Так держать, Менуэт, так держать!

Глава 1

Меня зовут Менуэт. Это единственное, в чем я сейчас уверена.

Вообще-то, в тот момент, когда я проснулась, то даже в этом уверена не была. Знаешь, я открыла глаза и увидела целый список разных слов, включающих марки зубной пасты и имена персонажей из каких-то телешоу. Большинство из них я уже не вспомню, но “Менуэт” звякнуло колокольчиком в моей бедной, раскалывающейся голове. Даже мягкая подушка не помогала мне справиться с похмельем.

Ну, не совсем подушка. Она была голубой и мягкой, но к тому же волосатой, и имела кое-что, обычно отсутствующее у подушек. Например, изображение полумесяца и палочки на его фоне. Пара ног и хвост из подушек тоже как правило не торчат. Видимо, это чей-то круп.

Пресвятая Селестия, чем я вчера занималась?

Ладно, Менуэт, сосредоточься. Соберись. Владелец (довольно пышного, надо признать) крупа и я находились в какой-то деревянной комнате, скорее всего, внутри повозки или фургона. Тут было темно, если не считать солнечных лучей, проникающих сквозь дырки в стенах. Также пахло потом и рвотой. Неприятные ощущения в животе подсказывали, что, может быть, даже моей.

Я поднимаю голову и оглядываюсь. Как только мой взгляд падает на пони, которую я использовала в качестве подушки, что-то щелкает в голове. Имя.

Беатрикс Синдерелла Луламун.

Кто в здравом уме называет своего ребенка "Беатрикс Синдерелла"? Ладно, проехали. В этой стране совершенно законно назвать ребенка Сильвер Спун, Филси Рич или Чиз Сэндвич¹... Беатрикс Синдерелла не самое плохое имя. Еще одно воспоминание всплывает в голове.

Трикси, если коротко. Великая и Могучая Трикси, если скромно.

Я осматриваю фургон, подмечая некоторые довольно тревожные подробности. Для начала, Трикси отдыхает на паре мешков из коричневой ткани, набитых битами. Тысячи битов, может, даже миллионы. Дырки в стенках фургона ясно указывают на то, что вчера кто-то пытался нас застрелить. Выводы как-то не слишком обнадеживают.

Кстати о стрельбе, мы в фургоне не одни. Рядом с Трикси спит тощая белая кобыла-единорог с ярко-синей гривой. Ее глаза полностью скрыты большими солнцезащитными очками. Кобыла храпит, обнимая дробовик, ствол которого находится в опасной близости от ее мордочки. Что еще хуже, это был дробовик, сделанный для земных пони, с увеличенными спусковой скобой и крючком, чтобы удобнее было стрелять копытами. Белая единорожка пристроила на спусковой крючок заднюю ногу. Один дурной сон, одно движение, и ее мозги будут повсюду. При условии, что они у нее есть. Да кто, хотя бы с половиной мозга, будет использовать долбаный дробовик, как плюшевого мишку, а?

Ну, с другой стороны никто с половиной мозга не будет спать в фургоне, который воняет, как сортир после вечеринки, прошедшей просто кошмарно, но я думаю, ты уловила мой намек. В том смысле, что день уже начался крайне погано, и я не хочу делать его еще хуже. А он стал бы куда хуже, если бы мне пришлось соскабливать понячьи мозги со стен. Каждый раз, когда мои копыта касаются чьих-нибудь мозгов, я блюю дальше, чем стреляли пушки острова Нейгхварон.

Осторожно направляя рог, я извлекаю дробовик из хватки кобылы. Магия еле работает, аура колеблется и мерцает, но после пары попыток мне удается притянуть пушку к себе. Проверяю магазин. Естественно, дробовик заряжен. Так держать, Винил, так держать... Я слыхала от своего брата, что она глотает, но, сдается мне, такой залп был бы чересчур даже для нее. Я извлекаю патроны из дробовика и аккуратно кладу их на пол.

Винил. Винил Скрэтч. Я только что вспомнила это имя, и мне отчаянно хочется выйти наружу. Голова меня буквально убивает, и по всей видимости, я провела предыдущую ночь на вечеринке с большой эгоистичной идиоткой, известной как Беатрикс Синдерелла “Трикси” Луламун и перевозбужденной идиоткой —  Винил Скрэтч. Так держать, Менуэт. Твоя мать была абсолютно права. Ты не умрешь спокойно в собственной постели, диктуя последнюю волю табунчику жеребят, внуков, правнуков и других членов семьи, нетерпеливо ожидающих твоего последнего вздоха и жаждущих твои деньги.

Прости, мам, но мне вообще-то это нравится. Я никогда не любила жеребят. Они меня пугают. И у меня нет денег, чтобы оставить их семье. Я еще раз осматриваю фургон. Ну, строго говоря, у меня много денег, а также пустых банок из-под колы, бутылка из-под сидра, кружка с надписью “Лучшая Принцесса”, дробовик и таинственный чемоданчик, лежащий на полу между Винил и Трикси. Я открываю его. Кто знает, что там? Может, бриллианты, может, чье-то грязное белье.

Ох, ебать меня через три тына и коромысло. Я уже говорила, что этот день был плохим? Ну, теперь он в десять раз хуже. Чемоданчик набит пластиковыми пакетами с каким-то белым порошком. Зная мою удачу, готова поспорить, что это не мука. Ладно, Менуэт, вдохни. Выдохни. Повторяй, пока не успокоишься. Я выхожу из фургона. Атмосфера внутри не вполне пригодна для дыхания.

Свежий воздух помогает разогнать туман в голове, но также есть довольно неприятный побочный эффект — сразу после того, как я вышла из фургона и сделала первый глубокий вдох, меня вырвало на землю. Видимо, мой организм решил, что лучший способ побороть амнезию — это напомнить, что я ела прошлой ночью.

Я сплевываю на песок. Повсюду пустыня. Песок, еще песок, несколько скал, снова песок, немного песка в гриве и еще больше в горле. Рядом с фургоном стоит дорожный знак: “Лас-Пегасус” — слишком много миль для меня в моем нынешнем состоянии. “Додж Джанкшен” — еще больше миль. “Кантерлот”, “Мэйнхэттен”, хоть что-то близкое к цивилизации — офигенно много миль. Просто великолепно.

Я пытаюсь найти в этом хоть какой-то смысл. Мы в фургоне посреди пустыни, и очевидно, вчера мы слишком много веселились. Во время вечеринки мы, очевидно, вломились в дом какого-то чувака и уперли не только его деньги, но и его кокаиновую заначку. Или, может быть, героиновую. Я могла бы взять немного на кончик копыта и попробовать, чтобы уточнить, но, зная свою удачу, я бы тут же забалдела и сделала что-то безответственное.

Ну, чувак, которого мы ограбили, наверное, разозлился (забудь — он ТОЧНО разозлился) и попытался отомстить, используя, судя по пулевым отверстиям, штурмовую винтовку. Или две. И противопегасью пушку.

Теперь, когда я это поняла, мой мозг решил выдать мне еще пару кусочков информации. Первый из них связан с Винил Скрэтч. Знаешь, мой брат ее дрючил, так что она вроде как член семьи. После того, как они расстались, Винил отправилась в Лас-Пегасус и начала встречаться с каким-то владельцем казино. Я помню, что несколько дней назад она позвонила мне и попросила...

О, это просто замечательно. Это просто пиндык, как замечательно. Менуэт, ты клиническая идиотка. И полностью заслуживаешь провести остаток жизни с Винил Скрэтч, так как уровни ваших интеллектов совпадают.

Как ты можешь догадаться по моей метке, я опытный часовых дел мастер. Она мне никогда не нравилась, в основном потому, что у моего брата точно такая же. Причем получил он ее в тот же день, что и я. И так как он земной пони, то манипулировать точными механизмами ему было всегда сложнее, и наши родители были куда больше впечатлены его меткой, чем моей. Жизнь несправедлива.

Гораздо больше мне нравится мой дополнительный талант — способность очень точно перемещать маленькие элементы с помощью магии. Я могу починить любое механическое, электрическое или магическое устройство — телефоны, оружие, пресс для сидра, тостеры, то пегасье устройство на погодной фабрике... все что угодно.

Кроме того, я прекрасно разбираюсь в замках.

Помнится, я спросила Винил, почему она не может найти специалиста в Лас-Пегасусе. Но она настаивала, что ей нужна именно я, и что работа совершенно секретная. Тут я подумала, что эта диджейша просто застряла в туалете и не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этом или что-нибудь в этом роде. Потом она пообещала мне денег.

Как я уже упоминала, у меня мало денег. Я бы хотела сказать, что все деньги я проматывала на алкоголь, дорогую одежду и жеребцов-зебр, но реальность выглядит куда прозаичнее — часы в наши дни довольно надежные штуки, поэтому часто ремонтировать их не нужно. Еще один часовщик в городе — красивый одинокий жеребец (который, кстати, является моим братом), а моя домовладелица — сука. Таким образом, я берусь почти за любую стремную работу, которую мне предлагают. Просто позвоните 555-08-08 и спросите Менуэт. Я сделаю почти все, кроме секса с вами или убийства вашего босса. Или родственников. И окнами я тоже не занимаюсь.

Винил Скрэтч ничего такого не хотела, ей нужно было просто вскрыть замок, поэтому Менуэт, будучи тупой задницей, отправилась в Лас-Пегасус и…

Гадство. Я едва начала говорить о себе в третьем лице, и уже призвала ее. Она выходит из фургона, щурясь от яркого солнца. Она оглядывается, и ее взгляд падает на меня.

— Великая и Могучая Трикси хочет поблагодарить тебя еще раз! — она почти кричит.

Селестия свята, моя голова.

“Успокойся, Трикси, чем я заслужила такую благодарность?” — проносится в моей голове, когда она подходит и обнимает меня.

Я чувствую себя неловко, главным образом потому, что я потная, грязная, а изо рта воняет рвотой, да и Трикси в этом плане не лучше меня. А потом она говорит кое-что, что заставляет меня чувствовать себя еще более неуютно.

— Трикси думает, что то, что ты с ней сделала, было лучшим, что Трикси испытала за всю свою жизнь!

Так держать, Менуэт, так держать. Поздравляю. Ты только что лишилась девственности с кобылой. Хуже того, с кобылой — странствующей магичкой. Пока была пьяна или одурманена наркотиками. Моя бедная матушка, наверное, в гробу переворачивается.

Ну, в том смысле, что она перевернулась бы в гробу, если бы умерла. И если бы я еще была девственницей, а не подарила свою невинность Карамелю на кухне “Сахарного уголка” во время вечеринки “У Бэрри Панч теперь есть жеребенок”. Веселое было времечко. Пинки Пай нас спалила и заставила убрать весь бардак. Ну, в смысле, после того, как мы ей заявили, что определенно не желаем, чтобы она к нам присоединилась.

— Трикси считает, что сделанное тобой с теми двумя жеребцами, было потрясающе!

Чего? Я прячу мордочку в копытах. Не совсем понимаю, что там говорит Трикси, только какие-то обрывки об их "чем-то" толще шеи Трикси.

— П-повтори, — прошу я. Если она не преувеличивает, должна же я что-то чувствовать, верно? Типа, ходить бы не могла.

— Трикси сказала, что никогда не стала бы драться с двумя жеребцами, чьи бицепсы толще ее шеи. А ты... ты спасла Трикси жизнь! — она снова обнимает меня.

Луна оборони, подруга, успокойся. Моя голова меня убивает даже без твоих криков в ухо, которые наверное в Эпплузе слыхать. Хорошая новость в том, что моя метафорическая девственность все еще в безопасности. Хотя, групповушка на троих...

Успокойся, Менуэт. Ты теперь спаситель жизни, не время думать о групповушке! Сосредоточься. Но как я могу сосредоточиться, когда изнутри фургона доносятся всякие странные звуки? Если быть точной, звуки пони, катающейся по полу и матерящейся как боцман.

Видимо, Винил только что проснулась.

Через минуту она уже на улице, в своих солнечных очках и застенчиво нам улыбается.

— Привет, девчонки! — орет она. — Вы можете в это поверить? Внутри чемоданчик, полный кокаина!

Такое чувство, что я сейчас взорвусь. Мой бедный истерзанный мозг требует ответов. Я издала громкий крик разочарования, заставивший Трикси съежиться от страха. Или, может быть, от боли — в конце концов, у нее тоже похмелье. Винил, с другой стороны, воспринимает подобное абсолютно спокойно.

— Расслабься, Менуэт, я с тобой поделюсь...

— НЕТ! — кричу я, приближаясь к ней. Наши носы почти соприкасаются. — Я не хочу никакого гребаного кокаина, гребаных денег или чего там еще у нас в этом гребаном фургоне! Я хочу знать, почему я посреди этой гребаной пустыни, с гребанной бывшей-диджейшей-а-сейчас-бомжующей-наркоманкой и катилась-бы-она-в-Тартар странствующей магичкой!

Ладно, это не совсем то, что я сказала. Было бы глупо говорить “гребаной”, ты так не думаешь? Винил могла бы подумать, что я шучу.

Ну, “долбаный” я тоже не использовала. Веришь или нет, но моя мама всегда говорила, что я была милой, воспитанной кобылкой. Винил смотрит на меня в замешательстве. На самом деле это не сильно отличается от ее обычного выражения физиономии.

— Тебе надо почистить зубы, милая, — наконец говорит она. — Ты чуть не убила меня своим дыханием…

Думаешь, что моя предыдущая фраза была вульгарной? Ну, теперь мне, по-видимому, удалось оскорбить мать Винил, отца, прабабушку и дюжину других родственников менее чем за десять секунд. Это, наконец, заставило ее принять меня всерьез. Или, может быть, ей просто стало жаль Трикси, которая была готова расплакаться.

Вот гадство. Теперь я себя чувствую виноватой из-за нее.

— Простите, девочки. Я испугалась. Дело в том, что я понятия не имею, как мы сюда попали, и судя по моим подозрениям, мы все можем оказаться в тюрьме.

Серьезно, я этого боюсь. Помнишь, я говорила тебе, что моя мама считает меня милой кобылкой? Ну, многие другие пони тоже думают, что я симпатичная. Жаль, что даже в чисто кобыльих тюрьмах симпатичные пони быстро узнают, что душ это опасное место. И что они стоят две пачки сигарет.

— Не волнуйся, милая, мы не попадем в тюрьму, — Винил пытается подбодрить меня, но ее хмурый взгляд не сильно помогает. — Мой бывший нас просто убьет.

Не могу удержаться от истерического смеха. Обе единорожки смотрят на меня, и по их встревоженным взглядам я догадываюсь, что они явно решили, что я, наконец, потеряла рассудок. Ну, они недалеки от истины. Я уже потеряла его в тот день, когда отправилась в Лас-Пегасус.

— Что, отлюби вас Дискорд, произошло? — спрашиваю я, перестав смеяться.

— Это все Трикси виновата, — отвечает Винил. — Мы были бы целы и невредимы, если бы она не запаниковала и не начала шмалять во все стороны магией...

— А кто заставил Трикси запаниковать? — орет Трикси, жестоко тряся Винил. К счастью, я уже заткнула уши, на всякий случай. — Кто сказал Трикси, что последний единорог, который пытался ограбить твоего дружка, был найден с собственным рогом в заднице? Причем все еще прикрепленным к голове?

— Я сказала это тебе, чтобы ты быстрее двигала своим гребаным толстым крупом! — орет в ответ Винил. Трикси съеживается, но это, вероятно, потому, что у нее болит голова, а не потому, что аргументы настолько убедительны. Когда диджейша выдыхается, магичка контратакует.

— У меня толстый круп? Ну, Трикси предпочла бы иметь толстый круп, чем быть гребаной вешалкой, как ты!

— Вешалка? Ты... ты фабрика холестериновая!

Чего? Я смущенно моргаю. Даже Трикси смущена, но только на мгновение. Когда она приходит в себя, ее великий и могучий крик разрывает небеса на части. Или это просто барабанные перепонки Винил лопнули?

— ТЫ НАДОЕЛА ТРИКСИ, НИКЧЕМНЫЙ КУСОК ДРАКОНЬЕГО НАВОЗА! — она с легкостью притискивает диджейшу к стене фургона. — Трикси даже смотреть на тебя не может! От любого упоминания о тебе у Трикси сводит живот... Трикси ненавидит тебя, ты — отвратительная мерзость! ТЫ... ТЫ — СОДОМИТКА!

Ладно, пора положить этому конец. Они могут оскорблять друг друга до конца времен, если хотят, но я бы хотела выбраться из этой пустыни живой. Кроме того, такими темпами они скоро должны перейти к насилию. Я пытаюсь привлечь их внимание, но они слишком заняты друг другом.

— Pedicabo ego vos et irrumabo²! — голосит Винил, отталкивая Трикси. Очевидно, у нее был какой-то контакт с классическим образованием. Возможно, когда виолончелистка, за которой она ухлестывала, разбила инструмент об ее голову. Хорошо, что Трикси и Винил слишком похмельные, чтобы колдовать.

— Девчонки, вы можете вести себя как взрослые? — застенчиво спрашиваю я.

— Отвали, тут взрослые разговаривают! — кричит мне в ответ Трикси. Надеюсь, она никогда не станет матерью. Интересно, какое у нее было детство? Ну, теперь я вроде как сочувствую ей. Моя мать постоянно ворчит, что я безответственна (и, как ты видишь, она абсолютно права), но даже когда я облажаюсь по полной, то всегда могу расчитывать на чай и сочувствие.

Ладно, пора это заканчивать. Хотя я бы не отказалась глянуть, как Винил pedicabo и даже irrumabo Трикси (можешь называть меня извращенкой, но готова поспорить, что ты тоже хотела бы это видеть), у меня и так достаточно проблем, и я не хочу, чтобы эти двое стали одной из них. Я иду в фургон, беру дробовик и возвращаюсь к спорщикам. Затем я изо всех сил оттягиваю цевье назад. Оружие не заряжено, но звук, который оно издает, заставляет любых пони даже с минимальным количеством инстинкта самосохранения прекратить делать то, что они делают в данный момент и оглядеться.

— Менуэт, что ты делаешь? — спрашивает Винил, глядя прямо в ствол. Что это за вопрос такой? Пони держит тебя под прицелом, и ты спрашиваешь ее, что она делает? Не-е-е, я просто хотела поговорить с вами о Господе нашем и Спасителе — Дискорде. Пушка? Какая пушка? Это просто помогает обращать в нашу веру.

— Это просто для мотивации, — отвечаю я. Затем направляю дробовик на Трикси. Пушка на предохранителе. Ну, технически, она не заряжена, но все же. — Вы расскажете мне, что вчера произошло. Используя повествование от первого лица в прошедшем времени. Короче, у меня болит голова, и когда я держу эту длинную и твердую штуку в копытах, то чувствую себя каким-то жестоким богом...

Я ухмыляюсь своей самой жуткой улыбкой. Поскольку дробовик разряжен, то бог вроде как мертв, но все-таки. Хоть Селестия никогда не говорила этого публично, но религия — это опиум для народа, в конце-то концов. В данном случае, особого народа, состоящего из двух пони, которые в данный момент считают, что я собираюсь в них стрелять, если они не прекратят называть друг друга содомитками или угрожать pedicabo друг друга.

Прежде чем Трикси успевает перевести дыхание, я вдруг подумала о Селестии: принцесса никогда не говорила, что она богиня. Конечно, она поднимает солнце, но это не причина, чтобы ее обожествлять. И я не верю, что она действительно его поднимает. Атеист-мазохист, вот кто я такая.

— Ну, — начинает Трикси, — Три... в смысле, я последнее время была без работы…

— В последнее время? — хихикает Винил. — Ты имела в виду “постоянно”?

— Винил, это было первое предупреждение, — говорит Трикси. — Еще два, и Менуэт сделает пару вентиляционных отверстий у тебя в черепе. Верно, Менуэт?

Она нервно улыбается. Ну что же, мой импровизированный культ только что обзавелся первым жрецом. Я решаю не отвечать. Лучший бог тот, кто мало говорит. Трикси торжествующе улыбается и продолжает свой рассказ.

— Я была без работы последнее время, когда эта идиотка сказала мне, что ей нужен кто-то, кто сможет пройти мимо двух охранников... Трикси может быть очень скрытной, чтоб ты знала.

Ага, я заметила.

— Она также сказала Три... мне, что я должна буду помочь другой пони добраться туда со мной. Этой пони была ты.

— Хорошо, — говорю я и поворачиваюсь к Винил. — Теперь ты. Зачем тебе понадобился специалист по замкам и фокусник, почему этот фургон набит деньгами, и почему какие-то пони пытались нас пристрелить?

— Эм-м-м... ты знаешь моего бывшего кольтфренда? — спрашивает Винил.

— Да. Он мой брат…

— Не этого. Того, который пытался пристрелить нас вчера. Думаю, это значит, что он со мной порвал…

Да не, определенно нет. Я всегда стараюсь пристрелить каждого жеребца, с которым встречаюсь, просто чтобы оживить наши отношения.

Иногда я удивляюсь, почему я одинока.

— Его зовут Бакио делла Морте, он владелец нескольких казино в Лас-Пегасусе…

Так, дай-ка мне передохнуть. Винил, из того, что я узнала за то время, пока ты настаивала на том, чтобы называть меня “сестрой”, я точно знаю, что у тебя точно не самый острый ум в Эквестрии. Но ты серьезно говоришь мне, что встречалась с чуваком по имени Бакио делла Морте и думала, что он будет пони, с которым ты хотела бы состариться? Или что ты хотела бы быть матерью его детей?

— К сожалению, как я потом выяснила, он лживый ублюдок. Не говоря уже о том, что он зарабатывает кучу денег и не хочет делиться со мной. У меня есть потребности, знаешь ли…

О да, я знаю. Мой брат упоминал что-то такое, когда пытался занять у меня полсотни бит. Должно быть, он был в полном отчаянии — я полсотни бит за раз сто лет не видела.

— Короче, я придумала план. Я знала, где он хранит деньги, поэтому решила украсть их, прежде чем с ним расстаться. Но мне нужен был транспорт, — Винил стукнула копытом по фургону Трикси. —  Мне также нужен был кто-то, чтобы пройти мимо охранников, и кто-то, чтобы открыть сейф. Вот почему я попросила вас мне помочь.

Мое копыто сталкивается со лбом. Серьезно, о чем я вообще думала? Что тип по имени Бакио делла Морте простит меня? Святая Селестия. Наверное, сейчас он готовит цемент для наших новых модных накопытников.

— Ладно, я поняла. Но что именно пошло не так? Почему в фургоне чемоданчик, полный кокаина? И почему мы напились до потери чувств?

Винил торжествующе ухмыляется. Возможно, потому, что рассказав об этом, она выиграет очко в своем соперничестве с Трикси.

— Когда мы уже возвращались под заклинанием Трикси, один из охранников посмотрел на нее. Как будто... как будто он знал, что мы там... Она запаниковала, чары рассеялись, а потом началось полное дерьмо.

Внезапно все воспоминания о прошлой ночи всплывают в моей голове. Я кладу дробовик, падаю на колени, ошеломленная собственным идиотизмом и возможными последствиями того, что я только что увидела. Винил смотрит на меня, и наступившее молчание становится все более неловким.

Наконец, она решает прервать его.

— Извини, мы можем обсудить это позже? Мне очень нужно в туалет...

Спасибо, Винил. Информации именно об этом мне сейчас и не хватало. Я отворачиваюсь — мне определенно не хочется этого видеть. И мне еще нужно погрязнуть... в смысле нужно точно вспомнить все события и подумать, что делать дальше.

И, как мне кажется, думать придется много...

Глава 2

Лас-Пегасуc. Город греха. Все, что здесь происходит, здесь и остается, ну может быть, за исключением герпеса, долгов и чувства, что владельцы казино всех нас лихо надули. И вот я в его центре, приглашенная кобылой, которую едва знаю, и ей надо, чтобы я вскрыла ее замок.

Кажется, я видела фильм, который начинался точно так же.

Я иду по забитой пони улице, ни на кого не глядя. Я не замечаю красочных вывесок над барами, казино, борделями и другими местами, где пони могут исполнить все свои желания, включая аморальные, незаконные или и те и другие одновременно. Я пришла сюда не развлекаться, а работать.

Наконец я нахожу дом Винил. Трудно не заметить высокий современный небоскреб. Судя по указателям, здесь находится казино, но Винил сказала мне, что она живет над ним, в пентхаусе. Теперь-то понятно, почему она больше не с моим братом.

Я вхожу, и ко мне тут же подходят два больших жеребца в черных костюмах и солнцезащитных очках, хотя на улице темень. Типичные телохранители: большие, сильные и параноидальные. Они смотрят на меня так, словно у меня в заднице спрятаны граната и штурмовая винтовка. Тот, что выглядит слегка поумнее, откашливается.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он.

— Меня пригласила подружка твоего босса, — отвечаю я, следуя инструкциям диджейши. — Я ее бывшая одноклассница.

— Еще одна? — охранник качает головой, а потом указывает куда-то за спину. — Этот лифт. Просто нажми на кнопку и попадешь в пентхаус.

В лифте я начинаю гадать, что он имел в виду под “еще одной”. Возможно, замок, который я должна вскрыть, довольно сложный. Или, может быть, там вообще нет замка, и это просто какая-то шутка. В таком случае я ей задницу напинаю. И сильно. Чтоб ты знала, хотя по мне и не заметно, но наполовину я земная пони (если не веришь, просто глянь на моего брата). Когда прошлой осенью у меня вообще не было денег, я решила помочь семье Эпплов с уборкой урожая. Лучшая работа на свете, если только у тебя нет аллергии на яблоки. Бесплатная еда, свежий воздух и возможность весь день любоваться Биг Маком. Ах, воспоминания...

Ну, правда, были и недостатки. Однажды я слишком сильно отвлеклась на одного жеребца, лягающего яблони рядом со мной, невзначай забрела не в ту часть фермы и начала обтрясать деревья в заповеднике. Вычистить дерьмо летучих мышей-вампиров из гривы было большой проблемой. Не говоря уже о том, что Биг Мак это видел.

С тихим “динь” лифт останавливается. Я выхожу из него и встречаю еще одного телохранителя. Они их клонируют или что? Или, может быть, есть какое-нибудь кастинговое агентство, которое можно найти в телефонной книге? “Бандосы & Обсосы Inc., Плохие Парни По Найму”? Он спрашивает, что я там делаю, и я снова говорю ему, что одноклассница Винил. Как будто она когда-нибудь ходила в школу.

Он кивает, делая вид, что верит мне, и ведет меня к двери квартиры. Я звоню в колокольчик.

— Войдите, — слышу я голос единорожки.

Легко понять, что за пони живут в квартире, просто посмотрев, как она обставлена. К твоему сведению, я знаю почти все о мебели. Как-никак я работала на мебельной фабрике, пока меня не выгнали. Оказывается, у столов все ножки должны быть одинаковой длины. Мебель в этой комнате экстравагантная, блестящая, в основном непрактичная, но дорогая. Посередине, рядом со стеклянным столиком с различными закусками, стоит черный кожаный диван. Винил Скрэтч, одетая в розовую ночнушку с оборками, лежит на нем.

Я застываю на месте, ошеломленная видом, который вновь напомнил мне фильм, о котором я уже говорила. У меня в голове буквально зазвенел тревожный колокольчик. Моя мать была абсолютно права, когда говорила, что я закончу как падшая кобыла. На мгновение я подумала сбежать, но тут заговорила Винил.

— Привет, милая, — говорит она. — Как дела?

— Бедна, как церковная мышь. Приятно видеть, что, по крайней мере, у тебя все пучком, — отвечаю я. Знаешь, она единственная пони, которой разрешено называть меня “милая”, “дорогая”, "малышка" или как ей хочется называть меня в данный момент. Не то, чтобы мы очень нравились друг другу, просто ее невозможно заставить не делать этого.

— Да, конечно. Знаешь, есть куча проблем, связанных с богатством.

— Да уж, вижу... — я оглядываю комнату. — Неужели твои проблемы настолько серьезны, что тебе понадобился специалист из Понивилля?

Она смотрит на меня, поигрывая поясом ночнушки.

— Ну, дорогая, я, конечно, могла бы найти здесь кого-нибудь, но я сразу подумала о тебе. Я знаю, что тебе всегда нужны наличные...

Не уверена, должна ли я чувствовать себя польщенной или заползти в какую-то дыру, думая о том, насколько очевидны мои финансовые затруднения. Наконец я решаю сосредоточиться на деле.

— Давай начистоту, — говорю я. — У тебя есть замок, чтобы его открыть, верно? Сколько я за это получу?

— Двадцать процентов того, что там будет, — отвечает она.

Двадцать процентов? Хм, это предполагает достаточно большое количество бит... Хотя, через мгновение, я снова вспоминаю о фильме, который недавно смотрела. Серьезно, эту фигню из головы так просто не выкинуть.

— Эм-м-м... Винил... — начинаю я. — Скажи мне, пожалуйста, что у тебя под ночнушкой нет пояса верности...

Эй, не осуждай меня, ладно? Я работаю целыми днями, и у меня нет времени на свидания. Это единственный способ, которым я могу... эм-м-м... поддерживать нормальный уровень гормонов в организме. Кроме того, сцена взлома в фильме была довольно точной.

— Не волнуйся, милая, — диджейша широко улыбается, забавляясь выражением моей мордочки. — Я знаю, что ты не такая. Твой брат сказал, что ты не любишь кобыл, когда я предложила ему тройничок.

Убейте меня. Пожалуйста.

— Кстати, Менуэт, дорогая, я должна предупредить, что на самом деле все это только наполовину законно, — продолжает Винил. — Прежде чем я тебе объясню...

Ее прерывает звук спускаемой воды в туалете. Я в замешательстве смотрю на дверь ванной. Винил не говорила мне, что с нами будет кто-то еще. С другой стороны, она хочет отдать мне только двадцать процентов того, что находится под замком. Если бы это был пояс верности, это означало бы... шестерничок? Селестия свята. Эти богатые пони умеют развлекаться.

Дверь открывается, и из ванной выбегает голубая кобыла-единорог. Грива у нее светло-голубая, почти белая. У меня такое чувство, что я ее знаю.

— Великая и Могучая Трикси вернулась! — гордо объявляет она. Да, определенно, я ее знаю. Странствующая магичка и артистка. Хобби: фейерверки, волшебные игрушки и Твайлайт Спаркл.

— Что Великая и Могучая Трикси делала там так долго? — спрашиваю я. Это определенно было ошибкой.

— У Великой и Могучей Трикси непереносимость лактозы, — отвечает фокусница. — И она выпила латте, прежде чем поняла, что делает.

Винил ухмыляется:

— Короче, Трикси пришлось отложить великую и могучую ка...

— Винил, будь добра, — оборвала я ее, отчаянно пытаясь остановить свое воображение. — Не могла бы ты сказать, зачем меня сюда пригласили, почему это наполовину законно, как вообще что-то может быть наполовину законно и почему у тебя в туалете странствующая магичка?

— Ну, у нее непереносимость лактозы, и ей пришлось...

Да чтоб ее Дискорд драл и ее математически точные ответы! Я хлопаю себя по лбу копытом. Винил прекрасно знает, что это означает — я вот-вот сорвусь, и следовательно пришло время либо прятаться, либо дать мне что-нибудь сладкое. Крекер с арахисовым маслом влетает мне в рот прежде, чем я успеваю сказать, как сильно я ее ненавижу.

— Ладно, слушайте внимательно, я повторять не буду! — говорит диджейша. — Вы ведь знаете моего приятеля, Бакио делла Морте?

— Трикси считает его сексуальным, — отзывается фокусница. Я ничего не говорю, так как слишком занята, пережевывая крекер. Кроме того, я никогда не видела этого жеребца, так что трудно сказать, сексуальный он или нет. Хотя в моем теперешнем состоянии я бы, наверное, сочла сексуальным любого пони с дополнительным придатком меж задних ног.

— Ну, может, он и сэкси... — Винил берет крекер с арахисовым маслом и волочет телекинезом мороженое с кухни. Ну все, прячьте жен, прячьте жеребят, сейчас полетят громы и молнии, — но он еще и лживый ублюдок, у которого нет времени на меня! Даже сейчас он на “рыбалке”! Рыбалка! Да кому вообще, провалиться им в Тартар, на рыбалке нужен мешок с цементом? И он почти не дает мне денег!

Единорожка лупит копытом по дорогому кофейному столику. Дерево, из которого он сделан, почти вымерло. К твоему сведению, после того, как меня выперли с мебельной фабрики, я пошла работать в организацию, которая занимается их проверкой, так что я знаю такие вещи.

Винил продолжает свою тираду.

— И он всегда окружен этими стремными пони... наркоторговцы, убийцы, головорезы, политики...

Удивительно, как она умудряется ныть и есть мороженое одновременно. Трикси незаметно толкает меня в бок. Я смотрю на нее, и она протягивает мне стакан виски из бара. Пью его одним глотком, чувствуя, как жидкость согревает мое тело, двигаясь по пищеводу. Внезапно бухтение Винил становится более терпимым. Мир стал лучше, мои долги значительно уменьшились, войны нет, а маленькие кобылки, излечившиеся от рака, счастливо танцуют и поют…

Сосредоточься, Менуэт. Ты только что сделала первый шаг по дороге, ведущей к алкоголизму. Что бы сказала твоя мать? Трикси протягивает мне еще один стакан. Я выпиваю его без колебаний и пытаюсь прислушаться к тому, что говорит Винил.

—  ...и когда мы в постели, он настаивает на…

О, нет-нет-нет! Наливаю себе еще. Я уже чувствую приятное гудение в голове и зрение становится немного размытым. Однако часть меня — та, что любит напоминать мне о матери — начинает вопить в ужасе. Сложно ее не слушать: с самого завтрака я съела только два крекера с арахисовым маслом, а это значит, что я скоро вырублюсь. Не очень хорошая идея. Я хватаю печенье и сласти, надеясь, что их будет достаточно, чтобы притормозить процесс всасывания алкоголя в моем желудке.

— ...так что, учитывая все обстоятельства, он — долбаный ублюдок и его нужно наказать, — заканчивает свою речь Винил. Трикси неуверенно на нее смотрит. Она тоже выпила свою долю виски, а ее организм, похоже, все еще не отошел от латте, поэтому сейчас она явно не в самой лучшей форме.

— К-как ты собираешься наказать его? — спрашиваю я.

Когда я слышу свой голос, то понимаю, что мое состояние еще хуже, чем у Трикси. Ничего удивительного. Поскольку большинство моих странных мест работы подразумевает физическую деятельность на открытом воздухе, то я достаточно поджарая, в то время как Трикси довольно пышненькая. Не то, чтобы я засматривалась на крупы других кобыл, но думаю, что многие жеребцы были бы рады попасть в гравитационное поле ее задней части.

— Вот почему мне нужны вы обе, — Винил понижает голос до шепота, глядя на нас полузакрытыми глазами. — Он хранит свои деньги в сейфе в подвале под охраной двух крутых жеребцов.

Я расхохоталась. Боюсь, это из-за виски.

— Так ты хочешь его ограбить? И с чего вдруг ты называешь это наполовину законным?

— Это наполовину законно, потому что деньги получены незаконным путем, милая, — отвечает диджейша. — И он не пойдет в стражу... В этом вся прелесть. Мы возьмем деньги и убежим в Хэйленд, где будем есть, пить и трахаться...

О да. Аккурат до тех пор, пока однажды в моей миске с рисом не обнаружится зебра-убивец, готовый отхватить мне задницу. Спасибо, но нет.

— Как ты думаешь, сколько там битов? — спрашиваю я. Или, скорее, три стакана виски, выпитых всего за несколько минут, поинтересовались от моего имени.

— По меньшей мере миллион. Возможно, даже больше.

Гадство. Часть меня кричит, что я безответственная кобыла и слишком тупа, чтобы жить, но я едва это слышу.

— Как ты собираешься это провернуть? Ты там что-то говорила про охрану...

— Не беспокойся о них. Трикси знает заклинание иллюзии, которое поможет нам пройти мимо, — объясняет Винил. Трикси улыбается наполовину бессознательно. Уверена, что диджейша — единственная трезвая пони в этой комнате. Если она вообще бывает трезвой. Иногда мне кажется, что у нее какое-то редкое генетическое заболевание, из-за которого ее организм вырабатывает алкоголь самостоятельно.

— Так чего же мы ждем? — спрашивает Трикси. — Менуэт здесь, так что мы можем отправляться в подвал и забирать наличные.

— Погодите! — восклицаю я. Даже когда я собираюсь нарушать закон, мне хочется делать это разумно. Это как переходить дорогу в Мэйнхэттене: ты сначала смотришь на повозки, а потом быстро перебегаешь. Ты не стоишь посреди дороги, ожидая, пока такси превратит тебя в красивое красное пятно на дороге. — У нас есть план отступления?

— У Трикси есть фургон, — отвечает фокусница. — Он припаркован в гараже. В нем есть еда и напитки, так что мы выберемся из города за несколько минут.

Я вздыхаю с облегчением. По крайней мере, они подумали об этом. Однако у меня все еще есть некоторые сомнения.

— А если они нас заметят?

— Они не будут брать нас живыми... — отвечает Винил. Она открывает шкаф своей магией и достает дробовик. При этом она случайно целится им себе в голову на долю секунды, а потом на мгновение целится уже в меня. Как пить дать, она держит пушку заряженной — несчастный случай только и ждет своего часа. Знаешь, я чиню оружие время от времени. А еще я работала в компании, которая очищает места преступлений после того, как королевская стража там закончит. Уволилась после того, как нам пришлось убирать комнату, где какой-то жеребец случайно застрелился из самой большой пушки, которую я когда-либо видела. Меня вырвало ровно через две секунды после того, как я туда вошла. Ну я и решила, что эта работа не для меня.

— Итак, еще вопросы? — спрашивает Винил. У нас с Трикси их нет, поэтому диджейша встает, снимает ночнушку и надевает черный плащ полувоенного кроя. Потом прячет под него дробовик. Выглядит так, словно у нее приапизм, но если особо не приглядываться, то сойдет. А затем она еще и шляпу надела. Я содрогаюсь от увиденного: она выглядит один в один как мой бывший. Я уже почти вышла за него замуж, но однажды он решил, что наша сексуальная жизнь недостаточно разнообразна, и уговорил меня на ролевую игру, чтобы ее оживить. Точнее, он хотел, чтобы я над ним доминировала, и я согласилась.

Через пять минут он уже покупал билет на корабль до Сталлионограда. Видимо, не все любят клейкую ленту, шуруповерты и монтажные степлеры.

Я беру свои инструменты, и мы направляемся к лифту.

— Куда вы идете, мэм? — интересуется у Винил телохранитель. Он смотрит на Трикси, а потом переводит взгляд на меня. Я внезапно замечаю, что смущенно ему улыбаюсь. То ли из-за виски, которое я выпила, то ли из-за того, что он просто красавчик, понятия не имею. Я тут же перестаю улыбаться.

— У нас девичник! — восклицает Винил, обнимая Трикси. Я бы тоже не отказалась обнять ее... этот круп...

Стоять! Я отвешиваю себе ментальную пощечину. Успокойся, Менуэт. Как только разберемся с деньгами, мне надо найти какое-нибудь тихое местечко и дать волю копытам. Меня должно куда больше беспокоить то, что из-за быстрых движений Винил дробовик может выпасть из-под плаща. Тогда нам пизда. К сожалению, не в том смысле, в каком хотелось бы.

К счастью, телохранитель не видит моего замешательства. Может быть, у него та же проблема, что и у меня: один взгляд на двух невинно обнимающихся кобыл, и кровь из головы отливает куда-то еще. Жаль, что его костюм не позволяет мне проверить эту теорию. Мы идем к лифту и вскоре оказываемся в подвале. Там действительно есть гараж, а также металлическая дверь. Я бросаю на нее подозрительный взгляд. Винил это замечает.

— Ты не должна открывать их, дорогая, у меня есть ключ. Но сначала Трикси должна сделать нас невидимыми.

— Это называется “Заклинание камуфляжа фон Унзихтбара”, — слегка раздраженно говорит Трикси. — Технически нас все равно будет видно, просто никто не будет обращать на нас внимания.

— Да-да, именно так, как она и говорит, — Винил закатывает глаза. На самом деле, я чувствую себя со всем этим не слишком уверенной. А что, если Трикси сделает нас незаметными навсегда? В том смысле, что тогда я смогу тырить еду из магазинов и подглядывать за жеребцами в душе, но это будет означать, что я навсегда останусь частью фона. Одиночка без пары, хочу я того или нет. Фоновая пони.

Ох, Дискорд меня дери, я бы все отдала за еще один стакан виски.

Тем временем Трикси сотворила заклинание. Вообще-то я ожидала, что это будет сложно. Такие заклинания обычно включают в себя длительную подготовку и всякие странные ингредиенты, типа кошачьей крови или жертвенной девственницы. Но тут все было просто — у Трикси засветился рог, и Винил исчезла. То есть, я все еще могу ее видеть, когда смотрю прямо на нее, но стоит отвести взгляд, и мне необходимо некоторое время, чтобы снова ее обнаружить. Судя по ее растерянному взгляду, со мной произошло то же самое.

— Ладно, Винил, показывай дорогу, — говорит Трикси. Она тоже невидима... или замаскирована. Да мне пофигу, как это обзывать. Мы идем по стоянке, осторожно избегая повозок. В конце концов, пони в них нас не видят. Мы полностью осознаем это, когда разносчик пиццы чуть в нас не врезался. Я пытаюсь похлопать Винил по плечу, чтобы привлечь ее внимание, но это достаточно трудно, когда приходится сосредотачиваться, чтобы просто увидеть ее. Наконец мне удается положить копыто на плечо Трикси...

— Эй! Что ты делаешь с крупом Трикси?

Ладно, это не плечо. Но это не моя вина, я действительно туда и целилась.

— Трикси должна сосредоточиться на поддержании заклинания. Но если хочешь, потом Трикси покажет тебе настоящую магию... — фокусница почти мурлычет последние слова.

О, Селестия, только не это. Чтобы сменить тему, я указываю на разносчика пиццы.

— Он идет к той же двери, что и мы. Нам стоит прокрасться за ним. Это куда лучше, чем дверь, открывающаяся сама по себе, тебе не кажется?

— Конечно, — отвечает Винил. Мы следуем за пони с пиццей. Вот жеж, а я проголодалась. Жеребчик встает перед дверью и нажимает кнопку рядом с ней.

— Кто там? — раздается низкий противный голос из динамика.

— Я принес пиццу, — отвечает курьер. Я смотрю на него, но привлекательным он не выглядит. Слишком молодой, слишком тощий, слишком прыщавый. И он разносчик пиццы, так что, вероятно, с деньгами у него тоже не густо.

Через несколько минут дверь открывается. Жеребец, который стоит там, просто огромен. Он, наверное, даже больше Биг Мака. Жаль, что я не могу сравнить все досконально, так как он одет в костюм. Он серый, с короткой бородой и в темных очках. Может быть, в других обстоятельствах мы могли бы...

Винил толкает меня в бок. Я понимаю, что в буквальном смысле пускаю слюни. Да уж, этот зуд надо почесать, без всяких каламбуров. Как только я свалю от моих соучастниц, то запрусь где-нибудь со своей долей денег, вазелином и последним номером журнала “Горячие крупцы”.

Мы проскальзываем мимо охранника, когда он расплачивается. У меня есть еще один шанс поразглядывать эти мышцы поближе, но Трикси быстро утаскивает меня. Невидимые, мы идем по коридору. Винил бьет меня по затылку.

— С каких это пор ты стала думать своим медовым горшочком? — громко шепчет диджейша.

— Моим чем? — еще громче шепчу я. Трикси смотрит на нас, как на сумасшедших.

— Не надо шептать. Благодаря заклинанию Трикси они нас не слышат, — невозмутимо замечает она.

Тем не менее, мне это все равно кажется странным, а у Винил похоже никаких проблем с этим нет.

— Твоя розовая раковинка, — продолжает она. Я пытаюсь изобразить на мордочке самое невинное выражение, на какое только способна. — Зона 51. Жеребячья пушка. Эм-м-м... Кексик? Кошелечек?

— Винил, сколько еще эвфемизмов ты знаешь? — спрашиваю я. — Мне просто интересно, без перечисления их всех...

— Сто сорок восемь, — отвечает диджейша. Трикси закатывает глаза и прикрывает копытом мордочку.

Не говоря больше ни слова, идем дальше по коридору. Мы проходим мимо маленькой комнаты, где другой охранник ждет того, с пиццей. Он такой же большой и даже более мускулистый. Боги делают это со мной нарочно. Но, если подумать... я невидима, или, точнее, как говорит Трикси, незаметна. А вот интересно, заметит ли он меня, если я потихоньку подберусь к нему и...

Сосредоточься, Менуэт, Дискорд тебя побери! После подобного ты бы никогда не смогла смотреть в глаза матери. Кроме того, скоро у тебя будет достаточно денег, чтобы купить собственный остров и целую кучу здоровенных мускулистых рабов-зебр, которые любят водные виды спорта. Ты, наверное, не знаешь, но я просто обожаю виндсерфинг.

Наконец мы у сейфа. Выглядит прочным — высокий ящик из блестящей нержавеющей стали толщиной не менее двух дюймов и с кодовым замком посередине серебристой двери. Но для меня это все не важно. Ты знаешь, что девяносто процентов сейфов открываются, когда ты их роняешь? Жаль, что здесь это сделать не получится. Охранники нас не замечают, но наверняка обратят внимание на летающий и падающий на пол сейф. Мне приходится действовать по старинке: поворачивать ручку и слушать щелчки замка. Я медленно поворачиваю замок своей магией.

Нужно время, чтобы научиться слушать замок. Большинство пони все равно не способны на это. Я наклоняюсь ближе к дверце сейфа и слышу первый щелчок. Я ухмыляюсь. Похоже, виски не повлиял на мои навыки. Примерно это и произошло с моим дядей: он тоже был благословлен аналогичным умением, но однажды стал настолько уверен в себе, что решил вскрыть сейф Фэнси Пэнтса прямо во время вечеринки в его особняке. Естественно, он попался. Время от времени я навещаю его в тюрьме.

Я повернула ручку и услышала еще один щелчок. Судя по моим знаниям, в сейфах вроде этого обычно применяются пятизначные комбинации. Еще три щелчка, и мы в дамках. Давай... Я чувствую, как кровь быстрее бежит в моих жилах. Иногда мне кажется, что это лучше, чем секс.

Щелк!

Ну, это даже лучше, чем сидеть ночью на крыше с бутылкой водки.

Щелк!

И это даже лучше, чем сено фри.

Щелк!

Я открываю сейф. То, что я вижу внутри, лучше, чем заниматься сексом на крыше ночью, попивая водку и поедая сено фри. Я оборачиваюсь и вижу, что Трикси и Винил смотрят на меня, разинув рты.

— Чего смотрите? — спрашиваю я. — Берем все и валим!

— Как ты это сделала? — спрашивает Винил.

— Надо было смотреть. Пакуйте!

Одно из преимуществ единорогов состоит в том, что ты можешь нести на спине два мешка с битами, и дополнительно можешь тащить телекинезом еще три или четыре. Винил и я несем деньги, в то время как Трикси полностью сосредоточена на поддержании заклинания. Интересно, испытывает ли она такое же удовольствие, творя магию, как и я, когда открываю сейфы?

Мы идем по коридору. Я должна сдерживать себя, чтобы не начать подпрыгивать, словно маленькая кобылка. Чувствую себя великолепно. Так, словно весь мир могу по яйцам отпинать...

Охранники стоят в коридоре с пустой коробкой из-под пиццы. Они говорят о хуффболе или о чем-то подобном. Не похоже, что они собираются возвращаться в караулку. Мы должны проскользнуть мимо них. Это непростая задача. Как я уже говорила, они довольно крупные. А когда стоят рядом друг с другом, то между ними едва можно пройти.

Я поднимаю мешки с деньгами над головами охранников, а затем осторожно протискиваюсь в нескольких дюймах от них. Винил повторяет за мной. Даже в своем нелепом плаще и фетровой шляпе она достаточно тощая, чтобы проскользнуть мимо. Теперь очередь Трикси. Что-то у меня плохие предчувствия...

Естественно, Трикси касается своей задницей охранника. Тот растерянно оглядывается, а потом смотрит прямо на фокусницу, которая вся вспотела, пытаясь съежиться и спрятаться в углублении стены позади нее.

— Поддерживай... — кричит ей Винил.

Внезапно магия Трикси исчезает.

— ...заклинание, — спокойным голосом заканчивает диджейша.

Я чувствую себя голой. Ну, типа, я и так почти все время голая, но в этот раз я чувствую себя более голой, чем обычно. Такое ощущение, что с меня содрали кожу, удалили часть мышц и сейчас наблюдают за работой органов. Как бьется сердце. Как дышат легкие. Как дерьмо формируется в кишечнике.

Дерьмо, которое вот-вот попадет в вентилятор.

— Бежим! — кричу я. Даже в такой ситуации я не выпускаю мешки, удерживаемые телекинезом. К моему удивлению, Трикси меня догоняет. Винил отстает из-за своего дурацкого плаща. Охранники уже почти схватили ее, но тут я швыряю в них один из мешков с деньгами. Он бьет серого прямо в морду, сбивая с ног. Второй охранник спотыкается о него и тоже отстает. Винил бежит, будто за ней мантикора гонится, пытаясь догнать нас.

Наконец, мы на парковке и уже почти добрались до нашего фургона, когда видим несколько пони рядом с большим роскошным экипажем. Один из них привлекает мое внимание: он меньше остальных, но его костюм дороже. Это белый земной пони с гривой цвета воронова крыла, завязанной в хвост. У него пирсинг в ухе, и он курит сигарету.

— Винил? Что ты здесь делаешь? — спрашивает жеребец. Что за тупой вопрос. Он просто напрашивается на тупой ответ.

— БРОСАЮ ТЕБЯ, ДОЛБАНЫЙ УБЛЮДОК! — орет Винил. Ну вот, началось.

— Какого се... — он замечает деньги, плавающие у него над головой.

— Извини, приятель, нет времени разбираться с твоим дерьмом! — быстро говорю я, а затем поднимаю магией чемоданчик, стоящий рядом с ним и бью им жеребца по голове. Мы с Винил закидываем деньги в фургон Трикси, а телохранители Бакио делла Морте тупо смотрят на нас, потрясенные нашей наглостью.

— Трикси? Где ты? — кричу я. Мне приходится тихо выругаться, когда вижу ее в окружении наших старых друзей-охранников, один из которых сильно зол.

— Винил, залезай в фургон! — я бросаюсь к Трикси. За несколько шагов до охранников я прыгаю.

Вопреки тому, что некоторые пони говорят о моей метке, время замедлять я не умею. Но зато я могу недолго левитировать сама себя, что со стороны выглядит так, словно я двигаюсь в замедленной съемке. Я даже делаю кувырок в воздухе. Охранники, ошеломленные, смотрят на меня, когда мои копыта, натренированные целым сезоном лягания яблонь, многими месяцами бега рысью от одного рабочего места к другому и моей полной стресса деятельностью в целом, соприкасаются с их мордами. Один из них падает, но другой остается недвижим, когда я приземляюсь перед ним. Прежде чем я успеваю сделать еще хоть что-то, он бьет меня копытом, на мгновение вырубив.

Я очнулась лежащей на полу. Жеребец стоит надо мной, тыкая копытом. Да, ублюдок, ты только что ударил кобылу. Ту, которая только что превратила морду твоего приятеля в головоломку для пластического хирурга, но все же кобылу. Пьяную расстроенную кобылу, которая сейчас очень сильно зла. Я поднимаю голову, рог нацелен куда надо.

Охранник кричит, когда мое заклинание прожигает дыру в его штанах и попадает точно в цель. По фамильным драгоценностям, если быть точной. Я встаю и для пущей убедительности бью его по морде. Жеребец с воем падает, держась за обожженный пах. Пару секунд я наблюдаю за ним, на случай, если он вдруг захочет продолжить бой. Потом помогаю Трикси подняться, и мы бежим к фургону.

К счастью, Винил решила использовать магию, чтобы двигать фургон, вместо того, чтобы впрячься в него. Это лишь немногим легче, чем пытаться левитировать саму себя, и быстро истощает даже самого могучего единорога. Но подобный способ движения еще и намного быстрее, что в нашем случае жизненно важно — когда я оборачиваюсь, то вижу головорезов делла Морте, готовых открыть огонь. Интересно, где они прятали весь этот арсенал: штурмовые винтовки, дробовики, автоматы, револьверы, все, чего душа пожелает.

— Обосри меня малышка Вуна! — слышу я голос Трикси. Мы забираемся в фургон и сразу падаем на пол, слыша, как над нами свистят пули, отскакивая от стен. Щепки сыпятся на нас дождем, запутываясь в гривах. Чемоданчик Бакио делла Морте падает мне на голову — должно быть, я прихватила его вместе с битами.

Я тяжело дышу, сердце бухает в груди. Ну, на самом деле все не так уж плохо — по крайней мере, я знаю, что еще жива.

Хотя деревянные стены не сильно помогают от пуль, но несколько мешков с золотыми монетами справляются с этим неплохо. Винил использует магию, чтобы двигать фургон, и вскоре мы покидаем гараж. Гангстеры за нами все еще гонятся: две повозки и несколько пони, несущихся с пушками в зубах. Как вообще они умудряются так стрелять? Сдается мне, их дантисты довольно богатые пони...

— Винил! — кричу я.

— Да? — ее голос напряжен. Диджейша, сосредоточенная на поддержании потока энергии вокруг колес фургона, вся в поту.

— Дай мне свой дробовик!

Она достает из-под плаща дробовик и бросает его мне. Я ловлю пушку магией и проверяю, заряжена ли она. Магазин полон, и еще один патрон в стволе. Обычно я бы высказала Винил все, что думаю о такой беспечности, но сейчас мне хочется ее обнять. Только представь, как я, с дрожащими копытами и магией, пыталась бы зарядить эту штуку. Зная, насколько я удачлива, скорее всего первой бы и застрелилась, несмотря на предохранитель.

Я подношу дробовик телекинезом к окну, но, подумав, хватаю его копытами. Конечно, я бы могла стрелять в них вслепую, используя только магию, но я совсем не хочу подстрелить какого-нибудь жеребенка, бродящего поблизости. Или беременную кобылу. Или беременную кобылу с десятью жеребятами. Я высовываю дробовик в окно и стреляю, целясь поверх голов преследователей. Я не хочу никого убивать, в конце концов.

Несколько пуль из автомата просвистели в нескольких дюймах от моей головы. Я машинально передергиваю цевье и стреляю в жеребца, скачущего галопом рядом с нашим фургоном. Картечь, отскочившая от бетона, заставляет его в страхе отпрыгнуть назад и споткнуться о собственные ноги. Я вздыхаю с облегчением — именно этого я и хотела: напугать, а не убить.

Повозка с бандитами сбивает его. Как ты могла ожидать, это было довольно грязно, так что я избавлю тебя от деталей. Ошеломленная, я смотрю на эту сцену и вдруг чувствую, как виски и крекеры с арахисовым маслом поднимаются по моему пищеводу. Я падаю на колени, и меня рвет.

— Ты в порядке, Менуэт? — спрашивает Трикси. У нас что, “вечер тупых вопросов”? Я только что видела, как пони напополам колесом разрезало, и, что еще хуже, это отчасти моя вина. И я блюю, словно кошка после снотворного. Думаю, она может заметить, что я не в порядке.

Я медленно встаю и смотрю на Трикси. Бледная мордочка, стиснутые зубы — я выгляжу как долбаный коммандос. Ну в смысле, пока меня не стошнило желчью. К счастью, на Трикси ничего не попало.

— Возьми пушку... — говорю я. Мой голос звучит тихо и хрипло. — Я помогу Винил.

Диджейша на грани обморока. Ее магия мерцает, а сама Винил тяжело дышит. Она уже сняла плащ, но все еще сильно потеет. Я похлопываю ее по ноге и засвечиваю рог. Винил падает, слишком усталая, чтобы что-то говорить.

— Нас преследует только одна повозка! — кричит Трикси. Не удивительно. Экипаж второй повозки, вероятно, все еще чувствует себя неловко после того, как случайно убили своего приятеля.

В ушах гремит выстрел. Трикси перезаряжает дробовик, и гильза падает в лужу моей рвоты. Фокусница нажимает на спусковой крючок еще раз, но ничего не происходит. Ну конечно, патроны принадлежат Винил, и кто знает, где она их хранила. Может, в заднице? Трикси машет дробовиком, поворачиваясь ко мне. Дискорд тебя дери, нет!

— Менуэт! Он не стре... — дробовик стреляет. Замедленное воспламенение, конечно же. Я пытаюсь сжаться, представляя, как картечь пронзает меня насквозь. Что бы сказала моя мать?

Наверное, ничего хорошего.

Я открываю глаза. К счастью, выстрел ушел в потолок фургона. Трикси вскрикивает и роняет пушку. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и пытается поднять дробовик магией.

— Положи его, мать твою! — кричу я, вытирая пот со лба. Я все еще слышу звон в ушах. — Просто положи его и, блядь, не трогай!

Это немного грубо, я знаю, но она только что доказала, что абсолютно не знакома с оружием. Ну, отчасти это и моя вина — я должна была сначала спросить ее, стреляла ли она раньше во что-нибудь, прежде чем вручить ей дробовик.

Вообще-то, это в основном моя вина.

Я сосредотачиваюсь на перемещении нашего фургона и осторожно веду его по узким улочкам предместий Лас-Пегасуса. Бандиты все еще преследуют нас, но они устали: единорогов среди них нет, поэтому им приходится тащить повозку самим. Скоро мы от них оторвемся.

Я падаю на пол рядом с Винил. Теперь Трикси двигает фургон. Она все еще дрожит после инцидента с дробовиком, но, к счастью, это не влияет на ее магию.

— Как ты? — шепчет мне Винил. Она все еще едва может двигаться или использовать магию.

— Честно говоря, чувствую себя дерьмово, — отвечаю я. Мой рог болит — я определенно перенапряглась. Винил дотягивается копытом до ящика с нашими припасами и достает бутылку водки. Диджейша открывает ее, делает глоток и протягивает мне.

Я знаю, что не должна. Я истощена, обезвожена и голодна, но все равно делаю большой глоток. Зрение почти мгновенно затуманивается. Я даже не пытаюсь говорить — точно знаю, что в данный момент не смогу сформулировать ни одной связной фразы.

Я едва замечаю момент, когда фургон останавливается посреди пустыни и Трикси, тяжело дыша, падает рядом с нами. Последнее, что я помню перед тем, как заснуть, это то, как я пытаюсь пристроить голову на ее круп.

---

Я сижу на песке и думаю о событиях прошлой ночи. В животе урчит, но мне все равно. Даже глаза болят — солнце безжалостно их колет. Едва замечаю, как Трикси садится рядом и протягивает мне бутылку воды.

— Ты в порядке, Менуэт? — спрашивает она. Это тот же вопрос, который она задала мне раньше, но он больше не кажется глупым.

— Трикси, — с горечью говорю я, — они нас убьют. Они найдут нас и будут пытать... А потом они сложат наши останки в пластиковые мешки и сбросят в реку...

Я пытаюсь встать, но Трикси останавливает меня.

— Трикси не думает, что все так плохо... — говорит она. — У нас есть деньги, мы можем спрятаться.

— Где спрятаться? — серьезно, я сейчас заплачу. Трикси замечает это и заключает меня в крепкие объятия. Круто. Спасибо, подруга. Задуши меня, чтобы я, по крайней мере, умерла быстро.

— Неподалеку есть каменная ферма. Туда никто не ходит. Трикси работала там и знает владельца. Как только Винил закончит то, чем она сейчас занимается, мы сможем туда отправиться.

— Каменная ферма? — из того, что я слышала о каменных фермах, рабочие там обычно получают хорошие деньги. Вообще-то, единственный известный мне работник с каменной фермы сумел купить амулет аликорна всего лишь после двух сезонов работы. И поработил мой родной город, но тем не менее. Что было, то прошло.

К сожалению, Бакио делла Морте так не думает. Не в том случае, когда дело касается его денег.

— Да. Ее территория достаточно большая, мы даже можем спрятать там наши деньги, — отвечает Трикси. Однако есть еще одна вещь, которая меня раздражает.

— А что делает Винил? — спрашиваю я. — Ты говорила...

— О, она, эм-м-м... по большому, — Трикси густо краснеет. Фу-у... Я не буду оборачиваться. Вместо этого я обнимаю Трикси. Абсолютно без какого либо сексуального подтекста. Я не хочу с ней заигрывать, я не такая. Но мне кажется, что это... правильно. Она задает мне глупые вопросы, которые пони обычно задают, когда им не все равно... или когда они притворяются, что не все равно. Может, она переживает обо мне?

Я решаю не думать об этом. Вместо этого я смотрю на горизонт — на каменную ферму, где мы, надеюсь, найдем убежище.

Глава 3

Что я могу сказать о каменной ферме? Как ни крути, все достаточно очевидно. Это каменная ферма. Здесь есть камни. Снова камни, еще камни, опять камни, и знаешь еще что? Камни! Поблизости оказалась старая заброшенная шахта. Несколько лет назад здесь было шахтерское поселение, но потом что-то произошло. По словам Трикси, которой рассказала эту легенду фермерская дочка, какой-то мстительный призрак добрался до них, убил нескольких шахтеров и напугал до усрачки оставшихся.

Хм, если бы нас не преследовала мафия, возможно, мы бы могли расследовать это. Я имею в виду, у нас есть фургон, есть умненькая кобылка — я, долговязая наркоманка — Винил и горячая штучка — Трикси. Нам нужен только сексуальный блондинчик с говорящей собакой, и мы сможем кататься по всей Эквестрии, разгадывая тайны. В конце концов, за всеми историями о привидениях всегда стоит какой-нибудь пони.

Ну, может быть, при других обстоятельствах. В текущей ситуации заброшенная шахта — лучшее место, чтобы спрятать деньги, а также чемоданчик с кокаином (Винил категорически против моего предложения просто выкинуть его посреди пустыни).

— Мы вернемся сюда, когда все успокоится, — говорит диджейша, когда мы заканчиваем укладывать мешки в самом темном углу шахты рядом со скелетом какого-то доисторического монстра. Он выглядит довольно странно: у него только две ноги, а руки — как у минотавра. Остатки чего-то похожего на противогаз все еще свисают с его черепа, а пальцы сжаты на какой-то поеденной ржой металлической трубе. Может быть, это ствол? Когда я дотрагиваюсь до трубы, она разваливается в труху, открывая что-то на пальце существа.

Золотое кольцо с большим рубином. В середине камня изображен серебряный серп, скрещенный с молотом. Что это за фигня? Какой-то символ?

Хм, это настоящий вызов для Дэринг Ду. Или для Лиры Хартстрингс — совсем шизанутой, даже по довольно низким понивильским стандартам. Я забираю кольцо с собой — если когда-нибудь встречусь с Лирой, то я ей его покажу.

Мы заканчиваем прятать наши деньги (не забыв прихватить чуть-чуть с собой, чтобы без проблем поместились в седельных сумках) и выходим из пещеры к фургону. Магию для его движения мы больше не используем. Вместо этого просто впрягаемся в него и тянем, меняясь каждые несколько миль. Сейчас, кстати, моя очередь, но так как фургон теперь немного легче, то и тащить его будет не так тяжело.

— Ну, что там насчет фермы, Трикси? — спрашиваю я. — У нас не будет проблем с владельцами из-за того, что нас ищут?

— Трикси так не думает, — отвечает фокусница. — Новости сюда почти не доходят. Чтобы вы знали, там только фермер, его жена и три дочери. Одна из них странная.

— Звучит как идеальное дополнение для нашей команды, — замечает Винил.

Вокруг все больше и больше камней. Меня даже удивляет, что я еще не работала здесь. По словам Трикси, платят тут хорошо. Конечно работа тяжелая, но единорогам отдается предпочтение: сначала они могут использовать кирку, держа ее в копытах, а потом, когда совсем выдохнутся, могут еще какое-то время работать, пользуясь магией.

Как по мне, это называется "эксплуатация".

Наконец мы замечаем вдалеке силуэт пони. Подойдя ближе, я вижу серую кобылу с фиолетовой гривой. Она смотрит в землю, словно что-то ищет.

— Привет, Мод, — говорит Трикси. Серая кобыла поднимает на нас глаза. Ее мордочка выражает полнейшее безразличие.

— А, это ты. Добро пожаловать, — говорит она и возвращается к своим поискам.

Теперь я понимаю, что имела в виду Трикси. Мод не похожа на пони, которая рассказала бы о нас Бакио делла Морте. Интересно, заметит ли она его вообще?

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Я играю в маскировку с Боулдером. Клянусь, с каждым днем у него получается все лучше.

— Ну, мы недавно играли в эту игру с Трикси, но закончилось все не очень хорошо... — начинает Винил и ухмыляется, когда Трикси бросает на нее неприязненный взгляд.

— Круто, — говорит Мод и снова принимается рыться в куче камней.

Мне нужно узнать ее получше. Проведя всего два дня с Трикси и Винил, которые предпочитают постоянно орать друг на друга, я поняла, что мне отчаянно необходим кто-то, обладающий ее спокойствием. Кроме того, я мельком заметила накачанные мышцы под платьем.

Я упоминала, что мне так и не выпал случай... снять стресс? Мы спали в фургоне, а Трикси спит очень чутко. Знаешь, я не очень шумная — раньше я жила с мамой, а у нас дома очень тонкие стены, так что пока я росла, то стала настоящим оргазменным ниндзя, — но все равно было бы крайне неловко, если бы Трикси меня подловила.

— А вот и он, — говорит Мод и поднимает с земли маленький камешек. — Боулдер, поздоровайся с Трикси и ее друзьями...

— Привет, Боулдер! — говорит диджейша, указывая копытом на камешек. — Я Винил. Как ты себя чувствуешь?

— Он ничего не чувствует. Он — камень,  — говорит Мод. Винил удивленно смотрит на нее, не зная, шутит земная пони или нет.

— А я Менуэт, — говорю я, стараясь быть такой же спокойной, как Мод.

Она смотрит мне в глаза. От ее взгляда буквально кровь стынет в жилах. Я имею в виду, что за последние сорок восемь часов я взломала сейф, избила гангстера чемоданчиком, полным кокаина, а его приятели пытались пристрелить меня, я набухалась и проспала всю ночь на крупе Трикси, но я едва могу выдержать этот взгляд.

— Ты ищешь работу? — спрашивает Мод.

— Конечно, — отвечаю я.

— Хорошо. Нам всегда пригодятся пони с сильными копытами.

Винил застенчиво ухмыляется. Она, наверное, забыла, что пока я тащу фургон, то легко могу лягнуть ее в морду.

— Просто доедь до нашего дома и поговори с отцом, — говорит Мод. Затем она подходит к ближайшему камню и пинает его. Камень разлетается на куски. — Мне нужно остаться здесь на некоторое время.

Погодите. Она только что раздробила камень голыми копытами? Что они здесь едят? Стероиды? Я перестаю думать об этом, когда Винил бьет меня хлыстом. Когда придет ее очередь тащить фургон, то я превращу ее жизнь в ад. Может, она даже начнет называть меня “Госпожа”.

— Так это и была та странная? — спрашивает Винил, когда мы удаляемся за пределы слышимости.

— Мод? Нет, — отвечает Трикси. — Мод нормальная.

Хм, пони, которая играет в прятки с камнем и, вероятно, способна раздавить кокос ягодицами, не странная? Что же у нее за сестры? Ну, скоро мы это выясним.

А может, и нет — сначала познакомимся с родителями. Когда мы подходим к дому и стучим в дверь, нас встречает ворчливый светло-коричневый жеребец с сероватой гривой. Он приглашает нас войти и ведет на кухню.

— Новые работники, да? — спрашивает он. — Кварц, иди сюда!

— Да, Игнеус? — спрашивает серая кобыла, входя в комнату. Она бросает на нас подозрительный взгляд. Ну, вообще-то, я не удивлена. Мы потные, усталые и выглядим как банда кобыл, сбежавших из тюрьмы. Если не считать Винил — в своих солнцезащитных очках она выглядит так, будто сбежала из психушки.

Кварц внезапно тычет диджейшу в бок. Та отскакивает и неуверенно смотрит на земную пони.

— Кожа да кости, — говорит кобыла. — Не знаю, справится ли она.

— Бабуля, видела бы ты меня, когда я под кайфом... — отвечает Винил, оскалившись в широкой жуткой ухмылке. Кварц невозмутима. Выражение ее морды напоминает дочь.

Я заметила пару глаз в темном коридоре за дверью кухни. Серая кобылка — а вернее, молодая кобыла — внимательно наблюдает за нами. Думаю, это еще одна из дочерей Игнеуса. Интересно, это та, которая странная? Жеребец замечает ее.

— Иди сюда, Инки, — говорит он.

Даже Мод бы показалась яркой по сравнению с Инки: шкурка у нее серая, грива лишь немного другого оттенка, но того же цвета. Ее метка — камень, расколотый пополам. Наверное, разбивание валунов голыми копытами — семейная традиция.

Тычок в бок возвращает меня к реальности. Я оборачиваюсь и вижу Кварц.

— Худая, но мускулистая, — говорит она с улыбкой.

Да пошла ты, старая карга. Еще раз тронешь меня, бабуля, и проснешься привязанной к кровати с дробовиком в заднице. Я знаю, что это слишком бурная реакция, но каждый из моих бывших рано или поздно узнавал об этом.

Ненавижу, когда меня трогают. Мое личное пространство, вероятно, вдвое больше, чем у любого другого пони. Когда я являюсь инициатором контакта, это нормально, но стоит только встать слишком близко ко мне, и я могу разозлиться.

— Как тебя зовут? — спрашивает меня Кварц.

— Менуэт, — машинально отвечаю я и замечаю, что Инки смотрит на меня с интересом.

— Ладно, Менет, завтра вы с Беатрикс начнете собирать камни с северного поля, а эта бедная слепая пони будет их сортировать...

— Менуэт. С «у», — поправляю ее я. У меня крайне сильная привязанность к букве «у» в имени. Когда я была помоложе, то не возражала, чтобы меня называли «Менет», но потом я узнала, что это пранцузское слово, означающее, как выражается Винил, “сыграть на кожанной флейте”. Не устаю благодарить Селестию, что жеребята в школе предпочитали называть меня “Колгейт”.

Жаль, что Кварц, похоже, меня не слышала. Она смотрит на Трикси, раздумывая, не проверить ли и ее мышцы, но потом, вероятно, вспоминает, что та когда-то уже работала у них.

— Как я буду сортировать камни, если я слепая? — внезапно спрашивает Винил.

— На ощупь, — отвечает Игнеус. — Это проще, чем полагаться на глаза.

— Винил, — театрально шепчу я, — ты не слепая...

— Что? Ой, точно... — Винил бьет себя копытом по лбу. — Я не слепая, на самом деле. Я ношу солнцезащитные очки, потому что... потому что...

— Ты засранка, — подсказываю я. Она бросает на меня злобный взгляд. Похоже, она все же не настолько тупая.

— Значит, ты знаешь, что делать, — говорит Игнеус, нарушая неловкое молчание. — Теперь вы можете сходить помыться и присоединиться к нам за ужином. Инки, покажи нашим гостям ванную и найди Блинки и Мод.

Инки кивает, и мы выходим из кухни. Она ведет нас в другую часть дома. На самом деле, это подвал, вырубленный в скале. Или, может, это пещера? Неважно. Там есть подземный ручей — вода в нем горячая и попахивает серой. Геотермальный источник или что-то в этом роде. Здесь есть что-то похожее на большую ванну или маленький бассейн. Вода из ручья течет к нему по медным трубам.

Ну, снаружи все выглядит как обычная семейная ферма, но внутри у них есть небольшой спа-салон. Мне начинает нравиться это место. Я поворачиваюсь к Инки, чтобы сказать ей об этом, но она заговаривает первой.

— Откуда ты? — спрашивает она.

Каверзный вопрос. Я бы предпочла не рассказывать ей обо всем. Бакио делла Морте знает, что Винил из Понивилля, и, вероятно, будет пытаться найти пони оттуда. С другой стороны, Мод видела, откуда мы пришли.

— Мы из Лас-Пегасуса, — наконец говорю я.

— Ой... Мама говорит, что это город греха...

Кварц, хотя я и ненавижу тебя до дрожи в коленках, но тут не могу не согласиться.

— Она говорит, что пони там никогда не работают, только пьют алкоголь и употребляют наркотики... — продолжает Инки.

Все еще согласна с Кварц. Экспонат номер раз — Винил Скрэтч — только что прыгнула в бассейн, обрызгав Трикси водой.

— А однажды она сказала, — Инки понижает голос до шепота, — что кобылы там занимаются сексом с другими кобылами!

Еще одна причина ненавидеть Кварц. Хотя я сама не лесбиянка, но я ничего не имею против них, пока они не трахаются прямо передо мной. Хотя, должна признаться, иногда я бы не отказалась посмотреть на это.

— Я хочу когда-нибудь побывать там, — невинно заканчивает Инки.

Что? Неуверенно смотрю на нее.

— Не надо, — говорю я. — Ты там и дня не протянешь. Этот город съест тебя, переварит и...

Не уверена, стоит ли продолжать эту метафору о пищеварительном тракте. Я и так слишком много ругаюсь, да и все мои подруги те еще матершинницы, а Инки — единственная пони из тех, с кем я недавно разговаривала, которая предпочитает говорить “заниматься сексом” вместо “трахаться”. Один взгляд на ее мордочку убеждает меня, что она не поймет, что я имею в виду, даже если я продолжу.

— Не думаю, что там так уж плохо, — говорит она, краснея. — Ладно, мне нужно найти Мод и Блинки. Увидимся!

Она выходит из ванной. Я тяжело вздыхаю и присоединяюсь к Винил и Трикси в бассейне.

— Прежде, чем ты спросишь, — говорит Трикси. — Это она странная.

— Я заметила. Думаю, она просто хочет вырваться...

С громким всплеском Винил появляется из-под воды. Я вижу, что она все таки сняла очки перед погружением.

— Думаю, ей нужен хер, — говорит диджейша, взмахивая гривой.

— Винил, если верить тебе, половина мира хочет хер... — отвечаю я.

— Трикси думает, что мир стал бы лучше, если бы он у них был, — говорит Трикси. Что? И ты, Беатрикс, против меня?

— Думаю, она скрывает свои наклонности. Не сильно успешно, но тем не менее... — говорю я.

— Прям как ты, только твои скрыты глубже дна Марианской впадины, — смеется Винил.

— Я натуралка! — кричу я и плещу в нее водой.

— Трикси не уверена. Изо всех мест для ночлега в моем фургоне ты выбрала круп Трикси.

— Я была пьяная и уставшая, ясно? Кроме того, единственной альтернативой были мешки с битами или Винил, — я вздыхаю. — Может, сменим тему? Что вы думаете об остальных членах семьи? Как по мне, они как одна из тех семей, что живут в жопе мира и едят пони...

Знаешь, я была репортером в одном из мэйнхэттенских таблоидов. Писала крутые статьи о пони, поедающих собственных жеребят, о женах, избивающих мужей, о заместителях, пытающихся убить своих боссов отравленным кофе...  Когда сталкиваешься с такими вещами каждый день, то становишься слегка параноиком.

Ну, моя паранойя спасла мне жизнь. Она велела мне пнуть того странного старого жеребца по яйцам и сбежать, прежде чем он со своими друзьями получил шанс накрутить из меня Карри-Вурст. Подобное меняет пони навсегда. На следующий день я уволилась.

— Они классные чуваки, — говорит Винил. — Бьюсь об заклад, мамочка была горячей штучкой, когда была помоложе... А дочки...

Диджейша облизывает губы и снова ныряет.

— Трикси не думает, что они едят пони. Трикси заметила бы это, когда была здесь в прошлый раз. Кроме того, Кварц действительно милая, когда ты узнаешь ее получше…

— Да... — бормочу я. — Она единственная пони, кроме, может быть, твоих родителей, которая называет тебя Беатрикс. И боюсь, что я навсегда останусь “Менет”…

— Родители Трикси никогда не называли ее Беатрикс, — произносит фокусница. Вдруг я замечаю, что ее мордочка вся мокрая, и это не от воды. — Какое-то время Трикси думала, что ее зовут “никчемная маленькая засранка"...

Как я уже неоднократно говорила, я не лесбиянка, но сейчас не могу удержаться и обнимаю Трикси.

Хуже всего, что именно в этот момент Винил выныривает из под воды.

— Охо-хо! — воркует она. — Натуралка, да?

— Винил, — презрительно выплевываю я ее имя, все еще обнимая Трикси. — Иди и трахни себя самой большой киркой, какую только найдешь. Бонус, если сможешь засунуть ее в пизду вперед оголовком.

— О, ты знаешь толк в извращениях... — мурлычет Винил. Я невыносимо хочу утопить ее, обставив все как несчастный случай. К сожалению, я уже помылась, а если судить по тому, что я знаю об умирающих пони, у них есть отвратительная привычка пачкать все вокруг.

Трикси все еще всхлипывает, когда мы вытираемся полотенцами. Винил совершенно не обращает на это внимания, так же как и на то, что я в данный момент злобно на нее зыркаю. Мы выходим из подвала и идем в столовую, где нас ждет вся семья Пай.

Мод смотрит на нас с обычным безразличием. В отличие от нее, Инки глядит на нас как на каких-то пришельцев. Третья сестра — Блинки — слишком занята разговором с матерью, чтобы нас заметить. Она немного старше Инки, ее шерстка фиолетового цвета, более или менее похожего на цвет гривы Мод. И угадай, какого цвета у нее самой грива? Да, ты права. Серого. Я думаю, это связано с эволюцией. Тут все либо серое, либо сероватое, либо черное, либо цвета пыли. Разноцветные пони, вероятно, были быстро сожраны огромными орлами или кто там еще обитает в этой части Эквестрии. Серые пони могли лучше маскироваться, поэтому они выжили, завели жеребят, у которых позже тоже были жеребята и так далее.

Интересно, а эти орлы все еще здесь? Моя синяя шерстка не сказать чтоб совсем незаметная, то же самое с Трикси, но Винил определенно получает первый приз. В этой местности ее белоснежная шкурка такая же вызывающая, как задница бабуина. Если кто-то здесь ест пони, то она умрет первой.

Отлично.

Интересно, что у нас на ужин? Мы на каменной ферме, так что... они едят камни? Надеюсь, что нет. Однажды, когда у меня совсем не было денег, и я была слишком горда, чтобы попросить маму о помощи, я съела камень. Это поразительно, чего только не съешь с кетчупом и майонезом. К моему огромному сожалению и десять посещений туалета спустя я узнала, что камни перевариваются крайне плохо.

Инки и Блинки приносят еду с кухни. Хорошие новости — она не из камней и не из пони. Запеканка из нарциссов с сыром и грибами выглядит хорошо. Первый же укус подтверждает, что и на вкус она очень даже ничего. Кстати, это первая нормальная еда с тех пор, как я отправилась в Лас-Пегасус. С трудом удерживаюсь, чтобы не проглотить все разом. У Винил таких проблем нет — она быстро съедает свою порцию и завистливо смотрит в тарелку Трикси.

Фокусница ест медленно, все еще погруженная в свои мысли. Думаю, нам нужно будет поговорить об этом позже. Без Винил. Если она захочет говорить, конечно. Вообще-то, я не сильно люблю разбираться с проблемами других пони, но это именно я начала говорить о ее родителях, так что мне и разгребать это. Моя мама мной бы гордилась.

— Итак, Менет, почему ты решила приехать сюда? — обращается ко мне Кварц. По-видимому, они дружно решили игнорировать Винил и они уже знают Трикси, так что я единственная пони, с которой интересно поговорить.

Просто. Лягать. Отлично.

— Знаете, я раньше лягала яблони и вроде как занималась фермерством. Потом я услышала об этом месте и решила попробовать что-то новое... — отвечаю я, смущенно улыбаясь. Думаю, она решит, что я либо люблю сарказм, либо умственно отсталая. Быстрый взгляд на морду Кварц явно свидетельствует, что она выбрала второе.

— Так ты из Понивилля, да? — спрашивает Блинки. Я впервые слышу, как она говорит — это не похоже на взволнованный голос Инки, но и на монотонное бубнение Мод тоже не похоже. — Пинки говорила мне, что ее подруга владеет там яблоневым садом…

Ах ты ж мелкая гребаная Шерклоп Холмс с каменной фермы! Краем глаза замечаю, что Инки смотрит на меня с упреком. И вообще, какое отношение к ним имеет Пинки?

— Вообще-то я брожу с места на место в поисках работы, — говорю я. — Я типа как сезонный рабочий, что разбил лагерь в биллабонге¹...

Ты угадала — мой отец был из Оатстралии.

— Это многое объясняет, — говорит Мод. — Кажется, я припоминаю тебя в Понивилле...

Я неуверенно гляжу на нее. Теперь я вроде как вспоминаю, что однажды видела ее с Пинки Пай. Позже Лира сказала мне, что они сестры. Я едва могу в это поверить. Похоже, Винил была абсолютно права. Кварц определенно была горячей штучкой в молодости. И, судя по тому, насколько Пинки отличается от ее сестер, у нее, скорее всего, был роман на стороне. Может, со статуей Дискорда?

Изо всех сил пытаюсь выкинуть эту картину из головы. На мгновение мой взгляд задерживается на Инки. Она смотрит на меня, слегка покраснев. Похоже, она заметила мое замешательство и сейчас пытается сдержать смех.

— Я устала, — объявляю я. — Пожалуй, пойду спать. Ты же знаешь, что нам рано вставать, да?

Я тыкаю Винил в бок.

— Да, конечно! — подскакивает диджейша. — Сортировка камней и все такое...

Мы поднимаемся наверх. Там есть несколько гостевых комнат, вероятно, в основном для сезонных рабочих.

— Нам действительно нужно работать? — спрашивает Винил, когда Инки оставляет нас одних. — У нас есть деньги…

— Винил, у тебя самая халявная работа, так что заткнись, — отвечаю я. — Нам нужно залечь на дно на несколько недель.

— Трикси считает, что тебе полезно работать, — говорит фокусница. Ее голос почти не отличить от голоса Мод.

— Да, ты из города греха, где кобылы занимаются сексом с другими кобылами, — хихикаю я. Диджейша бросает на меня злобный взгляд и бормочет что-то о моих романтических отношениях с матерью.

— Да, я тоже тебя люблю, Винил, — отвечаю я. — Спокойной ночи.

Она выходит из моей комнаты, ничего не говоря. Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к Трикси.

— Если ты хочешь поговорить о... эм-м-м...

Видишь ли, я не сильно хороша в таких разговорах. На самом деле, я не очень общительная и вообще по нулям, когда дело доходит до подбадривания других пони.

— Трикси в порядке, — ее голос срывается. — Трикси не нужно говорить о своих родителях. Она преодолела свои проблемы и теперь счастливая пони…

— Ну, может, Трикси и счастливая пони, — отвечаю я, садясь на кровать. — Но я не уверена насчет Беатрикс...

— Я в порядке, — говорит Трикси. — Правда. Тебе не стоит об этом беспокоиться. Спокойной ночи, Менуэт.

Видишь? Когда я пытаюсь помочь, это никому не надо. Но когда я занята, все ведут себя так, словно у меня на лбу написано “загрузи эту пони своими проблемами”. Ладно, думаю, она придет ко мне, когда будет готова.

— Спокойной ночи, — я ложусь на кровать. Здесь куда удобнее, чем на холодном полу в фургончике Трикси, и вскоре я засыпаю.

---

Я просыпаюсь от приятного сна. Пару мгновений я оглядываюсь, тщетно надеясь, что яблоневый сад и Биг Мак были не только продуктами моего подсознания. К сожалению, я все еще в доме посреди пустыни, в сотнях миль от Биг Мака. Или любого другого красавчика-жеребца.

Эти мысли напоминают мне о том, что я должна была сделать давным-давно, чтобы сохранить хоть жалкие остатки своего рассудка. Пытаясь сосредоточиться на образе Биг Мака, я разминаю копыта и раздвигаю задние ноги. Жаль, что поблизости не видать лосьона для копыт или чего-то подобного. Ну, это не в первый раз, когда мне придется обходиться без него, и, скорее всего, не последний. Мое копыто вот-вот должно было отправится в страну удовольствий, когда я замечаю что-то большое и серое, сидящее на подоконнике.

Я издаю приглушенный крик, прячась под одеяло, как будто это может меня защитить.

— Привет, — говорит пони приятным женским голосом.

— Инки? — я пытаюсь не кричать на нее, но это довольно трудно. — Что, бля... благослови тебя Селестия, ты тут делаешь?

— Мне нравится смотреть, как ты спишь, — просто отвечает она. Да уж... Вообще не жутко. Я буквально на грани паники. И не только потому, что, по словам моего бывшего, когда я наемся перед сном, то пержу всю ночь напролет. И не только потому, что я чуть не устроила для нее шоу одного артиста.

— Почему ты смотришь, как я сплю? — когда я договариваю эту фразу, то понимаю, что это глупый вопрос. Это все равно что спросить у одноглазого пони с деревянной ногой, одетого в черный плащ, который каким-то образом умудряется хромать быстрее, чем ты бежишь, почему он размахивает ножом посреди темной пустой улицы. Жаль, что бежать мне некуда. Перед сном я заперла дверь, чтобы не заявилась Винил и не разбудила меня, выясняя, где тут туалет.

— Не знаю, — отвечает Инки. Она спрыгивает с подоконника и садится на кровать. Эй, подруга, не так близко! — Я просто проходила мимо и увидела, как спокойно ты спишь…

Проходила мимо, дери меня Дискорд. Моя комната на втором этаже. Ей пришлось взобраться на то рахитичное дерево, чтобы попасть сюда. Кроме того, любая будет спать спокойно, если ей приснится, как Биг Мак трахает ее до потери сознания в тени яблонь.

— Ну-у-у... ты хотела чего-то конкретного? — спрашиваю я. — Сама знаешь, нам рано вставать...

Даже не знаю, что сказать. “Извини, дорогая, но я как раз собиралась устроить свидание со своими копытами”?

— Не волнуйся, я не отниму у тебя много времени. Я просто... эм-м-м... хотела спросить о... — она густо краснеет. — О тебе и Трикси…

О, Луна, помилуй меня! Это что, месть за то, что тебе пришлось смотреть мои сны?

— Мы с Трикси не встречаемся и не состоим в интимных отношениях, — говорю я. — Мы обе на...

— О, так ты свободна? — Инки улыбается, и я чувствую ее копыто на своем плече. Ох, отлюби меня Дискорд! В смысле, только этого и не хватало! Жизнь меня и так постоянно дрючит.

— Да. Мне жаль тебя разочаровывать, но я не люблю кобыл... — я стряхиваю ее копыто.

— Нет? — Инки выглядит довольно милой, когда смотрит на меня так. — Но мама говорит, что все кобылы в Лас-Пегасусе...

— Я знаю, что она говорит, — прерываю ее я, качая головой. — Наверное, она говорит, что все они окажутся в Тартаре?

Инки кивает. Я вздыхаю; может, мне и в самом деле на лбу написать "расскажи мне о своих проблемах"? Это сэкономит кучу сил.

— Мне просто... ну, ты понимаешь... снятся сны, — говорит Инки. — Я не уверена... мне стыдно, но... я хотела бы попробовать с кобылой... и я подумала...

Ну что я могу ей сказать? Мне тоже снятся сны. И хотя я натуралка, мне иногда снятся другие кобылы. Это, кстати, стало реально беспокоить, когда я помогала Эпплам. Пока я у них работала, мне как минимум по разу приснился довольно неприличный сон с участием каждого члена этой семьи. Включая Эппл Блум и Бабулю Смит. Фу.

Я ей это и рассказываю (за исключением части про Эпплов). Говорю ей, что нет ничего плохого в том, чтобы любить других кобыл. Я хотела сказать Инки, что, например, Винил одинаково любит и кобыл, и жеребцов, но не думаю, что диджейша — хороший образец для подражания. Хм, я вообще не думаю, что Винил ограничивает себя пони... Неважно. Многие знания... Ну и так далее. Я говорю ей, что не буду заниматься с ней сексом только потому, что она хочет что-то проверить. Трахать кобылок, а в особенности замкнутых кобылок с проблемами — это не мое.

— А как насчет Винил? — спрашивает Инки. — Может быть, она могла бы...

Я бросила на нее взгляд, который всегда заставляет других пони заткнуться. Бедная наивная малышка. Конечно, Винил будет заниматься с тобой сексом. Может, влюбится в тебя. Она даже позволит тебе поссать ей в рот, если это то, что тебя возбуждает. Но потом ты ей наскучишь, и она бросит тебя, как бросила моего брата или Бакио делла Морте. Ну, возможно, разрыв с тобой и не будет иметь таких ужасных последствий для Винил и меня, но это определенно оставит тебе шрам на всю жизнь.

— Если ты хочешь заняться сексом только для того, чтобы что-то проверить, то лучше не делай этого, — говорю я. — В этом должна быть любовь...

Кого я обманываю? Как будто то, что произошло между мной и Карамелем на кухне “Сахарного уголка”, имело какое-то отношение к любви. Кстати, я только сейчас сообразила, что Инки — вторая из сестер Пай, которая хочет заняться со мной сексом. Так держать, Менуэт, так держать. Если так пойдет и дальше, то скоро ты трахнешь всю семью, включая маманю Пай.

Конечно, ничего из этого я Инки не рассказываю. Надо же поощрять морально одобряемые отношения, верно?

— Да... — говорит она, кивая головой. Инки выглядит немного смущенной, как будто боится собственной дерзости. — Думаю, ты права... мне пора. Спокойной ночи, Менуэт.

Она покидает комнату так же, как вошла — через окно. Я закрываю его за ней и ложусь в кровать.

Не могу заснуть. Слишком много мыслей теснится в голове. Инки, Трикси, Бакио делла Морте... Я встаю и иду в туалет. Серьезно, нет лучшего места для размышлений. Все величайшие изобретения в истории пони, вероятно, были сделаны, когда их авторы приносили жертвы фарфоровому богу. Да, готова поспорить, что когда Селестия впервые подумала: "Хм, интересно, смогу ли я переместить солнце с помощью магии”, она сидела не на том троне, что установлен в тронном зале...

Я, правда, не в настроении делать великие изобретения. Как только я запираю дверь, в моей голове возникает образ Биг Мака.

Через пятнадцать минут я выхожу из туалета куда счастливее, чем раньше. Ничто меня не беспокоит, даже мои натертые копыта. Я знаю, что родители Трикси были сволочами, когда она была жеребенком, у Инки все еще есть проблемы с ее сексуальностью, и где-то в Лас-Пегасусе все еще есть ублюдок, который хочет нас убить, но теперь мне все равно. Ну, мне не все равно, но переживаю я куда меньше, чем раньше. Знаешь, моя мама всегда говорит мне, что я слишком сильно переживаю о других пони. Ты ведь никому не расскажешь об этом, правда?

Да, глубоко внутри этой кобылы-неудачницы сидит заботливая пони. Но еще глубже — ваще конченная засранка.

Блядь, у меня опять плохое настроение. Может быть, пришло время для второго раунда? Я запираю дверь и, прежде чем прыгнуть в кровать, проверяю, нет ли поблизости Инки. То, что происходит потом, не нуждается ни в каких поэтических метафорах, пространных описаниях и тому подобном — я просто клопала, пока не уснула.

---

Помнишь, я рассказывала тебе про лягание яблонь? Короче, работа на каменной ферме не имеет с ним ничего общего. Ни тени, ни легкого ветерка, шелестящего листьями на деревьях, ни Биг Мака — только камни и Мод, которая время от времени проверяет, как у нас дела.

Трикси выглядит куда лучше, чем вчера. Она, вероятно, выспалась так же хорошо, как и я, потому что стала очень болтливой — что, на самом деле, меня жутко бесит.

— А потом Трикси им говорит: “Трикси готова поспорить, что вы не можете этого сделать!”. Потом Трикси начала творить заклинание... очень сложное, между прочим, и требующее большой концентрации, но Трикси, когда надо, может сосредоточиться очень сильно...

— Может, Трикси сейчас сосредоточится на кирке? — невинно спрашиваю я. — Менуэт не хочет, чтобы в ней образовалась дополнительная дырка.

— Извини, — говорит фокусница и отводит кирку чуть дальше от меня. — Трикси рассказала тебе, как она победила Большую Урсу?

Я вздыхаю, закатываю глаза, а затем бью киркой по камню, представляя, что это череп Трикси.

— Слушай, я видела, что у тебя вышло с Урсой... Я из Понивилля, помнишь?

— Ах да... — фокусница опускает голову. Ненадолго. — Но Трикси также победила самовлюбленного вампира!

— Какого вампира? — от удивления я чуть не съездила киркой по ноге. — А такие вообще бывают? Я знаю о фруктовых летучих мышах-вампирах, о кровососущих вампирах, о вампиршах-лесбиянках и эмоциональных вампирах, но никогда не слышала о самовлюбленных вампирах...

— Да, потому что Трикси победила его, — гордо заявляет единорожка. По крайней мере, она перестала размахивать киркой перед моим носом.

— И как ты это сделала? — спрашиваю я. Уж лучше слушать ее безумные истории, чем собирать камни. В конце концов, мы делаем это, как сказала Винил, для маскировки.

— Трикси его сфотографировала и отдала ему снимок. Пока он был занят созерцанием, Трикси подняла магией кол...

— Мне очень жаль, но я с трудом могу представить себе Трикси, бьющую кого-нибудь в спину. Даже вампира... — перебиваю я. Один из камней напоминает мне моего бывшего, так что я разношу его на мелкие куски.

— У Трикси как раз начиналась охота... — слегка краснеет фокусница. — Лил дождь, и в гостинице не было свободных мест… Трикси также пришлось пройти целых десять миль, чтобы туда попасть!

Заметка на будущее: никогда не бесить Трикси. И молиться Селестии, чтобы это безумное приключение закончилось до того, как наши циклы синхронизируются. Иначе это будет конец Эквестрии, которую мы знаем.

Какое-то время мы работаем в тишине, слышен только звон кирки о камни. Вскоре приходит Мод с тележкой, чтобы собрать результаты нашего труда. Я удивляюсь, как легко и быстро она ее загружает и утаскивает.

— Как дела? — спрашивает она.

— Неплохо, — отвечаю я. — Работа не слишком сложная, когда втянешься...

— Хорошо, — отвечает Мод. Я более чем уверена, что она сказала бы “хорошо”, даже заяви мы, что умираем от истощения. Или если бы она нашла наши трупы все в ранах от кирки.

— Она всегда такая? — спрашиваю я Трикси, когда Мод уходит.

— Ну, Трикси однажды видела ее пьяной. Неподалеку есть маленький городок, по выходным мы ходили в кабак...

— Даже представить себе этого не могу. Она становится более... эмоциональной?

— Нет, она остается такой же, но начинает читать свои стихи и бить пони, которым они не нравится... — отвечает Трикси. По выражению ее мордочки я легко догадываюсь, кто был настолько безрассуден, что усомнился в писательских талантах Мод.

— Значит, она все-таки становится эмоциональной... по-своему, — заключаю я.

— Да... Это был первый раз, когда Трикси сумела сотворить щит, будучи пьяной... — отвечает фокусница с болью в голосе. — Кстати, Трикси рассказывала тебе, как она победила дракона?

— Ага. Дважды.

— Ох... — чтобы скрыть смущение, Трикси начинает долбить камни быстрее. — А что насчет тебя? Ты кого-нибудь победила?

— А то как же. Безработицу, голод и необузданную похоть. Каждая из этих побед была пирровой и лишь на время.

— Ты не очень-то счастливая пони, Менуэт...

Ох, Трикси, Трикси, Трикси... Ты мне нравишься — ну или, по крайней мере, я ненавижу тебя меньше, чем Винил. Я могу часами пялиться на твой зад без какого-либо сексуального подтекста, но если ты скажешь еще раз что-то подобное, поглядим, как тебе понравится кирка, пробившая голову.

— Ну да... И что? Я имею право быть несчастной... Даже теперь, когда у меня есть деньги, я должна рубить камни... — я пинаю мелкий камешек, который отскакивает и бьет Трикси по ноге. — У меня нет нормальной работы, моя домовладелица просто психопатка, и моя мать постоянно напоминает мне, как сильно я ее разочаровываю...

— Это все же лучше, чем мать Трикси! — кричит фокусница. Я знаю, что мы ступили на опасную территорию, но я просто не могу остановиться.

— Твоя мать постоянно сравнивала тебя с твоим братом? — спрашиваю я. Мы стоим так близко друг к другу, что наши носы почти соприкасаются.

— А твоя мать приковывала тебя к стене на месяц? — крик Трикси эхом разносится по ферме. Один взгляд на нее подтверждает мои худшие опасения: я зашла слишком далеко.

Ох, Селестия милостивая, что ты наделала, Менуэт? Через секунду она или разрыдается, или разобьет мне голову камнем. Или хуже: она будет бить меня камнем, пока жалкие остатки моего тупого мозга не потекут через уши. И хуже всего то, что она будет абсолютно права.

Странно, что она еще не начала. Вместо этого Трикси стоит передо мной, тяжело дыша, а я съеживаюсь от страха.

— Трикси... — бормочу я.

— Да пошла ты! — фокусница презрительно сплевывает. Затем она отворачивается и начинает яростно колотить киркой по камням. Я уверена, что знаю, кого она представляет на их месте.

Отличная работа, Менуэт. Просто отличная. Назвать тебя тупым мулом было бы оскорблением для мулов. В мире была только одна пони, кроме твоей матери и брата, которая переживала о тебе достаточно, чтобы спросить, все ли с тобой в порядке, когда ты была в полном раздрае. Которая собиралась честно поговорить с тобой о причинах твоего несчастья. А ты не только не приняла эту заботу, а бросила ее на землю, да еще и насрала сверху. Неудивительно, что все тебя ненавидят.

Рукоятка кирки Трикси разлетается в щепки. Фокусница бросает ее на землю, а потом падает рядом, тяжело дыша. Я подхожу к ней и хочу помочь подняться, но она отворачивается.

— Послушай, Трикси... Я действительно не хотела...

— Убирайся!

— Трикси, мне очень жаль... — мой голос дрожит и срывается. — Я полная и конченная засранка, которой лучше думать, прежде чем что-то говорить...

Трикси что-то бурчит в ответ. Я не совсем уверена, но, возможно, она хочет, чтобы я продолжала.

— Слушай, я асоциальная идиотка, ясно? Но я пытаюсь измениться, ебать меня в сраку! Мы можем... просто... забыть об этом? Двигаться дальше?

Кого я обманываю? Она никогда не забудет. Даже если скажет, что простила, она навсегда затаит обиду. Трикси лишь будет ждать случая, чтобы вбить мои же слова мне в глотку и смотреть, как я задыхаюсь.

— Менуэт, — говорит Трикси, медленно поднимаясь. — Заткнись. Мы можем работать вместе, мы можем путешествовать вместе, но просто, блядь, заткнись нахер.

Я только киваю. С одной стороны, я все еще беспокоюсь о наших взаимоотношениях, но с другой — надеюсь, что молчание будет взаимным.

Так мы работаем еще около получаса, пока снова не приходит Мод и не говорит, что обед готов. Мы идем за ней в маленькую беседку, где нас ждут Винил и Блинки. В отличие от нас с Трикси, диджейша не потная и не грязная. Она ест овощное рагу и весело болтает с сестрами Пай.

— Привет, девочки! — кричит она, махая нам копытом. — Как делишки? Я так устала…

Трикси смотрит на меня. Насколько я знаю такие взгляды, он означает: “Трикси все еще надеется, что ты умрешь от рака прямой кишки, но, ты, по крайней мере, не Винил Скрэтч”.

— В чем дело? — спрашивает диджейша, когда мы молча садимся за стол. — Чего такие серьезные, подруги?

— Ешь свое рагу, Винил, — говорю я. — Разве мама тебе не говорила, что ты должна хорошо кушать, чтобы стать большой и сильной?

— Любовнички поссорились? — скалится диджейша. Блинки выдает презрительный смешок. Даже Мод смотрит на Винил неодобрительно — или, по крайней мере, я думаю, что это так, по ее морде сложно определить. Неудивительно, что Инки предпочитает скрывать свои наклонности.

— Любовники? С ней? — Трикси качает головой. — Да даже чейнджлинг в ее компании от голода помрет...

— Один в один любовная ссора, — продолжает Винил и начинает хихикать. — А я-то думала, что единственная тут лесбо-пони...

Я замечаю, что Блинки старается держаться от нее на безопасном расстоянии. Кажется, я знаю, кто у нас мамина любимица. Думаю, бояться ей нечего. У меня есть теория, что Винил где-то прячет календарик с надписями “лесбо”, “натуралка”, “би”, “только не пони“ или “сегодня трахаем кактус” напротив каждого дня. В принципе, она любит всех одинаково.

Я решаю ничего из этого за столом не озвучивать. Трикси также необычно тихая. Мы слушаем только Винил, которая хвастается, насколько сложна сортировка камней. Блинки и Мод обмениваются снисходительными взглядами. Я думаю, что они обе этим всю жизнь занимаются, и поэтому откровения новичка их забавляют.

Мы заканчиваем обед и возвращаемся к работе. Серьезно, я больше не могу смотреть на эти камни. Кому они их умудряются продавать? В Эквестрии не хватит городов, чтобы использовать их все.

Трикси, наверное, чувствует то же самое. Она внимательно осматривается. Перед нами большой кусок прочной скалы, который невозможно сдвинуть, особенно сейчас, когда Трикси сломала кирку. Смотрим на валун — он громадный, почти как маленькая гора. Я смотрю на Трикси, не уверенная, что смогу что-то сказать. Она смотрит на меня так, как обычно смотрят на кусок собачьего дерьма посреди очень дорогого ковра.

— У Трикси есть идея. Она сейчас вернется, — говорит фокусница и убегает. Я сижу на большом камне, закрыв мордочку копытами. Думаю, все мои сегодняшние сны будут о твердых камнях. Не сильно большая разница по сравнению с прошлой ночью, когда мне снились твердые чл...

Ладно, неважно, Трикси возвращается с большой сумкой и мотком провода на спине. Затем она кладет седельную сумку на землю и достает из нее что-то похожее на пластилин. Фокусница смотрит на камень перед нами и что-то бормочет себе под нос. Может, что-то считает? Она берет мою кирку и начинает долбить дырки в основании скалы.

— Погоди-ка, — говорю я, глядя на пластилиноподобную субстанцию. — Это же не...

— Ага, это С4, — рассеянно отвечает фокусница. — Трикси использует его в своих фейерверках. Куда лучше, чем порох.

— Где, дери тебя Дискорд, ты его взяла? — я делаю шаг назад. Если все взорвется, это мне не сильно поможет, но, по крайней мере, я пытаюсь спасти себя.

— У Трикси есть свои секреты, — отвечает она. Секреты, ебать меня в жопу! Королевским стражам должны ведерную клизму с патефонными иголками прописать — за то, что позволили психически неуравновешенной кобыле, которая, кстати, знает камуфляжное заклинание, украсть мешок С4 с их склада.

Я дрожу. У нее в фургоне полный мешок долбаного С4. Недавно в этот фургон стреляли головорезы делла Морте. Просто чудо, что он не разлетелся на мелкие кусочки. Нас бы разбрызгало по всей улице. Судмедэксперты долго бы ломали голову, пытаясь собрать нас в кучу. Я бы так и очнулась в загробной жизни с ногой Трикси и пиздой Винил. Фу, бля.

— Не волнуйся, С4 не взрывается от выстрела, — говорит Трикси. Либо она может читать мысли, либо, когда я пугаюсь до усрачки, то моя мордочка принимает характерное выражение. — В отличии от двух мешков с порохом, которые остались в фургоне.

Дерьмо. У нее достаточно взрывчатки, чтобы отправить целую школу, битком набитую жеребятами, прямо в Тартар. Селестия, дай мне сил... Тем временем, Трикси засовывает С4 в пробитые отверстия. Она также соединяет их проводом.

— Тебе лучше спрятаться вместе со мной, — говорит фокусница. — Если ты вдруг исчезнешь, мне будет сложно объяснить это семье Пай.

Да, спасибо за заботу. Мы прячемся за скалой, как можно дальше от той, которую хотим взорвать. Трикси дотрагивается до провода рогом и посылает через него искру магии. Я закрываю уши копытами.

Это не очень помогает. От взрыва у меня чуть не лопаются барабанные перепонки. Более того, какой-то обломок чуть не попал мне в голову. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Что за херня? — спрашиваю я, не обращаясь ни к кому конкретному.

Рядом со мной лежит немного закопченная снайперская винтовка. Прицел поврежден, но в остальном она выглядит совсем новой. Блестящий металл, деревянный приклад, магазин на десять патронов... Мне невыносимо хочется забрать ее в свою мастерскую, почистить, заменить поврежденные части и найти ей новый дом, где кто-нибудь будет заботиться о ней так же, как и я.

Трикси оглядывается и вдруг ахает. Я слежу за ее взглядом и вижу жеребца-зебру, лежащего на земле примерно в двадцати футах от нас.

— Он был на том камне... — заикается фокусница. — Т-трикси убила его...

— Я думаю, он может быть еще жив... — говорю я. — Его всего лишь подбросило футов на пятьдесят в воздух...

Внезапно с неба падает большой валун, подброшенный туда взрывом. С громким влажным шлепком он приземляется прямо на зебру. Я вижу, как мордочка Трикси внезапно становится очень, очень бледной. Ну, вообще-то, я тоже того гляди упаду в обморок или проблююсь, чего изо всех сил стараюсь избежать. Обед был слишком хорош, чтобы так бездарно его тратить.

Убедившись, что вокруг летающих камней не осталось, я выхожу из-за нашего укрытия и смотрю на последствия игры Трикси со взрывчаткой. Из-под камня торчат полосатые задние ноги. Если бы это была книга, то вскоре поблизости нашлась бы дорога из желтого кирпича, ведущая нас в Изумрудный город, где Трикси могла бы встретить еще одного пони, называющего себя “Великим и Ужасным”. Может, он даже дал бы Винил мозги.

Жаль, что это не книга, и все, что у нас есть, это зебра, который только что стал действительно плоским персонажем.

— Ч-что нам теперь делать? — спрашивает Трикси. Нам? Удивительно, как мертвая зебра может быстро поправить отношения двух пони.

— Ну, у него была снайперская винтовка, так что, думаю, он был одним из приятелей Винил... Пойду к ней и спрошу, знает ли она его.

— А что я... Трикси должна делать?

Судя по выражению ее мордочки, она либо упадет в обморок, либо ее вырвет. Надеюсь, не одновременно. Одна мертвая зебра уже проблема — я не хочу, чтобы Трикси добавила к этому еще один труп, захлебнувшись рвотой.

— Оставайся здесь и следи, не оживет ли. Меньше всего мне хочется, чтобы он преследовал нас, приговаривая, что знает, чем мы занимались прошлым летом, — отвечаю я и направляюсь в амбар, где Винил сортирует камни.

Когда я вхожу, меня встречает холодный взгляд Блинки. Его можно расшифровать так: “Что ты здесь делаешь? Иди, залезь в какую-нибудь дыру и сдохни”. Интересно, она действительно гомофобка, или просто ненавидит всех пони одинаково.

— Чего ты хочешь? — спрашивает она.

— Мне нужно поговорить с Винил, — отвечаю я. Отсюда я слышу шум пересыпаемых камней и периодические ругательства.

— Эй, Блинки! — кричит Винил. — Эти зеленые должны идти к синим, или я опять что-то напортачила?

Блинки бьет себя копытом в лоб. Ладно, похоже как минимум половина ее раздражения происходит от того, что ей пришлось присматривать за диджейшей весь день.

— Светло-голубые к зеленым, темно-синие к красным! — кричит в ответ земнопони. — Твоя подруга хочет поговорить с тобой.

— Какая?

Блинки внимательно смотрит на меня.

— Та, которая не совсем умственно отсталая! — кричит она. Наверное, я должна быть польщена.

Винил выходит к нам. Она небрежно жонглирует несколькими камешками при помощи магии.

— В чем дело? — спрашивает она.

— Нам нужно поговорить наедине.

— Перекур? — Винил жутко скалится.

— Пять минут. И наша медицинская страховка не покрывает рак легких, — невозмутимо отвечает Блинки.

— Я тоже тебя люблю, милая, — отзывается единорожка. Блинки только вздыхает.

Мы выходим на улицу и встаем рядом с грудой камней.

— Ну. Что случилось? — спрашивает Винил, зажигая сигарету своей магией.

— Я хотела задать вопрос о головорезах Бакио делла Морте... Ты не знаешь, были ли среди них зебры?

— Зебры? Ха, подруга... — диджейша выдыхает дым мне в мордочку. — Трое братьев-ассасинов. Снайпер, поджигатель и сумасшедший с топором.

Просто офигенно. Просто. Драть. Офигенно. Винил затягивается и снова выдыхает дым в мою сторону. Не лучше ли ей закричать от ужаса? Я, вроде как, именно это и хочу сделать.

— Не волнуйся, — продолжает единорожка. — Снайпер никогда не убивает кобыл и братьям тоже этого не позволяет. Если Бакио послал их за нами, значит он решил вести переговоры.

Снайпер? Я помню винтовку, которая чуть не упала мне на голову. Гадство.

— А что, если... чисто гипотетически... что-нибудь случится со снайпером? — спрашиваю я. — Что сделают его братья?

— О, они, вероятно, изнасилуют, сожгут и убьют всех и вся в радиусе десяти миль. Не обязательно в таком порядке... — внезапно Винил внимательно смотрит на меня. — А почему вдруг тебя это заинтересовало?

— Эм-м-м... — мой голос звучит неестественно высоко. — Допустим, у снайпера произошел небольшой инцидент с участием Трикси, взрывчатки и десяти, мать его, тонного камня…

— У камней есть матери? — Винил озадаченно поднимает бровь.

— Думаю, Мод могла бы разъяснить это тебе, но сейчас не до того. Дело в том, что здесь есть две зебры, которые собираются убить, сжечь и изнасиловать нас. Не обязательно в таком порядке. Что нам с этим делать?

— Эм-м-м... паниковать? — Винил бросает сигарету на землю и затаптывает ее. Потом закуривает еще одну. Наверное, именно так по ее мнению выглядит паника.

Вдруг где-то вдалеке раздается пронзительный крик. Винил испуганно отступает на шаг.

— Трикси! — кричу я. — Винил, оставайся с Блинки, я спасу ее!

Бегу к Трикси и думаю, что мне делать с этими зебрами. Я знаю некоторые крутые приемчики, но они, скорее всего, вооружены. Я останавливаюсь на мгновение, чтобы подхватить большой камень, лежащий рядом с дорогой. Все лучше, чем ничего.

— Привет, Менуэт, — слышу я знакомый невозмутимый голос. Я оборачиваюсь и вижу перед собой Мод. — Ты никогда не поверишь, что случилось.

— Что случилось? — спрашиваю я, чувствуя, что мое горло пересохло, как тот скелет, что мы нашли в шахте. Голос Мод правда спокоен, так что, вероятно, ничего важного. Хотя ее голос, наверное, останется таким же спокойным, даже если она объявит, что на Кантерлот и Мэйнхэттен были сброшены жар-бомбы, и нам надо эвакуироваться в Стойло.

— Я собиралась проведать вас с Трикси. Какой-то жеребец-зебра с топором пытался напасть на меня. Мне пришлось пнуть его по яйцам.

— Он жив? — спрашиваю я. Ну, даже если и так, он, вероятно, теперь может петь в опере. Фальцетом.

— Думаю, что да. Он сбежал. Когда закончите с камнями, соскоблите остатки другого с валуна и выбросите их в яму рядом с южным полем. В ту, где мы хороним работников.

— Что? — у меня неприятное предчувствие, что мы тоже скоро окажемся в этой же яме.

— Несчастные случаи, — говорит Мод. — Но не волнуйся, за последние семь лет их было всего два.

Да, это очень обнадеживает.

— К тому же, если вы собирались что-то взрывать, надо было сначала спросить у меня, — говорит Мод и уходит, оставив меня в полном недоумении.

Я иду к Трикси. Она сидит на камне, раскачиваясь взад-вперед. Легко понять, почему — когда Мод была тут, она перевернула валун, который нам надо было очистить, явив всем внутренний мир зебры-снайпера (теперь, правда, он весь был снаружи).

— В чем дело? — спрашиваю я. Фокусница бросает на меня испуганный взгляд, но ничего не говорит, и я продолжаю: — Винил рассказала мне байку о трех братьях. Один был нормальным, а двух других надо было кинуть головами об стену сразу после рождения. Угадай, кто из них у нас тут?

— Так их двое? С топорами? — спрашивает Трикси.

— Нет, с топором только один, — отвечаю я. — С другим ты, может быть, могла бы подружиться. Он обожает играть со спичками.

— Трикси не будет спать ночью...

Ну, я тоже не собиралась спать. Забираю снайперскую винтовку. Даже со сломанным прицелом она значительно увеличивает нашу огневую мощь.

Остаток дня мы проводим, отдирая тело бедного зебры от валуна. В такие моменты я действительно рада, что я единорог. Представь, что ты делаешь это все копытами... Фу. Когда мы возвращаемся на ферму, Трикси решает пропустить ужин и уходит наверх. Я хочу сделать то же самое, но потом замечаю мордочку Инки. Бедняжка, полдня для нас готовила. Может, по мне и не заметно, но иногда у меня действительно доброе сердце. Я присоединяюсь к Винил и семье Пай за столом.

— Ну, как прошел твой первый день? — спрашивает Игнеус. Мод сохраняет невозмутимое выражение, но Блинки ухмыляется за спиной отца.

— Круто, — отвечает Винил, набивая рот едой. Довольно вкусной, должна признать. Вся семья ждет моего ответа.

— Да, все было нормально, — говорю я. А что еще мне говорить? Я устала, я разозлила Трикси, а потом мы раскатали зебру в блин. "Нормально" — это хорошее описание. К счастью, меня больше ни о чем не спрашивают. Мы молча ужинаем, и только Инки все еще смотрит на меня.

Когда мы с Винил поднимаемся наверх, я веду ее в свою комнату. Трикси уже там, вместе с дробовиком и нашей новой добычей — снайперской винтовкой (я велела Трикси не прикасаться к пушкам, не хочу, чтобы она случайно застрелилась). Я отдаю диджейше ее дробовик и сажусь у окна с винтовкой.

Надеюсь, я не погорячилась. Это всего лишь зебры-убийцы, которые только что потеряли брата. Конечно, они спятили от злости, но сейчас ночь, они не знают местности, и одного из них лягнула по яйцам кобыла, которая может выпнуть тебя в следующую пятницу, даже не вспотев.

Кто-то открывает дверь. Винил и я немедленно направляем оружие в сторону опасности…

— Ой, — говорит Инки. — Я просто хотела спросить, не хотите ли вы чаю?

— Было бы здорово, — отвечаю я, опуская винтовку и заставляя Винил сделать то же самое. Когда дело доходит до безопасного обращения с оружием, диджейша лишь немногим лучше Трикси. А мне совсем не хочется объяснять Игнеусу и Кварц, почему в их младшей дочери внезапно обнаружилась куча дополнительных отверстий.

— А что вы делаете? — спрашивает Инки. Ну, это хороший вопрос. В общем, мы сидим в комнате, вооруженные до зубов, ждем двух зебр, которые... Хм, а что собственно они могут с нами сделать? Проникнуть в дом и убить всю семью? Сжечь дом вместе с нами?

Как раз, когда я думаю об этом, взрыв разбивает стекла в окнах. Мы падаем на пол. На нас сыпется пыль и обломки досок. Ну конечно! Они еще могут поджечь фургон Трикси, набитый порохом и другой взрывчаткой. Это же не очень хорошо, надеяться, что их поубивало в процессе?

— Ты в порядке? — спрашиваю я Инки. Внезапно обнаруживаю, что сжимаю ее в копытах, и что она плачет. Встаю и хватаю снайперскую винтовку. Для этих жеребцов лучше, если они уже умерли…

Ну, я не единственная, кто так думает. Трикси стоит возле окна, совершенно не заботясь о том, что наши противники могут быть вооружены. Она смотрит на горящие останки своего фургона, и на ее мордочке застыла маска чистой ненависти.

Помнишь, как Тирек уничтожил библиотеку в Понивилле? Помнишь реакцию Твайлайт Спаркл? Ну, тогда ты, вероятно, можешь понять, что сейчас происходит в голове Трикси. Ее глаза сияют белым, рог рассыпает вокруг голубые искры. Я вижу силуэты прячущихся зебр, вероятно, до усрачки напуганных взрывом, который они случайно устроили.

С громким хлопком Трикси телепортируется. Круто. Никогда не думала, что она так умеет. Подбегаю к окну и вижу, как она медленно приближается к зебрам. Воздух вокруг нее вибрирует от переполняющей его магической энергии, которую фокусница собирается высвободить.

Один из братьев решает, что с него хватит. Он вытаскивает пистолет и дважды стреляет в Трикси. Селестия свята! Ты когда-нибудь видела, как пули испаряются в  воздухе? Ну, а я вот видела. Инки и Винил прячутся за мной, крепко обнявшись друг с другом.

Магическая вспышка на мгновение превращает ночь в ясный день. Оба жеребца взлетают в воздух, но не падают. Вместо этого они висят вверх ногами в магическом захвате Трикси.

— Вы двое! — кричит фокусница. Ее голос стал ниже и эхом разносится по каменной ферме. Похоже на Королевский Кантерлотский Глас, но не такой оглушительный. — У вас был выбор. Вы могли бы оставить нас в покое и вернуться домой... Но вы просто продолжили досаждать нам!

Молния разрывает небо. А почему бы и нет, а? Трикси начинает смеяться.

— Скоро вы познаете гнев Великой и Могучей Трикси! За ваши деяния вы понесете невыразимое и жесточайшее наказание! Вас выпотрошат, утопят, повесят и четвертуют! Но Трикси сохранит ваши жалкие жизни, наслаждаясь вашими криками, упиваясь вашими страданиями! Вы будете молить Трикси даровать вам смерть! И тогда Трикси взглянет на вас сверху вниз и прошепчет... — она притягивает братьев поближе к себе, улыбаясь как сумасшедшая, которая вот вот окончательно слетит с катушек. — Ебите. Себя. В. Сраку!

Амулет аликорна? Чушь собачья. Глубоко внутри Трикси сидит нечто, способное дать фору Тиреку, Дискорду и Найтмэр Мун вместе взятым. Будем надеяться, что она никогда не свихнется, или лучше бы нас всех в задницу Тирек выебал. Без смазки и после того как спер магию принцесс.

Будем надеяться? На что? Она уже свихнулась. Нагнись, Менуэт, тебе это не понравится. Поскольку Винил и Инки дрожат на полу, думаю, пришло время мне спасти положение. Снова. Я встаю и бегу к окну.

— Трикси! — кричу я. — Можешь перестать вести себя как шестилетка, у которой кто-то стащил конфету? Оставь их и прекрати рвать реальность напополам, Дискорда тебе в мужья!

— Трикси Не Желает Останавливаться! — кричит она мне. Звучит уже почти один в один как Кантерлотский Глас. Если у нее вдруг вырастут крылья, я сваливаю. — Они Посмели Бросить Вызов Великой И Могучей Трикси. Теперь Они Должны Умереть!

— Трикси! Ты действительно хочешь, чтобы Твайлайт Спаркл и компания заявились сюда и долбанули тебя этой радужной хренью? Ты хочешь, чтобы нас изгнали на луну?

— Поддерживаю... — слабо бормочет Винил, все еще сжимая Инки в объятиях. — Я не хочу на луну...

— СПАРКЛ БУДЕТ СЛЕДУЮЩЕЙ! — отзывается фокусница. Бью себя копытом в лоб. Убеждать у меня не получается. — У СПАРКЛ ЕСТЬ ДВОРЕЦ И КРЫЛЬЯ, А У ТРИКСИ... Ой! Бля!

Магия Трикси ослабевает, зебры падают на землю. Они пытаются встать, но получается у них плохо.

— Извини, что мне снова пришлось это сделать, — говорит Мод, глядя на Трикси, лежащую на земле, обхватив живот передними копытами. — Надеюсь, я пнула тебя не слишком сильно.

— Нет... — шепчет Трикси. Сияние из глаз исчезло. Она выглядит несчастной, но не из-за боли. Ей вроде как... стыдно, как мне кажется.

— Ладно, теперь вы, — я поворачиваюсь к зебрам. Их оружие исчезло, и они неуверенно смотрят друг на друга. — Убирайтесь отсюда и прекратите преследовать нас. Иначе я скажу Трикси, чтобы она отправила вас обратно к Бакио делла Морте в картонной коробке. Очень маленькой картонной коробке. Ясно?

— Ясно, — говорит один из них. Я смотрю ему в глаза. Их можно читать как книгу. "Глава 1, в которой мы должны были убить трех безоружных кобыл, но столкнулись с долбанутой суперзлодейкой и социопаткой с пушкой".

Через минуту они оба убегают с фермы. Винил и я спускаемся вниз. Диджейша по-прежнему успокаивает Инки, что включает в себя много объятий и тычков носом. Помогаю Трикси встать.

— Что это было? — спрашиваю я ее.

— Трикси немного погорячилась.

Немного погорячилась? Да неужели? Найтмэр Мун немного погорячилась тысячу лет назад...

Я вижу, как к нам приближаются Игнеус и Кварц. Они выглядят так, словно тоже собираются немного погорячиться. Не удивлена. Фасад их дома немного обгорел, окна разбиты, а из-за мощной волны магической энергии, которую создала Трикси, их куры будут нести квадратные яйца по крайней мере месяц.

— Ну, я думаю, вы уволены... — невозмутимо говорит Мод.

Глава 4

Мы — кобылки-скауты, все вместе мы поем!
И пусть наш путь был длинным, его мы весь пройдем....

— Винил, заткнись, пожалуйста, — прошу я. Обычно я ничего не имею против песенок кобылок-скаутов, но с тех пор, как фургон Трикси погиб, нам приходится идти пешком, что меня просто неимоверно бесит. Прослушивание песен типа “Мы — кобылки-скауты”, “Жучиный сок” или, самое кошмарное, как по мне, “Благодарю богинь, что я эквестрийка” ни разу не способствует улучшению моего настроения. Не говоря уже о том, что голос Винил далек от совершенства — годы употребления алкоголя и курения сигарет сделали его достаточно хриплым. Даже и не скажешь, что она, вообще-то, моложе меня.

— Эй, я всегда пою, когда иду в поход! — отвечает диджейша. — Когда я была кобылкой-скаутом...

Я бью себя копытом в лоб.

— Винил, это не траханый поход! Нам нужно добраться до Эпплузы, прежде чем у нас закончится еда!

Вообще-то, нам не нужно об этом переживать. Перед тем, как нас официально уволили, Инки выдала нам столько еды, что хватило бы на месяц, но сойдет любой предлог, чтобы заставить Винил прекратить петь.

— Следи за языком, подруга, — бормочет диджейша. — Я не желаю знать, чем ты там занимаешься в походах...

— Ты была кобылкой-скаутом? — спрашивает Трикси, прежде чем я успела послать Винил в пешее эротическое путешествие.

— Да. Классное было времечко. Хотя потом мой брат все испортил... — вздыхает белая единорожка. — Я случайно взяла его печенье с гашишем вместо тех, что должна была продавать. Весь район обдолбался.

Охо-хо. Я прямо представляю себе восьмилетнюю Винил — невинную улыбающуюся кобылку, рысящую от дома к дому и продающую печенье старым кобылам. Кобылам, которые чуть позже отправились в лучшее путешествие в своей жизни.

— И чем все кончилось? — спрашиваю я. Наверное, она запаниковала.

— Понятия не имею. Мы с Лирой и Бон-Бон его тоже попробовали, а потом пришли люди и посадили нас в клетку... По крайней мере, так рассказывала Лира. Я помню кое-что насчет Народа Огня...

Ну, это многое объясняет. Однако что-то меня все еще беспокоит.

— А что Бон-Бон помнит о том дне?

— Она запаниковала и пыталась найти кого-нибудь, кто помог бы ей оттащить нас, пускающих слюни и бредящих, в больницу. Она съела печенья куда меньше нас...

— Трикси не ела гашишного печенья, — говорит фокусница. — Трикси не нужны наркотики, чтобы улететь...

— Ага, вчера мы это и наблюдали... — отвечаю я. — Вроде, это называется “опьянение силой".

— Возможно, — Трикси кивает. — Что насчет тебя, Менуэт?

О, как я ненавижу этот вопрос. Он неизбежно ведет к тому, что я говорю что-то, о чем потом сожалею.

— Когда я была маленькой веселой кобылкой, мама говорила мне, что наркотики — это плохо. Как я уже сказала, я была очень веселой, поэтому не понимала, зачем пони принимают наркотики, чтобы стать счастливее. Потом я выросла и стала подростком. Я была менее веселой и более злой, писала тоскливые стихи, но все еще помнила слова своей матери. Ну, Берри Панч чуть не сделала из меня алкоголичку, но это быстро закончилось.

Я делаю паузу, чтобы перевести дыхание. Винил и Трикси озабоченно смотрят на меня.

— Точнее, это закончилось в ту роковую ночь, когда Берри залетела, а я провела весь вечер, кормя Ихтиандра, прежде чем вырубилась рядом с забитым унитазом. Я осознала, что в тот вечер все могло произойти наоборот, поэтому бросила пить и поклялась, что никогда не буду заниматься сексом. Одиннадцать месяцев спустя я лишилась девственности.

Я смотрю на моих спутниц, гадая, как повлияет на них моя история. Глаза фокусницы распахнуты в шоке, а диджейша лишь ухмыляется. Ладно, время для безумной части.

— Сначала было весело, но потом я узнала, что большинство жеребцов не любят, когда кобыла сверху, — я смотрю в глаза Трикси. Она густо краснеет. — Тем временем я выросла и получила свою первую работу часовщика, как и требовала моя метка.

Я делаю паузу, размышляя о своей утраченной наивности. Это было так мило с моей стороны, думать, что я могу заниматься всем, чем хочу...

— К сожалению, я не заработала много денег,  — продолжаю я. — Разочарование за разочарованием, неудача за неудачей... Одна странная работа, потом другая... Я больше не была веселой, но все еще помнила, что говорила мне мама. Даже когда я снова начала пить, просто чтобы забыться. Даже в ту ночь, когда я хотела наглотаться снотворного моей матери... И даже сейчас, когда из-за вас мне невыносимо хочется набухаться...

Тишина. Спасибо, жду аплодисментов.

— У тебя не та метка... — наконец говорит Винил. — Тебе надо было стать комиком...

— Ага, но перед выступлением, кто-то должен отбирать у публики все, на чем можно повесится... — я усмехаюсь. Горько, как всегда. Наверное, такая я и есть.

Мы медленно рысим по пыльной дороге. Наши седельные сумки тяжелы — прежде чем покинуть каменную ферму, мы взяли еще немного денег из старой шахты. Все, что у нас есть — биты, еда, снайперская винтовка мертвой зебры, дробовик Винил и плащ.

А еще план. У нас есть немного времени до того, как братцы-зебры доберутся до Бакио делла Морте и сообщат ему, что три безоружные кобылы, которых он хотел поймать, на самом деле две кобылы с пушками и еще одна настолько спятившая, что ей и пушка без надобности. До этого момента, мы хотим добраться до Эпплузы, сесть на поезд до Додж Джанкшн, и, пробравшись через Хайсидские Топи,  попасть в Балтимэйр. Конечно, мы не собираемся сидеть там и пялиться на залив. В наших планах числится первый же корабль в Империю Грифонов, который мы найдем.

Конечно, у нашего плана есть недостатки. Мне, например, категорически не нравится идея идти через Хайсидские Топи. Я, в целом, не против огненных гейзеров, химер и поселений хиппи, но, боюсь, что либо Винил утопнет сама, либо ее утоплю я. Ну, или она наконец прекратит петь.

У Сомбры яйцо было только одно,
Дискорд имел два, совсем мелких таких
У Тирека с яйцами тоже говно,
У Криззи-бедняжки вообще никаких!

Ладно, думаю, это не песенка кобылок-скаутов.

— Трикси думает, что эта песня не имеет смысла, — заявляет фокусница. — Предполагается, что у Кризалис нет яиц...

— Когда имеешь дело с чейнджлингами, никогда не знаешь точно... — отвечает Винил. — Я рассказывала вам, как проснулась в постели с чейнджлингом? Это было на свадьбе принцессы Кейденс...

— Если все закончилось тем, что ты вступила в межвидовое сношение с чейнджлингом, то не желаю об этом слышать, — я резко машу копытом.

— “Межвидовое сношение”, какое уродливое выражение, — бормочет диджейша. — Кроме того, трахаться с чейнджлингом? Да это все равно, что мультитул трахать... Кстати, а вы знали, что у самочек-чейнджлингов куча дырок везде, кроме того места, где как раз одна и должна быть? И когда папа-чейнджлинг хочет трахнуть маму-чейнджлинга, он должен просверлить...

— Винил, прекрати, я тебя умоляю... — говорю я.

Бывало ли у тебя такое чувство, когда ты возбуждена и тебя в то же время тошнит? Я испытывала нечто подобное. Чейнджлинги и их привычки омерзительны, но любое упоминание о трахании с инструментами заставляет меня намокнуть. Немного, но все же. Не то, чтобы я когда-либо пыталась...

Ладно, однажды я сделала это рукояткой отвертки. И предпочитала ее большинству моих приятелей-жеребцов, хотя, должна заметить, некоторые из них были теми еще “инструментами”. Причем тупыми как молоток.

Эх, я все еще обожаю ту отвертку...

Фу! Зачем я тебе это рассказываю? Чтобы отвлечься от россказней Винил, я спрашиваю:

— Что мы будем делать, когда доберемся до Империи Грифонов?

— У нас есть деньги, мы далеко от дома... Я думаю, мы будем пить водку и трахать сучек, — отвечает диджейша.

Ага, самое-то, чтобы прекратить думать о сексе. Разговоры с Винил всегда так заканчиваются — вы начинаете с чего-то невинного, типа погоды, а в конечном итоге обсуждаете, где лучше быть в групповушке, в середине или сверху.

Не то чтобы я жалуюсь. В конце концов, секс — это тоже часть жизни, как и все остальное. Было бы странно, если бы мы вообще об этом не говорили. Хотя, с другой стороны, обычно дефекацию мы не обсуждаем...

— Хм-м, а кто-нибудь видит кустики? — спрашивает Винил. — Похоже, та брокколи, не пошла на пользу моему желудку...

— Мы все еще в полупустыне, так что никаких тебе “кустиков”, — отвечаю я. — Ты можешь или терпеть, или найти себе кучку камней поприличнее.

— Но у меня же задница напополам треснет! — в глазах диджейши заблестели слезы.

О да. Каждый раз, когда я говорю что-то типа того, что сказала минуту назад, жизнь — или, если быть точной, Винил — принимает это как вызов. Видишь ли, она даже не подозревает, что есть вещи, которыми не принято хвастать среди других пони. И тем более не в курсе, что размер какашек — одна из таких вещей.

Ну, мне кажется, что все это связано с тем, что Винил — ипохондрик. Когда она еще встречалась с моим братом, то однажды простыла. Я совершила ошибку, оставив свой экземпляр “Справочника Маресона по внутренним болезням” там, где она смогла до него добраться. Когда я вернулась домой, диджейша лежала на диване, готовясь умереть от сочетания цирроза, гипертонии, гипертрофической кардиомиопатии, почечной недостаточности, ретинобластомы, возрастной дегенерации мышечной ткани и рака яичек. Мне пришлось долго объяснять ей, что у нее вряд ли будет ретинобластома и ВДМТ одновременно, у нее определенно нет цирроза (пока что), и ближе всего к яичкам она была, когда вчера отсасывала моему брату. Как я уже говорила, у нас дома очень тонкие стены.

К сожалению, единственное, чем реально страдает Винил (и сильно любит об этом напоминать) — синдром раздраженного кишечника. Расстроить ее желудок может буквально что угодно, особенно, когда она нервничает. Если бы она питалась как я, то точно отбросила бы копыта. Знаешь, когда я работала бухгалтером в какой-то корпорации, то пила два кофе вместо завтрака. Я это прекратила, когда узнала, что если я заработаю язву желудка, то им будет дешевле уволить меня, чем платить за лечение.

На наше счастье рядом с дорогой обнаружилась удобно расположенная куча камней. Винил извиняется и убегает за нее. Мы с Трикси остаемся ждать ее у дороги, стараясь не прислушиваться к звукам, которые до нас доносятся.

Внезапно мы видим большое облако пыли, медленно приближающееся к нам.

Трикси смотрит на меня.

— Ты думаешь о том же, о чем думает Трикси?

— Друзья наших приятелей-зебр? Надеюсь, что нет, — отвечаю я. Единственное место, где мы могли бы спрятаться, это куча камней, но я лучше встречусь с целой армией бандюганов, чем пойду туда, где Винил занималась своими делами.

Тем временем облако пыли приближается. Теперь мы видим внутри какую-то повозку. Это одна из самых странных фиговин, которые я видела в жизни, а уж всяких странностей я навидалась вдосталь. И не только потому, что когда-то работала уборщицей.

Помнишь ту пегасенку на самокате? Ну, которая вечно пытается меня убить? Так вот, тут что-то типа того. Только поздоровее, больше похоже на металлическую телегу с резиновыми колесами и двумя пони. Одна из них — кобыла-пегас — стоит сзади и яростно работает крыльями, чтобы толкать эту хрень вперед. Другая сидит внутри и рулит. Зачем пегасам вообще использовали подобную штуку, если они умеют летать? Понятия не имею.

Повозка останавливается рядом с нами. Кобыла за рулем снимает очки и смотрит на нас. Она фиолетовая, и ее бело-голубая грива уложена так, что сразу понятно, что ей нравятся эти ниппонские мультики. Кобыла сзади выглядит почти идентично. У нее голубая грива с розовым бантиком.

— Привет, девчонки, — говорит пегаска, сидящая за рулем. — Куда направляетесь?

— В Балтимэйр, — отвечает Трикси, прежде чем я успеваю ее стукнуть. Кто знает, может, они хотят засунуть нас в багажник и сбросить в море.

— Не-е-е, туда мы не едем, — отвечает пегаска. — Но мы можем подбросить вас до Эпплузы, если хотите. Кстати, меня зовут Клаудчейзер, а это Флиттер.

— Трикси, — представилась Трикси.

— Романа фон Колгейт, — говорю я. Трикси удивленно смотрит на меня. Неужели я единственная, кто знает, что не стоит использовать свое настоящее имя, убегая от мафии?

— Твои родители, должно быть, тебя ненавидят... — хихикает Флиттер. Некоторые пони просто напрашиваются, чтобы им вломили. В морду. Стулом.

— Не обращай на нее внимания... — говорит Клаудчейзер. — Родители ее тоже ненавидят...

Я не удивлена, но все равно спрашиваю:

— Из-за чего?

— Ее отец отрекся от нее, когда узнал, что мы вместе... — пегаска наклоняется и целует Флиттер в щечку.

— Да уж, я встречалась с такими пони... — киваю я, вспоминая Кварц. Интересно, что сейчас делает Инки?

— Думаю, он бы злился куда меньше, не будь он и твоим отцом тоже... — невинно добавляет Флиттер.

Подождите, чего? Я что, единственная пони в Эквестрии, у которой нет никаких странных извращений? Ладно, оставим это. У меня тоже есть свои причуды, но я же не трахаю своего брата! На самом деле, сейчас, когда я присмотрелась к ним, то замечаю, насколько они похожи. Возьмите Флиттер, покрасьте и уложите гриву, и у вас будет две Клаудчейзер. Прежде чем я успеваю выразить свои чувства по этому поводу, из-за камней выходит Винил.

— Фуф... Это было похоже на водопад... — диджейша смотрит на сестер-пегасов. — Как тебе не стыдно, Менуэт... Меня не было меньше пяти минут, а ты уже подцепила девочек...

Она широко улыбается.

— Причем близняшек...

— Твоя подруга? — хихикает Клаудчейзер, с любопытством глядя на Винил.

— Менуэт? — спрашивает Флиттер.

— Это мое прозвище, — быстро объясняю я. Думаю, если бы меня действительно звали “Романа фон Колгейт”, я бы точно использовала прозвище.

— Так и будем стоять здесь, или как? — спрашивает Клаудчейзер. — Вы трое собираетесь в Эпплузу, верно?

— Да, — отвечаю я. Пегаска подходит к багажнику в передней части повозки и открывает его. Пока мы складываем туда наши седельные сумки, я его осматриваю. Лучше перебдеть, чем потом жалеть, знаешь ли. Оружия там нет, но это не значит, что багаж сестричек скучный.

В багажнике полно игрушек. Не тех, которые для маленьких кобылок, а резиновых и латексных игрушек для взрослых пони, которые ты предпочтешь заказывать по почте, а не ходить за ними в магазин. Я даже заметила несколько цепей и пару хлыстов.

Я изменила свое мнение насчет этих двоих. Они могут трахать друг друга сколько угодно и как им нравится. Дискорд меня дери, может, мы даже подружимся. Л.Б.Д.С.М.Д.Н.

— Ага, мы по этой части, — улыбается Клаудчейзер, заметив мой взгляд. Она понижает голос до шепота. — Наш союз благословлен на небесах: я люблю доминировать, а Флиттер любит быть моей маленькой рабыней...

Ладно, мне определенно надо поговорить с ней и обменяться опытом. К сожалению, у меня его не так много. Мало кто из жеребцов любит, когда кобылы, затянутые в латекс, стегают их хлыстом и выкрикивают непристойности на пфердском.

— Погодите, — говорит Винил. — Вы действительно вместе?

Кажется, сегодня кто-то тормозит.

— Да, — отвечает Флиттер, становясь на запятки повозки, пока мы занимаем места внутри. — Лучший инцест — твинцест.

Винил смотрит на нее с надеждой.

— А вы не хотели бы...

— Нет, — невозмутимо отвечает Флиттер. Диджейша делает щенячьи глаза, но пегаска непреклонна.

— Вы все извращенцы, — говорит Трикси. Это что-то новенькое. До сих пор она не возражала, но очевидно, четыре извращенца на квадратный метр оказалось для нее слегка чересчур.

Винил настолько смущена отказом, что не реагирует, когда я заявляю, что займу место рядом с водителем. На самом деле, даже если бы она была против, у меня в седельной сумке самый настоящий дробовик, так что она может поцеловать меня в задницу. Я устраиваюсь рядом с Клаудчайзер. На обивке сидения высохшее пятно, будто что-то пролилось. Учитывая нрав сестричек, это может оказаться чем-то мерзким.

Фу! Трикси права. Здесь определенно слишком много извращенцев.

Флиттер начинает работать крыльями, и повозка медленно движется вперед. Постепенно пегаска входит в ритм, и мы все ускоряемся. Я смотрю на руль и механизм, соединяющие его с колесами. Его простота и эффективность завораживает. Я могла бы часами смотреть на него. Ветер развевает наши гривы, а скорость гипнотизирует.

— Могу я попробовать прокатиться на ней? — спрашиваю я Клаудчейзер.

— Только я могу кататься на своей сестре, — отвечает пегаска. Трикси стонет на заднем сиденье.

— Я имела в виду повозку, — уточняю я.

— Все равно нет. Знаешь, когда я была маленькой кобылкой, отец научил меня одному правилу: никогда не одалживай другим пони свою повозку, свою гитару и свою жену. На гитаре я не играю, а в остальном правило остается в силе.

— Я играю на гитаре, — говорит Винил. — Когда я была кобылкой-скаутом, я всегда пела песни.

— Теперь понятно, почему среди кобылок-скаутов так много глухих... — невозмутимо произносит пегаска. — Они никогда не слышат, как я кричу, что не хочу печенья...

Винил опускает уши. На месте Клаудчейзер я бы спала вполглаза — диджейша считает, что месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным.

— Куда вы направляетесь? — спрашивает Трикси, пытаясь нарушить неловкое молчание.

— Холлоу Шейдс, — отвечает пегаска. Она полностью сосредоточена на вождении.

— Это где? — интересуется Винил. — Название звучит интересно.

— Это зачарованный лес к северо-востоку от Филлидельфии, — объясняю я. — Кажется, там и город есть.

— Трикси была там однажды, — говорит фокусница. — Какая-то кобылка бросила в нее манго.

— А что сделала Трикси? — спрашивает Клаудчейзер.

— Трикси поймала фрукт магией и бросила назад. Кобылка схватила его в воздухе клыками и съела.

— Клыками? — спрашивает диджейша. — Она была, типа, бэтпони?

Добро пожаловать в Эквестрию, Винил. Последний раз, когда я проверяла, каждый жеребенок знал, что Холлоу Шэйдс — анклав бэтпони. Ну, каждый жеребенок, который посещал школу. Я ей об этом и сообщаю. За вычетом школьной части. Как бы сильно Винил меня не злила, я не хочу, чтобы Клаудчейзер прикалывалась над ней еще больше.

— Круто, — говорит диджейша. — Я люблю бэтпони. Они всегда веселятся на полную.

— Поэтому мы туда и направляемся, — говорит пегаска. — Все станет лучше с небольшой оргией...

Ладно, оргией она меня подловила. Быстрый взгляд на заднее сидение подтверждает, что не только меня.

— Может, тоже съездим в Холлоу Шэйдс? — спрашивает Винил. — Мы можем отправиться в Империю Грифонов из Филлидельфии или Мэйнхэттена.

Бью себя копытом по лбу. Вот и все наши тайные планы. С другой стороны, сама знаешь, что говорят о бэтпони...

— Вы собираетесь в Империю Грифонов? — спрашивает Клаудчейзер. — Зачем?

Ладно, время импровизировать.

— Ты знаешь, сколько грифонов-геев подвергаются дискриминации из-за своей ориентации? Мы едем туда, чтобы поддержать их и заставить грифонское правительство принять закон о гейских бра...

— А как вы собираетесь протестовать? — спрашивает пегаска, явно заинтересованная. Похоже, мне придется продолжать.

— Мы еще не решили... Я думаю, мы просто напишем несколько лозунгов на наших боках и будем бегать вокруг Императорского дворца голыми...

Клаудчейзер почти руль из копыт выпустила. Похоже, она представила нас голыми...

— Голыми? — восклицает она. — Но вы ведь и так голые?

А может и нет.

— Да, но... мы будем более голыми, чем обычно... — быстро отвечаю я.

Знаешь, одна из моих самых диких фантазий — побрить Винил и заставить ее так бегать. У меня будет достаточно времени для этого во время круиза.

К счастью, пегаска об этом не сильно задумывается.

— Может быть, мы поедем с вами, — говорит она. — У нас полный багажник снаряжения для бондажа. Интересно, что скажет император, когда увидит лошадь-качалку?

Не буду врать: у меня очень живое воображение. Когда пегаска упоминает лошадь-качалку¹, оно идет вразнос. Если бы я была пегасом, то Клаудчейзер дороги бы не видела из-за моего крыльевого стояка.

— Хорошая идея, — говорит Винил голосом, предполагающим, что ее гормоны тоже сошли с ума. — На самом деле, мы все можем его надеть. Я даже могу позволить Менуэт вести себя на поводке. Ей такое нравится.

— Откуда ты знаешь, что мне это нравится? — я что-то не припоминаю, чтобы говорила ей это.

— Помнишь, как мы с твоим братом провели ночь у тебя дома? Я случайно нашла твою коллекцию порно.

— Ты нашла мою... — я медленно поворачиваюсь к ней. Они никогда не найдут тело…

— Эй! — кричит Клаудчейзер. — Никаких драк в повозке!

— Это не моя вина! — восклицает диджейша. — Я искала клейкую ленту, и эта гадская коробка упала мне на голову... Так что я глянула краем глаза... Прочла несколько статей... Взяла купон со скидкой на кожаные седла...

— А я его потом столько искала! — пронзаю ее грозным взглядом.

— Прости... Я все равно не пользуюсь этим седлом, так что, если хочешь...

Внезапно Трикси издает странный звук. Все смотрят на нее.

— Великую и Могучую Трикси укачивает, — говорит фокусница. — Она пытается не запачкать внутренности повозки своей блевотиной, но воображаемый образ Винил, клопающей на порно Менуэт, ей не помогает...

— Эй, я не клопала! — орет диджейша.

— Да уж, конечно... — невозмутимо отвечаю я. — Мне пришлось чистить ковер после того, как вы свалили...

— Я думаю, вы упускаете суть, девочки... — прерывает нас пегаска, когда Трикси издает еще один звук, предполагающий, что что-то великое и могучее находится на подходе. — Флиттер! Нам надо остановиться!

Она нажимает на тормоз, а Флиттер перестает махать крыльями. Когда транспорт останавливается, Трикси быстро открывает дверцу и выбегает наружу. Мы ждем, с любопытством наблюдая за ней. Ах, мать-природа так очаровательна.

Трикси тоже ждет, тяжело дыша. Ничего. Наконец она поднимает голову и застенчиво улыбается:

— Ложная тревога.

— Уверена? — спрашивает Клаудчейзер. — Иногда оно любит внезапно накатывать...

— Неудивительно, — говорю я. — Ей пришлось слишком долго сидеть рядом с Винил... Любого бы блевать потянуло...

— Иди нахер, — диджейша сердито смотрит на меня.

— С удовольствием, — отвечаю я, глядя на Флиттер, разминающую копыта. После того как она достаточно долгого толкала повозку, пегаска вся в поту. Как я уже говорила, я не лесбиянка, но посмотреть люблю...

— Эй! — восклицает Флиттер. — Не могла бы ты прекратить пялиться на меня как на сексуальный объект?

Опс. Похоже я глядела слишком явно. Пегаска бросает на меня злобный взгляд и отворачивается, так что я могу смотреть на ее зад. Вот же долбаная приколистка.

— Сестренка, — говорит Флиттер. — Может, поменяемся местами? Я устала.

— Уже? — спрашивает Клаудчейзер. — Кроме того, в прошлый раз, когда я позволила тебе сесть за руль, ты поцарапала бампер...

— Ну, пожалуйста... — Флиттер строит щенячьи глаза. — Или я засну ночью, не в состоянии поиграть с тобой...

— Ты не посмеешь, раб, — бормочет сквозь стиснутые зубы Клаудчейзер.

— Раб говорит: “Иди и трахни себя, сестренка”, — Флиттер озорно улыбается.

Вторая пегаска думает некоторое время.

— Ладно, — говорит она. — Но сегодня у нас будет лошадка-качалка.

Я думаю, она слишком снисходительна. Если бы я была госпожой Флиттер, она бы сидеть не смогла, едва попробовав отшить меня таким образом. Может, поэтому никто не хочет быть моим рабом.

Флиттер садится за руль и предлагает сестре махать крыльями. Я мало что знаю о пегасах, но мне кажется, что Клаудчейзер быстрее и сильнее своей сестры. Флиттер, с другой стороны, более безрассудна; шины так и визжат, когда она закладывает резкие повороты. Я достаю из седельной сумки бумажный пакет и отдаю его Трикси, чисто на всякий случай. Ей, кстати, не понадобилось много времени, прежде чем она нашла ему достойное применение. К счастью, Винил спит. Она способна оценить состояние здоровья пони, просто взглянув на их блевотину.

— Итак... Флиттер, — говорю я. Пора заводить друзей, пока Винил и Трикси не опозорили меня навсегда. — Вы ведь близняшки, верно?

Не знаю, заметила ли ты, но в светской беседе я ужасна.

— Ага. Чейзер на пять минут меня старше, — отвечает Флиттер, не сводя глаз с дороги.

— Где вы взяли эту штуку?

— В “Крутых Гонках” старины Вайлд Файера. У них мастерская в Ванхуффере.

Жаль, что Ванхуффер по другую сторону Эквестрии. Теперь, когда у меня есть биты, я могла бы купить самую здоровенную сутенерскую тачку, которую смогла бы найти. Возможно, вместе с сексуальным пегасом, чтобы толкал ее вперед.

— Должно быть, на ней весело кататься... — говорю я.

— Ты можешь помолчать? — Флиттер бросает на меня злобный взгляд. — Если я ее поцарапаю, то одной поркой не отделаюсь...

— Чего? Порка? — сонно спрашивает Винил. — Не волнуйся, Флитти, я могу выпороть тебя в любое время...

— Даже не думай... — пегаска поворачивает голову к единорожке. Не очень хорошая идея…

Одно из колес во что-то врезается. Флиттер хватает руль и яростно крутит его. К счастью, мы не переворачиваемся, а лишь резко останавливаемся. К сожалению, содержимое бумажного пакета Трикси выплескивается на Винил.

— Флиттер, какого хера ты творишь? — орет Клаудчейзер со своего места, стараясь перекричать Винил, которая в данный момент объявляет Трикси, что та гребаный мул. По-моему, это расизм. Знаешь, я наполовину единорог, наполовину земная пони, наполовину оатстралийка, наполовину эквестрийка, а среди моих прадедушек и прабабушек были зебра, бэтпони и пегас. Было бы глупо, если бы я была расисткой или националисткой.

Кстати, моя семейка также является одной из причин, почему я не хочу иметь жеребят. С такими генами не удивлюсь, если рожу дракона. Что нанесло бы моей киске непоправимый ущерб.

— Я сбила траханого дикобраза или что-то в этом роде, — отвечает Флиттер, указывая на маленькую кучку костей, кишок и других штук, которые обычно должны быть внутри тела.

— Я не знала, что здесь водятся дикобразы... — говорю я. А что еще я должна была сказать в такой ситуации?

— Больше не водятся, — невозмутимо отвечает Флиттер, глядя на меня так, словно ей абсолютно плевать, окажись я на месте этого дикобраза. Да уж, Клаудчейзер мне нравится куда больше. По крайней мере, она не такая жуткая.

— Вы в курсе, что грифоны едят дикобразов? — спрашивает Винил. — У них это деликатес...

— На шине еще осталось, если хочешь, — предлагаю ей я.

— Нет, спасибо. Кто знает, что на этой шине было раньше... — диджейша неуверенно смотрит на останки.

— Две кошки, голубь, змея и три жеребенка. Но они случайно выжили, — невинно отвечает Флиттер.

— Вот поэтому я не даю тебе водить... — вздыхает вторая пегаска и закатывает глаза.

Мы возвращаемся к повозке, на этот раз позволяю Трикси занять мое место. Я как-то слышала, что пони, которых укачивает, лучше сажать впереди. Более того, это заставляет Флиттер рулить аккуратнее — она сильно не хочет, чтобы ее уделало содержимым желудка Трикси.

Когда мы добираемся до Эпплузы, уже наступил вечер. Едва мы въезжаем в город, как Флиттер опять приходится резко тормозить — посреди дороги стоит какой-то идиот.

Должна признать, достаточно сексуальный. У него зеленые глаза, желтая шерсть и огненная грива. Да, тот факт, что я только что это сказала, полностью демонстрирует мои чувства к нему. Жеребец даже не вздрагивает, когда наша повозка останавливается в нескольких дюймах от него.

— Добро пожаловать в Эпплузу! — кричит он, махая нам копытом.

— Какого хрена? — бурчит себе под нос Флиттер.

— Не знаю, — отвечает Винил. — Может, он умственно отсталый. Знаешь, как пони из тех маленьких деревушек, где им приходится жениться на своих кузинах и сестрах...

Флиттер и Клаудчейзер смотрят на нее испепеляющими взглядами. На месте Винил я бы сегодня вообще не ложилась спать.

— Умственно отсталый или нет, но если бы это было возможно, я бы стала натуралкой ради него, — говорит Клаудчейзер, глядя на жеребца перед нами. Он все еще лыбится как идиот. Очень, очень красивый идиот.

— Я как раз становлюсь ей, — говорит Винил.

— А я уже давно натуралка, — говорю я. — А ты, Трикси... Трикси?

Фокусницы с нами нет. Она уже рядом с жеребцом и пытается обнять его. Святая Селестия, быть этого не может!

— Привет, милый... — мурлычет Трикси. О, Селестия, это происходит! — Хочешь, Трикси покажет тебе немного магии?

Она улыбается ему как большая синяя самка богомола.

— Эм-м-м... может, нам... эм-м... стоит получше узнать друг друга? — заикается жеребец.

— О, конечно... Великая и Могучая Трикси, — фокусница моргает, и пытается снова сграбастать жеребца. — А теперь скажи сексуальной Трикси, как тебя зовут...

— Эм-м-м... Брайберн, — отвечает тот.

Брайберн — беги. Спасай свою жизнь. Прямо сейчас.

— Мило... Итак, Брайберн... есть ли здесь местечко, где Великая и Могучая Трикси могла бы с тобой совокупиться?

Так держать, подруга! Я наклоняюсь к Флиттер:

— Ты можешь что-нибудь сделать? Например, переехать ее, пока она не наделала глупостей?

— С удовольствием, — отвечает пегаска. — Сестренка, махни крыльями!

— Но ты и его собьешь! — кричит Винил.

— Допустимые потери. Сестренка?

Клаудчейзер нас никуда не двигает. Вместо этого, она смотрит на сцену перед повозкой, едва сдерживая смех.

Я смотрю на Трикси и вижу, что ситуация изменилась. Бедный Брайберн, вероятно, никогда в жизни не слышал слова “совокупление”, поэтому решил не рисковать и сбежал, оставив нашу подругу-волшебницу в пыли. Она как раз заряжала рог, целясь в жеребца.

Время вмешаться. Выскакиваю наружу, подбегаю к ней и бью по рогу. Иногда я просто должна быть жестокой.

— Плохая, Трикси, плохая! — кричу я. — Нельзя глушить жеребцов!

— Ой! Какого се...

— Нет-нет-нет! Это я спрашиваю тебя: “Какого сена?” О чем ты думала?

— Эм-м-м... Великая и Могучая Трикси вообще не думала... Ну, сама понимаешь... Да еще ваши разговоры заставили ее чувствовать себя странно... — фокусница густо краснеет.

— Но почему так агрессивно? — спрашиваю я. — Выглядело так, словно ты его съесть хотела!

— Эм-м-м... может быть? — она неуверенно смотрит на меня.

Я вздыхаю и закатываю глаза. Очевидно, Трикси привыкла к тому, что получает все, что хочет. В том числе жеребцов. И похоже, мы не лучшие образцы для подражания.

— Ну, я могу дать тебе лосьон для копыт, — говорю я. — А с завтрашнего дня я научу тебя, как подойти к жеребцу, не спугнув его. Это все равно не срабатывает, но по крайней мере, ты не будешь такой жуткой.

Трикси только кивает. Думаю, заставить ее замолчать — уже своего рода подвиг.

— Кроме того, Брайберн — мой, — добавляю я.

— Да ни фига! Я его уже забила! — слышу я голос Винил за спиной. Ох, подруга. Не подкрадывайся ко мне так, я знаю тридцать два способа воткнуть карандаш тебе в мозг.

— Ты его забила? Когда? — в настоящее время я обдумываю еще один способ вогнать карандаш ей в мозг. На самом деле, я знаю тридцать три способа сделать это. Я их все выдумала, когда была часовщиком и общалась с надоедливыми клиентами.

— Все просто, — отвечает Винил. — Ты забила переднее место, когда мы ехали, а я забила первого сексуального жеребца, которого мы встретим. Надо делится —  договориться, подруга.

— Винил, твой амбар и так во все стороны открывается, так что твой список потенциальных партнеров вдвое длиннее моего.

— Это дискриминация из-за моей ориентации! — орет Винил.

— Вот именно! — добавляет Флиттер. — Ты нас угнетаешь!

— Ой, заткнись! Ты, по крайней мере, сегодня потрахаешься... — с горечью говорю я.

— А теперь ты дискриминируешь меня, потому что у меня продолжительные отношения...

— Это не дискриминация, она просто завидует, — отвечает Винил. — Ты трахнешь свою сестру, я трахну Брайберна, а она...

— Теперь ты нас дискриминируешь, потому что мы родственники! — перебивает ее Клаудчейзер.

Я не могу сдержать стон.

— Заткнитесь все! Вне зависимости от расы, пола, сексуальной ориентации, предпочтений, любимых фетишей и мнения о том, у кого из принцесс самый привлекательный круп! Винил, у тебя редкий талант настраивать всех своих союзников против себя. Трикси, ты была первой, поэтому можешь пойти и пригласить Брайберна на свидание. Только не пугай его, ладно? Остальным абсолютно точно стоит перестать думать своими пёздами! Вопросы?

— Ты сказала "пёздами"... — Флиттер застенчиво улыбается. Мне надо поострее заточить карандаш.

— Это потому, что я наполовину оатстралийка. Не дискриминируй меня, — спокойно отвечаю я.

— А у какой принцессы круп лучше? — спрашивает Винил. Или, может быть, использовать тупой карандаш? Это должно быть больнее.

— У Луны. А кто думает иначе, может идти и тра...

— Я думаю, что у Кейденс лучше. Она на тысячу лет моложе. И я в ее вкусе, — говорит диджейша.

— Откуда ты знаешь, что ты в ее вкусе? — спрашивает Клаудчейзер.

— Ты видела ее мужа?

— Ладно, я поняла. Хотя сомневаюсь, что он такой... эм-м-м... эксцентричный, — хихикает пегаска.

Добро пожаловать в мой мир, подруга.

— Трикси считает, что у Луны самый лучший круп, — говорит Трикси. — А ты как считаешь, Флиттер?

— Нет лучше жопы, чем у Солнцезадой, — отвечает пегаска, дергая хвостом. — Что насчет тебя, сестренка?

— Я буду оригинальной и скажу Твайлайт Спаркл, — отвечает Клаудчейзер. — Она сексуальная ботанка с проблемами. Мне нравятся кобылы с проблемами...

Она обнимает Флиттер и целует ее в щеку.

— У Луны проблем побольше, — говорит Трикси. — Ты знаешь, какие проблемы могут возникнуть после тысячи лет на луне?

— Извини, мне не нравятся кобылы с настолько большими проблемами... — отвечает пегаска. — Кроме того, когда это мы успели перейти от обсуждения дискриминации к обсуждению королевских задниц? Не, я конечно готова обсуждать их в любое время, но не тогда, когда жрать хочу.

Когда она это говорит, у меня урчит в животе. Общение с моими спутниками требует много энергии.

К счастью для нас, Эпплуза совсем небольшой город. Всего несколько деревянных домов, офис шерифа и салун под названием "Соляной куб". Интерьер уютный. Ну, по правде говоря, проведя последние несколько дней в скитаниях по пустыне, начнешь все что угодно считать уютным. Внутри сидит несколько посетителей: пони и буйволы. Среди них я замечаю Брайберна, который пытается залить свой стресс большим количеством виски. Я сажусь рядом с ним, прежде чем Трикси успевает отреагировать. Думаю, если он ее увидит, то сбежит, так что я постараюсь этого поправить.

— Привет, — говорю я. Гадство, я уже забыла, как клеить жеребцов, будучи трезвой. Время импровизировать. — Меня зовут Менуэт. Думаю, мы встречались раньше...

Он смотрит примерно в мою сторону — видимо, виски уже подействовало. Жеребец сурово хмурит брови, очевидно, пытаясь составить связное предложение.

— О да, — говорит он. — Ты была с той сумасшедшей единорожкой...

— Да, не обращай на нее внимания. Ее уронили с пеленального стола, когда она была жеребенком. С тех пор она не совсем нормальная. С другой стороны, я полностью в здравом уме. Я не пытаюсь соблазнить каждого жеребца, которого вижу, у меня нет мыслей об убийстве всех окружающих, и я, конечно же, не засовывала отвертку в свою...

— Ты не могла бы позвать ее сюда? Я хочу извиниться за то, что сбежал...

Драть. Уверена, я где-то напортачила. Правда что-ли, Брайберн? Ты хочешь извиниться перед Трикси, когда я прямо тут, готовая тебе отдаться?

— Подожди минутку... — говорю я. — Трикси!

Трикси появляется рядом с нами, как будто телепортировалась. А может и так. Ее телепортация похожа на стояк моего бывшего — кто-то где-то его видел.

— Привет, — говорит фокусница. — Великая и Могучая Трикси хочет извиниться за свое предыдущее поведение и надеется, что это не повлияет на твое решение, заниматься с ней сексом или нет.

Брайберн бросает на меня испуганный взгляд. Прости, приятель, это был твой выбор. Разбирайся сам.

— Я помогу Винил с багажом, — говорю я. — Развлекайтесь.

---

Гостевые номера чистые и уютные. Как только Винил и я отнесли наши седельные сумки наверх, я легла на одну из кроватей, надеясь отключиться, прежде чем диджейша начнет храпеть. Клаудчейзер проходит мимо, желая нам спокойной ночи. Я отчаянно пытаюсь заснуть — ну, знаешь, тонкие деревянные стены и две сестры в соседней комнате, трахающиеся как кролики. Не сильно успокаивает. Я предпочту спать, когда это начнется.

Не то, чтобы у меня был шанс. Винил приносит мне ужин — сэндвич с нарциссами и пиво, слабое, как кошачья моча. Я быстро его выпиваю, надеясь, что это поможет мне заснуть. Конечно же, это не сработало. Хуже того, мне приходится идти в туалет. Когда я возвращаюсь, Винил уже спит, храпя как гребаная лесопилка с копытами. Великолепно.

Я уже думала поклопать, чтобы уснуть, но нет. С Винил под боком, я не смогу сосредоточиться. А что, если она проснется? Или Трикси вернется? Ни за что. Я не собираюсь так позориться. Да, я знаю, что это нормально, и что даже жеребята этим занимаются, но все же... Нет. Знаешь, моя мама говорила, что она начнет связывать мои копыта по ночам, если еще раз увидит, как я клопаю. Помочь не помогло, но зато у меня появился фетиш на связывание.

Несмотря на все мои мысли, я, должно быть, заснула, потому что Винил будит меня уже далеко за полночь.

— Какого хрена тебе надо? — сонно спрашиваю я. Она должна радоваться, что в комнате темно — я не могу лягнуть ее в морду.

— Сама увидишь, — отвечает диджейша, хихикая как жеребенок, который только что придумал лучшую шутку в своей жизни.

Я встаю с постели. Из-за стены я слышу... ну, грубо говоря, я могу слышать, как Флиттер и Клаудчейзер трахаются. Флиттер, кстати, громкая. Никогда не думала, что у нее может быть такой высокий голос. Думаю любой, кто заставит эту сучку так орать, заслуживает медали. Так держать, Чейзер.

— Ты слышишь? — спрашивает меня Винил.

— Да. Порно для слепых пони. Ты разбудила меня, только чтобы задать этот вопрос?

— Нет. Глянь на это, — диджейша показывает на окно. За ним растет большое дерево, и его ветви почти достают до окна соседней комнаты... — Мы можем забраться туда и...

— Ни за что! Мы не собираемся туда лезть и смотреть, как они... — прежде чем я успеваю закончить, Винил открывает окно и прыгает на ветку. А потом медленно ползет к стволу.

— Я об этом пожалею... — бормочу я, следуя за единорожкой. Ветка рядом с окном комнаты пегасок тоньше, но Винил плевать. Она сидит и благоговейно смотрит в окно. Ее копыто медленно движется к промежности.

— Винил, не делай этого...

— А почему бы и нет? Ты тоже можешь устроиться поудобнее. Будет не так неловко, если мы обе поклопаем... — отвечает она. Я благодарю Луну за то, что ночь темна, и я почти не вижу Винил во мраке. Кое-что может навечно оставить шрамы на моем бедном разуме.

— Я не о том. Я хотела сказать...

— А-а-а-ах!

Бам!

— ...что если ты не будешь держать ветку, то можешь упасть с дерева. — заканчиваю я бесстрастным тоном. Серьезно, чего еще я ожидала? — Винил, ты в порядке?

— Мое копыто! — слышу я с земли. — Я сломала свое долбаное копыто! Что мне теперь делать?

— Дрочить другим... — бормочу я, соскальзывая с дерева. Приземляюсь на землю и вижу диджейшу, съежившуюся возле ствола, шипящую от боли и ругающуюся.

— Ты можешь идти? — спрашиваю я. — Наверное, где-то здесь есть доктор...

Знаешь, когда-то я хотела стать медсестрой, но отказалась от этой идеи, когда поняла, что это не столько сексуальная униформа, сколько общении с пони, у которых проблемы с походом в туалет. Да и в целом, общение с пони. Во всяком случае, мои попытки помочь Винил с ее копытом, скорее всего кончились бы ампутацией.

— Мне кажется, я видела кабинет врача, когда мы сюда приехали, — говорит диджейша. Она пытается встать и морщится.

— Подожди меня тут, я возьму деньги, и пойдем найдем его, — говорю я. Потом быстро поднимаюсь наверх, беру седельные сумки и возвращаюсь.

Нам требуется некоторое время, чтобы найти дом с большой табличкой “Доктор Куинн, кобыла-врач” над дверью. Я велю Винил сесть и стучу в дверь. Через несколько минут она открывается, и появляется кобыла лет сорока с рыжей гривой, вероятно, сама доктор Куинн.

— Что-то случилось? — спрашивает она.

Я указываю на Винил.

— С моей подругой произошел небольшой несчастный случай, — объясняю я. Доктор жестом приглашает нас внутрь и внимательно осматривает копыто диджейши.

— Вы будете делать мне укол? — спрашивает Винил, неуверенно глядя на доктора. — Я боюсь уколов…

— Не волнуйтесь, не думаю, что это понадобится... — отвечает доктор Куинн. — Хотя, если оно сломано, тебе придется делать гепариновые инъекции каждый день. Но это легко, ты сможешь делать их сама...

— С-сама? Никогда... — единорожка бросает панические взгляды на дверь и окна. Думаю, на трех ногах она далеко не убежит, но все же лучше предупредить доктора.

— Вам бы не помешало подготовить наклейку "храбрый пациент", — говорю я. — С ней достаточно сложно, когда дело доходит до посещения врача…

Поверь мне, я знаю, что говорю. Когда она встречалась с моим братом, мы как-то слишком сильно напраздновались, и все закончилось в больничном приемном покое. Я с достоинством приняла вакцину от бешенства, а Винил создавала проблемы. Врач, который должен был зашить ей рану на лбу, заработал пинок по яйцам, а оставшийся персонал провел половину ночи, пытаясь найти пропавшую диджейшу. Наконец им удалось выманить Винил из вентиляци с помощью конфет и наклеек "храбрый пациент".

— Не волнуйтесь, у меня большой опыт общения с жеребятами, — говорит доктор. — Даже с большими.

Она поворачивается к единорожке:

— Если вы не хотите сами делать инъекции, я уверена, что ваша подруга, несомненно вам поможет.

Ты слышишь этот звук? Это мой внутренний садист радуется новостям, что я скоро буду делать уколы Винил. Эй, игла ведь всегда может соскользнуть, верно?

У диджейши, вероятно, возникли похожие мысли. Она неестественно молчалива, когда доктор помогает ей дойти до рентгеновского аппарата.

— Кажется, это просто растяжение, — говорит доктор через несколько минут. Винил вздыхает с облегчением. — И все же мне придется наложить повязку. И, конечно же, понадобятся гепариновые инъекции.

— Гадство... — бормочет Винил.

— Если мы не будем их делать, то тромб может попасть в легкие или мозг и убить тебя, — говорю я. Знаешь, мне всегда нравились медицинские учебники. Есть целая куча вещей, что могут пойти неправильно…

— Тромб? — Винил смотрит на свое копыто так, словно оно внезапно обрело самосознание. — Я не хочу умирать…

— Не волнуйся, я буду делать тебе уколы... — пытаюсь я ее подбодрить. — Конечно, есть вероятность, что я ошибусь с дозировкой и ты истечешь кровью, но...

Винил падает в обморок. Может, это и хорошо, что я не стала медсестрой. Мне отстойно удается ухаживать за другими.

Пока Винил лежит без сознания, доктор читает мне короткую лекцию о том, как поменьше травмировать психику пациентов. Затем она заканчивает перевязывать копыто единорожки и просит меня отнести ее домой. Просто замечательно.

К счастью, диджейша совсем не тяжелая. Кожа, кости, жалкие остатки легких, пизда, желудок и мозг. Последние три органа постоянно борются за контроль над телом. К сожалению, мозг обычно проигрывает.

Наконец мы добираемся до салуна. Я не могу заволочь Винил наверх самостоятельно, поэтому решаю подняться в нашу комнату, чтобы попросить помощи у Трикси. Или, если она все еще с Брайберном, то у пегасок.

По-видимому, небольшой сеанс сестринской любви закончился в коридоре, потому что первое, что я вижу, поднявшись по лестнице, это бело-синий носок, лежащий на полу. Я хочу пойти в нашу комнату, но замечаю, что дверь открыта, а я помню, что заперла ее.

Ну, это может быть Трикси. А могут быть и головорезы делла Морте. Кто знает, что он припас для нас. Грифон-убийца? Ниппонский ниндзя с ножами? Спятившая бывшая порнозвезда, которая душит своих жертв сосками?

Жаль, что я не прихватила дробовик. Хотя, на самом деле, я не поклонница тактики “сначала стреляй, а потом пробуй задавать вопросы”. Предпочитаю "бей их прямо промеж глаз, а затем спрашивай”.

Я поднимаю носок, стараясь не думать о том, чей он и куда его могли засовывать. К счастью, он сухой. Затем я достаю из сумки несколько битов и кладу их в носок, делая самодельную дубинку — также известную как ”Блэкджек“ или ”детротское снотворное".

Как можно тише я прокрадываюсь в нашу комнату. Внутри темно, но я вижу силуэт, прячущийся в тени. К счастью, незваный гость смотрит в окно, так что меня он не замечает. Это земной пони, так что это однозначно не Трикси. Когда я приближаюсь к незнакомцу, то встаю на задние ноги и замахиваюсь своим оружием.

— Скажи "Спокойной ночи”, ублюдок, — бормочу я сквозь стиснутые зубы. Со звоном монет мое импровизированное оружие приземляется на голову пони.

Гадство. Этот хренов череп, должно быть, сделан из титана, потому что он (или она?) даже не вздрагивает. Хуже того, он вслепую лягает меня, а поскольку я все еще стою на задних ногах, удар приходится мне прямо в живот.

Ох, бля! В глазах темнеет, когда я качусь по полу. Я не лишилась ужина только по той причине, что мой организм никак не мог решить: толи сблевать, толи обоссаться. Чтоб вас всех Дискорд драл, больно-то как! Кто бы тут ни был, он лягается как паровой молот. Сильно надеюсь, что у меня нет разрыва селезенки. Хотя, если это один из головорезов делла Морте, это будет наименьшей из моих проблем.

— Менуэт? — голос определенно знакомый.

— Инки? — спрашиваю я, как только ко мне возвращается способность дышать. — Какого фига ты здесь делаешь?

— Я искала тебя, — отвечает она, краснея. — Ты в порядке?

Да, я в порядке. Мои кишки все еще внутри, так что я буду жить. Тем не менее, есть еще парочка вопросов:

— Что? Зачем? А твои родители тебе позволили...

— Ну... — Инки уставилась на свои копыта. — Я... я надеялась, что ты покажешь мне мир... и все остальное... Поэтому я сбежала из дома...

Просто великолепно. Ладно, детки, пришло время для избитого клише из фильмов номер 79:

— Это не очень хорошая идея... — я стараюсь говорить как можно драматичнее, несмотря на то, что мои внутренности буквально вопят, жалуясь на плохое обращение. — Ты видела этих зебр... Жеребец, которого мы разозлили, скорее всего, пришлет еще. С нами опасно. Это практически смертный приговор…

— Я не боюсь, — отвечает Инки. — Я могу постоять за себя.

Угу. Мой желудок об этом точно знает. Кроме того, эти избитые клише никогда не срабатывают.

— Это плохая идея, — продолжаю я. — Кто знает, куда мы отправимся? Мы хотим попасть в Империю Грифонов...

— Круто... — улыбается Инки.

— Твои родители будут беспокоиться о тебе…

— Пф-ф-ф. Когда Пинки сбежала…

Похоже, мои аргументы столь же эффективны, как и моя самодельная дубинка. Думаю, даже если я свяжу ее и отправлю домой по почте, она вернется.

— Ладно... — сдаюсь я. — Но сначала помоги мне отнести Винил наверх...

— Ой! С ней что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Инки.

— Да, у нее был внезапный приступ тупости... Ничего серьезного, она уже давно к этому привыкла.

Когда мы спускаемся вниз, то первое, что мы видим, это бегущая (sic!) к нам Винил, с широко раскрытыми от страха глазами.

— Помогите! — кричит она.

— Мафия? — спрашиваю я. Гадство, моя дубинка осталась в комнате. Дробовик и снайперская винтовка там же.

— Хуже... — отвечает единорожка, указывая куда-то за спину. — Я только спросила ее, как прошло свидание с Брайберном…

Нам не нужно подходить ближе, все прекрасно слышно и отсюда. Хриплый, полный похоти и алкоголя голос.

— Даже не вздумай *ик!* упоминать этого... этого пидара в присутствии *ик!* Великой и Могучей Трикси! Он *ик!* не заслуживает... не зас-с-служивает...

— Не заслуживает чего? — спрашиваю я. Еще раз убеждаюсь, что любопытство кошку сгубило.

— НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ УПОМИНАНИЯ НА СТРАНИЦАХ ИСТОРИИ!!! — кричит Трикси, но ее голос быстро переходит в рыдания и невнятное бормотание. — У этого... *ик!* этого сына скунса и ш-шакала *ик!* видишь ли есть моральные принципы...

— Чего? — не знаю, злиться мне или смеяться. Если бы он воспользовался ею, все было бы ясно, но похоже, тут ситуация намного сложнее.

— Он *ик!* г-говорил с Великой и Могучей Трикси, и это *ик!* б-было весело и все такое... П-потом мы, типа, пошли к нему *ик!* д-домой и Т-трикси была *ик!* вся возбуждена и так далее, но... *ик!* он сказал, что не может... *ик!* что он не может…

— Трахаться? — подсказывает Винил. Мордочка Инки краснет быстрее, чем светофор в Мэйнхэттене.

— ДА! — Трикси подскакивает  к нам и, схватив Винил, начинает довольно грубо ее трясти. — ОН НЕ ХОТЕЛ ТРАХАТЬ ТРИКСИ, ПОТОМУ ЧТО СКАЗАЛ, ЧТО СНАЧАЛА ДОЛЖЕН ЖЕНИТЬСЯ НА ВЕЛИКОЙ И МОГУЧЕЙ ТРИКСИ!

Внезапно все стихает. Теперь слышно только стрекотание сверчков и стук трех копыт бьющих по лбам их владельцев.

— Тогда в чем проблема? — спрашиваю я, изо всех сил сдерживая смех.

—  Телепортируй его в Лас-Пегасус, выйди за него замуж и позволь ему войти в твою Великую и Могучую Пи... — я бросаю быстрый взгляд на Инки. Мы не собираемся портить девочку. — ...женственность.

— Трикси *ик!* пыталась... — судя по ее тону, она скоро телепортирует гитару и споет блюз. — Трикси даже использовала *ик!* магию чтобы... эм-м-м…

О да. Единороги обычно делятся на две группы: тех, кто использовал магию для удовлетворения себя или своих партнеров, и тех, кто говорит, что не делал этого.

— И что дальше? — спрашивает Инки. Похоже, прежде чем мы ”покажем ей мир", она решила сделать несколько заметок.

— Он... *ик!* сбежал... поэтому Т-трикси решила выпить стаканчик... потом *ик!* второй...

— Потом седьмой... — невозмутимо добавляет Винил.

— Десятый, — уточняет Трикси. Она слегка пошатывается и прислоняется к стенке.

— Ладно, Инки, — говорю я. — Помоги Трикси с лестницей, я понесу Винил.

Все вместе мы добираемся до нашей комнаты. Винил и Трикси засыпают почти мгновенно — неудивительно, поскольку одна из них пьяна, а другая выжила в триатлоне, состоящем из лазания по деревьям, мастурбации и бега на трех копытах.

Остается одна проблема: нас теперь четверо, а в комнате только три кровати. Пол слишком твердый и холодный, а я не могу позволить Инки спать в постели с Трикси или Винил. Диджейше нужно место, чтобы разместить свое травмированное копыто, а пьяная Трикси настоящая тикающая бомба.

— Ну-у-у... могу я сегодня переночевать с тобой? — спрашивает Инки, застенчиво улыбаясь.

Я тяжело вздыхаю.

— Ладно. Но знаешь, что говорят о ночевке с единорогами?

— Что?

— Ты можешь проснуться с нежеланным пирсингом... — смеюсь я.

— Круто! Мне всегда хотелось сделать пирсинг... — улыбается Инки. Мда, она даже этих старых шуток не знает... Похоже жизнь на каменной ферме и правда ужасна.

— Неважно, — говорю я. — Рога единорогов все равно не такие острые...

Ага, если только кто-то не затачивает их специально. Я это делала, когда была молодой и глупой. У Берри Панч до сих пор есть шрам, но я не скажу тебе где.

— Жаль, — бормочет Инки, пока мы пытаемся угнездиться в моей постели. — Спокойной ночи, Менуэт.

— Спокойной ночи, Инки...

---

— Похоже, вы хорошо провели ночь, — смеется Клаудчейзер, когда видит нас. Я едва могу ходить. Две пони, спящие в одной постели, может, и выглядят мило, но это ужасно неудобно. Особенно когда кровать маленькая, а Инки любит обнимашки. Винил хромает с забинтованным копытом, а у Трикси жутчайшее похмелье.

— Ну, было довольно трудно заснуть, когда вы двое за стеной... — бормочу я. В отличие от нас, обе пегаски выглядят свежими, как утренний ветерок.

— Они... как я? — шепчет мне на ухо Инки. Добро пожаловать в реальный мир, подруга.

— Да, — отвечаю я как можно тише. — Но они еще и сестры, а это не приветствуется.

Инки кивает и погружается в свои мысли, вероятно, раздумывая, какую из сестер пригласить на свидание. Кстати, если подумать, то Мод может быть просто жуткой госпожой…

— Кто она? — спрашивает Флиттер, указывая крылом на Инки.

— Моя давняя подруга, — отвечаю я. — Она тоже хочет протестовать в Империи Грифонов.

— Я не собираюсь толкать повозку с пятью пони внутри, — хмурится пегаска.

— Но тебе придется... — улыбается ей Клаудчейзер. — Ты определенно должна поработать над силой своих крыльев, сестренка...

Она похлопывает Флиттер по крыльям и целует ее.

— А если не поработаешь, Чейзер заставит тебя визжать громче, чем вчера... — добавляет Винил.

Флиттер бросает на нее злобный взгляд, но больше ничего не может сделать — судя по искорке в глазах сестры, той эта идея понравилась.

— Ладно, девочки, пора отправляться, — говорит Клаудчейзер. — Следующая остановка — Холлоу Шейдс!

Глава 5

Я оглядываю город. Так это и есть знаменитый Холлоу Шэйдс? Выглядит круто, если конечно тебе нравится, когда из-за густых крон деревьев невозможно увидеть небо. Знаешь, строго говоря мы все еще в лесу, и только наличие зданий указывает на то, что мы все же в городе. Большинство домов выглядят, как старая понивильская библиотека “Золотой Дуб”, но есть и кирпичные здания, в основном недалеко от центра города.

Проходит некоторое время, прежде чем мои глаза привыкают к тусклому свету. Интересно, что Винил вообще видит в своих солнечных очках? Когда мы выходим из повозки, я начинаю замечать местных жителей. Бэтпони просто повсюду: ходят, летают, свисают с веток... довольно яркие, должна заметить. В смысле, шерсть у большинства из них разных оттенков серого, но гривы такие же разноцветные, как и у нормальных пони. Я никогда не видела так много бэтпони в одном месте.

Инки смотрит на все с благоговением. Думаю, если бы у нее была камера, она бы выглядела, как один из тех ниппоньских туристов. Ну, знаешь, как тот, который во время цунами пытался убегать и фотографироваться на его фоне одновременно.

Винил тычет меня в бок. Однажды я ей челюсть сломаю. Так продолжаться не может: я тут наслаждаюсь видом, а она тыкает меня, как будто мы друзья или еще чего.

— Ну? — спрашиваю я.

— Мне просто интересно, слышала ли ты когда-нибудь анекдот о трех бэтпони, зашедших в бар?

— Думаю, я слышала, — говорит Флиттер. — Если это тот, что про чай, то не рассказывай. Он отвратителен.

Не думаю, что хочу знать о чем этот анекдот. Там должно быть что-то действительно кошмарное, если кто-то, кто согласился стать секс-рабыней своей сестры, считает его отвратительным. Однозначно это не то, что мне хотелось бы обсуждать в присутствии Инки.

Ты, наверное, удивляешься, как она пережила дорогу не растеряв всю свою наивность? Все просто: перед тем, как мы покинули Эпплузу, я взяла банку и сказала всем, что если они скажут плохое слово, сальную шутку или что-нибудь еще, что я сочту неприличным, пока Инки находится в пределах слышимости, то они должны бросить в банку бит. Сначала мы вообще не разговаривали, но через пару часов Флиттер лишила банку девственности — ее жалобы на неровную дорогу и медленно едущую перед нами телегу стоили ей пять бит. Затем, когда пришло время делать Винил инъекцию, содержимое банки увеличилось почти до тридцати бит. Должна признать, что большая их часть была результатом использования мной слова на букву “пэ”.

Кстати, угадай, кому в конечном итоге удалось сделать Винил укол? Инки. Эта кобыла была бы отличной матерью.

— Великая и Могучая Трикси хотела бы его услышать, — говорит фокусница. Она также с интересом разглядывает окружающих бэтпони. Может быть, надеется, что какой-нибудь местный Брайберн подскочит к нам с криком “Добро пожаловать в Холлоу Шэйдс!”, улыбаясь так широко, что мы увидим остатки манго на его клыках.

— Поверь мне, тебе не понравится... — отвечает Клаудчейзер и бросает на Винил злобный взгляд.

Мы идем к ближайшему зданию. Оно большое, старое, сделано из дерева и покрашено в белый цвет. Табличка над дверью гласит, что это “Отель Принцессы Луны”. Насколько я знаю после всех своих путешествий по Эквестрии, если отель назван в честь одной из принцесс, то это, безусловно, самый плохой и самый дешевый отель в городе. Может, тут есть какая-то связь?

Мы заходим внутрь. Что ж, неплохо. На ресепшене чисто. Портье — кобыла-бэтпони со светлой гривой и очками в толстой оправе (на кой вообще бэтпони нужны очки?) — наблюдает за нами со скучающим выражением морды. Думаю, она в своей жизни уже все видела, так что диджейша, странствующая фокусница, фермерша, пара сестер-лесбиянок и в придачу я, не представляют для нее ничего нового.

— Чего фы хотите? — спрашивает она надменным тоном. Если они тут принимают в качестве оплаты только кровь, то я сваливаю. Не, я конечно участвую в программе по сбору донорской крови, так что это не проблема, но все же должны же быть хоть какие-то стандарты?

— Три двухместных номера, — говорит Клаудчейзер. Восславим Солнце, мне больше не надо жить с Трикси и Винил. Кстати, возможно у меня получится вселиться подальше от комнаты пегасок, и мне не придется слушать, как они трахаются друг с другом.

Но, с другой стороны, двухместный номер означает, что я снова не смогу поклопать. Очень жаль, хотя думаю, что одноместный номер в старом отеле, где у всего персонала есть клыки, тоже не сильно хорошая идея.

— Как пошелаете, — отвечает портье. Мы поднимаемся наверх. Пол жутко скрипит, повсюду паутина — знаешь, все выглядит точно так, как любое старое здание в фильме ужасов. Есть даже статуи и доспехи, размещенные в стратегических точках коридора. Интересно, а они двигаются? Подхожу ближе к одному из доспехов и обнаруживаю на одной из пластин маленькую надпись. Наклоняюсь, чтобы прочитать:

“Сделано в Хэйтае”.

Ладно, неважно. Думаю, что все просто должно выглядеть, как жуткий особняк из фильмов. Хотя с другой стороны, возможно, они хотят, чтобы я именно так и думала...

Сосредоточься, Менуэт, Дискорд тебя дери! Твоя паранойя, подпитываемая расизмом, не доведет до добра. Ты прекрасно знаешь, что бэтпони не пьют кровь, а клыки им нужны только чтобы высасывать сок из манго.

Мы идем в свои номера. Я бесстыдно пользуюсь хромотой Винил и забиваю комнату рядом с лестницей. Таким образом, они с Трикси будут жить между мной с Инки и Флиттер с Клаудчейзер. Удачно выспаться, ебанашки...

Мы распаковываем вещи, и я иду к Трикси и Винил глянуть, как у них дела. К моему удивлению, я вижу, что Винил чистит шерстку своей магией, а Трикси укладывает гриву.

— Что вы делаете? — спрашиваю я.

— Что мы делаем? — хихикает Винил. — Мы собираемся на вечеринку, подруга!

— На какую еще вечеринку?

— Здесь всегда есть какая-нибудь вечеринка, — отвечает Винил. — Чейзер говорит, что сейчас время созревания бананов, манго и всяких других фруктов, и сейчас тут что-то вроде брачного сезона…

— Чего? — часть меня изнывает от беспокойства, но другая часть (и я могу точно сказать, какая) просто счастлива.

— Мы сегодня офигенно зажжем... — диджейша облизывает губы.

— Винил, ты едва можешь ходить, как ты собираешься зажигать?

— О, Менуэт... Вот и показалась твоя внутренняя Инки... — говорит белая единорожка, кладя свое травмированное копыто мне на спину. — Слушай, все жеребцы в этом городе — бэтпони, верно?

— Быть того не может. С чего ты это взяла?

— Твой сарказм такой миленький... — ухмыляется Винил. — Все жеребцы в этом городе — бэтпони, поэтому они трахают кобыл-бэтпони, делая милых маленьких жеребят-бэтпони, да? Скучновато же, правда?

Я бы никогда не сказала, что секс с бэтпони скучен. Но она отчасти права — все дело в точке зрения.

— Мы здесь единственные единороги, подруга. Мы экзотика...

На самом деле, у меня такое чувство, что мы экзотика не только в Холлоу Шейдс, но тут, по крайней мере, кто-то может захотеть трахнуть нас именно из-за этого. Кроме того, я бы не отказалась выпить. Но есть одна проблема…

— Что мы будем делать с Инки? — спрашиваю я.

— Она может пойти с нами, — отвечает диджейша. — Она ведь любит кобылок, верно?

— Трикси слышала, что у летучих мышей самый высокий уровень бисексуальности среди всех животных, — говорит фокусница. Она закончила укладку гривы, хотя я и не замечаю особой разницы по сравнению с обычным ее состоянием. — Бэтпони частично летучие мыши, так что...

— Я не отпущу ее туда... Ты же знаешь, какая она... точно сделает какую-нибудь глупость, если мы возьмем ее на вечеринку типа такой...

— Вечеринка? — слышу я за спиной голос Инки. — Я хочу пойти! Не бывала на вечеринках с тех пор, как Пинки получила свою метку...

Гадство. Думаю, я в меньшинстве. Будем надеяться, что моей многозадачности хватит, чтобы присматривать за Инки и искать...

Погодите-ка. А почему меня вообще это волнует? Инки — взрослая кобыла. Она может пить, заниматься сексом, голосовать, быть призванной в армию и отправленной в Зебрику. Я могу с чистой совестью сосредоточиться на поиске хорошенького бэтпони, который согреет меня ночью. Или днем... Стоп, который сейчас час? В этом городе сложно определить.

Я бегу в наш номер, чтобы подготовиться. Знаешь, давным-давно мне сказали, что в определенном ракурсе и при определенном освещении я выгляжу довольно сексуально. Но если даже так, то пара дополнительных штрихов не помешает. Алкоголь поможет сгладить недостатки моего характера, но выглядеть я должна идеально. Я не боюсь, что Винил сможет затмить меня, но Трикси, с ее крупом, и Инки, с ее естественной внешностью и застенчивостью создают достойную конкуренцию.

Это напомнило мне еще кое о чем — я должна поговорить с Инки о некоторых аспектах отношений, с которыми она еще не сталкивалась. Просто чтобы убедиться, что никто ее не использует. Когда она входит в комнату, я уже готова.

— Инки, — говорю я. — Я бы хотела с тобой поговорить…

— Ты нервничаешь? — спрашивает земная пони. — Странно. Винил говорит, что ты постоянно злоупотребляешь...

— Нет, я не об этом. И можешь сказать Винил, что ей, очевидно, мало одной сломанной ноги... Я хотела поговорить с тобой о жеребцах...

— Я предпочитаю кобыл... — Инки краснеет.

— Я знаю, но... если жеребец просит тебя сделать что-то, чего ты не хочешь...

— Отказаться. Если он настаивает — отказаться снова. Если он все еще настаивает — пнуть по яйцам. У меня это хорошо получается, — земная пони ухмыляется.

Мой желудок может это подтвердить. И у меня все еще не прошли синяки.

— Мама мне все рассказала про жеребцов. Не то чтобы она это одобряла...

Кварц, ты продолжаешь меня удивлять. Я полагаю, тот факт, что все твои дочери, скорее всего, могут раздавить кокосовый орех, просто сев на него, также является твоей заслугой. Гены? Стероиды в еде? Лишь Селестии ведомо.

— Хорошо, я рада, что мы уладили этот вопрос, — говорю я. — Кстати, не пей слишком много. Если чувствуешь, что можешь выпить еще, лучше не делай этого. Выпивка действует не сразу. И не забудь съесть что-нибудь до того.

Знаешь что? Моя жизнь была бы намного проще, если бы я следовала своим собственным советам. Для начала, меня бы здесь не оказалось и мне не пришлось бы разбираться с мафией, Винил, Трикси, Флиттер, Клайдчейзер и молодой кобылой с невнятной сексуальной ориентацией. Я бы проводила свою скучную жизнь в поисках лучшей работы и тратила свою скромную зарплату, напиваясь с Берри Панч. Может, у меня даже был бы жеребенок.

Фу. Рада, что я здесь.

Кстати о Берри Панч: когда я иду к остальным, то сталкиваюсь в коридоре с Черри Берри. Она кузина Берри Панч и, так же как и она, пьет не просыхая. А еще Черри Берри строит всякие летающие штуки. Она даже позволила мне пару раз порулить ее вертолетом. Мы даже хотели купить дирижабль и основать транспортную компанию, но потом она расшиблась вместе с одним из своих прототипов. С тех пор у Черри титановая пластина в черепе и небольшой перебор с эксцентричностью.

— Привет, Колгейт! — кричит она. — Веселого Дня Согревающего Очага!

— Сейчас лето... — бормочу я, хотя сомневаюсь, что ей есть дело до таких мелочей.

— Правда? Гадство, как время-то летит... — Черри Берри смотрит на Инки, но кажется, не замечает ее. — Так или иначе, Аквафреш, я построила новый вертолет! Четырехместный и с новой противоаварийной системой!

— Значит, ты не можешь на нем разбиться? — спрашиваю я. Чтоб ты знала, меня ее проекты очень даже интересуют. Некоторые пони считают Черри Берри сумасшедшей, но как по мне, ее вертолеты — будущее транспортной авиации. Кроме того, ты не представляешь, сколько жира можно сжечь, крутя на нем педали.

— Не совсем... Но зато, когда разбиваешься, ты не умираешь, а лишь остаешься парализованным, — отвечает она. — Как бы то ни было, я привезла его сюда и собираюсь показать завтра местным жителям. На большой платформе на вершине самого здорового дерева. Как думаешь, может кто-то вложит в него деньги?

— Угу, отличный маркетинговый ход... — бормочу я. — Девяносто процентов здешних пони имеют крылья...

— Спасибо, Минти Фреш! — восклицает Черри. — В любом случае, мне пора! Увидимся, Ривер Сонг!

Она хлопает дверью своей комнаты.

— Кто это был? — спрашивает Инки, глядя на дверь широко раскрытыми глазами.

— Одна из тех пони, с кем мне приходится иметь дело, — просто отвечаю я. — Но без нее жизнь была бы скучной.

Мы присоединяемся к остальным внизу. Флиттер и Клаудчейзер щеголяют довольно сексуальными кожаными нарядами. Особенно мне понравился ошейник Флиттер. Винил нацепила свой плащ (по крайней мере, без шляпы), а Трикси одета в свои любимые мантию и шляпу, расшитые звездами. Мы выглядим, как кучка дебилов, но мы экзотические дебилы, и это все, что имеет значение.

— Так куда мы едем? — спрашиваю я.

— Я знаю тут один клуб, — отвечает Клаудчейзер. Она цепляет поводок к ошейнику Флиттер и хватает второй конец зубами. Инки с любопытством смотрит на пегасок.

— Что с ними такое? — шепчет она мне на ухо. — Флиттер думает, что она собака?

— Долгая история. Но, думаю, тебе понравится. Это своего рода вопрос предпочтений... — шепчу я в ответ. Луна-заступница, как же ей объяснить про БДСМ? Нужно выпить.

— Могут ли пони... эм-м-м... иметь отношения с собаками? — спрашивает Инки. Ох, сладкая Тия на палочке, где моя выпивка?

— Под “могут” ты имеешь в виду “это технически возможно” или “это то, чем ты можешь гордиться”? В первом случае — да, во втором — нет.

— Однажды я чуть не трахнула собаку, — говорит Винил. — Это была очень миленькая овчарка...

— Винил, заткнись, — приказываю я. — Кроме того, когда мы вернемся, ты положишь десять бит в банку.

— Эй! Почему десять? — диджейша так расстроена, что наступила на травмированную ногу. Прыгая на трех других копытах, она запутывается в поводке Флиттер, чуть не задушив ее.

— Потому, что сказанное тобой крайне неуместно, не говоря уже о том, что это мерзко... — отвечаю я, игнорируя непристойно матюкающуюся Флиттер. Несколько бэтпони собираются вокруг нас. Мда, мы становимся все популярнее...

—  Эй, я была пьяна, он был пьян... И ничего не случилось! — восклицает белая единорожка.

— Винил, — говорит Трикси. — Великая и Могучая Трикси не в восторге от твоей болтовни, так что, пожалуйста, воздержись от разговоров о ебле с собаками, по крайней мере, до тех пор, пока мы не напьемся.

Ого. Трикси никогда не перестает меня удивлять. Винил молчит, пока мы не добираемся до клуба.

Внутри темно и довольно много пони. Там есть несколько круглых столов, бар и ди-джейское оборудование в одном из углов. За стойкой сидит бэтпони и с отсутствующим видом протирает стаканы. За вертушками устроилась маленькая кобылка с ярко-розовой гривой. Она широко улыбается и пытается что-то сыграть. Результаты ужасны, но большинство гостей, однако, не возражают. Они слишком заняты тем, что пьют или едят манго, бананы, сливы и жареных кузнечиков. Да, кузнечики. В конце концов, летучие мыши ведь едят жуков, верно? Так что кузнечики — деликатес среди бэтпони. Я не возражаю, хотя Винил и Инки слегка зеленеют.

Иду к бару и сажусь на табурет.

— Привет, — говорю я бармену.

— Чего фы хотите? — спрашивает он. Очевидно, я далеко не первый единорог, которого он видит в своей жизни. А может, он просто профессионал.

— Кровавую Мэри, — отвечаю я.

— С настоящей крофью?

— Эм-м-м... тогда я возьму Бескровную Мэри...

— Как пошелаете, — отвечает он и наливает мне водки. Эй, здесь кто-нибудь слышал о томатном соке? Никто? Ладно, неважно. Водку я тоже люблю.

Ну, “люблю” — не лучшее слово. Как однажды сказал мой отец: “от вкуса водки должно сводить рот. Если он тебе начинает нравиться — у тебя проблемы”. Для меня водка без каких-либо добавок на вкус как дезинфицирующее средство, которое я использовала для чистки столов, когда работала лаборантом. Я бросила ту работу, потому что выяснилось, что у меня аллергия на мышей.

Я не люблю водку. Но мне нравится чувство, которое я испытываю, когда пью ее.

— Твое здоровье, милая! — говорю я Инки и выпиваю залпом. И правда, как дезинфицирующее средство. Но когда она течет в мой желудок, это уже не водка. Это просто чувство тепла, крови бежит быстрее, неприятные мысли уходят...

Инки смотрит на меня и тоже заказывает водку. Она неуверенно смотрит на прозрачную жидкость и пьет ее одним глотком, как и я. Конечно же, она поперхнулась и пролила немного. Ну, думаю, неплохо для первого раза.

— Как ты можешь пить это... — задыхается земная пони. — На вкус как...

— Дезинфицирующее средство? — подсказываю я.

— Как та штука, которой мы моем камни, когда они падают на какого-нибудь рабочего... — отвечает Инки. Она наконец восстанавливает способность дышать, но ее мордочка все еще красная.

— Ну, может, мы начали слишком резко, — говорю я. — Тебе нужно что-нибудь к водке. Я бы предложила сок или что-то еще в этом роде. Некоторые пони пьют с сидром или пивом, но это самоубийство.

— Почему? — спрашивает Инки. Да ладно... Кто-то говорит тебе, что это самоубийство, а ты спрашиваешь почему? Я велю бармену налить мне еще водки и поворачиваюсь к Инки.

— Видишь ли, наша печень не любит, когда ты мешаешь слишком много разных напитков. Она может расстроиться или, что еще хуже, обрести чувствительность. Жизнь не сильно веселая штука, когда печень тебя постоянно спрашивает: “А чего ты там делаешь?”

— Правда? — Инки смотрит туда, где обычно находится печень.

— Нет, у тебя просто разболится голова, и будешь блевать, как кошка после лекарств. Но хватит об этом... — я вижу, что бэтпони, предполагая, что мы вместе, также налил Инки стакан. Я подхватываю телекинезом свой и пью. Уф-ф, а хорошая штука. Инки быстро усвоила урок и теперь пьет гораздо медленнее.

Рядом с нами садится Винил и нервно оглядывает клуб.

— Привет, чувак, — говорит она бармену. — Эта кобылка за вертушками — отстой!

— Ну, энтузиазма у нее много... Чего фы хотите? — спокойно отвечает бармен. Позади нас розовая кобылка подпрыгивает, пытаясь заставить оборудование выполнять ее команды. Флиттер и Клаудчейзер танцуют. Трикси пытается.

— Что у тебя самое сильное? — спрашивает Винил.

— Назыфается "Тофарный поезд",  — объясняет бармен. — Назфание происходит от того, что шелезнодорошники используют его для чистки ршафых дфигателей. Кроме того, когда фы его пьете, эффект похош на попадание под поезд...

— Нет, спасибо, — отвечает диджейша. — Я возьму бизонью травяную водку с манговым соком. Инки, тебе тоже лучше взять ее. Пьянка с Менуэт обычно плохо заканчивается.

— Это с тобой пьянка плохо кончается, — отвечаю я. — Между прочим, могу я попробовать этот “Товарный поезд”? Название звучит интересно.

— Как скашешь, — отвечает бармен и наливает мне что-то фиолетовое. Цвет напоминает мне об одном приятеле Берри Панч, который, когда у него совсем не было денег, начал пить денатурат. Насколько я знаю, фотографию его печени показывают студентам-медикам во время лекций по токсикологии. Винил и Инки получают свою травяную водку.

— В Поньше его пьют с яблочным соком, — сообщает диджейша земной пони. — Но когда ты в Холлоу Шэйдс, делай то, что делают бэтпони...

Я делаю осторожный глоток из своего стакана. О, клянусь сосками Селестии! У тебя когда-нибудь было ощущение, что твой пищевод выдрали из тела, завязали в узел, поджарили и засунут обратно, но через задницу? Ну, это именно то, что я сейчас чувствую. Ох, богини! На какое-то время мое зрение затуманивается. Мир вокруг меня становится ярким-ярким. Винил неуверенно смотрит на меня. Селестия свята, какой же миленькой она сегодня выглядит...

— Ты в порядке, Менуэт? — спрашивает она.

— Да, конечно, — отвечаю я. Если мы чуть-чуть растянем определение "в порядке“, чтобы оно включало в себя “у меня ощущение, что моя печень взорвалась, забрызгав все вокруг кровью", то можно сказать, что да, я в порядке.

— Хорошо, — Винил поворачивается к бармену. — Знаешь, я ведь тоже диджей…

— Если хочешь фстать у руля, сначала надо фыманить оттуда Хартбит. Конфеты подойдут.

— Хорошо, — говорит единорожка и делает глоток. — Менуэт, подержи мой плащ.

Винил дает кобылке горсть конфет и встает за оборудование. Кое-кто из танцующих бэтпони смотрят на нее, пока она его тестирует, нажимая, казалось бы, случайные кнопки. Наконец Винил надевает солнечные очки и подхватывает магией микрофон.

— Приветствую, леди и джентлькольты, — весело говорит она. — Меня зовут DJ Pon3, и я пришла сюда, чтобы кончить в ваши пушистые ушки!

С этими словами она крутанула пластинку. Чудовищная волна басов обрушивается на мой мозг, все еще не оправившийся от травмы, нанесенной “Грузовым поездом”. Внезапно вокруг появляется множество бэтпони. Один из них хватает меня и взлетает. Помогите, меня похищают! И я боюсь высоты! И, что еще хуже, судя по пушистости, пони, который схватил меня — кобыла.

Все еще обнимая меня, она приземляется на танцпол. У меня кружится голова. Моя новая подруга решает сделать еще один шаг и целует меня, или, скорее, атакует мой рот своим языком и милыми маленькими клычками... От нее немного пахнет клубникой... Фу! Я отпрыгиваю назад. Рядом я вижу Инки, тоже застигнутую врасплох. В отличие от меня, она, кажется, наслаждается поцелуем.

— Ой, изфини! — восклицает кобыла. У нее красивая черная грива и желтые глаза. Она одета в кожаная куртку и белый шарф, прям как пегасы в Первую Грифонью Войну. — Я просто люблю целофаться! Кстати, мое имя Симфония! Симфония дер Грауэнс, фообще-то, но зофи меня Симфония!

— Ладно! — отвечаю я, прежде чем нас разлучила толпа. Где-то вдалеке я вижу Флиттер и Клаудчейзер. Подобно бэтпони, они не только танцуют на полу, но и взлетают к потолку и пытаются зависнуть там вниз головой. Жаль, что их хвосты не такие цепкие. Интересно, что еще эти бэтпони могут делать своими хвостами?

Я натыкаюсь на Трикси. Она меня даже не замечает, так как слишком занята переносом сразу  трех кружек пива. Судя по тому, как ее качает, это далеко не первые. Прежде чем я успеваю что-то сказать, кто-то опять подхватывает меня.

— Еще раз здрафстфуй! — голосит Симфония. — Я не знаю тфоего имени...

— Менуэт, — отвечаю я. — Слушай, ты можешь отпустить меня? Мне так не комфортно...

— Ой, изфини! — отвечает бэтпони. — Что я могу сделать, чтобы тебе было приятнее?

Она подмигивает.

— Ну-у-у... отрастить член?

— Шаль, не смогу... но я знаю несколько шеребцов. Они тебе понрафятся!

Ладно, мне начинает нравиться эта вечеринка.

Со мной на спине, Симфония летит над толпой. К нам присоединяется пара бэтпони. Одна из кобыл несет Инки.

— Знаешь, в подвале есть пара потайных комнат для важных гостей, — говорит Симфония, внезапно избавившись от акцента. — Ты можешь там говорить, пить или трахаться... но СЕЙЧАС МЫ ИДЕМ ТАНЦЕВАТЬ!

Она ныряет в толпу, а из меня  чуть не выскакивает завтрак. Прежде чем я успеваю возразить, мы оказываемся рядом с вертушками Винил и сестрами-пегасками, которые наполовину танцуют, наполовину целуются рядом с ними.

Кто-то дает мне стакан. Я выпиваю содержимое одним глотком и сразу узнаю вкус самогона из мандрагоры. Знаешь, действует он не слишком долго, но ты реально начинаешь видеть фей и всякую такую фигню. Кроме того, самый угрюмый пони, сделавший глоток этого пойла, вдруг становится очень красноречивым. Типа, могут уболтать вообще на что угодно — например, что отправиться в Зебрику, стать стрелком на дирижабле и быть сбитым мятежниками — самая охрененная вещь в мире. Хотя они часто могут зайти слишком далеко в своих речах, перескакивая с одной темы на другую. Кстати, насчет гражданской войны в Зебрике, однажды я хотела записаться в их армию. Ну знаешь, я умею стрелять из оружия, мне постоянно нужны деньги... Короче, я была лучшим кандидатом для пони, которые только и ищут дебилов, чтобы убедить их, что нет ничего лучше, чем запах напалма по утрам. Но потом я представила себя в этой красивой пустынной камуфляжной форме, пробитой навылет очередью из крупнокалиберного пулемета и с полными штанами дерьма. Знаешь, каждый, кто говорит, что смерть похожа на отход ко сну, должен поглядеть, как умирают пони. Не важно, насколько ты крут, ты обосрешься. В общем, моя военная карьера в Зебрике закончилась, даже не начавшись.

Подожди... Где это я? Что там с дирижаблем? Где моя винтовка? Эти сраные сепаратисты нас окружили! На помощь!

— Менуэт!

— Ложись! — кричу я.

— Трикси думает, что с ней все будет в порядке...

— Ты с нами, Менуэт? — спрашивает Винил.

Я оглядываюсь. Должно быть, это одна из тех VIP-комнат, о которых мне говорила Симфония. Она неплохо обставлена, посередине стоит круглый стол. Я замечаю, что лежу на диване и чувствую во рту вкус виски. Трикси стоит надо мной, удерживая магией бутылку. По крайней мере, обошлись без укола адреналина в сердце.

Вокруг стола сидят Винил, Инки, Симфония, Флиттер, Клаудчейзер и несколько бэтпони.

— Если кто-нибудь из вас, идиотов, еще раз попытается дать кому-нибудь мандрагору, я вам яйца оторву! — орет на них Симфония.

Винил курит трубку. По запаху я догадываюсь, что это не табак. Все пьют виски и едят манго, арбузы, виноград и бананы. Мордочка Инки покраснела, но, возможно, это из-за выпивки.

— Ладно, — спокойно говорит Винил, когда я сажусь и беру стакан с виски. — Поскольку Менуэт вновь с нами, мы можем вернуться к предыдущей теме. И, возможно, даже спросить ее мнение по очень важному вопросу.

По ее тону я догадываюсь, что мандрагора досталась не только мне. Может, у нее чувствительность пониже?

— Вы о чем? — спрашиваю я.

— Какое порно ты любишь? — задает вопрос Симфония.

Теперь я понимаю, почему Инки такая красная.

— Мокрые забавы, бондаж и то, в котором кобыла со страпоном трахает жеребца в...

— Ладно, мы поняли, — говорит Винил, содрогаясь.

— Что такое “мокрые забавы”? Это как-то связано с купанием, да? — спрашивает Инки.

Винил, Трикси и сестры-пегаски смотрят на меня. Остальные смотрят на Инки, не зная, шутит она или нет.

— Вроде того, — отвечаю я. — Но это больше похоже на душ... из золотого дождя...

— Это кажется экстравагантным... у кого может быть столько золота? — продолжает допытываться Инки.

Ох, мое милое летнее дитя…

— Я объясню тебе это позже, когда мы обе протрезвеем. Хотя думаю, я не осмелюсь сделать это, не выпив сначала хотя бы пару кружек пива, — говорю я.

— Может, тебе просто показать ей? — спрашивает Флиттер, озорно улыбаясь.

— Может, вы сами продемонстрируете? — отвечаю я, сердито глядя на нее.

— Не очень хорошая идея, — говорит Клаудчейзер. — В прошлый раз она закашлялась...

Спасибо, я себе это представила. Знаешь это неловкое чувство, когда хочешь блевать и клопать одновременно? Ага, именно оно.

— Не уводи нас в сторону от темы, — говорит Винил. — Инки, какое твое любимое порно?

— Эм-м-м... лесбиянки? — Инки краснеет еще больше и делает глоток виски. — Вообще-то понятия не имею... Сначала я клопала на плакат с Вандерболтами...

— Не волнуйся, у нас здесь есть комната с большим экраном и целой кучей кассет, — говорит Симфония. — Думаю, что “В Вандерболты через койку” там тоже есть...

Сохранять невозмутимую мордочку Инки удается крайне плохо, и я легко читаю, что у нее в голове. Это что-то вроде “не уверена, что хочу”. Она наливает себе еще виски и залпом выпивает. По-моему, она слишком быстро вошла во вкус.

— М-м-м-может, я схожу.. — бормочет она. Ладно, я ошиблась. Ее вкусовые рецепторы быстро привыкли к виски, но остальной ее организм, очевидно, нет. Инки рыгает. — Мне нужно... мне нужно...

— Я схожу с тобой, — быстро говорю я. — Где здесь туалет?

Симфония также замечает, что ситуация выходит из под контроля. Она быстро указывает мне правильный путь, и я наполовину тащу, наполовину веду Инки в туалет. Да чтоб вам всем Дискорд с похмела являлся! Сколько же она выпила, пока я была в отрубе? У земных пони больше копий гена алкогольной дегидрогеназы (я встречалась с врачом и знаю такие вещи), поэтому они могут пить больше других, но все же их первое знакомство с алкоголем может закончиться плохо.

Я почти выбиваю дверь в туалет своей магией и помогаю Инки нацелиться куда надо. А я в этом хороша — я даже ухитрилась подхватить магией ее гриву, прежде чем смесь виски, кусков непереваренного манго и всего остального, что она ела, успела запачкать ее.

— Ты в порядке? — спрашиваю я после того, как первая волна рвоты исчезает в унитазе. Инки слабо кивает.

— Ты уверена? Ну знаешь, никогда не отступать, никогда не сдаваться. Лучше избавиться от всего сейчас...

— Ага... *ик!* Я, пожалуй, пойду спать... — бормочет Инки.

— Хорошая идея, — говорю я. Потом помогаю ей дойти до раковины, прополоскать рот и выпить воды. Знаешь ли, проблеваться в пьяном виде — достаточно весело. По крайней мере для некоторых пони. А вот обезвоживание — вовсе нет.

Кстати, я легко могу определить, когда мне следует прекращать пить. Это всегда тот момент, когда туалетный юмор начинает меня забавлять.

Мы возвращаемся к остальным. Флиттер и Клаудчейзер куда-то ушли, вероятно, танцевать, смотреть порно, трахаться или все вышеперечисленное разом. Трикси сидит за столом и ест сосновые шишки, а Винил с Симфонией с любопытством наблюдают за ней.

— Может, поможете мне? — спрашиваю я, подтаскивая Инки к дивану и укладывая ее на него.

— Неа, — отвечает Винил.

— Почему Трикси ест сосновые шишки? — решаю поинтересоваться я, устроив Инки в безопасном положении, чтобы она не задохнулась, если ее вдруг снова вырвет.

— Трикси они нравятся, — отвечает фокусница, поднимая в воздух еще одну шишку и с хрустом ее разгрызая.

— Ты же понимаешь, что единственные пони, которые едят сосновые шишки, это те, кто страдает хроническим поносом? — спрашиваю я. — Это же как цемент жевать...

— Фи. У Трикси никогда в жизни не было запоров! — гордо отвечает единорожка. Судя по тому, что слово “запор” не смешит меня как идиотку, я еще могу что-нибудь выпить. Что я немедленно и делаю.

— Так вы больше не говорите о порно? — спрашиваю я Винил и Симфонию.

— Неа. Она гораздо интереснее, — отвечает Симфония, указывая на Трикси. Я замечаю, что теперь, когда она слегка пьяна, то без проблем вспомнила, как правильно произносить все звуки. — Она рассказывала тебе, как победила самовлюбленного вампира?

— Да, она упоминала об этом...

— А Винил рассказала мне анекдот про бэтпони, которая пьет чай. Надо будет и правда попробовать...

— Лучше не пытайся делать это со своими... — хихикает диджейша. — Это было бы самоканнибализмом...

Помнишь, как я говорила тебе о знаке, говорящем мне, что я уже в кондиции? У Винил такой тоже есть. Когда она начинает использовать слова длиннее пяти слогов, ты знаешь, что дела идут совсем плохо.

Я делаю глоток виски. Единственный способ пережить бедствие, известное как пьяная Винил — напиться самому. Вскоре я чувствую приятное тепло. Жаль, что Трикси, хрустящая шишками, начинает меня раздражать.

— Ты можешь прекратить? — спрашиваю я ее.

— Иди нахрен! Трикси может съесть их все!

Ладненько. Думаю, она не в настроении. Я допиваю виски и наливаю себе еще. Мое зрение немного затуманивается, и я чувствую, что делаю что-то глупое. Ну, я все время делаю глупости, но в этот раз я чувствую это особенно остро.

Сосредоточься, Менуэт! Ты, похоже, пьяна. Возможно. Не уверена. Поставь виски... да, именно то, которое ты только что выпила. Слишком поздно... *ик!* Неважно. Меня это не волнует. Рядом со мной Винил допивает пиво и громко рыгает. Бэтпони ей аплодируют.

Я могу сделать кое-что покруче. Я делаю вдох и рыгаю так громко, как только могу. Диджейша бросает на меня злобный взгляд.

— Ты осмеливаешься бросить мне вызов? — спрашивает она, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Не уверена, что ей это удалось. Теперь я вижу двух Винил, так что, наверное, с ней что-то не так. Или со мной. Или еще чего...

Она собирает все свои силы и пытается рыгнуть громче меня. Технически, стравить часть газов из организма ей удалось. К сожалению, они пошли не через то отверстие, которое предполагалось. Я ныряю под стол, пытаясь сдержать смех. Прекрати смеяться, идиотка, ебать-колотить! И вообще, иди спать, Менуэт. Ты пьяна. Мне правда нужно перестать смеяться. Это может закончиться рвотой…

Неа, это не меня только что стошнило на пол! И я не пьяная, отъебитесь! Погодите... Где я? Где все? Эй? Винил? Трикси? Где вы? Поговорите со мной, пожалуйста... Мне так одиноко... Ну же, блядь! Вернись сюда, сучки, и поговорите со мной! Великая и Могучая Менуэт требует вашего внимания!

Винил? Куда тебя демоны уволокли? Винил, иди сюда... я могу думать, что ты неизлечимая идиотка, но это не значит, что я тебя не люблю. Не такой любовью, что ”я засуну свой рог тебе в задницу и проверну", но я люблю тебя. И я даже Трикси люблю... Просто иди сюда и помоги мне встать, добраться до постели и все такое...

Стоять. Я вроде как вижу перед собой какого-то жеребца. Желтые глаза, пушистые уши, крылья. Бэтпони? А-а-а, точно, я же в Холлоу Шэйдс. Вроде как. Итак, бэтпони. Он смотрит на меня. Судя по его положению, я лежу на полу. Нехорошо, совсем нехорошо! Он жеребец. У него есть член. Менуэт любит пони с членами.

Я встаю. Или, по крайней мере, пытаюсь. После пары попыток мне удается добиться эффекта, напоминающего стояние прямо и трезво. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Привет, — говорю я, глядя на него полузакрытыми глазами. Время для моего лучшего пикапа. — Хочешь трахнуться?

Он поднимает брови. Думаю, он просто под впечатлением от моей невероятной привлекательности.

— Спасибо за предложение, — говорит жеребец. — Но я вынужден отказаться.

Отказаться? Такого слова нет в моем словаре.

— Почему? — спрашиваю я. — Я сексуальная, экзотичная единорожка! Иди сюда и оседлай меня! Я требую этого!

— Нет, спасибо, — отвечает он.

— Что? Я настаиваю! — виляю хвостом в сторону, обнажая свое маленькое сокрови... Да ну все в жопу! Открывая свою пизду.

— И все же я вынужден отказаться, — говорит он.

— Ты педик или как? — спрашиваю я.

— Нет. Ты пьяна и поэтому не способна выражать согласие.

Поэтому? Согласие? Кому нужно согласие, когда мне нужно трахаться? Мне снова поклопать? Я слишком пьяна, чтобы попасть копытом хоть куда-нибудь. Как же мне это сделать?

— Но я могу приготовить тебе чай и отнести в постель, если хочешь. Тебе нужно проспаться.

Ладно. Возможно. Он поднимает меня с пола и легко кладет на спину. Богини, я чувствую эти мышцы своими сосками... Моя мордочка не далеко от его хвоста... Тянусь к нему копытом...

— Извини, — говорит жеребец. — Я думаю, мне придется держать тебя подальше от него...

— Прости... — бормочу я.

— Неважно. Ты поблагодаришь меня позже...

Кажется, мы на кухне. И мне кажется, я пью чай. Не уверена. Это точно не алкоголь. Уже и так слишком много крови в моем алкоголе. Или что-то в этом роде. Чай хороший. Спать хорошо. Да, спать…

---

Блядь! Того, кто создал похмелье, должен Тирек в задницу отыметь, после того, как поглотит всю магию во Вселенной. Ох, моя голова. Моя тупая, долбаная голова. Неважно, время стиснуть зубы и пройтись по списку “похмельное утро”.

Все конечности на месте? Есть. Не в больнице? Есть. Не в тюрьме? Есть. Никто не нарисовал член на моем роге? Трудно сказать, здесь слишком темно. Я вчера вела себя как пизда? Хм-м-м... вот гадство! Мне нужно найти того жеребца и извиниться. И поблагодарить его за то, что поместил меня... А куда именно, кстати? Похоже на кровать, но у нее есть стенки... и потолок. Деревянный потолок…

О, Святая Долбаная Мать всех пёзд! Что я делаю в гробу? Они похоронили меня заживо? Или... или, может, бандюги делла Морте поймали нас и посадили сюда? Дерьмо. Ладно, не паникуй, Менуэтт. Дыши. Помнишь ту вечеринку, когда мы заперли Берри Панч в гробу? Должно быть, тут что-то вроде этого.

Я стучу в крышку. Слава Селестии, над ней нет слоя почвы. Всего одно заклинание…

Ага, одно заклинание. В моем теперешнем состоянии оно поджарило бы мой мозг. Пора сделать это по-земнопоньски. Я собираю все силы и пинаю крышку. Ай! Должна признать, это хорошая дубовая крышка. Когда я умру, то хочу быть похороненной в чем-то подобном. Червям и некрофилам придется искать кого-то другого.

После третьей попытки крышка сдается. Я поднимаюсь, разминаю копыта и оглядываюсь.

Первое, что я вижу, это несколько спящих бэтпони, свисающих с потолка. Когда я смотрю на них, то думаю, что гроб был не самым плохим местом для сна. В конце концов, они могли повесить меня вниз головой за хвост.

Рядом со мной стоит еще один гроб, и на нем спит Винил. Она похожа на даму, чей рыцарь пал в битве, и теперь она плачет на его могиле. Вот только дамы обычно не храпят, лежа на спине с раздвинутыми задними ногами. Я избегаю смотреть туда. Знаешь, когда слишком долго смотришь в бездну... Кроме того, павшие рыцари, как правило, не стучат копытами изнутри по крышке, крича: "Помогите! У Великой и Могучей Трикси клаустрофобия! И ей нужно пописать!”

Святая Селестия! С одной стороны, мне бы хотелось, чтобы Трикси “села в лужу“, но с другой — это хороший, старинный гроб, который не заслуживает такого обращения. Произведение искусства, я бы сказала.

Я вылезаю из своей ”кровати" и, не говоря ни слова, сбрасываю Винил с гроба. Секундой позже, когда она пытается сориентироваться, выкрикивая ругательства в мой адрес, ее бьет крышка, внезапно отброшенная магией Трикси. Я могу видеть только голубое размытое пятно, когда она проносится мимо, одновременно умудряясь нетерпеливо пританцовывать.

— Винил, ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да пошла ты... Моя голова...

— Будем рассматривать как “да”. Не поможешь мне найти Инки?

— Засунь себе в задницу садовый шланг и воду включи... — отвечает диджейша. Наверное, она слишком много времени проводит со мной.

Я пожимаю плечами и выхожу из комнаты. Тот, кто строил это место, явно хотел, чтобы пони тут заблудились. Сплошные узкие коридоры, полных зловещих поворотов. Наконец-то нахожу комнату, где, если я правильно помню, мы оставили Инки. Она как раз там, сидит на диване и пьет чай с бэтпони, который кажется мне знакомым.

— Привет, — говорит он, улыбаясь мне. — Как дела?

— Я проснулась в гробу. Так что попробуй угадать. Кровать ты найти не смог?

— Наиболее похожее, что у меня было, — жеребец ухмыляется. — Все еще хочешь... эм-м-м...

Он неуверенно смотрит на Инки.

— Нет, — отвечаю я. — И мне очень жаль. Когда я пьяна...

— Да, я заметил...

— Я вчера сделала какую-то глупость? — спрашивает Инки. У нее мешки под глазами, а голос еще тише, чем обычно.

— Нет, ничего особенного, — отвечаю я.

— Угу, в отличие от Менуэт... — ухмыляется бэтпони. Я упоминала, что у него очень милая улыбка? А его грива... Мне очень нравится его грива!

— Как тебя зовут? — спрашиваю я. Ну, свое первое впечатление я подпортила, но это можно исправить. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Тилуан, — отвечает жеребец. — Могу я поговорить с тобой наедине?

— Конечно!

Мы оставляем Инки в обществе чая, а сами идем в соседнюю комнату. Кровати там нет, но это не важно. Пока не важно.

— Я бы хотел спросить тебя... — начинает жеребец.

— Да! — отвечаю я. Нам придется пожениться в Лас-Пегасусе. Это может стать проблемой, но вдруг, мафия не ожидает нас там найти?

— Нет, не этот вопрос... — Тилуан смеется. — Ты знаешь жеребца по имени Бакио делла Морте?

Драть. Он не только нас преследует, но и трахаться мне не дает?

— Допустим, я с ним встречалась, — отвечаю я. — И что с того?

— Помнишь Симфонию? Кобылу, с которой ты вчера познакомилась? Ее отец — Носферату дер Грауэн — дон местной мафии.

Ох, ебушки-воробушки! Я даже набухаться без мафии не могу. Я что, как магнит их притягиваю?

— Дай угадаю, — говорю я. — Он в контрах с Бакио делла Морте?

— Не совсем. Дер Грауэн и семья делла Морте — друзья. Только вчера один из прихвостней делла Морте прибыл сюда и сказал, что они ищут, цитирую: “слегка пухлую голубую кобылу-единорога, еще одну голубую единорожку с песочными часами на метке и долговязую белую идиотку”.

Да ладно. Винил бы это не позабавило. Она не белая, она слегка желтоватая.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спрашиваю я.

— Хочешь знать, что случилось с последним жеребцом, которого они разыскивали?

— Ладно, неважно. Почему нас до сих пор не схватили? Я бы не сказала, что нас сложно заметить...

— Посланец делла Морте поделился своим сообщением с единственным представителем мафии, который был трезв, — Тилуан указал на себя. — К сожалению, герр Носферату скоро проснется, а эмиссар делла Морте уже ждет этого, чтобы сразу сообщить ему новости. Возможно, у вас есть полчаса.

— Зашибись... Спасибо, Тилуан. Мне нужно спешить…

Я бегу искать Винил. К счастью, она все еще сидит рядом с гробом, почесывая голову.

— Вставайнетвремениобъяснятьмафияунаспрямонахвостенамнадобежать! — кричу я. Удивительно, как быстро диджейша это поняла. Все признаки похмелья мгновенно исчезают. Она на ногах, готовая отправляться. Мы бежим в туалет, и я пинком распахиваю дверь.

По здравому размышлению мне кажется, что это была плохая идея. Трикси сидит внутри и читает газету. Она опускает ее и удивленно смотрит на нас.

— Великая и Могучая Трикси считает, что ты должна была постучать, — говорит фокусница. Я слышу в ее голосе нотки страдания.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, хотя ответ достаточно очевиден.

— Сосновые шишки... — единорожка краснеет. — Трикси не может от них избавиться...

Я бью копытом в лоб, а Винил разражается смехом.

— Ну, просто замечательно... — бормочет она, пытаясь отдышаться. — Мафия скоро прихватит нас за жопу, а твоя самая большая проблема в том, что ты не можете просра...

— Винил, пожалуйста, веди себя прилично... — говорю я со вздохом.

— Почему всякий раз, когда ты говоришь "Винил, пожалуйста", это звучит как "Сука, пожалуйста"? — спрашивает диджейша.

— Я объясню тебе это позже. Сейчас нам надо придумать, что с ней делать...

— У нее непереносимость лактозы, — напоминает Винил, внимательно наблюдая за Трикси. — Давай вольем в нее пару литров молока. Она будет, как бутылка шампанского...

Спасибо, Винил. Я больше никогда не смогу смотреть на шампанское по-прежнему.

— Может быть, нам стоит сделать то же самое, что я как-то проделала со своей матерью, — говорю я. — Однажды я пошла в аптеку купить ей лекарства, но по дороге встретила Берри Панч и мы напились. Когда мама увидела в каком состоянии я вернулась, она обосралась...

— Может, вы просто уйдете? — спрашивает Трикси, бросая на нас болезненный взгляд. — Трикси не может сосредоточиться, когда вы тут...

— А может, я просто сделаю это по-плохому... — бормочу я, направляя рог на фокусницу. Я знаю, что не должна этого делать с похмелья — малейшая ошибка, и кишки Трикси аж в Сталлионограде найти можно будет.

Вспышка синей магии, и слышно, как что-то булькнуло в унитазе. Трикси неуверенно смотрит на свой живот. Я знаю это чувство: нервная система странно реагирует на то, что из организма вдруг что-то бесследно исчезло.

— Т-ты просто…

— Да, я телепортировала содержимое твоего кишечника, — отвечаю я. — Потом поблагодаришь.

— Менуэт...

— Ну?

— Больше так не делай.

— Подожди, — говорит Винил, когда мы идем по коридору, чтобы забрать Инки и вернуться в отель. — Ты действительно телепортировала дерьмо прямо из ее задницы? Я думала, это невозможно!

— Не знала, что это невозможно, — отвечаю я. — Так все великие изобретения и делаются.

— Можем мы больше не говорить об этом? — спрашивает фокусница. — Трикси все еще чувствует себя изнасилованной...

— Ну, можно сказать, что Менуэт проникла в Трикси своей магией... — невинно говорит Винил.

— Трикси права, — я бью диджейшу по затылку. — Давай больше не будем об этом.

Мы находим Инки и несемся в отель. Я стучусь в комнату Флиттер и Клаудчейзер.

— Девчонки, нам нужно валить из города! Прямо сейчас! — кричу я.

— Отвали! — я слышу голос Флиттер. — Мы тут, типа, связаны!

— Можно хотя бы одолжить вашу повозку?

— Только попробуй, и я тебе ноги оторву!

— Мы все еще можем украсть ее, — предлагает Винил. — Они связаны и не станут за нами гнаться...

— Да... но для этого нам нужны крылья... — я многозначительно смотрю на Трикси.

— Эй! Трикси давно была бы аликорном, если бы захотела... — восклицает фокусница.

— Верно-верно... но поскольку никто из нас не умеет летать... — бормочу я. — Подождите! У меня есть идея!

Я бегу вниз к комнате Черри Берри. Дверь открыта. Черри внутри, в обнимку с пустым бочонком из-под виски.

— Черри, нам нужен твой вертолет! — кричу я. Кобыла бормочет что-то неразборчивое.

— Ой, да ладно... Вставай, старая ты алкоголичка!

Я не уверена, ответила ли она что-то в ответ или просто захрапела. Я пытаюсь трясти ее, когда в комнату входят остальные. Во всей этой неразберихе я и забыла, что Винил не может быстро ходить.

— Похоже, наша единственная надежда пошла нафиг, — бормочет диджейша, глядя на Черри Берри.

Я чувствую, что у меня пересохло в горле:

— Есть еще вариант. Я знаю, где ее вертолет. И однажды я летала на одной из старых моделей...

— Это безумие... — говорит Трикси.

— Ты говоришь так, будто это сможет нас остановить... — ухмыляется Винил. — Чего мы ждем?

Инки и Трикси уходят наверх за седельными сумками, а мы с Винил пытаемся найти самое большое дерево в городе. Это несложно — трудно не заметить огромный дуб с большой площадкой наверху. Едрена кочерга! Они даже построили лифт внутри, так что диджейше не придется тащиться по лестнице.

К счастью для нас, вертолет никто не охраняет. Вероятно, они решили, что никто не захочет его украсть. Я смотрю на летательный аппарат, пытаясь найти сходство с тем, на котором я летала. В этой модели есть место для четверых пони — пилота, двух пони, приводящих вертолет в движение педалями, и место наблюдателя-навигатора. Я смотрю на панель управления, пытаясь в ней разобраться.

— Инки и Трикси — крутите педали. Винил — бери карты и веди нас в Филлидельфию. Это на юго-запад отсюда.

— Почему Трикси должна крутить педали? — спрашивает фокусница.

— Потому что это полезно для твоей фигуры, помогает справиться с похмельем и устраняет проблемы с кишечником. Кроме того, Тилуан дал нам всего тридцать минут, так что никаких пререканий, — отвечаю я, садясь в пилотское кресло. Черри Берри добавила сюда кучу всего: датчики, спидометр, высотомер, кучу разноцветных лампочек... — Винил, бери дробовик. Если они погонятся за нами, ты их отпугнешь.

Трикси не спрашивает, почему она не может взять дробовик. Не удивлена, с учетом того, что было, когда она в последний раз держала его в копытах. Винил берет пушку и заряжает. У нас около двадцати патронов неизвестного качества (в конце концов, они принадлежат Винил) и зебринская снайперская винтовка с поврежденным прицелом и всего пятью патронами. Я кладу передние ноги на рычаг управления, а задние на педали. Внезапно я замечаю клейкую ленту, лист бумаги и карандаш, лежащие в кабине.

— Минутку, у меня есть идея, — говорю я остальным, беру лист и пишу короткое письмо:

Дорогая Черри Берри,

Я украл твой вертолет.

С уважением,
Носферату дер Грауэн.

Не шибко хитрый трюк, но, в конце концов, Черри Берри тоже не самый яркий разум в Эквестрии. Может, она пойдет и попытается надрать задницу этому старому бэтпони? Я приклеиваю письмо скотчем к платформе и приказываю Трикси и Инки начинать.

С ужасным скрипом винт начинает раскручиваться. Вскоре ритм вращения становится более устойчивым, когда масляный насос наконец запускается. Я тяну за рычаг, и вся машина медленно отрывается от платформы. Скоро мы поднимаемся над верхушками деревьев. Несколько бэтпони смотрят на нас, не вполне уверенные, настоящие мы или просто побочный эффект вчерашней вечеринки.

— Где запад, Винил? — спрашиваю я. Диджейша указывает вправо, и я нажимаю на обрезиненную педаль. Вертолет быстро поворачивается в заданном направлении. Я толкаю рычаг, и мы начинаем двигаться вперед, покидая Холлоу Шэйдс.

Я думаю, что Черри Берри выбрала не то место для рекламной акции. Ей надо было отправиться с этим вертолетом в армию. Ты только представь эту штуку, вооруженную автоматическими пушками и ракетами, летящую над рекой посреди джунглей. Врубаешь “Полет Валькирии” на радио и можешь поливать зебр напалмом все утро. Жаль, что у нас есть только дробовик и снайперская винтовка. Если бы у нас был напалм, мы бы просто полетели в Лас-Пегасус и скинули его на голову Бакио делла Морте. И еще на пару голов, наверное. А потом мы бы отстроили город. С блэкджеком и шлюхами. В смысле, с большим количеством блэкджека и шлюх, чем уже есть.

— Менуэт, ты в порядке? — спрашивает Инки. — Ты выглядишь жутко, когда так улыбаешься...

Я? Жутко? Ну, может быть. Ладно, наверное мне стоит перестать демонстрировать зубы. Винил нервно оглядывается по сторонам.

— У меня дежавю... — бормочет она. — Но раньше это был дирижабль...

— Не волнуйся, эта штука быстрее любого дирижабля, — говорю я.

— А она быстрее, чем те шесть бэтпони, которые летят за нами? — диджейша указывает на темные силуэты, едва различимых на небе.

— Блядство... — бормочу я. — Трикси, Инки, вы можете крутить педали быстрее?

Сначала единственный ответ — тяжелое дыхание.

— Трикси... старается…

— Тогда Трикси должна стараться сильнее... — отвечаю я. — Как дела, Винил?

— Они приближаются! На шесть часов... У них пушки!

Дерьмо. Совсем не хорошо. Я хватаю рычаг обоими копытами, готовясь к маневрам уклонения. Тем временем Винил подхватывает магией дробовик и пытается прицелиться в преследователей. Учитывая расстояние, мы в жопе. Сорок метров в лучшем случае против обычных гангстерских автоматов... Не говоря уже о том, что мы достаточно крупная цель.

Внезапно Трикси разворачивается и начинает колдовать. Мы теперь летим медленнее и понемногу теряем высоту, но если это означает увеличение огневой мощи…

— Менуэт! Налево!

Я дергаю рычаг влево. На мгновение в глазах темнеет. Я слышу частые выстрелы, перемежаемые грохотом дробовика. Сзади кричит Инки. Мы замедляемся и мимо нас пролетает несколько бэтпони. Один из них быстро снижается, в то время как остальные перезаряжают оружие.

Винил при помощи магии заряжает свежие патроны, в то время как Трикси пытается нацелиться своей магией на одного из нападавших. Я сосредотачиваюсь на управлении: не так-то легко удержать вертолет на месте, когда эти двое мечутся по нему как оглашенные.

— Цель захвачена... — бормочет Трикси.

— Уничтожить, — командую я. — С особой жестокостью.

Волшебный луч пронзает воздух. Он резко поворачивает и взрывается в середине строя. Бэтпони, кажется, не пострадали, но, по крайней мере, им пришлось рассеяться. Один из них летит прямо на нас. Он целится прямо в меня...

Бах! Дробовик Винил почти оглушает меня. Бэтпони умудряется затормозить в последний момент: лишь несколько картечин задевают его задние ноги, а затем он попадает в турбулентность от нашего винта.

Вертолет сильно трясет. Я слышу какой-то влажный звук сверху и удивленный крик Инки, когда педали внезапно начинают прокручиваться с усилием. Оглядываюсь назад и вижу, что хвост вертолета забрызган чем-то красным. Почему это всегда происходит именно со мной?

Я поворачиваю летательный аппарат направо, надеясь, что винт цел. Винил осматривается, ища в небе бэтпони. Наконец, она замечает четверых, сидящих на облаке и, вероятно, думающих, что делать дальше.

Трикси целится рогом в облако. Бэтпони немедленно взлетают, но в любом случае один из них попадает под молнию и падает, заметно дымясь. Йу-ху, ублюдок.

Остальные трое заходят на нас со стороны солнца. Я готовлюсь к очередному резкому повороту, когда вдруг вижу что-то странное.

Два пегаса в доспехах эквестрийских ВВС вылетают из-за ближайшего облака и атакуют бэтпони. Они вооружены винтовками и тяжелыми пулеметами, закрепленными на боевых седлах, но они их даже не используют, а бросаются в ближний бой. Совокупная масса пони и снаряжения буквально сметает бэтпони с неба.

Какого сена? Мы так сильно шумели? Прежде чем они исчезают, я вижу, как один из пегасов козыряет нам. Они в шлемах и очках, но у меня такое чувство, что я их уже видела.

Я тоже выполняю в ответ воинское приветствие и сосредотачиваюсь на управлении. Трикси возвращается к педалям, и мы направляемся в Филлидельфию. Винил все еще осматривает небо, но, похоже, герр Носферату дер Грауэнс решил, что его дружба с Бакио делла Морте не стоит таких затрат.

— Я вижу город! — восклицает Инки. Действительно, на горизонте появляются первые небоскребы. Скоро мы будем на месте...

Вдруг я слышу жуткий скрип. Мы оглядываемся. Судя по всему, шум исходит от трансмиссии нашего вертолета. Трикси и Инки теряют ритм, когда педали начинают сопротивляться. Мы медленно теряем высоту. Я открываю ящик с инструментами и подаю молоток Винил.

— Попробуй ударить куда-нибудь, — говорю я. — Похоже, чувак, которого наш винт превратил в Estufa de morcego¹, где-то застрял...

Винил приближается к стене вертолета и несколько раз ударяет по ней. Единственное изменение — еще больше скрипа. Диджейша бьет сильнее.

Внезапно мы слышим, как что-то щелкает, и педали начинают прокручиваться свободно. Весь вертолет трясет.

— А-а-а-а! — кричит Винил. — Я не хочу умирать!

— Ты и не умрешь... — бормочу я, пытаясь удержать вертолет ровно. Я все еще слышу звук вращающегося винта. — Авторотация на нашей стороне…

— Авто-кто? — спрашивает Инки.

— Авторотация... — отвечаю я. — Пока воздух вращает винт, у нас достаточно подъемной силы, чтобы найти безопасное место для приземления. Черри Берри — мастер посадки с поврежденной трансмиссией...

Я предпочла не рассказывать им о том случае, когда винт заблокировала пустая бутылка из-под водки. В пятнадцати метрах над землей Черри утратила подъемную силу и врезалась в землю. С тех пор она не может запомнить мое имя и обзавелась титановой пластиной в черепе, которая позволяет ей принимать сигналы от инопланетян. По крайней мере, она так говорит.

Надеюсь, здесь нет пустых бутылок. Я осматриваю землю, ища хоть какое-то место для посадки. Я вижу дорогу и несколько домиков. Неплохо. Теперь немного влево... и немного вправо. Мы слишком быстро теряем высоту, но я легко могу это исправить. Спасибо Черри Берри за усовершенствованное управление. Более ранние прототипы были странными. Там была целая куча вещей, которые могли пойти не так и угробить тебя еще до взлета. Я даже предложила ей назвать ту штуку "Летающий гроб".

Мы медленно приближаемся к земле. Какой-то жеребец смотрит на нас с отвисшей челюстью. Винил весело машет ему, пока я борюсь с ветром. Вдруг прямо передо мной появляется капустное поле...

— Поберегись! — кричу я. Мы врезаемся в капусту, и моя голова крайне болезненно соприкасается с ветровым стеклом. Вертолет резко поворачивает и замирает. Затем я слышу тихое “пуф!” и подушка безопасности бьет меня, отбрасывая на сиденье. Правда что-ли, Черри Берри? Противоаварийная система?

— Все в порядке? — спрашиваю я.

— Да... — говорит Инки.

— Великая и Могучая Трикси чувствует себя хорошо.

— Бля... — бормочет Винил.

— Пошли отсюда... — говорю я и встаю. Ох-хо-хо, мой позвоночник... Никогда больше не полечу на этой штуке, даже если мне за это заплатят. Я открываю дверь и вижу около дюжины крестьян, приближающихся к нам с факелами и вилами. Да ладно... я слишком устала, чтобы разбираться еще и с вашим дерьмом...

— Здесь не на что смотреть! — кричу я, выпрыгивая из вертолета. — Кто-нибудь из вас может сказать, как нам добраться до Филлидельфии?

Глава 6

Что я могу сказать о Филлидельфии? Ну... ты же знаешь Мэйнхэттен, верно? Филлидельфия немного похожа, но без статуи, порт поменьше, богатые пони не такие богатые, а бедные не могут позволить себе огнестрельное оружие и поэтому угрожают ножами, когда хотят тебя ограбить. Знаешь, когда я об этом задумалась, Филлидельфия с Мэйнхэттэном совсем не похожи.

Ладно, плевать. Я не Тандерхуф, и мне не надо рассказывать тебе обо всех достопримечательностях, знаменитых ресторанах, исторических событиях и обо всем прочем, что может предложить город, в котором я сейчас нахожусь. Мы даже не собираемся здесь задерживаться. Как только мы добрались сюда, то сразу отправились в порт. Прямо сейчас мы ищем ближайший корабль до Империи Грифонов.

Вернее, мы с Трикси ищем корабль. Винил все еще передвигается с трудом , поэтому она сидит с Инки в каком-то баре. Мы ходим от пристани к пристани, разговаривая с пони.

Ты можешь мне не верить, но когда я хочу, то прекрасно лажу с другими. Обычно это происходит, когда мне чего-то от них нужно. Трикси тоже довольно общительная пони и, в отличие от Винил, знает, где проходят границы, которые не следует пересекать, если не хочешь получить нож в спину. Так что она мне тоже очень помогает.

— Доброе утро, — говорю я старому жеребцу в матросской форме, который сидит в шезлонге рядом с большим пароходом. — Куда направляется этот корабль?

— Мэрсель, Пранция, — отвечает он. — Уходим завтра.

— Так вы не собираетесь в Империю Грифонов? — спрашиваю я.

— На следующей неделе будет корабль в Грейфенхаген, — отвечает жеребец. — Если я правильно помню, на этой их нет...

На следующей неделе? Отлично. До следующей недели бандюки делла Морте найдут нас и сдерут с нас шкуру живьем. После чего подручные дер Грауэна выкопают нас из могил, оживят, выпьют кровь и снова освежуют для ровного счета.

— Мэрсель тоже хорошо, — шепчет мне фокусница. — Трикси была там однажды. Это большой порт — там полно грифонов, пони, зебр, карибу и антилоп из Пранции, Империи Грифонов, Гермэйнии, Поньши, Великобридлтании, Найтерланда, Зебрики, Зебракистана и любой страны, которую ты сумеешь вспомнить. Там легко спрятаться.

— Хорошо. Тогда мы можем приобрести четыре билета до Мэрселя? — спрашиваю я.

— Конечно, — отвечает моряк. — Оружие есть?

Гадство. Я надеялась, что не нам не придется оставлять дробовик и снайперскую винтовку.

— Есть, — отвечаю я. — Н-но мы сертифицированные охотники на драконов, и оно нам необходимо...

Если подумать, это не такая уж тупая ложь. Представь, что мы вчетвером окружили дракона. Трикси защищает нас своими заклинаниями, Винил взрывает все из дробовика, Инки — девственница-приманка... И я, сидящая где-то далеко со снайперской винтовкой. Хотя, если подумать, это было бы самоубийством. У нас сейчас не средневековье, когда тебе нужна была девственница и хороший меч, чтобы убить дракона. Обычная зенитная пушка справиться гораздо лучше.

— Не волнуйся, — говорит жеребец. — Мы просто уберем его в сейф на время круиза. Требования техники безопасности.

— Ладно, — отвечаю я. — Не думаю, что по пути нам встретятся драконы...

Мы уходим, чтобы найти Инки и Винил. Портовое окружение не сильно гостеприимно — кучи ржавых контейнеров, вездесущий пар, дым и запах тухлой рыбы. Думаю, я буду чувствовать себя отлично во время круиза. Трикси, наверное, думает о том же.

— Можно ли прожить две недели без еды? — спрашивает фокусница. — У Трикси начинается морская болезнь даже от одного взгляда на этот корабль...

— Не думаю... — отвечаю я. — Ну, может быть, у Винил бы это получилось... Ее мозг почти не потребляет энергии...

Трикси смотрит мне прямо в глаза. Какого сена? Она собирается напасть на меня или что?

— Почему ты всегда ведешь себя с ней как сволочь?

Что?

— Правда? — спрашиваю я.

— Все время, — отвечает Трикси. — С ней, с Трикси... Да практически со всеми,  кроме Инки.

— Ну-у-у... Может, я так реагирую на тупость?

— Ты хочешь сказать, что Трикси тупая?

Да что с ней не так? Время для отвлекающего маневра.

— Конечно, нет, — говорю я. — Просто... это одно из моих правил: “тупой, пока не доказано обратное”.

Трикси вздыхает.

— Ты хочешь сказать, что Трикси, которая дважды спасла твою жалкую задницу, не говоря уже об убийстве самовлюбленного вампира и победе над Большой Урсой, не доказала, что она не тупа?

Похоже, пришло время для отвлекающего маневра номер два.

— Что с тобой случилось? — спрашиваю я. — С чего ты вдруг решила выяснить, почему я сволочь?

— Потому что Трикси только что поняла, что проведет две недели на корабле, и ее, вероятно, все время будет тошнить. Кроме того, начинается то самое время года, и она не хочет никого убивать... А ты будешь первой в очереди.

— Ладно, Трикси, ты не тупая. Как мне кажется, ты демонстрируешь немалые навыки планирования. С этого момента я постараюсь быть добрее к тебе... И к Винил, если хочешь...

— Спасибо, — отвечает фокусница. — Великая и Могучая Трикси рада, что мы уладили этот вопрос.

Вздыхаю с облегчением. Я бы предпочла не познавать на себе гнев Великой и Могучей Трикси. Того небольшого примера, что я видела на каменной ферме, мне точно хватило.

Мы рысим мимо еще какой-то кучи контейнеров (которые выглядят точно так же, как те, которые мы видели раньше), когда внезапно я что-то слышу.

— Они должны быть где-то тут... Эти две голубые кобылы — умные. Мы должны быть начеку, парни, — говорит кобыла с другой стороны контейнера. У нее характерная шипящая манера речи, которая появляется, когда у тебя есть клыки, но ее акцент совсем не похож на тех бэтпони, что я встречала. Похоже, она родилась в доках какого-то городка в северной части Великобридлтании.

— Как думаешь, это случайно не наши приятели? — спрашиваю я фокусницу.

— Трикси думает, это они. Что нам делать? Сбежать?

Это звучит как хороший план. В конце концов, мы не знаем точно, сколько “парней” там с нашей таинственной преследовательницей. Но вдруг ужасная мысль приходит мне в голову.

— А что, если они найдут Винил и Инки до того, как мы до них доберемся? Они же не смогут защититься от них.

— А мы сможем? — спрашивает Трикси.

— Не волнуйся, у нас численное превосходство, — говорю я. — Нас тут двое, а они там одни...

— Это не убеждает Трикси...

— У меня есть хороший план. Я вернусь и встречусь с ними мордой к морде, а ты обойдешь контейнер и нападешь на них сзади. Один магический выстрел по яйцам, и мы сбежим.

— Ты очень хочешь отпинать чей-нибудь круп, да? — спрашивает Трикси.

— Типа того. Ты же знаешь, что я была фанаткой хуффбола в молодости, — объясняю я. — И знаю, как драться...

— Да, Трикси помнит. Но она все еще думает, что ты ненормальная.

— Возможно. Давайте просто сделаем это...

Не дожидаясь, пока она еще что-нибудь скажет, я бегу назад и обхожу контейнер. Один из ”парней“, вероятно, услыхал топот моих копыт, потому что я слышу его слова:

— Эй, Вайлд Хант! Тут кто-то есть.

Я захожу в проход между двумя контейнерами и останавливаюсь прямо перед ними. Неплохо. Кобыла-бэтпони с вишневой гривой, черный грифон и два серых земных пони, которые выглядят точно так же, как телохранители делла Морте. Может, он их клонирует?

— Привет, — произношу я нараспев. — Не меня ищете?

— О да, — произносит кобыла, которую, вероятно, зовут Вайлд Хант. Хотя, держу пари, что она произносит его как “Хунт”. — Семья делла Морте хочет поговорить с тобой. Не говоря уже о том, что мой босс — Носферату дер Грауэн — недоволен тем, что ты сделала с его подручным...

— Ну, он должен был знать, что нельзя просто броситься на вертолетный винт и выжить, — я хихикаю. — К тому же, все не так уж плохо. Мы упустили возможность трахнуть его дочь...

— Это объясняет, почему она не хотела, чтобы мы тебя преследовали, — отвечает Вайлд Хант. Я вижу, как Трикси появляется позади нее и целится рогом в грифона. — В любом случае, у нас нет времени на болтовню.

— И что теперь? — спрашиваю я, видя, что Трикси нужно время, чтобы скастовать заклинание. — “Меня зовут Вайлд Хант! Ты убила моего отца! Готовиться к смерти!”?

Она не отвечает. Вместо этого грифон бросается ко мне. Заклинание Трикси промахивается на дюйм. Ай! Весь левый бок словно огнем горит. Бэтпони тоже летит ко мне. Гадство, она не из тех болтливых негодяев.

Время для контратаки. Я бью грифона головой и слышу, как он кричит, когда мой рог оставляет на его морде неприятную царапину. Вайлд Хант пытается укусить меня, но я уворачиваюсь и бью ее по затылку. Дерьмо! У нее довольно толстый череп. Она и грифон взлетают на несколько футов над полем боя и пикируют на меня. Я уворачиваюсь в последний момент, и грифон, промахнувшись, с громким стуком влетает в контейнер. На секунду я вижу, как Трикси сражается с двумя земными пони, но затем бэтпони врезается в мой раненый бок, выбив воздух из легких.

Не люблю оставаться в долгу, поэтому пинаю ее в живот и хватаю за шею. Она хватается за мой рог, не давая мне закончить бой маленьким аккуратненьким огненным шаром прямо ей в морду. Схватившись друг с другом, мы катаемся по земле. Я стискиваю зубы — грифон своей первой атакой располосовал меня когтями от передней ноги до самой метки. Хлещет кровь, и мне определенно придется наложить несколько швов.

К счастью, грифон все еще валяется без сознания после столкновения с железной стенкой контейнера, а некоторые из моих ударов сумели таки нанести небольшой урон Вайлд Хант. Я забираюсь ей на спину, выдрав клок волос из гривы. Она яростно хлопает крыльями, и вдруг я замечаю, что мы поднимаемся в воздух. Грифон пришел в себя и смотрит на бэтпони, не зная, что делать. Земные пони загнаны в угол Трикси, которая стреляет в них заклинаниями.

А я, тем временем, участвую в гребанном воздушном родео. Вайлд Хант изо всех сил старается стряхнуть меня со спины, а я, естественно, вцепилась в нее так, словно она моя любящая мамочка.

— Ты долбаная... пизда... — бормочу я сквозь стиснутые зубы.

— Гребаная кукла!

— Скотина траханая! — кричу я, ударяя ее по затылку. Вообще-то, это не очень хорошая идея — мы в пятидесяти футах над землей.

— Каторжница сраная! — шипит бэтпони. Каторжница? Ну, у моего отца достаточно характерный акцент, но мой почти незаметен. Но, в конце концов, у бэтпони отличный слух.

— Сука! — кричу я. У меня вроде как кончились идеи.

— Шлюха!

Ладно, она перешла черту. Помнишь, я говорила, что у бэтпони хороший слух? Ну, так ее милые пушистые ушки прямо под моей мордой. Я открываю рот и хватаю одно из них зубами.

Прости, но я не буду говорить, как она отреагировала на подобное. Если вдруг моя мать услышит эту историю, то отправиться в Холлоу Шэйдс и убьет ее. Знаешь ли, моей маме сильно не нравится, когда кто-нибудь что-нибудь нехорошее про нее говорит. Кроме того, у меня есть и более важные дела. Грифон сейчас в воздухе позади нас и готовится к атаке.

Все еще держа ухо кобылы зубами, я соскользнула с ее спины за долю секунды до того, как грифон врезался в нее и они полетели вниз. Что за идиот. Ну, не только он. Я тоже. Земля приближается слишком быстро, как по мне. И я не Флаттершай, бабочки меня не спасут...

— Менуэт! — слышу я крик Трикси. Мгновение спустя волна магии замедляет мое падение. Вместо того, чтобы расплескаться кровавым пятном по бетону, я лишь заработала несколько новых синяков. Кроме того, поскольку Вайлд Хант рухнула на Трикси сразу после того, как она скастовала заклинание, земные пони теперь обратили свое внимание на меня. И знаешь что? Грифон снова без сознания. Может, оно и к лучшему для его же соратников.

Я встаю и чувствую, что у меня во рту какая-то гадость, которую я и выплевываю. Опаньки, похоже я сделала с бедной бэтпони то, что сотворил с соперником Майк Тайкольт. Заметив приближающихся земнопони, я засвечиваю рог и направляю его на одного из них. Выбираю того, что слева. Когда я колдану, второй наверняка нападет на меня, и я бы предпочла, чтобы меня били не в тот бок, на котором красуются раны от грифоньих когтей.

Я вижу, что Вайлд Хант в настоящий момент угрозы не представляет. Она гораздо легче Трикси, так что просто отскочила от нее и упала на землю. Более того, Трикси прижала одно из ее крыльев копытом и направила на нее рог с таким видом, словно говорит: “только дернись и тебе понадобиться повязка на глаз”.

— Эй, ты, — говорю я земному пони, целясь в него рогом. С моих губ капает кровь, но мне все равно. — Мое заклинание нацелено на твою мошонку. Даже если ты увернешься, оно все равно попадет в нее. Если ты или твой приятель попытается напасть на меня, то у вашего дружка-грифона на ужин будут жареные яйца...

Может, ты не знаешь, но “угрозы” — мое второе имя. Или, третье. Второе — “Романа”, но никому не говори.

— Эм-м-м... Стив? — говорит земной пони своему приятелю. Я вижу капли пота у него на лбу. — Может быть, нам стоит передумать...

— Не волнуйся, Стив, — говорит второй земнопони. — Она блефует. Если бы она действительно могла это сделать, то уже сделала бы. Если только у нас тут не случай “злодейской тупости Дэринг Ду”...

— Ты имеешь в виду, когда злодей начинает рассказывать все свои планы Дэринг Ду, вместо того чтобы просто стрельнуть в нее? — спрашивает Стив Первый. — Мне никогда не нравился этот троп. Так ты думаешь, она сейчас начнет длинный монолог, надеясь, что мы сбежим?

Я вздыхаю и стреляю заклинанием ему в яйца. Он кричит еще что-то плохое о моей матери и падает, схватившись за промежность. Стив Второй вслепую бросается на меня. Он куда тяжелее, чем я, и мне уже во второй раз за день приходится испытать радость полета. В этот раз на гораздо меньшей высоте, но это не отменяет того факта, что гравитация — бессердечная сука.

Весь мир вращается вокруг. Стив Второй стоит надо мной, а Трикси все еще держит Вайлд Хант. Кажется, у нас ничья.

— Сдавайся, — говорит фокусница. — Или Трикси свернет ей шею...

— Что серьезно? — жеребец закатывает глаза. — Мексиканское противостояние? Я ее едва знаю, мы только вчера познакомились...

— Но ты все еще можешь подружиться с ней, — бормочу я. — В конце концов, дружба — это магия...

— Я твое мнение, рогатая, не спрашивал... — говорит Стив.

— Это расизм... — отвечаю я. — И спасибо, что напомнил.

— Напоминил о чем?

Секунду спустя волна магической энергии отбрасывает его от меня. Жеребец приземляется на землю с таким выражением морды, словно только что обнаружил, что его обдурил продавец на распродаже после Дня Согревающего Очага.

— Ты держал мои копыта, но забыл про рог, — отвечаю я. — Прости, чувак, c’est la vie.

— Дерьмо, — бормочет он и пытается встать, но мое заклинание удерживает его на месте. Оно будет действовать еще в течении часа или около того, и ты точно не хочешь знать, зачем я его вообще выучила. Я повторяю заклинание на Вайлд Хант — у них будет время подружиться.

Мы медленно идем в сторону бара, где оставили Винил и Инки. Я едва могу двигаться — раны на боку неглубокие, но они все еще кровоточат как... как... как что-то очень кровоточащее. Такое состояние определенно вредно для здоровья. Не говоря уже о том, что у этого грифона могло быть что-то на когтях. Столбняк, гангрена, птичий грипп... Все что угодно. Сдается мне я умру раньше, чем увижу Пранцию...

Кажется, показалась моя внутренняя Винил.

Мы подходим к бару и видим, что внутри собралась огромная толпа. Интересно, что происходит. Может, на Винил напала банда лесбиянок-борцов в грязи? Кто знает, кого еще нанял делла Морте. Увидев Стива и Стива, думаю, что и лесбиянки-борцы у него где-нибудь могли заваляться.

— Освободите проход для Великой и Могучей Трикси! — кричит фокусница. Толпа медленно раздвигается в стороны. Трикси идет как ледокол, а я следую за ней. Несмотря на то, что у меня уже в глазах темно, я все еще слышу голос Винил.

— ...а потом старый пони говорит: “Когда я был молод, я трахнул попугаиху, а вот теперь думаю, не мой ли ты сын?”

Толпа смеется. Я шатаюсь и падаю. Вот это я называю шоу. Все замолкают. Или, может, у меня просто слух отказал. Нет, точно нет, так как я слышу крики Инки. Эй, это прям как в кино. Ну знаешь, кто-то внезапно теряет сознание, кто-то кричит, потом монтажная склейка, ты просыпаешься и видишь доктора с тростью, который говорит, что это определенно волчанка. А иногда ты вообще не просыпаешься, и какой-нибудь рыжий урод говорит над твоим телом гадости, надевая солнцезащитные очки.

В этот раз по чуть-чуть и того и другого. Когда я открываю глаза, то нахожусь в больнице. Доктора нет, но зато есть Винил.

— Видишь? Я знала, что ты... — диджейша надевает очки, — ...влет оклемаешься!

Угу. Мой бок онемел, и когда я смотрю туда, то вижу повязки, скрывающие длинные ряды швов. Ура мне…

— Ты пыталась трахнуть попугаиху или чего? — спрашивает Винил и садится на стул рядом с моей кроватью, пристроив на ней свое травмированное копыто.

— На нас напали твои друзья, — отвечаю я. — Включая грифона.

— Гельмут? — Винил смотрит на меня с любопытством, словно пытаясь сравнить мои раны с когтями своего приятеля. — Он же тупой…

— Да, я заметила... Но в любом случае ему удалось меня достать... — я потираю бок и шиплю от боли. — Гадство... У тебя тут есть виски?

— Тебя наширяли целой кучей лекарств. Антибиотики и прочее дерьмо. Тебе нельзя пить.

— Отлично... Мы можем уйти отсюда? Завтра у нас корабль, чтоб ты знала... — я стискиваю зубы, чувствуя, как в боку нарастает волна боли.

— У тебя капельница, — подмечает очевидное Винил. — Тут написано "морфий"...

Ну, это объясняет, почему я чувствую себя немного под кайфом. Но все в порядке. Я выберусь из больницы и как-нибудь переживу круиз на болеутоляющих и водке.

— Кроме того, у тебя запланированы анализы. В том числе колоноскопия...

— Чего? Винил, во имя сосков Селестии, меня грифон отмудохал! Какого хрена мне нужна колоноскопия? — восклицаю я. Извини, но это отверстие работает только наружу.

— Она была бесплатной, — отвечает единорожка. — Эй, я бы тоже не отказалась. Ты знаешь, сколько непереваренной пищи гниет в кишечнике пони? От этого можно серьезно заболеть. Интересно, они здесь делают гидротерапию толстой кишки?

— Ага, — бормочу я. — В твоем случае она добралась до мозга, и это объясняет, почему ты такая засранка. Пресвятая Селестия! Если бы лоботомия была бесплатной, ты бы меня и туда записала?

— А она бесплатная. И я этот вариант рассматривала, — отвечает Винил. — Но по какой-то причине Трикси запретила мне это делать.

Трикси, как только я отсюда выберусь, то куплю тебе пива. Или два. И даже сделаю тебе массаж. Со счастливым концом. Просто приди сюда и спаси меня от этого медика-самоучки!

Как только я об этом думаю, дверь распахивается, и входит Трикси в сопровождении Инки.

— У нас проблема, — говорит фокусница.

— У меня проблема... — бормочу я, указывая на Винил.

— Нам нужно выбираться отсюда... — говорит Трикси, очевидно, не замечая меня. — Прежде чем они убьют нас...

— Мне нужно выбираться отсюда, прежде чем Винил убьет меня... — говорю я. — Погоди, чего?

— Зови невролога, — говорит диджейша. — Это эхолалия. У нее повреждение мозга!

— Заткнись! — Трикси и я кричим одновременно. У Винил отвисает челюсть, но, к счастью, она подчиняется нашей команде.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— В больницу только что поступили новые пациенты, — говорит Инки. — Грифон с сотрясением мозга, бэтпони с переломанными ребрами и земной пони с ожогами второй степени на его... эм-м-м...

— Звучит знакомо... — вздыхаю я. — А как насчет Стива Второго?

— Он где-то тут, — говорит Трикси. — И не один...

Я знаю два иностранных языка и могу материться на еще десяти, включая зебрикаанс и ниппоньский. Тем не менее, я не могу найти ругательство, которое соответствовало бы этому моменту. Perkele? Kammelneuker? Ima Shelcha Matzetza Li Etmol?

— Пошли отсюда, — говорю я, пытаясь встать с кровати. У меня сразу же жутко закружилась голова. Гадство, что со мной такое? Я же чувствовала себя нормально, до того. Ну, если не считать обморока. А сейчас? Они что, приволокли меня сюда, чтобы я тут копыта отбросила, а они меня сразу же на органы продали? Это, конечно, Винил во всем виновата.

Я чувствую, как Инки закидывает меня на спину. Это что, у нас какая-то новая традиция? Менуэт отрубается — давайте ее куда-нибудь уволочем... В прошлый раз я очнулась в гробу. Мы идем по коридору, Винил с Трикси несут наши вещи. Чую, добром это не кончится.

— Что здесь происходит? — спрашивает кто-то. Я оборачиваюсь и вижу медсестру, стоящую у нас на пути. — Куда это вы собрались с пациенткой?

— Пациентка чувствует себя лучше, — говорит Трикси. — Мы уже опаздываем на наш корабль.

— Лучше она не выглядит, — медсестра с любопытством смотрит на меня. И не говори. Рот у меня пересох, как хер дохлого динго, тянет блевать и хочется обосраться или и то и другое разом, но одно я знаю точно — тут оставаться нельзя. Особенно, когда рядом бродят головорезы делла Морте, которые могут нанести мне визит в любое время.

— Я всегда так выгляжу, — отвечаю я, пытаясь улыбнуться. Это достаточно сложно, когда у тебя в животе началась революция. Не помню, что я ела, но оно только что провозгласило создание Новой Лунной Республики. Это все может закончиться только одним способом.

— Вы уверены? — спрашивает медсестра. — Если вы всегда так выглядите, то у вас возможно рак. Или сильнейшее недоедание...

Знаешь, как лучше всего справиться с революционерами? Изгнать их. Жаль, что я не принцесса Селестия и не могу изгнать содержимое своего желудка прямо на луну. Вместо этого, когда я открываю рот, часть приземляется на пол, часть на шерстку Инки, а часть прямо на медсестру, которая отступает назад.

Винил не из тех пони, что думают дважды, когда противник отвлекся.

— Бежим! — орет она. К счастью, вопросов никто не задает. Трикси и Инки бросаются вслед за ней по больничному коридору. Кто-то пытается нас преследовать, но подскальзывается на моей блевотине. Знаешь ли, тряска, когда Инки ринулась бегом, мой желудок совсем не успокоила.

Мы несемся вниз по лестнице, и Инки, за неимением лучшего слова, меня теряет. Я имею в виду, что в эту секунду я еще у нее на спине, а в следующую уже вдруг оказываюсь на полу. Почему это всегда происходит именно со мной? Почему я не могу быть как Трикси? Да, я бы страдала одновременно от охоты, запора, тошноты и внезапных приступов агрессии, но, по крайней мере, я бы не не валялась на полу и у меня не темнело бы в глазах от боли в раненом боку, на который я рухнула.

Инки вновь подхватывает меня и бежит вдогонку за Трикси и Винил. Наконец мы добрались до больничного гаража и останавливаемся перед одной из карет скорой помощи.

— Инки, клади Менуэт назад, — приказывает диджейша. — Трикси, ты нас потащишь.

— А что насчет тебя? — спрашивает земнопони.

— Я включу сирену. Всегда хотела это сделать, — отвечает Винил. Меня кладут на носилки в задней части повозки, и мы несемся по гаражу. У выезда есть какие-то загородки, но для Трикси это не препятствие — она проламывается сквозь них, и мы оказываемся на улице.

Винил, на этот раз, действительно хорошо придумала с сиреной — на улице все от нас разбегаются. Или, может быть, это из-за того, как она выглядит, стиснув поводья. С точки зрения безрассудной езды, она получше, чем Флиттер. Если бы я не была серьезно больна, то опасалась бы за свою жизнь. В настоящий момент я как-то мутно себя чувствую. Может, из-за потери крови, может, из-за морфия. Не вижу, куда мы едем. Думаю, мы отправимся в порт, сядем на корабль и останемся там до завтрашнего отправления. По крайней мере, я бы так и поступила. Прямо сейчас я стою в углу кареты скорой помощи, наблюдая за своим телом, и никак не могу повлиять на решение, которое примут мои спутники.

Стоп. Что я только что сказала? Я стою в углу кареты скорой помощи и ЧТО делаю?! От дерьмище. Просто великолепно. Я тут, а мое тело там. Все совсем не так, как должно быть. По крайней мере, мне так кажется. Я не знаю. Более двадцати лет я была внутри своего тела и достаточно сильно привыкла к такому положению вещей. Кроме того, если уж я не в своем теле, разве не должна я быть, например, в Тартаре, с Тиреком в картишки перекидываться? Или в Элизиуме, где мне должны выдать пару крыльев, нимб и арфу. Где, блядь, мои крылья? Меня обманули, драть вас всех!

Круто. Если я все еще тут, то это может означать, что у меня еще остались дела в этом жестоком мире. Например, спасти этих трех идиоток от участи быть сброшенными мафией в реку. Ну, просто потрясающе. И как я могу сделать это без своего тела?

Я вижу, как Инки смотрит на него, и ее глаза расширяются в панике.

— Винил! — кричит она. — С Менуэт что-то не так!

— Что с ней? — спрашивает диджейша, забегая в фургон и разглядывая мое тело.

— Она не дышит, — отвечает Инки, неуверенно тыкая меня копытом.

— Почему ты думаешь, что это неправильно? Я бы сказала, что это стабильное состояние, — Винил ухмыляется. Она поднимает мое копыто и отпускает его. Звук, с которым оно падает на носилки, заставляет меня поежится. Могут ли призраки вообще ежится?

— Но так не должно быть, — говорит Инки. — Знаешь, у нас была еще одна сестра, но когда она перестала дышать, то отец похоронил ее под деревом.

Винил внимательно осматривает мое тело и облизывает губы.

— Думаю, я знаю, что нам делать. Я видела это в одном фильме... — она делает глубокий вдох и наклоняется ко мне.

Ни за что! Ты не будешь делать мне искусственное дыхание, вонючая ты пизда! Мгновение спустя я вновь в своем теле и ору во все горло. Одно из моих копыт реагирует инстинктивно — я бью Винил по морде, отбрасывая ее к стенке кареты.

— Ох! — стонет диджейша. — Я спасаю тебе жизнь, а ты так со мной обращаешься?

— У тебя изо рта воняет, — отвечаю я. — На самом деле я вернулась из загробной жизни, лишь бы ты не оказывала мне первую помощь...

— У меня изо рта воняет? Да ты блеванула на медсестру! Знаешь, как от тебя смердит? — восклицает Винил. — Кроме того, я возвращаюсь к поводьям. А ты умерла. Сама знаешь, что обычно случается с пони после смерти...

Вот дерьмо. В прямом смысле. Теперь я умру во второй раз. На этот раз от стыда. Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть. Это непросто, с учетом того, что Инки время от времени тычет меня копытом, проверяя, жива ли я, но в конце концов мне это удается.

---

Я просыпаюсь в кровати, чистая и со свежими повязками. Здесь есть маленькое круглое окошко, и когда я смотрю в него, то вижу океан. Ура! Кажется, мы это сделали. Если, конечно, это не какой-то реально долбанутый вариант посмертия.

Дверь открывается, и входит Инки. Она садится на стул рядом с моей кроватью.

— Как долго я была в отрубе? — спрашиваю я. Удивительно, как слабо звучит мой голос. Богини свидетели, это последний раз, когда я ввязываюсь в драку по собственной воле.

— Два дня, — отвечает Инки. — К счастью, на корабле есть врач...

— Отлично, — говорю я. — Как остальные?

— Винил — в баре, Трикси — в гальюне, борется с охотой и морской болезнью...

Фу! От одного этого образа у меня кружится голова. Я не собираюсь пользоваться этим туалетом. Я даже думать обо всем этом не хочу, на самом-то деле. Я лежу в кровати, собираясь с силами. Круиз долгий. У моих ран и копыта Винил будет время исцелиться.

Мне требуется день, чтобы набраться сил, прежде чем я смогла выбраться из каюты. За это время почти ничего не происходит. Инки кормит меня, а Винил изредка навещает, пьяная, обдолбанная или и то и другое разом. Когда никого рядом нет, я представляю себе Биг Мака. Уже копыта натерла, и голова время от времени болит от этого — думаю, мне не стоит перенапрягаться. Но что я могу сделать? Гормоны Трикси буквально витают в воздухе.

Так или иначе, через пару дней я встаю с кровати и иду прогуляться по кораблю. Он довольно большой и роскошный, с двумя барами, бассейном и казино. С моей больной головой я не рискую идти в казино, хотя уверена, что Винил уже успела продуть там свою часть денег делла Морте. Вместо этого я выбираю один из баров. Нет, напиваться я не буду. Хромаю до стойки, сажусь рядом с фиолетовой кобылой-земнопони со светлой гривой и в очках с толстой оправой и заказываю стакан газированной воды.

— Плохой день? — спрашивает кобыла, указывая на мой перевязанный бок.

— Скорее “плохие последние две недели”, — отвечаю я. Затем поднимаю магией стакан воды и делаю глоток.

— Ой, да ладно, это не может быть так уж плохо... по крайней мере, тебе не надо путешествовать с сумасшедшей музыкантшей, идиоткой, которая говорит о себе в третьем лице, и застенчивой, скрытой лесбиянкой...

Стакан застывает на полпути между стойкой и моим ртом.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я.

— Что? Тебе тоже? — она вдруг протягивает ко мне копыто. — Грейс Маневиц.

— Менуэт, — говорю я, стукаясь копытом о ее копыто. — Ну, что насчет твоих?

— Ну, мы едем в Пранцию в рамках мирового турне Октавии Мелоди, — отвечает Грейс. — Я должна присматривать за ней и двумя пони, отвечающими за ее наряды — Фото Финиш и Коко Поммель...

— Звучит не так уж плохо, — говорю я. — Знаешь, я убегаю от мафии с диджейшей, которая в детстве упала в котел с волшебной травой и с тех пор постоянно под кайфом, странствующей магичкой с о-о-очень проблемными родителями и кобылой-подростком, которая сбежала с каменной фермы...

— Я тебе завидую... — отвечает Грейс. — Октавия нюхает кокс как пылесос, и мне приходится изо всех сил стараться, чтобы она не присоединилась к “Клубу 27” на два года раньше. Коко однажды упала в обморок, услышав, как я ругаюсь, а Фото Финиш из Гермэйнии...

— А что в этом плохого? — спрашиваю я. В конце концов, в Гермэйнии варят хорошее пиво.

— Хочу напомнить, что моя фамилия Маневиц. Она все время твердит мне, что в молодости... — Грэйс закатывает глаза. — И у нее есть нижнее белье с Арианной...

— Фу-у-у... — в который раз за последние несколько дней, мой мозг был атакован очередным неприглядным воображаемым образом. — Ладно, значит, она считает тебя Unterpferd. Должна признать, это хуже, чем все те пони, которые думают, что я лесбиянка...

— Да, такое тоже происходит, — Грейс пренебрежительно машет копытом. — Мне потребовалось время, чтобы объяснить Коко, что я не такая.

— У меня с Инки тоже самое, — отвечаю я. — Кроме того, Винил, типа, совершенно не замечает происходящего вокруг нее. Как жеребенок, играющий с гранатой.

— Видела бы ты Октавию, когда она под кайфом... — земная пони показывает мне шрам на животе. — Однажды я пыталась вытащить ее из бара, полного психопатов. И угадай, от кого мне достался на память этот шрам?

— Ну, ты сама видишь... — я указываю на свой бок. — Мафия прислала грифона-убийцу. Я чуть не умерла, а когда очнулась, Винил пыталась сделать мне искусственное дыхание.

— Везет же тебе! — восклицает Грейс и заказывает еще виски. — Если бы со мной случилось что-то подобное, то Октавии было бы плевать, Коко бы впала в панику, а Фото Финиш просто закинула бы меня в печь...

— Не думаю, что все так уж плохо, — замечаю я. — По крайней мере, тебе не пришлось ехать автостопом с двумя сестрами-близняшка, состоящими в лесбийских БДСМ-отношениях...

— Я бы не отказалась... — Грейс закатывает глаза. — Индустрия моды и шоу-бизнес... Я знаю жеребца, который женился на своей собаке...

— А это вообще законно?

— Нет. Ему пришлось отправиться в Найтерланд для этого.

С минуту мы сидим молча.

— У Трикси проблемы с агрессией, — говорю я. — Она почти захватила Эквестрию. Дважды.

Я заказываю еще воды.

— Видела бы ты Фото Финиш, когда она сердится, — Грейс выпрямляется на стуле. — Пошему это не сделать? Я, Фото Финиш говорить, что это надо сделать, грязный Schweine! Фы должны делать лучше! Быстрее! Я приказать! Wenn die Kraft zum Kämpfe um die eigene Gesundheit nicht mehr vorhanden ist, endet das Recht zum Leben in dieser Welt des Kampfes. Sie Gehört nur dem kraftvollen „Ganzen” und nicht dem schwachen „Halben”!!!¹

Пони в баре неуверенно смотрят на нас. Один из них падает в обморок, хотя, возможно, это от водки.

— Ладно, твоя взяла, — быстро говорю я. — Просто больше так не делай. Хотя, готова поспорить, что никто из твоих друзей не безумнее Винил. Она, как бы, была моей почти-невесткой.

— Кем? — Грейс удивленно поднимает брови.

— Бывшая моего брата. Веселые были времена. Ну, если ты конечно считаешь веселым просыпаться в тюрьме или вдруг обнаружить, что она опустошила твой холодильник. И они были... шумными, — я вздыхаю. — Но я скучаю по тем временам. У меня была работа, и мафия за мной не гонялась...

— Иметь работу не так уж и весело, — говорит Грейс. — У меня вот есть работа, но это полный отстой...

— И все же я бы предпочла работать. Я бедна, скучна, и моя сексуальная жизнь почти отсутствует.

— Сексуальная жизнь? А что это? — хихикает Грэйс.

Внезапно у меня появилась идея, которую можно было бы считать великолепной. Не меньше. Помнишь, в прошлый раз, когда мне пришла в голову великолепная идея, я оказалась в фургоне Трикси с кучей денег и чемоданчиком кокаина.

— Ты упомянула, что Коко — застенчивая лесбиянка? — спрашиваю я Грейс. — Думаю, тут кое-что можно с этим сделать...

---

Мы лежим на шезлонгах рядом с бассейном, загораем и смотрим, как Коко и Инки сидят перед нами на одеяле и... Ну, на самом деле, они просто сидят. Я этого не понимаю. Коко симпатичная, у нее голубая грива, кремовая шерстка и такая милая мордочка, что мне хочется сменить ориентацию. Хочу заметить, что такое случается нечасто.

Винил рысит к нам с какой-то выпивкой, удерживаемой магией, и тоже ложится на шезлонг.

— Они что-нибудь сказали друг другу? — спрашивает она, отхлебывая из стакана.

— Кроме “привет”? Неа, — отвечает Грейс и потягивается.

Винил смотрит на Коко и Инки и кивает.

— Знаете, когда я училась в школе, у меня были уроки химии...

— Ты училась в школе? — спрашиваю я. — Кто бы мог подумать...

— Заткнись, — бормочет диджейша и достает сигарету из... Ну, я бы предпочла не знать откуда. И это не совсем сигарета. Я имею в виду, что внутри не табак. Она поджигает ее магией и затягивается. Надеюсь, Винил не будет во все стороны дымить. Я не планировала сегодня ловить кайф. — У меня была химия. Мой учитель говорил мне, что у меня талант. Когда я получала этанол...

— Ближе к делу, Винил... — я ее давно знаю и уяснила, что если позволить ей болтать, она до вечера трындеть будет.

— Ладно... Я помню, что иногда два химических вещества не хотят реагировать сами по себе... — диджейша затягивается и указывает на Коко и Инки. — Им нужен катализатор. Кажется, тут именно такой случай...

— Что ты имеешь в виду под катализатором? — неуверенно спрашивает Грейс. Думаю, я знаю ответ.

— Подожди и увидишь... — отвечает единорожка. Она встает с шезлонга и направляется к сидящей парочке. — Привет, девчонки! Хотите косячок?

— Нет, спасибо... — отвечает Инки. Коко густо краснеет.

— Точно? — спрашивает Винил, поднося телекинезом косяк поближе к ним.

— По-моему, это негигиенично... — бормочет Коко себе под нос. Я ее уже люблю. Инки — сильная, Коко —рассудительная. Чудесная пара.

— Ладно... — вздыхает диджейша. — Может, хотите сидра?

— Да, пожалуйста, — отвечает Инки.

— Я не пью... — говорит Коко, краснея еще больше.

Винил садится рядом с ней и обхватывает ее копытом, заставляя взвизгнуть.

— Никогда не поздно, чтобы начать... — говорит единорожка, выдыхая дым в мордочку земной пони. Коко очаровательно кашляет. Ну, слегка обдолбаться тоже хороший способ, хотя я бы его не рекомендовала. Кто знает, какие демоны спят внутри Коко и только и ждут, чтобы их разбудили. Знаешь, сейчас она взвизгивает и краснеет, а потом добавляет слабительное в твой кофе.

— Эм-м-м... ладно, я тоже выпью сидра... — еле слышно произносит Коко. Так держать, Винил. Этот корабль скоро утонет из-за тебя. Не знаю точно почему, но это по любому связано с тем, что ты заставила Коко пить. Я в этом уверена.

— У меня такое чувство, что она сейчас толкнула камень, который скоро перерастет в лавину, что потопит этот корабль, — говорит Грейс, наблюдая, как Винил идет к бару.

— Ты что, читаешь мои мысли? — спрашиваю я, но Грейс меня не слышит. Вместо этого, она смотрит на серую кобылу, стоящую на палубе, более или менее на полпути между Винил и баром.

Диджейша тоже ее видит.

— Тави! — кричит она. Вот гадство. Это имя навевает воспоминания.

Давным-давно, до того, как Винил начала встречаться с моим братом, у нее были отношения с виолончелисткой, которую она всегда называла “Тави”. В зависимости от настроения единорожки в момент рассказа, Тави была либо ангелом, упавшим из Элизиума, либо демоном из глубочайшей бездны Тартара. Я замечаю шрам на мордочке Грейс, и тут до меня кое-что доходит.

“Тави” и Октавия это одна и та же пони.

— Тави! — кричит Винил, бросаясь к серой кобыле. — Любовь всей моей жизни! Королева моей мечты! Моя самая любимая, самая красивая, самая сексуальная...

Хлоп!

Ну, это было неожиданно. Винил катится по палубе, придерживая челюсть и бормоча под нос проклятья. Октавия стоит над ней, глядя на нее с презрением.

— Ты! — восклицает виолончелистка. — Ты бросила меня, сволочь!

— Чего? — спрашивает диджейша. —Это ты бросила меня!

— Я? — Октавия снова толкает ее. Я уже серьезно собираюсь вмешаться. Только мне можно третировать Винил. — Я ездила к маме!

— Ты два месяца не возвращалась! — орет диджейша.

— А когда вернулась, то обнаружила, что ты свалила, украв две тысячи бит из сейфа!

Кажется, я уже слышала эту историю. Мораль: когда встречаешься с Винил, даже сейф тебе не поможет.

— Я их только одолжила! — отвечает единорожка. — И могу их вернуть!

— Мне на них плевать! — кричит Октавия. — Я только хочу знать, почему ты насрала на ковер перед уходом!

— Эй, это не я! — Винил встает с палубы и стоит перед Октавией, глядя ей в глаза.

— Ну, конечно. Кто еще мог натыкать туда зубочисток и написать на стене: "Берегись ёжика"?

Винил застенчиво улыбается.

— Ну... может быть... В любом случае, Тави, я так рада тебя видеть! Я действительно по тебе скучала... Знаешь, когда я оставила тебя, то поняла, какую ошибку совершила...

Я вздрагиваю, слыша эхо еще одной пощечины. По-видимому, Октавия знает, как обращаться с диджейшей, но все равно на это больно смотреть. В конце концов, мне бы хотелось присоединиться к ней.

— Если ты действительно так скучала по мне, иди в мою спальню и докажи это... — Октавия помогает Винил встать.

— Конечно, — отвечает единорожка. — Ты еще будешь умолять отпустить тебя...

Они медленно уходят. Я поворачиваюсь к Грейс и вижу, что ее глаза широко распахнуты в ужасе, как будто она внезапно увидела айсберг, приближающийся к нашему кораблю. Кто знает, кому из нас придется утонуть из-за неспособности удержаться за дверь, плавающую на поверхности моря...

— О-они только что... — заикается Грейс.

— Да, — отвечаю я. — Извини, я на минутку. После увиденного меня мутит.

Я убегаю. Мне очень нужно прогуляться и подышать свежим воздухом. Мои раны все еще немного болят, не говоря уже о моей бедной голове. Я обошла примерно половину палубы и вижу жеребенка, балансирующего на перилах.

Какого хрена? Где его родители? Это маленький симпатичный желтый земнопони с оранжевой гривой. Возможно, жеребчик, хотя он в подгузнике, так что сложно сказать. Все эти маленькие засранцы одинаковы.

Как раз перед тем, как жеребенок, наконец, падает в глубины океана, я ловлю его своей магией. Он начинает смеяться, прямо как Винил, когда она под кайфом. Какого сена? Я подтягиваю его к себе, пытаясь заглянуть ему в глаза. Это трудно, потому что он все еще смотрит на мой рог и смеется так сильно, что у него сопли из носа летят. Не говоря уже о том, что, судя по запаху, ему нужно сменить подгузник.

— Да, я знаю, что он выглядит как член. А теперь перестань хохотать, — бормочу я. — Где твоя мама? Мне нужно рассказать ей пару вещей о воспитании жеребят.

— Ба! — отвечает он. Просто великолепно. А я чего ожидала?

— Можешь хотя бы сказать, как тебя зовут? — спрашиваю я.

—Ба!

— Ладно, ты не можешь говорить. Не волнуйся, я тебя научу. Повторяй за мной: “Моя мама — тупая пизда, из-за которой я умру, еще до своего первого дня рождения”.

Он начинает плакать. Так держать, Менуэт. Ты очень плохой родитель. Все еще лучше, чем мать этого жеребенка, но все равно отстой. Я кладу его себе на спину. Он приободряется и пытается отгрызть мое ухо, напомнив мне о Вайлд Кант, или как там ее звали. Жеребенку, правда, задуманное не удается, потому что у него нет зубов.

— Менуэт!

Гадство. Я узнаю этот голос. Прежде чем я успеваю хотя бы обернуться, Лира Хартстрингс оказывается прямо передо мной.

— Привет! — восклицает она и указывает на жеребенка. — Это твой?

— Нет, слава Селестии, — отвечаю я. — Мой будет красно-черным аликорном с кожистыми крыльями и трагичной предысторией...

Лира неуверенно смотрит на меня. Думаю, я знаю, что она думает — со мной, в качестве родителя, любая предыстория будет трагичной.

— Тогда чей же он?

— Без понятия. Я нашла его здесь, когда он пытался стать приманкой для акул. Если не найду родителей, то продам его в какой-нибудь цирк, — я вздыхаю и сбрасываю жеребенка со спины. Судя по внезапной перемене позы, он теперь нуждается в смене подгузника еще больше, чем раньше. — А ты что здесь делаешь?

— Я еду с профессором Ирлинг в Минотаврию, — отвечает Лира. — Мы собираемся раскопать руины лабиринта...

А точно. Забыла упомянуть, что Лира археолог. Она путешествуют по всему миру с профессором А. К. Ирлинг, раскапывает какое-то древнее дерьмо и иногда чуть не гибнет от какой-нибудь хитроумной ловушки в храме, построенном неизвестным племенем. Кстати об этом...

— Я нашла его в заброшенной шахте, — говорю я, доставая кольцо, которое нашла там, где мы спрятали деньги. — Можешь сказать мне, что это?

Лира с любопытством смотрит на кольцо.

— Честно говоря, ничего интересного, — говорит она. — Это реликвия существ, которые населяли мир до пони, но стерли себя с лица земли с помощью какой-то неизвестной технологии. Эти кольца довольно распространены. Вот если бы там был скелет...

Ладно, я не собираюсь упоминать о том, что там и правда был скелет. А то она тут же отправится туда, возможно даже вплавь. И потом еще и остаток наших денег найдет.

— В любом случае, нам нужно найти родителей этого ребенка, — говорю я. Жеребенок тем временем пытается укусить меня за ногу. У него фетиш или что? — Я не могу оставить его себе.

— А почему бы и нет? — спрашивает Лира. — Он такой милый... Кстати, ты знаешь, что собаки такие же умные, как двухлетние жеребята?

— Ага. Но считаю, что это свидетельствует не о том, что собаки умные, а о том, что жеребята тупые.

— Почему такой негатив? — спрашивает единорожка. — А то можно подумать, что ты пожираешь домашних питомцев и маленьких детей...

— Я просто не считаю умным того, кто ест свое дерьмо, — бормочу я. — Кстати насчет еды, ты сказала, что он милый...

—Ба! — жеребенок машет копытами, все еще пытаясь укусить меня.

— Видишь? Он согласен.

— Простите... — я слышу голос кобылы позади меня. Серьезно, почему все ко мне подкрадываются? Однажды я так случайно кого-нибудь убью... — Это мой жеребенок.

— Неужели? — спрашиваю я, поворачиваясь к кобыле-земнопони, которая вздрагивает, увидев мою улыбку. — Он чуть не упал с перил. Где ты была?

— Я... я была с мужем...

— Хороший совет: не заводи второго жеребенка, если не можешь справиться с первым, — подхватываю его магией и сажаю матери на спину. Жаль, что подгузник не протекает. — Кстати, как его зовут?

Кобыла вздыхает с облегчением.

— Ганнибал, — отвечает она. Потом быстро разворачивается и уходит.

— Ух ты... — бормочет Лира. — Ты не только ешь детей, но и не брезгуешь их родителями...

— Это будет ей уроком, — отвечаю я, глядя, как кобыла уходит с маленьким Ганнибалом и приближается к своему мужу — коричневому жеребцу-земнопони, чья метка один в один как у меня.

— От Дискорд вас всех подери... — бормочу я.

— Менуэт! — восклицает Лира. — Ты не сказала, что стала тетей!

Глава 7

Мне необходимо рассказать вам о самом крупном успехе в своей жизни. Я провела две недели на корабле с Винил, Октавией, Трикси, Инки, Лирой, моим любимым братом Тайм Тернером, не столь любимой новоиспеченной невесткой Розой и их жеребенком — моим племянником — Ганнибалом. Дорогая Принцесса Селестия, ну кто вообще называет своего ребенка Ганнибалом? Подпись: Менуэт Романа Тернер. Подруга Берришайн Андромеды Панч и Беатрикс Синдереллы Луламун.

Как бы то ни было, я провела две недели в этой кунсткамере и не убила никого из них, корабль не утоп, и я все еще в здравом уме.

А это было непросто. Я до сих пор злюсь после разговора с братом. Ну, "разговор" — неправильное слово. Мы немного повздорили.

— Почему ты не сказал мне, что женился? — ору я на него.

Братец нервно оглядывается по сторонам. Видишь ли, он знаком со мной с самого рождения, поэтому знает, что иногда лучше спрятаться. Однако, сейчас он решил, что контратака будет более продуктивна.

— Может, если бы я знал, где ты, я бы тебе об этом сообщил! — кричит он.

Гадство. Я вообще-то хотела навестить его после возвращения из Мэйнхэттена, но потом позвонила Винил, а дальше ты знаешь.

— У тебя было одиннадцать гребаных месяцев до рождения жеребенка! Ты что, не мог меня найти?

Бинго! Он нервно переступает с ноги на ногу.

— Ну... я не знал, понравится ли тебе...

Я бью себя копытом в лоб. К счастью, прежде чем я успеваю сказать что-то, о чем пожалею, дверь моей каюты распахивается, и за ней обнаруживается Винил. Ее грива вся спутанная, по всей шерстке заметны следы губной помады, а запах духов Октавии даже забивает запах травки.

— Привет, чуваки, — говорит она. — Можете вести себя немного потише?

Увидев наши взгляды, она пятится. Прежде чем мы до нее добрались, единорожка успевает юркнуть в свою каюту. Тайм тоже сбежал от меня. Может, он думал, что раз Винил не осталась с нами и не позволила себя побить, то я пристукну его, чтобы снять стресс. Кто знает, может, я бы так и поступила...

Ну, я этого делать не стала и, как видишь, вообще никого не убила, чем очень горжусь. Ладно, пора валить с этого корабля и посмотреть, что же нам может предложить Пранция.

Я неплохо знаю Эквестрию и полагаю, что ты ее тоже знаешь. Мэрсель слегка похож на Эквестрию. Ключевое здесь слово “слегка”. Поскольку это довольно большой и важный порт, в Мэрселе собралась как бы не половина цивилизованного мира. Пони, грифоны, зебры, минотавры, карибу, кирины и целая куча смесков, которые неизбежно появляются, когда целая толпа возбужденных представителей разных видов находится на не таком уж большом пространстве.

Пока я стою на пирсе и ошеломленно смотрю на толпу, Трикси идет сквозь нее как ледокол. Она все еще не оправилась от морской болезни и только окончившейся охоты (хотя, если судить по некоторым жеребцам в толпе, запах ее гормонов все еще заметен), но это не мешает ей делать то, что ей удается лучше всего. Ага, именно это — она всех бесит.

— Назад! — кричит фокусница. — Великая и Могучая Трикси здесь!

Видно, что мы больше не в Эквестрии. Реакция толпы, мягко говоря, довольно неоднозначная.

— Was ist los?¹ — спрашивает бэтпони в кожаных штанах, когда Трикси разливает его пиво.

— A ta czego tak drze pizdę?² — серый земной пони поворачивается к своим спутникам, внимательно наблюдая за единорожкой.

— ¡Me cago en la leche de tu puta madre!³ — кричит здоровенный черный минотавр, когда Трикси умудряется отдавить ему копыто, из-за чего он уронил свой двуручный топор на какого-то грифона.

— Merde!⁴ — восклицает грифон, когда топор пролетает в считанных сантиметрах от его головы.

— Sacrebleu!⁵ — добавляет другой грифон.

— Chuj wie. Chyba mówi, że zaraz jakaś Wielka i Potężna Trixie tu przylezie i mamy stąd wszyscy wypierdalać⁶, — философски замечает спутник серого пони. Или, по крайней мере, мне так кажется, потому что я разобрала только “Трикси” и два ругательства.

— ¡La caballa loca!⁷ — кричит минотавр в спину фокуснице.

— Żebym ja jej zaraz nie wypierdolił⁸... — ладно, это звучит угрожающе. Я бегу за Трикси, сказав Инки и Винил делать то же самое, и извиняюсь перед всеми, кого вижу. Наконец, мы догоняем единорожку где-то рядом со складами.

— Ты в порядке, Трикси? — спрашиваю я. Минотавр и кучка серых земных пони все еще наблюдают за нами. Не очень хороший знак — нападать они вроде не собираются, но у минотавра есть топор.

— Трикси последние две недели только блевала и мастурбировала. Попытайся угадать.

— Можем мы вернуться и попрощаться с остальными? — спрашивает Винил, высматривая в толпе Октавию. Хм, я бы тоже не отказалась поговорить с Грэйс, и, думаю, что Инки с Коко тоже провели бы час или около того, не разговаривая друг с другом. Но, с другой стороны, я более чем рада, что моя невестка где-то там потерялась.

— Мы можем подождать их здесь, — говорю я, внезапно заметив, что Фото Финиш тоже пробивается через толпу, как и Трикси несколько минут назад. Реакция толпы почти такая же, за исключением того, что она столкнулась с парой зебр.

— Как ни хотел ты идти по пути — вечно есть тот, кто мешает пройти...

— Чтобы сделать трюк такой, надо быть совсем пиздой...

— Schiess doch, Unterpferde!⁹ — кричит на них Фото Финиш.

Зебры смотрят друг на друга.

— То, что она сейчас сказала, разве она нас не оскорбляла? — говорит один из них другому.

— О да, брат мой, пойдем и... и... плевать, — они бросаются к Фото Финиш. Коко прячется за судорожно сглатывающую Грейс.

— Będzie wpierdol… — говорит один из серых земных пони, который оказывается стоял рядом со мной. — Stawiam dychę na zebry.¹⁰

Я не поняла слов, но тон абсолютно понятен.

— Ставлю десятку на Грейс Маневиц, — говорю я ему.

— Кто такая Грейс? — спрашивает он, глядя на меня. Акцент у него довольно сильный, но все понятно. — Полагаю, ты говоришь не об этой старой ведьме?

— Нет, это ее ассистентка. Блондинка в очках. Она нормальная... — объясняю я.

— Когда тебя зовут Маневиц, ты просто обязана быть нормальной... — усмехается жеребец.

Тем временем рядом с нами падает какой-то потерявший сознание пони. Я смотрю в толпу. Зебры с кем-то дерутся, но я не могу разобрать детали из-за пыли. Минотавр бросил топор, слишком длинный, чтобы использовать его в толпе, и только что разбил бочку с вином о чью-то голову. Ай.

Вдруг кто-то выскакивает из пыльного облака. Точнее, двое. Они подбегают ближе, и я узнаю в них Грейс и Коко. Грейс тяжело дышит, ее грива вся растрепанная, а очки слегка сдвинуты набок. Коко, напротив, выглядит невредимой.

— Как ты?

— Я знаю крав-магу, — быстро отвечает Грейс. — Валим отсюда!

А чего я еще ожидала?

— А что насчет Октавии и Фото?

— Когда я видела Октавию в последний раз, она пыталась задушить минотавра виолончельной струной. На Фото мне насрать, — отвечает Грейс. — Думаю, они присоединятся к нам позже.

Я пожимаю плечами. Она явно хочет, чтобы ее уволили.

— Кроме того, нас ждет экипаж, — тихо говорит Коко, указывая на самую сутенерскую повозку, которую я когда-либо видела.

Она длинная, белая, и ее тянут шесть белых пони с блондинистыми гривами. Я до сих пор думаю, что кто-то где-то устроил фабрику по клонированию. Блин, да я даже встретилась однажды в баре со своим двойником. Я была слегка пьяна и отмудохала ее, приняв за чейнджлинга.

Интересно, кто же это был настолько великодушен, что прислал за нами такую шлюхотачку? Ладно, пойдем поглядим. Мы стоим строем. Грейс и я впереди, Винил с Трикси позади нас, а Инки с Коко в арьергарде. От Коко не было бы никакого толку, если бы нам действительно пришлось драться, но Инки — как и все ее сестры — это настоящая армия из одной кобылы, если кто-нибудь посмеет на нее напасть.

Мы идем к экипажу, и Грейс стучит в дверь.

— Кто там? — спрашивает кто-то изнутри. Я ожидала услышать пранцузский акцент, но этот звучит куда грубее, больше похоже на акцент некоторых бэтпони.

— Я помощница Фото Финиш, — отвечает Грейс. — Она и Октавия будут позже, но она сказала доставить технический персонал в особняк.

Ладно, значит теперь мы технический персонал. Работенка как раз по мне. Неважно, показ мод, концерт или что-то еще, я в деле. Знаешь, я раньше была администратором и техником музыкальной группы “Радиоактивные жеребята”. Почему-то они так и не снискали популярности.

Кроме того, быть администратором — то еще удовольствие. Несколько месяцев я таскала телегу, битком набитую оборудованием, по всей Эквестрии.

Дверь открывается, и мы садимся в экипаж. Интерьер, ну, розовый и мягкий. Сиденья обиты розовым шелком, который также украшает стены и пол. Нафиг психологию: я чувствую себя внутри гигантской вагины.

Гигантской роскошной вагины. Здесь есть пранцузское шампанское, виноград из Найталии, бананы из Зебрики, виски из Сколтленда, крекеры с арахисовым маслом и во главе всего — водка из Поньши.

Стоп. Кажется, я кое-что забыла. Возможно, это как-то связано с белой кобылой-земнопони с голубыми глазами, очень светлой гривой и меткой в виде сердца с восточным символом удачи. Она лежит на одном из диванов и смотрит на нас, совершенно сбитая с толку.

К своему удивлению, я понимаю, что знаю ее. Она, если я правильно помню, известная... модель. Ее фотографии — очень важная часть моей коллекции пор... я имею в виду, коллекции художественных фотографий молодых кобыл.

— Фы технический персонал? — спрашивает она.

— О да... — соблазнительно подмигивает Винил. — Если хочешь, я могу продемонстрировать тебе свои технические навыки...

Видимо, она тоже чувствует, что все мы внутри огромной пизды и интерпретирует это по-своему.

— Мошет быть, посше, — отвечает белая кобыла, с любопытством разглядывая диджейшу. Гадство. Если я правильно помню ее биографию (да, я действительно читала ее, после того как закончила кло... в смысле, восхищаясь красотой моделей), то Винил в ее вкусе. Я имею в виду, что диджейша не совсем белая единорожка — ее шерсть более или менее совпадает по цвету с разбавленной мочой, что особенно заметно, когда она находится рядом с кем-то, на самом деле, белоснежным. Как сейчас, например. Она сидит рядом с нашей хозяйкой, и ее копыта медленно приближаются к ней. — Где Фото Финиш?

— Ей пришлось пойти... э-э-э... припудрить носик, — говорю я. Надеюсь, она не очень хорошо разбирается в эквестрийских идиомах. — Она присоединится к нам позже.

— Gut. Кстати, меня софут Арианна. Фы хотите фоды? С гасом или бес? — спрашивает она, неуверенно глядя на нас. Чем ближе к ней приближается Винил, тем сильнее ее акцент. Думаю, она не привыкла видеть так много незнакомых пони в своей вагине. Я имею в виду, в экипаже.

— Это называется "газированная" и "простая”, милая... — воркует диджейша. — А я предпочитаю виски.

— Мне простую, — невозмутимо отвечает Грейс. — У меня плохие предчувствия насчет газа.

Арианна смотрит на нее, и вдруг на глазах у нее выступают слезы.

— Это из-за моей метки, да?

— Ну... — фокусница смотрит на ее круп дольше, чем следовало бы. — Трикси считает, что она может быть... противоречивой...

— Я всегда могу сшить тебе платье, чтобы прикрыть ее... — бормочет Коко.

— И я сорву его с тебя, потому что мне все равно... — мурлычет Винил, наклоняясь ближе к нашей хозяйке. Внезапно белое копыто бьет ее по морде, заставляя отступить. Ух ты, не ожидала такого Blitzkrieg.

Инки с любопытством разглядывает метку.

— Что это такое? — наконец спрашивает она.

— Я одолжу тебе учебник по истории, как только мы окажемся в безопасном месте, — отвечаю я, прежде чем повернуться к Арианне. — Метки ничего не значат. Все дело в том, кто ты на самом деле.

К счастью, Винил умеет разрядить напряженную атмосферу.

— Эй, что это? — спрашивает она, указывая на бутылку чего-то белого, стоящую в баре. И почему я не удивлена, что это привлекло ее внимание?

— Это кумыс, — отвечает Арианна. — Mein Freund из Копытского Союза прислал мне несколько бутылок. Это помогает при ein Katzenjammer¹¹...

— Я не уверена, что это, но уверена, что у меня это есть, — отвечает Винил. — Можно?

— Конечно.

Винил открывает хитро запечатанную бутылку, демонстрируя большой опыт в употреблении всяких подозрительных жидкостей, и делает большой глоток.

— Неплохо, — говорит она. — Из чего его делают?

— Кобылье молоко, — отвечает Арианна.

Ладно... Впервые вижу, как Винил выплевывает что-то белое, попавшее ей в рот.

Наша сутенерская вагина-экипаж останавливается. Слуга-зебра открывает дверь. Мы выходим из нее, чтобы увидеть... эм-м-м ... еще более сутенерский, к счастью, менее вагино-подобный особняк. Он большой и абсолютно жуткий.

Я наклоняюсь к Грейс.

— Эм-м-м... зачем мы здесь?

— Подготовить шоу Октавии, — отвечает она. — Думаю, она доберется сюда... рано или поздно... Коко позаботится об одежде. К счастью, она уже здесь... Но так как у них здесь довольно большой зал, нам нужно подключить все динамики.

— Динамики? — спрашивает Винил. Пока никто не смотрел, она свистнула бутылку виски и теперь дезинфицирует себе горло. — Я прекрасно в них разбираюсь. Могу подключить с закрытыми глазами.

— Ладно, — говорю я. — Мне это тоже по плечу, и при этом электрический стул случайно не получится, так что я тебе помогу. А ты, Трикси?

— Трикси может устроить шоу на случай, если Октавия погибнет в драке, которую мы начали... — отвечает фокусница.

— Драка, которую ты начала... — невозмутимо произносит Грейс.

— Трикси думает, что все началось с Фото. Ей не следовало называть их die Unterpferde...

Арианна останавливается и смотрит на Трикси.

— Я больше не такая! — кричит она, снова на грани слез.

— Да, конечно... — бормочет Грейс.

— Какая, такая? — спрашивает Инки.

— Я же сказала, что расскажу тебе позже, — говорю я и поворачиваюсь к Арианне. — Пожалуйста, простите моих друзей. Иногда они проявляют нетерпимость.

— Я нетерпима к нетерпимости, — говорит Грейс.

— Я ничего не имею против фас, я ненафижу “Die Unterpferde”, — Арианна вздыхает. — Кстати, может кто-нибудь сказать мне, что значит “погибнет”?

Грейс и Трикси неуверенно смотрят на нее, первая пытается осмыслить то, что только что сказала Арианна, а вторая медленно понимает, что ее манеру изъясняться может быть трудно понять не-носителю языка.

— Ну, Трикси опасается, что Октавия может уме...

— Может застрять в дорожной пробке! — кричу я. Мне бы не хотелось расстраивать пони, которая может применить против нас какое-нибудь Wunderwaffe.

— Пробка? Я знаю пробки от бутылок, но не дорошную пробку... — удивленно говорит Арианна. — Кроме того, это зфучит... Как вы это гофорите? Протифоестестфенно?

— Это не такая пробка, — говорю я, пытаясь вспомнить свое раннее детство, когда я учила пфердский. — Я имею в виду... эм-м-м... Verkehrsstau...

— Ah, ja, — бормочет Арианна. — Sprichst du Pferdisch?

— Nein, — отвечаю я на всякий случай. Мы идем к особняку. Сад большой, так что это займет некоторое время. Здесь много зебр, а также несколько пони, как кобыл, так и жеребцов. Очень, очень сексуальных жеребцов. Я должна заставить себя не думать своими “прелестями”. Один взгляд на Трикси убеждает меня, что у нее та же проблема.

— Погоди... — говорит Грейс, глядя на Арианну так, словно видит ее впервые в жизни. — Ты же сама ein Unterpferd! Ты земная пони!

Арианна внезапно останавливается. Она медленно поворачивается к Грейс, ее голубые глаза полны слез. Гадство. Она может разозлиться. Надеюсь, какая-нибудь художественная академия не выгонит ее в ближайшее время, а не то она завоюет половину мира. Начиная с моей жалкой задницы.

— Я знаю... — произносит Арианна. — Я всегда хотела быть белым единорогом... Они такие величественные...

Позади нас рыгает Винил.

— Мне очень жаль... — говорит она. — Не следовало смешивать эту молочную штуку с виски. Как думаете, кто-нибудь станет возражать, если я поблюю в этих шикарных кустах?

Она указывает на ряд тщательно подстриженных кустиков. Я боюсь, что они завянут, если к ним кто-то хотя бы прикоснется, не говоря уже о более плотном взаимодействии.

— Успокойся, — говорю я, видя, как глаза Арианны расширяются. — Разве ты не можешь воспользоваться туалетом, как все нормальные пони?

— Боюсь, будет еще хуже... — бормочет Винил. — И я люблю делать это на свежем воздухе, когда ветер холодит мою...

— Довольно! — кричит Трикси. Мы уже действительно добрались до особняка и вошли в него, поэтому желания диджейши слегка запоздали. — Винил, ты будешь испражняться в туалете! Веди себя как настоящий белый единорог! Не разбивай розовые очки бедной Арианны!

— Мое что ты хочешь разбить? — спрашивает Арианна, поднимая брови.

— Я бы лучше ее вишенку чпокнула... — бормочет Винил. — Но сначала мне надо... Где здесь туалет?

— Этот коридор, третья дферь налефо, — говорит Арианна. Когда диджейша уходит, она спрашивает:

— Что она хочет сделать с моей фишенкой? У меня аллергия на фишни!

— Не волнуйся, это была метафорическая вишенка, которой у тебя все равно нет, — говорит Трикси.

Все смотрят на нее. Я имею в виду, все, кто знает, что за вишенку имела в виду Винил, что исключает Арианну и Коко. Инки, судя по ее румянцу, знает. Но она, в конце концов, постоянно общается с нами.

— Чего? — спрашивает фокусница. — Мы все взрослые кобылы! Каждая из нас была с жеребцом!

— Я нет... — тихо говорит Инки. — И ты знаешь, что я предпочитаю кобыл...

— Я... Я тоже предпочитаю кобыл... — говорит Коко еще тише, глядя на пол под копытами. — И я никогда... как это...

— Может... эм-м-м... выпьем вместе... — Инки обхватывает копытом Коко. Чего? Она определенно тусуется с нами слишком долго. Скоро она станет как Винил.

— С шеребцом? — спрашивает Арианна, игнорируя тот факт, что Инки только что сделала первый шаг на пути к большей открытости. — Если это означает то, что я думаю, то я никогда не доходила даше до фторой базы!¹² Я фам не экфестрийская шлюха!

Какого сена? Она не знает, что значит "погибнуть", но знает про базы? Даже я про них не знаю! И вспомни, мы сейчас в стране, где про бейсбол вообще никто не в курсе. И они думают, что хуффбол — это та игра, которая у нас называется “соккером”.

Тем более, что они все ошибаются. Единственный настоящий хуффбол — это оатстралийский хуффболл, копыта вниз. Любой, кто думает иначе, получит в лоб крикетной битой.

Винил возвращается из туалета.

— Я что-то пропустила? — спрашивает она.

— Арианна так и не прошла вторую базу, — бормочет Грейс. Винил недоверчиво смотрит на нее. Знаешь, когда дело доходит до бейсбола, Винил принимает только хоум-раны¹³.

— Знаешь, мы можем вместе поиграть в бейсбол, — говорит диджейша, подходя к Арианне. Я смотрю на Грейс — ее каверзная ухмылка убеждает меня, что она нарочно это сказала.

— Пойду подключу динамики, — быстро говорю я. Прежде чем я успела покинуть помещение, я слышу звук копыта, соприкасающегося с мордой Винил и крики на пфердском. Как я уже говорила, немного его я знаю, но тут не совсем поняла, хочет ли Арианна трахнуть ее или пристрелить.

Наконец-то я могу заняться тем, что умею. Подключение динамиков таким образом, чтобы они работали правильно, и все могли все слышать — это отличный способ расслабиться, по крайней мере для меня. Прежде чем Винил ко мне присоединяется (она не хочет говорить о том, как ей удалось избежать гнева Арианны), мне удалось подключить всё и дважды проверить. В конце концов, всякие технические проблемы случаются, особенно, когда речь идет об электронном и техномагическом оборудовании. Например, сбой радио чуть не привел к войне между Эквестрией и Империей Грифонов.

На самом деле, это был не совсем сбой. Несколько лет назад нам с Берри нечего было делать, и мы решили вступить в эквестрийскую армию. Веселые были времена. Это было сразу после нового закона “О религиозной свободе для военнослужащих“. Ну, знаешь, типа, если ты славишь Солнце, то тебе дают дополнительный выходной в день летнего солнцестояния и тому подобное. Берри сказала им, что она последовательница минотаврийского культа бога вина Диониса, поэтому ей можно бухать раз в неделю. Я зарегистрировалась как культистка Найтмэр Мун, поскольку это включало право на оргию раз в месяц. Жаль, я была единственным культистом Найтмэр Мун в нашем подразделении. Оргии это не так весело, когда ты одна.

Так или иначе, наша военная карьера была недолгой, но довольно насыщенной. Вскоре после появления Кристальной Империи, нас послали туда на учения. Были выданы бутафорские винтовки, которые могли оглушать противника, а единорогов обучили оглушающим заклинаниям. Мы должны были отправиться на север от Кристальной Империи и вступить в бой с отрядом кристальных пегасов, которые притворялись грифонами. Ну мы и отправились. Половину нашего отряда оглушили, и мы готовились “пасть смертью храбрых” в бою “не на жизнь, а насмерть”, когда началась метель. Позже мне сказали, что пегасы эвакуировали оглушенных, но два взвода, в том числе и мой, заблудились.

Мы попытались вызвать помощь по радио, только чтобы обнаружить, что у нашего связиста — Берри Панч — была скверная привычка менять радиодетали на водку. Знаешь, она была действительно преданной последовательницей Диониса, и бухать раз в неделю ей было мало. Короче, мы отправились не на юг, как нам казалось, а на север. Примерно через день мы столкнулись с патрулем грифонов. Они не заметили нашего приближения, а потом мы их оглушили. Мы понятия не имели, что во время своего путешествия умудрились пересечь границу и теперь находились в анклаве грифонов в двадцати милях к северу от Кристальной Империи. Мы всерьез думали, что перехватили авангард грифонского вторжения.

Поскольку никто из офицеров не был настолько туп, чтобы заблудиться в метели, с нами не было настоящего командира. Или возможно, они тоже заблудились, но не там, где мы.

Я смутно помнила лекцию о планах Эквестрии на случай вторжения — пересечь границу, закрепиться на местности и ждать прибытия основных сил. Поскольку я была чуть менее тупой, чем остальные бойцы, меня в военно-полевых условиях повысили до сержанта, и я повела наш отряд дальше на север.

Пройдя две мили, мы увидели небольшую крепость грифонов. Ну, если честно, то очень маленькую крепость: две сторожевые башни, стена, казарма, два крупнокалиберных пулемета и двадцать грифонов, которым было так скучно, что они завалились спать, даже не выставив часовых. Когда они проснулись, то все уже были связаны и заперты в казарме, а мы пытались связаться с Эквестрией. К сожалению, инструкция к их рации была на грифонском, а конструкция раздражающе неинтуитивной. Я сломала ее за две минуты.

Тем временем до кого-то в Империи Грифонов дошло, что их крепость на промороженном севере внезапно перестала отвечать на вызовы. Их воздушный патруль пытался бомбить крепость, когда увидел там пони, но промахнулся. К счастью для нас, император Эдгар XVI решил, что нет смысла начинать войну из-за этого сортира в жопе мира, и вместо этого послал дипломатическую ноту Принцессе Селестии, спрашивая ее, какого хера, там происходит.

Затем Принцесса Селестия послала запрос Принцу Шайнинг Армору, интересуясь, какого хера он вторгся в анклав грифонов на промороженном севере, который, согласно мирному договору 784 года от заточения Дискорда, является частью Империи Грифонов, и ни одному пони даже посрать там не разрешается без личного письменного одобрения Принцессы. Принц Шайнинг Армор почесал в затылке и послал письмо командующему армией Кристальной Империи полковнику Тангстен Харту, спрашивая его, кто — ебать его в сраку — начал войну с Империей Грифонов. Затем полковник отправился к капитану Флэшу Сентри, задав ему почти тот же вопрос.

Капитан Флэш Сентри ответил, что в душе не гребет, но склонен выказать беспокойство, потому что во время учений пропали два взвода бойцов. Причем не обычных взвода, а набранных из самых отъявленных идиотов во всей армии, которых, в случае войны, не жалко было бы послать на самоубийственную миссию. Полковник Тангстен Харт кивнул и отправил письмо Принцу Шайнинг Армору, сказав, что в душе не гребет, но там по окрестностям бегает кучка идиотов, и что капитана Флэша Сентри необходимо повысить до штабного офицера. Принц Шайнинг Армор отправил письмо Принцессе Селестии, в котором заявил, что в душе не гребет, но считает необходимым сделать проверку интеллекта обязательной при приеме в ряды эквестрийской армии. Принцесса Селестия вздохнула, закатила глаза, а затем отправила письмо императору Эдгару XVI со словами “трахни меня, если я знаю, приятель”.

Тем временем за нами послали спасательный отряд во главе с Флэшем Сентри. Они едва пересекли границу анклава, как попались на глаза патрулю грифонов, который принял их за силы вторжения. Это была, вероятно, единственная битва в истории, когда обе стороны хотели сдаться друг другу. Однако грифоны первыми поняли, что тут что-то не так, и поэтому Флэш Сентри и его пони стали военнопленными.

Император разозлился и отправил Селестии письмо, в котором сообщил, что собирается долбануть по тому району мегазаклинанием. Селестия послала длинный и дипломатичный ответ, который, если коротко, сводился к следующему: “Иди нахрен! Это твоя территория. Хочешь долбануть мегазаклинанием? Давай долби!”. Второй спасательный отряд был отправлен, чтобы спасти первый спасательный отряд, который был послан, чтобы спасти нас. Флэша Сентри они не нашли, но зато нашли нас. Вовремя. У нас кончилась водка, нашим грифонским военнопленным было скучно, не говоря уже о том, что там было жутко холодно. Серьезно, однажды ночью я пошла отлить, и моча замерзала, не долетая до земли.

Так или иначе, они объяснили нам, что происходит, и мы, воспользовавшись их радио, связались с грифонами. Наконец, после недели дипломатической еботни, я и Шайнинг Армор подписали мирный договор с грифонским генералом по имени Невермор, в котором говорилось, что мы обязуемся отступить с их территории и провести обмен военнопленными. Через день после этого, я уже была гражданской пони. Не знаю почему — в конце концов, я всего лишь выполняла приказы.

— Эй, может, поставить здесь вертушки? — спросила Винил. Погрузившись в воспоминания, я не заметила ее.

— Зачем им вертушки? — спрашиваю я, глядя на нее, как на идиотку. Ну, если честно, я на нее всегда так смотрю.

— Ну знаешь... На случай, если Окти не придет, я могу включить музыку...

— То, что ты исполняешь, не музыка, — говорю я. — Музыку можно слушать.

— Эй! — восклицает диджейша. — Ты же слушаешь дабстеп!

Я вздыхаю.

— Ты можешь танцевать под дабстеп. Это звучит хорошо, только когда ты находишься в клубе с толпой других пони вокруг тебя. Когда ты хочешь слушать его в одиночестве, это так же весело, как анальная мастурбация наждачной бумагой.

— Никогда не пробовала, — бормочет единорожка. — У тебя тут нет наждачной бумаги?

— Винил?

— Ну?

— Иногда я не уверена, шутишь ты или на самом деле настолько тупая...

— Я тебе не скажу. На самом деле, я потерянный Элемент Неожиданности, — ухмыляется Винил.

— Значит, у тебя есть какие-то скрытые глубины? — спрашиваю я.

— Не знаю, насколько скрытые, но что глубокие это точно, — говорит диджейша, махнув хвостом. — Я ухитрилась засунуть туда тридцатисантиметровый ди...

Селестия свята. Этот мысленный образ будет меня преследовать.

— Извини, но мне это не интересно...

— Зря. Ты когда-нибудь проверяла, насколько у тебя глубокая?

Прежде чем я успеваю ответить, из соседней комнаты доносится какой-то шум. Вскоре я различаю два голоса, один с характерным пфердским акцентом, а другой — более мягкий, с изысканным тембром. Он звучит изящно, хотя его владелец явно не в лучшем настроении.

— Я просто не могу этого понять! Мне пришлось драться с грязной матросней, когда ты увезла долбаный технический персонал? Да у нас даже нет технического персонала!

— Schiess doch! Никто не будет кричать на меня в мой собстфенный Haus!

— Что ты сказала?

Винил качает головой.

— Злая Окти... Я прям потекла...

— Смотри не устрой короткое замыкание. Я тут все подключала не для того, чтобы ты устроила пожар своими вагинальными выделениями.

— NEIN, DU FOTZE! DU KANNST MIR NICHT SAGEN WAS ICH ZU TUN HABE!!!¹⁴

Винил автоматически пригибается, прикрывая голову. Должна признать, я тоже ожидала начала стрельбы.

— Похоже, Арианна тоже в плохом настроении... — говорю я. — Оставайся здесь и ничего не трогай. Я попытаюсь заключить мирный договор.

К сожалению, мои попытки остановить два урагана по имени Октавия и Арианна были примерно так же успешны, как и действия оатстралийских воинов в битве при Галлипони. Хотя мне, по крайней мере, удалось изменить направление их гнева.

— Отвали! — кричит Октавия, когда я заканчиваю лекцию о мирном сотрудничестве между народами.

— Verpiss dich!¹⁵ — добавляет Арианна.

— С удовольствием, — бормочу я и ухожу.

Так как я не в настроении болтать с Винил, то поднимаюсь наверх, чтобы найти Трикси, Инки, Грейс, Коко или кого-то еще, кто будет общаться со мной, не крича на каком-то иностранном языке. Я иду по этим безвкусным, отделанным мрамором коридорам, открывая разные двери. Похоже, здесь живет не только Арианна. В одной из комнат я вижу модель, нюхающую кокаин, в другой — грифониху и жеребца-зебру, занимающихся сексом, а в третьей — Инки и Коко.

Похоже, они черпали вдохновение у соседей. Они сидят на кровати, воротничок Коко валяется на полу, мордочки у обеих красные, и они напряженно смотрят друг на друга.

Я гляжу на них в неловком молчании, затем делаю шаг назад. Когда я уже собираюсь закрыть дверь, Инки говорит:

— Эм-м-м... ты не могла бы остаться с нами? У нас проблема...

— Если вы хотите, чтобы я осталась и смотрела, как вы это делаете, то мне придется отклонить ваше предложение, — отвечаю я. — В первый раз достаточно неловко даже без свидетелей...

Помню свой первый раз. Я молодая и почти невинная. “Сахарный уголок”. Карамель, похищающий мою девственность своим большим... Пинки Пай! У нее вообще стыда нет. На самом деле она сказала нам, что мы все делаем неправильно, и спросила, может ли она тоже поучаствовать. Когда мы отказались, она заставила нас прибраться на кухне. А это не так просто, когда сперма сочится из твоей тугой, но уже не очень девственной киски. Знаешь, когда Пинки к нам ворвалась, Карамель как раз и кончил.

Я и правда считаю, что эта мелкая розовая цыганка наложила на меня какое-то проклятие. С тех пор в моей сексуальной жизни куда больше падений, чем взлетов.

— Да... Насчет этого... — говорит Инки. — Мы...

— Мы не знаем, как... — бормочет Коко, избегая моего взгляда.

— Именно. Я не уверена, как это сделать... эм-м-м... с другой кобылой... — добавляет Инки.

— Ну, у меня нет опыта в этом вопросе... — говорю я. Нет, правда, тот случай с Берри Панч не считается. Мы были пьяны, она думала, что я жеребец, а я думала, что она жеребец... Не говоря уже о том, что трахать друг друга пивными бутылками — это совсем не то, что я бы им рекомендовала. — Я думаю, вам следует действовать так же, как вы делали, эм-м-м... в одиночестве.

— У меня на ферме был камень интересной формы... — говорит Инки.

— Э-э-э... однажды я засунула катушку ниток в свою киску... — еле слышно шепчет Коко.

— Ладно, — я киваю и встряхиваю гривой, словно учитель, гордящийся успехами своих учеников. — Думаю, вам надо найти какие-нибудь игрушки. Может, вам стоит их у Арианны попросить?

Тут я вспоминаю, что Арианна, скорее всего, отправит их обратно наверх с каким-нибудь Wunderwaffe в задницах.

— ...или, может, вам стоит импровизировать. Только не используй ничего, что может сломаться. Если уж совсем ничего не найдете, помните: копыта — ваши лучшие друзья.

С этими словами я выхожу из комнаты и закрываю дверь.

Самое время, чтобы найти Трикси. Думаю, она не нашла достаточно храброго жеребца, что польстился бы на ее Великий и Могучий Круп, так что мы можем выпить и поплакаться друг другу на наши жалкие жизни. Я вздыхаю и бегу в соседнюю комнату, надеясь, что найду ее там.

Ну, я ее нашла. С двадцатью жеребцами. Когда они меня видят, то все направляют свои стволы в мою сторону. И, к сожалению, без всяких эвфемизмов. Я имею в виду настоящие стволы, которые стреляют пулями, и которые могут убить тебя быстрее, чем ты вспомнишь слова своей матери о том, что кончишь на дне реки с бетонными подковами. Трикси стоит посреди толпы, связанная и с кляпом во рту.

— Аккуратней, — говорит один из жеребцов. — Если она выстрелит магией в чьи-нибудь яйца, превратите ее в фарш.

— Что вы здесь делаете? — я решаю, что теперь моя очередь задавать тупые вопросы.

— Ваша подруга — Фото Финиш — сказала, что новый технический персонал мисс Октавии подозрительно похож на пони, которых ищет мой кузен-идиот Бакио делла Морте, — отвечает жеребец.

Трахните меня пивной бутылкой... Мы в Пранции, а Найталия совсем рядом. Бакио делла Морте из Нейталии, так что, ясен хер, у него здесь полно родственников!

— Так что ты собираешься делать? — спрашиваю я, отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь способ сбежать. Жаль, но моя единственная надежда — Винил. — Убьешь нас?

— Нет, конечно, — жеребец усмехается. — Вы сперли деньги у моего кузена и сумели достаточно долго скрываться... Вы доказали, что можете быть весьма полезны...

— Э-э-э... Чего?

— Все просто, мисс Тернер, — говорит он, изо всех сил стараясь выглядеть как мафиозо из старых фильмов. Это непросто, так как он сильно похож на своего кузена. — Мы сделаем вам предложение, от которого вы не сможете отказаться...

Глава 8

Я смотрю на жеребца передо мной, не уверенная, шутит он или нет.

— Предложение, говоришь? — спрашиваю я.

— Именно, — отвечает он. — Все очень просто: ты сделаешь кое-что для нас, и мы забудем о моем кузене и его деньгах.

— А если я откажусь? — не то чтобы я собиралась отказываться, мне просто интересно, каковы границы их воображения.

— Ты знаешь Вайлд Хант? — спрашивает жеребец, сверля меня взглядом.

— А то! Я ей ухо отгрызла.

— Она предложила клизму из серной кислоты. Как тебе такой вариант? — он ухмыляется, давая понять, что будет более чем рад проделать это со мной.

У меня в заднице побывало довольно много стремных вещей, но это было бы явно чересчур даже для меня.

— Ладно, так что мне надо сделать? Но сразу хочу предупредить — если вы хотите, чтобы я кого-нибудь грохнула, то вы в пролете. Из меня убийца, как из козьей жопы — свирель.

— Ну, я знаю одного грифона в Скотландии, который играет на волынке, и она сделана как раз из жопы козла... Но дело не в этом. Дело в том, что я впечатлен.

— Чем? Что мы все еще живы, несмотря на все ваши попытки?

— Между нами говоря, мой кузен — идиот, окруженный кретинами. Ты жива, потому что была немного умнее их, — жеребец ухмыляется. — Дело в том, что тебе каким-то образом удалось взломать его сейф. Я уверен, что взломать еще один будет совсем не сложно...

Гадство. Я что, теперь эксперт-взломщик? Моя мать выбила бы из меня все дерьмо лопатой, если бы узнала, что я стала профессиональным медвежатником.

— Где этот сейф? — спрашиваю я.

Он смотрит на меня, как профессионал смотрит на другого профессионала.

— Недалеко от города есть старый замок. Мы доставим тебя туда. В подземелье есть камера, где владельцы замка хранят древний меч Великого и Могучего Седрика Луламуна.

— Кого? — я неуверенно смотрю на Трикси, но она тоже выглядит совершенно непонимающей. — Дай-ка угадаю: только законный наследник этого меча может коснуться его?

Жеребец качает головой.

— Нет, это просто очень дорогой кусок ржавого металла, который, по преданиям, защищает своего владельца от магии, — говорит он. — И все же мне бы очень хотелось его получить.

— Трикси мне все равно понадобится, — говорю я. — Она может наложить камуфляжное заклинание, которое мне необходимо. Полагаю, меч хорошо защищен.

— Она пойдет с тобой, — отвечает он без малейшего колебания. — Но даже не пытайтесь сбежать, иначе мы убьем Скрэтч...

Я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимую морду. К сожалению, у меня ничего не получается.

— Ладно, — бормочет он. — Мы убьем Скретч и тех двух кобыл, которые сейчас пытаются выяснить, как же доставить друг другу удовольствие. Потом мы перейдем к твоему брату, его жене и их жеребенку.

Я вздыхаю.

— А ты не мог бы убить его жену в любом случае? Ненавижу ее.

— Мы берем за это по меньшей мере сто тысяч бит, — он говорит так же спокойно, как будто мы говорим о покупке продуктов.

— Ну, я могу себе это позволить, но не смогу жить, зная, что потратила столько денег на эту дуру... — и все же я испытываю искушение заплатить. Но, с другой стороны, тогда мне придется заботиться о Ганнибале.

— Ага... У всех нас есть как минимум один родственник, которого мы предпочли бы видеть на дне моря...

Бакио делла Морте, на твоем месте, я бы внимательнее присматривала за этим жеребцом... Внезапно здравый смысл шепчет мне что-то на ухо. Ну наконец-то. Я не слышала его с тех пор, как начала тусоваться с Трикси и Винил.

— Есть ли возможность осмотреть замок до того, как мы отправимся на дело? — спрашиваю я. — Не хотелось бы идти туда, не зная, что нас там ждет...

— Конечно, — отвечает жеребец. — В конце концов, это музей...

---

Наконец-то я чувствую себя туристкой. Эти бандюки даже дали мне камеру, рубашку с цветочками и дурацкую кепку с надписью “Я люблю Пранцию”. На Трикси очки в толстой оправе, берет и футболка с надписью: “Мой друг был в Пранции, но все, что я получила — эта мудацкая футболка”. Другими словами, мы выглядим как пара типичных туристок из Эквестрии, которые сделали остановку в Мэрселе, чтобы поглядеть на достопримечательности, прежде чем отправиться в Найтерланд курить траву и жениться друг на друге.

— Трикси нравится этот замок... — бормочет фокусница, глядя на огромные ворота перед нами. Мы стоим на мосту с группой других туристов, в основном пожилых грифонов. — Это очень хороший замок...

— Qu'est-ce que vous avez dit?¹ — спросила одна из немногих пони в группе — молодая кобыла, ухаживающая за грифоном, таким старым, что он, вероятно, сражался в битве при Сталлионограде.

— Трикси нравится этот замок! — отвечает фокусница, на этот раз медленнее и громче. Не знаю почему, но многие пони думают, что если говорить по-эквестрийски медленно и громко, то тебя любой поймет.

Кобыла кивает.

— Merci. Но кто такая Трикси? — спрашивает она, произнося “р” очень сексуально.

— Это она Трикси, — отвечаю я. — Лучше не задумывайся об этом.

Появляется гид, и мы следуем за ним внутрь. Кажется, сначала нам придется взглянуть на старые стены и сделать вид, что нас интересует тот факт, что раствор был сделан из яиц. Конечно, с тех пор замок ремонтировали слишком много раз, чтобы сосчитать, так что яйца теперь уже заменены цементом.

— Камеры, — бормочу я Трикси. — Много камер.

— Не волнуйся, у меня есть заклинание для этого, — отвечает Трикси.

— Железная решетка. Думаю, они опускают ее ночью...

— Придется сказать нашим новым друзьям, что нам нужна ножовка... — говорит Трикси, убедившись, что нас никто не слушает.

— Слишком долго, даже с твоим заклинанием, — я пренебрежительно машу копытом. — Охрана может заметить, что с решеткой что-то не так... Выкопаем тоннель? Нет, это еще дольше... Или, может, нам взять воздушный шар...

Трикси почесывает подбородок.

— Как насчет... катапульты?

— Катапульты?

— Мы перелетим в замок... Над воротами! — отвечает фокусница.

— Это дебилизм... — я бью себя копытом в лоб.

— Ну, Трикси не видит, чтобы ты что-то предлагала...

Внезапно мне в голову влетает мысль, подобная товарному поезду без тормозов и с бухой командой, состоящей из трех клонов Винил.

— Мы единороги... Ты можешь просто телепортировать нас внутрь...

— Трикси не любит в этом признаваться, но у нее иногда не получается, — отвечает фокусница. — Например, все может закончится тем, что у тебя голова поменяется с задницей...

— Не такая уж большая разница... — отвечаю я. Что-то мне подсказывает, что это многое объясняет.

— Извините, — говорит гид. — Не могли бы вы, пожалуйста, быть немного тише? Большинство туристов интересуется историей этого места, а не задницами своих партнеров...

— Простите. Я как раз объясняла моей подруге разницу между катапультой и требушетом.

Гид кивает и продолжает рассказывать историю замка. Мы направляемся в подземелья — обычно у меня не бывает клаустрофобии, но иногда накатывает, особенно в таких местах, как это. Темное, влажное и вонючее, с орудиями пыток на всеобщем обозрении. Мне надо бы спросить гида, могу ли я одолжить железную деву. Заманю Винил внутрь конфетами.

— Терминал, — бормочет мне Трикси. Я смотрю на стену возле двери. Там действительно есть магический терминал. Цвет делает его почти неотличимым от стены, но можно разглядеть маленький экран и микрофон. Когда мы проходим в дверь, я бросаю на него быстрый взгляд. К счастью, это не одна из новейших моделей со сканированием сетчатки и распознаванием голоса. Нам не придется выковыривать чей-нибудь глаз ложкой и записывать голос, чтобы пробраться внутрь. Нам просто нужен пароль или кто-то, кто его взломает.

Или, точнее, нам определенно понадобится пароль. В хакерстве я отстой.

Наконец, мы в комнате с мечом. Он лежит в витрине с одним из моих любимых замков, который я могу открыть за две минуты одной лишь булавкой. Гид встает рядом с витриной и начинает рассказывать историю битвы при Бриаровом Холме. Судя по всему, скоро будет 950-я годовщина этого события, когда пони, во главе со Старсвирлом Бородатым, его любимым зятем Седриком Луламуном и не столь любимым сыном Шайнинг Спарклом, сражались против алмазных псов, во главе с их королем, Флаффи Грозным.

Вся история была очень длинной, но на самом деле довольно интересной, по крайней мере, для меня. Прости, но я расскажу тебе сокращенную версию.

Для начала эта битва известна как первая, в которой было применено огнестрельное оружие. Ну, правда, использовалось оно не очень широко — сам Старсвирл Бородатый говорил, что притащенная молодым лучником по имени Эппл Бак ржавая труба, набитая порохом и стреляющая камнями, ни в кого не попадет. Согласно хроникам, стоять рядом с ней было довольно опасно, но Эппл Бак был абсолютно бесстрашен. Еще до начала битвы он сбил одного из грифонов-разведчиков, нанятых Флаффи Грозным. Один из источников упоминает, что мозги грифона забрызгали Старсвирла Бородатого. В другом упоминается разговор между Эппл Баком и другим лучником сразу после удачного выстрела:

— Отличный выстрел!

— Хер там, а не атличный выстрел, — ответил Эппл Бак. — Я целил в грифона посередке.

Согласно летописям, во время боя он использовал лук.

Как бы то ни было, три тысячи воинов — половина войск пони, во главе с Шайнинг Спарклом, вступили в бой с алмазными псами на равнине. Это было ожесточенное сражение, не говоря уже о том, что лучники с обеих сторон постоянно вели обстрел противника. Тем временем небольшая группа копьеносцев и других бойцов во главе с Седриком Луламуном пробиралась через болота, чтобы напасть на Флаффи Грозного и его элитных стражей — алмазных псов и минотавров, прячущихся позади лучников. Седрик был в ярости, так как пегасы во главе с генералом Файерфлай не прибыли, и у них не было поддержки с воздуха.

В то же время копьеносцы Шайнинг Спаркла сумели прорвать первую линию войск алмазных псов, но их потери были настолько велики, что им пришлось отступить, позволив тяжелой пехоте атаковать вторую линию противника, который был очень занят, пытаясь заставить остатки первой линии прекратить отступление. Вскоре им всем пришлось наверстывать упущенное, после того как Шайнинг Спаркл лично пошел на прорыв. Согласно хроникам, кишки тех, кому не повезло оказаться прямо перед ним, долетали до лучников, стоявших в двухстах метрах сзади.

Седрик Луламун столкнулся с небольшой проблемой. Флаффи Грозный стоял на вершине холма, окруженный лучниками и своими элитными воинами. Броситься на них было бы самоубийством, поэтому он решил остановиться в лесу и вести себя достаточно грозно, чтобы напугать алмазных псов. Кроме того, его воины использовали приемы психологической войны, закидывая противника оскорблениями типа: “больная болотная крыса”, “я трахаю твою мать”, “пучеглазый дебил”, "твоя мать была хомячком, а твой отец пах бузиной" или “содомиты”.

Согласно хроникам, одним из самых громких солдат был копьеносец по имени Минуэт. Старсвирл Бородатый упоминал о нем в своих мемуарах, как о самом сквернословящем пони, которого он когда-либо знал, кроме того, он отмечал, что Минуэт имел редкий талант в написании своего имени на снегу мочой и отвратительную привычку целиться копьем в гениталии врагов.

Как бы то ни было, Седрик Луламун дождался, пока Шайнинг Спаркл атакует лучников алмазных псов и напал на Флаффи Грозного с тыла. Большинство источников утверждают, что он обезглавил короля тем самым мечом, на который я сейчас смотрела, но один из выживших минотавров позже написал, что на самом деле король погиб в момент, когда пегасы наконец-то появились над полем боя. По его словам, генерал Файрфлай застрелила Флаффи Грозного из своего арбалета как раз в тот момент, когда Седрик бросился на него. Минотавр даже упомянул, что Седрик посмотрел в небо и закричал:

— Ты крадешь добычу Великого и Могучего Седрика, жопошница!

На что генерал Файерфлай ответила:

— Иди и прелюбодействуй, сын блудницы!

Битва была выиграна. Согласно легенде, Минуэт отрезал яйца Флаффи Грозного и сохранил их в качестве трофея.

Хм, а я кажется знаю, что было в той древней банке, которую я однажды нашла на чердаке. Кстати, можешь поверить, что Винил пыталась открыть ее? Она решила, что внутри маринованные огурцы.

Ладно, пора вернуться в настоящее. Наша экскурсия медленно заканчивается. Мы с Трикси выходим из замка и возвращаемся к повозке, где нас ждут друзья-мафиози, курящие и играющие в карты.

— Ну, что думаешь? — спрашиваю я Трикси.

— Седрик обезглавил Флаффи Грозного, — отвечает фокусница. — Трикси плевать, что там сказал минотавр.

— Ага, а я никогда не пыталась выссать свое имя на снегу. Это достаточно сложно, когда у тебя нет члена. Но я имела в виду, что ты думаешь о наших шансах.

— Терминал будет самой трудной частью, — отвечает Трикси. — Но моих заклинаний и твоих навыков хватит на все остальное.

Мы приближаемся к нашему эскорту. Один из них, очень противный жеребец со шрамом на морде, смотрит на нас и спрашивает:

— Ну что, поглядели? Сегодня пойдете?

— Нам нужно время, — отвечаю я. — Три дня минимум.

— Чего? — он поднимает брови. — Помни, что мы можем убить тебя, твоих друзей и твою семью...

— Слушай сюда, мудак, — говорю я. — Слышал насчет быстро, хорошо и дешево?

— Нет, — бормочет он. — Кроме того, еще раз назовешь меня мудаком, я заставлю тебя сожрать твои собственные жареные соски.

— Соблазнительно звучит... Надо будет как-нибудь попробовать, — говорю я. — В любом случае, все можно сделать дешево, быстро, или хорошо. Ты можешь выбрать только два из трех, а поскольку ваш босс решил нанять нас, то вы, по-видимому, уже выбрали “дешево”. Так что дело можно сделать или быстро или хорошо. И угадай, чьи яйца твой босс засунет в банку на следующие девятьсот пятьдесят лет, если мы облажаемся?

Он чешет голову.

— Ладно, — говорит он. — У тебя есть три дня.

---

Эти три дня мы были очень заняты. Первое, что я сделала — это заказала каталог “Golem Magical Protection Inc” и внимательно его изучила. Вообще-то мы с Трикси забыли проверить название системы, и поэтому нам пришлось отправить Винил и Инки в замок, замаскировав их под туристов. Диджейша врубила тревогу и сумела точно прочитать название фирмы на терминале во время последовавшего хаоса.

Не знаю, известно ли это тебе, но у любой магической системы сигнализации есть специальное заклинание, которое может ее отключить. Большинство из них просты, так как поставщики предполагают, что их клиенты — идиоты, которые наверняка забудут пароль, который они установили. Этот ключ хранится на кристалле, но опытный единорог может легко воплотить его сам, если знает матрицу заклинания. Прочитав каталог, я получила общее представление о том, какие заклинания используют в “Golem Magical Protection Inc.”, а посещение местной библиотеки позволило мне узнать принципы построения матрицы. Возможно, потребуется внести некоторые коррективы на месте, но много времени это не займет.

Прежде чем ты спросишь, магические книги в библиотеке были на пранцузском, но Арианна пошла со мной и переводила их на пфердский и эквестрийский. Знаешь, когда я чиню разные вещи, то мне обычно приходится руководствоваться инструкциями, переведенными на эквестрийский с ниппоньского старым отшельником-зеброй, живущим на вершине самой высокой горы в Маретонии, так что больших проблем с пониманием книг не возникло.

Теперь мне оставалось думать только об обычных замках. Я попросила мистера делла Морте выдать мне инструменты, и он достал самые лучшие. Помнишь моего дядю, которого поймали во время ограбления особняка Фэнси Пэнтса? До того он успел научить меня почти всему, что знал сам. Открывать двери без ключа, открывать сейфы, просто прислушиваясь к щелчкам замка... Да, Дискорд свидетель, для большинства сейфов это даже не нужно. Самая популярная модель сейфа в Эквестрии имеет шестизначный код. На заводе на замках выставляют одни из кодов по умолчанию: 000000, 123456 и 654321. Угадай, сколько покупателей беспокояться об их смене? И даже если они это делают, то как правило ставят дату своего рождения.

Конечно, обычно я открываю только те сейфы, владельцы которых забыли код или получили их в наследство и хотели, чтобы я их открыла. Я не вламываюсь в квартиры других пони, если только кто-то не попросит меня об этом, потому что они потеряли ключи или что-то типа того. И я не одобряю кражи со взломом. Да, и если вдруг Берри Панч когда-нибудь расскажет тебе безумную историю о том, как я вломилась во дворец принцессы Селестии, чтобы украсть ее инкрустированные драгоценными камнями накопытники, знай, что Берри — единственная пони, выжившая с пятью промилле алкоголя в крови, и почти все, что она говорит — пьяные бредни. И я точно не выпрыгивала из окна прямо в колючий куст. Это было жуть как боль... в смысле, было бы жуть как больно, если бы я это сделала.

В любом случае, мы готовы. Сейчас ночь, и каждая из нас одета в черный шпионский костюм. Не знаю, зачем — в конце концов, мы же должны быть неви... извиняюсь, незаметными, не говоря уже о том, что задница Трикси с трудом в него влезла. Еще у меня есть жилет с кармашками для инструментов. И даже веревка, которую я украла у Инки с Коко — Арианна дала ее им, когда они впервые услышали о бондаже. Я на всякий случай ее у них забрала, они, как пить дать, задушили бы друг друга.

Трикси кастует заклинание, и мы приближаемся к воротам замка, невидимые ни для охраны, ни для камер. Решетка опущена. По крайней мере, они не стали на ночь поднимать мост. Хотя нас бы это все равно не остановило.

— Готова? — спрашивает Трикси. Я до сих пор не понимаю, почему она шепчет. В конце концов, мы же под заклинанием незаметности, не говоря уже о том, что обычно она излишне громкая, а когда шепчет, наоборот чересчур старается. В результате, я ее едва слышу.

— Готова, когда ты будешь готова, — отвечаю я, тоже шепотом. Наверное, это какой-то рефлекс.

Она обхватывает меня копытами и сосредотачивается на нашей телепортации и поддержании заклинания. Я закрываю глаза. Не то чтобы это сильно помогло, если вдруг неудачная телепортация превратит твои глазные яблоки в желе, но я просто предпочитаю не видеть, как заклинание превращает мое тело в облако таумов только для того, чтобы материализовать его в каком-нибудь другом месте через долю секунды (иногда в нескольких местах сразу).

На мгновение мой желудок пытается вывернуться наизнанку. Телепортация у Трикси довольно грубая. Обычно я телепортируюсь сама, но фокусница сказала, что это может вызвать магический резонанс с ее камуфляжным заклинанием и последствия будут непредсказуемыми — может, у меня киска зудеть будет, а может, кусочки моего мозга выпадут дождем над Ванхуффером...

Потоки магии успокаиваются. Я открываю глаза и вижу, что мы все еще стоим по эту сторону решетки. Трикси чешет затылок и смотрит на ворота.

— Что случилось? — спрашиваю я. — Небольшие проблемы с рогом?

— Это все решетка, — отвечает Трикси. — Она зачарована, и я не могу телепортироваться сквозь нее...

Гадство. Почему мы об этом не подумали? Невидимость... извиняюсь, заклинание незаметности, заклинание взлома терминала, опытный медвежатник... я имею в виду — Открыватель Того, Что Закрыто, и мы забыли проверить возможность телепортации сквозь врата? Вселенная меня ненавидит.

— Что теперь? — спрашивает фокусница. — Трикси считает, что мы должны вернуться и попросить у них катапульту.

Я вздыхаю и смотрю на нее как кто-то готовый подпалить школу полную сироток.

— Засунь эту катапульту себе в задницу и проверни, — медленно говорю я. — Даже бэтпони сойдет... Хотя я бы предпочла не позволять такой бэтпони, как Вайлд Хант, нести меня куда-либо...

— Значит, мы собираемся вернуться и попросить бэтпони? — Трикси отчаянно избегает смотреть мне в глаза.

— Нахер бэтпони. У меня есть веревка, — отвечаю я. — Она достаточно длинная, чтобы сделать лассо и закинуть ее на стену.

Прежде чем фокусница успевает что-то сказать, я начинаю раскручивать лассо. Я видела, как Эпплджек делала это сотни раз, тут не должно быть чего-то сложного...

После первого броска веревка не только не зацепилась за зубец стены, но и в стену не попала. Я очень надеюсь, что на лассо тоже подействовало заклинание Трикси, иначе кто-нибудь мог заметить как оно вылетает из темноты. Второй бросок не лучше. Затем веревка обвивается вокруг зубца. Ну, почти.

— Трикси может сказать кое-что? — спрашивает фокусница.

— Ну?

— Ты же можешь просто закрепить ее телекинезом. Не нужно ее бросать...

О... Точно.

— Но... Что насчет магического резонанса? — спрашиваю я.

— Телекинез не должен резонировать с чарами Трикси...

Не должен? Не очень обнадеживающе... Но я должна попытаться. Все получается куда лучше, чем ожидалось. Мне удается закрепить веревку на стене, и я начинаю карабкаться наверх. Поднявшись на несколько метров, я чувствую, что кончик моего рога холодеет — признак того, что он вне зоны действия заклинания Трикси. Я поворачиваю голову и вижу, что фокусница все еще стоит на мосту.

— Что не так? — спрашиваю я, возвращаясь к ней.

— Великая и Могучая Трикси боится лезть по веревке... — отвечает магичка, застенчиво улыбаясь.

Просто великолепно. Самое время для мотивационной речи.

— Ты полезешь первой, — говорю я.

— Почему?

— Если упадешь, я тебя поймаю, — отвечаю я. Ха-ха, удачи с этим, но ей этого знать не надо. — Надеюсь, ты не решишь нагадить мне на голову, чтобы стать полегче?

— Нет, Трикси сходила в туалет перед отправлением, — краснея, отвечает она. — Хотя Трикси хочет пописать... Мы можем сходить в те кустики?

— Эти “кустики” — очень дорогой и ухоженный сад. Не уподобляйся Винил... Можешь воспользоваться рвом, — говорю я со вздохом. — Мы под твоим заклинанием, так что тебя никто не увидит.

— Но ты все еще здесь... — бормочет Трикси, морщась и нервно переступая с ноги на ногу.

— Я не буду смотреть... — не хочу пугать ее, говоря, что нахожу ее достаточно горячей штучкой, поэтому отхожу так далеко от нее, как позволяет заклинание (как раз на другую сторону моста) и смотрю в воду. Эй, это как играть в “пустяки”, только без палочек². Хотя не думаю, что она стала бы популярной — даже днем сложно различить, где вода пожелтела.

Проходит некоторое время, прежде чем Трикси удается освободить свои стратегически важные места от костюма и облегчиться в ров. Если я правильно помню, вода и раньше была грязной, так что хуже не будет.

— Ладно, Трикси готова лезть, — говорит фокусница.

— Подожди минутку... Как насчет меня? — спрашиваю я. Знаешь, я тоже почувствовала, что о некоторых вещах лучше позаботиться прямо сейчас.

— Что насчет тебя? — Трикси неуверенно смотрит на меня и бьет копытом в лоб. — Во имя Луны, Менуэт...

— Обычная психология: ты упомянула об этом, и мне тоже захотелось... — прежде чем она успевает сказать что-то еще, я просто приспускаю свой шпионский костюм, поднимаю хвост и начинаю вносить изменения в экосистему рва. Трикси вздрагивает, даже не знаю почему, она видит меня только спереди. Можешь назвать меня бесстыдницей, но я не собираюсь тащить эту ношу на стену.

Я заканчиваю, позволяя последним каплям впитаться в костюм (в конце концов, его стирка будет проблемой мафии), и подхожу к Трикси.

— Двинули, — говорю я. — Буду сразу за тобой.

Фокусница начинает медленно подниматься. Когда она оказывается метрах в двух от земли, я лезу за ней. Время от времени Трикси бросает нервные взгляды вниз, обливаясь потом. У меня с этим проблем нет — зачем мне смотреть вниз, когда ее прелестный пухлый круп, затянутый в спандекс, прямо перед моим носом. Если она соскользнет, я ее девственности лишу своим рогом...

Гадство. Не надо было так говорить. Знаешь, я гетеросексуалка, но моя киска об этом не в курсе. Особенно сейчас, когда мои задние ноги обвились вокруг веревки, которая трет мои соски и то, что лежит под ними. Мне хочется посмотреть вниз, но я не могу отвести глаз от Трикси. Запах ее пота, движение ее мышц, когда она карабкается на стену...

Аааах! Я соскальзываю по веревке. К счастью ненамного, но давление на мою... эм-м-м... мое тело чуть не заставило меня сорваться. Мне и правда нужен кто-нибудь, чтобы успокоить этот зуд. Я там стала слишком чувствительной.

Я ускоряюсь, чтобы догнать Трикси. Это нелегко — часть веревки почему-то стала скользкой, не говоря уже о том, что я тяжело дышу и постанываю при каждом движении вверх. Мой костюм порвался, когда я соскользнула, и теперь я трусь прямо об грубую веревку. Ух... Осталось всего несколько метров... Ах... Трикси уже на стене, я вижу, как она ползет через бойницу. Ох... Скоро я...

Ох. О-о-о-ох!

Когда я присоединяюсь к Трикси, мои щеки пылают, и я все еще тяжело дышу. Она смотрит на заднюю часть моего костюма и морщится.

— Ты уверена, что сняла его перед тем, как помочиться перед Трикси?

— Да... — бормочу я. — И это вовсе не...

— Тогда что? Фу-у-у! — Трикси отодвигается как можно дальше, не оставляя меня за пределами заклинания. — Нам нужно найти другой способ выбраться отсюда. Трикси больше не будет использовать эту веревку!

— Я знаю, мне очень жаль... — говорю я, изо всех сил стараясь не добавить “но оно того стоило”. — Думаю, я избавлюсь от этого костюма... Все равно он бесполезен...

— А если на нем осталась твоя ДНК? — спрашивает фокусница. — Трикси думает, что там что-то могло остаться...

Что-то? Когда ветер обдувает мои разгоряченные “прелести”, я чувствую, что оставила там достаточно ДНК, чтобы можно было клонировать меня несколько раз и снять фильм “Менуэт неоднократно трахает сама себя”. Немного подумав, я снимаю костюм, складываю его и прячу в седельную сумку. Так же, как и веревку.

Мы спускаемся во двор. Там есть несколько охранников, но их взгляды соскальзывают с нас. Иногда они смотрят сквозь нас, но не на нас. Пока Трикси поддерживает заклинание, мы в безопасности.

Дверь в подземелье заперта. Я говорю Трикси посмотреть, не заинтересует ли кого замок, открывающийся сам по себе, и достаю инструменты. Через минуту и двадцать четыре секунды мы уже в подземелье. Я засвечиваю свой рог — здесь довольно темно, но мне не нужно беспокоиться о том, что охрана меня заметит. Хотя, думаю, они бы нас не заметили даже без заклинания — судя по звукам, доносящимся из-за железной девы, двое охранников — жеребец и кобыла — очень заняты друг другом. Мы проходим через это место как можно быстрее.

— Как думаешь, здесь могут быть призраки? — спрашивает Трикси, глядя на стены.

— Ну, скорее всего, единственный призрак здесь — это твой великий пра-пра-фиг знает сколько раз-прадедушка, — отвечаю я. — Думаю, он не будет возражать, если ты возьмешь его меч...

— Трикси на это надеется, — бормочет фокусница. — Конечно же, Трикси сможет отпугнуть любого призрака...

Ага-ага. Она, наверное, вызовет Великого и Могучего Седрика Луламуна на дуэль по излишнему пафосу. И мне бы не хотелось наблюдать за этим.

Наконец, мы перед входом в комнату с мечом. Терминал мигает, а в проходе виден розовый туман — признак того, что охранное заклинание работает. Если бы кто-то вошел в него, то его бы оглушило, размазало по стене и нашпиговало дротиками с транквилизатором. И после этого система, конечно, вызовет охрану, чтобы соскрести несчастного взломщика со стены.

Мне бы, естественно, не хотелось, чтобы меня соскребали со стены, особенно всего через три недели после клинической смерти. Хотя я и стараюсь этого не показывать, но меня все еще преследуют головные боли, отчего я еще более нервная и раздражительная, чем обычно. Правда, с другой стороны, у меня только что был самый странный оргазм в моей жизни, так что можно умереть счастливой.

Я направляю свой рог на терминал и творю заклинание взлома. Ничего не происходит. Ну, не то чтобы совсем ничего — камуфляжное заклинание Трикси слегка мерцает.

— У нас интерференция, — говорю я Трикси. — Здесь есть камеры? Тебе придется на минутку убрать свое заклинание.

— Вон там, — отвечает Трикси, указывая на камеру. Мгновение спустя она уже отключена магией фокусницы. Мы заставили мафию купить такую же модель, чтобы Трикси могла на ней попрактиковаться, так что теперь для охраны камера все еще работает, но показывает пустой коридор. Трикси снимает камуфляжное заклинание, и я снова направляю рог на терминал.

В этот раз что-то наконец происходит. На экране терминала вспыхивают два слова.

Код Устарел

— Чего? — бормочу я. По какой-то причине заклинание дало мне доступ к журналам и системным настройкам, таким как изменение цвета экрана. На самом деле, оно дало мне доступ везде, кроме отключения сигнализации и смены пароля. Я начинаю просматривать журнал — может быть, удастся узнать, что за хрень только что произошла. После проматывания многочисленных сообщений ”Проверка системы — все в порядке”, я нахожу нужное:

12/07/04: Изменена матрица заклинания. В старом кристалле были баги, и неавторизованный пользователь слишком легко мог получить доступ. Гизмо Покидекстер, IT-специалист.

Дерьмо! Селестии нужно собрать всех этих IT-специалистов в одном месте и отправить их на солнце. Я поворачиваюсь к Трикси, которая, видя, что я закончила, снова кастует камуфляжное заклинание.

— Какой-то идиот изменил матрицу! Нам нужен пароль... О чем эти историки думают все время? — спрашиваю я сама себя.

— Менуэт... — бормочет Трикси.

— Историки... Хм... Они все ботаны... “Шлюха”? — розовый туман все еще там. — “Грязная шлюха”?

— Менуэт...

— Ладно, я пошутила. Все из-за стресса, — я вздыхаю и закатываю глаза. — Пароль, вероятно, “Седрик Луламун”.

Ничего.

— Эм-м-м... “Большой меч Седрика"? Гадство, я никогда не была хороша в этом...

— Менуэт! — пронзительно кричит Трикси. Я очень надеюсь, что ее заклинание работает так же хорошо, как она утверждает. — Соизволь слушать Трикси, когда она с тобой разговаривает!

— Ну что? — спрашиваю я. — Разве ты не видишь, что я пытаюсь угадать пароль?

— Может, тебе начать с той желтой записки на стене с надписью "пароль" сверху? — фокусница указывает на записку. Ну, это было несложно...

Я тянусь за запиской и читаю ее. Ну, это было несложно.

— Мы должны прочитать его вслух, ясно и внятно, да? — спрашиваю я Трикси. Даже мне слышно, что мой голос звучит так, будто бы я собираюсь броситься рубить дверь ванной топором.

— Да, а почему ты спрашиваешь? — фокусница неуверенно смотрит на меня и пятится.

— Смотри, — я передаю ей записку. Она читает, нахмурив брови. Затем чешет голову и пытается прочесть записку вверх ногами.

— Что это? — спрашивает она, возвращая мне записку.

— Понятия не имею, — отвечаю я. — Как твой пранцузский?

— Отсутствует, — отвечает Трикси. — Что насчет твоего?

— Мой самый близкий контакт с пранцузским был, когда я вошла в комнату, где Винил отсасывала моему брату, — отвечаю я. — Незабываемые впечатления, но этого определенно недостаточно, чтобы произнести “si ces six cents six sangsues sont sur son sein sans sucer son sang, ces six cents six sangsues sont sans succès” правильно. Не с моей шепелявостью.

— Ты шепелявишь? — спрашивает Трикси. — С каких это пор?

— С тех пор, как я чуть не умерла и очнулась только потому, что увидела, как Винил собирается сделать мне искусственное дыхание, — отвечаю я, сердито глядя на терминал. Нам придется умереть из-за того, что никто из нас не знает пранцузский. Это несправедливо. — Может быть, у меня поврежден мозг. Ты, наверное, и не слышишь, но я чувствую.

— Великая и Могучая Трикси не думает, что ты шепелявишь, — фокусница пожимает плечами. — Кроме того, ты только что это произнесла.

— Что произнесла?

— Si ces six cents six sangsues sont sur son sein sans sucer son sang, ces six cents six sangsues sont sans succès, — отвечает Трикси. — А потом этот розовый барьер исчез.

— О как... — я смотрю на дверь. Действительно, терминал больше не работает. Мы заходим внутрь.

Меч в витрине, как и раньше. Наконец-то мне достался замок, который можно открыть без использования всякой странной фигни. Только я, мои инструменты и этот тугой кусок упрямого металла. Две минуты и замок открыт.

Несколько секунд я восхищаюсь красотой меча. Навершие из красного рубина, отполированная рукоять, идеальный баланс, все еще острая кромка и крестовина с выгравированными на ней словами “Mater tua me irrumavit”³. Я осторожно поднимаю меч магией и беру его копытами.

Мне сразу становится зябко, и я понимаю, что меня прекрасно видно. Гадство. Я совсем забыла, что этот меч защищает владельца от магии, которая, очевидно, включает заклинания, наложенные вашими союзниками. Хорошо, что никого здесь нет, если не считать тех трех пегасов в масках, которые как раз пикируют на меня из-под потолка...

Подожди, что? Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, один из пегасов врезается в меня. Меч скользит по полу к Трикси, которая поднимает его магей. Камуфляжное заклинание пропадает. Фокусница откидывает голову назад, ее глаза полыхают белым. Когда один из пегасов бросается на нее, она отмахивается мечом, чуть не развалив его надвое.

Но у меня нет времени смотреть на нее. Я отскакиваю назад, разворачиваюсь и пинаю одного из пегасов в живот. Качусь по полу, чтобы избежать третьего. Мои седельные сумки несколько затрудняют это, но одновременно подкидывают мне идею. Когда пегас, которого я пнула, снова несется ко мне, мокрый костюм влетает ему прямо в морду. Бедняга. Мне почти стало его жалко, когда он врезался в стену. Почти.

В соответствии с лучшими семейными традициями, я должна взять копье и отрезать ему яйца. Я бегу к телу и тыкаю копытом, чтобы кое-что проверить...

Нахрен традиции. Это кобыла.

Тем временем Трикси сумела поразить другого пегаса своей магией, оглушив его. Она поднимает меч, готовая обезглавить противника...

Фигушки, никакого обезглавливания в моем присутствии! Я бью пегаса заклинанием, заставив его упасть, так что Трикси промахивается.

— Эй! — кричит фокусница. — Ты крадешь добычу Великой и Могучей Трикси, жопошница!

— Отсоси, — хихикаю я, а потом на меня набрасывается третий пегас. Трикси бросается мне на помощь, но, похоже, мое заклинание ударило не так сильно, как я рассчитывала — ее противник сумел встать и схватить ее за ноги.

Мой пегас оказался достаточно умелым бойцом. На мгновение мне удается схватить его, но он выскальзывает из моей хватки и прижимает меня к полу. Этот ублюдок гибкий, как не знаю кто, если хочешь знать мое мнение. Рядом со мной Трикси находится примерно в таком же положении. Третий пегас встает и включает свет.

— Пора заканчивать этот маскарад, — говорит она знакомым голосом, хромая к нам, и снимает маску.

— Привет, Флиттер... — бормочу я, смущенно улыбаясь. — Ч-что ты здесь делаешь?

— Собираюсь проблеваться, после того, как кое-кто кинула мне в морду тряпку, которую перед этим всю обкончала, — отвечает Флиттер. Пони, держащая Трикси, снимает маску, и становится видно, что это Клаудчейзер. Моя оказалась бледной кобылой с зеленой и лавандовой гривой.

— Трикси считает, что нам надо убираться отсюда, — говорит фокусница. — Охрана...

— Мы помогаем охране, — говорит Клаудчейзер. — Они нас не побеспокоят. И если ты заткнешься и выслушаешь нас, мы также поможем и вам.

— Блоссомфорт, — она повернулась к кобыле, удерживающей меня, — отпусти ее. Пойдем в комнату отдыха. Нам нужно поговорить.

---

Комната отдыха ничем не отличается от любого другого места во вселенной, куда рабочие ходят пить, есть, размышлять о теории струн или держать заложников в цепях и с кляпом во рту. К счастью, мы не в цепях и без кляпов. Мы просто сидим за столом, пьем чай (по какому-то закону вселенной, чашек здесь всегда больше, чем рабочих), а на столе между нами и группой пегасов лежит меч Седрика Луламуна.

— Итак, — говорю я. — Вы можете объяснить нам, что происходит?

— Если коротко, мы агенты секретной службы принцессы Селестии, — отвечает Клаудчейзер. — Наша текущая задача — уничтожение мафии делла Морте.

— Агенты? — спрашивает Трикси. — Н-но... вы же сестры, которые, эм-м-м...

— Не понимаю, в чем проблема, — отвечает Флиттер. — Кроме того, это отличное прикрытие. Когда я открыла багажник нашей повозки, вы видели только секс-игрушки. Всего остального просто не заметили.

— Блоссомфорт — наш специалист по боевым искусствам, — объясняет Клаудчейзер. — Она, наверное, самая гибкая пони в мире.

Знаешь, я могла бы удержаться от следующего вопроса. Но я не хотела.

— Она может сама себе отлизать?

— Могу, но не буду. Не после... э-э-э... одного инцидента, за который я вас так и не простила, — Блоссомфорт злобно смотрит на сестер-пегасок.

— Ладно, не важно, — говорю я. — Вы хотите засадить делла Морте в тюрьму, я не против. И зачем тогда мы вам нужны?

— К сожалению, вы наш единственный шанс, — вздыхает Флиттер. — Нам пришлось гнаться за вами через полмира, прикрывая ваши задницы. Надеюсь, оно того стоило...

— Прикрывая наши задницы? — восклицаю я. — Это когда конкретно? Потому что я не припоминаю, чтобы вы что-то делали, кроме как вызывали у Винил эротические фантазии...

— Да? Ну и кто же помешал бэтпони пристрелить вас после того, как вы сперли ту летающую мясорубку в Холлоу Шэйдс? — спрашивает Флиттер.

Я пытаюсь вспомнить те события, что стоит мне головной боли. Но я помню двух одоспешенных пегасов, которых я видела перед тем, как мы рухнули на капустное поле.

— Спасибо, — говорю я. — Что вы от нас хотите? Вернуть меч?

— Нет, — отвечает Блоссомфорт. — Как раз наоборот. Вы отнесете этот меч мафии и уйдете с нашего пути. Мы сделаем остальное.

— Только вы втроем? Уверены? — спрашивает Трикси. — Там вообще-то полно пони с пушками и всяким таким...

— Мы справимся, — говорит Клаудчейзер. — Вы берете Винил, этих двух лесбиянок, умненькую блондинку в очках, свои жалкие задницы и валите обратно в Эквестрию. Нам не нужен сопутствующий ущерб. Понятно?

— Тащить Винил, Инки, Коко, Грейс и наши жалкие задницы обратно в Эквестрию и не шляться по окрестностям, потому что нас может абсолютно случайно подстрелить Флиттер. Десять раз. Кстати, откуда вы знаете о Коко и Грейс?

Флиттер ухмыляется так, что даже мне — мастеру жутких улыбок — становится не по себе.

— Мы следим за тобой когда ты спишь, — говорит она. — На самом деле, мы присматриваем за всеми... Мы знаем, о чем думает Винил перед сном, и как зовут того жеребца с усами, на которого клопает Арианна...

— И о чем думает Винил перед сном? — спрашиваю я.

— О том же самом, о чем она думает все время, — отвечает Клаудчейзер.

— О... — я не могу удержаться от смешка. — Тогда вы ничего не знаете...

— Очень смешно, — говорит Блоссомфорт с таким выражением морды, словно тренировалась играть в гляделки с Мод Пай. — А теперь берите свой меч и валите отсюда...

Глава 9

Я чувствую себя астронавтом, только что вернувшимся из долгого полета, во время которого погибли все члены экипажа, кроме меня и корабельного кота. Или, по крайней мере, у меня возникает такое впечатление, когда ранним утром я открываю дверь в особняк Арианны, и в ту же секунду меня прижимает к полу что-то быстрое, худое и слегка вонючее.

— Менуэт! — восклицает Винил, целуя меня в щеку. — Ты вернулась! Я так за тебя волновалась!

Она снова обнимает меня и помогает подняться.

— Я так волновалась, что у меня опять расстроился желудок, и я провела всю ночь, сидя в туалете...

Ну просто здорово. Винил и ее синдром раздраженного кишечника наносят ответный удар. Вообще-то, жизнь, должно быть, совсем отстой, когда ты не можешь доверять даже собственной заднице. К счастью, она оставляет меня в покое и бежит к Трикси, которая, увидев, что со мной произошло, встала поустойчивее и не дала диджейше сбить себя с ног.

— Ну, как все прошло? Вы сделали это? — спрашивает ее Винил. — Хорошо провели время?

Трикси смотрит на нее с абсолютно невыразительным выражением на морде, удерживая меч Седрика Луламуна теликинезом.

— Мы выполнили свой долг перед семьей делла Морте, — мрачно говорит она. — Веди нас к мистеру делла Морте.

— Э-э-э... Трикси? — спрашиваю я. — Ты уверена, что призрак твоего предка не овладел тобой, когда ты взяла этот меч?

— Трикси уверена, что ничего подобного не было, — отвечает фокусница, размахивая мечом и чуть не отрезая Винил голову. Несколько голубых волосков падают на пол.

— Знаешь... лучше я его заберу... — говорю я. Очевидно, Трикси так же плохо обращается с холодным оружием, как и с огнестрельным. К счастью, она отдает мне меч без всяких возражений. Я подхватываю его магией, и мой разум немедленно заполняет образ какой-то битвы.

“Иди и прелюбодействуй, Седди!” — думаю я. Образ немедленно исчезает.

“Великий и Могучий Седрик чует в тебе кровь Минуэта, прекрасная дева”, — говорит какой-то странный голос в моей голове. — “Он всегда думал, что ни одна кобыла не захочет вынашивать дитя этого сына шлюхи.”

“Да я и сама удивлена...” — громко думаю я. — “А теперь убирайся из моей головы, старый пердун. Иди и преследуй своего потомка или еще чего.”

“Как пожелаете, моя прекрасная леди.”

Я чувствую, что снова одна в своей голове. Это так хорошо... Все мои грязные мысли мои и только мои.

— Менуэт, — говорит Трикси, внезапно краснея. — Почему Трикси чувствует, что ее пра, пра, и еще пятьдесят раз прадед показал ей список твоих фетишей?

Вперехлёст тебя через клюз и трипперного осьминога тебе в зад утрамбовать. Клянусь Великим Кракеном, я найду его и убью... ах, ну да, он уже.

— Ты случайно не знаешь, где Седрик похоронен? — спрашиваю я, как можно более невинно. — Мне внезапно захотелось насрать на чью-нибудь могилу...

— Ага! А на меня ты вечно злишься, когда я хочу сделать такое на природе! — восклицает Винил. — Я слышала, что это очень полезно для здоровья и...

Она замолкает, когда я бросаю на нее самый холодный из своих леденящих взглядов.

— Можем мы продолжить этот разговор, когда вернемся в Эквестрию? — спрашиваю я холодным, как жидкий азот, голосом и направляюсь наверх, мимо Арианны, которая неуверенно смотрит на нас. По-видимому, она слышала хотя бы обрывки нашего разговора. Надеюсь, она мало что поняла, просто ради ее собственного здравого рассудка.

— Герр делла Морте спит, — произносит она, с трудом отрывая взгляд от меча в моем магическом захвате. На другой стороне коридора открывается дверь.

— Нет, — говорит делла Морте, подходя к нам. Действительно, не похоже, что он спал: на нем костюм, и хотя он похож на своего кузена Бакио, но выглядит гораздо более угрожающе. К счастью, скоро наши пути разойдутся. — Он у тебя?

— Как видишь, — отвечаю я, перемещая меч поближе к нему. Он берет его и пораженно смотрит на надпись на рукояти.

— Ну... — говорю я, думая, не дать ли им немного побыть наедине. — Мы можем идти?

Он сразу же перестает улыбаться и смотрит на меня.

— Пока нет. Если я правильно помню, вы хотели вернуться в Эквестрию, так почему бы вам не отвезти меч моему дорогому кузену?

— Я на это не подписывалась... — бормочу я, прекрасно зная, что это мне не поможет.

— Залив здесь довольно глубокий, — продолжает делла Морте. — Никто никогда не выныривал. Не хочешь испытать удачу?

— Хорошо, мы доставим меч в Эквестрию, — быстро говорю я. Знаешь, мне кажется, что моя удача и так подверглась достаточному количеству испытаний, когда меня чуть не пристрелила Трикси, я смогла выжить после клинической смерти в Филлидельфии и умудрилась испытать оргазм во время восхождения по стене замка. Я не буду проверять, насколько хорошо я плаваю. — И как нам это сделать?

— О, это просто, — говорит он. — Мисс Арианна скоро отправится в Кантерлот на своем частном дирижабле. Там никто не станет искать меч...

Судя по выражению морды Арианны, она так же рада это слышать, как и я. А это значит, что на месте делла Морте я бы остерегалась трехногого одноглазого пони, который сунет чемодан под его стол и быстро убежит. Когда он возвращается в свою комнату, Арианна поворачивается ко мне.

— Прости, — говорит она. — Они просто пришли ко мне... Я им много задолшала, знаешь ли...

— Могу себе представить, — отвечаю я. Ржавые шестеренки в моей голове продолжают крутиться, пока мы идем вниз. Флиттер и Клаудчейзер не знают, что мы собираемся забрать меч в Эквестрию. Проще всего было бы как-то сообщить им, но есть одна проблема — эти две секретных агентши, подрабатывающие порнозвездами, не сказали мне, где их искать.

— Они фас не отпустят, — говорит Арианна. — У тебя есть план?

— Ну, есть кое-какие наметки... — я понижаю голос до шепота. — Ты, случайно, не знаешь, как связаться с тремя пегасами в этом городе...

— Ты знаешь, где они шивут? — спрашивает Арианна. — У меня есть сфои способы отыскать пони...

— Да, я читала книги по истории... — отвечаю я. — Но проблема в том, что я не знаю.

— О... — она кивает и смотрит на меня с жалостью. — Zen, тебе писдец...

— Знаю, — вздыхаю я. — Мне вечно “писдец”, сколько я себя помню. А что касается Дзен, то мне нужно начать медитировать, или я в конечном итоге вторгнусь в какую-нибудь страну или типа того...

Арианна хмурится.

— Это какая-то аллюзия? Манефиц на тебя потрогала?

Я не сразу понимаю, что она имела в виду.

— Это называется “на тебя повлияла”, — поправляю ее я. — Знаешь, я не люблю, когда меня трогают другие кобылы...

Внезапно в моем сознании возникает образ крупа Трикси. Изо всех сил стараясь выбросить его из головы, я добавляю:

— Извини. Это все стресс.

— Не фолнуйся, — говорит Арианна. — Mein zeppelin дофольно удобный...

---

— Задуши меня сиськами Селестии... — потрясенно бормочет Винил. — Эта штука просто огромная...

Так оно и есть. Войдя в ангар, мы увидели большой белый дирижабль в форме сигары с четырьмя гондолами: одна для пилотов, другая побольше для пассажиров и две поменьше, в каждой из которых находился двигатель. Интересно, на чем они работают? Пар был бы слишком опасен, так как баллон наполнен водородом, не говоря уже о том, что запасы угля сделали бы его слишком тяжелым. Электричество? Возможно, хотя опять же, батареи будут тяжелыми и не очень практичными. Магический двигатель с кристаллами и серебряной турбиной? Дорого, причем настолько, что за те же деньги можно небольшую страну купить. Но, может быть, такие деньги у них есть.

Если, конечно, внутри нет большого хомячьего колеса.

Есть, конечно, еще двигатели внутреннего сгорания, но те, которые я до сих пор видела, были маленькими, тяжелыми и недостаточно мощными. Может быть, через несколько лет... Заметка для себя: установить его на повозку. Эквестрия никогда не будет прежней.

Так или иначе, мы стоим здесь с Трикси, Винил, Инки, Грейс, Коко, Фото Финиш и Октавией, наблюдая, как экипаж пытается вытащить дирижабль из ангара. На его боку большой рисунок с меткой Арианны, из-за которой нас, вероятно, не пустят в большинство цивилизованных стран и постараются сбить в нескольких менее цивилизованных.

— Ну, это мне нрафитса... — говорит Фото Финиш. К нам присоединяется Арианна в летных очках, кожаной куртке и белом шарфе. Нет, она не будет пилотировать дирижабль в Эквестрию. Не дай богини. У Арианны есть команда, состоящая в основном из грифонов, которых зовут Гельмут, Сигурд, Бертольд, Карстен, Фриц и Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг. Единственная пони — механик по имени Хексагон Нат, серая кобыла-земнопони с оранжевой гривой.

— Добро пожаловать, — говорит капитан воздушного судна Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг. — Нам придется немного подождать мистера делла Морте, так что, думаю, лучше всего будет подняться на борт и занять места.

— Ура! — Винил начинает подпрыгивать как мячик. — Чур мое у окошка!

— Трикси хочет место поближе к туалету, — говорит фокусница. Все остальные смотрят на нее. — Трикси укачивает. Как долго мы будем лететь до Эквестрии?

— Дня три-четыре, в зависимости от ветра, — отвечает один из грифонов, Карстен или Фриц. — Крейсерская скорость около пятидесяти узлов.

Неплохо. Примерно в пять раз быстрее, чем на корабле. Чем скорее я избавлюсь от этого паноптикума, тем лучше. Кроме того, узлы? Я, конечно знаю, что дирижабль — воздушное судно, но ты же не можешь просто выкинуть шпагат с узлами из гондолы и проверить скорость! Мили в час, или, поскольку экипаж из Империи Грифонов, километры в час были бы разумнее.

Быстрые подсчеты показали, что пятьдесят узлов — это почти девяносто три километра в час или пятьдесят семь миль в час. Я, вроде как, инженер и должна знать, как пересчитывать единицы измерения. Восемьдесят четыре копыта в секунду. Восемьдесят шесть и восемь десятых версты в час, если ты из Копытского Союза. Ноль точка ноль семь Маха. Рэйнбоу Дэш сделает нас как стоячих.

— Думаешь, они оставят нас в покое? — спрашивает Инки, прерывая мои математические расчеты. Сейчас именно она носит меч, так как у нее, похоже, иммунитет к тому дерьму, которое говорит призрак Седрика.

— Надеюсь, — отвечаю я, стараясь не думать о всевозможных “несчастных случаях”, которые могут случиться с нами по пути в Эквестрию. Арианна, вероятно, на нашей стороне, но делла Морте... И у нас даже не было времени, чтобы найти Флиттер и Клаудчейзер.

Интерьер дирижабля обставлен в стиле, который Арианна, видимо, обожает: белые стены, розовые диваны — гигантская вагина, полная шампанского и экзотической еды. Грейс стоит рядом со мной, глядя на все со смесью благоговения и отвращения.

— Тот, кто это построил, был явно чем-то озабочен... — говорит она.

— В конце концов, дирижабль принадлежит Арианне, — говорю я, указывая на нашу хозяйку, которая сейчас разговаривает с Гельмутом или, может быть, Сигурдом. — Ну, знаешь, маленькие усики, маленький чл... в смысле диктатор.

— Точно, — отвечает Грейс. Мы выходим на палубу. Винил уже лежит на одной из розовых кушеток, все более и более откровенно обжимаясь с Октавией. Инки и Коко с любопытством наблюдают за ними, а Трикси выглядит так, будто ее сейчас вырвет, хотя мы еще даже не оторвались от земли. Меч Седрика лежит на столе рядом с бутылкой шампанского и подносом с арахисом. Думаю, этот старый пердун сейчас в гробу переворачивается.

Поскольку в данный момент мне не хочется сидеть с ними, а кроме того, я хочу кое-что уточнить, то я направляюсь в заднюю часть гондолы, где, окруженная трубами, рычагами, насосами и датчиками, находится Хексагон Нат — наш механик. Она стоит на задних ногах и стучит молотком по медной трубе.

— Она ведь не взорвется, да? — спрашиваю я.

Кобыла смотрит на меня, пожимает плечами и снова принимается бить молотком по разным трубам. Обнадеживающе.

— Эм-м-м... ты же знаешь, что мы полетим над океаном? У меня и так достаточно проблем с мафией, и мне бы не хотелось иметь дело с каким-то дефектом в тысяче миль от ближайшего берега...

Она поворачивается ко мне, встряхивает своей оранжевой, заляпанной маслом гривой и говорит:

— Kochana, chuja rozumiem z tego co mówisz, ale chyba wiem co na to poradzić¹...

Ого. Интересно, как она выжила на этом расово чистом воздушном судне? Пока я стою, ошеломленная, Хексагон Нат подходит к маленькому грязному шкафчику и достает два стакана, которые выглядят так, словно раньше в них хранили горчицу, и бочонок с краником и маркировкой “топливо”. Она ставит бочонок на пол и наливает в стаканы прозрачную жидкость. Затем протягивает мне один из них и выпивает свой, даже не моргнув глазом.

Я неуверенно смотрю на свой стакан. Обычно я не пью нечто с названием ”топливо", даже, если оно им не пахнет. С другой стороны, она это выпила и все еще жива. Я поднимаю стакан магией и, подражая ей, выпиваю.

O w pizdę jeża! Я имею в виду... э-э-э... Клянусь пиздой ежа! Погодь... А в Эквестрии вообще существует такое выражение, или я просто перевела что-то с языка, которого я даже не знаю... В любом случае, содержимое стакана заставляет меня почувствовать, что мои кишки вырвали, бросили на пол и тщательно на них потоптались. А потом еще и помочились вдобавок, прежде чем засунуть обратно.

Хексагон Нат с любопытством смотрит на меня, ожидая, пока я снова начну дышать.

— Теперь ты меня понимаешь? — спрашивает она.

Не знаю как, но понимаю. Думаю, лучше не спрашивать. Я просто беру еще один стакан этого ракетного топлива. Пресвятая Селестия! Не уверена, но думаю, что эта хрень запрещена в Оатстралии и не без причины.

— Да, — отвечаю я. — Что это за дерьмо?

— Мы используем его, если у нас заканчивается керосин, — отвечает Хексагон Нат. — Я им еще ржавчину чищу... Кстати, как тебя зовут?

— Менуэт, — отвечаю я, все еще моргая, пытаясь привыкнуть к тому, насколько ярок стал мир после стакана этой бурды.

— Nakrętka, — она протягивает ко мне свое копыто. — Сменила имя на Хексагон Нат, потому что все забывают про хвостик под буквой “е”. Но ты можешь называть меня Хекси.

— Круто. Слушай, Хекси, я вроде как интересуюсь техникой. Какие двигатели установлены на этой штуке?

— Два турбовинтовых двигателя с противоположно вращающимися пропеллерами. Я могу показать их тебе.

Мы идем по узкому проходу, ведущему от пассажирской гондолы к левому двигателю. На самом деле это довольно маленькое помещение, сделанное из алюминия, и в основном занятое двигателем — массивной турбиной с трубопроводом, проходящим через центр помещения к топливному баку, и еще кучей различных приспособлений, втиснутых рядом с ним. В задней части гондолы находится коробка передач и маленький круглый иллюминатор. Через него я вижу часть системы двух соосных пропеллеров. Думаю, тут будет довольно шумно, когда двигатель заработает.

Когда я выбираюсь из узкого пространства рядом с двигателем, то замечаю кое-что знакомое. Кое-что, чего я не видела снаружи, так как оно было скрыто запечатанным люком.

— Э-э-э, Хекси... Это случайно не автоматическая пушка? — спрашиваю я, указывая на что-то, очень похожее на ствол калибром 20-мм с барабанным магазином.

— Да. А почему ты спрашиваешь?

— Какого хрена вам нужна автопушка на круизном дирижабле? — спрашиваю я, совершенно ошеломленная. Зная склонность пони к симметрии, во второй двигательной гондоле наверняка есть еще одна. И, может быть, еще десяток спрятанных по всему цеппелину, на случай внезапной необходимости в автопушках. Почему бы и нет? Ведь всегда может понадобиться проделать двухсантиметровую дырку в каком-нибудь ублюдке.

— Из-за налогов, — отвечает Хексагон Нат. — Он был зарегистрирован в Империи Грифонов. Гораздо дешевле зарегистрировать там дирижабль в качестве военного корабля, так как правительство всегда может использовать его в случае войны. Но, естественно, он должен быть вооружен.

— Но почему автоматические пушки? — не, я, конечно, знаю, что закон, что дышло — куда повернул, так и вышло, но подобное кажется мне перебором. — А вы не могли поставить сюда несколько пневматических ружей?

— Нет, это должны быть по крайней мере крупнокалиберные пулеметы. Кроме того, экипаж вооружен энергетическими лучеметами, и у нас есть бомбовая палуба.

— И что у вас там? Тактическое мегазаклинание?

— Нет, — отвечает Хекси. — Около сотни бочек пива.

Ну это еще куда не шло. И все же меня что-то беспокоит:

— А почему экипаж вооружен этими кристальными игрушками?

Если вдруг не знаешь, то большинство энергетических лучеметов содержат два кристалла, которые, будучи подвергнуты воздействию электрического тока, испускают луч, убивая или оглушая цель. Одной батареи хватает примерно на десять выстрелов, не говоря уже о том, что луч куда медленнее и заметнее пули, так что увернуться куда проще. Кроме того, это не так удобно, как стрелять магией самостоятельно, особенно, когда ты можешь, как я например, прицелиться точно в яйца противника.

— Случайные выстрелы не повреждают оборудование.

Угу... Интересно, как часто команда стреляет в своих пассажиров? Я определенно должна предупредить остальных моих... подруг? Ладно, всех этих странных пони, которые считают меня своей подругой. Звук сирены прерывает мои размышления о семантике. Хекси показывает мне дорогу обратно в пассажирский отсек, и я несусь туда, чтобы занять свое место. По крайней мере, Винил и Октавия держат свои копыта при себе. Трикси пьет виски — она боится высоты или как? Необходимо дальнейшее изучение. Коко спит в объятиях Инки. Грейс читает газету и смотрит на Арианну, которая сейчас разговаривает с нашим старым другом, мистером делла Морте. Разговор, похоже, не клеится — она орет на него по-пфердски. К сожалению, "топливо", которое дала мне Хекси, тут не работает. Я сажусь рядом с Грейс, и вскоре к нам присоединяется Арианна. Делла Морте уходит в другое помещение.

— Мне это не нрафится, — шепчет нам Арианна. — Mein экипаш фыполняет приказы этого ублюдка.

— Просто замечательно, — бормочет Грейс. — Они нас по доске прогуляться не заставят?

— Я поговорила с механиком, — решаю добавить свои пять бит. — Команда вооружена. Арианна, не знаю, в курсе ли ты, но на твоем летающем ведре есть автоматические пушки...

— Ja, я знаю, — отвечает Арианна. — И eine Haubitze спереди...

— Чего? — переспрашиваю я, на случай, если неправильно поняла. Может, и для пфердского есть какое-нибудь “топливо”? Это бы произвело революцию в изучении языков.

— Гаубица, — говорит Грейс. — Но мы в безопасности, ведь из нее нельзя стрелять по нам, пока мы внутри.

— Ага, если только они не выстрелят во что-нибудь важное и не сбегут, оставив нас на произвол судьбы... — мой голос тонет в звуке двух заработавших двигателей. Несмотря на то, что мы в другой гондоле, шум просто оглушительный. Я слышу шипение водорода, и мы начинаем медленно подниматься над зеленым полем. Скорость мы тоже набираем, оставляя ангар позади.

Вообще-то мне нравятся дирижабли. Они не качаются так сильно, как морские корабли, и более устойчивы к ветру, чем вертолеты Черри Берри. Я пытаюсь вспомнить, как выглядели двигатели. Черри, вероятно, сможет провести их реверсинжиниринг. Кстати, если уж мне будет суждено добраться до денег спрятанных рядом с каменной фермой, то думаю потратить их на разработку летательных аппаратов.

Лететь конечно круто, но все же не очень быстро. Мы с Грейс начинаем разгадывать кроссворд — ее газета на пранцузском, так что особых успехов у нас нет, но хоть какое-то время потратили. Через несколько часов мы покидаем Пранцию и, оставив побережье внизу, летим теперь над Северной Зебрикой. Под нами пустыня, а мы быстро движемся по безоблачному небу. Лучи солнца падают сквозь иллюминаторы и отражаются от лезвия меча. Я беру его со стола — против энергетического оружия он не поможет, но живой они меня не возьмут.

Трикси по-прежнему не блюет. Может, ей даже понравится летать? Кто знает. Винил напевает какую-то мелодию, глядя в окно. Вдруг, она поворачивается к нам и спрашивает:

— Вы знаете какую-нибудь рифму к слову “звезда”?

— Кроме самой очевидной? — спрашиваю я. — Хм-м-м... Таинственный город Мезда. Это вроде из романов про Дэринг Ду...

Винил кивает.

— Если бы это был роман про Дэринг Ду, то дирижабль бы точно не долетел до места назначения...

— Эй! — восклицает Арианна. — Никаких Дэринг Ду на mein Zeppelin!

— Ладно, не волнуйся, — говорит Грейс. — Я очень надеюсь, что это путешествие пройдет без происшествий...

— Ну, я бы не возражала, если бы какой-нибудь красивый жеребец спас нас от опасности, — Октавия смотрит в окно и вздыхает.

— Разве тебе меня недостаточно? — спрашивает Винил. — Кроме того, если какой-нибудь жеребец попытается нас спасти, Менуэт наверняка отхватит ему яйца этим мечом, а Трикси потом поджарит их своей магией. Вы, подруги, вечно все портите...

Трикси холодно смотрит на нее.

— Если бы не мы, ты была бы мертва. Трикси не помнит, чтобы ты вообще делала что-нибудь, кроме как ломала ноги и гадила в кустах...

Винил откашливается.

— Что? Может, мне напомнить, кто из нас напился, потому что ковпони-гей в Эпплузе не захотел ее трахать?

— Мне стоит это знать? — тихонько спрашивает Грейс у меня. Я качаю головой.

— Кроме того, я спасла жизнь Менуэт! — восклицает Винил.

— Ковпони-гей? — спрашивает Арианна. — Мне нравятся ковпони-геи...

— Он в Эпплузе живет, — отвечаю я. — В остальном городок довольно скучный. Пустыня и яблоки...

— Я бы хотела его посетить, — бормочет Арианна, кивая головой.

— Дам тебе адрес кобылы, у которой есть вертолет, — говорю я. — Он слегка запачкан кровью, но ей, скорее всего, удалось его восстановить...

Арианна снова кивает. За окном медленно садится солнце. Теперь мы над океаном. Рев двигателей стал тише, а может, мы просто привыкли. Арианна зевает.

У меня начинает болеть голова. Может, это побочный эффект той гадости, что я выпила. Видя, что все задремали, я встаю, беру меч и иду к задней двери. Хочу найти бомбовую палубу и все спрятанное там пиво. Может, и не лучший способ избавиться от похмелья, но определенно достаточно веселый.

Удерживая меч телекинезом, я пробираюсь сквозь лабиринт труб и проводов рядом с двигательными гондолами. Интересно, где эта бомбовая палуба? Если потеряюсь, то просто пойду и найду Хексагон Нат.

Вдруг я замечаю какое-то движение. Поднимаю меч и вглядываюсь в темноту. Сияние моей магии отбрасывает жуткие тени на стены дирижабля. Между трубами я вижу что-то похожее на тень крыла.

— Блоссомфорт? Это ты? — спрашиваю я.

— Как ты меня узнала? — в голосе пегаски слышится легкое разочарование.

— У Флиттер и Клаудчейзер круп бы точно не пролез в такую щель. К тому же я надеялась, что вы таки сообразите, что все пошло не так, даже, если я об этом вам не сообщила, — отвечаю я. — Что ты здесь делаешь, ну, кроме того, что притворяешься фигуркой из тетриса?

— Перед тем как вы взлетели, этот важный ублюдок что-то положил в баллон, — отвечает Блоссомфорт. — Он также упомянул о том, чтобы прыгнуть с парашютом, добравшись до Эквестрии.

— Полагаю, без нас?

— Не волнуйся, — говорит пегаска. — Флиттер и Клаудчейзер над этим работают. Ты в безопасности...

— С тех пор, как они “над этим работают”, меня несколько раз чуть не убили, разок я умерла, мне пришлось вломиться в замок и объехать полмира с кучкой долбаных психопаток... Что-то я не чувствую себя в безопасности...

— Ну, бывают накладки... — бормочет Блоссомфорт.

— Это мое второе имя.

— Нет, твое второе имя "Романа", — пегаска странно на меня смотрит. — Ты же не думаешь, что мы не проверили это в нашей базе данных?

Гадство. Принцесса Селестия следит за тобой. Всегда.

— А что еще есть в вашей базе данных? Не то чтобы мне было интересно...

Блоссомфорт ухмыляется.

— Принцессе Селестии чуть больше десяти тысяч лет. Когда ты была в Мэнаусе, у тебя были проблемы с одним бэтпони. Зеленый сойлент делают из...

— Я не желаю этого знать, — быстро говорю я. — Кроме того, ты просто гадаешь, как Трикси, когда она пытается предсказать будущее. Я никогда не была в Мэнаусе. И даже не знаю, где это...

Блоссомфорт только загадочно улыбается.

— Ладно... Я, конечно, не должна это говорить, но, может быть, тебя заинтересует тот факт, что отец дочери Берри Панч также является отцом маленькой Динки Хувс.

— Полнейший бред, — говорю я. — Они обе родились в один день, но Руби была зачата в Кантерлоте, а Дерпи жила в Ванхуффере, когда...

— У него был велосипед.

Я бросаю на нее странный взгляд, вернее, пытаюсь, потому что она исчезает среди труб. Не верю ни единому ее слову, но все равно, не собираюсь покупать зеленый сойлент в ближайшем будущем. Я пожимаю плечами и оборачиваюсь, чтобы пойти и найти что-нибудь выпить, так как моя голова меня просто убивает. Пройдя всего несколько шагов, я буквально упираюсь носом в одного из грифонов.

— Привет, Бертольд. Я совершенно точно ни с кем тут не говорила, — я нервно смеюсь. — Ты не знаешь, где мне можно найти пиво?

— Меня зовут Сигурд, — отвечает грифон и стреляет в меня из своего магического лучемета. Ублю...

Погоди-ка. Он выстрелил в меня. Луч был красным, так что вообще-то я должна была лежать мертвой, с большой дырой в груди и поджаренными внутренностями. Сигурд, вероятно, думает примерно то же самое, судя по паническому взгляду, который он бросает на оружие. Он стреляет еще раз, на этот раз целясь мне в голову.

Луч исчезает в миллиметре от моего рога. Глаза Сигурда расширяются от страха. Наверное, я бы выглядела нереально круто, даже не вздрагивая, когда в меня стреляют, если бы не выражение моей морды “слишком удивлена, чтобы обосраться". Я решаю контратаковать и поднимаю меч.

О да. Этот кусок старого хлама защищает своего владельца от магии. Смирись, Сигурд, или как там тебя. Скоро ты станешь куриным супом...

Он, наверное, понял, что его лучемет ни хрена мне не сделает, потому что мой первый удар грифон заблокировал куском трубы, которую подхватил с пола. То же самое со вторым и третьим. Я подпрыгиваю, избегая удара трубой, и пытаюсь достать его копытом. Ай! Он блокировал пинок и попытался ударить меня, но труба встретилась с моим мечом.

“Могу я тебе кое-что сказать?” — голос Седрика Луламуна звучит у меня в голове.

“Я тут немного занята, старый пердун,” — отвечаю я, замахиваясь мечом на грифона. Он легко блокирует удар.

“Ты смотрела слишком много пьес в театре,” — говорит Седрик, наблюдая, как я яростно замахиваюсь мечом на противника, оттесняя его в сторону двигательной гондолы.

“Что ты имеешь в виду?” — спрашиваю я, с трудом избежав удара трубой.

“Бой на мечах, это вовсе не попытки попасть по мечу противника, чтобы получился самый громкий “дзынь”. Ты явно стараешься бить по его трубе, идиотка.”

“Ой... Правда?” — я поднимаю меч как можно выше, заставляя грифона обратить на него все свое внимание. Он поднимает трубу, чтобы заблокировать его, и в тот же момент я бросаюсь вперед, нанося удар головой. Он отступает, шатаясь, и роняет трубу. Я отвожу меч и бью его по клюву навершием. Дважды, на всякий случай. Он падает на пол, и я вижу еще двух других грифонов, стоящих в коридоре рядом со входом в двигательную гондолу и целящихся в меня.

— Ну держитесь, ублюдки! — кричу я, поднимаю меч и бросаюсь к ним. Несколько лучей летят в меня, исчезая не долетев совсем чуть-чуть. Я бы чувствовала себя спокойнее, если бы магический щит был немного побольше. Слишком близко для моего комфорта.

Грифоны поняли, что что-то не так, когда я уже рядом с ними. Я замахиваюсь мечом на одного из них и разрубаю его лучемет напополам. Прыгаю на топливопровод и пытаюсь попасть в другого.

— Фриц! — кричит первый грифон, хватая меня. К счастью, меч все еще в моем магическом поле. Я сбрасываю с себя грифона. В голове словно отбойный молоток долбит, ребра горят, как будто у меня в груди жидкий огонь. Надо перевести дыхание. Я отступаю в двигательную гондолу и прислоняюсь к стене, прикрывшись мечом. Я не собираюсь снова вступать в рукопашную с грифонами. Первый, Карстен или Гельмут, пытается обойти меня с фланга, в то время как Фриц бросается к автоматической пушке. Глупый Фриц. Автопушки предназначены для стрельбы по тому, что снаружи. Никто не будет делать автопушку таким образом, чтобы из нее можно было пальнуть в двигатель. Засланный крот среди членов экипажа смог бы уничтожить весь дирижабль... Создание турелей, которые можно было бы так развернуть, явно неразумно, не так ли?

Ведь верно?

ЕБАТЬ!

Я ныряю за корпус двигателя, преследуемая потоком снарядов. Рев двигателя меняет тон, когда они попадают в турбину. В полу и топливопроводе появляется несколько отверстий. Голубой трассер пролетает в сантиметре от моей головы...

Погоди, если у них есть трассеры, то наверняка есть и...

Фвууш!

Зажигательные снаряды! Ебите меня семеро!

Стена огня встает между мной и грифонами. По крайней мере, стрельба прекратилась — Фриц, похоже, понял, насколько он туп. Я бросаю меч и колдую заклинание воды. Это не очень помогает против горящего топлива, но, по крайней мере, у грифонов с их стороны есть огнетушители. Огонь все еще полыхает, но, хотя бы в ближайшее время, стать тостом мне не грозит. Грифоны, вооружившись пожарными топорами, сбегают через люк автопушки. Вернитесь, трусы! Заканчивайте тушить огонь и примите мой гнев, жалкие цыпленки!

Бам!

Ох... А еще вы можете обрубить крепеж, связывающий двигательную гондолу с дирижаблем. Он и с одним двигателем может нормально лететь. Я, в отличие от дирижабля, могу летать только в одном направлении. Вниз.

У меня болит голова, Я наполовину оглохла от рева двигателя, и скоро мне светит приземление в океан. Учитывая высоту, разницы с приземлением на бетон не будет. Еще один поганый день.

Хватаю меч зубами и сосредотачиваюсь на образе дирижабля. Я двигаюсь, он движется, есть еще целая куча факторов, которые я должна принять во внимание...

Нахер. Я телепортируюсь. Вихрь времени и пространства пережевывает меня, глотает, и высирает обратно. Открываю глаза. Ну, я больше не в гондоле. Я на несколько десятков метров выше и все равно падаю. Ветер треплет мне гриву и хвост, но, обернувшись, я вижу веревку, свисающую с того места, где раньше была гондола.

Фокусируюсь на веревке и телепортируюсь. Ах! Кровь сочится из ушей и носа, меня сейчас вырвет, но, по крайней мере, я держу эту долбаную веревку всеми копытами. Вынимаю меч изо рта и со всех сил стараюсь не сблевать.

Оглядываюсь. Грифоны кружат рядом как два стервятника, с топорами в когтях. Фриц бросается на меня и пытается ударить своим оружием. Я блокирую удар мечом и, качнувшись на веревке, пинаю грифона. Топор промахивается, но, по крайней мере, мой удар попал в яблочко. Фриц роняет топор и отлетает прочь, держась за яйца.

Другой грифон (я почти уверена, что это Гельмут) пикирует ко мне. Через пять секунд он собьет меня с веревки.

Четыре секунды. В моей голове появляется идея. Или, скорее, в желудке, где вновь назрела революционная ситуация...

Три секунды. Я судорожно пытаюсь вспомнить все, что знаю о левитации жидкостей и жидких веществ.

Две секунды. Мой желудок не выдерживает происходящего и меня рвет. Ловлю жалкие остатки своего завтрака магическим полем.

Одна секунда. Глаза грифона расширяются от страха, когда он видит странный, зеленоватый снаряд несущийся прямо ему в морду.

Ноль секунд. Гельмут промахивается и с грохотом врезается в гондолу второго двигателя, оставив на алюминиевой стене вмятину в форме грифона. Он соскальзывает с гондолы и падает вниз. К счастью для него, он успевает прийти в сознание на полпути к поверхности и вместо того, чтобы врезаться в воду, он на нее приземляется. Надеюсь мы больше никогда не увидимся, ублюдок.

Я как раз думаю о том, как добраться до пассажирской гондолы без телепортации (от одной мысли о ней меня снова начинает тошнить), когда вижу Фрица, летящего позади дирижабля и целящегося в меня из лучемета. Луч промахивается и, попав в баллон, оставляет выжженный след.

Глупый, глупый Фриц. У меня есть волшебный меч. Разве ты не видел, что ваши жалкие пукалки не способны даже поцарапать меня?

Следующий луч пролетает рядом с веревкой в которую я вцепилась. Знаешь что, Фриц? Ебать тебя в сраку! Это абсолютно нечестно!

Фриц гадко ухмыляется и целится точно в веревку. Он уже собирается нажать на спусковой крючок, как вдруг что-то кремовое сталкивается с ним, заставив выронить оружие.

— Блоссомфорт! — кричу я. Наконец прибывает кавалерия.

Ладно, я ошиблась. Без эффекта неожиданности кавалерия из Блоссомфорт получается фиговая. Вскоре Фриц в прямом смысле слова взял ее за задницу и, ухватившись когтями, пихает ее в сторону пропеллера. Пегаска едва избегает его (я почти уверена, что ей каким-то образом удалось проскользнуть сквозь пропеллер, оставшись единым целым, но мне плохо видно из-за очередного приступа тошноты). Фриц сейчас ее прикончит, а я ничем не могу помочь...

Меч. Я отвожу его так далеко, как позволяет мне моя магия и бросаю его Блоссомфорт. Драть. Она так же погано ловит, как и дерется. Меч пролетает мимо нее и разбивает одно из окон правой гондолы. Пегаска уклоняется от очередного удара, и Фриц попадает по стене позади нее. Грифон хватает ее за горло и пытается ударить снова, когда кто-то появляется в разбитом окне.

Гарпун попадает Фрицу в крыло. Он ошеломленно смотрит на него и отпускает Блоссомфорт. Наш спаситель дергает за веревку, заставляя грифона удариться о стену. Тело Фрица обмякло и повисло на веревке, как приманка для пираний. Хекси машет мне из гондолы и улыбается.

— Блоссомфорт, ты в порядке? — спрашиваю я. Она едва летит — встреча с грифоном оставила ей несколько глубоких порезов, фингалы и по крайней мере один выбитый зуб. И я позволила ей меня заломать? Стыд и позор.

— Да, — отвечает пегаска, ухмыляясь. Это выглядит немного жутко с учетом ее оковавленной морды, но думаю, она пытается казаться круче, чем есть на самом деле.

— Ты же не оставишь меня здесь болтаться? — спрашиваю я, глядя вниз. От одного вида океана мир вокруг меня начинает вращаться. Хорошо, что мне уже нечем блевать. Или, может быть, плохо — кто знает, сколько еще тут осталось грифонов.

— Не волнуйся, — отвечает Блоссомфорт. — Вот только с силами соберусь...

Она подлетает ближе и снимает меня с веревки. Почти мгновенно мы падаем на несколько метров вниз, но пегаска начинает работать крыльями активнее и летит со мной к правой двигательной гондоле. Тяжело дыша, мы падаем на пол рядом с Хекси.

— Нам нужно идти, — говорит Хексагон Нат, затаскивая внутрь бесчувственного грифона и бросая его на пол рядом с нами. — Мы должны проверить, что с остальными.

— Мы здесь! — я слышу голос Трикси с другой стороны коридора. Немедленно вскакиваю на ноги — не хочу, чтобы она видела мою слабость.

Трикси входит в двигательную гондолу. У нее на щеке длинная царапина. Следом за ней заходят Инки с подбитым глазом и Коко с взъерошенной гривой и разорванным воротничком. Позади хромает Грейс, за которой следует Арианна, тоже с подбитым глазом, сжимающая лучемет. Заметно злая Октавия, щеголяя несколькими глубокими царапинами на боку, идет вместе с Фото Финиш, чьи очки отсутствуют, а платье порвано и покрыто грифоньими перьями.

— Грифоны сбежали, — объясняет Трикси. — И прихватили с собой делла Морте...

— Коко удалось добраться до него, прежде чем он сбежал, — говорит Инки. — Не думаю, что его глазу когда-нибудь станет лучше.

— Грифонам пришлось еще хуше, чем нам, — добавляет Арианна. — Я подстрелила одного прямо в ze Arsch...

— Хорошо. — Блоссомфорт пытается встать.

— Флиттер и Клаудчейзер их арестуют... — пегаска кашляет. — За пиратство...

— Да, но что насчет Бакио? — спрашиваю я. — Нам все еще нужно поймать его тоже...

— Все просто, — говорит Блоссомфорт, указывая на меч в копытах Хекси. — Мы принесем ему это...

— Трикси думает, что это самоубийство, — заявляет фокусница. — Эти грифоны хотели нас убить...

— И все еще могут, — Блоссомфорт снова кашляет. Инки подходит к ней и начинает осматривать раны. А как же я? — Они что-то оставили в баллоне...

Внезапно весь дирижабль содрогается, когда мы делаем резкий поворот. Меня швыряет на стену, и пегаска со стоном падает сверху. После еще нескольких рывков она оказывается зажатой между мной, Арианной и Октавией. Хорошо, что нас никто не видит, а то могли бы пойти всякие слухи.

— Постойте... — бормочу я, когда мы наконец распутались и встали на ноги. — Если команда сбежала... то кто тогда управляет дирижаблем?

Все молчат. Однако то, как они переглядываются, говорит мне больше, чем тысяча слов.

— Кто из вас, идиоток, решил, что это хорошая идея?! — ору я, стремглав несясь к рубке. Голова прямо раскалывается, и у меня просто неодолимое желание кого-нибудь убить, но это все не имеет значения. Мы все в серьезной опасности. Распахиваю дверь в рубку.

— Ух ты, как светятся! — мурлычет Винил, глядя на красные индикаторы рядом со штурвалом. Из динамиков гремит дабстеп. Судя по индикации на панели управления — гаубица готова к стрельбе, и мы того гляди взорвемся и начнем терять водород одновременно. — Интересно, что это значит...

— Здесь сказано, что наш левый двигатель отключен, — отвечаю я, указывая на большую пиктограмму рядом с индикатором.

— Это наверное плохо, да? — бормочет Винил, глядя на индикатор и одновременно поворачивая штурвал. Дирижабль совершает маневр, и я едва не падаю. — Как мне его включить?

— Никак. У нас его больше нет, — отвечаю я.

— Откуда ты знаешь?

— Я там была...

— Правда? — диджейша смотрит на меня и тянет на себя колонку со штурвалом. Дирижабль начинает набирать высоту. — Я не заметила...

— Ты многого не замечаешь, — отвечаю я, садясь на место второго пилота. — Разреши?

Прежде чем Винил успеет возразить, я ставлю гаубицу на предохранитель, наполовину уменьшаю тягу и делаю что-то, что, надеюсь, изменит давление газа в баллоне, и мы не взорвемся. Стрелки приборов медленно движутся, выходя из красной зоны. Я переключаю радио, чтобы вместо дабстепа слышать разговоры экипажей судов в океане под нами.

Дирижабль все еще немного перекошен вправо. Вероятно, это как-то связано с пропавшей двигательной гондолой, и я бы перекачала топливо из правого бака в левый, чтобы компенсировать дифферент, но понятия не имею, как это сделать. Эта часть панели управления совершенно не похожа на вертолетную.

Винил, однако, не видит ничего плохого.

— Коко была довольно крутой, — говорит она. — Она, типа, выбила все дерьмо из того чувака, а потом я направилась в рубку, и второй пилот, типа, меня заметил. Ну и он, типа, повернулся к первому пилоту и заорал: “Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг!”, на что Манфред Альбрехт фон Лёвенштайн-Вёртхайм-Розенберг спросил: “Что?”. А потом второй пилот такой говорит: "Сзади!”, и я ударила его бутылкой...

— Винил, пожалуйста, заткнись, — прошу я. — У меня болит голова, и я, типа... э-э-э, я имею в виду, что я единственная пони, которая, может, и не знает, как всем этим управлять, но по крайней мере знает, как это все не угробить...

— Эй! — восклицает диджейша, и ее крик вонзается в мой мозг раскаленной иглой. — В кои-то веки я сделала что-то крутое! Позволь мне этим похвастаться!

— Можешь похвастаться где-нибудь еще? — спрашиваю я, глядя на датчик, который, как мне кажется, показывает температуру двигателя. Она все еще растет, хотя я уменьшила тягу до половины максимальной мощности.

— Ну, если ты так говоришь... — бормочет Винил. — Я пойду покурю и...

— Никаких сигарет, — резко отрезаю я. — Над нами здоровенный баллон, полный водорода.

Внезапно мне в голову приходит идея.

— Иди и найди Хексагон Нат. Она знает, что делать.

Винил насмешливо отдает честь и уходит, оставив меня с панелью управления, полной разноцветных мигающих огоньков. Это, типа, современные технологии? Да она меня с толку сбивает, хотя это, возможно, из-за головной боли. Мне нужна какая-нибудь выпивка, а не ускоренный курс пилотирования дирижаблей, Селестия вас подери!

— Co jest grane? — спрашивает Хекси, входя в рубку.

— Чего?

Она неуверенно смотрит на меня. Потом кивает и выходит. Через несколько минут она возвращается с бочонком “топлива” на спине.

— Что происходит? — спрашивает она, когда я начинаю ее понимать. А может, это она меня понимает? Кто знает. Такой магии не учат в “Школе для одаренных единорогов Принцессы Селестии”.

— Какая-то хрень с температурой, — говорю я, указывая на датчик. — Кроме того, все эти индикаторы мигают, и я понятия не имею, что это все означает...

Хекси смотрит на панель управления и тянет один из рычагов.

— Дополнительное охлаждение двигателя, — сообщает она мне. Затем нажимает несколько кнопок и переключателей. Примерно половина индикаторов гаснет. Температура двигателя снижается, и я слегка увеличиваю тягу. Двигатель начинает работать чуть громче, и мы ускоряемся до... 30 узлов. Быстрый расчет показывает, что если мы будем лететь с такой же скоростью, то достигнем Эквестрии через пять дней. Если, конечно, двигатель не отдаст концы раньше.

Солнце медленно поднимается из-за горизонта позади нас. Приборная панель выглядят нормально, принимая во внимание отсутствующий двигатель. Часы и компас функционируют, а это значит, что мы можем ориентироваться... Или, по крайней мере, мы могли бы ориентироваться, если бы кто-то из нас знал, как это делается. Но поскольку среди нас таких не нашлось, то мы можем только лететь на запад и надеяться на лучшее.

Грейс стучит в дверь рубки.

— Как вы тут? — спрашивает она. — Коко и Инки занимаются Блоссомфорт и Фрицем. Пегаска хочет использовать радио, чтобы вызвать Флиттер и Клайдчейзер.

— Скажи ей, чтобы сказала мне частоту и что говорить. Ей не следует переутомляться.

Грейс смотрит на меня, вернее, на мои раны и качает головой.

— Инки должна тебя осмотреть.

— Справлюсь, — отвечаю я. — Теперь нам надо поймать этого ублюдка...

Грейс выходит из рубки и вскоре возвращается.

— Блоссомфорт говорит, что ты можешь связаться с Флиттер на частотах 4721, 2791 или 11175 кГц. Сообщение следующее: “ДМ сбежал, ушел на СЗ, пиратство, SNAFU²”. Начни сообщение с "Дельта, Индия, Чарли, Кило", а затем используй азбуку Морзе.

— Азбуку Морзе? Я понятия не имею, как... — мой взгляд падает на большую таблицу с кодами Морзе, прикрепленную к стене рубки. — Ла-а-адненько...

Я включаю радио и настраиваю его на первую частоту. Тишина. Вторая частота, по-видимому, занята. Правда единственное, что там слышно, это монотонный голос, повторяющий числа “4, 8, 15, 16, 23, 42”. На попытки заговорить он не реагирует, поэтому я переключаюсь на третью частоту. Бинго! Сквозь шум помех слышен сладкий голосок Флиттер.

— Свалил с моей частоты, придурок! Это армейская частота! Если ты не свалишь, мы ебнем мегазаклинанием по твоему городу, и твои кишки найдут на сраной луне!

— Остынь, Флиттер, — говорю я, нажимая тангенту и прерывая ее. — Предположим, я просто сказала “хер”, используя международный фонетический алфавит, и хочу передать сообщение, так пойдет? Прием.

Я отпускаю тангенту.

Флиттер, вероятно, решила последовать моему совету:

— На приеме.

Я нажимаю тангенту и начинаю работать ключом, передавая сообщение. Д... М...

Через несколько минут я закончила с длинными и короткими сигналами. Интересно, сможет ли Флиттер расшифровать их? Возможно, ее этому учили. Через несколько минут я получаю ответ.

— Принято. Флиттер связь закончила.

Я снова включаю радио на частоту, которой пользуются моряки. Судя по количеству ругательств, они как раз просыпаются.

— Тебе нужна моя помощь? — спрашиваю я у Хекси.

— Не сейчас, — отвечает она. — Иди к своим друзьям, пусть они тебя подлатают.

Я встаю с кресла и направляюсь, прихрамывая, в пассажирский салон. Там я бесцеремонно плюхаюсь на один из розовых диванов и засыпаю под присмотром Коко, притворяющейся медсестрой. Жаль, что у нее нет униформы. Неудивительно, что Инки влюбилась в нее...

---

Я просыпаюсь и чувствую, что все мои мышцы затекли. Небо за окном темное, так что, похоже, я проспала не меньше двенадцати часов. Хотя, кто знает — по пути в Эквестрию мы пересекаем несколько часовых поясов, так что трудно сориентироваться. Я поворачиваюсь и нахожу спящую рядом со мной Блоссомфорт, всю обмотанную бинтами. Это месть Винил, точно говорю.

Все мышцы болят, когда я выбираюсь из своей импровизированной кровати и пытаюсь размять конечности. Уверена, что забыла о чем-то. Может быть, это как-то связано с пегаской?

Погоди. Как долго Хекси ведет дирижабль? Бросаюсь в рубку так быстро, как только возможно в моем нынешнем состоянии. Клянусь, однажды я пересеку океан, не травмировавшись в процессе. Распахиваю дверь в рубку...

— Великая и Могучая Трикси не думала, что это так просто! — восклицает фокусница. Хекси сидит рядом с ней с чашкой чая, наблюдая, как единорожка нажимает различные переключатели и ручки своей магией. Спидометр показывает сорок узлов. Думаю, это потому, что ночью нам не нужно беспокоиться о всяких пегасах, летающих не глядя по сторонам.

— Она быстро учится, — замечает Хекси, заметив меня.

— Мы получили сообщение от Флиттер и Клаудчейзер, — добавляет Трикси. — Делла Морте в настоящее время конвоируют в Пранцию вместе с грифонами. Сестренки скоро нас догонят.

— Интересно, получится ли у них, — говорю я, кивая на спидометр. — А с какой скоростью мы бы летели, будь у нас оба двигателя?

— Семьдесят пять узлов или сто сорок километров в час, — отвечает Хекси. — Один из самых быстрых в мире.

— Ну, нам бы таких штук десять... — бормочу я. — Не слишком быстро идем? Он же ведь не развалится, правда?

— Двигатель в норме, — отвечает земнопони. — Кроме того, ветер нам помогает.

— Хорошо, — киваю я. — Что с остальными?

— Арианна и Винил присматривают за грифоном, Грейс и Октавия спят, Фото Финиш скоро сменит Винил, и что бы ни делали Инки и Коко, Трикси не собирается их проверять. Они слишком шумные.

— Ладно, — говорю я. — Когда я видела ее в последний раз, Блоссомфорт спала. Думаю, пойду и помогу Фото охранять пленника.

Я направляюсь на бомбовую палубу, где мы держим Фрица. Он сидит на бочке, связанный и с забинтованным крылом. Арианна и Винил сидят на полу и пьют пиво.

— Ненавижу море, — говорит Винил. Арианна, смотрит на меня, как на спасителя, спустившегося с небес. — Я очень, очень сильно ненавижу море. Это ненормально... Там так много всяких созданий, а мы о них ничего не знаем. Кракены, Ктулху, морские пони, сирены...

— Ктулху не существует, — перебиваю я ее. — А сирены — всего лишь легенда.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает диджейша. — Я читала, что их изгнал Старсвирл Бородатый... Значит, они настоящие!

— Не все, что делал Старсвирл, должно быть реальным, — отвечаю я, стараясь не рассмеяться над страдальческим выражением мордочки Арианны. — Они являются легендой. И, знаешь, почему? Все в этом мире движется по долбаному кругу. Если Старсвирл Бородатый действительно изгнал сирен тысячу лет назад, то теперь эти три сучки вернутся, и Твайлайт Спаркл придется иметь с ними дело. Усекаешь? Найтмер Мун — тысяча лет. Дискорд — тысяча лет. Тирек — та же тыща. По долбаному кругу.

— О... Ну, когда ты так говоришь... — бормочет Винил. — Но морские пони существуют!

— Я фидела морскую пони, когда была маленькой, — добавляет Арианна. — Она была прекрасна...

Я слышу шаги на лестнице и поворачиваюсь, чтобы увидеть Фото Финиш, идущую к нам.

— Guten Abend, — говорит она. — Ты пудешь охранять пленник со мной?

— Да, — отвечаю я. — Винил, Арианна... Можете идти. Проверьте Блоссомфорт перед сном. И если кто-то из вас пойдет в спальню Коко, сначала постучите.

— Ладно, — говорит диджейша и допивает пиво. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Фото Финиш садится рядом со мной, наливает себе пива и достает колоду карт.

— Покер?

— Конечно, — отвечаю я и поворачиваюсь к грифону. — Эй, приятель, хочешь поиграть с нами?

— Я тут, вроде как, связан... — бормочет он.

— Я буду держать твои карты, — говорю я, подхватывая колоду магией. — У тебя есть с собой деньги, Карстен?

— Я Фриц. И эта вонючка украла у меня все, когда Fraulein Арианна отлучилась в туалет, — отвечает грифон.

— Я тумать, ты ее мало бить, — замечает Фото Финиш. — Она есть софсем распущенная... Ordnung muss sein...

— Тут тебе лучше с ее родителями поговорить, — отвечаю я. — Кроме того, в отличие от некоторых грифонов, я не бью кобыл... Без причины.

— И ты мне этого не простишь, да? — спрашивает Фриц.

— Кто знает. Но Блоссомфорт точно не простит.

— Как будто меня это волнует. Скоро мы все... — он захлопывает клюв.

Фото Финиш бросается к нему и сталкивает с бочки.

— Мы фсе что? — спрашивает она, прижимая его к полу. — Гофори, или мы бросать тебя ф фоду!

— Фото, милая, у тебя слишком резкий подход, — говорю я и засвечиваю свой рог. — Я тут знаю одно заклинание... Некоторые говорят, что это мое фирменное заклинание...

Направляю рог на грифона.

— Ха, — говорит Фриц. — Меня учили терпеть боль. Твоя магия ни хрена мне не сделает...

— А как насчет ожогов второй степени на яйцах, приятель?

— В баллоне бомба, — тут же отвечает Фриц.

— Где она? — спрашиваю я.

— Внутри баллона! — в панике кричит грифон. — И еще четыре, но я не знаю где! Не стреляйте в меня!

Пять бомб? Нам пиздец.

— Я пы стрельнула, — говорит Фото Финиш. — Он знать.

— Не думаю, — отвечаю я. — Мало кто лжет, когда их яйцам угрожает молния...

— Я не лгу! — восклицает Фриц. — Это Карстен и Гельмут прятали остальные бомбы! Я понятия не имею, где! Они взорвутся через два дня, когда мы должны были добраться до Эквестрии!

— Видишь, Фото? Добрым словом и заклинанием можно добиться гораздо большего, чем одним добрым словом. Или одним заклинанием, если уж на то пошло. Я иду в рубку. Флиттер и Клаудчейзер должны поспрашивать Карстена и Гельмута.

— Гельмут был тем, кого ты сбила, — говорит Фриц. — Не думаю, что они его поймали.

Сбила? Хорошее слово для сшибания с небес на землю шаром блевотины. С другой стороны, этот грифон хотел порубать меня меня на кебаб пожарным топором, так что он определенно заслужил случившееся.

— Мы подумаем об этом позже. Теперь я должна найти Трикси...

---

Хекси и Трикси (подумать только, с такими именами они могли бы быть главными героями какого-нибудь мультфильма) все еще были в рубке, когда я туда добралась. Земнопони спит в своем кресле, а Трикси вполголоса чертыхается, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Радио включено — связистам на кораблях где-то под нами, вероятно, очень скучно, судя по тому, что они рассказывают друг другу анекдоты и загадки.

— Привет, — говорю я. — Могу я поговорить с тобой, не вызывая общей паники?

— Трикси уже немного паникует, — отвечает фокусница. — Когда ты говоришь подобное, это обычно означает плохие новости.

— Успокойся, Трикси, — говорю я, стараясь быть как можно деликатнее. — У нас есть два дня...

— Два дня до чего? — решает уточнить Трикси, неуверенно глядя на меня.

— Ну-у-у... на дирижабле спрятана бомба, — я вижу, как побледнела фокусница. — Но я знаю, где она! Без паники! Ты ведь знаешь, где твое полотенце?

Трикси кивает.

— Бомба в баллоне, и она взорвется через два дня, — говорю я медленно и четко.

— Фуф, — бормочет Трикси. — В книгах герой останавливает бомбу за секунду до взрыва.

— Почему-то меня это не волнует, — отвечаю я. — В данный момент меня больше беспокоят четыре другие бомбы... И я не знаю, где они.

— ЧЕГО?! — Трикси застывает на месте. Хекси просыпается и сонно смотрит на нас, бормоча что-то о пони, которые не дают ей спать.

— Мы будем беспокоиться о них позже, — говорю я. — Теперь ты должна помочь нам обезвредить ту, о которой мы знаем. Кого еще мы можем разбудить, не превратив это место в бордель во время пожара?

— Грейс, — отвечает Трикси. — Арианна, может быть, Октавия... Точно не Винил.

— Хорошо, — говорю я, прежде чем повернуться к Хекси. — Как мы попадем в баллон?

— Сзади есть шлюз, — отвечает земнопони.

— В пизду, — бормочет фокусница. — Трикси — единорог...

Прежде чем я успеваю остановить ее, она телепортируется. Через несколько секунд она появляется обратно, сбивает с ног Хекси и, задыхаясь, падет на пол.

— Не дыши ни на что огнеопасное! — кричу я, когда она приходит в сознание. Хорошо, что она смогла телепортироваться обратно и не промахнуться мимо дирижабля на пару миль. Фокусница моргает и смотрит на меня налитыми кровью глазами — вероятно, побочный эффект быстрой телепортации.

— Ты забыла о водороде, да? — спрашивает Хекси, ударяя себя в лоб копытом.

— Да, — краснея, отвечает Трикси. — У тебя здесь есть дыхательный аппарат?

— Там, сзади. На случай, если мне придется ремонтировать баллон в полете.

— Ладно, — говорю я. — Трикси, ты не собираешься попробовать еще раз?

— Нет, спасибо, — тяжело дыша, отвечает единорожка. — Трикси останется здесь и будет следить за приборами...

Я киваю, и мы идем в мастерскую Хекси. По дороге будим Грейс. В отличие от Трикси, она не делает ничего странного, когда мы говорим ей о бомбе. Наверное, как и я, она заподозрила какой-то подвох.

Наконец, мы в задней части пассажирской гондолы. Шлюз в потолке, к нему ведет лесенка. Взваливаю на спину кислородный баллон. Ребра сразу начинают ныть, но я надеюсь, что это не займет много времени.

— Помни, никакой магии, — говорит Хекси. — В баллоне не должно быть кислорода, но в воздухе, который ты выдыхаешь, он есть. Не говоря уже о том, что в оболочке может быть дырка.

Просто великолепно. Стоит мне забыть об этом, и останки моего тела будут везде. Буквально дождем выпадут...

— Береги себя, — говорит Грейс.

Я улыбаюсь под маской и поднимаюсь по лестнице. Шлюз закрывается позади меня, и через секунду открывается другой люк. Я заползаю в баллон, чувствуя, как мои барабанные перепонки протестуют против такого обращения. Они и так слегка пострадали после телепортации на веревку, но надеюсь, что сейчас я их не доканаю.

Внутри баллон выглядит как кишки огромного кита. Оболочка белая, так что в лунном свете хоть что-то видно. Я думала, что клаустрофобии не будет, но ошиблась: мне сначала надо спуститься на дно баллона, а потом еще и бродить среди элементов каркаса. Гадство. Не говоря уже о том, что у меня нет света — малейшая искра отправит меня прямо в Тартар.

Поскольку мое зрение здесь практически бесполезно, я решаю сосредоточиться на других чувствах. Запахов я не различаю из-за дыхательной маски, но, по крайней мере, что-то слышу. Правда, немного — ветер снаружи, шипение газа, скрип и треск каркаса... Я иду по балкам, надеясь, что грифон тоже не захотел тут долго разгуливать и просто кинул бомбу поблизости от шлюза.

Через несколько минут блуждания куда глаза глядят, я начинаю чувствовать холод. Эта штука огромна, а у меня воздуха всего на час. Что, если я не найду бомбу? Вздыхаю и смотрю на потолок. Потом ругаюсь себе под нос.

В нескольких метрах надо мной, прикрепленный к каркасу, лежит небольшой сверток. Я задерживаю дыхание и слышу тихое тиканье. Эврика! Но как мне до него добраться?

Я вздыхаю и забираюсь на балку. Почти мгновенно я чувствую новую волну головной боли и головокружения. Баллон сигарообразный, так что я ползу по чему-то вроде большого круга. Моему вестибулярному аппарату это определенно не нравится. Стискиваю зубы и продолжаю карабкаться к свертку. Копыта еле меня слушаются, и я почти соскальзываю, когда баллон с кислородом начинает тереть мне спину. Чувствую, что шерсть взмокла от пота, но не останавливаюсь.

Наконец, я рядом со свертком. Ничего хитрого: несколько динамитных шашек, связанных вместе, пара проводов и старый будильник. Я уже хотела подхватить его магией, но вспоминаю о водороде и тянусь копытом.

Секунду спустя я уже на дне баллона. К счастью, я не ударилась головой ни об одну из балок каркаса, а приземлилась на мягкую оболочку. Голова и ребра протестуют. Легкие вскоре к ним присоединяются, и я понимаю, что потеряла дыхательную маску. Хорошо, что баллон с кислородом все еще у меня на спине, поэтому я хватаю маску и делаю вдох, пытаясь выровнять дыхание. Оглядываюсь и вижу, что, по крайней мере, бомба упала вместе со мной. Хватаю ее дрожащими копытами, кладу на спину и быстро иду к шлюзу.

— Ты в порядке? — спрашивает Грейс, как только я выбираюсь из шлюза. Я снимаю маску и некоторое время тяжело дышу, прежде чем снова обретаю способность говорить. Потом указываю на бомбу.

— Давай посмотрим... — бормочу я. — Обычно это же, типа, зеленый провод и красный провод, да?

— Да, — соглашается Грейс. — Хотя в разных фильмах надо резать разные провода...

Хекси включает свет, и я смотрю на бомбу.

— Вот ублюдки! — восклицаю я. — Здесь семь проводов... И все розовые!

— Ku Fartzer... — бормочет Грейс. — Ну и какой из розовых проводков мы должны перерезать?

Я замираю и смотрю на Грейс.

— Пиздолиз? — спрашиваю я. — Ты слишком много времени проводишь со мной...

— Это ты проводишь со мной слишком много времени, раз смогла это понять... — отвечает Грэйс.

— Тебе надо познакомиться с моей мамой... Хотя она до сих пор злится на меня, что я не стала дантистом...

— О да, конечно... — хихикает Грэйс. — Она упустила возможность сказать своим подругам — “моя дочь — дантист...” И думаю, она еще хотела, чтобы ты вышла замуж за красивого жеребчика с квартирой в Мэйнхэттене...

— Типа того. Она очень не хотела, чтобы я от них съезжала, — говорю я. — Хотя это был единственный раз, когда отец начал с ней спорить. Он считает, что детям в возрасте трех лет следует выдать нож и выгнать в буш, чтобы они там охотились на крокодилов. Знаешь, он научил меня нескольким трюкам.

— Это многое объясняет, — Грэйс оглядывается. — Думаю, мы действительно должны что-то сделать с этой бомбой. Я знаю, что у нас есть еще почти два дня, но ведь нам еще оставшиеся четыре искать...

— Ну, мне кажется, что раз одна была в баллоне, то значит еще по одной должно быть в двигательных гондолах, — говорю я. А это значит, что от той что была в левом двигателе мы уже избавились...

Я смотрю на бомбу. А точнее на место, куда я ее положила.

— Где она? Мы должны перерезать провода!

— Я выкинула ее из дирижабля, — краснея, объясняет Хекси. — Ты была так занята разговором, а я подумала, что совсем не нужно резать провода, чтобы избавиться от нее...

— О... — я киваю головой. — Да... Так тоже можно было...

— Неважно, — говорит Грейс. — По твоим словам, нам нужно найти оставшиеся четыре. Или три, если твоя теория верна.

— Да... Интересно, где они могут быть...

— Мы можем начать с гондолы правого двигателя, — говорит Хекси. — Не такая уж она и большая... Хуже будет в пассажирском салоне...

— Гадство, они могут быть даже снаружи, — говорю я. — Как ты думаешь, Блоссомфорт сможет их найти, или нам придется ждать Флиттер и Клаудчейзер?

— Мы можем спросить, — Хекси трусит к проходу, ведущему к двигателю.

Внезапно мы слышим, как кто-то к нам приближается. Мы стоим и ждем, пока пони проберется через лабиринт труб между пассажирским отсеком и владениями Хекси.

— А вот и вы, — говорит Винил, появляясь перед нами. Несмотря на темноту, на ней солнечные очки, и она что-то удерживает полем телекинеза. — Я слышала какой-то шум. Как будто стервятник нагадил на нас сверху...

— Стервятник? Над океаном? — спрашиваю я. — Наверное, это когда я свалилась с балки...

— Зачем ты туда полезла? Ладно, плевать. Так или иначе, это меня разбудило, и я подумала, что раз я не сплю, то могу разбудить Октавию и немного с ней поразвлечься. Кстати, а вы знаете... — диджейша понижает голос до шепота, — ...что у Инки с Коко...

— Да, знаем, — сухо отвечает Грейс. — И если ты собираешься рассказать нам, как ты трахнула Октавию, то нам это неинтересно...

— Не, дело не в этом, — отвечает Винил, левитируя что-то к нам. Что-то очень знакомое. — Я заглянула под кровать, потому что думала, что оставила там банан, и хотела удивить им Окти, но нашла там этот классный будильник...

— Осталось три... или две... — бормочу я.

Глава 10

— Видишь ли, Менуэт, принцессы никак не могут справиться со всем этим сами! — кричит Винил, ползая по полу рядом с двигателем. Ее очки пристроены поверх рога, и она переворачивает каждую пылинку, разыскивая еще одну бомбу. Я едва слышу ее из-за шума двигателя и, возможно, из-за того, что у нас обеих в ушах затычки.

— С чем именно? — спрашиваю я, вынимая барабан из автопушки и заглядывая внутрь, чтобы проверить, что там. Никакой бомбы, только снаряды.

— Ну, есть же солнце и звезды, да? — отвечает диджейша, подхватывая магией молоток. — И каждая из них, типа, маленькое солнце...

— Они кажутся маленькими, потому что далеко, — говорю я. — Некоторые из них будут побольше нашего.

— Хорошо, предположим, что рядом с любой из них есть планета, — Винил размахивает молотком. — Есть ли принцесса, которая двигает там солнце?

— Наше солнце не движется, — объясняю я, глядя в дуло пушки. Конечно, не с той стороны, откуда она стреляет — в конце концов, я же не Трикси. — Принцесса Селестия перемещает Эквус вокруг него, в то время как Луна заставляет луну вращаться вокруг планеты.

— Но ведь есть же еще принцессы? — спрашивает диджейша. Я вижу, что она собирается сделать с молотком и блокирую его своей магией.

— Внутри этого корпуса находится турбина, которая вращается быстрее, чем все планеты во Вселенной вместе взятые, — говорю я. — Стучать по нему молотком было бы неразумно.

— Ладно, — бормочет Винил. — Но все-таки есть ли где-нибудь еще принцессы?

— Может быть, — отвечаю я. — Возможно, по четыре штуки на каждую планету, как здесь. Кто-то должен заботиться о сексуальной жизни своих подданных, пока две первых заняты солнцем и луной. И, конечно, должен быть кто-то, кто улыбается, машет и делает всю грязную работу, пока остальные заняты.

— А если у планеты больше одной луны? Когда-то мне больше нечего было читать в туалете, и я прочла экземпляр “Эквестрийской науки”. Некоторые планеты имеют больше одной луны, а также могут быть две или более звезд рядом друг с другом. Значит ли это, что у принцесс там больше работы?

— Возможно, — отвечаю я, заглядывая под артиллерийскую установку. — А может, там просто больше принцесс?

— Не слишком ли это напрягает магическое поле? — спрашивает Винил и стучит молотком по топливопроводу. — Я где-то слышала, что достаточно мощное заклинание истощит магические запасы Вселенной, и все пойдет туда же, куда и обед Трикси после того, как она выпьет молока...

— Наверное, не так-то просто сотворить такое мощное заклинание, — вздыхаю я. — И прекрати колотить по этой трубе. Если бы бомба была внутри, она, вероятно, мешала бы течению топлива, и мы бы заметили, что двигатель работает не очень хорошо.

— Возможно, — единорожка стучит по трубе чуть выше. — Но откуда берется вся эта магия? Должна же она откуда-то браться...

— В центре Вселенной есть действительно огромное хомячье колесо, — отвечаю я. — Бомбы здесь нет.

— Думаю, что в центре Вселенной есть планета покрытая океаном. Посреди океана есть остров. На острове — лес, а в центре леса — высокая башня. На вершине башни сидит чувак, который видит нас и смеется над нами и над нашим идиотизмом. Ему прекрасно известно, что мы не найдем все бомбы, пока не останется всего несколько минут. Он прям как ты.

Я смеюсь.

— Винил, твоя проблема в том, что ты считаешь его пони. Космос достаточно велик и многообразен. Этот чувак может быть бесформенной массой щупалец, плавающей в вакууме и играющей на флейте для других таких же идиотов. И он не смеется над нами, потому что мы — жалкие пони — ему абсолютно безразличны.

— Может быть. И, кстати, о флейтах: однажды в музыкальном лагере... — диджейша замолкает, когда молоток, которым она стучит по трубе, внезапно издает другой звук. Она бьет еще раз, наклонив голову. — Тут что-то внутри…

— Возможно, это какой-то датчик? — спрашиваю я. Мы нигде не можем найти бомбу, но я бы все равно предпочла не отключать двигатель и не разбирать весь топливопровод.

Винил пожимает плечами и снова стучит по трубе, словно хочет проделать в ней дырку.

— У нас ведь нет никакой схемы, да?

— Я могу спросить у Хекси, — отвечаю я. — Думаю, она в рубке.

Я пробираюсь через коридор до пассажирской гондолы и иду через нее, чтобы добраться до нашего механика. Не, нам и правда надо установить здесь рации. То есть сразу после того, как мы поставим новый двигатель. Будем надеяться, что у Арианны хватит денег, ведь ей еще нужно новый экипаж набирать.

— У меня для вас есть пара новостей, — говорю я, входя в рубку. Хекси сосредоточена на управлении, в то время как Трикси и Фото Финиш ищут бомбу. Судя по выражению их морд, это непросто. Как раз сейчас они спорят, следует ли им откручивать панель управления.

— Трикси хочет сначала хорошую, — просит фокусница.

— Хороших новостей нет, только плохая и еще хуже, — отвечаю я. — Плохая новость в том, что мы, возможно, нашли бомбу.

— Это плохая нофасть? — переспрашивает Фото Финиш. — Тогда что есть еще хуше?

— Придется вырубить двигатель, — отвечаю я. — Бомба внутри топливопровода.

Я поворачиваюсь к Хекси.

— Есть ли способ проверить, что внутри, без того, чтобы, типа, все разломать?

— Скорее всего, нет, — отвечает Хекси. — И я не думаю, что они могли вскрыть его, чтобы заложить туда бомбу. Где именно вы ее нашли?

— Возле того места, где труба выходит из стены, — отвечаю я.

— Скорее всего, это датчик, который измеряет расход топлива, — отвечает Хекси, указывая на какой-то индикатор на панели управления. — Но мы можем проверить. Фото, не последишь за приборами?

Земнопони нажимает несколько кнопок, и я слышу, как звук двигателя медленно затихает. Ветер у нас попутный, так что полностью скорость мы не потеряем.

— Карашо, — отвечает Фото Финиш. — Это судно ф бессопасности со мной...

— Как это? — я еще могу понять, что Трикси научилась пилотировать дирижабль, или хотя бы держать его в воздухе, но Фото?

— Это есть как польшая камера, — говорит она. — Только не делать фото. И нет пленка, и нет линс. Это есть как камера, но не есть совсем как камера, если ты понимать, что я — Фото Финиш — иметь ф фиду.

Ла-а-адненько... Это, вероятно, самый неортодоксальный подход к пилотированию дирижаблей, о котором я когда-либо слышала. Хотя на самом деле, самый распространенный подход к летательным аппаратам в Эквестрии — “почему бы нам не нанять для этого пегаса?” Все пони в этой стране страшно ленивы.

Возвращаясь через весь дирижабль, я не могу не думать о том, что мы увидим в гондоле. Я очень надеюсь, что Винил, услышав, что двигатель остановился, не начала разбирать топливопровод.

То, что мы увидели, после того как пробрались через узкий проход между гондолами, лишний раз подтверждает, что для предсказания поведения диджейши необходимо использовать математическую модель броуновского движения. Возможно, это не лишено смысла, так как ее голова, вероятно, заполнена каким-то газом, который неведомым образом обрел разум.

Когда мы входим в гондолу, первое, что мы чувствуем — это сильный и резкий запах горящей травки. Винил сидит на полу и курит косяк. Увидев нас, она магией поднимает его и выпускает в нашу сторону большое облако дыма. Стараюсь не думать о том, где она хранит бумагу и травку — мое воображение нашептывает мне чудовищные предположения. Я открываю люк автопушки, чтобы мы с Хекси не забалдели.

— Мир, подруги, — нараспев говорит Винил. — Хотите пыхнуть?

— Не хочу я пыхать, — отвечаю я. — Винил, во имя сисек Селестии, что ты делаешь?

— Я думаю, — говорит диджейша, глядя в потолок. — Например, эта труба. Там, типа, внутри топливо, да? Трудно туда забраться.

— Вот именно, — говорит Хекси. Создается впечатление, что Винил может понимать ее и без "топлива", которое я должна пить каждые двадцать четыре часа. — Они не закладывали туда бомбу. Мы должны искать ее в другом месте. Может, в редукторе?

— Подожди, — Винил машет копытом и глубоко затягивается. — Это как с кобылами. Ну знаешь, некоторые из них не дают тебе, ну знаешь, типа, как обычно, но обожают, ну знаешь, кататься на шоколадном поезде...

— Винил, еще одно “ну знаешь”, и я вышвырну тебя с дирижабля, — говорю я, приближаясь к ней и попадая в зону, заполненную дымом. — И, пожалуйста, переходи к делу, вместо того, чтобы думать о шоколадных поездах...

— Не кричи на меня, ладно? — диджейша выдыхает дым и продолжает. — Ну знаешь, это как с этими трубами. Одна с топливом, а другая, что идет, типа, снаружи. Что в ней?

— Воздух, — отвечает Хекси.

— Воздух, хорошо... — Винил пытается придать своей морде умное выражение, но выглядит еще более обдолбаной. — Где мы храним воздух? Топливо в баках, но где воздух?

Я шлепаю себя по лбу копытом.

— Мы не храним воздух. Снаружи его полно.

Винил идет к иллюминатору, опирается на автопушку и окидывает морской пейзаж долгим и, по ее мнению, очень осмысленным взглядом.

— Я его не вижу, — говорит она наконец. — Где воздух?

— Селестия тебя дери, Винил! — рычу я. — Воздух невидим! Прямо как твой мозг! Но, поверь мне, он существует! В отличие от твоего мозга!

— О... — диджейша кивает. — Возможно. Значит, эта труба, типа, открыта, да?

Ладно, я поняла. В настоящее время поток мыслей Винил добирается от Понивилля до Кантерлота через Балтимэйр, Филлидельфию, Мэйнхэттен и Холлоу Шейдс со средней скоростью десять миль в час. Но думаю, я и отсюда вижу, что там в Кантерлоте и смогу попасть туда, пока ее сознание парит над полями тюльпанов Найтландии.

— То есть ты хочешь сказать, что бомба находится в трубе, по которой воздух поступает в двигатель? — спрашиваю я.

— Да! — восклицает единорожка, заключая меня в неуклюжие объятия.

— Успокойся, Винил, — говорю я, высвобождаясь из ее хватки. — А ты в своей бесконечной мудрости, питаемой коноплей, случайно не знаешь, как туда добраться?

— Придется приземлиться, — отвечает она.

— Мы не можем, — говорит Хекси. — Под нами океан...

— Да ты что... — Винил выглядывает наружу. — Эй, там океан! С волнами, милыми дельфинчиками и всем таким!

Я качаю головой, а Хекси закатывает глаза.

— Дельфины насилуют друг друга ради забавы, — говорю я. — В них нет ничего милого.

— Правда? Так вот почему мне никогда не нравилась Сапфир Шорс...

У меня есть аналогичные опасения по поводу моей бывшей соседки по комнате Си Свирл, но я думаю, Винил ее не знает. Кроме того, Си Свирл больше не хочет со мной разговаривать после одного случая, когда мы обе были студентками; она тогда проснулась в залитой рвотой постели в обнимку с Берри Панч, которая утверждала, что спутала ее со мной. По словам Берри, мы очень похожи.

— Так что же нам делать? — спрашивает Хекси.

— Нам нужна веревка и доброволец, — заявляет Винил. — Э-э-э, девчонки... Почему вы так на меня смотрите?

---

— Почему Трикси не может этого сделать? — спрашивает Винил, свисая вниз головой с веревки, прикрепленной к ее сбруе. Мы пытаемся помочь ей добраться до трубы, но это довольно трудно из-за ветра.

— Она боится высоты! — кричу я.

— Я тоже боюсь высоты! — орет диджейша.

— Но ты полегче. И все равно под кайфом...

— Но этот ветер выдувает весь мой кайф! Почему ты не разбудила Блоссомфорт? Она же пегас, так что еба... — порыв ветра мешает мне расслышать окончание фразы.

— Она ранена, — объясняет Хекси. — К тому же у нее жар, и Коко пришлось ухаживать за ней.

— А как насчет грифона, которого мы держим в заложниках?

— У него был серьезный инцидент с гарпуном в крыле, — отвечаю я. — И прежде чем ты спросишь, Фото, Инки, Коко, Хекси, Арианна и Октавия — все земные пони. Что, если бомба глубже, и тебе придется доставать ее магией?

— Это расизм!

— Ты права. Они, наверное, обидятся, если узнают, что, по моему мнению, единорог больше подходит для этой задачи, чем они, — говорю я, немного раскачивая веревку, чтобы Винил могла зацепится за трубу. — Верно, Хекси? Ты же обиделась?

— Почему-то дискриминации я не чувствую... — бормочет земнопони, наблюдая, как единорожка заглядывает в трубу.

— Ну, на что похоже? — спрашиваю я.

— На трубу! — кричит в ответ Винил. — Тут стенки, воздух и все эти трубные штуки!

— А бомбы там какой-нибудь нет? — серьезно, я начинаю терять терпение. Если бы я была Винил, то постаралась бы найти бомбу как можно скорее, чтобы не висеть там, как пиньята. Мне, правда, в последнее время уже пришлось повисеть на веревках и, честно говоря, я устала от них.

Тем временем единорожка просунула голову внутрь.

— Здесь какой-то пакет, приклеенный скотчем к стенке, — говорит она, и ее голос резонирует во всей гондоле. — Я его магией подцеплю...

Звук рвущейся ленты эхом отдается в трубе. С некоторым усилием диджейша вынимает голову и удерживает что-то в своем магическом поле. Это действительно наша бомба — очень похожая на предыдущие. Винил отпускает трубу и повисает вверх тормашками на веревке.

— Ладно, теперь тащи меня внутрь! — кричит она и роняет бомбу. Ее очки тоже падают, но она ловит их своей магией. Приоритеты. Мы с Хекси тянем за веревку и затаскиваем Винил внутрь. Она падает на пол, тяжело дышит и ищет что-то в гриве.

— Есть, — бормочет она, доставая маленькую коробочку. Внутри лежат сухие листья и папиросная бумага. — Видишь? Мне снова придется набивать косяк...

— А ты можешь курить там, где нет топлива? — спрашивает Хекси. — Например, в туалете?

— Да, конечно, — отвечает Винил и выходит из гондолы. Мы следуем за ней — в конце концов, нам нужно обезвредить еще одну бомбу.

По пути мы навещаем Коко и Инки, которые ухаживают за Блоссомфорт. Наша неимоверно гибкая пегаска спит, в то время как самопровозглашенные медсестры сидят на кровати с выражением мордочек: “мы абсолютно точно не целовались, прямо перед тем, как вы вошли”.

— Нам осталось найти только одну бомбу, — говорю я. — Ту, что в рубке. Кто там сейчас?

— Фото и Арианна, — отвечает Коко. — Октавия и Трикси охраняют грифона, а Грейс охраняет пивные бочки от Октавии.

Ага, значит сейчас у нас в рубке расово чистый экипаж. Великолепно. Они, как пить дать, полетят в Кантерлот и устроят там битву за Бридлтанию. Решаю проверить Октавию, Трикси и Грейс по пути. Не похоже, что оставшаяся бомба скоро взорвется. У нас еще есть два дня или около того. Я направляюсь к бомбовой палубе и заглядываю внутрь.

— ВЕЛИКАЯ И МОГУЧАЯ ТРИКСИ ТЕПЕРЬ ГОВОРИТ НА КОКНИ!

— Я ж те грила, не давать ей пива, — говорит голос, который может принадлежать Грейс, если бы она начала говорить с фальшивым кокни-акцентом.

— Отвали, сука, — этот голос, вероятно, принадлежит Октавии. Пьяной Октавии, которая где-то потеряла свой изысканный акцент, но все же Октавии. — Не знала, что ее так быстро срубит.

— Но ты ж знала, что она долбанутая, — отвечает Грейс. — И ты долбанутая, и трахаешься с долбанутой... Эт место чокнутое...

— Трикси хотела бы трахнуться с кем-нибудь...

Я замечаю Фрица между бочками. Он чувствует, что на него смотрят, и оглядывается на меня, как будто говоря: “вытащи меня отсюда!” Без шансов, приятель. Ты хотел взорвать нас, застрелить меня и убить Блоссомфорт. Уверена, что ты справишься с Пьяной и Похотливой Трикси.

Я иду в рубку, чтобы посмотреть, как там Фото и Арианна. Фото все еще за штурвалом, в то время как Арианна, которая не может управлять чем-то без длинной твердой палки посередке, ищет бомбу. Видимо, они очень хорошо ладят.

— Wenn ist das Nunstück git und Slotermeyer? Ja! Beiherhund das Oder die Flipperwaldt gersput! — говорит Фото Финиш и смеется так, как это делают многие пони из Гермэйнии: вместо того чтобы смеяться, она просто говорит “ха-ха-ха”.

Арианна тоже смеется. По крайней мере, у нее это получается, хотя ее смех звучит как хихиканье сумасшедшего ученого, который только что придумал, как сделать конфеты, контролирующие разум.

— Ich kann diese Bombe nicht finden, — говорит Арианна Фото Финиш и разочарованно вздыхает. — Und in zwei Tage werden wir gefickt¹...

Седрик Луламун был прав. Я смотрю слишком много фильмов и автоматически предположила, что две пони из Гермэйнии будут разговаривать друг с другом на прекрасном эквестрийском лишь для моего удобства. Не говоря уже о том, что в рубке я в меньшинстве, поскольку Хекси прекрасно говорит на пфердском.

— Вы пытались отвинтить панели? — спрашиваю я. Мне вспоминается, что они обсуждали это с Трикси, но не знаю, дошли ли они до этого.

— Трикси пойти за отферткой и исчезнуть, — отвечает Фото Финиш.

Хекси достает отвертку... откуда-то. Думаю, что из того же самого места, где Винил хранит травку. Это просто замечательная отвертка — в конце концов, Хексагон Нат настоящий профессионал. У меня такая тоже есть. Ручка моей крестовой отвертки доставила мне один из лучших оргазмов в жизни...

В то время как я задаюсь вопросом об альтернативном использовании инструментов, Хекси отвинчивает панель. У меня с собой только часовая отвертка, не пригодная для работы с дирижаблями и слишком маленькая для других нужд. Если вдруг внутри надо будет открутить что-то маленькое, то она пригодится, иначе мне придется идти за седельными сумками.

— Сделано, — говорит Хекси. Я подхватываю магией правую панель и заглядываю внутрь. Там в основном провода, ведущие к различным датчикам и индикаторам в рубке. Еще много пыли и дохлая крыса. Должно быть, умерла совсем недавно, иначе она бы воняла так, что невозможно было бы в рубку войти. Подхватываю магией и трупик крысы. Арианна в ужасе смотрит на него.

— Ist das ein Männchen? — спрашивает она. — Seine Klöten sind großer als sein Kopf²...

— Чего? — спрашиваю я. — Знаешь, я учила пфердский в основном по старым военным фильмам, так что знаю только "nicht schliessen!”, “Feuer frei!” или “Heil...”

Меня прерывает копыто Арианны, внезапно появившееся рядом с моей головой. Я поворачиваюсь и вижу, что она стоит по стойке смирно, высоко подняв правую переднюю ногу.

— Изфини, — говорит она, краснея. — Это рефлекс.

— Что они с тобой делали, когда ты была кобылкой? — спрашиваю я. Может, послать ее к Трикси, чтобы они за бочкой пива обсудили свои проблемы с родителями? Фриц, наслушавшись подобного, вероятно, жидким мылом вскроется или еще чем-нибудь столь же неподходящим.

— Эм-м-м... — бормочет Хекси, заглядывая в глубины проводов и прочего под панелью. — Не хочу тебя прерывать, но ты должна это видеть...

Я смотрю. Ну, я видать слепая. Нескольких проводов тут явно быть не должно, судя по их розовому цвету. Они ведут к бесформенной массе чего-то оранжевого, прикрепленного к обшивке. Похоже, у деллы Морте закончился динамит, и он решил потратиться еще немного и взорвать нас с помощью "семтекса". Батареи не видно, но у меня неприятное ощущение, что все подключено к вспомогательной силовой установке дирижабля таким образом, что перерезание проводов нас всех поджарит.

— Нам нужна Трикси, — говорю я. Понятия не имею, есть ли у нее опыт в таких делах.

Хотя она умудрилась объехать Эквестрию в фургоне, полном пороха и С4, не превратившись при этом в красное пятно на дороге. Возможно, она знает, как обращаться со взрывчаткой.

Я снова иду на бомбовую палубу и, стараясь не смотреть на то, что там происходит, говорю:

— Мы нашли бомбу, но просто выкинуть ее за борт не получится. Ее надо обезвредить.

— Прямо сейчас? — По крайней мере, фокусница больше не говорит на кокни, но в ее голосе еще явно звучит пиво. — Трикси как раз собиралась сесть на морду этого грифона!

Наверное, это многое говорит обо мне, но моей первой мыслью было то, что я наконец-то нашла фетиш Трикси. В принципе, ее круп для этого прекрасно подходит, хотя я бы не стала делать такое с кем-то,  у кого есть клюв.

Может быть, мне стоит вернуться к этой теме позже, потому что сейчас, если мы не поторопимся, то моя собственная задница может оказаться куда ближе к морде, чем мне хотелось бы.

— Оставь его, — говорю я. — Ты должна мне помочь.

Трикси, пошатываясь, идет ко мне. Я замечаю, что Фриц с облегчением смотрит на меня. То же самое с Октавией и Грейс. Я их не понимаю. Разве видеть Великий и Могучий Круп в действии, это что-то плохое? У меня есть свое мнение на этот счет, но пусть оно останется между мной, Трикси и веревкой, по которой мы карабкались.

Скоро мы снова в рубке. Трикси смотрит на бомбу и кивает.

— Трикси нужно выпить, — говорит она.

— Еще? — спрашиваю я. — А это поможет?

— Нет, но Трикси будет чувствовать себя лучше, если умрет пьяной.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю я, борясь с желанием стукнуть по лбу копытом. — Наверняка есть способ избавиться от этой штуки...

— Конечно, это нас не убьет... — Трикси икает и на секунду задумывается. — Но, с технической точки зрения, разъебет всю рубку. Ни радио, ни приборов...

— Ладно, я поняла, — бормочу я. — Что мы можем с этим сделать?

Фокусница указывает на розовые провода.

— Трикси не видит батареи... Куда они ведут?

— К ВСУ, — отвечает Хекси.

Трикси пытается сфокусировать на ней взгляд. Или она просто недостаточно пьяна, чтобы понимать ее.

— Что за херь эта ВСУ? — спрашивает магичка.

— Вспомогательная силовая установка, — объясняет Хекси. — Это маленький генератор, который снабжает электричеством все устройства на дирижабле.

— Мы можем выключить эту штуку? — Трикси почесывает гриву. — Кроме того, Трикси нужно отлить. Слишком много пива...

— Винил курит травку в туалете, — говорю я.

— И мы не можем ее выключить, — говорит Хекси. — У нас не будет доступа к приборам, управление будет крайне затруднено, отопление тоже отключится, так что мы либо замерзнем, либо разобьемся.

— А нельзя просто перерезать провода? — спрашиваю я.

— Если перерезать один из них, мы взорвемся, — говорит Трикси, прижимаясь ко мне и почти убивая меня своим дыханием. — Нам придется резать их все одновременно... И некоторые из них спрятаны под пластиковым корпусом, так что мы не сможем до них дотянуться...

— Великолепно... И что нам тогда делать? — спрашиваю я.

— Выпить еще пива? Они подумали... — Трикси пошатывается и икает. — ...обо всем. Мы не можем ни обезвредить ее, ни выбросить...

— Должен быть способ... — я смотрю внутрь открытой панели. — Как мы можем отключить ее, не выключая ВСУ?

— Leitungsschutzschalter... — говорит Арианна.

— Gesundheit, — отвечаю я. — Это значит, что ты хочешь убить меня или трахнуть?

— Nein, это быть wollt ihr das Bett ins Flamen sehen³? — Отвечает Арианна. — Я имела ф фиду... Leitungsschutzschalter это... ну, Leitungsschutzschalter.

— Автоматический предохранитель, — объясняет Хекси. Она подходит к панели на правой стене рубки и открывает ее. Под ней есть несколько выключателей. По какой-то причине они помечены алфавитом, который я не могу прочитать. Наклейка "Сделано в Санкт-Понибурге" объясняет, почему. Что правда, что ли? Дирижабль, построен в Империи Грифонов, экипаж из Гермэйнии, надписи в рубке на пферском, порт приписки — Мэрсель, Пранция, а предохранители сделаны в Копытском Союзе? Что дальше? Туалеты, сделанные в Седельной Аравии?

Пока я размышляю о многонациональности нашего дирижабля, Хекси щелкает выключателем с надписью “Rubka — pravo”. Свет в правой части рубки гаснет. Я заглядываю во внутренности вскрытой панели, чтобы увидеть, что то же самое произошло с индикаторами на бомбе. Трикси пытается использовать свою магию, чтобы отсоединить провода от куска взрывчатки, но делает это как-то неаккуратно, поэтому я решаю помочь ей и достаю бомбу магией. В отличие от предыдущих, я решаю оставить взрывчатку себе — мы не так далеко от берега, так что, кто знает, куда она может упасть и в чьи копыта попасть. Не говоря уже о том, что взрывчатка может пригодиться, если, например, мне понадобится пройтись по магазинам как раз перед Днем Согревающего Очага и надо будет избавиться от толпы.

— Думаю, это все, — говорю я. — А теперь, если вы не против, я пойду лягу в постель, и у меня будет сердечный приступ...

Трикси выходит со мной и идет в сторону бомбовой палубы. Ей, наверное, надо еще выпить и сесть на кое-кого. Лишь теперь, когда мы разобрались с бомбами, я чувствую насколько вымоталась — адреналин не давал мне уснуть около сорока восьми часов, и я немного не в себе. По пути в спальню я натыкаюсь на Винил — естественно, она обдолбана просто в лоскуты, так что просто лежит на розовом диване в гостиной и смеется про себя.

— Эй, Менуэт! — кричит она. — А я могу прочитать инструкцию по пользованию туалетом!

— Поздравляю, — бормочу я. — В двадцать шесть лет ты наконец научилась читать...

— Нет, послушай... — она манит меня к себе. — Кажется, она на арабском. По крайней мере, эти буквы похожи на червей...

Я подхожу к ней, чтобы увидеть, что инструкция действительно на арабском. Почему они ее не перевели? Зачем они ее туда положили?

И, прежде всего, действительно ли нам нужна инструкция, чтобы просто посрать?

Думая о таких вещах, я иду в спальню. К сожалению, в моей кровати находится Блоссомфорт. Она спит и, кажется, ей на меня плевать. Похлопываю ее по плечу.

Ровно через 2.8 секунды я лежу на полу, а Блоссомфорт пытается меня задушить. К счастью, она не в лучшей форме — пегаска отпускает меня и падает на пол, потирая ребра.

— Не подкрадывайся ко мне так... — бормочет она. — Я могу убить тебя тысячью вещей в этой комнате, включая саму комнату...

— Тогда не спи в моей кровати, — отвечаю я, садясь и потирая шею. — Я просто хотела лечь спать...

— Тогда ладно, — говорит Блоссомфорт и ложится обратно.

Я встаю рядом с кроватью и откашливаюсь.

— Кажется, произошло недоразумение, — говорю я. — А может, Фриц ударил тебя сильнее, чем я думала. Моя. Кровать. Ты. Валишь. Нахрен.

— Она достаточно большая, — бормочет Блоссомфорт, отворачиваясь к стене и отодвигаясь, чтобы освободить место.

— Я в ней клопала.

— Я тоже. И это не самая отвратительная вещь, которую я когда-либо слышала. Ты знаешь, почему Клаудчейзер почти выгнали из Академии Вандерболтов?

— Нет, — отвечаю я, ложась рядом с ней. Да едрись оно через коромысло, я устала. — Почему?

— Им запрещают пить, если ты не в курсе. Однажды они устроили небольшую вечеринку в комнате Тандерлейна с Рэйнбоу Дэш, Лайтинг Даст и другими пони, когда внезапно услышали, что Спитфайр ходит по коридорам. Они попытались прошмыгнуть в свои комнаты, но та почти их заловила, и им пришлось спрятаться в хранилище облаков.

— Пока ничего страшного, — зевая, бормочу я.

— Подождите минутку. Пока они там прятались... Знаешь, они успели выпить минимум по паре пива. И природа требовала своего. Им пришлось выбирать между попасться Спитфайр и позволить своим мочевым пузырям лопнуть. И они выбрали третий вариант. Они нашли одно облако и эм-м-м...

— Ладно, могу себе представить... — я могу себе и не такое представить... На самом деле, я стараюсь этого не представлять, так как клопать в кровати в одиночестве, это одно, но делать это рядом с Блоссомфорт было бы эксгибиционизмом. А уж если бы я делала это вместе с Блоссомфорт, то все подумали бы, что я лесбиянка.

— Позже они засунули его в другое облако, чтобы оно не было таким желтым, — продолжает Блоссомфорт. — Никто не должен был заметить, но угадай, какое облако выбрала Спитфайр на следующий день, чтобы показать новобранцам, как расчищают небо...

— Фу!

— Именно. Ей было не до смеха. Если верить Клаудчейзер, она сказала, цитирую: “Я вас всех буду ебать, пока вы из Академии не вылетите!” Не знала, что она так любит своих учеников...

— Ага, — бормочу я, закрывая глаза. Не знаю, чего ты ожидала от нас, но я устала и собираюсь спать. Менуэт и Блоссомфорт лежат на кровати и сп-я-я-ят...

---

Я просыпаюсь пятнадцать часов спустя с крылом Блоссомфорт во рту и неприятным ощущением, что отлежала по крайней мере одно копыто. Если бы не пегаска, спящая рядом со мной, я бы воспользовалась моментом... и поразвлекалась. Хотя Блоссомфорт, вроде, все еще спит...

Биг Мак идет ко мне, пока я отдыхаю под деревом после целого дня лягания яблонь. Он улыбается и демонстрирует, почему его, собственно, так зовут. Серьезно, мне бы не помешал рот побольше. Я хочу встать, но он жестом приказывает мне оставаться на месте. Биг Мак кладет свое большое, натруженное копыто между моих ног и, пока я кусаю губы от возбуждения, начинает нежно ласкать мою...

— Что ты там делаешь, проказница? — сонно шепчет Блоссомфорт. Все еще представляя себе Биг Мак, я поворачиваюсь к ней и кончаю, глядя ей прямо в глаза. Ах! Вот так-то лучше! Встаю с постели, вытираю копыто простыней и выхожу из комнаты.

— Вот сучка, — бормочет Блоссомфорт.

Я иду в рубку, где встречаю Хекси, которая учит Инки управлять дирижаблем. Она поворачивается ко мне и говорит:

— Мы получили сообщение от Флиттер и Клаудчейзер. Они скоро нас догонят.

— Отлично, — я бы выпила кофе. И, может быть, съела что-нибудь. Мне всегда хочется есть после хорошего секса. — Я скучала по этим негодяйкам.

— Скоро мы достигнем берегов Эквестрии, — говорит Инки. — И я сбила чайку...

Она указывает на красноватое пятно на обтекателе.

— Все по плану, — говорю я. — Что насчет остальных?

— У Трикси похмелье, Фото спит, Коко перевязывает Фрица, Арианна читает какую-то книгу о походах, Октавия и Грейс присматривают за Коко и грифоном, а Винил сидит в туалете, воздавая требы морским богам, — хихикает Хекси.

Я киваю и сажусь рядом с Инки.

— Если хочешь, я могу тебе помочь с управлением, — говорю я, глядя на приборы и индикаторы. Они все мигают вразнобой. Хм, могу ли я заставить их мигать последовательно? Возможно, да, но тогда точно что-то случится. Эти вещи всегда связаны.

Инки указывает на небольшой экран рядом со штурвалом.

— Судя по всему, завтра мы будем в Эквестрии.

— Что это? — спрашиваю я.

— Это земля, где все пони свободны и которую мы любим больше всего на свете, но сейчас это не важно.

— Ладно, — бормочу я и тянусь к радио. Поворачиваю ручку настройки, пытаясь поймать Флиттер и Клаудчейзер.

— Придурок-один здесь! — слышен голос прорывающийся сквозь помехи. — Кумкват-тир, это ты?

— Наш позывной, — объясняет Инки. — Это Флиттер.

— Флиттер, кто, провалится им к Дискорду, придумал эти позывные? — спрашиваю я. — Пинки Пай? Давай сюда и поговорим без использования вашего дурацкого шпионского слэнга.

— Притормози немного, ковбойша, лады? — кричит пегаска. — Трудно вас нагнать после трех дней полета со скоростью в среднем по сто шестьдесят миль в час!

— Принято, придурок-один, — отвечаю я и сбрасываю газ. Звук двигателя становится чуть тише и мы замедляемся. Инки поворачивает клапаны, регулирующие давление газа в баллонете, поэтому дирижабль слегка снижается. Погода солнечная, с небольшим количеством тумана прямо над морем. Когда я беру подзорную трубу, то вижу очертания побережья перед нами.

Двадцать минут спустя Флиттер и Клаудчейзер уже на борту нашего дирижабля. Хекси и Арианна приводят их в рубку.

— Привет, придурок, — говорю я, хихикая. — Полагаю, Клаудчейзер — придурок-два?

— Отвали, — бормочет Флиттер. — Я не виновата, что командование — кучка идиотов.

— Да знаю я, у меня уже был контакт с нашей храброй армией.

— Сколько балласта я должна сбросить, чтобы компенсировать ваш вес? — спрашивает Инки. Она смотрит на пегасок. — Двести пятьдесят кило?

Клаудчейзер смотрит на сестру и бросает на Инки неприязненный взгляд.

— Две сотни. И большинство из них Флиттер...

— Не заставляй меня бить тебя, сестренка, — бормочет вторая пегаска. — Так или иначе, по дороге сюда мы получили сообщение. Грифоны, которых мы поймали, заговорили. Теперь мы знаем, где бомбы.

— Как раз вовремя, — говорю я. — Мы уже избавились от них всех.

— Ты уверена? — спрашивает Клаудчейзер. — Давай проверим. Под одной из кроватей?

— Нашли.

— Внутри баллона, прицепленная к балке?

— Это стоило мне нескольких синяков, но я ее достала, — говорю я.

— С правой стороны рубки, под панелью? — пегаска смотрит на панель, достаточно криво прикрученную на место. — Ладно, понятно... Воздушная труба правого двигателя?

— Конечно.

— Топливопровод левого двигателя?

Внезапно в рубке воцаряется тишина.

— Где именно в топливопроводе? — спрашиваю я. — Потому что, знаешь ли, мы потеряли примерно половину вместе с гондолой...

— Думаю, где-нибудь поближе к пассажирской гондоле, — отвечает Флиттер. — Я имею в виду, что тот грифон не был достаточно точен...

Она делает драматическую паузу.

— Знаешь, что было бы лучшим признаком того, что Вселенная меня ненавидит? — спрашиваю я.

Может быть, Флиттер хотела что-то ответить на этот, вообще-то, риторический вопрос, но в ту же секунду взрыв в задней части дирижабля бросает меня на панель управления. На мгновение я вижу мигающие индикаторы очень близко от своего носа, но затем приземляюсь на пол, а Арианна падает сверху.

Через несколько секунд я прихожу в себя, очнувшись от рева сирены. Встаю и смотрю на приборы. Давление в баллоне немного снизилось, как и наша высота. Температура правого двигателя растет, приближаясь опасно близко к красной зоне. Я тяну рычаг газа и выключаю его.

Арианна, Хекси, Инки, Флиттер и Клаудчейзер встают. Похоже, мы не сильно пострадали. Даже обтекатель рубки цел. Инки проверяет штурвал — он немного сопротивляется, но дирижабль реагирует на попытки повернуть его.

— Проверьте повреждения, — говорю я сестрам-пегаскам. — Мы с Хекси скоро присоединимся к вам...

Пока они летят к задней части дирижабля, я бегу через гондолу вместе с Хекси, прихватив с собой огнетушители. Трикси присоединяется к нам. Кажется, что остальные наши пассажиры живы: Коко перевязывает голову Октавии, а Фото Финиш все еще храпит на диване — видимо, требуется нечто больше, чем взрыв, чтобы разбудить ее.

Пока мы пробираемся по узкому коридору вдоль спален, дверь одного из туалетов открывается, и Винил, покраснев, выходит к нам.

— Привет, — говорит она. — У меня был серьезный запор, и я так тужилась...

— Отвали! — кричит Трикси, толкая диджейшу обратно в кабинку. Мы подбегаем к иллюминатору в конце гондолы, готовые потушить любой пожар, вызванный взрывом.

Ну, за исключением того, что огня нет.

— Как там все? — спрашиваю я, видя, как Флиттер и Клаудчейзер летают вокруг остатков трубы.

— Хорошо, что это был всего лишь кусок трубы, — говорит Клаудчейзер. — Большая часть энергии вышла через нее как из ствола пушки...

Я высовываюсь наружу, чтобы посмотреть на нанесенный урон. Действительно, повреждения меньше, чем я думала, но все же трубу разорвало, и ее обломки изрешетили баллон и гондолу правого двигателя. Кроме того, у нас утечка топлива — очевидно, клапан, который мы перекрыли после потери левого двигателя, тоже был уничтожен.

— Перекройте утечку, — говорю я, указывая на вытекающее топливо. — Я проверю двигатель... Трикси, иди к Блоссомфорт и скажи ей, что нам нужна ее помощь. Когда я проснулась, с ней все было в порядке...

Бегу к правой двигательной гондоле. В стене зияет несколько отверстий, и все затянуто каким-то белым дымом. Я тут же отступаю, закашлявшись — видимо, один из осколков попал в систему охлаждения, и там сейчас все залито этиленгликолем. Дым, однако, быстро рассеивается, оставив лишь несколько луж охлаждающей жидкости на полу.

— У нас здесь есть песок? — спрашиваю я у Хекси. Нам нужно сначала это убрать, если мы хотим, чтобы двигатель снова заработал. Я совсем не хочу травануться. Знаешь, Берри Панч, конечно, пьет эту дрянь и неплохо себя чувствует, но это же Берри Панч.

— В мешках с балластом, — отвечает земнопони. Она возвращается к окну, чтобы сказать Клайдчейзер принести мешок.

— Не могу! — кричит нам пегаска. — Может быть, вы этого не видите, но мы теряем водород!

Действительно, часть баллона над двигательными гондолами выглядит как сито. Нам понадобится очень большая нитка и игла.

— Как долго мы сможем оставаться в воздухе? — спрашиваю я у Хекси.

— С такими дырами? — она тоже выглядывает наружу. — В лучшем случае часа два.

— Гадство. И что будем делать?

— Мы можем позвать на помощь, — говорит Флиттер, подлетая к нам. — Я имею в виду, что мы можем зашить несколько дыр, и мы достаточно близко к Эквестрии, чтобы запросить помощь с одной из летающих пегасьих баз.

— С одной из тех самых пегасьих баз, которых по словам Селестии, не существует? — уточняю я.

— Опс... Вечно забываю, что это секретно, — Флиттер застенчиво улыбается. — Ты же ведь никому об этом не расскажешь? Или мне придется тебя убить.

— Конечно, без проблем, — говорю я. — Пусть даже помощь будет небольшой. Не хочу, чтобы делла Морте знал, что армия и разведка у него на хвосте.

— Ладно, — отвечает пегаска.

---

Час спустя нас окружают три эскадрильи пегасов, два небольших аэростата и вертолет (одна из ранних моделей Черри Берри). Первая эскадрилья латает баллон. Вторая крепит веревки к передней части дирижабля, чтобы доставить нас в Эквестрию. Третья над нами, защищая от нападения драконов или еще чего. На аэростатах находятся бэтпони, которые используют эхолокацию, чтобы следить за всей ситуацией в целом.

Мы очистили гондолу от этиленгликоля только чтобы узнать, что осколок повредил трансмиссию, и пропеллеры все равно крутиться не будут. Сейчас я сижу  с Инки в рубке и слушаю радио.

— Когда мы будем в Эквестрии, парни? — спрашиваю я. — Нам здесь становится скучно, и, несмотря на все эти заплатки, мы все еще теряем водород...

— Позволь армии заниматься своей работой, штатская, — говорит какой-то мудак, которому по неизвестной причине дали микрофон.

— Штатская? Говорит сержант М. Р. Тернер, ебанат! Я держалась неделю в кольце грифонского окружения на Промороженном Севере!

Конечно, мое повышение до сержанта так и не было официально подтверждено, и, в отличие от брата, обычно я не использую свою фамилию, но фиг с ним.

— Сержант, да? Меня зовут командир крыла Стар Хантер. Для вас, дебилов из пехоты, это будет подполковник. Когда я сообщу вашему командиру, как вы меня назвали, то вы пожалеете, что не остались на Промороженном Севере!

— Отсоси. Я ушла в отставку. Эй, кто-нибудь из вас скажет мне, когда мы будем в Эквестрии?

— Пять часов, — еще один голос, принадлежащий кобыле. — Мы постараемся доставить вас в Кантерлот. Вы ведь там хотели приземлиться?

— Извините, — бормочет Стар Хантер. — Она только что оскорбила офицера, и я не буду...

— Говорит капитан вашей группы, — голос кобылы настолько сочится сладостью, что меня сейчас вырвет. — Тебе приказано заткнуться. Ясно?

— Так точно, мэм!

Между прочим, мне нужно придумать себе nom de guerre⁴ получше. Полковник Расти Гейт подойдет. Полковник Гейт⁵.

Я удерживаю штурвал, когда пегасы начинают тянуть нас к Эквестрии. Мы выбросили весь балласт, чтобы сохранить этот хлам в воздухе, несмотря на потерю водорода. Инки смотрит на поверхность моря в ожидании берега. Я ее понимаю. Я тоже скучаю по этой стране ненормальных пони.

Смотрю на приборы. Скорость — 54 узла. Высота – 660 футов. Кто бы ни проектировал эти приборы, он питал глубокую ненависть к метрической системе. Это действительно странно, учитывая, что большая часть приборов изготовлена в Империи Грифонов, Хэйтае и Копытском Союзе. Грифоны используют метрическую систему, если я правильно помню, то же самое в Гермэйнии. Может, это чтобы запутать пилотов?

Пока я размышляю об этом, скорость возрастает до шестидесяти узлов, а высота падает до шестисот сорока. Я пытаюсь успокоить сама себя: двадцать футов — это совсем немного, может быть, из-за турбулентности, а может быть, кто-то из пегасов устал...

Когда я снова смотрю на высотомер, он показывает шестьсот двадцать. Какого сена? Может, он поврежден? Но нет, я ясно вижу, как стрелка движется дальше вниз.

— Море приближается, — говорит Инки. — Это же плохо, да?

— Высотомер говорит то же самое, — отвечаю я и включаю радио. — Доброе утро, парни. У нас тут небольшая проблема с высотомером. Сейчас он показывает, что мы летим на высоте пятьсот восемьдесят пять футов и снижаемся примерно на фут в секунду. Так что, если вы не хотите, чтобы в ближайшее время здесь была лодка в форме дирижабля, я бы рекомендовала что-то с этим сделать.

— Кажется, вы снова теряете водород, — говорит кто-то. — Попробуйте выпустить воздух из баллонета и используйте рули, чтобы увеличить высоту. Мы вызовем эскадрилью Чарли, чтобы помочь с этим.

— Принято, — говорю я и поворачиваю клапаны, а Инки тянет штурвал на себя. Высота растет до пятисот шестидесяти, потом до шестидесяти пяти. Шестьдесят семь... Семьдесят... Шестьдесят девять...

Я чувствую легкую дрожь, когда другая группа пегасов крепит веревки к дирижаблю, чтобы тянуть нас наверх. Показания высотомера растут до шестьсот футов, и мы ясно видим берег. Может быть, мы даже доберемся до него прежде, чем вся эта куча пегасов и веревок с нами посередке развалится на части.

Я вытираю лоб. Пляж медленно движется под нашим дирижаблем. Я даже вижу, как несколько пони смотрят на нас, когда мы проходим над ними. Сейчас мы где-то между Балтимэйром и Филлидельфией, и вскоре я уже вижу лес и две горы.

— Эй, парни, — говорю я в радио. — А как мы собираемся преодолевать горы? Кроме того деревья, на мой вкус, тоже высоковаты...

Не то чтобы я жалуюсь, но мы скоро начнем за верхушки деревьев цеплять...

— Мы делаем все, что в наших силах, — отвечает чей-то напряженный голос. — Поворачивайте направо. Мы обойдем горы с севера, над железнодорожными путями, и попытаемся посадить вас на лугах к югу от Жеребячьих гор.

— Хорошо, — говорю я и достаю из ящика карту. На самом деле, это хороший план: мы приземлимся недалеко от Кантерлота, на довольно ровном лугу. Если мы попытаемся облететь горы с юга, то окажемся в Додж Джанкшен или над Вечнодиким лесом. А если нам совсем не повезет, то приземлимся в ущелье с пещерными угрями.

Через полчаса мы проходим мимо гор. Высота упала до пятисот футов. Сильный ветер дует со стороны Жеребячьих гор, снося нас дальше на юг, несмотря на все мои усилия. Мы с Инки боремся со штурвалом, но ясно видно, что движемся мы совсем не туда, куда надо.

Конечно, я всегда могу развернуть этот летающий утюг точно на север и посадить его прямо посередине Холлоу Шэйдс. Носферату дер Грауэн сможет мне отлизать, тем более что его дочка это почти сделала. Или, может, она собиралась это сделать с Инки? Не помню, я была пьяна.

— Мы больше не можем тянуть вас вверх и удерживать высоту, — говорит какой-то пегас по радио. — Не могли бы вы немного довернуть вправо?

— Я пытаюсь, но ветер сносит нас к Вечнодикому, — отвечаю я. — А те, кто нас тянет, могут двигаться чуток побыстрее?

— Ну, мы можем присоединиться к ним и дотащить вас до Понивилля, — отвечает пегас. — Как вам нравится посадка на озеро?

— Мне она совсем не нравится, — отвечаю я. — Но высотомер показывает четыреста пятьдесят футов, и это мне не нравится еще больше.

— Мы постараемся тянуть вас быстрее. Сообщите нам, если дирижабль начнет разваливаться.

— Хорошо, — отвечаю я и переключаю радио на внутреннюю трансляцию. — На связи Менуэт. Пожалуйста, пристегните ремни. Винил, выбрось косяк. Если у вас есть документы удостоверяющие личность или завещания, сверните их и засуньте себе в задницу, чтобы спасателям было легче вас опознать. Без паники. Всегда помните, где ваше полотенце.

— Менуэт, — говорит Инки. — Не надо меня мотивировать. Никогда.

— Не думаю, что будет повод, — я смотрю сквозь обтекатель на то, как пегасы хватаются за канаты, закрепленные перед дирижаблем. Они начинают усиленно махать крыльями, и вскоре наша скорость достигает ста двадцати узлов. Едрическая кочерга! Все в дирижабле начинает вибрировать. Высота падает до двухсот футов, а Вечнодикий лес внизу превращается в размытое зеленое пятно.

Бам! Нам что-то оторвало? Надеюсь, что нет. Или, по крайней мере, я надеюсь, что это не было чем-то важным. Еще удар. Я слышу шаги, и в рубку заходит Винил с веткой дерева.

— Что это? — спрашиваю я.

— Застряла на бомбовой палубе, — отвечает диджейша. — Кроме того, нам там загрузочный люк сорвало. Фриц чуть не обгадился.

Дирижабль врезается еще в одно дерево. Неудивительно, мы летим всего лишь на высоте ста футов над лесом. Винил хватается за какой-то рычаг, но все равно падает на пол.

Мы снесли еще несколько верхушек деревьев и наконец-то вылетели из леса. Под нами озеро. Я бы предпочла не приземляться туда, тем более, что у нас теперь бомбовая палуба негерметична, и мы теряем пивные бочки (ну, по крайней мере, мы становимся легче).

— Тормозите! — кричу я пегасам. Если повезет, мы доберемся до берега озера, но мы летим всего в пятидесяти футах над поверхностью воды. Я уже вижу Понивилль отсюда. Просто продержись еще немного, тупая машина... Пегасы разворачиваются в воздухе, пытаясь нас замедлить, но помогает слабо, все же дирижабль — это более двухсот тонн дерева, металла, ткани и смеси водорода с воздухом, которая может взорваться, если мы при посадке загоримся.

— Я попробую приземлиться на мелководье, — говорю я Инки. — Какова наша скорость?

— Пятьдесят узлов, — отвечает земнопони. Гадство. Все равно слишком быстро.

Тридцать футов... Пегасы замедляют нас до сорока узлов. Это будет жесткая посадка. Я хватаюсь за штурвал, пытаясь заставить дирижабль лететь более или менее параллельно поверхности озера. Смотрю через обтекатель и вижу нескольких пони, сидящих на пляже и смотрящих на нас широко раскрытыми глазами. Привет-привет ребята, скоро вы увидите первую аварийную посадку дирижабля в Эквестрии...

Двадцать футов... Десять... Бултых! Как только низ гондолы погружается в воду и цепляет дно, мы сильно замедляемся. Я бьюсь головой о штурвал и, все еще держась за него, падаю на Инки. Винил кричит что-то позади нас. Весь дирижабль трясет, и он медленно останавливается. Вода плещет в обтекатель, и все снова трясется, когда мы в итоге добираемся до пляжа. Наконец тяжелый ящик с инструментами падает на пол рядом с моей головой, и все затихает.

— Менуэт? У тебя кровь идет... — говорит Инки.

— Да быть не может... — бормочу я, поднимаясь на ноги и снова чуть не падая от головокружения. — Давайте выбираться отсюда...

Мы идем к пассажирской гондоле, где присоединяемся к остальным нашим друзьям.

— Я что-то пропустила? — спрашивает Фото Финиш, зевая.

— Ничего, — отвечаю я, думая о том, что бомбы — это далеко не самое худшее, что бандюки могли везти на дирижабле. Что, если бы они наполнили бомбовую палубу змеями? Мы покидаем дирижабль и бредем к берегу, где уже лежат тяжело дышащие пегасы. Флиттер, Клаудчейзер и Блоссомфорт хватают Фрица и тащат его в камеру. Или, может быть, в маленькую темную комнату с лампой, или что там есть у наших спецслужб.

К моему удивлению, среди пони на пляже я замечаю Берри Панч. Она стоит, неуверенно глядя на бутылку, которую сжимает копытом. Ее дочь Руби тоже смотрит на нас с благоговением. Если эти двое тут, то где же кузина Берри — Черри Берри?

— Аквафреш! — орет кто-то мне прямо в ухо. — Ты вернулась! И ты притащила с собой эту здоровенную летающую штуку!

Прекрати обнимать меня, долбанутая безмозглая идиотка! Я украла твой вертолет, помнишь?

— Пока мы здесь, — говорит Арианна. — Где я могу его починить?

— Совершенно безнадежно, — отвечаю я. — Тебе придется пригласить кого-нибудь из Империи Грифонов...

— Я могу это сделать, — восклицает Черри Берри, все еще цепляясь за меня. — Я чиню все, что летает. Будет еще лучше, чем раньше!

— Осторожно, — шепчу я Арианне, высвобождаясь из объятий Черри. — Не позволяй ей добавить что-нибудь, что “заставит эту старую херь летать быстрее". Для твоего же блага.

— Jawohl, — отвечает Арианна.

К нам приближается Берри Панч.

— Я в говно пьяна, или ты действительно прилетела сюда на дирижабле? — спрашивает она.

— Нет, мам, — отвечает Руби. — Несколько недель назад я подсыпала тебе в весь алкоголь слабительное. Поскольку я не видела, чтобы ты проводила слишком много времени в туалете, то ты определенно трезвая...

Берри неуверенно смотрит на дочь.

— Кто подал тебе эту идею?

— Я учусь у тети Менуэт, — говорит Руби. — Мам? Куда ты собралась?

— Мне нужно, эм-м-м... — Берри убегает в сторону ближайшей уборной.

— Ты знаешь, — бормочет Винил. — Я тоже схожу туда. После всех этих полетов, мне просто необходимо...

Не могу удержаться от удара копытом в лоб. Почему-то меня это не удивляет.

— А что насчет вас? — спрашиваю остальных пассажиров.

— Фото Финиш долшен успеть на поезд в Мэйнхэттен, — отвечает Фото Финиш. — Грейс!

— Да, я куплю тебе билет, — вздыхает Грейс.

Трикси идет ко мне, удерживая меч Седрика Луламуна в магическом захвате.

— Нам все еще нужно отвезти это в Лас-Пегасус, — говорит она.

— Просто замечательно, — бормочу я. — Делла Морте и его бандюки нас убьют...

— Я поеду с тобой, — говорит Инки.

— Если Инки поедет, то я тоже поеду, — шепчет Коко.

— И я, — добавляет Винил. — Как только посру.

— Трикси тебя не бросит.

— Я тебе помогу, — говорит Грейс. — Извини, Фото, твой билет может подождать.

— Все, что потребуется, — Хекси похлопывает меня по спине.

— Думаю, у меня есть план... — говорю я, ухмыляясь и глядя на Черри Берри, которая пытается залезть в дирижабль, несмотря на протесты Арианны.

— Просто... Мне нужно место, чтобы подумать... — я улыбаюсь. — И думаю, что знаю, где его найти...

---

Ничего в доме моих родителей не изменилось с тех пор, как я была там в последний раз. Я достаю ключ из-под коврика и открываю дверь.

— Интересно, мама дома? — Винил, Трикси, Хекси, Коко и Инки рядом со мной. Грэйс убежала покупать билет в Мэйнхэттен для Фото. К сожалению. Моей маме она бы понравилась. — Скоро увидим...

— Кого там Дискорд несет в столь неурочный час? — кричит кто-то сверху. Я узнаю этот голос где угодно.

— Это я, мама! — кричу я в ответ. — Твоя дочь — Менуэт!

— Где ты была?! — кричит мама. — Чтоб ты знала, твой брат женился... к счастью, на хорошей кобылке, а не на этой шиксе цвета мочи!

— Я скорее белая, чем желтая! — кричит Винил. — А его жена еще желтее меня!

— Ой... В смысле, воняющей мочой шиксе! — отвечает моя мама.

— Великая и Могучая Трикси может понять... — бормочет фокусница. Винил советует ей пойти и заняться сексом с самой собой.

— Ты привела с собой друзей?! — раздается голос мамы. — Скажи им, чтобы они здесь не ругались.

— Ладно, мам! — кричу я в ответ. — Трикси, веди себя прилично и не говори, как какая-то пизда, ладно?

— Хорошо, — отвечает Трикси.

— То же самое относится и к тебе, Винил, — говорю я. Инки и Коко все равно не матеряться, а Хекси ругается только на пфердиском, поньском или пранцузском.

Прежде чем подняться наверх, чтобы встретить маму, я слышу, как позади меня открывается дверь. Оборачиваюсь и вижу крупного земного жеребца с усами, пышной шерстью на груди, похожей очертаниями на  Оатстралию, и в шляпе, украшенной крокодильими зубами. Этот жеребец — мой отец, и он нам широко улыбается.

— Менуэт! — восклицает он, подбегает ко мне и практически душит, пытаясь обнять. Чтоб ты знала, мой отец не очень-то деликатен.

Ты знаешь, он, как и многие жеребцы его возраста, любит рыбалку. Но, в отличие от других жеребцов его возраста, он обычно ходит на рыбалку в Гасти Гордж. Он даже приволок дохлого угря, которого швырнул в Винил, когда бросился меня обнимать. Кажется, я знаю, что у нас будет на ужин.

— С возвращением, — говорит он, отпуская меня. — И ты привезла с собой Винил! Наконец-то есть с кем выпить!

— П-привет, пап, — бормочет единорожка. — Надеюсь, ты тренировался, потому что теперь я настоящая профессионалка в пьянках...

— Жаль, что мой сын женился, — бормочет отец. — Но Менуэт все еще свободна...

— Папа, я не лесбиянка... — кажется, он меня не замечает.

— Приятно познакомиться и с другими твоими друзьями! — восклицает он, похлопывая Трикси по боку. — Надеюсь, ты останешься и поужинаешь с нами?

Помнишь копьеносца по имени Минуэт? После победы над Флаффи Грозным он решил, что Великобридлтания — подходящее место для жизни. Он переселился туда и произвел на свет немало потомков, таких как Пейдж Тернер — переписчик, Филли Тернер — широко известный кобыльий угодник, Частити Тернер — фаворитка двух пранцузский королей и взломщик Лок Тернер, сосланный в Оатстралию за свои многочисленные преступления. Там у него появилась целая куча детей, в основном бродяг, которые шлялись по бушу, воровали овец, охотились на крокодилов с голыми копытами и убивали пауков своими крупами. Мой отец, прапраправнук Лока Тернера, почему-то покинул Оатстралию и переехал в Эквестрию.

Сначала он встретил моего дядю — Канинга Ранта — слесаря и взломщика. Тот как раз собирался сесть в тюрьму и попросил отца позаботиться о сестре. В результате этой “заботы" родились мы с братом. Когда дядя Рант вышел из тюрьмы, он быстро стал моим любимым дядей. Особенно мне нравилось, когда он прятал конфеты в каком-нибудь шкафчике, и мне приходилось открывать его без ключа, чтобы достать их. Вскоре мы перешли к другим замкам. Затем к сейфам.

Старый добрый дядюшка Рант. Жаль, что его снова посадили.

— Кстати, — говорит папа, — там какие-то долбанутые умудрились разбить дирижабль на озере. Вы это видели?

Глава 11

У меня есть план.

Да, ты меня правильно расслышала. Впервые с тех пор, как я, вопреки здравому смыслу, отправилась в Лас-Пегасус разбираться с сейфом Винил, у меня в голове созрел четкий план.

Вообще-то, у меня был план, как добыть меч Седрика Луламуна из замка, но ты помнишь, чем это закончилось. Этот план, однако, совсем другой. Этот точно сработает.

Неа, я не собираюсь рассказывать его тебе. Ты все узнаешь, когда он будет выполнен, хорошо? Рассказывать сейчас было бы излишне, не говоря уже о том, что если бы я сделала подобное, то это, вероятно, привело бы к ужасным последствиям. И я закончу доработку плана на месте.

И вот я здесь, ем пещерного угря с родителями, Винил, Трикси, Инки, Хекси и Коко. Вообще-то я ничего не имею против белковой пищи. У Винил во рту бывали вещи и похуже, но у Коко, по-видимому, проблемы с поеданием чего-то, что было живым, даже если у этого “чего-то” такие зубищи, что могут за раз отхватить круп целиком. Или, может быть, истории, которые рассказывает диджейша, вызывают тошноту.

— ...а потом я спросила: "Чувак, почему у тебя их два?” и он ответил, что это какая-то странная генетическая мутация. Потом он купил мне выпить, а потом я сказала ему, что у меня никогда не было никого с двумя и это, вероятно, единственный случай, который мне может представится, так что мы пошли в...

— Напоминает кенгуру, — замечает отец, вытирая с усов жир. — У них три.

— У самцов кенгуру? — Винил широко улыбается. Или же она просто решила проверить, справится ли с этим ее рот.

— Нет, у самок, — отвечает отец.

Винил все еще улыбается, считая что-то на копытах.

— Это же... целая куча возможностей...

Отец ухмыляется.

— Я все еще удивляюсь, почему ты не вышла замуж за моего сына...

— За это я не устаю ежедневно благодарить принцесс, — добавляет мама. Честно говоря, я с ней согласна. Моя невестка — сука, но, по крайней мере, ее не выгоняли из зоопарка после довольно интересного эксперимента с участием магии и интимных частей слона.

— Трикси также считает, что это не то, что мы должны обсуждать во время еды, — говорит фокусница, уставившись на свою тарелку. Коко кивает. Мордочка у нее с явной прозеленью.

— Что такое кенгуру? — спрашивает Инки.

— Хм... — отец чешет голову и смотрит на нее так, как смотрел на меня, когда я получала двойку по эквестрийской литературе. — Ты видела зебру?

— Да, — отвечает Инки. — Он был расплющен камнем в блин, но я знаю, как выглядит зебра.

— В общем, кенгуру на зебру вообще не похож, — говорит отец. — Он может пнуть тебя, как моя дочь, когда злится, хотя Менуэт, все же, выглядит немного лучше, как мне кажется.

— Спасибо, папа, — бормочу я. — Кто-то хочет смутить меня еще больше?

Винил широко улыбается.

— А как насчет того раза, когда ты чуть не умерла и потеряла контроль над своим...

— Это был риторический вопрос, хуесоска... — отвечаю я, сурово глядя на диджейшу.

— Менуэт! — восклицает моя мать. — Перестань говорить, как жлобка!

— Ага, — Винил наклоняется над столом, чтобы похлопать маму по спине. — Скажи ей, мамочка...

— Мам, мне двадцать восемь... — говорю я со стоном. — Кроме того, Винил...

— Идиотка, нафка, и умственно отсталая шикса. Да, именно так, — говорит мама, отодвигая диджейшу обратно на стул своей магией. — Но это не значит, что ты должна быть такой же, как она. Почему бы тебе не водиться с хорошими пони, как Беатрикс или эта кобылка.

Она смотрит на Инки, и та краснеет.

— Как тебя зовут, милая?

— Инкредентия Минерва Пай, — отвечает она. — Но вы можете звать меня Инки.

— Кстати, — говорит отец, глядя на Трикси, которая, вероятно, думает, стоит ли возмущаться, что ее назвали ”Беатрикс“, или лучше не высовываться, — Беатрикс очень похожа на ту долбанутую суку, которая в прошлом году поработила весь город...

— Это была Три... моя сестра-близнец! — крикнула фокусница, чуть не подавившись едой. — Знаете, она немного...

— Умственно отсталая, — подсказывает Винил.

— Ты тоже, — невозмутимо отвечает мама и поворачивается к Хекси. — По крайней мере, ты выглядишь умной... Может, потому, что все время молчишь.

Хекси пожимает плечами. У нас кончилось ”топливо", поэтому единственный способ поговорить с ней — это внезапно начать говорить на пфердском, поньском или пранцузском.

— Nic nie verstehen, — говорит она. — Totalnie¹.

Мама поднимает брови.

— Trzeba było tak od razu²...

К всеобщему удивлению, они начинают быстро говорить по-поньски, и я припоминаю, что у меня есть тетя в Поньше. Йей. Похоже, я единственная в семье, кто вообще не способен к языкам. В том смысле, что я немного знаю пфердский и диалект кенгуру (тут мой папа виноват, кроме того, он совсем не сложный — просто нужно иметь мощный удар), но, как ты можешь видеть, даже моя собственная мать превосходит меня в этом вопросе.

— Пожалуй, пойду домой, — говорю я. — Девчата...

— Хекси останется с нами, — говорит мама. — И ты говорила, что твоя подруга Грейс Маневиц тоже сюда придет?

— Правильно, — говорю я, радуясь, что мне придется найти способ разместить в моем доме не так много пони. Винил на полу, Трикси на диване, Инки и Коко на чем-то, что можно легко отмыть...

Мы выходим из дома и видим Грейс, идущую к нам.

— Привет, — говорит она. — Октавия отправилась в Кантерлот, Фото — в Мэйнхэттен, Арианна будет спать на своем дирижабле. Я со всем разобралась.

— Хорошо, — говорю я, глядя в вечернее небо. — Там еще должен был остаться угорь. Моя мать нашла общий язык с Хекси, поэтому она остается с тобой. Ты, наверное, будешь спать в моей старой комнате, так что лучше не заглядывай под кровать. И помни, что я тебе говорила о тонких стенах.

— Конечно, — говорит Грейс.

— Кстати, — бормочу я. — Что значит "Арианна будет спать на своем дирижабле"? Она вытащила его из озера?

— Ей помогла одна из местных пони.

— Розовая, светлая грива, вишни на метке, немного сумасшедшая? — спрашиваю я. — После того, как она над ним поработает, Арианна не узнает свой дирижабль...

— Это ее проблема, а не моя, — Грейс пожимает плечами. — Пожалуй пойду. Я что-то слышала об угре...

Мы прощаемся с ней и идем в сторону моего дома. Уже совсем стемнело, и большинство пони сидят по домам. Интересно, меня еще не выселили? Но, Дискорд дери, у меня есть деньги, так что я могу...

— Эй, может, сходим в кабак? — спрашивает Винил, прерывая ход моих мыслей.

— Нет, — отвечаю я. — Нам завтра рано вставать.

— Это часть плана?

— Да.

— Ты должна рассказать нам больше, — говорит фокусница. — В конце концов, Трикси должна поехать с тобой в Лас-Пегасус, верно?

— Да, — говорю я. — Мы отправимся к делла Морте, пока Винил и...

— Инки! Это ты!

— Вот гадство... — бормочу я.

— Инки! — кричит Пинки Пай, хватая сестру. — Мое пинки-чувство только что сказало мне, что одна из моих сестер в городе, но я подумала, что это невозможно, так как Мод собиралась...

Она замолкает, когда Инки прижимает ее к земле.

— Не забывай, что у тебя три сестры, — говорит Инки.

— Ты стала сильнее, — кивает Пинки, явно не заботясь о том, что Инки стоит на ней.

— Я тренируюсь, — Инки улыбается. — Тебе тоже следует больше тренироваться...

Прежде чем она успевает сказать что-то еще, Пинки выскальзывает из-под нее и бросает Инки на землю.

— Я предпочитаю ловкость грубой силе, — смеется Пинки.

— Ловкость? Скорее излишний вес... — бормочет Инки.

Пинки отпускает ее и помогает встать.

— Ну, значит ты остановишься у меня в “Сахарном уголке”?

— Конечно, — отвечает Инки. — Но моя особенная пони...

— У тебя есть особенная пони? — восклицает Пинки, размахивая копытами. — Круто! Я всегда знала, что ты любишь кобыл! Кто эта счастливица?

Инки поднимает брови.

— Это было... так очевидно?

Винил хихикает.

— Подруга, да ты так же прозрачна, как содержимое моей головы...

— Гадство... — к моему удивлению, бормочет Инки. — В любом случае... Пинки, познакомься с Коко.

— О! Ты та кобылка, которая работает на Рэрити! — восклицает Пинки, обнимая Коко. — Тут нужна вечеринка! Мы должны прихватить девочек и...

— Вечеринка? — переспрашивает Винил. — Могу я присоединиться к вам?

— Ты? Конечно. Только больше не приноси тот белый порошок...

Прежде чем я успеваю возразить, они уходят, оставляя меня с Трикси. Просто великолепно. Я хлопаю себя по лбу и шиплю от боли — перед тем, как пойти к родителям, я ходила в больницу, чтобы мне наложили швы. Все прошло без осложнений, если не считать ссоры с мелкой медсестрой. Я бы точно выиграла спор с ней, но потом увидела, что она воткнула здоровенный термометр в задницу Рэрити. От такой картины я сбежала в травматологическое отделение. Я не Винил, так что засовывание всяких штук в прямую кишку меня не возбуждает.

Ну, может быть, чуть-чуть.

В любом случае, мой лоб теперь зашит, и мне осталось разобраться лишь с размещением Трикси. Мы подходим к дому, и я открываю дверь, приглашая ее войти.

В комнате немного пыльно, но все же я дома. Живая. В своем уме. Все ноги на своих местах. Не беременная.

Трикси морщится, осматривая комнату, но быстро садится на диван, кладет меч Седрика Луламуна на стол и пристраивает туда же свои копыта.

— Эй! — восклицаю я. — Сначала могла бы их помыть!

— Трикси устала, — отвечает фокусница. — У тебя есть что-нибудь поесть?

— Ты только что ела, — говорю я.

Трикси вздыхает и похлопывает себя по крупу.

— Хорошая фигура нуждается в поддержании, — отвечает она. — А Трикси предпочитает есть при любой возможности. Кто знает, когда она снова представится...

— Сегодня ночью ты будешь ужинать в Тартаре, если продолжишь бесить меня... — бормочу я. — И убери копыта с моего стола. Два жеребца. Я. Сэндвич. Прямо на этом столе.

Ну, это не совсем правда. Мой бывший и мой брат пару раз делали мне бутерброды и клали их на этот стол. Но Трикси этого знать не нужно.

Фокусница немедленно убирает копыта со стола.

— А что насчет дивана? — спрашивает она. — Трикси предпочла бы спать в постели. Спина ее просто убивает...

— Я никогда ничего такого не делала на диване, — отвечаю я. — Но кровать... Ты, вероятно, могла бы получить докторскую степень по биологии, изучая все, что когда-либо пролилось на матрас...

В основном это различные напитки и изредка кое-какие телесные жидкости (если я была слишком ленива, чтобы идти за салфетками), но опять же, Трикси не должна это знать.

— Ладно, Трикси выбирает диван, — бормочет она. — Что насчет душа?

— О-о-о, душ безопасен, — отвечаю я, главным образом потому, что не хочу, чтобы от нее воняло. В конце концов, ей не обязательно знать, что Винил делала в моем душе. — Кстати, он наверху.

— Отлично, — говорит Трикси, убегая наверх.

— Осторожнее с роликами, — бормочу я.

— А-а-а-ах!

— Ты в порядке, Трикси? — спрашиваю я, подходя к лестнице.

— Да. Я себя левитировала, — отвечает фокусница. — Падение немного замедлилось.

— Замедлилось? Большинство единорогов способны левитировать себя хотя бы несколько секунд.

— В последнее время Трикси слишком много ела...

Кто бы сомневался. Я приношу подушку и одеяло для Трикси, пока она принимает душ, а потом тоже принимаю душ и иду в спальню. Старая добрая кровать. Старая добрая коллекция порно под ней. Можно было бы ей и воспользоваться, но сейчас я слишком устала. Выглядываю в окно, чтобы посмотреть, сколько времени на часах ратуши, и завожу будильник. Потом ложусь в постель и засыпаю.

Внезапно я просыпаюсь от крика. Открываю глаза и смотрю на будильник. Три ночи. Я слышу еще один крик и звук, с которым кастуется магическая стрела. Чего там устроила Трикси в ночь глухую?

Выхожу из комнаты и бегу вниз. Трикси на диване нет, но осмотревшись, замечаю какой-то свет на кухне. Я хватаю со стола меч Седрика Луламуна и бегу туда.

Трикси сидит на полу перед холодильником. Между ними на полу лежит какое-то паукообразное существо, обугленное и, по-видимому, мертвое. Я тыкаю в него мечом, но оно не шевелится.

— Это что за хренотень? — спрашиваю я.

— Трикси не знает, — отвечает фокусница. — Трикси пошла перекусить, и оно было в холодильнике...

Великолепно. В моем холодильнике развилась инопланетная цивилизация. Иногда я просто обожаю этот город. Открываю холодильник и заглядываю внутрь. Ничего странного не видно, за исключением полного отсутствия всего, в чем было сено. Яйца остались, но они здесь с тех пор, как я уехала в Лас-Пегасус. Думаю, мы позавтракаем в поезде.

— Ладно, раз ты закончила играть в истребительницу монстров, то я иду спать, — подхватываю магией Ужас из Холодильника и выкидываю его в окно.

Остаток ночи сплю без каких либо проблем. Утром выхожу из дома, чтобы проверить, все ли готово. Трикси все еще спит, но будить ее я не стала. У нас еще есть время до прибытия нашего поезда.

Моя первая остановка — дом Берри Панч. Раньше он был недалеко от меня, но после странного инцидента с любовным зельем дом переместился к бутику “Карусель”, так что мне понадобилось некоторое время, чтобы добраться туда.

Толкаю дверь, но она заперта. Я даже подумала о том, чтобы достать инструменты и вскрыть замок, но потом вспоминаю, что я в Понивилле, а не в Пранции или другом месте, где я известна как взломщица. Вместо этого я выбираю вежливый вариант и стучу в дверь.

— Кто там? — голос определенно принадлежит не Берри. — Если ты один из маминых собутыльников, я тебя пристрелю.

Какое-то время гадаю, можно ли считать меня собутыльником Берри. Будем надеяться, что нет.

— Это я, Руби! — кричу я. — Тетя Менуэт.

Дверь открывается. Руби удерживает в магическом захвате пневматический пистолет, который я подарила ей на день рождения.

— Привет, — говорит она. — Мамы не дома.

— Во-первых, не целься в меня, если не собираешься стрелять, — говорю я, отводя ствол пистолета в сторону. — Во-вторых, "мамы нет дома". В-третьих, ты тренировалась, как я тебе говорила?

— Я не могу, потому что Динки выстрелила себе в задницу, — отвечает Руби. — Мама забрала все пульки.

— Она выстрелила себе в задницу? — спрашиваю я, поднимая бровь. — Как это вообще возможно?

— Не спрашивай меня, это же Динки, — Руби вздыхает. — Знаешь, что она вчера сотворила с картошкой? Спарклер пришлось вести ее в больницу.

Могу себе представить. Из того, что я знаю о Динки, она сильно похожа на Винил, за исключением того, что диджейша уже сделала все самые глупые вещи в своей жизни, и ей уже не нужно ничего никому доказывать.

— Кстати, а где Берри? — спрашиваю я.

— Она с тетей Черри, — отвечает Руби. — А тетя Черри у себя в мастерской. Она притащила туда дирижабль и теперь держит его владельца в заложниках или что-то в этом роде.

— Чего? — я и не предполагала, что Черри Берри способна на такое. Но, с другой стороны, Арианна не похожа на пони, которую можно захватить без боя.

— Лучше мне сходить к ним, — говорю я. — Заходи ко мне попозже, обсудим философию во время стрельбы по пустым банкам, хорошо?

— Конечно, — говорит Руби.

Уходя, я думаю, получится ли у меня сдержать обещание. В конце концов, я собираюсь встретиться с боссом мафии, чей кузен уже пытался меня убить. Он, конечно, тупой, но все же у него полно вооруженных подручных. Которые, скорее всего, не забыли, что я откусила ухо бэтпони, поджарила яйца нескольким жеребцам и еще один по моей вине погиб под колесами. Очень надеюсь, что мой план сработает, иначе моя голова приедет обратно в Понивилль в картонной коробке.

Приближаясь к мастерской Черри, я слышу громкие голоса, доносящиеся изнутри. Тут же лежит поврежденный дирижабль — без водорода, с отсутствующей двигательной гондолой, тогда как вторая вся побита осколками, он выглядит просто жалко. Кроме того, вокруг валяются какие-то запчасти, которые, похоже, раньше были в рубке. Передний люк, прикрывающий гаубицу, открыт, и из него торчат разноцветные провода.

Дверь дома Черри открывается, и оттуда выходит Берри Панч.

— Привет, — говорит она. — Ну, как твой план?

— Думаю, нормально, — отвечаю я. — Ты поговорила с ней?

— Да, но не уверена, что она поняла, — отвечает Берри. — Она слишком занята, пытаясь выбить как можно больше денег из этой белокурой бестии.

Берри наклоняется поближе ко мне.

— Я проверила. Он достаточно большой.

— Отлично. Я сама поговорю с Черри.

Ободряюще улыбнувшись Берри, вхожу в мастерскую.

— ...эту летающую штуку нужно переделывать, если ты хочешь использовать ее в бою, точно тебе говорю, Кендра, — Черри Берри похлопывает Арианну по спине.

— Меня зофут Арианна, — бормочет фотомодель, закатывая глаза. Ну-ну, удачи тебе с этим. После травмы Черри вообще не способна запоминать имена, да и предпочитает не слышать ничего, что не связано с “летающими штуками”.

— В любом случае, Ева, кто вообще решил, что небронированные топливные трубы — это хорошая идея? — Черри Берри качает головой. — Один выстрел — и БАБАХ, ты — миллион крошечных кусочков, падающих на землю, красным соленым дождиком. Я все исправлю. И забудь об этих дерьмовых грифоньих двигателях, я сделаю намного лучше! Просто отдай мне оставшийся, и я заставлю его летать быстрее звука!

— А эт-то бесопасно? — спрашивает Арианна.

— Понятия не имею! — Черри Берри пожимает плечами. — А потом, Гертруда, мы покрасим все в красный цвет.

— Красный? — у Арианны дергается глаз. — Зачем?

— Красные летают быстрее! — восклицает Черри.

Я прочищаю горло. Черри Берри смотрит на меня.

— Аквафреш! — кричит она. — Давно не виделись! Ты знаешь, какой-то старый больной ублюдок-бэтпони украл мой вертолет! Я пошла к нему и попыталась выбить из него все дерьмо. Вертолет мне вернули, но он был весь мятый и покрыт еще каким-то бэтпони.

Я смущенно улыбаюсь.

— А что насчет твоего нового вертолета? Готов к полету?

— Полностью, — отвечает Черри. — Со всеми штуками, которые у меня теперь есть, он прекрасно летает.

Она изображает слишком широкую, на мой взгляд, улыбку и обнимает Арианну, которая вздрагивает и чуть не теряет сознание.

— А на деньги, которые получу от моей подруги Хельги, я скоро построю еще один!

— Почему она так делает? — спрашивает Арианна. — Und почему она говорит так, будто völlig bekloppt³?

— Так зфучит прогресс, mein Freund, — отвечаю я. Каким-то образом ее акцент заразил и меня.

— Мне не нушен такой прогресс... — шепчет Арианна.

Черри Берри, кажется, абсолютно слепа к ее Weltschmerz⁴.

— Мне нужна ткань. Много ткани, — она замирает на секунду, прислушиваясь к чему-то снаружи и выбегает из мастерской. Мы выходим за ней, на случай, если Черри вдруг схватит топор и впадет в боевое безумие посреди Понивилля.

Иногда мне кажется, что титановая пластина в ее черепе как-то влияет на слух. Каким-то образом Черри Берри услышала, что Рэрити идет мимо мастерской в сопровождении какой-то высокой белой кобылы-единорога. Думаю, она модель или что-то в этом роде.

— Эй, ты! — восклицает Черри, подбегая к Рэрити, отталкивая высокую кобылу в сторону и указывает модельерше на дирижабль. — Видишь эту большую, похожую на член, надувную штуковину? Нужна ткань. Много ткани. Достаточно, чтобы сделать вторую такую же. Водонепроницаемая, ветроустойчивая, огнестойкая, идиотонепроницаемая, короче, вообще непроницаемая. Красная. Типа прямо сейчас.

Рэрити помогает своей спутнице подняться, бормоча что-то вроде:

— Прости, это наша городская сумасшедшая.

Затем она смотрит на дирижабль, и ее глаза начинают сиять. Возможно, Рэрити подсчитывает, сколько это будет стоить.

— Арианна, беги! — шепчу я и замечаю, что ее рядом нет. Оглядываюсь и вижу, что она стоит рядом с компаньонкой Рэрити.

— Флёр де Лиз! — восклицает Арианна. — Я ваша самая большая фанатка!

— Qui est cette pouliche et pourquoi essaye-t-elle de me lécher les sabots?⁵ — спрашивает Флёр.

— Я тоже модель, — отвечает Арианна. — И я считаю, что белые единороги — фысшая раса. Я тоже единорог. Ф глубине души.

Флёр медленно пятится, глядя на Рэрити, которая занята подсчетом необходимого количества ткани. Думаю, мне лучше уйти. Мне еще нужно успеть на поезд.

---

Я смотрю из окна вагона на пейзаж, который медленно меняется с полей и лугов, окружающих Понивилль, на более суровый и пустынный. К счастью, в нашем купе кроме нас никого нет, так что нам не приходится объяснять, почему в одной из седельных сумок лежит что-то похожее на меч, завернутый в подарочную бумагу. И это даже не упоминая о моем багаже.

— Думаешь, они появятся вовремя? — спрашивает Трикси.

— Сама задаюсь тем же вопросом, — отвечаю я, внезапно заметив, что задумчиво играю с патроном от дробовика выскользнувшим из седельной сумки. Я прячу его обратно. Проводник может что-то заподозрить. — С одной стороны, с ними Грейс. С другой — наша жизнь в копытах безумной изобретательницы, порномодели с сомнительными политическими взглядами, городской алкоголички, двух застенчивых лесбиянок и Винил. Что может пойти не так?

Фокусница смотрит на меня, широко распахнутыми глазами.

— Трикси напишет завещание.

— Могу я спросить, кому посчастливится стать наследником? — спрашиваю я. Не то чтобы меня это очень интересовало, но дорога в Лас-Пегасус достаточно длинная.

— Трикси завещает все свои долги Твайлайт Спаркл.

— У тебя нет долгов, — говорю я. — Треть всех денег, спрятанных в той старой шахте — твоя.

— Тогда Трикси раздаст их сиротам, — отвечает фокусница. — А свою мантию и шляпу завещает Твайлайт Спаркл. Что насчет тебя?

— Не знаю, — я пожимаю плечами. — Наверное, разделю между Инки и Руби Пинч. Пусть детишки повеселятся.

— Руби Пинч?

— Дочь Берри. Надоедливая маленькая кобылка, но она будет расти, и станет как...

— Ты? — спрашивает Трикси. — Не выйдет. Не могу поверить, что найдется пони такая же надоедливая и раздражающая, как ты. Винил, правда, хуже, но она раздражающая совершенно по-другому.

Я бросаю на нее злобный взгляд.

— Тогда почему ты согласилась работать с ней? Когда я пришла, ты уже была в ее туалете.

— Трикси нужны были деньги, — фокусница смущенно улыбается.

— Трикси должна была знать, что воровать — плохо, а воровать у мафии — очень плохо, — говорю я. — Ты можешь очутиться в грифоньем ресторане. В качестве главного блюда.

— Трикси знает... — единорожка тяжело вздыхает. — Трикси просто хотела остепениться...

— ...обзавестись мужем, построить дом, родить тройняшек, говорящих о себе в третьем лице?

— Нет. Трикси думала о каком-нибудь бизнесе. Театр или казино...

Прежде чем я успеваю представить Трикси владелицей казино, дверь в купе открывается и входят два жеребца. Они близнецы, бледно-желтые с рыжими гривами. У одного из них крутые усы, у другого нет.

— Здравствуйте, дорогие дамы, — говорит усатый. — Можем мы предложить вам что-нибудь купить?

— У нас есть почти все, — говорит другой, доставая откуда-то проволочную вешалку. — Может, вас заинтересует наше...

— Я не беременна, — говорю я. — И моя подруга тоже. Она просто так выглядит.

— Отсоси, — бормочет Трикси сквозь стиснутые зубы.

— Предложение, — говорит усатый. — У нас есть вентиляторы. Идеально подходят для пустыни, через которую поедет поезд.

— Нет, спасибо, — говорю я. — У вас есть детонаторы с часовым механизмом?

— Пятьдесят бит, — говорит жеребец без усов.

— Сорок, — говорю я. Видя, что они открывают рты, я добавляю:

— Я дам вам пятьдесят, если у вас есть патроны для дробовика 12-го калибра.

В принципе у меня они еще есть, но они принадлежат Винил и доверия к ним нет.

—  Шестьдесят монет за упаковку! — протестует тот, что с усами.

— Сорок пять, — отвечаю я. Знаешь, я училась торговаться у матери. — Сорок за детонатор, значит, восемьдесят пять. Поскольку я покупаю сразу две вещи, то заплачу вам семьдесят пять.

— Это...

— Семьдесят пять, и я не буду взрывать поезд, — бормочу я.

— Ладно, — говорит брат без усов, доставая магией патроны и детонатор. — Если вам что-нибудь понадобится, спросите Флима и Флэма.

Они забирают деньги и быстро уходят.

— Кто из них Флим, а кто Флэм? — спрашивает Трикси.

— Да кто его знает. Иди и спроси у них, если тебе действительно интересно.

— Думаешь, они расскажут кому-нибудь, что ты угрожала взорвать поезд? — фокусница выглядывает в коридор.

— Для начала им придется сказать, что они продают в поезде боеприпасы и комплектующие для бомб, — отвечаю я, рассматривая полученный от них патрон. В принципе, он в чуть лучшем состоянии, чем те, что достались мне вместе с дробовиком. Потом я беру детонатор. Это одна из тех лютых моделей, что взрываются за пять секунд до того, как таймер дойдет до нуля. Батарейки не в комплекте.

— Так что ты будешь делать, если мы выживем? — спрашивает Трикси. — Я имею в виду, с деньгами?

— Потрачу все на водку и шлю... — я задумалась. — Или, может быть, вложу их в изобретения Черри. Тогда я заработаю в десять раз больше битов и потрачу их на водку и шлюх.

— Что насчет азартных игр? — спрашивает фокусница. — Надеюсь, ты будешь частым гостем в казино Трикси...

— Конечно... — бормочу я. Трикси не должна знать, что, поскольку я инженер, то числа — это моя жизнь. Несколько дней игры в блэкджек в ее казино, и она снова станет бездомной. Если, конечно, не наймет банду алмазных псов, которые будут выбивать дерьмо из игроков, считающих карты.

— Если мы выживем, Трикси пойдет в казино, — говорит фокусница. — Она напьется и проиграет немного денег...

— Не уверена, что тебя пустят в казино, — отвечаю я. — Только не после того трюка, который мы собираемся провернуть.

Кто-то стучит в дверь. Опять эти два идиота? Или, может быть, охрана? Я запихиваю патроны в седельную сумку и встаю, чтобы открыть. Секунду подумав, осторожно вынимаю дробовик из седельной сумки. Взгляд Трикси говорит мне, что это не слишком благоразумно.

Открываю дверь в купе. За ней стоит бледно-желтая рыжегривая кобылка-скаут. Она делает глубокий вдох и тараторит:

— Доброеутромэмнехотитеприобрестипечениетрибитазапачкуэтодля... — она делает паузу, чтобы сделать еще один вдох и замечает дробовик, который я довольно безуспешно пытаюсь спрятать за спиной.

Я смотрю на Трикси, которая потеет и застенчиво улыбается кобылке-скауту, которая стоит перед нами, как олень в свете огней приближающегося товарного поезда.

— Сколько в них жира? — спрашивает Трикси.

— Без холестерина, — отвечает кобылка. По крайней мере, она начала говорить медленнее, хотя это может быть связано с гипервентиляцией. — Кроме “Трио” с пятнадцатью граммами и “Тоффи-тастик” с десятью. Но “Трио” не содержат глютена...

— Хре... То есть, Трикси имеет в виду, не утруждайся, — говорит фокусница. — Тогда две пачки “Тоффи-тастик”.

— И две пачки печенья с арахисовым маслом, — говорю я и даю бедной кобылке тридцать бит. — Сдачи не надо.

— Спасибо, — шепчет кобылка-скаут, отдает нам печенье и убегает.

Я прячу дробовик в седельную сумку, сажусь на свое место и открываю пачку с печеньем. Теперь меньше трансжиров, да? Ну, значит буду здоровой.

— Подожди, — говорит Трикси, открывая свою пачку и отправляя в рот сразу два. — Ты торговалась с теми двумя жеребцами, а потом дала кобылке тридцать бит за печенье стоимостью двенадцать?

Я подхватываю печенье телекинезом и откусываю кусочек.

— Коплю хорошую карму, — отвечаю я. — Кроме того, это был бонус за храбрость. Она не испачкала пол, увидев дробовик.

— Ты говоришь это Трикси, потому что не хочешь, чтобы Трикси съела все печенье, не так ли? — фокусница вздыхает.

— Типа того, — отвечаю я. Мы останавливаемся на какой-то станции посреди пустыни. В наше купе входит пожилая пони и кладет мне на колени кота. Рядом с ней в корзине лежат еще две кошки.

— Эм-м-м... Доброе утро! — восклицает Трикси, но бабулька, кажется, не замечает ее существования. Она открывает корзинку с пятью кошками и начинает ворковать с ними.

— У Трикси аллергия на кошек, — бормочет фокусница.

— Ты Трикси? — спрашивает у меня старушка и забирает с меня кота. Он присоединяется к тем десяти животным, что резвяться на полу.

— Она Трикси, — отвечаю я. — У меня нет аллергии на кошек.

— Тогда почему она...

— Это вопрос века, — говорю я, наблюдая, как все пятнадцать котов и кошек пытаются трахнуть друг друга. Трикси неуверенно смотрит на печеньку, и ее мордочка слегка зеленеет.

Старая кобыла не отвечает, слишком занятая тем, чтобы заставить своих двадцать питомцев перестать следовать зову природы. Трикси вздыхает и все равно ест печенье.

— Так зачем вы едете в Лас-Пегасус? — спрашиваю я, когда кошки возвращаются в корзину. Их там около тридцати, хотя я считаю, что с научной точки зрения это невозможно. Правда кошки, вероятно, никогда не слышали о науке.

— Я получила пенсию, — отвечает кобыла, — и собираюсь немного повеселиться.

— Что насчет этих кошек? — спрашивает Трикси и кашляет.

— Обычно я оставляла их с мужем, но в прошлый раз он умер, и они его съели, — говорит старая кобыла. — Но я все еще получаю за него пенсию, так что все в порядке.

— Трикси нехорошо себя чувствует, — бормочет фокусница, уставившись на кошек, которые в ответ смотрят на нее. Некоторые из них облизываются.

— Я пошутила, — кобыла смеется. — Его сбил поезд. Пятьдесят лет назад.

— Должно быть, больно, — бормочет Трикси.

— Я так не думаю. Это было быстро, — отвечает кобыла, поглаживая одну из своих кошек. — Не говоря уже о том, что я унаследовала его деньги.

— И что вы с ними сделали? — спрашивает Трикси, прежде чем я успеваю бросить на нее предупреждающий взгляд. Если эта кобыла узнает, что у нас есть деньги, нас тоже может “случайно” сбить поезд.

— Я все потратила на кошек, — отвечает кобыла. — Эй, кажется, мы недалеко от Лас-Пегасуса.

Через двадцать минут поезд останавливается на большой железнодорожной станции. Как и все станции, эта выглядит ужасно, но по крайней мере тут есть туалеты. Мы берем багаж и направляемся к одному из них. Платим по два бита за право делать там все, что нам заблагорассудится, заходим внутрь и запираемся в кабинках.

— Ладно, — говорю я, поднимая магией кусок взрывчатки, оставшийся от бомбы в дирижабле и креплю на него детонатор. — Для начала найдем батарейки. Потом ты наложишь заклинание невидимости...

— Заклинание незаметности, — бормочет Трикси. — Тебя все еще видно, только никто не обращает внимание.

— Неважно. Ты возьмешь бомбу с собой к сейфу делла Морте и спрячешь где-нибудь там. Я тебя подожду, а потом мы пойдем и отдадим ему меч.

— Хорошо, — отвечает фокусница. — Трикси сейчас вернется.

— Береги себя, — говорю я и выхожу из кабинки. Трикси остается внутри.

— Чего? — спрашивает она. — Трикси должна, эм-м-м... сама знаешь...

Фокусница запирает кабинку.

О, точно. Если бы дело происходило в фильме, то мы бы ходили в туалет только для того, чтобы купить наркотики, продать наркотики, собрать бомбу, сразиться с троллем или подлатать себя после боя с десятью тысячами ниндзя. Но, так как это реальная жизнь, то нам иногда приходится использовать туалет по прямому назначению.

Кстати об этом, я тоже возвращаюсь в кабинку. Два бита потрачено и не хотелось бы их профукать.

---

Ненавижу ждать.

Делаю глоток кофе и еще раз осматриваю небольшое кафе напротив небоскреба Бакио делла Морте. Трикси все еще не вернулась: она наложила на себя заклятие и исчезла, оставив меня в этом дерьмовом кафе пить дерьмовый кофе и мучиться вопросом, все ли идет по плану. Если нет, то мы уже...

— Прямо за тобой.

Я вздрагиваю, едва удержавшись, чтобы не лягнуть воздух позади себя.

— Трикси! — шиплю я. — Не подкрадывайся ко мне так, будто собираешься ножом пырнуть!

— Ладно, — бормочет Трикси. — Ты можешь выйти отсюда? Трикси не может снять заклятие, не напугав посетителей.

— Да ладно тебе, — шепчу я. — Сделай вспышку, как при телепортации...

Вспышка меня почти ослепляет, но я вижу, как появляется Трикси. Ну, "появляться" — не лучшее слово. Как только она становится видимой, я понимаю, что она все время была позади меня, сливаясь с фоном. Фокусница садится за стол.

— Ну, как все прошло? — спрашиваю я. — Ты положила ее в сейф?

— Лучше, — отвечает Трикси. — Там есть лаборатория по варке мета. Они там ее никогда не найдут.

— Отлично, — говорю я. — Время для второй фазы...

---

Я толкаю дверь небоскреба магией и направляюсь к стойке администратора. Мои шаги эхом разносятся по помещению. Трикси идет за мной. Она достает меч из седельной сумки и разворачивает его.

— Веди нас к боссу, — говорю я секретарше — розовой, жующей жвачку, кобыле — которая смотрит на меч, подняв брови.

— Сделай это быстро, и мы не обезглавим тебя, — добавляет Трикси.

Я бросаю на нее злобный взгляд.

— Что я тебе говорила насчет вселения в своих потомков, старый пердун?

— Прошу меня простить, прекрасная дева, — отвечает Трикси. — Теперь я оставлю леди Беатрикс в одиночестве.

Трикси моргает.

— Что за хрень сейчас была? — спрашивает она.

Секретарша нажимает красную кнопку на столе.

— Здесь две ненормальных, которые хотят видеть мистера делла Морте, — говорит она. — Я бы их вышвырнула, но у них офигенно большой меч, и я не собираюсь рисковать своей жизнью за два бита в час.

— Впусти их, — слышен чей-то голос из динамика. На заднем плане слышно как заряжают оружие. Вот тебе и дружеский обмен.

— Могу я взять микрофон? — спрашиваю я.

— Скоро вы поговорите с мистером делла Морте лично, — отвечает секретарша.

— Или я скажу Трикси снять с тебя шкуру... — бормочу я. Фокусница машет мечом и чуть не отрезает свой собственный хвост.

— Хорошо, — отвечает секретарша и дает мне микрофон.

— Слушай, приятель, — говорю я. — Мы идем к тебе безоружными. Мы отдадим тебе меч и съебемся раз и навсегда. Скажи своим жеребятам с пушками, что мы не желаем их видеть, иначе все может пойти нехорошо.

— Я подумаю, — отвечает Бакио делла Морте. — Идите к лифту.

Мы направляемся к лифту. Двери за нами закрывается, и мы едем наверх. Трикси поднимает меч, а я достаю из седельной сумки дробовик и заряжаю его. Надеюсь, у меня получится отправить несколько бандюков в Тартар, прежде чем они превратят нас в решето.

Лифт останавливается, и двери открывается. Никто в нас не стреляет, так что мы выходим. Посреди комнаты стоит стол, и я чувствую, что стою на очень дорогом ковре. За столом расположено огромное окно во всю стену, прямо как я и предполагала. Вижу спинку кресла. Долбаные злодейские закидоны.

— Почему вы так нервничаете? — спрашивает Бакио делла Морте, поворачиваясь вместе с креслом, чтобы взглянуть на нас. — Мы здесь, чтобы заключить сделку, верно?

— Да, — я опускаю дробовик. — Мы отдаем тебе меч и съебываем, как я и сказала. Трикси?

Фокусница подходит к столу и кладет на него меч. Она уже собирается развернуться и идти к лифту, когда мы слышим звук как минимум двадцати автоматов снятых с предохранителя.

— Вы же не думали, что я отпущу вас после того, как моего кузена арестовали? — спрашивает Бакио делла Морте. Два десятка головорезов медленно нас окружают.

— Ты пожалеешь, что застрелил нас, — говорю я.

— Это еще почему?

— Э-э-э... потому что твои бандюги перестреляют друг друга, стреляя в нас? — поднимает бровь Трикси.

— Заткнись, это в тебе Винил проснулась, — говорю я. — Слушай, приятель, помнишь тот кусок взрывчатки, который твой кузен подбросил в дирижабль? Теперь он в твоей драгоценной лаборатории.

— Ну и что? — спрашивает Бакио делла Морте. Селестия свята, этот жеребец действительно еле соображает.

— Вместе с ним таймер и детонатор, — отвечаю я. — Или мы уйдем целыми и невредимыми, или твоя метамфетаминовая лаборатория взлетит на воздух, что, думаю, сильно заинтересует стражу.

— Умно, — кивает Бакио. — Но мы можем просто найти бомбу, прежде чем убить вас.

— Джентлькольты так не поступают, — говорю я.

— Я что, похож на джентлькольта?

— Ну, судя по тому, что у тебя есть лаборатория по производству метамфетамина, гора денег из сомнительных источников, твой кузен прислал кучу обмудков, чтобы взорвать нас, и ты не хочешь оставить нас в покое, даже несмотря на то, что мы принесли тебе этот древний хлам, то должна признать, что ты обычный жопошник с манерами и вкусом сутенера из какой-то всратой дыры посреди пустыни, а не джентлькольт. О, кстати, ты трахался с Винил, а это значит, что тебе наплевать на качество...

— Откуда ты это знаешь? — спрашивает Бакио делла Морте, поднимая бровь. Его головорезы смотрят на него и пожимают плечами. Судя по выражению их морд, их может пожалеть любой, чей IQ больше размера собственных подков.

— Брат говорил, — отвечаю я и слышу приближающийся знакомый шум. Мне нужно только чуть-чуть потянуть время...

— А он откуда знает? — спрашивает Бакио.

— Он был там до тебя, — отвечаю я. — Как и половина жеребцов Эквестрии. И достаточно много кобыл. Хотя, если подумать, я удивлена, что Винил встречалась с тобой. Обычно ее стандарты выше.

— Можем мы пристрелить их, босс? — спрашивает один из бандюков.

— Пока нет, — отвечает Бакио делла Морте. — Как ты смеешь так говорить? Мы любили друг друга...

— Если бы Винил любила тебя, то не попросила бы нас с Трикси помочь ей украсть твои деньги, — говорю я, улыбаясь и помахивая дробовиком.

Фокусница слегка пятится.

— Трикси не знала, во что ввязывается... — бормочет она.

— Это все полное дерьмо! — кричу я. Все пушки нацелены на меня, но я смеюсь, потому что слышу за окном звук вертолетного винта. Он становится все громче и громче. Наконец появляется и само летательное средство.

Это самый большой вертолет, который Черри построила до настоящего времени. Он выглядит еще более угрожающе с автопушкой и гаубицей, которые сняли с  дирижабля Арианны и примотали к вертолету скотчем. Черри Берри лично пилотирует этот летательный аппарат. Арианна сидит за гаубицей с мегафоном в копытах. Прекрасно. С ее акцентом все будет звучать еще страшнее.

Я, правда, не понимаю, почему они посадили за автоматическую пушку Винил. Эта идиотка может перестрелять всех в помещении, включая нас с Трикси. Возможно, в отличие от Инки, Хекси, Грейс, Берри Панч и Коко, она не умеет крутить педали.

— Ладно, писстюки, — говорит Арианна в мегафон, — теперь, фы остафите Менуэт и Трикси ф покое, бросите орушие и ляшете на пол, или мы префратим эту комнату ф ze Schlachthof. Verstehen⁶?

— Я не verstehen, — бормочет Бакио делла Морте.

— Если в этой комнате кто-нибудь выстрелит, то они тоже выстрелят, — отвечаю я.  — И они могут раскатать по кирпичикам все здание.

Предпочитаю не уточнять, что это в теории. Если они пальнут из гаубицы, то скотч, скорее всего, не выдержит отдачи, что приведет к появлению у вертолета большой дыры в форме Арианны.

— Так чего же ты хочешь? — спрашивает меня Бакио.

— Хочу, чтобы ты сдался, — отвечаю я. — Стража, вероятно, скоро заметит все творящиеся здесь дерьмище. И, честно говоря, мы не настолько доверяем такому говну, как ты, чтобы оставить тебя на свободе.

— У них нет доказательств, — говорит Бакио. — Я скромный владелец казино.

— Твои прихлебатели держат нас на мушке, в этой комнате краденый меч, а Трикси подложила бомбу в твою лабораторию. Они обязательно что-нибудь найдут.

— Мой адвокат...

Винил это уже достало. Она выхватывает у Арианны мегафон.

— Слушай ты, засранец! — кричит она, да так, что стекло почти трескается только от ее голоса. — Ты худший кусок навоза, который меня когда-либо трахал. Включая кусок настоящего навоза, что стоило мне месяца в больнице. А ты даже до него не дотягиваешь! Да блядь, даже эта сучка, которая работает в приемной за два бита в час, и то была лучше тебя. Она настолько лихо отлизывала, что ее жвачка прилипла внутри...

— Винил! — кричит Грейс.

— Ладно, ладно, я заткнусь, — бормочет диджейша.

— Как видишь, приятель, у тебя нет выбора, — говорю я. — Так ты сдашься, или мы подождем стражу?

Бакио делла Морте качает головой.

— Я всегда могу прихватить вас с собой... — говорит он. Некоторые из его приспешников все еще целятся в нас, в то время как остальные целятся в вертолет.

— Э-э-э... парни? — бормочет Трикси. — М-может быть, мы договоримся? Вы, наверное, не хотите, умирать за него, а это непременно произойдет, если кто-нибудь здесь нажмет на спусковой крючок.

— Мы его семья, — говорит один из бандюков. — Семья всегда держится вместе.

— Гадство, — бормочет фокусница себе под нос. — Трикси не шутит. Наши друзья — полные психи, и они не колеблясь убьют кого угодно...

Винил кивает и направляет пушку точно в голову своего бывшего. Интересно, знает ли она, что это орудие предназначено для стрельбы по крупным целям, таким как другие дирижабли. Так что точность у пушки достаточно посредственная.

— И кто теперь в жопе? — спрашивает Бакио делла Морте и берет со стола меч. Когда он дотрагивается до него, тело жеребца дергается, как будто его ударило током. Он моргает и поднимает меч.

— Не дай нас убить, старый пердун... — шепчу я, закрывая глаза. Вскоре, однако, я их открываю.

— Джентльколты! — восклицает Бакио делла Морте, размахивая мечом и глядя на своих бандюков. — Опустите оружие. Мы найдем мирный способ разобраться с этим гордиевым узлом!

— Так мы сдаемся, босс? — спрашивает один из пони.

— Нет! — кричит Бакио. — Мы временно отступим и придумаем новый план сражения! Но мы вернемся с новыми силами и одержим верх над этими грязными крестьянами!

Некоторые из бандитов опускают оружие. Однако часть из них все еще целятся в нас. Это немного некомфортно, тем более, что Трикси пытается использовать меня как щит. Ну что за трусиха.

— Не думаю, босс, — бормочет самый упрямый головорез.

— Мы можем просто перестрелять их всех. У нас, типа... — какое-то время он что-то подсчитывает, — преимущество по количеству стволов.

Серьезно? Да если бы этот чувак завел с Винил жеребенка, тот был бы настолько тупым, что ему пришлось бы все время слушать в наушниках “вдох, выдох”, или он забыл бы дышать.

Бакио делла Морте (или, может быть, Седрик Луламун?) наверное, думает так же. Он машет мечом так, что лезвие замирает в дюйме от шеи бандита.

— Те, кто посмеют выступить против своего командира, будут обезглавлены! — кричит он.

Жеребец тут же бросает оружие. Бакио поворачивается к окну, торжествующе улыбаясь.

— Что происходит? — шепчет мне Трикси.

— Твой предок вселился в Бакио и спас наши жалкие крупы, — отвечаю я. — Но это продлится только до тех пор, пока он не отпустит меч.

— Трикси считает, что нам лучше уйти, — бормочет фокусница.

Мы уже собираемся вернуться к лифту, когда я слышу хлопанье крыльев. Как бы очень большого количества крыльев.

— БРОСАЙТЕ ОРУЖИЕ! — кричит кто-то в мегафон. — МЕНЯ ЗОВУТ ФЛИТТЕР, Я КАПИТАН ЭКВЕСТРИЙСКОЙ АРМИИ, И Я ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ АРЕСТОВАТЬ ВАС ВСЕХ!

Несколько пегасов в полной броне разбивают окно и нападают на Бакио делла Морте и его головорезов. Меч вываливается из копыта мафиози и падает прямо передо мной.

— Что происходит? — спрашивает Бакио делла Морте у Клаудчейзер. Вместо ответа та застегивает браслеты на его передних ногах. — Мой адвокат...

— Твой адвокат жиденько обгадится, когда узнает об этом, — отвечает пегаска.

— Эй, вы! В этой летающей мясорубке! — кричит Флиттер. — Приземляйтесь и сдавайтесь! Вы окружены!

— Отсоси! — орет Черри Берри. — Моя стреляющая хреновина куда больше твоей стреляющей хреновины!

— Прошу простить мою подругу, — говорит Грейс, выхватывая мегафон у Винил. — У нее в черепе металлическая пластина, из-за которой она тупеет. Конечно, мы приземлимся и сдадимся.

— Эй! — кричит Блоссомфорт, указывая на меня. — Эта вооружена!

Два пегаса хватают меня с Трикси и тоже надевают на нас браслеты. Блоссомфорт приземляется перед нами.

— Они очень похожи на тех, кто украли меч Седрика Луламуна в Пранции...

— Ты же сама позволила нам, — бормочу я. — Какого хрена, Блоссомфорт?

— Т-с-с-с, — пегаска наклоняется ко мне. — Внутренний распорядок.

— Значит, вы и нас арестуете? — спрашиваю я.

— Ненадолго, Менуэт, ненадолго... — она подмигивает мне.

---

Вот так и закончилась эта история. Нас привезли в участок, посадили в камеру с Винил и ушли заполнять документы. Через несколько часов нас выпустили. Как раз вовремя, потому что Винил требовала, чтобы я сделала ей тюремную татуировку. В итоге она получила синяк в форме копыта на заднице.

Во всяком случае, нас отпустили именно в тот момент, когда адвокат Бакио делла Морте обгадился (к счастью, не буквально), услышав о том, в чем обвиняется его клиент. Даже не упоминая того, что, когда нас арестовали, его лаборатория взорвалась, засыпав все окрестности метамфетамином — примерно за десять часов до выставленного мной времени. У стражей чуть родимчик не случился при виде этого. Наконец-то у них были доказательства, что Бакио барыжит наркотиками.

На обратном пути из Лас-Пегасуса мы велели Черри Берри приземлиться на каменной ферме. Инки познакомила Коко с семьей, а мы с Трикси и Винил отправились к тайнику в старой шахте и поделили деньги. Нам пришлось слетать два раза, чтобы доставить все в Понивилль. Семья Инки восприняла все на удивление спокойно.

Дай мне вина, дорогая, я говорила с тобой несколько часов, и у меня глотка такая же сухая, как хер дохлого динго. Чего? Хочешь знать, что случилось потом? Думаю, что ты сама можешь догадаться, учитывая тот факт, что мы на свадьбе Инки и Коко. Мы с Трикси отдали им деньги, полученные в награду за помощь в поимке Бакио делла Морте. Нам они не сильно нужны, а эти кобылки наверняка найдут им хорошее применение.

Что насчет моих денег? Не скажу. У меня есть кое-какие планы, но они могут подождать. Грейс? Куда ты собралась?

— Как только свадьба закончится, я пойду в бар. Сто лет не видела нормального жеребца. Пойдешь со мной?

Конечно. Как только я закончу разговор с этой молодой пони. Так что, да... Каждая хорошая история должна иметь мораль... Ну-у-у... Не будь такой, как я. Не дружи с Винил. Не покупай детонаторы у Флима и Флэма. Не делай всего того, что делала я, или тебя арестуют. Хорошо кушай. Высыпайся. Занимайся безопасным сексом. Эй, ты, иди сюда — этот жеребчик смотрел на тебя всю ночь. Найдите какое-нибудь тихое место, чтобы поговорить.

Все, я ухожу. Думаю, ты думаешь, что я преувеличила некоторые вещи ради красного словца, но мне все равно. Увидимся позже, ребята. Надеюсь, что скоро.

Да, конечно, скоро.

КОНЕЦ