Вещи, что Тави говорит
Ужасающие вещи (Frightening Things)
Прошло примерно пять минут после начала моего последнего сеанса на этот вечер. Мой разум кипит от размышлений о том, на какую бы мелодию перейти. В моём распоряжении немало запасных пластинок. Проблема в том, что большинство из них довольно перегружены басом для того, что сейчас нужно, что нужно Твайлайт и остальным членам Совета, что-то нежное и похожее на транс, что-то способное вывести нас из атмосферы вечеринки. Знаю, следовало подготовиться получше, но моё выступление в первой половине вечеринки значительно превзошло мои ожидания.
Мой разум так занят обдумыванием следующего перехода, что я не замечаю доносящегося до меня голоса, пока кто-то не дёргает меня за хвост. Это так сильно поражает меня, что я чуть не царапаю пластинку, которую играю. Сняв с одного уха наушник, я с любопытством смотрю вниз, моргая сквозь тёмные очки.
Это Бо. Он выглядит нервным... даже паникующим. Его губы двигаются, и только когда я снимаю второй наушник, я могу разобрать его слова.
– ...видела её недавно? Я искал по всему бальному залу, но так и не знаю, куда она подевалась.
Я приподнимаю бровь за очками. Это сигнал, который я всегда подаю Бо, чтобы показать, насколько я сбита с толку.
– Октавия, Вайн, – подчёркивает Бо. Его голос гораздо более хриплый, чем я могла бы ожидать. По какой-то причине он очень напуган. Может быть, это всё пунш? Но потом он снова выдыхает: – Мне нужно найти её! Я боюсь, что... что...
Он колеблется. Уши зебры откидываются назад, очень виноватый жест.
Теперь я действительно в замешательстве. Я смотрю через зал налево.
Сцена Октавии пуста. Её заброшенная виолончель прислонена к стулу.
Мои губы приоткрываются. Я снова смотрю вниз, на Бо.
– Послушай, я... Мы с Меривезером уже по-настоящему... по-настоящему близки, – хрипит Бо. – И за то время, что мы... тусовались вместе, я... Я, возможно… рассказал ему чуть больше, чем следовало бы... о разном. И... хм… – он шмыгает носом, дрожа всем телом. Я никогда не видела Бо таким уязвимым, и это пугает меня больше всего. – Он не такой деликатный, как я, и... и он разговаривал с Тави ранее, Вайн. И я... я боюсь, что он, нечаянно, проронил что-то, чего не следовало бы. В смысле... Я... я сам всё ещё пытаюсь понять, что именно. Жеребец немного перебрал с выпивкой и... и...
Я чувствую, как учащается моё сердцебиение, пытаясь соответствовать тревоге Бо. Я поднимаю копыто, чтобы приземлить его, и прошу повторить.
Но вместо этого он вздрагивает и говорит:
– Это моя вина. Просто... просто закончи сеанс, Вайн. Я... я найду Октавию. Я позабочусь об этом, хорошо? Я всё улажу! Обещаю!
Я стискиваю зубы и машу ему.
Но уже слишком поздно. Он поспешно уходит сквозь поредевшую толпу. Его хвост хлещет. Не уверена, что он сам знает, куда и зачем идёт.
Я нервно стою у своей будки, обдумывая ситуацию. Или её отсутствие.
Что именно мог "проронить" Меривезер?
Октавия – разумная пони.
Я так думаю...
Верно. Бо просто слишком остро реагирует. У него давно не было отношений, и его сердце пытается раздуть катастрофу из пустяка.
С Тави всё в порядке.
Уверена, ей просто потребовалось в уборную. Скорее всего, она наткнулась на стол с красным вином, и просто…
Волна прокатывается по бальному залу. Всё пульсирует. Включая струны моего сердца.
Я ахаю, замирая на месте. Я приседаю, вытягиваю шею, подёргивая ушами.
Я жду, и жду, и…
Вот оно снова. Ещё одна волна. Глубокий, мокрый индиго.
У меня кровь стынет в жилах.
Скркччххтттт! Динамики выключаются и музыка смолкает.
Пони, кружащиеся и раскачивающиеся по бальному залу, вздрагивают от удивления. Половина зала поворачивается, с любопытством глядя на мою кабинку диджея.
Я спускаюсь со своей сцены и приземляюсь на холодный хрустальный пол. Я пробираюсь сквозь неловкую тишину, протискиваюсь сквозь толпу, держа уши навострёнными к потолку.
Опять...
Индиго...
Неисчислимо далеко... но очень-очень реально.
Я слышу его... Я слышу её...
Я пробираюсь сквозь толпу. Миллионы глаз смотрят на меня, но мне всё равно. Каждая новая волна ведёт меня к дверному проёму в дальнем левом углу, за сценой Октавии.
Тело пробирается сквозь окружающую неразбериху. Два тела.
– Эммм... Винил...? – воркует Пинки Пай.
– Всё в порядке? – спрашивает Флаттершай.
Я их не слушаю. Я не могу их слушать. Мои уши настроены на индиго, и только на индиго. Когда я прохожу мимо, моя рысь переходит в нерешительный галоп, соответствующий биению моего сердца.
– Эмм… – Флаттершай бросает взгляд на свою подругу.
Пинки Пай прочищает горло, поворачиваясь к толпе.
– Оки-Доки-Локи, все пони! Это было сегодняшнее выступление! Эээ... поаплодируем же DJ-P0N3!
Бальный зал медленно заполняется алыми аплодисментами... затем тает у меня за спиной, когда я забегаю в коридор замка.
Я уже задыхаюсь, прокладывая себе путь по чёрным и ещё более чёрным кристаллическим коридорам... ища... стремясь.
И опять...
Индиго...
Уже ближе...
Индиго...
Сломленный... отчаянный...
Индиго...
Плачущий... умоляющий...
Её цвет не одинок. Его сопровождает что-то ещё. Что-то гнусное... и гнусно знакомое. Лоскутное одеяло из грубых коричневых и серых тонов. Наждачная бумага для ушей... для моих ушей.
Я вижу на полу.
Пятнистые перья и порванные бархатные розы повсюду.
Они образуют след... истекающий кровью… ведущий за угол.
В данный момент я уже несусь галопом. Бросаюсь вправо, влево, потом снова вправо...
И тут я вижу её... охваченную парой когтей, словно в тисках... Его когтей.
Долговязый уродливый грифон в золотом жилете держит Октавию за шею. Её платье порвано в результате драки. Её ноги болтаются под ней, болтаются под его хваткой, пока он тащит её к массивным кристаллическим дверям с табличкой "Королевская Сокровищница".
– В последний раз спрашиваю, тупая ты грязе-лошадь! – посол Тэлонсмит рычит, целясь когтями в мягкое место между её глазами. – Назови мне комбинацию от замка́, или я тебя повешу за твои ленты!
– И в-в последний р-раз повторяю, скотина… – слова Октавии жестки, но её голос – нет. Она шмыгает носом на гребне рыданий цвета индиго. – Я не знаю! Я в-всего лишь менестрель!
– И что это за менестрель такой, бродит один по коридорам посреди выступелния?! А?! – Тэлонсмит плюёт ей в лицо. – Не притворяйся, нахалка! Я знаю, что ты переодетый страж! А теперь говори мне чёртову комбинацию, чтобы я мог забрать то, что принадлежит Грифонстоуну!
– Я... н-не... знаю!
– Ррргх! – воздух наполняется багровыми брызгами, когда он даёт пощечину моей лучшей подруге. – Ты делаешь это сложнее для нас обоих!
Я упираюсь ногами в пол. Шипя малиновим, я направляю на него свой рог и фокусирую столько магии, сколько могу. В глазах у меня темнеет, а когда всё проясняется..... отвратительный грифон все ещё стоит на том же месте, его туника едва заметно дымится.
– А?!? – он поворачивается и свирепо смотрит на меня через плечо. – Что это, чёрт побери, такое?! У вас тут музыкальный съезд, что ли?!
– Вайн! Вайн, любимая! – Октавия бормочет, дрожа, из её губы течёт кровь. Её голос на долю секунды становится фиолетовым, прежде чем погрузиться обратно в бездну цвета индиго. – Не строй из себя героя! Позови охрану! Позови Твайлайт! Позо…
– Заткнись! – лоскутное дыхание Тэлонсмита душит её. Он разворачивается, хватает Октавию сзади и вонзает острые как бритва когти прямо в бархатную грудь кобылки. Октавия визжит от боли и испуга, и сквозь этот визг просачивается голос кретина. Его ястребиные глаза прикованы к моей дрожащей фигуре. – Я скожу тебе это только один раз, единорог. Оставь нас, или я обещаю: смерть этого жалкого мула не будет медленной...