Другая Найтмер
Глава 14 Длинный сон
Какое странное место. Бесконечное звездное небо вокруг, в котором плавают звёздочки, словно стайки рыб, когда я стою на очень маленькой планете, которую можно обойти за считанные секунды, единственной достопримечательностью которой является шикарная роза под стеклянным колпаком.
— Какая прелесть. — из-за горизонта выходит Кейденс, вертя головой и пытаясь поймать летящую рядом звезду. — Никогда не думала, что мир снов такой замечательный!
— Да уж. — смотря на проносящуюся рядом хвостатую комету, ощущаю приближение катастрофы. — Скоро Луна придет, и будет не до вида.
— Верно, дети. — сгустившейся из ничего, словно тень проявилась, став Луной, — Вы в мире снов, так что приступим без отлагательств к вашему образованию.
Земля под копытами вздыбилась и охватила задние ноги капканом, превращаясь в парты, на которые из ничего плюхнулось две стопки книг такой внушительной толщины, что мне стало дурно.
— Здесь продвинутая техника скорочтения для тебя, Каденс, — копыто указало на соседнюю пару, а у меня засосало под ложечкой, — а здесь основы телекинеза. Итак, задача: освоить материал за эту ночь. Ближе к утру приду и проверю, как вы справились. Будете много разговаривать, сон разделится на два.
Секунда, и Луна исчезла также внезапно, как и появилась, словно её и не было, оставив после себя только парты, да учебники с пустотой в мыслях.
— Что это было?— ощущая нереальность происходящего, смотрю на Кейденс, пытающуюся встать с стула.
— Ой, — поднимаясь верх, её круп словно потащил за собой стул, который порос частоколом колючек, заставив товарища по несчастью остановится.
— Кажется, мы вляпались. — для пробы пытаюсь встать, ощущая, как иголки впиваются в зад тем сильнее, чем я больше поднимаюсь. — Садись, они уменьшаться.
— Ииххх… — зажмурившись, Кейденс села на иголки, вся сжавшись. — Ну и шуточки у Луны.
— Не говори. — для пробы подтаскиваю к себе учебник, и пытаюсь открыть его копытом. Как ни странно, это выходит легко. — Кажется, это будет первая длинная ночка в череде кошмаров.
— Ты вообще понимаешь, что происходит?
— Мы в мире снов, вотчине Луны, где находятся разумы спящих разумных. Насколько я знаю, Луна мастер проделывать тут разные трюки, меняя реальность сна по своему желанию, так что тут всё не то, что кажется.
Машинально листаю листу книги копытом, вспоминая, как это делается. И вот, уже листы переворачиваются по моему мысленному желанию, но в тоже время я ощущаю остаточную волю Луны, которая закрепила этот сон своей магией такой силы, что мне не стоит даже пытаться её поменять. Так что остаётся воздействовать на сон в рамках её воли, вроде листания страниц мысленно.
— Ты владеешь такой магией! — Кейденс тоже заметила этот трюк.
— Это сон, тут реальность подчинена твоим мыслям. Просто пожелай чего-нибудь, и это произойдет. — взглянув на парту, Кейденс попыталась встать с известным результатом. — Не пройдет. Луна зафиксировала часть этой реальности, так что поменять её не выйдет. И терзают меня смутные сомнения, что если будем халтурить, у нас будут огромные проблемы.
— Это не… — в одно мгновение мир расколола едва заметная красная дымка, и я перестал слышать Кейденс, оставаясь наедине с книгами, звездами и цветком.
— Да уж, радикально.
Наблюдая, как Кейденс пытается до меня докричаться, я ощущал, как сон раскалывается на две части всё быстрее. Прикладывая к губам копыто в жесте тишины, прося её молчать, пока мы мы ещё друг друга видим. Ведь красная дымка сгущалась, становясь куда менее прозрачной с каждым её словом.
Наконец, Кейденс поняла и замолчала, а я, только тяжело вздохнув, подтянул к себе первый учебник по основам магии, бегло просматривая оглавление. Да уж, базовое пособие по теории магии и взаимодействию с магией тела.
Погружаясь в чтение, я ощущал себя крайне странно, понимая, какая засада у меня с памятью и магией вообще. Некоторые тезисы из книги я знал и понимал лучше, чем было описано в книге, но такого было очень мало. Кое-что я смутно помнил, с трудом вспоминая информацию, но большая часть книги была для меня настоящим открытием. Хотя Луна, как и настоящая Найтмер, должны были знать всё это от корки до корки. То есть, как маг, я пока пустое место, просто потому, что не помню, как использовать магию, и этому придется учиться почти с нуля. Возможно, будет намного легче, чем обычным детям, но всё же это займет годы и десятилетия.
— Забавно. — следуя инструкции из книги, заставляя выплеснуться крохи магии из рога фонтанчиком искр, ощущая, насколько это явственно и легко. — Хотя, детям нужны годы на освоение этого этапа.
С другой стороны, они осваивают его в совсем сопливые годы, вместе с речью и хождением, так что тут нечему гордиться.
Неожиданно один лепесток розы упал, а звезды мигнули, став на мгновение ярче. Более того, барьер, разделяющий нас с Кейденс, поблек, и стал почти невидим.
— Что это было?
— Кажется, часы. — пытаюсь услышать мир, но тщетно. — Говори только по делу. А лучше молчи. Понятия не имею, сколько нужно слов, чтобы сон снова начал делиться.
В ответ Кейденс кивнула, и молча продолжила читать. Да и я отложил книги по основам, перейдя к другим учебникам, ощущая, как время тянется, словно резиновое, растягиваясь и не желая идти. Застывшее, словно муха в янтаре. Понимая, что после такого сна голова у нас будет болеть. Возможно, даже сильно. Но тут ничего не поделать, ведь вместо отдыха у нас это.
В тишине продолжая познавать теорию телекинеза, я постепенно входил в транс, как и на балу, засыпая разумом во сне, теряя восприятие всего, кроме стола, и полностью погружаясь в книги. Открывая довольно любопытный эффект улучшенной памяти, позволяющей куда легче запоминать ключевые тезисы, выстраивая общую картину работы телекинетических чар, разновидностей которых была просто тьма. Но меня интересовала только самая простая часть — левитирование малых предметов. Чисто бытовой раздел этих чар, который даст мне хоть немного свободы.
Я только отмечал, как падают отдельные лепестки розы, медленно, но верно обнажая сердцевину цветка, пока в голове формировалась целостная картина понимания процесса левитации с довольно глубокими подробностями, ведь у меня пока не было сил на аляповатую магию, а только крохи, которые нужно ещё правильно применить, дабы поднять хоть вилку с едой, не говоря о чем-то более тяжёлом. Даже в идеале я максимум килограмм поднять смогу, если очень сильно извернусь, и сделаю всё идеально. А так, грамм триста мой потолок, пока ток магии не усилится. Да и то, это будет ой, как не просто.
— Когда этот сон закончится. — неожиданно простонала Кейденс, с тоской смотря в никуда стекленеющими глазами. — Я больше не выдержу. Это же хуже наказаний Селестии. Тут даже поговорить нельзя!
— Ляг и спи. — пожимая плечами, отвлекаюсь от книги. — В чем проблема?
— Мы же спим? — Кейденс посмотрела на меня, словно впервые видя. — Как можно спать во сне?
— Спроси, что полегче. — сам не знаю почему, но я уверен, что спать тут можно. — Просто попробуй заснуть.
— Тут даже постели нет.
— Используй книгу. — не понимая проблемы, переворачиваю страницу. — Она мягче дерева.
— Но так нельзя. — с сомнением, Кейденс смотрит на парту и книги. — По этикету не положено спать за столом, да ещё на книгах. Знаешь, как меня будили, когда я в детстве так засыпала посреди уроков?
При этом, она состроила такую забавно-перепуганную мордашку, что я невольно улыбнулся, представляя малютку Кейденс, заснувшую за книгами. Да уж, воля у её учителей была поистине железная. Будить такую маленькую милашку у меня рука просто не поднялась бы.
— Тогда терпи, — не понимаю проблемы, — или в транс войди. Да мало ли, о чем можно просто подумать в тишине.
— Вот именно, в тишине, а я хо… — снова сон начал раскалывать, как и десять раз до этого, намекая, что нужно учиться, а не трепаться.
И снова время двинулось, словно резиновое. Только изредка падали лепестки розы, а мне даже через транс хотелось постучаться головой об парту, или, как Кейденс, просто заснуть сидя. Но одна мысль о том, как меня снова буду кормить с ложечки, придавала мне бездну сил, и я раз за разом повторял упражнения, тренировался в подачи магии к рогу, создавал элементы узора, плавно подбираясь к самому заклятью. Благо, у меня было чудовищное преимущество перед обычными магами. Я видел всё, что делаю, во всех подробностях, сразу подмечая любую ошибку и исправляя её на ходу. Но это не отменяет того факта, что субъективно прошли далеко не одни сутки, а сон так и не думал прекращаться. Только с полсотни лепестков лежали на земле, а ещё пять пока не падали, заставляя меня сцепить зубы, и упорно грызть гранит науки до победного конца.
Это было сродни изощрённой пытки тишиной и вечностью. Словно меня в тюрьму посадили и сказали учиться. Даже не знаю, что хуже. То ли Селестия с её бешенным темпом, от которого голова кружится и ноги подкашиваются, то ли это безмолвие, в которое нас запихнула Луна. Вроде, и хорошо, тихо, спокойно, красиво, и мухи не отвлекают, но как это долго, скучно и однообразно! Это же просто какая-то изощренная пытка! Да без осколков опыта Найтмер пребывания на луне я бы уже чокнулся просто бесконечно сидеть за партой и учиться!
Когда упал предпоследний лепесток розы, я ощущал, что просто здесь и сейчас сойду с ума, левитируя сразу два шарика из бумаги, который вечность назад были листами книг, варварски использованными мною в качестве тренажёра. Когда тени снова сгустились, и появилась Луна, с любопытством окидывающая наш сон своим внимательным взглядом.
— Убей меня. — едва открываю рот, ощущая, что дошел до края. — Я больше не выдержу этой пытки!
— Знаю. — копыто указывает на розу. — Это индикатор твоего состояния.
— Состояния... — мир дрогнул и накренился, а в голове вспыхнуло понимание. — То есть, я отсюда только вперед ногами выйду?
— Думаю, мы не будем доводить ситуацию до предела. — криво усмехнулась Луна. — По крайней мере, ты освоила теорию левитации. Цени мою заботу о тебе, отродье.
— Спасибо, мама. — Луна дернулась и странно посмотрела на меня. — Я только одного не пойму. Почему вы меня по тихому не придушили?
Лицо Луны закаменело, и я даже подумал на секунду, что она меня в порошок сотрет прямо здесь и сейчас, когда она ответила так тихо, что я едва расслышал:
— Селестия слишком добра даже с теми, кто не заслуживает её доброты. — и уже громче закончила. — Просыпайся, отродье, и знай, кому ты обязан жизнью.
Неожиданно мир погас, а я ощутил, что лежу в кровати в обнимку с чем-то мягким и теплым, ощущая, как голова просто раскалывается от этого безумного сна, а в окнах разгорается зарево грядущего дня.