Вещи, что Тави говорит
Спасающие вещи (Saving Things)
Она стоит спиной ко мне. Ветер развевает её дымчато-серую гриву. Её платье сияет в лунном свете. Воздух вокруг неё излучает спокойное пурпурное свечение. Услышав мои шаги, аура на мгновенье становится фиолетовой, затем возвращается к своей естественной пурпурной прохладе.
Я с трудом останавливаюсь, смотря на неё.
Наконец, она оборачивается. Она опирается копытом о край балкона. Во втором копыте зажат бокал для шампанского, наполненный красным вином. Выглядит так, будто она не сделала ни единого глотка.
Её глаза – тонкие фиолетовые полумесяцы над ещё более тонкой улыбкой.
– Привет, Вайн, – она дышит. Она живёт. – Или мне следует сказать… – её голос дрожит. Смешок? Вздох? –...DJ-P0N4?
Я пристально смотрю на неё. Я выдыхаю сквозь вялую улыбку.
– Хммм... прекрасное новое имя, – она взбалтывает вино в своём бокале, глядя на меня... мимо меня. Звёзды сияют в её блуждающих глазах. – Но не настолько прекрасное, как твоя грива. Я всегда знала, что из неё можно сделать что-то восхитительное, стоит лишь убрать проклятый гель и другие химикаты, – она склоняет свою красивую головку набок. – Дай угадаю. Работа Рэрити?
Я сглатываю и киваю.
– Мммм... разумеется, – вздохнув, она поворачивается и прислоняется боком к перилам. –...Надеюсь, она не заставляла тебя их отращивать. О, боже... сколько месяцев прошло? – она делает вид, что собирается сделать глоток, затем снова опускает бокал. – Теперь всё кажется каким-то... нелепым размытым пятном, – её голос приобретает оттенок индиго, когда она отводит взгляд в сторону. – Очень... очень нелепым.
Я просто смотрю в её сторону.
Она поднимает голову. Лёгкое покашливание, и холодный пурпурный возвращается.
– Конечно же... Рэрити практически душу мне выела, лишь бы заставить меня подняться и подождать здесь, – она лениво ухмыляется. – Будто у меня и без того не было намерения встретиться с тобой лицом к лицу.
Моя голова склоняется набок.
– О, перестань, Винил… – она вздыхает. – Если бы я не хотела иметь с тобой ничего общего, я бы, можешь не сомневаться, вообще бы не появилась. Может, я и королева драмы, но я не глупая. Я знала, что что-то затевается, как только по Филлидельфии были разосланы приглашения по поводу Понивиля и Королевского Симфонического Оркестра Кантерлота, – она смеётся так сильно, что практически фыркает. – А потом принцесса Твайлайт и её друзья набрались наглости раздавать 'бесплатные бутылки вина'... считая, что такая безотказная наживка обязательно заманит меня в ловушку, – она прочищает горло, указывая на стакан в своей руке. – Я просто налила это себе, чтобы порадовать Рэрити. А затем она пошла за тобой, я полагаю, – с мягким золотистым звоном она ставит бокал на край балкона. – По правде говоря... за последние два месяца я не выпила ни капли. Решила, что немного трезвой головы пойдёт мне на пользу.
Мои глаза моргают при этом. Я поворачиваюсь и смотрю на неё с мягкой улыбкой.
– По-видимому... я не единственная, кто пытается избавиться от старых привычек… – она приближается ко мне на мягчайших копытцах, – ...или заводит новые, – она стоит рядом, прищурившись. – Ты... перешла на контактные линзы?
Я медленно качаю головой.
– Неужели! Значит ты... полностью избавилась от очков! – она широко моргает, затем качает головой. – Что ж, рада за тебя, любимая. Приятно осознавать, что... определённые события не отвратили тебя полностью от посещения больниц.
Я стою в тишине.
Она ходит вокруг меня.
– Приятно осознавать, что твоему упрямству есть предел, – она, шаркая ногами, останавливается, вздыхая. – Хотела бы я, чтобы это относилось ко всем пони, – она прикусывает нижнюю губу, избегая моего взгляда. – Причина… по которой я пришла, Винил, заключается в том, что я должна извиниться.
Это неожиданно. На мгновение моё сердце замирает.
– Я появилась здесь не только для того, чтобы развеять страхи наших бывших коллег, – она медленно качает головой. – Нет, боюсь, мной руководила гораздо более... эгоистичная причина, – наконец, она поднимает на меня глаза. Печальные глаза, омытые цветом индиго. – Мне нужно было знать, что с тобой всё в порядке.
В моём животе образуется узел.
Она поворачивается ко мне лицом.
– Я... причинила тебе боль, Винил, – она с трудом сглатывает. – В тот момент, когда ты была крайне уязвимой... крайне драгоценной и крайне честной... Я взяла всё, что тебе было дорого... каждую мысль, которую ты изливала из своего существа, и разорвала всё в клочья. И ради чего? – она качает головой, кипя от злости. – Чтобы вывалить на тебя ещё больше своего жалкого багажа? Чтобы... заставить тебя чувствовать себя ужасно из-за твоего желания продемонстрировать... хотя бы одну жалкую капельку обожания такой пони, как я?
Она откидывается назад, проводя копытом по своей дымчатой чёлке.
– В течение долгих семи лет… – она шмыгает носом, но затем выдает нежную улыбку, –...ты лелеяла меня, – блестящими глазами она снова поднимает взгляд. – Ты поддерживала меня. Ты преодолевала все испытания, которые выпадали на мою долю, вместе со мной. Ты была терпеливой... понимающей... и верной мне до конца. И... и чем же я тебе отплатила? – она слегка вздрагивает, её глаза опускаются в сторону. – Я сдерживала тебя, Винил.
Скрежеща зубами, я энергично качаю головой…
– Я сдерживала тебя, – она хмурится. Ядовито. – Я злоупотребляла твоей любящей добротой, а затем растоптала её. Я... я знаю, что ты не можешь мне поверить. Но… – она протягивает изящное копытце и проводит им по шелковистым краям моей заплетённой в косу гривы, –...посмотри фактам в глаза, Вайн. Посмотри, чего ты смогла добиться всего за несколько коротких месяцев... без меня.
Я стою на месте, содрогаясь. Я чувствую, как гримаса поднимается из глубин моего существа.
– Хотела бы я узнать эту 'Циан' пораньше, – бормочет она, и её глаза на мгновение сверкают убеждённостью. – Что-то подсказывает мне, что она была очень похожа на меня, – глубокий вдох. – Что ж... возможно, она станет подходящей заменой.
Моё сердце останавливается.
– Я пришла сюда, чтобы собственными глазами убедиться, что ты нашла своё место в жизни. И, боже мой! Что это за совершенно великолепное место! – она улыбается. – Я рада за тебя, Винил, – она улыбается ещё шире. – Я правда рада, – улыбка исчезает. – Но я также пришла для того... чтобы попрощаться.
Мои уши опускаются.
– Я... знаю, это не то, что ты хотела услышать, – она прочищает горло, и её голос снова приобретает оттенок индиго. – Но... где-то глубоко внутри той мистической шкатулки, которую ты называешь душой... ты не хуже меня знаешь, что это к лучшему.
Морщась, я протягиваю копыто.
Она отстраняется.
– Это к лучшему, Винил. Этой ночью? Весь этот феномен "Циан Сейвс" и его волшебный приём? – она гордо улыбается. – Разве ты не в-видишь? Это твоё будущее! – она выдыхает. – И оно будет гораздо привлекательней без меня, высасывающей из тебя славу.
Я качаю головой.
– Пожалуйста, не делай это ещё сложнее, чем оно уже есть, любимая, – говорит Октавия. Она делает смелый шаг вперёд. – В прошлый раз, когда мы расстались, я была не более чем эгоистичной, неосмотрительной дурой. О, как бы я хотела повернуть время вспять и выразить свои мысли гораздо более красноречиво... более подобающе. Но жизнь не даёт второй шанс всем подряд, – она с трудом сглатывает. – И я очень рада, что она дала его тебе. Но... я бы возненавидела себя до скончания веков, если бы испортила его для тебя, Винил.
Мои копыта врастают в землю. Моё тело онемело.
– Ты приложила столько усилий, чтобы достучаться до меня. Теперь же... позволь мне дотянуться до тебя, – она наклоняется и шепчет мне на ухо. – С этим твоим перерождением? Дерзай. Не поддавайся своим монстрам и демонам, как это делала я. Нету ничего ужаснее, чем вторая жизнь, растраченная впустую.
Я крепко зажмуриваю глаза, чтобы сдержать слёзы. Я дрожу к тому времени, как она отстраняется.
Теперь её голос решительный и пурпурный, и именно это меня и пугает.
– И не беспокойся обо мне, Винил. Моя жизнь в Филлидельфии, возможно, не такая уж гламурная... но это жизнь, – шаги её копыт удаляются. Она уходит. Второй раз в моей жизни моя лучшая подруга отдаляется от меня. – Некоторые из нас знают, каков наш надел. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы узнать свой, так же как тебе потребовалось несколько месяцев в одиночестве, чтобы обнаружить свой. Я желаю тебе всего наилучшего. И знай, что я буду слушать твои пластинки с гордостью и радостью до тех пор, пока ты будешь заниматься музыкой. Пока, любимая.
Я шмыгаю носом. Мои глаза открываются, затуманенные... глянцевые. Затем, решительно нахмурившись, я поднимаю лицо кверху и издаю губами чистый свист.
–...? – это возвращает Октавию к действительности. Она не смотрит, куда идёт, и натыкается на что-то. – Ха? – её голова наклоняется вниз.
Свити Белль стоит перед ней. Кобылка ёрзает на месте, улыбаясь.
Октавия моргает. Ещё больше тел приближаются к балкону изнутри дворца. Она смотрит направо и видит Эппл Блум и Скуталу. Затем она смотрит налево и видит Рэрити, стоящую позади Свити Белль.
–...Что?
Рэрити спокойно улыбается. Она протягивает копыто и похлопывает Свити Белль по плечу.
Свити Белль прочищает горло... затем протягивает белую доску для плакатов. Она переворачивает эту штуку, и на ней надпись:
"Не сдавайся, Тави".
Октавия откидывается назад, выгибая бровь. Её взгляд мечется между мной и крошечным плакатом Свити Белль, пока она подбирает слова. Затем, с напряжённым выдохом, она говорит:
– Винил... Я не "сдаюсь", – она поворачивается ко мне. – У меня своя собственная жизнь в Филлидельфии. Разве это так сложно понять?
Я подхожу поближе. Со спокойной улыбкой я киваю мимо неё.
Моргая, Октавия оборачивается.
Эпплджек и Рэйнбоу Дэш стоят позади Эппл Блум и Скуталу. Эпплджек похлопывает кобылок по плечам, и два жеребёнка переворачивают плакаты, которые они держат.
"Ты лучшая виолончелистка Эквестрии", – гласит доска Эппл Блум.
"Ты непременно займёшь ведущее место в симфоническом оркестре", – доска Скуталу.
Октавия вздыхает. Она закрывает глаза, откидывает чёлку назад и бормочет:
– За эти годы у меня было предостаточно возможностей, Винил, и я упустила их все. И я действительно не хотела бы делишься этим с другими пони... особенно с маленькими жеребятами. А теперь, прошу меня извинить… – она открывает глаза и пытается обойти их, но останавливается как вкопанная.
Лира и Бон-Бон стоят на балконе, преграждая ей путь. С нежными улыбками они переворачивают доску, которую держат вдвоём:
"У тебя так много талантов".
Она моргает. Она поворачивается в сторону.
Пинки Пай стоит рядом с Бо. Пинки Пай подмигивает, в то время как улыбающийся зебра разворачивает свой плакат:
"Ты прекрасна, как никто другой".
Октавия чувствует движение рядом с собой. Она вращается.
Флаттершай и диджей Каприкорн стоят на краю балкона. Флаттершай улыбается и переворачивает еще одну доску:
"Мир должен услышать, что ты можешь ему дать".
Октавия бурлит... кипит.
– Миру всё равно, Винил, – рычит она. Она топчет последнее свободное место, которое осталось на балконе. – Он нередко подтирается пони, гораздо более талантливыми, чем ты или… – она замирает на месте.
Принцесса Твайлайт Спаркл и Флэш Сентри преграждают ей путь. Они улыбаются друг другу, затем переворачивают два отдельных плаката.
"Здесь твой дом", – на плакате Флэша.
"Здесь твои друзья", – на плакате Твайлайт.
Октавия пристально смотрит. Она моргает. С дрожащими губами она оборачивается.
Я стою прямо перед ней. Я поднимаю плакат, который уже перевёрнут.
"Позволь нам помочь тебе найти, чего ты заслуживаешь", – говорится в нём.
– Вайн… – Октавия морщится. – Винил, я... – она скрежещет зубами, на глаза наворачиваются слёзы. – Ты что, не понимаешь, дура ты глупая?! Всё это не имеет значения! – она машет копытом, яростно рассекая дыхание цвета индиго между нами. – Я была испорченной размазнёй в течение многих лет! Нельзя починить то, что сломано внутри! – она задыхается... – Я никогда не смогу... оставить ошибки моей матери позади… – страдальческий писк вырывается из её морды. – И я не могу избавиться от тени моего проклятого отца! Я неудачница! Я была неудачницей, когда ты встретила меня... и я... навсегда ей останусь! – слёзы катятся по её мордочке, когда она выплёвывает: – Некоторым пони просто не помочь! Это невозможно! Можешь ты просто оставить меня в покое?!
Я спокойно опускаю плакат. Я подхожу к ней. Я делаю глубокий вдох...
...и говорю:
– Всё возможно, Тави.
У неё перехватывает дыхание. Слёзы капают на пол балкона, когда она отшатывается от меня. Фиолетовые глаза широко раскрыты.
– Вайн… – она тяжело дышит, её уши откинуты назад. – Вайн, любимая... к-как?.. – глоток. – Ты только что...?
– Не позволю... ммм... – я вздрагиваю, борясь с головокружением. Моё дыхание вырывается тихими малиновыми струйками. Наконец-то всё складывается воедино. – Не позволю тебе уйти, – я качаю головой. Сильно. – Не в этот раз. Здесь твой дом, – тёплая улыбка. – И... н-никогда не поздно измениться.
Она учащённо дышит. Она вся дрожит, заикаясь:
– Я... не заслуживаю...
– Конечно, заслуживаешь, Тави, – я протягиваю копыто и глажу её по щеке. Я вижу лазурную певицу в её блестящих слёзах. Возможно, именно там она и скрывалась всё это время. – Ты спасла мою жизнь. И теперь... Я хочу спасти твою.
Она пытается подобрать слова. Но у неё получаются только рыдания.
– Винил… – её глаза закрываются, а морда опускается. – О, Винил... Я... я не знаю, что делать… – у неё подкашиваются ноги. –...Я так боюсь... день за днём... я так б-боюсь себя...
Я протягиваю ногу. Спустя долгие семь лет, я, наконец-то, поймала её. Мы вместе опускаемся на пол балкона, мои передние ноги обхватывают её, удерживая на месте.
– Ш-ш-ш... бояться это нормально... но теперь ты в безопасности. Я... ммм... Я обещаю.
– Почему? Почему всё обязательно должно быть именно так? – Октавия утыкается мордочкой мне в шею. – О, Богиня, какая же я жалкая, – она шмыгает носом, всхлипывает. – Мрмммффф... прости меня. Пожалуйста... Мне так жаль. Прости за всё, что я тебе с-сделала...
Я крепко обнимаю её, поглаживая по спине.
– Не извиняйся… – я прижимаюсь носом к её шее, закрывая свои заплаканные глаза с мягкой улыбкой. – Просто будь здесь, – я крепко прижимаю её к себе. – Тебе не обязательно быть одной. У тебя есть друзья. Позволь нам спасти тебя...
Постукивая копытами, Свити Белль бросается вперёд и прижимается к Октавии. Вскоре к ней присоединяются Скуталу и Эппл Блум... затем Лира и счастливо плачущая Бон-Бон. Затем к нам присоединиются Бо и Твайлайт Спаркл... за которыми следуют Эпплджек, Флаттершай, Рэрити и много других пони. Я сбиваюсь со счёта. Всё, что я знаю, это теплота Октавии... её запах... и её всхлипывающее дыхание.
Фиолетовое. Восхитительно освобождающее.
Я удерживаю цвет своими передними ногами, купая её, закрепляя её.
И довольно скоро, под звёздным небом, в тёплых объятиях понивильской любви...
...еще одна кобылка возрождается.