Лишняя
16. Красный крест
Я чуть обогнал призадумавшуюся спутницу, первым ступив на окружённый высокой живой изгородью перекрёсток, и в ту же секунду обрушившийся на мой многострадальный правый бок мощный удар снёс меня на землю.
— С-с-сука-а! — мученически прошипел я, болезненно свернувшись калачиком и рефлекторно пытаясь прижать к пострадавшему месту сразу все конечности.
На мгновение посетило чувство дежавю: сутки назад именно так началось моё знакомство с гармонией и дружбой в Понивилле, разве что дорога в этом месте была не мощёная, поэтому обошлось без разбитой брови, да щеку вновь не прикусил…
Удар пришёлся крайне неудачно: не прямо в бок, а ниже, где он почти переходит в брюхо — и это место, к сожалению, оказалось куда чувствительнее…
Рядом слышался голос Твай, похоже, отчитывающей кого-то, но я не вслушивался — как-то не до этого.
Спустя несколько секунд, когда боль немного поутихла, я принялся соскребать себя с дороги. Подняться удалось не с первого раза и не самому — правыми ногами, особенно задней, даже шевелить было очень неприятно, а попытки опереться на них сразу привносили в и без того хреновые ощущения новых красок. Окутавшее меня розовое облако телекинеза я встретил благодарным кивком. Твайлайт, помогшая мне подняться, кивнула в ответ и отвернулась к, видимо, причине моего крайне хренового самочувствия.
— Ух… — болезненно выдохнул я, попытавшись перенести вес на правые ноги. Капец, блин. Похоже, теперь в больницу мне наведаться точно придётся, причём, прямо сейчас. Два удара почти в одно место за сутки! Везёт, как утопленнику…
— Твайлайт, — прохрипел я, — когда Селестия в следующий раз предложит мне уехать из Кантерлота, напомни мне отказаться. За пределами её замка меня каждый день пытаются убить!
Скособочившись и хромая на все ноги, поравнялся со своей спутницей и замер, уставившись на едва не прибившую меня только что пони. Э-эм… Я… кого-то иного ожидал увидеть. Не знаю — кого, но не её точно!
Перед Твай, прямо на дороге, уставившись взглядом под ноги, сидела знакомая мне по мультику оранжевая пегасёнка с тёмно-розовой гривой. Рядом лежал снятый шлем и скутер с отломанной ручкой и без одного переднего колеса. Так вот чем мне так прилетело хорошо… Судя по трамплиноподобной неровности дальше на дороге, возможно, прилетело отнюдь не фигурально.
— О-ой… — сжалась жеребёнка, когда, услышав мои слова, подняла взгляд. — М-мисс Твайлайт… Так ва… ваша подруга — это… это Лунная П-пони?! — дрожа, пришибленно выдавила та.
Похоже эта гонщица благополучно умудрилась даже не разглядеть толком, кого сбила… Сюрприз.
— Именно так, — подтвердил я, смерив пегасёнку мрачным взглядом. Та заметно побледнела и, помедлив, поднялась на ноги, но вместо того, чтобы попытаться убежать, как я сначала подумал, неуверенно подошла ближе и неумело поклонилась.
— П-простите меня, Лунная Пони, пожалуйста, простите! Я… я вовсе не пыталась вас… это… убить! Я не специально, честно! Я… Я вам на Ночь Кошмаров больше всех конфет принесу! Только… Только не забирайте меня на луну, пожалуйста! — на меня с надеждой воззрилась пара фиолетовых глаз, блестящих от слёз.
Блин, вот как на неё злиться, а?
— Ночь кошмаров в Понивилле не прекращается с самого моего прибытия. Даже днём, — сделал вид, что не понял я.
— Она имела в виду праздник в октябре, Найтмер. Ночь Кошмаров — его название, — пояснила Твайлайт. — Ума не приложу, как его проводить теперь, когда ты здесь… — вполголоса закончила она.
— Так вы меня простите? — робко обратила на себя внимание пегасёнка. — Пожалуйста! Я… Я вам два ведра конфет соберу! Я правда не специально!
— Собери сначала — тогда посмотрим, — устало буркнул я. Вот что с ней делать, а? Было бы куда проще, отмалчивайся она или отмазывайся… — А пока — можешь идти. И да — ещё раз так сделаешь — конфетами не откупишься.
— Я поняла! Спасибо вам, Лунная Пони! — вновь неумело поклонилась пегасочка. — До свидания. До свидания, мисс Твайлайт.
Оставив горе-гонщицу собирать останки «болида», мы с лавандовой единорожкой кое-как двинулись в сторону местной больницы.
— Найтмер… — спустя какое-то время обратилась ко мне Твайлайт, до этого о чём-то размышлявшая. — Здесь никто не пытался тебя убить! И, я уверена, никогда не попытается!
— Ты о чём? — не врубился я, слишком занятый тем, как ставить ноги, чтобы минимизировать зверскую боль в боку.
— Ну… Ты говорила, что после приезда из Кантерлота тебя здесь пытаются убить… Но это неправда! Пони так не поступают! Больше не поступают, — поправилась Твай. — Я читала многие исторические труды и знаю, что в древности… ну… — замялась пони.
— Убивали, — подсказал я ей. Единорожка коротко кивнула, судорожно сглотнув.
— Д-да. Я понимаю, что, возможно, для тебя… М-м… То есть, для того времени, когда ты жила в Эквестрии, это было… — вновь не смогла найти слов кобылка. И чего она так нервничает?
— Нормально, — снова подсказал я. Волшебница сбилась с шага и передёрнулась, бросив на меня взгляд, в котором смешались жалость и опаска.
— Не приведи Селестия, чтобы это было… «нормально»! — вновь вздрогнула Твайлайт. — Привычно… Тоже плохое слово… — вздохнула она. — Ну, я надеюсь, ты поняла. Так вот… Может, раньше это и было привычно, но сейчас пони так больше не поступают! Это же ужасно! Это худшее преступление из возможных!
— Да? Жаль, жаль… А то… Ух, мать… настроение как раз подходящее — оторвать голову кому-нибудь! — криво оскалился я.
— Найтмер, нет! Пожалуйста, не надо никого убивать, прошу тебя! Не надо… — прижав ушки, с плохо скрываемым ужасом взглянула на меня Твай, одновременно постаравшись отодвинуться подальше.
— Это была шутка.
— А-а… — кобылка на несколько секунд замерла, уставившись в пространство неподвижным взглядом. — Что?! Ш-шутка?! То есть… Нет, Найтмер, убийство — это никакая не шутка! — отмерев, с укором воскликнула нахмурившаяся единорожка. — Такими вещами не шутят! Да я чуть… О-ох… — Твайлайт облегчённо выдохнула.
Дела-а… Эк она подорвалась. Такое ощущение, что ей даже в голову не пришло, что я могу говорить не всерьёз. Похоже, местные тему смерти и убийств совсем не уважают. Интересно, как бы она среагировала на такое обыденное, в устах человеческого школьника, выражение как «меня мама убьёт»? Неужели тоже буквально воспримет? Не буду, пожалуй, проверять… Вообще, похоже, с шутками придётся аккуратнее — на всякий случай…
— Да, скучно у вас тут… Хорошо, учту. Постараюсь так больше не шутить.
— Спасибо, — немного вымученно кивнула лавандовая пони.
Разговор на этом увял: Твайлайт вновь задумалась о чём-то своём, мне же было откровенно не до болтовни. Похоже, мои ощущения весьма ярко отражались на лице — кажется, я даже заслужил от прохожих пару сочувствующих взглядов… От тех прохожих, кто вообще осмеливался на меня посмотреть.
Путь до Понивилльского оплота медицины занял, такое ощущение, часов пять: когда мы подошли к зданию больницы, я зверски устал и вымотался: постоянно дерущая нервы боль задолбала просто неимоверно. Болел ушибленный бок, правые ноги болели из-за ушибленного бока, левые — из-за необходимости постоянно держать весь свой вес на них, бровь саднила просто за компанию. Я, не переставая, матерился про себя и с каждым шагом зверел всё сильнее.
Впрочем, у больницы всё стало только хуже: на её высокое крыльцо вела лестница. Уже первые ступеньки дали понять, что идти по ровной поверхности было, оказывается, очень удобно и совсем не больно. Не дала пропасть Твайлайт, вновь пришедшая на помощь со своим телекинезом. Силёнок меня поднять у единорожки не хватало, но даже просто сниженный таким образом вес позволил мне кое-как, но справиться с лестницей.
Остановившись на крыльце перевести дух, через стёкла входной двери я увидел идущую на выход кобылку. Та, в свою очередь, заметив меня, вздрогнула и, резко передумав выходить, развернулась, поспешив скрыться в глубине здания, за внутренней непрозрачной дверью. Да, кстати, спасибо за напоминание, пугливая.
— Твайлайт, можешь сделать так, чтобы от меня не разбежался персонал больницы? — обратился я к единорожке, которая грустным взглядом наблюдала за произошедшим. — Мне, конечно, порой нравится, как забавно от меня убегают, но сейчас я, скажем так, не в настроении за ними гоняться.
— Нравится?! — то ли изумилась, то ли ужаснулась кобылка. — Впрочем, это сейчас неважно… — вовремя остановила она себя. — Я могу попробовать их предупредить, разве что. Надеюсь, это поможет… Подожди меня здесь, хорошо?
Дождавшись моего кивка, волшебница вошла внутрь. Я проводил её взглядом, пока она не скрылась за внутренней дверью.
В следующие несколько минут я извёлся ещё больше, пытаясь найти такую позу, в которой можно было бы подождать с относительным комфортом, но так и не преуспел. Каждое движение, вызывающее вспышку боли, раздражало всё сильнее, лечь же, что наверняка помогло бы, я не мог — сам потом уже не встану. Когда, наконец, вернулась Твайлайт, я едва не выл в голос.
— Найтмер, как ты? — сочувственно взглянула она на меня. — Пойдём.
Я молча скривился и, вымученно кивнув в ответ, последовал за ней.
Холл больницы встретил меня светлыми пастельными цветами интерьера, типичной стойкой типичной регистратуры и напряжённой тишиной, повисшей в помещении, стоило только мне войти.
Медпони за стойкой сжалась, словно стараясь стать меньше, ждущие своей очереди пациенты под моим взглядом бледнели и тушевались, испаряясь где-то в недрах больницы, стоило мне отвести глаза в сторону. Более-менее спокойно отреагировал лишь небольшой табунчик врачей в белых халатах, что, по-видимому, ждали именно меня. Да и то первая реакция у них была довольно нервной: кто попятился, кто громко сглотнул, кто тихо прошептал себе что-то под нос. Выделялась лишь одна немолодая кобыла — этакая «женщина за сорок», — которая отреагировала с едва заметным интересом — и только-то. Серьёзная тётя, уважаю.
Повисла пауза.
Я, если честно, совершенно не ожидал, что меня тут встретит целая медкомиссия, морально приготовившись ко всяким стандартным заморочкам, вроде всех этих договоров о персональных данных, стоянию в очередях и прочей привычной лабуде, поэтому теперь пребывал в некотором замешательстве.
Доктора тоже мялись, похоже, не горя большим желанием со мной общаться. Полный бежевый жеребец поминутно вытирал лоб рукавом — да, рукавом! — халата, в глазах кобылки рядом с ним, имеющей совершенно блеклый и невзрачный вид, я успел прочитать что-то вроде: «Ну пусть она уйдёт! Ну пожалуйста!» — прежде чем та отвела взгляд. Как-то аналогично смотрелись и остальные медики, лишь примеченная мной ранее кобыла — единорог с светло-серой шёрсткой и багровой гривой с проседью — выглядела островком спокойствия, разглядывая меня отчуждённо-профессиональным взглядом без какой-либо опаски и, тем более, страха. Она же, в конце концов, и взяла слово первой.
— Коллеги, успокойтесь, прошу вас. Соберитесь, — обратилась она к остальным врачам. Как ни странно, некоторый успех её слова возымели. — Здравствуйте, милочка, — повернулась она ко мне. — Какие у вас жалобы?
Милочка?! Я-то?! Впрочем, о вкусах не спорят: нравлюсь — и ладно. Да и не до этого сейчас. Пусть «милочка» — ты, главное, лечи.
— Били меня. Дважды за сутки, — криво усмехнувшись, обозначил предысторию я. — Шишка на левой брови, прикушенная до крови щека и два сильных удара в правый бок. Сильная боль, мешает двигаться, отдаёт в правые ноги и крыло.
— В бок? Дышать не мешает? При вдохах не возникает резкого покалывания? Каталку сюда, быстро! — мгновенно преобразился толстый понь, с которого, после моего рассказа, немедленно слетела вся робость и нервозность. — Я травматолог, — пояснил он на мой невысказанный вопрос. — Брокен Арм, к вашим услугам.
Я хмыкнул. Занятное имя.
— Нет, дыхание не затруднено. Да и каталка ни к чему — так дойду.
— Вам сейчас желателен покой и удобная поза лёжа, — возразил док. Так что давайте сейчас всё-таки дождёмся каталки и отправимся смотреть, что с вами.
— Ладно, как скажешь, — вздохнул я. Ему виднее, наверное…
…
Проснулся, словно по щелчку — сразу, рывком. Ну да, так мне и обещали, когда укладывали спать в палате с помощью заклинания.
Я поворочался на немного тесноватой кровати, устраиваясь поудобнее. Бок до сих пор холодило после втирания какой-то мази, вызывая заодно лёгкое ощущение онемения.
Подействовало, кстати — почти не болит. Потому и предложили поспать несколько часов, пока эта штука не начнёт работать.
Вообще, посещение травматологии запомнилось слабо: вся эта возникшая вокруг меня круговерть отложилась в памяти отдельными кусками.
Снаряжение и сумки, чтобы не мешались тут, отдал Твайлайт, которая после предупреждения, что это вопрос не на полчаса, отправилась домой.
Затем была широкая, почти квадратная, каталка для лежания на боку и само отделение травматологии, где в мою сторону тыкали кристаллами, светили рогами и деловито хмурились. Там же мне обработали лоб и втёрли в бок какой-то густой крем, после чего отправили в палату поспать пару часов.
В общем и целом, ничего слишком серьёзного со мной не случилось — обошёлся лишь ушибами. А всё благодаря Тие, как ни странно — её лечебное заклинание, которое она в последний раз накладывала на меня позавчера, до сих пор работало, подлечив мои вчерашние повреждения и, таким образом, сделав последствия сегодняшнего ДТП менее тяжёлыми. Арм не исключал для меня даже вероятности, в противном случае, поселиться в этой палате надолго… Блин, ума не приложу, чем мне долги принцессе возвращать после всего того, что она для меня сделала…
С щекой, правда, Брокен помочь уже не мог, отправив с этой проблемой к стоматологу. Но только после того, как я спокойно посплю, не мешая своей беготнёй действовать лекарству!
Я усмехнулся. Стоило докторам попасть в привычную стихию исцеления ближнего своего, как они — не все, но большая часть — постарались забыть про то, какая Лунная Пони страшная и взялись за работу. Хотя некоторая дистанция ими всё равно соблюдалась: обращались вежливо и обходительно, даже с некоторой опаской, постоянно предупреждая перед применением заклинаний, что это не нападение, что они не собираются причинять мне вред и описывая, какие примерно ощущения их действия могут вызвать.
Заодно, кстати, мне также было рекомендовано обследоваться у них тут — провериться на наличие ещё каких-либо проблем, медкарту нормальную завести… Отказываться я не стал — сам об этом с утра подумывал. Лишним не будет, да и времени, как мне пообещали, много не займёт: даже с учётом этого обеденного сна до вечера вполне должен управиться, как мне сказали…
— ТЫ-Ы!!! — вернуло меня в реальный мир яростное восклицание. Ну да, палата на четверых, а когда меня сюда привели, одна койка была кем-то занята — сосед крепко спал, завернувшись в одеяло с головой. Тогда ещё, помнится, мимоходом подумал о том, как он на меня отреагирует…
Я повернулся к, как стало ясно по голосу, соседке, уже смутно догадываясь, кто, кроме меня, может лежать в палате травматологического отделения.
С соседней кровати на меня зло глядела перемотанная бинтом поперёк тела Рейнбоу Дэш. Вот так встреча, блин…
— Я, как ни странно. Ну что, можешь поздравить себя: тебе, пусть и не единолично, удалось отправить меня на больничную койку, — криво усмехнулся я.
— Удивительно, что злодейку вообще взялись лечить, — презрительно фыркнула Дэш.
— Мне тоже, — преувеличенно серьёзно кивнул я. — Ты зачем-то напала на меня, избила… Действительно странно, что тебя лечить взялись, злодейка.
— Ты!.. Ты!.. — задохнулась от негодования пегаска.
— А что, нет? — выгнул бровь я. — Селестия, знаешь ли, так долго мне рассказывала про дружбу, про гармонию… Я ей почти поверила даже. И при первой же встрече с пони за пределами дворца на меня напали. Браво, ты ярко продемонстрировала мне, что все эти россказни про дружбу бита ломанного не стоили. Принцесса будет тобой довольна.
— Я спасала от тебя пони! — набычилась Рейнбоу.
— А я её била? Я на неё хотя бы голос повысила? — демонстративно закатил глаза я.
— Ты схватила её телекинезом! Я всё видела! — упрямо гнула своё радужногривая.
— Тогда ты видела и то, как на меня реагировали остальные. Как выяснилось, спросить дорогу без использования телекинеза такому внушительному аликорну, как я — невозможно, — добавив в голос чуть пафоса, усмехнулся я.
— Пф, — фыркнула пегаска, — все эти твои оправдания дурацкие…
— Показались достаточно убедительными принцессе Селестии, чтобы даже выговора мне не сделать, — закончил я за кобылку. Та недоверчиво хмыкнула в ответ.
— То, что наша принцесса решила почему-то тебя помиловать, не значит, что я тоже должна это делать, — высказалась она после небольшой паузы. — Дай только долечиться и я тебе припомню два треснувших ребра и запрет полётов на месяц! Но оглядываться, идя по улице, начинай уже сейчас. На всякий случай, — с кривой ухмылкой пообещала мне Дэш.
Воистину, не рой яму другому — он и сам прекрасно справится! Нравится ей на граблях плясать? Мне повторить несложно, так-то — был бы повод…
— Посмотрим, крашеная, — во всю пасть улыбнулся я дурной лошади, сдержав желание ответить на её угрозу своей.
— Сама крашеная! — обиженно буркнув, чуть поспешно отвернулась к стене Дэш и принялась усиленно делать вид, что спит. Спокойной ночи, ага…
Впрочем, долго скучать в одиночестве мне не пришлось: в приоткрывшуюся дверь протиснулась медпони — молодая земная кобылка с белой шёрсткой и бледно-розовой гривой.
— З-здравствуйте… — робко поздоровалась она. — Мисс… Э-эм… Миссис… То есть… — втянула голову в плечи поняша. Я с интересом наблюдал, приподняв бровь. — Я имела в виду… Ох, извините, я… Это…
— Не знаешь, как обратиться — обратись по имени, — решил я, наконец, прийти на помощь кобыле в беде.
— Ох… Простите меня, пожалуйста! Я просто не хотела случайно вас задеть! — мило покраснела та.
— Ничего, я понимаю ваши затруднения. К сожалению, мой старый титул «её Величество королева Кошмаров, повелительница Эквестрии Найтмер Мун» больше не актуален, а нового мне пока не присвоили, — притворно вздохнул я, не удержавшись от шутки. — Поэтому, увы, приходится пока довольствоваться одним только именем.
Медпони вздрогнула, румянец уступил место бледности, как ни странно, заметной даже на её белой шерсти. Рейнбоу нервно хмыкнула и, дёрнув крылом, тщательнее завернулась в одеяло. Я прикусил язык, обругав себя болваном. Ну блин, не могу я спокойно смотреть, как от меня по углам жмутся — так и тянет подколоть или потроллить, плеснув бензина в огонь! Не сдержался-таки…
— Так что тебе нужно? — переключился я на конструктив.
— А-а? Э-э… П-простите… Я лишь хотела сообщить, что к вам посетительница. Вы… Э-э… Сможете сейчас уделить ей немного своего времени?
— Почему нет? — попытался пожать я плечами. — Зови.
Медпони, коротко кивнув, поспешно скрылась за дверью. Интересно, кто бы это ко мне? Твайлайт или Пинки? Кроме них, вроде, некому…
Вошедшую через несколько секунд пони я увидеть совершенно не ожидал. Не ожидал уже второй раз за день, кстати: в приоткрывшуюся дверь юркнула оранжевая пегасёнка, с авоськой яблок во рту. «Очень спящая» Дэш, по-прежнему лежащая ко мне спиной, развернула уши в нашу сторону, приготовившись погреть их на чужой беседе. Не знает, похоже, поговорку, что «любопытство коняшку сгубило»…
— Привет, — с долей удивления поздоровался я с пегасёнкой. Та, подойдя к прикроватной тумбочке, привстала на дыбы и поставила на неё свою ношу.
— Здравствуйте, Лунная Пони… Я это… Принесла тут немного яблок, вот. Они полезные, вы с ними быстрее поправитесь!
— Да не стоило… — пробормотал я, плохо понимая, как на это всё реагировать.
— Стоило! Мне кажется, так будет правильно, — взглянула на меня упрямая жеребёнка.
— Спасибо… — я вовремя вспомнил, что имени кобылки мне никто не называл, поэтому, замолчав на полуслове, с ожиданием уставился на неё.
— Скуталу, мисс Лунная Пони, — верно поняла мой взгляд оранжевая пегасёнка. Рейнбоу Дэш, за укрытой одеялом спиной которой я наблюдал краем глаза, дёрнулась, будто её ударило током и резко развернулась к нам. Чего это она?
— Найтмер Мун, — представился я в ответ, протянув жеребёнке копыто, в которое та ткнула своим. — Спасибо, Скуталу.
— Малая… Всё же ты… — раздался севший голос Дэш, которая каким-то потерянным взглядом уставилась на Скут. Теперь дёрнулась уже Скуталу.
— Рейнбоу?! А… Э-э… Что ты здесь делаешь? — прижав ушки, нервно зачастила она.
— Я-то? Я здесь теперь живу, две недели минимум! — взвилась пегаска. — После встречи с этой вот! — на меня презрительно кивнули. — А ты таскаешь ей яблоки, чтобы она, значит, «быстрее поправилась»! — голос Дэш звенел от обиды. Скут вся сжалась, закусив губу.
Я думал, они не знакомы ещё! Но, судя по их реакции — ещё как знакомы, и Рейнбоу, мягко говоря, не понимает, почему вдруг её преданная фанатка пришла с гостинцами ко мне, но не пришла к ней! Бляха, да они же поссорятся сейчас насмерть…
— Прости, Рейнбоу! Я… Я правда не знала, что ты здесь! Я утром только вернулась, — принялась оправдываться пегасёнка. — Подожди, я сейчас тебе тоже яблок принесу! Я быстро…
— Да не нужны мне твои яблоки! — в сердцах выкрикнула Дэш. — Ничего мне не нужно! — пегаска резко отвернулась к стене, вновь с головой замотавшись в одеяло.
— Рейнбоу, прости, я же не… — робко подошла Скут к кровати радужногривой.
— Уйди! — глухо донеслось из-под одеяла, резко оборвав оранжевую пегаску на полуслове.
Скуталу медленно отвернулась. На жеребёнку было больно смотреть — в глазах стояли слёзы, ушки были грустно прижаты к голове… Скользнув по мне каким-то потерянным взглядом, пегасёнка бессмысленно уставилась в пол. Захотелось как-то утешить её…
Дверь распахнулась, и в палату бодрым шагом вломился Брокен Арм.
— Здравствуйте, Найтмер! Мне сообщили, что вы уже проснулись. Как спалось? Как ваше самочувствие? Бок сильно болит? — засыпал бодрый понь меня вопросами. Скуталу беззвучно прошмыгнула в закрывающуюся дверь, словно её здесь и не было. Будь ты проклят, док! Не мог зайти через десять минут?! Твою мать, а…
…
Настроение после случившегося было ниже плинтуса, почему-то преследовало ощущение, словно эта ссора — моя вина. Я зло фыркнул — вот с хрена бы, а? Но едва не плачущая несчастная Скуталу всё не шла из головы. Да и яблочки она принесла просто высший сорт — с наслаждением слопал их после визита к травматологу…
Арм, пробиваясь через отвратное настроение и односложные ответы, опросил меня, бегло осмотрел и пригласил проследовать в его кабинет. Там, закончив обследование, он и распрощался со мной, выдав рецепт на мазь и наказав снова зайти через три-четыре дня.
Дальше по плану у меня был визит к зубному и обход ещё нескольких врачей в рамках медосмотра. Я, вздохнув, двинулся вверх по лестнице.
За мыслями, провожая равнодушным взглядом шарахавшихся от меня пациентов и некоторых врачей, я и добрался до кабинета местного зубодёра. Очередь к нему если и была, то при моём приближении рассосалась по коридорам и кабинетам с глаз долой, так что я спокойно подошёл к двери и тактично постучал.
— Войдите! — раздался из-за двери голос какого-то молодого жеребца. Я последовал приглашению.
В кабинете за столом сидел нежно-розовый единорог с ядовито-зелёной гривой — убийственное сочетание — и что-то писал. В углу стоял ложемент с упорами под голову и медицинской «люстрой», явно приспособленный для лежания на боку. Логично, в общем — поза достаточно удобная и голову прямо позволяет без напряга держать.
Понь, тем временем, закончил писать и, вбросив перо в чернильницу, поднял взгляд своих зелёных, в цвет гривы, глаз на меня. По моментально расширившимся от ужаса зрачкам я сразу понял: не поладим.
— Мама… — сдавленно проронил тот и, резко подавшись назад, кувырнулся с табуретки на пол, вызвав у меня смешок.
— Спокойно, уважаемый! — слегка придавил я его к полу телекинезом. — Мне всего лишь нужно…
Рог единорога вспыхнул и в меня врезался светло-зелёный луч его магии. Результат отдалённо напоминал удар по рогу: несильная боль, сумбур в голове и ощущение ударной волны внутри. Концентрацию удержать не вышло и освободившийся от моего захвата пони, вскочив, с пробуксовкой рванул мимо ошалело мотающего башкой меня к двери.
— ЛУННАЯ ПОНИ! — раздался уже в коридоре его панический вопль. — БЕГИТЕ, ГЛУПЦЫ!
Вот дурак, а! Специально же предупреждали всех… Ага, только вот этого добра молодца приметной раскраски там не было! А, ладно: бок под действием мази болеть почти перестал, так что сейчас я об этого паникёра настроение паршивое буду лечить. Сам напросился, хе-хе-хе… Я вышел из кабинета и бодрой рысью двинулся по коридору следом за воплями и паникой.
…
Ф-фу, блин, повязали-таки буйного… Вместо весёлых догонялок получилась натуральная погоня с перестрелкой. Кто ж знал, что молодой единорог несерьёзной внешности — достаточно сильный маг? И при этом пугливый до изумления: он не просто испугался там слегка — он при виде меня натурально запаниковал. Останавливать потерявшего берега стоматолога пришлось, помимо меня, паре незанятых медпони да неразговорчивым товарищам из психиатрии. Нет, поначалу-то я думал — погоняюсь за ним чутка, поймаю телекинезом, поговорим… Когда вусмерть перепуганный понь начал на ходу бросаться в меня с помощью телекинеза стоящими в коридоре скамейками, стало ясно, что что-то идёт не так. К счастью, его поведение не осталось незамеченным и подмога ко мне подошла быстро. Хорошо хоть, медики как-то с ходу поняли, что к чему — получить ещё и от врачей мне совершенно не улыбалось… Совместными усилиями, за пятнадцать минут мы с паникёром управились…
Заодно, раз уж занесло в психиатрию — прошёл психиатра. Поотвечал на формальные вопросы, потом речь зашла и о недавней погоне — вместе же по коридорам бегали… Психиатр по секрету и рассказала, что у их стоматолога со мной детская травма какая-то связана, напугали его злобной Найтмер в детстве, да так, что на всю жизнь запомнилось… И всё бы ничего, да тут я собственной персоной… Даже как-то жалко его стало. Впрочем, меня заверили, что ничего шибко страшного не случилось: разгром в коридорах некритичный, пострадавших, к счастью, тоже нет, а Шайнинг Смайлу — стоматологу — нужно лишь немного поспать и прийти в себя. На этом и распрощались.
Дальше всё проходило ровно и скучно, даже ничего с собой таскать не надо — бумажками понячьи врачи занимались строго сами. Единственный, кто смог меня заинтересовать — специфичный единорожий врач, сложносоставное название которого я так и не запомнил. Он, уже привычно для меня, краснел, бледнел, заикался и прятал взгляд при осмотре, но всё же не постарался отделаться от меня побыстрее, а рассказал кое-что интересное. Как оказалось, у меня сейчас нестабильно магическое ядро — ещё не адаптировалось к иной, по сравнению с луной, насыщенности магии на Эквусе. Отсюда и затруднения со всеми хоть сколько-то сложными магическими конструкциями. Получив рекомендацию поменьше нагружать рог и, желательно, ничего сложнее телекинеза пока не использовать, я оставил дока отпаиваться чаем и успокаиваться, а сам двинулся выполнять заключительный пункт медосмотра — некоего экванолога.
Войдя в последний на сегодня кабинет, я обнаружил за столом уже знакомую мне непробиваемую пожилую единорожку, что сосредоточенно писала что-то парящим в облачке телекинеза пером.
— Подождите минутку, милочка, сейчас закончу и уделю вам внимание, — коротко взглянула на меня медпони, похоже, совершенно не обеспокоенная чёрным аликорном в своём кабинете. Вот это выдержка!
— Что, и никаких: «Лунная кобыла! Бегите! Спасайтесь!»? — с долей юмора припомнил я давешнего стоматолога.
— Так кобыла же, — хмыкнула доктор, не прекращая писать. — А уж я, милочка, могу вас заверить, кое-чего понимаю в кобылах, в отличие от всяких молодых балбесов, — поставила точку в документе она и поднялась из-за стола. — Что ж, давайте посмотрим… Вот сюда отойдите, поворачивайтесь, задирайте хвостик…
«Поворачивайтесь и задирайте хвостик»?! Это что она смотреть… Ох, ма-ать! Внутри что-то оборвалось, мне резко стало холодно и неуютно. Похоже, вот что означало её странное название: «гинеколог» на местный манер!
— А это обязательно? — нервно поинтересовался я.
— Обязательно, милочка. Как иначе вы нам медкарту составлять прикажете? — чопорно выгнула бровь единорожка. — Давайте, отключайте покров, наклоняйтесь и задирайте хвост. Ничего страшного тут нет, вы не у зубного.
— Уж лучше бы у зубного, — тихо пробормотал я, с трудом сглатывая вязкую слюну и поворачиваясь к кобыле задом. — А… Что за «покров»? — оглянулся я на неё, заодно радуясь возможности чуть оттянуть ужасное. Перед смертью не надышишься…
— Ох, милочка, — со вздохом покачала головой медпони. — Дорого же обошлась вам эта луна, раз вы даже таких вещей не помните… Покров — его ещё называют скрывающим заклятьем — это так называемое мировое заклинание, один из законов мира. Отвечает покров за то, чтобы никто, кроме владельца, не видел… ничего лишнего. Его можно выключать и включать просто усилием воли, пожелав, соответственно, чтобы было видно, либо чтобы видно не было. Ну или, как вариант, он спадает сам при сильном возбуждении, — терпеливо пояснила кобыла. — Ну всё уже, хватит лекций. Наклоняйтесь, — мягко, но непреклонно скомандовала она.
«Не хочу-у-у!!!» — мысленно взвыл я, вновь судорожно сглотнув и скользнув затравленным взглядом по кабинету. В конце концов, решившись, спустя бесконечно долгие несколько секунд, я подогнул ватные передние ноги, одновременно выполняя и остальные требования.
— Вот! И совсем не сложно, правда, милочка? — удовлетворённо раздалось сзади. — Та-ак, ну-ка…
В следующий момент я дёрнулся от прикосновения, одновременно до скрипа сжав зубы, чтобы из меня не вырвалось ни звука. Твою ма-а-ать!
— Ну чего же вы так переживаете? — недоумённо и как-то жалостливо поинтересовалась единорожка. — Наверное, в первый раз? Ничего, в первый раз все нервничают. Привыкнете, не беспокойтесь так.
Спасибо, бляха, мне прям легче стало! А если я беспокоюсь как раз об этом самом «привыкнете» — что мне делать?! Я ещё сильнее стиснул зубы и, заодно, зажмурился, превозмогая новую порцию прикосновений и чувствуя, как начинают гореть щёки. От происходящего в голове царила гулкая пустота и полный ступор.
— Ну вот и всё, — сообщила, наконец, медпони спустя бесконечные несколько минут. — И ничего страшного в этом нет, правда, милочка?
Я кое-как выпрямился на подгибающихся ногах, одновременно желая активировать скрывающую магию — и, с невероятным облегчением понимая, что она действует.
— Полный порядок, — с довольной улыбкой заверила меня кобылка. — Жеребят, как аликорну, я вам, конечно, не обещаю, но если вы, милочка, проявите в этом деле должное усердие — возможно, удача вам улыбнётся! — подмигнула она мне. — Ну всё, идите уже, а то вижу — торопитесь. До встречи, милочка!
Я, нервно кивнув в ответ и проблеяв что-то, должное означать прощание, пулей вылетел в коридор, на выходе споткнувшись о порог и едва не покатившись кубарем. Сердце бухало в груди паровым молотом, щёки пылали так, что от них можно было прикуривать, ватные ноги путались между собой, в голове царила абсолютная какофония из мыслей и чувств, а в душе — невиданный доселе раздрай.
Ох, бли-ин… Ну… И эта зараза ещё: «Если проявите в этом деле должное усердие»! Перед глазами живо встала картина, как я в компании, почему-то, Биг Мака с характерными стонами и вскриками проявляю «должное усердие»…
— Да твою мать!!! — в голос рявкнул я, остервенело мотнув головой, чувствуя, как помимо щёк начинают гореть ещё и уши. Рыкнув на какую-то встречную поняшу, что в ступоре разглядывала меня во все глаза, я бросился к лестнице. Валить, и поскорее! Только бы дорогу назад вспомнить теперь… Ладно, вроде местные уже чуть пообвыклись, поголовно в панике не разбегаются… Спрошу, если что, у, например, вон того жеребца…
«Он не откажет в помощи кобылке, если та проявит должное усердие, правда же?» — перед глазами вновь вылезла знакомая уже картинка с Биг Маком…
Проклятая лошадь! Она точно специально мне это сказала!!!
«Не нравится Маки — так подумай о другом жеребце…»
— АГР-РХ!!!
Арт к главе нарисовал Dt-y17, за что ему большое спасибо)