Обретенная Эквестрия. Часть 3. Хранители
Глава 13. Королева гламура
Алый микроавтобус резво бежал по дороге. Огромный катушечный магнитофон, лежащий на сиденье рядом с водителем, ублажал слух песнями Тотто Кутуньо. Мы прилипли к окнам, любуясь проносящимися мимо картинками чужой, незнакомой жизни. После вечных сумерек Эквестрии вид самой обычной оливковой рощи, освещённой горячим южным солнцем, вызывал бурю положительных эмоций.
— А ты здорово придумала с памятником, — сказал я, поворачиваясь к Искорке. — Тебе эту картинку Майк нарисовал?
— Нет, взяла в библиотеке, — ответила единорожка. — Это же проект Дворца Советов, который хотели построить в Москве.
— Правда? И как, построили?
— Нет, война помешала. Не последняя, а та, что была до неё.
— Люди слишком много воюют, — неодобрительно буркнула Твайлайт.
— Не переживай, — хмыкнул я. — Скоро и пони начнут грызться друг с другом. Это всего лишь вопрос времени.
— Никогда! — пылко возразила Твай. — Никогда наш народ не поднимет копыто на других разумных существ!
— И поднимет, и опустит. Можно подумать, что сейчас мы занимаемся игрой в пятнашки.
— Это ничто иное, как самооборона! Пони вынуждены защищаться!
— Именно так говорил Гитлер в тридцать девятом году, отдавая приказ о нападении на Польшу.
Твайлайт фыркнула и обиженно отвернулась. Искорка изумлённо посмотрела на меня.
— Что это на тебя нашло, Макс?
— Просто мне кажется, что вы видите в происходящем лишь забавную игру. Нам противостоят враги неизмеримо более сильные и жестокие. В этой ситуации отвлечённые рассуждения о том, что эквестрийцы по своей натуре миролюбивые и добрые существа, следует отбросить.
— Любое дело можно решить миром.
— Кто бы говорил.
— Хватит, — не выдержала Зекора. — Только очередного бесполезного спора нам сейчас не хватает! Думайте лучше о предстоящей беседе с Рарити.
Её слова положили конец начинающейся сваре. Действительно, и что это на меня сегодня нашло? Всему виной усталость и постоянное чувство тревоги. Нельзя всё время находиться под таким психологическим прессом. Отвернувшись к окну, я вновь уставился на дорогу.
Рим встретил нас шумом и суетой, казалось, что все катастрофы прошедших десятилетий благополучно миновали Вечный город. В некотором смысле так оно и было – Италия почти не воевала, что позволило избежать бессмысленных жертв и разрушений. Да, города бомбили, в том числе и ЭМИ-боеприпасами, да, страна распалась на три государства, потеряла большую часть промышленности и долгие годы находилась в жесточайшем кризисе, но это ничто по сравнению с тем, что творилось в остальном мире. Сейчас развитый Север и даже беспечный Юг переживали эпоху второго ренессанса. Многие европейцы, уставшие от бесконечных локальных войн между крошечными полуфеодальными государствами, всеми силами стараясь перебраться сюда на постоянное место жительства.
Машина миновала предместья, пересекла Тибр и заплутала в лабиринте улиц старого города. Марко оказался умелым и знающим водителем, способным найти объезд даже самой мёртвой пробки, так что очень скоро мы достигли цели. Припарковаться рядом с дворцом было невозможно, свободное место удалось разыскать только в нескольких кварталах к югу, но Зекора знала эту часть города как свои пять пальцев, так что нам не грозила опасность заблудиться. Заплатив шоферу пятьдесят лир в качестве аванса, мы выпрыгнули на раскалённый асфальт и двинулись вслед за проводницей, как цыплята за наседкой.
Свернув на короткую улицу Виа Поли, мы подошли к дворцу. Тяжёлая входная дверь была отсечена от тротуара невысокой узорчатой оградой, украшенной приметной табличкой, надпись на которой гласила: «Частная собственность. Вход закрыт». Проигнорировав предупреждение, мы поднялись на крыльцо, Зекора решительно взялась за изящную рукоять медного дверного молотка и громко застучала. Минуту спустя дверь распахнулась. На пороге возник высокий угрюмый молодой человек со смуглой кожей и черными, как смоль, курчавыми волосами, выдающими его южное происхождение. Облачён привратник был в какую-то мешковатую полувоенную форму, на поясе висела дубинка, несколько газовых гранат и расстёгнутая кобура, из которой выглядывала рукоятка пистолета.
— Чего надо? — неприветливо бросил он, подозрительно разглядывая нас из-под густых чёрных бровей.
— Мы прибыли на встречу с госпожой Рарити, — высокопарно заявила Зекора.
— Она не принимает, — буркнул привратник и попытался захлопнуть дверь, но Твай быстро подставила копыто.
— Что значит не принимает?! — взвилась негритянка. — Наша дипломатическая миссия пересекла половину земного шара исключительно для встречи с главой модного дома «Дольче Витторио»! Если вы не впустите нас, мы подадим ноту протеста вашему правительству и будет беда! Просто беда! Самый настоящий международный скандал!
Охранник помрачнел, насколько это было ещё возможно.
— У меня приказ никого не впускать… — буркнул он уже без прежней наглости в голосе.
— Так приведите сюда своего начальника, да поскорее! У господина посла сегодня ещё три визита, он не может ждать!
— Передайте своей хозяйке вот это, — Твай протянула визитную карточку, на которой пурпуром и золотом было вытеснено: «Твайлайт Спаркл, первый секретарь посольства Восточно-Сибирской Конфедерации».
Привратник принял визитку и удалился в темноту холла.
— Ну и порядки тут у них, — возмущённо заявила Искорка. — Просто как в тюрьме!
— Рарити – очень известная личность. Неудивительно, что её постоянно донимают всякие визитёры, — пожала плечами Зекора.
— Мне крайне не понравился этот тип, — задумчиво протянула Твай.
— Чем же? — удивился я.
— Да так, — неопределённо ответила единорожка. — Костюм у него странный…
Мы прождали, наверное, минут десять, прежде чем к двери вновь подошли. На сей раз нас удостоил своим вниманием широкоплечий молодой человек с внешностью боксёра и лицом орангутана. Во всяком случае низкий покатый лоб, выпуклые надбровные дуги, сизая щетина, выдающаяся вперёд тяжёлая челюсть и прочие признаки мгновенно наводили на мысль об этой обезьяне.
Внимательно осмотрев нас и уделив особое внимание Твайлайт, незнакомец взмахом руки отправил охранника прочь, затем соизволил представиться:
— Я Луиджи Кавани, личный секретарь синьоры Рарити. Она очень занята и не принимает гостей.
— Даже если гостья – её давняя подруга? — холодно поинтересовалась единорожка. — Это как-то не очень похоже на правду.
Луиджи смерил её уничижающим взглядом, затем повернулся ко мне.
— Вы и правда дипломат?
— Официальный посол Восточно-Сибирской Конфедерации в Италии.
— И чего вам здесь нужно?
— Это вас не касается. Сегодня у меня в Ватикане встреча с Папой, и я не хотел бы задавать Его Святейшеству господину Премьер-министру неудобные вопросы о здоровье сеньоры Рарити и причинах её странного затворничества.
Лицо Луиджи закаменело. Похоже, он не знал, что делать. Наконец, молодой человек нехотя кивнул и посторонился, пропуская нас.
— Прошу, проходите.
Холл поражал своим великолепием. Думаю, что во всём Кантерлотском замке не набралось бы столько предметов роскоши, как в этом не таком уж и большом помещении. По широкой мраморной лестнице мы поднялись на второй этаж и, миновав анфиладу комнат, остановились в приёмной.
— Подождите несколько минут, — сказал Луиджи, скрываясь за дверью.
— Богато, однако, живёт ваша Королева, — протянул я. — Боюсь, что у неё не возникнет желания вернуться в родные пенаты.
Твайлайт промолчала, делая вид, что рассматривает висящую на стене старинную картину. Искорка подошла к двум молчаливым охранникам, замершим, словно истуканы, по обеим сторонам двери. Парни глядели прямо перед собой, крепко сжимая в руках небольшие автоматы с длинными магазинами.
— Обратите внимание, — тихо сказала Зекора, — что все встретившиеся нам люди, включая этого громилу-секретаря, по виду стопроцентные неаполитанцы.
— И что это может значить?
— Пока ничего. Просто наблюдение…
Дверь распахнулась, и Луиджи торжественно произнёс:
— Синьора Рарити просит гостей пройти в её скромный кабинет.
«Скромный кабинет» по площади не уступал танцевальному залу и поражал своим пышным убранством. Стены, затянутые бархатом и тиснёной золотом кожей с зеркалами в тяжёлых рамах могли привести в экстаз любого ценителя старины. Тяжёлая, непрактичная, вычурная мебель изумляла изяществом форм и искусной резьбой. На огромном потолочном плафоне, умело расписанном древним художником, пышнотелые обнажённые нимфы танцевали под музыку играющих на свирелях сатиров, пухлощёкие купидончики вели огонь на поражение из золотых луков, а восседавшие на туче весёлые олимпийские боги пили вино, сжимая в руках огромные кубки.
Сама хозяйка дворца возлежала на широкой низкой кровати, отлично знакомой Твай по фотографии в журнале. Её шёрстка светилась молочной белизной, копыта находились в идеальной форме, отполированный рог сиял, словно драгоценный камень.
— Боже мой, кого я вижу, — жеманно произнесла Рарити, подслеповато щурясь на идущую впереди Искорку. — Тваили, солнышко, ты так молодо выглядишь!
Единорожка не удержалась и фыркнула.
— Простите, госпожа Рарити, но я не…
— Здравствуй, — громко сказала Твайлайт, выходя вперёд. — Я очень рада встрече с тобой.
— Взаимно, моя дорогая, — отозвалась Королева, сделав вид, что ничего особенного не случилось. — Это так прелестно, видеть тебя живой и здоровой после всего случившегося. Признаться, мы были уверены в том, что ты погибла.
— Мне просто захотелось сделать небольшой сюрприз, — с непередаваемой теплотой в голосе ответила Твай, подходя к кровати.
Подруги приветственно потёрлись щеками, Рарити громко всхлипнула и стёрла копытом слезу. Затем повернулась к секретарю и приказала:
— Луиджи, кресла для моих гостей!
Тот поднёс к губам рацию, и в кабинет вошли лакеи. Быстро установив рядом с ложем два человеческих кресла и два сидения для пони, они безмолвно удалились. Твайлайт по очереди представила всех нас, выслушала много комплиментов по поводу «очаровательной доченьки, лапочки, красавицы, ну прямо супермодели, хоть сейчас на подиум». Затем Рарити пожелала услышать историю Твайлайт, и та, не вдаваясь в детали, быстро рассказала о своих похождениях.
— …Так что теперь мы вовсю заняты восстановлением Эквестрии, — закончила она.
— Какие молодцы! — улыбнувшись, воскликнула хозяйка, но мне её тон показался несколько фальшивым. — Надеюсь, вам удастся довести задуманное до конца.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала с нами. Твой опыт мог быть просто незаменим.
— Поехать? С вами? Бог с тобой, что я там буду делать? Моя дорогая, это не самая лучшая идея.
— Но Эквестрия – твоя родина. Мы привели в порядок «Карусель», твой бутик просто спит и видит возвращение хозяйки.
— Этот облупленный сарай с вечно протекающей крышей? Ох, Твай, оглянись вокруг! Я столько лет шла к успеху, потратила кучу нервов и сил, чтобы занять подобающее место в обществе, и тут ты предлагаешь вернуться в эту дыру без солнца, травы и деревьев? Туда, где полгода зима, где стоят чудовищные морозы? Ни за что!
— Я вовсе не требую возвращаться навсегда, загляни хоть на несколько дней!
— Ах, ты даже не представляешь, сколько у меня дел! Подготовка осенней коллекции отнимает всё силы. Возможно, потом, как-нибудь зимой… или в начале весны мне получится выкроить пару дней. Но не обещаю, не обещаю.
Твайлайт топнула копытом.
— Неужели ты не хочешь встретиться с Дэш и Флатти?
— Почему нет?! Привози их в следующий раз сюда, мы великолепно проведём время. Я покажу Рим, введу девочек в аристократические дома, познакомлю с ведущими политиками и бизнесменами. Зачем вам эта холодная и унылая дыра? Вы сможете жить здесь, посвятив себя любимому делу и развлечениям.
— Сомневаюсь, что они согласятся переехать.
— Думаешь? Ну с Дэш понятно, она всегда была слегка ограничена, но Флатти… Ах, если бы ты только знала, как мне не хватает наших совместных посиделок в спа-салоне!
— К слову сказать, сёстры Алоэ и Лотос, разлучённые во время катастрофы, встретились вновь. Одна жила в Гипполисе, другая – в Новом-Понивиле. Сейчас девочки трудятся над восстановлением салона.
— Не думаю, что они смогут сравниться в искусстве с самим мэтром Умберто Нолли. Его «Академия Красоты» является эталоном в области ухода за телом. Когда ты привезёшь Флаттершай сюда, мы обязательно сходим к нему, и вы почувствуете разницу.
Твай опустила уши.
— Значит, блеск злата и роскошь затмили тебе глаза, — тихо произнесла она.
— Не говори так, дорогая. Просто мне надоело постоянно пытаться покорить очередную вершину. Зачем всё начинать сначала? Я и так уже достаточно настрадалась.
— Мы это делаем не для себя, а для других пони. Им просто необходима Эквестрия!
— Зачем? Кому нужна эта глухая пещера, торчащая чёрт знает где, когда вокруг столько прекрасных мест?
— Возможно, ты не в курсе, но большинство поняш – бесправные рабы, которых эксплуатируют и убивают хозяева. Эквестрия для них – символ свободы и надежды на лучшую жизнь.
— Правда? Ах да, я забыла, что кое-где ещё осталось это глупое рабство…
— Не «кое-где», а практически во всех странах мира.
— Понимаю. Бедняжки. Тогда пускай они приезжают сюда и живут в своё удовольствие. Здесь нет рабства, и у любой пони имеется отличный шанс подняться к самым вершинам. Мой пример тому доказательство.
Твайлайт тяжело вздохнула.
— Вижу, тебя не переубедить. Расскажи хотя бы, как вы оказались в этом «государстве равенства и братства»?
— Охотно, — воскликнула Рарити, явно обрадованная сменой темы. — Когда началась стрельба, мы страшно испугались и растерялись, не зная, что делать. Но тут Кексик закричала, что нужно спасать тебя, и отважно бросилась в дом. Мы побежали следом, и вдруг… — белая единорожка нахмурилась и скрипнула зубами, — одна из пуль попала в Пинки.
— Что? — дёрнулась Твайлайт. — Ты хочешь сказать, что её убили?!
— Нет, хвала Деве Марии, только ранили. Мы подхватили её и поволокли обратно на улицу. Вышли за ворота и двинулись по дороге, стучась в каждую дверь, умоляя о помощи. Нас впустил Борис Селиванов, помнишь, такой весёлый толстяк, партнёр Яматова по игре в бридж?
— Ещё бы. Такого пройдоху вряд ли забудешь.
— Он как раз собирался бежать и готовил коптер к отлёту. Пинки перевязали и подняли на борт. Не знаю, зачем мы ему понадобились. Возможно, просто хотел выгодно перепродать нас или подарить нужному человеку.
— Действительно, — хмыкнула Твайлайт, — трудно заподозрить этого господина в тяге к благотворительности.
— В общем, Кексику была оказана первая помощь, коптер взлетел и взял курс на Мальту, где у Селиванова находился замок, правда, по пути мы должны были сделать остановку в Милане. Повсюду шла война, корабль шёл на предельной высоте, но это, к сожалению, не смогло уберечь от опасности. Где-то над Адриатикой коптер сбили, он пошёл вниз, изо всех сил пытаясь дотянуть до берега, и сумел удачно приземлиться в районе Сан-Марино. Пока люди суетились, гася пожар, наша троица благополучно скрылась, благо, Пинки стало значительно лучше и она вновь могла ходить. Мы решили идти в Рим, тем более что Франческо Молетти всегда восхищался моими работами, и у меня были все шансы получить его покровительство. Так и произошло.
— А что случилось с остальными? Они по-прежнему живут здесь?
— Увы, нет. Яблочко вбила себе в голову, что ей нужно обязательно найти семью Эппл, и отправилась чёрт знает куда. Что касается Пинки, то бедняжка окончательно разочаровалась в жизни.
— Серьёзно? Это наш-то вечный двигатель?
— К сожалению. Больше всего на свете бедняжку мучила мысль о том, что из-за её глупого ранения мы не смогли вытащить тебя. Постепенно это переросло в комплекс вины, и однажды на рассвете она совершила ужасный, я бы даже сказала, противоестественный для любой пони поступок…
— Что? Неужели?..
— Увы, к сожалению, именно так. Наша жизнерадостная подруга ушла в монастырь.
— Уф, — с шумом выдохнула Твайлайт. — Не надо так пугать!
— Я тебя испугала? Чем же?
— Не суть. Значит, Кексик в монастыре… Кто бы мог подумать!
— Я иногда её посещаю. Нечасто, конечно, работа отнимает всё время и силы.
— Можешь сказать, в каком именно монастыре она находиться? Думаю, мне следует её навестить.
— Разумеется, дорогая! Бедняжка обрадуется встрече, можешь не сомневаться! Луиджи, бамбини, подай, пожалуйста, письменный прибор!
Секретарь прошёлся по комнате и поставил перед Рарити плоский деревянный ящик, на верхней крышке которого лежал листок бумаги и остро очиненный карандаш. Единорожка ловко зажала его в копыторуке и быстро принялась писать. Затем вальяжно махнула копытом.
— А теперь передай записку господину послу.
Луиджи взял лист, взглянул на строчки, написанные Рарити, и почему-то скривился. Несколько секунд он, казалось, колебался, словно решая, исполнять приказ или нет, но затем всё же протянул мне бумагу. Я, не читая, быстро сложил её несколько раз и засунул в карман. Повисла неловкая пауза. Было ясно, что разговор подошёл к концу.
— И всё-таки жаль, что ты отказалась ехать, — печально проговорила Твайлайт, поднимаясь с места. — Девочки мечтали тебя увидеть…
— Прости, — не поднимая глаз, ответила Рарити. — Помнишь, много лет назад ты проводила исследование феномена нашей дружбы. Писала формулы, рисовала графики…
— Помню.
— И помнишь, какой получился результат?
— Конечно.
— Так что не удивляйся. Я осталась всё той же жадной, трусливой, эгоистичной кобылой, которая больше всего на свете ценит собственный комфорт. Это сильнее меня.
— Понимаю. Ладно, попробуем поговорить с Пинки…
Мы вышли на улицу и молча, не сговариваясь, спустились по мраморным ступеням к фонтану Треви. Твай опустила голову в чашу и принялась с жадностью пить голубую, чистую как хрусталь воду.
— Какая же она всё-таки дрянь! — не выдержала, наконец, импульсивная Искорка. — Кто бы мог подумать, что Рарити станет такой отвратительной гадиной!
Твайлайт дернулась, словно её ударили, и, круто развернувшись, бросила на дочь взгляд, полный гнева и ярости.
— Никогда! — не проговорила, прошипела она. — Никогда не смей произносить такое про моих подруг, глупая соплячка!
Искорка отшатнулась.
— Мама… — растерянно прошептала она, — мамочка, что ты…
Твай закрыла глаза, пытаясь овладеть собой, затем шагнула вперёд и прижалась щекой к шее дочери.
— Прости, не сдержалась. Ты ни в чём не виновата, со стороны наш разговор мог действительно показаться просто отвратительным. Извини, бедная девочка, я не должна была на тебя кричать.
— Нет, всё в порядке, это я несла всякие глупости… Но она вела себя так высокомерно, так…
— Это была одна из её многочисленных масок, — вздохнула Твай. — Если б Королева не занялась модой, из неё вышла бы отличная актриса. Я тоже первое время находилась в замешательстве, не в силах уразуметь, зачем ей понадобилось разыгрывать «сцену в будуаре».
— Ты хочешь сказать, — изумлённо спросила Искорка, — что это был спектакль?
— От первой до последней реплики.
— Но зачем?
— Разве не понятно? Она пленница. Птичка, сидящая в золотой клетке. Эти угрюмые типы, что её окружают – не охранники, а тюремщики.
Мы с Искоркой изумлённо переглянулись.
— Я заподозрила, что дело нечисто, сразу как увидела её «секретаря», — сказала Зекора.
— И ещё одежда охранника при входе, — подхватила Твай. — Зная утончённые вкусы Рарити, трудно представить, что она позволит кому-нибудь ходить по дому в таком вульгарном наряде. Впрочем, последняя реплика разбила все сомнения.
— Её слова про какое-то там «исследование»?
— Да. За пару лет до катастрофы я вознамерилась изучить феномен нашей дружбы с научной точки зрения, проведя целый ряд экспериментов. Мне было очень любопытно узнать, по какой причине шесть совершенно разных существ, не испытывающих друг к другу, гм… сексуального влечения, могут настолько долго оставаться преданными друзьями. Дошло до того, что я возомнила себя способной вывести некую «универсальную формулу дружбы», этакий готовый рецепт, пригодный для использования всеми разумными существами.
— Любопытно, — улыбнулась Зекора. — И как? Получилось?
— Нет, конечно, хоть я очень старалась. Зато мне удалось выяснить любопытную вещь. Оказывается, компания в первую очередь держалась вместе благодаря усилиям одной единственной пони. Нас объединило её великодушие, щедрость и фанатичная вера в добро. Попробуй догадаться с трёх раз, как звали эту умницу?
— Странно, — изумилась Искорка. — Я-то всегда была уверена, что главной в Шестёрке была именно ты.
— Признаться, для меня это тоже оказалось неожиданностью, — рассмеялась Твай. - Пойми – ни роскошь, ни богатство никогда не заставят её пойти на предательство. Сегодняшнее представление может означать только одно – наша Рарити попала в беду и нуждается в помощи.
— Погоди, — я быстро вытащил из кармана записку и развернул. На листе бумаги торопливым красивым почерком было написано по-русски:
— «Монастырь святой Лукреции, город Вальмонтоне», и ниже: «Пантеон, утренняя месса, завтра».
— Что и требовалось доказать! Недаром этот Луиджи скорчил такую кислую гримасу, ведь по-русски он читать явно не умеет! — довольно сказала Твайлайт. — Она назначила нам место свидания. Зекора, ты знаешь, что такое Пантеон?
— Ещё бы мне не знать. Это один из древнейших храмов Рима, построенный почти две тысячи лет назад.
— Он далеко?
— Рядом, пешком десять минут.
— Тогда пойдем посмотрим, а по дороге решим, что делать дальше.
Мы не спеша двинулись по узкой улице с непроизносимым названием. Торопиться не хотелось, после недавней нервотрёпки нам срочно требовался заряд положительных эмоций.
— Я страшно проголодалась, — неожиданно заявила Искорка. — Может, где-нибудь перекусим?
— Предлагаю съесть по порции мороженного, — улыбнулась Зекора, останавливаясь около гостеприимно распахнутых дверей небольшой лавки. Её хозяин, высокий землепони с тёмно-синей шёрсткой, заметив нас, тут же кинулся в наступление.
— Добро пожаловать, синьоры и сеньориты! — зачастил он. — Здесь вы найдёте самое лучшее мороженное в городе! Прошу, заходите!
Мы, улыбаясь, переступили порог и вошли внутрь.
— Невероятный выбор, сорок пять сортов! — витийствовал хозяин, — Джулия, ты где! А ну немедленно иди сюда, лентяйка, у нас покупатели!
К прилавку быстро подошла улыбающаяся пухлощёкая девушка.
— Какие изволите? — приветливо спросила она, указывая на частокол вафельных рожков разного калибра. Под каждым стоял ценник. Судя по всему, стоимость здесь зависела не от веса, а от объёма рожка.
— Четыре порции по лире за штуку, — сказала Зекора.
— Хорошо, синьора.
— Выбирайте, — сказала негритянка, указывая на несколько десятков открытых ванночек, заполненных разноцветным мороженным.
— Э… — потрясённо протянула Искорка, — оно что, тут всё разное?
— Ты невероятно проницательна, моя дорогая. Вот манговое, клубничное, кофейное, ананасовое, ванильное, карамельное, фисташковое…
— Прекратите, я сейчас захлебнусь слюнями! — фыркнула единорожка. — Селестия, такой выбор… Может взять яблочное… Или лучше манговое? Никогда не пробовала манго!
— Так попробуй. Мне, пожалуйста, кофейное.
— Си, синьора, — девушка достала огромный рожок и принялась набивать его аппетитной начинкой. Очень скоро над вафельным краем выросла целая башня немыслимой высоты, казалось, ещё немного, и она опрокинется под собственным весом.
— Специально для ваших очаровательных спутниц у нас есть держатели для копыторук, — улыбаясь, заявил хозяин. — Пара этих замечательных приспособлений обойдётся всего в одну лиру!
— Вы смеётесь, сударь? — холодно поинтересовалась Зекора. — Или считаете нас глупыми туристами, не умеющими читать? Это, по-вашему, что?
Она указала на плакат с большой надписью по-итальянски: «Держатели для копыторук – бесплатно!»
— Ой, синьора, — взвыл пони, — прошу меня простить, я совсем забыл! Не сердитесь, умоляю вас!
Негритянка хмыкнула и повернулась к Искорке.
— Вижу, что некоторые пони окончательно ассимилировались и стали настоящими итальянцами. Ну что, определилась с выбором?
В результате единорожке намешали целый коктейль из пяти сортов. Мы вышли из лавки, держа рожки в руках, и уселись прямо на тёплый асфальт у стены. Пресловутые держатели оказались картонными колпачками с ручкой на боку. Благодаря этим нехитрым приспособлениям Твай и Искорка могли держать рожки, не боясь их уронить. Первые несколько минут было слышно только сосредоточенное чавканье – мороженное действительно оказалось отменным. Неожиданно Зекора отдала мне свою порцию, вскочила на ноги и, перебежав улицу, остановилась около ларька, торгующего прессой. Минуту спустя она вернулась с газетой в руках и вновь уселась на асфальт, скрестив ноги по-турецки.
— Что там? — с любопытством спросила Твай.
Не ответив, негритянка указала на большую фотографию Рарити, украшающую первую страницу, и углубилась в чтение, не забывая время от времени слизывать быстро таящее лакомство.
— Какая вкусняшка, — вздохнула Искорка. — Ничего лучше ещё не пробовала. А вот бедненькие Дэш и Аля сидят сейчас внутри корабля и скучают.
— Это верно, — помрачнел я. — Не повезло им.
Пару минут спустя Зекора свернула газету и убрала в свой рюкзачок.
— И что пишут?
— Обычная гламурная болтовня, — ответила негритянка. — Интерес представляет лишь один абзац.
— Какой?
— Там, где репортёр спрашивает Рарити, почему та внезапно прекратила посещать светские мероприятия, балы, презентации и прочие благотворительные сборища. Ответ, сами понимаете, стандартный, дескать, я вся ушла в работу над осенней коллекцией.
— Ложь, разумеется, — кивнула Твайлайт. — Мы видели, как она «трудится».
— Верно. Дикобразу понятно – люди из дворца боятся, что не смогут контролировать свою пленницу во время визитов.
— Но в Пантеон всё же отпускают!
— У них нет выбора. Насколько я поняла, Королева изображает из себя истую католичку. Можно не ходить на балы, но вот игнорировать мессы… Это сразу вызовет ненужные подозрения.
— В любом случае завтрашний день всё покажет, — сказал я, вставая.
Снаружи Пантеон не производил особого впечатления – просто груда потемневшего от времени кирпича. Возможно, виной тому были многочисленные дома, примыкающие к древнему храму со всех сторон и мешающие рассмотреть его целиком. Мы поднялись по истертым ступеням, миновали внушительный портик и вошли в ротонду, увенчанную огромным куполом, в центре которого светилось круглое отверстие – «Око Пантеона». Сквозь него вниз падал почти вертикальный столб света.
— Вот это да… — потрясённо протянула Искорка. — Какая красота…
— Размер отверстия – девять метров, — улыбаясь, проговорила Зекора. Ей, похоже, понравилось произведённое на нас впечатление. — Купол монолитный, отлит из бетона.
— Из бетона? — удивился я. — Значит, это новодел?
— Римляне использовали бетон для строительства с незапамятных времён. Затем, в Тёмные Века, секрет оказался утрачен и был заново изобретён лишь в середине девятнадцатого века.
— Колоссально, — выдохнула Твайлайт. — Создать такую сложную конструкцию при тогдашнем уровне техники...
— Никто, кстати, не знает, как именно они смогли его построить. Здорово, правда?
— Правда. Очень напоминает купола христианских храмов.
— Конечно, ведь их копировали именно с него! По сути, перед нами единственный и неповторимый подлинник. Странно, что никто не додумался подать в суд на строителей церквей за нарушение авторских прав, глобальный получился бы процесс… Когда я жила в Риме, то почти каждый день ходила сюда. Это отверстие… Знаете, в дождливую погоду, особенно во время ливня, струи текут сквозь него подобно водопаду… Невероятно красиво. А пару раз зимой, во время редких морозов, я видела, как вниз падают, танцуя, крупные снежинки. На это чудо можно любоваться часами… — Зекора склонила голову и замолчала.
— Как много в мире есть того, о чём мы даже не догадываемся, — задумчиво протянула Твайлайт.
Она прошла немного вперёд и остановилась около водостока, расположенного на полу как раз под отверстием в куполе, подняла мордочку и внимательно поглядела вверх.
— Девять метров, говоришь?.. А снизу и не подумаешь. Ладно, всё это, конечно, прекрасно, но мы пришли сюда не за этим. Давайте решать, как помочь Рарити…