Холод в сердце

Глава 2

— Так что, господа хранители, вспоминаем. Моя и ваша карьера от этого зависит. Что могло быть в сокровищнице на постоянной основе, но не включено в опись?

— Писчие приборы, — сказал кто-то.

— Шкафы. Для приборов и некоторых экспонатов.

— Какие писчие приборы? — уточнил Джесс, помечая в блокноте. — Дорогие? Древние?

— Ну, не грошовые, понятно… Но и не из золота и платины.

— Ручка одна была, перьевая. Сколько я на должности, она там валялась. Ей и не пользовался никто, очень неудобная, длинная.

— Что за ручка?

— Красная такая. Из камня какого-то поделочного. Недешевая, но вряд-ли дороже десяти битсов… — Джесс спросил еще что-то, но чутьё заставило его «сделать стойку» именно на эту ручку.

Полдня ушло на согласование с королём, через третьи копыта, порядка доступа в сокровищницу, наконец было постановлено, что все Хранители, кроме проштрафившегося, возвращаются к обязанностям. Пятый же будет отстранён, пока Джесс не докажет его виновность или невиновность. Хотя единорог видел по поступкам монарха, что тот не больно верит в вину хранителя.

Как он и ожидал, ручки в хранилище не было.

— А камень точно был поделочным? — спросил он у самого себя. Впрочем, ответа можно было не ждать. Если вдруг это оказался бы рубин, его бы спёрли много лет назад, никто и не хватился бы… — И зачем такая сложная операция прикрытия, для похищения того, что и так не числилось на балансе?

Ответ напрашивался простой: браслет и ручка как-то связаны между собой, и одно без другого не имеет смысла для неведомого похитителя.

Пока же он ограничился составлением описания писчего прибора, в дополнение к напястнику. Утром его разошлют во все аукционные дома, в музеи и частным коллекционерам, со строгим наказом бдить, и с обещанием награды. Также к известным полиции скупщикам краденного и к «генералам» преступного мира явятся неприметные пони, и передадут им рисуночки с недвусмысленным намёком, что если величество узнает о покупке ими этого предмета, то жизнь их сразу станет очень кислой, и если вдруг им что известно, то лучше сказать сразу…

Три дня прошло бесплодно. Джесс приходил домой практически к обеду, описав «круг почёта» — министр двора, держащий связь с искусствоведами, полицмейстер, контролирующий воров, кадровик, чтоб узнать, не уволен ли он, и начальник охраны — мало ли, вдруг кто покается: «да, я участвовал в покраже». С Ольвином — другим магом, назначенным на это задание, Джесс демонстративно не встречался. Это противоречило бы традиции. Но поскольку двор — это дырявое решето, то отлично знал, что первым и последним успехом в расследовании была его догадка про ручку.

На четвёртый день Грейс встретила его улыбкой.

— А я нашла тебе подработку. Одна почтенная, но очень переборчивая пони, ищет наставника для своего племянника. Я в газете нашла объявление и сходила в гости…

— Да может не стоило? Вроде, величество уже остывает.

— Сто битсов в месяц. — Сказала она, — и это несколько часов в неделю работать.

— Сколько? — Удивился он, — я восемьдесят получаю. Это не аферисты какие-то?

— Да не похоже. Живёт она в таком очень нехилом особняке. Он, правда, арендован, что она не скрывает, но украшения у неё не арендованы точно. На мой взгляд на неё навешано тысяч тридцать. И это не безвкусица… Ну, не совсем безвкусица. Лордесса какая-нибудь так бы не оделась, но это точно не пони от сохи, которую помыли и нарядили… Ну, ты понимаешь, это видно.

— Понимаю, — кивнул Джесс, — это как новобранца одеть в полковничий мундир. Ну, кто в теме, тот даже со спины не спутает.

— Денег там точно куры не клюют. И когда она услышала, что ты работаешь при дворе, то тут же загорелась. «Я, — говорит, — тоже подвизалась при дворе когда-то». В общем, изначально-то речь шла о шестидесяти, но тут она сразу добавила… И сказала, что в удобное для тебя время, так как она же понимает, ты занят…

— Кого учить-то? — вздохнул Джесс.

— Да парень шестнадцати лет. Толковый. Я, конечно, в магии дубовая, но энергетику вижу, я же тоже единорожка. Энергетика у него есть, и посильней, чем у меня.

Джесс кивнул.

— Ну, это не самое важное, но всё равно… Он же учился раньше?

— Вот это извини, не спросила. Думаю что да. С такими деньгами трудно представить, что нет. Завтра сам спросишь. Я договорилась, что он придёт к нам после обеда…

Вечером она сидела в кресле и читала какой-то старый учебник, который взяла в дворцовой библиотеке. В отличии от сокровищницы, там был абсолютный бардак, и кроме самых ценных, раритетных изданий, книги оттуда гуляли по всей столице.

— Слушай, — задумчиво сказала Грейс, — я ж на исторический собиралась поступать.

— Ага, — кивнул он. Она «собиралась» уже года четыре. И вобщем, оба понимали, что этого никогда не будет.

— А вот тут написано, что в Первую эпоху, во время осады одной крепости было использовано двадцать тысяч зарядов, но не смогли её взять. Потом пришел, или пришла, тут непонятно — один из правящих тогда аликорнов, и сказал «заканчивайте, а то я сейчас два раза стрельну: по одним, и по другим»…

— И что?

— Да непонятно, что это за «заряды»? Если магия единорогов, то как они столько били, и не смогли пробить стену? По разным частям стреляли? Совсем дураки? А если это имеются ввиду луки или арбалеты, то как можно из арбалета стену пробить? А если требушет — они там три года сидели? А аликорн этот три года к ним собирался? Написано, что пару месяцев.

— Гм, — задумался Джесс. — Ну, я конечно не знаю, что там в Первую эпоху было. Но вроде, была какая-то артиллерия. В трубу засыпали особый порошок, засовывали чугунный шар, и поджигали. Происходил как бы взрыв, и шар вылетал. Когда-то оно было очень распространено, однако, себя не оправдало. Грома много — толку чуть. Стоит огромных денег, порошок этот к влаге капризный, и если у волшебника с рога искра упадёт — ну всё, нет ни порошка, ни единорога. Летали эти шары несколько лучше, чем они же, заряженные в катапульту, но говорю же, не настолько, чтоб это оправдывало всю возню с трубами и порошком. Ну и сама труба сильно грелась. Единственный плюс — она многократно меньше была, чем катапульта, и натащить их сразу много можно было в одно место. Наверно, в этом причина. А теперь-то и войн почти нет, поэтому эта чудесная технология окончательно была похерена очень давно.

— Интересно, никогда о таком не слышала…

— Да слышала. В фейерверках этот порошок используется. Капелька, конечно, чтоб не убило никого. И на приисках, когда надо особо неподдатливую породу рвать. Там бывают… случаи. Поэтому, обычно стараются обойтись водой и криомантом. Ну или клином, и опять же водой…

Студента звали Лухман. Довольно странное, какое-то восточное имя, и был он довольно толковым. Впрочем, чувствовалось, что учили его множество разных учителей, и внятной системы знаний он не приобрёл. На вопрос, почему же он не пошёл в нормальную школу? Парень ответил, что они с тёткой часто переезжают из города в город, а индивидуальному преподавателю хоть можно растолковать, что студент уже знает, а что нет, и не проходить с классом три раза одно и то же.

Оплату Лухман внёс за два месяца вперёд, и подозрительность Джесса исчезла. Никакое секретное знание передавать мальчишке он не собирался, и, даже если они с тёткой международные авантюристы, то нигде не написано, что запрещено честно обучать хоть авантюриста, хоть кого угодно.

С родственницей его он познакомился на другой день. Звали её Фрея, и была она старовата для тётки такого пацана, но — бывает. Опять же, если выдавать себя за кого-то, то логично тогда уже за бабку…

По некоторым деталькам Джесс определил, что она в самом деле бывала при дворе, но так — в третьем ряду справа, но кто она такая, понять так и не смог. Не титулованная, иначе назвалась бы «баронесса такая-то». Не скоробогачка, скоробогачей, к счастью, ко двору не пускали, даже в третий ряд справа. Да и не было у неё ума, чтоб на ровном месте заработать капиталы. Скорей всего — дочка или внучка нувориша. Пансион какой-то окончила, но вывести до конца из себя привычку трубно сморкаться так и не смогла.

Единственное, что насторожило его — Фрея была коллекционером древностей. Но с другой стороны , а чем ещё заниматься такой кобыле? Не скупкой же промышленных активов? Он на всякий случай отдал ей рисунки ручки и напястника, а она показала ему недавно купленные вещи — довольно бестолковую подборку, да еще и втридорога приобретённые. Но опять же, каждый сходит с ума по-своему, а заподозрить Фрею в какой-то тонкой игре было немыслимо.

Зато он заподозрил Лухмана.

Примерно через неделю Джесс начал замечать, что мальчишка, кажется, умеет больше, чем хочет показать.

Некоторые заклинания, которые никогда ни у кого не получались с первого раза, он выполнял с лёгкостью, а другие, которые на лету схватывали все, кроме полных уж дубов, он никак не мог повторить. Создавалось впечатление, что молодой единорог просто не знает, что «должно», а что «не должно» у него получаться.

Будучи пони довольно решительным, и не опасаясь мальчишки (впрочем, выбрав время, когда Грейс ушла на базар), Джесс пригласил его в свой кабинет, уселся напротив через стол, и телекинезом задвинул шпингалет на двери.

Юноша чуть улыбнулся краем губ.

— Ну чтож, вы меня раскрыли. Впрочем, я так и так собирался рассказать. Я не студент, я правительственный агент.

Джесс очень осторожно, и будучи готовым к схватке, сказал:

— Но ты понимаешь, что я буду вынужден тебя сдать контрразведке?

— О! — он в картинном жесте поднял копыту к виску, — тысяча извинений. Я не сказал, ЧЬЕГО правительства я агент. У меня и докУмент есть.

Он полез в маленькую сумку на боку.