← Полёт Без Крыльев Гиблая Надежда →

Fallout Equestria: Murky Number Seven

У Каждой Пары Крыльев

Пункт первый: составить список дел, которые надо завершить до конца дня.

Тяжело ли быть одному?

Невероятно долго я даже не подозревал каково это. Ведь одиноким становишься после того как лишишься кого-то. В моем случае это была мама. Впервые я ощутил утрату, когда меня тащили в амбар каменной фермы, а мою маму, словно осколок, откалывали от моего сердца.

Как говорится, время не делает исключений и даже у пони-рабов лечит самые глубокие сердечные раны. Тогда мне тяжело далось расставание, сейчас же я ощущал только тянущее ощущение потери близкой пони. В любом случае, моё время рядом с ней было предопределено, и небольшая подачка, в моей юности, безвозвратно пропала. В молодости всё казалось пустяком, но повзрослев я сполна понял, чего лишился. Нет, тогда я ещё не был одиноким… потому что тогда мне только предстояла эта участь. Я подготовился к этому, и благодарить надо моё подсознание, которое впечатало эту неизбежную догму в мою подкорку.

Вчера в Филлидельфии всё изменилось.

Без мамы нельзя. У всех она была. Кроме неё всем плевать что у тебя творится в душе. От рождения до смертного приговора я не встречал никого, кто был бы похож на неё. Но в самый темный час я встретил даже не одного… а четверых.

Номер Шесть. Жуткий пони, который попробовал освободить меня и с пугающей жестокостью сражался за свободу. Всё что от меня требовалось это быть его "хвостом". Для меня впервые делали нечто подобное. Кроме него во всем мире не существовало ни одного пони, который поднял бы копыто в мою защиту. Он показал мне волю к борьбе; жажду осуществить и достичь чего-то. Но когда мои инстинкты взяли верх… я потерял его в Филлидельфийских остовах, предположительно навсегда.

Безымянная кобылка. Добрая пони позаботившаяся обо мне, после того как меня чуть не затоптали. Она даже видела мои, скажем… интересные… рисунки и лишь улыбнулась, вместо того чтобы осудить. За те короткие минуты нашей встречи она подарила мне надежду, что не всем пони я буду отвратителен. Однако она тоже исчезла в толпе рабов и мне никак не узнать, что с ней стало. И смогла ли она пережить тот день в Филлидельфии. Но даже если нет… я её никогда не забуду.

Обитательница Стойла. Пони восставшая против Господина. Сумевшая в одиночку вырваться из его когтей в небеса, да и ещё прихватив с собой зебру, которая совсем недавно пыталась её убить. Милосердный поступок от чистого сердца, благодаря которому навеки разожглась мечта в моей душе. Один лишь образ, как она возвышается над Ямой, светлая, бесстрашная, окутанная магией, никогда не сотрётся из моей памяти. Я бы даже зарисовал это… останься со мной дневник. Сорвав все попытки Красного Глаза её схватить… ей удалось освободиться и доказать, что сбежать из Филлидельфии реально. Что у всех у кого хватит духу… получится обрести заслуженную свободу, решившись мечтать о лучшей жизни.

Озарив надеждой наш путь, Обитательница стойла исчезла без следа. В Филлидельфии восстановился прежний режим. Но её влияние и не могло изменить режим… оно изменило наши сердца.

Один за другим все трое покинули меня, те кто доказали мне, что рядом есть другие, живые пони. Которые защитят. Которые позаботятся. Которые вдохновят.

Их больше нет. И вот теперь, впервые в жизни, я почувствовал неподдельное одиночество.

Оно поглотило меня. Моё самообладание, душевное равновесие и понимание как дальше жить, осталось в той выгребной яме. Я не умел открыто выражать эмоции, за исключением только моих постоянных слёз. И в самый отчаянный момент, когда меня переполняла злоба от моего неотвратимого ничтожного будущего в этом Селестией забытом месте, сама судьба даровала мне четвертого — голос, который никогда не оставит меня. Того кто сиял путеводной звездой в кромешной тьме пустоши.

И пока идет радиоэфир… я никогда больше не останусь один.

Услышьте же, мои маленькие пони, сегодня к вам пришла новая пилюля добрых намерений от всех несчастий в Филлидельфии. Да, всё верно, у всех рабов в этом тупике пустоши появился повод улыбнуться. До недавнего времени вы были лишены привилегий прослушивания животр-р-репещущих советов и музыки. Но не более! Диджей Пон-3 в эфире! Дедуля Красный Глаз не сможет прервать сигнал! Все благодарности за наладку связи передавайте единственной и неповторимой Обитательнице Стойла, теперь моё вещание достает до самой Филлидельфии и греет вас нежными лучами надежды. С гордостью вам заявляю из самых глубин моего сердца — да! О вас помнят!

Моего прежнего укрытия — свинарника больше не было. Но видимо у меня было нечто вроде таланта находить неприметные местечки и укромные уголки, в которых можно спрятаться. Сейчас это была старая кормушка, которая пропахла сваливающимися с крыши отходами и гнилью. Прогнивший деревянный брус сделал неприметное отверстие, в которое я мог протиснуться.

И слушать.

Информация всё ещё ползёт оттуда, но сейчас я могу с уверенностью сказать, что наша Обитательница Стойла побывала в самом сердце Филлидельфии. Но это ещё не всё, она показала улётное шоу лично тому эгоманьяку. Нарушив ход его операций она сбежала прихватив с собой одного из рабов! Вот что вам скажу, ребята! Я повидал множество умопомрачительных вещей в своё время, но даже просто услышать о чем то подобном… она просто нечто, эта кобылка.

Ну ещё бы!

Я вдруг понял, что улыбка снова появилась на моём лице. Я прятал устройство внутри жилетки, когда шёл в питомник пару часов назад. Уже тогда вернулся Виплаш — мерзкий сдерживатель задир, которые не посмеют больше задуматься о моём убийстве. Не то чтобы прекратились их "обычные" затеи. Мой круп всё ещё ныл от того удара, пока я ковылял к кормушке. Находясь внутри я слышал их. Совсем недалеко от меня они обсуждали кобыл, а я старался сдержать своё воображение.

Мужайтесь, маленькие рабы. Ведь теперь у вас появился Диджей Пон-3 — альтернатива той чепухе, которую Сэр Глаз сеет круглые сутки. И к тому же с музыкой получше, которая сравнится разве что с улыбкой Пинки Пай. Внимание МинМира предупреждает этот эфир вызывает сильное привыкание! Но музыка это не последнее, что вам предлагает Башня Тенпони. У нас также есть советы, трюки и фишки, которые помогут вам удержаться на самом краю жизни. В целом у нас полный комплект для ваших душ, мои маленькие несчастные пони. Ко всему прочему… этот эфир идёт для освобождения от отрицательных эмоций. Эдакий мысленный побег из клетки. Но не будьте беспечны, мне трудно представить, что Красный Глаз с равнодушием воспримет превосходящее по качеству радио. Так что найдите укрытие, расслабьтесь и приготовьтесь испытать настоящее спасение для ваших ушей. Выбрасывайте из своей головы эту тяжелую и смертельно изматывающую рабочую смену и расслабляйтесь в компании малютки Свити Белл, Сапфиры Шорс и нашей чудесной новоприбывшей Вельвет Ремеди! Кстати не могу не упомянуть, что мало того что от её песен невозможно оторваться, но и глаз от неё оторвать тоже нельзя… ну поймите, мне тоже надо кушать… и совершенно верно сейчас вы услышите именно её.

Я крепко сжал устройство, ползунок громкости стоял так низко, что только мой необычный слух мог уловить этот шум. Последнее, чего бы мне хотелось, чтобы задиры узнали об этом устройстве… об этом чудесном устройстве. Не дай Селестия его у меня отберут. Лучше обвязать его вокруг груди под жилеткой. Всё-таки под ней уже очень долго скрывались кое-какие штуки. Я надеюсь, что как и они точно так же никогда не обнаружится это устройство. Звук шёл максимально тихо, так что только у меня получалось услышать, что там исполнялось… и никто кроме меня не мог ничего заметить. Только в этом укромном месте я мог вытащить устройство и, прижав к себе, уткнуться в него кончиком носа, ненадолго забывая в каком пекле я нахожусь. Ещё вчера я видел как несколько рабов, прячут подобные радиоприемники от надзирателей, чтобы те не могли помешать слушать эти передачи. Диджей Пон-3 принес нам неслышимую и неосязаемую революцию надежды. И я уже стал свидетелем первых пойманных… страже приказали искоренить их всех, причем как радиоприёмники, так и непослушных рабов.

Музыка началась с воодушевляющего ритма и прекрасного аккорда, моё внимание было приковано с первой ноты. Я слушал песню этой "Вельвет" о надежде о лучших временах. Воображение разгоралось в такт песни. Я сжался, и легонько прикрыл глаза, пока прижимал устройство к себе, так чтобы динамик прилегал к уху. Идеальная гармония музыки, голоса, динамики, темпа и слов, которые западают в самую душу. Песня возвысилась триумфальным и мотивирующим крещендо, после чего закончилась тихим и чудесно-нежным финалом. И когда тишина между треками стала практически невыносимой… начался следующий. Диджей Пон-3 продемонстрировал нам её. Талант, рожденный в пустоши.

Я даже весь взмок от такого напряженного прослушивания. Помимо той красоты, о которой была песня, меня переполняли эмоции от первой настоящей композиции, которая, казалось, создана для того, чтобы прогнать тьму из ночи. Я хотел услышать ещё… я хотел увидеть её… хотел изобразить её, хотя даже ни разу её не видел. Я хотел раствориться в мелодии и остаться в грёзах навсегда.

Преисполненный эмоциями от музыки и голоса Вельвет… я постепенно засыпал, пока снаружи всё сильнее завывал ветер. Я даже слегка всхлипывал от осознания, что у меня никогда не получится узреть ту красоту о которой она пела, таким ласковым, успокаивающим голосом, который уверял, что всё это очень скоро закончится.

Я заснул с Вельвет Ремеди. И в первый раз за долгое время меня не беспокоили бесконечные кошмары, в которых мои хозяева решают что я стал бесполезным. Остались только мои яркие, красочные, наполненные оптимизмом грёзы.

Единственное о чем я мечтал, это того чтобы они продлились чуть дольше.

От приятной атмосферы аудиенции Диджея Пон-3 и от его музыки не хотелось отрываться. Хотелось спать вечно.

И никогда больше не просыпаться. И никогда больше не встречать ещё один день в Филлидельфии.

Филлидельфия редко была настолько доброй.

Вчера я просыпался под звуки ударов Виплаша по свинарнику. Сегодня же вместо свинарника была кормушка. Одинаковым был лишь резкий звук от которого я проснулся. Мямля и тихо постанывая я спешно спрятал устройство под жилетку, не дай Луна его украдут. Снаружи я всё так же слышал непрекращающиеся завывания ветра между хлевов Фермы Развлечений.

— Мурки номер семь! Рабы сказали, что ты здесь, вытаскивай свой мелкий круп наружу!

Виплаш.

Прежний порядок вернулся в Филлидельфию. Моя рутинная жизнь вот-вот продолжится.

Стоял какой-то туман перед глазами. Я размял шею и начал медленно подниматься… я неуверенно встал на каждое копыто и мне тут же захотелось вернуться в мой уютный угол, чтобы снова погрузиться в сон. Судя по свету… ночь ещё не закончилась. Стоит упомянуть, что в прогнившей двухсотлетней кормушке стоял чуть более зловонный воздух, чем снаружи. Но привередничать нет смысла, ведь он везде одинаково радиоактивный и токсичный. В горле запершило, а желудок беспощадно болел. Я вдруг понял, что я уже около дня не пил и не ел и на мне начинает сказываться недоедание. Было время в Филлидельфии приходилось пить из раковины, таким образом водой заменяя еду, до тех пор пока не появились хоть какая-нибудь пища. Что только усугубило моё радиоактивное заражение. Я чувствовал, как радиация медленно просачивается в меня и вызывала обжигающий пот по всему телу. Ну почему мне просто нельзя лечь и спокойно умереть?

Я ещё сильнее напряг свои мышцы и заставил себя выбраться за пределы деревянной двери, которая от ветра раскрылась внутрь, и я сразу же ощутил, как каждую мышцу в моем теле охватило оцепенение. Селестия правая, да здесь холодрыга! Куда же пропала удушающая жара? Что ещё за ветер? Завывающие потоки воздуха проносились по питомнику и пробирали до самых костей. Если присмотреться, то за стеной на ближайших холмах можно увидеть, как разрастается буря. Облака становились ещё пасмурнее, угрожающе грохоча вдали. Если не ошибаюсь, то гром предвещает надвижение урагана. Я вздрогнул… в мою первую ночь мне никто не рассказывал про филидельфийский дождь. Его капли, пролетая через загрязненные радиацией и промышленными отходами облака… обжигали.

Филлидельфия славится своей изнуряющей и удушающей жарой, но в Эквестрии у пустоши больше власти и она может сделать как ей вздумается, где угодно, включая мой персональный котел, который видимо может промёрзнуть до основания.

Из-за щелчка около уха, все ощущения холода и заинтересованность длинными раскатистыми звуками спешно испарились. Он раздался из-за моего беспечного отношения к Виплашу. Из-за моего сонливого состояния(хотя от такого сна я только ешё сильнее устал) я потерял равновесие. Удар был настолько неожиданным, что я едва успел сгруппироваться, когда у меня подкосились ноги и моя голова едва не проехалась по камням.

— Живо поднялся, ты грязный мелкий ущерб! Поднимай свою жопу! — голос Виплаша был особенным. С резким и рваным акцентом. Каждую секунду, пока я безуспешно пытался подобрать под себя свои ноющие ноги и встать, он стегал меня по ребрам.

Морщась от боли, я начинал догадывался что этот день будет не самым хорошим. Ну… он был очередным ужасным днём, с тех самых пор как меня приобрел Господин Красный Глаз. Поднявшись, я, перед тем как взглянуть на Виплаша, склонил голову. Вероятно, я успел как раз вовремя, и поднятый бич, был уже готов как следует ударить, если бы я замешкался ещё хоть на чуть-чуть. Он должен был заметить, как мои глаза подергиваются в ужасе, когда бич приблизился ко мне и слегка пошлёпывал меня по щекам после каждой паузы в его речи.

— Ты приходишь, когда я тебе говорю! Без промедлений, Мурк! Я начинаю уставать тебя вытаскивать из этих нор. Думаешь мне охота тратить своё ебанное время на тебя?

Я затряс головой. Этот жест, как я выучил, был более угоден любых словосочетаний или яростных извинений.

— Хорошо! Причина, по которой я не подвесил тебя и не иссёк твою спину до мяса за твой сон, это то, что у тебя теперь другая смена, — он сурово огласил — выпал твой номер. Счастливая семёрка, ага?

Он глумился надо мной, пока я боролся с желанием закатить глаза… если бы каждый раз, когда я слышал эту "шутку" мне давали щепотку еды, то я был бы лишь слегка худощавым, а не гулеподобным. Пытаясь держаться на расстоянии, я уперся в кормушку питомника, пока он что-то искал в своих седельных сумках. Моё воображение разыгралось — у Виплаша что-то есть кроме бича? Что же это? Клещи? Молот!?

Это был кусок старой пожелтевшей бумаги и перо. Он бросил их ко мне в ноги.

— Пиши, Мурк. Все должно быть четко и точно.

Я уставился на бумагу и перо будто это были невозможно сложные механизмы.

— Эм… хозяин? — я начал, — Я… э-э… я не умею писать…

Виплаш повернул голову ко мне, прищурившись он поднял перо и бумагу с выражением лица "ты шутишь… ты должно быть шутишь?" — раздраженно фыркнул и распрямил бумагу перед собой.

— Ну, тогда я сам запишу…

— Читать я тоже не умею…— Я пролепетал. Опустив голову, я закрыл глаза и тихо усмехнулся.

ХРЯСЬ!

Я закричал, машинально отползая к дыре в кормушке. Полоса агонии охватила мою голову и лицо. Копыта автоматически поднялись в попытке защититься от других ударов бичом. Я чувствовал как капельки крови стекают со лба. Нерешительно открыв глаза, я увидел, как бич уже был готов к повторному удару.

— Клянусь всемогущей королевской жопой Луны, Мурк! Ты самый бесполезный раб, каким мне вообще доводилось владеть! А теперь слушай меня, пацан, и слушай внимательно! Я повторю только один раз и, если ты хоть как-то наебешься, я гарантирую что ты уже завтра будешь вкалывать в параспрайтовых логовах!

Я раскрыл рот, чтобы начать извиняться или умолять. Параспрайтовы логова были смертельным приговором! Эти маленькие летающие твари благодаря радиации, порче или ещё чего преобразились в плотоядных маленьких бестий. Мы все слышали историю про пони, которому один залетел в рот и разрастающийся рой его сожрал изнутри. Я не знал, была ли эта провокационно-кошмарная история правдой, но я лично видел, как пони упал к ним в логово без защитного костюма и хаотичный рой разорвал его за доли секунды. Не дайте себя обмануть, по опасности их сжигание может дать фору любой другой, даже исследованию кратера или Стойла. Но тем не менее, мне не дали даже открыть рот для просьбы не посылать меня туда.

— Мне нужен посыльный для передачи сообщения, — он продолжил, кидая бумагу и перо обратно ко мне. — После вчерашней заварушки поступил запрос четырёх новых рабов от Викед Слит. Вроде бы трое из них угодили в чан с расплавленным металлом или как-то так. Четвертый был послан в Яму.

Он прищурился, прежде чем пожать плечами.

— Судя по всему ей потребуется только трое, ведь это ты тот самый из ямы. Но этой истеричной суке, вероятно, нужен будет кто-то, чтобы успокоить разыгравшиеся нервишки. Так что ты пойдешь прямо в литейную, Мурк. В это время в цеху её не будет, поэтому ты найдешь её в хижинах надсмотрщиков недалеко от завода.

Я громко вздохнул, отчасти в этом виновата моя собственная сонливость, но здесь были и другие факторы. Это задание приходилось до начала рабочего дня и значит мне потенциально придется разбудить надсмотрщицу, которая на дух не переносит меня. И может случится что угодно, если именно я прерву её сон. Если Виплаш и углядел всю неудобность для меня этой ситуации, то виду не показал. Просто дождался пока его инструкция окончательно осадет у меня в голове и продолжил:

— Скажешь ей что рабов сегодня не будет, и она их не получит. Группы всё ещё разбросаны от того… пандемониума… что случился вчера.

О, замечательно. Это ещё и плохие вести. Всё становится лучше некуда…

— Но тем не менее, ты каким-то образом выжил и ты упомянешь, что ты снова возвращаешься к ней в её литейный цех.

Я хотел биться головой о стену кормушки. Обратно к той рутине на ещё несколько месяцев, пока не наступит окончательная смерть от отравления токсичным воздухом? И ради этого я через всё прошёл?

— А так как она не обрадуется этому, именно тебя я выбрал посыльным.

Да брось! За что мне это? Я должен был передать его слова, но я уже обдумывал как мне всё это сформулировать так, чтобы Викед Слит не убила гонца на месте. И пока что неоновая вывеска в пяти километрах отсюда кажется лучшим вариантом. А ещё лучше чтобы рядом находился экспресс поезд, который позволит мне побыстрее убраться оттуда.

— Хозяин… я… я не думаю, что это здравая идея. Она не очень-то хочет видеть меня у себя, — я пропищал, глазами уставившись на кончик бича, — по сути, она прямо пытается от меня избавиться.

— В этом мы с ней похожи, — фыркнув, провозгласил Виплаш, после чего отвернулся, — пока я точно уверен, Мурк, ты никому не нужный расходник. И если я потеряю одного раба, из-за того, что у Слит будет паршивое настроение, то занимаешь самую первую строку в списке рабов, с которыми не хотят иметь дело другие смотрители. Напоследок скажу — я предупредил стражу, что примерно минут через десять ты уйдешь, тебе всё понятно?

— Да, хозяин…— я склонил голову к самой земле. Судьба, по-видимому, хоть и благоволила мне вчера, сегодня решила отвернуться от меня.

Вскоре после приказа Виплаш куда-то ушел. Я отчаянно топнул по земле из-за моей новоприобретенной роли — "смертник-посыльный".

Но с другого копыта… у меня появлялось десять минут, чтобы отлежаться в своей конуре. Я прижался к земле, чтобы протиснуться под запертую дверь. Я заметил ещё когда возвращался с Фермы Развлечений, что доски у основания прогнили. И благодаря моей ловкости, мне удалось пробраться снизу.

И вот я внутри, мне даже не потребовалось никаких дополнительных приспособлений. Однако у меня ничего и не было, только моя жилетка, уголёк, пергамент и перо, и, конечно же, устройство. Или радио… или накопытный гаджет… без понятия как пони, которые пользовались или просто видели его в пустоши, называли этот прибамбас. Я поставил его на бортик, того, что раньше было кормушкой и стал понемногу увеличивать громкость, надеясь услышать сладкие успокаивающие слова Диджея. Не получилось, хотя голос неизвестной певицы (определенно не Вельвет… я бы точно узнал её голос) подарил мне улыбку, но после я шмыгнул и снова лег на землю.

Что же теперь? Неужели мне придется вернуться к своей обыденной филлидельфийской жизни? Я сомневался, что ведущий к неизбежной смерти бездумный труд, какой у меня был до этого, теперь меня устроит. Те пони и музыка из пустоши показали мне, что в мире есть нечто большее. Я и сам увидел, что есть что-то большее, когда у меня вышло нарисовать, то что я хотел. Разве можно всё это забыть? Разве у меня получится пережить все предстоящие муки, болезни и лишения, испытывая лишь постоянное беспокойство за мои пожитки?

Сухой кашель разжег вспышку боли в легких. Радиоактивное заражение напомнило, что никуда не исчезло, и его проявления ослабли только из-за ледяного ветра снаружи. Я прикрыл рот копытом. Последнее чего мне хотелось — это того, чтобы задиры узнали, насколько у меня все плохо.

Всё копыто в крови.

О-о-о-о-о, это не хорошо…

Только сейчас до меня дошло что вчерашний спаситель жар-феникс был обоюдоострым клинком. То испугавшее задир зеленое пламя, подарило и мне дополнительную дозу магической радиации, помимо радиации в филлидельфийском смоге.

Я затряс головой, выветривая эти мысли. Я ведь всё равно сдохну. Кровь ничего не значит. Я и без неё себя чувствую паршиво. Мне стоит сконцентрироваться на выполнении своих задач, пока мне не стало совсем плохо. Бросив перо в угол, я подхватил уголек и расправил пергамент.

Теперь всё будет по-другому. У меня есть десять минут, когда меня никто не потревожит, ведь задиры спят, а Виплаш ушёл с концами. У меня получится управлять своим творчеством. Вчера перед Ямой было… было как-то особенно. У меня просто не было приказа нарисовать что-то. Я использовал всё отведённое время, чтобы ощутить то чувство снова… и снова. В отсутствии дневника, творчество изливалось на пергамент.

Приступим…

Была только одна вещь, которую мне удалось себя уговорить нарисовать.

Места было много, и я хотел воспользоваться им всем. Я рисовал грубые штрихи. Как и прежде я просто набрасывал случайные формы на страницу и наблюдал что из этого получается. Постепенно ко мне пришло вдохновление, и я принялся за работу.

В самом низу бумаги вышел маленький силуэт. Он с удивлением смотрел вверх, большими, всепонимающими глазами. Он изнеможенно держал в копытах небольшое устройство. Я очень хотел нарисовать то, что было над ним… но всему своё время. Сперва стоит закончить определённые вещи.

Справа, большой… нет, ещё больше! Темный и задумчивый, резкие татуировки и взгляд преисполненный абсолютно ледяной уверенностью. Даже простое угольное его изображение пробирало меня до костей, хоть это и был мой рисунок. Он взирал направо от рисуемого пространства, он стоял наготове, чуть опустив голову, готовый выпустить накопленную жестокость. Пока я затемнял племенные татуировки, я заметил, что невольно нарисовал его смотрящим чуть в сторону маленького пони в центре, словно он оберегал его.

Слева я рисовал вторую пони. Я быстро прекратил, вместо этого выводя только её лицо. Кобыла со струящейся гривой смотрела налево с заботой и добротой. Я помнил это лицо. Около центра я нежно приштриховал немного теней, создав тем самым иллюзию света.

Я остановился… я знал, что хотел нарисовать над ними. Но я боялся, боялся что моих способностей не хватит, чтобы сделать всё как было на самом деле…

Медленно я прикоснулся к пергаменту.

Нежно, я стал двигать угольком, как обычно формируя очертания и линии. Я ощущал, как от моей концентрации со лба падают капельки пота. У меня не было права на ошибку. Пони сформировалась, невесомая и героическая, парящая в воздухе. В растущей уверенности я расчертил широкие линии — волшебные огоньки и лучи света прямо из ее рога, которые освящали, наблюдающих за её возвышением, пони. Находившийся под ней пони с восторгом смотрел на неё.

Я отклонился от пергамента и посмотрел на общий план, того что у меня получилось. Я чувствовал, как от прикосновения к пергаменту у меня на лице появляется улыбка. Это прикосновение почти позволило мне забыть о моем задании или болезни. Вот бы у меня получилось каким-нибудь образом оживить этот рисунок и снова пережить, то что здесь изображено.

Я хотел сделать так чтобы это событие мог пережить каждый. Но я понимал, что мне никто с этим не поможет.

Конечно, я был не единственным свидетелем. Диджей-Пон3 тоже видел это.

Но я обязан сделать это. После всех болезней, страхов, рабских обязанностей и неопределенных желаний, я стал свидетелем как минимум одной сцены, которую я намеревался воссоздать.

Прежде чем я умру мой дневник непременно снова окажется у меня. Я найду его, верну его, а потом… я…

Я посмотрел на нарисованных пони, все они стояли вокруг одного пони, который выглядел таким испуганным и растерянным перед лицом чуда. Я видел, как Обитательница Стойла улетала на свободу.

Я тоже хочу…

Нет. Все по порядку, Мурк.

Перевернув пергамент, я быстро зарисовал свой дневник в уголке. Я буду зарисовывать задания, чтобы не пострадать, если я что-то забуду. Дневник означал желание найти и вернуть его. Я поместил изогнутый нож рядом с ним — найти Викед Слит и передать ей слова Виплаша. Последнее чего бы мне хотелось так это угодить в карцер за то, что не сделал этого.

Две задачи добавлены на пергамент, я свернул его и сунул под жилетку к устройству. Подтянув изношенный шнур потуже, я убедился что ничего не выпадет. Без моей жилетки меня бы сразу…

Тряся головой, я уселся и за оставшиеся минуты пытался понять, почему, несмотря на поставленную цель — пойти и сделать… я всё ещё не чувствую в себе никакой храбрости или героизма.

Могу поспорить, что у Обитательницы Стойла никогда не было таких в себе сомнений.

Десять минут прошли. Моё стремление действовать и добиваться того чего бы я сам хотел никуда не исчезло. Но, как только я выбрался на улицы Филлидельфии, ощущение безопасности и мечтательность растворились в промерзшем и суровом городе, из которого куда-то исчезла его постоянная душно-теплая погода. Даже и не думайте, я так и не стал смельчаком — ещё будут слезы, нытье и боль… но в моей голове крепко обосновалась надежда на то, что всё это очень скоро закончится.

Я встряхнулся, пытаясь перед дорогой привести в чувство мои быстро немеющие под колючим ветром конечности. Я заметил, как другие рабы группами прижимались в углах, судя по всему чтобы тепло их тел не давало им промерзнуть под этим ветром. Некоторых привлекло моё кряхтение и они ненавистно посмотрели на меня, судя по всему, завидуя моей способности проникать в небольшие теплые норки. Задиры, казалось, особенно злобно смотрели на меня. Они укрылись в разрушенном свинарнике, в единственном месте, где оставалась стена, способная противостоять этому ветру. Это зрелище разожгло воспоминания, как меня тащат рядом с этим местом, когда я лишь мог наблюдать, как эскиз моей мамы исчезает вдалеке.

Виплаша рядом не было и мне стоило поторопиться. Но, пока я соображал, как мне вернуть свою вещь, одна мысль мелькнула в голове. Эти задиры остались здесь после той ночной погони, и я уверен, что ни один раб не решится прикоснуться к награбленному ими, иначе он бы стал объектом их издевательств. Так что можно сказать наверняка, что задиры знают, что случилось с моим маленьким альбомом.

Через секунду до меня дошло, что стоять и пялиться на них возможно не самое продуманное решение. Конкретно черноволосый жеребец недобро смотрел на меня. Его морда всё ещё выглядела опухшей, в том месте куда я ему вчера засадил. Возможно, у меня получится узнать хоть что-то…

— На что пялишься, недомерок?

— Ни на что! — пропищал я и отвернулся от них, — я… я только хотел найти дневник…

— Чё? — Второй жеребец обернулся перед тем, как оскалиться. — Это чё было твоё? Не парься, вышло лучше некуда, я о-о-охуенно наварился на нём на барахолке.

Где? Я никогда не слышал что в Филлидельфии существует подобное место, однако это не было чем-то нереальным. Везде где я был, рабы торговали за спинами надзирателей или даже в поле их зрения, если в обменивались каким-нибудь хламом. Но целая барахолка? Я не думаю что такое место не может существовать, ведь последнее что можно сказать про Красного Глаза — что он глупый. Ведь разрешить рабам обмениваться их ничтожными пожитками на небольшой территории только укрепит порядок.

— У тебя проблемы? Так и будешь стоять здесь над душой, недомерок? Хочешь, чтобы тебе надрали зад?

Дыханье участилось, отступая я затряс головой. О, прошу, пусть им покажется, что я просто остолбенел от ужаса… пожалуйста, пожалуйста…

— Да, вали отсюда. Но однажды наступит день, недомерок. Наступит день и тебе будет негде укрыться ночью, — угрожала кобыла, злобно плюнув в грязь, — в конце концов, ты же не забыл, что ты теперь 'расходник'?

Её хриплый смех раздавался даже после того, как развернулся и со всех ног помчался из Фермы Развлечений. Я не хотел унижаться перед ними ещё больше.

Через десять минут, когда я набрался смелости, я вернулся туда. У меня ещё оставались дела на Ферме Развлечений. Потому что ровно насколько у меня тряслись поджилки, ровно настолько я хотел вернуть дневник. Мне был необходим этот дневник. Ведь именно вещи, доказавшей что у меня получилось сломать оковы моего разума, у меня больше не было.

Я должен его вернуть.

Я должен увидеть её снова.

Свинарник прилегал к низкой изгороди из хлама, которая очерчивала нашу жилую зону. Моя задумка была в том, чтобы пробраться к ней и прокрасться за спину задирам. Если всё выйдет ниже травы тише воды, то меня никто не заметит, и я сделаю кое-что чего не делал уже многие годы. Благодаря моему небольшому росту я смогу спрятаться за низкими объектами. Однажды это уже пригодилось мне, тогда я крал еду у хозяина с каменной фермы.

Часть моего разума настаивала бросить эту затею и просто выполнять свои рабские обязанности, но вдруг я припомнил то извращенное удовлетворение, ведь тогда у меня вышло улизнуть. Хотя я попался на следующий раз. Но если действовать по этой задумке, то тогда время будет поджимать. Опоздать к Викед слит означало позднее возвращение к себе в конуру, из-за того что придется хромать всю дорогу.

Я пытался успокоить сердцебиение от возможной опасности, накручивая круги по питомнику. Наконец я спрятался за небольшой кабинкой. Невозможно было разобрать, то что раньше в ней продавалось, ну или это просто я не различаю буквы. А может и то и другое. От желания преодолеть свой страх и решиться, я настолько заволновался что вспотел… ведь только задиры могли знать куда делся мой дневник. Мне необходимо было подслушать, что они могут случайно разболтать. Имена, места, смены, да что угодно. Всё что могло бы мне помочь.

Изгородь была примерно в двадцати шагах от раскиданных взрывом остовов. Как я догадывался, в лучшие годы Фермы Развлечений, здесь находился загон для крупных животных. Я не мог разобрать ни единого слова оттуда, я мог только иногда видеть, как небольшая часть гривы показывалась выше стены. Эта сделанная из металлолома и прогнившей древесины изгородь являлась не более чем визуальной границей. Если бы они заметили меня, то им ничего бы не помешало разделаться со мной, ведь больше никакой устрашающий жар-феникс не спасёт меня. (Хотя я сомневался, что у меня самого получилось бы пережить ещё одно подобное радиационное цунами). Проглотив свой страх, я лег и стал перетаскивать одно дрожащее копыто за другим.

Каждый метр, который я смог проползти отдавался в моем мозгу настойчивым желанием развернуться. Всё ещё кровоточащая рана на лбу от удара Виплаша, напомнила мне о том, что случится, если я не успею всё сделать в срок. Я смахнул каплю крови с века и ещё сильнее прижавшись к земле полз вперед. Великие Богини… если бы они только развернулись, то тут же заметили бы меня, но я хотел спрятаться прямо у самой стены. Не дальше чем в шаге от них.

Потребовалось собрать все мои жалкие усилия, чтобы не запищать от ужаса, пока я перемещал своё измождённое тело сантиметр за кропотливым сантиметром, осторожно приближаясь к ним. Жесткий гравий расстегнул мою жилетку, из-за чего моё сердце умчалось в копыта на те долгие мгновения, пока я судорожно убирал устройство на место и застегивал жилетку. Я не отдам мою жилетку, ни за что.

Оставалось всего несколько метров. Мои уши уже могли разобрать как они обсуждали меня и то какое больное удовольствие им доставило меня испугать. Меня затрясло, когда я понял, что их угрозы непременно воплотятся в жизнь и они никогда не оставят меня в покое. Тем не менее, останавливаться здесь мне было нельзя, мне нужно доползти ещё ближе иначе, когда они повернуться, то тут же увидят…

Кобыла повернулась.

У меня не было времени на раздумья. С мимолетной задержкой я бросился вперед и боком покатился к самой стене.

— Эт что ещё за херня ща была?

Бля!

Я слышал, как она поднялась и развернулась к стене. Паникуя, я пытался как можно тише добраться до угла, копытом удерживая свой рот закрытым, чтобы мой инстинктивный писк случайно не выдал меня. Каждое небольшое движение, казалось, просто оглушительно громким, да только одно моё сердце настолько сильно стучало, что его биение отдавалось в висках!

Голова кобылы выглянула сверху стены… пожалуйста, не смотри налево… не смотри налево…

— Ну, есть там что?

— Неа, наверно радтаракан или ещё какая-нить херня.

Только когда она отошла я решился сделать первый вдох за минуту. Я положил голову на землю и закрыл глаза, у меня еле получалось сдерживать дрожь и нормализовать своё дыхание. Здесь у меня была отличная позиция — я слышал их через стену.

— Клянусь, когда я буду уверен что вот-вот сдохну, то найду способ прихватить на тот свет этого ублюдского надзирателя.

Это был черногривый жеребец, я услышал небольшое бормотание в его голосе.

— Да пошел ты, Лимон, это меня он по-настоящему заебывает.

А это была кобыла. Тогда получается коричнево-черного жеребца звали Лимон? Э-э-эм… но в этом нет никакого смысла! Хотя может он покрасил гриву. Я случайно подумал, а не хочу ли я сделать тоже самое, чтобы избавиться от этого тусклого (да, да прямо, как и значение моего имени…) цвета и получить что-то более яркое. Я слушал как они матерят, того кто по видимости был их постоянным надзирателем в их ежедневной смене. Судя по всему, тот жеребец был довольно кислым яблочком, которому доставляло удовольствие нагружать задир.

Отвлекшись на секунду, я послал небольшую мысленную благодарность тому надзирателю и пожелал ему удачи в его будущих начинаниях.

— Э-э-э, да пох, — продолжала кобыла — вон отыграйся на недомерке, когда он вернется. Слыш, Лимон, ты после жратвы сюда вернешься? Возьми да размотай тот хлев-кормушку. Сомневаюсь, что Виплаш будет зол из-за этого, а вот недомерок потеряет свое последнее укрытие. Хотела бы я видеть, как его застарелая жилетка справится с ледяным ветром, когда ему будет не к кому прижаться на ночлеге. Даже другие рабы избегают его, вот тогда-то он никуда и не денется!

Мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать переполняющее меня чувство ужаса, которые проявилось слёзами. Так или иначе, к концу дня мне будет непереносимо больно. От Виплаша, Викед Слит или задир. Я схватился за голову, мне приходилось заставлять мой мозг думать, как можно все это разрешить… как можно избежать проблем? Решения не спешили формироваться, их просто не существовало, будто нужные детали в механизме моего мозга просто отсутствовали. Меня воспитали думать о себе в последнюю очередь и никогда самому не принимать решения! Я просто… подчинялся.

Обитательница Стойла знала бы как со всем этим разобраться. Но не я…

И от этого было больно. Очень и очень больно, потому что теперь эта ситуация становилась для меня неизбежностью. Несмотря ни на что, мне придется вернуться сюда за дополнительными страданиями в том или ином роде. Самое большее что я мог предпринять — это собрать всё моё достоинство и морально к этому подготовиться.

Ага. Мне. Собрать всё моё достоинство. Очень смешно, я, наверное, как обычно буду рыдать и умолять о прощении.

— Эй, Петля, тот сальный журнальчик ещё у тебя?

— Ага! — ответила кобыла, имя которой я запомнил как Петля, её голос был преисполнен дикостью и жадностью, — Но я с ним ещё не закончила!

— Слыш, он у тебя с тех пор, как мы вернулись с той Селестией забытой барахолки! — Лимон откликнулся, — Давай закругляйся! Я тоже хочу позырить на тех пегасок!

— Не сломаешься, подождешь своей очереди, — буркнула Петля, — блядские пегасы не заслуживают прощения после того, что они сделали. Они хороши только в двух вещах в сидении на облаках и в позировании в старых журналах для нашего удовольствия, и я, блять, буду любоваться ими так долго, как захочу!

— Можно подумать тебя на долго хватает, Петля.

Я слышал какие-то бессвязные оскорбления которые перетекли в то что мне показалось, дракой небольшой кобылки с жеребцом. Какофония от их возни по земле, красочные ругательства и избиение напомнили галдеж, который я слышал в Яме. Ну… по началу. От их ненависти к пегасам я тяжело вздохнул, пегасы больше не могли свободно путешествовать по пустоши. Так или иначе их бы подстрелили. Мой внутренний раб всё это прекрасно понимал.

Постепенно, возня притихла, и переросла в более… откровенные звуки, которые подразумевали, что их толкотня преобразовалось в другой тип деятельности.

О Селестия… Зачем я вообще слушаю этих непристойных пони.

Я услышал, как пока неизвестный жеребец подошел и поднял что-то по звуку, напоминающему журнал, и что-то пробормотал об "этих двух чудиках…" перед тем как отойти.

— Пока вы тут собачитесь, я отойду с ним на пару минут.

Я услышал, как подняли журнал.

— Те картинки кобылок мелкого недомерка все равно какая-то херня.

Меня слегка подкосило. Мне всегда, казалось, что они достаточно мило выглядят… Я решил, что более рассудительным будет прислушаться к мнению вчерашней кобылы, чем к задирам. Я продолжил слушать его бормотание, пытаясь игнорировать другую пару. О Селестия, что я бы отдал за то чтобы их можно было заглушить.

— Хорошо хоть Сути Морасс накинул за него пару крышек сверху… хе, — замолчав ненадолго, пробормотал он, — А, как будто вам двум даунам не насрать…

Вот оно! Эврика щелкнула у меня в голове, я узнал имя, того кто теперь владеет моим дневником! Мой внутренний раб напомнил о себе, мысленно указав на часы и пытался заставить меня быстрее убраться от стены. Наконец, я мог подчиниться ему и вернуться к своему нормальному состоянию. Теперь самое время найти и все рассказать Вике-

Парочка рядом со мной от своих стараний чуть не проломила стену.

Я не ожидал этого. Я громко пискнул.

— Эй! Снова этот звук!

— Чего? Я думал это была ты.

— Ебанулся? Я не издаю бабско-недомеркские звуки!

Я слышал, как трое поднялись на копыта. Мне ничего не оставалось. Я вскочил и поскакал что было мочи, близко прижимаясь к стене. Позади меня звучали крики и проклятия, после того как они услышали мой топот. Стена тряслась, когда они поднялись на неё. Я даже не успел оглянуться, перед тем как шмыгнул за угол стены. Во что бы то ни стало я должен найти место, где можно спрятаться, прежде чем они перелезут через изгородь и найдут меня. Я мог только молиться, чтобы они не догадались что это был я…

Впереди меня была только дорога. Я удержался от проклятий (после их мата, я вообще не хотел ругаться), потому что впереди меня было открытое пространство. Звук топота копыт по гравию нарастал позади меня, это задиры приближались к повороту изгороди. Один из немногих моментов, когда я был рад своему росту. Ведь был бы я нормального роста, то меня сразу же заметили как только я начал бежать. Ну вот я добрался до дороги, куда дальше? Топот от моих копыт по твердой поверхности едва ли можно было услышать во время галопа, но тут дело было совсем в другом. Если бы я только мог добежать до той стороны…

Моя растянутая передняя нога явно думала иначе.

Резкая боль прошлась сквозь неё, изувеченное копыто, которое вчера едва не раздавило толпа рабов, напомнило о себе острой болью. Она вспыхивала каждый раз, когда копыто соприкасалось с твердой поверхностью. Крича от пульсирующей дикой боли в ноге, я свалился и держась за голову покатился вниз по насыпи в сторону обочины. У меня больше не получится бежать… мои вчерашние раны ещё не успели затянуться.

— Я слышала, как он упал! Он у дороги!

Мерзкий голос Петли эхом отразился от разрушенных построек, пока я лежал в черном щебне на обочине дороги. Я едва ли не задохнулся от зловония, пока ждал, когда они покажутся сверху и сделают, то, что намеревались сделать. Ни один феникс не придет мне на помощь, и я очень сомневался, что Номер Шесть прекратил бы заниматься своими делами и пришел бы ко мне на спасение. Великая Селестия, этот запах просто кошм-

Это был канализационный сток под дорогой.

Моргнув, я уставился на небольшой проем с плесенью и какими-то слизистыми субстанциями. Мгновенно я понял, как мне выбраться из моего положения.

И не то чтобы мне очень нравилось это решение.

Звук приближающихся копыт Петли и её дружков напомнил мне, что умирать мне не нравится ещё больше.

Измазавшись в выливающейся из канализации желеобразной жидкости я сумел воспользоваться тремя здоровыми копытами пропихнуть себя внутрь. Несомненно, эта выходка наградит меня высокой дозой радиации или подарит какую-нибудь болезнь. Но сейчас, я сомневался, что мне стоит волноваться такие далёкие последствия. Стараясь не дышать, я свернувшись находился в небольшом трубчатом сливе, чувствуя, как мягкая мокрая субстанция хлюпает подо мной.

Задиры побежали мимо по дороге дальше, отзвук от топота их копыт попал в канализацию, как только они перепрыгнули трубу. Я видел их спины и как они, остановившись, стали осматриваться по сторонам. Я никогда не замечал эту трубу, пока случайно не упал и не увидел её. Наверняка они даже не обратят никакого…

— Чем это воняет?

Да вы издеваетесь!

Они проходили мимо стока несколько раз, при этом бормоча что-то про запах. Они наверняка заметили вход, но им и в голову не приходило заглянуть внутрь…

— А… да забей. Кем бы этот мелкий изврот не был, он уже смотался.

— Если только он не прячется в стоке?

Я застыл, каждый мускул напрягся, моя передняя нога ещё сильнее заболела в месте ушиба. Я ощутил как моя общая слабость, смрад и напряжение в животе подначивали меня чихнуть.

— Ебанулся? Единственный кто мог бы это сделать это грязный, мелкий недомерок, но он зассыт нас подслушивать. Всё пошли… я не хочу, чтобы ублюдочный Виплаш нашел для меня ещё работку.

Я слышал, как они удаляются, жеребец, который предложил проверить сток неохотно побежал вслед за ними. С облегчением я стал выбираться из канализации. Когда я выбрался , скопившеяся гниль с омерзительным, чавкающим звуком вылетела из нижней части трубы. Я смог успокоить желудок, после того как я скрипуче откашлялся. Осмотрев себя в очередной раз, я почувствовал новообразовавшиеся радожоги на спине, жжение на левой ноге и колющую боль от падения на землю. Я был весь в нечистотах… моя жилетка вся ими пропиталась и… я даже не хочу рассматривать, что прицепилось к моей кьютимарке.

Я просто хотел, чтобы всё это закончилось. Пойти, доложить и просто лечь… чтобы просто… исчезнуть на день. Или навсегда. Но инстинкт, даже после вдохновения Обитательницы Стойла, всё ещё присутствовал в сознании. Я крепче натянул мою жилетку, убедился, что радио было ещё цело и настроился быть послушным рабом.

Каким же жалким зрелищем я был — маленький пони медленно хромает вниз по дороге под холодный воющий ветер, взвизгивая от боли каждый раз, когда он наступает на переднюю левую ногу, он весь вымазан в вонючих нечистотах… буквально ноет о своей участи, что вообще характерно для него, останавливаясь только, для того чтобы откашляться своими зараженными радиацией легкими, и всё это ради похода к своему вечному месту работы, где ему, без сомнения, будет только хуже, с наивной полагаясь, что после смены боль закончится.

Я не вынесу…

Больше…

Мне нужно нечто большее что даст надежду, гораздо больше, чем те каракули на кусочке бумаги. Дневник должен быть снова у меня, тогда я снова увижу мою маму.

Я молчаливо молился Богиням, надеясь, что у меня всё получится. То что, совершив нечто своевольно, я смогу наконец сломать оковы и обрету мужество на ещё большие поступки.

На что-то великое.

На то чтобы проследовать за ней.

Викед Слит проснулась как и ожидалось.

Даже такой усталый, измученный и больной пони, как я смог собрать достаточно сил, чтобы на высокой скорости выбежать из её собранной из хлама хижины. Особенно, когда я увидел, как из её прикроватного шкафчика появляется огромный нож.

Стражники отказались будить надсмотрщицу и мне пришлось самому потыкать её копытом. На максимально далекой от неё дистанции. Готовясь убегать.

Думаю, я успел протараторить "Всех рабов не будет, но будет один и это я", после чего увидел вскипающую ярость в её глазах и тут же стремглав помчался к двери. Мой разум только в то мгновение осознал, что под грязным одеялом рядом с ней был ещё один бугорок. О, это хорошо не кончится… Я не просто разбудил Слит, я разбудил, когда она спала с кем-то…

На самом деле, я старался об этом особо не задумываться.

Вынырнув из её жилища, я пролетел вниз по металлической лестнице, ведущей на второй этаж рабочих кварталов, и свалился на растрескавшуюся бетонную дорогу. Я увидел как Викед Слит с растрепанной гривой оскалившись высунулась из двери.

— Мурки Номер Семь! Ты будешь жалеть о том, что появился на свет!

Я боролся с искушением ответить "Я уже пожалел!", пока старался выбежать к заводским воротам. Вокруг меня работали пони, разрывая магическими автотопорами металлические пластины и сбрасывали их в тигли. Они с любопытством смотрели как я как умалишенный несусь от хижины их надзирательницы.

— Ты просто охуеешь от того, что я сделаю с твоей жопой, Мурк! Живо ко мне! Закрыть ворота!

К моему ужасу, охранники снаружи достаточно быстро среагировали и захлопнули дверь прямо перед моим лицом. Толстый металл ударил меня с такой силой, что я со стоном осел на пол. Когда я обернулся… Я мог поклясться, что некоторые из рабов еле сдерживаются, чтобы не засмеяться от сказанного. Викед Слит шла ко мне навстречу голая (не то, чтобы мы обычно носили одежду, разве что для защиты от окружающей среды), но при этом вместе со своим ножом. Я закрыл глаза, уже ожидая что в меня сейчас вонзится нож. Но вместо этого я услышал только звук телекинеза, когда она схватила меня за хвост и потащила обратно к своей хижине.

— Я обещаю, что выпорю тебя по первое число, да так что у тебя не останется сил нормально ходить, бесхребетная ты тварь.

Я видел, как рабы зафыркали со смеху… вместе с некоторыми стражниками. Даже сквозь сковавший меня ужас, я стукнул себя копытом по лицу.

— А теперь забрался внутрь, мы ещё не закончили.

Она телекинезом швырнула меня внутрь, прогнала жеребца с кровати и захлопнула дверь, после чего я услышал, как весь рабочий двор взорвался от хохота.

Я кротко сидел в центре хижины, а Викед Слит прошла к своему письменному столу. Усевшись на диванную подушку, она посмотрела на меня и через несколько мгновений вонзила острие ножа в нескольких сантиметрах от меня. Поморщившись, Слит убедилась, что я нахожусь на определенном расстоянии от ее стола.

— Я даже не стану спрашивать почему ты весь в говне, Мурк. Так, у тебя пять секунд, чтобы объяснить, зачем ты разбудил меня… и почему ты сделал это копытом, которое побывало в канализации.

И я не потрачу их зря.

— Э… э… Виплаш! Он сказал, что рабы задержатся, потому что у них неразбериха и всякое такое, но… эм… зато у вас теперь есть один лишний! — я пытался улыбнуться, — и это я, М-мэ-э-эм!

Когда-нибудь я научусь что улыбка не то, что может помочь с Викед Слит. Почему, ну почему я никак привыкну просто кивать и качать головой? Предательство инстинктов, что держали меня скованным, все эти годы не может остаться безнаказанным…

Если Викед Слит "обрадовало" хотя бы капельку известие о том, что я вернулся, то она этого не показала.

— То есть… — она сказала, выдергивая нож из пола и непрерывно потыкивая ножом деревянный пол вокруг меня — в общем… ты намекаешь что у меня всё пошло по пизде?

Тап. Тап. Тап.

— Ну, не сказать, что по пизде, Мэм…

— То есть ты думаешь что можно спокойно заменить троих выбывших рабов самым жалким рабом во всех Филлях? Или может у тебя есть ещё какие-нибудь способности, кроме как становиться пони с самым отвратительным запахом во всей Филлидельфии?

Если бы у меня была гордость за мою рабскую жизнь, то это было бы больно. Гордость у рожденного в рабстве и получившего сковывающую меня навсегда кьютимарку… даже здесь я облажался. Мда.

— Ну…

Тап. Тап. Тап.

—…может есть способ все наладить...

Ой, зачем я вообще заговорил об этом…

— Рассказывай, Мурк.

Её голос звучал без намека на обещания что она будет слушать. Судя по тому, как нож вонзился в паре сантиметров от моего хвоста… она просто хочет высвободить ярость.

— Может… может…— Я искал и искал хоть что угодно в голове, —…может можно починить одну из машин, и она будет работать за троих? Для примера… взять новые компоненты, сложить всё вместе, и станок заработает лучше, чем раньше? Как-то так… эм… Мэм.

Я был горд. Механизмы в Филлидельфии всё ещё ремонтируются, а многие вообще не работают, и значит причина держать такую кучу рабов состояла в потребности вкопытную запускать эти машины с помощью маховиков и беговых дорожек. Война не пощадила собранную ещё в старой Эквестрии сложную технику.

Настроение Викед Слит изменилось с преисполненной ярости на крайнюю раздраженность.

— А почему ты думаешь, Мурк, мы уже не сделали этого раньше? Думаешь мы дебилы, Мурк? Думаешь Великий Красный Глаз глупец и не знает, что машины в безнадежном состоянии?

Я почувствовал здесь ловушку… годы подчинения научили меня многому. Не пытайся спорить, просто продолжай говорить и раскрывать свою позицию.

— Нет! — я вскрикнул — Господин Красный Глаз очень мудр… но я думаю я знаю… знаю…

Вот же срань… что я знаю? Нож всё ближе ко мне.

Тап. Тап. Тап.

Думай Мурк… думай…

Тап. Тап. Тап.

Я ничего не мог придумать, я наклонил голову, когда нож высоко поднялся…

— Я так и думала, — она пробормотала, наклонив голову, так что стало видно, как сверкает ужасная трещина на ее роге, когда она поднесла нож ко мне, — ты потревожил меня… плохими новостями, прервал мой сон и у тебя нет ничего кроме говна. Причем буквально.

Я еле сдерживался, чтобы не разрыдаться от ужаса, пока её нож смотрел на меня остриём вниз.

— Вытяни копыто, Мурк.

Я откусил больше, чем я смог прожевать. Лучше бы я держал рот на замке, позволил себя избить и пошёл бы дальше, чтобы меня во второй раз избили по возвращении на Ферму Развлечений. Я затрясся, моё копыто не сдвинулось и на сантиметр, всё что я делал это хныкал, уставившись в пол.

— Вытяни копыто.

Я вскрикнул, страх отступал, взамен ему выступали слёзы на глазах, как и всегда. Я буквально ничего не мог с собой сделать, словно моё тело было настроено рыдать каждый раз, когда мне что-то не по нраву. Викед Слит только заметила мои слёзы и тут же выругалась про себя и топнув крикнула с такой громкостью, что у меня затрещало в ушах.

— ВЫТЯНИ КОПЫТО, РАБ!

Инстинкты сработали, мой хозяин приказал… я повиновался. Я, трясясь, вытянул своё копыто вперёд, удерживая его под возвышающимся ножом. Я закрыл глаза…

…и услышал голос… настолько тихий голос под моей жилеткой, что только я мог его услышать…

И снова здравствуйте, жители пустоши! Диджей Пон-3 здесь с ежедневной фишкой! Помните, что я говорил о добыче вещей? Нет? Ну, я про это говорю постоянно. Безопасней обмениваться, чем искать, мои пони. Да-да я знаю, что так придется платить~

Глаза сжались, я слышал, как ее магия уже искрится от желания вонзить нож.

~но ваша жизнь стоит дороже, чем крышки! Помните, ребята, обмен приносит пользу обеим сторонам. Так что приготовьте свои кровные, слышите? Ведь никогда не знаешь что другие пони смогли нарыть и притащат на барахолки!

— Барахолка! — я заорал! — БАРАХОЛКА РАБОВ!

Нож остановился. Я задержал дыхание, мои глаза открылись, и я увидел, что нож остановился на полпути. Я не осмелился пошевелить им…

— Что ты сказал, Мурк?

— На… на барахолке, мэм! Может у них есть что-то… что-то что они прячут от посторонних глаз!

Викед Слит остановилась, нож завертелся вокруг своей оси (серьезно, она когда-нибудь оставляла его в покое?) она видимо решила, что я справился и, бросив на меня взгляд, острием ножа подняла мой подбородок.

— Слушай внимательно, Мурки Номер Семь.

Слушаю! Очень внимательно слушаю!

— Ты знаешь где эта барахолка?

Я не мог покачать головой: — Эм… нет?

Викед Слит вздохнула и вонзила нож в стол вместо моего горла. Вонзаясь, он отражал свет от небольшого зачарованного камня, висящего на потолке, заменяющего светильник.

— Старый терминал рядом с взлетной полосой для повозок пегасов. Один из загонов в бывшем помещении для разгрузки багажа и зале ожидания, где трудятся достойные крыши над головой рабы. Они думают, что нам о них не известно, но мы знаем о них все, Мурк. Красный Глаз не слепой. Мы позволяем им существовать, потому что это весь их промысл заканчивается фотографиями кобыл, сгнившей пищи, которую мы выбросили и всякого тряпья. Им может попасть что-то ценное, но в целом… нам только на копыто их существование. Однако может, у тебя даже что-то и получится…

Мне не нравилось куда она клонила.

— Иди туда, Мурк. Сейчас. И возвращайся с компонентами для починки, либо панели управления прессом, либо ленточного двигателя конвейера и тогда ты сохранишь свое копыто при себе. Делай что хочешь, чтобы достать их. Выпрашивай, торгуй или воруй… но только попробуй показать свою рожу с пустыми копытами, ты понял?

Не совсем. Уговорить кого-то просто так отказаться от ценных компонентов, было для меня непосильной задачей… но это лучше, чем сорокасантиметровый нож в моем копыте сейчас. Я кивнул, ловя на лету намек к херам убираться отсюда. Я поднялся и прихрамывая пошел к двери.

— О, и Мурк?

Ох, только не опять… дрожа я развернулся к ней.

— Д-да, мэм?

— Ты разбудил меня, чтобы сообщить дерьмовые новости, не хочешь мне что-то сказать, прежде чем уйти?

Она искала предлог, чтобы причинить мне боль. Как пить дать. Я осмотрелся, чтобы найти какую-нибудь подсказку — ничего. Даже Диджей Пон-3 (Кстати, благодарю за ту фишку чуть ранее!) говорил о чем-то, что я не мог понять. Мои взгляд снова упал на Викед Слит стоящую у кровати с взъерошенной гривой от внезапного пробуждения.

— У… вас очень красивая… грива? — Я пропищал.

Я едва успел вылететь за дверь и проехаться по ступенькам, когда нож вонзился дверной косяк с такой силой, что даже пробил внешнюю обшивку двери.

Для раба пройти в загон другого надзирателя не составляло трудной задачи. В конце концов, если бы ты и в самом деле сбежал, то так или иначе пропустил бы утреннюю перекличку. Так что у надзирателей нет никаких возражений против слоняющихся без работы рабов. Фактически большая часть Филлидельфии ещё только оправлялась от рабского бунта, что только ещё больше мешало силам Красного Глаза контролировать точное местоположение каждого индивидуума в пределах Стены.

А ко всему прочему, Викед Слит сама послала меня сюда, однако у меня не было никакого пропуска от неё, позволяющего находиться здесь. Если что-то произойдет мне останется только надеяться, что её имя возымеет эффект и у меня получится пройти внутрь, не позволив страже выбросить меня за шкирку. В этом случае мне бы пришлось действовать намного более скрытно. Во всей Эквестрии не существовало силы, под влиянием которой я бы вернулся к Викед Слит с пустыми копытами. Пока я в здравом уме, я не стану отказываться от четырех нормально функционирующих ног.

Скакать по бетонным просторам аэродрома мне приходилось со сжатыми зубами, потому что моя передняя изувеченная нога налетела на одну из многочисленных щелей и мелких трещин. Я сел на круп, потирая путовый сустав.

Ладно, от трех с половиной нормально функционирующих ног.

Впереди простиралась авиабаза пегасьих экипажей. Конечно же, самим пегасам не нужны посадочные полосы, но большим небесным повозкам из прошлого было необходимо пространство для разгона. По полосам были рассыпаны изуродованные и почерневшие обломки всех мыслимых видов экипажей: от небольших личных колесниц до огромных летающих небесных крепостей, включая всё что было между этими крайностями. Многие из них накиданы в одну колоссальную кучу искореженного металлолома на восточном краю аэродрома, в противоположной стороне от кратера. Их легкие материалы просто рассыпались перед мощью зебринских мегазаклинаний, и они стали холмом металлолома у ангаров, выстроившихся вдоль восточной границы. На секунду, я представил каково это летать с такой штукой за спиной. Я не сводил глаз с экипажей, подтягивая мою жилетку. Даже сейчас, когда я осматривал их, рабы копошились в них. Они выискивали уцелевшие компоненты, драгоценные магические спарк-матрицы или вырезали фюзеляжи этими постоянно визжащими автотопорами. Где бы в Филлидельфии я не оказался я мог их увидеть или по меньшей мере услышать их на фоне.

Если я когда-либо выберусь отсюда, первое чему я несказанно обрадуюсь это тихой ночи.

Красный Глаз не позволил аэродрому оставаться заброшенным. Большая часть вооруженных сил, дислоцированных в Филлидельфии, использовала его в качестве временного пристанища. В свободных от обломков местах подразделения его армии проверяли оружие или выстраивались для получения следующей задачи. Я подозреваю, что они в основном живут в бессчетных зданиях (разрушенных, конечно) неподалёку, которые когда-то принадлежали жителям Филлидельфии. Мне всегда было интересно насколько им было приятно… спать в прогнивших кроватях, на которых всю жизнь беспечно спал какой-то другой пони, до тех пор пока не упали мегазаклинания. Как кто-то в здравом уме может вторгаться в эти кладези воспоминаний? Я ещё понимаю жить на Ферме Развлечений, но вторгаться в чей-то дом?

Вспомнилось, как один из хозяев послал меня вывезти мусор из заброшенной фермы. Внутри лежали кости… два скелета лежали на кровати, прижимаясь к друг другу, видимо в таком положении они ушли из жизни. Разрушенная стена находилась напротив кратера от жар-бомбы. Я представлял, как они, дрожа клялись в бессмертной любви, пока вокруг завывали сирены, словно предвестники конца мира, который они знали, и как страшная сила мегазаклинаний через мгновенье разорвала их дом…

В соседней комнате я увидел ещё один скелет, ещё меньше меня. Он лежал один в окружении жеребячих игрушек.

В моей жизни я много плакал. Но тот день запомнился для меня. Находясь там я оставался в далеком, необъятном, разрушенном будущем, при этом видя сохранившийся ужас того мгновения, когда умирала Эквестрия. И я просто не выдержал. Сам мой хозяин лично явился и обнаружил меня сжавшимся в углу. Я сжимал маленькую чудом сохранившеюся шерстяную куклу, как будто она каким-то немыслимым способом могла облегчить мои страдания.

Я даже в своём роде скучал по той кукле… это была единственная вещь, которую я обнимал, помимо моей мамы.

Покачав головой, я перевел взгляд подальше от филлидельфийских домов — на терминал аэродрома. Мне стало плохо от одного фермерского дома, что уж говорит про другие дома, хранящих всевозможные частички памяти, которые, вероятно, сведут меня с ума, если бы я остановился и хорошенько задумался о них. Поднявшись с земли, я продолжил свой путь, удаляясь от взлетно-посадочных полос.

Терминал был странным сооружением. Большинство общественных зданий, которые я видел, как правило, пытались быть с какой-то причудой или просто выделяться. Я однажды видел Башню Тенпони, когда меня вели к моему будущему хозяину в Мэйнхеттен. Колоссальное здание поразило меня, оставшись довольно милым и своего рода элегантным даже после падения бомб. Терминал в свою очередь был… голым.

Бетонные столбы поддерживали плоский купол, который был с небольшим закосом под архаичную архитектуру пегасов, у которых именно так выглядели дома в облачных городах. У моей мамы была книга, которая называлась энце… энцикла…

А, кому какое дело, не могу вспомнить как правильно называется. Какая-то большая книга, каждая страница которой усеяна фотографиями старого мира. Мама показывала облачные города и хотела, чтобы я мог там жить в безопасности, а не здесь, в грязных руинах, как все родившиеся в пустоши пони.

Но в этом терминале не было никаких придающих легкости или нежности элементов, которые были у облачных зданий. Он был построен из однотипного материала, как и вся подавляющая часть Филлидельфии. Главная задача которого — быть функциональным и доступным для города, который стал центром промышленной индустрии Эквестрии. Проглядывались только самые скромные корни архитектуры пегасов, например над главным входом, перед взлетно-посадочными полосами, находилась небольшая одинокая фреска с изображенными шестью пони.

Та, Богинями забытая, розовая пони тоже там была.

Наступит день… и я перестану ощущать её взгляд. Она наблюдала даже прямо сейчас с этой живописи!

С размером я ошибся, фреска над входом, которую я принял за небольшую, продолжала расти, по мере моего продвижения через заполненные хламом просторы. К тому времени, когда я подошел к входу в терминал, мне стало совершенно ясно почему она пережила взрывную волну. Кто бы не воздвиг это здание… он делал это на совесть. Колонны были добрых два метра толщиной, а всё сооружение собрано из огромных бетонных блоков, сейчас покрытые граффити после двухсотлетней эксплуатации. Неудивительно, что не было видно практически никаких внешних повреждений.

Я подходил к входу, заметив охранников, которые появились словно из воздуха и с опаской наблюдали за мной… у меня появилось ощущение, что только Дискорд знает насколько мне отсюда будет тяжелее выбраться, чем войти. И что может мне лучше валить отсюда. В бетоне, насколько мне известно, не встречаются небольшие проемы, в которые я мог бы втиснуться и убежать в этот раз…

— Э-э!! Чё забыл здесь?

В двадцати шагах меня закричал жеребец, когда я почти подошел к проходу в загон рабов. Проход охватывал целое крыло терминала и представлял из себя забаррикадированную огромную стену из сваленного хлама и металлических листов. Я мог только предположить, что барахолка располагается за этой стеной, где Красный Глаз мог следить за ней и поэтому был бы не против её существования.

Хоть я и не особо спешил, голос заставил меня остановиться как вкопанного. Я посмотрел направо и налево, но никого не увидел.

— Эй, ёпта… наверху!

Я попятился и задрал голову, сверху баррикады находился глазеющий на меня раб с разбитыми кандалами на каждом копыте. Высокий и худощавый, он пытался изобразить возмущение и даже с раздражением топнул о наваленный хлам.

— Здесь я знаю каждого раба, это уж точно! — он закричал. Остается только догадываться хотел ли он таким образом меня припугнуть или нет. Я как бы вчера находился рядом с пони, который голыми копытами избил до смерти почти полдюжины жеребцов, да и к тому же совсем недавно рядом с безумной кобылой, мечтающей пронзить моё копыто. Этот раб едва ли занимает высокую позицию в шкале Мурки по "улепетыванию без оглядки”. — Раз ты не здешний, то тогда ты пришел на барахолку, так?

Ну, не нужно быть магистром арканных наук, чтобы догадаться.

Лицо жеребца скривилось от вида моего замешательства и интереса, то есть совсем не той реакции, которую он ожидал увидеть. Пока что у меня были вещи угрожающие моему здоровью посерьезнее, чем этот дрищеватый раб. И всё же, я подарил ему беглый взгляд беспокойства… у него здесь явно была крупица власти. Лучше не выделываться и поступать как обычно.

Он фыркнул и топнул ещё сильнее, пытаясь увидеть ожидаемую реакцию… и закричал. Он выбил из-под себя несколько частей. С ужасным верещанием… весь верхний слой баррикады съехал вниз, а жеребец вместе с этой конструкцией. Взвизгнув от приближающихся острых металлических кромок, я отскочил в сторону, но тут же ощутил, как на меня грохнулся тот жеребец. От такого удара я упал на ребра, мышцы охватила агония. Мы вдвоём покатились в сторону, и я тут же почувствовал, как расстегнулась моя жилетка и как из неё что-то вывалилось с глухим стуком.

Мой взор помутнел от испытанной боли, я попробовал вправить свои ноющие суставы. Начавшееся ещё вчера слабость от болезни, недоедания и недосыпа в очередной раз давала о себе знать. Может мне стоит просто полежать несколько минут… по крайней мере до тех пор, пока колющая боль в боку не успокоится. Я ведь могу забрать моё радиоустройство попозже…

Секундочку!

Кряхтя от усилий, которые сопровождались кровавым кашлем, мне удалось приближать моё тело сантиметр за сантиметром к устройству. Мне необходимо его спрятать! Я почувствовал, как нарастает паника, когда жеребец с противоположной стороны, отряхнув голову после падения, стал подниматься. У меня… просто… не получалось… пошевелиться…

Когда он поднял устройство моё копыто безвольно шлёпнулось, лишь слегка не дотянувшись до него. Я опустил взгляд в землю, ощущая как моё тело начинает трясти. Этот месяц мог быть слишком радужным… И сомневаюсь, что он действительно мог бы… ну… продлиться чуть больше, чем нисколько. Пока боль не утихла, я едва мог подняться.

— Эфо ищо шо? — возвышаясь надо мной, жеребец заговорил с устройством во рту. Землепони выглядел почти настолько же грязным, как и я, тускло-оранжевая грива и шерсть, которую по цвету можно сравнить разве что с цветом рвотных масс. А ещё он был унизан ссадинами и едва зажившими ранами.

— Н-ничего…— крикнул я со всей своей жалкой силы, тщетно пытаясь дотянуться до устройства копытом, — Это ничего! Просто старый хлам, который я… который я хотел бы продать!

Жеребец выплюнул устройство в сторону, после чего наступил на него, чтобы я не мог его подобрать.

— Получается ты хочешь попасть на барахолку, ага? — хитро проговорил он, наклоняя голову ко мне.

— Да… пожалуйста?

Он закатил глаза и протянул мне копыто, чтобы я смог встать. Кряхтя от напряжения, я повиновался, но едва не упал снова от сбившего дыхание сухого кашля. Жеребец спешно отошел, когда увидел, как из моего носа на землю капает кровь.

— А-а-а… ещё и за лечением, как я погляжу, — пробормотал он, после чего заржал и пнул моё устройство, — лады, сообщу тебе что на входе и выходе производится обыск. И чуть не забыл…— он добавил, — за вход нужно платить. Это не твой загон.

Вытерев кровь с губ (Аргх… совсем забыл про канализационную трубу…), я замотал головой.

— У меня ничего нет…

Жеребец слегка потопал по устройству.

— Да-да, конечно.

О, нет… ни за что! Это устройство единственное, что даёт мне силы двигаться дальше! Я, итак, еле держался под напором разъедающей меня болезни и необработанных ран. Порез от кнута на моей голове до сих пор болел, так же сильно, как и мое поврежденное ещё вчера копыто, а мои легкие словно хотели эвакуироваться из моего тела… без этого устройства постоянно транслирующего эфир у меня… у меня не получится остаться в живых без той надежды, которую оно дарует.

Надежды на то, что у меня получится чего-нибудь добиться здесь, прежде чем я сдохну…

— Нет!

Я крикнул, тщетно пытаясь подползти и схватить устройство, но жеребец просто оттолкнул его подальше. Проклятье! Выглядело так как будто жеребенок пытается что-то отнять у взрослого. Если бы только я был здоров… мне бы наверняка хватило проворства. Но в таком состоянии я был жалким слабаком, хотя он был и не особо сильнее меня.

— О, нет, нет, не-е-е-ет…— улыбаясь глумился он надо мной, — прежде чем войти ты обязан заплатить, иначе никакой торговли!

— Мне… Мне без него не прожить. — Я кричал, пока пытался зайти ему в спину, но каждый раз поскальзывался и падал. Я едва не разревелся… но я не мог себе позволить этого. Не перед этим пони. По мне стреляли, я прошел через Яму (ну… в своем роде) и пережил бунт. Я не собираюсь лить слезы перед этим мелким рабом! Не стану! У меня… У меня…

У меня не получалось его вернуть…

После последней отчаянной попытки завладеть устройством я отступил, я тяжело дышал, у меня закончилась дыхалка. Я закрыл глаза копытами, чтобы не видеть его.

— Так-то лучше, теперь тебе осталось только признать, что это штука моя и можешь заходить — издевался он, — и не забудь, что на выходе тебе тоже придется что-то отдать. Красному Глазу наплевать, чем мы тут занимаемся, пока в нашем загоне нет чего-то ценного для него или пока наша деятельность не мешает рабочим сменам. Так что у нас есть право требовать!

Я топнул копытом и затряс головой в отчаянии. Жеребец был прав. Дискорд его побери мне оставалось совсем чуть-чуть. Мало того, что я рискнул всем у Викед, так теперь у меня ещё и отбирают эту радионакопытную штуковину. Я уже обреченно отвернулся, как вдруг раздался голос другого жеребца. В отличии от первого он не говорил как будто у него был заложен нос, а наполнен преисполненными любопытством интонациями, как бы намекающем на то, что владелец голоса предпочитал, чтобы ему все разжевывали.

— Эй… чё здесь за терки с этим полупони? — подбегая сказал второй жеребец. Он был почти столь же низким, как и я, но намного более толстым.

Их образы, почему-то я знал, что высокий и тонкий и низкий и толстый непременно окажутся вместе. Кажется, так было во везде, где я только работал. Возможно, у каждого поколения Эквестрии были подобные пони. В моей голове промелькнуло, что мы с номером шесть пока были вместе были почти что идентичным случаем.

— Мелкий раб хочет пройти на базар, я просто взял вот это как пошлину за вход.

Они продолжали общаться, хвастаться и смеяться. Но когда моя трусость отступила, и я сумел оторвать взгляд от устройства… мне пришла в голову идея. У меня ещё оставался спрятанный туз в жилетке. Я вытащил пергамент и перо, и сделал вид словно что-то записываю. Несносная пара рабов наконец заметила меня.

— Эй! Ты чё там делаешь?

Я посмотрел на них, выплюнув перо, чтобы ответить.

— О, я? — я начал. — Я… Я просто запишу ваши имена. Викед Слит захочет узнать кто задержал её посыльного на входе.

К их чести, целых три секунды у них получалось скрыть на своих лицах окостеневший ужас. Тонкий усмехнулся.

— Ха! Ты ведь не знаешь наших имён!

— Да, — встрял жеребец поменьше. — у тя на нас ниче нет! Мы не скажем свои имена… ведь так?

Чуть поменьше взглянул на своего коллегу, прежде чем его шлёпнули около уха. Ну дела, они хоть и тугодумы… но они не совсем безнадежны. Однако впервые в жизни, я почувствовал, что у меня есть преимущество. И у меня может получится войти без прямого вмешательства Викед Слит или нарушения каких-либо правил. Можете называть меня сумасшедшим, но, звучащая в устройстве песня Вельвет привела мои испуганные и противоречивые мысли в порядок, хотя бы до того состояния, когда я представлял, как мне воспользоваться этой ситуацию.

— Боюсь вам придется, — я продолжил, взяв перо и проведя взглядом к тощему — как тебя зовут, Викед Слит очень захочет тебя найти и выпотрошить?

При упоминании потрошения у мелкого панически дернулись ушки, он нервно переминался с ноги на ногу, после чего буркнул своему товарищу:

— Пайк, не слова! Я не хочу умирать!

Ха-ха! Успех!

— Ты даун, — закричал высокий, шлёпнув мелкого по затылку. — нахрена ты ему рассказал?!

— Я…— жеребец осёкся, когда его товарищ начал жестко массировать копытом его лицо — я не хотел, Пайк~

— Заткнись!

— Прости, Пайк.

— ДА ЗАВАЛИСЬ, КОШ, ТЫ БАЛАБОЛЯЩИЙ ДЕБИЛ!

Я не смог сдержаться.

— Пайк и Кош…— я пробормотал — хорошо, я сообщу что вы задержали меня на входе…

Парочка прекратила ругаться с друг другом и вдвоём уставились на меня. На секунду я испугался что они просто-напросто изувечат меня… но похоже они подумали, что Слит захочет узнать куда пропал её посыльный. Они просто отдали мне устройство и отошли в сторону без единого слова, пропуская меня внутрь. У меня получилось. Ладно они не особо смышлённые противники… но тем не менее мне удалось пройти без побоев!

Когда я вернул радио из динамика можно было услышать, как Вельвет взяла высокую ноту, однако это мог слышать только я, из-за чего я улыбался, пока скакал вглубь этого загона. С молчаливой благодарностью я спрятал устройство под жилетку и быстро застегнул её.

Предназначение этого маленького устройства помогать мне. Я так и знал!

Я представлял, что увижу галдящую толпу рабов под бдительным оком охранников и надзирателей. Но то, что я увидел разительно отличалось.

Рабский загон располагался в помещении ожидания, где раньше пассажиры дожидались своих пегасов с повозками, и имел не так много домов. Моя зависть их крыше над головой и четырем стенам быстро улетучилась, когда я увидел, что они спят на голом бетоне. По крайней мере на Ферме Развлечений вместо бетона была земля…

Все пони выглядели помято, что вполне могло быть следствием постоянного сна на твердой поверхности. Старые зоны, где должны были находится посадочные подушки, уже давно запустели и на их месте остались только изувеченные временем голые металлические конструкции. Около баррикады располагались разбитые витрины магазинов. В них таилось то, что я искал. Трое из этих магазинчиков были в этой стороне зала ожидания. Через несколько арок проглядывались ещё — одна заколоченная и две приютившие парочку торгашей. В задней части помещения из большого коридора, похожего на тот из какого я пришёл, можно было увидеть взлетно-посадочные полосы. Всё было настолько же безобразно голым, как на облицовке здания. Все ковровое покрытие, по моим предположениям давным-давно содрали, а вот огромная надломленная панель предстоящих вылетов (или прибытий… я не мог прочитать) всё ещё находилась в помещении — в месте куда она рухнула и надломила под собой пол.

Барахолка была не такой какой я её себе представлял. Было тихо. Мне пришло в голову, что мои предрассудки родились от услышанных баек о Башне Тенпони. А здесь рабам было просто нечем меняться, за исключением редких случаев. Я мог видеть, как «торгаши» лежали, точно так же, как и любой другой раб, но только рядом со своим товаром. Интересно, почему у них ничего не крадут, пока они на своей смене? Может у них тут слишком жестокие порядки и они могли запросто убить любого, кто позарится на их добро…

Торговцев было около шести. Ни у кого не было конкретной специализации, все просто торговали тем, что смогли раздобыть. Полагаю самые ценные товары не выставлены на всеобщее обозрение, где бы их могли конфисковать рабовладельцы. Пятеро сильно выделялись на фоне других рабов: они выглядели чуть жестче, у них было больше хлама на продажу, и они были одеты в более теплую и грубую одежду для самозащиты. Да и питались они наверняка получше остальных. Три кобылы и два жеребца стояли у своих лотков и рядом с каждой витриной, как я предполагаю, находился по меньшей мере один «охранник». Конечно же он тоже был рабом. Стража Красного Глаза находилась у входа, явно только для самого вида присутствия, а не для какой-то конкретной задачи. Шестой купец зацепил мой глаз… единорог со старой седельной сумкой, на которой было изображение трех розовых бабочек на желтом фоне. Этот образ мне знаком, я его уже встречал раньше, когда я несколько лет назад обыскивал ванную комнату в поиске чего-то типа аптечки.

Медикаменты!

Я мог достать нечто, что поможет спасти мою жизнь!

Ну, самое время посмотреть что у него есть. Даже мой дневник может подождать, если этот единорог даст мне что-нибудь. Или ещё лучше вылечит меня!

Я поскакал во вторую половину зала ожидания настолько быстро насколько позволяли мои трясущиеся ноги. Измученные пони лежали на полу по обе стороны от меня и наблюдали как я двигаюсь к целителю, затуманенным, потерявшем надежду взглядом. Многие отодвигались от меня. Как мне показалось из-за моего нездорового вида, но после небольшого обнюхивания… скорее из-за моего смрада от того стока. Ну… значит бартер пройдет под аромат нужника.

Все как один… рабы отступали от меня, чем только лишний раз напоминали мне о том, что я нахожусь на чужой территории. Рабы были меркантильными. Если хоть один из них почувствует мою слабость, то они тут же ею воспользуется. Я здесь один. По-настоящему. В этом крыле ни одна живая душа не кинется спасать меня. Страх грыз мои мысли и закусывал моею решимостью вернуть мой дневник. Стоила ли моя жизнь тех немногих бумажек, на которые я даже толком не смотрел?

Когда я подошёл, единорог-целитель кажется взирал на меня с отвращением. Его взгляд, минуя его нос и миниатюрные очки, быстро пробежался по мне. Его кьютимарка не вселяла спокойствия… это была медицинская пила.

— Я… э… слышал, что здесь можно подлечиться, — я даже не представлял, о чем прошу. — можно и мне тоже?

Довольно расплывчато, но я не знал что мне надо было спрашивать. Ведь я не знал, что конкретно со мной не так и если бы начал перечислять все свои проблемы, то мы бы не закончили до конца времен. Целитель фыркнул, сплюнул в сторону (а это точно врач?) и, включив свой рог, обошел меня кругом.

— Осмотр бесплатно, малёк, — бормотал он пока водил своим светящимся рогом по моему телу. — а само лечение платное. Что у тебя есть?

Опустив голову, я вздохнул. Самое банальное… лечебное оборудование было редким и ценным для рабов, но исцеляющая магия вряд ли такой уж дефицитный ресурс для единорога. И всё же он хочет за это плату? Да брось, это же просто не справедливо. Когда он обошёл вокруг меня, то взглянул мне в глаза и подергал головой, как бы показывая, что ждет оплату. Но всё что я сделал это опустил голову ещё ниже и покачал ею.

— Получается ты очередной больной маленький раб, который думает, что я здесь делаю всё на халяву, только потому что у меня есть соответствующие навыки. На что ты рассчитывал? Эта барахолка единственная причина по которой я не занимаюсь лечением бойцов в армии Глаза, ведь у меня просто не хватает сил на всё. Я может только одного пони смогу магически подлатать и иметь достаточно сил, чтобы выстоять свою смену.

Он, нахмурившись посмотрел на меня.

— И ты думаешь, что эти силы я потрачу на тебя?

— Прошу… разве нельзя что-то сделать? — я едва скрывал ужас в голосе, когда я признавал правду — Я… я думаю, что умираю, сэр… прошу…

— Ты прав как никогда.

Пиз-да! Я конечно и сам догадывался, но услышать это прямо от пони съевшего собаку в своем деле (не буквально…) выбивает почву из-под ног. Я ощущал, как у меня намокают глаза, пока я глядел на целителя. Он просто махнул гривой и вздохнув опустил голову к своей в сумке. Я там видел маленькие оранжевые пакетики и маленькие стеклянные емкости неподалёку от нескольких шприцев. Как охрана пропустила это? У меня чуть сердце не остановилось, когда он не только ничего не дал мне, а просто сел, скрестил копыта и сквозь свои очки уставился на меня.

— У тебя, малой, радиационное заражение легких, помимо общего серьезного радиационного отравления. Плюс небольшая мутация от порчи… которая объясняет такие уши… и высокий уровень токсинов в твоей респираторной системе, спасибо первокласснейшему филледельфийскому смогу. Всё это не такая уж и редкость, еженедельно ко мне приходит около дюжины таких как ты, которые просят исцеления без какой-либо услуги в ответ. Перейдем конкретно к тебе? Само собой порчу не исправить. Но радиация, отравление и прочее? Мне хватило бы пяти антирадинов, парочки лечебных зелий и щепоткой магии, чтобы спасти твою жизнь. И не будет для тебя секретом, я не собираюсь тебе отдавать всё это просто так. Если хочешь можешь валить и сдохнуть во сне, как все те, кто хотел халявы.

Я почувствовал слабость в копытах, мне пришлось лечь, чтобы не упасть.

— Пони с крепким здоровьем может выжить с твоим набором неделю. Но у тебя множественные, едва зажившие резанные раны, ушибы по всему телу, острые радожоги на ногах и лице, частично вывихнутая передняя нога и ушиб ребер. Трудно понять насколько тяжелый из-за надетой жилетки. Если все это совместить? Я могу сказать, что ты отбросишь копыта в течение, ну может, пары дней в этом смоге. Хотя ты можешь повстречаться с Дискордом уже этой ночью.

Меня трясло, капли пота падали на землю. Мне пришлось даже пару раз чихнуть, чтобы убрать хриплоту из моего дыхания и чтобы хоть как-то сдерживать свои чувства. Я… Я умираю. Вот оно, прямо передо мной. Подтверждение, что моё время вышло.

У меня просто в голове не укладывалось. Вчера утром я уже смирился с тем что это может произойти в любой день… но теперь, когда мне напрямую сказали прощаться с жизнью, я не хочу, чтобы это случилось. В своем роде это было ещё хуже, чем пройти через Яму. Там я хотя бы мог убегать или попробовать ответить на удар! Конечно, это едва бы спасло меня… но сама возможность борьбы за свою жизнь немного успокаивала.

Но болезнь… я не мог с ней бороться.

— Прошу! — я заныл, но едва ли это могло помочь. — Может ты чего-то хочешь! Я… я сделаю всё, что пожелаешь!

Я дотянулся своими копытами до него, но он лишь с отвращением и злобой оттолкнул их.

— Катись уже, зараженный кусок говна! — он заорал, уходя от меня и застегивая свою сумку на боку. Он развернулся и посмотрел назад, с каким-то новым блеском в глазах.

— Хотя подожди… ты сказал всё что пожелаю?

Мне не понравился его тон. Ни капли. Но я всё равно кивнул.

— Ну, ты же хочешь вылечиться?

Едва ли у меня был выбор. Я кивнул ещё раз.

Я отошел от его лавки со смешанными чувствами.

Я крал раньше, но мне кажется, что тут мои дела плохи. Раньше я крал, чтобы выжить, но сейчас мне придется красть, ради выгоды другого пони.

Хотя если поразмыслить… не были ли эти ситуации одним и тем же?

Он попросил меня обчистить его конкурента в другом конце зала. Земной жеребец (ну почему мне всегда приходится иметь дело с жеребцами и их эго?) который продал пару незаконно добытых медицинских препаратов нескольким рабам по более низким ценам… таким образом отобрав прибыль у целителя. Целитель (так мне действительно стоит начать просить представиться пони, с которыми я имею дело…) сказал, что я получу часть медицинских препаратов за каждые две, украденные у его конкурента, вещи. Не имею ни малейшего представления, как у мне всё это провернуть. Тот земной пони выглядел здоровым как кабан, высокий и сильный, а рядом зорко наблюдал точно такой же охранник. В нём читалась уверенность… я видел, что весь его товар выложен на витрине. Тряпки, бинты, бутылки грязной воды и овсяная мука, хранящейся в бэушных, пластиковых упаковках. У него даже был толстый коричневый альбом, который очень напоминал мой…

…о прекрасная Селестия!

Игнорируя боль моего протестующего тела, я во всю прыть понесся к стойке, настолько быстро что охранник встал и преградил мне путь. Мне было наплевать, я проскользнул мимо него и схватил дневник, прижимая его крепко к себе. Это моё! Я узнал фактуру, размер и даже запах. Насколько быстро я получил его, настолько же быстро у меня его забрали, телохранитель телекинезом выхватил у меня дневник и держал его у меня над головой. Торговец, будто бы не замечал ничего странного, он лишь хитро усмехнулся и подошёл ко мне. Поправив свою подвязанную лентой серую гриву, он оперся на стойку и посмотрел на меня сверху вниз. У него был высокий тембр, а акцент напоминал тот который был у Номера Шесть, если бы тот был немного надменным.

— Так-так-так-так-так… не терпится заполучить эту тетрадку, а парнишка?

— Это моё. Её т-то есть его у меня украли! Верните его, пожалуйста…

Я даже сам засомневался, что моя просьба будет удовлетворена, но попытка не пытка?

Мне хватило одного взгляда на охранника, чтобы больше никогда не задавать себе этот вопрос.

Торговец взял дневник у своего охранника и облокотившись на прилавок принялся перелистывать страницы. Он листал, но не сводил своего взгляда с меня. Я сразу понял, насколько прозорливый этот пони, раз даже в качестве филлидельфийского раба сумел отгрохать себе такой магазин да и к тому же подкупить достаточно стражи, чтобы они ему не мешали. Но даже несмотря на это у него тоже были шрамы и ссадины по всему телу, что означало что даже он не смог избежать изнуряющей работы.

— Так ты, парнишка, гришь это твоё, — пробормотав и слегка усмехнувшись, он продолжил, — понимаешь, я боюсь, что я никак не могу десь найти твоёго имени, мой мальчик. Мне отдали его одни славные пони, которые приобрели за вот этот первоклассный продукт, определенные качественные товары от меня. И ради этого они даже подкинули пару крышек самым честным во всей Филлидельфии стражникам у того входа.

Славные пони. Ага, да.

Мой взгляд сам прыгнул на стражников Красного Глаза. К моему почти что удивлению они вопросительно уставились в нашу сторону, ровно до тех пор, пока торговец не покачал головой. После этого они отвлеклись от нас. Великие Богини… на сколько же у этого раба всё было на мази? Охранники не просто закрывали глаза на его бизнес, они еще и помогали ему процветать. Интересно, сколько же крышек им отстегнули…

— А теперь ты хочешь это… хм… произведение искусства обратно, не так ли, парнишка?

Меня действительно начинает раздражать эта манера общения, будто это он снисходит до меня, а у меня вообще ничего нет. Ладно, это было действительно было так, но все же!

— Да, да пожалуйста! — Не вижу никакого смысла скрывать это, он всё давно понял, ещё до того как я успел раскрыть рот.

— Ну тогда пришло время для сделки, паренёк. Моё имя Сути Морасс, а как зовут тебя? Шейклз?

Он одновременно пошутил и засмеялся, после чего похлопал меня по макушке. Аргх… теперь даже рабы снисходительно относились ко мне. Иногда я действительно мечтал избавиться от этой проклятой кьютимарки. Но именно этого пони упоминали задиры! Так что это было то самое место, куда в первую очередь попал мой дневник. Его телохранитель смеялся, но всё так же продолжал наблюдать за товаром, пока Сути Морасс разбирался со мной.

— Мурки Номер Семь…— я пробормотал, отвернувшись.

— Ну, малец Мурки, — начал он, практически гипнотически перекидывая мой дневник с копыта на копыто, — для прекрасной переплетенной книги с толстыми качественными страницами, заполненных всевозможными… любопытными изображениями кобыл для утех славных жеребцов…

Ой, да какого Дискорда ты заливаешь! Какие ещё жеребцы!

—…Я просто обязан тебе сказать, что просто так не смогу с ним расстаться и нам потребуется достойная замена, что-то что точно так же будет доставлять удовольствие. Любые вещества или даже некоторые медицинские препараты, такие как Мед-Х. Обычно я прошу три дозы или что-то в районе этого. Но для тебя, парнишка? Десять.

Чего?!

— Десять?! — Я бы закричал во все горло, если бы только не раскашлялся. Я ощутил почти что оскорбительное похлопывание по спине, которое должно было помочь мне откашляться. Я ощущал, что вот-вот выкашляю свою измученную, окровавленную трахею…

— Ну, понимаешь, сынок, — чтобы произнести это он опустился голову до моего уровня, — я тебе могу кое-что подсказать об устройстве этого мира. У всего есть цена. И у нас тоже, так как мы рабы, парнишка. У товаров, это безжалостный рынок, где каждый сам за себя. И самое главное… у информации. И я весь такой добрый и пушистый только потому, что знаю, что ты на этом свете долго не протянешь, так?

Злобная ухмылка возникла у него на лице, когда он увидел мои шокированные глаза. Он снова стал говорить шепотом, легко и сухо.

— Да-а-а-а… думаешь я не заметил, что ты шёл сюда от старого доброго Артери? Мне не нужно медицинское образование, чтобы понять, что пони еле стоит на ногах из-за радиационного заражения. Так что я догадался, что тебе-то больше всего нужны медицинские принадлежности. И раз так… то я легко могу повысить цену, потому что я уверен, чтобы не случилось… ты пойдешь на что угодно, чтобы выкрутиться и сделать так как надо мне, не так ли парнишка?

Я сглотнул. Он прав. Любой, кто бы знал в каком положении я нахожусь, мог взвинтить цены до небес, когда дело дойдёт до сделки.

— О, и ещё…— встав он поднял несколько компонентов, которые, кажется, были для какого-то магически зачарованного устройства, — Я так же в курсе того, что ты пришел сюда не только за своей книженцией, не так ли, мальчишка?

Вот дерьмо. Он знал и о Викед Слит? Как?

Потом до меня дошло. Те два дебила у входа в загон получали крышки за то чтобы они рассказывали ему все что им удастся узнать… ну и скользкий же ублюдок…

— Пятнадцать, Мурки. — подытожил он — пятнадцать за компоненты и книгу вместе. Забудь про то, что тебе наговорил тот единорог, и ты обнаружишь что я потрясающий партнер. А после мы сможем договориться о твоей следующей работе на меня… конечно, если ты ничего не имеешь против того, что ты будешь работать на меня, чтобы прожить денек-другой, м?

О, нет, нет, НЕТ! Если я воспользуюсь его предложением, то таким образом ничего не решу, а только ещё глубже загоню себя в зависимость от других пони, помимо Господина Красного Глаза! Он бы держал меня на короткой привязи, делясь только малыми дозами лекарств, необходимыми только для выживания, но не выздоровления.

— Я… я подумаю над этим…

— Не затягивай с этим, — он усмехнулся, — ты ведь не хочешь… так закончить свою жизнь… правда ведь?

Его хохот был слышен, даже когда я ушел из его лавки ни с чем.

Я лежал между двумя рабами в загоне терминала. Во время сна они слегка подергивались, пока обыденные кошмары пытались прервать их короткий отдых. Откашливаясь, как мне кажется, от смога или может от пыли шахт, они вернулись со своей рабочей смены со свежими отметинами от кнута. Они слишком устали, чтобы заметить мой запах или моё болезненное состояние и просто рухнули рядом со мной.

Что же я? Я был в глубоких раздумьях.

Я сидел с пергаментом, угольком делая наброски на моём импровизированном списке дел.

Мой дневник занимал самую верхнюю строчку. Моя главная цель — вернуть его. Просто мысль о том, что он находился в копытах у Морасса, вызывала отвращение. Но его нельзя было напрямую заполучить сейчас. Нужно отталкиваться от других задач, чтобы выполнить эту.

Я вычеркнул нож Викед Слит. Я уже поговорил с ней и передал сообщение. Рядом я добавил небольшой самоцвет, как образ того, что мне нужно предоставить ей. Без компонентов я превращусь в кровавое месиво, для устрашения других рабов.

Я нарисовал шприц. Это для Сути Морасса и его задачи заполучить препараты из копыт целителя-единорога. На секунду мне стало любопытно, а почему он не мог сделать это сам. Не похоже, что стража вообще стала бы ему мешать. Дискордов сын, да они его даже защищали. Должно быть были какие-то негласные правила от самого Красного Глаза, из-за которых можно было вести своё дело, но при этом не быть для него занозой.

Небольшая склянка с волшебным варевом чуть ниже… чтобы украсть небольшой запас медикаментов для единорога — монополизации рынка исцеления в его пользу. Вопреки тому, что сказал единорог, я сомневался, что это может хоть как-то навредить бизнесу Сути Морасса, но благодаря этому единорог закрепит рост в иерархии рабов и долю заказов на лечение.

Ещё нарисовал голову задиры. Чтобы не произошло, мне необходимо придумать как избежать их ночного визита. Возможно, если я смогу найти другого надсмотрщика или каким-то образом перевестись в этот загон?

И после всего… Я нарисовал значок, который насколько я помнил означал опасность заражения магической радиацией. Образ угасания моей собственной жизни от этого отравления. Мне нужно выжить.

…смотря на постепенно растущий список предстоящих заданий и дел… у меня появлялось ощущение обреченности. Выполнив одно, нельзя выполнить другое. Без Морасса, меня убьет Слит. Но без Артери я в любом случае умру!

Я хотел убежать и спрятаться. Но от этого не будет никакого толку. Никто не станет мне помогать, а у меня нет ничего для обмена, кроме разве что сломанного радио, которого один фиг не хватит на всё и сразу.

Я… Я не знал, как мне быть. Я крепко схватился за радио под своей жилеткой… но там был только глубокий и звонкий голос Сафиры Шорс. Почти что по команде мои глаза заслезились. Я закрыл их, сворачиваясь в настолько крошечный комок, насколько мог и пытался отстраниться от всего этого. Может есть какое-нибудь безболезненное решение… просто пустить все на самотек~

— Ха-ха! Кто бы мог подумать, что они забудут про нашу смену, а, Петля?

— Они не "забыли" про нашу смену, ты дебил лимон, — я услышал ответ кобылы — нас переводят к другому надзирателю, которому мы пока что не нужны именно сейчас, думаешь в Филли бывает такая роскошь как выходной? Мы будем работать пока кости не сотрутся в пыль.

— Да срать. — он гавкнул в ответ, — это лишь означает, что у нас есть пара часов, чтобы глянуть че здесь можно натоварить.

Я поднял взгляд и увидел последний гвоздь в мой гроб. Задиры вошли в загон горланя и никого не стесняясь. Позади них я видел, как Пайк и Кош пытаются забиться в угол.

Ну… получается это конец. Не хватает только Викед Слит и тогда будет фулл хаус против маленького Мурки Номер Семь. Дискорд их побери, эти рабы даже друг с другом не ладили, что уж говорить про одинокого маленького…

Секундочку…

Озарение внезапной надежды разукрасило мозаику в моем сознании, когда все кусочки встали на свои места. Не то чтобы мой план был безупречным… но это уже было что-то!

Я поднялся, аккуратно пряча пергамент под моей жилеткой.

— О, вы только поглядите кто это тут!

Задиры прекратили вымогать у маленького раба уже как месяц испорченную овсянку за пару кусочков железок и стали наблюдать за моим неказистым и неловким аллюром. Вдруг я осознал, что если им придет в голову принюхаться к моему канализационному парфюму, то они очень быстро догадаются кто за ними следил.

Так, лучше не давать им повода начать их травлю.

— У меня к вам предложение.

Наступившая тишина длилась около года. Я даже не был уверен, от чего они больше в шоке, от того что кто-то решил к ним обратиться за помощью… или то, что этим пони был я. Моя неуверенность быстро рассеялась, когда трио свалилось на землю одновременно хрипло и истерически смеясь, да так громко что разбудило всех в зоне ожидания.

— Я серьезно!

— Нет вы слышали? Он серьезно!

— Чего же он хочет? Он хочет выторговать свою маленькую дыру? Уже поздно!

Так ничего не выйдет, я решил разыграть козырную карту.

— В итоге вы получите наркоту.

Их манеры тут же преобразились, два жеребца навострили уши, лишь только это слово дошло до их мозга. В мыслях я заплясал от счастья, от того, что мой выстрел в небо — то, что задиры употребляют наркотические препараты — угодил прямо в яблочко. Хорошо Мурки… один барьер пройден. Теперь перейдем к самому вкусному.

— Я знаю где её достать… помогите мне, и я расскажу вам.

Тут что-то пошло не так. В отличии от них, кобыла даже глазом не дёрнула. Я предположил, что она таки как раз не увлекалась этим и всё станет на порядок хуже, если она окажется де факто лидер в этой маленькой группе.

— Ты играешь в опасную игру, недомерок…

Она говорила не громко, не замечая переглядываний двух жеребцов… вот бы они начали со мной говорить.

Дискорд тебя… неплохо было бы если бы у меня самого получилось бы начать говорить… я почувствовал, что деревенею и чуть ли не падаю. В конце концов, именно эти пони обещали меня убить! Петля верно подметила, я играл с огнем, даже просто разговаривая с ними. Казалось, она намеревалась приблизиться ко мне настолько, что мне придется присесть, для того чтобы полностью видеть ее. Меня трясло, наверняка она специально это делала… ведь они же обычно по-другому общаются… не так ли?

— Так чего же ты хочешь, недомерок?

Так… начало положено. Я не мог им рассказать весь план, иначе бы у меня ничего не получилось. Если задиры будут всё знать, то они с легкостью разберуться с каждой проблемой и к тому же окажутся в большем выигрыше.

— М-мне тоже нужно… я не могу их достать сам.

— И что же нам помешает забрать себе всё?

Я бы хотел, чтобы они не приметили этой маленькой лазейки, но это было бы слишком хорошо. Я действительно не хотел, чтобы они выяснили все подробности… тем более что из-за некоторых деталей, я в итоге окажусь в большем плюсе, чем они.

— Потому что я… э-э… я работаю на кое-кого, — сказал я, настолько запинаясь, что мне захотелось отвесить себе подзатыльник за настолько неприкрытую ложь. — и если я выполню его задание, то у меня получится… у меня получится выбить у Сути скидку для вас!

Ладно… технически это может оказаться правдой. Может, когда у него не останется настоящих конкурентов он снизит свои цены?

А после этого Принцесса Селестия спуститься с неба и на своей спине подкинет меня в Кантерлот, где у меня будет назначена свадьба с Обитательницей Стойла.

Петля прищурилась и встряхнув гривой посмотрела на своих товарищей. Их глаза выдавали неумное желание веществ, видимо для того чтобы добавить щепотку специй в их безрадостную филлидельфийскую жизнь. Спустя пару секунд Петля вздохнула и опустила голову.

— Пойдет, — невозмутимо насколько это вообще возможно сказала она, — но это никакая не сделка, недомерок. Если вдруг мы как-то сможем обернуть это выгоднее для себя… тебе же хуже.

Мое сердце подпрыгнуло… возможно у меня появился шанс!

— А, и недомерок?

Я остановился как вкопанный.

— Даже не думай, что у тебя будут поблажки.

Её лицо опустилось на мой уровень. Я прикусил губу так сильно, что у меня едва не пошла кровь.

— Твоей маленькой дырочки больше нет, недомерок. Смари… твоё уютное проживание там нам было очень неприятно. Почему? Да тошо мы просто такие гадкие пони. Мы всё ещё не забыли, как ты лягнул одного из нас в лицо… и даже не надейся, что тебе эта хуйня легко сойдет с копыт. Усёк?

Я слегка кивнул.

Она ударила меня в лицо с такой силой, что у меня снова зашатались зубы. Я настолько громко вскрикнул от боли, что все пони в этой зоне уставились на меня.

— Я спросила… ты усёк?!

— ДА!

— Кто главный в этом маленьком дельце?

— Т-ты…

Меня снова ударили, на этот раз по другой стороне лица. Я почувствовал, как мой шатающийся зуб выпал на землю.

— Заруби на носу. Всё это только из любви к веществам. Когда мы закончим… ты будешь мечтать, чтобы с тобой общались по-старому. Ебучий недомерок…

Она отошла к жеребцам. Со слезами на глазах я поднял с земли вылетевший зуб и отчаянно пытался сдержать свой кашель. Ну конечно я не мог быть главным в этом деле… я раб с самого дна. Они будут главными… а я буду следовать.

Как и всегда.

Я объяснил им свою план. Они не очень-то внимательно слушали и у меня было неприятное чувство, что всё чем они занимались, так это пытались найти в нём лазейку. Мы сидели в зоне выдачи багажа, в метрах двадцати от рабского рынка. Я уверен, что у Сути были повсюду уши и не мог рисковать.

Я поглаживал подбородок, пока садился спиной к выходу. Если они сделают что-то странное… меня как ветром сдует. Мне не нравилось находится на таком близком расстоянии и вообще просто быть рядом с этими тремя, но сейчас они оставались моей последней надеждой.

Осознание этого ужасало меня до глубины души. Мне приходится иметь дело не только с Сути… но ещё и с этими тремя.

— У единорога-целителя, Артери, есть наркотические препараты.

Двух жеребцов передёргивало от простого упоминания. Я искренне надеялся, что они не сорвутся с места и не побегут за ними. У Лимона, в частности, был какой-то нервный тик… интересно насколько сильная его зависимость.

— Мне… Мне нужны его препараты, чтобы торговать с Сути. Если вы втроем сможете его отвлечь… создать какую-нибудь неразбериху. То я думаю, что смогу проникнуть к нему на склад и взять то, что нам нужно.

Петля уставилась на меня. Ей, очевидно, не понравился мой план. Я мог сказать по ее лицу что она думала. "А почему нельзя просто взять все силой у целителя?"

— У нас не получится всё забрать силой, — Ради Селестии, пожалуйста, не бей меня, — потому что Сути Морасс наблюдает, и он хочет, чтобы всё прошло тихо… как мне кажется. Стража тоже не просто так стоит.

Петля всё ещё была напряжена. Её взгляд начал меня беспокоить.

— И… гм… если нас заметят, то тогда мы все окажемся в параспрайтовых ямах или… нечто похожем.

— Недомерок, могу тебе гарантировать, что если ты пытаешься нас хоть в чём-то наебать, то параспрайтовы ямы будут наименьшей твоей проблемой. — сказала она ледяным голосом.

Я начинал осознавать всю тяжесть своего положения… это не было какой-то там травлей или попыткой сделать меня мешком для битья. Один из задир только что пообещал мне расправу.

— Ни в коем случае! — я пискнул, оттого что страх разорвал мою уверенность в клочья.

Я не могу струсить… мне нужен мой дневник и лекарства!

— Так что, когда препараты окажутся у меня, мы передадим ему сумку с тем, что он хочет. И потом… потом он нам кое-что отдаст.

— Что такое кое-что?

Ну хорош! Хватит вопросов! Я не хочу им рассказывать настолько много… в основном последнюю часть моей задумки.

В которой я их подставлю.

Это было действительно потрясающим… по моим меркам. Я бы смог отдать Сути всё чего он хочет… но вместе с тем забрать пять антирадинов и столько целебных зелий сколько смогу унести. Артерии утверждал, что мне необходима магия, чтобы восстановить свой организм, но насколько я понял, если я выпью достаточно исцеляющих зелий, то хотя бы смогу остаться в живых… верно?

Я же правильно понял, что это именно так работает? Чем больше зелий, тем лучше… ведь именно так и должно всё работать… даже не хочу думать, что что-то может пойти не так. Может, у меня получится продать ему часть его вещей взамен на его магию?

Но для задир была заготовлена другая история. После того как Сути отдаст мне всё чего я от него хочу, я также бы отдал задирам пару украденных шприцов в качестве оплаты дурью и, когда получу компоненты для Викед Слит, немедленно вернусь на Ферму Развлечений. Сразу же как окажусь там… намекну Виплашу о том, что у задир есть контрабандные вещества и они больше никогда не появятся на Ферме Развлечений и не смогут мне досаждать!

Сути получит что хочет. Я получу свой дневник и жизнь. Викед Слит получит свои компоненты.

Конечно, получится так что, сдав этих троих я технически убью их. Эта мысль пронеслась у меня в голове… несомненно она ещё появится позже. Но пока что, именно я окружен самовоспровоглашенными убийцами так что здесь ситуация либо я, либо они. Артери наверняка потеряет свой бизнес… но может это заставит его переосмыслить, то, как он должен использовать свою магию?

— Что… Такое… “Кое-что”… Недомерок?

Мои мысли вернулись в настоящее.

— Дурь! — Я закричал. — Я же сказал, что достану для вас дури, я так и сделаю!

В моем голосе присутствовала неприкрытая паника. Столько вариантов, что все может пойти наперекосяк. Особенно элемент отвлечения этими задирами. Я не мог подсказать им как отвлечь Артери. Даже не могу представить, что они вытворят, когда мы получим, то за чем придем. Для них получение всего этого добра может стоить больше, чем Сути может вообще предложить. Мои слабые гарантии не выдержат такой подставы. До меня дошло, насколько же быстро мне надо будет доставить всё добро к Сути и получить свою долю, прежде чем задиры успеют опомниться и потребуют дурь.

Я мог прочитать в её глазах… что по её задумке в самом конце у меня ничего не останется.

Они просто используют меня. Как и Виплаш… как и Викед Слит… как и Артери и Сути Морасс.

Но ведь я был прирожденным рабом, разве это не в моей природе? Разве моя кьютимарка не означает, что все будут использовать меня как им вздумается? Включая других рабов?

Однажды я услышал рассказы про то, что спустившимся вниз пегасам удаляли их кьютимарки. Что до меня… у меня возникало предчувствие, что для того чтобы такое сделали с моей мне придется заплатить.

Петля развернулась, не сказав ни слова и пошла… видимо мы уже обсудили все непонятные моменты.

— Будь готов, недомерок. Мы сделаем это по-своему. Что-то идет не так, ты попадаешь в такое же дерьмо что и мы.

Это "по-своему" обернулось тем, чего я не ожидал.

Я смотрел как Петля подходит к группе матёро выглядящих рабов. Учитывая их поврежденную одежду, я предположил, что они были охранниками каравана. Её словно не замечали до тех пор, пока она не подошла вплотную. Банды и караванщики не особо то жаловали друг друга. По факту они даже были смертельными врагами. Несколько раз при моей транспортировке наш караван обстреливали бандиты.

— Пацаны, недавно не теряли какие-нить поставки? — Её голос источал задор, подкалывание и презрение, с каким общалась со мной. Я заметил, что Лимон и его приятель по крутой дуге обходят охранников со спины.

— Хочешь познакомить свою голову с бетонной плитой, кобыла?

Глава каравана встал. Он был на голову выше Петли, а кьютимарка у него была дробовик. Ну дела… это не может предвещать ничего хорошего.

Если Петля испугалась, то не показала этого. Притворяясь, что она уходит, она впечатала со всей силы свои задние копыта в горло караванщика. Это движение было настолько резвым, что я только успел увидеть этот грязный прием, как её противник, задыхаясь от сломанной трахеи рухнул на землю.

Очень быстро Петля для меня стала страшнее, чем когда-либо. Я видел, как двое жеребцов вышли из засады пока охранники осознавали, что случилось. Шквал копыт, крики, злословия и кровь на бетонном полу, я стал свидетелем как разразилась потасовка трое на трое, пока к задирам подбегали охранники каравана с другого конца помещения. Я видел, как Лимона уложил на пол единорог, а второго душил другой жеребец. Задира, вполне возможно, не выжил. Безжалостная ярость и бессмысленная драка между двумя группами скатилась в неудержимую агрессию и необдуманную жестокость.

После Номера Шесть я думал, что мне уже не почем такие вещи… но когда я увидел, как доской с гвоздём бьют в район глаз и то с какой дикостью Петля долбит почти что отключившуюся кобылу, то инстинктивно с отвращением отвернулся.

Она ещё и ухмылялась.

Я прятался с краю помещения, в небольшом проёме заколоченного досками магазина. Я смог уместиться между досками у входа, всего в нескольких шагах от аптеки Артери. Но пока он не отвернется или не уйдет я не мог ничего сделать…

Он и впрямь видел драку, но не сдвинулся ни на шаг от своих запасов. Дискорд его побери, он определенно был сделан из более прочного материала, чем я… весь мой план состоял в том чтобы прокрасться в магазин и укрыться от жестокости творящийся вокруг. Даже не смотря в ту сторону, я мог различить крики, удары и время от времени хруст ломающихся костей. Весь центр зоны ожидания превратился в огромный поле битвы. Рабы разбегались кто куда, в ужасе от ещё больших беспорядков. Я слышал, как стражники пытались восстановить порядок, о серьезности этого заявления говорили предупредительные выстрелы в воздух. Надо спешить. Мне просто надо всё сделать сейчас и только надеятся, что Артери уйдет.

Выползая из магазина, я прижался к стене зоны ожидания и медленно продвигался к аптеке. Его витрину можно было обойти со всех сторон, сам же Артери стоял неподалеку. Я бы мог успеть войти и выйти… но если он только захочет развернуться, то меня тут же заметят.

Я замер, до меня дошло… что меня пока что ни в чем нельзя обвинить, я просто маленький жеребец, который ищет укрытия от драки. Но вот сделай я ещё один шаг и всё встанет на свои места. Я боролся со своим страхом не позволяющем мне даже попробовать… попробовать спасти свою жизнь!

Отважиться или струсить, Мурк… отважиться или струсить…

Я заметил, как Артери отошел чуть дальше. Должно быть он идет к зовущему на помощь изувеченному пони с кучей крышек в кармане.

Отважиться!

Я помчался вперед, мои маленькие копыта почти не издавали стука об землю, пока я спрятался за его стойку в его импровизированной лавочке. Здесь находилась большая седельная сумка. Я только слегка приоткрыл её зубами как из неё посыпались антирадины и зелья, вместе с пачками химии. Большая часть из них мне не знакома и узнавать я их тоже не хочу. Я не мог прочитать этикетки.

Но я умел считать.

Ох… этот… ублюдок.

Здесь было всего пятнадцать вещей во всей сумке. Пять антирадинов, пять зелий и пять коробок с пачек с парой доз химии в каждой.

Морасс знал. Он всё это сраное время знал. Он никогда не хотел помочь мне.

Мои уши уловили шуршащий звук сквозь крики и предупреждения, пытающихся взять всё под контроль, стражников, Артери волочил своего пациента сюда!

Нет времени на раздумья. Я схватил сумку, запихивая всё что упало обратно, после чего просто вышел из аптеки тем же путем что и зашел. В кой то веки удача была на моей стороне. Артери больше был сфокусирован на своем пациенте, которого он телекинетически тащил к себе. Я побежал обратно к заколоченному магазину, а оттуда, прячась за прихваченной мной обивкой сидений, понесся прочь.

Позади я слышал, как закричал Артери. Всё прошло гладко. На этот раз обошлось без боли. Без погонь. Без обнаружений. Ко мне пришло радостное осознание. Я только что украл целую кучу медикаментов! Ведь… так?

Выйдя из зоны ожидания, я раскрыл шаткую дверь шкафа и спрятался внутри.

Антирадин и лечебные зелья! Две вещи, которые должны были спасти мою жизнь, лежали у меня в копытах! Больше никаких болезней… никакого радиационного заражения и ноющих ног.

Но пока… я не могу. Даже полностью здоровый, но без компонентов Викед Слит угробит меня. Да и про дневник не стоит забывать. После вчерашнего он для меня значит больше, чем вся моя жизнь. Первое место, где проявилась моя творческая черта, первая вещь, подарившая мне веру и желание бросить вызов моим хозяевам!

Я не мог его просто оставить. И те компоненты.

Тут нужен план. Но время поджимает ещё сильнее, чем раньше, и мне надо делать всё живо, прежде чем задиры очухаются после драки и пойдут искать свою дурь и несомненно что-то что сможет их подлечить.

Завернув седельную сумку в старую тряпку, которая валялась в шкафу, для того чтобы Артери сразу не узнал свою пропажу, я выдвинулся. Моя хворь вернулась… от галопа заболело в области бабки. Утешая себя, что если всё получится… то все это пройдет. Я старался сдерживаться от всхлипов.

Подобно волне меня окатило болезненной усталостью… когда адреналин полностью истощился. Мне пришлось задержаться на минуту, пока мое зрение приходило в порядок. Но моё ощущение баланса решило дать сбой, да с такой силой что я упал в стену в коридоре терминала. Тяжело дыша, своим сбивчивым и сухим дыханием… я затрясся и весь вспотел.

Осталось совсем чуть-чуть… совсем недалеко и сразу полегчает…

Мои легкие сгорали.

Магазин был до обиды близко… всего пара шагов.

Когда я добрался до Сути Морасса, я едва мог держать седельную сумку. Весь путь я ощущал, как она трется о мою жилетку. Шагая достаточно медленно, чтобы избежать излишнего внимания, я прошел должно быть один из самых длинных путей за свою жизнь и мне приходилось не раз останавливаться, чтобы застегнуть жилетку. Страхи плясали у меня в голове… если я настолько болен, что, если я не смогу завтра проснуться и больше не увижу свой дневник, который такими усилиями пытался вернуть? Не слишком ли поздно для лечения? Сможет ли антирадин избавить меня от магической радиации до костей, пропитавшей мое тело.

Скинув седельную сумку перед изворотливым торгашом, я сел чтобы восстановить дыхание, после чего он задвинул сумку за стойку, подальше от глаз Артери. Единорог-целитель о чем-то спорил со стражником… но я мог только догадываться сколько им отстегнул Сути.

— Так вот, парнишка, — он начал — кажется ты справился со своею частью сделки. И хочу сказать каким бы безжалостным и изворотливым я не был… я всегда держу своё слово. Невозможно заниматься торговлей, если ты не держишь своих обещаний.

С мольбой в глазах я смотрел на него, аккуратно поправляя свою жилетку… эта сумка чуть не заставила её разойтись по швам.

— Прошу… мне необходимо лекарство прямо сейчас, — мой голос едва дотягивался до шепота, только так я мог говорить не испытывая боль в горле, — я… я кажется чувствую себя ещё паршивее.

— Ну, конечно, лишние нагрузки не помогут твоему здоровью, — усмехался он, пока считал награбленное — и я только могу догадываться, скольких тебе стоило нервов и сил все это провернуть. А теперь…

Он одобрительно кивнул, довольный моими затраченными усилиями и постучал по стойке.

— Как ты смотришь, на то чтобы работать вместе, приятель?

Ненависть от этой ухмылки могла бы запустить десяток мегазаклинаний. Вот стоит он… смотрит на умирающего пони и всё о чем он задумывается это получится ли у него и дальше его эксплуатировать, пока тот окончательно не откинет копыта. Я встречал ужасных пони и работал с тиранами подобными Господину Красному Глазу… но это было каким-то новым, особенным уровнем зла.

— Если… если я соглашусь, то ты поделишься со мной лекарствами? Прошу, я думаю, что я не переживу эту ночь.

Да я попрошайничал, но мне ничего другого не оставалось. Сломанная накопытная чудо-штукенция ведь не может ничего стоит, так?

— О, не торопись, Мурки приятель. Закати-ка свою губу и давай для начала поймём, что ты можешь сделать для меня взамен на то, что я предложу. Насколько я вижу тебе необходимо постоянное лечение… не просто один раз взять то что тебе нужно и больше никогда не появляться, ага?

Он загнал меня в угол.

Я согласился.

Он объяснил, что мне необходимо было делать. Ничего сложного, но само задание достаточно ответственно. Мне предстояло передавать взятки различным индивидуальностям, как рабам, так и работодателям. Рабам-уборщикам за найденные вещи, страже за отвод глаз от найденных вещей и конечно, доставщикам товара. Он готов платить одну медицинскую дозу за одно задание… достаточно того, чтобы я оставался в живых. И на этом моя оплата как его маленького курьера заканчивается.

Вся моя жизнь находилась в копытах Сути Морасса. Раб в рабстве у раба.

— В соответствии с нашим договором… я презентую тебе, то что ты заработал выведя моего конкурента из бизнеса, паренёк.

Он продолжил говорить даже удаляясь в заднюю часть своего магазина, слушая крик стражи снаружи. Трио, как я мог догадаться, будет здесь минуту на минуту. Плевать. Я просто сидел на своей пятой точке, как послушный маленький раб, ждущий команды Морасса. Или времени, к которому мне предстояло вернуться на свою смену на Ферму Развлечений. Интересно, а получится ли у Морасса вытащить меня подальше с Фермы Развлечений и от задир и оставить меня жить здесь.

Стоять… “то, что я заработал”!

Оторвав глаза от своих копыт, я увидел, как он, подойдя выплюнул дневник и чародейский компонент прямо передо мной. Я не удержался и прижал к себе дневник так крепко, как только смог. На глаза набежали слёзы.

Сути оставил меня и вернулся к своему торговому фронту… без сомнения он готовился спорить с Артери по поводу того, как у него так быстро расширился ассортимент. Он сказал что меня отправят ночью отдать взятку охраннику около прохода, который мог прищучить его из-за небольшой поставки Яблочных Сахарных Бомбочек прямиком с рабской кухни. До тех пор мне стоило сидеть тихо в задней части его магазина. Сесть рядом с старой сломанной печью (домашняя выпечка в аэропорту? Старая Эквестрия, наверное, была замечательным местом…) и оставаться настолько невидимым насколько это вообще возможно, пока я ему не потребуюсь.

По крайней мере сейчас я был совершенно не против этого… мне надо было на кое-что взглянуть.

Я отложил чародейский компонент в сторону.

Рабы, кричащие от лечения Артери, потому что он хоть и помогал им магией… но судя по всему не знал ни одного анестезирующего заклинания, отошли на задний план.

Я положил дневник передо мной и медленно… ох… так… медленно… открыл его на знакомой странице.

…

—…привет, Мам.

В ту же секунду я вычеркнул свой дневник из контрольного списка. У меня никогда не было дома, но теперь смотря на мою маму, моя фантазия вместе с памятью… подсказывали что именно так и чувствуется дом. Даже то что слёзы падали на страницу, не помешало мне улыбаться, пока я чувствовал её успокаивающий взгляд.

Я остановился.

Она была просто рисунком… но увидев это я вспомнил.

Я вспомнил то желание. То желание избавиться от моего Господина, желание перестать слушать Красного Глаза и желание попытаться остаться внутри свинарника и нарисовать её, когда от меня требовали подчиниться.

Я избрал свой путь.

Переведя взгляд с такого прекрасного, успокаивающего лица моей мамы на Сути Морасса… я понял, что не существует ничего что смогло бы меня оставить здесь работать на него.

Я ухожу отсюда. Я буду жить дальше.

— Спасибо… Мам. Рад что ты снова рядом.

Мой план был не продуман до конца. Сейчас мне не настолько выгодно красть медицинские препараты прямо из-под носа Морасса и давать деру к выходу. Морасс не станет гоняться за мной по всей Филлидельфии… хотя теоретически он может это организовать.

Не-а. План был не очень-то и фантастичным, но проблемы могли начаться в любом месте. Начиная с Морасса и его охранника и стражников на выходе. Если пони меня схватят, то я не смогу выкрутиться. Худшее что может случиться они сорвут мою жилетку… отберут устройство и все остальное тоже. Застегнув жилетку, я почувствовал, как к моему торсу прижимаются радио, дневник и компонент для Викед. Для того чтобы собрать ненужные Морассу вещи, я возьму ту самую седельную сумку, которую он оставил около прилавка. Но даже всё разложив… вещи, спрятанные в жилетке, могли запросто выпасть. Я не собираюсь рисковать и оставлять их под чьим-то присмотром, хотя бы только потому что каждая вещь для меня важна.

Хоть я никуда и не спешил… но ощутил, как на меня нахлынула очередная волна тошноты. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я прикрыл рот копытом, пока громко чихал. Желудок отозвался на резкий кашель, зрение помутнело от боли и усталости… я пролежал достаточно долго, прежде чем силы вновь вернулись ко мне. Я не смогу сделать этого… не физически. Я чувствовал слабость в ногах, а с больной было совсем все плохо. У меня не выйдет бежать с вывихнутой ногой! Если бы я только мог притупить боль…

Мой взгляд упал к шприцам рядом с сумкой, оставленной Морассом.

Я не знал, какой из них мне нужен… как же они назывались? Мед-Х? Они все отличались друг от друга. Один с двумя иглами, чтобы получить увеличенную дозу, один тонкий и неказистый, один сделанный из бутылки с какой-то серой жидкостью внутри.

При моем состоянии… передозировка от неправильного выбора могла отправить меня на тот свет.

Тот с двумя иглами выглядел заманчиво… слишком круто. Обезболивающее не должно выглядеть круто не так ли? Неказистый определенно был каким-то медицинским препаратом, так? Я перевернул емкость этикеткой к себе. На ней было изображено сломанная нога… и сразу за ней здоровая. Ага! То, что надо, так?

Я осмотрелся, прежде чем осторожно приложил иглу в емкости к моей поврежденной ноге.

Секундочку…

Я вспомнил вчерашнюю ночь, когда слушал Диджея Пон-3. Он что-то говорил про наркотик, сделанный из серой крови гидры. Я взглянул на бутылку и чуть не выронил её от отвращения и шока. Моё лицо исказилось от мысли, что я практически вогнал иглу в вену.

Ни за что.

Я взял самую неказистую. Чем проще, тем лучше… простое ведь не должно просто убивать, так? Скорее всего, это то что мне нужно. Слегка вскрикнув, я вонзил булавку и надавил на поршень.

…так, не очень-то мне и помогло. Что-то ничего не чу-у-у-у-у-у-в-о-а-у во-о-о-о… во-о-о-о-т и эффект.

Моё зрение затряслось, когда меня зашатало и я упал на бок. У меня вообще всё онемело. Какое блаженное облегчение не чувствовать боль в копыте и перестать чувствовать холод в моих легких. Очень соблазнительным было желание поспать, пока боль волнами покидала моё тело. Медленно я начал чувствовать, как ко мне возвращается контроль над конечностями… но что-то было со мной иначе. Я чувствовал себя… замечательно. Словно вся в мире боль разом испарилась. Если бы у меня было бы побольше этого лекарства…

Чуть подождав, чтобы мои конечности восстановили чувствительность (и по правде говоря, того момента когда мой разум перестал думать "прикольные огоньки, у-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и…") я стал размышлять о дальнейшем плане. Возможно, задумка была в корне неверной… взять с собой кучу медикаментов. Я ведь всё равно жду пока восстановится моя способность ходить… может я могу стащить антирадин и лечащее зелье, чтобы немного опередить события… в любом случае что может пойти не так?

Мне не больно. Я сейчас вообще не чувствую никакой боли. Хах!

Я осознал, что на моем лице приклеена улыбка, когда увидел отражение в металлической двери напротив меня. Вау… я от этой штуки даже улыбаюсь! Мед-Х! Самое! Лучшее! Лекарство!

Наслаждаясь приходом от болеутоляющего, я откинулся на спину на духовку Морасса… потягивая Антирадин и глядя на мою маму. Глядя на неё, я по-настоящему улыбался… даже сквозь медицинский дурман, облегчающий мою жизнь.

Такое чувство я бы всегда~

— АРГХ!

Я чуть не разбрызгал антирадин на мой дневник и только через силу смог проглотить отвратительную жидкость. На вкус как оранжевая краска! На этикетке был нарисован маленький жеребенок, который пил его через соломинку, улыбаясь словно маленький щеночек. Я серьезно усомнился во вкусе и здравом смысле любого пони, которому могла понравиться эта отрава. Требуется много клинического сумасшествия, чтобы презентовать эту вещь как что угодно, кроме как отвратительной.

Вздохнув, я продолжил пить. Учитывая все обстоятельства… я не в том положении, чтобы жаловаться. Я наблюдал за Морассом со спины. Несомненно, он верил, что работа мне нужна как кровь из носу, судя по тому как мало он мне предлагал.

Я ему ещё покажу. Я им всем ещё покажу. Как только я смогу бежать я дам деру отсюда!

Не время сомневаться.

Хотя бы один раз я не струсил. Теперь меня ничего не сдерживало и не ограничивало. Боль окончательно ушла. Мое здоровье пришло в норму после антирадина и исцеляющего зелья. Они сдвинули моё положение с критической точки, и я так же знал, что для выздоровления мне нужно намного больше. Но мне пришлось убежать, когда Морасс возвращался на склад для проверки… поэтому я решил всё это провернуть.

Я проскользнул мимо него, прижимаясь к стене и быстро схатив зубами ручку седельной сумки я рванул в зону ожидания. Рабы с интересом смотрели на суету, а стражники готовились к возможному повторному бунту. Все вокруг были в сильном напряжении, даже не смотря на то что пони всё ещё не могли даже подняться после прошедших побоев. Я почувствовал, как моя жилетка слегка растянулась из-за набитых в неё вещей, включая одно исцеляющее зелье.

— А ну ка вернись сюда ты жалкий вор! Чизел Хуф! Ату его!

Морасс надрывался позади меня, отправляя телохранителя схватить меня. Наконец, когда я смог бежать во всю прыть, я опустил голову и рванул ещё быстрее, пробираясь под всякой рухлядью, которая помешает огромному телохранителю меня нагнать своими широкими шагами. Я слышал, как его челюсти пытаются схватить меня за хвост, даже не смотря на то что я перебегал между рядами кресел. После громкого клацанья я почувствовал как у меня из хвоста вырвали пару волосинок. Я почувствовал тот укус, но он едва не прошёл мимо моего внимания под эффектом Мед-Х, единственными неприятными ощущениями для меня была легкая жалость от того, что мой хилый и беспорядочный хвост стал ещё чуточку хуже.

Впереди находились ещё два ряда кресел по обе стороны от колонн, стоящих у выхода. Я заметил, как двое стражников бегут ко мне наперерез. Падла! Я не ожидал, что они настолько откровенно будут на стороне Морасса.

Прежде чем сделать прыжок между кресел я быстро осмотрелся, разбежался и рванулся ввысь, отрываясь от телохранителя. Был только один шанс улизнуть — добраться до сваленная кучи изуродованной мебели около окна в зоне ожидания. Предположительно ударная волна мегазаклинания пересекая огромное открытое пространство выбила его. Два варианта… прыгнуть в окно или спрятаться в хламе…

Судя по тому, насколько притуплял боль Мед-Х, я понял, что прыжок со второго этажа на вывернутое копыто, будет слишком большим испытанием на прочность. Я нырнул в кучу сваленной мебеди, пробираясь сквозь искореженный металл и острые края, туда, где мог оказаться только такой маленький пони как я. Телохранитель и двое охранников прибежав просто уставились на гору. После чего начали её разкидывать. Я слышал, как другие рабы судачили о своих страхах или непонятках, пока Морасс спорил с Артери о том что я действительно украл. Почему-то мне кажется, что здесь после этого случая у меня будет не так много друзей.

Я протискивался между мебели, оставаясь невидимым для стражников, увлеченно разбрасывающих её. Я слышал, как они кричали мне “выбираться и получить справедливое наказание”. Даже не смотря на мой страх… мне пришлось согласиться с ехидной частью моего разума, что такими аргументами тяжело меня убедить. Сопротивляясь нахлынувшему желанию свернуться клубком и ничего не делать… я продолжал ползти. Мне нужно выбраться и мне нужно забрать со мной мою маму, даже если она просто рисунок! Пробираясь сквозь гору хлама, я подметил их главную ошибку. Все они стояли с одной стороны горы, полагая, что я просто спрятался.

Я тихо выполз с другой стороны, молясь чтобы ни один мимо проходящий раб не выдал меня. Оглядываясь, я поскакал прочь… пока стражники всё ещё раскидывали кучу. Они даже не заметили, как я, оглядываясь, помчался прочь. Хах! Ха-ха-ха! Я почувствовал восторг, когда увидел, что они постепенно уменьшаются, совершенно не обращая на меня внимания. Каким надо быть идиотом, чтобы ничего не замечать по сторонам?

Тут же я с глухим звуком во что-то врезался.

Так… вот и ответ на мой вопрос.

Было не так уж и больно, но от внезапности я свалился на землю… роняя химию на землю. Запаниковав, я потянулся, чтобы собрать всё обратно. И тут я заметил во что влетел. Моё настроение упало, словно камень с крыши диспетчерской станции терминала.

— Здоров, — усмехнулась Петля, пока её дружки обходили меня с двух сторон, — явился отдать нашу долю? Или решил явиться с повинной, чтобы мы могли набить твою жопу сеном, за то что кинул нас?

Моё сердце остановилось. Нет, нет, НЕТ так просто не может всё сложиться! Мне же оставалось совсем чуть-чуть, чтобы выбраться!

Началось. Она не стеснялась. Во время потасовки она сильно приложилась головой и кровь покрывала её шерстку. Она хотела расплаты… и мести. Копытом она вонзилась в висок с такой силой, что я отлетел на метр. Даже под Мед-Х боль, прошедшая через челюсть и скулу, показалась непереносимой. Хныча и пытаясь подняться, я увидел как ко мне приближается её тень. Петля встала на задние ноги и обрушила свои передние на меня. Я не выдержал. Я закричал так громко, как только смог, когда ребра хрустнули, а изо рта брызнула кровь. Писклявый и хриплый, я взвывал пока она избивала меня. Удар за ударом за ударом. У меня почернело в одном из глаз, и он начал опухать. Она подняла меня на ноги и впечатала в стену. От столкновения с бетоном моя болезнь заново решила напомнить о себе, когда из моих легких вышел последний воздух вместе с воплем после того, как она пнула мою больную ногу.

— Нет, прошу, Петля! — я взмолился, пытаясь подняться, но безуспешно, — Не уб-бивай меня! Стой!

Я облокотился на стену и сполз вниз. Меня и раньше били… но сейчас было по-другому. Она не хотела повалять дурака… это был самый настоящий бой с намерением уничтожить противника. Я… Я этого не смогу пережить!

— Прошу… Петля, я верну~

Внезапно гравитация решила забыть что у меня есть вес, и меня швырнуло в сторону центрального входа. Я вскрикнул от того, что приземлившись на свои передние, я проехался по земле своими ребрами. Я даже никак не мог сгрупироваться. Без Мед-Х… я бы наверняка уже отключился.

Я попробовал встать… если бы у меня получилось дотянуться до склянки лечащего зелья… и быстренько глотнуть из него. Или до Мед-Х. До чего угодно! Любой вещи способной придать мне сил на последний рывок! Если… если бы у меня только получилось убежать! Мои усилия привели меня к тому, что я свалился на землю, когда каждый сустав задрожал и подвел меня. Сжав зубы, я пытался ползти, вскрикивая от боли в районе набухающего глаза. Эта слепота… Богини правые она ведь не навсегда?!

Они не хотели меня отпускать. Её копыто вонзилось в мою больную ногу… с такой силой что я взревел от боли, а она лишь злобно улыбнулась. Я видел, как сюда приближаются Морасс и стража. Его лицо выглядело так как будто я заслуживаю всё это… избиение и потерянную кровь. Меня постоянно трясло… тело разрывало от кашля, боли в ногах, ребрах и лице. Я чувствовал, как бегут струйки крови… откуда-то с лица. О, Селестия, как же мне больно… прошу… прошу прекрати мои мучения…

Жеребцы приближались, с явным намерением присоединиться к игре. Петля перевела взгляд с них на меня, её жертву. Когда я взглянул вверх, мои слёзы смешались с бежавшей кровью из моих ноющих ран, сквозь опухшие части моего лице… я понимал, что её действиями руководили беспощадство и садизм. Моя грудь вздымалась спорадически, моё дыхание было сбивчивым, я отчаянно пытался вернуть хотя бы его в норму.

— Слышь! Петля! У него тут не так уж и много веществ, где остальное? — Лимон выглядел расстеряно.

— Ваще не ебу, просто жди, скоро мы всё получим.

Третий жеребец подошел ко мне и присмотрелся.

— Может и сразу…— он ухмыльнулся, уставившись на мою жилетку. — у него тут какие-то бугорки.

Нет! Я собрал все оставшиеся силы и вырвал свое копыто из её хватки. Я увернулся и получил удар только в полсилы, я даже смог заставить себя подняться на все четыре копыта. Они снова заберут мой дневник! И… и…

— Сюда! Вот где ты прячешь вещества!

Они наступали, я ощущал это всем телом, они хватали, тянули и пытались заполучить, то что я прятал под моей жилеткой столько времени!

— ОТДАЙ!

— Нет! — через силу я смог закричать, безрезультатно пытаясь им помешать, ведь они с легкостью зажали мои ноги.

— СРЫВАЙ!

Я почувствовал, как зубы вцепились в мою жилетку и потянули, я пытался вырваться, но от этого меня стали держать ещё крепче.

Ужасный звук рвущейся одежды долетел до моих ушей, когда я свалился на землю от внезапно улетучившегося давления. Я лежал на земле без моей жилетки, ощущая бетон всем своим телом. Вырвавшийся адреналин заглушил жгучую боль, настолько что я смог повернуться и отскочить. Мой дневник… моё радио… пергамент с контрольным списком и чародейский компонент всё вывалилось на землю к медикаментам и разорванным остаткам моей жилетки…

Но никто не смотрел на то, что находилось на земле. Каждый пони в этом терминале просто стоял и уставился на стоящего перед ними избитого маленького пони, который едва держался на ногах, который рыдал от боли и падающей на землю крови. Они не смотрели на его заплывший и ослепший глаз или кровоточащие губы.

Все они уставились только на одну вещь. И только на неё.

— Чё?

— Он… что…

Лимон нарушил повисшее молчание.

— Что?! Он… он ебанный пегас!

Я… может был не до конца честен с вами.

Нет, я не земной пони. Я… и вправду… пегас.

Я…

Прошу прощения.

Я должен был всё сразу сказать, я понимаю.

Но пожалуйста поверьте мне…как я мог это просто признать? Пустошь ненавидит пегасов до такой степени, что меня вероятней всего уже бы давно убили в Филлидельфии. Дискорд его побери, хорошо хоть мои прошлые хозяева были довольны просто наличием у себя рабов, вне зависимости от их расы.

Я не знаю, как так вышло. Возможно, у моей мамы в потомках были затерянные в пустошах пегасы. Может быть мой отец был пегасом, а моя мама решила этого не рассказывать. Может это просто так сложились вероятности и этим генам больше двухсот лет. Так или иначе… вышло именно так. Я родился с этими глупыми крыльями по бокам. Из-за их размера больше, чем я сам и моей робости, они стали причиной отношения ко мне как к какой-то грязи у всех моих бывших хозяев. Меня обвиняли за то, что сделали пегасы перед падением мегазаклинаний или о слухах что они где-то выжили и живут себе припеваючи плюя на жизнь внизу. Мне давали меньше еды, мои крылья натыкались или мешали другим рабам. Меня прозвали "бесполетным". Многие из них выдумывали истории, о том, что я спустился с облаков, потому что мои настоящие родители отказались от меня. Но я клянусь, я могу сказать совершенно искренне… я родился в Пустоши… я родился рабом.

Моя мама мне в детстве как-то сказала:

— У каждой пары крыльев в пустоши есть своя история, малыш Мурки.

Пегасы были такой редкостью, что у каждого была своя история, рассказывающая о том куда, они летели, или, например о том какой был мир над облаками. О том как они выживали в мире, который их ненавидел или о том, что у них получилось сделать благодаря своим уникальным способностям. Пегасы были невероятны, уникальны и у каждого из них была какая-то легенда за спиной.

Но… я не настоящий пегас. Они умеют летать… я нет. Моя история не представляла из себя ничего кроме постепенно ухудшающихся событий.

Когда я был совсем молодым и работал на каменной ферме. Тогда я ещё не достиг того возраста, чтобы научиться летать. Но я рос и мои крылья начали развиваться. Они двигались и подергивались как им вздумается и мечтал, что если я буду ими хлопать достаточно сильно, то моя мама сможет вместе со мной оказаться в месте побезопаснее. Мой хозяин увидел, как они стали двигаться и… и он предпринял несколько шагов… чтобы убедиться, что его рабы никуда от него не уйдут.

С молотком во рту он приказал двум рабам затащить меня в его подсобку, где стояла наковальня. Он… он не хотел, чтобы я летал. Вообще.

…он сломал их…

Они так и не восстановились. Искалеченный совсем молодым… я стал просто не способен правильно развиться, у меня так и не образовались необходимые мышцы, пока мои крылья были искалечены и едва зажили, но у меня не хватало сил ими воспользоваться. Я даже не могу ими ни двигать, ни раскрыть, ни раздвинуть их! Они просто находятся у меня на спине и болят…

Я пробовал, уж поверьте мне и не раз. Но у меня не получается заставить их даже подняться, что уж говорить про взмахи. Да и вообще я сомневаюсь, что я когда-либо смогу понять механику полёта. Нет, у меня никогда не получится летать. Точно не смогу повторить то что получилось у Обитательницы Стойла. Ей даже крылья были не нужны. Она сможет увидеть небеса, о которых я даже не смогу мечтать… встретить рассвет и закат солнца. Увидеть полумесяц величественной Луны или увидеть Пустоши с безопасного расстояния сверху. Оттуда где меня никогда не будет.

Итак, у меня есть две бесполезные и болезненные, неразвитые штуки, которые не дают мне совершенно ничего. Их все ненавидят, а я и того больше. Теперь вы понимаете почему я их прятал? Поэтому я должен носить жилетку, тем самым скрывая их от посторонних. Нет… я не пегас. Я земной пони, только вот без того, за что их ценят. У меня недостатки от обоих рас и ни одной полезной черты.

Я себя считаю… ни разу не пегасом… а просто слабым пони.

Если бы об этом знала вся Филлидельфия… то я не смог бы протянуть даже того что я протянул сейчас. Рабы будут искать любой возможности прикончить меня. Я пытался прятаться везде, где я работал… и в Филлидельфии это мне удавалось дольше чем других местах. Но всегда у кого-то получается вынюхать что-то и вся ненависть, и предрассудки возобновляются, как и в прошлых местах.

И они теперь здесь о них тоже знают…

У меня было не так много времени. Толпа собиралась вокруг, а Петля и Сути не могли прекратить своё бессвязное бормотание и потерянные взгляды. В толпе кто-то начал ненавистно и желчно возмущаться, требуя убить меня, в знак отмщения. Я знал, что не каждый житель Эквестрии ненавидел пегасов…но рабы склонны к эмоциональной неказистости, из-за этого они хотели выместить гнев на мне, так как видели во мне общего врага.

Я дотянулся до целебного зелья и залил его в горло в один присест. Тем самым я чуть не поперхнулся и меня едва не стошнило… но чувство восстановления моих недавно полученных ран придало мне достаточно сил, чтобы я смог закинуть все свои вещи в седельную сумку. Вся толпа тут же отреагировала как один… волна кричащих морд, надеющихся выместить свой гнев на представителя той расы, которая их покинула.

Я видел, как Петля пыталась пробраться сквозь них. Телохранитель Сути Морасса был позади неё… у меня было несколько секунд, чтобы убежать. Лимон всё ещё стоял неподалеку от меня, нахмурившись, он попробовал меня схватить. Запаниковав от топота фанатичных, кровожадных рабов я подпрыгнул. Моё правое заднее копыто, как и в прошлый раз, соприкоснулось с… какой-то мягкой поверхностью. Я услышал, как Лимон взвизгнул и свалился неподалеку.

Забросив седельные сумки себе за спину, я тут же рванул так быстро, как только мог. Видя как впереди меня стража забегает на территорию терминала и от них доносился свист и предупредительные выстрелы. Пайк и Кош нырнули в укрытие, когда мимо них промчались большие пони. Застряв между двух фронтов, я решил продолжить, положившись на мой маленький размер по сравнению с огромной толпой позади.

Мысленно молясь о спасении, я со всей моей прытью пытался увернуться от них, даже ныряя под стражников, вскрикивая от боли, когда рядом с моими ушами их боевые седла открывали огонь. Я уже пробрался им в тыл, когда рабы столкнулись со стражей.

Один стражник успел на секунду взглянуть на меня, но я тут же после этого забежал в терминал. Предполагая, что внутри беспорядки, стража, судя по всему, не особо обращала на меня внимание, так как седельные сумки спрятали мои крылья. Я остановился только на секунду и оглянувшись увидел, как стража едва справляется с несущимся с аэродрома потоком, который должен был обрушиться на меня. Все они смотрели на меня… или точнее на моё тело. Я слышал крики: "Вырвите ему крылья!" или "Отомстим за Пустошь!" Сотня пони призывала к моей смерти…

Так как не мог сесть и послушать радио, то сейчас я чувствовал себя одиноко.

Даже больше, чем когда-либо.

Я скакал, стараясь рыдать не так сильно, чтобы я хотя бы мог видеть куда мне можно спрятаться… куда-угодно.

Я убежал не так далеко. Адреналин быстро выработался и я слишком устал. Инстинктивно я искал место, в которое ни один нормальный пони не заглянет.

Этим местом была диспетчерская вышка филлидельфийского пегасьего аэропорта.

Старые строительные леса вокруг неё были сильно повреждены, но для пони, которому нечего терять, это был приемлемый риск. На крыше диспетчерской я видел, как красный туман расползается по индустриальным просторам. На горизонте я видел размытый и еле заметный из-за покрывавших всё небо облаков, закат. Просто чуть более темный оттенок оранжевого, но что-то во мне, возможно благодаря моему пегасьему нутру просто… чувствовало что это и есть солнце. Оно каждый раз скрывалось от тьмы ночи… но куда оно уходит? Мог ли я когда-нибудь проследовать за ним в неизвестность?

Забавно. Если бы я был настоящим пегасом я бы запросто мог улететь отсюда… я же все-таки находился выше стены. Этот закат был бы для меня маяком, зовущим на свободу. Но сейчас… он играл на самых потаённых и сокровенных желаниях.

Я сидел под небольшим тентом, который когда-то использовался для наблюдения, и прятался от грифонов. Сомневаюсь правда, что они стали бы искать меня, их заботы более специфичны и они никогда не включали в себя охоту за пони на крышах диспетчерских башен или других высоких построек. В самом деле, большинство из них пролетало ниже уровня, на котором я находился.

Я рыдал. Конечно, почему бы я этого не стал делать? В мой глаз стало медленно возвращаться зрение, но все с той стороны лица всё ещё оставалось мутным от опухания.

Мой дневник был открыт рядом со мной. Набросок Обитательницы Стойла, Номера Шесть и неизвестной кобылы сразу за ним. По радио играл Диджей Пон-3 и рассказывал о всех подвигах героев по всей Эквестрии. Но все эти вещи теперь, казалось, такими бесполезными.

Молва распространится. Пегас в Филлях. И потом начнется охота на ведьм.

Да и это тоже было совсем не важно. У меня может и были компоненты для Викед Слит, но только сейчас я понял то, что упустил из виду. Как и Морасс, она обхитрила меня. Машина управлялась тремя пони… даже если я всё починю, то она всё равно заставит меня вкалывать за всех, учитывая, что я был для неё четвертым пони на замену. Видимо, все просто пользуются мной. Даже когда мне кажется, что я решаю свои проблемы.

Я лег и закрыл голову копытами, пытаясь таким образом отстраниться от всего этого. Исчезли торговцы, которые пытаются меня обмануть и подсадить на иглу, чтобы я работал на них. Исчезла болезнь, выедающая мои легкие и кровь. Исчезли задиры, пытающиеся меня убить. Исчезли надзиратели, пользующиеся мной, чтобы удовлетворить свои желания. Исчезли все пони, которые судят меня из-за кучки идиотов пару веков назад!

Может, я выиграл несколько дней… болезнь отступила, оставив после себя только небольшой вред. Ведь даже лечебные зелья я использовал по большей части для борьбы с Петлей…

Я так и не вернул себе зуб. Интересно, а что здесь, если не исцеляющие зелья, могло бы мне помочь? Может, зебринские настойки?

Мне было так же плохо, как и в яме. Взъерошив свою гриву от злости, я встал и зашагал взад-вперед, пытаясь что-то придумать. Давай… думай… думай… думай! Я бил себя по голове, уставившись на город. Я видел Ферму Развлечений, их знаменитый, а ныне разрушенный, аттракцион — горки и гигантские шары в виде головы розовой пони. Могу поклясться каждая из них смотрела прямо на меня. Проклятая странная смеющаяся розовая кобыла… мне оставалось только надеяться, что я её больше никогда не увижу! То, что я вообще больше ничего не увижу! Просто выбраться и найти место, где буду только я и мои рисунки и больше ни одной живой души! Да кому вообще кто-то нужен?! От них всех только страдания!

Я вздохнул, мне не хватило энергии даже немного оставаться взбешенным. Я вымотался. Два дня беготни, избиений и заражения радиацией. Я даже передвигался с трудом. Я даже не могу придумать какое-нибудь подходящее ругательство, достаточно красочное чтобы описать мою жизнь. Но когда я отвернулся от Фермы Развлечений… идея засвербила у меня в голове. Маленькая мысль, которая постоянно была в моей голове. Намек, который по жизни путешествовал рядом со мной, но до сегодняшнего дня так и не сумевший проявить себя должным образом.

Всё это… можно очень быстро закончить.

Я подошел к краю, моё тело было словно и не моё. Я смотрел на землю в десяти метрах внизу от меня.

…есть только один способ как сделать так чтобы никто больше не мог причинить мне боль…

Трясясь от ужаса, я поднялся на парапет. Я почувствовал, как моё дыхание учащается. Я… Я… это ведь самый лучший путь, так? Не доставлять им удовольствия… так? Копыто поднялось в воздух, и я почувствовал, как моё равновесие пошатнулось на ветру.

…достаточно ли высоты? Будет ли это больно?

Я ощущал как мой центр тяжести немного смещается. Все вокруг затихло кроме порывов ветра, словно все наблюдали за мной и ждали моих действий. Я боролся с головокружением. Ещё чуть-чуть боли и всё закончится…

Ветер подхватил мою гриву и крылья, будто бы напоминая какой я расы. Но я проигнорировал его. Мне нет места в ветре и небесах.

Я наклонился.

Бип!

Я поскользнулся, мои копыта подкосились, и я спиной приземлился на балкон. Жгучая боль пронзила бок, на который я свалился, после чего дважды чихнул в ответ. Но мне было плевать на всё это… сейчас что-то бипнуло?

Бип!

Моё радио… музыка остановилась.

Я вернулся обратно и взял его в копыта. Звуки этого маленького устройства завладели моим разумом. Я ведь не мог просто взять и прыгнуть, так и не узнав что это был за звук?

Я чуть не выронил его.

…а ведь я чуть не прыгнул. О… о Богини…

Дрожа, я крепко прижал к себе радио… что во имя Эквестрии я творю? Ещё бы чуть-чуть и я бы спрыгнул с диспетчерской башни! Я зажмурился, дрожь перешла в ярость, когда я осознал, как все пережитые события повлияли на мой разум. Эмоциональное просветление может прийти в хорошие моменты так и в плохие…

У меня в желудке забурлило от мысли что я только что мог сделать. А на самом деле даже больше, чем забурлило.

Успев перетащить свои пожитки подальше, я подчинился желанию желудка немедленному опустошению. Я присел у радио сконцентрировавшись на нём… оно уже спасло тебя один раз… спасёт ещё один! Это… это будет Обитательница Стойла или кто-то с ней знакомый правда? Если честно мне было плевать, мне нужен был кто угодно, кто сможет заглушить мои мысли о том, что я только что собирался сделать с собой.

По сигналу… динамик ожил.

…Фффффззззззшшшш…

…Э-э-э… привет? Так секундочку, зачем я поздоровался? Это ведь дневник, не так ли?

Я моргнул, голос явно принадлежал молодому жеребцу. Твою ж за ногу, у него даже голос был похож на мой. Наверняка мы ровесники.

Так, ну что мне сказать в первой записи? Мой папа сказал, чтобы я постоянно пользовался им, чтобы ничего не забыть. Ну, я не совсем понимаю для чего это надо, но почему бы и не попробовать, правильно? В этом ведь нет ничего плохого. Плюс я в долгу перед ним… он ведь купил мне билет в Стойло. Если что-то пойдет не так, то по крайней мере я буду под землей в безопасности, а папу эвакуируют пегасы. Нам бояться нечего…

Довоенные записи… Меня полностью захватило, я мог лишь аккуратно удерживать устройство между копыт, пока маленький динамик проигрывал записи, судя по всему, голосового дневника.

Ну так как мне получается пришла эта штука? Она шла вместе с билетом, как мне сказали. Это Пипбак. Ваще крышесносное маленькое устройство, просто улёт. У меня всегда есть радио, диктофон, небольшой огонёк, освещающий тьму ночи и его даже, можно подключить к терминалу, который мне подарил папа на день рождения! Кое-где его нельзя получить заранее, но большая часть производится прямо здесь в Филлидельфии, так что думаю им было удобнее прислать его с письмом, а не доставлять в стойло. Так, я уже могу сказать, что оно очень полезное, ведь эта штукенция уже спасла мне жизнь!

Не тебе одному…

Я возвращался чтобы забрать его, да? Ну… Эквестрия уже не такая как раньше. Счастье, радость и взаимопонимание, ага? Сейчас всё какое-то не такое, что ли. Одни земные пони пытались взять мой билет, когда я возвращался домой. Прямо в переулке Старой Древесной Дороге! И… И как бы эта штукенция спасла мне жизнь. Ну то есть ЗПС спас мою жизнь. Ну чтоб его, меня опять трясет. Пони ведь не созданы, чтобы драться, так зачем же мы деремся?

Здесь была пауза, я полагаю он что-то обдумывал. Могу поклясться, что слышал, как он шмыгнул носом.

Я просто… Я хочу, чтобы все это закончилось. Я не хочу находиться в Стойле, зная, что всем остальным снаружи придется умереть. Но этого не должно случиться. Папа говорит, что это все позерство и никто не будет настолько тупым, чтобы сделать что-то, что поставит всех пони под угрозу. И всё же почему тогда он потратил всё накопленные им сбережения, чтобы достать для меня этот билет? Даже не хочу думать каково это быть последним представителем поколения… если худшее действительно произойдет, то что у нас тогда останется? Как бедные пони будущего будут выживать без всех тех вещей, которые есть в этом прекрасном городе Филли? Трава, деревья, чистая вода?

Я посмотрел на Филлидельфию и увидел, как дым от жаровен и радиоактивные токсины наполняют воздух.

Не хватит слов, чтобы описать вес этой мысли.

Я… Я думаю мне стоит здесь обжиться. Найти работу, потому что я переехал сюда, чтобы получить билет. Ну, полагаю, что пришло время прощаться с тем, кто это слушает. Возможно, со мной. Позже я смогу оглянуться назад и посмеяться над этими глупыми выдумками что мол все это может случиться. А да, меня зовут Сандайл. Я единорог, думаю это тоже стоит упомянуть. Может я расскажу, как я получил свою кьютимарку или что-то такое в следующий раз. Ну до скорого… наверное. Пока?

Пока… Пробормотал я и только потом удивился для чего. Я услышал, как динамик выключился и переключился на песню Свити Белл. Получается Пипбак… название этого устройства. Пипбак Сандайла.

Внезапно меня как водой окатило.

Тот скелет… он… это был…

…О Богини…

Я свалился, прижимая к себе Пипбак и стал рыдать из последних сил.

Моё возвращение на Ферму Развлечений было настолько же позорным, насколько оно было неизбежным.

Я вернул компоненты Викед Слит. В "награду" я получил неделю смен у раскаленных чанов.

В моей седельной сумке всё ещё оставалось парочка препаратов. Этого могло хватить, чтобы задобрить задир, и они не убьют меня… хотя кого я обманываю… они убьют меня при первой же возможности.

Слегка куснув, я разорвал ткань и обволок её вокруг желто-розовой медицинской седельной сумки, таким образом я в своем роде спрятал мои крылья. На Ферме Развлечений только задиры знали мой секрет, при условии, что слухи ещё не распространилась по Филлидельфии. Вопрос времени, когда Виплаш узнает об этом. А если он узнает… мне крышка.

Проходя мимо зеркала, я лишь едва успел на него посмотреть… и увидеть там как я медленно умираю, а лекарства лишь отсрочили неизбежное. Не хочу смотреть на себя. Однако мои глаза были словно прикованы к зеркалу, рядом с которым стояла большая глупая ростовая фигура смеющийся розовой пони, указывающая своей ногой прямо в зеркало, словно зазывала меня посмотреть в него повнимательнее.

Пустяк. Только маленький больной пегас, который не мог улететь от группы рабов, медленно приближающихся к нему в отражении.

— Если бы я послал тебя не к Викед Слит, то я бы мог подумать, что ты где-то прохлаждаешься. К счастью для тебя, я в курсе что она ебанутая.

Пискнув и отпрыгнул и развернувшись свалился прямо на холодное стекло зеркала. Виплаш появился из-за зеркала с нехарактерным для него молчанием. По его ухмылке я догадался, что он специально хотел меня напугать.

— Д-да… хозяин. — прошептал я. — она… задержала меня…

— Да похуй. Возвращайся в свой загон, у меня скоро будет встреча с представителем Протеже.

— Эм… хозяин? — я по крайней мере должен был спросить. — А… а задиры уже вернулись обратно? Думаю, они собираются меня убить…

— Мурк, шевели своей жопой.

— Да, хозяин…

Как говорится попытка не пытка. Я побрел вместе с Виплашем в питомник к его поднадзорным рабам. Рядом со старым офисом для персонала, который Виплаш использовал как свой дом, я увидел, как одна из грифин Стерн ждала его. Наёмница была намного больше, чем пони и к тому же с острыми когтями. Она кивнула Виплашу и тот подошел к ней. На ней был сурово выглядящий бронежилет, который она носила поверх своих угольно-черных перьев. Даже места, которые у большинства грифонов были более светлыми, у нее были темно серыми. За спиной у неё было перекинуто два длинных ствола, одно магическое, а другое было похоже на что-то типа снайперской винтовки, вообще не представляю что это за модели… я всё-таки в оружии ничего не понимаю.

Она внимательно наблюдала за мной, пока я проходя мимо, пытался избежать визуального контакта попутно смотря, нет ли где задир. С ними ни в коем случае нельзя встречаться и постараться как можно быстрее найти какое-нибудь безопасное место, хотя в глубине души я понимал, что больше ничего не осталось. Позади себя я услышал, как Виплаш заговорил с грифиной. Разговор чуть не перерос в спор… очевидно она хотела забрать рабов для этого Протеже у него. Виплашу это не особо нравилось.

Как и задирам. Они стояли в центре загона.

И ждали меня.

Петля жаждала моей крови. На её спине показались признаки ударов плёткой стражников.

Лимон топнул от нетерпения. С трудом верится, что после того как я ешё раз врезал ему по лицу, в нём проснётся милосердие.

Третий жеребец (я так и не услышал, как его зовут) просто фыркнул.

Ну… будь что будет…

— Попридержи свой аппетит, Виплаш! Я беру тех, которых я захочу и нет ни единого шанса, что я изменю своё решение, понятно?!

Даже банда заинтересовалась, они перевели свои взгляды на Виплаша и грифину. Там, где они говорили теперь появился ещё один пони. Тот чей размер ну… Вчера бы я сказал, что самый крупный, когда-либо виденный мною пони был Номер Шесть. А этот земной пони, казалось, был ещё крупнее его… ну хотя бы в обхвате живота. Он просто ворвался в разговор, грифина явно была недовольна, от такого прерывания беседы.

Номер Шесть был самым ужасающим пони, которого я только встречал. Этот, пожалуй, был ещё более отвратительным. Его шерсть была смесью грязного темно-коричневого цвета с вкраплениями отвратного серого цвета (точно такого же цвета была его грива). Обхват его огромного живота умещался на мощных ногах и в то же время сам он был не настолько мускулистым или высоким как Номер Шесть… он выглядел впечатляюще сильным из-за такого массивного центра тяжести. Он не был тучным… хотя может быть и отчасти из-за жира он и выглядел настолько массивным и мощным. На нем был надет высококачественный кожаный бард с металлическими частями, на которых находились разные безделушки и небольшие кармашки. Кнуты, дубинки и то, что было похоже на магический шокер висели в зоне досягаемости его головы. Я старался не рассматривать его рот, наполненный гниющими или вовсе отсутствующими зубами. Даже на таком расстоянии, я мог почувствовать запах из его рта… который на удивление пробивался сквозь мой канализационный аромат. Мне пришлось напрячься, чтобы не вскрикнуть, когда я увидел его кьютимарку и почти тут же проверил свою собственную, чтобы ничего не перепутать. Это была неразрывная цепь! Калибр которой практически совпадал с моими оковами.

Он был выше Виплаша и даже спустил с небес грифину, которые сами по себе обычно выше среднего пони. Он стоял и общался с ними так… словно он на порядок выше, чем они в иерархии Красного Глаза. По факту… к моему удивлению, Виплаш, жестокий ужас моей жизни, чуть ли не расплакался перед ним. Кто этот пони?

— Маленький мягкосердечный Протеже не позволяет мне находиться рядом с рабами под его управлением, так что я пришел к тебе, ясно? Так вот я спрашиваю кого вы готовы без сожаления… пару дней не увидеть на работе. У меня есть несколько затей, которые я хочу реализовать, но что-то рабы всё дохнут… хе-хе…

Этот скрипучий и грязный рот улыбнулся Виплашу, после чего перевел взгляд на грифину:

— Или может быть ты хочешь возразить, Раджини. Ты ведь всё ещё верна кодексу, а?

Грифина строго кивнула, не сказав ни слова. Я видел, как её когти крепко сжимали ремешок её оружия. Виплаш нервно переглядывался между ними… эта вражда была явно намного больше его уровня.

— Смотри… тебе нужен всего один раб, так? Иди спроси у ребят в терминале, они сегодня там хотели избавиться от каких-то бунтарей, ладно?

Во дела… могу только догадываться к чему все это клонит. Я стоял как вкопанный, стараясь таким образом заставить себя слиться с толпой.

— Одного? Это кого?

—…Мурк! Иди сюда!

Я не пошевелился. Я не хотел подходить ни на шаг ближе к этому дикому пони.

— Мурк! Живо подошел сюда! — в голосе Виплаша слышалась смесь злобы и страха, когда он ещё раз посмотрел на того пони снова. У меня возникало чувство что то, что здесь происходит не совсем входило в планы Красного Глаза, судя по тому, как грифина отвела взгляд.

Я всё ещё не двигался. Я не мог. Мои копыта были крепко прижаты к земле. С ужасом заметил, как новый надзиратель просто проследовал за взглядом Виплаша и стал приближаться ко мне. Он остановился всего в полуметре от меня, меня могло вывернуть только от его вони. Меня трясло, я весь дрожал и часто дышал, пока он оценивающе смотрел на меня.

— Любопытно… в это время не так часто можно увидеть настолько маленького пони. Жалко я не могу им завладеть пока она здесь.

Кажется он облизнулся. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы тут же не вырубиться. Само присутствие настолько мерзкого надзирателя около идеальной Обитательницы Стойла претила мне до глубины души. Само его присутствие около меня ощущалось, как притеснение моего психического здоровья. Я ощутил, как его копыто подняло мой подбородок и грубо завертело моей головой из стороны в сторону, тем самым рассматривая меня с разных ракурсов. Синяки и растянутые мышцы заныли от боли, вместе со мной. Он даже не принимал в расчет мой размер и состояние. Потянувшись к моему временному жилету, он попытался стянуть мои седельные сумки.

Нет!

Когда он завертел меня, то почти инстинктивно моё заднее правое копыто лягнуло, пытаясь попасть в единственную точку, в которой я мог ему причинить вред. Он был слишком велик, а его задняя часть слишком далеко! Я промазал! Нет… нет! Я попробовал ещё…

Разгневанный рёв ударил по моим чувствительным ушам, когда он настолько сильно врезал мне копытом в живот, что меня откинуло в изгородь. Вписавшись с такой силой в неё что, вся изгородь заходила ходуном. Я упал на землю и свернулся калачиком. У надзирателя были кровожадные глаза, когда он потер место, в которое я имел наглости попасть.

— Ты… жалкий… недомерок…

Он стал медленно надвигаться ко мне, приближаясь на шаг с каждым словом.

— Ты думаешь… если ты попробуешь ударить меня по шарам… то тебе это легко сойдет?

Я взвизгнул от ужаса, когда увидел, что Виплаш не собирается вмешиваться. А грифина вообще испарилась.

— Ты хочешь узнать кто я? Я буду своим новым владельцем! Как тебе такое? Может, когда ты пришел сюда тебе казалось здесь тяжело, но я скажу тебе что ты ещё не видел всех прелестей Филлидельфии! Моё имя Чейнлинг Шейклз, червь! Но для тебя у меня будет другое имя. Для тебя я никто иной как твой хозяин, понял?!

Он стукнул по земле. От его веса и силы удара в том месте появилась вмятина. Каждый мой приобретенный инстинкт кричал что это не простой надзиратель. Я родился рабом, назван как раб и получил кьютимарку таким же образом. Хозяин был явно прирожденным надзирателем. Он был другой стороной медали, прирожденный командовать мной. Я не мог ослушаться. За секунды он завладел моим подсознанием больше, чем кто бы то ни было.

— Да! — я закричал — Да, Хозяин!

Он не остановился. Каждая деталь в нём, словно была специально сделана в противовес мне, где он крупный — я мелкий, где он сильный — я слабый. Номер Шесть ужасал меня. Хозяин действовал на более глубоком уровне… как будто он знал, что ему предначертано быть тем, кто владеет мной.

— А теперь вернемся к началу, я хочу осмотреть свою вещь полностью, так что снимай свои сумки!

Нет… я не могу этого позволить! Но каждая моя мышца хотела подчиниться… Диджей Пон-3 освободил мою душу, но неразрывная цепь Хозяина, снова опустила меня на землю.

— Хах! Я расскажу почему он не хочет их снимать!

Я поднял голову и увидел, как третий жеребец подбежал к Хозяину. Член задир остановился перед ним, указывая копытом на меня. Хозяин едва взглянул на него своими жестокими и суровыми глазами. Я пришел в ужас, если сейчас вскроется моя личина пегаса, я буду ничем иным кроме как мертвецом! Или буду во главе парада для услады Господина Красного Глаза рядом… рядом с Хозяином, а после меня повесят или выпотрошат в знак солидарности борьбы с пегасами. Моё воображение опередило все мои страхи и омерзение, что я даже не заметил ту секунду, когда Хозяин безжалостно впечатал жеребца в землю.

— Я!

Он проломил челюсть жеребцу.

— Не спрашивал!

Он вытащил нож настолько большой, что он скорее был похож на меч.

— ТЕБЯ!

Нож вонзился настолько сильно, что проткнул шею жеребца и вошёл в землю. Дергаясь и захлебываясь, жеребец скончался в течении нескольких секунд, пока кровь выплескивалась на пожухлую траву и землю. Его ноги дёргались в конвульсиях ещё несколько секунд, прежде чем всё прекратилось. Кровь текла к моим копытам… но меня сковал страх, и я не смог убрать их, даже когда теплая жидкость испачкала меня. Виплаш слишком испугался, чтобы как-то среагировать. Задиры просто скрылись в питомнике.

— Довольно!

Грифина приземлилась рядом с Хозяином. Он повернулся к ней, показывая забрызганный кровью рот. Она твердо, но в тоже время осторожно смотрела ему в глаза, её винтовка была направлена на него.

— Рабов запрещено переводить до следующей ночи, — рявкнула она, — и ты знаешь об этом. Вот завтра, когда ты его встретишь можешь получить свою добычу. Сегодня Протеже приказал искать пони для замен в других местах.

Она пыталась предотвратить лишнее кровопролитие и насилие, пытаясь успокоить его и предоставить ему, то, чего он хотел. Я уже замечал за грифонами Господина Красного Глаза такое поведение, их преданность была безупречной. Они часто защищали рабов от чрезмерно увлеченных надзирателей, чтобы сохранить количество рабов Господина Красного Глаза в том состоянии, чтобы их хватало для рабочих смен, на случай если будет шанс что производство могло сорваться. "Шейклз" прищурился и залился смехом, кивнув на меня.

— Ты определенно тот, кто мне нужен, Мурк! — он кричал, таким же хриплым голосом, как и у меня. — Я вернусь завтра, чтобы взять тебя… хм… под свой особый надзор. Мы наверняка повеселимся на славу маленький Мурки… найдём тебе настоящую работу в Филлидельфии, какой и должны заниматься рабы, которая вообще не сравниться с этими жалкими перевозками мусора!

Эта гнилая ухмылка подкосила меня. Я слышал разное… надзиратели, у которых был "особый" надзор там, где рабы работали в экстремальных условиях труда, тем самым надеясь получить благосклонность Господина Красного Глаза. По слухам это было ещё более извращеннее, чем те смертельные игры, когда надзиратели ставят на выживших… или тех, кто не сможет выжить.

Быть с ним означало подписать свой смертный приговор. Второй за два дня. Хозяин был кем-то крупным в Филлидельфии, частью некоей прожилки, из-за которой и была большая часть смертей рабов. В своей голове я проклинал свою жизнь… всё чтобы я не делал загоняло меня ещё глубже в рабство. Неужели в этом и есть мой талант? Просто постоянно подчиняться воле других? Сегодня я выполнил пятак заданий разных пони, как надзирателей, так и рабов и в обмен на мои усилия я получил пару дополнительных дней моих страданий от болезни или же просто обеспечил себе участие в одной из смертельных игр Хозяина.

Даже когда Хозяин ушел, а Виплаш закинул меня в свой шкаф я всё ещё был в шоке.

— Ты здесь остаешься на ночь. Шейклза не обрадует, если тебя растерзают этой ночью. Не забывай, что ты всё ещё завтра работаешь, так что спи.

Конечно же работаю. Разве может славный маленький раб не работать?

Я не спал всю ночь.

Воображение поддерживало во мне бодрость с помощью боли и горечи. Возможно, я оказался прав в своих верованиях… жизнь раба имеет только два исхода. Медленное угасание жизни от болезней или мучительная и жестокая расправа.

Я продолжал сжимать Пипбак, желая, чтобы он снова произнес правильные вещи. Он освободил меня ранее… и замолчал на последнем шаге… почему он не может сделать хоть что-то сейчас? Всё что я получал это музыка Сафиры Шорс. Мне она даже не нравилась, она ни разу не похожа на Вельвет Ремеди! Проклятье, я дошел до того, что готов послушать и Сандайла. Но без малейшего понятия как управлять настройками дневника Пипбака, я мог только надеяться, что он как раньше заглючит или что-то типа того.

Я действительно остался без какой-либо помощи.

Один!

В темноте я не мог разобрать никаких своих рисунков даже перед собой. Я пытался рисовать, но без какого-либо освещения я сразу же бросил это дело, как только Виплаш запер дверь. Всё что мне оставалось это ждать своей смены, работать до изнеможения и тогда меня передадут моему… моему…

Я сглотнул, дыша со злобой.

…Хозяину. Он занимал все мои мысли с тех самых пор как он ушёл. Огромный пони, что родился для того, чтобы держать меня в узде. Его судьба была в том, чтобы найти меня, в то время как моя принадлежать ему. Но я не хотел этого! Я не хочу сдохнуть! Разве не это я доказывал сам себе последние два дня?

Я слегка покружил копытом у Пипбака и ударил стену, после чего уронил голову на дневник.

Клик.

Появился свет.

Я подпрыгнул от испуга, когда внезапная яркость заполнила весь мой взор, привыкший к темноте. Укрыв его копытом, я осторожно посмотрел на источник света. Пипбак лежал напротив меня, разбитый экран светился, иногда на секунду или две отключаясь из-за неисправности в арканной технологии внутри. Эхо слов Сандайла отозвалось в моей голове.

…небольшой огонёк, освещающий тьму ночи…

Благодарю, Сандайл. Со светом, принесенным его маленьким наследием, всё поменялось. Постепенно мой разум нашел утешение, за которое я так боролся. Я отодвинул раба в моей голове на задний план.

Я могу видеть. А раз я могу видеть значит я не один.

Передо мной лежали мои рисунки. Я сам в уголке пустого листа бумаги, так радостно улыбаясь, совсем без травм или язв, с расправленными крыльями. Моя мама, всегда красивая и успокаивающая, которая смотрела на меня со страницы… желающая всего самого лучшего для своего маленького жеребенка и гордая мной. Номер Шесть, сильный и беспощадный, своими мужественными повадками оберегающий меня от страха. Таинственная кобыла, отчужденная и интригующая, но в тоже время с неугасающей добротой в её глазах. А над ними всеми… Обитательница Стойла, дарующая свет не только одному обречённому пони, но всем, кто взирал на неё.

Я взялся за уголёк. Я снова начал рисовать. Мне нужно больше, если это была моя последняя ночь в Эквестрии, я хочу умереть в окружении тех кто для меня что-то значит. Я развернул пергамент, заполняя его изображением себя, стоящего рядом с остальными. Кобылки, которая помогает мне подняться и смеется над моими… эм… личными рисунками. Номера Шесть рвущегося с суровым видом защитить меня.

Пергамент полностью заполнился, я взял свой дневник и под мерцающим светом Пипбака я просто не мог остановиться. Мои глаза были напряжены, но страницу за страницей заполняли изображения всего, что я когда-либо видел, начиная Пипбаком и заканчивая Башней Тенпони. Моя мама обнимала меня, прогоняя все страхи маленького жеребенка. Я представлял, как могли бы выглядеть мои шесть братьев и сестер… их я тоже нарисовал. Вельвет Ремеди, Диджей Пон-3 и многих других. Уголёк мчался и царапал, забивая страницу за страницей…

Этого недостаточно!

Дневник был отброшен, теперь стены стали моим полотном. С каждым мерцанием Пипбака добавлялось ещё больше деталей. Рисунок за рисунком мешанина постепенно собиралась вместе, каждый раз когда становилась видимой, картинка на удивление начинала оживать, когда я поворачивал голову с угольком в моем рту. Слёзы в моих глазах высохли, мои движения стали уверенными, а моё слабое и больное сердце, несмотря ни на что стало биться быстрее.

Я переходил от стены к стене, мои движения скрывала тьма после каждого мерцания света, когда я заканчивал с одной формой и переходил к другой. Наконец… изнеможенный… я лег на спину, держа пипбак в копытах. Словно так было предначертано судьбой, свет наконец засиял постоянно и осветил всё моё творение.

Вокруг меня, во всем сторонам… был внешний мир. Гигантский монтаж разных вещей, которые вбирали в себя надежду на лучшее в Пустоши. Вот Башня Тенпони и маленькие поселения, мимо которых я проезжал из Новой Эплузы. Вот пони двигаются дружной группой, помогая друг дружке. Вот Обитательница Стойла движется к горизонту с величественным закатом, воспарив в воздух, пока пони, трепетно окружавшие её, наблюдали как она возносится за горизонт. Вот моё виденье Диджея Пон-3 с микрофоном в его мэйнхеттенской башне. Вот Вельвет Ремеди в самом красивом облике, который я только мог вообразить, пела от чистого сердца, а ноты расплывались вокруг того места, где она стояла.

Это мир, который я не мог увидеть, пока был заперт здесь. Мир пони, которые не будут меня ненавидеть или просто издеваться надо мной. Да... там также были, и плохие пони и даже ещё хуже… но ведь самое главное что были хорошие! Пони, которые могли бы назвать меня другом… или те которые могли бы спасти мою жизнь вылечив меня.

Я уселся повыше.

…которые могли бы спасти меня…

…есть один способ. Если бы только я мог… если бы…

Страстно я подобрал свой дневник и схватил новый уголёк. У меня был план. Мне нужны припасы, оружие, броня, маршрут и, прежде всего… метод, с помощью которого воплотилась бы в жизнь ужасающе реальная концепция в моей голове, которая смогла бы оживить мой монтаж. Позволить мне отправиться в закат и туда куда он уходит убегая от тьмы.

Я хотел бы убежать. Моя жизнь зависит от этого.

Завтра, у меня останется один день. чтобы подготовить и выполнить свой план. Сбежать из Филлидельфии. Выйти за пределы стен и сбежать из рабства, которое так долго сковывало мою жизнь, найти пони, который смог был вывести радиацию и вылечить болезни, которые убивают меня. Я задержал дыхание, держа копыто у неистово бьющегося сердца. Прошло то время, когда я не видел, не знал и не понимал, чего я хотел… наконец всё встало на свои места.

Пришло время прекратить плакать.

Как говорится у каждой пары крыльев в пустоши есть своя история.

И завтра начнется моя.

Сноска: Получен новый перк!

Легкое копыто! (1 ранг) — У тебя выработалась привычка бить только в наиболее уязвимые места. Другими словами, ты грязно дерешься! Первая безоружная атака в бою имеет небольшой шанс оглушить оппонента!

Слёзы Ангела/ Tears of Angel

На закате дня

One Last Letter (Перевод + Небольшой рассказик)

Каждому яблоку...

Моя соседка — вампир!

Собственная теория

Подкроватных монстров не существует

Гайд для новичка

Один вечер из жизни Флаттершай и одна минута из жизни Дискорда

Эквестрия-84

Fallout Equestria: Murky Number Seven

У Каждой Пары Крыльев

У Каждой Пары Крыльев

Предупреждение