Где не ступала нога человека

Глава 2-10: И пришел паук (А)

Алекс Мерсер неторопливо шагал по Понивиллю, сложив руки за спиной и бурча себе под нос заглавную тему "Огней святого Эльма", (прим. Ностальгический фильм про шагание молодых людей в Большой Мир 1985 года розлива. Собственно, об этом же поется и в одноименной доставляющей песне, которую интересующиеся легко могут нагуглить самостоятельно. Алсо, забавно, что этот довольно-таки неплохой (наравне с некоторыми другими его произведениями) кусок искусства снял тот же человек, что был ответственен за Бэткредитку и Бэтсоски...) а также мрачным выражением лица распугивая местных жителей. Если кто из чрезмерно дружелюбных и общительных зооморфов и намеревался подойти к гостю из другого мира, то предпочитал нервно отступить прочь, стоило ему как следует разобраться в эмоциях, которые передавала физиономия, отличающаяся от понячей. В данный момент человека раздражало все, от этих самых озадаченных милых мордашек до пения птиц в листве деревьев, растущих среди домов светлого уютного городка, греющегося в лучах еще летнего солнца. Что Мерсера полностью устраивало — пускай он и обнаружил у себя достаточно сил, чтобы не грубить пони, но отбиваться от их расспросов сейчас решительно не желал. Можно было, конечно, придать себе насквозь официальный вид, но, во-первых, панацеей это не являлось и от определенных категорий пони вроде Рейнбоу Дэш или Дерпи не спасало...

А во-вторых, Алексу было как-то все равно. Да, человеку не казалось, как во времена первого контакта, что дружелюбие эквиидов напускное, а сверхтехнологичность их социума по меркам Земли — не что иное как притворство, ширма, заслонившая неприглядные стороны этого общества, дабы непонятно с какой целью обмануть и запутать Мерсера. Но негатив, в том числе по части неоправданных ожиданий (почти что как после встречи с особенным пони Миднайт), Алекс определенно переживал. Умом Мерсер понимал, что в этой форме восприятия повинно исключительно его дурное настроение, ставшее таким после приключившейся... довольно-таки угрожающей неурядицы. Заглушать эти чувства мужчина тоже не желал — на это его прошитый вирусом мозг оказался вполне способен, пускай и с возможной угрозой потери "прежнего себя", но это еще и означало бы отмахнуться от произошедшего, не придав ему особого значения. А воспринимать случившееся как самый что ни на есть пустяк, не оставивший никакого следа на его картине восприятия мира, Алекс не собирался. Хотя бы затем, чтобы предупредить возможность повторения чего-то подобного в будущем.

Нет, инцидент этот случился не с Твайлайт, от которой Алекс теперь и шел — нанеся единорожке второй за сегодняшний день визит, на этот раз притащив обговоренные металлические слитки и проведя-таки две серии опытов с механизмом разрушения заклятий. Забавно, но менее асоциальная, чем Алекс в самом начале их знакомства ожидал, однако все еще ученая пони умудрилась заметить, что пришелец молчалив и задает меньше вопросов, чем во время предыдущих встреч со своей спасительницей. Но все же, в отличие от Луны, лезть человеку в душу Твайлайт не стала, вполне удовлетворилась короткой улыбкой и отмашкой Алекса, мол, небольшие проблемы по "научной" части пребывания в Эквестрии, которые лишь Мерсер в состоянии осознать сходу, а потому он до поры оставит обсуждение этих проблем при себе. Уж что-что, а такую позицию мисс Спаркл, привыкшая работать в одиночестве и за редким исключением не спешившая делиться результатами недоработанных проектов с друзьями и наставницей, могла понять и принять.

Так что ничего не мешало Алексу вновь устроить посиделки со светлой головой от мира пони, и притом весьма плодотворные. Может, в эту себботу Мерсеру не удалось выяснить нечто кардинально новое и небывалое по человеческим стандартам, но зато собранная в течение этой недели статистика позволяла теперь утверждать, а не предполагать исходя из отрывочных наблюдений, что окружение из вирионов под забором энергии не просто могло защитить тушку Мерсера от враждебно настроенных колдунов... ну, за исключением тех волшебников, что были способны на особо хитрые или чрезвычайно стабильные пробивающие заклинания. Тот же таранный заряд чейнджлинга или особо мощный фаербол все-таки могли остаточным действием пробиться через завесу прежде, чем окончательно развеивались. Так вот, поглотители излучения из экосистемы вируса еще и предоставляли весьма эффективную защиту для "магического" оборудования самих пони, не позволяя сигналу "отмены" проникнуть внутрь! Мерсер не просто мог препятствовать замораживанию волшебником воды в стакане, окутанной испарениями Ржавчины, как упрямо называли не-такую-уж-моно-культуру пони. Алекс, сам не способный изменить агрегатное состояние уже замороженной воды иначе как передачей тепла, еще и "изолировал" наложенное заклинание, не позволяя единорогу аннулировать его и лишить Мерсера заполученного преимущества!

Проблема заключалась в том, что при помещении в такую "клетку Фарадея" срок годности даже неактивной заклинательной матрицы резко сокращался, так как вирионы перекрывали не только враждебную магию, но и фоновую, которая в том числе подпитывала сотворенные заклинания. Так что, хоть Алекс и мешал Твайлайт обратить лед обратно в воду, даже при помещении его предварительно в герметичную "вирусную" оболочку матрица со временем разрушалась, причем срок варьировался в зависимости от сложности устройства или заклинания, так что лед начинал таять уже в силу естественных причин вроде комнатной температуры... Если же активизированные вирионы имели прямой доступ к артефакту или иному напитанному магией предмету, то тут и говорить было нечего: не помести Алекс телепортационные кристаллы в капсулы, и они на поле боя вышли бы из строя почти мгновенно, а не дали Алексу условные полчаса скрытого преимущества перед Рейнбоу Дэш.

Для пони, в частности, не гнушающегося инноваций Шайнинг Армора, такой расклад, должно быть, показался бы жутко неудобным, почти как их куда более изощренным коллегам с Земли. А вот Мерсер, не имевший обязательств регулярных войск, мог относительно безболезненно использовать экспериментальные единицы вроде карабина, который Алексу еще только предстояло пересобрать под новые реалии. Для оборудования пони же было достаточно организовать на самой глубине, даже ниже ходов реакторной камеры, эдакий "снарядный погреб", к которому не будут примыкать какие-либо биоструктуры. И уже оттуда, спустив вырост массы, капиллярным эффектом поднимать артефакты, талисманы и прочее магическое барахло либо по мере необходимости, либо за полчаса-час до определенных событий, угрожающих или не очень. Те же эликсиры для экстренной связи с Селестией… и один пузырек для особо экстренных случаев — с ее младшей сестрой. Фоновой магии, распространяющейся во все стороны в толще земли, будет вполне достаточно, чтобы находящиеся ближе к поверхности дестабилизирующие информационные поля вируса не могли "высосать" артефакты подчистую.

Кроме того, незваные гости очень вряд ли смогут направленно просканировать Гряду сквозь толстый изолирующий слой и сотворить с небольшим складом артефактов Алекса... что-нибудь. Например, дистанционно подорвать его на манер тех же пороховых погребов или просто разом сделать все накопленное оборудование непригодным. С небольшим свертком хитина, который Алекс в очередной раз тащил к себе домой за пазухой мышц, недоброжелатели сумели бы провернуть этот фокус в любом случае, так как окружить маленький аппарат облаком вирионов не представлялось возможным — тот мигом бы растерял свою способность к полету... Плюс, если втиснуть по соседству с моторчиком и магическим преобразователем энергии кусок плоти для управления наклоном, как Алекс намеревался, то примитивный летательный зонт вроде того, что Рейнбоу крепила на панцирь своей черепахи, сам по себе проживет минут двадцать, но Алекса это тоже вполне устраивало. Это все равно должно было стать очередным расходником, а не средством боестолкновения, способным безотказно действовать и вести сражение на продолжительном временном отрезке. А если начинания Мерсера в Эквестрии дойдут-таки до необходимости летать еще и ради чего-то более разрушительного, что ж... У Алекса была пара задумок — которая оказалась вдохновлена не только его личным опытом, но и тем, что в перспективе могло использоваться пони, возьмись они за это дело всерьез.

Понячья детская игрушка — а именно в магазин игрушек, сувениров и прочего такого скарба Алекс был вынужден заглядывать по совету Твайлайт после того, как повторно вышел от нее, — обошлась Мерсеру весьма и весьма дешево. Чему Алексу пора было уже переставать удивляться, так как в сфере товарно-денежных отношений у пони были иные условия: тут вам и относительная малочисленность потребителей, но в то же время и небольшое число производителей… Причем многие из ремесленников-единорогов были более универсальны, чем человеческие мастера, и в отсутствии спроса на те же "магические" игрушки вполне могли клепать что-нибудь другое. Узкая специализация была разве что у големов, которые на заводах вытачивали, собирали и упаковывали совсем уж массовые продукты вроде зубочисток или рабочих подков.

Мерсер, поборов искушение поинтересоваться у торговки, знакома ли пони концепция запланированного устаревания, без лишних вопросов расплатился. Дружелюбная кобылка-продавец, оглядев хмурую физиономию человека, лишних вопросов тоже задавать не стала, как и пытаться задрать цену, и Алекс подумал, что здесь вновь имело место забивание гвоздей микроскопом на сверхтехнологичный манер: функционал небольшого медного шара с пропеллером на верхушке больше соответствовал радиоуправляемому вертолету, а то и вовсе военному дрону, пускай пульта управления и не имел. Стрекочущий агрегат, популярный среди юных пегасов, не только мог зависать в воздухе, но и сохранять заданную высоту в складках местности, двигаться по определенной траектории, а также держаться рядом с хозяином, пока тот занят полетом! Но воспринимался он местными больше как что-то примитивное, эдакий индукционный флаер или еще какое китайское барахло, украшенное светодиодами.

За этот не самый просто устроенный в плане начинки механизм Алекс отдал всего лишь половину средств, которые оставались в кошельке Эпплджек после приобретения цветов для Миднайт и совсем уж дешевых почтовых отправлений. Для обещанного пятерке жеребят угощения этой суммы, по прикидкам Мерсера, все еще хватало, но уже впритык. Но это не являлось такой уж проблемой... не будет являться таковой со следующей недели, а то и с завтрашнего дня, если весьма и весьма шустрая почта пегасов доставит выделенное Алексу пособие прямо в первое число. Да, Алекс собирался потратить презент от земной пони исключительно на младшую сестричку Эпплджек и ее подруг, а также Тиару со Спун, но идея, которую ему подкинула встреча с Рейнбоу Дэш и ее летающим питомцем, была уж больно соблазнительна. В отличие от бронежилета-трансформера для безопасного внедрения, это средство могло понадобиться Алексу уже в ближайшее время — например, если он вновь вздумает полезть в катакомбы Замка Сестер. Притом неважно с какой целью, выдирать из стен панель органа вместе с управляющими кристаллами или исследовать непроницаемую тьму, которую Луна оставила в качестве средства задержания нарушителей в ее тайнике. Если принцесса ее напоследок не развеяла, конечно же…

«Хм», — подумал про себя Алекс, проходя мимо одной из летних веранд Понивилля, меряя тяжелым взглядом ее посетителей и просчитывая варианты из числа неоптимальных. В самом крайнем случае Мерсер займет недостающую часть суммы у продавца в каком-нибудь кафе. Насколько он понял, такое среди эквиидов было вполне в рамках приличия, так как многие поньки являлись если не рассеянными, то... довольно эксцентричнымиличностями, особенно по меркам людей. Хотя множить долги и тем более затягивать их выплату уже было абсолютно точно неприлично, порицалось эквестрийским обществом, но Мерсер и не собирался доводить до такого. И с Рэрити, которая к этому же сроку обещала доделать его личный проект, Алекс намеревался расплатиться сразу же... Если, конечно, все будет нормально с прототипом, который единорожка обещалась показать не позднее завтрашнего дня. А может, уже сама пони попросит об отсрочке — с ее-то нынешним графиком работы, пусть и разгрузившимся, но не гарантирующим отсутствия нового завала. Да еще и неким замыслом, по поводу которого выпросили помощь Метконосцы во главе со Свити Белль!

«Ну, в случае чего я тоже могу обождать, — пожал плечами Александр, намереваясь пересечь центральную улицу города, разукрашенную в честь завтрашнего праздника. — Действительно, навряд ли такая специфическая защита понадобится буквально на следующей неделе... Если кто из моих текущих оппонентов сейчас и может решиться на внезапную непредсказуемую атаку, то только Рейнбоу Дэш, а мы с ней разошлись, гм… полюбовно».

То, что Мерсеру ближе к полудню довелось столкнуться с этой радужногривой особой, тоже не служило причиной плохого настроения... пускай человеку и досталась пара тумаков крепкими копытцами, а кто-то другой мог решить, что пострадало еще и достоинство Алекса Мерсера. Сам он так не считал — в конце концов, не случилось практически ничего, что мутант не был способен предсказать, а польза от этого визита была значительна, и не только потому, что Алекс окончательно уверился, будто ему в фигуральном смысле необходимы крылья. Может, всерьез нанимать в качестве напарника-пегаса Дерпи человек и не собирался, дабы разбрасывать по полю боя газовые снаряды, но, к примеру, на случай экстренной эвакуации, необходимости быстро вытащить Зевса из пекла, при самостоятельном отступлении из которого он понес бы слишком большой урон... За счет невероятной маневренности, свойственной лишь живому существу, не имеющему посредников-рычагов меж своим разумом и летучей машиной, пегасов можно было использовать во множестве ситуаций, как тактических, так и мирной направленности.

Да и в целом, благодаря лазурной пони Мерсеру на своей шкуре довелось убедиться, что крылатых представителей этого мира ни в коем случае нельзя недооценивать. Может, одна из Хранительниц порой и вела себя как взбалмошный подросток (которым по эквестрийским годам Дэш вполне могла считаться), а ее по большей части неироничное бахвальство не переставало в глазах Алекса казаться самоуверенностью, даже если пони заявляла противоположное, но дело было в том, что она могла себе это позволить. Не воспринимать ее всерьез, случись Рейнбоу стать вражеской единицей, было бы чрезвычайно опасно! Потому как под открытом небом, без скованного маневра сбить Дэш могли разве что зенитные системы, решетящие небо скорострельным крупным калибром, вроде М15 "Фаланга", которые вояки кустарно расставили по периметру своих баз, стоило эпидемии набрать обороты, и которые доставили немало головной боли Мерсеру. Он, конечно, и не подумал бы беспечно трепаться под плотным вражеским огнем, как это делала Дэш, но Рейнбоу ее болтовня ничуть не помешала бы при случае разорвать Мерсера на кусочки, если бы мужчина ее хорошенько разозлил — пегаска, следуя своей преданной натуре, почти что взбеленилась, стоило Алексу упомянуть финт с ее питомцем. И может, Дэш была миролюбивой пони, но всерьез раззадорить ее было куда реальнее, чем обыкновенных жителей Эквестрии. А еще она не боялась нанести оппоненту травмы, когда считала это уместным и оправданным, и исходя из ее манеры нападать в условиях контроля территории Мерсером умела оценивать риски, дабы не атаковать бездумно… совсем уж бездумно.

Так что, прямо как канцлеру, Рейнбоу Дэш можно было продемонстрировать, что пришелец опаснее, чем выглядит большую часть времени — сказать об этом напрямую, словами и действиями, а не опосредованно, через слив поверхностной информации Твайлайт и демонстрацию ей дрона. А также позволить пегаске разглядеть записи Алекса, не опасаясь, что ветреная пони растреплет об увиденном всем в округе или начнет подозревать пришельца в устроении каких-то тайных непотребств, направленных против Эквестрии. Алекс все равно не собирался делать тайну из значения множества гексагонов, которые ему удалось переложить со своего "врожденного" языка химер в привычные людям символы. Рано или поздно пони во главе с диархией увидят все новинки, которые запланировал Мерсер, вживую, а потому мужчина не видел причин не держать самые актуальные из них перед глазами, в мире реальном, как он привык исходя из своей человеческой природы, а не секретничать на одних лишь задворках сознания. Да и вообще, Рейнбоу уже видела подобные вещи в лице конструкционной формы Мерсера и ее отделяемого шейного отдела, так что и к другим подобным вещам в совокупности с поведением Алекса должна была отнестись спокойно, в духе «ого, это странно, но все равно впечатляет», а не «это ужасно, мерзкого пришельца нужно сжечь, пока не поздно».

Кажется, случившееся вполне соответствовало этим ожиданиям Мерсера: уважение Рейнбоу Дэш он какое-никакое заработал, и это было полезно хотя бы тем, что она теперь не будет внезапно налетать на лежбище, обустроенное развитым, и развлечения ради бить по Гряде молниями... Алекс очень на это надеялся. Плюс, с воплощениями могущественных артефактов в целом стоило находиться как минимум в нейтральных отношениях — хоть Алекс пока и не понимал, как что-то подобное можно устроить с той же Флаттершай. С желтой-то пегаской, бьющей по мозгам лучом ужаса, вероятность переборщить во взаимодействии была существенно выше, чем с Рейнбоу Дэш, у которой Алекс всего-то рассек лоб, когда бедовая пони подставилась под захват хлыста. Мерсер даже успел всерьез обеспокоиться — причиной тому был, естественно, не один лишь факт ранения женской особи, которая при определенных обстоятельствах сама могла бы натурально скрутить Алекса в узел и заявить, что так и было. Мерсер с принцессой Ночи, считая ту за враждебную единицу и вообще мерзкого предателя, и не такое провернул... На самом деле, Алекс просто не мог до сегодняшнего дня исключить вероятности, что Селестия, несмотря на ее доверие по отношению к человеку, все же могла обеспечить ему автоматизированную путевку на луну в случае причинения вреда пони, или чем аликорн еще могла стращать Мерсера, говоря, что он пожалеет об этом.

Вряд ли тайный непреложный обет имел место, учитывая проявленную аликорном снисходительность и отношения Алекса с местной магией, но все же мужчина не стал бы проверять это иначе как случайно. Что в итоге и случилось, да еще и с наиболее подходящей для этой цели пони, так что можно было не опасаться всерьез, что пострадавшая рванет жаловаться принцессам, и Мерсер окажется на плахе. «Раз так, может, еще как-нибудь поработаем вместе, — хмыкнул про себя Алекс после того, как пегаска улетела с Гряды, а в голове человека оформился план на остаток дня. — Списывать со счетов эту... не скажу что бы дружбу, как обещалась Рейнбоу, но сложившийся контакт раньше времени разрывать не буду». Например, если Мерсеру предстояло-таки задержаться в Эквестрии до зимы, ему, вполне вероятно, пришлось бы упрашивать главу местных погодников не укрывать землю меж "одомашненным" и "диким" сезонами, в пограничной зоне, что пролегала по Гряде, толстенным снежным покровом. Алексу не улыбалось всю зиму заниматься его уборкой или на худой конец тратить энергию на растапливание, а также переводить форт в режим спячки. Пришлось бы или получать опыт пребывания развитым в условиях низких температур с тяжелым облачным покровом, снижающим доступное излучение для реактора, или временно переселяться на болота Вечнодикого. Раз уж пони могли менять погоду почти что как им заблагорассудится, почему не попробовать воспользоваться этой привилегией?

А может, Дэш вновь понадобилась бы Алексу для чего-то сродни тому, что Зевс исследовал с ней сегодня в обед. Защитно-сдерживающие протоколы и системы обороны Александр намеревался совершенствовать и далее... Мало ли, вдруг тем же дурным канидоподобным вздумается нанести ему ответный визит с целью расплатиться-таки за пережитое унижение. Они еще спасибо должны будут сказать, если доктор Мерсер использует одни лишь экранные бутоны, дабы закидать незадачливых вояк боло-бомбами и пинками выкинуть их с Гряды прочь, а не погонит на собак волну Ядовитой Суки, будто во времена окопного противостояния Первой мировой! Еще бы выяснить, как самому до конца от этой заразы избавиться… Несмотря на определенные проблемы развитого в использовании цветка, тактика эта должна была неплохо сработать и против более организованных военных структур Эквуса, пускай и далеких от человеческого представления того, какой должна являться армия.

Но, конечно же, уместным такой способ стал бы далеко не в одиночку, а при поддержке других средств, задуманных Алексом. Те же спаренные турели-бутоны без вирионного купола, ограничившего маневренность Дэш, ничего не смогли бы ей сделать, не будучи снаряженными капсулами с более убийственным содержимым, или на крайний случай дымовыми гранатами. Слишком уж у органических пусковых установок хромала скорость полета снаряда и эффективная дальность, чтобы попасть точно по верткой пони, даже с учетом упреждения, которое стали просчитывать нервные узлы после тренировки на Дэш. По этой же причине в дальнем бою эти структуры, которые являли собой механизм раздвоения руки Алекса, скрещенный с генами распылителя спор Света, не дотягивали бы даже до кустарных "Истребителей казарм", (прим. Серия самодельных минометов, с переменным успехом применявшихся Ирландской Республиканской Армией против подданных Ее Величества. Классическая конструкция включает в себя обрезанный газовый баллон в качестве ствола — причем стреляет газовыми баллонами же, только размером поменьше) аналог которых Алекс все же намеревался устроить на Гряде со временем – может, даже с вкраплениями зачарования по образу и подобию орудия Пинки. Проблему можно было попробовать решить при помощи последовательного ускорения, раз уж Алекс отказался от идеи собрать Гаусс на основе металла и электричества, но первая модель такого бутона, который Алекс вырастил и заставил метать в Дэш "цепные" кристалл, мало того что пострадала от рассинхрона экранов-вспышек, так еще и артефакт выбросился из герметичной оболочки раньше положенного и закоротил всю конструкцию. Причем управляющий узел не только не имел физической возможности исправить неполадку, но и в принципе не осознавал, как это сделать: Мерсер прописал для этих клочков нервной ткани только отслеживание цели и активацию экранов с последующей перезарядкой. Ближе даже не рефлексу коленного сухожилия с его восходящими-нисходящими путями, а будто зрачок, благодаря стволу мозга "знающий", при какой интенсивности излучения ему необходимо сузиться и какое усилие в мышце необходимо для этого задействовать.

Алекс тогда, неудовлетворенный всего парой произведенных выстрелов, отослал разбираться дрона, который следил за Рейнбоу в доме, но пегаска вдруг решила провернуть свой трюк с облаком. Да, это оказался довольно занимательный опыт — получение противником весомого преимущества из бака, казалось бы, самой обыкновенной воды! Во время столкновения с Луной-то пегасы использовали заранее согнанные облака, и Мерсер о таком особо не задумывался... А вот Дэш не преминула напомнить Алексу о самых разносторонних сверхвозможностях жителей этого мира, за что он был тоже ей благодарен — как и за то, что нашелся еще один повод работать над эффективной дальностью и скоростью атак прототипа, дабы в случае чего, что называется, достать им до облаков.

«Эх, — коротко пожалел себя Алекс, когда покидал Гряду в первый раз, дабы заглянуть к Твайлайт и разузнать, что ученой пони известно о столь внезапно заинтересовавшем его авторе. — Попади со мной в Эквестрию всамделишние "Фаланги"... Да чего мелочиться, весь "Рейган" бы в Эквестрию в силу ядерного взрыва загремел, уж тогда я имел бы возможность разгуляться на полную! Мечты, мечты... Самолеты с него один черт в воздух здесь не поднимутся, да и Селестия вряд ли позволила бы оставить такую опасную громадину единолично у меня в распоряжении, да еще по соседству с Понивиллем. Ну, без богатой материальной базы имею дополнительный стимул не сидеть на месте, двигаться дальше...»

Сценарий с авианосцем не был предпочтителен еще и потому, что огромный корабль угрожал бы завалиться набок, раздавив по эту сторону реки часть понивилльских домишек вместе с жителями, а также из-за возможного разлома корпуса сопроводить свое появление набором "приветственных сюрпризов", упади "Рейган" поперек речного русла — вроде розлива топлива и даже повреждения ядерной энергоустановки! Про такой безобидный перфоманс, как заляпанная чужими внутренностями палуба, и говорить не стоило. Да еще и на нижних уровнях могли забаррикадироваться от ядовитой атмосферы люди из числа экипажа, что могли не успеть добраться до вертолетов и катеров... Нет уж, обширный набор головных болей совершенно не окупал преимуществ, которые мог предоставить "Рейган", если бы Мерсер имел возможность обустроить его в качестве своего жилища — допустим, вкопав авианосец в землю, дабы наружу торчала только летная палуба с надстройкой. К тому же этот сценарий предполагал, что у Мерсера не оставалось даже несчастных трех с половиной минут, чтобы оттащить бомбу за критические для города десять миль. Дану, доктора Рэгланда и вообще всех уцелевших после нашествия вируса на Манхэттен ожидал бы в таком случае конец поистине бесславный.

«Если бы, конечно, мое возвращение в родной мир не подразумевало необходимость каким-то образом поглотить энергию взрыва для перехода, а не просто уцелеть в его эпицентре», — сделал мысленную оговорку Алекс, но тут же мотнул головой. Не имело смысла грезить о том, чего никак не могло случиться. Твайлайт просто не сумела бы протащить столь солидный объем материи в Эквестрию; ядерного взрыва для привязки ритуала по ту сторону на единственный вертолет-то едва хватило. Только лишь его огрызков Мерсеру вполне хватит, чтобы обустроиться с комфортом... ну, не считая персональных технологий развитого, а также помощи со стороны диархии и четвероногих вояк — которые с подачи их начальника к пришельцу отнеслись вполне лояльно. Особенно учитывая обстоятельства, в которых состоялся первый контакт! Притом Шайнинг Армор проявлял дружелюбие к Мерсеру, как показала эта пара дней, не только лишь в силу понячьей натуры, но и своего рода уважения, почитание Зевса за какое-то подобие крутого специалиста по части военного дела. А Мерсер был и не против, только рад... Если уж кэп не просто не возражал малость поиграть в шпиономанию, но и отнесся к этому с большим энтузиазмом, вместе с Алексом составив позывные и пароли для радио с телефонной линией, которая была уложена дроном этой ночью через уже существующий канал, Мерсер не видел причин не объединить усилия по поимке недоброжелателей.

В плане этих малочисленных, но все еще враждебных и представляющих угрозу своей непредсказуемой магией шпионов, сумевших тайком пробраться в периферийную систему — в тот же канал, который доставлял к реактору энергоносители и простые соединения, — с Рейнбоу Дэш получилась довольно удачная симуляция. Даже несмотря на то, что Алекс по отношению к дружественной единице использовал самые слабосильные и безболезненные средства вроде хлыста в режиме захвата, а не расчленения и пронзания на манер копья! Эту разницу в условиях вполне можно было сгладить тем, что Дэш в отличие от шпиона не так уж торопилась сбежать и не имела какой-либо особой тактики и подготовки, не считая абсолютно бесполезного, но позабавившего Алекса подобия маскировки. Шокер же являлся бы для неприятеля Мерсера чем-то более серьезным, чем был он для Рейнбоу, способным отправить в нокаут или болью вынудить сдаться — у пегасов-то шанс потери сознания от мощного разряда был мизерный, а остановки сердца так и вовсе равнялся нулю. Кроме того, в недрах подземелий развитого, выложенных тонким слоем массы, на короткой дистанции и с учетом невозможности быстро выбраться на поверхность, связка копий обещала являть собой куда более грозное средство, способное быть использованным прежде, чем заклинание врага выведет его из строя. А если и выведет, это даст время на сближение самому хозяину подземелий либо его прислужникам...

На более-менее открытом пространстве же Рейнбоу под конец все-таки сообразила, что закон сохранения импульса развеивающая магию завеса не отменяет, и вместе с Мерсером перенесла поле боя за пределы купола, где человек предпочел сдаться и признать за собой поражение... еще бы Дэш изволила по-нормальному его принять! Алекс, хоть и располагал возможностями удивить Рейнбоу даже вне купола, не протестовал против такого скоротечного финала — ему еще во время столкновения с Луной и гвардейцами малость опостылело чувство, что Зевсу приходится ограничивать свои тактики и сдерживаться. Притом сдерживаться вынужденно, а не по причине заражения паразитом, содержащим приоритетные генетические маркеры Грин! Откровенно дерьмовое ощущение. Только ты навострился контролировать свое обновленное, похожее на человеческое лишь в общих чертах тело, начал активно применять новообретенные способности, заполучил возможность более-менее управлять хаосом, что все больше захватывает улицы города... А спустя один укол в лопатку опять вынужден прятаться по темным подворотням и убегать даже от одного-единственного неповоротливого "Брэдли" — либо искать ракетную установку для его подрыва, что вновь становилось не уместным тактическим приемом, а жизненной необходимостью.

К слову, еще одна идейка, к которой Мерсера подвела Дэш, свободно пролетев через купол, пригодилась бы разве что против ракет Джавелина или других наводящихся по тепловым контурам систем. Массовый обстрел, в том числе таранными заклинаниями, слишком быстро истощил бы ресурс "силового поля" из эффекта вспышек-экранов, и оно в любом случае не могло погасить скорость вражеских снарядов целиком, так что эффективность его была бы смехотворна. Останься Алекс на Земле — и он, может, подумал бы, как отводить от себя единичные ракетные удары. Уклонение от них являлось задачей куда сложнее тех, что подкидывали Зевсу обыкновенные фугасы и огневые точки Дозора, но в Эквестрии самонаведение заклятий по Алексу не работало и, пожалуй, ему было достаточно проницаемого инфовирионного купола с частностями вроде газовых мин, при попадании в зону действия которых враг окажется парализован в плане магии на самый разный срок, от нескольких секунд до получаса. Хотя, если попробовать разработать одноразовые модули, точно работающие по небольшой площади, вроде той же активной защиты, о которой Мерсер уже размышлял… Все равно недешево, но можно было пораскинуть мозгами — если принять во внимание, что уже сами недоброжелатели могли разработать и запустить в Алекса что-нибудь новенькое и хитромудрое, например, бетонобойную болванку, задачей которой будет достать до склада магических артефактов и устроить магический же взрыв, разом выведя из строя все нижние уровни форта.

«Н-да», — хмыкнул про себя тогда Алекс, направляясь в город и кидая взгляд в на северо-восток, где должно было располагаться жилище Рейнбоу Дэш. Может, пегаска и была способна являться той еще назойливой оторвой, но свою задачу Дэш отработала по максимуму, подкинув человеку изрядно пищи для размышлений, притом совершенно забесплатно. Так что Мерсер был ей, даже несмотря на попытку окончательно добить и унизить сдавшегося мужчину, действительно благодарен... Хотя он определенно предпочел бы, чтобы Рейнбоу угомонилась после небольшого "пленения", устроенного залпом боло-бомб в спину, а не изваляла вдобавок Алекса в речке. Потому что перед тем, как все же полюбовно расстаться со своим противником, кобылка довольно угрожающе прижала человека к земле в позе, которая для стороннего наблюдателя наверняка показалась бы щекотливой! Ну, для чистокровного человека-наблюдателя, сказать точнее. Человеку развившемуся было почти что все равно, а потому лежал он довольно смирно — чего доктор Мерсер, в самом деле, не видел за прошедшую пару недель из числа тех анатомических подробностей, которыми Рейнбоу Дэш изволила по его животу и паху елозить? Еще в первые дни предположил, что зооморфные ксено являлись высшими млекопитающими, и отвечающая за этот механизм хромосома никакой другой эстафету по мере формирования плода не передает, как у человеческих самцов.

Пегаске же было начхать даже в большей степени, чем Алексу. В ее-то голову не закрадывалось и тени мысли, что более уместным было бы выкрутить Мерсеру руки, а то и вовсе прижать шею двуногого коленом к земле... Ох уж этот понячий фильтр восприятия, не только зависящий от воспитания, но и в небольшой степени врожденный, основанный на подобии инстинкта с надстройками, а не одних лишь эмоциях! Пони, как довелось Алексу подтвердить сведения от Лиры благодаря новым медицинским справочникам, хоть и считали наготу чем-то обыденным, но далеко не являлись целомудренными святошами, а "всего лишь" игнорировали на уровне подсознания те образы, которые могли быть с наготой увязаны. Пока не была воссоздана подходящая атмосфера вроде свечек с лепестками роз, разбросанными по постели, на худой конец не витали в воздух феромоны или, что есть самое простое, пока Алекс красочно не расписал бы Рейнбоу сложившуюся ситуацию, направив поток ее мыслей в подходящее русло, Дэш ни за что не могла догадаться, что ее захват при других обстоятельствах смотрелся бы смущающе.

Алекс этого делать и не стал — благоразумно решил смолчать, иначе раскрасневшаяся пегаска точно закопала бы мужчину в прибрежной гальке. Хотя, если считать это в качестве небольшой мести за то, что последовало дальше, вполне имел право… Мало доктору Мерсеру Лиры с ее сводническими замашками, так еще и Рейнбоу в этом же духе обмолвилась – что почти заставило Алекса покрыться холодным потом, ибо Дэш в силу исключительной мобильности располагала и куда большим спектром возможностей быть навязчивой. Хорошо еще, что Рейнбоу не упомянула в этом контексте случай, приключившийся во время встречи с Флаттершай! Шанс, что ветреная пони забыла о том случае, и так был довольно неплохим, а теперь вовсе рванул в потолок, что в итоге позволило человеку мысленно выдохнуть.

Но до этого момента Алекс испытывал от действий пегаски не растерянность с ужасом и тем более не смущение, а желание рассмеяться – ему вдруг пришло в голову, что ситуация, в которой временами оказывались самки эквиидов с наступлением половой зрелости, была довольно-таки забавной… Ну, забавной, опять же, для стороннего наблюдателя, ибо кобылкам-то это доставляло определенные неудобства, почти как земным девушкам. Только если у двуногих барышень перепады гормонов вызывали дискомфорт при отторжении слизистой и гормональное же давление на психику, что зачастую выражалось в нервном напряжении, то барышни четвероногие испытывали трудности в одной лишь психологии, но зато с размахом… Они пару раз в год натурально "прозревали" и на постоянной основе принимались осознавать, что все вокруг бегают нагишом, если Алекс верно понял хитроумное описание цикла! Не изобрети понячьи фармацевты зелья, способные купировать это состояние сознания, и бедняжки оказались бы вынуждены по нескольку дней отсиживаться в своих домах, не в силах их покинуть из-за одного только жутчайшего смущения. Для тех парочек, что намеревались завести детей либо просто отсидеться в выходные дома, это ни единым местом не являлось бы проблемой, однако если пони шла работать или просто испытывала необходимость выйти на улицу, себя-то любимую она могла задрапировать платьем — но каждого в городе заставить это сделать являлось бы уже задачкой посложнее!

— И тогда одна пони в… ну ладно, пускай будет это слово, хоть оно по человеческой терминологии подходит не в полной мере хотя бы оттого, что сей цикл у пони, ставших разумными существами, более не влияет на интенсивность размножения, прямо как у людей... Одна кобылка в эструсе посмотрела на другую и сказала: «Охренеть, говорящая кошколошадь!» (прим. Аллюзия на соответствующий бородатый американский анекдот про двух скаковых лошадей и собаку, мотивом схожий с нашим "На третий день Орлиный Глаз увидел, что одной стены нет". Существуют русскоязычные адаптации в разных вариантах, которые гуглятся по запросу "Анекдот про рыбака и собаку") - с ухмылкой пробормотал Алекс на родном языке, подумав, что человеческая девушка на месте пони, оказавшейся в такой ситуации, чувствовала бы и не смущение вовсе, а в большей степени опаску. В смысле, выходишь однажды утром на улицу, а там внезапно все голые, притом ведут себя как обычно, ровно-дружелюбно пытаются вести с тобой диалог… Впору задуматься если не об адекватности окружающих и опасности покушения на твою честь, то о целостности собственного рассудка, даже знай ты заранее о том, что подобное может случиться!

И если уж была поднята тема тонкостей восприятия у пони и людей, кое в чем две расы проявляли сходные черты… Например, считали друг друга если не привлекательными, то "нормальными", а не страхолюдными чудищами из параллельного мира. Причины же этого схожего восприятия были разные, вроде того, что Мерсер держал эквиидов в силу доставшейся ему по наследству эволюционной психологии за пушистых очаровашек, а пони видели в Алексе своего рода мудрого и заботливого Высочайшего (которого еще и сердить чревато, а потому лучше не перегибать с ценой во время торга). А Александр, между тем, на принцессу вообще ни разу похож не был, за исключением одного лишь превосходящего роста и удлиненных относительно корпуса конечностей. Ну… все правильно — перед человеком-то эквииды на колени не спешили падать, поскольку за это отвечали не огрызки инстинктов, которые могли бы ориентироваться помимо роста еще и на большее количество "самоодомашненных" черт, взятых у молодых особей их предков, а одно только понячье воспитание, которое дозволяло ритуалы эти лишь для аликорнов. Если же Алекс вздумал бы показать зубы не военным пони, а рядовым гражданским, те и вовсе предпочли бы в панике разбежаться, а не падать ниц, надеясь на милость "фигуры монаршьего роста"…

Из-за подобной разницы в мироощущении наблюдалась и, собственно, разница, когда это не касалось взглядов пони и человека друг относительно друга – например, по части посылки, которую Мерсеру доставила Рейнбоу Дэш. Да, мохнатым четырехкрылым тварям с фасетчатыми глазами все же было далеко до лангольеров или хотя бы облезлых ворон-падальщиков, служивших Грин наблюдателями и сборщиками остаточной биомассы… Но все же человек не мог назвать их милыми и достойными звания домашних любимчиков иначе как с большо-о-ой натяжкой. А вот подопытные из параспрайтов обещали получиться прямо-таки замечательными, хотя бы потому, что множиться в период гона они могли чуть ли не по щелчку пальцев, в простоте культивирования и сменяемости поколений на раз-два обгоняя даже дрозофил. У того десятка параспрайтов, что ему прислали Снэп Шаттер и Мэйн Олгуд, биологические часы оказались (в буквальном смысле) заморожены, так что Алекс мог после пробуждения существ получить сколько угодно живой плоти для своих исследований… Он еще в самом начале, почти сразу после того, как очутился в Эквестрии, мельком раздумывал, не дать ли местным василискам — этим плодам страстной и противоестественной любви курицы, змеи и летучей мыши, — попробовать плоть развитого. Ну, с кокатрисами в таком случае вряд ли произошло что-то интересное… А вот с параспрайтами вполне могло! Как знать, не удалось бы Алексу заставить эти органические репликаторы легко и просто воссоздавать материю уже его родного мира, согласно предложенному образцу генерируя органику с двойным смещением массы?

Узнай о его задумке пони (от родителей Скуталу удалось благополучно откреститься набором витиеватых фраз в письме), и они все равно смотрели бы на Алекса косо. Пускай тварями параспрайты считались и неразумными, но все же в плане организации стояли выше каких-нибудь двукрылых, которых можно было без зазрения совести прибить хоть в Эквестрии, хоть на Земле. Но это в любом случае было лучше, чем нагрянуть в клинику доктора Фауны и затребовать себе партию мелких млекопитающих вроде грызунов. Уж тогда местные жители точно подняли бы хай, что человек является самым натуральным живодером! Тяжко быть генетиком-естествоиспытателем в мире, где обыкновенная белая мышь пищит не просто так, а на своем примитивном языке слезно умоляет отпустить ее.

И напоследок, помимо доставки параспрайтов и всех этих полезных (или просто занимательных) размышлений с гипотезами, которые Рейнбоу Дэш пробудила в голове Мерсера, она еще и снабдила человека знанием, с высокой вероятностью бывшее достоверным! Сплошные плюсы от эксплуатирования… Алекс хотел сказать, дружбы с этой пегаской, пускай и в обмен на лишнюю пару тумаков и звон от ударов по голове — так это для Мерсера вообще ни единым местом не было страшно. Ну да, не так уж забесплатно кобылка это все сделала, выклянчила-таки у мужчины новую часть ее, как оказалось, любимого цикла, но та значила для Алекса чрезвычайно мало… в отличие от содержания пресловутой книги. Не попытайся Дэш стащить том, и Мерсер, копаясь потом среди составленной дроном выборки, мог бы и не углубиться в свежую историю об этой Дэринг Ду! Александр вполне пресытился бы цветастой иллюстрацией на обложке и счел книгу за не стоящее времени барахло, аномалию, приключившуюся в системе распознавания химеры — потому как по отношению к понячьей литературе, не считавшейся за научную, человек был настроен довольно скептически. Не без оснований полагая, что в одних только "Братьях Карамазовых" найдется больше любви, смерти и ярости, чем во всем творчестве эквиидов, вместе взятом, Алекс даже раздумывал: а что будет, если в неизменном виде, без адаптации под эквестрийские реалии издать здесь тот же "Дивный новый мир"? Возможно, такая книга заставит местных литературных критиков поперхнуться от возмущения, если они сочтут творчество Хаксли злой и неприемлемой сатирой на общество пони через выдуманное человеческое... А может, ничего и не поймут, просто придя в ужас от описанного, подумав «Слава Селестии, что у нас не так!» и осенив себя подобием знака Т, только восхваляющим солнце.

Одно можно было сказать точно – хорошо, что эта А.К.Ирлинг обосновалась в глуши северо-западного побережья, как Мерсеру удалось выяснить у Твайлайт, а не являлась публичной персоной. Потому что Алекс, проживай эта кобылка-писатель неподалеку, непременно вздумал бы нанести ей визит и устроить допрос, пускай и без пристрастия… Да, учитывая оседлый образ мышления большинства пони, неудивительно, что Ирлинг хоть и предпочитала скрываться, но делала это не столь тщательно, как могла бы. Все равно большинство ее фанатов проживало в более развитых городах восточного побережья, и путешествовать через всю страну им в поисках своего кумира было относительно накладно. А кто доезжал-таки, того закономерно ждал неприятный сюрприз: обнаружить писательницу дома — это надо было постараться, так как пони частенько находилась в разъездах. Но уж Алекс что-нибудь да придумал бы, как он решил временно пожертвовать целой парой химер ради отсылки писем с вложенными параметрами распознавания…

Причиной такой заинтересованности было не только прочитанное в книге, но и закономерные вопросы, возникшие в голове развитого. Мерсера уже достаточно времени тревожили отдельные культурные детали, которые в двух мирах проявляли феноменальную схожесть, на текущем этапе его интеграции в общество способную быть обоснованной лишь крайне поверхностными теориями, и проявление еще большего числа этих черт Алекса не слишком радовало. Может, эта сколь-нибудь разбирающаяся в истории древней Эквестрии пони, пищущая про реальные места и события, сумела заполучить не менее древний артефакт, который позволял ей высматривать в "предыдущем" измерении эти самые культурные образы? Чем-то ей старина Джонс приглянулся при таком развитии событий, видать... Вряд ли, если учесть принцип Оккама (который в Эквестрии следовало использовать с большой осторожностью), такой артефакт действительно имел место быть. Зато сведения, которые Алекс почерпнул в книге, идеально укладывались в концепцию того, что образ лихого искателя приключений у пони появился относительно недавно — как говорил тот же Тернер, раньше подобным занимались либо принцессы, либо специально собранные команды магов. А значит, даже если взаимодействие с канцлером прошло бы не столь гладко, как Мерсер ожидал, и не получилось бы через Нейсея вклиниться в какое-нибудь архелогическое сообщество, то это теперь и не нужно было! Александр уже узнал все, в чем испытывал необходимость, читая между строк какой-то бульварной приключенческой литературы, безнадежно устаревшей по меркам людей его времени. Кто бы мог подумать?

Но все же, направляясь после почты на болота, Мерсер ожидал, что беседа с канцлером пройдет гладко, и настроение развитого останется столь же приподнятым. Пока зафиксированные параспрайты "оживали" под присмотром пары дронов, притом оттаивали неспешно, дабы не навредить прежде времени их живучим, но все еще клеточным структурам, Алекс спокойно успел бы сбегать туда и обратно... И по итогу этой вылазки Мерсера устроит любой исход, разве что один из них был более предпочтительным.

«Итак, — с ухмылкой подумал Алекс, когда из-за деревьев показалась тусклая багровая серость вечных сумерек, что теперь окутывали болота, и постройки понячьей базы во главе с научным куполом, — принцесса Луна предупреждала, что канцлер может заподозрить, будто я трупоед, убийца, способен ковыряться в чужих мозгах и в целом являю собой нехорошую личность. Давайте, что ли, подтвердим его опасения!»

Как Алекс и предполагал ранее, из-за ограниченности ресурсов в Эквестрии подспорье ему могли составить навыки развитого по части скрытности и внезапности – в открытую заходить через главный шлюз купола на сей раз он не собирался. Канцлера в таком случае непременно кто-нибудь да предупредил бы, как получилось с понячьими учеными в первый раз, когда Мерсер заглянул в центральный комплекс с Селестией. Во второй раз Нейсея не оказалось на месте, а прямо сейчас у того намечалось, по словам Шайнинг Армора, небольшое совещание с коллегами… Мерсеру же была необходима именно что внезапность, предвестник опосредованного действия МЭФ, созданного на крайний случай. Если канцлеру не хватит теперь ума осознать, что с Мерсером лучше сотрудничать, а не враждовать, пускай пеняет на себя! Потому было очень кстати, что на момент прибытия Алекса понячья исследовательская база была укутана дождевой завесой из-за очередного шторма, и в целом создавалось впечатление, что осень в этих местах наступила куда раньше, чем ее обыкновенно устраивали пони.

«Самое чудесное время года наступает. Краски окружающей среды притупляются, дальность обзора у всякого рода неприятелей будет ограничена…» — хмыкнул про себя Алекс, под завесой дождя бесшумно просачиваясь мимо гвардейца-бэтпони на стене, который тихо ругался и постукивал копытцем по шлему, будто магический визор изволил сбоить. Прежде, чем стражник снял шлем и принялся глядеть своими более приспособленными к помехам "кошачьими" глазами, Мерсер успел схорониться за одной из построек. Пегасы уже скоро должны были развеять погодную аномалию – звук от их маневров пробивался откуда-то из-за туч, — так что стоило поторопиться и воспользоваться удобным окном. Если бы у здешней Гармонии не нашлось для развитого столь удобного стечения обстоятельств, у Мерсера было заготовлено несколько вариантов, вплоть до того, чтобы пробраться по техническому каналу за периметр, а затем попасться на глаза какой-нибудь из команд исследователей, будучи замаскированным под инопланетную диковинку… Те наверняка сами бы с удовольствием утащили Алекса к начальству, дабы похвастаться чем-то, что выбивалось из общей картины Сумеречной зоны, пусть предварительно и изолировав "аномальный предмет", а также приняв должные меры предосторожности, как поступил с телом Зевса МакМаллен – но подобные этому методы внедрения неизбежно заняли бы много больше времени!

Так что на крайний случай можно было попробовать заявиться-таки через главный шлюз, но скрытно, устроив диверсию с отвлечением внимания на входе. Например, воспользоваться предыдущим опытом и закрепить на защитном костюме либо в гриве какого-нибудь из пони волокно нейроузла, просочиться через детекторы в тот момент, когда сам эквиид минует "охранные рамки"… В прошлый-то раз датчики на Мерсера не среагировали, так как один из, как оказалось, советников только-только подключал и настраивал талисманы на основе заклятья распознавания, которое Селестия вывела еще в первые дни. Оставалось надеяться, что Нейсей, как утверждала Луна, даже с учетом его неприязни свои обязанности станет исполнять добросовестно, и никто из советников либо рядовых ученых не сумеет выяснить, что в основе заклятья лежал поиск и разрушение некросвязки, а не просто "какое-то там диагностическое лично от Ее Светлости"…

Наверное, этого действительно можно было не опасаться, так как пони не слишком-то боялись того, что поджидало их за 11-километровым в поперечнике барьером – вирусные монстры там не обитали, и датчики не являлись такими уж критически важными (в видении коллег канцлера уж точно), были установлены не для выявления среди пони Мерсера, а чтобы исследователи не таскали туда-сюда на себе какие-то неучтенные проявления Сумеречной зоны. Многие пони собирались провести в лагере значительное время, и пусть энергопоглощающие поля вируса находились на некотором расстоянии, были дополнительно отгорожены, повод контролировать те же исследовательские образцы у эквиидов все равно был. Загвоздка состояла в том, что длительное нахождение в Сумеречной зоне грозило им не только потерей магических, но и высших когнитивных способностей!

Да, было весьма забавно, что изначально Селестия приняла Алекса за какое-то подобие Тирека. Разница на поверхностный, незнакомый с некромантией взгляд действительно могла показаться незначительной. Если магию представить как сложную металлоконструкцию, то Тирек переоформлял на себя документы объекта, аккуратно разбирал его и возводил из получившихся материалов что-то другое, делая собственные надстройки и используя всю магию подчистую… В то время как терраформер Алекса в течение некоторого времени "высасывал" из пони одни лишь заклепки, так что металлоконструкция просто разрушалась, достигнув определенного порога прочности, осыпалась грудой обломков до тех пор, пока ксено не выйдет из облака вирионов и не восстановит свою связь с персональным "магическим потоком". Эквииды, находись они постоянно по соседству с каким-то малозаметным, неучтенным источником вируса, может, и не потеряли бы разум окончательно за счет фоновой магии, но вполне могли поглупеть! И Твайлайт, реши она наведаться самолично на Землю, наверняка тоже столкнулась бы с этой проблемой: даже сумей она подчинить своей воле часть элементарных взаимодействий непосредственно, как выходило с Алексом в плане гравитации и электромагнетизма, то единорожка, даже не уменьшая свой запас магии на заклинания, со временем начала бы терять рассудок. Правда, у лавандовой пони уже был такой опыт, если верить девчонкам… Уж кто-кто, а умница-Твайлайт даже на "немагическом" интеллекте могла оказаться вполне разумна, чтобы работать над решением проблем, неизбежно всплывших после ее прибытия в другой мир – так же, как все новые проявляли себя в случае с Зевсом.

Немного поиграв в прятки с эквиидами, которые в такую погоду вынуждены были оставаться на улице, Алекс прокрался между ящиками, что были уложены на платформе у грузовых ворот купола, и полез на крышу. Углядел по соседству с бесплодными ныне землями, усеянными деревьями-остовами и изрезанными геологическими аномалиями, то, что предоставил Шайнингу за последний визит: сегмент полноценного осадного щита, подключенный тонким жгутом к энергоканалу. На броне сквозь завесу дождя чернели выбоины, что еще не успели неторопливо зарасти, и они были явно посерьезнее тех, которые оставили молнии Рейнбоу Дэш. Мерсер, завидев их, довольно хмыкнул – "исследование" Шайнинг Армора в лице обстрела щита всем подряд из арсенала гвардии обещало принести пользу и развитому, и можно было не переживать, что единорог утаит какие-то детали. Нейроузел под землей все зафиксирует в плане понесенного щитом урона и выдаст Алексу логи по первому же требованию!

У эквиидов же подобная предусмотрительность была не в почете, и магические видеокамеры кругом понатыканы не были… по крайней мере, пока что. Как Мерсер ненавязчиво прояснил у все того же Шайнинг Армора, в распоряжении пони имелись датчики на проходной, но не абсолютная герметичность блоков с закрытым циклом, так что на саботаж фильтров в вентиляции система рассчитана не была – в силу все того же отсутствия каких-либо монстров в округе, включая лесных, что оказались разогнаны вирусным облаком и понячьими зоологами. Даже если это было не так, Алекс все равно нашел бы выход, но конкретно здесь не пришлось долго возиться. Нужно было лишь втихую проплавить и выдрать вентиляционную установку и блоки фильтров, обеспечивая себе проход. Канцлер, конечно, потом Шайнингу пожалуется, и капитан либо его будущий наместник залатает "дыру в безопасности" – но Мерсеру уже разницы никакой не будет, ему предстояло лазить по вентиляции только лишь сегодня. Хотя, если единорог распространит эти меры и на Кантерлот тоже, а развитый вздумает покуситься на личные библиотеки принцесс… ну, в таком случае Алекс стал бы готовиться специально. В столице проживает больше народу, среди которого казалось легче затеряться, но и меры должны принять серьезнее, учитывая, что чейнджлинги взбаламутили воду, и принцессы обязаны были возбудиться по этому поводу – если не прямо сейчас, то в ближайшее время.

Окончательно расчистив проход и убедившись, что его акт вандализма остался незамеченным кем-то из летунов, Алекс принялся за воссоздание облика, приличествующего деловой встрече с канцлером. Он снял покровы с большей части своего тела, содрал с конечностей "лишние" детали вроде локтевых и больших берцовых костей, оставшись покачиваться на заострившихся и поросших упругим хрящом малоберцовых, временно убрал остаток intestinum, окончательно вычистив чашку таза… Словом, Мерсер возвращался к образу, весьма близкому к тому, что он носил в первые дни, очутившись в Эквестрии — но без возможности сходу перекидываться в корявую версию пони, то есть без измененных пропорций отделов позвоночника и конечностей, которые воскрешали в голове нелюбимые ассоциации с Гривусом. Алекс, как и в случае с Рейнбоу Дэш, не собирался притворяться, будто он совсем не умеет становиться жутким и не представляет опасности. Правда, по другой причине – не оттого что Мерсеру требовалось что-то испытать, а потому, что в случае с канцлером, что-то да знающим про некромантию, это было бы попросту бесполезно. "Нормальная" человеческая оболочка в диалоге с Нейсеем не даст бонусов – наоборот, может создать эдакий понячий аналог "зловещей долины", укрепить подозрение канцлера, что под гладкой и опрятной розовой кожей скрывается что-то зловещее и враждебное. Здесь-то Александру и мог сослужить добрую службу когнитивный диссонанс вроде того, что испытала Лира – в том смысле, что жуткий "монстр с человеческим лицом", способный на осмысленный и цивилизованный диалог, вряд ли укладывался в мировосприятие Нейсея. Для людей, вероятнее всего, избранная Мерсером тактика сработала бы так себе… Вспомнить хотя бы Карен, которая Мерсера готова была заподозрить, даже когда он не проявил при ней ни единой своей "жуткой" черты, в отличие от Даны, а показанные МакМалленом видеозаписи демонстрировали лишь то, как Мерсер раскидывает пару дозорных, выбираясь из подвалов Гентек. Но на основании того, что Мерсер успел повидать, тактика вполне могла оказаться эффективной для пони, имеющих опыт ведения дел с иными расами! Даже несмотря на не слишком большую любовь канцлера к этим не-понячьим расам.

Сбросить вес было необходимо еще и потому, что в ином случае тяжеленный Алекс не только мог бы проломить стенки и вывалиться из вентиляции, и так по человеческому стандарту более соответствующей техническим помещениям, а потому надежную и с массивными решетками на воздуховоде. Мерсер еще и не смог бы втиснуться во все ее довольно резкие углы и повороты – ход здесь был все же меньше, чем тайные проходы в замке Сестер. «Можно было бы, конечно, попробовать. Если снять верхнюю одежду… в смысле, соответствующий маскировочный покров, — усмехнувшись, подумал Алекс, пристраивая свои "запчасти" под каким-то техническим блоком на самом верху купола. – Но майки я всегда недолюбливал… да и курение тоже, чтобы зажигалку для аутентичности образа таскать. (прим. Ебстественно, Алекс имеет в виду героя Брюса Уиллиса из первого "Крепкого орешка". Шутку по радиоактивную деменцию вставьте сюда, пожалуйста, самостоятельно) Ну да, вот антидепрессанты во время работы над "Черным светом" пачками заглатывать, чтобы в полной мере воплотить стукнувшую в голову мысль, пока она из-за все прогрессирующей тревожности не ускользнула – это совсем другое дело, как же…» Со схемой здешнего лабиринта Алекс уже ознакомился, так что он аккуратно втянул за собой все еще работающий вентиляционный модуль, закрывая проход, а затем отряхнулся от дождевой влаги. Цепляясь за наиболее крепкие части вертикального колодца, слитые с потолком и перекрытиями, Мерсер спустился вниз, тихонько вгрызаясь "протезами" и трехпалыми коготками в металл, достиг нужного разветвления и уверенно направился вглубь купола. Пробившись через еще одно заграждение в лице самоочищающихся фильтров и регулировочных заслонок, совершив несколько зигзагообразных маневров, развитый услышал через решетку голоса, что доносились из коридора:

— … свой ванхуверцы прислали, но до высшей пробы им далеко. Вот у кого-кого, а у кристаллийцев чистых полно, знай обрабатывай! Нейсей упоминал, будто надеется, что ситуацию в Империи удастся разрешить как можно быстрее, а на крайний случай можно было бы вообще не спрашивать у них дозволения, так что... Ну, это настораживает, знаешь ли.

— Я бы скорее подумала, будто он рассчитывает, что погода и дальше станет ухудшаться. На улицу крыло высунь – мигом в этом уверишься, — не иначе как жалуясь на разыгравшуюся бурю, проворчала знакомая розовая земнопони. – Может, просто хочет дублировать имеющийся запас?

— Может и так, но... – сомневающимся тоном сказал ее собеседник. — Но я точно знаю, что в очередь заказов были поставлены и сами установки. В два ряда их выставлять бесполезно, а дублировать еще и их…

— Ну… — призадумалась советница, после чего, коротко рассмеявшись, заметила:

— Если Нейсей в самом деле опасается, будто зона может разрастись раза в два, то жители Понивилля, наверное, захотели бы дать своему городу новое название. Штормвилль или вроде этого… Ладно, пойдем. Как раз можем поинтересоваться, не собирается ли он перестраховки ради выселить пони куда подальше из города и разместить там уже всех нас, прямо в освободившихся домах…

До Мерсера донеслись вибрирующие переливы какого-то единорожьего заклятья, потом звук поворота дверных петель, и в узком проходе вдруг отчетливо стал слышен резкий, требующий к себе внимания тон канцлера. Алекс, двигаясь еще тише, миновал очередной поворот и подобрался к вентиляционной решетке, откуда доносился неверный свет, но не звук. Располагалась панель сбоку большого кабинета – простого и максимально функционального, что соответствовало понятию требуемого "порядка", заявленного Шайнинг Армором. Однако канцлер, если действительно он был ответственен за эту деталь, постарался придать комнате монументальности, стащив откуда-то не слишком высокий, но необъятный в поперечнике постамент! Видимо, согласно его задумке это должно было придавать лектору властности и автоматически зарабатывать пару лишних очков в глазах аудитории, полуинстинктивно испытывающей уважение к персонам высокого роста… Позади кафедры раскинулось большое полотно-экран, занимавшее всю стену, и какое-то подобие старинного проектора у другой стены сейчас выводило на него снабженные сильнейшими помехами колдографии терраформ-колонны и ее основных узлов, сделанные с земли, а также сопутствующие графики погодной активности. Свет в кабинете был приглушен, и в связке с удачным расположение вентпанели можно было выскользнуть из нее в полутьме, пробраться по потолку непосредственно к Нейсею, так как глаза пони привыкли к доминирующей яркости экрана и фигуре канцлера на ее фоне… Мерсер, обнажив зубы, испытал полнейшее удовлетворение и предвкушение. Шайнинг Армор по телефону выразился в духе, что канцлер в ближайшее время будет занят со своими коллегами, и капитан не думал, будто Нейсей желает, чтобы его беспокоили – а вот на взгляд Алекса время для визита было самым что ни на есть удачным. Канцлер «убедительно просил зайти некоего Александра» в ходе завтрашнего симпозиума, вход на который дозволялся не одним лишь советникам, сродни тому, как успела в середине недели поучаствовать в такой встрече Твайлайт. Наверняка глава Совета намеревался при всех разнести позицию Мерсера, заодно подняв тему его опасности перед научным коллективом лагеря, так что следовало нанести упреждающий удар… Алекс еще больше уверился в необходимости этого, когда мутант вплотную прильнул к решетке и попал в зону, ограниченную заклятьем подавления звука, которое нарушили в дверном проеме пара опоздавших, и услышал возмущенное:

— Нет, нет и нет! Не приведи богиня, чтобы мы задавали ему вопросы в отрыве от остальных сотрудников! — Нейсей со вздохом замолчал и уже более спокойным тоном окончил:

— Он оборотень, к тому же из другого мира, и наверняка сумеет убедительно солгать, придумать версию, которая покажется вам достоверной и пробудит желание замять все это дело, не доводя информацию до широких кругов научного сообщества. На это он и рассчитывает!

Судя по понячьей эмоциональности, пробивающейся сквозь флегматизм и невозмутимость, что соответствовали его высокому чину, позиция Нейсея была не столь сильна, как могла бы – сейчас он напоминал человека, потерпевшего неудачу и отчаянно пытающегося ее оправдать… И это отчасти являлось правдой, так как пекущийся о благополучии пони канцлер, которому принцессы вверили высочайшую тайну и поручили тормозить научный прогресс в плане генной инженерии, не сумел так сходу распознать в "цивилизованном" облике Мерсера угрозу! Что до облика самого канцлера, то здесь никаких изменений с прошлой встречи не произошло: строгий внешний вид вполне соответствовал консервативным взглядам, которым придерживался Нейсей. Для полноты картины еще и бородку отрастил – а излишек растительности на морде у представителей Y-хромосомы, насколько Мерсер понял, пробивался только от воздействия специальных зелий-лосьонов, являя собой еще один аксессуар для солидности. Другие советники придерживались этого "зализанного" стиля, но притом и старались сохранить индивидуальность в прическах…

По крайней мере те, что присутствовали. Всего советников Алекс насчитал шестеро из девяти, не считая канцлера, который в ряде вопросов обладал решающим голосом – например, когда для вердикта Совета требовалось единогласное решение, а не большинство. Но, похоже, тройка академиков не являлись опаздывающими, а занимались какими-то не менее важными делами, и в целом это совещание являлось скорее неформальным – двое только-только прибывших пони неодобрительного взгляда со стороны Нейсея не удостоились. Единорог лишь повел рогом, вновь накладывая на дверь блокирующее и шумоподавляющее заклятье, и кобылка, что некогда отнеслась к появлению Мерсера с определенной долей энтузиазма, опустилась в кресло, обменявшись кивками и парой коротких фраз с коллегами. Наверное, положительную характеристику Алексу она бы не дала, отлично понимая, что при известных обстоятельствах у пришельца наверняка найдется не один скелет в шкафу — а может, согласно традициям воинственного измерения, и целая коллекция скальпов! – но исходя из ее примера нельзя было исключать, что в Совете находились и те разумные, что не столь закостенели в своих предубеждениях. И пусть от эффекта авторитетного мнения в лице канцлера было бы довольно проблематично избавиться, Мерсер рассчитывал, что без раскрытия им знаний о некромантии здешние ученые покажут себя более-менее объективными, и канцлер будет вынужден учесть их мнение по этому вопросу… А если объективности не найдется, и Совет окажется глух к аргументам развитого, то на кой они такие Мерсеру вообще нужны будут вместе с Нейсеем? Тогда Алекс перейдет к "плану Б" и исключительно с Тернером станет дело иметь... Но пока эквииды не проявили откровенной неприязни, можно было поработать не только с канцлером, но и его аудиторией. Еще один ранее виданный Алексом единорог, бежевый с гривой шоколадных оттенков, подтвердил его прогнозы, с недоумением возразив:

— Солгать о чем? Зачем ему это делать? Мы и так здесь в равных, считайте, условиях – нам многое непонятно, включая детали того, как его сеть Переносчиков реагирует с магией нашего мира, но и Мерсеру это вряд ли известно! Я понимаю, то, что она способна являться отличным демпфером для магии Хаоса, в частности, жизнеспособности Ядовитой шутки, может настораживать… немного. Но если мы зададим этот вопрос пришельцу, пусть даже перед остальными пони, он просто скажет «Я понятия не имею, отчего так!» И будет прав – откуда ему знать, если той же магии Хаоса в его мире не существует как таковой? А если предположить наличие ее какой-то неотслеживаемой формы в Предыдущем измерении, это попросту разрушит давно утвержденную теорию! Которую совсем недавно в очередной раз подтвердила мисс Спаркл, если учесть изменения, которые она была вынуждена вносить в ритуал переноса…

Что ж, тут все было понятно. Если речь зашла о Переносчиках, микроскопических частицах, которые источал терраформер и сеть Ржавчины, то в силу секретности это, скорее всего, должно было стать вторичным пунктом в списке претензий канцлера. Тот наверняка предполагал, что эти "полуживые" организмы способны при иных обстоятельствах взаимодействовать и с живыми объектами тоже, а не одним лишь солнцем... Хотя конкретно инфовирионы заражать людей не были способны, их задачей являлось прохождение через ГЭБ, внедрение в клетки мозга, считывание поверхностной информации и передача ее так, как они передавали энергию – чем они и были заняты, если не оказывались на чьих-то слизистых. Опосредованная связь с некромантией являлась бы главным пунктом претензий канцлера, но прямо сообщить Совету о подобном он не мог. Поэтому Нейсей почти наверняка стал бы напирать на иные угрозы, которые мог представлять Мерсер, вроде его боевых навыков и готовности применить их, будучи выходцем из недружелюбного по сравнению с Эквусом мира. Это и случилось — канцлер на возражение одного из советников лишь махнул копытцем:

— Я так и думал, что вы собираетесь упомянуть про это, Клатч. Но нет, мои обвинения касаются не столько возможностей Ржавчины, а того, что предшествовало ее росту.

— Обвинения? — озадаченно переспросила знакомая Алекса, наклонив голову вбок и тряхнув пучком светлой гривы, который придавал ей вид почтенной старушенции, хотя сама кобылка была еще довольно молода. — Но принцессы утверждают, что по части того инцидента все разреши…

Канцлер пристально взглянул на нее, заставив умолкнуть.

— Лично я считаю, что за то, что это создание устроило, его следовало бы приговорить к заключению... лучше в каком-то другом месте, нежели сад Их Высочеств, откуда сумел бежать тот же Дискорд. Или как минимум поместить этого Мерсера под надлежащее постоянное наблюдение, раз уж волей принцесс он остался на свободе, — сделал оговорку Нейсей, мрачно насупившись и всем своим видом выражая несогласие с позицией диархии. — Хотя бы потому, что существо в силу его природы стало бы превосходным магнитом для любых другихзаговорщиков против Эквестрии, и участие Кризалис во всем случившемся это подтверждает.

Худощавая белая единорожка с синей гривой, что отдаленно смахивала на версию Рэрити, старше сегодняшней эдак на тридцать понячьих лет и притом умудрившейся сохранить свой холеный вид и обольстительность, скосила глаза на соседку. Но затем она вновь обратила внимание на канцлера, хмурясь столь старательно, будто надеялась, что сосредоточенный взгляд поможет ей собрать воедино мысли, в силу недоумения разбегающиеся:

— Итак, то, что предшествовало?..

— Всем здесь находящимся известно, что я очень прилежно изучил отчеты, которые мне удалось-таки добыть в здешней мэрии, а также лечебном учреждении. На основании истраченных зелий и прочих препаратов можно было составить примерное представление о потерях, которые понесли гвардейцы. Некоторые из нанесенных им ран были просто чудовищны! - сурово наморщил мордочку канцлер, поджимая губы. Здесь он не так уж и преувеличивал красного словца ради – для пони-то продемонстрированные Мерсером жестокость и брутальность являлись пережитком истории, давно забытым даже тренированными гвардейцами… Нейсей между тем, напомнив в очередной раз аудитории о вероломстве человека, стал скармливать им уже новую, еще более "шокирующую" информацию:

— Также ни для кого не секрет, что благодаря накладным из мэрии у меня получилось выяснить, где именно произошла эта схватка – в яблочных садах неподалеку от города. Вчерашним днем я произвел там кое-какие раскопки на участке, который по очевидным причинам пришел в совершеннейшее запустение, пускай фермеры уже принялись его облагораживать… Хотите знать, что мне удалось обнаружить в почве в том числе благодаря заклинанию детектирования Ее Светлости? — Нейсей обвел своих коллег триумфальным взглядом. – Многочисленные, прямо-таки преобладающие фрагменты соединений, которые, с учетом сдвига алхимического ряда, явно заточены под процесс лизиса! Эти ферменты абсолютно точно были направлены на разрушение оболочек живых клеток, которые можно отыскать здесь, в Сумеречной зоне. Но это еще не все! Также, с учетом все того же сдвига и его скрупулезного анализа, были найдены остатки грунта, который подвергся воздействию чрезвычайно активных компонентов, что подразумевает не только разрушение одних лишь клеток, но и фагоцитоза в целом, разрушения при помощи него почти что любых неорганических веществ, в том числе нашего мира! Алекс Мерсер был бы в состоянии растворить им что угодно, произведи он достаточное количество соответствующих структур. Ключевые пункты моего маленького исследования — прямо перед вами, — тут Нейсей зажег свой рог, отчего в проекторе поменялись местами какие-то светящиеся мягким желтым огнем карточки, а изображение вдруг начало быстро перестраиваться, обретая вид множества формул, разобраться в которых могли разве что посвященные в азы местной алхимии, эдакого сплава зельеварения и химии обыкновенной – к числу которых принадлежал и сам Алекс. Канцлер горделиво вскинул голову, выставляя рог к потолку, отчаянно напоминая этим жестом наставительно поднятый палец:

— Поэтому я утверждаю, что этот организм представляет чрезвычайную опасность не просто в силу своей, гм… силы, готовности силу применять и способности нивелировать нормальное функционирование обширного спектра матриц самых разных классов. Алекс Мерсер не просто покалечил гвардейцев, намереваясь сбежать! Он способен и на худшие вещи – я подозреваю, что он мог использовать созданный по ходу сражения состав, чтобы…

Неприятные воспоминания, а также факт того, что канцлер оказался весьма дотошным и раскопал-таки самостоятельно эти сведения, заставили поморщиться уже самого Алекса. Наверняка Нейсей на этой неформальной встрече обрабатывал Совет затем, чтобы для его членов эта информация завтра не оказалась сюрпризом, и они не продемонстрировали недоверия к своему председателю, а выступили единым фронтом. Еще и какую-нибудь провокацию бы приготовил, надеясь, что пришелец выйдет из себя и запятнает свою репутацию… После обретения-то статуса беженца, присвоенного диархией, Алекс еще ничем подсудным отличиться не успел, так что лишить его этого статуса, выставить развитого из Эквестрии либо вовсе заключить под стражу формально было не за что. Решив, что для его вмешательства во всю эту ситуацию наступило самое подходящее время, Алекс протянул сквозь решетку оставшиеся у него когтеобразные пальцы и, пока академики внимательно вчитывались в формулы, принялся тихо, но быстро выкручивать из своих пазов болты, которыми крепилась панель.

— Это зашло… могло зайти настолько далеко?.. — ахнула лимонная единорожка с залихватски-коротко обстриженной гривой, но тоже прилизанной чем-то вроде лака.

— Гарантией, что события развивались именно в этом направлении, я выступить не в состоянии. Их Высочества озаботились тем, чтобы как можно меньше пони узнало о случившимся… во всех подробностях, — канцлер неохотно, но признал-таки, что в его распоряжении не находится достаточно установленных фактов. — Химические ожоги обнаружились лишь у пары-тройки гвардейцев, и они были довольно легкими, что подтверждается заменой препаратов, использованных для выздоровления стражи. И в экосистеме Ржавчины чего-то, что напоминало бы о возможности подобного разрушительного фагоцитоза, не обнаружилось… Но поскольку экосистема подконтрольна известно кому, нет никаких гарантий, что Мерсер не способен заставить эту поросль производить нужную субстанцию, как он трансфигурировал ее самостоятельно по ходу схватки! — Нейсей сделал паузу, переводя дух, а затем бесстрастно высказал предположение:

— Скорее всего, Мерсер понял, что начинает проигрывать, а потому решил задействовать крайнее средство. Но его нейтрализовали в самом начале этого процесса, после чего Их Высочества принялись убеждать пришельца, что здесь оказались замешаны чейнджлинги... А Мерсер сделал вид, будто поверил. Представьте, что может произойти, когда он наконец решится вновь вступить в противостояние с диархией, и вся Сумеречная зона полыхнет выбросом, разъедающим все на своем пути! – судя по предельно серьезному тону Нейсея, в котором отсутствовал какой-либо надрыв и переигрывание, он действительно не исключал подобного сценария. — С учетом возможности постановки магических помех, лагерь Фрогги Боттом и наши наблюдательные пункты на периметре абсолютно точно окажутся сметены. А волна пойдет дальше, превращая все в кашу, и не исключено, что она доберется в том числе до Понивилля!

— Значит… по-вашему, канцлер, принцесса Селестия ошибается насчет того, что мы можем доверять Мерсеру? – пробормотал охровый пони, впечатлившись апокалиптической картиной, что обрисовал ему канцлер.

— Скорее, просто недооценивает его решительность, – дипломатично высказался единорог. — Так же, как мы все недооценили вероятность существования не просто отдельных оборотней, а целого Роя, а также решительность другого существа, не слишком похожего на пони – в плане того, что Кризалис достанет безрассудства напасть на нашу столицу. И мне крайне, крайне не хочется, чтобы этот сценарий в той или иной мере повторился!

Канцлер вновь признавал за собой и расой эквиидов определенный недостаток, ослаблял свою позицию – однако при этом и укреплял ее невысказанным, но более чем очевидным сравнением Алекса с чейнджлингами, которые были настроены довольно враждебно и являлись теми еще притворщиками. А потому с Мерсером тоже следовало обращаться предельно осторожно, независимо от того, прав Нейсей целиком или ошибается в ряде незначительных деталей… Не пожелав окончить на этой многозначительной ноте, будто бы не утерпев, единорог добавил:

— Полагаю, Ее Светлость исходит из того, что Мерсер подобно любому доброму пони осознал свою ошибку, раскаялся и, поскольку его великодушно простили, теперь абсолютно предан Эквестрии. Но, боюсь, достопочтенная принцесса ненароком поддается чужому влиянию, так что...

— А почему он не должен был ее осознать? Возможно, здесь действительно было просто какое-то недоразумение, которое самому человеку не сильно по душе пришлось! — не сдавалась земная пони, рискнув перебить своего непосредственного начальника, — Вы сами говорили, что Мерсер мог ошибаться! И насколько мне стало известно от Шайнинг Армора, он имеет, э-э… поддержку среди некоторых пони, которые оказались связаны со всем этим делом.

— Как я и говорил, непохожее на нас, а потому не способное по-настоящему мириться с пони создание с куда большей вероятностью лишь сделало вид, будто оно нам поверило. А что до его так называемых "друзей", — пренебрежительно фыркнул канцлер, — я очень сомневаюсь, что они оказались по соседству с Мерсером по своей воле! Даже если ему впоследствии удалось наладить с ними подобие приятельских отношений. Итого, я предлагаю следующее, — заявил Нейсей безапелляционным тоном, будто не предлагал, а требовал от коллег незамедлительно одобрить его план действий. – Во-первых, составить совместное прошение Совета к диархии сразу после того, как мы проведем беседу с этим… человеком. В ходе нее мы получим задокументированное подтверждение того, что Мерсер представляет из себя отнюдь не лучшего кандидата на подданство Эквестрийского престола – и даже если принцесса Селестия вновь сочтет излишним предпринимать какие-либо дополнительные меры, чтобы оградить пони от пагубного сразу на многих уровнях влияния пришельца, то Ее Темнейшество точно осознает всю серьезность ситуации. Далее, заручившись поддержкой диархии, в силу опасности этой иномировой структуры и всей массы Ржавчины необходимо будет полностью выкорчевать ее из болот. Сперва, конечно, выставим второй периметр в большем радиусе от колонны — на тот случай, если она даже без участия ее владельца отреагирует на наши действия и станет представлять угрозу для окрестных земель…

Здесь советники отреагировали уже не столь пассивно-вопрошающе, подняли шум и живое обсуждение. Особенно негодовал из-за радикального подхода единорог, который заглянул на совещание вместе с невольной знакомой Алекса – причем цветовой схемой он был чуть ли не идентичен кобылке… хотя у эквиидов окрас далеко не всегда являлся показателем родственных отношений, так что вряд ли эти советники приходились друг другу братом и сестрой. Алекс же, вконец выкрутив болты кончиками пальцев с растянувшимися суставами, сдвинул решетку в сторону и неторопливо выскользнул из вентиляции. Подумал: было бы еще эффектнее и эффективнее в плане воздействия на канцлера, если Мерсеру довелось внедриться в здание заранее, до этого совещания, и принять вид какого-нибудь из предметов интерьера, как довелось Гоплиту спрятаться от Рейнбоу Дэш в кресло! Положим, одним из пары библиотечных шкафов, которые сотрудники лагеря уже успели за эту пару-тройку недель забить книгами и папками, стать было бы довольно проблематично, но прикинуться мягким сидением, в которых расположились вокруг стола Советники – вполне. Ну, или копией массивной кадки, в которой произрастал какой-то местный диковинный вариант фикуса, так как Алексу не слишком улыбалось, чтобы его натурально придавливали чьим-нибудь понячьим задом… не считая детворы, конечно. Для пони, может, разница из-за их восприятия была бы и несущественна (для самок — большую часть года), но по отношению к доктору Мерсеру она вполне себе наличествовала.

«А, и так вполне себе сойдет», — решил Алекс, затемняя эластичный покров, что местами прикрыл его оголившуюся мускулатуру, и принимаясь крайне медленно и плавно перемещаться над головами у членов Совета. Если избранная им тактика не сработает, недостающий эффект в любом случае будет достигнут благодаря внедрению МЭФ и авторитету канцлера… А сейчас эмоциональная составляющая, по большей части, Алексу бы только навредила – Нейсей, в противовес обыкновенным пони, наверняка сумел бы распознать мелкие психологические трюки, нацеленные на принуждение собеседника. Поскольку он считал себя "сторожевым псом" Эквестрии, пусть как-то очень редко и избирательно, только имея дело с тем, что касалось научной сферы либо некромантии, то чем больше Мерсер станет пытаться казаться готовым идти на уступки, тем упорнее Нейсей будет цепляется за свои подозрения! Ну, естественно, так категорично утверждать Алекс не мог, необходимо было смотреть по ходу дела... Если Нейсей даст повод, как вариант, можно было бы увлечь канцлера, позабывшего о внешнем облике Мерсера, дискуссией, а затем подловить на какой-нибудь подходящей детали, дабы немного нарастить вес перед здешней аудиторией. Среди последней вполне реальным являлось изыскать сообщников, которые если не относились к гостю из другого мира в положительном ключе, то просто относились скептически к инициативе канцлера, как та розовая земнопони.

Или, например, как пожилой пегас в массивных очках, которые вместе с копытцами, скрещенными на его полинялой груди, придавали ученому еще более насупленный вид. До этого момента он в обсуждении участия не принимал, но теперь коротко постучал по столу:

— Господа, все это домыслы, основанные на предположениях. С тем же успехом мы можем сказать, что следы фагоцитов с уникальными по меркам нашего мира характеристиками появились лишь оттого, что этот Мерсер был вынужден вступить в противостояние с гвардией – и там, ясное дело, пролилась не только кровь стражников, но и его собственная. И порядочный объем, раз уж этот мастер трансфигурации столько времени восстанавливался здесь, в лагере!

Раздраженная манера речи советника явно говорила о том, что он не одобряет дальнейшие дебаты в этом направлении. Канцлер, что удивительно, перебивать своего более умудренного года коллегу не стал, лишь закатил глаза и тихо вздохнул – мол, что с него возьмешь, старость она такая старость, пускай и сверхтехнологичная! Пегас же более спокойным тоном окончил:

— Поскольку Ее Светлость засекретила произошедшее, узнать наверняка мы не сумеем, а потому, раз у нас пока что нет более весомых аргументов, которые вы, Нейсей, надеетесь получить завтра, предлагаю заняться чем-то более продуктивным. Напоминаю, что сегодня мы изначально, - на этом слове Нейсей удостоился старческой усмешки, не иначе за свою способность приплести к любому обсуждению Мерсера, — собирались, чтобы обсудить конкретную проблему и в кратчайшие сроки придумать ее решение. Мы говорили про опасность облака не из-за пришельца как такового, а из-за летунов. Наши команды не справляются без пегасов, в целом ощущают недостаток контроля с воздуха. Разгонять облака на конкретном участке все еще довольно проблематично, фургоны быстро теряют свою летучесть, как и пегасы, которые могли бы быстро отбуксировать установку…

Удивительно благоразумная речь советника понравилась большинству присутствующих. Розовая кобылка так вообще встрепенулась и деловито зашуршала бумагами, которые она выудила из папки:

— Мы могли бы компенсировать их крылья перевозом оборудования по земле… Исключительно в плане замеров на маршруте от точки до точки, но все же. У нас уже есть надувные дорожки по периферии, и если мы повысим проходимость обыкновенных кэбов, сделав для них надувные шины, снабдим достаточным числом не-магических запасных элементов…

— Я, вообще говоря, думал устроить массовые дожди, — высказал свое мнение по поводу проблемы, относящейся в том числе к нему, пегас. — Если мы окончательно затопим область, команды смогут передвигаться на лодках, а многие аномальные точки станут хорошо видны безо всяких датчиков, которые в Сумеречной зоне тоже долго не живут. Если будет необходим доступ к почве, то всегда сумеем осушить конкретный участок, либо выкачивая воду при помощи краткосрочного вихря в облака, либо за пределы надувного ограждения. Разумеется, необходимо будет для начала выделить небольшую зону и рассчитать такой сценарий в плане еще большего повышения влажности… и неплохо бы поинтересоваться у Мерсера, как Ржавчина отреагирует на такое воздействие.

— Тогда возникнет проблема уже с самими лодками, — подключился к обсуждению бежевый единорог, мановением рога возвращая на экран предыдущий слайд. – Целиком магический движитель не подойдет, в заводном – быстро выйдет из строя пружинный механизм, а направляемые при помощи обыкновенных весел и гребцов платформы не будут столь маневренными. Не буксировать же их пони-пловцам вкопытную? Если бы дела шли получше, мы…

— Коллеги! – воскликнул другой единорог. — Мы, кажется, совсем забыли, что еще вчера хотели обсудить, как нам оградить лагерь и прилегающую к нему территорию от поползновений местных пони! Сперва к нам в алхимическую лабораторию вламывается одна Хранительница, затем другая вовсе устраивает погром и парализует работу Купола… А теперь еще и гвардейцы жалуются, что у них кто-то что-то в казарме из числа личных вещей стащил! Вроде бы сегодня уже вернули, но я думаю, даже для приближенных диархии мы обязаны установить полный, а не как сейчас, контрольно-пропускной режим помимо распознания оборо…

Загомонивших было сотрудников оборвал канцлер, воспользовавшись правом решающего голоса:

— Ваше предложение, Раунд, принято к сведению, — сухо согласился Нейсей, кивнув пегасу. – Однако косвенность некоторых доказательств не отменяет важность проблемы, стоящей перед Советом. Господа, мы не имеем права закрывать на это глаза и ставить под удар будущее нашего народа! — теперь уже по-настоящему разгорячился канцлер, повысив голос. — Даже если события разворачивались по иному сценарию, нежели предположил я, то одни только физиологические жидкости пришельца все равно способны катастрофически навредить даже подготовленному пони. Если такое есть норма для его ожесточившегося мира, то позволять этому существу жить среди нас – причем на обыкновенных, соответствующих доброму пони условиях! – как минимум неосмотрительно. На нас с вами его присутствие, может, и не скажется, но все мы знаем, что оборотень может вершить свои темные дела тайком, и поначалу вредить лишь тем пони, которые не попадают под взгляд широкой общественности…

— А как же Сумеречная зона? – возразил "брат-близнец" розовой земнопони, приподнявшись за столом. – Что мы, зря возились все это время с проектами по части свободного выхода магии? Помнится, вы и сами поначалу были настроены весьма и весьма позитивно!

— Если все пройдет гладко, мы можем попробовать усечь несколько отдельных элементов колонны, дабы продолжить исследование ее влияния на нашу магию. Но уже куда в меньших, предрасположенных к контролю масштабах, — смилостивился канцлер. Намеренно или нет, но голос его смягчился, когда единорог заговорил об этой уступке:

— Обустроить такой полигон можно здесь же, так что погодный баланс региона практически не придется перекраивать заново… Не думаю, что потребуется выдерживать весь цикл преобразования наших элементов, на который расходуется солнечная энергия в отрыве от магии. В конце концов, нам интересны по большей части лишь помехи и всевозможные аномалии, которые создают Переносчики.

За столом вновь воцарился гомон, на этот раз тихий и задумчивый. Старик-пегас скривил свою и так морщинистую физиономию, будто зажевал целый лимон прямо с кожурой, а оппонент Нейсея, поколебавшись, уселся обратно, растерянно проводя копытцем по загривку.

— Мы еще не в столь отчаянном положении, чтобы предпринимать решительные меры, — выражая свою частичную солидарность, произнесла белая единорожка, — но, полагаю, хорошо, что вы заговорили о том, о чем остальные пони подумали бы еще очень и очень не скоро, канцлер.

— А что с самим Мерсером? — воспрянула духом не такая уж молодая, но все еще свободомыслящая розовая пони. — Если колонна более не станет производить соединения его мира, чем ему прикажете питаться?

— А с ним… разберемся, как с ним поступить, — уклончиво ответил Нейсей. – В любом случае, наше и принцесс, как я надеюсь, общее решение совсем не обязательно будет предавать огласке.

Ответом ему служило оглушительное молчание – пони наконец увидели за спиной канцлера человека… точнее, его урезанную версию, которая на манер гигантского долговязого насекомого медленно свесилась с потолка, начиная отбрасывать на экран зловещую тень. Нейсей же, проникновенно глядя в сторону, будто преисполнился тяжелыми думами, а потому не заметил реакции аудитории, добавив:

— Не позволяйте себе сомневаться, размышляя о судьбе пришельца, коллеги. Лучше вспомните о всех пони, которых мы обязались просвещать и, таким образом, защищать от опасностей мира, будь они родом из отдаленных регионов Эквуса или пришли из другого измерения. Мы не можем позволить себе печалиться о том, сколько потеряет эквестрийская наука и все вытекающие из нее прикладные отрасли вроде медицины, если нам потребуется избавить Эквестрию от корней, которые запустил Мерсер в нашу землю… и в наше общество тоже!

Следующие слова Нейсей произнес явно с прицелом на неспособную быть высказанной открыто угрозу некромантии, тайком подразумевая, что следует не просто выступить перед Селестией и убедить ее, будто пони необходимо больше контроля над Сумеречной зоной и над пришельцем в качестве ее управляющего, а сжечь всю иномировую плоть подчистую особо разрушительным мегазаклинанием. На всякий случай еще и залить оставшуюся атомную проплешину каким-нибудь местным аналогом оксида иттрия-бария-меди:

— Да-да, я говорю: избавить, а не просто игнорировать! Алекс Мерсер есть выходец из мира, подвластного порокам, с которыми пони обязались бороться не только со времен воцарения Гармонии, но и самого основания Эквестрии! Он – ходячий призыв к бунту против основополагающих правил и порядков нашего общества, который в силу одной только своей природы отрицает мирную жизнь и терпимость. Он — непосредственная угроза нашим родичам, друзьям, в целом добропорядочным гражданам Эквестрии... и в целом предмет для разногласий меж пони там, где двух мнений быть не может, что подтверждает наша сегодняшняя встреча, — с укором в глазах обратил внимание обратно на аудиторию Нейсей. Видимо, он трактовал замешательство, а кое-где и страх на мордочках слушателей за эффект, которого добивался своими словами, а потому единорог довольным тоном продолжил:

— Я убедительно прошу вас поддержать меня и как можно скорее положить конец… свободному пребыванию Алекса Мерсера в Эквестрии с решимостью, которую только он и заслуживает. Просветительский Совет обязан приложить все какие только возможно усилия, чтобы предупредить воцарение очередного…

Алекс, переборов соблазн прошипеть «прямо-таки все возможные, Нейсей?», мягко спрыгнул головой вниз и приземлился на пальцы, цокнув коготками о постамент. Затем он сложился вдвое, упираясь в покрытие уже костями "протезов", и с ворчанием распрямился за спиной канцлера, который стал при звуках этих столь же недвижим, как и его коллеги. Мерсер, сложив облезлые руки за спиной, плавно шагнул назад и развернулся, намереваясь изучить получше выкладки пони — каким образом, согласно их мнению, вирус образовывал электромагнитную сеть, что пассивно собирает фотоны из окружающей среды, но без учета "вирусной" природы частиц, которая должна была остаться тайной для советников? Канцлер же по итогу среагировал на доносившиеся сзади звуки достаточно сдержанно, шарахаться от Алекса не стал, а лишь коротко поинтересовался:

— Он прямо у меня за спиной, не так ли?

— Интересно, если бы мой тэра-формирователь имел вид более располагающий к себе, не заставлял вас переживать трепет или даже чувство гадливости, — скучающим тоном проговорил Алекс, осветляя свой защитный покров, — вы бы все равно опасались его – и не-эквестрийца, который распоряжается этим могущественным образованием? Скажем, если бы оно имело вид… да того же Кристального сердца, — Мерсер позволил себе короткую усмешку, становясь вполоборота к центру кабинета. — Впрочем, что это я так сходу о деле? Полагаю, следовало бы для начала засвидетельствовать свое почтение. Канцлер, — Алекс коротко наклонил голову на ощетинившейся рядом позвонков шее в сторону единорога и его аудитории. — Уважаемый Совет…

Нейсей, к тому времени медленно и осторожно обернувшийся к своему незваному гостю, за медальон с перевернутой омегой (которая и не омега вовсе была, а стилизованная подкова в обрамлении лаврового венца) хвататься не спешил. Но от облика развитого и его внезапного появления единорога, вне всякого сомнения, проняло – выражение бородатой мордочки нельзя было трактовать иначе как сумбурно-настороженное, а тон канцлера более напоминал обескураженный, нежели возмущенный:

- Вы думаете?

— Думаете, думаешь, думаю... Что же тут такого удивительного? Думать не есть привилегия четвероногих существ, а обязанность любого разумного, — будто не поняв, на каком слове канцлеру довелось сделать акцент, протянул Алекс. — Как и сомневаться в правильности своих и чужих суждений. Хотя, безусловно, случается так, что в силу различных причин мы этой обязанностью пренебрегаем… А порой, наоборот, слишком уж усердствуем, — Алекс выразительно поглядел на главу здешних академиков, после чего шагнул к стене и покрутил какой-то аналог регулятора газовой лампы, отчего кристаллический светильник под потолком зажегся и осветил кабинет, разгоняя зловещую атмосферу. — Но если разумный полагает, что не в дружбе счастье, а в умении на все сто задействовать свои мозги, то дорога перед ним открывается одна – набиваться в компанию похожих на него и воплощать в жизнь чудеса науки. Думаю, в этом наши миры не так что бы отличаются… Потому я сегодня и здесь.

— Вы… тоже ученый? – осмелилась спросить лимонная единорожка. До этого момента она порывалась выскочить из кресла, закручивая в роге какое-то заклинание, но после слов Алекса (и включения света, разогнавшего тени) с удивлением воззрилась на него, просто уперев передние копытца в стол. Александр поморщился, делая вид, что недоверие пони задевает его:

— По крайней мере, считался таковым дома. Нанесение увечий… и переноска пони - это все-таки не моя специальность, — ворчливо ответил Мерсер, продолжая играть в гляделки с канцлером. — Вот докторскую степень в 26 человеческих лет получать — это уже ко мне. И по-моему, уважаемый Совет, вы не очень-то жалуете своего, гм... коллегу – если не в плане совокупности известных ему наук, то образу мышления. Я не уловил всего, но вы так обсуждали связанные со мной вопросы, будто в самом деле собирались выбить у меня признание, что все не-пони по ту сторону Мироздания, включая меня – жестокосердные и наглые, а также попросту безнадежные тупицы, равнодушные к страданиям других.

— Э-э… — пробормотала земная пони, ранее имевшая дело с Алексом. — Пожалуй, сказать так — это слишком резко…

— По всей видимости, ничуть не резче допроса, которому уважаемый канцлер намеревался подвергнуть меня завтра, — пожал плечами Мерсер. — Я-то считал, будто он резонно захочет скооперировать наши усилия по поводу местного, — мужчина наставил остатки когтистого большого пальца себе за спину, — слияния двух миров, и что всем будет заправлять объективность… Оказывается, ничего похожего – так что вы, Нейсей, даже будучи крайне поверхностно знакомым со мной лично, думаете о пришельце из другого мира как о каком-то больном психопатией, который спит и видит, как бы поизощреннее навредить пони… причем навредить куда серьезнее, чем просто лаять врачам на ухо. Откуда вы взяли это впечатление? Из ваших подростковых комиксов, что ли?

Нейсею на этих словах удалось-таки перебороть мешанину чувств, которые он испытывал — неприязнь, страх, недоумение и все остальное, — и выйти из состояния, в котором единорог будто бы собирался судорожно глотнуть воздуху, но не обнаруживал в себе сил это сделать. Канцлер нехорошо сощурился:

— А вы значит, можете со всей объективностью доказать, что это именно что домыслы? Что при всем… этом, - облезлое тело Мерсера удостоилось кивка спиральным рогом, — вы угрозы для пони не представляете?

- Я должен это доказывать? — притворно удивился Алекс. — Даже один из ваших законов логичности гласит, что обвиняемый не должен оправдываться, пусть закон этот расположился не на втором месте, как в моем мире. И пускай я родом из этого другого мира, но Ее Светлость изволила пожаловать мне статус резидента Эквестрии, сочтя достойным его. А значит, и с точки зрения эквестрийского законодательства я тоже имею право считаться невиновным, покуда не будет доказано обратное. Уважаемый Совет, — вновь обратился Мерсер к слушателям, — я ведь не прошу чего-то непотребного, противоречащего обычаям вашего научного сообщества, ведь так? Не вижу ничего зазорного в том, что мне хочется нормальной дискуссии, а не игры в одну арку… в смысле, чтобы к моей личности были применены какие-то спекуляции, недостойные человека… то есть пони от науки.

Собравшийся не целиком, но все еще Просветительский Совет на этих словах, разумеется, и не подумал начинать переглядываться и шептаться меж собой. Во-первых, пускай Алекс и высказал то, что некоторые его члены наверняка думали, а то и говорили в открытую на манер того пегаса, Нейсей успел подстелить соломки – судя по его ранним заявлениям про подданство Эквестрии, канцлер не стал тактично умалчивать об обретении Алексом его полу-гражданского статуса, предполагая, что уж этот-то аргумент может быть представлен Мерсером в свою "защиту", а прослыть некомпетентным единорог никак не желал. Во-вторых, советники все еще не осознавали до конца, как им следует реагировать на иномировое чудище, отчего-то "рассчитывавшее на цивилизованный диалог", а потому Алекс обернул голову к Нейсею:

— Так вы сформируете полноценный тезис, канцлер, или мне придется делать это самостоятельно? Будьте так добры, определите ключевые пункты вашей точки зрения, а то за всей этой мешаниной переживаний, какой я плохой либо каким могу стать, нить ваших умозаключений несколько теряется…

Естественно, могло случиться и такое, что Нейсей попросту отказался бы вести с человеком сколь-нибудь равный диалог, начал вести себя предельно агрессивно, далеким от продуктивности образом, когда Алекс воспользуется своим правом "сохранять молчание" и не предоставлять аргументов, а лишь выжидать возможности применить свои контр-. В конце концов, Нейсей мог захотеть просто избавиться от Мерсера, заявив, что человек не есть член Совета и даже не имеет ученой степени согласно местному табелю о рангах… Тогда, конечно, дискуссия вряд ли получилась, и весь разговор свелся бы к довольно жесткому монологу Александра в духе «нет, вы все же меня выслушаете, нравится вам оно или нет». Но пока канцлер не демонстрировал таких замашек, явно апеллировать к его дурным качествам и пользоваться той же исключительной твердолобостью Алекс не собирался. Может, позволил бы себе, как в самом начале, самую чуточку насмешки, дабы показать, что пришелец не гнушается юмора, в целом напоминающих понячьи эмоций – и, несмотря на свой способный становиться неприглядным вид, отличается от какой-нибудь там инопланетной бесчувственной машины, которой свернуть шею пони — все равно что на кнопку нажать… Нейсей, взяв секунду-другую-третью на размышления, все-таки изволил ответить, пренебрежительно дернув бородкой:

— Здесь нечего обсуждать. Просветительский Совет отродясь не терпел тех, кто не желал мириться с пони – тем более, нанес им урон, который история современной Эквестрии не видела уже тысячелетия! Пускай первопричиной такого развития обстоятельств и была наша с вами... общая, как заверяют меня принцессы, ошибка, отсутствие у вас склонности к мирному разрешению абсолютно любого конфликта и столь решительная готовность применять силу означают, что ситуация может повториться снова, и даже в больших масштабах, учитывая ваши... особенности. Следовательно, долг Совета — быть готовым к тому, что все повторится. Вы представляете серьезнейшую угрозу для всех пони, а потому моя реакция закономерна.

— Возражение, — немедленно вынес свой вердикт Алекс. — Ваша силлогичность неприемлема, так как частная доставка является отрицанием. Согласно правилам вашей, да и моей логики тоже, в данном случае частность обязана являться утвердительным положением.

Нейсей вновь на короткий промежуток оказался в замешательстве. Видимо, единорог не смел рассчитывать, что заявления Мерсера (а также наверняка Твайлайт, которую он пробовал расспрашивать) про его "ученость" в чем-то помимо генетики-некромантии не голословны, и что Александру знаком не просто перечень ключевых законов логики Эквуса, но и более мелкие детали. Затем канцлер выразительно поднял нахмуренную доселе бровь – будто не ожидал, что Алекс станет докапываться до подобных малозначительных, казалось бы, деталей:

— Нет, частная доставка моей… хорошо, будем считать это за силлогичность, если угодно, — фыркнул канцлер. – Тем не менее, она не отрицательная, а самая что ни на есть утвердительная, хоть и выражена в отрицательной форме. Это всего лишь отрицание отрицания, тождественное положительности. Если для вас это так уж важно, — насмешливо добавил Нейсей, — я всегда могу сказать «Совет всегда относился ровно к тем, кто мирно сосуществовал с пони»… и тем, кто не давал повода в них усомниться.

— Принимается, — коротко кивнул Алекс, поджав губы, однако на деле вполне удовлетворенный – канцлер демонстрировал предрасположенность к диалогу и способность идти на какие-никакие уступки по отношению к пришельцу. Потому мужчина продолжил в том же духе:

— Однако в вашей силлогичности есть другая неувязка: в ней нет термина-посредника, в то время как данная категоричная силлогичность обязана его иметь. Я так и не услышал его повторения в доставках.

— В моей силлогичности посредник есть, но он выражен двумя тождественными в своих значениях, но не по звучанию терминами, — резонно, но не слишком довольным тоном оправдал себя канцлер. — Я могу перефразировать свою силлогичность кратко: Совет пристально следит за бретерами, к числу которых относитесь вы; вы способны на много большее, чем какой-то там грифон; следовательно, Совет должен быть готовым к этому большему, принимая соответствующие меры. В данной перефразированной силлогичности вы служите посредником. Теперь вы довольны?

«Так-то, канцлер, меньше играйте словами, больше сути! – усмехнувшись про себя, подумал Алекс. – Обвинения звучат уже не столь пафосно и весомо, когда прокурорское либо адвокатское красноречие не в почете, а звучит лишь сухая выжимка, не так ли?» Но стоило отметить, что здесь канцлеру удалось выкрутиться, не сказав прямо «Совет нетерпим к вам» — что прозвучало бы не очень хорошо и не добавило бы ему лишних очков в глазах аудитории, которая подобно Лире потихоньку начинала отмирать и вслушиваться в диалог с большей… то ли храбростью, то ли в общем и целом осмысленностью в понячьих глазах. Можно было еще поработать над заменой в меньшей посылке исходя из ее согласованности с заключением, но канцлер довольно легко заменил бы сказуемые на что-то вроде «должен быть готовым к противостоянию случайным бретерам» — «должен быть готовым к противостоянию чему-то большему». Дальше развивать всю эту тему значило бы только излишне раздражать канцлера, а время эмоциональной составляющей еще не пришло, так что Алекс всего и добьется, что предстанет перед Советом излишне мелочным… Следовало переходить к главному, так сказать, блюду. Мерсер пожал плечами:

— Вполне. Что же… полагаю, нет смысла говорить о частной доставке, так как ее предмет самоочевиден, — обведя глазами советников, протянул Алекс. Уж за что-что, а эквиидам нельзя было выкатить претензию за желание сохранить свой уклад жизни неизменным, оградить его от тех, кто в этом тысячелетии если не угрожал жизни, здоровью или государственному устройству пони, то просто считался "нежелательной персоной", обидевшей кого-то из граждан Эквестрии. Алекс, скосив глаза на канцлера, с искренним недоумением вопросил:

— Но почему вы утверждаете, что я способен на много большее, и говорите это так, будто это является чем-то плохим? Прошу подтвердить общую доставку вашей силлогичности.

— А это разве не является такой же самоочевидной вещью? – спросил Нейсей. В голосе его чувствовался скепсис и неприязнь, но одновременно и некоторая доля заинтересованности – как именно здесь попытается выкрутиться двуногое чудище? Может, оно и представляет угрозу, но, кажется, и впрямь у себя дома принадлежало к какому-то аналогу "научной" прослойки понячьего общества… Пусть и продемонстрировало пока лишь свое знание основ формальной логики. И раз уж Мерсер бросил канцлеру вызов не в плане физического насилия и угроз, а по части копания в фактах и их систематизации, проигнорировать такой вызов Нейсею было не столь легко и просто. Чувство собственной исключительности, подкрепленное долей снобизма и преклонения перед всезнающей и всеобъясняющей наукой, не позволило бы... Свой человек! Ну, пони в смысле. Мерсер развел когтистыми руками, выпростав их из-за спины:

— Зависит от того, что конкретно имелось вами, канцлер, в виду. Истинность определения бывает аргументом истинности парафразы в виде общеутвердительного предложения, если оно подвергаемо логическому толкованию… Если вы подразумевали непосредственно факт того, что я обладаю рядом умений, недоступных среднему "бретеру" на Эквусе, то к общей доставке никаких вопросов, но зато ее согласование с заключением будет ну очень сомнительное. Если же моя "способность" имеет место в смысле готовности применить эти умения против пони беспричинно, на ровном месте…

Алекс в коротком жесте вытянул руку ладонью вверх, предоставляя слово своему оппоненту. Было бы сложнее, имей канцлер в копытах прямое доказательство намерения Мерсера устроить теракт при помощи фагоцитов, а не одних лишь косвенных возможностей его организации – попробуй теперь выясни на основе смутных слухов в Гвардии, скрутили ли Мерсера прежде, чем он запустил процесс, или уже после его деактивации! Канцлер недолго размышлял, возможно, в силу привычки отыскивая логические ловушки, но все же был вынужден согласиться:

— Второе толкование наиболее приближено к моему видению тезиса.

— Замечательно. Я опровергаю ваш тезис «Алекс Мерсер способен нанести больше вреда эквестрийцам, чем грифон или любое другое агрессивно настроенное создание, не являющееся пони» и хочу доказать антитезис следующим аргументом, — уверенно мотнул головой Алекс. — После того, как случившийся по прибытии в Эквестрию конфликт оказался разрешен, сценарий тех… весьма прискорбных событий может повториться, а то и будет преумноженным мною ровно в двух случаях. Первый — я болен все той же психопатией, и страдаю от непоследовательности своих действий… что, как может заметить уважаемый Совет, крайне и крайне маловероятно, — Мерсер посмотрел на принявшихся неуверенно переглядываться эквиидов с чувством глубокого удовлетворения. — В здешней больнице я уже был, и ваши врачи даже не думали пытаться утащить меня в свои застенки, или хотя бы предложить пройти какие-то тесты. Вариант два: у меня есть некие тайные наклонности и планы, направленные против пони и вашей цивилизации. Пусть я не обязан доказывать свою невиновность, могу вас заверить, что я ни в коем разе не собираюсь вредить вашему обществу. Я, наоборот, стараюсь максимально оградить… — тут Нейсей удостоился еще одного выразительного взгляда со стороны Алекса, - неосведомленныхпони от моих технологий – и не самых приятных последствий, которые могут служить исходом подобного неосторожного знакомства.

Канцлер глядел в ответ пристально, выжидающе — и одновременно состроив такое выражение морды, будто у него на языке вертелось хлесткое «Так мы вам и поверили по части второго пункта!» Возможно, Нейсей даже подозревал, что Алекс играл здесь словами – ведь развитый мог оказывать негативное влияние не на общество эквиидов в целом, но и на отдельных ксено. Да и вообще, во многих случая не было нужды как-то вредитьконкретным их представителям, наносить им урон и заставлять вынужденно поступать против убеждений пони и их миролюбивой природы. Ведь лучший зловещий и не очень план – тот, который требует от вовлеченных в него разумных, наоборот, действовать согласно их природе… Распознать обман, выстроенный из множества мелких истин, где ложь существует только как способ их гибридизации, куда сложнее. Даже для принцессы Луны, хотя она-то, будучи менталистом, обладала некоторыми сведениями о предмете сокрытия Мерсера — в отличие от канцлера, который имел лишь предосуждение к откровенным генетическим манипуляциям, а об усвоении Алексом мертвечины и даже каких-то аналогов человеческих "душ" мог догадаться лишь в отдаленной перспективе. Нейсей, так и не дождавшись окончания речи со стороны пришельца, поинтересовался:

— И это все, что вы можете сказать в свою защиту?

— Вам требуется что-то помимо моего честного слова? Ну, хорошо, хорошо, — деланно махнул рукой Мерсер, — всего лишь на секунду допустим, что я имею сей тайный план. С какой целью, по-вашему, я мог бы работать над его воплощением в жизнь?

— А вам она так уж нужна? – язвительно спросил Нейсей. — Вы искалечили гвардейцев, и для этого совсем не требовалась какая-то причина! Вообще, что за причина может считаться за достаточно весомую, дабы честный гражданин Эквестрии решился применить столь абсурдно чрезмерное насилие? Хороша "ошибка"! Что вам мешало положиться на принцесс, раз уж до… инцидента вам довелось признать их добропорядочность, и что мешает устроить то же самое снова, в больших масштабах, но по какой-то столь же незначительной причине?

Обозначать в качестве потребности Мерсера избавление от принцесс и последующее обретение мирового господства канцлер отчего-то отказался – то ли знал, что "истинному" некроманту это и даром не сдалось, а устроили бы его лишь всеобщие страдания и хаос, то ли мыслил в духе столь же "истинного" ученого. В смысле, полагал, что мировое господство приносит куда больше проблем, чем объективной пользы… Вместо этого Нейсей вновь делал упор на то, что человек представляет угрозу, так как имеет возможности для ее осуществления, а также соответствующую тенденцию "решения проблем" этим методом, как показала встреча с диархией. Аргументом незнания называть это пока что было рановато, так как Нейсей апеллировал конкретно к Мерсеру, но впоследствии Алекс мог бы предъявить канцлеру должок.

— Положиться на Их Высочеств мне мешал, собственно, наш общий недосмотр, канцлер – неспособность исключить из этого дела фактор постороннего вмешательства в лице чейнджлинга, — простодушно отвечал Алекс. Пускай Совету это было известно, все же стоило напомнить лишний раз о первопричине своих действий. – Именно он служил катализатором того, что я начал воспринимать сложившуюся вокруг меня обстановку как безвыходную, мирного решения у которой не было и не предвиделось. Это к вашему вопросу о том, что я стал бы магнитом для прочих недоброжелателей Эквестрии, — Мерсер взглянул канцлеру прямо в глаза, подтверждая, что ему довелось слышать многое из того, о чем тот изъяснялся перед Советом. — Мне абсолютно не за что любить таковых и как-то с ними кооперироваться лишь потому, что мною был получен негативный опыт в общении с пони. Наоборот, я всеми силами намереваюсь противодействовать такого рода неприятелям. Если бы я имел не обрывочные… располагал достоверными сведениями о чейнджлингах, то с огромной вероятностью положился бы на добрую волю принцесс сразу, еще до того, как представился второй случай. Как минимум дал бы им возможность оправдаться. И то, что события изначально развивались по… миролюбивому сценарию вам подтвердит каждый, кто присутствовал на встрече. Если ему позволят Их Высочества, конечно же.

— Вы сдались самостоятельно? – спросила белая единорожка вкрадчивым тоном.

— Сам, — усмехнулся Мерсер. — Но, должен признать, на тот момент Их Высочества были способны добиться моего подчинения и помимо воли, если бы по-настоящему захотели это сделать. Мое… состояние под конец не располагало к дальнейшему сопротивлению. То, что они этого так и не сделали, послужило ключом к моему пониманию, что в этой ситуации все не так просто и понятно, и восстановлению доверия… отчасти. Но что это мы все обо мне да обо мне, — Алекс подошел ближе к кафедре, выглядящей довольно прочной, и облокотился о нее, сгорбившись и выставив вверх остистый ряд, но все еще поглядывая на Нейсея сверху вниз. — Вы, канцлер, упоминали, что я заслуживаю такого отношения со стороны Совета... На основании моих способностей, однажды проявленных качеств и моей решимости, а также всего причитающегося. Тогда скажите, почему я не должен опасаться, что пони способны нанести мне снова вред?

— Что, простите? – непритворно изумился Нейсей.

— По части причинения друг другу неприятностей мы если не равны, канцлер, то зависимы исключительно от воображения оппонента. Мои способности действительно могут быть разрушительными, и то, что моему фагоцитозу по силам нанести вред материи вашего мира, в отличие от чистого лизис-катализатора, есть вполне справедливое замечание… Имеющее столько же оснований для занесения в протокол, как и тот факт, что ваш воздух разъедает мои слизистые. А также то, что немало привычных вам вещей способно нанести мне вред – о многих я по сей день не имею представления, как вы пока что не понимаете многое из числа воздействий моего мира на ваш собственный.

Бежевый единорог на этих словах победно взглянул на канцлера, пусть тот не обращал сейчас на своих коллег внимания – мол, «Я же говорил»! Ну да, чувство собственного интеллектуального превосходства всяко важнее, чем бытие очередной шестеренкой в механизме, объединение усилий с целью противодействия гостю из другого мира… Алекс деловитым тоном продолжил:

— Также, не могу не отметить, что арсенал по-настоящему талантливого и умелого единорога весьма обширен… Подозреваю, таковым может считаться и ваш, уважаемый канцлер, особенно в сочетании с этим медальоном, — Алекс коротко кивнул в сторону артефакта, который поблескивал на перевязи мантии Нейсея. — Пока я не испускаю Переносчики, на меня все еще может воздействовать достаточно сильный телекинез, если применять его "напрямую", без начальной компоненты заклятья в лице обнуления или хотя бы частичной нейтрализации веса. Да, вам понадобится хорошая концентрация для формирования постоянно меняющейся матрицы захвата, но все же! Так скажите, мне канцлер, — Мерсер неспешно принялся перебирать коготками по поверхности кафедры, выбивая тихий цокот, — что должно мешать мне опасаться, что вы прямо сейчас, будучи настроенным недружелюбно, способны одной лишь силой мысли вырвать мое сердце из груди и раздавить его? Или просто смять мою грудную клетку каким-нибудь таранным заклятьем так, что я попросту не успею среагировать – например дождавшись, что я отвернусь? Однако, вот ведь странно, я сумел отмести подобную подозрительность, сумел довериться принцессам несмотря на все произошедшее… и по сей день не держу пони за неприятелей моим собственным порядкам, порядку моего мира и человеческого общества. Включая вас самого, канцлер. Что вы на это скажете?

Луна на похожий вопрос, только в плане соотношения целей, средств и ее сестры, отреагировала больше с гневом, нежели ужасом – однако, укротив свой пылкий нрав и немного поразмыслив, ответила довольно спокойно. Нейсею же ее выдержки не хватило, как и остальным членам совета, некоторые из которых побледнели, представив себе подобную картину. Канцлер едва не задохнулся от возмущения:

— Я… и любой другой пони никогда бы такого не сделал! С живым существом уж точно! – позволил себе еще один намек в сторону вещей с приставкой "некро" единорог.

— И как вы намереваетесь доказать это? Если вам нужны какие-то дополнительные гарантии с моей стороны, поскольку вы предполагаете лишь на основании моих возможностей, будто я в состоянии сделать с пони что-то эдакое при помощи тех же фагоцитов, тогда почему я не могу требовать этого от вас? – парировал Алекс. – Между тем, со мной-то подобное как раз случилось — когда я еще не успел толком никак навредить пони, кроме как перепугать их своим появлением. Одна из жительниц Понивилля зарядила мне в лицо совершенно безобидным для обитателей Эквуса составом, от которого плоть едва не облезла с моего черепа!

— Кто-то… в самом деле сделал такое? В подобное крайне сложно поверить, и вообще… – не на шутку удивилась и воспротивилась лимонная единорожка, кое-как отойдя от живописных слов Мерсера.

— Я сомневаюсь, что в моих интересах предоставлять вам, уважаемый Совет, этот состав и описывать его действие, пока наши отношения далеки от ровных и рабочих, — сухо отвечал Алекс, воспользовавшись заминкой в ее словах. Ну да, иначе канцлер мог бы распознать связанное с ним действие МЭФ раньше времени… — Но это неопровержимый факт, не оставляющий никаких сомнений – и в случае необходимости я могу как расписать и продемонстрировать соответствующие реакции, так и указать на пони, которая была виновником. Однако! – повысил голос развитый, вновь акцентируя на себе внимание. — Как и в моем случае, она сделала это в силу незнания, исходя из нашей неосведомленности друг о друге, так что с моей стороны отсутствуют какие-либо претензии. Гвардейцы же применяли весь свой арсенал против меня намеренно, предпочли наградить меня парой… зуботычин вместо того, чтобы следовать мирной натуре вашего народа. Например, просто выпустив меня из окружения и дав сбежать, куда глаза глядят… И вы еще беретесь утверждать, что пони на подобное в принципе не способны, канцлер?

— У них была очевиднейшая причина действовать таким образом! – сурово нахмурил брови канцлер. — В лице вас!

— Как и у меня была такая очевиднейшая причина. Но, повторюсь, я теперь отчего-то не считаю за угрозу тех, кто по меркам моего мира являет собой существ чрезвычайно высокого уровня развития, способных на такое, что моим сородичам недоступно иначе как в фантазиях, — естественно, Алекс не стал делать многочисленные оговорки, считая, что и этого для Нейсея будет вполне достаточно, а если он додумает их самостоятельно, то пускай сам и высказывает опасения вроде тех, что преследовали Мерсера, когда он шел в гости к той же Зекоре. Добавив в свою понячью вариацию голоса нотку скуки, Алекс продолжил:

— Прямо сейчас мы разговариваем как цивилизованные люди... то есть пони. И да, к слову о причинах и осознанности, если вынести за скобки меня и всяческих "бретеров"… Уважаемый Совет, скажите, разве между представителями одного только вашего народа никогда не случается недоразумений, схожих с моим случаем? – обратился Алекс к аудитории, которая вновь подуспокоилась после маленькой встряски, устроенной Мерсером, и вновь с неподдельным интересом слушала участников по человеческим стандартам уже больше обыкновенного спора, нежели научного диспута. – Мне лично доводилось видеть, как стражники наносили урон своему сородичу, как если бы на его месте находился я… Конечно, у них тоже имелась на то резонная причина, которая их оправдывает. Но, насколько я слышал, отдельные пони способны и по-настоящему беспричинно навредить другим. Пускай этот урон обыкновенно и предупреждают, такая возможность у них все же имеется, и они отнюдь не колеблются, раздумывая, имеют ли право воплотить эти возможности в жизнь. Советница, — Алекс доброжелательным тоном обратился к розовой кобылке, считая ее наиболее благосклонно настроенной по отношению к персоне человека, — не будете ли вы так любезны помочь мне и высказать подробности, которые сочтете нужными? За эту неделю я узнал многое, но столь же многочисленные детали и ускользают от меня.

Намек на это Алекс услыхал во все той же понивилльской больнице, совсем украдкой, и заинтересовался им — но приключившееся по части ухажера Миднайт недоразумение не дало выяснить подробности. Что же до земнопони, то она Мерсера не разочаровала – хоть поначалу недоуменно моргнула, но тут же закивала, избавляя человека от необходимости еще больше вдаваться в детали:

— Да, это действительно так. Созревшие разумом пони, пройдя соответствующее обучение, контролируют свою магию, но те, кто не являются таковыми, не понимают нашего языка и жестов. Да и научить было бы почти невозможно, даже если они сходу воспринимали их, — земная пони коротко улыбнулась. — Они высвобождают накопленную магию спонтанно, следуя своей сиюминутной потребности. Это может вызывать… трудности у окружающих пони, особенно когда магический резерв высвобождается быстрой чередой вспышек или их эффекты наслаиваются друг на друга.

— Идиотические гении, — кивнул Алекс, довольный своей догадкой – и тем, что советница охотно пошла на контакт. — Такое бывает и у людей, притом довольно редко. Например, гении в математическом плане, способные мысленно решать сложнейшие логарифмические уравнения, но не способные зашнуровать свои, э-э… спортивные накопытники.

— Редко, говорите? У нас такое случается... на регулярной основе. И я бы не сказала, что они гении, просто… — голос кобылки зазвучал напряженно, будто она не давала выдержку из лекции, а сидела на допросе под дулом пистолета. Так и оказалось, в общем-то – крайне раздраженный Нейсей вперил в нее свои цепкие глаза, так что советница адресовала ставший уже несколько виноватым взгляд Алексу, будто сожалела, что не может оказать большее содействие, не будучи обвиненной в саботаже своего непосредственного начальника. Мерсер кивнул ей, прикрыв глаза – сам же он недоумевал, каким образом пони могли являться гениями (по крайней мере, сообразно человеческим не-сверхтехнологичным меркам) и идиотами на регулярной основе. Вроде бы среди эквиидов подобных Дерпи личностей было абсолютное меньшинство, а с некой периодичностью захаживала к местному психиатру вообще одна-единственная кобылка… «Ладно, об этом потом,» — решил Алекс и уже вслух спросил:

— Так что канцлер, их вы тоже собираетесь подозревать в подрыве эквестрийских общественных устоев и всего причитающегося?

— То, чем вы занимаетесь, есть не более чем подмена тезиса, — фыркнув, мотнул головой канцлер, возвращая себе (по большей части) былое спокойствие. — Мы говорим сейчас о вас, а не о пони, и о взаимодействии с вашей цивилизации, а не в общем смысле нашей. Кроме того, аналогия неуместна, так как наши "вредители" делают это неосознанно - так же, как причинила вам вред та неизвестная пони. Наверняка она кинула в вас какую-то бутыль, сработавшую как реактив, лишь затем, чтобы отогнать вас прочь. Вы же, в свою очередь, отреагировали так пускай и в силу своей неосведомленности, но прекрасно осознавая последствия. Вы отлично знали, что собираетесь делать с гвардейцами!

— Как и они прекрасно знали, что делают со мной. Но ваше возражение принимается. Мы, кажется, несколько увлеклись, так что…

Канцлер прервал Мерсера, наставительно-заносчивым тоном заявив:

— Случай с гвардейцами был частностью, выбивающейся из общей тенденции! Наше обществе далеко не столь воинственно, каким является ваше. Одно только устройство вашей машины прямо говорит о том, что у вас подобным занимаются вполне себе зрелые разумы, абсолютно осознанно, а не вынужденно — притом еще и в массовом порядке!

«Ага, а мы, значит, не вынужденно готовимся ко всякого рода неприятностям, не исходя из одной только концепции математических игр! Так, хохмы ради воюем, устраивая хаос в разных уголках света», — посетовал про себя Алекс, но вслух ничего не сказал. Канцлер не хотел обобщать тезис, когда дело касалось целиком народа пони, но тут же распространял тенденции человечества на частность-Мерсера, который и в отрыве от своих сородичей пинков кому угодно мог навешать! Снова эти нетипичные для обыкновенного пони установки… Якобы в силу не столь точного знания, что представляет из себя гость из другого мира, от него следует избавиться, а не пытаться завязать с ним дружбу. Значит, делающего ставку на максимализм и превентивные меры клиента скоро можно было дожать… Алекс даже чувствовал некоторое разочарование – он испытал бы куда большее удовольствие, случись ему выйти победителем из словесного поединка с человеком, способным в полной мере сдержать свои эмоции, вроде своих бывших коллег и, тем более, МакМаллена. Нейсей продемонстрировал способность вести адекватный диалог, но его убежденность в эдаком "привилегированном положении" эквиидов и действия в целом говорили сами за себя — было бы куда опаснее, если канцлер придержал свои подозрения, сделал вид, что доверился принцессам и человеку, и молча стал бы работать до тех пор, пока не найдет компромат! Но нет, ему нужно было если не организовать показательную порку, то самым простым, грубым и быстрым способом заполучить свидетельства против Мерсера — якобы для скорейшей безопасности всех пони. А ведь мог бы рассудить, что Алекс, будучи угрозой для Эквестрии, тоже в ближайшее время не сдвинется с места, вынашивая долгосрочный план, а потому какая-то фора у канцлера имеется… «Ну нет, значит нет, — философски подумал развитый. – И с таким главой научного общества какие-никакие рабочие отношения наладим… если он не станет упорствовать до самого конца, конечно же».

— Помнится мне, что при нашей первой встрече иномировое происхождение и принадлежность к какой-то расе, в среде которой происходит… всякое, не слишком вас взволновали, канцлер, — тоном, вновь сделавшимся скучающим, заметил Алекс. – Тогда-то вы отнеслись ко мне вполне нормально… в какой-то мере по-дружески.

— Я?! — поразился Нейсей. Алекс, с утробным звуком подвигав щитовидным хрящом и связками, весьма достоверно воспроизвел интонации канцлера:

— «Тогда я вам поверю. Не заставляйте меня пожалеть об этом». Скажете, это не ваши слова?

— Мои, — вынужден был согласиться Нейсей, припомнив тот эпизод и в силу этого грозно нахмурившись. — Меня оправдывает то, что я… — канцлер недовольно пожевал губами, но все же признал очевидное:

— Я не знал на тот момент, кем вы являетесь. Вы попросту опередили сведения, которые стали доступны мне несколько позднее.

— Вот как? А мне казалось, что вы и тогда имели о пришельце не самое лестное мнение, если судить по вашему диалогу с Твайлайт Спаркл. Что ж… у нас здесь вполне рядовой случай эффекта новизны, вам не кажется? – Мерсер постучал указательным когтем по поверхности кафедры. – Как-никак, одна из угроз полостной валидности, что в моем мире, что в вашем… Тогда я удовлетворил вашим представлениям о добропорядочности резидента Эквестрии, за которого вы меня считали — и это притом, что другие расы за пределами Эквестрии могут обладать своей магией, неподконтрольной пони, а в перспективе и нанести им вред! Что же тогда мешает заключить, будто ваше тогдашнее мнение обо мне являлось куда более объективным, а весь последующий негатив продиктован только лишь тем, что вы желаете непременно изыскать у меня черты, которыми резидент обладать не может? – не давая Нейсею, уже открывшему было рот, возразить, Алекс продолжил монотонным голосом, возвратив его к своим личным эквиидским интонациям, выработанным во время общения с Меткоискателями:

— Канцлер, я — единственный экземпляр совершенно чужой и доселе незнакомой вам расы. Вы не обладаете наработанной годами статистикой, которая есть у тех же грифонов, чтобы на основании нее утверждать, будто людям нет места в эквестрийском обществе. Произошедшее недоразумение вполне способно являться таким же частным случаем, как и упомянутая вами реакция гвардейцев. И вообще, как вы можете судить меня по людям, если все образцы знания, что у вас имеются от них, это боевой винтокрыл?

— Произошла серьезная потасовка, в которой пони был нанесен урон, какого давно не было – это, как вы выразились, тоже неопровержимый факт, не оставляющий никаких сомнений, — упрямым тоном вновь обозначил свою линию Нейсей. – Широчайший спектр трансфигурации, которой вы обладаете, и которую пони либо используют крайне редко, либо в должной мере контролируют — в отличие от вашей! — позволяет утверждать, что вы способны и на большее. Любую вашу способность можно экстраполировать — раз вы оборотень и способны взбираться по отвесной стене, значит можете незамеченным взобраться и по стене Кантерлотского замка, вновьатаковав принцесс и застав их врасплох, — заявил единорог, стараясь надавить на верноподданические чувства своих подчиненных. — Скажите мне, что это не звучит логично, если высказывать подобные опасения к вам и прочим людям, проживающим в ожесточившемся не-магическом мире, где по сей день водятся военные машины!

— Зачем-то там залезать по стене к Их Высочествам в окно? И не подумаю, — коротко усмехнулся развитый. — И мне не нравится ваш тон, канцлер. Бытие Земли, как вы выражаетесь, "ожесточившимся миром", есть вопрос человеческой экологии, а не чьей-то безумной прихоти или одной лишь психологии – так же, как в случае с пони ваша миролюбивость не нивелировала разногласия подчистую на раннем этапе развития цивилизации. Учитывая, что плотность населения моей планеты куда выше, а какой-то аналог магии не стал доступен с самого начала возникновения разумности, мы просто не были в состоянии растрачивать наши труднодобываемые материальные, а также людские ресурсы на предметы роскоши, вроде всеобщих равенства и терпимости… даже когда это не касается видов за пределами человеческого.

— Господа, — внезапно поднялся со своего места розовый единорог, примирительно поднимая копытце. — По-моему, вы оба увлеклись смешиванием теоретической сферы с психологией. Мы в любом случае не сумеем рассмотреть поведенческие аспекты конкретно Алекса Мерсера в полной мере достоверно, так как соблюдение полостной валидности предполагает…

Пони умолк, когда дверь в помещение отворилась, и внутрь сунулся пегас с грязно-желтой гривой, цветом шкуры схожий с мятной знакомой Алекса, разве что чуть более бледного оттенка. Поначалу вид он имел деловитый и сосредоточенный, но затем увидал расположившийся у кафедры остов человека. Мерсер кивнул пегасу, ошарашенно выпучившему глаза:

— А-а, еще посетители. Присоединитесь к нашему не самому объективному с точки зрения людей, но все же диспуту, уважаемый? – пока Нейсей, хмурясь, что-то там подправлял в заклинании, благодаря которому дверной проем, по всей видимости, могли пересечь лишь члены Совета, Алекс кашлянул, распрямился и достал из-за спины баллон с зельем:

— Одну секунду. Нужна небольшая пауза.

Ученые пони втихую объясняли своему коллеге, освободившемуся от каких-то дел, что является предметом спора, и о том, что вот это ободранное чучело и есть тот самый Алекс Мерсер. Который, очевидно, уже не первый раз стоял на повестке дня и для этого Советника тоже... Взгляд куда более молодого пегаса метался между пришельцем и канцлером – Нейсей же смотрел на еще одного члена Совета как расчетливый хищник, предполагая, что не услышавший большую часть речей Мерсера пони уж точно будет на его стороне. Единорог внезапно левитировал из основания кафедры небольшую бутыль с водой и отпил из нее, после чего, подняв бровь, взглянул на Мерсера – тот глубоко и размеренно вдыхал-выдыхал, нейтрализуя подбирающееся к верхним дыхательным путям раздражение, вызываемое Сукой. Убрав баллончик с насадкой обратно, Алекс скрестил руки на груди, молча ожидая ответной фразы Нейсея. Единорог в этом плане не торопился, и развитый, так и не узнав антитезис, продолжил свою мысль:

— Канцлер… Также, как вы поначалу отнеслись ко мне нормальным образом, так и я в основе своей хорошо отношусь к пони. Своим друзьям я вообще готов простить если не все, то многое, что кажется странным и ненормальным по меркам моего мира – а друзьями я уже успел обзавестись, и вы лично могли убедиться в этом, канцлер. То, что я прилетел на военной машине массового производства, не обязательно значит, что я непременно буду нетерпим к пони и откажусь быть законопослушным гражданином Эквестрии. А что до методов "ожесточившегося мира", которые я считаю за допустимые при определенных обстоятельствах… — Алекс тихо хмыкнул, выпластывая из переплетения рук левую кисть, демонстративно разглядывая свои весьма и весьма короткие сейчас когти. — Знаете, вы, может, будете смеяться, но в моем мире правительства самого разного толка воспевают миролюбивость и подставляющих щеку доброхотов… прямо как вы. Потому что куда легче контролировать послушную массу и в целом иметь дело с теми, кто при случае не способен дать сдачи. С покорными, признающими за государством единовластье за насилием, меньше проблем…

«И как бы пони ни старались, им ни за что не разубедить меня в том, что высшее проявление добра — неготовность договариваться… мириться с проявлением по отношению к тебе зла и куда-то там от него сбегать, в более удобные места, например, — мысленно усмехнулся Алекс, припоминая выдержки из истории расы эквиидов. — Договариваться-то можно — для виду, временно, исключительно ради дела или в силу иных обстоятельств, но смиряться с таким порядком вещей… Ладно, если бы у Кризалис были какие-то объективные причины нападать на пони и на меня – голод среди подчиненных, к примеру! Но уж кто-кто, а лидер целой расы оборотней, будучи разумным существом, куда вероятнее предпочел бы тихий захват какого-то приграничного городка пони, а не открытую атаку аж на целую столицу! Вариант остается один – эта сумасбродка решила, что получение мощного "любовного" источника энергии наделит ее властью и разом решит весь бесконечно длинный список проблем, связанных с захватом Кантерлота. Дискорд, опять же, тот еще иррациональный сумасброд, упивающийся властью, то есть подчинением жизней окружающих своей хаотичной воле…»

— Но, увы, я не был так воспитан. Можете не верить, но мне искренне жаль, что все так получилось. Однако же… — мужчина наклонил голову, глядя на канцлера исподлобья, — на основании единственного инцидента и всего лишь вероятностей предполагать, что разумное и последовательное создание — какое-то там сущее зло по вашим меркам? Может в вашем мире это именно так и работает… хотя до не менее разрушительных и куда менее цивилизованных драконов, хоть и сидящих на другом конце света, но временами устраивающими миграции, вам, кажется, есть дело не слишком большое, канцлер. Даже в моем мире по ходу установления вины принимается во внимание контекст и на основании его утверждается, заслуживает ли виновник снисхождения… — решив, что Нейсей уже достаточно был третирован его намеками на некромантию, про которую единорог не мог говорить вслух, и наставала пора закругляться, Алекс подвел черту к своим мыслям:

— Канцлер, я утверждаю, что ваш анализ уместен и адекватен, но выводы об объекте наблюдения — как и о винтокрыле, который в прошлую нашу встречу вы обсуждали с Твайлайт Спаркл, — попросту смехотворны. Впрочем, как и реакция, которую вы намереваетесь… я рассчитываю, все же намеревались по поводу меня предпринять. Что поделаешь, случается, что привычные стартовые условия замыливают нам глаза! Знаю не понаслышке, так как сам регулярно сталкиваюсь с этим, очутившись в вашем мире. У нас, к примеру, винтокрылы отнюдь не стремятся исполнять роль ваших боевых летунов, то есть летучих средств контроля на ближней, по большей части, дистанции – они слишком дорого нам обходятся, чтобы, как вы и говорили, быть скоро и бездарно сбитыми…

Взгляд канцлера на этих словах метнулся к его коллегам, которые при упоминании Алексом "Черного ястреба" с недоуменным видом стали перемигиваться. Кажется, об этом-то эпизоде Нейсей предпочел умолчать перед членами Совета, если принцессы еще раньше заговорили с ним о винтокрыле в качестве летучей военной машины. Алекс решил придержать эту шпильку, не раскрывая подробности, за какой именно механизм принял "Ястреб" Нейсей – если все окончится благополучно, канцлер наверняка оценит, что Мерсер не собирался поколебать его авторитет в плане изучения нового и неизведанного, а также суждений сходу. Да и толку по части переубеждения Совета от шпильки этой обнаружилось бы не столь уж много; ученым и так должно было являться прекрасно известным, что канцлер мог проявить исключительную твердолобость. Было достаточно и одного только намека…

— Хотите сказать, — выдохнул Нейсей, раздувая ноздри, ломая маску неуверенности на своем лице, — что мы должны смириться и дозволить существу, подобному вам, жить среди пони, и сделать вид, будто ничего не произошло? — канцлер воздел в направлении двуногой фигуры копытце, будто действие происходило уже на каких-то политических дебатах. — Зная, что если что-то подобное произойдет опять, то вы без колебаний решитесь вновь выступить против пони в силу одного только своего воспитания? Как вы вообще можете говорить о жалости, если так легко обратили свое оружие против пони и Ее Темнейшества, с которой вы только что договорились о мире?! Может, вы подразумеваете под этим словом некий другой, человеческий термин? Способны ли вы обладать состраданием в понячьем смысле, как и милосердием, любовью и прочими достойными гражданина Эквестрии характеристиками, если способны так легко пренебречь одним только сочувствием – мы не знаем!

«Ну, сочувствием-то я вполне себе обладаю и обладал, в отличие от сострадания…» Алекс, вздохнув, с деланным сожалением посетовал:

— Мы, разумные существа, вообще знаем немного. Но движемся мы от невежества к недостижимому совершенству через принятие гипотез не иррациональных, а... ну, в силу наличия магии этот концепт несколько отличается, но все еще тех гипотез, которые в нашем незнании кажутся среди прочих наиболее лаконичными и разумнейшими. Те опасения, которые вы высказываете, подразумевают гипотезу один – что я безумен, а также многочисленные отсылки к аргументу незнакомства. Сущая иррациональность, абсолютно не коррелирующая с моими как личностными, так и межличностными в плане отношений с пони характеристиками.

— Дела говорят ярче слов! С меня довольно, я больше не приму никаких гипотез от существа, представлявшего столь значительную угрозу для гвардии, а в перспективе и для всех пони, — отрезал Нейсей; он уже был не в силах дистанцироваться от упрямства и сохранить свой сухой тон, в коем прошло начало спора. — Я знаю, что вы есть зло.

«Любопытно, если продолжать его нервировать, поведет ли канцлера совсем в сторону, так что он проговорится перед Советом про искусство некромантии и мою к ней вероятную причастность? – с интересом подумал Алекс. – Как Нейсей в таком случае будет изворачиваться, хотел бы я знать… Ладно, теперь пора закругляться уже по-настоящему».

— Вы имеете полное право на свое собственное пристрастное мнение, но использование эффекта авторитета и формирование мнения большинства против своего оппонента не делает вас более правым, чем меня. Их Высочества были достаточно рассудительны, чтобы не рубить сгоряча, предоставили мне шанс, и разочаровывать я их не собираюсь… — Алекс, вновь подняв в памяти сведения об истории Эквестрии на ее заре, доверительным тоном уточнил:

— Предоставили так же, как народы пони, скрепя сердце, решили попробовать объединить усилия. Небезосновательно подозревая соседей в том, что какие-то козни и стычки могут продолжиться, но все же они пришли к согласию и стали получать не только вынужденную выгоду от взаимодействия друг с другом…

— Я уже говорил вам, что мы другие! — Нейсей, закатив глаза, сообразил жест ушами, который у эквиидов составлял аналог отмашки рукой и прочего «вы это бросьте». — Пони, даже с учетом, как вы утверждаете, небывалой "технологичности" магии по сравнению с вашими собственными возможностями, более предсказуемы, чем успели себя показать вы!

— Пони текущей эпохи – возможно. Но тех времен - как знать, как знать… По крайней мере, я им вполне соответствую, так что отвечаю условиям этой самой аналогии, канцлер, — усмехнулся Алекс, позволяя себе еще один реверанс в сторону запретных искусств. — И вы это косвенно признали, говоря, что люди по сей день имеют военные машины — в истории вашего народа они тоже были, что наглядно подтверждает ваш анализ винтокрыла. Да и если судить по сегодняшним меркам… Не берусь утверждать наверняка, но обыкновенно у любой модели наличествуют свои индивидуальные аномалии.

«Луна, к примеру» — коротко подумал Алекс, после чего, вздохнув, добавил про себя:

«Или выходец из числа ученых, пусть далеко не гуманист, но считающий, что убийство другого разумного не должно быть иначе как крайней необходимостью, а в идеальном обществе для этого вообще причины не может возникнуть. И вот он уже становится массовым убийцей…»

— Вы бы отказались от аналогии в силу одной только возможности нанести вред, если чейнджлинг не оказался у вас на подхвате, и я представлялся в ваших глазах менее непредсказуемым по сравнению с пони, не успев отметиться тем печальным инцидентом? Впрочем, можете не говорить, — махнул когтистой рукой Алекс, прекрасно понимая, каков будет ответ. — Лучше скажите мне, канцлер… Если мы ударимся в максимализм, так что я внезапно и впрямь собираюсь вопреки здравому смыслу и всему остальному нести хаос в общество пони, разрабатываю с этой целью тайный план... Вы говорили, что ожидаете, будто Совету необходимо приложить всевозможные усилия, дабы противодействовать мне в качестве серьезнейшей угрозы. Это так?

— Без сомнения, — Нейсей горделиво вскинул бородку, едва не начав поглаживать ее копытом.

— Дальше. Очевидно, что вы, канцлер, не доверяете в полной мере другим расам, имеющим меньше контроля над магией. Полагаю, вы бы не желали просто сплавить меня куда-нибудь подальше от пони, тем же грифонам, и пусть они делают со мной что хотят, а я стану вытворять что захочу с ними?

— Естественно! — принявшись подозревать здесь какой-то подвох, но еще не распознавая его, поднял бровь канцлер. — Всей Эквестрии… и Эквусу в целом исключительно повезло, что вы проникли в наше измерение здесь, а не где-нибудь на юге или восточных островах. Уж там вы бы наверняка разгулялись на полную, не опасаясь привлечь внимание принцесс!

— Тогда мы обратимся не к иным расам, а непосредственно к представителям вашей собственной. Земной пони вполне способен занять пост главы Просветительского Совета, так как хоть у него и отсутствует рог, но он больше смыслит в спектре наук и магических умений, где единороги не столь успешны. Они все еще могут попробовать решить конкретную задачу своим путем, создать сложное заклинание или ритуал, но при прочих равных условиях земной пони справится с возникшей проблемой эффективнее и быстрее, допустим, просто вырастив магическое растение и получив из его сока необходимый препарат, сварив зелье... Я понял все верно?

— Да, но это…

— Итого, земной пони лучше "наживую" разбирается в алхимии и прилегающих к ней областях, а единорог не только вычленит меньше пользы из иномировой алхимии, но и будет куда более уязвимым перед действием Переносчиков, что делает его наиболее слабым звеном. Следуя вашей логике о превентивных мерах и максимуме приложенных усилий, вам, канцлер, следует немедленно уступить свою должность ради блага Эквестрии и всех пони своему земному сородичу. Возможно, одному из не менее, чем вы, компетентных Советников, — Алекс адресовал еще одну короткую улыбку своей "сообщнице", которая казалась искренне удивленной таким перспективам карьерного роста. – Полагаю, Их Высочества, выскажи вы им резоннейшие опасения по поводу меня, отнюдь не будут протестовать против установления надо мной жесточайшего контроля и ради него с радостью примут вашу отставку… Вы согласны пойти на это?

— Нет! — опомнился Нейсей, возмущенно нахмурив брови. – В смысле, если ради блага всех пони, то да! То есть, наш случай не...

Канцлер явно оказался растерян, так как не принимал во внимание риск утраты должности, ответственной в том числе за сохранение государственной тайны от всех непричастных. Мог бы и отбрехаться, сославшись на замену тезиса, очередную подстановку "соломенного чучела" со стороны Алекса — но раз уж Нейсей предпочел ответить, когда была затронута его, так сказать, профпригодность... «Все, попался», — хмыкнул про себя развитый. Канцлер сбился с мысли, умолк, лихорадочно пытаясь придумать оправдание, а потому можно было уже не делать разворот в сторону игры в поддавки. Реакции Нейсея для закрепления успеха среди аудитории Мерсер посчитал вполне достаточной... Особенно, когда в кабинете раздался скрипучий, старческий смешок:

— Нейсей, — подал голос ученый-пегас, — вынужден признать, здесь он тебя обскакал.

— Наглядный пример пристрастного отношения, когда это касается "других" пони, а не одних лишь людей, — резюмировал Алекс, после чего вновь коротко наклонил голову в сторону ученых пони:

— Уважаемый Совет, вам слово. Считаете ли вы оправданными меры, которые собирается предпринять против меня канцлер? Или они, прямо как его самоотречение, несколько преувеличены? Естественно, если кто-нибудь хочет задать мне вопрос, или предложит лучшие аргументы, чем уважаемый канцлер, то я к вашим услугам.

За исход голосования, если таковое состоится, Алекс не так что бы переживал, сочтя, что его позиция была достаточно убедительной – для не слишком предосудительных и не подозрительных на манер людей пони уж точно. "Близнецы", что были настроены по отношению к Мерсеру (и Сумеречной зоне) более благосклонно, заговорили, почти перебивая друг друга – прикрывались они теми факторами, которые не имели прямой связи с Зевсом и его личностью, но тем не менее! Общий посыл их речи заключался в том, что от системы жизнеобеспечения пришельца больше пользы, нежели вреда… авторитет принцесс… необоснованность части аргументов… Новоприбывший пегас, поднявшись со своего места, полностью согласился с мнением коллег касательно преждевременности искоренения "зоны свободной магии", но напомнил, что контроль над ней действительно оставлял желать лучшего. Тут же вскочила лимонная единорожка, и, воспользовавшись его словами, горячо поддержала канцлера, мол «Оставляет желать лучшего» — это мягко сказано, и с колонной определенно стоит что-то сделать. Может, не искоренять, но все же… Пожилой пони, проплешин в серой шерсти которого видно не было, но грива являлась куцей и поредевшей, тряхнул ей и сухо поинтересовался, какое средство уважаемая коллега собирается заготовить, если Переносчики развеивают множество видов магии и выводят из строя колдовские устройства. Пони язвительно ответила, что это как раз по части пегасов, и советник мог бы догадаться сам – держать в верхнем слое атмосферы комплекс особо разрушительных тайфунов, которые в случае чего могли бы вывести колонну из строя! Это вовлекло в дебаты всех оставшихся пони, и Совет принялся живо обсуждать, насколько вообще реально стабилизировать такую "заготовку" и поддерживать ее, учитывая и так не самую простую теперь погодную обстановку в регионе.

В итоге коллектив спорил еще минут десять, по истечении которых мнения разделились на четыре и два, с учетом того, что пришедший относительно недавно пегас воздержался. Даже если отсутствующие члены Совета голосовали за более радикальное решение, которое предлагал Нейсей, то среди пони установился бы паритет – что Мерсера вполне устраивало, так как их решение в любом случае не являлось официальным, не соответствовало букве определенного закона, и утверждать его единогласно не было нужды, а Нейсей не имел права решающего голоса. В чем противоборствующие стороны были солидарны, так это в том, что на "широкое ученое суждение" Мерсера однозначно не стоило выпускать – по крайней мере, пока Совет как следует не познакомится с ним, не будет иметь представления о человеке иначе как со слов канцлера. Так что вопрос следовало отложить до следующего, уже официального и полного собрания Совета… Нейсей на такое проявление относительной по понячьим меркам терпимости надулся, сделавшись мрачнее дикой тучи – Алекс же собирался подойти к столу, дабы переброситься парой слов с розовой земнопони. Может даже, начав разговор с нее, построить диалог уже с другими советниками, включая более подозрительно настроенных, узнать у них пару интересностей, прежде чем удалиться… Однако тут Нейсей скривился в ухмылке и на кивок Алекса с его подчеркнуто-вежливым «Благодарю за содержательную беседу, канцлер» выдал:

— Похоже, вы и впрямь профессиональный оборотень-притворщик… даже более профессиональный, чем являются таковыми чейнджлинги. Я бы не удивился, если столкновение с гвардией окончилось еще более плачевным образом, но вы вышли сухим из воды, даже имея на своем счету… убийство.

С произнесением этого слова, которое Мерсеру, кажется, только от принцесс и доводилось слышать в этом мире, в кабинете установилась нехорошая тишина. Розовая пони, до этого вполне дружелюбно улыбавшаяся развитому, мгновенно напряглась – притом непонятно было, то ли из-за возможной реакции со стороны человека, то ли в силу одной лишь несдержанности канцлера. Алекс секунду-другую думал, размышляя над вариантами. Вновь начать бросаться взаимными обвинениями? Объяснить, возразить, обернуть все шуткой? Нет уж, оправдания точно не подойдут. Мерсер позволял своей позиции немного ослабнуть в ходе обсуждения другого мира и тамошних порядков, дабы побольше раззадорить Нейсея, но здесь так сходу переложить вину не получилось бы – канцлер рассматривал гипотетический сценарий, а не свершившийся факт, и на сценарий этот советники среагировали бы куда более негативно, чем по отношению к "обычной" потасовке с гвардейцами… «Да-а, а случай-то несколько более запущенный, чем я предполагал, — вздохнул про себя Алекс. – Не думал, что канцлер станет опускаться до откровенной, в том числе по понячьим меркам, нерациональности. Ладно бы, если он попросил всех выйти, и уже потом мне это без обиняков заявил, но делать это прилюдно… в смысле, при других пони бросаться подобными обвинениями?»

Прекрасно понимая, как он станет выглядеть со стороны, Мерсер пугающе плавно шагнул назад, нависая над единорогом грудой плоти, и с хрустом сгорбился, опуская свое "нормальное" относительно тела лицо почти что впритык к морде канцлера. На дешевые фокусы вроде пробегающих по фигуре тяжей биомассы или горящих алым пламенем склер Алекс размениваться не стал – вместо этого он не моргая уставился на Нейсея и ровным тоном полюбопытствовал:

— Мой дорогой канцлер, если вы и вправду так думаете… если на полном серьезе продолжаете считать меня за угрозу столь серьезную, интересно, как вам хватает храбрости чинить мне препятствия и вообще стоять у меня на пути?

Неприязнь и высокомерие Нейсея вмиг улетучились, сменившись запоздалым испугом перед тем, что Мерсер все еще являлся чудищем, пускай и на сверхтехнологичный манер "с человеческим лицом". И раз уж канцлеру довелось об этом позабыть, будучи увлекшимся разговором с Александром "цивилизованным образом", являлось возможным окончательно убедить его, что сотрудничать с гостем из другого мира отнюдь небесполезно… Единорогу, невольно сделавшему шаг назад, все же удалось взять себя в копыта. С деланной небрежностью, стоившей ему немалых усилий, он оторвал взгляд от бесстрастного лица Мерсера, что наверняка представлялось ему сейчас холодной и недружелюбной маской, под которой крылась натуральная гниль, и, тишком сглотнув, повернул голову:

— Коллеги, — обратился Нейсей к остальным членам Совета, — пожалуйста, оставьте нас. Начало завтрашнего симпозиума в полдень, как и запланировано.

Возражений не последовало. Члены Просветительского Совета довольно споро покинули свои места и прошествовали к двери – кто-то не оглядываясь, с независимым видом, как та белая пони, что высказалась против Мерсера, кто-то с растерянным, а то и сочувствующим по отношению к Алексу выражением мордочки. Дожидаясь, пока советники уберутся за дверь, мужчина гадал, зачем именно канцлер хотел поговорить с ним наедине. Ну, вряд ли Нейсей намеревался покончить с развитым здесь и сейчас… Единорог, конечно, был более эмоциональным, чем положено ученому, и менее договороспособным, нежели его сородичи, но все же казался Алексу личностью больше кабинетной, а потому не столь уж решительной. Пошуметь перед лицом Совета, добиваясь поддержки от его состава, выписать гостю из иного мира какой-нибудь запретительный ордер — это еще куда ни шло, но решиться прямо здесь и сейчас испепелить Мерсера при помощи этого его артефакта особо мудреным заклятьем, не взирая на последствия... Нет, в такое Алекс не верил. Пока канцлер не получил бы одобрение его мер от принцесс и какие-то заверенные десятком печатей свитки, открыто действовать он не стал бы. Сейчас же он скорее хотел вскрыть карты, поговорить откровенно о вещах, которые были известны только ему, Мерсеру и диархии… Так и вышло – Нейсей, повторно левитировав к себе бутылку воды, нервно испил из нее, после чего занял место во главе стола и, совершив рогом еще какие-то манипуляции в пространстве-времени, сказал напряженным тоном:

— Я навел чары против чьих-либо любопытных ушей. Теперь… давайте уже, наконец, поговорим открыто. Сейчас мне нужны факты, какое в вашем мире имеют представление о… некромантии, а не пустые разговоры, которые вы и я можем позволить себе в присутствии Совета.

Алексу не понравилась растерянность и некоторая доля боязни, которая теперь прослеживалась в голосе единорога – это не входило в его планы. Кажется, самый последний наглядный пример пристрастного отношения канцлера и его необъективности, представленный Алексом, оказался малость… чрезмерен. Нет, не правы были федералы, вешая на Александра Мерсера клеймо террориста и вынося его на первую строчку розыска! Идеология устрашения была глубоко чужда Алексу за пределами мысленной самоиронии; страх, как и жестокость, суть отличный инструмент в тех случаях, когда он становится действительно необходим… Но чтобы полагать его за действенный способ разрешения проблем, точно нужно являться своего рода (или всамделишным) религиозным фанатиком. «Не мои методы, — коротко подумал Алекс, приближаясь к столу и аккуратно опускаясь на сидение, что жалобно скрипнуло под его облезлой тушкой. — Предпочитаю если и бить, то наверняка, а не изводить тем или иным образом жертву».

— Факты, значит, — усмехнувшись, повторил Алекс, стараясь держать спину прямо и не опираться на небольшое кресло, которое в этом случае могло бы не выдержать, в отличие от хоть и потрепанного, но все еще крепкого минотаврового, не имевшего ножек. Желая исправить положение, заговорил уже не холодно-бездушно, но на манер Нейсея же возмущенно:

- Вам факты нужны? Вы, канцлер, опустились до откровенной клеветы перед лицом других пони! У вас была своя позиция, которая оказалась заблуждением, а теперь вы открыто клевещете на меня, делая совсем уж необоснованные предположения!

Возмущаться Алекс имел полное право – уж что-что, а убийство кого-то из граждан Эквестрии принцессы ему точно с рук не спустили. Вот если бы канцлер прямо заявил, что человек способен на убийство, а не просто может обжечь какую-то там абстрактную здешнюю материю фагоцитами, или же Мерсеру приходилось и ранее лишать разумных жизни в его родном мире, тогда стало бы другое дело… Алекс, наставив на канцлера узловатый палец, заявил:

— В самый первый раз я дал вам возможность сохранить лицо перед Твайлайт. Во второй раз в силу характера дискуссии вы тоже имели возможность относительно безболезненно признать свою неправоту... хотя по человеческим меркам немалую часть нашего диспута можно было не принимать во внимание. Третьего раза не будет!

— А вы, значит, даже сейчас отказываетесь признавать очевидное? – поморщился Нейсей, искоса глядя на него. — Что по стандартам нашего мира вы можете представлять угрозу в качестве некроманта, если уж говорить откровенно.

— Нет, канцлер, это вы отказываетесь признавать избыточность своей реакции – притом изначально вели разговор со мной так, будто рассчитывали, что я стану подчиняться правилам хорошего тона, — отрезал Алекс. – Этотразговор служит очередным подтверждением тому, что я могу быть законопослушным гражданином, а не являю собой не умеющую сдерживать свои порывы потустороннюю тварь. А если вы предполагаете меня способным на какие-то тайные планы, направленные против благополучия пони, то неужели не думали, что я сумею среагировать на попытку взаимодействия иначе, не так, как вы ожидаете? Вы сами загнали себя в ловушку, попытавшись избавиться от меня при помощи своих коллег. Теперь, если попытаетесь выдвинуть против меня еще какое-то обвинение, они отнесутся к этому как минимум с долей скепсиса!

— Лишь потому, что они не знают по существование искусства некромантии и не способны составить о вас полноценное мнение, учитывая недостающие данные! – вновь грозно нахмурил брови Нейсей.

— А вы, можно подумать, знаете про сие искусство так уж много, если спрашиваете у меня? — Мерсер скрестил костлявые руки на груди, столь же хмуро уставившись на своего оппонента. — Канцлер, у меня нет мнения по поводу моего ремесла, поскольку это наука, а не какая-то мистическая непоследовательная чепуха. Если бы на свете было поменьше мнений, а больше объективной оценки, меньше бы говорили всякие глупости… В смысле, я надеюсь, что последняя общеуслышанная фраза была намеренной провокацией с вашей стороны, канцлер, а не необдуманной глупостью, продиктованной эмоциями. Это ведь не наш случай, верно?

Нейсей окончательно избавился от своего недавнего страха, принявшись закипать, и Алекс немедленно перешел к делу:

— Ладно, довольно об этом. Что вы хотите узнать, канцлер?

— Расскажите, что у вас дома известно о некромантии, — вдохнув и выдохнув, потребовал Нейсей, пристально глядя на Алекса. — То, о чем мне поведали Их Высочества, показалось мне… правдоподобным. - едва ли не через силу проговорил это слово канцлер. — Но я собираюсь убедиться, что заполучил полную информацию.

— Что мне известно? Ничего, — пожал плечами Алекс, решив, что вряд ли из своеобразной "очной ставки" с принцессами Нейсей сумеет сделать вывод, который откровенно не пойдет на пользу Мерсеру. Почти сразу добавил, прежде чем канцлер успел бы вновь возмутиться или выразить свое недоверие:

— У себя дома я занимался редактированием генитей и генитикой в целом, и весьма успешно, прежде чем одно из изобретений сделало меня таким… непостоянным, - хмыкнул Алекс, указывая ладонью в район своей опустевшей брюшной полости. — Предмет изучения этот в мое время считается давним, но для непосредственного воздействия является относительно новым… Однако он уже улучшил жизнь людей во множестве аспектов. Если говорить коротко, пшеница с генитью скорпиона становится более устойчивой к засухе – которую мы, канцлер, предупредить не можем, так как не способны управлять погодой! — а не идет по душу фермера, взрастившего ее... Вот и все, никакая некромантия в нашем мире себя не проявляла и, я подозреваю, никогда и не проявит. По сути, мы при помощи манипуляций участками макромолекул занимаемся тем же, как ваши ученые пони создают гибридов или изменяют свойства уже существующего организма, алхимически или магически корректируя, допустим, выработанный природой биологический цикл растения.

— А как насчет того, что редактирование генитей сделало… с вами? – напряженным тоном поинтересовался канцлер, не отводя взгляда. – Сколь широко распространено это искусство среди прочих разумных?

— В моем случае виновен особо сильный и способный представитель микроскопических паразитов, по поводу которых мы и по сей день не можем определиться, числить ли их среди живых сущностей нашего мира или нет. На моей планете таковые существуют уже очень и очень давно, и практически каждый человек регулярно сталкивается с последствиями отравления "ядами", отдаленно похожими на мой… по осени, когда наступает пора сезонных простуд и всевозможных болячек, — фыркнул Алекс, намеренно говоря это тоном, соответствующим чему-то незначительному. — Мой вай-рузз не чета им — и, конечно, высокородные люди моего мира захотели превратить его в оружие… в том числе моими усилиями, пусть изначально я и работал над "Черным сиянием" с более мирными, как я полагал, целями. Началась эпидемия, которую по итогу мне удалось пресечь… И уверяю вас, канцлер, что если бы болезнь не распространилась, я так и разгадывал посильные мне загадки живой природы, создавая то, что в ней не могло существовать в конкретных условиях. Подобно наибанальнейшему телекинезу, который я упоминал, в моем… да и в вашем, пожалуй, мире тоже одни и те же вещи способны служить на благо всех людей, а могут обернуться невероятно разрушительным оружием, — наглядности ради Мерсер со скрежещущим звуком провел одним когтем о другой. — Однако никаких свойств некромантии, про которые я получил представление от Ее Светлости, вирус не проявил, несмотря на свою, кхм… назовем это "злобностью". Эта болезнь очень тяжелая, даже смертельная, корежащая живые организмы на свой лад — но этим могут похвастаться очень многие микроскопические паразиты в нашем мире. Я, знавший, с чем имею дело, получил от "Черного сияния" возможность перекраивать себя – а кто-то, подцепив пакостную бактерию, получает уродливые наросты на все лицо... – заметил Алекс, вспоминая ныне вымершую лепру, и тут же сделал оговорку:

— Естественно, люди всеми силами борются с недружелюбной микроскопической средой и другими факторами, вызывающими дефекты в наших организмах – в том числе благодаря редактированию генитей. И угадайте что, канцлер? Все верно — в силу такого вмешательства кости, упокоившиеся по соседству с какой-нибудь научной академией, еще ни разу не вставали и не начинали бегать, хотя эпоха генитей идет на моей планете уже тридцать с лишним лет! А если говорить конкретно обо мне и моей способности переиначивать органику на свой манер, то все зазвучит еще смешнее – кости-то в принципе не способны болеть.

— У нас подобный расклад… недопустим. Особенно если это касается уже сформировавшегося разумного организма, — как-то отвлеченно, невпопад заявил канцлер. Кажется, он был впечатлен тем фактом, что "некромантические артефакты-симбионты" у людей в плане угрозы были сведены до рядовой сезонной простуды. — Не просто будет нарушен весь наш установивший порядок, настанет конец Гармонии среди пони. При таком масштабе исследований и взаимодействия с генитями, который утверждаете вы, вся живая природа окажется под угрозой…

— Возможно, у вас в силу наличия магии и так. У нас же сама "природа" конкретно просчиталась еще в тот момент, когда позволила людям, — Мерсер приложил кулак к ребристой груди, все еще причисляя себя к таковым, — первый раз зажечь палку от вспыхнувшего в саванне пожара и заполучить огромное преимущество. Их потомки лишь осваивали все более высокие и тонкие формы этого процесса преобразования окружающей среды под собственные нужды… — Алекс недовольно поджал губы. — Мы и есть природа, ее разумнейшее образование, столь же естественным образом воспроизводящее необходимые нам условия обитания, как возводят свои дома термиты. Естественен каждый наш каприз, любое устремление, любая малая потребность.

— Ну уж нет! — воспротивился такой точке зрения канцлер. — Сколько людей погибло в ходе ваших войн? Сколько еще могло умереть, случись эпидемия этого паразита еще сильнее и не сумей вы остановить ее? Да вы сами показали, своим собственным примером, к чему ведет такой путь в лице стремления подчинить своей воле все подряд, даже генити – ни к чему хорошему! Может, гвардейцы и не погибли, в отличие от ваших людей, но…

— Но не погибли же, — фыркнул Алекс. – И Их Высочества сочли, что этого довольно, дабы предоставить мне шанс. А что до людей — у нас на Земле считается нормальным для популяции, когда высокоорганизованный организм погибает не от старости. С точки зрения морали разумного существа, и людей в том числе, это отрицается, а погибших прилежно оплакивают, естественно! Да, на это мы способны, канцлер, и я не шутил, когда заявлял, что мне жаль пони, которые пострадали от моих рук, — кивнул Алекс в ответ на скептический взгляд единорога. — Но в концепцию естественного отбирания все это вполне укладывается. Неразумная прожорливая бактерия, размножившись и подъев всю питательную среду подчистую, выбившись за рамки оптимального, обречена на гибель, в то время как культура с более умеренными аппетитами выживет... Так и у всего массива человечества вполне способна отмереть некоторая его часть, но оставшиеся люди возьмутся за ум и более не допустят такого. Если не насовсем, то какое-то время точно будет тихо, пока популяция более-менее не восстановится. И если на то пошло, наш мир и без усилий самого человечества регулярно пробует на зуб, не ослабли ли мы. Постоянно возникают все новые болезни, те же обновленные виды вай-руззез пытаются занять свое место под солнцем… И как я полагаю, в будущем люди, может, и не станут все поголовно как я, но точно будут активно редактировать свои собственные генити, делаясь по умолчанию более приспособленными к нашей недружелюбной среде, а не копошась с одной лишь пищей и лекарствами. Эффективнее разобраться с причиной, нежели бороться с последствиями и постоянно быть в роли догоняющих по отношению к природе… У вас такого пути необходимо всеми силами избегать, дабы сохранить Гармонию, а у нас он, вполне возможно, является единственным методом, чтобы ее достичь. Иронично, не находите?

Завидев выражение морды канцлера, наверняка представлявшего себе целую толпу похожих на Мерсера существ, десантирующихся в Эквестрию, Алекс хмыкнул и поднял трехпалую ладонь-половинку:

— Разумеется, подобные коренные изменения никто не стал бы так сходу внедрять в наш быт, как и любую "новинку". Необходимыми стали бы многочисленные проверки, и весь процесс трансформации занял бы хорошо если столетие-полтора. На то мы и разумны, в отличие от бактерий, чтобы позаботиться о себе там, где безмозглая часть природы давно обрушилась бы под весом собственных амбиций, ведь так? Мы, как и пони, не горим желанием по неосмотрительности лишаться того, что у нас уже есть… — Алекс помедлил, после чего доверительным тоном сообщил канцлеру:

— И полагаю, что ваши предки тоже вели себя исключительно осторожно, когда были вынуждены пройтись чуть ли не по самому краю, создавая процедуру партеногенеза для двух яйцеклеток высших, да еще и разумныхмлекопитающих – а их тогдашние отношения с генитикой являлись еще более натянутыми, так как была свежа память! Но все же они позволили себе приспособиться к недостатку, закрепленному за популяцией, а не просто поднять лапки кверху и вымереть. Подробно про этот механизм, я так понимаю, вы не захотите рассказывать вашему потенциальному неприятелю, дабы мы могли как следует его обсудить?

Нейсей ответил не сразу, приняв такой вид, будто все же собирался обрушить на Алекса какие-то аргументы и язвительные вопросы, связанные с этой темой. В итоге единорог просто медленно качнул головой, начав было:

— Это совсем дру…

— Да-да, знаю, это совсем другое. Но видите ли, канцлер, в том-то и дело, что и я "не то", — заметил Алекс. — Вам запрещено редактировать цельный, устоявшийся геном, так как в придачу к нему идет некая "душа" и магический поток… Вот только я не обладаю ни тем, ни другим. По вашим стандартам вполне попадаю под эту "промежуточную", но все же разрешенную категорию генитических преобразований, так как не имею души даже в том плане, что и грифоны с прочими расами. Они-то Знаки отличия пони вполне способны различать… Конечно, только лишь слова напрямую заинтересованного меня служат тому подтверждением, но сам факт! – не скрывая иронии, произнес мужчина. – Хотя, учитывая наше с Твайлайт разбирательство насчет "гармонических" клонов, может, в будущем доказательством будут служить не только слова. А еще, если пожелаете, можете опросить свидетелей, с которыми мне довелось познакомиться в первые дни после того, как Твайлайт перенесла меня в Эквестрию. Наше непонимание друг друга по части Меток изрядно все осложнило в самом начале общения…

— Не различаете Метки? – кажется, в самом деле удивился канцлер, в то время как Алекс продолжал, загибая первый суставчатый палец:

— Пропускная магическая способность, какой-то там поток… ну, подозреваю, что никакой он мне не отведен, поскольку каких-либо изменений в сторону "волшебности" своего организма я по прибытии в этот мир не ощущаю, а Переносчики забирают лишь "видимую" часть этой энергии, оставшееся сливая в окружающий фон. Думаю, это можно неким образом подтвердить и опытным путем, так что если надумаете – так и быть, окажу честь, — Мерсер кивнул, указывая на оставшийся огрызок большого пальца, и добавил:

— А про генити и говорить не стоит. Вы сами признавали, что тот же лизис-катализатор, в отличие от процесса фагоцитоза, растворит стенки клеток лишь родом из моего мира – точно так же, как я не способен воздействовать на местные сложные соединения. Использовать наиболее простые вещества, в том числе опосредованным образом, я пытаюсь, но встраивать свои генити в ваши и переделывать пони методом, который даже в случае применения в Эквестрии почитать за некромантию было бы невозможно – увольте. Свои-то генити, каких только угодно частей тела и в каком угодно количестве, я редактирую с самого момента обнаружения себя здесь, и ничто ни разу не намекнуло, будто это способно обернуться самым печальным образом не только для пони, но и для меня самого… — Мерсер хлопнул раскрывшейся когтистой ладонью по столу и подвел итог:

— Вот и получается, что я способен оказывать воздействие лишь на одну компоненту, по которой устанавливается связь с этой самой некромантией, чем бы та ни являлась в своем ядре. Да и то, воздействие это исключительно деструктивное, а не переиначивающее на свой манер… Я бы сказал, что некоторое сходство моих… способностей с этим запретным искусством есть то, что вы называете прогрессивным сближением. Разные существа проявляют сходство в одной области, так как природное отбирание… или, в вашем случае, магия закрепляет вариации, которые наилучшим образом подходят для данной области. Формообразование через отсев стартовых условий…

Канцлер не ответил, погрузившись в раздумья – наверное, все еще пытался сообразить, как один из основополагающих предметов измерения пони являет собой для человека натуральное пустое место, притом гость из другой Вселенной умудряется продолжать свое существование на Эквусе. Не исключено, что если бы Алекс имел возможность обсудить эти аргументы открыто, то перед лицом своих коллег Нейсей бы сразу отказался от части претензий, а не упирался до самого конца. Его с Мерсером спор в любом случае не имел особого смысла без данных о некромантии – для людей уж точно! Большинство умозаключений, которые Мерсер представил во второй половине "диспута", основывались на предположениях – хорошо еще, что у пони из-за тотальной сверхтехнологичности рациональность суждения как такового в их версии логики ценилась больше, нежели одни голые факты. С другой стороны, та же бритва Оккама работала не столь хорошо, как должна была, что создавало определенные трудности для Алекса… Ну, канцлеру сейчас в любом случае было поздновато выносить если не ДНК, то "невидимость" Меток и наличие магического потока у Алекса на повестку Совета. Теперь, если Нейсей захочет это сделать и не прослыть вконец необъективным даже по стандартам пони, ему придется углубляться в подробности физиологии пришельца и кое-как, со скрипом, но кооперироваться с ним, так что по-быстрому избавиться от Мерсера не выйдет… Видимо, Нейсей понял это, так как помрачнел и сощурился, с неудовольствием поглядывая на своего гостя.

— Вам не по духу изменившийся расклад, канцлер? — с притворным сожалением спросил Алекс.

— Даже если с огромным… с некоторым допущением предположить, будто вы не некромант… все же не являетесь каким-то его подобием из другого мира, — неохотно сделал оговорку канцлер, — вы все еще способны нанести вред пони множеством других способов. И ваша человеческая натура никуда не денется. Их Высочества долгие годы прочесывали континент, разыскивая опасные артефакты и прочие пережитки Темных лет — вещи, о которых я не хотел бы и мыслить, не то что рассказывать вам! Как, по-вашему, я еще должен реагировать, если они позволили какому-то подобию этих пережитков остаться в Эквестрии исключительно в силу того, что оно обладает разумом?

— По-моему, в нашем разговоре я уже достаточно напирал на разницу между субъективным доверием и научной достоверностью, — сухо отмел претензию Алекс. — Личные чувства никак не связаны с тем, что требуются строгие опыты, которые подтвердили бы вашу гипотезу относительно моей непременной опасности.

— С вашей стороны разговор этот являлся апофеозом недосказанности…

— Как и с вашей, — пожал плечами Мерсер, в глубине души довольный, что канцлер сумел распознать определенные намеки, которые остались тайной для рядовых советников. — И вообще-то, канцлер, это я здесь имею представление о некромантии куда скромнее вашего. Это я могу обвинить вас в сокрытии данных, не говоря уже о предосуждении. И раз вы считаете своим долгом избавиться от меня… если уж мы говорим откровенно, — заметил Алекс, — но притом вы не вправе целиком раскрывать правду вашим коллегам, мы могли бы использовать сторонний источник достоверной информации. Давайте позовем Их Высочеств, дабы они рассудили нас… включая принцессу Ми Аморе, которая со мной вообще не знакома, а потому сумеет быть максимально беспристрастной. Правда, меж ними тоже будет возможен паритет — в том плане, что одна коронованная особа настроена по отношению ко мне скептически, вторая более добродушно, а третья меня вовсе не знает…

— Нет необходимости, — поспешнее, чем следовало бы, заявил канцлер, очевидно не горя желанием с текущими весьма слабыми аргументами выступать перед правительницами Эквестрии. Ради обоснования своей позиции единорог был вынужден с досадой в голосе признать:

— Вы и перед ними, будучи изворотливым оборотнем, загоните-таки меня в какую-нибудь логическую ловушку.

Мерсер промолчал, хотя мог бы возразить в духе «Нет, канцлер, вы сами себя в нее загнали» — так как Нейсей, кажется, несколько сбавил обороты, стоило Алексу заговорить о Метках и своем невосприятии их. Единорог все еще был готов протестовать, но скорее по инерции, больше с удивлением, нежели праведным возмущением:

— Нет, правда, чего вы ожидали, направляясь сюда? Всерьез рассчитываете присоединиться к эквестрийскому научному сообществу, будучи воплощением того, что находится среди нас под негласным запретом?

— Отчего нет? — дернул плечами Алекс, заглушая порыв насмешливо вопросить «Вы просто хотели произнести это вслух, канцлер?» — Пони древности смирились с… процедурой, заключающейся в определенных манипуляциях генитями, которая была необходима для продолжения их существования в качестве вида – и из меня, вполне возможно, для пони современности выйдет толк. Если на то пошло, канцлер, от Их Высочеств вы могли слышать, что последние несколько десятков лет мы, люди, более цивилизованны, чем значительный промежуток времени до. Так что я был бы предрасположенным к кооперации, даже если не являлся ученым, которые существовали у нас и в более смутные времена.

«Создавать лекарства напрямую, конечно, в мире пони не выйдет, как ученым за ту пару недель удалось доработать мой "генотерапевтический" вариант DX и наклепать суперсолдат, — подумал Мерсер. – Первая серия прототипов такой себе вышла, даже удачные образцы наверняка перегорели бы спустя какое-то время, с их-то метаболизмом, но направление было довольно-таки многообещающее. В Эквестрии же… Ну, можно и исключительно опосредованным образом работать. То же разрушение магических структур не обязательно всегда будет являться вредоносным, как и уничтожение раковых клеток…»

— Мне пока неизвестны подробности, но, кажется, благодаря моим технологиям у вас наметился прогресс в сведении на нет действия какой-то там паразитической лилии… ненарочный с моей стороны, но все же, — скромно заметил Алекс. – И более осознанные совместные проекты со временем тоже станут вполне допустимы. К примеру, у меня мелькала мысль, что я мог бы пожертвовать незначительной частью своих мощностей, дабы создать и поддерживать целостность нескольких наборов доспеха — в случае, если того пожелает Ее Светлость ради противостояния тем же чейнджлингам. Не для снаряжения ими единорогов и пегасов, конечно же, но доспехи эти могут оказаться неплохим подспорьем для полагающихся на оружие ближнего боя и гравикинез "земных" гвардейцев.

— …которых вы сами до этого и поломали, — проворчал Нейсей. — Последних пострадавших выписывают лишь завтра, и еще какое-то время они станут наблюдаться у врачей в столице.

— Не станем в очередной раз отвлекаться на эту тему, и так многократно поднимавшуюся в разговоре с Советниками, — с безграничным терпением в голосе высказал пожелание Алекс. — Так что там насчет лилии, канцлер? Переносчики аннулируют ее действие, когда она уже начинает преобразовывать живое существо в растение, или же просто обезвреживают паразита, не давая ему больше никого инфицировать?

— Не аннулируют… и по понятным причинам у нас нет возможности испытать действие Переносчиков на добровольцах, — поморщился Нейсей. — Магия лилии подавляет собственное магическое ядро пони, переписывает его по своему образцу и уже тогда запускает процесс трансфигурации, делая почти любое вмешательство небезопасным для больного… Учитывая то, что мы знаем о Переносчиках, и то, что они сделали с найденным нами образованием, максимум, на который они пока что способны – это подавить дальнейшее распространение лихорадки, дать пони больше времени. Естественно, это будет также зависеть от того, на какой стадии началось применение такого экспериментального "лечения"…

«Н-да. В лучшем случае такой пони будет вынужден до конца жизнь проводить ингаляции или принимать еще что-то, содержащее мои активированные вирионы, а потому еще и станет испытывать трудности с использованием магии, — подумал Алекс. – Но это всяко лучше, чем обратиться в дерево. Кто бы всерьез такую альтернативу предпочел? Разве что какой-нибудь помешанный единорог, жизни без своего рога не представляющий… Ну, или пегас, только по части крыльев. Рейнбоу Дэш точно бы бревном стать предпочла, нежели больше никогда не подниматься во воздух… С падением-то интеллекта все должно быть сносно, так как вирионы бы не стали целиком отсекать больного от того же солнца, как и от восполнения резерва фоновой магией. Возможно. Дэш в любом случае такая побочка не грозила бы, куда там еще сильнее показатель IQ уменьшать… Ха». Что до канцлера, тому явно хотелось и дальше выставлять Мерсеру обоснованные и не очень претензии, раз тот упомянул гвардейцев, но дело нормализации отношений вплоть до рабочих пошло – так решил Алекс. Необходимо было проявить терпимость, раз уж канцлер в видении мужчины был небезнадежен, как и Рейнбоу Дэш… Когда твой народ тысячелетиями запрещает одну только простейшую генотерапию сформировавшегося организма, полагая ее за искусство, способное устроить геноцид всякой жизни на планете, а потом твои принцессы позволяют жить среди пони существу, которое на вещи и более продвинутые в плане генома способно, это действительно может на какое-то время испортить тебе настроение! Нейсей между тем, сделав небольшую паузу, вздохнул:

— Если воспринимать Переносчики в качестве компоненты противоядия — тут еще нужна исследовательская работа, и довольно длительная. А вот использовать их в качестве ударной дозы непосредственно после контакта с лилией – это, кажется, может сработать. Но нам действительно нужны специалисты из медицинской академии Кантерлота, чтобы с этим разобраться, и…- здесь канцлер умолк, сразу после этого пристально воззрившись на Мерсера:

— Так значит… значит, вы желаете приносить пользу для пони?

Алекс посмотрел на него в ответ, видя вновь всколыхнувшееся подозрение в глазах единорога: мол, уроженец измерения вечной войны таковым и останется, от своей натуры не сбежит, а если и настроен кому-то помогать, то лишь "своим"… Как бы Мерсер качественно ни соврал, отвечая «Да», Нейсей ему все равно бы не поверил.

— Желаю? — пробормотал Алекс, вспоминая о предложении Селестии. — Не могу сказать, что я непременно стремлюсь к этому. Но если у тебя имеется возможность, работая согласно своему призванию, не просто двигать вперед абстрактную науку, но и попутно делать в чем-то жизнь простых людей лучше, привносить в картину мира какие-то положительные подвижки, то почему нет?

— Неужели? – выразительно поднял бровь канцлер. – А как насчет создания того, что делает людей несчастными и даже способно убивать их? Вы до самого конца не отказывались от этого своего призвания, раз по итогу вам довелось протестировать свое изобретение и сделать себя… таким.

— Мне хочется верить… я имею все основания полагать, что любой инструмент, принадлежащий моему миру, может быть обернут на пользу разумным существам. Нет нужды хоронить под саваном веков потенциал к развитию, будь то зажженная в пожаре ветка или вай-рузз, - развел костистыми руками Мерсер, после чего, опустив взгляд на свои трехпалые ладони, усмехнулся:

— А верить мне в это хочется хотя бы потому, что вернуться к прежней версии меня, стабильной и относительно скучной, невозможно, даже если бы я этого желал. Поверьте, в моем мире встречались вещи и похуже меня, канцлер. Сложные времена заставляют людей делать невообразимые вещи... Однако мы предпочли вырасти из них и превратить во что-то иное, более продуктивное, уместное или даже созидательное, а не просто забыть, как о страшном сне. Так что, канцлер, если вы принципиально не желаете со мной сотрудничать, — подводя итог, принялся за свое начальное, от которого Нейсей еще был в состоянии отказаться, предложение Алекс, — давайте хотя бы договоримся о невмешательстве в дела друг друга. По крайней мере, пока мы не покончим с угрозой, исходящей от нашего общего неприятеля. Кризалис-то напала на вас вполне умышленно, а не потому что ошиблась… Думаю, вы признаете ее, предводителя целой расы оборотней, за не меньшую опасность, если исключить фактор некромантии – которого за мной не числится, да и не будет никогда.

— Я вам не доверяю, — буркнул себе под нос канцлер, оглашая наиочевиднейшую мысль, но и не думая возмущаться по этому поводу.

— Не сомневаюсь. Полагаю, на вашем месте я бы тоже сам себе не доверял, — усмехнулся мужчина. — Но мне совершенно не требуется ваше доверие, а лишь отсутствие предвзятого отношения и попыток очернить мое доброе имя. Знания самого разного характера и общеизвестные для вас факты – но не для меня, чей не-сверхтехнологичный мозг не воспринимает как само собой разумеющееся, вроде передвижения со сверхсветовой скоростью, — я, так и быть, стану добывать из чьей-нибудь другой головы. У той же Твайлайт Спаркл, или у ваших коллег, не менее половины из которых не стали спешить с вынесением мне вотума недоверия…

Конечно, Алекс нисколько не врал, а вновь играл словами – он действительно не испытывал жизненной необходимости в доверии со стороны канцлера. Обретение такового просто стало бы наиболее благоприятным, желательным вариантом развития событий, но если нет – тогда в действие просто вступит "план Б"… А вот подозрительной натуре Нейсея был необходим хоть какой-то, но контроль над действиями развитого, раз уж первая попытка избавиться от Мерсера провалилась. Для этого волей-неволей ему потребуется кооперация с пришельцем, дабы следить за ним... Не самый трудный на свете выбор – соврать потенциальному врагу Эквестрии, в мыслях предполагая совсем другое, или не делать этого!

— Хорошо, — неохотно пробормотал канцлер. — Мне не нравится, что эта договоренность, считайте, заключается с позиции силы, лишь потому, что принцессы меня опередили, не поставили в известность касательно... инцидента,и не предоставили шанс повлиять на их решение, — с непреклонным видом кивнул единорог. — Но мы эту договоренность заключили… на ближайший месяц, скажем. И еще на какое-то время – пока Эквестрия не разберется окончательно с угрозой чейнджлингов. Хотя я и не представляю, как можно на полном серьезе думать, что мы с вами теперь разойдемся в стороны, будто ничего значительного не произошло, — не удержался-таки напоследок от колкости Нейсей, кажется, апеллируя к уровню интеллекта человека.

Алекс коротко усмехнулся про себя, сочтя, что теперь настало самое время для того предложения, от которого канцлер не сумел бы отказаться. Разговор "по душам" с Нейсеем прошел вполне удобоваримо, ибо Мерсер, как и рассчитывал, доказал свою компетентность, заработал некоторый вес в глазах Совета и одержал верх над канцлером… Проблема была в том, что победил Алекс исключительно из-за слабой позиции единорога, сдобрив собственную логику щепоткой эквиидской психологии, и это могло дать лишь отсрочку до того момента, когда неприязнь ученого пони возобладает. Нейсей вновь начнет копать под развитого – уже в гордом одиночестве, а потому с утроенным энтузиазмом, и закон будет на его стороне! Мерсер ведь сам принял условие Селестии, что здешним академикам с Ржавчиной можно проводить какие угодно исследования и в целом находиться на территории болот... Нейсей, конечно, другим членам Совета и рядовым ученым запретит проводить эксперименты определенной направленности, но сам вполне сможет работать втихую, изыскивая еще какие-то характерные черты некромантии. То, что ему не пришло в голову поступить так сразу, не гарантировало, что и в будущем не придет! Так что канцлера было необходимо дожать, упирая уже исключительно на чувства, которые были весьма в почете у сентиментальных от природы пони. Даже такой черствый сухарь по их стандартам, как Нейсей, пожалуй, мог начать относиться к Мерсеру терпимее, если бы Алекс в более неформальной обстановке показал единорогу, что несмотря на все произошедшее пони его не боятся, относятся к опасному пришельцу по-дружески — а кто-то вроде детворы даже успел привязаться к развитому, и это взаимно.

«А заманю я вас на вечеринку моей полезностью, того же создания лекарства от паразитизма лилии, к примеру… и возможностью инспекции, как я следую правилам общества, в котором очутился, — удовлетворенно кивнул сам себе Алекс. – Вы, канцлер, инспектирование чего бы то ни было очень уважаете, судя по тому, что я увидел в пыледельник. Даже если не захотите выяснять, какую еще пользу доктор Мерсер способен принести пони, вполне можете соблазниться узнать больше, дабы потом использовать это против человека, выставив его в дурном свете».

— Что ж, с позиции силы или нет, — уже вслух обратился к Нейсею Алекс, — нам в любом случае предстоит хотя бы сделать вид, что мы способны выносить присутствие друг друга, раз на то есть воля Ее Светлости. Канцлер, не угодно ли вам будет заглянуть, скажем… Да, приходите к четырем часам дня в городскую библиотеку на приветственную вечеринку в мою честь. В неформальной обстановке, за кружкой сидра, обсудим мою зону ответственности в лице Сумеречной, и рассмотрим варианты взаимодействия… Быть может, какие-то из них вас даже и устроят.

«Да, кстати», — внезапно понял Алекс. На празднество, что с таким упорством пыталась всю неделю организовать Пинки, еще можно было кого-нибудь из солдат пригласить, и рассечь одним ударом двух ходоков! Удобно: те гвардейцы, что больше пострадали от рук Зевса и в большей степени заслуживали примирительной выпивки, которую Мерсер обещал их капитану, задержались в Понивилле на больший же срок… Если что, Пинки Пай битсы потом можно было передать, если предусмотрительности вечериночной пони оказалось бы недостаточно для еще какого-то количества гостей, и ради них потребуется докупать угощение. Только следовало предупредить ее заранее… Или же розовая чудачка сама обо всем в ее неповторимой манере догадается? Шайнинг Армора-то мужчина у Твайлайт в первый раз не застал, да и ближе к вечеру, когда Алекс собирался вновь направиться к единорожке, капитана там вряд ли можно будет обнаружить, но ему теперь имелась возможность позвонить, дабы изложить свою затею после того, как она будет согласована с Пинки, а к кудрявой непоседе пришлось бы заходить специально... Что до Нейсея, то он не скрывал своего удивления, смешанного с неприятием:

— Вечеринку? В честь вас?

— В Понивилле это давняя традиция, и меня уговорили ей последовать, — коротко отвечал Алекс. Заметив, что канцлер принимается хмурить брови и явно готовится дать словесный отпор его предложению, Мерсер решил оставить последнее слово за собой, закончив разговор на плодотворной ноте и дав Нейсею открыто возразить. Базисное положительное воздействие дало бы канцлеру дополнительный стимул согласиться на приглашение и поспособствовало бы будущему сотрудничеству… Поднявшись из кресла и пройдя к стене, в которой располагался вентиляционный ход, Мерсер обернул к Нейсею свою костлявую шею и доверительным тоном сообщил ему:

— И да, канцлер, вот еще что… Я ненароком подслушал одну из проблем, с которыми вы столкнулись во время освоения Фрогги Боттом. Если испытываете необходимость контроля территории с воздуха… Вы не пробовали задействовать аэростаты?

— Те, что используют пегасы, вместо них же? Бессмысленно, — хмыкнул единорог, меняя недовольное выражение его физиономии на какое-то подобие снисходительного. — Даже находясь выше нестабильных магических потоков, которые аккумулируются у поверхности, они все равно потерпят крушение. Состав, которым их заполняют пегасы, в Сумеречной зоне слишком быстро потеряет свои антигравитационные свойства. И мне казалось, вы должны были предполагать что-то подобное… доктор Мерсер.

— Что же вам мешает начать использовать газ не магический, а обыкновенный? – поднял бровь Алекс, отлично зная ответ на этот вопрос, так что он был скорее риторическим. Известно что помешало Совету выдвинуть эту идею наравне с остальными: образ мышления, основанный на том, что магия в той или иной форме являлась неотъемлемой частью жизни пони, и без нее жители этого мира, что называется, стали бы как без рук! Спрашивается, зачем эквестрийцам делать подобие земных дирижаблей с их огромным жестким корпусом, если ту же подъемную силу можно было заключить в куда меньшем объеме? У Алекса же формулы, которые он еще ранним утром выписал из пегасьего учебника, всплыли в голове почти моментально, стоило мужчине заслышать о проблеме, которая была актуальна для местных научных групп и гвардейцев. Концепцию "панджандрумов" Мерсер все же намеревался переделать, возможно, уйдя на территорию Грин – пускай и не в плане формообразования, так как сотворить с нуля тех же гидр Алекс способен не был. Но кое-какие наработки в плане соединений и структур, которые ему довелось опробовать на собственной шкуре, Мерсеру достались… Поднимая свои облезлые руки и цепляясь когтями за край вентхода, Алекс развил свою мысль:

— Закон объемного всплытия мои технологии в этом мире и не думают отменять. Но вам, естественно, придется потрудиться над такими воздушными судами. Возможно, сделать защиту от молний при помощи переносимого по земле якоря-громоотвода, укрепить каркас от бурь… Инициативы советников могут оказаться более предпочтительны, чем мой вариант, но на то научный метод и существует, чтобы определять достоверность той или иной гипотезы, ее актуальность и соответствие нынешней картине мира. Ведь так, канцлер?

Сказав это, Алекс слегка оттолкнулся ногами и исчез в вентиляции, предварительно подцепив когтем-протезом решетку, утянув ее за собой и приставив на положенное место. Какое там выражение морды стало после его идеи у Нейсея, возмущенное предложенной ему технической ересью, озадаченное или же беспристрастно обдумывающее идею, Алекс проверять не собирался, рассчитывая, что завтра добьется-таки окончательногоуспеха в переманивании канцлера на свою сторону – хотя бы в должности фрэнн-эмьи, "заклятого друга". Ну а при условии, что Нейсей окажется не столь умен и рационален, какое впечатление составил о нем Мерсер… Если с достойным его соседей по роду упрямством продолжит гнуть свою линию, создавая угрозу для мирного пребывания Алекса в этом мире, что ж… Мужчина оскалился в темноте, почти неслышно стелясь по каналу вентиляционной шахты, весело подумав:

«Если уж Нейсею никак нельзя будет обойтись без того, чтобы воспринимать меня как очередного злодея, угрожающего Эквестрии, с которым конклав опытнейших и сильнейших магов исходя из каких-то древних прецедентов не имеет права разбираться, скидывая все на принцесс… Коли ему для этой истории так нужен антагонист, пока Кризалис зализывает раны, я канцлера не разочарую. Дойдет до демонстрации через МЭФ, и он будет вынужден сделать вид, что не замечает проблемы».

В общем, из лагеря понячьих ученых Мерсер возвращался, заглянув к Шайнинг Армору и адресовав ему с сослуживцами приглашение, в оживленном, как человек изначально и рассчитывал, настроении. Кого-то другого визит в предместья холодно-багрового уныния и разрухи, напоминающей виды зараженного квартала, сам по себе вверг бы тоску, но Алекс, как и в прошлые разы, был исполнен оптимизма и творческого настроения. Сумеречная зона была пусть и серьезно искаженным магией, но кусочком его родного мира, где все понятно и целиком подчинено человеческой воле, а не велению левой пятки... в смысле, одному лишь взмаху спирального рога — что пусть и было по-своему логично, но все же являлось сверхтехнологией в большей степени, нежели предоставлял из себя вирус, и благодаря которой сюрпризы были способны возникнуть там, где "развившийся" обитатель Земли отродясь их ждать не стал бы. Конкретно этим утром ничто не намекало, что здешняя Вселенная собирается в очередной раз подло зайти Алексу за спину и со всей дури огреть его дубиной по голове… Мерсер имел все основания чувствовать предвкушение по части новых неизбежных побед что на поприще науки, что в целом благоустройства развитого в этом мире. Как там слова той самой песни на понячий язык можно было перевести?

«Скоро буду дома, каких-то пару миль по дороге… У меня всё получится, я уверен, что способен на что угодно! Вам следовало ломать меня, когда я был молод и зелен, а сейчас даже не пытайтесь», — довольно подумал Мерсер, поправляя за плечами очередной сверток, которым он разжился у здешних снабженцев – естественно, предварительно возвратив себе прежний облик, состыковав руки-ноги, пристегнув обратно излишек сухожилий, недалеко ушедших в плане прочности от каленой проволоки, и натянув оболочку с огрызками мышц. Мужчина сутками ранее уже отоваривался неисправным "окулоскопом" магического потока и подержанной мебелью, среди которой внезапно нашлись весьма крупные и крепкие образцы, то ли под минотавра, то ли для особо здоровенных гвардейцев, а теперь нес еще и то, что снабженцам пришлось дополнительно приспособлять под Алекса. Впрочем, он и тут пони из лагеря ущемить никак не должен был, так как у них нашлись образцы, безнадежно пострадавшие от работы с концентратом инфовирионов, что вывел из строя "магические" не то фильтры, не то вовсе замкнутый цикл дыхания… Которые были Мерсеру совершенно не нужны, а требовалась ему исключительно герметичность, в том числе отсутствие пропускной способности для магии ниже определенного уровня заклинаний.

Для подобного уже не требовалась Рэрити с ее изобретательностью, заключенной в прелестную рогатую головку – пони из числа обслуживающего персонала сами благополучно осознали, что от них требуется, отрезали у трех образцов лишнее и соединили все детали вместе. Плюс, с учетом повышенной даже в родном мире плотности развитого, еще навесили на нижние конечности недостающее… Кожный покров на ногах Мерсера хоть и повторял в режиме маскировки обыкновенную человеческую ступню, на деле являлся больше роговым наслоением и был устроен сложнее, чтобы обеспечить как бег по стенам, так и банальную целостность этого покрова в условиях, когда на него постоянно давит тяжеленная туша развитого и оказываются всяческие перегрузки. И если снование по отвесным плоскостям в режиме энергосбережения было Алексом упразднено так же, как заряды Опустошителя, за ненадобностью отключено до лучших… сказать точнее, до худших времен, то вес Мерсер после примирения с пони набрал почти что полноценный. Так что без укрепления, к примеру, металлической нитью и стельками его обуви, нацеленной на длительное сохранение герметичности, обойтись было никак нельзя даже при движении спокойным шагом.

Напоследок Алекс умыкнул-таки из-под недовольного взора главного снабженца, какого-то там Коллекта, саморазогревающийся чайник, на который мутант давно уже облизывался. Хмыкнул про себя, подумав, что теперь-то Эпплджек его точно в тунеядцы определит. Хотя трудолюбивая кобылка ворчала больше проформы и шуточек ради, так-то она сама всегда была готова помочь тому, кто нуждается. Пусть даже и в отходах фермерского хозяйства в виде яблоневой кожуры, и ЭйДжей даже не особо после этого глядела на Мерсера, как на умалишенного… Опытные образцы МЭФ, замешанные на этих местных пищевых волокнах, должны были оказаться готовыми и испытанными к грядущему утру, так что Мерсер сразу приступил к экспериментам на той живности, что невольно воскрешала в голове Алекса мысли, как пони воспринимали бы облик ксеноморфа, для человека являющегося антиподом понятия "милый". Параспрайтам до этих вымышленных тварей, безусловно, было далеко, но все же эксперимента ради можно было набросать рисунок-другой Твайлайт, дабы поинтересоваться ее мнением… Вряд ли ученая единорожка будет так уж сильно напугана продуктом фантазии Гигера, поскольку на ту же самоходную руку Мерсера она среагировала достаточно сдержанно, без девчачьих визгов и попыток выпрыгнуть в окно.

Итак, что Алекс мог сказать по поводу параспрайтов, когда выбрался на поверхность, устало прислонившись к бетонной стене и проведя ладонью по лицу? То, что остатки аргументов, согласно которым Мерсер совсем недавно доказывал либо собирался доказывать свое дружелюбие по отношению к пони, выступая перед канцлером и большей частью Совета, можно смело списывать в утиль! Развитый, как и вирус в целом, действительно оказался опасен для жителей этого мира – и вовсе не в силу скверных черт характера доктора Мерсера, которые могли при других обстоятельствах проявиться с самым разрушительным исходом. А потому, что согласно укоренившемуся мнению диархии и их предшественников некромантия была враждебна и опасна по умолчанию, а не исходя из той цели, ради которой ты намереваешься ее применить, подобно любому другому инструменту… Крылатые комочки меха, как и предполагал Алекс, оказались замечательными подопытными, и будучи хорошо зафиксированными усваивали любые соединения, которые впихивал им в глотки Мерсер. Ровно до тех пор они таковыми казались, пока Алекс не перешел на структуры более высокой организации и не скормил одной из тварей культуру с цельной РНК "Черного света"!

«Гость из далекой и забытой страны, где привычная пони ересь успела претерпеть изменения настолько, что стала чем-то другим, а? – кисло подумал Мерсер, скрещивая руки на груди и потирая ладонью подбородок. – Вот ведь блядство… ебучая переусложненная сверхтехнологичность. Самое паршивое, что обратиться к кому-то за разъяснениями в этот раз не выйдет».

Трансформацию, которую претерпело создание вместо того, чтобы почти на манер грабоида выплюнуть своего потомка — которого Алекс тут же вскрыл бы, принявшись сверять с известными ему нормами, — Мерсер объяснить не мог. Во-первых, параспрайт запищал, судорожно перебирая лапками, пытаясь выбраться из хитинового держателя. Предыдущие подопытные проявляли в этом даже меньше упорства, чем обыкновенная муха, изредка начинающая биться в окно, а в остальное время бесцельно снующая по нему туда-сюда. Да и в целом параспрайты после вынужденной спячки казались еще довольно сонными, в то время как конкретно эта особь пыталась раскачиваться из стороны в сторону будто обезумевшая, стрекоча крыльями. Голос существа поднялся на пару октав, и недоумевающему Мерсеру почудилось, что умей оно издавать привычный разумным набор звуков, и параспрайт орал бы, точно его режут без наркоза… Тем временем летающий комочек меха скукожился и потерял почти все свои яркие краски, его мех вдруг стал линять, будто Алекс смотрел ускоренный во много раз процесс гниения животного, умершего в лесу… Фасетчатые глаза подернулись рябью, принялись сочиться какой-то мерзкой на вид жидкостью, напоминающей гной, в то время как крылья параспрайта бессильно обвисли.

Получилось по итогу… нечто, напоминающее маленький череп на ножках и с крыльями, обтянутый выцветшей кожей-пергаментом со значительными прорехами в области рта, обнажившегося роговыми пластинками, которые у параспрайтов заменяли зубы. Мерсер инспектировал замершую неподвижно тварь совсем недолго, прежде чем взялся за огненный талисман и спалил все следы данного опыта до единого, а оставшийся пепел убрал в бронированный контейнер и отправил под наблюдение на самое дно своей резиденции, в дополнение к волшебно-радиоактивной блевоте. В первую минуту после окончания трансформации Алекс еще надеялся, что на параспрайте Черный свет сработал неизвестным ему образом, привел к какой-нибудь скоротечной "магической" болезни на манер стригущего лишая, ибо тех же Ходоков с их многочисленными опухолями существо ни разу не напоминало. Конечно, сложно представить, чтобы от облысения еще и глаза вытекали, оставляя после себя лишь пересохшие пустые орбиты, но мало ли… Вон, Алекс недавно и предположить не мог, что на задворках эквиидской цивилизации по сей день растут цветы, способные в весьма жуткой и скоротечной манере обратить разумного в древесный побег! В мире пони какие только абсурдные нелепицы ни считались вполне рядовым явлением.

Однако, проведя хоть и скоротечное, но несмотря на пробегающие в голове панические мысли все же вдумчивоеобследование и препарирование, Мерсер не имел никакой другой альтернативы, кроме как с ожесточением выругаться и взяться за импровизированную зажигательную гранату. Пару таких талисманов Алекс прикарманил на понячьем складе еще в прошлый визит и предусмотрительно держал неподалеку, выдав дронам полный карт-бланш на их применение… Как оказалось, не зря. Нелепица случившаяся нелепицей, но ключевой обнаруженный признак давал минимум поводов усомниться в природе трансформации, с высокой достоверностью позволял предположить, что тварь обратилась в "магическую" зомби-версию себя, а не стала подобием вирусного мутанта. У существа в силу "консервации" мышечной ткани практически не оказалось нормальных жевательных мускулов, в то время как у оригинальных параспрайтов они были, и исключительно пластичные притом! И, тем не менее, несмотря на видимое отсутствие источника движущей силы, принудительно раскрытые челюсти у некогда живого насекомого исправно возвращались обратно, так что летающая черепушка напоминала скорее заводные челюсти, которые приводил в действие пружинный шарнир. Все это уж слишком напоминало то, что Мерсеру доводилось слышать как от Луны, так и ее старшей сестры… И пускай особь не выказывала никакой враждебной активности, даже не шевелилась кроме тех случаев, когда ее заставлял Мерсер, дальнейшие опыты в этом направлении… по крайней мере, не подготовленные должным образом опыты ничем хорошим закончиться не могли, если верить аликорнам. Так что Алекс сжег бывшего параспрайта и все затронутые им предметы подчистую, без колебаний. Затем мужчина выбрался на поверхность и предался одному из своих любимейших занятий — стал размышлять по поводу случившегося, и как сие обретенное знание отразится на дальнейшей жизни Зевса в этом мире.

Первое, что Алекс мог с уверенностью сказать: он не ощутил никаких новоявленных, аномальных признаков того, как его персональная сверхтехнология в реальном времени претерпевала трансмутацию, проявляя себя уже в качестве некромантии. Единственный сигнал, который удалось поймать Мерсеру, был эхом уничтожения вирусной частицы, нарушения ее целостности, и обрыв этого сигнала. "Предсмертный позывной", хвала всем выдуманным богам, абсолютно ничем не разнился с прочей ментальной индикацией, в которой мужчине приходилось разбираться за прошедший с его перерождения месяц с лишним… Сигнал отдавался в сознании при концентрации на нем точно так же, как взывали частицы вируса к развитому, который лежал на асфальте и слепо шарил руками вокруг, пытаясь найти недостающие отделы мозга, что разлетелись из лопнувшей из-за осколка фугаса черепной коробки. Словом, Алекс будто собственноручно уничтожил эту сложную органическую молекулу, велел ей распасться, а не засунул РНК в насекомообразную кузницу материи, настроенную исключительно на воспроизводство своих копий. Что-то похожее на вирус в теле параспрайта не откликнулось ни во время трансформации носителя, ни после нее, ни в процессе сжигания твари… которая этому вообще никак не воспротивилась, как и вскрытию собственного брюшка.

Последний факт вместе с рядом других, более косвенных признаков, заставлял Алекса с немалым облегчением вынести второе утверждение: как он не чувствовал параспрайта-зомби, так и летающая тварь не была способна чувствовать Мерсера и откликаться на его "команды". Не-живое подобие голема было рассчитано на управление исключительно некромантом – которого в этом времени не существовало, как и приказов от него. А потому параспрайт, изменившись, просто… существовал. Кое-как даже функционировал, пускай охваченное пламенем насекомое так и продолжило стоять, не попытавшись хотя бы метнуться в сторону и начать кататься, дабы сбить пламя. Когда Мерсер приоткрыл захват и опустил подопытного на хитиновое возвышение, тот встал прямо на высохшие лапки, а не бессильно свалился вбок. Мерсер толкнул его хитиновым щупом – и параспрайт предпочел сохранить равновесие, качнувшись в другую сторону. Мог он, по всей видимости, и летать, хотя заставить его взлететь привычными Алексу способами, вроде физического или ментального понукания, было нельзя. Разве что, будучи подброшенным в воздух, насекомое будто с неохотой развернуло-таки потускневшие крылья и, затрепетав ими, спланировало обратно на рабочую поверхность, вновь замерло на манер египетской мумии.

Исходя из этого, можно было предположить, что в параспрайте по умолчанию имелась некая прошивка, задействовавшая еще прижизненные моторные навыки, так что некроманту, что приказал своей жертве двигаться вперед, не было нужды контролировать движение каждой конечности или телекинетической "некросвязки". Самосохранения, положим, в числе этих стандартных протоколов и не было, так как в бою мертвяку не было необходимости заботиться о своем здоровье, но тварь как минимум умела сохранять в режиме гибернации вертикальное положение, а не просто валялась на земле грудой консервированной плоти… Потому определенным физическим воздействием со стороны Алекса можно было вызывать ответную реакцию – в отличие от воздействия ментального, ни на один из известных Мерсеру спектров которого параспрайт не реагировал.

Но восприятие параспрайтом какой-то информации из измерения Земли определенно имело место быть. Насекомое претерпело довольно-таки радикальное изменение — значит, он в качестве трансмутатора мог получить сигнал и согласно ему перестроить не поступившую извне накопленную материю, а сам себя! Но откуда тварь вытащила и каким образом расшифровала приказ, если генетические коды что вируса, что любой земной органики органика местная не считывала? Сказалось действие "четырехмерности", призванной сохранять определенные свойства элементов, дабы их мог использовать и Мерсер тоже? Или все дело было исключительно в "душе", неизвестном сплаве магического потока, на который Алекс мог воздействовать исключительно деструктивно, если это не касалось Хаоса, и генома? Параспрайты определенно обладали и тем, и другим, в отличие от разумности, так что такая концепция не была лишена права на жизнь… Хотя Алекс в предложенные подопытному образцы ничего особого не вкладывал, да и никого особого тоже, включая свои собственные участки генетической памяти. Алекс использовал максимально чистые фрагменты, близкие к изначальным образцам "Черного света", а не свой личный штамм, выпестованный совместно с Грин… Что-то затесалось из числа ранних разработок, когда вирус недалеко ушел от более-менее рядового биологического оружия, боевого штамма, поражающего по расовому признаку?

В любом случае, произошедшее было довольно тревожным не только в плане отношения диархии к некромантии, под которую трансмутация параспрайта вполне себе подпадала на основании того, что Алексу довелось узнать от королевских сестер. Это еще и служило очередным подтверждением тому, что между развитым и этим миром вполне могла быть установлена ментальная связь, притом в обе стороны! Ладно, если Гармония вдруг обратит-таки на Мерсера свое не-личностное внимание, и мужчина научится видеть Метки пони подобно другим расам Эквуса, а то и распевать с поньками песни без единой длительной репетиции… Но что, если дело станет касаться чего-то более опасного, вроде воздействия на психику со стороны Флаттершай? С Пинки-то все выходило довольно безобидным образом...

Не так уж важно, загружает робкая кобылка свои коды непосредственно в нейроны через вирусные маяки, которые трактуют входящий сигнал по-своему, или пробуждает "эволюционную фобию" ментальной сети вируса, а та уже самостоятельно вносит сумятицу в разум носителя. Как и обратившийся параспрайт, пегаска являлась доказательством того, что взаимодействие Алекса с этим миром могло быть не только опосредованным — и не только через материю с вдвое большим массовым числом, списывающим детали на концепцию четырехмерной инертности, проявление аналогичных земным физических свойств, в то время как химическая активность соответствовала совсем другим элементам… Да, было довольно забавно, что врожденная "магическая" стойкость пони, как и большинства живых организмов этого мира, являлась эволюционной необходимостью, а не излишеством. Не было бы так, и то же атмосферное давление на пару с гравитацией, схожие с родным миром Алекса, в момент спеленали бы беззащитных понек, заставили их с непривычки рухнуть на землю.

И — теперь уже Мерсер не имел право это отрицать перед Селестией и Луной так уж яростно, — связь с некромантией, этой… странной, кажущейся избыточной и менее логичной версией того, чем занимался Зевс в плане копания среди извилин и генокода живых существ, все-таки могла иметь место тоже. Как знать, может, "Черный свет" являлся "самоодомашненной" версией энергетических паразитов, живущих на мембране меж вселенными, которых магия этого мира не пускала в свой домен, а потому они так и остались злобными и бескомпромиссными… в отличие от их земного сородича, который за миллионы лет горизонтального переноса генов в биосфере сделался менее всесильным и "волшебным" из-за привязки исключительно к живой материи, но притом и более спокойным, снисходительным, способным идти на хоть какой-то компромисс и не отнимать управление у разумного окончательно, эволюционно выяснив, что от кооперации будет много больше толку.

«Я уже ничему, блядь, не удивлюсь… Даже если окажется, что человечество и впрямь не является самостоятельным видом, а являет собой экстравагантнейший случай неотении! Еще и Твайка, умница, чтоб ее, с предположением, будто у нас когда-то аналог Гармонии существовал», — сердито подумал Мерсер, но все же мысленно отмахнулся от совсем уж безумной и не имевшей серьезных оснований для рассмотрения выдумки. Телепатия вируса была слишком малоизученной Алексом областью, чтобы делать столь громкие и неосторожные заявления иначе как с многочисленными оговорками. Доктор Мерсер систематизировал содержание своей головы как мог, но он мало того что находился не дома, так еще и очутился в одиночестве, в отрыве от привычного Алексу научного сообщества… А что касалось пони, то даже самые умудренные из их числа, так сказать, были существами заинтересованными — химер же в неизвестных им областях Мерсер был вынужден обучать самостоятельно. Кластеры встроенного ИИ не были в состоянии рассказать об этом, как сороконожка не могла поведать, каким образом не путается в своих лапках, так что абстрагироваться от эффекта наблюдателя было довольно-таки проблематично… Но что Алекс знал точно, и что не зависело от того, воспринимает развитый явление через привычные человеку органы чувств или же вирусной телепатией, так это то, что открытие Мерсера ни в коем случае не должно становиться известным диархии. Полноценной некромантией являлось превращение твари или нет, исход такого будет куда серьезнее, чем при наложении на развитого магического обета — того самого, по части пускания крови эквиидам, — и его нарушения во время дружеской потасовки с Рейнбоу.

Да, изначально, ощутив некое подобие паники, Александр подумал было, что, возможно, лучше будет немедленно отчитаться по поводу случившегося диархии, скинуть возникшую головную боль на более умудренных в этом плане сестер – не в последнюю очередь ради собственной безопасности. Хоть он и не ощутил каких-то ментальных позывов со стороны облезлого параспрайта, Мерсер не мог гарантировать, что он этим актом трансмутации не привлек внимание этой зловещей не-личностной силы по ту сторону Мироздания, и спустя время она может попытаться захватить разум мутанта, отправив сигнал, который он уже сумеет воспринять, и перековать Алекса по образу и подобию запретной сверхтехнологии этого мира.

У Мерсера ушло не более десяти секунд на определение, какого абонента стоило экстренно "набирать" путем разбивания нужного пузырька, стекло которого обещало раствориться самостоятельно, будто части разрушенного магического барьера. С какой стороны ни посмотри, выходило, что связываться следовало все же со старшей сестрой, даже несмотря на утверждение Луны, что та Мерсеру спуску не даст, прознав, что тот способен переносить свою "магию" на органику этого мира… Может, Селестия была прекрасно осведомлена об этой сцепке параспрайтов с некромантией, и аликорн не стала препятствовать получению Алексом посылки от родителей Скуталу лишь потому, что решила проверить, станет ли Мерсер выполнять договоренность, будет ли он честен сполна! Доверие между диархией и пришельцем из другого мира окажется подорвано, что было… чревато. А даже если все это не являлось проверкой Селестии, существовала немалая вероятность того, что аликорн рано или поздно все же узнает о сотворенном Мерсере спонтанном "ритуале некромантии". Не будет искать специально, как пыталась вычислить Алекса по измененному заклинанию связи, заменяющей нерабочие суставы и мышцы, так может почуять на манер того же Тирека — пускай тот и не являлся некромантом, а только перекрывал доступ чужому потоку магии и направлял его в себя, без каких бы то ни было манипуляций с геномом.

"Позвонив" Селестии, Алекс обрисовал бы ситуацию четко, сжато, тезисно — что в плане достоверных научных фактов, что опыта военных в коммуникации. Разве что не стал бы сдабривать все это дело отборной армейской руганью, которая у пони если и существовала, то во времена активного использования староэквийского... И, возможно, когда Ее Светлость вышла из портала, ее милосердие в очередной раз удивило бы развитого, все еще какой-то частью ума полагающего, что даже в Эквестрии хороший управленец обязан уметь наносить превентивные удары и не мешать дружбу с делами государственного значения. Возможно, доктор Мерсер и на этот раз отделался бы легко – если Селестия ограничилась бы лишь первым откровенным запретом, необходимым для того, чтобы человек мог и дальше оставаться резидентом Эквестрии. Мол, «больше никаких опытов на параспрайтах, и вообще с этого момента держите с ними дистанцию!» Алекс, ободренный последовательностью миролюбивой реакции Селестии и отсутствием в ее решениях, включая текущее, двойных стандартов, может для вида даже немного поспорил бы с аликорном, намекнув, что случившееся является угрозой и для него самого, а угрозы он привык не только истреблять, но и изучать, дабы предупредить их в будущем… В конце концов, сами принцессы имели базу знаний о некромантии! Пускай они не пользовались этими знаниями и не преумножали их, а просто держали их взаперти в самом дальнем ящике, чтобы в самом крайнем случае дать этой враждебной силе отпор, но все-таки.

У доктора Мерсера, руки которого даже после сжигания параспрайта-нежити ощутимо подрагивали, ушел десяток секунд на решение связаться с Селестией… На то, чтобы перебороть эмоции, в том числе те, которые получили развитие в Эквестрии, и поднять недостающие аргументы, дабы принять более взвешенное и хладнокровное решение, Алексу понадобилось около пяти минут на поверхности. По их истечению Мерсер, задумчиво прокручивающий в руке пузырек с эликсиром, что способен был создать некий магический аналог видеозвонка, отдал емкость Полемарху, чтобы дрон отнес ее обратно на склад. Затем Александр вздохнул, пробормотал себе под нос «Ну что же, опять к старой чертежной доске» (прим. Устойчивое американское выражение, произносится после того, как очередной Хитрый План потерпел былинный отказ. Также — одна из сакраментальных фраз в старых мультах Looney Tunes) и направился обратно в лабораторные помещения.

Ну да, Мерсер обязался докладывать принцессам о подобных явлениях, вроде кровоточащих глаз, кровавых же пентаграмм и обращения живых организмов вокруг него в полноценных зомби, а не ходячих нейроузлов и кормовые базы штаммов. Однако… Все же Селестия, может, и способна была подобно своей сестре смириться с такими милыми подробностями метаболизма доктора Мерсера, как привычка дома питаться себе подобными, причем вполне себе шевелящимися на момент поглощения... Но вот крамолу понячьего мира аликорн, скорее всего, не спустит на тормозах, как стычку с гвардией. Алекс даже после явки с повинной как минимум станет находиться под пристальным наблюдением — чего, безусловно, ему хотелось бы избежать. А может, исход подобной неосмотрительности будет куда хуже! У пони существовала целая должность, в обязанности которой неформально входило торможение научных исследований в плане генетики, и если уж эквестрийские законы не нуждались в последовательности, когда это касалось некромантии, то и милосердие Селестии являться последовательным вовсе не обязано было! Мерсера готовы были терпеть ровно потому, что он в видении диархов (и канцлера, в чем его Алекс надеялся убедить) был всего лишь очередным примером конвергенции... Мол, Александр проявляет схожие с некромантами прошлого свойства, но природа его "зловещих" способностей иная, как и начинка в целом, так что можно и закрыть на это глаза. Если же Алекс явит миру признаки истиннойнекромантии, пусть только лишь с одними параспрайтами…

И нет, проверкой со стороны диархии это если и являлось, то крайне маловероятной, как изначально предположил Алекс. Селестия, подозревая его, скорее Мерсера опередила бы, самостоятельно проверив взаимодействие пришельца с параспрайтами, скормила им за те две недели плоть развитого – а дальше Мерсеру просто не дали бы проснуться, по-тихому прикопав где-нибудь или вовсе отправив на луну. Если на то пошло, Луна могла предупредить мужчину, что ему не стоит трогать этих прожорливых тварей во избежание… всякого. Наверняка темная аликорн была бы осведомлена о таком влиянии частиц вируса не хуже сестры, имей та действительное представление о легкости, с которой параспрайта можно было обратить в нежить. А если Селестия была не в курсе, в отличие от младшей, Луна вообще могла бы в таком случае не заключать с Мерсером никакого договора, а просто сказать, что прийти к соглашению с чужаком не удастся! По этой же причине Алекс не собирался вызывать и Луну, дабы она помогла замести следы, как намекала младшая диарх насчет их общей договоренности. Не факт, что принцесса Ночи не заметет заодно и Мерсера под ковер, желая подчистить хвост – ведь Алекс мог бы шантажировать ее перед сестрой, что младшая принцесса вступила в сговор с настоящим (в отдаленной, но все же опасной с точки зрения диархов перспективе) некромантом! Только ночью беседовал с Луной о том, что Мерсер очень вряд ли непосредственно проявит какие-либо черты этого запретного искусства, как вот, пожалуйста! Хочешь насмешить Вселенную, как говорится…

То, что Селестия каким-то образом узнает про эксперимент самостоятельно, тоже являлось довольно маловероятным — и Алекс был готов пойти на такой не самый значительный риск. Насколько ему было известно, в прошлый раз "чуйка" Селестии сработала, лишь когда Мерсер заглянул с визитом в Понивилль, подобрался к диархам вплотную. Принцесса Дня не сделала стойку в своем Кантерлоте, едва только Мерсер оказался перенесен на Эквус… Возможно, у нее существовали и более точные методы слежения, какие-то ритуалы вроде той самой модифицированной некросвязки, благодаря которому можно было засечь передачу энергии между вирионами, но Алекс сомневался, что диархия в этом плане следит за окружающим фоном каждую секунду. Тем более, Мерсер всю эту неделю особо не дергался. А на параспрайта-нежить развитый среагировал оперативно, по истечении пяти минут стерев все следы, так что если аликорны и могли что засечь, то какое-то остаточное эхо в магическом фоне. Такой риск присутствовал, но Алекс смел рассчитывать еще и на экранирование своими личными технологиями, мешаниной сигналов окруживших в том числе лабораторные залы. Биомасса еще не разрослась до тех масштабов, которые предполагал Алекс, но на одного-то жалкого параспрайта точно должно было хватить. Вот если бы подобное случилось с разумным, тогда да, угроза обнаружения представлялась намного более значительной… и не только в том плане, что туземцы могли заговорить об исчезновении одного из жителей Понивилля.

Несмотря на эти благоволящие Алексу факторы и объективность оценки, мужчина все равно испытывал некоторую тревогу по поводу случившегося. Прежде чем убраться обратно в подземные помещения, он даже искоса посмотрел на небо, почти что ожидая, что вот-вот во вспышках телепортов Мерсеру на голову свалится черно-белый дуэт. Подумал: может, от греха подальше лучше сжечь и остальных параспрайтов? Для менее радикальных экспериментов можно было поискать других, более "стабильных" лабораторных кроликов, попробовать тех же мышей прикормить. А цельные куски РНК Алекс параспрайтам вновь скармливать точно не собирался… по крайней мере, в ближайшем будущем. Если и пытаться вникнуть в суть пугающей метаморфозы, то предварительно ознакомившись со всеми материалами на эту тему, что были доступны принцессам. И поскольку так просто у диархии эти знания не выпросишь, все-таки пришлось бы залезать в соответствующую тайную комнату Кантерлота, как Алекс предполагал буквально пару часов назад, во время визита к Нейсею! Проникновение это однозначно нельзя было провернуть сходу так же, как и в случае с канцлером, пройдя незамеченным. Но, может, стоило как-нибудь съездить в столицу хотя бы затем, чтобы побродить вокруг замка, принюхаться, набросать первичный план… Если бы удалось договориться с Шайнинг Армором, может, и внутрь дворца выдастся случай проникнуть и все там осмотреть! В рамках проверки, насколько Мерсер (а значит, в определенной степени и враждебный по отношению к пони чейнджлинг) способен обходить тамошние системы безопасности, включая, к примеру, какие-то там новейшие идеи доброжелательного капитана гвардии. А "настоящее" внедрение осуществлять… допустим, во время грядущего вечера Гала, до которого еще было достаточно времени на подготовку и который был обязан распылить внимание стражников на множество гостей, предоставляя Алексу свободные окна.

«Н-да, — усмехнулся про себя развитый, скрываясь в подземном ходу. — Той же ночью от шуточного предложения Луны способствовать милитаризации Кантерлота решительно отказывался, а сегодня уже рассматриваю как рабочий вариант, пускай и в своих личных целях… Смейся-смейся, Вселенная». А если бы не удалось оправдать этот визит проверкой безопасности при новом капитане стражи, вполне можно было зайти со стороны Луны... В смысле, попросить у нее взглянуть на этот стационарный портал, если они действительно когда-то разрабатывали его с сестрой — может, даже и не по максимально безобидному поводу, а именно что намекнуть на "временную" перезапись Эквестрийской реальности, дабы отвлечь внимание принцессы Ночи от некромантии. Открыто просить диархию предоставить доступ в самую запретную секцию их библиотеки в любом случае было нельзя. Могут заподозрить (Луна уж точно могла), что Алекс вскрыл какой-то казавшийся незаметным нарыв, обнаружил некий враждебный фактор, который королевские сестры пропустили – иначе зачем Мерсеру, который и колдовать-то в привычном ксено виде не умеет, эти сведения?

Очутившись в родных с недавних пор вирусных подземельях, под защитой крыши над головой, Алекс повторно все взвесил и решил, что параспрайтов в качестве подопытных все-таки можно было оставить. Никто не обещал, что возможность их преобразования не могла вскрыться как-то иначе, на других созданиях Эквуса, а потому лучше было подготовиться заранее, взять ситуацию под постоянный контроль и мониторинг. Может, однажды в гости к Мерсеру заглянет целый дикий рой, как налетел он однажды на Понивилль, и Алекс проворонит нескольких букашек! Что до возможного "опосредованного", основанного лишь на земном дедуктивном методе раскрытия понями его тайны – Мерсер счел, что сумеет предстать в глазах принцесс невинностью. Если те вдруг наткнутся на содержание посылки развитого, допустим, в документации почты, Мерсер тем или иным способом отбрехается… Например, вызовет огонь на себя и скажет, что симпатичных с точки зрения пони тварюшек заказывал в качестве подарка для Меткоискателей, и лишь потом узнал, что преподносить их девчонкам в качестве домашних любимчиков… чревато. Луна с Селестией в таком случае лишь посмеются над очередным курьезом со стороны умного, но все еще способного на глупости человека. Гораздо лучше, чем если бы Алекс сказал, что заказывал параспрайтов в научных целях, но ничего интересного не обнаружил – уж это-то точно вызвало бы у диархов подозрения и желание проверить лично, как реагируют летающие трансмутаторы на "болезнетворный яд" из другого мира! Также нельзя было допустить, чтобы такое взбрело в голову канцлеру… С ним, наоборот, оказалось бы проще в случае, если Нейсей предпочтет не мириться с Алексом. Достаточно было после задействия МЭФ к перечню требований присовокупить вето на такого рода исследования.

Итого, сочтя ситуацию вполне подконтрольной развитому, Алекс вернулся в лабораторию и довел-таки всю задуманную серию экспериментов до конца. Испытывать МЭФ непосредственно на канцлере, без предварительных тестов было бы как минимум безответственно, а в случае побочек могло серьезно навредить планам развитого – пусть даже вероятность этих самых побочек в силу природы соединения была мизерной. К счастью, никаких отклонений от спрогнозированного эффекта не было: у препарированных наживую параспрайтов модифицированные частицы вместе с соединением-носителем преспокойно всасывались в кровь через пищеварительный тракт, "реакторная камера" которого была устроена даже сложнее, чем желудок пони. Мерсер уже и не думал заставлять обычного, целого жука глотать сыворотку, дабы тот вспышкой трансфигурации перевел жидкость в иное состояние и отложил ее в резерв, так как это почти наверняка вновь привело бы к некрофикации. Зато следующим подопытным он делал инъекцию непосредственно в кровеносную систему, и инфовирионы в спящем состоянии вообще никак не сказывались на способности параспрайтов множиться, летать и в целом функционировать в штатном режиме! Это был успех, на который Алекс смел рассчитывать.

Мерсер сказал бы, что он затаил дыхание, когда посылал сигнал вирионам на забор энергии, но вне вербального диалога мужчина и так дышал крайне редко. А ну как после пробуждения частиц, пусть и не находящихся в желудке параспрайта, тот аналогично обратится в безмолвную черепушку с крыльями? Но нет, тварь "всего лишь" споткнулась в полете и упала, недоуменно урча и затрепетав крыльями, вдруг потерявшими свою подъемную силу. Причем, как и пегас, влетевший в облако Ржавчины, насекомое через некоторое время очухалось и, как ни в чем не бывало, принялось исследовать своды лабораторного зала… У единорогов должен был наблюдаться схожий эффект, только более длительный в счет сложности магического органа, который представлял из себя костный вырост на лбу. Притом Мерсер надеялся, что непосредственно до активации вирионов у Нейсея не дойдет, так как риск побочных эффектов все-таки существовал. По-хорошему, следовало провести длинную серию еще и на млекопитающих, включая родичей эквиидов по ветви семейства… Которых, вот ведь незадача, в Эквестрии не водилось, чтобы на них подобно шимпанзе всякую дрянь тестировать, прежде чем переходить к опытам на людях. Ирония, чтоб ее! Лошади (оригинальные, а не трансфигурированные искусственно, что обозначал этот термин на их языке) у разумных кошкопони считались чуть ли не мифическими зверями, почти как драконы дома у Мерсера – так что, направляясь на Гранд Галопинг, запрягать карету мастерица трансфигурации в лице Твайлайт решила с шиком… Пони-то не видели ничего дурного в том, чтобы самостоятельно впрячься в транспорт, так что для них это было бы не то же самое, что для человека приехать в повозке, запряженной сухоносыми родичами. Скорее, прибыть таким образом на званый вечер было все равно, что землянину заявиться в карете, тягаемой натуральными пегасами из мифов Древней Греции!

Как Мерсер и утверждал, канцлеру должно было стать достаточным одного только осознания, что в него проникло нечто враждебное, но при этом невидимое, неслышимое и неосязаемое… Даже если он не поверит словам Алекса, сочтя их блефом в сочетании с хитрым фокусом, Нейсей наверняка сумеет сотворить диагностическое заклинание или банально сцедить крови на анализ, и по итогу воспитательный эффект закрепится. Результаты опытов над параспрайтами вполне позволяли рассчитывать на это! Оттого Алекс с легким сердцем ликвидировал все останки подопытных вместе с той четверкой живых оригиналов, которых он использовал сегодня, не оставив ни одного для более длительного наблюдения. Чего доброго, твари сумеют-таки вывернуться из пут и проедят себе путь наружу, попутно обратившись в зомби-версии себя! Оставшихся в заморозке параспрайтов Алекс убрал в "магический" погреб до лучших времен, до них же отложив и все попытки запихнуть тварям в желудок РНК, а также ее крупные фрагменты. Может, Александру когда-нибудь и удалось бы воспроизвести органику его родного мира благодаря насекомышам — но это уже потом, если… точнее, когдаМерсер сумеет избавиться от критической и грозящей заключением на луне побочки.

Состояние смутной тревоги вконец отступило, когда мужчина повторно выбрался наружу и не увидел гвардию во главе с принцессами, обложивших со всех сторон Гряду. По всей видимости, этот спонтанный и малозначительный акт некромантии так и остался принцессами незамеченным… Однако, хоть об угрозе в плане раскрытия аликорнами можно было на какое-то время забыть, настроения это Мерсеру не добавило, и в Понивилль он направился с не таким уж легким сердцем… во всех смыслах. Развитого больше не потряхивало, разумеется, но состояние души у него в силу описанных событий было далеким от приподнятого, каковым оно являлось при возвращении с болот. Подумав, что во время работы с Твайлайт развитый подуспокоит нервы естественным путем, не приглушая их ударными дозами соответствующих нейромедиаторов, Алекс решил не отменять обговоренный визит и направился прямиком в "Золотой дуб".

Беседа с умненькой фиолетовой пони действительно помогла Мерсеру, но все же не до конца. Мрачный настрой развитого сохранился, так что если на обратном пути кто-то из эквиидов и хотел поболтать с человеком, который теперь имел "повседневный" вид с закатанными рукавами, то благоразумно решил этого не делать. Алекс остался угрюм еще и потому, что среди предметов их разговора встретились магические клоны – которые опять напомнили Алексу об этой долбаной некромантии! Мерсер поинтересовался упомянутой Твайлайт новой методикой, которую она разрабатывала, и все-таки спросил, как Гармония относится к подобным копиям. Оказалось, что очень даже хорошо: "слепки" талантов пони не отбирали магический поток у оригинала, чем занимался Тирек, а использовали отдельный выделенный канал, пусть и довольно скромный, а также не в последнюю очередь зависящий от силы ритуала, который должен был воссоздать копию. Притом учитывая, что Твайлайт использовала в своем методе образец ДНК оригинала, например, волосяную луковицу, и впрямь выходило, что для полноценного "отпирания" магического потока был необходим геном в качестве ключа, а для сознания было достаточно лишь примитивного слепка… Мерсер даже в какой-то степени позавидовал неосведомленности мисс Спаркл, а еще Гармонии как таковой. Какого, спрашивается, дискорда этому самоорганизующемуся закону местной природы можно было проводить все эти манипуляции, а у Алекса Мерсера по умолчанию должна была получаться какая-то не-мертвая херня с претензией на ересь, за которую его, в отличие от Твайлайт, должны на всякий случай сжечь?

Быть может, для Гармонии существовала разница, поскольку развитый пытался манипулировать давно сформированной и укоренившейся в здешней магической картине мира сущностью, а Твайлайт занималась именно что копированием, создавала новое по предложенному образцу. В плане допустимости обзаведения детьми методом "непорочного зачатия" у понек наблюдалась схожая логика… Твайлайт еще пожаловалась, что в заклинании по сей день чего-то не хватало, и Мерсер подумал, что на ее месте размышлял бы над возможностью присовокупить к ритуалу результат формообразования, если матрица не могла вывести его самостоятельно из стартовых условий в лице ДНК. У созданного принцессами-то прототипа необходимым условием был доступ к оригиналу, а Твайлайт загорелась идеей создавать клонов чуть ли не с нуля, по одному лишь мановению рога над клочком шерсти… Но углубляться в эту тему Алекс не стал — все-таки он пришел к единорожке по другому поводу, в основном для проведения еще одной серии разрушения колдовских матриц Мерсером.

К слову о дестабилизации заклинаний – да, жидкость из Зеркального пруда все-таки потеряла свои свойства за эту пару дней, стала обыкновенной водой, перестала светиться и фонить радиацией. Но сейчас было непонятно, случилось ли это под воздействием вирионов в подземельях Гряды (потому как Мерсер на тот момент еще не устроил изолированный магический погреб), или сам пруд "ушел" своим информационным пространством из сепарированного объема. Следовало ночью наведаться в лес, прихватить еще несколько образцов клонирующей водички… А может, даже сходить еще дальше, в Замок сестер, и добыть-таки из его стен клавиши органа и управляемые ими элементы. Плюс, нужно было взглянуть, что там произошло с черным туманом, куда умудрились свалиться кишки Алекса, и проверить, не телепортировались ли они куда-то в глухие казематы. Хотя, если идти в развалины замка, то стоило отправляться прямо сейчас: в случае ночной прогулки Мерсер всего и успеет, что сходить туда-обратно до обговоренной с Пинки Пай встречи, а еще раз нарушать обещание, данное этой энергичной пони, Алексу отчего-то не улыбалось… Да и вообще, повторно соваться в это место ночью было такой себе идеей, и спешить там было крайне нежелательно. Плюс, как раз к полуночи должен был настояться экстракт Ядовитой суки, и Мерсер намеревался в кратчайшие сроки провести с ним опыты ради вытравливания заразы из своего, как оказалось, не столь уж устойчивого ко всевозможным пакостям этого мира организма. С учетом наличия свертка из понячьих аналогов пластика, резины и полиэфира, который ему предоставили снабженцы в лагере, время подходило как нельзя лучше... Алекс собирался было поразмыслить над грядущей серией более обстоятельно, надеясь, что это отвлечет его от невеселых мыслей о некромантии, но, заслышав доносящиеся откуда-то издали тонкие голоса, мигом свернул с протоптанной дорожки – что мысленной, что земляной:

«О, вот и замечательный повод отсрочить визит в Замок сестер образовался… на определенный срок, — с нежданным по части малоэффективных трат своего времени воодушевлением подумал Алекс. — Групповая терапия подъехала! Кажется, ее вместе с семейной социопатам и прописывают, пусть я таковым себя отродясь не считал... Их-то мне и надо».

Правда, чем дальше Мерсер продвигался к источнику звуков, тем меньше становилась его уверенность в том, что очередная встреча с Метконосцами будет расслабляющей. Девчонки разговаривали все более и более напряженным тоном – а еще к обыкновенно нежным и веселым голосам примешивались язвительные ноты их идеологической противницы… Еще там можно было различить редкие попытки вставиться от Сильвер Спун, а также грозный бубнеж со стороны какой-то другой юной пони, голосовые образцы которой Алекс до этого не заносил в свои базы данных. Мерсер, нахмурившись, только и успел подумать, что девчонки по всем слышимым признакам так и не сумели договориться с Тиарой, и, похоже, настало-таки время оказать им в этой давней тяжбе какое-никакое содействие. В следующую секунду послышался глухой шум падения, и разговор, что велся на повышенных тонах, мигом перерос в визг, обрывки жеребячьих воплей и приглушенную расстоянием борьбу! Пара-тройка пони, что оказались неподалеку, тоже заинтересовались источником беспорядка где-то на задворках улицы и поспешили в переулок, но Мерсер быстрым шагом опередил кобылок, и те были вынуждены уступить дорогу массивному двуногому.

Картина, которая предстала перед Алексом, была довольно близка к той, которую успело нарисовать его воображение… Разве что в роли наиболее инициативной, бойкой и задиристой девчонки из троицы, Скуталу, здесь выступил другой жеребенок – тот самый, что не был знаком Мерсеру. Кобылка темно-охрового окраса с крайне сердитым выражением мордашки вцепилась прямиком в гриву Даймонд и усердно трепала ее, так что безукоризненная прическа Тиары уже превратилась в роскошное воронье гнездо. Ситуация усугублялась еще и тем, что Метконосцы вместе со Спун попарно тягали сцепившихся девочек, стремясь оттащить их друг от друга, и это вызывало еще больше возмущенных и болезненных визгов со стороны Тиары. Некогда ухоженная кобылка пыталась отбиваться, молотя по воздуху передними копытцами, но ни выскользнуть, ни перебороть свою соперницу не могла… Алекс, более не мешкая, подал голос:

— А ну, прекратить!

Имей в Эквестрии место гендерный реверс в плане психологии, как Мерсер когда-то осторожно предполагал, и, может, жеребята действительно остановились бы благодаря одному только суровому окрику. Но, так как в плане социальных ролей поведение самок и самцов у местных отличалось от земного разве что поправкой на большее равноправие и меньшую подверженность стереотипам, девчачья склока и не подумала прекращаться – уж очень незнакомая понька увлеклась наматыванием гривы Даймонд на свое копыто. Однако Свити Белль вместе со Спун таки повернули головы и, завидев нескольких взрослых с Мерсером во главе, ойкнули от неожиданности и ослабили хватку… Тиара, лишившаяся "команды поддержки" и увлекаемая в обратную сторону сразу тремя жеребятами, предсказуемо не удержалась на задних копытцах и влетела затылком прямо в грудь своей оппонентке – а та, поперхнувшись от неожиданности, выпустила-таки волосы Даймонд из гравитационной хватки, тоже опрокидываясь назад. Эпплблум и Скуталу никуда отпрянуть не успели, так и оказавшись погребенными сразу под обеими драчуньями. Крики девчонок сменились шумом от очередного падения и стонами, недовольными и болезненными. Пока жеребята не очухались и не сцепились вновь, Мерсер быстро шагнул вперед, аккуратно подхватывая на руки Даймонд Тиару, как наиболее пострадавшую в его глазах сторону. Даже если неизвестная пони вздумала продолжить схватку, до Тиары она сумела бы достать разве что в прыжке… Алекс, быстро оглядев кобылку на предмет существенных повреждений и не обнаружив таковых, принялся визуально инспектировать оставшихся жеребят. На всякий случай поинтересовался:

— Девчонки, вы как? Все целы?

— Да вроде… — проворчала Скуталу, кое-как выползая из общей свалки и разглядывая свои крылья, проверяя, не смялись ли перышки. Затем до нее дошло, кому принадлежал голос, и пегаска обернулась, радостно поставив уши торчком:

— О, приветик, Алекс!

— Моя грива-а-а! – проскулила Тиара, лихорадочно пытаясь хоть как-то собрать зверски растрепанную прическу воедино, но если кто из пони мог сделать это без гребней или единорожьей магии, одним только копытокинезом, то молодая и еще неопытная жеребушка в их число точно не вошла. Виновница этого беспорядка тем временем слезла с Эпплблум, помогла ей подняться, протянув земной пони копытце. Сердито принялась буравить взглядом вдруг оказавшуюся на недосягаемой высоте Тиару – и уже куда более настороженно оглядела массивную фигуру того, кто держал ее, а также взрослых пони, что столпились в переулке. Мерсер кашлянул, вновь привлекая к себе внимание:

— Так, детвора, признавайтесь — что за бедлам здесь творился?

— Она всю гриву мне испортила! — не дав Меткоискателям и Спун вставить ни слова, возмутилась Даймонд Тиара. В голубых глазах поньки отразился неподдельный шок, когда она обнаружила пропажу своей заколки, так что Тиара свесила голову вниз, завертев ею по сторонам. Обнаружив пропажу на газоне, который окружал местные дома, возбужденно постучала копытцем по плечу мужчины:

— Алекс, подними ее! Подними и вытри, скорее! На нее грязь же налипнет с травой!!!

— Можно подумать, Бэбс просто так эт сделала! – вступилась за жеребушку Эпплблум, недовольно нахмурившись и поджав губы.

— Да! — Скуталу изо всех сил старалась выглядеть уверенной, будучи в своем праве, но на ставших вдруг перешептываться пони оглянулась почти что боязливо. — Она это сделала, потому что Тиара говорила про нас всякие гадости! Опять… А еще сказала, что те Метки, которые благодаря нам будут получены, окажутся плохими, не как у других пони! Мол, копиями наших будут или просто у всех одинаковыми, будто на печатном станке сделанными!

— Да, все так и было! – с надеждой глядя на Мерсера, подтвердила Свити Белль. – Мы вообще никого трогать не собирались, шли себе спокойно! Встретили Тиару со Спун, побежали от них в переулок… А они за нами – и Тиара как начнет нас обзывать! Вот Бэбс и…

— Ябеды! – гневно припечатала Даймонд, в то время как ее подруга молчала, поправляя слетевшие было очки и с грустью поглядывая то на Меткоискателей, то на кобылку, расположившуюся в кольце рук Алекса. Девчонки бурно возражать против такой характеристики отчего-то не стали, обеспокоились еще больше, прижав ушки и совсем уж нервно принявшись оглядываться на взрослых, которые глядели осуждающе что на Тиару, что на эту самую Бэбс. Мерсер же, в кои-то веки не оказавшийся эпицентром неких телодвижений, которые порицались в обществе пони, отстраненно подумал, что в этом самом обществе он невольно ощущает себя героем Сталлоне... В смысле, к прошедшему через локальный военный конфликт Александру не оказалась применена полицейская жестокость, а ровно наоборот – вокруг было какое-то подобие утопии, в которой на необоснованное (и неспортивное, если вспомнить относительную сдержанность Рейнбоу Дэш) применение силы смотрят ну очень косо… Разве что штрафы за бранные слова в автоматическом режиме не выписываются. Склонность Мерсера к разрушению всего вокруг только добавляла сходства! (прим. Алекс вспоминает сразу два фильма старины Сильви – первого "Рэмбо", который был еще вполне себе драмой с ПТСР, а не развеселым боевичком про вырезание сотен тысяч злых Ли и не менее злых Иванов, и "Разрушителя" непосредственно) Так значит, незнакомая кобылка и была той самой кузиной, про которую развитый вчера мельком слышал, исходя из слов Эпплблум? Может, у них там в большом городе драка являлась случаем не таким уж из ряда вон, с учетом большей плотности пони, большей же конкуренции и наличию всамделишных стражей порядка? Ясное дело, тамошние эквииды все так же смотрели на это дело с неодобрением, но все же… Алекс, наклонившись, подобрал серебряную диадему – к счастью, украшение под копытами сцепившихся девочек пострадать не успело. Дунув на нее, чтобы стряхнуть налипшие травинки, Мерсер подумал, что совать заколку обратно в жеребячью прическу (вернее, в ее отсутствие) пока не стоит, так как в этом случае Даймонд будет выглядеть как минимум комично. А то и вовсе, как Александр на первых порах, эдаким чучелом, если учитывать понячью щепетильность в плане деталей гардероба – что наверняка нанесло бы урон самооценке Тиары… Хотя ей это как раз не помешало бы. Мерсер, обтерев украшение и сунув его в карман на груди, ухитрился поймать взгляд розовой земнопоньки:

— Это правда, Тиара? – ровным тоном поинтересовался Алекс.

— Какая разница?! — глаза девочки, ощупывающей свою шевелюру, стали мокрыми от слез, когда Тиара поняла, что прическа была окончательно уничтожена, и Бэбс разве что не выдрала из некогда волнистой гривы клок. Она с вызовом и возмущением посмотрела на развитого и заявила:

— Я ее и кончиком копыта не тронула, эта пустобокая меня первой толкнула! А потом еще и за гриву оттаскала…

Мерсер решил, что возникла необходимость действовать быстро, пока Тиара не вспомнила, что может нажаловаться на самоуправство Метконосцев вместе с их подругой здешним властям, или на крайний случай родителям. Тем более, у нее был свидетель в лице Спун, да и помимо растрепанной гривы могли проступить синяки в шерстке, если девчонки успели их наставить, валяя друг друга в пыли. Алекс аккуратно прошелся ладонью по спинке Даймонд, стирая с нее мелкие частицы грунта. Вроде бы у эквиидов пыль и грязь обыкновенно к копытцам не приставали из-за работы гравитаторов, а вот на остальные части тела вполне себе налипали… Вопрос, который куда больше занимал развитого, был таков: как, интересно, в мире пони можно было оставаться напыщенным засранцем подобно матери Тиары, не наталкиваясь на активное противодействие со стороны общества? Если уж для пони-аристократов была важна добрая слава их фамилии, репутация в целом, и заглушить одними лишь деньгами недовольство народных масс являлось куда более проблематичным, чем на Земле… Ну, может, в семье Даймонд ведущую роль в этом плане играл исключительно отец, а Спойлд Рич если на что и влияла, то лишь в очень ограниченной сфере, которую предоставляла ей роль состоятельной, но все же провинциальной домовладелицы. В том числе она оказывала воздействие на дочь, которой предстояло унаследовать торговую компанию Ричей – и которая вполне успешно эту компанию могла бы привести к упадку, продолжай она вести дела с не-родовитыми пони в духе матери… Пока Алекс размышлял над этим, увязавшиеся вслед за ним пони наконец пришли какому-то заключению, и одна кобылка подала голос, кашлянув:

— Кхм. Думаю, нам всем ясно, что необходимо… — договорить она не успела, так как в первую очередь Алекс намеревался избавиться от посторонних свидетелей, которые застали лишь самый конец перепалки, где Даймонд выглядела более потерпевшей стороной. Мутант замахал левой рукой, словно отгоняя кобылок прочь, но не забывая придерживать сгибом локтя Тиару, притихшую было в своем горе:

— Так, уважаемые, идите-ка своей дорогой, — вежливым тоном, но не размениваясь на предисловия заявил развитый. — Куда вы там до этого шли.

Кобылки с недоумевающим видом переглянулись меж собой. Возможно, им было в новинку, что инцидент пытается замять не непосредственный участник, а кто-то совершенно посторонний – вместо того, чтобы бежать докладывать о возникшем конфликте властям, дабы те примирили стороны и устроили в конце непременное чаепитие с обнимашками.

— Послушайте… Алекс, верно? – предприняла еще одну попытку жительница Понивилля. – Дело в том, что у нас есть установленный порядок для…

— Идите-идите, мы тут и без вас сами прекрасно со всем разберемся, — будто не расслышав ее, заверил пони Мерсер, после чего опустил глаза на жеребушку. — Тиара, тебе ведь не хотелось бы, чтобы ты в… таком виде на глазах всего города шла в ратушу? Да еще если другие любопытные пони на общественное слушание соберутся, или как у вас подобные процессы урегулирования заведено вести…

В глазах мелкой задиры вновь промелькнул ужас — и непонятно было, то ли ее действительно напугала перспектива оказаться в подобном виде, предъявленном в качестве доказательства, перед всем честным народом, то ли Даймонд уже в красках вообразила, что по поводу огласки этого скажет ее мать.

— Ну уж нет! Еще чего! – зачастила жеребушка. – Мне… мне нужно срочно это исправить! Ох, — плаксивым тоном пробормотала она, глядя в сторону выхода из пересечения задних дворов. – И как мне теперь до салона добраться, скажите?! Через половину города нужно идти!

Если свидетели принялись бы упорствовать, Алекс мог с ними обойтись, будучи еще немного раздраженным, и построже, прикрикнуть на манер «Брысь, я сказал!» Но высокий рост пришельца и авторитетный тон все же убедили кобылок отступить, так что они зацокали прочь из переулка, пускай и оглядывались с явно сомневающимися выражениями мордашек. Стараясь выиграть время и разбудить вдохновение для разговора с упрямой детворой, которая на этот раз сцепилась всерьез (по понячьим меркам, разумеется), и опыта общения с которой Алекс имел не то что бы много, а воспитания так тем более, Мерсер скосил глаза на пушистую драчунью:

— Значит, ты — та самая Бэбс, про которую говорила Эпплблум, — наконец проговорил очевидное мужчина.

— Угу, — немногословно подтвердила земная пони. Она проводила взглядом взрослых, которых для ее же блага отослал прочь Мерсер, но несмотря на это все еще слегка зажато поглядывала на двуногого.

— Алекс, — осмелев, привлекла его внимание Эпплблум, – позволь представить тебе мою кузину, Бэбс Сид! Бэбс, это Алекс Мерсер – тот самый пришелец, о котором мы тебе рассказывали! Мы как раз с его помощью свои метки и полу… — жеребушка, вздрогнув, опасливо покосилась на Тиару, явно ожидая новой порции язвительности с ее стороны. Однако Даймонд притихла, чуток расслабившись под рукой Мерсера, который продолжал гладить ее спину, и потому Блум добавила, хихикнув:

— Бэбси сначала к нам на целую неделю планировала приехать, пока школа не началась, но из-за того, что ты в Понивилле устроил, ее только теперь отпустили! Ну, мы хотя бы первый день осени встретим, на празднике вместе повеселимся…

— Здравствуй, Бэбс, — мягко произнес развитый и даже немного улыбнулся, но не ей, а ироничности обстоятельств – афтершоки от его попадания в другой мир продолжали ощущаться туземцами даже спустя некоторое время, причем там, где Мерсер и думать не мог обнаружить их. Хотя был ведь в состоянии предположить: пускай истинные обстоятельства произошедшего для жителей других городов остались загадкой, в газетах могли-таки написать, что в Понивилле ведется тщательный досмотр прибывающих, как и проходящих через этот узел поездов, да и вообще город оккупировала стража принцесс! Еще хорошо, что сюда в придачу не налетел — буквально, учитывая, что некоторые из числа эквиидов были крылатыми! — целый рой журналюг, которые непременно заинтересовались бы личностью Алекса… Это было далеко не в его интересах, учитывая, что Мерсер успел себе навоображать во время первой встречи с Эпплджек. Не иначе, журналисты решили, что то была лишь очередная, просто особо масштабная из числа проблем, которые по соседству с Вечнодиким были не так уж редки. Подумав, что незнакомая лично с Мерсером Бэбс Сид могла не до конца понять его дружелюбный настрой, раз уж пластинок-ушей Алекс теперь не носил, он добавил:

— Извини, что так получилось с твоей поездкой. Боюсь, это были… обстоятельства чрезвычайно непреодолимой силы. Как у тебя там живется, единогородец?

Земнопонька моргнула, растерянно переглянулась со своими подругами, но все-таки повернула голову и уставилась на Алекса уже прямо, не пряча глаз в тени челки и не поджимая куцый хвост.

— Как это — единогородец? – удивленно переспросила жеребушка. — Они ж говорили, что ты из какого-то другого мира прилетел, а не с Мэйнхэттена приехал!

— Дома я жил в населенном пункте, удивительно похожем на твой… — Алекс улыбался теперь скорее рассеянно. Он поспешил притормозить всю кипучую мыслительную деятельность, что разворачивалась у мутанта в голове каждый раз, когда он вспоминал, сколь много культурных образов с Земли оказались воплощены и на Эквусе тоже. Потому как Тиара, наконец, окончательно вышла из ступора, в которую Даймонд впала после устроенной ей трепки, и собралась с мыслями, включая самые вздорные:

— Никакой праздник ты вместе с ними не встретишь! – заявила она, скривив свою обыкновенно милую мордашку и неприязненно глядя на Бэбс. — Ты у меня еще погарцуешь! Тебя прогонят обратно на твой дурацкий Мэйнхэттен, пустобокая, так и знай!

— Тиара, пожалуйста… — начала было Сильвер, но та резко оборвала подругу:

— Молчи, Спун!

Бэбс прищурилась и вновь с крайне раздраженным выражением мордочки принялась буравить Тиару взглядом. Даже залихватски сдула челку, чтобы получше видеть свою неприятельницу, но в присутствии взрослого все же сдержалась, не стала выдавать фразу в духе «Тебе что, еще добавить?» Девчонка выглядела довольно грозно еще и потому, что была немного крупнее своих подружек, имела более коренастое телосложение, даром что ростом была с подтянутую Скуталу, самую высокую из троицы. Возраст новой знакомой Алекса, пожалуй, соответствовал таковому у Скутс же, ближе к человеческим тринадцати... Изнеженной городской пони Бэбс Сид не выглядела, да и в целом, несмотря на проживание в высокоурбанизированной по стандартам Эквестрии зоне, ее действительно можно было принять за одного из многочисленных родичей Эпплджек. Та же шубка Бэбс отсвечивала более темным оттенком солового, который из "яблочного" цветового ряда не выбивался… Мерсер усмехнулся, подумав, что в противовес наличию Меток ни разу не слышал, чтобы поньки высмеивали друг друга за цвет шерсти. Ну да, сложно заниматься сегрегацией по цвету покрова, когда отыскать двух пони одинаковых оттенков – это еще постараться нужно было! Не желая, чтобы меж девочками вновь началась перепалка, Алекс сухо поинтересовался:

— Тиара, что я тебе и Сильвер говорил о взаимной неприязни в моем присутствии?

— Мы уже не в клубном домике, — проворчала Даймонд. — Твое "представительство" вообще давно сгорело, и на улице я буду говорить все, что захочу. И оттого, что ты не будешь называть пустыш… — под пристальным взглядом Алекса земнопонька неохотно, всей своей мордашкой изображая душевные муки, но все-таки исправилась, — не назовешь пони без Метки безметковыми, они таковыми быть не перестанут.

— Возможно. Но беспричинно акцентировать на этом внимание и тем более использовать подобные грубые слова не есть продуктивно, — заметил Алекс, после чего приподнял бровь, оглядывая поочередно всех девчонок. — Или причина все же есть? Так в чем сегодня была твоя проблема с Меткоискателями, Тиара?

Мерсер, исходя из разговора с девочками, уже знал — или с высокой вероятностью полагал правдивым то, что могло служить причиной неприязни Даймонд к теперь уже Метконосцам, ничуть не потерявшей своей силы. Скуталу, не утерпев, возмущенным голоском как раз и озвучила мысли мужчины:

— Нет никакой причины, она просто так вредничает! А еще завидует, что мы теперь другим пони можем с отличительными Знаками помогать.

— И вообще, так получилось, что все, что Тиара до этого про нас болтала весь год, глупостью просто является! – фыркнула Эпплблум. – А кому ж приятно глупой себя ощущать… Вот она и злится!

— Сама ты глупая деревенщина! И никому я не завидую! — огрызнулась Тиара в ответ. — У меня самой Метка есть, красивее ваших. И намного! Вы все равно для пони лучше моего не сумеете знака придумать, или как вы там их собираетесь раздавать. Да о чем говорить, вы еще ни одной пони не помогли!

— Ага, не завидует она, — вдруг подала голос кузина Эпплблум, воодушевленная поддержкой. – Гляньте, как эта индюшка надулась! Сейчас лопнет от злости…

— Да ты!.. – свирепо выпучила на нее свои голубые очи земнопонька, но Мерсер оглушительным покашливанием вновь привлек внимание и девчонок, и Тиары, так что она даже вздрогнула у развитого на руках.

— Кхе. Ну, пони в их послужном списке и правда еще нет, — протянул мужчина. — Но как же я?

Судя по недоуменному виду Даймонд, мысль, что Алекс не просто ошивался где-то поблизости, когда троица умудрилась-таки заполучить свои Метки, но и наоборот, жеребята развитому помогли, пушистой скандалистке в голову не приходила. Тиара, мужчине резонно не поверив, свесила голову, но рассмотреть бедра Мерсера у нее по очевидным причинам не вышло. Пока его не успели обвинить во вранье или, тем более, не заставили в безлюдном… безкобыльем переулке перед жеребятами приспускать брюки, Алекс заговорил, нервно хохотнув про себя:

— Ладно, даже если не поднимать этическую сторону вопроса и то, насколько твои речи соответствуют действительности... Тиара, тебе не кажется, что в подобных случаях усерднее думать нужно? Ты, знаешь ли, вся из себя утонченная пони, — заметил Алекс, и Тиара горделиво, насколько ей позволял сейчас внешний вид, вскинула мордочку, как бы говоря: да, все так и есть! Мерсер, улыбнувшись про себя, развил мысль:

— И, соответственно, у тебя нет каких-то особых навыков, чтобы выпутываться из неприятностей, нет опыта копытной борьбы. Как и крыльев с волшебством единорогов, способных помочь в сохранении дистанции, кстати. И при таком вот раскладе ты задираешь троих… ну, четырех пони, имеющих богатейший опыт попадания во всяческие неприятности и даже с учетом Сильвер Спун, — серая понька на этих словах робко и в то же время просяще взглянула на Мерсера — мол, «Пожалуйста, не втягивайте меня в это!», — обладающих численным преимуществом. Не самая здравая в мире идея, как считаешь? Рано или поздно кто-то твои речи мог и не стерпеть, бросился бы на тебя, не задумываясь о последствиях… Ты об этом хоть краешком мысли думала?

Девчонка насупилась:

— Какая разница, что им это может не понравиться? Мама говорит, что даже если безродные пони меня посмеют тронуть, то пожалеют об этом! А уж пустобокие и подавно!

Бэбс, несмотря на свой боевой вид и настрой, при этих словах вздрогнула и вновь прикрыла темно-розовым хвостиком бок. Глаза Свити Белль блеснули влагой — единорожка уже наверняка раздумывала над тем, чтобы просить у своей недавней мучительницы прощение, лишь бы отвадить от подружек беду. Мерсер же подумал, что воззвание к рациональной стороне маленькой бизнесвумен успешно провалилось. «Ну, будем считать, что первый снаряд ушел на пристрелку...» — закатив глаза, вздохнул про себя мутант. Подавив желание легонько хлопнуть Даймонд по темени за то, что она еще больше расстроила милашку Свити, Алекс решил, что подходящее время настало. Он в любом случае не мог бросить девочек на растерзание Даймонд Тиаре – уйди Мерсер сейчас, и Метконосцам, раз уж они стали водиться с зачинщицей драки, тоже могло не поздоровиться. Что доктора Мерсера решительно не устраивало, а потому он спросил:

— Вы уже обедали? — этим вопросом Алекс огорошил, кажется, всех присутствующих. Блум недоуменно поглядела на солнце, которое Селестия утром запускала по небосклону, хоть и не всегда с одной и той же скоростью, так что закат приходилось подгонять собственнокопытно, так же, как и устраивать рассвет. Светило давно перевалило за полдень, и оттого Эпплблум, сочтя себя вправе отвечать за всех озадаченных пони разом, пробормотала:

— Э-э... агась?

— Чудно, — удовлетворенно кивнул Алекс. Значит, та же ЭйДжей не сумеет упрекнуть Мерсера в том, что безответственный двуногий попортил жеребятам аппетит, предоставив им давно обещанную снедь с обилием глюкозы.

— Что ж… Тиара, насколько помню, за мной все еще числится перед тобой долг. И, кроме того, я намеревался организовать вам всем небольшое угощение… Так что предлагаю нам всем сесть за стол переговоров в каком-нибудь кафе, — Мерсер обвел взглядом удивленных слушателей и продолжил, опустив взгляд на земную пони:

— А я заодно приведу твою гриву в порядок… как смогу. Так, чтобы ты уже спокойно смогла дойти до салона, не прячась от пони вокруг, и там отрихтовать детали у мастеров этого дела, сделать как было – или как твоей душе угодно.

Даймонд Тиара смотрела на Алекса снизу вверх из своего насеста, будто всамделишный ручной сервал на руках хозяина. Она живописно приподняла одну из своих темно-розовых бровей, но предложение Мерсера явно заинтриговало жеребушку. По поводу всяких там двуногих пришельцев Спойлд Рич наставления ей, очевидно, не давала, а потому для Тиары общение с Алексом и даже посиделки с ним в кафе могли казаться не такими уж зазорными, пусть человек и был приятелем "пустобоких". Вполне возможно, что глупенькая пони намеревалась завербовать пришельца в свои камердинеры не только лишь в силу элитарности и желания обладать тем, что ни у кого другого не будет, но и ради того, чтобы хоть как-то расширить свой круг общения… Его недостаток более чем укладывался в поведение Тиары – общеизвестно, что дефицит в плане привязанностей у ребенка (по крайней мере, человеческого) зачастую рождает проблемы с введением в социум, а то и непосредственно с психикой. У Тиары как раз такой дефицит и наблюдался чуть ли не с рождения; мать ее чуть ли не в ежовых рукавицах держала, в то время как отец был вечно при делах… А работники вроде упомянутого Свити Белль дворецкого наверняка держались в рамках профессиональной этики и за друзей никак сойти не могли. Единственная подруга была скорее товарищем по несчастью, тоже являясь выходцем из богатой семьи – так что желание быть в центре внимания, открытое пренебрежение мнением других, в целом черты так и не изжившего себя к одиннадцати годам эгоцентризма являлись более чем закономерными.

«Да уж, — хмыкнул про себя Алекс. — Не было бы рядом со мной Даны, и вполне мог вырасти чудовищем, которым в досье Черного дозора малевали, видя во мне угрозу и надеясь вынудить МакМаллена отказаться от самого ценного сотрудника еще до завершения проекта… Попробуем, что ли, и эту пациентку спасти. Не тем способом, что удалось спастись мне, конечно».

— Но меня же все равно увидят, пока мы в кафе идем! – обдумав его предложение, наконец устрашилась Даймонд Тиара. Мерсер коротко улыбнулся:

— Не увидят. У меня большо-ой опыт в прятках по всяким там закоулкам вдали от глаз разумных… Огородами двинемся. И если встретим кого, я тебя от посторонних заслоню, да и в кафе тоже.

Девчонка будто бы оценивающе взглянула на плечи Алекса и, пускай его грудь шириной не могла соперничать с минотавровой, сочла такую преграду для чужих глаз за приемлемую – в этот-то раз на костях Мерсера было куда больше органики, а сама конструкция не была изменена для маскировки под пони.

— Хм. Ну хорошо, как раз посмотрю, справляешься ли ты, — задумалась Тиара, с огорченным видом пропуская особо пострадавший локон ее гривы через копытца. Обратив на Мерсера проникновенный взгляд голубых глаз, в противовес ему довольно требовательным тоном спросила:

— Ты ведь еще помнишь про мое предложение, Алекс? Не вижу теперь никаких препятствий, чтобы не воспользоваться им. Тебе сейчас всего и нужно, что одеть смокинг, и ты окончательно станешь похож на ту колдографию! И на камердинера заодно.

— Итак, девочки, куда вы хотели бы сходить? – проигнорировав ее речь, обратился развитый сразу ко всем жеребятам.

— В кафе-мороженое! Там наши любимые коктейли с мороженым подают! – тут же воскликнула Свити Белль. — А еще просто мороженое! И даже коктейльное мороженое.

— Да! – радостно подтвердила Скуталу. – Ты ведь мороженое нам и обещал!

— И где такое заведение находится? Далеко? – на всякий случай уточнил Алекс. Мало ли, вдруг детвора предполагала, что развитый утащит всю их дружную компанию куда-то на руках, в поселок к Скуталу, например! Эпплблум помотала головой, что смотрелось с учетом ее пышного банта чертовски выразительно… и, даже на взгляд Александра Мерсера, умилительно:

— Неа, эт ближе к рынку! Ты там видел здание такое, с ягодами на остроконечной крыше?

— Я не пойду в их кафе, — фыркнула розовая недотрога, но тут же понизила голос, будто не хотела, чтобы ее услышал кто-то посторонний:

— Давай лучше сходим в хэйбургерную. Там и мороженое подают, если ты принципиально им хотел угощать, Алекс, — показательно обращаясь только к развитому, добавила Тиара. Мерсер взглянул на оставшихся жеребят, что воздержались от дискуссии:

— Спун? Бэбс? Какие-то еще пожелания?

Кобылки, переглянувшись меж собой, пожали плечами, и Алекс вновь кашлянул, акцентируя внимание на себе:

— Кхе. Ну, если предпочтения разнятся, предлагаю третий вариант, — Алекс, кое-как удерживая Тиару в одной руке, завел вторую за спину – выпускать наружу дрона и этим пугать сразу троих из шести девчонок, незнакомых с химерой, а также тратить время на разъяснения ему не хотелось. Достав из-под складок тканей аэрозоль, Мерсер сдержал рвущийся наружу кашель и посвятил-таки жеребят в свой чрезвычайно рациональный план:

— Кхах. Тогда как насчет устроиться на нейтральной территории, в "Сахарном уголке"? Насколько мне стало известно, тамошнюю выпечку много кто любит, и чуть ли не для всех и каждого найдется сладость по вкусу.

Пока Меткоискатели вместе с их новой подругой перешептывались, кажется, на полном серьезе обсуждая варианты, Алекс приложил насадку-респиратор к лицу и сделал глубокий вдох. Решил, что с Пинки Пай, несмотря на ее чудачества, вряд ли возникнут какие-то проблемы — раз уж она так желала устроить для Мерсера вечеринку, и мужчина все еще был в силах угрожать не прийти на нее! К тому же, шустрая понька могла бы оказать Алексу содействие, если возникли проблемы с хозяевами этого заведения, в которое мутант уже вламывался чуть ли не с ноги, куда менее цивилизованным образом, чем собирался сейчас. Неизвестно, разъяснила ли уже диархия ситуацию Кейкам, но Пинки в силу ее дружелюбной и общительной натуры смогла бы выступить дополнительной страховкой… наверное.

— Ну… лады, можно и туда сходить! – сказала Эпплблум, когда девочки, наконец, одобрили задумку Алекса. — В "Сахарном уголке" и правда хорошо сидеть.

— Тиара? — спросил Мерсер, убирая баллончик со свежим зельем обратно за спину и вновь обхватывая пушистое тельце обеими руками.

— Так и быть. Пинки Пай действительно очень хорошо… в смысле, она на редкость компетентная пони, когда дело касается сладостей, — как бы нехотя, сохраняя показную независимость, согласилась кобылка, устраиваясь в руках Алекса поудобнее. Мерсер, стараясь не улыбнуться и не продемонстрировать открыто свое расположение к мелкой хулиганке, приподнял ладонь и погладил Даймонд уже по загривку, расправляя уцелевшие локоны, так что Тиара прикрыла глаза и довольно вздохнула. Опомнившись, она тут же с язвительным выражение мордочки повернулась в сторону Метконосцев с Бэбс и показала им язык! Скуталу возмущенно выкрикнула:

— Эй!

— Вы с нами пойдете, или по улице своим ходом? – мужчина быстро развернулся, пока ситуация вновь не накалилась, и принялся обходить угол дома.

— С вами, — буркнула Скуталу в ответ. Несмотря на напряженность, что царила меж девчонок, и вообще факт того, что Метконосцы предпочли бы идти куда-то не на пару с Даймонд, а с одним лишь Мерсером, им все же было любопытно, как тот будет скрываться от глаз пони. Сильвер Спун, поколебавшись, двинулась вслед за уносимой прочь подружкой. Бэбс еще и предварительно уточнила, будто не знала, позволительно ли зачинщице небольшой, но все-таки драки следовать за остальными:

— А… я тоже ведь могу пойти?

— Что за вопрос, ты же с нами! – удивилась Эпплблум, и Свити Белль согласно кивнула. Мерсер на ходу пожал плечами – наличия Бэбс Сид он среди своих маленьких знакомых не предполагал и угощать ее не обещался, но прогонять из-за этого жеребушку являлось бы выше сил Алекса, наверное, даже будь он натуральным социопатом... Всегда можно было оправдать подобные вещи "высокой" формой эгоизма, которая заключалась в благожелательности по отношению к другим, приносящей пользу уже самому доктору Мерсеру. А жеребячья терапия определенно приносила Алексу пользу, оказывая на него самое что ни на есть положительное воздействие – негатив от открытия Мерсером его (уже менее, но все еще конвергентных) способностей к некромантии пошел на спад, стоило мужчине подержать на руках поньку. Алекс пробормотал с усмешкой:

— Ну, не станем ведь мы бросать тебя одну в переулке, правда? Не станем же, Тиара?

Та заносчиво хмыкнула, однако ничего не сказала, убаюкиваемая чрезвычайно сильными, но способными действовать нежно и плавно руками Алекса. В подобном расслабленном состоянии мужчине и удалось донести Тиару к порогу "Сахарного уголка" — даже если жеребята и надеялись увидеть что-то из выдающихся способностей Мерсера, им это не удалось, так как довольно плотная застройка города позволяла выбрать путь с минимальным количеством пони. Лишь однажды Александр не сумел просто повернуться боком, скрывая Тиару, так что ему пришлось проскальзывать вприсядку за низеньким забором. Он огибал сад, где среди кустов выглянула розовая ксено с желтой гривой, и кобылка эта перекрывала поле зрения еще одной пони, что озадаченно глядела Алексу в спину… Свидетельница столь же недоуменно взглянула поверх забора на бывших Меткоискателей, машущих ей с предельно невинным видом, обреченно вздохнула и вернулась к сбору спелой черешни – не иначе, для десерта к ужину.

Впрочем, до ужина еще было достаточно времени, и на небольшой площади в западной части городка царило оживление. Там было довольно пони самых разных возрастов и расцветок, которые гуляли, болтали, торговались, играли в какие-то понячьи игры и в целом не торопились отправляться домой, дабы провести вечер выходного дня в кругу семьи. Солнце заливало площадь все еще ярким светом, и у Алекса не было иного выхода, как быстро проскользнуть вдоль стены "Сахарного уголка" и шмыгнуть в отворенную дверь. Влезть через окно с задней стороны здания ему помешали декоративные решетки на окнах… Мерсер ловко обогнул очередных довольных покупателей, несущих в зубах пакеты с выпечкой и сладостями, и направился вглубь залы, в самый отгороженный и неприметный из ее углов. Пони, будучи существами общественными, наоборот его занимали в последнюю очередь, так что места оказались свободны.

Мужчина опустился на пол у свободного края стола, перекрестив ноги и опустив на них довольно потянувшуюся Тиару, закрыв ее спиной от любопытствующих посетителей. Остальные девчонки мгновенно рассредоточились, оккупировав скамьи – причем Бэбс садиться на ту, что заняла поближе к Алексу и Тиаре Сильвер, решительно отказалась. Вместо этого она, хмуро поглядывая на задир, уселась прямо на пол рядом с сидением, целиком занятым Метконосцами. Свити Белль, будучи добросердечной умницей, углядела в этом непорядок и без всякой подсказки со стороны Алекса предложила Бэбс Сид свое место, поближе к Эпплблум. Сама единорожка села на свободное место по соседству со Спун, пусть и предпочла оставить меж собой и Сильвер пустое пространство. Скуталу и Эпплблум с подозрением и досадой рассматривали Тиару, которая с предельно независимым видом улеглась у развитого на коленях – куда он на регулярной основе пускал одних лишь Меткоискателей. Не успел Алекс разрядить обстановку, хотя бы спросить, делают ли "Сахарном уголке" заказ или кому-то из жеребят необходимо сходить к прилавку, как за спиной мужчины раздался веселый голос:

— Приветик, девчонки! И тебе, Алекс, тоже привет-привет!