Пони, который всегда говорит правду

Часть 3 - Во власти Содома

Трое стражников удерживают бушующего пони. Длинная шляпа упала с головы, зазвенев бубенцами. Копыта придворного мага бешено колотятся по полу в жутких конвульсиях. Глаза закатились, слышно тяжелое дыхание. Рот невольно дергается, пытаясь что-то прошептать стоящей рядом принцессе, которая в ужасе смотрит на того пони, который долгие годы был для нее верным другом. Внезапно из носу бьет струя крови. Сосуды в глазах лопаются. Глазные яблоки заполняет темная кровь.  Маг отталкивает держащих жеребцов и падает на живот. Издав чудовищный вопль, Свирла рвет кровью, в которой копошатся какие-то паразиты. Затем еще раз и еще. Под жеребцом образовывается багровая лужа. Паразиты извиваются и визжат, словно свиньи. Один из стражников не выдерживает и падает в обморок. Второй тоже испражняет свой кишечник. В комнате пахнет кровью и гнилью. Селестия делает два шага назад, не в силах что-либо сказать. Сквирл пытается подняться на копыта, но падает в зловонную лужу, постоянно увеличивая ее. Глазные яблоки лопаются, размазываясь по лицу, но маг продолжает ползти к своей принцессе, пытаясь крикнуть что-то, но потоки кровавой рвоты не дают ему этого сделать. Грива начинает выпадать, как и хвост. С копыт слезает гниющая плоть. Но вот поток крови из рта прекращается, но через пару секунд начинается вновь. Но за эти пару секунд придворный чародей успевает крикнуть то, чего он так рьяно добивался.

— Я видел их. Судьбу не остановить…

Зубы выпадают один за другим. С каждым шагом с бедного жеребца слезает все больше мяса, на которое жадно кидаются кричащие черви. Бурая густая жидкость заполняет всю комнату и принцесса, не сумев удержаться на копытах, падает в еще теплую кровь. Паразиты больно впиваются в свежую плоть. Крик застрял в горле и Селестия просто молчаливо смотрит, как уродливый бескожий монстр тянет к ней копыта. Принцесса интуитивно начинает пятиться на крупе к стене, которая быстро соприкасается со спиной. Еще мгновение и чудовище достигает своей цели. Свирл с трудом заползает на задние копыта принцессы, после чего рывком хватается за шею, отчего их лица становятся в нескольких сантиметрах друг от друга. Жеребец выблевывает новую порцию крови на грудь Селестии, освобождая рот для разговора. Принцесса отворачивается от горячего дыхания, но краем глаза продолжает следить за монстром.

— Ты склонишься. Твой конец близок. Мы все умрем. Так говорит Он. Слышишь? Он! – от громкого крика нижняя челюсть жеребца отвалилась, и груда окровавленных костей с остатками плоти упала на пол. Селестия медленно повернула голову к трупу и посмотрела на то, что час назад было ее придворным магом. Вдруг череп с вытекающим из глотки мозгом резко повернулся к принцессе, отчего та не сдержалась и закричала.
— Принцесса Селестия! – в спальню ворвались двое стражников, которые бегло осмотрели комнату.

Селестия огляделась, приходя в себя. После того, как она поняла, что находиться в своей постели, принцесса облегченно вздохнула.

— Принцесса, с вами все в порядке? – поинтересовался стражник.

— Да… да. Просто кошмар приснился, — Селестия вытерла пот со лба копытом, – Простите, что побеспокоила, господа.

Стражники переглянулись.

— Хм… если вам что-то понадобиться, то мы прямо за дверью!

Кобыла кивнула, после чего стража спешно покинула спальню.

— Ох, Свирл, что же ты наделал, — простонала Селестия, после чего встала с кровати и поспешила в свою тайную комнату.
Спайдер быстрым шагом двигался к бутику Рэрити, в котором Рэй покупал платье для Флаттершай. Информация, которую он узнал вчера, его совсем не радовала, однако, этого было мало, чтобы остановить жеребца. Когда фешенебельное здание показалось на горизонте, журналист раздраженно вздохнул и направился к двери.

Вокруг здания толпилось множество пони. Кто-то шел по делам, кто-то просто гулял, а кто-то зарабатывал себе на жизнь, как, например, оранжевая кобыла в шляпе с широкими полями. Эпплджек. Кажется, так звали эту пони. Спайдер полночи провел в документах и статьях, рассказывающих о знаменитой шестерке. Таких пони необходимо было знать до мельчайших деталей. Земная пони продавала яблочный сидр на разлив. В этом деле ей помогала маленькая кобылка, которая расспрашивала его о кьютимарке – Эппл Блум. За напитком выстроилась огромная очередь, в конце которой нервно топталась голубая пегаска. Чуть дальше стояла еще одна интересная парочка: маленький фиолетовый дракон и еще один знакомый жеребенок. Они о что-то возбужденно обсуждали. Спайдер хмыкнул и подошел к двери бутика, как вдруг случилось то, чего журналист как раз и ожидал. Дракон и кобылка окликнули жеребца и побежали к нему.
— Эй, привет, приятель! – натужно улыбнулся дракон, махая лапой, – Меня зовут Спайк, а это Свити Бель. Слушай, ты не мог бы нам помочь?

— Смотря как, — без энтузиазма ответил Спайдер, делая затяжку.

— Эм, вы ведь направляетесь к моей сестре – Рэрити, так? Она поспешила выпроводить меня из дома еще утром и сказала, чтобы до трех часов я в дом не возвращалась, — нежным голоском проговорила Бель, – Не могли бы вы рассказать мне, зачем моя сестра так поступила? Ведь это явно как-то связано с вами!

— Конечно, малышка, но ты должна сделать для меня кое-что, — улыбнулся журналист и полез в сумку, – Сходи в Сахарный дворец и купи мне шоколадный рожок, а то остальное мороженное в Понивиле то еще го… гадость. Сделаешь это?

— Эм, ну, хорошо, — неуверенно ответил жеребенок и, получив несколько монет, направился к Дворцу.

— Ты любишь Рэрити, так? – заявил Спайдер, после того, как кобылка достаточно далеко ушла.

— Ч… что? Нет! – усмехнулся Спайк, покраснев.

— Не звизди. Думаешь, я в первый раз вижу влюбленного дурачка, который готов бегать за кобылой, словно ручной пес? – дракон напрягся от таких заявлений, виновато почесав затылок, – Не робей. Мне глубоко плевать, с кем ты хочешь проснуться в постели. Но предупредить я тебя должен.

Гримм протянул Спайку папку с теми бумагами, которые собрала Дитзи. Спайк неуверенно взял папку и принялся читать ее содержимое. С каждым новым словом глаза дракона округлялись все больше и больше.

— Это… это что, серьезно? – в шоке сказал дракон.

— Ага, это полный пиздец, — журналист выкинул окурок – Если и любить эту Рэрити, то только один раз, копишь? 

— А ты… ну… мог бы… ну…

— Обеспечить тебе эту любовь? – Спайдер задумался, – Думаю, это вполне осуществимо.

— Правда? Круто! – обрадовался маленький дракон, – Если у тебя это получиться, то позвони в библиотеку Твайлайт, я там на проводе.

После этих слов Спайк поспешил к библиотеке, а Гримм, наконец, вошел в дом.
Внутри бутик был довольно уютным местом. Всюду стояло множество сундуков с тканями, инструменты были аккуратно сложены на рабочем столе, манекены украшала еще не законченная, но уже превосходная одежда. Спайдер принюхался – пахло дорогим парфюмом, мятой и выпечкой. Со стороны кухни было слышно веселое пение и звон посуды. Журналист сделал несколько гулких шагов, которые прервали пение.

Белоснежная единорожка вышла из кухни в рабочий кабинет и улыбнулась, увидев жеребца. Ее шерсть была тщательно причесана и вымыта, ровно как и хвост с гривой. Рэрити тщательно подготовилась к приходу журналиста.

— Ах, мистер Скрибблер! Как я рада, что вы почтили меня своим присутствием! – кобыла быстро подошла к Спайдеру и протянула копыто, которое жеребец презрительно проигнорировал.

— Вы хотели мне что-то рассказать, — монотонно протянул Спайдер.

— Оу, ну, конечно! Ведь ради чего вам еще приходить, верно? – Рэрити хихикнула, приложив копыто ко рту, – Пройдемте на кухню! Я заварила восхитительный чай, выращенный на…

Гримм внимательно осмотрел просторное помещение, в котором создавались восхитительные костюмы и платья. Все было довольно обыденно: инструменты, ткани, драгоценности, пуговицы. Ничего не привлекало особого внимания. Зал сочленялся с кухней, входной дверью и лестницей на верхний этаж. Кухня также не представляла особого интереса. Единорог сел за стол, после чего Рэрити взяла поднос с заварником, двумя чашками чая и блюдцем с небольшими круассанами, и поставила все это перед своим гостем. Сама хозяйка села с другой стороны стола, внимательно изучая жеребца. Спайдер отодвинул поднос и достал свой блокнот.

— Можете начинать говорить, — бросил Спайдер, приготовив карандаш, чем немало озадачил Рэрити.

— Постойте, зачем же так торопиться? Давайте узнаем друг друга получше, расскажем друг о друге, выпьем, — кобыла встала со стула и открыла один из шкафчиков, низко нагнувшись.

Рэрити встала к Спайдеру задом, а после того, как нагнулась, то едва заметно взглянула на жеребца, который не проявил к этому телодвижению никакого внимания.

— У меня есть вино, шампанское, сидр, или вы предпочитаете что-нибудь покрепче? – единорожка достала несколько бутылок.

— Я не пью на работе, — Гримм взял свою чашку и понюхал горячий напиток, после чего сервиз освободился от левитационного поля жеребца и упал на пол, – Ой. Простите.

— Оу, ничего страшного, — протянула кобыла, пребывая в явном раздражении, однако она быстро успокоилась, оперлась передними копытами о тумбочку и стала наливать вино в бокал, закрывая это действо своим телом.

— Знаете, мисс Рэрити, у меня мало времени, — прошипел Спайдер, сверля белую спину взглядом.

— Неужели? – единорожка хохотнула, не оборачиваясь к жеребцу.

— Да, так что давайте…

Журналист начал вставать со стула, как вдруг дротик прижал единорога обратно, наливая тело свинцом. В голубом поле кобылы был пистолет с транквилизаторами, которой Рэрити положила на стол, начав насвистывать какую-то мелодию.

— И много вы знаете, мистер Скрибблер? – довольная единорожка взяла наполненный бокал и села рядом с обездвиженным журналистом.

— Я знаю все, — медленно ответил Спайдер, с трудом шевеля губами.

Рэрити вновь хихикнула и выпила половину бокала.

— Что ж, я вас недооценила. Но это уже неважно. Теперь вы принадлежите мне. Скоро вы уснете, а проснетесь, живя новой жизнью. Засыпайте, мистер Скрибблер, засыпайте…

Первое, что почувствовал Гримм, так это то, что он не может пошевелить копытами. В глазах стояла пелена, мешавшая рассмотреть помещение. Во рту чувствовался неприятный кислый привкус металла.

— Простите… мисс Рэрити, я…

— Как ты смеешь, так меня называть, животное! – после этого крика послышался смачный удар хлыстом с характерным свистом.

— П… простите… госпожа! – голос жеребца был отчаявшимся и заплаканным.

— Так-то лучше. Разве я не предупреждала тебя? Разве я не говорила тебе, что запрещаю идти в больницу, а?

— Да… я вино… ват. Простите меня! Пожалуйста, госпожа!

— О нет, я не могу тебя так просто простить. Скоро сюда придет мистер Карвер. Ему как раз не хватает жеребца для новой скульптуры.

— Нет, нет! Умоляю, не отдавайте меня ему госпожа! Я сделаю все, что угодно, только не…

— Тише, малыш, тише. Ты уже ничего не сможешь с этим поделать, хи-хи-хи.

— Тебе что, в детстве кукол не дарили? – усмехнулся Спайдер, сплюнув горькую слюну.

В глазах жеребца начало медленно проясняться.

— Ах, мистер Скрибблер, вы наконец-то проснулись! – послышался приближающийся цокот по деревянному полу.

— Ага. Сервис у вас – дерьмо полное, — вновь хохотнул журналист.

— О, вы все дерзите. За это вы мне и приглянулись, — Рэрити легла на единорога сверху, – Такой… необузданный, нестабильный, опасный. Вы словно бушующее цунами, не подчиняющееся никаким правилам. Обуздать такого жеребца будет великой честью. Но, увы, товар нельзя трогать…

— Товар? – удивленно спросил журналист.

— Оу, вы не знаете, как здесь все работает? Тогда позвольте мне рассказать, мистер Скрибблер, — кобыла слезла с тела единорога, – В этом месте есть два типа пони: те, кто повелевает и те, кто подчиняются. Высшие и низшие. Неважно, кем вы были в прошлой жизни, здесь вы пони или раб. Вам мало повезло, Спайдер. Пони управляют, рабы повинуются. Пони — это элита общества, высшие чины, недооцененные таланты. Рабы – отбросы, мусор. Их можно использовать и выкинуть. Вы больше не пони, Спайдер. Вы вещь. Моя вещь!

— А ты не боишься, что я освобожусь и дам пизды тебе и всем твоим ебнутым друзьям? – прошипел Гримм, на что Рэрити ответила смехом.

— О, Спайдер, думаешь, ты первый, кто мне угрожал? Никто и никогда не выбирался с этого острова. И так будет всегда.

— Мы на острове?

— Да. За Понивилем. За Эквестрией. Там, где простому смертному никогда не оказаться.

Зрение вернулось, и журналист окинул комнату взглядом. Фешенебельная спальня, которую мог себе позволить не каждый аристократ, вызывала смешанные чувства. Кровать, к которой был привязан Спайдер, была заляпана кровью. Помимо этого в комнате находилось множество устройств для различных БДСМ практик. Журналист сталкивался с пони, увлекавшимся подобными вещами, но всегда предпочитал обходить их стороной. В открытом шкафу виднелась латексная одежда, веревка и несколько фалоимитаторов. К высокому металлическому столбу был привязан избитый жеребец, который тихо плакал с кляпом во рту.

— Тебе нравится? – Рэрити была одета в шикарное черно-красное платье с высоким воротником, – И это только небольшая приличная спальня. Настоящие эстеты работают и отдыхают в подвальных помещениях. Ах, что-то я заговорилась. Скоро придет мой заказчик. Она говорит, что давно искала тебя, Спайдер. Эта дама хотела выкупить тебя со всеми потрохами, но как я могла отдать такую восхитительную игрушку, как ты! Но она настаивала и я решила, что отдать тебя на одну ночь будет хорошей идеей.

— Да ну? – проворчал Спайдер – Пусть твой заказчик соснет хуйца, потому что я…

Вдруг в комнату ворвалось несколько пони, которые бегло осмотрели комнату. Сразу после этого вошел и сам заказчик. Белая, аккуратно причесанная грива, малиновый шарф, платье в черно-белую полоску, подол, обшитый драгоценными камнями. Фотофиниш, как всегда, была бесподобна.

— Ебаный в рот, — прошептал связанный журналист.
Пони оглядела комнату и, как только увидела Спайдера, тут же устремилась к жеребцу, крепко поцеловав того в губы. Когда же Фотофиниш выудила свой язык изо рта единорога, то резко нанесла ему удар копытом по лицу, отчего из носа Гримма пошла кровь.

— Ох, ты всегда была такой непостоянной. Как и твои фетиши, — хихикнул Спайдер, поворачивая голову к кобыле, чье лицо не выражало никаких эмоций.

— Пять лет! Пять лет я потратила на то, чтобы отыскать тебя, Гримм Скрибблер! Сколько средств, сколько сил я на это потратила! – в несвойственной манере крикнула журналистка, – И вот ты, наконец, в моих копытах!

— У-у-у, серьезно? А в телефонный справочник заглянуть не додумалась? – спросил единорог и вновь получил удар.

— Заткнись! Ты меня очень сильно обидел, Спайдер, — холодно протянула кобыла, осматривая жеребца со всех сторон, – Я плакала. Осознавала, что мною воспользовались. Я думала, что нашла родственную душу! Какой же дурой я была! Но ничего, этой ночью я хорошенько оторвусь на тебе, Спайдер. Ты меня никогда не забудешь!

— Разумеется! Твое ебло занимает почетное второе место среди самых страшных женщин, которых я трахал.

— Молчать, я сказала! – вновь крикнула кобыла, после чего раздвинула копытами небольшой порез на шее жеребца, – Это что такое? Я же сказала, чтобы он был в идеальном состоянии!

— Простите, но эта рана была уже до меня, — подала голос Рэрити.

— Ах, да! Просто Пинки Пай нихуя не умеет жонглировать ножами! – прошипел Спайдер, после чего добавил, – Чертова сучка.

Журналистка хмыкнула, после чего что-то прошептала Рэрити на ухо и спешно покинула спальню вместе со своей свитой.

— Что? – Гримм взглянул на единорожку.

— Сегодня намечается большой праздник. Сюда приедут пони и не только, со всей Эквестрии! Этот праздник отмечают один раз в году, так что веди себя хорошо, ладно, малыш, — хихикнула Рэрити, после чего достала из выдвижного шкафчика несколько шприцов, – Мадемуазель Фотофиниш заберет тебя вечером, а пока ты посидишь с остальными!

Рэрити наполнила шприц из склянки. Спайдер, хотел было, вырвать шприц из левитационного поля кобылы, но рог был тяжелее головы и совершенно не чувствовался – эффект наркотиков, которыми накачали жеребца. Единственное, что оставалось журналисту, так это принять укол и вновь уйти в объятия сна.
Помещение, в котором проснулся Гримм, не представляло собой ничего приятного. Каменная кладка, хлысты, кляпы, разнообразные клейма, а также клетки, многие из которых были заполнены пони. Одним из них был и Спайдер. Жеребец прижался к прутьям, которые были со стороны стены, и стал рассматривать комнату своего пленения. Рог все еще отказывался слушаться. 

— Эй, парень!

Журналист устало повернул голову в сторону голоса и увидел жеребца, который, несмотря на многочисленные побои, был в приподнятом настроении.

— Че надо? – промямлил единорог.

— Ты ведь тут новенький, верно? Я же тут всех знаю, — пегас оперся передними копытами о прутья, глядя на сидящего Спайдера, – Что ты тут делаешь?

— Работаю, — проворчал Гримм, не глядя на своего соседа по клетке.

— Оу, вот даже как! Ну, ладно, как скажешь, — жеребец лукаво улыбнулся, – Ой, забыл представиться! Меня звать Ресигнэт. А тебя?

— Спайдер, — представился Скрибблер.

— О, тот самый Спайдер? Я слышал твой голос по радио, когда делал приятно моей госпоже. Ты крутой парень, верно? И проблем у тебя, небось, выше крыши?

— Если я сейчас не закурю, то меня вывернет наизнанку! – пожаловался Спайдер.

— О, не волнуйся! Если ты почтительно ведешь себя со своими покровителями, то можешь получить все, что угодно. Моя госпожа обещала, что позволить жить вместе с ней, в одной комнате! Сказала, что привяжет меня цепью к стене и будет кидать свои объедки. Круто, правда? – пегас по детски обрадовался.

— Ты, блядь, издеваешься? – прошипел журналист.

— Ой, не надо ругаться. Хозяева это не любят. Те, кто были особо ворчливыми, лишались языка, после чего его всовывали этим бедолагам прямо в прямую кишку. Будь хорошим пони, попытайся себя зарекомендовать. Возможно, тебе придется нагнуться под важными жеребцами, но это ненадолго! Мне, вот, приходилось сосать всего шесть-семь раз, да и то…

— Стоп, стоп, стоп! – Спайдер встал на копыта и подошел к своему новому знакомому, – То есть ты сейчас на полном серьезе заливаешь про то, чтобы я позволял трахать себя во все щели и благодарить судьбу за это? Так, что ли?

Ресигнет подумал, после чего активно закивал.

— Примерно так и есть, но это не так страшно, как может…

— Пошел нахуй, — после этих слов журналист внимательней оглядел комнату, чуть высунув лицо между прутьев, – Можешь и дальше жить своей опиздинительной жизнью, а я планирую свалить отсюда.

— Нет, так нельзя! – крикнул пегас, – Ты просто убьешь себя! Все, кто пытаются бежать, отправляются к мистеру Карверу! Пожалуйста, не делай глупостей, Спайдер!

— Где мы? – беспристрастно спросил единорог.

— В комнате для рабов. Сюда приходят хозяева и выбирают себе раба для своих дел.

— Дел?

— Эм, ну да. Конечно, по большей части для секса, но кто-то разыгрывает сценки, кто-то пишет картины, а кто-то и для всяких игр, вроде скачек. В общем, здесь не бывает скучно! – хохотнул пегас.

— Как пони попадают на остров?

— Корабли. Пегасы прилетают сами. Меня привезли на лодке, а вот ту кобылку…

— Мне насрать, — Спайдер отвлекся от изучения зала, – Где моя сумка?

— Вещи рабов уносят в хранилище, где их либо уничтожают, либо разбирают хозяева. А что, в твоей сумке было что-то важное?

— В моей сумке были ебаные сигареты! И если я срочно не возьму одну в рот, то перегрызу чью-то глотку.

— Оу, понятно. В любом случае, мы все в одной тарелке, Спайдер. Я понимаю, сейчас ты злишься, но через пару недель ты поймешь, что даже так можно жить и даже получать удовольствие!

— В отличие от тебя, у меня есть яйца и желание выбраться из этой жопы. Если не собираешься мне помогать, то не лезь!

Пегас хотел что-то сказать, но в итоге отошел к другому концу своей клетки и улегся на железный пол. Вечерело.
— Итак, детки, пора! – ласково прикрикнула Рэрити, выстукивая копытами по каменному полу.

За ней шло еще множество пони, которые что-то активно рассуждали. Рабы подошли к выходу из клеток. Кто-то натужно изображал улыбку, а кто-то и впрямь улыбался, как, например, соседний пегас. Хозяева быстро разбрелись к своим подчиненным и стали открывать клетки. Рабы реагировали по разному. Но всем повязали ошейники с небольшой цепочкой, которая служила поводком. К Ресигнэту подошла бежевая кобыла с алой гривой. Как мог помнить Спайдер, она была хозяйкой вишневых садов за Понивилем. Фотофиниш не заставила себя ждать. Кобыла ловко вставила ключ в скважину и повернула его зубами. В левом копыте Фотофиниш был тот самый ошейник. Гримм был единственным, кто не подбежал к решетчатой двери. Журналист сидел на другом конце клетки, глядя на свою хозяйку.

— Можешь засунуть его себе в жопу, я эту хрень не одену, — проворчал жеребец.

— Тебя забыла спросить! Иди сюда! – потребовала пони.

— А если я откажусь? – спросил Спайдер, подняв бровь.

— Тогда мне придется позвать охрану, — присоединилась к разговору Рэрити, – А они имеют полное право изнасиловать тебя во всех возможных позах, Спайди.

— Можно было просто сказать "Пожалуйста", — протянул Гримм, нехотя волочась к Фотофиниш, которая быстро надела злосчастный ошейник, крепко стянув его на шее.

— Если ты вдруг захочешь сбежать или будешь дерзко себя вести, то…

Журналистка нажала на кнопку, на другом конце цепочки и тело жеребца пробрала жуткая судорога, отчего Спайдер свалился на пол.

— Это слабый разряд. У меня есть и сильнее, — беспристрастно заявила пони и дернула цепь.

Спайдер безвольно последовал за своей госпожой. Все пони шли в одном направлении.
Главный зал замка был роскошен. Гобелены с гербами, многовековые доспехи на каждом шагу, сексуально одетые кобылы разносили дорогие вина. Зал был наполнен, по меньшей мере, полусотней пони, среди которых был режущий глаз контраст. Одни были одеты в дорогостоящие фраки, камзолы и пиджаки. Так называемая элита. Большая часть богачей предпочитало носить фарфоровые маски, но это не мешало им увлеченно общаться друг с другом. Другие были голыми или одетыми в латекс. Всех покрывали многочисленные шрамы и побои. У кого-то был зашит рот, кто-то видел только одним глазом, ибо на месте второго была аккуратная дыра. Большинство рабов было в удрученном состоянии, но некоторые, как, например, Ресигнэт, наоборот, в приподнятом настроении. Все обезображенные пони были на привязи у богатых господ. Спайдер оглядел окружающих в поисках знакомых лиц. Многих пони жеребец видел на приеме в Кантерлоте, когда еще работал в Мейнхетенне. Но среди всей этой толпы выделялся один жеребец. Незнакомец был одет в длинный изорванный и грязный плащ с капюшоном, который скрывал голову пони, однако можно было заметить, что это единорог. Лицо незнакомца скрывала белая маска. Из-под плаща проглядывались элементы кожаной королевской брони, которую обычно носили разведчики принцессы. Спайдер напрягся. Незнакомец поглядел на журналиста, после чего быстро направился куда-то в сторону. Гримм пошел вслед за подозрительным пони, однако Фотофиниш сильно дернула цепь, отчего Спайдеру пришлось остановиться.
Пони умолкли. Огромный зал тускло освещался свечами и факелами, но основной свет давала луна, проливающая свои лучи сквозь огромное стекло-мозаику. На другом конце зала была дверь к выходу, а над ней небольшой балкончик, на который гордо вышла Рэрити, неся перед собой бокал алого вина.

— Добрый вечер, мои высокоуважаемые друзья! Мы редко собираемся вместе, но сегодня святой долг каждого из нас провести эту ночь в своих грязных желаниях. Всем вместе. Вы боитесь своих желаний, пытаетесь не выставлять их напоказ публике. Но здесь вы можете делать все, что пожелаете! Дом Содома был основан специально для того, чтобы сливки общества могли воплотить все свои мечты в жизнь! Здесь вас никто не пожурит, никто не осудит, никто не ужаснется. Так не ограничивайте себя, делайте все, о чем вы мечтали! Дом Содома рад открыть для вас свои двери! – аплодисменты залили зал, как и довольные крики.

Большая часть толпы разбежалась по разным комнатам, ведя за собой по нескольку пони-рабов. Один тощий жеребец тащил того самого пони, которого Спайдер видел в спальне Рэрити. Некоторые предпочли остаться в зале, общаясь со своими друзьями.

— Отличная речь! – холодно сказала Фотофиниш, после чего быстрым шагом направилась в один из множества коридоров, соединяющихся в главном зале.

Журналист вздохнул, после чего нагнал журналистку, стоя чуть позади нее.

— Знаешь, Спайдер, я была к тебе несправедлива, — единорог ухмыльнулся, но предпочел промолчать, – Я говорила на эмоциях. Конечно, у меня на тебя большие планы, но первым делом я познакомлю тебя с самыми значимыми пони, которых знаю.

— Очень ра… — электроразряд заставил Спайдера упасть на красный ковер.

— Будешь говорить только тогда, когда я тебе разрешу! – прошипела кобыла, глядя на встающего на копыта жеребца – Первым делом мы сходим в музей мистера Карвера, потом сходим к госпоже Шарлотте и, наконец, уединимся в пыточной.

Гримм презрительно зыркнул на Фотофиниш. Он осознавал, что не в силах что-то предпринять, поэтому просто ждал нужного момента, который мог и не наступить.

— Тебе здесь понравиться, Спайдер. Рано или поздно.
Двое пони вошли в роскошную залу. Комната была почти полностью затемнена, только экспонаты были ярко освещены со всех сторон. Ужасные экспонаты. Десятки пони стояли в ужасных позах, зачастую изображающих жуткие оргии. Трупы были забальзамированы, в воздухе стоял чуткий запах формалина. Щеки большинства экспонатов были сильно натянуты скобами, образуя широкую улыбку. Глаза также были широко раскрыты. Несколько аристократов с интересом рассматривали изуродованные тела, восхищаясь абстрактному мышлению маэстро. Помимо этого в зале играла виолончель, убаюкивая присутствующих.

— И как тебе это? – журналистка указала копытом на одну из интерпретаций, на которой двое пони зубами вытягивали тонкую кишку изо рта и зада третьего мученника. Снизу этой архитектуры располагалась подпись – «Признание нечестивых».

— Пиздец, — прошептал Спайдер, с ужасом оглядывая зал.

— Хм, действительно. Куда тебе, деревенщине, копошащемуся в грязи, понять творчество Карвера. Он – прекрасный жеребец!

— О да, просто ангел, — проворчал Спайдер, осматривая «Прощение блудной сестры» — крупный скелет, состоящий из множества костей, обматывающий длинной веревкой из сшитых вместе языков скелет побольше. Меньший скелет лежал перед большим, обнимая нижние копыта большого скелета. В некоторых местах у скелетов была пришита шкура. У меньшего темно-синяя, у большего – белоснежная.

Внезапно свет в зале выключился полностью. Только небольшой круг света осветил красный занавес в конце комнаты. Звук виолончели сменился заунывной симфонией. Зал осыпали лепестки роз, словно дождь.

— Отвергнут. Раздавлен. Унижен и оскорблен! Они сказали, что я безумец! Но я не смею винить их. Им не понять истинной красоты пони, архитектуры, живописи, — занавес медленно раскрылся.

На сцену медленно вышел худощавый сиреневый единорог, одетый в парадную одежду. Единорог окутал левитационным полем свою заячью маску и резко сорвал ее. Грива жеребца была коротко подстрижена, образовывая треугольник на лбу. Образ дополняли тонкие усики, будто дорисованные самим безумцем.

— Но я возродился, словно птица феникс из пепла! Я нашел тех, кто может оценить мои старания по праву! – голос Карвера был звонким и довольно мерзким, – Так узрите же мой новый шедевр! Мое «Отмщение»!

Единорог отошел в сторону. На сцене стояло несколько отвратительных скульптур. Это было пять трупов. Копыта пони были отрезаны и вшиты в распоротый живот. Эта стойка из копыт удерживала на себе отрубленную голову. В зале воцарилось молчание, которое быстро прервалось восторженными аплодисментами. Карвер низко поклонился и улыбнулся, однако его улыбка быстро слетела с лица.

— Ты! Да, ты, с разными глазами! – луч света перешел на Спайдера, который злобно глядел на художника.

Единорог спрыгнул со сцены и подбежал к журналисту.

— О, муза, неужели это свершилось! – Карвер стал наворачивать круги вокруг жеребца, – Крепкие копыта, идеальный торс, гладкие волосы! О, муза, неужели ты послала мне свое дитя?

— Это знаменитый Спайдер Скрибблер, господин Карвер, — подала голос Фотофиниш.

— О, понятно. Я сразу почувствовал твой запах, — творец обхватил шею Гримма двумя копытами и провел носом от груди до подбородка – Сладкий запах силы, которой не хватает тому мусору, с которым я работаю.

— Вы бы хотели поговорить с моим подчиненным наедине? – поинтересовалась журналистка.

— Да, конечно да! Я хотел бы… провести с этим… этим ангелом… какое-то время, — Карвер поднял правое копыто к щеке Спайдера.

Глаза художника горели страстью.

— Я сейчас занят, пидо… — единорог закричал от новой волны боли и вновь упал на пол.

— Простите его, господин Карвер, Спайдер здесь недавно и…

— О, не стоит извиняться, моя дорогая! Этого жеребца нужно обуздать и я хочу принять в этом непосредственное участие! – Фотофиниш кивнула, – Но пока что мне нужно уйти к своим пони. Я обязан быть с ними!

Журналистка сделала небольшой поклон, после чего быстро направилась к выходу. Тут-то жеребец и заметил таинственного незнакомца в маске вновь. Пони стоял в толпе и пристально следил за Спайдером, который двигался к выходу вслед за своей госпожой. В голове Гримма крутилось множество мыслей. Кто он? Чего он хочет? А может это и не он, а она? Мысли журналиста прервал сильный толчок в параллельную ко входу в музей дверь. Спайдер упал на пол, после чего незамедлительно получил удар копытом в челюсть.

— Я хотела, как лучше, а ты все взял и просрал! – вновь удар, но на этот раз в живот, – Ты не исправим, Спайдер! Все отменяется! Мы идем в пыточную и я отрезаю тебе яйца!

— Что? – спросил Гримм, вставая с пола.

— Заткни ебало, Спайдер! – журналист почти привык к ударам тока – Я в бешенстве! Как ты посмел так себя вести с господином Карвером? Уму непостижимо!

Не успел единорог придти в себя, как его оглушил новый электроразряд, затем еще один и так продолжалось до того момента, пока Спайдер не упал в обморок.
Пыточная. Комната полностью оправдывала свое название. Двое жеребцов нанизывали на кол молодую кобылку, наслаждаясь ее криками, чуть дальше несколько пони забавлялись с бронзовым быком, под которым горел огонь, а из щелей в голове раздавались жуткие крики, похожие на бычий вой. Спайдер был привязан к подобию операционного стола. Рядом с ним лежал ряд хирургических инструментов, начиная от скальпелей и заканчивая электропилами.

— О, проснулся, наконец! – сказала Фотофиниш и приблизилась к столу, – Ну, что, готов к небольшой операции?

— А у меня есть выбор? – хрипло пробубнил жеребец.

— Выбор есть всегда, Спайдер, — журналистка подняла два инструмента, – Что предпочитаешь, отрезать или раздавить?

— А можно наркоз для начала? – хохотнул единорог.

— Прости. На мусор лекарства не тратят! – после этих слов кобыла провела лезвием вдоль шеи жеребца, открывая недавний порез, из которого вдруг вывалилось небольшое устройство.

— Какого… — Фотофиниш положила длинный нож и подобрала выпавший предмет, с одной стороны которого располагалась мембрана – Ах, ты сукин сын… решил записать все, что здесь говорят?

— Ну, я… — кобыла замахнулась и приготовилась сделать удар, как вдруг другой клинок, прилетевший сверху, разрезал ремень, удерживающий правое заднее копыто.

Гримм, недолго думая, ударил Фотофиниш по лицу, отчего та упала на пол. Единорог схватил прилетевший из ниоткуда кинжал и стал перерезать оставшиеся путы. Пока кобыла приходила в себя, журналист уже смог вырваться. Окружающие пони с интересом наблюдали эту картину, думая, что это часть представления.

— Надо было сделать это уже давным-давно, — журналистка обернулась, и тут же ей в глаз вонзился ее же клинок, пусть и не достаточно глубоко, чтобы кобыла погибла.

Пони в масках стали нервничать, когда Фотофиниш стала биться на полу в агонии, а Спайдер развернулся к зрителям. Единорог поднял голову и понял, откуда пришло спасение – на опорной балке под крышей стоял незнакомец в плаще и маске, который поспешил уйти.

— Так, вы, уебки, свалили с моей дороги, иначе вскрою всем глотки! – заявил журналист, приведя пони в напряжение, но потом добавил, – Хотя…

Гримм сорвался с места и вонзил кинжал ближайшему жеребцу в череп. Пыточная залилась паническим криком, элита стала разбегаться. Однако Спайдер быстро догонял пони-аристократов, убивая их точными ударами. Уже через несколько минут в живых остались только сам единорог и несколько рабов в клетках, которые заворожено глядели на бунтовщика. Фотофиниш успела исчезнуть под шумок. Журналист вздохнул, огляделся и, как только увидел связку ключей на боку одного из трупов, кинул их в клетку.

— Идите в комнату рабов, освободите всех остальных, а потом выбирайтесь отсюда, — отдал приказ Гримм, после чего выбежал из жуткой комнаты.
Таинственный спаситель стоял в коридоре и лазил в сумке журналиста.

— Эй, ты! – крикнул Спайдер и помчался к пони в плаще.

Тот кинул беглый взгляд на жеребца, после чего бросил сумку на пол и устремился прочь. Гримм побежал вслед за пони, однако тот уже успел скрыться в одном из многочисленных проходов. Единорог вздохнул, после чего поднял свою сумку и с удивлением обнаружил, что из нее не пропало никаких вещей. Спайдер достал сигарету и с наслаждением затянулся никотиновым дымом. За весь день он впервые ощутил облегчение. Когда эйфория отошла на второй план, жеребец задумался о том, как ему выбраться из злосчастного замка. Размышления журналиста прервал истошный женский крик, доносящийся из другой залы, смежной с пыточной. Спайдер достал свой револьвер и медленно стал шагать к жутковатой комнате.
Эстеты, о которых говорила Рэрити, были самыми отпетыми психами и извращенцами, которых журналист когда-либо видел. В зале было темно и душно. В воздухе витал запах крови и испражнений. Пони в дорогих костюмах, так называемая элита, по большей части устроилась на ложах и с интересом наблюдала за тем, как пони в масках сдирают с рабов кожу заживо, избивают, расчленяют и жарят на костре, после чего подают трупы к столу. Кто-то мастурбировал на разорванное грушей влагалище полуживой кобылы, кто-то зубами вытаскивал прямую кишку через анальное отверстие, при этом с удовольствием поедая ее содержимое, а кто-то разрывал внутренности жеребят своим членом. В этом мерзком месте каждый был занят чем-то ужасно-отвратным, чем-то омерзительным. Когда же в помещение вошел ошарашенный журналист, все разом уставились на пришельца, гадая – новая ли это игрушка или коллега по извращениям.

— Пиздец какой-то, — процедил сквозь зубы Спайдер, после чего выстрелил в первого попавшегося господина.

Все разом запаниковали и стали в панике метаться по всей комнате. Когда револьвер стал предательски щелкать, то единорог быстро достал новый барабан из сумки и зарядил его за считанные секунды. От выстрелов головы аристократов лопались, словно мыльные пузыри, окрашивая стены мозгами и осколками черепов. Некоторые получали пулю в шею, отчего медленно захлебывались своей кровью. Вскоре в комнате не осталось никого, кроме изуродованных жертв, которым уже нельзя было помочь. Лишь в углу зажался один из представителей элиты, рубашка которого была заляпана спермой и желтым гноем. Маска слетела с лица, измазанного соплями и слезами. Спайдер, не церемонясь, подошел к пони и наставил дуло пистолета к лицу. Жеребец вскрикнул и стал плакать.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Пять раз он стрелял, или шесть? Честно говоря, в этой суматохе я и сам уже сбился со счета, — Гримм перешел на зловещий шепот и взвел курок, – Это Магнум-44, самый мощный револьвер в мире. Он может снести тебе башку. Тебе надо лишь спросить: «Повезет или нет?». Ну, как, урод?

— Я… я не знаю! – отчаянно выкрикнул пони.

— Это была цитата из фильма, дебил, — грубо кинул жеребец и нажал на спусковой крючок, оставив у аристократа только нижнюю челюсть.

Когда с этим было покончено, Спайдер перезарядил оружие и побежал наверх. Нужно было выбираться с острова.
В замке стала твориться вакханалия. Все носились туда-сюда. Похоже, выстрелы здорово напугали всех постояльцев. В суматохе никто не обращал внимания на Гримма, чью пепельную шерсть обагрила кровь. Коридоры замка были похожи друг на друга, как две капли воды, поэтому ориентироваться в них было очень сложно. В итоге единорог вышел туда, куда он никак не ожидал выйти – на балкон, с которого Рэрити глаголила свою речь. С небольшого балкончика было видно весь главный зал, в котором бегали десятки пони. Среди них выделялся незнакомец в плаще, который никуда не спешил, а внимательно изучал журналиста.

— Спайдер? Спайдер, это ты? – мерзкий голос пегаса заставил толпу поднять головы вверх.

Голос принадлежал Рэсигнету, который был одет в нелепое платье, его лицо украшал макияж, а на голове красовался рыжий парик. Спайдер усмехнулся и обратил внимание, что пегас со своей госпожой стоят возле круглого огромного окна-мозаики.

— Здорова, злоебучая мразь, возомнившая себя пупами мира. Я – Гримм Спайдер Скрибблер. Тот самый, что на хую вертел Селестию и всех ее пиздолизов. По-хорошему вам всем нужно позасовывать раскаленные прутья в задницы, но я даю вам возможность уйти. Валите нахер отсюда! Никогда больше не вспоминайте об этом месте! Иначе я всех вас найду и исполню свою угрозу! – все внимательно слушали жеребца. Из дальнего коридора послышался цокот копыт.

Вдруг из прохода выбежала Фотофиниш, которая вонзила нож в шею незнакомца в плаще. Когда бездыханное тело упало на пол, кобыла устремила свой взгляд к журналисту. Ее обычно беспристрастное лицо исказила ярость.

— Какого хрена вы стоите? Схватите этого ублюдка! – после бешеного крика кобылы стража оживилась и помчалась наверх.

Спайдер понял, что пора воплотить свой дерзкий план в жизнь.

— Тебе некуда деваться, Спайдер! Рэрити забрала последний корабль! – Фотофиниш хохотнула.

— Это мы еще посмотрим! – Гримм спрыгнул с балкона, приземлившись на жеребца и кобылку, которым сломал шеи, после чего помчался к разодетому пегасу.

— Спайдер, что ты творишь? Остановись! – чуть ли не плача, крикнул Рэсигнет, однако жеребец не обращал внимания на эти крики.

Журналист уже пересек зал, прыгая по спинам толпы пони. Единорога и пегаса разделяло пять метров. Но не успел Рэсигнет вскрикнуть, как вдруг Спайдер прыгнул и толкнул жеребца, разбив его телом стекло. Двое пони стали камнем падать на рифы. Пегас стал бешено кричать и колотить копытами. Гримм сорвал с тела компаньона мерзкое платье и обхватил его шею передними копытами.

— Лети, блядь! – крикнул журналист в ухо Рэсигнету.

Пегас стал послушно махать крыльями, постепенно смягчая падение, пока жеребцы вовсе не зависли в воздухе. Откуда-то сверху послышался гневный крик Фотофиниш, который заставил Спайдера улыбнуться. Единорог привстал и осмотрелся. Ночь была спокойной и горизонт отлично просматривался. Неподалеку плыл отбывающий корабль.

— Давай туда! – Гримм ткнул на корабль копытом и пегас стал неторопливо лететь к цели.
— Спайдер, ты ебаный, блядь, псих! Что ты натворил, что ты натворил! – ныл пегас, сошедший на берег.

Плыть пришлось недолго, да и прогулка по воде была спокойной. Из экипажа были только штурман, да сама Рэрити, устроившаяся в каюте капитана.

— Нам… нам нужно вернуться! Возможно, нас еще простят! Да, я уверен, простят! – радостно воскликнул Рэсигнет и побежал к кораблю, но Спайдер остановил его.

— Ты что, совсем еблан? Ты на свободе! Иди в свой дом, живи нормальной жизнью! – заявил единорог.

— Я… я не знаю, получиться ли у меня, — Рэсигнет угрюмо склонил голову.

— Да все у тебя получиться! – Спайдер хлопнул пегаса по плечу, после чего отвернулся и брезгливо вытер копыто об траву.

Гримм быстро взошел обратно на борт и вынес на спине большой черный мешок.

— А что там у тебя? – пегаса пробрала дрожь, когда он увидел, как мешок ворочается на спине.

— Ха, обещал одному маленькому фиолетовому другу кое-что, — злостно хихикнул журналист и поплелся узнавать, как добраться до Понивиля.

Рэсигнет же остался абсолютно один и стал думать, что ему делать дальше. Впрочем, это уже не было заботой единорога. Спайдер точно знал, куда он направляется дальше.
Бутик был все также прекрасен, как и рано утром. Все было аккуратно разложено по полочкам и тщательно вымыто. Журналист сел на один из пуфиков, прикуривая сигарету. Ночью жизнь в Понивиле как-будто останавливалась. Мало кто выходил на улицу, все предпочитали сидеть дома. Только стражники иногда патрулировали окрестности. Это было к лучшему – никто не задавал неудобных вопросов. Спайдер ненавидел щекотливые вопросы. Трель сверчков прервал неуверенный стук в дверь.

— Открыто, — негромко сказал единорог.

В бутик неспешно вошел Спайк, лицо которого выражало крайнею степень удивления. Дракон подошел к Гримму, который лукаво глядел на Спайка.

— Так… это правда? Она… ну… готова? – дракон сглотнул и стал нервно перебирать передними лапами.

— Ага. Подходи и бери, — Спайдер ткнул сигаретой на верхний этаж, где располагалась спальня.

— Спайдер… ты… ты просто… черт! – Спайк растерялся от радости.

— Да, да, я зна…

— Слушай, ты мой герой! Черт, если тебе что-то понадобиться, что угодно, просто позвони в библиотеку, я там на проводе, — дракон стал пятиться к лестнице, ведущей наверх, – Звони в любое время дня и ночи, я всегда тебе рад! Спасибо, Спайдер, спасибо!

— Иди уже, а то кончишь еще на ступенях, — усмехнулся Гримм, потушив окурок о манекен.

Спайк хотел было еще что-то сказать, но вместо этого весело рассмеялся и побежал в спальню. Жеребец же неспешно встал с пуфика и гордо направился домой. У Спайдера было еще много работы: прослушать записи, очистить их от белого шума и пустить в эфир, но это нисколько не отягощало единорога, ведь самое сложное было уже позади. Этот мерзкий и тяжкий день остался в прошлом.