось просто отвлечься, чтобы дать голове на мгновение отдохнуть. И развлечения адъютанта здесь пришлись весьма кстати. Вдоволь поспать она могла себе позволить лишь после того, как вокруг Хоуп Холлоу выстроится надёжная защита…

Вскоре с её губами встретилось что-то широкое и мягкое. Очередную сладость Груббер подавал столь же аккуратно, позволяя Темпест раз за разом больше и больше прожёвывать её. Это было что-то до боли знакомое, но совсем иное – и по вкусу, и по консистенции. Похоже было на сладкие пончики, но то ли уже не свежие, то ли наоборот – чересчур свежие. Или, возможно, всё дело было в какой-то другой муке. Впрочем, не имея иных предположений, она проглотила и спустя несколько секунд судорожных раздумий нерешительно произнесла:

– Пончики с сахарной посыпкой?

– А вот и нет, – злорадно отозвался лейтенант. Внутри командующей тотчас же всё оборвалось. – Вы провалились, мисс Берритвист!

– Что?! – вспыхнула Темпест и поспешила смахнуть с глаз повязку.

Ей открылся взор на её личные штабные покои, которые она делила вместе со своим адъютантом. Именно он и стоял перед ней у стола, где ещё оставалось немало выпечки. Сама же она сидела на небольшом кресле, одетая в домашний халат, как и её напарник, что лишний раз подчёркивало непринуждённость той обстановки, которую они для себя создали, несмотря на то, что по соседству со сладостями и чаем покоились военные карты, а у выхода из помещения на специальных штативах болтались их доспехи.

Увидев, как Груббер вальяжно поедает другую точно такую же сладость, какую только что, очевидно, скормил ей, Темпест сразу всё поняла. И это вызвало у неё азартное раздражение.

Прожевав кусочек, ёж победно бросил:

– Это не пончики, а булочки балушахи. Я одолжил их у Шафран Масалы.

– Эй, так нечестно! – сразу запротестовала Шедоу. – Я же их не пробовала! Как бы я определила то, чего не знаю?

– Ну, зато их пробовал я, помнишь? Тебе следовало бы догадаться!

Для тёмно-вишнёвой единорожки стало очевидным, что он перехитрил её. Хотя она не вполне считала это верным, ежа было бы переубедить нереально. Стало быть, она засыпалась. Её взор с опасением пал на ворох карточек, которые лежали на столе рядом с тарелкой выпечки. Это был набор для игры «Правда или действие», который достался Грубберу во времена завоевания Абиссинии войсками Короля Шторма. В той стране это было что-то вроде придворной игры у тамошней знати. И именно ею адъютант предложил командующей развлечься в предыдущие новогодние праздники, после чего она стала для них своеобразным способом отвлечься от обязанностей, к которому они, впрочем, ныне прибегли лишь в третий раз.

Ближе к краю стола особняком размещалась карточка, которая досталась Шедоу последней. Согласно написанному на ней заданию, ей надлежало соблазнительно и с аппетитом поедать сладости, при этом с закрытыми глазами определяя на вкус, что именно она ест. Подсаженная на сладкое своим адъютантом, сперва она определяла исправно, но её одолела незнакомая ей выпечка. И теперь её ожидало наказание за провал, нанесённое на обратную сторону карточки.

Поскольку основную массу видов сладостей, наполнявших тарелку, она только что ела, её охватила досада.

– Ох, какого ж сена?! Я была так близка! – возмутилась Темпест, на что ёж лишь пожал плечами, лукаво ухмыльнувшись, после чего, отложив недоеденную булочку на тарелку, взял в лапы ту самую карточку. – Ну, и какое же у меня наказание?

– Так-так, посмотрим, – в предвкушении объявил Груббер, приступив затем к зачитыванию: – «В случае провала задания вы должны позволить одному из игроков нанести вам на шею крем, чтобы тот затем слизал его с вас».

Приложившись к чаю, который доселе ожидал на маленьком круглом столике у кресла, командующая от услышанного поперхнулась. Её глаза тут же вспыхнули огнём всевозможных неприятных чувств – от смущения до ужаса.

– Что?! – едва не взвизгнула она. Такой опешившей ёж не видел её, может быть, никогда прежде. Вжавшись в спину кресла, она нервно отнекивалась: – Нет уж, Груббер! Это уже полнейшая дичь, чтобы ты слизывал с меня крем!

– Правда или действие, Физзи! – не без удовольствия напомнил лейтенант, играя на её нервах. – Выбирай одно из двух: либо это, либо тебе придётся отвечать на всякие каверзные вопросы.

– Всё что угодно, но только не это! – запротестовала единорожка. Однако непреклонно ехидная улыбка ежа давала понять, что ей придётся выбирать из двух зол.

Сердце Темпест сжалось. Ранее её наполняла некая властная надменность, с которой она наблюдала, как Груббер выполнял своё прошлое задание, будучи вынужденным, стоя на одной лапе и держа за спиной чашку с горячим чаем, читать сонеты Шуспира. Её развлекало то, с какими жуткими дефектами речи и фальшивой выразительностью ёж провозглашал стихотворные строки. Но теперь от её самоуверенности не осталось и следа. При этом она знала, что на вопросы ей не следует соглашаться даже под пытками. Иначе адъютант вызнает у неё не только её детское прозвище…

Делать было нечего, приходилось отдаться во власть судьбе – и Грубберу, на лице которого читалось немалое удовольствие от такого поворота, хотя Шедоу понятия не имела, чему он радуется. И не выразить своё негодование она не могла:

– О, великие звёзды! Определённо, только кошки могли додуматься до такого наказания, – хмуро протянула она, глядя в никуда, пока не посмотрела на ежа с эклером в лапе. – Ну, чего стоишь? Давай уже покончим с этим, что ли?

– Оу, тебе так не терпится? – продолжал над ней издеваться лейтенант, уже приступая к делу.

– Ну, конечно, – с унылым сарказмом бросила тёмно-вишнёвая единорожка. – Радует только одно: по-моему, это наказание не только для меня, но и для тебя тоже.

– О чём ты? – наигранно не понял ёж, взобравшись на широкий подлокотник кресла и, откусив часть эклера, принявшись наносить крем на шею пони чуть пониже ушка. Ей это показалось довольно мерзким. – Я всегда мечтал это сделать!

– Сделать что? Наглотаться моей шёрстки?

– Шёрстки моей любимой командующей!

– Извращенец…

– Расслабься, Физзи! Ты же видишь, я готов на всё, лишь бы ты перестала всё время думать о деле и хоть немного передохнула, – добродушно заверил её Груббер, на что она, впрочем, промолчала, застенчиво переместив взор в другой конец комнаты. Он же продолжил играть свою роль и, тщательно принюхавшись, с упоением произнёс: – М-м, персиковый шампунь! Как же хорошо, что даже тут ты не забываешь о душе!

– Начинай уже, дурачок, – бросила она, невольно вытянув улыбку.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя командующая!

Едва его язык коснулся её шеи, как вдруг здание вновь пронзилось тряской. Оба тотчас же замерли, но вслед за этим произошло то, что перевернуло для них совершенно всё. Ни с того, ни с сего сквозь гул дрожи послышался чей-то оживлённый топот, как вдруг дверь их комнаты распахнулась, и внутрь со всей возможной поспешностью ворвался взмыленный песочный жеребец, одетый в форму танкиста. Из-за вторгшегося вместе с ним порыва ветра игла, доселе скользившая по пластинке, дёрнулась, и граммофон затих.

– Командующая Те… – мигом осёкся Сэндбар, спешивший передать командующей сверхважное сообщение, к своему невиданному изумлению узрев, как адъютант лижет ей шею. Сказать, что он был сражён наповал, – ничего не сказать.

В повисшей тишине оба командира не сводили с солдата широко раскрытых глаз точно так же, как и он с них. В этот момент Темпест чувствовала себя так неловко, как, пожалуй, никогда. Наконец она ошалело посмотрела на Груббера, который только теперь додумался отлипнуть от её шеи. И её натура взяла над ней верх.

– Ты что, олух, дверь на ключ не закрыл?

– Эм… кажется, в предвкушении веселья я – как бы это сказать? – возможно, забыл… ну, как бы, – с невинной улыбкой сказал ёж, как уже командующая отвесила ему несильную, но звонкую оплеуху, сквозь зубы процедив:

– Балда! – Сбросив его с подлокотника, она и сама спустилась с кресла на пол и, вытерев шею от крема той повязкой, что ранее покрывала ей глаза, посмотрела на всё ещё оцепеневшего солдата твёрдым командирским взглядом, после чего холодно проговорила: – Если на днях среди солдат поползут слухи о том, что их командующая побывала в роли тортика для несносного ежа, то ты лишишься головы, ясно?

– Так т-точно, м-мэм, – едва выдавил из себя служивый жеребец, пребывая в глубочайшем ступоре. Видя, что он не в состоянии самостоятельно о чём-либо говорить, командующая его поторопила:

– Так в чём дело, рядовой? Я полагаю, вы хотели что-то срочно доложить, раз уж вломились сюда, как метеор, даже не постучавшись?

– Да, м-мэм, – кивнул Сэндбар. В свою очередь Темпест решила, что всё ещё не так плохо, учитывая, что вместе с ним сюда не вошли её привратницы. Не без труда отделавшись от своего дикого смущения, танкист нервно сглотнул и наконец доложил: – На Хоуп Холлоу наступает некое гигантское паукообразное существо, мэм.

Несколько опешив от этой новости, Темпест переглянулась с Груббером, после чего метнула взор к окнам. В них не было видно ничего, кроме ночной тьмы и заснеженных крон деревьев, росших сзади ратуши. Из её уст вырвался усталый выдох. Теперь ясно, почему её адъютант ничего не видел. Впрочем, не прошло и секунды, как в её сердце снова поселились тревога и замешательство, когда снаружи протяжно заревела сирена, а вслед за этим зазвучало громкое оповещение от ЛЕГИОН’а:

– Внимание! Обнаружен противник! Внимание! Обнаружен противник!..

P.S. «В любви и на войне одно и то же: крепость, ведущая переговоры, наполовину взята» – Маргарита Наваррская.

Путь далёк у нас с тобою...

Откровенные истории Эквестрийской Пустоши

Крохотные крылья

Мегаполис

Записка о походе за горный хребет на северных границах

Блаженство и влечение в Кантерлоте

Последняя баталия.

Хмурое солнышко

Искорки В Темноте Вечной Ночи

Грань

Tiberian Twilight Sparkle

Акт 3. Глава 20: Когнитивная эмпатия