Кобыла, что когда-то жила на луне

Глава 9: Кобыла, что сбежит с луны

Твайлайт и Рэрити сидели рядом на крыльце библиотеки, переводя дух. Твайлайт была... ну... не в форме, это уж точно. Маленькие облачка замерзшей влаги формировались с каждым ее выдохом.

– Ну, это было ужасно, – заявила Рэрити, поднимая в воздух очередную сигарету. Она зажала ее губами, многозначительно глянув на рог второй единорожки.

Твайлайт зажгла сигарету магической искрой и насладилась благодарным взглядом Рэрити. У нее возникло такое чувство, что подобным взглядом та пользуется нечасто.

– Ты про какую часть, – лавандовая единорожка тяжело дышала, пока белая кобыла затягивалась, – про ту, где принцесса изгнала тебя из дворца, или про ту, где ты его сожгла?

– Ох, не надо так драматизировать, дорогуша, я его не сжигала. Я просто отвлекла их, чтобы мы могли уйти с некоторым запоминающимся шармом, – она глубоко затянулась. – Я имела в виду весь этот бег. Это прекрасное платье не рассчитано на то, чтобы в нем – фе – потели.

– Отсюда все еще видны клубы дыма, – сумела произнести Твайлайт между тяжелыми вздохами. – И почему ты не так запыхалась, как я? Ты же практически ешь эти сигареты!

– Может и так, но знаешь ли ты, сколько нужно тренироваться, чтобы поддерживать такую роскошную фигуру? Нет, нет, конечно, ты не знаешь, ты только посмотри на себя, ты как маленький паровозик, который не может, – Рэрити бросила взгляд на дворец через плечо. На ее мордочке появилась легкая довольная улыбка. – О боже, дым и правда виден даже отсюда. Какой ужас!

– Надеюсь, никто не пострадал...

Леди фыркнула.

– Единственное, что и правда было воспламенимым в тронном зале – это гобелены. Как мне кажется. Все должны быть в порядке.

– Ну, если ты уверена...

– Кроме того, – глаза белой кобылы сияли, – это будет очень хорошо для бизнеса.

Твайлайт сделала последний глубокий вдох. Она сомневалась, что ее заполошно бьющееся сердце сможет успокоиться в ближайшее время.

– Это каким образом? Как это будет очень хорошо для бизнеса?

– Теперь я табу, моя наивная маленькая беспризорница! Мое имя все будут произносить шепотом и приглушенно! Мой дизайн станут рассматривать как предмет роскоши, которым он всегда и был. Мне больше не придется жить при дворе, чтобы поддерживать свою репутацию! Теперь она взращена моим отсутствием, – величественно провозгласила белая пони, ее глаза почти светились. Она оперлась на крыльцо одним копытом, балансируя сигаретой на кончике другого, легкие пятна никотина виднелись на перчатках, которые появились специально по этому случаю.

– А что будет, если принцесса запретит твои работы? – вслух спросила Твайлайт, внимательно наблюдая за реакцией леди.

Рэрити моргнула.

– Прошу прощения?

– Ну, если твой дизайн имеет характерные черты, Селестия его опознает и может запретить. Она совсем не глупа.

– Да, но...

– На самом деле, я была бы удивлена, если она этого еще не сделала. Думаю, ты могла бы продавать свои проекты под псевдонимом, но...

– Но мне придется строить свою репутацию с нуля, – глухо закончила за нее Рэрити. – С чистого листа, так сказать.

– Я думала, что ты все это очень хорошо восприняла... – неуверенно призналась Твайлайт.

– О боже. Моя жизнь загублена, не так ли? – спросила белая единорожка таким тоном, каким обычно говорят о погоде или спрашивают время. О настоящих чувствах говорили только ее глаза и легкая дрожь, охватившая копыто, державшее сигарету.

Твайлайт посмотрела на дверь позади них. Кофе-машина была как раз с другой стороны. Она могла бы сделать для нее довольно неплохой горячий шоколад. С горячим шоколадом все становится лучше.

– Не хотите ли зайти в дом и выпить чего-нибудь горячего, леди Рэрити?

Та просто кивнула в оцепенении. Она чуть сильнее откинулась на опорное копыто, затяжки сигаретой выдавали боль и отчаяние.

– Но сначала тебе... тебе придется потушить сигарету. Это немного пожароопасно.

Затравленный взгляд Рэрити был достаточно красноречив.

“Нет. Нет, я не буду делать этого. Не сейчас. Нет.”

– Хочешь, я принесу тебе кружку сюда?

Бушующий шторм и хлещущие волны позади глаз леди несколько утихли. Однако предупреждение для малых судов все еще действовало.

– Это было бы чудесно, дорогуша. Спасибо.

Твайлайт кивнула. Она открыла дверь, почувствовав облегчение, когда горячий воздух изнутри выплеснулся наружу. Если бы все было наоборот, то поток мог бы затянуть тлеющий уголек от сигареты внутрь, и... Крайне маловероятное развитие событий, но тем не менее жутко пугающее. Твайлайт нажала на рычаг кофейного агрегата. Скоро будет горячий шоколад, только что из колоний.

Извини, Эпплджек.

– Ну, ты только посмотри, – произнесла Рэрити. Твайлайт удивленно обернулась и увидела, что леди пристально всматривается в лабиринт книжных полок. – Я полагаю, что если у кого-то в Эквестрии и есть книга, которой не должно быть, то она вполне могла бы оказаться именно здесь.

– О нет, это была откровенная ложь, – призналась Твайлайт. Кофе-машина засвистела; пришло время подставить кружку под нужное сопло.

– Еще раз, прошу прощения?

– Кобыла на луне лично сказала мне их во сне.

Рэрити уставилась на Твайлайт. Ее левый глаз заметно дернулся.

– Что?

– Я и не собиралась говорить ей правду! Ты же видела, как она отреагировала! Насколько я знаю, это именно принцесса могла отправить ее туда! – Твайлайт почувствовала, как напряглись мускулы на ее шее, и пристально уставилась на кофе-машину. Кап, кап, кап. Приятно, успокаивающе, монотонно и однообразно.

Рэрити внезапно встала. Ее трясло, как в лихорадке.

– Ты разрушила мою жизнь из-за какого-то сна?

Мордочка Твайлайт онемела. Она что, хмурится? Все, что она чувствовала, это стянутость.

– Единственное, что я сделала, – задала вопрос! Я понятия не имела, что она так отреагирует!

Почему ее голос был таким громким?

– Конечно, ты поверила в произошедшее во сне, ты, глупая маленькая влюбленная кобылка!

Твайлайт застыла. О нет, это не значит, что она вдруг замерла. На самом деле скорость, с которой она отвернулась от кофе-машины и уставилась на Рэрити, была просто сверхъестественной. Нет, она именно застыла, ее сердце качало жидкий азот, и у нее внезапно появилась ужасная мигрень, как от мороженого. И мордочка все еще казалось слишком стянутой.

– Влюбленность?! Это не влюбленность, это...

Бледные щеки Рэрити теперь стали ярко-красными.

– Ты буквально втюрилась в нее до безумия! Это неопровержимо. Насколько я понимаю, это может быть даже взаимно! Но это всего лишь влюбленность, из-за которой ты разрушила мою жизнь!

– Ты заставила меня сказать, что я люблю ее!

Отлично, теперь ее мордочке горячо и мокро. Должно быть, начался дождь. Рэрити должна... должна войти внутрь... надо продолжить разговор внутри...

– Потому что ты хотела в это поверить! – закричала белая единорожка. – Однако, просто сказав что-то, ты не сделаешь это истиной! Например, небо пурпурное! Рабочий класс заслуживает того, чтобы им управляло дворянство! Моя жизнь не разорвана в клочья!

Рэрити швырнула сигарету на землю и растоптала ее, вдавив в цемент крыльца, едва не попав на коврик с надписью "Добро пожаловать".

Горячий шоколад был готов, теперь Твайлайт это видела. Она подхватила кружку своей магией. Та лишь слегка покачнулась, когда она протянула ее Рэрити. Леди выглядела так, как будто какую-то секунду собиралась в ярости пнуть кружку, но остановилась. Замерла. Она, казалось, с беспокойством переводила взгляд с кружки на мордочку Твайлайт.

Могла ли она понять, почему все так онемело? Капля дождя упала на краешек губ Твайлайт. Она слизнула ее, щелкнув языком от досады. На вкус капля почему-то была солоноватой. Загрязнение воздуха от фабрик, вероятно.

Рэрити как-то странно смотрела на нее. Это определенно был взгляд, который Твайлайт видела и раньше, но он никогда не был направлен на нее.

Это была жалость. Именно так. Ошибки быть не может.

– Мне очень жаль, мисс Спаркл. Я не это имела в виду.

– Именно это.

Конечно, именно это и имелось в виду. Некоторые слова нельзя взять назад. Как, например, правду.

Леди вздохнула и взяла кружку из воздуха, прежде чем из той успела пролиться хоть капля драгоценной жидкости на суровый и неумолимый пол, где она бы была растрачена впустую.

– Полагаю, что все же да, – деликатный глоток позволил сделать деликатную паузу, чтобы обдумать, как можно деликатнее сформулировать ее следующий вопрос. Еще более странным было то, что его задала столь суровая пони, какой казалась Рэрити. – Скажи мне, что ты о ней знаешь?

Твайлайт сглотнула сухую и тяжелую пустоту, заполнившую ее горло.

– Ну...

Рэрити подняла копыто, прерывая ее.

– Кроме того, что она невероятно красива, это я знаю, что она на луне, это очевидно, и что она заинтересована в тебе. Боюсь, что последнее – настоящий удар под дых.

Ответы, которые должны были легко литься, умерли в горле Твайлайт, задушенные небытием и поглощенные им.

– Я знаю, что она любит стихи.

– Любит или умеет их писать? Это не одно и то же, ты же понимаешь?

Тишина.

– Какое ее полное имя?

– Луна.

– Ты уверена, что это не фамилия?

Тишина.

– Сколько ей лет?

– Она древняя.

– Столетия, тысячелетия или эоны?

Тишина.

– Какой у нее любимый цвет?

Тишина.

– Какая у нее любимая еда?

Тишина.

– А как она ведет себя с другими?

Тишина.

– Какая она, когда одна? Какая...

– Одинокая, – просто заявила Твайлайт. Ну, она попыталась. По какой-то странной причине это прозвучало как хриплый шепот. Дождь начинал ее раздражать.

– Прошу прощения?

– Ты спросила, какая она, когда одна. Она одинока. До боли. Боль, которую я даже не могу себе вообразить.

Ложь. Ей не нужно было ничего воображать.

Рэрити открыла рот. И снова закрыла. Потом снова открыла. И простояла с открытым какое-то время. Всем, что она произнесла, была...

Тишина.

– Ох, – наконец выдавила белая единорожка. – Дорогуша.

– Что ты хочешь этим сказать?

Это было не обвинение, а вопрос. Жалобный крик утопающего о спасательном круге.

– Тогда, быть может, она заинтересована не в тебе, а в компании? Кто ты – не имеет значения, пока ты есть?

Рэрити, казалось, решила бросить утопающему якорь.

– Нет. Нет, это я...

– А что, если бы это был кто-то другой?

– Но никого не было, – снова прохрипела Твайлайт сквозь пустоту в горле, злясь на... не на Рэрити, а на собственную несдержанность. Она была чрезвычайно умна. Ей нельзя было чувствовать себя такой глупой. Пустота казалась тесной.

Она чувствовала себя такой глупой.

– Но что, если бы кто-то был?

– Никого не было, – настаивала Твайлайт чуть громче. Пустота напряглась. Потрескалась. Стала горячей.

Рэрити подняла бровь.

– Но все же, что если?

– Все же, что если? – не выдержала Твайлайт; пустота лопнула, как плотина. – Что если кто первый пришел, тот и получает все? Я была первой, и я этого хотела! Никто больше не озаботился тем, чтобы найти ее, а я нашла. Никто больше не пытался связаться с ней, а я это сделала. Я потратила месяцы и бесконечное количество битов, пытаясь... я не знаю! Поговорить с ней!

– Из-за влюбленности? – недоверчиво переспросила Рэрити.

– Пусть так! Возможно, – Твайлайт кипела от злости, но тут остановилась. Это было неправильно. – Подожди, нет. Не из-за влюбленности. По крайней мере, не сразу.

В глазах леди мелькнуло узнавание, и раздражение сменилось восхищением. О том, что она увидела в Твайлайт, можно было только догадываться, но сейчас она думала о гораздо более важных вещах. Дождь прекратился, и Твайлайт ощутила вместе с тем новую ясность. Рэрити буквально ткнула в нее копытом.

– Тогда почему?

– Потому что она была одна. Потому что ей нужен был кто-то, и этим кем-то была я. Никто другой во всем мире не мог помочь, так что это не мог быть кто-то другой. Потому что никогда и не мог быть кто-то другой. Это была всего лишь я. Это могла быть только я.

Твайлайт жестом пригласила Рэрити следовать за ней внутрь. Со скрытым напряжением кружка с горячим шоколадом поднялась, а за ней последовало и платье-роза, на котором не было видно ни следа ни шоколада, ни пепла. Как только единорожка вошла, дверь за ней плотно закрылась. Замок, засов, цепочка и защелка – все встало на свои места. Твайлайт не могла позволить кому-либо еще увидеть то, что произойдет дальше.

Она начала снимать свое собственное платье. Рэрити с любопытством наблюдала за ней, прежде чем ее румянец стал практически ослепительным, и она отвела взгляд.

– Дорогуша, прошу прощения за мои слова, но сейчас не время для такого бесстыдства.

Твайлайт уставилась на свою метку.

– Нет, Рэрити, смотри!

Леди, верная своему титулу, выставила переднюю ногу перед глазами.

– Пожалуй, я воздержусь, спасибо.

– Это не то, что ты думаешь!

– Это твоя обнаженная, ничем не прикрытая метка, которую ты с гордостью демонстрируешь?

Твайлайт закатила глаза, достаточно сильно, чтобы ей стало больно.

– Да, но...

– Тогда это именно то, что я думаю, а леди не подглядывают.

– Леди также не поджигают тронный зал правительницы своей страны, но тем не менее мы тут, – Твайлайт настойчиво помахала крупом.

– Нет! Я не буду смотреть!

– О-о-о-о! – пропищала Пинки с лестницы над ними. Обе единорожки обернулись и увидели, что земнопони смотрит на них сверху, откинув клапан ярко-красной пижамы, в которую она была одета, позволяя им обоим взглянуть на ее собственную метку. – Мы хвастаемся попометками? А у меня шарики! Как для статики! Ззап! Твоя метка тоже очень хорошая, Твайлайт. Супер красивая! Я слышала крики, это все из-за крупов?

Теперь Твайлайт покраснела почти так же сильно, как Рэрити. Она обернулась и увидела, что леди, по-видимому, может подглядывать, если Пинки ее должным образом удивит.

– Звезды, – пробормотала Рэрити. – Ты ведь понимаешь, что это значит?

– Да! – гордо объявила Твайлайт, поправляя платье. – Это значит, что мне суждено было стать ею. Звезды помогут ей сбежать!

Рэрити вздохнула.

– Ну, может и так. Что еще важнее, это означает, что ваша любовь была предопределена. Официально заявляю, что это был последний пункт в очень-очень длинном списке, так что теперь ваш роман для меня – самый клишированный из всех, с которыми я когда-либо имела дело, – Рэрити сделала многозначительную паузу. – Если, конечно, предположить, что тебе это не приснилось. Или ты это себе просто вообразила.

– Я большой специалист по воображению! – объявила сверху Пинки. Она ухватилась за край ближайшей лестницы и соскользнула вниз, игнорируя законы трения, которые могли ей помешать. – А что Твайлайт вообразила?

– Фразу "звезды помогут ей сбежать", как мне кажется.

Земнопони моргнула.

– Разве она не прочла это на луне? Не вижу тут ничего нового, Твайлайт, и я почти уверена, что это плагиат. Так вот почему синяя пони такая грустная? Неужели ты огорчила ее плагиатом? – Пинки выглядела обиженной, преданной и безумной. – Я думала, ты хорошая пони!

Ах. Она считала Твайлайт хорошей пони. Подождите...

– Твайлайт не занималась плагиатом. Она цитировала. Думаю...

– Когда ты смотрела в телескоп? – выпалила лавандовая единорожка.

– ...да. Именно. Ну, не совсем так, но этого будет достаточно, – запинаясь, закончила Рэрити, глядя на земнопони с... примерно так Твайлайт представляла себе свой первый взгляд на Пинки.

– Прошлой ночью. Когда ты пошла спать. И выглядела очень грустной, так что я решила посмотреть. Я в том смысле, что помогла построить его, мне же можно смотреть, верно? – со стороны любого другого пони это было бы настойчивостью. Со стороны Пинки это было извинение. Прощение там, где не было разрешения. – И она тоже выглядела супер грустной! И там везде были стихи, просто ух! Но не думаю, что она заметила мой взгляд. Она была слишком занята, пытаясь стереть один из стихов. Какие-то глупости про язык и что-то в этом роде. Зачем кобыле совать туда язык? Это не...

Твайлайт густо покраснела. Итак, Пинки видела канцону. Это... эхм.

Заметила ли это Рэрити?

Заметила. Недоверие, да, но и немалая доля веселья тоже.

Твайлайт покраснела еще сильнее.

За их спинами раздался громкий стук в дверь.

– Я смотрю, ты становишься довольно популярной в обществе.

Непроизвольное отрицание возникло на языке Твайлайт, но умерло прежде, чем достигло губ. В этом легкомысленном замечании была своя доля правды. На самом деле оно, наоборот, заставило ее улыбнуться.

– Это, должно быть, Эпплджек. Моя подруга-фермер.

– Ты уверена, что это не Рэйнбоу? – в голосе Пинки послышалось разочарование.

Твайлайт фыркнула, почти весело. Почти.

– Рэйнбоу вломилась бы в окно или пробила бы новое. Спайк воспользуется дверным звонком.

Рэрити с любопытством посмотрела на единорожку. В данный момент эти имена ничего для нее не значили. Твайлайт пожала плечами, поскольку не могла придумать объяснений получше. Проще просто показать ей.

Единорожка начала кропотливый процесс открывания двери, и все меры безопасности поочередно щелкали, лязгали и брякали. Параллельно она допила остатки горячего шоколада, слегка обжегшись, в спешке уничтожая шоколадные улики.

Твайлайт оказалась права и неправа одновременно. По другую сторону двери Эпплджек наличествовала, это да. Но и Спайк тоже, что было неожиданно. Его отвлекла – еще более неожиданно – чумазая маленькая желтая кобылка с выцветшим и потертым красным бантом в гриве.

Наверное, поэтому Эпплджек успела постучать прежде, чем дракончик успел ее остановить.

– Привет, надеюсь, ты не против, шо я взяла с собой Спайка. Или привела Эппл Блум. Кажись, им полезно завести друзей своего возраста, но я-то не хотела бы вам навязываться.

Твайлайт уже собиралась прокомментировать употребление слова ”вам" во множественном числе, но быстро вспомнила о пони позади нее. Это была не та ситуация, к которой она привыкла. По правде говоря, до появления Пинки ей было достаточно некомфортно, когда кто-то, помимо Спайка, находился в ее святилище. Как бы то ни было, она была лишь слегка смущена, по крайней мере, ещё не утратив способность замечать ошибки в грамматике применительно к сложившейся ситуации.

Наверное, сейчас ей следует что-нибудь сказать. Твайлайт уже несколько секунд ошарашенно смотрела на Эпплджек, размышляя о грамматике.

– Вовсе нет. Я уверена, что Спайк был бы рад показать... Эппл Блум, да? – маленькая кобылка нетерпеливо кивнула, и Твайлайт почувствовала тепло в груди от гордости за это незначительное социальное достижение. – Я уверена, что он с удовольствием устроит ей грандиозную экскурсию по библиотеке.

Дракончик протиснулся мимо единорожки и взволнованно заковылял прочь, таща за собой кобылку.

– Я покажу тебе, где стоят книги по химии, они научат тебя, как сделать взрывчатку из банки с мочой!

– Спайк! – воскликнула Твайлайт.

– Мерзость! – с восторгом закричала кобылка.

– Эппл Блум! – рявкнула Эпплджек.

Но они оба уже сбежали, оставив своих опекунов в пыли, которой в библиотеке было ужасно много.

– Они ведь не смогут этого сделать, правда? – Эпплджек искоса взглянула на Твайлайт, входя в дом.

Утомленный вздох был достаточным ответом, но Твайлайт все еще чувствовала себя обязанной внести ясность.

– В моче есть вещество, которое может стать одним из основных компонентов пороха.

Готово.

– Полезно иметь друзей своего возраста, а?

– Твой-то, по крайней мере, огнеупорный.

Именно в этот момент Твайлайт услышала пронзительный визг, постепенно усиливающийся. Беглый взгляд, брошенный на кофе-машину, подтвердил, что источником была не она. Единорожка повернулась, чтобы спросить остальных...

Рэрити довольно резко оттолкнула ее и довольно пугающе резко остановилась перед Эпплджек, практически пуская слюни. Подождите, нет, переписать предыдущую фразу. "Практически" больше не нужно. Эпплджек выглядела совершенно безразличной.

– Ох, посмотрите на себя! Честное слово, деревенская кобылица – соль земли. О, посмотрите на эти мускулы... Настоящая рабочая лошадка...

– Э-э-э...

– И такая красивая дочь! О, я бы подумала, что вы слегка молоды, конечно, но...

Глаза Эпплджек испуганно распахнулись. Твайлайт почти слышала, как гудит клаксон у нее в голове.

– Стоять, подруга, нет! Я не... Эппл Блум – моя сестра! Я еще не нашла подходящего пони.

– Неужели? – пропела Рэрити, растягивая вторую “е” так долго, как только могла, наслаждаясь ощущением, высасывая каждую каплю вкуса из того, что в противном случае было бы совершенно невинным словом. В ее устах это стало намеком. – Значит, пони? Не жеребец, осмелюсь сказать, а пони?

– Э-э-э...

– А как насчет прекрасной белой леди, которая сметет вас с ваших копыт и покажет вам жизнь, полную величия и великолепия? Леди и фермерша, о-о-о, это будет история на века... И эти ноги, созданные лягать яблони... – последние слова Рэрити произнесла с интонацией голодного грифона, который мог бы сказать "прекрасный бифштекс".

Твайлайт взглянула на Пинки, словно прикидывая, что бы такое сделать, и обнаружила, что та достала откуда-то пакетик жареного арахиса и с наслаждением хрустит им, словно зачарованная. Ну, тогда ладно.

– Хэй, Казанова, мы немного забегаем вперед, не так ли? Ты гонишь быстрее, чем смазанная жиром гремучая змея.

– Ох-х-х... такие восхитительно-причудливые сельские просторечия, – Твайлайт показалось, или леди в этот момент облизнула губы? Так и было? Ну хорошо, это было не просто ее воображение.

– Послушай, даже если бы дверь моего амбара открывалась и в ту сторону – а она не открывается – как бы ты справилась с фермерской жизнью? – Эпплджек подняла бровь так высоко, что Твайлайт удивилась, как той вообще удалось удержаться на голове. Ей даже удалось слегка приподнять край ее вездесущей кепки.

Пинки продолжала радостно похрустывать над ними.

– Что? О, нет-нет, я спасу тебя от всего этого! Увезу в высшее общество...

– А-а-а, не-а, со мной это не сработает. Будь тут, делай это, – погодите, чего? По крайней мере, Рэрити выглядела такой же удивленной, как и Твайлайт. – Я люблю свою ферму. Люблю фермерскую жизнь в целом. Это не изменить. Да и брат, в конце концов, нуждается во мне. Думаю, мне нужен жеребец – пони, неважно – что сможет помочь во время сбора урожая. Не могу представить тебя пачкающей копыта. Или просыпающейся на рассвете.

Рэрити блаженно вздохнула, и ее ресницы затрепетали. Как она вообще это делает?

– О, такая принципиальная и трудолюбивая, – белая единорожка сделала вид, что падает в обморок так бесстыдно, как только может упасть в обморок кобыла, которая, по-видимому, была абсолютно бесстыдна. Эпплджек явно чувствовала себя неловко, хотя и была немного польщена. Твайлайт понятия не имела, что делать. – Я должна заполучить тебя! Я должна... подожди, ты сказала "брат"? Он такой же внушительный и мускулистый, как и ты?

– Биг Макинтош? Он примерно вдвое больше меня, если это... – Эпплджек замолчала, когда ее настигло осознание. Или, скорее, “ударило” будет более подходящим словом. Выглядела земнопони так, словно получила пощечину. Оттенок того, что она польщена, из ее голоса исчез. Вместо этого в нем появились нотки возмущенного ужаса, что было довольно необычным сочетанием. – Не-а! Не бывать этому. Ты и на километр не подойдешь к моему старшему брату, чего бы мне это не стоило!

Эпплджек бросила Твайлайт беспомощный взгляд. Она даже S.O.S. морганием выдала.

Помощь пришла откуда не ждали.

– А почему она не говорит о своей младшей сестренке? – спросила Пинки, изобразив взрыв из крошек, вылетающих изо рта. – Может быть, у них есть что-то общее.

Это замечание, казалось, глубоко встревожило Рэрити.

– Откуда...

– Ну, если вопрос “Откуда ты знаешь, что у меня есть младшая сестра”, то ответ в том, что ты, очевидно, привыкла быть единственным ребенком в семье. У меня была целая куча сестер, так что я не знаю, каково это – быть одной, но ты, очевидно, знаешь. Если вопрос был: ”Откуда ты знаешь, что у меня именно сестра", то это потому, что ты слишком женствен-нен-на, чтобы у тебя был брат.

Рэрити на мгновение задумалась, хотя она явно была в смятении.

– Но откуда ты вообще узнала, что у меня есть брат или сестра? Их отсутствие тоже прекрасно объясняет, почему я привыкла быть единственным ребенком в семье.

– Просто угадала!

Леди вновь повернулась к Твайлайт с изящной маской невозмутимости на мордочке.

– Кто она такая?

– Это Пинки Пай. Ты к ней привыкнешь.

– Правда?

Твайлайт вздохнула.

– Нет. Но все станет куда проще, если ты хотя бы попытаешься в это поверить.

– Ах, – белая единорожка повернулась, чтобы обнаружить пустое место там, где только что была Эпплджек. – Ну и куда же делась эта восхитительная фермерша? Мне с ней надо перекинуться еще парой слов...

– Ой, она улизнула, пока я отвлекала тебя, – снова вмешалась Пинки, очевидно, этим обрадованная. – Думаю, что она поднялась к телескопу.

– Да провались оно.

Твайлайт удивленно подняла бровь, глядя на леди.

– Знаешь, она на самом деле не выглядела заинтересованной? Если ты и дальше будешь... Я не знаю, в общем, если ты будешь продолжать это, то, думаю, она и правда может заставить тебя работать на ферме.

– Я знаю, что ей это неинтересно. Она отвергла меня. Все мои знаки внимания пропали втуне, – лукавая улыбка тронула прекрасные губы, и сердце Твайлайт слегка затрепетало. – Но знаешь, как редко это бывает? Это так волнующе! Это настоящий вызов! Она могла бы стать всем, чем должен был быть этот идиот принц...

– Не слишком ли это... опять же, я не знаю, высокомерно? Не может же быть так, что тобой интересуется каждый встречный?

– Ты уже во второй фразе подряд не можешь подобрать верное слово. Подобное у такой начитанной кобылы? Вряд ли это совпадение. Это же был намек на ревность? – проворковала Рэрити. – То есть ты ревнуешь меня? Или переживаешь, что тебе придется поделиться со мной?

– Ты... но?! Я! Чего?!

– Ну, Твайлайт, я понятия не имела, что ты можешь такое подумать... – вздохнула единорожка. – Хотя я должна признать, что ты и сама довольно привлекательная молодая леди, и очень умненькая, к тому же. Красивая сама по себе.

Рэрити наклонилась ближе, слишком близко, Твайлайт почти чувствовала ее дыхание на своей шее, но не отодвинулась. Почему она не отодвинулась? Хотела ли она этого? Ладно, хотела, но хотела ли она этого хотеть?

– О, Твайлайт Спаркл.

Да.

Веки Твайлайт затрепетали и закрылись. Поджав губы, она слегка наклонилась вперед, готовясь к сопротивлению, которого не последовало.

Она начала падать вперед.

Глаза единорожки снова распахнулись, когда она отшатнулась, потеряв равновесие, и упала на круп, выглядя, возможно, такой же озадаченной, как и чувствовала себя.

– Что только что произошло? Что ты сделала?

Идеально уложенная и свернутая спиралью пурпурная грива Рэрити была отброшена назад, больше для эффекта, чем по реальной необходимости. Это бы подразумевало, что из прически леди выбился волосок, а это казалось маловероятным и даже невозможным.

– Магия, дорогуша. Она есть не только у тебя.

Паника.

– Контроль сознания? Гипноз?

Подобный вопрос, казалось, оскорбил Рэрити больше всего. Она сделала вид, что не выглядит оскорбленной, но убедилась, что Твайлайт поняла, каких усилий это ей стоило.

– Ничего такого грубого, дорогуша, это просто такое выражение. Я слишком великолепна, чтобы нуждаться в чем-то настолько потаенном.

Облегчение. И снова паника.

– Это нечестно! Я должна чувствовать подобное к Луне! В том смысле, что уже чувствую, но только к ней! Ты же должна была помочь мне с этим!

Белая единорожка усмехнулась искренней, честной ухмылкой, повернулась так кокетливо, как только возможно, мазнув кончиком хвоста прямо по носу Твайлайт.

– Иначе зачем бы я остановила себя, а? Я хочу оставаться строго профессиональной, пока я все еще цепляюсь за ту профессию, что у меня еще есть. В противном случае, думаю, ты совершила бы восхитительное маленькое завоевание. Нетерпеливая маленькая ученица, истекающая неопытностью, умоляющая научить ее? Уверена, что вместе мы могли бы быть просто... волшебными.

Твайлайт почти растаяла на полу, то ли от жара ее щек, то ли от дрожи в коленях, то ли от того и другого, а Рэрити даже не смотрела на нее. Она, несмотря ни на что, продолжала:

– Боюсь, однако, что я должна удовлетвориться радостью погони за этой восхитительной фермерской пони, которую ты наняла. Интересно, как она будет выглядеть, если ее приодеть? Представь ее в подвязках, например... – Твайлайт не могла этого видеть, так как Рэрити смотрела в другую сторону, но слышала, как она снова облизывает губы. – Такая сочная. Или, может быть, ее брат? Ох, оба сразу, как восхитительно скандально…

Твайлайт довольно неожиданно осталась одна у входной двери, вся красная и буквально прилипшая к месту. Нет, не “буквально”, особенно с учетом того, почему она могла бы прилипнуть в таких обстоятельствах. Ох, божечки. От этой мысли стало только хуже!

Из задумчивости ее вывел орех, отскочивший от головы. Единорожка подняла голову, немного ошеломленная.

– Она мне нравится! – торжественно провозгласила Пинки. – Она очень дружелюбная, правда?

Твайлайт не ответила. Она просто тупо смотрела на Пинки, ожидая, когда избыток крови отхлынет от ее мордочки и снова попадет в мозг. Розовая пони, казалось, наслаждалась зрелищем. Единорожка потратила немного времени, удивляясь, как это у Пинки еще не кончились орешки из такого сравнительно маленького пакетика.

Ладно, похоже, придется идти спасать Эпплджек.

– Эй, Твайлайт, а почему ты плакала?

Теперь уже розовая пони заработала очень смущенный взгляд.

– Это когда? Не думаю, что я плакала. Более того, я совершенно уверена, что этого не было.

– Хах. Должно быть, это было мое воображение. Иногда оно бывает слишком буйным. И достаточно часто, если уж на то пошло.

Конечно, все так и было.

Чье-то чужое воображение.

---

Твайлайт на мгновение задумалась о событиях, которые привели к текущей ситуации. Этого было явно недостаточно. Вместо этого она задержалась на мгновение, чтобы поразмыслить о том, что же именно представляла собой нынешняя ситуация, и, возможно, извлечь из нее какой-то более глубокий смысл.

С полок исчезло несколько книг. На их месте стояли растения в горшках с названиями пропавших книг, напечатанными густыми черными чернилами. Младшая сестра Рэрити кричала, стоя на ненадежной куче книг высотой не менее четырех метров. Спайк держал в когтях пожарный топор, оседлав Эппл Блум – младшую сестру Эпплджек – как странствующий рыцарь, а сама Эппл Блум кричала Свити Белль, что все в порядке и у нее есть план.

Теперь, когда она подробно описала происходящее, ей, возможно, будет легче разобраться с событиями, которые привели к этому.

Эпплджек была загнана Рэрити в угол наверху и в буквальном, и в переносном смысле. Единорожка отчаянно флиртовала и, казалось, находилась в своей фигуральной зоне комфорта. Твайлайт вмешалась в происходящее, продолжив обоснованную гипотезу Пинки, высказанную ранее, и тихо предположив, что если их младшие сестры подружаться, то это могло бы сделать Эпплджек более сговорчивой.

Это была явная ложь, ну или по крайней мере жест отчаяния. Это был безобидный способ услать Рэрити подальше от Эпплджек на достаточно долгое время, чтобы Твайлайт могла извиниться и объяснить ситуацию.

Эпплджек, в свою очередь, казалась скорее смущенной, чем раздраженной. Пока ее брата в это не втягивают, сказала она, все будет нормально.

Это было облегчением.

После чего возник вопрос о том, насколько плохи были стихи Твайлайт, что ей даже требовалась помощь. Единорожка показала пример своей работы. Эпплджек ограничилась тихим “ага” в знак понимания.

Это было не слишком приятно.

К сожалению, у плана оказались нежелательные последствия. Природа этих последствий следовала из самого плана: Рэрити вернется со своей младшей сестрой.

Это была настоящая катастрофа.

А потом... А потом был провал. Твайлайт не имела ни малейшего представления ни о том, что произошло между появлением Свити Белль и тем, что заставило кобылку оказаться на высоченной качающейся башне из книг, ни о том, что побудило Спайка и Эппл Блум попытаться скрыть – по крайней мере, единорожка чувствовала себя чуть лучше, предполагая, что дело было именно так – исчезновение книг, заменив их растениями в горшках.

Кстати говоря, природа возникновения комнатных растений была еще одной загадкой, и скорее всего одной из тех, что сильно заинтересуют местные правоохранительные органы.

Твайлайт совсем не хотела, чтобы стражи арестовали ее из-за каких-то папоротников, которые ей даже не нужны.

– Пинки Пай, что там с расчетами?

– Готово! Просто отрежь вот тут, пожалуйста.

Земнопони направляла ножницы Твайлайт лазерной указкой. Промасленный холст, предоставленный Рэрити – остатки с тех времен, когда дождевики были в моде, но вновь оказались вытеснены, как только зонтики вернулись в строй – представлял собой аккуратную почти-сферу. Белая единорожка шила почти так же быстро, как Твайлайт успевала раскраивать, и продевала какую-то несгораемую веревку через ее нижнюю часть.

Пинки, будучи самой легкой из них троих и менее всего подверженной законам здравого смысла, начала ей обвязываться. Твайлайт закрепила топливный бак и горелку на спине земнопони. Толстый слой изолирующего материала между горелкой и спиной розовой кобылы гарантировал, что горелка не сожжет и ее.

– Готова?

– Точнюсенько! Просто жги эту детку, жги!

– Если под "деткой" ты подразумеваешь "водород", то да, именно таков план у нас и есть. Мы не будем сжигать настоящих детей.

Пинки хихикнула. Все было готово, кроме поджига.

Твайлайт покосилась на Рэрити.

– Как там дела у Эпплджек?

Пожарный топор тяжело стукнул по столу перед ними, к счастью, плашмя, а не лезвием вниз. Твайлайт оглянулась и увидела Эпплджек с двумя виноватыми помощниками по бокам.

Земнопони хмыкнула.

– Рубить книги Твайлайт – это не план. Он бы не сработал. По крайней мере не с ее книгами.

Единорожке потребовалось время, чтобы вспомнить, что она имеет дело с детьми, и те ужасные и невообразимые вещи, о которых она подумала во имя защиты литературы, были тут слегка неуместны.

Вместо этого она вздохнула и заговорила своим взрослым голосом, каким всегда говорила ее мать, когда Твайлайт чуть было не сделала что-то катастрофически плохое. Как, например, когда она решила прочесть ее письмо принцессе, которое было слегка излишне грубоватым. Такой голос.

– Ваш план состоял в том, чтобы порубить мои книги?

– Ну, мы должны были как-то ее спустить! Если бы мы подняли туда лестницу, то все равно бы ее опрокинули!

Твайлайт посмотрела на Спайка. По-настоящему посмотрела. Это не был радостный взгляд. Дракончик вздохнул.

– Мы запаниковали, – признался он.

Ну, по крайней мере, он был честен. Даже если это не объясняет, как Свити вообще туда попала. Наверное, лучше и не спрашивать.

– Не мог бы ты зажечь эту горелку, Спайк? У нас тоже есть план, – ей не нужно было говорить дракончику, что он был куда лучше. Это подразумевалось хотя бы тем, что в их план не входило разрубание книг топором.

Спайк взглянул на Пинки, буквально дрожавшую от возбуждения. Пожав плечами, дракончик зажег горелку на спине земнопони.

Импровизированный метеозонд начал медленно надуваться. Медленно, но не бесшумно. Казалось, кто-то разжег потрескивающий костер с помощью порохового фитиля.

Пинки в последний раз просмотрела нацарапанные уравнения.

– А что, если вес будет слишком велик? Ты ведь меня поймаешь, правда?

Твайлайт кивнула.

– Конечно, Пинки. Это совершенно безопасно.

Последовала пауза, которая была агрессивно заполнена молчанием Эпплджек. Непроизнесенные слова исходили от нее волнами, и каждая из них несла свой собственный уникальный оттенок фразы: ”я не злюсь на тебя, но хочу, чтобы ты знала, что я очень разочарована".

Рэрити первой потеряла терпение.

– Ну что, дорогуша, что? Клянусь, если ты еще хоть мгновение будешь молчать, то лопнешь от укола булавкой.

– Ну, я к тому, что если мы сможем поймать Пинки в случае ее падения, разве не проще заставить Свити прыгнуть и просто поймать ее?

Твайлайт посмотрела сначала на надувающийся шар, потом на кобылку и, наконец, снова на шар. После чего перевела взгляд на Эпплджек.

– Но мы же уже сделали воздушный шар.

Земнопони фыркнула и побрела прочь, забрав с собой довольно удрученного Спайка и Эппл Блум.

– Только поведись с этими учеными, клянусь, они...

– Куда это вы...

– Перерыв.

– Ах, – остановилась Твайлайт. Вполне разумно.

Воздушный шар Пинки продолжал надуваться с ревом горящего газа, несмотря на здравый смысл и практичность. Газу на это было наплевать. Газ просто горел. Твайлайт это тоже не очень волновало. У кобылы, посвятившей себя стрельбе лучами смерти прямо в луну, не было в жизни места для подобных вещей. Пинки, по крайней мере, казалось, ободрили заверения в безопасности, и теперь она выглядела искренне взволнованной.

А потом это произошло.

Копыта Пинки наконец оторвались от пола. Она слегка поболтала ими под собой, как будто пытаясь ухватиться за последний шанс остаться тут, но пол уже ушел вниз. С легким нервным смешком земнопони пролетела мимо первых книг. К тому времени, когда она была на полпути вверх по стопке, она уже открыто хихикала, как маленькая кобылка, что, казалось, успокаивало настоящую кобылку, ожидающую ее наверху.

Внизу Рэрити разглядывала чертежи.

– Прошу прощения, о великая и мудрая ученая, – произнесла она нараспев, не отрывая глаз от листа, – но что это за цифры?

– Это? Постоянная Эврики для плавучести, хотя мы тут и пересчитали ее для атмосферного давления вместо воды.

– Понятно. А это?

– Вес Пинки вместе с горелкой и топливом.

– Вполне разумно. А вот тут, подписанное как "балласт"?

– Ну, это предположительный вес Свити – предположительный, это технический термин, – так что, когда Пинки достигнет этой высоты и схватит ее, добавочный вес будет противодействовать плавучести и медленно вернет их обоих вниз, если расчеты верны.

– Вижу, вижу, – кивнула Рэрити. – Я так и предполагала. А скажи мне, откуда ты взяла это число?

– Ну, я подумала, что кобылка не может весить намного больше, чем большая собака, ведь правильно?

– Ага... Я тут подумала, что у вас обеих, возможно, есть некоторая неопытность с таким понятием как “жеребята”. Итак, если бы вместо этого числа было, предположим, – единорожка зачеркнула одно из чисел и написала другое, куда бóльшее, – вот это. То ведь беспокоится нам не о чем, верно?

– Это ведь гипотетический вопрос, не так ли? – пробормотала Твайлайт, быстро подсчитывая, насколько ей стоит беспокоится. Полученная величина была куда больше, чем беспокойство, которое она чувствовала минуту назад.

– К сожалению, нет, дорогуша, к сожалению, нет, – Рэрити слегка пожевала пустоту, и на ее мордочке появилось отстраненное и задумчивое выражение, как у шахматного гроссмейстера, изучающего доску, которая существует у него в голове. – Стоит ли нам паниковать уже сейчас?

– Не думаю, что это сильно поможет. Но ведь и не повредит?

– Мхм... однако это может привести к тому, что Пинки уронит мою дорогую сестренку. Давай мы предупредим ее, а потом будем паниковать.

– Похоже на план, – согласилась Твайлайт, внутренне паникуя. – В конце концов, Пинки может захотеть паниковать вместе с нами.

– Но при этом не уронить мою сестру, – поправила ее Рэрити.

– О да, – согласилась Твайлайт, – это может вызвать еще большую панику.

– Не хотелось бы этого.

Твайлайт прижала копыта ко рту и закричала в сторону Пинки, которая и так ее прекрасно слышала, находясь всего на высоте четырех ростов пони, но, опять же, это уже была достаточная высота, чтобы падение с нее для любого пони не оказалось веселым. И меньше всего для самой земнопони.

– Пинки, Свити Белль весит значительно больше, чем ожидалось. Балласт получается вдвое тяжелее.

Глаза земнопони на мгновение остекленели, язык прижался к уголку рта, в то время как губы беззвучно шевелились произнося новые цифры и... О! Вот и оно.

– Мне паниковать? – весело крикнула земнопони вниз.

– Пока нет, сначала ты должна схватить Свити Белль и не уронить ее. Потом можно и паниковать.

– Оки-доки-локи!

Теперь Пинки поравнялась со Свити Белль, и замешательство кобылки явно перевесило ее страх. По крайней мере на данный момент. Розовые копыта протянулись к ней и...

– Попалась! – воскликнула Пинки.

Шар перестал подниматься, когда Свити, как якорь, потянула его вниз, розовую земнопони крутило над ней. Стопка книг под ней, лишившись значительной части давящего сверху веса, казалось, решила, что законы физики могут быть достаточно забавны, так почему бы их не попробовать? А для полноты картины, почему бы не попробовать их все сразу?

Инерция, гравитация, эффект маятника и многие другие силы выбили стопку из-под Пинки и Свити. Они начали падать с несильно, но тем не менее достаточно высокой скоростью, восходящий поток трепал их гривы и хвосты вверх по направлению к воздушному шару.

– Рэрити, лови меня! – крикнула земнопони.

Единорожка... поймала Пинки Пай. Однако это не значило, что она намеренно поймала ее, как бейсболист ловит мяч, нет. Она поймала Пинки, примерно так же, как ловит мяч бейсбольная перчатка.

– Уф-ф-ф.

К счастью для всех участников, корсет Рэрити сработал одновременно как пружина, поглотив удар от приземления, и как защита, сохранив неповрежденными внутренние органы леди. Но это было все еще далеко не идеальное приземление, за исключением Свити, конечно.

– Это было так весело! – пискнула она. – Можно я сделаю это еще раз? Но со стопкой книг повыше и воздушным шаром побольше?

– Если мы когда-нибудь будем делать воздушный шар, чтобы долететь до луны, – задыхаясь, проговорила Пинки, – вес надо будет рассчитать до взлета.

– Воздушные шары с горячим воздухом не работают в эфире, – Твайлайт обратила свой взор на шевелящуюся кучу, розовые конечности переплелись с белыми, и те и те время от времени подергивались, – так что нам не нужно беспокоиться об этом.

– Так как же ты собираешься спасти Луну?

Твайлайт уставилась на груду пони, вернее, смотрела сквозь нее. Замерла. Это был очень хороший вопрос.

Единорожка вздрогнула, когда кто-то похлопал ее по плечу.

– Наука потом. Сейчас дружба, – объявила Эпплджек.

Верно.

– Думаю, я бы с удовольствием, – простонала Рэрити, когда Твайлайт помогла ей освободиться от Пинки, – выпила бы чашечку очень приятного, успокаивающего чая.

За земнопони отвечала Эпплджек. Судя по тому, что Твайлайт услышала, они придумывали лучший способ поджаривать зефир при помощи горелки на спине.

Да уж, будет приятно отвлечься от уборки. Нужно будет собрать достаточно много книг, даже для четверых пони, а дети вряд ли смогут помочь. В любом случае их на время отправили в подвал.

Вздох.

Твайлайт только что закончила переставлять толстые и тяжелые тома, написанные Айверивеллом Кантом, когда услышала звонок в дверь.

Она просияла от радости. Рэйнбоу Дэш наконец-то сдалась! Она приняла ее просьбы близко к сердцу! Пегаска все же думала о чем-то, а не просто бросалась вперед, надеясь на лучшее и...

Ладно, значит, за дверью была вовсе не Рэйнбоу.

Радостное возбуждение превратилось в холодный и тяжелый ком в животе. Беглый взгляд на Пинки подтвердил сделанный вывод. Земнопони была сбита с толку, а не взволнована. Если бы это была Дэш, она бы знала об этом лучше всех остальных.

Значит, это точно была не она.

– Всем спрятаться. Или, по крайней мере, не маячить на виду в прихожей.

Они повиновались, Эпплджек немедленно, а Рэрити почти вплотную к ней. Но не слишком близко, “чтобы не испортить вид”, – прошептала белая единорожка. Пинки долго стояла, внимательно изучая Твайлайт, прежде чем наконец сдвинуться и скрыться в недрах подвала. По крайней мере, молодняк был внизу; Эпплджек заставила их перекладывать уголь из одной кучи в другую. Пинки сможет присмотреть за ними и проследить, чтобы они не высовывались.

Глубокий вдох.

Входная дверь.

Скорее всего, ничего такого.

Конечно, тут были украденные горшки, но ведь не она их крала.

Ну, она была своего рода ответственной за детей, которые их украли, и украденное имущество все еще находилось в ее доме, и они могли оказаться чрезвычайно ценными растениями...

О боже, ей придется отправиться в тюрьму, да?

Вначале дверь.

Глубокий вдох.

Открыть дверь с обнадеживающей улыбкой.

Стража.

Стража. Королевская стража, если точнее.

О боже, о боже, о боже, о...

Их было трое. Два сержанта и капитан. Все в алых мундирах и сверкающих белых шлемах войск Ее Императорского Величества. На капитане была отполированная парадная кираса, такая же блестящая, как и пуговицы сержантов. Все давно уже держали наготове оружие, правда, непосредственно в Твайлайт не целились, но это могло измениться в мгновение ока.

– В чем проблема, офицеры? – желание сотрудничать буквально сочилось из каждой поры. – Я сожалею о комнатных растениях и обещаю, что верну их и подобное больше никогда не повторится.

Капитан снял шлем и вопросительно посмотрел на нее сквозь копну ярко-синей гривы.

– У нас есть сведения, что некие кобылки в вашем доме украли несколько растений в горшках, да, но вы также снова повздорили с принцессой и укрываете изгнанницу, которая пыталась сжечь дворец дотла. И почему моя младшая сестренка, самая умная кобылка в округе, думает, что я здесь из-за комнатных растений?

– Шайнинг! – воскликнула Твайлайт – потому что визжать от восторга было бы очень неприлично, и она точно это только что не сделала – и, бросившись вперед, с лязгом впечаталась в бронированную грудь брата. Она посмотрела вверх, чтобы увидеть две казнозарядных винтовки, направленные на нее. Профессионалы.

Жеребец оттолкнул ее. Было бы избито сказать, что он сделал это мягко-но-твердо, но это было не точно; он мог бы использовать строго отмеренное количество силы для этого, но нет нежного способа оттолкнуть вашу любимую сестру под угрозой смерти.

Он выглядел таким же несчастным, как и она.

– Твайли... на этот раз ты очень сильно вывела принцессу из себя, – жеребец сделал паузу на мгновение, чтобы его слова дошли до адресата, и продолжил: – Очень сильно.

– Но я делаю это постоянно.

Когда единорожка сделала шаг вперед, чтобы потереться носом о брата, он сделал шаг назад, прижав копыто к морде и проведя им вниз в... раздражении? Мушкеты сержантов продолжали непрерывно целится чуть ниже основания рога Твайлайт.

– На этот раз все... иначе, – пробормотал Шайнинг Армор. – Я не знаю, что ты натворила, но они вытащили меня с другого континента и вернули в Столицу для этого. Мои подчиненные тоже были не в лучшей форме, когда я покинул их.

Значит, все было серьезно, иначе они использовали бы кого-нибудь другого.

– Ты под домашним арестом, Твайли, и он вступает в силу немедля.

Единорожка нырнула в глубины своего мозга, пытаясь найти подходящий ответ в одном из множества картотечных шкафов: семейные проблемы, юридические проблемы, проблемы с дальними родственниками? Нет, сейчас все было по-другому.

Ответ пришел из наименее вероятного места.

– А как же мои друзья?

Шайнинг просиял, как полуденное солнце.

– Теперь у тебя есть друзья? Ух ты, сестренка, ты молодец! Это просто фантастика! – и тут он бросился к своей младшей сестре, заключив ее в крепкие, сокрушительные объятия. На этот раз Твайлайт не ответила ему, уперев копыто между ними и отталкивая брата, по крайней мере, немного. Сил у нее хватало только на это, тем более что вы и так не то чтобы много можете противопоставить бронированной нагрудной пластине.

– Что насчет них, Шайни? – выдохнула она в ухо жеребца, не в силах сделать большего, пока копыта сдавливали ее ребра.

Шайнинг Армор отпустил ее, отступив назад. Остальные стражи не дрогнули, не шевельнулись, и выражение их морд было абсолютно непроницаемо под низко надвинутыми пробковыми шлемами.

– Ну, у принцессы сложилось впечатление, что у тебя нет друзей. Так что у меня нет никаких конкретных инструкций на этот счет. И поскольку никаких приказов насчет них нет, то они могут приходить и уходить, когда им заблагорассудится, – жеребец бросил взгляд на сержантов, словно ожидая, что они поправят его. Ни один из них этого не сделал.

Даже сейчас ее брат присматривал за ней. Ну, особенно сейчас, надо заметить.

– Ты не хочешь войти? Я думаю, что вам пришлось проделать долгий путь, чтобы добраться сюда...

Капитан посмотрел на сержантов. Те наконец-то расслабились. Очевидно, между ними состоялся бессловесный разговор, по результатам которого Шайнинг последовал за ней внутрь.

– Итак, когда ты ожидаешь своих друзей? Домашний арест может быть достаточно трудно объяснить.

– О, они уже здесь. Просто прячутся. Кроме Рэйнбоу Дэш, но и она в конце концов появится. Думаю, ты ей очень понравишься.

Шайнинг Армор казался немного смущенным.

– О. Ну, это... мило?

– Да. Именно, – искренне согласилась с ним Твайлайт и крикнула погромче: – Девочки! Выходите и познакомьтесь с моим братом. Он не собирается ни в кого стрелять!

– Ну-у-у...

– Он обещает!

Жеребец закрыл рот.

Они уже миновали прихожую и очутились среди леса книжных полок, вздымающихся вокруг и поверх них. Ну и еще непонятно откуда свистнутые растения в горшках. Здесь стоял длинный стол для чтения, тот самый, который Пинки и Рэйнбоу частенько оккупировали, и Твайлайт предложила брату присесть. Он любезно согласился подождать, пока ее друзья наберутся смелости выйти... а то мало ли.

Шайнинг даже снял свою кирасу, демонстрируя добрую волю и уязвимость. Броня стояла на книжной полке позади него, рядом со шлемом, так что новоиспеченный капитан Папоротник начал блестящую карьеру стража литературы.

Первой появилась Пинки Пай. Ну, естественно. Она была самой доверчивой. Ее розовая грива появилась над входом в подвал, как пена, вздымаемая волной – такая же пушистая, только с глазами. Когда никто не стал стрелять в нее, бить током или орать, остальная часть пони потянулась следом, осторожно, как жеребенок, который не уверен, что сделал что-то не так или еще не успел.

Шайнинг Армор улыбнулся кобыле, и все вроде бы снова стало хорошо. Одобрение, казалось, превратило Пинки Пай из встревоженного жеребенка в нетерпеливого щенка, если не по позе, то по крайней мере по выражению мордочки. Легкое покачивание хвоста было, очевидно, всего лишь игрой света и тени.

– Приветствую вас, маленькая леди. Вы, должно быть, одна из... – взгляд на Твайлайт для подтверждения множественного числа, кивок “все верно, продолжай”, – ...подруг Твайлайт? Что ж, для меня большая честь познакомиться с вами. Меня зовут Шайнинг Армор.

Жеребец улыбнулся, и хотя тон его голоса был абсолютно серьезен, создавалось впечатление, что говорит он не всерьез. Как будто соблюдая формальный стиль общения, он добавил шутку, понятную только им двоим.

Как пони, у которого счет убитых за последние несколько лет приближался к трехзначному числу – а вероятнее всего измерялся как минимум трехзначным числом – мог казаться таким полностью неопасным, оставалось загадкой, но Шайнинг все же справлялся с этим со своей обычной аурой внутреннего мира и спокойствия.

Для Пинки этого было достаточно. Она пошла немного быстрее, с каждым шагом ускоряясь от волнения, так что к тому времени, когда добралась до стола, она уже неслась вприпрыжку, делая глубокие вдохи. Земнопони превратилась в бурлящий котел.

– Привет, меня зовут Пинки Пай! А тебя как? Ах да, ты же уже сказал. Так каково это – иметь старшего брата? Нет, погоди, каково это – иметь младшую сестренку? Так ты, значит, солдат, ты когда-нибудь стрелял в кого-нибудь? Нет, погоди, в тебя когда-нибудь стрелял кто-нибудь? Ты капитан? Потому что у тебя есть эти капитанские штуковины на плечах! Кстати, как они называются? Как там в колониях зебр? Какой твой любимый цвет? Ну, пока все, я думаю.

Пинки шумно вздохнула, рухнула в кресло рядом с Шайнингом и наклонилась к нему с трепещущими ресницами.

Глаза жеребца, однако, были закрыты, губы несколько секунд беззвучно шевелились. Затем он ответил:

– По порядку: спроси у Твайлайт; это тяжелая ответственность, но оно того стоит; к сожалению, я застрелил много лошадей и зебр, и я также руководил расстрельным взводом, если пони в полку совершал достаточно серьезное преступление; я никогда не получал огнестрельных ранений, но я простил нескольких пони по... причинам, о которых, я уверен, мне вообще нельзя говорить, если это имеет значение; я капитан; они называются шевронами; в колониях жарко и совсем не цивилизованно, но водится много действительно потрясающих животных, и мой любимый цвет – розовый. На самом деле ты – единственная пони, которую я видел в своей жизни, более розовая, чем моя суженая, что впечатляет.

Пинки одобрительно охнула, потом захихикала, ткнув копытцем в шеврон Шайнинга, тем более что теперь она знала, как он называется. Жеребец только тепло улыбнулся в ответ.

Предназначенная им с братом память целиком досталась Шайнингу. Твайлайт компенсировала это составлением списков по любому поводу, потому что жизнь — это не экзамен, к которому нужно все зубрить, черт возьми, но она все равно завидовала его...

– Суженая? Ты говоришь...

Зрачки жеребца быстро сузились, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на Твайлайт, то это лишь привлекло внимание.

– Потом.

– Тут я тебя поддерживаю. Каденс тоже ничего не говорила.

– Что? Неужели? Я никогда не упоминал... Потом.

Рэрити, казалось, соткалась из своей собственной тени, как призрак. Это многое говорило о том, что настоящая леди могла даже прятаться с неземной грацией.

– Ах. Конечно, как я могла забыть? Годы были добры к вам, сэр Армор. А вашу поэзию, по правде говоря, забыть невозможно.

Белая единорожка начала обходить стол, чтобы сесть напротив уже сидящей пары.

Шайнинг повернулся в кресле, когда Рэрити скользнула мимо них, гибкая, словно кошка, и даже не попытался подавить радостно сияющую, глупую ухмылку.

– Леди Рэрити! Мои стихи стали куда лучше, если вам это поможет!

– Нет, не стали, – упрекнула его кобыла, качая головой.

– Да, не стали, – согласился жеребец, кивая.

– Каденс не возражает?

– Каденс не возражает.

Рэрити опустилась на стул напротив Шайнинг Армора и Пинки, рядом с Твайлайт.

– Прекрасно. Вы двое до тошноты очаровательны. Как бальзам на мое больное сердце.

Точно. Эти двое уже встречались. Значит, осталась лишь Эпплджек.

– Не-а, – послышался деревенский говор откуда-то сверху, – я этого не сделаю. Я не буду говорить с каким-то расфуфыреным офицеришкой, сидящим на кабинетной работе. Просто не могу этого сделать. Мне все равно, брат он тебе или нет.

Пинки выглядела смущенной. Рэрити, в свою очередь, изобразила обморок, и поскольку Твайлайт сидела совсем рядом, то услышала ее шепот: “Ах, какая принципиальная”. Сам жеребец выглядел задумчивым.

Голос Шайнинга сменился на профессиональный, отработанный и спокойный тон.

– Кого-то из ваших близких призвали в армию?

– Завербовался добровольно, уж простите за мои слова.

– Ясно. Родич?

“Родич” определенно не было словом, которое Шайнинг стал бы обычно использовать. Он определенно пытался говорить с Эпплджек на ее языке. Тот факт, что он делал это, крича в направлении потолка, поскольку невозможно было точно определить, откуда исходит голос кобылы в той странной комбинации безэховой камеры со звукопоглотителями, которой являлась библиотека, никоем образом не умалял этого.

– Агась.

– Зебринские колонии или Аравийская компания?

– Прошел всю Седельную Аравию, пока его не отправили в страну зебр, где он и погиб. Как пить дать из-за решения, принятого каким-нибудь высокопоставленным фальшивым офицеришкой, типа тебя, живущим в безопасности здесь, в Столице, никогда ни в кого не стрелявшим и никогда не подставлявшимся под пули.

– Эпплджек! – воскликнула Рэрити. Даже розовые очки тут были бессильны.

Шайнинг лишь взглянул на нее, но таким взглядом, что единорожка прикусила язык. В буквальном смысле. Пинки хихикнула, не совсем понимая, что происходит, но вполне наслаждаясь глупым и расстроенным выражением мордочки леди.

– Это неправда. Меня только что вытащили с линии зебринского фронта, чтобы держать Твайли здесь... под охраной.

Эпплджек наконец показалась, высунув голову из-за книжной полки почти точно там, куда смотрел жеребец. Хотя он вроде смотрел в случайную сторону... Твайлайт вздрогнула. Это было просто жутко.

– Так значит? Это почему же? Ты, значится, использовал... как это называется, непотизм, чтоб тебя отправили домой?

Шайнинг поморщился. Несколько мгновений он внимательно наблюдал за Твайлайт, а Эпплджек смотрела на него сверху испепеляющим взглядом.

– Типа того. Принцесса считает, что я единственный пони, на которого Твайлайт не осмелится напасть. Принцесса знает, насколько опасна Твайлайт.

Ох.

Ох.

Это было... неприятно осознавать.

Но Шайни ведь никогда не причинит ей вреда, не так ли? Он все еще смотрел на нее слишком внимательно, чтобы единорожка могла принять это как должное.

Однако Эпплджек, похоже, задумалась.

– Агась, хорошо, я бы на это купилась. Ставлю на то, что принцесса пообещала казнить эту твою суженую и, может быть, твоих родителей, если они все еще живы, так?

– В общем, да, – вздохнул жеребец.

Ох.

Ох.

Пинки выглядела такой же потрясенной, как и сама Твайлайт, но Рэрити, похоже, восприняла эту информацию спокойно, почти как должное, как и сама Эпплджек. В результате Твайлайт почувствовала себя безнадежно наивной.

Шайнинг Армор протянул через стол копыто, сдвинув его по поверхности, глядя в глаза сестре.

Взгляд словно говорил: "Прости, Твайлайт".

Ответный расшифровать было просто: “Прощаю”.

Они помолчали несколько секунд, соприкасаясь копытами.

Эпплджек направилась к ближайшей лестнице, чтобы спуститься с высокой книжной полки к столу.

– Ладно. Значит, ты не просто штабная крыса, играющаяся со своими оловянными солдатиками.

– О, я как раз играю в оловянных солдатиков, – непринужденно ответил жеребец, отпуская копыто Твайлайт и скрещивая ноги на груди, продолжая осторожно наблюдать за Эпплджек, спускающейся по лестнице, – но я даю им имена и всех их помню.

Это прозвучало как невысказанный вызов, за который Эпплджек ухватилась, оставив Твайлайт с Пинки в пресловутой пыли. Рэрити, однако, выглядела слегка заинтересованной. Даже если она и не понимала, о чем идет речь, единорожка, казалось, догадывалась к чему все идет. И снова Твайлайт почувствовала себя совсем не в своей тарелке.

– Вот как? И где ты бывал? Битва при Исандлване?

– Возглавлял сто двадцать четвертый пехотный полк, – коротко ответил Шайнинг.

Это была именно та часть жизни брата, о которой Твайлайт никогда не спрашивала. И никогда не думала. Старалась выкинуть из головы. Она почувствовала, как внутри все холодеет и замирает, готовясь к тому, о чем сейчас пойдет речь. У Пинки было такое выражение мордочки, словно она вот-вот услышит великую историю об отчаянной храбрости, но именно выражения Рэрити и Эпплджек – только что спустившейся по лестнице – говорили о том, что же случилось в тот день.

– Ох, – просто сказала Эпплджек. Последовала неловкая пауза, или, по крайней мере, Твайлайт сочла ее неловкой. – Ты случайно не знаешь капрала по имени Брейберн?

– Ха! – Шайнинг рассмеялся, действительно рассмеялся, что, казалось, не впечатлило земнопони ни в малейшей степени. – Я склонен предположить, что он был тебе кузеном, верно? У вас довольно похожий акцент, но мне кажется, что он был немного дальше по фамильному древу, чем брат.

Эпплджек, в свою очередь, не знала, должна ли она быть оскорблена, впечатлена или просто удивлена. Все возможные выражения боролись за первенство на ее мордочке, а в глазах мелькали тени эмоций.

– Ох, э-э, да, эт так. Сын сестры матери.

– Как я и думал. Он был хорошим парнем. Не только хороший солдат, но и хороший жеребец. Хотя его бакенбарды были просто нелепы. И он никогда не проваливал проверку внешнего вида. Я никогда не понимал, как ему удается содержать все в такой чистоте.

Эпплджек фыркнула. Выглядело так, словно тут-то она знает, что сказать.

– Агась. Это все тетя Ханикрисп. Эта кобыла была буквально помешана на том, чтоб все было безупречно. И богиня упаси, если бы ее сын не был бы так же идеален. Думаю, что эти его бакенбарды были просто способом бунта.

– О, это все объясняет. Я был бы польщен... подожди, одну секунду. Твайлайт, в тот день на нашей стороне было тысяча восемьсот тридцать семь солдат. В моем полку было четыреста два пони. Какова вероятность, что Брейберн мог оказаться в моем полку? С точностью до ближайшего целого, каковы шансы, что ее кузен служил в том же полку, что и я?

– Четыре ноль два делим на один восемь три семь, ноль целых два два округленно, умножаем на сто, двадцать два процента, округляем до ближайшей целой дроби, равной одной пятой, – машинально ответила Твайлайт, не моргая. Она старалась тщательно разложить по полочкам все происходящее, и то, что ее так грубо вернули к реальности, было, мягко говоря, неприятно.

Рэрити и Эпплджек в уставились на нее в жадном ожидании.

“Жадное ожидание”, неплохое выражение, – пронеслось в голове Твайлайт, – надо использовать его почаще”.

Пинки тем временем каким-то образом проверила расчеты, используя только свои копыта, и кивнула в знак согласия.

Шайнинг Армор с извиняющимся видом повернулась к Эпплджек, которая предпочла не садиться, а облокотиться на стол, перенеся весь вес на передние ноги.

– Извини, ей не очень нравится слушать о моей военной карьере. Нужно время от времени давать ей какие-нибудь уравнения или спрашивать что-то, иначе она полностью отключится.

Теперь земнопони внимательно смотрела на Твайлайт, но та почти ничего не замечала. Рэрити тоже уставилась на нее, но единорожка сейчас совершенно не замечала ничего за пределами своего суженного поля зрения.

Она видела фотографии того сражения, и красные пятна – не только ткань солдатской формы – полыхали у нее перед глазами. Из пятидесяти семи офицеров, сражавшихся в тот день, только пятеро погибли. Шанс того, что один из них окажется ее братом, был меньше одного к двенадцати.

– Ты их всех помнишь?

– Они всегда со мной, – торжественно ответил Шайнинг Армор. Все присутствующие в комнате знали, что это не просто фигура речи.

Жеребец давал имена всем своим оловянным солдатикам. За это другие офицеры всегда насмехались над ним. Только некоторые из них все еще помещались в ящик стола. Остальные были тщательно упакованы в прочные сундуки. Та битва дорого обошлась для Шайнинга лично, и некоторые производители игрушек заработали на нем неплохой куш, но жеребец сам вкопытную раскрашивал каждую из своих новых фигурок.

И на основании каждого из этих маленьких оловянных солдатиков было имя и метка.

– Как бы то ни было, я был бы рад, если бы твой кузен был со мной в бою при Рок-Дрифт.

Глаза Эпплджек распахнулись. Пинки просто наклонилась ближе при упоминании прозвучавшего забавно названия.

– А что было в Рок-Дрифт?

– Сто пятьдесят красных мундиров против трех с лишним тысяч зебр. Каково соотношение, сестренка?

– Двадцать к одному.

– Ну примерно так и было.

Снова Пинки.

– А у тебя остались какие-нибудь классные шрамы?

Жеребец усмехнулся, по-настоящему весело усмехнулся.

– Боюсь, что нет. К сожалению, у меня нет ничего, чем я мог бы похвастаться. Каденс, хоть никогда подобного и не скажет, как мне кажется, не отказалась бы сама снабдить меня парочкой суровых шрамов.

"Это шутка, – подумала Твайлайт, – и к тому же не смешная”.

Каденс ненавидела саму мысль о том, что Шайнинг Армор может оказаться в опасности, так же сильно, как и сама единорожка. Но он редко бывал в настоящей опасности: самым пугающим было то, что сам Шайнинг – ее любимый брат – и был по настоящему опасен.

Однако жеребец продолжал копаться в нагрудном кармане своего красного мундира. Наконец он закончил, и “Селестианский Крест” гордо повис у него на груди.

– Но я все-таки заработал вот это. Ну, в том смысле, что и другие награды у меня есть, – Шайнинг смущенно потер затылок, – но если я надену их все, то они мундир вниз оттягивают, а это просто неимоверно бесит.

– Ой! – воскликнула Пинки. – Блестяшка!

– Да-да, так меня и зовут, – хмыкнул жеребец. Пинки потребовалась секунда, чтобы понять шутку, но после этого она буквально рухнула со стула и, фыркая и хихикая, начала кататься по полу, ухахатываясь намного дольше, чем любой уважающий себя пони, услышавший плохой каламбур.

Эпплджек и Рэрити, однако, уставились на отполированную до блеска медаль диаметром примерно с копыто. Единорожка сглотнула. Земнопони только медленно кивнула.

– Пожалуй, я беру свои слова назад. Вы хороший пони, сэр. Думаю, шо если уж какой-то пони должен держать меня тут, угрожая смертью, то меня радует, что это тот, кто прикрывал Брейберна.

– Не-а, я тут только чтобы держать под арестом Твайлайт. Остальные вольны приходить и уходить, когда вам заблагорассудится, если только вы не придаете этому большого значения. Я здесь на случай, если кто-нибудь поймает Твайлайт при попытке побега.

При этих словах единорожка навострила уши.

Он же... Шайнинг Армор был пони, тщательно формулирующим свои фразы, даже если и использовал отдельные слова небрежно. Есть старая шахматная шутка, что мастер анализирует доску в течение получаса, прежде чем переместить нужную фигуру в нужную клетку, а гроссмейстер просто подбрасывает фигуру в воздух, и она оказывается там, где и нужно. То, как выражался Шайнинг, было слегка на это похоже.

Так что он только что сказал ей: "Не попадайся".

Твайлайт пристально уставилась на брата. Он подмигнул ей в ответ, улыбаясь, но улыбка эта была холодная.

Она могла прочесть эту улыбку. Она могла прочесть и то, что он хотел сказать. “Если ты попадешься, то либо ты убьешь меня, либо я убью тебя, либо все наши близкие будут казнены вместе с нами. Так что не попадайся”.

Ей придется смириться с этим. Ей придется это сделать...

Шайнинг Армор резко вскинул голову. Он выдернул из кобуры револьвер, и над ним возник электрически-синий магический щит.

Но Рэйнбоу Дэш скорости не сбавила.

Молоток летел к револьверу, но Твайлайт прикрыла его своим щитом. Меньше сантиметра в диаметре, но достаточно, чтобы не позволить молотку попасть по оружию.

Жеребец на мгновение бросил на оружие удивленный взгляд, а потом все понял. Он не стал убирать револьвер, но перехватил его, удерживая за ствол, как дубинку. Это было все, что требовалось Рэйнбоу Дэш, чтобы сократить дистанцию и броситься на щит, издавая леденящий кровь боевой клич.

Пинки Пай, в свою очередь, выглядела абсолютно удовлетворенной происходящим, вскочив со своего места и подняв обе ноги в воздух, как чирлидерша.

Эпплджек с Рэрити нырнули под стол, как нормальные и рассудительные пони. Естественно, белая единорожка не переминула воспользовалась шансом и пофлиртовать в темном замкнутом пространстве с не могущей скрыться земнопони, так что, скорее всего, она только прикидывалась нормальной и рассудительной пони.

Рэйнбоу Дэш... как бы это сказать... Она отскочила. Щит Шайнинга пошел волной, оставшись на месте, предоставив достаточно гибкости, чтобы пегаска не слишком сильно пострадала, но при этом отбросив ее прочь с очень удивленным и возмущенным визгом.

– Я постарался, чтобы она не попала по книгам, – произнес жеребец, наконец-то бросив взгляд на Твайлайт. – Думаю, ты это оценишь.

– Это было очень предусмотрительно.

– Прости, что чуть не застрелил ее. Рефлекс.

– Все нормально. Она, наверное, чуть-чуть это заслужила.

– Ты же не всерьез, сестренка?

– Нет, не всерьез, но мой мозг все еще пытается осознать абсурдность моей жизни. Я просто рада, что у нее не было с собой кукри.

– Кукри?

– Даже не спрашивай.

Рэйнбоу Дэш со сбитым набок пробковым шлемом и кучей взъерошенных перьев высунулась из-за книжной полки, совсем как Эпплджек ранее.

– Эй, что за дела? Мерзкий злодей, вот ты где! Давай, я тя одолею, ты и я, копытный бой, хей хо!

– Рэйнбоу Дэш, это мой брат, Шайнинг Армор. Шайнинг Армор, это моя подруга Рэйнбоу Дэш.

– Очень приятно с вами познакомиться! – жеребец убрал щит и отсалютовал голубой голове, торчащей высоко над ними. Это было сказано без тени сарказма или иронии.

– Ох. Значит, он здесь не для того, чтобы расстрелять нас всех за преступления против принцессы и за то, что мы отпинали Брайта Спаркса?

Голова Шайнинга в шоке обернулась назад, к Твайлайт.

– Вы побили ведущего промышленника?

– Это все она, я просто помогла ей выйти сухой из воды.

Жеребец расплылся в глупой улыбке.

– Это моя Твайли!

Рэрити и Эпплджек начали выползать из-под стола, причем земнопони заметно опередила леди, которая, казалось, колебалась. И все же не стоит задерживаться, это было бы... неприлично.

Восхитительно неприлично, как отметит она в строго конфиденциальном разговоре с Твайлайт.

– Погодь, это что, медаль? – крикнула вниз Рэйнбоу.

– Ага! Хочешь глянуть?

– Ну, дык! Она такая блестящая!

– Как и он! – рассмеялась Пинки, снова падая на спину.

И пока пегаска медленно планировала, чтобы присоединиться к ним, Твайлайт думала...

Так вот с чего начинается мой домашний арест. Не с выстрелов или угроз, а со смеха и улыбок.

И она знала, что именно поэтому Принцесса послала ее собственного брата организовать его. Сержанты были здесь не для того, чтобы следить за ней; они должны были следить за Шайнингом.

И не потому, что Твайлайт не могла с ним сражаться. А потому что он был единственным солдатом, с которым она не хотела сражаться.

Принцесса использовала грязные трюки, и теперь она объявила войну.

– Эй, Шайни, если кто-нибудь из твоих подчиненных, патрулирующих тут, принадлежит к крылатой разновидности, скажи им, чтобы они не летали прямо над крышей.

– А? Если ты планируешь улизнуть через крышу...

– Не-не-не. Мы просто собираемся стрелять лучом смерти по луне, а он не сильно разборчив с тем, что может оказаться у него на пути.

Жеребец смотрел на единорожку несколько долгих, бесконечно долгих секунд.

– Ладно, я посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо, братец.

Затем, повернувшись к Рэрити, Шайнинг спросил:

– Ладно, а если серьезно, из нас двоих, как я могу быть менее ужасающе опасным? Или это опасно ужасающ?

– И то и другое, дорогуша, потому что ты живешь ради любви. Но, боюсь, твоя сестра готова умереть за нее.

Шайнинг кивнул, как будто в этом был смысл. А потом исчез.

– Погоди, у моей сестры есть... И кто этот счастливый пони? – спросил он, почему-то глядя прямо на Эпплджек.

– Ну... – Рэрити закашлялась, а Твайлайт яростно покраснела, зажмурив глаза так крепко, как только могла, а это было действительно очень крепко. – Тут потребуются некоторые объяснения. И, как мне кажется кажется, очень мощный телескоп.

– ...чего?