Привет, Рарити

Посвящается Олдбою, Табрису и Вилль О’Виспу, которые показали мне, в чём самый кайф литературных конкурсов

sudo rm -rf ./*

Команда операционной системы Ubuntu, удаляющая файлы из текущей папки

sudo rm -rf /*

Команда операционной системы Ubuntu, превращающая ваш ноутбук в кирпич

Кажется, они шли на улице. Там ещё шли какие-то пони. На улице была какая-то погода. Может быть солнечная, может быть какие-то облака и висели над Понивиллем. Но это всё было не важно.

Главное – у Рэрити получилось! Было непросто и дорого, но ей удалось. Фото Финиш приехала в Понивилль. Она здесь! И она готова слушать и говорить. И это перевесило бы необходимость вести эту беседу даже на самом дне Кантерлотской клоаки. Сама Фото Финиш, легенда, прославленный ловец мимолётности идеала столь несовершенными объективами прибыла сюда ради несравненной хозяйки бутика «Карусель», известной своими непревзойдёнными дизайнами...

— Привет, Рарити! – голос Эпплджек громом ударил по самому темечку воодушевлённой кутюрье, прям вот под самый рог тюкнул. – Как у тебя дела?

— Привет, дорогуша, я тоже рада тебя видеть. – голос Рэрити источал приторность и нерв. – У меня всё хорошо, как ты можешь видеть.

— О, ты занята, а я тебя тут зазря дёргаю. Звиняй, пойду дальше.

Эпплджек зашагала по улице, как будто ничего не случилось. Поговорить бы с ней насчёт «Рарити». Хотя нет, пусть идёт дальше. Какая разница, как называет её Эпплджек, если Фото Финиш откликнулась на её просьбу.

Фото Финиш была не столь равнодушна, и переадресовала своё недоумение собеседнице.

— Фаше имя Рарити? – Фото Финиш аж приподняла очки.

Белая оттенком, выражающим само средоточие красоты в этом мире единорожка, закатила прелестные, цвета чистейших сапфиров глаза.

— Не обращайте на неё внимания. У моей подруги видимо, есть некоторые трудности с тем, чтобы обратиться ко мне по имени. Хотя отдам ей должное: это всё-таки серьёзный прогресс по сравнению с «Здарова, сахарок». Но это не важно. Давайте поговорим о стоящей перед вами задаче.

Эпплджек ушла, и этот глупый реальный мир с какой-то улицей и какими-то прохожими больше их не отвлекал.

Фото Финиш морально приготовилась к долгому и витиеватому техзданию. Потом она вспомнила, кто именно перед ней и морально приготовилась к очень долгому и очень витиеватому техзаданию. Заказчица, очевидно, была выше того, чтобы обманывать её мрачные ожидания и потакать мимолётной надежде:

— Перед вами стоит необычайно сложная задача, которая под силу лишь истинному мастеру. Запечатлеть самую суть моей личности. То, что выразит мою душу наиболее полно и ёмко. Один взгляд на фото, которое выйдет в итоге, должен раскрыть меня тому, кто увидит это фото, в максимально возможной полноте так, чтобы все глядящие на этот шедевр ощущали всем своим сердцем, будто им открылось нечто потаённое из самых глубин моей души.

После мимолётного перерыва нужного, чтобы сформировать суть необычайно важного задания, поток мысли, выражающий мечту Рэрити, продолжил своё течение:

— Но при этом нужно сохранить присущую мне загадочность, установить некий барьер, который создаст интригу, некоторый minimum влечения достаточный, чтобы разбудить интерес, и в то же время не создающий ложных надежд и обречённых мечтаний. Нечто генерирующее ауру, или, если вам так будет проще, флёр притягательной тайны.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Всё, Рэрити готова рассказать о самой сложной части задания:

— К сожалению, на работу налагаются некоторые ограничения. Я знаю, что ограничения – лучший помощник творца. И я знаю, что сам факт ограничений – не помеха истинному гению, помощь которого мне сейчас так необходима. Но здесь речь идёт о качественно иных границах. Суровых, ужасных, неотвратимых. Нужно быть истинным мастером фотографии, чтобы вознести над этими препятствиями, установленными пони, одержимыми унификацией в ущерб вкусу и логике. Лишь вы, Фото Финиш, способны мне помочь. Кто как не Вы способны вознестись над барьерами, возведёнными жалкими умами, и выразить меня не смотря ни на что?

Фото Финиш выслушала эту тираду спокойно, как истинный профессионал.

— Что именно от меня трепуется?

Теперь, когда Фото Финиш прочувствовала все необходимые нюансы и тонкости, можно сказать. Но даже к выбору интонации необходимо было подойти серьёзно. Ответственность, важность, просьба – всё спрессовалось в три слова, а за ними последовал взгляд очаровательнейших сине-фиолетовых глаз, сиящих надеждой. Рэрити сказала:

— Фото на паспорт. Мне нужно, чтобы вы сделали мне фото на паспорт.

Фото Финиш даже бровью не повела. Но это не значит, что она осталась равнодушна. Нет, Рэрити и близко не дотянула до просьбы сфотографировать платье так, чтобы все семь красных линий на нём были перпендикулярны друг другу. Но в её личный «топ-10» самых странных заказов она сейчас попала.

— Фото на паспорт. Я тошно фас поняла? – на всякий случай уточнила трёхкратная лауреатка премии «лучший фотограф Эквестрии» и семикратная лауреатка гран-при «ежегодной недели моды в Мейнхэттене» в четырёх различных номинациях.

— Неужели вы не понимаете? Именно это фото станет выражением меня на ближайшие десять лет. Оно должна быть идеально. Ещё десять лет я не выдержу! Я бы показала вам, с чем именно я жила все эти годы, но сама мысль подвергнуть себя такому позору в вашем присутствии пугает меня до дрожи. А ведь мне приходилось демонстрировать свой паспорт многим пони. Очень многим пони. – последняя фраза была сказана драматичным шёпотом, содержащим в себе всю накопленную за прожитые годы боль.

Этот момент, которого Фото Финиш втайне ждала, наступил. На улице материализовался специальный диванчик для драмы, который Рэрити немедленно использовала по назначению. Прохожим пришлось обходить пару ценительниц моды по огромной дуге, и они смотрели на всё это с лёгким недоумением. Но что они знали о той боли, которую годами несла в себе маленькая единорожка, по незнанию допустившая надругательство над своей личностью каким-то ремесленником, шлёпающим фоточки на паспорт за пару бит? Их недоумение и осуждение — ничто.

— Мой паспорт должен быть идеален! – закричала Рэрити, возводя копыта к небу. – Идеален! Ещё десять лет унижения бездушной бюрократической машиной я не выдержу. Скажите, вы сможете исполнить мою просьбу?

Фото Финиш оторвала передние копыта Рэрити от своей груди, кивнула и уверенно ответила:

— Конечно, я фсё могу. Я ше профессионал.

Очередная драма заставляла дрожать стёкла бутика «Карусель».

— Всё пропало! Моя жизнь разрушена! Уничтожена! Порвана на куски! Я отныне – ничто! Я отныне – никто!

Рарити лежала на своём диванчике для драмы, отвлекаясь от криков лишь на поедание утешительного мороженого. Шло только первое ведро мороженого, но старт был взят весьма бодрый. Было бы наивно думать, что одним ведром всё и ограничится. Хотя если оценить ситуацию, в которую попала Рарити, максимально честно по отношению к ней, то надо было бы признать — повод для драмы был. И в данный момент Рарити была готова перегрызть глотку любому, кто думал иначе.

— Моя жизнь оборвана проклятым бюрократическим зверем, оборвана левиафаном, оборвана чудовищем, что приведёт в ужас сам тартар, но оставит равнодушным этих недалёких крючкотворцев, лишённых чувства прекрасного, оборвана в самом расцвете, в двадцать пять лет! Я проиграла эту битву! — к этому моменту голос Рарити дошёл до жуткого хрипа, которым можно было разогнать стаю древесных волков.

— Рэрити… — попыталась утешить её Твайлайт Спаркл, но мгновенно замолкла, напоровшись на суровый взгляд, что был холоднее любого мороженого.

В этот момент инстинкты королевы драмы дали сбой, и она зависла на несколько секунд, не в силах сделать выбор между очередной ложкой мороженого и очередной чувственной тирадой. Столь жестокая дилемма окончательно её добила. Она уронила голову на подушку и взвыла.

Твайлайт Спаркл скривилась. Придётся ждать ещё минут десять, пока не пройдёт стадия «дорогуша, ну ты же знаешь, как это вредно держать эмоции в себе». А ведь всё так хорошо начиналось...

Бутик “Карусель” — есть. Маленькая горка инвентаря Пинки Пай – есть. Пинки Пай разбирает свой инвентарь – есть. Рэйнбоу Дэш висит под потолком и о чём-то думает – есть. Зеркала, манекены, платья, материалы и всё, что должно быть в “Карусели” по умолчанию – есть. Любимый диванчик Рэрити – есть. Рэрити, лежащая на том самом диванчике – есть. Довольна как книжная моль на древнем свитке, кстати говоря. Спайк на расстоянии не более двух метров от Рэрити — есть. Письмо от Стар Трекера в подкрыльной сумке – есть. Подарок Рэрити на день рождения – есть. Коробка в праздничной упаковке, чтобы подарок был сюрпризом – есть.

Твайлайт Спаркл улыбнулась. Всё на месте и всё в гармонии. Флаттершай предупредила, что придёт попозже. Эпплджек скоро будет. И тогда можно будет готовиться к большому празднику. Двадцать пять лет Рэрити. Было решено начать со скромного обеда в бутике, чтобы потом продолжить с размахом, подходящим воплощению щедрости. Исключительно из-за того, что планировался скромный обед, горка инвентаря Пинки Пай хоть как-то влезала в бутик.

— Дорогуша, не хочешь поделиться с нами причиной своей радости? Неужели речь идёт о некоем colt?

— Всего лишь друг по переписке.

Твайлайт отмахнулась и сделала вид, что нет ничего интересного в её переписке. Но интерес Рэрити так просто на Луну не загнать.

— Милая моя, я бы не отказалась от друга по переписке, который вызывал такую же улыбку на моём лице. Как он этого добился?

Рэйнбоу Дэш повернулась в сторону Твайлайт. Даже Спайк перевёл взгляд на Твайлайт. Пинки Пай вполглаза косила в сторону Твайлайт. Что ж, придётся или принять этот бой, или проиграть и покраснеть.

— Я не вполне понимаю, с чего ты взяла, что это «он», а не «она»? – Твайлайт быстро подняла копыто, пока Рэрити не сказала ничего смущающего в ответ. – Это во-первых. Во-вторых, там нет ничего такого. Меня просто назвали Сумеречной Искоркой в письме, посвящённом разным языкам, и я сочла это милым. Как видишь, ничего такого.

— И? – Рэйнбоу Дэш явно её не поняла.

А вот до Рэрити всё дошло моментально. Она просияла и начала сыпать словами:

— Oh, my dear! Древний язык имён! Как мило! Я была права, я тоже хочу такого друга по переписке. Не познакомишь ли ты нас? – на этом месте лёгкая тень пробежала по лбу Спайка, но Рэрити не обратила на это внимания и продолжила говорить. – Я уверена, что общение со столь образованным собеседником подарит тебе ещё много приятного. Всё-таки, древний язык имён вспоминают quite rare за пределами роддомов и паспортных столов, а он явно deserves more.

Пока Рэрити говорила, Рэйнбоу Дэш подлетела вплотную к Твайлайт и прошептала ей на ухо:

— Что такое «майдир»? О чём она вообще?

То ли Рэйнбоу Дэш прошептала это слишком громко, то ли Спайк счёл, что ему нужно завоевать статус альфа-ботаника. Твайлайт не успела и рта раскрыть, как её помощник номер один бросился помогать. Помогать себе демонстрацией своих знаний перед Рэрити, конечно же.

— С древнего языка имён, он же староэквестрийский, «My dear» переводится как «моя дорогая». Или «дорогуша», как она всех называет. – Спайк переферийным зрением уловил благосклонный взгляд Рэрити, и кинулся уточнять дальше. – Его называют языком имён из-за того, что пони пользуются им, чтобы называть своих детей из-за моды на старину, возникшей около трёхсот лет назад. Взять хотя бы «Twilight Sparkle», что на древнем языке имён как раз означает «Сумеречная искорка».

Пинки Пай отложила коробку с конфетти, вытянула голову в сторону остальных и сказала:

— То есть, когда Твайлайт бегает кругами, дышит в бумажный пакет и кричит «всё пропало», она не твайлирует, а искрится?

Спайк и Рэйнбоу Дэш взорвались от смеха. Твайлайт Спаркл закусила нижнюю губу и закатила глаза. Спору нет, куда лучше искриться, чем твайлировать. Но эти двое, конечно, могли бы ржать с меньшим энтузиазмом.

— Кстати, а что значит моё имя? – спросила Рэйнбоу Дэш.

— Ну, «Rainbow» — это радуга. – степенно и размеренно начала объяснять Рэрити.

Слишком степенно и размеренно. Пегаска успела сделать три круга по бутику и крикнуть:

— Круто! Значит, моё имя на древнем языке имён Радуга Дэш?

— Нет, нет, нет, милая, правильно твоё имя переводится как Радужный Удар. – поспешила уточнить Рэрити.

Рэйнбоу Дэш задумалась.

— Знаешь, Радуга Дэш мне нравится больше. Звучит круче, чем Радужный Удар.

— На двадцать процентов? – спросил Спайк.

Рэйнбоу Дэш опять задумалась. Тут не какое-то глупое уравнение, где в примеры зачем-то буквы вместо цифр запихивают, тут математика действительно важна.

— Не на двадцать. На восемнадцать с половиной.

Все присутствующие отреагировали на это уточнение спокойно. Даже равнодушно. Слишком равнодушно. Рэйнбоу Дэш недоверчиво обвела глазами своих друзей. Что с ними не так? Речь ведь о крутости.

— Но Рэйнбоу Дэш круче, чем Радуга Дэш! На восемь и четыре десятых процента всего лишь, но... – пегаска подняла вверх переднее копыто, продолжая висеть в воздухе. Ей надо было придать как можно больше веса своим словам за счёт солидного выражения лица и умной позы. В конце-то концов, речь ведь шла о крутости.

Рэрити одним движением ресниц переключила беседу на себя:

— Ты можешь рассуждать об этом сколько угодно, но это и близко не будет так мило, как Сумеречная Искорка. Причём это имя звучит идеально во всех вариациях. «You are so cute, Twilight Sparkle» — я сделаю для тебя своё самое лучшее платье, когда он тебе это напишет, чтоб ты была неотразима, когда он скажет тебе это лично. Твайлайт, ты не представляешь, как тебе повезло. Твои родители имеют отличнейший вкус. И ты нашла того, кто смог это оценить.

Твайлайт Спаркл закусила нижнюю губу и мрачно обвела взглядом присутствующих. Рэрити уже выбирает свадебный костюм для жеребца, который ей полтора письма прислал. Спайк — помощник номер один. Помощник номер один для Рэрити. И прямо сейчас полетит перебирать свадебные платья, если она ему прикажет. А Рэйнбоу Дэш очень плохо делает вид, что ей не смешно. Хорошо хоть Пинки Пай занята чем-то своим.

— Мы пару раз обменялись письмами, а ты уже на воображала невесть чего. Но да, думаю, мы можем сойтись на том, что Сумеречная Искорка далеко не самый худший вариант моего имени. – Твайлайт Спаркл сделала максимально нейтральное выражение лица, но ее так называемые друзья явно не собирались сдаваться.

Чего они к ней пристали? Да, Твайлайт Спаркл переписывается с молодым, милым жеребцом. Но разве это повод проявлять излишний интерес к её личной жизни? Что там вообще может быть интересного?

И раз уж заговорили о разных вариантах её имени, то вспомнилась одна дилемма, которую перед ней поставила глупая опечатка в газете. Там была не просто дилемма, а целый философский вопрос, который страшнее чем «в чём смысл жизни?», «что есть магия?» и всех вопросов, связанных с Пинки Пай. Она готовит торт? В бутике? Ладно, неважно. От Пинки меньшего и не ждёшь. Твайлайт почувствовала, что пожалеет об этом, но всё же решила поделиться озадачившей её опечаткой с остальными, чтобы сменить тему разговора.

— Раз мы заговорили об имени моём. Девочки, что хуже: когда твоё имя в газете пишут как Твайлайт Спаркал, — тут было сделано ударение на последний слог, — или то, что я хохотала как дурочка над этой «изысканной» игрой слов?

Друзья замолчали. В какой-то момент появилась надежда, что на этом все разговоры об её имени закончатся. Увы, в их компании был сам элемент верности, который никогда не подведёт своего друга в том, что касается неловких ситуаций. Рэйнбоу Дэш схватилась за живот и возвестила:

— Я поняла! Твайлайт СпарКал. Ну, вы поняли, да? Спар-кал. Спаркал.

Твайлайт закусила нижнюю губу ещё сильнее. Кто-нибудь её поддержит тут вообще?

— А что? – Спайк аккуратно попытался спрятать неприлично широкую улыбку под правой лапой. – И правда забавно получилось.

«Спасибо тебе, мой помощник номер один» — мрачно подумала про себя Твайлайт Спаркл.

— А я не поняла. – огляделась по сторонам Рэрити, ища поддержки.

«Спасибо тебе, мой друг» — мрачно подумала про себя Твайлайт Спаркл. На этот раз без сарказма.

Рэйнбоу Дэш приземлилась напротив Рэрити, отвесила шутливый реверанс и доступно объяснила:

— Дорогая леди, давайте я объясню вам на вашем языке. Сия опечатка означает, что принцессе дружбы был пожалован ещё один титул. – Рэйнбоу Дэш поклонилась аликорне, чтобы объявить её новый «титул». — Принцесса Кантерлотской клоаки, Твайлайт Спаркал.

Рэрити захихикала. Твайлайт помрачнела ещё сильнее. Из тех, кто её ещё не предал, осталась только Пинки Пай, но рисковать не хотелось. Твайлайт Спаркл закусила нижнюю губу ещё сильнее. Принцесса дружбы, кантерлотской клоаки и злого взгляда решила, что с неё хватит.

— Рэйнбоу Дэш, — начала говорить Твайлайт очень злым голосом, — у тебя же ведь тоже скоро двадцать пятый день рождения.

— Да. И что? – пегаска заподозрила что-то неладное.

Твайлайт уже сбила Рэйнбоу Дэш с толку, но останавливаться на этом явно не собиралась.

— А то, что тебе придётся менять паспорт. А ещё я знаю, что одна из кузин Эпплджек, работающая в паспортном столе, очень сильно любит шоколад. И если ты не прекратишь прямо сейчас, я принесу ей ящик шоколада, и ты станешь Радужным Ударом на ближайшие десять лет. Хотя нет, я лучше построю для Найс Стэмп шоколадную фабрику на заднем дворе, и ты будешь Радужным Ударом до самой смерти. Так что лучше прекращай, — Твайлайт перешла на угрожающий шёпот, — пока ещё Рэйнбоу Дэш.

Пока ещё Рэйнбоу Дэш отпрянула в ужасе, а под ложечкой у неё неприятно засосало.

— Ладно, ладно, хорош, я просто пошутила! Не надо никаких махинаций с моим именем, ладно? — не стоило винить её за это проявление трусости, ведь речь шла о крутости.

В дверь постучали. Постучали от всей души, как и надо стучать, когда идёшь к своим друзьям со всей своей работящей душой. Конечно же, Эпплджек, кто ещё? Твайлайт поспешила открыть дверь самой лучшей своей подруге. Ведь кто может быть лучше того, кто не будет обсуждать твоё имя или твою переписку?

— О, уже все в сборе, одна я запаздываю. – Эпплджек повернулась к имениннице. – Привет, Рарити.

Рэрити сморщилась и запрокинула голову. Видит Селестия, этот разговор нельзя откладывать дальше. Сколько можно это терпеть?

— Эпплджек, мне нужно сказать тебе кое-что очень-очень важное.

— Да?

Очень тревожно стало Эпплджек. Остальные смотрели на неё несколько странно. Даже Пинки Пай оторвалась от миски с тестом? Миска с тестом? В бутике? Ладно, это Пинки, ничего необычного. Но как же мрачно они на неё смотрят. Брейбёрн точно так же глаза отводил да шляпу теребил, когда хотел сказать, что Блумберга жрёт яблочный цветоед.

— Девочки, что не так?

— Я просто не знаю, как тактично указать тебе на твою ужасную ошибку. – Рэрити на мгновенье отвела глаза в сторону, но вопрос уже задала глядя прямо Эпплджек в глаза. – Эпплджек, скажи мне только честно, тебя в том, как ты со мной здороваешься, ничего не смущает?

Эпплджек аж рот от возмущения приоткрыла. Да что не так с этой кобылой? Эпплджек выставила вперёд своё правое копыто, чтобы задвинуть куда подальше её причуды.

— Так, Рарити! Ты просила, чтобы я больше не называла тебя сахарком. Я и не называю тебя сахарком. Или тебе уже слово «привет» не подходит?

Чего они на неё так смотрят? Большое дело.

Рэрити не стала закатывать скандал. Но интонацию она подобрала так, что уши к голове прижались у всех присутствующих. У Спайка даже глазки туда-сюда забегали.

— Меня зовут Р-р-рэ-э-э-эрити! Рэ-ри-ти. Через “Э”! Rarity. Или же, если использовать наш язык “Раритет”.

Эпплджек уже начала было думать, что она действительно что-то сделала не так. Но тут её ухо зацепилось за знакомое слово и она с чистой душой начала оправдываться:

— Ну, я ж так и говорю. Раритет! Рарити!

Рэрити мотнула головой, обдумывая этот странный контраргумент. После чего сама подняла правой копыто вверх и медленно, делая маленькие паузы между словами, заговорила:

— Эпплджек, я правильно понимаю, что в вашей семье детей принято называть в честь сортов яблок?

Эпплджек была успокоена этим уточняющим ритмом. И точно так же медленно, кивнув головой, ответила:

— Да.

— То есть, о древнем языке имён ты ничего не знаешь?

Эпплджек ещё раз кивнула. Вместе с ней завороженно кивнули Твайлайт, Спайк, Рэйнбоу Дэш. Пинки Пай заворожена не была, но за компанию тоже кивнула. Три раза. Спустя миг Эпплджек ответила:

— Да. Но я помню, у нас где-то лежит какая-то старая книжечка. Дай Селестия памяти, как же она называлась-то? «Словарь имён», что ли?

Рэрити заулыбалась:

— Именно. Именно, моя дорогая. Это словарь староэквестрийского языка, чтобы родителям было проще выбрать имя for a little miracle. Такие в каждом роддоме продаются. Моё имя значит «Раритет» или «Редкость». А зовут меня Рэ-ри-ти. И ты бы об этом не забыла, если бы не твоя привычка звать всех вокруг «сахарок». — последнее слово Рэрити сказала со смешком.

— Ну и дела. — задумчиво протянула Эпплджек.

— Эпплджек, дорогуша, ну как ты могла подумать, что "Рарити" мне подойдёт? Оно звучит глупо. Я бы на такое имя никогда не согласилась.

Век живи, век учись. Было очень неловко. Неужели она всю жизнь неправильно звала Рарити, то есть Рэрити? Эпплджек пыталась вспомнить, когда и как она могла забыть настоящее имя своей подруги, но в голову ничего не приходило. И если подумать, то Рэрити ей подходило куда больше, чем Рарити. Тогда немудрено, что она так ворчала. Потухшим голосом Эпплджек спросила:

— Так тебя и правда зовут Рэрити?

Единорожка захихикала. Остальные покосились на неё с некоторым недоумением.

— Именно так. И это очень важно. «Э» в первом слоге добавляет благородства моему имени, придаёт ему ореол величия. Просто произнесите это вслух.«Рэ-э-эрити». Да, именно таково моё имя. Рэрити, а не какое-то там «Рарити». Но если ты, Эпплджек, мне не веришь, то я тебе сама покажу, хорошо? Ты как раз напомнила мне о том, какой роскошный подарок на двадцати пятилетие я сама себе организовала. — последние слова она уже договорила на ходу, проносясь мимо Пинки Пай.

Откуда-то издалека донеслось шуршание шуфляд, стук перебираемых материалов для шитья и шорох бумаг. Через секунду после того, как закономерный стук возвестил, что шуфляда захлопнулась, Рэрити прибежала обратно с какой-то маленькой книжкой в вычурной обложке с тремя синими драгоценными камнями на обложке.

Твайлайт подозрительно прищурилась. Её двадцать пятый день рождения ещё не наступил. Но этот форм-фактор она узнала. И с документом, которому теперь так радовалась Рэрити, была слишком хорошо знакома. Далеко не каждый день пони меняет в своём паспорте «единорог» на «аликорн», и связанные с этим бюрократические трудности вызывали в памяти это сонное шуршание, тоскливый белый цвет в госконторах и бесконечное ожидание, пока несчастные пони найдут очередную щель между такими неподатливыми параграфами. Твайлайт любила бумаги, но не так сильно, чтобы радоваться хоть чему-то связанному с паспортом.

— Паспорт? — презрительно спросила Твайлайт Спаркл. — Ты не придумала себе лучшего подарка, чем паспорт?

Рэрити прижала к груди свою прелесть и возмущённо ответила:

— Твайлайт, это не просто паспорт! Это символ победы хорошего вкуса над косностью и канцелярщиной.

Рэрити торжественно подошла к своему диванчику, села на него в точно такой же позе, в какой на это диванчике обычно сидела Опал. И точь-в-точь, как её любимая кошка, Рэрити излучала солидность и превосходство над всем живым. Именинница явно собиралась держать речь.

— Дорогие мои друзья. Когда я была ещё совсем юной кобылкой, я получила от судьбы жестокий удар. Документ, который должен был представлять мою личность, унижал её.  Моя фотография в паспорте была безобразна и абсолютно неприемлема. Я пыталась обратить внимание на это, пыталась возражать, просила, умоляла и требовала исправить это недоразумение. Но нет! Меня высмеяли и выставили за дверь, как какую-то сумасшедшую. Назвать ту фотографию «нормальной» было безумием, но именно так они мне и сказали! «Нормальная фотка, чего вы скандалите?» — последнюю фразу Рэрити повторила с сильной долей презрения. — Но я не сдалась. Я внимательно изучила сопутствующие ограничения, и когда подошёл срок, я решила действовать на опережение. Заручившись помощью magnificent Фото Финиш, я подготовила всё необходимое для того, чтобы мой паспорт был абсолютно идеален!

Остальные озадаченно переглянулись, осознавая. Даже у Спайка отвисла челюсть. А если Спайк удивлён причудам Рэрити — это уже показатель.

— Ты наняла Фото Финиш, чтобы она тебе сделала фото на паспорт?! — крикнула Твайлайт Спаркл, всплеснув крыльями.

Рэрити встретила всеобщее удивление с пониманием. Она только улыбнулась и продолжила:

— Да. Я терпела с пятнадцати лет, но когда мне представился шанс, я всё-таки нашла способ победить бюрократию! И этот паспорт теперь не просто паспорт. Это — символ. Символ того, что больше жестокий мир не кидает меня как щепку. Символ того, что как бы ни сильны были обстоятельства, именно я своими копытами контролирую мир вокруг себя. Символ того, что я — Рэрити, владею своей судьбой.

Именинница улыбнулась, и раскрыла маленькую книжечку на первой странице:

— Вот он, самый лучший подарок на мой день рожденья — паспорт Рэрити. Именно в том виде, в каком этого хочу я.

Повисло неловкое молчание. Единорожка осмотрела всех вокруг. Она заметила, что Эпплджек как-то странно прячет глаза и перебирает копытами, как будто хочет уйти.

— Эпплджек, дорогая, всё хорошо? Ты с нами?

Всё было плохо, очень плохо. И мыслями Эпплджек была не с ними. Она вспоминала ту толстую, жирную тётку, из-за которой им пришлось переделывать забор. Дурацкая ошибка в бумагах на землю. Она признала ту ошибку. Извиняясь, разводила копытами, говорила что-то про каскадные изменения, что эту опечатку надо исправлять во всех бумагах, куда она попала и обещала, что в течение месяца всё исправят. А пока надо переделать забор. Потому что вот-вот проверка. Ненадолго, на месяц. А потом сделать, как было. Потому что ещё одна проверка. Иначе их обеих затаскают по регулирующим инстанциям. А её уволят.

Эпплы два раза переделывали тот несчастный забор по всей округе их садов, чтобы чиновницу не уволили. Но Эпплджек перед этим закатила такой скандал, что любо-дорого было послушать. Кричала, топала копытами, заявляла, что она заслужила быть уволенной с позором, и что если Эпплджек согласится на то, чтобы два раза двигать забор, то эта расфуфыренная дура, которая ни разу в своей жизни ничего тяжелее пачки бумаги не подняла, будет обязана до конца своей никчёмной жизни ей копыта целовать. Чтоб рассмотрела вблизи, как выглядят следы настоящего труда, а не вот этого вот дуракаваляния.

И сейчас, когда Рарити держала перед ней открытый паспорт, больше всего на свете Эпплджек хотела найти ту чиновницу и извиниться перед ней.

Эпплджек аккуратно приоткрыла дверь, и разочарованно вздохнула. Совсем её кузина за своим жильём не следит. В просторной прихожей столько пылюки, будто тут не прихожая вовсе, а чердак, куда сто лет никто не лазил. Даже видно, как солнечный лучик через щёлочку в приоткрытой двери пыль подсвечивает. Так и порхает в воздухе. Глядишь на неё, и чихнуть хочется.

И раз о чердаках заговорили, зачем она сюда столько чемоданов вытянула? Коридор просторный, пегасы тесноты не терпят. Места даже с этими тремя чемоданами ещё полно. Но зачем хлам всякий в прихожую тащить? И зелененькие обои пооблезали. Что с ней не так? Не в сарае же живёт.

— Найс Стэмп, ты дома? Найс Стэмп?

— Уже лечу. — донеслось откуда-то из-за двери.

Справа открылась большая, в два понячьих роста, дверь. Оттуда как пружина выскочила желтоватая, что спелая груша, Найс Стэмп с простецкой, без всяких выкрутасов причёской. Копыта-то у неё, конечно, не рабочие, грязи мало знали. Но всё равно свой труд она делает честно, как и все Эпплы. Всем паспорта оформляет быстро и толково. По этим вишнёвым глазкам сразу видно — всё сделает не абы как, быстро и без лишней дури. Кьютимарку в виде печати она не просто так носит.

Найс Стэмп быстро замахала копытом:

— Давай, не стой тут, заходи. Не надо разуваться. Ты что? Не видишь, у меня тут Хаосвилль натуральный.

— Прибралась бы.

— Как с Голд Коаст приеду. — отмахнулась Найс Стэмп. — Варенье в прихожей оставь, как и договаривались.

— Ты за этим чемоданов сюда натащила? — крикнула из прихожей Эпплджек, пристраивая баночку с вареньем около одного из трёх чемоданов.

— Да, еду на Голд Коаст на целый месяц.

— А если кому с паспортом надо будет помочь?

Губы Найс Стэмп вытянулись, как будто она вспомнила что-то неприятное:

— Если им что-то надо будет, пусть придут к мэру, взглянут в её честные глаза, и спросят, какого древоволка она три года не давала мне в отпуск уйти. ЭйДжей, если бы я не упёрлась рогом, она бы ещё три года меня там продержала. Мне судом пригрозить пришлось. Сколько ж можно "входить в положение"?

— Но тебя хоть кто-нибудь подменит?

— Дискорда лысого меня кто подменит. Она ж так и не почесалась. Теперь два месяца никто паспорт себе в Понивилле не сделает. Не смотри на меня так, я за собой хвостов не оставлю. Я уже почти всё доделала. И мне как раз нужна твоя помощь, раз уж ты сюда зашла. Иди-ка сюда.

Эпплджек потрусила следом за перепархивающей Найс Стэмп. Та прямо на ходу начала объяснять:

— Обычно как с помощью паспорта твою личность подтверждают. По кьютимарке. И есть ещё графа "нейм", где староэквестрийские буквы. Твоё имя было написано, как "арр-чё-то-там-в-середине-аск". В общем, я просто учила эти иероглифы наизусть и перерисовывала их из документа в документ. Вот, смотри например.

Эпплджек за этим трёскотом не заметила, как они оказались у скромного письменного стола, стоявшего напротив окна. Окошко выходило на запад, и сейчас солнце светило прямо на стол. Над столом висела магическая лампа, похожая на керосиновую. Тем, кто много пишет, не с копыта дышать керосином и напрягать глаза из-за слабого пламени. Нет, если пишешь много, без магической лампы никуда, хоть она и дороже керосинки раз в десять. Интересно, часто Найс Стэмп берёт работу на дом? Да ещё три года без отдыха? Это объясняло, почему она так злилась на мэра.

— ЭйДжей, не зевай!

— Ой, извини, что ты мне показать хотела?

Пока Эпплджек рассматривала лампу, Найс Стэмп уже успела достать из огромной кучи паспортов и каких-то бумаг, одну маленькую книжечку. На стол был положен раскрытый паспорт. На первой странице бросалась в глаза фотография очень сильно напуганной чем-то белой, рогатой кобылки-подростка с торчащей сбоку прядью волос. Как будто её дёрнули за хвост перед тем, как щёлкнуть. Эпплджек не сразу, но узнала свою подругу. На этой фотографии она выглядела намного моложе. В графе "кьютимарка" были нарисованы три синих драгоценных камешка. И ещё была какая-то непонятная строчка "NAME RARITY".

— Вот видишь эту "яа-яту"? Это то, что в паспорте старого образца было именем. А теперь смотри сюда.

Найс Стэмп положила и очень аккуратно пододвинула ещё один раскрытый паспорт. Цвет обложки чуть-чуть отличался, бумага выглядела намного дороже. Явно нового образца паспорт. Тут уже на Эпплджек смотрела не маленькая перепуганная кобылка, которая никак не может понять, что она тут забыла, и чего от неё все хотят, а владелица целой сети модных бутиков. Эпплджек мало чего во всём этом понимала. Но даже ей было очевидно, что в новую фотографию буквально душу вложили.

Найс Стэмп очень аккуратно приложила своё копыто к первой странице. И Эпплджек заметила ещё одно отличие от старого паспорта. Там было почти всё то же самое, но ещё была добавлена категория "ИМЯ" прямо под "NAME". В новом паспорте она была ещё незаполненной. Найс Стэмп прижала крылья к бокам, слегка опустила голову и очень тихо начала объяснять:

— Эйджей, мне нужна твоя помощь. Твоя, или кого-нибудь, кто её знает. Какая-то зараза капнула чернилами на её анкету на новый паспорт. Прямо туда, где она указала своё имя. Я бы спросила её, но она куда-то уехала и Дискорд её знает, когда вернётся. А у меня уже поезд через четыре часа.

— И чего ты от меня хочешь? — спросила Эпплжек, повернувшись лицом к Найс Стэмп.

Пегаска топнула копытом и раздражённо процедила:

— Просто скажи мне, как её зовут, чтобы я могла с этим паспортом наконец закончить.

Эпплджек выдохнула. Она боялась, что от неё действительно чего-то сложного потребуют. А тут такая мелочь.

— А, тут легко. Пиши "Рарити", не прогадаешь.

— Точно?

— Точно-точно. "Рарити" же от слова раритет. Разве нет?

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! — от этого вопля у всех в бутике "Карусель" застыла кровь в жилах.

Рарити рассматривала злосчастный паспорт в надежде, что ей просто привиделось. Она шептала «не может быть», «это какая-то ошибка», «это неправда», и прочие глупости. Её глаз дёргался, а губы выдавали странные гримасы, как будто одна половина лица пытается улыбаться, а хочет другая нести ненависть всему живому. Очень быстро пропал даже расстроенный шёпот. Рарити просто хватала ртом воздух. Ей никак не удавалось осознать случившееся.

Остальные были поражены не меньше, увидев в паспорте строчку «ИМЯ РАРИТИ» прямо под «NAME RARITY».

Эпплджек стояла с потухшим взглядом и мрачно думала "отдала, блин, вареньица кузине". У неё в голове много чего крутилось. Она представляла, как убегает из бутика. Шурх через ограду, да так, что даже живот не оцарапан, и нет её тут. Или тихонько уйти из бутика. Или телепортироваться. Вот сейчас бы рог ей не помешал. Выбраться, а там переждать. Или отвлечь чем-нибудь, пока ей не начали вопросы задавать.

Но вместо этого Эпплджек осталась на месте. Ведь сколько глупостей про власть над своей судьбой не говори, а чему быть, того не миновать. Рано или поздно Рарити узнает о том, как и почему она стала Рарити. И Эпплджек понимала, что попытки выкрутиться сделают всё намного хуже. А потому ей оставалось только принять свою судьбу и надеяться, что когда-нибудь Рарити её простит.