Темнейшие уголки вселенной

Часть 4 - Идеальный мир

 - Успокойся, расслабься, очисти свой разум от всяческих мыслей и отдайся во власть сну! – тихим нежным голосом произнесла принцесса Луна, уложив Старлайт на свою постель, — И ничего не бойся! Я всегда буду рядом с тобой и не дам тебя в обиду. Если же все станет слишком плохо, я вытащу нас из сновидения. Ты поняла меня, Старлайт?

— Да, принцесса, — прошептала пони, закрыв глаза.

Перед тем, как приступить к своей работе, Луна внимательно выслушала все то, что кобылка ранее рассказала старшей сестре и обдумала услышанное. Порой богиню ночи тоже посещали таинственные сновидения, предрекающие нечто ужасное, однако для этого надо было быть крайне чувствительным к магии. Богиня ночи и подумать не могла о том, что простой единорог способен на такое.

Впрочем, Луна быстро собралась с мыслями и, напоив Старлайт отваром, усиливающим сонливость, стала ждать, когда же пони уснет. Когда это, наконец, произошло, Луна села рядом со Старлайт и, закрыв глаза, принялась проникать в глубины ее беспокойного разума.
Гул пронизывающего холодного ветра заставил Старлайт открыть глаза. Сделав это, кобыла с ужасом осознала, что вновь находится в кошмаре, который так долго мучил ее. Все та же мертвенная пустота, все те же запахи гари и смерти, все то же чувство обреченности и беспомощности, что окутывало единорожку в этом жутком мире. Единственное отличие от предыдущих видений заключалось в том, что Старлайт стояла к кошмарной башне практически вплотную. Вид этого исполинского строения внушал страх еще издалека, вблизи же Старлайт хотелось провалиться под землю, закопаться в груде потрескавшихся костей, что хрустели под ногами. Впрочем, несмотря на это, какая-то неведомая сила буквально заставляла единорожку внимательно изучать фасад строения, рассматривать черные неровные стены, которые постоянно пульсировали и испускали зловонные миазмы, смотреть на фундамент из миллионов черепов, которые словно кричали в агонии, разглядывать, как гнойные мешки надуваются и лопаются, омывая стены всяческими нечистотами. Лишь только теплое касание принцессы Луны заставило Старлайт, наконец, отвести взгляд в сторону.

— Не бойся! Я здесь! Я рядом, — тихим голосом произнесла богиня, держа копыто на плече единорожки, — О, боги, что же это за место…

Старлайт же просто смотрела в землю, пытаясь ни о чем не думать. Не слышать отдаленные крики пони, не слышать пульсирование в жилах кошмарной башни, однако от одного быстро приближающегося звука она отделаться никак не могла.

 Внезапно земля под ногами пони начала оседать и даже проваливаться вниз. Кобылы словно продавливали груду костей под собой, высвобождая черную жижу, которой просачивалось все больше и больше. Уже через несколько секунд пони начали вязнуть в жиже, а принцесса Луна и вовсе проваливалась куда-то вниз, не в силах выбраться. Когда же богиня ночи затонула полностью, а Старлайт увязла по грудь, кости, склеиваемые черной мерзостью, начали собираться в огромное пониобразное нечто. Когда же фигура собралась окончательно, ее глаза засветились двумя фиолетовыми огнями, а Старлайт стала слышать один единственный устрашающий голос.

— Тебе нигде от меня не спрятаться, Старлайт. Я найду тебя везде, и уже очень скоро ты попадешь сюда, ко мне. Станешь последней частью моего величайшего творения, — произнесла тварь прямо в голове единорожки и развалилась на части.

Однако сразу после этого в стене башни раскрылся крупный рубец, из которого вылезла дюжина склизких щупалец, принявшихся затаскивать отбивающуюся и кричащую кобылку внутрь башни. Как бы пони не пыталась освободиться, все усилия были тщетны. И психические и физические силы иссякли, и кобыле лишь оставалось смириться со своей судьбой и попасть внутрь кошмарного строения, чувствовать, как множество трубок впиваются под кожу, а черная жижа заполняет пустоты в теле. Всего одно мгновения и Старлайт уже висела где-то высоко вверху, в окружении столь же убогих, отчаявшихся созданий, питающих собою башню всю оставшуюся вечность.

— Проснись! – крикнула Луна и единорожка вскочила с постели, пытаясь удержать рвотный позыв.

— Что там было? – взволнованно спросила Селестия, помогавшая пробудить Старлайт.

— Не знаю. Нечто… совершенно кошмарное, — ответила богиня ночи, вытирая пот со лба, — Единственное, что я поняла – обитателю этого мира нужна Старлайт. Не знаю для чего.

— Зато я знаю.

Услышав столь знакомый мужской голос, принцессы повернулись к распахнутым дверям покоев Луны, у которых они увидели Дискорда, давно перешедшего на светлую сторону. Однако, в отличии от всех своих предыдущих появлений, драконикус не улыбался, не шутил и не смеялся. Он лишь грустным взглядом смотрел на Старлайт, тихо всхлипывающую на полу.

— Дискорд? Ты… ты что-то знаешь? – спросила Селестия, желавшая получить хоть какие-то разъяснения.

— Я знаю все, Селестия. И даже больше, чем хотел бы знать, — пробубнил дух раздора, закрыв за собою двери, — Нам грозит опасность колоссального масштаба, которую мы обязаны остановить. Если мы проиграем в этой битве, то и этому, и миллиардам других миров придет конец.

Услышав это, принцессы пожелали завалить драконикуса вопросами, однако из-за потрясения так и не смогли связать и двух слов. Раньше бы слова Дискорда прошли бы мимо ушей двух сестер, однако серьезный вид драконикуса говорил о том, что все действительно очень серьезно. Поэтому богини просто сели на свои места и стали слушать, что же Дискорд им сейчас расскажет.
«Шесть миров.

Шесть темных миров, которых не должно было существовать.

Миры, где главное добро обратилось в худший кошмар.

Это история о четвертом мире»

На улице снова шел дождь. Синоптики предвещали солнечную погоду, однако в этих краях ее не бывало, даже когда пегасы клялись принести солнечный свет. Лишь только свинцовые тучи и дожди. Если везло, капли воды лениво моросили, образовывая небольшие лужицы. Но это был не тот случай. Ливень и холодный ветер обрушились на небольшую ферму где-то на отшибе цивилизации. Ферму, где издавна было заведено так – пока работа не выполнена, пони должны стоять на ногах, несмотря ни на что. Мод Пай понимала этот обычай слишком буквально, не отпуская своих сестер в дом, в том числе и малышку Пинки, которая просто не справлялась с перекатыванием валунов в общую кучу. Слезы и уговоры не помогали – старшая сестра, как всегда, была невозмутима.

— Надо быть поосторожнее, Пинки, — произнесла серая кобыла, подняв самую младшую сестру на ноги после того, как та поскользнулась на грязи.

— Я устала, Мод! Я так больше не могу! – снова принялся причитать жеребенок.

— У тебя еще много работы, Пинки. Посмотри на Лаймстоун и Марбл. Они почти закончили и скоро смогут пойти домой, на ужин. Тебе же надо передвинуть еще два десятка камней, — произнесла Мод.

— Я не могу! Не хочу всего этого! – махая головой, крикнула Пинки Пай.

— Чего же ты хочешь? – вдруг спросила старшая сестра, удиви кобылку.

— Я… ну, я хочу…

— Ты не знаешь, каково твое предназначение, Пинки. Я верю, что когда-нибудь ты станешь великой пони, которая изменит мир навсегда. А до этого момента ты должна быть здесь, помогать своим сестрам, заботиться о родителях, понимаешь?

— Да. Понимаю. Я поняла, Мод, — кивнула Пинки Пай, хоть все еще и была расстроена и измотана.

— Хорошо. Я уже выполнила свою часть работы, так что помогу тебе немного. Но закончить ты должна сама. Меня не будет рядом с тобой всегда, Пинки. Ты должна заканчивать дело до конца сама, каким бы трудным оно ни было, — с этими словами пони подошла к ближайшему валуну и принялась толкать его задними копытами, подталкивая к общей куче.

Пинки же убрал мокрые волосы с лица, постаралась успокоиться и взялась за один из наиболее маленьких камней, который был пони по силам. Работа продолжалась.
И так проходил каждый божий день на ферме Паев. Шесть часов сна, завтрак и работа до самого обеда. Затем также четверо молодых кобыл пахали до ужина, и лишь только вечером у них было около часа, чтобы заняться своими делами. В город пони выбирались редко, лишь за самым необходимым, да и то это делали только старшие члены семьи, не потакая желаниям более младших. Это была ужасная, тяжелая и безрадостная жизнь, но другой многие Паи просто не знали. В особенности маленькая Пинки, ни разу не видевшая больших городов даже на картинках. Посему любые рассказы о Понивиле, Эпплузе или Кантерлоте для кобылки приравнивались к сказкам, к недостижимой мечте, ровно как и цель в жизни.

Но вот рабочий день подходил к концу. Камни были перенесены на южное поле и отец семейства уже зазывал всех на ужин. Лишь только Пинки Пай понуро заканчивала перекатывать маленькие камешки в небольшую пирамидку. Впрочем, последние пару часов кобылка чувствовала нутром, что должно произойти что-то крайне важное. Что-то такое, что должно было резко все переменить, и Пинки Пай с нетерпением ждала этого момента. И вот, когда последний камень был на своем законном месте, кобылка облегченно выдохнула и обратила свой взгляд к небу, ожидая чего-то, но… ничего не произошло. Абсолютно ничего. Лишь только мама Клауди за ужином сообщила жуткую новость об инциденте в Клаудсдейле, в котором пострадало множество юных пегасов. Эта новость немало расстроило все семейство, а потому остаток ужина пони провели в тишине и молчании. А Пинки Пай же в очередной раз убедилась, что ей ничего не светит. Лежа в кровати, жеребенок со слезами на глазах осознавал, что всю оставшуюся жизнь проведет здесь, на ферме Паев, так ничего и не добившись в жизни. Пинки Пай была обречена. Так она думала, до наступления одного знаменательного дня.
Наступил девятый день рождения Пинки. Работы в поле на этот день было назначено в два раза больше, чем обычно, ибо Мод было поручено съездить в город и закупиться всем необходимым, поэтому времени на то, чтобы отметить день рождения дочери у Паев не было. Сухо поздравив кобылку в начале дня, пони позавтракали и отправились к очередной куче камней, которые им было суждено перекатывать. Конечно, осадок на душе Пинки остался, однако та уже привыкла к тому, что радости жизни обходят ее стороной, и молча приступила к выполнению своих обязанностей.

Спустя несколько часов обратно домой вернулась Мод, с несколькими тяжелыми сумками. Как и всегда, кобыла купила пару мешков крупы, овощи, немного одежды и инструменты для ремонта с крепежными изделиями. Ничего необычного. Ничего, кроме небольшого мешочка с чем-то тяжелым. Мод сказала, что это книги для Пинки Пай, необходимые ей для обучения, и отнесла их наверх. Родители не стали возражать, у них и без этого хватало забот. Когда же покупки были разложены по своим местам, старшая сестра незамедлительно отправилась на поля, к своим младшим сестрам, а мать семейства занялась ужином. Больше ничего интересного или любопытного во время дня не произошло. Даже маленькая Пинки, которая любила слушать истории о городах от Мод, лишь молча выполняла свою работу.

День прошел, наступил вечер, а за ним близилась и ночь. Пусть и тяжким трудом, но работу удалось выполнить вовремя, хотя меньше дел и не стало. На завтра было запланировано перетаскивание еще большего количества камней, так что отец семейства приказал девочкам встать на час раньше, дабы успеть сделать все запланированное до темноты. Весть была безрадостная, поэтому сестры быстро начали разбредаться по своим комнатам. Пинки Пай, как и все остальные, страшно устала и хотела как можно быстрее добраться до своей кровати, однако плотный мешочек на постели заставил пони отложить свои планы на сон. Пинки редко получала приятные сюрпризы, а потому сначала хотела было спросить у сестер, не забыли ли они свои вещи в ее комнате, однако приписка «Для Пинки» остановила кобылку. Пинки Пай осторожно развязала мешочек и увидела деревянную коробочку с железной крышкой золотого цвета и железным обрамлением по краям. На крышке лежала записка, которую жеребенок, к счастью, смог прочитать.

«Дорогая Пинки.

Я понимаю, как тяжела и безрадостна твоя жизнь. Не думай, что мне абсолютно все равно. Когда я смотрю в твое печальное лицо, мое сердце наполняется горечью и нестерпимой болью. Я не в силах дать тебе лучшей жизни, какую ты заслуживаешь, но и оставить тебя я тоже не имею права. Поэтому пусть этот подарок станет для тебя окошком в светлый мир, в котором ты обязательно окажешься.

Твоя любящая сестра.

Мод Пай».

Столь душевный слова тронули юную пони и та поспешила поглядеть, что же за подарок ей приготовила старшая сестра. И едва открыв крышку, кобылка буквально раскрыла рот от удивления. Это была музыкальная шкатулка. Обратная сторона крышки была украшена гравировкой в виде города, позади которого возвышался прекрасный замок, а под крышкой располагалась интересная сценка. При открытии шкатулки из низа выезжал фонтанчик и две фигурки пони с фонариками, которые начинали ездить вокруг фонтана по специальным выемкам, одновременно с этим передвигая ногами. И все это сопровождала вкрадчивая, слегка меланхоличная мелодия, превращавшая эту сценку в воистину сказочное зрелище.

Подобных игрушек было полно в Кантерлоте и аристократичную детвору они уже давно не удивляли, но для Пинки Пай, которая была рада увидеть солнце, это был самый величайший дар в жизни. Укутавшись в одеяло, кобылка выключила свет и еще долго смотрела на танцующие фигурки, излучавшие бирюзовый свет, и слушала прекрасную мелодию, представляя себе, что настоящий Кантерлот выглядит именно так. Золотые домики, звездное безоблачное небо и дружелюбные жители, гуляющие по тихим улочкам города. Город без тяжкой работы, без слез и горестей. Город, целый мир, лишенный изъянов. Идеальный мир.
В замке Кантерлота намечался большой праздник. С самого утра дирижабли пускали в небе над городом салюты, а глашатаи зазывали аристократию на крупный бал. Политики, актеры, певцы, ученые и художники, величайшие пони со всей Эквестрии съезжались к Кантерлоту, дабы салютовать величайшую пони во всем мире. Дабы поздравить великую Пинкамину Диану Пай с тридцать девятым годом жизни.

Несмотря на то, что вход был строго ограничен, банкетный зал все равно ломился от гостей. Каждый желал лично полюбоваться на чудеса современной техники, начиная от сверхреалистичных автоматонов, и заканчивая фильмоскопами, которые были способны передавать движущееся изображение в реальном времени. Впрочем, аристократия также интересовалась и еще не вышедшими разработками, на которые могли сам жертвовать средства и деньги обычно накапливались весьма немалые. Но вот свет в зале потух, осветив поярче сцену, разговоры утихли и все обратили свой взор к мегафону, к которому подошел организатор банкета.

«Добрый день, дамы и господа. Все мы здесь сегодня собрались, дабы поздравить величайшую пони, какую только подарил нам белый свет. Пони, что родилась в бедности и унынии, но, словно феникс, переродилась здесь, в Кантерлоте, удивив всех нас своим незаурядным интеллектом и познаниями в механике. Пони, благодаря которой Эквестрия скакнула в техническом прогрессе на сотни лет вперед, благодаря чудо-машинам которой мы смогли заточить Дискорда и уничтожить коварную Кризалис вместе с ее чейнджлингами! Так давайте же поприветствуем единственную, после принцесс, обладательницу элементов гармонии, лучшую королевскую ученицу и леди-протектора Эквестрии, Пинкамину Диану Пай!»

Произнеся свою речь, организатор поспешил уйти в тень, а на сцену, под бурные аплодисменты и овации, вышла блекло-розовая кобыла с прямой ухоженной гривой, на крупе которой красовались три шестеренки. Поклонившись залу, кобыла подошла к мегафону и, дождавшись, когда топот копыт стихнет, начала говорить.

— Благодарю! Благодарю! Спасибо всем, кто уделил свое время и средства, чтобы придти сюда. Видеть столь огромную и дружную публику крайне приятно и я надеюсь, что также будет всегда, — Пинки достала из нагрудного кармана своего смокинга карточку с записями, сделанными ею перед выступлением и освежила память, — По традиции хочется первым делом сказать, чего же мы добились за прошедший год. И я рада сообщить, что уклад жизни продолжает улучшаться с каждым днем. Десять лет назад мы закончили переоборудовать Кантерлот, превратив его в первый полностью автоматизированный город из бетона и стали, сегодня автоматизирован Понивиль, а еще через десять радости технического прогресса дойдут и до самой кристальной империи!

— Мисс Пай! Позвольте! – вдруг закричал жеребец, пробиваясь через толпу к сцене, — Корреспондент понивильской газеты! Вы осознаете, что автоматизация города ведет к безработице и народным волнениям? Что вы собираетесь делать с участниками народного движения «Предтечи Эквестрии?» Правда ли, что ваши машины негативно влияют на магический спектр?

— Пресвятая Селестия! Мисс Пай, простите! Понятия не имею, как он сюда мог проникнуть? – шепнул на ухо кобыле организатор, глядя, как двое двухметровых автоматонов-охранников выводят корреспондента к выходу.

— Просто сделайте так, чтобы гостям не было скучно! – шепнула в ответ Пинкамина, и жеребец поспешил удалиться, — Да, признаю, далеко не всем нравятся координальные изменения в укладе жизни. Многие все еще являются приверженцами традиционных ценностей, но изменения приведут Эквестрию исключительно к лучшему исходу. Теперь каждый единорог может взмыть в воздух благодаря нашим реактивным крыльям, а каждый земной пони может спокойно хватать любые вещи железными руками! Я стремлюсь к тому, чтобы все пони имели равные возможности и все жили в комфорте и радости. Прошу пейте, веселитесь, сделайте так, чтобы этот вечер не был скучным! А я присоединюсь к вам позже!

С этими словами Пинкамина сошла со сцены и направилась к выходу из зала, издавна проникшись нелюбовью к шумным празднествам. Куда как больше кобыла предпочитала неспешные разговоры с добрыми друзьями, один из которых уже ждал ее, дабы поздравить лично и пообщаться наедине. И этим другом был бывший учитель Пинкамины, принцесса Селестия.
— Надеюсь, этот незваный гость не испортил тебе настроение, Пинки, — произнесла принцесса, прогуливаясь по тихим коридорам замка со своей бывшей ученицей.

— Ох, принцесса, не переживайте. Я уже давно перестала краснеть, слыша каверзные вопросы. Когда занимаешься чем-то подобным, всегда будут несогласные, — ответила земная пони.

— Рада это слышать. Тот журналист говорил что-то о том, что твои механизмы негативно влияют на магию. Неужели это так?

— Не стану вам врать, принцесса. Да, это так. Элементы гармонии питают весь Кантерлот энергией уже долгие годы. Они напрямую связаны с древом гармонии, служащим мощным источником магии и жизни в целом. Чем больше мир развивается, тем больше уходит энергии, которую элементы поглощают из древа. Это, разумеется, негативно влияет на магическую ауру в мире. Но не волнуйтесь, я уже давно работаю над тем, как покорить себе силу молнии и использовать ее энергию вместо магии. Это исследование уже начинает приносить свои плоды.

— Даже не сомневаюсь. Ты играешь с большими силами, Пинки, но я тебе полностью доверяю и готова поддержать в любых твоих начинаниях.

— Благодарю вас, принцесса. Это очень важно для меня.

— А как идут дела с этой группой. «Предтечами Эквестрии»! Я слышала новости о том, что в Понивиле митингующие стали вести себя на порядок агрессивнее с тех пор, как их возглавила та единорожка. Как же ее…

— Твайлайт Спаркл, — закончила мысль Селестии Пинкамина, — Да, наслышана об этой особе. Достоверных сведений по ней довольно мало, наверняка я знаю лишь то, что в детстве Твайлайт была достойным кандидатом в ваши ученицы, однако завалила последний экзамен, после чего просто испарилась, снедаемая обидой и злостью. Кто-то говорит, что она ушла из Эквестрии, дабы практиковать свои магические навыки дальше, кто-то заявляет о том, что она организовала свою школу магии, добывая запретные чары где-то в подполье. В общем, она довольно таинственная пони.

— И довольно опасная. Она сподвигла низшие слои общества восстать против системы. Пусть это всего-лишь бездомные и прокаженные, в толпе даже они могут быть достаточно опасны. Будь осторожна, Пинки Пай.

— Ха-ха-ха, не беспокойтесь, принцесса, что бы Твайлайт не делала, автоматоны дежурят в самых мрачных улочках Понивиля круглые сутки. Любую опасную деятельность мы способны уничтожить в зародыше, — закончив фразу, пони начали подходить к задним воротам замка, у которых великую изобретательницу уже ждало пара металлических стражей ее старшая сестра, которая пусть уже и постарела, но все еще была полна сил и рвения, — К тому же, Мод не отходит от меня ни на шаг. О лучшем защитнике невозможно и мечтать.

— Принцесса, — серая кобыла, одетая в парадный китель, сделала низкий поклон и посмотрела на свою сестру, — Готовы отправляться, мисс Пай?

— О, Мод, прекрати. Здесь все свои, — улыбнувшись, сказала Пинки, — Простите, принцесса, но, боюсь, я не смогу остаться на этом шикарном празднестве. Вы ведь не против, если двойник подменит меня в зале?

— Разумеется, Пинки. Я понимаю, у тебя полно работы. Надеюсь, что мы увидимся с тобою в скором времени, — произнесла богиня солнца, поклонившись на прощание.

— Несомненно! Я с вами обязательно свяжусь, — попрощалась Пинкамина, и кобылы начали расходиться в разные стороны.

Тем временем Мод подогнала к своей сестре самоходную карету на электромагическом ходу, которая больше походила на небольшой четырехместный вагон. Двери раскрылись и розовая пони зашла внутрь, усевшись на одно из кресел. Двери закрылись, карета издала свистящий звук, выпустив накопившийся пар, и стала набирать скорость, направляясь прямиком в Мэйнхеттен, к небоскребу, принадлежавший Паям уже не первый десяток лет.
— И как прошел вечер? – поинтересовалась Мод, сидя за рулем повозки.

— Ох. Я готовилась к этому вечеру дольше, чем присутствовала на нем, — вздохнула Пинкамина, развязав галстук-бабочку на шее, — Надеюсь, все было не зря.

— Аристократия Кантерлота в большинстве своем весьма лицемерна. Не будь твое имя таким громким, они бы и копытом не пошевелили.

— Ты слишком уж категорична к ним, Мод. Уверена, там было полно добрых и хороших пони.

— Что ж, думай, как хочешь. Вроде бы, ты умеешь заводить себе правильных друзей, — произнесла старшая сестра, но, немного подумав, добавила, — Хотя лучше бы нашла себе суженного.

— Ну, не начинай опять! Я замужем за работой, Мод, ты знаешь. И меня пока устраивает перспектива нянчить племянников.

— Надеюсь, они тебя не слишком утомляют.

— О, нет, не волнуйся, они просто душки. Просто…

— Пинки? Все в порядке? – спросила Мод, обратив внимание на то, как замолкла младшая сестра.

В этот момент самоходная машина проезжала по так называемому «Старому Понивилю». Район, жители которого отказались от перестройки своих домов в современные коттеджи и многоэтажные высотки. Те самые приверженцы старых традиций. Старый Понивиль был весьма обширным районом, но постепенно жизнь в нем затухала. Новые отопительные и водопроводные системы не подходили к оборудованию давно устаревших деревянных домишек, в результате чего пони продавали свои дома за бесценок и уходили жить в новые квартиры Понивиля, а то и вовсе бросали их на съедение термитам и на проживание бездомных. Вдобавок к безработице и запустению, прямо над небольшими домами проходил огромный мост с железнодорожными и асфальтовыми путями, по которым богатеи и работники разъезжали в самодвижущихся каретах. Мост перекрывал солнце и луну, и круглый год оставшиеся жители Старого Понивиля смотрели на желтый свет от электромагических ламп.

Это место поселяло в сердце Пинкамины тяжелую боль и тоску. Глядя на всю ту грязь и разрушения, что творились в убогом районе, пони не понимала, как можно было жить в таких условиях раньше, и вместе с этим клялась, что перестроит подобные места и убедит их жителей в том, что это – лучший из вариантов. Других вариантов пони не рассматривала.

Поглядев на то, как младшая сестра угрюмо глядит в окно на слоняющихся по улицам грязных и побитых жизнью пони, Мод грустно вздохнула и повернулась обратно к лобовому стеклу. Еще пара минут, и повозка выехала бы из столь мрачного места, вернув Пинки бодрость духа. Однако стоило кобыле повернуть за очередной угол, как вдруг она увидела прямо перед колесами баррикаду из бетонных ограждений, которой тут не должно было быть. Не успев среагировать, Мод на всей скорости въехала прямо в заграждение, отчего не особо тяжелая машина перевернулась на бок.

От резкого удара старшая сестра ударилась головой о руль, потеряв сознание. Пинкамине же повезло больше, и она ударилась головой подлокотник кресла, который был обит мягкой кожей, однако удар все равно был достаточно сильным, чтобы в ушах встал нестерпимый писк, а в глазах начало мутнеть.

— Быстрее, быстрее! Железяки придут с минуту на минуту! – послышался крик с улицы, после чего телекинез единорогов окутал дверь, смотревшую в небо, и пони начали буквально срывать металлическую дверь с креплений.

— Да! Это она! Она! Давайте скорее! – закричал уже другой жеребец, после чего группа пони начала как можно быстрее вытаскивать контуженную Пинкамину из машины, — И вторую тоже берите! Пусть лидер с ними разбирается!

Стоило Пинки упасть на землю, как сразу же за этим последовал мощный удар, мгновенно вырубивший кобылу. Группа жеребцов же, одетая в плотную одежду с капюшонами и шарфами, поспешила взвалить бессознательных кобыл на спины, и пони побежали в ближайший темный переулок, в самое сердце Старого Понивиля, где Пинкамину уже давно ждали.
Ведро холодной воды мгновенно пробудили розовую пони от долгого сна. Боль в голове стояла просто невыносимая, а по шее текла кровь из рваной раны на лбу. Отдышавшись, Пинки Пай принялась оглядывать вокруг, однако яркая лампа светила пони прямо в глаза, мешая разглядеть хоть что-то. Единственное, что смогла увидеть Пинкамина – это ее сестра, привязанная к стулу рядом. Мод была уже в сознании и, судя по ее лицу, в ней просто кипела ярость.

— Она очнулась! – объявил жеребец и его шаги начали отдаляться, — Все готово?

— Да. Забирай телохранителя и веди за кулисы. А с главной звездой вечера я еще поговорю.

— Угу, — согласился пони, и Мод начали оттаскивать куда-то в сторону.

— Если ты ее тронешь, клянусь богами, я тебя убью! Слышишь, больная тварь! – закричала кобыла, прежде чем ее унесли в другую комнату и захлопнули дверь.

— Кто вы такие? Чего вам надо? – крикнула Пинкамина, щурясь от света, который внезапно потух.

Тут кобыла увидела, что сидела в небольшой комнатке, переоборудованной под гримерную. А прямо перед Пинкаминой стояла грязная сиреневая кобыла в длинном темно-коричневом плаще. И, присмотревшись, розовая пони узнала лицо, стоявшее перед ней.

— Ты знаешь, кто я такая, Пинки. Думала, будто я не узнаю, что ты под меня копаешь? –усмехнулась единорожка, — Мы не настолько примитивное общество, как ты себе представляла.

— Мое исчезновение уже обнаружили. Автоматоны перевернут весь город вверх дном, чтобы найти меня, а потом покончат с тобой, — прошипела кобыла.

— Оставь свои дешевые угрозы при себе, засранка. Я видела твоих хваленых заводных солдатиков. Медленные, тупые, делающие сто предупреждений, прежде чем начинать что-то делать. Было несложно поймать одного из них и понять, как их отключать. В Старом Понивиле не осталось ни одной ходячей железяки. Никто за тобою в ближайший час не придет.

Произнеся это, Твайлайт подошла к столику и взяла с него самодельную корону из жести и стекла. Корону, которая имитировала собою корону короля Сомбры, и ее кобыла водрузила на голову Пинкамины. Сама же розовая пони заметила, что поверх ее костюма накинута грубо сшитая красная мантия.

— Зачем ты все это делаешь? Для чего эта нелепая борьба? Я ведь пытаюсь сделать лучше для всех! Чем я тебе не угодила?

— Сделать лучше для всех? Единственные, на кого ты ишачишь – это принцесса с ее подхалимами! Закладываешь фундамент на костях бедняков, чтобы богатые могли пировать дальше в своих пентхаусах и дирижаблях! – разозлившись, выкрикнула Твайлайт, — Ты истребляешь простой народ в угоду своих амбиций! Тебе плевать на всех кроме себя и тех, кто тебе платит! Говоришь, что хочешь сделать всех равными, всех сделать счастливыми, и в это же время строишь фабрики и заводы, которые оставляют торговцев ни с чем. Заменяешь простых трудяг машинами. Вот в чем твой план.

— Это ложь!

— Заткнись! Лучше улыбнись пошире. Тебя ждет главное представление в жизни, — с этими словами Твайлайт потащила Пинкамину следом за Мод, в соседнюю комнату, которой оказалась небольшая сцена с опущенным занавесом.

Расположив розовую кобылу рядом с сестрой, которая пыталась безуспешно вырваться, единорожка запустила граммофон, который транслировал музыку прямиком в динамик на сцене. Заиграл мрачный марш, а народ, собравшийся у сцены, начал кричать и ликовать. Твайлайт встала позади двух стульев, занавес начал подниматься и возмущенные возгласы многократно усилились.

Злобная кричащая толпа состояла из пони низших слоев. Начиная от бездомных и пьяниц, и заканчивая беглыми преступниками, наркоманами и проститутками. Эти пони давно забыли о личной гигиене, думая лишь о том, как прожить следующий день. Они не были друзьями или товарищами, и готовы были поубивать друг друга за толстый кошель с деньгами, но их объединяла всеобщая ненависть к розовой пони, на которую лился нескончаемый поток брани и оскорблений.

— Вот эта сука!

— Грязная крыса!

— Твое место в куче дерьма!

— Да скормить ее псам!

— Понаставила своих железных глаз повсюду! Все то тебе надо знать!

— Да тебе и Тартара мало будет!

— Успокойтесь! Уймитесь все! – закричала Твайлайт, кое как уняв толпу, которая все же продолжала буянить и хамить, — Сегодня мы с вами доказали, что простые пони, которых больше ни во что не ставят, способны свергнуть главного тирана всей Эквестрии!

В ответ на это толпа снова начала кричать и ликовать.

— Мы с вами – истинные жители Эквестрии! Пони, чьи деды возводили этот город и где мы жили, не зная бедности и злобы! А потом явилась она и посмотрите, что с нами стало! Грязные, вонючие, вынужденные побираться и воровать! Разве мы заслужили такого?

— Нет! – хором выкрикнул собравшийся сброд.

— Вот именно! Довольно втаптывать нас в грязь! Сегодня мы сделаем первый шаг! Сегодня мы начнем дробить фундамент, дабы наши дети могли ходить по цветущей поляне! Сегодня наш голос услышит весь мир и, наконец, начнет с нами считаться!

— Я не хотела такого! Я желал мира всем вам! Хотела сделать так, чтобы вы больше ни в чем не нуждались! Но вы сами выбрали такую жизнь, отказавшись идти в ногу со временем! – выкрикнула Пинкамина, которая была не в силах слушать эту речь.

В ответ кобыла получила лишь очередной шквал гневных отзывов и пожеланий, и, более того, некоторые пони принялись подбирать с земли всякий мусор и кидаться им в розовую пони. Впрочем, у Твайлайт были более грандиозные планы, и та быстро остановила беспорядок.

— У вас еще будет возможность выпустить свой гнев, друзья мои! А пока что умерьте свой пыл и ждите! Пока Пинкамина у нас в копытах, правила будем диктовать мы! Больше никто не посмеет ущемлять наши права и свободы! Никто и никогда!

Послушав очередные одобрительные вопли, единорожка перевела дух, и собиралась было заканчивать свою речь громким прощанием, как Мод, которая все это время разбиралась с веревками, вскочила со стула и одним ударом в лицо уложила Твайлайт на сцену.

— Уходим отсюда! – крикнула кобыла, мощным пинком разбив стул младшей сестры, освободив ее от веревок.

Когда пони устремились к ближайшему выходу, толпа пришла в себя и ринулась следом за сбежавшими, выкрикивая вслед всяческие проклятия. Мод тащила физически более слабую Пинки за собой, стараясь, чтобы та не упала, и устремилась в ближайший переулок, рассчитывая уйти от погони в одном из крутых поворотов. Впрочем, в некоторых домах все еще находились пони, также ненавидевшие двух сестер, и они указывали преследователям верный путь. Шансы убежать стремились к нулю. В конце концов, свернув за очередной угол, серая кобыла уперлась в кирпичную стену. Назад бежать не было времени, толпа должна была появиться уже через считанные секунды. И тогда Мод решила предпринять единственно верное решение в этой ситуации.

— Забирайся на меня и перелазь! – приказала старшая сестра младшей, встав вплотную к высокой стене.

— Но как же…

— Заткнись и лезь! Живо! – настойчиво крикнула кобыла и Пинкамина в панике принялась исполнять приказ.

Когда розовая пони упала с другой стороны стены, бушующий народ уже успел найти беглецов. Пинки не видела, что там происходит и видеть не желала. Пони лишь галопом неслась как можно дальше от зверских криков и звуков борьбы. Казалось, весь Старый Понивиль собрался поглазеть на двух сестре, потому что улицы были пусты и лишь ничего не понимающие бездомные лежали у края дороги.

Пинкамина не знала, куда она бежит и сколько времени уже это делает. Разум стал возвращаться к пони лишь тогда, когда она без сил упала на срезе между старым миром и новым, где ее уже могли обнаружить камеры. Через пару минут за пони явилось несколько автоматонов с отрядом скорой помощи, а через час кобыла уже лежала в палате, успокаиваемая врачами. Пони не получила никаких серьезных ранений, но страх никак не отпускал кобылку. Страх за свою сестру и идею, которую так много пони считали актом завоевания. Впрочем, усталость в итоге взяла свое и Пинки уснула крепким сном, в сновидениях видя уродливые лица пони из низших слоев общества, пышущих злобой и ненавистью.
Через несколько дней Пинкамина вернулась обратно домой, в Мэйнхеттен. Несмотря на все случившееся, пони не пожелала, чтобы делу придали огласку. Единственное, чего она хотела – это чтобы Мод нашли и вернули домой. И у механических солдат это получилось. Вскоре в небоскреб доставили гроб с телом серой кобылы. С изуродованным оскверненным телом. Одежда Мод была разорвана в клочья, а золотые пуговицы и обшивка сорваны подчистую. На теле не было ни единого живого места, всюду были гематомы, ушибы и разрывы. Кости были переломаны, от гривы осталось лишь несколько помятых пучков волос, даже зубы были если не выбиты, то вырваны с корнем.

Глядя на все это, Пинкамина поражалась бесчувственности и жестокости «простых работяг». Было очевидно, что пони желали не просто убить Мод, но еще и как следует поизмываться над ней, прежде чем забить до смерти. Ни капли сочувствия, никакой морали. Слепая животная ярость. Становилось понятно, почему же эта толпа не желала принимать новый уклад жизни. Столь злобным пони не хотелось жить в обществе без горестей и проблем. Ибо они сами были источником горестей и проблем. Обдумывая эту мысль, Пинкамина заперлась в своем пентхаусе и не выходила оттуда, лишь напоминая своим коллегам и друзьям, что она в порядке. И так в полном одиночестве, которое нарушали лишь верные автоматоны, кобыла провела целый месяц. Спустя столь немалый срок пони решила напомнить о себе одним громким заявлением.
«Всем жителям Понивиля! Напоминаем, что сегодня, в девять часов вечера, в замке Кантерлот состоится обращение Пинкамины Дианы Пай, связанной с дальнейшим развитием Эквестрии. На обращении будут присутствовать все политически важные пони Эквестрии, крайне не рекомендуется пропускать это обращение. Сегодня, в девять вечера, по всем радиостанциям мира! Не пропустите!»

Дирижабли с этим заявлением кружили над Понивилем и Кантерлотом с самого утра, и монотонный голос зачитывал одно и то же каждый час. Еще раз недовольно поглядев на воздушное судно, Твайлайт плотнее натянула капюшон своего плаща и быстрым шагом пошла по тротуару, огибая встречных пони. Сегодня для единорожки был крайне важный день. Ее день рождения. Несмотря на то, что семья Твайлайт всегда была по уши в делах, каждый год они освобождались на один день и приезжал в Понивиль, даже не подозревая о борьбе единорожки. В этот день Твайлайт могла забыть обо всех волнениях и выбраться из темного района в большой город, не испытывая при этом неудобства. Провести время с любимыми пони и от души повеселиться.

Обычно пони собирались в роскошной квартире Найт Лайта, на которую родители единорожки накопили честным трудом, пусть и не без помощи Шайнинг Армора. Она располагалась в одном из высотных зданий, откуда открывался отличный вид на большую часть Понивиля. Добравшись до небоскреба, Твайлайт уверенно вошла внутрь и направилась к лестнице, не желая пользоваться новомодными лифтами. И пусть квартира была почти на самом верхнем этаже, единорожку это не слишком волновало. Собравшись с духом, пони начала подниматься наверх, желая поскорее обнять родителей и брата, который уже должен был приехать из Кристальной империи. Долгожданная встреча должна была вот-вот состояться.
Наконец, дойдя до нужного этажа, радостная кобылка едва ли не бегом приблизилась к заветной двери и постучалась, снова забыв про дверной звонок. Однако, дверь была не заперта и немного приоткрылась от стука единорожки. Это было необычно, так как Твайлайт-старшая всегда закрывала входную дверь. Впрочем, единорожка также ожидала и какой-то сюрприз, поэтому тихо вошла в квартиру, прикрыв за собою дверь.

Уже с порога пони услышала жизнерадостную музыку со стороны гостиной и, даже не раздевшись, пошла к музыке, надеясь застать родных врасплох. Словно кошка, единорожка стала приближаться к двойным дверям, которые вели в огромную гостиную с искусственным камином, и, подойдя к ним, пони резко ворвалась внутрь.

— А вот и я! – радостно воскликнула пони, залившись смехом, однако улыбка мгновенно пропала с ее лица, стоило ей увидеть розовую пони во фраке, которая копошилась с чем-то на кофейном столике.

— А, Твайлайт! Пришла, наконец, — закончив свою работу, произнесла Пинкамина и повернулась к кобыле.

— Что ты тут делаешь? – осторожно спросила единорожка, оглядываясь вокруг в поисках родителей и брата.

— Как что? Я пришла поздравить тебя с днем рождения, Твайлайт, — холодным голосом произнесла кобыла, — Я даже подарки тебе приготовила. Присаживайся и мы перейдем к самому интересному.

Тут лавандовая кобыла обратила внимание на белый экран для фильмоскопа, который как раз и стоял на столе с уже установленной катушкой с пленкой. Родных же Твайлайт так нигде и не заметила, ровно как и следов борьбы.

— Где мои родители и брат? – спросила единорожка, не шелохнувшись с места.

— Садись и все узнаешь, — Пинкамина ткнула копытом в диван.

Взвесив все за и против, единорожка решила послушаться незваную гостью и медленно села на указанное место, ожидая подставы откуда угодно. Впрочем, все было в порядке, и Пинки не проявляла ни капли враждебности. Более того, на ее лице не дрогнул ни один мускул. Кобыла была полностью спокойна. Но Твайлайт все равно не собиралась расслабляться и, присев на диван, нащупала стилет, спрятанный в потайном кармане, в рукаве. Пинкамина же закрыла двери, потушила в комнате свет и уселась на кресло рядом с диваном, после чего нажала на кнопку включения.  Устройство издало несколько щелчков, испустило на экран луч и кадры начали быстро сменять друг друга, превращаясь в беспрерывную запись.

« — Эксперимент номер тридцать четыре. Ведущий эксперимента – Пинкамина Диана Пай. Пациенты – Твайлайт Велвет, Найт Лайт и Шайнинг Армор.

— Нет! Вы что творите! Вы не имеете права так со мной обращаться! Я вас затаскаю по судам, слышите! Пинкамина, что вы себе…

— Суть эксперимента – замена внутренних органов на автоматические импланты, вживление искусственного эндоскелета в костную структуру, а также модификация головного и спинного мозга. Во избежание отторжения имплантов и смерти пациентов, подопытным будут введены мощные стимуляторы, поэтому использование обезболивающих и анестетиков во избежание передозировки исключается. Рабочее место уже подготовлено, первый пациент занял необходимое положение. Можно начинать».

Дальнейшие кадры не могли присниться в кошмарном сне даже самому больному на голову психопату. Твайлайт в ужасе, со слезами на глазах наблюдала за тем, как бесчувственные машины под командованием Пинкамины разрезают плоть и потрошат пони. Как они добираются до костей и всверливают в них металлические планки. Как вскрывают черепа и припаивают к мягкой плоти чужеродные устройства, после чего заменяют глазные яблоки на стеклянные линзы. И все это время «пациент» смотрит на это, и чувствуют каждую секунду нестерпимой боли. Тридцать минут кошмарной агонии, которые кончаются тем, что от пони не остается практически ничего врожденного, кроме шкуры, под которой работает богомерзкий механизм, имитирующий жизнь. Когда с отцом Твайлайт было покончено, в комнату начали вводить и мать, которая впала в панику, увидев операционный стол, залитый литрами крови.

На последних минутах издевательств над отцом Твайлайт не выдержала, и ее просто вывернуло наизнанку. Вырвав весь свой завтрак на красный ковер, кобыла свалилась на пол и стала горько рыдать, не веря в то, что такое вообще может происходит. Пинкамина же, с каменным лицом, прямо как у своей старшей сестры, смотрела на рыдающую единорожку, которую буквально охватывало безумие.

— Посмотри на себя, Твайлайт. Лежишь на полу, в луже собственной блевоты, и льешь слезы. Ты горюешь по умершим в страшных муках родным? О, как я тебя понимаю, — кивнула Пинки, — Когда вся эта чернь и скот забила мою сестру насмерть, изуродовав и опорочив ее тело, я тоже плакала и горевала. Но потом на меня снизошло озарение. Ответ на вопрос, как же мне сделать так, чтобы весь мир не знал горя и несчастий. Но об этом потом. У меня остался для тебя еще один подарок. Прощальный подарок.

С этими словами Пинкамина встала с кресла и направилась к другой комнате, откуда из окна открывался шикарный вид на город.

— Ты… ты чудовище! – дрожащим голосом прошептала единорожка, отчего розовая пони резко остановилась на полпути, — Ты монстр! Ты… какая-же ты тварь… Все это время защитником Эквестрии была тварь, с которой не сравниться ни один предыдущий злодей!

Кобыла медленно поднялась на ноги и стала приближаться к Пинкамине, скрипя зубами.

— Ты…. Ты! Надо было убить тебя тогда, на сцене! – закричала Твайлайт, приблизившись к невозмутимой Пинки почти вплотную, — Я не сделала это тогда! Но сделаю это сейчас!

Единорожка молниеносно выхватила кинжал и со всей силы вонзила его в горло розовой пони, засадив стилет в Пинкамину по самую рукоять.

— Ох, Твайлайт, ты так ничего и не поняла, — произнесла Пинки, вытаскивая кинжал на глазах отчаявшейся единорожки, — Будь я монстром, стала бы я делать это в первую очередь с собой.

Вдруг на лицо Твайлайт обрушился мощнейший удар от Пинкамины, который раздробил левую половину челюсть пони на осколки. Затем розовая пони без труда подняла Твайлайт одним копытом и бросила ее прямиком в закрытые двери, которые слетели с петель, и единорожка врезалась в панорамное окно, которое все же выдержало удар. Пинкамина быстро сблизилась с кобылой и посмотрела в окно, удостоверившись в том, что все идет как надо. Затем она вновь схватила Твайлайт за голову и ударила ее о стекло, заставив смотреть на улицу.

— Смотри, Твайлайт. Видишь это? – Пинкамина показала на огромный столб дыма, шедший из под моста, — Прямо сейчас мои «медленные и тупые» автоматоны сжигают твой любимый Понивиль дотла, убивая всех, женщин, стариков, детей! Им нет разницы! Каждый жалкий домишко, каждый подвал, каждая щель в этом месте будет пылать, а их железные ноги будут  втаптывать обугленные тела в землю! Они все сдохнут, Твайлайт. Я никому не позволю уйти! Ни одной жалкой твари!

Не имея возможности говорить, лавандовая пони лишь что-то бурчала своей сломанной челюстью, захлебываясь кровью. Пинкамина же, послушав это бурчание, брезгливо оттолкнула кобылу от себя, после чего кого-то позвала.

— В отличии от тебя, Твайлайт, я не собираюсь порождать насилие ради насилия. У меня есть великолепный план, который начал осуществляться. И как бы сильно я не хотела оторвать тебе голову, я не стану тебя убивать. У меня есть на тебя другие планы.

В комнату вошло трое пони. Семья Твайлайт, на лицах которых навечно застыла дружелюбная улыбка. Пони новой эры.

— Не буду вдаваться в детали и скажу максимально просто, чтобы твой мозг смог осознать эту информацию. После автоматизации пони не становятся бездумными игрушками. О, нет. Их мозг продолжает жить и осознавать все, что происходит вокруг. Просто он заперт в теле, которое подчиняется только мне. И то же самое будет и с тобой, — автоматоны схватили обессиленную кобылу, которая могла лишь лить слезы и что-то мычать, — Ты не умрешь! Более того, ты будешь жить вечно! И вечно служить мне! Я заставлю тебя искать и жестоко убивать всех тех, кто был твоим союзником в этом бессмысленном сопротивлении. А когда никого не останется, быть может, я оставлю тебя в покое. Запру в темном чулане, где ты будешь вечно пялиться на пустоту!

— Вам пора готовиться к вечернему обращению, мисс Пай, — произнес Шайнинг Армор.

— О, точно. Прости, Твайлайт, хотела бы я присутствовать при твоем превращении лично, но у меня есть более важная работа. С другой стороны, ты же пришла сюда, чтобы провести время с семьей? Так проведи время с семьей, — Пинкамина повернулась к автоматонам, — Везите ее в мастерскую и проведите операцию. И чем дольше, тем лучше.

— Будет сделано, мисс Пай, — сказала Твайлайт-старшая и Пинкамина начала быстрым шагом удаляться из здания.

Пони сделала в Понивиле все, что хотела. На очереди был важный вечер в Кантерлоте. Самый важный в истории Эквестрии.
Наступил назначенный Пинкаминой час. Множество пони и других существ, одетые в строгие костюмы, сидели в зале, где не так давно отмечали день рождение Пинки. В первых рядах сидели все трое принцесс, которые также были не в курсе дела и с нетерпением ждали розовую пони, что уверенным шагом направлялась к сцене в сопровождении пары механических солдат. В зале царила полная тишина, и было слышно лишь перешептывания собравшихся, которые гадали, в чем же дело, и быстро приближающиеся шаги.

Выйдя на сцену, Пинкамина окинула всех присутствующих взглядом. Убедившись в том, что ее записывают камеры и микрофоны, пони подошла к трибуне и поставила на нее то, что все это время несла подмышкой. Это была та самая музыкальная шкатулка из детства кобылы, поношенная со временем, но все еще работающая. Не говоря ни слова, Пинкамина завела шкатулку и, вместе с сотней других, ничего не понимающих гостей, начала слушать завораживающую мелодию и смотреть на танец двух фигурок с фонариками. Когда же завод шкатулки кончился, и крышка закрылась, кобыла решилась начать свою речь.

— Моя старшая сестра, Модалина, подарила мне эту шкатулку в далеком детстве, когда я еще жила на нашей ферме и не имела кьютимарки. Это был самый дорогой подарок, который мне когда-либо дарили. Каждую ночь я смотрела и слушала ее, представляя, что мир является таким, каким он показан на этой шкатулке. Золотой город, где двое пони каждый день выходят, дабы исполнить свой танец. Тот самый идеальный мир, которым я грезила столько времени.

И вот, как-то раз, мне стало интересно посмотреть, что же внутри. Я ожидала увидеть там нечто волшебное, чудесное, нечто такое, что способно превратить металл и древесину в произведение искусства. Но в итоге обнаружила внутри лишь механизм. Собрание шестеренок и пружин, работающих в едином такте. Механизм, где ни одна деталь не была лучше другой, ибо вытащи хотя бы одну, и шкатулка переставала работать. Тогда-то я и поняла, что магией могут обладать не только те, кто родился с рогом во лбу. Нечто невероятное может собрать кто угодно, обладая желанием и рвением.

Столько лет я пыталась понять, как сделать так, чтобы реальный мир стал столь же идеальным, как и мир, созданный в этой коробочке, а ответ был у меня перед носом с самого детства. Я пыталась придумать что-то новое, хотя надо было просто реализовать старую идею в гораздо большем масштабе. Один большой механизм, состоящий из миллиардов деталей.

— Пинки, что ты пытаешься этим сказать? – не выдержав, поинтересовалась Селестия.

— Я хочу сказать, принцесса, что пришла пора новой эры. Эквестрии, да и всему миру, пора эволюционировать. Перестать быть рабами хрупкой и стареющей плоти, и перейти на следующую ступень, где каждый будет одинаково важен, где никто не будет причинять друг другу зла. Где все пони станут одним целым.

Эти слова посеяли в рядах пони беспокойство, которое быстро перерастало в панику.

— Вам страшно. Ваш разум действует против вас. Заставляет вас паниковать, бояться. Я избавлю вас от этого бремени, как избавилась от него сама. Эмоции и чувства не нужны в идеальном обществе.

Тут в комнату вошла группа автоматонов, который перекрыли все выходы из зала и пони, не став сидеть на месте, принялись искать выход из ситуации.

— Самые важные существа этого мира станут бессмертными машинами. Чернь же сгорит в пламени, как того и заслуживает. Грязных крыс необходимо истреблять, дабы хорошие пони могли жить спокойно. Все собравшиеся здесь станут одними из первых пони новой эры, первыми жителями идеального мира! Посему не стоит бояться! Нужно радоваться! Достойно пройти через боль, чтобы навечно оказаться в том самом Элизиуме, о котором все так мечтают!

— Пинки, немедленно прекрати! Я приказываю! – жестко заявила богиня солнца, встав с места.

— Вы больше не смеете мне приказывать, принцесса. Ваша модель правления устарела. В совершенном мире не должно быть идолов и королей. Лишь та, которая сможет поддерживать этот механизм в целости. Лишь только я.  Ваша магия тут также не работает. Я смогла использовать истощение древа гармонии для создания подавителей магической энергии.

— Это безумие! Услышь себя! – закричала принцесса, не в силах ничего сделать.

— Я достаточно услышала. Пришло время действовать, — после этих слов несколько автоматонов схватили аликорнов и потащили к выходу, следом за остальными гостями замка, которым было суждено стать машинами.

Пинкамина уже давно перешла точку невозврата, ибо пусть она и сохранила свой мозг в том состоянии, в котором он был до автоматизации, но все же позаботилась о том, чтобы ей в голову больше никогда не приходило сомнений в своих действиях. Кобыла знала, что она не может ошибаться. Ибо, как когда-то давно говорила Мод, «Ты должна заканчивать дело до конца, каким бы трудным оно ни было». И цель Пинки заключалась в том, чтобы, наконец, сделать мир идеальным, хочет он того, или нет. И эта светлая, на ее взгляд, цель начинала осуществляться.
Прошли многие десятки лет. Безупречный мир был готов. Трубы бесчисленных заводов выпускали в небо столбы дыма, которые застилали собой небо. Жизнь в древе гармонии давно иссякла, а потому магия в мире была практически уничтожена, ровно как и вся растительность. Теперь на месте лугов, гор, озер и бесконечно длинных лесов были лишь многоэтажные здания, заводы и шахты по добыче руд, дабы продолжать строительство дальше. Вся планета превратилась в один гигантский город, по которому бродили вечно вежливые и миролюбивые пони, в головы которых был заложен четкий распорядок дня, начиная от времени работы и заканчивая приветствием с соседом, который сидел на лавочке каждый день в одно и тоже время.

Конечно, были и те, кто все еще не желал становиться машиной и плодился в самых глубоких пещерах, однако от ищеек Пинкамины нигде невозможно было долго прятаться. Малые и огромные машины патрулировали весь мир и на земле, и на воде, и в воздухе, и даже под землей. Пожалуй, единственное, что было недоступно для металлических лап – это космос, однако гениальная Пинкамина искала способ покорить даже звезды.

Сама же зачинщица нового режима восседала в замке Кантерлота, который был превращен в неприступную цитадель, откуда он контролировала всех пони, всех автоматонов, все постройки и транспорт. Словно ребенок, игравший в кукол, розовая пони управляла целым миром. Впрочем, ее идиллия внезапно была нарушена.

— Здравствуй, Пинкамина Диана Пай.

Сидевшая на троне кобыла подняла свою голову и увидела, как прямо перед ней стоит аликорн, подобных которому не было нигде и никогда. Этот пришелец не был подвержен влиянию подавителей магии, ибо его сила была просто безмерной и даже бесконечная, казалось бы, сила элементов гармонии меркла по сравнению с одним единственным аликорном. За долю секунды Пинки проанализировала все варианты развития событий и поняла, что ей никак не удастся победить создание, стоящее перед ней, а потому оставалось лишь пойти на контакт.

— Кто ты такая? – холодно спросила Пинкамина.

— Не стоит ломать голову. Я прибыла не из этого мира. Ты могла обо мне знать.

— Ты пришла из параллельной вселенной? – тут же спросила кобыла, впечатлив пришельца.

— А ты и вправду так умна, как о тебе говорили. Умнейшая пони из всех, когда-либо рождавшихся на свет. Я рада, что молва не врет. И я готова сделать для тебя одно выгодное предложение.

— Я слушаю, — без раздумий согласилась пони, заинтересованная сотрудничеством со столь могущественным существом.

— Мультивселенная безгранична. Пойдем со мной, и я дам тебе доступ к бесконечному количеству миров, который ты сможешь изменять так, как пожелаешь. Ограничить тебя может лишь твоя собственная фантазия.

— А что ты хочешь взамен?

— Хе. Одна небольшая услуга, которая поможет в том числе и тебе. Ну, так что, идет?

Аликорн протянул Пинкамине копыто в ожидании ответа. И долго ему ждать не пришлось. Кобыла сразу же приняла предложение, осознавая, что этот мир она уже сделала идеальным целиком и полностью. Когда же пони пожали друг другу копыта, то тут же телепортировались прямиком в другую вселенную. План могущественного аликорна по сбору союзников был почти исполнен. Оставалось еще пару шагов.