Где не ступала нога человека

Глава 1-5: Нечто из иного мира

— Повторите, сержант, — нахмурившись, требовательно взглянула Луна на фестрала из Ночной стражи.

— Ваше Темнейшество… Мы уверены, что больше ничего с территории "Сладкого яблочка" не пропало, — несколько растерянно доложил гвардеец. – Лишь удобрения, не содержавшие магических минералов. Тамошние собственники наперечет знают свое добро, так что мы можем быть уверены, что пришелец…

— Что за нелепица, — пробормотала аликорн. Затем она, придав мордочке выражение легкой язвительности, взглянула на сестру:

— "Лишенным инициативы", значит? Вот, Тия, распишись…

Сестра, опередившая ее в знакомстве с последствиями, что щедрой лапой чужак расставлял вокруг себя, только вздохнула. Утро, что называется, не задалось.

Принцесса Луна была в Понивилле уже к трем часам ночи. Она не испытывала к городку особо возвышенно-романтичных чувств – в отличие от Тии, которой Понивилль наверняка виделся желанным островком тишины и свободы от того канцелярита, что она умудрилась навертеть за тысячу лет единоличного правления. Но Луне были симпатичны местные жители, из не самой приятной страницы в истории Эквестрии сооружавшие шумное и веселое празднество. Принцесса, что редко выбиралась за пределы Кантерлота, с удовольствием приняла бы участие в Ночи Кошмаров и этой осенью. Притом она сделала бы это не в мнительной попытке как-то загладить свою вину, что воплощенная Найтмер в гневе на сестру совсем позабыла о своих подданных – и тем более у Луны не было никаких проблем с перевоплощением в свою зловещую ипостась на радость взрослым и жеребятам…

Но, безусловно, чувство провинности временами покалывало душу Луны. Сметающая кошмары позволила себе самой обернуться ужасом; тысячу лет пони отправлялись в кровати, не в силах рассчитывать на поддержку той, что оберегала их ночной покой. Многие были беззаботны и легки в своих мыслях, как Пинки Пай – но кто-то позволял надуманным проблемам копиться, тяжким грузом оседая на весь день и завладевая умами пони, делая их менее счастливыми. Но все-таки… Луна, выйдя в свет, решила, что не стоило примешивать собственную горечь к общению с другими пони, в том числе в их снах. Как и повсеместно использовать на старый манер кантерлотский глас, конечно. Невеселые думы вполне можно было содержать уже во снах собственных – там, где они не способны были побеспокоить никого, кроме Владычицы Мрака.

Да, Луне были по душе жители Понивилля. Так что она, естественно, была обеспокоена, когда что-то с экспериментом Твайлайт Спаркл пошло настолько не так, что сестра, мигом отослав всех придворных, изволила приподнять свой царственный круп над троном и лично направиться туда, прихватив с собой едва ли не треть Дневной стражи. На этом, наверное, можно было бы и закончить: все шестеро хранительниц Элементов Гармонии и воплощение дневного Светила, собранные в одном месте и поддерживаемые гвардией – то не была та сила, которой можно пренебречь. Луна подумала, что в чем бы проблема ни заключалась, она навряд ли доставит престолу больше неудобств, чем в свое время Тирек. Вздохнув, Луна углубилась в документы, с которыми разобраться ей помогала Рэйвен, верная помощница сестры… А затем, словно гром среди ясного неба, что вызван был проказливым пегасом, пришли вести о возвращении в тот полдень Кристальной империи.

Пожалуй, Луна даже погрешила против истины, когда встретилась в Понивилле с сестрой и высказала ей свою претензию; останься она во дворце, и ее окружила бы кутерьма и заботы не меньшие, чем наверняка была занята на тот момент Селестия. Все пони кругом внезапно стали ждать от нее каких-то решений, чуть ли не откровений, так что младшая диарх, лишь недавно привыкшая к иным порядкам этого тысячелетия и возросшему интересу к своей персоне, несколько растерялась. Она понимала этих пони, ответственных за дела государства, вдруг разом открывших для себя, что еще одна древняя угроза выплыла из череды веков – и заключена она была не в единственной мифологической персоне, но целой стране. Что произошло с народом кристальных пони? Не окажутся ли, подобно возвращению Найтмер, и эти древние поверья правдивыми? Что, если уже через пару дней северные земли содрогнутся от марша тысяч копыт, окованных черным железом, направляемых холодной волей гипнотических способностей Сомбры? Луна успокоила самые горячие головы, занялась постановлениями об усилении застав, направила письма в приграничные села и городки — ну насколько же было проще, когда они с сестрой отвечали только за самих себя, вступая в схватку с этим колдуном! Сказала же Луна следующее при встрече с Тией, строго нахмурив брови и почти перейдя на кантерлотский глас:

— Так значит, когда что-то интересное намечено судьбой бывает, сестра наша изволит тут же бежать к селянам в гости и оставляет Наше Темнейшество наедине с уставов грудой, к которым, не иначе, сам Дискорд лапу приложил! – Луна яростно фыркнула, раздувая ноздри. – И лишь когда дела короны бедой совсем уж обернулись, изволит нас на помощь звать!

Стражи Селестии, что сопровождали ее, как-то разом присмирели, почти различимо сглотнув. Быть зажатыми меж молотом и наковальней в лице потасовки царственных сестер им явно не улыбалось… Селестия, даром что была выше сестры, взглянула на нее как-то исподлобья и прижала уши:

— Просто я сначала не хотела тревожить мою маленькую сестренку понапрасну... — Селестия состроила такую печальную мордочку, что на нее невозможно было бы злиться. Хотя за тысячу лет Луна не позабыла эти маленькие хитрости старшей и способы, которыми можно было с ними бороться, смысла в продолжении спектакля она не видела. Утонув в бездонно-трогательных глазах Селестии, не в силах больше сохранять маску напыщенности и сдержанного гнева, Луна звонко рассмеялась – и секунду спустя ей вторила белоснежная аликорн.

— Совсем ты меня разбалуешь, Тия, — посетовала, отсмеявшись, Луна. – Надеюсь, ничего серьезного не произошло в придачу к событиям дня, покуда я сюда добиралась?

— Нет, по счастью. Ночь светла и полна умиротворения твоими стараниями, сестра, — улыбнулась в ответ Селестия. — Наших маленьких подданных тяготят заботы дней грядущих не больше, чем в любую из твоих утонченных ночей.

— Я знаю, — с достоинством ответила Луна, направляясь мимо Тии в ратушу. Опережая вопрос, добавила:

— В окрестностях Понивилля я не ощущаю чуждых и как-то выделяющихся сновидений, сестра. Но это естественно… Не думаю, что иномирец так запросто улегся бы отдыхать в новом для него месте. Многие существа могут не спать несколько суток, прежде чем ударятся оземь от усталости.

— Ты права, Лулу, — кивнула Селестия в ответ на приветствие отряда Ночной стражи, что молчаливо следовал за своей госпожой. По просьбе сестры Луна взяла их с собой – так что фестралы, убежденные домоседы, выбиравшиеся за пределы Кантерлота разве что для сопровождения Повелительницы Ночи, очутились в Понивилле еще до наступления осенних праздников. Имея обширный опыт борьбы с созданиями хаоса, с которыми было бы непросто сладить рядовым магам, их присутствие с делами короны здесь никогда и не требовалось… Мантикоры, при всем их грозном виде, убежденной территориальности и слабой податливости дрессуре, не слишком далеко ушли от обычных львов: они были ленивы, посему добродушны и с пони практически не пересекались — слишком уж наглые получали пучок искр в нос от местных волшебников и уходили, ворча. Но раз уж Тия в письме утверждала, что так называемый "человек", выброшенный из другого измерения, по всем законам природы должен был погибнуть от полученных ран, то это обязано было привлечь внимание бейлифов Луны. Те же электропауки-арахнидусы, что когда-то обитали в самых недрах пещер фестралов, быстро излечивали любые свои повреждения и с удовольствием поглощали направленную энергию, игнорируя враждебное действие магии, но ночные пони наловчились с ними справляться. Правда, ни один из монстров Эквуса не умел в придачу еще и мимикрировать с немалым искусством… Подумав, Луна спросила:

— Уверена, что способность этого "человека" к маскировке – это не первое, что должно нас заботить?

— Конечно. Хотя его способности могут нанести значительный вред, будучи примененными скрытно, исподтишка, раскрыть его в облике пони будет очень просто, — как-то совсем беспечно ответила Селестия. – Чего уж проще – достаточно применить на подозрительно ведущем себя пони любое заклинание с привязкой и посмотреть, проигнорирует ли он его. Другой вопрос, нужно ли нам его этим провоцировать?

— Опять это твое вечное ожидание от других исключительного благоразумия и вообще всего хорошего… Сестра, ты что же, предлагаешь просто ждать? – приподняла брови Луна. – Но чего? Что однажды утром на пороге ратуши обнаружится корзина с цветами, фруктами и запиской в духе «Извините, чуть не воткнулся на своем винтокрыле в ваш город, вы хотите поговорить об этом»? Кстати, где обещанный тобою десерт? – не давая сестре перебить ее, ночная принцесса требовательно взглянула на Селестию и покачала головой:

— И вообще, откуда такая уверенность, что это существо из другого мира мужского пола? Я только и слышу про "него" вместо "оно", даже в послании, что ты мне направила…

— Он прибыл в наше измерение на машине войны, Луна, — с ноткой оправданного беспокойства ответила Селестия. Впрочем, голос ее тут же зажурчал своей фирменной умиротворенностью, что так веселило младшую в детстве и вызывало с ее стороны подколки насчет проповедников всевозможных древних культов:

— И я понимаю так, что в мире без магии война – удел больше самцов, подобно минотавровым, как более крепких физически. Чужак проявил все признаки высокоразвитого организма, никак не родственного тем же насекомым. Так что, если закономерности тамошней разницы полов хоть в сколь-нибудь малой степени походят на отдельных разумных нашего мира, то наш знакомый является жеребцом. И это не считая вторичных признаков… мало какая кобылка согласится ходить с таким вороньим гнездом на голове, не правда ли? Опять же, его замкнутость, самостоятельность и нежелание идти на контакт…

— Исключительно ситуативные аналогии, разница культур легко может их с ног на голову перевернуть, — фыркнула Луна, встряхивая своей эфирной гривой. — Боюсь даже представить, насколько их культура отличается от нашей, если в ней нет повседневной магии… кроме совсем уж редких ритуалов определенного класса.

— Возможно, — не стала спорить Селестия, — хотя у них и могли найтись факторы, которые составили бы аналог влияния магии. Как бы то ни было, дорогая моя сестра, сейчас я не вижу смысла делать приоритетом обнаружение существа и его захват. Он уже показал себя разумным, здравомыслящим существом, пусть по нашим меркам и чересчур осторожным. Мы должны лишь держать его в поле зрения, если чужак осмелится показаться нам на глаза… У меня есть сведения, что он может попытаться что-то сделать со своей машиной, и если все действительно так пойдет, то мы попробуем наладить контакт, но не удержать его силой. Стража уже поставлена в известность о мерах защиты на случай… неприятностей. Если выдастся совсем уж исключительный случай, и человек проявит агрессию.

— Хорошо, на два моих вопроса ты ответила. А как же обещанные фрукты? — надулась Луна, втайне предвкушая, как Тия будет выкручиваться, объясняя привыкшей к самодержавным порядкам младшей, что все торговцы сейчас видят седьмой сон, и будить их станет как минимум невежливо. Равно как и "именем короны" самостоятельно выносить их запасы. Селестия, к сожалению, ожиданий не оправдала, с толикой ехидства в голосе сообщив:

— А изысканнейшие фрукты и сладости ждут тебя, сестренка, в зале на столе. Их нам любезно предоставила мадам Мэр… она со времен прошлой Ночи кошмаров держит запас в стазисе, дабы при случае умилостивить грозную небожительницу.

— Кто же ей идею такую подал, интересно… — проворчала Луна. Взойдя на террасу ратуши, она окинула взглядом городскую площадь со статуей земной пони, собирательного образа основателей городка. – Я понимаю, зачем при таком раскладе наличие Ночной стражи, но все еще не могу принять твой столь оптимистичный настрой.

— Мои мысли не омрачены движением к развязке всего этого действа, ибо человек предпочел отступить, а не прорываться к своей машине, действуя силой. Опыт фестралов пригодится нам, Луна, не в попытке выследить его, — остановившись в проеме двери, сообщила дневная принцесса, — но в том же исключительном случае конфликта. Твои гвардейцы помогут отвести удар от наших маленьких пони, если человек поймет, что спрятаться ему больше не удастся и отступать более некуда. Как бы он ни был искусен во владении собственным телом, его кровь содержала несколько простейших соединений — и это большая удача, ведь несколькими часами ранее о пришельце нам не было известно почти ничего. Как только я составлю матрицу потока для заклинания поиска этих уникальных следов, нам уже не нужно будет беспокоиться, что чужак притаился у всех на виду… — в свою очередь бросив взгляд на площадь, через которую шла тройка ее гвардейцев, Тия протиснула свои царственные телеса внутрь и уже из здания ратуши добавила:

— Впрочем, что это мы все о человеке? Для начала нужно решить, что нам делать с возвращением Кристальной империи...

Луна скептически посмотрела вслед белоснежному крупу, что скрылся за услужливо распахнутой солдатом створкой двери. Конечно, в мыслях она дала волю воображению и художественным преувеличениям – все-таки проем ратуши, места встреч многих пони, был не в пример выше и шире, чтобы Селестия без проблем вошла в здание… Строго говоря, и с дверьми обычных домов у тушки старшей сестры проблем не наблюдалось. Но на диету Селестия будет вынуждена сесть, это себе Луна пообещала твердо. Сколь многих традиций тииными стараниями престол лишился за эту тысячу и один год, лицо (и особенно бока) короны следовало блюсти. Пони большинства мастей, конечно, аликорнов готовы были боготворить за один факт их существования, но если Селли придется вкатывать в тронный зал на тележке и выделять гвардейцев для ее проталкивания через кантерлотские арки… нет, такого жители Эквестрии не поймут. Луна едва сдержала смех, впечатленная нарисованной у себя в голове картиной.

Ничего… пришествие человека – отличный повод для старшей встать во главу строя и в кои-то веки побегать, крылья размять. Если Луна и знала хорошо свою сестру как правительницу, так это по той части, что Тие очень хорошо удавалось находить для определенного дела исполнителей, в точности подходящих этому делу. Исходя из задач, которые человек поставил перед эквестрийцами, и концепции иномирового вторжения вообще, Селестия вполне могла оставить чужака на себя, в Кристальную империю отрядив… да ту же Твайлайт Спаркл. Молодая волшебница с огромным багажом знаний, со свежим взглядом на проблему, открытостью и достаточной беспристрастностью к новому и неизвестному… Селестия точно не захотела бы отправиться в Империю, если существовала вероятность повторения их с Луной ошибки – ошибки, которая так и осталась неразрешенной, вместе с узурпатором заточившей в небытие целый народ пони. Луна едва слышно вздохнула. Она могла бы помочь Твайлайт, отправившись с ней – кристальная магия являлась гостем из прошлого, как и сама Повелительница Ночи, и была расположена к пониманию Луной, как и ее знанию темных искусств. Принцесса не думала, что ей казалось желанным вновь почтить северные земли своим присутствием, но если Тия посчитала бы, что помощь ночного диарха необходима Твайлайт, она не отказала бы сестре.

— Столько лет трескает выпечку, и хоть бы небольшую оскомину себе набила, — озвучила запоздалую мысль Луна, насмешливо улыбаясь. Заметив, как ее гвардейцы красноречиво переглядываются, аликорн строго предупредила их:

— Вы этого не слышали. Разойтись, наладить график патрулей в соответствии с уже существующим от Дневной стражи. В случае чего-то выходящего за рамки – действуйте сверх инструкции. Под мою ответственность, — четко обозначила голосом свое право Луна.

— Конечно, ваше Темнейшество, — отдал ей честь командир. Бэтпони, активировав свои обереги, что были встроены в кирасы, с шелестом развернули крылья и разлетелись кто куда – некоторые из них замерли в тени понивилльских крыш вниз головой, тускло сверкая прищуренными глазами сквозь прорези шлемов. Лейтенант же направился куда-то в сторону рынка, ибо там, рядом с иномировой машиной, находился основной пост с офицерами Дня… Луна еще раз окинула взором панораму ночного городка, столь непривычно наводненного стражей Кантерлота. Сложно было бы представить, не имей она об этом подлинных воспоминаний, что когда-то это скопище уютных домиков, место жительства многих хороших пони не являлось чем-то большим, нежели краем свободного ветра и плодородных земель. Она помнила ночи на этих холмах, с телескопом и армиллярной сферой – когда они с Тией жили на южной границе Вечнодикого в Замке сестер. Оттуда же вместе с придворными магами на протяжении многих лет изливали в Эквестрию поток научных знаний, художественных новаций, нехитрой житейской мудрости Тии и ее организаторских навыков. Принцесса полной грудью вдохнула воздух — кристально чистый, приятно оглаживающий шерстку и напоенный ночной прохладой. Он, этот необыкновенный воздух, был частью ночи, стихии Луны, когда все вокруг становится неподвижно, словно картина на холсте художника, в то же время оставаясь дышащим и живым. Понивилль спустя тысячу лет органично вписался в эти ночные краски, поддавшись трогательному умиротворению; здесь шептал ветерок в листве садовых деревьев, перекликались ночные птицы и стрекотали в ухоженной траве сверчки. И все же здесь, среди понивилльцев и их снов не чувствуя более себя чужой, столичной вельможей, стремящейся поскорее убраться в замок подальше от любопытных глаз… сейчас Луна все же чувствовала какой-то дискомфорт. Легкое чувство тревоги снедало принцессу – словно ночной покой этот был эфирен, легко мог быть нарушен, как жизнеутверждающие декорации в театре расползаются по швам, вспоротые суровой реальностью. Будто что-то окружило Понивилль, затаилось в тенях, неотвратимо сжимая кольцо. Будто чуждая, инородная жизнь из других миров наблюдала за пони — алчная и предвкушающая, бесконечно завистливая и жадная.

«Поражение, — донесся до разума Луны тихий, на грани сознания голос, — очередное, но от нового. Не этого ли ты боишься, лунная принцесса? Не думаешь ли, что твой кошмар может быть претворен и в жизнь настоящую?»

— Твое время еще не настало, — сухо произнесла Луна, разворачиваясь и входя в ратушу. – И чувствую, сегодня вообще время для отдыха настанет очень нескоро.

Солнечные гвардейцы под крышей ратуши с поклонами пропустили ее внутрь. Твайлайт Спаркл наверняка была бы на десятом небе от счастья, коли ее обожаемая наставница устроилась на ночевку в библиотеке, однако сестра расположилась все-таки в городском центре. Мадам Мэр, в конце концов, до̀лжно было являться осведомленной о делах, что корона собирается устроить среди пони, за которых она несла ответственность… Земная пони была там же, в зале у большого стола, на котором Шайнинг Армор расстелил карты, что-то показывая своим подчиненным. Луна не видела мадам Мэр с прошлой Ночи кошмаров и была несказанно удивлена, насколько серьезной и собранной выглядела та без клоунского наряда. Она почему-то напомнила Луне приземистый горнопроходческий механизм, готовый выбить глубокую траншею в сплошном базальте бюрократии. Крашеная для солидности сединой грива была уложена, несмотря на поздний час, безупречно; глаза смотрели из-под очков на Селестию внимательно, если не сказать напряженно, с ноткой обреченной усталости – совсем не восторженно-вопрошающе, как это обычно бывало, когда Тия снисходила до визитов к простым пони. Хотя, должно быть, здесь был повинен кофе, ибо если Шайнинг и прочие гвардейцы были готовы к бессонной ночи благодаря заклятиям бодрости, то мэр, судя по запаху, держала себя на ногах согласно старому рецепту земных пони…

Последовавшее за этим совещание, с выдвижением аргументов и выдержек из доклада разведчиков, заняло около часа. Хоть выводы были сделаны вполне предсказуемые, Луна сочла эту беседу полезной. Ее сестра никогда не считала себя непогрешимым идеалом; принцесса Ночи не раз видела, как она поддается грузу сомнений, как ее отвлекает от истинного положения дел неверное направление суждений — хоть и очень нечасто, — и вынуждает совершать ошибки, не сложные по своей сути, но простецкие. Кантерлотская свадьба – лучший из примеров в этом тысячелетии… Луна могла лишь воздать хвалу небесам, что старшая сестра за долгое единоличное правление не закостенела мозгами, с ослиным упрямством игнорируя видение окружающих, а весьма добросовестно сверяла свои представления о мире с новыми событиями, временами и мнениями... Коли не так, для младшей было бы весьма скверно после возвращения с луны очутиться не в родном краю, пусть и с позабытыми традициями, а в такой вот невеселой версии Эквестрии. Не империя Сомбры у сестры вышла бы, но все равно приятного мало.

Остановились на том, чтобы направить к северным границам Кейденс в компании ее мужа – уж чем-чем, а податливостью к магии любви, включая ее ментальную разновидность, народ кристальных пони был в свое время известен. И помощь хранительниц элементов Гармонии им определенно не помешала бы. Шестерка пони навряд ли станет возражать, что в разгар иномирового вторжения их отсылают за тридевять земель… Уж если сестры-аликорны берутся за дело лично, то за оставленных в Понивилле родных и близких можно было не переживать, ибо принцессы все разрешат наилучшим образом. Каждому следовало заняться тем, в чем он хорош… «Старая добрая Тия, дипломат и организатор каких поискать», — усмехнулась про себя Луна, когда сестра давала последние наставления Шайнинг Армору. Селестия решила отправить их утренним поездом через Кантерлот, а там уже, воссоединившись с нареченной племянницей, пони должны были миновать северные границы и встретиться с разведчиками из передового отряда. И если Твайлайт при помощи друзей всколыхнет застоявшуюся магию Империи и пробудит ее к жизни, справится с этой непростой задачей – а в том, что единорожка найдет решение, Тия не сомневалась, — то она сделает еще один большой шаг к проницанию всея магией Эквуса и становлению аликорном.

Луну же старшая намеревалась оставить при себе – и принцесса Ночи отлично понимала, что это в силу ее качеств и склонности к исследованию новых горизонтов мысли, а вовсе не затем, чтобы младшенькая опять случайно не вляпалась во что-то смертельно опасное. Только на этот раз среди темных кристаллов Сомбры, а не потемок собственной души… «Приятно, когда тебя держат на виду не затем, чтобы контролировать, а потому что ценят», — горделиво подумала Луна, когда сестра разъяснила свою позицию и мягко отклонила предложение отправиться вместе с Твайлайт. Несмотря на опасения Луны, явление "человека" в мир пони в самом деле было интересно принцессе Ночи, после своего возвращения неустанно открывавшей все новые черты Эквестрии, каковая значительно изменилась за эту тысячу лет. Как отреагирует на новый мир существо, которое и не жило никогда среди пони, не имеет ни малейшего представления о том, как себя следует вести в их обществе? Если бы этот военный-иномирец ворвался в Понивилль и командирским голосом стал требовать встречи с местными властями или, размахивая жаловым оружием, шугал пони своим "стоять-бояться", Луна его безусловно осудила бы, но не могла не понять… Как устроен мир чужака? Какие звезды светят над его родиной, если некому рисовать ими узор на ночном небосводе, и как идет ход тамошних светил? Все ли подобные ему могут демонстрировать владение собственным телом на уровне, недоступном многим трансфигураторам? Поглощенная новыми вопросами, Луна в раздумьях даже не заметила, как сестра что-то взяла с улицы, приоткрыв окно. Принцесса Ночи только и успела заметить, как мелькнула чья-то бледно-желтая шкурка и хвост оттенков розового, ощутила дуновение ветра и какой-то свищущий звук. Возможно, то был кто-то из осведомителей Тии? Селестия развернула свиток, подобный тем, что ей доставляли менее экстравагантным образом, и быстро пробежалась по нему глазами.

— Поступило донесение, — наконец произнесла она. Какой-то тревоги в голосе старшей не чувствовалось, но она определенно была озабочена. – Мне только что сообщили, что около полутора часов назад человек был замечен в черте города. Скорее всего, вышел со стороны леса, но не к месту крушения… Перемещался от дома к дому параллельно Стремянной, маскируясь под уличную обстановку. К сожалению, еще до прибытия Ночной стражи его след был потерян.

— Мне поднять дополнительные отряды, Ваша Светлость? — немедленно определился Шайнинг. — Не сочтите за дерзость, но почему это донесение не было доставлено немедленно, сразу после обнаружения существа?

— Пони сама не хотела быть замеченной, учитывая способности человека к маскировке и длительному шпионажу, — несколько рассеянно ответила Селестия, левитируя свиток к Луне. – Принимая в расчет, что он вновь не предпринял агрессивных действий и не сталкивался с гвардейцами, агент Дропс продолжала наблюдение в надежде вновь выйти на его след… Но, боюсь, человек затаился где-то в Понивилле. И пока он не тронется с места, обнаружить его будет непросто.

Луна быстро прочла донесение, пока Селестия обрисовывала сложившуюся ситуацию уже для Армора и мадам Мэр. В свитке даже был колдографический отпечаток образа, каковой запечатлел осведомитель Селестии. Небеса видят – Луна в свое время насмотрелась и на куда более устрашающие пониподобные силуэты, даже создавала их сама, еще в их с сестрой старом замке зачаровывая выдающиеся образцы доспехов и тех же големгончих… Но зрелище "человека", перемещающегося на четвереньках, в самом деле представлялось мрачным. Словно скелет пони искаженных пропорций с обрубленным черепом на длинной шее стелился вдоль улицы, вжимаясь в землю и высоко выставив колени на своих костлявых, будто паучьих ногах.

— Он адаптируется, — невесело заключила Луна. – Изменил свою внутреннюю структуру, чтобы лучше походить на нас. Скорее всего, ему для проработки этого образа потребовалось время – не как у чейнджлинга, что сходу перекидывается и лезет в схватку.

Селестия кивнула, телекинезом поднося к губам изящную чашку чая и аккуратно из нее отпивая.

— Бедолага, — вздохнула она, с каким-то сожалением снова вглядываясь в свиток. — Совсем отощал, а подножного корма ему тут не сыскать. Надеюсь, ему достанет-таки благоразумия попросить у нас помощи.

«Немыслимо», — закатила глаза Луна. Прямым текстом было сказано, что мо̀гущий нести угрозу чужак затаился где-то поблизости, а Тия переживала, что ему трапезничать здесь нечем! Кто о чем, а сестра об удовлетворении не своих царственных, так чужих аппетитов! Мадам Мэр нервно моргнула несколько раз, после чего с затаенной надеждой посмотрела на Луну.

— Ваше Темнейшество, вы хотите сказать, что пришелец теперь может встать на место пони? Стать одним из нас? Вы можете это предупредить?

— Можем. Но в его действиях как-то мало смысла, — посчитал нужным вставиться Шайнинг Армор, хмуро глядя на карту и отмечая на ней вопросительными знаками места, куда мог отправиться человек после потери следа этой самой "агентом Дропс". — Сейчас пони спят, и любой гражданский на улице непременно привлечет внимание стражи. Это значит, что он не сможет ходить в облике пони в открытую. Притвориться гвардейцем же он не сумеет, поскольку тройки используют обычную проверку на магическое сопротивление…

— Он может не знать этого и попасться, — предположила Луна.

— Тогда мы уже об этом знали бы. Прошло достаточно времени, — мотнул капитан головой в сторону окна. С задумчивым видом единорог обошел стол, после чего водрузил снятый было шлем обратно на голову:

— Он видел наши магические способности. Как бы новы и пугающи они ни были для чужака, какое-то представление о магии он получил, оттого и опасается нас. Судя по колдографии, — муж Кейденс в этот раз указал кивком головы на свиток, — в этом состоянии чужак несколько крупнее обычных пони, так что выбор для замены у него сужается. Большинство жителей Понивилля ему не подойдут, хотя шкуру почти любого из стражников-земнопони примерит запросто. По уже упомянутым причинам он этого делать, впрочем, не станет. Но что же ему тогда нужно? Летучая машина? Почему тогда он не попытался просочиться к ней, минуя посты на рынке, если она все еще находится на окраине города?

— Да, вы правы, капитан, — легко согласилась Селестия. — Что бы человеку ни было нужно, это явно не просто попытка изучить нас получше через внедрение. Если бы человек этого хотел, он как минимум дождался бы дня, когда пони на улицах станет больше и будет легче затеряться…

— Ты не собираешься запретить жителям Понивилля покидать свои жилища? – прямо спросила Луна. Умом она понимала, что разогнать всех по домам, держать пони за засовами в страхе перед меняющим обличья чужаком не являлось выходом. Как существа глубоко социальные, навряд ли пони смогли бы долго выдержать такую изоляцию, да и польза от нее виделась сомнительной. Селестия подтвердила мысли сестры, печально улыбнувшись:

— Боюсь, у нас нет варианта лучше, кроме как наблюдать и быть готовыми к неприятностям, сестра. Человек и в домах вполне может принять облик их обитателей… Наоборот, на улице его разоблачат еще быстрее. Понивилль – маленький город, все здесь знакомы со всеми, и соседи быстро заметят, что подменыш ведет себя как-то не так, например, сменив обычный свой распорядок дня. Думаю, человек понимает это… ему не нужен облик пони-затворника, молча – ибо язык наш ему не знаком, — в одиночестве распивающего чай и не зовущего на посиделки друзей.

— Ну, раз так, поверю на слово. Кто я такая, чтобы ставить под сомнение позицию эксперта чайных церемоний по каждому удобному случаю, лишь бы представиться недоступной для секретарей? – беззлобно ухмыльнулась Луна, левитируя к себе сочный грейпфрут.

— Лулу! — воскликнула Селестия достаточно громко и обиженно, чтобы мадам Мэр попятилась, опасаясь гнева Солнцеликой. — Я поражена и расстроена столь недостойным поведением моей младшей сестры! Так-то ты способствуешь поднятию авторитета короны, распуская о нас сии дерзкие и неправдоподобные слухи?

— Ничего не знаю, — показала ей язычок Луна. – Информация взята из открытых источников и является общедоступной, вспомни газету тех жеребят.

— Ну тебя, — неправдоподобно надулась Тия, после чего обернулась к изо всех сил пытающемуся сдержать смех Шайнингу и подчеркнуто официальным тоном заявила:

— Капитан, приказ остается прежним. Не вступать в открытый бой, использовать защитные тактики и связки потоков. Бить калечащими и летальными заклятиями только в случае прямого, неспровоцированного нападения человека. Доведите до сведения стражников, что им следует отнестись к пришельцу как… ну, как к обладающему ценной информацией вражескому диверсанту. Если его принимать, то аккуратно и с почетом.

— Мне все предельно ясно, Ваша Светлость, — ответил Шайнинг Армор и, позвав за собой адъютанта, вышел на окутанную ночью площадь. Ему еще предстояло оставить инструкции своим заместителям перед отправлением на север.

— Это ты имела в виду, когда писала, что существо скорее всего окажется военным? Тамошним аналогом гвардейца? – тихо спросила Луна, глядя вслед капитану.

— Да, сестра, — снова в ее голосе было это колебание, озабоченность судьбой маленьких пони. — Думать о человеке в качестве рядового жителя того измерения с моей стороны было… было не совсем правильно. Хотя поправки на нашу реакцию по отношению к человеку это и не накладывает.

— Не пояснишь ли?

— Конечно, — обменявшись еще парой коротких фраз с мэром Понивилля, Селестия кивком отпустила ее (чиновница поклонилась и направилась к выходу из зала, отчаянно пытаясь не зевнуть в присутствии монарших особ). После чего снизошла своим внимание до Луны:

— Я надеялась, что разумное существо будет искать мира, а не войны, и в итоге пойдет на контакт, потому что привыкло общаться хотя бы с подобными себе разумными, — улыбнулась Селестия, жестом приглашая сестру усесться напротив. В воздухе повис декоративного вида чайник из сервиза местной администрации. – Тебе сахар в чай или вприкуску?

— Тия, за столько-то лет пора уже и выучить… — болезненно простонала Луна, но чашку в свой телекинетический хват таки приняла. Отпила с удовольствием – что-что, а обращаться с чайными принадлежностями и выдерживать заварку Тия научилась на уровне, сопоставимом с божественным.

— Ничего не знаю, — самым сладким голосом вернула фразу Луны Селестия. – Когда я вижу мою маленькую сестренку такой вот озабоченной важными делами, мое сердце сжимается и переполняется неизмеримым желанием позаботиться о ней, поухаживать, хотя бы предложить чайку…

— Тия!

— Все-все, не будем тот случай вспоминать, — хихикнула старшая, с удовольствием ловя губами кусочек сахара, которым запустила в неё Луна. – Возможно, в силу своих врожденных способностей человек не пошел бы на контакт – если бы его культура восхваляла культ силы, подобно минотаврам, мужскую гордость, независимость… и это совершенно не стыкуется с его осторожным подходом, в большей степени лишенном инициативы. Но что, если посчитать его призванием военное дело? Причем не рядовым стражником его считать, а кем-то ближе к руководящему составу, офицерам, ибо я сомневаюсь, что подобной машиной в их лишенном магии измерении можно снабдить всех подряд… как сомнительна и необходимость такого снабжения. Офицер навряд ли станет пытаться решить все свои проблемы грубой силой, в лоб! Как думаешь, Лулу, что сделает такой вот дисциплинированный и уравновешенный солдат, отбившись от своего взвода, потеряв всякую связь с вышестоящим начальством?

— Попытается любой ценой избежать контакта с противником, наладить связь с командованием и запросить инструкции, в идеале – сразу выйти к своим, — не задумываясь, ответила Луна. Даже без знания военной истории Темных лет она могла бы предположить что-то подобное; так стало бы действовать любое разумное существо, окруженное врагом. Поняв, что описанная сестрой ситуация в точности походит на то, что произошло за эти сутки в Понивилле, Луна хлопнула глазами:

— Так вот оно что…

— Да, Лулу, — скромно прикрыла глаза Селестия, наклоняя голову и в артистичном жесте прихлебывая свой любимый чаек. — Хороший солдат, потерявший своих, будет пытаться отправить начальству запрос о дальнейших действиях, и в бой вступит скорее лишь затем, если его нельзя будет избежать — каким бы сильным этот индивид себя ни видел. Пока ты добиралась до Понивилля, я проверила машину еще раз… там определенно есть какие-то средства связи, основанные на обычных радиоволнах.

— Радио? Как обычные музыкальные трансляции? – удивилась Луна. – Но эти... радиоволны же так легко перехватить, какая стража захочет использовать такое вместо эликсиров Обмена?

— Чувствую, сестра, иномирцы как только ни изощрялись, дабы компенсировать отсутствие магии, — дипломатично покачала копытцем принцесса Дня. — Одна умная кобылка из моей агентуры предлагала сразу отвезти машину в Кантерлот, но я не думаю, что это лучшая из идей на сегодняшний… сегодняшнюю ночь. Сейчас мы знаем, что нужно гвардейцу-человеку – и знаем, где мы можем его встретить. У нас, на самом деле, есть два варианта. Либо дать ему это сделать, дать убедиться в том, что здесь он застрял всерьез и надолго, и "свои" его никак вытащить не смогут... Либо ловить человека против его воли и уповать на то, что наших мер достаточно, и никто не пострадает. Нетрудно догадаться, какой способ мне кажется более предпочтительным.

— Пацифистка ты наша неисправимая, — проворчала Луна, едва сдерживая улыбку, так и норовящую пробиться сквозь озабоченную мину на ее мордочке. — Иногда мне кажется, что Тирек вытянул из тебя помимо магии всю враждебность подчистую, да так ее и не вернул.

— А разве со стороны человека были действия, за которые стоило бы проявить враждебность? – резонно заметила Селестия. – В отличие от Тирека и прочих жадных до власти чудищ он вторгся в размеренный ход жизни наших подданных не по своей воле, и разрушения учинил лишь сопутствующие падению.

— Но все-таки, что, если он на самом деле последователь хаоса? – прищурилась Луна, с аппетитом жуя шкурку от банана. — Который желает видеть мир в беспорядке, и смирен лишь сейчас, пока не ознакомлен с положением дел?

— А вот это очень вряд ли, Ваше Темнейшейство! – донесся до слуха сестер чей-то радостный голос, сопровождаемый звуком раскрывающихся ставней. Селестия ощутимо вздрогнула – для нее явно стало неожиданностью, что человек (он ли это был?) так внезапно решился пойти на контакт. Что до Луны, то она вскочила с пуфа и выпалила, наведя на оконный проем рог с уже закрученным режущим заклинанием:

- Кто смеет беспокоить Наши Высочества?! - в порыве чувств принцесса Ночи ненароком перешла на кантерлотский глас, так что сунувшуюся в окно пони буквально вымело наружу.

— Луна! – укоризненно воскликнула Селестия, кидаясь на помощь своей подданной. Младшая же была вынуждена отсылать прискакавших гвардейцев и сломя голову кинувшуюся на помощь принцессам мадам Мэр. Когда суматоха малость поулеглась, Луна уже внимательнее рассмотрела ночную визитершу, которую Тия телекинезом втащила через окно внутрь, пригладила встопорщившуюся гриву и усадила за стол, пододвинув поближе чашку с ромашковым отваром. Мятного цвета единорожка, выпучив глаза, стучала зубами и крепко прижимала к себе тетрадь в твердом переплете. Принцесса Луна ощутила знакомые уколы совести, очень схожие с чувствами годичной давности, когда одна темная особа объявилась в королевской обители и принялась шугать придворных, давно привыкших к безмятежному характеру Селестии.

— Мне жаль, подданная наша, — как можно мягче сказала Луна. – Но скажи на милость, что привело тебя в ратушу посреди ночи?

— В-все в порядке, Ваше Темнейшество, — выдавила из себя единорожка, принюхиваясь к содержимому чашки и заметно оживляясь. Ее золотистые глаза стрельнули в сторону оконного проема, и пони зачастила, не отрывая копытцев от тетради:

— Прошу меня извинить, что помешала вам, принцессы! Я просто увидела, как к вам в окно почти залезла моя подруга, Бон-Бон! Она говорила днем, что видела, ну… "настоящего" человека, вот я и подумала…

«А вот это уже нехорошо», — нахмурилась Луна. Хоть Эквестрия давно миновала средние века, но что-то совсем Тия распустила своих подданных, раз ее доверенные лица так запросто раскрывают перед друзьями подробности дел государства. Хотя… если подумать, эту "Бон-Бон" особо и не за что было упрекнуть. И так весь Понивилль уже знал, что из другого мира благодаря Твайлайт вылезло что-то загадочное и, быть может, недружелюбно настроенное. От того, как его станут называть городские сплетники, ничего не поменялось бы… Вдруг Луна поняла, что "человек" является лишь современной формой староэквийского наречия "возвышенно" — и это придавало обозначению существа новый смысл. Луна уже открыла рот, чтобы вновь поинтересоваться у единорожки о причинах ее визита, но мятная пони опередила принцессу.

— Бон-Бон всегда говорила, что мое увлечение фантастикой – это, конечно, хорошо, но ей совершенно безынтересно! – вдохновенно отчиталась она. — Но я как чувствовала – однажды Бон-Бон тоже заинтересует идея о существовании пришельцев из других миров! Вы ведь ради поисков пришельца и присоединения его к нашему обществу сюда прибыли, Ваша Светлость, правда ведь?

— В чем-то ты права, моя маленькая пони. О человеке мы позаботимся, так что тебе не следует переживать, что он как-то навредит жителям Понивилля, — тепло улыбнулась Селестия. – Ты ведь Лира, верно? Бон-Бон говорила мне о тебе.

— Лира Хартстрингс, Ваша Светлость. Я музыкант, — учтиво поклонилась единорожка, расплываясь в улыбке; весть о том, что сама Солнечная принцесса знает ее, определенно привела Лиру в восторг. Впрочем, она тут же помотала головой и, припомнив утверждение Луны, горячо принялась излагать уже свои мысли:

— Принцессы, человек просто не может быть агрессивным и как-то нам навредить! Бон-Бон меня вовсю пыталась этим запугать, а потом зачем-то сама отправилась его искать, но человек, похоже, так и не захотел нам на глаза попадаться! Чем не лучшее подтверждение его миролюбивости? – Лира осторожно приняла в собственное поле телекинеза плюшку, что ей предложила Селестия, и, куснув раз-другой, продолжила немного задумчиво:

— Я, правда, такой решимости сходу включиться в дело от нее не ожидала, Бонни все-таки дружелюбный кондитер, а не сыщик на попечении Кантерлота… Ой, не хотела, простите! Ну и иномирянин, что странно, куда менее общителен, чем я и мои единомышленники представляли…

Луна красноречиво взглянула на Селестию, которая при упоминании тайной стражи надула щеки, едва сдерживая смех от ненарочной проницательности мятной пони. А ведь были времена, когда за слова куда меньшие, брошенные неосторожно в толпе, пони ждал бы долгий и неприятный разговор с грозной Солнцеликой… Устроившись обратно на свой пуф, Луна принялась неторопливо резать на дольки яблоко и между делом спросила:

— А много ли у тебя единомышленников, Лира?

— Нет, что вы, принцесса! Но мне в этом плане пары-тройки друзей по переписке хватает, — беспечно ответила кобылка, запивая плюшку и исполненным благодарности взглядом смотря на Селестию. — Ваш чай безупречен, Ваша Светлость!

— Спасибо на добром слове, — степенно кивнула принцесса Дня. – Но все-таки, Лира, зачем именно ты искала встречи с нами? Только ради этого ты решила не ложиться спать? Человеков, уверяю, — в глазах Тии плясали теплые искорки веселья, когда она обвела ими зал ратуши, — мы здесь не держим в заточении. И скрывать нашего гостя от пони мы тоже не собираемся, если сочтем его достойным граждан Понивилля.

— Я подумала, что вы всяко разузнали о человеке за этот день больше, чем в силах скромного музыканта, Ваши Высочества, — заговорщицким тоном ответила Лира. — Мне хотелось узнать, действительно ли человек соответствует моим теориям, чтобы не ударить мордой в грязь при встрече, как следует к ней подготовиться! Быть может, если между нами возникло недопонимание, мы стали бы способны как-то помочь пришельцу с адаптацией к эквестрийскому обществу, расположить его к себе!

— Смотря какие ты со своими друзьями выдвигала теории, — усмехнулась Луна, отправляя в рот очередную яблочную дольку. – Ваша компания почитала за правду, допустим, утверждение, что без магии человек может восстановить себя, будучи разорванным на куски? Или что он способен, в теории, вполне сносно принимать облик пони?

— Что? Вы о чем, принцесса? – удивилась Хартстрингс, ставя уши торчком. — Бон-Бон все говорила про какие-то когти, но я, если честно…

— Луна, давай без таких вот сходу шокирующих подробностей, хорошо? – покачала головой Тия, с укоризной глядя на сестру.

— Нет-нет, я безумно благодарна вам буду, если поделитесь своими знаниями о нем! – просяще распахнула на царственных сестер глаза Лира. — Я затем и спрашиваю, чтобы быть готовой, когда окажусь в гуще событий! Не обессудьте простую пони за ее любопытство, Ваши Высочества!

— Это каких таких событий? – решила подстраховаться Луна.

— Не знаю! Но наверняка произойдет что-нибудь чудесное! Новые друзья – это всегда хорошо, а тут таким необычным другом обзавестись выпадает возможность! – мечтательно произнесла Лира, притом так тщательно выговаривая каждое слово, словно не была уверена, что принцессы ее поймут. – Может, он со своим иномировым подходом помог бы нам справиться с возмездием чейнджлингов! Хотя, раз уж вы говорите, что он сам в какой-то степени чейнджлинг, я уже в этом не уверена… Но зато мы могли бы узнать столько интересного, что наверняка содержится в людской культуре! Их книги, колдофильмы, музыку, любимые блюда! Может, даже уговорить его на пару сеансов массажа с его лапами… руками! — щечки Хартстрингс вдруг порозовели от румянца, и пони опустила голову, скрыв глаза под светло-зеленой с белыми прядями гривой. Луна скептически изогнула бровь и посмотрела на сестру. В глазах той по-прежнему блестели озорные солнечные зайчики – слова единорожки явно заинтриговали Тию.

— Твой оптимизм похвален, моя маленькая пони, — подливая себе и новой собеседнице чая, заметила, улыбаясь, Селестия. — Могу ли я узнать, на чем основаны твои умозаключения? И да, "люди"?

— Так мы могли бы называть их народ! "Те, кто множатся", — прямо-таки расцвела благодаря интересу монаршей особы Лира. — Если я права, то без магии в их родном мире должно быть намного больше обитателей, чем у нас! Позвольте, я покажу вам… — она оторвала от пушистой груди тетрадь и раскрыла ее. "Человек. Концепты и дизайны. Исключительная собственность…" — дальше Луна разглядеть обложку не успела, ибо рукопись оказалась на столе, но там наверняка стояло имя единорожки.

«Ну, все… встретились два жизнелюбца», — проворчала у себя в голове Луна, незаметно пытаясь отодвинуть от сестры тарелку с выпечкой. Однако, несмотря на подозрение, что Селестия лишь затем собиралась выслушать Лиру, дабы заиметь повод продолжить чаепитие, Тия выкладки смотрела очень внимательно, не из вежливости и нежелания обидеть "ее маленькую пони". К удивлению Луны, тетрадь единорожки действительно оказалась наводнена сведениями, многие из которых могли бы, кхм… заслуживать доверия. Кое-что было сдобрено теорией магической эволюции (даже учитывая, что в представлении Хартстрингс люди не способны были владеть магией) – например, описание того, как копытные существуют рядом с людьми в качестве одомашненного вида-сателлита, вроде тех же коров, а потому к обычным пони человек отнесется, узнав их получше, с исключительным дружелюбием, граничащим с желанием позаботиться о "домашней зверушке". Откровенно говоря, Луне так и не удалось понять, отчего ”люди" обязаны быть мирной расой исследователей, философов и ученых – в отличие от сестры, что вставила в рассуждения кобылки немало собственных замечаний. Идея о том, что ввиду недостатка магии соотношение полов, базирующееся на одной лишь случайности, должно быть примерно равным, и вовсе привела Тию в восторг своей простотой и лаконичностью. Хотя, по мнению Луны, смахивало скорее на воплощение девичьих фантазий Хартстрингс…

Человек объявляться и не вздумал — так что до рассвета сестры скоротали время, выслушивая щебет единорожки, которая от внимания царственных особ, что называется, вовсю хвост распушила. Когда Лира тепло распрощалась с принцессами и получила заверение Селестии, что ее обязательно позовут, если возникнет необходимость в диалоге с человеком, Луна встала и в совсем не аристократической манере потянулась. Ее ушки несколько раз двинулись туда-сюда, стрижа воздух. Что, если действительно часть из идей Хартстрингс правда? Личности со склонностью к науке, подобные Твайлайт, вообще-то редкость – в большинстве своем они жуткие индивидуалисты, эгоцентристы и отношения заместо доверительных предпочитают строить на основе тииных канцелярских бумажек. Глава эквестрийской академии наук так и вовсе являлся квинтэссенцией всего этого, пускай и с подачи диархов… В любом случае, опасения по поводу существования целой цивилизации высоколобых существ, безо всякого колдовства создающих орудия убийства, было сложно отбросить. Интересно, если бы речь шла не о представителе другого мира, а об упрощенной версии Найтмер, что тоже до поры скрывалась в тени, отнеслась бы Тия к ситуации столь же беспечно? Сено, сколь много было во всем этом происшествии непонятного… Луна телекинезом поправила прядь своей звездной гривы. Она внезапно обнаружила, что думает о человеке как о себе самой – такой же гостье из мира, где разумные вели себя иначе, чем теперь; которая могла, сама того не осознавая, навредить своим обычным поведением. Словно прочтя ее мысли, Селестия взглянула на сестру с неприкрытым ехидством:

— Странное должно быть у человеков общество, — сказала она, когда страж закрыл за Лирой тяжелую дверь ратуши. — Кто бы подумал, что у нашего гостя столь много с тобой общего, Лулу?

— Куда меньше, чем тебе кажется, сестра, — фыркнула Луна. Темная принцесса подошла к окну, Тией благополучно затворенному, и взглянула через террасу на ночное светило. Ее возможность ощущать зов этой серебряной сущности, прикасаться к ней своей душой и мыслями еще ни разу не подводило – скоро было до̀лжно вступить в свои права дню.

— Почему это? А как же, исходя из умозаключений мисс Хартстрингс, гордость, готовность идти до конца, непреклонность перед чужими идеями и идеалами, но притом доброта и отзывчивость, развитая эмпатия? Наконец, — елейным голосом парировала Селестия, — твое воинское искусство, достойное мастеров измерения вечной битвы? Помнишь, как ты собиралась развязать войну с гиппогрифами только потому, что тебе не понравился подарок их правящего дома на день Рождения?

— Тия! – мигом вскинулась принцесса Ночи, кидая опасливый взгляд на дневных гвардейцев. Может, они и казались невозмутимыми истуканами, но возможностью почесать языками вне службы наверняка не пренебрегали. Только пони привыкли к ее манере держаться, так опять поползут слухи… – Что ты выдумываешь, не было такого! Мы с Арис, между прочим, всегда были…

— И правда, напутала. Наверное, забывчивость с возрастом начинает подступать! — искренний смех Селестии прозвучал в зале, лишь усиливаясь по мере того, как пропадало возмущенно-растерянное выражение на мордочке младшей сестры, сменяясь улыбкой. — Думаю, ты в недоумении, какую пользу нам может принести визит Лиры?

— Концепции этой Хартстрингс натолкнули тебя на какие-то уже свои подозрения, сестра?

— Да. У меня появилась пара идей о психологии человека, о том, как он думает… и к кому он может обратиться как к собеседнику в первую очередь, очутившись в нашем мире. По правде говоря, до фантазий Лиры я об этом и не задумывалась, нужно будет ее как-нибудь отблагодарить от имени короны, — Селестия встала, аккуратно левитируя элементы сервиза обратно на поднос, и прошла к выходу. — Но об этом позже... Составишь мне компанию, Лулу? – с надеждой посмотрела на нее Селестия. — Давненько мы не зажигали вместе рассвет и не отмечали закаты, даже слишком давно... Может, стоит возродить хотя бы эту традицию?

— Почему бы и нет? – не стала противиться Луна, все еще находясь под воздействием нехитрого, но весьма заразительного чувства юмора Тии. — Раз уж мы здесь вместе, и ночью сегодняшней я пренебрегла миром грез…

Гвардейцы распахнули перед ними двери, и сестры вышли на площадь. Пройдя мимо ухоженных клумб, принцессы встали неподалеку друг от друга и обратили свой взор на небо, где ночь была украшена стараниями Луны. На антрацитовом полотне не было ни единого облачка; лишь изредка цветные следы метеоров, этих вечных путешественников, расчерчивали звездный узор оранжевыми и серебристыми полосами. Обратившись каждая к своему небесному телу, сестры объединили их движение в единый, идеально синхронизированный механизм — средоточие их воли, могущественный, без преувеличения ошеломляющий ритуал, некогда доступный лишь собранию сильнейших магов Эквестрии. Будто связанная со своим антиподом единой орбитой, луна устремилась к горизонту одновременно с тем, как солнце показалось из-за края земли. Воплощенная идиллия, ночной покой постепенно уступал место суете теплого летнего дня, как умиротворяющий штиль на море сменяется накатывающей волна за волной бурей.

Луна с наслаждением вдохнула утренний воздух – ей действительно нравился этот момент перелома всеобщего цепенения, когда все живое пробуждается ото сна, дабы вновь, шаг за шагом приближаться к воплощению в жизнь лучших своих мечтаний, что обитатели Эквестрии могли позволить себе во снах. Послышался шорох в кустах, первое несмелое чириканье птиц. Немногие заспанные пони, что вставали с рассветом в силу своего ремесла или привычки, выбирались из домов, дабы расспросить стражников о прошедшей ночи. Зашевелились в траве насекомые, слетела с дерева на другом конце площади иволга, колыхнув ветку. Затрещал звонок на тележке газетчика, где-то со стороны фермы на холмах залаяла собака. Солнечный диск разгорался все ярче, поднимался выше, рассылая во все стороны свою магию. Месяц, покровительствующий созданиям ночи и укрывающий их от знойных лучей, растворялся в посветлевшем небе, а ему на смену приходило солнце, незримо напитывая уже дневных созданий силой и энергией.

— Ради подобных этому моментов и стоит жить вечно, не правда ли, милая сестра? – Селестия потерлась о шею Луны пушистой щечкой, улыбаясь с ноткой пленительной грусти.

— Да, Тия, — прошептала Луна, предаваясь множеству воспоминаний сразу. — Это точно.

Через полчаса с небольшим по замыслу Селестии можно было разослать вестовых к хранительницам элементов Гармонии, попросить о помощи Твайлайт и дать кобылкам время на сборы… Однако уже пятнадцать минут спустя, когда дневное светило окончательно заняло свое место на небе, а сестры наблюдали за сменой караулов и отвечали на приветствия пока что немногочисленных пони, планы пришлось срочно пересматривать.

Ибо Понивилль оказался во власти первородного хаоса.

Человек весьма эффектно заявил о себе. Он атаковал город по всем правилам партизанской войны: с пусканием стражи по ложным следам, наведением паники и битьем часовых в темных углах. И время для этого он подобрал единственно верное: какие-то минуты до смены постов в районе рынка, когда гвардейцы расслаблены спокойно проведенной ночью, еще не спят, но уже видят окончание дежурства. И вот к такой паре стражей подкралось (совершенно в открытую) самое удивительное и абсурдное зрелище на свете – первый лейтенант Луны, Брэйв Ноктус, пьяный, как говорили раньше пони низкого сословия, до подков на ушах. Запах перебродившего сидра он вокруг себя распространял мощнейший, лететь даже не пытался, а копыта его выписывали такие вензеля и ходы конем, что создавалось впечатление, будто это тело фестралу не принадлежит! Луна раздраженно подумала, не попортить ли человеку физиономию лучом холодной плазмы при встрече. Убить его это не убьет, а вот от наглости подменять ее гвардейцев и выставлять их пьянчугами, может, излечит. Хотя ему, должно быть, стало бы без разницы; в "отощавшем" состоянии морда у человека все одно была сомнительной привлекательности… На этот голый череп и кости, прикрытые кое-каким самотрансфигурированным доспехом, человек нацепил весьма искусную маску – замри он неподвижно, и его было бы не отличить от стража на посту.

Но, очевидно, ему не было известно, как работает мускулатура пони, как проявляется их мимика и манера речи… Притвориться находящимся в неадекватном состоянии было сумасбродной, но весьма неплохо сработавшей затеей: дневные гвардейцы просто впали в прострацию, ибо чего-то подобного со служителями закона еще никогда не происходило. Да еще и жеребец выше их званием, запинаясь и икая, потребовал "именем принцессы Луны" разобраться с барьером, ибо "там что-то нужно". Когда же стражники робко попытались возразить и указать, что Ноктус вряд ли в состоянии отдавать адекватные приказы, лже-пони пустил в ход тяжелые жаловые орудия: пожалуй, самую любимую всеми солдатами фразу "под мою ответственность", разом снимающую всю эту ответственность с исполнителей, особенно произнесенную командирским окриком, не терпящим возражений. Не желая больше испытывать судьбу, стражники сняли барьер, и человек залез внутрь винтокрыла, что-то бормоча себе под чужой нос… Нет, никакой пони уже не стал бы бояться фестралов, что некогда ассоциировались с враждой между Матерью Ночи и ее сестрой — за тысячелетие жизни вдалеке от столицы бэтпони не озлобились и не стали более воинственным народом, чем могли бы. Так что, узнав фестралов получше, пони признали их заслуживающим доверия племенем, хоть и теми еще чудаками. Однако кто знает, что можно ожидать от здоровенного пони-нетопыря, яблок перебродивших насосавшегося?

Луна хотела бы злиться на эту парочку из Дневной стражи, но умом понимала, что должна быть снисходительна к ним. Человек, хитрый он мантикоров сын! Если бы чужак идеально исполнил роль Ноктуса, спокойно и без лишних сотрясений воздуха отдав приказ, что не соотносился с ранее полученной информацией, гвардейцы заподозрили бы в нем чейнджлинга и мигом скрутили... ну, как минимум попытались бы это сделать, а предварительно устроили бы ему проверку. Но то, что человек вытворил, было настолько нетипично и исполнено беспардонной наглости, что это оказалось похоже на правду. Стражники были растеряны нелепостью ситуации и даже обделили командира Ночных гвардейцев простейшим диагностическим заклинанием!

Правда, в их головах почти сразу же зашевелились подозрения, что это все неспроста… Один стражник связался с основным постом, в то время как его напарник решительно загородил дорогу фестралу, что вытащил у себя на спине из недр машины какой-то помятый железный контейнер, но толку-то? Основное препятствие для человека, защитная сфера, была снята. Он мог, пожалуй, добиться своего и просто перегрузив экран физическим воздействием, ибо сил на это у пришельца явно хватало, но шум неизбежно привлек бы внимание патрулей. А так человек получил фору, ибо прошло еще секунд десять, прежде чем выяснилось, что истинный Ноктус и не думал никуда с поста отлучаться. Договориться с рассерженными единорогами чужак уже не пытался – Тия вообще утверждала потом, что хоть в облике пони "молчаливым затворником" человек не притворялся, а вступил в полноценный контакт, языка он выучить так сходу все равно не мог, будучи хоть трижды уникумом. Пускай он запросто сменил наружность, возможно, ориентируясь на каких-то четвероногих существ из своего мира, при всем достойном трансфигуранта высшей категории сходстве это была лишь имитация пони, нанесенная на чужой скелет. Точно такой же имитацией была и его речь, что интересно, безо всякого акцента. Он повторил целые предложения так, как говорила бы птица-пересмешник, при помощи одних только голосовых связок! Человек определенно хорошо читал эмоции и на интуитивном уровне разобрал, какое сочетание звуков несет нужный ему смысл, в течение ночи наблюдая за стражниками и слушая команды, которые им отдавали вышестоящие по званию.

Но как только ситуация вышла за спланированные рамки, знаний человека оказалось недостаточно, так что он зарычал подобно дикому зверю, простейшим способом выражая неодобрение и угрозу. В этот момент на помощь примчалась тройка пегасов с основного поста, и чужак атаковал. Из его движений мгновенно исчезла эта скованность мимики и пьяная неловкость, пародирующая пони — лишь запах алкоголя остался на месте, ибо человек, что вероятно, просто залез в аптеку и вылил на себя бутыль яблочного спирта. Лже-Ноктус взвился на задние ноги, распрямляясь и демонстрируя свой внушительный, пусть и уменьшившийся из-за голодания рост. Серая шкура фестрала и его доспех исчезали в красных сполохах, уступая место скоплению бронепластин и скелету, острому на вид, как изломанная кукла. Взбугрившиеся пучки мышц обвивали кости и суставы, заставляя жуткую конструкцию двигаться с неимоверной быстротой. У человека были длинные узкие ноги-ходули и крупная грудная клетка, куда под ось позвоночника сползла бо̀льшая часть его маскировки. Раздался скрежет, когда когти на его передних лапах разошлись в стороны, сбрасывая имитацию копыт. Тихое урчание сопутствовало тому, как человек нацелился на стражников своим единственным настоящим глазом. Рот Ноктуса вдруг разошелся в кошмарном оскале, пряча нижнюю челюсть куда-то в недра черепа. Длинная, оставшаяся от облика пони шея изогнулась, выбрасывая череп вперед, и стражи Селестии внезапно поняли, что смотрят в лицо чудовищу, равного которому в Эквестрии не появлялось уже много столетий.

«Тартар бы его забрал», — взволнованно подумала Луна, когда часом позже смотрела воспоминания гвардейца, которому госпитализация не потребовалась. Человеку удалось ввергнуть в трепет и внушить отвращение даже той, что имела дело с самыми затейливыми из кошмаров. «Не хотела бы я оказаться рядом с этим существом без барьера, если оно вздумало бы по-настоящему разозлиться!»

Человек действительно оказался чрезвычайно опасен в ближнем бою. На дистанции-то с ним, пожалуй, никаких проблем не возникло бы, но вот при непосредственном контакте… Помня наказы Селестии, единороги в первую очередь озаботились постановкой щитов и отталкивающими полосами барьера, но куда там! Еще до того, как потоки оказались закручены, человек бросился вперед, занося ногу для удара. Одному стражу влетел в грудь плашмя ходулей, словно веслом, отбрасывая его и выбивая дыхание, другого два раза огрел по голове кулаком, вызвав сотрясение мозга и обморок. Атаку спикировавшего на него с шокерным копьем летуна Дня человек избежал, подпрыгнув в воздух, совершив там в красной вспышке какой-то странный пируэт с почти мгновенным изменением траектории, и ухватил пегаса за основание крыла. По счастью для стражника, единственным желанием столь грозно выглядящего существа вновь было улизнуть из серьезной стычки, а потому пегас отделался лишь броском на землю и серьезным вывихом. Когда его стали окружать другие пегасы, когда уже настоящие фестралы вылетели наперерез человеку, тот подхватил железный ящик и рванул в город, одновременно задействовав свой маневр отвлечения. Сразу в разных местах Понивилля с чавканьем стали вспухать облака багровой взвеси…

Естественно, стража решила, что это какой-то опасный магический состав, и кинулась спасать местных жителей, разгонять туман заклинаниями сожжения (на пегасов разъяренного вида "облака" и не подумали реагировать), оказывать пострадавшим помощь. Селестия и Луна не остались в стороне, прыжками телепортации перемещаясь от очага к очагу и вытаскивая отдельных пони, вместе с Шайнинг Армором закрывая пораженные области куполами. С точки зрения младшей, это было эффектное перевоплощение из доброго монарха, души компании, в истинную правительницу – Тия мигом стала решительной, собранной и действующей непоколебимо, прямо как в старые времена. Понивилльцы делу не помогали, откровенно паникуя, носясь меж домиков, пытаясь дозваться своих родных и близких в облаках красноватой дряни. Не разобравшись спросонья в чем дело, жители выпрыгивали в окна, пытались ухватить с собой кое-какой скарб, звали на помощь гвардейцев, погодную бригаду и врачей. Бегала по улицам домашняя живность, гудел тревожно колокол в башне, отрывисто переругивались стражники, воздух разрывался от визгов перепуганных кобылок… Скучно не было никому. Когда же суматоха чуть поулеглась (благодаря Луне, которая кантерлотским гласом рявкнула «ПОНИ, ТИХО!», в кои-то веки за это получив одобрение от Тии), выяснилось, что никаких раненых и не было, не считая пострадавших в давке: состав оказался безвреден. Он вообще не воздействовал на пони, и кроме эффекта зловещего вида тумана ничего, по сути, не давал!

Человек не потратил зазря и минуты из той новой форы, что ему дала паника в городе. Идя на своих двоих со скоростью хорошего рысака, он двигался прямиком к Сахарному уголку, иногда в стремлении к этой цели начинал скакать по крышам и резко отталкиваться от стен домов, портя облицовку. Удивительно, насколько контролируем был галоп этого кажущегося неустойчивым двуногого! Резко отталкиваясь узкими ногами-костями, он выбрасывал их назад, вновь сгибая колени, проскальзывая по земле и переходя от мелкой пробежки к серии прыжков, в своей тягучей грации расплываясь в воздухе. Выбив своим телом окно и свернув по пути духовки, человек пролетел через кухню, до смерти перепугав двойняшек и чету Кейков, что были вынуждены бросить утреннюю выпечку. Не обращая внимания на крики пони и мистера Кейка, что отважно собирался прогнать человека метлой, пришелец вломился на склад и принялся там отовариваться… пока вниз не спустилась поглядеть, что это за веселая суматоха в городе без нее поднялась, Пинки Пай – она как раз отсыпалась перед "внеочередной дневной пижамной супервечеринкой".

Надо ли описывать происходившее далее? Что такое, в конце концов, превосходно адаптирующееся боевое чудовище против одной разъяренной кобылки… На чужака, что очевидно решил самостоятельно устроить вечеринку-сюрприз в честь своего прибытия в Понивилль, налетело настоящее розовое торнадо. Человек попробовал было отмахнуться от Пинки, словно от надоедливой мухи, но та мигом отскочила прочь, выкатила из-за прилавка свою любимую пушку и угостила незваного гостя хорошим зарядом сахарной ваты. Ругаясь на своем языке и пытаясь кое-как счистить сладкие комья с костяной маски, человек ретировался – прихватив-таки с собой несколько баллонов с гелием и пробив в стене кондитерской еще одну дыру. Пинки в своем вечериночном неистовстве гнала человека аж до яблочных садов, запуская в него шутихи и пироги с малиновым джемом, после чего, сочтя свой долг исполненным, наконец обратила внимание на панику, что захватила улицы городка. Подумав еще немного, кобылка радостно к панике присоединилась, носясь по Понивиллю с криками «Пришельцы хотят лишить нас воздушных шаров! Спасайте свои запасы!» и предлагая окружающим вступить в пироговую перестрелку, раз уж человек сбежал.

Сейчас Пинки сидела в окружении подруг, уже собравших свои вещи для поездки в Кристальную империю, и хвасталась, что непременно получит от принцесс медаль «За оборону Понивилля насупротив иномировых захватчиков». Делала она это, несомненно, для того лишь, чтобы добродушно посмеяться с выражения мордочки Рэйнбоу Дэш, которая опять все пропустила – и пропустит, ибо оставить просьбу принцесс без внимания пегаска не могла. Луна же как раз выслушивала доклад своего гвардейца, согласно которому человек не бежал прочь, а заскочил по пути на фермерское хозяйство по соседству с городом, где экспроприировал мешки с удобрениями… на основе магния и многих других минералов. Селестия стояла рядом, и вся горечь древних народов Эквестрии была отражена в ее аметистовых глазах. Основные разрушения, достаточно незначительные, Понивилль понес из-за самих же пони, не знавших, что делать и откуда на них напали – но чужак покусился на святое, на любимое заведение Тии! Еще хорошо, что пришелец разрушил всего одну несущую стену, так что здание лишь слегка покосилось… Если бы Сахарный уголок рухнул, Луна не была уверена, что сестра не объявит измерению человека без каких-то предисловий войну. Но кондитерскую, конечно, за счет казны поправили бы – заделают и прочие следы на идиллической картине, что составлял вчера Понивилль, без перевернутых прилавков, выбитых ставней и затоптанных утренних газет. Их с Селестией маленькие подданные оправятся от потрясения, вновь без опаски будут выходить на улицы и весело проводить время… Тия, опять же, обретет душевное спокойствие, как только последний кирпич будет установлен в надлежащий ему паз, и дом Кейков обретет свой первозданный вид.

Смех-смехом, а случай этот куда серьезнее обеспокоил и Селестию, и ее сестру. Луна прикрыла глаза, вслушиваясь в свои чувства аликорна и отзвуки интуиции. Магии у человека не было, но его врожденные силы определенно позволяли неким способом обходить ограничения живой плоти. Озарение настало, когда Тие удалось вычленить первые целостные следы человека, что составляла эта багровая взвесь, некогда заключенная в органических капсулах и оставленная в укромных местах на нескольких улицах Понивилля. Порывшись в собственной обширной памяти, сравнив новые образцы с "разложившейся" кровью пришельца и устроив краткое исследование, сестры вынесли неутешительный вердикт — это был микроскопический организм, имевший довольно мало общего с привычными бактериями. Представляя собой инертную структуру, словно какая-то там пыльца, он обладал сложной конструкцией, однозначно созданной для отделения и захвата жизненных молекул, генитей, включения их уже в собственную конструкцию. И хорошо еще, что оно никак не взаимодействовало с жизнью Эквестрии! Луна полагала, что чужак знал о безвредности для пони его микроскопических помощников, и распылил их исключительно ради отвлечения внимания – ведь в любом ином случае диархия бы ему спуску не дала. К тому же, из обломков машины он предпочел взять, как и предсказывала Тия, не жаловое оружие, в том числе его ручные вариации, что оставались в салоне винтокрыла, но секцию из разбитой приборной доски. Подобно любому здравомыслящему разумному, человека интересовала в первую очередь информация и ее применение, и для этого он забрал средство связи. Однако если эта промежуточная форма жизни и впрямь была ответственна за почти что магические способности чужака, создавая из его тела оружие и угрожающие формы… Луна не хотела думать, какое воздействие красный туман мог бы оказать на пони, будь он к ним приспособлен. Ужасное, должно быть, получилось бы зрелище. Мысли эти еще сильнее разожгли в Луне желание как можно скорее захватить человека, более не подставляя под удар обычных пони, и с пристрастием выяснить, на что он способен, пока пришелец не проявил свою истинную сущность, как некогда Найтмер. Сомкнутые веки Луны мелко дрогнули.

«Темная принцесса… Ну неужели ты думаешь, что я так легко вам дамся? — во тьме перед ней возник череп с одной лишь правой глазницей, в злорадной усмешке скалящийся верхними зубами. — Вам не удастся выследить меня, ибо вы всегда в роли догоняющих. Ты ведь знаешь, что чудовищем можно назвать лишь того, кому принадлежит инициатива? Мне нет нужды искать причину, чтобы подставить под удар ваших маленьких пони. Я не ищу восхваления и обожания, пока вы боретесь с последствиями моего появления здесь. Вы всегда будете пытаться всех спасти и всех защитить, и потому проиграете – рано или поздно. Мне не нужны соратники, ибо в мире вечной войны и вечной боли уважают лишь право сильного. А кто сильный? Сильный – я».

«Сгинь, Тантабас!» — прошипела у себя в голове Луна. Череп человека покачался из стороны в сторону, словно выражая неодобрение. В его единственном глазу с вертикальным зрачком застыл отзвук той самой сущности, что Луне почудился в ночном воздухе Понивилля. Из провала влажной глотки, не прикрытой нижней челюстью, высунулся длинный язык, смачивая плоские зубы с небольшими клыками слюной. Из тьмы высунулась костлявая лапа, когтем указывая на аликорна.

«Ты правда думаешь, что можешь прогнать меня из этого мира, как некогда свою темную ипостась? Воображаешь, что ваш опыт будет чего-то против меня стоить? Ты изволишь забавлять меня, соправительница Эквестрии, — череп захохотал мерзко, по-вороньи каркая и брызжа слюной. Когти на узкой лапе сжались, корежа собственную плоть. — Ты ведь сама уже встречалась с Найтмер Мун – так неужели все еще боишься признать, чему предстоит произойти? Я никуда от вас не денусь, принцесса Луна. Однажды придя в другой мир, я навеки превращаю его в свои охотничьи угодья, как ты хотела превратить Эквестрию в обитель вечной ночи. Титанида, позабывшая собственную силу, неужто ты думала, что у кого-то другого не достанет храбрости пойти до конца?»

По телу Луны пробежала дрожь. Значительное мысленное усилие ей понадобилось, чтобы развеять иллюзию, созданную ее же воображением. Тантабас в образе человека развернулся, заложив лапы за спину, и пропал среди теней, кашляя и надсадно ворча:

«Мы еще поговорим, темная принцесса. А пока иди к своим так называемым "друзьям", что дважды повергли тебя оземь».

Луна открыла глаза, чувствуя, как дрожат ее уши и стекает по атласной шерстке лба капля пота. Она стояла — молча, с напряженным и, дело ясное, недостойным принцессы видом, — и неуверенно оглядывалась, но все вокруг было спокойно. Погода была хорошей, летнее солнце приятно нагревало шкурку, пони вокруг шумели не больше повседневного. Луна, слегка встревоженная, проверила закоулки собственного разума, но сотканный из магии теней слуга мирно дремал, дожидаясь, пока его властительница не заснет и выразит в нем необходимость.

«Разумеется, не мог же он так просто заявиться днем против моей воли», — выдохнула принцесса. Взмахом копытца Луна спровадила озабоченного стража Дня, что порывался всучить то ей, то Селестии полный список пострадавших из-за панических настроений пони, но не добивался царственного внимания (от каждой принцессы по своей причине). Взгляд Луны быстро перемещался меж строчек, выискивая еще какие-то возможные следы присутствия чужака, которые могли не заметить стражники. Ее обуяла злость: мало того, что пришелец совсем уж бесстыжим образом пожаловал в городок, населенный до кончиков хвостов преданными сестрам пони, так он еще сомнения и даже какой-то неосязаемый страх в душе Луны успел посеять! Принцесса успела пообещать себе, что даже в случае благополучного исхода что-нибудь с человека да стребует в качестве сатисфакции, но тут Селестия вздохнула еще раз, горше прежнего:

— Как жаль… — произнесла сестра, с грустью осматривая здание "Сахарного уголка", что потерял былой лоск и шоколадно-кремовый вид. Пони из числа наиболее храбрых сейчас собирали разломанные доски, готовясь привести кондитерскую в более-менее товарный вид, но разбросанные повсюду конфеты, мучная пыль и выкинутая из дома плита определенно оставили рубец на сердце… точнее, желудке Тии.

— Да, жаль, — фыркнула Луна, юмором стараясь задавить в себе раздражение, что вызвали действия человека. – Жаль, что твоего выражения мордочки на тот момент не увидела. Многое бы отдала за реакцию на нанесение ущерба святой святых Твоего Высочества в этом милом городке… Не полцарства, но многое.

— Лулу! – жалобно проскулила Селестия. — Нехорошо смеяться над слабостями родной сестры!

— Это у тебя не слабости, а сильности! – со смешком парировала Луна. — Применила бы эту твою излюбленную тактику в межрасовой дипломатии – могла бы любой недружелюбный народ разорить своими чаепитиями с послами, и Гармония наступила бы лет эдак на двести пятьдесят раньше!

— Но я так хотела попробовать фирменные карамельные трюфели Кейков…

— Вот вернемся в Кантерлот, и если не сядешь на диету, я снова обращусь в Найтмер, захвачу власть и первым же указом отменю плотные завтраки, ибо утро больше никогда не наступит! – страшно зашептала Луна на ухо сестре. Та, вздрогнув, отшатнулась прочь.

— Луна, ты не посмеешь!!! — ужаснулась Тия, хотя глаза ее искрились весельем.

— …нет, Свити Белль, ты будешь слушаться маму с папой и сидеть дома, если так потребуют стражи! – тем временем наставляла свою сестру Рэрити. Со стороны модницы все еще шли какие-то приготовления, и когда ее подруги давно собрали сумки-панно, она пыталась экипировать с собой как можно больше вещей, явно находясь под впечатлением атаки человека на Понивилль. Там была теплая одежда, спрей от насекомых, упаковки сахарной ваты (что наверняка посоветовала ей Пинки) и небеса еще знают что… Спайк, стоявший рядом, взирал на распухшие тюки с бесстрастием истинно обреченного. Рэрити перевела дух и заключила не терпящим возражений тоном, укладывая последнюю сумку:

— Никаких пока приключений Меткоискателей, слышишь? А что, если этот ужасный пришелец тебя на улице поймает, пока никто не видит, и съест?!

— Ла-адно… Берегите себя, пони! — маленькая единорожка, вздохнув, обняла сестру на прощание, помахала копытцем и под присмотром стражника, что деликатно вытребовала у Селестии Рэрити, направилась домой.

— Если что, Маки тебя и Скуталу на станции заберёт! – крикнула вслед соловая пони, немедленно спровоцировав этим модельершу и ввязавшись в спор о тонкостях сестринской заботы.

Взглянув искоса на ее собственную сестру, Луна увидела расстройство на белой мордочке – настоящее, не озорное. Селестии определенно не было по душе, что мирный городок вконец оккупировала стража, так что следовало и к жеребятам приставлять охрану. Она проводила Свити Белль задумчивым взглядом, после чего обернулась к принцессе Ночи:

— Ладно, Луна, потехе час и впрямь неподходящий… Нашлось что-то стоящее внимания?

— Кажется, я поняла, где человек все это время пробыл до нападения, — наморщила лоб Луна, вчитываясь в листок, пришедший от мадам Мэр, которая на другом краю города следила за работами восстановительного характера. – Буквально у нас с тобой под носом!

— Это как? – не на шутку заинтересовалась Тия.

— «Ваша Светлость, верно ли я понимаю, что вы забрали скульптуру из фонтана на реставрацию? Помнится, во время прошлого визита вы говорили, что хотели…» — начала было зачитывать вслух принцесса Ночи, но потом просто передала свиток Селестии. – Там все перечеркнуто, а в конце стоит приписка, что «Гарцующую пони» они нашли в самом фонтане, расколотую на куски. Человек подготовил отход при помощи своих бомб с краской... После чего, пока стражи смотрели в другую сторону, отделил статую от постамента и по кускам спрятал ее в воде. Стражники использовали только свои проверенные фляги, ночью к водоему никто не подходил… — пробормотала Луна, вспоминая о своем прибытии в Понивилль. — Тия, он заменил статую, создал похожий на камень покров и застыл там до утра, все вокруг слушая, смотря и запоминая!

— Вот как… — покачала головой сестра. — Не думала, что слова Шайнинга про подозревание валунов придутся так к месту.

— Да уж, — скривилась темная аликорн. — Все сходится еще и в том плане, что "под мою ответственность" — это мои слова, и человек вполне мог их расслышать, располагайся он недалеко от ратуши. Он лишь воспроизвел их голосом Брэйв Ноктуса...

— А вот это ты говорила зря, Луна, — не могла не вставить нотку порицания в свою речь сестра. — Хорошо еще, что фестралы подлетели позже моих гвардейцев, иначе, действуй они агрессивнее, могли бы и пострадать куда серьезнее.

— Тия, да человек уже добровольно примерил каменный сюртук, ему не привыкать, — усмехнулась темная аликорн. — Только не говори мне, что после сегодняшнего ты опять возражать будешь против усиления мер! Твои солдаты даже несмотря на приказ слишком полагаются на магию, думают в этом ключе, и раз человек игнорирует ее опосредованное действие, нельзя давать ему…

— Буду, Луна, — негромко, но твердо перебила ее Селестия, внимательно просматривая бумагу из местной канцелярии. — Это существо цивилизованно – проявления его способностей строго дозированы и подконтрольны ему. Управляемы его разумом. Человек видел, на что способны наши стражники… для него магия не менее чужда и пугающа, чем для нас эти красные «переносчики». Учитывая собственные умения, человек мог бы эффективно защищать свою жизнь, разделываясь с гвардейцами поодиночке и даже прикрываясь их товарищами. Но он не хочет усугублять конфликт — лишь собирается стать как можно более готовым для встречи с нами… Неужели тебе хочется поднять на крыло всех свободных пегасов и прочесывать окрестности, забрасывая при малейшем движении все вокруг ударными заклинаниями? Не думаю, что человек будет рад такому подходу.

— Борода Свирла, Тия, разумеется, я не собиралась превращать Понивилль в зону боевых действий! – возмутилась Луна, топнув копытцем в изящном серебряном облачении. – Но и сидеть рога полировать мы так просто не можем! Сейчас человек сдержан, но не станет ли все хуже?

— И, тем не менее, статистика пока что говорит в его пользу, сестра, — мягко напомнила Селестия. — Мы можем предъявить ему хулиганство, нарушение общественного порядка, порчу частного и общественного имущества… ну и воровство на смехотворную сумму. Его максимум — нападение на членов Ночной и Дневной стражи при исполнении, причем он мог легко убить гвардейцев или хотя бы нанести урон, который нельзя излечить за пару дней, но человек пощадил их. Рядовому Майту он и вовсе целенаправленно метил в темя, дабы лишить его сознания, а не покалечить – одного удара было недостаточно, и только второй, более сильный, обеспечил его сотрясением. Он боялся, что убьет гвардейца первым же ударом, Луна! Использование же его "носителей", что жестко увязаны с биохимией того измерения, можно вовсе не считать: человек должен быть прекрасно осведомлен о нашей несовместимости, лишь изучив природу Эквестрии, коя в Вечнодиком представлена во всех ее проявлениях. Ты в самом деле веришь, что иномирец стал бы разводить такие церемонии, если считал нас врагами, с которыми не существует ничтожнейшей вероятности переговоров? Да грифоньи наемники пару тысяч лет назад, всего лишь перебрав в баре, и то Клаудсдейлу больше урона нанесли, вспомни! Сейчас пони таким легко удивить, но будь он подданным другой державы, элитным летуном, что вторгся в наше воздушное пространство и знатно набедокурил, я бы просто потребовала оплатить штраф и выставила человека вон. Но, раз уж я ответственна за то, что Твайлайт призвала из иного мира разумное существо, сама поставила его в такое незавидное положение… — Селестия погладила Луну по плечу, давно этим жестом сменив ласковую трепку, что она когда-то задавала гриве младшей. — Твоя подозрительность, Лулу, упирается исключительно в незнакомство чужака с магией и нашу весьма ограниченную власть над ним. Но я верю, что были в его мире те, ради которых он был готов оседлать опасный и ненадежный механизм, что магия дружбы ему знакома… пусть она приняла какие-то другие, менее материальные формы.

— Признаюсь, иногда ты бываешь очень убедительна, Тия, даже если это не касается тортов, — вздохнула принцесса Ночи. Ей ли было не знать, сколь исключительно красивым и добрым Селестия видела мир, как бы тяготы вокруг, включая собственную сестру, ни пытались убедить ее в обратном, заставить эквестрийскую владычицу стать кем-то другим? Селестия кротко подняла глаза к по-летнему светлому небу:

— Предпочту не услышать окончание твоей фразы…

— Ну конечно… Я лишь прошу не забывать, что коли твои слова верны, мы имеем дело с совестливым носителем хаоса, способным придерживаться каких-то правил. Поверь мне, как долго не решавшейся окунуться в собственное безумие и открыто выступить против тебя… таких сложнее всего остановить. Их запал может тлеть очень долго. Если он все-таки пойдёт против Эквестрии, то...

Заметив, что Селестия наставила глаза в одну точку, о чем-то крепко задумавшись, Луна поспешила объясниться:

— Эй, я не имела в виду, что ты по сравнению со мной еще старее стала!

— Я знаю, — хихикнула принцесса Дня. – Просто ты говоришь в точности как агент Дропс, только она ударилась в конкретику и описала это с точки зрения поимки монстров. Может, стоит реформировать агентство и под твое руководство его отвести? Но агента Дропс тебе точно следует представить, Лулу, вы бы поладили!

Луна едва удержалась от того, чтобы устроить прения и приняться объяснять сестре, почему дикий монстр согласно «Бестиарию» Старсвирла из человека вышел бы такой себе (заодно, как не хотелось в этом признаваться, успокаивая собственные нервы). Оно и к лучшему – Тия как раз подошла к Твайлайт Спаркл и ее подругам, принявшись давать последние наставления, что могли пригодиться им в Кристальной империи. Луна же стояла поодаль, оглядывая городок, и думала: каким увидят его пони, когда магия Империи будет наконец выпущена на свободу, и разноцветный состав привезет их обратно? Будет ли ходить по улицам Понивилля долговязая фигура, с улыбкой отвечая на приветствия и вечерами тихо тоскуя о своей утерянной родине? Или всего и будет разницы, что пони станут еще месяц-другой обсуждать до крайности сердитого двуногого, что мимолетной песчинкой промелькнул в их жизни и был сражен сестрами-небожителями, давними защитницами Эквестрии? Не одна тысяча лет битв и времяпровождения более мирного были на стороне Луны, но вот — только одно утро, и она скорее предпочла бы отправиться с Твайлайт из боязни нарушить селестино действо, что задумала сестра в Понивилле. Шайнинг Армор, уже облаченный в походный доспех, выслушал Селестию, после чего кивнул и позвал за собой остальных:

— Ну что, дамы и сэр Спайк, в путь? Поезд скоро отправится, так что нам лучше занять места, — взяв большую часть поклажи магией, чему дракончик был бесконечно благодарен, капитан стражи раскланялся с принцессами и порысил в сторону станции. — Твайли, ты идешь?

— Принцесса Селестия, я… — с грустью взглянула на наставницу единорожка. – Я понимаю вас, но все еще не думаю, что вверять мне судьбу целой страны – это лучший выход. Особенно после… ну… — Твайлайт искоса посмотрела на Сахарный уголок. Ее определенно беспокоило, что чужак, вызванный ею с предыдущей позиции Мировой оси, оказался даже менее дружелюбным, чем волшебница могла предположить. Луна подняла бровь: юной Спаркл не мешало обзавестись большей уверенностью в собственных весьма немалых силах, если сестра считала ее достойной овладеть высшей магической формой. Но Тия разрешила затруднение сразу, как всегда мягко:

— Ты справишься, дорогая моя ученица, — с улыбкой пообещала принцесса Дня. — И я в свою очередь обещаю: когда вы вернетесь, Понивилль будет столь же уютным и безопасным городом, каким вы его помните и любите. Мы с Луной об этом позаботимся.

Единорожка, просветлев мордочкой, кивнула и уже куда решительнее взглянула на подруг. Те не остались в долгу:

— Брось нюни распускать, Твай! – подлетела к ней лазурная пегаска. – Подсобим если что, никакие кристаллики помехой для меня не будут! Только вы это, Ваши Высочества, — посмотрела Рейнбоу на принцесс умоляющим взглядом, — если что наметится интересное, прошу, не начинайте до нашего приезда! Ужасно хочется посмотреть, во что к нам прибытие двуногого выльется! А сегодня так и не удалось на него выйти… Ничего, вот обратно вернемся, и так просто он от меня не отделается!

— Дать пришельцу еще на свободе погулять, Рейнбоу Дэш? Чтобы он и дальше нарушал покой нашего города?! – возмутилась Рэрити. — Ну уж нет!

— Я вот что думаю, пони: принцессы и без ваших советов прекрасно разберутся, что им делать, — усмехнулась Эпплджек, и желтая пегасочка осторожным кивком головы выразила солидарность с ней. — Счастливо всем тут оставаться, — фермерша махнула копытцем паре знакомых пони неподалеку и, устроив на спине сумки-панно поудобнее, неспешно зацокала вслед за Шайнингом.

— Пойдемте, девчата! Долгие расставания – лишние слезы, а этого нам совсем не надо! Ваши Высочества, адьюс! – Пинки Пай пошла на обгон так резво, будто соловая пони в самом деле собиралась устроить с ней гонку до станции.

— До свидания, принцесса Селестия, принцесса Луна! – в свою очередь попрощалась Твайлайт, вместе с Рэрити левитируя небольшие саквояжи. — Обещаю, что приложу все усилия для решения вашей задачи!

Луна заметила, как по губам сестры скользнула улыбка тихой гордости. Твайлайт Спаркл и ее подруги в самом деле были хорошими, не лишенными обаятельности пони. Принцесса Ночи взрослела и жила в совсем другой эпохе, где к аристократии и могущественным магам относились куда более трепетно, если не сказать с опаской; но она была готова признать, что иногда Кантерлот, с его бесконечными сводчатыми залами и толпами вечно о чем-то ходатайствующих пони, начинал действовать Луне на нервы, словно сдавливая ее всей этой массой душного камня. Здесь, в Понивилле, атмосфера была совсем иной – поменяла свои взгляды на жизнь и Твайлайт Спаркл, коренная обитательница Кантерлота (и его библиотек), попутно разрушив проклятье, завладевшее душой Луны. Простые пони, простые, искренние отношения… Преданная своим соратникам и жителям Понивилля, Твайлайт сразу воодушевилась, когда уяснила, что стараниями принцесс с ее друзьями все будет хорошо. Селестия определенно сделала верный выбор, когда направила сюда свою воспитанницу – Луна ее решение одобряла теперь в полной мере… Это не значило, что она не могла подколоть Тию, всегда так педантично относившейся ко всему, что касалось обучения юных дарований.

— Как думаешь, сколько твоя лучшая ученица продержится в Империи, прежде чем поймет, что потерпела фиаско, — невинно спросила повелительница теней, глядя вслед дружной компании, что готова была скрыться за очередным домом, — и сбежит оттуда в слезах, как эта твоя Шиммер?

— Ставлю на неделю, — все еще задумчиво произнесла Селестия и осеклась… — Луна!!!

— Что? Ты попалась, не я! – рассмеялась темная принцесса, уже сама уворачиваясь, только не от подушки и кусков сахара, а тычка длинным рогом в бок. – Ау! Прекрати, прекрати только!

Потасовка царственных сестер окончилась, не успев толком начаться, поскольку позади них раздалось вежливое покашливание. Луна, которую еще не оставили воспоминания о грезах наяву, что оккупировал чужак, с трудом поборола желание вновь развернуться в боевую стойку. Селестия же наверняка ожидала увидеть позади агента Дропс или кого-то вроде нее, ибо страж назвался бы в открытую и обладал четко различимой аурой – и удивление Тии было не скрыть, ведь позади сестер расположилась зебра. Ее глаза, не укрытые привычной многим пони челкой, смотрели на эквестрийских монархов спокойно и прямо. В памяти Луны вспыхнул знакомый с прошлой Ночи кошмаров образ – тогда обитательница южных островов облачилась в наряд ведуньи и распустила гриву заместо искусно поставленного ирокеза. В отличие от младшей сестры, что зебру запомнила исключительно как сопровождающую ее маленьких поклонников, Селестия точно была с ней знакома более тесно. Доброжелательно улыбнувшись, принцесса спросила:

— Здравствуй, Зекора. Тебя привели в Понивилль проделки нашего гостя из другого измерения?

— Нет, Ваша Милость, беды удалось избежать, — зебра сделала не ожидаемый со стороны пони книксен, но низкий поклон головой. – Человека узнав, не могу я несчастьем назвать.

— Ты встречала его в дебрях Вечнодикого? – обеспокоенно уточнила Тия. — Надеюсь, он не доставил ещё и тебе проблем? Я не думала, что нам понадобится устраивать рейд в лес, но если у тебя есть представление о том, где человек мог остановиться…

В Луне начало просыпаться любопытство: какие же еще открытия преподнесет эта новая встреча, совсем уж нежданная? Зебра предупредительно подняла копытце:

— Подпитка лишь, уже там его не найти. Не стоит тревог: "человек" ваш на верном пути.

— Что ты имеешь в виду? – удивилась солнечная принцесса.

Последовавший за этим рассказ зебры был престранным из-за ее стихосложения, но довольно неплохо передавал суть. Выслушав Зекору, Луна не была уверена, негодовать ей или радоваться, что Селестия обнаружила по части пришельца еще одного единомышленника, который считал, что все идет хорошо и завершится исключительно благополучно. Однако была принцесса Ночи исполнена и небольшой толикой уважения: алхимик из далеких краев отважилась заглянуть в складки знания, куда немалая часть магов старалась без жесткой необходимости не лезть – в магию прошлого и будущего! А ведь Луна до сих пор помнила, как Старсвирл заставил ее с Тией тысячу раз писать на доске «Я больше никогда не буду пытаться исказить уравнение времени» — каждую! Со слов Зекоры выходило, что ее зелье не было способно масштабировать временную шкалу даже в том смысле, как это делал разработанный их наставником скачок, что формировал будущее с учетом знания о нем. Все, что зелье делало – это отмечало ключевые точки хронобытия, развилки, из-за которых история могла пойти двумя путями – различными настолько, что это коренным образом отразилось бы на судьбе целой реальности и в других обстоятельствах создало бы мироздание, схожее с альтернативными версиями Эквуса. Состав, по словам Зекоры, был еще далек от совершенства, а перескочить при его употреблении через целые поколения могло бы существо разве что с аликорновой шириной проницания. Но его оказалось достаточно, чтобы лесная колдунья узрела такую точку расщепления в ближайших сутках-трое.

Основываясь на богатом опыте ее племени в предсказаниях, зебра была убеждена, что все решения, которые примут королевские сестры, будут куда менее критичны для общества пони, чем ее встреча с человеком на болоте. Фактически, Зекора продемонстрировала храбрость (которую чужак наверняка оценил, поняв, что она не собиралась о нем сообщать представителям власти) и ненавязчиво пригласила его в Понивилль, точно указав, где мог найтись столь необходимый человеку гелий. Кто знает, сколько жизней могло быть искалечено, если бы пришелец отнесся к пони как к чему-то более враждебному и метался по улицам в поисках химикатов, уничтожая все на своем пути? Ведь, как заверила Селестию зебра, второй после развилки путь был куда мрачнее, ибо «чужак сей быстр и увертлив при встрече, термитной стали плоть и кость его крепче». Луна уже и не помнила, когда в последний раз безопасность пони оказывалась под угрозой лишь потому, что для гостей Эквестрии не нашлось подходящей пищи… хотя, если верить записям Тии, что-то похожее произошло с делегацией яков до того, как они удалились в свой анклав. Как и ожидалось, Селестия не упрекнула зебру за временное сокрытие информации, но поблагодарила и взяла с нее обещание выслать образец зелья придворным алхимикам, когда оно будет готово. Луна только вздохнула. Она собиралась было расспросить колдунью с куда большим вниманием к деталям, но знание порядков, что установила Селестия, заставило ее одернуть себя.

— Ты слишком доверяешь интуиции своих… — все же начала Луна с ноткой недовольства, но старшая диарх ее перебила:

— Зекора — известная мастерица зелий с юга, сестра. Хоть она не имеет квалификации наших столичных заведений, но я осведомлена о ее умениях и знаю, что доверять ей можно. Если уж Зекора говорит, что вторжение человека в Понивилль принесет больше пользы, чем если бы мы держали его подальше отсюда, так тому и быть.

— Возможно, — неторопливо ответила Луна. – Но если ты видишь картину таковой, то обычным пони разъяснений этой зебры может быть недостаточно, даже если уже ты повторишь ее слова. Жители Понивилля взбудоражены, милая сестра, а некоторые испуганы. Если мы позволим пришельцу и дальше носиться по городу, подобно ужаленному в трицепс минотавру, портя дома и снося все на своем пути, пони начнут ворчать, как бы они ни любили престол. У них не останется ни возможности, ни желания покидать свои дома, они перестанут видеть своих знакомых и близких, начнут переживать за их безопасность...

— Луна, — почти что торжественно провозгласила Селестия, — я обещаю предоставить тебе и твоим гвардейцам полный карт-бланш в случае, если человек повторно, притом все в той же несносной манере заявится в Понивилль.

— Правда? – не поверила принцесса Ночи.

— Конечно! Только человек этого больше не сделает. Открыто вступать в конфронтацию со стражей, когда он уже набедокурил и разжился всем необходимым — не самое ожидаемое из его действий, за которыми нам предстоит проследить в следующую пару дней.

— Я должна была догадаться, что в твоем одолжении есть подвох… — простонала Луна.

— Теперь человек будет искать лишь информацию о мире, в который он попал. Ты ведь заметила, что его копия Брэйв Ноктуса не носила метки, хоть под доспехом это и не было сильно заметно, верно?

Луна растерянно кивнула, вспоминая доклады стражников и личное наблюдение одного из них, которое он доверил властительнице мыслей. Аликорна озадачила эта деталь: пришелец довольно точно воспроизвел облик лейтенанта, лишь осмотрев его со всех сторон, но не сумел сделать хотя бы грубый рисунок, кальку с величайшего устремления души всех пони. Те же чейнджлинги запросто подделывали чужую матрицу, иначе для их вычисления не требовались бы специальные заклинания… Каких-то рун на "истинном" обличье человека – что его начальной версии, что истощенной, — тоже не было, и доспех его был равномерно базальтового окраса. Разве что оставшийся глаз теперь поменял свой цвет с зеленоватого на кроваво-красный… Тогда, сразу после атаки человека, Луна эти факты отложила, чтобы хорошенько над ними поразмыслить на досуге – но сейчас она не понимала, как это соотносится со словами Тии.

— Когда он открыто проявил себя... Когда человек был так близко, изменяя себя, мне удалось почувствовать его, — пробормотала Селестия, — почти так же, как когда-то был виден мне Тирек. Пустой сосуд. Вакантное место. Неопределенность. Что-то, что заимствует чужое, не имея собственного.

— Значит, он не настолько игнорируется магией, как мы поначалу считали? — нахмурилась Луна. — Или это чисто психические эманации, как у прочих разумных?

— Чужаку не должна быть знакома магия в привычном для нас смысле, — откликнулась задумчиво Тия. — Но какой-то схожий концепт при нем явно имеется. Держи меня в курсе, Лулу! — просяще взглянула на нее старшая. — Точнее можно будет сказать, если тебе удастся-таки наладить с существом ментальный контакт. Если человек в самом деле может чувствовать магию нашего мира, как я смогла засечь эту занимательную аналогию, но притом не способен отразить ее на себе, как не оставляет магия следов на нас до познания своего истинного пути, что ж... Коли так, благодаря размышлениям Лиры, я понимаю, к кому человек может обратиться ради этого познания в первую очередь.

— Подожди, сестра, — заторопилась Луна. — Ты же не думаешь, что… Ты что, в самом деле позволишь ему это сделать? Какому-то аналогу Тирека из мира без магии?!

— Как я уже говорила, статистика в его пользу, сестра. И я точно не думаю, что с цивилизованным существом здесь возникнут какие-то осложнения. Разумные, способные ограничить свои наклонности, зачастую стремятся поступать правильно. И если мы направим сердце и ум его к нужному заключению... Вот увидишь, через день-два мы будем с человеком уже добрыми друзьями, и такое замечательное событие никого из пони не оставит равнодушным. Особенно, конечно, мисс Хартстрингс. Не знаю, как ты, — грациозно потянулась, расправляя крылья, Селестия, — но меня эта утренняя суета изрядно утомила. Выражая солидарность с нашим запасливым будущим знакомым, скажу, что ничто так не раздвигает границы познания, как хороший завтрак. Кейков беспокоить мы не будем, им еще ремонт за счет короны предстоит, но я знаю отличное местечко, где подают изысканнейшие…

— Тия, чтоб тебя, обжорку несчастную! Вернемся в Кантерлот, и я лично займусь твоей фигурой! – почти кантерлотским гласом взвыла Луна сквозь ехидно-веселый смех сестры. - Я серьезно!!!